Ртищев Пётр Николаевич : другие произведения.

Таганрогская загадка

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Опубликован в журнале "Знание-сила" 3/2007 г. Народ! читайте правильный журнал "З-С"! и приложение Фантастики к нему.


  
   Ртищев Пётр Николаевич
  
   Таганрогская загадка
   ( прежде рассказка называлась : "Бог дал, Бог взял...").
  
   Рассказ
  
   Мягкое скольжение саней по заснеженному Петербургу убаюкивало. Всякий, кому пришлось бы гнать в столь поздний час по Невскому, желал скорее добраться до тёплого уюта своего жилища, где без остатка отдаться всесильной дремоте. Но повозка стремительно мчалась и тёмными глазницами мелькали огромные окна магазинов по сторонам, сливаясь, в утомлённом воображении Александра Гавриловича Яблокова, единой полосой. Морозный воздух пах свежеразрезанным арбузом, и этот странный аромат не позволял крупицам удерживаемого сознания окончательно погрузить разум в сон.
  
   Пассажир клевал носом, укутавшись в бобровую шубу, мерно покачиваясь в такт езде по неровностям проспекта. И только когда правая полозья попала на прогалину и сани основательно встряхнуло он окончательно пришёл в себя. Мрачные мысли тревожили его. Сегодня вечером, по своему обыкновению, он вознамерился быть в опере, а после в клубе, где до утра безжалостно сжечь время в топке страстей за зелёным сукном игрального стола. Но что-то заставило его распечатать письмо от неизвестного. Разорвав конверт он прочёл:
  
   "Милостивый Государь, Александр Гаврилович!
  
   Осмеливаюсь беспокоить Ваше Превосходительство покорнейшей просьбой о позволении незамедлительной встречи. Поверьте мне, столь странное желание моё вызвано насущной необходимостью дела, о деталях которого я смогу сообщить Вашему Превосходительству исключительно приватно.
  
   С крайней досадою узнал я, что третьего дня Вы позволили себе сказать лишнего. Верные люди донесли мне, что будучи основательно в подпитии, Вы неосторожно высказались о межмодовой дисперсии оптического волокна. И это в обществе сомнительных типов! Будучи совершенно чужд каких-либо предрассудков я, однако же, считаю своим долгом напомнить Вам, что на дворе 1 февраля 1827 года. Сброд, пред коим Вы распинались, не в состоянии мыслить категориями выходящими за рамки почтовой гоньбы, а вы о волоконных системах передачи изволили рассуждать. Хороши! Неосторожность, проявленная Вами в столь щекотливом деле, может обойтись Сообществу весьма недёшево. Посему, ставлю Вас в известность, что мною незамедлительно вчера был составлен и отправлен по команде рапСрт.
  
   С глубоким почтением честь имею быть Милостивого Государя Вашего Превосходительства покорнейший слуга, Миронов Пантелей".
  
   Яблоков был человеком уже не молодым, года его приближались к сорока, но крепость тела позволяла ему вести тот образ жизни, что обычно присущ 25-летним повесам. Немало было тех кто с завистью взирал на каждодневные его похождения, неизменно удивляясь здоровой свежести выпивохи. В прошлом артиллерийский капитан, он службу нёс по отдалённым гарнизонам терпя нужду, но в настоящем деле употреблён так и не был. Последнее обстоятельство особенно тяготило его, так как в полку было достаточно офицеров понюхавших пороху на южных рубежах, да и в самой России. Рвения к службе он не обнаружил, начальством обласкан не был и, как следствие, производства остановились. Так бы и провёл он года свои в бессмысленных кутежах до самой отставки если бы не странный случай, перевернувший всю его последующую жизнь.
  
   Произошло это летом 1826 года под Таганрогом. Измученный учебными стрельбами полк тащился по Азовской степи, изнывая под раскалённым полуденным солнцем. Когда измотанные лошади уже не в силах были везти орудия на тяжёлых лафетах объявили долгожданный привал. Не прошло и пяти минут, как в батарею Яблокова прискакал адъютант командира с приказанием незамедлительно явиться к начальству.
  
   В палатке у полковника было душно. Слепни не давали покоя никому, кто находился внутри неё. Сам полковник держал в руках депешу, и растерянно взирал на окружающих. С удивлением разглядывая капитана, докладывающего о своём прибытии, он молча протянул ему бумагу. Это было предписание незамедлительно откомандировать капитана Яблокова в распоряжение генерального штаба для исполнения задания чрезвычайной важности. Кто не знал Яблокова! Отчаянный игрок и пьяница, какое такое особое задание он мог выполнить? Ещё какое-то время похмыкав полковой командир возвысил голос:
  
   - Где там эта каналья! Курьера сюда!
  
