Наряду со Свияжском, к числу древнейших русских городов Среднего Поволжья можно отнести Лаишев (ныне Лаишево) в 60 км к югу от Казани, на правом берегу Камы. Когда-то маленькая деревянная крепость XVI века о 6-ти башнях - ныне самый курортный, самый "морской" из всех неморских городов России. За счет постройки Куйбышевского водохранилища здесь рекордная ширина водного зеркала - 43 км.
В таких "приморских" городках всегда чувствуется, будто ты на краю света. Еще только подъезжая, уже видишь за два-три километра, как небо сливается с водой и будто заворачивается перед тобой, встает вертикалью.
Берег - это надкушенная самим Космосом кромка Земного блина, а дальше...ничего нет. Совсем ничего!
Потрясающий вид самым нахальным образом "опровергает" географию, которую ты знаешь с детства! До ближайших настоящих морей отсюда больше тысячи километров...тем не менее, море перед тобой, и не верить своим глазам невозможно.
Как-то один знакомый экскурсовод рассказал забавный случай с группой немецких туристов, которых он привез в Именьково близ Лаишево (широкой публике это название ничего не говорит, но по значению для мировой археологической науки раскопки в Именьково сопоставимы разве что с находкой Трои: "именьковскую культуру" знают все специалисты). Немцы были в шоке, увидев море: по географии они прекрасно знали, что моря здесь нет. "Это река Кама", - ответил экскурсовод. Повисла пауза. "Таких больших рек не бывает!" - был единодушный вердикт людей, приехавших с Рейна и Эльбы. Они долго спорили между собой, но так и остались в недоумении: море здесь не отмечено на карте и потому его не может быть (хотя перед глазами оно есть!), но и рек без берегов, тем более, не может быть.
Действительно, мы имеем дело с географическим парадоксом в самом центре континента. Море, которое не море. Море, которого нет...но оно есть!
Что ж, приезжайте в Лаишево, чтоб как в сказках про зловредного царя с его невыполнимыми заданиями, найти "то, чего вообще не может быть".
Первый раз я был здесь в мае. Признаюсь: никогда еще не видел столько белизны сразу! Бесчисленная армада яблоневых и вишневых парусов на фоне "моря". Тысячи одноэтажных домов - и тысячи палисадников при них. Паруса распустили все деревья разом. Было полное ощущение, что вот дунет посильнее ветер - и Лаишево неуловимо стронется с места: то ли по воде, то ли по небу. Чудилось что-то невесомое и нереальное от такого количества ажурной, легкой, воздушной белизны.
И самое прекрасное, что всё это не снег - это нечто насквозь, до самых последних глубин живое. Морское, ветровое, дышащее... Когда, съезжая с пологого холма, видишь потрясающую панораму Камского моря и облачно-белого городка прямо под тобой, на кромке вод, кажется, что весь город нанесло прибоем: и именно потому столько пены, и именно потому такой неземной ослепительный цвет.
Теряются слова, когда пытаешься всё это описать.
Если когда-нибудь соберётесь в Лаишево - приезжайте в мае!
А впрочем, и в жаркое лето здесь тоже чудесно.
***
Второй раз я приехал в июле 2023 г. - уже основательно, на три дня.
Особая благодарность за это моему замечательному знакомому, коренному лаишевцу Денису - прихожанину местного Троицкого собора, с которым мы познакомились на почве совместного поиска хоть каких-то материалов об упраздненном Троицком монастыре (к которому до революции относился упомянутый собор).
Денис не только показал мне храмы города, но и свозил в красивейшие места в окрестностях: на Белые горы и в Шуран, о которых я расскажу отдельно.
Главная архитектурная особенность Лаишево - сразу два огромных сохранившихся собора в 11-тысячном городке-поселке. Троицкий остался от закрытого в 1920-е годы крупного женского монастыря, а Софийский - собственно городской собор.
Контраст разительный: два храма, внушительных даже по меркам губернского города (а Лаишев был уездным) над почти сплошь одноэтажной застройкой. Даже сейчас это две абсолютных архитектурных доминанты - притом, что и у того, и у другого в советское время были разрушены высочайшие колокольни.
Почему главный храм города - Софийский? Перед нами редчайший пример, когда собору не Древней Руси, а XVIII - XIX веков дали такое византийское по происхождению название.
