Розалиска Лидия : другие произведения.

Камень на горе

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Война, бушевавшая 15 лет, чудом остановлена. Очаровательная дипломатка отправляется в долгое путешествие, и всё больше людей оказываются вовлечены в её непонятный замысел. Амбиции и интриги, любовь и вероломство, романтика юности и проза школьных будней - всё это странно переплелось на страницах романа. // Добавлена глава 20, в которой у каждого есть шансы что-то изменить.
  
  
  СОДЕРЖАНИЕ
  
  Вступление
  Глава 1. За знакомство
  Глава 2. Прибытие
  Глава 3. Утро
  Глава 4. Лидия
  Глава 5. Цена
  Глава 6. Causa formalis
  Глава 7. День дурака
  Глава 8. Волчица
  Глава 9. Tutti frutti
  Глава 10. Арно
  Глава 11. Соперница
  Глава 12. Предвзятое отношение
  Глава 13. Оливье
  Глава 14. Наказание
  Глава 15. Сделка
  Глава 16. Weibermacht
  Глава 17. Weiberlisten
  Глава 18. Задача ?56
  Глава 19. Плохие намерения
  Глава 20. Возможности
  
  
  Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться,
  и нет ничего нового под солнцем...
  Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти
  у тех, которые будут после.
  
  (Книга Екклезиаста. I, 4-11)
  
  Вступление
  
  
  'Дорогая матушка! С прискорбием сообщаю вам дурные вести. Мною был подписан мирный договор, условия которого оставляют желать лучшего. В последний момент посол Гебета сумела убедить Совет, что и Мроак должен в этом участвовать: она настаивала, что следует отправить к варварам парламентёра и обещать им отмену санкций в обмен на сотрудничество. Пирания и Архипелаг выступили против и оказались в меньшинстве. Сразу после голосования госпоже Мизераклоу делегировали полномочия чрезвычайного посла, и она на своём дирижабле отбыла в Мроак. К сожалению, вместе с ней отправился и мой брат...'
  
  
  В открытое окно долетали весёлые трели синиц, раззадоренных близостью весны. В этом году она пришла рано, обманув февраль, разбередив юные сердца туманными надеждами. Королева Пораскидов Матильда Вторая с тяжёлым вздохом отложила письмо.
  - В день, когда я умру, королевство развалится и сгинет, - посетовала она, обращаясь к старичку в пышных брыжах и старомодном костюме из линялого бархата.
  Тот всем видом выразил сожаление, что семейные неурядицы омрачили прекрасное утро государыни-матушки.
  - Лучше бы господь прибрал меня вместе с мужем, чтоб не видеть этого позора, - продолжала она. - Что мне с ними делать, Василий? Разве можно доверить страну таким безмозглым детям?
  Советник хранил молчание. Скандальные вести из Бирюселя достигли столицы раньше письма, но придворные делали вид, что не знают о похождениях принца. Подумаешь, влюбился и потерял голову! Править-то всё равно не ему, а старшему брату. Да и престол не скоро освободится, шептали злые языки, ведь королева-мать в свои шестьдесят ещё крепка телом и духом - не зря её называют Железной Матильдой.
  - Скажи мне, милый, кто эта профурсетка, увлёкшая моего сына в бездну порока и разврата? Кто она такая?
  Голос королевы звучал спокойно, но в нём проскальзывали нотки гнева. Вопрос был риторическим. 'Кем бы она ни была - она заплатит за это преступление', - обещал всему миру взгляд Матильды.
  - Позвольте выразить надежду, что принц Иапет вскоре осознает недопустимость своего поведения и вернётся домой, - сказал старичок, деликатно отводя глаза.
  - Несомненно, - фыркнула женщина и снова потянулась к письму. - Когда эта непристойная связь прервётся, я подыщу ему жену - может, тогда наконец у меня появятся внуки. Но довольно об этом. Что ты скажешь о бирюсельском договоре?
  Советник понял, что буря миновала - по крайней мере, до тех пор, пока нерадивый сын не придёт просить прощения.
  - Думаю, Ваше Величество, нам следует избегать участия в подобных авантюрах.
  - Мой старший сын решил по-другому. Он пошёл на поводу у Совета и всё подписал. Как говорится, нет врага опасней дурака, - едко сказала королева. - Но я планирую извлечь из этого выгоду. Если Персей дал слабину, его дочь туда и поедет. Себя покажет, на других посмотрит. Чего ты рот раскрыл, Василий? Замуж выдать - не пирог испечь. Эй, человек! Поди узнай, проснулась ли Вильгельмина.
  - Принцесса с матушкой гуляют по саду, - донёс слуга.
  - Тем лучше! Зови их сюда.
  
  ***
  
  В кают-компании сладко пахло орхидеями. Вереница горшков и ваз с чёрными, белыми, розовыми цветами украшала стену салона. Внутреннее убранство комнаты не уступало императорским покоям - хозяйка дирижабля ценила роскошь и комфорт, и тем разительнее был контраст с аскетичной сдержанностью, которую она проявляла в еде.
  Артемис Мизераклоу сидела за полированным столом и медленно, превозмогая отвращение, ела гречневую кашу, запивая водой из хрустального бокала с кручёной ножкой. Многие, глядя на это, сочли бы секрет её стройности раскрытым, но большинство отказывалось верить, что имея все возможности для удовлетворения самых прихотливых желаний, особа такого ранга воздерживается от излишеств. С тех пор как она возглавила дипломатическое посольство Крозла, успехи гебетской дипломатии были поразительны. Ходили слухи, что помимо обычных политических уловок посол не гнушается использовать казну императора, свою красоту и даже чёрную магию.
  Артемис кушала и вспоминала недавние события.
  
  - Господа! Прошу тишины! Сохраняйте спокойствие! - надрывался секретарь, но зал не слушал.
  - Кинули факел в муравейник, а теперь удивляются панике, - вполголоса заметил темноволосый мужчина, обращаясь к немолодому соседу-рыцарю.
  - Безумие обуздать невозможно, монсир, - лаконично ответил тот.
  Брюнет кивнул и вновь повернулся к трибуне; его красивое лицо выражало сосредоточенность, чего нельзя было сказать о другом слушателе. С недавних пор принц Иапет, по настоянию государыни, стал присутствовать на заседаниях Совета, но попытки приобщить его к дипломатии не увенчались успехом - великовозрастный повеса не проявлял интереса к делам государства, предпочитая им охоту и увеселения.
  Тем временем атмосфера в зале накалялась.
  - Короли не дадут своего согласия! - кричал премьер-министр Даира. - Сделать детей заложниками мира и содержать в неподобающих условиях - что может быть ужаснее! Сама мысль об этом причиняет мне страдание!
  - Поддерживаю вас, коллега, - поддакнул делегат из Пирании.
  - Эти тревоги пусты, как глиняный кувшин из притчи, - возразил король Ардскулл - единственный, кто пожаловал на заседание Совета лично (обычно здесь присутствовали не монархи, а их доверенные лица). - Наследников забирают из родовых поместий, чтоб пресечь попытки мести и неповиновения. Другого способа прекратить войну нет. Мы всецело поддерживаем данную практику и надеемся, что она найдёт отклик в сердцах собрания.
  - А мы нет! От всего этого мероприятия веет обманом! Сами-то готовы пожертвовать ребёнком ради сомнительного перемирия? - прокаркал посол Архипелага.
  - Каждый из нас должен возложить на алтарь мира частицу души и сердца, - пожал плечами Ардскулл. - Моя старшая дочь Ал-Лат Ашшур будет счастлива исполнить волю Аллаха. Сделаем это во имя всеобщего спокойствия, досточтимые братья.
  Толпа визирей согласно закивала, а несколько мужчин в нижнем ряду громко фыркнули.
  - Восточные царьки пойдут на всё ради выгоды.
  - Ещё бы! Легко бросаться дочерьми, когда у тебя их пятьдесят и они не наследуют трон.
  - Как ты смеешь охаивать всесильного владыку, неверный пёс! - гаркнул один из визирей, хватаясь за саблю.
  - Господа, успокойтесь! Посол Гебета просит слова, - снова призвал секретарь.
  Вместо этого члены Совета принялись шуметь и размахивать руками, доказывая друг другу свою правоту. Тем временем на трибуну, пряча бледное лицо в тени покрывала, вышла хрупкая женщина в чёрной одежде. При первых звуках её голоса спорщики умолкли, а принц Иапет оторвался от охотничьей брошюры, которую украдкой листал под столом.
  - Я с интересом выслушала все мнения, - на разборчивом всеобщем сказала она. - У нас не так много времени, чтобы тратить его на споры о балансе сил и превентивных мерах. Вы забыли о главном: нельзя говорить о мире, пока наш общий враг не сядет за стол переговоров.
  Совет загудел, как встревоженный улей.
  - Этот пират?! - пиранийский посол вскочил на ноги и навис над столом. - Вы, должно быть, шутите! Он много лет пренебрегал нашими рекомендациями, и я не вижу причин позволять ему высказываться. Напомню, что Мроак лишён представительства в Совете за многократное нарушение норм международного права, и говорить с ним следует только на языке санкций!
  - Применяемые Советом меры недостаточно эффективны, чтоб поставить Мроак на колени и исключить из мировой политики.
  - Ну, не скажите, - самодовольно протянул один из лордов. - По последним данным, на острове начался голод. Без поставок из Китии мроаконцам давно бы пришёл конец.
  - Наса стлана не имеет к этому относения, - вмешался китийский посол. - Кития стлого соблюдает все пледписания Совета и подделживает санкционный лежим. Мы доложим лепутацией в глазах милового сообсества. Любые утвелждения о нелояльности Китии являются безосновательными и будут немедленно отвелгнуты.
  - Довольно болтовни, - жёлчно проскрипел лорд Лейтель, глава Всемирного банка, нетерпеливым жестом прерывая китийца. - Госпожа Мизераклоу, на прошлом собрании вы требовали ужесточить продовольственное эмбарго, а теперь призываете отказаться от санкций. По вашей милости мы терпим убытки. У меня складывается впечатление, что основная цель такой политики - вредить не Мроаку, а Совету.
  Женщина повернула к нему неестественно бледное лицо.
  - Есть такой вид стали, который от удара лишь становится прочнее. Нам не победить Мроак в ходе прямых военных действий. Я рассчитывала, что экономическая изоляция и ухудшение условий жизни вызовут недовольство и Хазара свергнут, но этого не произошло. Следует искать новое решение.
  - Что вы предлагаете, Артемис? - спросили из первого ряда. Голос принадлежал невысокому мужчине с большой залысиной и цепким взглядом.
  - Думаю, пришло время сменить кнут на пряник. Как представитель императора, я настаиваю на дипломатическом диалоге с Мроаком. Мы должны направить к Хазару посла и навязать ему мир на наших условиях.
  - Было бы логичней следовать прежним курсом, - с недовольным видом буркнул пираниец.
  - Да-да! Введём новые санкции! Пускай мроаконские пираты едят друг друга! - выкрикнул делегат Союза.
  - Мы оказали на остров большое давление, но это только сплотило мроаконцев. Нужно оставить их без внешнего врага - тогда недовольство выльется в гражданские конфликты, и к власти придут лояльные Совету лидеры. Некоторые из них давно ждут возможности стать нашими партнёрами.
  - Почему вы думаете, что ваш план сработает? Мы ничего не знаем ни о ситуации в Мроаке, ни об устройстве их общества.
  - Этот метод отработан на множестве стран, и он всегда даёт хороший результат. В конце концов, ржавчина источит самый прочный панцирь. Наша цель не просто ослабить Мроак, наша цель - заставить его заплатить за свои преступления.
  
  Артемис чуть улыбнулась, катая по тарелке гречневый шарик. Эта речь была камнем, брошенным с горы. Ещё немного усилий, и он превратится в лавину.
  
  Внизу раздались аплодисменты и одобрительные возгласы - правда, пиранийская делегация на этот раз сдержанно молчала. Посол сошла с трибуны, придерживая платье. На её место поднялась маститая пиранийка, занимавшая пост главы Совета Безопасности, и зарокотала об 'опрометчивом намерении', о тех, кто 'недостоин мира и доброго отношения' и что 'добропорядочные члены Совета не допустят и всячески воспрепятствуют' подобному развитию событий.
  - Предлагаю вынести вопрос на голосование, - перебила Артемис. - Уважаемые участники, кто за то, чтобы вернуть Хазара в Мировой Совет?
  С мест с готовностью поднялись представители Лаоса, Южного Креста, Острова Свободы и Китии. Глава СБ сбилась и замолчала на полуслове. Некоторое время её рот оставался открытым от изумления, прежде чем она выдавила:
  - Возмутительно! Пирания будет против!
  - Вы не можете сделать это без нашего одобрения! Мой король не потерпит! Призываю вас одуматься! - пираниец вскочил и мутным взглядом обвёл собрание.
  - Инициатива Гебета угрожает обострением ситуации, - вторила ему председатель СБ. - Кто гарантирует соблюдение международных норм, если варвары обоснуются в Совете?
  - К тому же придётся отменить санкции! Столько стараний и всё зря, - убивался посол Союза Дружбы.
  - Между словами 'отменить' и 'приостановить' есть разница, - возразил лысеющий мужчина.
  - Господин Фин, и вы туда же? Как вам не стыдно! - с укором произнесла дама.
  Все взоры обратились на эриданского советника, но прежде чем тот успел ответить, среди гула голосов стукнул молоточек.
  - Итоги открытого голосования: шесть 'за', двое 'против', остальные воздержались. Большинством голосов Совет выносит положительное решение: отныне представители Мроака могут присутствовать на заседаниях Совета и принимать участие в обсуждении проблем, - резюмировал председатель.
  - Наше королевство заявляет протест! Пиранийская делегация покидает саммит в знак несогласия, - объявил посол Пирании и с оскорблённым видом вышел вон. За ним послушно поднялись и вышли представители Архипелага и нескольких мелких государств-сателлитов.
  Артемис позволила себе торжествующую улыбку.
  - Думаю, Совет не станет возражать, если я лично сообщу королю Хазару эту приятную новость.
  - Ничего у вас не выйдет, госпожа Мизераклоу, - процедила глава СБ. - Вы нарушили предварительные процедуры. Этого не было в повестке заседаний. Мы будем добиваться отмены принятого решения.
  - Кажется, полномочия главы истекают в этом месяце? - негромко спросил брюнет.
  Секретарь заглянул в календарь и подтвердил, что это так. Узнав, что должность займёт представитель Эридана, принц нахмурился и погрузился в размышления. В Совете намечался раскол, чего не было уже много лет.
  
  Неслышно ступая подошвами замшевых сапог, юноша подошёл к столу и замер, любуясь чувственным профилем гебетки. Артемис подняла голову; задумчивость на её лице сменилась отчуждением - она не любила подобные сюрпризы.
  - Я просила тебя избавиться от охотничьих привычек.
  - Прости, здесь ковры слишком мягкие, - он надеялся, что шутка сгладит его промах.
  - В таком случае ты должен хотя бы кашлянуть.
  - А ты представь, что я убийца и ты в моей власти.
  - У меня нет желания играть в игры. Как видишь, я обедаю.
  - Тоже мне важность, - он поискал глазами стул и, не найдя, присел на край стола.
  Артемис отодвинула прибор.
  - Вы находитесь в обществе посла Гебета, принц.
  - Спасибо за напоминание, - молодой человек изобразил три поклона, один галантнее другого. - Простите, что нарушил этикет. В следующий раз надену белые перчатки.
  - В следующий раз дверь будет закрыта, - посол прошла мимо и поправила ветки орхидей.
  - Зачем носить маски, когда мы одни? Я хочу наслаждаться свободой, а ты обращаешься со мной так, словно я тебе надоел, - юноша недовольно скривился.
  Его реплика осталась без ответа. Несколько минут тишины низвергли юнца с высот самодовольства в пропасть отчаяния.
  - Любимая, ну что опять не так? Хватит дуться, посмотри на меня, - теперь он был готов умолять о милостивом взгляде. - Ты можешь не отворачиваться, когда я с тобой говорю? Я, знаешь ли, тоже человек! И меня бесит, когда ко мне относятся, как к пустому месту! В этом тебе нет равных - всегда делаешь из меня негодяя, который виноват во всех ссорах!
  - А кто их начинает?
  - Могла бы хоть раз уступить! У меня тоже есть чувства, но тебе, видимо, плевать!
  Гебетка повернула голову.
  - Мне надоело говорить о чувствах. Это перерождается во что-то ужасное. Ты был мил, но давай закончим, - сказала она.
  - Да? А если я не хочу? Ты же знаешь, ради тебя я всё бросил - и дом, и семью! Я люблю тебя, Артемис! - он облепил её руками и поцеловал в ухо.
  Посол покачала головой и отстранилась.
  - В этом нет необходимости. Маленькие пикантные истории нужны для того, чтобы развеять скуку. Не относитесь к ним серьёзно.
  - Что, так просто? На горизонте замаячил новый красавчик?
  Она не ответила. Принц был взбешён её равнодушием.
  - Вот значит как? - он фыркнул и вздёрнул голову. - Я верил в наши отношения, а ты свела всё к интрижке. Лживая гебетская шлюха! Мне говорили, что ты меня прогонишь, как только надоест со мной возиться, но я ослеп, оглох, забыл о стыде и семейной чести. Сколько раз ты так делала, тварь? Вертела мужчинами и бросала? Думаешь, со мной можно обращаться как с другими - просто выкинуть и забыть? Знай, ничего ещё не кончено. Ни-че-го!
  - Я вынуждена напомнить, что вы гость на моём дирижабле. Завтра, когда 'Гехаймнис' будет пролетать мимо Пораскидов, вы соберёте вещи и отправитесь домой, - Артемис направилась к двери.
  Позади раздался вой раненого моржа и звон разбитой посуды.
  - Похоже, расставание не будет мирным, госпожа, - за дверью стоял очень дряхлый, скрюченный, смуглый до черноты старик с очками на носу, которые он то и дело поправлял трясущимися руками.
  - Придётся ускорить события. Высадите этого истеричку с дирижабля, пока он не разнёс каюту, - распорядилась посол.
  Огромный детина в доспехе словно того и ждал - он и двое стражников ворвались в комнату, едва не сбив старика. Тот покачал головой.
  - Не смотри так осуждающе, Тернва, - промолвила Артемис, в то время как крики ярости сменялись тихим поскуливанием. - Жизнь иногда жестока, но других вариантов нет. В конечном итоге он ощутит благодарность за урок, который ему преподали.
  
  ***
  
  Эрл Ниальп, мрачный верзила, правый глаз которого закрывала кожаная повязка, был разбужен криком вахтенного и топотом ног. Чертыхаясь, он поднял тяжёлую, как пудовая гиря, голову, рыгнул и обвёл корабль осоловелым взглядом. Всюду царил разгром, кислый запах бражки щипал горло, а с разобранной палубы на головы вчерашних собутыльников сыпались мусор и труха.
  Вот уже неделю на 'Лебяжьей попке' беспробудно пили все до последнего квада. Когда запасы рома иссякли, в ход пошло пойло из портовых кабаков, от которого стояло жуткое похмелье. В минуты редкого прозрения эрл воскресал из небытия и тоскливо мычал при виде того, во что превратилась его некогда славная команда.
  Последние месяцы дела шли неважно. Вместе с холодной зимой в Мроак пришёл голод, и воины в скводе Ниальпа проели последние запасы, ожидая, когда с севера вернутся китобойные суда. Из-за войны восточные воды опустели, пиратский промысел пришёл в упадок; квадам всё чаще приходилось выходить в море с рыбаками или наведываться в деревни. В конце концов, жалобы крестьян дошли до халдора, и эрлу было велено убираться с острова и не показываться до весны.
  Нашарив топор, Ниальп с кряхтением встал на ноги, припал к неказистому бочонку, и только после того как утолил жажду затхлой, испорченной водой, начал соображать, что происходит.
  Прямо по курсу виднелась гебетская джонка. Она дрейфовала по волнам, дразня пиратов ярко-красным язычком паруса. Близость судна привела его в неистовство: Ниальп оттолкнул кормчего и сам налег на весло, хриплым рёвом старого медведя возвещая о начале битвы. Засидевшиеся без дела квады с трудом разлепляли глаза; иные были не в состоянии даже поднять оружие, и чтобы привести их в чувство, два дюжих гассера окунали каждого в бочку с морской водой.
  Пока воины готовили абордажные крюки, остатки пьяного тумана окончательно выветрились из головы эрла, уступив место сладостным мечтам. Когда-то он был свирепым морским волком и презирал каждого, кто сходил на берег, но годы брали своё, и он уже не раз подумывал превратить замок наместника Эйда - убогое, неуютное жилище, не знавшее ни тепла огня, ни женского смеха - в семейное гнёздышко, где можно провести остаток дней с какой-нибудь смазливой бабёнкой, которая варила бы ему мясо и скрашивала ночной досуг. Всё, что для этого требовалось - добыть деньжат в последний ненастный год плаваний.
  Джонка по-прежнему не подавала признаков жизни, но как только корабли сблизились, на палубе что-то грохнуло.
  - Якорь мне в печень! - один из пиратов присел от неожиданности. - Я думал, там никого.
  - Смелей, заячьи души! Или вам не нужна боевая слава? - заревел Ниальп.
  Столпившиеся у левого борта квады начали роптать.
  - Так-то оно так, да жить тоже хочется.
  - А вдруг там засада?
  - А ну как взорвётся?
  Эрл выругался, грозя нерадивым страшными карами, после чего 'Лебяжья попка' под ветром подошла к джонке и сцепилась с ней бортами. Рассыпавшись по палубе, мроаконцы не нашли ни груза, ни запасов еды, ни каких-либо ценных вещей - ничего, кроме лежащего под навесом юнца, то ли пьяного, то ли безумного.
  Одноглазый помрачнел. Дело было дрянь: вместо трофеев море снова плевало брызгами. Ему не хотелось возвращаться в Норсах с пустыми руками, так и не ограбив ни один корабль, и эрл натужно ворочал незамысловатым, притупившимся от многолетнего пьянства умишком, прикидывая, как избежать бунта в скводе.
  - Снеккар справа по борту! - крикнул худой квад по кличке Звероглаз.
  Пираты бросились к корме. К ним приближался маленький корабль. Он шёл на вёслах, ныряя между волн, сливаясь с блеском воды; беспечность мроаконцев, яркое солнце и закрывавший обзор парус позволили незваным гостям подобраться ближе чем на милю.
  - Что ещё за чёрт? - с досадой прорычал эрл.
  Звероглаз прищурился, рассматривая судно.
  - Вольный, не из наших.
  Вальримы. Морские мародёры, охотники за удачей, скитавшиеся по морям в поисках лёгкой добычи - не зря их прозвали пиратами среди пиратов. В душе Ниальпа шевельнулось смутное беспокойство. Он приказал абордажной команде вернуться на 'Лебяжью попку'. Квады спешно скидывали крючья и вытягивали канаты, а снеккар летел вперёд, не сбавляя хода, точно решил протаранить их своей змеиной головой.
  - Эй вы! - грозный голос эрла разнёсся над волнами. - Катитесь к дьяволу! Это наша добыча!
  Человек на носу - очевидно, кадар - ничего не ответил. Ниальп ощутил боевой зуд и нарастающую ярость.
  - Ты что, не слышал, недоумок палубный, два весла тебе в рот?!
  Помощник хотел что-то сказать, но выронил топор и, хрипя, схватился за горло - оттуда торчала арбалетная стрела. В последнюю минуту судно отклонилось и легло на параллельный курс. Команда была наготове, гарпуны и кошки вонзились в правый борт 'Лебяжьей попки', и та оказалась зажата меж двух кораблей. Укрывшись за щитами, под рёв десяток глоток и громкий треск обшивки вальримы пошли в атаку.
  - Скидывай доски! - проорал Ниальп и ринулся вперёд, бешено вращая топором.
  В него тут же вонзились два болта - арбалетчики хладнокровно расстреливали тех, кто был в гуще боя. Эрл огляделся и зарычал: его бойцы умирали, проигрывая малочисленному, но более организованному противнику. Взгляд мроаконца упал на вражеского капитана, наблюдавшего за битвой, и эрл, расталкивая нападавших, перескочил на снеккар. Всё слилось в одну кроваво-мутную полосу: он не чувствовал боли, не слышал собственного рёва, не видел никого, кроме ненавистного кадара. Самодовольный вымесок даже не пытался уклониться, когда эрл размахнулся, чтоб снести ему голову, но тут что-то твёрдое с огромной силой ударило его сзади, и сознание Ниальпа медленно растворилось в хрусте костей.
  
  - Вставай, - в него плеснули чем-то холодным.
  Голос звучал приглушённо, точно под водой. Он разлепил веки и увидел над собой красивое обветренное лицо - мужчина средних лет, завернувшись в плащ, с циничным любопытством рассматривал эрла. Ещё двое стояли рядом: один держал в руках пустое ведро, другой - абордажный топор.
  - Щего ты щкажал, щенок? - еле ворочая языком, выдавил Ниальп. Получилось не грозно, а жалко.
  - Поднимайся, старик, - повторил чужак.
  - Одноглазый в гостях у Однорукого, - хихикнули рядом.
  Эрл тяжело заворочался на досках. Стекавшая с одежды вода смешивалась с кровью, спина отзывалась болью на каждое движение, но эта боль померкла, когда он увидел, что стало с его кораблём. 'Лебяжья попка' вся - от форштевня до кормы - была охвачена пламенем. Ветер доносил с обречённого судна запах гари и крики умирающих. Ниальп припал к борту и заревел, словно раненый зверь: проклятья срывались с его языка, а из единственного глаза катились крупные, как горох, слёзы. Потом он обернулся, ожидая, что над ним будут смеяться, но никому не было до него дела: снеккар разворачивал парус, ловя попутный ветер, а вальримы делили трофеи, среди которых был и скатовый пояс эрла с железными накладками, и его топор, и даже старый акулий плащ, подбитый мехом.
  - Надо же, как судьба пошутила, - задумчиво сказал капитан. - Помнишь меня, эрл?
  - Кто ты, чёрт побери, такой? - Ниальп сделал движение вперёд и упёрся в длинный кортик кадара.
  - Стой тихо, иначе помрёшь и не узнаешь.
  - С каких пор отрыжка каракатицы смеет мне угрожать?! -зарычал эрл.
  - Мне некогда с тобой возиться. Я хочу, чтобы ты, никчёмнейший из эрлов, передал своему халдору: мы будем охотиться за вами, пока в этом море не сгорит последний мроаконский снеккар. Пусть знает, что враги у него не только на суше, но и прямо за спиной.
  Ниальп засопел. Слухи о некоем мстителе, рассекавшем море в поисках мроаконцев, всплыли со дна его памяти. Истории эти были сродни пьяным домыслам, и он никогда не придавал им значения.
  - Кто ты? Один из наших? Изгой? - снова спросил он, силясь вспомнить это лицо.
  Мужчина усмехнулся и вложил кортик в ножны.
  - В Мроак вернёшься на джонке, - он кивнул в сторону гебетского судна. Юнец, которого никто не тронул, сидел на носу и таращился на снеккар.
  Яростно чертыхаясь, Ниальп потянулся к застёжкам. Болты всё ещё торчали из ран, мешая сбросить одежду. Холод жёг истёртую, покрытую шрамами кожу, и ручейки крови превращались в вязкие потёки. Мир вокруг снова начал расплываться, но прежде чем предательская слабость пригнула его к доскам, Ниальп перевалился за борт и под улюлюканье пиратов поплыл к лодке.
  
  ***
  
  Занавеска у входа в шатёр колыхнулась, впустив внутрь высокого человека в невзрачной чёрной одежде. Это был угрюмый мужчина лет пятидесяти на вид; судя по грузной прихрамывающей походке, годы не пощадили его и тяжким бременем легли на плечи.
  Незнакомец остановился, глядя на женщину, которая качалась в гамаке. Шум волн, шелест сухих листьев и долгое ожидание убаюкали её слабое тело, голова клонилась на грудь, покрывало сползло по длинным чёрным волосам и лежало на земле. Жёлтый свет нескольких глиняных ламп слабо мерцал в холодном воздухе. Обстановка была скудна, но здесь и не жили - это уединённое место предназначалось для сделок и переговоров.
  Воин постучал по столбу рукоятью большой двуручной секиры, и женщина открыла глаза. Первое мгновенье она выглядела удивлённой, но прежде чем успела что-либо сказать, в шатёр вошли ещё двое.
  - Snaruzhi nikogo net. Ona deistvitel'no prishla odna, - сказал первый.
  - Её псы слишком трусливы, чтоб встретиться с халдором, - с издёвкой произнёс другой, переходя на общий. И хотя никто из них не смотрел на чужестранку, было ясно, что последняя фраза адресована именно ей.
  Женщина улыбнулась и встала. То, что мроаконцы снизошли до послания Совета, было хорошим знаком, очень хорошим. Это было признаком отчаяния, замаскированного под снисходительность. Она искоса разглядывала усталые осунувшиеся лица - очевидно, слухи о голоде были правдивы, и то, что король лично присутствовал на встрече, лишь укрепляло её догадки.
  - Моё имя Артемис Мизераклоу. Я прибыла как посол мира и полномочный представитель Совета, - представилась она.
  - Зачем я понадобился Совету? - хмуро спросил великан.
  - В данный момент Совет заинтересован в стабильности и прекращении войны. Представители государств согласны заключить мирный договор, гарантией которого будут их дети. Наследников под охраной вывезут на один из островов Восточного Архипелага. Для большинства стран это повод продемонстрировать свою лояльность. Совет ждёт того же самого от Мроака.
  - Пусть развлекаются, - буркнул король. - С какой стати я должен в этом участвовать?
  - Вы - одна из сторон конфликта. Все понимают, что без вашего участия перемирие невозможно. Конечно, члены Совета предпочли бы иметь дело с более покладистым лидером - по мнению большинства, вы поставили себя за рамки международного права, и мне стоило больших усилий убедить их пойти на переговоры.
  - Я слышал другое, - в его взгляде читалась ледяная неприязнь. - О вашей 'скромной' роли в разжигании вражды и призывах истребить Мроак.
  Она слегка пожала плечами.
  - Дело не в личном отношении. Политики вписывают свои действия в ситуацию, а она меняется. Было бы глупо не использовать все возможности для достижения поставленной цели. Тем более, мне даже стараться не пришлось: все помнят, какую непоправимую утрату понесла эриданская династия и кто к этому причастен.
  - Домыслы и ложь, - перебил Хазар. - Причина войны не в этом.
  Он не любил вспоминать ту историю. Когда-то давно Мроак посетила юная королевская особа, которая так и не вернулась домой. Никто не знал, что случилось. Мроаконцы утверждали, что она покинула остров и утонула во время шторма, но им не верили: по самому распространённому мнению, девушка была убита. Существовали и более экзотические версии, начиная с того, что она была похищена и съедена, и кончая тем, что принцесса до сих пор жива и содержится в плену у халдора.
  Тягостное молчание нарушил голос Артемис.
  - Вы правы. Повод и причина - разные вещи, но император продолжает винить вас. Для него это глубоко личная трагедия, выходящая за рамки политики и здравого смысла. Тем не менее, многие конфликты заканчиваются просто потому, что продолжать их нецелесообразно.
  - Ишь как запела, - с усмешкой сказал один из мужчин. - Меньше пафоса, госпожа Мизераклоу, а то блевать тянет.
  Артемис мельком глянула в его сторону и пожалела, что не знает ничего об окружении халдора. Высокий, нахальный, с короткими взлохмаченными волосами. Черты лица резковаты. Её взгляд успел выхватить татуировку на шее в форме птичьего крыла.
  - Должна предупредить, что в случае отказа сотрудничать последуют новые санкции. Совету известно о положении дел на острове: зачем тратить силы на войну, если проще и эффективнее блокировать поставки из Китии и уморить вас голодом.
  - Замолчи, ты! - рявкнул другой, угрожающе подняв оружие. - Мы скорее умрём, чем сдадимся!
  Гебетка слегка поморщилась, словно раскусила гнилую ягоду. Варваров можно было понять - гордость мешала им признать, что их загнали в угол. Слава богу, король проявлял признаки благоразумия, не то что эти двое: один размахивает топором, другой нагло ест её глазами. Впрочем, примерно так же ведёт себя большинство мужчин в Совете.
  - Даже мой шестилетний племянник не выкрикивает такие глупости. Как я уже сказала, речь идёт не о сдаче, а о перемирии и участии короля в делах Совета. По инициативе ряда лиц, Мроаку возвращено право голоса, - она сделала паузу, ожидая реакции. Хазар мог развернуться и уйти, но он продолжал стоять, тяжело опираясь на топор и склонив голову.
  - Вы действуете по своей воле? В чём ваш интерес?
  - С формальной точки зрения, я просто информирую вас о решениях Совета. Но есть более важная причина, по которой я здесь. В ходе войны политическое влияние Пирании сильно возросло. Горька участь тех, кто выступит против гегемона и его своры. Без союзников каждого из нас раздавят и сокрушат, - она выдержала тяжёлый взгляд Хазара и продолжала: - Я предлагаю вам присоединиться к антипиранийской коалиции. Действуя согласованно, мы подчиним себе Совет и установим свой порядок, при этом ни капли крови не упадёт на землю - по крайней мере, вначале.
  - Щедрое предложение, - процедил варвар. - И какую цену я должен заплатить?
  - Для начала - выполнить все предписания Совета. Возможно, они покажутся вам чрезмерными, но другого способа восстановить дипломатические отношения нет. Вы должны согласиться на перемирие и отправить на остров несколько заложников - тогда Совет будет вынужден снять санкции. Как только вы укрепите свои позиции в Совете, коалиция начнёт действовать.
  - Где гарантии, что вместо сомнительных обещаний я не получу удар в спину?
  - Если каждый будет использовать стратегию предательства, все стороны окажутся в проигрыше. Следовательно, в основе нашего сотрудничества должно лежать доверие, - не моргнув глазом ответила посол.
  - Не пойму я этих мутных рассуждений, - не выдержал воин с татуировкой. - Кто позволил бабе вести переговоры? Лучше бы шлюх прислали.
  - Выйди, Найтли, - резко сказал халдор.
  - Зачем слушать слова, прямо противоположные делам? У простых людей это называется враньём.
  - Можете мне не верить, - сказала Артемис. - Но знайте: историю напишут победители. Это ваш последний шанс спасти Мроак.
  
  Солнце клонилось к закату, когда они вышли из шатра, спустились по откосу и, увязая в крупном белом песке и перетёртом ракушечнике, направились к лодке. Ветер притих и перестал тревожить несколько тополей, неподвижно застывших на фоне гаснущего неба. Море казалось тёмным, а у берега, на мелководье - почти прозрачным.
  - Странное место вы выбрали для встречи, - произнёс Хазар. - На Кубе редко бывает спокойно.
  - Я не тревожусь о своей безопасности.
  Халдор промолчал. Судя по всему, он не слишком полагался на статус посла и принял кое-какие меры.
  - Могу предложить другой вариант, - Артемис не мигая смотрела на солнце. - Небольшой остров рядом с Пирхасити - десять километров от берега, тепло и ни единой живой души. Я пришлю точные координаты.
  - Личный остров? Гебетские послы неплохо зарабатывают... ртом, - засмеялись сзади.
  Она обернулась и смерила мроаконца холодным взглядом.
  - Иногда оскорбляющий позорит себя больше, чем того, кого пытается оскорбить.
  Найтли заткнулся. Стоя на песчаном берегу, посол следила за тем, как воины по колено в воде отводят с мели небольшую потрёпанную лодку. Там, где байдара прорезала носом грунт, остался след, похожий на рубец, который теперь размывала вода. Женщина молча развернулась и направилась к дирижаблю. Теперь, когда переговоры проведены и напряжение спало, можно вернуться домой. В наступавших сумерках загорались первые звёзды. Артемис остановилась и, дождавшись, когда одна из них сорвётся вниз, впервые за много лет загадала желание.
  
  ***
  
  - Эй ты! - зубы эрла стучали так, что челюсти сводило.
  Сидящий на носу юнец не реагировал - казалось, он застрял в стеклянных гранях бытия, как муха в янтаре. Прошёл не один час, с тех пор как мроаконец вскарабкался на высокий борт джонки и скатился на палубу - раны жгло огнём, мокрые штаны успели подстыть и превратиться в железо. Этак и окочуриться недолго, подумал Ниальп и огляделся.
  Маленькая изящная джонка была предназначена не для боя, а для морских прогулок. Когда-то судно принадлежало состоятельному хозяину и содержалось в чистоте, но сейчас здесь царил беспорядок. Под бамбуковым навесом валялись несколько циновок, пол был усеян черепками посуды и обломками дерева - нападавшим не терпелось разграбить трюм. Часть такелажа и провианта перекочевала на 'Лебяжью попку', а затем на снеккар вальримов. Ниальп приметил несколько дерюг, которые можно было накинуть на плечи и обмотать вокруг ног. Теперь следовало заняться ранами. В ящичке на носу нашлось огниво с трутницей и немного отсыревшего пороха. Выдернув стрелы, мроаконец прижёг раны. Запах палёной кожи и затейливая брань не тревожили его попутчика: тот продолжал бездумно глядеть вдаль и пить. Ниальп вырвал у него из рук бутылку и оросил горло янтарным портвейном двадцатилетней выдержки.
  Вино свалило эрла подобно крепкой дубине. Когда он снова пришёл в себя, забрезжило утро. Юноша сидел неподалёку, кутаясь в меховую накидку, и пристально глядел на мроаконца. Ниальпа лихорадило.
  - Pit', - прохрипел он.
  - Drop dead, you cutthroat pirate!1 - отозвался парень.
  Альбонец. Ни милосердия, ни смерти.
  - Пи-ить...
  Юнец игнорировал просьбы, и скоро слабеющий голос эрла затих. Лучи солнца начали меркнуть перед глазами. 'Помру', - тоскливо думал Ниальп, прислушиваясь к скрипу рей. Видно, и впрямь старость подкралась, раз он пытается разжалобить врага, вместо того чтоб сломать ему шею.
  Неожиданно его коченеющее тело ощутило пинок, и для убедительности ещё один. Эрл с усилием повернул голову.
  - Пей, - рядом шлёпнулась фляжка. - Продли свои мучения, варвар, а я буду смотреть и наслаждаться.
  Внутри была вода, холодная как лёд, с лёгким привкусом металла. Юноша вернулся на место, но тут же вскочил и принялся мерить шагами палубу.
  - Хреновый из тебя мореход, - пробурчал Ниальп. - На яшке торчать - смерть привечать. Уходить надо, пока ветер есть.
  - Нет смысла трепыхаться. Всё кончено: я мёртв и пуст и хочу остаться здесь.
  - Слышь, мыслитель! Я помирать не собираюсь, а скулить - удел собаки. У меня ещё много дел несделанных. К примеру, найти того паскудина сына, что сжёг мой снеккар, и рассчитаться по полной. Ну, чего застыл? Подымай парус и правь на север, я на руль встану.
  - Я не умею.
  - Мать твоя ящерица! - выругался Ниальп, силясь подняться. - Как же ты оказался посередь моря?
  - А вот так! - зло ответил юноша. - Высадили с дирижабля и сказали грести домой.
  - Кто?
  - Какая разница? Одна... дама.
  - Эх, сопля тебя перешиби! Ну и пентюх, с бабой сладить не может, - эрл загоготал, а юнец ощетинился и пнул бутылку.
  - Клянусь честью, я не заслужил, чтоб надо мной потешался какой-то мроаконец, - прошипел он. - Давно ли ты лежал тут, мокрый, жалкий, ограбленный своими же варварами? Зря меня мама воспитала таким добрым - надо было швырнуть тебя за борт.
  - Хватит ныть, ядрёна вошь! Девок много, жизнь одна. Протягивай фал! Вон тот конец бери! Тяни гика-шкот! Поворот фордевинд!
  Вдвоём они управились со снастями, и красный парус раскрылся, словно веер, увлекая судно на запад. Альбонец молчал, обдумывая что-то. Ниальп скорчился на корме возле руля, ворочался и ругался, пытаясь высосать из бутылки хоть каплю спиртного. Хорошая погода и ровный ход джонки немного улучшили настроение эрла; он даже пробурчал что-то про Мроак и крыс, как вдруг его сотоварищ изрёк, что они должны изменить курс и немедленно плыть к Пораскидам. Ниальп поперхнулся.
  - К дьяволу! Меня там четвертуют.
  - Ты это заслужил, пират, - отрезал юноша, - но я дарую тебе королевское прощение. Обещаю, тебя отпустят домой.
  - Иди ты к чёрту, - прорычал мроаконец. - Чтоб я сдох, если поверю словам вармуна. Домой я и без тебя вернусь. Пусть лучше Хазар отрубит мне руку, чем надо мной потешаются враги. С одной рукой жить можно, а вот без башки трудновато.
  Эрл замолчал и осоловело уставился в одну точку: он наконец вспомнил, где видел предводителя вальримов.
  
  ***
  
  - Вильгельмина, душа моя, подойди ближе, не нужно этих поклонов, - старая королева покровительственно улыбнулась красивой черноволосой девушке в собольей шубке, и та послушно села рядом. Сопровождавшая её дама чуть заметно поморщилась, снимая перчатки. Попробуй нарушить церемониал и станешь личным врагом Её Величества - за пятнадцать лет супружества тому было достаточно свидетельств.
  - И ты присядь, дорогая, в ногах правды нет, - Матильда мельком взглянула на невестку. - Услышанное может оказаться чрезмерно ошеломительным для ваших нервических натур.
  - Плохие новости от папы? - воскликнула девушка.
  Слишком быстро меняется в лице, с неудовольствием отметила королева, и манеры чересчур жеманные. Определённо, следует воспитывать её подальше от матери.
  - С ним всё в порядке, а вот тебе, милая, пора готовиться к отъезду на остров Св. Альгеста. Будешь учиться в пансионе. И пусть тебя не расстраивает, что ты едешь как заложница королевской крови. Воспринимай это как первую дипломатическую миссию, от которой зависит не только поддержание мира, но и твои социальные перспективы - я имею в виду будущие связи и знакомства, в том числе с потенциальными женихами. Обрати внимание на следующих персон: Малин Куалон - второй принц Нопля, принц Ярб - наследник короны Лаоса, и, конечно же, принц Артур из Пирании, твой кузен. Остальные партии не столь хороши.
  Холёное лицо девушки залилось краской смущения, укрепив подозрения Матильды, что свадебные фантазии уже не раз посещали её юную головку.
  - Вы всегда давали мне полезные наставления, бабушка. Но я не совсем понимаю, что именно я должна делать.
  - Всё просто, милая: на этом островке как на витрине. Веди себя достойно, будь примером для подражания, чтоб мне не пришлось за тебя краснеть.
  - Подобные напутствия излишни: моя дочь обладает безупречным воспитанием, - перебила дама. - Вильгельмина, ты не могла бы нас оставить?
  - Да, милая, сходи погуляй, - разрешила королева.
  - Я всё ещё надеюсь, что вы признаете затею дурной шуткой, - с высокомерной миной сказала женщина, как только они остались вдвоём. - Наследнице престола не место на краю земли среди низкородных!
  - Не заносись, дорогая моя. Давно ли твой родной Архипелаг стал окраиной? К тому же Вильгельмина не наследует трон. Единственная функция принцесс - правильно выйти замуж и родить наследника, и я даю ей такую возможность.
  - Не рано ли принцессе думать о подобных вещах? Она ещё ребёнок! - фыркнула мать.
  - Лучше недозреть, чем перезреть. Тебе ли не знать, как трудно найти пару после двадцати, - саркастично ответила Матильда, вогнав собеседницу в краску. - Упустим время - останется старой девой, обузой на шее. Не для монастыря я свою внучку растила. Если б не война, она давно была бы представлена женихам, а государство извлекало из этого пользу. Благодарение богу, что подвернулся случай отослать её с Пораскидов. Пускай поживёт вне дома, поучится общению.
  - С кем? С чернью, под охраной?
  - С дворянами и принцами, а парочка сирот погоды не испортит.
  - Я вижу, мама, вы уже всё решили, - женщина поднялась и уничижительно взирала на королеву. - И я знаю, как вы не любите менять свои решения, но я не позволю вам загубить будущее моей дочери. Не вам выбирать, где ей жить и за кого идти замуж. Если вы ещё раз посмеете поднять этот вопрос, мы с Персеем покинем королевский дворец!
  - Да хоть сейчас, милочка! Только больше вы сюда не вернётесь. Персея отлучу от короны. Слава богу, у меня есть второй сын, ничем не хуже первого, но без вздорной жены.
  - Ходят слухи, что монсеньор Иапет отбыл в романтическое путешествие, не спросив вашего согласия. Кто бы мог подумать! Вы приучили детей к покорности, но теперь каждому ясно, что ваша власть над ними имеет предел. Персей встанет на мою сторону и будет защищать нашу дочь!
  - О боги! Что ты мелешь, Эвтектика! От кого защищать, от меня, своей матери? Иди в сад, голову проветри. Можешь считать меня деспотом, но на моём месте ты поступила бы так же. Всё, что я делаю, направлено на благо и процветание нашего рода и прежде всего мужчин. К сожалению, ты не сможешь этого понять, пока не родишь и не воспитаешь сыновей.
  - Не было дня, чтоб вы меня не попрекнули отсутствием сына. Даже сейчас, когда речь идёт о Вильгельмине!
  - Говорить тут не о чем, - железным тоном оборвала Матильда. - Выбор сделан, договор подписан. Ты очень порадуешь меня, если прекратишь истерику и начнёшь мыслить здраво. С чего ты взяла, что сидеть во дворце полезно для девочки? Ей уже пятнадцать, в её возрасте детей рожают! Хочешь, чтоб Марианна, которая на год младше, вышла замуж раньше Вильгельмины? Так она выйдет, я это устрою. Ещё и королевой станет. Чего ты губки поджала?
  - Хватит меня отчитывать, мама. Прежде чем планировать жизнь своих внучек, потрудитесь узнать мнение их родителей.
  - Дура ты! - разгневалась королева. - Заладила одно и то же! Мнения её не спросили! Кому оно нужно, твоё мнение! Прочь ступай!
  И глядя вслед удаляющимся шелкам, бархатам и бриллиантам, проворчала:
  - В монастырь тебе надо, безмозглая...
  
  Глава 1. За знакомство
  
  
  
  Приехали. Дом с мезонином
  Немного присел на фасад.
  Волнующе пахнет жасмином
  Лиловый его палисад.
  
  (Есенин)
  
  
  - Опаздываете, - недовольно сказала завуч входящей в комнату женщине.
  Высокая миловидная шатенка, узкая в талии, со смиренным выражением лица и скромным узелком волос на затылке, глянула на часы. Большая стрелка, словно только этого и ждала, перескочила на двенадцать.
  - Внимание всем! У нас новый сотрудник. Госпожа Аэдона приехала из Эридана, чтобы преподавать математику.
  - Приветствуем-с, - учитель биологии боком подскочил к женщине и чмякнул её в ручку.
  - Можете пока познакомиться с коллегами. Далеко не уходите, скоро у нас... О, леди Ирр! Как я рада! Наконец-то! Мы вас ждали! Как добрались, милая? - завуч бросилась к двери.
  Аэдона посторонилась, и следом вплыла утончённая красавица с алебастровой кожей, курносым профилем и копной глянцевитых чёрных волос, собранных в изысканную причёску. Её дорожное платье выглядело дорогим и элегантным, а от самой дамы веяло ароматом духов.
  - Благодарю Вас, хорошо, хотя я несколько утомлена дорогой, - отвечала дама мхатовским, полным нервических интонаций голосом. - Буду премного благодарна, если эти саквояжи доставят в мои комнаты - не терпится скорее привести себя в порядок. Я ужасно выгляжу!
  - Вы выглядите божественно! - в один голос заверили братья Этр, обучавшие танцевальному искусству.
  - Милочка, вы так похорошели! - всплеснула руками пафосная старушенция с огромными фижмами на юбке, которые вышли из моды ещё столетие назад.
  - Леди Ирр, Вы долгожданный лучик света в нашем захолустье, - проворковала манерная особа в чёрном кружевном платье, беря даму под локоток и пленительно улыбаясь.
  - Моё почтение, моё почтение, - кланялся биолог.
  - Слуги, несите багаж за мной! - командовала женщина с боевыми кудряшками и пронзительным голосом.
  Брюнетка в окружении толпы почитателей вышла из комнаты. Учительская опустела, и Аэдона растерянно присела на кожаный диван.
  - Сколько радушия! Наверное, эта дама - одна из попечительниц гимназии?
  Женщина, к которой она обращалась, равнодушно пожала плечами - её взгляд ни на минуту не отрывался от газеты, зато со стороны кресла донеслось:
  - Вряд ли. Мой потенциометр учуял в ней обычную филологессу.
  Аэдона подскочила от неожиданности - она сперва не заметила худощавого мужчину в очках, сидевшего там со стаканом чая в руке. Улыбаясь уголком рта, он поднялся и подал ей руку.
  - Опеллий Вер. Мы с вами некоторым образом близки, в техническом смысле: я физик.
  Аэдона неловко ответила на рукопожатие.
  - Какие цепкие пальцы! Не дрогнув придушат любой интеграл. Не угодно ли чаю, коллега?
  - Э-э... - протянула смущённая его манерами гостья.
  - Плебейский напиток? - ухмыльнулся он, прихлёбывая из стакана. - Вам, поди, только кофе подавай?
  - Я бы не отказалась от маленькой чашки.
  - Не советую любые жидкости, - женщина - судя по акценту, гебетка - наконец оторвалась от чтения и полоснула её взглядом мрачных тёмных глаз. Ей было около сорока; лицо со строгими чертами и неулыбчивой складкой рта казалось красивым, но отстранённым. Густые вьющиеся чёрные волосы, прихваченные за ушами, тяжёлой волной падали на спину. - Скоро педсовет, а Феш любит заседать долго - не каждый дотерпит до туалета.
  - И как я мог забыть? - осклабился Вер и принялся колдовать над журнальным столиком. - Кофе, кофе, кофе...
  - Простите, что вы делаете? - спросила Аэдона, глядя, как Вер насыпает в чашку бурый порошок.
  - Злые люди объявили кофеварку творением сатаны, и госпоже Мусириде пришлось изобрести растворимый кофе, - пояснил Вер, подавая ей чашку. - Пардон, забыл сказать. Эта леди - глава шайтан-лаборатории, наш несравненный химик. Если вам понадобятся вещества, немедленно обращайтесь к ней. Сахар?
  - Нет, спасибо.
  Аэдона пригубила напиток - вкус был горьким, но приемлемым.
  - Опеллий Вер - местный клоун. Вы привыкните к нему, - женщина отложила газету и встала. Она была статной и очень высокой; небольшая хромота добавляла ей грузности, а светлое шёлковое платье сидело как влитое.
  - Я тих и безвреден, питаюсь чаем, иногда слегка покусываю тех, кто мне не нравится. Впрочем, большинство здешних дам осуждает мои попытки пошутить. Они, мнэ-э-э...
  - Филологи, - буркнула химичка.
  - Именно! - оживился он. - Знаете, дорогая Аэдона, филолог - это состояние души. Души вечно неудовлетворённой, страждущей, обращённой к богу и повёрнутой задом ко всему остальному, включая низшие формы материи вроде нас с вами. Так что привыкайте быть объектом их высокопарного порицания.
  - Вы, очевидно, не любите гуманитариев? - рискнула спросить новоприбывшая.
  - Неправда, люблю! Но почему-то не взаимно. А что ещё делать с этими блаженными?
  - Есть множество людей, которые не подходят под ваше описание.
  - Вот только не надо мне втирать про статистику нечётких множеств, - ласково перебил физик. - Вы что, считали их, проводили сравнительный анализ? А я много лет собирал свою коллекцию и вот что скажу: не слишком доверяйте милым созданиям вокруг. Эти духовно богатые особы любят рассуждать о том, чего не знают. Логика и факты - лишнее в их маленькой головке. Зато если выяснится, что вы не любите Бродского, они впадут в экстаз и будут с упоением рассказывать, что вас нужно сжечь. Только не подумайте, что я женоненавистник. Нет, я контактирую с женщинами, но избирательно.
  - Не обижайтесь, но столь эмоциональные высказывания ставят вас в один ряд с теми, кого вы критикуете.
  - Я многогранен! Мне можно!
  - У него в стакане точно чай? - негромко спросила Аэдона, когда Опеллий Вер, размахивая руками, вышел из комнаты.
  - With the bitter taste of truth,2 - ответила женщина и протянула ей руку. - Что ж, будем знакомы.
  - Очень приятно, - вежливо сказала Аэдона, отметив, что ладонь Мусириды сильная и жёсткая, как у мужчины. - Давно вы знаете господина Вера?
  - С тех пор как он пришёл в лабораторию выпрашивать спирт для технических целей, и мы с ним неплохо накатили.
  - А это не противоречит правилам внутреннего распорядка?
  Мусирида пожала плечами и повернулась к большому книжному шкафу.
  - У нас тут не пансион для благородных дам, можете расслабиться, - буркнула она, листая справочник.
  Дверь резко распахнулась.
  - Вы до сих пор здесь? Немедленно идите к директору, - распорядилась, входя в комнату, высокая тощая женщина с лакированной причёской и некрасивым безбровым лицом.
  - Я? - переспросила Аэдона, неуверенно оглядываясь.
  - Ну а кто ещё! Поторопитесь, вас ждут на собеседование.
  - Ещё одно? Но я с дороги, мне бы вначале обустроиться.
  - Вы не можете быть приняты на работу и вселиться без встречи с руководством. Следуйте за мной, - завуч казалась раздражённой пререканиями.
  Кабинет директора располагался на втором этаже. Пройдя крошечную приёмную с напомаженным секретарём, они оказались в строго обставленном помещении. Гостья с любопытством огляделась - очевидно, хозяин питал любовь к немецкому ампиру. Всюду идеальный порядок, ничего лишнего: стол, сейф, несколько стеллажей, жёсткие чёрные кресла. Наглухо закрытые окна с тюлевыми шторами отделяли комнату от сада, а массивная мебель из морёного дуба ещё больше утяжеляла интерьер. Над столом висел портрет короля Пирании. Директор, чья лысина блестела, как лампа Аладдина, что-то писал, царапая бумагу острым почерком. Закончив, он присыпал лист мелким песком, осторожно стряхнул, положил в папку из крокодиловой кожи с золотым тиснением и лишь затем поднял голову. Взгляд его глаз, водянистых и холодных, прошёл сквозь Аэдону и остановился на неплотно закрытой двери.
  Завуч сорвалась с места.
  - Господин директор, позвольте вам представить мадам Аэдону, новую учительницу математики. Эта леди чрезвычайно сожалеет о своём опоздании.
  - Вы разочаровываете меня, Жеррель. Я был категорически против такого количества женщин в штате. Как они будут поддерживать дисциплину?
  - Мне очень жаль, господин директор. Учитель в последний момент отказался от должности, и нам пришлось срочно искать замену.
  Стоявшая позади леди сочла нужным напомнить о себе.
  - Добрый день. Я приехала по программе молодых преподавателей Эридана.
  - Молодых? - завуч с сомнением оглянулась.
  - Мне тридцать два года, - Аэдона внезапно покраснела. - Важен не возраст, а преподавательские навыки, не так ли? У меня достаточный опыт работы со старшими классами. Поверьте, проблем с дисциплиной не будет.
  - Хотелось бы взглянуть на ваши рекомендации, - бесцветным голосом сказал директор.
  - Оригиналы находятся в Пиранийской Академии, где я проходила отборочные тесты. После одобрения комиссии их должны были переслать вам.
  - Мы ничего не получали, - ответила Жеррель.
  - Это было две недели назад. Меня заверили, что бумаги доставят с курьером, - женщина растерянно посмотрела на завуча.
  - Тогда не отнимайте моё время, - произнёс Феш, водружая на нос пенсне. - Никто не допустит вас к преподаванию без сертификатов. Можете возвращаться домой.
  - Господин директор, а кто будет вести алгебру? У нас же сроки! - всполошилась бледнолицая завуч.
  - Пригласите другого соискателя, или пусть Вер возьмёт часы математики. По большому счёту, разницы нет - там и там формулы.
  - Я всегда восхищалась вашей мудростью, господин директор, но Вер не согласится. Он и свою-то работу делает как попало, что уж говорить о чужой! Вот от кого следует избавляться в первую очередь! Давайте дадим шанс этой леди, не зря же она сюда приехала.
  - Если Вер откажется, оформите её по временному договору. И запросите в Досе копии документов - квалификация преподавателей в нашем учебном заведении не должна вызывать нареканий, - директор снова уткнулся в бумаги.
  Аэдона стояла поджав губы.
  - Осталось уточнить один вопрос. Очевидно, документы Леоноры вы тоже не получили?
  - Что? - блёклый взгляд мужчины растёкся в пространстве.
  - Я приехала с племянницей. Она уже четыре года находится под моей опекой. Мы обговаривали это при подаче заявки, и меня заверили, что девочка сможет посещать занятия наравне с другими учениками.
  - Кто такое сказал? Что за наглые требования! Может, она принцесса крови? Может, к ней ещё служанку приставить? - рявкнул директор, поднимаясь из-за стола. - Разве вы не знаете, что пансион получает финансирование в строгом соответствии со сметой? Там нет пункта 'Оплатить содержание посторонних'.
  - У меня есть разрешение попечительского совета. Расходы по содержанию я беру на себя.
  - Уходите, уходите! - зашипела завуч, вцепившись Аэдоне в локоть, но та не двинулась с места. - Господин директор, пожалуйста, успокойтесь, мы всё уладим...
  - Прошение о приёме мне на стол!
  - Конечно, конечно, господин директор, она всё оформит в надлежащем виде, я проконтролирую, - Жеррель подхватила с пола упавший листок и вернула на место. - Не думайте об этом, вам вредно волноваться, вам ещё выступать на собрании. Мы уже уходим. Мадам Аэдона благодарит вас за уделённое время.
  - Надеюсь, эта особа имеет благородное воспитание. Сюда не принимают кого попало!
  Господин Феш сердито блестел очками, его пергаментные щёки вздувались и опадали. Женщины вышли за дверь, и тон завуча резко изменился.
  - Что вы себе позволяете! Идёте на конфликт с администрацией в первый же день, а с виду такая благовоспитанная! Вы попали в учреждение, где соблюдение правил и уважение к руководству - это святая обязанность. Радуйтесь, что я встала на защиту ваших интересов и вы получили эту работу, можно сказать, на птичьих правах. Вы были совершенно не готовы к собеседованию и показали себя не с лучшей стороны.
  - Вы сами пригласили меня к директору, не дав собраться с мыслями.
  - Не надо меня впутывать! Я выполняю должностные инструкции, а ваша забота - произвести хорошее впечатление на начальство, для чего следовало явиться заранее, а не в последний день.
  - Леди Ирр тоже приехала только сегодня.
  - Не сравнивайте себя с ней! Госпожа Ирр - дочь уважаемого человека, который покровительствует гимназии в течение многих лет. А вы - никому не известная персона без документов, ещё и с ребёнком. Всё это создаёт дополнительные проблемы господину директору и мне.
  - Да-да, я уже поняла, - Аэдона устало повернулась к двери. - Не подскажете, где найти коменданта?
  - Без понятия. Через двадцать минут вы должны быть на педсовете, и рекомендую вам не опаздывать, иначе это войдёт в привычку. Вещи можете оставить в учительском доме. Вообще-то этим нужно было заниматься сразу, а не кофе в учительской пить.
  - Простите, я же только что приехала и не знала...
  - Это не оправдание! - отрезала завуч. - С вашей стороны было бы благоразумнее отложить свои дела на потом.
  - Извините, я не нуждаюсь в поучениях.
  - Как хотите! Но учтите, что с этой минуты отношение к вам будет соответствующим, - процедила Жеррель и, толкнув Аэдону костлявым локтем, удалилась в зал совещаний.
  
  - Ну что, заждалась, стрекоза? Пойдём посмотрим, куда нас поселили, - сказала Аэдона, спускаясь в холл.
  Девушка в баклажановой шляпке и бледно-розовом пальто с готовностью поднялась со стула. Она выглядела милой, но слишком худой и высокой для своего возраста. Рядом стояли два старых чемодана, изрядно обтрепавшихся в поездках.
  - Наконец-то! Мне было скучно и жарко, - утомлённым голосом поведала она.
  - Надо было раздеться.
  - Я расстегнула пальто, но какая-то старушка начала спрашивать, кто я такая и почему без корсета. Где ты была так долго? Тебе показывали классы?
  - Я была у директора, - женщина взяла один чемодан и направилась к выходу.
  - Правда? Какой он? Строгий? А учителя добрые? Расскажи!
  - Леонора, хватит стрекотать. Придёт время - со всеми познакомишься.
  За дверью поджидали сумерки. В воздухе висел мелкий холодный дождь, похожий на туман: он просачивался сквозь чёрные ветви деревьев и влажной вуалью оседал на лице. Леонора шлёпала по лужам; мокрый песок выпрыгивал из-под её тощих ножек, обутых в грубые ботинки, по которым немилосердно бил чемодан. Совсем не умеет аккуратно ходить, горько подумала Аэдона. Неблагородное воспитание.
  Круговая аллея, соединявшая корпуса, привела их к небольшому двухэтажному дому с фасадом в десять окон и двумя балконами. Вокруг росло несколько тополей. Здание было довольно старым - фундамент порос мхом, а светло-зелёная краска местами сошла со стен, обнажив потемневшее дерево. Маленькое крыльцо с одной ступенькой венчала хлипкая дверь, которая оказалась заперта. Напрасно Аэдона звонила и дёргала за ручку - тишина и тёмные окна наводили на мысль, что в доме никого нет.
  - Неужели все на собрании? - удивилась она. - Придётся идти обратно.
  - Не хочу, я устала, - пожаловалась Леонора, садясь на чемодан.
  - Педсовет может затянуться. Подождёшь меня в домике охраны?
  - Нет, там пивом пахнет. Лучше посижу в часовне.
  Аэдона не настаивала - ей самой не внушали доверия сытые, лоснящиеся от безделья лица стражи и их фамильярные манеры. По узкой тропинке, засыпанной листьями, они направились в центр парка. Учительница с беспокойством поглядывала по сторонам: на улице быстро темнело, и ей не хотелось заплутать среди деревьев.
  Белая квадратная часовня с колокольней и низкими зарешеченными окнами встретила их висячим замком на дверях, словно церковное имущество неоднократно подвергалось расхищению. Странное место, подумала Аэдона: закрытые двери, решётчатая ограда вокруг парка... А стража? Кого и от чего охранять на этом маленьком острове? Вздохнув, она повернула назад: тиканье часов в шейном медальоне напоминало о том, что отведённые двадцать минут вот-вот истекут.
  
  Когда Аэдона вошла в зал, совещание уже началось. Директор принимал отчёт о готовности к учебному году. Учителя сидели за большим прямоугольным столом, женщины и мужчины раздельно. Вдоль стен располагался пустой ряд стульев. Стараясь быть как можно незаметней, она присела с краю, рядом с молоденькой синеглазой девушкой в строгих очках. Несколько голов качнулись в сторону опоздавшей с выражением неодобрения и тут же повернулись обратно. С противоположного конца доносилось монотонное гудение: план финансово-хозяйственной деятельности... готовность классов... состояние общежитий... встреча представителей... организация банкета... Аэдона чувствовала, что её сознание медленно тонет в бюрократической рутине, и только выпитый недавно кофе не даёт ему угаснуть.
  - Что ж, в целом удовлетворительно. Главное не ударить в грязь лицом перед проверяющей комиссией, - проскрипел Феш, выслушав последний доклад.
  Несколько человек встрепенулись, полагая, что собрание подошло к концу, но оказалось, что закончилась лишь планово-административная часть, а сейчас начнётся педсовет.
  - Перейдём к вопросам внутреннего распорядка. Жеррель, вам слово.
  - Уважаемые коллеги, как вы знаете, в нашем штате пополнение. Позвольте представить вам лорда Маркела, экс-командующего пиранийской армии, нашего почётного гостя и наставника. Лорд Маркел прибыл по особому приглашению Его Величества преподавать мальчикам военное дело, тактику и стратегию.
  Высокий мужчина, богато одетый, со строгим взглядом и гордой осанкой встал и поклонился. От его гладко выбритого лица веяло высокомерием, и те, кто лепетал льстивые приветствия, почувствовали себя неуютно.
  - Также я счастлива сообщить, что сегодня среди нас присутствует госпожа Нонна Ирр, чей отец является одним из почётных меценатов академии. Леди Ирр оказала нам огромную честь, приняв предложение господина Феша занять место преподавателя литературы.
  Дама поднялась, с улыбкою приняв аплодисменты. Выглядела она безупречно, успев создать новую причёску, освежить лицо и сменить дорожное платье на более дорогое и красивое. В это время Аэдоне передали записку. Скрыв удивление, она развернула бумажку. В записке значилось: 'Восхищён вашей интуицией, коллега!'. Женщина улыбнулась и посмотрела на Вера; тот, откинувшись на спинку стула, глядел в потолок и с утомлённым видом протирал очки.
  - Госпожа Леббо Эва будет вести новый программный предмет - астрономию, - сообщила собравшимся завуч.
  Очень яркая молодая девушка, блондинка со светлыми глазами и большим ртом, в облике которой сквозило что-то раздражающе дерзкое, встала с места.
  - У меня контракт на полгода, - уточнила она.
  - Мадемуазель Эва покинет нас в связи с замужеством, - с притворной улыбкой проговорила Жеррель.
  - Ах, милая, это прекрасное событие, - прошамкала старушка в чопорном платье. - Наверное, жених такой красавицы - большой начальник?
  - Не сомневайтесь, - Леббо Эва с кривой улыбкой села на стул, оставив любопытных дам без пояснений.
  - Наконец, гостья из дальних краёв - госпожа Гальциона, преподаватель истории. Покажитесь, пожалуйста, не все видели.
  Соседка Аэдоны смущённо встала, выронив блокнот для записей - маленькая синеглазая брюнетка с белым личиком, больше похожая на старшеклассницу, чем на учителя. От волнения акцент в её голосе выделялся сильнее.
  - Здрайвствуйтье. Я приехал изь Лаос - страна сольнца и свобод.
  Директор поморщился.
  - Господи боже! Как она собирается преподавать? Дети её не воспримут, - зафыркала одна из завучей.
  Жеррель зашептала про 'распоряжение Совета' и 'хорошие рекомендации', но темпераментная дама не унималась.
  - Милочка, вы хоть в школе-то работали?
  - Да, работал шесть леть.
  Та явно не поверила.
  - А где вы учились? - поинтересовался биолог, нескромно разглядывая девушку.
  - Аль-Карауин.
  - Я думал, туда берут только мальчиков.
  - Исьключение. Я мог доказать был не хуже, - она так твёрдо сжала свои маленькие губки, что Аэдона прониклась к ней невольной симпатией.
  - Подумать только, у нас тут девушка-борец с системой, - хохотнул гладко прилизанный мужчина неопределённого возраста с невыразительным крысиным личиком.
  - Вы находите это смешным? - спросила Леббо Эва.
  - Даже если не принимать во внимание, что я иронически отношусь ко всяким суфражисткам и прочим особам, забывшим своё место, меня позабавил её лепет про 'свободный' Лаос и бравада о натужном преодолении социальных преград.
  - Приехать из Лаоса только затем, чтоб столкнуться с дремучим мужским шовинизмом в казалось бы светской стране. Действительно, смешно, - блондинка скривила губы.
  За столом поднялся возмущённый ропот. Завуч истошно призвала к порядку:
  - Прошу тишины! Успокойтесь, вы не школьники, чтоб галдеть! У нас есть ещё один новый преподаватель по специальности математика. Правда, тут всё неоднозначно, договор пока временный, - Аэдона не успела подняться на ноги, как госпожа Жеррель зачастила дальше. - Таким образом, учительский штат полностью укомплектован. Хочу напомнить о правилах внутреннего распорядка: в 8.30 господин директор ждёт всех на утреннее совещание, затем начинаются уроки; в конце недели - подведение итогов. Свободных учителей я буду подключать к дежурству. Следить за порядком должны все и соблюдать его тоже! Леди Мусирида, вы игнорируете мои замечания относительно дресс-кода. Завтра на вас должно быть чёрное платье.
  - Буду в трауре - надену, - огрызнулась химичка.
  - Мы ещё вернёмся к вопросу о дисциплинарных взысканиях, а сейчас леди Глодис расскажет об учебной нагрузке.
  Флегматичная дама лет сорока пяти - та, что встретила Аэдону в учительской, - принялась зачитывать учебный план. Недавнее оживление опять сменилось скукой: кто сидел и дремал, подперев рукой подбородок, кто рисовал фигурки, кто шептался с соседом. Аэдона с головой ушла в свои мысли, и когда за столом прозвучало '60 часов', не сразу поверила ушам.
  - Простите, сколько? - переспросила она.
  - Математика - 60 часов, - повторила Глодис, отнимая от глаз лорнет и невозмутимо глядя на учительницу.
  - Вас что-то не устраивает? - с раздражением спросил директор.
  - По закону, это в два раза выше трудовой нормы.
  - Вы приехали сюда работать или отдыхать? - взорвался Феш. - Работать? Вот и работайте! Не нравится - милости прошу обратно откуда-вы-там. Вер, возьмёте часы математики вместо неё.
  - Зачем я буду объедать коллегу? Мне и физики хватает, - сказал Опеллий Вер, подмигивая эриданке.
  Директор побагровел, но вмешалась Жеррель:
  - Госпожа Аэдона как-нибудь потерпит. В конце концов, у леди Ирр нагрузка не меньше, а мы не слышим от неё жалоб. Берите пример!
  Теперь покраснела уже Аэдона, не привыкшая к тому, что её на каждом шагу отчитывают и стыдят, как нерадивую гимназистку.
  - Вы утверждали, что нас нельзя сравнивать, - заметила она - возможно, резче, чем требовалось.
  - В чём дело? - доселе молчавшая Нонна Ирр подняла красивые брови. - У вас какие-то претензии ко мне? Когда, интересно, я успела их заработать?
  - Господа и дамы, вернёмся к учебному плану. Поскольку классы были переформированы, дирекция назначила новых классных руководителей. Пожалуйста, ознакомьтесь со списком, - Глодис пошуршала бумагами и наклонилась к директору. Тот кивнул, и завуч двинулась вдоль стола, вручая учителям листки с фамилиями. - Женские классы: леди Ирр - класс 4К, госпожа Муция - 3К, госпожа Эва - 5К, госпожа Фэстина - 2К, леди Мусирида - 1К.
  - Ещё чего не хватало, - химичка швырнула список обратно. - Не надо мне подсовывать. Я не просила классное руководство.
  - Госпожа Мусирида, не спорьте, это распоряжение директора.
  - Нет и точка. Ищите других желающих.
  - Вы забываетесь, Мусирида, - Феш хлопнул по столу. - Что за тон! Я вас уволю.
  - Увольняйте, - женщина встала и вышла.
  За столом воцарилось неловкое молчание, даже болтливая завуч с кудряшками растерялась, а Феш был похож на вскипевший чайник.
  - Господин директор, мне кажется, я могла бы заменить леди Мусириду, - лебезящим голоском начала Жеррель.
  - Не выдумывайте, Жеррель, занимайтесь своими обязанностями, - раздражённо оборвал он.
  Леди Глодис тем временем стояла у края стола между Гальционой и Аэдоной. Поразмыслив, она сунула бумажку Аэдоне и двинулась вдоль мужской половины, продолжая как ни в чём не бывало:
  - Лорд Арриан - 10К, господин Вер - 6К, господин Дих - 9К...
  
  После окончания педсовета леди Глодис подошла к Аэдоне и негромким наставительным тоном завела беседу.
  - Вы ведь понимаете, что в текущей ситуации у меня не было выбора? 1К класс теперь под вашим руководством. Полагаюсь на вашу ответственность, леди.
  - Право, не знаю... Неужели больше некому?
  - Это хороший класс: там четыре принцессы и почти нет местных, - доверительно сообщила завуч.
  - Да? - учительница бегло взглянула на список. 20 женских имён ни о чём ей не говорили. - Это не плюс, а дополнительные хлопоты. Я никогда не обучала королевских особ.
  - Не волнуйтесь, все титулы и привилегии для них отменены.
  - Я возьму этих девочек, если вы зачислите сюда мою племянницу - так я смогу присматривать за ней.
  - Хорошо, я спрошу разрешения у господина директора. Как её зовут?
  - Леонора. Вы не знаете, к кому обратиться по вопросам проживания?
  - Как выйдете, справа будет женское общежитие. Я сама здесь не живу.
  - Спасибо, - Аэдона направилась к лестнице.
  Внизу от голода, жары и других телесных мук изнывала племянница. Рядом стояли чемоданы.
  - Почему ты так долго, - жалобно пропищала она.
  - У вас такая прелестная дочка! - умилилась одна из учительниц.
  - Это не дочка, - усталым голосом ответила Аэдона.
  - Вы очень похожи! Как твоё имя, дитя?
  - Леонора, мадам.
  - А меня зовут Эмилия. Я учу девочек готовить, шить и убираться. Ты ведь знаешь, что без этого нельзя выйти замуж?
  - Я не хочу замуж. У меня другие интересы: я хочу стать экологом и буду бороться за сохранение исчезающих видов.
  - Если с умом выйти замуж и использовать положение мужа, то любая борьба становится эффективнее в разы, - бросила проходившая мимо Леббо Эва.
  - Жена должна угождать мужу, а не манипулировать им в своих целях.
  - Вы ничего не путаете? Времена домостроя прошли, современный брак рассматривается как полноценное партнёрство с равнозначным вкладом.
  - Конечно нет, милочка, просто вы слишком молоды, чтоб судить обо всём правильно, - снисходительно произнесла Эмилия. - Мужчина много работает и приумножает блага цивилизации. Именно на мужчинах держится мир, а задача женщины - взять на себя заботу о его благополучии, избавить от тягот быта, лишнего беспокойства и изнуряющей суеты.
  - Непонятно, кто тогда сильный пол, если мужчин нужно защищать, лелеять и обслуживать.
  - Так в том и суть, милочка, чтобы вознаграждать мужчин хотя бы тем малым, что мы, женщины, можем им дать! Хорошая жена должна любить своего мужа и заботиться о нём, содержать в порядке дом, смиренно и покорно воспитывать детей, а не думать о каких-то амбициях. Тогда все будут счастливы.
  - Сузить мир до семейного очага - это вы называете счастьем? - усмехнулась блондинка.
  - Глупенькая, для нормальной женщины муж и семья - самое главное в жизни.
  - Главное или не главное, но точно не повод жертвовать всем на свете.
  - Это неверные установки, милочка. Нельзя строить семейную жизнь, не научившись женскому смирению.
  - Пойдём, Леонора, - они вышли на крыльцо, и Аэдона потянула племянницу вправо.
  Навострившая ушки девушка что-то пробубнила и двинулась следом. Аэдона прекрасно её понимала: она сама была выжата как лимон и мечтала поскорей добраться до кровати. На улице было темно и дождливо; под ногами хлюпала невидимая влага, а вдоль дорожки выстроились тёмные ряды фонарей.
  Женский корпус - двухэтажное здание с мезонином - встретил их спящими окнами. С торца притулился маленький флигель с единственной дверью. На стук вышла женщина в тёмной накидке, держа в одной руке фонарь, а в другой - свисток.
  - Чего надо?
  - Можно поговорить с комендантом?
  - Я комендант.
  - Мне сказали обратиться к вам по поводу размещения. Нам с племянницей нужно где-то переночевать.
  - Показывайте документы.
  - Какие именно?
  - Приказ о заселении, а то мало ль вы бродяги какие.
  - Их оформят только завтра.
  - Вот завтра и приходите! - хозяйка захлопнула дверь и ушла, не слушая Аэдону.
  Обескураженная женщина присела на чемодан.
  - Что нам делать? - хныкала под дождём Леонора. - Куда теперь идти?
  - Не плачь, может быть, найдётся место в домике для слуг. Надо спросить у смотрителя.
  - Почему нам никто нам не помогает? Зачем мы вообще сюда приехали!
  Аэдона молчала. Ей самой не нравился ни приём, ни пансион с его обитателями: это захолустье не имело ничего общего с элитной школой и умопомрачительными перспективами, которые расписывал агент. А самое главное - все её сбережения были потрачены на билет и оформление визы, и оставшихся денег совершенно точно не хватало на обратную дорогу.
  - Пошли, - она встала и направилась в сторону парка.
  Рядом вспыхнул огонёк сигареты, выхватив из мрака строгое лицо с острыми скулами.
  - Дерьмо, а не погода, - проворчал женский голос.
  - Что вы тут делаете? - испуганно вырвалось у Аэдоны.
  - Гусей пасу, - затянувшись и обдав их вонючим дымом, ответила Мусирида. - А вы куда с чемоданами?
  - Гуляем, дышим свежим воздухом.
  - Нам негде ночевать, - пискнула Леонора.
  Женщина докурила и затоптала бычок в грязь.
  - Сейчас разберёмся. Идите за мной, - велела она.
  Аэдона переложила чемодан в другую руку и без особой надежды двинулась следом.
  - А фонари здесь не включают?
  - Экономия на скипидаре и фонарщике.
  Оставшуюся часть пути прошли молча.
  Поравнявшись с учительским домом, Мусирида вынула ключи и отперла входную дверь. Аэдона первой ступила в темноту и тут же налетела на что-то твёрдое. От неожиданности она вскрикнула и попятилась назад, наступив на ногу Леоноре; девушка взвыла и выронила чемодан.
  - Опять кладовку не закрыли, - проворчала химичка.
  Пламя свечи слабо всколыхнулось сзади, разбрасывая вокруг гротескные тени. Выхваченная из мрака дверь приоткрылась, и оттуда выглянул чей-то глаз. Аэдона с мученическим видом держалась за голову, Леонора, привстав на цыпочки, дула ей в лицо.
  Они поднялись на второй этаж. Идя по коридору, Аэдона успела заметить, что возле каждой двери стоит чья-то обувь, а у одной - целых восемь пар туфель.
  - Располагайтесь, - сказала Мусирида, открыв дверь в угловую комнату, довольно просторную и уютную, с двумя окнами и балконом. - Если понадобится - кухня внизу, удобства во дворе.
  - Это ваша комната? - спросила Аэдона, заметив на стуле небрежно брошенное платье, а на подлокотнике кресла - пустой стакан.
  - Была. Меня вроде как уволили, - женщина подошла к окну и задёрнула занавески.
  - Что вы, нам неудобно вас стеснять, - смутилась эриданка, испытывая одновременно чувство благодарности и недоверия к этой грубоватой странной женщине.
  Мусирида, словно не слыша её, задумчиво уставилась на кровать.
  - У Вера есть раскладушка. Сейчас принесу.
  - Я пойду с вами.
  - Как хотите, - женщина оставила свечу на тумбочке и достала из шкафа бутылку. Аэдона отмела нехорошие мысли и вслед за Мусиридой спустилась вниз.
  
  Ночной воздух сырыми ладошками холодил щёки. Дождь шёл сильнее, раскисшая дорожка чавкала под ногами. Влага добиралась до пальцев, до корней волос, но Мусирида в своём шёлковом платье и вязаной накидке на плечах, казалось, не замечала весенней стужи. Её кудри промокли насквозь, но сохранили пышность, когда они подошли к гостевому домику возле мужского корпуса и позвонили в дверь.
  Опеллий Вер ничуть не удивился, увидев дам на пороге своего дома.
  - Заходите, заходите. Сейчас чаёк организуем, - сказал он, забирая у Мусириды бутылку. - Ну что, коллега, как впечатления от первого рабочего дня?
  - Так себе, - сдержанно ответила Аэдона.
  - Все мы немного угнетены, - кивнул Вер, пропуская её вперёд.
  Комната была ярко освещена мягким белым светом, исходившим от небольшой настольной лампы с самодельным абажуром. Пока Аэдона обдумывала, как бы повежливее изложить суть дела, Мусирида села в кресло и буркнула:
  - Мы пришли за раскладушкой. Леди негде спать.
  - А синяк? Днём его не было.
  - Кладовка.
  - А-а, - протянул Вер - как показалось Аэдоне, с некоторым разочарованием. - Значит, в ближайшее время нам не ждать Ардже?
  - Вряд ли он скучает по твоим плоским шуткам.
  - К сожалению, люди не ценят то, что достаётся им бесплатно.
  - Иди за чаем, демагог, - фыркнула Мусирида.
  Вер вышел, но вскоре вернулся, неся в одной руке три стопки, а в другой - блюдце с нарезанным яблоком.
  - Присаживайтесь, коллега, в ногах правды нет, - бросил он Аэдоне, которая как истукан стояла в дверях, пряча руки под мокрым плащом. - Выпьем за знакомство. Кто знал, что оно произойдёт при таких печальных обстоятельствах.
  - Мне искренне жаль, что так получилось, - выдавила из себя Аэдона. Мусирида вопросительно подняла бровь, и ей пришлось добавить: - Ведь вас уволили.
  Химичка захохотала, а Вер покачал головой.
  - Феш ещё не знает, что Мусириду увольнять нельзя: без неё здесь закончится кофе и половина филологов вымрет.
  - Тон ему не нравится, видите ли, - проворчала женщина и не морщась опрокинула в рот рюмку.
  - И платье, платье ещё! А вы, коллега, почему не жалуетесь? - физик повернулся к Аэдоне. - Мы здесь для того и собрались. Вот я, к примеру, крайне недоволен новыми порядками. Сидели себе, горя не знали, и тут - нате-получите! Вы небось не в курсе, что раньше здесь был сиротский приют? Потом нормальных детей разогнали, а вместо них прописались особы благородных кровей, которых, поди, и пороть-то нельзя.
  - Да? - удивилась Аэдона.
  Она сама не поняла, как очутилась сидящей на стуле рядом с Вером со стаканом в руке, и там был отнюдь не чай. Опеллий Вер вкратце поведал, как прежняя директриса билась за сирот, как её отстранили от руководства, а взамен назначили Феша - посредственного столичного чиновника, весьма далёкого от местных реалий. Новый начальник начал с того, что уволил всех недовольных и половину обслуги и завалил оставшихся бумажной работой. Кроме того, учителей обязали выходить на субботники и воскресники по расчистке территории. Мусирида изредка поддакивала, но больше налегала на выпивку, и содержимое бутылки исчезало с пугающей быстротой.
  - Давно вы здесь работаете? - спросила Аэдона.
  - Почти год, - ответил Вер. - Место тихое, компания пристойная.
  - Тоскливое болото, - Мусирида грузно поднялась и направилась к двери.
  - Со своими болотными чертями, - осклабился он. - Не бойтесь, коллега, у этого есть свои плюсы.
  - Я и не боюсь, - улыбнулась шатенка.
  - Мне показалось, вы напряжены после собрания - я бы даже сказал, на вашем лице читается явное желание удрать домой. Ничего, все через это проходят. Утром я поймал на пристани Леббо Эву и еле убедил не покидать нас. Мы же не можем лишиться такой звезды, - физик хихикнул. - Так что случилось, коллега?
  Аэдона неопределённо пожала плечами: ей не слишком нравилось говорить о своих проблемах.
  - Они потеряли мои документы.
  - Как так?
  - Я имела глупость довериться почте Пирании.
  - Досадно. Бумажки - конёк нового директора. Он потребовал у всех рекомендации, даже у старожилов вроде Мусириды, которые преподают здесь с основания времён. Нелегко начать шевелиться, когда ты со всех сторон оброс мхом. А уж отзывы обо мне Фешу лучше не читать.
  - Могу я спросить, откуда вы родом?
  - Из цирка, - буркнула Мусирида, входя в комнату.
  - Я человек без определённого места жительства, почитай бомж, - уклончиво отозвался мужчина. - Ничтожество средь благородных дам.
  - К чёрту самокопание. Где раскладушка, Вер?
  - Уже уходите? А как же чай?
  - Ты хотя бы мышь дохлую на кухне убрал.
  - Это тест на психическую устойчивость - мало ли, филологи в гости заглянут. Так что насчёт чая? Без мыши, разумеется.
  - Нам действительно пора, - Аэдона встала со стула.
  - Что ж, время позднее, не смею задерживать, - физик подал ей плащ. - Приходите ещё, посидим, покумекаем.
  Аэдона кивнула и вышла в коридор. В этот момент дверь в комнату напротив открылась. В проёме стоял лорд Маркел, в бархатном халате, тапочках и со светильником в руке. Он воззрился на эриданку, развернулся и захлопнул дверь. По неприязненному взгляду пиранийца было ясно, что женщина, пьющая водку в жилище неженатого мужчины, недостойна даже слов осуждения.
  - Что такое? - спросила Мусирида, выходя следом с раскладушкой в руках.
  - Я только что столкнулась с лордом Маркелом.
  - Вечно забываю, что он тут живёт, - химичка выволокла кровать и взвалила на плечи, не обращая внимания на протесты Вера.
  Тот бросился одеваться, чтоб проводить дам до дома. Аэдона стояла на крыльце, подставив дождю розовеющее лицо, и слушала их перепалку. На душе у неё было легко, как не было с детства, ведь, несмотря на все неприятности, этот долгий день принёс ей новых друзей.
  
  Глава 2. Прибытие
  
  
  Падите ниц! Пред вами гордый
  Потомок шведских королей.
  
  (М. Цветаева)
  
  
  Маленький городок Латекия никогда не видел такого количества дирижаблей: словно весенние птицы, они слетались из дальних краёв и реяли в небе в поисках причальных мачт. Под ними сновали суда с иностранными флагами. Люди в диковинных одеждах, говорящие на незнакомых языках, наводнили бульвары и улочки; торговля процветала, а местные достопримечательности были востребованы как никогда.
  В одно чудесное утро король Пирании под руку с симпатичной молодой женщиной гулял по набережной, рассуждая о небе, море и прекрасном. Пиранийский двор подобострастно шелестел рядом, изредка оживляясь при виде какой-нибудь экзотической персоны.
  - Смотрите, смотрите! - вскричала черноволосая юница, указывая на север.
  Головы дружно повернулись в сторону гряды холмов, носившей романтическое название Крем-де-Неж. Над серебристой линией гор показались три маленьких пятнышка, которые, быстро приближаясь, выросли до размеров дирижаблей. Король приказал подать подзорную трубу.
  - Откуда эти корабли? - перешёптывались придворные.
  Пока пиранийцы смотрели в небо, с ними поравнялась свита королевы Матильды. Спутница монарха неохотно сделала шаг назад и почтительно склонила голову.
  - Погода сегодня хороша, не так ли, сир, - ледяным тоном сказала Матильда. - А где твоя мать, Марианна?
  - В павильоне, - промолвила обладательница чёрных локонов: она была так поглощена дирижаблями, что даже забыла поклониться.
  - Что я тебе говорила о приличиях? Сейчас же ступай к ней!
  - Не хочу, она скучная! - принцесса скривила губки.
  Король отнял от глаз трубу. Это был красивый мужчина с длинными каштановыми кудрями и припудренным, слегка обрюзгшим лицом.
  - Каждый делает свободный выбор меж тем, где ему быть и где не быть. Её Величество решили не отягощать нас своим присутствием.
  - Видимо, на то была причина?
  - Обстоятельства мне неизвестны и, по правде говоря, неинтересны. Я предпочитаю совершать прогулки в обществе приятных мне особ, - король высокомерно кивнул и повернулся к своей даме. Та с очаровательной улыбкой взяла его под руку, и процессия двинулась дальше.
  
  Королева сидела в маленькой ротонде и печально смотрела вдаль. Рядом с ней изнывали от тоски три фрейлины: все они мечтали порхать в свите короля, предаваясь изысканному веселью, а не слушать горестные вздохи. Вскоре две из них под разными предлогами отошли, и возле Её Величества осталась только самая благовоспитанная девица.
  - Хватит сидеть с грустным обличием, девочка моя! Не к лицу влиятельной даме хандрить, - подбодрила Матильда.
  - Здравствуйте, маменька, - чуть слышно произнесла донна. - Я бы и рада улыбнуться, да сил нет.
  - А ты поменьше фантазируй. Кто сказал, что жизнь - это сказка? У королев она тоже не мёдом мазана. Чем скучать в одиночестве, лучше б уделяла внимание принцессе, не то попадёт под влияние дворцовых профурсеток.
  - Марианна от меня отдалилась. Мне кажется, она стыдится меня: всё время убегает и ищет расположения... той женщины.
  - Неудивительно: кому захочется иметь такую никчёмную мать. Источник твоих бед, Сильвия, в слабом и безвольном характере. Давно пора выгнать эту куртизанку из королевской постели. Над тобою смеётся весь двор!
  - Мне шепнули, что она беременна от Его Величества...
  - Ну-ка вытри слёзы, этого ещё не хватало - на церемониях ходить с опухшими глазами. Я живота не видела. Ты - законная жена, вот и постарайся зачать первой.
  - Король охладел ко мне, - ответила Сильвия. - Он много лет не посещает супружескую спальню.
  - Какой стыд! Ты недостойна называться женщиной, если не привлекаешь собственного мужа. Пойми наконец, хорошим жёнам мужья не изменяют. Учись подстраиваться, угадывай его прихоти. Никому не интересны твои душевные страдания: твоя задача - дать пиранийскому трону наследников. Когда вы мне внуков начнёте рожать!
  Матильда разошлась не на шутку: её щёки покраснели, и она нависла над несчастной Сильвией с таким видом, словно собиралась придавить её к полу. Королева скорбно молчала в ответ на материнские упрёки.
  - Вы слышали новость? - в беседку влетела юная девушка. На ней была распахнутая шубка из лёгкого меха и нарядное белое платье, волосы украшала бриллиантовая диадема. Стреляя во все стороны блестящими глазками, она сделала глубокий реверанс и тут же подпорхнула к пиранийской королеве, выставив щёку для поцелуя.
  - Вильгельмина, душа моя, вы так выросли! - нежно произнесла Сильвия, обнимая племянницу.
  - Приветствую, сестра, - улыбнулся, входя следом, симпатичный брюнет в белом камзоле. Сопровождавшая его леди выглядела образцом стиля и вкуса.
  - А где же Иапет? - с недоумением спросила королева, после того как все члены семьи обменялись положенными приветствиями.
  - Он сейчас в отъезде, - мужчина на мгновение смутился. - Путешествует... возможно, не один.
  - С дамой сердца, - злорадным тоном вставила леди.
  - Неужели? - королева выглядела удивлённой, но прежде чем она успела задать следующий вопрос, Матильда резко сменила тему.
  - Ты хотела рассказать нам что-то важное, дорогуша?
  - В город прибыли мроаконцы! - выпалила Вильгельмина.
  - И что же? Думаешь, из-за них весь мир перевернётся?
  - Ваше Величество, не делайте вида, будто вам всё равно, - подколола невестка. - Никто не думал, что им достанет наглости явиться в Пиранию. Я приказала бы расстрелять их дирижабли прямо на границе.
  - Во время перемирия? Бог с тобой, Эвтектика! Тебе напомнить, для чего мы здесь собрались? - фыркнула женщина.
  - Вы, мама, разве не знаете, что бывает, когда среди цивилизованных людей появляются дикие звери?
  - Вам нечего опасаться: мой супруг позаботился о безопасности. По его приказу, городской гарнизон усилен в два раза, - заверила Сильвия.
  - Видите, дорогая: их уничтожат, вздумай они показывать зубы, и король Хазар прекрасно знает об этом, - успокаивающе сказал принц жене.
  - Что ж, поглядим на старого пса, - усмехнулась Матильда. - Поди, и зубы давно выпали, и шерсть облезла.
  Эвтектика поджала губы.
  - Надеюсь, вы воздержитесь от приветствий? Мы должны показать этому выродку своё презрение. Зло, которое он совершил, не может остаться безнаказанным!
  - Оно и не останется, милочка, - процедила старая королева. - Только умерь свои эмоции. Не хватало ещё каких-нибудь происшествий.
  
  - Пора, - произнёс Хазар, поднимаясь со стула. - Тарг, приведи мальчишек.
  Высокий худощавый эрл с бронзовым от загара лицом и иссечённой шрамами лысой головой скрылся за дверью. Тяжёлый взгляд халдора обратился на крепкого семнадцатилетнего парня.
  - Ты знаешь, что делать, Арно.
  Тот со вздохом отстегнул плащ, снял с себя оружие и отдал стоящему рядом эдлеру.
  Мроаконцы выдвинулись в путь. Улицы были тихи и безлюдны - горожане собрались в другой части города поглазеть на прощальную церемонию. С юга долетал шум моря и звуки оркестра; затем, по мере приближения, гул голосов стал распадаться на множество языков и диалектов. Пёстрая многотысячная толпа заполняла набережную, флаги и полотнища реяли под ярким весенним солнцем.
  - Xià! Блись! - раздалось сзади, и на мроаконцев надвинулся роскошный красный с золотом паланкин, который несли восемь китийцев. Процессия спешила, поэтому носильщики сбивались с шага, и экипаж слегка потряхивало. Следом трусила стража. Тарг, которому одна из жердей ударила в спину, с проклятиями отступил на обочину. Шёлковая шторка в паланкине колыхнулась, зазвенели колокольчики, и из обитой красным кабинки выглянуло личико юной красавицы.
  - Zǒu kāi ègǒu!3 - взвизгнула она.
  - Сейчас я тебя... - начал было эрл, поднимая топор, и вдруг застыл, глядя в миндалевидные глаза девушки, да так и стоял, пока паланкин не скрылся за поворотом.
  - Почему девка ездиет в телеге без колёс? - спросил, почесав в затылке, рослый молодой эдлер по имени Котто.
  - Это дочь императора, - пояснил идущий за ним воин. - При виде цзяоцзы простолюдины должны замолчать и отойти в сторону, иначе их начнут стегать кожаным бичом.
  - Тебя уже били, Сорбус? - поинтересовался мужчина с хищным самоуверенным взглядом и обманчиво-приятным голосом.
  - Нет, Ирри, потому что я ловкий и почтительный.
  - Много чести какой-то драной китийке, - фыркнул Киллах да Кид, спесивый красавчик с длинными белыми волосами.
  - О таких встречах слагаются легенды, - продолжал Сорбус.
  Подобна розе цветущей,
  Дева знатного рода
  Крича, обгоняет Тарга.
  Эрл ухмыльнулся и догнал их.
  - Ишь, распелся. Это свежий воздух демократии на тебя так действует?
  - Нет, это я по заграницам нахватался.
  - Слышишь, Хазар? Приглядывал бы ты за этим щеглом.
  - Он хорош в языках, вот и ездит, - не оборачиваясь сказал король.
  - Кому нужны языки, когда все говорят на общем, - поморщился Тарг.
  - Кроме маленьких наций с раздутым самомнением.
  - Нечего с ними цацкаться! Пусть знают своё место.
  - Не забывай, они нас кормят, - буркнул Хазар.
  
