"Темнота, как водится, усугубляет тревогу. Так уж она, темнота, действует: оживляет страхи, которые в свете дня прячутся, но не исчезают"
Чарльз Мартин. Между нами горы.
Густые кроны деревьев, подобно куполу, отрезали лес от света дня, отчего кругом, куда ни глянь, царил сонный и липкий полумрак. Как назло, батарейки на фонарике сели, а свойственная лесу сырость препятствовала разведению костра; я бы давно пришла в отчаяние, если бы не призрачная надежда выйти из леса до заката. Мне думалось, что пойти обратно по хоженой тропе окажется самым легким испытанием, но каково было мое удивление, когда пройдя добрые полчаса, я обнаружила совершенно иной пейзаж и даже заблаговременно сделанные заточки на деревьях не спасли положение. Их не было. Тогда смутные контуры тревоги обрели более ясные очертания и я, вопреки доводам рассудка, бросилась бежать. Не могу с уверенностью сказать, как долго продолжалось мое бегство, но вскоре я споткнулась о выступающий корень дерева и полетела вниз по покатому склону. Мне повезло отделаться легкими ссадинами и ушибами. Но, думается мне, в столь неприятном стечении обстоятельств было свое преимущество - я очутилась подле ручья, откуда испила воды. Если бы я знала, что вода эта, показавшаяся столь целительной и вкусной, затуманит мой разум! Лес кругом шел рябью, как гладь воды от порыва ветра, а могучие ветви деревьев, переплетаясь между собой, в исступлении тянулись ко мне. Темнота вокруг, вязкий и ядовитый деготь, бурлила и вскипала, застывала и таяла, гипнотизировала и отпускала из своих цепких объятий. Не выдержав дьявольского калейдоскопа жутких образов, я припала к земле и перестала различать, где заканчивается явь и начинается сон.
- Док, мне жаль, что я так и не смог тебе помочь, - знакомый голос распадался на сотни отголосков, а потом вновь набирал силу и уверенно звучал. Мне кажется, именно его звучание и вывело меня из забытья, но, по правде говоря, лучше бы я из него выходила. Правы были местные жители, утверждавшие, что в лесу водится чертовщина, иначе как объяснить аккуратно выложенный каменный круг вместе с искусно загнанными глубокого в землю деревянными фигурками людей, в центре которого я ныне пребывала? Не хочется мне вспоминать и о произвольно начерченных символах, а, может быть, мне и это только чудилось. Я встрепенулась и вырвалась из круга, нарочито нарушив его целостность. Чем бы ни был этот ритуал, по понятным причинам напрашивалось именно такое сравнение, мне не хотелось попасть в западню. Последний раз бросив взгляд на оккультную инсталляцию, я приметила еще кое-что - грубо вырезанный из дерева тотем с птицей, который возвышался в метре от загадочного круга. Не смотря на всю свою шероховатость и несовершенство, он, впрочем, вызывал трепет. Пока я внимательно созерцала свою находку, возле меня пролетела белая сова, точь-в-точь повторяющая птицу на дьявольском тотеме!
Эта птица, возникшая, казалось бы, из небытия, заставила мое сердце болезненно сжаться от волнения. Никогда не видела создания прекрасней и таинственней! Белоснежная и миниатюрная, она точно светилась изнутри и своим светом сумела развенчать мои страхи и опасения, став настоящим огоньком надежды в непроглядной тьме. Я зачаровалась ее странным свечением и сама не заметила, как ноги понесли меня вслед за ней, ведь не прошло и минуты, как птица спорхнула с ветки и уверенно полетела вглубь леса. Видимо мой разум настолько воспалился от пережитых потрясений, что мне представлялось, будто птица выводит меня на верную тропу. Как ни странно, вскоре я оказалась у дверей покосившейся от времени деревянной лачуги. Дверь приветственно открылась.
- Входи, странник, - послышалось из-за двери, и я повиновалась. Наверняка это сон, так почему бы не досмотреть его до конца?
- Я...
