История Кизического Введенского монастыря г. Казани
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Работа написана несколько лет назад.
|
Кизический мужской монастырь города Казани: история становления от приходского храма до обители (с XVII века по 2006 г.).
Оглавление
Введение
Глава I. Роль и значение Кизического монастыря, его положение в XVII - начале XXI вв.
§ 1. Основание обители, её главные святыни
§ 2. Положение Кизического монастыря в XVIII в.
§ 3. Положение Кизического монастыря в XIX - начале ХХ вв.
§ 4. ХХ век: разорение и возрождение монастыря
Глава II. Архитектурный ансамбль Кизического монастыря до революции.
§ 1. Общая характеристика архитектурного ансамбля монастыря
§ 2. Введенский собор
§ 3. Надвратная церковь св. Владимира
§ 4. Большая колокольня XIX века.
§ 5. Успенская церковь и юбилейная часовня к 200-летию монастыря.
Заключение
Список использованных источников и литературы
Приложения
Введение.
История любого монастыря - это часть истории Церкви, ибо большого не существует без малого. При таком подходе, рассмотрение жизни отдельной обители от возникновения до наших дней - всегда важная и актуальная тема.
Есть в русской истории очень известные монастыри. По ним выпущено множество книг, альбомов, фильмов. Во все века своего существования они были центрами притяжения, центрами внимания - паломников, историков, людей, ищущих ответы на духовные вопросы или просто желающих удовлетворить своё любопытство. Историю Русской Православной Церкви невозможно себе представить без Киево-Печерской или Троице-Сергиевой лавры, Соловецкого или Валаамского монастыря, Оптиной или Серафимо-Дивеевской пустыни... Это - святыни поистине и всероссийские, и общецерковные. Но жизнь Церкви состоит и из жизни "тихих обителей": их, разумеется, гораздо больше. Это - епархиальные монастыри, игравшие да и сейчас играющие значительную роль в жизни своих епархий, своих регионов. И как "большое в малом" в них тоже отражается история Церкви.
Одной из таких обителей посвящена наша работа. Казанский Кизический монастырь, известный с XVII века, ныне вновь возрождён после десятилетий запустения. Никогда в своей истории он не выделялся ни размером, ни численностью братии, ни большим материальным богатством. Но духовная жизнь этой обители, связанная с многими местными святынями - важная страница в истории Казанской епархии.
Опыт подобного исследования может оказаться практически полезен при изучении истории других монастырей, и не только нашего региона.
Комплекс источников по теме представлен главным образом многочисленными отчётами и ведомостями XIX - начала ХХ вв., направляемыми из монастыря в консисторию. Все монастыри были обязаны строго соблюдать подобную регулярную отчётность и конечно, Кизический не был исключением. Документация такого рода осела в фонде консистории и ныне доступна для пользования, составив фонд N4 Национального архива Республики Татарстан (НАРТ). В источниках этого вида прописаны, как правило, общие сведения о братии, краткая биография настоятеля, сведения о хозяйственном состоянии монастыря, о строениях, имуществе и земельных угодьях, о приходе и расходе средств за год. Имеется в архиве и отдельный фонд Кизического монастыря (НА РТ, Ф. 114), состоящий из 63 дел XIX - начала ХХ вв. Помимо отчётностей, в нём - документы текущего характера: рапорты, прошения по тому или иному поводу и т. п. Таким образом все статистические, внешние данные о жизни монастыря можно установить достаточно точно.
До рубежа XVIII - XIX вв. такой строгой отчётности не было, и поэтому первое столетие истории нашего монастыря освещено в источниках значительно меньше.
История Кизического монастыря уже в XIX - начале ХХ вв. стала интересовать современников. Появляются отдельные работы о нём, которые следует отнести уже к разделу литературы по теме.
Крупнейшим исследователем истории Кизического монастыря был архиепископ Никанор (Каменский) - сам настоятель обители в сане викарного епископа Чебоксарского в 1889 - 1893 гг., позже - архиепископ Казанский (в 1908 - 1910 гг.). Первую фундаментальную работу по истории Кизического монастыря он выпустил к его 200-летию в 1891 /24/ . Позже, с некоторыми дополнениями, это исследование вышло в свет в составе его известного "Казанского сборника статей" /26/ . Исследование Никанора (Каменского) - это не только самая обстоятельная работа по истории данной обители, но и одна из самых больших и подробных работ по истории какого бы то ни было из казанских монастырей вообще. В ней рассматриваются практически все аспекты жизни обители: собственно её история, история монастырского кладбища, жизнеописания настоятелей (насколько их биографии удалось восстановить по документам), повседневная жизнь в разные эпохи, хозяйственная деятельность, архитектурный ансамбль обители, описания отдельных древних икон, крестов, частиц мощей, предметов алтаря... Вся дореволюционная жизнь "Кизиц" предстаёт с максимально возможной подробностью.
В то же время, всё вышеизложенное не означает, что современному исследователю нечего добавить к теме, так блестяще изученной архиепископом Никанором. Привлечение большого круга архивных источников, охарактеризованных выше, позволяет установить новые и уточнить ранее известные факты, не говоря уж о том, что в монографии архиепископа Никанора история монастыря доведена до 90-х годов XIX века.
О положении Кизического монастыря на фоне других монастырей Казанской епархии позволяют судить фундаментальные общие исследования И. М. Покровского: "Из истории Казанских монастырей". - Казань, 1896 и "К истории Казанских монастырей до 1764 года". - Казань, 1902. Это единственные в своём роде в дореволюционной литературе обобщающие работы по истории всех в совокупности монастырей Казанской епархии - к сожалению, доведённые И. М. Покровским лишь до 1764 г., то есть до секуляризации монастырских земель при Екатерине II. Для нашей темы эти исследования интересны, главным образом, возможностью сравнительного анализа с положением других обителей нашего края.
Уделялось внимание Кизическому монастырю и в путеводителях XIX - начала ХХ вв. ("Спутник по Казани" Н. П. Загоскина и др.), но в целом сведения об обители в подобной краеведческой литературе - достаточно краткие и общие.
Из работ начала ХХ в., посвящённых Кизическому монастырю, следует отметить "Зилант и Кизицы" известного церковного краеведа, искусствоведа и историка П. М. Дульского /15/. В относительно небольшой брошюре дана обобщённая характеристика архитектурного наследия двух старинных пригородных монастырей Казани - Зилантова и Кизического. Символично, что именно в год революции (как раз "между февралём и октябрём") вышла работа, запечатлевшая для потомков облик этих обителей, которым несколько лет спустя предстояло пережить катастрофическое разрушение. Цельный архитектурный ансамбль Кизического монастыря погиб - и последний по времени, кто успел его профессионально описать и охарактеризовать, был П. М. Дульский.
В советское время монастырь был не только разорён, но и практически "забыт" в исторической и краеведческой литературе. Даже в лучших, самых добросовестно составленных, путеводителях по Казани кратчайшее упоминание о нём - и то редкое исключение. Так, например, в самом подробном и обстоятельном из всех советских описаний архитектурно-исторического наследия Казани говорится: "В начале нашего столетия отсюда [с кремлёвского холма] ещё хорошо был виден стоящий на противоположном берегу на невысоком холме в старинной сосновой роще Кизический монастырь, основанный в 1687 г. К настоящему времени от монастыря уцелела лишь Владимирская церковь конца XVII века над Святыми вратами, с пышным декором XVIII века (ул. Декабристов). Введенская церковь с приделом Девяти Мучеников города Кизика, возведённая в стиле московского барокко в 1692 г., и колокольня, выстроенная архитектором Ф. И. Петонди в 1837 {...} не сохранились" /35/.
Глава I. Роль и значение Кизического монастыря, его положение в XVII - начале XXI вв.
§ 1. Основание обители, её главные святыни
Эпоха становления Кизического монастыря принципиально отличается от эпохи основания более древних монастырей Казанской епархии. Если обители XVI века основывались, главным образом, как островки-форпосты Православия в только что покорённом краю, играли роль первых миссионерских центров и, как правило, находились ещё под защитой укреплений Казани, Свияжска, других городов, то тенденции XVII века на нашей земле уже мало чем отличаются от тенденций в других регионах России того же времени. После Смутного времени утвердилась эпоха относительной стабильности. И Россия в целом, и наш регион в частности, переживают бурный расцвет городов и всего, что с ними связано: торговли, ремёсел, обогащения посадского населения и как следствие - небывалого прежде роста церквей и монастырей на посадские деньги. Многие историки и искусствоведы называют XVII столетие как в социальном, так и в культурном смысле, "посадским веком", золотым веком русских торговых городов. Особенно бурно развиваются торговые центры Поволжья. Значение именно такого города приобретает в эту эпоху Казань - один из нескольких крупнейших городов России, наряду с Ярославлем, Костромой, Нижним Новгородом.