  При виде мроаконцев толпа отпрянула в разные стороны. Вельможа, произносивший речь, побледнел и сбился. В наступившей тишине послышался крик: 'Душегубец!'
  Хазар не замедляя шаг прошёл по человеческому коридору и остановился в первых рядах, напротив пиранийского двора. Его угрюмый взгляд обратился на королей. В памяти воскресли полузабытые имена. С тех пор как он видел этих людей, минули годы - прежние правители умерли или постарели, подросли новые претенденты на власть, и в их глазах он тоже был отвратительным варваром, чудовищем, поправшим человеческие законы и не заслуживающим прощения.
  Император Гебета слегка привстал с трона: его некогда красивое лицо было скрыто под золотой портретной маской. Стоявшие рядом женщины не отрываясь смотрели на Хазара; одна была в ярко-красном, другая - в традиционном чёрном одеянии. Пиранийцы встревоженно переговаривались.
  - Это и есть правитель Мроака? - тихо произнесла Сильвия. - Je désire faire sa connaissance, sir. Qu'en pensez-vous?4
  Король Пирании усилием воли закрыл рот и сухо ответил:
  - Cela m'est désagreable à entendre, madame, vous devez éviter cet homme.5
  Королева не выдержала злого взгляда супруга и опустила глаза.
  Дабы выйти из неловкого положения, Лорит с хорошо разыгранным дружелюбием обратился к мроаконцу:
  - Я рад приветствовать вас от лица всего пиранийского народа. Вы оказали нам честь, прибыв в наше скромное королевство. Сегодня исторический день: все короли Дриады собрались здесь как друзья и единомышленники, чтобы принять участие в величайшем замысле, в эксперименте, который станет первым шагом к долгожданному миру. Мы выражаем надежду, что в скором будущем великие народы объединятся в одну дружную семью. Нет большей радости для сердца, чем возложить на алтарь Пакс свитые из олив венки - символ торжества мудрости над ненавистью.
  Говорить пирату и сопернику подобные слова было невообразимо сложно: король давился каждой фразой, его лицо с трудом держало маску приличия. Вместо любезностей ему хотелось кричать, чтобы тот убирался в свой Мроак и сдох. К тому же варвар, похоже, не слушал приветственную речь: его вниманием завладели гебетские жрицы, особенно черноокая Артемис. А ведь недавно она крутила роман с его шурином - не потому ли родственники жены молчали, когда Хазара принимали обратно в Мировой совет?
  Лорит сбился с мысли и замолчал. В толпе нарастал шум, придворные с беспокойством смотрели на Его Величество.
  - Мой король, что с вами? - испуганно спросила Сильвия.
  - Всё из-за вас! По вашей вине он здесь! - взвизгнул Лорит.
  - Из-за меня? - растерялась королева.
  - Ваша семейка должна оказывать Пирании поддержку, иначе зачем мне такая жена! Вы ни на что не можете повлиять, только потакаете Гебету! Весь Совет танцует под дудку Артемис Мизераклоу!
  - Я не понимаю, о чём вы говорите, сир, - в глазах у Сильвии заблестели слёзы.
  - Об этом проклятом голосовании! - король был ужасно зол. - Впрочем, с вашим скудоумием, сударыня, понять что-либо не представляется возможным. Продолжайте выращивать цветы.
  Сильвия побледнела.
  - Как вы смеете публично оскорблять мою сестру! - принц Персей выступил вперёд и взялся за шпагу. - Я вправе призвать вас к ответу за эту дерзость, сир.
  - Что ты делаешь, сын, иди на место! - загремела Матильда.
  - Вы не можете требовать сатисфакции от короля, - начальник королевской охраны грозно выдвинулся вперёд и заслонил собой Лорита.
  - Господа! - взмолилась королева, вставая между ними. - Ваше Величество! - взглянула она на короля. - Высокочтимый государь, вы только что сказали, что в наших сердцах больше нет места для ненависти. Если я смею вас просить, во имя мира и спокойствия, забудьте о случившемся! Мы собрались здесь, чтоб положить конец всякой вражде.
  Его Величество, скрыв раздражение под снисходительной улыбкой, поцеловал королеве руку:
  - Вы ангел доброты, дорогая, я не могу не внять вашим мольбам. Забудем о разногласиях, - он повелительно махнул дирижёру.
  Тот поднял палочку, и под грохот салюта музыканты исполнили новый гимн Дриады - пафосную смесь марша и фуги, символ наступившего благоденствия. Дворы смешались, вновь стало шумно. Родственники прощались с детьми и давали им последние напутствия, при этом некоторые громко рыдали, словно их увозили в плен или рабство.
  У пристани стояла красавица 'Флёр' - личная каравелла Лорита. С величайшими почестями отпрысков венценосных семейств сопроводили на борт. Нести им разрешалось только то, что помещалось в небольшом чемодане, из-за чего прямо на берегу разыгралось несколько скандалов.
  - То есть как это Её Высочество не может взять с собой все эти платья? - негодовала толстая дуэнья из Гиппигеи. - Что значит 'Там будет форма'? А в чём же ей выходить на балы и прогулки?
  - Моей дочери не пристало самой носить поклажу, это занятие для слуг! - визжала знатная пиранийка.
  - Понимаете, эти рабы служат ему с детства, он к ним привык, - втолковывал богато одетый старик, пытаясь протолкнуть на корабль четвёрку бритоголовых мужчин с отрезанными языками.
  Гордые юноши с горячей кровью ни за что не хотели расставаться с родовыми кинжалами. Родители старались надавить на капитана, чтоб получить послабление в вопросе 'национальных традиций', но им объяснили, что установленные Советом правила едины для всех.
  Дольше всех прощался со своей дочкой Ардскулл: восточный король без конца целовал её в лоб и ворковал что-то ласковое. Она ни разу не подняла глаз, а потом неловкими маленькими шажками, словно не умела ходить, пошла по трапу, путаясь в нелепой и яркой одежде.
  Заиграл прощальный вальс. Гости приникли к ограждению, не сводя взглядов с уплывающих детей. Все махали друг другу и выкрикивали слова прощания. Пока внимание толпы было отвлечено, к мроаконцам смешной семенящей походкой приблизился низенький человек в роскошном халате и сложном головном уборе. Сверкавшая золотом свита почтительно держалась позади.
  - Великий блат кололь, - обратился он к халдору, сердечно прижав ладони к груди, а потом перенеся их ко рту. - Плиносу извинения за свою дось. Я оcень огорcён её неуважительным поведением.
  Китиец повернулся к эрлу.
  - Если гулунь гунджу обидела благолодного господина, она будет стоять на коленях до тех пол, пока не полусит его плосение, - затем он заискивающе посмотрел на Хазара. - Мой блат кололь, пять солнц назад я плосил вас о милости. Как пласет птица, потелявсая птенца, так люди Китии голюют без наследника. Селдце моё лазлывается на куски. Смогу ли я когда-нибудь обнять своего сына?
  - Opyat' eta pesnya, - Тарг скривил губы, а Хазар нахмурился.
  - Твой сын среди них, - халдор кивнул на корабль.
  Кучка мроаконцев неподвижно стояла возле мачт, в стороне от других. Взор молящего скользнул по их лицам и упал на черноволосого паренька, хмуро переступавшего с ноги на ногу. Сердце императора ёкнуло: он взволнованно привстал на цыпочки, вглядываясь в его черты - этот разрез глаз, возраст, упрямо сложенные губы - он словно смотрел в зеркало и видел себя в 16 лет.
  - Но, - ледяной голос Хазара сорвал и разбросал лепестки его радости, - его воспитали как мроаконца, и он ничего не знает о своём происхождении. И не узнает никогда.
  Мужчина сник, золотые колокольчики в его императорском уборе печально звякнули. Он бросил последний взгляд на палубу, и его глаза увлажнились слезами, которые не подобало видеть никому из подданных. Хазар тактично отвернулся.
  
  Когда каравелла стала маленьким, почти неразличимым пятнышком на голубых волнах, Лорит отнял от глаз трубу и развернулся к придворным.
  - С болью в сердце мы пережили момент расставания, - сказал он, пафосно вздымая руку. - Теперь, когда наши милые дети далеко, я приглашаю всех принять участие в неформальном обсуждении, которое состоится после торжественного ужина.
  Он окинул утомлённым взглядом ряды правителей. К тому времени мроаконцев среди них уже не было, и король заметно повеселел. Тем не менее, садясь в карету, он потребовал привести представителей пограничной инспекции и службы государственной охраны.
  Едва упомянутые лица перешагнули порог, Его Величество набросился на них прямо при гостях.
  - Это возмутительно! - кричал он, топая ногами. - Как вы это допустили! Разжалую!
  - Ваше Величество, - оправдывался начальник охраны, - мы не могли открыть огонь, ведь три дирижабля шли под белым флагом и не представляли угрозы.
  - Дураки, - простонал Лорит. - Надо было задержать их под любым предлогом. Пират, нарушивший договорённости и не явившийся в Латекию - вот что от вас требовалось!
  - Там крутились журналисты из 'Nonnemo', они могли поднять шум в прессе, сир.
  - Газетчики пишут то, что им скажут!
  - Ваше Величество, это независимые СМИ, мы не можем оказывать на них давление.
  - Ты смеешь возражать мне, чурбан?!
  - У этих писак, как у всех, есть хозяин, - вступил в беседу инспектор. - Ходят слухи, что за ниточки дёргает кое-кто из Гебета.
  - В каком состоянии наши границы? Почему туда допущены посторонние? - взвизгнул Лорит.
  - Они собирали данные о сезонном поведении птиц, сир.
  - Чепуха! Их наверняка кто-то предупредил, и они кинулись встречать пиратов, строча новости для своей гадкой газетёнки! Почему королевская служба безопасности это проморгала? Найдите их и выпытайте всю информацию, иначе, клянусь короной, ваши головы полетят с плеч!
  
  - Дирижабли готовы, Ваше Величество, - сообщил слуга и бесшумно скрылся за дверью.
  - Что это значит? - с раздражением спросила грудастая матрона, расхаживая возле окон. По саду неторопливо и важно гуляли несколько фламинго. Яркая окраска птиц била в глаза на фоне сероватой, ещё не очнувшейся от зимы зелени.
  - Мы летим домой. Мне вреден пиранийский воздух: я слышал, что если дышать им больше трёх дней, становишься ослом.
  - Король Пирании призвал к переговорам.
  - Я не хочу его видеть, - лениво сказал император. - Пусть Артемис с ним разговаривает.
  Блондинка прекратила ходить по комнате.
  - На ужин ты тоже не собираешься идти?
  - Разумеется, нет. Я не сяду с ним за один стол.
  - Это уже ни в какие ворота не лезет! - закричала женщина. - Может, Артемис и ужинать за тебя будет? Наш отъезд воспримут как неуважение!
  - Это именно оно и есть, - мужчина потянулся к вину. - Я потратил слишком много сил, чтобы держать себя в руках. Прочь из этого борделя.
  Она подскочила и отняла у него бутылку.
  - Если ты думаешь, что я позволю тебе напиться и ползти в дирижабль на глазах у пиранийцев, то нет.
  Бутылка полетела в окно, распугав фламинго - птицы с криками взмыли вверх и закружились над садом. Император скорчился на стуле и следил за женщиной недобрым взглядом.
  - Ты? Позволишь мне? С каких пор я должен тебя спрашивать?
  Он поднял лежащий у ног арбалет и нацелил ей в грудь.
  - Прекрати, - блондинка побледнела.
  - А, ты всё-таки боишься меня? Это хорошо, - мужчина медленно встал и двинулся к окну, а затем, почти не целясь, выстрелил вверх. Одна из птиц упала, запутавшись в крыльях, и красиво распростёрлась на земле.
  - Во имя Джахиса, что ты делаешь! Что о нас подумают люди?
  - Вот заладила, - он скривился и швырнул арбалет в сторону. - Мне всё равно. Если я захочу, я их всех убью, убью ещё раз, убью снова и убью окончательно.
  - Что происходит? - спросила, входя в комнату, Артемис.
  - А вот и твоя змея приползла, - гадливо поморщилась блондинка. - Ищет, где бы яйца отложить.
  Император вздохнул и повернулся к Артемис.
  - Мы с сестрой возвращаемся в Гебет. Ты будешь представлять меня на всех мероприятиях. Если тебе захочется отравить гостей, я разрешаю.
  - Я не планировала оставаться в Латекии, - задумчиво сказала Артемис.
  - Ты куда-то торопишься? - высокомерно осведомилась матрона.
  - Да, нужно встретиться с Хазаром. Мой график перелётов...
  - Глядите-ка, её дела важней поручений императора! - прошипела блондинка.
  - Воля императора - закон для меня, - посол склонила голову.
  - Не забывай об этом, чёрная жрица!
  - Да ты как с цепи сорвалась сегодня, - хмыкнул мужчина.
  - Кто бы говорил! Сам бесишься без своей девочки для битья, - она повернулась к Артемис. - Надеюсь, ты не трепалась Хазару про наш главный козырь?
  - Конечно, нет.
  - Он с тебя глаз не сводил. Это нужно использовать.
  Артемис промолчала.
  - Ты поняла меня? Найди к нему подход, - женщина повысила голос.
  - Я не могу обещать.
  - Уверен, тебе это по силам, Schatzi, - насмешливо произнёс император. - Будь с ним ласкова, но не слишком. Ступай.
  Брюнетка поклонилась и вышла.
  
  Посол Гебета направлялась в зал заседаний, когда её догнал симпатичный мужчина в белом камзоле. Это был принц Персей, обычно представлявший королеву Матильду на заседаниях Совета. Его телохранители умело оттеснили посторонних.
  - Госпожа посол, уделите мне минуту вашего внимания, - сказал принц, решительно подходя ближе.
  Артемис остановилась: её и принца разделяла только социальная дистанция и несколько рабынь.
  - Не могу понять, сударь, это просьба или приказ?
  - Простите, я вынужден настаивать. Моя высокочтимая матушка весь день пыталась поговорить с вами и получить разъяснения касательно моего брата. Мы обеспокоены его отсутствием.
  - К сожалению, я не располагаю свободным временем для этой беседы.
  - И всё же не сочтите за труд выслушать. Вы улетели из Бирюселя с принцем и вернулись без него. Где он сейчас? Что вы с ним сделали?
  - Принц покинул мой дирижабль, и его текущее местонахождение мне неизвестно.
  - Вы лжёте, - раздражённо перебил Персей и положил руку на эфес шпаги.
  - У меня нет причин вас обманывать, - Артемис чуть отступила назад, пристально глядя на принца.
  - Он на корабле? - тот терял терпение.
  - Можете осмотреть дирижабль, только не задерживайтесь в моих покоях. Вы же знаете, как это могут истолковать.
  Принц вспыхнул. Чёртова гебетка! С ней надо быть вдвойне, втройне осторожным!
  - Подумать только, какое совпадение! Госпожа посол собственной персоной, - слева послышался голос короля Пирании. Лорит неспешно приближался во главе золочёной свиты. - Простите, дорогой шурин, я вынужден украсть вашу даму, - король чуть поклонился, с интересом разглядывая Артемис. - Весьма наслышан о вас и ваших выступлениях в Совете. Вы очень... необычны, да простится мне этот странный комплимент.
  - Важны не слова, а смыслы, Ваше Величество, - жрица поклонилась в ответ.
  - Ха-ха. Мне кажется, или вы пытаетесь похитить у Матильды её второго отпрыска? - весьма развязно продолжал Лорит, поднося к носу лорнет. - Имейте в виду, он женат.
  Придворные засмеялись, а краска на щеках Персея стала гуще.
  - Разве это мешает любви? - ответила посол.
  - О-о, - Лорит был поражён. - Я вижу, вы не чтите узы Гименея. Это говорит о раскрепощённости и отсутствии рамок, привитых обществом.
  - Вам ли говорить о морали, дорогой собрат, - заметил Персей.
  - О-о! - Лорит с любопытством повернулся в его сторону. - Давно ли вы стали позволять себе колкости, монсир? Мы привыкли видеть вас послушным мальчиком.
  - Я послушен, пока меня не взбесят, сударь.
  - Боже, как я устал от вашего вспыльчивого семейства! Не хотите ли прогуляться, миледи? - Лорит развернулся на каблуках и, не дожидаясь ответа, подозвал распорядителя. - Передайте всем, что мы с госпожой Мизераклоу немного задержимся.
  
  Море толкалось в борт гладкими тёмно-синими волнами. Идущий рядом эскорт понемногу отставал, и каравелла, словно вырвавшаяся из плена птица, уносилась в объятиях ветра всё дальше от берега.
  Пассажиры держались обособленно: смуглые южане и синеглазые лаосцы заняли места на корме, гебетцы - в середине, а представители так называемых цивилизованных стран - на носу корабля. В стороне от всех сидела пятнадцатилетняя китийка, и её ярко-красное шёлковое платье было расправлено, как цветок. Презрительно щуря глазки, она демонстрировала окружающим, что они недостойны её внимания.
  - Ну когда мы приедем! - канючила красивая девушка в золотой короне.
  - К вечеру, миледи, - ответил возившийся неподалёку матрос.
  - А я тебя не спрашивала! Моё высочество разговаривает только с благородными!
  - Может, тебе ещё и в ножки поклониться? - фыркнула стриженая девочка, одетая в простое платье с эмблемой устремлённой вверх птицы.
  - Если простолюдинка, то кланяйся! Не видишь, что ли, на мне корона? Я по рождению выше тебя!
  - И чем ты лучше?
  - Ты тупая? Мой род избран Богом, чтобы править!
  - Сказочки, - отрезала та.
  - Ты что, в Бога не веришь?! - в ужасе воскликнула какая-то островитянка. Её благочестивые спутницы истово перекрестились. - Ты, наверное, совсем необразованная.
  - Это же отребье с Острова Свободы, откуда у неё образование, - вмешалась пиранийка с большим носом.
  - Я думала, здесь только аристократки, - с неприкрытым разочарованием протянула девица в короне.
  - Я принцесса! Мой папа - король Пирании! - заявила брюнетка, стоявшая рядом с Вильгельминой.
  - Тогда мы можем дружить. Меня зовут Альбина-Луиза-Симонелла ла Виста Эткардос, - девушка подпорхнула ближе. У неё было изящное личико и красивые локоны.
  Принцессы защебетали о своих родословных, поглядывая на других свысока.
  - Парад тщеславия, - заметила высокая эриданка, ни к кому не обращаясь. Её артистичная поза и развевавшиеся по ветру светло-русые кудри привлекали внимание даже в такой разношерстной толпе. - Жаль людей, у которых кроме титула ничего нет.
  - Мы тоже считаем, что глупо хвастаться родством, - к ней подошли две пухленьких девушки, одна рыжая, другая белокурая с толстой косой.
  Эриданка обернулась. В её ясных глазах отражалось море, взволнованное бурей мыслей.
  - Александра Камирская, - представилась она. - Вы сёстры?
  Девушки переглянулись.
  - Почему все так думают? - спросила светленькая. - Мы ужасно разные: Марцана из Западных графств, а я из Восточных.
  - В вашей стране два престола? - с любопытством спросила Вильгельмина.
  - Король один, а наши отцы - его вассалы. Мы приехали сюда из требований лояльности, хотя мой папа сказал, что это чушь и никакого мира не будет.
  - Всё из-за мроаконцев, - пропищала Марианна. - Зло, которое они совершили, не может остаться безнаказанным.
  - Какое зло? - удивилась блондиночка.
  - Это цитата из газет, - объяснила Александра. - Они сами не знают.
  - Король Мроака - злодей и преступник. Этот варвар начал пятнадцатилетнюю войну, и его никогда не простят, - назидательно сказала Вильгельмина.
  - Не говорите ерунды: вообще-то, её начали Пирания и Гебет.
  Принцесса вспыхнула: она привыкла быть самой умной и авторитетной среди сверстниц. А эта невесть кто бросала ей вызов, явно претендуя на лидерство.
  - Надо быть совсем ненормальной, чтоб выгораживать убийц! Твердить людям, которые потеряли близких, что мроаконские бандиты не виноваты! - бросила она эриданке.
  - Такие, с позволения сказать, 'аргументы' недостаточны, чтоб убедить вменяемых людей, имеющих больше одной извилины.
  Их перепалка привлекла внимание пожилого господина в чёрном. Постукивая тростью, он подошёл ближе.
  - Милые барышни, довольны ли вы путешествием?
  - Море сегодня очень живописное, мсье, - вежливо ответила Марцана.
  - Знаете ли вы, что остров, к которому мы направляемся, был открыт странствующим монахом Альгестом? Во время путешествия на восток его корабль попал в шторм и скитался по морю. На сороковой день он повстречал поющих ангелов, мерцающие хрустальные колонны и рыб размером с галеон. Узрев ниспосланные чудеса, Альгест пал на колени и начал молиться Богу; тогда прямо перед ним из морских пучин вырос остров, на котором была вода и еда. Возблагодарив Господа, святой сошёл на землю и прожил здесь до конца своих дней, а после смерти был вознесён на небо.
  Набожная троица истово перекрестилась.
  - В каком году это было? - спросила Александра.
  - Примерно столетие назад.
  - Скажите, а команда тоже видела ангелов? И как они могли заблудиться в проливе Ула и блуждать почти месяц? - в глазах эриданки читалось недоверие к рассказанной истории.
  - Есть такое выражение 'бес попутал', юная леди, а что касается чудес, их могут видеть только праведные люди.
  - Но у них были ориентиры - компас, солнце, звёзды - и морские карты.
  - Некоторым лишь бы прицепиться, - повела плечиком Вильгельмина.
  - Лучше критиковать, чем верить всему подряд, - парировала девушка.
  - Да кто вы такая, чтоб со мной спорить?! - не выдержала принцесса.
  - Не ругайтесь, юные дамы, это не к лицу благородным особам. Послушайте лучше поучительную историю про королеву, которая не ходила в церковь.
  Господин с тростью 'развлекал' демуазелей до конца путешествия, и к моменту прибытия их головы были до такой степени забиты нравоучениями, что Вильгельмина не помнила, каким образом оказалась в пансионе, сидящей на кровати в небольшой белой комнате с цветком на подоконнике. Напротив стояла такая же кровать. Как они могли, в отчаянии думала принцесса, как смели поместить её в такие ужасные условия!
  Дверь распахнулась, и она увидела, с кем ей предстоит делить будни.
  
  Прикрывшись ладонью от яркого солнца, Ирри вразвалочку шёл вдоль берега, пиная ракушки и небольшие гальки. Изящные молодые пальмы, склонённые в сторону моря, почти не давали тени, и разомлевшие от жары воины укрылись под тентом из старого паруса, периодически отправляясь купаться.
  Не обращая внимания на косые взгляды, эдлер остановился и поднял с песка меховое голенище.
  - Ты бы прибрал свои портянки, Найтли, к нам едет гостья.
  Плескавшийся в воде мужчина с неохотой обернулся.
  - Мормолика, кому-нибудь мешают мои вещи?
  - Нет, - отозвалась хорошенькая мроаконка, метавшая в дерево ножи.
  - Слышал? Всем плевать. Катись отсюда, Ирри, - Найтли вышел на берег и вытерся брошенным ему полотенцем.
  - Мормолика, а ты уже искупалась?
  - Ага.
  - Жаль, хотел с тобой поплавать.
  - Полезешь к ней - обратно не всплывёшь, - пообещал Найтли. Он злился, когда с его женщинами начинали заигрывать.
  - Да с ней уже весь сквод поплавал, пока ты лапками грозил...
  Договорить Ирри не успел - Найтли в два шага очутился рядом и ударом кулака сбил его с ног. Эдлер вскочил, попытался выхватить нож, но Найтли сгрёб его в охапку и швырнул обратно. Они покатились по земле, оставляя за собой капли крови и взрыхленный песок.
  Большая лодка ткнулась носом в берег и остановилась. Четверо гребцов соскочили вниз и протолкнули её чуть дальше, чтоб дама не замочила ног. Артемис Мизераклоу сошла с судна и недовольно огляделась: висевший над головой дирижабль цеплялся тросами за деревья, уродуя живописный пейзаж. Ещё несколько пальм были разрублены на дрова и подпорки. Под тентом валялись недозрелые кокосы, остатки еды и бутылки с пиранийским вином.
  От группы встречающих отделился молодой мужчина.
  - Приветствую, госпожа посол. Я эдлер Сорбус. Халдор ждал вашего приезда ещё вчера.
  - Передайте халдору мои извинения, - сказала женщина, поглаживая сидевшую на руках обезьянку. - Через час я буду готова к встрече.
  - Конечно, синьора. Могу я задать вопрос? Что случилось с вашим дирижаблем?
  - Он остался в Пирхасити. Я всегда приезжаю сюда на лодке, - Артемис улыбнулась и прошла мимо глазевших на неё мроаконцев. Следом ступали несколько рабынь с корзинами и мальчик с опахалом.
  Рядом с бунгало высился крытый китовыми шкурами шатёр, откуда доносились сердитые голоса. У входа сидел молодой богатырь с топором в руке и пытался расколоть кокос; в отличие от воинов, которые внимательно прислушивались к беседе в шатре, этот с головой ушёл в своё занятие. Вокруг валялись испорченные плоды - свидетельство долгих и бессмысленных стараний. Посол остановилась.
  - Прежде чем разбить орех, нужно слить жидкость, проткнув один из трёх глазков. Это знает даже ребёнок, - сказала она.
  Мужчина поднял мутные глаза.
  - Умная, что ли? - буркнул он.
  - Могу показать, как это делается.
  - Кокосов нету, - крепыш поднялся с места и двинулся к ближайшей пальме.
  Артемис изогнула бровь, глядя, как пальму нещадно трясут, затем пытаются безуспешно влезть по ней, потом мечут в орехи топор. Наконец, рассвирепевший мроаконец принялся рубить ствол.
  Женщина выпустила обезьянку; та, ловко взобравшись наверх, выбрала самый спелый плод и вернулась к хозяйке.
  - Макака справилась лучше тебя, Котто, - насмешливо произнёс Найтли, выйдя из шатра и сверкая голым торсом. Вид у него был дерзкий, но изрядно потрёпанный.
  Эдлер зарычал и одним ударом переломил пальму. Дерево повалилось, осыпав кокосами отдыхающих мроаконцев. В сторону Котто полетели проклятия и тяжёлые предметы. В проёме показался Хазар, за его спиной, прикрывая сломанный нос, маячил Ирри.
  - Пошёл вон, Котто! - гаркнул халдор.
  - Ваши пьяные солдаты разнесут мне весь остров, - недовольно сказала Артемис.
  Хазар резко повернулся к ней.
  - Где вы были? Встреча назначалась вчера. Мы не верблюды, чтоб сутки сидеть без воды.
  - Не может быть! Неужели я не сказала про воду?
  - Вот лгунья, - вклинился Найтли. - Про свои удобства она не забыла.
  Гебетка фыркнула, отвернувшись от его наглого взгляда.
  - Ты тоже проваливай, Найтли, - велел Хазар и свирепо посмотрел на Артемис. - Не слышу ответа.
  - Прошу прощения за задержку. Поговорим чуть позже, если вы не против, - уклонилась та.
  - Мне некогда ждать, пока вы придумаете оправдание, - отрезал король и указал на шатёр. Поняв, что у неё нет выбора, Артемис подчинилась, а Хазар обернулся к мроаконцам. - A nu, zhivo vsyo pribrali! I chob ni odnogo plevka.
  Внутри было душно и темно. Запах старых шкур забивался в нос, мешая сосредоточиться. Ничего похожего на сиденья - только странное возвышение, на поверку оказавшееся ворохом пальмовых листьев, покрытых циновкой. Женщина медленно опустилась вниз, проклиная неудобства и утрату инициативы. Хазар стоял напротив. В полумраке она не видела его лица и не могла догадаться, о чём он думает. Голос короля был холоден и лишён эмоций.
  - У меня тысяча дел в Мроаке, а я сижу на пляже. Надеюсь, я ждал не напрасно.
  Посол обмахнулась краем покрывала. Ей было дурно от жары, а странный скрежещущий звук, исходивший со стороны короля, вызывал беспокойство.
  - После вашего отъезда настрой членов Совета резко изменился. Король Пирании выразил сомнение, что Мроак готов к полноценному сотрудничеству. Вступительный взнос, сказал он, так и не был уплачен; кроме того, вас обвинили в том, что вы стремитесь избежать материальной ответственности за выходки ваших пиратов.
  - Мы не проигравшая сторона, чтоб платить репарации, - перебил халдор.
  - Лорит потребовал компенсировать убытки путём сбора добровольных пожертвований в фонд мира. Размер взноса зависит от ущерба, причинённого соседям. Предположительно, речь идёт о сумме два миллиона лантумов. Большинство одобрило идею.
  - Такое чувство, что меня втянули в какое-то дерьмо, - процедил Хазар. - С каждым разом я должен что-то новое. Я подписал договор, привёз заложников, теперь мне выставляют счёт. Что дальше?
  - Лорит будет пытаться всеми силами выдавить вас из Совета. Он хочет выставить Мроак бесчестным или неплатёжеспособным, полагая, что вы откажетесь заплатить. Однако вы можете взять кредит и навсегда поставить точку в этом вопросе - нужен только хороший поручитель. В современном мире все кому-то должны. Всемирный банк предоставляет кредиты для покрытия краткосрочных финансовых обязательств любым странам. Я могу немедленно начать переговоры.
  Артемис говорила и чувствовала, как голову застилает тяжёлая пелена. Дышать становилось всё труднее, слова и мысли путались.
  - С нами не хотят считаться, и на то есть причины. Непонятно одно, - буркнул Хазар. - Зачем вы стремитесь быть посредником. Что выгадает Гебет, если я получу деньги?
  - Выплата определённых сумм в виде прямой и косвенной помощи не противоречит интересам Гебета. Кроме того, этот долг не обязательно возвращать.
  - Не дурите мне голову, - Хазар смотрел прямо на неё. - Что значит не возвращать? Хотите стравить меня с заёмщиками?
  - Я предлагаю вам свою помощь. Кредиты и риски застрахованы.
  - Я не собираюсь держаться за вашу юбку, - прорычал он. - Вы убедили меня, что Мроаку нужен мир. Нужно золото. Нужно поручительство гебетского посла. Теперь я начал в этом сомневаться.
  Хазар замолчал, расхаживая перед ней. Артемис пыталась понять, чем вызван его гнев: в прошлый раз варвар был более покладистым.
  - В Совете сидят ксенофобы. Изменить мышление таких людей можно, только изменив суть таких людей, а изменение - это одна из самых тяжёлых вещей для человека.
  - Разве вы не такая же, как они? - халдор остановился, и посол наконец разглядела, откуда взялся лишний звук - это была секира, которую он держал одной рукой и волочил за собой.
  - Вы всё испортите своим недоверием, - сказала она.
  - Самой-то не смешно? - полог колыхнулся, и в шатёр вошёл Найтли. - Без конца твердит о доверии, держа в кармане фигу. Я бы ей череп раскроил прямо здесь.
  - Какого чёрта ты опять вмешиваешься?
  - Сюда летят пиранийцы - похоже, за нами.
  Хазар шагнул наружу. Над хрустальным горизонтом висели белые коконы дирижаблей, благословлённых убивать. Он обернулся и свирепо посмотрел на Артемис.
  - Ирри!
  - Что? - в шатёр вбежал встревоженный эдлер.
  - Забери её, - халдор кивнул на женщину. - Сорбус, найди всех, кто приехал с гебеткой.
  - Работа по вашей части - бабская, - издевательски бросил Найтли.
  - А ты объявляй тревогу.
  - Эй, народ! Эвакуация! Нас сейчас раскатают! - заорал эрл, выходя из шатра.
  - Организатор, мать его, - проворчал Криегор, топчась возле выхода. - Не понимаю, почему сквод от него без ума.
  Снаружи шла погрузка: корабль снизился, принимая пассажиров. Тросы спешно отцепляли от деревьев. Никто не паниковал, только гребцы-гебетцы, решив, что их захватывают в плен, с криками разбежались по острову. Несколько рабынь, увидев, как Ирри уносит Артемис, сочли её мёртвой и стали отчаянно бросаться на эдлера; Криегор отогнал их топором. Через десять минут корабль взмыл вверх и взял курс на северо-запад.
  
  
  
  
  
  Глава 3. Утро
  
  
  Если вам не о чем беспокоиться, не беспокойтесь об этом.
  
  (Искусственный интеллект)
  
  
  Колокольный звон просачивался в комнату сквозь закрытые окна. Аэдона открыла глаза и не могла понять, где находится: всё было затянуто густым тёмно-синим мраком. Рядом, уткнувшись в плечо, спала Леонора. На раскладушке посапывала лицом к стене какая-то женщина. События вчерашнего дня всплывали в голове с каждым новым ударом: бу-ум - остров, корабль, причал; бу-ум - разговор с директором; бу-ум - ночь, холод, дождь; бу-ум - кровать Мусириды.
  Женщина протянула руку и взяла с тумбы медальон. Семь утра - время вставать. Поёживаясь от холода, она вылезла из постели и начала одеваться.
  Спустившись вниз, Аэдона свернула на кухню и замерла от удивления. В помещении горел свет, а за столом чинно сидели дамы и выжидательно смотрели на дверь.
  - Доброе утро, - поздоровалась она.
  - Здравствуйте, милая, - заулыбалась манерная старушка. - Идите скорее к нам. А где ваша дочка?
  - Племянница. Она спит, - эриданка присела на краешек стула.
  - А что случилось с вашим лицом?
  - Ударилась о дверь. Кажется, это была кладовка.
  - Какая неприятность! Нужно быть осторожнее, милая: синяки на лице недопустимы для леди.
  - У меня есть хороший тональный крем, - вмешалась Нонна Ирр. - Зайдите ко мне после завтрака.
  - Спасибо, вы очень добры, - поблагодарила Аэдона.
  - Мы собирались пить чай, но леди Мусирида задерживается, - произнесла приятная дама лет пятидесяти. Её подчёркнутая интеллигентность вызывала у других чувство неловкости.
  - Может, послать за ней кого-нибудь? - пропыхтела Эмилия.
  - Я схожу, - Леббо Эва вскочила и, как показалось Аэдоне, с радостью покинула кухню. Минут через пять она вернулась. - Мусирида сегодня приболела.
  С разочарованными вздохами леди стали расходиться.
  - А мы не можем попить чай без неё? - с удивлением спросила Аэдона.
  - Ах, милочка, дело в том, что только она умеет обращаться с примусом.
  - Давайте я попробую разжечь. Уверена, это несложно.
  - Что вы, нет, нет! Вы что-нибудь напутаете и устроите пожар.
  Учительница открыла было рот с намерением возразить, но тут на кухню ворвалась мадам Жеррель.
  - Что же вы сидите! Все к директору, срочно! - истерически закричала она.
  - Планёрка через сорок минут, - возмутилась Леббо Эва.
  - Всё сдвинулось! Быстрее! Быстрее!
  Подгоняемые завучем, учителя оделись и вышли на улицу.
  Директор нервно расхаживал по залу совещаний, то и дело поглядывая на часы.
  - Дамы, как обычно, заставляют себя ждать, - изрёк он.
  - Прекрасный пол, что с них взять-с, - с улыбочкой поддакнул биолог. - Носики пудрят.
  - Господин Феш, мы здесь, мы уже здесь! - крикнула Жеррель, быстро поднимаясь по лестнице.
  - А где леди Мусирида? - спросила кудрявая завуч, пересчитав всех по головам, словно куриц.
  Жеррель захлопала глазами.
  - Болеет, - ответила молчаливая женщина с прямоугольным лицом.
  - Ой, знаем мы, как она болеет! Не пьяна, так хмельна, - фыркнула кудрявая, а директор стал наливаться малиновым цветом.
  - Госпожа Жеррель, напомните этой леди о правилах поведения в пансионе, - произнёс он. - И если она ещё раз нарушит распорядок, то будет уволена. А пока - выговор с занесением.
  - Не ругайтесь на бедную девочку, - продребезжала старушка, качая дряхлой головой. - Она приняла близко к сердцу вчерашний événement.
  - Мы не можем всё время делать ей послабления, - поджала губы завуч.
  - Довольно болтовни, фрау, рассаживайтесь, - цыкнул директор, надевая очки. Секретарь приготовился записывать. - Начнём. Леди Глодис, зачитайте приказ ? 12 о проведении дополнительных мероприятий в рамках организационного начала учебного года.
  
  - Подъём! Подъём! - оповестил женский голос.
  Дом начал оживать: застучали двери, звуки шагов и голосов наполнили коридор.
  - Встаём, демуазели! - дородная женская фигура прошла мимо, заглядывая в комнаты.
  - Я хочу спать, я устала, подите вон! - завопили за стеной.
  - Нечего разлёживаться, у нас тут порядки строгие: кто долго спит, тот без завтрака сидит.
  - Тюрьма какая-то! - причитала девица.
  Вильгельмина проснулась и села на кровати. Свет из коридора освещал скудную обстановку: маленький стол с приставленными к нему стульями, две кровати и шкаф. На полу валялись вещи соседки. Платье принцессы висело на спинке стула; белый подол был забрызган не высохшей с дороги грязью.
  В комнату заглянула простоватая девушка с копной кудряшек.
  - Доброе утро, я Ниенука, - пропищала она. - Мне велено показать вам помещения.
  - Почему моё платье не выстирано? По-вашему, я должна идти в грязном? - высокомерно спросила принцесса, приняв её за служанку.
  - Можете отдать прачке, но обычно мы сами стираем.
  Вильгельмина фыркнула и потянулась к открытому чемодану.
  - Мятое! - в негодовании воскликнула она.
  Гостья переминалась с ноги на ногу, поглядывая в коридор.
  - Оденьте пока старое - скоро выдадут форму.
  - Правильно говорить 'наденьте', - перебила Вильгельмина. - А где мои туфли?
  - Их унесли ко входу: мадам Тессона не позволяет ходить по комнатам в уличной обуви.
  - Принесите сюда! И ничего не трогайте без моего разрешения! - девушка едва сдержала гнев, вовремя вспомнив про наказ королевы сохранять лицо.
  Ниенука исчезла, а принцесса принялась одеваться. Снаружи становилось всё тише, и когда через десять минут она вышла из комнаты, её встретил пустынный коридор, скупо освещённый дрожащими на сквозняке светильниками. Ступая босыми ногами по пыльному зелёному ковру, Вильгельмина подошла к лестнице и налетела на запыхавшуюся девушку - та несла в руках белые туфли с бриллиантовыми пряжками.
  - Мадам сказала, чтоб вы шли вниз и умывались.
  Принцесса пожала плечами: она не видела причины торопиться. Пока Вильгельмина вальяжным шагом спускалась по лестнице, навстречу ей выпорхнули свеженькие и причёсанные девочки в некрасивых чёрных платьях.
  - Смотри, Лика, новенькая не спеша идёт, - сказала одна.
  - Наверное, любит мыться холодной водой, - отозвалась другая.
  Обе захихикали, провожая принцессу глазами.
  Помывочная находилась на цокольном этаже. Под полкой с туалетными принадлежностями висели полотенца. Возле длинного ряда раковин с железными умывальниками толпилась очередь из желающих ополоснуть лицо.
  - Что за убожество! Я хотела принять ванну! - с досадой воскликнула принцесса.
  Одна из девушек повернулась, и Вильгельмина узнала кудрявую попутчицу с корабля.
  - Если очень нужно, возьмите таз и мойтесь в соседнем помещении, но вода уже остыла.
  - Вы шутите? - поджала губы инфанта.
  - Ничуть. Здесь свои правила, и обслуживать вас никто не будет, - она вытерла лицо и отошла, уступив место следующей.
  - Вилли, Вилли! - к принцессе подбежала кузина. Личико у неё было заплаканное. - Мне здесь не нравится, я хочу домой!
  - Марианна, не хнычьте, пожалуйста.
  - Почему со мной обращаются, как с обычной девочкой? Я пожалуюсь папе!
  - Думаешь, ты особенная? - фыркнула миловидная девушка с жёсткими тёмными волосами, разделёнными прямым пробором.
  - Я принцесса! - обиженно заявила Марианна.
  - Я тоже! - поддержала её Альбина.
  - А я королева эльфов, - сказала брюнетка под смех окружающих.
  Кажется, перед ними была местная заводила.
  - Не нужно кривляться, ваше происхождение говорит само за себя, - взгляд Вильгельмины скользнул по чёрному платью и остановился на босых пятках. - Если у девушки не причёсана голова и нет обуви, то в ней за километр видно простолюдинку. А если она ещё и ноги не помыла... Ай!
  Брюнетка плеснула в неё ковшом холодной воды.
  - Я тебя саму сейчас помою!
  - Перестань, Дианка, - испугалась Ниенука.
  - Фу, имя как у собаки, - Марианна презрительно выпятила губу, но Вильгельмина дёрнула её за руку.
  - Кузина, ведите себя пристойно!
  - Ещё чего! Я скажу, что она нам угрожала!
  - Почему здесь парень?! - вдруг закричала какая-то пиранийка.
  Все головы повернулись к двери. В помывочную вошёл рослый мроаконец в кожаных штанах и меховой безрукавке; короткие белые волосы в беспорядке торчали в стороны, левый глаз косил вниз, оттянутый уродливым розовым шрамом. Он обвёл помещение взглядом и шагнул к умывальнику.
  - Прогоним нахалюгу, девочки! - Дианка схватила полотенце и налетела на пришельца. Несколько учениц последовали её примеру.
  - Харэ! - цыкнул тот, уворачиваясь от хлеставших его полотенец. Рык возымел действие: девушки отступили в стороны, моргая глазами.
  - Это что - она?
  - Ты девочка, да?
  Дианка хихикнула. В её смехе было что-то безумное.
  - Может, ты тоже принцесса?
  Мроаконка развернула к ним обезображенное лицо.
  - Будете доставать - зубы выбью, - предупредила она.
  Все почему-то сразу поверили, что это правда, и заторопились к выходу. Помывочная опустела, лишь Вильгельмина стояла в стороне и вытирала мокрые волосы. В зеркале отражалась высокая фигура с прямоугольными плечами и толстой загорелой шеей. Вид этой девахи вызывал тошноту, но пересилив себя, принцесса решила быть милой.
  - Меня зовут Вильгельмина, а вас?
  Молчание. Не дождавшись ответа, она продолжала:
  - Я живу на третьем этаже, а вы?
  Молчание.
  - Вы, случайно, не родственница короля Хазара?
  Мроаконка повернулась и указала пальцем на свои не самые лучшие зубы. 'Ну и молчи, уродка!' - с досадой подумала девушка, направляясь к двери.
  В холле царило оживление: помимо пансионерок, здесь сновали толстая комендантша и несколько дам в чёрных нарядах, которые распределяли девушек по группам. Одна из них, стройная шатенка, подошла к принцессе; лицо её, несмотря на припудренный синяк, излучало приветливость. За ней тянулась стайка воспитанниц.
  - Доброе утро, миледи. Ваше имя, пожалуйста.
  - Вильгельмина.
  Дама сверилась со списком.
  - Вы в моём классе. Я леди Аэдона. Сейчас все соберутся и будем завтракать.
  Принцесса оглядела одноклассниц. Трое были местные, остальных она видела на корабле. Блондиночка радостно улыбнулась и помахала ей рукой.
  Другие классы уже начали выходить на улицу, когда Аэдона вывела из помывочной последнюю ученицу. Мроаконка шла за ней, ни на кого не глядя. Стоявшие у окна пиранийки захихикали, а девица с пухлыми губками громко фыркнула:
  - Эта верзила будет учиться с нами?
  - Да, будет, - ответила дама.
  - А нельзя её в другой класс? Я не хочу сидеть рядом с дикаркой или вон с той, - принцесса ткнула пальчиком в сторону щуплой гебетки, сосредоточенно грызущей ноготь. - Она какая-то больная.
  - Я тоже не люблю мроаконцев, - вмешалась лощёная пиранийка.
  - А мне не нравятся породистые кривляки, - заявила стриженая республиканка.
  - Тише! Подобные темы не обсуждаются. Вы должны быть терпимей друг к другу, - одёрнула их Аэдона.
  - У меня вопрос, - все посмотрели на Вильгельмину. - Почему нас разместили по двое? Это возмутительно!
  - Да, да! - закричали девушки.
  - Мои вещи унесли без спроса!
  - В умывальнике холодная вода!
  - Почему здесь двери не закрываются?
  - Я хочу отдельную комнату!
  - Все жалобы не ко мне - так решило руководство. Одевайтесь, пора идти в столовую.
  
  За окнами медленно разгорался рассвет - облачный, тоскливо-белый. Лучи солнца пронизывали огромный зал, смешиваясь с тусклым светом ламп. За длинными столами сидели около двухсот девушек и юношей. Было гулко и неуютно; малейший шум отражался от крашеных стен, привлекая внимание воспитателей. Часть зала была отгорожена белой ажурной перегородкой, откуда тянулись вкусные запахи.
  - Ну что, троглодиты, - худощавый мужчина с ехидной улыбкой навис над столом, - жуём завтрак, готовимся к пище духовной.
  Юн очнулся от дрёмы. Он был голоден как никогда: скромная порция каши лишь разбудила аппетит, и теперь он сидел перед пустой тарелкой, в то время как некоторые ещё не приступили к еде.
  - С утра поел - весь день свободен, - рука мужчины опустилась на загривок мроаконцу. Тот напрягся, ожидая удара, но учитель прошёл мимо и заговорил с изящной шатенкой.
  - Как ваши дела, камрадесса? Как утро?
  - Безумное, господин Вер. Бегаю туда-сюда, даже позавтракать не успела.
  - Предлагаю выпить по чашечке чая и съесть по котлетке.
  - А дети?
  - Что дети? Слюнявчики им повязать? Бросьте, коллега! У меня к вам разговор. С какой темы вы начинаете в 10 классе?
  - Тригонометрия, затем непрерывные функции и анализ.
  - Есть предложение снизить планку до элементарной алгебры, векторов и планиметрии. Публика здесь весьма разнородная, детишки и дроби-то порой не знают, а вы им - матан.
  - А кто их учил до меня?
  - Это долгая и грустная история.
  - Вы меня озадачили. Хорошо, я попробую оценить общий уровень знаний.
  Юн бросил последний взгляд на тарелку и вышел из столовой, по пути стянув с женского стола две булочки. Наблюдавшая за этим леди сделала пометку в блокноте.
  На улице было холодно. Юн стоял на крыльце, не замечая прохлады, и разглядывал местность. Столовая находилась за старым чугунным забором, в стороне от жилых корпусов. Вдоль ограды пролегала липовая аллея, манившая за собою в сад, и он уже предвкушал, как исследует каждый уголок, как вдруг его схватили за локоть.
  Мроаконец затравленно обернулся. Перед ним стояла тощая некрасивая женщина с длинными руками.
  - Куда это ты собрался? - злобно спросила она.
  - Погулять, - с неохотой ответил Юн.
  - Никаких гуляний! Быстро назад! Здесь все соблюдают распорядок.
  - Меня учитель отпустил.
  - Не верю! Номер класса?
  - 6К.
  - 6К... - дама скривила и без того корявые губы. - Господин Вер в своём репертуаре. Ну-ка пошли!
  Она поволокла Юна за собой. Двести пар глаз с изумлением наблюдали, как женщина рыщет по залу. Наконец, заглянув за ажурную перегородку, она обнаружила Вера пьющим чай в компании новой математички.
  - Господин Вер, объясните мне, как этот мальчишка оказался снаружи?
  - Вероятней всего, вышел ногами.
  Аэдона вытерла губы, пряча улыбку, и навлекла на себя испепеляющие взоры.
  - Почему вы оба здесь, в то время как другие наставники следят за своими классами? Это неисполнение обязанностей! Я сообщу директору! - тощая достала блокнот. Отпущенный ею Юн попятился назад и смешался с толпой.
  - Не перегибайте палку, Жеррель: пятнадцатилетние отроки могут поесть и без нас.
  - Напоминаю, вы должны привести учеников на линейку, не допустив, чтобы они разбежались по саду, - отчеканила завуч.
  Тем временем завтрак подошёл к концу, и воспитанники стали покидать столовую. Пока мужчина с командирским голосом наводил порядок, а смешная старушка пугала всех двойками по этикету, некоторые продолжали сидеть за столом. Юн приметил надкушенный и брошенный кусок хлеба, протянул к нему руку, но его грубо толкнули сзади, и он оказался зажат между тремя лаосцами.
  - Тю, кто тут наши корки подбирает? - с блатными интонациями произнёс один. - Вали к себе за стол, мроаконская грыжа!
  - Тебе что, объедков жалко? Парень-то голоден, - издевательски сказал второй.
  Всё это сопровождалось с виду лёгкими, но болезненными тычками.
  - Мальчики, фу, как некрасиво, - проблеял идущий мимо учитель.
  - Да всё нормально. Чмысик столы перепутал. Таких воспитывать надо.
  - Мы, это, типа санитары. За здоровое общество.
  - Мы его щас руки мыть отведём.
  - Эй, тут не быть, как у себя в Квазар, - маленькая синеглазая девушка грудью налетела на хулиганов и прибавила несколько хлёстких слов на лаосском. Дружки попятились, а Юн не стал ждать продолжения и ретировался.
  
  Учащиеся собрались на лужайке возле главного корпуса - двухэтажного кирпичного здания. Между неработающих фонтанов дугой расположились каменные вазы для цветов и неказистые, с отбитыми углами статуи. Новоиспечённых учеников выстроили перед фасадом в две шеренги. Классные руководители были тут же, а с установленной на крыльце кафедры взирало начальство. Рядом находилась небольшая кучка наблюдателей, которые прибыли на остров удостовериться, что с наследниками обращаются хорошо.
  Класс Юна стоял ближе всех к крыльцу; слышно было, как тощая завуч докладывает лысому мужчине:
  - Я поймала ещё семерых, ваша милость. Их руководители проявили безответственность, позволив ученикам выйти из столовой.
  - Так, - недовольно изрёк тот. - Но теперь-то все в сборе?
  Жеррель выхватила из кармана блокнот:
  - Несколько человек из 1К, 8К и 10К так и не появились.
  - Кураторов этих групп пригласите после линейки в мой кабинет, - сухо сказал мужчина и опустил глаза в листочек с записанной речью.
  - Внимание! - закричала Жеррель. - Всем слушать господина директора!
  Феш откашлялся и пустился в разглагольствования, содержащие большое количество умных слов и предназначенные в основном для гостей. Юн мгновенно потерял нить рассуждений и вертел чернявой головой в поисках более интересных объектов. Сосед справа стучал зубами от пронизывающей утренней сырости. Напротив стояли и шушукались девчонки. Он взглянул вверх. С неба сыпал противный дождь; на карнизе сидела большая ворона и нагло, самозабвенно каркала, заглушая речь директора.
  - ...в процессе обсуждения, э-э-э, каким образом добиться наилучших результатов. Перспективная организация методики, фиксирование акцентов на наиболее, э-э-э, значимых деталях, научный и прогрессивный подход - всё это способствует достижению требуемых показателей. Практические соображения a fortiori имеют решающее значение; вследствие чего, э-э-э, особый интерес представляет качественный фактор. Параллельно задуманному будет реализовано целенаправленное использование принципиально новых форм, э-э-э... руководства работой, основанных на эффективно проработанных концепциях, э-э-э... а также новые стандарты качества... - директор нахмурился и перелистнул несколько страниц. Пауза затягивалась: все почтительно ждали продолжения. - ... что в целом позволяет надеяться на успешную интеграцию проекта.
  - Браво, господин Феш! - воскликнула Жеррель и горячо зааплодировала.
  Жидкие хлопки учителей потонули в нарастающем гуле. На крыльце в это время произошла смена позиций: директор отступил назад, важно надувшись и вытирая лысину платком, а вперёд выступила темпераментная дама с копной рыжих, взбитых на макушку кудряшек.
  - Моё имя некоторым уже известно, и, надеюсь, мне не придётся повторять его десять раз! Меня зовут Агнетта Ракотамалала, - протараторила она. - Как завуч по методической работе, скажу несколько слов про организацию учебного процесса и распорядок дня.
  Её стремительная речь свелась к заезженным цитатам про элитный уровень преподавания и необходимость хорошо учиться. Ворона улетела; от нечего делать Юн стал слушать перешёптывания двух юношей за спиной.
  - Куда ты смотришь, Корин?
  - Видишь девушку напротив?
  - С хвостиком?
  - Нет, брюнетку. Приехала ночью. Вот бы познакомиться...
  - Ну и дылда рядом с ней! Спорим, она выше директора?
  - Блин, страшная. Может, её за ноги в детстве подвешивали? Я слышал, одного парня так вытянули сантиметров на десять.
  - Брехня, лучше есть сырое мясо.
  - А ты пробовал?
  - Я же не дикарь.
  - Слушай, давай проверим? Зибен из 7К что угодно слопает на спор. Помнишь, как он проглотил живого слизня?
  - Фу, дрянь! Я бы не стал.
  - Фасмер предлагал ему съесть пиявку, но тот заломил цену - пока не собрали.
  - Может, у новеньких найдутся деньги? Хочу на это посмотреть. Противно, наверное.
  - Интересно, она сдохнет или присосётся у него в желудке?
  В животе у Юна забурлило, и яркое воспоминание о съеденном однажды осьминоге чуть не вытолкнуло завтрак назад.
  - Что это! Сделайте что-нибудь! Отведите его в лазарет! - брезгливо переполошились дамы.
  Юна взяли за шкирку и повели к арке.
  - Сам могу, - буркнул он, вырвавшись и отерев рукавом рот.
  Идущий рядом Вер осклабился.
  - А ты проблемный, - сказал он, доставая сигарету. - Ну, рассказывай, что принял.
  - Ничего, сказал же!
  Юн искоса смотрел на учителя и недоумевал: тщедушное по мроаконским меркам телосложение, очки, залепленные каплями дождя, слегка простуженный голос. В интернате такого сунули бы в бочку и катали по двору ногами.
  - Так я и поверил. Ладно, топай в конец кампуса, покажись докторице. И чтоб это было в последний раз, понял?
  Он закурил, глядя вслед удаляющемуся мальчишке, а потом вернулся к классу. За трибуной ораторствовала леди Глодис, завуч по учебной работе.
  - Господа учащиеся, хочу обратить ваше внимание на некоторые организационные моменты. Занятия начинаются ровно в девять. В случае опоздания преподаватель имеет право не допустить вас к уроку и сделать в журнале соответствующую запись. Точно так же учащийся может быть выведен из класса за плохое поведение, нарушение дисциплины и отсутствие тетради. Если по какой-то причине учитель не приходит на урок, вы обязаны ждать завуча или другого педагога; самовольный уход расценивается как срыв урока. Каждый класс обязан выбрать старосту, которому вменяется в обязанность ношение журнала и назначение дежурных. Старосты также отвечают за дисциплину и делают рапорты. В качестве поощрения за хорошую учёбу и примерное поведение учащиеся будут получать стипендию. Теперь что касается процесса обучения. Расписание вывешено на информационном стенде Главного корпуса, рядом с которым мы сейчас находимся.
  Глодис метнула недовольный взгляд на двух болтливых принцесс. Первую звали Альбина - это была та самая обладательница пухлых губок и тугого хвостика, которая беспрестанно сообщала всем и каждому о своём титуле. Вторая, Марианна, была ей под стать, поэтому стоило ли удивляться, что они сдружились ещё в пути и теперь обращались друг к другу на 'ты', обсуждая более интересные темы, чем те, о которых вещала завуч.
  - У неё красивое лицо, но нос, на мой взгляд, слишком курносый, а ещё она высоко поднимает подбородок, чтобы казаться настоящей леди - уж я-то знаю, у нас в Гиппигее все так делают. Как жаль, что я не попала к ней в класс! А тебе кто нравится? - трещала Альбина.
  - Моя классная дама, леди Фэстина, - ответила Марианна.
  - Но она же старая и страшная! Посмотри, какие у неё тощие ноги и широкие бёдра!
  - Тише, вдруг она услышит! Мне нравится не её внешность, а то, что она добрая.
  - С чего ты взяла! Такие и бывают самыми злыми. У нас с братом была гувернантка, так надо было видеть, с какой милой улыбкой она ставила двойки.
  - Ну, если так... даже не знаю, - Марианна растерянно оглянулась.
  - Девушки, вы слишком много разговариваете, - не выдержала Глодис.
  - Возмутительно! Имейте уважение к докладчику! Госпожа Аэдона, почему вы не следите за классом? - воспламенилась Жеррель.
  Интеллигентная леди, наставница 2К, с благожелательной улыбкой втиснулась между принцессами.
  - Всё в порядке, продолжайте, пожалуйста.
  - Я закончила, - высокомерно сказала завуч и сошла с трибуны.
  Её место тут же заняла мадам Жеррель.
  - С первого дня пребывания в пансионе вы должны привыкать к порядку, послушанию и строгой дисциплине. Для вас отменяются все титулы и привилегии: вы обязаны забыть о своём происхождении, хотя, насколько мне известно, среди вас есть члены королевского рода и прямые наследники престола. Такие учащиеся не должны смотреть свысока на преподавателей и думать, что им всё позволено - за подобные выходки на них будет составлена жалоба. Первое, о чём я скажу - это требования, предъявляемые к внешнему виду. Для унификации учащихся введена специальная форма, которую вы получите сегодня на складе. Появление без формы, в грязной и испорченной одежде влечёт за собой дисциплинарное взыскание. Рубашки, манжеты, воротнички, пелерины - все белые детали должны выглядеть идеально. Никаких оторванных пуговиц, закатанных рукавов, вытянутых коленей и грязных ботинок. Никакой косметики, духов, лака, крема. Сегодня же снять все серьги, кольца, браслеты и до каникул не вспоминать о них.
  - А пупчики можно? - пискнул девичий голосок.
  Послышались смешки, и Жеррель повысила тон:
  - Здесь нет абсолютно ничего смешного, и в этом вам придётся скоро убедиться! Веселье ваше до поры до времени. Существует специальный журнал, где будут записаны все нарушения. Молодым людям следует подстричься. Девушки должны ходить со скромной гладкой причёской. Мария, шаг вперёд!
  Из шеренги вышла кроткая девушка в чёрном платье.
  - Вот вам пример для подражания, юные леди. Завтра на уроке вы должны выглядеть так же.
  Альбина громко фыркнула.
  - Вы с чем-то не согласны, демуазель? - уничижительно спросила завуч.
  - Я принцесса! Я не хочу равняться на всякое убожество!
  Жеррель достала блокнот.
  - А вот и первое замечание! Нарушен пункт Устава 1.3 - упоминание титула. Мария, идите на место; надеюсь, все запомнили про требования к внешнему виду? А сейчас я зачитаю правила поведения на улице. Академический устав запрещает хождение из корпуса в корпус, если там нет урока. Запрещено удаляться от учебных корпусов на расстояние свыше 50 метров; запрещено покидать территорию пансиона и заходить в лес; не рекомендуется гулять по узким и малознакомым тропинкам парка; следует избегать нахождения возле общежитий противоположного пола. Категорически запрещено купаться в фонтанах и реке, залезать на деревья и фонари, перелезать через ограду, ломать ветки, рвать цветы, разорять птичьи гнёзда. За вытаптывание клумб, поломку статуй и скамеек, битьё окон, опрокидывание урн и прочее хулиганство налагаются штрафы и наказания.
  - Кхм, кхм, уважаемые дамы и господа, - откашлялся почтенный господин в чёрном - тот самый, что рассказывал девушкам про остров. - Простите за вмешательство, не пора ли, некоторым образом, кончить выступление? Мы уже получили всю необходимую информацию о внутреннем распорядке. Наши милые ученики рискуют замёрзнуть.
  Жеррель осеклась и взглянула на директора.
  - Вы правы, лорд Готтхольд, мероприятие затянулось. Я не планировал подробно освещать вопросы наказания. Приглашаю всех пройти в банкетный зал, - чопорно ответил Феш, и линейка, к великой радости собравшихся, была распущена.
  
  - Стойте! Погодите! Куда вы идёте?
  Скрыв раздражение, Аэдона повернулась к бегущей за ней женщине.
  - Что вам угодно?
  - Немедленно вернитесь в корпус! Господин Феш ждёт объяснений по поводу отсутствия учеников.
  - Каких учеников?
  - На линейке не было двух учениц из вашего класса. В ваши обязанности входит следить за тем, чтоб девушки являлись вовремя и в подобающем виде.
  - У меня не было времени кого-то искать.
  - Знаете, вам не следовало брать классное руководство, если вы не справляетесь с такими простыми вещами.
  - Начнём с того, что я не просила об этом назначении и не очень-то к нему готова.
  - Я не собираюсь слушать ваши оправдания, - перебила завуч. - Если господин директор сочтёт нужным, ваш статус в пансионе будет пересмотрен. Вероятно, вы получите выговор. По окончании беседы не забудьте отправить девиц ко мне, чтобы я провела с ними воспитательную работу - у вас ведь нет времени этим заниматься, - Жеррель вручила листок с фамилиями и скрылась за углом.
  Пришлось идти обратно.
  В приёмной сидели двое - господин Эрнест, естествовед, и смазливый молодой человек с длинным носом - учитель музыки. Последний вёл себя крайне беспокойно: барабанил по столу бледными пальцами, приглаживал напомаженные волосы, протяжно вздыхал, нервически качал ногой - в общем, претерпевал невыразимые муки.
  - Приятно-с видеть. Тоже к директору? - оживился биолог.
  Аэдона вздохнула.
  - С вашего позволения, я зайду первым: мне претит столь долгое ожидание, - изящный господин начал обмахиваться носовым платком. - Вам не кажется, что здесь душно?
  - Душно в присутствии душечки, - попытался сострить Эрнест, обходя секретарский стол, чтобы открыть форточку; при этом его взгляд скользнул по лежащим на столе бумагам, а брови слегка разошлись. - О-о! Я вижу жалобу. Похоже, леди Аэдона, начальство на вас сердито.
  - Что ж, мне не привыкать.
  - Вы и раньше были плохой девочкой? - игриво спросил он.
  - Вы смущаете даму, мсье! - ужаснулся маэстро.
  - Виноват-с. А знаете что? Сделаем так... - биолог смял бумажку и сунул в карман. - Раз, два, и нет проблем.
  - Зачем?.. - только и успела сказать Аэдона.
  - Чтобы спасти одну милую леди от несправедливого наказания, - лицо Эрнеста лучилось самодовольством.
  - Я шокирован! Сударь, вы вовлекли нас в преступление! - учитель музыки затрясся и побледнел.
  - Не тревожьтесь, я ведь ничего не сделал - так-с, сущие пустяки. Мало ли бумаг теряется на столе.
  - Вы же понимаете, что я не могу об этом молчать!
  - Можете, Арриан, можете. Бог и так всё видит и, если нужно, об этом поведает, - мужчина пересёк комнату и снисходительно потрепал музыканта по плечу. Молодой человек сморщился, как от нестерпимой боли.
  В этот момент из кабинета вышел лорд Феш в пальто и шляпе. За ним семенил секретарь, на ходу делая записи в блокноте.
  - Что за собрание? - раздражённо спросил директор.
  - Нас вызвала мадам Жеррель.
  - По какому вопросу?
  - Вот бы знать-с, - развёл руками биолог. Аэдона, глядя в окно, молчала, Арриан сидел на стуле и дрожал.
  - Мне некогда, я еду на банкет, - мужчина пересёк приёмную и скрылся за дверью.
  - Вуаля-с! Можно идти и заниматься своими делами, - подытожил Эрнест.
  Не успел он договорить, как молодой человек сорвался с места и, бормоча извинения, выбежал из приёмной.
  - Не могу понять поступков администрации. Очень странный и неэффективный стиль руководства, - промолвила Аэдона. - Почему нас заставляют ходить туда-сюда и высиживать в приёмных?
  - Привыкните-с.
  - То есть уважения к себе можно не ждать?
  - Вы прелесть как наивны-с, - хихикнул биолог. - Как бы объяснить? Вы, дорогуша - наёмный персонал, обязанный делать всё, что скажут, а начальство, соответственно, вправе допустить любую блажь. Запомните это и не пытайтесь сопротивляться - во избежание-с.
  Учительница молчала. Они вышли на крыльцо.
  - Куда направляетесь? Могу составить компанию-с.
  - Спасибо, мне нужно уладить вопросы с проживанием, - холодно ответила она и свернула налево.
  Комната Мусириды была пуста. При свете дня она казалась уютнее, хотя беспорядка прибавилось. В воздухе витал лёгкий запах алкоголя и влажных половиц. Раскрытые чемоданы стояли у двери, на кровати и тумбе лежали вещи Леоноры.
  Слегка недоумевая, Аэдона сошла вниз и направилась в женское общежитие. В вестибюле было шумно и людно: комендант, крепкая шестидесятилетняя женщина с короткими седыми волосами, отчитывала толпу учениц. Двое мыли пол, неумело возюкая шваброй.
  - Куда в туфлях? Снимаем, оставляем! - гаркнула комендант с порога.
  - Здравствуйте, мне нужны Брисеида и Юэ Юй из 1К. Не подскажете, где их комнаты?
  - Обувь снимаем, говорю!
  Аэдона молча разулась. В этот момент кто-то опрокинул ведро, и управляющая принялась орать на виновных.
  - Как мне найти этих девушек? - повторила учительница, и, не получив ответа, повысила голос. - Госпожа Тессона, вы так и не ответили.
  - Женщина, мне не до вас, не видите, что ли? Кто-нибудь, сходите с ней, чтоб над душой не стояла.
  - Могу проводить вас, леди, - пискнула кучерявая девчушка.
  Поняв, что перед ней самая занятая особа во вселенной, Аэдона решила не связываться и поднялась по лестнице. Брисеиды на месте не было - как объяснила Ниенука, она 'странная' и всё время 'ходит по лесу'. В другой комнате брюнетка читала книгу.
  - Добрый день, Вильгельмина, - поздоровалась женщина. - Мне нужна Юэ Юй.
  Девушка подняла хорошенькие тёмные глазки.
  - Ой, это вы, леди Аэдона! Она спит.
  - Спит? - учительница взглянула на часы. - Сейчас полдень.
  - Я пыталась разбудить её, но она сказала, что никуда не пойдёт, - принцесса насмешливо взглянула на кровать. Одеяло было собрано в ком, из которого торчал длинный красный рукав.
  Дама склонилась над спящей.
  - Юэ Юй, проснитесь! - позвала она.
  Из-под одеяла вынырнуло сонное лицо с мятыми щеками и злобными щёлками глаз.
  - Меня зовут Yuè Yǔ, глупая ты овца! - завизжала китийка. - И как ты смеесь обласаться ко мне, не удаляя лбом?! Посла вон!
  Аэдона оцепенела.
  - Не волнуйтесь, она со всеми так, - вмешалась Вильгельмина. - Вы неправильно произнесли её имя. Там тональность.
  - Так, - женщина постепенно приходила в себя. - Скажите, вы уже выбрали старосту?
  - Конечно, - кивнула брюнетка. - Старостой буду я.
  В её голосе звучали нотки неоспоримого превосходства, но Аэдона не обратила на это внимания.
  - Соберите, пожалуйста, одноклассниц и сходите за формой. Ниенука вам поможет.
  Учительница вышла. Обогнув учебные корпуса, она заметила Леонору: та трусила возле Мусириды - лицо довольное, пальто нараспашку, ботинки в грязи.
  - А мы ходили в столовую! - закричала она издалека.
  - Добрый день, - поздоровалась Аэдона, догнав их. - Я вас потеряла. Спасибо, что позаботились о племяннице.
  Мусирида кивнула, кутаясь в тонкую белую шаль.
  - А ты почему с нами не пошла? Я ела такие вкусные котлеты! И выпила два компота!
  - Ох, трещотка, - вздохнула Аэдона. - Надеюсь, она вам не сильно докучала? Я пыталась решить вопрос с комнатой, но пока безуспешно.
  Химичка промолчала.
  - Где ты была? - допытывала племянница.
  - На работе. Ты выспалась?
  - Я так устала, что уснула бы на досках! Потом мы встали и пошли завтракать. Я взяла тебе булочку.
  - А моё утро было похоже на репетицию конца света, - вздохнула женщина. - Госпожа Мусирида, сколько я вам должна?
  - Не мелочитесь, - буркнула та.
  - Леди сказала, что у неё в столовой неограниченный кредит. А ещё мы видели барышень в коронах. Я буду учиться с принцессами, да?
  Аэдона замедлила шаг.
  - Вы знаете девушку по имени Брисеида?
  - Да, - хмуро ответила Мусирида.
  - Мне нужно найти её: она ушла из пансиона неизвестно куда.
  - Сама вернётся.
  - Вы уверены? Её поведение может обернуться дисциплинарным взысканием.
  - Не сидеть же ей на поводке. Не трогайте эту девчонку.
  - Её не было на линейке.
  - Меня тоже, и что?
  Аэдона опустила глаза.
  - Я не собираюсь указывать вам, как поступать - это ваше личное дело, но поведение учеников не должно идти в разрез с установленными нормами.
  - Ещё одна зануда, - буркнула Мусирида.
  - Не пойму, что вас возмущает. Я спросила про свою ученицу. Почему вы так грубы?
  - Не лезьте к ней. Она такая с тех пор, как её изнасиловали. А не нравится моя грубость - забирайте вещи и проваливайте, - химичка повернулась и зашагала к дому.
  - Иди в учительскую, - велела Аэдона разинувшей рот Леоноре.
  Оставшись одна, она вздохнула и медленно двинулась в парк на поиски Брисеиды.
  
  - Мля, опять каплет, - прогнусавил синеглазый юнец, глядя вверх. Облака на небе сгустились, предвещая дождь; сырой воздух был пропитан ненастьем. - Почему бы твоей мамке не забрать нас домой, Ярб?
  - Закрой рот и адаптируйся, - ответил шестнадцатилетка с красивыми зелёными глазами и шрамом на верхней губе. Он сидел на скамье и поигрывал складным ножом-навахой, любовно следя за тем, как изогнутая красная рукоять скользит между пальцев.
  Третий, тряся пышным чубом, поднялся с корточек и пнул пустую бутылку.
  - Как думаете, нудилово уже кончилось?
  - Пошли посмотрим.
  - Не-е, - протянул синеглазый. - Лучше поищем ту дерзкую девку из столовой.
  - Кажись, ты на неё запал, - хохотнул чубатый.
  - Откуда в вашем рте такая речь? - парень сполз вниз, запнулся о ногу Ярба и раскорячился на земле.
  - Слышь, Гестион, ты до дому-то дойдёшь? - с издёвкой спросил Ярб.
  - Чёрт, из-за твоей паршивой ноги я весь в говне!
  - Обосрался, что ли?
  - Да нет, млин, тут на земле какое-то говно.
  - Вставай, идиот, я щас от смеха обоссусь.
  - Пошли уже, пока не вымокли, - не выдержал чубатый.
  - Э, ты чё раскомандовался, псина?
  - Ха-ха! Псина! Леонтих, к ноге!
  Шатаясь и гогоча, троица двинулась по дороге.
  - Смотрите, тёлка! - Леонтих схватил обоих за рукава и замер, вглядываясь меж стволов. Впереди шла высокая стройная девушка в чёрном плаще.
  - Эй, красотка! - позвал синеглазый, перемигиваясь с друзьями. - Твоей маме зять не нужен?
  Дружки заржали.
  - А чё гордая такая? Повернуться не хочешь?
  Девушка продолжала идти. Ярб засвистел.
  - Стой! - Гестион догнал её и тронул за локоть.
  Шатенка обернулась с гневным выражением лица.
  - Что вы себе позволяете?!
  - Ой, кажись, училка, - опешил парень.
  Двое других, предусмотрительно держась сзади, продолжали нахально скалиться.
  - Вылететь захотели? Кто вы такие, чтоб так разговаривать?
  - Девушка, пардон муа, я думал, вы помладше, - с дурацкой улыбкой протянул юнец. - Знакомство хотел сделать.
  - Он слепой олень, - объяснил Ярб.
  - Мимо тёлки пройти не может.
  - До встречи на уроке, - холодно сказала учительница. - И учтите, я вас запомнила.
  - Нас-то за что? - возмутился Леонтих. - Я вообще в другую сторону смотрел.
  - А я по делам шёл.
  - Мы этого оленя не знаем.
  - Слышь, может всё-таки дашь адресок? - не желал сдаваться Гестион.
  - Нет! Отстаньте! - воскликнула она, спровоцировав очередной взрыв гогота, и, чтобы с этим покончить, заспешила прочь.
  
  - У меня нет слов, одни эмоции, - негодовала она в учительской. - Никакого представления о социальной дистанции. Ведут себя, будто в каменном веке. 'Слышь, тёлочка, дай адресок!' Наглецы!
  - Говорите, их было трое? - с волнением произнёс Этр-старший.
  - Вы сами виноваты, милочка, - прошамкала леди Муция. - Если дети так себя ведут, значит, вы позволяете им лишнее.
  - Ничего подобного! - возразила Аэдона. - Такое происходит впервые за мою педагогическую практику!
  - Всё когда-то бывает в первый раз, коллега, - ухмыльнулся Опеллий Вер, размешивая чай. - Хотите, я объясню им правила поведения? Из какого класса эти обормоты?
  - Бога ради! - поморщилась Нонна Ирр. - Вы же не будете применять физическую силу?
  - Даже думать об этом не смейте! - взвилась госпожа Ракотамалала. - Я не позволю нарушать права ребёнка! Детей нельзя трогать и пальцем!
  - Присядьте, яростная женщина, - насмешливо сказал физик. - Никто не посягает на их чрезмерно раздутые права. Наоборот - обнаглевшие дети безнаказанно глумятся над учителем, что следует в корне пресекать.
  - Если она профессионал, то сама разберётся! - верещала завуч. - А если не может справиться с ситуацией - вон из школы! Учитель должен находить подход к каждому, даже самому испорченному ребёнку! Иначе это не учитель! Не бывает плохих детей - бывают плохие педагоги!
  - Речь не о детях, а о чрезмерно любвеобильных подростках, - напомнил Вер.
  - Какая разница, сколько им лет? Ребёнок это ребёнок, - Нана тряхнула кудряшками и наскочила на физика, словно наседка. - Он должен получать любовь и уважение - только тогда из него вырастет полноценно развитая личность, а не циничная мерзота вроде вас!
  - Мерзота? О-о-о... - протянул Вер. - Поделитесь ещё откровениями в отношении меня. Прям нижайше прошу.
  - Не надо мне тут рожи корчить! Кто-кто, а вы - точно не эксперт в области воспитания. Как бы вам понравилось, если б вашу юношескую свободу ущемляли, не предоставляя ничего взамен?
  - А свобода взрослого для вас что-нибудь значит?
  - Вы считаете себя взрослым? - наступала Агнетта. - Это совсем не смешно, это клиника, господин Вер! Если б вы потрудились нажить состояние и завести семью, а также добиться успеха в работе и карьерного роста, я могла бы считать вас состоявшимся человеком, а сейчас передо мной стоит инфантильный мужичок с низким уровнем притязаний, и мнение такого человека для меня ничего не значит. Ваша свобода - это право быть безответственным, что неприемлемо для зрелой личности.
  - В ход пошёл психологический анализ...
  - Вас следовало бы признать ничтожеством по всем пунктам, - припечатала завуч, - однако в нашем обществе не принято навешивать ярлыки. Я лишь честно высказала всё, что думаю о вас. Примите это как данность и сделайте выводы.
  Вер поднял руку со стаканом, криво улыбаясь.
  - Сдаюсь, сдаюсь! По-моему, вы слишком увлеклись.
  - Я знаю, что говорю! Не затыкайте мне рот!
  Мужчина закатил глаза и вышел из комнаты. Завуч следовала за ним, и вскоре их голоса стихли.
  - Мда-с, - выдохнул, приходя в себя, биолог. - В этот раз госпожа Агнетта несколько переборщила.
  - Femme de flamme,6 - благоговейно прошептали близнецы.
  - Огнедышащий дракон, - поправила Леббо Эва. - А вам, леди Аэдона, мой совет. Не принимайте близко к сердцу такие эпизоды. В среде дегенератов подобное поведение - всего лишь неуклюжий комплимент женской красоте. Было бы из-за чего устраивать драму; в конце концов, вас же не трогали за задницу.
  Она усмехнулась и как ни в чём не бывало склонилась над книгой. Щёки Аэдоны пылали; впрочем, внимание дам тут же переключилось на слово 'задница', и дальнейшее обсуждение свелось к тому, допустимо ли оно в лексиконе учителя.
  
  
  
  Глава 4. Лидия
  
  
  
  Минус на минус - всегда только плюс.
  Отчего так бывает, сказать не берусь.
  
  (У. Г. Оден)
  
  
  - Всё спишь?
  Юн открыл глаза. Незнакомое лицо в обрамлении длинных локонов нависло над ним, как лик создателя.
  - Чего? - сонно протянул он.
  - Вставать пора, компрене? - юноша переместился к окну и театральным жестом раздвинул шторы. За окном улыбалось солнце.
  - Ты кто? - спросил мроаконец.
  - Я Фокси, - проникновенным голосом ответил тот, как будто это всё объясняло.
  - А где Трикка?
  - Все давно на парах, а тебя я впишу в журнал нарушений за то, что филонишь.
  - Себя впиши, - буркнул Юн и начал одеваться. Новенькая форма из камлота непривычно тёрла во всех местах, воротник душил, а застёжки казались верхом издевательства.
  - Я освобождён от уроков, - закатив глаза, сказал Фокси.
  - А что ты делаешь в моей комнате?
  - Глупый вопрос: проверяю, чтоб постели были заправлены, а вещи не валялись где попало. Ставлю вам за комнату три с натяжкой. Учти, завтра это будет два.
  - Ты и завтра припрёшься?
  - Технически это буду не я, а другой дежурный, но суть дела от этого не...
  - Слушай, сколько времени? Я успею пожрать? - Юна совершенно не интересовали какие-то отметки.
  - Конечно! Внизу есть стол с едой для опоздавших... Стой, ты куда? Это шутка была! Шутка! - Фокси залился рыдающим смехом. - У нас строгое расписание: проспал завтрак - терпи до обеда, дурашка.
  Юн ругнулся и выскочил из комнаты. В прихожей ждало ещё одно испытание - новые ботинки из телячьей кожи с каблуком, как у девчонки. Кривясь от отвращения, он натянул их на ноги и походкой ревматика двинулся к шафранно-жёлтому маленькому зданию с табличкой 'Корпус ?2'.
  На улице было тихо. Юн устроился под кустом сирени и задремал в ожидании пары. Вскоре из здания начали выходить девочки в одинаковых тёмно-синих платьях и чёрных сарафанах с белыми пелеринками. Некоторые хихикали, показывая на мроаконца, другие воротили нос, третьим было вовсе не до него - как, например, смуглой девушке из Южного Креста, которая с ужасом цеплялась за подол и семенила ногами, точно боялась провалиться в ад.
  Нырнув внутрь, Юн заглянул в несколько пустых, пропахших пылью и мелом классов. В одном из них он заметил молодую женщину: та стояла у открытого окна и, опираясь на подоконник, смотрела в сад.
  - Здесь кабинет математики? - спросил он.
  Шатенка обернулась.
  - Да.
  Юн вошёл и сел за первую парту.
  - Вы пришли рано, - женщина взглянула на часы-медальон. - Где остальные?
  - Не знаю, я проспал. И не надо 'выкать', я один.
  Она закрыла окно и подошла ближе.
  - Как тебя зовут?
  - Юнксу, - мроаконец недоверчиво косился на неё и наконец не выдержал. - А где учитель?
  - Уроки веду я.
  - Вы? - Юн едва не подскочил. - Разве женщины могут чему-то научить? Лупить-то чем будете?
  - Погоди, погоди, - она засмеялась. - По-твоему, я должна вбивать знания силой?
  - А как ещё, если вас не будут слушать?
  - В таком случае я апеллирую к влиятельному лицу.
  - Чего?
  - Попрошу помощи - например, у Опеллия Вера.
  - Да он слабак! - презрительно сказал мроаконец.
  - Это не так. Судить людей по внешности - грубая ошибка, Юнксу. Кроме мышечной силы, есть ещё сила характера.
  Дверь открылась, и класс стал наполняться подростками из 6К. Парень в расстёгнутой куртке с наглыми голубыми глазами прошёл мимо Аэдоны, швырнув на стол классный журнал.
  - Смотрите, кто пришёл, - с гебетским акцентом протянул он. - Как самочувствие, пентюх?
  - Не разговаривай с ним, - одёрнул юноша лет восемнадцати - высокий красивый брюнет с королевской осанкой.
  - Отщепенец.
  - Блевун.
  - Тьфу.
  Они прошли мимо, скорчив гримасы. Прозвенел звонок. Ученики расселись по местам, но никто не сел рядом с Юном. Два гебетца на камчатке продолжали разговаривать в полный голос, остальные глазели на учительницу.
  - Девушка, а девушка! Можно с вами познакомиться? - подмигнул смуглый парень со второго ряда.
  - Меня зовут леди Аэдона, я преподаватель математики. В качестве знакомства предлагаю написать небольшую проверочную работу, - она двинулась по рядам, раздавая задания.
  Гул недовольства постепенно сменился скрипом перьев. Эриданка вернулась к столу и открыла журнал, чтоб проверить свою догадку. Имя 'Лертер' было обведено в кружок, а 'Юнксу' - подчёркнуто с пометкой 'мроаконец'. Не говоря ни слова, она встала и вышла из кабинета.
  В соседнем классе шёл урок физики. Симпатичный парень маялся у доски, пытаясь нарисовать, куда направлена сила.
  - Нет, - комментировал учитель. - Нет, не угадал. Снова нет. Молодой человек, я устал от вашей непробиваемой глупости, садитесь. О-о, кого я вижу!
  - Господин Вер, можно вас на минутку? - позвала Аэдона.
  - Конечно, - он вышел в коридор. - Что случилось, коллега? Хамят?
  - Ваш класс пишет проверочную, но вместо 20 человек присутствует 21.
  - Размножились, - хихикнул физик.
  - Может быть, кого-то не внесли в список?
  - Просто кто-то валяет дурака на чужой паре, - он открыл дверь и, не обращая внимания на возникшую кутерьму со шпаргалками, провозгласил: - Троглодиты! Среди вас находится шпиён. Предлагаю ему встать и выйти, пока я не начал унизительную процедуру проверки.
  - В смысле? - медленно спросил ясноглазый детина.
  - Считаю до трёх: раз, два...
  С задней парты поднялся брюнет, задиравший Юна. Сунув руки в карманы, он с пренебрежительным видом вышел из класса. Его примеру последовал голубоглазый.
  - Ты куда, дружок? Лишний только один, - учитель загородил ему дорогу.
  - Мне в туалет, - сквозь зубы сказал юнец.
  - Сядь.
  - Козёл... - прошипел тот, возвращаясь на место.
  Вер отсалютовал и удалился.
  - Не понял, кто шпион-то? - детина посмотрел на Юна. - Этот?
  Юн ответил неприличным жестом.
  - Молодые люди, - вмешалась Аэдона, - решайте задачи! Осталось меньше часа.
  - Задания слишком сложные, - пожаловался один из мальчиков.
  - Не настолько, чтоб сдать пустой листок, - она с укором взглянула на гебетца, который развалился за партой. - Почему вы ничего не пишете?
  - Не хочу.
  - Его половинка мозга ушла, - поддел Юн.
  - Ты мне за это ответишь, трепло мроаконское.
  - Я тоже не буду писать, - заявил сидящий напротив пираниец. - Чему меня могут научить в убогом приюте? Тут учатся плебеи, а я представитель элиты. Меня всё равно не могут отчислить.
  - Вы приехали сюда позорить страну? - спросил худой юноша из Эридана. - Судя по разговорам - да.
  - Я здесь из политических соображений. У меня уже есть образование, причём такое, что вам и не снилось. J'ai envie de rire!7
  - Может, прекратите демонстрацию гонора и покажете свои знания? - холодно спросила Аэдона.
  - Je me mets entièrement à vos ordres, madame.8
  Учительница подошла к доске и написала: sin(sin(x)) = cos(sin(x)), [0; 2π].
  - Кто решит это уравнение, будет на месяц освобождён от занятий.
  Послышались голоса:
  - А как это решать? Мы такое не проходили.
  - Сейчас нам умник из Пирании покажет.
  - Слышишь, мажор? Давай, решай!
  - Сами решайте! Мне лень, - покраснел пираниец.
  - Пфф, ребята, он сдулся.
  - А разговоров-то было...
  Класс изощрялся в насмешках. Юнец не выдержал и вскочил:
  - Закройте рты, быдло! Вы мне не ровня.
  - Достаточно, - прервала Аэдона. - Успокойтесь, Этьен.
  - Вы забыли слова 'мсье' и 'пожалуйста'.
  - Пожалуйста, обращайтесь к другим вежливо, мсье.
  - Я буду разговаривать с грязью как хочу, - и юнец гордо покинул кабинет под свист одноклассников.
  
  - Господи, неужели так будет на каждом уроке, - вздохнула она, складывая листки в аккуратную стопку. - Я только и делала, что одёргивала то одного, то другого. У них вражда на почве национальности.
  - Не расстраивайтесь, коллега, пойдёмте лучше обедать.
  - Я не голодна, господин Вер, - Аэдона повернулась, чтоб стереть с доски.
  - Что это? - физик взглянул на уравнение.
  - Воспитательная задача.
  Вер взял мел и начал писать решение.
  - Правильно. А теперь сотрите, чтоб никто не видел.
  - Приятно знать, что я ещё на что-то способен, - осклабился он, орудуя тряпкой. - Видите ли, коллега, после общения с филологами я умственно ослаб.
  Они вышли из корпуса и направились в столовую. Внутри было шумно - во время перемены гимназисты обедали без надзора, и только леди Муция чинно восседала со своим классом. Вер с Аэдоной зашли в преподавательскую и присели за свободный столик. Неподалёку от них душевно щебетали Нонна Ирр и её подруга Иргелла Димизи; чуть дальше, у окна, сидели четверо мужчин и Леббо Эва, которая уткнулась в книгу и орудовала вилкой, не замечая их приторных комплиментов. Неказистый стол в углу занял учитель философии - худой мужчина неопределённого возраста с пронизывающим взглядом чёрных, глубоко посаженных глаз. Он был молчалив и много читал - но совсем не те книги, которыми обычно скрашивают досуг.
  - Салют, - на стол рядом с ними бухнулся поднос.
  Аэдона подняла глаза и увидела Мусириду.
  - Какие люди! - воскликнул Опеллий Вер, взмахивая руками. - Почто ж ты, боярыня, к завтраку не вышла?
  - Покоилась, - химичка села за стол, игнорируя кислый вид эриданки.
  - Уроков нет, что ли?
  - Четвёртая пара.
  - А я отстрелялся, - похвастался он.
  - Знаете, я, наверное, пойду, - Аэдона поднялась с места.
  Мусирида покосилась в её сторону.
  - Простите мою вчерашнюю грубость. Я была неправа насчёт комнаты. Можете возвращаться.
  - Ничего страшного, нам есть где ночевать, - Аэдона показала новенький ключ.
  В это время девушка-китийка за ближайшим столом оттолкнула от себя тарелку с супом.
  - Это не еда, а свиной колм! - взвизгнула она на весь зал. - Я не буду такое есть! Плинесите мне яства, достойные плинцессы!
  К ней тут же подскочила мадам Жеррель.
  - Как вы смеете! Тут вам не ресторан! Ведите себя скромно!
  - Кто ты такая, чтоб указывать мне, вса?
  - Что? Кто я?! Сейчас узнаешь, мерзавка! Вон из-за стола! И остальные тоже! Весь класс наказан!
  - Это несправедливо! Мы-то здесь при чём? - начали возмущаться девушки, но завуч не слушала.
  - Убирайтесь! Не хотите есть - не будете, по милости этой особы. В следующий раз неповадно будет заниматься критиканством, - Жеррель развернулась и заметила кураторшу. - Госпожа Аэдона! У вас ужасно невоспитанный класс! Немедленно проведите с ними беседу!
  
  Юн шёл по улице и, дурацки улыбаясь, насвистывал весёлую песенку, которую слышал в Латекии. Маленькие наглые воробьи разлетались из-под ног, словно брызги. Весеннее солнце делало своё дело: в голове было пусто, и ни одна серьёзная мысль не посетила его, с тех пор как он, размахивая портфелем, покинул учебный корпус.
  - Мальчик, - позвали рядом.
  Юн и ухом не повёл, но тоненький голосок продолжал вторгаться в его жизненное пространство.
  - Мальчик!
  - Ну чё? - он с неохотой повернулся.
  Какая-то блондинка стояла и заискивающе улыбалась, мигая голубыми глазами. Она показалась ему полноватой и неуклюже-смущённой, но в целом ничего.
  - Мальчик, а мальчик, - в третий раз повторила она. - Ты не мог бы сходить в столовую и взять мне немного еды?
  'Не охренела ли ты?' - чуть не сказал Юн, но её милая улыбка заставила его удержаться от грубости, и он просто буркнул:
  - Сама не можешь, что ли?
  - Меня выгнали и оставили без обеда.
  - За что? - заинтересовался Юн.
  - Одна девочка не захотела есть, и наказали весь класс.
  - Кадар Дрен всегда так делает. Говорит, что коллективная ответственность дисциплинирует лучше всего, - мальчишка почесал затылок и во внезапном порыве великодушия достал из ранца булку с сыром. - На, ешь!
  - Ой, спасибо! - девочка жадно откусила кусок. - Спасибо тебе, я ведь даже не завтракала, - промямлила она, жуя.
  - Почему?
  - Ну, я... проспала, - сказала она, опустив глаза.
  Юн осмотрел её ещё раз - от пушистой макушки до кое-как зашнурованных ботинок. 'Какая бестолочь', - подумал он, раздражённо шагая вперёд. Весеннее настроение исчезло, и от беззаботной радости, переполнявшей его ещё пару минут назад, не осталось и следа.
  - А как тебя зовут? - эта дура плелась за ним.
  - Отвяжись, - велел он.
  - Почему ты грубишь?
  Этого только не хватало! Он развернулся к ней с намерением врезать, но она только хлопала глазами. И всё ещё жевала булочку.
  Он ничего не сказал и не ударил её, просто пошёл дальше, раздражённо пиная подвернувшийся под носок камушек. Девица трусила рядом.
  - Может быть, мне называть тебя мальчик? - хихикнула она. - Мальчик, у тебя есть имя?
  - Юнксу, - он ускорил шаг, чтоб отделаться от этой надоеды. - Но все зовут меня просто Юн.
  - А я Лидия! - крикнула она в спину. - Пойдём на уроки! У нас сейчас астрономия, а у вас?
  - География, - сквозь зубы ответил он.
  Вместо географии Юн направился в мужской корпус, где наткнулся на Фокси. Осуждающе качая головой, пираниец раскрыл журнал нарушений. Пришлось выскочить на улицу, где ждали неприятности в виде Жеррель. Удирая от завуча, Юн влез на крышу небольшого сарая, затаился и вскоре задремал, прижав щёку к грязному, нагретому солнцем шиферу.
  Проснувшись, он увидел мужчину. Незнакомец сидел на скамье, закрыв глаза и поджав одну ногу. Его жёсткое, смуглое, как у индейца лицо было развёрнуто к солнцу. Рядом лежал небольшой рюкзак.
  - Господин Себеси! - гундосящий голосок Жеррель неожиданно вынырнул справа. - Где вы были? Мы вас потеряли!
  Мужчина слегка повернул голову.
  - Вы в курсе, что у вас сейчас урок? - продолжала та. - Я вынуждена бегать и договариваться, чтобы дети не болтались без дела.
  - Я готов, - мужчина поднялся с места. Невысокого роста, крепко сложенный, с коротенькими сильными ногами, он не был похож на других учителей.
  - Вы что, пойдёте туда прямо сейчас, в таком виде, с дороги? Не придумывайте ерунды! Я уже попросила лорда Маркела, чтобы он провёл у 8К ещё одну пару.
  Мужчина двинулся в сторону парка. Завуч, недовольно кудахтая, скакала вокруг него, пока оба не скрылись за деревьями. Выждав немного, Юн слез с крыши и направился за ними.
  За главным корпусом и решётчатой оградой располагалась стометровая площадка. Ряды молодых тополей ограждали её от ветра и посторонних глаз. Себеси сидел на бревне, сосредоточенно глядя в землю. Юн подкрался ближе и приготовился наблюдать.
  Минут через десять стали появляться ученики. Сбившись в кучку, они обалдело смотрели по сторонам; среди них был и сосед Юна по комнате. Тройка лаосцев со скучающим видом заняла скамейку и принялась играть в карты.
  - Что встали, как бараны? В шеренгу по росту стройсь! - внезапно рявкнул мужчина.
  Возникла неразбериха. Учитель встал и направился к ним.
  - Моё имя Себеси. Вы опоздали. На мои уроки опаздывать нельзя.
  - У нас, вообще-то, лекция была, мы не знали, - сказал какой-то юнец.
  - Мне всё равно.
  - Мы не готовы, у нас нет формы! - заныли сразу несколько человек.
  - Это не мои проблемы. 10 кругов марш!
  - У нас обувь неудобная!
  - 20 кругов. Эй, вы, троица, - Себеси подошёл к лаосцам.
  - Чё, - Ярб с неохотой оторвался от игры.
  Себеси вырвал у них из рук карты и бросил на землю.
  - Э, ты чё творишь, мужик! - Леонтих вскочил, но получил оплеуху.
  Лицо Ярба исказила злая усмешка.
  - Ты ничего не спутал, дядя?
  Неуловимое движение - и он уже летел вниз, лицом в песок.
  - Ты за это ответишь, мурло, - сквозь зубы прошипел юнец. - Да моя мама...
  - Обращаться ко мне сенпай.
  - Он вообще в курсе, что мы знатные особы? - изумился Гестион. - И что детей нельзя бить.
  - Упор лёжа принять! - скомандовал Себеси. - Будете отжиматься, пока остальные бегут.
  Леонтих и Гестион распластались рядом с Ярбом. Шуточки и зубоскальство сменились сопением; задиры несколько раз пытались подняться, заявляя, что они 'уже всё', но учитель ногой толкал их обратно. Остальные злорадствовали, пробегая мимо.
  - Ну, теперь-то всё? - изнемогая, спросил Леонтих, как только первый бегун свернул с дорожки.
  Себеси поманил парня к себе. Это был мроаконец, длинный и худой, как спичка, с пышной шапкой кудрей, из-под которой смотрели наглые проницательные глаза.
  - Имя?
  - Трикка.
  - Хорошо бегаешь, даже не вспотел.
  - Это было легко, - фыркнул блондин.
  - Тогда ещё 10 кругов.
  Фыркнув, но уже удивлённо, тот вернулся обратно. К тому времени класс являл собой жалкое зрелище: бежали как попало, одни задыхались, другие хромали, третьи шли, держась за бок и безнадёжно отстав.
  - Кхм-кхм, - послышалось за спиной.
  От неожиданности Юн чуть не выпрыгнул из кустов. Рядом стоял молодой человек лет двадцати пяти с холёным лицом поповича и русым пушком вокруг полных ухмыляющихся губ.
  - Так-с, у нас тут филон. Юноша, вас за ухо вывести или сами пойдёте?
  - Сам... ой, стойте, нет, я не из этого класса!
  - А из какого? - его вкрадчивый голос не сулил ничего хорошего.
  - Из 6К.
  Молодой человек достал блокнотик.
  - О! - воскликнул он с трагической гримасой. - Значит, прогуливаем эстетику. Ай, как нехорошо, некрасиво-то как! Давайте я вас за ушко отведу, а вы выбирайте сами - на урок или к директору.
  Юн молчал, отведя взгляд в сторону.
  - Впрочем, пара скоро закончится, - молодой человек заглянул в блокнот, и его улыбка стала ещё шире, - лучше сдать вас братьям Этр, вы же наверняка любите танцевать.
  - А может, вы меня отпустите? - с отчаянием спросил Юн.
  - Нет-нет-нет, - покачал головой учитель и повёл мроаконца в главный корпус.
  Пройдя холл, они свернули налево и очутились в большом зале с люстрой, диванами и трёхметровыми портретами королевских особ на стенах. В углу стоял рояль. На одном из диванов сидели двое молодых мужчин в белых камзолах. Они одновременно повернули ко входу благородно-красивые лица и захлебнулись от восторга.
  - Господин Линдсиг, как мы рады вас видеть!
  - Хотите, мы вам сыграем в четыре руки?
  - Я привёл к вам прелестное дитя Мроака. Горит желанием поскорей стать пленником Терпсихоры, - учитель подтолкнул Юна вперёд.
  Мроаконец упирался как мог.
  - Мальчик, стой! Ты испачкаешь пол грязными ботинками!
  - У тебя есть танцевальные туфли? - всполошились близнецы.
  - Нету, - пробурчал Юн, надеясь, что теперь его оставят в покое.
  - Сними обувь, деревня, - Линдсиг дал ему подзатыльник.
  Пришлось разуться и сесть на диван. Следующие полчаса Юн изнывал от скуки, разглядывая стены, потолок, портреты и начищенный до блеска паркет. Но вот в коридоре послышались голоса, и в зал впорхнула стайка девушек из 1К.
  - Ой, Юнксу! У тебя тоже танцы? - на диван рядом с ним приземлилась давешняя особа.
  Остальные с любопытством повернулись к ним.
  - Мы будем танцевать с этим мальчиком по очереди? - недоверчиво спросила Вильгельмина.
  - Что вы, мадемуазель, - лучезарно улыбнулся один из братьев. - По нашей просьбе дирекция поставила спаренные уроки. У каждой барышни будет свой кавалер, и иногда вы будете танцевать со мной.
  - Юн, Юн, ты будешь моей парой? Я хорошо танцую, смотри! - Лидия спрыгнула с дивана и закружилась по полу.
  Один из братьев немедленно начал отбивать ритм в ладоши, а другой принялся считать: 'Раз-два-три, раз-два-три!'
  - Зачем тебе этот мроаконец, Яблонскене, - произнесла худая пиранийка Жанна с глазами херувима. - Ты же нормальная, а он...
  - Урод уродом, - проворковала её подруга Розмари - девица с гладким косым пробором и чуть скошенными к носу глазами.
  - Вот именно! - громко добавила Альбина. - Пусть танцует с такой же уродиной!
  - Это чудище вряд ли кто пригласит, - аристократки захихикали, глядя на белобрысую дылду со шрамом.
  Юн покосился на соотечественницу. Та смотрела в потолок, изображая, что ей всё равно. Всю дорогу четвёрка мроаконцев игнорировала Юна, давая понять, что он - лишь прикрытый шкурами чужак, которого едва терпят, и сейчас он предпочитал держаться подальше.
  - Так-так, детки! - один из близнецов поднялся с дивана и хлопнул в ладоши. - Начнём урок. Сейчас я покажу вам танцевальные поклоны и основные позиции.
  Он выпорхнул в центр зала.
  - Повторяйте за мной: и раз, с полувыворотной позиции, и два, ручку мягче, вот так. А теперь постройтесь в два ряда и поприветствуйте друг друга. Всё очень просто: мальчики делают вот так, с ручкой за спину, а девочки с переходом. И-и раз!
  В нестройных рядах возникла толкотня и гыканье: как обычно, кто-то начал не с той ноги, кто-то кого-то толкнул, кому-то было смешно.
  - Молодые люди, я не понимаю вашего веселья, вы уже всё знаете? Можно принимать экзамен? Нет? Тогда выберите себе пару, сегодня мы разучим Падеспань.
  Лидия с улыбкой устремилась к Юну, чему он был даже рад, так как напыщенные девицы смотрели на него с презрением. Некоторые девочки так и стояли одни, в то время как вокруг ухоженных принцесс образовалась очередь. Лертера, который пытался отмутузить соперников, в наказание поставили с Альфой. Гебетец злобно оглядел мроаконку, заявил, что у него болит нога, и сел на диван, поэтому Альфе достался вздыхающий Корин. Один из близнецов сел за рояль, другой, пригласив в пару Вильгельмину, начал показывать движения.
  - На кой нам эти танцы, - протрубил объёмный детина, у которого получалось хуже всех. - Дурь какая-то, ногами крутить.
  - Точно, - буркнула Альфа.
  Учитель закатил глаза.
  - Вы не представляете, сколько раз я слышал эти рассуждения. Танцы, помимо того что развивают изящество и ловкость, учат также общению с противоположным полом, и только невежественный дикарь отрицает их культурное значение. Вы, кажется, с Архипелага?
  - Ага.
  - А зовут вас?..
  - Генрих.
  - Хренлих, - передразнил с дивана Лертер.
  - Юноша, я делаю вам повторное замечание. Если вы ещё раз нарушите дисциплину...
  Гебетец вскочил и пнул чей-то портфель. Оттуда вывалились тетради и бутерброд.
  - ...вы будете удалены с урока, - скорбным голосом договорил преподаватель и указал на дверь.
  
