Романова Софья Александровна : другие произведения.

Время Нгойл

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    История о сложностях семейной жизни из далёкого-далёкого будущего. Звёздные войны тоже будут, но начнутся позднее.


  
  
   Время Нгойл
   Книга 1
  
  
  
   Глава 1
  
   Каса
  
   Бесконечно долгая, безнадёжная дорога до пограничного форта Айрапай закончилась. Гирла народа каса и всю его семью привезли в этот дальний форт с неприступными стенами в качестве почётной добычи бродячего отряда лунку и бросили в надёжную каменную клеть.
   Внешне Герх Оскамуоту оставался спокойным и невозмутимым, показывая пример близким, чтобы не дать врагам лишнего повода радоваться видом их страданий. Но сердце ещё далеко не старого, а, наоборот, могучего и неукротимого гирла разрывалось от горя на кровавые части, когда он начинал думать о том, что ожидает их всех. Всё безнадёжно, изменить уже ничего нельзя - лунку никогда не выпускают свои жертвы.
   В последний день свободы Герх Оскамуоту во главе праздничной процессии отправился в святилище на ежегодное приветствие Рахни - так каса отмечали начало сбора тароса. Подлые лунку напали, бесчестно нарушив собственные торжественные клятвы. Налетели как обычно верхом, быстрые как ураган, перебили тех, кто не успел разбежаться (В святилище Рахни каса никогда не брали оружия), и сумели захватить живыми, даже без серьёзных ран, вождя-гирла и всех его близких: жену, трёх сыновей и дочь. Гирл слишком хорошо знал кровавые обычаи лунку - Кон, богиню с чёрным ликом и красными глазами, удовлетворит только полная жертва, когда обрываются все связующие нити, не остаётся в живых никого из семьи. Пленников каса везли совершенно невредимыми в такую даль ради особой жертвы Кон, лунку давно мечтали о страшной смерти для Герха Оскамуоту.
   Но если бы и не было этой личной мести, лунку никогда не были милостивы. За многие поколения вражды они убедились, что народ каса невозможно покорить и заставить служить себе, поэтому всегда убивали пленников, вернее, пытали до смерти, радуя не только Кон, но и собственные, жаждущие крови и полные ненависти, сердца.
   Задумавшись, гирл на миг не выдержал подступающего ужаса - перехватило дыхание. Взглядом, наполненным звериной тоской, скользнул по сидящим прямо перед ним сыновьям - все они были слишком молоды, чтобы умирать. Ликас только прошлым летом заслужил боевое копьё с красным наконечником. Младшие, Арие и Базра, так и не успели стать настоящими воинами. Сколько надежд он возлагал на детей, как гордился, и такой страшный конец. Сыновей лунку станут пытать первыми, прямо у него на глазах, чтобы насладиться видом его страданий за боль детей.
   И самая большая рана в сердце - его дочь Мара, его цветочек и драгоценность, нежная как полураспустившийся бутон. Он был обязан убить её сам, вместо того, чтобы сопротивляться врагу, когда ещё было время выбирать.
   Герх пытался заставить себя думать обо всём этом отстранено, как о воле непреклонной Кон - богине мести и судьбы. Жена неподвижно сидела за его плечом, и гирл знал, что она всё понимает и разделяет тысячекратно каждую его мысль. Когда-то первая красавица каса, признанная самой Рахни. Герх завоевал её в соперничестве с лучшими воинами. Говорят, он тоже был хорош собой, в юности его даже звали любимым отражением Рассаманауру. Правда, он никогда не слышал подобных слов прямо в лицо, за такую насмешку воина вызывали на смертельный поединок. А обидчикам Герха было не на что надеяться.
   Жена никогда не говорила ему о любви, но так смотрела из-под длинных ресниц, что у грозного воина кружилась голова, и хотелось плакать и смеяться одновременно. И у всех детей такие же колдовские зелёные глаза, как у матери.
   Гирл невольно, со стоном, вздохнул. Кон непреклонная - ничего нет страшнее твоего удара. Ненаглядную зеленоглазую дочь схватили и оттащили в сторону, как только пленники каса вошли в ворота Айрапай. Герх едва не бросился грудью на копья ненавистных лунку, но сдержался даже тогда, чтобы не превратить свою ярость и горе в весёлое развлечение для врага. Больше о Маре они не говорили - сказать было нечего.
  
   Шестое утро заключения в форте началось уже привычно: забегали по своим делам лунку, почти не обращая внимания на пленников, лишь изредка останавливаясь у наполовину врытой в землю клетки, чтобы выругаться на своем языке. Все они были воинами - и мужчины, и женщины. Женщины лунку участвовали в набегах наравне со своими мужчинами и одевались почти одинаково, а из-за характерного узкого разреза глаз и чёрных, одинаково заплетённых кос, не всегда можно было сразу отличить мужчину от женщины.
   Принесли еду. Её было слишком мало, она была непривычна каса и отвратительна на вкус, но гирл приказал сыновьям есть. Всё равно им не позволят просто умереть с голода, а то, что предстояло - требовало сил. Зачем добавлять себе бесполезные мучения от голода и жажды?
   Неожиданно звуки во дворе затихли. Гирл оглянулся в ту сторону, куда смотрели все, и от изумления даже забылся. Никогда в жизни Герх Оскамуоту не видел подобной, нет не женщины - она на самом деле была ... отражением Рассаманауру. Нет, эта женщина была не каса, не лунку, и даже не из тех народов, с которыми Герх встречался в юности.
   Очень высокая, волосы свободно рассыпаны по плечам (если это были действительно такие золотые волосы), гибкое, сильное тело и длинные ноги облегало нечто... как вторая безупречно белая кожа, высокие сапоги будто никогда и не касались пыльной земли, в отличие от грязной обуви лунку. Правда, лица незнакомки гирл не рассмотрел, но не сомневался, что оно также прекрасно.
   Но, даже заглядевшись на такое чудо, гирл отметил, что все лунку откровенно опасаются золотоволосой красавицы, даже не осмеливаются взглянуть на неё прямо. И Сардар, грозный предводитель лунку, прихрамывая, семенит позади, и всё время угодливо улыбается. Хотя женщина никак не может этого видеть, так как не оборачивается.
   Как и все остальные, Оскамуоту провожал невероятную красавицу взглядом, пока та не скрылась за оградой, а затем потряс головой, растерянно оглянулся на близких - уж не почудилось ли ему? И почти сразу гирл увидел Мару. Дочь бежала, почти летела через двор, и похоже, не слишком опасалась лунку. Она совсем не выглядела измученной, наоборот. У клетки девушка замедлила шаг, посмотрела на родных, но не остановилась, прошла мимо. И не один лунку ничего не сделал юной каса, даже ничего не сказал.
   Гирл произнёс тихо, чтобы услышали только свои:
   -Это была Мара? Может, мои глаза плохо видят?
   Первым отозвался Арие:
   -Твои глаза хорошо видят, отец. Мы все видели сестру. Лунку словно забыли, что она дочь каса.
   Гирл медленно кивнул, соглашаясь, хотя никаких разумных объяснений подобному чуду быть не могло. Не могла дочь гирла стать одной из лунку, да лунку и сами такого не допустили бы. Даже если бы Мара сошла с ума и умоляла врагов о милости.
   Этот день тянулся ещё медленнее, чем предыдущие, но и он закончился. Пленников не тронули ещё один день, и даже принесли остатки недоеденного мяса. В который уже раз гирл взмолился богам Каса - пусть они дадут сил вынести всё, - и больше он уже ничего не просил. Но мысли упорно возвращались к Маре, и потом к загадочной женщине с обликом небожительницы, не находя разумных объяснений.
   Ночью пленники почти не спали. Для сна уже не оставалось сил, хотя они не выдавали себя, лежали спокойно, слишком спокойно для спящих.
   Ещё до рассвета каса вытащили из клетки, снова связали в одну цепь. Гирл мог только предположить, что лунку решили перевести их в другое место. Что ж, подобные хлопоты - честь для пленников. От разбуженного вчерашней едой чувства голода в теле остались только тошнота и слабость. Конечно, каса - народ гордых воинов, и никакой голод их не сломит, но гирл опасался, что слабость может коварно подвести. Не хватало свалиться прямо под ноги ненавистных лунку.
   Женщина в белом вновь появилась на утоптанном в пыль сером дворе форта, вблизи она оказалась не намного старше Мары. На этот раз поверх белого костюма был одет широкий, собранный из отдельных прямоугольников, пояс, в одном из сегментов которого виднелась характерная металлическая рукоятка. И гирл ещё раз не поверил своим глазам. Во время большой войны он видел однажды оружие - страшное оружие, против которого были бессильны стрелы и копья. Считалось, что его привезли с другой стороны Неспокойных земель, ещё дальше, чем жили лунку. У того оружия была точно такая же рукоятка.
   Золотоволосой сразу же подвели сура, она уверенно вскочила в седло, и Сардар снова побежал вслед. А когда женщина заговорила с ним, властно и чем-то недовольно, проклятый лунку лишь согласно кивал каждому слову.
   Вскоре во двор вышла Мара, и отцу оставалось только хлопать глазами. Его дочь подбежала к незнакомке, почти прижалась к её ноге, прямо к высокому сапогу из белой блестящей кожи, а золотоволосая, в свою очередь, низко склонилась в сторону Мары, что-то произнесла, а потом даже обняла девушку за плечи, а Сардар стоял рядом и улыбался. Проклятый хромой лунку.
   В сопровождении совсем небольшого отряда лунку пленников, подгоняя, потащили в сторону Большой реки. Золотоволосая женщина, поразившая воображение гирла (равно как и всех остальных) ехала в стороне и чуть позади. А Мара свободно пошла рядом с ней, придерживаясь за её стремя. Гирл уже не пытался найти объяснений, правда, он заметил, что ещё один лунку всё время держится возле дочери, и даже разговаривает с ней. Только гирл никак не мог его толком рассмотреть.
   Ближе к полудню отряд вышел на крутой берег, с которого ещё нужно было спускаться вниз. Небо со всех сторон затянулось тучами, обещая дождь на весь остаток дня и последующую ночь. Золотоволосая всадница вдруг подняла руку, и в следующий миг гирл увидел, как падают лунку. Он застыл, окаменев. И даже если бы руки были свободны, наверное, не смог бы убежать. И не от слабости - от ужаса. Гирл никогда не видел столь стремительного и хладнокровного убийства - так нельзя убивать, словно люди всего лишь мишени.
   Семеро лунку, наверное, не успели понять, что происходит. И сидевшие на кустах птицы не особенно встревожились. Всё было кончено, не успев начаться.
   Продолжали сгущаться тучи. Золотоволосая женщина и последний лунку, тот, который особо присматривал за Марой, словно забыли о существовании каса. Соскочив с сура на пожелтевшую траву, они торопливо направились вниз, к воде. И Мара, помедлив, побежала следом, лишь мимолётно коснувшись рукой матери, и отводя взгляд от мёртвых тел.
   Лунку погибли так внезапно и неощутимо, что даже суру под ними не догадались, что их всадники уже мертвы, и поэтому бестолково кружили на одном месте. Арие сообразил первым, наклонился, поднял выпавший из руки одного лунку нож, быстро спрятал его. За это время внизу почти столкнули в воду небольшой плот, лежавший одним краем на отмели.
   -Хей! - Золотоволосая впервые обратилась к безмолвным зрителям каса. Причем на их языке. - Спускайтесь и садитесь. Быстро.
   Гирл предпочёл подчиниться. Хуже не будет. Хотя... по медленной реке от погони лунку на плоту не уйти.
   Мужчина сбросил обвязанный вокруг головы платок, и гирл прозрел: он был не черноволосый лунку, а точно такой же золотоволосый, как и женщина. Ничем не прикрытое лицо имело тёплый бронзово-золотистый оттенок, гораздо более светлый, чем кожа у каса. И этот мужчина тоже был слишком молод, никак не старше Ликаса. Гирл наконец решился взглянуть на женщину, которая только что хладнокровно, за одно мгновение - не дольше двух биений сердца - уничтожила целый отряд лунку. Он увидел глаза, прекрасные как синие драгоценные камни, украшающие святилища богинь.
   Никогда в жизни на Герха Оскамуоту так не смотрели: как на пустое место, сквозь него. И даже хуже, как на неприятного и незначительного паука, которого надо смахнуть с рукава, отвернуться и тут же забыть. Именно так гутис и должны смотреть на отверженных. Герх не произнёс ни звука. Нездешняя красота женщины больше не влекла его, а, наоборот, пугала.
   Плот, довольно надёжный на вид, закачался, когда каса начали перебираться на него с берега. Гирл оглянулся, но дочь уже стояла рядом. Отец заглянул в лицо Мары в безмолвном вопросе. В порыве искренней радости девушка сжимала его руки и улыбалась, слишком радостно для их ситуации. Золотоволосый мужчина последним одним прыжком перемахнул на уже оторвавшиеся от берега брёвна. С неба начал накрапывать мелкий дождь.
   Гирл снова обернулся, но никакой женщины на берегу не оказалось. Герх даже не слишком удивился: судя по умению убивать, она была способна и на многое другое, о чём лучше не знать. Герх вгляделся в собравшегося остаться вместе с ними незнакомца - все они теперь оказались в его власти, если не считать Мары. Но дочь продолжала вести себя непонятно. Если она и понимала, что происходит, то, очевидно, не собиралась об этом сообщать.
  
   Действуя шестом, Мара вывела плот на середину спокойного течения - без особых усилий справилась с этим делом одна. Гирл ещё раз подумал, что на плоту им не уйти, лунку догонят их и по воде, а тем более по берегу, верхом на своих быстрых сура.
   Незнакомец спокойно сидел, прислонившись к своей кожаной сумке. Закрепив жест, Мара приблизилась к нему и улыбнулась. Тот пододвинул сумку девушке и тоже улыбнулся в ответ. Арие и Базра глухо заворчали, им тоже не понравились эти улыбки.
   Мара сама вытащила из сумки глиняную бутыль непривычной плоской формы, налила из неё в чашку, протянула напиток гирлу.
   -Надо выпить, отец.
   -Мара... что происходит? - Гирл не выдержал, постарался получить хоть какое-то объяснение.
   -Выпей, ты совсем без сил.
   Неизвестная прозрачная жидкость не походила на обычное солье, которое готовили из недозрелого тароса. Гирл понимал, что требовать чего-либо от Мары в их положении не слишком умно и подчинился. Сделал пару глотков - вкус оказался приятным, и он сделал ещё глоток. Пить на самом деле хотелось, сегодня пленникам не давали воды, хотя... вода теперь была повсюду. Затем Мара угостила остальных. Следуя примеру гирла никто не решился отказаться. Последнее, что запомнил Герх - это нежное лицо дочери. Мара поддержала отца за плечи, когда он вдруг начал неотвратимо проваливаться в забытьё, уже поняв, что выпил снотворное.
  
   В самый первый миг пробуждения Герху показалось, что он хорошо выспался в собственной постели. На небе сияло солнце. В голове было спокойно и ясно, а тело полностью отдохнуло. Сыновья мирно лежали перед ним, заботливо накрытые какими-то одеялами, и тоже начали просыпаться.
   Их золотоволосый спутник - Герх по-прежнему не знал, что о нём думать, - сидел на дальнем конце плота и ловил рыбу. Причём, удачно, судя по улову в корзине. Мара сидела рядом и явно по собственному желанию льнула к его широкому плечу. Герх почти привык видеть их вместе, и сейчас его не так сильно взволновало это зрелище, как вид заросшего лесом берега, у которого стоял их плот - гирл слишком хорошо знал эти места. Но также это означало, что они плыли уже несколько дней. Такое было нелегко представить.
   Преодолевая внезапную и не такую уж маленькую боль в онемевшем теле, гирл сел. Золотоволосый моментально обернулся и почему-то засмеялся. "Какой звонкий смех, не то что у лунку", - подумалось каса, а сердце внезапно кольнуло. Незнакомец слишком располагал к себе, и Мара немедленно отозвалась на этот смех. Только оторвавшись от незнакомого мужчины она приветливо кивнула проснувшемуся отцу и встала.
   Незнакомец перепрыгнул на кромку покрытого травой берега, обернувшись, громко объявил:
   -До чего же здесь хорошо!
   Ещё бы не хорошо.
   День был прекрасен. На высоком и чистом небе не облачка. Свет лился ото всюду, свободно проникая сквозь зелёные кружева ветвей над головами; землю под деревьями нарядным мягким ковром покрывал светло-зелёный и розоватый мох.
   И ещё кое-что - говорил незнакомец не на ненавистном языке лунку. Он говорил на каса, причем не хуже самого гирла, словно говорил так с рожденья. И это запоздало испугало Герха - ведь лунку никогда не пользовались языком каса - просто знали несколько слов, и всё.
   И снова запоздало гирл сообразил, что его руки ничем не стянуты. Всё вместе это не могло быть правдой, и гирл даже обернулся, пытаясь что-то заметить и сам догадаться, в чём заключается подвох. Мара по-прежнему не спешила ничего объяснять.
   Гирл оттолкнул свою дочь, и, первым из своей семьи, полный недоверия и подозрений, преодолевая боль в протестующих мышцах, ступил на родной берег. Сыновья выстроились в ряд за его спиной.
   Золотоволосый незнакомец стоял перед ними совсем один. Его странные глаза, чуть изогнутые как у лунку (хотя вовсе не напоминающие их), соперничали с ярко-синими цветами. Гирл невольно отвёл чуть в сторону свой слишком пристальный взгляд. Мара молча обошла мать, снова приблизилась к чужому мужчине. Тот протянул девушке руку и только после этого заговорил, обращаясь к гирлу:
   -Гирл народа каса, Герх из рода Оскамуоту. Я принадлежу народу гутис. Ты слышал о моём народе?
   -Да, - ответил гирл, но как-то неуверенно. На самом деле он никогда не верил в существование гутис, потому что все рассказы о них были нелепыми выдумками.
   -Моё имя Ларк. Вы уже видели мою сестру, Шин. Сестра уничтожила ваших врагов лунку и вернула вам свободу. - Всё это Ларк произнёс, не запнувшись, явно преодолевая что-то в себе, словно исполняя нелёгкий долг. Его лицо было слишком открытым, чтобы скрывать подлинные чувства. - И ещё... Я стал мужем твоей дочери. - Улыбка Ларка была ослепительной, но, одновременно, доверчиво-ясной. Казалось, он не сомневался, что вот теперь гирл радостно откроет объятья.
   Гирл ответил, с трудом скрывая прямое обвинение:
   -Ты был вместе с лунку.
   -Нет. Это дело Шин. Я был с ней.
   Такого ответа Герх не понял - каждый мужчина отвечает за себя сам. Правда... та женщина и ему внушила ужас. А дочь теперь смотрела на своих родных с вызовом, и держала за руку самозванного мужа, словно он стал для неё самым главным, главнее отца.
   -Мара, - ласково попросил девушку Ларк, - разведи костёр. - Слова "пожалуйста" в языке каса просто не существовало, но Герх почему-то его расслышал. - Я сейчас принесу сумку, там у меня всё приготовлено. Должны же мы отпраздновать сегодняшний день.
   Ничего из услышанного гирлу не понравилось. Он лишь следил за тем, что происходило перед глазами: за всеми приготовлениями, за сияющим, возбуждённым лицом Мары. Все рассказы о гутис утверждали, что это самый могущественный народ. Могущественный настолько, что в нелепые выдумки бродяг-торговцев, развлекающих простаков своими россказнями, верить было невозможно. Но вот этот молодой мужчина явно не умел лгать, почему-то в этом гирл был уверен.
   На уютной поляне быстро занялся костёр, умело разложенный Марой. Гирл и его сыновья не удержались, выкупались в реке, чтобы смыть в текучей воде ненавистный запах плена, и поэтому сейчас сидели у огня с ещё влажными волосами. Вскоре поляну наполнил аромат свежей рыбы, разваривающейся в блестящем, словно позолоченном котле. "Интересно, - подумал гирл, рассматривая необычный металл, - где же всё это поместилось в той сумке?" На разосланном платке появилось угощение, очень необычное и соблазнительное на вид. Тёмно-красный напиток, тоже неизвестный, но явно пьянящий, был щедро разлит по кружкам.
   Гирл не стал напоминать, чем их всех напоили вначале - наверное, так было надо. Выпил первым (сразу ударило в голову), в упор посмотрел на притихшую дочь.
   -Никто и никогда не видел людей гутис на нашей земле, и ещё никогда мужчины из вашего народа не брали себе в жёны наших дочерей. - Его слова мало походили на поздравление молодым.
   -Да, это так. - Ларк снова наполнил кружку гирла до краёв, хотя сам выпил не больше одного глотка. - Всё когда-то случается впервые. У меня две сестры. Шин, которую вы все видели, и ещё Нгойл. Скоро Нгойл приедет сюда, чтобы поздравить меня, и привезёт подарок для Мары. Она обещала.
   -У вас свои обычаи, - осторожно заметил гирл. - Похоже, они сильно отличаются от обычаев каса.
   Ларк кивнул.
   -Да, обычаи гутис вряд ли понравились бы здесь. Но я собираюсь жить по вашим обычаям, потому что навсегда ушёл от собственного народа.
   Если каса и были поражены таким заявлением, то все продолжали молчать - ведь гирл не сказал своего последнего слова. Но взгляды были полны недоумения. Разумеется, чужеземец мог потребовать Мару в уплату за их жизнь - пусть это и необычная плата. Но... покинуть свою землю, свой народ - это всегда неправильно.
   Ларк поставил свою кружку на мох, снова улыбнулся.
   -Я сказал немного не так. Я могу оставить свой народ и жить среди вас только с согласия сестёр, и ещё потому, что Мара захотела назвать меня своим мужем.
   Это прозвучало ещё запутанней и непонятней.
   -Что ж... - Герх продолжал глядеть невозмутимо и строго. Хотя похлёбка из рыбы, пойманной Ларком, была сейчас уж слишком желанной, он всё-таки сдержал недостойный гирла звериный голод и не набросился на еду сразу, продолжил расспрашивать, пока остальные осторожно начинали есть. - Значит, тебе было плохо среди своих?
   -Нет. Конечно, нет. Только... я не мог быть там свободным.
   -Не свободным? Невольником? - осторожно уточнил гирл каса, подобрав нужное слово из языка лунку.
   -Нет. - Ларк снова улыбнулся, на этот раз непонятно и печально. - И, наверное, да. Мои сёстры гутис. Я всего лишь их брат, который обязан уйти в Дом своей жены. Но сёстры любят меня, и поэтому Шин взяла с собой и познакомила с Марой. - Он сглотнул, скрывая волнение. - И Уважаемая Мара пожелала... стать моей женой.
   Гирл бросил подозрительный взгляд на дочь. Что значит пожелала? Даже если у мужчины такая синева в глазах, его дочь не могла забыть о достойном поведении. Он снова взглянул на Ларка, на этот раз явно оценивающе. Выпитое всё-таки ударило в голову. По мнению гирла чужак был излишне привлекателен. Гораздо больше, чем положено. Именно из-за внешности гирл невольное сочувствовал чужаку: сам хорошо знал, что это означает зависть и насмешки, а иногда и похуже.
   -Твоя другая сестра тоже... убивает лунку? - На середине фразы гирл запнулся.
   Мужчину, назвавшегося мужем Мары, смутил вопрос. Он удивлённо распахнул глаза. По мнению гирла, они у чужака были слишком красивые - для мужчины.
   -Вы подумали, что Шин убила?... Ох, вы, наверное, должны были так думать.
   Ларк дрогнул и невольно поёжился. Случившееся около Айрапай потрясло его гораздо сильней, чем каса, хотя он хорошо знал, что настоящего убийства не было.
   Когда Шин заявила, что для неё это самый удобный выход - добровольно лунку не отдадут пленников, уже обещанных богине, - Ларк попросил, чтобы сестра никого не убивала... Чтобы ему не начинать новую жизнь с убийства, даже если потом придётся научиться и этому страшному делу. Он смотрел на сестру, и кусал губы, чтобы они не дрожали.
   Для самой Шин убийства отверженных вовсе ничего не значили, она в общем-то могла уничтожить и весь форт, если бы нашёлся хоть малейший повод.
   Но сейчас подходящих объяснений того, чем занимается Шин, просто не нашлось. Что здесь значит Двойной Орден?
   -Там не было убитых. Нет, нет. Лунку... просто уснули.
   Конечно, это был не сон, но даже Ларк не знал, как действует рэгов. Если люди оставались живы, то нередко, после такого вынужденного сна, навсегда утрачивали разум.
   -Приветствую вас, каса! - прозвучал чистый девичий голос. Из-под полога уже заметно потемневшего леса в круг света вышла совсем юная девушка. Сначала каса решили, что та же самая, которая осталась около Айрапай, только иначе одетая и причёсанная. Грива удивительных волос горделиво поднималась наверх и снова рассыпалась, образуя вокруг головы пышную золотую корону.
   Но невозможно было не понять - это другая гутис. Совершенно другой взгляд синих, удлинённых к вискам глаз: не холодно безразличный, а, наоборот, приветливый и полный весёлого любопытства. Но всё-таки внешне девушки были поразительно похожи.
   Ларк успел вскочить первым, шагнул навстречу, почтительно склонившись, прикоснулся лицом к ладони сестры. В свою очередь гутис заставила брата выпрямиться, с нескрываемой нежностью провела руками по его плечам, что-то негромко произнесла. Они стояли рядом, но сестра не выглядела ниже ростом, только гораздо изящней и самоуверенней. Ларк незаметно отступил за её плечо.
   -Это моя сестра Нгойл. А это Мара, - юную каса он представил сестре первой.
   Нгойл сразу же обняла жену брата, затем по очереди поздоровалась с самим гирлом, его женой и сыновьями. Она явно произвела впечатление. Суровый Герх невольно заулыбался, слушая мелодичный голос, хотя первые слова, обращённые к брату, прозвучали на незнакомом языке.
   -Я всем сердцем рада за тебя, Ларк. Шин мне всё рассказала, только мы с ней слишком мало поговорили. Я предупредила в Корпусе, что должна немедленно встретиться с тобой. Я спешила, Ларк.
   Уважаемая жена моего брата, я уверена, вы будете очень счастливой семьёй, ведь Ларк самый лучший брат. И вот благословение Круга... вам обоим. Это ожерелье нашего отца. Отис получил его, когда Ларк родился. Значит, теперь оно должно храниться в вашей семье, и принадлежать тебе, Уважаемая жена моего брата.
   Гутис продемонстрировала подарок, и все невольно ахнули - это был бесценный дар. Гирл даже подумал, что всё богатство его рода не стоит и малой части этих переливающихся камней, искусно оправленных в неизвестный белый металл.
   Сестра Ларка сама одела украшение на шею девушки-каса, потом ласково поцеловала юную возлюбленную брата, что-то шепнула ей на ухо, и Мара уже окончательно зарделась.
   Нгойл снова обратилась к гирлу:
   -Мой брат не умеет держать в руках оружие, зато умеет многое другое, учителя всегда хвалили его. Если Ларк будет жить среди вас, то обещаю, он сумеет стать и воином, и охотником, и вы никогда не пожалеете о выборе своей дочери. - У каса не возникло сомнений в обещаниях гутис, никому не приходило в голову связывать её с той, другой, которая оставила после себя - даже если никто и не признавался в этом вслух - непреодолимый мистический страх.
   -Только Ларку придётся забыть, что он был рождён в Гутис. - В голосе Нгойл послышалась нотка печали. - Ларк должен стать либо одним из вас, либо искать другое место для жизни.
   -Нет, - Герх принял, наконец, решение. Впрочем, оно было очевидно, и гирл медлил только потому, что было удивительно приятно слушать голос этой золотоволосой гутис. - Мы в долгу перед Ларком и вашей сестрой Шин, а каса из рода Оскамуоту всегда платят долги. Твой брат Ларк не должен сомневаться. Он стал мужем моей дочери, и я с радостью принимаю его, как сына.
   Нгойл тожественно поблагодарила гирла, потом выпила вместе со всеми за молодых (Брат отдал ей свою чашку, а сам пил из одной с Марой), с подозрением посмотрела, как Ларк осторожно проглатывает тёмную жидкость. Когда каса понемногу продолжили заниматься едой - они и так слишком долго соблюдали приличия, - тихо напомнила брату:
   -Ты должен забыть о Гутис, Ларк. Отныне и навсегда.
   -Да, я понимаю. - Голос молодого мужчины прозвучал безгранично доверчиво и послушно. - Я справлюсь, сара. Теперь Мара будет всегда со мной. - Он в свою очередь улыбнулся молодой жене, сидящей неподвижно и прямо, из опасения повредить драгоценное ожерелье. Но в глазах Ларка, таких же чудесных как и у сестры, появилась грусть.
  
   Поздним вечером, когда небо усыпали звёзды, а у костра всё было съедено и выпито, измученные каса, ещё не до конца осознавшие, что с ними произошло, постепенно стали готовиться к ночлегу, чтобы с утра отправиться в путь, прямо через лес, к посёлку. Ларк снова странным жестом поцеловал раскрытую ладонь сестры и, прихватив одеяло, увёл за собой, в уединение тёмного леса, смущённую, ни на кого не поднимающую глаз Мару. Проводив брата взглядом, Нгойл резко пошевелилась.
   -Мне пора.
   Короткая фраза не была настоящим прощанием, но все поняли, что незнакомка уйдёт так же внезапно, как и появилась. И это было странно - куда могла уходить в ночное время совсем юная девушка? И откуда она здесь появилась?
   Нгойл отступила в сторону реки, как исчезающее прекрасное видение, лишь ненадолго посетившее обычную землю. Внезапно Арие резко встал на ноги и молча направился следом. Герх не удержался от лёгкого вздоха и оглянулся на жену. Конечно, все его сыновья уже достаточно взрослые, но что же это за народ гутис? Родители всегда желают детям самого лучшего.
   Гутис по имени Шин он не забудет до самой смерти. Хладнокровно, не моргнув глазом, без малейшего сожаления, она уничтожила семерых. По крайней мере, это именно так выглядело. А её брат, удивительно красивый и сильный юноша, почему-то хочет покинуть свой народ. Или вынужден?
   Гирлу совсем не понравились его слова, а он всегда понимал больше, чем было произнесено. Вторая гутис, Нгойл, как не хотелось этому верить, могла оказаться во многом - не только внешне - подобна своей сестре. Но эти гутис спасли их от страшной смерти, и поэтому Герх промолчал, глядя вслед Арие, и, значит, все остальные тоже молчали.
   Арие настиг Нгойл уже на берегу. Девушка прислонилась спиной к плоскому наклонному камню, уходящему нижним краем в воду, просто лежала на нём, и если бы сама не окликнула, будущий воин, к собственному стыду, легко мог пройти мимо. Арие едва скрыл смущение.
   -Я тоже хотел побыть у воды... - Голос вдруг странно охрип.
   -Ты пошёл за мной? - Вопрос гутис прозвучал холодно и даже надменно. Каса запнулся:
   -Да... Но я не хотел тебя напугать.
   -Напугать меня?
   Нгойл приподняла обнаженную до локтя руку, тонкое запястье плотно облегал не слишком похожий на украшение плоский металлический браслет, состоящий из отдельных сегментов. Металл тускло и почему-то угрожающе блеснул, отразив ночной свет. Арие сразу вспомнил, что у её сестры был такой же.
   -Я боюсь только серых мышей, - неожиданно призналась гутис. - Они отвратительны. А больше - никого. Ты зря пошёл за мной, сын гирла. А твой отец зря не остановил тебя. Гутис опасны, когда делают Выбор.
   -Какой выбор? - не понял Арие.
   -Выбор того, кто достоин встать в Тёмный Круг. У меня ещё нет мужа.
   -Вот как. - Арие нервно облизал губы.
   -Я предупредила тебя, каса. Спроси Ларка, он сумеет объяснить тебе больше.
   Арие встал прямо над полулежащей девушкой, широкие плечи закрыли почти всё небо с сияющими уже во всей красе звёздами, подобно бриллиантам в ожерелье Мары. Его зелёные глаза приблизились и тоже сверкнули в полумраке. Весь звездный свет над Каса, казалось, отразился в его зрачках, помогая юному воину, впервые испытывающему собственную мужскую силу, одержать победу.
   -О чём я должен спросить Ларка? Ты ведь взглянула на меня. Там, у огня, и отвела взгляд. Я видел. - Девушка не пошевелилась, даже не попыталась уклониться от приблизившегося лица Арие. Неожиданно засмеялась, тихо, словно легчайший серебряный колокольчик зазвенел над водой, лениво плещущейся в двух шагах, прямо за камнем. Снова, на этот раз примиряюще, подняла руку.
   -Ты не ошибся, каса, я смотрела на тебя. Когда гутис смотрит - Круг просят о милости.
   Арие мало что понял из этого заявления, но в голосе девушки была угроза. Будущий воин упрямо и заносчиво вскинул подбородок, ответил сердито и тоже с вызовом в голосе:
   -Я никогда и никого не просил о милости. Даже лунку, клянусь Дха-Отцом.
   -Ты брат Мары, - успокаивающе произнесла гутис. От сиянья её невероятных глаз, тоже вдруг отразивших волшебный свет звёзд, когда она вскинула ресницы, было невозможно оторваться по собственной воле. Нгойл сама отвела взгляд, продолжила ещё более мягко. - Не хочу прощаться с тобой, Арие, словно... я твой враг.
   -Прощаться? - Арие запнулся. - Куда ты уходишь?
   -К друзьям. Меня ждут.
   -Но ты... вернёшься ко мне? - чуть слышно спросил каса, хотя не имел никакого права на такой вопрос.
   Нгойл снова засмеялась, но уже не так беззаботно.
   -Поговори с Ларком, Арие. Лучше забыть обо мне.
   -Я не хочу забывать, - пылко запротестовал сын гирла.
   -Ну что же... если не передумаешь, я вернусь. А сейчас возвращайся к костру, Арие, твой отец начнёт беспокоиться. Гирл и так пережил слишком много.
   Слова гутис звучали властно и поэтому обидно, но даже против своей воли Арие подчинился. Он не понимал себя, но догадывался, что предупреждение прекрасной незнакомки-гутис не пустая угроза.
  
   Гирл откровенно восхищался своим зятем. Этот молодой мужчина, казалось, умел всё, а чего не знал - тому удивительно быстро и с радостью учился. Вскоре уже никто не представлял, как раньше обходились без его советов и помощи. Ларк любил шутить, особенно над собой, когда делал что-то не так, и умел так интересно рассказывать, что слушатели лишь качали головами, не зная чему верить. Только о собственном народе он молчал, и никто даже не пытался расспрашивать.
   И, главное, Ларк буквально носил на руках Мару, готов был, к смущению девушки, кроме своей, мужской, делать за неё и всю женскую работу.
   Однажды Арие всё-таки подобрал момент, когда они остались наедине, и осторожно заговорил о Нгойл. Лицо Ларка побледнело, он охнул и чуть не опустился мимо скамьи.
   -Ты так говорил с моей сестрой?
   -Но я не хотел никакого зла твоей сестре.
   -Ты хочешь зла себе. Чем тебе плохо здесь, сын гирла. Тебя все любят, все уважают, ты уже считаешься настоящим воином, хотя и не прошёл обряд. В своё время, я уверен, именно ты станешь новым гирлом Оскамуоту, кто же ещё? Брат мой Арие, ну почему ты не прошёл мимо. Если уж Нгойл сама предупредила тебя, что собирается делать Выбор.
   -Так объясни мне, брат мой Ларк, чего я должен бояться? - воскликнул Арие, задетый таким ответом.
   Лицо Ларка окаменело, Арие даже не подозревал, что смешливый муж Мары умеет быть и таким суровым.
   -Потому что... Выбор за ней. А для тебя - только Тёмный Круг. Гутис обязаны выбирать лучшее. Когда Шин выбрала себе мужа, а он тоже был отверженным, и вовсе не хотел становиться в Тёмный Круг - я видел, как его сломали, как это делали. Я плакал... вместо него, и ничем не мог помочь.
   -Но почему... он не хотел соглашаться? - От возражений Ларка Арие растерялся. - Ведь твоя сестра Шин очень красива и желанна для любого мужчины.
   -Да, гутис почти всегда... очень красивы. И молоды. - Уголки губ Ларка дрогнули. Он всегда смущался, когда приходилось говорить о женщинах, даже о сёстре. Но Закон Круга требует от мужа... Воин каса никогда не сможет представить, что такое Порядок в Доме гутис. Вы совершенно другие. Даже лунку не пытаются вас подчинять и навязать свою волю, зная, что это бесполезно. В Доме гутис ты будешь обязан подчиняться всегда.
   -Но... я сам хочу стать мужем Нгойл. Добровольно, - попытался возражать Арие.
   -Брат мой Арие,- Ларк ещё не потерял надежды его отговорить. - Нгойл... не захочет причинять мне неприятности, она оставит тебя в покое, если я попрошу. Забудь о Нгойл, и ты больше никогда её не увидишь.
   Арие расстался с мужем сестры в полном смятении: тот утверждал малопонятные, но ужасные вещи. Несколько раз юный каса уходил к реке - к тому самому месту на берегу. И каждый раз казалось, что среди бликов на воде виднеется дивное лицо в золотистом ореоле. И тогда Арие был готов бежать навстречу этому наваждению, и его уже ничего не пугало.
   Почти через год (через круг, как говорили гутис), когда Мара уже ждала ребёнка, и жизнь в посёлке почти вернулась в прежнее устоявшееся русло, он снова почти потребовал от Ларка помочь встретиться с Нгойл.
   -Ведь ты можешь каким-то способом позвать сестру. Я хочу только одного - чтобы Нгойл остановила свой выбор на мне.
   Взгляд Ларка, снова сделавшийся непривычно мрачным, скользнул мимо молодого воина.
   -Я не пытался тебя напугать. Только последнее слово: Нгойл не останется здесь. Тебе придётся уйти с моей сестрой, и никогда уже не возвращаться. Поговори сначала с отцом, брат мой Арие. В тайне от гирла я не стану ничего делать.
  
   Разговор с отцом получился тяжёлым, да и не мог быть иным. Но Герх понял, что сын не слышит его возражений, и, скрепя сердце, если и не дал согласие, то сказал, чтобы Арие поступал так, как считает правильным. Сын назван воином, а воин вправе искать собственную тропу в этой жизни.
   Открыто принести жертвы дочерям Дха влюблённый молодой воин не решился, но, тайком ото всех, отнёс свой красивый костяной гребень к алтарю Весси, проказливому сыну Расамаут. Тем более сам Арие пока не нуждался в гребне - во время посвящения в воины старые волосы отрезались под корень. Затем, полный предвкушения, он оделся в новый, недавно сшитый матерью плащ, и отправился вместе с Ларком навстречу с Нгойл.
   Уединённое место было выбрано совсем недалеко за посёлком, но как назло начался проливной дождь. Холодные водяные струи били в лицо, затекали под одежду. Ларк молчал всю дорогу, но, придя на место, обернулся к Арие и неожиданно широко улыбнулся.
   -Когда мы отплывали на плоту, тоже начинался дождь. Я подумал, что это хорошая примета для меня. Наверное, это была твоя счастливая примета.
   -Как? Ты считаешь, что я поступаю правильно?!
   Ларк улыбнулся ещё шире, и от его улыбки, казалось, сквозь тучи блеснуло солнце.
   -Ты поступаешь правильно, брат мой Арие. Если бы Нгойл не была моей родной сестрой, я не покинул бы свой народ. Нгойл самая лучшая из всех гутис.
   Они ждали Нгойл, но появилась Шин. Арие понял это, даже если бы гутис не была в том же самом ослепительно белом наряде. Гутис обменялась с братом несколькими, непонятными для каса фразами - он расслышал только имя Герха, - затем приблизилась к Арие, стоявшему под деревом, немного защищающим от дождя. Белым одеждам гутис дождь не причинял никакого вреда, капли словно и не касались её. Пристальный взгляд на каса - его откровенно оценивали, как вещь. И он не понравился гутис.
   -Разве одного отверженного недостаточно для крови Оус? Нгойл снова идёт особым путём. Кроме того, она уступила право Выбора тебе, мужчина каса. Ты принял решение?
   -Я всем сердцем люблю твою сестру, - твёрдо и спокойно произнёс сын гирла, пытаясь даже случайно не дрогнуть под пронзительно-синим взглядом. - Шин усмехнулась, взглянула чуть мягче.
   -Это не важно, но, возможно, поможет тебе встать в Темный Круг. И позднее, когда придёт время стать отцом детей Нгойл. - Наконец Шин впервые улыбнулась самому Арие. Сжала его запястье неожиданно сильными пальцами. - Не оглядывайся. Иди со мной.
  
