От ударов топора по расчищенному льду в разные стороны разлетались мелкие осколки; подсвеченные светодиодными фарами снегохода, они казались праздничным фейерверком. Лонгрем Бьорн крепко ухватил обеими руками бензопилу и начал выпиливать прорубь по намеченному топором следу, пила шла как по маслу. Скоро вокруг отверстия расползлась прозрачная лужа. Лонгрем был к этому готов - для его канадских неопреновых сапог это ничто - но он не ожидал, что воды будет так много.
Всё. Осталось только надавить багром на выпиленную льдину и завести её под лёд озера. Но этого он пока делать не стал. Всему свое время.
Работа была для него не сложная - еще в детстве с отцом на рыбалке Лонгрем научился делать проруби. Отец... Последнее время - с тех пор, как Лонгрем поселился в его доме - он зачастил приходить к нему после наступления сумерек; говорят, так водится у неотмщенных покойников. На прямой вопрос, кто же его убил, молчит или бормочет что-то нечленораздельное про измену, необходимость мести... Странно, при жизни отец умел быть убедительным, никому в голову не приходило игнорировать его чёткие указания. Лонгрем панически боялся этих родительских посещений и готов был не всё, чтобы от них избавиться. С утра вычистил ружьё, прикрепил сани к снегоходу - необходимая вещь, чтобы подвезти труп к проруби... Если всё пойдет по плану, то сегодня кое-кто составит отцу компанию, и тот, наконец, от него отвяжется.
Дома Лонгрем включил электрический камин в гостиной и приготовил кофейный пунш с коньяком - самый что ни не есть рождественский напиток. Ему есть что праздновать помимо Рождества - такой сегодня день - день круглых дат. Сорок лет назад он появился на свет. Да, сорок лет не считают юбилеем, но это вполне взрослая дата, когда ты уже понял кое-что в этой жизни и можешь себе позволить жить так, как хочется, и не оставлять неоплаченных долгов. И ровно десять лет назад его отец Халлтор Бьорн был убит во время празднования Рождества...
Лонгрем развалился в огромном кожаном кресле и стал ждать гостя. До его прихода осталось полчаса, и он пунктуален. А пока вместо него нагрянули видения, которые не заслужили приставку 'при', поскольку их прототипы были ещё живы. Давешнее привидение отца не преминуло тоже явиться. Видений Лонгрем точно не звал, похоже, их подогнал отец.
- Господа, не толпитесь у входа, пропустите дам вперёд, вот так, рассаживайтесь, раз уж пришли.
Призрак отца не пожелал смешиваться с толпой нежданных гостей, первым прошёл в глубь зала к письменному столу, уселся там на деревянный стул с высокой резной спинкой и бесцеремонно принялся пролистывать еженедельник Лонгрема. Он вёл себя вполне непринуждённо - в конце концов, когда-то это был его дом, а при жизни он вообще ни с кем не считался.
Ханна. Есть такие женщины, которых возраст только красит. Когда они вместе начинали работу в компании отца - он, Ханна и Эджил- она была просто миловидной девушкой, а сейчас превратилась в настоящую красавицу, сдержанную и с умным взглядом потрясающих синих глаз. Но... Когда-то она была смыслом его существования, магнитом и омутом. Всё в прошлом. Они развелись десять лет назад сразу после убийства отца - это ещё один юбилей к сегодняшним круглым датам. Такой парадокс жизни - чем совершеннее она становилась, тем неинтереснее становился ей Лонгрем, который кроме щенячьей любви ничего из того, что ей было нужно, предложить не мог. А нужно ей было многое. Когда в церкви люди дают клятву любить до гробовой доски, они не представляют на какой Ад подписываются. Как и следовало ожидать, сейчас Ханна жена Эджила, кстати, того самого гостя, к приходу которого он сегодня подготовился.
Белобрысый Толлэк оскалился в неизменной жизнерадостной улыбке. Правая рука отца, знающий о его делах значительно больше, чем Лонгрем, а, может, и сам отец. Теперь он правая рука бывшего главного энергетика, а ныне управляющего компанией Эджила. Такая вот постоянная правая рука любого начальника. Связи с общественностью, переговоры, реклама, конфиденциальные поручения... Он единственный из всей компании навестил Лонгрема около года назад - прикидывал возможность в будущем стать и его правой рукой. Вас не должен вводить в заблуждение этакий вид парня с душой на распашку, мало кто умеет так держать при себе свои мнения, секреты и планы, как Толлэк.
