Кодекс Кладоискателя
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Just glue some gears on it, and call it steampunk;
That's the trendy fashion nowadays!
A copper-painted chunk of some nineteen-eighties junk
Will fetch a pretty penny on eBay!
Reginald Pikedevant
Утро начиналось вполне стандартно. Влажный холодный нос ткнулся в пятку Виктора, а потом шершавый язычок принялся обрабатывать его пальцы. Виктор в полусне дернул ногой и хихикнул, однако неведомое существо, вожделевшее его пяток, пробралось под одеяло и продолжило свою диверсионную деятельность уже в области колен. Виктор затрепыхался, а когда к языку присоединились ощутимо острые зубки, окончательно проснулся и вскочил. Так и есть: из-под одеяла высовывалась острая мордочка Луидора, ручного хорька Лауры. Проказливый зверек снова с утра пораньше удрал от хозяйки и ему одному ведомыми путями пробрался в спальню Виктора. Такое случалось уже неоднократно. Хорек возлюбил Виктора неистовой и страстною любовью. Виктор ничего не имел против подобного отношения, но предпочел бы, чтобы так к нему относилась сама Лаура. Как бы то ни было, поимка любимого хулигана и мышелова была неплохим поводом для нанесения невесте небольшого утреннего визита. Виктор принялся одеваться. Луидор с угугуканьем скакал вокруг, пытаясь вцепиться в его штанину.
Когда Виктор с хорьком за пазухой подходил к дому Дэйвисов, дверь особняка уже была открыта, и на крыльце стояла сама Лаура. В отличие от своих сестер и прочих дам высшего света, она просыпалась рано и выглядела свежей и бодрой уже сейчас, когда прочие леди из высшего общества только-только продирали глаза.
- Здравствуй! - сказала она весело. - А я как раз раздумывала, не зайти ли к тебе. Луидор снова удрал. Вижу, убежал он именно к тебе, - добавила она, заметив хитрую мордашку, высунувшуюся из рукава Викторова сюртука.
- О прекрасная дева, - патетически провозгласил Виктор, извлекая животное, - позволь же преподнести тебе в дар шкуру, голову, когти и прочую совокупность чудовищного зверя, что... ээээ...
- Что так давно тревожит мой покой, - подыграла Лаура, принимая питомца. - Пойдем же, о доблестный рыцарь, и прими в награду священную чашу чая.
В столовой в это время суток находились лишь Рональд Дэйвис, старик архивариус, и его жена Геральдина, - родители Лауры и двенадцати ее сестер.
- Виктор пожаловал! - обрадовался архивариус, подавая гостю руку. - Извини, не могу поприветствовать тебя стоя. Ревматизм замучил.
Виктор галантно раскланялся с потенциальными родственниками и получил свою порцию утреннего чая и сдобы. Пару лет назад он едва ли не насмерть рассорился с этими милыми людьми, и все из-за одного довольно нелепого эпизода.
Рональд Дэйвис был архивариусом. Но не просто архивариусом, что день-деньской просиживает среди пыльных, никому не нужных фолиантов. Нет, он заведовал Главным Государственным архивом, и в его ведении находились самые важные и самые секретные документы. Архив был делом вот уже пятого поколения семьи Дэйвисов, и Рональд долго и отчаянно лелеял надежды о сыне-наследнике, который продолжит семейное дело. Однако то ли судьба была против, то ли вмешались пока не известные силы природы, но у Дэйвисов год за годом рождались дочери. Рональд был в отчаянии, и когда понял, что надеждам на сына не суждено оправдаться, поклялся, что младший ребенок, какого пола он бы ни был, переймет все премудрости отцовского ремесла. Младшим ребенком снова оказалась дочь - тринадцатая по счету. Сначала успокоившийся отец был вполне счастлив и с нетерпением ожидал первых шагов своей последней надежды. Но когда Лаура научилась ходить и говорить, в семье начался разлад. Рональд во что бы то ни стало жаждал заполучить преемника; Геральдина же стремилась воспитать из малышки леди, однако безуспешно: любознательный шустрый ребенок предпочитал отцовскую науку. В результате Лаура выросла совершенно не похожей на своих сестер. Уже в три года она научилась читать и с тех пор не расставалась с книгами, зато пренебрегала нарядами и украшениями; наотрез отказывалась от корсетов и модных тесных туфель, зато лихо ловила крыс, которые представляли опасность для архива. Сестры недолюбливали Лауру, ревнуя ее к отцу, но та не слишком расстраивалась по такому поводу, сочиняя в отместку едкие эпиграммы. Четыре старшие дочери уже вышли замуж, прочие обожали разъезжать по балам и напропалую кокетничали с кавалерами; Лаура находила такие сборища ужасно скучными и пропадала пропадом в Государственном архиве вместе с отцом. Рональд берег преемницу как зеницу ока, пряча ее ото всех, особенно - от молодых людей. Он боялся, как бы кто не польстился на ироничную и дерзкую Лауру, ведь если ее придется выдать замуж, то для архива она будет потеряна. Разве можно себе представить нормального добропорядочного джентльмена, который позволит своей жене работать в государственном учреждении?.. Однако силы провидения вновь рассудили по-своему. В один прекрасный день у соседа Дэйвисов, инженера Виктора Лапланка, закончилась кислота. Сгущались сумерки, и лавки были уже закрыты, однако идея, пришедшая Виктору в голову, требовала незамедлительного воплощения. Инженер вспомнил, как на днях повстречался в химической лавке с соседом архивариусом, и как тот купил тогда довольно большую бутылку концентрированной кислоты. Разумеется, при работе с документами кислоту сильно разбавляют, так что у соседа должен был еще остаться изрядный запас столь необходимой Виктору жидкости... Не теряя времени, инженер отправился к соседу. Однако того не оказалось дома: вместе с женой они уехали навестить старшую дочь. Однако Лаура, до того дня совершенно Виктору не знакомая, оказалась чрезвычайно любезна и поделилась с изобретателем реактивами. На этом все могло бы и закончиться, но Лауру словно нечистая сила за язык дернула спросить, для каких целей Виктору кислота. Тот с жаром принялся рассказывать о своей работе и был приятно удивлен, когда Лаура начала задавать уточняющие вопросы, свидетельствующие о довольно неплохом знании принципов механики!.. Разговор затянулся; Лаура послала прислугу приготовить чай; сестры Лауры, которым по этикету не положено было оставлять родственницу наедине с посторонним мужчиной, откровенно заскучали и незаметно удалились. Виктор не представлял для них интереса, ибо даже не был дворянином, что для большинства светских дам являлось основным критерием отбора. И именно в это время домой вернулись родители.
Застав наследницу с поздним гостем наедине, Рональд был, мягко говоря, в ярости. Разумеется, ведь теперь Виктор как честный человек просто обязан был жениться на Лауре! Впрочем, тот уже был готов на все, лишь бы его не разлучали с такой замечательной собеседницей. Успокоить архивариуса Виктор сумев, лишь дав тридцать три клятвы о том, что он не будет препятствовать труду Лауры на благо архива, и даже напротив - будет всячески этот труд поощрять. Примирение продолжалось гораздо дольше, чем предыдущая увлекательная беседа. Была распита не одна бутылка вермута, и под конец посиделок, уже за полночь, старый архивариус рыдал на груди инженера, умоляя, чтобы тот позаботился о его любимой младшей дочери. Виктор снова клялся; Геральдина выглядела мрачно-удовлетворенной, и лишь Лаура осталась крайне недовольной. Она не считала нужным следовать дремучим предрассудкам, ведь они с Виктором не занимались ничем предосудительным.
Как бы то ни было, ее мнения уже никто не спрашивал, и шестнадцатилетняя Лаура была помолвлена с двадцатипятилетним Виктором, а свадьба их должна была состояться, едва Лаура достигнет совершеннолетия. Постепенно девушка смирилась и даже начала испытывать к Виктору большую симпатию. Как ни крути, а главный инженер государственного арсенала тоже мало походил на обычных добропорядочных джентльменов, кое-кто даже считал его безумным. Не может ведь человек, разъезжавший по городу на механическом богомоле, быть нормальным. Хотя, следует признаться, это был вовсе не богомол. Просто Виктор сконструировал механизм высокой проходимости для скоростного преодоления пересеченных местностей и как раз в тот день направлялся на полевые испытания.
