Аннотация: Этот поразительный документ был обнаружен и расшифрован в Центральном архиве берестяных грамот. Мы предлагаем читателем ознакомиться с этой невероятной, но глубоко правдивой историей.
Было ли, не было - нам неведомо, но летописи сказывают, что в незапамятные времена в тридевятом царстве под названием древняя Русь, объявилась страшная заморская нечисть. Это из-за моря-окияна прилетел никем не званый Змей-Горыныч. До появления этого Змея на Руси правители были мудры и справедливы, а добродетельный и радушный народ благоденствовал. Земля была щедра и обильна, в речках, ручьях и озерах водилась диковинная рыба, а леса кишели самым разнообразным зверьем. Чего, казалось, не жить? Вот народ и жил - не тужил. Пили мед и льдяной квас. В жаркие лета едали вкуснейшую окрошку на основе того же кваса. А в долгие зимы спасались горячими и наваристыми штями и обжигающими румяными блинами. Но Горыныч вопреки принятым традициям зачал свои порядки наводить. Вначале-то вроде ничего. Завез он из-за моря какой-то неведомый фастфуд и стал им крестьян, да купцов, да правителей потчевать. Испробовали те заморской еды да питья и с непривычки-то им любо это показалось. Тут уж Змей чуть ли не в каждой деревне открыл по трактиру с этим фастфудом и с напитком, на квас с виду похожим, "колой" называемый. Вот народ-то к этому фасфуду с колой прикипел, а кашей да грибками солеными да морошкой моченой стал брезговать.
Тогда особо глазастые заметили, что от заморской-то еды да питья стал народ тучнеть и лениться. Хватились, ан уж поздно! Крестьянин все больше на печи лежит, купцы торговать перестали - ни тебе лаптей новых, ни льна, ни мехов да шелков. А еще Горыныч везде землю зачал копать да ковырять, втыкать в нее железные столбы да трубы и качать через них какую-то черную жижу. Как эта жижа потекла, он аж запрыгал и завопил по-басурмански: 'Ой, Ой!' А по-русски и не разберешь. Что-то вроде 'углей недород'. И еще заставлял простой люд на себя работать. Расплачивался он не платками цветными, не медом и даже не зерном, а какими-то зелеными бумажками. А что на них купишь, окромя того же фастфуда? Так что не успели оглянуться, а там, где нивы золотой пшеницей да ячменем колосились, одни палки торчат, в землю воткнутые. Словом, растлил и поработил Горыныч все царство фастфудом своим да бумажками зелеными.
Дальше - хуже. Заставил Змей заморский дань себе платить. Все терпел благодушный древнерусский человек, да и он не выдержал, когда Горыныч похитил любимую всеми красавицу-Василису Прекрасную и возжелал ее сделать своею женою. И ладно бы был он хорош собой, как Ричард Гир или Бред Питт, так нет же - сам сморчок сморчком, хотя и о трех головах. Только пламенем из щербатых ртов пышет да крылами перепончатыми машет. В общем, нечисть и нечисть...
Тут уж возроптал народ. Тот, кто еще мог с печи встать после фастфуда окаянного. И даже местная нежить - лешие, кикиморы, водяные да русалки поняли, что еще год-другой и расшатает Горыныч все вековые устои и духовные скрепы, и надобно супостату окорот дать. Дескать, кто к нам с колой придет, от кваса здешнего занеможет.
Уже давно разные прыткие реформаторы подступались к государю. Мол, надоть нам здешнюю нежить извести, ибо чем она лучше заморской? Но он был мудр и ответствовал им тако: "Како это чем лучше? Это ж наша нечисть, патриотическая..." И, как и всегда, в воду глядел и прав оказался.
Тут уж, ощутив государеву поддержку, местная нечисть вдохновилась и собралась на экстренный симпозиум в избушке бабы-Яги. Долго судили да рядили, как Отечество спасать? Но так ничего и не надумали. Решили было, что сладу с Горынычем нет, и надо самим бечь куда подальше - в Китай али в Монголию.