Двоюродный брат отца дядюшка Гутфрит. Высокий, поджарый, с выправкой военного, командный голос, зашкаливающее самомнение. Когда-то прадед Лонгрема совершил необъяснимую вещь, он передал основанную им электрическую компанию не старшему сыну, а деду Лонгрема. Несправедливость была настолько вопиющей, что её след докатился до правнука - Гутфрита, сделав его вечным брюзгой. Ему бы служить в армии, там для него самое место. Подчиняться командам и самому отдавать приказы- он обожал этот черно-белый мир. Но в реальности возглавлял службу безопасности компании, в которой практически ничего такого по его профилю не происходило... до того, как убили её руководителя. Скучная рутинная работа. Но отбиваться от семейного бизнеса ему не хотелось. Гутфрит - страстный охотник и рыболов, это стало его отдушиной.
Жизнь показала правильность выбора прадеда, и уже при отце Логрема компания стала одним из крупнейших бизнесов в стране сразу после энергогиганта NEC, а в области разработки и продажи энергосберегающего оборудования - первой.
Как всегда, дядюшка явился со своим семейством. Лонгрем хмуро покосился в сторону тётушки Марты - одной масти с мужем, и такая же брюзга как он. К тому же наблюдательная стерва. Это она в своё время открыла Лонгрему глаза на измену Ханны. Несмотря на то, что их семейные отношения явно завязли в тупике, удар был слишком чувствителен. Он резко прервал тогда Марту, не дав ей возможности посмаковать детали. Зачем ему знать подробности. Он и без этого всегда ревновал Ханну к Эджилу.
- Ты был таким слепцом, ты даже меня не хотел слышать... Жалко было видеть, как ты пыжился на постылой работе, мотался по командировкам... А она ни во что тебя не ставила и уже давно начала изменять тебе, - ответила на его невысказанный упрек Марта.
А их сыну, добродушному увальню, глубоко по фигу дела компании, он обожал джаз, сам был классным барабанщиком и таскался на все музыкальные фестивали. Видимо природа решила, что двое зануд на одну семью вполне достаточно, третий был бы уже перебором. Странно, что у Гутфрита хватило ума не препятствовать увлечению сына, а ведь тот, как и Лонгрем, не оправдал отцовских ожиданий. В результате сын Гутфрита преуспел в жизни больше, чем отец. Братишку единственного Лонгрем поприветствовал взмахом руки, тот кивнул и заулыбался в ответ.
После смерти отца, казалось, между Гутфритом и семейной компанией ничто не стояло... Ну, только Лонгрем, а это не велико препятствие, поскольку он начисто лишён честолюбия. Однако, на самом деле всё оказалось не так просто. Учредительные документы были так хитро составлены, что выходило, после отца компанией должен руководить Лонгрем, но только в том случае, если ему уже исполнится сорок лет. А до достижения этого возраста управление переходит к совету директоров. Лонгрем оставался собственником компании, но продать её до своего сорокалетия не мог без согласия совета.
* *
Последний раз они собирались здесь на рождественские праздники и день рождения Лонгрема десять лет назад. Тогда с ними был друг Лонгрема Эджил - главный энергетик компании; ещё сын Гутфрита привел с собой девушку; две официантки помогали за столом и ребята из фирмы устроителей фейерверков. И Ханна тогда была женой Лонгрема.
За столом чувствовалось не особо скрываемое напряжение, чуть сглаженное веселостью троюродного братишки и его девушки. Толлэк-правая рука, как всегда, пытался играть роль души общества, но поддержку ему оказывали только эти двое. Отец почему-то совсем не реагировал на остроумные реплики Толлэка, демонстративно старался не встречаться взглядом с Эджилом, а на Ханну смотрел с подозрением. Но постепенно выпивка и отличная закуска сделали своё дело, компания всё же несколько оживилась,
А вечером ребята показали фейерверк. Они оказались мастерами своего дела. Однотонные по цвету, чуть голубоватые искры фонтанов, мельниц, вертушек, змеек... Зрелище завораживало.
Не сразу заметили, что отец пропал... Водолазы нашли его только на следующий день. Казалось, это несчастный случай - не заметил оставленной кем-то проруби, оступился ... Но вскоре обнаружили пулевое ранение груди, а дотошные криминалисты обнаружили у него в крови изрядную долю транквилизаторов. Скорее всего его движения были заторможены, и он не мог сопротивляться нападению.