Впрочем, все это было в прошлом, а сейчас Виктор сидел в столовой у своих будущих родственников и втихаря кормил Луидора кусочками булочки, что было тому категорически противопоказано.
Из ниоткуда возник Джеймс, дворецкий Дэйвисов, и осведомился, распорядиться ли запрячь экипаж.
- Велите запрягать, Джеймс, - сказал Рональд, отставляя чашку. До архива было недалеко, но архивариус был уже не молод. - Виктор, вы составите нам компанию?
- Я?.. О, нет, я как раз сбирался испытать свою последнюю разработку.
Геральдина слегка поморщилась, как всегда, когда разговор заходил о механике. Зато у Лауры загорелись глаза:
- Новая разработка? И что же это?
- Я называю это... - Виктор загадочно поиграл бровями. - Я называю это тарантас...
Виктор не слишком кривил душой, выбирая название для своей самоходной повозки. Она действительно представляла собою тарантас, однако с водородным двигателем и приводом на передние колеса. От уже довольно распространенной паровой машины изобретатель отказался: та была слишком громоздкой, требовала длительного разогрева перед каждой поездкой и потребляла чудовищное количество топлива. В этом отношении новаторский водородный двигатель был истинным прорывом, но и принес свои неприятности: военный министр требовал немедленного внедрения разработки в массы. Министр жаждал самоходных бронированных машин, в своих фантазиях он уже мчался на врага в облике ужасном, блеске стали и грохоте взрывов. Виктор сопротивлялся. Он опасался, что в боевых условиях новинка окажется более опасной для своих солдат, нежели для вражеских. Все-таки, водород в больших количествах имеет неприятное свойство взрываться.
Лаура обернулась к отцу:
- Можно я поеду с Виктором? Ну пожалуйста-а...
Архивариус махнул рукой:
- Так и быть, езжай. Но смотри не опаздывай, ты ведь сегодня в канцелярии, помнишь?
Лаура кивнула. Должность архивариуса подразумевала также работу первого секретаря имперской канцелярии, поэтому Рональд настаивал, чтобы дочь уже сейчас взяла на себя часть этих обязанностей, ради подготовки к вступлению в должность. Для женщины эта карьера была поистине головокружительной, и находилось немало охотников ее подсидеть, но это вряд ли кому-то удастся: никто не знает всех премудростей канцелярской науки лучше, чем Лаура, которую учили этому с самого рождения.
Тарантас произвел на Лауру неизгладимое впечатление, и она немедленно возжелала научиться управлять чудо-машиной. Виктор только усмехнулся, демонстрируя девушке принципы управления, а в конце даже позволил порулить. Счастливая Лаура сразу же свернула куда-то в проулок, промчалась по соседней улице и лихо притормозила у особнячка серого камня, возле которого уже стояла карета, запряженная парой лошадей, и три разновозрастные дамы в модных шляпках готовились погрузиться в нее, дабы сделать несколько утренних светских визитов. Завидев диковинный агрегат, лошади шарахнулись и заплясали, карета подалась назад, и младшая из дам, только-только занесшая ногу над ступенькой, едва не упала на спину. Это явно не пошло бы на пользу ее светлому выходному наряду.
- Доброе утро, миссис Уолтерс, - учтиво, но с долей иронии поздоровалась Лаура. - Привет, Бет, привет, Луиза.
Дамы одарили ее взглядами, которым позавидовала бы и Медуза Горгона. Семейство Уолтерс было светским до мозга костей, проводя все возможное время на раутах, приемах и балах. По Грегори, старшему сыну Уолтерсов, сохла одна из Лауриных сестер, в то время как сама Лаура терпеть его не могла, считая хлыщом и пижоном. Грегори, в свою очередь, считал Лауру уродиной и выскочкой, так что их чувства представляли собой редкостный случай полной и абсолютной взаимности. Естественно, Лаура не упускала случая позлить идейно чуждое семейство Уолтерсов, благо это было нетрудно, достаточно было появиться в людном месте без шляпки. Сейчас же, восседая за рычагами самоходной повозки в компании своего жениха, печально известного безумного изобретателя, Лаура представляла собою такой диссонанс с привычной Уолтерсам действительностью, что те пришли в полнейшее замешательство и в растерянности даже поздоровались в ответ. Лаура расхохоталась, и тарантас вновь рванул с места.
Распрощавшись с Лаурой у служебного входа канцелярии, Виктор направился в мастерскую.
Виктор считался перспективным инженером, и, как часто случается со всеми перспективными вещами, на него давно наложил свою грубую лапу военный министр. Не секрет, что любая новая разработка сперва используется в ремесле истребления людей. Так было с взрывчаткой, так было с паровыми машинами. Так будет и с последним изобретением Виктора, монтаж которого как раз сегодня должен был завершиться.
Мастерская представляла собой обширный зал со стеклянным потолком и огромными окнами, так что большую часть суток света было вполне достаточно для работы. Изобретение стояло прямо по центру - колосс в три человеческих роста, сияющий полированной латунью, угрожающе тяжеловесный. Он выглядел так, словно...
- Мистер Лапланк! - этот возглас отвлек Виктора от размышлений. Генри, пятнадцатилетний мальчишка, подсобный работник, с энтузиазмом махал со стремянки промасленной тряпкой.
- Доброе утро, Генри, - ответил Виктор, скидывая сюртук и натягивая поверх обычной одежды рабочий кожаный комбинезон. - Ты все шарниры смазал?
- Как раз закончил. - Генри спрыгнул со стремянки. Вечно взлохмаченный, долговязый и нескладный, этот мальчишка с рабочей окраины был толковым помощником и обещал в будущем стать достойным инженером. Этому немало способствовали его природное упрямство и нахальство. Генри так желал работать в главной государственной мастерской, что донимал Виктора до тех самых пор, пока тот за него не поручился перед министром. К чести Генри следует сказать, что он оказался весьма и весьма полезным приобретением для арсенала.
- Я немножко погонял его, - как бы извиняясь сказал Генри. - Туговато идет, один из приводных ремней лопнул, так я заменил.
- Да? Сейчас посмотрим...
Колосс походил на исполинский рыцарский доспех. По сути, он и являлся гигантским доспехом и был предназначен для того, чтобы многократно увеличивать силу находящегося внутри человека, максимально сохраняя точность и тонкость его движений. Правда, управление колоссом было связано с определенными трудностями: при помощи рычагов можно было задать движения рук и ног, но Виктор не желал останавливаться на достигнутом. Он хотел, чтобы колосс мог двигать пальцами так же свободно, как живой человек, чтобы мог карабкаться по скалам, брать и переносить с места на место камни, корчевать деревья. Правда, это требовало бы разработки особой системы управления: предстояло либо сделать каждый палец управляемым отдельно (что, по правде говоря, лишь усложнит конструкцию, да, по большому счету, и не имеет смысла), либо заложить в механику несколько стандартных операций, каждая из которых производилась бы по отдельной команде из кабины. Такой механический работник был бы незаменим в строительстве, прокладке дорог и туннелей. Военный министр был менее требователен. Он хотел получить машину смерти. Для военных целей тонкая моторика была совершенно не нужна, достаточно было установить вместо кистей рук артиллерийские орудия или даже огнеметы. Боевой машине не обязательно ходить - можно поставить ее на колеса или гусеницы. Боевая машина совершенно не должна быть человекоподобной. Министр это знал, он рассчитывал скорее на моральное воздействие гигантского металлического человека на поле боя.