  - Как хорошо, что эта дребедень всего лишь раз в неделю, - произнёс Юн, выходя на улицу.
  - Тебе не понравилось? - огорчилась Лидия.
  - Лучше бы астрономию учили.
  - У нас была сегодня астрономия. Ужасно скучный предмет! Он нравится только мальчикам и только из-за красивой учительницы.
  - Неправда!
  - Правда! Леббо Эва объясняет быстро и непонятно. Я чувствовала себя полной дурой.
  - А ты и есть полная дура. Зачем тащишься за мной?
  - Мы же пара. Я думала, мы пойдём кушать, - она захлопала голубыми глазами.
  - Только на танцах. Думаешь, я без тебя поесть не могу?
  - Юн, ты такой грубый!
  - Давай гуляй, - он свернул к мужскому корпусу и ускорил шаги.
  Внизу сидел Фокси и следил за тем, чтобы все снимали обувь.
  - Эй, архаровец! Тебя ещё не заперли в кладовке?
  - Чего? - на ходу спросил Юн.
  - Шутка! Остановись, понюхай розы.
  Покрутив пальцем у виска, Юн повернул направо и вошёл в комнату.
  - Чёрт!.. - у окна, скинув со стола ногу, запрыгал белобрысый парень в одних трусах. - Ты стучаться умеешь?
  - Педикюр делаешь? - фыркнул Юн, швыряя портфель.
  Трикка свирепо двинулся к нему. Юн посмотрел на его стопы. Вереницы кровавых мозолей после физры выглядели устрашающе.
  - В общем так, недоморыш. Я вынужден терпеть твоё соседство, но если ты ещё раз ввалишься без стука, твои дни сочтены, ясно?
  - Почему не разбудил утром?
  - Я тебе нянька, что ли? - взорвался блондин. - Это твои проблемы, просыпайся сам!
  - Не истери, а то придёт комендант и переселит тебя к девчонкам, - сказал Юнксу, увёртываясь от подзатыльника.
  - Слушай, ты, особь. Я готов жить с кем угодно, лишь бы оно не выглядело как раздражающее подобие обезьяны, не понимающее слов ЗАТКНИСЬ и ПОШЁЛ НА ХРЕН.
  - А ты не пробовал говорить по-человечески?
  - О-о, вармун, как ты мне надоел! - блондин схватил швабру.
  - Мальчики, не ссорьтесь, я всё слышу! - крикнул Фокси с поста.
  Спасаясь от разгневанного Трикки, Юн метнулся в коридор. Блондин выскочил за ним и наткнулся на импозантного мужчину с щегольскими усиками, безотказно привлекавшими служанок.
  - Кто тут скачет без штанов? - загрохотал он. - Фокси, неси-ка журнал!
  Пираниец мгновенно возник рядом, с укором качая головой.
  - Эх вы! Я же просил соблюдать порядок.
  - Фамилия! - кричал комендант, тыча тростью в сторону Трикки.
  - Это Трикка из четырнадцатой, милорд. Он мроаконец.
  - Ш-шельма! - смачно произнёс бас. - Вкати ему строгое. А ты, босяк, живо натягивай портки и к директору!
  Блондин в бессильной злобе оглянулся на Юна, который поспешно выскользнул из здания и до ночи бродил по парку, избегая встреч. По возвращении он обнаружил свои немногочисленные пожитки на улице. Входная дверь была заперта - после отбоя всем полагалось находиться в спальнях.
  Юн тихо стукнул в окно соседям. За стеклом появилось недовольное лицо.
  - Ну?
  - Открой, мне надо попасть внутрь.
  - Зачем?
  - Затем, что дверь закрыта.
  - Спите на улице, мсье. Вовремя приходить надо.
  - Что там такое, э? - рядом возник второй обитатель комнаты, и Юн услышал стук задвижки. - Парень, ты чего?
  - Пустите, я поругался с соседом.
  - Залезай, - он отступил назад. В темноте не было видно лица, но акцент выдавал южанина.
  Мроаконец запрыгнул внутрь.
  - Спасибо, - сказал он.
  - Пожалуйста, брат.
  - Нам за это попадёт, - заныл первый. - Он нарушает правила. Нельзя ходить по ночам и лазить в окна.
  - Помолчи, Робер киши.
  На цыпочках Юн прокрался к себе. Двери комнат не закрывались. Трикка лежал в постели и, казалось, спал, но когда он нырнул под одеяло, послышался голос:
  - Хана тебе, придурок.
  - Не я же без штанов бегал, - огрызнулся Юн.
  Блондин промолчал, измышляя достойную месть.
  
  Утром Юн встал пораньше, умылся и поспешил в столовую. Классы толпились у входа в ожидании завтрака. Опеллий Вер с ехидным выражением лица выспрашивал у Эрнеста, почему весь 8К хромает.
  - Это всё новый физрук, - отмахнулся биолог. - Гонял их до седьмого пота. Один ученик даже нажаловался директору.
  - Суровый мужчина. Поговаривают, он несколько лет был в плену, - вступил в разговор Линдсиг. - Такое прошлое накладывает отпечаток.
  - Это в вашем классе вчера кого-то наказали? - спросил лорд Маркел.
  - Ах, да-с. Одного мроаконца, за неподобающий вид. Директор лично прописал ему экзекуцию.
  - Выпороть юношу - дело интересное! - оживился Вер. - И как он там?
  - С этих дикарей не убудет. Их розгою не проймёшь, нужна нагайка или кнут.
  Подошли дамы. Разговор мгновенно изменил направленность.
  - Милые леди, вы, как утренние розы, украсили наше общество, - галантно произнёс учитель музыки.
  - Спасибо за любезность, сударь. Я всё ещё не привыкла вставать рано, - ответствовала Нонна Ирр. Судя по её безупречному виду, она готовилась принять комплименты за всех.
  - Я бы сегодня вообще не вставал, - зевнул физик, - но троглодиты требуют внимания.
  - Как вам не стыдно так оскорбительно отзываться о детях, - возмутилась она.
  - Я просто называю вещи своими именами.
  - Ученики - это не вещи и не животные!
  - На мой взгляд, всё-таки ближе к животным. Нужно ещё постараться, чтоб сделать из них людей.
  - Вы мизопед!
  - Ох уж эти филологи! Из всего нужно сделать трагедию.
  - Учитесь уважать других! Где ваше воспитание?
  - Непрошеное проповедование в общественном месте - тоже, между прочим, признак невоспитанности, - огрызнулся Вер.
  В столовую вошла запыхавшаяся Аэдона. Её сопровождала племянница, одетая в новенькую форму.
  - Здрасьте, - поздоровалась Леонора.
  - У вас, барышня, какой урок первым? - поинтересовался физик.
  - Литература, - ответила девушка.
  - Не советую. Идите лучше ко мне на физику.
  - Девочкам это не нужно, - покачала головой Эмилия. - Они должны духовно развиваться, а не зубрить бестолковые формулы. В физике нет ничего полезного. Зачем только деток мучают всякой дрянью!
  - Оценка эмоциональна, поэтому не верна.
  - Я наслышана про ваши методы, господин Вер, - надменно произнесла леди Ирр. - Вы считаете всех безмозглыми, а ваш предмет - самым важным. Я, например, себе такого не позволяю.
  - Правильно! Литература вообще не наука, зачем её изучать.
  - Хам! - отрезала филологиня и отвернулась.
  - Не слушай этого ужасного человека, детка, - Эмилия ласково закрыла Леоноре ушки.
  Они позавтракали, затем племянница отправилась на урок в сопровождении Нонны Ирр.
  - В вашем классе будет учиться ещё одна гимназистка, - сообщила филологиня и величественным жестом указала Леоноре на парты.
  - З-з-здрасьте, - новенькая огляделась.
  Класс взирал на неё с подозрением. Свободных мест было два - возле устрашающего вида мроаконки и рядом с щуплой, нервозной, почти лысой девочкой. Поколебавшись, эриданка села к ней.
  - Начнём урок, - произнесла леди Ирр.
  Сидящая впереди ученица обернулась и зашептала:
  - Ты кто?
  - Леонора.
  - Я Ксерелла. Почему ты завтракала с учителями?
  - Моя тётя - преподаватель.
  - Разговоры, задняя парта! - строго окликнула дама.
  - На перемене подойди к Вильгельмине, она тебя в журнал запишет, - Ксерелла указала на красивую брюнетку с гладко зачёсанными волосами.
  - А кто она?
  - Староста.
  Нонна Ирр сердито постучала указкой. Ксерелла развернулась и прилежно уткнулась в тетрадь.
  
  Аэдона сидела в учительской и задумчиво смотрела на стопку контрольных работ. Она только что закончила проверять последнюю, и результаты были неутешительными: половина учеников справилась на тройку, остальные едва владели базовой арифметикой. К сожалению, были и те, кто не решил ни одной задачи.
  Учительница вздохнула, взяла лист и начала аккуратно, в столбик, выписывать фамилии отстающих.
  - Готовите расстрельные списки? - мимоходом спросил Вер.
  - Ситуация намного хуже, чем я предполагала. Старшеклассники не владеют дробями и процентами, не могут решить простое линейное уравнение. Им нужно в начальную школу, а не в десятый класс.
  - Без паники, коллега! Вы получили в свои руки зелёные, незрелые плоды. Ещё не поздно привить им любовь к математике.
  - Не всем дано любить сложные вещи.
  - Не понимаю, в чём проблема! Вы же учитель, вот и научите, - заявила методист, которая прислушивалась к их разговору.
  Вер усмехнулся и вышел. Аэдона стала собирать бумаги.
  - Как вы намерены исправлять эту ситуацию? - с нажимом спросила завуч.
  - Видимо, с ними придётся заниматься отдельно, - женщина вздохнула. - Найти бы время... К концу дня я как выжатый лимон.
  - Неделя только началась, а вы уже жалуетесь на усталость. Возьмите себя в руки, попейте элеутерококк - другие же как-то справляются!
  - Кто эти другие?
  - Как кто?! - Агнетта зафыркала, словно рыжая лисица. - Леди Ирр, господин Пупиен и прочие трудятся не меньше вашего. У меня и других завучей полно обязанностей вне смены, Жеррель вообще живёт на работе. Вам знакомо слово самоотдача?
  Аэдона не стала с ней спорить и вышла.
  Опеллий Вер стоял на крыльце и пытался зажечь сигарету. Отсыревшие спички ломались одна за другой.
  - Торопитесь? А я вот поговорить хотел.
  Женщина взглянула на часы.
  - У меня есть пара минут.
  - Значит так, дорогая Аэдона. Что за война у вас с Мусиридой? Вначале вы вроде ладили.
  - Вам не стоит об этом беспокоиться.
  - Бросьте, коллега! Послушайте умудрённого жизнью. Мусирида не ангел во плоти, но она самая пристойная женщина в местном балагане. Если она вам нагрубила, это не повод обижаться. Судить следует не по словам, а по делам: очень многие будут вам мило улыбаться и при этом гадить всеми способами. Мусирида не такая.
  - Господин Вер, мне не 15 лет. Я в состоянии разобраться с окружающими без ваших советов.
  - Рад за вас, - рассеянно сказал он. - Но даже самые сильные люди порой нуждаются в помощи. Может, вы присмотрите за ней?
  - Я? - изумилась Аэдона. - Боюсь, мы недостаточно знакомы.
  - Вместе пили - значит знакомы, - Вер сунул сигарету обратно в пачку. - Если она сорвётся, Феш выставит её вон, филологи останутся без кофе, я без спирта, а вы без друга. Такие дела.
  - Но что я могу сделать?
  - Не оставляйте её одну. Ходите на прогулки, обсуждайте книги, пейте чай.
  - Извините, я не умею навязываться, особенно когда мне не рады.
  Физик пристально посмотрел на неё.
  - Похоже, я в вас ошибся, коллега.
  - Мне очень жаль, - Аэдона обогнула его и начала спускаться по ступеням.
  Её не покидало ощущение, что взгляд Вера царапает ей спину. Не выдержав, она обернулась. На крыльце было пусто.
  
  
  
  
  Глава 5. Цена
  
  
  Духовная и моральная кастрация была в те дни непременной предпосылкой принадлежности к классу Гест, к правящей элите.
  
  (Филип Дик)
  
  
  В воздухе витал запах камфоры и мяты. Артемис лежала в ванне, запрокинув голову назад. Глаза её были утомлённо закрыты, и под ними текли тревожные думы.
  
  Очнувшись, она увидела перед собой Хазара.
  - Совпадение? - спросил он, отворачиваясь от окна.
  - Может быть, - пожал плечами Ирри. - А может быть и нет.
  - Бьюсь об заклад, она знала! - заявил Найтли, ткнув пальцем в сторону гебетки.
  - Госпожа посол придёт в себя и всё нам объяснит, - вежливо произнёс Сорбус.
  - Ничего она не скажет. Эта ведьма костьми ляжет, чтоб нас угробить.
  Они говорили по-мроаконски, не догадываясь, что Артемис понимает их язык.
  - Где я? - слабым голосом спросила женщина.
  Все разом повернулись к ней.
  - Бедная девочка! Всю память отшибло, - съязвил Ирри.
  - Вы на моём дирижабле, - сказал Хазар. - Мы летим в Мроак.
  Она рывком села - точнее, попыталась сесть: в голове всё качалось.
  - Я должна вернуться на 'Гехаймнис'. Мне нужна ванна и рабыни.
  - Может, ещё массажиста вызвать? - фыркнул Киллах да Кид.
  - Зачем? Сами справимся, - осклабился Найтли.
  - Идите отсюда, - велел халдор.
  Эдлеры вышли, что-то оживлённо обсуждая. Артемис проводила их взглядом и посмотрела на Хазара.
  - Ваш дирижабль остался в Пирхасити, - ответил халдор. - Там сейчас слишком много шума. Нас не должны видеть вместе.
  - Высадите меня в Ботанго. На территории Гебета вы будете под моей защитой.
  - Вы слабая больная женщина, - сказал Хазар. - От кого вы можете меня защитить?
  - Да от неё одни проблемы, - донеслось из соседнего отсека. - Мутная, скользкая баба, непонятно чего хочет. Лучше б она сдохла.
  Артемис чуть улыбнулась.
  - Ваши люди меня не жалуют.
  Хазар шагнул к двери и что-то сказал. Разговоры утихли.
  - Это Найтли. Он чересчур эмоционален.
  - Многие ценят подобную откровенность. К сожалению, я не могу позволить себе отвечать взаимностью всем, кто меня не любит.
  - А я - да, - бесстрастно сказал халдор. - Вы заманили нас в ловушку, рассчитывая, что пиранийцы застанут нас врасплох и перебьют.
  - Как я могла это сделать?
  - Вы дали им координаты острова.
  - Ваши обвинения абсурдны. Мы играем на одной стороне, и рядом с вами я тоже подвергаюсь опасности.
  Мроаконец холодно взирал на неё сверху.
  - Личная месть порой важнее общих интересов. Я видел много людей, готовых разменять свою ненависть на жизнь.
  - По-вашему, я не в себе? - Артемис нервно засмеялась.
  - Вам придётся рассказать правду, и так, чтоб я поверил.
  Посол прикрыла лицо ладонью и долго молчала.
  - Хорошо, - сказала она со вздохом. - Но сначала... При мне была чёрная лакированная коробка. Принесите её. Мне нужно лекарство.
  Хазар вышел и вскоре вернулся. Артемис дрожащими руками обнажила голень.
  - Не смотрите на меня так, - промолвила она, доставая шприц. - Каждый платит свою цену и несёт свою ношу. Моя цена - это боль.
  
  Артемис застонала, не открывая глаз. Вода выплеснулась на ноги стоявшей рядом рабыни. Вот уже час она пыталась забыться, но мысли всё блуждали и блуждали, возвращаясь назад, к минутам стыда и слабости.
  
  - Странно, - ворчал себе под нос Котто.
  - Что? - обычно неразговорчивый Айзек сегодня отдувался за молчавших.
  - Странно, - повторил Котто. - Первый раз такое, чтобы на корабле гебетка, и её не того.
  - Это ты Хазару претензии предъявляй, - любовно оглаживая топор, хмыкнул Криегор.
  - Странно, - в третий раз сказал Котто. - Он её, что ли, должен?.. - эдлер сделал неопределённое движение шеей.
  - Смотря что ты имеешь в виду, - не выдержал Киллах да Кид.
  - Красноречие как у орка, - буркнул Никза.
  - Да странная баба просто, - Котто почесал репу. - Айда, что ли?
  Эдлеры вышли и отправились на мостик.
  
  Артемис молча смотрела на восток. Внизу проплывали холмы с разбросанными тут и там саклями. Где-то за ними лежал город, чьё величие угасло пять веков назад. Местность казалась пустынной и дикой: всё было отмечено скорбной печатью разрушения. Безлюдная, выжженная солнцем дорога неспешно вилась вдоль пыльного и некогда полноводного русла реки. Она вела к каменному строению, чьи исполинские стены были вдавлены в землю тяжестью крыши. Несколько тёмных столбов, обточенных ветром, уныло стояли вокруг.
  - Видите ту постойку? Это древнейший храм Гебета, ровесник Старой Империи. Прежде чем возвратиться, я хотела бы посетить его теменос. Но есть одна проблема: мой корабль и свита далеко, а я не в ладах с местной жрицей. С вашей помощью я надеюсь уладить небольшие религиозные разногласия и закрыть вопрос о том, кто здесь главный.
  - Что, прямо так, без занудных причитаний? - нагло спросил Найтли.
  - У вас есть какой-то план? Или я, как обычно, должен делать всю грязную работу? - произнёс Хазар.
  - Моё оружие - это вера, - она улыбнулась. - Большинство жриц лояльны и преклонят колени. Вы просто спуститесь в подвал и заберёте свою долю добычи. Возможно, некоторые не захотят подчиниться, и их придётся убить.
  - Далековато от города, - прикинул Сорбус. - И стражи не видно.
  - Удобнее грабить будет, - отозвался Криегор. - Чё за храм-то?
  - На протяжении веков столицей Гебета был Ботанго, а этот храм называли Дом Освящённых. Полторы тысячи лет здесь совершались обряды в честь Тёмной Матери - хтонического божества плодородия и смерти. Считается, что именно здесь находятся врата в подземный мир, куда нисходит всё сущее. Сюда приходили, чтоб вымолить у богини благодать и удачу, избавиться от болезней, а многие делали щедрые пожертвования с прицелом на загробную жизнь. Так продолжалось, пока не иссох Гуддуран, питавший каменную пустыню.
  - Плохо молились, - не выдержал Айзек.
  - Или мало жертвовали, - цинично сказал Найтли, прикидывая, сколько золота можно утащить из подземелий.
  - Что касается сокровищ, - продолжала Артемис, по-прежнему глядя вдаль. - Каждый гебетский храм стоит на костях грешников. Богатства храмов привлекают грабителей, но как только они вторгаются в сокровищницу, главная жрица приводит в действие секретный механизм. Опорные колонны рушатся, и крыша падает, заживо погребая всех, кто внутри. В дальнейшем верх храма отстраивают заново.
  - Я уверен, что жрички держат для себя потайной лаз на случай завала.
  - В культе Матери смерть есть предел пределов, и познать её - высшее благо. Кто станет избегать блага?
  - Чокнутые ведьмы, - эрл сплюнул. - Зачем?
  - Разрушение как часть созидания встречается во многих культах. Часто оно принимает форму добровольного жертвоприношения, особенно в тех религиях, где смерть связана с возрождением. Например, в христианстве...
  - Мне, если честно, насрать. Не люблю скучных лекций.
  - А правда, что у мёртвых спинной мозг превращается в змею? - спросил Котто. - Я им всегда хребет ломаю.
  Посол вздохнула. Халдор и его воины ушли совещаться, а Артемис продолжала смотреть на храм. Ей овладела странная нарастающая дрожь, и она не слышала тяжёлых шагов за спиной.
  
  В храме Ботанго встретили её насторожённо. Владычица Эйтериз, женщина лет сорока пяти, осуждающе косилась на непокрытые волосы Артемис. Ещё больше неудовольствия вызвал приказ отгрузить мроаконцам часть храмовых запасов, а когда посол велела отпереть сокровищницу, жрица указала ей на дверь.
  - Я почитаю Жрицу Жриц, но не позволю чужестранцам грабить свой храм.
  - Великая Эйтериз забыла, что все храмы Гебета с их богатствами принадлежат той, что не умирает?
  Жрица вскинула голову.
  - Это право нужно подтвердить. Вы готовы пройти ритуал?
  - Готова, - ответила Артемис. - Пусть подойдут и смотрят.
  - Что за ритуал? - мрачно спросил Хазар.
  Жрица повернулась и выплюнула приказание. Слова звучали неразборчиво, но в них угадывалось раздражение. Одна из служительниц скрылась за дверью и вскоре вернулась, неся золотую чашу. Вокруг нарастало беспокойство.
  - Да будет Мать милостива ко мне, - сказала Артемис, пригубляя напиток.
  Как только она сделала первый глоток, стоявшие у стен рабыни с криками простёрлись ниц, а жрицы начали молиться и одна за другой опускаться на колени.
  - Non moritura, - благоговейно шептали они.
  - Пусть и мужчины изопьют из священного сосуда, - повелела Эйтериз.
  Артемис разжала пальцы, и чаша упала вниз.
  - Они не будут пить.
  - Тогда, быть может, им уготовано отведать благодать земли? - продолжала жрица с нарастающим неудовольствием.
  - В другой раз, - повторила Артемис, не сводя с неё глаз.
  - Na chto eto ona namekaet? - занервничал Ирри.
  - Если Жрица Жриц нарушает свои же обеты и не помнит слов, сказанных с крыши храма, пускай убирается вон. Без жертвы она не получит ничего, - провозгласила женщина.
  - Хочешь кровавого дара, Эйтериз? Хорошо. Убейте всех, кто не преклонил ног, - велела посол.
  Мроаконцы застыли в нерешительности, но приказ предназначался не им: в ту же секунду рабыни кинулись к жрицам - их крошечные ножи кромсали чёрную одежду, добираясь до плоти. Крики ужаса и боли огласили святилище. Откуда-то сверху в Артемис полетели стрелы. Хазар толкнул её за статую, а один из эдлеров перевернул медную жаровню. Огонь погас. В наступившем полумраке творился хаос: мужчины рассыпались по залу, а жрицы жались к статуе богини. Блестели топоры, корчившиеся на полу фигуры о чём-то молили на гебетском.
  Шум схватки постепенно стихал, и как только был убит последний охранник, чья-то рука выдернула Артемис из-под дрожащих тел. Это была молодая мроаконка из свиты Найтли. Сам эрл стоял рядом и глазел на статую - пятнадцатиметровое изваяние из чёрного камня со сложенными на животе руками. Вторая пара рук держала перед собой череп; третья раскинулась в стороны, сжимая погашенные факелы.
  - Цела, дамочка? - с неуместным ехидством спросил Найтли и повернулся к воинам. - Сейчас нам отсыплют благодарности.
  - Ага, полные штаны.
  - Licht an! - распорядилась гебетка.
  Несколько рабынь вернулись с факелами. Посол двинулась по залу, рассматривая трупы; женщины покорно шли за ней. Возле одного из тел она остановилась. Эйтериз лежала на полу и с искажённым от боли лицом скребла пальцами. Её головной убор откатился в сторону, длинные седеющие волосы слиплись от крови.
  - Это бойня на твоей совести, Артемис Мизераклоу, - чуть слышно сказала жрица. - Ты должна просить прощения у меня и у Матери... твои чужаки осквернили мой храм.
  - Он больше не твой.
  - Проклинаю тебя... и весь твой род... умри в муках, поганая...
  Чуть сморщившись, Артемис поставила ногу ей на шею, надавила до хруста и двинулась дальше.
  
  - Какое благочестивое место, - умилялся Ирри, сваливая на плащ монеты, золото и драгоценную утварь. - Так и веет святостью.
  - А от баб - добротой, - пробурчал Криегор. - Никогда не знаешь, что они вычудят.
  - Хорошая добыча. Не зря я всегда ношу с собой мешок, - похвастался Сорбус.
  - Может, прихватим пару жричек? Или хозяйку, - спросил Найтли, входя в сокровищницу. Идущие с ним мроаконцы присвистнули при виде богатств храма.
  - Далась она тебе, - фыркнул Ирри.
  - Хоть какое-то развлечение.
  - А ограбить гебетский храм мало?
  - Так мы ж не грабим. Так, вынесем чуток из подвала, - простодушно сказал Котто.
  - А могли бы не чуток, - перебил Найтли.
  Эдлеры были довольны, один Хазар стоял мрачнее тучи.
  - Нагребайте быстрее, - рыкнул он и вышел.
  Он нашёл Артемис молящейся у алтаря. Посол была бледна и странно взглянула на мроаконца.
  - О чём говорила та женщина?
  - Неважно, - уклончиво отозвалась Артемис и сняла с пояса связку ключей. - Берите что нужно. Теперь вы мне верите?
  Халдор развернулся и, не удостоив её взглядом, вышел наружу.
  Пока Артемис отдыхала, воины грузили на дирижабль сосуды с мукой, маслом, мёдом, вином и сладкими клубнями.
  Через несколько дней капитан Рани привела 'Гехаймнис' в город. Повинуясь приказу Артемис, дирижабль направился в Ильдрион, куда стекались финансовые потоки со всего континента. Здесь билось сердце мирового капитала, отсюда банкиры, управляя счетами, вершили судьбы государств и их владык, и здесь у неё было важное дело.
  
  В дверь постучали. Это была Рани: служанки ходили бесшумно, Ильяз, великан с раскосыми глазами, гремел железом, Тернва слабо покашливал и шаркал ногами.
  - Ваше Святейшество, - буркнула капитан, - мы подлетаем к Лангебаану. - Какие будут распоряжения?
  Артемис с удивлением отняла от лица руки. Вода в ванне давно остыла, запах курений выветрился и сменился сыростью.
  - Подготовьте носилки и комплект ?2. Я еду в посольство. В моё отсутствие пополните запасы.
  - Так точно, - Рани замешкалась. - Особые приказания, мэм?
  - На моём столе лежит инструкция на случай, если со мной что-то случится. Во-первых, следует разослать оповещения. Во-вторых, избавиться от груза. Если появятся скупщики ценностей, уведоми меня.
  - Принято, мэм. Подать завтрак?
  - Нет. Принеси антидот. Я скоро выйду.
  Она поднесла ко рту хрустальный пузырёк. Слабый горьковато-терпкий аромат остался на её губах.
  
  Не успел дирижабль причалить, как внизу уже собралась толпа зевак. Бойкие журналисты пробивались к послу с вопросами:
  - С чем связан ваш визит в Лангебаан?
  - Как вы прокомментируете последние события на Пораскидах?
  - Правда ли, что император Гебета намерен отказался от дополнительных соглашений по Мроаку?
  Артемис молча забралась в носилки. Место рядом с ней занял невзрачный мужчина восточной внешности.
  - Подумать только, они уже знают о моём желании посетить главу банка. Королевским шпионам есть чему поучиться у этих проныр, - заметила посол.
  - Столица кишит новостями. За неделю в городе поймали и повесили трёх слухачей.
  - Неудивительно: рядом с деньгами всегда чьи-то тайны. Ты выяснил, что я просила?
  - Любовница Лорита и в самом деле беременна. Слухи подтвердились: она родит осенью.
  - Как мило! Надеюсь, будет девочка. Что-нибудь ещё?
  - Во время церемонии в Латекии альбонские рыцари заняли Кубу. Губернатор острова принёс присягу верности королеве Матильде. Несколько государств уже выразили озабоченность столь наглым захватом территорий.
  - Старухе не сидится спокойно. Посмотрим, понравится ли торговому союзу платить дань в казну Пораскидов.
  - Праведные Братья снова выступили с призывом жечь неверных.
  - Я уже не первый раз слышу про эту секту. Узнай подробности. Сдаётся мне, они тоже кормятся из пиранийской казны.
  - К какому сроку, госпожа?
  Артемис задумалась.
  - Я планирую вернуться в Ильдрион через три недели, если не будет срочных дел в Гебете.
  Мужчина кивнул и выпрыгнул наружу. Носилки свернули в сторону посольства.
  Пока Артемис просматривала дипломатические отчёты, в посольство наведались продавец вин и предсказатель погоды, которые подтвердили информацию, что глава банка тайно встречался с пиранийским послом. Следовало поторопиться с визитом.
  
  Лорд Лейтель не любил покидать свою крепость и сидел в ней, словно краб. Посла встречали заместители - с подобающей пышностью и почтением. Артемис в чёрных одеждах, блистая драгоценностями, сошла с паланкина. Помимо рабов, её окружало изрядное количество стражи. За ней несли чёрно-красный штандарт с изображением гебетской короны.
  - Что не так с этой женщиной? Она создаёт столько шума, - проскрипел старик, глядя из окна высокой башни.
  Стоявший в дверях Крюгг склонил голову.
  - Ваша Милость, я принёс вам свежие данные о перемещениях посла.
  Он протянул патрону небольшой лист. Тот отмахнулся:
  - Зачитай.
  - В Латекии она встречалась с республиканцами, затем отбыла в Пирхасити с королём Мейсман-Игой. Через два дня вернулась в Гебет; после этого направилась в Лангебаан.
  - Разве это информация? - забрюзжал Лейтель. - Это и даже больше я мог прочесть в газете.
  На взгляд Крюгга, сведения о тайных встречах кое-чего стоили, но банкир не придал этому значения. Он потянулся рукой к стопке журналов и вытащил какой-то таблоид.
  - 'Красиво жить не запретишь. В то время как в мире голодает каждый третий ребёнок, известная путешественница и религиозный лидер Гебета приобрела дорогие меха, а также картины и статуи на сумму четыре миллиона золотых...' Зачем, спрашивается?
  Крюгг развёл руками:
  - Женщины любят дорогие побрякушки.
  - Траты немалые даже для посла, - он сдёрнул со стола бледную бумажку с колонками цифр. - При этом она продолжает снимать деньги с императорского счёта. Тебе это о чём-то говорит?
  - Нет, - сконфузился Крюгг. - Ворует, что ли?
  - Ну ты и дурак, - раздражённо сказал банкир. - Подкуп, шантаж, взятки - вот куда всё это уходит. Что-то затеяла наша Маша. Узнай - что? Зачем? Когда? И чтоб ноги твоей не было в моём доме, пока не узнаешь.
  Шпион молча поклонился, а лорд Лейтель уже звонил в колокольчик и отдавал распоряжения повару. Выйдя в коридор, Крюгг увидел, как Артемис со свитой поднимается по лестнице, и юркнул за штору.
  - Прошу вас, госпожа, прошу в парадный зал, - любезно говорил управляющий. - Господин Лейтель скоро спустится.
  - Я хотела бы встретиться с лордом тет-а-тет, - ответила гебетка.
  Какой голос! Крюгг был очарован. Не зря болтали, что если она заговорит во время бури, то море утихнет.
  - Простите, госпожа посол, это невозможно. Лорд Лейтель принимает важного клиента, но он обязательно уделит вам время.
  Посол вежливо улыбнулась и последовала в зал. Крюгг смотрел ей вслед и размышлял, что могло понадобиться обольстительной молодой женщине от старого краба. Не денег же она пришла просить? С другой стороны, все услуги лорда Лейтеля были так или иначе связаны с деньгами. Воображение рисовало немыслимые и сладострастные картины предстоящей встречи...
  - Чего встал? - процедил здоровенный секьюрити, откидывая портьеру.
  - Уже ухожу.
  Он вышел и расположился у ворот замка с намерением дождаться Артемис. Вечерело. Город постепенно погружался в сон, а совершавшие обход стражи перестали обращать внимание на нищего.
  Ночь прошла в бесплодном ожидании. Часы пробили полночь, затем два. Крюгг ворочался на холодной земле, поминая чертей.
  Артемис появилась только на рассвете. Носилки не останавливаясь проехали мимо; охрана отогнала Крюгга, который пытался привлечь к себе внимание, и он потрусил в город, не спуская глаз с паланкина.
  Возле посольства процессия остановилась. Рослый мужчина в доспехах помог женщине выйти.
  - Госпожа посол! - крикнул Крюгг.
  Она устало повернула голову.
  - Этот тип бежал за нами всю дорогу из замка, - наклонившись, сказал воин.
  - Госпожа посол! Прошу, выслушайте меня!
  - Прогоните его, - гебетка шагнула вперёд и скрылась за дверью.
  Охрана обнажила мечи. Шпик отскочил подальше. Имело смысл немного отдохнуть перед следующей попыткой, и Крюгг завернул в ближайшую таверну, где прямо за завтраком настрочил шпионский отчёт, включив в него то, что узнал от Лейтеля.
  
  Платье скользнуло вниз, накрыв собою шприц. Придерживая руками волосы, Артемис погрузилась в бассейн. Вода была холодной, и дыхание женщины на миг прервалось. Постепенно ледяные тиски ослабли, сердце стукнуло, воздух начал вливаться в лёгкие. Она откинула голову назад и позволила мыслям вытекать из головы вместе с тёплым дыханием.
  
  Лорд Лейтель отложил нож и вилку и проворчал:
  - Похоже, я только зря гонял повара. Вы не меняете своих привычек, мадам.
  Артемис улыбнулась и тоже убрала прибор. Она владела искусством делать вид, что ест, не съедая при этом ни крошки.
  - Не будем терять времени. Вы знаете, что я не люблю ходить вокруг да около, как это принято в ваших кругах. Без дураков: зачем пожаловали?
  - Лорд Лейтель, меня всегда восхищала ваша способность с ходу переходить к делу.
  - Приличия соблюдены, - перебил он. - Не стоит распускать ваш сладкий язык впустую.
  - Мне очень лестно, что вы боитесь моего языка, - Артемис поднесла к губам тяжёлый красный бокал.
  Банкир подался вперёд.
  - А если вино отравлено?
  - Я ценю нашу дружбу, mein Herr, - ответила она и отпила глоток.
  Хозяин замка заметно оттаял и заговорил о виноградниках, дающих ягоду для этого прекрасного сорта, и что в прошлом году урожай был совсем не ахти и на рынок поступила всего сотня бутылок. За это время он осушил бокала два, комментируя цвет и послевкусие дивного молодого напитка, но учитывая лёгкость вина и комплекцию лорда, на его поведении это не сказалось. Он провёл посла по комнатам, показав свою коллекцию марочных вин, несколько новых картин и огромного десятиметрового питона. Поглаживая питомца, Лейтель повернул к Артемис брыластое лицо и резко изменил тон.
  - Госпожа Мизераклоу, мне интересно, на что ещё вы готовы пойти, чтоб расположить меня к себе. Залезете в пасть к змее?
  - Посол Пирании уже там?
  - Что вам надо, Мизераклоу? - рассердился он.
  - Кредит для Мроака. Два миллиона лантумов. Проценты на ваше усмотрение.
  - Немыслимо! Все эти старания - ради ничтожных варваров? Вы нравились мне больше, когда призывали выдрать им кишки.
  - Гебет больше не рассматривает Мроак как врага.
  - Вот это новость, - съязвил лорд. - Когда на саммите вы завиляли хвостом, это несколько расстроило финансовую стабильность. Люди, чьим мнением вы пренебрегли, потеряли большие деньги. Долгосрочные военные планы свёрнуты, политики грызутся за новую кость - и это после того, как вы два года дули мне в уши, уверяя, что Мроак - ваш враг, и требуя sine mora задавить его санкциями.
  - Риторика Гебета изменилась - и я вас уверяю, изменится ещё не раз. Сейчас нам выгодно сотрудничать с Хазаром.
  - Лучшие друзья, ну-ну!
  - Мы объединились, но у нас разные цели. В политике царит практичность, там нет дружбы, есть только вопрос цены. Я рассчитываю на вашу беспристрастность.
  - А я - на то, что меня перестанут дурить, - Лейтель трясущимися руками выхватил из кармана газетку и ткнул в Артемис. - Поглядите, что вытворяют ваши мроаконцы! Не похоже, что они хотят мира.
  Огромный заголовок гласил 'Дерзкое нападение на Гебет', ниже значилось 'Мроаконцы пересекли границу и убили женщин в мирном храме'.
  - Это выдумки папарацци, - ответила Артемис, отвернувшись. - Как представитель Гебета, я отрицаю данный факт.
  - А где публичное опровержение? Держите всех на крючке?
  - Появится... если император сочтёт нужным.
  - Милочка, вы доиграетесь, - пригрозил он, так и брызгая ядом. - Вы считаете меня финансовым придатком к своей политике. Вы, прячась за императорским флагом, нагло врёте о своих планах. Вы думаете, будто я - выживший из ума маразматик, не способный сложить 2+2 и не знающий, что происходит вокруг. Я бы незамедлительно выставил вас вон, даже зная, что вы нажалуетесь своему покровителю и он пришлёт сюда флот, но мне вдруг стало интересно, до каких границ простирается ваша наглость и что вы будете обещать, если, вопреки всем доводам рассудка, я всё-таки соглашусь одобрить этот чёртов кредит?
  Артемис глубоко вздохнула.
  - Если всё пойдёт по плану, Мроак перестанет существовать как независимое государство. Фактически, это будет колония-ссылка под протекторатом Мирового Банка. Всё ценное оттуда можно вывезти как компенсацию.
  - Это всё равно не покроет мои убытки.
  - Они заплатят своими территориями.
  - Толку-то с кучи камня!
  - Вы будете говорить от лица Мроака и получите голос в Совете. Власть и влияние - вот чем станут ваши два миллиона.
  - Всё это получит Гебет, а мне достанется головная боль! - рявкнул Лейтель, тряся щеками. - Как вы мне надоели, Мизераклоу! Одно меня радует - знать, что даже маленький глоток вина причинил вам такие страдания, что вы мечтаете поскорей принять ванну и морфий!
  
  Артемис уронила голову. В воде медленно расцвело алое облако.
  - Госпожа, там у дверей опять этот... - Ильяз не закончил и бросился к бассейну.
  Рабыни ловкими движениями привели её в чувство и одели.
  - Оставь, - сказала женщина, когда воин хотел взять её на руки. - Не хватает ещё, чтобы это появилось в газетах. Слабость посла - слабость государства.
  Она кое-как дошла до носилок.
  - Благородная Артемис! - воззвал Крюгг. - Прошу вас о встрече.
  - Какой назойливый заморыш, - проворчал Ильяз, заряжая арбалет. Шпион отстал - по крайней мере, так казалось.
  На дирижабле ей стало лучше. Тернва хорошо поработал - на письменном столе лежали газеты, донесения, протоколы встреч и сводки из столицы. Артемис запустила руку в кипу документов и достала красный конверт. Проглядев письмо, она села в кресло и забарабанила пальцами.
  - Бийим, на площадке снова стоит этот человек и орёт, - доложил Ильяз. - Одно слово - и я его прикончу.
  - Ладно, зови, - разрешила она.
  Подозрительно оглядываясь, Крюгг вошёл в комнату. Его зоркие глаза сразу разглядели несколько картин, которым положено было находиться в музее. Воздух пронизывал приятный запах цветов и санталового масла. Отделка корабля стоила безумных денег: коллекция мебели из исключительно ценных пород дерева, дорогие ковры под ногами, гобелены и меха на стенах, множество предметов искусства - всё ненавязчиво намекало, что затраты на прихоти Артемис Мизераклоу сравнимы с бюджетом небольшой страны.
  Хозяйка дирижабля выглядела измождённой. Взгляд агатовых глаз с любопытством остановился на его лице.
  - Что вы хотели?
  - Госпожа, меня зовут Крюгг, я специалист широкого профиля и за скромное вознаграждение готов предложить вам свои услуги.
  - Хвала Тёмной Матери! - Артемис сделала гостеприимный жест рукой. - У нас тут канализация забилась, нужно до отъезда всё исправить.
  - Вообще-то, я имел в виду услуги другого рода, - заюлил шпик.
  - У вас есть инструменты? Если нет, возьмите у стюарда.
  - Хорошо, госпожа, - Крюгг вышел, смирившись с назначением, а сидевший в углу старичок хихикнул.
  - Шпион нынче без фантазии пошёл, хочет за наши же деньги присесть на шею.
  - У нас проблемы посерьёзнее, чем этот дурачок. Лейтель подкупил кого-то из моего окружения и знает обо мне то, что знать не положено. Найди эту крысу, Тернва. Я больше не чувствую себя в безопасности.
  - Я прослежу за этим, госпожа. Как прошла встреча?
  Она закрыла глаза и не ответила.
  - Вам нужен отдых, - участливо сказал старик.
  Посол отрицательно покачала головой.
  - Скажи Рани, чтоб запаслась топливом. Мы направляемся в Лаос.
  
  ***
  
  Советник обмакнул перо в чернила и записал кругленьким, ровным почерком:
  'Седьмого дня вблизи границы задержано судно с красным парусом и двумя пассажирами. Один был раненый, зело паскудный на вид и опознан как мроаконец. Другой - молодой, но изнурённый, представился королевским сыном и повелел отвезти его во дворец. В доказательство он предъявил крест нательный, имеющий сходство с фамильным предметом, и печатку с вензелями. Отрок был доставлен в столицу; что до варвара, его немедленно поместили в тюрьму...'
  - Опять сочиняешь, Василий? - фыркнул темноволосый юноша, входя в комнату. - Рассчитываешь на литературную премию?
  Старичок вскочил со стула и начал кланяться:
  - Ваше Высочество, согласно высочайшему повелению, должен был начертать в дворцовой книге о вашем приезде. Не извольте сердиться.
  - Ладно уж, пиши, - снисходительно отмахнулся принц. - Когда, говоришь, матушка вернётся?
  - Не могу знать, монсеньор, убыли в Латекию две недели назад. С тех пор вестей не поступало.
  - А дядя где?
  - Его Превосходительство отправились с флотом на север, для стратегических манёвров.
  - Ну и скука у вас тут, - молодой человек, морщась, снял перчатки и сел в королевское кресло. - А кто командует рыцарями в отсутствие дяди?
  - Рыцарь Тимолин, если память меня не подводит.
  - О! Вызови-ка его сюда.
  - Зачем, Ваше Высочество?
  - Не твоё дело, старый, - отрезал принц.
  Он поёрзал на сиденье, заглянул в ящики стола и откинулся назад. Государственные бумаги его не привлекали, а вот возможность приказывать кружила голову. 'И почему я прежде об этом не думал?' - поражался Иапет.
  
  К обеду прибыл Тимолин. Когда-то он был товарищем детских игр, затем - участником охот и состязаний, но постепенно дороги юношей разошлись - принцам надлежало сосредоточиться на управлении государством, а юному оруженосцу было предначертано стать рыцарем и верно служить короне. Удалению со двора способствовали и слухи о благосклонности принцессы Сильвии, которую честолюбивая маман намеревалась сосватать за какого-нибудь короля. Дабы избежать любых пятен на репутации дочери, королева отослала Тимолина в самый удалённый гарнизон, где о нём никто не слышал лет десять. Иапет и думать забыл о приятеле, как тот внезапно вернулся с войны героем, был награждён титулом и обрёл популярность в высшем свете. К тому же полузабытая мода на рыцарство начала возрождаться, и овеянный славой паладин сделался всеобщим кумиром. Несмотря на это, он редко бывал в столице, много времени проводил в разъездах, выполняя поручения дяди и обучая молодых рыцарей. Со времени последней встречи он возмужал: теперь это был не пылкий юноша с мечом, а рассудительный мужчина, в чьих движениях сквозила гордость и стать. Серые глаза, каштановые волосы, ямка на подбородке, небольшая родинка на щеке - вот и всё, что роднило его с мальчиком, которого знал Иапет.
  Тимолин преклонил колено. Иапет поймал себя на мысли, что нервничает в присутствии этого знакомо-незнакомого рыцаря, но решил действовать в привычной дружелюбной манере.
  - Встаньте, благородный сэр, ведь я ещё не король, - произнёс он с оттенком шутливости.
  - Я поклялся служить всем членам королевского дома, монсеньор.
  - Это хорошо. Мне как раз нужно, чтоб ты кое-что для меня сделал - по старой памяти, как друг, или по новой, как вассал, - принц прищурил глаза.
  - Приказывайте, мой господин.
  - Ну зачем так официально? Я даже теряюсь от такого тона, - молодой человек хлопнул рыцаря по плечу. - Дело не то чтобы важное - так, забава одна, позже расскажу. Ты ведь не против отобедать вместе?
  - Ваше приглашение честь для меня, господин.
  - Пока готовят стол, можно прогуляться, - Иапет указал на длинную галерею, увитую плющом и розами, по которой любила расхаживать королева Матильда. - Ну, как дела, как жизнь, что нового?
  Рыцарь был несколько сконфужен столь панибратским обращением.
  - Я не в курсе дворцовых дел, монсеньор.
  - Да я не об этом, - отмахнулся принц. - Как на личном фронте? Нашёл себе прекрасную даму?
  - Всецело занят службой, Ваше Высочество, - сухо повторил Тимолин. В его серых глазах нарастало отчуждение.
  - Значит, нет? Впрочем, дядя тоже холост: знать, судьба ваша рыцарская такая. Да и прекрасные дамы на поверку не все прекрасны: издали хороша, а вблизи - тварь, бесчувственное дерево; отделаешься от неё - и только рад. Значение любви, знаешь ли, сильно преувеличено: по мне, куда важнее хороший секс.
  Рыцарь с каменным видом слушал откровения принца. В какой-то момент он счёл нужным откашляться и перевести разговор.
  - Весь город облетела история о вашем чудесном спасении, монсеньор. Я шёл сюда в надежде услышать подробности.
  - Ах, да, - легкомысленно кивнул юноша. - Я плыл, плыл и приплыл. Что-то я уже проголодался. Василий знаки подаёт, пора к столу.
  Принц развернулся и быстрым шагом вышел из галереи. Ополоснув руки в золотой чаше, он сел за стол, указав Тимолину место напротив себя; больше в зале никого не было, за исключением слуг. Огромный стол был накрыт как для пиршества: среди блюд с дичью и паштетами высились хрустальные графины с вином и мёдом, а столовые приборы были взяты из парадного набора.
  - М-м, рябчики! Кто-то расстарался. Давно я не был на охоте. Надо бы съездить птиц пострелять, пока не вернулась маман, а то начнутся причитания и запреты. Я выписал себе соколов из Пирании, из знаменитого Пурнского питомника; мне обещали их прислать к лету. Говорят, охота с ручным беркутом куда острей по ощущениям, но водятся они только в горах Гебета, - Иапет, не переставая болтать, ловко разделывал вилками мясо. - Методы их дрессировки держат в секрете, потому что только императору позволено выезжать на охоту с орлами. Но вряд ли этот инвалид способен держаться в седле. Не знаю, как он правит Гебетом - он такой жалкий, что хочется пристрелить его, как замученную лошадь.
  - Император смог вернуть себе престол - слабым правителям это не под силу.
  - Не помню. Я тогда ещё совсем мал был. Персей рассказывал о колдовстве и кровавых жертвах, которые помогли бастарду захватить власть.
  - Разве? - с сомнением переспросил Тимолин. - Ваш брат всегда придерживался трезвого взгляда на вещи.
  - Я тоже, но гебетские ведьмы не остались в стороне. Мы с тобой можем не верить в магию, но это не значит, что она не работает, - Иапет пригубил вина, и его исхудавшее лицо дёрнулось в судороге удовольствия. - Подумай сам, разве можно явиться с того света и уничтожить врагов, не заручившись поддержкой двух исчадий?
  - Осмелюсь не согласиться, мой принц. Слишком напоминает религиозные сказки.
  - И снова ты прав, Тимолин! Всё это я слышал от одного из Праведных Братьев. Хотя в их проповедях есть и здравое зерно. Они считают, что женщины больше подвержены злу и пороку, а потому должны знать своё место: если допустить их к власти, страна будет неминуемо приведена к упадку.
  - Опасные речи, монсеньор, - Тимолин поставил бокал на скатерть. - Её Величество королева сочла бы их ересью.
  Иапет смутился.
  - Я говорю о восточных деспотиях и Гебете, где делами заправляют жрицы, а император - послушная игрушка в их руках.
  - Вряд ли это соответствует реальному положению вещей, - покачал головой рыцарь. - К подобным слухам следует относиться с осторожностью. Болтать можно всякое, особенно со злобы. Не зря говорят, что у лжи больше языков, чем ушей.
  - Вы, рыцари, становитесь такими святошами, ей-богу, - смеясь, проговорил юноша. - Ты ведь немногим старше меня, Тимолин, а рассуждаешь, как дед. Может, тебя советником сделать?
  После обеда он сладко потянулся и благодушным тоном предложил сыграть в бильярд, так как не особенно расположен к прогулкам. Оба переместились в гостиную. Обходя стол и не выпуская из губ зубочистку, принц небрежно заметил:
  - Ты, верно, ждёшь, когда я перейду к сути? Это видно по твоему измученному скукой лицу.
  - Ваше Высочество сами решают, когда говорить о делах.
  - Угу, - промычал Иапет, нацеливая кий. - Так вот, слушай. Волею небес я встретил дьявола, который убивает своих же чертей.
  Он забил шар и переместился для следующего удара.
  - Плыву я, значит, в своей лодочке, а мне навстречу пираты. Разумеется, я попадаю в плен, так как из оружия у меня лишь бутылка портвейна. Но не проходит и часа, как я замечаю вдали второе судно. Честно скажу, я был малость пьян и подробностей не помню, кроме того, что головорезы спрыгнули к нам и давай рубить друг друга в капусту. А после капитан делает мне знак и вроде как освобождает. Ну, я и поплыл. Вот такая история. Что скажешь?
  - Много непонятного. Как вы оказались на гебетской джонке с красным парусом? Почему один? Где это случилось? И почему вы сразу не направились домой?
  - Всё это, друг мой, несущественные детали, - Иапет поднял глаза и передвинул зубочистку в другой угол рта. - Спросить ты должен был другое, а именно: при чём тут ты? Так вот, обдумав случившееся, я решил, что неплохо бы иметь в союзниках капитана, который истребляет мроаконцев. Поручаю тебе найти его и вступить в переговоры. Выясни, кто он, что им движет, предложи действовать сообща. Выдай ему охранную королевскую грамоту. Передай, что я заинтересован во встрече с ним. В общем, говори что хочешь, лишь бы склонить его на нашу сторону, а дальше я сам решу, что с ним делать.
  - Вам нужен искусный дипломат, монсеньор. Я предпочитаю вешать пиратов, а не вступать с ними в переговоры.
  - Ты будешь делать что прикажут. Скажу лизать пятки - начнёшь лизать. Ты легко узнаешь этого капитана - у него нет одной руки.
  - Расходы и выходы в море нельзя удержать в секрете. Я обязан доложить об этом сэру Данелону.
  - Отчитывайся только мне. Нужны деньги - будут деньги. Или варвары больше ценят стеклянные бусы? Узнай и это. Возьми мой корабль 'Альбатрос' - мне он не понадобится, я сыт по горло морскими путешествиями. Ну и донесения присылай регулярно, в любое время дня и ночи - но лучше днём. Ночью я трахаюсь.
  Иапет лучезарно улыбнулся и принял от слуги бокал с вином.
  - Можешь приступать. Всё равно с тобой скучно.
  - Рад служить Вашему Высочеству, - Тимолин отдал честь и вышел из комнаты.
  Разомлевший от сытного обеда и выпитого вина принц швырнул кий и лёг на диван. В дверь осторожно заглянул советник.
  - Монсеньор, не угодно ли вам принять доктора? Мы все тревожимся о вашем самочувствии.
  - Не тревожься, милый старый хрыч, мои дела прекрасны. Тимолин ещё тут? Передай ему командирский жезл от фрегата. А что, Василий, рыцари теперь дают обет безбрачия?
  - Нет, Ваше Высочество, но обычно им недосуг заниматься семейной жизнью, тем более когда идёт война.
  - Необязательно жениться, можно завести роман с какой-нибудь дамой; или рыцари даже в этом себе отказывают?
  Почтенный старичок потупился.
  - Подобные вещи не слишком поощряются при дворе, Ваше Высочество.
  - Ну и зря! Здоровый молодой мужчина обязан иметь связь. Часа два в день в принципе должно хватить для секса, так что на службу время останется.
  - Монсеньор, прискорбно слышать, с какой лёгкостью вы высказываетесь на столь сокровенные темы. Государыня не одобрила бы ваши сентенции. Её Величество лелеет планы подобрать вам достойную невесту.
  - Ещё чего! Не нужна мне породистая кобыла! Я сам выберу девочку, когда буду готов к отношениям. А давно у неё эта мысль?
  Советник выдавил дрожащими губами:
  - Как только до королевы дошла весть о вашем адюльтере, она изволила сильно гневаться и обещала вас остепенить.
  - Хмм, а я думал, маман вначале сосватает племянниц.
  - Насколько мне известно, переговоры об этом уже ведутся.
  - Откуда у старух мания всех женить? - раздражённо произнёс принц. - Лучше бы сама замуж вышла.
  - Побойтесь бога, монсеньор! Разве может государыня осквернить память вашего покойного отца?
  - Ой, всё! Я устал от твоего глупого ханжества, ступай, - Иапет зевнул и повернулся спиной.
  
  Через четыре дня ранний звон колоколов возвестил о прибытии Её Величества. Из дворца выдвинулась придворная делегация во главе с советником, которая терпеливо ждала на посадочной площадке. К дирижаблю подали трап и расстелили красные дорожки. Оркестр заиграл торжественную мелодию. Толпа зевак приникла к ограждению, приветствуя королеву; следом спустились наследник престола принц Персей и его супруга, все в белом. Нервно оглянувшись назад, словно ожидая какой-то каверзы, советник засеменил навстречу Матильде и приветствовал её сбивчиво и пышно, чередуя слова с поклонами в пояс. Государыня подала ему ручку для поцелуя.
  - Ох, стара я стала для таких путешествий, даже кости заболели, - посетовала королева. - А ты чего нервный такой, всё оглядываешься да дрожишь; случилось что?
  - Ваше Величество, рад сообщить, что принц Иапет благополучно вернулся домой и ожидает вас в будуаре в надежде получить материнское прощение.
  Матильда всплеснула руками и развернулась к семейству.
  - Ах, слава тебе господи, богородица-заступница святая, исполнились молитвы! Не зря я свечки ставила и щедро жертвовала на храм. Персей! Твой непутёвый брат жив!
  Старший сын обрадовался, но не успел ничего ответить, как королева повернулась к советнику:
  - Всё ли в порядке с этим несчастным, Василий?
  - Принц ослаблен морским путешествием, в котором подвергся лишениям и опасности. Но это, как сказал доктор, угрозы для здоровья не несёт. Меня больше беспокоит его моральное состояние, о чём уместней поговорить наедине.
  - Мой бедный сын! Сколько же он выстрадал из-за этой... - королева поспешила сесть в карету, и оттуда всю дорогу неслись охи и ахи. Кронпринц с женой ехали следом и тоже обсуждали эту новость.
  Во дворце, у парадного входа выстроились придворные и дворцовая обслуга. Навстречу матушке вышел прилизанный, с лицом херувима принц Иапет. Потупив взгляд, он опустился на колени. Матильда, разволновавшись, ускорила шаг и облобызала сына, но тут же закатила ему пощёчину.
  - Ох и заставил ты меня волноваться, шельмец! Поди прочь с глаз.
  - Я виноват перед вами, матушка; я раскаиваюсь в том, что сделал, - произнёс юноша трогательным тоном.
  Королева фыркнула и прошла мимо.
  - Приветствую вас, брат, - негромко сказал Персей, и принцы тепло обнялись.
  За ужином королева видеть сына не пожелала. Не позвали его и к завтраку. Момент примирения всё откладывался, и Иапет начал нервничать - не столько из-за охлаждения их отношений, сколько из-за необходимости вести себя скромно и тихо. Будучи обижен, он вздумал уехать из дворца, но Персей уговорил его ещё немного потерпеть и принялся просить за брата.
  В очередной раз выслушав уговоры старшего сына, королева вздохнула и сказала:
  - Довольно уже его мучить, Василий: поди приведи непутёвого.
  Иапет явился кротким, как ангел. Ещё с порога он опустился на колени и начал просить прощения.
  - Подойди ко мне, сын, - позвала Матильда. - Я прощаю твоё грехоблудие, но впредь не смей позволять себе подобного. От Враждебного Океана до Моря Бурь люди полощут имя нашей семьи - вначале ты утратил рассудок из-за девки, теперь твоя безмозглая сестра не может обуздать Лорита. Как можно допускать такое поведение? Вы, верно, хотите, чтоб я слегла и поскорее преставилась?
  - Нет, матушка, ни в коем разе! - вскричал принц, целуя руки, которые ласково гладили его голову. - Клянусь, во мне не было злого умысла! Она меня околдовала!
  - Так я и думала. В прежние времена ведьм сжигали на кострах, а сейчас они допущены править; немудрено, что честь фамилий находится под угрозой. Я видела твою избранницу в Латекии, но она избегала меня - страшилась, видать, материнского гнева. Расскажи мне немедленно, сын, что случилось и как вы расстались.
  - Я встретил её на зимнем саммите, куда вы изволили направить меня приобщаться к политике. Во время заседаний она сидела молча, ничем не проявлялась и взяла слово лишь в конце, когда почти все решения были приняты. Я поднял голову и встретился с ней взглядом. Голова моя закружилась, я тут же пал жертвой злобных чар и уже не слышал, как брат и дядя предостерегают меня от встречи с ней. Я не помню, что двигало мною потом. Ночью она заманила меня на свой корабль. Я оказался в её власти, и она делала со мною всё, что хотела. Я рыдал, умоляя её отпустить меня домой, но коварная женщина сказала, что будет держать меня в заложниках, чтобы диктовать вам свою волю.
  - Ах! Ты это слышал, Василий? - взбеленилась Матильда. - Как смела эта женщина похитить принца крови? Я завтра же объявлю, что она преступница, и она предстанет перед королевским судом!
  - Тогда, маменька, я собрался с силами и заявил ей, что между нами всё кончено, что связь с ней отравляет меня и порочит имя моей семьи. Она была в ярости: грозила, метала вазы, потом взялась за обольщение, но к тому времени её власть надо мной уже ослабла, и я укрепился в желании быть от неё подальше. Тогда она велела связать меня и выбросить в море.
  - Ах! Проклятая убийца!..
  - На счастье, меня подобрали пираты. Погибнуть от руки головорезов казалось мне благороднее, чем давиться её любовью. Но мроаконцы были пьяны и передрались между собой; остался только один старый морской волк, и с ним мы доплыли до наших островов.
  - Бедное моё дитя, - Железная Матильда чуть не плакала. - Я было хотела отругать тебя за своеволие, но теперь вижу, что мой птенчик попал в лапы жестокой хищницы. Господь уберёг тебя от этого чудовища. Пообещай мне, Иапет, что отныне ты будешь осмотрительнее.
  - Клянусь всем на свете! Я буду самым примерным, самым почтительным сыном!
  Матильда поцеловала принца в лоб и отпустила. Глядя на то, как она вытирает платком глаза, старичок неуверенно кашлянул.
  - Ну, говори, Василий, - махнула рукой королева.
  - Ваше Величество, мне крайне неловко омрачать светлый момент примирения, однако есть вещи, которые вам не мешало бы знать. Все эти дни я наблюдал за принцем. После возвращения его поведение изменилось: во-первых, он стал много пить, во-вторых, без меры, денно и нощно предаваться похоти. Речь его сделалась бесстыжа и откровенна...
  - И что тут странного? Гебетская тварь развратила бедного мальчика. Исповедник, молитва и доброе влияние матери исцелит его нравственность, - Матильда встала, отметая все наговоры на её ненаглядного отпрыска. - Иди распорядись насчёт обеда. И скажи церемониймейстеру, чтоб готовил бал со смотринами. Засиделся парень без жены, вот и дурит.
  Советник молча поклонился.
  
  С этого дня во дворец начали прибывать невесты. В назначенный час они собрались в тронном зале, ревниво пожирая друг друга глазами; тем удивительней было видеть лица, не омрачённые злобой и завистью. Три давние подруги - скромная Анна, языкастая Тамархен и рассудительная Корнелия - стояли под балконом, а рядом вертелся не в меру болтливый паж одной из них.
  - Что за жизнь-то такая, - кисло заметила Тамархен. - Бросить всё и мчаться в столицу, чтоб некая монаршая особа разглядывала тебя в лорнет.
  - Приказ Её Величества королевы: знатным девам 15-18 лет явиться ко двору. За неявку - штраф и лишение титула, - процитировал паж.
  - А если 19, то всё, уже старая, - фыркнула девушка.
  - Или слишком умная, чтобы связать свою судьбу с перезрелым принцем. Ему ведь уже 27, - добавила Корнелия.
  - Фу, какой старый! - Тамархен поправила бантик на юбке. - Почему он женится только сейчас?
  - Он был когда-то помолвлен, но договор расторгли.
  - А вы почему молчите, Анна? Ни слова ещё не сказали.
  - Ну... - Анна потупилась. Она была маленького роста и чем-то напоминала бульдожика - такая же упорная и степенная.
  - Наверное, хочет замуж за принца, - хихикнул паж.
  - Бедная Анна, - Тамархен всплеснула руками. - Читали газеты? Этот принц изрядно помотался по чужим будуарам.
  - Вы преувеличиваете, - возразила Корнелия. - До истории с гебетским послом он не был замечен в порочащих связях.
  - Только всё время ездил на охоту и резвился с борзыми, так что при дворе уже стали поговаривать о его мужской несостоятельности, - вставил паж.
  - Это не так, - медленно сказала Анна.
  - Вы что, в него влюбились? - спросила Корнелия.
  Все посмотрели на девушку. Анна смутилась и промолчала.
  - Всё ясно! - объявила Тамархен. - По-моему, пора вернуться домой.
  - И увести других невест, пока здесь не случилась драка, - прибавила Корнелия.
  - Что вы, они добровольно не уйдут! Каждая мечтает жить в королевском дворце, даже несмотря на проклятье.
  - Какое проклятье? - робко спросила Анна.
  - Вы не знаете? Все женщины альбонского дома рожают дочерей, пока их муж не прекратит любить другую.
  Корнелия зафыркала:
  - Тамархен, это же выдумка!
  - Что значит выдумка? Ты только посмотри: и принцесса Сильвия, и леди Эвтектика никак не могут родить наследника, - Тамархен загибала пальцы перед носом у Анны. - А про королеву и вовсе ходят слухи, что когда она была беременна Сильвией, ей кто-то нашептал про королевскую любовницу, и Матильда велела удавить её. После этого всё пошло как по маслу: сначала один сын, потом другой. Только ведь не всегда можно узнать, кто соперница. И уж если на то пошло, убийство не гарантия: есть такая любовь, что не кончается даже со смертью.
  - Принц Персей любит свою красавицу-жену, - возразила Корнелия.
  - Он любил принцессу из Эридана, которая ему отказала. А его брат Иапет грезит о гебетской колдунье. Так что это дохлый вариант, Анна, тебе придётся...
  - О боже, он идёт к нам! - воскликнула Анна.
  Неизвестно откуда взявшийся принц со свитой придворных льстецов и камергеров остановился возле девушек. Он брезгливо оглядел высокую Тамархен, как будто не заметил Корнелию и обратился сразу к Анне:
  - О чём бы нам потолковать минуты две, чтобы создать видимость беседы?
  - О птичках, монсеньор, - через силу ответила Анна.
  - Вот это мне точно не интересно, разве что порассуждать о разных видах дичи и тонкостях охоты, но не с женщиной же.
  - По-вашему, женщины только о платьях говорят? - спросила Корнелия.
  Иапет, казалось, только сейчас увидел, что Анна не одна.
  - О всяких пустяках, насколько я слышал.
  - Так вы, наверное, только с дурочками общались, - язвительно сказала Тамархен.
  - Ну вот, сейчас я буду вынужден произнести тонны оправданий перед доморощенными феминистками. Не хочу, - с презрением фыркнул принц.
  Затем он наклонился и шепнул что-то Анне в ухо. Девушка покраснела и едва не упала в обморок - её поддержали пожилые дуэньи и паж.
  - Что вы там шепчете? - с вызовом спросила Тамархен.
  - Правду, - немедленно ответил Иапет. - Я сказал, что у неё очень красивое тело и что секс с ней был бы хорош, но без обязательств.
  - Вы в своём уме?! - вспыхнула брюнетка. - Разве можно такое говорить?
  - Я не хотел её ранить, это же комплимент.
  - Нет, это пошлость!
  - Закомплексованная ханжа, - принц фыркнул и отошёл.
  - Ну и тип! Самолюбие величиной с планету, - возмутилась Тамархен.
  - Что с ним? Он стал такой самоуверенный, - протянула не менее ошарашенная Корнелия.
  - Наверное, результат психотерапии, - Тамархен вся кипела - не помогал ни веер, ни стаканы с валерьянкой. - Говорят, деточка лечится у психологов. Ты хорош, дело не в тебе, ты всё делаешь правильно и так далее. Получил персональную индульгенцию и решил, что может вести себя, как хочет.
  Она обернулась к молчащей Анне.
  - Вы всё ещё хотите замуж за этого болвана? Как же он не похож на своего брата!
  - Не оскорбляйте его, он хороший, - тихо попросила девушка.
  - По правде говоря, Анна, слухи из дворца не в его пользу, - заметила Корнелия. - Раньше им я не верила, но после этой выходки не знаю, что и думать.
  - Про Тамархен тоже говорили, что у неё есть хвост и копытца, но это же неправда, - возразила Анна.
  - Господи! Как можно быть такой влюблённой дурой! - Тамархен закатила глаза.
  Они чуть не поссорились, но в этот момент к ним подошёл камергер и сообщил, что они должны принять почтительные позы, так как сейчас их будет смотреть принц. Вскрикнув, Анна бросилась к трону: толкаясь, пинаясь, всеми правдами и неправдами она пробилась в начало. Невесты выстроились в ряд, за каждой стояла трепещущая нянька или дуэнья. Прочие гости с интересом следили за принцем. Иапет рассеянно улыбался своей великолепной, подкупающей улыбкой, встречая перед собой раскрытые, как цветки, лица, и оставляя поникшие. Дойдя до конца зала, он повернулся и пожал плечами, словно говоря, что в этот раз невесты не очень хороши. Матильда сдвинула брови, а советник опасливо зашептал:
  - Как бы принц не превратил это в новое развлечение, Ваше Величество.
  - Помолчи, Василий. Вздумает потешаться - я сама приведу ему жену и выбора не оставлю, - королева поманила Иапета пальцем.
  Красавчик куртуазной походкой подошёл к ней.
  - Сын мой, правильно ли я понимаю, что тебе здесь никто не нравится?
  - Я не удовлетворён, маменька: я смотрел на каждую, и сердце говорило мне 'нет'.
  - А что тебе сказали мозги? Или ты по-прежнему ими не пользуешься? - рассердилась она.
  - Почтенная матушка, я ведь не могу привести в королевский дом кого попало.
  - Но ты же тащишь в королевскую постель горничных и распутных девок.
  - Ваше Величество!.. - воскликнул советник, оглядываясь на придворных.
  - Уймись, Василий! Пускай все слышат! Итак, сын мой, либо ты сейчас же выберешь себе невесту, либо женишься на ком я скажу!
  Иапет пошёл красными пятнами.
  - Вы меня загоняете в угол такими речами, а я вам не собственность. Я взрослый человек, и никто не отнимет у меня права самому решать, что делать! - он развернулся и выбежал из зала.
  - Негодный, неблагодарный, дерзкий сын! - кипела Матильда. - Вбил себе в голову, что он свободная личность. Я ему покажу, как перечить матери. Ты! Подойди-ка сюда!
  - Я? - робко спросила Анна, подняв голову.
  - Ты, дева, станешь королевской женою, остальных благодарю за внимание.
  - Ах, Ваше Величество, это была честь для нас!
  - Примите наши поздравления!
  - Да здравствует королевский дом!
  Растерянную Анну окружили камергеры и статс-дамы и увели прочь от завистливых глаз. Королева удалилась в будуар, где, сняв корону, потребовала себе уксусный компресс и притирания.
  - Не стоило всё это затевать, Василий, - сетовала она с дивана. - Большего позора наш двор ещё не видел. Как править людьми, если даже сын меня не слушает? Что мне делать с этой девушкой? Как заставить его жениться на ней?
  - Не давите на него, Ваше Величество. Юноша слишком щепетилен в отношении своих прав.
  - Почему Персей даже не пикнул, когда я указала ему, с кем венчаться? Почему дочь исполнила свой долг и отправилась на чужбину? А этот! Чем его присушила проклятая гебетка, что он готов идти против матери?
  - Ваше Величество, боюсь, дело не в ней, а в том, что молодой человек не хочет безропотно подчиняться вашим требованиям.
  - Я мать! Нечего тут либеральничать!
  - Об этом я и говорю, донна. Принц не приемлет посягательств на личную свободу.
  - Нет у него никакой свободы! Хочет свободы - пусть идёт в пастухи, - Матильда сорвала со лба компресс. Советник попятился к двери. - Завтра утром чтоб был тут и просил прощения, иначе сошлю в монастырь. Так ему и передай.
  Глава 6. Causa formalis
  
  
  Только сказать не забудь: 'Я не виновна', - и всё.
  
  (Овидий)
  
  
  - Сегодня мы изучим систему латинского склонения, - гнусавил преподаватель - блондин средних лет, прозванный учениками Зю. - Вот вы, молодой человек, что вы знаете о данном предмете?
  Он потыкал в Юна указкой.
  - Ничего, - ответил тот.
  - Стыдненько-с. Кто знает?
  - В латинском языке действует пять типов склонения, - оттарабанил пираниец с первой парты.
  - Молодец, Этьен. Особую сложность представляет третье склонение: в нём выделяют три разновидности...
  - А зачем столько? - удивился Мидхат, которому вечно доставалось за его простодушие.
  Латинист взглядом, позой и лицом выразил страдание.
  - Дожили. Язык, питавший древнюю литературу и философию, ставший матерью всем современным языкам, манкируют какие-то дикари.
  - Да я просто...
  - Просто, в данном случае, связать этот вопрос с отсутствием у вас интеллекта, - перебил Зю и огрел его учебником. - К доске пойдёт Корин и просклоняет tabula rasa. Что, юноша, забыли первое склонение? Ай-ай-ай, два. Следующий Тимурин. У вас тоже с этим трудности? Ай-ай-ай, два. Уж вам-то непростительно не знать такие вещи, не в отсталой стране живёте. Так-с, Крис, порадуйте меня.
  - Можно выйти? - поднял руку Лертер.
  - Милейший, я не расслышал, на каком языке вы ко мне обратились? - учитель картинно приложил к уху руку и весь изогнулся. - Громче, пожалуйста.
  - Licet exire?
  - Non licet, - довольный Зю влепил Крису двойку и захлопнул журнал. - Ваши знания никуда не годятся. С такой латынью не видать вам карьеры: обязательно сядете в лужу, не распознав простой афоризм или цитату. Я уже молчу про неспособность изъясняться на юридические и медицинские темы. Бездарные олухи! - он отвесил подзатыльники нескольким ученикам. - Из года в год долблю вам одно и то же, а вы не можете выучить падежные окончания. Память свою напрягите, вот эти вот тыквы!
  В коридоре послышался шум и гневные крики Нонны Ирр. Латинист прервал монолог и вышел посмотреть, что случилось. Воспользовавшись этим, Юн схватил портфель, перемахнул через подоконник, благо здание было одноэтажным, и дал стрекача.
  - Ты куда, пугало? - заорал Лертер и выпрыгнул следом.
  Юна он догнал в парке недалеко от часовни. Завязалась драка, гебетец быстро подмял его под себя, повторяя:
  - Сбежать хотел, рожа мроаконская?
  - А сам-то!
  - Заткнись! Мне из-за тебя опять влетит.
  - Отвали, а?
  Лертер врезал ему так, что от удара Юн отключился, а когда пришёл в себя, рядом уже никого не было. Пошатываясь, он встал, подобрал ранец и двинулся дальше. Голова гудела, ноги слегка заплетались.
  На краю кампуса, в сторонке, стояло последнее учебное здание - бледно-серый полутораэтажный корпус с четырьмя колоннами и небольшой башней. Проходя мимо, мроаконец уцепился за решётки ставен, подтянулся и заглянул в окно. Просторные мастерские были пусты. Сверху доносилось квохтание госпожи Эмилии - у девочек шёл урок труда и домоводства.
  - Сегодня мы будем учиться готовить, - торжественным тоном объявила Эмилия. На лице её был написан восторг Создателя, решившего вылепить из юных крошек полноценных домохозяек. - Откройте ваши альбомчики, в них мы будем красиво оформлять процесс готовки. Основой кухни в большинстве стран мира служит каша и суп...
  - Я принцесса! - недовольно перебила Альбина. - Зачем мне готовить кашу? Пусть этим занимаются повар и слуги!
  Эмилия тонко улыбнулась.
  - Представьте, милое дитя, что вам захотелось удивить родных и близких, ведь блюдо, приготовленное королевской особой, не имеет цены. Отведать его - почти то же самое, что принять пищу из рук господа.
  Сочтя данный довод неоспоримым, она открыла шкафчик и раздала девушкам передники.
  - Чистота и эстетика дома - важный признак, по которому можно определить хорошую хозяйку, поэтому следует всегда соблюдать опрятность. Фартук является визитной карточкой леди.
  - А я думала - хорошие манеры, - пискнула Ксерелла.
  - У каждой женщины две ипостаси: в обществе она элегантная и благовоспитанная дама, а дома - прежде всего хозяйка и примерная супруга. Каждая молодая девушка должна с юных лет приучаться к важнейшим для себя обязанностям жены. На теоретических занятиях мы поговорим о том, как воспитать в себе идеальную женщину, а сегодняшний урок будет посвящён готовке, - преподавательница величаво повернулась и пошла проверять, как завязаны фартуки. - Так, так, хорошо, немного повыше грудочку, мисс Леонора, хорошо, хорошо, а кто это надел фартук задом наперёд?
  Девушки обернулись и начали хихикать. Покрасневшая Альфа сорвала передник и бросила на стол.
  - Не надо так нервничать, юная леди. Мы все прекрасно понимаем, что этоно не привыкли утруждать себя работой на кухне.
  - Этено! - рявкнула мроаконка.
  Хихиканье стало громче.
  - Мисс Альбина, вы должны уметь повязать фартужочек без помощи слуг, - Эмилия обошла принцессу и сама завязала бантик. - Итак, я вижу, все готовы. Приступим. Перед вами очаг для приготовления пищи...
  Юн дважды свистнул и стал ждать. В окне показалась белокурая головка Лидии.
  - Ты чего? - громким шёпотом спросила она. - Выйти? Ну подожди, я сейчас.
  Через несколько минут по лестнице протопали каблучки, и вопрошающие голубые глаза уставились на мроаконца.
  - Ой, ты весь в крови! Что случилось, Юн? Кто тебя так отделал?
  - Валим, - он схватил её за руку и потащил к ограде.
  - Ай! Что ты делаешь, у меня же урок!
  - Быстрей, сюда идёт завуч!
  Железные ворота были заперты, но разве это кого-то останавливало? Оказывается, да: пока Юн преодолевал ограждение, Лидия в отчаянии металась вдоль решётки.
  - Ну, чего копаешься? Перелезай.
  - Я не знаю как!
  - Берёшь да лезешь, балда!
  - Но у меня платье!
  - Держись руками вот здесь, ноги поставь вот так... теперь подтянись.
  - Ой, я не могу, - девушка болталась на заборе, беспомощно дрыгая ногами.
  - Да всё ты можешь, - рассердился Юн. - Представь, что ты наворовала яблок, а за тобой гонится злая собака. Ав, ав! И сейчас она укусит тебя за ляжку, вот так!
  Он вцепился ей в ногу.
  Лидия взвыла и рухнула вниз.
  - Чего расселась, как тюфяк?
  - Кажется, я ушибла коленку...
  - Нашла время ныть. Идём!
  Он двинулся влево, вдоль ограды, терявшейся в пышных кустах. Девушка послушно брела следом. В северной части кампуса, напротив спортплощадки, два прута были раздвинуты, образуя секретный мальчишеский лаз, которым, судя по вытоптанной траве, регулярно пользовались, чтоб сбегать в лес. Причитая, она пролезла в дыру и принялась отряхиваться.
  - Ой, как же мне теперь попадёт! А у тебя разве нет пары, Юн?
  - Я ушёл. Зю меня достал.
  - Почему вы так его называете? - удивилась Лидия.
  Тот пожал плечами.
  - Спроси у местных, это они всем клички дали. Физик - людоед, Арриан - мямлик, Жеррель зовут воблой.
  Лидия хихикнула.
  - А мы - гадючкой. Она не любит наш класс.
  - Правильно, одни дуры.
  - Ну что ты такое говоришь! Это неправильно. А куда мы идём, Юн? На пристань?
  - Нет, просто гулять.
  - Поможешь мне сделать физику?
  - Ещё чего! Сама делай, у меня вечером занятия.
  - Юн, ну пожалуйста! Вдруг Вер меня завтра спросит!
  - И что?
  - Я его боюсь! Он злой. Он сказал Сюзи: 'Не расстраивайся, ты слишком красивая, чтобы понимать принцип Галилея'. Она плакала три дня.
  - А он, а она! - передразнил мроаконец, запустив камнем в ворону. - Бестолковые дуры.
  - Юн, почему ты не любишь птиц?
  - Вороны меня бесят.
  - А мне они нравятся!
  - Тебе все нравятся. Только и слышно: 'Ой, Юн, какая букашечка! Ой, какой цветочек!' Что это за штука? - мальчишка указал на фартук.
  - Мы учимся готовить. В классе есть девочки, которые не знают, что хлеб печётся из муки и что пищу делают на огне.
  - А ты не такая, что ли? Сидела небось в своём дворце и лопала кексы.
  - У меня нет дворца, Юн, я живу в обычном замке. Мой папа очень строгий, он требует, чтобы я всему училась, потому что никому не нужна жена-белоручка. Он даже брал меня с собой на охоту. Я умею стрелять из лука, и костёр разводить, и на лошади без седла ездить.
  - Ты думаешь, будто что-то умеешь, а на самом деле тебя учили это изображать, - отрезал мроаконец. - И эти ваши уроки домоводства - просто игра в хозяюшек. Всё понарошку, как вся эта школа.
  - Ты не прав! Госпожа Эмилия сказала, что когда все научатся, мы пригласим мужской класс отобедать.
  - А, ну конечно, это в корне меняет дело.
  - Ты действительно считаешь, что нас не учат ничему полезному? - она остановилась.
  - Наконец-то до тебя дошло, балда.
  - Ну и пусть! Мне всё равно здесь нравится: весна, красиво, рядом море. Смотри, какое солнышко! Ты придумал, чем мы будем заниматься?
  - Надо сделать лук и проверить, вправду ли ты умеешь стрелять или врёшь, как обычно. За мной!
  - Ура! - закричала Лидия и, спотыкаясь о платье, побежала следом по суховатой весенней земле, усеянной веточками и прошлогодними листьями.
  
  Аэдона закрыла окно и устало повернулась к классу. Перед ней сидели 8 человек, и половина из них - да, ровно половина - были мроаконцы: их плечистые фигуры едва умещались за парты. Одного не хватало, остальные жались на камчатке, не сводя с учительницы насторожённых взглядов.
  - Добрый вечер. Я собрала вас здесь, так как тесты показали, что вы абсолютно не знаете математику и вам необходимы дополнительные занятия.
  - Я устал, можно мне домой? - протянул крепкий молодой человек с Архипелага, только что отсидевший целую пару без тени мысли в глазах.
  - Нет, Генрих, вы не уйдёте, пока не научитесь считать. Занятия будут проводиться три раза в неделю по чётным дням. Женские группы занимаются в нечётные дни. Альфа, это я говорю для вас.
  - Я лучше с ними, - буркнула мроаконка.
  Учительница махнула рукой - всё равно выставить из класса деваху вдвое больше себя не представлялось возможным - и взяла кусочек мела.
  - Мы начнём с базовой арифметики, потом изучим меры веса, площади, дроби и проценты, положительные и отрицательные числа, систему координат, простые алгебраические уравнения...
  Один из мроаконцев, лысый бугай устрашающей комплекции, немного склонный к полноте, перебил:
  - Ну, допустим, выучим мы эту фигню, а дальше?
  - Тшш, Некутс, - осадил его сосед и виновато улыбнулся. Парень нравился Аэдоне, но она не могла взять в толк, почему он перестаёт соображать на уроках. Учился он в 10К и своей приятной, спокойной взрослостью заметно отличался от других подростков.
  - А дальше неравенства, степени и радикалы, прогрессии, функции, системы и преобразования, производные, интегралы, комбинаторика, векторные пространства, тензоры, функционалы, диф. уравнения, - она взялась за доску, чтобы не упасть, и словно во сне продолжала: - ТФКП, тервер, матстат, топология...
  - Нихрена себе, - произнёс кто-то.
  - Умножение в когомологиях, пфаффовы уравнения, ABC-гипотеза, конечно порождённые абелевы группы...
  Аэдона очнулась от своего же голоса и растерянно смолкла. Восемь пар глаз следили за ней с нарастающей тревогой.
  - Кажется, я увлеклась, - учительница повернулась к доске. - Тема урока - сложение и вычитание столбиком.
  Мелок, крошась, застучал по грифелю.
  
  Опеллий Вер поднял ногу, чтоб шагнуть на крыльцо, и не шагнул.
  - Чудятся мне отроки визгливые, внутри свербящие, - с кислым видом сказал он.
  - Уроки кончились час назад, - химичка рывком открыла дверь и едва не столкнулась с Альфой.
  - Ты чего тут носишься, а? - гаркнула она.
  - Там это... училка кони двинула.
  - Какая ещё училка?!
  - Которая считать учит.
  Аэдона лежала возле классной доски без сознания. Вокруг толклись смущённые и не знающие что делать мальчишки.
  - Схожу принесу нашатырь, - буркнула женщина.
  - Довели, ироды, - посетовал Вер.
  - Да ничего мы не делали, - обиженно прогудел Генрих.
  - Так я и поверил. Идите, идите, нечего тут толпиться, от вас толку мало, один вред, - физик вытолкал всех из класса.
  - Что случилось? - спросила Мусирида, как только эриданка очнулась. Аэдона различила у неё на скуле и подбородке небольшие шрамы, которых прежде не замечала.
  - Ничего страшного, обычная усталость.
  - Нельзя так много работать, коллега, - заявил Опеллий Вер. - Оно вам надо? Во-первых, вам за это не платят. Во-вторых, можно с непривычки преставиться. Берите пример с администрации: бездельники умеют жить с комфортом, а при отсутствии моральных принципов зарплата и карьера взлетают быстрее космического корабля.
  - Нужно что-то делать с отстающими. Они ничего не понимают и не поймут, если с ними не заниматься.
  - А почему это должно быть вашей проблемой? Это прежде всего их проблема, - Вер помог ей подняться. - Слыхали притчу о том, как пёрышко переломило хребет верблюду?
  Бледные губы женщины тронула улыбка.
  - Такого сравнения не удостаивался ещё ни один математик.
  - Вы ещё и не то услышите в своей посмертной речи! Она работала как вол, тянула как муравей, и выдохлась, как водка в стакане.
  - Перестаньте, господин Вер, я не собираюсь умирать.
  - Шесть пар каждый день этому способствуют. Могли бы попросить о помощи - к примеру, меня, - сказал он и ехидно добавил: - Ведь там и там формулы.
  - Но это неоплачиваемые занятия. Я не могу свалить свою работу на другого человека.
  - На друга, дорогая коллега! На друга! Тем более, это и мои ученики тоже. Я видел здесь двух своих оглоедов.
  - Должен был прийти ещё один, такой чернявенький, Юнксу.
  - Видите, коллега, это знак: троглодитам нужна жёсткая мужская рука. На девочек я не претендую, хотя... - Вер осклабился.
  - Соглашайтесь, он редко бывает щедр, - вставила химичка.
  - По всей видимости, мне придётся принять ваше предложение, господин Вер, - сдалась шатенка.
  - Вот и славно, - физик повернулся к Мусириде. - Пошёл отдыхать - нашёл работу, хе-хе.
  Только сейчас Аэдона заметила стоявшую на столе корзинку, в которой недвусмысленно угадывалась бутылка коньяка, лимон и пирожки из столовой.
  - Присоединитесь к нам, коллега? - спросил Вер, перехватив её взгляд. - У нас запланирована collation de fin de soirée.9
  - Soirée alcoolisée,10 - поправила Мусирида.
  - Здесь? - Аэдона пришла в замешательство.
  - Нет, коллега: нельзя осквернять рабочее место, - физик поманил её за собой.
  Аэдона с любопытством вошла в кабинет химии - большой и светлый, пропахший незнакомыми запахами. Вер сразу направился в лабораторию и хозяйничал там, расставляя посуду. Мусирида варила кофе в колбе, скупо пояснив, что единственную в школе кофеварку забрали завучи.
  - И давно вы так... проводите время? - осторожно поинтересовалась шатенка.
  - Всегда, - ответил Опеллий Вер, вальяжно раскуривая сигару. - Согласитесь, коллега, лучшего места для дружеской алкоголизации просто не придумать.
  Химичка зыркнула на него и включила вытяжной шкаф.
  - Нужно периодически снимать стресс, в который нас погружает любимое начальство, - разглагольствовал мужчина. - Мы с Мусиридой выбрали традиционный способ, но есть и другие. Госпожа Леббо Эва, к примеру, бегает, филологи музицируют на чужих нервах. Каждому своё. Вот вы, коллега, как планируете расслабляться?
  - Хотелось бы больше гулять, но нет времени.
  - То-то и оно. Месяца не прошло, а у вас уже переутомление. Я бы посоветовал умеренное алкопотребление, но для этого навык должен быть. Запомните, коллега: здесь выживают только пофигисты, - он плеснул в кофе коньяка, пристроил на ободок дольку лимона и отправил чашку свободно скользить в направлении эриданки.
  Аэдона пила кофе под болтовню Вера и понемногу расслаблялась. Ей было тепло, уютно и сонно; веки смыкались, приходилось усилием воли отгонять дремоту и слушать разговор. Физик рассказывал про очередное происшествие с куратором 10К. Аэдона припомнила нервического молодого человека в кабинете директора. Да, такому не по зубам местные мальчишки, мелькнуло у неё в голове, и через мгновение она уже спала.
  
  Аэдона была разбужена сильным шумом - что-то с грохотом упало вниз, возможно, пробив дыру на первый этаж. Она повернула голову и увидела, как сидящая у окна племянница поднимает с пола учебник эстетики.
  - Леонора? Ты не спишь? - сонным голосом спросила она.
  Девушка не ответила. Аэдона потянулась за часами: без четверти восемь.
  - Ох! - она вскочила с кровати. - Я же опоздаю! Почему ты меня не разбудила?
  Леонора продолжала сосредоточенно листать книгу в поисках нужной страницы.
  - В чём дело? Я с кем разговариваю?
  Девушка раздражённо дёрнула плечом:
  - Я подумала, что после вчерашнего тебе лучше проспаться.
  - Что?! - Аэдона прекратила застёгивать платье.
  - Ты не помнишь, как леди Мусирида притащила тебя домой? Я, между прочим, не знала, где ты была, полночи волновалась, а ты... ты... пьянствуешь! Фу, тётя!
  - Не надо делать далеко идущие выводы. Я просто уснула.
  - Прошу, не рассказывай сказки! - учебник снова совершил падение. - От леди Мусириды воняло, как из винной бочки. А ещё вас видела завуч.
  - Это ничего не меняет, ведь технически... Ты куда, Леонора?
  - В столовую. Не хочу, чтоб нас видели вместе, - племянница вышла и хлопнула дверью.
  За завтраком Аэдоне казалось, что все смотрят в её сторону и перешёптываются. Леонора демонстративно общалась только с девочками из класса. В этот раз присутствовали все, включая капризную китийку, нелюдимую Брисеиду и вечно опаздывающую Лидию.
  - Милочка, куда же вы вчера запропастились? - к столу подошла Эмилия. - Я на минутку выпустила вас из виду, а вы взяли и ушли с урока, ай-ай-ай!
  - У меня заболел живот, - промямлила Лидия.
  - Бедная деточка! Что же ты не сказала? - преподавательница участливо покачала головой и заговорщицки подмигнула. - Девоньки, в следующий раз, когда у вас начнутся эти дни, просто шепните мне на ушко. Нам, женщинам, положены кое-какие послабления во время болезни.
  - У неё болезнь на букву 'Ю', - хихикнула худая пиранийка.
  - Мисс Жанна, чужие недуги не должны быть предметом обсуждения за столом, - Эмилия погрозила ей пальцем и поплыла дальше.
  По окончании трапезы Аэдона поспешила в зал совещаний. Учителя нервничали: директор задерживался, а скоро начинались уроки. Пока завучи призывали к порядку, один из преподавателей воспользовался шумом и юркнул к двери.
  - Куда вы направились, господин Кротео? - ледяным тоном осведомился Феш, столкнувшись с беглецом.
  Учитель забормотал извинения и рысцой вернулся на место. Раздражённо морщась, директор оглядел стол.
  - Жеррель, почему не обеспечена полная явка? Где Мусирида?
  - Полагаю, у леди традиционный утренний синдром, ваша милость, - начала завуч.
  - Да спит она, ей ко второй паре, - перебила Леббо Эва.
  - А Вер? И где братья Этр?
  - Вер сказал, что должен готовить опыт. Близнецы в медпункте, один потянул голеностоп.
  - Похвальная осведомлённость, мадам Эва, но я обращался не к вам. Жеррель, доведите до сведения отсутствующих последнее предупреждение: с этого дня я ужесточаю наказание за нарушение трудовой дисциплины.
  Директор ещё долго тряс щеками и грозил карами, повторяя, что вечером все должны быть на педсовете, потом учителя стали расходиться. У Аэдоны отлегло от сердца, и она до конца дня погрузилась в работу.
  
  Вечером, отпустив последний класс и сдав ключи на вахту, женщина вышла на улицу, чтоб неторопливо, растягивая удовольствие, прогуляться по парку. Подняв лицо, она удивлялась большим пушистым серёжкам, украсившим ветки ольхи, свитому на тополе вороньему гнезду, светлому небу, что ещё недавно хмурилось тучами. Дожди сменились тёплой, ласковой погодой, и жизнь на острове уже не казалась невыносимой, как в первые дни. Но стоило перешагнуть порог корпуса, как весеннее настроение улетучилось и сменилось тоской. Собрание уже шло, подводились итоги недели, и Феш бесстрастно кивал головой в такт очередному докладчику.
  - Вечно вы опаздываете, - зашипела Жеррель, скользя между стульев и выдирая у неё из рук отчёт. - Нельзя гулять поменьше? Все люди как люди, ответственные...
  В последнее время шпильки завуча сделались особенно злы и докучливы, но Аэдона пропускала их мимо ушей.
  - Простите, можно вопрос? - шёпотом обратилась она к леди Муции.
  - Да, милочка, слушаю вас, - старушка повернула к ней сморщенное личико.
  - Я видела у племянницы 'Историю эстетики'.
  - О да, я рекомендовала всем ученикам ознакомиться с этой замечательной книгой перед тем, как приступать к четырёхтомнику эстетики Гегеля.
  - Насколько я знаю, это не учебник, а всего лишь учебное пособие, и в нём 816 страниц. Вам не кажется, что подобный объём несколько избыточен для учеников 10 класса?
  - Пустяки, милочка, сущие пустяки! Читается на одном дыхании, никаких трудностей с пониманием, ведь это не физика, где нужно напрягаться, это отдых для ума и сердца.
  - Вы в курсе, что книга выпущена Христианской гуманитарной академией и не прошла учебного контроля?
  - Не сочтите за обиду, милая, но с каких пор эстетика входит в сферу ваших компетенций? Это очень хорошая книга, её хвалил министр образования. За 60 лет преподавания я ни разу не слышала, чтобы кто-то критиковал материалы к моим урокам.
  - Простите, это не критика: я лишь имела в виду, что предметная нагрузка на детей слишком высока.
  - Тогда уменьшите часы математики, милочка! Многие изрядно страдают от этого ненужного предмета, - леди Муция поджала тонкие губы и демонстративно отворотилась в сторону.
  Аэдона замолчала. 'Подумать только, - пронеслось у неё в голове, - как быстро люди становятся моими врагами'.
  Тем временем слово взяла завуч по воспитательной работе.
  - На повестке дня две ситуации, - оповестила она, надев очки. - Вчера было совершено наглое, недопустимое бегство через окно с урока иностранного языка. Виновники - Юнксу и Лертер из 6К. Господин Клодий Пупиен написал на них докладную. Считаю, что следует подвергнуть обоих строгому дисциплинарному взысканию.
  - Этих мроаконцев нужно выгнать, пока не разрушили всю дисциплину, - процедил преподаватель обществознания.
  - Абсолютно согласна! - подхватила Нонна Ирр, выразительно сверкнув прекрасными глазами. - Портят и разлагают весь класс!
  - Лертер не мроаконец, - педантично уточнила госпожа Фэстина.
  - Какая разница! Они оба несносны. Определённо, от таких экземпляров следует избавляться. У меня в классе тоже есть мовешка, Диди. Ах, как она мне надоела!
   - Мовешка? - подняла брови Леббо Эва. - Что за слово такое?
  - Так у нас в институте называли дурных, непослушных девчонок, - ответила леди Ирр.
  - Звучит так, будто вы учились в прошлом веке.
  - Это домыслы плюс незнание лексики, - обиделась филологиня. - Господин Вер, что вы думаете по этому поводу?
  - Ась? - физик отвлёкся от журнала.
  - Вы опять не слушали! - взвизгнула Агнетта. - Спуститесь на землю, Вер! Как куратор 6К, вы несёте ответственность за подобные эпизоды.
  - Для этого есть завучи.
  - Хватит сваливать всё на завучей! В обязанности классного руководителя входит следить за поведением и дисциплиной учащихся!
  - Здрасьте! Я за ними по кабинетам бегать должен?
  - Да, должны!
  - А вы тогда зачем?
  - Контролировать, как вы справляетесь!
  - Вон оно что! Каждый хочет присесть на шею и надзирать.
  - Господин Вер, прекратите демагогию, - директор строго постучал карандашом. - Какие меры будут приняты в связи с инцидентом?
  - Выговор, лишение стипендии, Лертера исключить из старост, - отчеканила Жеррель.
  - Так он ещё и староста?! - возмутилась Ракотамалала. - Кто допустил назначение этого хулигана?
  - Риторический вопрос, - завуч по воспитательной работе взглядом указала на Вера.
  - Вер, вы чудовищно некомпетентны, вы...
  - А что я? Троглодиты сами выбрали себе вождя, - огрызнулся физик.
  Нонна Ирр закатила глаза.
  - Сколько можно повторять: хватит этих дурацких прозвищ! Ваши неэтичные высказывания оскорбляют мой слух!
  - Заткните уши, дорогая.
  - Хам!
  - Господин Вер! - возмутились дамы.
  - Постановляю, - директор повысил голос, - вышеозначенных студентов наказать, господину Веру объявить выговор за ненадлежащее исполнение работы, остальных преподавателей поощрить по итогам месяца согласно результатов мониторинга.
  - Норма-а-льно, - протянул Опеллий Вер, откинувшись назад и криво улыбаясь.
  - А вы надеялись, что вас по головке погладят? - фыркнула Жеррель и поправила очки. - Вторая ситуация, ваша милость, требует более тщательного разбирательства: речь идёт о недопустимом поведении одной нашей коллеги.
  Тощий перст завуча указал на Аэдону.
  - Вчера вечером я имела несчастье видеть, как оную даму в бессознательном состоянии доставляют домой. Исходивший от неё крепкий запах не оставлял сомнения, что дама мертвецки пьяна. Пьянство, господин директор, кутежи на рабочем месте, среди рабочей недели, до беспамятства! И это - учитель, который должен быть образцом для подражания! Позор, какой позор!
  Лорд Маркел кашлянул и с презрением отвернулся к окну.
  - Вы не поняли, это был нашатырь, - Аэдона покраснела под осуждающими взглядами учителей. - Мне стало дурно во время урока.
  - Вам слова не давали! - взвизгнула завуч. - Я не смогла бы в это поверить, но я видела собственными глазами! Ваша милость, я прошу немедленно, без колебаний отстранить эту, с позволения сказать, учительницу от работы в гимназии и отправить на родину первым же рейсом. С такой отметиной в личном деле её и на выстрел не подпустят к преподаванию.
  - Нужно указать иную причину: некомпетентность или несоответствие должности. Я не хочу, чтоб о происшествии узнали вышестоящие инстанции. Нас непременно спросят, почему подобные лица допущены к работе, - распорядился директор.
  - Послушайте, всё это неправда, я...
  - Нет, вы послушайте! - вскочила Агнетта. Она была куда более возмущена и красна, чем виновница 'происшествия'. - Спасибо, дорогая коллега! Вы пришли сюда, чтобы опозорить нашу гимназию и запятнать репутацию Архипелага, и вам это удалось! И даже больше! Вы уронили авторитет учителя, втоптали в лужу нас всех! И не надо открывать рот свой поганый в попытке оправдаться! Мы здесь вкалываем, а вы пьёте. Даже месяц продержаться не смогли! Чем вы думали, женщина! Здесь же все друг у друга на виду! Стыдобина!
  - Хватит! - Мусирида стукнула кулаком по столу. Оба завуча застыли с раскрытыми ртами. - Устроили судилище, мля.
  - Леди!.. - ахнула Глодис.
  - Это не-не-недопустимо, - заикаясь, пролепетал Арриан.
  - Всё было как она говорит, - Вер поднялся с места, опираясь на костяшки пальцев. - Обморок от переработки, восемь троглодитов подтвердят.
  - Но я сама видела... - начала Жеррель, трусливо оглянувшись на Феша.
  - Всё ясно, опять раздули, - Леббо Эва иронически скривила губы и встала. - Господи, какой гадюшник.
  - Куда? - рявкнул Феш. - Что за балаган! Все на место! Уволю!
  - Господин Феш, ваша милость, я и в самом деле думала... - лебезила Жеррель. - Я не могла знать... были все основания подозревать...
  - Разберитесь с этим случаем, - бросил он. - Остальным - сидеть и слушать. Леббо Эва - выговор.
  - Сегодня господин директор не в духе, - покачал головой Кротео.
  - Да, положение-с, - согласился биолог. - Не стоило, пожалуй, нагнетать.
  Директор всё вещал и вещал, пока леди Глодис не обратила его внимание на тот факт, что солнце давно село, а окна в зале потемнели, и оставшаяся часть речи была перенесена на завтра.
  Глава 7. День дурака
  
  
  Горит бессмыслицы звезда,
  Она одна без дна.
  
