Казня одного, казним всех; убивая тело одного, убиваем душу всех.
Д. С. Мережковский
1
Унылый пасмурный день. Я одиноко стою на его могиле и безмолвно роняю слезы. Обычно я не хожу на могилы умерших близких. Зачем это? И что там, на кладбище? Зарытое мертвое тело - и все. Но его могила для меня особенна - это единственное, что связывает нас здесь, на земле. Ну, кроме моей истерзанной памяти... Но она-то меня и спасает. Я боюсь и не хочу забыть его. Потому что без него мой мир опустеет. И я счастлива даже воспоминаниями, даже мыслями о нем. Вновь и вновь я вспоминаю его лицо, его голос, его улыбку, его прикосновения... И то, как мы любили друг друга... Коротко, горько, отчаянно. Я до сих пор горячо люблю его и постоянно повторяю ему об этом, надеясь, что он слышит меня...
Я любила его больше всего на свете, больше своей жизни, а он умер на моих глазах. И не от болезни или старости. Его убили. Я видела, как его убивают, но не могла кричать и звать на помощь. Другие люди тоже это видели, но не помогли ему... Они, эти несколько человек, просто смотрели, как он умирает...
Снова и снова вспоминаю наш последний день, который стал огромной и неизлечимой раной моей памяти и тяжелым надгробием лег на мою судьбу.
2
В свои 28 лет я, Мэри Вайолет Бейкер, имела все, о чем только можно мечтать: у меня были прекрасные любящие родители, друзья, достаточно денег, хороший автомобиль и собственная квартира в центре Далласа. До недавнего времени я много путешествовала по миру, но жизнь без работы и карьеры для меня немыслима - поэтому я стала адвокатом. За несколько месяцев практики на моем счету было уже несколько успешных дел, но назвать их настоящей работой было нельзя - это были, в основном, незначительные дела, мне приходилось заниматься с одними жуликами, что больно било по самолюбию - хотелось чего-то более значительного и яркого.
И, наконец, эта мечта сбылась - меня приняли в комиссию по помилованию, я стала работать под руководством известного адвоката Маргарет Флетчер - сурового и очень грамотного профессионала. Это была не в меру бойкая, подчас резкая и циничная, чуть полноватая, но довольно симпатичная и - в глубине души - очень добрая брюнетка. Хотя она была старше меня на 20 лет, мы очень скоро подружились. Я даже называла ее "Мэгги" и была привязана к ней гораздо сильнее, чем к своим друзьям-сверстникам. Мы очень уважали и ценили друг друга.
Первой моей настоящей работой, которую поручила Мэгги, стал Маркус Смит - смертник, приговоренный к казни за убийство своей жены и 14-летнего пасынка, совершенное в состоянии глубокого алкогольного опьянения. С такими сущая беда! Ведь это не прирожденные злодеи и чудовища, а несчастные жертвы обстоятельств, на месте которых может оказаться любой из нас. В принципе, этот Смит был хорошим парнем, с ума сходил по своим родителям, очень жалел их. А себя уже не жалел, повторяя, что заслужил возмездие. Мое сердце болело за него, но, к величайшему счастью, с огромным трудом нам удалось добиться замены казни пожизненным заключением за несколько дней до совершения приговора.
Вообще, сколько себя помню, я была ярой противницей смертной казни, потому что она страшна и бессмысленна. Я одна из активистов движения против смертной казни в США, но иногда меня не понимают даже мои близкие. "Ты и дьявола оправдаешь", - шутят они. Но это не совсем точно. Я выступаю за наказание без жестокости и за снисхождение без попустительства, как говорил Шарль Дюкло. А смертная казнь - это даже не наказание - это просто хладнокровное убийство, которое по определению, должно быть вне закона. И мне бесконечно больно, что моя любимая Америка все еще этого не поняла...
Я не просто убежденная противница смертной казни - я готова, не задумываясь, отдать свою жизнь за то, чтобы казни прекратились во всем мире, и этих несчастных перестали убивать. Конечно, мои убеждения сыграли в выборе профессии ключевую роль. Работа адвоката - мое истинное призвание. Каждое свое дело я пропускаю через сердце, в каждом человеке стараюсь увидеть хорошее - и каждого хочу защитить. Главным образом, от судебной машины смерти. К счастью, у меня есть немалый талант красноречия и умение убеждать. Что способствовало карьерному росту.
Личная жизнь тоже была, казалось бы, удачной. Мой парень, Саймон, был моим ровесником, мы знакомы с начальной школы, потом - банальный роман в юности. Все шло к тому, чтобы пожениться. Но я замуж за него не хотела, предпочитая свободные отношения, которые были ровны и стабильны, как кардиограмма покойника. Но в последнее время наши чувства охладели, мы ссорились все чаще и чаще по разным поводам, становясь все более и более чужими, мне было плохо и без него, и с ним. Вместе с тем я не решалась прервать эти отношения, как человек, у которого болит зуб, но он никак не осмеливается сходить к дантисту и вырвать его.
Я, типичная девочка-"принцесса", избалованная, имеющая любящую семью, друзей и бойфренда, чувствовала себя мучительно одиноко. Хотя друзья тянулись ко мне, и я была к ним очень благожелательна, но по-настоящему, сердцем, я не была привязана ни к кому из них, глубоко спрятав свой духовный мир ото всех. Мне вообще наскучила жизнь. Имея ключи от моей квартиры, Саймон навсегда потерял ключи от моего сердца. Принадлежа Саймону физически, я все меньше и меньше была привязана к нему душой, и эта связь становилась для меня все более и более отвратительной. Я, девочка-улыбка, неисправимая оптимистка с большим чувством юмора и звонким смехом, нередко страдала от депрессии и тоски, беспомощно воя в подушку. Но об этом никто не подозревал, как и о том, что я, несмотря на христианское воспитание, иногда задумывалась о самоубийстве, потому что жизнь казалась пустой и бессмысленной. И я с головой погрузилась в работу и в свою организацию, находя в этом отдушину - и смысл своего существования. Отчаявшись когда-либо обрести свое личное счастье, я жила лишь идеей.