Виктор погрузился в работу. На сегодняшний день он дал выходной всем рабочим: черновая работа завершена, осталась лишь тонкая регулировка, и Виктор не хотел, чтобы его отвлекали от этого занятия по каким-нибудь пустякам. Проверив шарниры, Виктор нашел, что они слишком туго затянуты, и слегка ослабил крепления. Колосс стал двигаться легче, но Виктор решил, что в этих движения убавилось баланса. Паровой двигатель тоже причинял некоторые неудобства: топливо выгорало в течение нескольких минут, требуя остановки и дозагрузки, да и находиться внутри металлической конструкции по соседству с раскаленным котлом было не слишком приятно. Виктор взмок и вымотался, но в конце концов добился того, чего хотел: колосс стал послушен управлению, и инженер, утверждая свое могущество над механизмом, заставил его сплясать кратковременный, но достаточно непринужденный канкан. Генри восторженно хохотал и хлопал в ладоши, хотя тоже давно устал и взмок: на нем лежала обязанность забрасывать уголь в топку. Было два часа пополудни, и мастерская переполнилась чадом и дымом, когда Виктор нашел, что работа закончена, и объявил перерыв.
Стянув кожаный комбинезон, Виктор обнаружен, что промокшая сорочка липнет к телу, словно он переплыл в ней бурный поток. Он пожалел, что опять не захватил с собой сменной одежды. Единственное, что он мог себе позволить сейчас, - окатиться водой из ведра. Вымокшую рубашку он распластал на горячем корпусе колосса, после чего выдал Генри пару монет и отправил за пирожками в ближайшую лавку, а сам накинул сюртук на голове тело, открыл все окна и уселся отдыхать.
Не прошло и двух минут, как дверь распахнулась, и в мастерскую вошла целая процессия, возглавляемая военным министром. За ним следовали сам государь император, Лаура, отягощенная кипой бумаг, непосредственный начальник Виктора Фрэнк де Гардекупер и еще несколько людей, имен которых инженер не знал, хотя их лица были ему знакомы. Виктор поспешно вскочил, учтиво кланяясь, как положено перед монаршими особами. Потом спохватился и сдернул с колосса влажную рубашку. Император милостиво кивнул, деликатно делая вид, будто ничего неподобающего не заметил.
- Ваше величество, позвольте представить... - начал было военный министр, патетически простирая руку в сторону колосса, но Император коротким жестом заткнул не успевшее начаться словоизлияние и обошел колосса кругом.
- Значит, - произнес он, - это и есть тот самый механизм с огромным боевым потенциалом, о котором господин военный министр твердит мне не меньше месяца?
- Совершенно верно, - важно высказался Фрэнк.
- Я бы не сказал, что потенциал боевой, - терпеливо начал объяснять Виктор.
- Вооружение, разумеется, еще не установлено, - перебил его военный министр, по-собачьи преданно заглядывая в лицо императору. Он очень надеялся, что его идея получит поддержку. - Но в остальном машина великолепна.
- Проходимость отменная! - подтвердил Фрэнк. - Этот могучий воин будет просто перешагивать через вражеские укрепления...
Пока де Гардекупер разливался соловьем, Лаура бочком-бочком приблизилась к Виктору и тихо спросила:
- Это действительно боевая машина?
- Ну-у, министр настаивает.
- Но она нежизнеспособна. Это же просто ходячая мишень. Один ловкач с зажигательный снарядом разнесет ее за пять секунд.
- Ах, Лаура, одна ты меня понимаешь, - вздохнул Виктор, слегка обнимая девушку за плечи. Потом спохватился, что недоодет, и отстранился. - Я-то понимаю, что в бою эта махина бесполезна. В нее же уголь надо закладывать каждые пять минут. Так что же, по полю за ней будут бежать солдаты с тележками и лопатами?
- Тогда и машины никакой не надо. Солдаты с лопатами - сами по себе психическая атака.
- Да-да, машина смерти класса "убил-закопал".
- Тогда зачем тележки?
- А на тележках ехать, гребя лопатами.
Виктор сам представил себе такую картину, и ему стало не по себе.
- Мистер Лапланк, - окликнул его в этот момент император. - Вы продемонстрируете нам машину в действии?
- Да, конечно, - Виктор поймал на себе ободряющий взгляд Лауры, коротко кивнул и принялся раскочегаривать машину. В этот момент вернулся Генри. Увидев, что происходит, он сунул бумажный пакет с пирожками в руки первому попавшемуся на пути субъекту, коим оказался сам император, и бросился на помощь. Вскоре котел кипел, и Виктор, на этот раз не заботясь о рабочем комбинезоне, полез в луженое нутро колосса. Кабину управления должны были прикрывать бронированные щитки, но Виктор не стал их поднимать, чтобы зрителям было видно, как он управляется с рычагами. Генри закинул в топку последнюю порцию угля и отскочил в сторону. Машина отчаянно задымила и пришла в движение. Виктор легко переставил станки от одной стены к другой, выстроил пирамиду из ящиков, даже отжался один раз от пола, отчего кабина приобрела почти горизонтальное положение, но дверца топки от такого поворота приоткрылась, и на пол просыпались раскаленные угли. Виктор решил более не экспериментировать, а просто совершил пару тяжеловесных прыжков, от которых во всем зале задребезжали стекла, и на этом закончил демонстрацию. Император смотрел с большим интересом, рассеянно жуя пирожок из всученного пакета.
- Что ж, - произнес он наконец. - Это выглядит... очень впечатляюще. Как вы думаете, господа? - он повернулся к свите. Сопровождающие переглянулись между собой и разразились аплодисментами.
- Позвольте мне сказать, - внезапно подала голос Лаура.
Император растаял. Он был неравнодушен к юным девушкам вообще и к Лауре в частности, за что один раз даже получил от нее оплеуху.
- Говорите, милая, говорите, - сказал он, улыбаясь. - Вы же знаете, как я доверяю вашему мнению.
- Я думаю, - сказала Лаура, - что эта машина не годится для боя. Она слишком большая и громоздкая.
- Правда? - император оглянулся на подчиненных. - А вот господин министр говорит, что машины лучше и пожелать нельзя.
- А я говорю, что земля плоская, а луна сделана из сыра, но это не значит, что я права, - пожала плечами Лаура. - Хотите - я разделаюсь с колоссом за полторы минуты?
- Пожалуйста, пожалуйста, - заинтересованно ответил император, уже знакомым жестом затыкая министра. Генри со вздохом взялся за лопату. Виктор обреченно полез в кабину. Император вынул часы и приготовился засекать время.
Расправа оказалась быстрой и жестокой. Едва колосс пришел в движение и занес могучую металлическую руку над беззащитной девушкой, как эта самая беззащитная девушка, выхватив у Генри лопату, поднырнула под угрожающую конечность и оказалась у колосса за спиной. Виктор только начал разворачивать корпус и не мог видеть, что произошло, но почувствовал, что левую ногу намертво заклинило. Разворот было уже не остановить, и колосс, запнувшись о собственную неподвижную конечность, грузно грянулся на пол, обдав мастерскую градом горящих углей. Виктора оглушило, и он едва сообразил в какую сторону двигаться, чтобы выбраться. Лаура помогла ему подняться на ноги. На ее мордашке явно читался ужас от содеянного: она и сама не ожидала такого эффекта.
- Сорок пять секунд, - торжественно провозгласил император, эффектным щелчком закрывая крышку часов. - Господин министр, у меня претензии.
Виктор осмотрел колосса. Тот лежал на спине, нелепо вывернув левую ногу, в коленном сочленении которой торчал черенок лопаты, до половины вогнанной в сустав. Ну и сила у девчонки, подивился Виктор. А с виду не скажешь. Хорошо, что она невелика ростом и не смогла дотянуться до корпуса, иначе могла бы повредить паровой котел. Какая ирония. Могучий колосс хорош в работе. Он мог бы быть хорош в бою против другого такого же колосса. Но он бессилен против маленьких юрких девчонок с совковыми лопатами наперевес.
Багровый министр не знал, что сказать. Фрэнк смотрел на Лауру волком: он надеялся выжать из императора еще с миллион на доводку колосса, а теперь его планы, похоже, сорвались. Император задумчиво покачался с пятки на носок и вынес вердикт:
- Надо доработать. Даю вам неделю. За это время вы вооружите своего колосса, и если он оправдает ожидания, мы поставим его на страже наших границ. Если же нет... Что ж, машина хорошая и может пригодиться, но уж тогда вам, господин министр, ее не видать как своих ушей. Лаура, детка, запишите: выделить на доработку проекта сумму в размере... - и он назвал цифру столь внушительную, что Фрэнк почти оказался готов всех простить, но недостаточно большую, чтобы эта готовность перешла в действие. Затем посетители удалились, оставив Виктора и Генри наедине с их поруганным детищем.