  (Введенский)
  
  
  На утреннем совещании директор Феш озвучил очередную креативную идею.
  - 1 апреля в Архипелаге отмечается национальный праздник - День Блаженного Пуля, - бесцветным голосом известил он.
  - А во всём мире - День дурака, - хмыкнул Опеллий Вер.
  - Кто такой Пуль? - шёпотом спросила Аэдона.
  - Шут-мученик короля Плезира. Надеть корона и принять смерть от рук врага. Король тем временем бежать из дворца, - объяснила Гальциона.
  - Тш-ш! - зашипела Нана, сверкая очками.
  - Поэтому в знак солидарности в нашей гимназии организовано соответствующее мероприятие: все преподаватели обязаны заменить своих коллег. Уроки будут проведены в понедельник, каждый отчитается о результатах. На сегодня всё, приступайте к работе.
  Учителя зашевелились.
  - А в чём смысл? - подал голос лорд Маркел. - Потеряем учебный день, уроки превратятся в профанацию и развлечение. К тому же есть разница - провести предмет, требующий специальных знаний, или какую-нибудь литературу.
  - Господин Маркел, мне до крайности неприятен ваш тон, - оскорбилась Нонна Ирр. - Я отдала филологии пять лет и не позволю их обесценивать.
  - Прошу тишины! - цыкнул директор. - Мне странно слышать жалобы, что преподавательский состав в чём-то не разбирается, в то время как от учеников требуется владение всеми предметами. Если вы не вынесли со школы нужных знаний, то вы плохо образованный и профессионально непригодный учитель.
  - Мы вынесли, но забыли, - цинично сказала Леббо Эва.
  Феш побагровел.
  - Ещё слово, и Вы, мадемуазель, отправитесь домой с пометкой в личном деле.
  - Прекратите пререкаться! Какое неуважение! - поддержала его Жеррель.
  Негромко переговариваясь, все стали расходиться.
  - Господа и дамы, пожалуйста, соберитесь в учительской, мы должны определиться с заменой, - провозгласил Клодий Пупиен.
  Под язвительные реплики Вера, что начальство держит всех за дураков, были составлены и сложены в шляпу записки. Никто не решался тянуть.
  - Что ж, буду первым. Чем чёрт не шутит, лишь бы не литературой, - физик закатил глаза и вытащил бумажку. Его лицо приняло ехидное выражение. - Домоводство.
  Госпожа Эмилия в ужасе всплеснула руками.
  - А вы счастливчик, господин Вер, - елейно заметил Линдсиг. - Домоводства в понедельник нет.
  - Значит, не судьба, - осклабился Вер, отправляясь за чаем.
  Все столпились вокруг шляпы. Братьям Этр досталась биология. Биологу, по странному совпадению, выпали танцы. Урок физкультуры у девушек должна была провести почтенная леди Муция. Нонна Ирр вытянула физику. Бумажки постепенно таяли: учителя смотрели расписание и спешили на уроки. Аэдоне попалась астрономия - третьей парой, и она чувствовала себя почти счастливой.
  - Хм, - послышалось сзади: лорд Маркел стоял рядом, и его лицо мрачнело на глазах.
  Аэдона посторонилась, избегая встречаться с ним взглядом, но он ещё раз хмыкнул и обратился к ней - кажется, впервые со дня знакомства.
  - Не думал, что у них так много математики, - Маркел снова взглянул на расписание. - Чёрт знает что, извините, конечно.
  - Вы на замене? - догадалась она.
  - Быть клоуном, ещё и весь день, - лорд еле сдерживался, чтоб не добавить более крепких выражений.
  - Могу составить вам конспект по теме.
  - Не утруждайтесь, - ответил пираниец. - Кому нужен этот фарс.
  Он резко повернулся и вышел из комнаты.
  Тем временем возле шляпы остались двое: Мусирида и Леббо Эва. Опеллий Вер, прихлёбывая чай, следил за нервической реакцией филологини. Как только блондинка вытянула литературу, Нонна Ирр с облегчением выдохнула и принялась обмахиваться веером.
  - Что, родная, страху натерпелись? - осведомился Вер.
  - Какое счастье, что бог уберёг меня от ваших кривляний. Филология - это святое. Как представлю, во что мог превратиться урок литературы в вашем исполнении, становится страшно.
  - Не оплошайте, Эва, у нас тут тонко чувствующая дама.
  Нонна Ирр взволнованно повернула головку:
  - Надеюсь, вы относитесь к моему предмету более серьёзно, чем этот паяц. Давайте обсудим тему и составим план урока. Рекомендую вам начать с...
  - Не волнуйтесь, я справлюсь, - перебила блондинка и направилась к двери.
  Очевидно, у Нонны Ирр возникли сомнения, и она поспешила за Леббо Эвой. Физик сел в кресло и беззаботно откинулся назад.
  - Мусирида, а тебя чем бесы наградили?
  Женщина достала из шляпы последнюю бумажку.
  - История.
  - Неплохо, неплохо. Знай себе высказывай мнение да чеши языком. Можно всю пару травить анекдоты или устроить семинар.
  - Или обсудить последнюю войну.
  - Опасная тема, провокационная. Начальство не одобрит.
  - Зато актуально. Пойду обрадую 9К, - химичка удалилась.
  - Чувствую, нас ждёт весёлый понедельник, - со вздохом сказала Аэдона. - Придётся потратить выходные на подготовку.
  - Конечно же! - Вер хлопнул себя по лбу. - Надо проинструктировать филологессу, иначе она мне наделает дел.
  
  Слухи про 1 апреля каким-то образом просочились в классы. Ученики шушукались, те, что понаглее, пытались выспросить подробности. Устав бороться за дисциплину, Аэдона мечтала только об одном: чтоб уроки быстрее закончились. На последней паре в кабинет математики заглянул Опеллий Вер.
  - Разрешите, коллега, я сделаю небольшое объявление?
  - Пожалуйста, - Аэдона отошла к окну.
  - Итак, лоботрясы, - сказал Вер, присев на краешек стола. - В понедельник состоится день дуракаваляния. Весь день вы будете усиленно деградировать. В целом, я отношусь к данному мероприятию скептически, но такова прихоть руководства, поэтому следующий урок физики у вас проведёт Нонна Ирр.
  Класс оживился.
  - Так как она ничего не понимает в предмете, я дам ей лёгонькие задачки на пройденные темы, и вы напишете лёгонькую контрольную. Ведите себя прилично. Издеваться над филологами - исключительно моё право, а те, кто возомнят себя шибко умными, уйдут домой в обкаканных штанишках.
  - Значит, вы будете вести литературу? - выкрикнул принц Артур среди всеобщего веселья.
  - Боже упаси, - Вер хихикнул. - Где я и где изящная словесность! Госпожа Ирр не позволит мне осквернить свои священные угодья. Для этого уже выбрали жертву, и я ей искренне сочувствую.
  - Кого? - поинтересовался юноша со второй парты.
  - Не скажу, - физик отделился от стола.
  - Лишь бы не Химера, - шептались за партами после ухода Вера.
  Аэдона кашлянула.
  - Вернёмся к уроку. На доске нестандартная система неравенств. Валериан, какой, по-вашему, метод решения будет оптимальным?
  В дверь снова постучали, и Аэдона увидела просачивающегося в класс биолога.
  - Премного извиняюсь, леди, можно вас на пару секунд?
  - Слушаю, - терпеливо сказала она.
  - Не могли бы вы выйти, так сказать, для приватности?
  Эриданка положила мел и вышла в коридор.
  - Я насчёт понедельника. У меня, как вы знаете, урок в вашем классе, - он сделал эффектную паузу, и, не дождавшись реакции, продолжал: - Танцы-с.
  - Да, я в курсе.
  - И я, в некотором роде, в затруднении, - биолог красноречиво подвигал бровями.
  - Простите, я вас не понимаю, - Аэдона посмотрела на дверь.
  - Как вам известно, танец невозможен без пары, - Эрнест благосклонно улыбнулся. - Мне требуется партнёрша, чтобы демонстрировать фигуры-с, и я остановил свой выбор на вас.
  - Сожалею, это не моя область, - женщина взялась за ручку, но биолог накрыл её ладонь своей.
  - Не нужно скромничать, - многозначительно зашептал он. - Скажу как профессионал: с такой осанкой вы можете танцевать элегантно и непринуждённо - ваше тело готово.
  - Извините, у меня урок, - она открыла дверь и вернулась в класс, с трудом сдерживая негодование.
  - Хорошо, раз вы не придумали ответ, это задание останется для самостоятельного решения. А сейчас разберём ещё один пример.
  - А может, госпожа Аэдона нас отпустит? - бархатным голосом спросил южанин Фархад.
  Она взглянула на часы: семь минут до конца урока.
  - Нет.
  - Почему вы всегда говорите нет? - обиженно прогундосил Гаррик с Пораскидов.
  - Потому что женщины любят ломаться, - буркнул гебетец - коротко стриженный качок с волчьим взглядом.
  - Астигар, выйдите из класса! - велела учительница.
  Тот смахнул вещи в рюкзак и скрылся за дверью. Аэдона успела заметить, что в коридоре маячит фигура биолога - похоже, господин Эрнест вознамерился дождаться её и продолжать уговоры.
  По окончании урока десятиклассники шумной гурьбой повалили из класса.
  - Арно, - Аэдона поймала за рукав спешащего мимо мроаконца, - разве вы не должны остаться на дополнительные занятия?
  Парень смутился.
  - Вер сказал, что сегодня занятий не будет.
  - С чего вы взяли? Материал усложняется, нужно быстрее догонять других.
  - Ага, но сегодня он занят.
  - Вы что-то недопоняли. Пойдёмте в учительскую.
  Мроаконец неохотно двинулся за ней: шестая пара математики была совсем не тем, о чём он мечтал.
  При виде рослого юноши господин Эрнест открыл рот, но ничего не сказал и просто пошёл рядом. Их обогнала стайка мальчишек: один из них, чернявый, вовремя заметил математичку и свернул за угол, чтобы не попасться ей на глаза.
  
  - Фу-ух, - Юн перевёл дух, радуясь, что ему не придётся сидеть в душном классе и корпеть над алгеброй, в то время как другие закончили учиться.
  Маленький камешек со свистом ударился в окно второго этажа. Оттуда выглянула девушка со смешными хвостиками.
  - Лидии нет, - сообщила она.
  - А где она?
  - Ушла мыться.
  - Сбегай позови.
  Соседнее окно распахнулось, и конопатая островитянка с беличьими зубками пригрозила:
  - Если ты отсюда не уйдёшь, я пожалуюсь госпоже Тессоне!
  - А ты ещё кто такая?
  - Не твоё дело!
  Открылось третье окно. Милая рожица с озорными чёрными глазами закричала:
  - Хи-хи-хи, к Яблонскене жених пришёл!
  Юн попятился, но тут из первого окна высунулась растрёпанная блондинка с полотенцем на плече.
  - Юнксу, я здесь!
  - Выходи на улицу.
  - Я хотела голову помыть.
  - Ты чистая, зачем тебе?
  - У самого-то, наверное, вши, - протянула грымза из второго окна. - Говорят, что мроаконцы вообще не моются.
  Лидия бросила полотенце и скрылась в комнате. Через пять минут она была на улице, наспех заплетая косу.
  - А я про вас расскажу, - донеслось сверху.
  Юн показал девице грубый жест и побежал к ограде.
  - Подожди... ух... Юн... мне надо завязать шнурки, - Лидия остановилась и присела.
  - Слышала новость? В понедельник изменятся уроки.
  - Как это?
  - Придут другие учителя, в честь какого-то праздника. Так что можно не готовиться.
  - Вот замечательно! - обрадовалась девушка. - Нам географичка столько задала - просто ужас.
  - А я не хожу на географию, - отозвался мроаконец. - Лучше в столовке посидеть или погулять.
  - Ой, зря ты не ходишь, Юнксу. Госпожа Фэстина очень строгая, она ведёт рейтинг каждого ученика. Её все боятся. Девочки сказали, что она никогда не поставит выше тройки, если пропустишь хоть одно занятие.
  - Да мне плевать на оценки, пусть хоть кол влепит.
  - Но ты же стипендию не получишь!
  - А зачем она мне?
  - Как зачем! Зачем нужны деньги, Юн? Ты правда не знаешь? - она вытаращила глаза.
  - Мы ими почти не пользуемся.
  - Странно... А как без денег расплачиваться в лавке?
  - Обменом.
  - А жалованье как получать?
  - Вот привязалась с вопросами! У нас не принято мерить жизнь золотыми кружочками. Сквод - это единое целое, у них всё общее: добыча, награды, репутация.
  - Но здесь же не Мроак, Юн! И деньги бы пригодились - в буфете пирожки купить или что-нибудь в посёлке.
  Юн задумался.
  - А у тебя есть стипендия?
  - Нет, конечно. Ты ведь сам говорил, что я дура, - она лукаво хихикнула.
  - Я просто не хотел, чтобы ты возгордилась: на самом деле, ты не полная дура из всех.
  - Как мило это слышать, - Лидия вздохнула. - Я никогда не получу стипендию, потому что не понимаю точные науки.
  - А что тут не понимать? Разок разобрался и всё.
  - Вер всё время издевается, химичку я боюсь, математика сложная, астрономия скучная...
  - Опять заладила! Лучше скажи, как можно терпеть всякую нудную болтовню - эстетику, литературу и Зю с его латынью.
  - Ой, я придумала! Давай будем помогать друг другу, у меня хорошо с предметами, которые ты перечислил.
  - Предлагаешь вместе делать уроки?
  - Ну да! Прямо сейчас и начнём!
  - Не, сейчас не надо. Пошли лучше я тебе дерево покажу. Там такое дупло - даже твоя корма пролезет.
  
  Оставив Арно в коридоре, Аэдона вошла в учительскую. За большим столом сидела Гальциона и что-то переписывала в тетрадь. Она улыбнулась эриданке и снова склонилась над книгами. Леди Глодис восседала напротив и проверяла учебные планы.
  - Вы не видели Опеллия Вера? - спросила Аэдона.
  Завуч взглянула на часы.
  - Был здесь две минуты назад.
  Аэдона присела в кресло, барабаня пальцами, стараясь не замечать биолога, который со скорбным выражением лица кружил вокруг. В коридоре послышались весёлые голоса и жеманный женский смех. Дверь открылась, впустив физика и Нонну Ирр.
  - Ну что ж, отдаюсь в ваши руки, мучитель, - сказала дама, играя голосом, и плавно опустилась на стул.
  - Давно бы так. Кофе?
  - Да, будьте любезны. Моя кружечка голубого цвета.
  - А вы курсе, что с точки зрения физики цвет - это условность? Так что может быть, она и не ваша? - посмеиваясь, сказал Вер и только тут заметил Аэдону. - А, коллега, и вы тут! Присоединяйтесь к кофепитию. Дамы?
  - Мне тоже кофе, пожалуйста, - кивнула завуч.
  - Господин Вер, вы очень заняты? - осведомилась шатенка.
  - Да, наливаю, а что?
  Она встала - достаточно резко. Женщины удивлённо подняли головы.
  - В чём дело, коллега? - спросил Вер, возясь с чашками.
  - Мне казалось, что у вас должны проходить дополнительные занятия.
  - А, с двоечниками! Я их отменил.
  - По какой причине?
  - О, какие интонации! Вам бы попробовать себя в роли завуча, коллега, предрекаю успех.
  - Я вас серьёзно спрашиваю, господин Вер, - Аэдона старалась говорить спокойно.
  - Да ну! Со мной серьёзно нельзя, - физик повернулся к Нонне Ирр. - Сахар, сливки, потанцуем?
  Леди отрицательно покачала головой и приняла из его рук фарфоровое блюдце с чашкой. Её агатовые глаза с томным любопытством следили за развитием событий.
  - Вы обещали, что проведёте дополнительные уроки.
  - Я обещал, и я проведу, но не сегодня. Мне нужно подготовить госпожу Ирр к суровейшему испытанию в её жизни - уроку физики в 10К.
  - Какое интересное жонглирование обязательствами!
  - Коллега, я вам не раб и не стану работать по свистку.
  - Я не просила вас. Вы сами хотели помочь, как друг.
  - На добровольных началах, так? А теперь вы вменяете это мне в обязанность.
  - Всё понятно, - эриданка сжала губы.
  - Всё, кроме ваших претензий, - с иронией ответил он.
  
  Из учительской она вышла с таким видом, что Арно попятился.
  - Вы правы, занятий сегодня не будет, встретимся во вторник.
  Вернувшись домой, Аэдона открыла книгу по астрономии и попыталась сосредоточиться на чтении. Звёздные скопления кружились в хороводе вокруг небесного экватора, и поняв, что третий раз перечитывает одну и ту же страницу, она закрыла учебник. Перед глазами продолжали мелькать увиденные за день лица: завучи, ученики, коллеги, снова ученики, Вер, Эрнест, голубая чашечка с кофе...
  Ударившись о стену, восемьсот страниц эстетики произвели такой грохот, что Аэдона сама испугалась. Она быстро встала и подняла книгу, осторожно расправив измятые страницы. В дверь постучали.
  - Войдите.
  На пороге стояла Леббо Эва, одетая в спортивный костюм. Без макияжа, с собранными в хвост волосами блондинка выглядела непривычно.
  - Слава богу, - язвительно сказала она. - Я подумала, стена рушится.
  Аэдона молчала. Соседка исчезла и через минуту вернулась со стаканом воды.
  - Выпейте, что ли. Вы такая бледная.
  - Спасибо, - не разжимая губ ответила эриданка.
  - Позвать врача?
  - Не надо, всё нормально.
  - Окей, - девушка подошла к двери. - Не хочешь принимать чужие правила - стань сильнее. Не умеешь принимать людей - стань взрослее.
  - Что, простите?..
  - Ничего. Так мне дед говорил.
  - А какое отношение это имеет ко мне?
  Леббо Эва пожала плечами.
  - Конфликт рождается из отрицания очевидного. Беситься и швырять книги проще, чем осознать некоторые вещи. Первое - мир сложен, и он не чёрно-бел. Второе - человек имеет право быть любым. Третье - ваше мнение ничего не изменит.
  - Вы, простите, сейчас про что?
  - Про всё. Любое общее включает частное как пережитую истину, так что рецепт универсальный. Не болейте, - Эва усмехнулась и вышла.
  
  Наступил понедельник.
  Приход Леббо Эвы в 10К вызвал радостный переполох: вместо строгой филологини перед классом стояло красивое, языкастое развлечение.
  - По местам, - скомандовала блондинка не спешившим за парты подросткам. - Замена не значит отмена. Открыли тетради, записали тему 'Взаимоотношение человека и общества в поэме 'Манфред''.
  По классу пронёсся унылый вздох.
  - А мы не читали, - прогнусил Гаррик.
  - Материал внепрограммный, - осадила учительница.
  Началась привычная рутина: Леббо Эва расхаживала по классу с книжкой в руке и комментировала отрывки из поэмы. Дойдя до знаменитых слов: 'Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо', она захлопнула томик и положила на стол.
  - Два вопроса: о чём эта поэма и кто такой Манфред? Вы не знаете, и я тоже. Очевидно, этот странный персонаж выступает одновременно как часть всеобщего и как его антагонист. Спасибо тебе, Манфред. На этом предлагаю закончить с метафизикой и рассмотреть действие упомянутых сил с научной точки зрения.
  - Так у нас сейчас литература или чё? - жалобно спросил прилизанный мальчик.
  - У нас сейчас 'ЧЁ', - передразнила Леббо Эва, рисуя на доске кружочки и чёрточки. - Долго же ты соображаешь.
  - А я в тетрадке по литературе писал.
  - Да хоть на лбу, Моркин. Тема урока 'Регулярные и иррегулярные силы в звёздных системах'.
  - Вы неправильно ведёте, сейчас не астрономия, - парень надулся и вырвал страницу. - Мы проходим 'Дочь штабс-капитана', и по этой книге вы должны давать задания.
  - Пф, тоже мне шедевр. Что там анализировать? Геройский ширпотреб уровня Дюма: шпагой туда-сюда, всех разрубил, на коня вскочил, барышню спас, захлебнулся в своём благородстве. Настоящая литература должна переворачивать душу, а это, - она двумя пальцами подняла книгу, которую достал Моркин, - пустышка с картонными персонажами. Ни уму, ни сердцу. Изучать можно только из энтомологического интереса.
  - А как же талант автора? - спросил Гаррик.
  Леббо Эва подняла бровь.
  - С каких пор умение складывать рифмы стало талантом? Этот светоч поэзии был проказливым барчуком, свято защищавшим идеалы своего времени. Его глупую голову не посещала мысль, что когда один человек угнетает сотню, живёт за их счёт, считая их быдлом и скотом, это не слишком правильное мироустройство.
  - Равенства никогда не было, вы съездите в деревню - народец в самом деле глуп и тёмен, - возразил очкарик.
  - Примитивный социал-дарвинизм, - оборвала блондинка. - Такой же, как в недозрелом мозгу автора. Хватит про него. Дитя своего времени, он предпочёл распыляться на светскую шелуху и не дозрел до высоких социалистических идей.
  - Вы не должны так говорить! Он наше всё!
  - Не нравится - иди гуляй, - Леббо Эва бросила ему книжку. - Я никого не держу. День недовольного дурака, прости господи.
  Класс заржал. Урок становился интересным.
  
  Как истинная леди, Нонна Ирр никогда не спешила. Полным достоинства шагом она приближалась ко второму корпусу, и весь мир должен был почтительно ждать.
  - Идёт! - крикнул кто-то из учеников, заметив её из окна.
  Из-за угла вынырнул прилизанный паренёк в очках.
  - Здравствуйте, леди Ирр!
  Филологиня изогнула соболиную бровь: этот глуповатый подлиза раздражал её утончённую натуру.
  - Почему вы не на паре, Моркин?
  - Мне не понравился урок Леббо Эвы. Она выгнала меня, когда я начал ей возражать, - пожаловался он. - Вы самый лучший учитель, леди Ирр! Я привык, что на ваших занятиях мы творчески развиваемся. Вы говорили, что книги несут людям истину и воспитывают моральные качества. А Леббо Эва критикует школьные произведения. Сначала она разругала Байрона, потом Дюма. Потом сказала, что наше всё - плохой и недалёкий писатель, потому что он не озвучивал социалистические идеи, а одобрял существующий строй.
  Нонна Ирр схватилась за сердце.
  - Что ещё она сказала?
  - Что наше всё был драчун, зазнайка и имел узколобое мышление, а филологи не умеют критически мыслить и твердят, как попугаи, что он велик и прекрасен.
  - Да это просто Опеллий Вер в юбке! - в сердцах воскликнула дама. - Не признавать наше всё! Какое кощунство!
  - Ещё она говорила, что он писал геройскую ерунду с картонными персонажами для таких же сопляков, как он сам. И что в школьную программу надо включать более серьёзные книги. А ещё...
  
  Под лебезящий голосок юнца филологиня вплыла в класс и оглядела 10К, который только что наслаждался крамольными речами Леббо Эвы. Её взгляд не сулил ничего хорошего.
  - Доброе утро. Понравился ли вам предыдущий урок?
  - Да, было круто! - беспечно выкрикнул Фархад.
  - Меня просили провести урок физики. Некоторые считают, что физика сложнее и важнее литературы, но они ошибаются. Речь и язык обеспечивают обществу культурологический прогресс. Гуманитарное знание связано с душой и творчеством человека, с глубокими эмоциональными переживаниями, выраженными в слове. Поиск и постижение уникального авторского замысла не менее важны, чем все другие виды познания, а сложность внутреннего мира намного превосходит сложность вселенной.
  Гебетец за задней партой гоготнул. Не переставая говорить, Нонна Ирр открыла журнал, нашла нужное имя и воткнула рядом единицу. Ещё несколько человек были выдворены в коридор за отсутствие уважительного отношения к литературе. Затем она распахнула окна и дверь, заставив класс ёжиться от сквозняка.
  - Подобно искусству, литература служит путеводителем в мире истины. Люди воспринимают нравственность персонажей в качестве жизненного примера и средства выражения своих мыслей, поступков и идеалов. Запомните: без понимания литературных образов вы останетесь на уровне животного. Ну а сейчас - контрольная работа.
  Продиктовав условие задачи, леди Ирр села на стул и углубилась в чтение журнала 'Литературная эпоха'. Установившаяся в классе тишина постепенно сменилась шёпотом и шуршанием шпаргалок. Некоторые не могли удержаться от подшучивания над филологиней и периодически отвлекали её вопросами:
  - А что это за буква?
  - А считать в СИ или СГС?
  - А солнце можно считать материальной точкой?
  На что получали высокомерные ответы: 'Вы букв не знаете?', 'В чём надо, в том и считать!' и 'Согласно определению'.
  
  После физики 10К отправился в пятый корпус на урок обществознания, который должна была провести госпожа Эмилия. Знакомство с пухлой дамой произвело на них неизгладимое впечатление.
  - Рассаживайтесь, молодые люди. Сегодня мы поговорим об одной из самых важных социальных ролей человека - его роли в семье. Мы с девочками много раз обсуждали, как нужно выстраивать будущую семейную жизнь. Уверена, что некоторые из вас уже задумывались об этом, не так ли? - она ласково потрепала по волосам ближайшего юношу. - Ответственность за благополучие семейного гнезда традиционно лежит на мужчине. Во-первых, от него исходит сама инициатива брака, во-вторых, именно мужчина обязан кормить и содержать жену и детей. Поднимите руки, кто ощущает себя готовым стать примерным отцом и мужем? - она оглядела класс.
  - Я, - бархатным голосом отозвался симпатичный смуглый южанин.
  - Ах ты мой славный! - обрадовалась Эмилия. - Один мужчина на весь класс. Кому-то очень повезёт иметь такого ответственного мужа.
  - А я гарем заведу, - фыркнул гебетец Астигар.
  - Это недопустимо, мой мальчик. Семья создаётся для продолжения рода и защиты общих интересов, а не для плотских удовольствий.
  - В суре ан-Ниса сказано, что Всевышний позволяет мужчинам брать в жены несколько жен.
  - Это неправильная религия, - мадам погрозила пальцем. - Я вижу, вы улыбаетесь молодые люди, а зря. Многие в вашем возрасте женились и заводили детишек. Пора взрослеть, мои милые.
  - Мы вроде учиться приехали.
  - Одно другому не мешает. А сейчас давайте все вместе определим качества хорошей жены, - Эмилия взмахнула рукой и указала на Арно. - Начнём с вас, рослый юноша. Какой должна быть достойная избранница?
  Молодой человек покраснел.
  - Ну, красивой...
  - Как Вильгельмина из 1К, - мечтательно протянул Фархад.
  Пираниец на первой парте подскочил как ужаленный.
  - Вы изволите говорить о моей кузине, сударь.
  - И что?
  - Она вам не ровня! Нечего глазеть на неё.
  - Сам-то понял, что сказал?
  - Важно, чтоб вы меня поняли.
  - Ты моими глазами не распоряжайся, да? Хочу и смотрю.
  - Последний раз повторяю: для меня это оскорбление.
  - Слушай, давай выйдем, а? Поговорим как мужчины.
  - Ай-ай-ай, какое скверное поведение, мальчики! - всполошилась Эмилия. - Запомните, что красота в женщине не главное! Невеста должна быть воспитанной, доброй и из хорошей семьи, всё остальное неважно. А поскольку вы ещё неразумные, то лучше всего, если жену вам выберут родители.
  Послышались возгласы несогласия.
  - Ну уж нет!
  - А вдруг крокодил?
  - Да кому это надо!
  - Что здесь происходит? - в открывшуюся дверь, хищно вертя головой, ворвалась госпожа Жеррель. - Что за крики во время урока? У вас проблемы с дисциплиной?
  - Нет-нет-нет, всё хорошо, - заверила Эмилия. - Мы с мальчиками обсуждаем структуру и функционирование семьи.
  - А почему они ничего не пишут?
  - Я намерена донести материал в более деликатной форме, чем господин Линдсиг. Это важная тема, и она должна быть хорошо усвоена.
  - Нечего с ними миндальничать, - отрезала завуч и хлопнула дверью.
  После её ухода дородная дама промокнула платком лоб и открыла большую тетрадь.
  - Я очень огорчена, что у нас не получается доверительной беседы, молодые люди. Придётся вернуться к работе в старом формате. Будем рисовать кружочки.
  - Кружочки? - изумился Валериан.
  - Ну да, кружочки со словами внутри, - госпожа Эмилия с сопением уставилась в записи. Астигар подошёл к ней и заглянул через плечо.
  - Это называется блок-схема.
  - Конечно, я в курсе, юноша, но раз уж вы встали, перепишите всё это на доску.
  
  Тем временем в учительской бушевала буря. Нонна Ирр с перекошенным от гнева лицом размахивала тетрадкой перед Опеллием Вером.
  - Что это? - спросил физик, оторвавшись от формул.
  - Вот и я хочу спросить то же самое! - истерически взвизгнула леди.
  Вер поправил очки и перелистал страницы.
  - Тэк-с... Случайный характер иррегулярных сил при случайно складывающихся условиях... Единство и противоположность закономерности и случайности... Достижение стационарности в регулярном поле... Прекрасно! Кажется, это сегодняшний урок Леббо Эвы, - он улыбнулся ехидной довольной улыбкой.
  - Она должна была вести урок литературы, а это что? - Нонна Ирр завибрировала сильнее.
  - Ну, это, скажем так, нестандартный подход.
  - Это издевательство! - негодовала филологиня.
  - По-моему, вы зря кричите. Вот поэма, вот анализ, вот выводы.
  - А это что за картинка?
  - Сферический Манфред.
  - Вы меня за идиотку держите? - взвилась женщина. - Это вы её подучили так сделать?
  - Спокойно, я не...
  - Стыд и позор глумиться над литературой! - Нонна Ирр покраснела. - Я знала, что всё превратится в фарс, и тем не менее провела вашу физику как положено.
  - Милочка, вы бы метали свои молнии в директора. Я, знаете ли, тоже не в восторге от происходящей клоунады, - огрызнулся Вер.
  - Передайте этой даме, что она утратила моё уважение, особенно после её высказываний про наше всё, - отчеканила Нонна Ирр. - Догадываюсь, откуда растут ноги у этого пещерного нигилизма.
  - Не воспринимайте её всерьёз, - вмешалась Иргелла Димизи - жеманная особа в кружевах, которая числилась библиотекарем, психологом и вторым секретарём, а по слухам, была любовницей директора. - Она же с Острова Свободы, а там к власти пришли анархисты. Они убили царя-батюшку, уничтожили лучших людей - дворянство. Только представьте, какую трагедию пережило королевство, оказавшись в руках генетического отребья: отрицание бога и мирового порядка, провозглашение каких-то безумных идей всеобщего равенства, бардак и беззаконие. Разве можно подобный элемент допускать к преподаванию в благородной среде?
  - Вот, пожинаем плоды-с, - вздохнул биолог. - Революция - это глупо и опасно.
  - Я слышал, у них есть социалистические коммуны где-то на восточном побережье, - вступил в беседу учитель музыки.
  - Господи, спаси нас и помилуй от бесовских пролетариев, - перекрестилась леди Муция.
  - Всё смешалось в голове у вас, матушка, - с сарказмом сказал Вер. - Пролетарии-то здесь при чём?
  - Эти мерзкие рабочие устроили восстание и разрушили нормальную жизнь, - ответила за неё Иргелла Димизи. - Они совершали ужасные злодеяния против интеллигенции и мирового культурного наследия. Как убеждённая монархистка, я считаю утрату вседержавного властителя катастрофой для страны. У таких людей нет будущего, и мы не должны допускать, чтоб подобные дамочки с их хаотическим мировоззрением и революционными взглядами гадили в души детям.
  - Что за стоны? Или у вас тоже бесы перед глазами? Революция с анархией в одной кастрюле.
  Нонна Ирр закатила глаза и тронула Димизи за локоть.
  - Дорогая, споры с этим господином контрпродуктивны, не советую тратить время.
  - Ничего страшного, милая, - паучиха тонко улыбнулась. - Типичный мужчина всегда начинает с подстройки сверху. Обожаю ставить таких на место, особенно латентных социалистов.
  - Вы им, случайно, не симпатизируете? - подозрительно спросила леди Глодис у Вера.
  - Увы, мне некогда, я женат на физике.
  - Толку-то с этих переворотов, - фыркнул Линдсиг, помешивая чай. - Голодные псы рвутся к кормушке, чтобы отогнать других псов. Всё завязано на самых примитивных инстинктах.
  - Природа значительно мудрее, ведь у зверюшек не бывает социальных потрясений, - изрекла Димизи. - А люди... стихийно злобствующая толпа, крушащая всё вокруг. Нищета, невежество, насилие, анархия и террор. Каждый раз, когда я слышу о мятежах, сердце кровью обливается. Знаю: там сейчас безвозвратно гибнет культура.
  - Ужасно. Всё-таки нельзя давать волю взбесившейся черни: она снесёт цивилизацию, как грязевой поток, - поддержала Глодис.
  - Что предлагаете: рубить шашками, пороть, вешать? - поинтересовался физик.
  - Бунтовщиков - обязательно! Как и тех, кто выступает против власти.
  - Экая злодейка! Вас послушать, так сами все дворянского роду, невинные и непоротые.
  - Почему же, - вмешался господин Кротео. - Вот мой, к примеру, дед был из деревни. Никогда к карбонариям любви не питал, говорил, что все революции от беса. Работать надо лучше, и всё в жизни будет.
  - Ну и много наработал?
  Дверь распахнулась, и в учительскую, размахивая руками, вбежали возбуждённые братья Этр. Из рассказа, прерываемого восклицаниями, удалось разобрать, что уроки в 9К отменены из-за драки, а Мусириду вызвали к директору.
  - Так я и знал, - хихикнул Вер. - Finita la commedia.
  
  
  Глава 8. Волчица
  
  
  Терпенье волка не безмерно,
  Ведь дикий зверь есть дикий зверь:
  Инстинкт, проснувшийся мгновенно,
  Любовь сломает до костей.
  Влюбленный волк уже не хищник -
  Но дикий зверь есть дикий зверь.
  Играйте с волком аккуратно,
  А то инстинкт возьмет свое!
  
  (IrinaAleksss)
  
  
  Тросы в последний раз дрогнули и застыли, удерживая дирижабль над землёй. Рани недовольно глядела в окно. Хрен улетишь, если что: корабль был опутан серебристыми нитями канатов, как огромный мотылёк, попавший в паутину. Внизу суетились рабочие, подавая трап.
  - Сойдёте, Ваше Святейшество?
  - Вначале выясним обстановку, - Артемис вручила Тернве футляр из чёрного дерева с заранее написанным письмом. - Передай во дворец. Ну и твоя обычная работа - газеты, новости, слухи. Меня не беспокоить.
  Она вышла из рубки, доверив капитану формальности. На борт поднялись два чиновника в сопровождении охраны. Рани немного нервничала: слышно было, как она мешает в кучу гебетский, общий и лаосский. Тернва уже просочился вниз и беседовал с местными. Все были заняты, и только Крюгг сидел без дела. Отданный в помощники Тернвы, он проводил целые дни, перебирая архивы и делая выписки для Артемис. Старик бдил за каждым его шагом, но сейчас, когда он покинул дирижабль, Крюгг получил немного свободы. Тенью слоняясь по кораблю, он с любопытством наблюдал за изнанкой жизни посла. Артемис редко покидала покои: голод, холод, работа с утра до ночи и никаких мужчин - даже намёка на телесное приближение. Крюгг начинал сомневаться, что любовные истории с её участием хоть сколько-нибудь правдивы. Неужели она дарит свои ласки только императору?
  На часах было шесть, когда в дверь постучали. Ответа не последовало. Стучавший осторожно вошёл в кабинет. В воздухе висела прозрачная голубая дымка. Дверь в будуар была открыта: Артемис, запрокинув голову, покоилась на красной лежанке, отделанной тончайшей резьбой, инкрустациями из слоновой кости и перламутра. Облако сладкого дыма парило над её лицом; в расслабленно-блаженном взгляде растворился весь мир. Перед ней на низком столе были разложены приборы для курения - трубки, чаши, лампы редкой красоты. Здесь же стоял ажурный серебряный кальян, украшенный изображениями цветов и птиц.
  Крюгг застыл от неожиданности, потом потянул носом воздух. Он знал, что это за запах. Войдя в комнату, он вынул трубку из безжизненных пальцев хозяйки. Женщина осталась неподвижна. Взгляд Крюгга скользнул за кровать и наткнулся на маленькую нишу, где стоял сейф с открытой дверцей. Внутри находились коробочки с белым порошком и тёмной, почти чёрной смолой. Там же лежала подшивка с протоколами встреч. Оглядываясь на Артемис, он жадно схватил бумаги. После каждой встречи посол писала секретный отчёт и отправляла императору, оставляя себе копию. Крюгг дрожащими руками перебирал листки; сердце его билось так, что дёргалась голова. Да за эти бумаги он получит столько, что до конца своей жизни будет купаться в деньгах! Но тогда ему придётся исчезнуть, и он потеряет шанс добраться до других секретов.
  Он с сожалением вернул документы на место.
  На выходе Крюгг был схвачен и с вывернутыми руками припёрт к стене.
  - Что ты здесь делаешь? - прошипел Ильяз, обшаривая его одежду.
  - То же, что и вы, - задыхаясь, ответил Крюгг.
  - Шутить вздумал? Я обеспечиваю безопасность, а ты, заморыш, действуешь мне на нервы.
  - Вы стали жертвой предубеждения, милорд.
  - Пора разобраться с этой шпионской крысой. Нгина!
  Крюгг почувствовал, как руки выламываются в плечевых суставах, и взвыл: 'Помогите!' Ему заткнули рот и потащили по коридору.
  На следующее утро Артемис под видом богатой незнакомки отправилась на базар. Её сопровождали восемь рабынь и столько же переодетых стражников. Назад она вернулась с нагруженной повозкой: там были дорогие ткани, масла и свечи, украшения, нефритовые шкатулки, статуэтки из драгоценных материалов, кошельки и пояса ручной работы, посуда, вазы - всё превосходного качества. Денег она не жалела - швыряла тысячи золотых за приятные глазу безделушки.
  На корабле ждало известие: королева согласна принять посла завтра в полдень. Пока покупки грузили на дирижабль, а Тернва рассчитывался за доставку, Артемис ушла готовиться.
  Приём проходил по всем правилам. Королева, красивая белокожая женщина, сидела в тронном зале в окружении сановников. Её зелёные глаза беспокойно бегали по сторонам: казалось, она не может сосредоточиться на чёрной фигуре, плетущей складную двусмысленную речь. Наконец, Её Величество жестом прервала посла и сообщила, что у неё болит голова и она дослушает в следующий раз.
  С сумеречным видом Артемис вернулась на дирижабль и погрузилась в раздумья. Тернва, молчаливой тенью скользивший по кабинету, не выдержал:
  - Не мучайтесь, госпожа, этого следовало ожидать. Королева Маджина сошла с ума с тех пор, как потеряла мужа. Она не понимает ваших слов.
  - Неважно. Я должна до неё достучаться, - Артемис сидела за столом и тёрла виски. Перед ней высилась гора книг и подшивок с историей дипломатических визитов.
  - Тогда тоже притворитесь безумной.
  - Твои советы, Тернва, становятся всё более оригинальными.
  - Вы можете обратиться к её советнику.
  - Это нарушение протокола.
  Она поднялась и вышла. Тернва зашаркал за ней.
  - Ильдрийские шпионы знают о королеве так же мало, как голова Эйтериз. Старше меня. Язычница. Владеет оружием. Любит охотиться. Есть сын.
  - Колдовство, - подключился старик. - Спиритизм. Безумие. Велела обожествить умершего мужа. Этим можно воспользоваться.
  - Тернва, ты в своём уме?
  - Будьте хитрее, госпожа. Она должна увидеть в вас нужного ей человека, а не безликую фигуру с непонятными намерениями. И говорить следует о том, что интересно ей, а не вам.
  - Так что же, мне явиться босой с куриной лапкой на шее? - посол насмешливо обернулась. - А давай спросим этого бездельника, специалиста по всем вопросам. Ильяз!
  Начальник стражи выслушал её просьбу с явным смущением.
  - Слушаюсь, госпожа, сейчас отыщу его, - выдавил он, багровея под пристальным взглядом хозяйки.
  - Всё в порядке, Ильяз?
  - Крюгг имеет привычку где-то шляться, но мы обшарим все уголки, - заверил охранник.
  Меньше чем через час Крюгг предстал перед Артемис в таком виде, будто вырвался с того света.
  - Мой поверенный утверждает, что я похожа на ведьму, это так? - спросила посол.
  - Помилуйте, госпожа, - хладнокровно ответил шпион. - Красивые женщины всегда ведьмы, это ещё мой отец говорил.
  - Ну, допустим. А как бы ты втёрся в доверие к молодой вдове, у которой помутился рассудок?
  - Я бы потакал ей.
  - Но ведь она не глупа. Такие люди чувствуют притворство.
  - А вы не лгите. Установите доверительный тон, сопереживайте, как женщина женщине.
  Артемис фыркнула, но Крюгг продолжал смотреть ей в глаза.
  - Не надо быть великой и загадочной. Вы приехали не требовать, а просить.
  - Спасибо, можешь идти.
  - Не так уж глупо, - проворчал Тернва, как только за Крюггом закрылась дверь.
  - Тёмная Матерь! Слышала бы вас двоих принцесса, - Артемис вздохнула и посмотрела в окно. - Ладно, отложим это до завтра.
  
  На следующую аудиенцию она явилась в простом чёрном платье и накидке с капюшоном из чёрного шёлка.
  - Королева больна и сегодня не принимает! - объявил визирь - высокий властный мужчина, предполагая, что посол теперь будет говорить с ним.
  - Я знаю хороший заговор, - произнесла она, склонив голову.
  На лицах сановников появились недоверчивые улыбки. Переглянувшись с визирем, первый умани сказал:
  - Уж не думает ли госпожа посол, что в наш просвещённый век уместно делать такие признания?
  - Что ж, всегда были люди, которые отрицали чудеса, но мои слова предназначены не им.
  Придворные зашумели.
  - Свет знаний воссиял над Лаосом! - вскричал, брызгая слюной, седой аксакал. - Приверженцы магии и оккультисты истреблены карающей рукой закона.
  - Довольно мракобесия, гоните ведьму прочь! - выкрикнул другой.
  - Я не могу допустить, чтоб вы раздражали королеву. Прошу вас удалиться, - произнёс визирь.
  Артемис улыбнулась и направилась к выходу. В коридоре её догнал маленький слуга.
  - Госпожа, королева хочет вас видеть, - зашептал он. - Следуйте за мною, одна.
  Посол велела свите дожидаться и направилась за слугой. Запутанные ходы становились всё уже и глубже, словно Артемис спускалась в подземелье. Несколько раз она видела странные фигуры, которые тут же растворялись в темноте. Очевидно, здесь находились потайные двери, и коридор не был таким пустым, как кажется.
  Внезапно она очутилась перед двустворчатой арочной дверью, которую украшали золотые узоры в виде змей. Посол потянула за ручку и ступила в спальню, облицованную прекрасным белым мрамором. Стены были освещены лампами в форме драконьих голов. Посередине стояла круглая кровать с кисейным пологом и золотыми колоннами. На подушках, разметав длинные чёрные волосы, лежала королева Лаоса. Опустив взгляд, Артемис заметила на полу несколько змей и остановилась.
  - Подойди ко мне, если не боишься, - сказала женщина, подняв голову. Её подбородок был вымазан кровью, а рядом валялся кривой нож.
  Артемис сняла туфли и медленно приблизилась. Маджина следила за ней немигающим взглядом.
  - Если змеи тебя не кусают, ты и вправду особенная!
  - Я умру не от змеи, а от ножа, так мне предсказано, - посол старалась не смотреть на окровавленное лезвие, но королева всё равно заметила это и усмехнулась.
  - Этот нож не для тебя, - она взяла его, провела пальцем, а потом бросила в угол. - Мне плохо, и боль не проходит. Я хочу умереть или убить кого-нибудь. Ты можешь исцелить меня, тёмная жрица? Я слышала, у себя на родине ты занимаешься колдовством, - Маджина странно рассмеялась.
  Артемис села на край кровати, поджав ноги.
  - Ворожба не поможет, - мягко сказала она. - Ваша болезнь вызвана особым состоянием крови. Растворённая в ней тёмная энергия освобождает инстинкт смерти. Мы называем её мортидо.
  - Моего сына это тоже коснётся? - изменившись в лице, спросила королева.
  - Что именно?
  - Мортидо... как ты вежливо назвала моё безумие.
  - На всё воля богов. Императора считают одержимым, но он поступает разумнее многих.
  - Лотар? Я знала его - когда-то давным-давно... такой красивый... - она погрузилась в подушки с постепенно стекленеющим взглядом. - У меня болит голова. Скажи свой заговор.
  - Дайте мне руку.
  Артемис прикоснулась к холодному запястью. Через мгновение белые пальцы обхватили её ладонь и с неожиданной силой дёрнули на себя. Гебетка упала рядом.
  - Теперь поведай, чужеземка, чего ты хочешь? - прошептала Маджина ей в ухо. - Что привело тебя к безумной королеве Лаоса?
  - Месть, для которой нам нужно объединиться.
  - Это хорошо. Маджина любит убивать.
  - Я пришла не ради убийства. Ставки на политической арене высоки, и неразумные действия могут привести к войне.
  - Политика? - разочарованно переспросила та. - Нет, я устала от неё. Волк не может не есть других животных.
  - Лицам, интересы которых я представляю, нужно уладить небольшие экономические проблемы. Поскольку мой образ действий ограничен дипломатическими рамками, я не могу выступить поручителем для Мирового Банка и прошу вас о поддержке.
  - Ещё скучнее! Кто-то просто хочет взять денег?
  - Лорд Лейтель отказывается давать кредит мроаконцам, а если транш не поступит в ближайшее время, Пирания инициирует пересмотр мирного договора. Последствия ощутят все - даже те, кто не причастен.
  - Ты обратилась не по адресу, - сказала Маджина, выпуская её кисть. - Долги, поручительство... Ввязываться в это нет смысла. Мой сын скоро взойдёт на трон, и я не хочу неприятностей.
  Она странно шевелила губами, закрыв лицо растопыренной кистью. В спальне повисло молчание, только змеи шуршали, спасаясь от света.
  - Если нужен созаёмщик, - Маджина вдруг сдвинула палец, и оттуда сверкнул хитрый зелёный глаз, - обратись к моей тётке Агаме. Она не сможет отказать тому, с кем собиралась заключить брак.
  Королева залилась нездоровым смехом.
  - Я не знала, что Агама и Лейтель планировали пожениться, - сказала Артемис.
  - Нет, - Маджина изогнулась и начала сползать с кровати. - Я говорю про короля Хазара... чёрт!
  Её голова стукнулась о пол. Артемис вскочила на ноги.
  
  - Тернва! Хронику по Южному Кресту, 15 лет назад, мне на стол! Сплетни, слухи, домыслы - всё!
  Архивариус, очень удивлённый, перестал копаться в шкафу.
  Артемис вернулась с аудиенции сама не своя и надолго погрузилась в ванну. Тем временем по городу ползли странные слухи. Говорили, что королева окончательно впала в безумие и разбила себе голову. Другие шептались, что посол наслала на неё порчу. Третьи предрекали великие беды и гибель человечества.
  - Прибыла лаосская стража. Возле дирижабля собирается толпа, - доложил Ильяз.
  - Я сейчас выйду.
  - Не дразните фанатиков, госпожа, - предостерёг Крюгг. - Там куча провокаторов.
  - Интересно, кто просил тебя давать советы? - Артемис вылезла из ванны и, бормоча проклятья, облачилась в халат.
  Лаосцы ждали в кают-компании, стараясь не смотреть на голову Эйтериз. Артемис села на диван. От её влажных волос расплывался нежный, душистый аромат масел.
  - Госпожа посол, - сказал офицер с гортанным акцентом. - Её Величество прислала меня для охраны. Дирижабль оцеплен моими солдатами. И ещё она просила передать вам подарок.
  Перед Артемис поставили небольшой ларец, украшенный яшмой. Женщина подняла крышку. На подушечке лежала пара туфель и свёрнутая записка.
  'Дорогая Артемис! У монеты две стороны и одна цена. Не задерживайся в Лаосе. М.'
  - Благодарю за заботу, я ознакомилась с письмом Её Величества. Сегодня вечером 'Гехаймнис' покинет столицу.
  - До отлёта я в вашем распоряжении, миледи.
  Она встала и поманила его за собой.
  На мостике происходило совещание.
  - Мы отправляемся в Акрукс. До вечера нужно пополнить запасы.
  - Что? - капитан в гневе открыла рот. - Опять дальний перелёт?
  Тернва засуетился:
  - Госпожа, я не успею подготовить нужные документы.
  - Забудь про них, - видя, что лаосец внимательно слушает, Артемис перешла на гебетский. - Королева намекнула, что её благосклонность исчерпана, и даже прислала стражу.
  - Но мы не планировали лететь в Крест, - взвыла Рани.
  - Не нужно спорить. Бери Ильяза и отправляйся на рынок, - посол повернулась к Тернве. - А ты займи офицера.
  
  Наступил вечер. Корабль заканчивал погрузку. Рани, ездившая за припасами, доложила о готовности к взлёту. На лице у неё красовался синяк.
  - Похоже, жители Лаоса забыли, что такое законы гостеприимства, - произнесла Артемис, поднимаясь из-за стола.
  - Куда вы, госпожа? - забеспокоился Ильяз.
  - Узнать, чем они недовольны.
  - Эти дикари закидают вас камнями!
  - Я не могу уехать, поджав хвост, как хочет королева.
  Море людских голов простиралось до самого горизонта. При виде Артемис толпа загудела и подалась вперёд.
  - Жители Квазара, почтенные горожане, отцы, честные торговцы! Да не оскудеют реки, питающие ваши пашни. Взгляните на меня и доверьтесь своему сердцу. Я стою здесь, я открыта вам, я готова говорить с вами.
  Послышались голоса:
  - Ты ведьма! Ты несёшь погибель! Убирайся назад!
  - Много лет назад великий император наделил меня властью карать и миловать, но не было дня, чтоб эти руки, - она подняла ладони, - свершали наказание. И те, кто видит в этом слабость, - она обвела глазами площадь и заметила группу хорошо одетых всадников, - те, кто готов осквернить добродетель, не ведают, что их ждёт.
  - Лгунья! Не слушайте её! - завопил кто-то на всеобщем.
  - Спросите: пришла ли она с миром? - Да! - Поклонилась ли как положено? - Да! - Чтит ли наших богов и законы? - Да! - Артемис простёрла руки. - Я, Артемис Мизераклоу, принесла вам благое, нужное, спасительное слово Матери. Знайте: Мать милостива к тем, кто её почитает, и слово её есть слово прощения. Я прощаю вас, ненавистники и клеветники: отриньте злобу и живите с миром.
  Осенив себя священным жестом, она перевернула ляган, и вниз хлынул водопад золота. Толпа пришла в движение: тысячи людей кинулись хватать монеты, крича и толкая друг друга. Наездница на вороном коне, лицо которой скрывал шемаг, не выдержала и принялась стегать нагайкой.
  - Довольно! - кричала она. - Разойдитесь, пока ведьма не обратила вас в свою веру!
  - Похоже, им пришлись по нраву ваши религиозные идеи, - старик удивлённо поцокал языком.
  - Не идеи, а золото, - произнесла гебетка, кутаясь в покрывало. - Для большинства это единственный бог. Встречал ли ты других, Тернва?
  - Я знал людей с лёгкой душой, которые не искали богатства, а хотели обрести истину.
  - Не смеши меня, дед, - буркнула капитан. - Истина покупается и продаётся. Да и люди ли они? Я вижу только беспринципных животных.
  - Хватит, - прервала Артемис. - Рани, на мостик. Мы покидаем самое просвещённое из королевств.
  
  Посол сидела на диване и задумчиво глядела на сундучок с парой туфель.
  - Ильяз, - позвала она. - Проверь, нет ли там змей.
  Гебетец наклонился и сунул внутрь окованный палец.
  - В её в спальне были гадюки и кобры, - Артемис передёрнуло. - Не понимаю, зачем заводить таких питомцев.
  - Вы же пригрели на груди змеёныша, - отозвался Ильяз. - Жрёт, срёт, ползает по каютам.
  Женщина мелодично рассмеялась.
  - Ты о Крюгге? Он здесь не случайно. Думаю, это часть божественного замысла, о котором мы скоро узнаем.
  - К чёрту замысел, гадёнышу просто свезло, - проворчал телохранитель.
  Артемис подняла голову.
  - Как ты его не любишь, Ильяз! Скоро к мебели ревновать начнёшь.
  Громила повернулся к ней.
  - Вы только намекните, бийим, и я этого шпиона прищёлкну, как сверчка.
  - Зачем? Он безобиден и даже иногда полезен, - на лицо жрицы легла тень. - Возле меня сейчас настоящий враг, и это один из самых близких мне людей - Тернва либо Рани, - она помолчала. - Только они бесконтрольно покидают дирижабль и могут передавать информацию. Как тяжело, Ильяз, как больно знать, что в одной из туфелек змея!
  - Крюгг тоже непонятно где шастает, - угрюмо сказал воин.
  - Это не он. Мои интимные тайны просочились с корабля задолго до его появления.
  - А почему вы не назвали моё имя?
  Артемис быстро глянула на гебетца.
  - Тебя я знаю с рождения, Ильяз. Мы пили молоко одной матери. Ты мои глаза, мой рот, мои руки, моя кровь. Разве ты можешь меня предать?
  - Вы, значит, с потрохами мной владеете, - усмехнулся он. - А я при этом ничего не получаю.
  - Держи своё сердце на замке, Ильяз.
  Воин покорно вздохнул и перевёл взгляд на туфли.
  - Что с тапками делать?
  - А знаешь, сожги их. Да, сожги, - промолвила Артемис и отвернулась.
  
  ***
  
  Весёлый звон колоколов лился в узкие окна камер вместе с утренним светом. Громыхая цепями, Ниальп встал с грязной соломы, стряхнул с себя мусор и выглянул наружу. Крошечный квадратик неба с белой тучкой пересекало полотнище флага.
  - Что за лихоманка с утра? - зевая, спросил он. - Казнят кого-то?
  - Эх, темнота ты мроаконская! Да это же праздничный салют, - отозвались из-за двери.
  - А повод-то какой?
  - Королевский сын венчаться изволит, - невидимый страж был сегодня словоохотливей, чем обычно: видимо, радостное настроение передалось и ему.
  - Ясно, - поскучнел эрл. - Нашёл, значит, бабу себе. А нюней-то было...
  - Повежливей, холоп! Её Милость Анна Благочинская - дама не из простых, - стражник заглянул в дверное окошко и шёпотом промолвил: - Амнистия, говорят, будет. Из дворца приказ доставили.
  - К херам вашу амнизию, - Ниальп почесал заросшую голову. - Пожрать-то сегодня принесут?
  - Эх, - не дождавшись ответа, он принялся слоняться по камере, обтирая широкими плечами пыль, грязь и паутину. - И-ээ-эх...
  - Чего стонешь, аки медведь? - цыкнули из-за двери.
  - Высочество мне свободу обещал, а я тут в цепях сижу.
  - Ну, завёл опять, - раздражённо сказал голос. - Не клевещи, смерд, правитель наш добр и милостив.
  - А ключи от замка он тебе, случайно, не обещал? - спросил другой.
  - Не, замок у меня и свой есть.
  Снаружи заржали - судя по звукам, человека четыре.
  - Ребята, слыхали, кого держим? У нас тут прынц мроаконский. Из замка, грит, только что прибыл.
  - Ага, при всём параде, мешок золота с собой привёз.
  - А палач-то и не знает, на кого топор точит.
  - Сказать ему, что ли: пусть хоть лезвие позолотит.
  - Цыц, сколопендры! - рявкнул эрл, да так, что пауки с перепугу посыпались на пол.
  За дверью прекратили смеяться.
  - Во голосина, - сказал один. - Небось, до матушки-государыни дошло.
  - Прынц не прынц, а в родословной явно был медведь. Или даже три медведя - жрёт-то сударь за троих.
  - Я бы его в шкуру обрядил и посмотрел, кто кого завалит.
  - Звери, говорят, мроаконцев не дерут - своих в них чуют.
  - Пустобрехи! - скрипел зубами Ниальп. - Жалкие куриные душонки! Да чтоб вас растакая мать через пень едрынила!
  - О! О! Гляди-ка, разошёлся с утра, - страж благодушно усмехнулся и вновь подошёл к оконцу. - Не нервничай, паря. Уж больно чудной ты, вот и потешаемся.
  - Не зверь я!
  С той стороны опять раздалось гыканье.
  Трезвон на улице всё усиливался: теперь к нему примешивались далёкий шум голосов и музыка. Ниальп, задрав голову, стоял у окна и смотрел на решётку: слишком толстые прутья, проём такой узкий, что даже голова не влезет.
  Скрипнул замок, и взволнованный голос приказал:
  - Заключённый! На выход!
  - Пожрать, стало быть, так и не увидим, - проворчал тот.
  - Отставить разговоры!
  Эрла вместе с другими вывели во двор, где молодцеватый капитан зачитал Высочайший Ея Величества Указ о помиловании, который касался всех, кроме убийц и изменников. В случае с Ниальпом вопрос стоял особо, так как пиратов полагалось вешать на месте, и его отвели обратно в камеру.
  Вновь потянулись скучные, полные однообразной муки дни. Ниальп уже не метался, забавляя тюремщиков рёвом раненого зверя, а притих и сидел в углу, часами глядя в противоположную стену. Иногда его губы слабо шевелились, точно он пытался прочесть записанный на камне приговор, и судя по мрачному, осунувшемуся лицу, эрл начинал понимать, что останется здесь навсегда. Весна и бурление жизни по другую сторону стены будили в нём сентиментальную тоску, и временами он впадал в такое расстройство, что мысль о спасении сменялась думами о смерти.
  В таком состоянии его и нашёл один из стражей, когда вопли казнимых на площади сменились криками ликования при вести об очередном помиловании. Узник - угрюмый, заросший волосами и грязью - был прикован к стене двумя большими цепями.
  - Эй, медведь! Вставай, к тебе пришли, - позвал тюремщик, неспешно отпирая замок. - Этот сидячий мешок говна, сэр, и есть мроаконский пират. Раньше дюже буйный был, счас успокоился, но мы его всё равно в цепях держим. Мало ли что бешеному зверю в голову взбредёт.
  - Хорошо, - голос был сдержанный. - Прикрой дверь.
  - Пытать, что ли, будете? Так я, это, сейчас Коквену свистну, чтоб инструменты принёс. Мы с Пьером подержим - дед-то здоровый, что твой бык... Нет? Ну, как желаете, вашбродь. Мне тута остаться?
  - Жди снаружи.
  - Так точно, только если что, я это, сразу того... - голос оборвался лязгом закрывшейся двери.
  Вошедший приблизился.
  - Смотри на меня, сукин сын, - эрл ощутил увесистый пинок сабатоном. - Я рыцарь Тимолин. Я поклялся защищать Альбон от псов Мроака, лишённых совести и чести, но ваш король подписал мирный договор. Пленники, не совершавшие военных преступлений, должны быть отпущены.
  - Подавись ты своей брехнёй, - Ниальп поднял на него красный, гноящийся глаз. - Не за то мы пятнадцать лет дрались, чтоб сейчас уступать.
  - Я тоже не верю, что мроаконцы изменят своим привычкам. Гораздо правильнее было бы добить вас.
  - Чего ты несёшь, недокормыш! Мы почти выиграли, ваши корабли боятся даже сунуться в пролив и удирают к югу на всех парусах. Ещё немного, и альбонские девки будут визжать у нас в борделях.
  Тимолин молча направился к двери.
  - Слышь, рыцарь, как тебя там... Неужто это всё правда? Как Хазар мог на такое решиться?
  - Откуда мне знать. Подсказал кто-нибудь.
  - Видимо, дьявол морской. Проклятье, никогда такого не было... Да куда ты идёшь-то? Стой!
  Альбонец обернулся.
  - Чего тебе?
  - Как чего? Освобождай меня, домой поеду.
  - Ты, кажется, не расслышал. Я сказал КТО НЕ СОВЕРШАЛ ПРЕСТУПЛЕНИЙ. А ты, грязная мроаконская собака, покушался на жизнь и имущество нашего принца, так что сиди и жди казни.
  - А как же помилование? Амнизия!!! - взревел Ниальп и рванулся в цепях.
  - Ни одного альбонца не вернулось из плена. Ни одного моего товарища. Ты хочешь, чтоб я тебя отпустил? Нет, ты сгниёшь заживо, прикованный цепью, вспоминая свою беспутную жизнь и медленно сходя с ума. Это будет справедливо.
  - Да в жопу себе затолкай свою справедливость, паладин хренов. Война есть война. Знаешь, скольких убила эта рука? - эрл сжал кулак.
  Тимолин скользнул взглядом по иссечённому зарубками базубанду.
  - Ты просто животное. Дикое, бешеное животное, - сказал он. - Но я даю тебе шанс спасти твою мерзкую шкуру. Расскажи мне про Однорукого. Кто он? Зачем топит ваши снеккары?
  - Ядрёна вошь, я ему брат, что ли? Мало ли в море придурков! Иди да сам спроси.
  Поняв, что от варвара ничего не добиться, Тимолин повернулся, чтоб уйти. В этот миг Ниальп с рёвом бросился вперёд. Одна из цепей лопнула, и мощная рука сграбастала рыцаря за шею.
  - Слухай сюда, ты, шебудливый малолеток, - рявкнул Ниальп, подминая его под себя. - Глумиться надо мной вздумал? Было время, я халдора на лопатки укладывал. Молодняк лишь силу и понимает.
  Двери распахнулись, и в темницу вбежала растерянная стража. Оценив ситуацию, они побросали мечи и стали заряжать арбалеты.
  - Давайте, крысы! Цельтесь получше, пока я сворачиваю шею этой консервной банке!
  - Отпусти меня, а я отпущу тебя, - мужчина безуспешно пытался выбраться из захвата.
  - Сыт я вашими обещаниями!
  - Слово рыцаря, - прохрипел Тимолин. - Доставлю на Кубу, а дальше плыви куда хочешь.
  - С якорем на шее рыб кормить? - Ниальп смачно сплюнул. - На Кубу, ишь! Далёко замахнулся.
  - Теперь это наша земля. Губернатор присягнул на верность Пораскидам.
  - Да чтоб мне сдохнуть от таких новостей, - эрл выругался и немного ослабил хватку.
  Паладин, пошатываясь, встал.
  - Рыцари Альбона держат своё слово. Приказываю освободить пленника и отвести на фрегат.
  
  Молодой человек сумрачно смотрел на море. На северо-востоке виднелись далёкие берега Кубы, укутанные серым туманом. Умиротворённо-спокойный, остров выглядел отходящим ко сну. Ничего не напоминало о яростных битвах, ещё недавно орошавших кровью песчаные пляжи.
  Палуба заскрипела, и Тимолина накрыла мощная волна перегара.
  - Да это ж Куба, раздави меня краб! Неужто доколупали? - рыгая и матерясь, Ниальп привалился к борту. - Эй, где лоцман? Концы и кранцы на изготовку, греби быстрее!..
  - Кто выпустил животное из трюма? - гаркнул капитан.
  Несколько матросов подбежали к мроаконцу, но тот начал отмахиваться бутылкой. При взгляде на пьяницу Тимолин вспомнил о возложенной на него миссии и вновь испытал отвращение. Он не желал иметь дело с этим сбродом. До встречи с принцем всё было просто: шла война, здесь были друзья, там - враги. Теперь же всё спуталось, смешалось, границы морали раздвинулись, и он перестал понимать, что правильно, а что нет. Со старым пиратом творилось то же самое: всю дорогу с Пораскидов эрл пил и орал песни, раздражая команду, но за уханьем и матюками скрывалась растерянность.
  Ниальп поймал на себе изучающий взгляд рыцаря и дружески подмигнул.
  - Когда причалим-то, рыцаришка?
  - Завтра утром.
  - Что-о? Неумёхи, засветло же подойти можно. Мне тут в ваших трюмах дышать уже нечем, сердце на волю рвётся.
  - Садись в лодку да греби, если хочется, - оборвал альбонец.
  - Хоть на бревно! С вами расстаться - как рома испить.
  Тимолин переглянулся с капитаном, и фрегат начал замедлять ход. Через несколько минут безмерно счастливый эрл занял место в маленькой двухвёсельной шлюпке.
  - Скоро буду дома, в гавани родной, бедный, но свободный, пьяный, но живой, - проорал он. - Принцу своему передай, что я его доброты не забуду. В подвалах захочет посидеть - пускай едет в гости, приму самолично.
  - Не смешно, старик. Не забудь возместить Его Высочеству расходы по доставке, - напомнил Тимолин.
  Эрл разразился смехом и показал грубый жест.
  - Застрелить его, сэр? - предложил один из офицеров.
  - Это будет не по-рыцарски.
  - Не могу поверить, что отпускаю мроаконца, - заметил капитан. - После всего, что было - бойня при Авенаре, нападение на колонну помощи... ну, вы понимаете, сэр. Нельзя всё сгладить одним росчерком пера.
  Тимолин нахмурился.
  - Наш долг - повиноваться приказам. Но я знаю одно: с какой бы целью не заключили этот мир, продлится он недолго.
  
  - Старый бесполезный мешок, - прорычал Хазар, хватаясь за топор: годы не сделали его характер благодушнее. - О чём ты думал, когда проиграл бой? Где твоя честь и гордость? Пусть квады подыщут себе другого эрла. Я не хочу тебя видеть, неудачник!
  - Выслушай меня, халдор! - взмолился Ниальп. На эрла было жалко смотреть: его широкие плечи поникли, спина ссутулилась, колени дрожали, и не было в его лице ни гордого своенравия, ни былой ярости - один лишь страх. - Куда я пойду? Кто я без сквода? Что я буду делать остаток жизни?
  - Я терпел твой нрав, пока от тебя была польза. Ты мог погибнуть, как герой, но предпочёл уползти на брюхе от какого-то мальчишки, явиться сюда и оскорбить мой слух известием о своём позоре.
  - Этот мальчишка - твой бывший хередер, Хазар! Я узнал его. Он сказал...
  - Какая к чёрту разница? Если у тебя не хватило духу умереть, что ж, мой топор окажет тебе последнюю милость.
  Он замахнулся, но костлявая ладонь Тарга удержала его за плечо.
  - Старый пьяница много лет пировал за твоим столом. Что скажут квады, если ты станешь рубить головы эрлам?
  Хазар смахнул его руку.
  - Я вправе наказывать всех.
  - Пусть его судьба решится боем клинков. На арене все увидят, кто он есть.
  - Нет! Пусть сквод судит меня! - взревел Ниальп, яростно глядя на Тарга.
  - У тебя больше нет сквода, - король повернулся к эдлерам. - Заковать его.
  
  - Правильно ли я понял, - губернатор перевёл взгляд с щегольских сапожек на лицо гостя, - вы просите меня в нарушение всех норм международного права утопить мроаконское судно?
  - Только в случае неудачных переговоров, - отозвался молодой человек.
  - Строго говоря, корабль не является мроаконским, - вмешался стоявший рядом рыцарь. - Это пираты.
  - Ну, знаете ли-с, сегодня пираты, а завтра - благородные доны. Я бы не хотел ни с кем ссориться.
  - Перестаньте юлить, дон Касабио, - юноша выглядел раздражённым. - Нейтральность осталась в прошлом. Вы присягнули Пораскидам и обязаны выполнять приказ.
  - Прошу прощения, ваша просьба ставит меня в затруднительное положение. Я хотел бы иметь на руках документ, снимающий с меня всякую ответственность за подобное деяние.
  - Да он издевается! - вспылил юнец, вскакивая. - Тебя закуют в цепи и повесят за непослушание!
  - Я не вправе переступать границы благоразумия, монсир.
  - А как тебе такой аргумент, свинья? - молодчик выхватил из ножен рыцаря меч и плашмя огрел собеседника.
  - Ваше Высочество... - начал Тимолин.
  Телохранители попятились назад, не зная что делать.
  - Ты немедленно отдашь этот чёртов приказ, или я назначу нового губернатора!
  Касабио закивал; он был бледен и покрыт каплями пота.
  - Всего-то надо было чуть припугнуть, - небрежным тоном заметил принц, выходя из комнаты. - Совсем распоясались. Чувствую, дядя был слишком добр с ними.
  Рыцарь промолчал. Они миновали сад и зашагали по тропинке, ведущей на другую сторону острова.
  - Что за унылая дыра, - продолжал молодой человек. - Почему этот никчёмный островок так важен?
  - Нейтральная торговая зона в месте пересечения морских путей. Губернатор неплохо кормится с въездных пошлин. Во время войны мроаконцы несколько раз пытались захватить Кубу и построить здесь укрепление, но союзные войска вышибали их с острова. Иногда мне кажется, что они приплывают сюда просто ради драки. Эти пляжи и склоны залиты кровью.
  - Тимолин, твои истории скучны, как плач монашки. Кровь, смерть, война... Пойми, всё это уже в прошлом. Жизнь продолжается! Найди себе девушку, взгляни на мир счастливыми глазами. Ты вообще в кого-нибудь влюблялся - ну, кроме моей сестры?
  Лицо паладина привычно окаменело. Принц вздохнул и со скучающим видом огляделся. Его внимание привлекли подозрительные личности, таскавшие какие-то ящики с побережья. Молодой человек нырнул в кусты и последовал за ними в глубь острова.
  В центре Кубы находилась укрытая за деревьями лощина, где стояло несколько шатров. Центральная постовая вышка с развевающимся альбонским флагом была почему-то пуста. Представители торговых фракций держались обособленно, избегая встреч и разговоров; товары, сложенные под тентами, хорошо охранялись.
  - Как думаешь, что у них там? - шёпотом спросил принц. Его глаза горели азартом, точно он выследил и готовился убить редкого зверя.
  Тимолин, изо всех сил стараясь не греметь доспехом, ответил:
  - В основном контрабанда, монсир.
  - Это же нарушение закона! Давай всех арестуем и вздёрнем.
  - Скорее, нас найдут на дне моря в одном из этих ящиков. Местные власти ни за что не откажутся от прибыли.
  - Они обкрадывают своего короля, а это недопустимо!
  - Все в курсе происходящего, принц. Таможня их понемногу прижимает.
  - Ясно, привыкли к вольной жизни. Ничего, я займусь этим кублом, я их всех... Погоди, это что, мроаконцы? - принц высунулся из куста, разглядывая пару человек, которые вышли из палатки и присоединились к таскавшим.
  Позади раздалось несколько характерных щелчков. Оба повернули головы и уставились в наведённые на них арбалеты.
  - Не двигаться! - с лёгким акцентом приказал один из мужчин. Он был одет как наёмник, нижнюю часть лица закрывал шарф. - Что вы тут вынюхиваете? Вы двое не похожи на честных торговцев.
  - Убери арбалет, наглец! Ты не знаешь, с кем говоришь. Я принц Иапет Альбонский, представитель правящей династии! - выкрикнул молодой человек.
  - Так я и поверил, - осклабился незнакомец. - Мало ли кто здесь шляется без охраны.
  - Ты не понял, пёс! Эта земля, всё что на ней и под ней принадлежит Пораскидам!
  - Куба была и останется ничьей. И ты такой же гость, как я, а гости должны вести себя тихо. Закрой рот и живо вниз, - наёмник красноречиво шевельнул арбалетом.
  Тимолин придержал готового взорваться принца.
  - Моему спутнику следует оказывать почтение, - сказал он. - Причинишь ему вред - пеняй на себя.
  Иапет и Тимолин в сопровождении шестерых бандитов спустились по крутому склону и направились к шатрам. Носильщики приостановили работу, с любопытством глядя на них. Один из конвоиров нырнул в палатку и вышел оттуда в сопровождении высокого мроаконца с обветренным лицом. Лет ему было около сорока или меньше.
  Мроаконец бросил в сторону недоеденную рыбу и рукавом отёр губы; в этот короткий миг его плащ распахнулся и явил на свет несколько топоров и ножей на правой стороне тела, а также отсутствующую ниже локтя правую конечность.
  Иапет уставился на него во все глаза.
  - Однорукий! Разве твой корабль не должен прибыть только завтра?
  - Дьявол приходит когда хочет, - буркнул один из охранников.
  - Ходят слухи, королевский дом хорошо оплачивает услуги, - цинично произнёс капитан. - Я готов выслушать ваше предложение.
  - Что ж, приглашаю вас отужинать в доме губернатора. Может, договоримся о чём-нибудь.
  Однорукий покачал белой головой.
  - Ужинай без меня. Все знают, каковы на вкус альбонские стрелы.
  - Даю честное королевское слово - никакого кровопролития!
  - Эта епанча на оба плеча. Зачем далеко идти? Тут и потолкуем, - он приподнял полог и указал глазами внутрь.
  Принц мялся.
  - Да, но прежде я хочу, чтобы голова негодяя, оскорбившего меня, упала и покатилась по земле, - Иапет указал в сторону наёмника.
  Однорукий хмыкнул.
  - Это мой человек. Накажи его, если хочешь, но взамен я возьму жизнь твоего друга, - он кивнул на Тимолина.
  - Да не вопрос, - принц выхватил у рыцаря меч и прежде, чем ему успели помешать, ткнул в мроаконца. Тот отшатнулся и выстрелил. Болт чиркнул по кирасе Тимолина и отлетел в сторону, не причинив вреда. Юноша артистично замахнулся, целясь в шею, и фонтан красных брызг веером оросил край шатра. Полуобезглавленное тело сделало несколько нетвёрдых шагов и с хрипом упало на землю. Видя, что наёмник ещё жив, Иапет выругался и несколько раз воткнул клинок ему в грудь, придавливая мягким сапожком, а затем бросил меч на землю.
  - Уф... не получилось быстро, ну да ладно. Главное - он сдох.
  - Око за око, - напомнил Однорукий, вытаскивая секиру.
  Тимолин стоял, играя желваками, в упор глядя на принца. Тот хлопнул его по плечу:
  - Прости, дружище. Ты был слишком скучен и праведен и до смерти мне надоел, так что нам лучше распрощаться прямо здесь. Я сообщу дяде, что ты погиб как мученик, спасая своего государя.
  - Воля ваша, принц, - не разжимая губ ответил рыцарь.
  - Бывай. Передать что-нибудь Сильвии? Записочку, локон волос или может прощальный поце...
  Договорить он не успел: Тимолин двинул ему в лицо. Послышался хруст костей и зубов, сокрушённых латной рукавицей.
  - Бубейте ео! - взвыл Иапет, сжимая изувеченную щёку.
  Однорукий осклабился.
  - Ну уж нет. Рыцари не умирают лёгкой смертью. Свяжите его и доставьте на корабль.
  
  Глава 9. Tutti frutti
  
  
  Плохой ли, хорошей рождается птица,
  Ей всё равно суждено летать.
  С человеком так не случится -
  Человеком мало родиться,
  Им ещё надо стать.
  
  (Асадов)
  
  
  - Почта, - посыльный поставил перед Аэдоной большую коробку. - Распишитесь.
  Леди Глодис, заседавшая в учительской, надела очки и занялась бумагами, а Мусирида канцелярским ножом с пугающей быстротой вскрыла ящик. Газеты и письма высыпались на стол.
  От сквозняка окно распахнулось, и Аэдона встала, чтоб прикрыть створки. Тёплое солнечное пятно, пробившись сквозь занавески, поцеловало её в бледную щёку. Она повернулась и успела заметить, как почтальон смущённо отвёл глаза. Этот молодой человек появлялся здесь раз в неделю как символ надежд, которые неизменно не оправдывались.
  - Хотите чаю или кофе? - спросила учительница.
  - Я.. я бы... можно чаю, п-пожалуйста.
  Завуч подняла голову и пристально посмотрела на юношу.
  - Не нужно задерживать посыльного, леди Аэдона. Он здесь по делу, а не чаи распивать.
  Когда дверь за курьером закрылась, она продолжала:
  - Вы должны уважать своё 'я'. Этот человек ниже вас по статусу.
  - Я просто предложила чаю.
  - Вежливость уместна с теми, кто её заслужил.
  Эриданка поморщилась и отошла к столу. Мусирида разбирала толстую стопку периодики. Здесь лежало свыше двадцати наименований литературных журналов, 'Светская хроника', 'Размышления об этике', гламурный инфобюллетень 'Досуг', недельный выпуск 'Пиранийской правды', 'Экономический вестник', сборник кроссвордов и гороскоп.
  - А где новости естественных наук?
  - Здесь, - Мусирида помахала тонкой брошюрой. На обложке скромно значилось 'Образовательный журнал: научно-популярные статьи по естествознанию'. - Читаю я, потом Вер.
  - Журналы не ваша собственность, леди Мусирида, - менторским тоном сказала завуч.
  - Не лезьте куда не просят, - отрубила женщина.
  Аэдона рассеянно перебирала письма. Большинство было на имя директора, несколько для леди Ирр и студентов. Среди конвертов лежал увесистый, довольно потёртый пакет, облепленный почтовыми марками и штампами. Не веря глазам, эриданка дважды прочла имя и адрес.
  - Кажется, пришли мои документы.
  Глодис поправила очки.
  - Наконец-то! Передайте их мне. А для леди Мусириды есть что-нибудь?
  - Нет, - Аэдона с удивлением взглянула на химичку.
  - Жаль, жаль... - многозначительно протянула завуч.
  Та чуть заметно нахмурилась.
  - Почта ненадёжна. Если надо, брат привезёт.
  - Ах, конечно, брат... - Глодис потянулась за ножом.
  Мусирида швырнула газеты и вышла.
  - Отвратительные манеры, - прокомментировала завуч, вскрывая пакет. - Представляете, работает десять лет, а собрать бумаги так и не удосужилась. Господин директор рассчитывал на её сознательность. Скоро приезжает комиссия, документация должна быть в идеальном состоянии. Надеюсь, хоть с вами проблем не будет.
  Шатенка промолчала, складывая письма.
  - Не знала, что у вас красный диплом, - сказала Глодис. - Математика всё-таки не женская специальность.
  В комнату вошёл Клодий Пупиен, избавив Аэдону от необходимости отвечать.
  - Леди Аэдона, почему ваши девицы толпятся в холле? - раздражённо бросил он.
  - Странно, они должны быть на консультации. Пойду выясню, в чём дело.
  - Окажите любезность, - латинист, точёным движением откинув фалды, сел в кресло. - Аж голова заболела.
  - Это всё погода, - отозвалась завуч.
  - Хе-хе-хе, я ещё не настолько стар, чтоб погода мне докучала, а вот нынешние ученики - да. Я порядком утомился их воспитывать: шумные, озорные, девицы всё время болтают. В прежние времена, доведись мне встретить компанию за пределами класса, они почтительно замолкали.
  Аэдона вышла, но нудный голос латиниста продолжал преследовать её:
  - Современным детям никто не объясняет, что нужно быть скромными и опрятными - и внешне, и нравственно, так сказать, in optĭmā formā. Те, кому не хватает воспитания, должны находиться под контролем классных дам. Общество возлагает на женщин определённые функции, которые они - то есть если они, так сказать, соответствуют своим социальным ролям - должны исполнять. Но дамы сейчас такие, что за собой-то уследить не могут. Воспитанная, добродетельная женщина - это вымирающий вид. Какие тут нравственные нормы, когда в голове одни глупости да феминизм. Мнят себя выше этикета, сыплют словечками, циничные, меркантильные - да вы же сами видите, какая здесь публика...
  Она повернула к лестнице. В холле стояло шесть учениц - все они благодаря знатному происхождению были на особом счету. При виде учительницы вперёд выступила Фредерика - усыпанная веснушками пиранийка, чьи нахальные манеры часто брали верх над монастырским воспитанием.
  - Почему вы не на занятии, девочки?
  - Госпожа Аэдона, мы вас ждём, чтобы озвучить exigence.
  - Что?
  - Требование от нашей группы, - перевела её подруга Эммануэль.
  - Можно мы не будем ходить на алгебру? Вер нас мучает, - пропищала маленькая кучерявая Сюзи, которая непонятно как оказалась в этой компании.
  - Нам не нравится, как он объясняет, - заявила похожая на хорошенькую ящерку Розмари, поглаживая косу.
  - Он всё время насмехается, - пожаловалась Лилиэн.
  - Мы хотим, чтобы la classe d'aide вели вы, - льстивым голосом упрашивала Люсинда. - Пожалуйста, леди Аэдона, возьмите нас!
  - Подождите, - Аэдона знаком остановила галдёж. - Кто мы?
  Фредерика вытащила из сумки испещрённый подписями листок.
  - Я представляю молодёжный комитет школы. Все ученицы высказались за замену.
  - Кроме Альфы, - снова пискнула Сюзи.
  - Один голос ничего не решает, - Фредерика оскалила беличьи зубки. - Мы девочки, мы хотим учиться математике у леди.
  - Да! Делайте с нами что хотите, к Людоеду мы больше не пойдём, - прожурчала Розмари.
  - Не могу сказать, что рада это слышать. Нужно обсудить ситуацию с господином Вером. Он заменяет меня в те дни, когда я не могу провести занятие.
  - Пусть он ведёт у других, - потребовала Лилиэн.
  - Я подумаю, что можно сделать, - Аэдона направилась к выходу.
  - Какая противная, - прошелестела Розмари, глядя ей вслед. - Со своей математикой.
  - У всех нормальные классные дамы, а у нас - синий чулок, - Фредерика скорчила гримасу. - Не могли найти получше. Вечно в своём убогом платье, бледная, как моль. Уродка!
  - А если Вер узнает, что мы жаловались, и отомстит? - пропищала Сюзи.
  - Видеть её не могу, - продолжала Фредерика. - Сразу вспоминаю свою гувернантку.
  - Они здесь все третий сорт, - Розмари достала зеркальце.
  - И леди Ирр? Она же красавица.
  - Ты дура, Сюзи, - ответила Фредерика. - Ей столько лет, а она до сих пор не замужем.
  - Может, она состоятельная вдова?
  - Вряд ли, - фыркнула Розмари, припудривая скулы.
  - А вдруг она за кого-нибудь выйдет? Здесь есть благородные мужчины - лорд Маркел, лорд Арриан...
  - Ой, насмешила, - Розмари чихнула, и пудра матовым облаком взвилась в воздух. - Я слышала, что Маркела отстранили от руководства из-за военных неудач. А Мямлик вообще не мужчина.
  - Всё, с Мышью разобрались, идём за пирожным, - скомандовала Фредерика, и девушки выпорхнули из холла.
  
  Вечер был непривычно тёплым для этого времени года. Аэдона сняла плащ и свернула под арку. Разбитая каменная дорожка вела мимо гуманитарного корпуса; справа виднелось мужское общежитие, слева - учительский дом с мезонином и маленький гостевой домик в четыре окна, где проживал Вер.
  Она позвонила. Послышались бодрые шаги, дверь открылась, и у обоих вытянулись лица: на пороге стоял лорд Маркел.
  - Чего вам? - спросил он, даже не пытаясь быть вежливым.
  От неожиданности Аэдона отступила назад.
  - Я пришла к господину Веру. Он дома?
  - Гуляет.
  Дверь захлопнулась. Женщина оглянулась в поисках скамьи и расположилась на травке, с головой погрузившись в задачки.
  Сумерки наступили быстрее, чем ожидалось. От земли веяло холодом. Аэдона поднялась на ноги и увидела Вера - тот расслабленной походкой сворачивал с аллеи, неся под мышкой небольшой свёрток.
  - Господин Вер, - окликнула она.
  Физик приветственно махнул рукой и направился к ней.
  - Привет! Прогуливаетесь?
  - Я хотела поговорить с вами.
  - А что не в доме?
  Он слегка пошатнулся, и Аэдона уловила запах коньяка. Это было странно: посиделки в лаборатории обычно происходили в субботу, а сегодня пятница.
  - А я посещал уважаемую Мусириду, - словно отгадав её мысли, продолжал Вер. - Клянчил журнал. Не дала.
  - Значит, вы не проводили математику?
  - Ваши троглодитки сорвали занятие. И бог с ними, пущай живут неученные.
  - Извините за их поведение, они избалованы и привыкли делать что хочется. Вы что-нибудь слышали про молодёжный комитет?
  - А, это детище Жеррель. Она взяла под крыло всех юных дев, по которым плачет розга, - физик рассмеялся, глядя на выражение лица Аэдоны. - Не испить ли нам чаю, коллега?
  - Уже довольно поздно. Я хотела предложить вам поменять пятницу на четверг - таким образом, у вас будут только мужские группы.
  - Мне без разницы, над кем издеваться.
  - И ещё, касательно успеваемости, - она заглянула в блокнот. - Думаю, Трикку можно освободить от дополнительных занятий. Он делает успехи - как только освоил обозначения, стал схватывать на лету. Остальные мроаконцы меня не радуют, особенно Арно.
  - Вроде не балбес.
  - Я тоже так думала, но он совершенно не соображает. Хуже всех в группе.
  Вер насмешливо прищурился.
  - Мозги отключаются: не привык парень к молодым учителкам.
  Аэдона почувствовала, что краснеет.
  - Я не замечала подобного эффекта.
  - Женщины вообще мало что замечают, - он достал сигарету и чиркнул спичкой, забыв о свёртке.
  Тот упал на траву, и к ногам Аэдоны выкатилась литровая бутыль с прозрачной жидкостью. Физик наклонился за ней, что-то бормоча.
  - Думаю, мне пора, - заторопилась эриданка.
  - Погодите, я тут смешную историю...
  - Извините, господин Вер, у меня завтра пять пар.
  - Ничего не замечают... - пробормотал Опеллий Вер, направляясь к дому.
  
  - Короче, опарыш, ещё раз увижу снаружи твою обувь...
  Ворвавшийся в комнату блондин остановился на полуслове. Рот его беззвучно закрылся, потом открылся, и тонким фальцетом он провизжал, указывая пальцем на сидевшую за столом девочку:
  - Это кто?!
  - Не ори, - буркнул Юн, оставаясь отвратительно спокойным.
  Девочка быстро встала.
  - Добрый вечер, я Лидия, подруга Юнксу. Извините, что сижу на вашем стуле, просто больше негде. Мы делаем уроки.
  - Что-о?.. - поперхнулся мроаконец.
  - Кто-что - именительный падеж, - ответил Юн не поднимая головы.
  - Скотина, ты охренел? Что в нашей комнате делает ДЕВЧОНКА?
  - Это Трикка, мой сосед, он немного бешеный.
  - Ну да, ты говорил, - неуверенно произнесла она, терзая в руках карандаш.
  - Так, - Трикка сделал усилие, чтоб овладеть собой. - Значит, теперь ты водишь гостей.
  - Мы скоро закончим, - девушка засуетилась, перекладывая тетради, и уронила большую стопку книг, в которых Трикка опознал свои учебники.
  - Девчонок, значит, водишь.
  Шипящий голос Трикки наконец привлёк внимание брюнета.
  - Ты такой наблюдательный, - сказал он. - Да, она девчонка. Да, у нас в комнате. И что?
  - Ну всё, вармун, готовься к смерти. Я тебя просто растопчу, клянусь дном бездны.
  - Я сейчас уйду, - Лидия схватила лежащий на кровати Трикки портфель.
  - Иностранный сделала? - строго спросил Юн.
  - Нет, там столько текста, - она закатила голубые глаза.
  - Тогда сиди и переводи, балда.
  - Но... - девушка робко посмотрела на Трикку.
  - Я не понял, как её вообще сюда пустили, - блондин прошагал к шкафу и достал полотенце. - Но когда я вернусь, чтоб духу вашего здесь не было.
  Он вышел и хлопнул дверью.
  - Он всегда такой злой? - прошептала Лидия.
  - Это нормально, первая реакция на тебя. Привыкнет.
  - Но он тебе угрожал!
  - Да я каждый день это слышу. Обычный балабол. Работай, не отвлекайся.
  - Поэтому ты всё время в синяках, да?
  - Слушай, не лезь не в своё дело, - взвился Юн. - Давай сочинение пиши или что там.
  - Мне кажется, я не успею, - она с сомнением полистала учебник. - Зю задал шесть текстов и вопросы. Ты решил математику?
  - Ага, - Юн с гордостью посмотрел на исписанную крупным почерком страницу.
  Лидия посмотрела туда же.
  - Точно? В прошлый раз было неправильно, и Аэдона поставила мне два.
  - Не нравится - сама решай, мне ещё астрономию делать.
  Девушка со вздохом взялась за переводы. Мроаконец списал у неё умопомрачительно скучный анализ текста по литературе, прочёл параграф 'Вера в разум и критерии истины' и принялся увлечённо чертить в тетради конфигурации планет.
  - Юн, - зевнула Лидия, - зажги, пожалуйста, лампу.
  - Светло ещё.
  - Я буквы не вижу.
  - Всё видно, не ной.
  - Я устала. Столько всякой ерунды проходим. Зачем это учить?
  - Плачь погромче - кто-нибудь пожалеет.
  - Надоело учиться. Вот бы ничего не делать... - она мечтательно подняла глаза и получила учебником по голове. - Ай! За что?
  - Балда ленивая! Сделала иностранный?
  - Нет, осталось два текста. Не могу больше, Юн, переведу завтра.
  - И как я тебя должен искать?
  - Я на обществознании сделаю и тебе после пары отдам.
  - Ладно, иди. Тем более, сейчас Трикка вернётся, - Юн затолкал её вещи в портфель и влез на подоконник. - Чего копаешься?
  - Ботинки...
  - Внизу наденешь, - он взял её за руку и спихнул вниз.
  - Ай... - Лидия плюхнулась в траву.
  - Блин, тяжёлая, как тюлень. Давай топай. Да не туда, а влево, - напутствовал он, швырнув ей ранец. - Ну и тетеря!
  - Отбой! Отбой! - послышалось в коридоре.
  Удивляясь, что Трикки до сих пор нет, Юн нырнул в постель и сразу задремал. Немного погодя дверь открылась. Сквозь сон Юн слышал, как блондин молча, без света, раздевается. Потом всё стихло, и наступила суббота.
  
  Дверь распахнулась, и в спальню ворвался гул голосов из коридора.
  - Засони-и, - томно сказал Фокси. - Кто-то завтрак пропустит.
  Юн вскочил и заскакал по комнате, сквозь зубы ругаясь на мроаконском, а Трикка натянул на голову одеяло и продолжал спать.
  - Вставай, пока выговор не схлопотал, - мроаконец ткнул соседа в плечо.
  - Отвали, дегенерат, - послышалось из подушки. - Я болен.
  - Ага, - Юнксу застегнул ремень и потянулся за курткой. Взгляд его упал на полотенце, покрытое подсохшими пятнами крови. - Месячные начались?
  Он ловко уклонился от пролетевшей подушки, схватил портфель и выбежал наружу. В столовой поискал глазами Лидию, но эта балда, должно быть, проспала. А потом будет ныть, что голодная, подумал мроаконец, и сунул в карман булочку. Сидевший рядом Крис заметил это и хихикнул.
  - Запасики делаешь?
  - В Мроаке нет еды, - надменно произнёс Этьен. - Бедный мальчик голодает.
  Гебетцы заржали.
  - Не ваше дело, - огрызнулся Юн и вышел из-за стола.
  - На литературку он спешит, - крикнул вслед Лертер. - Пожрать духовно у Нонночки Ирр.
  - Молодой человек, - рядом остановилась леди Муция, лицо которой выражало потрясение. - Это ужасный моветон, так кричать. Где ваши хорошие манеры?
  - А вы, бабуля, топайте куда шли, - сказал гебетец.
  - Вы только посмотрите на него! - возмутилась пожилая дама, доставая лорнет. - Какое хамство вы себе позволяете! Что за класс?
  - Люмпен-пролетариат.
  - Он из 6К, - сказала Сюзи.
  - Господин Вер! Господин Вер! Выпишите этому негодяю наказание, - завопила старушка.
  Из преподавательской с недовольным видом вышел физик. Следом, холодно блестя глазами, появилась филологесса, и все поняли, что на литературе им хана.
  - Что, троглодиты, поесть спокойно не можете? - спросил Вер. - Ну-ка подъём! Покиньте приличное общество.
  Послышались возмущённые голоса:
  - А что сразу мы-то!
  - Это Лертер!
  - Мы ничего не делали!
  - Слыхал я, слыхал. Давайте, шевелите отростками!
  Аэдона посторонилась, провожая глазами уходящий класс.
  - Непривычно видеть вас в субботу утром, господин Вер.
  - Не от хорошей жизни я тут, - физик почесал небритую щёку.
  - А что случилось? Кажется, вчера всё было в порядке.
  - Да знаете, коллега, не спалось. Всю ночь размышлял над тем, является ли множество Мандельброта локально связным.
  - Леонора, иди к классу, - велела эриданка.
  Девушка фыркнула и села за край стола.
  - Приветик, Леонора! Леди Муция только что наорала на 6К, - сообщила Сюзи: она всегда вертелась возле тех, кого считала полезным.
  - Тебя искала Олимпия. Подойди к ней после уроков, - протараторила Ксерелла.
  - Зачем?
  - Она говорила про какой-то спортивный клуб. Наверно, хочет, чтоб ты там занималась.
  - Ни за что бы туда не пошла. У меня всё болит после вчерашней физкультуры, - протянула Лика. - Ненавижу сдавать нормативы.
  - У меня тоже ноги болят, - поддакнула Сюзи.
  - Слышали новость? В гимназии откроется филиал Королевского балета, куда отбирают самых талантливых девушек. Розмари с Альбиной уже записались.
  - Никогда не хотела быть балериной, - сказала Леонора.
  - Балет для худых, а ты худая, - льстиво сказала Сюзи.
  - Я слишком высокая, - девушка покачала головой.
  - Альфа, а ты не хочешь в балет? - пискнула Сюзи.
  Класс захихикал. Мроаконка поднялась, грохнув стулом.
  - Schlag sie!11 - донеслось от крайнего стола.
  К ним тотчас подлетела Жеррель.
  - Что за безобразие! Немедленно покинуть столовую! - она вцепилась мроаконке в рукав. Альфа стряхнула её лапку: она возвышалась над завучем, сжимая кулаки и нервно дёргая глазом. Жеррель слегка побледнела. - Я вызову охрану, если ты... вы... вздумаете что-нибудь устроить! - пригрозила завуч. - Госпожа Аэдона, вы получаете выговор за отсутствие предупредительных мер в текущем конфликте. Я неоднократно намекала, что в 1К страдает дисциплина. Прогулы, опоздания, грубые выходки - этому конца не видно. Вынырните из своей математики! Вы обязаны прорабатывать эти ситуации, - Жеррель повернулась к притихшим девочкам. - Вас 20, кто сегодня отсутствует?
  - Лидия Яблонскене, - ответила Вильгельмина. - Она проспала.
  - К директору, - завуч сделала пометку в блокноте и пошла дальше.
  
  - Вот ты коза, - Юн подскочил к девушке и отвесил ей леща. Лидия от неожиданности запнулась и повалилась в траву. - Балда, ещё и падает.
  - Что ты делаешь, Юн? - жалобно заскулила она.
  - О чём мы договаривались? Я весь день искал тебя, чтоб взять тетрадку.
  - Я не виновата! Я проспала и хотела отдать её на большой перемене, но возле столовой Жеррель схватила меня и повела к директору. Он сказал, что сообщит папе о моём поведении. Я ужасно боюсь, Юн.
  - Бояться ты должна этого, - мроаконец поднёс к её носу кулак. Блондинка зажмурилась.
  - А ещё Аэдона задержала нас после урока, сказала, что если не начнём себя нормально вести, она от нас откажется и классной дамой будет Жеррель. Представляешь? А на литературе...
  - Дай угадаю, - сказал он. - Нонна просто осатанела?
  - Она была такая злющая! Цеплялась к каждому слову, заставила делать сравнительную таблицу, целостный анализ и критическую работу. У меня три двойки, Юн, теперь их надо исправлять, если мы хотим стипендию.
  - У меня две.
  - Прости меня, пожалуйста. Я так тебя подвела!
  - Да ладно, - проворчал он уже без злобы. - Я списал у Корина, на тройку хватило.
  - Будем сегодня делать уроки? - она посмотрела на Юна таким искательным взглядом, что его замутило.
  - Не. У меня допы по алгебре, - соврал мроаконец: ему хотелось отвязаться от всех и повзрывать в лесу бомбочки, которые показала химичка.
  - Тогда мы с Марцаной пойдём в библиотеку. Пока, Юн!
  Лидия весело помахала рукой и затрусила к главному корпусу. Юн вздохнул с облегчением, сунул руку в карман и наткнулся на булку.
  