В его комнате обнаружили початую упаковку довольно сильного препарата и стакан воды, на котором были только его отпечатки пальцев. Получается, он сам принял лекарство. Ружьё, из которого застрелили отца, нашли, но и на нём никаких отпечатков пальцев, кроме отцовских, не было. Чего они ожидали, в такой мороз, конечно, все были в перчатках и варежках. Выстрела никто не слышал из-за треска фейерверков, а прорубь была в сторонке, где от их света только усиливалась тьма.
Версию несчастного случая сменила версия самоубийства. Конечно, застрелить себя из ружья сложновато, но при определённом положении ружья... в общем, не совсем невозможно. Конечно, нырнуть потом в прорубь точно невозможно, но, если стоять на краю... Отсутствие суицидальных наклонностей и мотива ... оно так, но под воздействием препаратов поведение может измениться самым непредсказуемым образом.
Несколько месяцев полиция безрезультатно вела расследование, проводила следственные эксперименты, опрашивала свидетелей, изрядно измотав нервы всем присутствующим на последнем празднике отца. За это время Лонгрем развёлся с Ханной, уладил юридические дела, снарядил яхту и отправился в кругосветное путешествие. Он побывал во множестве стран, в общем, повидал мир. Жил в основном на яхте, иногда снимал дом у моря, поблизости от стоянки яхты. В самом начале пути ему повезло обзавестись надёжным помощником, таким же романтиком, как он сам. Иногда они проводили морские экскурсии на яхте, устраивали праздники; иногда забирались в места, где отсутствовала цивилизация и без помех медитировали... Это были счастливые годы.
Но неотвратимо приближалось сорокалетие, когда он должен был разобраться с отцовской компанией и решить, как жить дальше. Начал захаживать призрак отца...
* *
Эджил придёт непременно, для него крайне важно решение Лонгрема о судьбе компании, где он чувствует себя полновластным хозяином. Опять бывшие друзья оказались связанными по жизни. Причём из гордости Эджил постарается, чтобы эта встреча осталась в тайне - и это очень кстати. Лонгрем старался не думать о том, что измена Ханны немало способствовала принятию решения об убийстве Эджила, как мести за отца.
А вдруг он тоже принесёт с собой оружие? Лонгрем перенёс ружьё поближе, и поставил в нишу за камином. Ханна забеспокоилась.
- Мне хорошо знаком этот взгляд. Каждый раз, когда ты был готов сделать глупость...
- Не беспокойся, - перебил её Лонгрем, - На этот раз всё будет по справедливости, каждый получит своё. Я только хочу, чтобы он признался, осознал и понёс наказание.
Эджил, раскрасневшийся на морозе, ввалился с большим подарочным пакетом и бутылкой вина.
- Как же я рад тебя видеть, старина! Прекрасно выглядишь! Вольная жизнь тебе на пользу! - он обнял Лонгрема, похлопывая по спине и не обращая внимание на его сдержанную реакцию.
Лонгрем налил ему бокал рождественского пунша и усадил напротив себя в просторное кресло у камина, откуда пришлось ретироваться дядюшке Гутфриту. Эджил ожидаемо не видел незваных гостей, только инстинктивно покосился на стол, за который сидел призрак Халлтора Бьорна.
Дядюшка, конечно, оскорбился на такое бесцеремонное обращение, но Эджил был управляющим, значит, его непосредственным начальником. Субординация наше всё. Он подошёл было к рабочему столу и попытался заглянуть через плечо Халлтора в записи Лонгрема, но привидение тут же прикрыло еженедельник и отвернулось в сторону.
- Зачем ты принёс сюда ружьё? - в отместку сердито произнёс Гутфрит, попытался усесться рядом с семьёй на диванчике, не вышло, и он завис в воздухе. - Ты же не умеешь обращаться с оружием, совсем как твой отец. Ты хочешь кончить как он?
- А ведь вы, дядюшка, у нас единственный, кто прекрасно умеет обращаться с оружием! - мысленно парировал Лонгрем.
- Ты на что намекаешь? - видение дядюшки Гутфрита от возмущение взвилось под потолок.