- Хороший человек император, - произнес Виктор. - Рассудительный.
- Пирожки мои съел, - пожаловался Генри.
И они принялись налаживать лебедку. Все рабочие были распущены, и им вдвоем предстояло снова утвердить колосса в вертикальном положении.
Последствия разрушительной демонстрации устранили только к вечеру. Забегал Фрэнк, устроил разнос - больше для порядка, нежели по необходимости. Фрэнк в механике был профаном, зато деньги считать умел и любил, чем, собственно, и занимался. Каким образом он оказался начальником мастерской - об этом знали лишь господь бог да государь император. Как бы то ни было, Виктору удалось довольно ловко избавиться от его общества, соврав, что, согласно принятому буквально вчера закону, работники умственного труда признаются привилегированным классом, и им полагается социальное пособие. Фрэнк тут же умчался проверять сведения, и Виктор, распрощавшись с Генри, отправился встречать Лауру.
Ждать невесту ему пришлось недолго. Буквально через пять минут она выпорхнула из канцелярии и уселась на тарантас рядом с Виктором.
- Ты не обижаешься? - спросила она без обиняков.
- Помилуй! На что?
- Я ведь сломала твоего колосса. Но я нечаянно! Честно-пречестно! Я думала, он просто остановится и не сможет идти дальше.
- Не беспокойся. Колосс исправен... Разве что колено ему надо починить. Похоже, сочленения - его слабое место. Надо подумать, как их защитить. Вряд ли кто-то еще догадается бить его лопатой, но ведь в суставы может попасть пыль, мусор всякий, камешки, это тоже колоссу на пользу не пойдет.
- Гетры на него надеть, - в шутку предложила Лаура.
- Обязательно, - согласился Виктор. - А еще перчатки и монокль. А в паровом котле будем заваривать чай.
Девушка радостно рассмеялась. Виктор завел тарантас и вырулил на середину улицы.
- Давай отца подхватим, - предложила Лаура. - Ему понравиться кататься на этой тележке.
В архиве лишних светильников предпочитали не жечь, чтобы не подвергать лишней опасности ценных документов, поэтому вечером здесь было темно, за исключением рабочих комнат. Окликая отца, Лаура пошла вглубь помещения и пропала из виду между стеллажами. Виктор задержался в коридоре. Его не оставляло чувство, что чего-то не хватает. Мгновение спустя он понял: архив всегда находился под стражей, но сейчас ни одного охранника не было видно. Едва он это осознал, как пространство прорезал отчаянный крик:
- Виктор! Скорее сюда! На помощь!
Виктор сорвался с места и бросился на зов. Он увидел, как дальний конец хранилища озарился огнем. Крик Лауры прервался, а прямо на Виктора, сбив его с ног, налетела высокая темная фигура. Виктор успел протянуть руку и схватить беглеца за лодыжку; тот упал, но немедленно поднялся и бросился вон из хранилища. Следом пробежал второй, и сразу же над Виктором прошуршало платье Лауры - девушка преследовала злоумышленника. Виктор хотел последовать за ней, но огненное зарево, которое было погасло, разгорелось вновь. Виктор свернул за стеллаж и увидел на полу, среди разбросанных документов и истерзанных книг неподвижное тело архивариуса. Лампа была опрокинута, и бумаги начинали гореть; Лаура, видимо, пыталась их погасить, но не довела дело до конца. Виктор торопливо затоптал пламя и выбежал из архива.
Сумерки еще только начали сгущаться, но на узкой улице между домами было уже темно, и Виктор с трудом разглядел удаляющиеся фигуры. Он вскочил на тарантас, мысленно похвалив себя за то, что установил водородный двигатель вместо парового, и помчался следом. Уже настигая бегущих, он увидел, как проворная Лаура догнала одного из беглецов и налетела на него, нанося без разбору удары маленькими, почти детскими кулачками. Второй что было сил ударил ее сзади по голове, и когда она пошатнулась, обхватил ее, приподнял - и тут второй нанес ей тяжелый удар в солнечное сплетение. В тот же момент машина Виктора смела его с пути. Лихо развернув тарантас, Виктор бросился на второго противника, но тот, перешагнув тело поверженной Лауры, выхватил нож. Это его не спасло. Ни на секунду не задумавшись, Виктор ударил его в лицо, всей силой, со всего размаха. Тот попытался отмахнуться ножом, но лишь оцарапал Виктору запястье, и тогда Виктор ударил снова, а потом его огрубевшие от работы руки сомкнулись на шее врага. Словно со стороны он видел искаженное предсмертным ужасом лицо, а потом что-то тихо хрустнуло, и противник обмяк. Виктор уронил его на мостовую и склонился над Лаурой. Девушка корчилась на холодной брусчатке, судорожно силясь вздохнуть, попыталась встать - но не сумела. Виктор не знал, как ей помочь, он хорошо разбирался в мертвых механизмах, но ничего не смыслил в устройстве живых существ. Все, что он мог сделать, - поднять ее на руки и уложить на скамью тарантаса. Стоило, наверное, вернуться в архив, но Виктор понимал, что старику архивариусу уже не помочь, и спешить теперь особенно некуда.
В проулке показался отряд городского ополчения, патрулировавший улицы, и Виктор закричал, подзывая их. Ему пришло в голову, что злоумышленники подгадали время так, чтобы проскочить по этой улице между патрулями, и если бы не внезапная погоня, им удалось бы уйти. Патрульные выслушали сбивчивое изложение событий, затем они разделились, и один отряд побежал к архиву, а другой удалился, забрав тела злоумышленников. Оба были мертвы, и одному из них Виктор голыми руками сломал шею. Он даже не подозревал, что способен на такое. Но сейчас было не время и не место размышлять о сущности бытия или мучиться угрызениями совести. Лаура неподвижно лежала на сидении, ее лицо было безучастно, а глаза полуприкрыты. Виктор в испуге склонился над ней, но его опасения оказались напрасны - девушка дышала. Он коснулся ее щеки, и она открыла глаза. Виктору показалось, что она не видит его.
- Что они взяли? - спросила Лаура, подняв руку, чтобы ощупать затылок, но тут же со стоном уронила ее, словно этот простой жест причинял ей страдания. Виктор заозирался вокруг и принялся собирать разбросанные по мостовой листы бумаги. В недавнем прошлом это была книга. Злоумышленники зачем-то надругались над ней. Названия в темноте невозможно было прочесть. Виктор собрал все листы, что нашел, и положил Лауре на грудь. Он еще подумал, как девушка похожа на своего отца. Для нее самое важное - дело, а сантименты следует оставить на потом. Наверняка у нее сотрясение, а то и разрыв внутренних органов, ее запросто могли убить, но все, что ее беспокоит сейчас, - украденные записи.
- Теперь к архиву, - сказала Лаура и приподнялась, но, видимо, голова у нее закружилась; она перегнулась через край повозки, и ее вырвало.
- Не вставай, лежи, - велел встревоженный Виктор. Девушка послушалась, и Виктор направил тарантас к зданию архива.
- Я сам. - Этой короткой репликой Виктор пресек новую попытку Лауры подняться и вошел в здание. Там его встретил патрульный. Остальные копались в хранилище - оттуда доносились шорох и тихий говор.
- Три трупа, - сказал патрульный негромко и как-то обреченно. - Двое охранников с перерезанными глотками. У архивариуса проломлен череп. Его ударили сзади. Все переворошено: здесь что-то искали. Сколько их было?
- Преступников? Я видел двоих.
- Понятно... Значит, по крайней мере, они не успели уйти. Слабое утешение, погибших уже не вернуть. Вы нашли то, что было украдено?
- Да.
- А девушка? Дочка архивариуса? Она как?
- Жива. Но пострадала, конечно. Отчаянная. Если бы она не побежала за ними, осталась бы цела, но что уж поделаешь... Такое воспитание.