   В палатку вошёл человек во всём чёрном. По виду его мундира не было возможности судить о ведомстве, к которому он принадлежал. Воинственный пыл полковника отчего-то внезапно улетучился и он, приняв меланхолический вид, покорно присел на походную кровать. Что-то магическое истекало от странного субъекта в чёрном. Казалось, ничто не могло в эту минут противостоять его воле. Несколько погодя в наступившей тишине он оборотился к Яблокову и голосом, не оставляющим кому бы то ни было повода для сомнений, сказал:
  
   - Прошу покорно в мою кибитку, - чуть позже представился: - Миронов Пантелей - чиновник по особым поручениям, - и добавил странное слово: "Сообщества".
  
   Теряясь в догадках Яблоков вскоре оказался в Петербурге. Впрочем, на жизнь было грех жаловаться. Приличные апартаменты у Московской заставы были в его распоряжении. Обслуживал его слуга Самсон - стареющий дядька с бархатными бакенбардами, напомаженными какой-то редкостной дрянью. По замыслу лакея это заграничное масло должно было приглушить неистребимый псиный запах, что присутствовал во всяком холопе из их рода. Впрочем, Самсон не теряя достоинства безукоризненно исполнял прихоти нового хозяина.
  
   Придавленный столь стремительными переменами Александр Гаврилович долгое время никак не мог обрести себя. Только осенью, когда промозглая Прибалтийская сырость, напомнила несчастному о скоротечности бренной жизни он встряхнулся. Его потянуло в клуб, к вину, картам и прочим удовольствиям. Проигрываясь до нитки, он неизменно обнаруживал поутру в известном месте деньги и вечером вновь окунался в водоворот страстей.
  
   Такая жизнь, о которой мог мечтать всякий, текла уж несколько месяцев. Он жил на всём готовом в казённых апартаментах, пользовался всеми благами, неизменно тратился, но деньги не переводились, и никто не требовал отчёта. Иногда он пытался понять смысл происходящего, досаждая расспросами Самсона, но старый лакей был глуп и ничего пояснить не мог.
  
   Как-то Яблокову случилось обнаружить в себе необычное. В тот день почудилось, будто бы кто-то посторонний вселился в него. Находясь в сознании, он услыхал собственный голос, монотонно звучащий в спальне. За туалетным столиком сидел Самсон и что-то быстро записывал, поминутно окуная гусиное перо в чернильницу. Вскоре голос стих, а лакей, собрав исписанные листы в тоненькую стопочку, поспешил вон.
  
   Разъяренный артиллерийский капитан проснулся в Александре Гавриловиче. Кулак ещё долго гудел после проведённого допроса несчастного Самсона. Но узнать удалось лишь то, что во время сна Александр Гаврилович иногда говорит, а бедному лакею предписано всё записывать и отправлять эти записи Миронову. Больше ничего выудить не удалось.
  
   Разбирая каракули он с удивлением убедился, что вопросов только прибавилось. "Предпочтительнее использовать третье окно прозрачности, ибо на длине волны 1,55 мкм., затухание волокна наименьшее. Следует понимать, что в этом диапазоне применимо исключительно одномодовое волокно, т.е. с минимальным значением диаметра внутреннего модового пятна...".
  
   После этого случая подобные явления участились. Теперь Самсон неотлучно следовал за ним, дабы успеть зафиксировать сказанное Яблоковым. Такое положение раздражало, но приходилось мириться, так как менять заведённый порядок необременительной жизни на походную армейскую сутолоку по меньшей мере было глупо.
  
   ***
  
   Впереди показался Полицейский мост. Озарённый лунным светом, он имел голубоватый фантастический вид. Длинные тени фонарей колебались на нём, создавая ощущение неустойчивости сооружения. Быстро миновав его, Яблоков велел вознице остановиться у неприметного особняка. Его вспотевшая ладонь мяла в кармане листок ещё одной записки, полученной тотчас после прочтения письма.
  
   "Милостивый Государь! Ввечеру, возвратясь из Библейского собрания, ознакомился я с отчётом небезызвестного Вам Самсона. Наивно питал надежду я на дремлющее благоразумие Ваше. С другой стороны, отчаявшись получить скорые известия из инстанций, сообразуясь с обстановкой, предписываю незамедлительно явиться ко мне сегодня же. Об адресе справьтесь у верного слуги.
  
   N.B. Категорически исключить какие-либо контакты с кем бы то ни было до встречи со мною. Помните: жизнь Ваша в опасности.
  
   За сим, прощайте. Миронов Пантелей".
  
   Давно Александр Гаврилович не испытывал столь сильного раздражения. Какой-то прощелыга вздумал его поучать и что-то предписывать ему! Плевать на сладкую жизнь! Сейчас он покажет ему, как далеко может простираться благоразумие...
  