   ГЛАВА 2
  
   Дом Нгойл
  
  
   Предупреждения Ларка остались для юного каса только словами. Представить заранее, что его ожидает в Гутис, сын гирла не смог, а, оказавшись в Доме Нгойл, было уже поздно что-либо менять.
   Его отвели в специально предназначенное для мужа гутис наглухо закрытое, замкнутое помещение - рабат. Странное место для воина, с самого рождения привыкшего к простору вокруг себя и чистому небу над головой, и проводившего под навесом лишь малую часть года. Стены из абсолютно гладкого цветного камня надёжно отделили каса от всего остального мира, до маленьких окошек под самым потолком было невозможно дотянуться, а входные двери были всегда закрыты. Лишь одно изумляло и радовало: всю середину просторного жилого зала занимала овальная голубая чаша бассейна, наполненная до краёв прозрачной родниковой водой.
   Именно здесь, в уединении рабат, Арие впервые встретился со строгим мужчиной в строгом чёрном костюме, назвавшего себя Наставником. Наставник торжественно обещал познакомить юного каса с законами Гутис, записанными в Наставлениях о Круге, с обычаями Круга, правами и обязанностями мужчин гутис, и правилами поведения в Доме - то есть со всем, что необходимо знать каждому мужчине гутис, готовящемуся вступить в Тёмный Круг.
   И Наставник добросовестно выполнял свои обещания, словно не замечая, что Арие вовсе не слушает его слов. Каса было безразлично, что говорят, он нетерпеливо ждал Нгойл, а жена-гутис всё не появлялась. Ждал целый день, и потом всю ночь, и снова ждал с утра. И насчитал уже десять колец (так гутис называли сутки), потом ещё столько же...
   А затем Арие перестал напрасно ждать, догадавшись, что попал в ловушку, на которую нельзя жаловаться. Он пришёл в неё по собственному желанию, разве нет?
  
   -...Гутис - самый могущественный мир в известной нам вселенной. Гутис ни от кого не зависят, ни в ком не нуждаются, никому не навязывают собственный образ жизни. Гутис подчиняются только Законам Круга, которые устанавливает Великий Золотой Круг. Гутис живут только ради себя и благополучия собственных детей. Гутис определяют порядок вещей: чему быть, а что следует разрушить. Гутис принадлежит всё: и сам Дом, и дети, и муж.
   Закон Круга признаёт необходимость мужчин, но не более того. У мужчин в мире Гутис свои обязанности: Тёмный Круг, детская и саяс. Ничто не должно нарушить этот Порядок, установленный ещё со времён Основания.
   Тёмный Круг - это свидетельство покорности мужчины гутис воле жены. Первой обязанностью мужчины является забота о детях и их правильное воспитание. Ответственность за саяс также полностью лежит на мужчине. Кроме того, саяс олицетворяет Порядок в Доме, что тоже является обязанностью мужа Хозяйки Дома.
   Малейшая власть портит мужчин и вносит хаос в жизнь гутис. А это уже нарушение того Порядка, за которым следит Служба Защиты Круга. - Когда Наставник высказывался подобным образом о мужчинах гутис, в его голосе проскальзывала явная снисходительная брезгливость - что не столько задевало каса, сколько казалось подозрительным.
   Наставник многозначительно поглядел на воспитанника, сидевшего на низкой скамеечке и поэтому смотревшего на своего не слишком высокого воспитателя снизу вверх, и строго повторил.
   - Арие, ты рождён отверженным, но выбран и назван мужем гутис.
   Ты здоров и привлекателен внешне, значит, твои дети тоже будут здоровы и красивы. Но никогда не забывай о безупречном поведении: ты никогда не должен пытаться задерживать Нгойл около себя. Навязываться и мешать жене. Наоборот, обязан терпеливо ждать прихода Нгойл, и быть всегда готовым к этой встрече - всегда желанным для её глаз. Ты должен проводить с Нгойл столько времени, сколько она пожелает, и никогда не спрашивать о том, чем она занимается за пределами Дома. Повиновение - это первое и главное, чему ты, рождённый вне Круга, должен научиться, прежде чем вступишь в Тёмный Круг.
   Неторопливо расхаживая вокруг своего единственного слушателя, Наставник продолжал говорить, будто внушая всё это самому себе. Но сегодня его монотонные рассуждения задели сознание каса. Прозвучало что-то про Тёмный Круг и отозвалось в глубине памяти.
   - Но, - впервые не удержался Арие от замечания, - разве я уже не муж Нгойл?
   -Без сомнения. Ты стал им, как только переступил порог Дома Уважаемой Нгойл.
   Арие оглянулся вокруг. Каса никак не мог привыкнуть к странному помещению рабат. Между прочим, ему никто даже не сказал, что это и есть Дом Нгойл.
   - И когда я увижу свою жену?
   -Мальчик. - Наставник не выглядел уж настолько старше каса, и такое обращение звучало странно. - Ты не готов - и ещё не скоро будешь готов встать в Тёмный Круг. Ты же ничего не запоминаешь. Уже забыл моё наставление: никогда не спрашивать о времени возвращения жены. Уважаемая Нгойл может вернуться сегодня, а может через много-много кругов. - Арие невольно дрогнул: на языке Гутис слово круг означало также и целый год. А год Гутис ещё длиннее, чем год Каса. - Похоже, ты сегодня утомился, иди во двор и искупайся. А потом отдохнёшь под лучами Пасианы, пусть кожа разогреется. И обязательно прикрой лицо, оно ни в коем случае больше не должно загорать.
   Арие послушно встал и направился к выходу. Теперь ему разрешалось выходить во дворик-сад, и это было единственное место, где он мог почти свободно дышать. Слабая замена бескрайних лесов родного Каса. Этот двор прилегал прямо к рабат, составляя с ним одно целое. И здесь тоже имелся бассейн с прохладной водой, и рядом ровная изумрудная лужайка, окружённая пышными цветущими кустами. Частично они росли прямо на земле, частично в больших красивых кадках. Наставник с самого начала предупредил, что дворик ограничен, но Арие он казался огромным: все три стороны казались открытыми, и терялись где-то вдалеке, среди зарослей. Не слишком доверяя Наставнику, каса попытался отойти подальше, но в какую бы сторону не направлялся, быстро оказывался почти в первоначальной точке. Понять, как устроено искажённое пространство, каса не мог, и, разозлившись, просто решил, что это колдовство гутис. Зато каса убедился в другом - Наставник его не обманывает. Наверное, Арие смог бы и понять, как устроен сад, просто не слушал объяснений - ведь это никак не касалось Нгойл.
   Наставник вышел из рабат следом за Арие, устроился в тени. Дождался, когда воспитанник выберется на траву.
   -Мужчина каса, сегодня я хочу рассказать, как выглядит Тёмный Круг.
   Арие остался лежать, но повернул голову, чтобы внимательно слушать.
   -Ты каждое кольцо видишь этот Круг, Арие. Прямо на полу. И в альятте он нарисован точно так же, как и в рабат. Наступит твоё время, и Хозяйка Дома захочет встретиться с тобой ради своего желания.
   Ты наденешь серебряное платье, возьмешь серебряный поднос, на котором будет стоять бокал с фрезом, и понесёшь своё угощение в альятту. Я не могу и не должен рассказывать о том, что происходит за закрытыми дверями альятты, этому мужчину учит сама гутис. Но сразу же после первого посещения альятты и каждую следующую ночь ты будешь вставать в Тёмный Круг. По знаку ночного колокола, в тот миг, когда замыкается кольцо, ты будешь молиться в Тёмном Круге ради своей Уважаемой жены.
   Объяснять, для чего всё это нужно, Наставник не счёл нужным. Арие едва не фыркнул вслух. Что ж, в ряду прочих обычаев гутис, совершенно нелепых, по мнению воина каса, обряд Тёмного Круга выглядел ещё не самым бессмысленным и тяжёлым. Ничем не хуже унизительного требования находиться в рабат полностью обнаженным.
   Время шло, и Арие провёл в Гутис уже большую половину Круга, и, несмотря на удивительную тупость и неспособность к обучению (На самом деле каса просто не желал запоминать то, что считал бессмысленным, а Наставник словно не замечал упрямства воспитанника - ведь тот никогда не возражал), всё-таки запомнил основные правила поведения. Познакомился с удивительной одеждой мужчин гутис, иногда даже носил её прямо в рабат, чтобы привыкнуть, научился пользоваться услугами слуг, освоил обязательные жесты и ещё некоторые обязательные мелочи. Так что когда неожиданно в Доме появилась Шин, и ему пришлось выйти из рабат, чтобы встретить гостью - старшую сестру жены, - каса сумел почтительно и безошибочно произнести заученные наизусть приветственные фразы. В глаза Шин он не заглянул, да мужчине и не полагалось глядеть в глаза чужой гутис.
   Однако Наставник остался чем-то недоволен. После ухода гостьи оглядел наряд воспитанника: простое коричневое платье с глухим воротником с кремовыми вставками на длинных рукавах, - дождался, когда Арие всё снимет. Заявил сердито:
   -Уважаемой Шин не понравилось, как медленно растут твои волосы.
   Во время обряда посвящения воину каса волосы обрезали наголо. Но у Арие они росли быстро, и уже почти закрывали шею, даже лезли в глаза, если он не завязывал их лентой. Учитывая замечание Шин, Наставник велел добавлять в воду для ополаскивания головы специальный бальзам и пить как можно больше полезных напитков.
   Арие не мог поверить, что всё это происходит с ним. Как воин мог отказаться от собственной жизни ради одной единственной встречи? Да и что это была за встреча? Может, золотоволосая красавица гутис лишь приснилась ему берегу реки, под звёздным небом. Не выдержав, он вновь задал Наставнику запретный вопрос:
   -Когда Нгойл вернётся?
   На этот раз обычно снисходительный к своему не слишком сообразительному воспитаннику Наставник рассердился по-настоящему и снял со стены плеть. На гладкой коже бёдер остались багровые полосы, словно свежие ожоги. Сына гирла ещё никогда в жизни не пороли. Нет, он знал, что такое физическая боль, умел с нарочитым равнодушием переносить её, как испытание собственной мужественности, но никак не унизительное наказание за вопрос, который почему-то показался Наставнику неуместным. Словно воин каса действительно слишком глуп, как объевшийся несъедобной травой сура.
   От гнева каса едва не взорвался, но сдержался ещё раз. И не потому, что сопротивление было бесполезно: кроме плети у Наставника имелся парализатор, и Арие уже хорошо понимал, как действует это оружие гутис. Воин каса вытерпел унижение из гордости, которую Наставник был не способен понять.
   Молить о прощение каса не стал, просто не смог себя заставить. Но потом делал всё безупречно правильно: поблагодарил Наставника за то, что тот обращает внимание на его ошибки и помогает их исправлять. Поцеловал руку, наносившую удары, попросил разрешения посетить ошот, чтобы привезти себя в порядок. Наставник поджал губы, он отлично понимал, что воспитанник-каса не так прост. Только предпочёл держать это мнение при себе.
  
   После визита Шин прошло ровно шестнадцать колец, и Арие убедил себя, что больше в этом Доме ничего и никогда не произойдёт, и вдруг Наставник нарочито спокойно объявил, что Уважаемая Нгойл ждёт своего мужа прямо сейчас, и велел оло принести молодому досу заранее подготовленную одежду: нижнее бельё, ленты для волос и платье мужчины гутис.
   Арие никогда ничего не забывал из того, что считал важным и нужным. Если юный каса и был взволнован, то на его памяти это никак не отражалось.
   -Уважаемый Наставник, но разве это то самое серебряное платье, которое полагается одевать в самый первый раз? - Он смотрел под ноги и не заметил, как Наставник смутился.
   -На самом деле... Уважаемая Нгойл зовёт тебя не в альятту.
   Можно было задать следующий вопрос: если мужчина ещё не стоит в Тёмном Круге, разве ему полагается разгуливать по всему Дому? Но Арие произнёс иначе, чем ещё больше смутил Наставника.
   -Я помню, что пожелание Нгойл важнее всех правил.
   Новое платье оказалось гораздо наряднее того, что одевалось ради приезда Шин - с вышивкой и блёстками на груди. Но ещё сильнее Арие понравилось новое бельё: непривычно тонкое, прохладное, оно буквально льнуло к коже.
   Усадив доса перед зеркалом, оло перевили его каштановые волосы золотисто-зелёными лентами, закрепили на голове живые цветы. За прошедшее время волосы Арие заметно отросли, и даже сделались гуще - или ему это только казалось. Наставник последний раз оглядел воспитанника с ног до головы и неожиданно произнёс:
   -Сегодня Круг сияет для тебя, Арие. И не забудь встать на колени.
   Двое слуг-оло пошли впереди господина-доса, указывая дорогу и распахивая перед ним все двери. Все незнакомые помещения, в отличие от рабат, казались слишком красивыми, даже роскошными. И всё вокруг было залито светом, сверкало и переливалось.
   Наконец распахнулась самая последняя дверь, и каса вышел наружу.
   Лазурное безоблачное небо раскинулось над его головой высоким куполом. Впереди, прямо у подножия лестницы, начинался великолепный цветник, за ним сияло серебряное зеркало бассейна, окружённого фонтанами, чьи струи свивались в ажурную решётку, а дальше, во все стороны, куда хватало взгляда, раскинулся парк. Арие вдохнул воздух. От красоты и простора сердце каса захлестнуло радостным восторгом. Он невольно зажмурился и снова широко распахнул глаза. Нгойл стояла внизу, прямо на траве.
   Гутис была такая же прекрасная, как тогда. Его жена по закону Круга. Облитая сияньем своих золотых волос.
   Арие не двигался, и гутис первой стремительно пошла, потом ускорила шаг, побежала навстречу. Остановилась, уже взбежав по лестнице наверх.
   Нежели он так сильно забыл, как на самом деле выглядит Нгойл? Эти огромные, изогнутые к вискам сапфировые глаза. И прямо сейчас в этих зрачках отражался только он.
   Арие онемел. Наконец, попытался исполнить хотя бы самое последнее указание Наставник. Нгойл сделала ещё шаг, поймала его руки, тоже опустилась на колени.
   -Сегодня Круг сияет для нас. Приветствую тебя, Арие, и благословляю это кольцо за то, что оно наступило.
   Нужно было что-то отвечать. Арие приоткрыл рот. Взгляд Нгойл делался всё загадочней.
   -Ты мне снился Арие из Каса. Но во сне... волосы окутывали тебя... со всех сторон.
   Каса неуверенно улыбнулся. Как хорошо, что его волосы растут быстро. Словно сами собой тонкие пальцы гутис потянулись к его волосам. Губы тоже приблизились.
   -Я хочу поцеловать тебя, Арие.
   Арие не сумел ответить да, а потом сделалось поздно это говорить.
   -Ты не слишком спешила, Нгойл. - Горький упрёк вырвался прямо из сердца.
   -Жалеешь о своём Выборе? Неужели было так тяжело? - Неожиданно для себя Арие покраснел. Он и не представлял, что способен на такое.
   -Когда мне становилось особенно нелегко, я вспоминал твою улыбку, и надежда всегда возвращалась.
   -Мне приятно... это слышать, - почему-то тихо отозвалась гутис, вставая, и невольно подняла за собой каса. Выпрямившись, мужчина уже привычно сложил руки перед грудью. - Мне было бы нелегко, если бы... пришлось тебя принуждать. - Нгойл приподняла одну руку и развязала ленту в волосах мужа. Он тряхнул головой. Тёмно-каштановые с неожиданным красным отливом волнистые волосы неудержимо посыпались вниз.
   -Почему ты говоришь о принуждении, Нгойл? Почему гутис несправедливы к мужчинам? Разве я не сам выбрал тебя. Разве я не могу быть равным тебе? - Он готовил эти вопросы давно, но не решился задать их Наставнику, уверенный, что тот не ответит.
   Теперь Арие слегка опустил лицо, собираясь почтительно выслушать всё, что пожелает сказать жена - уроки поведения не прошли напрасно.
   Нгойл не хотела стоять на ступенях, потянула каса вниз, на дорожку. Арие приноравливал свой шаг к шагу жены, и всё время остро чувствовал около своего бедра - через тонкую-тонкую ткань - её неожиданно твёрдое бедро. Вышколенные домашние оло осторожно ступали позади, готовые в любой момент служить своей велл и её мужу.
   -Наставник рассказывал тебе историю нашего мира?
   Сказать, что он ничего не слушал, Арие не решился. Невольно стал вспоминать. Великолепная память сама отыскала то, что требуется - каса и не подозревал, что помнит так много.
   Наставник рассказывал, что раньше, очень давно, народ гутис жил совершенно иначе. Как все остальные. Мир Гутис даже немного походил на Каса. Потом сделался сильнее, ещё сильнее, и ещё...
   И Гутис был миром мужчин. Поэтому войны никогда не заканчивались, лишь затухали, а потом начинаясь снова, словно дурная болезнь. - Слово война Арие расслышал хорошо, но для сына гирла в нём не было ничего особенного. Скорее наоборот. Поэтому Арие не слишком заинтересовался, о чём Наставник пытался говорить дальше. О какой-то самой большой войне.
   Но сейчас каса напряг память, стараясь припомнить каждое слово.
   Мужчины клялись, что стремятся только к процветанию Гутис. Казалось вот-вот, и это произойдёт, но на деле мир Гутис был ненадёжен и катился к ужасному концу.
   И одна часть мужчин откровенно наслаждалась войнами, как увлекательной игрой, мирная жизнь их почти не интересовала, не считалась достойной. Хотя нет - они все очень любили детей. Чтобы было кому продолжать эти войны.
   Создав самый последний, невиданно совершенный вид оружия, мужчины, обожающие детей, смогли устроить и самую грандиозную последнюю битву-игру.
   Другие мужчины гутис... пользовались могуществом собственного мира иначе. Они не были воинственны, но зато сделались бездеятельны и нерешительны, не создавали почти ничего полезного - даже ради самих себя. Их основным занятием оказались развлечения - в любых видах. Для чего подобным существам дети? Также им в тягость стали и отношения с женщинами, это тоже требовало ответственности и лишних забот. Да, к войне они не стремились, вернее, им было всё равно.
   Наступило время вырождения народа гутис, Тёмное время.
   И последняя война могла бы оказаться концом всего народа, если бы не превратилась в войну ради спасения. Если бы не нашёлся настоящий победитель.
   -Здесь была большая война, - наконец вспомнил Арие, и сейчас же произнёс это вслух. Покосился сбоку на лицо Нгойл. Кажется, он стал понимать, что пытался внушить ему Наставник. Гутис победили в последней войне, потому что всегда побеждает сильнейший. Сильнейшими Наставник называл только гутис. Дальше Арие стал говорить наизусть, потому что это были фразы из Завета, который приходилось заучивать.
   -Гутис установили Порядок, который назвали Законом Круга. Гутис добровольно подчиняются Кругу, а мужчины подчиняются гутис.
   Нгойл удовлетворенно кивнула. Она тоже в своё время учила священный Завет.
   Арие благоразумно замолчал. Только это молчание вовсе не означало, что сыну гирла нравился Завет. Возможно, какая-то правда в нём имелась, но правда для самих гутис. Согласиться каса мог лишь с одним - с тем, что прав сильнейший. Только поэтому он больше не пытался спорить, ведь гутис сильнее любого каса.
   Контраст между смыслом нравоучения и внешностью избранницы-гутис сводил его с ума. Нгойл была не прежней, она сделалась ещё притягательней, чем хранилось в его памяти. Изящная, хрупкая, внешне беззащитная и совсем не опасная - изумительно красивый изысканный цветок гутис. Самого себя каса поневоле сравнил с глупым мотыльком, привлечённым ароматом и яркими красками - а цветок вдруг обернулся безжалостным капканом. Арие даже усмехнулся собственному сравнению, напомнил осторожно:
   -Но ведь на самом деле я не мужчина гутис.
   На этот раз Нгойл ответила не сразу. Сначала она привела мужа в удивительный уголок парка: Стремительный ручей мчался вниз по огромным каменным ступенькам, образуя на каждой небольшие серебристые водопады, окружённые со всех сторон ярко-зелёными зарослями. Пышные как веера, ажурные листья склонялись до самой воды. Нгойл остановилась, повернулась так, чтобы свет Пасианы падал в зелёные глаза каса.
   -Да, иногда, очень редко, но так случается. Гутис выбирают отцов для своих детей из других миров. Это освежает нашу кровь. Однако рожденные вне Круга обязаны знать всё, что полагается знать истинному мужчине гутис. Поэтому они нуждаются в Наставниках, как дети нуждаются в учителях-баули.
   Тебе, муж мой из Каса, предстоит строго исполнять законы Гутис, чему тебя каждое кольцо учит Наставник. Хотя... и не слишком удачно. Он жалуется, что у тебя нет ни малейшего желания, хотя и великолепная память. А законы Круга полагается учить... без принуждения. Это язык можно запоминать без особого труда, помимо сознания. И то потом нужно совершенствоваться.
   Пока Нгойл говорила, оло расстелили на траве покрывала и разноцветные подушки, разложили угощение. Снова отступили назад.
   -Значит, я нужен только для того, чтобы стать отцом твоих детей? - Каса нахмурился. Уголки розовых губ юной гутис дрогнули.
   -Не грусти, каса. Нет ничего плохого для мужчины в таком назначении. И у нас с тобой не так много времени... чтобы ждать.
   Арие понял. В Каса всё было устроено достаточно строго, но откровенно. В отношениях между мужчинами и женщинами сын гирла не был наивен, наоборот.
   -И тебе совсем неважно, что я чувствую к тебе, Нгойл?
   Пронзительная синева в глазах Нгойл встревожено всколыхнулась.
   -Я знаю о твоих искренних чувствах, Арие. Они мне приятны. Но... они излишни. Ты назван моим мужем, что же ещё? Я не собираюсь быть излишне строга, но не допущу в своём Доме никаких нарушений Порядка.
   Что ж, всё было сказано прямо и откровенно. Возражать было бесполезно.
   Неожиданно губы Нгойл потянулись прямо к его губам. И никакие объяснения сделались больше не нужны ни ему, ни ей. Каса поцеловал жену именно так, как мечталось бессонными ночами. А потом называл всеми нежными именами, что мог придумать, путая два языка. Они ласкали друг друга и целовались почти до темноты, забыв о времени, и потом бегали по воде, и собирали в тихой заводи белые лилии, и, держась за руки, вернулись, наконец, в альятту.
  
   Чтобы гутис не говорила, но она смогла заставить мужа забыть обо всех обидах, подлинных или мнимых. И каса не ощущал неловкости, даже когда пришлось долго избавляться от ещё не ставшей привычной многослойной одежды: наряды мужчин гутис были достаточно сложными, застёжки находились и на спине, и на плечах, и на поясе. Личного опыта у Арие, конечно, не было, но вспыхнувшая страсть и безудержная фантазия окрылили его. Гутис была опытнее, чем каса сумел понять, но именно поэтому ничем не смутила молодого мужа, когда он делал что-то не так.
   В этот самый первый раз Арие отдал себя без остатка, и только протяжный ночной звон колокола остановил его пыл. Впервые услышав этот звук, мужчина каса замер от неожиданности, но не попытался возразить, сразу же подчинился, встал с широкой постели, прошёл к кругу, очерченному в углу спальни, на ничем не прикрытом полу, опустился на колени, всё время чувствуя взгляд в спину и стараясь даже случайно не оглянуться. Теперь время потянулось невыносимо медленно. Никто из двоих не произнёс ни слова.
   -Возвращайся в рабат, - негромко приказала гутис по окончании времени Тёмного Круга. - Скажи Наставнику, что я довольна тобой. И предупреди, чтобы он напомнил о правилах поведения в чужом Доме. Завтра Шин празднует Кольцо Начала, и мы навестим Дом сестры.
   Арие подхватил со скамьи всю свою одежду, не представляя, как сможет правильно надеть её обратно и как отыщет дорогу в рабат. Торопливо выскочил в коридор. Всё оказалось правдой: у гутис своя жизнь, в которой для него почти нет места. Да, Нгойл провела с ним почти целое кольцо, но разве это искупает почти целый круг безрадостного одиночества в рабат.
  
   Утром Наставник разбудил воспитанника гораздо позже положенного времени. Улыбаясь, поздравил. Сказал, что горд Арие, хотя и сожалеет, что каса так и не пришлось надеть серебряное платье, чтобы строго соблюсти весь ритуал первого посещения альятты. Но ведь главное - это исполнить пожелания жены, а здесь мужчина каса был безупречен.
   Затем в рабат принесли новый наряд: платье, искусно расшитое шёлком и сверкающими камнями. С невольным любопытством молодой мужчина каса начал рассматривать узоры из зелёных и серебряных нитей на груди и вокруг широкой юбки. Эту работу даже нельзя было сравнивать с вышивками матери и сестры. Боязно было прикоснуться к подобной одежде, не то, что одевать на себя. Потом Наставник заставил каса вспоминать, что значит кольцо Начала. Арие поёрзал, сделал вид, что действительно что-то вспоминает. Несколько раз тяжело вздохнул. Наконец, перестал притворяться.
   -Это семейный праздник гутис, посвящённый рождению ребёнка. Он проводится на десятое кольцо после рождения. - Вспомнив об этом, Арие почувствовал, как приоткрывает рот. Ему словно продемонстрировали какой-то невероятный фокус. Захлопнув рот, Арие в изумлении уставился на Наставника. Шин... он же видел её... совсем недавно. Эта гутис никак не ждала ребёнка. Арие уже почти задал свой вопрос, но из какого-то непонятного упрямства промолчал. И тут же подумал, что, наверное, ему предстоит встретиться с мужем Уважаемой Шин. Тем самым отверженным, о котором упоминал Ларк. Тем, которого поставили в Круг силой.
   Наставник словно расслышал его последнюю мысль, сказал, что муж Уважаемой Шин родился не в Гутис, а в мире, который называют Дабан. Уважаемый Ольтер очень достойный мужчина, и Арие обязан быть с ним почтителен, как с более старшим. Уважаемый Ольтер может многому научить Арие, ещё совсем неопытного в Круге.
   Заботливые поучения Наставника летали вокруг каса, но почти не затрагивали сознания. Он всё ещё находился там, в нежных и ласковых объятиях Нгойл, всё остальное казалось второстепенным. Но Наставник на этот раз не был снисходителен, заставил дословно, слово в слово, повторить все свои наказы и погрозил пальцем:
   -У тебя не такая уж слабая память, как ты иногда притворяешься. Хватит капризничать, Арие. Пора становиться серьёзнее. Отныне ты стоишь в Круге. Помни, ты должен говорить, только если тебя спросит гутис. Но и тогда твой ответ должен быть кратким и вежливым. Никогда не забывай о правильном обращении. И если предложат фрез, и Уважаемая Нгойл позволит его попробовать - ты можешь выпить только один глоток. Не больше.
  
   Новорожденный оказался мальчиком, и был уже пятым ребёнком Уважаемой Шин. У Шин пять детей?! Да ведь она чуть старше Мары. Арие заставил себя перевести взгляд на жену, рассматривать в упор Шин было невежливо.
   Шин и Нгойл были схожи как отражения друг друга. Проще всего было различать сестёр по одежде. Старшая Оус постоянно носила матово-белую облегающую униформу Двойного Ордена, Нгойл каждый раз одевалась по-разному, например, сегодня тоже была в белом костюме, только более просторном и явно не форменном. Арие только сейчас задумался, что даже не представляет, какой именно Службе Круга принадлежит жена.
   Он снова прислушался к общему разговору за обеденным столом. Вернее, говорили только гутис. Муж Шин, сидевший по правую руку от жены, после нескольких обязательных фраз тоже замолчал и старательно ел, выбирая на своём блюде лакомые кусочки.
   Арие даже загляделся на этого мужчину, конечно, стараясь скрыть излишнее любопытство. Кожа дабан оказалась непривычно тёмной, красновато-бронзовой, с металлическим отливом, прямые черные волосы, тяжёлые даже на вид, были уложены в строгую прическу, которую украшали два сказочно красивых, серебристо-фиолетовых пера: одно совсем маленькое, другое, покачиваясь от малейшего движения, доставало до обнажённого плеча. Великолепное фиолетовое платье с чёрными разводами оставляло открытым одну руку, плечо, и всю верхнюю часть груди, посреди которой на витой цепочке покачивался драгоценный, гладкий белый камень.
   Лицо мужа Шин казалось горделивым, даже властным: высокие твердые скулы, прямой, с небольшой горбинкой, нос, чётко очерченные жёсткие губы. И только изысканного разреза, яркие, с серебряным отливом глаза нарушали общую картину надменности и безмятежности, делали мужчину дабан совершенно другим: чёрные глаза каждый раз вспыхивали неистовым серебряным огнём, когда Ольтер осмеливался бросить взгляд на свою жену.
   Приготовленное угощенье выглядело великолепно, а на вкус было ещё лучше: сочное ароматное мясо буквально таяло во рту, - так что Арие тоже углубился в процесс еды, тем более что разговор шёл о какой-то Гетерии и не казался интересным. В рабат кормили сытно, но никогда не давали ничего особенного, всегда одно, редко два самых простых вида пищи, и всё только варёное. Правда, с появлением Нгойл он попробовал уже много необычного, но сейчас даже не мог припомнить, что это было, думал тогда совсем о другом.
   Шин, сидевшая во главе стола, указала рукой на мужа сестры.
   -Сара, я уверена, совсем скоро кольцо Начала пройдёт и в твоём Доме. Ещё не закончился полный круг воспитания, даже волосы недостаточно отросли, а он уже побывал в альятте. Ты не поспешила, сара?
   Нгойл пристально посмотрела на сидевшего рядом мужа, и каса с трудом проглотил следующий кусок.
   -Арие очень понятлив, сара. Наставник говорит, что ему не приходится ничего объяснять дважды. - Это была почти что ложь. Наставник действительно ничего не объяснял дважды, но это не значило, что каса старался запоминать его слова. Он пропускал бесконечные рассуждения о Круге мимо ушей, словно это его не касалось. - Ты ведь и сама подтвердила в Корпусе, что каса удивительно талантливый и благодарный народ. Ещё до того, как стали известны результаты тестов.
   -Муж - это слишком серьёзно. Помнишь, сколько мне пришлось мучиться с дабан, прежде чем он захотел встать в Круг. - Шин покосилась на своего мужа. - Я же не предполагала, что моя собственная сестра захочет проверить мои выводы о каса. Тем более я не специалист. Ты рисковала, а в данном случае это не является твоей прямой обязанностью. Вероятность погрешности... ещё никто не отменил. Кстати, лунку показали совершенно противоположный результат.
   Гутис разговаривали, словно мужчин не было рядом. Но Ольтера это, похоже, не задело. Наоборот, заметив взгляд жены, дабан ответил ей улыбкой. Яркой, как вспышка молнии.
   Каса знал кое-что о мире Дабан от Наставника (Вернее, Арие сам задал один из немногих вопросов). Дабан - это одно из названий планеты, открытой Гутис уже давно, гораздо раньше, чем Каса. Условия существования там не слишком-то добры к людям: почти вся суша - это малопригодные для жизни острова. Местным жителям поневоле приходится связывать судьбу с неласковым морем, становиться смелыми и бесстрашными, иначе просто не выжить. Пожалуй, это была правда: муж Шин выглядел именно таким.
   -Сара, я давно не видела твоих детей. Наверное, Ламма и Герр успели стать почти взрослыми. - Нгойл явно хотела сменить тему и напомнила о главной причине своего визита.
   Шин жестом задержала мужа, уже поднявшегося из-за обеденного стола.
   -Ольтер, тебе не обязательно идти с нами. Лучше позаботься об Уважаемом Арие. Мужчина каса первый раз вне Дома, он только вчера покинул рабат.
   За всё время обеда Ольтер так ни разу и не взглянул на мужа Нгойл, он как-то умел смотреть чуть в сторону. Поклонился во след гутис, уходящим из саяса, медленно выпрямился, сложил руки перед грудью. Лицо оставалось сдержанным и непроницаемым, но когда дабан заговорил с Арие наедине, голос прозвучал удивительно мягко и приветливо:
   -Я рад, что Уважаемая Нгойл, наконец, привела в свой Дом мужа. И ещё более рад тому, что Уважаемая Нгойл довольна своим мужем.
   Когда... Ларк уехал, мне было так одиноко, но думаю, теперь мы можем подружиться с тобой. Ещё раз приветствую тебя, Уважаемый Арие.
   -Ларк говорил мне о тебе, Уважаемый Ольтер. Я знаю, что твоя дружба, это честь для меня, и постараюсь быть достоин твоей дружбы.
   Арие постарался улыбаться также приветливо. Но мужчина дабан занервничал, он даже немного пригнулся, хотя Арие вовсе не намекал, о чем именно рассказывал. Но Ольтер не мог не догадаться.
   -В Круг становятся только по собственной воле. А всё остальное... уже не имеет значения. Идём, я покажу тебе Дом. Уверен, твой Уважаемый Наставник будет обо всём расспрашивать. И ему очень понравится, если ты сумеешь ответить на все вопросы.
   Арие предпочёл бы сейчас просто выйти в парк. Он казался не меньше, чем вокруг Дома Нгойл, и каса уже полюбовался видом из окон саяса. Однако экскурсия по Дому тоже получилась интересной - каса и в собственном Доме мало что успел рассмотреть, и полезной - неожиданно выяснилось, что Наставник учит мужчину каса далеко не всему, что необходимо знать каждому Хозяину Дома. В обычных домашних делах мужчину гутис наставляют его отец и старшие братья, но рожденному вне Круга придётся справляться самостоятельно. Правда, Ольтер как-то нехотя заметил, что в таких исключительных случаях принято учиться у более опытного другого мужа, но странного намёка Арие не понял.
   После посещения нижнего рабочего уровня, предназначенного исключительно для домашних оло, мужчины гутис снова поднялись наверх. Остановились передохнуть на открытой галерее. Неожиданно Ольтер заговорил:
   -В Дабан располагается База Двойного Ордена. И гутис, которые находятся там, нередко берут себе мужчин дабан... вовсе не для того, чтобы назвать мужем. Гутис всегда поступают так, как хотят, и сопротивляться им бесполезно. Когда я услышал, что меня выбрали, то попытался убежать. Но далеко не убежал. Опасаясь за остальную семью, отец дал согласие Шин, хотя... от отверженных никакого согласия вовсе не требуется.
   В самом начале, когда меня привезли в этот Дом, я ненавидел Шин и боялся. И не сумел... солгать, хотя это было проще всего. Наставнику пришлось быть жестоким и наказывать меня постоянно. - Резким движением Ольтер отбросил назад прядь чёрных волос, обвившуюся вокруг длинного пера. Он говорил через силу, и Арие не сразу сообразил, что Хозяин Дома рассказывает всё это не по собственной воле. Ему приказали познакомить каса со своим прошлым в качестве отрицательного примера. Арие не мог заставить дабан замолчать, смущённо и, одновременно, с жадным любопытством, выслушивал его откровения. - Я выдержал больше круга непрерывных наказаний... и посещений ахваг. И, наверное, начал сходить с ума от постоянного напряжения. Не представляю, чем бы закончилось моё упрямство. И тогда... мне пригрозили, - Ольтер впервые заглянул в упор в широко распахнутые тёмно-зелёные глаза молодого мужа Нгойл, - что меня отправят в Дом Отвергнутых. Наставник рассказывал об этом наказании, но слишком коротко, и я не понимал. Ларк объяснил, что там делают на самом деле ... с такими как я. Я сказал Наставнику, что больше не буду упрямиться. Но... прошло ещё два Круга, прежде чем Шин решила, что я сделался достаточно послушен, и впервые пригласила меня в альятту. Теперь я стал отцом её пятого ребёнка, и всем сердцем люблю свою Уважаемую жену, и не хотел бы для себя никакой другой судьбы.
   Арие ничем не показал, что откровения дабан потрясли его. Поинтересовался, словно не услышал ничего особенного:
   -Уважаемый Ольтер, а тебе известно, чем занимаются гутис вне Дома? Чем, к примеру, занимается Уважаемая Шин?
   После небольшой заминки Ольтер пожал плечами.
   -Мне знакомо только название её Службы - Двойной орден. А остального не знал даже Ларк. По крайней мере, никогда не говорил мне об этом.
   Арие не стал рассказывать о том, что видел своими глазами в Каса. Не знал, насколько может быть откровенен.
   -Уважаемый Ольтер, совсем недавно твоя жена приезжала в Дом Нгойл. И я не заметил, что Уважаемая Шин ждёт ребёнка.
   Глаза дабан неожиданно сузились; но он сразу же расслабился, даже усмехнулся.
   -А вот это упущение твоего Наставника. Наверное, он учит тебя одним законам и скучным правилам, а про всё остальное и не вспоминает. Даже не представляет, что такие мелочи могут быть кому-то неизвестны. Гутис не вынашивают собственных детей - лишь зачинают, а потом дети спокойно растут до положенного срока в Родильном Центре.
   -Что?
   -Ну, это не слишком невероятно. - Дабан позволил себе скривить уголки жестких губы. - Зато детям не грозят никакие случайности. Как всегда, самое неприятное у гутис достаётся мужчинам. Но об этом Наставник не забудет всё рассказать. В свой срок. Тебе-то незачем узнавать про ахваг заранее.
  
   На обратном пути, сидя в удобном кресле плоттера, Арие смотрел на проносящийся внизу, в открытом панорамном окне, океанский берег. Сам плоттер признавался каса вторым чудом Гутис - следующим после самой Нгойл.
   Арие упрямо молчал, хотя вопросы буквально рвались с языка. Наконец жена заговорила первой:
   -Ожерелье Ольтера напоминает табарайи. У Шин странный вкус. - Арие промолчал, он просто не понял последнее слово. - Тебе понравился Дом Шин?
   Ресницы мужчина каса медленно приподнялись:
   -Да, но... мне не с чем сравнивать. Я ещё плохо рассмотрел твой Дом. - Наставник обязательно сделал бы строгое замечание. Он много раз предупреждал, что молодому мужчине позволено так дерзко смотреть лишь после особого разрешения. Но каса был уверен, что Нгойл даже нравится его откровенный взгляд. - Но... я бы не хотел быть мужем твоей сестры.
   -Почему?
   -В каса я видел у Шин оружие. Она умеет убивать.
   -Сын гирла, тебе самому приходилось в прошлой жизни сражаться и убивать. Ты даже успел пройти посвящение и стать воином.
   -Но я же мужчина. Надо смотреть прямо в глаза того, кого убиваешь, чтобы быть уверенным, что перед тобой враг. А Шин... На самом деле те лунку не были её врагами. Она уничтожала их, даже не задумываясь, как мешающую мошкару. И женщины каса иногда... тоже сражаются, только это совсем другое дело.
   Нгойл помедлила, задумчиво разглядывая своего каса. Снова заговорила, когда они уже были Дома, и салон плоттера открылся.
   -Думаешь, что я не такая как сестра?
   -Но ты пришла к нашему костру без оружия, - выговаривая каждое слово, упрямо напомнил Арие.
   Ладонь Нгойл коснулась его плеча, погладила через тонкую ткань. Неужели он также упрям как Ольтер? Наставник утверждал, что это не так.
   - Сестра служит в Двойном Ордене, и, конечно, умеет убивать. Но тебя это никак не касается. Арие, ты попробовал в гостях слишком крепкий фрез. Не повторяй своих слов Наставнику. И передай ему, что я снова хочу увидеть тебя в альятте. А пока иди прямо к себе и отдохни до вечера.
  