3
-Как хорошо, что ты пришла! - обрадовалась Мэгги, когда после отпуска я вернулась на работу. - У меня для тебя новое дело. Ведь ты у нас даже дьявола оправдаешь. Вот это как раз такой случай!
И она протянула мне увесистую папку с надписью "Чарльз Рэймонд Кинг". Я развернула ее - и на меня с фотографии взглянул удивительно милый парень лет 30 с небольшим.
- Какой симпатичный! - восхитилась я.
- Только смотри не влюбись! - то ли в шутку, то ли всерьез предупредила она.
Я расхохоталась.
- Что ты смеешься? - посерьезнела Мэгги. - Он даже в тюрьме получает кучу писем от женщин - они массово ему в любви признаются, некоторые даже в жены напрашиваются.
- А он что? - удивилась я.
- А он ничего. Похоже, кроме себя вообще никого любить не умеет. Тем более, у него на свободе бывшая жена осталась. И дочке 10 лет. Но контакт с ними он давно потерял...
-Кошмар! - возмутилась я. - Эти его поклонницы, просто больные! Им, что, жить надоело, раз сами к преступнику в лапы лезут?!
- Конечно, они странные, но и он чертовски обаятелен. А сам сущий дьявол. Но это его старая фотография. Сейчас ему уже 42. 9 лет сидит в камере смертников. Когда его только что арестовали, он умудрился сбежать и угнать машину, скрывался несколько дней, живя грабежами, даже убил одну девушку, но его быстро поймали и вернули в тюрьму... Приговорили к казни. Но и из камеры смертников он попытался сбежать - хорошо, что ему вовремя помешали... А теперь он сменил тактику - стал до тошноты примерным, бесконечно пишет прошения о помиловании и добивается отсрочек. Но он уже исчерпал все аргументы, и скоро ему придет конец. Да он и сам уже, похоже, жить устал. Склонен к суициду, кстати!
- Ну и ну! - покачала головой я. - Богатая у парня биография! Так он много натворил, да?
- Проще сказать, что он НЕ натворил! - усмехнулась Мэгги. - И воровство, и угон автомобиля, и изнасилования, и убийства, и побеги из тюрьмы... Ты ведь слышала о деле Чарльза Кинга? Очень громкое.
- Ах, да! - вспомнила я. - Тот самый Чарльз Кинг - "Нежный Убийца"?! Он настоящее чудовище! Держал в страхе весь Техас!
- Точно, - согласилась Мэгги. - И не только Техас. Один Бог знает, что у него в голове! 26 жертв, в убийстве которых он признался - красивые молодые девушки от 12 до 25 лет. А на самом деле их может быть гораздо больше. Всегда одна и та же схема. Подходил к девчонке, знакомился с ней, флиртовал, заманивал куда-нибудь, а потом насиловал ее, зверски убивал и...иногда даже глумился над трупами...
- Что-о?! - побледнев от ужаса, переспросила я. - Это ты на что намекаешь?
- Да-да, - спокойно подтвердила Мэгги. - Именно так...
Как же меня бесит эта ее невозмутимость!
- Ты издеваешься надо мной?! - сорвалась я. - Я ни за что не стану работать с таким ублюдком! За кого ты меня принимаешь?! Если я адвокат, значит, думаешь, у меня совсем нет сердца, и я возьмусь отмазывать любого отморозка?!
- Да не кипятись ты! Все, что от тебя требуется, подать прошение о помиловании в апелляционный суд. Для очистки совести. Бюрократия. А я зашиваюсь просто.
- Я отказываюсь! - твердо отвечала я. - Потому что это противоречит моей совести!
- Послушай, дело нуждается в формальном завершении. Ты его и закончишь. Это приказ. Тем более, скоро его все равно казнят.
Последнее слово, произнесенное Мэгги, мгновенно сломило мое упрямство. Она безошибочно нащупала мою "ахиллесову пяту"!
- Ладно, я берусь, потому что даже такой негодяй не заслуживает быть убитым. Но ты уверена, что он меня не разорвет? - пошутила я.
- Уверена. Во-первых, ты для него уже старовата, во-вторых, ты не его типаж, в-третьих, там охрана. Кричи, если что, - пошутила в ответ Мэгги.
- Вот спасибо! - рассмеялась я. - Ты очень добра.
- А ты сомневалась?
Идя к Кингу, я ругала Мэгги всю дорогу. Как она могла навязать мне этого монстра?! С каждым новым шагом, который я делала по направлению к нему, меня охватывал метафизический страх перед Абсолютным Злом, с которым буду вынуждена сейчас встретиться. Едва увидев Кинга, я обратила внимание на его взгляд - против моего ожидания, он не был холодным или злым, а, напротив, мягким и теплым. И настолько печальным, что это поразило меня в самое сердце.
Как он мог сотворить такое?!
- Здравствуйте, мистер Кинг, - с невольной улыбкой начала я, входя в камеру для посещений и присаживаясь напротив него на стул. - Я Мэри Бейкер, Ваш новый адвокат из комиссии по помилованию. Очень приятно с Вами познакомиться...
- Взаимно, - холодно и сквозь зубы процедил он. - Но, боюсь, мне уже не нужны Ваши услуги. Я готов принять свою судьбу.
- Приветствую Ваше мужество, мистер Кинг, но почему бы не использовать последний шанс на помилование? Все равно Вы ничего не потеряете.
- Поймите, все, что я хочу - провести свои последние дни в покое. Так что оставьте меня, пожалуйста, - угрюмо ответил он.
- Прощайте, - вздохнула я, поднимаясь со стула и направляясь к выходу. - Но все же я надеюсь, Вы измените свое решение...
По улице я шла в состоянии прострации. С одной стороны, я понимала, что он не просто опасный преступник, а настоящее чудовище, с другой - чувствовала к нему симпатию и сострадание. Но как спасти его, если он сам того не хочет?..
Невеселые мысли прервал громкий звонок мобильного. Саймон...
- Привет, малыш, - начал он. - Я очень соскучился. Может, зайдешь ко мне сейчас?
- Конечно, милый! - искренне обрадовалась я.
Романтический вечер с Саймоном затянулся надолго и плавно перетек в ночь. В какой-то момент я задремала и увидела кошмар. Мне приснилось окровавленное лицо Кинга и его пронзительный, о чем-то молящий, взгляд. "Мэри!", - глухим и полным отчаяния голосом позвал он.