Увы, версия неосторожного обращения с оружием пришла в голову не одному Гутфриту. Полиция тоже сосредоточилась на ней. Их не смутило, что так и не удалось выяснить, зачем было отцу тащить ружьё на озеро, где зажигали фейерверки. Решили, мол, выпил лишнего и решил пальнуть. Но Лонгрем -то знал, что отец практически не пил и сильно нервничал, так что возможно, что транквилизаторы ему не подмешивали - он сам принял успокоительное - это похоже на правду.
Эксклюзивное ружьё из коллекции знаменитого оружейника, стояло в вытянутой застеклённой стойке, вставленное в паз для устойчивости. Коробка с патронами лежала рядом с пазом. Стойка не запиралась, взять ружьё мог кто угодно и под пальто вынести на улицу.
Эджил глотнул предложенный напиток и зажмурился от удовольствия.
- Ну, расскажи, как жизнь, - предложил он.
- Давай, сначала ты, - не поддался Лонгрем.
- Что тебя интересует?
Нечего перекидывать фразы туда - сюда, Лонгрем сразу перешёл к главному вопросу.
- Прежде всего, нет ли каких подвижек в расследовании дела отца.
Привидение отца развернулось, закинуло ногу за ногу и в упор уставилось на Эджила.
Эджил насторожился.
- Странно, что тебя это продолжает волновать. Уже несколько лет назад дело отправили в архив. Остановились на несчастном случае, но даже его убедительно не доказали.
- А как они объясняют, зачем он принёс ружьё на озеро?
- Они решили, что Халлтор хотел похвастаться этим ружьём, продемонстрировать его в деле. Но никто из присутствующих эту версию не подтвердил. Думаю, поэтому дело и посчитали нераскрытым.
Видение дядюшки Гутфрита не выдержало и спрыгнуло с потолка.
- Бестолочи!. Чего там думать! - гундел Гутфрит, нервно подёргивая одной щекой. - Он, наконец, решил-таки пристрелить этого прохвоста Толлэка. А я ведь его не раз тогда предупреждал, что моя служба засекла, как Толлэк за его спиной общается с нашими конкурентами из NEC.
В ответ Толлэк лишь нарочито рассмеялся.
- Господин Гутфрит, как всегда, попал пальцем в небо. Всё с точностью до наоборот. У меня действительно были связи в NEC, мы с ними сотрудничаем в сфере научных разработок, но только это в наших интересах.
И уже серьёзно добавил.
- Лонгрем, если ты веришь господину Гутфриту Бьорну... Спроси лучше об этом Эджила.
А и правда, почему не спросить.
- Эджил, а не мог отец задумать сам пристрелить кого-нибудь? Толлэка, например. За слишком тесные связи с NEC.
Друг недоуменно и с некоторой долей высокомерия посмотрел на Лонгрема.
- Понимаешь ли, тут такая вещь. И мы, и они занимаемся производством энергосберегающего оборудования, но у них под практические разработки подведена сильная научная база. Мы бы тоже хотели иметь собственное научное подразделение. Криминальные способы не в правилах нашей компании, поэтому приходилось взаимовыгодно сотрудничать. Этим занимался Толлэк.
- А ты спроси его по чьему поручению Толлэк этим занимался. По поручению Халлтора, или Эджила?
Лонгрем посмотрел на призрак отца. Но тот только презрительно щурился на Эджила. Толлэк нахмурился. Что-то подсказывало Лонгрему, что такое 'сотрудничество' осуществлялось не по поручению Халлтора Бьорна, скорее всего даже без его одобрения. Но как же так? Правая рука потому и правая, что это самый доверенный человек в компании. Лонгрем вполне допускал, что сотрудничество с NEC действительно было в интересах компании, но отец ни в коем случае не стал бы терпеть самоуправство. Он бы, наверное, не убил, но точно уволил бы обоих - для них настоящая катастрофа. Так может, именно поэтому отец злился на Эджила в тот вечер?
- А что ты думаешь по этому поводу? - спросил Лонгрем.
- Если хочешь знать, я вообще не думаю, что Халлтор Бьорн приносил ружьё на озеро, - начал раздражаться Энжил.
- То есть ты считаешь, что это было убийство?
- Да, считаю. Причём, заранее подготовленное и хладнокровное. Вряд ли убийце случайно подвернулась открытая прорубь. Скорее всего он приготовил её заранее. Для него было важно, чтобы убийство не сразу обнаружили. Тогда он мог спокойно скрыть следы пороха - избавиться от перчаток, переодеться.
