Он ещё не сдался... Он верил, что это всего лишь ошибка, что сейчас всё встанет на свои места, что сейчас всё кончится... но тьма обволакивала, постепенно поглощала хрупкое тело, застывшее на краю обрыва. Она ложилась тяжестью на плечи, покрывала холодной, влажной вуалью глаза. Он чувствовал её запах, горький, душный, необратимо заполняющий сознание.
Молодой маг был смертельно бледен, отрывисто дышал, однако растеряно повторял:
- Ведь я же светлый, да?..
И боялся смотреть вниз. А там, внизу, в дымке, что сгущалась за краем обрыва, таял, но не угасал тонкий пронзительный крик. Он держался на одной ноте, однако, не обрывался, а только монотонно плыл по воздуху, заставляя мага судорожно сжимать посох и облизывать пересохшие губы.
Маг не смел открыть глаза, лишь слушал этот страшный, жалкий крик.
На самом краю скалы остались глубокие борозды от длинных когтей и обломки разлетевшегося в щепки посоха.
- Ведь я же светлый, да?..
А крик всё не стихал. Мутное уже сознание перебирало каждый момент боя. Тело легонько покачивало, глаза щипало от еле сдерживаемых слёз.
Магу показалось, что крик становится громче. Пронзительный тонкий звук. Крик отчаянья, боли, ярости. Вой.
Звук всё нарастал. Достиг апогея. Юноша чувствовал, как рушатся в его рассудке древние замки, превращаясь в руины, окутанные серой пылью.
И вдруг крик порвался, словно тугая струна, и думка внизу окрасилась красным и жёлтым. И в наступившей тишине прозвучал высокий срывающийся голос мага:
- Ведь я же светлый, да?..
Он всё ещё верил в это, всё ещё надеялся на спасение и прощение. На полоску света, что виднелась ему за закрытыми веками. Внезапно он ощутил, что посох начинает нагреваться, а плащ всё тяжелее давит на плечи.
- Я светлый! Я же светлый!
Глаза он не открывал. Он и так знал, что небо над его головой начинает сгущаться и темнеть, что холодный ветер усиливается, а дымка поднимается из бездны. Он уже видел это, когда уходил тот, другой. Знал, но надеялся, что это снова обойдёт его стороной. И дрожал под ледяным ветром.
А потом свет погас. Парень метался, кричал, срываясь на визг:
- Я светлый! Ведь я же светлый!
Он куда-то падал, кричал и снова падал. Он звал свет, он чувствовал его взор, однако не мог его увидеть, так как он был отринут светом.
Он падал и плакал, вспоминая солнце.
- Ведь я же светлый, да?..
Он лежало в пустоте, вдыхая свежий холодный воздух. Щёки были мокры от слёз. Рука ещё сжимала остаток сгоревшего посоха.
Маг открыл глаза и увидел в чернеющей пустоте огромное зеркало. Тяжело поднялся. Ноги стояли твёрдо, будто не дрожал он ещё недавно в неудержимой лихорадке. Он взглянул в зеркало и рухнул на колени от увиденного. Знакомые черты лица стали более резкими, плащ потемнел, а в широко раскрытых глазах прятался лёд и холодный огонь.
- Ведь я же...
И оборвался на полуслове. Он поднялся с колен, прислонился лбом к холоду стекла и открыл глаза. Зрачки были расширены, радужка была такой же зелёной.
Он распрямился, улыбнулся и вновь поглядел на себя. Взгляд его был смел и твёрд.