Розанов Вадим Вадимович : другие произведения.

Статуя

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


Мир Новой Киевской Руси

Cтатуя

Рассказ

  
   Вторая половина ноября в северном Подмосковье - время исключительно на любителя. Зима иногда цепляет своим краешком этот регион для того, чтобы отступить на следующий день, и заморозки сменяются мелким холодным дождем. Темно и мрачно. Без большой нужды на улицу не тянет.
   Именно в такую славную погоду владыка Петр после заутрени в монастырском соборе прошел через практически пустой двор Лавры в свою канцелярию. Некоторые по привычке называли это здание покоями настоятеля Лавры, но владыка, занимающий этот пост уже четыре года, превратил его действительно в канцелярию. За счет его личных помещений здесь удалось вполне комфортно разместить все административные и хозяйственные службы и Лавры, и находившихся при ней духовной академии и семинарии. Это вообще был стиль владыки Петра: максимально ограничивать собственные потребности и вкладываться в создание условий для работы церковных органов. Подчиненные были в восторге и души в нем не чаяли, несмотря на и внешнюю суровость и внутреннюю глубокую аскезу настоятеля. Другие архиереи смотрели на это по-разному. Кто-то глубоко задумывался и даже что-то менял в своей жизни, но многих происходящее в Лавре в последние четыре года раздражало, и давно бы ему не быть в настоятелях - отдаленных епархий в Русской православной церкви хватало, если бы не колоссальный авторитет среди верующих. Назначение в Лавру в свое время было своего рода ссылкой. Центром церковной жизни все же был Киев, откуда в подмосковный Сергиев и ехать-то надо было на перекладных, но за недолгое время пребывания на посту руководителя одного из отделов Патриархии владыка столько раз вызывал раздражение у благостного своим бескомпромиссным следованием заветам Священного Писания, что в конце концов он был назначен на первую освободившуюся кафедру. И это была Лавра. Знали бы, чем это кончится, пять раз бы подумали перед назначением.
   Но теперь было уже поздно. Авторитет настоятеля был настолько высок, что двигать его можно было только вверх, на один из митрополичьих округов, а это автоматически делало бы владыку Петра одним из соискателей высшей церковной должности, случись что с благостным. Для большинства церковных иерархов худший кошмар было трудно придумать.
   Роль Лавры как важнейшего центра духовной жизни росла, или правильнее сказать, восстанавливалась с каждым годом, и в обратной пропорции менялись церковные ассигнования на все, связанное с ней. Дошло до того, что на Лавру повесили и все расходы по содержанию академии и семинарии. Оброк же пользу Патриархии за это время вырос почти вдвое.
   Так и рвался владыка Петр между ремонтом окружавших Лавру крепостных стен, подбором преподавателей в семинарию, службами, написанием богословских трудов и бесед со своими многочисленными духовными чадами. Да еще и народ шел со всей России. И хотя монахи в Лавре подобрались в основном под стать своему Владыке, но и он считал своим долгом выслушивать и давать благословение и совет любому паломнику, обратившемуся к нему во время его постоянных хождений по Лавре.
   Сегодня его никто не побеспокоил, но это не радовало. Паломники обеспечивали скудный, особенно в это время года, ручеек поступлений в казну Лавры, да и города вокруг нее, жители которого жили достаточно скромно. Летний богатый паломническо-туристический сезон прошел, а потребностей меньше не стало.
   От этих невеселых мыслей его оторвал секретарь:
   - Владыка, к Вам преосвященный владыка из Киева!
   И сразу вслед за этим в кабинет вошел бископ. По понятным причинам дружбы между ними в Киеве особой не было, но такого гостя надо было принимать как положено, и настоятель, встав из-за стола, встретил бископа посреди кабинета. Они трижды обнялись и затем оглядели друг друга. Со стороны это выглядело даже забавно, никогда не скажешь, что перед вами два епископа одной и той же церкви.