- Да... Ей бы мальчишкой родиться.
- Я поеду. Надо отвезти ее домой.
- Хорошо. Я напишу рапорт.
- Доброй ночи... если она вообще может быть доброй.
- Доброй ночи...
- Да, и еще... - вдруг сообразил патрульный. - Тут зверек бегает. Ручной, наверное?
- Хорек? Это Луидор, он на королевской службе. Ловит крыс. Давайте я его заберу.
Виктор изловил хорька и удалился. Лаура по-прежнему была неподвижна: то ли спала, то ли была без сознания. Виктор завел двигатель и покатил в сторону особняка Дэйвисов.
Геральдина Дэйвис восприняла новость о смерти мужа на удивление стойко. Возможно, причиной тому было беспокойство за дочь. Лаура еще не пришла в себя, когда ее отнесли в спальню, а Джеймс был послан за врачом. С Лаурой осталась служанка, а Виктор и Геральдина спустились в гостиную, чтобы не тревожить ее разговором.
- Преступников поймали? - тихо и как-то безжизненно спросила Геральдина. Сейчас она, всегда моложавая, казалась внезапно постаревшей, словно груз прожитых лет, которого она столь долгое время виртуозно избегала, разом обрушился на нее всей своей тяжестью.
- Да. Я своими руками убил одного из них.
- Хотя бы что-то... Зачем они сделали это, Виктор? Зачем?..
- Я... Я не могу сказать. Они украли книгу... - он потянулся к растрепанному тому, лежавшему перед ним на столике. - "Хроники королей", двенадцатый том... Что за нелепость! Убить трех человек и искалечить четвертого - и все ради учебника по истории?!
"Хроники королей" - особая книга. Это бесконечная летопись, которая пишется из года в год, сохраняя в себе память о подлинных событиях. Любые другие книги можно переписать, исказить и перетасовать факты, но "Хроники" вечно останутся неизменны. Они хранят истину и предназначены, в основном, для монархов и важных государственных деятелей, которым необходимо знать истинное прошлое, чтобы предвидеть будущие события и принимать верные решения. Тем не менее, книга не была секретной, ее не прятали от людей, и любой желающий мог с ней ознакомиться. Тем более странными и нелепыми казались события этого вечера.
- Я же говорила ему, - горько произнесла Геральдина, - говорила ему: нельзя обучать девушку такому ремеслу... А вдруг она не выживет?
- Кто не выживет?! - неожиданно грозно раздался со второго этажа голос Лауры. Затем на лестнице показалась и она сама. Должно быть, ей казалось, что она шагает твердо и энергично; на самом же деле, она пошатывалась, словно от сильного ветра. - Это вы обо мне? Да я еще спляшу на могилах этих негодяев! - она опустилась в кресло и обхватила руками голову. - Принесите холодной воды, - велела она прислуге. - И что с отцом? Мы должны немедленно вернуться в архив. Возможно, было похищено что-то еще, нам нужно срочно перебрать все документа, мы должны...
- Милая, - ласково, но твердо произнесла Геральдина. - Вернись в постель, ты нездорова.
- Чушь, - отмахнулась Лаура. - Это дело государственной важности. Ты даже не представляешь, что за документы хранятся в архиве и что может случиться со всеми нами, если они попадут не в те руки. Коней уже распрягли? Так велите запрячь экипаж! Или ты, Виктор, заведи свой тарантас. И где отец?
- Милая, - голос Геральдины дрогнул. - Твой отец... Он... Его больше нет.
Лаура на несколько мгновений замерла. Затем медленно подняла голову и уставилась на мать широко распахнутыми глазами.
- Нет? - тупо переспросила она.
- Эти негодяи убили его, - прошептала Геральдина и спрятала лицо в ладонях.
Еще несколько минут Лаура сидела молча, неподвижно, глядя в никуда остекленевшим взглядом.
- Значит, - произнесла она наконец, - значит, теперь архив и все, что с ним связано, находится под моей ответственностью. - Она встала, покачнувшись, но вновь без сил упала в кресло.
- Лаура, - мягко сказал Виктор, - тебе лучше лечь.
- Да, пожалуй, - покорно и как-то безжизненно отозвалась девушка и вновь поднялась, опершись о руку Виктора. И только тут самообладание покинуло ее, и она заплакала, тихо, почти беззвучно. Виктор легко поднял хрупкую Лауру на руки и отнес наверх, в ее комнату.
Архивариуса хоронили на следующий день. Лауры на церемонии не было, но присутствующие не осуждали ее: все уже знали, что она пострадала в драке налетчиками, убившими ее отца, и считали, что она уже отдала дань его памяти, должным образом наказав преступников. Впрочем, Виктор был уверен, что Лаура давно убежала из дома и роется в архивных документах. Поэтому после похорон он сразу отправился в архив и не ошибся.
Лаура сидела в рабочей комнате, низко склонившись над описью документации и сосредоточенно водя по ней пальцем. На столе перед ней лежала книга, ставшая причиной вчерашних печальных событий. Заслышав шаги Виктора, Лаура подняла голову и слабо взмахнула рукой в знак приветствия. Виктору показалось, что ей еще трудно фокусировать взгляд. Доктор, поднятый с постели среди ночи, сказал вчера, что такое будет продолжаться еще долго, и что лучшее лекарство от недуга - полный покой. Лаура в ответ только фыркнула: "Покой будет на кладбище".
- Представляешь, - сказала Лаура уныло, - все документы на месте. Я сначала думала, что упустила что-то, или что подручные путают, но потом сама все проверила. Никаких документов не пропало.
- Вот и хорошо, - фальшиво бодро воскликнул Виктор. - Поехали домой, тебе нужен покой.
Лаура хлопнула ладонью по столу.
- Не могу поверить, - веско заявила она. - Не могу поверить, что из архива, где полно секретных документов, унесли только "Хроники королей"! - она указала вглубь хранилища. - Подойди к первой попавшейся полке, - велела она.
Виктор послушался, наугад выбрав стеллаж.
- Достань любую папку.
Виктор вновь повиновался.
- Ну? Что там?
- Договор о военном альянсе Юминора с архипелагом Грат, - прочел он.
- Вот живой пример, - сказала Лаура и стала раскачиваться на стуле. - Положи договор назад, я и так нарушила государственную тайну, позволив тебе взглянуть на него, теперь придется тебя убить.
- Не надо!
- Ладно, не буду, если ты будешь помалкивать. Государство Грат ведет войну против Иллара, а у Юминора с Илларом заключено торговое соглашение, тоже секретное, по которому Юминор поставляет в Иллар оружие. Получается, Юминор дружит с Гратом против Иллара и с Илларом против Грата. Если кому-то в руки попадут эти документы, он станет практически всемогущ! Шантаж - это самое безобидное, что могло бы случиться. Получи эти договора огласку - и нам не миновать войны всех против всех. И таких документов здесь уйма, возьми наугад - наткнешься на что-то жутко тайное и важное. И, тем не менее, злоумышленники взяли только "Хроники королей". Почему?
- Может, это очень ценная книга? - предположил Виктор. - Ведь "Хроники королей" существуют в единственном экземпляре.
- Хорошая попытка, - мрачно усмехаясь, похвалила Лаура. - Но ведь "Хроники" не засекречены. Любой может прийти в публичный читальный зал, за скромный залог заказать эту книгу и работать над ней спокойно. Зачем нужно было ее похищать?
- Да-а... - задумчиво протянул Виктор. - В самом деле, зачем лезть в охраняемый архив, ведь книгу проще было украсть из читального зала?.. - он взял книгу и бездумно открыл. Она словно сама собой распахнулась, и Виктор увидел в корешке торчащие нитки и мелкие обрывки бумаги на них.
- Смотри! - Виктор плюхнул книгу разворотом прямо перед Лаурой, едва не опрокинув стоявшую тут же чернильницу. - Здесь, кажется, страницы вырваны.
- Очень ценное наблюдение, - съязвила Лаура, - если учесть, что книгу растерзали буквально на страницы. Но тут ты прав. Листов не хватает. Целую тетрадь вырвали. Может, ты не все подобрал?
