Аннотация: Эльфы, разумеется, эльфы. Столько эльфов, чтобы никому мало не показалось!
ПОДМЕНЫШ
--
Ма!
От злого звонкого голоса подростка задрожали стаканы. Женщина испуганно придавила их ладонью, зажмурилась. Грохнула дверь - это Ханс ворвался в кухню.
- Ма! Золка сказала... Посмотри мне в глаза, я хочу знать - это правда?
- Что - правда?- женщина осторожно искоса глянула на сына. Тот стоял в дверном проеме, уперевшись локтями в косяки, красный от ярости и оттого еще более красивый.- Хансик...
- Золка сказала, что я тебе не родной,- прошипел парень.- Я разбил ее костыль, и она обругала меня подменышем, да еще прибавила, что тому свидетель пастор. Это правда?
В ногах появилась дикая слабость. Женщина медленно села на пол, и пышные юбки затрещали, неловко натянувшись на колени. Ханс и не подумал протянуть матери руку. Его злые зеленые глаза, казалось, вот-вот начнут испепелять все, на что падет их взор.
- Сыну, милый,- начала было женщина, но голос скрутила предательская хрипота и проглотила готовую сорваться с языка ложь.- Сынок... какая разница? Я ведь люблю тебя как свою кровиночку...
- Я не твоей крови,- рявкнул он так, что лопнул глиняный кувшин.- Кто я? Чей я? Говори немедленно.
Мать обхватила голову руками, пытаясь собраться с мыслями. Ханс нетерпеливо постукивал каблуком. Наконец, когда ожидание стало для него невыносимым, подросток сделал быстрый шаг вперед и пнул женщину по ноге. Мать вздрогнула, но не закричала, лишь с болью подняла глаза на свое дитя.
- Ты мой, я вырастила тебя,- сказала она тихо.- Пусть безумная старуха бранится сколько хочет, я все равно люблю тебя как родного, малыш.
- Я хочу знать все!
- Зачем?
- Я... Я хочу знать, кто мои настоящие родители,- парень тряхнул головой, и на черных волосах будто молнии плеснули.- Я должен знать это.
- Все случилось... случилось перед Рождеством. Не знаю, что мы сделали не так. Может, забыли омелу над колыбелью повесить или не перекрестили перед сном наше дитятко... только когда вернулись с гулянья, моего мальчика уже не было. Эльфы унесли его!- женщина судорожно всхлипнула. Пятнадцать лет не примирили ее с той давней мукой.- Мы обыскали весь дом и двор, подняли на ноги соседей, позвали охотника с собакой, чтобы она выследила вора, но гончая только выла и пряталась под лавку от страха. И тогда мы позвали пастора... Он окропил все святой водой, сказал святые слова. А потом... буря ударила в окно, выбила ставни и закружила снег по всему дому. Соседи разбежались со страху, только пастор да Золка тогда остались с нами, он - потому что святой человек, а она - потому что уронила костыль, старая ведьма. И вот, когда буря унялась, в засыпанной снегом колыбели мы нашли тебя. Пастор хотел тебя перекрестить, да ты так завопил, что у него кровь носом пошла. Но мы подумали... с твоим от... с моим мужем... мы оставили все как есть. Золка пугала, что эльфы будут мстить всей деревне, если мы плохо обойдемся с их ребенком... и потом, я тогда подумала, что если я буду ласкова с тобой... кто-нибудь приласкает и моего малыша.
- Вот, значит, как,- прищурился Ханс.- Не по любви, а из корысти. Какие же вы все жалкие жадные черви! Вы... вы - подлые смертные! Хотели, небось, дождаться, когда мне стукнет шестнадцать, чтобы уж наверняка для меня все пути назад были отрезаны.
- Сыну...