   Настоятель - высокий и подчеркнуто худой, с заострившимися чертами лица, глубоко запавшими глазами, взгляд которых казалось проникал в самую душу, в бороде и прически преобладает седина, одет в черный подрясник простой ткани, тяжелые осенние ботинки и со скромной панагией с изображением св. Сергия Радонежского. И бископ - тоже очень крупный, но излишне полный, подчеркнуто ухоженный хотя и с дороги, в теплом фиолетовом облачении, с панагией, испускавшей блеск многочисленных драгоценных камней.
   - Рад видеть. Не ждали. Что привело Вас к нам? - настоятель пригласил жестом гостя в кресла с прямыми жесткими спинками, не располагавшими к длительному отдыху и попросил секретаря принести бископу чаю с дороги. Последнего не особенно удивило, что чай оказался действительно чашкой пустого, но горячего чая без сдобы и выпечки. Заварка, правда, была отменной.
   - Был в Москве по поручению благостного и решил посетить Лавру, - туманно ответил он.
   Настоятель не очень поверил. Слишком хорошо он знал своего гостя как абсолютного прагматика, чтобы представить себе, что он вот просто так взял и отправился в такое относительно комфортное паломничество. Все же пара часов от Москвы на автомобиле по ноябрьской погоде - удовольствие очень относительное. Однако, если ему что-то надо - расскажет сам. А если бы хотели собрать какой-то компромат, то действовали бы иначе. Да и не сомневался настоятель, что кое-кто из насельников регулярно информирует Киев о всех происходящих здесь делах.
   - Отдохнете с дороги или сразу посмотрите монастырь и академию? Хотите сам все покажу, или сопровождающего дать?
   - Да что там отдыхать, дела не ждут. Посмотрю, конечно, очень интересно, как Вы такое хозяйство здесь тянете. Но, откровенно говоря, хотелось бы сначала с Вами один деликатный вопрос обсудить. Если можно, с этого бы и начал. Если, конечно, не отрываю Вас от чего-то сверхважного.
   После такого вступления настоятелю не оставалось ничего другого, как предложить гостю выполнить свою миссию, которая, как он полагал, состояла в том, чтобы подготовить его либо к переводу в какую-нибудь заштатную епархию - и хорошо еще если не викарием, либо вообще к предложению подать заявление об отчислении на покой и отправиться в какой-нибудь отдаленный монастырь. Трудно сказать, почему он смотрел на жизнь настолько пессимистично. Может погода навеяла.
   Интуиция его, однако, тотально подвела.
   Бископ начал издалека. Витиевато порассуждав о роли церкви в современном мире, посетовав на упадок духовности и нравственности в обществе, дав общую - кстати, как отметил про себя настоятель, оригинальную и довольно правильную - оценку положения в церкви со всеми внутренними нестроениями, сомнениями, борющимися между собой течениями, он перешел к главному. Церковь, по его мнению, находилась на грани глубокого кризиса.
   С этим настоятель был готов согласиться с тем лишь уточнением, что грань эту церковь уже давно перешла.
   Бископ же считал, что кризиса этого еще можно избежать, если правильно понять его природу и найти нужные инструменты. А вот с этим дело плохо, и в первую очередь потому, что в руководстве Патриархии слишком много людей, для которых на первом месте собственное благополучие, а не радение православное.
   Чем дальше слушал его настоятель, тем меньше он понимал, что здесь вообще происходит. По всему его прежнему опыту, уж кем кем а церковным реформатором бископ, как говорится, не был ни разу. Такого соглашателя и подхалима еще поискать. Что, совсем приперло или провинился в чем? И что он собственно говоря хочет здесь получить, отпущение грехов или план церковного переворота?