Я в ужасе проснулась. Саймон мирно спал рядом. В маленькую щель между шторами неистово светила луна, озаряя его. Рот Саймона немного приоткрылся, что делало его лицо невыносимо смешным и неприятным. Я с необъяснимым отвращением поглядела на него и невольно поморщилась. Странно, почему эта мелочь так врезалась в глаза?
Тихонько встав с постели, я прошла в другую комнату и встала у окна. Небо было красивое, точно из шифона, и по нему плыли легкие кружевные облака. Интересно, спит ли сейчас Чарльз и что видит он во сне? Может быть, его сновидения нежны и безмятежны, как эта ночь, а, может, ему снится предстоящая казнь? Смертников часто мучают кошмары подобного рода, и они вновь и вновь просыпаются в холодном поту. А если я не постараюсь, в обозримом будущем кошмар Кинга станет реальностью, и он больше никогда не увидит неба и солнца! Даже через колючую проволоку...
Нет! Этого не будет! Я спасу его, чего бы мне это ни стоило!
4
На другой день я основательно занялась новым делом - внимательно прочла все материалы и даже попросила у Мэгги старые протоколы заседания суда. Когда я знакомилась со всеми подробностями его преступлений, приходила в неописуемый ужас - передо мной предстал новый Дракула, маркиз де Сад, Фредди Крюгер, Калигула и Джек-Потрошитель в одном лице! Дьявол в человеческом обличии! Расчлененные, растерзанные, изнасилованные тела. Огромные лужи крови. Отрубленные головы. Один раз меня даже буквально стошнило от ужасных деталей. Но смертники - моя слабость: если даже это последний мерзавец, я не могу ненавидеть его и думаю лишь об одном - как его спасти!
Но когда я навестила родных и близких несчастных жертв, а также девчонок, которые выжили после встречи с ним, я засомневалась, что поступаю правильно. Одна из измученных им девушек навсегда осталась инвалидом, а другая - сошла с ума и совершенно потеряла связь с реальностью, перестала даже узнавать своих родителей. Я была в ужасе от этого безмерного горя, с которым столкнулась, и твердо решила все бросить и забыть ужасное имя Чарльза Кинга навсегда. Пусть с ним делают, что хотят! Пусть его убивают, пусть рвут на кусочки, раз он это заслужил! Я останусь в стороне от этого!
С этими мыслями я поспешила на работу, где меня ждала новость.
- Пришел приказ об исполнении приговора в отношении Кинга, - сообщила Мэгги. - Казнь назначена на 10 июля.
- О, нет! - испугалась я, снова сраженная состраданием к смертнику. - Мы не можем этого допустить!
- Самое плохое, что он сам опустил руки - не хочет бороться. Он сломлен и в отчаянии.
- Ну, так мы должны убедить его! Адвокаты мы, в конце концов, или нет?!
-Я, правда, пыталась, - призналась она. - Но все бесполезно. Может, тебе-то и удастся?
Не теряя ни минуты, я снова поспешила к своему подзащитному. На этот раз я разглядела его более внимательно. Красота его меня поразила. Благородный аристократический облик, прозрачная светлая кожа, прекрасное правильное лицо, целомудренно тонкие губы, темные вьющиеся волосы. Еще мне бросились в глаза его руки - сильные, но в то же время нежные и красивые. И выглядел он гораздо моложе своих лет. Было так странно и больно видеть этого обаятельного и симпатичного человека в этой ужасной камере, а еще больнее - думать о чудовищных преступлениях, совершенных им. И уж совсем невыносимо понимать, что через короткое время его не станет...
- Снова Вы? - грустно улыбнулся он.
- Да, мистер Кинг. Надеюсь, Вы изменили свое мнение. Тем более, у меня для Вас не очень хорошие новости - поступил приказ...
- Понимаю, - вздохнул Кинг.
- Значит, мы должны торопиться! Нельзя терять ни минуты! Понимаете?
- Вы изучили мое дело? - осведомился он.
- Да, и очень внимательно.
- Как Вы думаете, я достоин милосердия?
- Милосердия достойны все - так учит Бог. Тем более, в моменты совершения преступлений Вы явно находились в неадекватном состоянии, - возразила я. - А потом... строго говоря, мы просим не помилования для Вас - мы лишь защищаем то, что принадлежит Вам по праву от рождения - Вашу жизнь, которую никто не должен отнимать.
- А Вы мыслите не так, как большинство американцев... Но мне не дорога моя жизнь, - печально произнес он.
- Тогда подумайте о тех, кому она дорога - о Ваших близких...
- Да, Вы правы, - согласился Кинг. - У меня остались мать и дочь. Моя бедная маленькая Дейзи! Сейчас ей 10, но я в последний раз видел ее еще младенцем...
- Вот видите, Вам есть, для кого жить! Кроме того, Ваша жизнь дорога мне, - сказала я, сделав акцент на последнем слове. - Мне дорога жизнь каждого моего подзащитного...
- А знаете, мисс...?
- Бейкер, - напомнила я. - Мисс Бейкер. Но Вы можете называть меня Мэри.
- Мисс Бейкер, - прохладным тоном продолжил Кинг. - Вы знаете, что Вы очень настырны?
- Да, - улыбнулась я. - Но это необходимая часть моей работы.
- Так вот, делайте, что считайте нужным, - сдался он.
- Прекрасно! - обрадовалась я. - Но мне необходима Ваша помощь. Подскажите, мне, пожалуйста, имена тех людей, которые могут сказать про Вас что-то хорошее.
-Конечно, это моя мать, - сказал Кинг. - Хотя, понимаю, она - не вполне объективный свидетель. А отец умер через год после моего ареста - я не смог даже похоронить его... Друзья остались, с учебы, с места работы... Можете поговорить с ними.
- Спасибо, - просияла я. - Вы мне очень помогли. Не смею Вас больше задерживать. До скорого!
- Мэри! - неожиданно позвал меня Кинг, когда я уже подошла к дверям, чтобы уйти. - Не могли бы Вы достать для меня Библию?
- Разумеется! - несколько удивившись его просьбе, отозвалась я и через несколько секунд скрылась за дверью.
