Романова Софья Александровна : другие произведения.

Время Нгойл (главы5-9)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ненормированная работа мало способствует прочности домашнего очага. Зато появился шанс избежать звёздных вой!

   Время Нгойл
   Книга 1
   (главы 5-9 и Пояснительный словарь)
  
  
  
   Глава 5
  
   Бегство
  
   Арие переменился. Он сделался спокойным и уверенным в себе; робкий, постоянно направленный вниз взгляд был направлен теперь прямо на собеседника, и, главное, каса заново научился улыбаться и даже шутить. Нет, он не стал вести себя вызывающе и высокомерно, но всем сделалось понятно - Нгойл вернула мужчине каса своё прежнее расположение. И как-то незаметно Ольтер уступил Первому мужу положение Хозяина Дома и пытался не ревновать. В конце концов дабан всегда знал, что это когда-нибудь произойдёт - ведь Нгойл выбрала мужчину каса задолго до него, и она не слепая.
  
   Бояр приехала в Дом Нгойл именно в то кольцо, когда каса предстояло испытание ахваг. Арие сам вышел навстречу гостье, провёл в агрит. Старательно скрывая все переживания, связанные с ахваг, предложил угощение.
   Бонир уселась на диван, привычно закинула длинную ногу, туго обтянутую чёрной кожей, на колено другой. Сегодня вместо белого платья на гостье был облегающий строгий костюм гутис, но как раз на ней такой наряд выглядел непривычно.
   -Милость Круга снова коснулась этого Дома, Уважаемый Арие. Я знаю, что сегодня тебя ждёт ахваг и поэтому не хочу задерживать - к испытанию необходимо подготовиться. Я приехала специально, чтобы поддержать Уважаемого Ольтера, поскольку в отсутствие Нгойл обряд придётся проводить ему.
   Мужчины молча переглянулись.
   -С вашего позволения, Уважаемая Бояр. - Мужчина каса приподнялся с дивана, спокойно улыбнулся, собираясь покинуть агрит. - Аль-атар, я буду ждать тебя прямо в ахваг.
   Ольтер тоже выглядел спокойным, по крайней мере внешне - почему же он должен нервничать из-за визита этой гутис? Он разложил на блюде два кусочка пирога, протянул гостье. Бояр приняла угощение, коснувшись его пальцев.
   -Нгойл снова отсутствует в Гутис вот уже без малого целый круг. Мужчинам трудно сохранять Порядок в одиночестве.
   -В этом Доме Порядок строго соблюдается, Уважаемая Бояр. Но, видит Круг, к отсутствию жены трудно привыкнуть.
   -Понимаю. Я советовала Оус изменить характер работы, раз уж у неё оказалась такая большая семья. Но Нгойл очень предана Корпусу - и это достойно уважения. - Ольтер молча склонил голову, на самом деле он нервничал всё сильней. Визит Бояр встревожил дабан. - И что, твой каса по-прежнему обходится без Наставника? Или Нгойл изменила это странное положение после всех его проступков?
   -Нет. Арие по-прежнему живёт без Наставника.
   -И у вас действительно нет трудностей? Ты ничего не скрываешь? Как Арие справляется с собой?
   Ольтер был уверен - трудности каса никак не касаются Бонир, но не мог сказать об этом прямо.
   -Уважаемый Арие никогда не жалуется.
   -Уверена, после ахваг он окончательно успокоится. - Бояр привстала и немного пододвинулась к дабан. - Итак, Герр уже предназначен Оссиль. А это не преувеличение, Ольтер?
   Мужчина мягко уклонился, встал, прошёл к столику за новым бокалом фреза для гостьи, затем снова сел на своё место. Выпрямился, из почтительности немного склонив голову.
   -Между ними заключён официальный договор, Уважаемая Бояр.
   -Не выпьешь со мною фреза, мужчина дабан?
   -Извините, Уважаемая Бояр, нет. Мне необходимо проводить ахваг, и потом ещё... позаботиться о детях перед сном.
   -Хорошо. Не будем спешить... пока. Но хочу предупредить тебя. - Бояр прикоснулась кончиками пальцев к запястью мужчины, и Ольтер не решился резко убрать руку. - Шин подала обращение в Суд Круга. Она захотела вернуть тебя, Ольтер. Вернее, детей, но ты понимаешь, что это значит. У твоей бывшей жены в Золотом Круге есть друзья. Она разговаривала со многими, в том числе, и со мной. Гутис вспомнила о детях, а ради детей Круг может снова повернуться.
   -О, нет! - Мужчина отшатнулся. - Невозможно.
   -То, что кажется невозможным сегодня, завтра будет выглядеть совсем иначе. Если бы у тебя и Нгойл появились общие дети... Это ты сегодня должен проходить через ахваг, Ольтер. Нгойл поступила несправедливо с тобой, хотя, да - таково было её желание: подарить своему каса, который после Дома Отвергнутых не заслуживает даже места в Заведение, даже не сына, а ещё одну дочь. Возможно, Суд не станет ничего решать в отсутствии Нгойл, а, возможно, и не захочет ждать. - Из-под пушистых ресниц Бояр откровенно наблюдала за дабан. - Но, что несомненно, тебя не ждёт ничего хорошего рядом с Шин.
   -Что же мне делать? - невольно прошептал Ольтер.
   -Просто не вмешиваться в то, что тебя не касается. - Бояр допила фрез, снова протянула руку с холёными тёмно-вишнёвыми ногтями, положила её прямо на колено мужчины. - Не ищи для себя неприятностей, дабан, ты и так перенёс достаточно, разве нет? - Гутис резко встала, одновременно вскочил мужчина. Серые глаза вновь оказались на одном уровне с чёрными и больше не скрывали опасного нетерпеливого блеска. - Тебе следует лишь быть полюбезней со мной, и тогда, чтобы не произошло, Шин очень быстро снова забудет о своём дабан.
   Ольтер прекрасно понял недосказанное, стремительно отступил к выходу.
   -Единственное, что я могу предложить для вашего удовольствия, Уважаемая Бонир - это фрез.
   Гутис не сводила с него глаз, разгоравшихся от откровенного вожделения всё сильнее.
   -Мне было бы приятней, если бы ты предложил себя сам. Но, - она едва заметно усмехнулась, - неважно. Поиграем в упрямство. - Приподняв руку с парализатором, гутис цепко удержала мужчину за край верхней юбки, потянув на себя, заставила снова сесть. - Можешь ничего не делать сам, тебе всё равно понравится.
   Онемев, Ольтер наблюдал, как рука гутис задирает его нижнюю кружевную юбку, затем решительно протягивает вторую руку к кромке панталон.
   -Нет. - Ольтер скатился с дивана на пол, замер на коленях. - Круг запрещает прикасаться ко мне. Я муж Нгойл.
   -Напрасно ты так ведёшь себя. - Бояр больше не пыталась остановить упрямого мужчину. - Я могла бы защитить тебя, пока ты совсем один.
   -Я позову Наставника, - прошептал дабан.
   -Не советую. Наставнику придётся наказать тебя за ложь. - Гутис больше не улыбалась, в серых зрачках сплавились ярость и угроза. - Уверена, Шин очень скоро доберётся до тебя, и тогда придётся горько пожалеть о собственной глупости.
   -Уважаемая Бояр, - Мужчина отчаянно пытался удержаться, чтобы просто не убежать из агрит. - Мне пора уходить, Первый муж Нгойл уже ждёт меня.
   -Глупый дабан, каса сегодня никуда торопится.
   Ольтер сцепил руки и постарался окаменеть, пока Бояр проходила мимо, чтобы ничего не видеть и не слышать.
  
   Каса действительно уже ждал. Лежал на чёрной поверхности платформы и невозмутимо смотря прямо перед собой. Ольтер слишком хорошо знал, чего стоит подобное спокойствие - в любой момент Арие мог сорваться. Обсуждать с ним угрозы Шин было немыслимо.
   Вернувшись в агрит, Ольтер сразу же включил сферу-экран, и почти мгновенно снова отключил. Невыносимы стон наполнил комнату до краёв, царапая прямо по сердцу, и потом, казалось, ещё долго висел в воздухе - слушать эти звуки оказалось выше сил дабан. Нет, не хотел он быть на месте Арие, но и сомкнуть глаза в эту ночь не смог, дожидаясь положенного времени - конца Испытания Тёмного Круга.
   Ближе к рассвету в агрит бесшумно вошёл слуга, принёс поднос с заранее приготовленным горячим настоем. Мужчина гутис поднял голову, узнал оло.
   -Палий, - Ольтер запнулся. - Сядь со мной. - Оло даже не смог скрыть изумления. - Почему варесс прислал именно тебя?
   -Дос... На самом деле меня прислал дос Герр. Он беспокоится о вас. - Сесть на диван, где лежал дос, оло не решился, опустился на пол.
   -Ты говорил, что родился не в городской общине.
   -Не совсем так, дос. - Оло немного запнулся, но отвечал чётко. - Я родился в Городе-2, это потом сестра переехала в Северное поселение и увезла меня с собой. Там оло работают на перерабатывающих комплексах.
   -Как же ты выбрался оттуда?
   Оло снова запнулся:
   -Дос, я всегда был очень красивым мальчиком.
   Ольтер неопределённо пожал плечами, он и сам предположил что-то подобное.
   -Мне нужно уехать из этого Дома, и пожить где-нибудь совсем незаметно - пока не вернётся Уважаемая Нгойл. В поселениях трудно найти работу? Ты мог бы мне что-нибудь посоветовать?
   Глаза Палия стали квадратными.
   Конечно, Ольтер не собирался объяснять оло причину своего невероятного и опасного замысла. Как бы Шин не воспылала новой любовью к детям - дети без отца незаконны. Золотой Круг просто не станет ими заниматься.
   Палий ненадолго задумался, заговорил не слишком уверенно:
   -Дос, вы совсем не похожи на оло. Совершенно не похожи. Но в поселениях работают и баси. Если бы... Я знаю одну варесс. Если дос обратится к... Уважаемой Сирелл и просто назовёт моё имя, то она предложит своё покровительство и поможет с работой.
   Ольтер едва заметно кивнул. Это предложение было гораздо лучше того, что он придумал сам. Каковы бы не были последствия, они не могут оказаться хуже того, чем грозит "забота" Шин.
   -Мне нравится твой совет, Палий. - Он помолчал, разглядывая оло, и неожиданно спросил. - Признайся, велл была довольна тобой тогда, в Заведении?
   Палий побледнел, затем вскинул ресницы. Глаза были слишком красивыми для домашнего оло, но об этом Ольтер всегда помнил.
   -Мой дос, это просто невозможно. Если бы велл пожелала оло, то потом никогда бы не привела в свой Дом. - Слова были прямо из Закона, но для Ольтера они уже не казались очевидными. Он видел, как далеко заводит гутис желание, оправдывая почти всё. Сначала Шин, и вот теперь Бояр. - Велл никогда не понадобится такой как я, - словно понимая сомнения доса, добавил оло.
   -Почему нет?
   -Для велл Нгойл все оло ничто.
   Ольтер махнул рукой.
   -Хватит оправдываться. - Он вообще не должен был ничего спрашивать - ведь Нгойл всё сказала сама, но уж слишком хорош собой был этот оло. И почему-то Нгойл велела Палию не обрезать волосы. - Иди в рабат доса Арие и приготовь там всё, что понадобится досу после Испытания.
  
   Ночь ахваг закончилась. Ольтер отнёс мужчину каса в рабат на руках, уложил в постель. Палий тоже находился здесь, хотя Ольтер его сразу и не заметил. Этот оло иногда казался сообразительнее варесса, и, главное, не был таким отстраненным, как другие слуги Дома. Состояние Первого мужа велл испугало даже его.
   -Что с ним, дос? Его так сильно наказала велл, приезжавшая вчера?
   Ольтер никогда не думал, что когда-нибудь станет объяснять оло про ахваг.
   -Глупости. Твой дос не наказан, он прошёл Испытание ради своей дочери. И не болтай, принеси из ошот все мази, успокаивающие боль.
   Оло снова покосился на прерывисто дышащего мужчину каса, всё еще не пришедшего в себя, неуверенно предложил:
   -Может, позвать врача из Медицинского Центра?
   Бывший юэль знал слишком много.
   -Не надо никого звать в этот Дом. Арие поправится сам, все мужчины гутис выдерживают ахваг. Но ты должен позаботиться о нём.
   -Хорошо, дос. - Оло уже собрался бежать в ошот, но дос остановил его. - И ещё... ты должен забыть наш разговор. Предупреди доса Арие, чтобы он поговорил потом с моим Наставником. И всё.
   -Я должен молчать даже на вопрос велл?
   -Конечно же нет, глупый оло. Но велл ещё должна вернуться.
  
   Очнувшись, Арие с трудом понимал, что ему пытается объяснить оло. Почему Второго мужа не могут найти в Доме?
   -Прикажи варессу обыскать парк.
   -Доса Ольтера нет нигде, дос.
   Преодолевая слабость и тошноту, Арие попытался встать. Снова лёг.
   -Если это так, то необходимо известить Службу Защиты Круга.
   Палий помедлил, не зная, как спорить с досом, заговорил очень осторожно:
   -Позвольте мне сказать, дос Арие. Дос Ольтер был очень встревожен разговором с велл, которая приезжала перед вашим ахваг. Может быть, вы захотите переговорить сначала с Наставником доса Ольтера. Он ждёт в агрит, если вы сумеете встать и выйти из рабат.
   Разговор с Наставником только усилил тревогу, хотя и изменил первоначальное намеренье: извещать СпецСлужбу Арие передумал - ведь прямого запрета для Ольтера покидать Дом не было. Наставник тоже знал немного, сообщил только, что Ольтер просил не пытаться его искать.
   -Смилуйся и защити, Великий Круг. Пусть Уважаемая Нгойл скорее возвращается, - встревожено бормотал Наставник, стоя перед мужчиной каса, добравшимся до кресла с помощью Палия.
   -Не надо тревожиться. - Арие был слишком слаб и тоже напуган, но голос прозвучал твёрдо, как никогда. - Я обязан ждать Уважаемуюй Нгойл и заботиться о Порядке в её Доме столь долго, сколько понадобиться. Я не буду никого извещать об отъезде Ольтера - Нгойл запретила мне переступать порог Дома.
   Наставник поневоле вынужден был оставить Хозяина Дома. Тем более что варесс привёз новорожденную, и каса ушёл со своей дочерью в детскую.
  
   * * *
  
   Отыскать посёлок, о котором рассказал Палий, оказалось и просто, и сложно. Сложность заключалась в том, что Ольтер не хотел пользоваться карточкой. Но Палий также подсказал, где и каким образом можно получить наличные деньги, которыми пользовались оло, так что дабан добрался до посёлка, не привлекая к себе внимания, на рейсовом плоттере для рабочих. Случайные попутчики даже не задавали вопросов, тем более что дабан осветлил и тёмную кожу и чёрные волосы, укоротив их почти наполовину.
   Отыскать варесс по имени Сирелл тоже не заняло много времени. И хватило одного взгляда, чтобы уловить сходство. Те же тонкие правильные черты лица, нос с едва заметной горбинкой, круто загнутые ресницы. Только волосы женщины-баси были подстрижены слишком коротко, а на затылке полностью сбриты. В подлинном возрасте баси Ольтер разбирался не лучше, чем в возрасте истинных гутис, но из-за стрижки Сирелл выглядела даже моложе Палия. И самое худшее, что могло быть: она была такой же красивой. Даже стрижка её не портила. Загородив дорогу, дабан улыбнулся, заговорил как можно учтивей.
   -Могу я поговорить с вами, Уважаемая варесс.
   -Разве такому красавчику приходится сомневаться? - Баси разглядывала незнакомого мужчину явно благосклонно.
   Привычным жестом Ольтер прижал ладонь к груди, и у баси сразу изумлённо расширились глаза.
   -О! Откуда ты, такой?
   Её изумил не столько жест, сколько безупречное состояние кожи на руках. Мужчина спрятал выдавшую его руку за спину.
   -Мне назвали ваше имя, Уважаемая Сирелл. - Обращение Уважаемая для любой баси, а тем более для баси, живущей в рабочем посёлке, звучало нарочито учтиво.
   Сирелл отошла с дорожки в сторону, уселась на перекладину, скрестила ноги. Ей пришло в голову, что незнакомец прямо из Заведения.
   -Ну, рассказывай.
   -Я мужчина гутис, Уважаемая Сирелл.
   Баси недоверчиво нахмурилась, выражение больших глаз сделалось сердитым. Ольтер переступил с ноги на ногу: он не привык, чтобы в его словах сомневались.
   -Круг Свидетель, это так, Уважаемая Сирелл. И я не совершил ничего плохого. Просто... моей Уважаемой жены сейчас нет в Гутис, но когда она вернётся, я тоже смогу вернуться Домой.
   Лицо женщины вытянулось.
   -Почему ты всё это мне рассказываешь?
   -Ваше имя мне назвал Палий. Теперь он оло из Дома моей Уважаемой жены.
   Глаза баси сузились, она прикусила губу, затем медленно кивнула. Встала.
   -Идём, мы поговорим об этом в моём Доме.
   Ольтер не сдвинулся с места, не пошевелился, глядел прямо в глаза баси.
   -У меня непростое положение, Уважаемая Сирелл. Мне требуется покровительство... Но я должен предупредить - у меня стоит монитор. Чтобы после возвращения жена не могла обвинить меня в нарушении Круга.
   У баси сначала приоткрылся рот, но через пару мгновений она пришла в себя и, не выдержав, фыркнула. Скривила губы, всё ещё не понимая, надо ли ей волноваться.
   -Разве монитор нельзя убрать?
   -Такое вмешательство невозможно скрыть.
   -Да не брошусь я на тебя, - неожиданно легко рассмеялась Сирелл и в этот момент сделалась ещё сильнее похожа на брата. - Ну, идём, или так и будем здесь стоять.
   -Да. - Ольтер кивнул, хотя уже сомневался во всём, заметив огонёк в дымчатых глазах баси.
   Сирелл подмигнула и неожиданно положила руку на талию мужчины.
   -Значит, теперь ты мой новый мужчина, который будет спать со своим монитором? - Улыбка баси сделалась откровенно насмешливой. - А ведь ты собираешься ещё и заплатить мне за это?
   -Да, - снова согласился Ольтер, не находя других слов.
   -И как твоё имя, мой черноглазый тигрёнок?
   Ольтер с трудом не дрогнул - так его называла Нгойл. Услышать это имя от другой женщины казалось более чем странно - разве у настоящих тигров чёрные глаза? Но запротестовать он не посмел.
  
   Небольшой, даже крошечный (по меркам гутис) дом находился немного в стороне от основной территории посёлка и выглядел немного заброшенным. В нём явно отсутствовал мужчина, который мог бы заботиться об удобствах Сирелл. Убедившись, что баси живёт одна, Ольтер испытал облегчение - не будет лишних свидетелей. Но, одновременно, одиночество баси наводило на сомнения, которые мужчина дабан постарался скрыть.
   -Так где же сейчас находится твоя жена, Уважаемый Ольтер? - продолжила расспросы баси, распахивая окна своего агрит настежь.
   -Этого я не знаю, Уважаемая Сирелл. Она работает... вне пределов Гутис.
   -Вот как! Она из Круга?
   -Нет. - Ольтера немного удивил вопрос. - Но сестра моей жены - член Золотого Круга.
   -Почему же ты не попросил покровительства у родственницы жены?
   Ольтер помолчал, но солгать не мог, а отказаться отвечать не получалось. Нехотя признался:
   -Сёстры не ладят друг с другом.
   К изумлению Ольтера агрит использовался в доме Сирелл и в качестве саяса. Баси сама расставила посуду на круглом столе, подала горячий суп, не спрашивая, налила нежданному гостю большую тарелку. Ольтер оглянулся, надеясь заметить какого-нибудь оло, но в этом доме не было даже слуг.
   -А ты уверен, что твоя Уважаемая жена всё правильно поймёт, когда всё-таки вернётся?
   Мужчина вскинул подбородок.
   -Уверен.
   -Ах, ты. - Баси понравился его упрямый жест. Она подвинула себе тарелку и, занявшись едой, не скоро заговорила снова. - Ты ведь рождён не в Гутис, черноглазый?
   -Меня обучили Законам Круга.
   -Не сомневаюсь. - Сирелл снова звонко, но не обидно засмеялась. - Что ж, я, пожалуй оставлю тебя. Присматривать за этим домом, ну и прочее. Не обещаю, что буду слишком щедро платить. Или хочешь работать на комплексе. Не сомневаюсь, ты мог бы исполнять обязанности варесса и там.
   -Нет, нет. - Дабан замотал головой. - У меня нет свободной карточки.
   -Я так и поняла, - спокойно заключила баси, наливая проголодавшемуся мужчине ещё одну тарелку супа. Не слишком изысканного, но показавшегося удивительно вкусным.
  
   Почти полтора круга, ровно семнадцать периодов, Ольтер провёл в этом Доме, исполняя работу, предназначенную как для домашнего оло, так и для варесса. Впрочем, эти занятия ещё приходилось искать - Хозяйка была удивительно неприхотлива, а на кухне, когда находилось время, предпочитала готовить сама. К удивлению мужчины гутис Сирелл не нарушала договор, и, демонстрируя интерес при посторонних, наедине вела себя всего лишь уважительно, словно Ольтер приходился ей братом. Не привыкнув к подобному отношению, дабан даже испытывал небольшое беспокойство, хотя, разумеется, никак этого не показывал.
   Конечно, Сирелл было далеко до ослепительной Нгойл, изысканно-небрежной в каждом движении, уверенной в своём праве изменить Круг, если таково будет её желание. Жена Ольтера принадлежала к высшей элите даже среди гутис, а Сирелл была обычной женщиной. К тому же странно одинокой. Но зато баси была удивительно терпелива и всегда готова выслушать мужчину. И никогда, ни разу не рассердилась, если тот делал или говорил что-то неправильно.
   Все бесконечно долгое время, прожитое в доме баси, наполненное страхами и сомнением, Ольтер отчаянно пытался убедить себя, что в конце концов всё закончится хорошо - и всё меньше верил в это. Даже когда Нгойл вернётся, ещё неизвестно, как она отнесётся к отсутствию мужа. И что сейчас происходит в Доме, что с детьми? Ольтер сам уже не понимал, как может жить в разлуке с ними, чем сможет оправдаться.
   Однажды ранним утром баси заглянула в его комнату наверху - раньше она никогда так не поступала. Ольтер подчёркнуто спокойно потянулся к полотенцу, обернул ткань вокруг мокрого тела - он ещё принимал душ.
   -Ах, ты! - Глаза баси откровенно засияли. - Ты ещё лучше, чем я себе представляла, тигрёнок. О чём только думает твоя жена гутис?
   Мужчина инстинктивно напрягся.
   -Я всё объяснял, Сирелл.
   -И я помню твои слова, Ольтер. - Сирелл отступила назад. - И знаю, что тебе нелегко, и не собираюсь усложнять твою жизнь. Но постарайся всегда закрывать двери.
   -Я понял, велл, - с полупоклоном произнёс мужчина вслед уходящей баси.
   Оставшись один, Ольтер собирался немного подрезать отросшие волосы, но передумал, завязал их в хвост и даже не стал повязывать шарф. Оделся, сбежал вниз по лестнице.
   В нарядной голубой выходной блузе с глубоким вырезом Сирелл снова что-то собственноручно готовила прямо на кухне. Насмешливо взглянула на своего подопечного.
   -Так гораздо лучше. Жаль, что приходится прятать такие волосы.
   -Мне самому надоело. - Ольтер постарался не смотреть в вырез блузы. - Но ведь сегодня у тебя выходной, и, кажется, мне тоже не надо никуда идти. Ведь ты не ждешь гостей?
   -Тогда мой оло что-то слишком рано встал.
   -Слишком вкусно пахнет, - признался Ольтер.
   Сирелл рассмеялась, и от её лёгкого смеха на душе разлилось тепло, растворяя накопившиеся там тревоги.
   -Не подлизывайся, ещё не готово. И ты уже забыл, да? Мы же собирались, наконец, побывать в горах. Нельзя же всё время сидеть взаперти.
   -Я не знаю... - Ольтер невольно улыбнулся в ответ на улыбку женщины. - У тебя же нет своего плоттера.
   -Ольтер, сегодня чудесная погода. А плоттер я уже взяла в управлении. Я собираюсь показать тебе одно местечко, я была там давно... - Она едва заметно запнулась. - Раньше там жили древние гутис, наверное, ещё до Основания Круга. Там пещеры. Не пожалеешь о поездке, обещаю.
  
   Выбрав на склоне не слишком заросшую площадку, они отыскали там родник, бьющий прямо из-под корней белоствольного дерева. Сначала съели приготовленную баси еду, затем напились удивительно холодной родниковой воды. Наконец Сирелл повела дабан наверх, прямо через густые, дикие заросли, в которых с большим трудом отыскался незаметный вход-лаз.
   Ольтер с явным сомнением осмотрел засыпанное камнями и землёй тёмное отверстие, но всё-таки последовал за баси. Протискиваться в осыпающуюся щель было нелегко и небезопасно, но постепенно они выбрались в неожиданно хорошо сохранившуюся, явно искусственно обработанную пещеру со стенами из блестящего красноватого камня. Пещера соединялась со следующей, точно такой же, узким коридором, за ней начиналась следующая. Пол когда-то был ступенчатым, но теперь каменные ступени перерезались неожиданными трещинами. Чтобы не споткнуться, Сирелл всё время держала Ольтера за руку, её ладонь была удивительно маленькой.
   Уже решив возвращаться, они неожиданно выбрались в огромный круглый зал, буквально залитый тёплым светом, проникающим через несколько симметричных отверстий в потолке, присели на плоский камень в центре. Радуясь свету, Ольтер восхищённо озирался вокруг и даже вздрогнул от неожиданного вопроса.
   -Скажи, у тебя есть дети, как и у всех других мужчин гутис? - В груди дабан что-то невольно дрогнуло.
   -Да, две дочери и три сына.
   У Сирелл приоткрылся рот.
   -Иногда тебе трудно верить. Ты кажешься таким молодым.
   -А почему ты одна, Сирелл? - Вопрос оказался неожиданным для него самого. С самого начала Ольтер запретил себе спрашивать.
   -У меня есть муж.
   -Где же он?
   -Мы расстались... уже давно.
   -Ты отправила мужа в Дом Отвергнутых?
   -Что за ерунду ты говоришь? Мой муж не мужчина гутис. Нет, он... живёт с другой баси, в другом месте. Ну, разумеется, у него остался мой табарайи, этого никак не изменишь. Но, знаешь... в жизни бывает и так.
   -Нет, этого я не знаю. - Ольтер внимательно посмотрел на свою спутницу. Сейчас можно было задать вопрос о Палие. Ведь на самом деле Палий был её братом. Продать родного брата в Заведение... Ничего в характере баси ( насколько Ольтер её изучил) не объясняло столь жестокого поступка.
   Откинувшись назад, Сирелл чему-то улыбалась.
   -Сначала... у меня были другие мужчины... А теперь - остался только ты, хотя, к сожалению, это и невозможно. - Ольтер промолчал. - Ты не похож ни на кого, ты удивительный. Как я завидую твоей жене гутис. Почему ты вынужден бежать из собственного Дома, как преступник? Почему Закон не защитил тебя, Ольтер? Этого мне никогда не понять.
   Ольтер облизал пересохшие губы, в горле тоже сделалось сухо.
   -Закон Круга почти всегда жесток к мужчинам. Нам пора возвращаться, Сирелл. Пасиана уже садится и скоро здесь станет темно.
   -Подожди немного. Не шевелись. Я хочу посидеть рядом с тобой.
   -Но я могу и не выдержать это испытание. Ты лучшая из всех женщин, которых я знал. - Слова прозвучали предельно откровенно. Баси поняла это по-своему.
   -Как я могу соперничать с Нгойл?
   -Ты лучше её - для меня.
   Баси мгновенно вскочила с камня.
   -Пошли. А то мы и правда вернёмся в темноте.
   -Сирелл! - Ольтер, плохо понимая, что делает, схватил сероглазую женщину за плечи. - У меня стоит монитор.
   Баси легко освободилась от мужских рук, но затем сама положила ладони на его широкие плечи, заглянула в глаза, насмешливо улыбнулась.
   -Может, от одного поцелуя тебя и не убудет, черноглазый?
   -Сирелл, - выдохнул Ольтер, затем подставил губы, приоткрыл рот. Руки баси обвились вокруг его шеи. Упругая женская грудь выскользнула из распахнувшейся блузки. В следующий миг Сирелл отбросила мужчину от себя, решительно выставила вперёд ладонь.
   -Не хочу, чтобы ты возненавидел меня, Ольтер. Это лишь слабость. Ты любишь Нгойл.
   Мужчина снова протянул руки, выказывая собственную слабость. Произнёс как в бреду:
   -Круг Свидетель, самое лучшее для меня - это остаться с тобой. Мы всегда будем вместе, Сирелл. Я подарю тебе детей, и не будет никакого ахваг.
   -Это невозможно, - уверенно перебила баси, глядя в глаза дабан, разгоревшиеся как уголья. - Хотя бы потому, что тебя обязательно найдут. Я только удивляюсь, почему этого ещё не произошло. Скрываться можно очень короткое время. Или, может быть, кто-то специально рассчитывает, что ты нарушишь запрет?
  
   * * *
  
   Площадка около домика Сирелл оказалась уже занятой плоттером со светящейся белой полосой на боковой плоскости.
   -Оркас. - Сирелл встревожено присвистнула и оглянулась на спутника. - Ну, вот. Это за тобой.
   Гутис в тёмной униформе с ослепительным золотым кругом на плече небрежно, словно сомневаясь, стоит ли это делать, приподняла руку.
   -Ольтер, Второй муж Нгойл, ты отправишься со мной.
   -Куда, Уважаемая Оркас?
   -В Дом Службы Защиты Круга.
   -Но почему не в Дом Нгойл? - попытался запротестовать мужчина.
   У Оркас недовольно выгнулась бровь - объясняться с мужчиной было непривычно и унизительно.
   -Уважаемая Нгойл находится вне Гутис.
   Ольтер оглянулся на Сирелл, оставшуюся стоять у плоттера, только что доставившего их с прогулки. Чтобы между ними двумя не возникло - всё было кончено навсегда. Не задавая больше бесполезных вопросов, мужчина пошёл за гутис, начиная напряжённо рассуждать о том, что же будет дальше. В чём его обвиняет СпецСлужба? В том, что он покинул Дом. Но кто же выдвинул такое обвинение, если самой Нгойл до сих пор нет? Если только не изменился его статус? Не может быть, он же слышал, его всё-таки назвали мужем Нгойл.
   Оркас остановила плоттер уже внутри приёмного ангара, так что самого здания СпецСлужбы дабан вообще не увидел, быстро провела спаренными переходами с транспортными дорожками в большую, почти пустую комнату. В единственном кресле с высокой спинкой, задвинутом в глубокую нишу, сидела ещё одна Оркас, лицо которой было скрыто глубокой тенью. Униформа была прикрыта серым балахоном.
   Сопровождающая Оркас молча, только жестом руки, приветствовала сидевшую в кресле. Затем плавно обошла её, остановилась где-то за спиной. Почти растворилась во мраке. Ольтер невольно переступил с ноги на ногу.
   -Ольтер, муж Нгойл, семнадцать периодов назад ты самовольно покинул Дом и оставил своих детей. У тебя есть оправдание такого поведения?
   -Уважаемая Оркас, я мужчина гутис, стоящий в Круге, обвинить меня может только моя жена.
   Оркас не пошевелилась, а когда она говорила, Ольтеру не удавалось различить движения губ.
   -Ты пренебрёг своими обязанностями, и это не может остаться безнаказанным.
   Мужчина физически почувствовал, что его поставили над пропастью, и спасения нет нигде. От отчаянья он отшагнул прямо вперёд, отвечая обвинением на обвинение:
   -Разве имя Нгойл Оус ничего не значит в Круге? Я не стану оправдываться, потому что не виноват. И не стану отвечать на ваши вопросы, Уважаемая Оркас.
   -Ты упрямей, чем я себе представляла. Ты виновен и будешь наказан вдвойне. - В голосе допрашивающей Оркас послышалось нечто, похожее на раздражение.
   Ольтеру стало понятно одно - конкретного обвинения просто нет. Даже показалось, что и ответы не слишком интересуют Оркас. Не так уж и велико преступление, чтобы им занимались в СпецСлужбе. Хотелось громко закричать: "Кто же обвиняет меня, и кто имеет право судить?!" Но вряд ли его возмущённые крики здесь подействуют.
   Оркас, которая привезла дабан, нетерпеливо пошевелилась и снова замерла. Медленный голос невольно заставлял мужчину внутренне напрягаться.
   -Мужчина, покидающий Дом один, обязан иметь монитор.
   -У меня стоит монитор, Уважаемая Оркас.
   -Очень хорошо.
   От неожиданности дабан невольно вздрогнул. Позади него из гладкого пола вырос смотровой стол, зловеще напоминающий тёмной полированной поверхностью платформу в ахваг. - Ложись. Мы должны убедиться в чистоте монитора.
   Мужчина обхватил себя руками, чтобы не дрожать. Они сошли с ума, это невозможно.
   -Только моя жена имеет право дотрагиваться до меня.
   Конечно, он прав. Но при этом спорит не просто с чужой гутис, а с Оркас.
   Оркас в сером терпеливо вздохнула:
   -Пусть это тебя не беспокоит. Здесь уже находится твой Наставник. Ведь он имеет право прикасаться к тебе, Уважаемый Ольтер?
   Ольтер нехотя забрался на невысокий стол, заглянул в лицо идущего от дверей Наставника. Тот ответил воспитаннику абсолютно спокойным, отстранённым - если бы только дабан знал его чуть меньше, - взглядом. Именно такой взгляд у Наставника становился в тот момент, когда Шин объявляла об очередном наказании, и никто не мог её смягчить. Ольтер отвернул лицо. Сильные, прохладные руки привычно прикоснулись к его бёдрам, разглаживая обнажённую кожу.
   -Мужчина гутис не переступал запрет Круга, монитор чист, - объявил Наставник и отступил в сторону.
   -Хорошо. - Равнодушно прозвучал голос Оркас. - Иди. Когда мы закончим с твоим воспитанником, тебя позовут.
   Ольтер с трудом вынес жгучее унижение от присутствия Оркас при проверке монитора, сосредоточился на том, чтобы привести себя в порядок.
   -Я полагаю, - Наставника говорил непривычно неуверенно, - этот мужчина должен отвечать только перед Уважаемой Нгойл.
   -Довольно. - Оркас слегка ударила ладонью по закруглённому выступу подлокотника. - Не стоит мне повторять Завет, Наставник. Уважаемая Нгойл может и не вернуться в Гутис. В Корпусе большие потери.
   Если бы Ольтер до сих пор ещё не лежал, то мог не устоять и пошатнуться. В ужасе он протянул руку к Наставнику, тот протянул навстречу свою, прошептал успокаивающе:
   -Так однажды уже утверждали в Золотом Круге, но она вернулась.
   -Я не собираюсь выслушивать всё, о чём думает Наставник, когда дело касается Защиты Круга. И этот мужчина уже обвинён мною. - То, что безжалостно продолжала говорить Оркас, воспринималось дабан с трудом. Но ему было некуда деваться от страшных, безжалостных слов. Он снова повернул голову и впервые встретил взгляд Оркас, разглядел лицо. - Я приняла решение, мужчина подвергнется наказанию.
   Ольтер отшатнулся, но Наставника в комнате уже не оказалось. Он снова оказался одиноким и абсолютно беспомощным перед непреклонной и зловещей Оркас. Чего она добивается, о каком наказании говорит? Наконец дабан попытался встать и не смог. Тело намертво притянули к столу - это действительно было как ахваг. Все мышцы ослабли, сознание стало уплывать - и этому было невозможно сопротивляться. Но вскоре Ольтер пожалел, что оно не исчезло совсем. Безудержная, невыносимая боль, словно раскалённое копьё, пронзила беззащитное тело насквозь, от затылка вдоль позвоночника. И ещё раз, и снова, не давая передышки. Иногда мужчина что-то выкрикивал на родном языке не слыша себя, но полное милосердное забвение не приходило, хотя вряд ли Ольтер вообще находился в своём уме.
   Всё прекратилось так же внезапно, как и началось. Мужчина бессильно, в полной тишине, закрыл глаза, шевелиться он больше не пытался. Чьи-то руки снова осторожно прикоснулись к лицу, голос Наставника проник в мозг, как раскалённая игла, причиняя боль:
   -Ольтер, очнись, во имя Круга. Уважаемая Нгойл вернулась за тобой.
   У мужчины дрогнули губы. Он пытался попросить, чтобы его не трогали.
   -Во имя Круга Всемогущего, что с тобой сделали? За что, Оле?
   Ольтер слабо застонал.
   -Ответь, как дети, как Герр? - Прикушенный язык не хотел повиноваться.
   -Лучше молчи. У тебя во рту кровь. Я боюсь к тебе прикасаться.
   Наконец Ольтер провалился в забытьё и снова очнулся уже в постели, в альятте. Слабо светились напольные цветки ночников, наполняя темноту нежным, розовым мерцаньем. Боли в теле не осталось. Нигде Вернее, тела он совсем не чувствовал, попытался хоть что-то разглядеть в полумраке.
   -Кто со мной?
   -Оле.
   -Нгойл. Что случилось, я не помню.
   -Тогда откуда же я узнаю, что с тобой произошло, мой муж из Дабан. Постарайся вспомнить. - Голос был ласковым и успокаивающим. - Выпей немного. К губам приблизился край чашки.
   -Да, Нгойл. - Ольтер сделал глоток, проглотил. Почувствовал на лице тёплые слёзы, и от слабости никак не мог их остановить. - Она, Оркас хотела, чтобы я... рассказал что-то о тебе. Но я не помню, о чём.
   -Ты убежал из Дома, - напомнила Нгойл. - Сразу после ахваг Арие.
   -Да, Нгойл. - Из сознания медленно всплывали образы, соединялись вместе. - Я попытался... должен был... защитить детей. Бояр домогалась меня прямо в агрит. - Ладонь Нгойл, лежащая на его груди, скользнула наверх, остановилась по щеке.
   -Значит, у тебя не оказалось выбора?
   -Нет, я заставил её уйти. Нгойл, я покинул Дом не из-за Бояр... - Ольтер был вынужден передохнуть, сил оказалось слишком мало. Но жена имела право знать всё, и он продолжил. - Предлагая мне... покровительство, Бояр сказала, что Шин добивается от Круга возвращения детей... Конечно, я... испугался Шин. Но если бы... я был совсем один, если бы не было Арие, тогда бы выбора не было. Я бы... уступил Бояр - ради спокойствия детей.
   На эту короткую речь Ольтер собрал все силы, на лбу от напряжения выступила испарина. Неужели Нгойл сейчас обвинит его?
   -Ты не виноват передо мной, Ольтер.
   -О, Нгойл, - выдохнул дабан. Так много хотелось сказать ещё, пожаловаться на пытки Оркас, но он только осторожно спросил:
   -В чём же меня обвинили, Нгойл?
   -Забудь. Теперь это тебя не касается.
   -Нгойл. - Мужчина осёкся. - Всё это время у меня стоял монитор. Оркас заставили Наставника проверить его. Пусть Наставник...
   -Я сама сниму монитор. - Рука Нгойл скользнула под покрывало.
   С помощью жены Ольтер немного развернулся, привычно напрягся, поджав мышцы живота, но даже не ощутил прикосновения, хотя обычно манипуляция была неприятной.
   Вместо того, чтобы ещё раз проверить, Нгойл просто раздавила монитор, как вредное насекомое, отбросила прочь.
   -А теперь обязательно постарайся уснуть. Потом я пришлю Наставника.
   Жена не была строга с ним, наоборот. Но Ольтер отчаянно ждал хоть одного ласкового слова, особого знака её внимания. Она даже не задержалась около постели.
   После ухода Нгойл дабан послушно закрыл глаза, попытался внушить себе главное: жена вернулась и ни в чём не обвиняет его. Мелькнула по краю сознания запоздалая мысль об Арие и пропала. Проснулся Ольтер почти таким же слабым и измученным, в тело вернулась боль, особенно, когда приходилось шевелиться, даже просто дышать. Он всё-таки попытался сесть, но вставший со скамьи Наставник помешал этому слабому порыву.
   -Тебе некуда спешить. Я подготовлю тебя а потом перенесу в рабат.
   -Наставник... прости, что я не предупредил тебя о том, что собирался сделать. Я не мог. Ведь тебе... пришлось бы отвечать за меня.
   Наставник выразительно вздохнул.
   -Ты всегда был непостижимо упрям для мужчины. Всегда пытался решать сам. Я не смог этого изменить в тебе. Но, - В голосе появилось неожиданное лукавство, - кажется, Уважаемая Нгойл одобряет твой характер. Давай, я сниму монитор.
   -Нгойл сняла его сама.
   -И где же он?
   -Она раздавила его.
   -Вот как! - Наставник всплеснул руками, словно собрался возмутиться поступком гутис, но тут же опомнился. - Ну и где же ты провёл столько времени, мужчина дабан?
   -Я работал в поселение оло. На севере. В Доме одной Уважаемой баси.
   Наставник снова всплеснул руками и больше не стал сдерживаться:
   -Работал вместе с оло?! Во имя милости Круга! Ладно, если Нгойл сказала, что ты невиновен.
   -Она так сказала. Наставник, я хочу увидеть детей.
   -Наверное, ты собрался их напугать. Сначала хорошо бы поправиться и принять вид, достойный для мужчины гутис.
   -А я смогу? - спросил Ольтер, снова приподнимаясь на локте и ощущая при этом, как предательски ведёт себя тело.
   -Придётся, если тебе уж так повезло. Что случилось бы, если Нгойл вернулась одним кольцом позднее.
   -Лучше бы она вернулась одним кольцом раньше, - попытался отшутиться Ольтер, и снова упал на подушки. - Но Арие я могу увидеть?
   -Пока нет.
   -Нет? - Ольтер не выдержал. - Всё-таки я наказан.
   -Нгойл лишь велела оставаться в рабат. - На этот раз Ольтер промолчал.
   Это молчание вынужденно затянулось. Появившиеся из-за ширмы оло начали помогать досу подняться с постели - а двигаться и одновременно говорить оказалось выше его сил.
   Ольтер решил идти до рабат сам, но никогда ещё так долго не проходил это расстояние от альятты. Без сил рухнул в постель. Наставник помог ему улечься, снял обувь, напоил целебным отваром.
   -Расскажи мне, - наконец потребовал Ольтер, - что ещё случилось, о чём я не знаю?
   -Успокойся, дабан. Твоя главная и единственная забота - выздороветь и вернуться к безупречной физической форме. Так сказала Уважаемая Нгойл.
   -Что она ещё сказала?
   -Ничего. Но когда она впервые тебя увидела... Ещё в Доме СпецСлужбы... Я никогда не видел её такой... рассерженной. Мне даже показалось, - Наставник чуть понизил голос, - Оркас испугались. И ведь у тебя был совершенно чистый монитор.
   Ольтер не сразу, но ответил:
   -Я не Арие. Если бы я переступил Круг - Нгойл никогда бы не простила. Какие бы не нашлись причины и оправдания.
   Наставник слегка сжал его ладонь, но не стал возражать. Наставники не должны обманывать своих воспитанников.
  
   Поправлялся Ольтер как никогда медленно и тяжело. Гутис практически никогда не болели, но если такое всё-таки случалось - помогать организму разрешалось только естественными и практически безвредными средствами: мазями, отварами или настоями трав. Тем более никто не посмел бы применить радикальные средства лечения к Ольтеру, Мужчина, стоящий Тёмном Круге, предназначен стать отцом, а любое лечение, Сохрани Круг, влияет на наследственность. Врачи вмешивались в равновесие организма лишь в исключительных случаях - когда заболевание или травма были получены на службе вне Гутис. Представить в подобной ситуации мужчину гутис было невозможно.
   И за всё время вынужденного заключения никто, кроме Наставника, не посещал рабат, а тот избегал отвечать на прямые вопросы.
   Но всё-таки ожиданию наступил конец, и Нгойл пригласила Второго мужа наверх. Она критически осмотрела мужчину, оценила его новый костюм непривычного фиолетово-красного цвета, серебряные, витые кольца-серьги, массивные браслеты, обруч на шее, наконец, одобрительно улыбнулась.
   -Невероятно, но ты выглядишь ещё... ослепительней, чем я тебя запомнила, муж мой. - Ольтер почувствовал, как лицо предательски запылало. И не только лицо. Он осторожно улыбнулся в ответ, поднёс край раскрытой ладони к губам.
   -Не сочти мои слова лестью, Нгойл. Но и ты сама выглядишь ещё прекрасней и неотразимей. Я боюсь ослепнуть, глядя на тебя, жена моя.
   Несколько мгновений Нгойл пристально вглядывалась в мужчину дабан, словно в чём-то сомневалась.
   -Что было между тобой и баси из посёлка? Я спрашиваю о том, что не показал монитор.
   Ольтер ждал вопроса. Он немного помедлил с ответом, поправил тяжёлую серёжку-кольцо. С непривычки она напоминала ему не украшение, а какое-то орудие для пытки.
   -Мне пришлось прожить в доме Уважаемой Сирелл семнадцать периодов. Мы проводили вместе всё время, когда баси была не на работе, или не заходила к знакомым. Однажды я целовал её и хотел большего. Ты накажешь меня за это, Нгойл?
   -Нет. Хотя и не советую больше вспоминать имя сестры нашего оло. Наставник сказал, что сейчас ты в полном порядке. Это так?
   Мужчина дабан сложил перед грудью руки, закованные в браслеты, заглянул в сапфировые зрачки жены. С тайной надеждой, что она вдруг скажет "да", произнёс:
   -Осмотри меня сама, чтобы убедиться.
   -Это хорошо, что ты уверен в себе. - Гутис отбросила упавшую на лоб непослушную золотую прядь. Она снова отрастила длинные волосы, и, сейчас, заплетя сразу несколько кос, сколола сзади, у основания шеи. Больше всего Ольтеру хотелось, чтобы жена просто распустила волосы по плечам, но, конечно, он не посмел сказать об этом.
   Нгойл указала мужу на место рядом с собой, затем резко обернулась. Ольтер чуть замешкался, он только сейчас обратил внимание на застывшего у стены Палия, попытался, но не смог встретить взгляд оло.
   -Палий сделал невозможную для оло вещь, сумел отправить свой личный запрос в Корпус. Только поэтому я вернулась. Ответь мне, оло.
   Когда велл внезапно обратилась прямо к нему, Палий вздрогнул, но всё-таки заговорил. Голос оло звучал тихо, но отчётливо:
   -Я знаю, что переступил все границы дозволенного, вмешавшись в дела гутис. Велл прогонит меня?
   Нгойл усмехнулась дерзости оло.
   -Нет. Я встречалась с Сирелл. И я позволю тебе встречаться с сестрой, мой слишком умный оло. Скажи об этом варессу. Но посоветуй своей саре забыть всё, связанное с досом Ольтером, словно они никогда не встречались. И ещё, посоветуй впредь быть осторожнее. - Последнее предупреждение прозвучало неожиданно мягко.
   Палий поднял голову, серые глаза на миг удивлённо распахнулись. Оло тут же опомнился, запоздало поспешил опуститься на колени, но велл смотрела на него одобрительно, даже не нахмурилась.
   Ольтер сначала решил, что ослышался. Откуда у бывшего юэль могла взяться карточка для Внешней связи. Жена отлично поняла невысказанный вопрос.
   -На самом деле... войти в системную сеть можно и без личной карточки. С карточкой, разумеется, гораздо проще. Но можно обойтись и без неё, надо только... уметь. Правда, далеко не каждый мужчина гутис разбирается в том, как устроена связь. Но Палий закончил школу при Малом Круге. Ну, почти закончил.
  