Первый каменный храм на этом месте был возведен в 1767 г. к предполагаемому приезду в город Екатерины II. Её ждали, но дальше Казани императрица не поехала. В 1853 г. храм за ветхостью разобрали и к 1870 г. возвели ныне стоящий, уже гораздо больший по размерам. Название в честь Софии Премудрости Божией сохранилось, хотя появились целых 4 боковых придела: св. Екатерины и св. пророка Илии в основном объёме, св. Николая и Казанской иконы Божией Матери в трапезной.
Со времен Византии прошли века... но возможно, дело вовсе не в храме св. Софии в Константинополе? Ведь прежнее имя будущей императрицы до перехода в православие - Софья-Фредерика-Августа...а кто же не любит вспоминать свою молодость? Хотели просто сделать приятное "матушке Екатерине" - а вышло так, что невольно возродили после нескольких столетий древнейшую традицию.
По архитектуре - это яркий памятник неорусского стиля, очень высокий, увенчанный шатрами. Таких храмов о пяти шатрах строилось в ту эпоху немало. Самый большой и, пожалуй, самый знаменитый - Александро-Невский собор Нижнего Новгорода (достроен чуть позже лаишевского). А самый географически близкий - главный храм Казанского Богородицкого монастыря в Елабуге.
Что интересно, древнерусское зодчество (по крайней мере, каменное) вообще не знало пятишатровых храмов: максимум трехшатровые. Это характерная особенность именно неорусской стилизации под древность, появившейся в XIX веке.
Западный фасад собора (под снесённой колокольней) резко, разительно отличается по стилю от трёх других стен. Это настоящий "терем" в древнерусском стиле с богатейшими узорами из фигурного кирпича. Прочие стены огромного храма никаких украшений не имеют. Просто эта часть сильно вытянутого собора достраивалась и оформлялась чуть позже основного объема, во время капитальной реконструкции рубежа XIX-XX веков.
В советское время здесь был кинотеатр "Заря". Разумеется, снесли не только колокольню, но и все 5 шатров с куполами. Несколько лет назад храм вернули верующим. Шатры уже восстановили, а вот в разорённом интерьере работ еще непочатый край.
Огромное пространство Софийского собора по случаю ремонта, разгорожено на два уровня - как бы два временных этажа. Внизу, под досками и утеплителем (видны надписи "Пеноплекс") действует один центральный престол. Вверху, под могучими сводами, продолжаются реставрационные работы.
Собор расписывал всемирно знаменитый мордовский скульптор и художник С. Эрьзя (Нефёдов). Несмотря на советское разорение, в верхней части интерьера сохранилось 16 изображений святых его кисти. Но в процессе реставрации их закрыли фанерой - даже поднявшись наверх, я ничего не увидел, кроме впечатляющей мощи 4 столпов, держащих своды, и очень высокого центрального купольного барабана. По высоте интерьера и непередаваемому ощущению "намоленности", будто застывшей под этими сводами, я почему-то сразу вспомнил Спасский собор Елабуги - тоже необъятно-небесно-высокий и тоже не до конца отреставрированный.
Кстати, сохранившиеся росписи кисти Ерьзи всё же можно увидеть...на фотографиях: внизу стоит большой стенд.
Маленький приход огромного собора продолжает сбор пожертвований на полномасштабную реставрацию.
Впечатление от интерьера, даже в таком "промежуточном" виде - очень сильное. Не хочется отсюда уходить... Как говорят в таких случаях, "благодать держит".
Недалеко от собора, на той же улице Оренбургской (Ленина), стоит пожарная каланча XIX века. Лаишево - один из тех старорусских городов, где подобная колоритная деталь былой эпохи сохранилась. Правда, на верхушке этой краснокирпичной башни вырос куст, и она явно нуждается в реставрации, после которой вполне могла бы принимать туристов и служить лучшей в городе смотровой площадкой. Конечно, она заметно уступает по высоте собору. Но колокольня не сохранилась, так что сейчас каланча - единственное в старом городе сооружение, которое можно назвать башней.
***
В нескольких кварталах к востоку от Софийского собора располагался Троицкий женский монастырь, от которого хорошо сохранился главный храм.
