Аннотация: Одиночество... страшное слово... интересно, почему? Да очень просто - ты никому не нужен. НИКОМУ. Даже себе. Пустота? Спокойствие? Совсем нет. Одиночество - это когда проходят мимо тебя и не могут разглядеть ни твоих слез, ни радости.
Однажды... нет... не однажды. Банально как-то. Может, жили-были? Хотя нет, слишком много раз использовалось. Как же начать? И есть ли смысл начинать? Рассказ без начала? Это уже интересно... Спросите, к чему такие вступления? Это не профессионально. Глупо. Нечитабельно. И пусть. Слишком много тем уже использовано и обглодано со всех сторон. А хочется создать шедевр. Книгу, которая покорит весь мир. Ну не весь, половинку... ну ладно, одну страну... ну хотя бы сердце одного читателя! Но полностью, до последнего извилистого завитка, даже до вылетающего зуба мудрости. Нет-нет, нет! Только не бросайте читать! Это же не честно! Надо обязательно узнать, чем закончится эта увлекательная повесть, ну если хотите - рассказ. Хм... понимаю, для начала надо написать это самое начало. Итак:
Он не жил и не был. Просто в спешке накарябан старыми чернилами. Его некогда белое и гладкое тело исчеркали строки очередной мыльной оперы про какую-то безумную любовь, ревность, свидания, измену и так далее. Это очень присуще людям. Писать о непонятном чувстве, описать которое не может ни один из них. Неужели это так сложно, дать определение определенному чувству? Это же, как болезнь, просто описать симптомы. Почему для этих двуногих существ, все простое оказывается непосильно сложным? Они могут часами говорить непонятную чушь, извиняться, впадать в смятение, кричать, а все что они хотят этим сказать вмещает одно слово - нет. Это ведь даже не слово! Так, огрызок. Но его так сложно сказать! Лист с рассказом тяжело вздохнул. Пылинки тихо захихикали, слушая бурчание мятой бумаги. А ну тихо! Что за воспитание, чтоб с взрослых насмехаться! Пылинки озорно подлетев, уселись выше. Да ладно, шучу я ... хоть вы разделите одиночество забытого старика... Одиночество... страшное слово... интересно, почему? Да очень просто - ты никому не нужен. НИКОМУ. Даже себе. Пустота? Спокойствие? Совсем нет. Одиночество - это когда проходят мимо тебя и не могут разглядеть ни твоих слез, ни радости. Да какие слезы и радость у пожелтевшего листа?!? Совсем тут уже обезумел. Еще один вздох разорвал всепоглощающую тишину. Как бы не были смешны и непонятливы люди, но сколько можно отдать только за один миг, миг смеха, миг слез, миг ЖИЗНИ. А они не ценят. Совсем. Такой дар! И так бесценно его использовать... Над шершавым телом нахально повисла зеленая жирная муха. Пылинки в страхе прижались друг к другу. Фу, какая гадость. И что самое невыносимое, ничего нельзя сделать. Кыш, зловонное создание! Муха повела своими выпученными глазами, недовольно сплюнула и улетела прочь. Лист равнодушно уставился в ссохшуюся крышку стола. Если бы стереть все эти строки, шрамами испепелившие тело, стать вновь девственно чистым... все с самого начала... Пылинки снова захихикали. Ну да, им смешно, у них только начинается жизнь... Наверное, самое невыносимое, это быть как он - кажется, есть, а на самом деле нет.
Ворвавшийся через окно ветер скользнул по шторе, неуклюже шлепнулся на пол. Ох-ох-ох... закряхтел, потирая ушибленное место. И, чтоб сгладить свое фиаско, тут же метнулся к потолку, выполнил бочку плавно переходящую в пике. Снова не рассчитав, зацепил измятый пожелтевший лист, подбросил вверх пылинки и вместе со всеми кубарем скатился к стулу. Ай! Ой! Возмущаясь нерасторопностью зрителей, маленький шалун стремительно вылетел в открытое окно. Двери, ругаясь, как подпитый сапожник, вздрогнули. В комнату вошел человек. Легким движением поднял валявшийся лист и прицелился в урну. Но глаза заинтересованно забегали по размытым неровным строкам.
- Это же шедевр!
Шедевр? Лист устало зевнул. Ну, наконец-то пришла его очередь. Ладно, сдавайте меня в печать...