- Запомни, не называй свое настоящее имя. Лес все слышит, - пожилой индеец загадочно улыбнулся и затянулся трубкой, - проходи, чувствуй себя как дома, - он подозвал меня к себе и предложил сесть напротив.
Меньше всего я ожидала встречу с настоящим индейцем в этой глуши. Хотя, помнится, местные жители рассказывали мне о поселениях индейцев, обитающих здесь много веков назад. На свой страх и риск они совершали омерзительные обряды, якобы для задабривания злых духов леса, мешающих им процветать. Все изменилось, когда ритуалы вместо блага принесли чудовищные беды; их поселения стерлись с лица земли и до сих пор неизвестно замешаны ли в этом злые духи или кто еще. Только если верить легенде от индейцев не должны были остаться никакие следы. Но кто тогда восседал передо мной? Черты лица, цвет кожи и даже само его одеяние красноречиво толковали об обратном. Быть может, кому-то удалось выжить; иных объяснений у меня не нашлось.
Лачуга, в которой я очутилась, представляла собой крохотное помещение с устланными соломой полами и деревянными стенами; тут и там пучки сушеных трав и ягод создавали подобие уюта, а терпкий фимиам от трубки индейца успокаивал. Какое же древнее место меня окружало; на его фоне пожилой индеец выглядел куда старше, словно он появился в тот же миг, что и сам лес.
- Ты правильно думаешь. Сам не припомню, сколько мне лет, - он издал тихий смешок и немигающим взглядом уставился на меня. Я нервно посмеялась в ответ, решив не вникать в его речи. Во сне люди чаще всего несут всякий вздор.
- Не буду тебя разубеждать. Сейчас важнее вырвать тебя из ловушки леса. Он тебя не пускает и водит путаными тропами в надежде узнать имя. Поверь, вскоре он это сделает. А пока можешь называться прозвищем. Мое прозвище Вабибинеси. Называй меня так, - он выпустил густое облачко дыма и блаженно прикрыл глаза.
- Допустим, что я нужна лесу. Но зачем?
- Ты - чужак. Вторглась на его территорию, а лес не щадит никого, - он протянул мне деревянную фигурку в виде человека, похожую на ту, что я видела недавно в центре дьявольского круга. Видимо он заметил, как я напряглась, и поспешил меня успокоить.
- Не бойся. Я тебе не враг. Я существую лишь с одной целью - сдерживаю злой дух леса и порой спасаю заблудших, которые того достойны. Я дал тебе оберег. На время он сделает тебя невидимой для леса, но нужно спешить. Тебе придется самой заманить дух в ловушку, - он покосился в сторону двери и рассеяно кивнул.
- Сомневаюсь, что я понимаю, о чем вы... каким образом я должна это сделать? Точнее возможно ли это? - я не верила своим ушам. Неужели я, человек в здравом уме, беседую с сумасшедшим стариком в глубинах древнего леса? С другой стороны, из двух зол - эта, пожалуй, меньшая.
- Тебе нужно найти рисунки, в заброшенном доме. Эти рисунки помогут тебе сделать особую фигуру, ту, что и заманит злой дух леса. Не спрашивай, как. Просто иди. Я покажу тебе импровизированную карту, но твое чутье не подведет, а моя птица, которая тебя и привела сюда, поможет, если заплутаешь. Только остерегайся волков, - последние его слова звучали именно так и вот я уже шла по извилистой тропинке, кляня лес на чем свет стоит. Почему меня угораздило попасть в столь дурную ситуацию? Мои надежды, что все это сон, не оправдались, поскольку реальность окружающего меня мира была доведена до предела, отчего хотелось то смеяться, то плакать.
Заброшенный дом, как окрестил его Вабибинеси, безмолвной глыбой возвышался в самом сердце окаймленной деревьями поляны. Зрелище воистину унылое; печать разрушения затронула его изящество и монументальность, но стоило подключить воображение, и пред глазами рисовалась иная, безмятежная картина. Быть может, этого никогда и не было, и дом всегда утопал в своей угрюмости. Я тяжело вздохнула и прошла внутрь. Покинутое жилище дохнуло на меня тленом и запустеньем. Из стен, усыпанных многочисленными трещинами, пробивалась трава, а слабые полы скрипели надрывно и пугающе.