Бедствия, так или иначе врывавшиеся в повседневную жизнь населения, каждый раз напоминая людям о Боге, способствовали очередному всплеску пожертвований на богоугодные дела. Рассматриваемая нами эпоха изобиловала многочисленными примерами по всей России так называемых "обетных" храмов и монастырей - основанных как обет Богу и Его угодникам за избавление от эпидемий, пожаров, нападений "воровских людей" и т. д. При определённой доле условности любой классификации, Кизический монастырь всё же можно отнести к их числу.
История его возникновения делится как бы на два этапа: середины и конца XVII века. Оба этапа связаны со страшными эпидемиями - главным бичом России и Европы того времени.
За треть века до официального основания монастыря место, где он возник, было освящено встречей казанцами крестного хода со Смоленской Седмиозёрной иконой - именно тогда и началась предыстория будущей обители. Шёл 1654 год. По России катилась страшная эпидемия чумы, вымирали целые области. "Между тем зараза из Москвы распространилась до Волги, до городов Ярославля, Костромы, Нижнего Новгорода и до других многих мест. И в этих городах и селах погибло так много народа, что один только Бог знает. Некоторые села до конца запустели, так что не осталось в них ни одного человека... Не менее ужасное хочу поведать любви вашей и о славном городе Казани. Ибо прогневался Зиждитель и на этот город за грехи наши... и если бы не предстояла, молясь за нас к Сыну Своему, Матерь Божия, то он запустел бы..." - писал анонимный автор "Сказания о Седмиозерной Богородицкой пустыни..." /18/. Согласно синодику той же пустыни, в Казани от эпидемии умерло 41698 человек /18/. И хотя это явно завышенные цифры, потому что всё население Казани тогда не превышало 20 тысяч (5342 взрослых душ мужского пола из числа русских - по переписной книге 1642 г. /18/), всё равно масштабы эпидемии были катастрофическими.
Именно тогда монахине Мавре из Казанского Богородицкого монастыря явился вещий сон: Смоленскую икону Божией Матери из Седмиозёрной пустыни (в 18 км от Казани) необходимо отнести в Казань и отслужить молебен - тогда придёт избавление.
Крестный ход из Седмиозерки в Казань спас город от эпидемии. Та пошла на убыль, а через 2 года, после повторного принесения иконы в Казань, совсем прекратилась. Чудо навеки прославило Смоленскую Седмиозерную икону, сделав ее второй святыней нашего края после иконы Казанской. С тех пор вот уже 350 лет этот образ покровом Божией Матери осеняет и Казань, и всю епархию. Видимое всем знамение явилось тогда же: "когда обошли с иконою вокруг города, тогда стала как бы некая преграда от гнева Божия. Ибо за городом собрались мрачные тучи, а над городом светло сияли лучи солнечные".
В воспоминание этого события, до самой революции ежегодно 25 июня икона приносилась из пустыни в Казань и оставалась там в течение месяца.
Для нас в этой истории особо примечательно то, что встреча Седмиозерной иконы митрополитом Корнилием, духовенством и тысячами горожан 25 июня 1654 г. состоялась на месте будущей Кизической обители. На этом месте наскоро соорудили деревянную часовню для иконы. Именно это событие можно считать первым моментом зарождения будущего монастыря.
Собственно же основание монастыря связано с новой эпидемией - на этот раз "трясовичной болезни" (лихорадки), начавшейся в 1687 г. Митрополит Казанский Адриан, будущий Патриарх Всея Руси, принял решение поставить церковь во имя Девяти мучеников Кизических на месте встречи Седмиозерной иконы. Мученики Кизические почитались как целители от лихорадки.
Так на месте былой часовни возникла деревянная церковь - пока ещё приходская (достроена к июню 1688 г.). Большое количество больных стекалось в этот храм, многие получали исцеление. Храм стал особо почитаться в народе. Тогда было решено преобразовать приходской храм в мужскую обитель, посвящённую Пресвятой Богородице и Девяточисленным мученикам Кизическим.
1687 - 1691 гг. - годы образования Кизической обители. За это время митрополит Адриан стал Патриархом (1690 г.), переехал в Москву, но из Москвы благословил окончательное устроение монастыря (1691 г.). С тех пор официальной датой основания монастыря считается именно 1691 год.
Как монастырь, основанный самим Патриархом, Кизическая обитель первое время на местном уровне иногда именовалась даже лаврой.Так, в надписи на кресте 1693 г. Стефан Сахаров именуется "протоктитором Казанской Кизической лавры" /24/. Это своеобразие статуса исторически особенно любопытно: действительно, на рубеже XVII - XVIII вв. ещё не было чёткого документального определения, что есть "лавра" и сколько же всего лавр в Русской Православной Церкви - в XVI веке этот статус был официально присвоен лишь Киево-Печерскому монастырю (но тогда, задолго до присоединения Украины, Киев ещё не относился к Русскому государству), Троице-Сергиев монастырь формально получил этот статус только в 1744 г. До того времени (и вообще - до бюрократического, государственного деления монастырей на "штаты" в 1764 г.) строгого определения в подобных названиях не было. "Честными лаврами" называли разные монастыри, выделявшиеся из числа других в целом по России или в своём регионе: например, Валаамский (его часто называли так ещё в самые древние времена), Чудов в Московском кремле, Рождество-Богородицкий во Владимире и некоторые другие. Видимо, осознание современниками того факта, что Кизическая обитель - единственная в нашей епархии, основанная непосредственно Патриархом, вызывало желание подчеркнуть это её отличие от всех других в самом названии.
Что интересно, в отчёте в консисторию 1782 года свидетельствуется, что Кизический монастырь построен Патриархом Адрианом "иждивением его патриаршим да Преосвященных Митрополитов Корнилия Новгородского и Великолуцкого да Илариона Псковского и Изборского" /4/. Это документальное подтверждение участия митрополитов двух далёких от Казани епархий в построении Кизического монастыря - очень любопытный и ранее не отмечавшийся в литературе факт.
Трудно установить изначальный облик монастыря на рубеже XVII - XVIII вв. Сведения об этом обрывочны и противоречивы. "В главном источнике первоначальной истории Кизического монастыря (в Спириде) о его первоначальном местоположении говорится неопределённо", - писал владыка Никанор. /26/. Все первые келии были деревянные, как свидетельствуется в надписании одного древнего Диптиха, утраченного уже ко временам владыки Никанора (владыка ссылается на описание архимандрита Гурия, сделанное в 1830-х гг.), "но какие тогда устроялись стены, каменные или деревянные, об этом [в Диптихе] умалчивается, а тем более умалчивается о том, сколь велики были эти стены, какое имели направление и проч." /26/. По описям и ведомостям XIX в., когда в них упоминается о первых годах существования монастыря /1-9/, может сложиться впечатление, будто до пожара 1745 г. всё в обители, в том числе все храмы, было деревянным. В то же время, все исследования историков и искусствоведов давнего и нового времени однозначно относят архитектуру каменных Введенского и Владимирского храмов именно к концу XVII века, а Дульский прямо пишет, что каменный Введенский храм был построен при Стефане Сахарове в 1692 г. /15/. Примерно к тому же времени относились и каменные монастырские стены, судя по их архитектуре /26/. Очевидно, ансамбль монастыря был смешанным - каменно-деревянным. Деревянными были в основном жилые и хозяйственные постройки.
В числе изначальных церквей, кроме соборной Введенской и надвратной Владимирской, можно назвать: храм Девяти мучеников Кизических (деревянный в 1688 г., очень скоро заменён приделом при каменном Введенском соборе - возможно, к 1714 году, как датируется антиминс), храм Первомученика архидиакона Стефана (на западе монастырского периметра, разобран за ветхостью в 1833 г., позже на этом месте была выстроена Успенская церковь /26/), храм Иоанна Златоуста (антиминс - 1688 года, храм упомянут в описях 1739 и 1746 гг., но в последней запись о нём уже зачёркнута /26, с. 191/ - очевидно, церковь уничтожена пожаром 1745 года и после уже не восстанавливалась; "где была эта церковь {...} сие неизвестно" /26, с. 165/).