  Возле первого корпуса ошивалась компания лаосских хулиганов, пугая всех, кто пришёл приобщаться к знаниям. Дирекция в полном составе уехала на выходные, и троица наслаждалась свободой. Гестион дежурил в дверном проёме, Леонтих и Ярб сидели на крыльце, загораживая вход в библиотеку. Кучка девушек стояла вдалеке, не решаясь приблизиться. Желающих попасть в читальный зал было немного - в основном сюда приходили отличницы, зубрилы и те, кто зарабатывал отметку о примерном поведении.
  - Почему вы не заходите? - поинтересовалась идущая мимо Вильгельмина.
  - Нас не пускают, - сказала бледная девочка с двумя косами.
  - Какая глупость! Идите за мной.
  - Мы боимся, - жалобно протянула Лидия.
  - Они ничего вам не сделают. Это всего лишь невоспитанные мальчишки, - островитянка, задрав нос, подошла к крыльцу.
  Гестион окинул её взглядом и убрал руку.
  - Красивая. Проходи.
  - Видите, ничего сложного, - принцесса польщённо фыркнула и скрылась за дверью.
  - Эй, а вы куда? - крикнул на остальных Леонтих. - Валите, уродки! Пускаем только красивых.
  - Нам готовиться надо, - заныли девушки.
  На дорожке показалась Альбина. Помахивая сумочкой, она весело болтала с Марианной, старательно игнорируя плебеев и недостойных.
  Леонтих загородил ей дорогу.
  - Оу, кто тут у нас? Мисс Кружевные Трусики!
  Ярб встал с другой стороны, оттолкнув Марианну.
  - Не хочешь меня поцеловать, куколка?
  - Нет, урод!
  - Что ты сказала? Ну-ка повтори, - в руке лаосца щёлкнул складной нож.
  Альбина завизжала. Гестион спрыгнул вниз, и все трое принялись тискать принцессу.
  - Пустите её, сюда идёт кое-кто получше, - ухмыльнулся Ярб и указал на Альфу, которая вразвалочку приближалась к зданию.
  - Аха-ха, ыыы, гыы, - дружки скорчились от смеха.
  - Какая красотка нас посетила!
  - Вот это я понимаю! Пускаем без конкурса.
  - Я теперь спать не смогу. Пойду в туалет - буду её лицо вспоминать.
  Альфа, подозрительно косясь на лаосцев, прошла внутрь. Несколько девочек юркнули за ней, другие остались на улице.
  Вечерело, но приятели не спешили уходить, словно чего-то ждали. Вскоре ко входу подошла зевающая Юэ Юй.
  - Слышь, пигалица, пойдёшь со мной на свидание? - позвал Ярб.
  Китийка одарила его презрительным взглядом.
  - Чего встала? Иди сюда, смотреть тебя будем.
  - Не хочет, - вздохнул Гестион. - Скучные тут тёлки.
  Леонтих пригладил чуб и развязной походкой подошёл ближе.
  - Эй ты, не хочешь сыграть с нами в кости?
  - На раздевание, - добавил брюнет.
  - Не смей подползать, глязный челвь. Ты не умеесь иглать в китийский игла.
  - Смотри-ка, этот полурослик ещё и дерзит.
  - Да она просто ссыт проиграть. Девки тупые.
  - Ты подкидывать кубик, а я уметь думать. Глупый игла с глупыми людьми мне неинтелесно.
  - Значит, мы недостаточно хороши для неё? - Ярб прищурился.
  - Да вообще! Мнит себя царицей мира, - покачал головой Леонтих.
  - Давайте её проучим, - лаосец подал знак.
  Все трое кинулись к Юэ, скрутили и сунули в фонтан. Девушка барахталась и отбивалась, но каждый раз при попытке кричать Ярб хладнокровно макал её голову в воду.
  - Эй! - послышалось вдали.
  - Преподша, валим!
  Троица бросилась в рассыпную. К девушке подбежала молодая женщина в сине-красном спортивном костюме и подала руку. Юэ Юй - растрёпанная и жалкая, с ссадиной на лбу - выбралась из фонтана. Из окон читального зала за ними следили испуганные лица.
  - Ты из 1К, верно? - сощурившись, спросила Леббо Эва. - Что случилось?
  Китийка молча подобрала ранец и направилась к крыльцу.
  - А, ты же у нас гордая, - с иронией произнесла блондинка, обгоняя её и толкнув дверь.
  В читальном зале царила целомудренная тишина. За огромным дубовым столом сидела вся в кружевах и шелках Иргелла Димизи; её пунцовые губы беззвучно шевелились, повторяя прочитанное. Она подняла голову и с высоты библиотечного олимпа оглядела ничтожных существ, вторгшихся в её храм.
  - Почему никто не вышел помочь? - спросила Леббо Эва.
  - Тш-ш, - Димизи приложила ко рту гипюровый пальчик. - Здесь нельзя кричать и находиться в неподобающем виде. Я вынуждена попросить вас обеих...
  - Плинеси мне четвёлтую книгу У-Цзин, вса! - велела Юэ Юй, прямо в мокром платье садясь за стол.
  - ...покинуть зал, так как ваше присутствие мешает другим посетителям, - докончила библиотекарь, вновь опуская глаза в книгу.
  Блондинка подошла к столу.
  - Димизи, вы вроде как психолог, но шпану приструнить не можете, - процедила она. - А если бы эти подонки её утопили?
  - По правде говоря, - дама подняла томный взгляд, - нельзя эффективно разрешить конфликт без предварительного осознанного наблюдения.
  - А неэффективно? Вмешаться, что-нибудь сделать?
  - Лучший способ понять ошибки поведения - это позволить естественному ходу событий создать шоковое эмоциональное переживание с последующей оценкой, - Димизи снисходительно посмотрела на Эву. - Вы можете не знать, но участники конфликта часто становятся заложниками ситуации, в которой так называемая жертва по существу и является агрессором.
  - Ясно, - сказала блондинка. - Ваша позиция - оправдывать богатых придурков.
  Она повернулась и пошла к выходу.
  - Книгу! - визгливо потребовала Юэ Юй.
  
  - Ты куда? - усталым голосом спросила Аэдона.
  - Вниз, - Леонора сбежала по лестнице, на ходу застёгивая олимпийку.
  - А точнее?
  - В спортклуб. Физручка сказала, что у меня лучший результат среди девочек. Буду бегать за гимназию.
  - И с кем ты собралась соревноваться?
  - На Архипелаге проводят осенние игры, там много участников.
  - Ты не можешь туда поехать.
  - Почему? - девушка остановилась.
  - Это нужно вначале обсудить со мной.
  - А может, ты не будешь вмешиваться в мою жизнь? Ты-то здесь при чём? Или ты специалист по бегу?
  Аэдона была задета её тоном.
  - Во-первых, неизвестно, на сколько мы тут задержимся. Во-вторых, для участия в мероприятиях нужны деньги, которых у тебя нет.
  - Ты вечно придумываешь проблемы! - воскликнула Леонора.
  Ближайшая дверь открылась, и из комнаты выглянула госпожа Фэстина - высокая немолодая женщина интеллигентного вида.
  - Что-то случилось? - с улыбкой спросила она.
  Леонора захлопнула рот и выбежала из дома. Аэдона растерянно глядела ей вслед.
  - Не узнаю свою племянницу: она мне раньше не дерзила. Даже не знаю, как на это реагировать.
  - Под влиянием сверстников дети меняются. Порой их выходки становятся крайне неуместными. Мы никогда не вели себя так.
  - Надеюсь, она образумится. Извините за эту сцену.
  - Мне жаль, что приходится это говорить, но когда взрослый человек не обладает авторитетом, поведение ребёнка становится всё более распущенным. Я бы советовала вам использовать другой, более жёсткий дисциплинарный подход. Главное не повышать голос. Не нужно гнаться за любовью - это, может быть, и прекрасно, но вы должны выбрать уважение. Уважение, милая: вам его не хватает.
  Аэдона оторопела.
  - Могу я ещё чем-нибудь помочь?
  - Нет, благодарю вас.
  - Тогда всего хорошего, приятного вечера, - и женщина, не переставая мило улыбаться, скрылась за дверью.
  
  Чуть запыхавшись от быстрого шага, девушка пересекла площадку и заглянула в небольшой павильон. Неулыбчивая женщина с тяжёлым лицом беседовала с коренастым мужчиной.
  - Пусть только попробует не прийти, я ему устрою, - сказал он и повернулся к проёму.
  Это был господин Себеси. Ходили слухи, что после его уроков половина класса отправляется в лазарет.
  - Здравствуйте, - пискнула Леонора.
  Физрук кивнул и прошёл мимо.
  - Начинай разминаться, - женщина сунула руку в ящик стола и, чертыхаясь, долго искала ключи. - Короткий бег с ходьбой и выпады, пять подходов. Я схожу до дому.
  Разочарованная таким будничным началом, девушка пошла разогреваться. Вскоре ей стало скучно; она начала поглядывать по сторонам и вдруг заметила на другом конце площадки кучерявого парня. Он сидел на корточках, завязывая шнурки, и не менял позы до прихода физручки.
  - Пойдём, Лера, - бросила она на ходу. - Будете тренироваться вместе.
  Мальчишка нехотя встал. Это был длинный худой мроаконец - настоящий, а не коротышка, с которым дружила Яблонскене. Лицо у него было изрядно побито, глаз затёк, а плечи перекошены, точно он не мог до конца выпрямиться.
  - Ну и видок! Бегать-то сможешь? - подозрительно спросила тренер.
  - Смогу.
  - Почему не переоделся?
  - Мне и так нормально, - сказал он.
  - Значит, так: бегите 5 км, потом попрыгаем и отпущу, а с понедельника начнём полноценные тренировки.
  К изумлению Леоноры, парень сорвался с места и на максимальной скорости ушёл по внешней дорожке.
  - Лёгкий бег! Лёг-кий! - крикнула Олимпия. - Лера, спокойно беги, не гони за ним, ясно?
  - А кто это?
  - Он из 8К. Лучше разрядников бегает.
  Девушка с завистью поглядывала на мроаконца. Бежал он легко, почти не касаясь земли длинными ногами, не сбивая дыхания, не уставая. Ей хотелось выглядеть столь же непринуждённо, но трудно быть порхающей феей, когда волосы лезут в глаза, а футболка намокла от пота.
  Юноша прибежал раньше и сел на скамью, откуда молча смотрел, как Леонора преодолевает последний круг. Потом они скакали, как зайцы, и Олимпия сказала, что отныне это нужно проделывать каждое утро.
  Блондин пожал плечами; судя по выражению лица, ему хотелось скорей отвязаться. Исчез он так же внезапно, как появился.
  - Куртку забыл, - с сожалением сказала женщина.
  - Я отнесу, тёть Лим, - девушка схватила одежду и бросилась с площадки.
  По пути ей попался прыщавый парень с ведром и щётками в руках. При виде Леоноры он нырнул в кусты. Она, не обращая на чудака внимание, подошла к длинному двухэтажному зданию мужского корпуса. Вблизи общежитие не было таким красивым: стены пожелтели и облупились, стёкла во многих местах выбиты, а жёлоб под крышей угрожающе кренился вниз. Внутри, впрочем, всё было как у девочек.
  Ей навстречу поднялся с удивлённым выражением лица дежурный - розовощёкий юнец с девичьими локонами и жеманными манерами.
  - Вы к кому, юная мисс?
  - Я?.. - она смешалась. - Парень из Мроака, не знаю как зовут, оставил свою куртку на тренировке.
  Дежурный хихикнул.
  - Юнксу! К тебе девушка.
  Где-то справа хлопнула дверь, из коридора вышел взлохмаченный Юн и уставился на Леонору.
  - Чего надо?
  - Это не он, тот был высокий, с кудрявыми волосами, - сбивчиво объясняла Леонора.
  - Трикка, что ли?
  - Не знаю, в общем, вот его куртка, отдайте, - она попятилась к двери, потому что в этот момент из коридора выглянул крепко сбитый южанин.
  - Фокси киши, у нас гости?
  - Не к тебе, Ахмед, в четырнадцатую. Трикка!
  - Чего разорались, - прошипел блондин, с недовольной миной появляясь в прихожей. Все уставились на его лицо.
  - Эй, брат, кто тебя так отделал? - посочувствовал южанин.
  - Вы снова подрались, негодники? - взвыл Фокси.
  - Да не, - буркнул Юн. - Просто у него болезнь лица.
  - Пошёл в жопу, - Трикка выпрямился.
  - Вы забыли, - пискнула Леонора и протянула ему куртку.
  Он молча взял и направился в комнату.
  - Что это? - издевательски спросил Юн. - Дочь математички носит тебе вещи? Скажи ещё что-нибудь про меня и Лидку.
  - Я убью тебя, вармун.
  - Эй, а как же спасибо? - Фокси сокрушённо покачал головой. - Простите их, девушка, они дикари. Чай будете? Вкусный, с печеньками.
  Он любезно выполз из-за стола и направился к ней, но Леонора вся красная, выскочила наружу и поспешила домой.
  
  Леонора сняла обувь и лёгким мотыльком впорхнула в комнату. Усталость после тренировки отошла на второй план: сейчас её распирала скрытая, бурлящая радость и желание обнять весь мир, поэтому, увидев склонившуюся над книжкой Аэдону, она подскочила и чмокнула её в щёку.
  - Привет! Ты не злишься?
  Женщина подняла голову: в дрожащем свете лампы её лицо казалось вдвое старше.
  - Как позанималась?
  - Олимпия сказала, что распишет план тренировок по дням недели. И ещё нужно будет заказать обувь, - девушка порылась в тумбочке. - Есть что-нибудь на ужин? Я голодна до ужаса, кита бы проглотила, честно! Пошли пить чай?
  - Мне нужно работать.
  - Ну пойдём! Не хочу, чтобы меня там воспитывали.
  - Кто?
  - Да все! Особенно госпожа Фэстина, - Леонору передёрнуло.
  - Возможно, это пошло бы тебе на пользу, раз моего воспитания уже не хватает.
  - Прекрати, тётя! Ты самая лучшая, а она постоянно гнобит всех и унижает. После её уроков выходишь с больной головой.
  - Я не хочу слушать, как ты жалуешься на учителей.
  - Она так на меня посмотрела, что у меня теперь стопроцентно будет три по географии.
  - Не выдумывай.
  - Господи, ты вообще её не знаешь! Она милая, улыбчивая, и при этом всех ненавидит.
  В дверь забарабанили, и не успела Аэдона ответить, как в комнату влетела Жеррель, а за ней - грядущие неприятности.
  Глава 10. Арно
  
  
  Исследования показали, что насильственное обуздание инстинктивных порывов приводит к деградации личности
  и ослаблению её способности к социальной адаптации.
  
  
  - Досталось же вчера Юльке, - произнесла Лидия, ёрзая на лавке. - Даже к завтраку не вышла. Ни с кем не разговаривает.
  Юн что-то промычал и придвинул к ней стопку книг.
  - Я спросила, можно ли выпить её компот, но мне не разрешили. А там такие вкусные вишенки.
  - Делай географию, балда.
  Она со вздохом раскрыла учебник.
  - Неужели тебе её не жалко?
  - Подумаешь, выкупали в фонтане. Я бы сам ей с удовольствием навешал.
  - За что? - изумилась девушка.
  Юн промолчал.
  Все ребята знали, что красавица Юэ Юй увлекается маджонгом. Это была старинная китийская игра в раскладывание косточек. Желающие приходили на веранду пробовать свои силы. И надо было случиться, что именно Юн разложил пирамидку. Нет, конечно, он не стал говорить восхищённой китийке, что действовал наугад. На её вопросы он загадочно отвечал, что у него своя система, позволяющая быстро находить решение.
  - Четыле минуты, - благоговейно прошептала Юэ. - Ты достоин иглать в мацзян с плинцессой Китии. Я искать последний иглок.
  - Да ему просто повезло, - с досадой сказал Корин. - Пусть разложит ещё раз.
  Юн знал, что дважды подряд везенья не бывает, но набрался храбрости и вновь преуспел. С тех пор за ним закрепилась слава непревзойдённого мастера маджонг, владеющего секретной техникой. И всё бы ничего, но однажды Юэ притащилась на спортплощадку и позвала его в тренерскую.
  Себеси сидел на полу. Сперва Юнксу подумал, что учитель медитирует, но потом увидел перед ним столик с маджонгом. Юэ Юй объявила, что господин Себеси желает оценить его метод.
  Юн попытался сбежать, но мужчина приказал:
  - Раскладывай.
  Мроаконцу ничего не оставалось, как подчиниться и сесть. Юэ приземлилась между ними: она внимательно следила, как Юн перекладывает костяшки. Через минуту всё было кончено.
  Принцесса не верила глазам: она непонимающе смотрела то на пирамидку, то на опущенную голову Юна.
  - Ты не смог? - спросила она.
  - Не вышло, - пробормотал Юн. - Это неразложимая комбинация.
  На спокойном лице Себеси не дрогнул ни один мускул.
  - Давай есё, - Юэ смешала пластинки.
  - Не надо, - мрачно сказал мальчишка. - Нет никакой секретной системы. Мне просто повезло.
  - То есть ты делал наугад? - китийка была поражена до глубины души. - Ты даже не думал?
  Юн безмолвствовал.
  - Отвечай! - она с визгом вскочила. - Ты мне голову молочил, челвь?!
  - Ну, получается что да...
  - Убилайся, ничтожество! - она швырнула в него коробкой.
  Юнксу побрёл прочь, спиной ощущая её презрительный взгляд.
  - Госпожа Юэ, - нарушил молчание Себеси. - Вы и вправду верили, что кто-то постиг секрет маджонга? К мастерству нет короткой дороги.
  Надо ли говорить, чем это кончилось? Тот памятный урок физкультуры проклинал весь 6К.
  - Юн! Это они! Те самые!...
  Тревожный голос Лидии вернул его к реальности. Он поднял голову: к ним направлялась компания молодых людей в расстёгнутых куртках, судя по всему, не очень трезвых. Рядом шли два гебетца - Лертер, одноклассник Юна, и его приятель Авий из 7К.
  - Сандра сказала, что вы её лапали, - наседал он.
  - Тебе жалко, что ли? Самая симпатичная тёлка в 3К, - огрызнулся один из лаосцев.
  Чубатый ткнул его локтем и указал на скамейку.
  - Слышь, тут какие-то зубрилы сидят. Ну-ка пошли на фиг, это наше место.
  Трое парней подошли ближе, гебетцы наблюдали. Юн инстинктивно поднялся настречу.
  - Юн, не надо, - шепнула девушка. - Давай уйдём.
  Леонтих, посвистывая, обошёл лавку. Учебники полетели на землю.
  - Мальчики, ну что вы делаете, - с укором произнесла Лидия.
  - Мы тебе не мальчики, - Ярб сплюнул сквозь зубы.
  - Что хотим, то и делаем.
  - Какие претензии, тёлка?
  Они явно нарывались. Мроаконец сжал кулаки: на его лице было написано упрямство.
  - Юн! - закричала Лидия, вцепившись в него.
  - Глядите, пацик напрягся, - хохотнул Гестион, предвкушая новое развлечение.
  - Давай отметелим этого петушка, - предложил Ярб. - Мне не нравится, как он на нас смотрит.
  - А потом тёлкой займёмся, - добавил Леонтих.
  Троица окружила мроаконца. Юн врезал чубатому; его тут же свалили подножкой и принялись пинать. Лидия завизжала. Неожиданно из-за деревьев выскочил крепкий парень в шортах и майке и бросился в толпу. Дрался он отменно: три удара - три тела, и несмотря на численное превосходство, хулиганы быстро разбежались.
  - За что тебя? - спросил он, протягивая Юну руку.
  - Просто так, - буркнул Юн, отворачивая разбитое лицо.
  - Эй, я тебя знаю, - парень взял его за плечо. - Ты - Юнксу?
  - Точно, - сквозь зубы ответил мальчишка.
  - Вы друзья? - удивлённо спросила Лидия.
  Юноша смутился.
  - Мы из одних мест, - он внимательно посмотрел на Юна. - Что этой шушере от тебя надо?
  - Ничего.
  - Мы делали уроки, а они подошли и начали задираться, сказали - их скамейка, - пожаловалась блондинка. Вечно лезет, куда не просят!
  - В следующий раз зовите меня, - веско сказал парень. - Я их успокою.
  - Обойдёмся. Лучше Трикку спасай - его на днях в мыльне отмутузили, эти же.
  Незнакомец нахмурил белёсые брови.
  - Плохо. Надо держаться вместе.
  - Вот и держись: поближе к своим, подальше от меня, - Юн отодвинулся и сплюнул. Рот был полон крови, лицо саднило, сломанные рёбра не давали вздохнуть. Вовремя он всё-таки появился, этот чёртов гассер.
  - Не паясничай, - командирским тоном оборвал тот. - Если это повторится, зови любого - Некутса, Альфу или меня. Дадим им отпор - больше не полезут.
  То ли это 'мы', то ли уверенность в его голосе подействовали на Юна ободряюще. Блондин повернулся, чтоб уйти.
  - Ой, у вас кровь! - испуганно вскрикнула Лидия.
  Юноша с удивлением посмотрел на пятно, расплывшееся на белой майке.
  - Пустяки, - он улыбнулся и, махнув на прощание, побежал дальше.
  - Кто это? - шёпотом спросила Лидия, несколько раз оглянувшись на рослого, коротко стриженного блондина.
  - Арно, - нехотя ответил Юн.
  - Хороший, - протянула она и тут же схлопотала по шее.
  - Книжки подбери, завздыхала тут. Пошли, умыться надо.
  
  С этого дня лаосские раздолбаи больше не трогали Юна.
  - Мроаконский гадёныш, - шипели они сквозь зубы, когда тот проходил мимо, но как только вдали мелькала светлая макушка Арно, исчезали в поисках более доступных жертв.
  За ужином Арно протолкался к Юну и, хлопнув по плечу, дружески сказал:
  - Не знаешь, где бросить якорь? Айда к нам.
  Юн чуть не выронил поднос. Был вечер воскресенья - в столовой царили свобода и анархия. Насупившись, он подошёл к столу. Сидевшие там Некутс и Трикка недовольно покосились, а Арно указал на свободный стул.
  - Привет, - пробурчал Юн и сел, чувствуя себя посторонним.
  - Хай, - ответил Некутс. Это был крупный малый с блестящей бритой головой; он сидел развалясь на полтора места и наворачивал похлёбку. Позднее выяснилось, что есть только два состояния этого тела: оно либо спит, либо говорит, причём не просто говорит, а балаболит без умолку: сам себя превозносит, сам себя слушает и сам себе не нарадуется.
  Трикка отвернулся и забарабанил по столу тонкими узловатыми пальцами.
  - Завтра как обычно?
  - Ага, - кивнул Арно, плюхнувшись на стул.
  - Я не приду, меня там одна дура бегать заставляет.
  - Каждый день? Откажись и всё.
  - Нельзя, - трагически произнёс блондин. - Себеси уроет.
  К столу пробралась запыхавшаяся Альфа. Она бросила взгляд на Юна, но ничего не сказала.
  - Спасибочки, - поднос с ужином уже ждал её с торца, и мроаконка без лишних слов принялась за еду.
  - Заменишь меня? - обратился к ней Трикка.
  Та кивнула.
  - Вы про футбол? - осмелился спросить Юн.
  Он знал, что Арно собрал команду, и по вечерам они бегали играть на пустырь за спортплощадкой. Юну оставалось только завидовать: в Мроаке его никогда не брали в игры, ведь он был самым мелким и слабым, а значит, обеспечивал проигрыш.
  - Не твоё собачье дело, - вспылил кучерявый. - Пошёл вон!
  - Спокойно, это я его пригласил, - вмешался Арно.
  - Ну явно ты, он же слишком туп, чтоб самому найти сюда дорогу, - поморщился блондин.
  - С сегодняшнего дня Юнксу полноправный член команды. Кто будет его задирать, получит в нос, ясно?
  - Значит, член, - Трикка вытянул под столом длинные ноги и вытер губы салфеткой. - Ну-ну.
  - Не начинай, Трикка, - сказала Альфа. - Мне этой женской фигни в 1К хватает.
  Она покосилась на идущего мимо Авия - тот с ухмылкой глядел на разбитые физиономии Трикки и Юна.
  - А ты неплох, мроаконец, - заметил он, поравнявшись с Арно.
  - Он в принципе неплох. Всегда, - отрезала Альфа.
  Гебетец фыркнул и пошёл дальше.
  - О чём это он? Хотел нанять телохранителя? - спросил Трикка.
  Арно пожал плечами.
  - Секретничаешь, - недовольно произнёс кучерявый.
  - Слышь, магистр, - басом прогудел Некутс, - ты есть-то будешь?
  - Нет, - блондин отодвинул почти нетронутую порцию и встал. - У меня сейчас тренировка, поужинаю потом, без вармуна.
  Богатырь бесцеремонно сгрёб еду и принялся жевать, поглядывая на тарелку Юна.
  В этот момент из толпы девчонок вынырнула Лидка.
  - Ой, Юн, я не знала, что ты сегодня с друзьями. Можно я здесь присяду? Мы обычно вместе кушаем, когда не с классом, - прощебетала она и поставила поднос возле Альфы.
  Некутс оглядел Лидию с ног до головы и одобрительно рыгнул, а Арно перестал есть и почему-то покраснел.
  - Садись, конечно, - выдавил он.
  - Мерси, - блондинка развернула салфетку и улыбнулась. - Ещё раз спасибо за утро. Без вашей помощи нас с Юном точно бы... ай!
  Под столом произошло какое-то движение, и девушка умолкла.
  - С кем встреча? - спросила Альфа, чтобы замять неловкость.
  - Республиканцы.
  - Да мы их в два счёта, - самодовольно изрёк Некутс.
  - А вы не хотите принять участие в творческом вечере? - невпопад предложила Лидия. - Я давно зову Юна, но он стесняется.
  - Кончай пороть ерунду, - злым голосом оборвал Юн.
  - Будет очень интересно, правда! Приходите на следующей неделе в четвёртый корпус. После выступления хористов Опеллий Вер обещал показать терменвокс.
  - Чего показать? - переспросил Арно.
  Блондинка зашлась тирадой про музыку сфер.
  - Я всё, парни, - буркнула Альфа, вставая.
  - Мне тоже надо в общагу заскочить, - сказал Арно.
  - Увидимся, - Юн взялся за поднос.
  - Куда ты, Юн? А как же ужин?
  - Я поел, а ты общайся на здоровье.
  - Подожди, я хотя бы булочку возьму.
  - А булки у тебя норм, - пробубнил Некутс, глядя на её грудь. Сарафан и впрямь был тесноват в тех местах, где природа щедро одарила Лидию. - Доедать будешь?
  - Нет, - и девушка выбежала за Юном.
  
  Вечером, чуть морщась, Арно стоял перед зеркалом и перематывал бок куском простыни. Ещё одна рана на руке, резаная, сильно кровоточила, несмотря на повязку.
  - Ты где это так? - пробасил Некутс, затаскивая в комнату одеяло, которое он выменял у кого-то из местных.
  - Да подрался чуток. Порезали меня, а я и не заметил.
  - Пол потом вытри, крови набежало.
  - Ерунда, завтра заживёт.
  Не зажило.
  На физкультуре, во время очередного издевательского демарша, раны открылись. Себеси подгонял юношу, расхаживая по площадке:
  - Сегодня ты беременный, что ли? Еле шевелишься, тряпка белобрысая. Давай, ещё два подхода. Выше! Ниже! Работай!
  Арно доделал упражнения и присел на лавку. Его лицо изрядно побледнело.
  - Чего уселся? Отдыхать сюда пришёл? А ну-ка, 20 кругов.
  Мроаконец послушно встал с места. На лавке осталась кровь.
  - С ним что-то не так, сенпай, - пискнул Моркин.
  - А мне-то что? Это не мои проблемы, - Себеси холодно отвернулся.
  - Слушай, сходил бы ты в медпункт, - шепнул Фархад, когда Арно пробегал мимо.
  - Да ладно, - отмахнулся тот.
  - Он тебя до смерти загоняет, - сквозь зубы предупредил Астигар.
  Мроаконец промолчал, но после урока, наскоро обмывшись из бочки, пошёл таки в лазарет показаться врачихе.
  Седая фельдшер всплеснула руками:
  - Господи! Иди сюда! Ложись. Ты где так?
  - Поранился случайно, - ответил Арно, пока она щупала рану зондом.
  - Не ври, - женщина глянула на него неодобрительно. - Резаное и колотое - случайно? У тебя уже некроз начался, чего тянул-то? Почему сразу не пришёл?
  - На занятиях был.
  - Головой надо думать, а не героя из себя строить. Лихорадит?
  - Слабость чуток.
  - Значит, так. Сейчас я обработаю, зашью и дам лекарство. Завтра придёшь на перевязку, и никаких уроков, дома лечь и лежать, понял?
  Арно кивнул, но у него по глазам читалось, как он понял, и фельдшер сдвинула брови.
  - Попробуй только вышмыгни на свой футбол, живо напишу докладную, - продолжала пугать она.
  - Да понял я всё, - мроаконец встал. - До свидания.
  - Ой, парень, парень, девичья погибель, - вздохнула врач, провожая его взглядом.
  
  Учебная неделя началась с экстренного совещания: в учительской решался вопрос о том, что делать с хулиганами из 8А. Любые выходки сходили им с рук - когда кто-то начинал возмущаться, позиция администрации оставалась неизменной: 'Вы знаете, кто его родители? Давайте не будем поднимать шум. Ну подрался юноша, с кем не бывает...'
  Правда, на сей раз случай был вопиющий: одна из принцесс жаловалась, что ей угрожали ножом. Часть учителей настаивала на жёстких мерах, несколько человек включили режим защиты онижедетей - их было меньше, но вопили они не в пример истеричней. Директор отмалчивался, заняв выжидательную позицию за спиной трёх завучей, и лишь сердито блестел очками в ответ на выпады Леббо Эвы.
  Когда отведённое для дискуссии время истекло, Феш снял очки и промокнул лысину салфеткой.
  - Прошу всех вернуться к работе, - бесцветным голосом сказал он. - С учащимися будет проведена беседа.
  - И всё? - недоверчиво протянула леди Ирр. - Примите какие-нибудь меры! Господин Эрнест, вы же их куратор!
  - Я считаю, что оружие необходимо изъять. Вызовите полицию, пусть обыщут учеников, - изрёк латинист.
  - Никакого постороннего вмешательства, - перебил директор.
  - В очередной раз погрозим пальцем? - съязвила Леббо Эва. - Позволим подонкам с кучей комплексов и дальше безнаказанно издеваться над людьми?
  - Хватит выдумывать, фрау. Следите за выражениями. Насколько я знаю, никто не пострадал.
  - А девочка, которую чуть не утопили?
  - Оступилась, упала. Это не повод для обвинений. Ещё раз повторяю: следует во всём разобраться.
  Аэдона встала, нервно сцепив пальцы.
  - Я не согласна с вашим решением. Ситуация выходит из-под контроля. Эта троица терроризирует всю школу, а вы предлагаете закрыть глаза на откровенные угрозы и делать вид, что ничего не происходит? Такое чувство, что вы не собираетесь никого наказывать!
  - А всё потому, что у ребёнка есть права, - саркастически заметил физик. - Особые права у особого ребёнка.
  - Не лезьте со своими глупостями, Вер, - фыркнула Агнетта и повернула к Аэдоне раздражённую мордочку. - Ваша Юэ Юй сама не подарок. Я совершенно не удивлена, что она выводит людей из себя.
  С места вскочила маленькая учительница истории. Её лицо пылало красным цветом.
  - Ви говорить, что она сама виновата? Это гнусный, подлий оправданий тех, которые не иметь сочувствия и всегда обвинять слабый!
  - Ещё одна дура! - директор хлопнул ладонью по столу. - У меня нет времени повторять одно и то же. Жеррель, доведите до свдения особо непонятливых дам, что их педагогической квалификации должно хватать, чтоб держать учеников под контролем. Все свободны.
  
  - Безобразие! Уму непостижимо! - клокотала госпожа Эмилия, выходя из учительской. - Вы же женщины, вы должны быть добрее. Детки нам даны для умиления. Разве можно их наказывать?
  Упрёки предназначались Леббо Эве. Блондинка фыркнула и ускорила шаг.
  - Пацанам нужна дисциплина и пинок в задницу, - отрезала Мусирида.
  - Господи помилуй, что вы себе позволяете, какой ещё пинок, вы же леди! - Эмилия разинула рот.
  - Милая, такими методами действовать нельзя, - прошамкала леди Муция, укоризненно мотая головой. - Господин Феш прав: с учениками необходимо беседовать об их поведении. Угрозы недопустимы, они же дети.
  - Это не дети, а наглые, потерявшие берега щенки.
  Химичка направилась к выходу. Аэдона бросилась за ней.
  - Мусирида, что вы задумали?
  - Забрать нож, пока они кого-нибудь не убили.
  - Слава богу! Подождите, я схожу за стражей.
  Женщина остановилась и достала сигарету.
  - Мне не нужна помощь, - спокойно сказала она. - Чем меньше свидетелей, тем лучше. Я не буду тратить время на сюсюканье и преподам им урок воспитания.
  - А как же последствия? Вам не страшно?
  - Представлять будущее можно по-разному, - Мусирида глубоко затянулась. Взгляд за полотном сигаретного дыма был далёким и странным.
  - Я идти вместе. Ви не знать лаосский язык, - сказала Гальциона, закашлявшись и чуть отступив.
  Женщина кивнула, докурила, и они вместе пошли через парк к мужскому общежитию.
  
  Прыщавый юноша с низким лбом и отросшими волосами поднял голову и весь сжался при виде химички.
  - Проводи-ка нас в комнаты лаосцев, - велела Мусирида, тяжёлым шагом пересекая холл.
  - К-каких лаосцев?
  - Не валяй дурака, Зибен.
  - Ярб, Леонтих, Гестион, - перечислила Гальциона.
  - Я никого не знаю... - он готов был метнуться прочь, но Мусирида схватила его за куртку.
  - Побегай у меня! - рявкнула она. - Про нож ты тоже не знаешь?
  Юнец зажмурился.
  - Я ничего не знаю, я тут ни при чём, - повторял он монотонно.
  Из коридора выглянул тощий чернявый паренёк.
  - Иди сюда, - позвала химичка.
  Тот с мрачным видом приблизился.
  - Почему не на паре?
  - Как раз собирался.
  - Пойдёшь с нами.
  Юну захотелось сгинуть. Было в этой женщине что-то такое, что вынуждало слушаться, и откликался даже спинной мозг.
  Под тихие переговоры училок все трое поднялись на второй этаж и свернули в правое крыло. Двери комнат не закрывались. В первой царил беспорядок: вещи, выброшенные Мусиридой из ящиков и шкафов, органично в него вписались. Вторая комната была идеально чиста. Над кроватью висел ученический натюрморт с неправильной перспективой и несколько странных рисунков. На подоконнике рядом с вазой лежала раскрытая книга, в шкафу - аккуратной стопкой - шёлковое бельё, носки и рубашки. Мусирида тщательно обыскала помещение, перетрясла все ящики и постель, но нашла только сигареты. Тем временем Гальциона изучала содержимое стола.
  - Ничего не быть. Много писем от мамы.
  - Дома примерный сыночек, а тут выделывается, - женщина со злостью перевернула вазу.
  Вместе с сухим букетом на подоконник выпала пачка контрацептивов. Гальциона засмеялась, а Мусирида бросила взгляд в окно и заметила три убегающие фигуры.
  - Зибен, сучонок, - она прибавила ещё какое-то слово и понеслась вниз по лестнице.
  Маленькая учительница истории в узкой неудобной юбке не успевала за ней: химичка добежала до парка и скрылась за деревьями. Гальциона перешла на шаг, стараясь восстановить дыхание. Впереди слышались крики и топот. Потом раздался вой, и она снова заспешила.
  - Стоп, пацаны: нас трое, а она одна, - наглый, как звук бича, голос прозвучал совсем близко. Говорили по-лаосски.
  - Точно ведь... затупили... - второго мучила одышка.
  - Слышь, ты, тётя, - первый перешёл на общий. - Мы щас тебе... а-а, мля!
  - Чёрт! Это... чёрт, больно! А-а!..
  - Да она бешеная!..
  - Стоять, паразиты, - рычала Мусирида. - Руки по швам!
  - Это домогательство! Не имеете права...
  - А-а-а, мой нос! Пустите! Ярб, какого чёрта?..
  Ветки кустов раздвинулись, и навстречу Гальционе шагнул подросток. Небрежно растрёпанная причёска, большие уши, зелёное стекло глаз, а ещё синяк на добрую половину лица - породистого, но отталкивающего. Он замер от неожиданности.
  - А, ещё одна, - насторожённость быстро уступила место наглости. Юноша сунул руки в карманы. Глаза его смотрели уже презрительно. - Ты ведь знаешь, кто я? И чем это для вас кончится?
  - Да, знаю, - Гальциона сжала губы. - Но здесь ты просто ученик. Тыкать учителю нельзя. Бить девочек нельзя. Всё будет иметь последствия.
  - Дура, - парень усмехнулся. - Поймаем тебя и трахнем.
  - Фантазии малолетки, - лаосска протянула руку. - Отдай нож и уходи. Ты вовсе не такой привлекательный, как хочешь думать. Штучки в твоей вазе пылятся без дела.
  - Вы шарились в моих вещах?! - его лицо залилось румянцем.
  Позади выросла фигура Мусириды. Перед собой она толкала спотыкающегося Гестиона. Леонтих, жалобно скуля, полз следом на четвереньках. На лице Гальционы отразилось смятение.
  - Леди Мусирида, вы не быть сильно...
  - Похоже, нож у него, - женщина грубо развернула Ярба и обшарила одежду.
  - Я его выбросил, - с издёвкой сказал тот. - Вы вообще не имеете права ко мне прикасаться.
  - Заткнись, - оборвала она. - Про права своей маме расскажешь. Пойдём, Гальциона.
  - Ярб, нахрена ты убежал, химичка нас избила! - взвыл Леонтих.
  - Она ответит. Эта тварь за всё ответит, - юнец сплюнул. - Ей не жить.
  
  - Ого! Тут чё, ураган прошёл? - присвистнул Гестион, оглядывая комнату.
  - Чёртовы училки, - Леонтих рухнул на кровать. - Я подавлен.
  - Не ной, - Ярб повернулся к дрожащему Зибену. - Чего уставился? Прибери в моей комнате.
  - Вас Вобла искала, - униженно пролепетал дежурный, протягивая ему наваху. - Я сказал, что вы на уроках.
  - Молодец, Прыщ, тебе зачтётся, - лаосец прикрыл дверь и сел на захламленный стол. - Значит, так. Сегодня вечером отмудохаем химичку, потом найдём этого паршивого мроаконца...
  - Не, братан, я с химичкой не связываюсь, - Леонтих поднял голову, держась за рёбра. - Она по ходу в спецназе служила.
  - Да это просто толстая тётка, придурок.
  - Ага, поэтому ты и слинял.
  - Слушайте, две бабы нас конкретно унизили: шмонали, глумились, распускали руки. Их после этого уволят, но мне мало. Я хочу, чтобы эти твари страдали.
  - Ярб, ты, конечно, прав и всё такое, но что-то нам не прёт, - осторожно возразил Гестион. - Может, не стоит пока?
  - Да не ссыте вы, в первый раз, что ли?
  - Ты цепляешься к тёлкам, а попадает всегда нам, - проворчал чубатый. - Меня уже достало. Тебя-то мама отмажет...
  Брюнет наклонился и дал ему пощёчину.
  - Ты спятил, чувак, я и так весь в побоях!
  - Будешь ещё вонять - порежу, понял?
  - Э, ребя, полегче, - вмешался Гестион, но Леонтих уже вскочил на ноги.
  - Иди ты знаешь куда!.. - он не успел докончить: блеснуло лезвие, и юноша отлетел назад, схватившись за лицо.
  - Это тебе за непослушание, - брюнет сел обратно, поигрывая ножом.
  - Визжишь, как девка, Леонтих, - покатился со смеху Гестион.
  - Вы оба совсем долбанулись, - плачущим голосом сказал чубатый.
  В этот момент дверь открылась, и лица дружков невольно вытянулись: на пороге стоял лорд Маркел со стражниками. За ними виднелась грузная фигура коменданта и несколько любопытных.
  - К директору, - скомандовал лорд.
  
  Томная тишина приёмной сменилась звуком шагов. В комнату вошли трое подростков. Секретарь по-птичьи вскинул голову и застыл от изумления.
  Первым шёл отрок с большим синяком и шрамом над верхней губой. Его зелёные глаза холодно, по-крокодильи ловили любое движение. Второй, бледный синеглазка с жиденькой чёлкой, выглядел младше; его лицо украшала россыпь ссадин на левой стороне. Третий кривился от боли и хромал. Длинный пышный чуб свисал, как козырёк, частично закрывая распухшую физиономию с полоской пластыря.
  - Вы куда, молодые люди?
  - Мы типа к директору, - нагло сказал синеглазый.
  - Обождите здесь, - секретарь указал на жёсткий диван, обитый чёрной искусственной кожей, и проскользнул в соседнюю комнату. Ярб и Гестион сели, а Леонтих остался стоять, прислонясь к шкафу.
  - Вас ожидают для беседы, - пафосно возвестил секретарь.
  Из кабинета, шурша шелками, выплыла Иргелла Димизи.
  - Бедные юнген, - картинно вздохнула она. - Они так напуганы. Не волнуйтесь, я прослежу, чтобы психоэмоциональная среда оставалась максимально комфортной.
  - О чём говорит эта швабра? - по-лаосски спросил Гестион.
  Ярб пожал плечами и вошёл первым. Юнцы расселись в кресла, а зачем женская рука прикрыла дверь изнутри.
  В комнате снова воцарилось безмолвие.
  
  - Сегодня мы делать исторический срез по материалу на прежние уроки. К доске пойти Артур.
  - Его не быть.
  Гальциона подняла голову. Жёсткие стрелки волос, стянутые в небрежный пучок, вонзились в ворот блузки.
  - Астигар, вы кривляется и всё знать? К доске.
  - А чё сразу я, - гебетец с неохотой выполз из-за парты. - Чё надо?
  - На срезе мы синхронизировать исторические события, которые изучаль поэтапно. Давайте выбрать м-м... - она на секунду задумалась. - Три века назад. Двадцатые годы по новая хронология.
  Астигар встал у доски, расставив ноги поустойчивей, и его лоб заблестел от напряжённой работы мысли, происходившей в полной тишине.
  - Ну, что же вы быть? - подбодрила учительница. - Какие факты иметь место?
  - Откуда мне знать, тогда ещё дед моего деда не родился.
  - Я знаю, можно я отвечу? - поднял руку рыжеватый мальчик. - Война между Гебетом и Северной Аракией, присоединение западного взморья, гонения на христиан.
  - Хорошо, а что быть не только в Гебете?
  - Великое путешествие Александра, - подсказывали с камчатки.
  - Война за рудники Кулуса. А, не, это было позже.
  - Поход праведников. Сто чёрных дней правления Бравджаты.
  - А вы, Арно, рассказать что-нибудь о Мроак? - спросила Гальциона у равнодушно смотревшего в окно блондина.
  Мроаконец молча поднялся на ноги.
  - Неужели это такое ужасный тайна? - ласково произнесла она. -Назовите какой-нибудь событий.
  - Восстание, - неохотно сказал парень.
  - Кого и где бунтовать?
  - Пораскиды не хотели платить дань, халдор Тезард отправился усмирять их, ну и заодно побил гебетцев.
  Обычно спокойный Валериан подскочил за партой.
  - Врёшь! Не было такого! Мы никогда не платили Мроаку! Вы, дикари, ещё не вылезли из пещер, а у нас уже была цивилизация.
  - Валериан! Немедленно замолчать! - Гальциона резко встала. - Вы не иметь связи к явлениям тех лет, ваша агрессия неуместная. История быть как часть настоящего и не повторять ошибок.
  - То есть мроаконцы могут хвастаться пиратством, а мы и слова не скажи? - обиженно спросил Гаррик.
  - Астигар, вы быть послушаны. Гаррик, к доске и делать описание хронологии эпохи Шан.
  Гебетец отправился на место, по пути толкнув плечом хлипкого островитянина. Тот демонстративно надул губы.
  - В чём быть ваша проблема, Гаррик? - девушка посмотрела поверх очков.
  - Кития - мелкая страна с узкоглазыми. Какая разница, что там было тыщу лет назад?
  - Хорошо, тогда вы рассказать нам об истории свой любимий Альбон, подробно.
  - Я не помню, мне надо подготовиться.
  - У вас нет своей истории, - бросил мроаконец. - Вы целовали сапог любого, кто ступал на вашу землю.
  - Арно!
  - Ни достойных сражений, ни храбрых королей, исключительно интриги и виляние жопой. Вы не сильно изменились, в последней войне было так же.
  - Арно, выйти из класса! - Гальциона рывком открыла дверь.
  - Можно подумать, твой Мроак кого-то победил, - огрызнулся Валериан.
  Идущий к выходу мроаконец обернулся. Гальциона взяла юношу за рукав и настойчиво потянула к двери.
  В коридоре она сердито отчитала парня, тыкая ему в грудь малюсеньким пальцем. Арно стоял весь бледный.
  - Почему вы молчание? Вы меня слушать, Арно? - она заметила струйку крови, сочившуюся из-под обшлага рукава, и встревожилась. - Что это быть?
  - Ничего, - блондин убрал руки за спину. - Повязка спала, в футбол играли.
  - Обман! Вы снова драться? Надо очень, очень быстро к врачу, - убеждала учительница.
  Арно отнекивался. Кончилось тем, что она вызвала в учебный корпус фельдшера и двух стражников.
  Тогда-то всё и открылось.
  
  Угрюмо отвернувшись, она вошла в кабинет. Директор сидел за столом и с неторопливой важностью подписывал бумаги. Почтительно изогнутый секретарь подхватывал листок за листком, бережно дул, встряхивал и складывал в короб.
  - Присядьте, госпожа Мусирида, - не поднимая головы сказал Феш.
  Присесть предлагалось на стул возле двери - скрипучий и неудобный, но женщина прошла мимо и опустилась в одно из кожаных кресел.
  Восковой профиль директора медленно качнулся в её сторону.
  - На вас поступила жалоба от одного из учеников. Молодой человек заявляет, что вы грубо нарушили его права и допустили рукоприкладство. Он намерен добиваться вашего наказания. Хотелось бы услышать комментарии.
  - Я его не трогала.
  - Все трое жалуются на оскорбления и насильственные действия с вашей стороны.
  - Пусть скулят, у них нет доказательств.
  - Как вы объясните следы побоев?
  - Драка с мроаконцами в воскресенье.
  - А тот факт, что один из юношей хромает?
  - Бежал и запнулся, - химичка достала сигарету и закурила.
  - Я терпел ваши выходки, фрау, но это уже чересчур! - рявкнул Феш, грохнув по столу. Секретарь отпрянул назад. - Это позор! Скандал! Моих подчинённых привлекают к уголовной ответственности! Я вас уволю, Мусирида! Невзирая на титул и родственников! Поводов предостаточно, - он потряс какой-то бумагой. - Некорректное поведение, давление на учащихся, нарушение положений устава, статей 5.61 и 6.1.1 КоАП...
  - Увольняйте, - женщина поднялась и подошла к столу. - Где расписаться?
  - Чт... что-о? - директор замолк, а его дряблое, бесцветное лицо вытянулось вниз. - Вы хотите избежать ответственности?
  Леди не ответила. Тогда он встал и открыл окно. Табачный дым медленно вытекал в сад, отпугивая налетавших мошек.
  - В ваших интересах не обострять ситуацию, - сухо сказал Феш. - Историю с лаосцами я возьму под контроль. Взамен вы примете шефство над 10К. Арриан не справляется с классом, а вас они боятся.
  - Я не стану брать классное руководство.
  - Приказ уже готов, - директор взял максимально жёсткий тон. - Деваться вам некуда, Мусирида. Я так и не получил сертификаты, подтверждающие вашу квалификацию. По моей просьбе Жеррель сделала запрос во все пиранийские университеты. Ни в одном из них нет сведений о Мусириде де Пьек. А это значит... - он посмотрел со значением. - ...что вы не та, за кого себя выдаёте.
  Глава 11. Соперница
  
  
  Не говори про замысел ни с кем...
  Не правда ли, хранить мы будем тайну?
  
  (Софокл)
  
  
  - Ничего нового, - Артемис пробежала глазами свиток. - Неделя на исходе, а Меркурий и Марс никак не могут расстаться.
  Тернва принял письмо и сунул обратно в футляр.
  - Проблема не в звёздах, моя госпожа, а в толкователе. Царица, очевидно, не готова вас видеть.
  - Держать персону моего ранга в прихожей - намеренное оскорбление, - перебила Артемис.
  - Таковы местные традиции, Ваше Святейшество. Вы прибыли в Акрукс по личной инициативе, как гость. Нужно немного подождать.
  - Довольно, Тернва. Уведоми их нотой об отъезде.
  - Разрешите готовиться к взлёту? - капитан радостно вскочила.
  - Прямота и спешка могут только навредить. Мы не знаем обстоятельств, которые препятствуют встрече. Может, царица больна и не хочет показывать слабость, - не соглашался старик.
  - Тогда к чему эти смехотворные причины? - посол указала на письмо.
  - Прошу прощения, госпожа, - послышалось сбоку. - На востоке говорят 'Ветры дуют не так, как хотят корабли'. Нельзя идти наперекор тому, что сильнее.
  Хозяйка повернулась в его сторону.
  - Как это понимать, Крюгг?
  - Стихийность и судьба - важная часть местной философии. Вам нужен божественный знак.
  - Знак? Какой?
  - Не знаю, госпожа Артемис. Любая мелочь, которую можно наполнить символизмом. На царицу действуют такие вещи.
  - Ты бредишь, собака, - рассвирепел Ильяз. - Не смей указывать госпоже!
  - Погоди, Ильяз, я хочу послушать.
  - Мне известно немногое, госпожа. Я был ребёнком, когда Агама приезжала на материк. Женщина из моих воспоминаний похожа на вас. Она мудра, обходительна и успешно избегает конфликтов, но понять, что ей движет, невозможно - это скорее интуиция, чем разум. Не каждая правительница в первой жизни становится садхви.
  - У меня нет времени играть в её игры, - произнесла Артемис, накидывая покрывало. - Рани, готовь дирижабль.
  
  Утром на дирижабль доставили послание. В письме сообщалось, что с завтрашнего дня и далее можно говорить о спаде напряжения в секстете ретроградных планет.
  - Видите, госпожа, я был прав, - изрёк Тернва, когда Артемис окончила завтрак.
  - Напомни, что у нас в планах?
  - Официальный визит, затем неофициальный. Источник сообщил, что ещё две делегации - китийская и лаосская - ожидают приёма. Китийцы прибыли для вручения верительных грамот, лаосцы - с рабочим визитом для консультаций.
  - Любопытно, кому окажут предпочтение, - она склонилась над орхидеями. - Мильтонии плохо переносят здешний климат. Придётся перенести их в тёмное место.
  - Делегацию из Китии возглавляет Се Цилинь. Он хотел бы нанести визит вежливости.
  - Пригласи его на вечерний чай, - Артемис распрямилась и вытерла руки. - Я взбешена, Тернва. Потерять столько времени ради одной сомнительной встречи!
  - Уверен, госпожа, вы получите намного больше, чем ждали.
  - Тебе не кажется, что Крюгг заврался? Я заглянула в архив дипломатических визитов. Агама никогда не посещала Ильдрион.
  Старик хмыкнул и потёр лоб.
  - Этот крысиный хвост только притворяется простачком, но я держу его под контролем. А вот Рани меня беспокоит.
  - Пусть остаётся на корабле, - рассеянно отвечала Артемис, глядя на пыльные, страдающие от жары улицы. Город, большой и старый, казался ей мёртвым, как Ботанго. И дома, и жители, и правительница пребывали в вечном сне Шивы. Все они боялись изменений, но ветер истории неумолимо нёс их вперёд. Однажды им предстояло открыть глаза и увидеть вместо цветения тлен.
  
  Вечером того же дня резиденцию Артемис посетил посол Китии Се Цилинь - молодой мужчина в традиционной одежде с длинной косой. Он дважды поклонился и поставил на стол небольшую коробку, где лежали веер и палочки. После формальных и очень вежливых приветствий последовал такой же формальный разговор на общие темы: погода, достопримечательности, местные новости. Никто не говорил об истинных целях поездки. Через полчаса Артемис встала, показывая, что приём окончен. Хитроглазый молодой человек понял намёк и начал прощаться.
  - Моя ждать ответный визит завтра. Моя угощать вас особый китийский чай.
  Гебетка улыбнулась.
  - Господин Се, вы же знаете, что меня нельзя отравить.
  Он поднял руки в шутливом протесте.
  - Моя не думать о такой плеступлений, госпожа. Камни плакать и солнце отказаться взойти, если дочь луны постигнет несчастье.
  Размышляя, почему Се поименовал её титулом китийской принцессы, Артемис развернула доставленный из дворца свиток. Письмо гласило, что ближайшие три дня пройдут под знаком взаимной симпатии между Солнцем и Юпитером.
  - Придётся нанять астролога, психолога и гадателя, чтобы ориентироваться в местном протоколе, - раздражённо бросила она.
  - Прогноз благоприятный, - предположил Тернва, заглядывая в астрологический справочник. - Солнце олицетворяет власть, а Юпитер - дипломатию. Очевидно, встреча состоится.
  - А какое место отводится Луне?
  - Луна уверена в себе, сильна, полна планов и намерений.
  - Насколько я знаю, сильная луна способна затмить солнце, - с поклоном сказал Крюгг.
  - Где же ты выучился льстить, мой дорогой Rattenschwanz? - Артемис с усмешкой подняла голову.
  Крюгг смешался. Обычно госпожа едва замечала его присутствие, и он привык считать себя чем-то средним между корабельным шутом и предметом мебели.
  - У Агамы одиннадцать мужей, - напомнил старик, листая книгу.
  - Должна ли я обратиться к ним в цемониальной речи?
  - Согласно этикету, нет. Мужья царицы имеют особый статус, но не занимают положения в дворцовой иерархии.
  - Любопытно, на что рассчитывала царица, предлагая брак королю Мроака - что он захочет быть пустым местом рядом с ней?
  - Люди соглашаются на всё, и мроаконцы не исключение. Это вопрос цены, а иногда - престижа.
  - Сам-то ты купился бы на такое предложение?
  - Я слишком стар, госпожа, я люблю покой и деньги.
  - Как насчёт тебя, Ильяз? Согласен стать частью мужского гарема?
  - Только вашего, бийим.
  - Что скажет Крюгг?
  - Для человека другой культуры это кажется унизительным, но здесь это в порядке вещей, - выдавил шпион, глядя в пол. - Мужчины идут в гарем ради определённых выгод... не обязательно материальных. Нужно быть глупцом, чтоб отказаться от союза с мудрой и влиятельной женщиной.
  - Ишь задвигает, - пробурчал телохранитель. - Предлагаю отдать крысёныша в мужья царице. Прихлопнет - невелика потеря.
  - Мысль дельная, можно попробовать, - проскрипел Тернва.
  Артемис чуть улыбнулась и задумалась о своём.
  
  - Все отношения людей построены на балансе. Поток ци течёт вниз, давая устойчивость, - звучал сквозь сладкую полудрёму голос Се Цилиня. - Нужно научиться управлять им. Получив или отдав слишком много, потеряешь внутреннее равновесие; в поисках смысла совершишь ошибки, в погоне за ценой утратишь репутацию. Человек без уважения - пустой сосуд. Он падает и разбивается, а воспоминание о нём исчезает.
  Речь посла лилась мудро и складно, без назойливого китийского акцента. Поражённая глубиной его суждений, Артемис медленно кивала, повторяя: 'Да, да, да'. Вот уже час она пребывала в странном состоянии и не могла пошевелиться. Остывший чай в пиале менял запах: поначалу душистый, теперь он растекался по гостиной нотками сухофруктов и оседал на языке тонкой, смутно знакомой горечью.
  Се пел, как соловей. Голова Артемис клонилась к подушкам. Когда она замерла без движения, китиец встал и подал знак слугам. Сидевший в углу музыкант прекратил играть на гуцине, а двое мужчин вынесли столик в коридор. Мягко ступая по ковру, посол Китии задул свечи и вышел за ними.
  Артемис проснулась в центре большой, красиво обставленной комнаты с сотовым потолком. Вокруг неподвижно сидели рабыни. Сквозь шторы лился поток света, намекая на близость полдня. Неестественная, пьянящая лёгкость наполняла всё тело.
  Она поднялась с дивана и отдёрнула занавеску. За невысоким забором виднелась мощёная улица с рядами пальм и пёстрыми палатками. Несколько людей в чалмах бродили по газону, изнемогая от жары и скуки. Внезапно один из них поднял над головой квадратный ящичек и навёл на окно. Послышался треск, за яркой вспышкой повалил густой дым.
  Артемис отпрянула.
  - Шайтан! Шайтан! - донеслось с улицы.
  Одновременно в дверь постучали, и вошёл слуга.
  - Доброе утро, прекрасная госпожа, - по-китийски приветствовал он. - Господин Се будет счастлив, если вы разделите с ним завтрак.
  Приняв ванну и облачившись в китийский халат из белого шёлка, вышитый красными сосновыми иглами, Артемис заняла место за низким столом. Напротив сидел Се Цилинь в такой же утренней одежде. Стол был уставлен маленькими тарелочками со множеством аппетитно пахнущих блюд, из которых она взяла лишь белый рис. Китиец, глядя на неё, тоже соблюдал умеренность.
  - У госпожи не болеть голова сегодня?
  - Чай господина Се исцелил меня.
  Посол заулыбался.
  - Доблое насяло ведёт к холосим делам. Как двигаться васа дипломатисеская миссия, госпожа Мизелаклоу?
  - Я не аккредитована в Южном Кресте, поэтому мой визит носит частный характер. Как вы знаете, я много путешествую, а звёзды иногда располагают ко встречам.
  - Наса делегация плибыть сюда по толговым воплосам. Когда моя узнавать, что в столице гостит высокая госпожа, то благодалить небо за невелоятная удася.
  - Мне сказали, что одновременно с вами в Акрукс прилетели представители Лаоса. Вам что-нибудь известно об их целях? - из сострадания к букве 'р' Артемис перешла на китийский. Впоследствии её посещали мысли, не было ли это намеренной манипуляцией со стороны посла.
  Молодой человек сложил руки в жест задумчивости.
  - Ходят слухи, что Лаос собирается выйти из всех соглашений, - осторожно сказал он. - Разум королевы омрачён недобрыми мыслями. Она требует, чтоб её сына забрали с острова и привезли к ней.
  - Невозможно вернуть заложника без санкции Совета.
  - Глубокие реки текут неслышно. Говорят, царица Агама обещала королеве помощь в решении этого вопроса.
  Артемис ненадолго задумалась.
  - Я слышала, что дочь императора тоже находится на острове. А кто унаследует престол, если с ней что-то случится?
  - Моё сердце сжимается от боли, госпожа. По законам Китии, император не может больше жениться. В знак великой скорби он отказался от наложниц, и в гнезде выросли лишь два птенца.
  Видя, с какой покорностью Се отвечает на вопросы, гебетка отбросила деликатность.
  - Кития очень дружна с Мроаком. Меня не перестаёт удивлять, каким образом была достигнута такая лояльность.
  - Мы рады и одновременно опечалены этим союзом. Наследник Китии был передан в Мроак, и король Хазар держит сердце императора в своих руках. Я ответил на ваш вопрос, госпожа?
  - Почему вы решили быть откровенным со мной, господин Се?
  - Я скажу. Император выражает надежду, что вы могли бы использовать своё влияние и вернуть ему сына. Император был бы благодарен до конца жизни и с радостью платил госпоже долг признательности.
  - А если я предложу императору дружить не с Мроаком, а с Гебетом, могу ли я рассчитывать на согласие?
  - Император ни в чём не откажет госпоже. Но санкции, которыми Пирания прижала нашу страну, помешают взаимной выгоде.
  - Санкции можно ослабить. Для этого солнцеликий Ван Мингли должен обратиться к императору с официальной просьбой принять Китию под протекторат Гебета.
  - Это было бы крайне нежелательно для нас, - с каменным лицом сказал посол.
  - Вы можете и дальше сохранять нейтральность, но тогда мне трудно обещать свою помощь. Как это ни цинично, суверенные права маленьких стран недорого стоят в мире большой политики. Я даю вам время подумать и принять решение, господин Се, - она склонилась и аккуратно положила палочки.
  
  - Сиятельная госпожа! - заголосил старик, едва она перешагнула порог. - Из дворца прислан золотой паланкин! Ровно в два царица ждёт вас на аудиенцию!
  - Тёмная Матерь, да что ж ты так кричишь, Тернва?
  - Вы опоздаете, госпожа! Почему вы задержались у этого Се? - архивариус был в панике.
  - Он опоил меня кокнаром.
  - Я же говорил, что китийцам нельзя верить! Они хотят сорвать встречу и поссорить вас с царицей!
  Артемис усмехнулась и ушла одеваться. Минут через двадцать она вернулась в парадном облачении. Длинное жреческое одеяние выстилалось по полу; лицо было полностью скрыто гримом, на голове - массивная диадема с подвесками из голубых корундов.
  - Вы пахнете китийским мылом, - пробурчал Ильяз, подсаживая её на носилки.
  На улице ожидал почётный кортеж. Под звуки литавр и флейт процессия пересекла Акрукс, и, собрав огромную толпу, двинулась за город.
  Мерно покачиваясь на подушках, Артемис взирала на затопленный солнцем пейзаж. Сразу за воротами начинались фруктовые сады и ласкающие взор кипарисовые рощи. Мощёная дорога вела прямо к холмам, на которых что-то ослепительно сверкало. Скорей бы доехать, думала посол, обмахиваясь веером - неспешное путешествие по жаре раздражало её.
  Через час дорогу преградила стена в четыре человеческих роста, за которой лежали царские угодья. Сады - восьмое чудо света - каскадами поднимались вверх, к мраморному дворцу, за которым высились три золотые причальные мачты. С цветущих террас струились водопады, питая многочисленные ручьи. Роскошный беззаботный рай, полный цветов, фонтанов и ярких птиц, был создан для отдыха и наслаждения, а также для назойливой демонстрации богатства.
  Паланкин остановился.
  - Всё в порядке, Ваше Святейшество? - из соседнего паланкина высунулась голова Тернвы.
  - Ильяз, - утомлённо позвала Артемис.
  Начальник охраны, отерев с лица пот, подъехал ближе и приподнял занавеску.
  - Путь слишком долгий. Я хочу пить.
  В мгновение ока к ним подскочили два раба с кувшинами в руках.
  - Не желает ли госпожа отведать душистый шарбат или шиканди? - с поклоном спросил сопровождающий.
  - Почему резиденция царицы так далеко от города? - осведомилась посол, жестом отказываясь от напитков.
  - Дворец построен в правление Сулакшманы Благочестивой у вод священного озера Сика, - почтительно объяснил южанин. - Когда мы будем проезжать мимо, госпоже позволено испить из левой ладони Ману.
  Через некоторое время причудливые заросли самшита уступили место апельсиновым и кипарисовым деревьям. Артемис вышла из паланкина и огляделась. Напротив мраморной террасы раскинулось мутно-зелёное озеро с сидящей на воде каменной фигурой. Огромные руки бережно зачерпывали воду, голова склонялась вниз. По украшенным мозаикой ступеням гебетка спустилась к водоёму и заглянула в лицо статуи.
  - Пресвятая Мать, да это же Хазар!.. - вырвалось у неё.
  
  - Я склоняюсь перед вами, о царица цариц, в любви подобная матери, трижды благословенная, восседающая на лотосовом троне, и прошу принять моё скромное подношение.
  Посол закончила приветственную речь и поклонилась. Царица продолжала дружелюбно кивать головой. Её смуглое лицо с ярко-синими глазами не выражало никаких эмоций; гораздо красноречивей были нервные движения пальцев, перебиравших чётки.
  Гебетка ждала ответа. За спиной этой странной молодой женщины стояло четверо приближённых: скрюченный от старости дед с золотой тростью, огромный, как полутонная бочка, воитель, девушка с короткой стрижкой, одетая по-мужски, и бледнолицый плюгавенький тип.
  Взаимное созерцание длилось несколько минут.
  - Моя благочестивая сестра, три весны назад я отринула артху на пути к санньясе, - тихий, вкрадчивый голос Агамы наконец нарушил молчание. - С тех пор я не стремлюсь обладать материальными благами, ибо они погружают нас в тамах андхам.
  - Этот дар не отягощает, ибо он - символ мира и благополучия, - Артемис протянула ей белую орхидею, которую прижимала к груди. - По пути в Южный Крест на моём корабле расцвёл этот редкий, исчезающий цветок.
  Пожилой мужчина в одежде с красной бахромой наклонился и что-то зашептал на ухо Агаме.
  - Предсказатель считает, что это добрый знак, дающий надежду, - помолчав, сказала царица. - Но есть и другой. В месяц ашвины я совершала паломничество к святым местам. Склоны холмов были покрыты синими цветами куринджи. Раз в двенадцать лет распускаются они, предвещая горе и кровопролитие...
  - Боги испытывают нас, но каждый день я молюсь о том, чтобы жизнь на земле была прекрасной и спокойной. Этот цветок погиб, не дав плода, ибо его истинное назначение - спасти многих. Я пришла говорить от имени тех, кто нуждается в вашей помощи и защите.
  Царица изменилась в лице: во взгляде её нарастало беспокойство. Астролог продолжал шептать.
  - Пересечение наших судеб неизбежно, - сказала она и встала. - Завтра день хаммама. Мы встретимся и, очистившись, продолжим разговор.
  
  - Одни сумасшедшие, да простит меня Мать! Зачем она позвала меня в баню? - шепнула Артемис, выходя из дворца.
  - Ничего особенного, госпожа. Хаммам - такое место, где восточные мужчины неспешно решают дела, а женщины устраивают смотрины невестам.
  - У неё нет сыновей, Тернва.
  - Зато есть брат и внучатый племянник.
  - Мне кажется, царица хочет рассмотреть ваше лицо, госпожа, - вмешался Крюгг.
  - Тебе не кажется, - буркнул Ильяз.
  - Я грешным делом подумала, что она из этих, - добавила Рани и изобразила в воздухе что-то витиеватое. - Хоть и косит под святую.
  Старец повернулся и шлёпнул её по губам.
  - Соблюдай приличие в беседе с госпожой, девка. Сколько лет тебя уму-разуму учим, а всё без толку.
  Капитан огрызнулась и запрыгнула на лошадь.
  На следующее утро, ещё до завтрака, к дому подъехал паланкин, и Артемис не менее торжественно сопроводили к царице. С ней отправились Ильяз и несколько рабынь; остальным было велено ждать.
  День тянулся медленно, как пытка. Обслуга словно позабыла язык и с непонимающим видом уходила от вопросов. Тернва пил пустырник, ворчал на посыльных и ругался с Рани. Даже Крюгг начал нервничать, хотя не мог себе представить, что кто-то в здравом уме посягнёт на жизнь гебетского посла.
  Она вернулась на закате. Услышав шум, все высыпали на улицу.
  - Собирайте вещи, мы возвращаемся на 'Гехаймнис', - сказала Артемис, поднимаясь по ступеням.
  - Прямо сейчас? - вытаращила глаза Рани.
  - Нужно уехать побыстрее, пока царица не взяла своё слово назад, а то орхидея завянет или планеты разойдутся, - посол слабо рассмеялась.
  Тернва засуетился, стараясь поймать её взгляд.
  - Значит, вы добились вашей цели?
  - Более чем. Мне даже неловко от того, как быстро она согласилась. Царица верит, что Хазар - это новый Ману и он будет править миром.
  - Царица просто влюблённая дура, - проворчала капитан по-гебетски.
  
  Последняя ночь в Акруксе выдалась беспокойной. На корабле никто не спал: команда готовилась к взлёту, на дирижабль грузили топливо, продукты и небольшие, но очень тяжёлые деревянные ящики, опечатанные королевской печатью. Хозяйка и её доверенные лица пировали в кают-компании. Крюгг, не входивший в ближайшее окружение, подслушивал за дверью.
  - Дорогие друзья! Давайте выпьем, - произнесла Артемис. - Выпьем за то, чтоб никогда не возвращаться в Южный Крест.
  - Из-за царицы, ага? Скажите честно: она извращенка? - пьяным голосом спросила Рани.
  - Я не хочу участвовать в её больных фантазиях. Вначале она пыталась убедить меня, что в бане должны присутствовать её мужья, которые не испытывают вожделения и приходятся ей духовными братьями. Она сказала, что разведётся с ними, как только получит благословение Ману. И тут меня дёрнуло спросить про Хазара. Воистину, открылись бездны бездн! Грядёт конец света и новый день жизни Брахмы. Ману воцарится на обновлённой земле. По легенде, он выберет двух жён, чтоб продолжить человеческий род. Агама считает себя духовной женой и сподвижницей. А вторая жена - это я.
  Послышался звон - что-то упало со стола. Все переваривали услышанное.
  - Госпожа, нужно вернуться в Гебет, - проскрипел Тернва. - Я опасаюсь за вашу жизнь. С ревностью не шутят, она доводит людей до безумия, и в этом нет ничего смешного.
  - Какой ещё Гебет, старый?! Совсем из ума выжил. Мы летим в Ильдрион, на встречу с мроаконцами, - напомнила капитан.
  - Мы не летим в Ильдрион, - огорошила всех Артемис.
  В этот момент дверь открылась, и рабыня, несущая поднос с посудой, налетела на Крюгга. Звон и грохот заставили всех обернуться. Шпион успел заметить, как лицо телохранителя наливается кровью, а Рани расслабленно откинулась назад и вытирает руку о скатерть.
  - Раз уж ты здесь, Крюгг, подойди ближе, - произнесла посол, переглядываясь с остальными. - Я всё время забываю, что твои ценные советы заслуживают награды.
  Она подала знак. Перед мужчиной поставили шкатулку из лакированного дерева. Внутри что-то позвякивало, но, соотнеся вес с размером, Крюгг прикинул, что денег там не так уж и много.
  - Ну же, загляни внутрь, - подбодрила хозяйка.
  Крюгг покосился на ухмыляющиеся рожи и поднял крышку. Как он и предполагал, золото едва покрывало дно шкатулки, занимая примерно одну десятую часть.
  - Спасибо, госпожа, я не...
  Ильяз шагнул вперёд и с силой вдавил его голову внутрь. Крюгг захрипел, отчаянно дёргаясь: горло пережало острым краем.
  - А теперь я хотела бы услышать, на кого ты работаешь, чтоб отправить твою голову по нужному адресу.
  - Вместе с тридцатью серебрениками, - хладнокровно добавил Тернва.
  - Хрр... х-х...
  - Имя, крысёныш! - телохранитель поднял его за волосы.
  - Я не шпион, госпожа, мне поручено вас оберегать!
  - По-твоему, мы с этим не справляемся? - прорычал воин.
  - Госпоже внушили, что она захочет взять меня на дирижабль. Лорд Фин должен быть уверен в её душевном равновесии.
  - Я не понимаю, почему он так беспокоится. Нас ничего не связывает. Какое ему дело... - она осеклась и поднесла руку к голове. - Боже мой... Бити. Бити!!!
  Ильяз ослабил хватку.
  - Держите её, сейчас начнётся! - истошно завопил шпик.
  
  ***
  
  Неизвестно, сколько времени прошло. Он очнулся в огромной бочке, пропахшей рыбой. Руки были связаны, тело невыносимо болело от невозможности распрямиться. Веки смыкались, под ними полыхал сухой огонь. Мышцы сводило и очень хотелось пить.
  Он пытался вспомнить, как здесь оказался. Судя по плавному покачиванию и плеску волн, бочка стояла на корабле. Пучок света и грубая мроаконская речь просачивались в маленькое отверстие для воздуха.
  Он пошевелился и ударил локтем в стенку - несколько раз. Голоса стихли. Через пару минут крышка поднялась. Дневной свет резанул глаза, потом на его фоне возник чёрный силуэт, над которым качались снасти.
  - Вылазь и без глупостей, - голос показался знакомым.
  Человек хотел встать, но ноги не слушались.
  - Понравилось ему тут - присох, как селёдка, - хохотнули рядом.
  - Рыцарь Тимолин, гроза пиратов, - насмешливо продолжал голос. - Добро пожаловать на борт. 'Душа дьявола' - самый быстрый и удачливый снеккар в проливе.
  - Вы бандиты Однорукого?
  - Нет, девы морские. Нам нужен новый член команды. Для начала будешь на вёслах, а там поглядим.
  - А что если я откажусь? - Тимолин щурился, роняя слёзы от яркого света.
  - Что, что. Полетишь за борт, баран упёртый.
  - Пиратство и честь рыцаря несовместимы. Я выбираю смерть.
  - Ну и сиди в вонючей бочке, - мроаконец выругался и опустил крышку.
  - Чего ты хочешь от стальной башки, Блоха? Мозгов у них в скорлупе отродясь не водилось.
  - Ничего, Однорукий вобьёт куда надо.
  - У рыцарев, говорят, самое чуткое место пониже спины - чтобы лошадью двигать.
  Послышались смешки.
  - Слыхал я ещё ребёнком, словили как-то альбонца у западного мыса. Стали из панциря выколупывать, а шлем всё никак не снимется. Ну, надоело возиться, снимай, говорят, по-хорошему, иначе пытку сделаем. Тот руками схватился и голову-то отвернул. Глядь - а там пусто! Из шеи язык торчит и два стебля с глазами. Ну чисто моллюск. И беспрестанно, значится, твердит устав.
  - Брешешь, Яддо, - сказал один из пиратов. - Не может человек без головы жить.
  - Вон кура живёт, и тварь насекомая живёт. Это ты ещё в столице не был: на арену каких только чудищ не пускають! Вот, значит, ребята и смекнули его продать устроителям - живучий, мол, в голову убить нельзя за неимением. Так говорят, дракон его целиком сожрал, вышел только панцирь.
  - Где ты эти байки берёшь, разорви тебя кракен, - хмыкнул Блоха.
  - А я на импакте не был ни разу, вот бы глянуть одним глазком...
  - Не при нашей жизни. Арена, говорят, порушена, а с ней и правосудие. Не до развлечений во время войны-то было.
  - Эх... вольная жизнь - оно, конечно, хорошо, а тянет иногда к родным берегам. Зайдёшь, бывало, во столичный фьорд, пришвартуешься, а там тебе на берегу все развлечения - пируй-отдыхай. Это вам не береговые селения. В кабаке и мясо, и пироги, и вино тебе подают, и девки, что мотыльки в раю, порхают - выбирай любую.
  - А я у одной бабы хвост видел, - вмешался хриплый голос. - В портовом борделе. Лежу себе, играюся с ней, как вдруг...
  - Слепень, встань на руль, - перебил капитан.
  Послышались шаги и брань. У бочки заворчали:
  - Не любит он эти разговоры...
  - Что ж теперь, всю жизнь молчать? Из развлечений бухло да потрепаться. Хоть бы альбонца пытнуть дал.
  - Успеешь ещё, к утру дозреет. Всё ж таки кодексы - штука полезная, а согласился бы сразу - и радости никакой.
  Чужая речь едва пробивалась в истерзанное болью сознание. Мроаконцы скоро забыли о пленнике и обсуждали убитого кита. Сидеть в три погибели становилось невыносимо. Рыцарь закрыл глаза: он не питал иллюзий относительно своей участи. Смерть - какой бы она ни была - несла в себе избавление. Оставалось молить Бога, чтоб встретить её достойно.
  Сон, похожий на ступор, был прерван грубыми ударами молотка. Колотили сверху и словно по костям. Затем всё перевернулось. Его кидало в разные стороны, раздирало на части, било спиной, головой, плечами. Дикий, невыразимый ужас превращал человека в зверя, отчаянно рвущегося из тесной клетки. Он взмок, задыхался, он рвался и хрипел во тьме, бился головой, не чувствуя боли, пока мокрые от крови и пота руки не выскользнули из верёвок, и каким-то чудом - извернувшись, напрягшись - не выбили дно.
  Тимолин барахтался на волнах, хватаясь за бочку. Воздух, сладкий, как жизнь, наполнял лёгкие. Перед глазами медленно прояснялось. Было свежо и тихо, утренний свет румянил небо. По тёмному морю с величавым равнодушием проплывал снеккар, с борта которого, смеясь, смотрели какие-то люди. Метрах в десяти качалась маленькая лодка. Человек в тёмном плаще неспешно грёб в его сторону.
  - Как вода, морячок?
  - Мокрая, - сказал Тимолин, влезая в лодку, и не узнал свой голос. Ни одежды, ни поддоспешника на нём, естественно, не было - только исподнее. Напуганный, дрожащий кусок человеческого мяса. Но - живой и чистый. Он качнулся вперёд, и Однорукий предупреждающе поднял весло.
  - Даже не думай. Ты слаб и голоден, а наказанием будет бочка. И так пока не сломаешься.
  - Лучше убейте меня.
  - Выкинь эту чушь из головы, - Однорукий криво улыбнулся. - Не стоит беспокоиться о чести. Рыцаря больше нет.
  Альбонец промолчал.
  - Море дало тебе вторую жизнь, - продолжал капитан. - Ты с нами и ты теперь другой. Возьми себе новое имя и судьбу и живи как вальрим.
  Тимолин обернулся. На корабле расправляли парус. Влекомый слабым ветром, снеккар заскользил по волнам, почти сливаясь с ними. Сброшенная с кормы верёвка вынырнула из воды, натянулась и потащила за собой шлюпку.
  - Если хочешь исповедаться, сейчас самое время. На корабле некогда изливать душу. Мой снеккар - прибежище для морского отребья. Пятнадцать лет мы скитаемся по морю, как неприкаянные души. Ни прошлого, ни будущего - только свобода и смерть.
  - И какой в этом смысл? - сквозь зубы спросил рыцарь.
  - Смысл? Никакого. Человеческая жизнь бессмысленна. Можно прожить её, радуясь мелочам. Наполнить подвигами или местью, пьянствовать не просыхая, копить богатства. Можно ничего не делать. Конец один. Мы все умрём и сгинем во тьме - и храбрый паладин, и вшивый калека. Для нас всё кончится, а что после нас, не имеет значения.
  - Не равняй меня с собой. Я жил так, чтобы сделать мир лучше и оставить о себе добрую память. А ваша участь - болтаться на виселице.
  - А ты и впрямь твердолобый. Я был таким же, пока не понял: жизнь пинает тебя до тех пор, пока сам не плюнешь ей в лицо. Смирись с мыслью, что общество тебя отвергло: теперь ты не обязан соблюдать законы. Никаких ограничений, никаких дурацких правил...
  - Это не свобода, а дикость, - перебил Тимолин. - Нам не о чем говорить, варвар. Мы никогда не найдём общий язык.
  - Ошибаешься.
  Оба замолчали, глядя друг на друга. Пропасть, разделявшая их, зияла шире океана.
  Однорукий приподнялся и, по-особому свистнув, махнул рукой. Пираты засуетились, выбирая трос. Лодка медленно приближалась к снеккару.
  - Кто это к нам пожаловал, девятый вал ему в печень? - загрохотал горилла в тельняшке.
  - Морской брат, а звать его Перчатка, - ответил Однорукий.
  - Глянь-ка, - свесившись с кормы, удивлённо протянул жилистый мужик в бледно-рыжей бандане, - от нашего уже и не отличишь.
  - Щас мы ему рожу-то умоем, - заревели глотки.
  Тимолин не успел опомниться, как двое схватили его за руки, а третий под крики одобрения облил голову вонючим пойлом.
  - Крещён морской водой и ромом!
  Рыцаря волокли по кругу и под ритуальные ругательства братались кровью. Ему пришлось выпить огромный ковш браги, смешанной с морской водой. В завершение его бросили на старый парус и начали подкидывать вверх, крича: 'Вальрим родился - дьявол утопился!', после чего выкинули за борт и вытянули обратно. Пока Тимолин отплёвывался, стоя на четвереньках, капитан подозвал жилистого и распорядился:
  - Блоха, займись новеньким. Оружие не давать.
  - Кому Блоха, а кому Йегор Горлорез, - назидательно сказал тот, таща рыцаря за собой.
  Возле небольшой скамьи мроаконец остановился и сказал, что отныне это место и сундук закреплены за Перчаткой, а затем швырнул ему ворох одежды. К тому моменту Тимолин уже ничего не соображал: он просто упал между бимсами и уснул, забившись под старый, весь в дырах и потёках крови акулий плащ, а рядом бубнили затихающие голоса:
  - Топоры с носа подальше убери, не то рыцаришка порешит нас с похмелья...
  - Не порешит. Некуда ему отсюда деваться...
  - Точно говорю - нахлебаемся с ним. Не той он породы, чтоб из нашего котла есть...
  - Поживём - увидим. Чем он там отличился?..
  - Вдарил по королевской морде - зубы, говорят, посыпались...
  
  ***
  
  Рано зацвели в этом году яблони и абрикосы, добавив нежно-белых красок к гирляндам гиацинтов и примул. Сад при замке преобразился, радуя молодую хозяйку. На прогулке ли, во время завтрака она не переставала любовно созерцать принадлежащие ей владения, чем невероятно злила свою компаньонку.
  - Да прекратите вы, Анна! У вас какое-то помешательство, - в который раз высказывала та.
  - У меня куча времени и нет других занятий, - оправдывалась Анна и писала в блокноте: 'Прополоть гортензию', 'Посадить вьюнки' или 'Заказать чугунные арки для роз'.
  - Придумайте что-нибудь повеселее: например, мастерить кукол или собирать напёрстки. Я разделю с вами радость вашего мещанского быта.
  - Вы смеётесь, а мне и правда хорошо.
  - Не убеждайте себя в этом: от частого повторения счастье не наступит.
  - Тс-с, Тамархен, - перебила девушка. - Кажется, кто-то приехал.
  Обе бросились к окну и успели заметить, как небольшая группа всадников сворачивает к конюшням.
  - Что-то случилось, - бледнея, сказала Анна.
  Ей овладело странное предчувствие, и она быстрым шагом, не слушая подругу, вышла из дамской гостиной. Немногочисленные обитатели замка уже стояли внизу и приветствовали стройного мужчину в белой шляпе.
  - Монсир, что вы здесь делаете? - воскликнула миледи, чуть не упав с лестницы.
  - Матушка выразила пожелание, чтоб я жил в своей резиденции, - принц прошёл мимо, старательно отворачивая голову.
  - О боже, с ним всё в порядке? - спросила Анна у пажа.
  - Да, его просто выгнали из дома, - едко ответила Тамархен.
  - Не верю! Королева не могла так поступить, - в растерянности повторила Анна. - Я должна удостовериться, что это не сон.
  Девушка взбежала по винтовой лестнице и направилась за мужем.
  
  Принц Иапет находился в своём кабинете.
  - Я же сказал не беспокоить! - крикнул он не оглядываясь.
  - Ваше Высочество, это я, Анна. Что с вами? У вас какой-то странный голос.
  - Закрой дверь, - он нервно покосился в её сторону и налил вина.
  Шляпа валялась на полу; Анна подобрала её и положила на стол.
  - Я так счастлива видеть вас, монсир. Все ваши подданные несказанно рады: этому замку недоставало своего господина.
  - Ты что, издеваешься? - молодой человек обернулся. - Счастлива видеть это?
  Анна вздрогнула: на неё смотрело лицо, обезображенное страшным ударом. Возле рта были наложены три или четыре шва, щека в этом месте ввалилась, челюсть повело в сторону.
  - Господи, что случилось? - дрожащим голосом спросила она.
  - Да так, один несуразный случай, - принц скривился. - Подожду пару недель, пока всё успокоится - за это время как раз изготовят протез. Или уж не возвращаться?.. Как ты думаешь, посмотрит на меня теперь хоть одна красивая девочка?
  - Всё не так страшно, - мужественно соврала Анна. - Не вижу причин переживать. Для меня вы стали лишь привлекательнее с этими шрамами.
  Иапет задумчиво потрогал щёку.
  - Придётся, видимо, отпустить бороду, чтоб не пугать моих фей.
  - Как вам угодно, монсир. Для меня вы хороши в любом виде.
  - Милая Анна, зря ты пытаешься меня утешить. Мне безумно жаль моего красивого лица. Эта тварь оставила меня уродом. Теперь мне приходится есть тёртую пищу и скрываться в захолустном замке, где не с кем потрахаться.
  Он припал к бутылке с вином. В комнате повисло молчание, прерываемое глухим бульканьем.
  - Мне лучше уйти. Я сожалею о своей бестактности, милорд, - девушка попятилась к выходу.
  - Иди. И передай неприятной девице в холле, чтоб выметалась: я не хочу её видеть, - бросил принц.
  - Хорошо, сударь.
  - А вечером, если я буду достаточно пьян и неразборчив... ха-ха... может, мы с тобой попробуем что-нибудь в спальне. Но не обещаю.
  
  - Мне очень жаль, Тамархен, мой муж хочет, чтоб вы уехали.
  Тамархен, не веря своим ушам, поднялась со стула.
  - Вы меня прогоняете? Меня, вашу лучшую подругу, которая всё время была рядом?
  - Пожалуйста, покиньте замок, - Анна была непреклонна.
  - Анна, вы рехнулись! С друзьями так не поступают!
  - Я должна уважать желания мужа.
  - Эта свинья моталась неизвестно где, бросив вас одну, а теперь вы ставите его интересы превыше своих? Господи, откуда берутся такие дуры!
  - Пожалуйста, следите за языком, Тамархен. Я не потерплю оскорблений.
  - Вам не стыдно? Посмотрите, в кого вы превратились! Прыгаете вокруг, словно дрессированная собачка, никакой гордости. Забыли, как вы плакали после свадьбы? Весь двор называл вас нетронутой женой и...
  - Прекратите, - перебила блондинка. - Мне неприятна ваша злость. Сначала выйдите замуж, потом поучайте других, что правильно, а что нет. Все совершают ошибки. Судьба дала мне шанс сблизиться с любимым, а вы будто и не рады, что у нас всё хорошо.
  - Хорошо?.. - брюнетка задохнулась от возмущения. - Бедная, глупая, слепая Анна!
  Слово за слово, они совершенно рассорились, и оскорблённая до глубины души Тамархен уехала не дожидаясь обеда, оставив Анну пожинать плоды своей упёртости.
  
  - Я уже говорил, что у тебя красивое тело, но как жена ты мне неинтересна. Пойми, я не могу спать с кем-то по принуждению. Я не горю. Мне нужен нормальный секс, - разглагольствовал Иапет, нимало не заботясь о чувствах Анны.
  Девушка молчала. Её кровать сиротливо белела в свете луны, плывущей над садом.
  - Что же мне делать? - тихим голосом спросила она.
  - Побудь другой: ты меня не привлекаешь.
  - Я такая, какая есть, монсир. Вы можете любить других, а я буду любить вас.
  - Ей-богу, помолчи! От таких унылых признаний хочется сбежать подальше.
  Принц нервными шагами расхаживал за спиной.
  - Ты знаешь гебетский? - внезапно спросил он.
  - Д-да, - испуганно кивнула Анна.
  - Скажи что-нибудь. Говори!
  - Oh, wie habe ich dich vermisst, mein geliebter Prinz...12
  - О да! - он схватил её за волосы и дёрнул к себе.
  - Мне больно, монсир.
  - По-гебетски!
  - Nicht so fest, das tut weh.13
  - Ты можешь сказать это более чувственно, дура?
  - Ich weiß nicht, was das soll,14 - на глазах блондинки выступили слёзы.
  - Прости, - Иапет разжал пальцы. - Пожалуйста, прости, я не хотел.
  Он глубоко вздохнул и с видом страдальца повернулся к окну. Анна, решив, что всё кончено, в отчании прильнула к нему, и обхватив руками, умоляла простить её, обещая быть хорошей и послушной женой.
  Начало семейной жизни было положено.
  
  ***
  
  - Ну что? - спросил Хазар, грозно взирая на квадов.
  - Скводу нужно время, - под громкий ропот собравшихся ответил плешивый.
  - Да сколько можно, якорь вам в задницу!
  Сцена повторялась уже третий раз. Сквод якобы не мог прийти к единому мнению из-за разногласий, но все понимали, что истинная причина, по которой кадары тянут время, - это надежда на освобождение Ниальпа. Но халдор не желал об этом слышать. Сдвинув брови, он подался вперёд, и китовые кости трона жалобно заскрипели.
  - Раз вы телитесь уже три недели и не можете найти достойных, я сам назначу вам эрла, - он ткнул пальцем в Криегора. - Несите топор и плащ.
  Воины, не ожидавшие такого, мрачно загудели.
  - Мы тебя о милостях не просили, - глухо сказал пожилой кадар. - Обойдёмся без твоего эдлера.
  - Прикуси язык, - оборвал Хазар. - Год за годом я смотрю на ваш сквод. Никчёмный сброд под властью старого пьяницы, самые слабые и бесполезные из всех, отрыжка за моим столом, позор Мроака! Вы не имеете репутации и права на своё мнение. Берите что дают и убирайтесь вон.
  
  - Найтли, люди Медведя хотят поговорить с тобой, - сказала Стриллиан, откидывая занавеску. Обычно эрлы гостили в замке халдора, но Найтли предпочитал независимость, и шатры его сквода стояли возле моря.
  - Поесть спокойно не дадут, - буркнул Фолле.
  Крепкий запах, витавший в воздухе, намекал на кое-что другое, однако она не подала вида. После войны мужчины остались без дела, многие ударились в загул. Сквод Найтли пока держался.
  Вошли несколько мроаконцев. Все они выглядели уставшими, побитыми жизнью и были значительно старше. Два кадара в изношенных плащах мялись, не зная, с чего начать. Наконец, один из них выступил вперёд и почтительно произнёс:
  - Мы пришли к тебе с просьбой, великий эрл.
  - Нда? - Найтли скептически оглядел делегацию. - Чего вам?
  - Прими нас к себе. Ты хоть и молод, но уже покрыл себя славой. Наш вождь в темнице. Ходят слухи, что халдор хочет распустить сквод. Куда нам податься? Мы квады, а не рыбаки.
  - Сколько вас?
  - Два снеккара по 30 человек, остальные в море.
  - Я подумаю, - ответил эрл.
  - Чего тут думать? Сам вроде говорил, тебе нужны люди, - заворчал мроаконец.
  - Видишь ли, друг, - Найтли повысил голос и встал. - У меня в скводе дисциплина. Правила просты: не пьянствовать и уважать моих женщин. Пререканий я не терплю. Трусов вышвыриваю.
  - Мы готовы, эрл!
  - Если готовы, докажите делом. После этого мы пообщаемся более предметно.
  
  - Халдор, плохие новости, - Ирри быстрым шагом вошёл в зал. - Воины Ниальпа взбунтовались и пошли на поклон к Найтли. Он согласен принять их в свой сквод.
  - Почему ты сразу не разогнал этих пьяниц, - покачал головой Тарг. - Старые дурни противятся твоей воле. Такое надо пресекать.
  Халдор повернулся к эдлеру.
  - Ступай к Найтли и скажи, чтоб отправлялся в Ильдрион. В конце третьей недели в столицу прибудет дирижабль посла. Он должен сопровождать её и ценный груз в Мроак.
  - Я тоже не прочь туда поехать, - с усмешкой сказал лысый.
  - Это не увеселительная прогулка, - отрубил Хазар. - Он как заноза в заднице: торчит в Дрёзе, мается бездельем. Пусть уберётся и не лезет в мои дела.
  
  Глава 12. Предвзятое отношение
  
  
  И шепчем мы: терпи, терпи,
  Сомнения переступи.
  Забудь отчаянье и боль,
  Балет не сахар, это соль.
  
  (В. Коростышевский)
  
  
  Понедельник
  
  - Юн, что с тобой? - cпросила Лидия.
  - Думаю насчёт географии. Надо выяснить, почему у нас разные оценки.
  - Что ты! С Фэстиной нельзя спорить, будет только хуже: вместо тройки получишь два. Она снижает баллы даже за почерк.
  За спиной раздавались понукания братьев Этр:
  - Больше старания, молодые люди! Слушайте музыку! Генрих, вы совсем затолкали партнёршу!
  - Идёшь со мной или нет?
  - Не знаю, Юн... Я хотела остаться и порепетировать танец для просмотра.
  - Юноша! Господин варвар! Вы не попадаете в такт! - один из братьев раздражённо поднял руку. Рояль затих.
  Позади манерно застучали каблуки. Рука в надушенной перчатке отстранила Юна от Лидии.
  - Вы настолько бездарны, молодой человек, что я вынужден предоставить вашей даме другого партнёра. Серж! Пожалуйста, встаньте здесь, чтобы эта милая девушка больше не мучилась.
  Эриданец, вежливо улыбаясь, занял место Юна. Лилиэн надула губы.
  - Я не буду танцевать с мроаконцем, - она села на стул и отвернулась.
  - Да, вы не подходите, - учитель поманил пальцем Брисеиду.
  - Я бы выбрал Сюзи: она не так безнадёжна, - сказал второй.
  Пока братья спорили, Юн со скукой смотрел в потолок. Затем его подвели к Юэ Юй и поставили в задний ряд.
  - Снова ты, челвь, - китийка сморщила нос, злобно щуря миндальные глазки. - Иглать не умеесь, танцевать не умеесь. Стыдно быть таким псом.
  Юн отвернулся.
  - Мой отец - великий импелатол, а ты - сяожень.
  - Смотри не лопни от гордости.
  - Ты избитая собака. От тебя даже свиньи плачут.
  - Bìzuǐ,15 - оборвал мроаконец.
  Юэ Юй разинула рот.
  - Откуда ты знаесь великий небесный язык?
  Прозвенел звонок. Юн стряхнул её ладошки, схватил портфель и выбежал в коридор. Китийка семенила за ним, как собачка.
  - Отвесяй мне, пёс!
  Он резко повернулся.
  - Ей-богу, я тебе сейчас врежу.
  И тут же отлетел от тычка. Позади, сжав губы, стояла Леббо Эва.
  - А мне врезать не хочешь, герой?
  - Вам нет, - потирая голову, огрызнулся Юнксу.
  - Какое варварство, стоит-с и угрожает, - осуждающе заметил биолог. - Может, пора менять систему наказаний? Как насчёт порки для особо драчливых?
  Леди Глодис покачала головой.
  - Согласна с вами, господин Эрнест. Порой меня посещает мысль, что дирекция слишком снисходительна к некоторым расам, которые обосновались здесь, как плесень. Возможно, розги ускорят их перевоспитание.
  Вокруг стали собираться любопытные. У Юна не было ни малейшего желания оставаться в центре внимания, и он рванул в гуманитарный корпус.
  
  Дверь в класс со скрипом приоткрылась.
  - Госпожа Фэстина? - неуверенно спросил голос.
  Дама подняла голову и отстранённо взглянула на мальчишку. Лезет в дверь не постучавшись, во внеурочное время, без разрешения.
  - Во-первых, здравствуйте, - без улыбки отсекла леди. - Во-вторых, я занята.
  - Здравствуйте, я быстро.
  Она молча, свысока буравила его взглядом. Парень не уходил.
  - У меня есть вопросы по домашнему заданию, - сказал он, выкладывая на стол две тетрадки. - Ну, которое вы задали на сегодня.
  - Раз уж вы бестактно навязали мне эту беседу, представьтесь, пожалуйста.
  Юн замолчал. Эта женщина в милой шляпке и аккуратном цветном шарфике казалась такой доброй, и в то же время от её взгляда он испытывал что-то похожее на удушье.
  - Юнксу, 6К.
  - Что-то я вас не припомню, - она достала из футляра очки и открыла записную книжку. Минуты молчания складывались в смертельный приговор. - Вы посещали мои занятия?
  - Я хотел спросить, почему за одинаковые работы вы поставили разные отметки.
  - Значит, вы не были ни на одном уроке и имеете наглость оспаривать оценку?
  - Но я всё сделал. Объясните, что у меня неправильно.
  Леди Фэстина некоторое время изучала написанное, затем подняла на Юна карие, сильно увеличенные очками глаза.
  - Есть незначительные отличия. Но даже при идеальном выполнении я не поставлю выше тройки.
  - Почему?
  - У меня свой подход, и вы должны безоговорочно принять мои правила. Я не позволяю ученикам расслабляться. Нельзя опаздывать, нельзя пропускать занятия, нужно всё учить и сдавать вовремя. Только при таком условии у вас будут знания и положительные отметки. И пока я не увижу серьёзного отношения, ваш рейтинг будет отрицательным. Всего хорошего.
  
