Смешиваясь с потом и слезами, Оно сочились из каждой поры на теле, через плотно закрытые веки и сжатые в тонкую полоску губы. Собираясь в капли, медленно стекало по бархатистой обветренной коже, пропитывая волосы и одежду. Оно расползалось по простыне, которая тяжелыми складками спадала с железной ржавой кровати.
Сработанный под клен ламинат уже покрыло тонким зеркалом, отражающим выцветшие плотные занавеси на окнах, сквозь которые практически не пробивался свет, и пыльный потолок, весь в неровных потеках.
Оно, достигнув уровня невысокого порожка, перебралось в ванную, следуя по контуру мраморных плиток, поглотило лохматый коврик и резиновые тапки. В конце концов все комнаты, включая прихожую с ободранными обоями и тусклым многоугольником зеркала в углу оказались пленницами Его невольного присутствия.
По мерцающей бликами поверхности пробежала рябь. Раз, другой.
Там, на лестничной клетке, палец, облаченный в кожаную перчатку, нетерпеливо перебирал струны дверного звонка, снова и снова опускаясь на затертую кнопку. Сквозняк тихонько постучал в дверь, и крылья сильно напудренного носа раздулись, уловив запах застоявшегося воздуха с легкой примесью аромата гвоздик устремившегося сквозь щель из квартиры.
А Оно, получив свободу, вырвалось на лестничную площадку, минуя полы длинного плаща и высокие подошвы скованные железными бляхами. По выеденному тысячами ног углублению в камне пролета покатилось к пологой лестнице.
Металлический зев лифта распахнулся, исторгнув из себя огромные полиэтиленовые пакеты, что трещали, распираемые несъедобной синтетикой в картонных упаковках. Накрашенный рот скривился, уловив Его движение. Осторожно, по краю, чтобы не дай Спаситель не вступить в шелестящий поток, испачкав новые лакированные туфли.
Раздвигая грязь, скопившуюся за эту вечность на ступеньках, подхватывая мятые обертки, пустые бутылки и клочки паутины, Оно слетело по ступенькам, отдаваясь во власть силе притяжения.
Эхо, создаваемое клацаньем когтей, заставило Его отпрянуть, забившись в глубокую щель. Немецкая овчарка, ведомая на длинном витом поводке, наклонила голову, втягивая Его дух, затем, оглушительно чихнув, собака умчалась прочь в провал квартиры, чей ненадежный замок только что сдался, не выдержав напора ключей.
Оно продолжило свой путь, просочившись сквозь рассохшуюся парадную дверь, выбралось на улицу и тут же смешалось с озерами дождевой воды, свергающимися с неба. Расползлось по ним причудливой мозаикой, которую ворошили шины проезжающих мимо автомобилей и исчезло во чреве канализационного люка.