Аннотация: блин, народ, как обычно - проблема с названием. если кто подскажет - буду жутко благодарен.
СИНИЕ ГЛАЗА
Мощная пелена промышленного смога покрывала центр огромнейшего мегаполиса, оглушённого рёвом сотен тысяч машин. Сотни квадратных километров живой земли томились под асфальтом, раскалённым лучами майского солнца. Миллионы людей бежали во всех направлениях, уступая хорошему муравейнику лишь слаженностью действий. Слабый ветерок, способный принести хоть немного свежести, заблудился между многоэтажками на самом краю города.
И только в самом центре, неподалёку от огромного здания с золотыми куполами, в не менее огромном здании за стеной из красного кирпича, уверенно воцарилась прохлада и тишина. Окна из пяти слоёв стекла, каждое из которых выдерживало попадание из противотанкового гранатомёта, не пропускали ни децибела уличного шума. Десятки кондиционеров и обогревателей держали температуру на одном уровне, не позволяя измениться даже на сотую часть градуса. Сложнейшие фильтры не пропускали и молекулы отравленного выхлопными газами воздуха.
Некоторые коридоры и здесь наполнялись кипящей жизнью, но не было той суеты, что за стенами. Каждый из находящихся здесь вышагивал медленно и важно, даже если нёс новости и информацию, от которых зависели тысячи жизней.
Именно здесь, в одном из многочисленных кабинетов, сидел он. Мужчина, лет сорока восьми. Рослый, широкоплечий, и, судя по внешнему виду, очень сильный, несмотря на пару десятков килограмм лишнего мяса. В тщательно подкрашенных чёрных волосах проскакивали седые волоски, а когда-то карие глаза превратились почти в бледно-желтоватые. Серый костюм поражал точностью кройки, словно портные снимали мерку ни метром, а нанометром. Ни одна пылинка, случайно проскользнувшая в помещение через систему мощнейших фильтров, не смела опуститься на пиджак.
Каждое движение этого человека показывало его мощь, ум и рациональность.
На столе из морёного дуба, за которым он сидел, не нашлось места ничему лишнему. Только самое необходимое, строгое и современное. Плоский ноутбук с огромным монитором и сенсорными клавишами, подставка с телефоном пестрела десятками кнопок, для неизвестно каких операций, несколько чистых листов и подставка с паркером, цена которого приближалась к стоимости современного танкового взвода.
Сейчас мужчина сидел молча и совершенно неподвижно, в кресле, сделанном лучшими мастерами, специально под характеристики и измерения его спины и седалища. Голова с лишним подбородком и крупными, сильно прижатыми ушами покоилась на переплетённых пальцах рук. Время от времени он переводил взгляд на наручные часы, так и не сумев привыкнуть к цифрам в нижнем правом углу монитора ноутбука. Стрелки часов, стоивших как средних размеров завод, словно специально замедлили свой ход, ни в какую не желая передвигаться с положенной для них скоростью. Наконец, и минутная, и часовая стрелки совпали, указывая на самый верх циферблата, украшенный небольшим бриллиантом. И почти сразу раздался пронзительный телефонный звонок.
Вздрогнув, словно от неожиданности, он всё же пропустил первые два звонка, подняв трубку лишь после третьего.
Добрый день и вам, господин Смит. Хорошо, спасибо. Как вы? Рад за вас. Конечно. Да, я буду. Хорошо, ровно в пять часов. Да, там, где и договорились. У меня будут все бумаги. Конечно, подписанные им. Уверен, вы также возьмёте то, о чём мы договаривались. И столько, сколько было оговорено. Конечно, безусловно. Хорошо. До скорой встречи.
Короткий разговор, из которого посторонний мало что сумел бы понять, заставил покрыться лоб холодным потом напряжения и трубку на место он ставил с облегчением, словно скинул с себя пару центнеров, с которыми до этого пробежал десяток километров.
Теперь, когда всё было готово, он откинулся на спинку кресла, позволяя телу расслабиться. Но ум по-прежнему был далеко от состояния покоя. Он продолжал прогонять через себя многочисленные законы, цифры, диаграммы, нормы, приросты и спады.