Я приметила ведущую в подвал дверь и стремительно сбежала вниз. Благо, индеец помог не только советом, но и огнем, и я сделала импровизированный факел из подручных средств. Рисунки были причудливые. Пожалуй, единственный напрашивающийся эпитет. Однако разрушение тоже их коснулось и потому на расшифровку пришлось потратить время. Слабые, едва различимые линии, я дорисовывала карандашом и потом по нескольку минут сверяла под разным углом. Не идеально, но основное запечатлеть удалось. Теперь оставалось дело за малым: собственно, изготовить своими руками фигурку. Подумаешь, поучаствую в действах сомнительного характера, но, может, выбраться смогу.
Эта мысль подгоняла меня не медлить, а внезапный вой, который судя по всему принадлежал волкам, укреплял мое рвение в разы. Заблаговременно разжившись ветками деревьев, я принялась мастерить фигурку. Жаль, рядом не было Вабибинеси, иначе он бы подсказал мне правильно ли я делаю или нет.
- Да, док, ты полна сюрпризов, - бормотала я себе под нос, - посмотрим, что из этого выйдет, - я отряхнулась и поднялась наверх. Фигурка в моих руках больше походила на куклу вуду.
Местом для ловушки послужило дерево возле валуна, которое я нашла недалеко от дома. Мне показалось, что решение удачное, да и выбирать не приходилось. Вскоре несколько волков окружили меня со всех сторон; их глаза горели бешеным светом ярости и жажды. Впрочем, я успела повесить фигурку и думала таким образом развенчать, наконец, мучающий меня кошмар.
Один из волков издал жалобный писк и пригнулся к земле. По цепной реакции так поступили и остальные и, не мешкая, попятились назад. Неужели получилось? Только, обернувшись, я поняла, что не фигурки они испугались, а подступающей темноты. Едва ли можно сравнить увиденное мною с чем-то материальным, да такого попросту не могло быть, поскольку у темноты этой было множество лиц и имен. Необъятны были и ее удушающие объятия, и страшный голод заставлял все ее существо нервно содрогаться, разливаясь обсидиановыми потоками по траве. Если и было на земле истинное зло, то эта темнота им и являлась.
Первобытный ужас сковал мое тело и, вопреки моей воле, заставил упасть на землю. Вслед за этим я ощутила колючие прикосновения и лихорадочный шепот темноты, которые намеренно сводили с ума.
Вглядываясь в ее неровную, обсидиановую поверхность, как в зеркало, я видела себя, но со стороны и образ этот, смешанный с сотней ему подобных, призывал к действию - бежать без оглядки навстречу темноте. Видение продолжалось мгновение, которое едва меня не сгубило.
Тем временем, темнота изучала фигурку и, осознав, что перед ней, задергалась в агонии и завизжала, как тысячи раненых диких вепрей. Она рассыпалась миллионом брызг и все, чего она коснулась, омертвело.
В тот миг сокрытый кронами деревьев и тучами небосвод вспороли спасительные лучи полуденного солнца. Белая сова бесшумно приземлилась на мое плечо, как знак завершения борьбы.
Прежде чем навсегда покинуть лес, я сердечно поблагодарила Вабибинеси и посчитала правильным раскрыть ему свою настоящую личность, ведь его помощь была неоценима. Пожилой индеец вновь растянулся в загадочной улыбке и в этот миг дверь лачуги шумно захлопнулась.
- А я предупреждал тебя не называть свое настоящее имя. Теперь ты здесь пленница, - до сей поры спокойный голос индейца обрел грубые и свистящие нотки, да и весь его облик претерпел изменения. Хищный оскал исказил его блаженное лицо, обнажив истинную личину; ощерившаяся, живая темнота, вот что управляло индейцем все это время.