  
   И снова Нгойл была бесконечно ласкова, и нежно целовала прямо в губы, и в глаза, и в шею, и, смеясь, играла тонкими пальчиками с завитками волос на его теле, касаясь влажным кончиком языка его живота. И смеялась, когда Арие пытался подражать такой игре. Несмотря на опасения, все получилось даже лучше, чем в прошлую ночь - и каса простодушно приписал все успехи и свои возросшие умения исключительно себе. Хотелось верить, что золотоволосая возлюбленная совсем невинна и трогательно наивна.
   Но настало время Тёмного Круга, и Нгойл снова напомнила мужу о его обязанности. На этот раза Арие выбрался из тёплой постели откровенно неохотно, надеясь, что его позовут обратно. И уже стоя в Круге, попросил:
   -Нгойл, расскажи мне, что значит этот обычай.
   -Муж подтверждает покорность своей жене.
   -Мне уже говорил об этом Наставник. А на самом деле?
   Нгойл села в постели, скрестила ноги, волосы, золотящиеся даже в туманном полумраке, рассыпались на обнажённую грудь.
   -Это очень древний обычай, Арие. Когда Матери-Основательницы решили установить закон Великого Круга, было именно это время ночи. Замыкание старого кольца и размыкание нового. Мужчина гутис обязан всегда помнить о том событии.
   Арие демонстративно поёжился.
   -А не могли бы Матери-Основательницы принять такое важное решение сразу после обеда? - Нгойл, не задумываясь, громко фыркнула. - И что страшного произойдёт, если я просплю Тёмный Круг?
   -Тогда тебя накажет Наставник. Он обязан следить за твоим поведением.
   Каса уже знал, как это бывает, с трудом подавил вспышку гнева, снова обернулся через плечо, постарался заглянуть в глаза Нгойл, спросил лукаво:
   -Но разве не ты главная в этом Доме?
   Гутис неожиданно поднялась с постели, стремительно прошла через всю спальню. Встала над Арие. Мужчина и не думал опускать голову.
   -Нгойл, я всегда буду исполнять то, что должен. Но... я могу учить Законы Круга и самостоятельно. Мне невыносимо постоянно ощущать, что за мной следят, как за неразумным маленьким ребёнком, неспособным отвечать за слова и поступки.
   -Но ты рождён вне Круга и слишком многое не знаешь. Как ты можешь жить в Доме совершенно один?
   -Но я каса, и способен держать слово, если даю его добровольно. И способен понимать, если поступаю неправильно. Я научусь одеваться как истинный мужчина гутис и готовить обед вкуснее Ольтера. Я буду стараться не совершать ошибок, а Книгу Наставлений в Круге буду изучать каждое кольцо. А если всё-таки что-нибудь нарушу - лучше накажи меня ты.
   -Ты всё равно не понимаешь. Наставник обязан опекать рождённого вне Круга - по крайней мере, до рождения ребёнка. Таков обычай... Я не могу проводить слишком много времени Дома и постоянно проверять тебя.
   -Я твой муж, Нгойл. Разве я дал повод для недоверия?
   Просьба мужа прозвучала неожиданно, но почему-то не слишком удивила Нгойл. Она не сама выбирала этого Наставника, запрос в Службу сделала Шин. Наставник оказался гораздо старше каса. В действительности, он был слишком старым. С его прежним воспитанником была связана мрачная и запутанная история, вызвавшая если не скандал, то подозрения в Службе Наставников. Всей истории Нгойл не знала, никаких обвинений Наставнику не прозвучало, но тот мужчина дабан покончил с собой.
   Наставник утверждал, что мужчине каса не полагается знать ничего о том, что выходит за пределы Дома. Нгойл уже поспорила с ним: её муж способен на большее, и знания не принесут никому вреда.
   Если бы только она постоянно жила Дома, как другие гутис. Но она, прежде всего, представитель Корпуса Освоения. СпецСлужба буквально требует обязательного присутствия Наставника в её Доме. И заботливость Оркас Нгойл тоже была не по душе.
   -Я должна подумать. - Нгойл смотрела на фигуру коленопреклонённого мужчины, развернувшегося в её сторону. Эти волосы уже скоро отрастут до плеч, затем ещё ниже. Гутис хорошо помнила, какими они были тогда (Арие сушил волосы у костра), она уже предчувствовала, как шелковые волнистые пряди начнут струиться вниз, обволакивая напряжённые сильные плечи. Арие взмахнул головой, откидывая все волосы назад.
   -У меня нет от тебя никаких тайн, Нгойл. Я такой, какой есть. И мне невыносимо тяжело оттого, что совершенно чужой человек постоянно наблюдает за мной.
   Нгойл промолчала, затем направилась к двери, ведущей в глубину альятты. Раздвинув занавески, шагнула через порог, оставив Арие в спальне одного.
  
  
  
   Каса не слишком надеялся на выполнение своей дерзкой просьбы, но на следующее кольцо Нгойл неожиданно велела мужу собираться и повезла в Золотой Круг. Об этом священном для гутис месте Арие слышал почти каждое кольцо, но даже не предполагал, что когда-либо сможет здесь побывать.
   И ещё, он впервые увидел жену в униформе её Службы. Тёмно-кремовая, с холодным металлическим отливом, ткань на ощупь была удивительно мягкой и тонкой, и облегала Нгойл так же откровенно, как белый костюм обтягивал её сестру. На плече сияла эмблема - Круг, разорванный молнией. Оставалось утешать себя тем, что рядом не было видно никаких других мужчин. Впрочем, гутис он тоже не заметил. Из плоттера они сразу вышли в какой-то коридор, где не было никого.
   -Иди, куда тебя поведут, - велела Нгойл мужу. - Отвечай, если спросят. И помни, я буду там, с тобой. - При этом лицо гутис было таким строгим, что Арие захотелось сказать, что он не волнуется. - И не опускай глаз, смотри прямо.
   Совсем легонько Нгойл подтолкнула мужчину в распахнувшиеся настежь двери. Навстречу оттуда буквально хлынул золотой свет. Чья-то рука (не Нгойл) взяла Арие за запястье и повела вперёд, остановила в нужном месте, отстранилась. Смотреть было невозможно, яркий свет слепил глаза, хотелось зажмуриться и закрыть лицо руками.
   Видеть Арие ничего не мог, но буквально кожей чувствовал на себе чьи-то взгляды и ещё пытался различать незнакомые женские голоса, звучавшие за стеной света. Каса слегка пошевелился, снова застыл, настигнутый отчётливо прозвучавшим вопросом, обращённым прямо к нему:
   - Арие, мужчина из Каса, скажи нам, по собственному ли Выбору ты стал мужем Уважаемой Нгойл?
   -Да, я сделал Выбор сам, - ответил Арие. Да, Нгойл подарила права выбора ему. Да, в Тёмный Круг он встал сам. Хотя... конечно, раньше он и не подозревал ни о каком Тёмном Круге. Но теперь в этом поздно разбираться.
   - Ты знал раньше, что значит быть мужем гутис? - спросил всё тот же голос.
   -Очень мало.
   -Но теперь ты знаешь достаточно. Наставник обязан был объяснить тебе.
   -Он объяснил.
   -Ты не пожалел о Выборе?
   Изменить данное слово недостойно воина - это было бы самым правдивым ответом, но нетрудно было сообразить, что подобное заявление в Золотом Круге неуместно. Арие постарался, чтобы голос звучал уверенно, как в то кольцо, когда сын гирла произносил Обет воина.
   -Я хочу быть достойным мужем Уважаемой Нгойл.
   -Ты сможешь обойтись без помощи Наставника?
   -Я обещаю это Золотому Кругу. - От напряжения по спине под одеждой выступил пот. Арие едва не переступил с ноги на ногу, задержал дыхание. А вдруг он не сумеет?
   -Мужчина каса, у Золотого Круга нет причин не доверять тебе. Но... на тебе будет лежать вся ответственность по соблюдению в Доме Порядка и воспитанию детей Уважаемой Нгойл. Ты ещё слишком молод. Ты справишься?
   -Я готов делать это... и всё другое для Нгойл. - В сердце юного каса снова было больше дерзкого безрассудства, чем понимания обязательств, которые он произносит вслух. Но гутис слушали только произносимые слова.
   -Хорошо, - после показавшейся Арие бесконечно долгой паузы произнёс всё тот же бесстрастный голос.
   Та же рука снова сжала запястье, повела сквозь свет назад. Арие ещё ничего не осознал - ослепительное золотое сиянье исчезло слишком внезапно. Некоторое время пред глазами плыли разноцветные слепящие пятна, потом он разглядел Нгойл. Лицо жены приблизилось, голос прозвучал совсем близко:
   -Решение принято, даже если я совершила ошибку... ради тебя. Не забывай ничего из уроков Наставника. Если тебя уличат в нарушении Порядка, я... не всегда сумею защитить.
   -Нгойл, я благодарен тебе. - Каса был сильнее растерян от необычности обстановки, чем от неожиданно полученного разрешения. Он ещё ничего не понял.
   Рукой с парализатором Нгойл взяла мужа за запястье - жест сделался уже привычным. Почти втолкнула в плоттер. Арие занял своё кресло.
   -Тебе было позволено войти в Золотой Зал. Тебя выслушали и исполнили твою просьбу! Невероятная честь для любого мужчины, а ведь ты даже не успел стать отцом. Наверное, ты слишком понравился Золотому Кругу, каса. - При последнем замечании Арие почудилось, что жена вовсе не шутит. - Но запомни, твоя просьба понравилась далеко не всем. Не ошибись, Арие. - Пальцы сжали его запястье сильнее обычного. - Ведь ты останешься совершенно один... Хотя, конечно, есть Шин. Но всё равно, первое время Наставник будет регулярно навещать тебя.
  
   Сомнения охватили Арие буквально сразу, в это же кольцо. Подошло время обеда, первого обеда, за который муж Нгойл отвечал сам. И каса доподлинно знал о важности этого события и выучил все связанные с обедом ритуалы, но не успел даже переодеться, вбежал в саяс позднее жены - Нгойл уже сидела за столом.
   -Ну, ты справился?
   -Нет, Нгойл, не успел. Тебе придемся меня наказать...
   -Эй, а ты не слишком строг к себе? Ты же провел всё утро в Золотом Круге.
   -Но ты не должна прощать нарушения Порядка.
   -Да я вовсе не сержусь на тебя, каса.
   -Но ведь... ты должна. Наставник объяснял, как необходимы наказания для соблюдения Порядка.
   Гутис передёрнула плечом.
   -А Наставник не забыл объяснить, что только я принимаю решение? - Она встала, круто развернулась, и пошла прочь из саяса. Арие бросился следом.
   -Прости, Нгойл. Прости во имя Дха.
   -Что ещё за Дха? - Гутис остановилась так же резко.
   -Великий бог-отец своих детей.
   -А как имя... матери?
   Отец Дха только один. Сам зачал и породил всех своих детей.
   Нгойл уже никуда не спешила, и постепенно перестала сердиться. Она вообще не могла сердиться на мужа - ведь только вчера, в альятте они зачали дочь. Но синий огонь в её глазах разгорался всё сильней.
   -Какой удивительный бог. Даже в Гутис дети не рождаются от одних мужчин. И для того, чтобы мужчина мог осознать великое чудо рождения, вам позволяется пройти через боль ахваг.
   -Я не боюсь никакой боли, - твёрдо произнёс каса.
   Нгойл поглядела на мужа так, словно разглядела в нём что-то необычное. Взяла его лицо в ладони, притянув к себе, жадно поцеловала в губы. Неожиданно зашептала, глядя прямо в глаза, с ошеломившей Арие страстью:
   -Дха великий, если ты рожал своих детей, то знаешь об этой боли. Пусть боль рождения будет знакома телу этого мужчины, и сохранится в нём как память. Но пусть испытание ахваг не сломит его дух.
   Я гутис, равная, стою среди равных, и этот мужчина со мной, его рука в моей, он мой по воле Круга.
   Этот мужчина посмел выбрать меня сам, и он дорог мне. Дай ему сил пройти испытание и не сломаться. Пусть худшее никогда не произойдёт, пусть боль тела на камне ахваг не превратит его душу в пепел, а зелёные глаза останутся такими же чистыми.
   Гутис так не разговаривают со своими мужьями, это каса уже понимал. Он осторожно положил твёрдые ладони воина поверх слишком маленьких и изящных ладоней жены, попытался успокоить её тревогу единственным известным способом, хотя далеко не до конца понял её слова, похожие на заклинания.
   -Не надо беспокоиться, Нгойл. Я силён, я воин, и способен выдержать любое испытание.
   Нгойл отстранилась, убрала свои руки от его лица.
   -Ахваг всегда слишком тяжёл.
   -Я сумею вынести всё, что полагается выдерживать мужчине гутис, стоящему в Круге. Почему ты сомневаешься?
   Он не хотел думать ни о чем плохом. Плохое, если и наступит, то ещё ни скоро, а сейчас хотелось одного: любить и быть любимым.
  
   Нгойл провела с мужем ещё одно кольцо и уехала, почти ничего не сказав на прощанье. И не возвращалась очень долго. Много-много периодов.
   Мужчина каса остался в Доме один. Никто не мог делать ему замечаний, давать советы или указывать, как следует себя вести: ни почтительнейший управитель-варесс, ни слуги-оло, ни даже учителя-баули, которые тоже являлись почти слугами в этом Доме. Наставник приезжал только один раз, и, убедившись, что мужчина каса действительно, добросовестно, каждое кольцо, открывает Книгу Наставлений, уехал.
   Одиночество и сомнения сделались настоящей пыткой. От сомнений и неизвестности каса постепенно сходил с ума, и однажды даже не заметил прибытие плоттера - ведь его никто не навещал. В последний момент мужчина со всех ног бросился к входу и замер - через порог переступала Шин. Придя в себя, муж Нгойл приветствовал сестру своей жены. Гутис оглядела его с головы до ног, широко улыбнулась.
   -Приветствую тебя, муж Нгойл. Я принесла радостное известие: у тебя родилась дочь.
   Вот теперь Арие действительно потерял дар речи, и Шин немного позабавила его реакция. Нгойл почему-то не предупредила его о ребёнке, а непонятные слова про ахваг перед отъездом остались только словами.
   -Идём со мною, мужчина каса.
   Уверенно как Хозяйка она пошла вперёд по коридорам, привела прямо к массивной, лишённой обычной отделки, двери ахваг. Эта было одно из двух помещений, куда Арие ещё никогда не заходил, хотя знал о его предназначении. Вторым запретным местом в Доме был саколь, личный кабинет Хозяйки.
   Шин сама распахнула двери - они не были закрыты. Большая комната казалась ещё просторней оттого, что была почти пустой. Только у противоположной стены стояла низкая прямоугольная платформа-стол, словно целиком отлитая из чёрного полированного камня.
   -Да поможет тебе твой Дха, - произнесла Шин. Чуть позднее Арие сообразил, что гутис могла узнать о Дха и не от Нгойл. - Полностью сними одежду, распусти волосы, как в рабат, и ложись вот сюда.
   Немного помедлив, Арие подчинился, лёг навзничь. Гутис закрепила его раскинутые ноги и руки специальными скобами, холодными и твёрдыми, убрала волосы наверх. Закрепила скобу-ошейник на горле. От всех этих манипуляций Арие заранее сделалось не по себе, хотя он постарался, чтобы на лице ничего не отразилось.
   Шин склонилась совсем низко, нежно-розовые губы произнесли неожиданно чувственно:
   -Сейчас ты узнаешь о боли много нового, мужчина каса. И запомнишь это навсегда. Приготовься, Арие, муж Нгойл.
   Сын гирла напрягся и без её предупреждений, запоздало дёрнулся, словно пытаясь высвободиться.
   -Я знаю, что такое боль, Уважаемая Шин.
   Арие мог бы поклясться, что в синих зрачках гутис полыхнул огонь - яростнее, чем он когда-либо замечал в зрачках Нгойл, о которых иногда уже стал забывать. Рука гутис уверенно включила что-то под платформой, и каса взвыл, пытаясь сдержать рвущийся наружу первый крик. Боль набросилась на него сразу со всех сторон, как голодный зверь рвёт в остервенении добычу зубами и когтями, отрывая живое мясо, выворачивая наружу внутренности и раздирая суставы, немного отпуская, чтобы дать передышку себе, и наброситься ещё яростнее и сильнее.
   Упираясь пятками и затылком, Арие рванулся из скоб, тело выгнулось натянутым луком. И очень скоро он уже ничего не мог контролировать, перестал что-либо видеть или слышать. Боль, бьющая огненными копьями насквозь, больше не давала передышки, вобрала его тело в себя, раздавила под собой. Утратив всякое представление о том, что с ним происходит, каса кричал.
   Но время прошло, и ахваг закончился. Зажимы, державшие тело в тисках, раскрылись и перестали быть источниками боли.
   Медленно возвращаясь в себя и осознавая, кто он, и что с ним произошло, Арие повернул голову. В ахваг никого не было. Около скамьи, где оставалась одежда, виднелась раковина, и стоял кувшин. Кусая губы, чтобы снова не застонать, каса медленно, через силу, сполз на пол и кое-как добрался до воды. Первых глотков даже не ощутил, они исчезли в горле, как пропадает бесследно дождь в иссушенной земле. Потом осторожно обтёр лицо - оно было залито чем-то солёным и липким. Нащупал губку, намочил её, начал обтирать униженное болью тело. Потом натянул платье. Осторожно, преодолевая судороги в бёдрах и придерживаясь ослабевшими руками за стены и всё остальное, что встречалось на пути, побрёл к себе. Хотелось одного - просто лечь на пол и забыться. Наверное, так и следовало поступить, но каса упорно брёл вперёд, переставляя непослушные ноги.
   В коридорах всё выглядело мрачно и удивительно тихо. Ни один случайный оло не попался на пути доса, прошедшего ахваг. Кажется, во всём Доме никого не осталось.
   Арие ошибся, вернее, забыл: без гутис ахваг не мог бы закончиться. Шин ждала в агрит, она вышла навстречу, несколько мгновение смотрела молча.
   -Поздравляю, ты прошёл испытание, мужчина каса, и достоин стать отцом. - Удивительно сильные руки Шин, подхватили его, помогли добраться до ближайшего кресла. Затем помогли застегнуть платье на плече - в ахваг это не получилось. Поднесли к губам чашку с каким-то питьём. - Ты очень силён, Арие, сразу же после ахваг смог идти сам.
   Голос Арие, сорванный в крике, несколько раз подвёл его, прежде чем каса заговорил:
   -Уважаемая сестра моей жены... Разве Нгойл не приедет сама?
   Шин прищёлкнула пальцами.
   -Тебе придётся справляться одному. Сейчас Нгойл слишком занята. Уверен, что не нужна помощь Наставника?
   -Нет. - Каса опустил голову, пытаясь всё-таки сидеть, а не лежать в кресле.
   -Хорошо. Если что-нибудь понадобится, обращайся прямо ко мне - баули ведь научили тебя пользоваться внешней связью. Канал открыт в саколь Нгойл, я открыла его специально для тебя. Сегодня отдыхай, а завтра Ольтер привезёт девочку. Всё-таки ты слишком неопытен, советы моего мужа никак не помешают. Не провожай меня, отдыхай.
  
  
   Уважаемый Ольтер появился на следующее утро с удивительно маленьким бело-кружевным свёртком на руках. Мужчины традиционно приветствовали друг друга, затем Ольтер поздравил молодого отца, сказал, что дочь Уважаемой Нгойл будет необыкновенной красавицей. Каса промолчал. Он никак не мог осознать своего отношения к неожиданно появившемуся ребенку. И, главное, оказался совершенно не готов к новым обязанностям - даже не представлял, как прикасаться к такому существу.
   Затем Ольтер торжественно передал Арие подарок за дочь: драгоценное ожерелье, чем-то отдалённо напоминающее то, что когда-то Нгойл уже подарила Маре, во всяком случае, такое же драгоценное.
   Мужчина дабан произносил слишком много любезных слов, но держался ещё холоднее, чем при прошлой встрече, а голос иногда начинал звучать как-то неуверенно.
   -Я думал, что Шин пошутила. Ты живёшь даже без Наставника.
   -Я справлюсь. - Арие вцепился обеими руками в свёрток с дочерью, не догадываясь даже заглянуть под кружево, и, одновременно, не зная, куда девать драгоценное ожерелье. С ужасом убедился, что совсем ничего не знает о таких маленьких детях (этого ни Наставник, ни баули не рассказывали), и сейчас испытывал настоящее отчаянье. Воина каса его отец и старшие братья обучали совсем другому. - Я благодарен тебе и Уважаемой Шин за... всё. - Арие не то, что не нравился муж Шин, наоборот, даже очень нравился, но почему-то не получалось доверять ему, словно у дабан имелось что-то тайное на душе.
   Малышка мирно спала, удивительно светленькая и спокойная для новорожденного ребёнка. Арие, наконец, догадался откинуть покрывало, положил дочь прямо на стол в агрит, затем протянул руку гостю. Ольтер отпрянул.
   -Не прикасайся ко мне.
   -Но я... Что с тобой, Уважаемый Ольтер?
   -Ничего. - Ольтер неловко отвёл глаза. - Ты давно уже не видел Уважаемую Нгойл?
   -С того самого времени, когда праздновалось рождение твоего младшего сына Солло. Нгойл уехала ровно через два кольца.
   -Так давно! - поразился Ольтер.- А кто же провёл тебя через ахваг? - спросил он, уже догадываясь.
   Арие откровенно удивился тому, что дабан так мало знает.
   -Уважаемая Шин приезжал ради проведения ахваг в этот Дом.
   -Да... конечно. Шин и сама волнуется из-за сестры.
   -Ты что-нибудь слышал? - не выдержал каса.
   Дабан посмотрел себе под ноги.
   -Нет, Шин мне ничего не говорила. На самом деле я ничего не знаю. Но... Шин очень встревожена. Она дважды ездила в Корпус. - Ольтер поглядел на девочку, тихо добавил. - Попробуй спросить сам. Мне кажется, что тебе Шин ответит.
  
  
   Арие не стал спрашивать сестру Нгойл. Не потому, что на самом деле боялся этой гутис, просто опасался нехороших вестей. И он ни к кому не обратился за помощью, сделал для Оссиль (так он назвал дочь) всё сам. В меру собственного понимания.
   Но надежда куда-то исчезала, прошло уже слишком много времени без жены. Мужчина каса продолжал следовать Порядку в Доме просто потому, что однажды дал такое обещание.
   Утреннее купание в бассейне рабат был частью этого Порядка. Ощутив на себе взгляд, Арие резко обернулся - взглядов оло он обычно не ощущал, а кроме них в рабат никого не могло быть. В следующий миг каса стремительно выскочил из воды, схватил накидку. Шин словно не замечала бурной реакции на своё появление, некоторое время наблюдала за действиями мужчины, дождалась, когда он растерянно пробормочет:
   -Благословенен твой приход, Уважаемая сестра моей жены.
   -Мой долг навестить этот Дом и убедиться, что здесь всё благополучно. Ты совсем не обращаешься за поддержкой, Арие. Это неправильно.
   Мужчина очень сомневался, что гутис могла свободно заходить в рабат, тем более без предупреждения. Он выпрямился, придерживая края накидки руками.
   -Уважаемая Шин, Оссиль ещё не проснулась и сейчас находится под присмотром оло. У меня есть время, я оденусь и принесу для вас фрез в агрит.
   Шин усмехнулась.
   -Хорошо, я не стану тебя смущать.
   Но когда каса, полностью одетый и причёсанный, появился на пороге гостиной-агрит, спросила строго:
   -Почему ты не носишь присланное мной ожерелье?
   Арие неловко опустил поднос на стол.
   -Я не собирался быть неблагодарным, Уважаемая Шин, только в Доме меня никто не видит. Я готов понести наказанье. Но только ответьте, когда Нгойл снова вернётся в этот Дом, ко мне и своей дочери. Оссиль уже начинает говорить, и ей некого называть матерью.
   Задумчиво потирая браслет-парализатор, Шин промолчала. Все без исключения гутис носили парализаторы постоянно, с первого кольца своего признания. Теперь-то каса отлично представлял, на что способно это оружие.
   -Я не знаю ответа на твой вопрос, Арие. Сестру ищут.
   -Во имя Круга, где она?
   -Не переживай, Арие. Я обязательно позабочусь о тебе.
   -Что значат ваши слова, Уважаемая Шин?
   -Они значат, что я заменю Оссиль мать, если в Золотом Круге Нгойл объявят ушедшей. - Арие неловко и беспомощно вытянул руки перед собой, затем не выдержал, закрыл ими лицо.
   -Мы были вместе всего четыре кольца. Меньше - только четыре дня и три ночи. Это не может быть правдой, Уважаемая Шин.
   -Арие. - Шин обошла столик, обняла мужчину за плечи обеими руками, и он больше не оттолкнул её рук, хотя и понимал, что это неправильно и нехорошо. - Я верю, что ты любил мою сестру всем сердцем. Я уважаю твои чувства, мужчина из Каса. Но Круг поворачивается, а ты ещё слишком молод, и у тебя есть дочь. Во имя Круга, надо смирится.
  
  
   Золотой Круг принял решение. Было официально объявлено, что Уважаемая Шин принимает на себя заботу о Доме сестры, признаёт Оссиль равной собственным детям, и отвечает за неё перед Кругом. Чтобы исполнить свой долг перед Кругом, Уважаемой Шин следует позаботиться и об отце Оссиль, оставшемся без защиты. Отныне мужчина каса принадлежит Уважаемой Шин, обязан во всём слушаться её, также как слушался свою Уважаемую жену.
   Арие не понял смысла выражения "принадлежит Шин". Каса никогда не считал себя вещью, которую передают друг другу, не спрашивая её желания. Но сейчас был настолько оглушён и раздавлен всем услышанным, что вцепился обеими руками в подаренное Шин ожерелье - сегодня он одел его впервые, и просто молчал. Смотрел непонимающим взглядом и ждал, что, произнеся все эти ужасные вещи, Шин, повернётся и уйдёт. Но гутис медлила. Расстегнула застёжку своей куртки. Потом велела мужчине встать на колени. Недоумевая, Арие подчинился. Прохладные пальцы Шин сжали его виски.
   -Я хорошо знаю, какие чувства ты испытывал по отношению к Нгойл. К сожалению... Круг повернулся, и вот её больше нет. Ты живёшь совсем один... уже почти три Круга. Всё время один. Разве твоему телу не бывает тесно?
   - Шин! - Арие попытался откинуться назад, чтобы гутис больше не прикасалась к нему. Настолько-то то он знал закон: для мужчины гутис возможна только его жена, и его жену зовут Нгойл. А для этой гутис он чужой мужчина.
   -Великий Круг повернулся и отдал тебя мне.
   -Это... ты так захотела, - запоздало догадался каса.
   -Да, и уже очень давно. Не знаю, как выдержала и не прикоснулась к тебе прямо в ахваг. И не смей сейчас отворачивать лицо. У тебя больше нет выбора. Ты станешь моим любовником. - Причиняя физическую боль, гутис второй рукой перехватила рассыпающиеся из-за выпавших заколок длинные каштановые волосы, намотала их на руку, прижала лицо каса к себе. - Тебе придётся подчиняться моему желанию, Арие.
   Шин отлично знала, что делает. Молодой, сильный мужчина оказался слишком близко от очень красивой и откровенно желавшей его гутис. Арие никогда даже не помышлял об измене, но внезапно и абсолютно против всего, во что верил, ощутил неумолимые тиски желания. И словно бы беспричинно, не осознавая происходящего с ним, застонал вслух. Всё-таки сделал слабую попытку отстранить гутис от себя.
   -Во имя Круга, позволь мне вернуться к себе, в рабат.
   -Глупый каса. - Рука чуть ослабла, не желая причинять слишком сильную боль. - Я и так слишком долго мечтала прикоснуться к тебе снова. Только не заставляй принуждать, и тебе будет очень хорошо со мной.
   Никогда ещё Арие не слышал такого неумолимого напора в обычно спокойном голосе этой гутис. Неистовая синева разлилась в жадных глазах от края до края, так что каса не мог больше туда смотреть и зажмурился. Шин повалила мужчину на белый ковер агрит, не позволяя встать.
   Арие прожил в Гутис уже достаточно времени, чтобы отбросить надежду на сопротивление гутис. Даже если Шин и не захочет воспользоваться парализатором, её желание не просто слова.
   -Не надо, Шин, - снова попросил Арие, уже не веря себе. Собственное сердце, как обезумевшее сура, вдруг понеслось вскачь, не разбирая дороги, и летело, конечно же, прямо к обрыву.
   Изголодавшееся в одиночестве тело, независимо ни от чего, само жаждало прекрасного тела гутис, желало не меньше, чем Шин хотела его, и это оказалось самым сильным средством принуждения. Если бы гутис сейчас передумала и действительно отпустила, каса взвыл бы от отчаянья, хотя упрямые губы и повторяли жалкий протестующий лепет. Шин не слушала его вовсе.
   Сигнал о наступлении Тёмного Круга не сразу разделил любовников. В первый мгновения Арие замер, не понимая, что следует делать. На бедрах горели свежие полосы от ногтей и зубов Шин. Каса поспешно вскочил, направился в противоположной стене комнаты. Гулкий звон постепенно растаял в тишине спящего Дома.
   Через неприкрытые окна лился неспокойный красноватый свет Младшей луны, озаряя беспорядок в спальне хозяйской альятты. Но и в душе каса сегодня слишком многое оказалось перевёрнутым, сорванным со своего места - то, что он уже привык считать незыблемым. Лениво потянувшись, Шин спросила:
   -Тебе хорошо?
   -Я не знаю... - Арие не обернулся, говорил, глядя в стену. - Да, хорошо. Но с Нгойл у меня не было ничего подобного. Я не забывался... до конца. Полностью, словно в ахваг.
   На губах гутис появилась невидимая в сумраке самодовольная усмешка.
   -Разумеется, Нгойл была с тобой только нежна. Ведь ты вступал в Круг и был слишком молод. "И наивен", - хотелось добавить Арие, но он промолчал.
   Рука Шин отбросила покрывало.
   Гутис подошла, обняла за шею, зарывшись лицом в волосы. Потом повернула его голову.
   -Улыбнись мне каса. Твоя улыбка сводит меня с ума.
   -Я боюсь тебя, Шин.
   -Сын гирла боится? Но разве для этого есть причина? Разве я причинила тебе зло?
   -Мне кажется... ты можешь.
   -Не думай так.
   -Шин, пусть Ольтер никогда не приезжает в этот Дом.
   -Не волнуйся о нём. Вы не будете встречаться, если ты не хочешь. - Она опрокинула зеленоглазого каса на себя. - Хочу любить тебя снова, и обещаю - буду сейчас очень нежной. Если ты этого хочешь...
   Арие хотел. Он протянул руки и снова заключил Шин в объятья, ощущая, как на самом деле хрупко и податливо её тело, и как невозможно от него отказаться. И когда гутис, наконец, приподнялась, чтобы уйти, не выдержал, прошептал умоляюще:
   -Ты вернёшься, Шин?
   -Да.
   -Скоро? - Разве Наставник не объяснял, что это запретный вопрос? Или запрет относится к мужу, а любовник вправе спрашивать что угодно. Глаза гутис распахнулись от невольного изумления, которое сменилось радостью:
   -Так скоро, как смогу. Думаю, ещё сегодня.
  
  
   Всё-таки Ольтер приехал. Сначала это выглядело как обычный вежливый визит. Арие велел варессу подать в агрит угощение, напитки, собственноручно разложил по тарелочкам с золотыми краями аккуратно нарезанные ломтики сладких фруктов. Они поговорили о детях, о слугах, о погоде, которая в Гутис почти всегда была удивительно хорошей.
   Одет и причесан мужчина дабан был безупречно строго, что с самого начала вызвало у Арие тайную зависть. В Гутис его никто не учил одеваться, пришлось разбираться в этой очень важной области мужской жизни самостоятельно. Многочисленные, тщательно подобранные один к одному, драгоценности, украшающие причёску Ольтера, слепили взгляд, но черные глаза сегодня казались тусклыми и смотрели почти без выражения. Наконец, раскрошив кусок пирога и забыв о том, что его надо есть, дабан произнёс тихо:
   -Ты изменился, Уважаемый Арие. - Теперь пришла очередь Арие отводить взгляд. - Значит, это правда, ты стал Вторым мужем Шин. Она спит с тобой в альятте?
   Лучший способ защиты - это нападение. И он ни в чем не виноват. Почти. Если дабан обвиняет, то пусть объяснит, как он должен был сопротивляться. Золотой Круг слышит только самих гутис, а за мужчину, не имеющего родных, никто и никогда не вступится. И в детской его ждала маленькая Оссиль.
   -Золотой Круг объявил, что я принадлежу Уважаемой Шин, - как можно спокойнее произнёс мужчина каса, тоже используя сладкий пирог не для еды, а чтобы занять руки. - Поэтому я сплю с ней.
   -Не может быть, - вырвалось у дабан. Но он тут же потух и опустил голову. - Шин всегда проводила со мной очень немного своего времени. А с тобой... она ведь не оставляет тебя всю ночь... до самого утра. Как с юэль.
   Арие не представлял, о ком сейчас упомянул дабан, но почувствовал оскорбление.
   -Уважаемый Ольтер. - Он передвинул в сторону и чашку с давно остывшим настоем. - К чему может привезти наш разговор? Для чего ревновать, если от тебя ничего не зависит.
   -Я не ревную, - Ольтер солгал, и поэтому медленно и неотвратимо начал краснеть. - На самом деле Шин никогда не хотела меня по настоящему. Никогда. Но она никогда не интересовалась другими мужчинами гутис. Чем ты лучше меня, что дал ей такого, чего не мог дать я? - Арие промолчал, у него не было ответа. - Теперь жена постоянно недовольна мной. Стала говорить, что я плохо забочусь о детях. В последний раз... за меня заступался Наставник. - Ольтер вскочил, едва не опрокинув со столика поднос. - Не рассказывай, что я приезжал. Или скажи, мне уже всё равно.
   После внезапного отъезда Ольтера, больше всего похожего на бегство, Арие попытался успокоиться и хоть немного обдумать своё положение, только никакой ясности не получалось. Мысли лишь сильнее запутывались, как порванные нити. Мужчина каса поднялся в детскую, и долго играл с Оссиль, напряжённо пытаясь отыскать концы перепутанного клубка из сомнений и непонятных страхов. Его собственные слова Ольтеру были правдой - от него ничего не зависело, и в то же время каса точно знал, что берёт чужое, и боль отчаянья в глазах дабан была его личной виной.
   Варесс появился в детской как спасение. Он предупредил доса о визите Наставника. Арие ещё раз убедился, что с Оссиль всё в порядке, и поспешил навстречу - Наставник был редким и долгожданным гостем в этом Доме. Теперь каса не относился к его советам с болезненным нетерпением, наоборот, был благодарен за любую заботу. Он преклонил колено, коснулся массивного золотого перстня на протянутой вперёд пухлой ладони.
   -Приветствую тебя, Уважаемый Наставник.
   -Ты удивительно хорошо выглядишь, Арие. - Наставник одобрительно похлопал его по щеке, позволяя встать. - Совсем неплохо для мужчины, чья жена уже три круга не возвращается в свой Дом.
   -Её сестра, Уважаемая Шин, взяла на себя всю заботу об этом Доме.
   -Конечно, я всё знаю о тебе. - Наставник уселся на стул с высокой спинкой, расправил жёсткую юбку. Позволил Арие налить себе фрез. Выпил, не сводя с бывшего воспитанника испытующего взгляда. - А вот понимаешь ли ты, каса, что остался жить в этом Доме лишь ради дочери, рождённой в Круге. Уважаемая Нгойл успела позаботиться о тебе, оставив свой залог, а я ещё сердился, что она поставила тебя в Круг слишком рано. Гутис всегда понимают что делают.
   Только ради дочери Золотой Круг не отправил тебя, рождённого вне Круга, в Дом Отвергнутых. Арие, ты не должен заблуждаться и забывать - для Круга ты меньше чем ничто. Смысл твоей жизни в Оссиль. Ты обязан всегда находиться рядом с дочерью, я посоветовал бы даже перейти спать в детскую. И тебе следовало бы теперь одеваться в более тёмные одежды, и снять все украшения. Ты и так... чересчур хорош собой.
   Арие послушно кивнул.
   -Я помню об обязанностях отца и провожу с дочерью всё своё время, Уважаемый Наставник.
   -Не обманывай меня, Арие. - Наставник начал откровенно сердиться. - Ты никогда не умел лукавить, но раньше я был снисходителен - ведь Уважаемая Нгойл хотела только баловать тебя. Сейчас... ты поступаешь нехорошо. И это слишком опасно для тебя. Ты не представляешь, насколько опасно. Уважаемаяй Шин может переступать черту, запретную даже для гутис. А вот тебе... - Наставник явно не договаривал того, что мог бы произнести.
   -Но я стал Вторым мужем Шин, и стою ради неё в Тёмном Круге, - запротестовал Арие, забыв, что спорить с Наставником нехорошо. Тот охнул. Затем выпил вторую чашку фреза, но не смягчился, как это бывало с ним раньше, наоборот, сделался ещё суровее, даже сжал кулаки. Велел Арие сесть напротив себя.
   -У Шин есть муж, стоящий ради неё в Тёмном Круге и дети от него. Если этой гутис понадобится Второй муж, то найдётся совсем другой мужчина, но не ты, не муж её сестры. - Каса молчал, упорно рассматривая узор на скатерти. Наставник неодобрительно покачал головой. -
   -Значит, Шин Оус... поставила своё желание выше Закона Круга. Единственное, что мужчина может противопоставить гутис, это сказать нет. Ведь ты же находишься в собственном Доме. Но ты не смог.
   -Круг Свидетель, мне сказали, что Нгойл больше нет. Никто не говорил иначе, а ведь я... мы были вместе всего четыре кольца. Только три ночи. И Шин объявила, что я стал её Вторым мужем.
   Наставник невольно смягчился и теперь смотрел на своего юного воспитанника печально. Мужчина каса всё ещё оставался слишком юным. Слишком наивным.
   -Уважаемая Шин не должна была вести себя так... безрассудно. И так говорить, если она действительно произнесла именно эти слова. - Арие вскинул подбородок. Он не помнил дословно, что тогда сказала Шин, но понял он её именно так. И Шин знала все его мысли. - В Золотом Круге не предполагали, что Уважаемая Шин пожелает мужчину своей сестры. Так что... в твоих словах есть своя правда. Только кто станет слушать мужчину гутис, если рядом с ним нет жены? - Наставник встал, прошёлся вокруг Арие. Остановился прямо над его головой. - Такая история никому не понравится. Тебе следует подготовиться к худшему.
   -Что может быть хуже?
   -Каса, ты не хочешь понять меня. А я боюсь объяснять, чтобы своими совами не привлечь на твою голову ещё не свершившееся зло. Ты никто для Уважаемой Шин, чужой мужчина. И если родится ребёнок... ребёнок от тебя, для Круга он не будет законен. Твой ребёнок будет свидетельствовать, что ты нечист перед Кругом. - Наставник замкнул Круг прямо над головой мужчины каса. В голове Арие внезапно всплыли строчки из Завета, словно прописанные сейчас огненными буквами. "Мужчина, не сохранивший чистоту перед Кругом, недостоин. Его дочь отвержена".
   -Оссиль... - не гутис? - вопросительно прошептали губы Арие, словно Наставник мог дать какой-то другой ответ вопреки написанному в Завете.
   Шин появилась в агрит как-то незаметно, очевидно, запретила варессу предупреждать о себе. Наставнику пришлось встать навстречу гутис и поклониться так же, как это сделал Арие. Выражение круглого лица осталось неодобрительным - он собирался быть почтителен, но не более того.
   -Проверяете своего бывшего воспитанника, Уважаемый Наставник?
   -Да. И я недоволен им. У него слишком нарядное платье, руки полностью открыты, украшения в волосах. Кажется, он больше времени уделяет внешности, чем дочери.
   Губы Шин выразительно скривились.
   -Не Наставнику спорить со мной о Порядке в этом Доме. Я стою в Золотом Круге и сама устанавливаю эти законы. Ты должен лишь следить за их исполнением.
   Лицо Наставника заметно побледнело.
   -Мне кажется, в этом Доме соблюдают не все Законы, Уважаемая Шин.
   -Мне не нравится это обвинение. Я не забуду отправить жалобу в Службу Оркас.
   Наставник выпрямился, хотя на круглом лице выступила испарина.
   -Уважаемая Шин, ты - это ещё не весь Круг.
   -Я выслушала твои слова, Уважаемый Наставник. Уходи. Больше я не хочу встречать тебя в этом Доме.
   Шин проводила Наставника взглядом, повернулась к Арие - лёд в её глазах постепенно растаял.
   -Глупый старый Наставник. Он ничего не понимает, и просто смешон, если собрался указывать гутис. - Подобный разговор с Наставником показался каса неслыханным делом, но вмешаться он не посмел.
   Шин поманила Арие к себе, через некоторое время уже сидела у него на коленях. После долгого поцелуя у каса всё-таки вырвалось:
   -Как я могу пренебречь словами Наставника. Он никогда не ошибается.
   -Можешь. Представляю, что именно он здесь наговорил. Что может понимать Наставник?
   -Ох, Шин! - Арие почувствовал, как вопреки всем сомнениям жаркое вожделение поднимается снизу вверх, в то время как ладони гутис медленно и неумолимо скользят в противоположном направлении.
  
