Город вспыхнул в один миг, словно в топке запылали деревья. Жаркий огонь не давал ни дыма, ни пепла, поглощая материю без остатка. Камень плавился, стекая в раскаленную канализацию, и рвался по ней к окраинам, погребая в себе крыс, змей и насекомых.
Тучи окрасились в алый цвет, затем, когда жар дошел и до них, растворились, оставив после себя лишь выцветшее розоватое небо.
На центральной площади, где когда-то располагался мраморный фонтан, вознесся огромный кокон, который, поддавшись давлению воздуха, лопнул, исторгнув из себя Ангела. Бурые крылья были плотно прижаты к спине, вытянутые от переносицы к вискам глаза закрыты. Волосы, словно плащ, окутывали белоснежным сиянием невероятно длинное и тонкое тело.
Когда уже воздух вспыхнул, не выдержав напора огня, Ангел откинул голову, его руки, одновременно с крыльями, распахнулись. Открывшиеся глаза увидели замерший мир. Огонь исчез также внезапно, как и появился, оставив после себя быстро застывающую каменную пустыню. А когда Ангел ступил на землю, пустыня покрылась льдом, погасив жар упавшей звезды.
Взмах крыльев, и небо вновь застлали тучи, из которых повалил колючий снег.
Ангел огляделся кругом, и ему стало одиноко. Пустой город, пустая планета...
Он вновь закрыл глаза и оказался в гомонящей толпе, наполнявшей аэропорт. Волосы Ангела потемнели и стали намного короче. Крылья обвили тело и превратились в строгий вишневый костюм. Минута до конца...
Ангел решил вернуться, и в который раз вспомнить...
Лица и голоса, звуки и стены домов. Все сливается, проносится мимо, оставляя на дне сознания вязкий осадок. Но мне и нужно туда, на самое дно, там хранится самое ценное...
Огонек трепещет от сквозняка. Красные жилки воска капают на руку, скрывая под собой витиеватую татуировку. Мои шаги гулко отдаются от узких стен и сочащегося влагой потолка. Через каждые девять шагов от туннеля идут ответвления. Там стоят люди.
Держа масляные светильники, копоть которых уже давно разъела лица, они шепотом переговариваются и кидают мне под ноги вычурные амулеты из камней и перьев. Я прохожу по ним, вдавливая красочные пятна в грязь. Некоторые привлекают мое внимание, я поднимаю их с земли и пристегиваю к крючкам на поясе.
Какая-то девушка выскакивает навстречу, протягивая руки к моему горлу. Дурочку тут же хватают за волосы и втаскивают в боковой коридор, слышится крик, который тут же обрывается. Я делаю шаг вперед, и поворачиваю голову, оглядывая тот коридор. Девушка лежит ничком, лиф и юбки выпачканы в вязкой тине. Парень, возвышающийся над ней, достает нож и отхватывает прядь серых волос убитой, затем, вяжет их в тугой узелок. Подходит ко мне и вешает новый амулет на свободный крючок моего пояса. Тело подхватывают и уносят вглубь.
И вот, тупик преграждает путь. Неровно сложенные плиты, сквозь которые пробираются дряхлые деревянные перекладины, а под ногами глубокий провал. Из колодца над головой падает веревка. Я гашу свечу, сжав фитиль пальцами, кладу ее в пояс и поднимаюсь на поверхность. Перо под левой ключицей, совсем свежий рисунок, пульсирует, продавливая ребра до самого сердца.
Наверху меня ждет проводник. Черноволосый мужчина в кожаной куртке. Он протягивает посеребренную флягу, инкрустированную двумя рубинами. Я допиваю терпкую жидкость и выкидываю флягу в провал. Она, ударясь о стены, летит вниз. Секунд через пять слышится плеск.
Я не ощущаю желания разговаривать. Его, наряду со спокойствием и безразличием, подарили мне листья тайного дерева. А вот у мужчины повреждены голосовые связки. Шрам белеет на бугристой шее, покрытой щетиной.
Жесткая медная проволока, сковавшая губы проводника, отражает голубоватое мерцание луны, затмевающей собой все звезды бездонного ночного неба. Меня окружает густой лес и темнота. Ветви, отягощенные сочной зеленью, покачиваются от легкого ветра. Стволы переплетаются, образуя надежные непроходимые заслоны. Штанины цепляются за стелящиеся по земле кусты, унизанные какими-то ягодами. Ноги по щиколотку утопают во мху.
Проводник ведет меня сквозь этот лес в сторону Вечного Пламени. Стволы деревьев становятся все реже, между ними время от времени показываются полуразрушенные фундаменты древних строений. И вот, наконец, вдали, вырываясь из трещин в каменной кладке, показывается Пламя. Оно бушует, заполняя собой чудом уцелевший дом.
Мужчина останавливается, и опускает глаза, не смея глядеть мне в спину. А я прохожу вперед, минуя осколки развороченной сухой земли, на которой растет даже лишайник. Подбираюсь все ближе и ближе. Жар, от которого волосы начинают трещать, ласкает кожу. Останавливаюсь для того, чтобы взглянуть на небо, и шагаю в огонь...
И вновь аэропорт, и вновь я чувствую ласковое прикосновение тепла. Я, пробираясь сквозь толпу, бегу к выходу. Двери расступаются передо мной, и я вижу серебро воды, летящей над фонтаном центральной площади. Я смотрю на небо. По нему стелятся стада перистых облаков...