Огромный собор строили 9 лет: 1901-1910 гг. Архитектурный ансамбль Лаишевского монастыря стал одним из самых крупных в нашем регионе. Его здания вековой давности так добротны, что в главном двухэтажном монашеском корпусе до сих пор размещается... администрация города. В другом корпусе - городская библиотека. В бывшей трапезной - отделение Пенсионного фонда.
Сразу две пересекающихся больших улицы прошли сквозь территорию бывшего монастыря, полностью разрезав на части когда-то единый ансамбль. Внутри собора долгое время размещалась машинно-тракторная станция, так что интерьер на момент возвращения верующим (в 1992 г.) представлял ужасающую разруху. Сейчас он практически полностью восстановлен.
Главная утрата монастыря: полностью снесена гигантская 6-ярусная колокольня, от которой не осталось даже фундамента. Помимо своей изящной неорусской архитектуры, она была уникальна как многоэтажное и многофункциональное здание. Посудите сами: в первом ярусе располагалась просфорня и привратная. На втором - церковно-приходская школа с комнатой для рукоделий и помещением для учительницы. Третий этаж был жилой: кельи монахинь и послушниц. Весь четвертый занимал храм св. Александра Невского. Лишь на пятом висели колокола, а крошечный шестой был смотровой площадкой с окнами на четыре стороны. Кроме главного купола, имелось целое созвездие малых главок и крестов на разных уровнях, которые, искрясь, осветляли это необычайно высокое краснокирпичное сооружение. Так, по архивным описаниям, и третий, и пятый этажи венчались по углам "главами из белого железа с вызолоченными крестами".
Казалось бы, все хорошо, но место это ещё до революции было обильно полито кровью. Нам не дано знать духовные причины тех или иных трагедий. Мы не ведаем тайн промысла Божьего: сколько лет прожить на Земле тем или иным людям? Когда, как, при каких обстоятельствах перейти им в вечность?
В своей короткой истории Троицкий Лаишевский монастырь запомнился людям одним событием. В 1904 г. при строительстве Троицкого собора обрушились леса. В это время на них находилось 49 монахинь и послушниц, вручную поднимавших кирпичи. 17 из них погибли, остальные получили различные тяжелые травмы. В наше время за алтарём поставлен крест по всем здесь погребённым (кладбище в советское время было разорено и застроено), в том числе жертвам той катастрофы.
Вообще, один из самых крупных женских монастырей Среднего Поволжья просуществовал поразительно недолго. Всего около трети века. Архитектурный ансамбль его был грандиозным, а вся история очень короткой. С 1888 г. Троицкая община, с 1895 г. - официально утвержденный Синодом монастырь. А уже в 1923 г. он был закрыт. Игуменья убита, более 200 монахинь и послушниц расселены, часть из них впоследствии репрессирована.
Итак, остался собор. Это шедевр неовизантийского стиля, построенного знаменитым епархиальным архитектором Федором Малиновским. Чуть раньше по его же проекту в другом женском монастыре, в Свияжске, возвели поразительно похожий Скорбященский собор (1898-1906 гг.) Округлыми очертаниями оба похожи на огромные пасхальные яйца.
Самый знаменитый их аналог находится в Кронштадте - но тот достроили на несколько лет позже: оба храма Казанской епархии меньше его, но старше.
От свияжского лаишевский собор отличается вдвое меньшим количеством плоскостей под главным куполом, а также под четырьмя боковыми выступами. Здесь прямоугольное основание, а у свияжского восьмигранное. Прямоугольник здесь "смягчает" и "сокругляет" лишь крытое крыльцо необычной овальной формы, похожее на отдельную часовню, вплотную пристроенную к главному четверику. Здесь вдвое меньше граней, углов и окон - зато каждое отдельное окно имеет гораздо большие размеры. Например, под куполом в Свияжске их 16, а здесь 8. Силуэт получился более простой, могучий и монолитный. Меньше декора. Больше общая площадь.
Чуть переступаешь огромные двери, как с первого же взгляда понимаешь, что перед тобой - один из самых больших храмов всей Казанской митрополии.
По ощущениям, по оценке "навскидку", соборный прямоугольник имеет длину и ширину около 40 метров. Четыре столпа уходят к гигантскому световому куполу. Высота кружит голову. Интерьер белый, нерасписанный, лишь из купола смотрит Господь... И от этой блаженной, белоснежной - как в Рождество или Преображение - пустоты, чувство Божьего присутствия только сильнее!