Но тут баба-Яга вынесла из своих закромов заветную тарелочку, о которой все слышали да никто не видел. А тарелочка та непростая. Все про будущее рассказать может. Крутанула баба Яга тарелочку один раз, и по ней надписи пошли - точь-в- точь, как в программе передач на завтра по телеку. Крутанула вдругорядь - там и изображение мутное появилось. Только никто ничего понять не может, кроме самой Яги. Она крутила-вертела, кнопки какие-то нажимала, программы переключая, а потом сказала, мол, тарелочка та говорит, что есть у нас единственный шанс Змея заморского сокрушить. И шанс этот связан с богатырем по имени Илья, что живет в древнем городе Муром. Вот к нему-то и надо отправить делегацию, чтобы уговорить его выйти на смертный бой с Горынычем. Да только тут есть проблемка. Илья тот Муромец уже 30 лет и 3 года с печи не встает по причине неумеренного потребления фастфуда.
Делать нечего. Отправилась вся местная нежить в город Муром и завалилась в избу, где Илья-богатырь полеживал. Видят - точно богатырь. Храп стоит такой, что вся изба ходуном ходит, в плечах Илюша - косая сажень, вот только живот такой отрастил, что он скоро в потолок упрется. Стали кикиморы богатыря щекотать, чтобы добудиться. А тот, знай, храпит себе. Наконец, вроде очнулся, глаза продрал. Да только они из-под жиру едва видны, как есть - оплыли.
- Чего пожаловали? - хмуро спросил богатырь. Тут все хором заговорили - так, мол, и так. Супостат заморский Русь великую на колени поставил. Отечество в опасности! На тебя, Илюша, вся надёжа. Но Илья Муромец - ни в какую. Ишь, чего захотели, говорит, чтоб я от фастфуда да от колы отказался? Ни в жисть! Даже и не уговаривайте. Они туда-сюда, аргументы разные приводят, о бедственном положении рассказывают, о тревожной международной обстановке. А Илюша на все - ноль внимания, как об стенку горох. С трудом набок перевернулся и снова вот-вот захрапит.
Тогда баба Яга в качестве последнего аргумента рассказала ему про то, как Горыныч Василису Прекрасную умыкнул и не сегодня-завтра хочет ее под венец вести. Тут вдруг Илюша зашевелился, потому что в свое время сам глаз на Василису положил. Пока из-за фастфуда этого проклятого не забыл и о ней, и об отечестве, да и о своем богатырском предназначении.
- Чаво?! - зарычал богатырь. - Не бывать этому! Василису Змею не отдам!
Он даже попытался с печи подняться, да куда там - обездвижел, обезножил.
- Эх, - говорит, - сами видите, я нынче не вояка. Поищите кого другого. Хоть Добрыню Никитича.
- Нет, - отвечает баба Яга, - Добрыня таперича у Горыныча управляющим. Всей этой жижей черной заправляет. Не пойдет он супротив Змея.
-Ну, тогда Алешу Поповича кликнете, - Муромец подсказывает.
- Эхма, долго же ты на печи лежал, - Яга ему отвечает. - Алеша-то нынче за морем. В гарвардском универе науку высоких технологий зубрит. В общем, Илюша, сам видишь, никого окромя тебя не осталось, чтоб за честь родной земли постоять.
- Так я бы с дорогой душой, - Илья отвечает. - Да сами ведь видите. Нет уж, братцы-патриоты, коли выхода нет, остается только расслабиться и постараться получить удовольствие. А плесните-ка мне колы, что в леднике стоит...
С этими словами он снова попытался на другой бок повернуться. Мол, аудиенция закончена. Да и делегация в уныние впала. Видно же, что миссия не удалась и пора оглобли взад поворачивать. Уже кое-кто из избы на воздух потянулся, но тут вдруг самый старый леший, который, как всем казалось, давно обеспамятел и из ума выжил, залопотал что-то, да так что поначалу мало кто понял, о чем он бормочет-то. Но с третьего разу расслышали, наконец. А леший-то дело говорил. Мол, знаю, как нашей общей беде помочь. Диета, мол, и физические нагрузки. Глядишь, через пару недель в форму войдешь и сможешь за Русь-матушку постоять.
- Чаво? Какая еще диета? Какая физкультура?
- Ишь, разчавокался, - ответствовал леший, чья речь постепенно обрела внятность. Тогда все сразу вспомнили, что когда-то он считался самым лучшим переговорщиком. - Слушай сюды! А покудова слушаешь, ты вместо колы этой проклятущей кваску испей. Глядишь, и очухаешься малость.
