Аннотация: Когда не стоит доверять отражению в зеркале.
Сколько себя помню, страх необъяснимого пробуждал ту часть моего сознания, которая дремала в покойном неведении. Во многом именно этот страх вынуждал с особой тщательностью выбирать любое новое место жительства, изучая и пропуская через себя все те эмоции, какие возникают в первый момент. Я, как и многие, называю свой метод интуицией, хотя, признаться, сомневаюсь у всех ли последняя развита в той мере, которая позволит понять стоит ли рисковать или же тактично отказаться от грядущих, безрадостных испытаний.
Но, как и положено случаю, однажды интуиция меня подвела. Не знаю, виноваты ли в том обстоятельства или смятение в переломный момент моей жизни, но поначалу новый дом не вызывал никаких подозрений. Двухэтажный, в викторианском стиле, он безмолвной статуей возвышался над своими собратьями, и, казалось, днём и ночью впадал в глубокую задумчивость. Постояльцы съехали год назад и на протяжении дождливых двенадцати месяцев дом пустовал. Помню, как он встретил нас спертым и сырым воздухом и как половицы и массивные двери из красного дерева надрывно стонали от любого движения, насильно вырванные из силков причудливого сновидения. На второй этаж вела прямая лестница в шоколадных тонах, и упиралась она в огромное зеркало. Без рамки и обрамления, оно молчаливо взирало вниз, на первый этаж, и, если обратиться за помощью к фантазии, напомнило по своему виду и размерам врата в иной, неподвластный смертному, мир. Как ни странно, тревоги зеркало не внушало, равно как и желания в нём отражаться.
Такую примечательную особенность я заметила сразу: было не комфортно наносить макияж или укладывать волосы, наклоняясь к безупречно ровной глади зеркала. Иногда чудилось, как от него исходит ледяной пар. Коснёшься, и твои пальцы тотчас покроются плотной коркой льда. Впрочем, я убеждала себя о несостоятельности собственных подозрений и упрямо выполняла привычные действия, как под гипнозом. Однако, чем дольше я вглядывалась в свои отражённые серые глаза, тем сильнее укреплялся в моем сознании страх, сплетая, подобно ядовитому пауку, паутину искаженной реальности.
Пожалуй, именно на вспаханной тревогой почве, взошли мои причудливые сновидения.
Однажды наше семейство пригласили на званый ужин соседи из дома напротив. Мероприятие не по моему вкусу, но мне отчаянно хотелось укрепить в незнакомом городе дружеские связи, потому пришлось сделать над собой усилие. Сложное решение было принято, но один вопрос оставался неразрешенным - выбор наряда; белая блуза невыгодно выделяла мою природную бледность и покраснения на коже. С отражением не поспоришь, и я сменила белую блузу на синюю. "Так намного лучше", - молчаливо подсказывало отражение дьявольского зеркала. Я и не заметила, как пролетело полчаса за бесцельным самолюбованием, и лишь недовольство брата вывело меня из транса. Я сбежала вниз по ступенькам, попутно схватив корзину с грязным бельем, и чуть не сбила брата с ног. Женя смирил меня строгим взглядом, но, как бы он ни старался, весёлые огоньки продолжали свои праздные пляски в его голубых глазах.
- Тебя как за смертью посылать. Чем ты занималась? - его тон, как в противоположность весёлому взгляду, выражал высшую степень недовольства.
- Выбирала подходящую одежду. Не идти же мне в лохмотьях!
Я рассмеялась, надеясь разрядить давящую на нервы обстановку. Брат смягчился, собственно, я на это и рассчитывала. Напоследок бросил "выходи" и отправился покурить на крыльцо. Я было поспешила за ним, однако вспомнила, как оставила дамскую сумочку наверху.
Поднимаясь по ровным ступеням, я услышала непривычный скрип. А ведь недавно лестница не подавала голос. Инстинктивно подняв голову, я посмотрела на отражение в зеркале и не сразу выявила различие - блуза на мне была кипенно-белая! Не веря собственным глазам, осмотрела себя и едва не задохнулась от потрясения - цвет одеяния был решительно синим.
Неведомо, каких усилий мне стоило вновь поднять взгляд, но то, что я увидела в следующее мгновение, беспощадно рушило привычное восприятие мироздания и, глубоко пустившие свои корни, ценности. Нечто, я бы назвала это так, заламывало мои руки назад. На моем лице застыла неподвижная маска ужаса, а выражение глаз, как откровение, передавало внутреннюю агонию. Не отрываясь, я зачарованно смотрела на отражённую себя, и боялась закрыть глаза, точно увиденный кошмар мог вспыхнуть уродливым напоминанием на оборотной стороне моих век. Какая сила терзала меня, понять не получалось и, теряя терпение, я сделала шаг вправо. Однако, удивительное дело - отражение не шелохнулось! Тогда я исступленно засеменила возле зеркала и, убедившись в бесплодности попыток, выкрикнула имя брата.
Он пришёл не сразу: тяжёлые шаги донеслись до моих ушей спустя минуту, которая по ощущениям показалась безжалостной вечностью. Приготовившись схватить его за руку, я внезапно замерла. Моя рука уперлась во что-то твердое - свод проклятого зеркала! По ту сторону Женя схватил другую версию меня за плечи и развернул к себе лицом.
Последнее, что я услышала - исполненный невыразимого ужаса вопль. Вопль, какой бывает после пробуждения от ночного кошмара. Но часть моего сознания, отвечающая за интуицию, подсказывала - дело вовсе не в ночном кошмаре.