Все три иконостаса в одну линию - современные и, под стать всему интерьеру, белые. Храм - трехпрестольный. Боковые приделы: Казанской иконы Божьей Матери и Николая Чудотворца. Интересно, что их посвящение полностью совпадает с двумя из четырех приделов Софийского собора. Только здесь еще больше простора.
И с первых же шагов раскрывается перед тобой - вернее над тобой! - византийский образ крестовокупольного храма, будто ты разом перенесся в Константинополь. Огромная световая полусфера - символическое небо, - венчает самый центр. Солнце по мере твоего движения посылает свой живительный луч то в одно, то в другое окно - только в Софии Константинопольской таких отверстий под куполом 40, а здесь 8.
Благодаря Денису, меня пустили на хоры - высочайший и очень обширный балкон под западной частью. С высоты открывается в полноте вся необъятность храма: как бы, игрушечность стоящих далеко внизу аналоев и что-то немножко птичье во всех зашедших людях.
Вид с хоров позволяет оценить потрясающий масштаб храма, как вид с обрыва - безбрежность моря. В таких храмах величина сама по себе - это уже Красота. И уже Молитва. Собор - образ всего мироздания, и сейчас, в такую секунду, он просто не может быть мал.
***
Вечером, после короткого отдыха, я вновь прогулялся по Лаишево. Любое место лучше всего смотрится на закате. Но совсем уж бесподобен город, где "море", сливаясь с небом, дает свой сиренево-розовый отсвет. И этот отсвет постепенно становиться фоном всего пейзажа - один бескрайний холст, на котором нарисовано все остальное: все "мелочи" типа домов и садов. И на фоне такого космического безбрежья становится непонятно: перед тобой "край света" или же край полусвета?
Скопления ёлок в яркой окраске заката смотрелись коралловыми рифами: даже с аквалангом нырять не надо. Бесчисленные красно-белые цветники, в которых буквально утопал весь курортный городок, разом стали в несколько раз ярче, чем днём - отразили свет и сами засветились. Факелами и кострами полыхали и клумбы, и корзины на фонарях, и целые затейливые пирамидальные конструкции. А уж если взглянуть на храмы...
В одной стороне заходило Солнце, в другой - восходил над зеленью парка малиновый Троицкий собор. Его полукруглый силуэт усиливал ассоциацию с небесным светилом, а издали, когда деревья заслоняли основание, полукруг превращался в круг. Он отражал свет, как луна, хотя такого красного цвета у луны не бывает даже в затмение. Это сказка! Это заря, запечатлённая в архитектуре! Это огонь, который вдруг обрёл форму, противоречащую всем законам физики. Красный цвет боковых куполов усиливал пожарный оттенок всего силуэта. А может, это пасхальное яйцо... и здесь Пасха "посреди лета"? Кто не видел этот собор на закате, тот ничего не знает о нем!
Несомненно, у Вечера есть свой архитектурный стиль. Как каждой эпохе в истории искусства соответствуют свои традиции, так этой "эпохе" суток - свои.
Красиво звучит фраза: городок на краю света с двумя соборами. В одной этой фразе - цельный портрет Лаишево, который навсегда остался в моем восприятии.
2.
На западной окраине Лаишево, меж собственно городом и посёлком Старая Пристань, вытянулись вдоль берега Белые горы. Это, пожалуй, самый живописный уголок Лаишевского района, не считая легендарного Шурана к востоку (где я благодаря Денису тоже побывал, но на следующий день).
Белые горы - это, конечно, преувеличенное название. Спускаясь к берегу по металлической лесенке, я насчитал 111 ступенек разных размеров. Стало быть, высота здесь - метров 20 или чуть больше. Зато склон - известняковый, обрывистый, местами совсем отвесный: если и не тянет на "горы", то, по крайней мере, скалами его можно назвать с полным правом. Зубы дракона-вегетарианца, по верху которых застряла недоеденная зелень берегового леса.
Белые зубья скал над водой - что ещё нужно? Есть в этом что-то вековечное, как сама Земля: кажется, так всегда было и так всегда будет. И, если не знать, что море искусственное, можно запросто представить себя где-нибудь на Корфу: в краях того самого св. Спиридона Тримифунского, о котором сейчас рассказывает мой друг (это его любимый святой!).