   С этого кольца Арие стало казаться, что он всё время немного пьян. Он и на самом деле теперь пил фрез, конечно, не слишком много, не больше одной чашки. Шин это нравилось, хотя она и не настаивала.
   Страсть с острым привкусом запретного сделалась смыслом жизни.
   И когда Шин шепнула, что теперь их не сможет разлучить даже Золотой Круг, потому что она сделала Арие отцом своей дочери, каса поверил всем сердцем. Захотел поверить. Как же иначе... Шин стоит в Золотом Круге и представляет, что делает. Разве она может причинять ему зло?
   Обвинения Наставника не могли быть справедливы. Арие испытал невероятный прилив счастья, впервые увидев свою вторую дочь. И никогда не пренебрегал своими маленькими прелестными дочерьми, заботился о них самым надлежащим образом - как отца его было не в чем упрекнуть. Но все помыслы были связаны только с Шин. Он жил лишь в те мгновения, когда сливался с возлюбленной в неразделимый клубок, сразу же забывая о глупых сомнениях, пытаясь отдаться без остатка её ненасытному, жадному телу.
   Видит Круг, он не желает Ольтеру ни малейшего зла. Пусть Ольтер будет, пусть Шин даже посещает своего дабан - ему всё равно. Но разве он берёт чужое? Разве Шин отдавала Ольтеру свою страсть? Никогда.
   И с каждым новым кольцом каса делался всё безумнее. И давно ничего не опасался, ходил по всему Дому с гордо поднятой головой, и переливчато-зелёные глаза радостно сияли.
   Сегодня Шин не собиралась приезжать. Уложив детей и оставив их на попечение сразу трёх обученных оло, Арие собрался прогуляться в большом парке. Он не успел никуда уйти, от входных дверей донёсся сигнал плоттера, выходящего из прыжка. Это было необычно (В самой Гутис плоттеры в прыжок не посылались), но ничего удивительного - иногда Шин появлялась и прямо извне.
   Арие бросился к зеркалам, торопливо поправил пышные манжеты и похожее на плетёное кружево легкое ожерелье - подарок за Изоаль, свою вторую дочь. Ещё раз взглянул на себя - последнее время он особо придирчиво следил за своей внешностью, в этом обвинении Наставник был абсолютно прав - и поспешил навстречу гостье.
   Круг Неодолимый, прямо перед ним, едва переступив порог, стояла Нгойл.
   Гутис очень изменилась: светлая кожа обгорела почти до черноты, как у дабан, волосы, наоборот, выгорели вокруг лица почти до белого цвета и вдобавок были коротко обрезаны. И даже не поддающаяся никаким внешним воздействиям униформа выглядела несколько истрепавшейся и немного выцветшей. Губы Нгойл не улыбались, как запомнилось Арие, а только презрительно дрогнули при виде застывшего, потрясённого её появлением, мужа. Он заглянул в глаза, и встретил абсолютно непроницаемый, жёсткий взгляд.
   Нгойл шагнула вперёд, приблизилась вплотную, упёрлась кулаком в грудь Арие. Только тогда он судорожно вдохнул воздух.
   -Мне сказали... ты не слишком сильно скучал в одиночестве. Как моя дочь?
   -Нгойл. - Это прозвучало как всхлип. Арие перезабыл все остальные слова, опомнившись, упал на колени, так и не осмелившись произнести приветствие. Наконец как-то заговорил: - Твоя дочь, Оссиль... Очень похожа на тебя.
   Губы Нгойл усмехнулись.
   -Что ещё ты мне расскажешь? Ведь в моё отсутствие у тебя появилась и вторая дочь?
   -Нгойл, - он говорил, потому что молчать было ещё хуже, - мне сказали, что ты покинула Круг и не вернёшься. Так сказали в Золотом Круге.
   -И что сделал ты? Кроме того, что посвятил себя воспитанию Оссиль?
   -Нгойл. - Сказать в оправдание было нечего.
   -Твоя вторая дочь от моей сестры. - Конечно, это не было вопросом.
   -Да. Я стал мужем Шин.
   Нгойл даже не засмеялась. Арие показалось, что эта гутис разучилась смеяться. Её нежный голос сделался резким, даже злым.
   -Кто видел мой уход и заявил об этом в Круге? И даже если бы... эта ложь была бы произнесена - сестра не могла бы прикоснуться к отцу моей дочери... без его согласия. Значит, согласие было дано.
   Гутис оттолкнула Арие с дороги и зашагала вперёд, не оглядываясь. Арие не понимал, что должен теперь делать. Встав с пола, поспешил следом.
   -Нет. Отправляйся к себе. Сейчас я не желаю тебя видеть.
   -Что ты сделаешь со мною, Нгойл?
   -Во всяком случае, Шин тебя больше не увидит.
   Арие сдержал горестный вздох, почти всхлип. Отступил. Свернул на лестницу, ведущую к рабат.
   Всё, что случилось с ним, представлялось теперь чудовищным жестоким розыгрышем. Он не хотел предавать Нгойл и никогда бы не сделал этого... ни под каким принуждением. Так получилось. И, конечно, он рад, что Нгойл осталась жива. Но что она сделает с ним? С детьми? Во что превратится его будущая жизнь?
   Ночью Арие привычно преклонил колени в Тёмном Круге, очерченном на полу рабат, потом сел на пятки, откинулся назад, положив ладони на бедра ладонями вверх. Закрыл глаза. Молитвы о прощении не получалось, да каса и сомневался, что имеет на него право.
   Нгойл вошла в рабат очень тихо, приблизилась, тоже опустилась перед мужем на колени. Она была закутана в длинный мягкий халат и сейчас не выглядела такой грозной и неумолимой, как при встрече. И когда заговорила, в голосе не слышалось гнева, только горечь.
   -Я сама виновата. Знала, что не смогу быть рядом, и позволила тебе остаться без Наставника. Оссиль не засыпает... зовёт тебя. Оло сказал, что она по ночам всегда зовёт отца и не успокаивается, пока ты не приходишь.
   Арие не пошевелился.
   -Я предал тебя, Нгойл, и заслужил презрение. И даже не имею права знать, что происходило с тобой всё это время.
   -Всё это время... я думала о тебе, мужчина каса. - Гутис приподняла руку, но так и не прикоснулась к его плечу, окутанному длинными шелковистыми волосами. Взгляд гутис напоминал потемневшее перед грозой небо. Совершенно неизвестная Арие, чужая жестокая гутис. Каса верил в одно: всё будет так, как она скажет, оставалось только ждать решения. - Я не смогу разлучить тебя с детьми. Дочери имеют право на отца. Ты будешь по-прежнему заботиться о них, но, во имя Круга, не попадайся мне на глаза. Не желаю видеть тебя в саясе и в коридорах.
   -Ты ненавидишь меня, Нгойл? - Арие задал этот вопрос, когда жена уже ушла, и поэтому не получил ответа.
   Очнувшись, каса упруго вскочил на ноги: если дело касалось детей - мужчины пренебрегали даже Тёмным Кругом. Подвернул волосы, привычно скрепил их на затылке. Натянул платье, сверху накидку-передник, туго перетянул её поясом. Нгойл произнесла не дочь, а дочери. Арие не смел надеяться, боялся даже думать, что это может значить.
  
  
  
   Глава 3
  
   Второй муж Нгойл
  
  
   И снова оло принёс ужин в рабат гораздо позднее положенного времени, поставил миску прямо на пол, у самых дверей. Конечно, он лишь исполнял приказ - ограничения в еде считались одним из видов наказаний. Арие поднял миску и ничего не сказал. Поев, ещё раз сходил наверх, в детскую, уложил Оссиль спать и дал указания оло. Младшую девочку, Изоаль, ему не позволяли даже увидеть - и каса снова не протестовал, послушно вернулся к себе.
   В коридоре, у самых дверей рабат его поджидал Ольтер: преградил дорогу, затем почтительно поклонился, приложив руки к груди. Муж Шин был последним, кого каса хотел бы видеть, но, вспомнив о правильном поведении, Арие тоже сложил руки.
   -Приветствую тебя, Уважаемый Ольтер. - Вежливые слова произносились с трудом, застревая в горле, как сухой песок.
   Недоверчивые глаза дабан, конечно, отметили неприлично простую одежду мужчины из Каса.
   -Я страшился гнева... сестры моей жены. Думал, что Уважаемая Нгойл пошлёт тебя в ахваг. Но ты...улыбаешься и спокойно отдыхаешь в собственном рабат.
   -Тебя это огорчает? - Место для разговора было не самым подходящим, и Арие совершенно не понимал, что дабан делает здесь в столь странное для обычных визитов время. И заговорил муж Шин, даже не произнёся приветственных слов.
   -Огорчает? - Ольтер хотел засмеяться, но вдруг позабыл, как это делается. Он стремительно развязал шнуры на платье, рывком сдёрнул ткань с одного плеча вниз. Бронзовая кожа на спине были располосована кроваво-красными следами от плётки. Арие отшатнулся.
   -Кто это сделал? - Словно не догадался.
   Опомнившись, Ольтер передёрнул плечами, торопливо прикрылся.
   -Наставник снова вмешался, чтобы защитить меня от худшего. Но Шин предупредила, что отправит меня в Дом Отвергнутых, если снова не увидит тебя. - Дабан поморщился, задев тканью свежие рубцы - Дом Отвергнутых был не самой худшей из угроз Шин.
   -О чём ты говоришь? Нгойл запретила мне видеться с сестрой. - Арие не желал ничему верить, даже своим глазам.
   -Разумеется, запретила. Я даже не сомневался, что ты откажешься - но не мог не попробовать. - Дабан всё-таки заставил себя улыбнуться, белоснежная улыбка сверкнула как отчаянный вызов. - И не представляю, что делать дальше... Как защитить детей от гнева Шин?
   -Во имя Высокого Круга, причём здесь твои дети? Разве детей не защищает Закон Круга? - Арие не сводил глаз с лица Ольтера, пытаясь угадать, в чём тот не прав.
   -Ты слишком плохо учил Завет, каса. Зря отказался от Наставника. Гутис вправе распоряжаться всем, что находится в её собственном Доме. И если Шин отвергнет меня... сам Золотой Круг бессилен что-либо изменить. А дети отвергнутого отца... меньше чем ничто. Они уже никогда не будут признаны Кругом. - Дабан немного отступил, прислонился к гладкой стене коридора, замер, словно пропуская Арие в рабат и больше не желая ничему сопротивляться.
   В следующее мгновение каса принял решение.
   -Хорошо, едем. Я встречусь с Шин и сам поговорю с ней. Шин выслушает меня и поймёт, что ты не виноват.
   Несколько мгновений дабан просто смотрел на мужчину каса, не веря услышанному. Он действительно с самого начала ни на что не надеялся. Даже не предполагал, что Арие может согласиться. Затем едва слышно прошептал:
   -И ты осмелишься пойти против слова Нгойл? - Быстро закрыл себе рот рукой. Что за глупости он начинает говорить - словно отговаривает. - Что ж, если ты решил - то поезжай один.
   -Один? - Арие запнулся, не представляя, как станет теперь отказываться. Трудность была в том, что каса ещё никогда и никуда не ездил один. В отличие от всех остальных мужчин гутис у него так и не появилось личной карточки допуска, с помощью которой гутис совершали множество разнообразных действий: устанавливали Внешнюю связь, управляли плоттером или совершали покупки. Конечно, это было неправильно и причиняло много неудобств. Но не мог же он именно теперь напоминать Нгойл о собственных правах.
   Ольтер тоже удивился, услышав о проблеме карточки. Вытащил свою.
   -Хорошо, я сам вызову тебе плоттер. И храни тебя Круг, но я буду ждать твоего возвращения здесь.
  
   Он ждал до последнего, до обязательного времени Тёмного Круга. Поняв, что дальше ждать бессмысленно, вовсе не надеясь, что всё как-нибудь обойдётся, дабан направился прямо в альятту.
   Судя по взгляду гутис, Нгойл не слишком удивилась необъяснимому появлению дабан - или умела владеть собой гораздо искуснее, чем сестра. Выслушала заранее приготовленную короткую речь. Вернее, выслушала до половины, молча скрылась в сторону саколь. Вернулась из кабинета уже не такой невозмутимой - синие глаза сделались чёрными от гнева.
   -Ты предложил Арие отправиться к Шин тайком, против моей воли?! Тебе приказала это жена? На что же ты надеешься, Ольтер?
   -Нет, Уважаемая Нгойл, жена не приказывала мне ничего. - Ольтер и себе не мог объяснить, что конкретно потребовала от него Шин, запомнив только яростный блеск синих глаз и последнюю страшную угрозу.
   -Ты принял решение сам?! Ты, не имеющий права решать?
   -У меня не было выбора, - безнадёжно выговорил мужчина дабан.
   Взгляд Нгойл казался не менее угрожающим, чем взгляд её старшей сестры. Только... в гневе глаза Шин делались прозрачно-холодными... как лёд. Ольтер дрогнул, опомнившись: он не должен был переставать слушать, что говорит сейчас Уважаемая Нгойл.
   -Я не забыла, как ты впервые появился в Доме Шин. Ты боялся, боялся всего, и, одновременно, был настолько горд, что осмеливался сопротивляться любому приказу. Шин отправляла тебя в ахваг... сколько раз? До того, как ты всё-таки вступил в Круг?
   -Двенадцать раз.
   -Круг Неодолимый! - Такую страшную цифру Нгойл не ожидала услышать. Она сломала что-то в руках, отбросила в сторону. - Но ведь не это сломило тебя, Ольтер. Мне признался Ларк, что тебя сломила вовсе не физическая боль, а что-то совсем другое. Что?
   Признаваться Ольтер не собирался. Даже сейчас в сердце мужчины ещё сохранился горделивый вызов любому насилию. Но что значит гордость, если гутис пригрозила расправиться с его родными в Дабан. - Нгойл так и не дождалась ответа на свой вопрос, и не стала его выяснять - сейчас не до старых тайн. Гутис окинула мужа своей сестры одним пристальным взглядом, словно видела его впервые, её голос сделался обманчиво спокойным. - Отчего же теперь ты забыл о гордыне, сам отправил к жене другого мужчину?
   Ольтер незаметно стиснул руки - сильно, чтобы почувствовать боль. Ответ был тот же... что и в первый раз, но мужчина дабан не делал таких признаний даже своему Наставнику. В этом случае Шин обязательно осуществит свою угрозу.
   -Я уже плохо помню, как впервые встал в Тёмный Круг. И к чему я был тогда готов. Но теперь... я послушен воле Шин, и готов исполнить любое её желание.
   -Ты сам не понимаешь, что говоришь, дабан. Но твоя безрассудная глупость будет наказана.
   Ольтер ощущал себя человеком, попавшим в то место, куда били молнии. Он и не надеялся на спасение, зная, что любое сопротивление бесполезно. Гутис всегда поступают так как говорят. Хорошо знакомый липкий ужас сковал тело ещё не забытой слабостью. Дабан лишь тихо переспросил:
   -Ты тоже... пошлёшь меня в ахваг?
   -Нет. - Нгойл решительно тряхнула короткими волосами. - Ты заслужил особое наказание, дабан. Иди со мной.
  
   * * *
  
   Гектиору, кривоглазому хитрому мошеннику из Нижних Дворов, игроку и меняле фальшивых денег повезло в первый раз в жизни, хотя с рождения его все звали Гхек-Счастливчик. В игре наудачу ему достался сильный, на редкость здоровый и совсем молодой раб. Гхек и поставил-то на кон всего три простые монеты, причём одна из них была фальшивой, а две остальные тоже - только более аккуратной чеканки, в темноте их можно было принять за настоящие.
   Первый хозяин раба, незнакомый никому из завсегдатаев и местных игроков, даже не попытался оспорить выигрыш. И уже это было плохим признаком - значит, у раба всё-таки имелись скрытые недостатки. Или он был украден, или что-нибудь ещё.
   Под завистливые взгляды приятелей Гхек критически осмотрел своё чудесное приобретение, но клейма не обнаружил вовсе. Кожа чуть-чуть светлее обычного, или просто слишком ухоженная, безупречно гладкая - никаких изъянов. Счастливчик уже собрался забрать свой счастливый выигрыш, но вовремя одумался. Такой раб - целое состояние, а это не прощается. Надо избавиться от подозрительной удачи, и поскорее - пока она не навлёкла несчастье на самого Гхека. Как бы не потерять с таким выигрышем и собственную жизнь. Счастливчик лучше многих представлял, насколько реальны подобные опасения в Царских Дворах.
   Пока стражники ещё не закрыли ворота, Гхек послал мальчика разыскать Старшину перекупщиков живого товара, и честно предложил ему купить выигранного, вернее, буквально свалившегося на голову раба. Надменный и важный Старшина с привычным подозрением уставился на слишком невзрачного продавца - с подобными людьми он напрямую дел никогда не водил, хотя кривоглазого менялу немного знал (Ничего положительного о Счастливчике никогда не говорилось). Гхек, почти ничего не придумывая, коротко изложил правдоподобную историю своего выигрыша.
   -Хо-хо... Клейма нет. Откуда же ты уверен, что он и на самом деле раб, а не... сынок достойных родителей? Что он тебе говорит?
   -Он? - Гхек впервые запнулся. - Ничего не говорит. Нет-нет, он не немой. Не хочет говорить о себе.
   -Вот как. - Старшина немного подумал, поглядел недовольно на высокого молчаливого раба, на низенького Гхека, на свои пальцы в перстнях. Принял решение. - Две дюжины.
   Две дюжины серебром совсем не так мало, но гораздо меньше настоящей цены. Гектиор и не подумал спорить. Что-то подсказывало - о такой выигрыш можно, в конце концов, обжечься. Удача так не играет. Только не с Гхеком.
   Старшина потом долго раздумывал над своим приобретением, что-то взвешивал, приглядывался. Через его ловкие руки прошло много всяких невольников: женщин и мужчин, красивых и уродливых, сообразительных и совсем тупых, покорных и упрямых. К этому было негде не придраться. Он умел всё, что ни заставишь делать, и, похоже, умел много больше, и говорил тоже хорошо. Единственное, отказывался рассказывать о себе. Но главное... уж слишком хорош собой. Не для рыночных рядов.
   Старшина понаблюдал за Олиу - так назвался раб, - несколько дней, потом послал к нему служанку с женской половины. Девушка вернулась удивлённая и рассказала, что новенький отверг её услуги. Сначала Старшина рассердился - капризы невольников заканчивались плохо и всегда доставляли массу хлопот. Может, этот раб и не вполне здоров. Он снова устроил строгий допрос.
   -Разве ты не знаешь, Олиу, что не можешь отказываться? Я хочу видеть, на что ты способен. Или ты болен и не можешь?
   Жгуче-чёрные глаза раба спокойно глядели в глаза хозяина.
   -Господин, я не хотел тебя рассердить.
   -Тогда в чём дело? Иди и ляг с этой девушкой, и тогда я увижу, что с тобой всё в порядке.
   -Нет, господин, не могу. Ни с ней, ни с кем другим. На мне лежит запрет.
   -Смеёшься надо мной, да?
   -Как можно, господин. - Олиу почтительно склонился перед хозяином. - Просто не могу, не принуждай меня. Или мне придётся умереть.
   Старшина задумался. Он почти поверил, что раб не обманывает и будет сопротивляться до последнего, как пойманная в тёмном переулке девушка. Но, возможно, это его упрямство окажется и драгоценнейшим достоинством. Может быть... если подумать.
   На следующий день он привёл к себе домой для послеобеденной беседы Смотрителя Внутреннего Двора, входящего в ближайшее окружение Наместника Ялога. И, между прочим, после сладкого вина, упомянул о необыкновенном рабе.
   -Да он так силён и здоров, что скорее сойдёт за наёмника с Вольных Островов, - привычно щурясь, сделал заключение Смотритель, лениво рассматривая стройного и длинноногого молодого мужчину. Вернее, юношу с чёрной густой гривой волос до середины спины. Старшина специально велел их вымыть и тщательно расчесать.
   -Ну, нет, островитяне... грубы и неграмотны. Не могут сосчитать монеты в кулаке. А этот обучен считать. И читает, даже не запинаясь.
   -И всё-таки он похож на жителя Вольных Островов.
   -Так разве это его портит? Взгляни... как на него так приятно смотреть. Я могу продать его кому угодно, но я то знаю, что он понравится Наместнику.
   Смотритель пожевал нижнюю губу, сплюнул. Оба знали, о чём идёт речь. Об этом не принято было много говорить вслух, но Наместник Ялога слишком любил подобные игрушки.
   -Но то свойство... о котором ты говорил. Его скромность. Как я могу быть уверен?
   -Можешь. - Опытный торговец не собирался упускать своей выгоды. - С Олиу всё в порядке. Предложи нашему повелителю. Только не забудь - это я отобрал такого раба.
  
   Новое положение не слишком располагало к наблюдениям, но Ольтер смотрел и смотрел во все глаза. Разгневанная Нгойл отправила его прямо в столицу Союза Кланов - Хасслар, совсем рядом с Вольными Островами. Ветер с моря приносил тот же запах, что и в детстве. Однажды отец даже плавал сюда... Ольтер мог бы попробовать убежать, только сразу же задавил шальную мысль - она была неправильной. Если гутис пожелает, то найдёт беглеца везде. И будет гораздо лучше, если он окажется там, где его оставили.
   О самом Хасслар Ольтер знал не слишком много. Вольные острова сторонились Союза Кланов, на самом деле объединения пиратских кланов, хотя порядок здесь как-то поддерживался, а торговля даже процветала.
   Чуть в стороне от городских кварталов, прямо на берегу, высилась Крепость Наместника. Наверное, большинству простых горожан, теснящихся в скромных лачугах, она представлялась невероятно огромной и сказочно богатой, настоящим Дворцом с воротами, украшенными позолотой. Сотни слуг-рабов день и ночь прислуживали здесь господину Наместнику Ялога и его окружению, спеша исполнить любую прихоть. Теперь и Ольтер влился в этот муравейник, хотя и смотрел на местную роскошь с тайной насмешкой. Теперь всё представлялось лишь яркими блестками и жалкой мишурой в сравнении с тем, что окружало его в Гутис.
   О гутис в Хасслар не упоминали, наверное, даже не верили в их существование, хотя где-то здесь, недалеко должна была находиться База Двойного Ордена. Расспрашивать сам Ольтер не решался. В глубине души он отчаянно надеялся, что Нгойл всё-таки смягчиться. Когда-нибудь. Другое дело Шин. Жену он знал слишком хорошо - ни при каких обстоятельствах Шин не простит того, что гутис называют нарушением Круга. Ничто не послужит оправданием.
   Только всё это осталось далеко, Дома, а здесь и сейчас Ольтера окружила совсем другая жизнь. Повода придраться к себе он не давал. Молодой раб оказался трудолюбив, сообразителен, услужлив, никогда ни на кого не сердился, и его улыбка всегда выглядела безупречно-почтительной. Но самый удивительный талант Олиу оказался совсем в другом.
   Для развлечения хозяев и гостей за крепостной стеной - в Царском Дворе, как называли это место жители Хасслар, - устраивались схватки рабов, стражников и даже приближённых из окружения. Иногда это были шуточные драки, иногда серьёзные сражения. Сильного, но не предназначенного для такой забавы раба выпустили во двор почти случайно, чтобы заменить одного из заболевших настоящих бойцов.
   В Домах гутис мужчины были обязаны поддерживать безупречную физическую форму, постоянно развивать силу и ловкость движений, и для этого занимались танцами, плаваньем и другими видами упражнений. В Доме Оус обязательные занятия для мужчины, помимо прочего, включали и разнообразные виды борьбы, разумеется, без оружия, и под руководством опытных баули.
   Пару раз Ольтеру позволили наблюдать за тренировочными занятиями Шин. Тогда в зале он видел даже не хищного зверя, а нечто гораздо более опасное. Хищник может оказаться невероятно силён, быстр и смел, но он не разбирается в человеческой анатомии и физиологии, откровенно (или исподтишка) стремится поскорее вцепиться в горло - и это всё. Гутис умели убивать, используя сотни различных точек на теле, не оставляя даже видимого следа, не пролив ни капли крови. Порой даже не взглянув на противника. И всегда в самый выгодный момент. Против самих гутис Ольтер никогда не устоял бы - до такой степени совершенства его и не обучали. Но для Хасслар, где знали множество подлых приёмов, но даже не подозревали о чистой совершенной линии боя, когда ошибки исключались изначально, его умение вести сражение и защищать себя оказалось каким-то запредельным и недостижимым. Олиу побеждал всегда, практически без оружия, голыми руками. Побеждал, даже выходя один против трёх противников.
  
   На него уже перестали ставить - это было бессмысленно, никто не желал просто выбрасывать деньги. Весёлые подружки простых моряков и местной знати были без ума от такого победителя. Наперебой пытались задобрить Олиу угощением и подарками, улыбались и дарили обещания, даже не вспоминая о том, что он всего лишь раб. Олиу вежливо улыбался в ответ, словно не замечая откровенных жестов и призывных взглядов, никому не отдавая предпочтения.
   Подобное спокойствие не могло продолжаться слишком долго. Иника, любимая сестра Наместника, поспорила с братом, что победит этого упрямца. Конечно, не в сражении - Сохрани Светлый Ялог! - а лишь благодаря неотразимости своих женских чар. Спор получился не шуточный, при большом числе свидетелей. Иника распорядилась немедленно, прямо со Двора, прислать Олиу к себе, в комнату с мозаичными полами.
   -Разденься для меня, Олиу.
   -Моя госпожа. - Ольтер стоял, вытянув смуглые руки вдоль тела. - Зачем тебе я, у тебя столько молодых слуг?
   -Я хочу рассмотреть тебя поближе, Олиу. - Женский голос звучал обманчиво мягко и вкрадчиво. Тонкие брови взбалмошной молодой женщины нетерпеливо сдвинулись. - Делай, что говорят.
   Ольтер опустился на колени, позволили служанкам снять с себя рубашку. Под пристальным взглядом Иники девушки-служанки начали омовение: поливали плечи и грудь раба тёплой водой, смывая пот и грязь со двора. Затем помогли Ольтеру встать, подвели прямо к госпоже, расправили длинные чёрные волосы. Капли воды, как самые настоящие драгоценности, переливались на его тёмной блестящей коже. Иника медленными глотками пила прохладный напиток, смотрела из-под ресниц. Вблизи этот красивый раб казался ещё привлекательнее, чем сегодня днём, когда она смотрела сверху, с балкона, а он словно танцевал на вытоптанном круге Двора, заставляя зрителей реветь от восторга.
   Иника указала плавным жестом на заставленный дорогими яствами стол.
   -Угощайся. И расскажи мне, почему ты так упорно избегаешь внимания женщин? Что на самом деле удерживает тебя? Возможно, я сочту твои причины важными и не стану настаивать.
   -Во мне нет особой тайны, моя госпожа. Только моим словам трудно поверить.
   Ольтер не сомневался, что рассказывать правду всё равно придётся - женское любопытство не успокоить одними отговорками. Только вряд ли сестра Наместника успокоится и потом. Он слышал о споре и понимал, кто должен проиграть. Вернее, он проиграл с самого начала и держится только на одном упрямстве.
   -Говори.
   -Раньше я жил в очень далёкой стране. Со своей женой и детьми. Ничего больше.
   Улыбка женщины сделалась недоверчивой.
   -Какое странное начало. Неужели у тебя есть дети? Удивительно. Ну, и что же произошло с тобой?
   -Меня разлучили... с моей женой и детьми. Может быть... когда-нибудь мне будет дозволено вернуться к ним.
   -Так всё дело в твоей жене? - догадалась Иника. - В любом случае в твоей далёкой стране никто ничего не узнает, - милостиво пообещала она, явно не принимая услышанное в расчёт. - Только ты и я. Для других всё останется тайной. Соглашайся, Олиу.
   Ольтер судорожно сглотнул, внезапно ощутив жажду. Сохранить в тайне непросто даже помыслы. А для всего остального существует монитор, без которого мужчина гутис не вправе даже переступить порог своего Дома.
   -Нарушить верность жене - не прощаемое преступление. И наказание коснётся не только меня, но и всех моих детей. И будет ужасным.
   Спокойным ласковым голосом Иника приказала упрямому рабу начать есть. Затем велела пересесть ещё ближе, указала на место рядом с собой. Ольтер замер, не представляя, что получится из настоящего сопротивления. В Крепости слуг бросали в подвал и без особой вины, просто из прихоти.
   -Если ты сегодня не ляжешь со мной, завтра тебя потребует Наместник. А моего брата не заинтересует рассказ о несчастных детях, которых, наверное, и нет. Выбирай, с кем ты хочешь остаться.
   Ольтер оглянулся вокруг, словно ища путь к спасению.
   -Я не могу ответить ни на чьё желание, моя прекраснейшая госпожа.
   -Почему, Олиу? Разве в моём желании есть что-то неприятное для тебя?
   -Но я не могу.
   Иника чувствовала, что проиграла спор, но почему-то не рассердилась. Спор - это ерунда и глупость. Серебряные глаза стоят любого проигрыша. И, главное, Иника не верила, что её проигрыш окончателен. Она улыбнулась.
   -Всё равно... тебе лучше остаться около меня.
  
   Наместник Ялога считался главой всех кланов чёрно-красных ашали - повелителей морей. На самом деле все они были просто разбойниками и пиратами, сумевшими-таки заключить между собой военный союз. Но присвоить себе имя Ялога. Неужели Светлый Ялог может одобрять жестокость и убийства? Не выдержав, Ольтер осторожно переступил с ноги на ногу, поёжился - от входа в общий зал сильно дуло, а на нём была лишь тонкая рубашка - подарок госпожи Иники. Он уже давно ждал, стоя у стены, но про раба словно забыли.
   Взглянуть на Наместника Ялога Ольтер осмелился далеко не сразу. Конечно, это не мог быть тот самый страшный разбойник, о котором ему рассказывали в детве. Тот был настоящим чудовищем. Нападая на прибрежные посёлки, он приказывал бросать детей в огонь, и захваченные ашали топил вместе с людьми. Этот выглядел почти благодушным, в просторных красивых одеждах. Лицо чисто выбрито, только едва заметный шрам под глазом.
   Иника повернулась, посмотрела на Ольтера, снова повернулась к брату. Она была слишком рассержена. Конечно, тайны всегда нелегко сохранять, а у брата повсюду добровольные соглядатаи - её же собственные служанки, которых придётся выпороть. Уже весь Хасслар знает, что победитель Царского Двора даже не прикоснулся к ней. Она не сумела сломить глупое упорство какого-то раба.
   Наместник Ялога долго и от души смеялся над женскими уловками, а потом Арипат заявил, что такой спор может выиграть любой, и он сделает это для своего любимого брата. Арипат не был братом, не был даже не настоящей роднёй. Всего лишь сын наложницы. Не желая видеть своё поражение, Иника покинула зал, провожаемая громким смехом.
   -Значит... ты не любишь женщин?
   Ольтер с трудом не дрогнул от резкого звука голоса. Почувствовал, на него смотрят.
   -Господин, как я могу так говорить о женщинах?
   -Тебе не понравилась только моя сестра?
   Это могло быть шуткой, могло превратиться в обвинение.
   -Господин, я рассказал госпоже Инике о своих причинах. Если ты приказываешь, я расскажу всё снова. Я не могу и не должен любить других женщин, потому что... надеюсь когда-нибудь вернуться к своей жене. Я знаю, что мои слова вовсе не имеют смысла для твоих ушей, а меня можно назвать упрямым или сумасшедшим.
   -Неужели... ты так сильно любишь свою жену? - Голос Наместника Ялога выразил сомнение.
   Кажется, Ольтер услышал такой прямой вопрос впервые в жизни. Вовсе не к месту. И почему слова о любви вдруг причиняют такую боль? Было ли между ним и Шин хоть что-нибудь, напоминающее любовь? Что ему вообще известно о любви? Да, он знает любовь, и будет любить всегда. Но вся его любовь связана лишь с детьми - разве это не чистейшая правда? Ольтер едва удержался, чтобы не закрыть лицо, снова вспомнив о тех, кого потерял.
   -Мой господин, я всего лишь человек. Я всем сердцем предан матери своих детей, и боюсь её рассердить.
   Глаза Наместника Ялога встретились с какими угодно, только не робкими глазами раба. Очень гордыми. Наместник недовольно нахмурился.
   -Ты боишься женщин?
   "Все, кто знают гутис, боятся их", - мог бы ответить Ольтер. Только это его не защитит - наоборот. Союз кланов тайно ненавидит гутис именно потому, что боится. Нет, вспоминать здесь о гутис стоит лишь в самом последнем случае, а лучше не вспоминать вовсе.
   Арипат, один из любимцев Наместника, хитро прищурился, словно придумал что-то забавное, небрежно откинулся на изгиб высокого изголовья.
   -Признайся, раб, ты всё выдумываешь, чтобы привлечь к себе внимание господина. Клянусь неверной богиней, я знаю, что угадал. - Арипат захохотал, схватил растерявшегося Ольтера за край слишком нарядной рубашки, потянул к себе, на покрытую ковром широкую скамью. Ольтер не представлял, как избежать откровенных прикосновений явно находящегося под действием одурманивающих снадобий приятеля Наместника. Свободные нравы Хасслар приводили его в ужас, собственные воспоминания о жизни в отцовском доме казались необыкновенно чистыми, даже возвышенными. Неужели Нгойл действительно пожелала, чтобы он разорвал Круг именно в Дабан? Чтобы наказать больнее. Около скамьи, на низкой подставке, стоял причудливо изогнутый сосуд с дымящейся смолой и ещё чем-то ароматным. Сладковатый запах почти не развеивался, и Ольтер почувствовал, что постепенно дурман стал действовать и на него. Он попытался переползти к краю скамьи, но Арипат прижал его локтём, другой рукой поднёс ко рту вино.
   -Пей.
   Ольтер смог лишь прошептать:
   -За что, господин?
   -Ты... самый ленивый и дерзкий слуга из всех, что я знаю.
   Удлинённое лицо красивого молодого хассларца находилось совсем рядом. Наместник с любопытством наблюдал за происходящим, явно не собираясь вмешиваться. Его в глаза тоже затуманились, и глядели сейчас почти не мигая. От невыносимо терпкого кисловатого вина Ольтера вдруг затошнило, одновременно, ладонь Арипата сдавила его живот, в другой руке сверкнуло лезвие ножа с золотой рукояткой - просто игрушка. Хассларец собирался ему угрожать.
   Невольно сопротивляясь, не думая, что он делает, Ольтер перехватил занесённую над собой руку, ещё сильнее раззадорив мучителя. Никакой борьбы межу рабом и господином на самом деле не происходило, но Арипат оказался так неловок, что сам бросился на свой нож, не в состоянии вообразить, чем это может закончиться - лезвие без всякого сопротивления мягко вошло прямо под сердце возомнившего о себе воинственного любимца Наместника. В первый миг Арипат даже не почувствовал боли. Через несколько мгновений был уже мёртв.
   Последнее, что Ольтер разглядел - наливающиеся кровью глаза Наместника Ялога, следящие за агонией своего глупого любимца.
  
   Почему-то в подвале - тюрьме для рабов, куда его поместили, близость моря ощущалась особенно сильно: резко пахло гниющими водорослями и морской водой. Наверное, она где-то понемногу просачивалась. Сине-зелёное море, на другом конце которого когда-то находился его родной дом. И сейчас там... Ольтер даже в темноте зажмурил глаза, чтобы ничего не видеть.
   Преступника приковали к стене, в нише безлюдного, выложенного камнем, коридора, И здесь он никуда не мог деться от Иники. Госпожа пришла в подземелье со служанкой, та держала лампу.
   -Непреклонный Олиу, ты добился своего, хотя мог получить всё, что пожелаешь. Так кто выиграл? Тебя ждут только пытки и ужасная смерть. Неужели они слаще и желанней, чем я?
   Ольтер промолчал. В крепости устрашение рабов всегда совмещалось с весёлым развлечением для хозяев - он отлично представлял свою участь. Иника велела поправить лампу, чтобы свет падал прямо на лицо раба. - Олиу, я ещё могу помочь тебе бежать. Мне это не трудно.
   -Я знаю, какой платы ты потребуешь, госпожа. Для меня это невозможно. - Ох, какие горделивые слова. И он произносит всё это... после той грязи и унижений, что уже случились.
   -Невозможно? Ты столь дорого оцениваешь своё, не принадлежащее тебе тело? Клянусь Светлым Ялогом, оно великолепно. Только уже завтра от него мало что останется. И ещё... брат велел, прежде чем пытать тебя огнём, предложить за небольшую плату всем... кто пожелает. Прямо на площади.
   Мужчина и на этот раз промолчал, отвернув лицо. Не смог говорить, язык отказывался повиноваться. Он молчал, чувствуя, как постепенно глаза наполняются слезами. Так хотелось жить, и не было ни одной причины желать себе смерти. Почему он должен умирать? Ради чего? Надежды на милость Круга не осталось. И он почти научился не вспоминать о детях. Всё закончилось.
   -Госпожа моя... Вы выиграли. Если я ещё нужен вам...
   -До последнего надеялся, что Шин оценит твою стойкость?
   Бледно-розовый свет рассеял непроницаемую тьму подземелья. Силуэты Иники и её перепуганной служанки словно растаяли. Ольтер выпрямился в своём углублении настолько, насколько смог. Вздохнул глубоко, чтобы прояснить голову и убедиться, что перед ним не наваждение, явившееся в приступе отчаянья.
   -Нгойл!
   -А ты всё-таки удивил меня, Ольтер. Я ведь хорошо помню, как отчаянно ты противился Шин, презирая любые угрозы. И вдруг - такая верность! - Ольтер молчал, понимая, что гутис вовсе не нуждается в его объяснениях. Неужели Нгойл явилась лишь для того, чтобы произнести эти насмешливые слова. Не может быть! Нгойл кивнула, будто соглашаясь с его мыслями. - Я хотела отомстить Шин, но она даже не вспомнила о тебе... за всё это время. Моя сестра отвергла тебя перед Кругом, не предъявив никаких обвинений. Получилось, что я наказываю тебя одного, наказываю сверх всякой меры. Твои дети остались без отца. Надеюсь, ты сумеешь их успокоить. Они тоскуют без тебя, упрямый дабан. - Ольтер дернулся и снова застыл, пытаясь всё правильно понять и не ошибиться в том, что его ожидает.
   -Ты подарил жизнь детям гутис, стоя в Круге, и всегда был для них безупречным отцом. Отвергнув тебя, Шин пренебрегла правами детей. Круг не может принуждать гутис, но я не соглашаюсь это принять. Если Шин плохо поступила с тобой из-за меня, то я вынуждена принять все её обязанности на себя. Я забираю твоих детей и тебя в собственный Дом, и даю вам защиту. Ты понял меня, дабан? Я сказала это и в Золотом Круге.
   -Ты сестра моей жены, - глухо подтвердил Ольтер, не узнавая собственный голос.
   -Идём. Наставник и твои дети ждут тебя.
   В голове Ольтера всё окончательно перепуталось, но он твёрдо помнил жёсткое, постоянно повторяемое правило: гутис права всегда, и, прежде всего, права та, в чьём Доме ты живёшь. Поэтому, когда появился Арие, он признал поведение Шин правильным, как бы теперь не приходилось расплачиваться за собственное смирение.
   Ольтер оглянулся вокруг, но поверхность стен уже не различалась, покрытые лишайником камни растворялись в ровном розовом свечении.
   -Но я же... - он сглотнул. Если Нгойл ещё что-то не знает, то скоро выяснит. И тогда решение гутис изменится к худшему. - Уважаемая Нгойл, в Хасслар я был вынужден переступить Круг.
   Лёгкие брови гутис недоумённо взлетели наверх. Она словно собиралась рассмеяться, но передумала.
   -Я была уверена, что ты догадаешься немного раньше. Это не Хасслар, Оле, а всего лишь диа-постановка. Игра. Ничего больше.
  