  Вторник
  
  Яркое весеннее солнце сияло через раскрытое окно. Группа барышень из 1К сидела на кровати и грызла печенье. Пухлая девушка, которую все принимали за сестру Лидии, морщилась от их болтовни и пыталась делать уроки.
  - Почему ты такая забитая? - допытывалась Сюзи. - Ты старшая дочь и унаследуешь престол. У вас же женщины правят?
  - Не знаю. Будет как захочет Аллах, - не поднимая глаз ответила Ал-Лат Ашшур.
  - Логично ведь, что по праву наследования она первая? - Сюзи повернулась к Марцане.
  Та с умным видом поправила очки.
  - Царица может выбрать любую из дочерей брата, не обязательно старшую. В истории описаны такие случаи.
  - А почему у твоей тёти много мужей и нет детей? - бестактно спросила Сюзи.
  Ал-Лат Ашшур вздрогнула всем телом.
  - Я не знаю.
  - Ничего не знает! - фыркнула Ксерелла. - У нас все до последнего в курсе придворных дел. Люди готовы платить за новости из дворца.
  - Говорят, Агама самая богатая женщина в мире. У неё дворцы из золота, - протянула Сюзи. - Я тоже хочу иметь много денег.
  - Зачем? Столько за всю жизнь не потратить, - пожала плечами Лидия.
  - Не говори глупостей! За деньги можно купить всё, что хочешь.
  - А Юн рассказывал, что у них в Мроаке нет денег.
  Снаружи раздался короткий свист. Ксерелла выглянула в окно.
  - Лидия, твой принц пришёл.
  Девицы захихикали.
  - Принц мроаконский, а голос конский.
  - Зачем ты с ним водишься? У этих варваров ни гроша за душой, одни драные шкуры.
  - Рыба ещё, - добавила Марцана, листая учебник.
  - У меня у самой всё есть, - отозвалась Лидия, бегая по комнате. Насмешки отскакивали от неё как горох.
  - Ну и сиди без подарков. А я выйду замуж за состоятельного парня, - Сюзи покрутила носом. - Вы уже целовались?
  - Не-ет, - Лидия покраснела. - Мы просто дружим. Юн сказал, что если я буду лезть с глупостями, он меня поколотит.
  - Ну и правильно. Когда-нибудь у тебя будет нормальный жених. Вообще не понимаю, почему ты выбрала этого коротышку. Арно самый классный из мроаконцев.
  - Мне тоже он нравится, - пискнула Ксерелла.
  - От него все без ума, даже Вильгельмина, - подтвердила Ал-Лат.
  - Да ну, - Лидия остановилась.
  - Правда-правда! Ты разве не замечала?
  - Не-ет.
  Свист повторился, и в окно влетела горсть галек. На первом этаже послышалась ругань Тессоны.
  - Иду! - крикнула Лидия, сорвавшись с места.
  - Иногда она ведёт себя как ненормальная, - заявила Ксерелла, когда дверь закрылась.
  - Мне тоже пора, по литературе много задали, схожу в читальный зал, - Марцана собрала тетради. - Лидия, подожди меня!
  - Ну вот, - обиженно протянула Сюзи.
  - Мы не в читалку, - донеслось с лестницы. - Юн сказал, что ему нужно навестить Арно.
  - А можно я с вами? - вскочила Ксерелла.
  - И я! - подхватила Сюзи.
  Ал-Лат Ашшур тоже встала, вытягивая шею и поправляя платье. Девушки высыпали на лестницу. Навстречу им вальяжно поднималась Вильгельмина со своими подругами Габриэллой и Уранией-Офелет.
  - Яблонскене! - окрикнула принцесса, начальственно хмуря бровки. - Почему вас не было на философии?
  - Ой, мне некогда, некогда, некогда!
  - Куда вы пятеро несётесь?
  - В больницу к Арно! - выпалила Сюзи, пробегая мимо.
  - Ну-ка стойте, - велела Вильгельмина. Они послушно остановились. - Кто вам разрешил туда ходить?
  Все посмотрели на Лидию.
  - Меня позвал Юнксу, - блондинка мило улыбнулась.
  - А мы за компанию, - добавила Ксерелла.
  Стараясь сохранить строгое выражение лица, принцесса повернулась к подругам:
  - Может, нам тоже прогуляться?
  - Хорошая идея! И правда, почему бы не навестить бедняжку. Он там скучает, наверное, - захлопала ресничками Урания.
  - Надо подарить ему подарок от всех, - поддержала Габриэлла.
  - Вы правы, невежливо идти с пустыми руками.
  - Но Юн сказал... - растерялась Лидия.
  - Вам очень повезло, что вы нас встретили, - староста задрала нос и возглавила шествие.
  Увидев толпу девчонок, Юн обалдел.
  - Что это? - он попятился, с подозрением глядя то на одну, то на другую.
  - Девочки сказали, что хотят пойти с нами, - объяснила Лидия.
  - На фига?
  - Ну просто из доброты, понимаешь? В знак солидарности.
  - Вы имеете что-то против? - надменно спросила Вильгельмина.
  - Я?.. - мроаконец совсем растерялся: девицы обступили его, не давая сделать ни шагу.
  - Кажется, он не возражает, - сказала Ксерелла.
  - Вот и замечательно, - принцесса решительно повернулась. - Сначала зайдём в столовую, а Сюзи по дороге нарвёт цветов.
  - Зачем? - выдавил Юн.
  - Так принято! - отрезала девушка, вышагивая по дорожке.
  Из столовой Вильгельмина вышла с корзиной, где лежало несколько конфет, кексы, пирожки, два свежих персика и бутылка с компотом. Снедь доверили нести Ксерелле. По дороге девушки щебетали и рвали цветы. Юн молчал, злобно глядя на Лидию. 'Ну чего ты?..' - тянула она. Он не отвечал. Наконец, впереди показался двухэтажный белый дом. Вокруг росли маленькие сосны; пахло солнцем и осыпавшейся хвоей.
  Они обошли лазарет, и Юн тихонько посвистел. В закрашенном до середины окне замаячила голова Арно.
  - Привет, - растерянно сказал он. - Ого, сколько вас! Целая делегация.
  - Добрый день, - Вильгельмина ослепительно улыбнулась. - Мы очень рады возможности навестить вас и узнать о вашем здоровье.
  - Мы принесли подарок! - пискнула Сюзи.
  Ксерелла с готовностью выступила вперёд и показала корзинку.
  - Надеюсь, это немного приободрит вас, - принцесса очаровательным движением положила внутрь букетик фиалок. - Поправляйтесь.
  - Да! - не найдя, что добавить, Сюзи сунула туда же одуванчики, которые мяла в руках.
  - Спасибо, конечно, - Арно покраснел как рак. - Попробую открыть окно.
  Он поднял руки и аккуратно, чтобы не выломать, отодвинул верхнюю часть рамы. Девицы восхищённо зашептались, глядя на его перебинтованный торс. Юн готов был провалиться сквозь землю.
  - Нужна верёвка, - деловито сказала Марцана.
  - Ага, - мроаконец исчез в глубине комнаты.
  До Юна долетел взволнованный шёпот Габриэллы: 'Ты видела, какие у него мышцы?'
  - Так, - сказал парень, вновь появляясь в окне. - Подходящего ничего нет, даже рубашку забрали.
  - Давай я залезу, - предложил Юн.
  Арно с сомнением ощупал створку.
  - Уверен? Тут всё такое ветхое.
  - Ничего, справлюсь. Надо только корзинку обернуть, чтоб ничего не выпало.
  - Возьми мой сарафан, - Лидия развязала поясок.
  Юн ловко, по обезьяньи вскарабкался наверх. Сзади долетело покашливание.
  - А по-нормальному, через дверь нельзя было зайти? - поинтересовалась фельдшер, стоя у дерева и раскуривая сигарку.
  От неожиданности Юнксу скатился вниз, ободрав локти.
  - Давай ещё шею сломай, - она покачала головой. - Идём, чернявый. А вы расходитесь, барышни. Кыш, кыш! Больному нужен покой, а не ваши хороводы.
  Юн миновал приёмную и смотровую, где стояли старомодные шкафчики с лекарствами, и по хлипкой деревянной лестнице поднялся наверх. Арно ждал его в белой комнате, потолок которой почти задевал его голову.
  - Пообщайтесь минут пять, пока я курю, но не больше, - женщина вышла и прикрыла за собой дверь. Внизу загремел рукомойник.
  - Ты бы ещё всю школу привёл, - с досадой бросил Арно, садясь на кровать.
  - Я ни при чём, они сами увязались, - поклялся Юн.
  - Что-то слабо верится в твой свист.
  - Да честно! Это Лидкины подружки. Вот хавчик тебе собрали, - он заглянул в корзинку. - Пирожки будешь?
  - Бери, если хочешь, - отмахнулся Арно.
  Юн стал распихивать лакомства по карманам. Блондин молчал.
  - Ты сам-то как? Лучше хоть? - пробурчал Юнксу.
  Тот поморщился.
  - Скоро отпустят. Устроили трагедию из-за пары царапин.
  - Ну, ты теперь звезда школы. Училки про тебя спрашивают, - с набитым ртом разглагольствовал Юн. - Кстати, у вас теперь новый куратор - Химера.
  - Врёшь, - не поверил Арно.
  - Радуйся, что не Себеси. Ты не представляешь, чё там было. Фархад довёл Мямлика, у того случился нервный срыв. Потом, короче, завучи понабежали, староста получил втык, весь класс сидел без обеда.
  Лицо Арно помрачнело.
  - Слушай, а ты не мог бы отвлечь от меня это дурацкое внимание?
  Юн фыркнул.
  - Как? Завалить троих? Поджечь лес? Спасти тонущую Лидку? Ты популярен, смирись.
  Арно тяжело вздохнул.
  - Да уж... Она, кстати, сарафан забыла. Отдашь?
  - Время вышло, молодые люди, - раздалось сзади. - Чернявый - на выход! Больной, приготовиться к осмотру.
  
  Среда
  
  - Подумать только, дрянные литературные статейки просачиваются теперь и в серьёзные журналы, - изрёк Вер, попивая чай в любимом кресле.
  - Это какие же? - Нонна Ирр подняла голову, среагировав на слово 'литературный'.
  - Да вот, - физик помахал обложкой общеобразовательного издания. - Последний оплот научности и знаний пал под напором модных веяний, когда стишата-палиндромы пролезли на его страницы.
  - Не тот ли это номер, что я пытаюсь забрать у вас всю неделю? - спросила Аэдона. - Как называется статья?
  - 'Симметрия в литературе и поэзии', но я бы назвал это 'Пошлость и ещё раз пошлость'. Математика посрамлена, коллега.
  - Не может быть, - Аэдона подошла к креслу и заглянула через плечо Вера. - Это очень известный, серьёзный учёный.
  - А вот! Повёлся с филологами и перестал быть серьёзным.
  - Дайте, пожалуйста, журнал, я сама прочитаю.
  Эриданка протянула руку и ловко выхватила издание.
  - А вы, оказывается, шустрая и наглая, - обиделся Опеллий Вер.
  - Приходится, ради знаний, - женщина пролистала страницы. - Не вижу ничего криминального, забавная иллюстрация теории отражений...
  Журнал совершил перемещение и вновь оказался у физика.
  - Ну раз не видите - не доросли ещё до понимания.
  - Отдайте, - попросила Аэдона.
  - Не отдам. Мне нужен этот журнал. Я дышу им. Он питает мой разум. Разум, гаснущий, как звезда.
  Леббо Эва подняла взгляд от газеты.
  - Вы в курсе, что звёзды умирают на протяжении миллионов лет?
  - Коллега, не будьте занудой.
  - А вы поделитесь книженцией, раз леди просит.
  - Нет! Я жадный, - Вер вскочил из кресла и пересёк учительскую с намерением скрыться. Стоявшая у двери химичка загородила выход.
  - Не ждал от тебя предательства, Мусирида, - видя, что Аэдона с непреклонным видом идёт к нему, он перескочил через учительский стол и метнулся в угол.
  - Что вы вытворяете, господин Вер! - задребезжала леди Муция. - Ведёте себя как мальчишка! Когда вы наконец повзрослеете!
  Тот распахнул створки и принял страдальческую позу:
  - О раздорное чтиво! Так не доставайся же ты никому!..
  - Вер! - закричали дамы, бросаясь к окошку.
  
  - Физик сломал ногу! - выпалила Лидия, влетая в столовую.
  - Угу, - грызя карандаш, ответил Юн. Перед ним были разложены тетради и книжки.
  - Литературу делаешь? - удивилась блондинка.
  - Ахмед дал. Списал у какой-то девки из 5К.
  - А меня выгнали с урока. Нонна Ирр сказала, что ей неприятно смотреть на мой мятый сарафан.
  - Да она чокнутая, - отмахнулся мроаконец.
  - Наверное, - девушка присела рядом. - Ты знал, что все девочки без ума от Арно?
  Юн поперхнулся компотом.
  - И ты тоже? - откашлявшись, спросил он.
  - Что ты! Нет, конечно, - она замахала руками.
  - Значит, не все, - он пожал плечами и уткнулся в учебник.
  - Ты только представь, Юн! - Лидия была не на шутку возбуждена. - Даже Вильгельмина! Как ты думаешь, у неё есть шансы ему понравиться?
  - Не, нету.
  - Почему? Она же красивая.
  - Не нужны ему ваши сопли. Он взрослый, понимаешь? На войне был. Ты сделала эстетику?
  - Нет ещё. А если...
  - Так делай, дурында, - Юн дотянулся и отвесил ей тумака.
  
  Четверг
  
  - Привет.
  Леонора повернула голову, не веря ушам. Трикка лёгкой походкой удалялся в сторону мужской раздевалки. Почти две недели совместных тренировок он делал вид, что её не существует. Что же изменилось? Девушка вгляделалась в зеркало. На неё смотрело непримечательное бледное лицо с карими глазами: реснички короткие, нос торчит вперёд, прикус неправильный и губы из-за этого слишком сжаты. Волосы чуть ниже подбородка, тёмные, тусклые. Может, дело в бандане с черепком, которую дала Леббо Эва?
  - Лера, ты где? - послышалось с улицы.
  Бросив на зеркало последний уничижительный взгляд, она вышла наружу.
  - Разминайся, - сказала Олимпия. - Наклоны, махи, выпады, смешанный бег два круга. Сегодня будет кросс 10 км.
  - Где мроаконец? Опять опаздывает? - спросил физрук.
  - Здесь, переодевается, - пискнула девушка.
  Она, как и многие, до смерти боялась Себеси: стоило ему прийти на тренировку, всё складывалось ужасно. А вот Трикке, похоже, было плевать.
  - 10? - презрительно фыркнул мужчина. - Мало. Надо 14.
  Леонора мысленно застонала.
  - Не успеют на занятия, - возразила тренер.
  - Пусть бегут быстрее.
  - Я вот думаю, не создать ли баскетбольную команду? Война, слава богу, кончилась, надо ж как-то вовлекать молодёжь в спорт. Когда-то я играла в юниорской лиге. На молодёжном чемпионате в 313 даже взяли бронзу, готовились к выездному матчу, - женщина замолчала. - Что скажешь, Себеси?
  - Их нужно держать в форме, а не придумывать забавы.
  - Игра тоже важна - для меня это было делом жизни.
  - То была ваша жизнь, а у них - своя, - отрезал Себеси и гаркнул в сторону раздевалки. - Ты идёшь или нет, сопля?
  Он взял у физручки секундомер и скомандовал:
  - На старт! Внимание! Марш!
  Леонора в недоумении выпрямилась.
  - Но я...
  - Лера, пошла! - заорала Олимпия.
  Вспыхнув, Леонора рванула с места, но вскоре выдохлась и, оглядываясь, перешла на шаг. Тропинка петляла вокруг парка. Под ногами хрустели шишки и веточки, бодрая свежесть утра переливалась трелями синиц.
  - А ты не спешишь, - послышалось за спиной.
  Пока девушка придумывала остроумный ответ, Трикка изящно обогнул её и скрылся за деревьями. Блин, как можно быть таким быстрым! Бежит ведь и насмехается.
  Она отогнала мошек и затрусила дальше. 10 км - это получается три круга? Обычно бегали два, и то тяжело. А Себеси требует 14. Хоть бы Олимпия не стала его слушать. Что она там говорила? Про какие-то игры, медаль...
  Задумавшись, Леонора налетела на торчащую ветку и с досадой обломала её. Чуть больше половины, но сил уже не осталось. Острое желание всё бросить боролось с тщеславием: всё-таки, лучшая бегунья школы, хоть в чём-то превзошла других. Правда, есть ещё Альфа. Вот кто не пикнув пробежит 50 км. Олимпия говорит, что она как машина. Гоняет с парнями в футбол, но в ней нет лёгкости. И ноги не такие длинные...
  В конце второго круга она заметила мроаконца. Трикка некоторое время бежал сзади, затем поравнялся с ней и со скучающим видом обронил:
  - Ты качаешься.
  - Что? - выдохнула девушка.
  - Мотыляешь вверх-вниз. Руки выше и с пятки беги.
  - Меня так не учили.
  - Здесь вообще ничему не учат.
  - Почему это?
  Блондин не ответил. Леонора с завистью смотрела ему в спину.
  Метров через двести её поджидала Олимпия.
  - Лера, ещё кружок и до красной отметки, смотри не заплутай.
  - Я устала, - Леонора замедлила бег в надежде разжалобить женщину, но из-за деревьев вышел Себеси.
  - 35 минут, - сообщил он.
  - О-о, - протянула Олимпия.
  - А у твоей результат не блестящий, - физрук кинул взгляд на секундомер.
  - Ну, норматив-то она сделает, - неуверенно сказала тренер.
  - Сомневаюсь. Запорола старт, вот-вот заплачет.
  - Трикка уже всё? - Леонора была ошеломлена.
  - Он же бегун от бога. Давай, Лера, последний круг, не подкачай!
  
  Пятница
  
  - Продолжаем тему портрэта, - невзрачного вида мужчина достал из шкафа гипсовую голову, флегматично смахнул с неё пыль и водрузил на подставку в центре класса. - Перед вами Мэльпомена - модэль для начинающих. Выражение лица нэйтрально-грустное, наклон головы слабый, шея расслаблена. Формы античных голов являются более обобщёнными, чем головы живой натуры. С их помощью вы должны научиться правильно передавать объём. Намечайте поверхность формы лёгкими штрихами, не перечерняя...
  Кротео ходил между столов и недовольно цокал языком. Остановившись за спиной Юна, он несколько минут наблюдал за работой.
  - Кого-то мне это напоминает... - пробормотал он, взяв рисунок с мольберта.
  - Да это же Лидия Яблонскене! - брякнул Мидхат.
  Класс заржал, а Юн покраснел.
  - Хм, хм... - учитель вертел листок и так, и этак. - А вы знаете, молодой человек, недурно. Технически очень слабо, но у вас определённо есть фэнтазия. Задержитесь после урока.
  Он вернул изображение автору и пошёл дальше.
  - Плохо старались, рисунок слишком раздробленный. Мда, с анатомией у вас проблэмы - неправильное построение. А тут я вижу шедевр безвкусия и пошлости. Как можно такое нарисовать? - учитель показал классу чудовищную и одиозную голову, похожую на картофель.
  - Да нафиг мне это. Я боец, а не художник, - окрысился Лертер.
  - Не знаю, юноша, кем вы себя мните. Двоечка вам за восприятие искусства.
  - А что сразу два-то? Нормальный рисунок.
  - Не могу сказать, что с вашей стороны умно со мной спорить, и за это вы получаете кол, - продребезжал Кротео.
  - Плевал я на ваши оценки, - гебетец пнул мольберт и демонстративно вышел из мастерской.
  - Ноль! Ставлю вам ноль! - кричал вслед учитель.
  
  Суббота
  
  С утра на торжественной линейке Жеррель взволнованным тоном объявила, что в гимназию прибыли эксперты Академии Королевского Балета для отбора талантливых учениц. Желающие должны после уроков явиться в танцевальный зал, имея при себе балетные туфли.
  Ажиотаж был невероятный!
  Забыв о домашнем задании, девчонки всех национальностей толпились в коридоре. Атмосфера была как на экзамене: все нервничали, кто-то тянул носки и повторял танцевальные па, кто-то сидел и трясся, слушая рассказы про суровые требования к кандидаткам. То и дело дверь открывалась, и худой танцмейстер в пенсне провозглашал: 'Следующая, пожалуйста!' Ученица с замиранием сердца входила в зал. Три строгих тётеньки впивались в неё глазами и требовали повернуться так и этак. Не выявив физических недостатков, её отправляли к тощей женщине в чёрном трико. Она проверяла гибкость и выворотность, смотрела ноги, и если всё это оценивалось хорошо, девушка переходила в руки к злобной старой мегере. Та хватала её за шею, рассматривала зубы и уши, форму лба, изящны ли кисти и пальцы, и только после всех этих унизительных процедур ученица могла попасть за перегородку. Далее проверяли её музыкальность, чувство ритма и умение красиво двигаться. Пока что испытание прошли только две девушки - Вильгельмина и Хариклия из 5К.
  Дверь открылась, и очередная соискательница несмело шагнула внутрь. Её представили эксперт-дамам. Женщины недоброжелательно оглядели её с ног до головы и зашептались.
  - Сутулая, - сказал одна.
  - Что у неё с волосами? Ужас!
  - Разденьтесь, милочка, - велела третья, обладавшая среди них наибольшим авторитетом.
  Кандидатка неуклюже стянула платье. Перед комиссией предстала нескладная тощая фигура, которая у нормального человека вызвала бы приступ сострадания, но дамы дружно закивали головами.
  - Прекрасные пропорции, побольше бы таких.
  - Как ровненько всё, ничего лишнего.
  - Лопатки исправим, и будет совсем хорошо.
  Девушка была направлена к гимнастке.
  - Какие великолепные ноги! - воскликнула женщина, демонстрируя комиссии натянутые взъёмы.
  Дамы вытянули шеи.
  - Шарман.
  - Щиколотка просто королевская.
  - Сокровище, а не стопы.
  Казалось, восторгам не будет конца, но наконец бледное меланхоличное создание было отпущено на проверку зубов, а троице представили очередную кандидатку.
  - Не годится, - обронила первая дама, едва взглянув на девушку.
  Та захлопала глазами.
  - Идите, милочка, идите, - брезгливым тоном поторопила вторая. - Балет не для вас.
  - Но я хорошо двигаюсь, - пролепетала блондинка. - Я хотела бы показать вам свой танец...
  - Тут нечего показывать, - отрезала третья. - На весы давно вставали? С такими телесами вы ни в одну пачку не влезете. Свободна.
  - Следующая, пожалуйста! - крикнул танцмейстер.
  - Приходят же такие коровы, - злословили жрицы прекрасного искусства.
  - И не говорите! Задница размером с ванну.
  - Щёки на полкомнаты.
  - Ляжки как у носорога.
  Лидия вышла в холл, обливаясь слезами.
  - Ты чего? - Юн отложил книжку и поднялся ей навстречу.
  - Они сказали, что я толстая! - рыдала девушка.
  - Ничего ты не толстая.
  - Ах, Юн, что мне делать! Может, сесть на диету?
  - Да не слушай ты всяких дур! Или хочешь падать в обморок, когда подует ветер?
  - Я приготовила танец, а они даже не посмотрели.
  - Ну и пофиг, пошли змея запускать.
  
  Воскресенье
  
  - Кажется, будет дождь, - сказала Лидия, тревожно глядя в небо. - Давай вернёмся, Юн.
  Словно в ответ, свинцово-синие тучи озарила вспышка молнии. Мроаконец возился рядом, складывая конструкцию.
  - Не успеем.
  - Ой, что же делать! Вымокнем ведь!.. - её причитания утонули в раскате грома. Девушка зажмурилась и втянула голову в плечи.
  - Боишься грозы, дурында? Ладно, пошли.
  Они побежали к лесу. Ветер становился сильнее. Холодный воздух рассекали мелкие капли, всё чаще ударявшие по лицу. До кампуса оставалось меньше километра, когда дождь пошёл в полную силу. Юн с Лидией свернули в заброшенную аллею и укрылись под огромным, в три обхвата тополем с выгнившей серединой. Не успели они перевести дух, как рядом послышались странные шаги, сменившиеся чертыханьем.
  Мроаконец выглянул наружу и увидел поскользнувшегося мужчину с костылём, который тщетно пытался встать.
  - Помоги ему, Юнксу! - пискнула за спиной Лидия.
  Тот поднял голову. Струйки воды стекали по слипшимся волосам и заливали очки.
  - А, парочка! Уединяетесь?
  - Мы гуляли, - буркнул Юн. Вот дура, не могла промолчать!
  Мужчина захромал к дереву и с кряхтеньем втиснулся внутрь.
  - Зачем вы лезете? Здесь и без того тесно!
  - Теплопотери системы трёх тел минимальны, если все тела плотно прижаты, - Вер хихикнул. - Кому-то надо похудеть.
  Лидия покраснела и съёжилась. Юн продолжал злиться. Так они и стояли, обмениваясь в темноте дыханьем. Снаружи барабанил дождь; старый тополь тихо поскрипывал, разбавляя симфонию капель, остальные звуки тонули в шелесте воды.
  - Что это у тебя? - спросил физик, присматриваясь к трубкам.
  - Змей разборный.
  - Сам сделал?
  - Ага. Пробую разные модели: ромбом, прямоугольный, сейчас вот треугольный, как самолётик.
  - Летает?
  - Я вроде подобрал угол, но нет устойчивости.
  - Покажи, - Вер выпростал руку. - Поставь балансировочный груз в хвостовой части. Передние направляющие должны иметь уклон, как у птичьего крыла.
  - Юн не любит птиц, - вмешалась Лидия.
  Опеллий Вер повернул голову.
  - Кто там пищит? Второй пилот?
  Юн засмеялся.
  - Не, она в змеях не сечёт.
  - Что ж, - философски заметил Вер. - Природу не обманешь. Она тоже порой хочет отдохнуть.
  Он чиркнул спичкой, и внутри сгустилось облако табачного дыма. Лидия страдальчески сморщилась.
  - Пустите, пожалуйста, я выйду.
  - Вымокнешь, - предупредил мальчишка.
  - А вдруг мы сгорим? Разве можно курить внутри дерева? Это же опасно, - возмутилась Лидия.
  - А торчать в дупле во время грозы не опасно? - передразнил Вер. - Идите, оболтусы, не напрашивайтесь на двойки.
  Лидия пулей вылетела под дождь; мроаконец шагнул за ней.
  - Вы тут останетесь?
  - Я старый, мне можно.
  Ребята побежали прочь. Порыв ветра донёс обрывки фраз: 'Да не ной... крокодил же...'
  Вер курил и улыбался.
  
  
  
  
  
  
  Глава 13. Оливье
  
  
  Три главные предмета составляют основу человеческих добродетелей: французский язык, необходимый для счастия семейственной жизни, фортепьяно, для доставления приятных
  минут супругу, и, наконец, собственно хозяйственная часть: вязание кошельков и других сюрпризов.
  
  (Гоголь)
  
  
  - Сегодня, девоньки, вам предстоит экзамен, - провозгласила госпожа Эмилия, вплывая в класс. - Так что убираем альбомчики и идём на кухню.
  - Какой экзамен? - подпрыгнула Ксерелла.
  - Приготовление и подача блюд. Вот у меня карточки, разрешаю вам выбрать.
  Девушки столпились вокруг учительского стола.
  - 'Стол-фуршет', - читала Вильгельмина. - 'Обед'. 'Лёгкий завтрак'. 'Чаепитие'. 'Десерт в саду'.
  - Давайте что-нибудь полегче, - заныла Альбина.
  - Самое лёгкое - это лёгкий завтрак, - произнесла Люсинда.
  - Может, лучше десерт? - возразила Розмари.
  - А почему опять ваша компания решает? - фыркнула коротко стриженная девочка с Острова Свободы. Её звали Ригоза, но девицы прозвали её Козой.
  - Лёгкий завтрак, - Альфа шмякнула карточкой об стол и положила конец спорам.
  - Теперь переверните, - сказала Эмилия.
  На обратной стороне значилось:
  1. Салат.
  2. Торт из печений.
  3. Тёплый напиток.
  - Надо было брать чаепитие, там точно без салата, - с досадой протянула Сюзи.
  - За дело, девчули! - учительница хлопнула в ладоши и достала большие песочные часы. - У вас есть час на приготовление. Компоненты для кушаний принесёт Розетта, - она указала в сторону кухонной работницы. - Посуда, приборы и салфетки в шкафчике, - ключ был вручён Вильгельмине. - Оценку за экзамен вам поставят гости.
  - Какие гости?!
  - Я ведь говорила, что приглашу обедать мужской класс, - женщина приторно заулыбалась. - Торопитесь, времечко идёт, к моему приходу всё должно быть готово.
  Она поправила фартук на Леоноре и выкатилась из комнаты.
  Вильгельмина тут же взяла инициативу в свои руки:
  - Девочки, быстро решаем, какой салат.
  - Оливье, - неуверенно предложила Ксерелла.
  - Напиток можно чай, - сказала Леонора.
  Розмари фыркнула.
  - Чай к обычному завтраку не подаётся. Эмилия специально написала 'напиток', чтобы подловить простушек.
  - С тортом лучше какао, - снисходительно добавила Жанна.
  - Оливье, торт и какао, - подытожила Вильгельмина. - Яблонскене, составь список продуктов. Вы двое накрываете на стол, - она указала на Брисеиду и щуплую гебетку. Обе девочки были молчаливы и неприметны; одногруппницы старались держаться от них подальше.
  - У них же руки кривые, всё разобьют! - сморщила носик Сюзи.
  - Тогда ты с ними, - и принцесса пошла открывать шкаф.
  Началась кипучая деятельность. Девушки бегали по кухне, роняя вилки и стулья. Альбина пререкалась с Люсиндой, как правильно резать огурцы. Ксерелла взбивала крем для торта, украдкой облизывая пальцы. Альфа варила сахарный сироп. Фредерика, Жанна и Розмари лепили розочки. Лидия чистила овощи. Вильгельмина порхала здесь и там, раздавая указания. Салат решили подавать без мяса, а лук не класть, так как его никто не любит. Потом выяснилось, что в списке нет зелени, и нескладная Ал-Лат Ашшур побежала в столовую, путаясь в подоле.
  - На сколько персон накрывать? - к Вильгельмине подскочила запыхавшаяся Сюзи.
  - На 42, - ответила принцесса.
  Она стояла возле будущего торта и выслушивала жалобы Ксереллы. Крем получился чересчур жидким, поэтому этажики из печенья 'поплыли'. К тому же их слишком сильно пропитали: сироп капал с покосившихся боков, оставляя в креме вязкие следы. Ригоза предложила раскрошить печенье и обсыпать торт сверху. Ал-Лат Ашшур всё не появлялась, хотя оставалось всего 10 минут.
  - Ну где она, заблудилась, что ли? - стонала Альбина, глядя на миску с салатом.
  В конце концов, решено было заправить оливье майонезом и подавать так. В последний момент Вильгельмине пришла в голову счастливая мысль попробовать, что получилось. Девушки с тревогой наблюдали за её лицом.
  - Кто солил салат? - грозным голосом спросила принцесса.
  - Я, - ответила Альбина.
  - Зачем? Я же сказала, что посолю! - воскликнула Люсинда.
  - То есть вы обе посолили? - накинулась на них староста. - Молодцы! Вы всё испортили!
  - Это она виновата! - Альбина бросила в Люсинду салфеткой.
  - А ты не могла меня спросить? - защищалась та.
  - Салат придётся выбросить и приготовить заново, - заявила Вильгельмина, сердито сверкая глазами.
  - Что-о? - закричали девушки, окружив стол.
  - Не успеем!
  - Времени почти нет!
  Альфа подошла к миске и зачерпнула салат ложкой.
  - Нормальный вроде, - буркнула она.
  Вслед за ней оливье попробовали ещё несколько девушек. Их мордашки одна за другой недовольно кривились.
  - Ой, фу! Какой противный! Солёный!
  Вильгельмина решительно указала на мусорное ведро.
  - Подождите! - осенило Лидию. - Давайте его помоем.
  - Ты с ума сошла, Яблонскене... - протянула Розмари.
  - А что? Хорошая идея, - сказала Ригоза. - Соль смоет водой, а салату ничего не будет.
  - Стой, дура, там же яйца! - взвизгнула Сюзи, но вихрастая республиканка уже вывалила салат в сито и поливала из ковша.
  Вильгельмина махнула рукой и вдруг принюхалась.
  - Чем это пахнет? Что-то горит?
  - Молоко убежало! - закричала Эммануэль.
  - Похоже, мы остались без какао, - глубокомысленно произнесла Жанна.
  - Идут, - сообщила Леонора, выглядывая в окно.
  - Ну всё, не сдать нам теперь домоводство, - заныла Альбина.
  - Тише, - перебила Вильгельмина. - Делайте какао, прислуга всё отмоет. Леонора, проветри помещение. Как там салат?
  - Нормально, только мокрый, - сообщила Ригоза.
  - Надо протереть салфетками, скорее.
  Девушки бросились помогать, торопливо обтирая бумагой влажные комочки овощей. Затем его снова посолили, заправили и переложили в красивую миску.
  - Прошу, прошу, добро пожаловать, наши хозяюшки уже ждут! - донёсся снизу голос Эмилии.
  Ученицы, шикая друг на друга, выстроились возле стола, с нервным хихиканьем глядя на дверь. В класс, вертя головами, начали входить ученики 6К. За их спинами раздавался саркастический голос куратора:
  - Повежливее, черти, не бегите сразу к столу.
  - С ними взрослый! Поставить ещё один прибор? - в панике прошептала Сюзи.
  Вильгельмина великодушно улыбнулась вошедшим:
  - Пожалуйста, проходите, садитесь, мы приготовили лёгкий завтрак.
  - Вообще-то, уже вполне себе обед, - Вер бросил взгляд на запястье: часы показывали два. - По местам, троглодиты, и помните: нож в правой, вилка в левой, кинжал в ножнах. Всё сразу не есть, оставить немного дамам.
  - А что тут есть-то? - пробасил неуклюжий детина с Архипелага.
  - Вон салат, слепой, что ли? - сказала Ригоза.
  Гости стали рассаживаться. За столом было тесно, и все, кроме Вера, испытывали смущение. Юн сел напротив Лидии, чтоб морально поддержать дурёху - а то она уже раскраснелась и ёрзала на скрипучем стуле, тревожа соседей.
  - Леонора, разложите салат, - распорядилась Вильгельмина, разворачивая салфетку.
  - А хлеба нет? - спросил Мидхат.
  - Они худеют, - сострил Лертер.
  - Я кому говорил про вежливость, клоун? - цыкнул Вер.
  Леонора медленно обошла стол, накладывая всем из миски. Она очень боялась, что салата не хватит, и порции получались крошечными. Молодые люди вежливо благодарили, лишь здоровяк проворчал себе под нос:
  - Мясо-то хоть будет?
  - Мясо в завтрак не входит, - отрезала Ригоза.
  - А чё туда входит? Ложка салата?
  Вер постучал по чашке.
  - Последнее китийское предупреждение, Генрих: будешь хамить - поставлю в угол. Это касается и остальных обезьян.
  Юноши притихли.
  - Глядите, ребята, что это? - Тимурин подцепил вилкой что-то похожее на лоскут и с удивлением поднял вверх.
  - Картофель, - рявкнула Альфа.
  Парень вздрогнул.
  - Зачем так орать, я же просто спросил. А можно мне соли?
  - И мне, - послышалось с другого конца. - Посолить забыли.
  - У девок прикол такой, они не солят еду, - с набитым ртом объяснил Лертер.
  Когда тарелки опустели, Сюзи принесла торт. Леонора с большим кофейником обходила стол и разливала какао. Возле Сержа она случайно плеснула на скатерть и страшно испугалась, но юноша сделал вид, что ничего не заметил, а его сосед поставил на пятно тарелку.
  - Пожалуйста, угощайтесь тортом, - с невозмутимым видом предложила Вильгельмина.
  - Ой, а как его накладывать? - растерянно спросила ильдрийка.
  - Дай сюда, - Юн по-хозяйски потянулся к блюду.
  Госпожа Эмилия довольно кивнула и обратилась к девочкам:
  - Видите, как хорошо, когда кто-то из мужчин берёт на себя инициативу?
  Лидия смотрела на мроаконца так, словно он только что спас их от смерти.
  - Сколько тебе? - деловым тоном спросил Юн, вонзая в торт лопатку.
  - Клади побольше, - насмешливо подбодрил Вер. - Нельзя недооценивать желание молодой барышни пожрать.
  Блондинка вспыхнула и дрожащими губами произнесла:
  - Мне не надо, пожалуйста. Я не ем сладкое.
  - С каких пор, Яблонскене? - хихикнула Розмари. - Боишься, что платье по шву разойдётся?
  Юн развернулся и шмякнул кусок ей в тарелку.
  - Аккуратней! - завизжала та, стряхивая с себя крем.
  - Итак, - сказала Эмилия, когда бесформенный торт был съеден. - Завтрак подошёл к концу. Что нужно сказать, молодые люди?
  - Спасибо, девушки, - вежливо поблагодарил Серж.
  Все начали вставать со стульев.
  - Спасибо! - громче всех выкрикнул Корин.
  - И какую же оценку мы поставим нашим ученицам? - с хитрой улыбкой продолжала дама.
  - Нормально, - пробасил Генрих под пристальным взглядом Вера. - Старались же, чё.
  - Я бы поставил превосходно, - покраснев, сказал Корин. - Всё было очень вкусно, особенно салат.
  - А вам не показалось, что он какой-то мокрый? - спросил Мидхат.
  - Не слушайте неотёсанных быдланов, - Этьен закатил глаза и поклонился Вильгельмине. - Гран мерси, сударыня, блюда были прекрасны, вы тоже.
  - Приятно слышать, - с достоинством ответила она.
  - Давай шуруй к выходу, Ромео, - поторопил Вер.
  Когда они вышли, Эмилия торжественно открыла классный журнал.
  - Что ж, юные дамы, мне показалось, что гости довольны. Было несколько неудачных моментов, на которые следует обратить внимание, но в целом вы заслужили хорошую оценку. Жаль, что некоторые из вас недостаточно старались... - она поставила подпись и отдала документ Вильгельмине.
  Прозвенел звонок. Девушки выбежали из класса и окружили старосту, заглядывая в журнал.
  - Почему у меня три? - с обидой спросила Ригоза.
  - И у меня, - отозвалась за её плечом Леонора.
  - Альфа, Брисеида, Юэ Юй - тоже тройки, - сообщила Ксерелла.
  - Это несправедливо! Готовили все вместе, а оценки разные! - возмутилась Ригоза.
  - За что она нам занизила? - негодовала Леонора.
  - Учителю виднее, - фыркнула Фредерика.
  - Девочки, это так нечестно, - сочувствовала им Лидия.
  - Иди к своему дружку, Яблонскене, - зло сказала Ригоза.
  - Зачем? Я же за вас.
  - Иди, иди, ты-то у Булки в любимицах, лучше всех котлеты печёшь.
  - Знаете что? - Вильгельмина захлопнула журнал и одарила их презрительным взглядом. - Сами виноваты. Посмотрели бы на себя со стороны. Одна грубо говорила, вторая неправильно подавала, третья ничего не умеет и не хочет. Ведите себя как положено, и будете получать нормальные отметки.
  Она развернулась и вышла.
  - Кто идёт со мной разбираться насчёт тройки? - спросила Ригоза.
  Брисеида покачала головой, Юэ Юй фыркнула, а Альфе было плевать, поэтому брюнетка обращалась в основном к Леоноре, но та пробормотала, что тётя такое не одобрит, и Козе пришлось бороться за правду в одиночку.
  
  На следующий день у всех в журнале стояли тройки. Вильгельмина с группой девиц пошли выяснять, в чём дело. Госпожа Эмилия с добренькой улыбкой сообщила, что одна строптивая ученица очень хотела, чтоб оценки были одинаковые, и теперь они одинаковые. Конечно, если данная особа передумает, всё можно исправить и вернуть как было, решать вам, - и дама умильно захлопала глазами.
  Переговорщицы повздорили с Ригозой, а поскольку та не хотела уступать, ей был объявлен бойкот. Ал-Лат Ашшур, уроженка Южного Креста, тоже подверглась остракизму: никто не верил, что зелень для салата не была доставлена из-за того, что её задержал директор. Обо всём этом Лидия поведала Юну, когда после уроков они отправились навестить Арно. Альфа шагала рядом, поглядывая по сторонам. На улице было пусто. Над головой чернели голые ветви лип, сквозь которые сыпался дождь. Юн почти не слушал лидийскую болтовню - его раздражал девчачий эскорт.
  - А чё вы обе не на алгебре?
  - А что? - недобро прищурилась мроаконка.
  - Да так, мало ли.
  - Ты сам всё время пропускаешь, - пискнула Лидия.
  - У меня оценки лучше, балда.
  - Я сегодня очень устала. Олимпия придумала пятнашки с мячом, мне три раза прилетело по голове.
  - Кончай оправдываться перед ним, - вдруг перебила Альфа. - Слушать противно.
  Остаток пути шли молча.
  
  - Выписывается ваш герой, - смоля сигаркой, сказала фельдшер. - Сейчас спустится.
  - Как здорово! - обрадовалась Лидия. - Значит, можно съесть пряники.
  Юн забрал у неё пакет.
  - Тебе нельзя сладкое.
  - Можно! Я просто стеснялась при Вере.
  - А что вы такие раздетые, девчата? Не месяц май, - женщина покосилась на футболки и бриджи с чёрными гетрами.
  - Да мы с физры, - отмахнулась Альфа.
  На лестнице показался Арно с узлом под мышкой.
  - Больше никаких ранений, - строго сказала врач, поправляя ему рубашку. Рука внезапно задрожала, и женщина качнулась к его груди.
  - Ага, - мроаконец уклонился и поскорей прошёл мимо.
  - Всё, поплыла тётка, - буркнула Альфа, когда все вышли на улицу.
  - У неё сына на войне убили, - сказала Лидия. - А про Вера говорят, что он сбежал на остров, скрываясь от призыва.
  - Да из него солдат, как из тебя балерина, - скривился Юн.
  - Прекрати, пожалуйста, издеваться!
  - Ребята, вы сейчас куда? - спросил Арно.
  - К тебе, праздновать, - ответила Альфа.
  - А вас пустят?
  - Всегда пускают. Лидка с дежурными на короткой ноге, - небрежно ответил Юн.
  Они поднялись на второй этаж. Из-за двери раздавался сочный храп.
  - Privet, u nas gosti, - известил мроаконец, широкой спиной заслоняя беспорядок.
  Храп перешёл в бульканье - тело на кровати подняло голову.
  - Kto?
  Альфа бросила рюкзак у входа и села на кровать.
  - Ты без Арно вообще не прибираешься? Насрано как у вахлаков.
  - Цыц, - толстяк довольно шустро оказался на ногах. - Пожрать принесли?
  Юн поставил на стол кулёк с пряниками и приземлился рядом с Альфой.
  - Заправь постель, что ли, - сказал Арно, переодеваясь за шкафом.
  - Мне норм, - хрустя пряником, ответил Некутс, и похлопал по подушке. - Мы с блондинкой лёжа будем.
  Лидия вспыхнула, но Арно успокивающе отмахнулся:
  - Он шутит, не бойся. Что нового в школе?
  Все принялись наперебой рассказывать новости. Слушая про урок домоводства, Некутс заржал:
  - У вас хоть салат, а мы воду хлебали. Себеси ко всему цеплялся: посуда не та, подано не так. Потом давай вопросы задавать. Каковы четыре принципа чайной церемонии? К какому философскому течению они восходят?
  - Я бы его прибила, - с отвращением произнесла Альфа.
  - Девка одна, рыжая в очках, страшная, хотя все они не очень, то ли дело твои формы, - на одном дыхании балаболил Некутс, поглядывая на Лидию, - она и говорит, мол, у нас обычное чаепитие, а не восточное. А тот: неужели меня позвали ради простого потребления чая? И чашкой бряк. И пошло-поехало: Рикю-Микю, сарей-марей, я чуть не заснул.
  - Марцана многое знает, - пискнула Лидия.
  - Лучше бы борщ варила.
  - Папа так же говорит, но я думала, у вас в Мроаке равенство, - Лидия неуверенно оглянулась на Юна.
  - Ха, - сказала Альфа. - Его ещё заслужить надо.
  Дверь отворилась, и в комнату заглянул сероглазый парень.
  - Салют! Я тут мимо проходил, слышу - знакомый голос. Тебя насовсем выпустили?
  - Ага. Заходи. Это Олаф, наш сосед, - представил его Арно.
  - Здорово, что ты вернулся. Играем завтра вечером?
  - Только без Трикки - говорят, он увлёкся бегом.
  - Что тут у нас? М-м, посиделки, - следом просочился Фокси. - Ещё и с девушками! Наверное, вы собирались отпраздновать и забыли позвать меня? Милая, сладкая, чудесная мисс, можно я сяду с вами?
  - Блондинка моя, - заявил Некутс. - И кровать моя. А ты метнись за чаем.
  - Поучалка не выросла меня поучать, - оскорбился Фокси. - Как вы живёте с этим хамом!
  - Некутс, заправь постель, - велел Арно.
  Толстяк неохотно поправил одеяло и извлёк на свет массивную бутылку из тёмного стекла. 'О-о-о!' - пронеслось по комнате. По рукам пошла чья-то тетрадь. К изумлению Лидии, выдранные листы тут же превращались в бумажные стаканчики.
  - Где достал? - спросил Олаф.
  - Уметь надо, - Некутс любовно протёр сосуд. - Я в этом спец, с десяти лет на снеккаре. Там без договорённостей никак - запасать и прятать, считай, основное. Помню, высадились на Кубе. Кадар меня позвал и говорит: надо выменять барахло кой-какое с выгодой, на тебя вся надежда...
  - Название? - перебила мроаконка.
  - 'Нунки'. Поплавать захотела?
  - Так это не снеккар, а рыболовное судно, - деваха засмеялась.
  Толстяк и ухом не повёл, продолжая рассказывать басни. Юн поднялся на ноги: он плохо переносил алкоголь.
  - Ладно, мне пора: Мямлик назадавал опять.
  - Я с тобой, - Лидия вскочила следом.
  - Топайте, - напутствовала Альфа. Остальные слегка приуныли.
  - Блондинку зря увёл, - сокрушался за спиной Некутс.
  - Плевать. Нам чужаки не нужны, правда, Арно?
  Мроаконец вышел за ними; в сумерках его лицо казалось выточенным из камня. У Юна ёкнуло сердце.
  - Передай Трикке, чтоб зашёл, - ровным голосом сказал Арно. - Мне нужно с ним поговорить.
  
  Леонора, задыхаясь, преодолела последний круг.
  - Ну, чуток не дотянула, - сказала Олимпия. - Лера, мне отойти надо, я тебе ключ оставлю, давай тут сама.
  - Хорошо, тёть Лим.
  Всё складывалось удачно. Трикка закончил тренировку и возился с обувью. Форму он по обыкновению не менял и в том же виде приходил на уроки. Девушки морщили носы, а Леоноре нравился густой, дерзкий запах, исходивший от его одежды.
  - Жарко, - пожаловалась она, проходя мимо. - Не видел мою воду?
  Мроаконец не ответил. Обмахиваясь платком, Леонора села на скамью.
  - Тебе не кажется странным, что мы до сих пор не знакомы? Может, хотя бы имя своё назовёшь? Так, просто, чтобы обращаться, если что.
  - Зачем?
  - Ну мало ли, спросить насчёт тренировок.
  - Что спросить? Ты в общем-то нормально бегаешь.
  'Нормально'. Леонора порозовела от удовольствия.
  - А ты здорово! Наверное, спортсмен? С детства занимался?
  - Меня учили другим вещам, - равнодушно ответил он. - Тебе надо хорошую обувь.
  - Я уже говорила с тётей, мы заказали сапожнику специальные ботинки, почти как твои.
  - Такие не подойдут, - блондин наклонился и просунул палец ей в башмак. - У меня подошва как камень, а у тебя мягкая.
  Леонору обдало жаром. Трикка что-то объяснял, а она млела и кивала, не вникая в смысл. Опомнилась она, когда мроаконец закинул за спину рюкзак и собирался уходить.
  - П-подожди.
  Блондин обернулся.
  - Я нашла твой браслет на скамейке.
  - Я ничего не терял.
  - Но он твой. Такой красный. Он у меня дома, - выдавила девушка.
  - Ну, принеси завтра.
  - Я всё время забываю. Давай сейчас по дороге заскочим, нам всё равно идти в одну сторону.
  Было совершенно очевидно, что 'находка' выступает как предлог. Трикка молча кивнул, и они пошли по аллее. Леоноре очень хотелось, чтоб её увидели с парнем, но как назло, по дороге попался только придурок Зибен из 7К, который спешил в парк с ведром раствора и лопаткой.
  На улице было тихо. Когда за стройными тополями мелькнул учительский дом, Трикка остановился и сказал:
  - Иди, я подожду.
  - Не бойся, дома никого - все на педсовете.
  - Почему ты живёшь тут, а не в общежитии?
  - Я приехала позже, для меня не нашлось комнаты. Здесь, конечно, скучновато, - болтала Леонора, отпирая хлипкую дверь, - но зато никто не заставляет дежурить или убираться. В основном я сама по себе. На кухне есть фрукты, печенье. Вот бы ещё Жеррель жила с другими завучами, терпеть её не могу - вечно ходит и вынюхивает.
  Блондин с интересом оглядывался. Его взгляд выхватывал в сумраке расположение комнат: прихожая, гардероб, кухня, гостиная.
  - Что это? - он указал на большое тёмное пятно.
  - Мы пили чай, и вдруг выскакивает мышь. Нонна Ирр завизжала как ненормальная, а Мусирида кинула в неё Достоевским. Нам наверх.
  - Она убила мышь книгой? - переспросил Трикка, поднимаясь по лестнице.
  - Просто размазала! - девушка одолела замок и распахнула дверь. - Прошу!
  Юноша не стал входить и привалился к дверному косяку. Леонора, болтая всякую чушь, рылась в тумбочке. Было неловко и в то же время радостно представлять, как он подходит, берёт её за руку и...
  - Нашла? - нетерпеливо спросил блондин.
  - Вот, - она протянула ему напульсник.
  На первом этаже неожиданно хлопнула дверь.
  - Я так соскучился по тебе, Муни, - сказал мужской голос.
  - Погоди, - перебила женщина. - В доме кто-то есть.
  Леонора вздрогнула.
  - Это Мусирида, - выдавила она. - Я думала, она на собрании, честно... я не знала, прости.
  Они обменялись взглядами. Мроаконец шагнул внутрь и бесшумно прикрыл дверь. Голоса зазвучали рядом.
  - Странно, всё закрыто.
  - Если боишься, пойдём к Веру.
  - Чуть не попались бабе из ада, - сказал блондин, когда всё затихло.
  - Испугался? - девушка села на кровать. - Да, она грубая и орёт, но мне нравится её прямолинейность. Моя тётя не такая. Она бесхарактерная, с кучей комплексов, при этом лезет меня воспитывать. Другие много из себя строят, а по факту никто. Они просто пропитаны лицемерием.
  - Если честно, вы все тут с приветом, - Трикка подошёл к столу и без стеснения поворошил записи.
  - Это тётино, - пискнула Леонора.
  - Завтра отдам, - он сунул листок в карман и вышел.
  
  Аэдона вошла в учительскую и поискала глазами свободное место. Никогда ещё субботнее утро не было таким оживлённым.
  - А, коллега! Как поживает проблема пятиугольников? - Вер приветственно поднял костыль.
  - Ещё не решена до конца, - машинально ответила она.
  - Информирую, что группа математиков открыла новый тип пятиугольных паркетов. Будем надеяться, когда-нибудь это открытие спасёт человечество.
  - Вы прочли об этом в свежем выпуске?
  - Ишь, как глазки заблестели! Предупреждаю: раньше среды не ждите. Орднунг.
  - Леди Аэдона, наконец-то! - сказала Эмилия, отвлекаясь от толстой книги. - Тот случай с Лидией Яблонскене не идёт у меня из головы. Я нашла в справочнике только одну болезнь на букву 'Ю' - ювенильный идиопатический артрит. Бедная девочка!
  - Госпожа Эмилия, мне кажется, вас ввели в заблуждение. Никакой болезни нет. У этой девицы появился приятель, - отрезала Леббо Эва.
  - Не знаете, по какой причине отменено утреннее совещание? - спросила Аэдона, чтобы сменить тему.
  - Лорд Феш беседует с гостем, - мурлыкнул биолог. - Нас посетил брат госпожи Мусириды.
  - Признаться, я считала его фикцией, - Нонна Ирр отвлеклась от великосветской беседы и повернулась к ним.
  - Гражданин вполне себе существует, в отличие от литературных героев в вашей голове, - едко сказал физик.
  - Вер, ради бога, перестаньте блистать остроумием: меня утомила ваша ежедневная клоунада!
  - Мсье Пьек прибыл без уведомления, - заметил латинист, качая головой. - Я, конечно, понимаю, семейство особенное, приложены все силы, чтобы замять скандал.
  - Какой скандал? - удивилась Аэдона.
  В учительской воцарилась тишина.
  - Милая, вы как с луны свалились, - прошамкала леди Муция. - Все только об этом и говорят. Леди Мусирида - гебетская шпионка!
  
  
  
  
  
  
  Глава 14. Наказание
  
  
  Из наслаждений жизни
  Одной любви музыка уступает.
  Но и любовь - мелодия...
  
  (Пушкин)
  
  
  Спустив в кабаке последние деньги и вдоволь наоравшись, Найтли вышел дохнуть ночным воздухом и теперь стоял, пошатываясь и глядя в небо. Сверху мерцало бледное лицо луны. Эрл погрозил топором, и луна стыдливо спряталась за облако. Двое припозднившихся прохожих обошли его стороной и скрылись в подворотне.
  - Что делать будем? - спросила Стриллиан.
  - Пить и веселиться.
  - А потом?
  - Ждать, просто ждать.
  - Торчим здесь, как перо в жопе, - проворчала она. - Жизнь в столице недешёвая: счета растут как снежный ком.
  - Ведьма всё оплатит. Главное - как следует попросить (ну или скомандовать - как повезёт).
  - Поговаривают, что из-за нас торговые суда боятся заходить в порт, а вокруг шныряют пиранийцы.
  - Прекрасно, - эрл оживился. - Завтра же начистим им лицо.
  - Хазар просил не устраивать провокаций.
  - Плевать. Зато запомнят!
  - Меня убеждать не надо, а вот халдорская крыса другого мнения.
  - Когда у Киллах да Кида появится свой сквод, его мнение будет иметь значение, а сейчас это писк моли. Скажи всем, чтоб возвращались на снеккары.
  Женщина кивнула и скрылась в темноте.
  Рано утром, едва тени гор зашевелились на востоке, корабли мроаконцев начали сниматься с якорей и выходить из порта. У причала оставалось только 'Лезвие'. Власти требовали оплатить портовые сборы, Стриллиан умело отбрехивалась. Снеккар уже отшвартовался, когда мужчина в щегольском малиновом плаще протолкался сквозь толпу любопытных и запрыгнул на судно.
  - Эй, куда вы?! Стой!
  - Таможенная пошлина, причальный сбор... Да пошли они с такой ставкой! - мроаконка отшвырнула ворох бумаг. - Тебе было сказано сидеть на снеккаре, да Кид.
  - Ваш сквод пьёт не просыхая. Ни одного трезвого лица за всю неделю. Могу я, чёрт побери, сойти на берег без риска, что меня не бросят в порту?
  - Ушёл гулять - твои проблемы. Я не обязана знать, что ты где-то бродишь, - Стриллиан направилась к корме.
  - Бабы такие бабы! Предупредить сложно?
  - Я и так делаю одолжение, тратя на тебя слова. Здесь всем плевать, остался ты в Ильдрионе или случайно упал за борт.
  Эдлер встал рядом. В длинных, до пояса, волосах играл ветер, и они секли лицо Стрил, как белые плети.
  - Куда ты направляешься? Где остальные снеккары?
  - Не твоё дело.
  - Вернись в город. Вы нарушили приказ халдора!
  - Парни хотят размяться. Попинаем пиранийцев и вернёмся.
  Киллах да Кид схватил её за плечо.
  - Тебе не приходило в голову, чем это кончится? Или твои куриные мозги слушают только Найтли?
  - Не указывай мне, - женщина повернулась к Фолле. - Может, высадить его? Терпеть не могу истеричек.
  Мроаконец сплюнул и отошёл к борту. Узкая полоса берега исчезала в светлеющем тумане. Далеко на юге, со стороны посадочных полей, мигали два красных огонька. Их свет разгорался и опадал, сигналя о прибытии дирижабля.
  
  В посольстве ждали коробки, громоздившиеся до потолка. Окинув их изумлённым взглядом, она повернулась к служащему.
  - Отчёты о проверке храмов, Ваша Милость, - заикаясь, объяснил тот.
  - Отнесите на дирижабль, - велела Артемис, прикидывая, сколько времени уйдёт на чтение.
  - А здесь, в сундуке, корреспонденция, - мужчина сбил печать и отпер замок.
  Посол вздохнула. В её отсутствие дел накопилось изрядно: письма из столицы, шпионские донесения, красные конверты, прошения, жалобы, официальные уведомления и дипломатические ноты. Была и весточка из дома.
  Чтобы не терять времени, Артемис села разбирать письма. Одно из них содержало внушительный текст с документами и картами: как оказалось, король Пирхасити дарил ей новый хороший остров взамен старого плохого и умолял не лишать своей благосклонности. Женщина чуть улыбнулась.
  - Нельзя лишиться того, чего нет, Мейсман, - вслух сказала она и написала изящный, короткий ответ - разумеется, прямо противоположный по смыслу.
  В дверь постучали.
  - Мир вам и милость Аллаха, госпожа.
  Артемис подняла голову.
  - Входи, Джафар. Ты узнал, что я просила?
  - Да, госпожа. Девиз Праведных Братьев - 'Проповедуй и казни'. Братство благоволит людям с белой кожей. На собраниях они носят маски, у каждого есть символ на руке, по которому можно опознать друг друга. Они считают себя сосудами, в которых обитает ангельский дух, а остальных - погрязшими в грехе, особенно женщин. Братья учат, что Господь разделил мир надвое, а людей - на праведных и падших. Между ними лежит Граница Духа. Нужно совершить семь шагов к спасению, чтоб пересечь её, очиститься и принять Бога. В этом грешникам помогают Святые Ангелы. Как только они истребят всё зло, на земле наступит благодать.
  - Заурядная религиозная секта, - фыркнула Артемис.
  - Не совсем. Взгляните, госпожа, - он положил на стол красочно оформленный пергамент с надписью 'Манифестъ'. В углу был оттиснут крест в форме кинжала.
  - 'Во имя Света, Гнева и Рассечения, призываем всех верных братьев ради спасения мира безжалостно истреблять ведьм и исчадий, противных Богу - вот перечень их...' Что это?
  - Список одержимых дьяволом, госпожа. И вы в нём первая.
  - Это же прямой призыв к убийству. Такая организация не может существовать в рамках правового поля. Кто покрывает этот рассадник терроризма?
  - Братья получают финансирование из частных религиозных фондов. Ходят слухи, что в Лангебаане их курирует посол де Винье.
  - Так я и предполагала, - протянула Артемис. Похожие на забивание свай назойливые звуки мешали ей думать. - Я хочу, чтобы лидеров организации нашли и устранили, независимо от их положения. Распустите слухи, что братья друг друга оскопляют. Скомпрометируйте всех, кто делает пожертвования... Тернва, да кто там долбит!
  Старик молча исчез и через несколько минут появился снова.
  - Группа мроаконцев требует, чтобы их впустили в посольство.
  - Ах, эти. Скажи, что меня нет.
  Тернва поклонился и пропал. Словно в насмешку, к долбящим звукам добавилось гудение воздушного рога.
  - Охрана! - потеряв терпение, крикнула Артемис.
  
  - Забегала, курва, - Фолле указал секирой в сторону фасада.
  В большом прямоугольном окне показалось женское лицо. Гебетка окинула взглядом содранный дёрн и сломанную железную ограду. Широкая лестница, ведущая к портику, была усеяна обломками клумб. Во дворе подёргивались два скрюченных тела, принадлежавших сотрудникам посольства.
  Найтли поднёс ко рту согнутый, как валторна, рог из тусклого металла и издевательски затрубил. Мроаконцы откатились с насыпного холма и укрылись от выстрелов за кордегардией. За ними издали наблюдала толпа зевак, половину которых составляли шпионы.
  - Впустить их, - распорядилась посол.
  Огромная дубовая дверь, пробитая в нескольких местах, открылась, и из тьмы выступила богатырская фигура.
  - Эй вы! Опустите оружие. Пятерым разрешено войти, - прогремел Ильяз.
  - Докучливые крысы, лишь по милости госпожи вы ещё живы, - процедил он, когда мроаконцы прошли мимо.
  Анфилада комнат, застеленных красными коврами, вела в огромный зал с погашенными люстрами. Артемис по-прежнему стояла у окна.
  - Ужасно, как вы глупы, - произнесла она, кусая губы. - Зачем привлекать столько внимания?
  - Ты опоздала на неделю, - Найтли уселся в высокое чёрное кресло. Трое мужчин и неулыбчивая женщина встали у него за спиной. Один выделялся не только красотой, но и яркой ильдрийской одеждой.
  - Это не повод врываться в посольство. Напомните, пожалуйста, ваше имя и должность.
  - Найтли, эрл Мергаса, единственный и неповторимый, дерзкий и наглый. А это мои кадары.
  - Судьба мроаконских денег ещё не решена. Я дам вам знать о результатах встречи. На всякий случай, подготовьте ваш дирижабль.
  Мроаконцы переглянулись.
  - В чём дело? - Артемис одарила их рассерженным взглядом.
  - Найтли беден, у него нет дирижабля, - ответил Киллах да Кид.
  - Зато я привёл снеккары. В море мне нет равных, - заявил эрл.
  - Так и есть, госпожа. Он не проиграл ни одного сражения, - шепнул Джафар.
  - Топить торговые суда ума не надо, - буркнул Ильяз.
  В воздухе запахло грозой, но тут вмешался секретарь посольства:
  - Госпожа Мизераклоу, мне протоколировать этот визит?
  - К чёрту официальность! Мы забираем груз, а вы оплачиваете простой.
  Жрица повернулась в сторону наглеца.
  - Морем отправляться нельзя. Корабли будут досматривать. Вы находитесь в недружественном государстве, и золото могут изъять под любым предлогом. Кажется, вы имели неприятности с администрацией порта?
  - Нет, меня все любят.
  - А по моим данным, часть кораблей арестована за неуплату, остальные болтаются на рейде. Какова сумма штрафа?
  - Двести тысяч пиранийских эле, - не разжимая губ сказала Стриллиан.
  Гебетка закатила глаза и обратилась к поверенному.
  - Тернва, оплати. Что касается вас, я не хочу рисковать своей репутацией. Арендуйте у кого-нибудь дирижабль и не показывайтесь до четверга. Меня тошнит от ваших выходок.
  Найтли засмеялся.
  - Нравится, не нравится, терпи, моя красавица, - изрёк он и вышел.
  
  Лорд Лейтель, тяжело сопя, окончил чтение и положил листок в папку.
  - Что ж, - помолчав, сказал он. - Вы проделали большую работу. Здесь не к чему придраться, и формально я не имею причин для отказа. Но...
  - Но?.. - повторила Артемис, гладя кролика.
  - Всё без толку, Мизераклоу. Дайте мне что-то более весомое, чем сладкие увещевания. Я хочу денег или страданий.
  - Я дам вам повод зацепить меня. Когда вы потрёте своё самолюбие, мы вернёмся к вопросу выдачи кредита.
  - Мне не нужен суррогат. Я гурман, милочка, безумный дегустатор, я наслажаюсь оттенками боли, её запахом и звучанием. Идёмте со мной.
  Банкир схватил кролика и грузной походкой направился по коридору. Зверёк верещал, болтаясь в жирных пальцах.
  Ступив в террариум, Артемис поморщилась от запаха. Влажный воздух клубился возле стен, облицованных природным камнем. На коряге, свесив кольца, сидел любимец Лейтеля - стокилограммовый питон.
  - Адольф! Ко мне, пупсик, - позвал лорд. - Пора обедать.
  Литое тело змеи безмолвно заструилось вниз и, обогнув бассейн, двинулось на звук шагов.
  - Красавчик, не так ли? Прибыл из джунглей Южного Креста. Только там водятся такие сильные, крупные особи, а заодно множество мелких пакостных ядовитых гадов. Надеюсь, вас не покусали?
  - Откуда вам известно про мой визит?
  - Прочёл в одной газете. Ну, знаете, как это бывает - случайная фотография, слух...
  Свободной рукой он вынул из кармана сложенный бульварный листок и не глядя бросил Артемис. Посол подобрала бумажку.
  'Оргия в китийском посольстве' - гласил заголовок. Ниже виднелось мутное фото женщины в окне.
  - Говорят, ваш корабль освистали в Лаосе, - произнёс Лейтель, наблюдая за животными. Питон подполз к кролику, который проявлял удивительно тупое бесстрашие. - В чём дело? Использование трансовых методик дало сбой?
  - Не понимаю, о чём вы, - отозвалась Артемис. - Не исключено, что свистели в уши вашим шпионам.
  - Какие шпионы, милочка? Я брезгую общаться с этой публикой. Мы с вами всегда можем поговорить напрямую.
  - Не вижу смысла юлить с человеком, который юлит искуснее меня.
  - Ха-ха, госпожа Мизераклоу, вы мастер оскорбительных комплиментов. Признаться, ваш образ действий ставит меня в тупик. Поделитесь своим секретом.
  - Никакого секрета нет, господин Лейтель. Если я не могу добиться успеха как дипломат, я начинаю действовать как религиозный представитель.
  - Скорее, как куртизанка. Ваше имя не сходит с обложек.
  - Жёлтая пресса может писать что угодно. Людям постоянно что-то мерещится, а потом они приносят извинения.
  Она перевела взгляд на уныло колыхавшегося Адольфа.
  - По-моему, ваш питон перекормлен. Ему не интересны ни кролики, ни я.
  Лорд Лейтель дрожащими руками отёр лоб. Лицо его было красным и перекошенным от злости.
  - Из-за вас всё идёт не так, Мизераклоу! Всегда! - закричал он. - Никакого удовольствия!..
  
  Стук в дверь вывел Артемис из дремотного состояния.
  - Госпожа, пришли мроаконцы.
  Она подняла голову и непонимающе посмотрела на Тернву.
  - Я сказал, что вы отдыхаете, но они грозят выломать двери.
  - Пригласи их сюда.
  В комнате сгущались сумерки. Ветер лениво трепал занавеску, играя остатками дыма. Снаружи послышались шаги, и вошло сразу много человек, а с ними беспокойство и шум.
  - Ух ты, - присвистнул Найтли, впечатлённый роскошью обстановки. - Ну что, готовы наши денежки?
  Посол потянулась за пиалой с травяным чаем. В серебряной чаше отразились изящные контуры губ.
  - Вы меня поражаете, - сказала она. - По-вашему, золото хранится под диваном, и его можно просто взять и унести?
  - А что надо делать? - насторожился один из мроаконцев.
  - Юрист посольства подготовил всё необходимое. Пожалуйста, подпишите договор, декларацию и сопроводительные документы. Затем мы спустимся в подвал для оценки изделий.
  Найтли облокотился на стол и с любопытством взглянул на разложенные бумаги. Остальные выглядели не столь уверенно, кроме женщины с упрямым взглядом. Та не мигая смотрела на Артемис и судорожно сжимала несуществующую рукоять ножа. На руке у неё не хватало двух пальцев.
  - Как называется дирижабль? Нужно оформить специальное разрешение на сопровождение груза.
  - Мы летим на вашем, - нагло сказал эрл. - Так безопасней.
  - Я не планировала визит в Мроак.
  - Negocio es negocio. Халдор решил использовать ваш дипломатический статус, - Найтли потянулся к графину и отпил прямо из горлышка. Лицо его забавно сморщилось: в графине была вода.
  - Мне приказано пилотировать корабль в Дрёз, - добавил Киллах да Кид. - Найтли и его воины будут вас охранять.
  - Охранять меня на моём собственном дирижабле? - Артемис вонзила взгляд в Найтли. - Могу ли я отказаться от такой чести? И в чём, по мнению халдора, заключается опасность?
  - А вдруг вы споткнётесь, - издевательски сказал эрл. - Да мало ли что может случиться с красивой женщиной. Подавится пирожным, захлебнётся в розовой ванне.
  - Слава богам, теперь я спокойна за свою жизнь, - гебетка совладала с приступом гнева и встала. - Пойду обрадую капитана.
  
  Командир прохаживалась возле дирижабля, сыпля похожими на лай лаосскими ругательствами.
  - Что случилось, Рани, ты чем-то расстроена? - спросила Артемис, выступая из тьмы.
  - Чёртов Ильдрион с его бюрократией! Ваше Святейшество, я подала заявку на обслуживание, заполнила формы А и В и требование на ГСМ в трёх экземплярах, и всё это ради того чтоб узнать, что Пирания опять подняла цены на газ. Тьфу, мать их за ногу - никаких денег не хватит! - она сердито потрясла счётом.
  - Рани, нужно принять на борт 50 тонн груза и 20 мроаконцев.
  - Это ещё зачем?!
  - Мы летим в Мроак.
  - Но... но... Я думала, мы вернёмся в Гебет. Кораблю требуется плановый ремонт.
  - Нет времени. Вылетаем на рассвете.
  - Вы всё время меняете решения! Я до последнего не знаю, куда направится корабль. Вначале Лаос, потом Крест, теперь Мроак!
  - Обещаю, после Мроака сразу домой, только сперва заглянем на мой новый остров.
  - Госпожа, - в голосе девушки звучали слёзы и мольба, - я не смогу посадить дирижабль, там сложный рельеф, и ветер, и карт у меня нет...
  - Не бойся, тебе помогут.
  - Я не хочу туда лететь, госпожа! Я хочу жить! Из Мроака никто не возвращался. Это билет в один конец! Отпустите меня, назначьте другого капитана...
  - Что за малодушие, - произнесла посол, всходя по трапу. - Успокойся, Рани, нам ничего не угрожает.
  - Да откуда вам знать! Они же враги! - крикнула Рани, но ответа не получила.
  
  - Всё, - Найтли вытер со лба пот и подмигнул Рани.
  Погрузка была окончена. Капитан с каменным видом швырнула ему расписку и направилась к гондоле. Несколько человек засвистели ей вслед, но мроаконец остановил их.
  - Стрил, назначаю тебя главной. Приглядывай за кадарами Ниальпа. Можете немного пошалить в проливе, пока я охраняю гебетку.
  - Ты уверен, что стоит иметь дело с этой ведьмой? - спросил Солларес. - А если она передумает?
  - Если, если, - смеясь, сказал эрл. - Я проведу воспитательную работу, и всё будет окей.
  Он махнул рукой на прощанье. Стоявший у трапа Тернва напомнил, что после взлёта их желает видеть госпожа.
  - Это план корабля. 'Гехаймнис' - мой дом. Большую часть жизни я путешествую на нём из одной точки мира в другую. Здесь у нас кают-компания, там командирская рубка и комнаты экипажа. А тут начинаются мои покои. Сюда вам заходить нельзя, - Артемис подтолкнула в сторону мроаконцев лист бумаги, две трети которого покрывали красные кресты.
  - Почему? - нахально спросил Найтли.
  - Вдруг ты увидишь её голой, - сказал Киллах да Кид.
  - Я, может, только об этом и мечтаю, - эрл с усмешкой посмотрел на женщину.
  - Несмотря на статус гостей, обедать вы будете отдельно. И не вздумайте трогать моих рабынь.
  - Ясно. Зови, если соскучишься. Я пошёл спать.
  
  - Рани, - сказала Артемис, поднимая глаза от книги. - Присядь.
  Капитан, напряжённо глядя на госпожу, опустилась на краешек кресла.
  - Ты в курсе, что происходит. На корабле посторонние мужчины, и один из них должен всё время находиться на мостике. Давай не будем кривить лицо, мне тоже это не нравится. Но ситуацию можно использовать с выгодой. Попробуй подружиться с этим мроаконцем и что-нибудь узнать.
  - Я знаю, ты не любишь женщин, - говорил в это время Найтли Киллах да Киду. - Но ты будешь тереться в капитанской рубке, а капитан этой посудины - девка. Так что давай, сделай над собой усилие, подкати к ней и постарайся выведать что-нибудь важное. Считай это личным приказом халдора...
  ...Когда Киллах да Кид и Рани встретились у пульта управления, не было на свете двух людей, которые бы ненавидели друг друга сильнее. Что, впрочем, не помешало им в ту же ночь переспать.
  - Ну? - спросил изнывающий от безделья эрл.
  - Она не из болтливых, эта Рани, но выпить не прочь, - да Кид выглядел на удивление спокойным. - А вообще, мутная она. О себе говорит неохотно. Вроде выкуплена из рабства, Артемия её читать-писать учила. Родных нет. Обмолвилась, что хозяйка чуток не в себе, и сразу прикусила язык. Случилось там у них что-то.
  - Выясни, - велел Найтли.
  - Про страны разные говорила. По миру помоталась будь здоров. Она собирает такие штучки, не помню название. Собачек таких стеклянных...
  - Киллах, сожри тебя рыба! Сдались мне хобби твоей подружки. По делу говори.
  - Да ничего она не знает. Она же на корабле всё время, не считая закупок в портах.
  - Не будь наивным, выведай у неё, куда летали, что делали и с кем встречалась волоокая гебетка... - и Найтли подробно проинструктировал эдлера.
  
  Дни тянулись бесконечно однообразно: воины ели и спали, Киллах да Кид пропадал в отсеке управления, а Найтли сходил с ума от безделья. Артемис скрывалась в своих покоях, и очень скоро эрл понял, что данное ему поручение было отнюдь не развлекательной поездкой, а чем-то вроде наказания.
  Взбешённый тем, что на него не обращают внимания, он собрал квадов и пересёк красную линию с намерением подебоширить. Мроаконцы ещё не были в этой части дирижабля. Обстановка блистала роскошью: длинные коридоры были выстланы коврами, а зеркала на стенах расширяли пространство, создавая мрачные сети лабиринтов. Слева доносилось пение и низкий, волнующий звук какого-то музыкального инструмента. Эрл двинулся в ту сторону. Дорогу преградила узкая двустворчатая дверь, которую Найтли вышиб с ноги. Они ворвались в большую комнату - по всей видимости, архив или библиотеку. С высоты стремянки на них с изумлением взирал старик архивариус. Через мгновение из-за шкафа выскочил какой-то плюгавый тип и бросился на эрла. Найтли отшвырнул его с такой силой, что тот проломил деревянный стеллаж.
  Грохот падающих книг прервал музыку. Зеркальная панель, оказавшаяся дверью, отъехала в сторону: в проёме стояла Артемис, одетая лишь в длинный шёлковый пеньюар. В руках она держала смычок.
  - Разве я не запретила вам приходить сюда?
  - Мне скучно, - заявил эрл, окинув её мимолётным взглядом. - Еда отвратительная, выпивки нет, баб не приводят.
  - Возьмите книгу, - она подошла к шкафу и провела рукой по атласным корешкам. - 'Шримад-Бхагаватам', 26 томов, любезно подаренные царицей Агамой. Если отвлечься от сказочного содержания (героика и описание богов), в этих текстах содержатся более глубокие и любопытные, чем, например, в Библии, концепции о древности Вселенной, о циклах развития и повторяемости.
  - Госпожа, поймёт ли он хоть слово? - не выдержал Тернва.
  Найтли задрал голову.
  - Я искал хорошую драку, но вижу только двух старых петухов, о которых не хочется марать топор.
  Позади раздался грохот шагов и наполненный яростью голос Ильяза:
  - Я проучу тебя, чужеземец! Прощайся с жизнью!
  - Наконец-то! Долго же ты полз, - усмехнулся эрл и выхватил два топора.
  Воины бросились друг на друга. Шкафы, мебель, лампы на глазах превращались в разбитый хлам. Крюгг едва успел отползти в угол, как рядом с местом, где он только что был, развалился очередной стеллаж. Крепкая брань мешалась с грохотом и криками. Махина в доспехах пёрла вперёд, не обращая внимания на звон секир. Найтли успешно оборонялся. От мощи ударов его шатало, но мроаконец не сдавался. Наконец Тернва изловчился и метнул ему в голову здоровенный фолиант. Ильяз с другой стороны нанёс рубящий вертикальный удар, и лезвие, пробив наплечник, погрузилось на всю ширину. Сморщившись от хруста костей, Найтли выронил топор.
  - Слабенько, - сказал он.
  - Сейчас добавлю, - Ильяз взревел как бык и сделал хук левой.
  Найтли пролетел мимо Артемис, разбив дверь-зеркало, и грохнулся в соседней комнате. Последнее, что он увидел сквозь пелену боли, были кровавые пятна на потолке и перепуганное лицо Мормолики.
  
  - Прости, - бормотала девушка, наклоняясь ещё ниже. Голос звучал совсем уже невнятно. - Гебетка пригласила меня поужинать, а я не смогла отказать. Конечно, я понимала, что это просто предлог, но...
  - На тебе не было одежды.
  - Найтли, я не знаю, как она это делает. Я была уверена, что говорю с лучшим другом! Она сказала, что хочет нанять мроаконку, и предложила мне остаться на 'Гехаймнис'. Я ответила, что ты вряд ли разрешишь. Тогда она спросила, в каких мы отношениях. Ну я и говорю: в обычных. Но кажется, она мне не поверила.
  Пауза затягивалась. Он чувствовал на коже её тёплое, неровное дыхание.
  - Что ты ей рассказала? - спросил Найтли.
  - В основном о моей жизни, немного про Мроак. И немножко про тебя.
  Эрл засмеялся и погладил её по коленке.
  - Не ходи туда больше, Мармулька. Ты ещё маленькая тягаться с этой ведьмой.
  - Она младше, - возразила девушка и зубами перекусила нитку. - Всё. Твой новый шрам прекрасен, Найтли.
  - А моё лицо? Я его как будто не чувствую.
  Она потянулась губами и поцеловала его в щёку.
  - Всё будет хорошо. Через несколько дней сможешь поднимать руку. Гебеткин хмырь вставил туда спицу - правда, ворчал, что он не хирург, а по душевным болезням. Но ведь это несложно, когда кости торчат наружу. Остальные раны не опасны - могу зашить, если хочешь.
  - Да чёрт с ними, дай-ка сюда флягу. Прежде чем я напьюсь, я скажу тебе одну вещь, Мормолика. Ты славная девчонка, но мне не по душе люди, которые путают врагов и друзей, так что поищи себе другой сквод. Твой контракт расторгнут.
  
  - Прошло три дня, Рани, - напомнила Артемис. - Ты что-нибудь узнала?
  - Нет, мэм.
  - Точно? Совсем-совсем ничего?
  - Да.
  - О чём же вы беседовали?
  - Да ни о чём.
  Артемис оставила в покое орхидеи.
  - Так не бывает, - произнесла она, пристально глядя на девушку. - Мужчины после секса болтливы и благодушны.
  - Вы у нас мастер по этой части, вот и разговорите каждого.
  - Что ты себе позволяешь? - взгляд Артемис потемнел. - Ильяз!
  Телохранитель подскочил к ней.
  - Всыпь ей плетей, чтоб неделю не могла сидеть, и запри без еды.
  Оба ошалело уставились на хозяйку.
  - А кто поведёт дирижабль, бийим?
  - Киллах да Кид, милостью Матери.
  - Нет! - крикнула Рани. - Нет! Простите меня, госпожа!..
  
  Мроаконца проводили в личный кабинет Её Святейшества. Богатство покоев ослепляло, но эдлер не спешил выражать эмоции, сконцентрировав внимание на маленькой, выточенной из оникса собачке, которую Артемис держала в руках.
  - Господин да Кид, - обратилась к нему гебетка. - Я хочу, чтобы вы исполняли обязанности капитана на моём дирижабле. Рани приболела.
  - А что с ней?
  - Вы врач или пилот?
  - Пилот.
  - Прекрасно. Скажу старшему помощнику, чтобы ввёл вас в курс дела.
  Найтли так и подскочил от этой новости.
  - Какая удача! Корабль теперь наш. Охраны почти нет, на борту одни бабы. Тащи сюда корабельный журнал - посмотрим, где шлялась гебетка. Ну, чего стоишь?
  - Я не могу найти Рани, - мрачно сказал Киллах да Кид. - Как испарилась.
  - Да плевать на неё. Дур используют, на то они и дуры, - отмахнулся эрл.
  - Я начал к ней привыкать. Знаешь, она ничего: нетребовательна, много не болтает...
  - Ни груди, ни жопы - странные у тебя вкусы, Киллах. Кстати, будешь возвращаться - захвати бутылку гебетского.
  Эдлер насупился и вышел.
  
  - Да что с тобой такое, девка, - ворчал Тернва, суетливо распутывая верёвки. Наконец, путы ослабли, и Рани вытянула вперёд слегка онемевшие руки. Она даже не заметила, что старик в этот раз был без очков. - Что на тебя нашло-то.
  Девушка молчала.
  - Я тебе водички принёс, еды немного. Вот, кушай.
  - Спасибо, - она жадно припала к фляжке. Старик с печалью смотрел на её смуглое вздрагивающее горло.
  - Не спеши, девка, спешить тебе некуда, - приговаривал он. - Наделала ты дел. И какой шайтан тебе в голову запрыгнул? Госпожа наша ходит мрачнее тучи. Посердится и отойдёт, конечно. Ты впредь языком-то не мели. Куда тебя нечистый понёс? Что молчишь? Или я не вижу, что ты в последние дни сама не своя?
  Он гладил её по волосам, бормотал над ухом, совал в руку лепёшку, и всё ворковал, ворковал. И Рани не выдержала.
  - Не могу больше, Тернва. Ты хороший, добрый, помоги дуре, - расплакалась она.
  - О чём ты, девочка, что стряслось? Скажи, не бойся.
  - Надоело, что меня все используют. Словно я вещь, словно... - речь прерывалась всхлипами. - ... собственность... Лишь бы что-то с меня вытянуть... Артемис... теперь Киллах... и тот, из Ильдриона... Он мне много денег дал... а я слабая... и жадная... Меня продавали, и я продаю... Ты ведь никому не скажешь?
  - Нет, конечно. Зачем людям знать? Каждый может оступиться, девочка, - старик вздохнул. - Я сохраню твой секрет.
  - Спасибо, дед... - Рани не успела вскрикнуть, как стальная леска обвилась вокруг её шеи. На коже выступила кровь. Сил в руках было мало, и Тернва помогал себе коленом. Повозившись несколько минут, он оттолкнул обмякшее тело и вытер со лба пот.
  - Всё, Ильяз, - сказал он. - Выкинь эту падаль с дирижабля.
  
  Вечером Артемис пригласила их к себе. Мроаконцы переступили порог будуара и с восторгом огляделись. Комната была отделана лаконичными деревянными панно и зеркалами. На столике в виде слонёнка, держащего землю, белела стопка газет. Посол возлежала на старинном диване и, накручивая на палец волосы, просматривала заметки.
  - Господин да Кид, мне нужно, чтобы вы изменили курс и направлялись в Эридан, - и, в ответ на скривившееся лицо Найтли, пояснила: - В оперном театре Поскории выступит мэтр Дэрелли, доктор музыки, знаменитый на весь мир лирико-драматический тенор. Я давно хотела побывать на его концерте.
  Киллах да Кид вопросительно посмотрел на эрла.
  - Нет, - ответил тот.
  - Это корабль госпожи! Куда она хочет, туда и летит! - взревел Ильяз, вытаскивая меч.
  - Хрюкни ещё раз, я тебе нос сломаю до затылка.
  Гебетка поморщилась от сверкавших в воздухе угроз.
  - Поездка не займёт много времени. Думаю, вы согласитесь, что всем присутствующим не мешает слегка отдохнуть друг от друга.
  - Что мне за это будет? Любовь и поцелуи? - Найтли склонил голову.
  - Вы жаловались на скуку, вот и выберите развлечение по вкусу.
  - Тогда я иду с вами, приобщаться к высокой культуре.
  - Это невозможно. Вы варвар, вы выглядите и одеты, как варвар, и ваши манеры бесцеремонны, а мне не всё равно, с каким мужчиной появляться в свете.
  - И это говорит женщина, одетая как монашка, - эрл был зол.
  - Монашка? - Артемис привстала.
  - Знавал я одну в Сен-Берле, и та смотрелась свежее, чем ты в своём мешке.
  - А какой вы хотели бы меня видеть?
  - Мёртвой в гробу, - он развернулся и вышел.
  - Я убью его, госпожа, - прорычал телохранитель.
  - Разве я прошу тебя об этом? Это человек Хазара, и он должен вернуться живым, иначе мне перестанут верить.
  - Мне всё равно. Он пересёк грань дозволенного.
  - Прекрати! Я устала смотреть, как вы ищете повод вцепиться друг другу в глотки. Мне ваши кровавые драки не нужны, - отрезала посол. - Во избежание эксцессов, тебе придётся покинуть дирижаль и остаться в Эридане.
  - Не гони меня, бийим, я не могу уйти. Ты мне дороже жизни. Без тебя я жалкий пёс, скулящий в канаве. Сердце, которое вырвали и бросили. Лютня, что сломалась и перестала петь... - молил Ильяз, упав на колени.
  - Я ценю твою преданность, но иногда ты создаёшь проблемы. Ты не оставил мне выбора, - сказала Артемис и взглядом указала на дверь.
  Охранник поднялся с колен.
  - Выбор?! - рявкнул он с налитыми кровью глазами. - Я был твоей вещью, рабом, а ты предпочла чужеземца!
  От размашистого удара газеты и книги слетели на пол. Артемис сжалась на диване, глядя на воина с нарастающим изумлением.
  - Ильяз...
  - Убью! - великан схватил столик и разбил его о стену, потом выхватил меч, но вдруг осел на подкосившихся ногах.
  За его спиной маячил Крюгг, на которого привыкли не обращать внимания. В руках он держал что-то похожее на завинченную банку.
  
  Дирижабль пересёк границу, и теперь внизу расстилались грустные луга Лефете, усеянные островками пастбищ. Из-за особенностей рельефа влажные облака скапливались на севере и кругами ходили над равниной, наполняя её туманом. Чем-то нереальным веяло от здешних мест. Молочно-бледный свет, слишком слабый, чтоб осветить комнату, пронизывал окна и терялся в складках газового платья Артемис. Найтли пялился на её голые плечи, забыв, что хотел сказать.
  - Через час прибываем в Поскорию, - произнесла посол. - У вас ещё есть время привести себя в порядок.
  - Господам уместнее пойти в харчевню, - продребезжал Тернва, который не мог простить мроаконцам погром в библиотеке. - Крюгг проводит.
  - Я заядлый театрал, - огрызнулся Найтли.
  - Оно и видно, - тон старика сделался ещё язвительнее.
  - Помолчи, дед. Что там за ящики у входа?
  - Я заказала реставрацию серии картин. Их отправят в столицу снять пожелтевший лак.
  - Аа, - разочарованно протянул он.
  - Оглоед паскудный, - проворчал Тернва, когда шаги эрла затихли в коридоре. - Не удивлюсь, если срубит крышки и проверит.
  - Скучно ему, вот и слоняется без дела, - сказал Крюгг.
  - Прямо как ты.
  - У каждого свои интересы, Тернва, - заметила Артемис и улыбнулась шпиону.
  
  Слухи о титулованной гостье из Гебета распространились со скоростью звука, и к вечеру весь город стоял на ушах. Газеты вышли внеочередным тиражом, смакуя новость. Возле дирижабля собрались толпы любопытных. Господин мэр и несколько представителей прибыли к послу засвидетельствовать почтение. Директор оперы лично вручил Артемис ключи от королевской ложи, и цены на билеты тут же подскочили в пять раз.
  В назначенный час к трапу были поданы кареты; к ним прилагался почётный эскорт из эриданской стражи. Артемис, сияя бриллиантами, сошла вниз. За ней, морщась от вспышек, следовали Киллах да Кид и Найтли, несколько рабынь и четверо охранников с корабля.
  В театре их ждала ложа на 12 мест, с зеркалами в золочёных рамах, роскошной белой люстрой и аванложей, где стояли диваны и столики с шампанским. Каждые пять минут входили посетители: одни несли какую-то чушь про погоду, другие рассыпались в комплиментах. Некоторые пытались говорить о делах, но осекались под взглядом Найтли.
  Наконец, свет в зале погас, и на сцену выступил хор.
  - И ради этого ты меня сюда притащил? Кто бы мог поверить, что Найтли предпочтёт борделю театр, - прослушав интерлюдию, фыркнул Киллах да Кид.
  - Впитывай культуру, неуч, - эрл потянулся за шампанским. - Со шлюхами проблем не будет: при желании их можно найти прямо здесь.
  Артемис, сидевшая впереди, слегка повернула голову.
  - Желания мало, нужны ещё и возможности, - произнесла она по-мроаконски.
  Воины оторопели и молчали до конца акта.
  В антракте ложу посетила поющая звезда. Солидный господин вдвое старше Артемис - лощёный, респектабельный - полностью заполнял собой пространство; гебетке отводилась лишь скромная роль красивой спутницы.
  - Рад видеть вас, моя голубка, - сказал он и поцеловал ей руку. - Fior d'amore, o mia speranza.16
  - Мэтр, вы великолепны! Изумительная техника пения. Каденция была прекрасна и звучала восхитительно.
  - Ах, знаю, знаю! Сегодня звёзды сошлись: я пел для вас, а вы сияли для меня. Божественная! Белла! Идёмте со мной, время выполнять обещания.
  Артемис с улыбкой поднялась. Двое мроаконцев, кривясь, смотрели их на слащавые лица.
  - Куда намылилась, жричка? - неодобрительно спросил Найтли.
  - Я и мэтр Дэрелли отбудем для дружеского ужина в неофициальном ключе, а вы, как заядлый театрал, оставайтесь в ложе и наслаждайтесь оперой.
  Эрлу пришлось проглотить это, и он, скрипнув зубами, демонстративно отвернулся к сцене. Из коридора приглушённо доносилось:
  - А кто, собственно, эти люди и что они делают в театре, дорогая?
  - В некотором роде мои попутчики. Мировой Совет считает, что мроаконцев необходимо приобщать к искусству.
  - И вы за свой счёт водите варваров по театрам?
  В ответ она рассмеялась своим чудесным бархатным смехом.
  - Полагаю, эти вложения в конце концов окупятся. Вы же видите, как они заботятся обо мне.
  - Сука, - еле сдерживаясь, произнёс Найтли.
  
  Утром 'Гехаймнис' продолжил путь в Мроак. На борту царила атмосфера мрачного недовольства. Все сидели по своим углам: да Кид в пункте управления, Артемис в будуаре, мроаконцы скучали у себя в комнатах. Сцепиться с кем-нибудь из команды, надрать уши повару - вот и всё развлечение. Наконец Найтли не выдержал и отправился в кают-компанию. В коридоре за ним увязался какой-то крысёныш - по виду не местный. Кто он и откуда, эрла не сильно интересовало. Толкнув ногой двери, он вошёл в комнату. Артемис сидела на полу среди горшков и пересаживала орхидеи. Вид у неё был умиротворённо-домашний - изящный чёрный халат с глубоким вырезом, распущенные волосы, босые ноги.
  - А, это вы... опять, - сказала она, поднимая глаза.
  - Вино кончилось. Есть чем промочить горло? Я отвратительно трезв уже три дня.
  - Я не пью вина. Посмотрите в баре.
  Найтли прошествовал к затейливому шкафчику и обнаружил там огромное количество элитного алкоголя и несколько кактусов. Изъяв пару бутылок, он приложился к прозрачному содержимому и тут же, не сходя с места, выжрал половину джина.
  - Пьяницы не наследуют Царства Божия, - процитировала посол.
  Найтли скривил лицо.
  - Не тебе меня учить, жричка, ты ведь тоже далеко не святая - соблазнила мою этено.
  - Неужели вы ревнуете?
  Эрл сплюнул на ковёр.
  - Может, и ревновал бы, но после шашней с певцом понял, что нравственностью здесь и не пахнет.
  - Я свободная женщина, - Артемис отряхнула руки и встала.
  - Свободная от чего? - поддел Найтли.
  - От всего, - она вонзила взгляд ему в лицо. - От предрассудков, морали, совести и обязательств перед мужчинами.
  - То есть шлюха, - эрл прихватил ещё бутылку и только сейчас заметил, что сзади стоит Киллах да Кид - в таком же шёлковом халате, что и у гебетки.
  - Ты... - начал он и крепко выругался.
  - Я зашёл узнать, как там Рани, - красавчик попятился к двери.
  - Доброго утра не желаю, его не будет, - и Найтли врезал здоровой рукой ему по челюсти.
  Он был почти счастлив: весёлая эйфория от выплеснутой злобы бодрила не хуже алкоголя. Эдлер в долгу не остался, и они сцепились в долгожданной драке, ломая стулья и опрокидывая вазы.
  
  Гулкое эхо шагов разносилось по замку.
  - Располагайтесь, - произнёс пожилой мроаконец.
  - Говорят, женщины плачут в этих стенах, - Артемис подняла взгляд на каменный потолок. На ней было длинное покрывало, по гебетскому обычаю закрывавшее лицо.
  - Здесь нет женщин, - ответил эдлер, отпирая засов. Тёмный, ничем не освещённый коридор, из которого веяло подвальным холодом, вёл в глубины дворца. Крюгг зажёг факел и осветил грубые неровные стены, затканные паутиной и пылью. - Что-нибудь ещё?
  - Воду для питья и ванну, - велела она. - Ужинать я буду у себя.
  Посол заглянула в несколько комнат, на удивление уютно и даже роскошно обставленных, но имеющих запущенный, нежилой вид, точно в них не входили годами. Ковры были изгрызены мышами, на зеркалах лежал слой пыли.
  - Не похоже, чтоб нас ждали, госпожа, - негромко заметил Крюгг.
  
  Двое эдлеров вразвалочку зашли в раздевалку и с удивлением уставились на эрла и его воинов.
  - Кого я вижу! - приветствовал его Криегор.
  - Я уже забыл лицо Найтли, - буркнул Никза.
  - Я по-прежнему прекрасен.
  - Какими судьбами? Давненько ты в замок не заглядывал.
  - Да вот, пригрёб из Ильдриона на дирижабле Её Святейшества.
  - И как оно?
  - Пять литров спирта у нас было - продержались.
  - Я имею в виду гебетку, - Криегор похабно подмигнул.
  - Не знаю, спроси да Кида.
  - Он что-то не поговаривает с нами, - эдлер с ухмылкой оглядел Найтли. - Не ты ли его отделал?
  - Там и без меня толпа желающих.
  - А где Мормолика? - Криегор завертел головой в поисках мроаконки.
  - Сегодня без баб, - сквозь зубы ответил Найтли: все уже разделись, а он всё ещё пытался выпутаться из рубашки - мешала повязка на плече.
  Посмеиваясь, эдлеры вошли внутрь. Их голоса утонули в клубах пара и плеске воды.
  Внезапно дверь открылась, и он увидел Артемис с её рабынями; где-то позади маячил эдлер Клиц.
  - Чего тебе, стерва?
  - Мне хотелось бы принять ванну.
  - Занято. Вали отсюда, не порти людям веселье.
  - Я уже поняла, но нельзя ли ускорить процесс, хотя бы из уважения к гостям?
  - Нельзя, - Найтли вытолкнул её в коридор и заорал: - Несите водку!
  Пьянка продолжалась далеко за полночь. Баня постепенно остывала; веселье и разговоры всё чаще сменялись зевками. Мроаконцы небольшими группами покидали тепидарий и разбредались по замку. Найтли ушёл последним, не утруждая себя одеванием. Ноги по привычке привели его в комнаты эдлеров, где когда-то начиналась служба. Завалившись на свободную кровать, он принялся травить истории, от которых да Кид морщился, а Криегор похахатывал.
  - Стало быть, в этот раз Нихтле не добился желаемого, - подытожил Клиц.
  - Женщина не его круга, - буркнул Никза.
  - Вы про кого? Ааа!.. Ну, дело житейское, - с ухмылкой сказал Криегор. - Это тебе не с козой бодаться.
  - Что значит она не для меня? - орал эрл. - Всем даёт и мне даст!
  - Ты пьян, Найтли, - урезонил его Клиц.
  - А ты рот закрой!
  Найтли схватился за секиру, и после небольшой потасовки эдлеры вытолкали его в коридор. Горланя песни, друганы дошли до перекрёстка. Там эрл подмигнул и свернул влево.
  Тьму коридора прорезывала узкая полоска света под одной из дверей. Мроаконец толкнул её и увидел Артемис - присев у низкой жаровни, гебетка ворошила угли. Она была совершенно одна. Тусклое пламя слабо освещало комнату с расправленной кроватью. Возле зеркала горели тонкие красные свечи, источая ароматы смол.
  - Колдуешь, ведьма? - сипло спросил Найтли.
  Артемис обернулась, выронив кочергу.
  - Долгие месяцы я смотрел на твою нежную шею, - продолжал эрл, подойдя ближе и хватая её за волосы. - Смотрел издалека, а нужно было брать не церемонясь.
  Застёжки, пояс, полотенце полетели на пол. Через минуту она уже стонала под ним, цепляясь за подушки.
  Стоявшие за дверью воины переглянулись и ушли.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 15. Сделка
  
  
  Вот я решился у неё спросить
  Довольно нежно и довольно прямо,
  За что теперь я удостоен
  Совсем другого взгляда.
  
  (Тибо IV Трубадур)
  
  
  Дверь в спальню бесшумно открылась. Прежде чем жёлтый свет факелов просочился в проём и коснулся кровати, Найтли был на ногах. Артемис подняла голову, провожая его взглядом.
  - Так к Хазару и пойдёшь, - сказал кто-то.
  Они ушли, и комната вновь погрузилась во мрак.
  