  
   * * *
  
   В предчувствии нежеланной встречи Ольтер весь внутренне подобрался. Нгойл могла бы и не брать его с собой в Дом Бояр, в плоттере он едва не заявил это вслух.
   Хозяйка Дома поднялась навстречу, мягкими волнами всколыхнулись складки её белых накидок.
   -Благословенен твой приход, Уважаемая Нгойл. Моя дорогая, ты вернулась в Гутис невредимая и полная сил. Я восхищена твоими трудами. Через два кольца соберётся весь Золотой Круг, чтобы выслушать твой отчёт о достижениях Корпуса в Окауайя, выразить восхищение твоими трудами и благодарность лично тебе. - Мягкий голос завораживал и ласкал слух. От звука этого голоса у Ольтера леденела кровь.
   Нгойл так резко вскинула согнутую в локте руку, что её парализатор, отразив луч света, сверкнул.
   -Слишком много приятных слов, Бояр. Приятно слушать похвалы и лесть, если только за ними не пытаются скрыть совсем другие мысли.
   Гостья не добавила к имени Бояр слово Уважаемая, и у той что-то дрогнуло в лице. Для гутис такая ошибка никогда не была случайностью: либо знаком дружеского расположения, либо грубым оскорблением.
   -Ты говоришь непонятно, дорогая Нгойл.
   Нгойл обернулась к мужу, отставшему на несколько шагов.
   -Подойди ко мне, Ольтер, - И снова вернулась к Бояр, продолжавшей безмятежно улыбаться. - Посмотри на моего Второго мужа, Бояр. Ты ещё не успела забыть его серебряные глаза?
   Бояр небрежно повела округлым плечом.
   -Разумеется, я хорошо помню Ольтера, но мне неприятен твой враждебный тон.
   -Ещё бы, - Нгойл прервала себя. - Ольтер, пройди пока в сад. - Она указала на раскрытую настежь дверь-окно. Дождавшись, когда муж уже не мог её слышать, уже с неприкрытой яростью взглянула в лицо Стоящей в Круге. - Муж рассказал мне о твоих притязаниях.
   Бояр ответила непонимающим взглядом, но всё-таки нахмурилась.
   -Возможно, Ольтеру приснилось что-то плохое от переживаний.
   -Ты поступила... недостойно, Стоящая в Золотом Круге. Твой поступок не будет забыт мною.
   Бояр подала знак своему мужу налить фрез. Выпила не торопясь, не предлагая Нгойл. Ровер собрался было последовать в сад, следом за мужчиной дабан, но, заметив жест жены, направился совсем в другие двери.
   -Дочь Лаурит... - В голосе Бонир не осталось и следа мягкости. Он сделался холоден и резок. - Ты слишком молода, чтобы мне угрожать. Ты ничего бы и не заметила, когда вернулась. Ольтера бы не убыло. Но зато, если бы глупый дабан уступил мне тогда, ничего остального... просто не произошло. Но теперь поздно говорить о хорошем. Скажу одно, хотя это тебя и не успокоит - такого я не хотела ни для Ольтера, ни для тебя.
   -Ты нарушила Закон, Стоящая в Круге... Ты слишком виновата передо мной и обязана заплатить. Я не могу дважды вызывать Шин в Суд Круга - она дочь моего отца, - сквозь зубы признала Нгойл. - Но ты встречаешься с ней. Я хочу, чтобы ты выяснила, где Шин содержит Арие.
   Бояр задумалась, посмотрела на фрез, но больше пить не стала. Тонкие брови на безупречно гладком, матово-белом лице, недовольно сомкнулись. Угрозы Нгойл не были пустым звуком даже для Стоящей в Круге, хотя это и не хотелось признавать. Нгойл Оус не просто членом Корпуса, она была ближайшей подругой Начальницы Станции. Очень близкой, судя по слухам.
   -Ольтер сумел оправиться после ахваг в СпецСлужбе?
   Нгойл смахнула все бокалы со столика. Поймала последний и, размахнувшись, запустила им в стену.
   -Это была пытка. Оркас применяли спецсредства.
   Не поверить словам другой гутис Бояр не могла. Она растерялась.
   -Это... странно. Но ведь он не упоминал моего имени?
   -Он ничего не помнит. Оркас могли выяснить что угодно и помимо его воли.
   Бояр впервые явно встревожилась, покосилась сквозь узкое окно на Ольтера, медленно идущего по круговой дорожке.
   -Потрясающий мужчина. Великолепный. Я не хотела мучить его.
   Можно было ответить вопросом-обвинением: "Чего же хотела, Бояр?" Но обвинение она уже произнесла. А слышать имя мужа из уст этой гутис слишком неприятно. Едва заметно приподняв руку вместо традиционного прощания Нгойл громко окликнула Ольтера. Не оборачиваясь, повела мужа к выходу. Уже в салоне плоттера, когда они сели в кресла, отрывисто спросила:
   -Ты мог бы уступить желанию Бояр?
   -Ты спросила это так, словно можешь быть согласна? - отозвался мужчина дабан, как обычно сидя в кресле очень прямо, не касаясь спинки.
   -Именно так поняла меня Бояр. И ошиблась. Ты только мой, Оле. Я презираю эту гутис и её желание - как презирают желания отверженных.
   Гутис окинула мужа тяжёлым, чужим взглядом, затем отвернулась. Точёные тонкие кончики пальцев коснулись управляющей панели. В голове Ольтера появилось убеждение, что для него ещё ничего не закончилось. Что-то складывается не так. Не позовёт его Нгойл в альятту в знак прощения - на уме у неё совсем другое. Когда плоттер с непривычным толчком остановился, он невольно нагнулся вперёд, но при этом постарался даже случайно не прикоснуться к жене.
  
   Ольтер шагнул к выходу, полагая, что они вернулись Домой, и удивлённо оглянулся назад. Но на этот раз жена была настроена совершенно иначе, даже улыбалась.
   -Я забыла тебя предупредить... Но ты уже знаком с этой гутис. - Она протянула руку к голове мужа и неожиданно выдернула большой гребень. - Почему-то сегодня мне хочется видеть твои волосы... вот так.
   Ольтер так и не догадался, к кому они приехали, пока не увидел Хозяйку.
   -Да ниспошлёт Высокий Круг благословение твоему Дому, Достопочтенная Ратая, - первой произнесла Нгойл. Теперь Ольтер не задержался позади жены, наоборот, первым подошёл к Хозяйке, коснулся тонкой, невесомой руки, все пальцы которой были унизаны разноцветными кольцами. Ратая сдержанно улыбнулась, одними уголками губ, но когда заговорила, в голосе прозвучало удовольствие:
   -Да хранит тебя Круг, мужчина дабан. Приветствую тебя, Уважаемая Нгойл, дочь Ламмы-Лаурит. Ты приняла моё послание и решила лично мне ответить. Мне приятно твоё внимание.
   Прекрасно обученный оло принёс поднос с напитками, наполнил высокие, вырезанные из цветного хрусталя, прямоугольные бокалы. Один из них протянул мужчине.
   -Я узнала, наверное, самой последней в Гутис, что ты избрана одной из трёх, Скрепляющей все решения Круга. Я рада, прежде всего, за Гутис. Кругом должны управлять достойнейшие, - необычно высокопарно, но искренне произнесла Нгойл.
   Ратая благодарно качнула головой. Ольтер смущённо отвёл взгляд в сторону. На этот раз Достопочтенная была без маски, и мужчина впервые увидел лицо пожилой гутис. Она не выглядела старой, истинный возраст выдавали лишь слишком глубокие, запавшие глаза и жёсткая линия губ. Всё-таки эта гутис жила уже несколько человеческих жизней.
   -Спасибо. Однако, дочь Ламмы-Лаурит, ты оговорилась: Кругом нельзя управлять. Невозможно. Кругу должно лишь следовать, и как можно точнее. Но я понимаю твою оговорку, я сама говорила именно так, когда только вступила в Круг. А ты ещё слишком молода - несмотря на все заслуги перед Гутис. - Даже Ольтер сообразил, что жена имела в виду управление Кругом как законодательным органом, но оспаривать слова Достопочтенной не посмел. К тому же дальше Ратая произнесла ещё более опасные и спорные слова. - И, потом... ты ведь тоже заметила, что в последнее время правильно толковать Завет стало здорово получаться у Оркас. - Ратая снова слегка улыбнулась, сделала глоток из бокала. - Итак, ты приняла своё решение, Нгойл?
   Прежде чем отвечать, Нгойл для чего-то сначала посмотрела на мужа.
   -Да. Я принимаю гарантии Золотого Круга и позволю своему Второму мужу посещать Золотой Круг и говорить там от собственного имени.
   -С самого начала я была уверена, что ты поймёшь необходимость такого изменения в Золотом Круге. Именно ты, Нгойл. В тебе горит часть священного, чистого и неистового пламени, в котором и зародился Золотой Круг. Ты могла уже стать одной из первых в Совете, если бы не постоянная работа вне Гутис. Но все твои сомнения мне понятны, и поэтому я лично настояла на гарантиях. Рядом с Ольтером, прямо в Доме Круга, будет постоянно находиться Наставник. Мужчина дабан останется один лишь непосредственно в Золотом Зале. Но и ты должна пообещать мне, что ни за одно слово, произнесённое Уважаемым Ольтером в Круге, он не будет наказан. Словно обычный мужчина, нарушивший Порядок. - Достопочтенная снова улыбнулась и взглянула на мужчину, онемевшего от всего услышанного, неожиданно подмигнула ему. - Даже если он воистину сумеет рассердить тебя. - Ратая уже снова повернулась к Нгойл, а Ольтер всё ещё пытался прийти в себя и как-то осознать услышанное. - Твоё выступление в Круге назначено через два кольца. Уверена, после него решение о вступлении в Золотой Круг твоего мужа не встретит возражений. - Привычным для гутис жестом Ратая уверенно положила ладонь прямо на грудь Нгойл в знак единения в Круге. - А теперь объясни мне, строптивая дочь своей матери, почему ты так сильно противишься тому, чтобы Бояр непосредственно занималась этим делом, столь важным для всей Гутис? Уважаемая Бояр очень деятельна и решала не менее сложные задачи.
   Нгойл отрицательно покачала головой.
   -С некоторых пор... мы поссорились. Бояр пристрастна к моему мужчине. Если у Бояр так много заслуг перед Кругом, как-нибудь обойдётся без этой. Я не позволю, чтобы что-то, касающееся Ольтера, зависело именно от Бояр.
   Ответ не слишком понравился Ратая.
   -Ты непоследовательна. Смогла разрешить своему мужу вступить в Золотой Круг, и тут же ревнуешь... В конце концов, это не моё дело, но ты можешь и не знать: Уважаемый Ольтер лишь напоминает Бояр её отца, который так неожиданно покинул Круг.
   -Мне неприятно говорить о Бояр, Достопочтенная Ратая.
   -Тебе приходится почти всё время проводить вдали от Гутис, Уважаемая Нгойл - это нелегко даже представить. Вряд ли я смогу во всём тебя понять, тем более не собираюсь с тобой спорить.
   Помедлив, Нгойл кивнула, показывая, что услышанные слова её устраивают. Встала.
   -Достопочтенная Ратая, я до сих пор не успела привести в порядок многие дела в собственном Доме, а они не могут ждать.
   -Что ж... До скорой встречи в Круге, Уважаемая Нгойл. Я была рада заранее узнать о твоём положительном решении. И ещё... должна предупредить: мне будет особенно приятно находиться в Золотом Круге в обществе твоего очень красивого мужа.
  
   Когда Ольтер остался с женой наедине, то осмелился переспросить:
   -Ты говорила с Достопочтенной обо мне?
   -Ольтер, ты же всё слышал, и, уверена, всё правильно понял. Круг сделал мне официальное предложение. И теперь я собираюсь дать согласие. Ты будешь посещать Золотой Круг, высказывать там собственное мнение. И, возможно, принимать решения. Я отказалась от права всегда решать за тебя. - Гутис произнесла всё это без улыбки, совершенно серьёзно, но Ольтер всё равно не смог вот так сразу поверить. И потом не смог - это противоречило всему, что он знал о Гутис.
   -И все гутис... тоже согласятся?
   -Вовсе нет. Половина Золотого Круга - против. Но две из тех, кто Скрепляют решения, решили именно так. Ты рад?
   -Нгойл, - мужчина поёжился, - но меня не спросили.
   -На этот раз - нет. Но ты ведь ещё не решаешь.
   Ольтер опустил голову, словно снова был виноват, пробормотал растерянно:
   -Да, Нгойл. Но почему? Почему ты приняла это необычное решение?
   -Потому что так нужно Гутис. Потому что ты достоин. И ещё - это необходимо тебе самому. Чтобы быть защищённым в моё отсутствие. Слишком многое в Гутис меняется не к лучшему.
   -Расскажи мне, - захотелось попросить дабан, но он сдержался, инстинктивно чувствуя, что столь потрясающее решение, связанное с ним, вовсе не самое главное. Нгойл волновало что-то ещё, заставившее позабыть даже о своей неповторимой улыбке.
   Сколько времени дабан тосковал и мечтал о ней, но так ещё и не увидел. Ни разу.
  
   И снова на обычную просьбу навестить детей дабан услышал отказ. Только на этот раз жена пояснила:
   -Ольтер, дети знают, что ты со мной, и все рады за тебя.
   Оставалось только поклониться перед тем, как направиться обратно в рабат.
   -Да не выйду я из Круга, Нгойл.
   В голове словно раздался шёпот: не спеши. Дабан мгновенно застыл в ожидании. Задумчиво, чуть прикрыв пушистой бахромой ресниц сапфировые глаза, гутис смотрела на своего мужа. Жар начал медленно распространяться под тканью одежды по всему телу Ольтера, с ним было невозможно бороться - и вряд ли Нгойл не догадывалась, что происходит.
   -Пусть Наставник приготовит для тебя ванну в ошот с жемчужной водой. Мне нравится, когда капли играют на твоей коже.
   Ольтер едва не застонал вслух. Чуть не вырвалось: "Но ты же не увидишь этого". Он ещё раз поклонился и, словно убегая, пошёл по коридору. Не выдержав, сразу передал слова жены Наставнику. Тот взмахнул обеими руками.
   -Разве ты не знаешь, Оле? Уважаемая жена видит тебя всегда, когда хочет.
   -Как? - вырвалось у дабан. В следующий миг он уже сообразил и стремительно отвернулся, чтобы не закрывать лицо руками. Какой же он глупец, ведь из альятты можно увидеть любые помещения Дома. И если только Нгойл захочется... Конечно, она знает, как переливается в жемчужной воде его тёмная кожа. Запоздалое открытие одновременно и задело, и возбудило.
   В ошот Ольтер снимал украшения нарочито медленно, небрежно встряхнул волосы, высоко вскинул голову. Что же, если Нгойл так желает - пусть её взгляду будет приятно.
  
   Глава 6
  
   Отвергнутый
  
   Палий привёл плоттер с прогулки, трясясь как в лихорадке, перепуганный до потери способности говорить, с трудом овладев собой, рассказал досу дикую историю о нападении на детей. Герр и Оссиль отправились на прогулку к заливу, и мальчик уже заплыл далеко от берега. Неожиданно Палий заметил какой-то блеск, и сразу же двое слуг упали на белый песок. Он схватил Оссиль в охапку, закинул девочку в распахнутый салон плоттера и рванул аппарат вперёд, как на призовых гонках. Милость Круга, плоттер был уже настроен на обратную дорогу и подчинился оло. А не выстрелили в него, наверное, потому, что побоялись задеть Оссиль.
   Дочь Арие так и не заплакала. Глядела мимо всех пустым взглядом, как совершенно взрослая гутис, и у каса чуть не разорвалось сердце, когда он заглянул в помертвевшие глаза своей девочки. Это было чудовищно. И не было никого - кто мог бы дать разумный совет.
   Решив встретиться с Шин, уже перед самым отъездом, давая последние указания варессу и оло, Арие почти случайно упомянул, что велл Нгойл служит в Корпусе. Конечно, он не стал объяснять, кого именно подозревает в нападении на детей. Во-первых, всё это не касалось оло. А главное, за время, прожитое в Гутис, мужчина твёрдо усвоил - личные распри между гутис касаются только их самих и не подлежат обсуждению. Может случиться и так, что Нгойл предпочтёт пожертвовать Герром, но не затронуть имени своей сестры.
   Оло за дела гутис действительно не отвечали. Палий усвоил это твёрдо, только знание не успокаивало. За последнее время он не просто привязался к Герру, но считал своего юного доса настоящим и единственным другом. И предал его, фактически бросил, как однажды предали самого Палия. Если бы оло всё-таки услышал имя велл Шин, то не посмел бы вмешиваться. Но у Палия на уме было совсем другое, и когда к вечеру дос Арие не вернулся, бывший юэль связался с Корпусом. И при этом догадался обратиться прямо к велл Каме - это имя он услышал от Ламмы, одной из сестёр Герра.
  
  
   И снова Арие очень сильно ошибся, отправившись на встречу с Шин. Он сделал именно то, чего гутис добивалась. Шин не только заставила его остаться у себя, но и сняла монитор (операцию провели почти безболезненно).
   Новый Дом, в котором поселили каса, был отделан с потрясающей воображение чувственной роскошью, абсолютно не принятой в повседневной жизни гутис. Все помещения, предназначенные лично для Арие, выходили внутрь, в единый центр - настоящий волшебный сад под прозрачным, в котором всегда цвела весна. Мозаичные полы огромных комнат были собраны из разноцветных драгоценных камней, соединённых при помощи кружевной золотой паутины, а потолки, колонны и стенные панели покрыты сплошными переливающимися росписями. Каждый предмет обстановки являлся подлинным произведением искусства, предназначенным, прежде всего, радовать глаз. Гутис могли бы объяснить, что именно всё это напоминает, но мужчина каса никогда не видел Заведений.
   Повсюду было полно умелых и нарядных слуг, всегда готовых развлекать любимца велл и исполнять любые его прихоти. Для Арие играли, танцевали и пели прекрасно обученные артисты, его веселили и утешали, придумывая каждый раз новые забавы, или предлагали прогуляться по саду. И с утра до вечера почтительный варесс твердил, что упрямство неправильно и бесполезно, а, угождая велл, каса получит только радость и наслаждение.
   Шин навещала своего пленника почти каждое кольцо. Она терпеливо напоминала, как хорошо им было раньше и как может стать ещё лучше. Рука об руку они гуляли по саду, и Арие был вынужден слушать гутис, и садиться с ней на траву, и есть из её рук, а потом послушно ложиться рядом. И руки Шин делали всё, что им было угодно: то невесомо ласкали, то сжимали с ненасытной жадностью, - а Арие не смел даже отвести глаза в сторону, загипнотизированный взглядом, неотличимым от расплавленного страстью взгляда Нгойл. А когда прикосновения становились ещё настойчивее, даже отвечал на них, поддерживая любовную игру - ведь он никогда не был бесчувственным. Каса не делал только единственного, что мог не делать - упрямо отказывался говорить с Шин. И постепенно лицо гутис темнело от гнева, каждый раз она уходила всё недовольней.
   Шин никак не хотела поверить, что исправить каса невозможно, усомниться в своих силах гутис просто не могла. Это же был тот самый мужчина, чью чувственность она когда-то разбудила так легко и естественно, словно каса только и ждал самого первого прикосновения. И в знак их страсти и единого желания у Арие осталась дочь, Изоаль.
   У гутис имелись надёжные способы сломить любое сопротивление. И самый простой - подавитель воли. С этим нехитрым маленьким приспособлением любой упрямец делается согласней юэль: послушным, ласковым и игривым, как ручной котёнок. Но подавитель никогда не применяют к мужчинам гутис, только к оло - ведь такое согласие на самом деле является подделкой, а это уже задевает самолюбие самих гутис. Шин была слишком самолюбива, чтобы признать поражение и пойти на имитацию чувств с мужчиной, посмевшим отвергать её желание.
   Однако Арие не верил в безграничное терпение Шин, он слишком хорошо её изучил.
  
   Действие чёрного биза закончилось, и теперь каса медленно приходил в себя. Нехотя, словно надеясь, что после забытья всё чудесным образом изменится к лучшему. Всё осталось по-прежнему - Шин была рядом. Заметив осмысленный взгляд каса, гутис уже не в первый раз предупредила:
   -Ты снова сопротивлялся. Но обещаю, Нгойл никогда тебя не получит. Не боишься предположить, что ждёт упрямого мужчину?
   Арие промолчал, хотя на этот раз дерзкие слова едва не сорвались с губ.
   "Сын гирла никогда и ничего не забывает. Один раз ты соблазнила меня, и в этом я виноват, и не ищу оправданья. Но второй раз я не совершу предательства. Прикажи наконец варессу расправиться со мной, я заслужил наказание за свою ошибку".
   Раньше Шин нравилась гордость каса, но сейчас он зашёл со своей гордостью слишком далеко. Гутис почти угадала этот ответ, выплеснула остатки фреза прямо на шёлковую простыню, усыпанную уже смятыми лепестками цветов.
   -Слишком торопишься, гордый воин каса. - Она поднялась с постели, стряхнула обвившуюся вокруг длинных ног простыню и теперь смотрела сверху вниз. - Ты не захотел принадлежать мне по собственной воле. Посмотрим, как тебе понравится принадлежать всем, кто только этого пожелает. Глупый каса, ты ещё подавишься собственной гордостью и проклянёшь её.
  
   Нгойл оставила плоттер на общественной стоянке и некоторое время продолжала сидеть неподвижно, глядя на свои сжатые ладони, лежащие на краю консоли. Ей было страшно. Страшно увидеть Арие в подобном месте. Информацию она получила от варесса сестры, подвергнув его не совсем безболезненному допросу, только сейчас. Арие находился во второсортном Заведение для баси в Городе-2. Испуганный варесс оказался даже слишком словоохотлив, выслушивать его до конца Нгойл не пожелала.
   Наконец гутис заставила себя выйти из плоттера. Не желая встречаться ни с кем даже взглядом, прошла вперёд. В нарядном, ярко освещённом общем зале было не слишком многолюдно, обычно баси посещали свои Заведения по вечерам. Нгойл жестом подозвала распорядительницу. Полная варесс сразу почувствовала неладное, ещё не заметив парализатора, а когда увидела уголок карточки - сразу подобострастно заулыбалась, даже присела в поклоне.
   -Не сомневайтесь, у нас лучшие во всём Городе, обученные оло, достойные желания гутис. Или у велл особое желание?
   -Мне нужен вот этот мужчина. - произнесла Нгойл сквозь зубы и щёлкнула по обратной стороне своей карточки. На ней проявилось изображение мужчины каса.
   Распорядительница сразу запаниковала, полные щёки нервно задёргались. Она подозревала, что с этим мужчиной не всё чисто, но не до такой же степени.
   -Но, велл, у нас, кажется, его нет.
   Нгойл не обратила внимание на ложь.
   -Он здесь. - Гутис убрала карточку. - Другое дело, что официально он не зарегистрирован. Вы совершили большую ошибку, приняв мужчину гутис. И если он не подойдёт ко мне немедленно - ты не успеешь добежать до двери, как сюда прибудут наблюдатели СпецСлужбы. И вместо счастливого Дома Радости здесь останется одна вонючая яма, в которой ты и утонешь, Уважаемая. - Последнее слово Нгойл произнесла с нажимом. Ей вообще не хотелось угрожать. Хотелось сразу так и сделать.
   -Но мы... ничего не знали. Он... недавно, - забормотала варесс, заглядывая в лицо гутис и пытаясь оправдаться. - Может, мне позвать Хозяйку?
   -Замолчи, - прошипела Нгойл. - Я знаю всё и без твоей Хозяйки. Но ты этого уже не знаешь, и никогда не знала. Его здесь никогда не было. О нём должны забыть все, а если у кого-то слишком хорошая память, я даже не стану обращаться в СпецСлужбу. С удовольствием разберусь с этим делом сама. Или ты сомневаешься в обещании гутис?
   Варесс больше не собиралась испытывать терпение опасной посетительницы. Снова торопливо присела. Те, кто привёз сюда упрямого мужчину, явно рождённого отверженным, были не менее опасны, чем эта гутис. Но на стороне сегодняшней гостьи Закон Круга. И варесс наконец позвала зеленоглазого оло.
   Арие легко сбежал по спиральной лестнице, ведущей с галереи второго этажа. Тонкие одежды, словно красно-алые лепестки, распахивались при каждом шаге, привлекая внимание скучающих завсегдатаев. На цепочке, плотно прилегая к шее, сверкал Подавитель воли - как драгоценный ограненный рубин.
   Нгойл увидела всё: и одежды, и Подавитель, и призывную, бесстыдную улыбку на лице своего мужа. Передёрнулась от отвращения. В тот же миг Арие тоже увидел жену, улыбка застыла, превратившись в перекошенную гримасу боли. Каса даже не лишили памяти, как это обычно делали с простыми оло. Он отчётливо понимал, где находится и что именно делает, другое дело, что был лишён возможности сопротивляться.
   Не сводя остановившегося взгляда с Нгойл каса сделал последние шаги, но заговорил с варесс:
   -Велл, мне пришлось оставить клиентку. Она будет недовольна, велл. - Что-то вынуждало шевелиться язык, вытягивая наружу слова.
   Нгойл грязно выругалась вслух и едва не ударила сунувшуюся с пояснениями распорядительницу прямо по лицу. Сорвав с себя куртку, накинула на плечи мужа - прикрыть обнажённую спину. Подтолкнула к выходу. Держа за локоть, повела вперёд, не обращая внимания на суетящуюся сзади, всё еще пытающуюся оправдаться варесс.
   В кресло плоттера Арие свалился боком. Закрыв дверь, Нгойл наконец сорвала с шеи мужа его вызывающее украшение. Выражение лица мужчины начало меняться, вместо застывшей улыбки на нём появились отчаянье и тоска.
   -Для чего ты пришла? Зачем я тебе нужен теперь? Сбрось меня с плоттера, если только не сочтёшь это слишком лёгкой смертью. - Каса начал сползать с кресла на пол.
   -Сядь на место, я поднимаю плоттер. Мы летим Домой.
   Арие дёрнулся и неожиданно засмеялся.
   -Не юэль указывать, что следует делать гутис. Но лучше бы ты оставила меня. У меня хорошо получается удовлетворять похотливых велл. Они даже спорят из-за меня. Шин думала, что такая... жизнь станет для меня невыносимой. Как она ошиблась. Здесь безумно весело. Я каждый раз наслаждаюсь, купаясь в этой отвратительной грязи. Мне ведь ставили эр-стимулятор... Что я только не вытворял... валяясь на потных телах всех этих баси. - Арие продолжал неестественно смеяться, уже не в силах остановиться. Нгойл наотмашь смазала его по губам, потом ещё раз. Каса дёрнулся и замолк. Поднялся с пола, снова сел в кресло, понимая, что больше не имеет права не то что говорить, но даже дышать без разрешения. Плоттер неощутимо поднялся и понёсся вперёд.
   Нгойл сразу предупредила, что они летят Домой, но каса просто не поверил в это. Когда плоттер остановился, даже не пошевелился.
   -Встань. - Он привстал с кресла. Не выдержав отвращения, Нгойл сорвала красные тряпки, заменявшие одежду. - Иди.
   Пришлось снова подтолкнуть каса в спину, к распахнутой двери. Перед порогом Арие снова запнулся. В знак вины полагалось встать на колени, коснуться порога рукой - но это был жест провинившегося мужа, а не презренного оло, каким он теперь стал. Обхватив себя за плечи, Арие просто перешагнул порог и снова остановился. В приёмной, в расходящихся веером коридорах, по лестнице наверх - нигде никого не было.
   -Иди в свой рабат, Арие.
   Голос Нгойл прозвучал удивительно спокойно. Взгляд, не останавливаясь, скользнул мимо обнажённого тела. Арие издал непонятный звук горлом и, едва не пошатнувшись, попятился в сторону рабат, с трудом различая знакомую дорогу. Пол коридора сливался со стенами, всё превращалось в неясные пятна.
   Только в рабат, где всё сохранилось в точности таким, как он оставил перед отъездом, каса впервые осознал, что смог вырваться из проклятого места. По привычке собрался вызвать слуг - домашние оло исполнят все повеления и не позволят лишнего взгляда, но передумал. Очиститься хотелось в полном одиночестве. Арие мылся и мылся всеми средствами и составами, что нашлись в ошот, словно пытался содрать вместе с кожей память о чужих нечистых прикосновениях. Обессилев, улёгся на скамью. Каса так и не понял, что на самом деле думает обо всём случившемся Нгойл. Она сердилась - да. Она ударила его. Но это было ничто по сравнению с тем, что он заслужил. Шин выполнила своё обещание и сумела наказать так, чтобы он никогда не смог оправдаться. Приняв снотворное, Арие добрался до постели. Самое главное, что Нгойл вернулась, и, наверное, уже отыскала Ольтера и Герра. Он же будет благодарен за любое наказание. Но только завтра.
   Арие выгнулся в постели, разворачивая бёдра, поймал себя на непристойной позе, к которой уже привык, с трудом расслабился, вытянул руки поверх одеяла.
  
   Утром следующего кольца в рабат появился варесс и предложил досу Арие одеться для посещения агрит, поскольку его ждёт там дос Ольтер. Каса беззвучно охнул. Всё-таки дабан благополучно вернулся. Возможно и Герр тоже... Что ж, если Нгойл откладывает наказание - это её право.
   Никто из мужчин даже не подозревал, что на самом деле происходило с другим, но оба в своё время были достаточно вымуштрованы Наставниками, чтобы в любом случае соблюсти ритуал приветствия. Обменявшись положенными словами, Арие прошёл к свободному креслу, осторожно сел, одёрнув жёсткие складки юбки. Ольтер снова занял своё место только после Первого мужа. Всё как и раньше, хотя оба чувствовали - всё не так, даже если изменения и незаметны для посторонних глаз.
   Они слишком давно не виделись друг с другом, причём Арие был уверен, что этой встречи никогда больше не произойдёт. Он заговорил первым:
   -Я снова провинился перед женой и перед тобой, Уважаемый Ольтер. Ты уверен, что это не ошибка варесса и я действительно могу сейчас находиться в агрит?
   У каса даже голос переменился, отметил про себя Ольтер. Он сам то понимает, как выглядит. Во имя Совершенства Круга, он же и раньше был воплощением соблазна...
   -Нгойл хотела, чтобы мы рассказали друг другу обо всём, что случилось с нами, пока мы жили... в разлуке. Всё... что мужчины могут рассказывать друг другу. - Он виновато, с сомнением, улыбнулся. - Похоже, это будет непросто. Ты странно выглядишь, Уважаемый Арие, словно... - Ольтер неловко запнулся, но не придумал верного сравнения, - был болен.
   Арие смутился, именно так он подумал об Ольтере несмотря на надменный вид дабан.
   -Если Уважаемая Нгойл так сказала...
   -Да, Первый муж моей жены, это приказ. Я только хочу предупредить, если ты не знаешь... Сегодня Нгойл выступает перед Золотым Кругом. Она уже уехала. - В ответ на заинтересованный взгляд каса Ольтер слегка пожал плечами. Оба снова заглянули друг другу в глаза, и дабан не выдержал. - Я до сих пор не видел никого из детей. Это прозвучало как вопрос, но Ольтер тут оборвал себя, поняв, что испугал Арие таким признанием, и этот испуг означает нечто очень плохое.
   -Я готов слушать тебя, Уважаемый Второй муж. Ты уехал из Дома в то кольцо, когда я прошёл через ахваг, из-за Бояр?
   Ольтер невольно вздохнул: каса воспользовался своим правом и назначил его говорить первым, а это совсем нелегко. Он мрачно усмехнулся.
   -Уважаемая Бояр была откровенна и предложила своё покровительство. Или - на выбор,- помочь Шин получить назад моих детей. - Арие лишь потряс головой, отгоняя возникшую там картину. - Покинув Дом, я устроился варессом в посёлке оло. Там было... не слишком плохо. Зато теперь могу подрабатывать варессом, если Нгойл не сможет нас содержать. - Ольтер постарался пошутить, чтобы не упоминать имя Сирелл. Не потому, что Нгойл велела забыть имя баси - сам не захотел его произносить. - Ну а потом меня нашли Оркас и привезли к себе.
   Они подозревали меня в каком-то непонятном преступлении. До сих пор этого не понимаю. И осудили в отсутствии Нгойл. - Дабан побледнел, вернее, посерел. Неожиданно отвернулся, сжимая кулаки. - Меня подвергли ахваг. Всё было... даже безнадёжнее... Из СпецСлужбы меня забрала Нгойл, но если бы жена не вернулась по воле Круга... После ахваг меня выхаживали много колец.
   Некоторое время Арие молчал, собираясь с духом.
   -Бояр приезжала в наш Дом ещё дважды. Я говорил ей, что не знаю, куда ты уехал, и что твоё отсутствие касается только Нгойл. Она грозила и мне, но я попросил эту гутис больше не приезжать. Я не заявлял в СпецСлужбу о твоём исчезновении.
   Ольтер коротко кивнул.
   -Я этого никогда и не думал. Предположил, что скорее... что-то произошло с тобой. Ты рисковал, споря из-за меня с Бояр. Мне есть за что быть тебе благодарным.
   От слов благодарности Арие онемел, наконец с трудом выговорил:
   -Значит, ты не знаешь? Я ведь не уберёг Герра.
   -О чём ты?
   Короткими фразами, преодолевая приступы отчаянья, Арие поведал отцу о несчастье, случившемся с его сыном. Руки дабан снова сжались в кулаки.
   -Шин его мать по крови. Она не могла причинить вред сыну.
   -Когда гутис добиваются своего, они не считается ни с чем.
   -Да. Иногда они страшны. Что же Шин сделала с Герром?
   Вот этого Арие не знал. Нехотя, но всё-таки признался, что пришлось пережить самому.
   У Ольтера не нашлось слов утешения, он даже не мог назвать словами то, на что Шин обрекла мужчину каса.
   -Нгойл ударила меня по лицу, - неожиданно сознался Арие. Ольтер, которого, исполняя приказы Шин, Наставник наказывал регулярно и жестоко, даже не понял, что каса пожаловался.
   Неожиданно дабан нагнулся, протянул руки, с силой сжал ладони Арие.
   -Уверен, на этот раз Нгойл примет решение остановить сестру.
   Несколько мгновений мужчины с надеждой смотрели прямо в глаза друг друга, и одновременно, будто застигнутые на месте преступления, вскочили на ноги. Дверь агрит с лёгким звоном распахнулась настежь и через порог переступила Нгойл в сияющем Золотом наряде - она только что вернулась из Золотого Круга. Никто из мужчин не расслышал сигнал плоттера, и Ольтер невольно отметил про себя, что варесс в их Доме не справляется со своими обязанностями.
   Гутис выслушала слова приветствия, произнесённые дабан сразу от имени обоих мужей, повернулась к каса.
   -Я рада, что хотя бы один мой муж воспитан безупречно и не забыл нужных слов. Почему ты промолчал, Арие?
   Не выдержав напряжения Арие покачнулся.
   -Я только что рассказал Ольтеру, что был в Заведении. Я решил, что отвергнутому, подобно оло, не позволено говорить без особого разрешения.
   Лёгкие брови гутис слегка сдвинулись.
   -Однако ты осмелился решать сам - ведь я не называла тебя отвергнутым. И почему ты оставил в рабат ожерелье, подаренное мной за Муару?
   -Как я посмею носить его после Заведения, Нгойл.
   -Арие! - Нгойл положила ладонь на плечо Первого мужа. - Мужчина гутис отвечает за ошибки, но только за собственные. Никто не может сопротивляться действию Подавителя воли. За что же ты собираешься отвечать?
   -Нгойл, но ведь Шин... сорвала монитор. Я не смог сопротивляться, я был... с Шин.
   -Гм. - Нгойл прищурилась. Её словно позабавило упрямство каса. - Неужели ты запомнил всех клиенток? Одной больше, одной меньше - какая разница. Вздор. - Ладонь гутис приподнялись, коснулась лба Арие. - Не собираюсь делать то, что очень хотелось бы увидеть моим врагам. Ты виноват только в одном, Арие - снова самовольно переступил порог Дома. Но за эту ошибку... ты уже наказан. Я требую, чтобы ты, мой Первый муж и отец моих детей, никогда ни перед кем не опускал головы.
   Арие не мог мнения о себе, но спорить с женой было недопустимо. Каса коснулся губами раскрытой ладони гутис.
   -Да не выйду я из твоей воли, Нгойл.
   Наконец Нгойл обернулась к дабан.
   -Ну, хватит разговоров, отправляйтесь в рабат, переоденьтесь в нарядную одежду для выхода из Дома. И постарайтесь в гостях не забыть моих слов. Оба.
   Мой Второй муж, - гутис впервые улыбнулась, И Ольтер снова убедился, какой напряжённой стала улыбка жены. - Ты успел рассказать Арие, что скоро удостоишься высочайшей чести и будешь назван членом Большого Золотого Круга?
  
  
   Ольтер узнал Дом Бонир сразу, с полувзгляда, но напомнил себе о последних словах жены и, поднимаясь по лестнице, приподнял подбородок ещё выше. Пронзительным взгляд Хозяйки Дома встретил его издалека, через весь агрит - глаза этой гутис буквально запылали. И тут же надменно изогнулись уголки губ - она заметила рядом с дабан Арие.
   Но самой Нгойл Хозяйка Дома не могла не выказать уважения - ведь в агрит сейчас присутствовали сразу несколько гутис, а Оус только что с почётом принимали в Золотом Круге.
   -Сегодня твоё кольцо, Уважаемая Нгойл. Золотой Круг оценил твои заслуги перед Гутис.
   -И я благодарна Кругу за признание, - искренне отозвалась Нгойл.
   -На моей памяти так приветствовали только Уважаемую Ламму-Лаурит, но она была... - Бояр неловко запнулась. Упоминание о гутис, с которой произошло несчастье, прозвучало неуместно. - Ты ещё слишком молода.
   -Но... Ламма-Лаурит Оус получила полное признание Золотого Круга ещё раньше меня, - отстранено, словно речь шла о постороннем человеке, отчеканила Нгойл. Гутис, о которой сейчас вспомнили, ушла из Круга в самом начале своего необыкновенного возвышения, и дочь до сих пор не смирилась с этой трагической гибелью.
   Несмотря на то, что Нгойл заключила с Бонир некое подобие мирного договора, садиться она не стала, отказалась от фреза.
   -Я приехала только ради Шин, ты же знаешь.
   Бояр улыбнулась вполне радушно.
   -Она скоро появится. Хотя... вряд ли Шин понравится новая встреча с Арие.
   -У этой гутис не может быть никаких дел, касающихся моего Первого мужа?
   Бояр неопределённо хмыкнула, невольно проследила взглядом за двумя великолепными мужчинами, одетыми с таким расчётом, чтобы оттенить достоинства друг друга. Мужчины задержались у входа и сейчас, отойдя к окну, беседовали с Ровером, её собственным мужем.
   -Ты слишком мало времени дышишь воздухом Гутис, Уважаемая Нгойл. У тебя... образовались несколько чуждые понятия, не находишь? Мне известно, где в твоё отсутствие отдыхал Арие, пусть и против собственной воли.
   Глаза Нгойл недобро сузились.
   -Разве такой поступок моей сестры достоин совершенства Круга?
   -Ну... я не стала бы это утверждать. - Наблюдая, как старшая из сестёр Оус, затянутая в белую униформу Двойного Ордена, возникает в проёме дверей Бояр намотала длинный конец пояса вокруг запястья. - Достичь истинного совершенства, полагаю, и вовсе невозможно.
   -Но к совершенству следует стремиться, - резко отозвалась Нгойл, и, без всякого предупреждения, развернулась навстречу сестре.
   Шин взглянула на младшую спокойно, без малейшей тревоги, словно их встреча не явилась неожиданностью. Запоздало обратила внимание на оставшихся в стороне Ольтера и Арие. Произнесла демонстративно громко, чтобы услышали все, находящиеся в агрит:
   -Сара, разве ты ещё не слышала о непристойном поведении своего каса?
   Бояр поджала губы, хотя заранее знала, что сцены в агрит не избежать.
   -Я слышала, - также вызывающе громко отозвалась Нгойл, - забавный рассказ о том, как одна гутис вылезла из собственной шкуры, чтобы добиться благосклонности мужчины каса. У глупой гутис ничего не получилось, её отвергли. Я смеялась от души, хотя неудавшуюся соблазнительницу можно и пожалеть. Хочешь, мой Первый муж повторит самые интересные подробности этой истории. Пусть повеселятся все.
   -Смейся одна, - злобно оборвала сестру Шин. - Но пока веселишься, подумай. Скоро у какой-нибудь баси появится сын или дочь от этого юэль. В этом отношении баси не слишком внимательны. Или тебя не волнуют случайные дети этого мужчины?
   Нгойл с трудом выдержала неожиданный удар. Чудовищная мысль о случайных детях ещё не приходила в голову. Зачатие ребёнка могли подстроить специально. Круг неукротимый, если это правда!
   -О, Шин, полагаю, ты хорошо разбираешься в случайных детях, если не имеешь возможности иметь собственных. - Шин взглянула на улыбающуюся сестру с новой вспышкой ненависти, развернувшись, собралась сразу же уйти, но Нгойл преградила дорогу, положив руку на спинку кресла.
   -Не знаю, для чего тебе понадобился мой сын, и даже не хочу этого знать, но ты обязана вернуть Герра, не причинив вреда и как можно скорее. Полагаю, ты не знаешь... У Герра брачный Договор с Оссиль. Дети обязаны жить вместе, в одном Доме - пока Оссиль не вступит в Круг и не сможет выбирать.
   -Твоя дочь ещё и говорить не выучилась.
   -Оссиль умеет говорить, но это не важно. Важно, что Договоры должны соблюдаться, и Оссиль вправе подать на тебя жалобу в Суд Круга. Хочешь снова предстать перед Судом?
   Нгойл демонстративно убрала руку и освободила дорогу. Ни на кого больше не оглядываясь, даже не простившись с Хозяйкой Дома, сестра стремительно направилась к выходу.
   -Позволь выразить благодарность за гостеприимство, Уважаемая Бояр, - поблагодарила Нгойл вместо ушедшей.
   -Однако... вы поразительно похожи с сестрой, - негромко пробормотала Бонир. - Должна всё-таки предупредить - Шин слишком рассержена.
   Нгойл никак не отреагировала на излишнее замечание: именно этого она и добивалось, иначе сестра не совершит ошибки. Дождавшись, когда Шин уйдёт, подала знак мужьям, чтобы те прощались с Хозяином Дома - не было ни малейшего желания находиться здесь.
   -Разве ты не позволишь задержаться Уважаемому Ольтеру? - невинно поинтересовалась Бояр, когда мужчины подошли. Нгойл странно посмотрела на неё, словно не поняла смысла простого вопроса.
   -Если только Ольтер этого хочет.
   -Разве ты не можешь приказать?
   -Приказывать члену Золотого Круга? Имеющему такие же права, как ит ы? как и ты. Разве ты не сама этого добивалась?
   -Да, но... я не знала, что так скоро, - вырвалось у Бонир.
   -Достопочтенная Ратая не поставила тебя в известность по моей просьбе. Ты слишком заинтересована сейчас... в отрицательном результате.
   Бояр рассердилась не меньше, чем и Шин, и даже не попыталась скрыть недовольство.
   -Ты провела меня, Нгойл.
   -Разве это недостойный поступок для Представителя Корпуса?
   Бояр первой прекратила заранее проигранный спор - Нгойл действительно не давала ей прямого обещания.
   Положив ладонь на талию Второго мужа, Нгойл повела его к выходу из агрит. Прошептала лукаво:
   -Она так и не предложила тебе задержаться. Как неучтиво...
   Ольтер сглотнул. Он вовсе не был уверен, что сможет ответить.
   -Главное, что я до сих пор нравлюсь тебе. - Нгойл не ответила, ладонь, лежащая на поясе, даже не дрогнула.
   В плоттере Нгойл круто повернула своё кресло к Арие, сразу же забившемуся в угол салона. Каса ещё немного отодвинулся назад, вжался в спинку кресла. Некоторое время жена задумчиво разглядывала его, затем произнесла совершенно невероятную вещь.
   -Принеси мне сегодня фрез в альятту, зеленоглазый каса.
   -Нет. - Арие подскочил в кресле.
   -Что? - искренне удивилась гутис.
   -Я недостоин.
   Губы Нгойл мягко разомкнулись, словно прекрасные лепестки розового цветка. Ольтер отвернулся, чтобы не видеть этой обещающей улыбки. Решение жены было несправедливым, но речь не шла о справедливости. Гутис имеет право выбирать - и выбрала не его. Каса навсегда останется первым в её сердце, и этого не изменить.
   Ольтер снова повернулся к жене, надеясь, что его возмущённый порыв пройдёт незамеченным. Попытался даже что-то произнести. Когда плоттер открылся, Нгойл снова напомнила:
   -Иди прямо к себе, Арие. Тебе надо подготовиться.
   Каса не посмел больше возражать. Поклонился жене и Второму мужу и торопливо направился в сторону рабат, чувствуя напряжённый взгляд в спину. Через некоторое время Ольтер осторожно напомнил о себе:
   -Я тоже могу идти, Нгойл?
   -Не спеши. - Придерживая мужчину за пояс, гутис потянула его к удобной широкой скамье у стены. - Поговорим, дабан.
   -Конечно, Нгойл. - Он поспешно сел.
   -Я заказала для тебя Золотое платье, оно уже в рабат. В первый раз мы отправимся в Круг вместе. Тебя торжественно введут в Золотой Зал и назовут членом Большого Золотого Круга. Потом ты сможешь посещать Круг уже один, без меня. Понимаешь, что это значит?
   -Наверное - нет, Нгойл.
   Гутис усмехнулась.
   -Я тоже с трудом это представляю. Ты многое узнаешь... из того, что обычно вообще не говорят мужчинам. Принимать решения ты пока не будешь, но зато сможешь говорить, и гутис станут слушать тебя.
   -Я буду стараться говорить правильно, Нгойл.
   -О, в этом я не сомневаюсь. Ты достоин. Я очень высоко ценю тебя, Ольтер. Ты умный, сильный и способен на большее, чем заботы детской и саяса. Стоящим в Круге полезно наконец услышать мнение достойного мужчины.
   Я уже разбирала с тобой все мои доводы, но с удовольствием повторюсь. Уверена, что настало время, когда присутствие мужчин в Круге сделалось полезным и даже необходимым для самого Круга. Это поможет правильно увидеть и понять... новые проблемы, возникающие перед Гутис.
   Нгойл помедлила, но мужчина молчал.
   -На самом деле меня больше волнует другое. В Круге собираются десятки, а иногда и сотни гутис сразу - ты же... всего лишь мужчина. Но общаться придётся со всеми. Там бывает и Бояр, и Шин, правда, гораздо реже. Но зато в Круге у Шин много друзей. Придётся быть крайне осторожным, Ольтер. Никто не должен обвинить моего Второго мужа в непристойном поведении.
   -До сих пор сомневаешься в моём поведении, Нгойл?
   -Почти не сомневаюсь, Ольтер. А небольшое сомнение... - Это была даже не улыбка - просто тень, словно гутис о чём-то вспомнила, - даже приятно.
   Но сейчас я напоминаю именно о гутис. В моё отсутствие ты уже подвергся недостойным преследованиям Бонир, исполняя роль бессловесной жертвы. Бояр и впредь не откажется от тебя. А оставить Дом мне придётся. Снова и снова - такова моя работа. Постарайся оправдать мою веру в тебя, Ольтер. - Гутис взглянула в глаза мужчины в упор и произнесла слова, от которых у него всё оборвалось внутри. - У тебя пять детей, рождённых в Круге, мой Второй муж. Достаточно для любого мужчины. Я отвергаю тебя. Больше я не стану тревожить твой покой в рабат. Пусть ничто не отвлекает тебя от высоких забот Золотого Круга.
   Лицо Ольтера медленно помертвело. Нгойл резко встала, только чтобы больше не видеть отчаянье в широко открытых серебряных глазах. Положила ладонь на плечо мужа, заставляя его не шевелиться.
   -Могу я что-нибудь сделать, чтобы изменить твоё решение, Нгойл?
   -Я знала, что ты будешь недоволен, Ольтер, но придётся подчиниться. Сразу же сообщи о моём решении Наставнику, чтобы он позаботился о преодолении физических неудобств. - Ольтер прикусил предательски задрожавшие губы.
   -Но я не хочу!
   -Не переживай слишком сильно. Отвергнутые мужчины всегда привыкают к новому положению. И потом... - Нгойл поправила тесьму на плече мужа. - Не придётся вставать среди ночи ради Тёмного Круга. Сейчас... можешь подняться в детскую Ты слишком давно не видел детей. Солло и Огни скоро забудут как выглядит их отец. Сообщи всем об оказанной тебе высокой чести - избрании в Золотой Круг. Только сначала приведи себя в порядок.
   Ольтер не ощутил облегчения даже при упоминании о детях, хотя в последнее время думал о них почти непрерывно. Страшное решение Нгойл уничтожило всё. Он уже хотел молча подчиниться, но что-то сверкнуло в памяти. Раньше бы он не задал прямого вопроса, но это было раньше.
   -Нгойл... а мой сын, Герр... С ним будет всё хорошо?
   Жена колебалась гораздо меньше мгновения, но Ольтер уловил эту заминку.
   -Я пригрозила Шин новым судом Круга, но... она моя сестра. Надеюсь, что у сары тоже хорошая память, и она вспомнит о запрете причинять вред своей крови.
  