   Как выяснилось вскоре, все было намного тривиальнее. Конечно, без очередной церковной чистки не обойтись. Виноватые найдутся и списать на них много чего можно. Но главное - другое. Здоровые силы должны консолидироваться вокруг конкретной личности, для всего народа нужна персона, абсолютный авторитет и глашатай слова Божьего. И нету у церкви другого кандидата на этот пост кроме .... благостного!
   Провозгласив имя нынешнего Патриарха бископ на минуту прервался и вопросительно посмотрел на настоятеля. И хотя у того было собственное, несколько отличное мнение по этому вопросу он предпочел промолчать, справедливо ожидая, что это длинное вступление человека, приехавшего к нему специально за три девять земель, должно бы иметь своей целью какое-то конкретное предложение. Ему в общем-то стало даже любопытно, о чем идет речь, поскольку ни отдаленными епархиями, ни монастырским покоем все это пока ему не грозило.
   - Благостного надо поддержать! - торжественно провозгласил бископ, вызвав тем самым у настоятеля опасение, что все сведется к банальному финансовому вымогательству.
   "- Нет, - подумал, про себя он, - не та фигура, чтобы ездить побираться. Этому что-нибудь идеологическое подавай".
   И он опять недооценил собеседника. Высказанная тем идея носила смешанный - финансово-идеологический характер - и звучала примерно следующим образом.
   В традициях русского народа связывать важные события в своей жизни с именами правителей страны или добавлять к именам правителей определения, характеризующие их основные качества или наиболее славные деяния.
   Если переложить это на церковную практику, то наиболее значимым личностям из числа глав церкви было бы логично отметиться и войти в историю своими деяниями на ниве служения Богу. И лучше всего если такие деяния приобретают материальное, зримое выражение в виде каких-либо значимых и почитаемых объектов церковного назначения.
   "- И что и где они придумали построить? - подумал про себя настоятель даже с интересом, забыв на время, в какую копеечку ему и Лавре может встать эта история, - это же должно быть нечто сопоставимое с Храмом Христа Спасителя. Но ведь в Киеве соборов столько, что новодел там явно не прозвучит, а собор в провинции - не тот масштаб."
   Бископ, как бы угадав его мысли, рассказал, что идея собора рассматривалась, но была отвергнута. Действительно, очевидной потребности в новом соборе в Киеве не ощущалась, в Москве он был, а в Питере и был, и было сложно. Исакий формально принадлежал городским властям с того момента, когда после революции было ликвидировано старое МВД. Можно было бы, конечно, попытаться забрать его, но, во-первых, питерцы даром бы его не отдали, и, во-вторых, содержание собора легло бы тяжелейшим бременем на церковный бюджет. Никакие сборы от служб не могли компенсировать колоссальных расходов на сохранение этого выдающегося памятника архитектуры в кошмарном питерском климате.
   Настоятель с пониманием поежился. В списке постоянных расходов Лавры присутствовала регулярная окраска крепостных стен и храмов.
   - Так вот, продолжил бископ, - мы нашли и место получше - кстати, с глубокой символикой, и объект интересный и необычный. Есть идея построить в Херсонесе, на месте крещения святого князя Владимира, его статую!
   - И ради этого Вы сюда приехали? - не удержался настоятель, - и причем тут я?
   - Вы не поняли, дорогой друг, - почти ласковым шепотом пояснил ему бископ, - это будет СТАТУЯ! Помните Нью-Йорк? Статую Свободы? Так наша должна быть еще выше! Метров 100! И символизм-то какой! Отсюда пошло крещение Киевской Руси - Земли Русской! Самая южная точка нашего государства! Дальше - только мусульманская Турция. Морские ворота страны! А имя, имя-то какое? Владимир! Двойной символ! Представьте себе, плывут пароходы, а их встречает Святой Владимир!