Такое обилие церквей в небольшой обители было очень характерным для той эпохи: обычно жертвователи и ктиторы старались построить храм в честь своего небесного покровителя. Упомянутая церковь св. Стефана несомненно выстроена в честь небесного покровителя "протоктитора" Стефана Сахарова. Именно иеродьякон Стефан Сахаров, по благословению патриарха Адриана, привёз в обитель главные святыни - он был патриаршим распорядителем, "душеприказчиком" при устроении монастыря, а по сути - основателем обители от имени Патриарха.
Устроение Кизического монастыря, конечно же, в первую очередь, было связано с прибытием частиц мощей свв. мучеников Кизических. На века они стали главной святыней обители, посвящённой памяти этих мучеников.
В городе Кизике в Малой Азии в конце 3 в. приняли смерть за Христа Феогнид, Руф, Антипатр, Феостих, Артема, Магн, Фавмасий, Феодот и Филимон. В 1645 г. митрополит града Кизика Анемподист направил в дар русскому государю Михаилу Феодоровичу мощи этих девяти мучеников. В 1693 г. патриарх Адриан отправил частицы мощей в Кизическую обитель Казани, а в 1694 г. направил грамоту митрополиту Казанскому Маркеллу, предписывающую выносить икону мучеников с их мощами в дни встречи Смоленского Седмиозёрного образа и вместе с этим образом обносить по храмам и домам города /24/. Для этих мощей был устроен 7-фунтовый киот в серебряной ризе (на верху ризы - чеканное изображение Христа и девяти мученических венцов и текст тропаря свв. мученикам); сам ковчежец в 2-3 вершка был вделан в середину ризы, на двух его дверцах было написано: "Сей ковчег с мощами свв. девяти мучеников устроен сего ради да носится в домы благочестивых христиан" и "...идеже молебное пение и водоосвящение бывает в приятие благодати Божия к здравию немоществующих" /24/.
Как видим из самой надписи, святыня изначально назначалась не только для поклонения верующих в храме монастыря, но и для ношения "в домы христиан". Сами 9 частиц мощей в ковчежце были вделаны в кипарисовую доску и залиты воско-мастикой, также была вделана и частица древа Животворящего Креста Господня; внизу же ризы помещался ещё один ковчежец: "кость от локтя святаго мученика Руфа" /24/. В обычное время (не во время крестных ходов) киот вкладывался в икону с изображением страданий Кизических мучеников, для которой в 1786 г. также была сделана серебряная риза /26/.
Ещё один дар патриарха Адриана, присланный тогда же через Стефана Сахарова - Кизическая икона Божией Матери ("когда и кем написана - неизвестно", - отмечал владыка Никанор /24/, но по сюжету и стилю характерна именно для XVII века).
Кизический образ Божией Матери - одна из тех икон, где в образе Богомладенца уже символически передано предвещение будущих мук и крестной смерти Христа (сравн., напр., образ Богоматери Страстной, где по углам иконы ангелы держат орудия будущих мук Христа). "Агнец, от Рождения обречённый на заклание" - таков глубинный смысл подобных икон, особенно распространённых в ХVII в. На Кизическом образе Богоматерь, держа Отрока на левой руке, правую положила на стол со стоящей на нём Чашей.
Младенец в страхе отклонился от Чаши, что символически как бы отображает слова гефсиманской молитвы Христа: "Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия..." (Мф. 26, 39).
Икона пользовалась большим местным почитанием. Вторая местночтимая икона монастыря - Виленский образ Божией Матери. Древняя Виленская икона Божией Матери "в серебряной ризе с жемчугами и аметистами" упоминается владыкой Никанором при описании иконостаса Владимирского храма (в местном чине) /24/.
От времён патриарха Адриана и устроителя монастыря Стефана Сахарова сохранялись вплоть до революции и напрестольные кресты-мощевики.
В позолоченном кресте конца XVII века хранились мощи апостолов Андрея Первозванного, Иакова, Матфея, первомученика архидьякона Стефана, целителя великомученика Пантелеимона и других... всего 18 частиц, а также часть Древа Господня.
В другом, серебряном кресте того же времени, судя по надписям, находились: "кровь Господня", "часть святой Ризы Господней", "кровь Иоанна Предтечи"...
Эти кресты-реликварии - памятники паломничества Стефана Сахарова на Святую Землю.
§ 2. Положение Кизического монастыря в XVIII в.
Можно сказать, что Кизический монастырь был основан в одну историческую эпоху, но прошло всего несколько лет - и эпоха сменилась. Основатель обители патриарх Адриан, как известно, стал последним русским патриархом перед двухвековым синодальным периодом. С петровскими реформами изменилась повседневная жизнь и всей страны, и Русской Православной Церкви. Начался период строгой бюрократической регламентации жизни монастырей и монашества со стороны государства - процесс, который только усиливался на протяжении XVIII века.
Про повседневную жизнь Кизического монастыря владыка Никанор писал: "Можно сказать, что обитатели его как ныне, так и 100 лет назад жили почти по одним порядкам жизни, отличающим третьеклассные малоизвестные штатные монастыри {...} Богослужебные порядки всегда были довольно обычные, иночествующих всегда было не много, а потому и церковная служба справлялась не особенно торжественно" /24/.
Все молебны и дополнительные "высокоторжественные службы" строго определялись государственной бюрократией.
Огромное количество всевозможных реестров ("о викториальных и поминальных днях" - т. е. днях восшествия на престол того или иного императора (-цы), тезоименинства, рождения наследников и т. п.) вкупе с вопросом "о полном возглашении имён лиц императорской фамилии" (с невероятно длинными и запутанными титулами, которые то и дело менялись) создавали не лучший фон монастырской жизни. В 1738 г. трое кизических монахов были биты плетьми за какое-то нарушение "реестра", в 1740 г. не успевшие присягнуть новому государю монахи оштрафованы на 30 руб. (огромная по тем временам сумма) /24/. В остальном же повседневная жизнь вообще монастырей XVIII века, и Кизического в частности, мало отражена в скупых бюрократических источниках того времени.
Особенностью Кизической обители можно назвать то, что она, в собственном смысле не была ни внутригородским монастырём, ни пустынью (т. е. обителью загородной). Она расположилась примерно на таком же расстоянии от Казани XVII - XIX веков, как Оптина пустынь - от Козельска. Но при этом Кизическую обитель ни официально, ни неофициально никогда не называли пустынью. Огромный город всегда был рядом, по другую сторону Казанки и заболоченных лугов, а образовавшаяся при монастыре Кизическая слобода (ок. 950 жителей во II половине ХIX века) стала малым пригородом сельского типа. Лишь после грандиозного роста Казани в ХХ веке, монастырь, возрождённый в начале ХХI, стал внутригородским.
Удобство местоположения и близость к городу делала обитель любимым местом отдыха епархиальных владык. До 1781 г. в Казанской епархии не было официальной летней архиерейской резиденции (в названном году в такую резиденцию был преобразован Воскресенский Новоиерусалимский монастырь на Кабане: ныне тоже в черте города, а тогда - в 7 км к югу от Казани). Поэтому у разных владык были свои любимые места отдыха: Раифская пустынь (митрополит Тихон даже завещал там себя похоронить, что не было исполнено), Седмиозёрная пустынь (митрополит Вениамин в 1780-е гг. провёл там свои последние годы жизни на покое), наконец - Кизическая обитель, самая близкая из них к Казани. Особую заботу проявлял о ней митрополит Маркелл (1690 - 1699 гг.) - преемник владыки Адриана. Он был первый, кому монастырь служил летней резиденцией.
Интересно, что каменное строительство в эти годы проходило абсолютно параллельно во всех названных обителях: Воскресенской Новоиерусалимской, Раифской Богородицкой, Кизической Введенской (лишь в Седмиозёрной главные храмы были построены чуть раньше). То есть, расцвет всех этих пригородных казанских монастырей, бывших предметом особых забот епархиальных владык, пришёлся на один период.
Архиерейская забота о молодом монастыре помогла ему быстро встать вровень со многими более древними обителями: и в хозяйственном отношении, и по внешней красоте и благолепию.
Другими факторами были пожертвования богатых мирян на помин души. Поэтому историю Кизического кладбища в некоторой степени можно назвать составной частью истории монастыря. Подобные кладбища изначально возникали при многих обителях, но Кизическое сделалось излюбленным местом упокоения многих именитых горожан. К сожалению, о захоронениях XVII - XVIII вв. мы знаем меньше, чем о захоронениях XIX века.