   Дабан с ужасом разглядел в зеркалах ошот осунувшееся за ночь лицо и круги под глазами. Даже золотые одежды и соответствующие украшения не прибавили живых красок его посеревшей коже. Наставник угрожающе зарычал и приказал слугам наложить на лицо и руки доса оттеночный крем.
   Заученно улыбаясь будущий член Золотого Круга наконец вышел на площадку для плоттеров. Провожающие собрались заранее, и каса затмевал всех: на его груди переливалось бесценное изумрудное ожерелье, полукруглые заколки-гребни поддерживали высокую причёску. Все дети тоже были здесь, младшая дочь Арие цеплялась за платье отца. Каса собирался что-то сказать, но Ольтер бросил на него испытующий взгляд и молча быстро отвёл глаза.
   Не позволяя никому прикоснуться к своему воспитаннику, Наставник осторожно подтолкнул его в плечо.
   -Не медли у порога, мужчина гутис.
   Такое обращение обычно означало, что он готов перейти на крик. Ольтер опомнился и вскочил в плоттер.
   В Золотом Круге мужчина дабан был впервые. Огромное сферическое здание было такого ослепительно-золотого цвета, что на него было больно смотреть незащищённым взглядом, буквально парило в воздухе. И это на самом деле было так; за подобный инженерный фокус Дом Круга иногда называли Станция-0, хотя на самом деле построек такого типа в Гутис насчитывалось несколько, и собственно к настоящим Станциям эффект псевдоплавучести никакого отношения не имел.
   Наверх и вглубь сооружения поднималась спиралеобразная прозрачно-золотистая галерея.
   -Все пользуются обычными дверьми, но ты, как впервые по праву вступающий в Круг, пойдёшь прямо здесь, на виду у всех. Иди не спеша, и не оглядывайся, хотя оттуда открывается великолепный вид на Город. Мы с Наставником будем ждать уже на том конце галереи.
   Ольтер ступил на галерею, облитую светом Пасианы, висящую без опоры в голубовато-прозрачном воздухе. Что происходит внутри здания, дабан, конечно, не мог видеть - стена здания не имела внешней прозрачности, но догадывался, что оттуда за ним наблюдает множество глаз. Ольтер шёл наверх - не просто мужчина в Золотых одеждах, а существо высшего порядка, поднимался как равный, в священную обитель правительниц этого мира. Дорога действительно получилась неблизкой, но идти было легко, поверхность сама отталкивала ступни, и воздухе разливался удивительный чистый бодрящий запах, прибавляя сил, словно после прошедшей грозы.
   На верхней площадке уже стояла Нгойл и, приветственно улыбаясь, слегка склонила голову.
   -Во имя Золотого Сияния Круга, ты достоин находиться здесь. Гутис будут приветствовать тебя как равного.
   Ольтер упрямо вскинул подбородок, заглянул вперёд и сразу разглядел за спиной жены множество гутис - все в золотых одеждах. Рука Нгойл с непривычной силой сжала его запястье и повела мужчину вперёд. Только на этот раз жена шла не впереди, а рядом. Наставника Ольтер вообще не заметил.
   На их пути встала Достопочтенная Ратая, коснулась ладонью груди мужчины. От неожиданности дабан едва не вздрогнул.
   -Я так сильно мечтала об этом кольце, что не смогла сегодня заснуть. Надеюсь, Уважаемый Ольтер, ты спал эту ночь спокойно - ты прекрасно выглядишь. Сегодня собрался весь Большой Круг, все хотят взглянуть на тебя. Придётся постараться и обойти всех, чтобы поблагодарить за оказанную честь.
   -Достопочтенная Ратая, Ольтер не позволит чужим гутис прикасаться к себе.
   Старшая гутис медленно отвела руку, сложила ладонь в какой-то непонятный для мужчины знак.
   -О каких чужих гутис ты говоришь, дочь Ламмы-Лаурит? Разве ты с кем-нибудь незнакома? Придётся потерпеть ради уважения к Кругу.
   Нгойл недовольно нахмурилась, но тут же отогнала тень с лица и повела мужа вперёд. Слишком хорошо памятный Ольтеру бархатный голос Бояр прозвучал буквально над ухом:
   -Не надо слишком сильно спешить? Так вы пропустите своих лучших друзей.
   Нгойл снова нахмурилась, уже угрожающе, но остановилась. Обойдя Ольтера, всё-таки не решившись прикоснуться к нему, Бояр встала перед Нгойл.
   -Однако, как ты нетерпима. А кое-кто смеет утверждать, что Нгойл Оус - само милосердие и великодушие. Или твои благородные чувства относятся исключительно к отверженным?
   -Я нетерпима только к предателям.
   -Мне не нравятся твои слова, Уважаемая Нгойл. Сама не создавай врагов.
   -Я не знаю тебя, - твёрдо произнесла Нгойл и шагнула вперёд, принуждая Ольтера почти оттолкнуть Бонир в сторону.
   -Нгойл, - шепнул мужчина. - Ты смертельно оскорбила Бонир прямо в Золотом Круге.
   -Я ударила бы её, если бы мы не находились в священном для меня месте.
   -Но ведь... сегодня я обязан протянуть ей обе руки. Бояр тоже Стоит в Золотом Круге.
   -Ты не сделаешь этого.
   -Но... такова церемония вхождения в Круг.
   -Ты никогда не сделаешь этого, - отчеканила Нгойл и направилась в распахнутые настежь двери Золотого Зала, к месту в огромном амфитеатре, уже предназначенному специально для мужчины.
   До начала церемонии ещё оставалось время, поэтому Нгойл могла свободно войти в Золотой Зал, хотя и не являлась членом Круга. Она помогла Ольтеру сесть, в его платье (материал напоминал тонкую золотую чешую) это было не так просто.
   -А Шин? - осмелился спросить дабан, - отыскивая взглядом свою бывшую жену.
   -О, не волнуйся. Сегодня моя сестра не посмеет появиться даже поблизости. - Наклонившись, Нгойл шепнула последние наставления. - Сегодня ты услышишь много непонятного, Ольтер. Не спеши задавать вопросы - это вызовет лишь насмешки. Если же спросят тебя, а ты не знаешь верного ответа, лучше скажи об этом прямо. Никто и не ждёт, что мужчине известно всё. Позднее Наставник постарается объяснить тебе непонятное.
   -А ты? - Мужчина озирался вокруг с жадным любопытством. Удобные ложи располагались вокруг центра - магического символа Золотого Круга. Дабан невольно сравнил его с изображением Тёмного Круга в собственном рабат, он давно подозревал, что не всё понимает о Гутис: здесь имелись свои суеверия и священные символы.
   -О, я не член Круга, спаси и сохрани, - полушутливо отмахнулась Нгойл. - Мне вполне достаточно забот Корпуса.
   -Значит, я не смогу даже днём видеться с тобой? - сразу же спросил Ольтер о том, что мучило его сильнее всего - даже помогло справиться с волнением, связанным с предстоящей церемонией.
   Жена разжала обе ладони, произнесла почти как Наставник, тем же самым тоном:
   -Ольтер, сейчас следует думать только об ответственности, что возлагается на тебя.
   -Ты очень огорчишься, если я не справлюсь? - Мужчина задал новый вопрос серьёзно, пряча освободившиеся ладони в вертикальных складках золотой накидки.
   -Ты справишься. Ты благоразумнее и ответственнее многих из тех гутис, кого я здесь знаю.
   -Нгойл! - В голосе дабан послышалось отчаянье. - Но ведь гутис может изменить решение... о своём муже. Наставник сказал, что такое иногда случается.
   Ответ гутис был совсем не таким, на который надеялся её мужчина.
   -Тебе не надо об этом беспокоиться...
   Наставник ждал жену своего воспитанника на выходе, заговорщицки шепнул, что Уважаемая Бояр только что поспешно покинула Дом Круга, и он проследил за отъездом этой гутис своими глазами. Нгойл поблагодарила за помощь.
   -Я возьму плоттер Круга, а вы, после окончания церемонии, вернётесь на моём.
  
   Преимуществом служебного плоттера было отсутствие особых примет, а это вполне устраивало Нгойл. Из той же предосторожности она не стала заранее устанавливать точную настройку для преследования, сделала это только сегодня, когда прикоснулась к Бонир. Теперь плоттер Нгойл следовал маршрутом, выдаваемым приспособлением Наведённого поиска, по типу биоопредилителя. Теперь Бояр не сможет скрыться без специальных защитных мер, если только вдруг не догадается покинуть эту планету.
   Устройство звало за собой, как охотничья собака берёт след и затем безудержно рвётся вперёд. Сравнение по непонятной ассоциации снова навело мысли Нгойл на каса. Воспоминание было мимолётным, но приятным.
   Но, по большому счёту, Наведённый поиск оказался излишним: плоттер Бонир было трудно упустить из виду, даже пользуясь обычным экраном. Нарочито массивная прогулочная модель с выступающими стабилизаторами сочного тёмно-вишнёвого цвета могла эффектно скользить не только в воздухе, но и в воде, и под водой, и, конечно, была пригодна для всех типов прыжков. Нгойл недобро усмехнулась про себя: Бояр даже не предполагала возможность слежки, словно всё, что она проделала ранее, было лишь невинной детской шалостью.
   В некотором смысле Стоящая в Круге оказалась предсказуема до глупости, посчитав, что её прогулка не привлёчёт внимание - ведь практически весь Золотой Круг собрался сейчас в одном месте. Или, наоборот, Бояр рассчитала время безупречно. Тайная поездка была просто обязана остаться незамеченной, ведь гутис приучены действовать открыто - среди своих не может быть врагов.
   Однако в Корпусе Нгойл тренировали жить по иным правилам, используя хитрость и вероломство отверженных. Используя осознанно и безжалостно, как поступают сами отверженные, объявляя друг другу войну. Разумеется, её предупреждали не применять методы отверженных в собственном мире - но как поступить, если войну против тебя начинают тоже гутис.
   Не приближаясь непосредственно к месту посадки преследуемого плоттера, Нгойл послала запрос в Системную сеть. Дом оказался зарегистрирован на Бонир, но Оус быстро добралась и до второго, и до третьего уровня информации. Оплата пришла не по личному коду Бонир, источник средств указывал на Двойной Орден. Нгойл надеялась именно на это - снова недобро усмехнулась.
   Установить слежку непосредственно за Шин Нгойл просто не решилась. Во время их последней встречи соблазн был велик, но сестра всегда была осторожна и внимательна, могла что-нибудь почувствовать.
   Пока всё сходилось. Нгойл сразу перестало смущать, что она действует методами, применяемыми Корпусом исключительно вне Гутис. С ней самой поступили именно так, и если кое-кто ждёт другого ответа - он просчитался. Прелестный розовый рот угрожающе оскалился. Очень просчитался. Нгойл проверила рэгов, подтвердила активированный контакт - просто для того, чтобы занять руку, - убрала оружие. Направила плоттер на посадку в свободном ручном режиме, отключив даже от Станции, чтобы, храни Круг, не поступило случайного диспетчерского запроса на подтверждение.
   Быстро выяснить степень охраны Дома не удалось. Нгойл надеялась, что не высшая, и заградительная система её пропустит. Всё-таки Шин родная сестра, их коды почти идентичны, вряд ли система охраны учитывает абсолютно все тонкости.
   Оставив плоттер в укромном месте, Нгойл приблизилась к входу, приложила открытую ладонь к тёплой панели опознавателя, коротко скомандовала:
   -Открыть вход.
   Если Шин теперь постоянно живёт здесь, то не станет блокировать двери от самой себя - слишком хлопотно. Обычно ставят простой замок - предосторожность от случайных посетителей. Луковка проёма распалась, пропуская незваную гостью внутрь как полноправную Хозяйку. Слишком гостеприимно, словно заманивая.
   Дом был сориентирован стандартно, расположение различных функциональных помещений вычислялось сходу, но Нгойл не стала это проверять, снова воспользовалась Наведённым поиском, хотя работа устройства внутри Дома увеличивала риск обнаружения. Но теперь она настроилась непосредственно на Герра, и мальчик оказался рядом. Судя по тому, как легко Нгойл проникла в Дом, было сомнительно, что в нём существуют внутренние системы охраны, способные среагировать на используемый поисковик. Сара слишком грубо пренебрегала предосторожностями, очевидно, из презрения лично к ней как к противнику.
   Вскоре Нгойл не только знала, где Герр, но и увидела мальчика. Он сидел за столом рядом с незнакомым баули в излюбленной позе, подогнув одну ногу, и выглядел спокойным. Небольшая панель, позволяющая смотреть сквозь стены, самостоятельно подстраивалась к параметрам препятствия. Сначала картинка была туманной, но постепенно плёнка-экран стала выдавать всё более чёткое изображение.
   Бояр оказалась поблизости, в соседнем агрит, и, конечно, была не одна. Нгойл предупредила себя о вреде излишнего любопытства и быстро прошла вперёд. Шин принимала гостей. Золотое платье Бояр сияло даже на экране, зато вторую гутис Нгойл приметила не сразу - та сидела в стороне и явно сама старалась остаться незаметной.
   -Тебе совсем не обязательно приезжать сюда, Уважаемая Бояр. Если Нгойл решится сделать официальный запрос в СпецСлужбу, то первая, на кого падёт подозрение - это ты...
   -Нгойл уже сделала такой запрос, - раздался голос третьей присутствующей. Он показался хорошо знакомым, но всё-таки Нгойл не узнала говорившую. - И это очень странно, ведь Нгойл не доверяет Службе Защиты Круга.
   -Ей не понравилось ваше обращение с Ольтером, - заметила Бояр.
   -Ты сама потребовала задержать мужчину дабан.
   -Но я не предполагала, что Оркас станут действовать столь грубо. Не похоже на вашу обычную невидимую работу. Я надеялась, что Ольтер и не заметит принуждения... - Красивый бархатный голос чудовищно противоречил смыслу произносимых слов.
   Оркас (теперь Нгойл узнала её) помахала ладонью перед лицом Бояр.
   -Какое принуждение? Уверяю тебя, Уважаемая Бояр, всё было проведено безупречно - никаких внешних следов.
   Наконец Оркас встала и вышла на свет, так что Нгойл даже разглядела на её груди эмблему. Мысли помчались вперёд с такой бешенной и всё нарастающей скоростью, что гутис с трудом сохранила полную неподвижность. Она объявила Ольтера отвергнутым именно потому, что подозревала в странном ахваг нечто большее, чем домогательства двух гутис, преступивших Круг. Но подозрения оставались лишь подозрениями - доказательств преступления не осталось. Даже в голову не приходило, что в СпецСлужбе посмели сотворить с мужчиной нечто действительно запретное и тайное. Столь нагло Оркас действуют лишь в одном случае: когда преследуют собственные цели. Нгойл невольно оглянулась - не подслушивает ли кто-нибудь вместе с ней признания Оркас.
   -Сегодня всё переменилось. Мужчина, рождённый в Дабан, признан членом Золотого Круга.
   Шин от души рассмеялась.
   -Видно, чему-то я Ольтера научила. Неужели упрямый дабан интересует тебя сих пор?
   -И гораздо сильнее, чем раньше. Невыносимо думать, что дабан уже был в моих руках, а я не притронулась к нему. Чуть-чуть поспешила, слишком напугала...
   Успокаивающим жестом Шин коснулась груди Бояр. Скривила губы, такие же розовые как у сестры.
   -Упрямство - вот единственное, что невозможно преодолеть в Ольтере. Зря обломаешь свои хорошо заточенные коготки.
   -Кажется, мы договорились, - капризно отозвалась Бояр. - Ольтер был моим единственным условием и ценой... - Усмешка Шин была хорошо знакома её сестре. Несомненно, та играла собственную игру, имея и другие планы на Ольтера. Хотя, возможно, сестра недооценивает Бояр.
   Нгойл растерялась. Она чётко вычислила и безошибочно выследила сару с единственной целью: вернуть Герра, - и даже не предполагала столкнуться с Оркас. Даже подозрений не было, что Шин как-то связана со СпецСлужбой. Такой союз выглядел странно... и более чем зловеще. Великий Круг, что же они там сотворили с дабан?
   Забрать сына Ольтера прямо сейчас всё ещё представлялось нетрудным. Но... с Герром не уйти незаметно. И эта троица сразу поймёт, что Нгойл узнала об их встрече. А ведь щупальца врага тянутся гораздо дальше, чем к её собственному Дому. До самого Корпуса.
   Никогда ещё Нгойл не бросала подобного вызова, но медлить не стала. Свернула и убрала хрупкую плёнку - экран, свободной рукой ещё раз коснулась рукояти рэгов и попятилась назад, даже ступала след в след. Отступать следовало ещё стремительней, чем пришла сюда. До одоса Герра оставалось шагов десять.
   Неверный божок удачи, Весси - так в Каса звали проказливого сына Расамаут, - коварно изменил ни капли не верящей в него гутис. Всё-таки она столкнулась с Оркас.
   Не повезло. И некогда было думать, где произошла ошибка. Мог, например, сработать один из стандартных предохранителей охраны Дома. Нгойл нажала рэгов сразу же на полную мощность, обрушила вниз пролёт лестницы, закрывая дорогу возможным преследователям, не останавливаясь выжгла часть наружной стены. Теперь она действовала грубо и без затей, как при прямом столкновении с противником в каком-нибудь из враждебных миров. Главное - уйти.
   Конечно, официальных претензий на разрушение этого Дома не будет, но и повторно вернуться за Герром не получится. Нгойл вызвала свой плоттер к оплавившемуся отверстию в стене, ещё пышущему жаром, вскочила в салон. Подняла аппарат, подавив желание прижечь на прощанье что-нибудь ещё, и погнала его вперёд и вверх, выигрывая сейчас решающую долю мгновения, если Оркас всё-таки надумает преследовать. Совершать немедленный прыжок не стала - сестрица потом заявит, что она потеряла голову от страха.
   Прыжок Нгойл совершила позднее, отправила плоттер на Станцию. Необходимо было разобраться с этим неудачным проникновением в чужой Дом.
   Результатом тщательной разработки информации, основанной всего лишь на том, что было случайно услышано в Доме Шин, оказались не ответы, а новые вопросы и подозрения. Официально Корпус никогда не враждовал со СпецСлужбой, у этих Служб были исключительно разные территории. Корпус работал вне пределов Гутис, Оркас, наоборот, даже не имели права покидать пределы собственного мира. И Нгойл плохо представляла, где могли пересечься их интересы. Она была уверена в лишь одном - в противостоянии с Оркас трудно найти союзников, и очень легко - предателей.
   Задача СпецСлужбы - поиск Врагов Круга. Это нелегко - они умеют таиться. Во всяком случае Нгойл ещё ни разу не встречала их в Гутис.
   Но почему в её Доме? У гутис дрогнула ладонь, словно она снова непроизвольно схватилась за раскалившуюся рукоять рэгов. Сразу подумала про Арие, но тут же отмела нелепое подозрение. Нет, до Арие Оркас не дотрагивались - иначе каса не оказался бы в Заведении. Подобная выходка была лишь извращенной местью Шин. Для Оркас это бессмысленно - ведь любая гутис сразу вычеркнула бы опозоренного мужчину из своей жизни.
   Значит, с Оркас связан только Ольтер. Только каким образом? Легче от этого вывода не стало.
   Первое, что сделала Нгойл, подала заявку в адрес подслужбы, занимающейся установкой систем Защиты и Охраны.
   Заказа подобной сложности там ещё никогда не выполняли. Хозяйка Дома потребовала установить систему того же уровня надёжности, который Двойной Орден требовал во Враждебных мирах, где для перестраховки предусматривалось абсолютно всё. Подобная охрана стоила безумно дорого и выглядела в условиях Гутис нелепой игрушкой, но Нгойл Оус была состоятельна и могла позволить себе любую причуду - работа в Активной Разведке оплачивалась как никакая другая, поскольку ни одна другая Служба не подвергала жизнь своих представителей столь реальной опасности (Даже героический Двойной Орден имел несопоставимо меньшее число потерь).
   Состоятельность гутис определялась исключительно личным заработком. Всё наследство делилось между сыновьями, дочерям оставалось только имя матери и круг самых близких подруг. Конечно, гутис могла взять себе материнский Дом, но это делалось лишь в исключительных случаях (так, например, поступила Шин). Поскольку мужья Нгойл были рождены вне Круга, иногда она в шутку попрекала их, что никогда не дождётся положенной доли наследства. Однажды Арие догадался ответить, что жена тоже не платила за него рух-рабат. Ольтер бы такого никогда не сказал, но на каса Нгойл не умела сердиться. Только развела руки.
  
  
   Когда собрание Золотого Круга закончилось, Наставник уже подждал Ольтера у дверей Зала, сопроводил до плоттера, даже подсадил на ступеньку, буквально рывком захлопнул дверь, поднял аппарат с площадки и только после этого осторожно предложил:
   -Может быть, глоток фреза, Уважаемый Член Золотого Круга?
   Несколько мгновений Ольтер непонимающе смотрел в непроницаемое лицо Наставника - тот вовсе не шутил.
   - Ох, Наставник! У меня и без фреза кружится голова. - Ольтер так и не научился называть своего Наставника по имени, хотя давно пропускал обращение Уважаемый. - Они на самом деле признали меня. И поздравляли, и хотели увидеть вблизи, и разговаривали со мной... как с равным. В жизни не видел рядом столько гутис.- "Столько удивительно красивых гутис", - мог бы уточнить Ольтер, но это было излишним - гутис и не могли быть иными. Он прикрыл глаза рукой, заслоняясь от незатенённого экрана. - Но потом стали обсуждать что-то... про новую Станцию, и ещё что-то такое. Я сразу перестал понимать, словно заговорили на другом языке.
   Наставник виновато захлопал ресницами.
   -Наверное, я тоже не смогу объяснить тебе про Станции. Только сама Уважаемая Нгойл, если, конечно, захочет...
   Ольтер странно посмотрел на него.
   -Нгойл не сказала что-нибудь новое... о Герре?
   -Не тревожься хотя бы сейчас, Оле. Уважаемая Нгойл обязательно вернёт Домой твоего старшего сына. - Наставник приостановил плоттер, встал, решительно подошёл к креслу Ольтера, опустил его спинку. - Постарайся расслабиться, Оле. Это платье слишком туго стягивает тело, как панцирь. Ты же не можешь дышать. Давай, я расстегну пояс.
   Мужчина дабан и не думал возражать. Он слишком привык, что Наставник внимательно наблюдает за ним. И всегда знает, как следует поступить правильно, понимая состояние воспитанника лучше его самого.
   -Если я когда-нибудь осмелюсь заговорить там, то... сделаюсь посмешищем.
   Кажется, Наставник и не расслышал последней жалобы Ольтера, он улыбался про себя. Воспитанник добился славы, и Наставник заслуженно купался в её лучах.
   Дома их ждала не менее торжественная встреча, чем были устроены проводы. Мужчина каса смотрел на Второго мужа с таким восхищением, что, наконец, заставил Ольтера смутиться.
   -Полегче, каса. Кажется, я не совершил В Золотом Круге никаких подвигов. Произнёс несколько заранее выученных фраз, и то чуть не запутался.
   -Говорить в Круге для мужчины гутис - это почти подвиг, - из-за спины Ольтера серьёзно заметил Наставник, и при этом улыбался так, словно хвалили его самого.
   Абсолютная преданность Наставника своему воспитаннику всегда поражала Арие. Тот буквально растворился в Ольтере, словно вовсе не имел собственной жизни.
   -А разве, - Ольтер запнулся, оглянулся через плечо. Все плоттеры, принадлежащие Дому, стояли на своих местах. - Разве Нгойл ещё не вернулась?
   Наставник слегка похлопал его по плечу.
   -Зато Дома ты говоришь слишком много. Скоро обед, а тебе ещё надо переодеться. Поспеши к себе.
   Ольтер послушно кивнул. Арие передал младшую дочь на руки оло, а сам пошёл следом за дабан. Остановился у самых дверей его рабат, не глядя на Наставника, произнес:
   -Всё-таки Золотой Круг, не самое подходящее место для мужчины. Я тревожился... Благодаренье Кругу, ты благополучно вернулся, Ольтер.
   -Что-нибудь не в порядке... в альятте, каса?
   Вопрос прозвучал нарочито безразлично, как и полагалось спрашивать об альятте. Лица Арие было не разглядеть, каса отвернулся в сторону.
   -В альятте всё было замечательно. Как всегда.
   Сначала Ольтер заподозрил, что каса жестоко издевается над ним, потом сообразил, что Первый муж до сих пор не знает о решении Нгойл, иначе выбрал бы другие слова.
  
   Из-за неплотно прикрытой двери саяса звучали громкие и возбуждённые голоса. Нгойл прислушалась: аль-атар, конечно, говорили о Золотом Круге, сравнивали собственные впечатления о гутис, стоящих в Круге. Прежде чем войти, Нгойл задумалась. Мог ли каса называть отвергнутого Ольтера по-прежнему: аль-атар?
   При появлении Нгойл мужчины замолчали на полуслове, заметив на руке жены повязку, одновременно ахнули. Нгойл даже удивилась - она уже и забыла, что обожгла кисть руки.
   -Наконец-то я вижу тебя прежним, Арие. Серое и голубое тебе удивительно идёт, мой Первый муж.
   -Это в честь Ольтера, в честь его кольца.
   -Жаль... Я надеялась, что ты наряжаешься исключительно ради меня. Ольтер, Ты уже общался сегодня с детьми?
   Дабан отрицательно качнул головой.
   -Только при встрече внизу. Но вечером я пойду к ним и буду рассказывать о Золотом Круге. Опасаюсь только, что Ламма и Эрит знают о нём гораздо больше меня.
   Нгойл презрительно фыркнула.
   -Девочкам ещё надо получить признание Круга. Конечно, имея такого знаменитого отца это произойдёт для них даже слишком просто. И ещё... Я дарю тебе свой личный плоттер, и даже заблокирую код на твоё имя. Но смотри, чтобы плоттер не перемещался, куда не следует.
   -Конечно, Нгойл. Я не нарушу твоих предписаний.
   -Ты и не сможешь, - жёстко пообещала гутис. В саясе повисло молчание, едва слышно звенела передвигаемая по столу посуда. - Запомни, Ольтер... чтобы ни случилось вне Дома, даже если на твоих глазах станут угрожать Герру - ты повернёшься спиной, сядешь в свой плоттер и вернёшься Домой.
   Ольтер судорожно сглотнул, подтвердил внезапно охрипшим голосом:
   -Я поступлю именно так, Уважаемая жена. - Радостное возбуждение полностью испарилось, он угрюмо уставился в своё блюдо.
   Нгойл встала, жестом велев мужчинам сидеть на своих местах. Обошла выступ стола, остановилась за спиной дабан, положила ладони на его широкие обнажённые плечи.
   -Сегодня я попыталась вернуть Герра. Мне не удалось. Ольтер, Наставник утверждает, что тебя до сих пор мучают по ночам кошмары, но я не хочу, чтобы он продолжал спать прямо в рабат. Наставник должен посещать твой рабат только днём.
   В саясе снова повисло молчание. Пальцы гутис сдавили и без того напряжённую шею.
   -Оссиль плачет по ночам, - тихо сообщил Арие.
   -Гутис никогда не плачут, - жёстко оборвала Нгойл. - Даже если они ещё недостаточно взрослые. Научить дочь вести себя правильно - обязанность отца, или мне самой заниматься с детьми? - Арие виновато нагнулся над своим блюдом. Некоторое время Нгойл задумчиво разглядывала обоих мужчин, прибавила строго: - Подумай об этом снова, каса, когда встанешь в Тёмный Круг.
   -А о чём думать мне? - невольно вырвалось у дабан.
   -Отвергнутому мужчине следует спать ночью, - жёстко подтвердила гутис своё решение, но пальцев не убрала, медленно разминая окаменевшие мышцы шеи дабан.
   Арие что-то выронил, и оно покатилось под стол. Ольтер закрыл глаза.
   -Как мне смириться с этим, Нгойл? Я так и не смог зачать ребёнка от тебя.
   -Достаточно забот и с теми детьми, что уже есть. Твои дочери совсем взрослые, но никто не позаботился привести их в саяс. Ламме и Эрит пора получить признание Круга, а они до сих пор обедают в детской. Чья это вина? - Обвинение было несправедливым - в этом Доме слишком долго не было никого из взрослых мужчин.
   Каса собрался напомнить об этом, но в последний момент осёкся.
   -Ты хотел что-то сказать? - с явной угрозой в голосе обратилась к нему Нгойл.
   Арие заговорил твёрдо, хотя так и не поднял глаз:
   -Нгойл, моя Уважаемая жена, вовсе не Ольтер, а я нарушал запреты Круга. Если в этом Доме тебе достаточно одного мужчины, то им должен быть Ольтер, а я... должен стать отвергнутым. Ведь я был оставлен... только ради дочерей.
   Гутис поневоле изумлённо улыбнулась. Сапфировые глаза как и прежде, наполнились нежностью и счастьем. Арие и Ольтер - вот лучшее, что Круг подарил ей, вопреки тёмному предательству сестры. Гутис погасила благодарную, совсем не уместную улыбку, чтобы та не сохранилась даже на губах.
   -Каса, ты получил прощение. Прошлое осталось за поворотом Круга. А сейчас... - Нгойл не договорила то, что собиралась сказать, - решаю только я. В альятте мне нужен ты. И учти, Уважаемый муж из Каса, именно ты будешь отвечать в моё отсутствие за Порядок в этом Доме. И даже за Ольтера, хотя теперь мужчина дабан стоит в Золотом Круге. - В саясе снова наступило молчание. Арие наконец вскинул на жену отчаянные, подозрительно заблестевшие зелёные глаза, и снова опусти голову, без напоминаний занялся едой. Если мужчина приглашён в альятту, он обязан оставить своё блюдо пустым.
   Ольтер всё время ощущал прикосновение пальцев Нгойл. Они необыкновенно мягко сдавливали, сжимали и разжимали основание шеи, пряча куда-то острые края ногтей. Дабан обмер в странном ожидании, не способный расслабиться по настоящему - но больше ничего не произошло. И дабан не попытался в свою очередь что-либо сделать или сказать - всё уже было сказано. Нгойл отстранилась и покинула саяс, так и не преступив к еде.
   После ухода жены мужчины снова опустились на свои места. Через некоторое время Арие очень осторожно заметил:
   -Ты совсем ничего не ешь, Ольтер. Наставник обязательно рассердится.
   Блюдо Второго мужа полетело вдоль стола.
   -Я не ребёнок, каса. Тебе незачем меня опекать.
   В ответ на гневную вспышку Арие промолчал. Почти весь обед каса просидел с опущенными глазами, но это ничего не значило. Он умел видеть и не глядя - Нгойл слишком откровенно желала мужчину, которого объявила отвергнутым. От гутис исходили буквально волны самозабвенного чувственного вожделения, чтобы она не говорила при этом.
   Подозрительно посмотрев на каса, Ольтер встал и вернул своё блюдо на место: швырять посуду было ужасной детской выходкой. Дабан всё-таки не хотел, чтобы Арие о нём так думал.
   -Гутис вправе менять свои решения. Тебе известно... как сильно я боюсь Шин, - признался он наконец. - Что, если гутис решат вернуть меня в Дом Шин? Что, если Нгойл не захочет меня защитить?
   Арие едва не подавился хлебом, с трудом проглотил застрявший в горле кусок. Подобной глупости от дабан он не ожидал.
   -О чём только ты беспокоишься, Ольтер! Выбрось глупые страхи из головы и ешь. Ты же слышал, я отвечаю за Порядок в этом Доме.
  
  
   Нгойл вовсе не собиралась задерживаться в саколь, но поступили новые данные по Окауайя: особо ценные, так как касались Бушткрука, наиболее закрытой и воинственной части Империи, а также не менее полезная информация по Рюси - столице Империи. Конечно, Кама направила все копии прямо к ней. Начальница Станции торопила с началом новой работы, да Оус и сама понимала - время уходит слишком быстро.
   Наконец, отложив документы в сторону, Нгойл почти непроизвольно включила домашний канал обратной связи, вывела на сферу-экран рабат Ольтера. Во имя Круга, она же не собиралась этого делать, неужели желание настолько сильнее её.
   Раньше, в присутствии Наставника, дабан почти никогда не обнажался в своём рабат полностью, носил лёгкие рубашки, хотя это и считалось неправильным, а после купания спешил завернуться в накидку. Сейчас мужчина демонстративно не взял приготовленное оло покрывало, прошёл к распахнутому настежь выходу в сад, замер в узком проёме, приподняв руки. От встречных порывов ветра длинные чёрные пряди его волос взлетали и снова падали, укутывая бронзовые плечи и длинную спину, переходящую в узкую талию. Знать наверняка, что за ним наблюдают, Ольтер, конечно, не мог, но Нгойл не сомневалась - всё это делается для неё, он смеет надеяться, что жена сейчас смотрит. "Упрямый дабан, ты ведь соблазняешь меня". Чувствуя как разгорается лицо и сердясь на себя, гутис приказала сфере отключиться. Она больше не была уверена, что поступила правильно. Не слишком ли большая жертва принесена ради простой осторожности.
  
   Притихший каса свернулся клубком в изножье огромной постели.
   -Эй, ты еще не совсем уснул?
   От неожиданно прозвучавшего голоса Арие вздрогнул, но не стал вставать, только открыл сонные глаза. Гутис быстро пересекла разделявшее их пространство спальни, положила руки на грудь мужа. Она не хотела снова услышать, как Арие обвиняет себя и называет собственное тело нечистым.
   Тело каса абсолютно чистое - вода смывает с кожи любую грязь.
   Никто не сможет обвинить её мужа. После предупреждений сестры Нгойл провела запись той части памяти каса, которая относилась непосредственно к Заведению. Операция считывания с мозга при помощи нейрошунта была не безопасной и очень болезненной, но Нгойл провела её самостоятельно, так что теперь сумеет разыскать всех, кто пользовался его телом.
   Только когда НГОЙЛ увидела всё - ей тоже оказалось трудно выбросить из головы всё и не вспоминать. Особенно когда Арие вот так лежит перед ней. Соблазнительный и доступный. Её каса, отец Оссиль и малышки Муары, и Изоаль, которая зачата от Шин.
   "Проклятье Круга, Шин знала, что творит. Она сумела осквернить не только тело, но и душу каса, и здесь никакая вода не.
   Круг Свидетель, он самый красивый мужчина в Гутис. За такие глаза можно простить что угодно, переменчиво-зелёный взгляд проникает прямо в тебя... Или нет, это она сама погружается в пугающе тёмную глубину. И этот мужчина был с какими-то баси, и смеялся, открывая рот, и делал так, как хотели они".
   Каса ждал. Его кожа слабо мерцала, светилась изнутри голубовато-янтарным свечением. Проклятье, в Заведении он тоже использовал этот крем. Длинные пальцы Арие неуверенно потянулись к узлу на поясе.
   -Сколько у тебя детей, мой Первый муж?
   Арие сразу заподозрил неладное.
   -Три дочери, Нгойл.
   -А сколько раз ты посещал ахваг, исполняя Закон?
   -Только два раза. Первый раз, когда родилась Оссиль. Тогда меня сразу же отвела в ахваг твоя старшая сестра. Когда родилась Муара, испытание провёл Уважаемый Ольтер.
   -А твоя вторая дочь, Изоаль? Ради неё ты прошёл через Испытание Тёмного Круга? Изоаль сможет получить признание?
   Арие незаметно стиснул руки.
   -Нет. Изоаль не вошла в меня через боль, я не исполнил свой долг отца.
   -Тогда иди за мною, - быстро произнесла гутис.
   Она пошла первой, и знакомые коридоры вспыхивали перед Хозяйкой Дома, заливаясь тревожным ночным светом. Двери открывались и снова бесшумно закрывались. В ахваг всё было как обычно - да и что здесь могло измениться. Мужчина снял белое платье, вытянулся на платформе. И вдруг ощутил слабость, даже забыл на миг, что является гордым сыном гирла: в тот, самый последний раз, он оказался полностью сломлен испытанием. Нгойл защёлкнула скобы, достала из-под платформы ещё один контакт, прижала к паху. Арие только прикрыл глаза.
   -Открой, - властно приказала гутис. Она достала ещё один контакт, зубы каса сжали холодную, почти ледяную поверхность.
   Самый первый импульс разорвался внутри живота. Каса судорожно напрягся, и тут же закричал, даже не поняв, что именно почувствовал. Распятое, почти обездвиженное тело вдруг настигло всепоглощающее желание, равное по силе разве что безумной похоти бешенного зверя, встретившего совсем близко, в одном шаге, целое стадо ждущих его самок. Только преодолеть этот шаг оказалось невозможно. Вырваться и удовлетворить себя сам Арие тоже не мог, а безжалостные позывы накатывались один за другим, грозя вывернуть и разорвать бёдра. Каса мог только кричать и биться в звериной злобе, оглушаясь и давясь собственным рёвом. Он обессилил, но невыносимое жажда от этого не уменьшилась, и тело вновь и вновь билось, в поту и пене.
   Разум раздвоился, и одна часть словно сошла с ума и не отвечала за себя, а другая, отстранившись, с ужасом наблюдала со стороны, и происходящее казалось ей отвратительным и постыдным - в точности так всё было и тогда.
   Скобы в конце концов разжались, означая конец испытания или пытки. Отчаянным рывком мужчина скатился на пол. От сотни раз разбуженного и ничем не утолённого зова похоти в теле осталось лишь болезненное унизительное бессилие. Но сознанию было ещё хуже, Арие отчётливо помнил всё, что творил.
   В любом случае надо было как-то вставать. С трудом поднявшись на четвереньки, каса покачнулся, едва не упав, для начала попытался сесть. Затем по памяти дотянулся до воды, вытер лицо, грудь и всё остальное, натянул совсем неуместное сейчас белое платье, едва слышно шепнул:
   -Благодарю, Нгойл. Я никогда не забуду, что испытал ради Изоаль.
   Он не ждал ответа, но знакомый голос раздался совсем рядом:
   -Ну, ты уже можешь идти? - Арие вздрогнул, как будто в звуке голоса жены было что-то сверхъестественное.
   -Ох, Нгойл. Не хочу, чтобы ты смотрела на меня в таком виде. Позволь сначала прийти в себя в рабат.
   -Так плохо?
   Странно, но он смог объяснить.
   -Да, но совсем не так, как после обычного испытания. И... мне слишком стыдно. Я привык гордиться собственной силой, а тело так легко предало меня. Я плакал и рычал от похоти, вовсе не желая.
   -Твоё тело совершенно, каса. Настолько совершенно, что я никогда не смогу от тебя отказаться. - В голосе гутис послышалась слишком непривычная для неё печаль. Арие тайком облизнул пересохшие губы; куда-то в дальний уголок памяти проскользнуло удивительное обещание-признание: "никогда". - Возвращайся в рабат, и можешь не покидать его до вечера. Вечером я собираюсь прогуляться куда-нибудь, может быть - к Океану. С тобой и Ольтером. Оденься соответственно, без особых украшений.
   Кажется, каса что-то ответил, хотя не запомнил своих последних слов.
  
   Помогать досу Арие после ахваг варесс послал Палия (Оло остался без постоянных обязанностей, поскольку его молодой дос отсутствовал). Оттопыривая нижнюю губу, варесс сквозь зубы называл этого оло смазливым. Даже слишком, считал про себя Арие, хотя внешность домашнего оло ничего не значила, обычно слуг не запоминают в лицо. Оло значит гораздо меньше, чем какая-нибудь деталь обстановки - ведь любая безделушка всегда тщательно выбирается. Странно, что он вспомнил имя этого оло.
   Но слуга Герра и на самом деле был очень приятен, и не только внешне. С ним было можно просто разговаривать, не то, что с тщательно вымуштрованными и всегда безмолвными обычными оло.
   Быстро и умело хлопоча вокруг доса с мазями и салфетками, Палий как бы случайно поинтересовался:
   -Нелёгкая была ночь, дос?
   Каса даже не усомнился, что дерзкий оло имеет в виду совсем не ахваг. Сразу круто оборвал:
   -Придержи язык, оло.
   -Прости, дос.
   Но дос уже ощущал явный прилив сил и неожиданно сам поинтересовался у замолчавшего оло:
   -Палий, ведь домашним оло не запрещено совокупляться?
   Оло равнодушно пожал плечами.
   -Если оло ни в чём не провинился и сам этого хочет.
   -Тебе что-то не нравится?
   -Нет, дос... - Оло запнулся. - Но все другие слуги сторонятся меня, потому что велл купила меня в Заведении.
   В серых глазах мелькнула такая же подлинная боль, как и у самого Арие. Только дос не обратил на это внимания. Похвастался:
   -Сегодня я должен сопровождать жену.
   Оло изобразил искреннюю радость по этому поводу. Притушил в рабат лишний свет, чтобы дос смог уснуть. Произнёс как бы между прочим, собирая разбросанные на столе вещи:
   -Варесс считает, что если сын велл, дос Герр, не вернётся, то меня следует отослать обратно в Заведение. Ведь... велл купила меня специально для молодого доса.
   -Почему же ты не можешь остаться? - не слишком заинтересованно переспросил Арие. - Ты уже обучился домашней работе и многое умеешь.
   Оло моргнул. Ответил, пряча взгляд:
   -Ах, дос, конечно, я не хочу обратно в Заведение и, наверное... могу остаться.
   -В чём же дело?
   -Варесс хочет сделать меня своим помощником.
   -А ты не хочешь этого? - искренне удивился Арие. - Разве это не честь для любого оло?
   Палий замялся, он явно не хотел объяснять.
   -Дос Герр такой справедливый и чистый. Настоящий юный мужчина гутис. Я даже стал забывать о Заведении. Там... нам давали разные средства, чтобы всегда хватало сил. И ещё заставляли пользоваться эр-стимулятором. Юэль называют его Поясом Желания. Я ощущал себя выжатой вонючей тряпкой, после всего меня тошнило, а на следующее кольцо всё начиналось заново. - Оло передёрнулся всем телом. - Досу такое невозможно представить. Варесс уже предупредил меня про эр-стимулятор, у него... особый вкус.
   Арие сделалось не по себе. Едва не вырвалось признание, что всё это ему слишком хорошо знакомо: мерзкие прихоти одурманенных бизом клиенток, наказания по любому поводу, из-за малейшего их каприза. Каса вовремя прикусил язык, едва не разоткровенничавшись с оло. Сглотнул и вдруг ощутил накатывающуюся тошноту. Арие даже перестал шевелиться, совсем не уверенный, что справится с собой.
   -Дос. - Палий коснулся губами его ладони и, пряча глаза, прошептал. - Я вижу, как вам плохо, дос. Я уже приготовил средство от тошноты. Оно обязательно поможет. Вы не рассердитесь на меня, дос?
   -Нет, не рассержусь. - Арие против воли усмехнулся. Оло был слишком проницателен, и, наверное, с самого начала отлично всё понял про ахваг. И Арие тоже знал, чем и как лечатся юэль. - Мне как раз это и требуется. Скорее давай свою отраву. И... я думаю, пока твой настоящий дос не вернётся... ты можешь побыть моим личным оло. Ты отлично справишься. Я предупрежу варесса, чтобы тебя никуда не отсылали.
  
   Нгойл откровенно любовалась своим Первым мужем, спускавшимся по лестнице. Одет он был не совсем обычно для мужчины гутис: в костюм, состоящий из недлинных штанишек, плотно обтягивающих бёдра и заканчивающихся чуть ниже колена и такой же облегающей рубашки. Материал был тонким и подозрительно напоминал по качеству униформу Нгойл, только светло-голубого цвета. Однако наряд каса нельзя было назвать непристойным: всё прикрывала полупрозрачная накидка, состоящая из четырёх свободных полотнищ, расшитых серебряными птицами. Почти невесомая ткань свободно развевалась на ходу, при каждом шаге то облегая стройное тело, то снова свободно опадая, никак не позволяла разглядеть больше положенного. В тёмных волосах, убранных в строгую причёску, искрились маленькие серебристые звездочки. Наряд был предложен Палием, и дос, поколебавшись, решил рискнуть - уж слишком он понравился сам себе в зеркалах.
   Каса буквально сиял свежестью, ничем не напоминая измученного до бесчувствия, полностью обессиленного мужчину, каким был ещё сегодня утром. Завистливо покосившись на Первого мужа, Ольтер с трудом отвёл взгляд. Он уже занял в новом многоместном плоттере Нгойл заднее кресло, аккуратно расправил жёсткие складки удлиненной юбки; дабан всегда предпочитал строгую прямую одежду и редко нарушал это собственное правило.
   Нгойл перехватила Арие, тоже устремившегося к дальнему креслу.
   -Сядь рядом со мной, каса. - В первый миг Арие замер, потом осторожно присел на краешек указанного кресла. Задав плоттеру начальный курс, гутис демонстративно положила ладонь на колено каса, откинула в сторону его накидку. Усмехнулась, глядя мужчине прямо в глаза. - Оле! - Позвав Второго мужа по имени, гутис даже не оглянулась. - Арие смущает твоё присутствие. Поскучай немного в одиночестве... - По её приказу удлинённый салон перегородила непроницаемая ширма, отделив Ольтера. Тихонько вздохнув, Нгойл убрала руки от окончательно растерявшегося каса и заколдовала над пультом управления. - Сиди спокойно, Арие. Я готовлю плоттер к прыжку.
   Прошло совсем немного времени, Арие даже ничего не успел спросить - плоттер легонько качнулся, словно на волне, и его двери снова раскрылись. Нгойл поднялась, поправила униформу Корпуса. Каса хотел встать следом, но жена остановила его, затем открыла ширму, отделившую Ольтера. У Арие приоткрылся рот: дабан крепко спал в своём кресле.
   В открытый салон вошли оло-риги, переложили так и не проснувшегося Ольтера на платформу-тележку, висящую на почти неразличимом расстоянии над поверхностью пола. Накрыли дабан сверху непрозрачным куполом, куда-то стремительно его повезли. Нгойл, наконец, вспомнила об Арие.
   -Пойдёшь со мной или останешься здесь? К сожалению, не могу послать тебя в тапес-иса. - Арие растерялся ещё сильней, упоминание тапес-иса означало только одно - они находятся на Станции. - Дело в том, что наше посещение Станции тайное. Так что, наверное, тебе лучше пойти со мною, но, пожалуйста, никаких вопросов. Когда возникнет необходимость, я всё объясню.
   Мужчина каса впервые очутился на Станции (Так обычно называли Гутис-6, искусственный космический спутник, на котором базировался отряд Корпуса Освоения). Почему-то Арие был твёрдо уверен, что мужчинам здесь находиться вообще не полагается, и теперь смотрел во все глаза. Все помещения, по которым они перемещались, выглядели невероятно огромными, однако расстояния преодолевались невообразимо быстро, почти мгновенно - будто всё само летело навстречу, и Арие не успевал рассмотреть ничего, кроме радужного света, заливавшего всё свободное пространство вокруг дороги.
   Конец пути, последний зал, был разделён на сектора. Стены вокруг потемнели, чётко очертив сравнительно небольшое пространство, внутри которого находилась конструкция самой неопределённой формы и непонятного назначения. Из-за неё и появились сразу несколько гутис в униформе Корпуса, окружили Нгойл. Одну гутис Арие узнал, наверное, и его тоже узнали, но всем здесь было явно не до мужчины. Нгойл прошла вперёд, прямо к загадочной конструкции. Остальные гутис расступились и снова сомкнулись за её спиной.
   Оказавшийся позади всех Арие напряжённо ждал чего-то нехорошего. То, что он вскоре разглядел, заставило сердце сбиться с ритма. Ольтер, всё ещё не проснувшийся, хотя и с широко раскрытыми глазами, и уже полностью обнажённый, как на платформе в ахваг, был помещён, вернее, буквально парил внутри тёмного овального обруча, который, в свою очередь, был заключен в контур из серебристой, медленно закручивающейся ленты. Тело дабан выглядело расслабленным и даже мягким как желе, и при этом безжалостно, насквозь пронизывалось льющимся ото всюду пронзительно-ярким светом. Ольтер медленно поворачивался, расправляясь и вновь сжимаясь в тугой, совершенно бесформенный комок, явно повинуясь одной из гутис, которая как-то манипулировала им, просто положив ладонь на край обруча. И постепенно дабан как бы весь физически растворился, сделался едва заметен глазу, как неявная тень. Свет сделался немного глуше, но зато отчётливо стал виден находящийся прямо внутри тела Ольтера какой-то контур. Каса вытянул голову, напряг зрение: контур представлял из себя сотни и сотни петель, словно закрученные котёнком, перепутанные тончайшие нити. Всё это выглядело мерзко и зловеще.
   Не только Арие поразила открывшаяся картина. Нгойл непонятно выругалась, затем почти выкрикнула:
   -Во имя Круга! Что это, Бассет?
   -Превосходная работа. Я никогда не смогу сделать подобное. Спорим!
   -Проклятье, и ещё раз проклятье. Как это удалить?
   -У меня нет хороших ответов, сара, - нарочито спокойно ответила Бассет. Арие уже встречался с этой гутис в Доме и запомнил, что она тоже работает в Корпусе, только в Медицинском центре. - Знаешь, на что это похоже? Обычная система слежения. Не за самим мужчиной, конечно.
   Вот здесь, кажется, основное: передающая и принимающая системы. Их невозможно заблокировать прямо в теле, вмешательство убьет мужчину. Наверняка. Вот, смотри. - Уверенная рука Бассет указала на ровную цепочку, которая пронизывала левую часть головного мозга. - Наблюдатели слышат каждое слово, что слышит он, видят буквально его глазами.
   -О, нет! - Нгойл случайно оглянулась на стоящего там, где его оставили, Арие. Взяла себя в руки. - Во имя Высокого Круга, почему?
   -Это уже другой вопрос, Нгойл. И об этом следует говорить не со мной. Я всего лишь специалист по биотехнологиям, и стараюсь не вмешиваться в дела Круга. Если это, конечно, дела Круга. Точно скажу одно - удалить такую невероятную биопсихокорректорную схему из тела невозможно. Я даже не имею ввиду, что болевые импульсы перехлестнут через любые блоки, ведь эти волокна проникают повсюду. Смотри - это уже сделалось составной частью нервной системы, буквально проросло насквозь.
   Если я потяну чуть-чуть в другую сторону - этого мужчину будет не спасти, а как можно наугад определить точку ввода и натяжение?
   Лицо Нгойл постепенно превратилось в непроницаемую маску.
   -Я поняла тебя, Уважаемая Бассет. И какова, по твоему мнению, дальность взаимодействия... с неким наблюдающим пунктом?
   -Ну... определённо сказать... сама понимаешь. Просто логически... Небольшая дальность, за пределы Гутис это никак не выходит.
   -Последний вопрос. Эту связь можно экранировать снаружи?
   Бассет сердито потрясла головой, словно не хотела отвечать.
   -Я не специалист. Полагаю, необходима сплошная сфера, и, возможно, антиполя.
   Кто-то из присутствующих даже присвистнул, кто-то выругался вслух.
   -Выродки. Круг Свидетель, хотелось бы прямо сейчас добраться до горла тех, кто это сотворил.
   Нгойл не поддержала такого заявления, наоборот, произнесла сдержанно:
   -Уважаемая Бассет, посмотри всё, что тебя заинтересует, потом отошли Ольтера на мой плоттер. Я сейчас отправлюсь прямо к Каме.
   -Она ждёт тебя, Уважаемая Нгойл.
  