- Подожди, но ведь в сложившихся обстоятельствах смерть Халлтора была выгодна только тебе. Тебе и Толлэку. Не думаю, что отец одобрил бы ваши связи с конкурентами, тем более что в вопросах энергоэффективности мы их и так здорово опережаем.
- А ты не подумал, что мы их опережаем именно благодаря усилиям Толлэка? - не сдавался Эджил.
- Тогда почему отец злился на тебя в последний вечер?
- Ну, - замялся Эджил, - У него с возрастом испортился характер.
- Это точно. И он наверняка уволил бы тебя. Единственным спасением для вас обоих была его смерть.
Эджил уже явно выходил из себя.
- И что же ты думаешь, я приехал заранее, вырубил прорубь, потом выкрал ружьё....
- Ты живёшь неподалёку, тебе ничего не стоило подъехать поближе к озеру, вырубить прорубь...
- Я не знаю, как рубить эти чёртовы проруби. Но я знаю того, кто делает это мастерски, и у кого повод для убийства был посерьёзнее моего гипотетического увольнения! - прокричал Эджил уже в бешенстве.
- И кто это?
- Ты!
- Что за бред! Какой у меня мог быть повод?
Ханна вскочила со своего кресла и вмешалась в их разборку, увы, не на стороне Лонгрема.
- Десять лет прошло! Зачем тебе надо всё это опять ворошить?
Мысленно Лонгрем осадил её.
- Зачем, зачем... К тебе призрак Халлтора не таскается как на работу.
- Он не будет больше к тебе приходить. Так ведь, Халлтор?
Приведение не спешило с ответом, угрюмо посмотрело на Ханну, но, наконец, выдавило из себе.
- Не буду.
Но Эджил-то не знал, что они уже договорились, он продолжать гнуть своё, кипя от возмущения.
- А ты поговори об этом с твоей тётей Мартой. Я не буду здесь с тобой разводить склоки.
Лонгрем посмотрел на скромно сидящую на диванчике потупившую взгляд Марту.
- Тётушка, может, пришла пора рассказать мне всё без недомолвок. Вы открыли мне, что у Ханны был любовник, указали на места и время их встреч, но не назвали имя. Я, дурак, из гордости не стал допытываться кто это был. Кто? Эджил?
- Ты действительно дурак. При чём тут Эджил. Его Ханна охмурила уже после вашего развода. А тогда она крутила шашни с Халлтором!
Лонгрем остолбенел, повернул голову в сторону письменного стола, желая посмотреть приведению в его наглую физиономию. Но того уже и след простыл.
Эджил заметил его состояние и озабоченно спросил.
- Ну что, понял?
Мысли Лонгрема разбежались в разные стороны. Что же это получается, пока он вкалывал на папашу, тот преспокойненько спал с его женой, которая поэтому стала так холодна с ним. Честолюбивая стерва. Сына главы компании ей показалось мало, она нацелилась на пост первой леди, свободный после смерти мамы. Но с Халлтором она проступила также, как с Лонгремом. Как только почувствовала, что будущее за молодыми, оставила и его... по крайней мере, дело наверняка шло к разрыву. Она всегда была неравнодушна к Эджилу, но пока его перспективы не определились - как теперь понимал Лонгрем - не торопилась связывать с ним свою жизнь.
Это значит, что у отца был весомый повод разделаться с Эджилом, и он действительно мог принести с собой ружьё на озеро с этой целью. И прорубь вырубил тоже он, приготовил для Эджила. Но он действительно не был опытным стрелком. Может, поскользнулся на краю пропасти, потерял равновесие, ружьё срикошетило о льдину, снег надавил курок... Полиция ведь проводила следственные эксперименты...
Но хорош, старый козёл! Ещё науськивал Лонгрема отомстить за себя. Кому? Своему сопернику Эджилу, которому Ханна в итоге досталась. Или его всё же кто-то убил? Кто? Да хрен с ним. Кто бы ни убил, старик это заслужил.
- А знаешь что, Эджил, - произнёс он наконец, -В полиции всё-таки работают настоящие профессионалы, мастера своего дела. Раз они говорят, что это был несчастный случай, значит, так и было.
- Нужно отпускать мёртвых, - Эджил энергично потряс протянутую ему руку. - Пусть поятся с миром.
- Ты прав, - сказал Лонгрем и добавил. - Береги себя...