5
На другой день я поспешила навестить мать Кинга. Это была очаровательная женщина лет 70, с добрым, все еще красивым лицом и безмерно грустными глазами. Сказать, что этот визит глубоко удручил меня, значит, не сказать ничего. Я много расспрашивала ее о сыне, она слезно клялась мне, что ничего не знала и не подозревала о его чудовищной тайной жизни. Он был ее единственным ребенком, рос чудесным мальчиком - добрым, отзывчивым, умным, и был настоящей радостью своих родителей. Ничто не предвещало такого ужасного развития событий. Только одна маленькая деталь - он был слишком впечатлительным, ранимым и обладал неустойчивой психикой.
Бедная миссис Розмари Кинг не могла сдержать слез, говоря о своем обожаемом сыне - "милом, бесценном Чарли". Она с умилением показывала мне его фотографии. Вот он, совсем маленький, стоит возле богато украшенной рождественской елки; вот он в кругу дружной семьи и родственников. На всех детских фотокарточках меня поражал его ангельский образ, небесный взгляд и лучистая улыбка. Я видела много детей, но никогда не встречала такого глубокого чистого взгляда! Как мог этот ангелочек превратиться в такого беспощадного убийцу?!
Пролетело счастливое детство, настала юность... Вот он во время учебы в университете, а вот - с любимой девушкой (я подловила себя на мысли, что немного завидую ей). Далее следовали зрелые годы мистера Кинга - его рабочие и семейные фото. Вот его свадьба. А вот последняя его фотография в этом альбоме - с прекрасной женой и крошкой-дочерью, которой едва исполнился год, - все они выглядели такими счастливыми и любящими! Кадр за кадром передо мной открывалась счастливая жизнь прекрасного человека; жизнь, где царили гармония и счастье, где не было негатива, алкоголя и наркотиков - и ничто не могло предвещать того, что она преждевременно оборвется на ужасной кушетке для казней...
Я не могла сдержаться и плакала вместе с миссис Кинг. Казалось даже, что мы стали по-настоящему близки за те 1,5-2 часа, что я была у нее... Я клятвенно заверила несчастную женщину, что сделаю все возможное для спасения ее сына. Можно сказать, что мы расстались родными людьми...
Потом я вернулась домой в подавленном настроении. Неожиданно в гости нагрянула мама. Мы очень обрадовались друг другу.
- Совсем ты нас забыла! - заметила она.
- Да, все работа... - вздохнула я и предложила: - Подожди, сейчас что-нибудь приготовлю!
И пробежала на кухню. Прошло около минуты...
- Что это у тебя за ужасы?! - раздался вдруг изумленный возглас матери.
- А что?
- Там, на столе, в твоей комнате... Какие-то изрезанные женские тела на фотографиях...
- А, это мое новое дело! - невозмутимо ответила я, мысленно посетовав на то, что не успела вовремя спрятать материалы, и весело добавила: - Иди лучше сюда, помоги мне салат сделать...
- Подожди, я не поняла, - возмущалась мать, заходя на кухню и подходя ко мне. - Ты, что, защищаешь того подонка, который зверски убил этих невинных девушек?
- Да, представляешь, я его защищаю! - с жаром и гневом выпалила я. - Это мой долг. Иначе скоро он будет казнен!
- Так ему и надо! - заявила она. - Убить такого мало!
- Убить?! - резко отреагировала я. - Какое варварство! Мы - величайшая страна в мире, у нас компьютеры, айфоны, ракеты, микрочипы... Мы проповедуем всему миру гуманизм и права человека! А сами до сих пор уничтожаем людей, словно диких животных! Хотя некоторые хозяева и собакам позволяют умереть своей смертью! В то же время мы убиваем людей во благо общества, как первобытные дикари! Какой позор!
- Убийцы заслуживают кары!
- Да! Но они и так наказаны! Ты видела казематы, в которых они сидят?! Часто до конца дней! Животные в приютах и то живут лучше! Есть ли смысл лишать их даже этого подобия жизни, за которое они отчаянно цепляются?!
- А почему государство должно их содержать?! - возмутилась мама.
- Скажи, если бы я оказалась там, в камере смертников, ты рассуждала бы так же и так же требовала бы моей казни?!
- Что ты, милая?! Конечно, нет! - испуганно воскликнула она, больно задетая моим вопросом. - Но ты бы никогда туда не попала. Ты хорошая!
- У НЕГО тоже есть мать, которая его обожает, им дышит и которая никогда не думала, что он попадет в камеру смертников. Она его носила на руках, растила, баловала... А теперь беспомощно ждет, когда его убьют! Ты представляешь, что это такое?! И что она чувствует?! Кстати, я видела ее сегодня...
Возникло мучительное молчание.
- Прости, девочка, - начала мама. - Конечно, ты права. А я сказала глупость. Не подумав...
Конфликт был исчерпан. Мы помирились и расстались друзьями, но на душе остался неприятный осадок...
На другой день я купила для Кинга Библию - тщательно выбрав самый дорогой и красивый экземпляр. "Дорогому мистеру Чарльзу Кингу от настырной Мэри на добрую память. Храни Вас Бог!", - приписала я на внутренней стороне обложки. Зачем эти сантименты? Не знаю. Наверное, обычное сострадание к обреченному. Желание хоть чем-то порадовать его... И, предвкушая его улыбку, я сама невольно улыбнулась...
6
Следующие дни были напряженными до предела. Я усердно добывала факты из жизни Чарльза Кинга. Кем он был? Его интересы, увлечения друзья? Я нашла людей, которые знали его с детства. Сведения миссис Кинг совершенно подтвердились - их семья была почти образцовой - ни пьяниц, ни наркоманов, ни психов, ни извращенцев там не водилось. Родители Чарльза отличались глубокой религиозностью, добротой и честностью. Естественно, даже у них не всегда все было безоблачно, но, в целом, семья благополучная. Так в один голос говорили мне знающие Кингов люди - друзья, соседи и знакомые.
Следующей моей целью была школа, где учился Чарли. Преподаватели и одноклассники характеризовали его как очень способного, но замкнутого и задумчивого ребенка. Он внушал симпатию, притягивал к себе людей, и сам был очень общителен и добр по отношению к ним, хотя нередко искал уединения. Что характерно, он почти никогда не предавался сомнительным мальчишеским забавам вроде поджигания мусорных урн и мучения животных. Он вообще всегда казался гораздо взрослее своих лет.
