Аннотация: Прода. Отдельным файлом для удобства чтения.
Часть 3.
Информация неизвестная Николаю.
Успехи СССР не на шутку тревожили капиталистические страны, и в первую очередь США. В сентябрьском номере журнала "Hейшнл бизнес" за 1953 год в статье Герберта Гарриса "Русские догоняют нас..." отмечалось, что СССР по темпам роста экономической мощи опережает любую страну, и что в настоящее время темпы роста в СССР в 2-3 раза выше, чем в США.
Кандидат в президенты США Стивенсон оценивал положение таким образом, что если темпы производства в сталинской России сохранятся, то к 1970 г. объем русского производства в 3-4 раза превысит американский. И если это произойдет, то последствия для стран капитала (и в первую очередь для США) окажутся, по меньшей мере, грозными. А Херст, король американской прессы, после посещения СССР предлагал и даже требовал создания постоянного совета планирования в США.
Практически исчезла паразитирующая прослойка, а центральный управленческий аппарат (Совмин, ЦК КПСС, Госплан СССР, профсоюзы, министерства и ведомства) не превышал 400 тыс. человек, то есть 0,2% от числа населения СССР или 0,45% от числа работающих.
В современной России управленческий аппарат -1млн 200тыс.
Глава 1.
"Я знаю, что после моей смерти на мою могилу нанесут кучу мусора,
но ветер истории безжалостно развеет ее".
И. Сталин.
Тук-тук... тук-тук... колеса вагона пели свою бесконечную песню.
Я лежал на второй полке купейного вагона и думал... Думал о разном. О хорошем о и плохом.
Хорошее - это то, что я жив. Наверное, это самое главное. Теперь даже можно не беспокоиться о розыске нас любимых. 'Белая кошка' - это не мы.
Когда мы получали вещевое довольствие, в дежурку позвонили и сообщили о том, что бандиты из 'Белой кошки' только что совершили очередное разбойное нападение. Кинули пару гранат во двор малины Маринки по кличке - Насос. И вроде как даже была перестрелка и есть чьи-то приметы. Но мы-то - тут, так что спасибо вам неизвестные мстители. Кого-то еще очень сильно достали бандюки, шпана и гопники.
Хотя слухи по городу ходят самые фантастические. Я успел услышать, по крайней мере, две взаимоисключающие версии. Первая о том, что фронтовики, начали давать укорот бандитам и ворам. Вторая - что МГБ наконец-то получила секретный приказ Сталина: 'Бороться со спекулянтами по законам военного времени!'. М-да... Народный эпос - рулез!
Амалия жутко расстроилась моим отъездом...
Я повернулся на жесткой полке и посмотрел в окно. За ним тянулся все тот же опостылевший ровный пейзаж, перемежаемый клубами дыма от паровоза. Окно я теперь предусмотрительно закрывал. В первый день мне было жарко, и я едущий пока один в купе - лег поспать. Обдуваемый ветерком я задремал. Благодать. Пробуждение было нормальным, как и сон. Но вот то, что окно не рекомендуется держать открытым мне стало чуть позже. Откуда я - дитя комфорта и тепловозов, мог знать, что дым из трубы паровоза - это не просто дым. Он сука, залетая в окно, еще и пачкается, как последняя сволочь!? Мало того, что морда моя напоминала неудачно раскрашенного гея возвращающегося под утро с вечеринки, со смазанным макияжем. Эдакая гламурная полумаска с потеками туши на лице. Так этой долбанной угольной пылью была еще и вымазана новенькая шинель, которой я укрывался, мой сидор со жратвой, предусмотрительно подложный под голову. В общем, ну его нах лежать у открытого окошка.
Многое было откровенно внове. Тот же купейный вагон - положенный мне как офицеру. То, что они - эти вагоны, вообще есть. Мне ведь из разных хроник и фильмов было четко известно, что ездили в теплушках. А тут комфорт. И причем это обыденность. Нормальная мирная жизнь. Мои сейчас едут в соседнем плацкарте. Деревянное правда всё. Ну да бог с ним. Есть даже вагон-ресторан, который я намеревался посетить. И черт с ним с ценами! Вокзалы, через которые мы как порядочные проезжаем и на которых по расписанию останавливается поезд - это конечно не шок, но что-то сильно близкое. Вокзалы представляют из себя эдакое Вавилонское столпотворение, но это дело достаточно упорядоченное. И никто не рвется с чемоданами и баулами в окна и на крыши. Вагоны не штурмуют... как отчего-то мне представлялось раньше. Проводники проверяют билеты. Все чинно рассаживаются - 'согласно купленным билетам'. И даже проводники в форменных кителях. Удивительно.
Мои соседи - нормальная семья, обычного инженера Маркова, возвращаются в Москву из эвакуации. Они подсели в мое купе вчера поздно вечером, и коротко представившись, тут же легли спать. Здесь вообще очень много возвращающихся. А кругом в вагонах... Люди выпивают, разговаривают, курят, поют, знакомятся, парочки воркуют про любовь, мечтают о том, что вот теперь-то они и заживут...
По крайней мере, половина состава едет в Москву, куда лежит пока и наш путь. Сначала сборный пункт. Потом... потом, скорее всего Западная Украина. Говорить же о моих чувствах к разным 'самостийникам' даже излишне. Наше чувство глубоко взаимное. И моё мне передалось еще от отца, тоже ненавидевшего разных 'бендеровцев'. Там насколько я понимаю не все так однозначно. Но чего заранее-то думать - приедем, разберемся. Чего гадать?