Кладбище состояло из пяти участков. На I участке захоронения производились с 1772 по 1889 г. Он находился в особой ограде с каменными столбами и частоколом к северу от Введенского храма. На II участке хоронили с 1794 по 1890 г., он был к северо-востоку от алтаря храма. На III участке захоронения производили с 1782 по 1889 г., он находился по левую сторону от храма. IV участок погоста был в южной части монастырской рощи, здесь хоронили с 1847 по 1891 г. И наконец, пятый - по времени был наиболее поздний - находился в роще, по левую сторону от входа, здесь захоронения производили с 1825 по 1892 г. /25/
Анализируя исследования епископа Никанора нами выявлено, что на I участке имелось 54 захоронения, на II - 144, на III - 309, на IV - 146 и на V - 80. Всего - 733. Николай Агафонов в "Казанском некрополе" приводит список из 245 усопших на Кизическом некрополе, в основном тех же, что и епископ Никанор.
Мы отдаем себе отчет, что это далеко не полные сведения. Епископ Никанор держал в своих руках, позднее утерянные, кожаный старый диптих 1791 г. и синодики 1833 г. и 1853 г. с именами усопших. Он с сожалением отмечает, что древний диптих XVIII в. некогда находился в библиотеке Кизического монастыря, о чем упоминает в одном из своих рапортов в 1833 году архимандрит Гурий. Поэтому подчеркнем, что в списках епископа Никанора отсутствуют сведения о всех захоронениях конца XVII и XVIII столетия вплоть до 1772 года.
Необходимо отметить, что имеются, пока еще не проверенные архивными данными, сведения, о том, что на этом погосте (почти за 40 лет до основания Кизической обители) производились захоронения умерших горожан в течение трех лет с 1654 по 1656 год от свирепствующей тогда бубонной чумы.
Также мы не располагаем именами усопших и после 1892 года. По воспоминаниям старожилов бывших Кизической и Ягодной слобод захоронения на погосте производились вплоть до середины 30-х годов XX века (также как и на кладбище Кизической слободы, находящегося напротив монастырского через бывший Царевококшайский тракт). Поэтому вполне резонно считать, что на этом кладбище нашли свой последний приют не менее трех тысяч человек, а может и более.
Судя по воспоминаниям современников, да редким фотографиям, кладбище напоминало некрополь Донского монастыря в Москве и поражало обилием высокохудожественных произведений мемориальной скульптуры /18/.
Если про повседневную жизнь Кизического монастыря в XVIII в. мы можем судить лишь косвенно, по скупым источникам, касавшимся отправления службы "по реестру", отдыха епархиальных владык да истории формирования Кизического кладбища, то экономические процессы этого периода отражены гораздо лучше.
Именно в XVIII веке происходило становление землевладения Кизического монастыря (естественно, до 1764 г., когда все монастырские земельные владения в России были упразднены, после чего через треть века начался медленный повторный процесс их накопления). Сама территория монастыря была невелика: 1 десятина 24 кв. сажени под строениями и двором, ещё 1740 кв. саженей под кладбищем, согласно межевой книге и плану 1795 г. /26/. Но к этой территории примыкала с одной стороны знаменитая Кизическая роща с липами и мачтовыми соснами (ныне - парк химиков), с другой - луга у речки Комаровки: всего 17 десятин 371 кв. сажень "удобной и неудобной земли" /26/. Это изначальное "ядро" владений монастыря оставалось неизменным и в XIX веке, как и в XVIII-м. "Так как часть древних границ усадьбы Кизического монастыря обуславливалась руслом речки Комаровки и черта монастырских владений шла по берегу речки, то эта же черта осталась межевою и тогда, когда речка высохла. Вот почему неестественно окружается Кизический монастырь границами дачи Иоанно-Предтеченского монастыря с востока, огибающими его в расстоянии нескольких саженей, очевидно в пределах бывшего русла речки Комаровки", - замечает владыка Никанор /26/. Комаровка когда-то текла у подножия горы - с восточной и юго-восточной стороны монастыря. Подобная чересполосица владений была характерна и практически для всех остальных монастырей того времени.
Конечно, одной только "дачей", примыкающей к самой обители, её угодья не исчерпывались.
И. М. Покровский, изучая положение монастырей до реформы 1764 года, называет 392 крестьянских души во владениях Кизического монастыря /33/ (разумеется, в документах того времени учитывались лишь мужские души, причём, взрослые люди). По нашим подсчётам, на основе сопоставления данных Покровского по разным обителям, Кизический монастырь по этому показателю входил в десятку богатейших в Казанской епархии. Епархия же включала тогда всё Среднее и значительную часть Нижнего Поволжья и насчитывала 45 монастырей.
Всего накануне реформы 1764 года (секуляризации монастырских земель) Кизическая обитель имела 56,5 десятин земли "по даче", т. е. одним участком непосредственно при монастыре, 78 десятин леса, а также: сенных покосов - 757 копен, 2 рыбных ловли, 1 мельницу /33/. Всех доходов, по последней дореформенной переписи, числилось 72 руб. 53 коп.; в основном это были кружечные сборы (45 руб.), тогда как оброка с крестьян - всего 10 руб. 10 коп. /33/ Велики ли были эти доходы по сравнению с другими монастырями? Свияжскому Успенскому монастырю, самому крупному и богатому в Среднем Поволжье, они уступали в 20 раз (но и масштабы землевладения у них были несопоставимы), Раифскому же - в 3 раза, хотя количество душ во владениях Кизического и Раифского монастырей было почти равным (392 и 405 соответственно) /33/. Из-за бедности крестьян, наличия большого количества бобылей, доходы от оброка почти у всех монастырей составляли меньшую часть общих доходов, поэтому торговля, которую вели такие богатые загородные монастыри как Раифский, Седмиозёрный и др., с хорошо налаженным хозяйством, обеспечивала им лучшее материальное положение, чем Кизическому.
Впрочем, братия Кизического монастыря тоже была малочисленной - тоже значительно уступала вышеупомянутым монастырям. Накануне реформы 1764 года в обители состояли налицо: архимандрит, 1 иеромонах, 3 иеродьякона, 4 монаха - всего 9 человек /33/. Также "на пропитании" проживал 1 отставной солдат, которому выделялось по штату 5 руб. 49 коп. /33/: традиция направлять на содержание монастырей отставных военных, за отсутствием в России специальных госпиталей, "домов инвалидов", пошла от Петра I - для обителей это было подчас очень обременительно, и Кизический монастырь в этом плане терпел ещё очень незначительную нагрузку по сравнению с многими другими.
Реформа 1764 года подвела черту под целой эпохой в жизни русских монастырей. Всё монастырское землевладение подверглось конфискации (секуляризации) в пользу казны. Более половины монастырей Российской империи подлежали упразднению, остальные поделены на три класса, либо вовсе оставлены за штатом.
В Казанской епархии из 45 монастырей осталось лишь 18 (причём, 3 из них - на территориях, позже выделенных в отдельную Симбирскую епархию). Из "штатных" монастырей собственно в Казанской епархии остались лишь: Свияжский Успенский (первоклассный), Казанский Богородицкий (второклассный, а с 1809 года - первоклассный), Спасо-Преображенский Казанский (второклассный), Зилантов, Иоанно-Предтеченский Свияжский, Кизический, Раифский, Седмиозёрный, Троицкий Чебоксарский (третьеклассные, два первых позже получили статус второклассных).
Итак, Кизическая обитель оказалась в числе 9 "штатных" монастырей Казанской епархии.
Устав её и весь распорядок жизни, как пишет владыка Никанор, вполне соответствовали положению о третьеклассных необщежительных монастырях России, не отличаясь никакими местными особенностями и дополнениями /26/. В необщежительных обителях у каждого из братии оставалась своя собственность и каждый получал от государства жалование "по штату".
В целом Кизический монастырь после потери всех своих земель в 1764 г. оказывается достаточно бедным и малым по числу братии (в третьеклассных обителях "штат" не должен был превышать 12 человек вместе с послушниками). Положение его частично начинает выправляться лишь в XIX веке.
§ 3. Положение Кизического монастыря в XIX - начале ХХ вв.
Период XIX - начала ХХ вв. в истории монастыря наиболее полно освещён в источниках и литературе: отчёты в консисторию, которые именно в этот период становятся строго регулярными, позволяют проследить по годам все внешние аспекты жизни обители.