В университете - то же самое. Чарли был юным гением, любимцем профессоров. У него было высшее образование по психологии.
Я пообщалась с друзьями его юности - те уверяли, что более замечательного, доброго, верного и надежного друга, чем Чарльз Кинг, невозможно себе представить. Прекрасное чувство юмора и обворожительная улыбка делали его душой любой компании.
Девчонки липли к нему стаями, но Чарли был очень застенчив по отношению к ним. Первый поцелуй - в 18 лет, начало интимной жизни - в университетские годы; секс его не только не привлекал, но и разочаровывал. Природное целомудрие Чарльза вызывало даже насмешки других парней, с головой окунувшихся в омут "взрослой" жизни. Однако несколько мимолетных романов у него все же было.
Казалось, он мечтал о возвышенной и чистой любви, но его горячо любимая девушка - Джезабель Робсон - бросила его, и этот разрыв Чарльз переживал мучительно больно.
Более зрелые годы. Он устраивается работать психологом на горячую линию для самоубийц, где спасает молодого человека от суицида. Более того, однажды он избавил незнакомую девушку от приставшего к ней хулигана и спас из пожара маленького ребенка. А однажды Чарльз даже помог полиции найти преступника, составив его на удивление точный психологический портрет.
Через некоторое время после разрыва с Джезабель Робсон Чарльз женился на красивой и хорошей девушке по имени Кэролайн Филдинг, брак оказался счастливым, и вскоре у них родилась дочь Дейзи. В это время Кинг не только продолжал работать психологом, но и начал учебу на юридическом факультете, получая второе высшее образование. Он мечтал стать непревзойденным адвокатом. Он организовал юридическую кампанию, которая безвозмездно оказывала помощь малоимущим гражданам. Кроме того, Кинг делал первые шаги в политике с целью бороться за права афроамериканцев и бедных людей. Особых проблем с алкоголем (не говоря уже о наркотиках) у него вроде бы не наблюдалось.
Но вдруг Кинга арестовывают по обвинению в чудовищных убийствах и изнасилованиях молодых девушек. Все люди, знающие его, в глубоком шоке, но доказательства его вины неопровержимы...
Однако даже в заключении Кинг продолжал отстаивать права "цветных" арестантов, требуя для них улучшения условий содержания, и эти акции увенчались успехом.
7
И тут я окончательно запуталась. Передо мной предстали 2 совершенно разных человека: один - дьявол во плоти, безжалостный убийца, чудовищный мясник и грязный извращенец, которого страшно даже вообразить; другой - сострадательный филантроп, умный, целомудренный, верующий, добрый, обаятельный и надежный человек, любящий отец и муж. Как такое могло быть?! Первое, что приходило на ум, раздвоение личности. Но судебно-медицинская экспертиза такого диагноза не выявила и признала его полностью вменяемым. Это повергало в шок. Может быть, экспертиза выносила свое решение субъективно, исходя из своих негативных чувств к подсудимому, а также под влиянием общественного мнения, требующего для него казни? Понимая, что дело Кинга безнадежно, я решила, что называется, идти от противного - опираясь именно на факты его нечеловеческой жестокости, доказать его невменяемость и тем самым добиться отмены смертной казни.
Я сочла своим долгом лично пообщаться со всеми участниками того процесса, на котором выносили приговор Кингу - с судьей, адвокатом и прокурором. Как я узнала, все они были хорошими профессионалами. Адвокат строил защиту очень грамотно, но улики против Кинга были просто железными. Ничего нельзя было сделать...
- Он хоть раскаивался в том, что совершил? - поинтересовалась я.
- Раскаялся? - лениво отозвался адвокат. - Нет, нисколько. Единственное, о чем сожалел Кинг, так это о том, что его лишают жизни...
Сильно огорчившись от этих слов, я направилась к судье.
- Конченый он человек, этот Кинг, - тяжело вздохнув, заметил слуга Фемиды. - Но на редкость очаровательный, умный и талантливый...
- Правда? - удивилась я. - Позвольте спросить, сэр, что именно Вы имеете в виду?
- Его обаяние. Он мог кого угодно очаровать. Знаете, что самое обидное? Что свой огромный талант он бездарно растратил, употребил во зло... Он мог бы стать великим человеком. Я был бы счастлив видеть его своим коллегой. Именно так я ему об этом и сказал.
- То есть, в известной степени, Вы испытывали к нему сочувствие?
- Да, - согласился судья. - И даже симпатию, хотя понимаю, что это звучит странно. История Чарльза Кинга - глубочайшая трагедия блестящего и перспективного молодого человека, избравшего кровавый путь.
- А почему приговор был так суров? - поинтересовалась я. - Почему не пожизненное?
- Он крайне опасен, сбежал после ареста...
- Знаю, знаю, - согласилась я.
- К тому же, слишком много человек пострадало от него. Речи не могло идти о том, чтобы сохранить ему жизнь. Присяжные были единогласны. Да и общественность была бы в ярости.
- Понимаю, - грустно сказала я.
Третьим моим собеседником оказался прокурор Томсон, человек очень талантливый, даже гениальный.
- Господин прокурор, Вы помните дело Кинга? - поинтересовалась я.
- Еще бы! Самое кошмарное дело за всю историю современности!
- Кинг совершил ужасные преступления, - согласилась я. - Но я не могу отделаться от мысли, что он невменяем.
- Невменяем?! - возмутился прокурор. - Да он хитер и изворотлив, как сам дьявол. Каждое свое преступление тщательно планировал...
- Но чудовищные сексуальные перверсии... немыслимый садизм... Разве человек в здравом рассудке может творить подобное? - возразила я.
- Экспертиза признала его полностью вменяемым, - стоял на своем Томсон. - Вы же ознакомились с результатом?
- Да, но я имею основания в этом сомневаться, как, впрочем, и в справедливости вынесенного приговора. Я полагаю, мой подзащитный страдает тяжелым психическим заболеванием, возможно даже, раздвоением личности, а если так, то он нуждается в медицинской помощи. И казнить его нельзя, потому что он явно был не в своем уме! Я даже полагаю, что мой подзащитный был приговорен к казни под давлением общественности, и следствие относилось к нему предвзято.