Так он просидел примерно час, время от времени вглядываясь в монитор, где мелькали нужные ему данные, после чего делал пометки на чистых листах, предпочитая пользоваться по старинке бумагой, чем электроникой.
В очередной раз глянув на часы, он поднялся, упираясь ладонями в спину и выгибаясь назад, потягивая затёкшие мышцы.
"Можно и выезжать, - подумал он. - Даже если перекрыть движение по всему маршруту, все равно из города выбираться буду часа два. Плюс полтора часа на дорогу до места. Ну и ещё тридцать минут на случайные задержки и прочее, тем более, что дорога там соответствует поговорке про беды".
Захлопнув монитор, предварительно включив защиту от любопытных глаз, он подошёл к высоким дверям, в которые легко прошли бы в ряд трое таких, как он. Дерево скрывало лист титана, являвшийся основой двери, и не позволяло проникнуть из кабинета ни единому звуку. Позолоченные резные ручки приятно остудили немного вспотевшую руку.
Слева от дверей, за простым, но удобным столом сидел парень, сосредоточенно пробегал глазами по широкому монитору. Увидев вышедшего, он дисциплинированно вскочил, вытягиваясь во весь рост, сантиметров под сто восемьдесят семь, и расправляя крутые, широкие плечи:
Уже уходите, Дмитрий Владимирович?
Да, ухожу... - тот честно попытался вспомнить имя секретаря-телохранителя, дважды спасшего его за последние два с половиной года, причём однажды получив пулю из немецкой винтовки Erma в левое плечо. - Сегодня назначена ещё одна деловая встреча вне Кремля.
Добро, Дмитрий Владимирович. Удачной встречи, - с жизнерадостной и в то же время уважительной улыбкой отозвался парень. И вдруг его лицо изменилось, словно его подзащитный неожиданно превратился в огромного слизня, сочащегося гноем. - И будьте сегодня поосторожнее. Не совершайте необдуманных действий. Россия не должна погибнуть из-за одного продажного выродка.
ЧЕ-ГО-О? - странно, сцепив зубы, взревел Дмитрий Владимирович и выкинул огромный кулак в лицо телохранителя.
Кулак обожгло болью и кровью. Губы парня превратились в лепёшку. Однако он не шелохнулся. Даже выражение лица его почти не изменилось. Лишь глаза цвета глубин лесных озёр сузились и презрительно смерили подопечного взглядом.
Не фделайте офипки, - повторил он, с трудом шевеля разбитыми губами.
И от этой неподвижности его шефу стало страшно. Настолько страшно, что он чуть было не заверещал, созывая всю охрану с приказом немедленно расстрелять подосланного убийцу. Но быстро овладев собой, сумел сообразить, что как раз сейчас шумиха нужна ему меньше всего, слишком мало оставалось времени на это.
Чтобы завтра с утра в мой кабинет! Побеседуем кое о чём, - зло бросил он, непривычно быстро шагая прочь, оставляя телохранителя, не спеша стирающего кровь с подбородка и почему-то слизывающего её с ладони.
"Что он знает? Откуда мог узнать? Прослушка в моём кабинете исключена. Услышать через дверь ни один человек просто не сможет, какие бы приборы не использовал. Узнать из других источников просто не мог. Так откуда же???"
Такие вопросы терзали Дмитрия Владимировича, когда его автомобиль, весом с малый танк, нёсся по улицам, движение которых заранее перекрыли предупреждённые люди.
Нельзя сказать, что он боялся чего-то. Хоть и не сидя в президентском кресле, он занимал место по правую руку от того, кто сидел в нём. Огласки он тоже не боялся. Как и ответственности. Доказать никто ничего не смог бы. Да и тот, по правую руку от кого он сидел, уже давно извещённый о его действиях, легко развеял бы любую огласку и не допустил малейшего подозрения. Но именно телохранитель сейчас пугал его. Он пытался уверить себя, что бояться простой шестёрки для него всё равно, что танку бояться прыгающего вокруг кузнечика. Но избавиться от холодка на спине не мог.