Реформа 1764 г. окончательно определила официальный статус монастыря как третьеклассного; в отличие от некоторых других монастырей, позже возведённых в более высокий класс, Кизический формально оставался третьеклассным на всём протяжении своей дореволюционной истории. Но сама эпоха XIX века вносила коррективы в реформы предыдущего столетия: бюрократические "штаты" играли всё меньшую и меньшую роль в жизни православных русских обителей. Особенно эти позитивные изменения относятся ко II половине XIX века, но и в первой его половине они уже отчасти начали проявляться. Всё больше монахов и послушников в различных обителях принимается при условиях "сверх штата на своём содержании" - за счёт этого вновь начинает расти численность русского монашества (см. далее). Вновь растёт по всей России монастырское землевладение, причём, от "штата" той или иной обители оно уже не зависит - часть земель, поначалу более или менее поровну, выделялась монастырям из казны, но всё большую долю составляли частные пожертвования. Денежные же пожертвования от частных лиц обычно и вовсе во много раз перекрывали "штатный оклад".
Этот "штатный оклад" у Кизического монастыря, как у третьеклассного, был невелик: 414 руб. 90 коп. на настоятеля с братией и служителями (ежегодно выделялись из казанского уездного казначейства), а в конце XIX в. - 668 руб. 58 коп. /24/
Прочие ("нештатные", т. е. негосударственные) доходы монастыря были выше, хотя в целом тоже невелики. Так, в 1812 г. поступило 991 руб. 10 коп., в 1813 г. - 1241 руб. 98 коп. (из них 500 руб. - сбор от хождения с иконой Кизических мучеников), в 1830 г. - уже 2163 руб. 56 коп. /24, с. 105-106/. Вообще к 30-м годам XIX в. монастырь при архимандрите Гурии (1830 - 1845 гг.) достигает относительного расцвета, выразившегося в росте частных пожертвований - и в активном строительстве на эти деньги (см. ниже). Но затем сборы опять падают, достигая в среднем только 600-700 руб. в год в 1840-е - 50-е гг. (например, в 1848 г.: 447 руб. 78 коп. от продажи свеч и 283 руб. 32 коп. "кошельковых" сборов). Запущено было кладбище, основной источник прежних доходов - так отчасти объясняет этот упадок владыка Никанор ("сейчас" оно восстанавливается, - пишет он в 1891 г.) /24/. Тем не менее, к 1855 г. монастырь накопил 13268 руб. запаса в банковских бумагах (и 338 руб. наличными) /24, с. 106/.
Ежегодные доходы и запасы капиталов остальных монастырей Казанской епархии были в среднем в несколько раз выше. Приходится признать, что на их фоне Кизическая обитель в XIX веке выглядела уже как одна из самых скромных по доходам и одна из самых маленьких по численности братии.
В 17 верстах от обители близ родового имения господ Боратынских села Каймары монастырю принадлежало 20 десятин пахотной и сенокосной земли. Этот надел монастырь отдавал на определенный срок в оброчное содержание справным крестьянам. Так, в 1853 году эта земля была передана крестьянину деревни Большие Ковали Сайфулле Мосагутову сроком на 12 лет с ежегодной платой по 15 руб. серебром /2/. В 1865 году эту землю отдали в оброчное содержание крестьянину соседней деревни Альдермыш Идрису Исхакову сроком на 9 лет с 1 апреля 1865 года по 1 апреля 1874 года, но уже с ежегодной платой по 26 руб. 60 коп. серебром /2/. В 1892 году - на 9 лет крестьянину деревни Ибры Казанского уезда, Студено-Ключинской волости Файзулле Шамсутдинову за 30 рублей 13 копеек годовых /6/.
В Свияжском уезде близ деревни Куземкиной на Светлом озере в 35 верстах от монастыря была мукомольня, отданная на 12 лет в оброчное содержание коллежскому секретарю Егору Андрееву Албанскому. В 1846 г. мельницу разрушило вешними водами. Поэтому монастырь вынужден был согласиться в течение трех лет не взыскивать с него оброк с тем, чтобы он перестроил мельницу. За оставшиеся девять лет Албанский вносил ежегодно в обитель по 60 руб. серебром.
В 1860 году мукомольня была отдана на 6 лет в оброчное содержание казанскому мещанину Степану Петрову Пенкину, но почему-то, по более низкой цене: по 20 руб. ежегодно. В 1890 году - на 12 лет Егору Константинову за 17 рублей в год, но в 1894 году распоряжением Епархиального Начальства арендная плата была уменьшена на 7 рублей, ввиду резкого понижения уровня воды.
В 18 верстах от монастыря в затоне р.Волга близ деревни Большие Отары, именуемом "Соляная Воложка" у него имелась заводь для рыбной ловли. Этот промысел отдан был в 1852 году в 6-ти летнее оброчное содержание казанскому мещанину Александру Петрову Фролову с ежегодной платой по 80 руб. серебром. В 1858 году, когда истек этот срок, договор с ним был переоформлен на следующие 8 лет, но уже с более повышенной платой - ежегодно по 110 рублей. В 1891 году - на 6 лет Казанскому мещанину Михаилу Иосифову Церулеву по 100 рублей ежегодно /6/.
В 1891 году монастырю был отведен участок Кизической дачи, площадью в 23 десятины.
С 1 июня 1891 года обители был выделен надел пашенной земли площадью в 116 десятин, находящийся в Лаишевском уезде близ деревни Тавели-Ходяшевой, доход от которого ежегодно составлял 445 рублей.
Монастырю также принадлежали два участка леса в 147 десятин: близ Седмиозерной пустыни (88 десятин) и так называемый Мендалинский участок в 59 десятин.
Как видим, земли монастыря использовались в основном для сдачи в аренду: иной ситуация, пожалуй, и не могла быть при такой маленькой численности братии. В рассматриваемый нами период даже монастыри со значительно большей братией предпочитали сдавать основную часть своих угодий в аренду - исключений было немного. Землевладение хотя и возродилось после секуляризации 1764 года, но возродилось, естественно, уже на новых условиях - без крепостных "душ". Содержать же наёмных рабочих для обработки земли такой небогатый монастырь как Кизический, не мог себе позволить.
Мы вкратце охарактеризовали экономическое положение Кизического монастыря в XIX - начале ХХ вв. Что можно сказать о других сторонах его жизни в этот период?
Хозяйственные трудности и малочисленность братии не сказывались на статусе монастыря и его настоятелей - он оставался по-прежнему достаточно высоким. Архимандриты Кизической обители, как правило, выделялись среди духовенства Казани на всех общегородских крестных ходах и и тому подобных мероприятиях. Так на, пожалуй, самом знаменитом крестном ходе во всей истории Казани XIX века - при торжественном освящении Храма-памятника павшим воинам 2 октября 1832 г. (2 октября тогда называли даже "именинами Казани" как день её взятия при Иване Грозном), "первенствовал Кизического Монастыря Архимандрит Гурий" /14 /.
На протяжении большей части своей истории Кизический монастырь управлялся архимандритами, а с 1868 года - викарными епископами Чебоксарскими /26/: Чебоксарский уезд и большая часть территории современной Чувашии входили тогда в состав Казанской епархии. Так монастырь, когда-то основанный патриархом и бывший любимым местом отдыха многих архиереев, во II половине XIX в. уже официально стал архиерейской резиденцией - правда, только викарных архиереев. Эту роль он играл вплоть до революции.
Самой значимой исторической личностью в жизни монастыря рубежа XIX - XX веков стал архиепископ Никанор (Каменский). Еще будучи викарным епископом Чебоксарским, он настоятельствовал в Кизицах в 1889 - 1893 гг. Именно при нем обитель отметила свой 200-летний юбилей. Непривычно называть епархиального архиерея крупным церковным писателем - но именно в этом качестве владыка Никанор и вошел в историю. Собственно, архиепископскую казанскую кафедру он занимал очень недолго (в 1908 - 1910гг.), и эти годы не отмечены какими-либо крупными событиями, зато его "Казанский сборник статей" и другие книги стали гордостью церковно-исторической и богословской литературы нашего края.
Подробнейшее описание истории Кизического монастыря, как мы уже говорили во введении, занимает в "Казанском сборнике..." особое место. А ведь Владыка и сам был одним из тех людей, кто не только описывал историю монастыря и епархии, но и сам был действующим лицом этой истории. Именно при его настоятельстве Кизическая обитель пережила последний относительный расцвет перед революцией.