- Вы слишком далеко зашли, Бейкер, - разгневался Томсон. - Вы совершенно бездоказательно ставите под сомнение справедливость судебного решения! Это неслыханно!
Меня охватил гнев, внутри клокотали эмоции. Этот Томсон скорее убьет человека, чем признает свою ошибку! Бог знает, что я могла наговорить ему тогда, и чем это могло обернуться для меня и бедного мистера Кинга, но, к счастью, я проявила благоразумие - промолчала и попыталась успокоиться.
- Вы правы, господин прокурор, - с деланным смирением отвечала я, снова овладев собой. - Моя версия пока бездоказательна. Признаю, что это всего лишь предположение, однако не теряю надежды найти реальные доказательства. Если потребуется, я найму независимого эксперта!
- Делайте, что хотите, Бейкер! Его все равно казнят. Губернатор и общественность полностью нас поддержали. И продолжают поддерживать. Ваш Кинг - вовсе не псих, в чем Вы тщетно пытаетесь меня убедить, он просто негодяй! Разумный и хладнокровный негодяй! А как нахально он вел себя в суде! Он потешался над всеми нами, до последнего твердил о своей невиновности, а услышав приговор, сказал: "Если вы приговариваете меня к казни, то чем вы лучше обычных убийц?"
- В этом я с ним полностью согласна! Смертная казнь недопустима в принципе! Потому что это совершенная дикость! Особенно в 21-м веке! - воскликнула я.
- Это лишь Ваше личное мнение, Бейкер, - нахмурился прокурор. - А Кинг получил свой приговор в соответствии с буквой закона. Прежде чем спорить с законом, измените его!
- К сожалению, на это у меня нет полномочий, но человеческая душа гораздо сложнее закона. К примеру, сэр, допускаете ли Вы возможность того, что за годы, проведенные в заключении, Кинг мог раскаяться и стать совершенно другим человеком, чем тот, кого Вы знали? - парировала я.
- Кинг? Раскаялся?- последовал ответ. - Вы, что, шутите? Кинг на это просто не способен! Он же безжалостный социопат, который просто не умеет чувствовать боль других. Это как родиться без руки. Нельзя же ожидать, что через много лет она вдруг отрастет! Это в принципе невозможно!
- Для Бога все возможно! - горячо возразила я.
- Вы знаете, Бейкер, я не верю в Бога, - усмехнулся прокурор.
- Очень прискорбно, мистер Томсон, - вздохнула я. - Тем более, что Вы все же верите в дьявола. Прошу прощения, что побеспокоила Вас. Спасибо, что уделили мне время, сэр. Прощайте.
Я вышла из кабинета прокурора совершенно раздавленной. Почему, почему все так хотят его смерти?! Я могу понять родных его несчастных жертв, у которых он отнял жизнь! Могу понять тех, кому он навсегда покалечил судьбу! Но прокуроры, судьи, губернатор, скорая на расправы толпа, - что он ИМ сделал? Какое зло причинил? Это уже даже не месть! Это просто патологический садизм и ненасытная жажда крови. Низменный инстинкт, глазированный законом.
***
На другой день я поспешила к Кингу. Осталась самая тяжелая и пугающая часть миссии - выслушать самого маньяка, проникнуть в его темную душу, попытаться понять его...
- Рад Вас видеть, мисс Бейкер, - улыбнулся он. - И спасибо за замечательную книгу. Только не стоило бы делать такие дорогие подарки.
- Перестаньте, - весело возразила я. - Рада, что Вам нравится.
Наступило молчание.
-Мистер Кинг... Чарльз... - осторожно начала я. - Мы пытаемся добиться пересмотра Вашего дела в суде. Но мне необходима Ваша помощь. Пожалуйста, расскажите мне все о Ваших преступлениях... мотивация... Что Вы чувствовали в эти моменты... И вообще обо всем, что привело Вас сюда. Начните с Вашего первого убийства, а лучше - с предпосылок, сформировавших столь девиантное поведение... Пожалуйста, все, что помните...
При звуке моих слов Кинг вздрогнул всем телом, и в его глубоко-синих глазах отразился неподдельный ужас.
- Я не желаю об этот говорить. Тем более, с Вами, - поспешно произнес он.
-Послушайте, Чарльз, - умоляюще заговорила я, осторожно дотрагиваясь до его руки. - Это очень неприятно, но Вы должны помочь мне. Только, пожалуйста, расскажите правду, все, как было на самом деле. Пожалуйста, будьте откровенны со мной, как с врачом. Прошу Вас...
Помолчав еще с минуту, он, наконец, заговорил:
- Я рос в прекрасной и любящей христианской семье. Никакого алкоголя, наркотиков и азартных игр. Мы ходили в церковь и молились Богу. У меня было очень счастливое детство, и ничто не предвещало беды. Но когда мне было 10 лет, случилось нечто ужасное... Мама... Я так любил ее... Она была для меня ангелом... ангелом... которого я боготворил...
Речь Кинга стала бессвязной и сбивчивой, голос дрожал.
- С ней случилось что-то ужасное, верно?
- Да, - подтвердил собеседник. - Когда мне было 10, мы с ней находились дома вдвоем - отец был на работе. К нам в квартиру ворвались какие-то негодяи... их было трое... они обокрали квартиру... и... они издевались над моей матерью... они жестоко мучили ее, избивали, насиловали... на моих глазах... они связали меня и вынуждали смотреть на это... Я хотел, но не мог защитить ее... не мог... и чувствовал свою вину...
Он замолчал. Я попыталась что-то ответить, но не смогла, глубоко пораженная этой страшной трагедией.
- Потом, когда мне было 13 или 14 лет, - продолжил Кинг. - Я начал сталкиваться с порнографическими журналами - я видел их в киосках или на помойках. Это внушало мне глубочайшее отвращение, но с другой стороны, непреодолимо влекло к себе... как какая-то ужасная черная бездна...