От изобилия ласточкиных нор горы похожи на соты. Их здесь тысячи и тысячи. Никогда еще столько не видел в одном месте. Каждый утес - настоящий "небоскрёб для ласточек". А все вместе - необъятный город, населённый, пожалуй, гораздо больше, чем Лаишево людьми. А под другим углом посмотришь: отвесные белокаменно-крепостные Башни, увенчанные деревьями вместо крыш. Иногда украшенные склоненными флажками чуть не падающих берёз.
Вскоре мы дошли до родника. Он хорош именно тем, что никак не "облагорожен", ничем не оборудован: нет даже трубы или жёлоба, из которых течёт вода, не говоря уж о всевозможных беседках и прочих постройках. Цивилизация не успела его никаким образом выделить из природы. Он остался самым естественным - словно расположен не рядом с городом, а за сотни километров от него. Остался самим собой, как сказали бы мы про человека. Просто из скалы бил крошечный, раз в тысячу уменьшенный водопадик. Струйки разбивались на капли о каменные уступы. Словно ребёнок от брака Берега и Реки... - что-то такое в нём трогательное и непосредственное.
Не менее трогательны полевые цветы, каким-то чудом выросшие на скалах.
Вертикальная белая пустыня - и в ней поразительно яркие микроскопические "оазисы": розовые, фиолетовые, солнечно-желтые, ослепительные...
Через несколько сот метров цепочка скал обрывается широкой и глубокой лощиной, в которой неожиданно открывается вид на очень необычный деревянный "посёлок"... Собственно, это не посёлок, а масштабные декорации, оставшиеся от съёмок знаменитого фильма "Зулейха открывает глаза". Декорации оставлены в качестве туристического объекта под названием "Семрук" (в этом качестве они и отмечены на всех современных картах).
Выглядит все очень красиво... даже настолько красиво, что невольно задумываешься: мог ли так сказочно выглядеть посёлок раскулаченных спецпереселенцев в Сибири (!?), в голоде, холоде - в условиях, специально предусмотренных для уничтожения людей.
Обратно мы с Денисом возвращались уже по верху скалистого плато.
Лес занимает весь "балкон" над склоном и очень живописен из-за овражков, причудливых бугров и прочих форм карстового рельефа. Есть извилистая тропинка, по которой можно пройти по самой кромке обрыва, любуясь морем, как с террасы. И есть удалённые от склона удобные дороги, по которым можно гулять как по любому другому, самому обычному лесу. От сочетания берез и пахучих сосен, от близости огромного водоема с его ветрами дышится удивительно легко.
Гуляя по такому лесу, поначалу даже и не подумаешь, что площадь этого охраняемого природного памятника - всего 18 га. Вообще из-за скалистого рельефа возникает иллюзия, что прогулка долгая и многокилометровая.
Радость и умиротворение надолго остаются в душе от посещения Белых гор.
***
Из всех сёл на правом берегу "Камского моря", безусловно, самым легендарным и самым красивым является Шуран примерно в 15 километрах к востоку от Лаишево. Когда-то здесь стоял даже... "замок нормандского герцога".
История помещика-разбойника Андрея Петровича Нармацкого, ставшего прототипом разных литературных героев (в том числе знаменитого пушкинского Дубровского) - одна из самых "хрестоматийных". Пушкин, Бестужев-Марлинский, Шишков, даже совсем забытый в наше время Дадьян (1820-е годы) ... - как же история средней руки злодея, далеко не самого кровавого для своей эпохи, многократно преломилась в русской литературе!
Правда, сам Нармацкий ещё при жизни (XVIII век) сделал немало для своеобразного скандального пиара, как бы мы сейчас сказали. Несомненно, легенда о нём началась с него самого. Нармацкий выводил свой род от древних норманнов и называл себя потомком Нормандских герцогов (чем и обосновывал буйный, воинственный нрав настоящего "викинга"). Скорее всего, это абсолютный вымысел - как и многие другие официальные "родословные" российского дворянства, переполненные горделивыми и не очень правдоподобными мифами.