  
   Они переступили порог Дома Нгойл вдвоём. Рука гутис держала его запястье, и это было хорошо, потому что от слабости мужчина мог и споткнуться.
   -Не задерживайся. Иди быстрее. Наставник не позволит тебе подняться к детям, пока не убедится сам, что ты в порядке.
   -Мои дети здесь? - не удержался мужчина от вопроса.
   -Да. На самом деле... я привезла их сюда в ту же ночь, как отправила тебя... в игру.
   Мужчина снова напрягся, усилием воли заставил себя расслабиться, упорно повторяя, что ужас Хасслар в прошлом. Хотя поверить в такое правдоподобное большое представление было нелегко, Ольтер всегда считал диа лишь детским развлечением.
   Он был так сильно измучен, что у Наставника не нашлось слов для упрёков: побои были самые настоящие, пусть и полученные в придуманной игре. Наставник лишь снисходительно пробормотал, что воспитанник совсем не плохо выглядит. И, милость Круга, дети здоровы и всё время спрашивают об отце. Уважаемая Нгойл пожелала принять отвергнутого мужчину в собственный Дом на положении Второго мужа, чтобы никак не нарушить права детей. О самых младших сейчас заботится Герр, у него это неплохо получается.
   Ольтер захлопал ресницами - всё-таки он стал плохо соображать, или в подвале что-то плохо расслышал.
   -Я назван Вторым мужем Нгойл?
   -Круг уже признал это.
   Так вот почему Нгойл ввела его в свой Дом, держа за запястье. Быть мужем, даже вторым, наверное, всё-таки лучше, чем никем - но Ольтер не понимал, стоит ли ему радоваться. Насколько он знал, гутис выбирали Вторых мужей вовсе не для детей. А вот он для чего?
   О Шин и Арие дабан ничего не спросил, опасаясь, что прямые вопросы вызовут упрёки и гнев. Но Наставник почти всё рассказал сам, хотя раньше не позволял себе вспоминать вслух имя Арие.
   Получив мужчину каса, Шин попыталась задержать его себя и куда-то спрятать. Но у неё... получилось не до конца. Уважаемая Нгойл сочла себя оскорблённой. Она вернула мужа и наказала его, отправив в Дом Отвергнутых. И только недавно смягчилась. Позволила навещать дочерей. Но сама так и не пожелала с ним увидеться. Наставник горестно вздохнул, не смея прямо осуждать Нгойл, но явно сочувствуя мужчине каса.
   Ольтер никак не отозвался на этот рассказ. Храни Круг, сам он никогда не переступал порог Дома Отвергнутых, но вряд ли это место лучше ахваг. А когда Наставник упомянул про дочерей Арие, предпочёл отвести взгляд в сторону, чтобы случайно не выдать то, что знал теперь доподлинно. Вторая девочка не была дочерью Нгойл. Она родилась уже отверженной, хуже того - случайным ребёнком.
   Наставления о Круге Ольтер помнил не хуже своего Наставника. Случайный ребёнок мужчины гутис ставит вне закона всех остальных детей, даже рождённых в Круге. Правда, у этой девочки Арие имелась одна особенность. Не преимущество - а отличие... Всё-таки она была зачата от гутис. О судьбе таких детях Круг соглашался говорить. То есть Нгойл вправе признать случайного ребёнка Арие собственной дочерью, если только пожертвует при этом собственной гордостью. А гордость для гутис... Ольтер запретил себе думать дальше - это рассуждение не для него.
   Он перевернулся на живот, подставляя спину под умелые ладони оло, втирающие в тело целебную мазь. Посмотрел умоляюще на Наставника.
   -Расскажи мне о диа постановках.
   Тот даже поперхнулся.
   -Уважаемые мужчины не думают о таких глупостях.
   -Почему? Я же видел учебные постановки для Герра. И игры для девочек тоже. Мне понравилось.
   -Ну... это детские игры.
   -А бывают не детские?
   -Разумеется. Настоящие постановки невероятно сложные, со множеством участников. Этим занимаются в основном баси, они разрабатывают все детали, сюжет, эффекты иллюзий. Готовят специальных оло-ригов, под каждую игру.
   -А в диа игре могут быть заняты гутис?
   Наставник поджал губы.
   -Иногда.
   -Значит, то, что происходит в игре, это реально. Но если это вообще не предназначено для мужчин гутис, значит так... развлекаются в Заведениях?
   Губы Наставник вытянулись в тонкую ниточку. Он отстранил оло, присел на край скамьи.
   -Ты где набрался этих глупостей, Ольтер?
   -Нгойл заставила меня участвовать в диа постановке.
   Наставник некоторое время молчал.
   -Не думаю, что тебе на самом деле что-нибудь грозило. К каждому участнику гутис приставлен наблюдатель. Или даже несколько, если опасность реальна.
   Ольтер подавил нервный смешок. Итак, за ним наблюдали, когда он нарушал Круг - настолько-то он не был пьян. И при этом монитор остался чист. Значит, ненавистный Арипат оказался всего лишь наведённой иллюзией. Тогда... не обязательно о нём вспоминать и рассказывать.
  
   Круг повернулся, и всё сделалось почти как раньше. Мужчина дабан снова стал вести размеренную жизнь, полную забот о детях и домашних хлопот. Нгойл появлялась редко, и ни разу не оставалась на обед, так что он обедал в полном одиночестве. Но гутис не была к нему строга, и при редких встречах всегда расспрашивала о детях. Невыносимые воспоминания о кошмаре Хасслар касались только его, и никого больше. И Ольтер ни разу не встретился с Арие, хотя и знал о его приездах - словно каса перестал существовать.
   Каждое кольцо, после скромного ужина в рабат, Второй муж спускался на хозяйственный уровень, чтобы дать варессу необходимые распоряжения - дел в Доме всегда хватало. Но сегодня обычный Порядок оказался нарушен - в рабат быстрым шагом, почти бегом, ворвался Наставник.
   -Уважаемая Нгойл велела тебе принести фрез в альятту.
   С самого начала Ольтер решил (и сомнений не возникло) - Нгойл никогда не позовёт Второго мужа. Она и раньше не проявляла к мужчине дабан особого интереса, а теперь детей в Доме больше чем достаточно. Что же ещё? Любые развлечения всегда к услугам гутис, тем более гутис из рода Оус. В любом Заведении для Нгойл предназначены самые дорогие юэль. Его же взяли в этот Дом только ради исполнения Долга перед Кругом. Дабан нерешительно улыбнулся, чувствуя, что краснеет.
   -И... какое же мне одеть платье? - В голове всё перепуталось. Он вдруг подумал, не следует ли одеть серебряное. Нет, наверное, такого права он не имеет.
   -Это неважно, Ольтер. Важно, во что ты будешь одет, когда выйдешь из альятты. Надеюсь, ты не готовишься выкинуть что-нибудь неожиданное? - проворчал Наставник, и неожиданно поглядел на подопечного с подозрением. Он явно вспомнил о буйном сопротивлении мужчины дабан перед тем, как встать в Круг первый раз.
   Наконец, после споров, был выбран наряд из тончайшего как паутина кружева. Оло уложили длинные волосы в причёску, Наставник сам расправил кружевную пену на плечах дабан, завязал золотистую ленту-пояс на спине.
   Ольтер начал дрожать как от озноба, словно это действительно происходило для него впервые в жизни. Вышел в коридор, поднялся по специальной лестнице, неуверенно постучал в дверь альятты, хотя сегодня и не должен был просить разрешения войти. Остановился у самого порога, сжимая в руках поднос.
   Каждое кольцо, исполняя обязанности Хозяина Дома, он наводил в альятте порядок -- Кто же ещё? - и всё здесь хорошо изучил... Только перестилать покрывала и расставлять цветы в вазах - это одно, а сейчас всё выглядело иначе. Спальня начиналась сразу за порогом, и огромная разобранная постель а предназначалась для него. Нгойл появилась, словно ниоткуда, встала напротив. Ольтер что-то произнёс, неожиданно встретил взгляд жены, попытался улыбнуться, опустил ресницы. Гутис забрала поднос, поставила куда-то позади себя.
   -Я подумала, что тебе вовсе не пойдёт на пользу долгое воздержание. - Через невесомое кружево он чувствовал прикосновение тонких пальцев. - Ты уже сейчас едва сдерживаешься.
   Ольтер невольно вскинул подбородок.
   -Разве это неправильно, Уважаемая Нгойл? Ведь я твой муж и стою ради тебя в Круге.
   -Всё правильно. Разреши, я только помогу тебе снять это красивое платье.
   Жена ласкала всё его тело медленно и осторожно, начиная с самых кончиков пальцев, словно мужчина дабан превратился в невообразимо хрупкое сокровище. И при этом так откровенно, что Ольтера несколько раз его бросало в краску - он и не подозревал, что до сих пор не избавился от стыдливости в постели. Не то что дабан не всё знал о собственных желаниях (конечно, не всё), но Шин постоянно сдерживала естественную пылкость мужа, вовсе не интересуясь его ощущениями.
   С какого-то мгновения позабылось и прошлое, и настоящее - и засияли повсюду звезды, отражаясь в сапфировых глазах Нгойл. Опомнился Ольтер, словно что-то внутри шепнуло. Вдруг вспомнил, что пришло время покинуть постель ради Темного Круга. Уже собрался встать, но рука Нгойл удержала за тонкую золотистую ленту, так и оставшуюся вокруг талии, поцеловала в руку, затем в плечо.
   -Нгойл... я боюсь не устоять.
   -Эй... но я снова хочу тебя, глупый мужчина.
   Лицо мужчины напряглось от героической попытки проникнуть в смысл услышанного. Нгойл наблюдала за ним, лукаво опустив ресницы.
   -Как же я могу нарушить Тёмный Круг? - в отчаянье запротестовал дабан, когда время обряда уже завершилось, а он так и не вырвался из кольца нежных рук.
  
   Зато утром дабан проснулся в строго положенное время, прошёл к креслу, где оставил платье, не представляя, как сможет самостоятельно его одеть.
   -Нгойл, позволь мне вернуться к себе.
   Гутис смотрела сонно, ничего не отвечая, наконец, медленно спросила:
   -Ответь... кто лучше в постели, я или сестра?
   Глаза Ольтера расширились, опомнившись, он опустил взгляд.
   -Как я могу говорить о таком? У меня пять детей... от Шин.
   -Теперь это мои дети, - напомнила Нгойл. - И я подарю тебе ещё.
   Дабан спрятал лицо в кружевах. Разговаривать с гутис о некоторых вещах оказалось ещё труднее, чем отдавать своё тело. Но Нгойл задала вопрос и ждала ответ.
   - Гутис не требуется много времени, чтобы зачать ребёнка. Все мои встречи с Шин... не составили столько времени, сколько... я провёл с тобою всего за один раз.
   У Нгойл невольно приоткрылся рот. Она опомнилась, и тут же лицо сделалось откровенно лукавым.
   -Значит... тебе понравилось?
   -Я мог бы прожить всю жизнь, и не испытать подобного счастья. Для чего ты требуешь слов, Нгойл? Мой ответ слишком очевиден - я очень счастлив. Но... я не знаю, счастлива ли ты... или думаешь о нём?
   -О ком?
   Ольтер выпрямился, так что легкие складки платья всколыхнулись, и снова улеглись на место белоснежным каскадом.
   -О том, кто проводит долгие ночи в Доме Отвергнутых. О мужчине из Каса.
   -Я забыла о нём, - слишком резко отозвалась гутис.
   -Забывать по собственному желанию не умеют даже гутис.
   По лицо Нгойл набежала легкая тень, и тут же бесследно исчезла.
   -Пустое. Сегодня вечером я повезу тебя на берег Зелёного Океана. Ты был на Празднике Заката... с Шин?
   -Нет, никогда. - Но зато он слышал о Празднике Заката. Счастливом празднике для всех - для мужчин и женщин. Неужели он получит такой подарок?
   -Ха. Но, кажется, ты умеешь плавать под парусом...
   -Я умею, Нгойл.
  
   В рабат Ольтер вернулся как на крыльях. О подобном он не смел и мечтать. Впервые в жизни мужчина дабан почувствовал себя желанным, понял, что на самом деле означает это слово.
   Прямо на его постели лежали цветы. Совсем свежие, только что сорванные. Скромные бело-голубые бутоны в каплях прохладной росы. Шин тоже делала ему подарки после ночи в альятте - так полагалось. Но это не была благодарность. Дорогие украшения должны были сделать мужчину рядом с Шин ещё ослепительней. Нгойл подарила эти цветы ради него самого, ради того, что случилось между ними двумя. И откуда только узнала о самых любимых цветах.
   Вопреки обычаям Гутис, строгим к мужчинам, вопреки тому, что дабан давно смирился со своим положением, поверив, что оно единственно правильное, Нгойл смогла подарить ему праздник. Ольтер обнял своего Наставника, закружился, не слыша его смешных угроз.
  
   А потом всё было ещё лучше. Ласковые спокойные волны Океана лениво набегали на светлую ровную полосу пляжа с мягким, ещё разогретым после жаркого дня, песком. И небо, раскрашенное ярко-пурпурной, словно подсвеченной, краской.
   Вначале, только выйдя из плоттера на берег, Ольтер немного стеснялся своего костюма: свободных светлых брюк и лёгкой рубашки. Но оказалось, что на Празднике Заката все одеты так же своеобразно: почти все гутис в мужской одежде: ярких юбках и блузках, зато их спутники, наоборот, в легких костюмах. Правда, Ольтеру показалось, что некоторые мужчины на самом деле всего лишь баси, или даже оло. Но всё равно они выглядели красивыми и счастливыми.
   Чуть в стороне от кромки воды жгли костры, звучала музыка, звенел беззаботный смех. Ольтер вывернул шею - впервые в жизни он увидел танцующих гутис. Даже не решился спросить: умеет ли танцевать Нгойл. Потом с невольной завистью посмотрел в сторону Зелёного Океана - вдалеке, по темнеющей водной глади скользили паруса. Много, не один десяток.
   Скинув обувь, они с Нгойл постепенно ушли вперёд, за поворот дюны, где было уже не так шумно. Рука жены лежала на его поясе. Ольтер упал навзничь, раскинул руки.
   -Кажется, я пьян, хотя и не пил фрез. О, Нгойл, я так благодарен... за такой подарок. И хочу целовать тебя в губы.
   Гутис опустилась рядом, склонилась над его лицом.
   -Здесь и сегодня... можешь не спрашивать разрешения. Это Праздник Заката, когда на Великом небе Гутис соединяются две полноправные луны.
   Ольтер невольно вздохнул, снова с завистью посмотрел в сторону Океана. Конечно, парусники гутис называются не ашали, и паруса не совсем такие, но он бы справился.
   -Нгойл, ты собиралась кататься под парусом.
   -Это ты хочешь слишком много и сразу, - прошептала гутис, целуя мужа в волосы. - В следующий раз обязательно.
   -А сейчас?
   -Сейчас... мы будем любить друг друга. Как Зелёный Океан сливается с берегом...
   -Но... здесь столько людей. И всё вокруг видно, - жалобно запротестовал Ольтер. Нгойл засмеялась, накинула на лицо дабан свой платок.
   -Мой слишком стеснительный муж, что ещё тебя смущает?
   Ольтер тихо засмеялся.
   -Больше ничего.
   Где-то рядом звучали голоса, но Ольтер подозревал, что на них действительно никто не обращает внимания: ещё одна пара, занятая только друг другом. Обхватив плечи Нгойл, он перекатился наверх. Платок свалился, и теперь дабан снова видел близко-близко глаза гутис, сверкающие как два бесценных камня. Дабан только не подозревал, что нечто очень похожее Нгойл думала о его глазах. И неожиданно отстранилась - кто-то громко окликнул её по имени.
   Гутис повернула голову, помахала рукой, с сожалением посмотрела на мужа.
   -Останься здесь, Оле. Я вернусь совсем скоро.
   Некоторое время Ольтер глядел ей вслед, не заметив, как кто-то приблизился сзади. Ладонь легла на основание его шеи.
   -Сестра не отказывает тебя в радости. Не так уж сильно тебя затронул гнев Круга, дабан.
   -Во имя Круга, Шин!
   -Не оборачивайся. И не шевелись. - Ольтер растерялся и никак не мог сообразить, откуда могла появиться Шин. - Ты встречаешься с Арие?
   -Нет, Шин. Он живёт в Доме Отвергнутых.
   -Но мне известно, что Нгойл позволяет ему навещать дочерей... Ты хорошо знаешь, чего я хочу. - Края ногтей гутис вдавились в шею. Голос звучал страстно и одновременно безжалостно. - Или я уничтожу твоих родных в Дабан. - Шин убрала руку, и, больше ничего не добавив, отступила. Ольтер не сразу обернулся. Он и на миг не усомнился, что это не пустая угроза. Когда решился оглянуться - позади никого не оказалось - даже следов на песке, словно всё лишь почудилось.
   Вставая в Круг, бывший отверженный обязан оборвать все связи с прошлым, навсегда забыть о нём. В свою очередь для гутис считается бесчестьем угрожать близким мужа - наоборот, жена обязана заботиться о них. Но если гутис решит пренебречь обычаем, то мужчина бессилен ей помешать.
   Через некоторое время Ольтер поднялся на ноги и побрёл на зов Нгойл, ждавшей его у костра. Он надеялся, что справится с лицом. Раньше у него это всегда хорошо получалось.
  
  
   * * *
  
   Арие очнулся в сказочно красивом месте. И, главное, хорошо знакомом - порой оно даже снилось каса. Это было самое последнее, что запомнилось в родном Каса. Только в тот раз здесь шёл дождь, а сейчас стояло солнечнее утро: повсюду весенняя зелень, цветы, мягкая нежная трава, синее небо, а его голова лежит на коленях Шин. Гутис ласково улыбнулась, поцеловала сначала в лоб, потом в глаза, потом в губы. Её куртка расстегнулась, приоткрывая плавные изгибы высокой груди. Арие всей грудью вдохнул пьянящей тысячами полузабытых ароматов воздух, даже ноздри расширились. Наконец, с трудом начал что-то припоминать, приподнялся на локте.
   Он встретился с Ольтером, названный Вторым мужем Нгойл, на галерее, соединяющей основную часть Дома с детской половиной. Встреча получилась неожиданной, но ведь в ней не было ничего странного. Каса приблизился, приподняв одной рукой жёсткую юбку, опустился на одно колено - почти как оло. Арие понимал, насколько жалко выглядит, но это его больше не волновало. Он почтительно приветствовал мужчину дабан, но тот, не отвечая, неожиданно протянул руку и прикоснулся к плечу. И всё. Как же случилось, что он оказался здесь?
   Шин снова улыбнулась, поняв, что каса окончательно очнулся, и повесила на грудь Арие, поверх серого платья, гирлянду цветов. Её возлюбленный похудел ещё заметнее, овал лица сделался жёстче, руки огрубели и были покрыты ссадинами и какими-то язвами. В прорези платья гутис разглядела следы эр-хлыста. Арие наказывали как оло, причём много раз подряд - иначе бы следов эр-хлыста не осталось. У гутис невольно сжались руки.
   -Мой каса. - В потускневших глазах Арие ничего не сверкнуло, там осталось лишь горестное смирение. - Будь со мною, Арие.
   Арие отчаянно затряс головой, словно от этого движения наваждение могло просто исчезнуть.
   -Нет, Шин. Ты ведь всё понимаешь.
   -Нам больше незачем возвращаться в Гутис. Никто больше не посмеет мучить тебя.
   Арие осторожно напомнил:
   -Но ты обещала, что никогда-никогда не станешь меня принуждать.
   -Разве так принуждают? Я дарю тебе свободу.
   -Свободу? - Арие с возмущением уставился на смеющуюся над ним гутис. - Кто может освободить меня от моего собственного слова? Только тот, кто слышал и принял мою клятву.
   Шин почувствовала лёгкий укол гнева: гутис не признают клятв.
   -Арие, но ведь я люблю тебя. Мы любим друг друга.
   -Разве я смогу об этом забыть? - Слова прозвучали как стон.
   -И мы были счастливы вдвоём. Ты был очень счастлив, каса.
   Арие не то засмеялся, не то снова застонал в ответ.
   -Да, я нарушил своё слово. И был прощён, насколько предательство можно простить. Предать второй раз я не могу - и не буду предавать Нгойл. Я принадлежу только ей, я сам произнёс это.
   Шин не поверила. Для гутис слово мужчины мало что значит, Круг вообще не слышит его.
   -Лучше помолчи, любовь моего сердца. Не спеши. Ты не понимаешь, от чего отказываешься. Обещаю, ты будешь счастлив со мною всю жизнь - и эта жизнь будет долго-долгой. Ты забудешь о том... что пришлось пережить.
   Не отвечая, Арие жадно озирался вокруг себя. Всё было до боли знакомым - даже лучше, чем ему помнилось.
   -Это Каса, - подтвердила Шин. - Ты ведь мечтал снова жить в Каса. Я помню все твои признания, Арие.
   Мужчина привстал на коленях, обхватил себя руками за плечи.
   -Позволь мне вернуться Домой, Шин.
   Гутис отрицательно покачала головой.
   -Не было кольца, когда я могла забыть о тебе. Ох, Арие, если бы у тебя были не такие глаза, если бы я смогла спокойно жить без них. И разве ты не хочешь снова встретиться со своими... любимыми людьми? Снова увидеть отца и мать, братьев и сестру. Ведь они все помнят о тебе. - Невероятно трудно было отказаться, но Арие не знал другого выхода. Шин могла сделать такой щедрый подарок, только он был не вправе принять. Соблазняющий голос гутис звучал всё настойчивей. - Арие, ты не сможешь вернуться... Нгойл не простит ещё раз. Ты же слышал её слова. А ты снова со мной - и даже без монитора. - Шин добралась до его губ, кончик языка медленно обвёл контур рта. - Даже не пытайся упрямиться, ведь ты же вовсе не упрям, я то знаю... Ты сладкий и податливый... И убежать от себя самого не сумеешь, а мне нет жизни без тебя. Ради тебя, мой каса, я бросила вызов Кругу. Ты должен быть со мной всегда.
   Арие обречёно кивнул.
   -Хорошо. Я не могу ничего изменить. Я навсегда остаюсь с тобой. - Голос каса прозвучал абсолютно спокойно, хотя от отчаянья обрывалось сердце. Он сомкнул руки, заключая гутис в объятья и увлекая за собой на траву.
  
   Арие знал эти места как свою собственную ладонь, но всё равно не надеялся, что Шин придётся долго искать его после пробуждения. Это была удачей, что она вообще уснула. Пренебрегая осторожностью, Арие нашёл малознакомого мальчика, сторожившего сура, и попросил о помощи - другого выхода просто не было.
   Ларк был не столько удивлён, сколько встревожен неожиданной встречей, но, выслушав Арие, испугался уже по-настоящему, даже побледнел. Пробормотал растерянно:
   -Гутис способны уничтожить всех... всех Оскамуоту. Может быть, сара уже в посёлке.
   Арие смотрел на Ларка виновато, с тоской. Всё это он и сам знал - но что же делать?
   -Мне больше некуда идти, Уважаемый Ларк. У меня нет карточки. Помоги мне во имя Круга. Ты можешь. - Он понимал также, что просит Ларка сделать запрещённое. Конечно, брату Шин, ушедшему жить к отверженным, нельзя пользоваться связью. Ну, возможно, в крайнем случае. Неужели сейчас не самый крайний?
   В свою очередь Ларк рассматривал безнадёжно опустившего голову Арие с жалостью. Слишком мало тот походил на восторженного юного сына Герха, когда-то первым признавшегося в любви прекрасной и незнакомой гутис. Ларк видел серое простое платье и без всяких пояснений знал, что это означает. Попытался хоть чем-то утешить.
   -Если уж так получилось... Может, действительно, лучше не возвращаться совсем. Шин, прежде всего, является членом Золотого Круга. И Золотой Круг никогда не выступит против неё, Нгойл это понимает. Что можешь сделать ты? А о детях Нгойл позаботится, я уверен.
   Каса вскинул голову, взглянул в красивые чистые глаза Ларка. Этот мужчина совсем не верил в возможность сопротивления гутис, и Арие не мог с этим спорить. Наоборот, тот был прав. Прав даже тогда, когда пытался неумело лгать. Чем могла Нгойл помочь дочерям, оставшимся без отца? Арие уже развернулся, чтобы идти обратно, но теперь Ларк преградил ему дорогу.
   -Пропусти меня, - попросил Арие. - Я и так слишком задержался. Шин может скоро меня найти. - Ларк чуть отвёл глаза в сторону и тут же вздрогнул всем телом.
   -О, Шин!
   Сестра стояла очень близко. Великолепная золотоволосая гутис в лучах яркого полуденного солнца. Ларк чуть напряжённо, но всё-таки искренне улыбнулся, шагнул вперёд, протянув обе руки, на правах брата коснулся ладонью груди своей сестры.
   -Благословляю твой приход, моя любимая сара.
   Шин перехватила его за запястья, некоторое время придирчиво разглядывала. Усмехнулась снисходительно.
   -Жаль... если наша встреча внушила тебе тревогу, братик. Арие, ты сделал ошибку, решившись поспорить со мной. Иди ко мне.
   Ларк шагнул в сторону, словно пытаясь укрыть Арие.
   -Шин, право Выбора за тобой, но этот мужчина уже выбран. Если Арие тебе дорог, не принуждай его совершить не прощаемое Кругом преступление.
   -Он уже переступил Круг. Не один раз. Не вмешивайся, Ларк. Ты должен помнить, я никогда не уступаю.
   -А как же Ольтер? Неужели ты действительно веришь, что Круг прощает гутис абсолютно всё? Я всегда понимал, как мало мужчина из Дабан значит для тебя, но ведь Ольтер отец для твоих детей.
   -Я отвергла Ольтера. И выгнала из Дома.
   -Ох, Шин! - Ларк отчаянно пытался как-то переубедить сестру, даже зная, что это бесполезно. - Ну почему ты обращаешься с мужчинами, словно у них нет ничего, кроме тела?
   Шин впервые начала сердиться на глупого брата.
   -Ты дорог мне, Ларк, и ты хорошо знаешь это. Только поэтому я слушаю тебя. Моё сердце выбрало Арие. Оно заговорило после долгого холода и молчанья. Впервые, после того как отец оставил Дом. Нет, я никогда не откажусь от Арие. - Гутис мягко, снисходительным жестом, но уверенно отстранила брата с дороги.
  
  
   * * *
  
   Ольтер дождался приезда жены, поднялся наверх, постучал в дверь альятты. Отложив срочную работу, Нгойл вышла из саколь полуодетой, вопросительно взглянула на мужа. Дабан пришёл в неурочное время - этого делать не полагалось, и гутис ждала объяснений, заранее готовясь к худшему. Слишком был памятен очень похожий его визит.
   -Арие покинул этот Дом... вместе с Шин. И не вернулся. Так пожелала Шин, и я помог ей увезти каса.
   Ольтер расправил плечи, чтобы выслушать заслуженный суровый приговор.
   -Ты решил занять место Арие в Доме Отвергнутых? Или, как я забыла, тебе более привычен ахваг. Что сказал твой Наставник?
   -Наставник ничего не знает, Уважаемая жена. Может быть, - неуверенно произнёс дабан, не понимая, как осмеливается о чём-то просить после того, что натворил, - ты отведёшь меня в ахваг... сама. Наставник... может не выдержать, если ему придётся снова идти туда.
   Нгойл мрачно усмехнулась, явно угрожающе.
   -Идём.
   Они в полном молчании, только вдвоём, дошли до закрытых наглухо дверей комнаты боли. Ольтер как обычно, не оглядываясь, прошёл вперёд, аккуратными движениями снял всю одежду, сложил на скамью, встал лицом к платформе, ожидая последней команды. Нгойл медлила. Подошла сзади к мужу, провела раскрытой ладонью по середине напрягшейся темной спины. Под её ладонью по телу мужчины невольно прошла судорога. Ольтер изо всех сил пытался пересилить себя.
   Он вёл себя, как пойманный дикий зверь, а только вчера её прикосновение значило совсем другое. Нгойл отняла руку, почти отдёрнула. Не надо было вообще дотрагиваться.
   -Подожди меня, - медленно произнесла гутис.
   Нгойл была настолько потрясена случившимся в её Доме, что начала разбираться не с того. Ольтер, разумеется, виноват, но вначале следует окончательно закончить с сестрой, даже если для этого придётся обратиться в Службу Оркас и скандал навлечёт позор на имя Оус.
   Возвращаясь в саколь, Нгойл снова передумала и быстро пошла наверх, в детскую половину Дома. Все дети, нарушая порядок, собрались в большой спальне сыновней Ольтера. Тут же оказалась и Оссиль, хотя малышке давно пора было спать - значит оло явно не справлялись с этой девочкой.
   Слова приветствия произнёс старший сын мужчины дабан, Герр. Необыкновенно похожий на отца, высокий, слишком серьёзный и застенчивый мальчик одиннадцати кругов от роду, каким и полагалось быть мальчику его возраста. Маленький Огни, удивительно ласковый и смешливый, слишком маленький, чтобы смущаться, выскочил вперёд, настойчиво дёрнул Нгойл за руку.
   -Почему Ольтер не приходил сегодня, Нгойл? И Арие тоже к нам не приходил. Где они?
   -Кажется... сегодня они не придут. Это вина Ольтера, поэтому я собираюсь наказать вашего отца и отправить его в ахваг.
   Самый младший мальчик, Солло, внезапно пролепетал, явно не совсем осознавая, о чем говорит:
   -Прости Ольтера, Нгойл.
   Крошечная Оссиль, красивая как кукла, произнесла вдруг сердито и не по возрасту упрямо:
   -Дадалао не мог сделать плохое.
   В широко распахнутых зелёных глазах были возмущение и протест.
   Нгойл ясно видела - все дети понимают больше, чем смеют говорить. И никто не переспросил об Арие, догадываясь, что это запретная тема. Сама-то гутис верила, что мужчина дабан должен быть наказан, но как объяснить это детям? Герр, как старший, снова выступил вперёд.
   -После рождения Солло Ольтер смог подняться после ахваг только на шестое кольцо.
   Дальше Солло не смог сдерживать слёзы:
   -Мама, я не буду любить тебя, если накажешь Ольтера.
   Нгойл опустилась перед ребёнком на колени, заглянула прямо в глаза.
   -А сейчас ты любишь меня?
   -Ольтер говорит, что тебя надо любить... Ты добрая. Но Ольтера я люблю больше всех.
   -О, мой мальчик. - Гутис подхватила плачущего кудрявого мальчика на руки. Поцеловала. Солло слишком остро напомнил её саму, собственную нетерпимость, когда она впервые столкнулась с системой наказаний в Домах Гутис. Правда, тогда Нгойл была гораздо старше Солло, и дело касалось её брата. Она твёрдо верила, что наказания приносят только пользу и поддерживают Порядок, но всю вину Ларка приняла на себя. Физически это ей, почти взрослой гутис, ничем не грозило. Но ложь для гутис - ничем несмываемый позор. И она до сих пор гордится той ложью, которой запятнала себя ради Ларка.
   Все дети молчали, даже перестали дышать, хотя в глазах читалось отчаянье и всё-таки робкая надежда хоть чем-то помочь Ольтеру. Неожиданно у Нгойл мелькнула странная мысль, что Законы Круга устанавливались не детьми.
   Она положила свободную руку на плечо Герра. Да, он был уже достаточно большим, чтобы запомнить последний ахваг отца. Но, возможно, не всё знал.
   Тёмный Круг не знает исключений... Только Ольтер так невероятно тяжело перенёс ахваг потому, что он был не пятым в его жизни, а семнадцатым. Нгойл растерялась, не зная, что говорить дальше. Где грань между строгостью и жестокостью.
   -Я решу, как можно поступить иначе. Без ахваг, - объявила она вслух. - Герр, помоги оло уложить Оссиль.
  
   Прошло уже много времени, но Ольтер ждал там, где его оставили - около платформы. Он продрог, и никак не мог скрыть эту предательскую нервную дрожь. Нгойл подошла, села боком на край платформы. Дабан продолжал смотреть прямо, почти не мигая.
   -Расскажи мне всё. Где ты встретил Шин?
   -Она подошла ко мне на берегу, как только ты оставила меня одного. И приказала сделать это.
   -Что значит приказала?
   -Пригрозила уничтожить моих родных, если я не исполню приказ, - лишённым выражения голосом пояснил мужчина, продолжая глядеть перед собой и уже ничего не видя. Вот он и признался. Не в своём проступке - в бесчестье гутис.
   -Что за бред? Кого уничтожить? Собственных детей?
   -Нет... Мою семью в Дабан.
   -Ты мужчина гутис. Все твоя семья живёт только в этом Доме. - Ольтер молчал, сжимаясь под взглядом Нгойл. - Или ты не забыл о других?
   Мужчина вскинул подбородок. Он уже признался в самом главном, молчать дальше бессмысленно.
   -Шин... и раньше угрожала моим близким, когда принуждала встать в Тёмный Круг. И ещё потом... Нгойл, после того как вступил в Тёмный Круг, я никогда и нигде не вспоминал вслух о родных, оставшихся в Дабан. Даже когда жил в Хасслар, не расспрашивал там никого о своей родине. Осталось одно только слово дабан, ведь так меня все зовут. - Ольтер говорил с трудом, явно на пределе своих возможностей. - Но если с ними произойдёт несчастье... из-за меня. Нгойл, как я могу пренебречь жизнью отца и всех тех, кого любил? Шин всегда это знала, и сердилась на меня за эту вину и раньше.
   Дабан выговорился и замолчал, но, не видя лица жены, не мог понять её настроения. Нгойл соскочила с платформы, не выдержав, звонко шлёпнула дабан по заду.
   -Вернись в рабат. Быстро приведи себя в порядок. А потом иди к детям и уложи, наконец, всех спать. И лучше мне больше не слышать о тебе и Шин. Ты должен был рассказать все прямо там, на берегу. У тебя что-то с головой, дабан. Пусть завтра Наставник напомнит тебе, что ты обязан рассказывать жене всё.
   Ольтер с трудом поверил в прощение. Преодолевая слабость в онемевших мышцах, пошевелился, стараясь даже не глядеть на внушающую ужас чёрную платформу. Оглянулся, но Нгойл уже ушла.
   Тогда, не в силах бороться со слабостью, просто упал на колени.
  
  
   Увидев отца, все разом побежали к нему. Эрит с радостным визгом бросилась прямо на шею. Закричала, перекрикивая всех:
   -Я говорила, говорила, что Нгойл не станет этого делать.
   У Герра горело лицо, он даже приложил к щекам ладони, чтобы уменьшить жар. Дождался, когда отец уложит всех младших, задал вопрос уже наедине:
   -Ольтер, разве это справедливо? Разве ты... не такой же взрослый и умный как Нгойл? Разве ты не сильнее её?
   -Закон Круга признаёт только одно право - право гутис. Правильно именно то, что устанавливает гутис. То, что решает Хозяйка Дома. А единственный долг мужчины перед Кругом - исполнить волю той гутис, ради которой он стоит в Круге. Наказания мужчин, пытающихся нарушать Круг,необходимы, и следует принимать их с благодарностью. Разве баули не твердит об этом каждое кольцо, чтобы ты случайно не забыл? - Ольтер попытался шутить.
   -Но разве это правильно? - упрямо повысил голос Герр.
   -Правильно. Круг поворачивается, и с каждым новым поворотом мир Гутис делается не слабее, а могущественней. Значит, всё делается абсолютно правильно. Это следует признать, Герр, и не пытаться нарушать Порядок.
   -Предположим. - В агатовых глазах мальчика было не согласие, а, наоборот, дерзкий вызов. - Но тогда почему его нарушил ты?
   -Я очень сильно ошибся. Иногда... кажется, что нет выбора, хотя тебе ещё и трудно это понять. - Ольтер улыбнулся и слегка приобнял сына за плечи. Сейчас Герр очень быстро рос, и поэтому выглядел хрупким и немного неуклюжим: слишком длинные руки и ноги. - Нгойл назвала меня своим мужем, а всех вас своими детьми. Она всегда защитит нас. Ты уже достаточно большой, и способен это понимать. И уважать решение любое гутис.
   -Но тогда почему Шин не стала нас защищать? За что отвергла тебя и всех нас? - Этот вопрос Герр задавал впервые, хотя только об этом и думал.
   -Иногда... очень редко, но гутис тоже ошибаются. И тогда об этом говорит Суд Золотого Круга.
   -Но Шин никто не судил. Она просто отвергла нас, и выбрала вместо тебя Арие, недостойного мужчину. Я знаю, что Изоаль родилась от Шин.
   Ольтер с силой сжал плечо сына, развернул его лицом к себе. Заставил себя успокоиться - ведь мальчик говорил правду.
   -Ты говоришь о том, что тебя не касается. Ты слишком многое хочешь понять сразу, сын. Идём, я провожу тебя в твою спальню.
   -Но я боюсь...
   -Чего испугался бесстрашный воин?
   -Разве мужчина может быть воином?
   -Трудно представить такое, но в других местах, где живут только отверженные, это именно так.
   У Герра сузились глаза.
   -И в Дабан тоже?
   -Ты рождён в Круге, Герр, и когда-нибудь станешь мужчиной гутис. В Дабан живут только отверженные. А наказания... Жизнь мужчин везде сопровождается испытаниями, которые приходится преодолевать. И нередко они гораздо тяжелее ахваг. И никто даже не вспоминает о правильности и справедливости. Ты не ответил, чего ты боишься, Герр?
   -Я боюсь быть мужчиной гутис. - Герр взглянул на отца абсолютно серьёзными агатовыми глазами, и Ольтер вдруг подумал, что совсем не помнит, когда его старший сын улыбался.
  
