Моя мать и я больше доверяем собственным рукам, чем умной технике. Предел высоких технологий для мамы – швейная машинка «Зингер» одна тыща восемьсот девяносто восьмого года выпуска, для меня – иголка и крючок, две спицы – уже слишком сложно. Нет, конечно, меня можно было натаскать, как обезьянку, тыкать кнопки и крутить верньер ферментёра, чтобы вон та звёздочка не выходила из вон того кружочка – я крутила и ощущала себя повелителем стихий. И я научилась худо-бедно договариваться с компьютером – после того, как мне поклялись, что он не взорвётся, если я, не приведи господи, нажму не на ту клавишу, и показали волшебную команду «Управляю я». А мама освоила один электронный прибор – читалку. Частично. Умеет включить, открыть нужную книгу, закрыть и выключить. К компьютеру она соглашается подойти, только чтобы посмотреть фильм, полюбоваться фотографиями, сделанными сыном, и поработать «свежей головой» – вычитать, чего понаписывала дочь.
И вот однажды я загрузила в мамину читалку роман
«Сновидец» фантастически талантливого
Алексея Ефимова. Действие романа происходит в виртуальном мире, а герой... Впрочем, я уже объясняла – в аннотациях к «Сновидцу».
Чего не сотворишь со скуки. Даже вот такую игрушку, запретную, но забавную: маленький плоский мир, почти как настоящий, населённый живыми куклами, почти разумными. Правда, эти красивые создания ленивы и нелюбопытны, одичали до каменного века и стремительно вымирают – а чего ещё ждать от кукол?.. Гений – всегда нежданное диво. Лохматый дикарь в неукротимой жажде познания сокрушит все табу, обратит поражение в победу и падение – во взлёт, и расправит крылья, взломав скорлупу игрушечного мира, и взглянет в глаза своему создателю.
Написано в серьёзных книгах, что для формирования и реализации великого гения, изменяющего мир, необходима куча условий: a) культурная семья, дабы с пелёнок дать вундеркинду блестящее образование; b) просвещённые учителя, дабы набить голову будущего титана мудростью веков; c) круг передовых единомышленников, этакий Царскосельский Лицей, дабы роскошью человеческого общения огранить наш алмаз в бриллиант; d) общество, нуждающееся в решении грандиозных задач, дабы поставить их перед восходящей звездой. И ещё много чего. Но взгляните вот на этого босоногого и полуголого юного дикаря... Стой, зараза, куда понёсся с луком наперевес?!. Ладно, вернётся когда-нибудь, здесь у него девушка. Он не читал умных книг – он неграмотный, как и всё его первобытное племя. Не было у него ни мудрых родителей, ни просвещённых учителей – в племени нет людей старше 30 лет. И неоткуда взяться лицею в его родных горных лесах. А безмятежные соплеменники озабочены лишь одной грандиозной задачей: кто бы унял этого лохматого обормота с его громокипящим любопытством и фонтаном фантазий. Да он вообще понятия не имел, что он – гений, призванный изменить мир! Парень его просто изменил.
Мне было страшно любопытно, как ориентированный на факты логик, ясный, острый, трезвый дух-разум с натурой авантюриста и стальным характером, абсолютно ничего не знающий о виртуальной реальности, воспримет этот глубокий, сильный и страшный текст. Почти то же, что подсунуть Леонардо – Кандинского или Пушкину – Харитонова. Что может быть интереснее? Я ожидала неожиданностей.
Но всё оказалось ещё страньше, любопытственнее и чудесатее, чем я могла предположить.
Мама оценила ефимовский стиль, напоминающий безыскусно живые записки натуралиста – и вызывающий такое же ощущение, почти телесное, достоверности происходящего в тексте. Ей очень понравились герой и его соплеменники. Её пленила их растворённость в блаженстве плоти – мама знает радость сильного, ловкого, гибкого, гормонально гармоничного тела, восторг физического бытия.
Беспощадные сцены пыток и сражений, возмущающие многих читателей, мама приняла как должное – наоборот, отметила милосердие героя к врагам. Я убедилась: для человека, знающего, что такое война, пережившего блокаду, логика войны в книгах Ефимова естественна и несомненна.
Маме решительно не хватило истории одичавшего племени Глаз Неба, конкретных фактов: почему и как деградировал такой талантливый народ. Один только обычай ранней смерти для неё недостаточная причина. Для меня – достаточная, и мы с нею
подра. обменялись весомыми аргументами, но остались каждая при своём мнении.
А вот переход героя из виртуального мира в реальный она восприняла как переход из мира реального в потусторонний. А всякие истории о потустороннем мире мать на дух не выносит. Мне виртуальная реальность знакома только по книгам, но я, как могла, рассказала, что это такое, завершив объяснения главным доводом:
– И ярчайший знак, сигнализирующий читателю, что мир Глаз Неба создан компьютером – зависание этого мира вокруг героя, дух-разум которого стремительно растёт. Так бывает в компьютерных играх, когда у процессора не хватает памяти, когда не тянет видеокарта. Это характерный, именно и только компьютерный симптом.
И тут мать фыркнула:
– Почему только компьютерный? Самый что ни на есть реальный. Разве ты никогда не замечала?
Оказывается, время от времени, всегда в людных местах (в магазине, например, или на остановке автобуса), мир вокруг неё на полминуты – минуту останавливается. С выключением звука. До двадцати восьми лет, до клинической смерти, она таких зависаний не замечала.
Прежде мама об этом не упоминала, потому что считала явлением естественным, свойственным всем, а стало быть – не таким уж важным, странным или интересным.
Так тексты минувших времён могут обмануть историков: в книгах, как правило, не называются реалии обычные и обыденные, само собой разумеющиеся и для автора, и для его современников. Эллинская тёрка для сыра, например. Средневековый ночной горшок. Ножницы или расчёска. Зубную щётку автор упомянет, только если герой забыл взять её в поездку.
Так в каком же мире мы живём? Насколько малую его часть воспринимает каждый из нас? Насколько разные части мы воспринимаем? Насколько отличаются друг от друга наши картины мира? И если сложить их все – получим ли мы голограмму реальности или груду неверных проекций? Притча о слоне и слепых, говорите? Ха, там всё-таки был слон...