К 200-летию монастыря (1891 г.) удалось собрать около 5000 руб. частных пожертвований на ремонт обветшавших зданий /26/. О том, что некоторые храмы и постройки к тому времени, действительно, обветшали, говорит, например, такой красноречивый факт, что во время праздничного крестного хода в юбилей 1891 года о. Филарет "провалился по грудь" сквозь гнилой деревянный пол в Святых вратах монастыря (пол после этого заменили и сделали каменным) /26/.
Вообще, к юбилею и в первые годы после него в монастыре многое "обновлялось" и улучшалось. Ремонтировались здания, в 1891 - 1892 гг. у ворот была пострена часовня в память двойного события: 29 апреля 1891 г. в день памяти свв. Кизических мучеников обитель праздновала своё 200-летие и одновременно, по совпадению, в этот же день в Японии чудесно спасся от покушения цесаревич Николай, будущий царь-мученик Николай II (подробнее о часовне см. в гл. II, § 5 нашей работы).
В тот же период, в 1889 г., в монастыре открылась церковно-приходская школа, при школе - приют для детей-черемис (марийцев). Учеников было немного - обычно в разные годы в приюте на иждивении монастыря проживало несколько человек. В 1892 г. на средства купца Петра Андреевича Круговова в братском корпусе для них были устроены 2 комнаты /26/. Наличие школы при каком-либо монастыре - обычное явление, особенно в этот период, а то, что монастырская школа выполняла ещё и миссионерскую функцию - особенность Казанской епархии. С 1890 г. в обители действовала также школа для подготовки псаломщиков /26/.
Вообще, как утверждается в некоторых путеводителях, марийцы проявляли особое внимание и почтение к Кизическому монастырю /20/. Среди приезжающих в него паломников их было практически большинство. Очевидно, это объясняется расположением монастыря на Царёвококшайской дороге - по ней марийцы ездили в Казань торговать или наниматься на работу, и пригородная обитель первой вставала на их пути как "привратная" при самом въезде в город. Особый приток богомольцев наблюдался, конечно, при ежегодном перенесении Смоленской Седмиозёрной иконы Божией Матери. В описи 1840 года 3-этажный братский корпус (см. гл. II, § 1) называется гостиницей, хотя владыка Никанор поясняет, что "дом этот служил пристанищем только во время встречи иконы Смоленской Божией Матери" /26/, обычно же там жил настоятель и братия.
В остальное время богомольцев бывало не так уж много. На службы в монастырские храмы ходили в основном жители близлежащей Кизической слободы, население которой к концу XIX в. составляло ок. 950 человек. Жизнь обители протекала тихо и размеренно.
§ 4. ХХ век: разорение и возрождение монастыря.
После прихода советской власти жизнь монастыря резко изменилась. Последним настоятелем обители был казначей монастыря, иеромонах Иннокентий (Михаил Ковтун), ему тогда было 59 лет. В 1919 году в обители подвизались девять монашествующих. Четверо до этого - с августа 1918 года - покинули монастырь. В 1920 году обитель закрывается, а монахи изгоняются. Но главный храм обители - Введенский с приделом Кизических мучеников, тем не менее, был открыт для прихожан. И первые десять лет советской власти обитель жила своей тихой, несуетной жизнью.
Конфликт с властями произошел в октябре 1926 года. Особая комиссия НКВД обследовала "кизическую религиозную группу" и выявила "грубые нарушения договора на сданный храм и имущество, носящие характер преступного деяния, заключающиеся в сокрытии ценностей, не внесении большого количества имущества в опись, предоставлении в ЦАУ НКВД ложных сведений о состоянии имущества и проч.". Было изъято на нужды рабочей власти серебра и ценных бумаг на сумму 62405 (!) рублей /18/.
Тогда же завгорчастью НКВД Апанасов пишет в казанский городской совет, предлагая закрыть монастырь ввиду его острой ненужности в рабочем районе и острой нужды в зданиях "общественно необходимого пользования". Но верующие отстояли храм, в котором ещё четыре года шли службы и традиционные крестные ходы. Прихожане заботились и о кладбище.
По воспоминаниям старожилов бывшей Кизической слободы, величественная колокольня, творение Фомы Петонди, была разрушена на комсомольском субботнике 29 апреля 1929 года /18/.
6 февраля 1930 года в Кизической церкви прошла последняя служба. Рабочая власть нуждалась в стройматериалах и не нуждалась в культовых учреждениях. Решением Президиума ЦИК Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Татарской Социалистической Советской Республики монастырь был окончательно закрыт /18/. А в Заречье тем временем проходили рабочие конференции, где швеи и пороховщики единогласно голосовали за то, чтобы употребить церковный кирпич на строительство районной бани.
Просматривая документы минувшего:
"Постановление Президиума Центрального Исполнительного КомитетаСоветов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов ТССР
6 февраля 1930 г.
Учитывая ходатайства ряда рабочих организаций о закрытии Кизической церкви и принимая во внимание: а/ что верующие, фактически пользующиеся церковью, договор на не заключили, б/ что НКВДелом установлено использование части церкви не по назначению, в/ что независимо от этого вблизи Кизической церкви находится другая /в Козьей слободе/, могущая обслужить верующих как Кизической, так и Козьей слободы, г/ что ввиду острого недостатка в строительных материалах необходимо использовать здание церкви как материал для коммунального и жилищного строительства Заречья, - Президиум ЦИК постановляет:
1/ Кизическую церковь закрыть, с передачей здания Заречному Райсовету для сноса, с использованиемматериалов на коммунальные и жилищные нужды Заречья.
2/ Предложить Райсовету согласовать с НКФином /Госфонд/ вопрос о приобретении строительного материала разбираемой церкви.
3/ Наблюдение за проведением в жизнь настоящего постановления возложить на НКВДел и Райсовет, с соблюдением 44 ст. постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г.
Секретарь ЦИК ТССР (Подпись)" /18/.
Что конкретно выстроили из конфискованного камня, точно неизвестно, потому что в районе был дефицит ещё и с детскими учреждениями, аптеками и больницами.
В 1930-е годы были разрушены основные постройки монастыря, а оставшиеся помещения переданы в ведение военного комиссариата района. В них также размещались жилые и складские помещения, гаражи...
27 декабря 2001 года глава администрации г. Казани Камиль Исхаков подписал постановление о передаче комплекса Кизического монастыря Казанской Епархии Русской Православной Церкви Московского Патриархата. Была передана та часть, которая подверглась пожару (надвратный храм в честь равноапостольного князя Владимира).
4 января 2002 года наместником Кизического монастыря был назначен архимандрит Даниил (Могутнов), который и привез в Казань икону девяти Кизических мучеников. Первое богослужение прошло на Крещение, 18 января 2002 года. На Троицу того же года храм был освящён. В обители начались восстановительные работы.
7 января 2002 года Архиепископ Казанский и Татарстанский Анастасий в соборе Петра и Павла гор.Казани торжественно освятил икону девяти мучеников Кизических.
3 сентября 2002 года в Казань прибыла икона Кизической Богоматери. Обе иконы писаны на золоте, размером 30 на 40 см.
9 января 2003 года монастырь посетил Президент Татарстана Минтимер Шаймиев, где он встретился с архиепископом Казанским и Татарстанским Анастасием и наместником Кизического монастыря архимандритом Даниилом. Поводом для встречи стало обсуждение деталей передачи Казанской епархии Русской Православной Церкви здания монастырского комплекса, занимаемого Московским райвоенкоматом.
Президент также посетил некрополь Кизического монастыря.
Братия монастыря взяла под свою опеку и территорию разорённого кладбища. Основные работы по увековечению памяти похороненных здесь людей прошли в 2005 г.
Символическая ограда отделила от улицы ту часть нынешнего парка химиков, которую когда-то занимало старинное кладбище. У входа в парк с этой стороны летом 2005 г. был поставлен памятный крест, перед ним - каменное изображение открытой книги с надписью на постаменте: "Некрополь Кизического Введенского мужского монастыря XVII - XIX вв. Погребено более трёх тысяч человек".
Ещё раньше была символически восстановлена могила казанского губернатора Ильи Андреевича Толстого (1757 - 1820), деда Л. Н. Толстого, самого известного из похороненных на Кизическом кладбище деятелей XIX века.
В 2006 г. состоялся, наконец, полный вывод военкомата с территории монастыря. С этого момента все сохранившиеся помещения древнего ансамбля вновь принадлежат обители.
