Аннотация: ...Белые роботы с оранжевыми проблесковыми маячками ощупывали красными лазерными дальномерами ветки и гофрированными вакуумными манипуляторами аккуратно снимали идеальные плоды...
И на Марсе будут яблоки
Олежка не местный был, приезжий. Его на лето привозили. Андреевна, бабка его, суровая была, всех держала в строгости. Со своим буйным мужем, контуженным на войне, управлялась без посторонних. У него внезапные приступы безумия случались. Из-за этого все, даже сильные мужики, его остерегались.
Андреевна велела, чтоб пацаны принимали внука в свои игры. Но у пацанов в посёлке свои понятия. Им Андреевна не указ. Всё лето упрямо игнорировали Олежку.
Это в первое лето было, а на другой год признали его. Подъезжали на старых великах, жали руку, хлопали по плечу, делились анекдотами. Анекдоты - понятное дело, лучшее свидетельство, что ты свой. Ну и новенький велосипед Олежкин не без зависти ощупывали, разглядывали. Мать ему перед отъездом купила.
Костя с соседней улицы подошёл и говорит: "Дашь проехаться?" Сел на велик и укатил. Целых полдня его не было. Вернулся пешком, с фингалом, порванной цепью, спущенными шинами, без ниппелей, насоса и седла. А ведь ещё утром велосипед был новенький. Олежка расстроился, конечно. А кто бы не расстроился? Спрашивает:
- Где насос и седло, Костя?
- Скажи спасибо, что велик вообще не отобрали, - невозмутимо ответил тот.
Обиженный Олежка повёл велосипед во двор. За сплошным высоким забором не разглядеть, однако всем было отчётливо слышно, как разгневанная Андреевна ругалась и хлестала растяпу внука тряпкой. В предчувствии скандала пацаны мигом разошлись по домам. Один Костя остался - сидел у ворот на лавке, ковыряя драным кедом спорыш под ногами, и ждал привычного развития ситуации и неизбежной отцовской порки. Ему не впервой. Зря он, конечно, сунулся в цыганский посёлок. Там и втроём-то стрёмно.
Однако Олежка не выдал Костю.
Летом многие разъезжались кто куда. В основном - в детские лагеря. На море или в Загорский лес. Колька раз попробовал - не понравилось. Никакой свободы, всё по распорядку, по свистку. Взбунтовался Колька, наотрез отказался второй раз ехать. С тех пор путёвки, которые выдавали отцу и матери на двух детей, доставались младшей сестре, та на все смены уезжала, за себя и за брата. Ей нравилось.
Свобода свободой, но иной раз и поиграть не с кем. Не всё же время книжки на чердаке читать. Начитаешься про пиратов, рыцарей и партизан - сразу хочется собственных приключений. Те, кто оставался в посёлке, волей-неволей тянулись друг к дружке. Даже если с разных улиц и до этого не очень ладили. Компанией - да хотя бы и вдвоём - на великах хоть на рыбалку, хоть на ферму, хоть на элеватор, хоть просто так по пыльным дорогам меж виноградников и кукурузно-подсолнечных полей погонять всяко интереснее. Если вместе с кем-то, даже в дальние сады не страшно.
В сад забираться лучше втроём. Один - на шухере, второй - на дереве, а третий - подбирает сорванное. Ну, сколько там у троих за пазуху напихается - и ходу!
С краю обычно поздние сорта, там до осени бесполезно рвать. Надо на дальние участки пробираться. Самые вкусные яблоки - там. Но туда - опасно! Там - Чёрный объездчик.
Как-то вечером Костя сказал:
- Кто со мной ночью?
- Куда? На железнодорожный элеватор? Покататься на подъёмнике?
- Нет, - загадочно ухмыльнулся Костя, - в сад.
- Не, ребята, я - пас, - отмахнулся Серёга. - Спать хочу зверски. Всем пока, до завтра!
- Ты как, Валерка? Айда? Сходим?
- Не с моей разбитой коленкой.
- А чего с ней?
- На дороге за проволоку зацепился, ободрал.
- Слюной помазал? Подорожник прилепил?
- Само собой.
- Ну, тогда до свадьбы заживёт.
- Так-то оно так, - поморщился Валерка, - только она, зараза, припухла чего-то. Придётся матери показать.
- Я хочу! - загорелся Олежка.
- Уверен? Тебя днём-то никуда не отпускают, а уж ночью - тем более.