Он уже полтора часа нёсся по опустевшим улицам Москвы, а мысли всё ещё не оставляли его в покое.
Да, он точно знал, что собирался сделать. И очень достоверно догадывался, что должно было последовать за его действием. Но не это пугало его. А странные синие глаза...
"Надо успокоиться, - медленно и глубоко вдыхая кондиционированный воздух салона, думал он. - Через два часа я встречусь с этим Смитом... чёрт меня возьми если его действительно зовут Смит... подпишу бумаги, заберу документы и всё будет готово. Через пару месяцев Кабинет, не без его помощи и помощи выше сидящего, который само собой тоже окажется в доле, примет новый указ. Об упрощении процедуры усыновления русских детей в американские, европейские и прочие семьи. А также об изъятии детей из неблагополучных семей и переправка их в сытые западные. А уж право отличать благополучные семьи от не таких, будет предоставлено комиссии ООН по правам человек. Думаю, из этих детей примерно пятнадцать процентов действительно попадут в семьи, где их будут любить и лелеять. Все-таки русские дети это не травленные пилюлями, генетически модифицированной дрянью и пепси америкосовские сосунки. Но вырастут они уже гражданами США, Англии, Италии, да пусть даже Кореи. Ещё процентов тридцать семь - сорок окажутся в семьях, которые примут их на правах бесплатных слуг и рабов. И заставят выполнять любые, даже самые извращённые приказы, в обмен на еду. Остальным повезёт ещё меньше. Ведь детские донорские органы это очень ходовой и дорогой товар. И лет через семь с Россией будет покончено. Но мне-то к тому времени будет всё равно, как, впрочем, и сейчас. Я осяду где-нибудь на юге Франции или, лучше, Швейцарии. Как и несколько других, кто оказался в доле. Документы на счета в различных банках вполне позволят нам жить припеваючи, покупая банки, небольшие городки и острова. Ведь сумма, раскиданная на сотни счетов, в целом позволила бы америкосам погасить свой внешний долг по крайней мере на половину. И совсем скоро эти деньги будут нашими. Только встреча, очень короткий разговор, обмен документами и несколько подписей. Всего лишь..."
На некоторое время он погрузился в раздумья, какой город ему выбрать и во что вложить деньги, когда насытившись забавами миллиардеров, надумает заняться серьёзным бизнесом. Минуты и километры за таким делом летели незаметно.
Из приятных дрём его вытряхнула кочка, не вовремя подвернувшаяся под колёса. Мощнейшие амортизаторы свели тряску почти на нет, но непривыкший даже к таким ухабам, мужчина выругался.
Автомобиль же, съехав с асфальтированной дороги, не торопясь катил по укатанной, хотя и редко использовавшейся грунтовке. Глянув на часы, Дмитрий Владимирович отметил, что до встречи ещё пятьдесят три минуты. До укромного же домика в глуши дремучего подмосковного леса оставалось не больше семнадцати минут.
Эти минуты он потратил на развеивание мечтаний и моральную подготовку к короткой встрече.
Могучие деревья мелькавшие по сторонам, наконец, расступились и он увидел скромный двухэтажный домик, сложенный из крепких брёвен. И роскошный чёрный лимузин, примостившийся во дворе.
"Вот америкосы, вечно вперёд времени лезут".
У-у-у-у, твою мать! Ты чего творишь, гнида! - автомобиль неожиданно вильнув, развернулся на месте, а он, не ожидав такого маневра, крепко впечатался лбом в стекло.
Дмитрий Владимирович, нам туда ехать нельзя! - крикнул телохранитель, сидевший рядом с водителем.
Ты чего, сдурел? У меня встреча через двадцать минут назначена! Они уже там ждут! Ты хоть понимаешь...
Понимаю! Их там уже нет. Двое возле машины валяются, один возле дома, другой под деревом. Я точно не разглядел, но похоже разрывными били. Тела чуть не в клочья!
Так газуй! - потеряв самообладание, взвыл он. - Газуй, чего тормозишь-то?