Зимой 2006 - 2007 гг. на территории монастыря были возведены две шатровые постройки: колокольня и часовня. Часовня повторяет своими пропорциями и размерами ту юбилейную 1891 года, которая когда-то стояла у западного входа в монастырь (теперь там - проезжая часть улицы Декабристов, и поэтому при возрождении святыня перенесена на монастырский двор). Колокольня стоит недалеко от того места, где когда-то примыкала к Введенскому собору самая первая шатровая звонница. Сам собор пока не возрождён. Все службы по-прежнему идут в маленькой Владимирской церкви.
Несмотря на крошечные размеры храма, монастырь, как и в древности, богат частицами мощей. Два ковчежца, помещенных под резными сенями по обеим сторонам иконостаса, хранят десятки частиц. Вот список величайших святых, мощам которых можно поклониться в этом крошечном храме.
В ЛЕВОМ КОВЧЕЖЦЕ:
св. великомученик целитель Пантелеимон (в центре),
свт. Иоанн Златоуст,
свт. Григорий Богослов,
преп. Сергий Радонежский,
преп. Серафим Саровский (все 4 - обрамляют центр),
преп. Савва Сторожевский,
преп. Макарий Калязинский,
преп. Феофил Китаевский,
свт. Игнатий Брянчанинов,
свв. мученики Давидогиджийские,
св. мученик Анфим,
свт. Патриарх Тихон,
св. равноапостольная Мария Магдалина,
преп. Иларион Троекуровский затворник,
преп. Авраамий Киево-Печерский,
преподобномученик Евфимий Афонский,
муч. Мамант.
В ПРАВОМ КОВЧЕЖЦЕ:
9 мучеников Кизических (в центре),
св. великомученица Параскева,
св. великомученица Варвара,
свт. Димитрий Ростовский,
свт. Иоасаф Белгородский (все 4 - обрамляют центр),
преп. Нил Столобенский,
преп. Гавриил Седмиозерный,
часть одежды блаж. Матроны,
блгв. кн. Анна Кашинская,
блгв. кн. Константин Ярославский,
блгв. кн. Феодор Ярославский,
свт. Питирим Тамбовский,
преп. Ефросиния Полоцкая,
преп. Амвросий Оптинский,
преп. Зосима Александровский,
муч. Младенцы Вифлеемские,
преподобномученики Зверинецкие Киевские.
Под благодатной сенью молитв этих святых обитель медленно возрождается.
Глава II. Архитектурный ансамбль Кизического монастыря до революции.
§ 1. Общая характеристика архитектурного ансамбля монастыря
До революции ансамбль Кизического монастыря был одним из самых значительных архитектурных церковных комплексов в Казани и окрестностях. Особенно это относится к периоду XIX - начала ХХ вв., когда он окончательно сложился. Архитектурно-историческая ценность монастыря уже тогда хорошо осознавалась современниками.
Как оценивал крупнейший исследователь положения казанских монастырей до реформы 1764 года И. М. Покровский: "По своим постройкам с Свияжским монастырём могли равняться Казанский Спасо-Преображенский монастырь, отчасти Вознесенский Седмиозёрный и Кизический {...} По количеству и великолепию храмов этим монастырям принадлежит первое место среди всех казанских мужских монастырей" /33, с. 78/.
В I главе работы мы уже описали, какому опустошению подвергся монастырь 20-30-х гг. ХХ века. Из храмов уцелела лишь надвратная церковь св. Владимира. Тем важнее сейчас оценить утраченное наследие, реконструировать облик всего ансамбля, когда-то бывшего цельным. Ансамбль этот складывался в течение двух столетий и окончательно сформировался к рубежу XIX - ХХ вв. В его формировании можно проследить несколько наиболее важных этапов. Первый из них - и самый значительный, на наш взгляд - это рубеж XVII - XVIII вв., то есть непосредственно период основания монастыря и первых лет его истории. Возведены в камне Введенский собор и надвратная Владимирская церковь, а также часть стен и башен (которые достраивались и перестраивались позже). Это было - ядро архитектурного ансамбля. На протяжении XVIII - XIX вв. оно претерпело лишь незначительные, чисто технические изменения. Про все же остальные сооружения монастыря можно сказать как про дополнения к ансамблю конца XVII - начала XVIII вв.
Второй наиболее активный период строительства - 20е - 30-е гг. XIX в. (3-этажный жилой корпус и колокольня архитектора Петонди), третий - 80-е - 90-е гг. XIX в. (Успенская церковь и юбилейная часовня). Несмотря на такой большой разброс времени возведения основных строений, ансамбль никак нельзя назвать эклектичным. Его разновеликие здания удачно сочетались по пропорциям, создавая гармонию тихой обители - небольшой, но хорошо видной издалека, не самой древней, но никак не молодой.
Самый лучший вид на монастырь открывался с юга - со стороны города. Соответственно были ориентированы и его здания, хотя планировка складывалась стихийно, на протяжении всех описанных периодов. Иную планировку трудно себе представить, учитывая расположение монастыря на южной окраине высокой сосновой рощи, скрывавшей его ансамбль с севера и востока. С запада пролегал царевококшайский тракт (одновременно это была и дорога в Седмиозёрную пустынь, по которой проходили ежегодные крестные хода с чудотворной Смоленской иконой). Ныне вместо этого тракта - улица Декабристов, а вместо рощи - парк культуры химиков. В результате, главный монастырский корпус (сохранившийся до наших дней) расположился буквой "Г" на углу, но длинный фасад его был обращён на юг, к городу. Он построен в 1821 г., достраивался в 1838 г. архитектором Петонди /24/. На востоке корпус примыкал к Владимирской надвратной церкви, с северо-запада выросла колокольня - главная высотная доминанта не только Кизического монастыря, но и всех окрестностей.
Получился неповторимый, резко асимметричный по высоте единый комплекс, хорошо известный ныне по многим старинным фотографиям. Он частично закрыл собой самое древнее и самое значимое сооружение монастыря - Введенский собор, оказавшийся севернее, во внутреннем дворе. Тем не менее, купол и кровля этого храма хорошо видны на всех фотографиях - при высоте около 32 метров, собор выглядывал над крышей значительно приземистого жилого корпуса. К тому же, по сравнению с этим корпусом и Владимирской церковью, собор выдвигался на восток чуть дальше.
Наконец, окружали всё это невысокие стены и башни, образующие почти правильный прямоугольник. В основе своей они были построены, по общему мнению исследователей, в первые годы существования монастыря (т. е. на рубеже XVII - XVIII вв.), но значительные их участки, особенно в южной части периметра, строились уже в XIX веке. К настоящему времени от них, к сожалению, не сохранилось ничего - ни древних, ни более молодых частей этого маленького монастырского кремля.
Каждый отдельный памятник храмового зодчества в этом ансамбле мы охарактеризуем в последующих параграфах - расположив описание этих памятников в хронологической последовательности их возведения. Говоря же о гражданской архитектуре, мы должны охарактеризовать единственный жилой корпус, возведённый к 1838 году архитектором Петонди при архимандрите Гурии. По площади это была - самая большая постройка монастыря, зрительно как бы объединившая всё остальное в одно целое. По сути сейчас она (конечно, считая её вместо с Владимирской церковью) - единственное, что сохранилось от старого монастыря.
Поскольку площадь Кизического монастыря была мала (чуть больше 1 га), все жилые и хозяйственные помещения целесообразно было рано или поздно заменить одним зданием. Обычно много корпусов - иногда целый городок, - бывает в монастырях с многочисленной братией и с большой площадью. Поскольку ни тем, ни другим Кизическая обитель никогда в своей истории не отличалась, в ней мы не увидим такого городка гражданских строений, как, например, в Казанском Богородицком монастыре, где численность сестёр достигала накануне революции 500 чел., и весь ансамбль занимал площадь более 4 га.
Поэтому в Кизическом монастыре строительство единого корпуса (на первом этаже - амбары и кладовые, на втором - братские кельи, на третьем - покои настоятеля) было важным делом: малая площадь обители использовалась очень рационально.
§ 2. Введенский собор
Трудно переоценить архитектурное значение Введенского собора, простоявшего в центре монастырского ансамбля почти 2,5 века и варварски снесённого в 1930-е годы. Если бы он сохранился, то был бы одним из немногих в Казани и окрестностях памятников конца XVII века - интереснейшей эпохи в архитектуре: постепенного перехода от "посадского стиля" к барокко. Его современником (очень близким по форме и декору) можно назвать лишь Воскресенский собор Воскресенского Иерусалимского монастыря на Кабане (1698 г. освящения) - но тот тоже, к сожалению, практически не сохранился: стоят лишь сильно перестроенные стены, но утрачена и кровля с куполом, и весь великолепный "узорочный" декор.