   Настоятель восторга собеседника пока не понимал. Он, конечно, помнил, как зовут Верховного гетмана и какое имя носил до пострижения в монахи благостный. Но было в этом что-то ... от идолопоклонства. Из информации о религиозных событиях в мире он знал, что в последние годы возведением гигантских "божественных" статуй увлеклись буддисты и последователи Конфуция. Католики, вроде, тоже где-то там отметились. Но как-то ни святости, ни благочестия в обществе статуи высотой в несколько десятков метров не прибавляли. Тезис о самой южной точке торжества православия его смущал - южнее находилась не только Турция, но Болгария, Греция, Армения и Грузия, не говоря уже про Иерусалим.
   Чепуха какая-то. Но уж если захотят обосновать сакральную необходимость такого строительства, то и статую возведут. Про себя он решил воздержаться и от критики, и от участия в этом начинании. Кто знает волю Божью, может она в том и состоит, чтобы они на этом деле сломали себе шею? Людям от этой затеи прямого вреда не будет, а деньги они все равно соберут и потратят.
   - А от меня-то Вы чего хотите? - он решил прояснить все до конца.
   - Как же, дорогой Владыка, - бископ весь сиял уже от того, что его не развернули сразу - такой вариант он тоже совсем не исключал, - к кому, как ни к Вам, прислушается и церковная, и светская общественность! Сами понимаете, кому-то из киевлян с такой инициативой выступать - не поймут, скажут: подхалимы! А если и не скажут, то точно подумают. А уж Вас-то с Вашей репутацией в подобном никто и никогда не заподозрит.
   Дураком выглядеть не хотелось. Но и отказывать такому просителю надо было с умом, так, чтобы и не подкопался. Настоятель задумался.
   Бископ понял его колебания несколько превратно.
   - Вы не сомневайтесь, благостный такой шаг с Вашей стороны оценит. Думаю, устали Вы уже здесь за столько-то лет. Да и климат этот московский... Тут, кстати, скоро митрополичий округ на Дальнем Востоке образуется, нет ли интереса себя в новом качестве попробовать?
   Сам бископ никогда бы на этот Дальний Восток не поехал. Но настоятеля он считал большим чудаком. Такому может и лучше будет подальше от Патриархии. Что он там будет делать на этом Дальнем Востоке в Киеве мало кого интересовало бы.
   Настоятель поморщился. За несколько лет, проведенных в Лавре, он как-то уже отвык от этого торгашеского духа и жизни по схеме "ты - мне, я - тебе", а тут его опять к ней вернули. Приняв 20 лет назад монашеский постриг, он одновременно решил для себя, что ни церковной карьеры, ни почестей и славы искать не будет, и все последующие изменения в своей жизни считал промыслом Всевышнего. Так что ни сан митрополита, ни своя даже не епархия, а целый округ его не прельщали. Вернее, он просто не позволял заползти в ум и душу даже в общем-то разумной мысли о том, что расширение сферы его ответственности может пойти на пользу и Церкви, и людям. "Господь устроит" - всерьез думал он про себя. Потуги подкупить его с этой точки зрения выглядели просто жалкими. Не та личность, чтобы продаваться. Цена значения не имела.
   Но надо было как-то выбираться из этой дурацкой ситуации. Ссориться с благостным - а это он прислал бископа, сомнений тут и быть не могло - явно не стоило. Как бы к Лавре и ее учебным заведениям каких-нибудь репрессий не применил. С этого станется. И тут настоятеля осенило.
   - А давайте-ка, дорогой друг, на этом пока прервемся. Осмотритесь у нас, отдохните с дороги. А вечером помолимся вместе, глядишь, и вразумит нас Господь как лучше послужить Ему.
   Возразить на это было нечего. Бископ вынужденно согласился, хотя бы вечером он предпочел бы уже занять место в традиционно желтом вагоне первого класса киевского экспресса. А тут пришлось ходить, смотреть, слушать. Правда, постепенно бископ даже как-то втянулся. Его острый ум замечал немало полезных новшеств, явно внесенных в учебный процесс с подачи настоятеля. Выпускники семинарии при Лавре явно были намного лучше готовы к пасторскому служению, чем их коллеги в других церковных учебных заведениях. Их с самого начала учили тому, с чем приходскому священнику приходится сталкиваться в повседневной жизни, и, главное, тому, как воспринимать окружающих тебя людей во всем их разнообразии. Прагматик в душе, бископ уже подумывал, как представить этот полезный опыт благостному, не забыв, конечно, и о себе любимом.