- Иди к дьяволу, какой я тебе сын!- рявкнул мальчишка, и женщина зарыдала.- У меня есть царственные родичи, дивный народ. Я... о боже, я, наверное, могу колдовать! Да, я буду великим чародеем, у меня будет золотой дворец и прекрасные служанки, и есть я буду досыта только самые сладкие яства. И пусть для этого мне придется потратить хоть сто лет, чтобы феи научили меня колдовству, это же ерунда, потому что я бессмертен! Я - эльф!
- Ты - подменыш,- прошептала женщина, захлебываясь слезами, но мальчик не слышал ее.
Хохоча и подпрыгивая от возбуждения, он бросился вон из дома. Куры шарахнулись от подростка в разные стороны, отчего тот еще больше развеселился.
- Прочь! Все прочь от меня, смертные скоты! - гаркнул он ломким голосом.- Я ухожу на родину!
И прошла весна, и умерло лето, и осень уже покрывалась сединой первых морозов, когда скиталец достиг Эльфийских холмов. Дороги изрядно потрепали Ханса. Ноги его покрылись гнойными язвами, руки обветрились, лицо осунулось, а черные волосы изрядно потускнели. Ханс дохромал до лужайки, где поздние одуванчики все еще белели пушистыми головами, и рухнул на колени прямо в ведьмином кольце.
- Феи! О прекрасные эльфы, дивный народ заповедных холмов!- засипел мальчишка.- Я вернулся домой, мои возлюбленные родители! Примите же блудного сына и укройте меня в бессмертной волшебной стране!
Но холмы молчали, и только пискнула в ответ землеройка, спешащая за очередным червяком. Ханс недоверчиво уставился на зеленый склон, потом вновь повторил свою мольбу и вновь услышал тишину. Так хрипел он заветные слова до глубокой полуночи, пока серебряная луна не озарила дольный мир.
И в этот миг открылись врата миров, пропуская великолепную кавалькаду. Рыцари эльфов ехали первыми, на мощных жеребцах с алыми искрящимися глазами. За ними бесшумно ступали изящные единороги, на спинах которых без седел сидели прелестные девы, чьи пушистые блистающие волосы ниспадали на круп чудесных скакунов легкой попоной. За девами на резвых охотничьих конях гарцевали пажи, и хищные ночные птицы, сидевшие на их перчатках, изредка пронзительно вскрикивали. На серых иноходцах ехали придворные дамы и кавалеры, чьи одежды густо усыпали алмазы и сердолики. За ними ехали герольды и маршалы, зорко оглядывавшие окрестности холмов. И далее... далее... далее Ханс увидел Короля и Королеву в золотой повозке, влекомой существами столь дивными, что ни в одной книге доселе не было изображено ничего подобного. Впрочем, доведись Хансу рисовать или рассказывать об этих диковинных скакунах, он вряд ли припомнил бы их облик, ибо вниманием его безраздельно завладели те, кто восседал в повозке.
Никогда мальчик не думал, что бывает настолько чарующая и нечеловеческая красота. Она ослепляла и убивала, насмехаясь над убожеством земной реальности. Если бы Ханс не знал доподлинно, что он сам не человек, то, быть может, тут же покончил бы собой от унижения. Но он собрал всю силу воли и встал, чтобы приветствовать царственную чету.
- Вы пришли за мной, мама... отец... Я так долго ждал этого!- прохрипел он, протягивая к золотой повозке изуродованные руки.
Шествие остановилось. Десятки золотых, изумрудных, пурпурных и лиловых глаз уставились на грязного человечка, ковылявшего навстречу кавалькаде. Легкий как пух одуванчика смех зародился где-то в первых рядах и покатился, нарастая, дальше. Когда Ханс добрался до ближайших рыцарей, эльфы уже хохотали во весь голос. Не понимая причины столь бурного веселья, мальчик замер. Король подал знак, и один из пажей подъехал к скитальцу поближе.
- Что тебе надо, червяк?- спросил эльф, улыбаясь.
- Я из вашего народа,- пролепетал мальчик и попытался дотронуться до шелковистой гривы лошади, но тут же ему в грудь уперлось острие копья рыцаря.- Я из вашего племени! Я не смертный человек!