С этими словами достал леший из котомки бутыль огромадную с льдяным квасом и плеснул в кубок, который на полке в избе стоял вместе с другими наградами за мужество да удаль молодецкую, что Илья в прежние годы от державы получал. Тот поморщился, но все же отпил глоток.
-Надо же, а ведь и впрямь вкусно. А я-то про квас наш отечественный и про вкус его пленительный и думать забыл... - ответствовал Илья, одним махом осушил весь кубок и добавки затребовал.
-Вот то-то, - назидательно произнес леший и продолжал: - План мой простецкий. Мы сей же час тебе скатерть самобранку доставим. И сапоги скороходы. Скатерть-то диетическая. Заказывай что хошь, только из наших национальных блюд. Хошь моченой морошки? Пожалуйста. Хошь груздей солененьких? Изволь. А не то щец или ухи стерляжьей. Да блинцов со сметаной да с маслом. Ешь от пуза!
- Этак я еще больше разжирею, - встревожился Илья Муромец.
- Да не боись ты, чудак! - засмеялся леший. - Аглицкие ученые сказывают, что наша еда зело пользительная. Ни тебе жиров, ни углеводов. Одни белки для телесной упругости. И, пишут, ни унции лишнего веса. Так что с диетой мы вопрос решили.
- Допустим, - неуверенно сказал богатырь. - А как с физическими нагрузками? Мне нешто прикажешь в фитнес-клуб идти? На тренажеры эти новомодные?
- Эх, голова! - снова заулыбался леший. - А сапоги-скороходы на что? Наденешь их, и так выдашь кружок километров на сто. Жир-то и порастрясешь. И никаких фитнесов не надобно.
- Попробовать нешто? - задумчиво спросил Илья.
- Попробуй, попробуй, - заверещало собрание. - Только у тебя на все про все - две недели. Потому как через две недели свадьба Горыныча с Василисой назначена.
Так и порешили. Илья Муромец приступил к ежедневным многочасовым и поистине геройским тренировкам для восстановления былой формы. Бегал кроссы в сапогах скороходах. По пути его пробега кикиморы с секундомерами стояли, чтобы время рекордное засекать. Лешие силомер принесли, чтобы кажный вечер фиксировать все растущую силу богатыря. А через неделю стал он тренироваться и в бурных речках. Водяные обучили Илью разным стилям - тут тебе и кроль, и брасс, и баттерфляй. Вы не смотрите, что словечки-то все иностранные. Стили эти издавна на Руси придуманы. Тут дело пошло еще шибче. Добавьте к этому двухразовое питание. А уж скатерть-самобранка расстаралась. На первое окрошка али борщт. А на второе потчевала надежу Руси расстегайчиками, кулебяками, перепелами, да пирогами с визигой. И прочими пользительными яствами. Запивалось все это квасом. А на сладкое - мед и сладкая репа.
Долго ли, коротко, но уже через неделю обрел Илья свою былую силу и мощь. Тогда стали ему устраивать спарринг-бои с добрыми молодцами со всего Мурома. Выходило противу него сначала трое, потом пятеро, а потом и несколько десятков силачей зараз. А он их одним махом всех побивахом. Но мускулы - это все мелочи. Главное, что вернулась к Муромцу его прежняя духовная мощь и уверенность в себе. А лешие да кикиморы знали, что духовная-то силища поважнее будет всяких там бицепсов да трицепсов.
Дело не ограничивалось только тренировками богатыря. Русалки выткали ему из потаенной речной травы рубаху легкую да эластичную, что была прочнее любого панциря. Так что ни стрела, ни копье, ни даже пуля пробить рубаху эту не могли. Карлы подземные (так на Руси гномы назывались) выковали ему меч-кладенец заместо его прежнего проржавевшего да трухлявого меча. Баба Яга вызвала срочной телеграммой из поволжских степей Конька-Горбунка, да еще на всякий случай и ковер-самолет заказала в германской стороне, чтобы лишить Змея преимущества в воздухе. А домовые вовсю писали берестяные грамоты, в которых на двух языках - древнерусском и тарабарском заморском наречии - сообщалось, что Илья Муромец вызывает супостата Горыныча на смертный бой, который должён состояться в чистом поле под Муромом в полдень по местному времени. Так что ожидался невиданный наплыв публики, тем паче, что старикам, детям до 16 лет и ветеранам освободительных войн билеты предоставлялись бесплатно. Многие тыщи берестяных грамот наводнили огромную страну. Но Горыныч хранил молчание и не откликался.