  
  
   * * *
  
  
   Суд Круга собирался в Золотом Зале после празднования Заката, когда обе луны начинали идти на ущерб. Согласно обычаю золотой свет заменялся на холодно-белый, а весь пол усыпали нежно-белыми и розовыми лепестками Зама, нежнейшего, никогда не увядающего цветка, испускающего утончённый, пьянящий аромат. Гутис, облачённые высшей властью, в блистающих золотом одеждах заняли свои места, чтобы вершить Суд и принимать единственное решение.
   Шин Оус принадлежала к одной из самых независимых и влиятельных Организаций Гутис - Вооружённым силам Круга, носящим официальное название - Двойной Орден (Орден действовал исключительно за пределами собственно мира Гутис, и подчинялся, наравне со СпецСлужбой, непосредствено Совету Золотого Круга). Но, помимо того, Шин и сама являлась наследственным членом Большого Золотого Круга, представляя в нём интересы крови Оус. Обе организации всегда ревностно защищали своих представителей.
   Шин не могла даже представить, что младшая сестра решится публично выступить против неё. Даже после того, как Арие был открыто увезён из Дома Нгойл.
   Не посоветовавшись ни с кем из старших подруг, Нгойл вошла в Зал и бросила свой Золотой Диск - символ вызова в Суде Круга. Затем наступила на него.
   -Уважаемый Суд Круга. Золотой Диск бросила я, гутис Нгойл Оус. Я выбрала Арие, мужчину из Каса, и поставила его в Тёмный Круг. Обязательства перед Службой Корпуса заставили меня оставить Дом. Когда я вернулась, то узнала, что сестра пожелала моего мужа из Каса и сумела на настоять на своём желании, превысив полномочия на покровительство, которые предоставил ей Круг.
   Мне было нелегко, но я не стала ожесточать своё сердце за ошибку Шин. Я приняла случившееся и не стала разрушать свой Дом. Во имя главного - ведь мужчина каса стал отцом моей дочери Оссиль, рождённой в Круге. Оссиль истинная гутис, и не может остаться без отца.
   Моя сестра Шин не подчинилась Закону Круга, и снова встретилась с моим мужем из Каса, использовав помощь своего собственного мужа, рождённогов Дабан. - Нгойл сжала ладони, ощутила, как острые ногти вонзаются в кожу, и не почувствовала от этого облегчения.
   -Всё движется по Кругу, в Круге начало и конец. Я забрала её мужчину и отца её детей и сама наказала его. Я совершила это.
   Имеющие право судить, в Круге говорится, что мужчины не должны переступать предела, нарушающего Порядок жизни. Только сами гутис видят высшую цель, и мужчины на пути к ней - только спутники, ограниченные Тёмным Кругом.
   Также никому не дано право нарушать Порядок и покой в наших Домах. Иначе Круг распадётся в самом начале, и не сможет хранить жизни наших детей. И тогда Гутис погибнет. Во второй и последний раз, как учит Завет.
   Я исправила своё зло, приняла мужчину из Дабан, уже отвергнутого Шин, и всех его детей в собственный Дом и дала им своё имя. Но сестра не отказалась от моего мужа каса, и вновь увезла Арие прямо из моего Дома, увезла за пределы Гутис и заставила нарушить запрет.
   Во имя сохранения Круга и священного пути по нему примите решение, или его приму я сама. И пусть все знают, я отказываюсь от своей сестры.
   -Уважаемая Нгойл, дочь Ламмы-Лаурит Оус, Круг услышал тебя. - Со своего места заговорила Достопочтенная Ратая, вершащая Суд. Она дольше всех входила в Золотой Круг, отказалась от почти обязательной в её возрасте третьей биорегенерации, и выглядела непривычно пожилой для гутис (Поэтому лицо Достопочтенной почти всегда прикрывала маска). - Ты правильно поступила, открыто обратившись к силе Закона. Служба в Корпусе требует от гутис много больше, чем любая другая Служба Круга. Кроме этого, она вынуждает гутис надолго покидать свои Дома.
   Нам давно известно о твоих личных проблемах, и они беспокоят Круг, ибо нарушают основу, на котором он покоится. Священный покой в Доме Гутис. Уважаемая Нгойл Оус - ты Хозяйка своего Дома. Твои мужчины принадлежат только тебе вместе с детьми, за которых ты ответишь перед Кругом. Ты исполнишь свой долг, вырастишь и сохранишь их для Гутис. Ты сделаешь всё правильно и не допустишь ничего, что нарушает Порядок.
   Уважаемая Шин Оус - ты поступила недостойно. Так поступают те, кого мы называем отверженными.
   Уважаемая Шин Оус, Суд Круга лишает тебя права иметь мужчину гутис, которого ты могла бы поставить в Тёмный Круг. Это серьёзное наказание, но ты должна принять его и смириться, ибо едва не нарушила движение Круга. Все твои дети будут в своё время признаны в Круге как дети Нгойл.
   Уважаемая Шин Оус, в тебе чистейшая кровь гутис, поэтому ты не можешь лишиться нашего покровительства. Но укроти своё сердце, забудь о тех, кто живёт в Доме Нгойл. Ибо ты песчинка на берегу Зелёного Океана, и Круг переедет через тебя, не оставив даже пятна на своём золотом ободе.
   Шин была предельно напряжёна, заметно бледнее обычного, Нгойл выглядела точно так же. Сейчас сёстры были похожи как никогда, и некоторые гутис неудачно шутили, что глупые мужчины могли их просто спутать.
   Нгойл посмотрела на сестру, и даже после брошенного диска в её сердце не появилось уверенности, что всё закончилось. Нет, не закончилось. Шин ничего не произнесла в ответ, не положила руку на брошенный диск, отказываясь давать обещание.
   По Закону Круга услышанному решению Суда нельзя не повиноваться. Но годится ли это для той, кто уже переступала Закон?
  
   Глава 4
  
   Порядок в Доме Нгойл
  
   Тиори, забравшие Арие из Каса, сразу же отвезли его в Дом Отвергнутых, послав сообщение об исполнение в Дом Нгойл Оус. Сообщение получил Ольтер - жена уже покинула Гутис. Мужчина дабан ждал двенадцать колец, а потом не вытерпел, несмотря на возражения Наставника отправился в Дом Отвергнутых один.
   Арие находился во Втором Пределе, переходном к последней и самой ужасной части тюрьмы для мужчин гутис, нарушивших Круг. Ниша, в которой помещался каса, напоминала строн для домашних оло, даже хуже. Она была слишком низкой - здесь невозможно было выпрямиться в полный рост. Каса сидел прямо на полу (Почему-то поверхность этого пола показалась Ольтеру грязноватой), обхватив руками колени, опустив на них голову. Рядом стояла миска с мутной водой. Или это была такая еда? Заметив посетителя, он поменял позу, привстал на коленях.
   -Тебя здесь бьют? - для чего-то понизив голос, спросил Ольтер, хотя можно было и не спрашивать.
   Каса спокойно кивнул.
   -Во Втором Пределе мужчин наказывают каждое кольцо, Уважаемый Ольтер.
   Ольтер с беспокойством оглянулся на мрачный коридор, вдоль которого виднелись проёмы других стронов.
   -Но ведь тебя выпустят отсюда?
   -Если распорядится Нгойл.
   -Но... Нгойл снова уехала. Я не знаю, когда наша жена вернётся.
   -Тогда... - В глубине коридора раздался душераздирающий крик, и тут же смолк. Услышав этот крик, каса отпрянул назад.
   -Что это? - Голос дабан против воли дрогнул.
   Арие помедлил с ответом.
   -Во Втором Пределе Наставники используют парализатор без всяких ограничений. - Ольтер посерел. Парализатор-нау Наставника действовал мягче, чем парализатор гутис, но зато легко мог изуродовать. - Чувственные губы каса насмешливо изогнулись. - Из Второго Предела мужчины редко возвращаются Домой.
   -Но почему же тебя поместили во Второй Предел? - Ольтер ухватился за обеими руками за перекладину, отделяющую нишу от коридора. - У тебя Дома две маленькие дочери. Я уверен, что Нгойл хотела лишь наказать тебя, но не собиралась отвергать перед Кругом.
   Арие снова промолчал, затем резко нагнулся.
   -Нгойл откажется от меня, когда узнает всё.
   Ольтер понимал, что каса представляет лучше его, о чём говорит, хотя у дабан имелся и свой собственный горький опыт ошибок.
   Он отыскал варесса Второго Предела, попытался с ним договориться. Баси лишь презрительно фыркнул прямо в лицо мужчины гутис, и почему-то упомянул имя Шин. Ольтер мог бы ещё обратиться к Главному варессу Дома Отвергнутых, но чувствовал, что всё бесполезно. Даже если Нгойл и не собиралась так жестоко расправляться с Первым мужем, то сейчас её не было - а с каса могло случиться непоправимое.
  
   Странная, ни на что не похожая, идея зародилась в голове мужчины дабан по дороге Домой. Ещё в Доме Шин он познакомился с Бояр Бонир, которая, как и его Первая жена, являлась членом Золотого Круга. Но главное, Ольтер слышал, что отец этой гутис тоже был рождён в Дабан. Может быть поэтому Уважаемая Бояр всегда держалась с Ольтером подчёркнуто любезно.
   Посещение Дома чужой гутис представлялось необычным событием - на грани нарушения Порядка, но другого выхода Ольтер просто не видел. Для Дома Отвергнутых, как и для любой Службы Круга, голос одного мужчины значил меньше чем ничто. Единственное, что Ольтер придумал ещё - взять с собой Оссиль. Конечно, дочь Арие слишком мала и не может служить защитой, но отправится в незнакомый Дом в полном одиночестве мужчина дабан просто не осмелился.
   Внешне Уважаемая Бояр Бонир выглядела гораздо старше и Нгойл и Шин, хотя в действительности это определялось исключительно пожеланиями самой гутис. И одевалась она необычно - не в костюм, а в мягкое белое платье, уютно обволакивающее всё тело. И подобный наряд удивительно шёл к её фигуре: слишком пышная для гутис грудь и широкие бёдра подчеркивались узкой, в обхват пальцев, гибкой талией. Ничто не выдавало кровь дабан, даже тёмные, выразительные глаза были вовсе не чёрными, а всего лишь серыми.
   Бояр встретила гостей в агрит, сидя в удобном кресле, покрытом серебристо-белым мехом. Осмотрела вошедшего мужчину с головы до ног. Для такого исключительного визита Ольтер оделся очень просто, даже скромно, выбрал самое скромное ожерелье, покрыл голову и шею шарфом.
   -Я запомнила тебя ещё в Доме твоей жены, Уважаемой Шин.
   Улыбка Хозяйки Дома была приветливой, но мужчина сразу запнулся. Гутис не могла не знать о недавно прошедшем Суде Круга, даже если и не участвовала в нём лично. Ольтер поднёс ладонь к губам, преодолевая смущение.
   -Уважаемая Бояр, по Закону Круга все права на меня принадлежат теперь Уважаемой Нгойл.
   -Понимаю, - пробормотала Бояр, и добавила ободряюще, - и готова выслушать тебя и узнать причину твоего прихода в мой Дом.
   Ольтер снова почтительно поднёс край ладони к губам.
   -Уважаемая Нгойл оставила меня Хозяином своего Дома, а сама уехала, исполняя обязанности перед Службой. Я опасаюсь, что не смогу справиться один, без гутис, и может произойти непоправимое.
   Бояр снова улыбнулась.
   -Эта девочка - дочь Нгойл? Как тебя зовут, дитя?
   -Оссиль, дочь Арие.
   Некоторое время гутис откровенно любовалась зеленоглазой девочкой, а, может, и самим Ольтером.
   -Продолжай, Уважаемый Ольтер. Я слушаю.
   -Отец Оссиль находится сейчас в Доме Отвергнутых, во Втором Пределе. Нашей жены сейчас нет в Гутис. Я уверен, если бы Арие был даже более виновен перед Нгойл, чем сейчас, наша жена не подвергла бы его столь жестокому наказанию. Во имя Круга, Уважаемая Бояр, я прошу вас вмешаться. Нгойл должна сама определить меру наказания провинившемуся мужчине.
   -Ты дружен с этим каса?
   -Уважаемая Бояр, я бы не посмел тревожить вас ради собственных чувств. Но что я смогу ответить его дочерям?
   -Ты понимаешь, что твоя просьба неслыханна, мужчина дабан?
   -И я готов быть наказанным за дерзость, Уважаемая Бояр.
   -Да, ты слишком дерзок. - Тёмно-серые с поволокой глаза Бонир снова скользнули сверху вниз по фигуре мужчины дабан. - Ты мне нравишься. Я поговорю с варессом Дома Отвергнутых и успокою его усердие, если оно излишне.
   Плавным движением гутис встала с кресла и подошла вплотную. Ольтер сложил руки перед грудью, слегка склонился перед Хозяйкой.
   -Вряд ли Наставник знает о твоём визите в мой Дом?
   -Когда я узнал о положении Арие, то боялся потерять время и очень спешил, Уважаемая Бояр.
   -Без сомнения, Наставник был бы против. Сколько у тебя детей?
   -Пять, Уважаемая Бояр.
   -И все они от Шин? Нгойл еще не сделала тебя отцом?
   -Нет, Уважаемая Бояр.
   -Что ж. На тебе сейчас действительно большая ответственность. Я помогу тебе, но молись в Тёмном Круге... чтобы Уважаемая Нгойл не сочла твои поступки ошибкой.
  
  
   На следующее кольцо в Доме снова появился Арие - ему снова разрешили навещать своих дочерей. Каса сразу же попросил Хозяина Дома о встрече.
   -Уважаемый Ольтер, что ты сказал варессу? Меня вернули в Первый Предел.
   -Что я мог сказать - он не хотел слушать меня. Тогда я попросил о вмешательстве Уважаемую гутис, близкую знакомую Дома Оус.
   -Этого Дома... или Дома Шин? - поразился каса.
   -Ты думаешь, Нгойл решила отказаться от отца своих дочерей? - резко, почти зло, отозвался дабан.
   -Разве Нгойл не имеет для этого причин?
   -Пусть она решит сама, когда вернётся.
   -Ты не понял, Уважаемый Арие. Ведь в Каса я снова нарушил Круг. Я снова... был близок с Шин.
   -Замолчи. Я не должен ничего этого слышать.
   -А если бы знал, ты бы вступился?
   -Можешь говорить что угодно, но всё произошло только из-за меня, а ты уже никак не мог противиться Шин. - Ольтер отвернулся, не в силах больше смотреть в отчаявшиеся глаза каса. - Мы не будем с тобой враждовать, и желать друг другу зла. От нас самих ничего не зависит, и достаточно того, что происходит по воле Шин... или Нгойл. И, главное, наши дети должны научиться жить как братья и сёстры. И знать, что у них сразу два отца и одна мать, и мы одинаково любим их.
   -Ты великодушен, мужчина дабан. Разве не я разрушил твой Дом?
   Ольтер круто отвернулся.
   -Клянусь Кругом, хоть Кругу не нужны никакие клятвы, я благословляю тебя за это. И знаю, твоей злой воли ни в чём не было. И ещё... Ты обязан хорошо есть. Я велел готовить для тебя простую, вкусную пищу, которую ты будешь съедать каждое кольцо перед отъездом.
   Арие смутился.
   -Наказания голодом - это самое малое из наказаний.
   -Сейчас я Хозяин этого Дома.
   -Ты очень изменился, Уважаемый Ольтер, и много берёшь на себя. Но я благодарен тебе. - Он отвернулся, разглядывая обстановку агрит. Здесь теперь многое изменилось, было много цветов - чувствовался вкус нового Хозяина. - В Каса я видел Ларка, он говорил о тебе с уважением. На самом деле это Ларк помог мне вернуться, послав вызов, хотя моё появление его и напугало.
   -Ларк... - Ольтер запнулся. Он давно не вспоминал вслух о своём первом друге в Гутис. - Конечно, Ларк испугался за свою новую семью в Каса. Надеюсь, его помощь не принесёт там никому вреда. Если не хочешь причинить зло кому-то вне Гутис, то должен просто держаться подальше.
   -Теперь я это хорошо понял, Уважаемый Ольтер. Извини, но мне уже пора возвращаться. Прости, что попросил о встрече. Я знаю, твоему Наставнику это тоже не понравится.
   Ольтер махнул рукой.
   -Ничего.
   Не выдержав, каса тяжело вздохнул, пробормотал только для себя:
   -Да смилуется Дха над тем, кто принял Законы Круга и пытается следовать им. Иногда на это не хватает сил.
  
   * * *
   Ольтер получил письмо. Особенное письмо: на плотном глянцевом материале золотой старинной вязью, которую дабан не смог даже сразу разобрать, были выведены слова приглашения Уважаемому Ольтеру, мужу Уважаемой Нгойл Оус - действительному Представителю Корпуса активной разведки, занятой в настоящее время на Службе во имя исполнения Великого пути Круга...
   Ольтер прочитал письмо четыре раза, прежде чем проник в суть неожиданного послания. Его официально приглашали посетить традиционное Кольцо Встреч членов Круга в Доме Бояр Бонир, стоящей в Золотом Круге около Той, чья рука лежит на Золотом Ободе.
   Когда он показал это письмо Наставнику, тот всполошился.
   -Во имя чистоты Круга - это же неслыханно! Официально приглашать тебя в отсутствии Нгойл.
   -Мне отказаться?
   -Отказаться от приглашения на Кольцо Встреч невозможно - это хуже, чем оскорбление. Но и поехать невозможно, ведь там будут самые Уважаемые гутис и сама Достопочтенная Ратая. - Наставник замкнул руками Круг. - Я поставлю тебе монитор. - Как будто он когда-то забывал это сделать.
   -И что я должен одеть?
   -Даже не знаю, Ольтер. Я должен подумать. Не представляю, для чего тебя вообще пригласили туда. Ольтер, тебе придётся решать всё самому... И запомни, ты не должен там садиться. Сесть мужчине разрешает только жена или...
  
   Несколько мгновений Ольтер просто стоял на пороге, ошеломлённо рассматривая незнакомый большой парадный зал в Доме Бояр Бонир - виац-рит. В его центре, словно гигантские стройные цветы в вазе, стояли изогнутые, немного расходящиеся в разные стороны колонны, поддерживающие голубой купол потолка.
   Мужчин в Зале не было совсем - даже мужа Хозяйки Дома. Здесь собрались только высшие представители Золотого Круга, и Ольтеру представилось, что все эти гутис готовятся сейчас обсуждать нечто столь важное, чего мужчины неспособны это даже представить.
   Ощутив направленные прямо на себя взгляды тех, кто действительно правит Гутис, в первый миг Ольтер испытал головокружение - с трудом устоял. Конечно, никто не подошёл с приветствиями, но пока он шёл от входа к тому месту, где на полукруглом диване c тонкими зеркально-золотистыми обводами сидела Хозяйка Дома, взгляды гутис словно раздевали его. Хорошо, что платье, выбранное Наставником, облегало тело плотным непроницаемым панцирем, так как было составлено из твёрдых переливающихся шестиугольных пластин и даже стесняло дыхание. Наконец, мужчина дабан остановился напротив Хозяйки, с достоинством поклонился. Бояр сидела в обществе ещё трёх гутис, и на одной была слишком хорошо знакомая униформа Двойного Ордена. Ольтер невольно похолодел: он не заметил Шин, но бывшая жена вполне могла тоже находиться здесь. Другая гутис внушила ему священный ужас. Несомненно, это была Достопочтенная Ратая - её лицо прикрывала маска.
   Четыре пары внимательных глаз скрестились на мужчине, но разговор между гутис не прекратился.
   -Мы не должны обманывать сами себя. Этот Круг уже замкнулся, и нужны новые усилия, новые жертвы, и новые идеи для выхода на новый уровень.
   -Но и решать что-либо без участия Корпуса бессмысленно.
   -Сейчас мы ничего не решаем. Мы ещё даже не решили, будем ли что-нибудь решать. Но почему не посмотреть на того, кто так сильно поразил нашу Уважаемую Бояр. Подобное случается впервые.
   -И он рождён вне Гутис, - улыбнувшись, произнесла сама Бояр. Ольтер едва не отшатнулся, сообразив, что четыре высокопоставленные гутис говорят о нём.
   -Если вопрос будет решаться в Золотом Круге, придётся срочно обратиться в Корпус, чтобы вернули Нгойл. Её миссия важна, но и Круг не любит ждать.
   -Нгойл может и не прислушаться к мнению Круга в том, что касается Порядка в её собственном Доме.
   -О, нет. Нгойл Оус истинная дочь гутис. - Красивый, бархатистый голос Бояр звучал очень убедительно. - У меня нет сомнений, я хорошо знала её Уважаемую мать.
   -Но Шин... пренебрегла Кругом.
   -Да, Шин... - Бояр не договорила, словно только что заметила стоящего перед собой мужчину, ласково улыбнулась ему. - Уважаемый Ольтер, познакомься с Достопочтенной Ратая, она очень заинтересовалась тобой.
   Ольтер невольно оглянулся, ища глазами поддержки Наставника - тот приехал вместе с ним, но, разумеется, остался за дверями виац-рит. Дабан вынужденно протянул руки, гутис в маске взялась за них одной своей, украшенной необычно широким парализатором, встала, жёстко сжав его запястье. Повела рядом с собой вокруг колонн.
   Достопочтенная Ратая была старше всех в этом зале, и мужчина не представлял, чем мог заинтересовать её.
   -Расскажи о своей семье в Дабан. Некоторые говорят, она сохранилась в твоей памяти.
   Ольтер не посмел возражать.
   -Достопочтенная Ратая, в Дабан у меня остались отец и мать. Я надеюсь, что они живы и здоровы. И ещё у меня есть младшие братья. Отцу принадлежали четыре торговых парусника-ашали. Отец и сам был капитаном, провозил разные грузы вдоль побережья, плавал к другим островам. Его подолгу не бывало в нашем доме.
   -Он брал тебя с собой?
   -Почти с десяти кругов. Хотя мать и была против.
   -Почему?
   -Её собственный брат погиб на море, в схватке с пиратами.
   -Но главой вашей семьи был отец?
   -Конечно, это же Дабан.
   -У твоего отца была только одна жена?
   Ольтера удивляли вопросы: кого в Гутис могли интересовать эти подробности.
   -Да. Но в Дабан так бывает не всегда, Достопочтенная Ратая.
   -Тебе было трудно привыкать к Порядку Круга?
   -Очень, - признался Ольтер, и вдруг усомнился в своих словах.
   -Расскажи, как это происходило.
   -Я не хотел подчиняться выбору Шин. Тогда она приказала Наставнику в наказание за строптивость посылать меня в ахваг.
   -И, не выдержав наказаний, ты, наконец, испугался и решил подчиниться?
   -Нет! - Ольтер даже сейчас вспыхнул от возмущения. - Нет, я хотел умереть.
   -Что же тебя изменило, дабан?
   Ольтер опомнился, на лицо вернулась вежливая спокойная улыбка.
   -В Доме Шин жил её младший брат. Он много рассказывал мне о мире Гутис. О возможностях, которые откроются перед моими детьми. Я поверил Ларку, только... не хотел подчиняться силе. - Улыбка Ольтера застыла, тоже превратившись в непроницаемую маску. - Я уступил, потому что Ларк сумел убедить меня в бесполезности сопротивления.
   -А разве тебя не привлекала красота Шин?
   -Да... Мне только хотелось, чтобы не было насилия. Чтобы Шин однажды поговорила со мной без всяких угроз. Тогда бы я сразу ответил - да. С радостью.
   -Но Шин не поговорила?
   -Нет, ни разу. Лишь пригрозила, что отправит в Дом Отвергнутых. Ларк объяснил, как всё будет происходить... там, и я уступил. Но потом, в наказание за упрямство, Шин ещё два Круга не делала меня отцом.
   -Ты всё-таки полюбил её? - Неужели в голосе Достопочтенной появилось сочувствие? Ольтер вскинул глаза - может быть Ратая шутит? Маска скрывала взгляд гутис.
   -Я исполнял все обязанности мужчины гутис перед Кругом, пока меня не забрала Нгойл.
   -А теперь?
   -Теперь, по закону Круга, я собственность Нгойл.
   -Все правильно, мужчина Дабан. Но теперь ты любишь Нгойл?
   -Мне нечего ответить на этот вопрос, Достопочтенная Ратая.
   -Хорошо, я не стану тебя больше задерживать, возвращайся Домой. Бояр была необычно сдержанна, когда рассказывала о тебе. Ты... слишком красив, Уважаемый Ольтер, и мне было приятно говорить с тобой.
  
  
   На этот раз, уже третий за короткое время, Ольтер прибыл в Дом Бояр вместе с женой. Нгойл ознакомилась с текстом официального приглашения на Кольцо Встреч уже в плоттере, задала мужу единственный вопрос, словно всё остальное её не слишком заинтересовало:
   -Надеюсь, на Кольце Встреч с тобой обращались с должным уважением. Никто не дотрагивался до тебя?
   Ольтер возразил с неожиданным для себя с жаром:
   -Разве столь уважаемые гутис могли сделать что-либо недостойное?
   -Я вообще не уверена в том, что им на самом деле было от тебя надо.
   Хозяйка Дома не только встала с кресла, но и прошлась навстречу гостям, почти до самого порога агрит.
   -Приветствую тебя в своём Доме, Уважаемая Нгойл.
   Мужчине дабан досталась только сдержанная улыбка, но и этого было достаточно. Когда обе гутис сели, Ольтер скромно остался стоять за креслом жены.
   -Я рада снова увидеть тебя в Гутис, Уважаемая Нгойл, - радушно повторила Хозяйка.
   -Уважаемая Бояр, я сама рада неожиданной передышке. Но всё получилось не слишком... спокойно, у нас возникли сложности, многое придётся начинать заново.
   -Полагаю, хотя это ещё и не решение Круга, что работы по Гетерии будут закрыты полностью. Мы не можем так сильно рисковать жизнями гутис. Пусть упрямые отверженные живут так, как им угодно. И продолжают пресмыкаться перед своими... ипас.
   -Уверена - закрытие Гетерии будет большой ошибкой для Круга. Хотя - да. Они слишком необычны.
   -До такой степени, что за предыдущий Круг погибли четыре представительницы Корпуса?
   Нгойл подобралась.
   -Во многом... мы оказались виноваты сами.
   Бояр посмотрела на неё долгим взглядом, положила подбородок на изгиб запястья.
   -Как ты ещё молода, Нгойл Оус. Даже можешь пренебрегать Основным законом: жизнь рождённого в Круге превыше всего. Но сейчас к тебе обращается сам Золотой Круг.
   -И поэтому я встревожена, Уважаемая Бояр. Объясни, с чем это связано?
   Бояр скользнула взглядом по неподвижной фигуре Ольтера. Помещении агрит было залито светом Пасианы, и смуглое тело дабан просвечивало почти насквозь через светлую легкую ткань его платья.
   -Мы знаем о сложностях в твоём собственном Доме. Ты взяла на себя большую ответственность сразу о двух мужчинах.
   -Арие воспитывается в Доме Отвергнутых.
   -Но находится там в Первом Пределе, значит, не отвергнут окончательно, и я понимаю это - ведь у каса маленькие дочери. Не преуменьшай собственные трудности, Уважаемая Нгойл. - Бояр проследила, чтобы её муж предложил фрез не только Нгойл, но и мужчине дабан. Ольтер принял бокал, но только сделал вид, что пьёт. Он давно научился этому - не всегда имелась возможность отказаться от угощения. - Да, Круг ещё не принимал решения, но я знаю, о чём говорят в Золотом собрании. Пусть наши мужчины выйдут в сад, мы должны поговорить наедине.
   Чуть вскинув голову, Ольтер послушно направился следом за Ровером, мужем Бояр, в одну из многочисленных дверей, заменявших в агрит окна. Нгойл лишь предупредила:
   -Я должна видеть тебя, Ольтер.
   Выйдя из Дома мужчины остановились почти сразу, на открытом месте - у чаши небольшого зеркального бассейна с весёлыми рыбками. Присели на скамью. Ровер о чём-то вежливо спросил, Ольтер так же вежливо, не задумываясь, ответил. Разговаривать незнакомым мужчинам было не о чем.
   Бояр неприлично долго и откровенно наблюдала за мужчиной дабан, пока не осушила свой бокал. Наконец не спеша заговорила:
   -Мужчины созданы поразительно отличными от нас, но мы, гутис, должны признать, что для равновесия они необходимы.
   Тем проще это признать тебе, Уважаемая Нгойл. Представитель Корпуса может наблюдать своими глазами, что происходит в иных мирах. Да, там всюду дикость и хаос, и отвратительное стремление к саморазрушению, но ведь что-то есть в мужчинах, имеющих власть, что даёт такую неистребимую силу миру отверженных, и не прекращает его существование.
   В нашем мире установлен Порядок, и Великий Круг давно поворачивается без сбоев. Наши матери создали этот мир, он прекрасен и удобен для нас. Но останется ли он также надёжен для наших детей, действительно ли мы сейчас идём вперёд, или... в какую-то другую сторону? Это не новый вопрос, но хочется узнать, наконец, правильный ответ.
   Многие члены Большого Круга склоняются к тому, что настало время, когда мужчина должен войти в число правящих. Твой Уважаемый муж Ольтер понравился всем, кто видел его в моём Доме на Кольце Встреч.
   -Что значит понравился? - Нгойл вовсе не увлекли высокопарные, и, одновременно, льстивые рассуждения Бонир. В конце концов в Золотом Круге и должны уметь затейливо сплетать слова. - Единственное место мужчины - Дома, рядом с его детьми.
   В знак согласия Бояр вежливо опустила голову, но всё же продолжила:
   -Уважаемому Ольтеру не придётся надолго отрываться от своих обязанностей. И у тебя есть ещё один муж.
   -Я приняла мужчину из дабан в собственность. Ольтер только мой, и я всегда говорю за него, - жёстко отрезала Нгойл.
   -Мы не можем допустить мужчину в Круг на таких условиях. Если на Уважаемого Ольтера будут возложены обязанности члена Золотого Круга, то он должен одновременно получить и особые права, и, прежде всего, право говорить за себя. Иначе он будет ничего не значить.
   -Никто из гутис не позволит такого нарушения Порядка. Даже во имя высоких целей, о которых ты, Уважаемая Бояр, сейчас рассказывала. Ведь и ты никогда не дашь особых прав собственному мужу.
   -Не горячись, Нгойл. Уважаемый Ольтер разумный и преданный тебе мужчина, никогда не забывающий свой долг. Ты можешь полностью доверять ему. - Нгойл даже не посчитала нужным отвечать. - Подумай, Нгойл, вот о чём: твой мужчина, стоящий в Золотом Круге - это честь и для тебя.
   -Мне совсем не понравилась твоя идея, Уважаемая Бояр, и я не хочу её обсуждать. Из всех гутис я буду последняя, кто позволит мужу оставить свой Дом ради других обязанностей. Ты права, я побывала во многих мирах, и увидела там слишком много непотребного, противного Кругу. Мой муж не будет покидать Дом.
   -Не спеши, Нгойл. Я понимала, что ты будешь рассержена. Но у меня есть ещё и другие аргументы. Останься на обед, и мы обсудим их.
   -Хорошо, Уважаемая Бояр, я принимаю твоё приглашение, потому что ты стоишь в Золотом Круге, и я обязана прислушиваться ко всем твоим словам.
   Нгойл была заметно рассержена, и Ольтер не знал причины этого гнева. Но он принёс из сада необычный цветок и положил на колени жены. Гутис смягчилась, и, наконец, улыбнулась своему мужчине.
  
   За обеденный стол, кроме самой Бояр и её мужа, сели их дочь Лорин и сын - мальчик, лишь немногим старше Герра, во всём похожий на отца. Светло-золотистые волосы и большие тёмно-серые удлинённые к вискам глаза - лучшее свидетельство отцовской крови гутис. Внешнее сходство подчёркивалось такими же безупречно утончёнными манерами и умением изысканно одеваться.
   -Твой сын очень скоро сможет исполнять долг перед Кругом. Не сомневаюсь, многие будут рады выбрать его, - Нгойл похвалила хозяйского сына по обычаю гутис.
   -Твои слова справедливы. Но я не буду с этим спешить - Роверу пока жаль расставаться с сыном.
   -Понимаю, - задумчиво произнесла Нгойл. - В своё время я и Шин отпустили Ларка за пределы Гутис, выплатив рух-рабат Кругу.
   Бояр многозначительно посмотрела на гостью.
   -Твои последние слова только подтверждают правильность моего необычного предложения. Будь в Круге всё благополучно, никто не поступал бы так с сыновьями и братьями.
   Нгойл поморщилась.
   -Для мужчин гутис существуют и иные пути. Разве Круг не нуждается в достойных Наставниках, истинных слугах Круга, изучивших все законы?
   -Ты подобрала удивительно верное слово, Уважаемая Нгойл. Наставник - это не муж, привязанный к Дому и детям, обязанный заботиться о них. Наставник всего лишь слуга, пусть и самый важный из слуг. Можем ли мы передоверять будущее Гутис слугам.
   -Не уверена...
   -Решение есть всегда, ты просто не задумывалась над этим. Мы, Стоящие в Круге, обязаны его искать. Причём найти такое решение, которое будет верным.
  
   По дороге домой Нгойл снова угрюмо молчала, а когда Ольтер спросил о чём-то незначительном, ответила так резко, что мужчина больше не решился заговорить.
   Дома его уже ждала череда дел и обычная проверка занятий у детей. Он забыл о времени, когда уходит Арие, неожиданно столкнулся с каса у лестницы на галерею. Мужчина каса склонился почти как оло.
   -Приветствую тебя, Уважаемый Ольтер. Мне сказали, что Нгойл снова вернулась Домой. Значит, я должен не задерживаться, чтобы не встретиться с ней.
   Ольтер немного помедлил, принимая решение.
   -Сегодня у нашей жены не слишком хорошее настроение, но я поговорю о тебе.
   Арие впервые не сумел скрыть свой испуг.
   - Ты так шутишь, Уважаемый Ольтер? О, нет, во имя Дха, ведь Нгойл не отменила твоего решения - меня не отлучили от Дома насовсем. Как я посмею просить о большем?
   -А, по-моему, Нгойл давно пора смягчиться. Ты уже наказан и не можешь так жить постоянно. Я попробую, подожди меня внизу.
   Нгойл заставила долго ждать ответа, пробормотала недовольно:
   -Только Арие мне сейчас и не хватало.
   -Ольтер внимательно прислушивался к тону её голоса - в нём не было жёсткости.
   -Арие сильно тоскует по Дому, Нгойл.
   -Он и должен тосковать и мучиться. Хорошо, я разрешаю каса остаться, но по-прежнему не хочу его видеть...
   -Прости, Нгойл, я не понял. Что значит остаться?
   -Это значит остаться и жить в рабат. Но не советую ему впредь оступиться хоть в чём-нибудь.
   Услышав о помиловании, Арие опустился на колени прямо на мраморной лестнице, держась за перила. У него дрожали губы.
   -Я знаю, что обязан прощением только тебе.
   -Не говори ерунды - простила тебя Нгойл. Отправляйся сейчас же в рабат и, наконец, отдохни. Я сам объяснюсь с Наставником.
  
   В это кольцо дабан не получил обычного приглашения в альятту и был в душе почти рад этому - Нгойл явно оставалась им недовольна.
   Он шёл по коридору, возвращаясь с нижнего уровня, а жена стояла на площадке лестницы, облокотившись локтём о перила, словно специально ждала в этом укромном месте.
   -Уже обрадовал каса?
   -Я сразу же сказал Арие о твоём разрешении, Уважаемая Нгойл.
   -А сам ты понимаешь, что вам придётся жить вместе?
   -Я каждое кольцо вижу его дочерей, и мне нелегко смотреть в их зелёные как у отца глаза.
   -Значит, теперь тебе станет легче. - Она долго молча смотрела на мужа, затем произнесла очень спокойно:
   -Хочу тебя прямо сейчас. Разденься, Ольтер.
   Для желаний гутис в Доме было отведено место, назначено время и установлен ритуал. Дабан колебался целое мгновение, прежде чем начал неуверенно расстёгивать жёсткий пояс. Нгойл нетерпеливо прищёлкнула пальцами, выхватила пояс из его рук, заставила мужа встать в полукруглой нише-эркере, положить разведённые руки наверх, на перекрытие.
   Ольтер не решался даже спросить, что она собирается делать дальше. Нгойл сама приподняла подол его платья и резко, одним рывком, сдёрнула панталоны, обнажив зад. Дабан беззвучно ахнул. Ладони гутис медленно по кругу огладили ягодицы, затем с силой сжали, упираясь пальцами до упора. Снова отпустили. Ольтер не понимал, откуда в нём появилось желание нагнуться - с трудом устоял прямо, застонал, не разжимая рта. Поняв, что не очень-то получается сдерживаться, вцепился в перекладину.
   Сильные пальцы, продолжая движение, снова провели от поясницы вниз, словно лаская, в следующий миг дабан ощутил болезненный, обжигающий удар. От неожиданности даже вскрикнул.
   -Во имя Круга, прости меня, Нгойл, - вырвалось почти непроизвольно. Наставник слишком хорошо научил его всегда просить прощение.
   -За что?
   -За то, что я хочу.
   -Конечно, ты хочешь. Ты должен хотеть. Ты хитрое создание. Как ты посмел самостоятельно отправиться в чужой Дом, как посмел свободно разговаривать с гутис из Золотого Круга. Они прикасались к тебе? Ты хотел этого? Отвечай! - Ладони снова легли на разгоревшуюся после удара кожу.
   -Нет Нгойл, во имя Круга! Нет. Ко мне прикоснулась только одна Достопочтенная Ратая. Только к руке.
   -Но тебе приятно, когда я прикасаюсь к тебе так? - Ольтер ощутил следующий удар. - Отвечай, тебе нравится, когда я наказываю тебя? - Он мог бы ответить, что его возбуждает сейчас даже звук голоса Нгойл: нетерпеливый, рассерженный, гораздо опаснее, чем пояс в её руке.
   -Да, Нгойл. - Дабан уже не уклонялся, а, наоборот, выгибал тело, пытаясь раздвинуть ноги, подставляясь под обжигающие прикосновения.
   -Запомни, мужчина дабан, если ты ещё раз посмеешь самовольно заговорить с Бояр или другой гутис, я отправлю тебя в Дом Отвергнутых. Ты понял?
   -Да, Нгойл.
   Она снова ударила концом пояса, словно плетью.
   -Тебе больно?
   -Да. Не знаю. О, пожалуйста, делай так. - Мужчина сначала почти зарычал, чтобы жена продолжала потом всхлипнул - он был в ужасе оттого, что говорит.
   -Нет, сейчас я уйду. А ты останешься здесь стоять до наступления Тёмного Круга. Ты слишком легко возбуждаешься. Я не хотела бы узнать, что подобное с тобой проделывал кто-либо другой.
   Ольтер почти ничего не расслышал, да и сил для ответа не нашлось. Нгойл разжала руку, и пояс свалился под ноги.
  
