Когда раз за разом подбрасываешь монетку, силясь сделать выбор, а она, как назло, каждый раз застревает в воздухе, да так, что ее приходится просто выдирать с клоками неоновой массы, начинаешь задумываться, что что-то делаешь не так.
Выглянешь за окно, а там стайка зимородков круглые сутки следит за твоими руками. Не вынесут ли им угощения? Так и сидят, страдая от голода, холода и жажды. А потом, когда терпение вместе с жизнью, уходит из них, падают куда-то вниз. Но на их место обязательно приходят другие. Так и сидят...
- Тук-тук!
Это уже не зимородки. Это аист. Он свел на моей крыше гнездо и теперь подрабатывает почтальоном. Он принес мне большую картонную коробку. Коробка болтается у аиста на шее и мерно покачивается. Открываю окно, потому что хищные зимородки в очередном приступе жгучего голода начинают подбираться к аисту и моей коробке. Кидаю зимородкам крошки хлеба, они хватают их на лету и громко чавкают.
Коробка стоит посреди комнаты, и я не тороплюсь ее открывать. Я рассматриваю каждую ленту скотча, каждый перегиб картона и расплывшиеся печати незнакомых почтовых узлов. Может быть, посылка пришла из другой неизведанной вселенной, где водятся драконы и злые волшебники, а может и из соседней квартиры, где обитает сосед-алкоголик.
Я ухожу в ванную. А там зеркало, оно давно уже ничего не отражает, но висит над раковиной по старой привычке. Я несу в руках Аиста к этому зеркалу. Он бьется и плачет, он не хочет уходить в пустоту. Но придется. Иначе его в полете, как и крошки хлеба, съедят зимородки. Я кладу Аиста по ту сторону зеркала, и он, ворча, уходит куда-то за горизонт.
Коробка... коробка...
Открывать ее нельзя, потому что сейчас мне абсолютно ничего не нужно. А вдруг у меня начнется насморк, а коробки уже и нет, нет и носового платка, который обязательно оказался бы внутри. Или мне станет одиноко, а коробки и нет... нет и друга, который сидит сейчас, окруженный картоном, и скребется. Вот. Я даже слышу этот звук.
Опять кухня. У окна одиноко лежит сумка Аиста-почтальона. Письма внутри кричат и просятся на руки. Мне жалко письма. Мне жалко людей, которые не получат СВОИ коробки. Где их ждет друг или носовой платок.
Я подхожу к СВОЕЙ коробке и достаю оттуда крылья. Они рыжие, сильно побитые сединой. Прямо как я. Крылья сразу врастают мне в спину, я открываю окно и подхватываю сумку. Зимородки щелкают острыми клювами, но я уже далеко...