Он стилизовал свою усадьбу в Шуране над камским обрывом под "рыцарский замок". В общем, был личностью, казалось бы, неординарной, а в реальности... вполне банальным человеком своей эпохи (в то время помещики, в том или ином виде творившие произвол и преступления, были не редкостью). Ничего великодушного, в отличие от Дубровского, в нем не было и в помине. Общее разве что в любви простых мужиков к "хорошему барину" - "хорошему" только потому, что разрешал грабить. Говорят, многие крестьяне бежали к нему от других помещиков - и он всех охотно принимал. Ну как же не "добрый"!?
Казанский краевед и этнограф Петр Пономарев в 1881 г. написал статью "Потомок нормандских герцогов на Каме", которая до сих пор остается самым крупным документальным исследованием о разбойнике (хотя писали о нем и Рыбушкин, и Загоскин, и другие лучшие казанские краеведы). Из статьи: "В состав своей многочисленной дворни Нармацкий принимал всякого рода "гуляющих" людей и из этой вольницы образовал вооружённый летучий отряд, который и производил в темные ночи опустошительные набеги на проходящие по Каме ладьи. "Рыцарские" подвиги очень долго покрыты были непроницаемой тайной (...) Отважность Нармацкого доходила до того, что иногда, в то самое время, как в залах его "замка" беспечно пировала знать (...) в подвалах шла хлопотливая деятельность: тихо, подземными ходом, выбиралась на Каму ватага и, спустив лодки, под мраком ночи, выезжала на промысел". (Хлебосольный помещик и бандит в одном лице!). Говорят, мелкие уездные чиновники дико его боялись и не смели пикнуть: некоторых из них, не церемонясь, он мог выпороть на конюшне, а однажды, по преданию, напал даже на Лаишевский суд и выкрал компрометирующие его документы.
Только когда через много лет дело дошло до самой императрицы Екатерины II, Нармацкого арестовали и сослали в Сибирь. Там Андрей Петрович, к своему несчастью, нарвался на еще более "крутого", чем он сам, губернатора: тот, хоть и никогда в жизни не называл себя герцогом, но "своим" краем правил самовластно, как царёк, и творил произвол, по сравнению с которым все похождения "норманна" были наивными детскими играми. Не сразу сообразив, что в новых условиях он никто и зовут его никак, разбойник написал донос на губернатора. Донос перехватили, и губернатор, вполне в своем стиле... просто утопил Нармацкого в Иртыше. Так закончилась жизнь и карьера "великого" в своих владениях, но мельчайшего в масштабах предельно коррумпированной Империи "нормандского герцога".
Краеведы, писавшие о Нармацком в XIX веке, еще посещали тот самый "замок" на скале над Камой, но до наших дней он не сохранился. "И погибе память их с шумом", - как говорится в церковных текстах про подобные случаи.
Замок не сохранился - но сохранилась построенная гораздо раньше, изумительная по красоте Рождественская церковь. Издали видишь изящный, ступенчатый, устремлённый в небо силуэт, а ближе понимаешь, что только силуэт от церкви и остался.
Кирпичный остов хранит на себе до малейших деталей все причудливые очертания, характерные для русского барокко I половины XVIII века: кажется, будто по нему одному можно изучать целый стиль и целую эпоху. Но внутри всё пусто, зияют глазницы не только окон, но и огромных провалов...а самое странное, что над всем этим как-то чудом сохранился не только купол, но и невероятно красивый узорный кованный крест с короной наверху: очевидно, современный самому храму. И всё же нетрудно представить, как он выглядел до разрухи. Это один из красивейших сельских храмов Татарстана, да и всего Среднего Поволжья.
Из таблички на нём:
"Церковь Рождества Христова с приделами во имя святителя Николая Чудотворца и преподобного Сергия Чудотворца Радонежского.
Построена в 1735 г. на средства землевладельца Якова Кудрявцева. Закрыта в 1936 году".
На средства знаменитого в своем роде "птенца гнезда Петрова" Кудрявцева (зверски убитого в 98-летнем возрасте при нападении пугачевцев на Казань в 1774 году) были построены великолепные, ступенчатые церкви башенного типа в стиле "высокого барокко" в Каймарах, Полянке и Шуране. Все три относятся к числу лучших, самых изысканных, почти по-столичному оформленных сельских храмов Татарстана. Из них хорошо отреставрирована только церковь в соседней Полянке, мимо которой мы только что проезжали по дороге в Шуран. Храм в Шуране очень похож на своего соседа (если не считать совершенно различных колоколен) - но при таком аварийном состоянии неизвестно, подлежит ли он вообще восстановлению. Сейчас рядом с ним построили маленький деревянный храм: приход действующий. Невольно думаешь о масштабах и запредельной бессмыслице всего советского варварства: не пожалеть и разрушить старейший на берегах Камы храм - совершенно из того же разряда, что не пожалеть и люто растерзать, запинать, затоптать 98-летнего старика.
