Аннотация: Никифор Петрович купил билет на электричку, и тут у него забурчало в животе
Станционный страдалец
Нет, эти заведения нужно просто снести. Чтобы не портили вид и не вводили в заблуждение доверчивых граждан. Дверь под буквой "М" была заколочена намертво. Никифор Петрович с тоской посмотрел на маленький коридорчик перед дверью. Увы, все вакантные места были уже кем-то заняты и не один раз.
А ведь ничего не предвещало беду. Никифор Петрович спокойно купил билет на электричку, прошёл на платформу, сел на скамейку и ... тут у него забурчало в животе. Поспешно вернувшись в здание станции, Никифор Петрович сунулся было в зал ожидания, но на блестящей после недавнего ремонта двери красовалась надпись "Посторонним вход строго воспрещён". Таблички "Зал ожидания" - как небывало. Нервно озираясь по сторонам, Никифор Петрович вышел на улицу. Бурчало всё сильнее. Где же оно? Здания станции сияли новой жёлтой краской, и найти нужное казалось почти невозможно. Ага, вот оно! Косо намазанная малярной кисточкой буква "Ж" мелькнула на дальнем жёлтом кубике. Торопливо шагая, Никифор Петрович устремился по глинистой тропинке мимо репейника и пожухлых кустов. Рядом с заветным строением мамаша поправляла штаны своему немаленькому отпрыску. "Ну что за люди! - подумал Никифор Петрович, - рядом туалет, а они прямо у всех на виду ..." Неодобрительно покачав головой, Никифор Петрович пошёл в обход к нужной букве. Краем глаза он заметил, что коридорчик под буквой "Ж" выглядит как-то не так. Кафеля, что ли, не хватало или обычной швабры. Но задумываться было некогда - природа звала. Ох, как она звала!
Завернув за угол, Никифор Петрович остолбенел. Такого он просто не ожидал. Дверь была забита толстыми длинными гвоздями. С тоской посмотрев на свои новые начищенные штиблеты, он решил бросить эту затею и потерпеть до ... Ох! Организм терпеть не хотел. Организм хотел облегчения и быстрого.
Судорожно оглядев мокрые после дождя кусты, Никифор Петрович осторожно пошёл в обход коварного строения. Ура! За другим углом была небольшая площадка, свободная от растительности и, частично, от кучек. Подобно минёру, Никифор Петрович аккуратно пробрался к чистому месту. Наконец-то! Но куда же деть портфель? А, в зубы. Никифор Петрович взялся уже за брючный ремень ...
- Это что же ты делаешь, негодник! Прямо под окнами! Совсем обнаглели. Вот сейчас милицию вызову!
Из окна четвертого этажа стоящего поодаль дома орала пожилая тётка. Её губы яростно раскрывались и закрывались, как у голодной рыбки в аквариуме. И откуда это здание взялось? Что здесь - правление станции? Каждый день смотрят на это и ничего не делают! Вздохнув, Никифор Петрович поправил брюки и потрусил обратно.
Куда же податься? Оглядев окрестности, он решительно направился к насыпи. Рельсы мокро блестели, гравий шуршал, желудок бурчал. С другой стороны была канава. Спустившись пониже, Никифор Петрович огляделся и понял, что лучшего места не найти: с одной стороны насыпь, с другой - поросший пустырь. Никифор Петрович положил портфель и с наслаждением снял штаны.
- Уййййиииииииии!!!!!! - взвыла электричка. Над Никифором Петровичем проносились окна, лица пассажиров, и ему казалось, что все тычут в него пальцем, смеются. А завтра на развороте центральных газет появится фото: вид из окна поезда, он, Никифор Петрович, на виду у всех с голым задом.
Казалось, что колёса гремят бесконечно. Но нет, это всего лишь эхо в ушах. Никифор Петрович судорожно вздохнул. Ему - не хотелось! Совсем. Он печально встал, надел штаны и направился к перрону. "И надо ж было Коллонтай пошутить по поводу туалетов, - рассуждал он по дороге, - Понятно, что мировая революция важнее каких-то там сортиров. Но сейчас-то никакой революции нет, и нормальных общественных уборных - тоже. Коллонтай пошутила, а вся Европа до сих пор смеётся. Над нами. Мда, если мы и Европа, то отнюдь не её лицо, отнюдь"
Никифор Петрович вошёл в электричку, сел у окна. И тут у него забурчало в животе...