  - Госпожа Мизераклоу, вас ждут, - напомнил эдлер Клиц.
  Артемис отодвинула баночку с гримом и оценивающе взглянула на себя. В зеркале отражалась надменная женщина с белой маской вместо лица. Длинные чёрные волосы придавали ей сходство с юрэй.
  - Я готова.
  - Следуйте за мной.
  Широкий коридор тускло освещали лампы. Замок был наполнен звуками и голосами. Десятка два людей прошли мимо, звеня оружием, провожая её взглядами. Мроаконец остановился и толкнул двустворчатую дверь.
  Посол не поверила глазам: вместо приёмного зала или комнаты совещаний она находилась в столовой. Двое мужчин за длинным столом как раз заканчивали завтрак.
  - Прошу прощения, я не помешала?
  - Садитесь, - один из них ткнул рукой куда-то в сторону. - Церемонии будут потом.
  Женщина опустилась на вогнутое сиденье, покрытое белой шкурой, и знаком отказалась от напитков.
  - Путь из Ильдриона до Мроака отнял почти неделю. Почему вы настояли на моём приезде?
  - Это была инициатива Найтли.
  - Не много ли ваш эрл на себя берёт?
  Халдор скупо улыбнулся.
  - Добыть женщину, золото и корабль не преступление. Побудьте немного украшением моего стола.
  Артемис отрицательно качнула головой и вынула из складок одежды футляр.
  - К моему большому сожалению, император не поощряет несогласованные мероприятия. Я выполнила обязательства по золотой сделке и хотела бы вернуться в Гебет. Поручителем выступит царица Агама. Она передаёт вам тысячу поцелуев Вишну и тепло своего сердца.
  - Леди не терпится уехать? - осклабился сотрапезник Хазара - лысый, покрытый бронзовым загаром немолодой тип с худым лицом.
  - Никто вас не держит, - король вытер нож о лежащую перед ним краюху хлеба, не проявляя никакого интереса к письму. - Но есть условие. Ни один сборочный цех не хочет делать наши корабли. Оказавшись дома, вы должны использовать своё влияние, чтоб заключить контракт на постройку дирижаблей для Мроака. Десять кораблей в течение года. Оплата золотом, которое вы привезли.
  После долгой паузы посол ответила:
  - В принципе, можно обойти санкции, если провести сделку через третью страну. Но такой крупный заказ наверняка привлечёт внимание, а наполнять их придётся в Пирании.
  - Это неважно. Меня волнует только результат, - Хазар встал. - Обсудим подробности, когда я вернусь.
  Артемис осталась наедине с лысым типом. Тот как ни в чём не бывало продолжал завтракать, с аппетитом обсасывая позвоночник огромной рыбы. В перерыве он сделал знак рукой - мол, подай сюда, - и футляр Агамы перекочевал к нему.
  - Ну что ж, пойдём по второму кругу, - сказал он, отпив из железной кружки. - Как гостится, нет ли у леди жалоб?
  - Я не из тех, кто сетует на дурное обращение, даже если оно оставляет желать лучшего.
  Лысый поднял глаза.
  - Прекрасно, когда женщина знает своё место. Ибо сказано: "Погибели предшествует гордость, и падению - надменность."
  - Кто вы? Как мне к вам обращаться? - Артемис пришлась не по вкусу эта внезапная проповедь смирения, но она сохраняла вежливый тон.
  Мужчина погладил топор.
  - Мирская слава быстротечна. Сегодня ты сидишь на троне, а завтра - простая тень за спиной халдора. Но к чему эти праздные разговоры! Пусть лучше леди объяснит старому эрлу, как ей удалось договориться с Агамой. Царица не любит женщин; к тому же, - мроаконец подался вперёд, - её письма обычно подкрепляются дарами, а поцелуи Вишну в карман не положишь.
  - Боюсь, я недостаточно знакома с тонкостями восточного этикета, чтобы дать оценку действиям царицы.
  - Она пятнадцать лет выжидала, кто победит в войне, не отвечала на просьбы о помощи, а теперь, виляя задом, ползёт с извинениями? Что ж, прощение ей дорого обойдётся.
  - Мне ничего не известно о предпосылках, создавших данный дипломатический фон.
  - Ну хватит, хватит, - отмахнулся Тарг. - Все бабы одинаковы: одним куском не наелась, другим подавилась. Вопрос только в том, кто из вас двоих морочит мне голову. Не слышу ответа. Может, мне применить другие методы допроса? - он воткнул нож в осьминога, который извивался на тарелке. - У нас с леди целая неделя до того, как Хазар вернётся.
  Артемис поняла намёк.
  - Было бы крайне неразумно портить наши отношения, - сказала она ровным голосом. - Мне жаль, что ваши ожидания не оправдались. Чтобы загладить неловкость, прошу вас принять дары от меня лично - надеюсь, это в какой-то мере дистанцирует меня от царицы и совершённых ею ошибок протокола.
  Она положила на стол длинный чёрный ключ со спиральной резьбой и косой гравировкой Geheimnis.
  - Рад, что мы пришли к согласию, - лысый осклабился и махнул рукой, словно отпускал нашкодившую девчонку.
  Стиснув руками покрывало, гебетка на негнущихся ногах вышла из зала. Она готова была обещать что угодно, лишь бы не повторить печальную судьбу Евы-Марии.
  
  На обратном пути Артемис и её небольшая свита наткнулись на Найтли.
  - Госпожа посол, - произнёс эрл под приглушённые смешки спутников. - Что-то вид у вас не очень. Хорошо спали?
  Посол отвела взгляд и прошла мимо.
  
  - Итак, - Хазар стоял у жаровни, вытянув руки. Бурые капли одна за другой падали вниз и с шипением исчезали на углях. - Какая страна будет посредником?
  - Скорее всего, Кития.
  - Хорошо. Технической частью займётся мой инженер, - халдор кивнул на щуплого мужчину в потёртом эриданском платье.
  - Я сделаю всё, что в моих силах, но взамен прошу вас об услуге. Дайте мне пилота, чтобы отвести 'Гехаймнис' в Гебет: я осталась без капитана.
  Хазар подал знак страже. В комнату вошла немолодая женщина с плотно сжатыми губами.
  - Это кадар Штефи. Теперь она будет вашим капитаном.
  - Будучи самкой, она неплохо приспособлена к выживанию в змеиных гнёздах и не болтает в постели, как да Кид, - добавил Тарг.
  Артемис поморщилась.
  - Не нравится - оставайтесь здесь. Моя спальня сегодня свободна.
  Посол в замешательстве посмотрела на мроаконцев. Лицо Штефи передёрнулось, а Тарг с усмешкой сказал:
  - Не тяните с отъездом, дорогая: императору вредно волноваться. Как бы не начал вторую войну.
  - Благодарю за гостеприимство. Молюсь, чтобы боги не оставили вас, - произнесла она как можно спокойней.
  - Жду результатов, - не прощаясь бросил король.
  
  ***
  
  - В это невозможно поверить, - Аэдона сунула под мышку журнал. - Почему вы не сказали мне, Вер?
  Физик, насколько мог, развёл руками.
  - Стоит ли обсуждать домыслы, коллега? Доказательств никаких, а шуму и вони...
  - Скажите честно, давно вы с ней знакомы?
  - Год. Но должен заметить, ничто так не раскрывает человека, как совместная пьянка.
  - Думаю, вы не станете отрицать, что леди Мусирида порой ведёт себя странно. Мы три месяца живём под одной крышей, а я ничего о ней не знаю.
  - Полноте, коллега. Готов поклясться, что она невиновна, на неё просто спустили всех собак.
  - Знаете, что я услышала от племянницы? Солянáя кислота. И они все так говорят.
  - Ну и что тут такого?
  - Это же неправильно.
  - Подумаешь! Лично я всегда рассматриваю любое нечто как равное и не равное самому себе.
  - А если без демагогии?
  - Это сленг, коллега. Я, например, говорю óмега.
  Аэдона взглянула на часы.
  - Простите, мне нужно идти: урок вот-вот начнётся.
  - Как насчёт присоединиться к нашему субботнему суаре?
  - Я бы рада, но у меня после пар дополнительные занятия, - эриданка закрыла шкафчик и направилась во второй корпус.
  Рабочий день медленно выедал силы. Начавшись с прилежного бубнения формул во 2К, он переместился в ненавистный 8К, где она всегда срывала голос, потом в 1К (не столько алгебра, сколько классные проблемы); затем в 7К с вечными боями за лидерство и наконец в 10К, к не блещущим знаниями, но дисциплинированным юнцам.
  В пять вечера в класс заглянул физик.
  - Что у вас, господин Вер? - устало спросила Аэдона.
  - Да вот смотрю, не планируете ли вы закругляться.
  - Нет, сударь, я здесь минимум до семи.
  - Я не удовлетворён вашим ответом, - Вер проковылял к доске. - Предлагаю отпустить юношей домой, пусть разомнут седалища. Слыхали, троглодиты? Урок окончен, вон дверь, прошу уйти в неё, - он захлопнул классный журнал и вручил Арно.
  Аэдона, насупясь, смотрела, как ученики покидают класс.
  - Вер, если вы ещё раз позволите себе такую выходку...
  - Не тщитесь, коллега, я уже проклят филологами.
  - Можно? - раздалось у двери.
  Оба одновременно повернулись и увидели Трикку.
  - Чего тебе, оглоед?
  - Я не к вам, - отмахнулся мроаконец.
  - Занятий сегодня не будет, - машинально произнесла Аэдона. - Вам вообще не нужно приходить, Трикка. Разве я не сказала?
  - Ладно, вы тут разбирайтесь, а я пошёл морально разлагаться, - Вер хихикнул. - Вот ключ, коллега, не забудьте закрыть входную дверь.
  Дождавшись, когда физик уйдёт, мроаконец протянул Аэдоне сложенный листок.
  - Нашёл кое-что. Не ваше?
  - Да. Спасибо, Трикка. Интересно, как это оказалось вне дома.
  - А что это?
  - Задания заочного тура олимпиады.
  - Как их решать?
  - Нестандартными способами. Если хотите, попробуйте.
  Юноша пренебрежительно повёл плечом.
  - Зачем мне тратить на это время?
  - Кто-то считает это бесполезным развлечением, а я думаю, что абстрактные задачи тренируют ум.
  - А зачем его тренировать? Это же не мышцы, - он повернулся с видом неоспоримого понимания жизни, характерного для подростков.
  - Человек должен быть приучен к интеллектуальным нагрузкам. Ну а прагматики могут использовать ум для заработка.
  - Вы не выглядите богатой, - Трикка продолжал резать правду-матку. - Я бы понял, если речь шла о прикладных задачах - там ещё возможна монетизация. Но напрягаться ради академических теорий - смысл?
  - В вашем возрасте я так не думала. Мне нравилась математика сама по себе; стипендия была лишь дополнением к интересному хобби.
  - У вас была стипендия? А я могу получить?
  - Да, если победите в олимпиаде. Есть ещё именные стипендии для студентов, но там довольно сложные критерии отбора.
  Мроаконец выхватил листок.
  - Значит, надо просто всё решить?
  - Ну, я бы не сказала, что это просто...
  За стеной упало что-то громоздкое, послышались мужские голоса и смех. Трикка навострил уши.
  - Кто это? Я думал, все ушли.
  Аэдона проигнорировала его любопытство.
  - Почту забирают в пятницу. Я поищу положение об олимпиаде: возможно, вы ещё успеете сдать работу.
  После того как блондин ушёл, она заперла входную дверь и направилась в кабинет химии. Первое, что бросалось в глаза - бутылка из-под шампанского и залитая пеной стена. У доски стояли трое. Вер одной рукой рылся в ящике с инструментами, Мусирида держала стремянку, на самом верху которой балансировал щеголевато одетый мужчина. Он обернулся, придерживая портрет основателя гимназии, который своим очевидным падением и произвёл весь этот переполох, и Аэдоне показалось, что в комнате взошло солнце. Джентльмен был молод, аристократичен и невероятно хорош собой.
  - Коллега, наконец-то вы соблаговолили, - протянул Опеллий Вер, извлекая из коробки гвоздь. - Знакомьтесь - доктор Пьек, граф Клеорский, брат этой уважаемой особы.
  - Для друзей просто Ардже, - сказал мужчина, элегантно раскланиваясь. - Вы, должно быть, та дама, что позаимствовала мою раскладушку?
  - Поспишь на полу, не развалишься, - буркнула Мусирида.
  Трудно было представить более непохожих брата и сестру. Она - темноглазая брюнетка, он - светловолосый, с ярко-синими глазами и обаятельной улыбкой. На ней - скудное чёрное платье, на нём - превосходный синий фрак с высокой талией и белые панталоны. Пока Аэдона переваривала этот контраст, граф счёл, что знакомство состоялось, и принялся приколачивать раму к стене. Вбив последний гвоздь, Ардже убрал руку. Картина полетела вниз вместе с куском штукатурки.
  Мусирида нецензурно выругалась, а физик хихикнул:
  - Этот тип всё равно ничего не сделал для химии. Несите его в подсобку, у нас коньяк простаивает.
  - Он закрывал собой пятно!
  - Повесим что-нибудь другое, - Ардже спустился вниз. - Давай закажем твой портрет, Муни. Наша семья пожертвовала приюту столько, что об этом не мешало бы почаще напоминать.
  - Кто-то смотрит, - перебила женщина, указывая в окно.
  - Наверное, птенцы леди Аэдоны в активном поиске будущего призвания, - предположил Вер.
  - Какая тяга к знаниям, - рассмеялся граф.
  - Я повесила записку об отмене занятий, - эриданка только сейчас поняла, что присутствующие слегка пьяны.
  - Будем надеяться, это их удержит.
  - Ты плохо знаешь современных детишек, - Опеллий Вер доковылял до стены и задёрнул штору. - Тупые и шкодливые, всюду суют свой нос... мы такими не были!
  - Люди во все времена были какими угодно, - возразила Аэдона.
  - Не узнаю тебя, дружище: ты решил отказаться от спора? - подначивал Ардже, видя, что физик молчит.
  - Госпожа Аэдона с утра до вечера доказывает теоремы. Тех, кто осмелится с ней препираться, она рассекает скальпелем формальной логики и превращает в котлеты.
  - Раньше ему досаждали филологи, теперь он жалуется на всех подряд, - фыркнула Мусирида.
  Компания переместилась в лабораторию, где ждал накрытый стол. В этот раз дело не ограничилось пирожками и кофе: из столовой были принесены кокиль из рыбы, сырный салат, маринад, морские гребешки, фрукты, грушевый пирог и множество бутылок с вином. Когда Ардже снял перчатки, Аэдона заметила, что правая рука у него покалечена: пальцы двигались не так ловко, и на них были следы старых шрамов. О себе он мимоходом сказал, что рано покинул отчий дом и учился на врача. В остальном граф был само очарование: шутил, ухаживал за дамами и весело пикировался с Вером. После ужина оба закурили: беседы в основном сводились к местным новостям, работе; поговорили немного о книгах и - очень вскользь - о планах на будущее. Аэдона молчала; казалось, общество молодого доктора тяготит её. Как только за окном стало смеркаться, она поднялась из-за стола и начала прощаться.
  - Куда вы, коллега? - всполошился физик.
  - Время довольно позднее, так что прошу прощения, я хотела бы отдохнуть.
  - Умоляю, не лишайте нас своего общества, - Ардже не просил, а всего лишь проявлял вежливость, но Аэдона почему-то смутилась.
  - Нет-нет, я должна идти.
  - Сейчас мы изымем ваш назойливый хронометр, - Вер потянулся к медальону.
  - Вер, имей совесть, - сказала Мусирида.
  - По Аврелию Августину, насилие в благих целях - добро!
  Химичка встала и начала убирать со стола. Брат помогал ей; Опеллий Вер грустно курил и допивал коньяк.
  - Ну что, предатели, довольны? - он потушил окурок в пустой салатнице. - А ведь могли бы вкушать и вкушать.
  - Твоя цель - напиться до беспамятства? - спросила Мусирида.
  Алкоголь действовал на неё специфически: женщина мрачнела и ещё больше уходила в себя. Ардже это явно беспокоило.
  - А как ещё-то, - с усмешкой ответил физик. - В конце концов, добрый доктор всегда поставит капельницу.
  - Он и гипс наложить может.
  - Мусирида, ты слишком остро реагируешь на шутки, - Вер поднялся и подобрал костыль. - Ну что, пройдёмся?
  - Мы с сестрой слегка задержимся: нужно обсудить семейные вопросы, - произнёс граф извиняющимся тоном.
  Скрыв огорчение, Аэдона вышла на улицу под руку с Вером. Насыщенный влагой вечер принял их в свои объятия. Несмотря на то, что днём воздух хорошо прогревался, ночи на острове были холодными, и леди мелко дрожала под своим тонким плащом. Вер предложил идти через парк. Было совсем темно, и чтоб не заблудиться, оба смотрели на звёзды.
  - Они такие разные, - словно в полусне, заговорила шатенка.
  - Кто? - не понял Вер.
  - Ардже и Мусирида.
  - А, - сказал он и замолчал.
  - Граф часто здесь бывает?
  - О, это всегда событие. У местных дам возникает нездоровая эйфория, и он вынужден спасаться бегством.
  - Он здесь надолго?
  - Без понятия. Сказал, что приехал решить какие-то проблемы.
  - А где останавливаются гости?
  - Смотря кто. Ардже у меня, остальные в гостевых домиках.
  - Похоже, его не очень заботит собственный комфорт.
  - Коллега, - насмешливо сказал физик. - Мы уже полчаса обсуждаем Ардже, вместо тензорного произведения трёхмерных представлений. Что-то здесь не так.
  Аэдона замолчала. Опеллий Вер проводил её до дома и откланялся с какой-то шутовской репликой, а звёзды, на которые больше никто не смотрел, продолжили неумолимо и холодно сиять в небе.
  
  Леонора открыла глаза. В комнате светлело. Несмотря на раннее утро, спать не хотелось, и она вылезла из кровати, думая, чем бы заняться. Сейчас бы полежать в ванне, но для этого нужно звать прислугу, чтоб растопили титан. Сообразив, что за это время полдома успеет проснуться, девушка решила ограничиться перекусом и на цыпочках спустилась вниз. Пока она прихлёбывала холодный чай, на первом этаже хлопнула чья-то дверь, за стеной послышались шаги, и в кухню с полотенцем в руке заглянула мадам Жеррель.
  - Здрасьте, - пискнула Леонора и поспешила ретироваться.
  Завуч проводила её подозрительным взглядом.
  На ходу дожёвывая печеньку, девушка вышла на крыльцо и ойкнула при виде Трикки.
  - Почему ты здесь?
  - Тебя жду.
  - Откуда ты знал, что я выйду?
  - Я привык в это время вставать на пробежку, и ты тоже.
  - Но сегодня воскресенье - тренировок нет.
  - Бегать можно в любой день. Хочешь присоединиться?
  - Я не могу, я в платье.
  - Сходи переоденься.
  - Там Гадючка, да и тётя ещё спит. Не хочется её будить. Она поздно пришла, вообще не понимаю, как можно столько работать.
  - Она вчера бухала с Вером, Химерой и ещё каким-то типом.
  - Что-о? Это неправда!
  - Я сам видел. Они сидели в кабинете химички.
  - Ты врёшь, - Леоноре стало стыдно до слёз.
  Блондин насмешливо посмотрел ей в глаза.
  - Не бойся, я никому не скажу, за такое ей может попасть. Зря твоя тётя связалась с этими неудачниками. Она вроде нормальная.
  - Зачем ты за ними следил?
  - Происходит что-то странное. Слышала, что говорят про Химеру?
  - Нет и не хочу, - девушка зажмурилась и закрыла ладонями уши.
  Тонкими тёплыми пальцами он отвёл её руки в стороны.
  - Я хочу всё выяснить.
  Леонора покраснела как рак. Они стояли так близко, что его фигура заслонила весь мир.
  - Можешь показать, где комната Мусириды?
  - Вон там, - она кивнула на другую сторону здания. - На втором этаже, с балконом.
  - Умница, - мроаконец отпустил её и скрылся за деревьями.
  
  ***
  
  - Отбой! - пронеслось над головами.
  Тимолин бросил весло и разогнулся. Какое наслаждение - выпрямить спину, одеревеневшую от монотонных движений. Первые дни 'Душа дьявола' колесила возле Кубы, затем взяла курс на северо-восток. Разговоров было мало, про планы Однорукого никто не знал.
  Ход судна замедлился. Воины вставали и шли ужинать.
  Сегодня кашеварил Блоха - побитый жизнью, простоватый, но смекалистый мужичок. Ловко орудуя черпаком, он разливал в протянутые миски густое варево из рыбы с половинками луковиц и кидал туда ломоть чёрного хлеба.
  - Ешь давай, не морщи гузку, - хохотнул он, глянув на Тимолина, и плюхнул сверху рыбью голову.
  - Лучший кусок отдаёшь, - хрипло сказал Слепень.
  - Пущай отъедается, нам слабаки не нужны.
  Тимолин сел в сторонке. Он понемногу привыкал жить на судне: делал что скажут, ел из общего котла, дремал под байки Яддо, но по-прежнему оставался для них чужаком.
  - Капитан, не изволишь ли с нами? - позвал Блоха.
  Однорукий стоял на носу и рассматривал что-то в трубу, сверяясь с компасом. Косые лучи солнца озаряли его, как бога. Порой он казался Тимолину таким же одиноким, как он сам.
  Мроаконец убрал приборы - слишком дорогие для пиратского судна - и присоединился к трапезе. Ел неспешно, придирчиво оглядывая каждый кусок.
  - Чтой-то сегодня не в духе? - не выдержал повар.
  - На себя погляди. Чуть суп не скис от ваших рож. Даёшь веселье! - он пнул бочонок.
  - А что, командир, припас уже не держим? - сунулся чернявый, с наполовину обеззубленным ртом Фенг.
  - Пейте, скоро пополним.
  Команда отозвалась радостным 'Хой!'. Рыцарь насторожился: похоже, снеккар шёл в какую-то гавань. Тем временем Крючок протянул ему ковш с неразбавленным ромом и, ощерившись, предложил сказать тост.
  - За гибель врагов, - буркнул Тимолин и отхлебнул напиток. Рот обдало вкусом жжёного дуба.
  - Не то городишь, вначале надо за добрый ветер пить.
  - А кто тебе враг, Перчатка? - хитро спросил Яддо.
  Тимолин молча вернул ковш. Меж тем пьянка набирала обороты: ром закусывали солёным лимоном, кто-то тянул песню, Фенг подыгрывал на вистле, а Блоха задорно молотил длинными руками по ящику, на котором сидел. Со стороны казалось, что на корабле веселится компания добрых друзей, плывущих в светлое завтра.
  Висельники, а жить-то любят, думал Тимолин засыпая.
  
  Утро началось с бодрящего пинка в спину. Снеккар напоминал муравейник: вёсел никто не трогал, зато все вооружались до зубов. Однорукий с носа раздавал команды.
  - Караван прямо по курсу! - крикнул смотрящий.
  Блоха сунул рыцарю грубый мроаконский шарф.
  - Держи, Перчатка. Мотай на голову и ни во что не лезь.
  - А оружие?
  - Стой в стороне, - повторил тот.
  На горизонте замаячили пять красных точек. Это были китийские торговые джонки из залива Синь. Впереди шло крупное боевое судно с укреплённым фальшбортом, защищённое ударными жердями. К удивлению Тимолина, снеккар подошёл почти вплотную и лёг на параллельный курс. 'Пасиму только один колабль? Пасиму без знаков? Из какого ти сквода?' - недовольно крикнули с кормы. Между китийцем и Одноруким завязалась беседа; переводчиком выступал Фенг. Значит, это правда, размышлял Тимолин: пираты не трогают китийцев - по крайней мере, когда силы не равны.
  После переговоров снеккар пристроился в конце каравана. Крайняя джонка держалась на расстоянии - китийцы избегали вступать в абордажный бой и больше полагались на сифоны с огненной смесью, состав которой хранили в тайне. Так они двигались до полудня. Вопреки ожиданиям, ничего не происходило; рыцарь уже начал скучать и с досадой вспоминал пропущенный завтрак, когда, случайно подняв голову, увидел в небе нежно-голубой дирижабль, что плыл с востока на запад, снижаясь над морем. Сердце Тимолина сладко защемило, и всё его существо безотчётно потянулось в сторону дома.
  Все бросились мочить шкуры, вывешенные на бортах для сбора воды, хотя альбонский корабль не собирался нападать - он пересёк небосклон и, словно облако, завис неподалёку.
  А дальше началось немыслимое.
  Из-за горизонта появилась дюжина баркасов, которые дрейфовали с запада навстречу колонне. Принятые за сквод Однорукого, они подошли к каравану и внезапно атаковали головной корабль. Не обращая внимания на град стрел, лодки таранили судно железными носами. Ближайшая лодка была разбита жердью, другая загорелась. За считанные минуты корабль забросали абордажными крючьями. Китийцев охватила паника; вместо того чтоб собраться и дать отпор, они кинулись в разные стороны. Одна из джонок поспешила к снеккару, наивно уповая на защиту. Её захватили и принялись грабить, выбросив команду за борт. Палубу стремительно заполняли мешки с добычей. Один мешок порвался, и Тимолин с изумлением наблюдал, как оттуда вываливается картофель.
  Возмущённые вероломством китийцы осыпали снеккар огненными снарядами. Один сосуд упал рядом с рыцарем и раскололся. Однорукий скомандовал разворот. Пока пираты штурмовали вторую джонку, Тимолин забросал растекавшееся пламя мокрыми шкурами. Дым и пот ели глаза; он мельком заметил, как на мачте взвился кроваво-красный флаг, означавший, что пощады не будет.
  Дирижабль снизился. Тимолин ощутил, как по палубе скользят любопытные взгляды.
  - Эй, подонки! - крикнули сверху на общем. - На севере в шести милях эриданское судно.
  - Сторожевое?
  - Рыбацкая шхуна. Увидели вас и повернули обратно.
  - На вёсла! - скомандовал Однорукий.
  Пираты догоняли несчастных рыбаков, весело гикая. На носу снеккара спешно крепили аркбаллисту. Это не шло ни в какие ворота: если китийцы сами якшались с варварами и, по мнению Тимолина, были не лучше их, то теперь могли пострадать цивилизованные люди. Протолкавшись к Однорукому, он потребовал, чтоб эриданцев не трогали.
  - Убирайся, я занят, - отрезал капитан.
  - Хватит лить кровь! Какой в этом смысл? Убить десятки людей ради мешка картошки?
  Однорукий оторвался от трубы.
  - Мы выполняем приказ твоего любимого принца. Давал присягу королевскому дому? Вот и служи ему.
  - Приказы? А как же хвалёная свобода?
  - Я делаю то, за что мне платят. Хорошо платят. Он придумал - я исполнил. Вести о зверствах пиратов должны потрясти континент.
  - Ты просто флибустьер, нанятый для грязной работы. От таких избавляются при первой возможности. Ты...
  - Гляди как жизни учит, - ухмыляясь в бороду, сказал Блоха. - А мы-то не знали.
  Вокруг заржали, а Слепень огрел Тимолина дубиной.
  - Пущай полежит, надоел.
  
  ***
  
  Король Мейсман-Ига был щедр к женщинам, которых любил. Остров обустроили для комфортного проживания с учётом вкусов Артемис. Здесь была даже ванна с круглой чашей, высеченная в цельном куске мрамора.
  Погрузившись в воду, Артемис откинула голову и расслабилась, наблюдая, как несколько бабочек вьются над коленом. С каждой минутой сладкий сон всё больше овладевал сознанием, изгоняя воспоминания о холодных и неуютных чертогах Мроака. Тёплый мрамор грел шею. Вокруг шелестели пальмы, скользили тени облаков; ветер играл брошенной на песок одеждой.
  - Вижу, вам опять одиноко?
  Мужчина с секирой в руке стоял рядом. Стоило Артемис шевельнуться, как из-за деревьев вылетел болт и снёс с подставки золотой кувшин.
  - Не делай резких движений, жричка. У меня к тебе предложение, - сказал Найтли, присаживаясь на бортик. - Готова слушать?
  Она нехотя кивнула, страдая от нелепости своего положения.
  - Есть пара шахт в Мергасе, где раньше добывали красивые камушки, которыми Мроак расплачивался с материком. Потом какая-то гнида призвала не покупать 'кровавые мроаконские алмазы'. Как обычно, наложили санкции, и с тех пор мы сидим с голой жопой. А я хочу иметь деньги и тратить их на корабли и женщин. Так что давай-ка ты провернёшь тот же трюк, что и с золотом халдора. Продай камушки на чёрном рынке, а я в долгу не останусь.
  - Почему я должна согласиться?
  - Я знал, что ты не захочешь иметь со мной дел. Но выбора у тебя нет, Тёмик, - он положил топор и потянулся рукой вниз. - Это лучшая сделка в твоей жалкой жизни.
  Гебетка отдёрнула ногу.
  - С чего вы взяли, что мне нужен такой... партнёр?
  - Придётся меня терпеть. Это приятно, если не думать о том, что неприятно.
  Посол изменилась в лице.
  - Ого, какой взгляд! - с усмешкой сказал Найтли. - Давай уже, вылазь из ванны. Нужно обсудить детали.
  - Как вы меня нашли? Все боги мира не знают, что я здесь.
  - Маршрут занесён в бортовой журнал; там же описаны встречи и грузы. Если жричка заупрямится, Мировой Совет может случайно узнать о контрабанде опия.
  - Вы сами не понимаете, во что лезете, - Артемис встала. Чёрные змейки волос вились на мокрой коже. - Этот жалкий шантаж ничего не даст. В Совете нет праведников - все занимаются чем-то подобным. У вас не получится навредить мне, но вы навредите Хазару.
  - Убить бы тебя, ведьма, - поднимаясь, сказал Найтли. - Жаль, я прозевал момент, когда ты стала мне нужна.
  Он вынул здоровой рукой ворох бумаг, бросил на землю и не оглядываясь пошёл прочь. Тропический бриз игриво подхватил листки и раскидал в стороны. Несколько страниц упали в ванну, распрямились, и бисерный почерк Рани начал медленно таять в воде.
  
  Глава 16. Weibermacht17
  
  
  Долго его по морям и далеким землям бросала
  Воля богов, злопамятный гнев жестокой Юноны.
  
  (из Энеиды)
  
  
  Угловатая женщина в спортивном костюме появилась на площадке в тот момент, когда 10К закончил сдавать 12-минутный бег. Большинство получили оценку 'очень плохо' и теперь с несчастным видом болтались на турниках. Несколько удачников, которые смогли пробежать и подтянуться 20 раз, сидели на скамье и отдыхали.
  - Себеси, я за твоими пришла.
  Физрук оторвался от секундомера.
  - Погоди. Эй ты, недоразумение в очках! Хватит раскачиваться, как тряпка! - он схватил розгу, чтоб огреть Моркина по животу.
  - Не надо, господин учитель! - юнец завизжал и сорвался вниз.
  - Я сказал, кто покинет турник раньше времени, начинает заново. Рисс, засекай 12 минут.
  - Я устал, я не могу бежать ещё раз, пожалейте, сенпа-а-ай!..
  - Ты сейчас на карачках поползёшь, нытик.
  Отдыхающие загоготали. Женщина направилась к ним, прикрываясь от солнца газеткой.
  - Арно, Астигар, вы-то мне и нужны, - она присела рядом. - Парни вы сильные, высокие - айда ко мне на баскетбол.
  - Куда?
  - Игра такая, мяч в корзину бросать.
  - Да не, мы лучше в футбол.
  - На ребячьих играх далеко не уедешь. Расти надо. В баскетболе и лига есть. Будете с девчатами на турниры ездить.
  - Внимание, в шеренгу становись! - скомандовал в это время Себеси.
  Оба одновременно поднялись.
  - Подумайте! - крикнула вслед Олимпия.
  - Угу, делать больше нечего, - сквозь зубы сказал Астигар.
  - Смотрю, вы совсем расслабились, - Себеси прохаживался вдоль строя. - Подтянуться нормально не можете, только ныть горазды. Пора за вас браться. Сегодня сдаём силовой тест Купера. Сейчас я покажу, в какой форме должен быть настоящий мужик.
  Он принял упор лёжа и не сбавляя темпа проделал весь комплекс.
  - Вроде несложно, - легкомысленно сказал Фархад.
  Олимпия наблюдала, как юноши пыхтят на площадке. Сложность была в том, что упражнения выполнялись в четыре круга, без перерыва и отдыха. Мышцы при этом забивались, тело становилось тяжёлым, ноги не слушались, и каждый новый круг давался всё труднее.
  - Быстрей! - подгонял Себеси. - Еле ворочаетесь.
  Краем глаза мроаконец заметил, что женщина подошла к физруку и что-то зашептала.
  - Вы двое, - сбоку прилетел пинок. - Сегодня вечером на тренировку по баскетболу.
  - Зараза, - выдохнул Арно.
  - Что ты там вякнул? - Себеси наклонился. - Только попробуй не уложись в три минуты.
  В это время на площадку на дрожащих ногах вбежал Моркин.
  - Мне тоже делать? - умирающим голосом спросил он.
  - Да, - физрук достал вторые часы.
  На третьем отжимании Моркин лёг плашмя.
  - Не могу, - рыдал он в землю. - Господин Себеси, у нас пара.
  - Слабаки. Готовьтесь сдавать этот тест каждый месяц.
  
  Зю расхаживал по классу. От его нудной, усыпляющей речи головы клонились вниз, а глаза сами закрывались.
  - Будущее время изъявительного наклонения действительного залога указывает на действие в его незавершённости, - долбил он. - Глаголы III и IV спряжений образуют futurum I путём прибавления к основе...
  Заметив, что половина 10К спит, Зю вышел из класса и вернулся уже с завучем.
  - Видите, мадам? Совершенно невозможно работать.
  - Что это такое! Всем неуд! - закричала Жеррель, но даже её пронзительный голос не мог расшевелить юношей: те взглядывали на неё мутными глазами и тут же роняли головы обратно.
  - Мы устали, - чуть слышно сказал Валериан.
  - Отпустите нас, - попросил Фархад.
  - Идиоты! - взбеленился учитель. - Достаём листочки, пишем контрольную.
  Войдя в учительскую, Клодий Пупиен в раздражении бросил кейс на стол.
  - Интересно, что за гений составлял расписание, - брызгая ядом, сказал он. - Мало того, что 10К приходит ко мне, воняя, как табун жеребцов, так они совершенно не хотят заниматься. Латынь! Божественный язык, данный нам для приведения разума в порядок, поставлен после физкультуры.
  - Господин Пупиен, на вашем месте я следила бы за тоном, - обиделась завуч по учебной работе. - В отсутствии интереса к предмету виноват учитель, а не расписание. Вам следует применить свои педагогические навыки и подавать материал в более увлекательной форме.
  - Ну конечно! Ещё Теренций сказал: 'Veritas odium parit', что означает 'Правда глаза колет'. Из идиотов и без того сложно сделать интеллигентных и культурных людей, а вы мне предлагаете работать шутом, как Вер? - Зю фыркнул. - Лучше, госпожа моя хорошая, уберите эту мерзость из табеля и сделайте нормально.
  - Мне бы тоже уроки в четверг поменять, - заикнулся Линдсиг.
  - Технически невозможно, - отрезала Глодис.
  - Неужели так сложно переставить две строчки? - латинист закатил глаза.
  Завуч захлопнула журнал и вышла, ударив дверью.
  - Каковы дамочки, а, - язвительно заметил Пупиен. - Пользуются своим, так сказать, положением, и гадят.
  Господин Кротео нервно закашлял.
  - Может, поговорить с господином Себеси?
  - Этого только не хватало! Я бы вообще убрал физкультуру из программы: у нас здесь культурное учрежение или, простите, казарма? Пусть ходят ножками из корпуса в корпус, прекрасная зарядка, так ведь? - он обронил снисходительный смешок.
  - Согласен с вами, - угодливо закивал Линдсиг. - Учебный план, я бы сказал, пестрит ненужностями. Вот математика. Что это? Для чего? Кому нужны эти синусы и дроби?
  - И, заметьте, ведёт женщина, - Зю поднял палец. - Вместо того, чтоб заниматься нормальными женскими делами - какой-нибудь там филологией - полезла куда? Непонятно куда. На выходе что? Непонятно что. Живёт такая дамочка - бездетная, безмозглая - и только небо коптит. Я бы советовал не водить с ней знакомства.
  - А внешне она ничего, - взгляд Линдсига сделался томным.
  - Шутить изволите, - досадливо отмахнулся Зю. - Леди Аэдона - женщина в годах, привядшая и со странностью ума. Думайте лучше о молодых прелестницах. Завладели нами они, изменчивые и непостоянные, - процитировал он кого-то из древних поэтов. - Подайте, сударь, лист бумаги - составлю жалобу господину директору.
  
  - Привет. Чё делаешь? - Юн вылез из кустов и стряхнул с себя веточки.
  - У нас экскурсия по парку, - ответила Лидия, чуть отстав от группы. Несколько человек оглянулись, но большинство были увлечены речью учителя. - Ты что, опять прогуливаешь географию?!
  - Не нуди. Дела были.
  - Жизненный цикл бабочки начинается с яйца, - донесло ветром.
  - Я похожа на бабочку? - кокетливо спросила Лидия: сегодня она была с большим белым бантом на голове.
  - Ты похожа на дурочку, - ответил Юн. - Бабочки дохнут в канаве, или сгорают в огне, или их съедают птицы.
  Она надула губы.
  - Зато они красивые.
  - Обычные волосатые тараканы с крыльями.
  - Фу, Юн, ты ужасный циник.
  - А ты глупая, - он постучал ей по голове. - Мозгов как у бабочки.
  - Отстань, - вывернулась она.
  К ним подошла серьёзная курчавая эриданка.
  - Я капитан женской баскетбольной команды. Лидия, хочешь играть с нами?
  - О-о, я?
  - Куда ей, - фыркнул Юн. - Мячик последние мозги вышибет.
  - А что нужно делать? - спросила блондинка.
  - Тренироваться после уроков. Вначале будем играть с другими классами, а потом команда примет участие в осеннем межшкольном чемпионате в Досе.
  - Я и не знал, что у вас есть команда, - засмеялся Юнксу.
  - Да, есть. А не знаете, видимо, потому, что ростом не вышли и вас не позвали в мужскую, - парировала кучерявая. - Ну что, Лидия, согласна?
  - Можно попробовать, - сказала девушка.
  - Отлично. Приходи сегодня в шесть на спортплощадку.
  - Лидия, иди сюда! Господин Эрнест показывает мотылька! - крикнула Сюзи.
  - Nymphalis antiopa, - произнёс биолог, аккуратно расправляя крылья крупной тёмно-коричневой бабочки с молочной каймой и рядом ярко-сиреневых пятен по краю.
  - Какая красивая! - проворковала Розмари.
  - Да, - ответил Эрнест. - Руками не трогать! Это подарок.
  - Ой, а кому, кому?
  Мужчина загадочно улыбнулся. Он поместил бабочку в стеклянную коробку и в дальнейшем демонстрировал в учительской.
  - Прелестно, - восхищались дамы. - Леди Аэдона, взгляните! Цвет как у ваших волос.
  - Да-да, - эриданка оторвала от тетрадей затуманенный взор, едва осознавая происходящее, и вернулась обратно к работе.
  - Бездушный сухарь, - шёпотом сказала Эмилия. - Господин Эрнест так старался её порадовать. Ничего не замечает со своими формулами.
  
  - Ты знал, что у нас есть баскетбольная команда? - небрежно спросил Юн, исследуя содержимое тумбы в поисках тетрадки.
  - Конечно, я же её капитан, - отозвался Арно.
  Юн замер. 'И ты не позвал меня играть?' - читалось у него в глазах.
  - У девчонок сегодня сборище, Лидка тоже участвует.
  - Надо сходить, - деловито сказал Некутс.
  - К девчонкам?
  - Сиськи у них классно подпрыгивают, бугага-а-а.
  Юн решил не обращать внимания на его неандертальские выходки и повернулся к Арно.
  - И кто в твоей команде?
  - Некутс, Трикка, Астигар, Ахмед и Генрих.
  Юн поразмыслил.
  - А Трикке не жирно? Он вроде и в математической олимпиаде, и в забеге, и в плавании.
  - Есть люди, которые могут всё, - веско сказал Арно.
  - А я не могу, значит?
  - Ты? - парень снисходительно поглядел на него и хлопнул по плечу. - Занимайся учёбой, Юнксу. В этом ты лучше нас всех. Ну, кроме Трикки.
  - Да пошёл ты, - сердито сказал Юн и сбросил с плеча руку. Его самолюбие было уязвлено до предела.
  
  - Вы что, издеваетесь? Я это не надену, - со злостью произнесла Альфа, возвращая Александре топик и юбку.
  - Может, вам доспехи принести?
  - Правильно отказывается, будет в них как корова, - сказала Дерка, грубая рослая девчонка с Острова Свободы.
  - А то, - Альфу было не пронять насмешками.
  - Нам тоже не нравится форма, но сейчас такой стандарт. Давайте без капризов, - капитан строго посмотрела мроаконке в глаза.
  Лидия, вертясь перед зеркалом, беззаботно прощебетала:
  - Как миленько! Сбегаю покажу Юну! - и умчалась на улицу.
  - Вон девка довольна, - фыркнула Дерка.
  - Ей нормально, а меня запозорят.
  - Для вас так важно чужое мнение? - поморщилась Александра.
  - Твоё точно нет.
  - Да что ты её уговариваешь, - Сандра, длинная красивая девица, стрельнула глазами в своё отражение. - Эти этено хоть и строят из себя равных, всё равно слушаются парней. Белобрысый скажет - она наденет.
  Эриданка поморщилась.
  - Ну, идём спросим.
  
  - По-моему, неплохо, - промычал Арно, пока другие подбирали челюсти с пола.
  Альфа хмуро одёрнула вниз короткую юбку-шорты.
  - Ты говоришь так только для того, чтобы я осталась играть.
  - Нет, ты что! - мроаконец залился краской: ложь по-прежнему давалась ему с трудом. - В любом случае, из-за твоих личных заморочек не следует подводить команду, - строго добавил он.
  Альфа засопела. С одной стороны, Арно знал, куда надавить, с другой - проблему внешности это не решало.
  - Тебя бы в такое одеть, я бы посмеялась.
  Костюм мальчиков был не только более привычным - чёрная майка и шорты с ремнём, - но и более удобным.
  - Давай не будем, - Арно положил ей на плечо руку, приняв вид старшего брата. - Это не конец света, и если кто-то начнёт комментировать твой вид - просто забей. Важней всего игра, понимаешь? Не позволяй одежде превращать тебя в девчонку.
  - Она вообще-то и есть девчонка, - вставил Юн.
  - Хоть и без сисек, - пробасил Некутс.
  - Ну ладно, - Альфа, похоже, смирилась.
  - Отлично! - Арно обрадовался. - А вы оба отхлебнёте щас до гландов.
  - За что?!
  - За назойливость и скудомыслие, - он раздал подзатыльники.
  
  - Что я говорила! - мерзко усмехаясь, выпалила Сандра, когда Александра и Альфа вернулись на площадку. Она сидела на скамейке, сосала леденец и болтала ногой.
  - Почему не разминаешься? Где остальные?
  - Откуда я знаю, - девица оглядела Альфу. - Ну и шрамы у тебя, мать. Обгорела, что ли? Я бы с такой кожей паранджу не снимала.
  - Сандра! - одёрнула капитан.
  - Что-о? На неё же пялиться будут. Может, кого посимпатичнее найдём? А-ай!.. - от удара гебетка скатилась на землю, леденец выпал изо рта. Альфа не останавливаясь отвесила ещё пару тумаков. - Что ты делаешь, уродина! Уберите эту психованную!
  - Альфа! - Александра пыталась оттащить мроаконку за одежду.
  Топик предательски треснул.
  - Значит, так у вас тренировки проходят? - прозвучало сзади.
  Обернувшись, все увидели Вильгельмину и её подружек.
  - Мне сказали, что здесь собирается баскетбольная команда.
  - Чё, с нами хотела? - подняв голову с растрёпанными волосьями, спросила Сандра.
  - Нет, мы просто шли мимо и решили посмотреть, - принцесса изо всех сил делала вид, что ей не интересно.
  - Ну и катись, - Сандра встала, отряхивая юбочку. Альбонки с ужасом взирали на её длинные голые ноги.
  - Вы мне, пожалуйста, не указывайте, я сама решаю, что делать, - Вильгельмина чинно повернулась к Александре. - Если Альфа не хочет играть, я могла бы заменить её.
  - Какое великодушие! А как же ваш балет? Не надорвётесь? - усмехнулась эриданка. Они с принцессой недолюбливали друг друга.
  - Не волнуйтесь, я привыкла всё успевать.
  - Это вы не волнуйтесь, набор в команду закрыт.
  - Девочки, представляете, я так и не нашла Юна, - к ним спешила расстроенная Лидия. - Дайте кто-нибудь списать физику.
  Из павильона вышла Дерка.
  - Долго ещё дурика валять будем? - грубо спросила она.
  - Так, все здесь. Начинаем тренировку! - скомандовала эриданка.
  - Ничего не начнётся, пока мне не объяснят, что здесь делает Яблонскене, - вмешалась Вильгельмина, решительно загородив дорогу.
  - Разве не видно? Тренируется, как все.
  - Очень смешно! Позвать толстушку, хотя я выше и лучше, - брюнетка сверкнула глазами.
  Александре начал надоедать этот разговор, и она протянула скандалистке мяч.
  - Бросайте три раза. Попадёте в кольцо - возьму в команду.
  Вильгельмина подошла к корзине. Всего три метра, думала она, пытаясь унять сердцебиение. Все следили за мячом. Мимо! Принцесса вдохнула поглубже, сосредоточилась... Опять мимо! Она сделала два шага влево, говоря себе, что теперь уж точно нельзя промазать, ведь от этого зависит всё.
  Мяч стукнулся в ободок и бодро заскакал по земле. Сандра оскорбительно засмеялась. Не глядя на неё, вся пылая, Вильгельмина прошла мимо; все прекрасно видели, что она едва сдерживает слёзы.
  
  ***
  
  - Где же ты была, Schatzi, - император лениво шевельнулся под тенью опахал. - Птицы в садах не пели, младенцы не кричали. Я потерял счёт времени, и чтоб не сбиться, велел каждый день обезглавливать раба. Сколько их было, Сусанна?
  - Почти пять дюжин, - отозвалась женщина в красном. - Не смей отлучаться надолго, Артемис. Ты не выполняешь свои обязанности. Посольство завалено письмами, а храмы - прошениями. Мы с неудовольствием узнали, что королева Матильда подала в суд и требует твоей казни.
  Зелень вокруг внезапно потемнела. Рабыни усадили жрицу на малахитовую скамью, под россыпь серебряных брызг водопада.
  - Несмотря на то, что её сын стал всеобщим посмешищем, покушение на жизнь и свободу принца - серьёзное преступление. Ты сама обвиняла в этом Хазара, - продолжала матрона. - Но в отличие от тебя, ему ничего не грозит, ведь монарх не может быть ни порицаем, ни обвиняем.
  Из-под маски императора долетел отчётливый смешок:
  - Не повезло тебе, Schatzi. В следующий раз аккуратнее выбирай любовников.
  - Мы как-нибудь разберёмся с твоим унизительным положением, - с раздражением бросила принцесса. - Что с миссией? Долго ещё ждать результата? Скажи что-нибудь, или ты онемела?
  - Я была в Мроаке.
  - Правда? - мужчина подался вперёд.
  Посол кивнула, собираясь с мыслями.
  - Всё так, как описывал лорд Фин. Снаружи остров неприступен, но им не выстоять без союзников. В данный момент помощь идёт от Китии, в основном за счёт шантажа и давления. Нужно явно или неявно включить Китию в нашу зону влияния. С вашего позволения, я хотела бы отправиться туда и встретиться с Ван Мингли.
  - Зачем мне крошечная узкоглазая империя? - зевнул он. - Придётся им что-нибудь обещать или, ещё хуже, делать вид, что меня волнует их мнение.
  - Никогда не стоит пренебрегать возможностью вбить клин между союзниками.
  - Ладно, ладно. Девочка ты взрослая, делай что хочешь.
  - Опять отъезд! Зачем ты это позволяешь! Она должна думать о завтрашней церемонии!
  - Иди готовься, Сусанна, а Schatzi доставит немного радости своему императору.
  - Чтоб ей птицы лицо расклевали, - вскипела сестра, отталкивая доску.
  Шахматы рассыпались по сторонам. Артемис наклонилась поднять фигурку. Это был один из двух коней Диомеда - символ хаоса и смерти. На мгновение ей показалось, что он зашевелился, и ладонь наполнилась огнём. Вскрикнув, она вскочила и выронила статуэтку.
  - Ты порезалась, Schatzi, - сказал император.
  - Так тебе и надо, стерва, - прошипела блондинка, покидая атриум.
  
  На следующий день в столице проходила грандиозная мистерия. Началась она с торжественного шествия: огромная колонна мужчин и женщин двигалась от императорского дворца по вымощенной красными плитами дороге. Процессию сопровождали музыка, песнопения и бой барабанов. Впереди ехали военачальники на золотых колесницах; за ними шли девушки в белом с чашами в руках. Сто мужчин знатного рода несли развёрнутые полотна с символами власти. Следом на плечах двадцати носильщиков плыла золотая ладья, в которой восседал похожий на изваяние император.
  Дорогу пересекла широкая аллея, соединявшая храм Джахиса и храм Матери. Кортеж императора остановился, наблюдая за религиозным шествием. Группу возглавляла верховная жрица с курительницей в руках, за ней следовали жрецы высокого посвящения в красных одеждах и плащах из золотой ткани, потом - храмовые прислужники, послушницы и рабыни.
  Навстречу двигалась колонна одетых в чёрное фигур, окутанных ароматами смол и священных благовоний. Впереди на низкой чёрной колеснице ехала Артемис, закутанная в паранджу. Она держалась за рукояти двух серебряных факелов, воткнутых в площадку как символ угасающей жизни. Из толпы долетали нелестные эпитеты, и охране приходилось всё чаще размахивать нагайкой.
  После ритуальных приветствий жрицы присоединились к процессии. Их путь лежал к огромной ступенчатой арке, сложенной из песчаника. Под ней находился алтарь с четырьмя канавками. Сотни рабов, стоя на коленях, смиренно ждали своей участи.
  Пока императора возносили наверх, четверо мускулистых жрецов в красных юбках встали по бокам, держа золотые патеры. Чёрная жрица осталась внизу, а принцесса с церемониальным ножом в руке трижды обошла алтарь.
  - Наш возлюбленный император, царь царей, твоё благородство совершенно, твой дворец могуществен, твоя власть беспредельна. Я молю Джахиса даровать тебе силу, да не иссякнет его ярость.
  Под вой труб она перерезала горло первой жертве, второй, третьей... Взмах следовал за взмахом; убитых скидывали вниз, а блюда медленно наполнялись кровью. Так продолжалось больше часа; крики и стоны жертв заглушала музыка, смрад тел перебивали благовония. Наконец, Сусанна подала знак, и всё стихло.
  Император впервые шевельнулся, и с двадцатиметровой высоты долетел его голос.
  - А теперь её, - палец указал на Артемис.
  Стражники, которые управлялись с рабами, деловито забрали у гебетки факел и подвели к алтарю. Как в тумане, она повиновалась: нахлынувший ужас не давал сказать ни слова. И вот уже затылок упирается в каменную плиту, липкую и тёплую от крови, а в синеве неба, заслонив собой солнце, сияет золотая маска.
  - Примет ли Тёмная Мать дар императора? - нараспев спросил красный жрец.
  - Играй, - прошипела матрона оглушённой, распятой на алтаре женщине.
  - О божественный наследник, царь царей, хранитель и разрушитель. Я молю Мать даровать тебе долголетие, да не иссякнет её мудрость, - через силу произнесла Артемис, и четверо жрецов окатили её собранной кровью.
  
  - Как тебе моя шутка, Schatzi? - спросил император, наклоняясь к её уху.
  Артемис открыла глаза. Вода в ванне была красной - второй час рабыни отмывали жрицу от запёкшейся крови.
  - Мне было страшно от мысли, что я умру, лишённая вашей любви, господин.
  - Я решил изменить церемонию. Людям нравится смотреть на страдания красивых женщин, - он щёлкнул пальцами, и рядом поставили шкатулку. - Это тебе на память.
  Правитель и его свита удалились.
  - Ожерелье из сердолика, - произнёс женский голос - раздражённый, хриплый и как всегда хамоватый. - Подачка за то, что развлекала толпу.
  Сусанна отодвинула шкатулку и подошла к окну. Задёрнув шторы, она повернулась к жрице. Артемис успела заметить, что руки принцессы дрожат.
  - Как видишь, два месяца не прошли даром. Император совершенно неуправляем: я едва уговорила его оставить тебе жизнь.
  - И теперь ждёте благодарности?
  - Мне всё равно, что с тобой будет, но следующей он убьёт меня. Не веришь? Смотри, - блондинка расстегнула высокий воротник. Холёную шею пересекала багровая полоса с россыпью синяков. - Раньше он не смел поднимать на меня руку.
  Артемис молчала.
  - Ты слышала? У нас проблемы! Я хочу знать, что ты собираешься делать.
  - Каждый должен позаботиться о своих интересах. Меня ждёт дипломатическая миссия.
  - О боги, почему я должна упрашивать эргойскую подстилку! - крикнула принцесса. - Ты решила, что ты исключительная, но это не так. Завтра же отправляйся на Архипелаг и верни сюда девчонку! Это его немного успокоит.
  - Я поступлю как считаю нужным.
  - Тогда будь готова к последствиям, - судя по тону, Артемис только что приобрела смертельного врага.
  Император, внимавший их беседе, убрал ухо от говорной трубы и с ухмылкой двинулся дальше.
  На следующий день три дирижабля покинули столицу и взяли курс на северо-запад.
  
  ***
  
  Лунная ночь опустилась на море. Гладкие, словно отлитые из серебра волны тихо покачивали снеккар. К скрипу снастей и шелесту паруса примешивалось сонное бормотание гребцов. Иногда кто-то вскрикивал или шумно, с надрывом дышал, ворочаясь между лавками: после боя команда поредела, и места хватало всем. Это было на руку Тимолину: меньше внимания - больше шансов на удачный исход. Он поднял голову и взглянул на корму. Там, скорчившись под плащом, сидел Блоха. Мроаконцу не повезло: во время схватки с китийцами ему проткнули живот, и несмотря на старания Фенга, было ясно, что с такой раной он не жилец. Удивительно, но никто из вальримов, включая самого Блоху, словно не замечал зловония смерти. Тимолина поражало пренебрежение, с которым эти люди относились к страданиям: просить о помощи, стонать, заботиться о ранах было негласным признаком слабости. Наверное, поэтому смертельно раненые мроаконцы предпочитали сами шагнуть за борт, чем угаснуть на руках у товарищей.
  Подождав немного и убедившись, что вахтенный дремлет, рыцарь начал медленно пробираться вперёд. Он знал, что Блоха кладёт топор справа, а левой руке всегда держит кортик, и что сейчас он слаб настолько, что с ним справится даже ребёнок.
  Два метра... полтора... На луну стало наползать облако. Тимолин махом преодолел оставшееся расстояние и прижал ногой топор. Одновременно его правая рука перехватила кортик, а левая сдавила Блохе горло, не давая издать ни звука. Через мгновение их скрыла тьма. Сейчас всё кончится, отрешённо думал рыцарь, прижимая к доскам бьющееся тело. Варвары должны ответить за тех, кого грабили, жгли, топили.
  Всё кончилось, но совсем не так. Отбиваясь, мроаконец задел ногой ведро, и оглушительный блямс заставил всех вскочить.
  - Знаешь, я ведь ждал чего-то подобного. Крысиная подлость у вас в крови, - произнёс Однорукий, пока двое пиратов оттаскивали Тимолина в сторону. Блоха хрипло, мучительно кашлял под ногами. Фенг осуждающе качал головой, держа фонарь, а Слепень с размаху засадил альбонцу под рёбра.
  - Говорил я, он нашим не станет! Смерть шалаве!
  - Смерть! Смерть! - откликнулись голоса.
  Однорукий нагнулся и поднял секиру.
  - Готовьте лодку, - приказал он.
  Ялик, который спускали на воду, когда требовалось остудить чью-то голову, закачался на волнах.
  - Что ж, Перчатка, время прощаться. Я видел всякое: кровавые драки, людей, сжигавших свои корабли, бросавшихся за борт. Однако твоя тупость превзошла всё. Один вопрос - зачем?
  - Кто-то должен прибирать мусор Господень.
  - Ты не праведник и не судья нам, вальримам!
  - Я чту закон, а он велит убивать бешеных животных, которые отвергли мораль и совесть.
  - Хватит. От тебя требовалось одно - быть верным товарищем, но ты остался зомби с глазами мороженой селёдки. На колени.
  Блоха толкнул его в сгиб ноги. Тимолин покорно осел вниз. Я идиот, - пронеслось у него в голове. - Я мог столько узнать.
  - Капитан, в миле к западу два судна, - сообщил Яддо.
  Луна вышла из-за туч и предательски осветила горизонт. По чёрной глади волн скользили, приближаясь, два снеккара. Мроаконец нахмурился и, опустив секиру, полез встречать гостей.
  - Даат, береговая охрана. Из какого вы сквода? - грубо спросили на мроаконском.
  Однорукий помедлил. Очевидно, в темноте их приняли за своих.
  - Сквод Ниальпа. Идём в Эйд.
  - Я думал, кадары Медведя ушли к Найтли, - сказали на втором судне.
  - Видимо, не все, - говоривший махнул рукой куда-то в сторону. - Плывите в форт. Вы теперь в подчинении Криегора.
  На снеккаре заволновались.
  - Неужто в Мроак пойдём? - спросил кто-то.
  - Давно я не был дома, - с усмешкой сказал капитан и крикнул Тимолину. - Эй ты! Запрыгивай обратно.
  Не веря ушам, рыцарь обернулся назад. Лодка была пуста. На дне сиротливо лежала бледно-рыжая бандана. Тимолин поднял её и молча повязал на голову.
  
  ***
  
  Завидев издали родные паруса, Найтли направил снеккар в небольшую бухту, скрытую от посторонних глаз крутым косогором. На пологом берегу стояло несколько шатров, откуда высыпала толпа встречающих.
  - Ребята, я тоже рад вас видеть, но какого чёрта вы здесь, а не в Мроаке? - удивлённо спрашивал Найтли, которого вели - вернее, тащили - к центральной палатке, вразнобой рассказывая новости.
  Из постройки вышла помятая Стриллиан с флягой в руке.
  - Где тебя носило? - мрачно спросила она. - Хазар приказал встречать караван. Мы болтались у мыса Ундук больше недели - китийцы так и не появились. Я плюнула и ушла на Кубу пополнять запасы. Странные вещи здесь болтают... - женщина отхлебнула из фляги.
  - Да и хер с ними, - отмахнулся эрл.
  - Кстати, тебе передали, - Стрил бросила ему маленький чёрный конверт. Левый край был грубо надорван.
  - Это что? От кого?
  - Не знаю, просто сунули в руки, сказали для тебя.
  Найтли вытащил письмо - точнее, линялый клочок бумаги с размытыми и нечитаемыми строками, поверх которых было нацарапано '26 мая. 1 партия'.
  - Ерунда какая-то, - произнесла мроаконка, заглядывая через плечо.
  - Здесь сказано, что мы разбогатеем. Я наконец-то продам камни из рудников Нелу, - от избытка хорошего настроения эрл обхватил её за плечи и поднял в воздух.
  - Похоже, ты окончательно спятил. Это невозможно.
  - Всё получится, Стрил. Должно получиться.
  - Нашёл покупателя? - лицо Фолле просияло.
  - Посредника.
  - И во сколько нам станут его услуги? - с подозрением спросила женщина.
  - Сторгуемся в Пирхасити, а сегодня все в кабак! Да здравствует хаос и безумие!
  Глава 17. Weiberlisten18
  
  
  Уменье лгать считалось высшим проявлением воспитанности в том мире, в котором она жила.
  
  (Александр Беляев)
  
  
  - Вот документы, госпожа, - Крюгг положил перед Артемис гору выписок. - План мероприятий, речевые шаблоны, списки протокольного старшинства и памятка по этикету.
  Гебетка кивнула и погрузилась в чтение. Через час она подняла глаза на Тернву.
  - Ты знал, что Се Цилинь состоит в родстве с императором?
  - Шайтан разберёт этих китийцев, - проворчал старик, втирая в ноги мазь от артрита.
  - Крюгг, принеси наследные карты. Итак...
  Тишина прерывалась только шелестом бумаг и старческими вздохами.
  - Он шестой в очереди на престол, - наконец сказала Артемис.
  Тернва надел очки и заковылял к столу.
  - Но может стать вторым, - его палец ткнул в дочку Вана.
  Посол прикинула расклад. Император Ван был мягким, слабохарактерным человеком и как политическая фигура устраивал абсолютно всех. Он правил страной, придерживаясь принципа 'Мы друзья всем и никому не враги'. Несмотря на отсутствие политической воли, китийцы считали себя независимой нацией, и миф о том, что Китии уготовано великое будущее, подпитывал их национальное самосознание. В реальности же маленькие страны не могли обладать самостоятельностью и обеспечивать себе суверенитет - они могли быть только областью, регионом какого-то более мощного государства.
  Её взгляд переместился на чёрную шкатулку. Нетерпеливо-нервным движением женщина отодвинула бумаги.
  - Спасибо, что напомнил. Я займусь этим вопросом. Детей нужно правильно поженить, чтоб все марионетки были под контролем.
  
  Войдя в будуар, Штефи притормозила: от развернувшейся картины её привычная невозмутимость на миг дала сбой.
  - Чего таращишься, помоги! - велел старик, суетясь над ванной. Крюгг набирал в шприц какое-то лекарство. Всё вокруг было усеяно осколками и мёртвыми цветами.
  - Что с ней?
  - Не твоё дело, - буркнул Тернва, дрожащей рукой вытирая лоб.
  - Тогда сами разбирайтесь, - мроаконка повернулась и вышла.
  - Лярва, - проворчал архивариус. - Беда с этими девками. Ильяза бы сюда, чтоб присматривал. Совсем порядка не стало. Вай аман, пропали мы, если госпожа не очнётся...
  Он потряс бездыханное тело. Артемис открыла глаза. Сердце медленно пробуждалось, разгоняя кровь. Рой ярких и бессмысленных видений парил на границе сознания, где сливались сон и смерть.
  Сильная дрожь сменилась приступом тошноты. Глядя, как госпожа корчится на руках у рабынь, старец мрачно изрёк:
  - Вот напасть-то! До Китии два часа лёту, а она лыка не вяжет. Придётся нам выкручиваться.
  Эриданец развёл руками.
  - Могу поставить ещё один укол.
  Тернва скрёб лысину, морщился, жевал губами.
  - Пойдёшь вместо госпожи, - наконец объявил он. - Рост один, маленькие руки, лицо прикроем - никто и не разберёт. Главное - молчать в тряпочку.
  - Это безумие, - шпик в отчаянии оглянулся на Артемис и понял, что выхода нет.
  
  Стоя у широкого панорамного окна, он наблюдал за усилиями причальной команды. Сотни рабочих слаженно, как муравьи, тянули канаты. 'Гехаймнис' приземлялся последним, и китийская делегация в ужасе металась по полю, не зная, какой из кораблей приветствовать. Крюгг вздохнул и опустил покрывало. В шёлковом одеянии, с густым белым гримом на лице он казался себе клоуном, который вот-вот угробит дипломатическую миссию.
  Гостей встречали по всем правилам: флаги, оркестр, красная дорожка. Советник У Чжун и первый гун Се Шанфу стояли у трапа. После приветствий сановники пали ниц и облобызали чёрный край платья. Крюгг, пряча лицо за подаренным букетом, наклонился к Тернве.
  - Надеюсь, никто не видел мои волосатые ноги: как бы слухи не поползли...
  - Высокородная госпожа Артемис, посланница императора, желает вам всех благ и процветания, - громко перевёл старик.
  После взаимных приветствий посольская делегация пополнилась двумя мужчинами; у каждого была своя свита и охрана. Крюгг понятия не имел, кто это такие, но, судя по холёным лицам и роскошной одежде, оба занимали высокие должности при гебетском дворе.
  - Ты решила не брать с собой рабынь? - спросил один из них. - Правильно. Лучше иметь нормальную охрану.
  - Госпожа наша полагается на бога, Римнет, - голос второго звучал покладисто, но едко.
  - В стране варваров не чтут Джахиса. Узкоглазые забыли, что такое меч и плеть. Ван Мингли должен вылизывать сапоги гебетского посла, а он даже не вышел встречать.
  - Будь посол мужчиной, ему оказали бы больше почестей. По конфуцианским воззрениям, всем на земле управляют мужчины, а женщины им повинуются.
  - В Гебете было так же, пока император не начал возвышать наложниц. Должности, титулы... одна даже стала дипломатом.
  Крюгг остановился, игнорируя предупреждающий взгляд Тернвы.
  - Аккуратней с высказываниями.
  - А то что? Левая рука императора погрозит пальцем? - гебетец хохотнул и шлёпнул её по попе.
  Никто не ожидал от тщедушной жрицы такой стремительности. Четыре массивных перстня сработали как кастет. Мужчина вздрогнул и с изумлением коснулся разбитого носа.
  - Недотрогу строишь? Ну-ка отойди, дед, - его рука потянулась к мечу.
  - Моя извиняться за то, что месать беседе, - неведомо откуда возник китиец, который так усердно кланялся, что его длинная коса задевала землю. - Моя пловодить госпожу Алтемис до её лезиденции.
  Он указал на повозку, украшенную золотой бахромой. В отличие от кареты, дверца находилась спереди, а два гвардейца вели лошадей под уздцы. Крюгг, путаясь в платье, спешно скрылся внутри.
  - Могу ли я плисоединиться к сиятельной госпоже? - молодой человек, не дожидаясь разрешения, забрался следом и сел на бархатную скамью.
  Повозка тронулась. Юноша произнёс что-то по-китийски. Его вопросительная поза и напряжённый взгляд не оставляли выбора: Крюгг молча снял тиару и откинул покрывало.
  Замешательство длилось ровно секунду, затем Се Цилинь улыбнулся.
  - Моя чувствовать что-то не так. Кто хоть лаз видел лотос, не спутает его с лебедой.
  - Госпожа приболела, - выдавил шпик.
  - Моя должен обсудить с ней некотолые детали, до встлечи с тяньцзы. Великий импелатол в колебании из-за последних событий. Моя мог бы склонить его мнение как надо, но взамен плосить об услуге.
  - О каких событиях идёт речь? - осторожно спросил Крюгг.
  - Недавно кто-то нападать и топить суда Китии. Свидетели говолить, это были млоаконцы.
  - Похоже на провокацию. Зачем Мроаку портить отношения с союзниками?
  Китиец помолчал, что-то взвешивая в голове.
  - Моя не может знать, - уклончиво ответил он.
  - Я передам госпоже Артемис всё, что вы сказали.
  
  - Значит, ты вёл переговоры от моего имени, крысиный хвост? - Артемис откинулась на подушку и промокнула рот батистовой салфеткой. Ей всё ещё было плохо - рядом стоял позолоченный таз и кувшин с водой. - Очень интересно. Тернва, что ты об этом думаешь?
  - Ему велели помалкивать, а он на глазах у китийцев затеял драку, - буркнул старик, сжимая что-то в руке. Крюгг не сомневался, что по первому знаку ему перережут горло. - Я заметил в толпе несколько южан, госпожа. Похоже, наш китийский друг наладил связи с Южным Крестом, а мроаконцам это не понравилось.
  - Всё складывается очень хорошо для Гебета, - она попыталась улыбнуться. - Осталось только подписать договор. О какой услуге говорил Се?
  Крюгг наклонился и прошептал что-то ей в ухо.
  
  На следующее утро гебетская делегация в сопровождении почётного эскорта прибыла во дворец императора.
  - Видела протокол встречи? Там сказано, что послы должны ползти к трону императора на коленях, имея 'почтительное выражение лица', а потом бить лбом в землю, - прошипел лорд Римнет, яростно комкая какую-то бумагу. - Я на такое унижение не пойду!
  - Я тоже, - сказал второй. - Узкоглазая обезьяна просто глумится над нами.
  - Можете вернуться в резиденцию и не участвовать в приёме, - отозвалась Артемис. - Профессия дипломата требует гибкости и хитрости. Немного унижений в обмен на результат - не такая уж высокая цена.
  - Глупая женщина! Если император узнает, какому позору мы подверглись, его гнев будет ужасен.
  - Ещё ужаснее, когда послов изгоняют из страны за непочтение к местным традициям.
  Не слушая её доводов, мужчины ушли. Гебетка смотрела им вслед с раздражённой усмешкой.
  - Неудивительно, что все миссии в Китию провалились. Как такие чванливые, некомпетентные люди стали советниками первого ранга? - проворчал Тернва.
  - Их назначила Сусанна. Кстати, Крюгг, ты разбил нос её любовнику.
  Красные ворота распахнулись, и распорядитель пригласил изрядно поредевшую группу во внутренний двор. Длинная каменная дорожка вела к изящному павильону. Миновав прихожую, они оказались в аудиенц-зале с колоннами; вдоль обеих стен стояла гвардия с мечами, а за ней - придворные. Ван Мингли восседал на троне, украшенном золотыми фигурками львов и драконов - символами императорского могущества. Его лицо было скрыто подвесками традиционного головного убора мяньгуань, но поза выдавала неуверенность и страх. Рядом с троном стоял великий гун и ещё четверо сановников.
  Артемис на коленях вползла в зал, за ней последовала свита. После нескольких движений передняя часть платья оказалась у неё между ног, обнажив бёдра. Придворные в смущении отводили глаза, а император, взмахнув рукавами, вскочил с трона.
  - Не надо серемония, не надо! - тонким голосом прокричал он.
  Посол встала с колен и подошла к трону, отвесив по пути три низких поклона. После краткой речи она передала гуну верительные грамоты и снова поклонилась.
  - Мы бесконечно рады узреть сияние вашей красоты, - через переводчика ответил император. - Передайте императору Гебета наши добрые приветствия.
  Артемис поискала глазами Се Цилиня и, дождавшись утвердительного кивка, с лёгким сердцем покинула зал.
  
  За официальной частью следовала неофициальная: жрицу пригласили в небесную палату для частной аудиенции. Парад самолюбия закончился, и теперь можно было говорить на равных. Сидя в позолоченном кресле, Артемис излагала свои условия. Ван Мингли степенно кивал. На разделявшем их столе, покрытом жёлтым шёлком, стояла ваза с сухим жасмином; цветы мелко дрожали, выдавая состояние императора.
  - После того как ваша делегация посетит Крозл с ходатайством о принятии в подданство и протекторат над Китией будет юридически закреплён, вы должны действовать в интересах Гебета и делать что вам скажут. Первое, что я попрошу - это отменить коутоу19 для гебетских послов. Второе - разорвать экономические отношения с Мроаком. Новые обязательства не допускают контактов с представителями зарубежных стран. Вам запрещено вступать в переговоры и заключать союзы без нашего ведома.
  Император глубоко задумался.
  - У нас нет союзников, у нас есть только интересы. Мы в долгу перед Великим Вождём Севера. Много солнц назад мы с хуанхоу20 бежали из Китии подальше от мятежа, поднятого нечестивыми псами, и нашли спасение в Мроаке. Король Хазар изгнал мятежников и помог нам вернуться на престол. К тому времени тяготы скитаний подкосили здоровье нашей любимой супруги. Госпожа всё время плакала о маленьком сыне, который остался на острове. Мы приняли эту жертву со смирением - таков обычай, таков закон Сына Неба.
  Пухлая кисть мужчины нервно раскрыла веер.
  - Пока цветок тоскует, бессердечный ручей течёт дальше. Наши руки скованы, грудь разрывается от боли. Мы молим вас о возвращении тайцзы.
  - Халдор согласен отпустить наследника, если Кития оформит контракт на постройку дирижаблей, - Артемис пододвинула к нему кожаную папку. Её изумляло, что причитающий об утрате китиец ни разу не упомянул про дочь. - Разумеется, вам возместят все денежные траты.
  - Где мы должны подписать? - покорно спросил император.
  
  - Куда это ты направилась? - спросил мужской голос, и перед трапом выросла знакомая фигура. Рабочие шарахнулись в стороны.
  - Отойдите с дороги, лорд Римнет.
  - Что за фокусы? Решила сорвать дипломатическую миссию?
  - Переговоры прошли успешно, у меня нет причин задерживаться до завтра.
  - Ты не можешь покинуть Китию: гебетская делегация должна быть единым целым, - мужчина шагнул вперёд и стиснул её плечо. - Ну-ка, посмотри на меня, ведьма, что ты задумала?
  - Ничего, что касалось бы вас, - Артемис вежливо улыбнулась.
  - По-твоему, мы должны вернуться в Гебет и блеять, что не знаем, где посол? - он издевательски поцокал языком. - Нет, Мизераклоу, так не пойдёт. Если хочешь обделывать свои делишки, придётся сначала договориться со мной. Отдай дипломатические документы и вали куда хочешь.
  - Вы решили доказать принцессе, что чего-то стоите?
  - Следи за своим языком. Когда-нибудь ты упадёшь с вершины, - прошипел он.
  - Очень убедительно. Тернва, передай лорду Римнету портфель.
  - Надо вернуть Ильяза, - проворчал из темноты старик.
  
  ***
  
  Девочки из 2К заканчивали круговую и, сдав Олимпии инвентарь, шли переодеваться.
  - Далеко не уходи, Саш, - сказала физручка раскрасневшейся Александре. - После урока к завучу сходим.
  Госпожа Жеррель чинно восседала на фоне малиновых штор - единственного предмета, обладавшего цветом. Всё остальное в маленьком кабинете - мебель, стены, пол и даже корешки книг - было выдержано в чёрно-белой гамме. Назойливое тиканье часов с маятником мешало сосредоточиться.
  - Наконец-то. Присядьте, - распорядилась мадам. - Расскажите, почему в вашем спортивном кружке организована травля учениц по национальному призраку.
  - Ну, я как бы не видела такого. Девчата - они сами решают, кого взять. Если не ладят, то зачем? - промямлила тренер.
  - То есть я правильно понимаю, что вместо справедливой и беспристрастной оценки спортивных качеств вы ставите во главу угла личные предпочтения? А когда возник конфликт между ученицами, вы как учитель самоустранились?
  - Вы имеете в виду баскетбол? - уточнила девушка.
  - Помолчите, я не с вами разговариваю.
  - Ну, Саша объективно смотрела, как капитан. Я не знаю, что той девочке не понравилось.
  - Значит, так. Ситуацию в вашей так называемой команде я беру под личный контроль. Как педагог вы проявили халатность и получите выговор. А вы, демуазель, должны принести извинения, - Жеррель взяла со стола листок и швырнула в их сторону. - Вычеркните кого-нибудь из этого списка и впишите туда Вильгельмину.
  Александра сидела неподвижно, только кончики ушей слегка покраснели.
  - Нет? Нет, мерзкая девчонка?! - женщина вскочила. - Прекрасно. Тогда я уберу мроаконку.
  - Да это ж тяжёлый форвард, другие девчата ростом с птичку, как они без неё? Нельзя, нельзя... - Олимпия взяла бумагу. - Давайте запасных поменяем - пусть она будет вместо Ядвиги.
  - Я не понимаю, зачем нашей команде игрок, который не может попасть в кольцо, - возразила эриданка.
  - Зато дирекции не придётся краснеть перед альбонским послом, - прервала Жеррель. - Интересы принцессы соблюдены, а остальное - ерунда. Ваши игры и другая внеклассная активность нужны, как говорится, для галочки.
  
  Без четверти шесть Вильгельмина с затянутыми в узел волосами красовалась на спортплощадке. Подруги наперебой хвалили её внешний вид. Девушка и впрямь выглядела чудесно: форма очень шла ей, а лёгкие, танцующие движения приковывали взгляд к стройной фигурке. Несколько зрителей, случайно оказавшихся на трибуне, забыли про баскетбол и глазели на принцессу. Игроки тоже оглядывались, и Арно, видя, что игра забуксовала, объявил, что на сегодня хватит.
  - Как жаль, что вы уже закончили, мне бы хотелось понаблюдать за игрой, - кокетливо сложив ручки, сказала Вильгельмина. - Ваш последний бросок был очень интересным.
  - Обычный лэй-ап, - пожал плечами юноша.
  - Покажите, пожалуйста, ещё раз. Я новенькая и хочу научиться.
  - Краля, тебя бы я многому научил, - хохотнул Некутс, не сводя глаз с её попы.
  - Иди отсюда, - Арно пихнул его в плечо и непонятно отчего покраснел. - Советую вначале разогреться.
  - Мне не надо разминаться, я только что была на балете, - Вильгельмина положила на скамейку рюкзачок, из которого словно бы случайно выглядывали пуанты.
  - Ну ладно, тогда смотри... смотрите, - мроаконец несколько раз показал, как выполняется бросок, и передал мяч принцессе.
  Девушка сделала неуверенное движение рукой. Мяч соскользнул и упал на землю. Оба засмеялись.
  В это время к площадке подошли другие участницы.
  - Теперь понятно, почему она здесь, - сухо сказала Александра.
  - Пару раз в табло отхватит и до свиданья, - буркнула Альфа.
  - Так, девочки, все на разминку, - скомандовала капитан. - А вы, Вильгельмина, пока посидите.
  - Мне остаться? - спросил Арно.
  - Если вас не затруднит.
  Играть приходилось со сборными из параллели, и чтоб держать спортсменок в тонусе, противницам добавлялся мальчик. Обычно это был Арно: Трикка уходил бегать, остальные отлынивали.
  Игра началась; все двигались, и только Лидия уныло стояла под корзиной, раз за разом пропуская мячи. Получив внезапный пас от Сандры, она очнулась и захлопала глазами.
  - Веди! - кричали ей.
  Олимпия засвистела, и мяч перешёл к противнику.
  Через пять минут ей прилетело по голове. Мячик отскочил и укатился за пределы поля.
  - Ты спишь, что ли? - крикнула Альфа. - Аут! Вбрасывай!
  Лидия нерешительно встала за линию. Прямо перед ней нависал Арно. Он казался двухметровым атлетом с бесконечными руками, закрывшими всё небо, и пока она копошилась, опять получила нарушение.
  Видя, что от блондинки нет толку, Александра объявила замену. Вильгельмина со счастливым лицом выпорхнула на поле, и хотя не забила ни одного мяча, держалась как королева. Лидия маялась на скамейке запасных. Страдания девушки усугублялись тем, что рядом сел Некутс, который неизменно присутствовал на женских тренировках, поедая бутерброды и пялясь на девичьи ножки.
  - Что делаешь после тренировки? А то пошли, у меня комната свободна, - без обиняков сказал он.
  - Я... я делаю уроки.
  - Учиться тебе зачем, всё уже есть, что даме надо, пустишь в ход, для здоровья полезно.
  - Извините, я не понимаю, о чём вы говорите, - смутилась она.
  - У нас не ломаются, сразу идут, однажды даже две согласились, а если опыта нет, то так и скажи.
  Пока он бубнил, Лидия понемногу отодвигалась на край скамейки, чтобы незаметно сбежать, но тут рядом плюхнулся Фокси.
  - Привет-привет! А кто тут у нас скучает, мм?
  - Я не скучаю, я просто сижу, пока на поле другой игрок.
  - Ой, сидит она! Моя сладкая девочка!
  - Слышь, катись отседова, у меня с ней всё на мази, - Некутс угрожающе засопел.
  - Понял, исчезаю, - юнца как ветром сдуло.
  - У меня, кстати, и выпивка есть, чтоб быстрее процесс пошёл, а то, смотрю, дама ты стеснительная, - здоровяк качнулся с намерением обхватить испуганную Лидию и получил мячом по голове.
  - Нормально кидать не можешь, что ли, корзина в другой стороне, - забухтел Некутс.
  - Ошибся, - Арно деловито шагнул за боковую линию.
  - Глаза разуй в следующий раз, - толстяк завертел головой. - Эй, а где блонда?..
  
  Урок физики в 1К близился к концу. Опеллий Вер обходил ряды, раздавая контрольные.
  - Яблонскене, твою оценку я буду делить пополам с сама знаешь кем. Либо ты научишься решать задачи, либо отучишься списывать. Будь сознательной, не тащи парня на дно, - он протянул Лидии листок, на котором красовалась жирная двойка.
  - Она всегда списывает, - сказала Сюзи.
  - Ябедничать нехорошо, - Вер остановился возле девицы. - Ну-ка, чему равна энергия механических колебаний? Не знаешь? То-то. Будь настоящей женщиной: скажи, что физика тебе не нужна. Или заплачь. Топай ножками и плачь.
  Сюзи втянула голову в плечи и в самом деле заревела. Вер, качая головой, пошёл дальше.
  - Почему у меня три? - набравшись наглости, спросила Ригоза.
  - Почему тройка? Дай листок. Сани скатываются с горы... Нет, так любой дурак решить может, а надо через работу, - физик отдал назад бумажку и направился к доске. - Ну что, скудоумные феи, со следующей пары начнём изучать электричество. Вы должны вынести из школы закон Ома - тогда я умру спокойно и попаду в рай.
  На перемене в класс заглянула леди Аэдона. Из-за тренировок вечерние занятия были отменены, и теперь она выглядела менее измотанной.
  - Идёте в столовую, господин Вер?
  - Я бы предпочёл кабак, - ответил он, засовывая в рот сигарету. - После ваших девиц страсть как охота надраться. Во всём классе одна четвёрка - у барышни из Южного Креста. Остальные просто эталонные дуры.
  - У ребят с востока знания лучше.
  - Вы там долго ещё? Я не завтракала, - хмуро сказала Мусирида; за её плечом мелькала макушка Леббо Эвы.
  - Дамы предлагают устремиться к котлетам. А это что за талмуд, коллега? - Вер кивнул на затасканную тетрадь с зелёной обложкой.
  - Вчера была контрольная в 9К. Один ученик списывал, и мне пришлось забрать у него конспект. Представляете, он рисует на нас карикатуры, - Аэдона открыла страницу, где красовалась она сама в виде тощей училки, чесавшей спину интегралом.
  - Глядите-ка, похожа, - усмехнулся физик.
  - Не переживайте, вы тоже есть.
  Вер был изображён в виде очкастого гоблина с термометром, химичка - зубастым пауком с человеческой головой, Нонна Ирр - голой ведьмой на метле, лорд Маркел - пузатым дядькой в домашнем халате и тапках со шпорами, Леббо Эва - орущей звездой с огромным ртом, а леди Муция - скелетом в бальном платье, с париком и собачкой.
  Мусирида даже не взглянула на художества, а Леббо Эва небрежно пролистала тетрадь до конца.
  - Здесь и комиксы есть, - она почему-то поморщилась.
  На последней странице анимешного вида девушка в очках вела урок анатомии. 'Как называются эти части?' - она расстёгивала блузку перед красивым парнем. 'Как называется это?' - она приподнимала узкую юбку. 'Возьми меня прямо здесь!'
  Учителя переглянулись: персонажи были узнаваемы. Все знали, что Гальциона вздыхает по Арно. Аэдоне было жаль девушку. К счастью, мроаконец вёл себя в этой ситуации единственно правильным образом, а именно: держался на расстоянии.
  - Как имя юного гения? Надо проучить этого паразита, - сказал Вер, выдирая листки.
  - Его зовут Анхель. Сложный мальчик.
  - Поговорю с ним при случае.
  - Они все в этом возрасте озабоченные, - заметила блондинка.
  - В художествах надо знать меру, - возразил Опеллий Вер и взял костыль. - Ну, идёмте-с.
  
  Лидия лежала на траве и грустно смотрела в небо. Глаза у неё были заплаканные.
  - Чего опять скуксилась? - спросил Юн. Он не мог видеть, как это жизнерадостное существо превращается в квашню.
  - Не хочу на тренировку - там Вильгельмина.
  - Она тебя съест, что ли?
  - Она сказала, что я жирная. И это правда, потому что меня не взяли на балет.
  - Да всё у тебя нормально, не ной. Меня вон в баскетбол не взяли.
  - Мы с тобой неудачники, Юн...
  - Давай поплачем, - он примерился и сшиб гудящего над цветком шмеля.
  - Прекрати! Хватит издеваться над природой!
  - Вы, девки, чокнутые какие-то. Это же насекомое.
  - Ну и что! Не надо быть злым. Оно ведь тебя не трогает.
  Юнксу покрутил пальцем у виска.
  - Ладно, у меня дела. Сегодня вечером кое-что намечается.
  - Что? - вяло спросила блондинка.
  - Приходи на поляну в девять - увидишь.
  
  - Ну давай, не ссы, - подбодрил Арно.
  Астигар хмурился, подкидывая в руках мечи.
  - Слишком короткие, - наконец сказал он, метнув взгляд на топор в руке мроаконца.
  - У меня тоже не стандарт, но нам ведь так, размяться, - блондин усмехнулся и сделал несколько быстрых взмахов.
  - Ой, мамочки, они сейчас драться будут? - испугалась Лидия.
  - Тихо, - зашипел на неё Юн. Он был взбудоражен ожиданием поединка, о котором шептались почти месяц.
  А началось всё с обычного спора: чьё оружие лучше, чья техника эффективнее, чьи воины чаще побеждают. Быстро исчерпав аргументы, стороны перешли к оскорблениям и угрозам, после чего было сказано: 'А давай проверим!' Собственно, речь шла о противостоянии двух стилей: мроаконского рубилова и гебетского боя двумя мечами. Вовлечённые лица хитростью добыли оружие. В качестве секиры выступал тесак плотника деда Толи, обменянный на водку, а чтобы заполучить мечи, пришлось подпоить двух стражников.
  В назначенный день на лесной опушке собралось человек двадцать. Гебетцы пришли всем составом - двое парней, пять девушек. Судить должен был Ахмед.
  Дождавшись, когда все рассядутся (бойцы в это время энергично разогревались), Ахмед напомнил:
  - Бейтесь без ненависти и гнева, братья.
  - Оно же острое! Оружие! - не отставала Лидия.
  - Естественно, в том и смысл.
  Юноши вышли в центр круга. Оба были в рубашках с закатанными рукавами. Астигар исподлобья внимательно следил за соперником. Арно подхватил левой рукой 'щит' - кованную железную крышку от бака, в котором кипятили бельё, и обошёл гебетца по кругу. Тот принял защитную стойку, закрывшись верхним и нижним мечом.
  - Врежь ему! - взвизгнула Сандра.
  Сидевший рядом красавчик Авий дал ей подзатыльник.
  Легко, словно порхая, Арно сделал шаг, ещё шаг - быстрее, ещё быстрее - и вдруг ударил сбоку - несильно, словно пробуя противника на прочность. Топор звякнул о меч.
  - Да бей его, нече цацкаться, - пробасил Некутс. - Вломи сверху, не удержит.
  Астигар неожиданно пошёл в атаку. Его клинки стригли воздух быстро и яростно. Арно чуть отступил, довернулся, и лезвие топора мягко остановилось посередине икры. Мечи звякнули по крышке, та проявила неожиданную крепость.
  - Всё, ты без ноги валяешься, - спокойно сказал Арно.
  - Дерёмся, - сквозь зубы ответил Астигар, и попытался, защищаясь одним мечом, другим проткнуть мроаконца. Крышка снова отразила удар.
  - Это нечестно, заберите у него щиток! - закричала гебетка с косами.
  Лертер засвистел. Трикка засвистел громче. Юн азартно елозил на месте. Лидия сидела с закрытыми глазами, наклонив голову вперёд.
  Что-то звякнуло. Астигар попёр прямо. Арно внезапно отшвырнул щит, схватился за рукоять обеими руками и рубанул сверху. Удар раскроил бы гебетца до пояса, не будь он придержан. Контроль занял время, и этой заминки хватило, чтоб один из мечей коснулся груди мроаконца.
  - Убит!
  - Убит! - прозвучало одновременно.
  - Ну да, он вон как открылся, Астигар бы его заколол! Астигар выиграл! - не унималась Сандра.
  Авий схватил её за волосы и треснул лицом о землю, что-то шипя по-гебетски.
  - Зачем он с ней так... - в ужасе спросила Лидия.
  - Это норма, у гебетцев девки считаются низшим сортом, брат может лупить сестру на глазах у всех, - пояснил Юн.
  - Драть во всех смыслах, - добавил Некутс.
  Блондинка была потрясена.
  - Так, давай ещё раз, - сказал Арно.
  Астигар, сопя от напряжения, без предупреждения ломанулся вперёд. В его глазах зажёгся свирепый азарт битвы. То же самое происходило с Арно. Движения стали жёстче, удары - сильнее и злее. В какой-то момент Астигар вскинул правую руку, чтоб парировать удар, но вдруг вскрикнул и выронил меч. Брызги крови веером разлетелись от кисти, окропив зрителей.
  - Стоп! - велел Ахмед.
  Арно бросил топор и перехватил запястье Астигара. Три средних пальца висели на клочках кожи, сияя белизной костей.
  - Тряпку, - сказал он.
  - Пля, ты что наделал!.. - Лертер вылетел в центр и отпихнул мроаконца.
  - Господи! - запричитала Лидия.
  - Надо лёд, - сказал Юн.
  - Да не взяли! - истерично выкрикнула Сандра.
  Некутс что-то бубнил, очень довольный.
  - Трикка, ты же магистр, быстро помоги ему, - рявкнула Альфа.
  - Сейчас, - блондин пощёлкал в воздухе пальцами. - О чёрт, я забыл дома свою магию.
  Астигара повели в медпункт. Пальцы ему, конечно, пришили.
  
  На следующее утро оба стояли перед директором. Феш выдержал десять минут молчания, потом обратился к госпоже Жеррель:
  - Вы должны разобраться с этим вопиющим нарушением дисциплины.
  Та взяла под козырёк и примерно полчаса отчитывала обоих, грозя отчислением.
  Выйдя от директора, они увидели в приёмной Мусириду. Женщина сидела на стуле, уперев локти в колени и склонившись вниз, так что могучие кудри закрывали лицо. Когда дверь открылась, она подняла голову: её взгляд не сулил ничего хорошего.
  - Леди Мусирида, прошу вас к директору для беседы, - звенящим голосом позвала завуч.
  Химичка встала и направилась в кабинет. Поравнявшись с Арно, она неожиданно развернулась и врезала ему под дых. Тот согнулся пополам под сочувственным взглядом Астигара.
  - Поделом тебе! - прошипела Жеррель на ухо мроаконцу. - Госпожа Мусирида, администрация осуждает ваше непедагогичное поведение.
  После этого Арно куда-то пропал. Говорят, кто-то видел, как люди в форме выводили его из кампуса. Болтать об этом строго запрещалось. Учителя молчали как рыбы. Астигар отсиделся в больнице, стражников уволили, дядю Толю и прачку Зинаиду выпороли как неблагонадёжных, и жизнь гимназии вернулась в привычное русло.
  
  ***
  
  Он приплыл на закате. Она встретила его в чёрном шёлковом кимоно, переступая босыми ногами по песку.
  - Соскучилась, Тёмик? - спросил он, вылезая из лодки.
  Она ответила улыбкой. Эрл подошёл и заключил её в объятия. Некоторое время они валялись на берегу и страстно целовались. Песок набивался везде - в одежду и волосы, скрипел на зубах, царапал кожу.
  - Там... есть кровать... - шепнула Артемис.
  Найтли встал, закинул её на плечо и направился к маленькому газебо.
  
  Солнце исчезало, роняя в море розовые блёстки зари.
  - Счастье мимолётно, - тихо сказала Артемис, глядя на закат.
  Найтли крепче обнял её, и они заснули.
  
  Эрл проснулся первым. Ещё не рассвело; в свежем сумраке едва колыхались прозрачные занавески. Он поднялся и откинул одну из штор. Снаружи, словно изваяния, неподвижно сидели восемь рабынь. Найтли не видел их вчера и не помнил, откуда они взялись. Прогулявшись к морю и освежив себя купанием, он вернулся к бунгало. Рабыни продолжали сидеть, повернув головы в одну сторону. Тут уж любопытство взяло верх, и мроаконец, наплевав на предупреждения, наклонился и сдёрнул с головы одной из девок холщовое покрывало.
  Он увидел маленькую, совершенно лысую голову со сморщенным сухим лицом и блёклыми глазами. Мумия никак не реагировала; лишь когда Найтли подошёл к другой, подняла уродливую руку и набросила покрывало обратно.
  - Оставь их в покое, - послышалось из газебо.
  - Больные, что ли? Никогда такого не видел.
  - Путь становления омрачён страданиями плоти... Так действуют яды, к которым приучают тело жриц.
  - Ты тоже их глотала?
  До него долетел переливчатый смешок.
  - А вы не очень умны по утрам.
  Найтли выпрямился и посмотрел на гебетку. Артемис, перебирая волосы, вытрясала на землю песок. Из одежды на ней были только золотые браслеты.
  Поняв его взгляд, она покачала головой.
  - Не сейчас. Надо поговорить о деле... Найтли...
  - Извини, я уже успел спустить штаны для любви.
  - Император будет убивать людей, если я не вернусь вовремя.
  - Наплевать. Ты сногсшибательна. Твоя красота просто сносит башню и лишает дара речи. Когда я тебя увижу, милая? Когда? - шептал он между поцелуями.
  Артемис прижалась к нему. У неё не было ответа.
  
  Глава 18. Задача ?56
  
  
  Познавай, пока есть время познавать.
  
  (В. Виндж)
  
  
  Парадное облачение давило на плечи. Артемис стояла перед троном и пыталась собрать разбегавшиеся мысли. Сбоку доносились слабые всхлипы и стоны: их издавала хрупкая белокурая девушка явно не гебетских кровей. После того как император с ней закончил, на неё накинули плащ и вывели из зала.
  - Дорогуша, ты опоздала с отчётом, - прошипела принцесса. - По итогам миссии лорды Римнет и Локкарт уже назначены постоянными дипломатическими представителями в Китии.
  - Китийская делегация должна прибыть в Гебет в следующем месяце. Они хотят обсудить вопрос военного присутствия в регионе.
  - Не волнуйся за своих китийцев, император примет их как подобает, - высокомерно оборвала Сусанна. - Займись лучше делом. Нам сообщили, что на острове случайно пострадал один из заложников. Нужно выяснить, что произошло, и наказать виновных.
  Лицо Артемис омрачилось. В газетах писали, что международный суд выдал ордер на её арест. Конечно, решение суда в отношении представителя другого государства, пользующегося международной защитой, по факту являлось юридически ничтожным, но ряд стран вполне могли исполнить предписание, чтобы выслужиться перед Матильдой.
  - Подойди, Schatzi, у меня к тебе предложение, - император на минуту отвлёкся от наложниц и поманил её к себе. - Чтобы приструнить шавок с Пораскидов, мы заключим фиктивный королевский брак.
  - Это неприемлемо для моего положения, - решительно возразила Артемис.
  - Даже весталки выходят замуж. Или ты хочешь всю жизнь хранить целомудрие? Конечно, придётся расстаться с должностью верховной жрицы, зато никто не сможет судить королеву.
  - У тебя слишком много обязанностей, в твои-то годы, - вторила Сусанна. - Император не хочет, чтобы ты переутомилась. А жрицей назначим бабушку Тханг - она безобидна и всех устраивает.
  - Я серьёзно: начни присматривать мужа. К тебе это тоже относится, - он повернулся к сестре.
  - Ты спятил? - воскликнула та. - Прекрати распоряжаться мной, как вещью! Меня всё устраивает, мне не нужен довесок в виде мужских штанов, чтоб жить полноценно.
  - Что я слышу? Эхо феминизма докатилось до наших стен? Может, вы ещё скажете, что женщины имеют равные права? Идите замуж, пока не вышло время - мне не нужны дряхлые советницы, впавшие в маразм и злобу.
  - Сам ты дряхлый, - огрызнулась принцесса.
  Артемис молча хмурила брови.
  - Имейте в виду, кандидаты должны быть согласованы со мной, - продолжал император. - А теперь пошли вон, я занят моими крошками.
  - Не поняла, это была шутка? - выходя, спросила Артемис.
  - Это был очередной заскок моего любимого братца, - прошипела матрона. - Надеюсь, его скоро отпустит.
  - Если у меня отнимут должность, вы потеряете свою. Лорд Римнет будет крайне разочарован, когда поток ваших милостей прервётся.
  - Мне не нужен пёс, который позволил женщине себя ударить. И не смей лыбиться мне в лицо!
  - Зло как бумеранг, всегда возвращается к тому, кто бросил, - Артемис накинула покрывало и ушла, оставив принцессу бесноваться у входа в зал.
  
  На следующее утро она прибыла в императорские покои, чтобы попрощаться.
  - Горе мне! Schatzi опять улетает, - император шагнул к гебетке. - Я составил список женихов - выбирай, пока есть возможность.
  Артемис долго глядела в листок. Казалось, она тянет время в надежде, что он передумает, но чуда не произошло.
  - Король Мейсман-Ига, - сдалась посол.
  Сусанна выдернула список у неё из рук.
  - На черта такой старый муж? Ему сиделка нужна, а не жена. Тут никакой виагры не хватит.
  - Что ж, сплошные плюсы, - ухмыльнулся император. - И деду хорошо, и любовник не заскучает. Буду с нетерпением ждать рассказа о брачной ночи.
  - Нужно как можно быстрее провести церемонию снятия сана, - напомнила принцесса.
  - Не хмурься, Schatzi, это для твоей же пользы, - император взял Артемис за подбородок. Его взгляд таил в себе нежность и боль. - Такова жизнь: получаешь одни привилегии, лишаешься других. Не расстраивай меня больше.
  Жрица вскрикнула, и на пол упала окровавленная серёжка.
  