   Вновь встретились уже поздно вечером. Монастырь отходил ко сну. Да и город за монастырскими стенами постепенно затихал.
   Настоятель не стал затягивать с ответом.
   - Думается мне, - несколько даже торжественно произнес он, - что, во-первых, идея эта должна исходить не из церковных кругов. По масштабу предстоящий расходов этот проект далеко выходит за рамки финансовых возможностей церкви. И что? Опять получим обвинение, что осуществлять наши идеи придется за счет бюджета? Зачем нам это? Подумайте, надо найти подходящую общественную организацию, для которой такая инициатива была бы вполне логичной. Ну, как пример. Коллегия кавалеров ордена Св. Владимира. И люди там небедные. Могут сразу какую-то часть расходов, хотя бы первоначальных, на себя взять.
   И второе. Неподходящее место Херсонес. В Севастополе у нас база флота, ни пассажирского, ни грузового судоходства там серьезного нет и быть не может. И кто ее увидит? Турецкий флот что ли будем пугать, если решатся турки как в 54-м году на штурм пойти? Так не решатся уже нынче, а если не дай Бог что и случится, это мы им что, ориентир для артиллерийской стрельбы дадим? Нет, не то место. Если уж хотите поставить так, чтобы гости видели, символом морских ворот на Русь сделать, то в другом месте надо ставить.
   - И где? - бископ невольно увлекся ходом мысли настоятеля. Возразить на сказанное пока было нечего.
   - А Вы сами подумайте, - настоятель хитро посмотрел на бископа, и, похоже, даже подмигнул ему. - Где у нас главный порт страны?
   "Одесса!" - осенило бископа, семья которого, как может быть помнит читатель, происходила из этого славного южного города. На душе стало невероятно тепло, и сразу же родилась мыслишка о том, что одесситы сумеют отблагодарить славного уроженца своего города, который подарит им такую роскошную идею.
   - Вы думаете? - он продолжал обкатывать идею про себя. Получалось очень далеко от задуманного, но получалось неплохо. - Но как же крещение? Одесса-то тут при чем?
   - Дорогой мой, - настоятель умел быть убедительным, - поверьте, я за эти годы прочитал тут столько рукописей, что сам теперь не берусь как-то судить о нашей истории. Одни писали так, другие - этак. А уж сколько исправлений, подчисток. Немало, видно, и уничтожали позднее по указу великих князей. И это все после монгольского нашествия. А уж что до него было - там вообще правды не сыщешь. Херсонес, Одесса - кто знает, что, когда и где происходило на самом деле. Да и кому это важно сейчас. Вы о другом подумайте. В Одессе с православием, мягко скажем, дела обстоят не очень. А тут такой символический жест. Вы их главное правильно настройте, а то опять отчудят что-то свое. Да и с финансами у них там все вполне благополучно.
   Надо признать, что ход был мастерским. На фоне обновленной идеи вопрос об инициаторе как-то сам собой и отпал. И упрекнуть настоятеля не в чем. Не только возражать не стал, но принял самое творческое участие в развитии инициативы.
   На следующее утро бископ тепло распрощался с хозяином и уехал. Тот и думать забыл про всю эту дурь, погрузившись в очередной омут своих дел.
   Бископ же даже в теплом уюте мягкого вагона долго не мог заснуть. Ворочался, думал. С одной стороны, согласия настоятеля поучаствовать в проекте он не получил и дело как бы провалили. Но, с другой, он возвращался с модифицированным проектом, и все новые предложения были вполне разумны. И исходили они от настоятеля.