Это правда, как только Андреевна прознала, что Олежка на рыбалке в метре от берега чуть не утонул, ему дальше улицы - ни-ни. Никто ж не знал, что приезжий пацан плавает как топор. Не поняли сразу, чего это с ним. Думали, дурачится. Один Костя сообразил, вытащил. Но нахлебался Олежка будь здоров - еле-еле откашлялся.
- Сказал "пойду", значит пойду! - заартачился Олежка. - В окно вылезу, а Берта на меня уже не гавкает. Так что всё тихо будет. Короче, я с тобой.
- Ладно, смотри, дело добровольное. Кто-нибудь ещё идёт?
Колька сказал: "Надо подумать". Он всегда так говорил, когда не очень-то хотелось.
- Сдрейфил, что ли? - хмыкнул Костя.
Но Кольку на слабо не возьмёшь, он себе на уме.
- Давай лучше завтра, - уклончиво предложил Колька, - днём сгоняем.
- Днём каждый дурак сможет.
- На третий участок? - подумав, спросил Колька.
- На четвёртый, - как нечто обыденное сказал Костя.
- Ого!
- А кто вякнет про Чёрного объездчика, сразу получит в лоб, - добавил Костя.
- Сам же первый и вспомнил! - парировал Колька. - Мне отец запретил туда соваться.
- И что? - удивился Костя. - И мой запрещает. И Олежке вон бабка запрещает, а он идёт.
Тут уж Кольке крыть было нечем.
В доме Андреевны поужинали жареной картошкой с огурчиками и ряженкой. Отправила внука и деда спать, а сама принялась обстоятельно поливать огород - плодовые деревья, помидорные грядки, виноград, цветы в палисаднике. Уже давно стемнело, а она всё гремела посудой на летней кухне. Олежка лежал на своей пружинной койке, прислушивался, выжидал. Вот, приговаривая что-то неразборчивое, бабуля сняла с Берты ошейник, дала собаке побегать по двору. Вот к запаху ночных фиалок примешался ароматный дым самосада - Андреевна не спеша закурила самокрутку. Затем вошла в дом и долго читала на кухне толстую книгу "Путь Абая".
Из-за всего этого Олежка чуть было не пропустил условленное время встречи. Догнал Костю и Кольку уже у крайних домов. Дальше - тянулись поля и виноградники, плохо ему знакомые. Один бы он туда ночью уже не осмелился.
- Гляди-ка, - сказал одобрительно Костя, - и вправду пришлёпал.
- Угу, - проворчал Колька. - В белой тенниске. За километр видно.
- У меня все футболки светлые, - стал оправдываться Олежка. - Для маскировки могу снять.
- Можно подумать, ты под футболкой негр! - прыснул от смеха Колька.
- Для маскировки, - сказал Костя, - надень вот мою рубашку. А свою пока спрячь.
- Куда?
- Да хоть за пазуху.
- А как же ты?
- А я загорелый.
И то верно. Костя умудрился загореть ещё в самом начале лета. С тех пор его загар с каждым днём становился только гуще.
Шагали бодро под неистовый стрёкот кузнечиков в придорожной траве.
- Час туда, час назад и пятнадцать минут на операцию... - деловито прикинул Колька.
- Нормально, - кивнул Костя. - Всё по плану. До рассвета вернёмся.
- А у вас дома, что ли, не растут яблоки? - невпопад поинтересовался Олежка. - У моей бабки три яблони.
- Яблони есть в каждом дворе, - спокойно пояснил Костя. - Всё есть: шелковица, абрикос, черешня, вишня, виноград. У Серёги даже персик растёт.
- Дело не в яблоках, а в приключениях, - сказал Колька, широко зевая на последнем слове.
- Точно, - подтвердил Костя, тоже зевая. - Приключения не растут в огороде.
Через полчаса искатели приключений вошли в кооперативный сад. Пролезли под проволочной сеткой, с опаской пересекли первый участок, затем, выждав и осмотревшись на меже, нырнули во второй.
- Здесь груши, - со знанием дела шепнул Костя. - Сорт Жозефина.
- Да знаем! - огрызнулся Колька. - Жозефина Мехельнская, дубовая, потому что зимняя.
- Не гунди, Мичурин, я Олежке рассказываю, - шикнул Костя. - А там дальше - деканка зимняя.
- Короче, тут ловить нечего, - пояснил Колька.
Вышли на третий участок, снова осмотрелись, прислушались.
- Может, тут наберём? - нервно озираясь, предложил Колька.
- Ты на четвёртом участке когда-нибудь был? - спросил Костя, вглядываясь темноту между деревьями, и сам же ответил. - Не был. Значит, идём на четвёртый.