   Начальница Станции внешне казалась встревоженной даже сильнее Нгойл. Обняла младшую гутис за плечи.
   -Твоя первая догадка оказалась самой верной. Это у тебя врождённое... как у матери - проникать в самую суть. Оркас интересуешь именно ты как представитель Корпуса. А Ольтер - инструмент в их руках.
   Нгойл зябко передёрнулась.
   -Словно мужчина ничто, лишь расходный материал.
   -Советую оставить Ольтера в Медицинском Центре. По крайней мере, здесь дабан недоступен для СпецСлужбы. - Нгойл отрицательно качнула головой. - Ну, посели своего мужа не у Бассет, а в своём тапес-иса, если он так дорог тебе. Всё равно он окажется под присмотром Бассет.
   -Очень дорог, Кама. Но, прежде всего, Ольтер отец - его место рядом с детьми. Мой Второй муж только недавно смог вернуться Домой, и этой радости я просто не могу его лишить. К тому же теперь он член Золотого Круга.
   -Ах, да, я забыла. - Кама всегда скептически относилась к этой идее: допустить мужчину в Круг.
   Муж Камы, незаметно вошёл в агрит с подносом, удалился ещё незаметней. Нгойл проводила всегда молчаливого сероглазого мужчину, чем-то похожего на Ларка, заинтересованным взглядом. Кого-то Аби напоминал ещё, только она всякий раз не успевала вспомнить.
   Кама настойчиво вернулась к прежней теме:
   -Без должного надзора, прямо в Доме, Ольтер может быть опасен. И для тебя, и, конечно, для детей - ты же не можешь раздвоиться. - Она встала, обошла кресло, в которое усадила гостью, достала с полки стопку псевдокристаллов, все с пометкой "неотложно и секретно". - Нгойл, ситуация в Окауайя достигла такой стадии, что отступать поздно. Постарайся взвесить всё, прежде чем так сильно рисковать с дабан.
   -Дорогая Кама, если Оркас действуют подобными методами прямо в Гутис, прямо в наших Домах - то отступать действительно некуда. И мне слишком тревожно за Гутис.
   Обещаю, я приму все меры предосторожности, но мои личные затруднения не повредят миссии в Окауайя. Я вернусь на Станцию так скоро, как только смогу и закончу курс подготовки.
   Кама выразительно вздохнула, заботливо поправила падающие на лоб и глаза пышные золотые локоны Нгойл.
   -И всё-таки... ты слишком привыкла действовать в одиночку. Такое случается в Корпусе. Не забывай, ты не одна.
   На это Нгойл не стала ничего отвечать. Сейчас Кама, из любви к ней, противоречила основным принципам Корпуса. Представители Проникновения всегда находились одни и, действительно, не умели делиться ответственностью. Просто брали на себя всё, полностью отвечая за результат.
  
   Знаменитую Каму Рэм, Начальницу Станции, Арие так и не увидел, его оставили в Медицинском Центре, рядом с Ольтером. Каса проследил, как дабан одевают, перекладывают на транспортную платформу, потом снова сажают в кресло на плоттере. Он сам поправил сбившиеся волосы из причёски Второго мужа, опустил ширму.
   Вернувшаяся Нгойл встретила встревоженный, полный вопросов, взгляд Арие.
   -Мы возвращаемся Домой. Если... кто-то случайно спросит о поездке, отвечай, что мы все вместе ездили прогуляться к Океану. Ольтер уснул, и больше ничего особенного ты не видел и не слышал.
   Арие не выдержал.
   -Ольтер будет жить?
   -Пока - да.
   От такого ответа пришлось судорожно ловить ртом исчезнувший воздух.
   -Но что же произошло? Что в нём... Это сотворила Шин?
   -Ты так предполагаешь? Я тоже боюсь, что моя сестра причастна и к этому преступлению. В любом случае, провести операцию можно было только тогда, когда Ольтер находился в Доме СпецСлужбы. Но Шин пока ещё не Оркас.
   -Это... из-за меня?
   Нгойл медленно покачала головой.
   -Скорее из-за меня.
   -Нгойл. - Арие даже понизил голос. - Ты решила отвергнуть Ольтера... из-за этого?
   На последний вопрос гутис ничего не ответила, неотрывно следя за своими руками на панели, хотя умела кодировать маршрут плоттера и вовсе не глядя, пользуясь только голосовыми командами.
   Итак, получено одно, хотя не такое уж решающее преимущество - теперь она знает. Профессиональная подозрительность ко всем вещам, которые выбивались из привычного ряда, вырабатывалась теорией и практикой работы, связанной с Проникновением. Хотя порой так трудно понять, что следует считать привычным рядом.
   Её учили не шарахаться от каждой тени, но всегда помнить, что никогда и нигде не существует теней самих по себе. Если где-то мелькает нечто непонятное - там притаилось и что-то более материальное, и, возможно, опасное. Простой на первый взгляд принцип не раз помогал Оус вне родного мира, но вдруг оказался применим и в самой Гутис. Но ведь дома врагов быть не должно, это неправильно. Однако же, вот.
   Чувствуя напряжённый взгляд Первого мужа, Нгойл заставила себя улыбнуться, затем подняла ширму. Ольтер проснулся почти мгновенно, неловко выпрямился, взглянул на жену и каса подозрительно и немного удивлённо.
   -Как же я уснул?
   -Ты всё проспал, - небрежно заметил Арие, даже не взглянув в сторону Нгойл. - А ведь так мечтал снова побывать на берегу, среди дюн. Помнишь, ты мне говорил. Зря ты вообще ездил, с таким же успехом мог спать и в рабат.
   -Неужели я... так долго спал?
   -Да уж, немало. Мы уже возвращаемся Домой.
   Ольтер промолчал, вынужденный согласиться с невысказанным упрёком. У Арие снова сжалось сердце: он опять представил ядовитую живую нить тоньше шёлковой, пронизывающую насквозь тело дабан. Опустив голову, каса нарочито аккуратно расправил края накидки, чтобы серебряные птицы лежали симметрично и прикрывали колени.
   -Однако... - пробормотал Второй муж так тихо, чтобы не расслышала жена. - Ты поразил меня, каса. Ты же провёл всю ночь в ахваг...
   Замечание Второго мужа застало Арие врасплох, он даже не решился ответить.
  
  
   Глава 7
  
   Ольтер и Арие
  
  
   Перед самым обедом Второй муж официально, через варесса, попросил Хозяина Дома о срочной встрече. Очевидно, для такой просьбы имелась важная причина, но всё-таки Арие потратил время на переодевание, снял накидку-передник и рабочее платье, облачился в шёлковую блузку и светлую юбку, бросил взгляд в зеркало, поправил волосы, только после этого отправился наверх. Мужчина каса твёрдо запомнил - встречаться в любое время и в любом виде мужьям не рекомендуется.
   Ольтер ждал его в агрит не один; у стола, сложив ладони на коленях, так чтобы золотое кольцо находилось сверху, сидел Наставник. Наставник казался спокойным, однако не сводил глаз с воспитанника, нетерпеливо расхаживающего вокруг стола агрит. Дабан сразу же протянул Арие псевдокристалл, на котором был открыт отпечаток письма, полученного по каналу Внешней связи. Сам сложил руки на груди.
   -Меня приглашают встретиться с Герром. Я мог бы взять с собой Уважаемого Наставника.
   Каса внимательно прочитал короткую записку, перечитал ещё раз.
   -Интересно, что Шин задумала на этот раз?
   -Арие, - Ольтер нетерпеливо постучал краем тёмной ладони по светлой поверхности стола. Его глаза сузились, зрачки превратились в серебристые зеркала, не позволяя заглянуть внутрь. - Я должен услышать твоё согласие.
   -Должен, - чётко разделяя слога, подтвердил каса, пытаясь всё-таки заглянуть в глаза мужчины дабан. - Только я не дам своего согласия, значит, ты никуда не поедешь.
   Не выдержав, Ольтер повысил голос:
   -Что ты вообразил, каса! Я отправлюсь за сыном и без твоего разрешения.
   -Нет, потому что дверь этого Дома не откроется без моего слова. Таково последнее указание Нгойл.
   -Что ты задумал?
   -Я лишь следую указаниям нашей жены. Во имя Круга, Ольтер, успокойся. Ты не можешь доверять предложениям Шин.
   -Разве Нгойл велела мне забыть про своего сына?!
   -Нгойл приказала никому не покидать этот Дом без особого разрешения.
   -Значит, я должен просить тебя, Первый муж моей жены? - Ольтер надменно посмотрел на каса. - Хочешь увидеть, как я встану перед тобой на колени, прося о милости.
   -Не надо меня просить. - Арие говорил очень мягко. - Конечно, я постараюсь всё выяснить с этим письмом. Но сейчас ты вернёшься в рабат, переоденешься к обеду и не станешь даже пытаться нарушить распоряжение Нгойл.
   -Не могу я спокойно наряжаться в рабат - ты же всё понимаешь. Я отвергнут. Дети, это единственное, что у меня осталось. - Ольтер порывисто шагнул вперёд и вдруг действительно упал на колени. - Отпусти меня сегодня, и я больше никогда ни о чём не попрошу. Разве я не делал для тебя добро, когда мог? - Каждое слово как острым ножом резало по сердцу каса, но он твёрдо помнил, каким образом должен поступать. Повернулся в сторону Наставника, уже встающего из кресла. Никогда ещё Арие не видел обычно уравновешенного и почти благодушного Наставника Ольтера таким разгневанным.
   -Уважаемый Наставник, помоги Второму мужу вернуться в рабат и позаботься о нём.
   Разгорячённые глаза дабан утратили непроницаемость. Теперь в них билось откровенно отчаянье и, одновременно, безрассудство. Ольтер снова вскочил на ноги, чтобы смотреть прямо в лицо каса.
   -Завтра я должен посетить Золотой Круг. По дороге я поверну плоттер. - Это был дерзкий вызов.
   Каса даже прикусил губу, не желая повторять вслух, что изменять маршрут плоттера тоже строго запрещено - Ольтер не мог об этом забыть. Наконец, Наставник решился применить физическую силу, сжал дабан за плечо, круто развернул в свою сторону.
   -Ты утратил над собой контроль, Ольтер, и устроил отвратительную сцену. Такое поведение не прощается самому последнему слуге, а ты Уважаемый муж Хозяйки этого Дома. В последнее время ты пренебрегаешь всеми правилами поведения: ссоришься с Уважаемым Арие, подаёшь дурной пример слугам, невнимателен с детьми. И даже плохо следишь за собой. Что за платье ты надел сейчас, перед самым обедом? Раньше я бы просто выпорол тебя за такое поведение.
   Ольтер расправил плечи, попытался стряхнуть руку. Сердитый выговор Наставника только раздразнил его.
   -Сегодня я наслушался слишком много упрёков. Накажи меня, Наставник, если ты недоволен. Достаточно пустых угроз.
   Наставник прошипел с не меньшей яростью, чем его подопечный:
   -Уважаемая Нгойл велела мне быть снисходительным к ошибкам Стоящего в Золотом Круге. В отличие от тебя я не нарушаю распоряжений Уважаемой Нгойл и Уважаемого Хозяина Дома. - Наставник всё-таки не потерял надежды достучаться до воспитанника. - Ольтер, кроме Герра у тебя есть ещё четверо детей. Разве им больше не нужна твоя забота? Ламма уже надумала покинуть Дом ради Школы Дочерей Круга.
   -Ламма? - Отец явно ничего не знал об этом и взглянул на Наставника вопросительно, перевёл взгляд на каса. Старшая дочь Ольтера была необыкновенно талантлива - во всём. Девочка уже участвовала в восстановлении старинных дворцовых росписей во Дворце Цариц в Древней столице Садди, она выполнила центральную часть, за реставрацию которой не решались взяться признанные мастера Наиграбской Академии. Конечно, Ольтер не сомневался, что Ламма поступит в Школу при СпецСлужбе - если захочет. - Да, я... давно не говорил с её Первым баули, - только и смог произнести дабан в своё оправдание.
   Наставник поджал губы.
   -На Ламму пришла заявка из Школы Дочерей Круга. Одна из Наблюдательниц набирает собственную группу и лично приглашает Ламму Оус. Но требуется формальное согласие отца, поскольку Ламма до сих пор не признана Кругом. Служба Оркас - это большая честь для столь юной гутис. Но эта Служба навсегда отрывает дочерей от Дома и связывает гутис многими ограничениями.
   "Как и Служба Наставников", - едва не добавил Ольтер, хотя это было не его дело. Он совсем растерялся. Личные воспоминания о СпецСлужбе были настолько ужасны, что он совсем не представлял, что должен делать. Снова вскинул вопросительный взгляд на Арие, и каса снова отрицательно покачал головой.
   -Нет, Уважаемый Ольтер. Твоей дочери тоже не время покидать Дом.
   -Но ты не её отец.
   Неожиданно Арие схватил Ольтера за запястья, сжал их, и сразу ощутил, как дабан сдерживает внутреннюю дрожь, словно с чем-то борется внутри себя.
   -Нгойл взяла для Ламмы самых лучших баули, и не только из Гутис. Для чего же здесь торопиться, Ольтер?
   Ольтер буквально взвился от таких слов, хотя только что сам искала совета. От приступа бешенства лицо покраснело, расширились узкие резные ноздри, сжались кулаки.
   -Кто ты для моей дочери, каса, чтобы решать и за неё?!
   -Но я не собираясь ничего решать за Ламму, она решит сама. Но разве я хочу плохого?
   -Ты надеешься, что Нгойл заберёт моих детей и позволит тебе воспитывать их!
   -Что ты выдумываешь, дабан?
   Арие повернулся к Наставнику, вежливо, но твёрдо предложил оставить их с Ольтером наедине. В душе каса надеялся, что когда-нибудь дабан одумается и проявит благоразумие. Но чем больше он пытался успокоить и уговорить Второго мужа Нгойл, тем нетерпимее тот становился, отвергая любые доводы.
   -Не надейся, по-твоему не будет, - буквально выкрикнул Ольтер, развернулся и выскочил из агрит даже без обязательного вежливого поклона.
  
   Жаловаться Наставнику и требовать особо строгого надзора Арие не стал, и это оказалось ошибкой. На следующее кольцо, прямо по дороге в Круг, Ольтер объявил, что собирается заехать в Дом СпецСлужбы, чтобы решить вопрос о зачислении Ламмы в Школу. Он сказал Наставнику, что Хозяин Дома разрешил изменить курс плоттера. Мужчина из Дабан ни разу в жизни не лгал своему Наставнику, тому даже не пришло в голову усомниться в словах воспитанника, хотя он и удивился.
   Вид золотых одежд ослеплял даже Оркас. Они видели, что перед ними мужчина, но всё-таки говорили вежливо, и даже улыбались. Ольтер попросил аудиенцию у Наблюдательницы второй степени, Уважаемой Тайтред - чтобы узнать имя, пришлось подробно расспросив баули своей дочери.
   Огромная приёмная СпецСлужбы с выгнутыми панорамными окнами от стены до стены, обставленная вычурно-стильной мебелью из матово-серого металла, стекла всех оттенков серого цвета и голубоватой кожи была совершенно незнакома Ольтеру и, в общем, не внушала никаких опасений. Зато саколь Тайтред оказался вообще без окон, и, несмотря на то, что посетителю любезно предложили занять удобное мягкое кресло, мгновенно напомнил ту самую комнату, в которой проходил допрос-ахваг. По спине прошёлся не то что холод, а сразу всё заледенело - дабан перестал чувствовать свои руки. Судорогой сжало живот. Ольтер никогда не думал, что приедет в подобное место по собственной воле. Наставник остановился где-то сзади, и Ольтер ни разу не оглянулся на него, не позволяя догадаться, что воспитанник в чём-то сомневается.
   Зато хозяйка саколь Ольтеру понравилась. Тайтред нисколько не походила на ту, прежнюю Оркас, в сером, пугающем балахоне. Она улыбнулась вошедшему приветливо, даже с долей восхищения. Встала, обошла стол кругом, уселась в кресло напротив мужчины. Эта Оркас оказалась удивительно невысокой, даже миниатюрной, невольно напоминая мужчине, уже привыкшему к высокому росту гутис, девочку-подростка. Но Тайтред это не портило - наоборот. Серые удлинённые глаза на небольшом бледном лице были такими выразительными, что казались нарисованными. Как на загадочных ликах с фресок во Дворце Цариц.
   -Уважаемый Ольтер, твоё имя известно всей Гутис. Говори, у меня есть время тебя выслушать.
   Дабан будто очнулся, едва не улыбнулся в ответ. Собрался с мыслями, поднёс край ладони к губам.
   -Уважаемая Тайтред, я, Второй муж Уважаемой Нгойл Оус, собираюсь дать согласие на обучение моей дочери Ламмы в Школе Дочерей Круга.
   Снова привстав, Оркас приблизилась к мужчине вплотную, коснулась его подбородка. В этот миг эмблема СпецСлужбы на груди Тайтред оказалась прямо перед глазами Ольтера. Инстинктивно дабан постарался отодвинуться. Гутис не стала сокращать расстояние - вид Золотого платья всё-таки что-то значил и для неё. Дымчато-серые глаза медленно скользнули вниз. Золотое платье, только внешне напоминающее панцирную броню древнего воина, было предельно легко расстегнуть. И самое неприятное, на таком близком расстоянии гутис не могла не определить, что монитора нет.
   -Разумеется, официальное разрешение для обучения в Школе Дочерей Круга даёт отец, но всё-таки... вежливость требует, чтобы мать подтвердила такое разрешение. Как при обряде Согласия... В крайнем случае отсутствующую мать может заменить Хозяин Дома.
   Ольтер напрягся. Правила он и сам знал.
   -Уважаемая Тайтред, в отсутствие Нгойл её Первый Муж, Арие, не обеспечивает в нашем Доме надлежащего Порядка. Мужчина из Каса унижает моё достоинство в глазах детей и, главное, мешает мне заботиться о них. Вчера Первый муж запретил мне встретиться со старшим сыном, Герром. Я мог бы показать вам письмо от Уважаемый Шин, в котором предлагается эта встреча, но Арие забрал у меня письмо.
   Он не собирается позволить моей старшей дочери, Ламме, начать обучение в Школе Дочерей Круга.
   Взгляд Оркас выразил искреннее сочувствие, её пальцы провели по щеке мужчины дабан, словно проверяя гладкость кожи.
   -Уважаемая Нгойл Оус выполняет работу, особо важную для Круга. Дети столь Уважаемой гутис не должны подвергаться никаким преследованиям и притеснениям. Особенно юная Ламма Оус, которую я лично отобрала для обучения в Школе Надзора. Обещаю внимательно разобраться с твоими жалобами и обвинениями в самый короткий срок, мужчина, Стоящий в Золотом Круге.
   Ольтер впервые почувствовал что-то странное в этом разговоре. С самого начала он заговорил не о том, о чём собирался. Несмотря на бурную ссору с Арие он приехал в Службу действительно только ради дочери, и не для чего другого. И не собирался жаловаться на каса. В висках заломило так, что стало трудно думать дальше. - И, конечно, я выясню все обстоятельства исчезновения твоего сына. Эта история вовсе не представляется малозначительной. Странно, что Уважаемая Нгойл сама не обратилась в Службу Защиты.
  
   Наставник упорно молчал всю дорогу в Круг, и потом обратно, и Ольтер тоже молчал, словно им было нечего обсудить. Зато Дома дабан не удержался от маленького торжества, сразу рассказал Арие о посещении СпецСлужбы и разговоре с Наблюдательницей. Большие глаза каса сделались ещё больше, хотя Арие не выглядел слишком удивлённым, скорее рассерженным. Он сразу обратился к Наставнику:
   -Где находился ты во время встречи с Оркас?
   -Я сопровождал Ольтера до самых дверей саколь. Дальше меня не пропустили.
   -Значит, он был в саколь совсем один? - недоверчиво переспросил Арие. - У него же нет монитора.
   На какое то время в агрит наступила тишина.
   -Нет! - Ольтер отпрянул. - Я стою в Золотом Круге. Ты не смеешь наказывать меня.
   -Конечно, нет... Но я запрещаю тебе покидать рабат. Это тяжёлый запрет, но разве у меня есть другой выход.
   -И как долго я там пробуду?! - невольно вырвалось у дабан. Почти невероятным напряжением он сдержал поступившие слёзы. В этот миг он возненавидел каса до такой степени, что едва не схватил его за обнажённое горло. - Значит, я снова не смогу видеться с детьми. Ты добиваешься одного - разлучить нас. Надеешься, что Нгойл отправит меня в Дом Отвергнутых.
   Арие даже не попытался спорить с нелепыми обвинениями: он совсем не знал этого мужчину с лицом и голосом Ольтера.
  
   Сразу после обеда, спускаясь по боковой галерее в сад, Арие буквально наткнулся на старшую дочь Ольтера. Ламма устроилась на широком сплошном подоконнике окна и явно ждала его - Хозяин Дома всегда проходил здесь в это время. Арие сам собирался переговорить со старшей дочерью дабан, просто до сих пор не выбрал подходящего времени, и вот она сама устроила встречу.
   Облегающее тёмно-коричневое платье с вертикальными боковыми разрезами, в которых просвечивал золотистый шёлк, придавало высокой тоненькой девушке внешнее сходство с завораживающе опасной змеёй. Толстая тяжёлая чёрная коса свисала вниз почти до самого пола.
   Ничего в этой юной гутис не напоминало Шин, всё изначально было иным: резким, необыкновенно броским, даже вызывающим. И всё-таки дочь Ольтера обещала стать (она уже была такой ) невероятно красивой, только по-своему: неповторимо эффектно и изыскано. Сильная и свежая кровь дабан побеждала здесь древнюю кровь гутис.
   И ещё - насколько Арие разобрался в характере Ламмы, - она выросла удивительно проницательной. Каса не был уверен в другом: умела ли эта девушка быть доброй. Это ещё предстояло выяснить.
   Остановившись перед дочерью Ольтера, каса почтительно приложил край ладони к губам - ведь перед ним была будущая гутис, уже достойная признания Круга, - затем присел на свободный край подоконника. Нгойл не оставила особых распоряжений в отношении Ламмы, не наложила и запрета рассказывать об отце.
   Наблюдая за резвящимися на траве, прямо под окном, огромными полосатыми кошками (любимцами Оссиль), Арие начал говорить о том, что СпецСлужба сделала с отцом Ламмы (насколько понял это сам), и как теперь изменился Ольтер: порой словно абсолютно не ведает, что творит, и как от этого мучается. Наконец упомянул о том, что получено приглашение из Школы Дочерей Круга, и требуется только согласие Хозяина Дома.
   -Я всего лишь мужчина, - несколько раз повторил Арие, - и опасаюсь, что Служба Защиты Круга найдёт способы обойти меня. Ты должна принять решение сама, Ламма. Но запомни, они стану спрашивать об отце, и тебе придётся отвечать.
   Серебряные глаза дабан смотрели на мужчину каса почти не мигая, внешне невозмутимым, абсолютно взрослым взглядом.
   -Ты согласен, чтобы я приняла приглашение Оркас?
   -Что я могу ответить, Ламма. Мне известно, что Нгойл отказала Оркас в доверии. Но что Нгойл сказала бы своей дочери, мне неизвестно. Но уверен... Нгойл примет твоё решению, когда вернётся.
   -Я правильно поняла, что отцу может помочь только операция?
   Правильного ответа Арие не знал. Лучше бы это объяснила Нгойл.
   -Мне известно слишком мало, Ламма. Только услышал, как Уважаемая Бассет сказала, что у неё нет даже схемы подключения. - Теперь каса был готов отрезать свой длинный язык. Наверняка, он зря обсуждает это с девочкой, Ламма перевернула его рассказ в другую плоскость. Конечно, Нгойл рассказала бы всё сама, если бы сочла нужным.
   -Если такая схема и существует, - рассуждала Ламма вслух, - то может находиться только в самой Службе Оркас.
   -Девочка моя, только не спеши. На самом деле всё может быть совершенно иначе. Не так, как я тебе рассказал. - Арие глядел в непроницаемые глаза Ламмы и не мог догадаться, о чём она думает сейчас. - В СпецСлужбе тебя никто не допустит к таким вещам. Пока сама не сделаешься такой, как настоящие Оркас, не заслужишь их доверия.
   Глаза Ламмы хищно сузились. Только этого Арие не хватало - не всё у девочки было от отца. Подобный взгляд он видел у самой Шин.
   -А кто поможет моему отцу и моему брату, если Нгойл всё время отсутствует?
   -Ты не должна думать, что Нгойл не заботится о вас.
   -Так я не думаю. Об этом я знаю больше тебя, дадалао. Нгойл Оус истинная гутис, но сейчас ей самой необходима помощь, а разве я не старшая дочь крови Оус?
   Слова звучали почти по-детски простодушно, но Арие знал, что это далеко не так. Для гутис просто говорить и клясться означает одно и тоже. Каса встал, сложил руки перед грудью.
   -Я никогда не сомневался, что Ольтер правильно воспитал своих детей. Но ты должна знать: мне тоже очень дорог твой отец. Он мой брат, и не только по альятте.
   Длинные черные брови строго нахмурились.
   -Ты действительно считаешь, что Нгойл не рассердится на него?
   -Во имя чистоты Круга! - горячо запротестовал Арие, и осёкся. Не рассердится и не будет строга - это очень разные вещи.
   Плавным движением девушка соскользнула на пол. А вот жесты и движения у неё... совсем как у Нгойл, отметил Арие. И ростом Ламма уже с Нгойл, а ведь ещё продолжала расти. Поэтому стоя могла смотреть прямо в глаза Арие жгуче-чёрными отцовскими глазами. Ламма приподняла подбородок. Невидимый, неистовый огонь, зажжённый горячей кровью дабан, почти ощутимо обжёг каса.
   -Арие, разреши мне поступить в Школу Дочерей Круга. Я хочу узнать и увидеть своими глазами, что это такое, и познакомиться с Уважаемой Тайтред. Я уже слышала об этой Оркас.
   Осталось лишь приподнять руки, замыкая Круг.
   -Пусть будет так, старшая дочь Ольтера. Но... не доверяй им и ничего не обещай.
   -Я поняла тебя. - Ламма неожиданно приблизила лицо, коснулась губами щеки Первого мужа Нгойл. Вот оно, подлинное наследство Шин - бесстыдный взгляд, никогда не признающий собственного бесстыдства. Или ему только показалось. - Мне понятны твои тревоги, дадалао. Я не прибавлю тебе забот. И ещё... я говорила с Наставником. Отцу слишком одиноко в рабат. Ты мог бы включить специально для него домашние каналы связи, пусть и заблокированные.
   -Я уже сделал это. Ольтер сможет видеть все детские и учебные комнаты.
  
   Тёмный Круг давно закончился. Уже не надеясь уснуть и в эту ночь, Арие непрерывно ворочался на своей узкой постели. Весь огромный многолюдный Дом казался притихшим и успокоенным. Но теперь каса узнал, каким обманчивым может быть подобное спокойствие. Как перед сокрушительным, всегда неожиданным - даже если ждешь непрерывно, - ураганом. Мужчина встал, прошёлся в голубоватом полумраке к прохладному тёмному зеркалу бассейна, опустившись на колени, наклонился и намочил ладони, плеснул на себя водой. Она словно обожгла сухую горячую кожу.
   Как удивительно сложилась его жизнь. Мог ли Герх Оскамуоту, горделивый и до безрассудства уверенный в себе гирл, выше всего ценивший мужество воина и исполнение долга, и тому же учивший своих сыновей, вообразить для сына такой странный образ жизни? Никогда. И, наверное - да, что-то гирл подозревал. Но как бы отец не беспокоился, он не попытался помешать, уважая решение сына как собственное. Да и настолько ли эта жизнь другая? И здесь требуется прежде всего исполнять долг - даже если гутис понимают долг мужчины по-своему.
   Но вот наступил Круга повернулся, как говорят сами гутис, и всё изменилось уже здесь, в этом странном мире. Опасность грозит Нгойл, а он, её муж, может лишь смутно догадываться о характере этой опасности. Ольтер, которого каса всегда и во всём ставил выше себя, оказался полностью беззащитен. Именно так - дабан нуждается в защите. Так почему Нгойл снова покинула этот Дом, не осталась даже ради детей? Неужели надеется, что детей это не коснётся? Герра уже коснулось, а жена перед отъездом даже не упомянула его имени.
   Но сколько бы Первый муж не мучился от подобных мыслей по ночам, днём приходилось спокойно исполнять самые обычные обязанности: домашние дела и дети, - прибавилась только забота об Ольтере. Никто и не ждал от каса активных действий, наоборот, всякое другое поведение мужчины сочли бы нарушением Порядка, а, значит, нарушением Круга.
   Упав ничком на смятую постель Арие закрыл глаза, постепенно его охватило милосердное забвение.
   Очнулся сын гирла, словно оказавшись в капкане. Бёдра были сдавлены, а руки прижаты к изголовью по обе стороны от головы. Инстинктивно Арие попытался высвободиться и тут же понял - это Нгойл сжимает его бёдра коленями, касается губами его глаз. И это не сон, а явь.
   Счастье оказалось таким полным, что не осталось места ни для чего иного. Арие настолько расслабился, что почти испугался своего состояния - не осталось сил шевелиться, хотелось только плыть на волшебных волнах. Опомнившись, он радостно засмеялся - как по волшебству вернулась вся утраченная сила.
  
   Кажется, никогда раньше они не целовались так долго, не в силах оторваться друг от друга. Нгойл отстранилась первой, но только для того, чтобы устремиться вниз по телу мужа, пробуя на вкус его грудь, живот, пах. Не выдержав, Арие перевернул гутис, оказавшись сверху, начал в свою очередь целовать её, боясь пропустить хотя бы одну впадинку или изгиб. От женского тела пахло свежим ветром, травой и луговыми цветами: можно было только догадываться, откуда появилась Нгойл. Оба почти ничего не говорили, утоляя жажду прикосновений. Вернее, ничего не утолили - просто упали с постели.
   -Ну! - Нгойл немного восстановила сбившееся дыхание.
   Арие сразу же сел.
   -Как же так, Нгойл? Ты здесь, а ведь Дом закрыт, я сам всегда проверяю.
   -Закрыт для меня, глупый каса? У тебя смешные шутки.
   - У тебя самый глупый муж. Наконец-то ты узнала мою тайну.
   Не отпуская руки Нгойл, словно гутис могла исчезнуть, Арие привстал на коленях.
   -Сейчас прикажу принести охлаждённый фрез... для тебя.
   -Нет-нет. Пусть даже слуги не узнают, что я вернулась. Принеси немного холодной воды.
   Пока мужчина ходил за водой, Нгойл скинула на пол одеяло и подушки, двоим на узкой постели было слишком тесно. Арие сразу лёг рядом, устроился поудобней: рука на груди Нгойл, колено на её бедре, лицо в её волосах.
   -Нгойл, наверное, мне следует рассказать... о новых сложностях с Ольтером. Он... дал согласие на поступление Ламмы в Школу СпецСлужбы.
   -Гутис... всегда имеет право сделать свой Выбор. А с Ольтером ты поступил правильно, Арие. - Нгойл помолчала, потому что разговор об Ольтере сразу сделал невозможным продолжать то, что они так прекрасно начали. - Только с Ольтером... всё хуже и опасней, чем я могла предположить, когда уезжала. За ним не просто... наблюдают. Его контролируют постоянно, полностью. Как я, например, контролирую свои пальцы. - Нгойл протянула стакан мужу, чтобы он тоже сделал глоток, при этом специально пролила немного воды. Самое страшное, дабан могут внушить любое поведение, а Ольтер жёстко подчиняется командам извне. Вероятно, в СпецСлужбу он отправился не добровольно. В любой момент этот мужчина может сделаться очень опасен и неуправляем. То есть в момент, назначенный теми, кто всё это сотворил. Начнёт поступать как свихнувшийся риг, отвергая и собственное сознание, и разумные команды извне. И тогда будет способен на что угодно. Причинит любой вред.
   Я даже думала отправить дабан в Дом Отвергнутых. Если Ольтер утратит всякую связь со мной, возможно, его просто оставят в покое. Но, может быть, и не оставят...
   Вскрикнув, Арие отпрянул от жены.
   -Нет, Нгойл. Ольтер не переживёт такого позора. И это несправедливо, если на нём нет даже тени вины. Сейчас он ведёт себя безупречно. И он стоит в Золотом Круге. А как же дети?... - Переполненный эмоциями каса даже начал заикаться.
   Закинув тонкую руку за голову, Нгойл задумчиво смотрела на коленопреклонённого мужа, думая, что наяву её каса, даже прекрасней, чем представлялся по памяти. Ради неё он принял Закон Круга, оставив свой народ и свои обычаи, но остался тем же самым благородным воином, не желающим ничего знать о коварстве и подлых ударах в спину - чему, к сожалению, очень хорошо выучились сами гутис.
   И ни единого раза Арие не позволил себе даже малейшей несправедливости по отношению к дабан. Наоборот, искренне считает, что это ему перепадает незаслуженно много внимания жены. Конечно, именно такому поведению и обучают мужчин гутис, но так ли хорошо учат? В точности следовать Законам Круга непросто. Для Арие это оказалось естественно как дыхание.
   Нгойл осторожно потянула мужчину на себя, больше всего страшась, что каса опять попробует испытать над ней свою колдовскую власть - и тогда их снова унесёт лавина вожделения.
   -Всё это я помню, Арие. Значит, обязана найти концы этой подлой истории. Разобраться и оборвать их, а ещё лучше - уничтожить. Чтобы защитить Оле по-настоящему.
   Пришло время... спровоцировать тех, кто наблюдает за дабан. И сделать это придётся тебе. И не просто так, а по очень серьёзному поводу. Чтобы у Ольтера не возникло никаких сомнений в собственной вине.
   -Но каким образом, Нгойл?
   -Ты уже сообщил дабан о новом предложении Шин?
   -И не собирался. Ведь это только приманка, как можно верить Шин. Я никуда не поеду.
   -Ты - нет. Но завтра, то есть уже сегодня, потребуй от Ольтера, перед самой поездкой в Золотой Круг, поставить монитор. Когда он возмутится, расскажи, что опасаешься новых притязаний Шин и упомяни о Герре и полученном письме. Тебе придётся сыграть очень жестоко, чтобы вынудить Ольтера совершить... достаточно некрасивый поступок. Возможно, даже нарушить Круг. Скажи, что запрещаешь даже думать о встречах с Шин, обвини дабан в непристойном поведении. Возможно... он попытается сопротивляться, тогда пообещай наказать. В конце концов запрети всё, даже посещения Золотого Круга. Будь несправедлив, каса, чтобы он сделал попытку вырваться вопреки всему.
   Если он сорвётся... Посмотрим, к чему принудят дабан в такой ситуации, что они смогут сделать? Надеюсь, что для хозяев Ольтера угроза его полной изоляции покажется достаточно серьёзной, чтобы они как-то вмешались и проявили себя. - Если Арие и порывался что-то переспросить или даже возразить, то ничем этого не выдал. Ну, вот он и получил то, чего так хотел: будет помогать жене. Правильно предупреждал его Наставник: с желаниями надо быть осторожнее - иногда они исполняются. Нгойл привстала, чтобы собрать разбросанную одежду, предупредила на всякий случай. - Никто не должен догадаться, что я побывала Дома.
   Гутис собиралась уйти не оглядываясь, но взгляд снова потянулся к неотразимо притягательному телу Первого мужа, заблудился где-то между напряжённых сильных ног. Рассердившись на себя, Нгойл рывком распахнула дверь, ведущую наружу, в примыкавший прямо к рабат сад.
   Каса и не подозревал, что оттуда тоже существует выход. Он перевернулся на живот и замер, прислушиваясь к собственному сердцебиению.
  
   Привычным жестом Ольтер сложил руки и произнёс полагающиеся слова приветствия, но при этом даже не попытался вежливо улыбнуться.
   -Ты удивительно хорошо выглядишь сегодня, Уважаемый Ольтер. Новая причёска тебе идёт.
   -О, Уважаемый Арие, ты не можешь быть недоволен. Теперь я только тем и занимаюсь, что украшаю себя, хотя и не понимаю, для кого всё это делаю?
   -А разве ты не должен ещё и повторять Завет?
   Губы Ольтера непроизвольно дёрнулись. Он едва сдерживался.
   -Какое занятие ещё ты придумаешь для меня, Уважаемый Арие? Я знаю, что провинился, но... я провёл в рабат слишком много времени. Лучше бы ты распорядился выпороть меня, а не запретил встречаться с детьми.
   -Успокойся, Ольтер, - подал голос Наставник, пришедший в агрит вместе со своим воспитанником. - Вспомни о почтительности. Ведь сегодня ты снова едешь в Золотой Круг.
   -Первый муж моей жены разрешает? - нарочито удивлённым голосом отозвался дабан, хотя уже был облачён в золотое платье.
   -Не забывай о достойном поведении, Ольтер, - снова напомнил Наставник.
   Дабан слегка повёл плечами, словно платье сделалось тесным.
   -Трудно забыть. Мне напоминают об этом слишком часто.
   -И всё-таки ты забываешь, - хмуро повторил Арие, избегая вызывающе прямого взгляда Ольтера, - что в Золотом Круге бывают самые разные гутис. И может случиться так, что ты останешься с кем-нибудь наедине. - Дабан выставил вперёд подбородок - каса бесцеремонно поучает его, чтобы ещё раз унизить. - Я требую, чтобы отныне ты покидал Дом только с монитором, как и полагается Уважаемому мужчине гутис.
   -Что?! - Черты лица дабан исказились. - С монитором в Золотом Круге?! Ты собрался сделать из меня посмешище? - Наставник за его плечом рассерженно зашипел, но Ольтер не обратил на это внимания. - Гутис сразу же это поймут.
   -Главное, чтобы это поняла Уважаемая Шин.
   -Шин? - Из Ольтера словно выпустили воздух.
   -Твоя бывшая жена является наследственным членом Золотого Круга, а иногда даже посещает его, так что ваша встреча не исключена. Между прочим, Шин снова обращалась ко мне, обещала встречу с Герром... Так что без монитора ты не переступишь порог.
   Пока Наставник, рассерженный поведением воспитанника, ставил монитор, Арие ждал, отвернувшись к окну. Распоряжаться Вторым мужем как строптивым оло было неправильно, но иного выхода не было. Наконец каса повернулся, испытующе посмотрел на мужчину дабан.
   -Ольтер, ты ведь понимаешь, что это необходимо.
   -Теперь ты позволишь мне встретиться с сыном?
   -Конечно, нет.
   Чуть не сбив с ног Наставника, Ольтер схватил явно издевающегося над ним мужчину каса за плечи.
   -Чудовище, как ты можешь мне запрещать.
   -Ольтер! - Замешкавшийся Наставник попытался оттащить дабан назад, не прибегая к парализатору. Ольтер снова оттолкнул его, но Наставник уже активировал парализатор. Удар пришёлся по руке - плечо сразу онемело, потом загорелось огнём. Рука повисла.
   -Нет. Не в агрит. - Арие прикрыл собой мятежного дабан. - Немедленно возвращайся в рабат, Ольтер. - Наставник дёрнулся к дверям поспешнее своего воспитанника, но каса снова вмешался.
   -Уважаемый Наставник, вы примерно накажете его позднее, а сейчас задержитесь. Мы должны... кое-что обсудить.
  
   Чудовищная нелепость происходящего довела дабан до нового приступа отчаянья. Гнева Наставника Ольтер боялся не меньше, чем посещения ахваг. Потому что точно знал: при любых наказаниях Наставнику точно также плохо, как и ему, если не хуже. Круг Нерушимый, ведь он никому не желал зла, почему всё так получилось?
   В голове оглушительно гудело и гремело, словно там непрерывно били в барабан. Ольтер не обращал внимания: куда угодно, только не обратно, в ставший ненавистным рабат. Только не туда, куда посылает Арие. Упрямо, назло самому себе, Ольтер свернул к выходу, прямо на площадку плоттеров.
   Если бы Второй муж слышал о самой последней Охранной системе Дома, то знал бы, что никакой побег невозможен. Но дабан ничего не подозревал, поднял свой плоттер как обычно и задал ему новый, но хорошо памятный курс. О последствиях старался просто не думать: всю дорогу упрямо злился на Арие и пытался даже не вспоминать о Наставнике.
   Шин оказалась Дома, но это было единственной удачей. Новая встреча с отвергнувшей его гутис была похожа на дурной сон. При виде бывшего мужа Шин презрительно скривила розовый рот, даже не подумала ответить на приветственные слова. Совершенно один, в разорванном на плече золотом платье, с онемевшей от парализатора рукой - и это отец пятерых детей, мужчина, Стоящий в Золотом Круге.
   -Итак, Второй муж Нгойл уже ведёт себя подобно оло из Заведения? Поучись тогда у Арие, он специалист в этом деле.
   В голове вдруг всё стихло и наступила удивительная ясность. Как он мог... нарушить приказ Арие и отдать себя во власть Шин! Ольтер замер в центре своего бывшего агрит, осознавая неотвратимый ужас уже сотворённого - и не находя никаких оправданий. Попытался прикрыть здоровой рукой порванное на плече платье.
   -Уважаемая Шин, я приехал в твой Дом только ради своего сына. Ты обязана вернуть Герра, ты знаешь Закон. Первое официальное заявление от Нгойл, и в этот Дом придут тиори. - Ольтер даже не пропустил обращение Уважаемая.
   Гутис покачала в воздухе носком белого сапога, плотно облегающего стройную ногу. Она была в своей обычной униформе и, похоже, не собиралась сегодня в Круг.
   -Ты сделался слишком разговорчив, дабан. Осторожнее... Ты многое мне задолжал, отвергнутый мужчина, посмевший встать в Тёмный Круг ради другой гутис. Надеялся ускользнуть от меня таким образом? Ничего не получилось - ты снова ничей.
   -Ты не можешь этого знать, - попытался защищаться Ольтер. Он же никогда не носил разомкнутого серебряного кольца - символа отвергнутого мужчины.
   Оторвавшись от созерцания собственной стройной ноги, Шин досадливо, как на настырное насекомое, взглянула мужчину, посмевшего возражать. В безжалостно синем взгляде гутис - неужели он имел хоть что-то общее со взглядом Нгойл! - никогда не испытывавшей к бывшему мужу особо добрых чувств, дабан прочитал приговор.
   -Мне известно о тебе всё. - Шин произнесла это таким тоном, что мужчина поверил в самое худшее. - А сейчас... я собираюсь обрадовать тебя. Поскольку Уважаемая Бояр до сих пор неравнодушна к твоим, уже не интересным Нгойл прелестям, хочу сделать своей подруге неожиданный подарок.
   Ольтер попытался ответить достойно - только ничего по его воле больше не получалось. Лишь рот улыбался сам по себе, словно кто-то раздвигал губы. Стискивая зубы, дабан запоздало попытался сопротивляться, но это оказалось хуже, чем бесполезно. Он сражался буквально с самим собой, и безнадёжно проигрывал сражение. Во всяком случае... у него стоит монитор, запоздало вспомнил мужчина дабан, но от этой мысли легче не сделалось. Арие никакой монитор не защитил.
   От глаз Шин было не скрыться, гутис прекрасно понимала, что происходит с мужчиной, и это немного забавляло её. Паника в сердце дабан нарастала как снежный ком, стремительно переходя в леденящий ужас: то, что происходило с ним, наверняка было как-то связано с Подавителем воли (О подобном способе насилия над оло ему шепотом поведал Арие). Иначе почему он никуда не бежит, а стоит и даже улыбается? На ресницах повисли бессильные слёзы. Последним и единственным желанием стало разбить голову о стену, чтобы сопротивляться хотя бы так. Неожиданно для себя Ольтер вспомнил забытых богов Дабан и беззвучно воззвал к Светлому Ялогу, моля о защите.
  
   Бояр не заставила себя ждать слишком долго: появилась сразу же, как только Ольтера доставили в тапес (Шин не хотела, чтобы любовное свидание проходило в её Доме). Золотой наряд гутис означал, что Бояр торопилась, приехала прямо из Круга. Приблизилась, взяла за руку, произнесла своим бархатистым голосом:
   -Итак, решил стать благоразумным мальчиком? Шин обещала, что ты больше не будешь понапрасну сердить меня. Что у тебя с рукой, Ольтер? Неужели Шин причинила тебе боль? - Мужчина отрицательно качнул головой. - Тогда улыбнись, и я буду очень ласкова. Тебе всё понравится, упрямый мальчик.
   Ольтер промолчал. Он мужчина гутис, от которого, в любом случае, требуется добровольное согласие - так утверждал Наставник. Припомнив наяву собственную добровольность, когда он впервые становился в Тёмный Круг после жесточайших унизительных наказаний-пыток, дабан невольно содрогнулся. Гутис сразу ощутила его дрожь. Провела кончиками пальцев по щеке упрямого молчаливого мужчины, прошептала успокаивающе:
   -Не волнуйся так сильно, дабан. Оло помогут приготовиться и вылечат руку, а я вернусь немного позднее, когда ты успокоишься и будешь полностью готов к встрече. Я позабочусь, чтобы тебе было приятно.
   Заново осознав, что это не сон, а жуткая явь, дабан напряг все мышцы лица, ухитрился через силу прохрипеть:
   -Нет. Это не настоящее. Я никогда...
   -Тихо. - Гутис приложила палец к его губам. - Всё настоящее.
   -У меня монитор.
   -Конечно, я знаю. Монитор нам не помешает...
  
   Сразу же после ухода велл появились слуги. Умело и даже почтительно выполнили всё, что требовалось. Мужчина верил и не верил, что всё это происходит с ним - но какие доказательства требовались ещё? Он лежал на постели в чужой спальне, как покорная безвольная живая игрушка, и даже улыбался, и заранее понимал, что сделает всё, что захочет Бояр. И ничему монитор не помешает - Наставник ошибся. Даже подумалось: "Скорее бы всё закончилось..." Перевернувшись на живот, мужчина уткнулся лицом в подушку, чтобы ничего не видеть и не слышать. Хотя увидеть что-либо было трудно, оказывается, Бояр предпочитала темноту.
   Ольтер даже не расслышал, когда гутис подошла. Прохладные пальцы, лёгкие, как прикосновения бабочки, коснулись плеч, сдёрнули покров. Ольтер беззвучно охнул, словно в ответ что-то болезненно кольнуло в висках, нехотя отпустило.
   Никакого приказа Ольтер не услышал и поэтому решил не поворачиваться лицом к гутис. По крайней мере, он в этом не участвует. Это было слабое утешение, но дабан и не искал сейчас утешений - только незаметно сам вовлёкся в непозволительно-стыдную игру. Бояр никуда не спешила, руки опускались всё ниже и ниже, и изголодавшееся тело дабан отзывалось. Сопротивляться, даже просто устоять не получалось - Ольтер сам подставлял спину и бёдра под слишком чувственные прикосновения, сам повернулся на бок, потом на спину.
   "Нет, ничего этого он не хочет. Жар по всему телу и, одновременно, озноб - всё лишь оттого, что слишком давно ничего подобного не происходило. Круг Милосердный, ведь последнее, что было - это немного нежности в объятиях Сирелл, - и всё".
   Пальцы гутис деликатно, без всякого напора, касались сокровенных мест, то легко надавливая, то неохотно отпуская. Чудесная игра, всего лишь игра, в которой воля и желание партнёра ничего не значат.
   Но в какой-то момент Ольтер заподозрил, что вовсе не находится под принуждением, а сам желает, чтобы с ним делали именно это. Арие объяснял, что иногда своё положение можно выяснить точно: надо лишь попытаться причинить себе боль. Если получается - в этот миг твоя воля свободна. Дабан с яростью, до крови, прикусил запястье, ощутил благословенную боль - значит, он способен руководить своими действиями и желаниями. Что дальше? Ольтер даже не попытался оттолкнуть гутис, наоборот, послушно изогнулся, отдаваясь умелым рукам, которые вели его к неотвратимому взрыву.
   Острое, почти забытое, сладостное ощущение пронзило насквозь. Дабан явственно услышал собственный громкий стон, стон откровенного наслаждения.
   Вот теперь можно было прыгать в пропасть стыда и отчаянья. Кажется, никто его больше не держал.
   Круг признаёт только желания гутис, дозволяя им делать почти всё. С мужчинами иначе. Если мужчине гутис и разрешались излишества в альятте, то они оправдывались исключительно тем, что были связаны с зачатием ребёнка. Наслаждение тела само по себе недостойно Уважаемого мужчины. Наставник любил повторять: "Строгость, послушание и чистота. Радости тела отвлекают от выполнения долга". Сколько раз Ольтер выслушивал это наставление и повторял его сам.
   Однако в наставлениях Круга существует лазейка, которую вынужден признать даже строгий Наставник. Гутис сама вправе решить, что именно правильно, а что нет. Шин никогда не давала мужу слишком много, приучив к строгой сдержанности. Наслаждаться его научила Нгойл: и взглядом, и дыханием, и случайным прикосновением, и словами, и яростной похотью, и ещё бесчисленным количеством даже не называемых, разных и неожиданных способов. Всё назвала правильным и творила колдовство прямо в Круге. "Но, может, Бояр тоже права...", - мелькнула неявная мысль, словно тень от тени, пока сознание оставалось затуманенным.
   Только ничего не закончилось, желание ещё не было утолено, наоборот, разбуженное, начало собираться вновь, лишая остатков стыда. "Наставник прав - это безумие, я, точно, схожу с ума". Ольтер неуверенно потянулся к гутис рукой и едва не схватил.
   Только Бояр не собиралась ничего продолжать. Одобрительно похлопав мужчину по бедру, встала, стремительно растворилась в темноте. Осталась лишь раскрытая постель, остро пахнущая его собственным вожделением, смешавшимся с непривычным ароматом свежих, ещё не успевших просохнуть, недавно сорванных луговых цветов. Очнувшись от наваждения, Ольтер отчаянно вцепился в край постели. Прощения не было и не могло быть - он нарушил чистоту Круга с чужой гутис. Нарушил добровольно, разве нет?
   Неожиданно из-за ширмы появился свет, в жёлтом круге возник оло.
   -Дос, я приготовил всю вашу одежду. Когда вы будете готовы, я провожу вас к плоттеру.
  