- Это все, что я отыскал. Патрульные с фонарями осмотрели все место происшествия. Если бы я не заметил нескольких листов, они бы точно их нашли.
- Да, пожалуй, что так. Да и странно было бы: все страницы на месте, и лишь десяток подряд отсутствует. Знаешь, я думаю, эти листы не потеряны. Их украли.
- Но как? Преступников было двое, и оба сейчас в морге лежат.
- Двое? - Лаура недоуменно уставилась куда-то прямо перед собой. - А кто сказал, что их было двое? Трое их было, во всяком случае, когда я за ними бежала. Потом один исчез куда-то - наверное, свернул в переулок. Скорее всего, он листы и унес... Я не могла его догнать. - Девушка тяжело вздохнула, потирая виски. - И почему я такая слабая?! - с досадой, переходящей в отчаяние, воскликнула она.
- Да просто у тебя лопаты не было, - брякнул Виктор.
- Да... - Лаура невольно улыбнулась. - Была бы лопата, мен бы никто не победил... Но я вот что думаю: из читального зала документ нельзя похитить скрытно, там посетителя не выпустят, пока не проверят документ на целостность, особенно редкие экземпляры. А попытаться отнять книгу силой было бы слишком опасно: их тут же схватили бы. Но выдирать листы зачем? Если нужна была информация с определенных страниц, почему ее просто не переписали?
- А может, если книга действительно существует только в одном экземпляре, кто-то хотел не раздобыть информацию для себя, а скрыть ее от нас? - ляпнул Виктор и тут же пожалел об этом: предположение показалось ему слишком нелепым. Однако Лаура посмотрела на него так, словно перед ней находился не ее жених-изобретатель, а как минимум святой пророк.
- А вот это может быть, - сказала она. - Я три раза перечитывала все "Хроники королей" и, может быль, сумею вспомнить, что было на вырванных страницах. Отвези меня домой. Только... Погоди, нам нужно взять все тома "Хроник", чтобы я не перепутала, что в каком было написано.
Пока Виктор таскал в тарантас тяжелые тома, Лаура составила расписку о получении книг. В последнюю ходку Виктор видел, как она ставит печать и кладет бумагу в стол.
- Зачем тебе это? - спросил он. - Ты ведь здесь главная.
- Для порядка, - убежденно ответила Лаура. - Порядок в архиве - безопасность в стране.
Дом Виктора Лапланка был некогда роскошным, почти дворцом. Поменяв владельца, он перенял его привычки и стал его второй кожей, скорлупой, как раковина у улитки. Из двенадцати жилых комнат остались нетронутыми лишь четыре: спальня, кабинет, гостиная и библиотека. Остальные четыре спальни были превращены в складские помещения, хотя одну из них инженер, смирившись с необходимостью брака, постепенно переоборудовал в рабочий кабинет для будущей супруги: эта комната выходила окнами на север, и дневной свет здесь всегда был рассеянным и неярким, что не могло бы причинить ущерба старинным и редким документам. Столовая стала химической лабораторией и сборочным цехом мелких деталей, здесь обреталась целая выставка разновеликих пинцетов, увеличительных стекол, склянок, реторт и змеевиков. А просторный бальный зал, по которому еще недавно порхали изящные дамы в легких танцевальных туфельках, оказался загроможден станками, миниатюрной кузней и опасной самодельной установкой для производства водорода путем газификации угля. Все эти устройства представляли собою редкий случай эклектики в сочетании с лепниной, финтифлюшками и росписями, изображающими плетущиеся розы, нимф и розовопопых крылатых младенцев со взглядом тоскующей коровы. В общем, дом был почти обыкновенной холостяцкой берлогой, где царил нелинейный порядок, - особая форма хаоса, при которой каждая вещь кажется валяющейся как попало, но при этом владелец всегда и с полной уверенностью осведомлен, где и что у него лежит. Помимо непосредственного владельца, в доме обитали кухарка, горничная, а также дворецкий, чьей основной функцией было следить, чтобы горничная не вздумала прибираться в производственных помещениях.
Когда Виктор вернулся, дома его уже поджидали вечно невозмутимый дворецкий Якоб и гневная записка от Фрэнка:
"Виктор, старый негодяй! Где тебя черти носят? Ты имеешь наглость не появляться в арсенале, а ведь именно сейчас твое присутствие здесь необходимо! Ради всего святого, прекращай свои бесцельные шатания и явись пред нами!"
Виктор смял записку и отправился в кабинет, распорядившись подать обед туда.
В кабинете что-то подозрительно шуршало. Виктор наугад засунул руку в гору старых чертежей и извлек Луидора.
- Ну, и что ты здесь делаешь? - устало спросил инженер верткого зверька. - Шел бы к хозяйке.
Но Луидор не хотел уходить. Он любил Виктора и хотел быть здесь, с ним и его чертежами, лизать их, грызть их, прятать под шкаф карандаши и домашние туфли Виктора, скакать вокруг, как заводная игрушка, красть телятину из тарелки. Виктор вздохнул и уселся за стол. Несмотря на довольно ранний час, он чувствовал себя утомленным.
Хладнокровный Якоб принес обед и сообщил:
- К вам посетитель, сэ-эр...
- Кто?
- Виконт Фрэнк де Гардекупер, сэ-эр...
- Пошлите его к черту, Якоб, - велел Виктор, берясь за вилку.
- Слушаюсь, сэ-эр...
Виктор даже перестал жевать, прислушиваясь, как безупречно исполнительный Якоб неторопливо спускается в холл, подходит к ожидающему Фрэнку... И да, вот оно: "Господин Лапланк просит Вас пойти к черту, сэ-эр..." Виктор даже зажмурился от восторга, представляя себе физиономию докучливого Фрэнка в этот момент.
Докучливый Фрэнк, встрепанный, с багровым лицом возник в дверном проеме уже через пару минут. Якоб с неизменно каменным лицом следовал за ним, непрестанно повторяя: "Прошу вас, сэ-эр... Вам нельзя сюда, сэ-эр..."
- И как это понимать?! - выпалил Фрэнк и грузно оперся кулаками о стол. - Прохлаждаешься тут, а в арсенале дым коромыслом стоит! Без тебя все валится, ты разве не понимаешь?! Это же дело государственной важности!
- Только такими и занимаюсь, - хладнокровно отозвался Виктор, разглядывая кусок грудинки, наколотый на вилку. - Ты же знаешь, вчера в Главном Государственном архиве было совершено три убийства, один из погибших - архивариус и первый секретарь королевской канцелярии, к тому же, отец моей невесты. Как ты думаешь, могу я сейчас думать о военном министре и его непомерных запросах?
- Как бы то ни было, - чуть поостыл Фрэнк, - а убийства - это дело полиции. Ладно, так и быть, даю тебе выходной на сегодня. Но завтра ты обязан быть в арсенале, и если ты опять не появишься, то потеряешь место. Понимаешь?
- Понимаю, - сказал Виктор. Он знал, что Фрэнк блефует. Фрэнк тоже знал, что Виктор это знал, а потому не стал более затягивать выяснение отношений, а уселся на стул, закинув ногу на ногу, и сказал:
- Может, покормишь?
- А дома еды нет?
- Кухарка готовит безобразно, - скривился Фрэнк.
- По тебе видно, - Виктор иронично поднял бровь и указал вилкой на Фрэнка. - Ты когда в помещение заходишь, живот входит первым.
- Очень смешно, ха-ха, - вяло отозвался Фрэнк, бесцеремонно спер с тарелки кусок мяса и удалился. Виктор откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Как-то слишком много всего произошло за минувшие сутки. Убийства, погоня, кража эта непонятная... Он еще не успел прийти в себя, а Лауре, наверное, еще тяжелее. Смерть отца, внезапный груз ответственности, а сейчас она даже не позволяет себе отдохнуть - превозмогая боль и тошноту, сидит над книгами. Виктор чувствовал себя ответственным за невесту, но сейчас он помочь не мог: в книжных делах никто не разбирался лучше Лауры. Теперь - уже никто.