До свадьбы оставался один только день. Тогда Илья Муромец вышел в чисто поле и воззвал громовым голосом:
- Где же ты, чмо заморское? Али забздел? А ну выходь на смертный бой супротив русского богатыря!
Не успел он закончить свою задиристую речь, как раздался небывалый гул, земля затряслась, а в небесах появилась блестящая точка. Она все росла, пока над полем не появился, кружа как гигантская муха, Змей Горыныч. Из трех его глоток извергалось смрадное пламя, шесть желтых глаз страшно вращались, так что выдержать их взгляд не мог никто, кроме Ильи Муромца. Он спокойно взирал на все цирковые номера, что выделывал в воздухе Змей Горынычи, и, усмехаясь в усы, молвил:
- Что, Змей, явился не запылился?
- Ба, да никак Ильюша Муромский? - по- древнерусски, но с сильным акцентом, воскликнул Горыныч. - Я так понимать, что тебе to live... как это там по-русску, жить надоело? Зря. А я как раз хотел предложить тебе должность генерального директора в системе фастфуда. Что, по рукам?
- Некогда мне тут с тобой калякать, - гордо и, может быть, не совсем дипломатично ответствовал Илья. - А жду тебя завтра в это же время на битву смертную.
- Буду, - коротко бросил Горыныч. - А уж вечерком и свадебку сыграем с Василисой-то... Змей загоготал и растаял в солнечных лучах.
Илья Муромец пораньше залег спать, чтобы хорошенько отдохнуть перед боем. А вот лешие да кикиморы, да иная, но добрая нежить во главе с Ягой провели тревожную ночь, разрабатывая хитрые планы сражения. Кое-что они накумекали. Да тут еще прибыли ходоки из самой Тулы. Эти знаменитые на Руси умельцы принесли с собой целый короб механических блох, так искусно исполненных, что выглядели, как живые. Было решено, что в кульминационный момент их выпустят, чтобы они набросились на супостата и искусали его до судорог.
Разработан был и хитрый способ супротив сверхоружия Горыныча - огня, им извергаемого. От пламени ентого никто в новейшей истории не мог устоять. Но оказалось, что есть прием даже супротив такого лома. Были заготовлены огромные бочки с квасом и решено - ежели Илье станет совсем худо, с помощью шлангов лить этот квас в пасти Горыныча, чтобы загасить смердящее пламя.
Одобрена была и идея использовать блины со сметаной для того, чтобы метать их и залеплять Горынычу подлые зенки на всех трех головах. Домовые и кикиморы принялись печь блины, а из далекой Сибири была срочно доставлена рота знаменитых пращников, которые с расстояния в сто шагов без промаха попадали белке в глаз. Только под утро все забылись беспокойным и сторожким сном.
Наконец, наступило время битвы. По словам летописцев глянуть на бой собралось больше ста тыщ зрителей. Илья Муромец в ожидании врага спокойно прохаживался вдоль трибун, время от времени обмениваясь рукопожатиями со знакомыми. С опозданием в пять минут прибыл и Горыныч. Да не один. Рядом с ним шествовал плюгавый, но толстенький человечек в черных трусах и в майке.
- Это мой рефери, - объявил Горыныч. - Будет у нас нейтральным судьей.
- А что такое "нейтральный"? - спросил Илья.
-Это который и нашим, и вашим..." - разъяснила известная своею начитанностью баба Яга. Тут загрохотала возмущенная публика.
- Ни за что! - хором завопили трибуны. - Он ему будет подсуживать. Евойного судью - на мыло!
Видя, что трюк с подкупленным рефери не прошел, Горыныч был вынужден согласиться и на второго - древнерусского - судью. Выбор пал на Соловья-Разбойника, тот засвистал в три пальца так, что земля задрожала, и битва началась.