   Лицо Наставника было покрыто некрасивыми красными пятнами. Возвращение беглого воспитанника он встретил угрюмым молчанием, даже не спросил, кто починил платье и вылечил руку. Накинул на плечи Ольтера какой-то платок и потащил провинившегося мужчину в рабат. Дабан не сопротивлялся, послушно пошёл вперёд, навстречу всем карам и наказаниям. Он даже подумал о Доме Отвергнутых.
   Когда выяснилось, что Золотое платье одето прямо на голое тело, Наставник снова ничего не сказал. Дабан тоже упрямо молчал, словно разучился говорить. Только после купания, закутавшись в огромное покрывало, наконец заговорил:
   -Я поехал не в Золотой Круг, а в Дом Шин. Оттуда меня увезли в какой-то тапес... На свидание с Бояр. Я нарушил Круг, Уважаемый Наставник.
   Наставник ахнул, бессильно осел на скамью. Произнёс не своим, глухим голосом:
   -Что ты наделал, Оле. Как ужасно, Оле. Ты хоть понимаешь, как рассердится Уважаемая Нгойл? А Уважаемый Арие? Никогда не видел Первого мужа в таком гневе. Тебе нет оправданья, Круг раздавит тебя. Нет, я не верю - для тебя нарушить Круг невозможно.
   -Возможно, - упрямо повторил мужчина, опускаясь перед Наставником на колени и глядя на него снизу вверх невыносимо-жгучими серебряными глазами. - На мониторе есть всё. Ты никогда не учил меня подобному поведению.
   Наставник всплеснул руками.
   -Ты потерял разум, дабан.
   Ольтер тоже так думал.
   Переодевшись в строгое платье и спрятав волосы под платок, он наконец решился идти наверх - встречи с Арие было не избежать. Только попросил отпустить его одного - признаваться перед Арие в Нарушении Круга в присутствии Наставника было слишком невыносимо. Однако вместо каса в личном агрит Хозяина Дома находилась Ламма. Она сильно изменилась за последнее время: укоротила волосы, сменила причёску - чёрные волосы были высоко приподняты и затянуты в один тугой хвост. Ольтеру никогда не нравились такие причёски у гутис, но сейчас было не время это обсуждать. Может, такое время больше никогда не наступит. Он даже не смог приказать дочери уйти. Старшая дочь взглянула на вошедшего отца поразительно невозмутимо.
   -Чего ты добился, Ольтер? Стал мужчиной, недостойным уважения.
   Оправдываться перед дочерью было нечем, и дабан почти обрадовался, когда появился Арие.
   Каса прошёл к окну, затем повернулся к нему спиной. Арие было не по себе, хотя он хорошо это скрывал. То, что предстояло сказать, было несправедливо. Во всяком случае, не Арие осуждать и наказывать Ольтера. Дабан лишь в точности повторил его ошибки, причём сам-то каса делал их добровольно, хуже того, по глупости, а Ольтер - по принуждению.
   -Вопреки моему запрету ты самовольно покинул свой Дом и отправился в чужой. Я знаю о твоих причинах, Ольтер, но все они никак не оправдывают безрассудного поведения, и ты сам это понимаешь. - Ольтер и не пытался возражать. Застыл, скрестив руки. - Ты хотя бы видел Герра?
   -Нет, Уважаемый Первый муж моей жены. Герра не было в Доме Шин, я так думаю.
   Не выдержав, Ламма шагнула вперёд:
   -Уважаемый Арие, что всё это означает? Как мой отец сможет жить дальше, если Нгойл отвергнет его окончательно?
   Ольтер только попытался что-то произнести в ответ. Каса вместо него слегка обнял девушку за плечи, прикрыл её рот ладонью:
   -Не спеши быть нетерпимой, Уважаемая дочь Нгойл. Нам всем слишком нелегко сейчас.
   -Но ведь Нгойл обязана отвергнуть недостойного мужчину.
   -Кто может приказать гутис сделать что-либо против её желания?
   -Но таков обычай Круга, Уважаемый Арие. Почему Нгойл должна нарушать обычай ради недостойного. Ведь он...
   -Гутис имеет право прощать.
   -Ты говоришь такие слова, чтобы утешить меня?
   -Нет, гутис не нуждается в утешении. Но я знаю, насколько сильно Нгойл дорог твой отец. И я сам испытал великодушие жены. Иди сейчас наверх, Ламма. Разве твой баули не ждёт тебя? И сегодня я сам приду послушать о твоих успехах.
   Ламма взглянула через плечо на отца, небрежно взмахнула рукой, бросила ему в лицо:
   -Я поступаю в Школу Надзора за Защитой Круга. Ведь ты этого хотел, Ольтер? - Она прошла мимо отца к двери. Высокая и одновременно очень изящная, узкобёдрая, длинноногая, ещё слишком юная гутис с иссиня-чёрными волосами, оттягивающими назад горделиво-царственную голову.
   Арие дождался ухода девушки, но затем буквально набросился на мужчину дабан, швырнул его в кресло:
   -Что же с тобой произошло в Доме Шин, Ольтер? Твой монитор чист? - Каса был убеждён в положительном ответе, ведь с монитором настоящая близость невозможна. К его изумлению дабан отрицательно качнул головой, произнёс едва слышно:
   -Я нарушил чистоту Круга. - Ольтер надеялся, что Наставник уже доложил всё. Оказалось, самое худшее он скрыл.
   -О! - Арие уставился на мужчину дабан в неподдельном ужасе. Наконец смог продолжать нарочито ровным, спокойным голосом.
   -Вызвать Наставника, или позволишь мне прикоснуться к твоему монитору?
   -Наставник уже снял его. - Внутренне Ольтер подготовился ко всему. Он разжал ладонь и положил монитор на край стола. - Вот он.
   Мужчины смотрели запись, явно смущаясь присутствия друг друга. Монитор сохранил все подробности, сопутствующие физиологическому процессу бесстыдного возбуждения, получившего естественную разрядку. Все ощущения. Всё как наяву, даже ярче. Ольтер сам не представлял, насколько бурно у него всё происходило. Хотя возможности монитора оказались не безграничны: самой гутис на записи не оказалось - Бояр держась в стороне, ведь настоящего совокупления не было.
   Арие растерялся окончательно... Лучше бы ничего этого не видеть, но... непоправимого, того, что каса сам делал в Заведении, дабан не совершил. Если бы только рядом с Ольтером была не чужая гутис.
   Первый муж отошёл к самому дальнему окну, отвернулся, обхватил себя обеими руками. Неожиданно для себя от увиденной сцены он тоже возбудился, под одеждой сделалось влажно.
   -Круг Свидетель, ты бесстыдно нарушил Закон. Я могу лишь молить Нгойл о милосердии ради твоих детей. Чтобы Нгойл не отказала им в праве носить имя Оус и не объявила незаконными - ведь никто из них ещё не признан. Но что мне делать с тобой, Ольтер?
   Каса произносил те слова, что был обязан говорить. Никаких звуков за спиной он не расслышал( мягкий ковёр скрадывал шаги) и едва не вздрогнул, когда мужчина дабан заговорил, стоя уже прямо за ним:
   -Не знаю, какую власть доверила тебе Нгойл, Уважаемый Арие. Надеюсь, ты захочешь быть добр ко мне. Но ты должен знать: я не нарушил Закон рождения только потому... что гутис не захотела этого от меня... Я с благодарностью приму любое твоё решение, Первый муж Нгойл.
   Оборачиваться Арие не захотел.
   -Наставник ещё не наказал тебя?
   -Нет, он ждёт твоего решения, Хозяин Дома Нгойл.
   -Отправить тебя в Дом Отвергнутых я не могу - таких больших полномочий Нгойл мне не оставила. Пусть она сама решит твою участь, когда вернётся. Но... я запрещаю покидать рабат. Совсем. Ты даже не станешь посещать Золотой Круг. - В голове Ольтера что-то вспыхнуло и отозвалось уже знакомой болью, находясь внутри которой было невозможно думать. Дабан резко дёрнул головой, не понимая, что собирается сделать, но почему-то давление в висках сразу отступило. Ольтер покорно поклонился, хотя сейчас Арие и не мог увидеть его движений. - Не знаю, что решит Нгойл, - повторил каса, - но ты же... не возражал? - Он повернулся лицом ко Второму мужу. - Ведь Нгойл тоже делала с тобою... так?
   Ольтер вовсе не собирался отвечать на возмутительный последний вопрос, резко отступил. Конечно, от мужчины каса Нгойл желала не только детей. Конечно, Нгойл делала с каса и это, и многое-многое другое, о чём дабан даже не догадывался.
   Арие круто развернулся следом. На гладкой груди каса, в приоткрывшемся узком вырезе рубашки, Ольтер вдруг ясно различил чёткий красноватый след от укуса. Дабан даже не сразу сообразил, что это такое. Круг Неумолимый - откуда? Моментально вспомнилось, что личным оло Арие сделался бывший юэль. Сердце сдавило ужасное подозрение, замешенное на вновь возродившейся, никуда и не исчезавшей, мучительной ревности. Всё вместе мгновенно прокрутилось в сознании. И после этого Арие... смеет обвинять его. Прижав скрещенные руки к груди, дабан снова опустил голову и солгал:
   -Да.
   Арие перевёл дыхание.
   -А сейчас возвращайся к себе. Посещать тебя в рабат будет запрещено даже Наставнику. Чтобы наставлять в Правилах Поведения, он будет общаться с тобой по обратному каналу связи. И ещё... Ты снова должен читать Завет, с самого начала. И всё пояснения к Великой Книге.
   -Да, Уважаемый Арие. - Дабан всё сделалось безразлично.
   -Тогда идём. На этот раз я сам провожу тебя в рабат, чтобы ты не сбился с дороги. И пусть смилуется над тобой Неумолимый Круг.
  
   * * *
   Бонир встретила появившуюся на балконе Нгойл нарочито безразличным взглядом, отметила определённый беспорядок во внешнем виде, поставила недопитый бокал с фрезом на широкий выступ стены, слегка похлопала в ладоши.
   -Понимаю твой высокий долг, дочь Ламмы-Лаурит. Чистота мужчины перед Кругом - прежде всего. Прекрасное представление. Ольтер даже не подозревает, что не сумел нарушить Круг. Несчастный любовник. Тайно наслаждаться собственным мужем - это особое извращение.
   Наполнив фрезом свободный бокал, Нгойл присела на подлокотник плетёного кресла, с удовольствием сделала большой глоток ароматного густого напитка - на её новой работе ничем подобным не угощали.
   -А он действительно испытал с тобой подлинное вожделение? Или была лишь симуляция? Шин предупреждала меня о сильном Подавителе воли.
   Улыбка Нгойл давно погасла, осталась только угроза.
   -Ради желания гутис существуют оло или отверженные. В Виарон уже появились привлекательные юэль из Окая. Желать чужого мужчину - это всегда преступление, Стоящая в Круге. Признайся, на этот раз ты переступила через край. Твой каприз слишком далеко тебя завёл, я вынуждена защищаться. - Бонир пожала плечами, затем выразительно скривила губы: она вообще не признавала юэль.
   -А я не представляю, для чего Корпусу иметь своё Заведения. Ведь у вас существуют особые соблазны.
   Нгойл вынужденно усмехнулась.
   -Шин использует тебя. Ты доверилась моей сестре, Бонир - и очень просчиталась. Склонность к приключениям с чужими мужьями завела тебя слишком далеко. Тебя втянули в преступление против Круга.
   Бояр невольно поёжилась. Конечно, она не подавала виду, но предупреждения Нгойл действительно испугалась, тем более что сегодня с дабан всё происходило непонятно. Прежде всего Ольтер был не из тех мужчин, которых тянет на приключения. Наоборот, муж Нгойл был безупречен всегда. Именно это и привлекало Бонир. И когда Шин сообщила, что дабан ждёт, изнывая от желания... она очень удивилась. Конечно, соблазн оказался велик, и Ольтер на самом деле улыбался, встречая её. Бояр воспользовалась бы ситуацией, если бы в тапесе их не поджидала эта сумасшедшая.
   Оставалось только делать вид, что всё в порядке и они почти подруги.
   -Я не могу тебе не верить, Уважаемая Нгойл, но хочу знать гораздо больше.
   Сапфировые глаза сузились, некоторое время Нгойл открыто всматривалась в глаза соперницы, словно читала там её мысли.
   -У Ольтера стоит не обычный Подавитель воли.
   -А что?
   Нгойл внимательно наблюдала за Бояр.
   -Некая... система с особо расширенными функциями. Или ты настолько наивна, что поверишь: Оркас установили мужчине блок, чтобы только порадовать тебя?
   От таких откровений Бонир не сразу пришла в себя, поёжилась, представляя зловещую картинку, которая вырисовывалась за короткими словами Нгойл. Растерянно задала она вопрос, забыв о самолюбии:
   -Оркас...?! Но причём здесь Шин, чего она добивается?
   Даже сейчас Нгойл было неприятно обвинять сестру, особенно перед Бояр. Только кто говорит Шин?
   -Похоже, у нашей Шин заключён договор с игроками, играющими по собственным правилам, и только в свою пользу.
   -С кем это? - Бояр окончательно запаниковала.
   -Я бы ответила, - медленно выговорила Нгойл, - с предателями из СпецСлужбы. Другого вывода здесь не сделаешь. Тебе не хуже меня известно - Оркас очень мало волнует, где, с кем и каким образом развлекаются гутис. Они и сами любят развлечься. Ради удовлетворения любопытства Оркас не стали бы хлопотать. - Нгойл допила фрез, со звоном поставила бокал на ограждение балкона. - Только вживить в моего мужа такую биопсихокорректорную схему... Даже Корпусу это сегодня не по зубам.
   Бояр позеленела. Даже не стала допытывать, уверена ли Нгойл в обвинениях, и требовать доказательств. Сказанного и так было слишком много, чтобы хотелось узнать лишнее. Призналась беспомощно:
   -Я ничего не знала.
   -Что ж, Бояр, ты подставилась только сама. Однако... ты стоишь в Золотом Круге и принимаешь решения. Сейчас я вижу - ты испугалась, и это правильно. - Промолчав, Бояр отвернулась. - На чьей ты стороне, Бонир? На стороне Золотого Круга и Гутис, или тех, чьих имён я ещё не знаю, но кто притаился в непроницаемой тени СпецСлужбы.
   Издав непонятный горловой звук, Бояр подавила едва не прозвучавший вопрос. Всё-таки вернула себе часть самообладания, повернулась лицом к вопрошавшей.
   -Я стою в Круге, и здесь для меня нет никакой другой стороны. - Она сделала паузу, заставила себя улыбнуться. - Однако... не обещаю, что навсегда отказалась от дабан. Ещё ни один понравившийся мне мужчина не уходил от меня. Спорим на...
   Как раз в этот момент на балкон упала тень. от тапеса плавно отошёл плоттер, увозивший мужчину дабан. Нгойл не стала смеяться над словами Бояр. Просто отложила последнее предупреждение в памяти, хотя сейчас было и не самое подходящее время для выставления счетов.
  
  
   Глава 8
  
   Наставник
  
   Мужчины гутис исключительно редко пользовались Внешней Связью - это никак не поощрялось, поэтому Арие не слишком уверенно ответил на вызов, поступивший от Бояр. Кроме того, даже уверенный, что Бонир не сможет проникнуть в Дом, каса серьёзно опасался этой гутис.
   Он встал в границах сферы. Приветствуя гутис, сложил ладони перед грудью. Запястья мужчины были украшены браслетами времён царства Садди. Подлинными, вырезанными древними умельцами из молочно-зелёного камня вручную, и уже тогда стоившими целое состояние. Теперь они и вовсе не имели цены.
   -Приветствую вас, Стоящая в Золотом Круге.
   У гутис одобрительно дрогнул уголок рта:
   -Жаль, милый каса, что с тобой рядом нет Уважаемого Ольтера. При нашей последней встрече мужчина дабан доставил мне огромное удовольствие. В знак благодарности я собираюсь помочь ему, наконец, отыскать пропавшего сына.
   -И я, и мой аль-атар будем благодарны за любую помощь, Уважаемая Бояр. Но, к сожалению, Уважаемый Ольтер не сможет поблагодарить вас лично.
   -Не зарекайся. - Гутис снова усмехнулась и вытянула вперёд руку, словно собираясь прикоснуться к каса прямо через размытый контур сферы. Тот инстинктивно сделал шаг назад, но взгляд не опустил. - Юный Герр находится сейчас в Плизе, в Школе Наставников.
   -Но... Уважаемая Бояр, сына Ольтера не могли принять в Школу без согласия Нгойл.
   -Что я могу тебе сказать... Возможно... я говорю только возможно, что сведенья об этом мальчике были не слишком точны, если в Школе не возникло никаких вопросов. Но, ты понимаешь, мужчина каса, что не можешь ехать туда один - это бесполезно. Братья-Наставники не согласятся даже разговаривать с мужчиной. Но если хочешь... - Гутис лукаво подмигнула. - Я найду время съездить на Плизу... вдвоём с Ольтером?
   -Благодарю за любезное предложение, Уважаемая Бояр. Уверен, вы не посчитались бы ни с каким трудом, чтобы помочь старшему сыну Ольтера. Вряд ли мы вправе так сильно вас затруднять.
   До отвращения благопристойные фразы выговаривались через силу. Лицо Арие сохраняло во время разговора приветливую улыбку, хотя мужчина отлично помнил, какое зло причинила эта гутис Ольтеру.
   Ещё раз поблагодарив от имени жены, каса погасил сферу.
  
   Немного позднее, так и не покинув саколь жены, где была установлена Внешняя связь, каса послал за Ламмой и Оссиль.
   Девочки никогда не были особо дружны, скорее, наоборот. Ламма завидовала сестре по банальной причине: та официально считалась Первой дочерью Нгойл, поскольку являлась старшей дочерью Первого мужа. Простить этот факт дочь Ольтера не могла, поэтому, не имея возможности открыто выражать свою зависть, не забывала насмешливо-снисходительно выгибать бровь в ответ на любые действия сводной сестры. И, кроме того, как старшая по возрасту, постоянно делала Оссиль ядовитые выговоры и замечания. Отвечать тем же Оссиль ещё не могла, но не слишком уступала: показывала в спину старшей язык и сплетничала про неё братьям.
   Арие посадил девочек по обе стороны от себя, взял их за руки, но обратился непосредственно у своей дочери:
   -Я буду говорить сейчас о вашем брате, Герре. В будущем он предназначен стать твоим мужем. Ты ведь хорошо понимаешь, маленькая гутис, что уже сейчас отвечаешь за него.
   Большие глаза девочки сделались еще больше - настоящие зелёные озёра.
   -Что ты знаешь о Герре, отец?
   У Ламмы выразительно изогнулась тонкая бровь. Какая несдержанная малышка - ведь Арие сейчас всё расскажет сам.
   -Я только сейчас узнал: Герр находится в закрытой Школе Наставников на Плизе. Я хочу, чтобы вы съездили туда - обе, и потребовали возвращения брата Домой. "Если только не поздно", - вдруг промелькнула ужасная мысль. - Немедленно, прямо сейчас.
   -Но, - Ламма даже привстала. - В Школе Наставников требуется исполнение формальностей, и, кроме всего прочего, добровольное заявление самого Герра.
   Оссиль тоже встала следом за сестрой.
   -Отец, разве... Герр мог так сделать?
   Арие сочувственно посмотрел на Ламму. Дочь Ольтера выглядела совсем не встревоженной, ну, разве чуть-чуть. Но каса знал точно - она скрывает собственную тревогу только из-за Оссиль. На самом деле Ламма ревниво любит всех своих братьев.
   -Вы - гутис, и должны понимать, что Герр наверняка запуган, поэтому, может совершить ошибку. Нетрудно представить, чем могла угрожать мальчику Шин. Вы можете и обязаны убедить брата, что он находится под вашей защитой, и вы его не оставите.
   Ламма резко прервала Первого мужа матери:
   -Как жаль, что я не могу просто приказать брату. Герр способен просто заупрямиться, он же весь в Ольтера? А я из-за начала учёбы не стала спешить с получением Признания Круга.
   -Если Герр попытается упрямиться и возражать - это будет неправильно и очень плохо. Он должен подчиняться сёстрам добровольно. Забрать его силой вы тоже имеете право, достаточно показать в Школе Брачный Договор. Но... лучше обойтись без Договора. Из-за него может потребоваться разбирательство в Суде Круга, если Наставники настроены резко против.
   -Значит, мы поедем совсем одни? - поинтересовалась Оссиль.
   Арие чуть виновато улыбнулся:
   -Не думаю, что это опасно для вас, дочери Нгойл. К сожалению, я никак не могу ехать. Мне запрещено.
   -Хорошо. - Сама Ламма не очень тревожилась из-за опасностей поездки и отлично понимала положение мужчины каса. - В крайнем случае, я могу обратиться за помощью к Сестре-Наблюдательнице Тайтред.
   -О, Ламма! - Арие не знал, как произнести "нет". - Надеюсь, что помощь не понадобится.
  
   В плоттере старшая сестра покосилась на младшую, одевшуюся для столь ответственного дела в совсем детское смешное платье с пышными оборками по подолу, расшитыми розовыми, зелёными и жёлтыми цветами. Будущая Оркас снисходительно усмехнулась. Сама Ламма была в строгой униформе СпецСлужбы, хотя и без золотого круга на груди - ведь она ещё не настоящая Оркас. Единственное украшение - ярко-алая лента, обвивавшая тяжёлый хвост волос.
   -Тебе хотя бы нравится мой брат?
   Неожиданно младшая сестра ответила строгим взглядом, в упор:
   -Очень нравится, сара.
   -Хм... Но Круг Свидетель... Герр боится тебя. Вернее, не тебя сейчас, а когда ты вырастешь и сможешь поступать так же как Шин. - Ламма медленно усмехнулась. - Знаешь, сара, тебе ведь не обязательно исполнять Брачный Договор. Ты вправе расторгнуть его в любое кольцо.
   -Ламма, - строго отозвалась Оссиль, и последовавшие слова звучали в устах юной девочки странно. - Герр боится не меня. Он боится обязанностей мужчины, стоящего в Тёмном Круге.
   Ламма кивнула, соглашаясь. Малышка правильно всё понимает.
   -Почти все мальчики часто этого боятся, но не становятся из-за глупых страхов Наставниками. Дай мне обещание, Оссиль: если в своё время Герр пожелает встать в Тёмный Круг ради какой-то другой гутис, сам пожелает - ты позволишь ему. И не будешь принуждать насильно... - "Как Шин принуждала отца", - едва не договорила вслух дочь Ольтера.
   Оссиль ответила не сразу, задумалась, поправила мягкие складки юбочки, снова произнесла серьёзно, как совсем взрослая гутис:
   -Да, сара. Если Герр пожелает сам, я не стану его принуждать, Круг Свидетель.
  
  
   Школа Наставников предстала перед глазами дочерей Нгойл мрачным древним сооружением, неприступной крепостью, совершенно не похожей ни на какие иные здания в Гутис. Толстые глухие стены прорезали редкие щели окон, утопленные внутрь каменной кладки, непрозрачные, и для чего-то дополнительно затянутые решётками. На сложных кованых переплетениях играли тёмные блики. В другое время эта Школа имела шанс заинтересовать Ламму в архитектурном смысле, но сегодня юная гутис лишь окинула мрачный фасад равнодушно-надменным взглядом, непроизвольно подражая взгляду Тайтред.
   Внутри Школы было лишь немногим веселее и уютнее. Очень высокие потолки, абсолютно голые отштукатуренные стены пустынных коридоров, серый с белым пол. Также холодно выглядел и саколь Ведущего Наставника Школы. В нём красовался один длинный стол и один стул для посетителя, который должен был сидеть на нём, очевидно, в качестве обвиняемого. Что-то было в этом неуловимо знакомое, напоминающее приёмы самих Оркас, всегда стремящихся произвести нужное впечатление. Пожав плечами, Ламма обошла стул, приблизилась прямо к восседавшему во главе стола Наставнику, посмотрела в упор, обычным спокойным взглядом гутис. Едва заметно кивнула, что можно было при большом желании счесть приветствием:
   -Я Ламма Оус, а это моя сестра Оссиль.
   Наставник невольно встал навстречу гутис. Одет он был безупречно строго, во всё чёрное, без единого светлого или цветного пятнышка - униформа Братьев-Наставников. Высокий, стройный, безупречно сложённый, хотя достоинства фигуры под жёсткой одеждой были не столь очевидны. Как и обычные Наставники, Ведущий Наставник Школы выглядел не старше обычного мужчины гутис, возраст ему как бы добавлял чёрный костюм, гладкая причёска (тёмно-золотистые волосы были туго стянуты внизу, у самого основания шеи) и, конечно, внушительная манера держаться - этому Наставников обучали специально. Общее впечатление нарушало лишь бледное лицо с прозрачно-синими удлинёнными к вискам глазами в тени длинных ресниц (глаза истинных гутис). Лицо казалось буквально срисованным с осыпающейся стены позабытого подземного святилища в Садди; перед подобным ликом хотелось опуститься на колени и просто молиться, а не помышлять о длинных пушистых ресницах и мягком завитке около виска. Или, наоборот, очень даже помышлять. Дочь Ольтера любовалась странно-безупречными лицами, когда участвовала в восстановлении древних росписей.
   Из-за синих глаз Наставника Школы Ламме здесь не понравилось ещё больше - в обычной жизни дочь Ольтера относилась к такому цвету глаз с предубеждением, и единственным исключением являлась сама Нгойл.
   Наставник слушал нежданных посетительниц не слишком охотно, сделал вид, что удивлён нарушениями, связанными с процедурой поступления Герра. У Ламмы сузились глаза, она прислонилась к краю стола, взглянула на стоящего прямо перед ней Наставника словно сверху вниз.
   -В данном случае мне недостаточно твоего слова, Уважаемый Брат-Наставник. Я бы хотела увидеть документ, подтверждающий согласие Уважаемой Нгойл с нахождением её старшего сына в стенах Школы. Если я не увижу соответствующего документа, а я знаю о возражениях Нгойл, то немедленно, прямо отсюда, направлюсь в СпецСлужбу и потребую расследования этого загадочного дела. - Небрежным жестом Ламма положила руку на плечо подошедшей сестры. - Уважаемый Брат-Наставник, вы обязаны знать, что у моей сары Оссиль, дочери Арие, имеет особые права на Герра. Она вправе видеть брата в любое время, поскольку у них заключён Брачный Договор.
   Мне представляется, что недоразумение, случившееся в вашей Школе - это опасное нарушение Закона. Сомневаюсь, что завтра вы ещё останетесь Ведущим Наставником этой Школы. И ещё одно: отец Герра, Уважаемый Ольтер, является членом Золотого Круга. Все претензии Уважаемого Ольтера также будут охотно выслушаны в Службе Защиты Круга.
   Закончив угрожать, Ламма замолчала, не сводя жёсткого взгляда с Наставника. Если она и ощущала хоть малейшую неуверенность, то это было незаметно даже Оссиль. Брат-Наставник провёл ладонью по полированной поверхности стола, послышался тихий скрип.
   -Герр был принят в Школу с разрешения его Уважаемая матери Шин Оус.
   Ламма буквально отчеканила:
   -По решению Суда Круга Герр является сыном Уважаемой Нгойл Оус. Я слышала о гутис по имени Шин, но она для Герра никто. Запрос в Системную Сеть в подобных случаях обязателен.
   Не выдержав, Наставник моргнул:
   -У меня не возникло никаких сомнений, ведь мальчик сам выразил горячее желание остаться в Школе.
   Юная гутис промолчала, отметая это оправдание как несущественное. В саколь повисло недоброе молчание. Ламма была не права в одном - она ещё не была гутис, значит, не могла ничего требовать и обвинять. Наставник это понимал - на запястье девушки не было парализатора. Формально Наставник мог продолжать спорить, но не захотел. Сложив руки таким образом, чтобы был виден золотой перстень, он объявил своё решение:
   -Да, на этот раз мы не выполнили всех формальностей, удовлетворившись словом гутис. На моей памяти... впервые выясняется, что произнесённое слово гутис так сильно расходится с истиной. Теперь я сделаю соответствующий запрос в Системную Сеть, но вы, конечно, можете увидеть Герра и увезти с собой прямо сейчас.
   -То есть... Герр сможет стать в Тёмный Круг... в своё время?
   -Несомненно. Он не подвергнут изменениям.
   В лице Ламмы впервые что-то дрогнуло, но она промолчала.
   Не повышая голоса, полностью сохраняя самообладание, Ведущий Наставник Школы вызвал в саколь воспитанника Герра. Девушка внимательнее вгляделась в тонкие черты лица, неожиданно задала вопрос:
   -Уважаемый Брат-Наставник, назовите Дом, в котором вы родились?
   Подобные вопросы здесь задавали редко. Поступая в Школу, Наставники как бы утрачивали связи по крови. Впервые за время разговора Брат-Наставник едва заметно нахмурился.
   -Уважаемая Ламма, какое это имеет значение?
   -Разве это тайна, Брат-Наставник?
   -Я Кабери, из Дома Оус.
   Ламма и Оссиль невольно обменялись вопросительными взглядами, но Наставник не собирался ничего уточнять.
   Вскоре в саколь появился Герр. Он уже одевался в тёмную униформу, почти как у старшего Брата-Наставника. Непослушные, всегда рассыпающиеся волосы были туго стянуты и тщательно спрятаны под круглую маленькую шапочку.
   Оссиль первой рванулась к брату, но её остановила рука сестры.
   -Герр. - Голос Кабери остался негромок и ровен. - Твои сёстры убедили меня, что ты находишься в нашей Школе незаконно, без согласия матери. Ты обязан вернуться с сёстрами Домой.
   Герр хотел что-то возразить, но не решился, опустил голову, стиснул внизу ладони.
   -Я подвёл вас, Брат-Наставник, простите. Вся вина лежит только на мне. Я думал... так будет лучше.
   Подойдя к сёстрам, вышедшим ему навстречу, мальчик нагнулся, опустился на колено, коснулся губами сначала запястья Оссиль, взволнованной не меньше его, потом Ламмы, снова встал, повернулся к брату-Наставнику. Тот, сложив ладони вместе, ритуальным жестом дотронулся до его лба.
   -Ты искал свой путь в Круге, мой младший брат. Я понимаю.
   Недовольно хмыкнув, Ламма подтолкнула брата к выходу, прошипела в спину:
   -Он искал свой путь в Круге, герой Гутис.
  
   Усевшись в кресло плоттера немного боком, юноша плотно сдвинул колени. В серой форме воспитанника Школы он выглядел особенно хрупким и по девичьи изящным, хотя, конечно, уже перестал быть ребёнком. Наоборот, Герра уже можно было называть молодым мужчиной. Развернув своё кресло лицом к брату, чувствуя спиной взгляд старшей сестры, Оссиль задала первый вопрос:
   -Это Шин заставила тебя приехать сюда?
   Герр отрицательно покачал головой:
   -Шин было почти всё равно. Она сказала - да, но захотел я сам.
   -Но почему, Ге? Неужели так сильно боишься меня?
   -Нет. - Герр мгновенно вспыхнул. - Извини Оссиль, я просто не хотел становиться... собственностью. Ничьей - даже твоей.
   Оссиль тоже вспыхнула. Неожиданно Ламма остановила плоттер, посадила его, даже приоткрыла дверь наружу. Вытащила из-под сиденья эр-хлыст, сердито взглянула на дочь Арие:
   -Сара, я надеялась, что ты уже способна понимать свой долг и исполнять его. Герр уже достаточно взрослый и должен понести наказание за подобный самовольный поступок. Придётся мне всё сделать самой.
   Решительное лицо будущей Оркас потемнело от давно сдерживаемого гнева, в голосе не появилось и доли сомнений. Оссиль испугалась гнева сестры не меньше, чем брат, хотела что-то возразить, но авторитет Ламмы действовал и на неё. Герр вжался в глубину кресла, прикрылся локтём, хлыст обжёг его крест накрест.
   Не вытерпев слишком сильной боли, юноша вскрикнул, вскочил и внезапно рванулся мимо сестёр, распахнул настежь дверь и бросился бежать. Ламма повернулась к пульту, собираясь дать команду на преследование, но Оссиль схватила сестру за плечи:
   -Сара, что ты наделала!
   Ламма стряхнула её руки, повысила голос:
   -Это твоя обязанность - наказать Герра за своеволие.
   Младшая сестра продолжала удерживать старшую:
   -Не надо, сара. Я сама найду Герра, и ты больше его не ударишь. Я помню Договор, тебе всё-таки необходимо моё согласие. Даже Ольтер никогда его так не наказывал.
   -Потому-то всё и получилось.
   -Ламма, во имя Круга. Обещай, что не тронешь его больше. Он же наш брат.
  
   Склон холма был завален огромными валунами, и разыскать среди них беглеца удалось далеко не сразу. Чтобы его не заметили, Герр сидел, обхватив руками колени и вжав в них голову. Оссиль спустилась с каменной тропы, присела на корточки, вздохнув, осторожно дотронулась до плеча брата.
   -Очень больно, Ге?
   Герр промолчал, но ещё сильнее вжался спиной в мшистую влажную поверхность камня. Девочка с нежностью обняла брата за шею, погладила по волосам - шапочку он где-то потерял. Постепенно юноша расслабился, поднял лицо, выговорил через силу:
   -Прости меня, Оссиль. Круг-Свидетель, я так обрадовался, когда ты приехала за мной. Мне было очень плохо здесь. Я увидел в Школе много такого, о чём и не подозревал раньше. Что я наделал? - Герр мог бы рассказать, что эр-хлыст в Школе Наставников вовсе не считается наказанием, всего лишь подготовкой. Прежде, чем получить в свои руки власть, Наставник должен понять на себе, что значит наказание, прочувствовать его и правильно пользоваться болью. Правда, Герр ещё и не приступил к настоящему обучению, смотрел только, как это делают с другими.
   -Знаешь, Ламма больше не тронет тебя.
   Лицо юноши дрогнуло - он никогда ничего не расскажет Оссиль.
   -Я знаю Ламму, и не ждал ничего другого. Но так сразу, словно я всего лишь неразумный оло. Поэтому и не выдержал.
   -Ламма вовсе не хочет тебе зла. Она любит тебя, Ге. Она теперь Оркас.
   -Ох, Иль. - Герр против воли усмехнулся, выпрямился, вытянул длинные ноги. - Ламма совсем не такая как ты. Иногда она почти как Шин. Когда я был... не старше тебя, Шин однажды сама наказывала отца. И взгляд был такой же, как у Ламмы сейчас. Я всё видел и запомнил.
   Рука Оссиль задела след эр-хлыста, и юноша болезненно поморщился - плечи жгло огнём. Сестра заметила его гримасу.
   -Герр, покажи, что у тебя там.
   -Ничего.
   -Пожалуйста, Герр.
   Юноша неохотно расстегнул застёжку ворота, спустил платье. Эр-хлыст не оставил видимых следов, лишь немного припухала кожа в месте удара. Но боль была нетерпимой, как от настоящего ожога. Оссиль оглянулась вокруг, поискала глазами среди ползучей травы и корней, выбрала какое-то одно растение. Приложила свежие листья к коже, осторожно, но очень ловко прибинтовала их к телу с помощью полосок, оторванных от оборки юбки.
   Герр постарался терпеть, даже не морщился, и жжение на самом деле стало быстро уменьшаться. Он тщательно привёл в порядок платье.
   -Оссиль, откуда ты умеешь... так делать?
   -Как так? Ну, меня учит отец, когда берёт с собою... Нет, не в лес, туда нельзя, но в нашем саду тоже много чего растёт, и Арие так интересно говорит... о всех растениях и животных. Правда, о других, которые в Каса. Ну, ещё, я сама запоминала по учебнику... Девочка смутилась, словно делала что-то плохое.
   Герр недоверчиво покачал головой, пошевелился, коснулся пышной юбки девочки, поправил испорченную оборку, невольно любуясь удивительно маленькими ступнями.
   -Скажи, ты еще не передумала назвать меня своим мужем? - Взгляд сын Ольтера сделался смущённым. - Ах, Оссиль, я знаю, что не прав. Никогда больше не сделаю подобного. И, конечно, ты имеешь все права надо мной, дочь Арие. Но только ты одна. Неправильно, если меня станет наказывать кто-то другой. Я не выдержу.
   С ещё непривычной нежностью Оссиль погладила старшего брата по черным блестящим волосам, снова рассыпавшимся по его плечам.
   -Круг-Свидетель, Герр, я никогда не причиню тебе боль, даже если рассержусь. Если бы ты только знал, что было в нашем Доме, когда ты исчез... А теперь... Нгойл отвергла Ольтера, и он больше не выходит из рабат. - Что-то такое отразилось на лице Герра. Неожиданно Оссиль сама повернула лицо юноши и неумело, очень быстро, поцеловала в губы.
   От растерянности Герр даже не сумел хоть как-то прореагировать. Девочка сразу вскочила на ноги, протянула брату руку, сжала его сильную ладонь - юноша осторожно ответил на этот жест. Стоя, он оказался на две головы выше сестры, и с удивлением осознавал своё физическое превосходство над прелестной золотоволосой девочкой.
   -Ге, я никому-никому не рассказывала. Однажды ночью я пробралась в рабат Ольтера. - От неожиданности Герр снова замер. - Второй муж моей матери не видел меня, нет. Он стоял в Тёмном Круге и снова молился. Не рассказывай никому, ладно, ведь Ольтер отвергнут.
   Вернувшись в плоттер, Герр первым делом нагнулся и поцеловал лежащее на колене смуглое запястье Ламмы.
   -Прости меня, сара, во имя чистоты Круга.
   Ламма ничего не ответила, критически рассматривая брата и младшую сестру вместе. Неожиданно усмехнулась:
   -Значит, Оссиль считает, что это только её обязанность - следить за твоим поведением.
   Она хотела что-то добавить, но передумала. Оссиль не глупая, только слишком маленькая и не в силах осознать свою ответственность, а Герр - лишь напуганный избалованный мальчик, способный глупо и безрассудно пойти против матери, заодно с Шин.
  
   Над вернувшимся Герром сразу же захлопотал Арие, словно всё это время мальчика не кормили и не поили. Каса не вспомнил совсем - не то что в первую очередь, - что сын Ольтера заслужил наказание.
   Ламма лишь снисходительно со стороны наблюдала за происходящим. Даже Арие, зеленоглазый каса, заботливый отец и, наверное, великолепный любовник для Нгойл - Да не выйдет он из Круга! - всего лишь мужчина, слишком многое ему недоступно. Нет, вся ответственность лежит на неё. Это она обязана проникнуть в трижды тридцать три раза проклятую Службу Надзора. С неожиданной силой, чуть не ломая ногти, Ламма вонзила их в подлокотники кресла. Обычно столь откровенно она запрещала себе даже думать.
   На этот раз Арие даже не пытался отговаривать девушку от решения принести Обет Служения (Ритуал считался вторым по значимости после Признания Кругом. После него гутис принадлежала избранной Службе и уже не могла этого изменить).
   -Конечно, Нгойл не слишком обрадуется этому, и Ольтер мечтал о другом. Но ты слишком взрослая, Ламма, и должна принимать решения за себя. Только, - Арие понизил голос до шёпота, - во имя сохранения Круга, будь осторожна. Даже Нгойл опасалась СпецСлужбы.
   Неожиданно Ламма соскользнула с кресла, и, встав на колени, прижалась к сильной груди мужчины каса:
   -Дадалао, ты заботишься о нас всех, как о детях, ради которых сам проходил через ахваг. Круг сотворил для меня чудо, у меня есть сразу два отца.
   Столь искреннего признания от сдержанной и всегда самоуверенной Ламмы каса никак не ожидал. Он отлично помнил, что на самом деле Ламма была даже младше Герра - это только по закону Круга она могла считаться взрослой. Девушка посмотрела в глаза мужчины каса лукаво, словно читая все его мысли, склонила головку к плечу:
   -Мы познакомились с Ведущим Наставником Школы на Плизе, Уважаемым Кабери Оус. Я проверила по Системной Сети - он старший сын Ламмы-Лаурит Оус, это не ошибка. Значит, Кабери приходится братом Нгойл. Никогда не слышала, чтобы у Нгойл был такой брат. А ты?
   -Я тоже никогда не слышал. - Арие немного встревожился, причина даже не упоминать имени брата должна быть очень серьёзной.
   -Он мне понравился, поэтому я пригласила Уважаемого Кабери посетить наш Дом.
   Первый муж сделал неуверенный жест рукой.
   -Нгойл не может закрыть свой Дом для близкого родственника. - На самом деле Арие просто решил довериться мнению Ламмы. В отличие от него девушка не имела никаких предубеждений против Наставников, и, главное, собиралась в ближайшее время получить Признание Круга. С этого момента он будет лишь советовать гутис, но никогда не сможет с ней спорить. Каса только надеялся, что этот Наставник откажется от приглашения, если так долго не давал о себе знать.
  
   Тайная надежда Арие не оправдалась, Кабери Оус принял приглашение с благодарностью.
   Давно уже Хозяину Дома не приходилось принимать гостей. Конечно, это было почётно, но всегда хлопотно и очень ответственно. Пришлось заказывать особое платье для себя, выбирать сложные и необычные блюда для праздничного обеда. Арие тщательно проследил, как накрывают на стол, осмотрел себя в зеркале и наконец поспешил на порог Дома встречать плоттер Наставника.
   Одет Кабери был так же строго, как одевался в Школе на Плизе, только повязал поперёк лба шёлковый чёрный шарф, спустив длинные закручивающиеся концы на грудь. Но, отвечая на приветственные слова Первого мужа, он неожиданно улыбнулся в ответ, и насмешливая улыбка мгновенно сделала его лицо удивительно похожим на лицо Нгойл.
   Исполняя обязанности Хозяина Дома, Арие провёл родственника жены по парадной лестнице наверх, показал одосы, предназначенные для гостей и обставленные иногда самыми неожиданными предметами, о происхождении которых Первый муж Нгойл даже не подозревал. К его изумлению, Кабери явно узнавал некоторые вещи.
   В саясе Брат-Наставник осмотрелся вокруг так, словно ожидал увидеть нечто хорошо знакомое, с трудом скрыл разочарование, ответил на приветственные слова Герра.
   Место Хозяйки Дома, конечно, оставалось свободным, но по левую руку от него, прямо напротив Арие, села Ламма. Брат-Наставник с откровенным интересом выслушал рассказ мужа Нгойл о себе и детях. Неожиданно переспросил:
   -Итак, ты тоже из Каса? Я имею в виду, что именно в Каса ушёл Ларк.
   -Да, Ларк стал мужем моей сестры, Мары, - признался Арие, хотя мужчинам, рождённым вне Круга, не слишком-то дозволялось об этом помнить, а тем более говорить вслух. Но не мог же Арие отвечать неправду.
   -А тебе известно о том, как Ларку там живётся?
   -Ларк счастлив со своей женой-каса - так мне кажется, Уважаемый Брат-Наставник.
   Кабери качнул головой с некоторым сомнением:
   -Надеюсь... Ведь в Каса живут совершенно иначе, чем в Гутис. У вас всё по-другому.
   Зелёные глаза Арие вызывающе сверкнули, а Ламма, заметив этот блеск, усмехнулась. Она всегда догадывалась, как относится дадалао к судьбе Ларка.
   -Да, Каса - слишком суровый мир по сравнению с Гутис. Всем мужчинам и женщинам приходится много работать, чтобы просто выжить. А нередко и сражаться за свою жизнь. Но зато Ларк там свободен и сам отвечает за себя.
   Брат-Наставник напрягся: он не ожидал, что мужчина каса проявит характер, но тут же расслабился.
   -Однако, Уважаемый Арие, насколько я знаю, ты признал власть Круга добровольно?
   Хозяин Дома в свою очередь бросил взгляд на Ламму, Юная гутис молчала, доверив ему занимать гостя. Казалось, она даже не прислушивалась к разговору, рассеянно поворачивая на запястье парализатор, ещё не привыкнув постоянно чувствовать на руке этот знак полноправной гутис.
   -Я всем сердцем полюбил Нгойл. Я был тогда очень молод, чуть старше Герра.
   -Это понятно. Странно другое: ты рождён вне Круга, а у тебя даже нет своего Наставника.
   -Мне позволила это Нгойл.
   У Кабери выразительно дрогнул уголок рта:
   -Уверен, ты совершил потом немало серьёзных ошибок.
   И на этот раз Арие выдержал испытующий взгляд Брата-Наставника:
   -Я чист перед Кругом - так сказала Нгойл.
   Даже если Кабери не согласился с подобным заявлением, он ничего больше не добавил на эту тему. Снова улыбнулся, смущая каса своей улыбкой.
   -Мне известно, что у Нгойл два мужа. Второй муж Нгойл не посещает саяс?
   Меньше всего Арие хотелось говорить о Ольтере. Он пояснил как можно короче:
   -Ольтер находится в рабат. Он наказан.
   Кабери словно не заметив недовольства мужчины.
   -Его наказала сама Нгойл?
   -Нет, мне пришлось сделать это самому.
   -О! Уважаемый Арие, тебе даны очень большие права. Ты способен принять верное решение... в таком вопросе?
   Каса без видимого волнения выдержал холодно-синий взгляд Наставника, повторил также твёрдо:
   -Такова была воля Нгойл. В этом Доме я решаю сам и не спрашиваю ничьих советов.
   -Но ведь Уважаемый Ольтер является членом Золотого Круга. Я мечтал о встрече с ним.
   -Очень странно, Уважаемый Кабери, - впервые вмешалась в разговор Ламма, - что я никогда не слышала о твоём существовании.
   Кабери встретился взглядом с Оркас.
   -Уважаемая Ламма, ведь на самом деле ваша мать - это Уважаемая Шин?
   Каса невольно отметил, что Брат-Наставник обращается к девушке на вы, и, наоборот, Ламма сразу даёт понять, что она гутис. Сам Арие ещё не успел привыкнуть к изменившемуся статусу Ламмы.
   -Моя мать - это Нгойл Оус, так объявлено в Круге, - очень твёрдо напомнила гутис. - Я чту Законы Круга. А ты, Наставник?
   Брат-Наставник поперхнулся, был вынужден сделать глоток напитка.
   -Ведь я тот, кто сам обучает Законам, Уважаемая Ламма.
   -Но ведь Шин лично привела Герра в Школу. Разве ты совсем не знаешь историю нашей семьи?
   Кабери нахмурился - допрос самого себя ему не понравился - но всё-таки ответил:
   -Уважаемая Шин сказала, что Круг готов изменить своё решение.
   -Значит, ты дружишь с Шин? - резко переспросила Оркас, не отрывая взгляда от собеседника.
   Кабери заметно побледнел, но не уклонился от ответа:
   - Мы, Наставники, обычно принадлежим тем Домам, где живут наши воспитанники. После того, как я поступил в Школу Наставников, я несколько раз встречалась только с матерью, пока она не покинула Круг. Больше я не искал встречи с теми, кто принадлежал крови Оус. Но и меня никто не искал. Шин оказалась первой. Почему я должен был не поверить слову, произнесённому гутис и моей сестрой?
   Впервые в голосе этого человека, так и не ставшего настоящим мужчиной, Арие уловил отчаянную, давно скрываемую боль. Ламма ещё не могла этого понять: она была слишком молода, слишком увлечена своей новой жизнью, только-только раскрывающейся перед юной гутис во все стороны.
   После обеда Хозяин Дома впервые обратился к Герру, с откровенным любопытством прислушивающемуся ко всем разговорам за столом:
   -Хватит отдыхать. Ты и так пропустил слишком много времени, которое можно было отдать полезным занятиям.
   Ламма покосилась на смутившегося брата откровенно насмешливо:
   -Мне тоже пора в Школу.
   Перед уходом она взрослым жестом протянула руку Арие. Каса почтительно поцеловал смуглое узкое запястье:
   -Да хранит тебя Круг.
  