Визит Лауре Виктор нанес ближе к закату. В очередной раз изловив изворотливого хорька, он отправился к соседям.
Лаура пребывала сейчас в своей комнате. Она полулежала в кресле у окна, укутавшись в плед, и, кажется, дремала. "Хроники королей", все двадцать толстых томов, лежали огромной стопкой на полу. Виктор в очередной раз подумал, как комната Лауры похожа на его собственный кабинет: все очень просто и очень рационально. Виктор не был завсегдатаем дамских будуаров, но имел о них представление как о чем-то благоухающем цветами и элегантно захламленном. Здесь цветов не было, если не считать коллекции кактусов на специальной полке, а пахло бумажной пылью со странными сладковатыми нотками - последние сигнализировали о постоянном проживании в этом месте хорька. Лаура как-то сказала, что хорьки любят забираться в пчелиные ульи, и запах, чем-то похожий на медовый, "прячет" их от злых пчел, но Виктор не был уверен, что она не шутила.
Виктор выпустил Луидора, и тот заскакал по полу, приглашая поиграть. Услышав топоток маленьких лапок, Лаура проснулась и повернулась к Виктору.
- Привет, - сказала она, - а я тебя ждала-ждала...
- И вот я здесь, - заключил Виктор. - Ты сумела что-нибудь узнать?
- Да. Представляешь, в детстве это была моя любимая история, а я и забыла. Двенадцатый том посвящен правлению Эдуарда Третьего Мецената.
- А... - Виктор припомнил школьные уроки истории. - Это тот, кто ничего не смыслил в науках, но очень их любил?
- Именно. Он очень уважал всевозможные исследования и изобретения, и хотя сам не имел к ним таланта, но всегда щедро их спонсировал. Именно во время его правления началась эра паровых машин. Хотя, это ты и без меня знаешь. А история, о которой я хочу рассказать, касается одной экспедиции, которая обнаружила где-то в джунглях древний затерянный храм, а в храме хранилась скрижаль, на которой был записан секрет создания страшного оружия, которое смело с лица земли целые народы. Скрижаль представляла собой металлическую пластину с выбитым текстом и чертежами, но она была слишком тяжела, чтобы ее унести, да и члены экспедиции решили, что для абсолютного оружия время еще не пришло. Так что они покинули храм, оставив скрижаль нам, где ее обнаружили. Потом Эдуард Третий умер, а на трон взошел его сын, Эдуард Четвертый Веселый, который любил женщин и попойки, а к исследованиям был равнодушен. Экспедиции в те места больше не снаряжались, и дорога к храму вновь оказалась потерянной. Джунгли быстро затягивают свои раны.
- Это и было записано на вырванных листах? - обеспокоился Виктор.
- Ручаюсь. Когда я была совсем маленькой, даже мечтала стать знаменитым путешественником и отыскать скрижаль. И даже... - она взяла верхнюю книгу из стопки, открыла ее и вынула сложенный лист бумаги. - Мама хранит все мои детские рисунки. И это среди них было.
Виктор взял листок. Это была карта - неумело перерисованная непослушной детской рукой, с почти нечитаемыми надписями и маршрутом, грубо прочерченным жирным красным карандашом.
- Это все, что осталось, - как бы извиняясь, промолвила Лаура. - Настоящая карта украдена. И теперь мне становится понятно, зачем затевалось это нелепое нападение. Тот, кто получит скрижаль, будет управлять миром.
- Тот, кто получит... А мы ведь даже не знаем, кому это нужно!
- Убийц опознали?
- Нет, конечно. Какой убийца пойдет на дело с документами в кармане. А сами они теперь уже ничего не расскажут. Только у одного из них были илларийские татуировки, но это ничего не значит. Может, он давно эмигрировал из Иллара, а может, просто так их сделал, для форса.
- Верно... - Лаура совсем приуныла. - Знаешь, моя дорогая сестрица Мэри сегодня заявила: "Надо же, как не вовремя отец умер, мне Грегори только-только предложение сделал, а теперь из-за траура свадьбу придется отложить..." Мама отхлестала ее по щекам. - Девушка смахнула непрошеную слезу. Будучи первым секретарем имперской канцелярии, она старалась не давать воли чувствам, отдавая приоритет государственным делам, но ей это давалось с огромным трудом.
- Не нравится мне все это... - протянул Виктор. - Надо доложить императору. Прямо сейчас и поеду. Не хватало еще каким-нибудь илларийцам диктовать нам условия.
- Верно. Только просто так тебя к императору не пустят, будут волынить с аудиенцией дня три, не меньше. Давай я выпишу сопроводительную грамоту. Только сбегай в кабинет, принеси печать. Да смотри, большую круглую возьми, маленькая здесь не годится, она внутриканцелярская.
Виктор послушно направился в рабочий кабинет архивариуса и несколько минут обшаривал ящики секретера в поисках печати. Потом сообразил: сейф! За кодом от сейфа пришлось возвращаться к Лауре. Та уже вовсю строчила официальный текст и, даже не отрываясь от своего занятия, продиктовала: "Один-пять-восемь-четыре". Наконец, Виктор забрался в бронированный ящик и с недоумением извлек оттуда три круглых печати одинакового размера. На этот раз бегать за инструкциями не стал, а принес сразу все. Лаура моментально выбрала одну - по какому принципу она выбирала, Виктор так и не понял, - припечатала бумагу и выдала инженеру.
- И главное, - сказала она со значением, - никому об этом деле ни слова. О том, что было в похищенной книге, пока знают трое: ты, я и похититель. И нам не нужны другие желающие завладеть абсолютным оружием.
Виктор мысленно отмахнулся от навязчивого образа военного министра и вышел из комнаты.
Император не был глух к стонам народа. Это не было его личной заслугой, а скорее результатом соблюдения многолетних традиций. "Государство - это сад, - сказал как-то императорский дедушка. - А люди в нем - цветы и деревья. Если ты хочешь собрать богатый урожай, изволь позаботиться о растениях как следует". Это не значило, что император день и ночь проводил в раздумьях о судьбах подданных. Это значило лишь, что налоги не будут слишком высокими, а ушлые чиновники, таскающие из казны больше дозволенного, будут в срок и согласно плану высылаться в северные провинции. Что касается аудиенций, то человеку из простонародья совсем нелегко было попасть на прием к его величеству: для этого нужен был очень и очень серьезный повод, а также бездна терпения: дожидаться приема можно было месяцами, пока надобность в оном не отпадала. Лицам более высокопоставленным было проще в этом отношении, но Виктор все равно не мог рассчитывать на скорое разрешение своих вопросов: в мастерской все вопросы, не связанные с механикой, решал Фрэнк. Зато Лаура как первый секретарь канцелярии и императорская любимица имела право беспрепятственно пройти к государю даже среди ночи, вытащив его с супружеского ложа. Так что написанная ею грамота оказалась весьма полезной - после того, как Виктор поймал упрямого дворцового мажордома и хорошенько потыкал его лицом в печать, как шкодливого котенка в результаты жизнедеятельности. Мажордом осознал близость физической расправы и доложил о неожиданном визите. Инженера пригласили кабинет.
Виктор совсем иначе представлял себе аудиенцию у монаршей особы. Услужливая память подсовывала ему эпизоды из всех прочитанных в детстве романов, в которых непременно присутствовал тронный зал и сам монарх при полном параде, в горностаевой мантии, со скипетром в руке. Здесь же - камерный кабинет, лампа под зеленым абажуром, император в одной рубашке с закатанными рукавами, склонившийся над не то указом, не то кляузой.
- Прошу вас, господин инженер, садитесь, - император гостеприимно указал на стул по другую сторону стола. - Чаю?
- Эм-м... да, благодарю, - выдавил Виктор, чувствуя, что у него пересохло во рту. Он ожидал, что император позвонит в колокольчик или еще как-нибудь подаст сигнал прислуге, но монарх отошел к маленькому столику в углу и разлил по чашкам ароматный напиток.
- Предпочитаю сам заваривать, - пояснил он. - В нашей стране этим искусством мало кто владеет. Но у вас срочное дело ко мне? Я вас внимательно слушаю.