  ***
  
  - Я на тренировку, - Леонора сунула в карман печенье и на несколько секунд зависла перед зеркалом.
  - Хорошо, иди, - Аэдона даже не оторвалась от журнала, и лишь после того, как хлопнула дверь, вспомнила о своей просьбе. - Леонора, постой!
  Леди сбежала вниз, едва избегнув столкновения с госпожой Фэстиной, и распахнула дверь.
  - А, Трикка, - она явно не ожидала увидеть мроаконца. - Что вы здесь делаете?
  - Мимо проходил, - спокойно и чуть нагловато ответил блондин.
  - Леонора, не могла бы ты зайти к Вильгельмине и забрать список дежурных?
  Племянница скривила губы:
  - Ну ладно...
  - Кстати, Трикка, забыла вам сказать, - Аэдона досадовала на себя. - Пришли результаты олимпиады. Вы получили хороший балл и можете претендовать на стипендию.
  Юноша заинтересовался.
  - Я готов. Что надо делать?
  - Нужны рекомендательные письма из гимназии, хотя бы два. Одно напишу я, другое - от представителя администрации или куратора. Очевидно, вам придётся попросить госпожу Жеррель...
  - Она же ненавидит мроаконцев! - выпалила Леонора.
  - ... или леди Глодис...
  - Пф, та ещё расистка!
  - Леонора! - Аэдона вышла из себя. - Контролируй немного свой язык. Я разговариваю не с тобой, а с Триккой.
  - Ты же можешь подойти к Эрнесту. Если скажешь, он подпишет. Трикка для него никто, а к тебе он благоволит. Просто будь с ним помилее, а не как обычно.
  - Хватит! Прекрати немедленно, - Аэдону передёрнуло.
  - Тётя, ну почему ты такая! - закричала девушка. - Сделай что-нибудь хорошее, хоть раз, умоляю!
  Женщина повернулась спиной и скрылась в доме.
  - Я уговорю её, не бойся, - Леонора взглянула на Трикку, впервые радуясь, что может быть полезной.
  
  - Каждый год, - начал Опеллий Вер, прохаживаясь перед доской с ехидным блеском в глазах, - я даю всему классу задачу, которую решает правильно максимум один ученик. Разумеется, задача это не простая, а с подвохом. Вдобавок, к ней дан неправильный ответ. Эта задача никак не помечена, она выглядит простой среди других простых задач. Беда в том, что не все видят маленькую хитрость: даже самые талантливые на ней спотыкаются. Как вы догадались, речь о задаче ?56. Кто-нибудь решил её?
  6К молчал.
  - Понятно, - насмешливо протянул физик. - Нет средь вас гения. Тогда перейдём к новой теме...
  - А сколько должно получиться? - выкрикнул Корин.
  - А не скажу! Вам лишь бы ответ подогнать. Думайте, троглодиты, думайте.
  Юн кусал губы. Он совсем забыл про домашку.
  Во время перемены он, на ходу дожёвывая обед, догнал Лидию и дёрнул за косу. Та отозвалась привычным 'Ай!', как плаксивый колокольчик.
  - Дай списать латинский, - быстро сказал Юн.
  Девочки рядом с Лидией зафыркали, поджимая губы, но она расстегнула портфель и протянула голубую тетрадь с цветочками.
  - Возьми, конечно.
  - Слушай, - он оглянулся и оттёр её подальше, - у вас кто-нибудь решил пятьдесят шестую?
  - Не знаю, у нас сегодня нет физики. Я могу спросить у Марцаны.
  - Спроси, мне надо ответ сверить, - соврал мроаконец.
  - Хорошо, - она лучезарно улыбнулась. - Что-нибудь ещё, Юн?
  - Не, - он умчался домой.
  На столе у Трикки, как всегда, был идеальный порядок. С краю лежала тонкая стопка тетрадей. Уж он-то точно решил, мелькнуло в голове у Юнксу. Вот она, тетрадочка. Стоит открыть, и мелкий бисер букв подскажет верное решение... Но Юн скорей отгрыз бы себе руку, чем воспользовался помощью соседа.
  Он сел читать учебник, но мысли витали где-то далеко. Задумавшись, Юн прозевал конец перемены и опоздал на пару.
  Вечером после уроков он поджидал Лидию возле общаги.
  - Ну что, спросила?
  - Ой, Юн, я забыла, - девушка захлопала глазами. - Если хочешь, я прямо сейчас сбегаю.
  - Скажи ей, что Трикка из 8К - единственный, кто решил правильно.
  - Тогда почему ты не спросишь у него? - удивилась блондинка.
  - Так надо, - отрезал Юн. - Всё поняла?
  - Хорошо. А мы сегодня пойдём собирать мох?
  - Топай! - мроаконец с досадой толкнул девушку вперёд.
  Лидия запнулась. Мимо проходили две дамы - пухлая и грушевидная. Одна из них неодобрительно покачала головой.
  - Как это грубо, молодой человек. Полагаю, вам следует извиниться, - сказала она возмущённо.
  - Обойдётся, - буркнул Юн, поворачиваясь чтоб уйти.
  - Я ещё не закончила с вами разговаривать, юноша!
  - А я с вами не начинал, - резко ответил он. Его злили эти леди в шёлковых платьях, с их красивыми причёсками, холёными ручками и ути-пути сюсеньками, которые вечно лезут куда не просят.
  - Не хамите преподавателю, - очень ровным, интеллигентным тоном сказала вторая. - Это может неблагоприятно сказаться на ваших оценках.
  - А мне всё равно. Я не хожу на уроки рукоделия.
  Лидия испуганно тронула его за руку. 'Ты что! Это же госпожа Фэстина!' - шепнула она.
  Дама вытянула лицо, но тотчас мило улыбнулась.
  - Что ж, юноша, желаю вам удачи на экзамене.
  - Спасибо, как-нибудь сдам, - огрызнулся Юн. Он ещё не знал о последствиях этой доброжелательной улыбки.
  
  - Эй, парень! Задержись-ка, - произнёс Вер, когда 9К попёр к дверям.
  Он ненавязчиво оттёр в сторону высокого, смазливого юнца, в глазах которого сквозило пренебрежение, и закурил сигарету.
  - Твои художества?
  Юноша мельком глянул на листки.
  - Нет.
  - Приличные дети так себя не ведут. Реализуй свой половой гормон где-нибудь в другом месте.
  - Не знаю, о чём ты говоришь, калека.
  - А не пора ли тебя выпороть, мой маленький и говорливый сопляк?
  - Ты никто, чтоб меня воспитывать, отойди, - он толкнул физика в плечо и хотел пройти мимо, но неожиданно попятился назад: широкоплечий, мрачный Ахмед буквально вдавил его в класс.
  - Что натворило это дитя шайтана, Вер муэллим?
  - Не твоё дело, чушка...
  Он отлетел от сильного удара и сел, ощупывая побитое ангельское личико.
  - Вы оба пожалеете...
  - Мал ещё грозить, - Вер поправил очки. - Идём, Ахмед. Надеюсь, сударь осознал.
  - Вы только скажите, Вер муэллим, мы с Хармадом разберёмся с этим неверным. Всех уже достал.
  - Чем же? - заинтересовался мужчина.
  - Людей не уважает.
  - В этом как раз нет ничего удивительного, - усмехнулся физик. - Мало кто способен вытерпеть современных детей.
  - Опять курите в помещении, - произнесла Леббо Эва, выходя из кабинета астрономии и ладошкой отгоняя дым.
  Дверь соседнего класса открылась, выпуская 6К и впуская 9К. Вслед за потоком учеников в коридоре появилась леди Аэдона.
  - Что случилось, снова разнимали драку?
  - Каюсь, коллега: имел место воспитательный процесс.
  Леди проводила юношу глазами.
  - Мне кажется, этот мальчик не воспринимает ни учителей, ни сверстников. Замечания делать бесполезно, на подзатыльники отвечает агрессией. Может, проще игнорировать его выходки?
  - Говорят, через трещинку в голове может войти немного ума, - хихикнул физик.
  Аэдона напомнила про внутренний циркуляр о запрете рукоприкладства в отношении учеников.
  - А вы в курсе, что в уставе прописана порка, и её периодически применяют? - возразил Вер.
  - Не может быть. В Эридане телесные наказания давно отменены.
  Леббо Эва фыркнула.
  - Вы с какой планеты упали? Руководство делит всех на плебеев и неприкасаемых. Лёгкий пинок зарвавшемуся юнцу просто восстановит социальную справедливость.
  - Так молода, а уже знает жизнь, - восхитился мужчина.
  Посмеиваясь, они ушли в столовую.
  Аэдоне было не до шуток. Объясняя тему, она то и дело поглядывала на Анхеля. Тот сидел на последней парте и демонстративно ничего не делал. Странно, что при таких внешних данных он был обделён вниманием девочек.
  - Почему вы не пишете? - не выдержала она.
  Все головы повернулись назад.
  - У меня нет тетради.
  - А это что? - Аэдона указала на знакомую зелёную обложку.
  Тетрадь вылетела в окно.
  - Теперь точно нет.
  - Вы заработали замечание, - холодно произнесла шатенка. Анхель поднялся и вразвалочку пошёл к дверям. - Куда вы идёте?
  - За тетрадью.
  Дверь захлопнулось. Учительница перевела дух. Если выставить из класса всех, кто не желает учиться, будет только проще.
  Минут через пять тетрадка влетела обратно, разбив стекло и напугав несколько учеников. За окном послышался смех и отчётливое: 'Получи, сука'.
  Урок был окончательно сорван.
  
  Всю неделю, как одержимый, Юн сражался с задачей. Злосчастная тележка день и ночь терзала его мысли. Он и сам не понимал, зачем ему это. Бросив другие дела, он чертил графики движения, убеждая себя, что всё верно. Наконец, в перерыве между парами он забежал во второй корпус и показал физику решение.
  Вер мельком взглянул на листок и промолвил:
  - Приходи вечером, покалякаем. Часиков в восемь.
  Так и сказал 'покалякаем'. С учениками он был на короткой ноге. Начальство, разумеется, это не одобряло, но Вер игнорировал замечания. Юн кивнул.
  - Видишь ли, Юнксу, - произнёс мужчина, размешивая в стакане шесть ложек сахара. Другой стакан стоял перед насторожённым мроаконцем. - Все вы приходите сюда за ответом, а ведь не у каждой задачи есть решение. Или бывает, что их несколько, и все правильные. Вот ведь как, ага? И моя тактика, как учителя, не тыкать вас носом в ответы, не давать подсказки - нет, Юнксу. Я хочу, чтоб вы растили в себе желание искать сами. И мало найти решение - надо убедить других в том, что оно верное. А иначе всё это ничего не стоит, - он взял со стола листок, смял его и выкинул в окно.
  - Погодите!.. - завопил мальчишка, но физик как ни в чём не бывало продолжал: - Знал бы ты, сколько открытий, сколько прекрасных изобретений было похоронено лишь из-за того, что людям не хватило смелости и упорства отстаивать свои идеи. К чёрту неуверенность, сынок!
  - А вдруг я решил неправильно, - буркнул Юн.
  - Пей чай, - напомнил Вер, по-прежнему глядя в окно.
  - Что если я ошибся? - упрямо повторил брюнет.
  - Ошибки - это ерунда. Не делать ничего - вот главная ошибка.
  - Понятно, - мроаконец поднялся со стула. - Ну, я пошёл.
  - Иди, - не оборачиваясь сказал Опеллий Вер.
  Он закурил. Сигарета подрагивала в руке, роняя на подоконник тлеющий пепел. Подойдя к столу, Вер рывком открыл нижний ящик. На дне, под грудой черновиков и газет, лежала потрёпанная рукопись, поперёк которой было написано 'Отказать'.
  
  - Ну что, решил задачку? - спросил Корин, подкидывая и пытаясь поймать губами запечёную картошку.
  - Не знаю. Людоед выбросил лист.
  - Что? - Корин отвлёкся, клубень стукнул его по лицу и укатился за шкаф.
  - Он сегодня странный: вроде не пьян, но нёс какую-то муть.
  Юн поднял картоху и сунул в рот.
  - Она же грязная, - сказал Яцек, маленький белокурый мальчик, читавший приключенческую книгу. - Черви заведутся.
  - Чушь, - отмахнулся Юн. - Сделал порошок?
  - Вот, - Корин пошарил рукой за книгами и протянул мроаконцу бумажный пакет.
  - Как-то мало, или ты всю картошку сожрал?
  - Выход продукта такой.
  - А зачем вам крахмал? - спросил мальчик.
  - Кисель варить, - буркнул Юн, мельком оглядывая стол. - Опять стихи пишешь?
  Корин внезапно покраснел.
  - Ничего я не пишу. Слушай, а без Арно она обратит на меня внимание? У них ведь ничего не было, да? Как думаешь, предложить ей дружбу?
  - Лучше к контрольной готовься. Над тобой вся школа ржёт.
  - Ты сейчас куда, в общагу? Можешь передать ей записку?
  - Нет, - отрезал Юн: он не понимал, зачем нужно пресмыкаться перед девчонкой.
  - С такими друзьями мне точно ничего не светит. Ну почему вы не хотите мне помочь?
  Яцек спрятался за книжку, Юн попятился к двери. Нытьё Корина о несчастной любви достало всех. Предмет его воздыханий был недостижим, как звёзды. Нет, бывает, конечно, что звёзды падают с неба - видимо, на это и рассчитывал простодушный сирота, когда смотрел на Вильгельмину. А может, привыкнув к опеке благодетелей, наивно ждал, что кто-то вмешается и положит ему в руку девичье сердечко.
  
  Несмотря на тёплый вечер, вокруг женского корпуса было тихо. Мроаконец посвистел под знакомым окном. Он уже неделю не видел Лидию и не очень-то скучал.
  Блондинка выглянула на улицу.
  - Выходи, дело есть.
  - Ой, Юнксу! Сейчас-сейчас!
  Рядом показались ещё четыре физиономии - вездесущие подружки Лидии. Юн старался держаться подальше от этой визгливой стаи.
  Минут через пять Лидия выбежала наружу и обрушила на него поток новостей. Слушая краем уха про страдания какой-то Диди, он трусил по направлению ко второму корпусу. Подёргав за ручку двери, чтоб убедиться, что в здании никого нет, он воровато огляделся. Одно из окон - как раз в кабинете физики - было приоткрыто.
  - Стой тут, - велел он девчонке. - На всякий случай. Мало ли.
  - А что ты собираешься делать?
  - Залезу внутрь. Надо одну штуку добыть.
  - Юн, тебя же выгонят за воровство!
  - А ты по сторонам смотри, балда, - мроаконец вскарабкался на подоконник, пролез в форточку и скрылся из виду.
  Кабинет физики был полон интересных штук, трогать которые категорически воспрещалось. Динамо-машина, маятник Максвелла, большая сфера на ножке, толстые банки с манометрами, камера-обскура... Юн раскрутил гироскоп, заглянул в какую-то длинную трубку, поиграл с магнитами, но спохватился, что уже темнеет, и вышел в коридор. Ещё во время дополнительных занятий по алгебре он приметил, что после уроков классы не закрывают. Зайдя в соседний кабинет, он достал из учительского стола ключ и вошёл в лабораторию. Его встретила стерильная белизна столов. Аромат свежего кофе смешивался с холодным запахом хлорки. Шторы были плотно закрыты. Возле стен высились полки с реактивами - их было столько, что Юн начал нервничать, но потом вспомнил, что кислоты должны храниться в закрытом шкафу. Он нашёл нужную канистру, слил немного азотной кислоты в банку и уже собрался делать ноги, как снаружи послышались голоса.
  - Что ты тут делаешь, Яблонскене?
  - Ой, здравствуйте... я гуляла.
  - В такое время? А ну шуруй домой!
  Хлопнула входная дверь. Юн заметался по комнате и нырнул под лабораторный стол. Через минуту леди Мусирида тяжёлым шагом вошла в кабинет.
  - Чёртовы дети, - буркнула она, бросая на стол ключи и подходя к стальному баку. - Взяли привычку ошиваться под окнами.
  Сжавшись в комок, Юн следил, как подол её платья проплывает мимо. Запахло спиртом. Минуты тянулись одна за другой. Комната постепенно погружалась во мрак, и только красные огоньки пепла вспыхивали и гасли над полом.
  Химичка докурила и ушла. Юн вылез из-под стола, проклиная свою невезучесть, и обнаружил, что дверь заперта снаружи - пришлось лезть в окно. На улице совсем стемнело. Он огляделся и собирался дать дёру, как рядом послышалось:
  - Не бросай меня, Юн!
  - Ты ещё здесь, что ли? - мроаконец был удивлён. Он думал, что блондинка давно уже сопит в кровати.
  - Ты сказал ждать, - Лидия вышла из-за куста. - Я так боялась за тебя! Что ты там делал?
  - Что надо, то и делал. Не могла в окно постучать?
  - Мусирида подошла как-то быстро.
  - Нормально она подошла, просто надо было глядеть в оба, а не мечтать о ерунде. Коза бестолковая!
  - Ну прости, Юн, я и правда не заметила.
  - Всё, топай спать.
  - А как мне попасть домой? Там, наверное, закрыто.
  - Стучишь к какой-нибудь подружке, она тебя пустит на первый этаж, влезаешь и идёшь к себе.
  Лидия задумалась, потом тяжело вздохнула и покачала головой.
  - Не выйдет, все боятся коменды. Юн, а можно я переночую у тебя?
  Брюнет попятился как от чумной.
  - Совсем спятила? Да меня Трикка убьёт. Ну и в тубзике вопросы будут.
  - Ой, я не подумала...
  - Потому что балда, - он постучал ей по тыкве и скрылся в темноте.
  Лидия побрела к общежитию. На робкую просьбу впустить госпожа Тессона ответила бранью и пожеланием ночевать там же, где шлялась.
  - Ну пожа-а-алуйста, - молила девушка, обливаясь слезами.
  - Так тебе и надо! - злорадно крикнули со второго этажа.
  Она подняла голову, но никого не увидела. Рыдая, она побрела в парк и легла на скамью. Над опухшим лицом вились комары. Ужасно хотелось есть. Во тьме крались чудовища и окружали скамейку.
  От звука шагов Лидия с визгом вскочила. По дорожке шли двое; ей показалось, что они держались за руки.
  - Кто здесь? - ойкнули в ответ. Голос показался знакомым.
  - Ха, это твоя одноклассница, - сказал юноша, подходя ближе.
  Казалось невозможным что-то разглядеть в ночных сумерках. На девушке был спортивный костюм с блестящими полосками. Парень, высокий и худой, стоял рядом, сунув руки в карманы.
  - Яблонскене, чего ты здесь сидишь?
  - Меня не пустили в общежитие, - дрожа, ответила та. - Вы куда? Можно с вами?
  Девица фыркнула.
  - Какая ты смешная! У нас тренировка вообще-то.
  - Ладно, вы идите, а я домой, - сказал парень.
  - Ну вот, - Леонора выглядела недовольной. - Всё из-за тебя. Ну пошли, чего встала. Тётя что-нибудь придумает. Мы тоже как-то чуть не заночевали на улице.
  - Вы всегда так поздно возвращаетесь? - спросила Лидия.
  - Нормальное время. За мной же не следят, как за вами, - в тоне девушки звучало превосходство.
  Леди Аэдона встретила их изумлённым молчанием.
  - Лидии негде ночевать - Тессона выгнала её из общаги, - протараторила Леонора, скинув кеды и заходя в комнату.
  - За что?
  - Да какая разница, тётя! Хочешь, чтоб она осталась на улице?
  - После десяти вечера приходить нельзя, а я опоздала, - пролепетала блондинка.
  - Ну входите, - Аэдона посторонилась. - Леонора, покажи гостье, где ванная. Спать будете вместе на кровати.
  Через полчаса умытая, одетая в чужую сорочку Лидия лежала под одеялом и шепталась с Леонорой, словно они всю жизнь были подругами.
  - А давно ты встречаешься с Триккой?
  - Честно? Он мне нравится, я изо всех сил стараюсь запустить отношения, но он каждый раз отшатывается. А ты со своим?
  - Ой, да мы просто друзья. Уроки вместе делаем, гуляем. Юнксу как колючка, мне иногда хочется обнять его, но я получаю подзатыльник. Может, у них в Мроаке так принято?
  - Твой Юн не настоящий мроаконец.
  - Почему? - от удивления Лидия забыла про шёпот.
  - Тсс! Сама не видишь, что ли? Он мелкий и смуглый, а настоящие мроаконцы блондины.
  - Я никогда об этом не думала.
  - Мне Трикка сказал, что таких в Мроаке называют вармун. Это даже хуже, чем быть хафу - полукровкой. Их все презирают.
  - Юн говорил, что у них все равны.
  - Выдумал, наверное, чтоб тебе мозги пудрить, - снова фыркнула Леонора. - Интересно, у них все девчонки такие, как Альфа? Если да, мы на их фоне должны казаться красавицами.
  - Я совсем не красивая. Я толстая, и у меня веснушки.
  - А у меня нос торчит. Иногда я плачу от своего лица, такое оно уродское.
  - Мне кажется, ты симпатичная, Леонора.
  - Нет, конечно! Даже Сюзи красивее меня, - эриданка завистливо вздохнула. - Вот если бы я была как Вильгельмина, Трикка бы в меня влюбился.
  - Она, конечно, красивая, но не нравилась Арно. Пришла играть ради него, а он не смотрит. Ксерелла сказала, что она плакала после игры.
  - Ничего себе, - протянула Леонора. - Всё-таки есть в мире справедливость. Пусть знает, каково это - быть отвергнутой. И что она ничем не лучше нас!
  - Интересно, вы собираетесь сегодня спать или намерены болтать до утра? - долетело с раскладушки.
  Шушуканье прекратилось.
  Рано утром Аэдона разбудила подопечных. Она была уже одета и аккуратно причёсана. Как только девочки вышли в коридор, дверь напротив открылась, и принаряженная леди Муция всплеснула руками:
  - Доброе утро, милая. Вижу, к вам приехала вторая дочка?
  - Нет, это одна из учениц, - ответила Аэдона.
  Старушка достала лорнет.
  - Привидится же спозаранку, - с сомнением сказала она. - А я смотрю на лишнюю пару ботиночек и думаю, кто это у них в гостях.
  Прежде чем начались расспросы, шатенка подтолкнула обеих к лестнице. Следом летело:
  - Милочка, вы случайно не знаете, отчего леди Мусирида сегодня не в духе? Она опять проманкировала примус. Может, нам следует подать прошение, чтоб кипяток приносили из столовой?..
  - Пожалуй, это было бы хорошим решением.
  Они направились завтракать. По традиции, завтраки проходили в присутствии кураторов. Минут через двадцать зал начал пустеть: ученики заканчивали есть, учителя шли на планёрку. Леонора и Лидия сидели вместе, о чём-то болтая, когда к ним подошла Мусирида.
  - Пойдём-ка, - буркнула она, взяв Лидию за косу.
  Шум затих. Все испуганно наблюдали за действиями химички.
  - Привет, - послышалось за спиной. Леонора пугливо оглянулась. Рядом, чуть склонив голову, стоял Трикка.
  - Почему не пришла на тренировку?
  - Проспала, а что?
  - Ничего. Всего-то не поедешь на Игры.
  Леонора обмерла.
  - Это Олимпия сказала? - жалобно спросила она.
  - Нет, это я сказал.
  Девушку покоробило.
  - А знаешь, тон у тебя какой-то странный.
  - Могу вообще не разговаривать, - он развернулся и направился к своим.
  Тем временем Лидию выволокли наружу; от страха у неё подкашивались колени.
  - С кем вчера гуляла?
  - Одна...
  - Ты влезла в лабораторию?
  - Не я...
  Рука больно сжала волосы и хорошенько тряхнула.
  - Леди Мусирида! - появляясь на крыльце, взвизгнула Агнетта. - Сейчас же отпустите ребёнка! Что за методы! Я пишу на вас докладную!
  Лидия вырвалась и побежала прочь.
  
  - Чего ревёшь, - Юн высунулся из окна, помятый и сонный: у 6К сегодня не было первой пары, и он, в нарушение правил, проспал завтрак.
  - Она меня убьёт, клянусь! Господи, что мне делать?
  - Для начала перестать орать, - он протянул руку и втащил её в комнату.
  - Мусирида заметила открытое окно, - сбивчиво рассказывала девушка, пока Юн одевался. - Она думает, что это я залезла внутрь. Она прямо при всех мне... в столовой... У неё глаза были бешеные, Юн! Я так испугалась!
  - Ну просто не ходи пока на химию. Или пожалуйся математичке.
  - Они вместе будут меня допрашивать!
  - Не свисти. Кто захочет лишний раз вытирать твои сопли?
  Он собрал учебники и задумчиво почесал макушку.
  - А ты чё не на уроке?
  - Ой, - Лидия внезапно побледнела. - У нас же география.
  - Дурочка, беги быстрей, может ещё успеешь.
  Лидия начала вылезать из окна, как сзади послышалось смачное мужское 'Кхм!'.
  - Не рановато ли, юная барышня, вы губите свою честь? - пророкотал голос коменданта.
  Девушка стала красной.
  - И давно мы так лазием? Фокси!
  - Да-с? - кудрявый лизоблюд, как всегда, был поблизости.
  - Приведи сюда завуча по воспитанию.
  'Пропала Лидка', - отрешённо думал Юн.
  
  Первая суббота лета выдалась тёплой и ясной.
  - Бонжур, мерси, оревуар, - Опеллий Вер, прихрамывая, вошёл в столовую и отсалютовал тростью. На нём был старомодный дорожный костюм цвета бурбон и потёртые ботинки. Гипс вчера сняли, и ходил он медленно и осторожно, словно не доверяя ноге.
  Дамы остановили болтовню.
  - Вы покидаете нас, господин Вер? - мелодраматичным тоном озвучила Нонна Ирр.
  - Отбываю в командировку, - сказал он, принимая от кухарки запечатанный свёрток. - Целую неделю буду дышать воздухом свободы.
  Аэдона рассеянно подняла глаза.
  - Кто же будет вести пары?
  - Вот вы, коллега, и проведёте, - насмешливо ответил Вер. - Долг платежом красен. А вы, дорогуша, присмотрите в моё отсутствие за 6К, - он повернулся к Мусириде.
  - Я уже подзабыла физику: всё-таки десять лет прошло.
  - Ничего страшного, там и там формулы.
  - Господин Вер, я не помню, чтоб вы оформляли служебную командировку, - отчеканила Жеррель, вытягивая в его сторону бледный профиль.
  - Хочу - оформляю, хочу - не оформляю: я теперь птичка свободная, - мужчина осклабился и вышел.
  
  
  Глава 19. Плохие намерения
  
  
  Милосердие не к лицу ангелу.
  
  (Р. Хайнлайн)
  
  
  - Всё рушится, - монотонно повторяла Артемис, прижав лёд к распухшему уху. - Я теряю влияние.
  Ильяз качнулся вперёд, но Тернва оттолкнул его от дивана.
  - Может, оно и к лучшему, госпожа. Будете подальше от этого гадюшника.
  - Агрессия и жестокое поведение часто связаны с желанием вернуть утраченный контроль, - забормотал Крюгг, собирая инструменты. - Это может быть одной из форм воспитания, которой садист подвергает провинившуюся жертву.
  - Что ты болтаешь, - она повернула голову и устало взглянула на шпика. - Дети рождаются, земля плодоносит. Доходы храмов в этом году превысили местные налоги. Ослу понятно, кто-то позарился на мои деньги.
  - Но вам причинено страдание.
  - Бывало и хуже. Я привезу девчонку, и он успокоится.
  - Кстати, насчёт алмазов, - произнёс Тернва, качая головой. - Оценщик вернул образцы и сказал, что партия неходовая - крупные, но плохого качества, структура и жёлтый оттенок сразу выдают мроаконское происхождение.
  Посол застонала, блуждая взглядом по потолку.
  - Не хочу об этом думать. Пусть принесут морфий.
  - Госпожа, после прошлого раза...
  - Помолчи, Тернва!
  Мужчины вышли из будуара, оставив хозяйку на попечение рабынь. Крюгг, помня о погроме в гостиной, держался подальше от Ильяза.
  - Смотрите в оба, чтоб не было как в Китии, - ворчливо распорядился архивариус.
  - А что за новая баба? Белая такая, - прогудел Ильяз.
  - Да в Мроаке подобрали. Не приведи шайтан ещё раз там оказаться: с корабля всё ценное вынесли, госпожу неделю держали взаперти.
  - На неё можно положиться?
  Старик махнул рукой и, кашляя, поплёлся в библиотеку, а телохранитель направился к лётной кабине. Штефи стояла у приборной доски и изучала датчики. Издали был виден неровный розовый шрам, рассекавший шею и часть скальпа. Она была в мроаконской одежде с претензией на щегольство, но без плаща и наручей. За голенищем торчала рукоять ножа.
  - Куда лететь знаешь?
  Женщина оглянулась. В её прищуренном взгляде читалось спокойствие.
  - Здесь пять компасов, и все исправны. Курс юго-юго-запад, высадка в Латекии через три дня.
  В рубку вошёл старпом с каким-то техническим вопросом. Капитан ответила односложно. На Ильяза она больше не смотрела, словно он был пустым местом.
  - Через Пиранию, что ли? Гляди, если пиранийцы сядут на хвост - нам несдобровать. Прежняя капитан не смогла от них оторваться.
  - Её тоже поучал охранник?
  - Она была салагой, не такая тёртая.
  - Куда делась, сбежала?
  Ильяз усмехнулся.
  - От госпожи не уходят.
  - Пошли выпьем, расскажешь почему.
  
  ***
  
  - Госпожа Аэдона, - чопорно произнесла Жеррель, входя в учительскую. - Я хочу поднять вопрос о ваших компетенциях. Вы определённо не справляетесь со своими обязанностями.
  Эриданка захлопнула учебник физики. Огромная стопка тетрадей на краю стола угрожающе накренилась вбок.
  - Обсудим это на педсовете, - спешно предложила леди Глодис, но Жеррель не поняла намёка.
  - Не вижу смысла ждать пятницы, ситуацию нужно исправлять немедленно! Под вашим неумелым руководством и без того проблемный 1К скатился в отрицательные лидеры. Результаты мониторинга, проведённого на прошлой неделе, просто ужасают. Огромное количество двоек по всем предметам, прогулы, опоздания, проблемы с дисциплиной. Полагаю, всему виной спорт и танцы - девочки слишком отвлекаются от учёбы. Одна ученица дошла до того, что сейчас стоит вопрос об её отчислении. Только за последнюю неделю - вдумайтесь! - она получила восемь замечаний.
  - И кто эта хулиганка? - осведомился Зю, качая ногой.
  - Госпожа Аэдона знает, о ком я говорю. Вы намерены принять какие-то меры по воспитанию этой девицы?
  - Если вы про ту неопрятную блондинку, я устала говорить, что она позорит женский род, - фыркнула леди Ирр. - Похоже, мать не приучила её заботиться о внешнем виде. В моём доме даже служанки выглядят ухоженнее.
  - У Яблонскене нет мамы, - сухо ответила Аэдона.
  - Бедняжка, - забормотала госпожа Эмилия. - Прям сердце чуяло, что это дитя нуждается в доброй и ласковой руке. Жаль, что вы слишком заняты циферками, леди Аэдона. Нужно будет взять девочку под свою опеку: я уверена, при должной заботе из неё выйдет славненькая фрау.
  - Не тратьте зря силы - она никогда не станет леди. Её место среди плебеек, таких как Диди и Ригоза, - Нонна Ирр сверкнула прекрасными глазами и отвернулась.
  - Яблонскене не единственная, кто страдает от плохого воспитания. Брисеида - четыре пропуска без уважительной причины. Альфа - вызывающее поведение на уроке домоводства. Юэ Юй - дважды выгоняли из класса. Одни и те же, раз за разом!
  - Следует усилить надзор за поведением проблемных учеников, вплоть до личного сопровождения на каждый урок, - сказала Глодис, постукивая карандашом.
  Завучи с умным видом принялись обсуждать нюансы воспитательного процесса. Аэдона углубилась в чтение и перестала слушать, пока Жеррель, нервно обмахиваясь блокнотом, не взвизгнула:
  - Современная молодёжь вообще крайне тупа! Вы слышали, о чём они болтают? Девицы обсуждают какие-то пупчики. Кто-нибудь в курсе, что это такое?
  Дамы смотрели друг на друга и пожимали плечами.
  - А вы, леди Ирр, тоже не знаете? - с нажимом спросила завуч.
  - Почему я должна знать? Посмотрите в словаре!
  - По моему глубокому убеждению, - задребезжала леди Муция, - раз никто из приличных людей не знает, то знать и не следует. К чему лишнее искушение?
  - Совершенно верно-с, - кивнул биолог.
  Вечером, закончив подшивать воротничок, Аэдона вспомнила это смешное слово и поинтересовалась у племянницы.
  - Какая ты дремучая! - скривилась девушка, оторвавшись от уроков. - Это штучка такая, на любовь. Ты что, ни разу не видела?
  - Как я могла видеть, если я даже не слышала?
  - Господи, - Леонора закатила глаза. - Ну, в пупке её носят.
  - В пупке? Ты ничего не путаешь?
  - Боже, тётя! - она оглянулась, закрыта ли дверь, и быстро задрала платье.
  Аэдона остолбенела.
  
  - Представляете, пупок проколот, и в него вдета серёжка, а на ней бубенчик с инициалом, - с несчастным выражением лица делилась она за завтраком.
  Мусирида равнодушно бросила:
  - Бывает.
  - Это восточный мода, - сказала Гальциона. - Женщин в Южный Крест носиль много украшений, протыкаль нос, мочки и даже свой бутончик.
  - Где, простите? - чувствуя себя страшно отсталой, переспросила Аэдона.
  - Уверена, вам лучше этого не знать, - хмыкнула химичка.
  Из столовой они разошлись по разным корпусам. У Аэдоны был урок математики в 6К и одновременно физика в 8К. Чтобы не разрываться, она решила выписать на доске примеры для самостоятельной работы. Мел чиркнул по поверхности и почему-то перестал писать.
  Учительница в недоумении смотрела на пустую доску. За спиной уже слышались смешки.
  - Занятие отменяется, пани учителка?
  - Ваши проделки, Этьен?
  - Мы же только что пришли.
  Это было правдой. Аэдона дала переписать задания с листочка и ушла в соседний кабинет.
  После пары она заглянула к химичке.
  - Леди Мусирида, нужна ваша помощь. Мне чем-то измазали доску, мел по ней не пишет.
  Женщина поднялась и скрылась в лаборатории.
  - А у нас будет контрольная по производным? - спросила Ксерелла.
  Аэдона покачала головой. В глаза бросилось пустое место за третьей партой.
  - Где Лидия Яблонскене?
  Девочки оживились.
  - Понимаете, мы шли с литературы...
  - По дороге она нашла стрижа...
  - Мы не знали, что с ним делать, он лежал, такой маленький...
  - Она сказала, что кому-то отнесёт...
  - Разговоры! - рявкнула Мусирида, входя в класс. В руках у неё была стеклянная бутылка и вымоченная в спирте тряпка. - На доске скорее всего воск. Попробуйте оттереть скипидаром.
  
  Дверь распахнулась, и в комнату влетела Лидия (она уже научилась просачиваться через дежурных).
  - Юн, пусть он поживёт у тебя! - протараторила она. - Ну пожалуйста, ну Юн! У меня никак не получится! Фредерика нажаловалась коменде, а та обещала забрать стрижа и скормить коту!
  - Тише ты.
  Как всегда, попытка остановить бурный выплеск эмоций не имела успеха: Лидия так и норовила поплакать у него на плече. Красный от смущения Юн забрал у неё птицу и вытолкнул девушку за дверь под вопросительным взглядом соседа.
  - Ты оборзел? - лаконично спросил Трикка, помахивая длинной ногой. - Мы теперь в курятнике должны жить?
  - Не живи, если не хочешь, - привычно огрызнулся брюнет.
  Фонтан красноречия Трикки набирал обороты.
  - Учти, я выкину твоего уродца на фиг! - орал он. - Мало мне одного баклана! На улице себе гнёздышко вейте!
  Юн молча поставил коробку на тумбу возле кровати. Оттуда немедленно раздался голодный писк. Всё так же молча он сунул в карман пустую банку и вышел на улицу.
  - Яблонскене, за тобой пришли, - сказала Дерка, набивая мяч. Лидия оглянулась и увидела Юна.
  - Кончай развлекаться, - велел он. - Птенец жрать хочет.
  - А чем мне его кормить?
  - Чем, чем! Что птицы едят?
  - Не знаю, может, крошки?
  - Какие крошки, балда! Пошли мух ловить.
  - Не могу, Юн, у меня игра, - девушка трусливо оглянулась на Александру: капитан жестом манила её на площадку. - Подожди тут, мы скоро закончим.
  Мроаконец опустился на скамью. Неподалёку сидел Некутс и что-то жевал. Арно не было уже две недели. Без него в команде царило уныние: Трикка объявил, что уходит, Астигар лечил руку, Некутс с Генрихом обленились, и лишь Ахмед забегал иногда побросать мяч.
  Когда тренировка закончилась, он схватил Лидию за руку, не дав ей переодеться, и они побежали в парк.
  - Давай остановимся, Юн, я устала, - запыхавшись, попросила блондинка.
  Мальчишка покосился на её розовое лицо.
  - Смотри, какая удобная кочка, сядь отдохни.
  Она села, обмахиваясь платком.
  - Далеко нам ещё?
  - Да уже пришли. Сейчас налетят комары и мошки, облепят тебя, я их поймаю, и двинем обратно, - он почему-то хитро подмигнул.
  - Ну ладно... - протянула Лидия. В её голосе читалось лёгкое сомнение.
  Через пару секунд она потянулась почесать ногу и заметила на себе букашек. Это были чёрные, очень шустрые муравьи.
  - Ай! - девушка вскочила. - Ой!
  Юнксу захохотал, глядя, как она в испуге смахивает с одежды недружелюбно настроенных насекомых, которые, похоже, добрались до трусов. Пока блондинка скакала, он вытащил лопатку, копнул кочку и плеснул туда чем-то из фляги, а затем бросил спичку.
  В муравейнике начался переполох. Муравьи-спасатели потащили куда-то овальные белые яйца. Юн аккуратно собирал их и складывал в банку.
  - Ты зачем... - верещала рядом Лидия.
  - Не ори, для тебя же стараюсь. Их, кстати, есть можно, если в масле поджарить.
  Обратно возвращались молча - Лидия с кислой миной и красными волдырями на ногах, Юнксу довольный.
  Он вошёл в комнату и огляделся в поисках коробки. Трикка сидел за столом и лениво листал учебник.
  - Где стриж?
  - Я его вышвырнул.
  - Куда? - закипая, спросил Юн.
  Блондин пожал плечами.
  - В мусорку.
  Всё померкло перед глазами; на комнату опустилась багровая пелена. Юн рванулся к блондину. Трикка успел увернуться, но его ноги зацепились за стул.
  Никогда в жизни Юн не дрался так ожесточённо. Они метелили друг друга ногами, кулаками, в голову, наотмашь, без всяких правил. Звук ударов тонул в грохоте мебели. На крик дежурного прибежали соседи. Юн не помнил, как их растащили, как к разбитому лицу приложили что-то мокрое. За спинами гудел бас коменданта: 'Ах, паршивцы... Наказать!..' Затем накатила тошнота, и он потерял сознание.
  
  Мусирида докурила сигарету, вдавила бычок в землю и рывком открыла дверь.
  - Ну что, нашли виновного? - спросила она.
  - Последний урок был в 9К, - ответила Аэдона. - Мне кажется, это Анхель. Помните такого?
  - Который окно разбил?
  - Да. После истории с тетрадью он начал выделываться. Ведёт себя нахально, не знаю, что с ним делать, - пожаловалась Аэдона, доставая из шкафа чай и печенье.
  Леди насупилась. Молодчик из Союза Дружбы порядком доставал и её. Пренебрежение правилами, абсолютное неповиновение, привычка обращаться на 'ты'. Будь её воля, она выдрала бы юнца первой же розгой, но это неминиумо обернулось бы скандалом: директор крайне трепетно относился ко всему, что было связано с высокопоставленными особами из Архипелага. Впрочем, кое-что следовало проверить, решила она, глядя, как эриданка жадно уплетает печеньки - такое происходило, когда Аэдона была очень расстроена или сильно нервничала.
  На следующее утро на планёрке кипели страсти.
  - Господа и дамы, налицо вопиющая ситуация! - поправляя очки, воскликнула Жеррель. - Леди Мусирида крайне безответственно отнеслась к поручению своего коллеги, вследствие чего два ученика подрались, и один из них находится в больнице.
  - Как же так, - с улыбкой произнёс биолог. - Ей достаточно посмотреть на юную поросль многообещающим взглядом.
  - Драка произошла в общежитии, что не снимает с госпожи Мусириды ответственности, поскольку она обязана вдолбить им правила поведения и следить, чем эти бесстыжие мальчишки занимаются после уроков.
  - Господи прости, какое безобразие, - прошамкала леди Муция. - Милая, а кто пострадал?
  Жеррель немного сбавила тон.
  - К счастью, это были два мроаконца, и я не стала бы волноваться за этих нелюдей, но они обучаются в приличном заведении. Кровопролития здесь недопустимы!
  - Леди Мусирида, как такое могло произойти? - сухо спросил Феш.
  - Мне своих дураков хватает, я не мамка - стоять над каждым, - огрызнулась химичка.
  - Это не ответ! - выпалила Агнетта. - Напомню, что вы получаете доплату за кураторство, а значит, должны присматривать за учениками. Вы, кажется, больше всех ратовали за строгое воспитание? И что мы видим? Равнодушие, попустительство, нежелание найти подход к детям!
  - Вот именно! У вас небольшая учебная нагрузка, и вы должны уделять больше времени профилактической работе. А вы чем занимаетесь? Гуляете и ведёте асоциальный образ жизни! - вторила с другой стороны Жеррель.
  - А куда исчез Вер? - полюбопытствовала Нонна Ирр.
  - Какие-то исследования, - пожал плечами Зю. - Добивается публикации результатов.
  - Леди Мусирида получает выговор, - объявил директор.
  Мусирида встала.
  - Вы куда посреди обсуждения?
  - В туалет.
  Леди зафыркали: подобная откровенность считалась неуместной. Игнорируя бурление за спиной, женщина спустилась по лестнице до поворотной площадки и закурила, глядя в окно.
  Из кабинета выбежал напомаженный секретарь.
  - Чем это пахнет? Здесь нельзя курить, леди!
  Видя, что на него не обращают внимания, он потоптался на месте и скрылся в приёмной. Через пару минут хлопнула дверь.
  - Я не могу работать в таких условиях!.. - истерично сообщил франт, сбегая вниз и накручивая на шею шёлковый шарф.
  Химичка проводила его взглядом, бросила сигарету в окно и прихрамывая вошла в кабинет. Тёмный дубовый шкаф оказался заперт, но несколько канцелярских скрепок помогли замку открыться. На полках стояли папки с пометками: 1К, 2К..., архив. Достав одну из них, она погрузилась в чтение.
  За спиной послышались шаги.
  - Как вы можете, леди!.. - проблеял из приёмной голос секретаря.
  Мусирида резко обернулась. В этот момент двустворчатая дверь, соединявшая кабинет с залом заседаний, открылась, и в комнату вошёл Феш.
  - Что это такое, фрау?
  - Я попросила документы на мроаконцев.
  - Это ложь! - взвизгнул секретарь. - Господин директор, она сама! Меня здесь не было!
  - Вы должны знать, что ознакомление с личными делами производится только по предварительному запросу с фиксацией в журнале. Я привлеку вас к дисциплинарной ответственности.
  - Привлекайте, - Мусирида поставила папку и вышла.
  
  Юн очнулся в тихой комнате на скрипучей кровати. Перед глазами плавали красные круги. Всё казалось смутно знакомым: белые стены, белый потолок, окно в старой раме с осыпающейся краской.
  - Твой завтрак, - сказала женщина в белом, поставив на шаткий стол поднос с дымящейся кашей и киселём. - Как самочувствие, драчун?
  Он мотнул головой.
  - Тошнит.
  - Давай посмотрим, - врач откинула одеяло.
  Юн обнаружил, что раздет до трусов, а левая рука в гипсе. Голова, туго стянутая повязкой, гудела как колокол. Кое-где белели куски пластыря, один глаз не открывался, во рту не хватало нескольких зубов. Он попытался сесть, но комната расплылась, как в тумане.
  - Лежи-лежи, - строго сказала женщина. - И в кого вы такие...
  Вечером пришли гости. Лидия, почёсывая ногу, сидела в стороне и хлюпала носом, пока Фокси взахлёб описывал гнев руководства.
  - У-у, видел бы ты завучей! Сцилла, Харибда и Цербер, если ты понял, о чём я. Лучше посиди пару дней в лазарете.
  - Я покормлю птичку, - вставила блондинка.
  - Не нужно, - прошепелявил Юн.
  - Почему?
  - Всё в порядке. Он просто был напуган, а потом улетел.
  - Правда? - девушка испустила радостный вздох.
  - Ох и балда же ты, - Юн отвернулся. Ему впервые не было стыдно за свою ложь.
  Следующий посетитель не был таким приятным. Тяжёлые шаги, от которых, казалось, вот-вот развалится лестница, возвестили о приходе взрослого. Дверь распахнулась, и Юн вскочил с кровати: на пороге стояла леди Мусирида.
  Первой мыслью было выпрыгнуть в окно, но вместо этого он нырнул под кровать, следя за тем, как чёрный подол платья неспешно приближается к нему.
  - Спрошу прямо: какого чёрта? - Химера села на кровать.
  В голосе звучали грозные интонации. Юн не сомневался, что кровать может в любую минуту отлететь в сторону, как бы он за неё ни цеплялся.
  - Я бомбочки хотел сделать.
  - Что?
  - Ну, кислоту взял, чтобы повзрывать.
  Она наклонилась. Юн увидел сердитое лицо, обрамлённое тяжёлыми кудрями.
  - Так это был ты?! - рявкнула химичка.
  Его выволокли за ногу. Огорошенный, он сидел на полу и ждал смерти.
  - От вас одни проблемы, мроаконское вы отродье! Стоило Веру уехать - везде лезут! Тебя не учили, что воровство - это грех? Хочешь отправиться вслед за Арно, придурок? - орала она.
  - А где он?
  - У меня своего дерьма навалом, ещё за вас отвечай! - Юн почувствовал, как его тряхнули за плечо. В глазах снова потемнело.
  - Что вы делаете, у него же сотрясение! Отпустите больного, - в комнату вбежала фельдшер. Юн понял, что спасён.
  Мусирида остановилась. Её повёрнутое вполоборота лицо с резкими скулами кого-то страшно напоминало.
  - Смотри у меня! Ещё одна история с твоим участием - и... - она оборвала фразу и вышла.
  
  Провалявшись несколько дней в белой комнате, где когда-то томился Арно, Юнксу вернулся домой. Его немного беспокоило дальнейшее проживание с Триккой, но Фокси заверил, что вопрос уже решён. И действительно: оказалось, что блондин собрал вещи и переехал к Некутсу. Бардак в комнате был страшный - пришлось звать на помощь Лидию. Блондинка, не переставая болтать, выдраила всё до блеска - полы, стены, стёкла, повесила новые занавески, аккуратно расставила книги - Юн только диву давался такой хозяйственности. Взамен он выслушал сплетни про Вильгельмину, жалобы на Нонну Ирр и советы по уходу за рубашкой.
  - Ты в курсе, что Химера набожная? - спросил мроаконец.
  - Конечно! Она каждый день молится в часовне.
  - Что-то не сходится. Христианство для кротких и смирных.
  - Может, ей хочется стать лучше?
  - Чёрта с два! Вот что ты о ней знаешь?
  Лидия задумалась.
  - Диди сказала, что раньше здесь был приют, куда Мусирида жертвовала много денег. Местные её очень уважают, а директор боится. Ещё у неё есть брат, симпатичненький такой, недавно приезжал в гости.
  - А чего она не уедет с острова?
  - Наверное, ей здесь нравится.
  - Ой, балда! Говорю же, её сюда сослали. Спорим, она кого-то убила.
  - Ну ты и фантазёр! - блондинка рассмеялась и провела рукой по взмокшему лбу. - Жарко...
  - Пошли завтра купаться.
  - А тебе можно?
  - Конечно. Только не проболтайся.
  
  - Море!.. - выдохнула Лидия, устремляясь вперёд.
  На землю полетел портфель, затем платье, башмаки и сорочка. Она бежала в одних панталонах, обтянувших полные гладкие ножки, на ходу закручивая косу в баранку. Юн еле успевал за ней.
  - Стой! - крикнул он, но та плюхнулась в воду и заверещала: 'Юн! Юн! Иди сюда, скорее! Оно такое тёплое!', при этом хохоча как безумная.
  Юнксу запрыгал по берегу, выпутываясь из осточертевшей формы; дикий, первобытный азарт наполнял его существо, и он чувствовал, как вместе с одеждой слетает бремя цивилизации.
  - Иду! - заорал он, швырнув на песок трусы, и с разбегу нырнул в воду.
  Они резвились в тёплой воде, крича и гоняясь друг за другом, ныряя 'кто дольше' и доставая со дна камушки, пока не выбились из сил.
  - Ой, не могу больше, - выдохнула Лидия, выбираясь на берег. Вся она была мокрая, белая, скользкая, и солёные ручейки струились вниз, огибая выпуклости. Взгляд Юна упал на её грудь.
  - Выходи, - сказала Лидия, стоя на берегу и расплетая мокрые волосы. Чуть наклонившись, она принялась выжимать их и сушить.
  - Я ещё поплаваю, - ответил мроаконец.
  - Времени-то уже! Нас, должно быть, потеряли, - она с испугом посмотрела на солнце. - Давай вылазь.
  - Не хочу, - упрямо сказал Юн и покраснел.
  Девушка вдруг хихикнула.
  - Стесняешься, что ли?
  Он промолчал, колупая мокрый гипс.
  - А вот я возьму и спрячу твою одежду, - с этими словами Лидия принялась собирать разбросанную по песку форму. - Оставлю тебе, пожалуй, трусы и галстук.
  - Блин, только попробуй! - он стоял по пояс в воде и в бессильной злости смотрел на берег.
  - Выходи тогда! Не хочешь? Хи-хи-хи, - и девушка скрылась в лесу.
  - Догоню - наваляю! - заорал Юн. Бесполезно! Ругаясь, он вылез из воды и затрусил по подлеску.
  Его вещи были стопкой сложены возле тропинки, но Лидии и след простыл. Юнксу торопливо оделся. Солнце неуклонно клонилось на запад, предвещая очередную запись в журнале наказаний.
  
  - Ты где пропадаешь, - Фокси ужом вынырнул из-за стола и загородил дорогу. - Бегом в главный корпус, тебя все ищут. Помолиться не забудь.
  - Да что им надо-то?
  - Приехала важная шишка, сидит в кабинете директора.
  - С материка, что ли?
  - Откуда я знаю, - он раздражённо закатил глаза. - Какой же ты у нас проблемный!
  Сопровождаемый напутствиями, Юн поплёлся к директору. В холле между нарядно одетыми учителями металась Жеррель. Судя по выражению лиц, никто не понимал, зачем их собрали здесь и выстроили как на парад.
  - Что за вид! - взвизгнула она, увидев Юна. - Весь растрёпан! Почему волосы мокрые, скотина?
  Схватив мроаконца за шиворот, завуч поволокла его по лестнице и втолкнула в приёмную. Здесь уже сидели трое неудачников: Астигар с забинтованной кистью, длинноногая гебетка, одарившая Юна презрительным взглядом, и тихая, обритая почти наголо девочка из 1К.
  Дверь открылась; из кабинета вышел растерянный секретарь. 'Гебет готов применить крайние меры в отношении виновных: это станет показательным актом нашей решимости', - долетело оттуда.
  Астигар заёрзал на стуле.
  - Директор велел всем расходиться: госпожа посол не желает публичности.
  Жеррель бросилась выполнять распоряжение, а секретарь тем временем поднёс к носу бумажку.
  - Кто из вас Юнксу?
  - Я, - хриплым голосом ответил мальчишка.
  - Прошу за мной, молодой человек, только пуговицы застегните.
  От волнения Юн никак не мог справиться с курткой: под устремлёнными на него взглядами пальцы руки не слушались, и пуговицы выскальзывали из тугих петель.
  - Помоги, - буркнул Астигар.
  Гебетка фыркнула.
  - Ещё чего! Я ему не служанка. Пускай зовёт своих мроаконок.
  Его втолкнули в кабинет. За директорским столом в окружении четырёх закутанных мумий сидела худая женщина в чёрном. Юну она не понравилась: от неё веяло высокомерием и загадочностью. При ней находился свирепый бородач в доспехах, массивный, как пивная бочка.
  - Ваше Святейшество, вот юноша, о котором вы спрашивали, - подобострастно сказал Феш.
  Она кивнула:
  - Оставьте нас наедине.
  Голос у неё был приятный и довольно сильный. Юн попятился, но вся орава осталась на месте - видимо, приказание выйти касалось только директора.
  - Поклонись госпоже Артемис! - прогрохотал воин.
  Женщина поднялась с кожаного кресла. Непринуждённость, с которой она двигалась, напоминала грацию кошки.
  - Я приехала чтобы забрать тебя домой, Юнксу.
  - К себе домой?
  - Повежливей, щенок, - Юна настиг подзатыльник. - Не забывай говорить 'госпожа'.
  - Нет, - она рассмеялась. Смех ему тоже не понравился. - Я увезу тебя на родину, к отцу. Ты знаешь, кто твой отец?
  - Не знаю.
  - Госпожа! - от второго удара мальчишка полетел на пол.
  - У меня нет родителей, госпожа! - он выкрикивал каждое слово, злобно косясь на верзилу. - Я рос как все, в интернате. Госпожа!
  Незнакомка с любопытством склонила голову.
  - Ты воспитывался с мроаконцами? Тебе ничего не говорили?
  - Нет. У нас равенство, госпожа!
  - Не ори, дурак, - прошипел Ильяз.
  Она снова засмеялась.
  - Они варвары, а ты - наследник китийского трона. Ты должен вернуться.
  - Нет! - закричал Юн с такой яростью, что гебетка вздрогнула.
  - Что ты себе позволяешь, гадёныш? - Ильяз хотел схватить его за шкирку, но парень ужом проскочил между ног телохранителя и метнулся ко второй двери. Раскидывая стулья, он пересёк зал заседаний и вывалился в окно.
  Артемис подбежала к проёму. Ильяз сыпал проклятьями, заряжая арбалет. Юн, слегка оглушённый и весь в порезах, сидел на газоне. Из окон выглядывали испуганные лица.
  - Ради Великой Матери, что ты делаешь? - крикнула гебетка.
  - Я никуда не поеду! Я мроаконец! Идите вы все! - Юн поднялся и заковылял прочь.
  Рядом с головой свистнула стрела - женщина едва успела оттолкнуть оружие в сторону. Мальчишка ускорился, а потом, когда ногу отпустило, перешёл на хромающий бег.
  - Прекрати, Ильяз, ты же не хочешь на глазах у всех убить ребёнка? - сказала Артемис, кутаясь в покрывало.
  - Я найду его, госпожа, изобью и приволоку к вам.
  - Оставь его в покое. Не хочет - не надо. Это проблемы китийцев. Я приехала в это захолустье не ради него, и нам ни к чему новые скандалы.
  
  - Значит, ты не имеешь претензий к мроаконцам?
  - Нет, - твёрдо сказал Астигар.
  Артемис задумчиво смотрела в окно.
  - Зачем его выгораживать? Он провинился и будет наказан.
  - Я сам его вызвал. Это был честный поединок.
  - Неважно. Мы живём в мире лицемерия и обмана. В обществе есть определённые стереотипы, в частности о том, что мроаконцы - агрессивные и кровожадные варвары. Произошёл конфликт, он напал на тебя, и ты - пострадавший.
  Гебетец вскочил, ощетинившись и сжимая здоровый кулак.
  - Меня будут считать покалеченным слабаком, как... - он запнулся.
  - Как императора?
  Астигар отвернулся и уставился на дверь.
  - Уйми свою юношескую спесь. Многие не вырастают из подростков, но я надеюсь, тебе это удастся.
  - Да мне пофиг, - он сплюнул.
  - Я передам твоему отцу, что ты не чтишь старших, - жрица поднесла к губам стакан с водой и немного отпила. - Говорят, вы поладили? Поэтому тебе хочется быть благородным?
  Юноша молча играл желваками.
  - Возможно, он неплохой парень, но убить друга труднее, чем врага. Нельзя ни к кому привязываться. На войне нет места великодушию.
  - Сейчас мир. И если что, мы сами порешаем, без...
  - Без баб? - уточнила Артемис, когда он снова замолчал.
  - Апа, ты достала! - взорвался Астигар.
  - Хорошо, - она поправила покрывало. - Эта история будет забыта, а мир - ценой твоих трёх пальцев - сохранён. Но у решений есть последствия. Ты выбрал путь компромиссов и отправишься в Лаос в качестве дуайена, поэтому прекращай свои глупые развлечения. Дипломату не к лицу махать мечами - вместо этого нужно обладать знаниями и научиться подобающему тону. Ты меня понял?
  
  - Сандра, подойди.
  Смазливая остроносая брюнетка с явным нежеланием подчинилась.
  - Знаешь ли ты парня по имени Юнксу?
  - Да, а что?
  - Мы решили укрепить связи с Китией. Ты выйдешь за него замуж.
  - Что?! - лицо девицы исказилось. - Как это?!
  - Такова воля императора.
  - Но он же из Мроака!
  - Нет, он китиец с хорошими перспективами.
  - Но он дружит с Яблонскене.
  - Это неважно. Ты тоже можешь дружить с кем хочешь, но всё-таки будь поразборчивей.
  - Над ним же все смеются! Он такой никчёмный, - она страдальчески сморщилась. - Скажи императору, я хочу кого-нибудь получше.
  - Не много ли ты о себе возомнила? - ровным голосом спросила Артемис. - Дети не способны к разумному выбору. Выйди вон и позови Грейгу.
  Сандра с дрожащими губами попятилась к двери.
  - А Эргана? Её тоже выдадут?
  Посол отвернулась.
  
  Худенькая, болезненно-бледная девушка протиснулась в кабинет и прижалась к двери. Она была такой нелепой в казённом синем платье с чёрным сарафаном, что жрица поморщилась.
  - Подойди. Не грызи ногти.
  Служанка, заметавшая осколки стекла, начала работать быстрее.
  - Император соскучился и хочет повидаться с тобой. Собери вещи, я увезу тебя в Гебет.
  - Госпожа Артемис... - пробормотала девушка. Ноги её подкосились, и она сползла по двери вниз. - Пожалуйста, не забирайте меня. Пожалуйста, умоляю вас, не надо к нему.
  Гебетка смотрела на неё со смешанными чувствами.
  - Не знаю, на что ты сейчас рассчитываешь. Мне было меньше, чем тебе, а меня не пожалела родная мать.
  От ветра штора шевельнулась, и на пол упало ещё несколько стёкол. Девочка заплакала.
  - Не плачь о своей судьбе, - отрешённо сказала Артемис. - Самые жестокие волки всегда в родной стае.
  Служанка мышью проскочила вдоль стены, чтобы выйти, и в этот момент девушка схватила с совка осколок покрупнее и приставила к своей цыплячьей шее.
  Артемис вскрикнула и бросилась к ней. Несколько секунд они боролись, потом жрица вырвала стекло и отшвырнула подальше. Окровавленной ладонью она залепила девушке пощёчину. Брызги крови окропили белую пелеринку.
  - Ильяз, отведи её на корабль, сейчас же!
  Покидавшая комнату служанка успела заметить, как четверо рабынь по очереди бережно слизывают кровь из глубоких порезов на руке госпожи.
  Глава 20. Возможности
  
  
  То, что случается, случается вовремя.
  
  (Китайская пословица)
  
  
  Море под мостом сердито кипело, билось о скалы, рассыпалось тяжёлыми брызгами. Крики чаек тонули в порывах ветра. Непогода загнала всех под крышу, поближе к уютным очагам и тёплым спальням; лишь один человек стоял на берегу, очарованный ливнем.
  - Что-то я не поняла твой замысел, - Стриллиан вышла из кабака и встала рядом.
  - Может, его и нет, - философски заметил Найтли.
  - Вернёмся в Мергас?
  - Что там делать?
  Эрл был не из тех, кому нравилось просиживать штаны без дела. Война, походы и разбой сменились вынужденной скукой. Подай, принеси и прочие халдорские приказы исполнялись неохотно. Денег не было, долги копились. Чтобы сводить концы с концами, он, как многие, занялся торговлей - точнее, контрабандой, - и Куба, где прежде кипели страсти, стала площадкой для сделок, а заодно и местом досуга.
  - А здесь? - резонно возразила Стрил.
  - Ждать. Авось что-нибудь подвернётся.
  - Лучший в мире сквод в поисках работы, - она усмехнулась и посмотрела на восток, где реяли альбонские флаги. - Как успехи в продаже алмазов?
  - Пока никак.
  - Твой загадочный посредник молчит или передумал?
  - Слишком много вопросов, женщина. Пошли в дом.
  Внутри царила атмосфера пьяного веселья. За большими деревянными столами собралось несколько десятков мужчин. В камине потрескивал огонь, сквозь смех и шум пробивалось слабое бренчание музыкальных инструментов. Две служанки неспешно обходили гостей.
  - Тебя тут заждались, - сказал Фолле.
  - Кто? - эрл сел рядом и налил себе вина.
  Воин кивнул на одну из служанок. Бабёнка была хороша: рыжая, румяная, с задорным смехом и необъятными сиськами, торчащими из корсета. Поймав взгляд Найтли, она тут же подошла и игриво оперлась на стол.
  - Чего изволите, сударь?
  - Чего-нибудь погорячее.
  - Коровка, мроаконцам в долг не давать! - выкрикнул потный трактирщик.
  - Вы, гляжу, замёрзли? И мокрый весь, - продолжала деваха, стреляя глазами. - Раздеться желаете?
  - Только после вас.
  - Не знала, что ты джентльмен, - хмыкнула Стриллиан.
  - Обсохнуть не помешает, - эрл скинул плащ.
  Под ревнивым взглядом служанки Стрил повесила оба плаща на специальную стойку.
  - Наверху полотенца есть. Можете со мною подняться, тут недалече, - проворковала рыжая, норовя выиграть в негласном женском состязании.
  - Ну как такой откажешь, - мроаконец шлёпнул её по заду. - Веди, красотка.
  - Она ещё мене не обслужила, - сказал, преграждая путь, багровый детина с золотыми зубами.
  - Вам было сказано не делать мне беспокойства, вы к Роньке липли в моё отсутствие, - фыркнула служанка.
  - Коровка! - рявкнул хозяин.
  - Ты, гульня, на Роньку-то не кивай, - бугай повернулся к Найтли. - Чё вылупился?
  - О не-ет, - Стрил закатила глаза.
  Найтли без разговоров заехал ему в морду. Детина взревел, схватил эрла за грудки и поднял в воздух. Мроаконцы одновременно вскочили из-за стола. Напротив сгрудились дружки краснолицего.
  Драка. Ярость. Эйфория. Глаза, налитые кровью. Треск мебели и визг служанок. Хруст костей, стон глоток, последний вздох лёгких.
  Поднявшись после очередного падения, Найтли обнаружил, что желающих драться больше нет: одни расползались по углам, другие корчились в странных позах. Трактирщик выл, бегая кругами. Стрил китийской палочкой вправляла нос Лейву. Коровка, из-за которой всё началось, стояла на лестнице, глупо хихикая.
  - Вы, сударь, знатно расшибаете носы! - сказала она, с восхищением глядя на Найтли.
  Эрл отсалютовал. Девица сбежала вниз расцеловать своего героя.
  - Эй, - окликнули со второго этажа.
  Угрюмый мужчина в дорожном балахоне буравил мроаконца взглядом.
  - Ты, случаем, не Однорукий?
  - Нет, а что? - насмешливо ответил Найтли.
  - А почему только левой бьёшь?
  - Для тебя могу сделать исключение, - эрл качнулся вперёд, но служанка прижалась к нему телесами.
  - Больно любопытные вы, сударь - не к добру.
  Незнакомец пробормотал что-то похожее на извинения и скрылся за дверью.
  - Кто это? - спросил Найтли.
  - Пилигримы они, неделю тут живут, - девушке явно не хотелось, чтоб он отвлекался. - Вниз не выходят, платят исправно, ну а мы в ихние дела не лезем, как и в ваши. Идёмте, надо вас в божий вид привести.
  - Стой! За ущерб кто платить будет? - завопил трактирщик.
  - Стрил, разберись с этим.
  - Как всегда, - проворчала мроаконка и повернулась к мужчине. - Добрый день, я Стриллиан, давайте обсудим, что можно сделать в сложившейся ситуации.
  - Нече тут обсуждать, - хозяин попятился. - Все знают, что от вас один убыток. Извольте раскошелиться, иначе позову альбонскую стражу.
  - Ну, зови, - Стрил с усмешкой оперлась на стол. - Пока бежишь, твоя забегаловка сгорит к чёртовой матери.
  - Все слышали? Эта женщина мне угрожает!
  Посетители засуетились и начали покидать заведение.
  - Я всего лишь предлагаю разобраться, - возразила она, - а претензии засунь в жопу. Кто начал драку, тот и платит.
  Трактирщик с сомнением оглянулся на красномордого - его как раз выносили из зала - и начал ныть, что его хотят разорить.
  - Не быть тебе дипломатом, Стрил, - заявил Найтли, спускаясь по лестнице. Вид у него был как у молодого гладиатора: под расстёгнутой безрукавкой виднелись два кожаных ремня, продетых в кольца и скрещенных через лопатки, на плече белела повязка. Несколько кровоподтёков и ран дополняли картину.
  - Обратись к Артемис Мизераклоу, - огрызнулась та.
  - Вы уже закончили? - удивился Фолле.
  - У девушки много работы, - эрл сел за стол и глянул на хозяина. - Я не понял, где наша выпивка?
  - Уже несу! - кабатчик метнулся на кухню.
  В этот момент входная дверь с пинка открылась, и внутрь влетели четверо в мокрых плащах.
  - Провалиться мне в ад, вот так встреча! - воскликнула валькирия с топором в руке. - Что здесь делает Великий и Ужасный Найтли?
  - Приехал с необъявленным визитом, - мроаконец покосился на гостью. Та, закинув топор на плечо, вразвалочку подошла к ним. На её бледном и хитром лице играла притворная улыбка.
  - Садись, Дратса, - не разжимая губ сказала Стриллиан. - Какими судьбами?
  - Слышали, что где-то рядом драка, вот и пришли повеселиться.
  - Ронька! Подай господам гарниры! Горячее придётся подождать, мясо пригорело, - хозяин заюлил вокруг стола, расставляя пиво, корзины со свежим хлебом и нарезанный сыр.
  - Что-то я не видел у берега ваших снеккаров, - хмыкнул Найтли.
  - Мы птички залётные...
  - По воздуху порхаете? - не выдержал Солларес.
  Женщина оглянулась по сторонам и перешла на мроаконский.
  - Видели на прицепе лаосский дирижабль? Он вёз ценный груз, но прибыл раньше срока. Наши корабли ещё не пришли, так что ты здесь очень кстати. Выручишь по старой дружбе? Надо переправить товар в Мроак.
  - Что за груз?
  - Ну, понимаешь... если об этом узнают, нас всех вздёрнут.
  - А как вы прошли досмотр?
  - В том-то и дело, что пока удалось отвертеться. Сбрехнули, что на корабле какая-то болезнь - карантин, мол. Выиграли немного времени, но губернатор требует завтра покинуть Кубу. Если дирижабль развернут обратно, Тарг будет в бешенстве. Ну а если поможешь, он не забудет с тобой поделиться.
  - Как вы собираетесь разгружать корабль, если он опечатан?
  - Не беспокойся, всё схвачено. Вы зашвартуетесь напротив дирижабля. В это время нужные люди отвернутся, под покровом ночи груз будет перенесён и распределён по вашим снеккарам. Много вас?
  - Шесть моих и двое от Ниальпа, - неохотно ответил Найтли.
  - Прекрасно! - Дратса просияла и хлопнула его по плечу.
  - Что думаете? - эрл повернулся к товарищам.
  - Не хочу ввязываться в работорговлю, - буркнула Стриллиан. Остальные промолчали, полагаясь на его мнение.
  - Сколько, говоришь, мы за это получим?
  - Десятую часть. Деньгами или натурой - на твой вкус.
  Эрл поморщился.
  - Мало.
  - Мы же друзья, Найтли.
  - Вот именно, не стоит обижать друзей. Я хочу половину.
  - Ты не халдор, - её улыбка испарилась, а рука дёрнулась к висевшему на поясе саю.
  - Хазар заберёт всё, если узнает о сделках за своей спиной.
  Видя, что назревает вторая драка, трактирщик влез между ними.
  - Вино, господа, альбонское пурпурное, за счёт заведения.
  - Ты тоже не безгрешен, Найтли, - заметил один из мроаконцев.
  - Начинаем елозить по сковородке. Припекает, дружок?
  - Хватит, - пресекла Стриллиан. - Наш эрл озвучил условия. Или вы соглашаетесь, или уходите.
  - Зачем тебе рабы? - Дратса потянулась к бутылке.
  - В Мергасе, знаешь ли, полно работы.
  Она скрипнула зубами.
  - Ладно, по рукам.
  - Стрил, позови кадаров. Поднимем бокалы за наше невероятное везение! - с усмешкой провозгласил Найтли, и они принялись обсуждать детали плана.
  
  Стояла июньская, довольно светлая и тихая ночь. Тень дирижабля простиралась до самой воды. Привыкшие к сумраку глаза мроаконцев без труда различали продолговатые мешки, которые свозили в двухколёсных тачках и оставляли на берегу.
  - Что за судно? Его здесь не было, - Найтли ткнул пальцем в лёгкий изящный кораблик, пришвартованный неподалёку.
  - Это яхта дона Мирере, доверенного лица какого-то принца, - отозвалась Дратса. - Дон сейчас на банкете у губернатора.
  - И охраны нет? - в глазах эрла сверкнул бесовский огонёк.
  - Они считают эту часть острова безопасной.
  Стрил спрыгнула на берег. Дневной дождь оставил на песке длинные русла, в которых увязали подошвы. Свежий сырой воздух мгновенно выветрил пары алкоголя. Подойдя к ближайшему свёртку, она наклонилась и отогнула край мешка.
  - Это женщины, - брезгливо сказала она. - Найтли, их тут целая куча!
  - Может, бордель откроем? - хохотнул Солларес.
  Эрл отмахнулся: взгляд его был прикован к яхте.
  
  ***
  
  - Ну-с, я вижу перспективу, - изрёк учитель рисования, склоняясь над Юном. - Перспективу, молодой человек. У вас есть некое... мнэээ... как бы это назвать... чутьё художника. Рискну предположить, что из вас мог бы выйти толк. Конечно, если вы хотите развиваться в данном направлении.
  Он взял эскиз, поднёс к глазам, затем отодвинул, повертел так и эдак. С листка смотрела женщина. Ракурс был выбран так, что лицо казалось нависшим сверху; резкая тень от волос разделяла рисунок пополам.
  - Что-то знакомое... мнэ-э... хотя затрудняюсь с ответом. Подумайте над моим предложением, юноша.
  - Тоже мне профессия - марать бумагу, - скривился Лертер.
  - Знаешь сколько зарабатывают художники? - спросил Крис. - Намалевал картину и живёшь, как король.
  - Думаешь, кому-то нужна коротышкина мазня?
  - Ну есть же всякие меценаты, которые помогают талантам встать на ноги.
  - Молодые люди, напоминаю, что до конца урока осталось семь минут, не отвлекайтесь на дискуссии, - господин Кротео подошёл к доске и пошоркал тряпочкой.
  Лертер выдрал альбомный лист, сложил из него самолётик и бросил в Кротео, целясь тому между лопаток. Не долетев метра два, самолётик резко вильнул в сторону и упал. Гебетец чертыхнулся.
  - Он не летит из-за слишком больших крыльев. Аэродинамика отстой, нет стабильного скольжения, - сказал Юнксу.
  - Аэро... чё? - прошипел Лертер.
  Мроаконец одной рукой собрал простой дельтовидный планёр и запустил в окно. Класс ломанулся смотреть. Под крики учителя самолётик плавно скользил в воздухе, подхваченный игривым ветром.
  - Что за дикое поведение, юноша! Я в вас разочарован! Вы отстранены от занятий!
  
  После уроков Юн лежал на траве неподалёку от общаги и лениво листал учебник.
  - Посмотри на это облако, - неугомонная Лидия села рядом, задрав голову. - Похоже на большую улитку, правда? А вон то напоминает собачку. А вот здесь что ты видишь, Юн?
  Лидия тормошила его и тыкала в небо. Мроаконец выплюнул травинку и, чтоб отвязаться от надоеды, брякнул:
  - Лежащий на спине осёл, у которого вместо задних лап - человеческие ноги в сапожках.
  Блондинка застыла.
  - Правда? - она с благоговением уставилась вверх, пытаясь понять, где там сапожки.
  - Конечно нет, дурёха, - хохотнул Юнксу.
  - Иногда мне кажется, что ты совсем лишён воображения, - протараторила Лидия. - Из тебя не получится ни мыслителя, ни художника. Разве сложно представить что-нибудь нормальное?
  - Откуда тебе знать? В твоей башке только овечки, собачки, цветочки и прочая дребедень.
  - А в твоей вообще ничего! - фыркнула девушка.
  Юн почувствовал себя задетым.
  - Я вижу вещи по-другому, - небрежно объяснил он. - Небо - оно как океан с плывущими рыбами. Вот большой скат, а это - игла-рыба. Это - голова дельфина, пингвин, айсберг, несколько медуз. А вон там - маленький кит. Ты этого не видишь, потому что ничего не знаешь о море.
  - Вы действительно убиваете китов?
  Юн даже подскочил, и его глаза недобро блеснули.
  - А тебе что? Нашлась защитница!
  - Леонора говорит, что они разумны и всё чувствуют. Разве это не варварство, убивать разумных существ?
  - Ты каждый день ешь котлеты. По-твоему, это не варварство? Коровы же тоже чувствуют, - язвительно передразнил он.
  - Ты не сравнивай, их специально выращивают для пропитания...
  - А киты существуют для нашего пропитания, - грубо перебил Юн. - Потому что в Мроаке нет ни коров, ни прочих копытных, к которым привыкло Ваше Величество. Там нет травы, зайцев и деревьев с фруктами. Если мы начнём рассуждать о том, этично ли ловить рыбу, то помрём с голоду, понятно?
  - Но киты не рыба! Они млекопитающие.
  - Что это меняет?
  - Мне просто жаль их.
  - А акул тебе не жалко?
  - Нет, конечно! Они злые и нападают на людей. Папа говорит, что хищников нужно уничтожать.
  - Дурак твой папа.
  - Не говори так!.. - она побледнела от испуга, точно тень отца стояла за плечом.
  - Думаешь, ему можно нести всякую чушь только из-за того, что он важный господин? Такие ни черта не знают о мире. Это они заказывают на обед суп из акульих плавников. Чтобы приготовить для них мисочку супа, акуле отрезают плавник и вышвыривают всю тушу на помойку. А мифический акулий хрящ, из которого делают чудо-снадобье? Сколько акул отправляется за борт, после того как их распотрошат ещё живыми, не тратя времени на то, чтоб хотя бы оглушить? Зачем заморачиваться, это же не собачки и кошечки, их не жалко. И эти люди запрещают нам охоту на китов! Тьфу!
  - Юн, подожди! - со слезами на глазах попросила Лидия. - Я ведь не говорю, что их нужно мучить, но вы тоже должны поступать гуманно...
  - Лучше не произноси это слово! - мальчишка вскочил и навис над ней, покачиваясь, как змея перед нападением. - Добрячки хреновы! Заморим Мроак голодом, спасём китов! Хорош рассуждать. Топай отсюда, пока я тебе не вломил!
  
  На следующий день урок математики в 8К начался не вполне обычно.
  - Доставайте листочки, - объявила леди Аэдона.
  Класс загалдел.
  - А что, контрольная? - усмехаясь, спросил Трикка. Он сидел за первой партой, вытянув длинные ноги, и даже не делал вид, что собирается учиться.
  - Проверка остаточных знаний. Где ваш листок?
  - Мне он не нужен, я в уме решу.
  - Как хотите, - математичка прошла дальше, раздавая задания.
  Прошло минут десять. Мроаконец продолжал валять дурака.
  - Вы уже всё сделали, Трикка?
  - Нет и не собираюсь, - нагло сказал он. - По правилам, нас должны заранее предупреждать о контрольных.
  - Длинный прав! Забейте на неё, ребята! - выкрикнул Гестион.
  Многие тут же отодвинули листки. Аэдона вспыхнула: 8К всегда был проблемным классом, и уроки скорее походили на сражение, но от Трикки она не ждала подобного хамства.
  - Все, кто не сдаст работы, получат 'два', - старась говорить спокойно, предупредила она.
  - Незаконно! - заорал блондин. - Произвол! Я позову завуча!
  - Хватит паясничать, Трикка... - начала Аэдона, но мроаконец вскочил на ноги и шарахнул по столу учебником.
  - Долой математику! - орал он. - Бойкот!
  Остальные зашумели; учительница тщетно пыталась перекричать гам.
  - Тише! Не всем успеваемость позволяет вести себя как Трикка. Тише, пожалуйста! Если я назначила проверку...
  Дверь открылась, и в кабинет вошла госпожа Жеррель вместе с директором гимназии. Ученики примолкли.
  - Что за бедлам? - поморщился господин Феш.
  - Всем встать! - заверещала завуч. - Мадам, у вас проблемы с дисциплиной?
  Не успела Аэдона открыть рот, как Трикка вставил:
  - Она нарушает права учеников.
  - Госпожа Аэдона, пройдите в мой кабинет, - сухо сказал директор. - Жеррель, займитесь молодыми людьми.
  
  Вирус непослушания стремительно распространялся по школе.
  - Сегодня мы изучим производную сложной функции.
  - А зачем это нужно?
  Диди, негласный лидер 4К, вылупила на Аэдону глаза, а с ней и весь класс.
  - Что именно? - преподаватель старалась не выдать своей растерянности.
  - Всё: синусы, формулы, математика, - выпалила Диди. - Зачем вообще учиться?
  - Учиться надо, - глубокомысленно изрекла Габриэлла. - Но полезным вещам. А что мне даст ваша алгебра? Как пригодится в жизни?
  - Тем, кто мечтает побыстрей выйти замуж, мой предмет и правда не нужен, разве что деньги считать, - признала Аэдона.
  Девочки захихикали. Габриэлла скорчила минку:
  - Откуда вам знать, вы сами-то замужем были?
  - Я не собираюсь обсуждать это, - Аэдона повернулась к доске. - Рассмотрим функцию с промежуточным аргументом по независимой переменной...
  - Математика - язык шайтана! - выкрикнула Диди.
  Учитель обернулась.
  - Выйди из класса.
  - За что? Потому что вы не можете ничего объяснить?
  - Ты не даёшь мне рассказать материал. Выйди.
  Диди тряхнула косичками и ушла, громко хлопнув дверью.
  - Когда нет потребности в знаниях, ненужным будет казаться всё, от химии до истории. Значимость математики неочевидна; не всем дано видеть её красоту. Это сложная дисциплина, и как любая наука, она требует логики и абстрактного мышления, - Аэдона положила мел. - Давайте поговорим о математическом описании природы. Что в окружающем мире кажется вам прекрасным?
  - Цветы, деревья, лес.
  - Небо, облака, особенно закат.
  - Арно из 10К...
  Опять хихиканье. Тем не менее, у них уже появилось желание слушать.
  
  - Дети словно с ума посходили. Что с ними такое? - устало выдохнула она, опускаясь на диван в учительской. - Вчера 8К, сегодня 4К.
  - Моя то же самое, - сказала Гальциона. - Диди быть откровенно такая засранка!
  Нонна Ирр подняла от книги красивую головку.
  - В последнее время все жалуются на эту девчонку. Леди Глодис, уберите её из класса: она легко поддаётся дурному влиянию и разлагает остальных.
  - Вы же понимаете, я не могу никого отчислить без достаточных оснований, - заявила завуч.
  - Дорогие коллеги, чем активнее вы будете вносить замечания в журнал, тем быстрее мы избавимся от этой мовешки.
  - Не слишком ли вы суровы-с? - мурлыкнул господин Эрнест. - Девочка, кажется, сирота. Что с нею станет-с?
  - Бедная сиротка, да три подбородка! - отрезала филологиня. - Меня не волнует судьба маргинальных особ. Леди Аэдона, напишите на неё жалобу! Пусть проказничает в другом месте, где согласны терпеть её поведение. А заодно для вашей племянницы освободится место в общежитии.
  - Но ведь Диди не единственная, кто подрывает дисциплину. В мужских классах...
  - С ними должны разбираться кураторы! - перебила дама.
  - Совершенно верно. Замечу, что юношам иногда простительны их дерзости, ведь это следствие свободолюбия и активности ума, а вот женские особи должны быть покладисты и послушны. Почему бы, в конце концов, не сплавить девицу в монастырь? Это же истинное благо для потерянных душонок, - Зю поднял палец и разразился нудной речью.
  Аэдона уже жалела, что затронула эту тему. Она старалась не делать записей в журнале, чтоб ученики лишний раз не подвергались наказаниям, которые были достаточно суровы: лишение обеда и ужина, запирание в комнате, позорное стояние в центре зала. Собрав вещи, она тихо вышла из учительской и направилась домой.
  
  Леонора сидела на подоконнике и болтала ногой. Рядом валялся потрёпанный любовный роман из библиотеки. Окно было открыто, и летний ветерок гонял по комнате листки с контрольными. Аэдона наклонилась, чтоб подобрать их.
  - Всё перемешалось, - с досадой произнесла она. - Закрой окно, пожалуйста. Чем это пахнет?
  - С улицы надуло, - не поворачиваясь буркнула дева.
  Аэдона потянулась закрыть створку и заметила на подоконнике пачку сигарет.
  - Леонора, ты куришь?!
  - А что, нельзя?
  - Откуда у тебя сигареты?
  - Взяла у Мусириды.
  - Мне неприятно думать, что моя племянница берёт без спросу чужие вещи. Надеюсь, этого больше не повторится, - женщина положила бумаги на стол и сняла перчатки. - Почему ты не на тренировке?
  - А тебе какое дело? Не хочу.
  - Тебе не кажется, что ты немного дерзишь?
  - Что ты ко мне пристала? - девушка спрыгнула на пол. - Я не обязана перед тобой отчитываться! Ведёшь себя как нудная святоша, а сама портишь людям жизнь.
  - Что я тебе испортила? Поточнее.
  - Не мне! Другому человеку! Ты даже не задумываешься, какое всё хрупкое!
  - Леонора, я правда не понимаю, что я сделала?
  - Ничего! В том-то и проблема! Наобещаешь, а сама не делаешь. Из-за тебя со мной люди не разговаривают, - она отвернулась, надув губы.
  - Ты можешь внятно объяснить, что случилось?
  - У тебя с памятью плохо? Я думала, маразм позднее наступает.
  - Не груби.
  - Я не грублю, а спасаю отношения! Трикка не получил стипендию и теперь злится. Я говорила, что ему не дадут рекомендацию, потому что здесь одни мымры!
  Аэдона развела руками.
  - От меня ничего не зависит. Есть правила предоставления документов. Честно говоря, после выходок Трикки я бы не стала писать ему отзыв: его поведение не соответствует условиям стипендиального конкурса.
  - Это твоя вина! Ты такая же, как и все! Со своей допотопной, пещерной презвзятостью! Если человек талантлив, остальное не имеет значения - ни поведение, ни происхождение, ясно?
  - Мисс Справедливость, вы слишком разгорячились.
  - Тебе смешно? - взвизгнула Леонора. - А помнишь, как тебя не взяли в аспирантуру?
  Аэдона подошла к столу и достала из вазы сухие цветы. Неужели прошла неделя, рассеянно думала она. Теперь, когда стало тепло, нужно почаще доливать воду.
  - Ты меня слышишь? У тебя есть возможность всё исправить! - крикнули в ухо.
  Племянница стояла рядом обиженно сжимала кулачки.
  - Успокойся, я попробую что-нибудь сделать.
  
  - Вот умора эти мроаконцы, - сказал господин Эрнест, намешивая сахар в стакане с чаем; его смех дребезжал в унисон серебряной ложечке. - Мы сейчас проходим членистоногих, и вот я, значится, объясняю 6К про трахейное дыхание - всё как обычно-с. И тут один шкет, нахальный такой огарыш, с серьёзным видом заявляет: ' Вы, - говорит, - нас обманываете, что больших насекомых не бывает. Ещё как бывают!'. Я, разумеется, был поражён его наглостью. Сядьте, говорю, юноша, науке не нужны дешёвые сенсации. А он опять: 'Бывают!' И так упрямо на меня смотрит, ха-ха! Пришлось выставить его с урока. Страсть как не люблю фантазёров - лучше бы как следует учил систематику животных.
  - Зря вы так с парнем, - Мусирида оторвалась от газеты. - Я слышала, что некоторые пауки вырастают размером... с собаку.
  - Во-первых, речь про насекомых, пауки - это несколько иное-с, - снисходительно заметил биолог. - Во-вторых, слышать не равно видеть. И в-третьих, этому всё равно нет никакого научного объяснения.
  - Если вы чего-то не видели, ещё не значит, что этого нет, - отрезала та.
  - Сомнительний довод, - хихикнул Опеллий Вер. Посиделки в учительской были приурочены к его возвращению из командировки. - Так же и про бога можно сказать: я вам - бога нет, вы мне - вы же не видели. С другой стороны, некоторые видят зелёных человечков, а иным с похмелья и не такое привидится.
  - Ты мне не веришь?
  - Я верю только в факты и здравый смысл.
  - В него не нужно верить, его необходимо иметь в наличии.
  - Не знаю, как там с биологией, но размеры наземных животных ограничены законами механики. Работоспособность конечностей пропорциональна кубу длины, а работа для управления ими - четвёртой степени. Это вам скажет любой троглодит.
  - Троглодит ничего не скажет, его уже будут пережёвывать, - возразила химичка.
  - Вроде бы взрослый мужчина, а лишь бы свои глупые пять копеек вставить, - фыркнула с дивана Нонна Ирр. Ей было душно и скучно, но она стоически переносила жару в своём тёмном платье из блестящего шёлка с ажурным кружевным воротом и пуговицами из жемчуга.
  Физик с осуждением посмотрел на филологессу.
  - Съешь ещё этих мягких французских булочек, дорогая.
  - Вы опять мне рот затыкаете?! - взвилась леди Ирр.
  - Почьему он никогда не сказать 'И подавись ими'? - шепнула Гальциона.
  Аэдона скрыла улыбку. Часы на стене показывали одиннадцать, и бутылка мерло к тому времени давно опустела. Леббо Эва неожиданно засобиралась домой, повторяя, что уже поздно. Вслед за ней начали расходиться остальные.
  - Господин Эрнест, вы не могли бы уделить мне пару минут? - шатенка подошла к биологу, ловя на себе любопытные взоры.
  - Да-с? - мужчина выглядел удивлённым.
  - Это касается одного из ваших учеников.
  - Вас не ждать? - спросил Опеллий Вер в сутолоке у входа.
  - Нет-нет, идите.
  - Не забудьте погасить лампу! - напомнила Нонна Ирр.
  Учительская опустела.
  - Я хотела поговорить о Трикке. Ему не дали стипендию из-за отсутствия рекомендаций.
  - Да-с, помню: он просил меня что-то подписать. Но учитывая жалобы на его поведение, я ответил отказом, - Эрнест поправил воротничок и повернулся к Аэдоне. - Вы расстроены, леди?
  - Трикка справился с олимпиадными задачами и имеет хорошие баллы по другим предметам. Думаю, стипендия могла бы мотивировать его вести себя лучше.
  - В этом есть определённый резон.
  - Тогда напишите, пожалуйста, рекомендацию, - ободрённая его словами Аэдона положила на стол лист бумаги.
  - И что я за это получу?
  - Простите?
  - Шучу-с, - биолог расплылся в улыбке и вальяжно присел на стул. - Воспитание не позволяет отказать даме. Вот, взгляните, так нормально?
  Эриданка наклонилась, стараясь избегать его липкого взгляда.
  - Благодарю вас, вы очень добры, - она потянулась забрать листок, но Эрнест прижал его пальцем.
  - А вы, душечка, когда будете ко мне добрее? Вы и я в некотором роде могли бы поамурничать.
  Аэдона выпрямилась.
  - Не думаю, господин Эрнест.
  Повисла неловкая тишина. Биолог сник; его лицо сделалось невыносимо жалким.
  - Выходит, я вам не нравлюсь?
  Видя, что она молчит, Эрнест взял бумагу и демонстративно разорвал её на части.
  - В таком случае вы ничего не получите-с.
  Леди Аэдона поспешила уйти. Чувство вины и брезгливости сопровождало её до самого дома.
  На втором этаже горел свет. Мусирида стояла на балконе и курила. Остальные окна были наглухо закрыты, чтобы табачный дым не мешал спать.
  - Всё нормально? - спросила она, вглядевшись в темноту.
  - Не совсем, - признала Аэдона.
  - Зайдите ко мне.
  В комнате царил беспорядок: брошенные впопыхах вещи, выдвинутые ящики, затушенные где попало окурки.
  - Что там у вас?
  - Просила написать рекомендацию для Трикки. Безуспешно... Знаете, мне нужен совет.
  Химичка подняла брови.
  - Я, конечно, не самый лучший преподаватель, но в последнее время ученики переходят все границы. Я пыталась быть вежливой и корректной, но они воспринимают это как слабость и распускаются ещё больше. Вначале выходки золотой молодёжи в 8К. Только троица немного успокоилась, начались проблемы с Анхелем. Ведёт себя отвратительно - может опоздать, сидеть и плевать в окно, вырывать страницы, запускать голубей, царапать парту, болтать с соседями. Сейчас Трикка. Бесспорно, одарённый и талантливый юноша. Возможно, я приложила недостаточно усилий, чтоб он получил стипендию, но это не даёт ему права издеваться надо мной. Я не знаю, чего он добивается, унижая меня перед классом. Постоянно выставляет меня какой-то дурой, бездарностью. Такое у меня впервые. Я... я не знаю, что делать, не могу достойно ответить...
  Мусирида достала из одежного шкафа большую бутыль с чем-то прозрачным и плеснула в стакан. В нос ударил крепкий запах спирта.
  - Пейте.
  Аэдона машинально взяла стакан.
  - Девочки жалуются Жеррель, что ничего не понимают. Ноют, что математика скучная, что им это не нужно. Я склоняюсь к мысли, что мне не место в этой школе. Чему я могу научить детей, если меня ни во что не ставят? Если я действительно так плоха, как все говорят, мне лучше уволиться.
  - Глупости, - покачала головой Мусирида. - Просто поменьше деликатничайте.
  - Я не умею с ними жёстко, как вы...
  - Вы слишком интеллигентны. Вам сложно иметь дело с хамами и наглецами, потому что вы к такому не привыкли. А я отвечаю людям той же монетой, на понятном им языке, и если некоторые понимают только силу, приходится давать пинка.
  - Это непедагогично.
  - И уголовно наказуемо, особенно когда дитятко непростое, - буркнула она. - Я посмотрела личные дела. Ваш Анхель - так называемый монастырский мальчик. В Нопле есть закрытая обитель, куда отправляют на воспитание высокородных бастардов. Он вполне может быть сыном министра или даже короля. Пацан мразь, которая считает, что ему всё дозволено, но я поговорю с ним. И с Триккой тоже.
  - Надеюсь, у вас не будет проблем? После той истории с лаосцами... - Аэдона смущённо осеклась. Взгляд её упал на раскрытый чемодан, наполовину задвинутый под кровать. - Вы переезжаете?
  - Господь сказал: оставаясь на месте и в покое, вы спаслись бы, - женщина затянулась и долго молчала. - Не знаю, есть ли у меня выбор.
  
  ***
  
  - Ваше Величество, я выполнила обещание. Искренне надеюсь, что ваши добрые чувства возобладают, - Артемис подтолкнула вперёд худое дрожащее тельце, обёрнутое плащом.
  - Какая радость, - император поднялся, опираясь на меч. - Милое дитя, наверное, я должен тебя обнять?
  При виде его распахнутых объятий девушка отшатнулась.
  - Я пошутил. Выбрейте ей голову и посадите на цепь, - приказ сопровождался размашистым ударом. - С чего ты взяла, дорогуша, что я буду с ней добр? Разве это отродье того заслуживает?
  - Милостью Матери она была вверена вам, - заученно ответила жрица.
  - Всё никак не сдохнет, - он вздохнул. - Что с твоей рукой, Schatzi?
  - Пустяки. Случайно разбила вазу.
  - На следующей неделе прибудут послы Пирхасити. Король счастлив получить твоё согласие на брак.
  - К сожалению, я не смогу присутствовать: меня ждут в Эридане.
  - Зачем? Что за дела у тебя с Фином?
  - Переговоры в рамках трёхстороннего соглашения.
  - Ах да... - император сделал неуверенное движение, будто что-то вспоминал. - Ты всё время исчезаешь. Это начинает меня раздражать.
  - Вашей сестре не нравится моё присутствие.
  - Сусанна приболела; я был вынужден сам принимать китийцев. Один из них имел наглость спрашивать о тебе. Мне кажется, ты играешь с огнём, Schatzi... - глаза в прорезях маски опасно сузились.
  - Это мой информатор, сир. Я встречусь с ним на дирижабле.
  
  Китиец переступил порог комнаты и жестом отпустил слуг. Он был очарован вкусом хозяйки.
  - Меня немного удивила ваша просьба, - Артемис отложила перо. - Я не буду спрашивать о причинах, по которым вы решили стать моим компаньоном. Должна предупредить, что пребывание здесь многие находят скучным. На корабле есть правила. Ко мне нельзя входить без разрешения. Никто из близкого окружения не спит со мной. Все бытовые вопросы решаются через Тернву. Он проводит вас в комнаты и покажет где что находится. Через два часа после взлёта я хотела бы видеть вас в кают-компании.
  Се Цилинь медлил.
  - Класота госпожи подобна холодному свету звёзд. Их сияние далит путнику надежду. Селдце хуанди встлепенулось и ожило. Плавда ли, что госпожа сколо снимет с себя свясенный сан?
  - Такова воля императора.
  - Мы молимся, чтоб в саду госудаля зацвела есё одна веточка, - Се поклонился и поставил на стол шкатулку.
  Внутри находились удивительной красоты заколки - канзаши Сакаэ. Ирисы, лилии, пионы, фиалки переливались на бархатных подушках - все они были выполнены из полупрозрачной смолы и золотой проволоки. Эти украшения носили статус императорских и никогда не выставлялись на продажу.
  - Передайте императору, что все цветы будущего - это семена настоящего, - ответила Артемис, гадая, как расценивать данный подарок. Кажется, ей только что предложили должность почётной наложницы при дворе Ван Мингли.
  
  Штефи, Крюгг и Се Цилинь вошли в кают-компанию и замерли у входа.
  - Садитесь, - прозвучал голос госпожи. В комнате было довольно темно, и одежды Артемис растворялись в тени кресла. Не было никакой торжественности: она говорила тихо, словно сама с собой. - Я не жду от вас верности, так как вас привела сюда воля других людей, а не желание служить мне. Но я знаю, что наступит день, когда от принятых вами решений будет зависеть жизнь остальных. Поэтому я вправе требовать двух вещей: молчания и лояльности - если речь идёт о моей безопасности.
  - Да, госпожа, - сказал Крюгг.
  - Холосо, - поклонился китиец.
  Штефи медленно, неохотно кивнула.
  - На 'Гехаймнис' вы будете не просто компаньонами, а административно-техническим персоналом с жалованьем и рядом привилегий. В некоторых случаях в составе моей свиты на вас распространяется дипломатический иммунитет, - она подала знак, и Тернва разлил по кубкам прозрачное, пахнущее акацией вино. - Наверное, у вас есть ко мне вопросы?
  - Правда ли, - неуверенно начал Крюгг, - что ваши слуги выпивают яд и потом не могут уйти с корабля?
  - У меня нет причин использовать такие методы. Все, кто пришли, остаются здесь добровольно.
  - Что стало с предыдущим капитаном? - буркнула мроаконка.
  - Не знаю. Она исчезла.
  - Какие планы в целом?
  - После Эридана мы направимся в Мроак, затем в Гебет, а дальше зависит от обстоятельств.
  - Почему корабль плохо защищён и не вооружён?
  - Это дипломатический дирижабль. Ему не нужно вооружение, в противном случае нам будет отказано в возможности свободно пересекать границы.
  - Можно ли мне налисовать госпожу? - спросил Се Цилинь.
  - Делайте что хотите, если это никому не мешает. В долгие дни перелётов каждый развлекает себя... сам... - её голова склонилась, а лицо утонуло под волосами.
  Штефи оттолкнула бокал и вскочила. Крюгг побледнел, Се Цилинь остался изваянием. - Тише, - произнёс Тернва, шаркающей походкой обходя стол. Старческая милота исчезла; на них смотрели холодные злые глаза. - Госпожа спит. Ей ни к чему знать, о чём я беседую с крысами.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"