   В агрит, усадив гостя в удобное кресло и предложив крепкий фрез, Арие произнёс извиняющим тоном:
   -Всё-таки они ещё дети. И Ламма, и Герр. Вначале я был уверен, что Гутис - это самое счастливое место для детей, здесь так сильно заботятся о них. Я ошибся. Гутис - это жестокое место. Круг не задумываясь переедет через любого, даже через ребёнка. - Рассматривая огромный, в полный рост, портрет Хозяйки Дома в нездешнем одеянии Кабери ничего не возразил, словно был согласен со странными словами каса. - Уважаемая Наставник Кабери, ответь мне на один вопрос. В чьём Доме ты жил, до того как стал главой Школы на Плизе?
   -Я был Наставником в Доме Уважаемой Изот.
   Имя ничего не говорило каса.
   -Тогда почему, Уважаемый Кабери, сейчас ты не там, рядом с мужчиной этой гутис?
   -Ты уверен, Уважаемый Арие, что хочешь услышать эту историю? - переспросил Кабери, допивая свой фрез.
   Каса был абсолютно уверен. Может быть для того, чтобы выговориться, Наставник и приехал сегодня в этот Дом. Налив гостю ещё фреза, Арие плеснул в свой бокал простой воды. После Заведения он вообще перестал пить крепкие напитки.
   -Да, расскажи мне.
   Кабери поморщился.
   -Муж Уважаемой Изот был рождён вне Круга. В Дабан.
   Совсем немного отверженных из Дабан сделались мужчинами гутис. Арие знал только об одном, помимо Ольтера.
   -Моя история очень короткая. Уважаемая Изот отвергла своего мужа, а его первый Наставник решил оставить Службу. Я оказался вторым Наставником Уважаемого Толье. А потом... Толье умер. Так что я вернулся в Школу и недавно был избран Ведущим Наставником.
   Последние слова прозвучали совсем отрешённо. Кабери и раньше пытался выглядеть непроницаемым, но сейчас его лицо окаменело как искусственная маска. Но рассказ действительно был слишком коротким. Что-то Наставник просто не мог открыть, а каса не смел настаивать.
   Кабери резко переменил тему.
   -Когда Шин привезла Герра в Школу, мальчик был не в себе, совершенно растерян. Он даже не упомянул имени Нгойл. Шин потребовала, чтобы операция была проведена не откладывая, хотя так делать не полагается. Она намекнула, что это как-то связано с интересами СпецСлужбы, а я всё равно медлил. Герр... вовсе не успокаивался, наоборот. И Герр так удивительно похож на Толье, ведь его отец дабан... Видит Круг, я не знал, к кому обратиться за советом
   Уже собрался встретиться к Нгойл, но смог только выяснить, что сестры нет в Гутис. И тут появились её дочери.
   Наставник остановился также неожиданно и резко, как начал говорить. У Арие мелькнула мысль, что, наверное, следовало не сердиться на Кабери, а от всего сердца благодарить. Вместо этого он произнес:
   -Нгойл отвергла своего Второго мужа из Дабан.
   Наставник замкнул руками Круг.
   -Это переживается... всегда тяжело. Уважаемый Ольтер здоров?
   -О, разумеется, физически Ольтер не имеет изъянов.
   -Но у него имеется Наставник?
   -Да, и они удивительно дружны. Его Наставник переживает происходящее также тяжело, как воспитанник.
   В синих глазах Кабери было понимание и откровенное сочувствие.
   -Уверен, Наставник сделает для него всё возможное, если Уважаемый Ольтер попросит о милости Круга.
   Каса слегка напрягся. Такой выход просто не приходил в голову.
   -О, нет, Ольтер не захочет... До сих пор он каждую ночь исполняет обряд Тёмного Круга.
   -Значит, дабан надеется. - Кабери осторожно улыбнулся. - Это его право. Случается, что гутис меняют такое решение.
   -Конечно, я тоже слышал об этом. - Арие запнулся. Может быть не Кабери нужно выговориться перед кем-то, а ему самому. В конце концов, он же брат Нгойл, старший брат. Не слишком уверенно, смущаясь, каса рассказал о странной близости, случившейся между Ольтером и Бояр. - Такого с Ольтером никогда не было. Единственное оправдание - у него стоял монитор.
   Кабери не выдержал:
   -Необходимо сделать заявление в Золотой Круг. Это преступление, даже для гутис.
   Объяснить всё было невозможно. Арие кусал губы - он и сам многого не понимал. В то кольцо Ольтер был готов на любое безумие, сразу поверил, что Шин хочет помочь, готова вернуть сына. Получилось так как получилось. Но... Бояр всё-таки помогла потом, назвала место, где находился Герр.
   Кабери покрутил между ладоней изящный бокал, похожий на цветок. Хозяин Дома предложил ещё фрез, но Наставник отказался, заключил угрюмо:
   -Независимо от вины гутис мужчина нарушил чистоту Круга и может быть послан в Дом Отвергнутых.
   -Нет, никогда! Я хорошо знаю, как это страшно. Жена сама разберётся со своим мужем и с Бояр. - Услышав имя гутис, Кабери резко откинулся назад, синие глаза вспыхнули.
   -Однако... это самое обычное наказание за подобный проступок. - Арие упрямо промолчал. - Могу я хотя бы взглянуть на мужчину из Дабан? Я никогда не видел... Ольтера.
   Каса молча включил канал. Ольтер занимался в тренировочном зале у станка. Изображение в едва заметном сферическом контуре давало полную иллюзию присутствия. Негромко звучала музыка. В такт с ней сильное тело то растягивалось, то снова до упора сжималось. Упругие мышцы под лаково-блестящей коричневой кожей то напрягались, то расслаблялись. Глаза оставались полузакрытыми.
   Кабери задержал дыхание, наконец выговорил чуть охрипшим голосом.
   -Герр просто копия отца. Но ты прав, когда говорил, что Ольтер слишком привлекателен. - Странно посмотрев на брата Нгойл каса не возразил, хотя на самом деле не говорил ничего подобного. Наставник вздохнул и продолжил, - но прав ты не во всём, Уважаемый Арие. Физические наказания Ольтеру необходимы. Так гораздо хуже.
   Арие в сердцах погасил сферу.
   -Нгойл не разрешала наказывать Ольтера физически.
   -Это... странно. - Наставник помедлил. - Но я должен сказать, что Бояр, о которой ты упоминал, это дочь Изот Бонир.
   Больше он ничего не захотел добавить, зато каса произнёс неожиданно для самого себя:
   -У меня действительно нет Наставника, Уважаемый Кабери. Но раньше был. Если бы ты был не против иногда бывать в этот Доме, хотя я представляю, что у тебя много и собственных забот... Если бы ты был столь добр ко мне и мог иногда давать мне советы, я бы с благодарностью принимал их.
   Каса чуть не оглянулся, желая увидеть, кто это произнёс - неужели он сам. Наставник искренне удивился:
   -Ты действительно этого хочешь, мужчина каса? - Арие молча непонятно улыбался. - Уважаемой Нгойл это может и не понравиться?
   -Ты очень плохо знаешь свою сестру, Уважаемый Кабери. "Я совсем её не знаю", - едва не вырвалось у Наставника, но он предпочёл промолчать. - Уверен, Нгойл будет рада тебя увидеть, когда вернётся, Уважаемый Кабери, - любезно заверил гостя Хозяин Дома.
  
  
  
  
   Глава 9
  
   Окауайя - Империя ста миров.
  
   На другом краю "Утраченного космоса", за разрывом в галактических пространствах, перед изумлёнными гутис, прорвавшимися сюда в свободном броске плоттера, предстали новые неисчислимые великолепные созвездия и неизвестные обитаемые миры.
   Империя Окауайя была открыта не благодаря достижениям разума, а, словно назло ему, благодаря парадоксам невозможного и псевдопространственному эффекту, целиком противоречащему всему, что люди уже знали либо ещё могли узнать. Окауайя была реальной, она существовала. Единственное, невозможно было указать рукой, объяснить словами, где на самом деле находятся эти скопления звёзд и прекрасных планет.
   Другим сюрпризом было то, что по уровню развития Окауайя оказалась никак не ниже собственно Гутис. Такое случилось впервые. Все, ранее открываемые миры-цивилизации, даже не приближались к так называемому техническому уровню: либо сворачивали в сторону на пути к нему, либо уже "благополучно" миновали данный этап, практически самоуничтожаясь в переломные моменты своего развития, заигравшись со слишком опасными для человеческих рук божественно-могущественными игрушками. Уравняли их с человеческой жизнью, а теперь, в наказание за собственную глупость, жалко угасали, не способные к возрождению.
   Окауайя только окрепла в испытаниях. Перед огромным стоголовым монстром оказались бессильны любые способы уничтожения и самоуничтожения. Погибшие в смертельных схватках головы и тела просто отрастали заново.
   -Будет очень трудно победить, если дело дойдёт до прямого столкновения, - прямо заявила Кама Рэм, ознакомившись с первыми данными, полученными из Империи. Правда, Начальница Станции заявила так в тесном кругу ближайших сестёр по Корпусу. В Золотом Круге она своё пророчество не повторила.
   Для гутис это были удивительные слова, ведь существовал Двойной Орден, предназначенный специально для того, чтобы воевать и одерживать победы. Только за все сотни кругов, прошедшие с того времени, когда гутис не просто вырвались в космос, но и научились без малейших сомнений перемещаться среди звёзд, они никогда и нигде не вступали в военное противостояние. Открываемые миры оказывались заведомо слабее. Победить их физически - если поставить такую цель, - было слишком легко, но кто бы назвал такое дело победой?
   Да и цели такой не было. Изначально, с Основания Круга, задолго до первых путешествий к звёздам, гутис отказались от мысли о завоеваниях и содержали Двойной Орден исключительно для того, чтобы быть уверенными в собственной защищённости. Отрицание войны был одним из нерушимых Первых Законов Круга.
   Гутис принципиально не желали владеть чужими территориями, не стремились иметь подданных в других мирах, не хотели ничего того, что местные жители называли богатством и состоятельностью. Некоторые природные материалы гутис, конечно, брали, но всегда за это хорошо платили. Демонстрировать собственную настоящую силу приходилось очень редко. Так, для порядка, приоткрываясь совсем чуть-чуть. Если же взять на обмен было нечего или почему-то невыгодно - Круг практически оставлял подобные миры, местные могли даже не слышать о гутис.
   С Окауайя всё сложилось иначе. Определено было сложиться именно так, как предсказывала Кама. Империя стремилась только к одному - безраздельной власти над всеми остальными ради самой власти, поглощение являлось единственным занятием и священной целью. Мирные отношения Окауайя не интересовали и никак не устраивали. Если существует чужая обитаемая планета - она обязана либо покориться Сияющему Трону, либо погибнуть.
   Империя была необъятна и угрожающе могущественна, Гутис ещё только догадывалась об истинных пределах этого могущества. Теперь, когда два мира узнали друг о друге, их интересы начали всё время пересекаться, и только врождённая осторожность хищной Окауайя и правило действовать только наверняка останавливали открытые силовые действия. Окауайя пока не выпускала когти, однако вряд ли возможно было избежать этого в будущем.
   На самом деле столкновению прежде всего препятствовало расстояние: миры находились непостижимо, чудовищно далеко друг от друга, а тайна мгновенного перемещения принадлежала исключительно гутис. Пока это являлось единственным их преимуществом; разведчики Окауайя просто не могли отыскать дороги к новому миру.
  
   Нгойл Оус - Действительный представитель Корпуса Освоения и Активной разведки (проникновения) с особыми полномочиями вне зоны, была направлена на работу (так называли это в Корпусе) в самое сердце Окауайя, императорскую столицу Рюси. Разведчиков уровня Нгойл в Службе Корпусе было немного; остальной персонал - фактически вся научная и техническая мысль Гутис - лишь помогал их работе, предоставляя все возможные (и любые другие, как говорила Кама) виды поддержки.
   Собственно Рюси был огромным мегаполисом - растянувшимся вдоль Императорской дороги, ведущей к истинному сердцу Империи, её священному сокровищу - императорской резиденции Ара-Ити. За пятнадцатитысячелетнюю историю (если считать с самого начала, от времён, когда прямо по этой земле ступал бог Огос) Ара-Ити много раз уничтожался до основания, но всегда вновь возрождался во славе.
   Название Ара-Ити переводилось как Сад Дворцов, и это не было преувеличением. Дворцов здесь было воистину неисчислимое количество (Каждый новый Император, даже ничего из себя не представлявший и едва успевший присесть на Сияющий трон, оставлял после себя самое малое дюжину новых). Никто уже не ведал их точного числа в Ара-Ити, да и не стремился узнать. От заброшенных, едва обитаемых, населённых уже не людьми, а призраками, до новейших (всего две-три тысячи лет со дня возведения, не больше), с полным штатом прислуги (в среднем тысяч под сорок), с недремлющими красавцами-телохранителями у каждой двери, с прекрасными танцовщицами-катор, и - для развлечения высочайщих - с ультрасовременными удобствами, которые на земле истинного бога запрещалось иметь под страхом проклятья.
   Великолепные здания были наполнены разнообразными чудесами и диковинами, драгоценностями и священными реликвиями, боевыми трофеями и подношениями счастливых подданных. И, кроме того, мебель, утварь, безделушки и собственно предметы искусства, собрания всевозможных знаний или заблуждений. Повсюду были разбиты сказочные цветники и затейливые парки с каналами, прудами, водопадами, арками, мостами, колоннами, площадями, зверинцами, статуями героев и просто статуями, здесь же находились казармы, храмы, технические сооружения. Невозможно было даже придумать то, чего бы ещё не существовало в Ара-Ити.
  
   Каждый раз, заново попадая в Рюси, Нгойл приходилось полностью перевоплощаться, отодвигая Дом и его заботы как можно дальше назад, забывать себя гутис полностью - эта память могла подвести в работе. И даже безупречная подготовка вовсе не гарантировала, что подобное перевоплощение пройдёт безболезненно. Только одного Нгойл не имела права забыть: целей своего нахождения в Империи.
   Отработанная до мельчайших деталей легенда появления катор Исият на небосклоне Рюси основывалась на счастливом совпадении внешности истинных гутис с обликом выходцев с Яминая: своеобразный удлинённый разрез глаз и слишком высокий для обычной женщины окая рост, - и должна была выдержать любую проверку.
   Правда, у Исият был удивительный, синий цвет глаз - но храмовая катор и не могла настаивать на чистоте крови. Рождённые на загадочной Яминая до сих пор являлись для Рюси исключительной редкостью, народ Золотой Дочери тщательно оберегал всех своих женщин, хотя планета была покорена и сделалась обычной провинцией Империи более трёх тысячелетий назад - трёх тысяч кругов на языке гутис.
   Незначительное состояние катор унаследовала от умершего в уединении дяди и покровителя, уже настоящего окая (так могли называть только рождённого на земле истинного бога в пятом поколении). Благосклонное же внимание высочайших и высокородных сделали золотоволосую катор с необычным даже для Яминая цветом глаз одной из самых известных и состоятельных дайнииси императорского города.
   Расположения катор добивались очень многие, но всё это осталось в прошлом. Кто мог соперничать с его Высочеством сыном Императора Окауайя? Принц Красного Дворца Аману ухаживал открыто, не пропускал ни одного участия своей избранницы в регулярно проводимых церемониях в Храме Гитар, а когда прелестница уезжала из Рюси, могущественный вельможа демонстративно одевался в траурные одежды сам, одевал так свиту и всех слуг и даже отказывался посещать вместе с матерью Храм Предков. Поговаривали даже, что однажды рождённый на троне попросил золотоволосую катор сделаться звездою его Дворца. Что, конечно, никак не могло оказаться правдой. Даже если в крови Исият и имелась капля благородной крови, никакая катор не могла стать законной супругой высокородного уристо императорского имени и матерью его детей.
   У Принца Красного Дворца уже была одна жена. Первый брачный обряд провели, когда Аману был ребёнком, и его невеста происходила тоже из императорского имени, по третьей линии. А катор - это всегда лишь катор, искусная плясунья, пусть и хорошего рода.
  
   Освободившись, наконец, от тяжёлой верхней одежды, вышитой ярким бисером и блёсками - почти настоящее анар-ями, - в котором она выступала перед гостями, Исият откровенно устало опустилась на пат, низкий широкий диван без спинок. Девочка-служанка поспешила к госпоже с тяжёлым подносом, уставленном сладостями и напитками. Катор отогнала девочку как надоедливую муху - она совсем не любила сладкое, только Управитель упрямо не хотел этого признавать, - и, одновременно, быстро улыбнулась Аману, откровенно ревниво следившему за каждым её жестом. Затем поспешно наклонила голову, увенчанную сложной причёской, похожей на загнутые в стороны витые рога. Таким образом катор выказала полагающуюся для её положения почтительность и восхищение принцем императорской крови.
   Аману нисколько не обманулся. Несравненная Исият - это имя Нгойл приобрела в Окауайя, - только внешне была безупречно почтительна и робка в присутствии высокородного уристо. Как и полагалось благовоспитанной окая, причём, чем знатнее дайнииси, тем безупречнее и почтительнее должны быть манеры. А катор, это всего лишь храмовая танцовщица. Занятие, конечно уважаемое и даже угодное богине, но в присутствии принца Исият была всё равно что ничем.
   Должна быть ничем. Только вся почтительность была ширмой, видимостью. Аману слишком хорошо это знал, ведь он получил отказ. Странный отказ. Любая высокородная дайнииси, даже чистейшей императорской крови, могла только мечтать о подобном предложении, потеряла бы сознание от счастья, услышав его, прониклась благодарностью до конца своей жизни. А почти всё равно что безродная катор ответила - нет.
   Тогда принц Красного Дворца не сдержал праведного гнева. Правда, не смог и по-настоящему наказать катор, не смог действовать силой, но всё-таки вынудил её покинуть Рюси. Подобное изгнание являлось наименьшим из всех возможных наказаний за оскорбление.
   Но сам же не смог вынести и трёх дней разлуки. Вынужден был переступить через себя, послал своевольной гордячке в знак примирения двенадцать оби, золотоволосых как и она сама, с тяжёлыми старинными серьгами, звенящими при ходьбе. Как бы дозволил вернуться. На самом деле со стороны Аману это была просьба. Для рождённого на троне подобный жест означал величайшее унижение, и всё же Аману сделал его, сделал бы и больше, если бы не был уверен, что по какой-то невообразимой причине услышит сопровождаемый тысячами отговорок новый вежливый отказ.
   Сначала Аману думал о сопернике, но это казалось невероятным. С тех пор как принц Красного Дворца сделался официальным поклонником Исият, прочие просто испарились, чтобы их не настиг гнев всемогущего сына Императора. Но всё-таки... было возможно.
   Отогнав неприятные подозрения, Аману устроился поудобнее на своём краю пата, приподнял рукой лицо Исият, словно выточенное из удивительного сияюще-прозрачного камня - и это без всяких красок! Заглянул под дрожащие от собственной тяжести ресницы, желая вновь увидеть драгоценные глаза.
   На этот раз они оказались словно нарисованы густой синей краской, без всякой голубизны, спокойные и строгие.
   Именно этот уверенный взгляд однажды и навсегда приворожил одного из самых могущественнейших людей в Империи, вознесённого, пусть и по воле случая - лишь благодаря рождению на Сияющем троне, - на самую вершину пирамиды, к самому небу. Действительно - удача. Одна на миллиард миллиардов.
   Но удача вдруг коварно отвернулась. Впервые в жизни Аману влюбился, забыл кто он есть и готов был на такое безумство как неравный брак, который неминуемо должен был вызвать скандал и страшный императорский гнев. В потемневших как вечернее небо зрачках так и не появилось неуверенности в себе, катор смотрела почти как равная. Аману даже не смел вообразить нечто большее. Такой взгляд вообще не может принадлежать женщине. Ну, возможно, Золотая Дочь народа так смотрит, так её же никто не видит.
   Наконец, длинные пальцы, унизанные тремя перстням, дрогнули. По обычаю, их Аману надевала утром его жена.
   -Да совсем ты околдовала меня. Ну почему ты отказалась стать истинным сокровищем и украсить Красный Дворец? Уверен, во всех ста мирах Окауайя не существует женщины, рождённой женщиной, которая хотя бы раз не мечтала о такой чести для себя.
   В глазах Исият появилась нечто... Этого принц не умел этого понимать... Сожаление... О нём? Потом чуть более понятная насмешка. Женщина просто дразнила. Дрогнули розовые губы.
   -Ошибаешься, повелитель. Одна такая родилась.
   -Да, ты жемчужина из Лазурного моря. Но драгоценности лучше всего находиться в оправе. Разве мой Дворец и всё его сокровища не будут самой лучшей оправой?
   -Мой лучезарный повелитель, - ну почему он уверен, что Исият называет его так не всерьёз? - чтобы сиять, мне требуется совсем немного: лишь чистый свет солнца. В твоём Дворце я угасну. Ты желаешь погасить мою радость.
   -Исият, я буду любить тебя так сильно, как ещё не любил ни один из людей. Клянусь Огосом и всеми его детьми.
   Клятва была достойна самого Императора. Святотатство! Хорошо, что принца сейчас не слышат чужие уши.
   Девушка негромко рассмеялась:
   -Мой повелитель, люби меня сейчас.
   Словно не сказала ничего особенного. Маленькие сильные ладони уверенно легли на грудь принца, и Аману просто не сумел поддаться гневу. Всё-таки его Исият удивительная. Только она одна может позволить себе подобные вольности, даже рождённая у Императорского трона супруга-принцесса никогда не смела так делать и так говорить.
   Но сегодня был не его день. Прорицателями из Верхнего Храма Огоса по линиям, прописанным на его ладонях, было определено - сегодня принцу Красного Дворца запрещено познавать женщину. Это было обидно, но не страшно. Ведь наступят и благоприятные дни.
   Жители Империи, от последнего тахо вплоть до самого Императора, всегда строго следовали указаниям прорицателей, а высокородные - строже остальных. Разве не благодаря этому Сияющий трон стоит трижды по пять тысяч лет, и даже не колеблется, а крепнет день ото дня. Во всяком случае - такова официальная версия истории Окауайя. В действительности, императорская династия прерывалась никак не менее полусотни раз, и только на словах именовалась вечной. Но, правда и то, что последний раз это произошло очень давно, не менее трёх тысяч лет назад.
   Накрыв ладони катор своими, его Высочество принц Красного Дворца сжал тонкие пальцы, потом развел руки женщины в стороны:
   -Из-за твоих глаз Я готов нарушить предсказание Огоса, и нанести несмываемую обиду предкам. Чем ты околдовала меня, женщина, умеющая смотреть прямо в глаза? Лучше уж сегодня я поскорее уйду, Исият. Но я вернусь завтра, и захочу остаться.
   И ещё... В Ара-Ити возвращается отец Окауайя и Повелитель ста миров. Будет названо имя Сына звезды Гитар и Наследника Сияющего Трона. Но это как раз неважно, оно и так всем известно. Главное - господин мой отец пожелал увидеть тебя. Ты предстанешь перед Наследником Огоса на церемонии признания.
   Принц полагал, что на этот раз катор испугается по-настоящему, он и сам был сильно встревожен. Но не дождался, улыбка Исият осталась прежней. Аману сжал её ладони изо всех сил, невольно причиняя боль.
   -Постараюсь на этот раз превзойти себя. - Нежный голос звучал нежно и убаюкивающе, но даже не дрогнул. Аману показалось, что девушка не поняла предупреждения.
   -Исият, ты выбрана танцевать для Великого Отца Окая, любимого народами Сына Света.
   Золотая головка катор склонилась низко, почти к коленям, но в голосе так и не появилось никакого трепета.
   -Я оденусь в наряд, который мне подарил ты, мой возлюбленный. Ведь я ещё ни разу не одевала анар-ями из подлинных шелков Яминая.
   Принц пожал плечами с большим сомнением, но добавить ему было нечего.
  
   Нгойл-Исият проводила своего гостя до самого порога, поклонилась вслед носилкам, выражая огорчение, положенное при церемонии прощания, выпрямилась, обернулась навстречу Управителю своего дома.
   Экшорен был чистокровным окая, непризнанным сыном сёко, Главного Служителя храма Гитар. Невысокий, но физически очень сильный мужчина с приятной наружностью: русая борода аккуратно завита мелкими кольцами.
   У него было не просто приятное умное лицо, Экшорен на самом деле был сообразительным, отлично исполнял свои хозяйственные обязанности и гордился этим. Но, кроме прочего, молодой Управитель твёрдо помнил, где место женщины, и относился к госпоже как к нуждающейся в его покровительстве сестре. Поэтому сейчас Экшорен глядел на юную хозяйку не слишком одобрительно. Катор огорчала его каждый день, пренебрегала советами, и часто пускала насмарку все усилия по подержанию достоинства дома. Где это видано, чтобы катор, пусть и такая известная, посмела бы столь независимо вести себя с принцем императорской крови? Правда, существовало и некоторое затруднение: Исият была хозяйкой Управителя, а не наоборот, и он обязан был во всём ей подчиняться.
   -Ты купил тахо, о котором я говорила?
   Управитель поджал губы, разразился ворчливым монологом:
   -Да, дайнииси. Я сделал так, но только против своей воли. Этот тахо молод и силён, но что проку, если он упрям и непокорен от природы. Его прежние хозяева, очень достойные люди, не стали меня обманывать и рассказали всё о его недостатках.
   Как с ним поступать? Наказывать каждый день за своеволие? Мне не жалко труда, но он озлобится и будет совсем испорчен. А не наказывать - так он и не поймёт своего места, я уже убедился. Он укусил меня. - Управитель возмущённо фыркнул и продемонстрировал хозяйке укушенный палец. - Совсем он не годится для домашнего тахо, уже поздно воспитывать, надо было заниматься с детства. И для чего полезного он может пригодиться? А стоит как десять служанок с длинными волосами, ведь его привезли невесть откуда, даже место не известно. Совсем негодная покупка.
   Правда, его можно сделать оби. Он уже сейчас силён, а скоро станет будет ещё сильнее. Но ведь оби у нас теперь и так слишком много. И все прекрасно подобраны - подарок самого высочайшего господина. А черноволосый тахо пока даже не гасса. Значит, будет ещё долго болеть. Не представляю, что же мне с ним делать?
   Нгойл отлично понимала, почему Управитель считает себя вправе давать бесчисленные советы и указания. Она женщина, зато он настоящий мужчина. Пусть даже его мать была обычной тахо, а Экшорен теперь всего лишь вольноотпущенник ради милости храма Гитар.
   -Пришли его прямо сейчас ко мне, - коротко приказала Нгойл Управителю, когда тот на миг прервал своё выступление. Он сразу осёкся, прикусил язык. Нгойл читала невысказанные мысли, словно те были прописаны на его лбу, таким выразительным сделалось лицо Управителя. "Мало госпоже ревнивых поклонников. Как можно заводить красавчика-тахо сейчас, когда госпожа оказалась под покровительством самого...? Только кто сказал, что у женщины имеется разум?"
   На этот раз у Управителя хватило ума и выдержки только молча поклониться. Тяжело и покорно вздохнув, он поплёлся исполнять указание.
   Юный новенький тахо уже наслушался таких угроз от Управителя, что действительно оказался до смерти перепуган, хотя старался не подавать виду. Его провели через узкую дверь для прислуги в огромную красивую комнату, освещённую жёлтыми фонарями. Прямо в спальню катор, известной всему Рюси. Служанка ещё раз подтолкнула черноволосого тахо в спину, он шагнул вперёд и сразу чуть не споткнулся, запнувшись о подушку, почему-то брошенную посреди пола.
   Хозяйка сидела вполоборота. Посмотрела прямо на тахо, затем поманила странным движением длинных пальцев.
   -Подойди и встань передо мной, чтобы я смогла тебя разглядеть.
   Тогаук исполнил приказ, встал прямо, убрав руки за спину. Перед Нгойл стоял Ольтер: таким они был, когда впервые появился в Гутис.
   -Ты дабан, так?
   Тахо снова напрягся, но подтвердил, хотя и с сомнением в голосе:
   -Да, госпожа. Я родился в Дабан. Очень далеко от сюда, так мне объяснили.
   -И как ты оказался в Рюси? Знаешь, ты единственный дабан во всей Империи.
   После всех наставлений Управителя Тогаук менее всего ожидал подобного допроса. Взмахнул игольчатыми ресницами, в чёрных глазах мелькнуло недоумение.
   -Это долгая история, госпожа.
   -Расскажи мне всё, - потребовала Нгойл.
   За время неволи тахо многое узнал, например то, что отвечать на вопросы хозяев так же опасно, как и молчать. В глазах тахо заклубилось непроглядное слепое отчаянье. Откуда-то юноша догадался, кто навлёк на него несчастья, и боялся этого знания. Тогаук повторил уже известную гутис историю, добавил лишь некоторые подробности из страшного налёта красно-черных пиратских ашали на его родной городок. К несчастью, вся семья в тот день собралась дома. О гутис Тогаук даже не упомянул.
   -Пираты хотели... изнасиловать сестру, а она была... младше меня. Я пытался защитить, но... ничего не смог. Больше я никогда никого не видел.
   "Ольтеру даже не известно, что у него была ещё и сестра, - с горечью поняла гутис. - Он до сих пор не подозревает о разыгравшейся в Дабан трагедии".
   Угрозу сестры Нгойл не пропустила мимо ушей, но... не слишком поверила - и поэтому опоздала. Все близкие её Второго мужа на его родине были уничтожены. Пришлось выяснять обстоятельства случившегося, задействовав возможности Корпуса.
   И вот невероятное возрождение этого мальчика и появление его в Рюси, рядом с ней. К сожалению, узнать, как и с какой целью он оказался здесь, пока не удалось. Кто-то откровенно давал понять, насколько он всесилен, насколько Нгойл-Исият в его руках. Только кто и зачем? Окая? Невероятно. Сама Шин? Почти столь же невозможно. Мозаика безнадёжно не складывалась, кусочки были из разных картин. Оркас? Да, воскресение брата Ольтера могло быть работой Оркас, но каким образом их руки дотянулись до Дабан, а потом и дальше - до Окауайя. Оркас всемогущи в Гутис, но никогда не покидают её пределов, их плоттеры не совершают прыжки за пределы Станций. За соблюдением Законов Круга не требуется следить там, где Круг не признают вовсе.
   Когда Ольтер покидал Дабан по воле Шин, Тогаук был ещё младенцем, не умевшим ходить. Как редкостную диковину, доставленную из недоступной для Окауайя земли, его несколько раз перепродавали, и, в итоге, вот он, юный смуглый тахо, самый младший из братьев Ольтера, единственный из выживших, стоит сейчас перед катор.
   Тахо набрался духу, чтобы прервать долгое непонятное молчание хозяйки, наступившее после его рассказа, спросил осторожно:
   -Господин Управитель сказал, что мне нужно поскорее стать гасса, как всем остальным тахо в доме госпожи...
   Это был вопрос. Нгойл досадливо нахмурилась - Управитель всегда говорит слишком много.
   -Тебе известно, кто я?
   -Госпожа танцует перед тёмным ликом богини Гитар.
   -О, тебе известно обо мне так много, - мрачно усмехнулась катор. Вставая, поправила падающее с плеч платье-накидку. - Ты понимаешь, для чего мне понадобился?
   На смуглых высоких скулах вспыхнул несравненный пунцовый румянец дабан. Опустив ресницы, Тогаук неловко выставил вперёд ладони.
   -Моя госпожа. Тахо должен быть гасса... - Как Нгойл был знаком Нгойл этот отчаянно-упрямый взгляд.
   -Что с тобой не так?
   Управитель пересказал ей историю, о которой юный дабан решился умолчать. Последний хозяин приревновал слишком красивого сильного тахо к своей жене. Тогаука спасло только то, что цена неиспорченного тела была гораздо выше желания мести.
   -Я не знаю, госпожа. Господин Управитель осматривал меня, когда покупал, и не нашёл недостатков. - В голосе зазвенели последние осколки гордости. - Но, наверное, я не смогу. - Дабан продолжал упрямиться до последнего, даже когда Нгойл сердито прищёлкнула пальцами. Тахо попятился к дверям.
   -Эне, ты вообразил, что я хочу тебя изнасиловать? Не смей отступать, Тогаук.
   Расслышав собственное имя, юноша дёрнулся, словно его ударили хлыстом, застыл на месте. Слишком давно никто так не обращался к тахо, у вещи не могло быть личного имени. Время, проведённое в неволе, сделало своё дело, Тогаук не посмел ослушаться, начал возиться с завязками довольно сложного костюма. Нгойл терпеливо ждала, ругая про себя слишком предусмотрительного Управителя. Для тахо хватило бы и обычной одежды, но тот снова поступил по-своему.
   Наконец последний лоскуток ткани оказался на полу. Безупречное тело обтекала гладкая кожа с тёмно-бронзовым отливом, напоминающая поверхность густого пери, налитого в чашку. Пожалуй, Ольтер выглядит немного старше. Но ещё немного времени, и она не сможет различить братьев.
   -У тебя великолепное тело, Тогаук. - Услышав похвалу, тахо снова вздрогнул. - Жаль, если придётся поступить с ним, как настаивает мой Управитель. Жаль причинять ему ущерб,
   Юноша даже забылся, вскинул ресницы. Взгляд сделался почти весёлым.
   -Зато никто не захочет пользоваться им.
   Оставалось только догадываться, о чём дабан сейчас вспоминает.
   -Ложись сюда.
   Вызывающе уверенно, преодолевая смущение, Тогаук поставил колено на указанное место, лёг на бок. Из-под опущённых ресниц тайком наблюдал за действиями госпожи. Катор достала с полки под зеркалами плоское металлическое блюдо, в нём лежали несколько ножей с длинными и узкими лезвием. От одного вида страшного оружия лицо юноши посерело, на теле выступил пот; он больше не сомневался в том, что задумала новая госпожа.
   Катор выбрала один нож, повертела нож в руке, берясь поудобнее, и тогда брат Ольтера не выдержал, прошептал умоляюще:
   -Госпожа, что я должен сделать, чтобы получить прощение?
   -Ты сам сказал, что тахо должен быть гасса.
   -Смилуйся, госпожа. Клянусь, я никогда не делал того, что не дозволено тахо. Никогда не был мужчиной. Но я... я смогу.
   Словно сомневаясь в его словах, катор не убирала нож.
   В его лезвие был вмонтирован определитель из богатого арсенала Бассет. Юноша оказался чист: ничего похожего на то, что проделали с Ольтером, к нему не применяли. Перевернув нож, Нгойл подышала на рукоять, с неожиданной силой прижала её к внутренней поверхности бедра тахо. Тогаук едва удержал стон, боль была почти мгновенной, но обожгла, словно на кожу капнули расплавленным металлом. С ужасом смотря на жестокую госпожу и страшась того, что она сделает дальше, юноша начал дрожать. Нгойл отвела руку.
   -Я поставила тебе клеймо. - Она поднесла рукоять ножа прямо к глазам тахо. - Смотри и запомни. Любой, кто покажет такой же знак - твой господин, как и я. Запомнил?
   -Да, госпожа.
   -Тогда встань.
   Нгойл не пояснила другого: клеймом Корпуса отмечался тот, кто оказывался особо ценен для интересов Гутис и чья жизнь подлежала охране. Клеймо служило весомой гарантией, а без защиты Тогаук мог и ещё раз бесследно исчезнуть, как пропали все остальные родственники Ольтера в Дабан. И она вовремя не защитила их.
   Личные дела Нгойл и особые интересы Корпуса с некоторых пор начали зловещим образом переплетаться. Возможно, именно в этом дабан были скрыты многие отгадки, так что сейчас Тогаук представлял ценность не только для неё самой. Хотя и для неё тоже. Катор едва не оправдала худших подозрений Управителя, настолько притягательным оказалось прикосновение к неожиданно горячей атласной коже. Но когда подтвердилось, что Тогаук до сих пор рэтти, Нгойл убрала руки. Конечно, это была всего лишь дань традиции, но в таких случаях гутис всегда действовали особенно бережно, стараясь ничем не испугать.
   Металл звякнул о металл, наконец, госпожа отложила нож. Юноша не удержал вздоха облегчения, хотя и не решился нарушить молчания.
   -А теперь спой...
   Тогаук не понял неожиданного приказа, переспросил растерянно:
   -Госпожа?
   Он не помнил, чтобы когда-нибудь делал это. Но жестокая катор ждала, и тахо неуверенно запел. То, что вспомнилось: песню, которую иногда напевал отец. Не выдержав, Нгойл резко, с силой, перехватила запястье тахо - Ольтер то же самое пел своим детям. Тогаук решил, что песня не понравилась.
   -Госпожа, я не знаю другой.
   Катор разжала руку, коснулась лица тахо, небрежно, кончиками пальцев, провела по тёмным губам. Её собственные глаза сияли золотисто-синим светом, как драгоценные сапфиры под солнцем.
   -Думаю, ты сможешь справиться с обязанностями арата, Тогаук. Тебя надо чуть-чуть подучить.
  
   В боковой коридор для прислуги Тогаук выскочил как ошпаренный, прижимая едва не забытую одежду к груди, начал одеваться. Тело казалось мокрым. Сердце билось с удвоенной силой, даже грудь колебалась от его ударов. Дабан уже не понимал, что происходило в спальне госпожи на самом деле. Почему он осмелился заупрямиться, хотя зарекался никогда больше так не делать? Или он и не упрямился: может, госпожа всего лишь развлекалась?
   Всё, что Тогаук успел услышать про неё, оказалось правдой - до последнего слова. Такая ослепительная красота может пригрезиться только во сне, наяву подобного совершенства не бывает - ему никогда не встречалось. А в её синих глазах было такое... словно эта дайнииси знала нечто, недоступное простым смертным. Правда, внутри госпожа явно не была такой же прекрасной, как снаружи. Она добивалась своего жёстко, безжалостно, и вряд ли ведала о сострадании.
   И вот, юный тахо оказался ранен в самое сердце.
   Погружённый в новые неожиданные переживания, Тогаук не заметил выскочившего из темноты Управителя. Тот умело схватил тахо за волосы, заставил упасть на колени:
   -Ну, что сказала хозяйка? Для чего звала тебя?
   Почему-то Тогаук не поспешил признаться, что госпожа собственноручно заклеймила его, хотя запрета, кажется, не было.
   -Господин... госпоже понравилось как я пою. И... она сказала, что сделает из меня арата.
   Глаза Управителя сделались круглыми, он почти зашипел:
   -Опять причуды. Какой арат может быть у катор? Что скажет господин принц, когда узнает о новом капризе? - Рука Управителя выкрутила длинные волосы тахо до боли.
   В состоятельных домах Рюси было полно всякой прислуги, немало её было и у Исият - положение обязывало, - но все тахо-мужчины были исключительно гасса, даже охрана.
   От вновь приобретённого тахо Управитель не ожидал ничего хорошего. Единственный, кто был куплен по личному выбору самой хозяйки, с экзотической внешностью и кожей цвета густого тёмного пери. С ним всё неправильно и непонятно. Где это видано, чтобы у катор появился собственный арат, доверенный слуга, ночующий прямо в спальне? Если это было именно то, о чём и беспокоился добропорядочный Экшорен - а он не позволял себе даже думать о запретном, - подобного тахо следовало хотя бы убрать с глаз подальше, а то соглядатаи принца обязательно приметят. Держала бы тайком за ширмами, а не выставляла напоказ, и, конечно, не называла аратом.
   На этот раз рука Управителя дёрнула волосы с такой силой что тахо, не выдержав, охнул. В следующий миг что-то резко выдернуло плечо самого Экшорена, он отлетел к дальней стене, ударился с размаху, его снова приподняли, снова ударили. Разлепив ослепшие глаза Управитель от изумления в первый миг даже забыл о боли, прижал ладонь к лицу, под пальцами растекалась липкая кровь.
   -Госпожа... - Вместо звуков из горла вырвалось жалкое хлюпанье.
   Если бы на него таким образом набросился рассерженный мужчина, господин - это было бы понятно. Но то, что его избила хрупкая женщина, Управитель не верил даже сейчас. Непроизвольно скосил глаза в сторону, отыскивая неведомого бойца.
   -Наказание от руки госпожи - это милость. Я считаю, ты способен её оценить. Но следующего раза не будет, Экшорен. Посмеешь ещё раз вызвать моё неудовольствие и будешь отправлен назад, в храм Гитар. Зачем мне слуга, который принимает решения за меня?
   Тогаук смотрел на кровь на лице Управителя с ужасом. Тот издал непонятный горловой звук, но, когда до него дошёл смысл угрозы, Экшорен больше не посмел испытывать судьбу. Служба в этом доме была единственным шансом добиться достойного положения в Рюси.
   Управитель с трудом выпрямился, опустил руку, не смея держать её у лица. Только после этого смог ответить:
   -Всё будет исполнено в точности, госпожа.
   -Приятно слышать. И ещё... я потом объясню, чему Тогаука следует учить. Наймёшь ему учителей, лучших, каких сможешь найти.
   -Да, госпожа. - Боль и в животе и в руке была ужасной: он разбил локоть. Собрав остатки самообладания Экшорен почти подавил дрожь в голосе. - Я должен относиться к Тогауку как к господину?
   -Ты должен относиться ко мне как к своей госпоже, и исполнять в точности мои указания, ни с кем не обсуждая их.
  
   * * *
  
   В личной жизни Император Окауайя совсем не стремился к излишествам и роскоши, предпочитая этому, если было возможно, удобство и целесообразность. Его апартаменты на звездолёте "Мэй" (любимейшая резиденция Императора с тех пор как Повелитель ста миров исполнил Обет Огоса, связанный с долгом бога-создателя перед своей землёй, и мог без опасений покидать родную планету) полностью соответствовали таким требованиям. И одевался Великий отец Окауайя здесь только в обычную офицерскую форму, без особых отличительных знаков. Правда сейчас, в столь позднее время, он был облачён ещё проще: в халат с широкими рукавами - священный полосатый рисунок напоминал о близости к Огосу.
   Его арат, немолодой седеющий тахо, бесконечно преданный господину, подал Императору его любимый озил. Тахо родился на Яминая, что было редкостью даже в окружении Императора. На второго человека, присутствующего в столь позднее время небольшой спальне, арат даже не взглянул, никогда не демонстрируя собственного отношения к господам. Но Первый Советник отлично знал, что императорский арат-яминая его недолюбливает, хотя искренне недоумевал - почему? Это служило поводом для двусмысленных подшучиваний самого Императора; он любил рассуждать, что верный арат, как хороший пёс, никогда не ошибается во недругах хозяина.
   После полуофициального визита на Буштурук и долгой инспекторской поездки в Нижние провинции звездолёт "Мэй" возвращался в предел Окая-Центр. Долгожданное возвращение домой наполняло сердце немолодого Императора радостью, и, одновременно, - он это хорошо осознавал - горечью.
   С радостью было всё понятно - он ревностно любил Окая, как называлась родная планета, боготворил прекрасный Ариа-Ити и делал всё, чтобы превратить Сад Дворцов в лучшее место вселенной, хотя здесь и трудно было что-то серьёзно улучшить. Всё здесь служило прямым подтверждением могущества и неисчислимых богатств почти живого бога Империи. Но дворцы строились и перестраивались непрерывно: и вдоль императорской дороги, и на холмах, и за рекой - их постепенно наполняли новыми редкостями из всех, подвластных Империи, мест. Ара-Ити давно и без всякого преувеличения называли волшебной сказкой Окауайя, ведь здесь оживали любые фантазии.
   Вот только жизнь собственного семейства Императора Окауайя обычно не слишком заботила, у него имелось множество других, более важных и нужных занятий. Согласно старой традиции все четыре сына - четыре опоры Сияющего трона, проживали со своими матерями-императрицами в собственных Дворцах на холмах - особой части Ара-Ити, предназначенной только для жён и детей. Все принцы были физически закалены и натренированы, что не слишком трудно достичь при соответствующем воспитании, достаточно избалованы, достаточно образованы, но, одновременно, изнежены и своевольны, как обязаны быть изнежены и своевольны императорские дети, рождённые на троне. Они всегда жили в окружении безграничной роскоши и тех людей, которых сами для себя выбирали. В личную жизнь принцев отец почти не вмешивался.
   Сыновья, принцы императорской крови, не предназначались быть помощниками Императора-отца. Иначе... они могли оказаться слишком опасны. Могли, например, решить, что вправе претендовать на трон и власть. А власти всегда не хватало, и трон был только один.
   Наученные тысячелетним опытом Императоры Окауайя предпочитали держать детей на виду, но на некотором отдалении от себя, и присматривались до времени, отбирая лучшего из лучших. Нынешний Император не слишком отличался в этом вопросе от предыдущих. По-своему он даже любил сыновней, но имя истинного наследника ещё не было названо, не было даже определено. Император до сих пор только выбирал.
   Первый Советник Императора, Ур-Суг, запросто присутствующий в спальне вместе с аратом, был самым могущественным человеком в Империи. Конечно, после самого Императора. Он являлся Правителем Буштурука и, как говорили в его собственном воинственном мире, Владетелем Меча Рокана. Кроме того, главой имперской разведки и тайным жрецом Орр, наблюдающим за соблюдением религиозных культов по всей Империи. Он великолепно, с явным удовольствием справлялся с этой, казалось неодолимой, горой обязанностей: был расчётливым, проницательным, жёстким и бесконечно честолюбивым, и никогда не скрывал этого.
   Когда он оказывался на "Мэй" вместе с Императором, то нередко проводил в апартаментах повелителя целые сутки, чтобы всегда быть под рукой. Говорили, что он даже ночевал здесь, пристроившись на каком-нибудь пате. Внешне Первый Советник выглядел настоящим Непобедимым, так горделиво называлась привилегированная военная каста на Буштуруке: могучий мужчина с правильными, даже утончёнными чертами лица, непроницаемым взглядом и удивительно красивым низким голосом, умеющим иногда становиться вкрадчивым. Ур-Суг и на самом деле принадлежал к касте Непобедимых - вернее, Непобедимые принадлежали ему. Первый Советник был даже выше ростом и шире в плечах, чем его повелитель. И еще, он был и значительно моложе Императора.
   Но прямо сейчас предстоял важный разговор, и Ур-Суг применил все уловки, чтобы не раздражать Императора, а вызвать к себе доверие. Даже ссутулился, чтобы выглядеть как можно незаметнее, что у него, как ни удивительно, всегда получалось. Начал говорить Первый Советник издалека, причём с той темы, где - он был уверен, - Император с ним полностью согласен.
   -Богоравный Владыка, что могло бы сейчас помешать исполнению вашей воли. Даже звёзды послушно загораются и гаснут по вашему повелению.
   -Гутис! - резко напомнил Император, не замечая привычной и вовсе ничего не значащей нарочитой лести Советника, который являлся прежде всего придворным Ара-Ити.
   -Мерзкие гутис обязаны погибнуть, - прошипел Первый Советник. И на этот раз даже ничего не изображал - это были подлинные чувства. - Нет нужды покорять их - они не нужны Окауайя. Уничтожить без следа - вот что подходит для гутис. Мерзкие, отвратительные создания женского рода.
   Император покачал непокрытой головой всё-таки с некоторым сомнением:
   -Ну, я ведь тоже видел нескольких. Когда они пытались устроить нечто вроде переговоров с тобой... Отвратительными они не выглядели, это ты как всегда преувеличиваешь. Гутис даже похожи на некоторый наших дайнииси. Например с Яминая, а ведь те всегда считались исключительно привлекательными. - Он дружески подмигнул арату.
   Ур-Суг передёрнулся:
   -Обман зрения. Нельзя доверять глазам. Владыка Окауайя, вы не стояли вблизи. Мерзкое колдовство. Их голоса, их взгляды. Я ощущал их дыхание... Потом я очищался через Рахиновар. Да, внешне они имеют соблазнительный облик, но вовсе не похожи на женщин. Только называют себя так.
   Все их слова вздорны и глупы, мысли отвратительны, а обычаи и порядки - гнусны и богопротивны. Я был вынужден терпеть лишь потому, что такова была ваша воля, а я обязан строго следовать ей. Но я отдал бы собственную руку, чтобы только не находиться в одном помещении с этими тварями.
   Узкие ноздри Советника расширились от сдерживаемого отвращения и гнева. Императору редко приходилось наблюдать столь открытое выражении чувств Ур-Суга, и он снова поддразнил, вспоминая на редкость красивых и соблазнительно молодых женщин-послов:
   -Неужели было так неприятно? - Император соизволил усмехнуться уголком рта.
   Правитель Буштурука непоколебимо стоял на своём:
   -Возможно и даже необходимо смиряться со многим, что непривычно. Разные народы имеют странные обычаи и упорно стоят на своём, веря в ложных богов. Об этом слишком хорошо известно, но разве мы мешаем им оставаться в собственных заблуждениях, если это не умаляет величия Огоса и не идёт во вред Империи.
   Но Гутис - это нечто иное, это дерзкий вызов. Я утверждаю: если мы чтим божественных предков, хотим жить сами и сохранить покровительство богов для наших потомков - Империя обязана уничтожить Гутис.
   Существование подобных женщин - это испытание для всей Империи. Мы обязаны уничтожить их немедленно, чтобы Окауайя восторжествовала, во славу Рокана.
   И снова Император усмехнулся, на этот раз про себя: Правитель Буштурука не мог не упомянуть своего любимого бога, которого почитал прямым собственным прародителем.
   -Да, в этом я согласен с тобой, Советник. Но всё ж таки, они исключительно хороши собой. Ты бы не смог отказаться от такого цветка для Сада Желаний.
   И без того жёсткие губы Советника сжались в линию.
   -И это тоже их оружие, которое Окауайя обязана преодолеть, если желает находиться на вершине жизни, а не у её подножья.
   На самом деле Император и не собирался спорить с тем, что было столь очевидно.
   -Суг, с гутис-то, в конце концов, мы сумеем разобраться. Они просто расшибутся о мощь Империи, как любая волна разбивается в брызги, налетев на каменную гору. - Он резко сменил тему разговора. - Жрецы Огоса получили наибольшее число благоприятных сочетаний. Всё сходится, и время пришло. На этот раз я возвращаюсь в Ара-Ити, чтобы назвать имя Наследника. Но... ты ведь знаешь, я до сих пор не решил. И вот это меня заботит гораздо сильнее, чем все гутис, вместе взятые. Наследнику трона придётся сразу включаться в новую войну, я уже... не так молод.
   Ур-Суг спокойно кивнул, подождал, пока Император повернётся, чтобы арат поправил мягкие валики за его спиной.
   -Роду Огоса не предначертано вершины. От сияющего источника он идёт всё выше и выше. Четыре принца, четыре опоры, как четыре драгоценных столпа. Один выше другого. Все полны сил и всем сердцем преданы Сияющему трону. Истинные окая, без единого изъяна. Мой Император не ошибётся, какое бы имя не назвал, и Рокан возрадуется вместе с нами.
   -И всё-таки, - перебил Император, - что там нашёптывают твои люди в Ара-Ити, и здесь, на "Мэй"?
   -Богоравный Владыка, что могут произнести языки простых людей, что было бы неведомо твоему уму и сердцу?
   Складку на лбу Повелителя Первый Советник понял правильно - это был приказ отбросить церемонии и долгие слова. Он так и сделал, присел на край скамьи, заговорил прямо. Так, как ждал от него Император.
   -Его Высочество принц Абесток, возлюбленный сын Императрицы Белого Дворца, готов хоть сейчас встать вместе с Императором, плечо к плечу.
   -Абесток! - Император невольно смягчился - всё-таки он гордился сыновьями. - Да, он отлично справился с обязанностями помощника капитана "Мэй".
   Первый Советник одобрительно кивнул. Всю долгую поездку Абесток находился здесь, на звездолёте, на глазах отца, и Император видел, что офицеры "Мэй" признали принца.
   -Его Высочество Абесток мечтает увеличить Империю вдвое за счёт присоединения миров Гутис. Он помнит о всех величайших деяниях истории и мечтает сам стать Великим Императором, достойным имени своих предков. Он окружил себя такими же честолюбивыми друзьями, при одном упоминании о гутис впадает в священную ярость и готов убивать их во имя Огоса.
   Император побарабанил костяшками пальцев по откидной крышке стола, кивнул арату, чтобы тот забрал чашку:
   -В его возрасте, Ур-Суг, я был таким же. Всё выглядело просто и понятно... и доступно. Достаточно лишь захотеть. Правда, в те прекрасные времена никто не подозревал о Гутис. А что ты там себе думаешь о моём сыне из Жёлтого Дворца?
   В меру бесстрастный наклон головы значил, что Ур-Суг не желает никому выказывать предпочтения, тем более тому, кого уже сам выбрал. Он взял у арата свою порцию озила и продолжил говорить также доброжелательно, отдавая должное достоинствам второго вероятного наследника:
   -Внешне Беррис не столь воинственен и величественен, как его Высочество Абесток. Но не сомневаюсь, это не помешает принцу из Жёлтого Дворца стать славнейшим из тех, кто когда-либо восходил на Сияющий трон. Воистину Его Высочество Беррис смог пойти дальше многих и познать глубинную суть нашей священной религии, дарующей чтящим Огоса вечную победу и триумф. Но он изучал также и те верования, которые были отвергнуты... по разным причинам. А ведь служители этих культов сохранились, и они всё ещё могущественны и вовсе не забыты. В некоторых мирах, вне Окая-Центр, это именно так.
   Его Высочество Беррис сумел сблизиться со всеми. Он умеет разговаривать так, что легко примиряет самых нетерпимых последователей разных верований. И заставляет их служить себе, вернее, богу Огосу, а, значит, могуществу Сияющего Трона. Принц Жёлтого Дворца умеет говорить очень убедительно, умнейшие готовы слушать и слушать его без конца. Я верю в его великое будущее, каким бы оно не было.
   Говорят, - Ур-Суг даже понизил голос, сообщая такую подробность, - принц Беррис сумел проникнуть даже в мерзкое учение о Круге, что исповедуют не признающие никаких богов гутис. И только его признал полностью ошибочным и неприемлемым для Империи.
   Император заранее предполагал, что станет говорить Первый Советник - в его словах не было особых откровений, просто, озвученное, всё выглядело словно внове. Было о чём серьёзно задуматься: несмотря на то, что официальная религия во главе с богом-создателем Огосом, проникла, казалось бы, повсюду, религиозные вопросы оставались камнем преткновения. Ещё каким камнем. Именно из-за религиозных споров Окауайя постоянно переживала то едва заметные, то воистину сокрушительные потрясения. И во время каждого восхождения на трон всё повторялось заново. Абесток, похоже, этого не признавал вовсе, словно не подозревал, что проблема религиозных разногласий существует.
   Мнение Первого Советника о Беррис было, разумеется, верным. Император сам знал, что принц Жёлтого Дворца великолепно разбирается в этой, всегда особо болезненной теме. Но он помнил и об особом отношении Советника к этому принцу, и о том, что Советник знает, что он это знает. Как и то, что мнением тайного Жреца Орр, по крайней мере, не стоит пренебрегать.
   Ур-Суг принял молчание за разрешение продолжать.
   -Сын Императрицы из Синего Дворца имеет только один недостаток - слишком молод. - Советник улыбнулся - всё-таки он говорил сейчас о любимой Императрицы, к которой Император действительно испытывал слабость. - Но моему Владыке известно, что время летит слишком быстро. Очень скоро Нувель повзрослеет, войдёт в счастливую пору возмужания, и все его таланты раскроются. А сейчас он обладает таким же неукротимым и гордым духом как Абесток, а также поразительным обаянием Беррис. Кроме того, у принца Синего Дворца исключительные способности к наукам, что, в настоящее время, мало кому доступно... - Первый Советник запнулся, подбирая правильное слово, - из живущих. Высокородные юноши предпочитают не загружать голову. Научные вершины понятны лишь самым подготовленным умам, и его Высочество Нувель, без сомнения, один из них. Правда, этот его недостаток, если мне позволено произнести упрёк в адрес рождённого на троне, способен отвлечь Нувель от самого главного. От исполнения высоких обязанностей Наследника. Хотя, как знать, может этот изощрённый в высоких науках ум окажется способен постичь то, что просто недоступно пониманию.
   -Ладно, - проворчал Император. - Почему ты оставил Аману самым последним? Ты ничего не делаешь случайно.
   -Принц Красного Дворца слишком молод, богоравный Владыка.
   -Вздор. Аману в самом в лучшем возрасте. И я ещё не забыл, он старше Нувель. Но и это неважно - Аману рождён на троне, значит, может стать Наследником, и затем, в назначенное Огосом время, и Императором. Тебе просто не понравилось, что он увлёкся обычной катор. Открыто увлёкся. Считаешь это вздором и глупостью?
   -Мой Владыка видит меня насквозь. Но... дело не совсем в катор... - Глаза Советника смотрели прямо, не унижая Императора сочувствием. - И да, именно в ней. Его Высочество пожелал сделать катор своей второй супругой.
   -Что за ерунда! - Император вскочил на ноги - об этой сплетне он ещё не слышал, - затем медленно улёгся на место. - Не-воз-можно. Ему ещё не пришёл срок жениться повторно. Слишком рано. Аману и не просил о согласии на второй брак.
   -Да, его Высочество не просил. Не успел, потому что эта катор, даже не настоящая дайнииси, полукровка из Яминая, ему отказала.
   -Как?! - От неожиданности Император захохотал, хлопая в ладоши и вытирая выступившие слёзы. - Это твой самый неудачный заговор, Ур-Суг. Невозможно, клянусь на твоём мече Рокана. Мой сын и катор, эта... - Он запнулся, не желая в присутствии своего арата произносить непристойное слово в адрес яминая. - Хочешь сказать, что у моего сына может и вовсе не оказаться гордости, достоинства и понятия о чести? Ты это хочешь сказать, Ур-Суг?
   Буштурукса заметно побледнел, встал, попытался склониться перед разгневанным Императором, что с его ростом было непросто.
   -Довольно на сегодня, Советник, - заключил Император. - Я разберусь с этой историей сам, когда прибудем в благословенное Ара-Ити. Уверен, что ты ошибаешься в своих... подозрениях. На этот раз тебя обманули. - Он смотрел на Правителя Буштурука немигающим тяжёлым взглядом, и оба знали, что подобное невозможно.
  
  
   * * *
  
   После того как Императрицы счастливо преподносили своему богоравному повелителю сыновей, он встречался с супругами исключительно на официальных приёмах или религиозных церемониях. Всё остальное время Императрицы проводили в уединении собственных Дворцов на Холмах, ничем не тревожа покой Императора и не мешая ему заниматься высокими делами Империи.
   Но сейчас происходило именно такое исключительное торжество, когда требовалось присутствие всех. В предвкушении величайшего события - выбора Наследника Сияющего трона, древний Императорский Дворец в Ара-Ити до краёв наполнился жизнью и расцвёл, словно прекрасное волшебное существо. Все было обязано праздновать и радоваться жизни, даже птицы в императорских садах, полуручные диковинные звери в зверинцах и беззаботные рыбки с веерообразными хвостами в зеркальных прудах.
   Подобно шкатулке, до краёв переполненной драгоценностями и реликвиями, все дворцовые залы и переходы как по волшебству раскрылись и наполнились сияньем и музыкой. Переливались, сверкали и перезванивались парадные анар-табасы придворных, анар-ями самих Императриц и высокородных дайнииси из их свиты-сопровождения, тронги жрецов, наряды вышколенных слуг и доспехи невозмутимых телохранителей.
   Строгое расписание дворцовой жизни предписывало по такому особому случаю целую череду обязательных мероприятий, растянутую на многие дни и ночи. Пышные пиры сменялись древними и, порой, зловещими церемониями в храмах, где молящихся ждали и жертвоприношения во имя бога Рокана, и прекрасные юные катор, танцующие ради Гитар, и дарящие свои собственные тела (за достойное вознаграждение) всем, жаждущим милости богини. Потом в Ара-Ити начали прибывать официальные делегации провинций, и для них устраивали отдельные приёмы и представления.
   На этом блистающем фоне, где все стремились отличиться и затмить друг друга, маленькое, нарочито скромное выступления катор Исият вряд ли привлекло к себе внимание Императора, если бы Первый Советник не предупредил, что это та самая катор.
   Громоздкие загнутые полотнища анар-ями, украшенные гирляндами живых цветов, были слишком тяжёлы для хрупкой фигуры танцовщицы, порхающей по подсвеченному подиуму. Бесспорно, девушка была хороша, ослепительно хороша - но не более того. Голова чуть опущена - признак высокого женского достоинства, ног под краями одежд не угадать, даже ступней, только белые ладони кружатся и кружатся в воздухе, между пальцев распускаются ленты живого огня. Взлетая в воздух, он отражает свет и распускается священными знаками Гитар.
   Император в знак одобрения милостиво кивнул со своего высокого балкона - на официальных церемониях Божественный не должен был приближаться к обычным смертным ближе, чем на девять шагов. Затем что-то сказал арату, прячущемуся за ширмой.
   Никто ничему не удивился. Аману даже не сдвинулся с места, когда арат, спустившись, демонстративно подошёл к катор и куда-то пригласил её, хотя лицо принца Красного Дворца пошло пятнами.
   Арат провёл танцовщицу-катор в особую комнату для личных гостей Императора. Попросил дайнииси подождать и приготовиться: Император примет её во второй половине дня. Позвал дворцовых служанок, чтобы те помогли девушке освободиться от слишком тяжёлых одежд - в них невозможно было находиться слишком долго. Почти следом за служанками в комнату вошёл Аману, оттолкнул дерзкого арата от Исият.
   -Нет необходимости. Я сам помогу дайнииси.
   Арат с бесстрастным лицом церемонно поклонился Рожденному на троне, и, пятясь спиной, вышел. Скрестив руки на груди, Аману постарался покровительственно улыбнуться, но глаза невольно выдавали тревогу:
   -Моя несравненная Исият, сегодня ты была столь хороша, что вызвала интерес Отца Окауайя. Мне придётся не откладывая рассказать Императору всё: и о моём предложении провести обряд благословения Гитар, и о твоём... ответе. И придётся умолять не гневаться. Я не знаю, что он решит, Исият.
   С помощью опытных служанок (Принц просто не умел этого делать, даже если и хотел) катор освободилась от верхней, самой тяжёлой части анар-ями с нашитыми как чешуя пластинками из прозрачного камня, к которым были прикреплены тяжёлые подвески. Спокойно, даже скептически посмотрела на решительное лицо своего покровителя:
   -Мой господин думает сказать Императору нечто... чего он не знает?
   Настигнутый постоянно влекущим его (даже вот прямо сейчас) сапфировым взглядом, Принц Красного Дворца сдавленно прошептал:
   -Но я никому и никогда не рассказывал этого, Исият. Неужели рассказала ты?!
   Вытянув из широкого как колокол рукава тонкую руку, катор положила ладонь на грудь принца - жест, который снова и снова сводил его с ума.
   -Нам и незачем было говорить. Разве богоравный Император не может читать прямо в сердцах своих подданных?
   И снова Аману почудилась лишь слегка прикрытая насмешка в словах женщины. Он рассердился, чтобы не испугаться:
   -Ты рассуждаешь о том, что никак недоступно женскому пониманию, дочь Гитар. Шутя о запретном, ты погубишь себя. Мы вместе пойдём к Императору, когда он призовёт.
   -Но разве Божественный посланец Гитар звал нас вместе, мой господин? - поинтересовалась катор, склонив голову на бок. Облизнула розовым язычком верхнюю губу. Вопрос звучал настолько невинно, что вызвал подозрения даже у не желающего ничего подозревать Аману. Нгойл переигрывала преднамеренно, слишком преданный возлюбленный мог нарушить её собственные планы.
   -Я повелеваю. Ты не можешь идти одна.
   -Отчего же? - слегка раздвинув веерообразные пластины нагрудника Исият задумчиво гладила грудь Аману, совершенно обнажённую под анар-табас. - Разве ты не дал клятву именем Огоса, что никогда не будешь мне приказывать?
   -Да, я произнёс это... Но я всегда буду защищать тебя, любовь моего сердца.
   Ладони катор обхватили шею мужчины, Исият притянула голову принца к себе, заглянула близко-близко, глаза в глаза. Дёрнувшись словно в ловушке Аману замер, безнадёжно погружаясь в головокружительную синеву зрачков. Его затягивало всё глубже, напоминая, что происходило между ними прошедшей ночью, и раньше, другими ночами...
   -Ах, Аману... я думаю о твоих сильных плечах под этим глупым панцирем, и схожу с ума, и хочу сорвать с тебя анар-табас. Давай, я помогу развязать пояс.
   Что-то бормоча в ответ, не желая помнить, где и для чего они сейчас находятся, Аману увлёк пылкую возлюбленную на пат. Ощущение недозволенности происходящего возбуждало и пьянило не хуже пери. Казалось, ничто не сможет остановить его пыл, но вдруг принц императорской крови отпрянул, словно облитый холодной водой. В ответ на очередное пылкое признание Исият словно в забытьи произнесла совершенно невозможные слова:
   -Ах, Аману, господин мой принц, я могла бы выбрать тебя... - Голос прозвучал так, словно катор извинялась, только извинялась катор вовсе не перед ним.
   Чувствуя, что недосказанное слишком важно, принц уставился на девушку непонимающе, но требовательно. Она убрала руку, выпрямилась, приподняла точёный подбородок. Принц уже не знал: радоваться или сердиться. В голову вернулась счастливая мысль: снова предложить катор стать его супругой. Аману был почти уверен, что-то подсказывало сердцу, что сейчас Исият может и согласиться, но только почти... Сомнения оставались.
   Нет, настолько безумен его Высочество принц Красного Дворца не был. Только не прямо сейчас: ведь уже назначено время проведения официальной церемонии признания Наследника трона. За столь дерзкий вызов традициям Окауайя Император способен отправить невинную девушку прямиком в Сашурру.
   "Сейчас самое важное другое - к отцу необходимо идти вместе. Моя вина, я и должен отвечать. Защитить возлюбленную перед Императором я, конечно, смогу".
   Исият повернула лицо, блестящие лепестки губ дрогнули насмешливо, словно она прочитала последнюю мысль принца:
   -Я пойду одна, господин.
   -Ты просто не понимаешь, мой долг защитить тебя.
   -Но я не прошу о защите, - могла бы возразить Нгойл, но катор Исият лишь качнула головой, указала на растерзанный костюм принца. После жарких объятий несколько центральных пластин нагрудника оказались безнадёжно повреждены. Предстать в подобном виде перед Императором было немыслимо.
  
   Император Окауайя сидел у дальней стены огромной Императорской Приёмной, в удобном кресле с высокой спинкой и широкими подлокотниками. Правая нога покоилась на небольшой скамеечке. Телохранители застыли вдоль стен подобно изваяниям. Словно они уже простояли здесь неподвижно тысячу лет. Стояла удивительная тишина. Во время личной аудиенции, почувствовав неудовольствие Богоравного Владыки или просто не выдержав напряжения, иногда теряли сознание и падали без чувств, а то и сходили с ума дианибы из высочайших родов, не то, что юная беззащитная катор.
   Изломанная фигурка женщины возникла в проёме боковой двери, соединяющей Приёмную с комнатами для отдыха и ожидания. Низко опустив голову и сложив ладони перед лицом она ступила на абсолютно гладкий, словно облитый водой, мерцающий сине-голубыми бликами, пол.
   Лучи Огоса причудливо падали вниз через узкие разноцветные окна-витражи в потолке. В призрачных потоках этого света яркое, нарядное анар-ями приближалось, плыло над поверхностью пола, едва касаясь его, незаметно для глаз ступали ноги, спрятанные под загнутыми внутрь косыми краями придворного одеяния. Не доходя положенных девяти шагов до Императора катор остановилась, присела, сгибая колени, в глубоком церемониальном поклоне-приветствии, словно в фигуре танца.
   -Поднимись и подойди ко мне, милое дитя. - Девушка повиновалась не колеблясь, безмолвно. Встала совсем близко, опустила ладони к груди. -Действительно, редкостная красота. И, говорят, твой танец - само совершенство. Жаль, что я не большой знаток этого искусства. Главное, ты угодна Гитар. Это правда, что Принц Красного Дворца уделяет тебе особое внимание?
   Танцовщица снова плавно присела, раскрывая полы одежд, как лепестки пышного цветка, анар-ями так и задумывался. Нежный голос прозвучал уверенно и приятно, он совсем не дрожал, и все слова произносились отчётливо:
   -Его Высочество принц Аману пожелал назвать меня второй госпожой своего Дворца.
   Катор произнесла это так, словно сообщала об обычной и не слишком значительной вещи. Словно пошутила, но с Императором так не шутят.
   Сидящий в кресле мужчина собирался рассердиться, но оказался слишком любопытен. Непонятное всегда притягивало его, непонятного было до обидного мало. Он даже не стал объявлять, что извещён о безрассудном поступке сына, наоборот, вдруг уличил себя в том, что пытается это скрыть. От кого? От случайно залетевший во дворец золотоволосой бабочки-танцовщицы, каким-то способом завлёкшей его юного сына? В конце концов больше всего Император рассердился на собственную непонятную сдержанность. Спросил сурово, с явной угрозой:
   -Желание Рождённого на троне - закон для тебя. Почему оно не исполнилось?
   -Потому что я пожелала моему господину гораздо большего - стать Наследником трона Огоса. А разве это может случиться, если его Высочество сделает своей супругой катор.
   Император снова был поражён и откровенностью девушки, и её пониманием происходящего, не стал этого скрывать:
   -Ты хорошо разбираешься в заботах Ара-Ити. Слишком хорошо для храмовой катор, к тому же рождённой в Паутине Золотой Дочери.
   Нгойл прикусила язык: последнее утверждение было сомнительным.
   Опираясь на удобные высокие подлокотники Император тяжело поднялся с кресла - его облачение тоже было нелёгким, - вытянул руку, властным жестом приподнял золотоволосую головку катор за подбородок:
   -Кажется, ты не рассердила меня, хотя и преступила разницу между песчинкой на большой дороге и императорской кровью, в которой отражается небо. Ты забыла об опасности, которая тебе грозит, катор, если я рассержусь.
   Нгойл произнесла словно бы про себя:
   -Какая такая опасность может грозить песчинке? Нет, кажется, я ничего не забыла. И я не песчинка, а всего лишь женщина, и разговариваю всего лишь с мужчиной.
   Рука Императора, необыкновенно сильная, с синеватыми узлами вен, предательски дрогнула. Под пальцами, даже через несколько слоёв ткани, чувствовалась отзывчивая упругая плоть. Губы казались сладко-розовыми, нежными лепестками цветов, распустившихся навстречу утренней зари. Что они могут говорить особенного помимо вздорного лепета? Зрачки огромных, удлинённых к вискам глаз, собрали все оттенки синего: от нежно-небесной лазури до мрачного сумрака грозовых туч. Где только Аману смог отыскать такое сокровище? Император не мог оторвать взгляда, забыл о пугающей сверхъестественной дерзости ответа, забыл о том, что катор смотрит также прямо и уверенно.
   Такое было абсолютно невозможно, но столь красивой женщины он действительно никогда не встречал, если только всё это не колдовство и дурман. За долгую жизнь Император Окауайя познал множество самых удивительных и признанных всеми красавиц, испытывал порой почти непреодолимое влечение, даже страсть. Но ни разу до такой степени, что забывал, кто он есть.
   Нелепо испытывать слепящее разум желание к тому, что и так доступно и готово принадлежать тебе, и не может оказать сопротивления. Да и по какой причине посвящённая богини должна противиться Божественному посланцу Гитар, как звучит один из его титулов? В какой-то короткий миг Император припомнил, что катор уже принадлежит Аману, но разве это является препятствием? Она катор, и значит, обязана дарить милость Гитар многим. А сын, в свою очередь, обязан уступить.
   Нгойл проследила как отверженный делает глубокий вдох, затем следующий. Всего он должен был вдохнуть трижды. После этого "женская магия", собранная в маленьком шарике, заканчивалось. Но этого достаточно, чтобы подчинить выбранную жертву полностью.
   Средство было вывезено из Гетерии. В удалённых от морского берега катакомбах местные жители, пытаясь противостоять перерождению и гибели своего народа, создавали удивительные вещи. Выделенное из секрета ипас, загадочных океанских обитателей (иногда их называли чудовищами), оно действовало с мощью урагана, но при этом абсолютно неощутимо. Невидимыми щупальцами, через все органы чувств, избегая только самых явных: зрения и слуха, оно проникало в мужчину, властно сообщая о том, как сильно он желает получить то, что способна дать находящаяся рядом женщина. Впрочем, подобные средства были известны повсюду, даже и в самой Окая. Храмовые катор применяли похожие ароматические вытяжки, только всё это были жалкие крохи в сравнении с тем, что высвободилось из её прикреплённого к сгибу запястья шарика, лопнувшего, когда Император приблизился достаточно близко.
   Нгойл ещё ни разу не пользовалась "магией", считала унизительным для гутис покорять подобным образом отверженных. Но сейчас ставки были слишком высоки, и Оус не стала рисковать, пренебрегла даже собственной гордостью.
   Опасаться подобного вида оружия - женских чар, - императорской охране не пришло в голову. А через три вдоха искать уже стало нечего.
   -Прелестница, сегодняшнюю ночь я поведу с тобой. Я так хочу. - Голос Императора Окауайя странно охрип.
   -Только после того, как принц Красного Дворца будет назван Наследником трона.
   От неожиданности Император едва не зарычал. Ему ставили условия. И кто?
   -Ты думаешь, что принц Красного Дворца способен быть Наследником? - Он едва не произнёс сразу Императором.
   Это был именно тот вопрос, который мучил его всё последнее время. И мнение дерзкой девчонки неожиданно представилось даже любопытным.
   И снова катор даже не опустила ресниц. Голос прозвучал спокойно, словно её действительно не смущало величие богоравного поклонника:
   -Что нужно Окауайя на самом деле? Война или мир?
   -Какой может быть выбор, дайнииси. Огос всегда выбирает войну.
   -Войну выбирает Рокан. Мудрому Огосу нужны величие и процветание. Но, может быть, он опасается спорить с соперником-сыном? Разве кому-то в Ара-Ити ещё неведомо, что принцы императорской крови из Белого и Жёлтого Дворцов мечтают об открытом столкновении с Гутис. И не видят иного пути.
   Император невольно напрягся:
   -Как странно ты рассуждаешь для катор? Словно что-то знаешь о Гутис?
   -Да, знаю. Война с Гутис станет последней войной Империи. Небывалой ещё войной на полное уничтожение. Только погибнет не Гутис. Рухнет Сияющий трон и обратится в ничтожную пыль. Он вознёсся так высоко, что достаточно песчинки, чтобы опрокинуть его, а Гутис - не песчинка.
   Будущая война не нужна Наследнику Огоса. Она выгодна лишь тем, кто тайно вынашивает собственные планы о смене династии. Прежде всего Правителю Буштурука. Разве не он называет себя прямым наследником свергнутой династии Рабеж? Разве не его слову подчиняются Непобедимые? И теперь они находятся на "Мэй"
   Пальцы на плече катор напряглись, причиняя женщине боль. Император не сразу пришёл в себя.
   -Это страшная мысль, дайнииси.
   Это был никогда не упоминаемый вслух факт. Император не то, чтобы забыл, но убедил себя, что Первый Советник, если и не преданный друг, то преданный слуга. Почти как арат.
   Как можно было поддаваться такому долгому самообману? Откуда у Императора возьмутся верные друзья или даже преданные слуги, если он не может доверять даже сыновьям. Может быть... только арату.
   Внешне невозмутимый и словно ничем не встревоженный Император вернулся в кресло, шумно уселся.
   -С тобой интересно говорить, дайнииси. Но ты не упомянула о принце Синего Дворца. Интересно, что ты думаешь о Нувель?
   -Я умею предсказывать... как и каждая катор. Немного. Его судьба среди звёзд. И даже Император не сможет её решить. Возможно... его Высочеству Нувель и предназначено занять Сияющий Трон.
   Император ещё некоторое время смотрел на катор, наконец, откинулся назад, милостиво улыбнулся.
   -Тогда уходи. Но я не забуду о тебе. Не забуду о твоих словах, дайнииси.
   -О, да. Не думаю, что забудешь.
   Властным жестом Император позволил катор удалиться. Исият снова исполнила позу преклонения перед человеком-богом, направилась к далёкому выходу на другом конце зала, словно уплывая в перекрещивающихся потоках света и играющих на полу бликах отражений.
   Император привык обдумывать то, чего не понимал, до самого конца, только поэтому, вопреки жгучему желанию, не окликнул женщину. После странных слов дайнииси в душе осталось какое-то мучительное смятение. Он положил ладонь на голову арата, склонившегося к его колену.
   -Вейоротсар, наверное, тебе было приятно встретить женщина твоей родины?
   -Да, мой господин. Я так давно их не видел, что стал забывать, как они выглядят.
  
   Все церемонии завершились, а, следовательно, закончились и переговоры с сёко храмов, Наместниками провинций, Советниками и другими лицами, чьё мнение имело вес в глазах Отца Окауайя. Император выслушал всех. Все были уверены - прозвучит имя принца Белого Дворца, великолепного Абестока. Даже Первый Советник окончательно смирился с неминуемым назначением не своего претендента и начал строить новые планы в расчёте на эту фигуру. Друзья принца Белого Дворца почти открыто поздравляли его и заранее заказывали дорогие подарки.
   День признания наступил. Высшая знать Империи, первые из первых, те, кто имел право лично внимать сидящему превыше всех, на Сияющем троне, Великому Отцу Окауайя, заняли свои места. Все замерли в ожидании, охваченные священным трепетом, полагающемся по ритуалу. Слышен был только обязанный никогда не прекращаться шёпот вечно взывающих к Огосу младших жрецов, молящихся непрерывно, чтобы отогнать все призраки несчастий и бед.
   Трижды спрашивал Вопрошающий, и после третьего раза Император произнёс имя Аману. От изумления и растерянности все застыли. Но Великий Отец Окауайя не мог ошибиться - его слово было божественной волей Огоса. Теперь полагалось радостно поздравлять Избранного принца, стоящего пока ещё не на возвышении, а вровень со своими братьями.
   Но, прежде всего, сам больше других изумлённый таким решением, Аману обязан был воздать благодарность Императору, повелителю всех живущих.
  
  
   * * *
   Управитель только хмурился, слушая голос арата, старательно и прилежно исполнявшего все указания своего наставника. Какой из этого тахо певец? Слух у него, конечно, есть, но голос чудовищный, низкий и хрипловатый. У тех, кто поёт, услаждая господский слух, совсем иные голоса. Хотя... тахо и предназначен для иного. Отогнав подальше сомнительные мысли, Управитель прервал занятия, велел арату спешить к госпоже - она не должна ждать.
   Явившись в лакорому, Тогаук попытался склониться к ногам катор. Исият лишь прищёлкнула пальцами, приказывая стоять.
   -Ты уже освоился? Как тебе понравилось жить в этом доме.
   Странный вопрос. Впрочем, Тогаук и не пытался понять образ мыслей своей хозяйки.
   -Очень понравилось, госпожа. Только... я совсем ничего не делаю, наверное поэтому господин Управитель всё время недоволен мной.
   -А он до сих пор недоволен? Забудь. Ты мне нужен для другого.
   -Понимаю. - На смуглом лице тахо выступил смущённый румянец.
   Исият беззвучно засмеялась.
   -Улыбнись, иначе я подумаю, что ты испуган, мужчина из Дабан.
   Тогаук вымучено улыбнулся.
   -Нет, я не испуган, госпожа. Я только думаю, что не смогу доставить вам много удовольствия. Я неопытен. Меня учат разным вещам, только... не этому. Хотя... - Он прикусил губу.
   -Продолжай... Что ты собирался сказать?
   -Управитель сказал, что из меня всё-таки получится хороший наложник.
   Нгойл снова усмехнулась: у сёко догадливый сын.
   - Посмотрим...
   Она поманила тахо за собой, в сад, устроенный прямо на плоской крыше. Здесь, под навесом, тоже стоял пат, на столике красовалась белая корзинка с фруктами. Нгойл прилегла так, чтобы видеть спешащих по Императорской дороге людей.
   -Тогаук, у тебя был когда-то старший брат Ольтер?
   Юноша-тахо зажал рот ладонью, опомнившись, опустил руку, произнёс неуверенно, явно через силу:
   -Когда-то был, госпожа, но его увезли. В нашем доме потом никогда не вспоминали это имя, словно Ольтер умер.
   -Ольтер стал моим мужем.
   -О! - Тогаук отступил. - Моя госпожа... гутис?
   -Да. Но никогда больше не произноси этого слова вслух. Для тебя это... слишком опасно.
   Тогаук едва дышал. Конечно, он слышал о гутис и боялся их никак не меньше, чем окая. Привык бояться почти с рождения, с тех пор, как узнал об участи брата. Нгойл было нетрудно предугадать этот страх, она потянула дабан за руку, усадила рядом.
   -Две вещи я должна тебе объяснить. Ты вовсе не случайно оказался в Рюси, а потом и у меня в Доме. Я знала о тебе почти всё, когда велела купить у прежнего хозяина. И второе - я позабочусь о тебе, брат моего мужа. Нет, - задумчиво продолжила Нгойл, всматриваясь в лицо юного дабан, который явно не успокоился, узнав об их удивительном родстве, - я расскажу тебе больше. Иначе, если потом услышишь правду, то можешь решить, что я тебя обманывала. Несчастье, постигшее тебя и всех твоих близких, на самом деле произошло из-за гутис. Уверена, это ты понимаешь. Но главное, всё случилось по приказу моей сестры. Таким образом она наказала Ольтера... за проступок, который он даже не совершал. Просто... за дерзость.
   Тахо ничего не понял, но постепенно сполз со своего края пата, замер, прижимаясь спиной к ножке стола. Наконец прошептал:
   -Мне страшно, госпожа.
   Нгойл тоже сглотнула, сейчас Тогаук боялся её ещё сильнее, чем при первой встрече.
   -Ольтер - мой муж. Как же я могу причинить тебе вред?
   Она осеклась, ведь Шин тоже была женой Ольтера, и смогла сотворить такое. Тогаук встал, придерживаясь за край столика, попытался не покачнуться. Он довольно быстро овладел собой, и Нгойл это понравилось.
   -За что же гутис так наказали нас?
   -Я сказала достаточно. Пока тебе не следует знать больше.
   -Гутис виноваты во всём.
   -Твой брат и все его дети теперь гутис. Если со мной случится что-нибудь плохое, Ольтеру будет так же плохо.
   Слова хозяйки заставили юношу задуматься.
   -Что мне следует делать, госпожа?
   -Всё, что я тебе прикажу. Но главное... за пределами моих покоев ты должен говорить лишь то, что следует слышать всем. Я доверяю своему Управителю, но... он очень недоволен твоим появлением, сердится, и обязательно станет выспрашивать.
   Сквозь ажурную стену листьев Нгойл заметила носилки Аману. Вернее, целую процессию, приближающуюся к её дому. Наследник трона появился в сопровождении всей свиты, сегодня никто не захотел отстать. Гутис неторопливо отпила из заранее приготовленной чашки немного сладкого напитка с кусочками фруктов, остаток выплеснула на одежду арата. Затем повернулась в сторону Управителя, спешащего со всех ног предупредить госпожу о прибытии Наследника.
   -Госпожа! Дайнииси! - от волнения он путался, начинал обращаться как тахо. - Там высочайший! Опора трона.
   Управитель и бровью не повёл, увидев арата в неподобающем виде, но всё-таки не сумел полностью скрыть свои мысли. Нгойл прочитали на лице вольноотпущенника почти дословно.
   "До чего глупы женщины. Её приглашают выступать перед Императором в Ара-Ити. В Доме появляется высочайший из высочайших, Наследник, Опора трона. А она открыто развлекается со смазливым тахо, который ни на что не годен, и ничему полезному не обучен. Чего она добивается, чтобы ей отрезали волосы и с позором выгнали прочь из Рюси?
   Нгойл уже дошла до входа в лакорому, но резко, на ходу обернулась. Прищёлкнула пальцами.
   -Позаботься, чтобы арату приготовили новый, более приятный для моих глаз наряд.
  
   После объявления имени Наследника официальные торжества, в Ара-Ити начались заново, и все эти бесконечно длинные дни и ночи принц Аману не мог покинуть пределов Императорского Дворца. Но он не задержался ни на мгновение дольше необходимого, поспешил к своей катор, даже не заехав домой, где его ждали мать и первая супруга.
   Аману до сих пор был изумлён решением Императора и даже не уверен, что всё правильно понял. Так и не придя в себя от случившегося Принц Красного Дворца страстно желал, чтобы Исият услышала всё лично от него, и, опередив свиту, помчался прямо наверх, в покои хозяйки, отшвыривая с дороги нерасторопных служанок. Широко раскинув руки, заключил любимую в объятья.
   Служанки были вовсе не медлительны, как показалось принцу. Наоборот, отлично вымуштрованы строгим Управителем. Почти мгновенно весь большой дом оказался залит светом. Служанки подавали напитки и сладости, разбрасывали под ноги гостей свежайшие лепестки цветов. Зазвучала музыка, нарядные, весёлые девушки всячески спешили услужить спутникам принца.
   Освободившись, наконец, от придворного костюма, принц переоделся в простую, светлую накидку, с удовольствием выпил крепкого пери. Сразу же ощутил лёгкое опьянение, спросил полушутливо:
   -Ты так стремительно уехала после разговора с Императором, мы даже не смогли увидеться. А через день Император назвал моё имя. Это не ты его убедила?
   -Да, мой повелитель. - отозвалась Исият. - Я сказала Императору, что это моё условие.
   -Что? - У принца прошёл весь хмель, в глазах потемнело. Он вскочил на ноги. - Это ложь, Исият.
   -Зачем мне лгать? - спокойно, как всегда в те моменты, когда принц начинал сердиться, отозвалась катор и, подхватив легкие пышные юбки, направилась в смежную комнату.
   Аману настиг катор уже в дверях, преградил дорогу, схватил за запястья:
   -Ты выдумала. Император никогда бы не стал обсуждать с катор выбор Наследника.
   -Я лишь предложила заплатить мне за высокую честь стать императорской наложницей и назначила цену.
   От гнева лицо Аману пошло некрасивыми пятнами. Рванув узел на груди, он заговорил очень тихо, чтобы только не кричать:
   -Ведь я подозревал что-то похожее. Очень сильно подозревал, когда ты... пошла к нему. Нет - невероятно. - Теперь принц глядел на катор почти жалобно - Зачем, Исият? Кажется, я не стремился стать рядом с троном. Ну, может... думал об этом. Иногда.
   Теперь Исият держала мужчину за руки.
   -Но этого захотела я.
   Принц поник:
   -Если бы ты могла понимать. Абесток был уже был уверен, что стоит одной ногой на троне. Раньше он даже не обращал внимание не меня, теперь сделается врагом.
   -Боишься зависти собственного брата?
   Аману дёрнулся, вспыхнул. Даже его ближайшие друзья, с детства близкие к принцу, не смели говорить так прямо, не то что женщина. Но он не стал отрицать.
   -Да. Потому что даже не представляю, на что способен Абесток. Особенно теперь.
   Исият могла бы ядовито заметить, что даже сейчас Беррис следует опасаться во много раз сильнее. Но она ничего не сказала. Нежно прильнула к своему принцу, отвела обратно, на пат, усадила, положила голову на колени. Вспомнив главное, Аману снова встрепенулся:
   -Но ты, значит... всё правда... Ты... и Император?
   Исият провела рукой по лбу принца, словно отбрасывая что-то с его лица, помолчала, рассматривая зелёные глаза, потемневшие от плещущейся в них боли:
   -Я служу Гитар и не могу отказать тому, кто просит богиню о милости.
   Лицо Аману исказилось. Это было так. Но, с тех пор, как он сделался покровителем катор, никто не смел претендовать на его избранницу, боясь гнева принца. Никто... кроме Императора. - Исият, но если ты согласишься стать моей второй супругой, то...
   -Мой повелитель, мне бы хотелось исполнять все твои пожелания. Но только не это. Не сердись, окая. - Нгойл положила руки на плечи мужчины, приблизила губы.
   Не отвечая на её призыв, Аману вдруг вскочил:
   -Ты не такая как все, ты хитрая и коварная. Напрасно надеешься, что на этот раз у тебя снова всё получится.
   Нгойл замерла, уже не придерживая на груди края рассыпающихся тончайших кружев.
   -Говорить прямо о своих желаниях называется коварством?
   Решительным шагом, не оглядываясь на катор, принц направился к выходу, на ходу созывая свиту и приказывая следовать за собой.
   Проводив гостей, Управитель прибежал к своей хозяйке, его побелевшее лицо тряслось.
   -Что нам делать, госпожа? Его Высочество проклинал и вас, и этот дом, когда уходил.
   -Он делал так же и в прошлый раз.
   -Моя несчастная госпожа, сегодня гнев высочайшего был гораздо сильнее.
   -Не переживай ты так сильно, Экшорен... Вели притушить все огни. Пусть в доме всё уберут и собирают вещи в дорогу. Завтра я уезжаю на виллу, что осталась от дяди. Заберу с собой лучших музыкантов, не хочу жить там в тишине - у меня нет причины горевать. Конечно, возьму арата, а катор отошли в Храм. Пусть послужат богине.
   -Разве гнев Наследника - недостаточная причина для горя?
   Исият опустила ресницы. Иногда она так делала, чтобы скрыть гнев, но сегодня вовсе не рассердилась - Управителя было не переделать. И она решила поддразнить его ещё сильней, взглянула долгим взглядом на заботливо приготовленную постель под полупрозрачным балдахином.
   -Куда пропал мой арат? Пусть сейчас же идёт сюда, чтобы помочь мне приготовиться ко сну.
   Управитель поперхнулся от такой откровенной непристойности. А, может быть, его хозяйка просто безумна? Разгневала Наследника и собирается как ни в чём не бывало развлекаться с тахо. На ложе, предназначенном для высочайшего гостя. Она кончит очень плохо.
   Едва сдержав готовое сорваться с губ проклятье, Экшорен во время вспомнил о последней вспышке гнева катор, подобрал полы одежд и пошёл выполнять распоряжение, обещая великой Гитар жертву лично от себя. Чтобы не совсем оставила госпожу своей милостью.
  
   * * *
  
   Праздничную иллюминацию постепенно потушили. На парадной лестнице и в личных покоях погасли большие и маленькие жёлтые фонари. Остались только настенные светильники, напоминающие настоящие факелы.
   В прелестной купальне катор, устроенной практически в спальне - достаточно лишь раздвинуть заднюю стену, - музыканты в коротких нарядных юбочках уселись, скрестив ноги, прямо на полу, и тихонько наигрывали на маленьких инкрустированных флейтах. Чистая и нежная мелодия таяла в воздухе.
   Уже немного изучивший свои обязанности, Тогаук распоряжался слугами, которые относились к арату на удивление почтительно, почти как к самому Управляющему. Все действовали слаженно и молча, стараясь ничем не нарушить сосредоточенную задумчивость хозяйки. Тогаук попробовал воду, удовлетворённо кивнул, затем собственноручно вынул заколки и длинные шпильки из чудесных золотых волос госпожи, поднял их наверх, закрепил шёлковой лентой. Он держался безупречно, словно и не услышал сегодня никакой страшной тайны, от брата Ольтера Нгойл и не ожидала меньшего. Никки, девушка-служанка, заранее расставляла мази и растиранья, собираясь заняться телом катор сразу после купанья.
   Раздевшись, Исият вошла в воду. Никки опустилась рядом с катор, чтобы помочь ей расслабиться прямо в бассейне. Служанка прикасалась к госпоже руками, грудью, целовала руки и плечи, вслух восхищаясь гибкостью и безупречной кожей изумительно сильного натренированного тела. На все старания Никки катор отвечала рассеянной полуулыбкой, и Тогаук постепенно успокоился, решив, что хозяйку на самом деле не слишком огорчил гнев принца.
   Сгибаясь в поклонах и, как обычно, чувствуя себя неловко, когда приходилось присутствовать во время купанья, из-за ширм появился Управитель. На этот раз Экшорен нервничал не только из-за своей хозяйки, у него самого совесть оказалась нечиста.
   В собственном доме катор не служила Великой богине, к тому же посетитель, настойчиво добивавшийся свидания, был совершенно незнаком и отказался назвать своё имя, но всё-таки Управитель не смог ему отказать. И вовсе не из-за огромного вознаграждения, предложенного лично Управителю. Экшорен с радостью отказался бы и от нежданного гостя и от его денег, но не посмел, нутром чуя, что посетитель слишком могущественен, и теперь просто не представлял, как объясниться с хозяйкой, страшась её гнева. Сама Исият была способна отказать любому, если уж не испугалась гнева Наследника.
   Выслушав предложение, катор неожиданно благосклонно кивнула:
   -Почему нет? Я совсем одна, и вся ночь впереди. Раз он платит, то имеет право на милость Гитар. Пусть войдёт. - И Исият плеснула водой в своего Управителя. - Иди же, не заставляй гостя ждать.
   Экшорен с сомнением посмотрел на сцену перед собой, но только вздохнул. Пошёл прочь, не забыв отдать распоряжения, чтобы принесли вина, фруктов и сладостей для гостя.
   Нгойл предполагала, кто сегодня поспешил её навестить. Собственно - имелось только два варианта, значит, она не могла слишком сильно ошибиться. По её знаку Тогаук опустил шторы, отделяя постель: достойная катор не начинает встречу с гостем сразу с постели.
   Вошедший откровенно не желал быть узнанным, даже не сдвинул шёлковую маску, не снял плоского тёмно-зелёного берета, свисающего одним краем почти до плеча, лишь учтиво поклонился, покосившись на многочисленных слуг.
   -У моих слуг нет ни глаз, ни ушей. Их здесь нет, если это тревожит тебя, мой господин. - Катор произнесла это мягко, с обворожительной улыбкой. Следя за гостем, небрежно присевшим на свободную скамью, выпрямилась, демонстрируя безупречную грудь, затем тонкую гибкую талию, подчёркнутую серебряным поясом-цепочкой. Служанка собиралась набросить на плечи госпожи мягкое покрывало, но катор отстранила Никки, встала, поднявшись на ступеньку, присела прямо перед своим гостем на другую скамью, выточенную целиком из драгоценного голубоватого камня с серебристыми прожилками, парную к первой. Замерла, чуть приподняв голову, как совершенная статуэтка.
   -Ты соблазняешь меня, катор? - Немного приглушённый сильный мужской голос прозвучал со скрытой насмешкой.
   -Ты заплатил. Разве желаешь, чтобы твои деньги пропали без всякой пользы.
   Мужчина насмешливо прищёлкнул пальцами, с которых были предусмотрительно сняты все кольца.
   -Я увидел тебя, значит, они уже не пропали. Так близко, и в таком бесподобном виде, ты выглядишь в ещё изумительней, чем среди мозаик Ара-Ити.
   Нгойл хотела коснуться плаща незнакомца, с умелой небрежностью накинутого поверх обычного, хотя и безупречного костюма, тот легко оттолкнул её руку.
   -Это необязательно.
   -Как угодно дианибу. - Она прилегла на скамью, вытянулась во весь рост, закинула руку за голову. - Я готова выслушать объяснение, для чего его Высочество принц Жёлтого Дворца искал общества катор?
   Мужчина застыл, коротко выругался:
   -Ты слишком легко догадалась? Значит, и всё остальное, что говорят о тебе, может оказаться правдой.
   Катор не спеша перевернулась на живот, отстранила заботливую служанку:
   -Оставь, Никки.
   -Но каким образом, во имя Гитар, ты узнала обо мне? - настойчиво поинтересовался гость, не спеша снимать маску, из-под которой были видны губы, подведённые, по последней моде, тёмной, почти чёрной окаёмкой. Нгойл отметила про себя, что принц действительно желал остаться не узнанным.
   -Ваше Высочество?
   -Во имя богини, катор, открой мне эту загадку.
   -Всё слишком просто, ваше Высочество. Вы лично и очень настойчиво расспрашивали одного из служителей Гитар. Даже интересовались, сколько жертвуют ради меня Храму. И сказали, что хотели бы встретиться со мной.
   Шёну пришлось говорить, что в эти дни богине не служат, и нужно ждать благоприятного времени. На самом деле он пытался намекнуть, что выбирать меня нежелательно. Обычно об этом все знают сами. Служитель не скрыл этот допрос от сёко. - Нгойл заговорщицки подмигнула. - Сёко хорошо знает вас. Он так и сказал: вы упорны и не отступите от цели.
   -Понятно.
   -Достойный сёко предупредил меня, что принц Жёлтого Дворца может быть очень опасен для катор. Те, кто идут против него... их тела потом вылавливают из Северной реки. Если находят.
   Принц издал звук, похожий на смешок:
   -Я даже не знал, что старый Гату меня опасается. Но это не встревожило тебя, дайнииси?
   -Я лишь подумала: какое удивительное совпадение, что все ваши враги совсем не умеют плавать. И какое счастье, что я не ваш враг, и научилась плавать ещё в детстве.
   Принц уже откровенно смеялся:
   -Какая весёлая катор забавляет моего брата! Правда, эта катор непозволительно смела. - В бархатном голосе прозвучал неожиданный металл. - И за это я могу проучить её, забрать её красоту. А без соблазнительного лица катор сгодится разве что на нижней таве. Отвечай, как ты посмела заговорить с самим Императором? И что ты сказала?
   Элегантно развалившись и закинув ногу на ногу, перед гутис сидел отверженный, выученный признавать только такого противника, который обладал силой и властью больше его собственной. Таких было не больше, чем пальцев на одной ладони, всё остальное обязано было смиренно исполнять пожелания рождённого на троне. Беррис расправился бы с катор немедленно, как только заподозрил (Или получил подсказку) противостояние. Но, слишком осторожный от природы, он сумел заподозрить за дайнииси и некую неопознанную силу, поэтому оставался непривычно сдержан и всего лишь угрожал. Исият-Нгойл продолжала смотреть по-детски невинно, словно ещё надеялась соблазнить, хотя её арат уже прочитал предупреждение в приподнятых уголках розовых губ.
   Катор наконец позволила служанке накинуть на спину ткань, завязала длинные закручивающиеся концы под грудью, легко, чуть приподняв руки, встала со скамьи. Ткань упала вниз, обвивая бёдра и ноги, оставив неприкрытыми только маленькие ступни. Заждавшийся арат опустился перед хозяйкой на колени, протянул вышитые туфли. Принц ждал ответа на свои вопросы С явным нетерпением и дождался.
   -Ты не спешишь открывать передо мной своё лицо, принц Беррис, но я уже видела тебя и в храме Огоса на церемонии Окончания, и во дворце Императора. Если бы ты мог поступить так, как угрожаешь - уже сделал бы это, а не терял своё драгоценное время и ксоты. Но разве ты посмеешь?
   Всё это... действительно забавно. Принц Жёлтого Дворца не решается поступить с женщиной так, как ему угодно? Хотя, говорят, что для некоторых ты делаешь исключения. Например, удивительно нежно любишь свою сестру.
   Беррис даже не успел прервать недопустимо дерзкий, оскорбительный выговор, как рядом с ним появился слуга с подносом, на котором лежал кошелёк. Наличные голубые ксоты - плата за свидание с катор богини Гитар.
   -Я не могу гневить Гитар и брать деньги не за что. Можешь забрать их обратно, мой высочайший гость.
   Носком сапога принц вышиб поднос из рук тахо. Прислужник покачнулся, а ксоты полетели во все стороны.
   -Распутная заносчивая дрянь, я уничтожу и тебя, и весь этот дом, переступивший границы дозволенного.
   Когда дело касалось подлинных интересов работы, Нгойл умела справляться с гневом, но, если в этом была необходимость, великолепно умела и демонстрировать его. Надменно выпрямившись, она приподняла руки - одна ладонь поверх другой. Как бы слуги не опасались ночного гостя, но хозяйки они боялись гораздо сильней: её приказ не мог быть не исполнен. Два прислужника мгновенно схватили принца, сорвали и берет, и маску с лица, при этом безжалостно дёрнув за волосы, а потом просто держали на весу за плечи. Рождённый на троне, менее всего ждавший насилия со стороны ничтожных тахо, оказался абсолютно беспомощен перед лицом разгневанной катор.
   Катор смерила принца презрительным взглядом с головы до ног и обратно, и выдержка изменила Беррис; холодно-высокомерное лицо исказила гримаса лютой ненависти:
   -За это тебя разорвут на части, катор. И разбросают вдоль императорской дороги.
   Нгойл пришлось изучать характер этого принца, как и множества других окая, от которых мог зависеть успех работы: Беррис всё-таки не был безжалостным садистом. Возможно... находился сейчас не в лучшем настроении. Чтобы не испортить себе удовольствие, катор быстро отвернулась от своего гостя, стремительно превратившегося в пленника, коротко бросила через плечо:
   -Посмотрим.
   На счастье Экшорена (иначе с несчастным Управителем сразу бы случился сердечный приступ) он не сразу заметил принца Жёлтого Дворца, зажатого в сильных руках слуг, исполнявших обязанности его помощников и поэтому умевших подавлять любое сопротивление.
   -Мне необходим сёко. Можно послать тахо, но... это неприлично, а я не собираюсь ссориться с достойным Гату из-за пустяков. Гораздо лучше, если ты лично доставишь мою просьбу-приглашение в Храм. Только очень срочно, поэтому воспользуйся подземкой.
   -Но!
   Услышав приказ, Управитель растерялся. Простые окая, а тем более он, сын безвестной тахо, никак не могли пользоваться скоростной подземной дорогой, для этого требовалось именное разрешение из Канцелярии Ара-Ити. На всей Окая, земле верховного бога Огоса, тщательно сохранялся образ жизни, который сложился задолго до того, как люди начали осваивать звёзды. Звездные дороги, иные миры, а, заодно, и все технические блага существовали где-то далеко вне пределов Окая, о них даже не полагалось упоминать.
   Катор пошарила в складке рукава принца и затем протянула Управителю переливающийся значок постоянного разрешения. Рожденному на троне никакого разрешения не требовалось, но он сегодня путешествовал инкогнито, даже без охраны. Побелевший, как его собственная рубашка (Экшорен узнал рождённого на троне, просто не осталось сил ужасаться), стараясь даже случайно не взглянуть в сторону принца, пытающегося высвободиться из железной хватки двух тахо, Управитель побежал исполнять поручение. Нгойл снова обернулась к Беррис:
   -Надеюсь, что нам не придётся ждать слишком долго, ваше Высочество. Даже если сэко Гату сочтёт ниже своего достоинства пользоваться подземкой. В любом случае, о вас позаботятся. Не желается освежиться в бассейне? Не желаете? Как угодно.
  
   Расстояние от храма Гитар до дома катор было не маленьким, но сёко прибыл даже слишком быстро. Очевидно, его несчастные оби были вынуждены всю дорогу бежать.
   Когда главный служитель богини Гитар, входящей в триаду верховных богов Окауайя, появился в лакароме - комнате, специально предназначенной для приёма посетителей, Нгойл встретила его одна, без принца Беррис. Не молодой сёко выглядел встревоженным, но не отказался от возможности расцеловать свою любимицу. Катор приняла знаки внимания снисходительно: всё-таки Гату проделал ради неё неблизкий путь.
   -Я уже спал, Экшорен разбудил меня. Наговорил какой-то ерунды и торопил всю дорогу. Ты сотворила чудо, Исият, раньше он вообще не понимал, что значит куда-то спешить.
   -Гату, я не стала бы тревожить без веской причины. Но ты же понимаешь, есть вещи, которые не могут ждать, и их нельзя доверить никакому посланию.
   Преувеличенно жалуясь на здоровье, Гату уселся не на пат, а в удивительно удобное низкое сиденье со спинкой и мягкими подлокотниками. С удовольствием разглядывал оттуда прекрасную катор, переодевшуюся к его приходу в жёлто-розовые одежды.
   Служанки поднесли сёко сладости и пери в маленькой чашечке. Он с удовольствием проглотил густой напиток, вытер губы. Милая девочка-тахо с огромными серыми глазами глядела так ласково, что Гату на некоторое время забыл даже про хозяйку, не сразу снова вспомнил о делах.
   С Исият у них давно сложились чисто деловые, особые отношения. Катор щедро оплачивала его услуги - в основном, информацию, - даже слишком щедро. Если посчитать всё - он должник, а за Экшорена вообще невозможно рассчитаться. Сын рождён от тахо, значит, по праву Огоса, он тоже тахо, а Служитель богини вообще не имел права заводить собственных детей. Исият сделала слишком большую любезность, взяв Экшорена в свой дом в качестве Управителя.
   Нгойл подала знак, и принесли ещё порцию пери. Гату с сожалением проводил взглядом ещё одну сероглазую служанку, взболтал напиток, обжигаясь, подержал во рту, проглотил, вопросительно посмотрел на хозяйку.
   -Во время нашей последней встречи ты рассказал мне одну любопытную вещь, Гату.
   Сёко невольно нахмурился. Во время последней встречи он предупреждал Исият об интересе, проявленном лично к ней принцем Жёлтого Дворца. Тогда Гату выпил достаточно много пери и разоткровенничался даже чересчур, поясняя, почему Беррис не способен заинтересоваться катор просто так, без особой причины:
   -Радость моя, не хочу тебя напугать, но принц Жёлтого Дворца придерживается проклятого и запрещённого учения Ису-Мент. Это учение требует от своих приверженцев, чтобы мужчины познавали своим телом только мужчин. Женщин они признают исключительно в качестве жертвы, угодной в пищу их богу Адеро, отвергнутому Огосом. Принц Беррис не просто принимает участие в мерзких нечестивых оргиях. Он прошёл через три ступени посвящения и получил сан Познавшего откровение. Без всяких сомнений, принц является любовником кого-то из Достигнувших совершенства, иначе его давно бы уже обвинили в преступном святотатстве.
   Как высший служитель Гитар, сёко входил в тайное братство Орр, наблюдающее за соблюдением религиозных ритуалов по всей Империи и хорошо знал подобные тайны. Исият сделала большие испуганные глаза, хотя на самом деле предупреждение сёко её не задело. Жертвоприношения приверженцев Рокана и Огоса были вполне официальны и открыты, но от этого не менее отвратительны. "Хотя, - с мрачным юмором решила гутис, - убивать мужчин гораздо простительней".
   -Шён, я хорошо запомнила твой рассказ о принце Жёлтого Дворца. Ты, правда, предупредил, что это только слова, а никаких доказательств его служения Ису-Мент не существует. У меня есть доказательство: запись. Принц императорской крови доказывает на деле, что он истинный последователь Адеро, готовый предать потомков Огоса.
   Сэко сделал отчаянную попытку подпрыгнуть. Плюхнулся на место.
   -Как? Ведь надо было находиться там? - Он даже не стал выяснять, откуда в руках Исият могла появиться такая запретная вещь, как псевдокристалл.
   -Как полагаешь, шён, что предпримет Император, узнав такую интересную новость о собственном сыне?
   Сёко не смог справиться с ужасом, буквально затрясся, представив последствия. Выпил ещё пери, чтобы успокоиться.
   -Когда наш Император занимал Сияющий трон... случились волнения в Империи. Потом были обвинены в следовании Ису-Мент уристо. И среди них... его брат. Император повелел лишить всех обвинённых имени и сослать: кого в Сашурру, кого на Буштурук. Больше о них никто не вспоминал.
   -Справедливость Отца Окауайя, - бесстрастно выговорила катор. - Я оставила этот псевдокристалл в Храме. На всякий случай, если тебе будет что-то угрожать.
   -Если будет... угрожать... мне? - с заминкой переспросил Гату.
   -Да, и копия находится ещё в одном абсолютно надёжном месте. Она не пропадёт.
   Сёко покряхтел, покосился на слишком опасную катор - не хотелось бы оказаться в числе её врагов.
   -Но ты не собираешься доносить Императору?
   -Зачем, во имя Храмового дня. Ведь Наследником назван мой любимый, принц Красного Дворца. - Катор присела на удобный подлокотник кресла, обняла толстого жреца за шею, поцеловала где-то около уха. Послушав, что ему шепчут, сёко издал довольный урчащий звук. Начал целовать пальчики катор, выкрашенные в десять оттенков розового цвета, начиная с самого бледного, едва заметного, до благородного густого пурпура.
   -Хо! Твои подношения богине всегда щедры, дайнииси Исият. Ты достойная благочестивая дайнииси. На эти подношения мы обновили лестницу в Верхний зал. Пусть богиня всегда остаётся милостива к тебе и, когда ты покинешь нас, пошлёт много красивых детей. Красивых девочек и мальчиков.
   Катор с сомнением покачала головой:
   -Ах, шён, это пустое. Если у меня появится муж, откуда я буду брать ксоты для пожертвований.
   -Ну... - Сёко притворно задумался, потом лукаво усмехнулся. - Богиня сама знает, что лучше, и делает это для нас. Не нам спорить с божественной... Гитар пошлёт тебе такого мужа, что его состояния хватит на строительство нового Храма. И когда придёт день твоего благословения, я сам проведу обряд.
   Нгойл только представила изумление сластолюбивого толстяка, узнай он прямо сейчас, что у катор уже имеются два мужа и целых восемь детей.
   -Ещё раз прости за беспокойство, шён, если ты задержишься в этом доме до утра, мои служанки сумеют угодить. И уверена, Экшорен уже позаботился о достойном ужине, ведь ты проголодался. К сожалению, не смогу составить тебе компанию, хотя и знаю, насколько это неучтиво.
   -Поняв, что его просто выпроваживают, Гату, не без помощи сразу трёх девушек, стал выбираться из валиков и подушек:
   -Несравненная госпожа моей огромной души, всячески угождать тебе для меня вовсе не в тягость. Только один вопрос: почему всё так срочно?
   -О! Возникли некоторые обстоятельства, но уверена - всё обойдётся.
   Гату тяжело вздохнул, страдая от неутолённого любопытства. На прощание сёко ещё раз, с явным удовольствием, прижал катор к широкой груди и не рассердился, когда его шлёпнули по пухлой ладони, потянувшейся слишком далеко.
   После ухода жреца катор собственноручно раздвинула ширмы в углу. Беррис сидел на стуле с высокой спинкой. Вынужденно прямо и неподвижно, поскольку ошейник для строптивых тахо держал принца намертво, хотя у высокородного, кажется, исчезло желание быть непослушным. Катор поинтересовалась самым заботливым тоном:
   -Я не слишком сильно удивила тебя, господин мой?
   Ошейник ослаб, и Беррис, наконец, смог повернуть шею и открыть рот.
   -Ты играешь с огнём, женщина.
   -Опять. А с чем играешь ты? Разве ты знаешь хуже сёко, что Великий Отец Окауайя не будет снисходителен, когда узнает о твоих невинных шалостях. В самом лучшем случае ссылка в самое отдалённое место Империи. Навсегда, как уже случилось с твоим дядей. Кстати, если ты не знаешь, Аногерба сделали гасса, чтобы уже больше ничего не хотелось.
   Если принц Жёлтого Дворца и испытывал растерянность и страх, то умело это скрывал:
   -Кто ты, катор? Кто ты такая?
   -Я? Я катор Гитар, мой господин. Служу своими танцами богине. Перед лицом Гитар дарю её милости тем, кто молит о них. Кстати, ты не догадываешься, кто в Ара-Ити ещё знает о последователях Ису-Мент и о тебе?
   Беррис нервно оглянулся. Слуги стояли далеко, но у каждого были уши.
   -Кто?
   -Твой хороший друг. Первый Советник Ур-Суг.
   -Суг? - скорее недоверчиво, чем изумлённо переспросил принц.
   -Правитель Буштурука знает достаточно, чтобы выдать тебя, если это станет выгодно или необходимо. Может быть, даже испытывая сожаления, ведь приобрести второго такого союзника не просто.
   На губах Беррис снова появилась надменная усмешка, очень идущая к его утончённо-красивому лицу:
   -Ты не просто удивила меня. Ты пугаешь меня, дайнииси.
   -А мне показалась, это ты пришёл в мой дом с угрозами.
   Нгойл уселась на пат, подняла длинные ноги на валик, позволила Тогауку накрыть их бархатной накидкой. Арат прислуживал удивительно грациозно, улыбался, не поднимая глаз. Беррис покосился на смуглого черноволосого тахо с подозрением.
   -Когда я пришёл сюда, то думал иначе. Считал себя сильным и непобедимым, особенно в сравнении с тобой, катор. Однако, ты сумела меня переубедить... Но теперь я даже не понимаю... на кого рассчитывать. Если, конечно, ты говорила правду. - Катор пожала плечом, и Беррис согласно кивнул. Уж если Гату рассказывает своим длинным языком такие вещи, то Первый Советник не может этого не знать. - Ты собираешься мне мстить мне до конца? - поинтересовался принц, пытаясь говорить небрежно и при этом насмешливо улыбаться. Но в тёмных глазах всё сильней нарастала тревога; он словно впервые увидел эту катор, разглядел её слишком необычный нездешний облик.
   -Мстить? Если бы я собралась мстить каждому, кто назвался моим врагом, была бы гора трупов. О, я не настолько кровожадна, чтобы думать о мести... - Правильнее было сказать: "о мести отверженному", но ведь Беррис не догадывался, что имеет дело с гутис.
   -Тогда что ты потребуешь от меня, дайнииси?
   -Ты прав. Безусловно, кое-что мне надо. - На мгновение катор повстречалась с серебристым взглядом своего арата, кивнула ему, показывая, что именно следует сделать. - Ну, так и быть, заберу твои ксоты. Я же обещала порадовать нашего добрейшего сёко.
   Беррис не удержался от ухмылки. Пока что эта дайнииси переигрывала его, но почему-то принц не испытывал настоящей злости. Наверное, потому, что катор победила откровенно и как-то не по-женски. В глубине души Беррис был справедлив и никогда не жульничал, играя в сай-дарр. Раны, нанесённые его самомнению, конечно, были болезненны, но всегда важнее выиграть честно.
   Он снова ухмыльнулся. Вернувшийся арат склонился к уху хозяйки, что-то зашептал. Вслед за ним появился Управитель с застывшим выражением полного ужаса в полубезумном взгляде. Нгойл повернулась к принцу:
   -Кажется, сегодня у меня ещё один долгожданный гость. Полагаю, ваше Высочество не слишком обрадуется этой встрече. Что ж... - Катор указала арату на поводок ошейника. - Проводи дианиба из лакаромы. Пока... он не нужен.
   Беррис только хрюкнул, когда смуглый красавчик тахо с роскошными волосами, стянутыми над висками высокими серебряными гребнями, сначала затянул ошейник, а потом начал помогать встать, чтобы вывести в одну из дверей. Принц постарался идти сам, не вынуждая тахо дёргать поводок.
   Конечно, принц Жёлтого Дворца заинтересовался новым гостем катор, явившемся среди ночи, и даже подозревал, кого собираются здесь принимать сразу после него. Готов был поспорить на уже потерянные ксоты, что это Абесток. Беррис и Абесток ненавидели друг друга, с детства осознав в другом главного соперника.
   Принц Белого Дворца явился открыто, ему и в голову не пришло скрывать своё имя. Он был истинным окая, воплощением мужественности и героизма. Его и только его, не задумываясь, первым приводили в пример всем мальчикам как образец для подражания. Вся Окауайя знала, что принц Белого Дворца - это тайная слабость Императора. Принц Абесток был любимцем Империи и, прежде всего, Звёздной Армады, как называли Звёздный флот Окауайя.
   Конечно, Нгойл не предполагала, что оба принца явятся одновременно, как только смогут свободно покинуть Ара-Ити, но и не слишком удивилась. Узнав имя Наследника, Абесток, конечно же, не смирился и начал с проверки всего подозрительного, что было связано с принцем Красного Дворца. Пройти мимо его катор он просто не мог.
   -Мой Высочайший господин! - Подобрав жёлтые и розовые юбки, Исият поспешила навстречу новому гостю.
   На смену анар-табас пришла щегольская белоснежная униформа Звёздной Армады, отдалённо напоминающая костюм Двойного Ордена. У Нгойл выразительно изогнулась бровь, она вдруг пришла к выводу, что некоторым мужчинам подобный наряд тоже идёт. Принца почти по пятам сопровождали несколько приятелей.
   Слуги совершили маленькое чудо, за столь короткое время успели воссоздать в лакароме, где только что проходила напряжённая беседа с сёко и Беррис, атмосферу утончённого соблазна и приглашения к беззаботному отдыху в обществе катор. Абесток на мгновение замер в распахнутых дверях, в упор рассматривая известную всему Рюси соблазнительницу-катор, затем почтительно принял её запястья в свои, с силой, лишь отдалённо соответствующей его могучему облику, сжал, улыбнулся широко и радостно.
   -Клянусь всеми прелестями Гитар, дайнииси Исият, ты самая достойная из тех, кто служит сестре Рокана.
   Исият благодарно улыбнулась, откровенно заглянув в лицо ночного гостя: внешность Абестока полностью соответствовала тому, что о нём говорили: живое воплощение бога Рокана, бесстрашного предводителя всех, кто противостоит нечестивым врагам Империи. Такому красавцу только боевой тронг, на голову высокий шлем с гребнем и сияющий Сакарам с лентами в правую руку.
   Хозяйка предложила гостю почётное место: пат, застланный покрывалом, расшитым бледно-розовыми и жёлтыми цветами. Его свиту служанки рассадили на коврах с не меньшей почтительностью. Сама Исият грациозно опустилась на подушку напротив принца Белого Дворца. Теперь катор глядела строго вниз, не позволяя ничего лишнего, но явно ощущая, как мужчина откровенно пожирает её взглядом.
   -Я видел тебя танцующей перед лицом Великого Отца Окауайя. Мне никогда не забыть тебя, дайнииси Исият, ты драгоценная жемчужина в ладонях богини.
   Моё сердце разбито, но подари мне надежду. Стань украшением моего Дворца. Или нет, я выстрою для своей любимой жены новый Дворец-башню, выше своего собственного, чтобы твоя ослепительная красота была издалека видна всем, но принадлежала лишь мне.
   Принц Белого Дворца говорил обдуманно и уверенно, как нечто уже решённое. Такое потрясающее предложение должно было ошеломить катор, вряд ли от изумления она могла что-то произнести.
   В соответствии со сложными династическими расчётами Принцы императорской крови всегда (почти всегда) брали в супруги принцесс императорской крови. И лишь в исключительных случаях, в соответствии с особо важными договорами, когда это оказывалось необходимо по политическим соображениям, заключали союзы с принцессами из правящих семейств провинций. Брачное предложение обычной катор - это самое невероятное, что могло бы произойти в Империи. Предложение прозвучал, его услышали многие, значит, отказаться невозможно, ведь это вознесение на самый верх, в мир небожителей.
   Катор осталась сидеть неподвижно, не поднимая глаз, из почтительности чуть отвернувшись. Любой бы подумал, что от свалившегося на неё счастья девушка лишилась способности говорить. Только всё было как раз наоборот. Нгойл безжалостно ругала себя, она ошиблась дважды. Первый раз с Аману, но тут уж ничего не поделаешь: его пылкая страсть входила в планы гутис. А вот решимость Абестока добиваться власти и трона любыми способами она всё-таки недооценила. Принц Белого Дворца не собирался останавливаться даже перед скандальным браком на простолюдинке. По крайней мере открыто заявил об этом, и скандал уже обеспечен.
   Очевидно, он придумал какой-то хитроумный и далеко идущий план. Мысленно Нгойл воздала этому окая должное.
   Музыканты сидели отдельной живописной группой на возвышении у стены, за полупрозрачной ширмой. Уже не мечтая в этот вечер об отдыхе, они выпили для поддержания сил специально приготовленный озил и сейчас медленно поднимали руки, осторожно касались струн, наигрывая томную нежную мелодию. Абесток смотрел на катор и даже удивлялся: почему его мучают сомненья? В переливающемся сиянье зажжённых заново жёлтых фонарей притихшая катор выглядела всего лишь соблазнительно-доступной.
   -Для меня уже счастье и великая честь, что Высочайший принц соизволил посетить этот дом, слишком скромный для его величия. Не надо шутить надо мной, мой господин.
   Невольно заглядевшись на нежный девичий профиль в ореоле золотых волос поразительного, не имевшего названия оттенка, Абесток вдруг словно очнулся и решительно запротестовал:
   -Я не откажусь ни от одного своего слова, дайнииси. Слово принца Белого Дворца также нерушимо как арал - камень из звёздных слёз. Я встречал множество прекрасных дайнииси в разных мирах Империи, но подобной тебе - никогда.
   Нгойл осторожно пошевелилась, ударила в обод диска, повешенного рядом, под левой рукой. Управителю, появившемуся на зов, тихим, самым невинным голосом, были отданы какие-то строгие распоряжения. Но последние слова Абесток всё-таки расслышал:
   -Поспеши. И уверена, дианиб сёко не откажется вернуться в лакорому.
   -Сёко? - Абесток переспросил и словно споткнулся на ровном месте.
   Продолжая улыбаться, катор заговорила голосом, сделавшимся ещё счастливее:
   -Надеюсь, мой господин рад столь скорому исполнению всех своих желаний. Тем более что должна сознаться, таково и моё заветное желание. Свет звезды Гитар благословит нас прямо сейчас, а храм богини мы посетим позднее.
   Катор протянула навстречу принцу Белого Дворца обе руки раскрытыми ладонями вверх, как бы доверчиво вручая себя его желаниям и покровительству. Впервые в жизни Абесток отпрянул от женщины. От очень красивой женщины. Вот это было уж слишком неожиданно, ничего подобного принц, разумеется, не планировал. Чисто гипотетический брак предполагался стать началом для противостояния Аману.
   Да, катор привлекла его внимание, но поспешность проведения свадебного обряда, да и сам обряд, никак не входили в ближайшие планы. И менее всего Абесток предполагал, что девушка возьмёт инициативу в собственные нежные ручки.
   Но ещё неожиданней оказалось скорое появление на пороге лакаромы самого сёко Гату, главного служителя храма Гитар. В свою очередь и сёко с ужасом уставился на принца (которому якобы не терпелось воспользоваться его услугами).
   -Дайнииси Исият! - Высокородный опомнился, заговорил внушительно и строго. - Наша свадебная церемония не может проходить прямо здесь. Сейчас ночь, и я не собираюсь проводить обряд тайно, без свидетельства равных.
   Сёко упорно молчал, забыв даже приветствовать принца должным образом, только нервно потирал пухлые ладони. Он тоже был растерян, но в душе уже посмеивался, в глазах прятались лукавые насмешливые огоньки. Он и не сомневался - эта катор не уступит никакому принцу, чтобы тот себе не воображал. Приятели Абестока, до этого напропалую заигрывающие со служанками, разом опомнились и изумлённо уставились на своего героического предводителя: их не предупреждали о свадьбе.
   Гутис даже не испытывала сейчас злорадства, только досаду - хотя Абесток и попытался причинить ей неудобство.
   Катор подняла на строгого жениха синие, подозрительно заблестевшие глаза, замерла в другой изящной позе: олицетворение подлинного отчаянья. Взглянула ещё более умоляюще:
   -О чём вы беспокоитесь, мой господин? Я никогда даже не слышала, чтобы обряд благословения Гитар проводили тайно. Свидетели Гитар скоро появятся, мы не нарушим ни одно из священных правил обряда благословения. - Девушка поднялась с пола и поспешила навстречу тому, кто сейчас должен был войти в дверь лакаромы.
  
   К этому времени Аману нисколько не остыл от гнева, наоборот, только распалил себя, и метался по всем комнатам Дворца, распугивая слуг. Управитель Исият почти устроил скандал, требуя срочной аудиенции, а потом, со слезами на глазах, даже не просил, буквально умолял его Высочество вернуться. Катор ещё ни разу не посылала к принцу сама и никогда, за всё время их близости, первой не искала примирения после ссоры.
   Гнев принца Красного Дворца не исчез, но Аману сразу же устремился назад, обгоняя Управителя и надеясь услышать слова раскаянья от женщины, в первый раз вспомнившей о благоразумии. "Значит, Исият наконец поняла, насколько далеко зашла, и испугалась", - думал Аману, и такие мысли были словно бальзам для ещё не утихшей обиды.
   Несмотря на позднее время (на Императорской дороге даже не было видно запоздавших пешеходов) весь дом катор был залит праздничными огнями. Заранее предвкушая, как Исият пылко и страстно, как может только одна она, сразу же обовьется вокруг него гибкими руками, а, возможно, и ногами, Аману скинул отороченный мехом плащ на руки спешащего сзади, буквально по его пятам, Управителя, буквально взбежал по знакомой лестнице наверх - второй раз подряд за эту ночь.
   Фигура Абестока, освёщенная мерцающими жёлтыми фонарями, прямо посреди покоев Исият выглядела неуместной глупой шуткой. Здесь же находились ещё какие-то дианибы из свиты принца Белого Дворца. Брат взглянул, словно удивился ещё сильнее Аману. Слава Гитар, катор была не в одних прозрачно-кружевных одеждах, как обычно ходила дома.
   -В чём дело? - Аману заметил, наконец, круглолицего сёко и впервые вспомнил о своём новом положении.
   Абесток упорно молчал, хотя брови грозно сомкнулись. Сёко тоже не думал подавать голос, постарался сделаться незаметным, словно похудел и побледнел. Одна катор безмятежно улыбалась вошедшему гостю. Преувеличенно безмятежно, уж настолько-то Аману эту женщину изучил, она явно таила внутри смех.
   От сдерживаемого напряжения лицо принца Белого Дворца покрылось тёмными пятнами. Он даже сжал кулаки, словно готов был наброситься на ворвавшегося в лакарому Аману, но вдруг расслышал голос Исият:
   -Первая Опора Сияющего трона, надежда Окауайя, господин высочайший Наследник, ты пришёл слишком быстро, я не успела подготовить мой слишком скромный дом, чтобы оказать тебе достойный приём. - Подражая дворцовому этикету катор плавно опустилась перед принцем Красного Дворца на одно колено.
   Аману молчал, пытаясь разгадать, что означает происходящее - пока он ничего не понял. Сёко скрестил руки, положил ладони на плечи, опустил голову. Для служителя богини этой позы было достаточно, но не для прочих, кто оказался лицом к лицу с самим Наследником. Всё сопровождение Абестока уже давно стояло на коленях, сам принц Белого Дворца никак не мог избежать исполнения обязательного приветствия. Вслед за катор он тоже вынужден был встать на колено, коснуться рукой пола и ждать позволения встать.
   Приняв преклонение и не требуя большего, Аману кивнул, потом несколько мгновений разглядывал брата и катор, спросил угрожающе:
   -Что всё это означает?
   -Милость Гитар надо мной. Его Высочество принц Белого Дворца оказал мне великую честь, пожелав сделать госпожой своего Дворца.
   Мой второй Достойный гость, сёко Гату, не согласен провести обряд благословения прямо сейчас, чтобы удовлетворить пожелание Высочайшего. Господин мой, согласен ли ты стать свидетелем Гитар на моей церемонии благословения?
   Вокруг происходила какая-то игра. Аману вдруг осознал, что видеть Исият невинной и послушной удивительно приятно, но... такого просто не может быть. Помимо воли его губы изогнулись в улыбке. К тому же явно нелепое положение, в котором оказался "любимый" брат, было действительно забавным.
   Наконец Абесток что-то сообразил, вначале непонятно зарычал, встал и шагнул вперёд. На лице отпечаталась угроза:
   -Это подстроено. И это сделала ты, катор.
   -Я? - Исият вспыхнула от возмущения. - Я всего лишь хотела угодить тебе, дианиб.
   Аману не мог допустить, чтобы кто-то кричал на Исият. Он едва сам не зарычал:
   -Ты не собираешься говорить со мной, Абесток?!
   Неохотно, сквозь зубы, Абесток был вынужден на глазах присутствующих извиняться перед братом за странную сцену:
   -Прости, Наследник Великого Отца. Это была ошибка. Почему-то катор вообразила невозможное - будто бы я всерьёз собираюсь сделать её госпожой Белого Дворца. Разреши мне и моим людям уйти. Мне больше нечего делать в этом доме.
   Впервые Аману разговаривал с принцем Белого Дворца в качестве полноправного Наследника. Он ещё не успел привыкнуть к новому статусу, раньше Абесток вёл себя если и не враждебно, то высокомерно и неприступно, уверенный, что уже стоит одной ногой на Сияющем троне. Небрежным жестом Аману позволил брату удалиться. Следом поспешил уйти и сёко, всё время громко прося богиню Гитар о милостях на голову счастливого Наследника трона.
   -Ну что, Исият? Решила пошутить сразу и надо мной и над Абестоком? - чуть устало спросил Аману, оглядывая опустевшую лакорому.
   -Это не было шуткой. Твой великолепный брат на самом деле высказал пожелание назвать меня, служительницу Гитар, своею супругой. Но почему-то испугался... перед тобой. И солгал.
   -Опомнись, женщина, ты обвинила принца императорской крови в трусости.
   Глаза возлюбленной оказались совсем близко - ведь она была такой высокой. И Аману не заметил в ярко-синих зрачках ничего похожего на страх, хотя что-то непонятное там всё-таки было.
   -Я была права, когда выбрала тебя.
   -Однако мне ты тоже отказала.
   -Но ведь я позвала именно тебя, Аману, когда понадобилась помощь.
   -Полагаешь, что это честь для меня? - с явным сомнением в голосе поинтересовался Наследник трона. Лицо катор становилось всё ближе. В драгоценных зрачках плавились золотые и серебряные искры - отражение ярко-жёлтых фонарей.
   -Да. Разве ты не понял? Я очень высоко ценю тех, на кого могу положиться и могу доверять. Только... ненавижу, когда ты ревнуешь.
   -Но ведь я ревную лишь потому, что люблю тебя, Исият.
   Полураскрытые женские губы осторожно прикоснулись к его губам, их запретный вкус пьянил сильнее пери.
   -Наверное, я желаю слишком многого, окая, - подумала Нгойл вслух отстранилась. Изредка оглядываясь через плечо, направилась к хорошо знакомой принцу двери, ведущей из лакоромы в спальню.
   Здесь из-за ширм снова зазвучала завораживающая, полная томления и мольбы, любовная мелодия. Служанка, терпеливо ждущая у самой постели, подняла перед своей госпожой край балдахина. К Аману приблизилась ещё одна тахо.
   Пристально, ничего не пропуская, Исият наблюдала со стороны, как девушка - тахо помогает возлюбленному раздеться. Буквально обжигаясь об её откровенный взгляд, принц, лёг в постель, вытянулся на расстоянии вытянутой руки. Он всегда так делал, словно пытался вначале сдерживать себя, и Нгойл не делала никаких замечаний, поддерживая этот ритуал. Две служанки, действуя одновременно, опустили за спиной принца длинные концы балдахина.
   Больше не хотелось вспоминать об Абестоке, даже об Императоре; была только Исият, и она стала единственной и последней женщиной под Огосом и во всех ста мирах. Аману резко подвинулся; губы, ничего не спрашивая, сами начали жадно целовать плечи и грудь, раздвигая пряди рассыпавшихся волос, а Исият точно также без конца ласкала его грудь и плечи. Потом шутливо напомнила:
   -Значит, мне уже можно не покидать Рюси?
   Не раздумывая, принц закрыл рот поцелуем, нарушая запрет Гитар. В какой-то миг длинные ноги возлюбленной приподнялись, поясом обвились вокруг талии. Где-то, далеко за пределами сознания, окая понимал, что слишком груб и нетерпелив, но остановиться уже не мог. Очнулся от женского стона, сливающегося с его собственным. Катор разжала кольцо рук, и Аману откатился немного в сторону, прошептал, не открывая глаз:
   -Зита моя.
   Слово было не из языка окая, но Исият поняла. Нежно провела пальцем вниз, по влажной груди, потом по гладкому животу:
   -Когда ты не сердишься, у тебя такой удивительный голос. А когда сердишься, то он... всё равно мне нравится.
   Принц Красного Дворца приоткрыл глаза. Катор улыбалась, но Аману больше не верил её взгляду: волшебная буйная синева могла скрывать что угодно. И принц не ошибся, через некоторое время Исият произнесла:
   -И всё же... мне придётся уехать, господин мой. На некоторое время Ты ведь простишь меня и не станешь выказывать своё неудовольствие? - Чуть не зарычав, Аману лишь глубоко вздохнул, словно перед прыжком в воду, привстал на локте. - Обещаю, я вернусь как раз к храмовому празднику богини и буду снова танцевать во имя милости Гитар. Я сразу же пошлю тебе знак. Ты ведь придёшь в храм? Мне нравится танцевать, зная, что ты смотришь.
   Аману поцеловал грудь, которая никогда не оставляла его спокойным:
   -Конечно, я буду в храме Гитар. Но ты ведь понимаешь, отныне я могу бывать там только в окружении свиты и вместе с супругой.
   -Тогда я стану танцевать для твоей благословенной Гитар супруги, чтобы богиня послала ей много детей.
   Окая невольно вспыхнул:
   -У тебя тоже может родиться ребёнок.
   Взгляд катор сделались непроницаемым. Никогда. Ребёнок от Аману будет ребёнком без отца. Истинная гутис не совершит такого преступления против Круга. Научившись слишком хорошо понимать взгляды возлюбленной, на этот раз принц сдержался, не стал ни на чём настаивать, чтобы не испортить прошедшую ночь.
   На следующее утро в спальне появился необычно привлекательный тахо с иссиня-чёрными волосами, похожий на уроженца Наур-Гилле. Принц разбирался в слугах; тахо с такой экзотической внешностью должен был стоить безумно дорого. Но он стоил свои ксоты, так как удивительно хорошо смотрелся на фоне светлой спальни и, кроме того, эффектно оттенял красоту самой хозяйки. Тахо помог господину освежиться после сна, подал душистое полотенце. Почему-то заинтересовавшись, Аману спросил:
   -Почему я ещё не встречал тебя? Ты недавно в этом доме?
   -Да, господин.
   -И тебе доверяют прислуживать в спальне. Вдобавок ты безупречно сложён и выглядишь сильным. Наверное, стал гасса недавно? Прямо здесь, в Окая?
   Слишком темные ладони на миг задержались, затем продолжили свою работу:
   -Почему господин решил, что я гасса?
   -Как?! - Аману дёрнулся. - Ты мужчина? - Он опрокинул тахо, наступил на его шею коленом. - И ты прислуживаешь госпоже в её спальне? Зачем?
   Придавленный тахо захрипел, принц сдавливал горло. На шум появилась катор, засмеялась, отталкивая Аману в сторону:
   -Я прислала тебе лучшего слугу, а ты набросился на него. Оставь, не пугай его.
   Аману невольно смутился:
   -Кажется, я снова ревную, Исият. Ревную даже к тахо.
   Не обращая внимание на находящегося совсем рядом Тогаука, катор обняла своего принца, отбросила прочь мешающее полотенце, прижалась к спине. С протестующим стоном Аману пришлось упасть на оказавшуюся прямо перед ним постель.
   -Что же получается? Тебе невыносима даже мысль о том, что у катор может оказаться другой мужчина, кроме тебя? - с шокирующей откровенностью спросила Исият, оседлав принца.
   -Никогда с этим не соглашусь, - яростно выкрикнул окая, но оказался не в силах оттолкнуть от себя женщину, говорящую столь непристойные слова. - Я разрежу твоего тахо на кусочки.
   -Но при чём здесь он? - Исият беззаботно засмеялась, нагнулась, укусила за шею. - Он совсем невинен.
   Уткнувшись в покрывало, Тогаук пытался не видеть и не слышать происходящего, хотя видел и слышал абсолютно всё. Уйти ему не позволили, а сделать это самовольно юноша просто не мог: пришлось бы перелезть через госпожу и её пылкого любовника. Дабан сохранял внешнее спокойствие и неподвижность, якобы собираясь продолжить исполнение своих обязанностей.
   Но Аману уже начисто забыл и о тахо, и о странных словах возлюбленной. Он снова жил только в какие-то краткие мгновения, в безумном стремлении то ли взлететь вверх, к самой вершине, и задержаться там, то ли нырнуть в самую глубину бездны. Под конец сил не осталось совсем. Принц не мог пошевелить даже пальцем, не хотелось разлеплять ресницы. Словно из тумана прозвучал голос:
   -Господин, прибыл дианиб Оро и ждёт ваше Высочество.
   -Рокан хромоногий, откуда он взялся? Пусть подождёт в лакароме.
   Голос Управителя был нарочито бесстрастен:
   -Дианиб Оро не пожелал переступить порог дома.
   "Дома катор", не договорил Управитель, но Исият поняла недосказанное. С ворчаньем, неловко извинившись перед Исият, принц позволил очнувшемуся тахо поднять себя, но потом оттолкнул его руки и начал быстро одеваться сам.
   Восхитительно потянувшись, Исият томно наблюдала за своим возлюбленным из-под длинных ресниц. Когда принц, наконец, ушёл, Тогаук, осмелился задать вопрос:
   -Госпожа, вы специально показали меня дианибу Аману, чтобы... распалить его?
   -Не угадал, Тау. Я хотела показать кое-что тебе. Ты многое знаешь и, одновременно... слишком неопытен. Это может когда-нибудь сыграть с тобой злую шутку.
   Тогаук опустил голову на грудь. Сегодняшний урок оказался более чем нагляден. Находясь около госпожи и её любовника, юноша испытал нечто, подобное урагану вместе с землетрясением. Только ужаса не было, наоборот, всё прямо противоречило его горькому и жестокому собственному опыту.
   -Госпожа, но ведь вы... нарушали запреты Гитар.
   Он смог удивить госпожу. Исият приподнялась, произнесла вкрадчиво:
   -Тебе показалось, дабан, что господину что-то не понравилось? - Не дожидаясь ответа, прищёлкнула пальцами. - Иди и приведи себя в порядок.
   Только теперь Тогаук понял: дайнииси знает, что творится у него под передником. Вспыхнув, тахо попятился за занавески.
  
  
  
  
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ 1 (только для первых девяти глав)
  
   ГУТИС
   Гутис: 1. Земля, мир народа гутис (пишется с заглавной буквы).
   2. Название самого народа.
   3. Название касты.
   4. Женщина, признанная Кругом.
  
  
  
   Касты гутис: 1. Гутис - Стоят в Круге (сами устанавливают законы).
  
   2. Баси - Не имеют права стоять в Круге, но защищаются Законом Круга.
   3. Оло - Не имеют никаких прав и никак не защищаются Законом Круга. Собственность гутис и баси.
   4. Отвергнутые - Отвергнуты Кругом и находятся вне каст.
  
  
   Некоторые миры, входящие в зону Гутис: 1. Дабан
   2. Каса
   3. Гетерия
      -- Отверженные - общее название всех, рождённых за пределами Гутис (вне Круга).
  
  
   Гутис:
   Кровь Оус:
   Ламма-Лаурит Оус
   Дети Ламмы-Лаурит:
   1. Шин Оус - первая дочь.
   2. Нгойл-Лаурит - вторая дочь.
   3. Ларк - сын.
   4. Кабери - сын
  
   Дом Нгойл Оус:
   Арие - Первый муж Нгойл.
   Дети Арие:
      -- Оссиль - первая дочь.
      -- Изоаль - вторая дочь.
      -- Муара - третья дочь.
   Ольтер - Второй муж Нгойл.
   Дети Ольтера от Шин:
      -- Герр - сын.
      -- Ламма-Лаурит - дочь.
      -- Эрит - дочь.
      -- Огни - сын.
      -- Солло - сын.
  
  
   Кровь Бонир:
   Дом Бояр Бонир:
   Ровер - Первый муж Бояр.
   Дети Ровера:
      -- Лорин - дочь.
      -- Авиц - сын.
   Изот - мать Бояр
   Толье - муж Изот
   Кровь Рэм:
   Дом Камы Рэм:
   Аби - Первый муж Камы.
   Дети Аби:
      -- Мона - дочь.
  
  
  
  
   Другие гутис:
   1. Достопочтенная Ратая.
   2. Тайтред - Оркас, Наблюдательница второй степени.
   3. Бассет - Представитель Корпуса.
  
   Баси:
   Палий - юэль из Заведения Виарон.
   Сирелл - сестра Палия.
   Слова и выражения Гутис:
  
      -- Аль-атар - брат по альятте.
      -- Баси - название касты, или представителя касты.
      -- Баули - учитель, воспитатель.
      -- Варесс - наблюдатель, распорядитель, управляющий Дома.
      -- Велл - госпожа, хозяйка.
      -- Гутис - женщина, стоящая в Круге. Также название всей касты или всего народа.
      -- Дадалао - второй отец.
      -- Дом - дом в смысле здание, место. Дом в смысле семья.
      -- Дос - господин, хозяин.
      -- Измерение времени:
   Круг - год
   Большой Круг - 16 кругов.
   Период - Шестнадцатая часть Круга
   Кольцо - День, сутки.
   Замыкание кольца - полные сутки.
   9 Монитор - предохранительное устройство, которое обязан носить мужчина гутис, стоящий в Тёмном Круге, выходя за пределы своего Дома.
   10. Нао - особый знак, предназначенный только для юэль.
  
   11 Оло - представитель третьей касты, обычно слуга.
      -- Оло-риг - прислуга на Станциях или вне Гутис. Полностью искусственное существо.
      -- Отвергнутые - находящиеся вне касты, отвергнутые Кругом.
      -- Отверженные - общее название всех, рождённых вне Круга (за пределами Гутис).
      -- Парализатор - отличительный знак гутис, выполняет функции оружия.
      -- Пасиана - солнце Гутис.
      -- Плоттер - аппарат для перемещения.
      -- Помещения в Домах гутис:
   Альятта состоит из спальни Хозяйки Дома, ошот, саколь, агрит, рабочие помещения, внутренний сад и т.д.
   Саяс - столовая.
   Рабат - личные покои мужа Хозяйки Дома.
   Агрит - гостиная.
   Саколь - кабинет
   Одос - отдельные апартаменты для гостей или взрослых членов семьи.
   Ахваг - Комната, предназначенная для испытания Тёмного Круга. Также название самого испытания.
   Ошот - купальня.
   Крайд - жилые помещения Наставника.
   Площадка для плоттеров
   Виац-рит - Зал для больших приёмов.
  
  
   Нижние уровни включают помещения для слуг, рабочие и подсобных помещения, энергетический уровень, аварийный уровень и т.д.
   Строн - жилое помещение для домашних оло на Нижнем уровне.
   Детская половина Дома включает детские спальни, игровые, учебные комнаты и внутренние сады для детей. Соединяется с Домом закрытой галереей.
  
  
   19. Рух-рабат - брачный выкуп за мужчину, рожденного в Круге.
   20. Рэгов - стандартное оружие Двойного Ордена или Тиори.
   21. Рэтти - мужчина до вступления в Тёмный Круг.
   22. Сара - сестра.
   23. Тапес - квартира в Городе.
   24. Тапес-иса - квартира на Станции.
   25. Чёрный биз - наркотический напиток, в незначительных дозах помогает сохранить работоспособность.
   26. Фрез - лёгкое или крепкое вино. Фрез памяти - (ритуальный напиток) горький фрез.
   27. Юэль - оло из Заведения.
  
  
   СЛУЖБЫ И ОРГАНИЗАЦИИ ГУТИС:
  
   Великий Круг, Золотой Круг:
      -- Собственно Золотой Круг - Законодательный Орган Гутис. То, что произносится здесь, становится Законом.
      -- Совет Золотого Круга - Исполнительная власть Гутис.
      -- Суд Круга.
  
   Службы Круга:
      -- Двойной Орден - непосредственно подчиняется Совету.
      -- Корпус Освоения.
      -- Служба Защиты Круга (СпецСлужба, Служба Надзора или Оркас) - непосредственно подчиняется Совету.
      -- Служба Тиори или Служба Исполнения.
      -- Служба Наставников, Храм Круга и Дом Отвергнутых.
      -- Малый Круг и другие менее значительные службы.
  
   Заведения:
      -- Виарон
      -- Судз
  
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ 2
   КАСА
  
   Народы Каса:
      -- Каса.
      -- Лунку.
  
   Каса:
   Гирл (вождь) Герх Оскамуоту
   Его дети:
      -- Ликас - сын.
      -- Арие - сын.
      -- Базра - сын.
      -- Мара - дочь.
  
   Боги Каса:
   Дха неутомимый. Дха-Отец - верховный бог, сам породивший своих детей.
   Дочери Дха:
   Рахни - богиня женского плодородия, заботится о семье и потомстве, богиня урожая.
   Расамаут - богиня ненасытной похоти и страсти, может сразу удовлетворить шестерых.
   Иногда считается, что Рахни и Расамаут - эта одно божество с двумя ликами.
   Рассаманауру - богиня любви и верности. Когда Рахни воссоединяется с Расамаут в одно целое, возникает Рассаманауру, и тогда смертный не должен просить большего.
   Кон - богиня мести и судьбы.
   Весси - дитя Расамаут, божок случая и удачи.
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ 3
  
   ОКАУАЙЯ
  
   Основные миры, входящие в Империю: 1. Окая
   2. Буштурук
   3. Яминая
   4. Наур-Гилле
  
   Окая: 1. Название Центральной планеты Империи Окауайя. (с заглавной буквы)
   2. Житель планеты Окая.
   3. Любой подданный Империи Окауайя.
  
   Касты Окая:
      -- Императорская семья.
      -- Уристо - Высокородные, Высочайшие (рождённые у трона).
      -- Асари - Достойные.
      -- Нагалат - Неблагородные, все прочие подданные Императора.
      -- Тахо - лично не свободные, рабы.
  
   Официальная религия Окауайя:
   1.Огос - изначальный бог-создатель, также названо солнце Окая и созвездие, в которое входит звезда Огос.
   Его дети-близнецы, основатели императорской династии:
   2. Рокан - супруг и брат Гитар.
   3. Гитар - супруга и сестра Рокана.
  
   4. Адеро - непризнанный бог, танцующий бог. Веру в него проповедует запрещённое учение Ису-Мент.
   5. Рабеж
  
   Братство Орр - организация, отслеживающая религиозную жизнь подданных Империи.
  
   Окая:
   Династия Рокана:
   Император Окауайя.
   Дети императора (Рождённые на троне):
      -- Абесток - Принц Белого Дворца.
      -- Беррис - Принц Жёлтого Дворца.
      -- Кариам - сестра Беррис, принцесса Жёлтого Дворца.
      -- Аману - Принц Красного Дворца, Наследник Трона.
      -- Габур - арат Аману.
      -- Нувель - Принц Синего Дворца.
   7. Балити - младший брат Нувель.
  
   Другие окая:
   1. Исият - катор храма Гитар (новое имя Нгойл в Окая).
   2. Гату - сёко (Главный служитель Храма Гитар)
   3. Экшорен - Управитель дома катор Исият.
   4. Тогаук - тахо катор Исият, брат Ольтера.
   5. Ур-Суг - Первый Советник Императора, Правитель Буштурука.
   6. Оро - доверенный человек Аману.
   7. Вейоротсар - арат Императора с Яминая.
  
   Слова и выражения окая:
      -- Арал - драгоценный камень.
      -- Аногерб - брат Императора.
   3. Анар-табас - церемониальное придворное мужское одеяние
   4. Анар-ями - церемониальное придворное женское одеяние
   5. Дианиб - господин, уважительное обращение к равному по положению
   6. Дайнииси - госпожа.
   7. Гасса - евнух.
   8. Зита - любимая (буштурук)
   9. Катор - храмовая танцовщица.
   10. Лакарома - комната для приёма гостей.
   11. Оби - носильщик.
   12. Озил - традиционный горький тонизирующий напиток.
   13 Палиа - свадебное платье невесты.
   14. Пат - низкий, очень большой диван.
   15. Пери - очень крепкий алкогольный напиток.
   16. Сай-дарр - традиционная игра
   17. Сёко - Главный служитель Храма.
   18 Тава (Верхняя, Нижняя) - базар.
   19. Тахо- раб.
   20. Тронг - храмовое мужское одеяние, также традиционное облачение воина.
   21. Тари - храмовое женское одеяние.
   22. Шён обращение к жрецу.
  
   Некоторые названия:
   1. Ара-Ити - Сад Дворцов, главная императорская резиденция.
   2. "Мэй" - дословно "Звезда", звездолёт Окауайя, вторая императорская
   резиденция.
   3. Рюси - столица Окая, собственно единственный город на планете.
   4. Сакарам - ритуальный императорский меч.
   5. Сакон - ритуальный кинжал для убийства Императора.
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"