Поначалу Змей теснил нашего богатыря. Но тот искусно защищался и отражал яростный наскок заморского гада. Публика с трепетом и тревогой взирала на действия двух достойных соперников, но, конечно, болела за своего.
- Вперед, Русь, вперед! - скандировали трибуны. Первый тайм подошел к концу, но не дал результата. В перерыве водяные обмахивали Илью влажным полотенцем и что-то возбужденно советовали. Илья молчал и только пил квас. Горыныч за это время выпил не меньше пяти ведер колы. Может быть, в этом и крылась причина того, что инициатива перешла к древнерусскому воину. Змей заметно отяжелел, но яростно изрыгал огонь из своих ртов.
Тут внезапно на него обрушились струи кваса из всех заготовленных бочек. Все зашипело, а заместо огня из его глоток повалил дым. Горыныч явно не ожидал такого поворота событий. Пока он раздумывал, что же делать, Илья изловчился и срубил одну из его голов.
- Так нечестно! Не по правилам! - хором завопили две оставшиеся головы.
- Ишь ты, о честности вспомнил, заморское пресмыкающееся!! - загоготала ликующая публика. - Это наш тебе асимметричный ответ!
Горыныч насупился и с яростью отчаяния бросился в атаку. Но тут на него выпустили тульских блох и, одновременно, из сотен пращей посыпались блины со сметаной, которые моментально залепили ему глаза. Пока Горыныч пытался отлепить блины, словно приклеившиеся к его зенкам, Илья Муромец ловко срубил ему вторую голову.
Чувствуя, что дело плохо, Горыныч нагло предложил:
- Ладно, согласен на ничью.
В ответ с трибун разнеслось злорадное улюлюканье. Илья Муромец уже занес меч-кладенец, чтобы срубить супостату третью голову, но Змей на чистом русском языке быстро промолвил:
- Хорошо, хорошо. Сдаюсь. Эй, Васька, выходь, поелику свадьбы не будет! Не обломилася ты мне!
Откуда ни возьмись, словно из воздуха появилась Василиса Прекрасная. Была она еще краше, чем прежде. Она кинулась на шею слегка запыхавшемуся богатырю. Эти объятья были встречены тысячеголосыми криками "Ура!".
- Так не доставайся же ты никому! - в сердцах прорычал Горыныч и попытался дохнуть на Василису пламенем из единственной сохранившейся головы, чтобы испепелить ее. Но заместо пламени из пасти с легким шипением вырвался пар. Дружный смех публики был ответом на этот его демарш.
От этого нового унижения Горыныч весь позеленел и, воспользовавшись суматохой, тяжело и неуклюже взлетел. С трудом помавая израненными крылами, он исчез в неизвестном направлении. Но публике было не до него. Илья Муромец взял неизвестно откуда появившийся микрофон, поблагодарил зрителей за поддержку и стал по очереди благодарить всех, кто ковал "нашу общую победу". Он вызывал одного за другим леших, кикимор, карл и водяных, а те смущенно, но счастливо улыбались. Когда последней вышла кланяться баба Яга, зрители разразились бурными овациями.
Затем толпа бросилась крушить ненавистные трактиры с заморским фастфудом. Из земли были вырваны все торчащие из нее столбы. Словно по волшебству, на этой, казалось бы, навек испоганенной земле моментально заколосились колосья и даже снопы спелой пшеницы и ржи. И, повинуясь как дирижеру, любому движению солнца, слаженно закивали золотые головы подсолнухов. Публика была в восторге при виде такого чуда.
Но пора было готовиться к свадьбе. Невеста, Василиса, была очаровательна в своем девичьем смущении и в элегантном сатиновом платье с павьими перьями. Жених, Илья, был ей под стать. Вскоре начался пир на весь мир. В меню вошли исключительно блюда национальной кухни. Это новоиспеченные боляре Нахалковы - Андрейка с Микиткой - расстарались и сочинили свой заветный проект, названный в пику Горынычу 'Русским фастфудом'. Особенно всем понравились чипсы из репы. Я на том пиру был, мед с пивом (и квасом) пил. По усам текло, но и в рот попало. Тут и сказке конец, а кто, как в старину говаривали, 'асилил многа букафф' - тот молодец.