Виктор торопливо описал сложившиеся обстоятельства. Император внимательно выслушал. По его лицу невозможно было понять, о чем он думает. Когда же рассказ был окончен, монарх откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.
- Хорошо, что вы пришли сразу ко мне, - проговорил он неторопливо. - О нападении на архив я узнал сразу. Прискорбное событие. И весьма странное. А теперь вы говорите, что единственный исчезнувший из архива документ повествует о секрете абсолютного оружия. Что ж, версия вполне правдоподобная, и если она верна, то всему Юминору может грозить серьезная опасность. Наша страна изрядно опережает остальной мир по уровню технологического развития, и если кто-то пожелает ее подчинить, ему не обойтись без экстремальных мер.
Несколько минут прошло в молчании. Затем император продолжил:
- Но ведь можно предположить, что целью преступников был совсем иной текст, просто эта вырванная из книги тетрадь - единственное, что им удалось унести. Или что нападение на архив было организованно совсем с иной целью. Например, чтобы отвлечь внимание от другого преступления, менее заметного. Как вы считаете, господин инженер?
Виктор прокашлялся.
- Я думаю, - сказал он, - что если злоумышленнику нужен совсем другой текст, то он за ним вернется. Если же это был отвлекающий маневр... Я не знаю, ваше величество. Я механик, а не детектив.
Император испытующе посмотрел на него. Потом сказал:
- Других странных событий ни в тот день, ни накануне не случалось. Так, пара банальных краж и кабацкая потасовка. Значит, решение мое будет таковым: кто-то должен отправиться в храм и забрать оттуда скрижаль. Даже если этот артефакт не имеет к происходящему никакого отношения, пока он существует, мы словно сидим на пороховой бочке, и фитиль может загореться в любой момент. И этим кем-то будете вы, господин инженер.
Виктор подскочил.
- Я?! - воскликнул он. - Но почему?
- Объясню. Лаура верно рассудила: незачем предавать огласке цель наших поисков. Чем больше людей желает заполучить скрижаль, тем хуже для нас. Поэтому лучше, если знать о ней будете только вы и несколько надежных товарищей, которых вы выберете для экспедиции. Вы получите финансирование и необходимые полномочия. Кстати, что вы знаете об организации, которая называется Бюро кладоискателей? - неожиданно закончил император.
- Я что-то читал о них в газетах. Они принимают ставки?
- Все немного серьезнее. Ставки - только прикрытие. Это Бюро было организовано еще Эдуардом Третьим Меценатом - да-да, тем самым, - с целью учета и контроля всех древних находок. Согласно правилам Бюро, клад безраздельно принадлежит тому, кто первым им завладел. Очень соблазнительно и очень действенно: мародеры перестали прятаться и открыто регистрировались в Бюро. Если находка оказывалась стоящей, Бюро перекупало ее по хорошей цене. Как вы думаете, почему взлет технической и научной мысли приходится именно на времена правления Мецената?
- Были и другие скрижали? - догадался Виктор. - И Меценат сумел их получить?
- Именно. Не секрет, что скрижали часто бывают сделаны из золота. За долгие века железо рассыпалось бы в ржавую труху, бронза подернулась бы неснимаемой патиной, уничтожив письмена, а золото хранится долго. Мародеры безжалостно распиливали и переплавляли секреты древних, и Бюро стало отличным способом их защитить. Поэтому - это не приказ, а дружеский совет, - зарегистрируйтесь в Бюро как кладоискателей. Люди там надежные, и если вам удастся отыскать скрижаль, служащие Бюро никому не позволят ее отнять у вас. А в качестве цели поиска назовите... скажем, древние чертежи. И правдиво, и в то же время не вызывает такого ажиотажа, как золото. Меньше будет конкуренция.
- Когда мне отправляться?
- Послезавтра. Я дам вам один день на подготовку. Сколько людей вы хотите взять с собой?
- Одного или двух будет достаточно.
- Тоже верно. Большая компания привлекает внимание. Карта у вас с собой? Позволите взглянуть?
Виктор, смутившись, протянул ему покрытый детскими каракулями листок. Император внимательно рассмотрел его, затем извлек из секретера большую карту мира и разложил ее на полу. Виктор бросился помогать. Некоторое время они сообща ползали по карте, а затем их пальцы сошлись на одном ее месте.
- Кальпа-Врикша! - произнесли они в один голос.
- Можно было догадаться, - произнес император, снова уселся в кресло и принялся раскуривать трубку. - Место известное.
Кальпа-Врикшей называлась широкая и полноводная река на юге континента Париджат. На другом конце света, с тоской подумал Виктор. Непроходимые болота, москиты и кусачие муравьи, которые, если верить книгам, за пять минут до косточки обгладывают леопарда.
- Давайте обговорим ваш маршрут, - отвлек его от скорбных раздумий голос императора. - Вы отправитесь в порт Итонвилль, а там сядете на пароход до Джумбалы. Это на севере Париджата. Затем вы доберетесь до Даграна - это ближе к центру континента, - а оттуда спуститесь по течению Кальпа-Врикши до нужного места. Далее ничего не могу рекомендовать. Скорее всего, вам придется прорубаться через джунгли. Вам все понятно?
- Понятно. - Виктор решил, что непременно выклянчит у Лауры какую-нибудь энциклопедию о тех местах.
- В таком случае не буду вас более задерживать. Завтра вам доставят необходимые пропуска и дополнительные инструкции, которые я сейчас выпишу. Вы свободны.
Виктор развернулся и на деревянных ногах пошел к двери. Уже на выходе его остановил голос императора:
- Господин инженер.
- Да?
- Как вы полагаете, это абсолютное оружие действительно существует?
- Думаю, да. Иначе как объяснить, что древняя могучая цивилизация с высочайшим уровнем технического мастерства вдруг исчезла с лица земли.
- Вот и я так думаю, - произнес император и вновь погрузился в раздумья.
Путешествие обещало быть долгим, и Виктор понимал, что остро нуждается в помощнике. На всем белом свете было лишь два человека, на которых он мог положиться, как на самого себя. Первой была Лаура Дэйвис, хрупкая девушка, как бы она сама этого ни отрицала. Зато вторым был Генри Вуд, славный выходец из городской трущобы, привыкший стоять за себя и равно хорошо владеющий умом и кулаком. Виктор слабо представлял, где обитает Генри; знал только, что тот был сыном кузнеца и прачки, и что кроме него в семье еще пятеро малолетних детей. Генри получал неплохое для подмастерья жалование и был, можно сказать, главным подспорьем для семьи. Так что, прежде чем отправиться в трущобы на поиски своего помощника, Виктор заехал в бакалейную лавку и скупил все, что только смог вынести.
Городские окраины представляли собой, в основном, временный приют для приезжих. Правда, некоторые новоприбывшие предпочитали остаться там навсегда. Они строили крепкие добротные дома и оседали в трущобах, напоминая могучие деревья, высящиеся на болоте среди чахлой унылой растительности. Семья Вудов, похоже, была именно из таких. Виктору не пришлось долго расспрашивать прохожих. Ему быстро указали нужное направление, и вскоре инженер притормозил возле весьма оригинального сооружения.
Дом Вуда возводился, как говорится, "с претензией". Хозяева, как видно, решили: а чем мы хуже знатных господ, - и решили построить свой маленький дворец. Пока что им хватило запала и средств лишь на один этаж, зато какой это был этаж! Бревенчатый сруб в стиле северное барокко, как строили в далеких провинциях, резные балясины, узорные наличники... Похоже, Вуд-старший был мастером не только в кузнечном деле. Однако, как видно, стройка началась довольно давно: бревна успели потемнеть и посереть от дождей и городского смога. Заглянув через ограду, Виктор увидел самого Генри, который увлеченно гонял по дворику визжащих ребятишек: они играли в салки. Виктор окликнул помощника, и тот радостно замахал в ответ:
- Заходите, мистер Лапланк! Что привело вас с эту дыру?
- Я уезжаю, - сразу заявил Виктор. - Далеко. Мне нужен спутник.
- Понял, не дурак... - Генри отцепил хохочущую сестренку от Виктора и пригласил гостя в дом.