   В назначенное время мужчина дабан послушно возвращался в рабат. В Доме сделалось тихо, шторы на окнах галереи были опущены, ночные светильники почти не рассеивали ночных теней, таившихся в углах и нишах длинного коридора, а лишь мерцали как причудливые драгоценности. Осторожные шаги мужчины скрадывал шелковый ворс покрытия.
   Ольтер не думал, что кого-нибудь встретит, но когда проходил мимо альятты - дверь внезапно раскрылась, и в ярко освещённом проёме он увидел лицо Шин.
   -О, моя бывшая жена. - Дабан замер, словно наткнулся на преграду.
   -Твой муж имеет странную привычку гулять по ночам?
   Ольтер замер, не в силах пошевелиться, словно наткнулся на опасную змею.
   -Не беспокойся, сара. Я отвечаю за всё, что происходит в этом Доме.
   -Но ночью можно встретить кого-то и кроме тебя. Ты следишь за ним так же плохо, как и за Арие, - насмешливо заметила Шин, не собираясь так просто отпускать бывшего мужа.
   -Разве это теперь твоя забота?
   -Всё меняется. И если мужчина будет принят в Круг, то могут произойти удивительные вещи.
   -Тебе больше незачем приезжать в мой Дом, Шин. - В голосе младшей сестры звучала неприкрытая угроза. - Тебя никто не ждёт в моём Доме.
   -Не будь такой самоуверенной, сара, - явно довольная собой, снова отозвалась Шин и шагнула прямо к дабан. В последний момент мужчина отпрянул, упёрся спиной в стену. Шин звонко засмеялась, и, сделав в его сторону не слишком пристойный жест, сразу пошла прочь. В воздухе повис хорошо знакомый Ольтеру сладкий аромат.
   Нгойл переступила порог, некоторое время разглядывала мужа, наконец, строго спросила:
   -Что ты почувствовал, увидев Шин?
   -Страх.
   -До сих пор боишься её?
   -Нет. Я испугался, что рассердишься ты... что на мне такая... не совсем строгая одежда. Я потерял пояс. - Взгляды встретились, между ними промелькнула искра.
   -Думаю, я найду для тебя другой пояс, - прошептала гутис, уступая дорогу и приглашая мужа войти в альятту.
  
   Сад только-только начал остывать и успокаиваться после жаркого дня. Яркие дневные цветы уже закрылись, а ночные лишь приготовились наполнить воздух душистыми ароматами. Нгойл велела мужу оставить детей на попечение оло и повела его за собой, к стоящим сплошной стеной высоким деревьям позади Дома. Никогда ещё Ольтер не заходил так далеко в эту сторону, и сейчас с трудом отыскивал дорогу в сплошном сплетении корней и ползучих трав, хотя до настоящей темноты было ещё далеко.
   Гутис шла впереди, и мужчине дабан оставалось лишь изумляться верности её шага - кажется, она ни разу не ошиблась, куда поставить ногу, не задела случайно ни одной ветки. Не оборачиваясь, Нгойл сообщила мужу, что уже разослала приглашения на Кольцо Встреч в своём Доме.
   -Многие гутис будут с мужьями - тебе придётся позаботиться о них и обо всём остальном.
   Ольтер не слишком встревожился - в Доме Шин он проводил большие приёмы, и всё проходило безупречно.
   -Я могу спросить, Нгойл? В твой Дом приедет Уважаемая Бояр?
   -Да, она тоже приглашена. Но у тебя нет причины волноваться из-за неё. Бояр приедет с мужем.
   -Тогда ещё один вопрос. Арие тоже выйдет к гостям?
   -Нет. Но если ты вспомнил о каса... Расскажи мне всё-таки, что с ним собирались сделать в Доме Отвергнутых? Почему ты вздумал вмешаться?
   -Нгойл, - Ольтер не думал, что придётся это объяснять. Пришлось даже остановиться, чтобы подобрать нужные слова и при этом не споткнуться. - Там мужчин гутис лишают достоинства.
   -Скажи яснее.
   -Там... Разве гутис примет обратно мужчину, который будет опозорен?
   -Варессы в Доме Отвергнутых решают такие вещи сами? - недоверчиво переспросила Нгойл, и тоже остановилась, повернулась лицом. Подняла руку с парализатором и неожиданно включила его. Призрачный свет немного рассеял надвигающийся сумрак. Мужчина опасливо покосился на оружие гутис, хотя прекрасно знал, что сейчас оно ничем не грозит.
   -Я не знаю доподлинно, Нгойл. Я только предполагаю, что таково было указание Шин. Или гутис... вовсе не знают, что происходит в Доме Отвергнутых на самом деле?
   Нгойл нахмурилась, и Ольтеру показалось, что он, к сожалению, оказался прав.
   -Как думаешь, - Гутис снова пошла вперёд, когда Ольтер уже убедил себя, что на сегодня путешествие закончилось, и они просто вернутся назад. Пришлось не отставать, иначе бы он оказался вне освещённого круга. - Не пора ли твоему старшему сыну занять место в саясе? Сегодня я наблюдала его тренировку в зале. Герр уже достаточно взрослый и сильный.
   -Как тебе будет угодно, Нгойл. - Голос дабан слегка дрогнул. Место за столом в саясе означало новый общественный статус: мальчику придётся отвечать за свои поступки почти как взрослому.
   -Я ведь задала тебе вопрос. Почему ты уходишь от ответа?
   -Я старался воспитать его правильно, Нгойл, и объяснить всё, что должен знать мужчина гутис. Но всё-таки он ещё ребёнок.
   -Ты так сильно боишься за Герра?
   -Он мой первенец. Я люблю его, как должен отец любить своего сына.
   -Ты даришь всем своим детям очень много любви. Больше, чем получаешь её сам.
   Ольтер не успел остановиться и буквально налетел на внезапно обернувшуюся жену. Она раскрыла руки и снова сомкнула их плечах мужа, погасив свет от парализатора. Словно случайно коснулась губами его губ.
   -Нгойл, иногда я говорю... слишком много лишнего, особенно, когда ты... вот так приближаешь меня. Но сейчас... мне трудно... думать.
   -Ладно... не мучайся. Я знаю, мужчины особенно переживают из-за сыновей. Да, обязательно подготовь Герра, он должен выйти к моим гостям в виац-рит.
   -Как скажешь, Нгойл.
   Губы гутис дрогнули, она взяла мужа за руку.
   -Держись, а то ты ещё куда-нибудь свалишься.
   Ольтер не успел найти подходящий ответ. Деревья внезапно расступились и путешествие закончилось. Они оказались на краю высокого открытого обрыва.
   У самых ног, затянутая призрачным, медленно плывущим туманом, таинственно и спокойно лежала мглисто-синяя бескрайняя долина - пойма огромной реки. Вокруг изгибающейся ленты воды раскинулись во все стороны луга и леса. Так далеко - насколько хватало взгляда. На небе, казалось прямо над головой, поднималась бледная луна Первого брата.
   У Ольтера просто не нашлось слов. Разумеется, дабан точно знал, что где-то за границами парка начинается необжитая, почти дикая земля. Население мира Гутис занимало лишь самую незначительную часть материка: жизнь сосредотачивалась в двух Городах и на территории Служб - и это почти всё. Ведь Станции как бы уже не совсем Гутис. И ещё Ольтер слышал о существовании небольших посёлков оло где-то ближе к северу.
   Дома гутис, хотя и считались традиционным и самым важным местом для жизни гутис, в сущности являлись крошечными точками, затерянными среди девственно нетронутой природы, находящейся лишь под самым минимальным надзором. Они были выстроены по прихоти хозяев на расстоянии многих десятков дней пути друг от друга и связаны с внешним миром лишь с помощью плоттеров. Никаких дорог или троп в мире Гутис не существовало в принципе. Если бы кому-нибудь взбрело в голову прогуляться от одного Дома до другого, пришлось бы пробираться по непроходимым лесным дебрям, преодолевая горы и реки.
   Но это были лишь теоретические знания - а сейчас Ольтер видел изначальный мир Гутис, никем нетронутую природу - пусть и самый её краешек. Конечно, Зелёный Океан тоже являлся неотъемлемой частью этого мира, но в глубине душе гутис не очень-то его любили - не так, как дабан. Океанские просторы были лишь местом для экзотических развлечений.
   -Как красиво, Ольтер. Я видела много разных миров, но только Гутис мой настоящий дом.
   -Почему я никогда не был здесь?
   Нгойл едва слышно засмеялась. Обняла мужа за талию, но на вопрос не ответила. Всё это: и река, и леса по её берегам, и дальше, за горизонтом - всё было приобретено в подарок для совсем другого мужчины. Хорошо, что Ольтер об этом не догадывается.
   -Я знаю других мужчин, но только с тобой мне так надёжно и спокойно. У нас нет общих детей. Ты хочешь детей от меня, Ольтер?
   Мужчина в свою очередь прижал гутис к себе.
   -Мой Дом - это место рядом с тобой, даже если там будут одни голые камни. Дети... - это большое счастье, но и невероятно много забот. Ты приняла ответственность за детей Шин. Вправе ли я просить о большем?
   -Но ты хочешь?
   -Каждую ночь, стоя в Тёмном Круге, я молюсь об этом? Никогда раньше... я не просил о детях.
   Гутис рассмеялась чуть громче и немного удивлённо, сама стала развязывать шнуровку на платье мужа, прильнула обнажённой грудью к открывающемуся сильному и горячему телу. Ольтер тоже засмеялся, радуясь тому, что его снова ожидает любовь Нгойл. Он терпел, сколько мог, а потом упал на мягкую траву, где-то глубоко внутри себя подсознательно удивляясь, что всё это происходит между ними не в мечтах, а наяву.
   Но наступило время Тёмного Круга, и Ольтер вырвался из объятий любимой.
   -Прости. Мне уже пора.
   -Но здесь нигде нет очерченного Круга, - смеясь, возразила гутис.
   Ольтер растерялся.
   -Наверное, я должен вернуться в Дом.
   -И прибежишь как раз к утру, если не заблудишься. Молись прямо здесь, Оле. - Она кинула на траву свою куртку.
   -Но это будет неправильно, - пробормотал Ольтер, хотя и не собирался напоминать гутис, что всегда можно вызвать плоттер. Он привычно встал на колени, сцепил руки.
   -Говори вслух. Хочу слышать твой голос.
   -Наставник объяснял мне, что молитва Тёмного Круга должна быть тайной.
   -Тайной от меня, дабан? - На небе наконец-то воцарилась луна Первого брата, и в её холодном сиянье великолепный коленопреклонённый мужчина казался отлитым из красновато-тёмного металла.
   -Но я... не привык. - Ольтер вдохнул, и вдруг заговорил. Очень тихо, нараспев. - Я прошу каждый раз об одном: пусть Великий Круг будет милостив к моим детям, и особенно к Герру - мальчик так нуждается сейчас в его защите.
   И пусть моей жене всегда будет нравиться моя любовь к ней. Пусть от этой любви родится дочь. И пусть Нгойл всегда будет добра ко мне, и сердце Нгойл всегда будет открыто для меня, и никто не отвратит её от меня.
   Милостивый Круг, я не должен занимать всё её сердце, потому что в этом Доме живёт, и тоже молится, и ждёт её внимания другой мужчина. Пусть он также станет нужен и дорог - и сердце Нгойл услышит и его молитву, и смягчится.
   Глаза гутис широко распахнулись, но она ничего не сказала. Молча встала и начала одеваться - Ольтер остался один. Он предполагал, что Нгойл не понравятся его слова, но говорил, что думал, и просто не мог солгать в Круге.
  
   Домой Ольтер всё-таки вернулся на плоттере. Наступила вторая половина ночи: Наставник сам заранее приготовил воспитаннику постель в рабат, позаботился о тёплом питье.
   -Мне кажется, - проворчал он преувеличенно недовольно, разглядывая следы от ногтей на спине, - Нгойл слишком подолгу пользуется тобой. У тебя пять детей, и все требуют твоего внимания, а у Нгойл много и совсем других забот - вне Дома. - Конечно, Наставник не стал даже упоминать о других мужчинах.
   Ольтер отвернулся, но Наставник хорошо представлял упрямое выражение лица воспитанника.
   -Она сказала, что хочет ещё детей... от меня.
   Наставник поджал губы.
   -Для этого вовсе незачем проводить с тобой столько времени. У тебя не останется сил для других обязанностей. Ещё несколько таких... ночей, и тебе будет не выйти из рабат на своих ногах.
   Ольтеру было что возразить, но он не хотел спорить с Наставником, лишь демонстративно поиграл мышцами, показывая, что всё как раз наоборот - сил становится только больше.
   -Нгойл приказала, чтобы Герр занял своё место в саясе.
   Вот теперь Наставник по-настоящему разволновался.
   -Герр еще ребёнок. Уважаемая Нгойл слишком спешит.
   Вот с этим Ольтеру было трудно спорить.
  
  
   Мужчинам гутис полагалось приходить в саяс первыми и ждать Хозяйку Дома. Ольтер заранее переговорил с сыном, объяснил все особенности его нового положения, позаботился о новой одежде. Но мужчину дабан никто не предупредил, что Первый муж тоже получил разрешение с этого кольца обедать в саясе. Скрывая изумление, Ольтер едва успел ответить на приветствие каса, повернулся в сторону входящей Нгойл. Арие так и не поднял лица, и Ольтер вдруг подумал, что мужчина каса, наверное, очень голоден. Ведь раньше он не посещал саяс, следовательно, обходился без настоящего обеда.
   Гутис ласково улыбнулась Герру. Мальчик скованно улыбнулся в ответ. Ольтер тоже заулыбался - похоже, всё налаживалось. Он приподнял бокал с чистой водой вместо фреза (дабан почти никогда не пил крепких напитков).
   -За твою милость, Нгойл. - Фраза была самой обычной.
   Нгойл взялась за свой бокал, Арие последовал примеру жены, только рука каса дрогнула рука. Бокал опрокинулся, и каса застыл, как приговорённый.
   -Ты не захотел пить за меня, Арие? - с угрозой спросила гутис.
   -О, нет, - Арие побледнел.
   -Значит, разучился есть за столом в саясе, как полагается мужчине гутис? Тебе привычней делать это на полу, как в Доме Отвергнутых.
   Она подала знак, и бесстрастный слуга-оло переставил блюдо Арие со стола куда-то на пол. Не издав ни звука мужчина каса скользнул со стула вниз. Сидя на другой стороне стола Герр и Ольтер перестали его видеть. Некоторое время в саясе было очень тихо - слышалось лишь дыхание. Неожиданно Нгойл встала - Ольтеру на миг показалось, что свет погас, и сейчас разразится буря. Он не знал, что почудилось Герру, мальчик вовсе перестал дышать. Даже не пошевелился, хотя тоже обязан был подняться со своего места. Нгойл ничего не произнесла, стремительно пошла к дверям, на ходу задев блюдо Арие - его содержимое разлетелось во все стороны.
   Когда дверь закрылась, Ольтер расслышал странные звуки. Он перегнулся через стол и увидел каса, давящегося от судорожных рыданий, и сидящего посреди разбрызганной вокруг еды. Первым порывом было отослать сына, но он сдержался. Герр ещё слишком юн, чтобы всё понимать, но достаточно взрослый, чтобы узнать - жизнь жестока. Главное, чтобы не появилось жестокости в его сердце.
   -Помоги Арие, Герр.
   Мужчина дабан отлично понимал, что для мальчика такая сцена слишком тяжела. Но вот она - реальная жизнь, которую его сын должен узнать.
   Только когда Арие ушёл к себе, почти убежал из саяса, Герр задал отцу вопрос:
   -Мужчина гутис бесправен, как и оло?
   То, что произошло, не было предназначено для глаз Герра. Да и для его глаз тоже. Нгойл поняла, что ошиблась, что она вовсе не забыла своего каса, и рассердилась за это на себя.
   -Почему Арие заплакал?
   Ольтер не знал, что отвечать.
   -Потому что он был виноват.
   -И сейчас тоже?
   Ольтер снова запнулся. Возможно, Герр понимает не меньше его.
   -Я думаю, сейчас были виноваты оба. И всем плохо, пока... Нгойл не простит.
   Герра не успокоил такой ответ.
   -Может, так произошло оттого, что у Нгойл сразу два мужа? Поэтому она сердится на Арие?
   -Этого я не знаю, Герр? И достаточно, больше я не стану слушать твоих вопросов.
   Герр с трудом заставил себя замолчать, никогда раньше отец не оставлял его без ответов. Отвернулся, произнёс отстранёно:
   -Раньше я думал, что плохое - это только ахваг.
   Ольтер внутренне дрогнул. Может, действительно всё так плохо из-за его упорных попыток вмешаться. Ведь не зря такие вещи запрещаются мужчинам.
   Он проводил сына в новое жильё - одос, двери которого выходили в коридор почти рядом с альяттой, напомнил как можно мягче:
   -Больше ты не сможешь свободно встречаться с младшими братьями и сёстрами. У тебя начнутся другие занятия, ведь ты почти взрослый мужчина.
   -Но ведь я могу заниматься с сёстрами. Баули говорит, что я разбираюсь с пространственно-временными эффектами не хуже Ламмы.- На самом деле баули один раз назвал его лучшим учеником.
   Ольтер не слишком вникал в технические науки. Он снисходительно потрепал сына по волосам. Всё-таки Герр настоящий ребёнок. Ему вовсе не нужно соперничать с сёстрами. Пора начинать по настоящему изучать именно то, что входит в главную обязанность мужчины гутис - сохранять Порядок в Доме и исполнять все пожелания гутис.
   -Если останется время.
   -Но ты будешь приходить ко мне вечером?
   -Пока Нгойл живёт Дома, вечерами ты будешь приходить к ней и докладывать об успехах в своих новых занятиях.
   -О, Ольтер! - Сын взглянул так, что у отца болезненно сжалось сердце. Он с трудом скрыл ненужную жалость.
   -Теперь прежде всего ты будешь изучать законы Круга.
   Совершенно неожиданно Герр взглянул на своего отца испытующе.
   -Разве Шин сама не нарушила Закон, когда оставила всех нас?
   Мужчина дабан уже не впервые слышал подобный вопрос, но так и не научился на него отвечать. Повторил то, что говорил раньше.
   -Да, Шин разорвала Круг. Моей женой и твоей матерью стала Нгойл. Она позаботится о нас.
  
  
   Вся подготовка к кольцу Встреч легла на плечи Ольтера, но Арие помогал во всём. Дабан осторожно напомнил, что Первый муж не приглашён в виац-рит. Конечно, каса и сам это отлично понимал. Ольтер уже был полностью одет и стоял перед ним в платье из переливающихся красных шелков. Ткань взметалась при малейшем движении и снова как вода обтекала тело. Позолоченные гребни и рубиновые булавки с трудом удерживали роскошные чёрные волосы.
   Если Арие и позавидовал, то ничем не выдал себя, равнодушно пожал плечами.
   -Мне этого и не хочется. Но должны же у меня теперь быть какие-то обязанности в Доме помимо занятий с дочерьми. Они ещё слишком малы, и я снова всё время один.
   -Может, тебе вызвать Наставника?
   -Нет, так будет ещё хуже, Уважаемый Ольтер.
   -Разве он был твоим врагом?
   -Вовсе нет. Но мне и раньше было тяжело всё время находиться под надзором. А теперь... он будет напоминать мне о Доме Отвергнутых.
   -Хотя я дорожу своим Наставником и не хотел бы с ним расстаться, но иногда я даже понимаю тебя, каса. - Ольтер помедлил, разглядывая в зеркале агрит свою причёску. Неожиданно быстро произнёс:
   - Я снова видел Шин. Здесь. В этом доме.
   Арие плотнее закутался в накидку, словно ему сделалось зябко.
   -Не вспоминай при мне это имя. Хотел бы я совсем забыть её.
   -Знать бы только, чего хочет она. - Дабан запоздало прикусил язык. Арие, проверь, чтобы ничего не перепутали с напитками. Оло в этом плохо разбираются.
   -Да не волнуйся, я сам всё попробую.
   Запыхавшись, в агрит вбежал Герр.
   -Отец, оло принесли мне шёлковое платье с вышивкой, почти как у тебя. Я думал, что не пойду в зал. Только постою с тобой у входа.
   Ольтер быстро переглянулся с каса.
   -Не волнуйся, Ге, ты зайдёшь только на короткое время для приветствия. Что в этом страшного?
   -Но я не хочу.
   Старшие мужчины снова переглянулись, Арие положил руку на плечо мальчика.
   -Отчего ты так волнуешься, Герр, ведь ты не останешься один. Там будет Нгойл.
   -Но я... - Герр упрямо отстранился. - Все будут смотреть на меня.
   -Конечно. Всем интересно увидеть старшего сына Нгойл.
   -Но я... боюсь всех этих гутис.
   -А Уважаемый Ольтер хвастался твоей смелостью, - пробормотал Арие.
   -И разве тебе есть дело до чужих гутис? - преувеличенно строго напомнил Ольтер. - Герр наконец-то смутился. - Просто постарайся вести себя скромно и всем понравиться. Помни, чей ты сын.
   -Я сын Шин.
   -Герр! - Арие всплеснул руками и сразу же переменился в лице. - То, что ты сейчас сказал, никогда нельзя повторять. Не вспоминай это имя. Иначе ты будешь наказан, хотя ещё и мальчик. Гости Нгойл сами всё знают, а тебе не следует говорить лишнего.
   Ольтер неодобрительно покачал головой. Он уже много раз повторял детям, что если бы Нгойл не взяла его в свой Дом, то все они оказались бы оло - теми, кто не имеет в Гутис никаких прав, и кого Круг не защищает. Но Герр бывает упрямее его, значит, также и пострадает за глупое упрямство. Опомнившись, мужчина замкнул руками Круг, как обычно это делал Наставник, отвращая зло.
   -Но...
   -Просто замолчи. Ты сын Нгойл. Ты рождён в Круге, в тебе Кровь Оус. Но даже это не гарантирует защиту Круга, если за тебя не говорит гутис. Ты достаточно взрослый, и способен понять, что обязан быть благодарен Нгойл. И больше я не хочу слышать подобных глупых слов. Иди к себе и переодевайся.
  
   Гостей оказалось не слишком много и официальная часть Кольца Встреч быстро закончилась. Чтобы не мешать гутис, Ольтер сразу же позвал мужчин-гостей наверх, в агрит, где специально для них были приготовлены напитки и фрукты.
   -У тебя пять детей, а жена до сих пор не пренебрегает тобой и заставляет стоять в Тёмном Круге? - настойчиво расспрашивал его Ровер, оказавшийся удивительно разговорчивым в отсутствии Бояр.
   Ольтер знал, что разговор мужчин обязательно коснётся этой темы, сдержанно улыбнулся.
   -Моя Уважаемая жена обещала мне ещё ребёнка.
   -Ах, - невольно прозвучало сразу несколько голосов.
   Ровер недоверчиво пожал плечами, обтянутыми голубым бархатом. Произнёс с вызовом, словно хвастался:
   -Бояр отвергла меня сразу после рождения сына. Обычно так и бывает: гутис исполняют долг перед Кругом и больше не видят в своём муже мужчину. Конечно, можно просить Круг о Милости.
   Ольтер с трудом представлял, о чём Ровер говорит и невольно поёжился от таких откровений - ведь Ровер был не старше его. Глаза сидевшего напротив мужчины изумлённо распахнулись, словно он, также как и Ольтер, никогда не слышал о Милости Круга. Это был Аби, муж Уважаемой Камы, постоянно живший с женой на Станции.
   Ровер заметил явное смущение Аби и вызывающе усмехнулся.
   -Тебя-то это не должно занимать... Уважаемая Начальница Станции никогда не посещает Заведения и уделяет тебе достаточно внимания.
   Все прислушивались к разговору, хотя некоторые преувеличенно равнодушно отворачивались. Ровер небрежно сбросил накидку, повернулся лицом к Ольтеру. Под накидкой его плечи были совсем обнажены и казались почти белыми, как мрамор. Ольтер невольно отвёл взгляд.
   -Наставник мне никогда не рассказывал об этом.
   Ровер прищурился, провёл кончиком языка по чётко очерченному контуру розовых губ.
   -Это же естественно. Отвергнутый мужчина просит и, обычно получает разрешение на близость с Наставником.
   -Я даже не слышал об этом... обычае. Но ведь Наставники - они же не мужчины.
   -Они скорее как... гутис. И гораздо лучше, чем ничего.
   -Мне трудно даже представить это, - пробормотал Ольтер.
   -Иногда лучше быть с Наставником, чем с гутис, - снисходительно пояснил Ровер, внимательно наблюдая за мужем Нгойл.
   Ольтер посмотрел уже совсем недоверчиво, но не стал выяснять, что тот имеет в виду. Он прислушался. Дверь агрит была распахнута настежь, и с главной лестницы постоянно доносились громкие голоса. Вдруг раздался взрыв смеха и совсем рядом послышались быстрые шаги. Герр буквально ворвался в открытую дверь агрит, Ольтер поднялся навстречу сыну. Опомнившись, мальчик склонился в поклоне. Дабан кивнул на дверь и быстро вывел мальчика обратно в коридор.
   -Что случилось?
   -Всё хорошо, отец. - Но ответ явно противоречил его пылающему лицу.
   -Иди в одос, - строго приказал Ольтер.
   -Они прикасались ко мне, - не выдержал Герр.
   -Ну так что? Разве Нгойл не была там, рядом с тобой?
   -Они брали меня за руки, и касались волос. А одна гутис сказала, что когда мне исполнится шестнадцать кругов, её дочь обязательно захочет выбрать меня.
   -Как её имя? - быстро переспросил Ольтер.
   -Это... была Уважаемая Бояр.
   Ольтер нахмурился. Столь раннее предложение - честь для его сына, но Ольтер всегда мечтал, чтобы Герр оставался рядом с ним до восемнадцати кругов, а то и до двадцати. Он произнёс успокаивающе:
   -Уважаемая Бояр поторопилась. Ещё многое может измениться. Посмотрим, что скажет Нгойл.
   -А когда Бояр пригласила меня в свой Дом, чтобы познакомить со своей дочерью, Нгойл сразу согласилась. Они не шутили, отец. - Герр отчаянно махнул рукой и без разрешения быстро пошёл прочь. У Ольтера что-то оборвалось в груди. Он через силу вернул на лицо улыбку, чтобы снова встретиться с гостями.
   Ровер встал и сразу подошёл к нему.
   -Уважаемый Ольтер, я знал заранее о предложении моей жены. Ты сам очень понравился и ей, и моей дочери, когда был в нашем Доме.
   Моя дочь Лорин - истинная гутис, в своё время она займёт место в Золотом Круге. Тебе не надо волноваться, Лорин не обидит твоего сына.
   -Но Герр ещё слишком юн!
   -Лорин не торопится, и она не будет спешить делать его отцом, даже поставив в Тёмный Круг.
   -Но шестнадцать кругов! - Ольтер просто не смог сдержаться. - В двадцать он уже будет отцом троих детей. И что потом? Будет отвергнут как и ты?
   На мгновение взгляды мужчин яростно скрестились. Ровер холодно усмехнулся, одними губами.
   -Я рождён в Круге. Жена относится ко мне с должным уважением, хотя и предпочитает мужчин вне Круга.
   -Вот видишь!
   -Но что же можно изменить, Уважаемый Ольтер. Иного пути для твоего сына нет.
   Ольтер чувствовал, что лицо пылает не хуже, чем у Герра, хотел ответить резко, в последний момент сдержался.
   Он с трудом дождался, когда все гости покинут Дом, сразу же оставил все дела на слуг и, не заглянув к детям, отправился в рабат. Наставник уже хлопотал в ошот, готовил ванну с настоями трав, словно догадывался о смятении воспитанника. Слишком долго они жили вместе, бок о бок.
   После ванны и лёгкого расслабляющего массажа Ольтер спросил, даже не поворачивая головы:
   -Но ведь ты был рождён в Круге?
   Красивые лёгкие пальцы Наставника замерли в воздухе, затем продолжили не спеша скользить по ногам мужчины дабан.
   -Почему ты об этом спрашиваешь?
   -Ты никогда не рассказывал мне, почему стал Наставником?. Это произошло... по твоей собственной воле?
   -Я стал Наставником по Закону Круга.
   -И что это за Закон?
   -На некоторые наставления ты почему-то совсем не обращаешь внимания. Каждый четвёртый сын в Доме гутис становится Наставником.
   Ольтер даже привстал на локте, заглянул в глаза собеседника.
   -Но у меня уже трое сыновей.
   -Разве Уважаемая Нгойл зачала ещё одного ребёнка?
   -Нет. Но... она пообещала.
   -Если это будет сын, ему придётся поступить в Школу Наставников.
   -Я не знал этого. - Ольтер даже отстранил руку Наставника. - Значит, ты был четвёртым?
   -Разумеется.
   -Но ты ненамного старше меня. И как называется Дом твоей крови?
   -Зачем тебе это знать, Оле? Наставники обычно не общаются со своими бывшими родственниками по крови. У нас есть Служба. И ты - моя единственная семья.
   Ольтер не мог успокоиться.
   -В каком возрасте... поступают в эту Школу?
   -Обычно в четырнадцать или пятнадцать кругов. Мальчик должен быть достаточно взрослым.
   -И чему учат в Школе Наставников?
   -Ольтер, ты должен сейчас отдыхать. Ляг, опусти голову. Конечно, ничему плохому. Наставники занимают одно из самых достойных мест в Круге. Даже Хозяйки Домов прислушиваются к нашему мнению и доверяют нам своих мужей.
   Ещё мы наблюдаем за порядком в Доме Отвергнутых и управляем Храмом Круга.
   -Но всё-таки собственной семьи у тебя нет?
   -Мы не способны иметь своих детей, Ольтер.
   -Признайся, это мучает тебя.
   -Вовсе нет.
   Ольтер с трудом мог в это поверить, хотя Наставник всегда говорил ему правду.
   -Сегодня я узнал, что некоторые отвергнутые мужчины гутис близки со своими Наставниками.
   -Да, так бывает. - Ответ прозвучал не сразу. - Но редко. И я никогда не думал о тебе, а тебе вообще не следует думать о подобном. Нгойл уделяет тебе даже слишком много своего внимания.
   Ольтер снова отвернулся. Дабан привык быть откровенным с Наставником, но сейчас не понимал его. Ведь он тоже из плоти и крови, а не из камня и воды. И почему-то Ольтеру расхотелось делиться своими переживаниями из-за Герра. Он накинул покрывало, поднялся со скамьи.
   -Сегодня Нгойл не пригласила меня к себе.
   -Тогда спи спокойно, и не беспокойся ни о чём. Ты слишком мало спишь.
   Наставник удалился из рабат почти бесшумно, мягкой, осторожной походкой.
  
  
   Ольтер был уверен, что после безобразной сцены в саясе Нгойл ещё не скоро позволит Арие вернуться туда, но, к его удивлению, на следующее кольцо после Приёма мужчина каса снова стоял около стола, по правую руку от места Хозяйки Дома.
   -Приветствую тебя, Уважаемый Второй муж моей жены. - Поклон каса был безупречен. - Почему с тобой нет Герра? С ним всё в порядке?
   -Да. Нгойл отправила его в гости.
   Арие опустил голову.
   -Вчера Герр удивил меня. Был так сильно похож на тебя - во всём.
   -И это меня тревожит. Что, если сын совершит мои ошибки?
   -Всё будет хорошо, - попытался утешить его Арие, но приход жены оборвал разговор.
   Нгойл подошла к своему стулу, села, затем, с соответствующими словами приветствия, сел Ольтер. Арие помедлил.
   -Могу ли я сесть, моя Уважаемая жена?
   -Сначала ответь, почему ты не одел ожерелье?
   -Ведь я... - Арие не договорил, сцепил руки. - Ведь не ты подарила мне эти украшения, Нгойл.
   -Ожерелья - это знак того, что мужчина является отцом. Ты обязан их носить.
   -Я одену, Нгойл.
   -И конечно, ожерелье должно быть на тебе, когда ты принесёшь мне фрез в альятту.
   -О, Нгойл. - Арие чувствовал себя гораздо увереннее, чем в прошлый раз, но такого предложения не ожидал. Сел неподвижно, не решаясь ни к чему прикоснуться, боясь снова что-нибудь уронить и пролить.
   -Ешь, - напомнила Нгойл. - Ты обязан сегодня съесть всё.
   -Да, Нгойл.- Первый муж низко склонился над столом, но к бокалу так и не прикоснулся.
   -Вы много времени проводите вместе? - поинтересовалась Нгойл, обращаясь уже ко Второму мужу.
   -Не очень много. Конечно, мы встречаемся здесь, в саясе. И ещё, иногда, в детской. Но мы ходим туда по коридору в разное время.
   -Теперь это изменится. Дети должны видеть вас рядом. И Арие должен разделить с тобой все обязанности по Дому.
   Уходя из саяса первой Нгойл прикоснулась к плечу совсем окаменевшего каса.
   -Не затягивай свои волосы так туго, когда придёшь ко мне.
   После ухода жены Ольтер сел свободнее и улыбнулся.
   -Слава милостивому Кругу.
   Мужчина каса вдруг закрыл лицо ладонями.
   -Я слишком сильно поверил, что для меня это невозможно. Вдруг... я не смогу.
   -Что за глупости, каса. У тебя две дочери.
   -А как же ты, Ольтер? Ты сердишься на меня?
   Ольтер медленно покачал головой.
   -Кто из нас должен на кого сердиться? Ты Первый муж, а я провёл с Нгойл слишком много времени, и видит Круг - лучшего времени в своей жизни. - Арие взглянул на него в упор, в зелёных глазах перемешались надежда и сомнение. - Эй, ты обязан, наконец, хорошо поесть, каса. Вдруг не хватит сил вечером, - лукаво напомнил Ольтер. - Выпей немного фреза.
   У Арие кусок застревал в горле, и он глотал, не чувствуя вкуса еды.
  
   Перед альяттой, получив особое приглашение, полагалось немного поспать, но Арие даже не попытался. Просто лежал до вечера под прохладными простынями, затем принял ванну без обычных душистых добавок - чтобы от тела пахло только свежестью. Высушил волосы. Белое платье выбрал самое простое, без рукавов, с разрезами по бокам, собрал концы волос тонким шнуром, чтобы только не рассыпались, наконец, одел ожерелье, поставил на полированный серебряный поднос бокал с охлаждённым фрезом.
   Нгойл лёжала в постели с закрытыми глазами, что-то слушая по каналу Внешней связи.
   -Я пришёл по твоему желанию, Нгойл.
   Гутис открыла глаза. Взгляд сделался строже.
   -Ты... так изменился с того кольца, когда мы встретились впервые... на Большой реке, Арие сын гирла, и ты так смело сам выбрал меня. Жалел потом о своём выборе?
   -Да. Когда мне становилось совсем плохо. Когда отчаянье охватывало душу.
   -Если бы повернуть Круг назад... ты произнёс бы те слова?
   Если облик Арие и изменился, то не в ту сторону, как этого желала Нгойл. По крайней мере думала, что желает этого. Её Первый муж сделался неотразимым мужчиной. К лёгким крадущимся движениям юного воина каса добавилась самоуверенная мощь очень сильного зверя: раздались плечи, под безупречно гладкой кожей заиграли мышцы. Нгойл всегда знала, что он будет потрясающим мужчиной - она внимательно рассматривала отца своего избранника.
   Чего Нгойл не предусмотрела, это колдовских глаз Арие. Раньше они были просто красивыми, зато теперь напоминали темно-зелёные омуты. Оставалось лишь выбирать: утонуть в их бездонной глубине или просто растаять от собственного вожделения. Потому что обещающий взгляд лишал всякой возможности сопротивляться.
   -Я не знаю. Но не потому, что я смог перестать тебя любить.
   -И ты по-прежнему откровенен до безрассудства. - Нгойл села, отложила контакт связи. Её глаза взгляд под тенью широкого полога было невозможно разглядеть. - У Ольтера уже три сына, значит, мой четвёртый сын от тебя будет предназначен поступить в Школу Наставников. Ты ведь понимаешь, о чём я говорю. Если нет, спроси у Ольтера.
   Арие едва не выпустил поднос из рук, с трудом установил его на подставку.
   -Означает ли это ещё одно наказание для меня?
   -Как можно считать служение Кругу в качестве Наставника наказанием?
   -А если родится дочь? - Глупый вопрос, гутис отлично знает, кто от неё родится.
   -В моём Доме сейчас уже семь детей. Я тоже обязана исполнять долг перед Кругом.
   -Но это будет и твой сын, - очень тихо напомнил каса.
   -Здесь не о чем спорить. Ложись. - Не позволяя снять платье, Нгойл слегка притянула его руками к себе, стараясь не встречаться взглядом. Заставила кончить быстро, даже не возбудившись до конца. И не высказала потом неудовольствия, наоборот, одобрительно похлопала по щеке.
   -Подожди ещё немного в постели. Позднее ты повторишь это ещё раз.
   -Да, Нгойл, - почти беззвучно согласился Арие, пытаясь угадать, что всё-таки чувствует гутис. Он не был уверен, что сможет повторить.
   Жена ушла в саколь явно с большим желанием и интересом, чем до этого занималась в постели зачатием ребёнка. Вернулась не слишком скоро.
   -Ты не заснул? Ты готов?
   -Думаю, да, - заставил себя произнести Арие и откинул одеяло. Всё-таки он снял платье.
   Нгойл ничего не сказала, на этот раз сама легла сверху. Взгляд задержался на великолепных волосах каса, разметавшихся по лимонно-желтым шёлковым подушкам неукротимой завивающейся гривой. Нгойл отбросила их, с силой подалась вперёд.
   -Обещаю, ты снова станешь отцом после сегодняшней ночи.
   -Ах, Нгойл. - Арие до крови закусил нижнюю губу. На этот раз гутис никак не возражала, когда каса уходил.
   На следующее утро Ольтер встретил Первого мужа на выходе из рабат традиционным приветствием. На лице дабан светилась искренняя весёлая улыбка.
   -Я вижу под глазами тени, значит Нгойл не сразу отпустила тебя. О, она очень требовательна, мы это оба знаем. - Улыбка сделалась понимающей.
   Арие умел быть непроницаемым. Он был сыном гирла - Нгойл сама наполнила о его происхождении. Он даже смог улыбнуться в ответ.
   -Да исполнится воля нашей Уважаемой жены. Всё свершилось согласно закона Круга, я снова буду отцом.
   Второй муж дрогнул, медленно перевёл дыхание, с трудом выговорил:
   -Прими мои поздравления, Первый муж моей жены.
   Руки Арие приподнялись, провели по груди, расправляя ворот.
   -Нгойл уже заказала для меня драгоценные камни для ожерелья. - Он встретил остановившийся взгляд дабан. - Настоящие изумруды. Это будет первое ожерелье, которое Нгойл подарит мне сама. Я буду носить только его.
   Ольтер не знал, как спрятать предательский взгляд.
   -Изумруды... Уверен, они пойдут тебе, Уважаемый Арие.
  