Примерно в это же время я пристрастился к фильмам ужасов со сценами насилия. Снова возникало это двойственное чувство - отвращения и притяжения. С одной стороны, я понимал, что это ужасно и противно Богу, с другой - этот темный мир неумолимо манил меня к себе. Мне было очень стыдно признаться в этом священнику, психологу, родителям, даже самому себе, поэтому я держал это глубоко внутри. Но это пристрастие затягивало все сильнее, становясь отдельной реальностью внутри меня. Однако я старался быть нормальным. Но раздвоенность моей сущности становилась все более мучительной. Словно какие-то неведомые силы постоянно принуждали меня перейти от фантазий к их реальному воплощению. Но на пороге своего первого убийства я стоял несколько лет.
- И как раз в это время произошла история с Джезабель Робсон, - предположила я. - Я знаю, эта девушка сильно обидела Вас, разбив Ваше сердце. Можно ли утверждать, что эта драма явилась последним толчком, бросившим Вас в бездну?
- Возможно, Вы правы. Но и перед самым совершением первого убийства я долго колебался, я знал, что грешно даже думать об этом, не то, что сделать. Но ужасное пристрастие к порнографии, ужасам и насилию натягивало последние ниточки, удерживающие меня от чудовищных преступлений. В конце концов, они порвались. После первого убийства я был страшен самому себе, как это ужасно - понимать, что ты виновен в глазах Бога. Совесть не давала мне покоя. Приходилось напиваться, чтобы как-то преодолеть это раздвоение. Я пытался остановиться, но ужасные силы, которые были внутри меня, постоянно подталкивали на насилие и убийства. Я пытался остановиться, но чем больше я пытался выбраться из этой бездны, тем сильнее она меня затягивала. А после совершения убийств я как будто просыпался от какого-то немыслимого, ужасного транса или кошмара и снова становился собой. Но моя ужасная тайная сущность требовала все новой крови, все новых, более и более ужасных убийств и извращений. Как наркоман ищет все более и более сильные наркотики для удовлетворения своей зависимости... Эта чудовищная одержимость была сильнее меня, но, к счастью, меня остановили. Сам бы я, наверное, не остановился никогда.
- Вашей душой и телом завладел дьявол, - заметила я. - И он жестоко мучил Вас.
- Вы, правда, верите в подобные вещи? - несколько удивленно спросил Кинг.
- Несомненно. Но, к сожалению, я не могу заявить это в суде... Не буду Вас обманывать, Чарльз, наши шансы ничтожно малы. Они практически отсутствуют. Скажите, - с болью в голосе воскликнула я. - Зачем Вы бежали из тюрьмы? Зачем дерзили судьям? Ведь Вы, тем самым, убили себя!
- Я убил себя гораздо раньше, когда лишил жизни первую из этих несчастных девушек, или даже еще раньше, когда я поддался этому мерзкому пристрастию. В суде я не раскаивался - это правда, потому что мои преступления уничтожили во мне человека, я перестал чувствовать и понимать чужие страдания, чужую боль. Человечность и душа, которыми наделил меня Бог, были жестоко подавлены. Но теперь, когда я снова обратился к Нему, я понял, сколько боли и горя причинил своим невинным жертвам и их близким, - при этих словах он прослезился, - Пусть моя казнь не сможет вернуть их к жизни, смерть - это то, что я заслужил. Я заслуживаю самого сурового наказания в обществе.
- Но, Чарльз, Вы же собой не владели в эти минуты, - горячо, со слезами в голосе, возразила я.
- Разве последствия от этого стали менее тяжкими?
- Но Вы ведь полностью раскаялись!
- Раскаяния недостаточно, Мэри. Необходимо еще прощение. Но есть грехи, за которые нет и не может быть прощения, - говорил он. - Прекрасные девушки, которых я лишил жизни, не могут простить меня, потому что они мертвы...
- Но есть Благой Бог, Который прощает даже самых отчаянных грешников, - напомнила я.
- Думаете, даже для меня есть прощение?
- Конечно. Вспомните благоразумного разбойника! "Истинно говорю тебе: ныне же будешь со Мною в раю".
- Вы не только превосходный адвокат, Мэри, - нежно произнес Кинг, с любовью глядя на меня. - Вы еще и удивительно добры!
- Благодарю Вас, - взволнованно ответила я. - И я клянусь Вам, Чарльз, я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти Вас! Вы мне очень помогли! Только, пожалуйста, напишите прошение о помиловании в апелляционный суд, опишите там Ваше психическое состояние до, вовремя и после совершения преступлений и не забудьте упомянуть о Вашей детской трагедии.
- Я сделаю все, что Вы попросите, - покорно согласился он.
Мы оба замолчали. Но сердце переполняли странные чувства непреодолимой, теплой близости, возникающей между нами. Я знала, он чувствует то же самое...
- Мэри, - робко попросил он. - Не могли бы Вы прийти ко мне в воскресенье? Но не как адвокат, а...
И он смутился, не закончив фразы.
- ...как друг, - закончила я. - С радостью! Я счастлива стать Вашим другом. Кроме того, я навещу Вас через 2 дня.
- Я буду ждать!
8
На следующий день меня ждала неприятность - Мэгги вызвала меня в кабинет и устроила разнос.
- Это правда, что ты нахамила прокурору Томсону?!
- Ну, скажем так, не нахамила, а указала на явные недочеты в деле Кинга.
- Ты хоть понимаешь, что он очень уважаемый человек в нашем городе?
- Плевать мне, кто он! - взорвалась я. - Для меня главное то, что работа суда была топорной. Они приговорили к казни несчастного больного человека, вместо того, чтобы оказать ему медицинскую и духовную помощь! И как я должна на все это реагировать? Молчать и улыбаться?
- Идиотка! - разозлилась Мэгги. - Разве я просила тебя пересматривать это дело?!
- А ничего, что дыр в нем больше, чем в "Маасдаме"?! - воскликнула я.
- Это не твое дело! Все, что от тебя требовалось - это подать апелляцию для очистки совести!
- Для очистки совести?! - вознегодовала я. - Это ведь вопрос жизни и смерти! Что же получается - из-за какого-то паршивого судмедэксперта и безжалостного прокурора замечательного, талантливого и достойного человека усыпят, как бешеного пса?!!!