   Быстро взбежав по ступеням к массивной дубовой двери он тут же принялся вертеть ручку механического звонка. Из-за двери послышался трезвон колокольчика, который не прекращался до тех пор, пока тяжёлая дверь не отворилась. На пороге стоял заспанный лакей с огарком свечи в руке. Нагло зевнув, он недовольно произнёс:
  
   - Послушайте, любезный, вы изволите ломиться в приличный дом его высоко... - отработанный многолетней практикой на нижних чинах удар сшиб на пол неуча. Перешагнув через распластанное тело Яблоков оказался в доме. Тусклое сияние звёзд едва освещало прихожую. С трудом угадывались углы и прочие выступы архитектурных изысков довольно обширной залы, расположенной далее. Сделав несколько шагов он вдруг почувствовал, что кто-то тянет его за шиворот. Цепкие пальцы железной хваткой держали его так, что вырваться из этого нелепого положения, сковавшего все члены, возможности не было никакой. Тем временем, пришедший в себя привратник, со стоном поднялся и приблизился к Яблокову. Тут же у Александра Гавриловича помутнело в мозгу. Острая боль в животе от удара увесистым кулаком почти лишила его чувств.
  
   - Оставьте его! - послышался властный окрик. С подсвечником в руке в отдалении показался Миронов. Приходя в себя Яблоков осмотрелся. Перед ним стоял озлобленный привратник с рассечённой скулой. Чуть с боку здоровенный детина, хватка которого хоть и ослабла, но всё ещё удерживала его воротник в своей лапище. Миронов, в длинном, хорошо сшитом сюртуке, медленно приближался к троице. Лицо его было бесстрастно. - Похвальна ваша понятливость, господин Яблоков. Весьма рад, что не преминули воспользоваться моим приглашением. Прошу!
  
   Яблоков сбросил шубу на руки детины и поспешил за хозяином. Миронов, освещая путь, повёл его длинным коридором. Коротко поправляя маршрут командами: "налево", "направо", "осторожно, здесь ступенька" он вскоре привёл гостя к закрытой двери. Немного повозившись с замком Миронов жестом пригласил гостя во внутрь комнаты.
  
   Это был кабинет в английском стиле, искусно отделанный орехом. До самого потолка возвышались стеллажи, за стеклянными дверцами коих, покоились книги обширной библиотеки. Посреди комнаты стоял круглый стол красного дерева На нём возвышалось нечто, накрытое шёлковым покрывалом. Подойдя к столу Миронов сдёрнул материю. Взору открылась довольно внушительных размеров чаша из невиданного доселе ярко-сиреневого чароита*. Внутри неё лежал металлический шар, величиною с большой астраханский арбуз, поблёскивая в огнях свечей гладкими серебристо-матовыми боками.
  
   - Ух, ты! - невольно вырвалось у восхищённого Яблокова. - Аглицкая работа.
  
   - Ни аглицкая, ни чья бы то ни было прочих, - отозвался хозяин. Из угла кабинета он выкатил тонкой работы столик, сервированный для приятного препровождения времени, на нем стояли: графинчик с коньяком, фужеры, вазочка с засушенными фигами, лежала коробка египетских сигар. - В этом весь фокус. Австрийцы уже успели обо всём пронюхать- вот в чём смертельная опасность! Присаживайтесь, Яблоков. Разговор наш советую тут же забыть, - он разлил по фужерам коньяк, пригубил, и продолжил: - В 24-м году, эта старая ведьма Фитингоф, перед самой смертью написала Государю своё последнее письмо. Должен сказать, что письмо это впоследствии таинственным образом исчезло, но не в этом суть. Александр Павлович, хотя к этому времени не состоял с нею в переписке, узнав, что баронесса отошла в мир иной, всё же ознакомился с этим злополучным посланием. Писала же она о том, что "избранному богом", незамедлительно надлежит выехать в Таганрог, дабы исполнить истинное своё предназначение и направить человечество по пути исправления. В городе сём сыскать купчишку средней руки по фамилии Петухов и на чердаке лачуги его взять бСгов подарок. Император, мистически настроен был на протяжении всей своей жизни, а на излёте её особенно. Чем кончилась печальная поездка всем известно - смертью самодержца. Но подарок был получен, - Миронов выразительно глянул на чашу с шаром. Яблокову показалось, что со времени его прихода шар из матового сделался золотистым. - Не удивляйтесь, друг мой, он меняет окрас, когда начинает думать.
  