Паж пожал плечами и вернулся с докладом к государям. Королева откинула голову и громко засмеялась. Ее голос прокатился по ночным туманам тысячами колокольчиков. Потом бледный пальчик поманил Ханса, и на сей раз рыцари пропустили его к заветной цели.
Ханс забыл о кровавых язвах и больных суставах, он летел как на крыльях. Его узнали! Его хотят видеть! Его ждут! Скоро, совсем скоро он растворится в этой блистающей красоте, в чарующей власти и бессмертии... Осталась лишь пара шагов!
Он не успел дойти до повозки. Молодой принц, восседавший на жеребце, сотканном из ночного мрака, заслонил ему путь.
- Этот?- сказал принц, и в голосе его было столько брезгливости, что Ханс споткнулся и замер в полусогнутом положении.
- Да, милый, этот и есть твой подменыш.
- Какое отвратительное создание!
- Для смертных он казался не таким уж дурнушкой. Впрочем, этим существам, лишенным вкуса и дара, любая наша поделка кажется прелестной.
Ханс не верил своим ушам. Королева даже не удостоила его взглядом. Она смотрела только на юного принца, и вся любовь, что звучала в ее голосе, была адресована лишь этому странному эльфу. Принц снял шлем, чтобы получше рассмотреть чумазого странника, и спрыгнул с коня.
Два подростка одного возраста смотрели друг на друга, зеленые глаза против синих, надежда против презрения и силы. Принц скривил губы:
- Нет никакого сходства. Он ужасен. Я бы не взял такого даже в золотари.
- Я... Я - кровь и плоть эльфов,- прохрипел Ханс.- Не ты, человечишка, а я! Я! Я должен сидеть на этом коне и носить корону!
- Забавный кусок мяса,- сказала королева.- Вот уж не думала, что таких как ты можно хотя бы научить разговаривать. Ты - ничто, сотканное из ничего. Пустышка, которую я дала крикливой женщине, чтобы она заткнулась и не тревожила мое дитя. Мое прекрасное царственное дитя!
Принц склонился к ее руке, и королева расцвела счастливой материнской улыбкой.
- Наш народ не рожает в крови и муках, как смертные. Мы порождаем дух и находим для него подобающую оболочку. Не знаю, какими сказками кормили тебя люди, что ты возомнил себя одним из нас, но плоть и кровь твои - всего лишь грязный снег. Если бы ты дождался совершеннолетия, возможно, твой бог и дозволил бы тебе обрести полностью человеческое тело, пройти крещение и стать достойным смертным. Ты же отрекся от них и решил сменить долгую жизнь на бессмертие. Да будет так. Войди в холмы вместе с нами, подменыш, и мы увидим, насколько сильна твоя мечта и крепок твой дух!
- Мама!- недовольно подал голос принц, но королева слабым пожатием руки заставила его замолчать.
Северный холм приветливо распахнул врата, сплетенные из росы и паутины. Кавалькада блистающим потоком вливалась в недра земли, и Ханс ковылял следом, оставляя на траве пятна крови. Молодой принц шел рядом с ним, держа коня в поводу, и Ханс спиной чувствовал, как сердитый взгляд юного эльфа выискивает наиболее подходящее для подлого удара место. Ноги мальчика тряслись все сильнее, и холодный пот насквозь пропитал одежду.
Вот она, арка, исполненная света и пламени! Золотая повозка королевской четы прошла через огонь и исчезла в глубине холма. Принц и подменыш остановились на пороге.
- Ну что?- спросил эльф, пренебрежительно улыбаясь.- Теперь убедился, кто здесь настоящий?
- Я... плоть... и кровь...- слова с трудом выходили из саднящего горла.- Я... по праву... бессмертен...
Они шагнули в пламя одновременно, но лишь один оказался в недрах Эльфийских холмов. Королева обняла своего сына: