Ну и тетка она, прости господь... да и вообще вся их семейка.
Приходим мы, значит, как нормальные люди, в гости к Лакею. Понятно, не "пустые". Там без кое-чего и делать нечего. Лакей сам выходит, вроде, говорит, заходите. А, нет, немного поначалу ломался, не хочу пить мол, не до вас, передача интересная идет, еще что-то там, зуб болит, в общем как у него обычно.
Ну, я ему двинул немного, чтоб свое место знал, лопай, говорю, когда дают. Он двери закрыть хотел сразу, да я ножку поставил, и вытянул его в подъезд. Не будем, продолжаю, ссориться, давай ладом, как-никак я по-хорошему пришел. Сколько, спрашивает, вас человек? Нас, отвечаю я ему на эти слова, семеро, и деньги есть, если что. Только чтоб без дураков, уйдем, когда захотим. Чтоб без милиции и мать тоже не совалась...
А Долгих с вами? Который из братьев? Вова. Вова, говорю, с нами. Всех пущу, Долгих не пущу, говорит Лакей. Ну, я тут сразу нашелся, деньги-то в основном у него, мол. А, ну тогда Вова пусть тоже заходит.
А ведь в чем штука то? Да в том, что на той неделе, когда мы Лакея по обычаю своему напились. Вова Долгих свою бабенку (он ее притащил зачем-то с собой) приревновал пьяный и дебош устроил, Лакею же первому как хозяину попало, а удар у Долгих, извини меня, 400 кг, я вам ручаюсь. Сам видел, на День Города привозят такой аттракцион, силу удара проверять. Как ребра никому тогда не сломал, чудо, одним словом.
Понятно, не хотел Вована Лакей сейчас пускать, да заслышав, что у того деньги, сразу согласился. Вот вам весь его характер. А ведь деньги-то на самом деле не у Долгих, это я на ходу выдумал, что ему на улице теперь куковать, когда он и так с самого Аэродрома приехал, да еще на такси!
Ну ладно, суть не в этом. Располагаемся мы в "нашей" комнате, где пустых бутылок столько, что и за день наверно не сосчитаешь: весь шкаф полон, на балконе, в тумбочке, на полу, везде словом. Пока мы трезвые, давай, предлагаю, хоть сколько-то в пакеты погрузим, потом чтоб отнести можно было. А, черт с ними, Лакей отвечает. Ему наплевать, живет в свинарнике. Свинья и есть.
Тогда он , помню, завшивел, было дело. Так и мы от него все подцепили, правда, отлечились, потом почти год к нему не ходили, пока он сам не вывел этих тварей. И теперь не хочет хоть немного порядок навести.
Ну, мы расселись, музыку потихоньку включили. Как всегда, споры начались, одному то подавай, другому другое. Кое-как договорились, а ведь и так все немного не в себе уже, чуть до драки дело не дошло.
Лакей сам на диване валяется, не пьет, не спорит, изображает больного. На, вот стакан! Я тебе не виночерпий, сам себе наливай. И не валяйся с таким видом, будто тебя... понял?
А тут мать у него заходит в комнату, и я ей: Ольга Васильевна, мы шуметь не будем, а если угодно, то можете угоститься или составить нам компанию. Про ее долг я и слова не говорю. Не момент, это любой человек должен понимать. Ну, она что-то про шум и беспорядок начинает ворчать, это всегда так. Я ей: мы бы с ребятами и прибрались бы у вас, я сейчас предлагал, да только есть тут один обиженка-лежебока, которому, по ходу, что в доме жить, что в свином хлеву, или на помойке. Не имеет значения.
Ах ты,сучий сын, кричит Ольга Васильевна, ах ты, выродок! А ну встал и прибрался, вишь, разлегся как барин! А сынок ей и отвечает в том смысле (и как метко, скажу я), что если уж он сучий сын, так ты, мать, сама догадайся кто.
Тем временем все уже опьянели, орут, магнитофон переключают, кто-то тише делает, кто-то диск ищет, в общем, шум, полнейший беспорядок: все как надо! Чтоб до кулаков дело не дошло, я снова говорю: давайте садитесь, угоститесь, нам не жалко, да вы к тому же хозяйка, и все такое.
Выпив, эта лицемерка становится такая ласковая, заговаривать начинает со всеми, про жизнь и здоровье расспрашивает, то да се. Да мне плевать, лишь бы на холодину не выгоняла, а так пусть хоть на руках разгуливает.
Сидим дальше, веселимся, и тут что-то на Лакея находит. Встает он во весь рост, берет магнитофон (играет русский рок, не помню, правда, какая группа) и - бац об стенку! Понятно, магнитофон вдребезги, одни рожки да ножки остаются.
Что тут начинается! Кто-то хватает Лакея, кто-то орет "правильно", кто-что. Долгих тот самый уже диван отодвинул, детали ищет: все равно собирать заново придется. Ольга Васильевна забирает две бутылки и уходит на кухню: мол, шумно, одна посижу.
Купить "горючего" в то время можно было и ночью, так что мы отправляем одного гонца, Костика, до магазина. Он не хочет идти один, упирается, холодно, дескать, и так далее, давайте мне напарника. Его можно понять, конечно, но: Костя, ты и так ни копейки не вложил, имей совесть, и так далее.
Кончается тем, что они уходят с Владиком и исчезают чуть ли не на час, а тем временем пиво у нас заканчивается, все сидят и не знают что предпринять, и даже трезвеют постепенно, Долгих скажем уже магнитофон почти собрал, какая-то там панель только куда-то улетела.
А Лакей вовсю храпит, развалился на диване в противоестественной позе и знай "массу давит".
Наконец возвращаются гонцы. Что ж вы, идиоты, купили? Или вам денег не жалко, суки, чтоб я вас еще отправил! А ну, идите, меняйте! Но это, конечно, бестолку, потому что они не пойдут по-второй ни за что, а если и пойдут, им никто не поменяет, тем более ночью. Теперь считай все это надо как-то растянуть! А "догнаться" всем страсть как хочется, просто ужас, что ты тут делать будешь.
А ну давай сдачу! Сдача у Влада. Владик, где сдача? Вот. Это!? Да ты надо мной смеешься, не иначе! Это что за такая сдача? Здесь все. А ну давай посчитаем. Да что на самом деле толку считать. Чтоб я тебе еще дал денег. Короче, теперь будем выкручиваться. Надо ж было догадаться взять эту идиотскую дорогущую "перцовку". Еще б коньяка купили, чего мелочиться.
И тут мать приходит Лакеевская. А ну, ребята, закругляемся, Коля спит, здесь нечего делать. Какой там закругляться, мы только начали! А ну пошли, вам чего, непонятно? Я сейчас... Чего Вы сейчас? Пока выпивка была, вы по-другому пели, а? Слышь ты, щенок, не дорос еще, чтоб о таких вещах судить. Да пошла ты ... Сейчас вызову милицию! И вызывай!
Ну и Ольга Васильевна звонит (правда, в тот день я догадался отсоединить провод, но это не спасло положения), а мы ругаясь последними словами в ее адрес и в адрес Кости с Владом и в адрес холода и Лакея и вообще всего на свете, и собираемся в прихожей.
А все же, славное это было времечко, и ни секунды я о нем не жалею. Было весело, что сказать. А наскучит - никто тебе насильно в рот не вливает, передохнешь, забудешь на пару месяцев дорогу к Лакею, а потом снова за старое! Так даже интереснее. Но теперь этого уже не повторится. Лакея, вернее их всех, и его, и мать, выселили, не знаю за что даже. Наверно, за долги, потому что такой разговор был. Теперь уже у них не посидеть, и дебош не устроить, и телефон по привычке не отключить, в общем, совсем не то, уж поверьте.