Притом, что сохранившийся Владимирский храм Кизического монастыря (см. следующий параграф) был построен почти одновременно с Введенским, они сильно различаются по архитектуре. Владимирская церковь - это восьмерик на четверике, Введенская же представляла собой более раннюю форму зодчества - просто бесстолпный четверик, хотя и достаточно сильно вытянутый в высоту. 15 саженей (32 м) составляла его высота вместе с куполом /24/.
Время сооружения храма - 1690-е годы. Архиепископ Никанор упоминает патриарший антиминс 1695 года, но тут же отмечает, что этот антиминс - не первый /26/. По некоторым данным, храм был построен на средства, собранные Стефаном Сахаровым - в 1692 г. /8/. Окончательно его облик сложился после пожара 1745 г., когда через несколько лет он был отстроен - в 1757 г, согласно архивным данным. Впрочем, все особенности стиля единодушно относятся всеми историками и искусствоведами именно к концу XVII века.
Комплекс храма состоял из высокого основного объёма, низкой и широкой трапезной, бокового северного придела Девяти мучеников Кизических и шатровой колокольни, тесно примыкающей с юго-запада. "На ней давно уже нет колоколов (в ней помещается несколько послушников и учеников школы), но она сохраняется как изящное создание 17 века, служащее наилучшим украшением общей храмовой постройки, отличающейся простотою", - как писал архиепископ Никанор /26/. Он же называл её "самым характерным выражением своего времени". Действительно, на сохранившихся фотографиях и рисунках мы видим настоящий шедевр шатровой архитектуры XVII века, достойной Ярославля, Углича, Осташкова, Тутаева и других общепризнанных центров шатрового зодчества допетровской Руси. Особенности колокольни напоминали ярославскую и московскую архитектурные школы XVII века. Её нижний четверик, украшенный по бокам строенными колонками, плавно переходил в восьмерик колокольной площадки, а площадку венчал стройный шатёр с двумя рядами прорезных оконцев - "слухов". Колокольня была невысока (ниже основного объёма храма на несколько метров), но очень изящна: её средняя ширина примерно в 5 раз меньше высоты, что также приблизительно соответствует, например, классическим ярославским шатровым пропорциям XVII века.
Оформление основного объёма храма было выдержано в сдержанно нарядном стиле: его традиционное для той эпохи "узорочье" - изящно, но неброско, не аляповато. Основные украшения - наличники небольших, немногочисленных окон, пучки колонок на углах храма и колончатый фриз под кровлей, напоминающий тонкую бахрому. Всё это - из фигурного лекального кирпича, но "как бы сделано из дерева", как выражается архиепископ Никанор /26/. Можно сказать, что от стиля раннего русского барокко в облик храма "вкрались" лишь два верхних восьмигранных окна-розетки без наличников - по одному на северной и на южной стене (в нашем краю среди сохранившихся церквей можно увидеть такие же на Евдокиинской церкви Казани и Константино-Еленинской церкви Свияжска). Остальные детали декора более характерны, скорее, для добарочного - "посадского" стиля XVII века. К стилю барокко можно отнести и причудливой формы купол, но он явно - элемент уже "послепожарного" строительства 1757 года.
Трапезную украшали такие же фигурные наличники с волнистыми "пламенеющими" фронтонами, как и у основного объёма. Из-за того, что с севера трапезную продолжал придел Девяточисленных мучеников, сведённый с ней под одну кровлю, она была в полтора раза шире основного объёма. Архиепископ Никанор насчитывает в ней 6,5 саженей ширины (очевидно, внутренней, так как внешняя была около 16 м - "вполовину всей длины храма"), а у основного объёма - 4,5 сажени /26/, также - внутренней. Это составляет соответственно - ок. 13,8 и 9,6 м. Толщина стен, таким образом, по нашим несложным подсчётам - более метра, что абсолютно характерно для всех храмов того времени.
Особенностью конструкции Введенского храма можно назвать то, что он был построен на покатости холма. "Покатость к востоку дала возможность устроить под алтарём пещерку, которая однако ничем не занята", - замечает архиепископ Никанор /26/. Таким образом, боковые колонки храма, "у капителей которых сохранилось несколько листьев, показывающих их подобие пальмам" /26/ играли не только декоративную роль, но и роль укрепляющей конструкции.
Время показало удачность всего конструктивного решения храма, простоявшего на покатом холме целую эпоху и разрушенного не природой, а вандалами.
Внутреннее устройство храма было следующим. Сразу за западным входом (за папертью, которую в 1891 г. застеклили для тепла) открывалась трапезная, а чуть левее, за столпом - боковой придел. Как правило, в ту пору, если у церкви был один, а не два придела, то он размещался именно к северу, чтобы не отдалять от трапезной свет южной стороны.
Придел, одноимённый самому монастырю, заменил собой первоначальный деревянный храм Кизических мучеников, давший когда-то начало (и название) святой обители. Такое встречалось часто со старинными русскими монастырями - к XVIII - XIX векам в них уже не было отдельного храма, посвящённого тому святому, в честь которого наименован монастырь, а был лишь придел. Причём, службы в этих приделах совершались нечасто. Вот и у Кизического придела маленький алтарь в начале XIX века "был заложен, и служба в этом храме не совершалась лет 25; он [архимандрит Гурий в 1833 г.] возобновил его, но в чём состояло это возобновление, неизвестно..." /26/. Самый древний известный антиминс этого придела относился, по свидетельству архиепископа Никанора, к 1719 г. /24/. Окончательно придел был обновлён в 1891 г.: выдвинут вперёд на 2,5 аршина (т. е. почти на 2 м) небольшой 3-ярусный иконостас - шириной в 5 икон, заменено старинное выпуклое изображение Божией Матери на Царских вратах ("недопустимое ныне", - писал в 1891 г. епископ Никанор), придел сделан тёплым и отделён от главного холодного храма стеклянной аркой. Стёкла для этого пожертвовал купец А. М. Хохряков с Кужерского стеклянного завода /24/.
Основной объём храма открывался сразу за трапезной. Главным его украшением был величественный иконостас - судя по фотографиям, один из самых изысканных и роскошных в Казани, напоминающий формой и расположением ярусов (а также отдельными деталями резьбы) иконостас Петропавловского собора. "Полная открытость иконостаса делает храм очень величественным", - отмечал владыка Никанор /24/. Действительно, внутри основного объёма нет ни колонн, ни пилонов - он бесстолпный и высокий (утверждение владыки Никанора, что - около 15 саженей высоты, противоречит его же утверждению, что 15 саженей - это высота всего храма снаружи /24/; внутри храм, по нашим сопоставлениям на основе фотографий - раза в полтора ниже, чем снаружи, и таким образом своды в нём находились примерно на 20-метровой высоте над полом).
Иконостас был пятиярусный, очень высокий - практически до самых сводов, и в 9 икон шириной /24/. Видимо, изначально он был примерно современен упомянутому иконостасу Петропавловского собора (тот относится к первой трети XVIII в.), но в отличие от последнего, значительно обновлялся не менее двух раз. В 1833 году - мастером Матвеем Поляковым (известным казанским резчиком того времени) и в 1891 году - мастером В. Н. Паньковым и живописцем С. Я. Спиридоновым /24/. Фон его, кроме пышных деталей позолоченной резьбы (картушей и т. п.), был бирюзовый, а фон икон - голубой, и когда Царские врата отворялись, цвет стен алтаря (также голубой) соответствовал иконостасу. Сами Царские врата были - сквозные-прорезные, а 6 их икон сверкали серебряными ризами.
Интересная особенность всех иконостасов Кизического монастыря (в главном Введенском храме, в его приделе, а также во Владимирском храме): на их боковых дверях везде - изображения архидиаконов Лаврентия и Стефана вместо обычных, гораздо более распространённых изображений Архангелов Михаила и Гавриила. Очевидно, это - память о "протоктиторе Кизической лавры" Стефане Сахарове, изображение именно его святого покровителя.
Расположение ярусов было - обычное для русских 5-ярусных иконостасов. Над местным чином размещался - праздничный (круглые иконы в картушах, как и в Петропавловском соборе), затем деисусный, пророческий и праотеческий. Венчало иконостас треугольное изображение "Снятие с креста", над ним - Распятие, а по бокам - предстоящие Пресвятая Богородица и Иоанн Богослов