- И чего зря ещё полкилометра пилить, когда и тут можно. Глянь, сколько яблок вокруг! Отличные же яблоки!
- Сам же говорил, не в яблоках счастье, а в приключениях! - пошутил Олежка.
- Не только! - Костя пригнулся, присел. Пацаны сделали то же самое. - На четвёртом участке вывели экспериментальный сорт. Если сегодня не попробуем, завтра будет поздно. Усекли?
- Завтра поздно? - фыркнул вечный спорщик Колька. - Чего это вдруг?
- До завтра всё соберут и отправят в космос.
- Куда-куда? - Олежка подумал, что ослышался.
- В космос. На марсианскую станцию "Умка-2". Слышали про такую?
- Не-ет! - Колька и Олежка изумлённо замотали головами.
- Правильно, и не могли слышать, потому что она секретная.
- Секретная? - Колька скептически уставился на Костю. - А ты тогда откуда знаешь?
- Я что, по-твоему, трепло? - Костя спокойно сплюнул травинку, которую до этого мусолил во рту. - Знаю, и всё. Радуйтесь, что с вами секретом поделился.
- А мы и радуемся, - буркнул Колька. - Идём, конспиратор. Чего застыл?
Ускоренным шагом прошли ещё полкилометра. Справа и слева длинными рядами стояли роскошные яблони, обильно усыпанные великолепными плодами. Под их тяжестью ветки склонялись до самой земли и оглушительно пахли. Метрах в тридцати от межи четвёртого участка Костя неожиданно прильнул к земле, раздавив коленями ягоды чёрного паслёна.
- Во дают! Чётко работают, - сказал Колька, не отрывая восхищённых глаз от снующих вокруг деревьев андроидов. Белые роботы с оранжевыми проблесковыми маячками ощупывали красными лазерными дальномерами ветки и гофрированными вакуумными манипуляторами аккуратно снимали идеальные плоды в шустрые самоходные контейнеры. Зрелище было потрясающее!
- Проходят обкатку в земных условиях,- прокомментировал всезнающий Костя. - Потом этот сорт на Марсе будут выращивать.
Внезапно совсем близко раздался конский храп, бряцанье уздечки и неспешная поступь копыт. Позади, в каких-то пяти-семи метрах, потерявшим бдительность приключенцам предстала ужасающая картина - всадник в чёрном камуфляже верхом на высоком, косматом вороном коне. Чёрный объездчик! Он тоже внимательно смотрел в сторону соседнего участка. Время от времени подносил ко рту левую руку с цигаркой, по-военному пряча огонёк внутри ладони. Пустой правый рукав был заправлен в старомодный чёрный моряцкий ремень.
- Капец! - едва слышно выдохнул Колька.
- Влипли... - просипел Костя. - Олежка, я его отвлеку. Мчи на четвёртый участок! Спасайся у марсиан!
Олежка от страха был скорее мёртв, чем жив.
- Эй, вы трое, - раздался ровный, но хлёсткий, как плеть, голос. - Ссыпайте в кучу всё, что натырили. Всё, что за пазухой, живо!
Перепуганный Олежка встал на подкашивающихся ногах и заплетающимся языком попытался объяснить, что они ничего не тырили вообще, а просто пришли посмотреть на роботов. Оглянулся, чтобы показать их, и глупо остолбенел - никаких андроидов, никаких лазеров, в саду было безлюдно и темно.
- Ну и горазд ты врать! - Чёрный объездчик зло отшвырнул окурок и погрозил кулаком. - А это что у тебя за пазухой топорщится?
Олежка лихорадочно похлопал себя по тощему животу, нащупал под рубашкой что-то пухлое и в панике непроизвольно зажмурился...
- Ну и горазд ты врать, Олежка.
Кто это?! Кто назвал его по имени? Олежка с трудом разлепил непослушные глаза - у его койки стояла бабушка.
- Наконец-то добудилась! Я говорю, ну и горазд ты спать, Олежка. Там твой друг пришёл. Ты на рыбалку с ним уговаривался? Так чего ж дрыхнешь?
- На рыбалку? А можно?
- С Костей - можно.
Во дворе, куда отродясь не ступала нога постороннего, Костя со знанием дела приторачивал к Олежкиному велику рыболовные снасти. Велосипед был как новенький. Свирепая овчарка Берта вертелась у его ног, дружелюбно виляя хвостом.
- И её с собой берите, - сказала Андреевна, присев на крыльце. - Пусть выбегается.