Когда подъезжаешь к Шурану, церковь видна издалека, а за ней - море. Храмы такой "среднерусской" архитектуры редко встретишь на берегах настоящих морей, и поэтому в пейзаже есть доля чего-то сюрреалистического. Церковь венчает грандиозный отвесный обрыв, вид ее бесподобен. Кажется, она едет на спине какого-то гигантского доисторического животного. Кстати, по цвету она не отличается от обрыва. Много лет назад я путешествовал по Каме на теплоходе. Шуран тогда открылся вдали, за несколько километров. Помню, с корабля церковь смотрелась совершенно одинокой, будто и нет никакого села - она одна стоит над этой пустыней воды и пустыней обрывистых склонов, как что-то не от мира сего. Именно тогда, после "мимолетного виденья" этой "чистой красоты", я загорелся желанием как-нибудь обязательно приехать в Шуран специально. И сейчас эта мечта исполнилась.
Я вошел в развалины. Внутри церкви буйно разрослась трава, пронзительно контрастная с ярко-красным цветом кирпичей. В трапезной давно обвалилась часть свода. Как ни жестока такая ассоциация, похоже на череп, который кто-то проломил. Словно ставшая частью природы, с видом из проломов на "море", открытая всем ветрам, бывшая церковь сделалась пристанищем множества птиц. Когда я вошёл в высокий основной объём, брызнул фонтан голубей под сводами. Их там несколько десятков. Сидят на крестовинах, сделанных для укрепления большого кирпичного кратера. Разумеется, ничего от убранства не уцелело. Но всё же один "залог" будущего возрождения я увидел. В одной из ниш, среди выщербленных кирпичей, кто-то оставил маленькую современную иконку Николая Чудотворца.
Побродив по развалинам трехвековой церкви, мы вышли на окаймляющий ее обрыв. Пока не дойдёшь до самой его кромки, кажется, что "морская" плоскость с прибоем заходит под холм - прямо под тебя. Что по закону геометрии, плоскость бесконечна во все стороны. Что её, как скатерть под подушку, умудрились просунуть даже под то, на чём стоишь. До самого горизонта она искрится блестками солнца. Эти блестки прожигают понизу высокий берег и, возникает иллюзия, будто они так же беззаботно, торжествующе, безбрежно продолжают искриться и под ним. Но когда подходишь ближе, видишь зигзагообразную крутую тропинку, по которой можно спуститься. Что мы и сделали.
Здесь склон заметно выше, чем Белые горы, хотя такой же обрывистый и того же цвета. Очень странная железная лестница (как отдельная "эйфелева башня" перед склоном, соединенная с ним мостом) насчитывала 12 пролетов и 144 ступени.
Где-то висел на необъятной высоте кусок забора - примерно, как если бы школьную линейку поставили ребром, а какие-нибудь жучки разглядывали с пола ее торчащий над краем парты конец.
За исключением этих отдельных техногенных вкраплений, природа во всей округе оставалась вполне первозданной. За счёт плавного берегового изгиба было видно, как на многие километры, до горизонта, тянутся и тянутся те же "приморские" утесы, живописно разрезанные оврагами, а кое-где превращённые лесами в бутерброды. Внизу размеренно и умиротворяюще шумел прибой.
Купание здесь, в высоких "штормовых" волнах - одно из самых сильных впечатлений всей поездки.
P.S. Лаишевский район знаменит в первую очередь как родина великого поэта Г.Р. Державина. Правда, в самом Лаишеве Державин никогда не был. Он родился в Сокурах или Кармачах (сам точно не знал, в каком из этих двух имений), а в соседнем Егорьево, в ограде церкви, упокоились его родители. Я намеренно не писал об этом в очерке, целиком посвященном Лаишево и Шурану: о державинских местах готовлю отдельный рассказ, который в ближайшее время надеюсь разместить.