   "- Хитер, старец! - подумал он про себя, забывая, что "старец" этот был старше его всего на два года, - тут главное, как это подать благостному. А где там и какую статую поставят - до этого еще дожить надо."
   Правильно подать идеи настоятеля благостного ему, в целом, удалось. В одесскую епархию полетело указание обсудить вопрос с председателем городского собрания. Бископ практически в последнюю минуту отказался от, казалось бы, лестного предложения отвезти эту идею в Одессу в качестве посланника благостного. В чутье ему все же не откажешь.
   Как ни странно, гласные городской думы проектом загорелись. Город на бедность уж совсем не жаловался, через него текли встречные реки отечественных и заморских товаров, в карманах и не только шуршало, а одесситам давно хотелось завернуть что-нибудь такое-этакое. Статуя на манер нью-йоркской звучала в этом контексте очень неплохо. Сами одесситы, правда, предпочитали сравнивать свой город с Марселем, но и Нью-Йорку нос утереть тоже дело достойное. Так что первый этап обсуждения прошел в целом успешно, и гласные собирались выносить вопрос на свое заседание и открыть солидное финансирование. И тут случилось страшное.
   На первом этапе народ как-то не сосредоточился на личности того, кому предполагалось воздвигнуть монумент. Ну, статуя и статуя. Так она и называлась в газетных статьях и разговорах на улицах города, в кафе и на Привозе. Но были в городе люди, скажем далекие от православия. Они-то и обеспечили на определенном этапе вброс массы критических материалов в отношении личности князя Владимира. Не хочется даже повторять, какими его награждали эпитетами. И главное: где он, а где Одесса? Киевский князь? Ну и ставьте себе его статую в Киеве! Ах, уже стоит! Так нечего людям голову морочить, хватит с него одной киевской статуи, а мы здесь, у себя в Одессе поставим что-то свое. Аргумент был убийственным. Одессе - свое!
Правда, дальше начались споры. Экстремисты предлагали даже кандидатуру Мишки Япончика. Историческая личность, сколько книг про него сочинили и даже фильм сняли. От Япончика удалось отбиться только благодаря тому, что был он мелковат, не фигурист, а тут всем хотелось мощи, размаха.
   Объявленный конкурс собрал полсотни проектов. Экзотики хватало. Предложенный близким к Патриархии скульптором из Киева эскиз статуи князя Владимира оказался за рамками отобранного первого десятка и был снят с пробега окончательно. В городской думе и лучших домах города все переругались между собой. В конце концов дума отказалась от обсуждения проектов на своей площадке и отдала право решения городскому референдуму. Вот вам, уважаемые граждане, пять проектов - выбирайте!
   И граждане выбрали. С небольшим перевесом на референдуме победила фигура усередненного моряка-рыбака-докера-хулигана. Здоровый парень в широких штанах и тельняшке с хитрым прищуром и широкой улыбкой. Решающую роль, скорее всего, сыграл девиз статуи: Мишка-Одессит. На рисунке и в виде настольной модели выглядело симпатично, но представить, что такое будет возвышаться над городом... Но все успокоились. Демократия победила. Строительство статуи обещало быть делом долгим и доходным. Подрядчики потирали руки.
   В недалеком Киеве про весь этот ужас постарались поскорее забыть, а бископ раз и навсегда зарекся связываться с настоятелем. Удивительным образом вину за случившееся он возлагал не на своих эксцентричных земляков, и уж, конечно, не на себя, а на настоятеля, который развернул не в ту сторону такой красивый и идеологически выдержанный проект. Была, правда, у завершения этой истории и светлая сторона. Запланированный "владимирский оброк" по епархиям отменился не начавшись.
   Стоит ли говорить, что за всеми перипетиями этой истории с большим интересом наблюдали в далеком от Черного моря подмосковном Сергееве. Мы все подвержены страстям. Даже монахи.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"