-Ты себя слышишь? - возмутилась Мэгги. - Этот "замечательный и достойный человек" - самый ужасный маньяк в истории нашей криминалистики!
-А вы не задумывались, почему он стал таким? - парировала я. - Сколько всего он пережил в жизни! Мерзавцы изнасиловали его мать у него на глазах - что может произойти с психикой ребенка? Потом он пристрастился к порно, к ужасам, потом его кинула девушка, и у него совсем поехала крыша! Он напивался, чтобы спастись от себя самого! Он был несчастным безумцем, который не владел собой! А его признали вменяемым! Им самим нужен доктор!
- И тебе, по-моему, тоже, - съязвила она. - Может, ты и права суд и не учел некоторых обстоятельств, таких, как изнасилование матери. Но существенной роли это не играет. Поэтому он умрет, и ничего уже не изменить!
- А если ничего не изменить, то в чем же заключается моя работа? Молча потакать вашей гнусной живодерне, называемой правосудием? Подавать призрачную надежду этим несчастным, а потом со словами "Извини, приятель, ничего не вышло!" спокойно отправлять их на убой?! Так?!
- Все, с меня хватит! - вспылила Мэгги. - Я отстраняю тебя от этого дела.
- Как?! У нас же встреча послезавтра!
- Забудь о ней! И об остальных тоже! Я сама доведу это дело! А тебе передам Стефани Аллен!
И Мэгги подала мне папку. Я вышла из ее кабинета, громко хлопнув дверью.
***
Выйдя из помещения, я села к себе в машину и заплакала. Что теперь делать? Все испорчено. Я не смогу больше помочь ему. Я не смогу больше защищать его. Я не смогу больше видеть его. Последняя мысль заставила вздрогнуть.
Собрав волю в кулак и убрав слезы, я направилась к своей новой подзащитной. Стефани Аллен - приятная на вид молодая женщина, 35 лет, несколько лет назад хладнокровно убила своего пожилого мужа (за которого вышла по расчету только ради его богатства) с помощью передозировки лекарства, которая вызвала остановку сердца. Побеседовав с миссис Аллен о ее "тяжелой" женской доле, я составила ходатайство в апелляционный суд с просьбой смягчить ее наказание и помогла ей составить прошение о помиловании, а на душе кошки скребли - я не могла думать ни о чем другом, кроме...
Промучившись весь день, я твердо решила, что буду вести дело Кинга самостоятельно, а потом гнев Мэгги пройдет, и она поймет, что была неправа.
В тот же вечер, поспешно разобравшись со Стефани Аллен, я поспешила к миссис Кинг, матери Чарльза, за подтверждением полученной информации. Несчастная женщина, с трудом преодолевая жгучий стыд, поведала о своей ужасной трагедии, свидетелем которой стал маленький Чарли. На другой день я поспешила в полицию в архив - к счастью, там сохранилось давнее дело об изнасиловании Розмари Кинг.
Кроме того, мне удалось найти девушек, с которыми Чарльз когда-то состоял в близких отношениях - они сообщили, что он предпочитал грубые интимные игры. Странно. Это обстоятельство явно не монтировалась с его природной робостью и застенчивостью... Вероятно, проклятое alter ego уже тогда давало о себе знать... Свою кровавую карьеру Кинг начал в 28 лет, после разрыва с Джезабель Робсон. Как я и предполагала, он долго боролся со своим "вторым я", но печальная любовная история явилась катализатором превращения его в чудовище. Я беседовала с людьми, сталкивавшимися с Чарльзом Кингом, и они утверждали, что он мог меняться, как хамелеон - доброта могла мгновенно смениться гневом, безмятежность - раздражительностью, веселость - отчаянием, страстность - холодностью, смирение - гордыней. Даже его синие глаза становились черными, когда он был в гневе. Иногда невозможно было поверить, что перед вами находится тот же самый человек. Эти факты все больше убеждали меня в наличии у моего подзащитного раздвоения личности, и я решила завтра же отправиться к психиатру Луизе Браун, наблюдавшей его.
Вечером ко мне домой пришла Мэгги.
- Прости за позавчерашнее, дорогая. Я погорячилась, - призналась она.
- Да и я была не на высоте! - вздохнула я.
- Ладно, забыли! - сказала моя добрая подруга. - Это был просто рабочий момент.
- Я написала ходатайство о пересмотре дела и помиловании для Стефани Аллен, как ты велела, - грустно уронила я, вручая ей упомянутые бумаги.
- Превосходно! Я всегда знала, что ты гений! - похвалила меня она и, чуть помолчав, сообщила: - Я сегодня навещала твоего Кинга...
- Ты видела его?! Как он?! В порядке?! - заволновалась я.
- Да, в порядке он, не волнуйся так, - улыбнулась Мэгги. - Держится достойно. Передал мне прошение о помиловании...
И она подала мне документ. Я читала с восхищением - написано было безупречно, юридическое образование очень пригодилось Кингу.
- Он был явно разочарован, увидев меня сегодня, - продолжала Мэгги. - Спросил, где ты и когда придешь.
- Правда?! - обрадовалась я.
- А я когда-нибудь шучу? - парировала Мэгги. - Ладно, давай изучать его дело, посмотрим, что тебе удалось накопать.
Мы принялись изучать добытые мною сведения.
- Ого! - изумилась начальница. - Ну и работу ты провела! Да еще и в одиночку! Потрясающе!
- А как иначе? - улыбнулась я.
- Ты прекрасно подготовилась, но предупреждаю: шансы ничтожно малы. Примерно один к миллиону. Таких преступников, как Кинг, обычно не милуют.
- Я понимаю, но ты позволишь мне продолжать его дело? - умоляюще попросила я.
- Хорошо, так и быть. Только не надо увлекаться. Ты слишком увлеклась, и это плохо.
Я попыталась отшутиться:
- Чем же именно я увлеклась - Кингом или его делом?
- И тем, и другим, мне кажется, - совершенно серьезно ответила Мэгги, пристально глядя на меня. - Будь осторожна, и на сей раз постарайся без глупостей.
Я пообещала ей, и мы расстались друзьями.
***
На следующий день я в срочном порядке навестила доктора Луизу Браун. Она произвела на меня впечатление обаятельного, хорошего и знающего человека.