Шофёр и без его подсказок выжимал из автомобиля что мог. Двигатель заметно ревел, деревья слились в бурую стену. Но гонка прервалась, а рёв заглушился грохотом, когда мощный ствол крепкого дуба рухнул на капот, превращая бронированную сталь и двигатель в кучу металлолома.
Делайте чего-нибудь!!!
Сидите, Дмитрий Вла... - телохранитель первым выскочил из машины, в лёгком и красивом прыжке улетая в кусты, на лету вырывая из кобуры пистолет.
Через секунду и шофёр, выхватив оружие ещё в салоне, исчез в зелени.
Только тут мужчина понял, что в ожидании звонка секундная стрелка просто неслась с бешеной скоростью. Сейчас же мгновения растягивались на века. Между двумя ударами запыхавшегося сердца можно было прожить целую жизнь.
И всё же, когда растеряв любую надежду, он полез за пазуху, где висел золотой крестик, бормоча и перевирая молитву, кусты шелохнулись и из-за них появился шофер.
Никого, Дмитрий Владимирович. Никаких следов, чтобы человек здесь хоть проходил.
Никого-о-о-о??? А дерево само по себе рухнуло? Да я тебя, паскуду...
Дерево и правда очень странно упало. Ни единого следа от топора или пилы. Словно сотней шил его ковыряли, дырки мелкие по всему слому. А опилок полный мешок вокруг. Ничего не понимаю...
Пока Дмитрий Владимирович переваривал информацию, появился и телохранитель, повторивший, что никаких следов людей не замечено.
Так вызывайте кого-нибудь, чего встали, дауны? - заорал он на прислугу, вылезая из такого уютного салона, где всё дышало комфортом - кожа, древесина, стекло, лучшая сталь - в непривычный, жуткий и пугающий лес, с жуткими, многовековыми стволами и густым кустарником.
Проследив, что телохранитель вызывает помощь, он мотнул головой шофёру, по совместительству исполнявшему и обязанности телохранителя, и вместе они подошли к основанию упавшего дерева. Готовый в первое мгновение расстрелять докладчика за полную ахинею, тут он и сам замер, почёсывая то лоб, то затылок. Ствол, почти метровый в обхвате, действительно не был перерублен или спилен. Похоже было, что какой-то трудолюбивый псих, вооружившись толстыми гвоздями или стилетами, кропотливо тыкал в древесину, иногда откалывая целые щепки. Ещё очень свежие щепки.
Всё в порядке, Дмитрий Владимирович, - раздался крик от останков машины. - Поддержку я вызвал, будут здесь меньше чем через час. А пока вернитесь лучше к-к-к-к-к-х-х-х-х-х... - голос превратился в хрип, словно в огромном шаре прокололи большую кривую дырку.
Оба выдернули пистолеты почти одновременно. Но в руках шофёра блеснул мощный, двадцатипятизарядный пистолет-пулемёт, а у защищаемого - маленькая, умещающаяся на ладони Беретта.
И тут из-за жутких, уже тёмных кустов появились враги. Но к ним бежали не десятки размалёванных и затянутых в бронежилеты коммандос или спецназовцев. Над толстым ковром прошлогодней листвы стлались, едва касаясь лапами земли, волки.
Прогрохотала очередь из пистолета-пулемёта. Два волка без единого визга остались на земле. Но хлынувший со всех сторон серый поток быстро скрыл тело стрелка.
Дмитрий Владимирович, оставшись в одиночестве, вскинул оружие и почти успел нажать на курок. Но его рука оказалась в капкане. Неприятно хрустнуло и рука с пистолетом обвисла, просто перекушенная чудовищной пастью. Человек даже не успел почувствовать боли. Лишь могильный холод в руке и где-то глубоко в сердце. Затем волк швырнул его на прелую листву. Стая стояла вокруг, не издавая ни звука и не делая ни шага к человеку. Лишь зверь, оставивший его без руки спокойно стоял в двух шагах, изучающее оглядывая, словно пытаясь понять, что он сейчас думает.
А тот ничего и не успел подумать, когда волк внезапно кинулся на него, метясь клыками в лицо. Только что: "Разве бывают у волков синие глаза???"