   Дальше рассказ свёлся к следующему. Преемник, почившего императора, Николай 1, незамедлительно создал тайную комиссию по исследованию странного предмета. Назвали эту комиссию Сообществом, наделив её самыми широкими полномочиями. Вскоре обнаружились немалым числом заговаривающиеся люди. Поначалу их определяли в жёлтый дом, но после, прислушавшись к их бреду, поняли, что разумом те люди светлы - глас божий вещал через тех несчастных избранных. Шар дарит свои секреты, в которых разобраться лучшие умы до сей поры не могут. Но Сообщество упорно разыскивает "божьих вещателей" по всей империи и скрупулёзно фиксирует всё, что исходит от них. Кто создал это чудо - не понятно. То ли сама Природа в эволюции чего-то неведомого, то ли божьих рук дело, во всяком случае люди не причастны к нему. Однако ясно одно, шар пытается корректировать развитие человечества и время от времени подбрасывает кое-какую информацию.
  
   - Посудите сами. Юнец, совсем сопляк, своим сочинительством затмевает всё, что было когда-нибудь создано литераторами. И кто он? Так, наполовину арап, наполовину доморощенных кровей, ничего особенного. Теперь вот вы. К слову сказать, наибольшую плодовитость обнаруживали почему-то после своих кутежей, - Миронов достал листок с знакомыми каракулями Самсона. - "Количество информации, как логарифм по основанию два от количества символов...". Логарифм старины Непера - это понятно, но каким образом язык абстракции выражает информацию? Из отрывочных сведений нам удалось понять, что окружающий мир, в т.ч. материальный, есть в первую очередь информация. Информацию можно представить по каким-то стеклянным волокнам толщиной с волосок на сколь угодно вообразимые расстояния. Таким образом, выразив предмет в виде информации, мы с лёгкостью её можем передать, ну скажем, в Париж, и материализовать её на том конце. Представьте себе! За доли секунды мы перебрасываем тысячу-другую казачишек в самое сердце Европы, где наши доблестные донцы наведут порядок. А! каково! А тут австрияки пронюхали, агентурой столица переполнена. Вы же знаете, человек по природе своей склонен творить мерзости, а в особенности наши европейские соседи. Эти, с позволения сказать друзья, никогда не упустят случай нагадить империи...
  
   Между тем шар сделался багровым и показалось, что легкая волна пробежала по его поверхности. Чем-то зловещим потянуло от него.
  
   - Ходу! - крикнул Миронов, увлекая за собою гостя вон. Через мгновение послышался треск и из кабинета повеяло озоном. Стол был пуст. Только пятно сажи на гладкой его поверхности и обгоревшее покрывало напоминало о том, что здесь минуту назад стояло непостижимое человеческому разуму творение.
  
   Яблоков, потирая ушибленное колено, обнаружил лежащим у стены своего патрона - Миронова. Всё же капитан проявил изрядную прыть при отступлении, так свойственную военному сословию, и значительно опередил своего визави. Хозяин был явно без чувств. Из кармана его сюртука вывалились записки и веером рассыпались по полу. Подняв одну из них Александр Гаврилович прочёл: "... Ваше Превосходительство! Христом Богом прошу, ослобоните меня от этого аспида - солдафона Яблокова! Моченьки моей нету, как измотал душеньку он мою...". Яблоков уронил челобитную Самсона, белым лебедем полетевшую на пол. Ему как-то было недосуг разбираться во внутренних ощущениях холопа. К тому же от стены донёсся стон, отвлёкший его от Самсоновых переживаний. После послышалось кряхтение, с трудом поднимающегося Миронова. Держась рукой за стену он мрачно бросил:
  
   - Рассердился, поганец, шарик-то наш. И что странно, опять ехать надо к Петухову в Таганрог за ним, где он как новенький начищенный самовар на чердаке ждёт своего часа.
  
   В эту минуту Яблокова пронзила мысль:
  
   - А не рано ли мы с ним разговаривать начали? Умишком-то, видать, не вышли ещё. Быть может лет через сто время придёт. Как в писании: всему своё время, время собирать камни, время разбрасывать...
  
   Июль 2005 год, г. Москва.
  
   ПОЯСНЕНИЯ
  
   Дисперсия -рассеивание во времени спектральных или модовых составляющих оптического сигнала.
   Чароит - полудрагоценный камень, единственное месторождение которого разрабатывается в Восточной Сибири на речке Чара. Открыт только в 60-х годах 20-го столетия.
   Юлия Фитингоф - баронесса Крюднер, мистически настроенная особа известна рядом предсказаний, в т.ч., и возвращения Наполеона с о. Эльбы. Умерла в 1824 году в возрасте 60-ти лет. Вела переписку с русским императором.
   Непер Джон (1550-1617 г.г) шотландский барон, развлекал себя на досуге математикой и астрономией, изобрёл логарифм.
   Согласно К. Шеннону информация представляется в виде log2 N, где N-количество символов избранного кода.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   5
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"