   Герр пришёл в альятту Нгойл впервые, но для первого раза держался просто великолепно.
   Нгойл дождалась когда мальчик подойдёт и почтительно поцелует ей руку, как своей матери. Наконец он поднял упрямые отцовские глаза и открыто спросил:
   -Ты ведь не изменишь своего решения, Уважаемая Нгойл, и отдашь меня в Дом Бонир?
   -Может, расскажешь, что так сильно огорчило тебя. Разве я враг тебе, Герр?
   -Разве ты не такая же, как и они?
   -Не дерзи, - не выдержал Ольтер, по-настоящему испугавшись. Нгойл жестом остановила мужа, уже готового вмешаться.
   -Я постараюсь понять и помочь, Герр.
   -Нет... ты не захочешь. - Сын Ольтера смотрел с вызовом, и даже отступил на шаг, чтобы чувствовать себя уверенней.
   -Рассказывай, - зашипел за его спиной Ольтер.
   -Они... велели мне раздеться и плавать в бассейне, а сами смотрели. А потом бросали обруч, и я должен был его приносить обратно... как обученный ручной зверёк. - В глазах мальчика полыхнула злость.
   -Так что? - Глаза Нгойл сузились, и даже Ольтер не смог в них сейчас ничего понять.
   -Но ведь я был почти без одежды, а они все смеялись.
   -Кто они?
   -Уважаемая Бояр, её муж... и Уважаемая Лорин.
   У Нгойл дрогнули губы, она быстро взглянула на Ольтера.
   -Отец не слишком правильно воспитывал тебя, если ты так сильно пугаешься интереса гутис. Их лишь забавляло твоё смущение. Они играли... с мальчиком.
   -Но я не игрушка. Я не собираюсь становиться покорным мужем, стоящим в Тёмном Круге. Они все мне отвратительны. Нгойл, я узнал, что ты ждёшь четвёртого сына. Значит, один твой сын обязан стать Наставником, и если это будет добровольное решение - тем лучше. Я подам заявку в Школу.
   -Но ведь это должен быть четвёртый, - растерянно пробормотал Ольтер.
   -Нет, отец. Один из четырёх, или даже единственный - если есть согласие. А я хочу стать Наставником. Мне отвратительна даже мысль о том, что я предназначен повторить твой путь. - Он осёкся, поймал взгляд Нгойл. - Прости меня, Уважаемая Нгойл. Конечно, ты не такая, как другие гутис, совсем не такая. Но это мой Выбор, если я имею право хоть что-то выбирать.
   Нгойл поморщилась.
   -Ты даже не понимаешь, что ты сейчас сказал. Уходи. - Она повернулась к Ольтеру. - Я и не представляла, как плохо ты воспитал сыновей, мой Второй муж. Для чего ты их воспитал?
   Ольтер не посмел ответить, что старался воспитывать сыновей так же, как его самого воспитывал отец. Насколько это возможно в Гутис. Может быть, он и сам этого не осознавал.
   -Разве я мог лишить их чувства собственного достоинства? - попытался защищаться дабан. Он посерел, но выдержал взгляд жены. - И я согласен с сыном, хотя мои слова пугают меня самого. Несправедливо наказывать будущего сына Арие за вину его отца. И Арие такой же твой муж и отец, как и я. Даже если случилось так, как случилось.
   -Откуда ты можешь знать, как случилось? - Очень медленно, с расстановкой, произнесла Нгойл, и потом даже прищёлкнула пальцами. - Откуда вы оба научились говорить раньше меня? Да, у Арие будет ребёнок, но это снова будет девочка. И если Герр осмелится ещё хоть раз заговорить со мной в таком тоне, я накажу сына сама. Ты непозволительно избаловал Герра, мой Второй муж из Дабан.
   Ольтер не выдержал, замкнул руками Круг, долго потом не мог прийти в себя.
   -Не сердись, Нгойл. Герр ещё не способен всё понимать. Он испуган.
   Нгойл помолчала и совершенно неожиданно усмехнулась.
   -Он упрям, и от этого глуп. Неужели ты был точно таким же? Я уже не помню этого, Ольтер.
   -Всё моё упрямство осталось в Доме Шин. Ты ведь не накажешь Герра?
   -Успокойся, я ошиблась - у тебя осталось ещё достаточно упрямства. Почему это я должна исполнять твои обязанности, разберись с сыном сам? А насчёт предложения Бонир... Я переговорю с Уважаемой Лорин. Не думаю, что её слишком огорчит отказ, она слишком молода. Не сомневаюсь, больше всего мой отказ не понравится её матери. А ведь условия рух-рабат очень выгодные для Герра и его будущих детей.
   Ольтер всё ещё не мог успокоиться.
   -Но ведь для отказа должна быть причина.
   -О, причина у нас очень важная. Всё строго по Закону Круга. Например, твой сын уже предназначен для другой гутис.
   -О чём ты, Нгойл? - От такого поворота Ольтера бросило в жар слова жены показались насмешкой.
   -И имя будущей жены Герра... Оссиль.
   Несколько раз Ольтер пытался что-то произнести, и ничего не получалось. Наконец смог набрать воздуха в грудь.
   -Разве такое возможно, Нгойл?
   -Отчего же нет? Кажется, они дружат. Я видела их одних, без остальных детей им не было скучно. И если в своё время Оссиль захочет выбрать его - надеюсь, Герр перепугается не слишком сильно. - Нгойл подмигнула мужу. - Тем более, у него уже не останется выбора.
   -А если Оссиль не захочет?
   Гутис забавляла серьёзность мужчины. И было приятно его успокаивать.
   -Да, обычно гутис выбирают мужчин для Круга моложе себя, но это не обязательно. Если Герр действительно нравится Оссиль - разница в возрасте не станет помехой - наоборот. А пока, во имя милости Круга, посоветуй своему старшему сыну вести себя особенно ласково с малышкой, если ему всё-таки предстоит стать её мужем.
   -Но Арие... - Ольтеру хотелось всё предусмотреть.
   -Не напоминай мне сейчас о каса. И приготовь плоттер. Я собираясь взять тебя с собой, в Город.
   -Ты хочешь взять меня, своего мужа, в Город? Но Наставник говорил, что в вечернее время это не место для мужчины гутис.
   -Как всегда он прав. Но мы не будем задерживаться и спрашивать его. Едем. Я приготовила тебе подходящее платье, переоденься. И обязательно сними все драгоценности. В вечернем Городе это... не обязательно.
  
  
   Мужчине гутис находиться вечером в Городе было столь же неуместно, как, например... в Заведение. Ольтера невольно охватили противоречивые чувства, он едва сдерживался, чтобы не дрожать. Конечно, он посещал Город, официально называвшийся Гутис-1 (целых три раза), но только при свете Пасианы и увиденное навсегда поразило его. Фантазии архитекторов гутис и мастерство их строителей превосходили воображение дабан; здания и сооружения не имели никаких привычных форм и пропорций, и казались настолько высокими, что, как подозревал Ольтер, доставали прямо до неба.
   Но то, что мужчина видел сейчас, для него, постоянно живущего в пределах Дома Гутис, явилось настоящим откровением. Несмотря на позднее время всё пространство между несколькими так называемыми зданиями, насколько мог видеть взгляд, и вниз, и вверх - всё было залито морем света. В ослепительном сиянии огненных переливающихся красок жизнь, бившая здесь, уже вовсе не имела ничего общего с упорядоченным, размеренным существованием, проходящим строго между рабат, саясом, альяттой и детской.
   Плоттер опустился на парящую в воздухе площадку - она чуть покачнулась. Взяв мужа за запястье, Нгойл направилась к входу в одно из зданий. Привратники в немыслимых одеждах, похожие на фантастических весёлых зверей, пританцовывая, распахнули двери настежь.
   Перед взглядом Ольтера предстала череда залов. Один переходил в другой, и повсюду виднелись гутис, а вокруг них нарядные беззаботные мужчины. И гутис... танцевали вместе с этими мужчинами. Ольтер всегда подозревал, что гутис всё-таки умеют танцевать, но никогда своими глазами не видел этого зрелища. Хотя вряд ли мужчины здесь были мужчинами гутис. Ольтер едва не вывернул голову.
   -Кто они?
   -Не обращай внимания. В основном юэль. Всего лишь оло для развлечений.
   Ольтер онемел, чуть не проглотив язык. Он привык к оло совсем другого типа: незаметным и вышколенным, одетым в строгие костюмы, в которых женщины почти неотличимы от мужчин. Наставник упоминал про юэль, но утверждал, что они самые презираемые из оло. А эти выглядели такими весёлыми, такими вызывающе красивыми.
   -Да не думай ты о них, - повторила Нгойл, заметив смятение мужа. - Они лишь развлекают велл. Танцуют, играют, дерутся - делают всё, чтобы угодить и развеселить. На самом деле я хотела сегодняшней ночью прокатиться с тобой по спирали. Ещё с детства мечтала так развлечься. Увидишь - это грандиозно.
   Можно было в ответ спросить, зачем же тогда они приехали в это место, но Ольтер был слишком изумлён увиденным.
   -Здесь... гутис. Но ведь у всех... имеются собственные Дома.
   -Ошибаешься, собственные Дома у гутис имеются далеко не всегда. К сожалению. Оркас и Тиори чаще всего находятся в расположении своих Служб. А большинство членов Корпуса живут прямо на Станции. Перестань оборачиваться на оло, Ольтер. - Ольтер засмотрелся вовсе не на оло, а на танец одной гутис. Это была настоящая гутис, руку украшал парализатор.
   -И ты... была здесь раньше?
   Нгойл пристально посмотрела в растерянные глаза мужа, указала ему на удобное низкое кресло за круглым столиком, сама тоже уселась.
   -Мне никогда особенно не нравилось Веселье в Заведениях.
   Она жестом подозвала ближайшего оло. Тот подошёл, улыбаясь. Одежда юэль состояла из единственного платка - узорчатой шёлковой накидки с бахромой, накинутого так искусно, что прикрывались и голова, и плечи, и бёдра. Стройные ноги были украшены орнаментом, нанесённым на кожу золотой краской.
   -Назови своё имя?
   -Палий, велл.
   Ольтер вгляделся в лицо юэль вблизи и вынужден был признать его привлекательным. Особенно дабан поразили характерный удлинённый к вискам разрез больших серых глаз - как у рождённого в Круге. Голова оло до самых бровей прикрывалась краем платка, но Ольтер слышал, что у юэль волосы всегда длинные. Внешность оло не портили даже многочисленные разноцветные бусы с подвесками: и вокруг шеи, и на груди, и на руках, и вокруг узкой как у девушки талии.
   -Как давно ты живёшь в Заведении? - Нгойл вгляделась в оло, определяя на глаз его возраст.
   Он чувственно облизал и без того влажные губы, улыбнулся обещающе, словно нечаянно приподнял на бедре край платка.
   -Велл, я только недавно закончил обучение, и вышел встречать гостей лишь в десятый раз. Но варесс довольна мной -я умею исполнить все пожелания велл....
   -Это правда, или ты говоришь так, чтобы побольше заработать?
   -О, велл. - Оло умоляюще сложил губы.
   -Позови Хозяйку Виарон, Палий.
   Ольтер не осмелился ничего произнести вслух. Он не осмелился даже подумать, для чего Нгойл понадобился этот юэль.
   Вежливо улыбающаяся Хозяйка попросила разрешения присесть рядом с посетительницей, покосилась на Ольтера. Дабан готов был спрятаться под стол, опасаясь, что его тоже примут за оло.
   -Приветствую высокую велл в Виарон? К сожалению... меня подводит память... Я забыла имя высокой велл.
   -Я впервые здесь. Меня зовут Нгойл.
   На лице Хозяйки отразилось искренне удивление, а потом промелькнуло сомнение.
   -Высокая велл впервые в Виарон? Как такое возможно, ведь... - Нгойл усмехнулась, предупреждающе приподняла ладонь над поверхностью столика, и Хозяйка смешалась. Торопливо, с искренним энтузиазмом начала расхваливать услуги Заведения. - Высокая велл, у нас готовят самые лучшие повара. И, Круг Свидетель, у нас лучшие музыканты - такой музыки в Гутис больше нигде не услышишь. Юэль не полагается хвалить, но правдв не считается похвалой. Наши мальчики... специально подготовлены и угодят на любой вкус. - Она снова покосилась на безмолвного неподвижного спутника гутис, не уверенная, кем следует его считать. - Не сомневаюсь, велл найдёт что-нибудь новое для себя. Но если высокой велл нравятся мужчины постарше, к тому же рождённые в иных мирах, я распоряжусь...
   -Нравятся, - спокойно подтвердила Нгойл. - Но сейчас меня заинтересовал вот этот. - Её палец уверенно указал на оло, заметно напрягшегося в присутствии Хозяйки. - Он заслуживает моего внимания?
   Хозяйка Виарон снова широко улыбнулась.
   -Удачный выбор, велл. На Палия не было ни одной жалобы. Может, только одеть его по-особенному, на ваш вкус?
   -Не надо. Сколько ему кругов, девятнадцать?
   -Двадцать два. Он соответствует своему биологическому возрасту, так как не проходил вторую процедуру биологического регулирования.
   У Нгойл чуть-чуть приподнялась бровь.
   -Отчего же полную биокоррекцию не провели вовремя. Что с ним не в порядке?
   -У этого юэль нет физических недостатков, высокая велл. Просто... - Хозяйка неловко замялась. - Привлекательных оло сейчас достаточно, а он поступил в Виарон немного поздно. Проводить вторую процедуру в его возрасте гораздо дороже.
   Бровь Нгойл выгнулась ещё круче.
   -Понимаю ваши трудности.
   Она вынула свою карточку, положила на край стола.
   -Мне нужен воспитанный оло с приличными манерами, и я готова оплатить все затраты.
   Заглянув краем глаза в карточку, Хозяйка расплылась в радостной улыбке.
   -Если он хоть в чём-то не угодит, я тут же найду замену.
   -Да. Сначала я посмотрю, что покупаю.
   Нгойл встала и, ничего не говоря мужу, направилась к ближайшей стене, прикрытой вышитой драпировкой. Только позднее Ольтер сообразил, что видит имитация ткани, а на самом деле это мембрана с постоянным диа-эффектом. Казалось, что на роскошной бархатистой ткани шелками и драгоценными блёстками вышито сражение крылатых чудовищ. Но когда гутис подошла к стене, нарисованные твари внезапно ожили, прервав бой, расправили золотые крылья и дружно выкрикнули приветствие. От неожиданности Ольтер не сразу понял смысл фразы, а затем начал медленно краснеть. Юэль умело придержал ткань драпировки - или чем это было на самом деле, пропуская велл перед собой.
   Хозяйка посмотрела на оставшегося сидеть за столом дабан - она так и не определилась на его счёт. Привычно щёлкнула пальцами, привлекая его внимание.
   -Передай велл мои слова. Я всегда готова к услугам Уважаемой Нгойл. - Она тоже поднялась, шурша многослойной яркой одеждой.
   Оказавшись в одиночестве, среди зала, полного возбужденных людей, Ольтер попытался сохранить благоразумие и хотя бы не привлекать к себе внимание, дёргаясь от каждого случайного слова. Юэль проходили мимо него, входили и выходили, садились и вставали, из соседнего зала доносилась музыка, в лад с нею звучали голоса. Музыка действительно была красивой, но Ольтеру сейчас было не до этого. Он не знал, куда и зачем ушла Нгойл - вернее, не хотел это знать. Прочитал оставленную открытой карточку.
   "Нгойл Оус, действительный представитель Корпуса Освоения и Активной разведки в зоне особых интересов Круга. Особые полномочия вне Круга".
   Набор слов почти ничего не объяснил дабан. Правда, о занятиях Нгойл он знал ещё меньше, чем о работе Шин. Даже Ларк не упоминал об этом, если что-нибудь и знал. Ольтер задумался и даже вздрогнул, когда знакомая рука обвилась вокруг шеи.
   -Ты скучал без меня?
   Мужчина стиснул зубы. Если Нгойл не понимает, что причинила боль, то он не собирается в этом признаваться.
   -Здесь слишком шумно. - Даже сумел улыбнуться.
   -Да, и сегодня особенно. Палий... - Гутис обернулась к оло. - Иди прямо в мой плоттер. Ольтер, отведи его, я собираюсь полностью рассчитаться с Хозяйкой.
   Ольтер ориентировался в Заведении явно хуже юэль, без его помощи мог и совсем не выбраться наружу, так как не желал никого спрашивать. Зато в салоне плоттера стояла полная тишина, сюда не проникали одуряющие ароматы Заведения. Ольтер сел в своё кресло почти с наслаждением.
   Палий окинул любопытным оценивающим взглядом строгую, изысканно скромную внутреннюю отделку плоттера (каждая деталь являлась шедевром ручной работы и исполнялась по особому заказу в единственном экземпляре), спросил не слишком почтительно:
   -А как твоё имя?
   -Ольтер.
   -Похоже, ты совсем нездешний, но уже пообвык. Откуда же тебя привезли? Ты необычен - да, но привлекателен. Понравился даже нашей Хозяйке.
   Ольтер только сейчас поверил, что его тоже приняли за оло. Любимца гутис. Рассердился и на себя, и на глупого оло, и даже на Нгойл. Зачем она привела мужа в такое место? Ему не нравился разговор, было неприятно общество Палия. Наставник, конечно, объяснял кое-что о Заведениях, но увиденное всё равно оказалось шоком. И главное, Нгойл уединялась с этим юэль. Ничего не отвечая он указал Палию самое дальнее от себя кресло.
   -Ты уже знаешь, куда мы едем? - продолжал беззаботно болтать юэль, не замечая, или умело делая вид, что не замечает его раздражения. - Вот бы хоть раз побывать на берегу Зелёного Океана, я там никогда не был.
   Даже упоминание об Океане на этот раз не смягчило дабан. Он продолжал угрюмо молчать, пытаясь понять, что задумала Нгойл.
   -Вот и я. - Гутис влетела в плоттер, стремительно подняла его наверх, выше зданий Города. - Ну, я обещала тебе Спираль.
   -Если хочешь.
   Гутис покосилась на юэль, сидевшего тихо, но довольно свободно в самом дальнем, последнем кресле, и на показ, картинно, скрестившего длинные, покрытые золотой краской ноги. Отдала команду, непрозрачная ширма-экран отделил юэль от общего салона.
   -Я выкупила его в Заведении, чтобы взять слугою в свой Дом.
   -Зачем? - не удержался Ольтер.
   -Для Герра. Твой сын должен получить подлинное представление о жизни в Гутис. То, чему ты не можешь его обучить. Под твоими тёплыми ладонями Герр вырос слишком хрупким цветком.
   -Ты заставишь Герра учиться от этого?!
   -Не горячись. На самом деле этот юэль рождён баси, даже не оло. А Герру о жизни других каст известно только то, что придумывают баули. А ты, слава Кругу, разбираешься ещё меньше.
   -Нгойл, ты позволишь... юэль жить в своём Доме, рядом с детьми? Ведь он принадлежал всем, кто платил?
   -И поэтому ты так боишься его?
   Ольтер постарался скрыть обиду.
   -Юэль не годится в баули для детей.
   -Конечно, нет. Но Палий больше не юэль, а Герр уже не ребёнок. Кстати, отвечать за этого оло будешь ты. И, полагаю, справишься. Только не сердись - мне нравится, когда ты улыбаешься. - Нгойл нежно заглянула мужу в глаза, погладила по щеке.
   Неожиданно плоттер мягко качнуло, и вес тела куда-то исчез. Дабан вдруг почувствовал, как он всплывает наверх, даже не вставая с места.
   Нгойл открыла все обзорные экраны, затем пересела в кресло мужа, притянула дабан к себе, нашла губами его губы, приоткрыла рот.
   Плоттер кружило, затягивая в медленный водоворот, а вокруг, то отставая, то нагоняя и поглощая маленький аппарат, текла извилистая река из призрачного света, и совсем близко неслись волны несуществующей воды, состоящей из зеркальных бликов, хрустальных перезванивающихся шаров и дальше - россыпи уже настоящих звёзд, разлетающиеся во все стороны. И всё это закручивалось в гигантскую спираль, в центре которой оказалась вся планета Гутис, похожая на детский игрушечный мяч. Ольтер ахнул.
   -Слишком прекрасно. Как сон.
   Не хотелось ничего говорить, а только молчать, смотреть и слушать, как совсем рядом, в унисон, бьётся сердце любимой. Но всё-таки в душе дабан существовала капля сомнения, и Нгойл знала о ней.
   -Юэль - это ничто. Просто молодой мужчина. И он будет никем в моём Доме. Я признаюсь в том, в чём могла бы и не признаваться. Я не прикасалась к нему в Виарон, я только посмотрела... на свою покупку. Не хотела, чтобы он был слишком порочен. Ты хорошо знаешь, что в моём Доме могут жить только мои мужья - и никто другой. - Она не произнесла, что вне Дома у неё тоже никого нет, но Ольтер чувствовал, до какой черты можно доходить, а о чём не следует даже догадываться. - А теперь молчи, черноглазый тигрёнок.
  
  
   Разбитый вдребезги серебристый шар-приставка к учебному аппарату дальней связи, усыпал мельчайшими осколками весь пол учебной комнаты. Оссиль немного побледнела и сжалась, глядя на дело собственных неловких рук. Баули, в душе почти довольный случившимся (наконец-то он может отомстить несносной девчонке), величественно обернулся.
   -Ты сегодня невозможна, дочь Арие. Ведь я трижды предупреждал тебя. - В тихом голосе учителя, наконец, послышался гнев. Герр медленно встал со своего места.
   -Это я виноват, баули. Я разбил.
   Баули осёкся. Герр считался почти взрослым, с ним нельзя было разговаривать, как с маленькой непослушной девочкой, которая способна вывести из себя любого. Баули поджал губы и недоверчиво посмотрел на сына Уважаемого Ольтера. Конечно, Герр не мог солгать.
   -Хорошо. - Баули снова сдержался, велел оло убрать опасные осколки. - Ты должен впредь быть осторожнее, сын Ольтера. На сегодня всё. Оссиль, ты была очень невнимательна. - Баули чуть не произнёс вслух - как обычно. - Тебе придётся всё повторить с самого начала, а утром я проверю твои успехи.
   Из учебной комнаты баули вышел первым. Оссиль уставилась на Герра своими зелёными, в пол лица, глазищами.
   -Почему ты сказал, что разбил ты?
   -Тебя бы наказали.
   -Но приставку разбила я.
   Герр слегка улыбнулся.
   -Я знаю, что говорить неправду нельзя всегда... кроме одного случая.
   -Какого? - Сестра подошла почти бегом, встала напротив старшего брата, упираясь руками в пояс. В её голосе звучало недоверие, как перед этим у баули.
   -Когда дело касается тебя, Оссиль. Ведь я должен стать твоим мужем... если ты этого пожелаешь, когда сама встанешь в Круг.
   Оссиль задумалась: Герра она обожала, но таких явных выгод от будущего мужа никак не ожидала.
   -И поэтому ты взял мою вину на себя?
   -Это мой долг перед тобой.
   -Я этого не знала. - Девочка продолжала хмуриться. - Но ведь тебя тоже могут наказать, если узнает Ольтер.
   Юноша спокойно пожал плечами.
   -Ольтер сам объяснял, что ты для меня всегда будешь самая главная.
   Этому Оссиль не очень поверила.
   -Значит, мы с тобой будем как Ольтер и Нгойл?
   -Да. Поэтому теперь я не могу относиться к тебе как раньше. - Герр не мог признаться маленькой девочке, что и сам ещё многого не понимает, а предстоящая, даже очень отдалённая перспектива Тёмного Круга, его страшит.
   -И ты будешь всегда защищать меня от Ламмы? - Оссиль постоянно ссорилась с этой сестрой Герра.
   Юноша смутился.
   -По-моему, взрослые гутис не ссорятся.
   -А Шин и Нгойл? - победно возразила Оссиль, поправляя рабочий передник.
   -У взрослых всё по-другому. Они решают споры в Круге. - Оссиль недоверчиво подумала об этом, потом забеспокоилась о другом:
   -Ты должен уйти, ведь мне придётся повторять весь раздел. А то баули обязательно нажалуется Ольтеру. Приходи вечером в сад.
   -Да, Оссиль, - На прощанье Герр неловко коснулся её маленькой ладони.
  
   У себя в одосе он застал незнакомого слугу с удивительными волосами, такими же длинными, как у него самого. В свою очередь оло бросил любопытный взгляд на черноволосого мальчика-доса.
   -Я никогда не видел тебя, оло. Как тебя зовут?
   -Палий, дос Герр.
   -Ты меня знаешь?
   -Ты сын доса Ольтера.
   Оло смотрел спокойно, скрестив на груди руки, и, проявляя почтительность, лишь слегка наклонял голову.
   -Почему твои волосы такие же длинные как у мужчин гутис?
   Палий вежливо улыбнулся.
   -В Заведении все оло носят длинные волосы. Велл купила меня в Городе, в Заведении Виарон и приказала не отрезать их.
   -В Заведении? Ты был там... слугой?
   -Нет, дос. Я доставлял удовольствия гутис.
   Герр потерял дар речи, но затем всё-таки уточнил:
   -Каким гутис?
   -Всем, кто мог заплатить, дос. Виарон - очень дорогое Заведение. Велл Нгойл, наверное, очень богата. У неё красивый Дом, и она выкупила меня полностью. - Он запнулся, не уверенный, стоит ли упоминать про вторичную биокоррекцию. Её провели уже в этом Доме, чтобы он всегда оставался приятен для глаз велл. - Меня купили специально для вас, дос.
   -Для меня? - выдохнул удивлённый Герр.
   -Так мне объяснил дос Ольтер.
   -И что ты будешь делать?
   -Работать в вашем одосе, дос. А если временно не понадоблюсь, то буду работать вместе с другими оло.
   -Ладно. Хорошо. - Герр справился с растерянностью перед необычным оло. - Помоги мне переодеться к обеду.
   Сероглазый оло с готовностью кивнул.
   -Конечно, дос, но вам придётся сначала всё мне показать. И не сердитесь, если я что-нибудь сделаю неправильно в первый раз. Я очень быстро учусь.
   Палий был абсолютно не похож на всех остальных домашних слуг, молчаливых и незаметных, и в общем-то понравился Герру - с ним можно было разговаривать, - но в это кольцо юному досу пришлось почти всё делать самому. Он поинтересовался между прочим:
   -Палий, а ты не огорчён тем, что моя мать привезла тебя в Дом? Там, где ты жил раньше... ведь всё было иначе.
   Казалось, что оло не понял вопроса.
   -Нет. Я очень доволен новой работой, дос. Хотя... дос Ольтер рассердился на меня.
   -Отец? - недоверчиво переспросил Герр. На его памяти тот никогда не сердился на слуг. Он снова критически оглядел Палия. Да, тот ничем не напоминал оло - настоящий мужчина гутис. Осталось сделать вывод, что именно в этом и заключается причина недовольства отца.
  
  
   Арие встретил мужчину дабан перед самым обедом, почтительно сложил руки перед грудью, доложил, как всегда, не поднимая глаз:
   -Всё отведённое для общих прогулок время Герр занимался только с Оссиль. Теперь моя дочь без ума от старшего брата, и ждёт, когда он придёт снова. Герр балует Оссиль так сильно, что другие дети ревнуют. Это не совсем правильно, Уважаемый Ольтер.
   -Разве ты не понял? - Ольтер смутился. - Нгойл связала их Брачным договором.
   Каса смотрел куда угодно, только не на Ольтера.
   -И всё-таки Оссиль ещё слишком мала. Мне странно думать о своей дочери, как о взрослой гутис.
   -Но ведь когда-нибудь Оссиль вырастет... И сама примет окончательное решение. Не переживай, каса. Мой старший сын очень скоро научится быть послушным и разумным. Нгойл наняла для него новых баули.
   -И этого... сероглазого оло, которому провели биокоррекцию. Даже варесс не знает, для чего такой оло понадобился.
   Ольтер невольно оглянулся.
   -Он стал личным оло Герра. Я тоже этого не хотел, но, Арие - это решение самой Нгойл.
   -Не сомневаюсь. - Каса прижал к губам сложенные вместе ладони. - И Нгойл снова оставляет нас.
   -Она предупредила тебя?!
   Каса лишь печально и тихо вздохнул.
   За столом Нгойл казалась рассеянной, взгляд переходил с одного мужчины на другого, наконец, остановился на Арие.
   -Может, мне заранее отправить тебя в Дом Отвергнутых? На время, пока меня не будет в Гутис?
   -О, нет! - Каса вскочил, поспешно шагнул вперёд, опустившись на колено, коснулся ладони жены. - Чем я прогневал тебя, Нгойл? Ведь я буду отцом.
   -Пока ничем. Но ты это отлично умеешь.
   -Я всегда буду послушен. Я не переступлю порога рабат без разрешения Уважаемого Ольтера.
   Нгойл нахмурилась ещё сильнее.
   -Ты мой Первый муж, Арие. Ты получил прощение и больше никогда не должен так говорить. Ты Хозяин моего Дома, и в нём ты не должен никому подчиняться. - Она потрепала мужчину каса по волосам, коснулась шеи. - Жаль, но мне снова не придётся одевать на тебя ожерелье. Я не вернусь так быстро. Но зато я собираюсь сегодня снова попробовать твой фрез.
   Мужчина каса встал, с достоинством вернулся на место. Но погасить то и дело вспыхивающую на губах улыбку он был не в силах. Надеясь, что Ольтер не станет сердиться, всё-таки украдкой взглянул через стол - ведь Нгойл подарила прощальную ночь ему. И назвала Хозяином Дома. Дабан глядел строго вниз, между положенных перед собой ладоней.
  
   С трудом дождавшись положенного времени, каса пришёл в альятту, распустив длинные волосы по плечам и спине, словно по-прежнему был всего лишь рэтти, а не отцом двух дочерей, одну из которых зачал преступно, нарушив Круг. Впрочем... Арие и в первый раз не приходил в альятту так, как полагалось рэтти - даже серебряного платья не одевал.
   Гутис встала навстречу, но мужчина остановился за шаг до жены, словно наткнулся на невидимое препятствие. Нгойл тоже чувствовала его.
   -Мой Первый муж из Каса, ответь, почему ты так охотно позволил Шин занять моё место?
   Каса давно готовился к этому вопросу.
   -Я был на самом деле уверен, что ты покинула Круг. Но... не это главное. Тогда я ещё не любил тебя всем сердцем. - Нгойл С трудом сдержалась. Наконец-то она дождалась откровенного ответа, и заранее знала, что правда ей не понравится - но ведь не настолько же!
   -Как это?
   -Нгойл, мы провели вместе всего несколько колец. И это всё. Как я мог почувствовать себя настоящим мужем и отцом. Я был для тебя только... любовником, о котором забыли. А Шин... всегда находилась рядом, слишком опытная и заботливая. Я весь очутился в её власти. Конечно, я не был ребёнком, но вовсе и не взрослым мужчиной. Только теперь я это понимаю.
   Впервые в жизни Нгойл ощущала над собой чужую власть. Зелёные глаза околдовывали, невозможно было противиться чарам. Взгляд гутис больше не мог оторваться от Арие, ласкал и нежил его тело задолго до того, как Нгойл прикоснулась к мужчине руками.
   -Я не хотела прощать тебя, мужчина каса. Я сделала это только ради Оссиль, и ради... другой твоей дочери. Но я... снова подарила тебе ребёнка. Теперь твои проступки остались в прошлом. Я принимаю тебя снова, всем сердцем, так ты сам сказал. - Синие глаза полыхнули жаром, не в силах удержать внутри разгоревшийся огонь. - Нет, во имя светлого Круга, я простила не из-за дочери - я сама не могу от тебя отказаться.
   -Но ведь, - голос Арие дрогнул. - Теперь у тебя есть Ольтер.
   -Так ты ревнуешь меня? - Ладони легли на грудь, опустились по плечам вниз, раздвигая кружево, наконец, коснулись живота, перехваченного лентой пояса.
   "А ты меня?" - мог в свою очередь спросить Арие, но для мужчины гутис вызвать ревность к себе равнозначно преступлению. Каса имел возможность в этом убедиться, поэтому только ответил:
   - Я никогда не признаюсь в этом. Это будет чёрной неблагодарностью.
   -И это запрещено Кругом, но я всё равно хочу, чтобы ты ревновал меня.
   Сначала мужчина каса только послушно подставлял своё тело, но очень быстро забылся, отбросил последние сомненья. И уже не знал - происходило ли с ним такое раньше, или всё было только впервые.
  
   Золотой свет Пасианы заливал огромную спальню от края до края. Окна во внутренний сад альятты были распахнуты настежь, но самой Нгойл нигде не было. Испуганно вскочив - ведь он проспал даже Тёмный Круг, - Арие вылетел в коридор, понёсся по лестнице вниз, вбежал в свой рабат и замер.
   Постепенно каса немного успокоился, и перед глазами начали постепенно всплывать ночные сцены - и никак не верилось, что всё происходило с ним. Ласковая Нгойл, которая хранилась где-то в самой глубине памяти, превратилась в чудовищную ненасытную кошку, едва не растерзавшую мужчину по всей альятте. Неужели это безумие угодно Кругу? "Нгойл, вернись ко мне, во имя Дха, и по воле неистовой Расамаут, которая одна может излить ненасытную страсть сразу на шестерых". Неожиданно для себя произнеся эти невозможные слова, каса вдруг громко засмеялся и взглянул в раскрытые зеркала. Оттуда на него смотрел длинноногий стройный мужчина с золотистой кожей, по смуглым литым плечам рассыпались длинные шелковистые волосы. Проекция в зеркале умела двигаться и самостоятельно, словно обладала собственной волей. Тот мужчина упруго шагнул вперед, отбросил с лица вьющиеся волосы, чтобы лучше видеть свои глаза. Нгойл несколько раз что-то повторяла о них. Ну, что в этих глазах особенного - даже немного уже, чем у настоящих гутис. Арие вгляделся в зелёные зрачки. Да, они действительно как глубокие омуты. Необыкновенный, таинственный цвет лесной хвои. Этого мужчину Арие почти не знал. Этого мужчину прошедшей ночью любили без конца. Каса снова радостно и горделиво засмеялся, потом закружился по рабат, скользя сильными ладонями по собственному обнажённому телу.
   "Дха неумолимый, Нгойл простила всё и подтвердила сама - Первый муж не должен подчиняться никому в Доме. Судить его вправе только жена".
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ 1 (только для первых четырёх глав)
  
   ГУТИС
   Гутис: 1. Земля, мир народа гутис (пишется с заглавной буквы).
   2. Название самого народа.
   3. Название касты.
   4. Женщина, признанная Кругом.
  
  
  
   Касты гутис: 1. Гутис - Стоят в Круге (сами устанавливают законы).
  
   2. Баси - Не имеют права стоять в Круге, но защищаются законом Круга.
   3. Оло - Не имеют никаких прав и никак не защищаются законом Круга. Собственность гутис и баси.
   4. Отвергнутые - Отвергнуты Кругом и находятся вне касты.
  
  
   Некоторые миры, входящие в зону Гутис: 1. Дабан
   2. Каса
   3. Гетерия
      -- Отверженные - общее название всех, рождённых вне Круга (за пределами Гутис).
  
  
   Гутис:
   Кровь Оус:
   Ламма-Лаурит Оус
   Дети Ламмы-Лаурит:
   1. Шин Оус - первая дочь.
   2. Нгойл-Лаурит - вторая дочь.
   3. ЛАРК - сын.
   Дом Нгойл Оус:
   Арие - Первый муж Нгойл.
   Дети Арие:
      -- Оссиль - первая дочь.
      -- Изоаль - вторая дочь.
      -- Муара - третья дочь.
   Ольтер - Второй муж Нгойл.
   Дети Ольтера от Шин:
      -- Герр - сын.
      -- Ламма-Лаурит - дочь.
      -- Эрит - дочь.
      -- Огни - сын.
      -- Солло - сын.
  
   Кровь Бонир:
   Дом Бояр Бонир:
   Ровер - Первый муж Бояр.
   Дети Ровера:
      -- Лорин - дочь.
      -- Авиц - сын.
  
   Кровь Рэм:
   Дом Камы Рэм:
   Аби - Первый муж Камы.
   Дети Аби:
      -- Мона - дочь.
   Баси:
   Палий - юэль из Заведения Виарон.
  
   Другие гутис:
   1. Достопочтенная Ратая.
  
   Слова и выражения Гутис:
  
      -- Аль-атар - брат по альятте.
      -- Баси - название касты, или представителя касты.
      -- Баули - учитель, воспитатель.
      -- Варесс - наблюдатель, распорядитель, управляющий Дома.
      -- Велл - госпожа, хозяйка.
      -- Гутис - женщина, стоящая в Круге. Также название всей касты или всего народа.
      -- Дадалао - второй отец.
      -- Дом - дом в смысле здание, место. Дом в смысле семья.
      -- Дос - господин, хозяин.
      -- Измерение времени:
   Круг - год
   Большой Круг - 16 кругов.
   Период - Шестнадцатая часть Круга
   Кольцо - День, сутки.
   Замыкание кольца - полные сутки.
   9 Монитор - предохранительное устройство, которое обязан носить мужчина гутис, стоящий в Тёмном Круге, выходя за пределы своего Дома.
   10. Нао - особый знак, предназначенный для юэль.
  
   11 Оло - представитель третьей касты, обычно слуга.
      -- Оло-риг - прислуга на Станциях или вне Гутис. Полностью искусственное существо.
      -- Отвергнутые - находящиеся вне касты, отвергнутые Кругом.
      -- Отверженные - общее название всех, рождённых вне Круга (за пределами Гутис).
      -- Парализатор - отличительный знак гутис, выполняет функции оружия.
      -- Пасиана - солнце Гутис.
      -- Плоттер - аппарат для перемещения.
      -- Помещения в Домах гутис:
   Альятта состоит из спальни Хозяйки Дома, ошот, саколь, агрит, рабочие помещения, внутренний сад и т.д.
   Саяс - столовая.
   Рабат - личные покои мужа Хозяйки Дома.
   Агрит - гостиная.
   Саколь - кабинет
   Одос - отдельные апартаменты для гостей или взрослых членов семьи.
   Ахваг - Комната, предназначенная для испытания Тёмного Круга. Также название самого испытания.
   Ошот - купальня.
   Крайд - жилые помещения Наставника.
   Площадка для плоттеров
   Виац-рит - Зал для больших приёмов.
  
  
   Нижние уровни включают помещения для слуг, рабочие и подсобных помещения, энергетический уровень, аварийный уровень и т.д.
   Строн - жилое помещение для домашних оло на Нижнем уровне.
   Детская половина Дома включает детские спальни, игровые, учебные комнаты и внутренние сады для детей. Соединена с Домом закрытой галереей.
  
  
   19. Рух-рабат - брачный выкуп за мужчину, рожденного в Круге.
   20. Рэгов - стандартное оружие Двойного Ордена или Тиори.
   21. Рэтти - мужчина до вступления в Тёмный Круг.
   22. Сара - сестра.
   23. Тапес - квартира в Городе.
   24. Тапес-иса - квартира на Станции.
   25. Чёрный биз - наркотический напиток, в незначительных дозах помогает сохранить работоспособность.
   26. Фрез - лёгкое или крепкое вино. Фрез памяти - (ритуальный напиток) горький фрез.
   27. Юэль - оло из Заведения.
  
  
   СЛУЖБЫ И ОРГАНИЗАЦИИ ГУТИС:
  
   Великий Круг, Золотой Круг:
      -- Собственно Золотой Круг - Законодательный Орган Гутис. То, что произносится здесь, становится Законом.
      -- Совет Золотого Круга - Исполнительная власть Гутис.
      -- Суд Круга.
  
   Службы Круга:
      -- Двойной Орден - непосредственно подчиняется Совету.
      -- Корпус Освоения.
      -- СпецСлужба или Оркас - непосредственно подчиняется Совету.
      -- Служба Тиори или Служба Исполнения.
      -- Служба Наставников, Храм Круга и Дом Отвергнутых.
      -- Малый Круг и другие менее значительные службы.
  
  
  
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ 2
   КАСА
  
   Народы Каса:
      -- Каса.
      -- Лунку.
  
   Каса:
   Гирл(вождь) Герх Оскамуоту
   Его дети:
      -- Ликас - сын.
      -- Арие - сын.
      -- Базра - сын.
      -- Мара - дочь.
  
   Боги Каса:
   Дха неутомимый. Дха-Отец - верховный бог, сам породивший своих детей.
   Дочери Дха:
   Рахни - богиня женского плодородия, заботится о семье и потомстве, богиня урожая.
   Расамаут - богиня ненасытной похоти и страсти, может сразу удовлетворить шестерых.
   Иногда считается, что Рахни и Расамаут - эта одно божество с двумя ликами.
   Рассаманауру - богиня любви и верности. Когда Рахни воссоединяется с Расамаут в одно целое, возникает Рассаманауру, и тогда смертный не должен просить большего.
   Кон - богиня мести и судьбы.
   Весси - дитя Расамаут, божок случая и удачи.
  
  
  
  
  
   78
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"