Хорошо пока с едой, деньгами, амуницией и оружием. Все получили штатное, мне, правда удалось вырвать 'ТТ' и чутка патронов. Я тут кстати не один - 'конно и оружно'. Все милиционеры вооружены и на платформах и в поезде. Множество офицеров со штатным оружием - это те, что из действующих. Часовые у составов с разным барахлом, следующим и туда и сюда, с винтовками. Некоторые, с васильковыми околышами - с ППШ и ППС. Проехал мимо меня эшелон с зеками. Вернее мы мимо него. Полюбопытствовал. Они стояли в каком-то тупике. Здесь даже некоторые ответработники носили пистолеты. И это было нормально. Никто даже попьяни не размахивал оружием. Была возможность посмотреть на пару стычек состроны.
Что плохого? Плохо, что все тут - совсем не так, как меня учили на уроках истории и писали в разных книжках. Половину моих знаний можно смело спустить в унитаз. Хотя и знаний тех - 'кот наплакал'.
- Сергей, вы как - насчет выпить? - около меня появилась голова соседа - Вениамина Николаевича, задорно поблескивая круглыми 'велосипедами' на носу. - Казенной...
- Ну раз, казенная... - не могу отказаться. А супруга-то ваша не против?
- Риточка не против...
Внизу что-то щебетала Вика - его дочка, играясь в куклы. Его жена, симпатичная брюнетка с примесью восточных кровей, сидела и читала старенькую книжку Беляева. Услышав наш разговор она, на секунду оторвавшись от книги, подняла на меня свои темные с поволокой глаза, тут же отозвалась:
- Только до пьяна, не пейте.
- Ну что ты Ритуля - мы чисто символически, за знакомство, - тут же успокоил ее муж.
- Ну раз водка ваша, то закуска моя, - я стал слезать с полки.
Мимоходом отметив, что мы что-то такое потеряли с нашей бесконечной пьянкой. У нас жена, скорее всего, подняла бы ор до небес - за пьянку мужа. А тут, поди ж ты, вполне себе нормальное к этому отношение - 'Не допьяна'. Хм...
Информация неизвестная Николаю.
Из отчета:
За период с 1 января 1945 г. до 1 декабря 1946 г.
В течение указанного периода было ликвидировано:
антисоветских формирований и организованных бандгрупп 3 757
связанных с ними банд 3 861
Ликвидировано бандитов, членов антисоветских националистических организаций, их подручных и других антисоветских элементов: 209 831 лиц. Из них убито 72 232; арестовано: 102 272; легализовано: 35 527.
Бандитско-грабительских групп ликвидировано: 3 861
Ликвидировано бандитско-грабительских элементов, дезертиров, уклоняющихся от службы в Советской Армии, их подручных и других уголовных элементов: 126 033 лиц. Из них убито: 1 329; арестовано: 57 503; легализовано: 67 201.
Выслано в соответствии с правительственным решением о высылке лиц, служивших в германской армии, полиции и других формированиях: 107 046 лиц (до 1 октября 1946 г.).
Оружие, амуниция и другое воинское снаряжение, захваченные у бандитов и населения: 16 орудий, 366 мортир, 337 ПТР, 8 895 тяжелых пулеметов, 28 682 автоматов, 168 730 винтовок, 59 129 револьверов и пистолетов, 151 688 гранат, 79 855 мин и снарядов, 11 376 098 патронов, 6 459 килограмма взрывчатки, 62 радиопередатчика, 230 коротко-волновых приемников, 396 пишущих машинок, 23 счетных устройства.
Подпись: Начальник ГУББ СССР Подполковник Поляков
13 января 1947 г.
Глава 2.
Неопубликованное письмо в 'Правду' рабочих подмосковного города Подольска. Ноябрь 1945 года.
Обнаглевшие бандиты и воры нападают на мирных граждан... не только вечером, но убивают, раздевают и грабят средь бела дня - и не только в темных переулках, но и на главных улицах... даже около горкома и горсовета. После работы люди собираются группами, чтобы не страшно было идти домой. Собрания после работы плохо посещаются, так как рабочие боятся оставаться, боятся нападения на пути домой. Но и дома они не чувствуют себя спокойно, потому что грабежи происходят и днем и ночью. '...с началом осени Саратов буквально терроризируют воры и убийцы. Раздевают на улицах, срывают часы с рук - и это происходит каждый день... Жизнь в городе просто прекращается с наступлением темноты. Жители приучились ходить только по середине улицы, а не по тротуарам, и подозрительно смотрят на каждого, кто к ним приближается'.
'День не проходит без того, чтобы в Саратове кого-нибудь не убили или не ограбили, часто в самом центре города при ярком свете. Дошло до того, что единственные, кто ходят в театр или кино, - это те, что живут рядом буквально в следующую дверь. Театр Карла Маркса, расположенный в пригороде, по вечерам пустует'14 октября 1946 г. Рябышева (Загорск) - Е. Рябышеву.
...Много новостей в нашей деревне. Кто-то задушил старуху, а в Черняке убили дедушку Ольшанского. Его труп до сих пор не нашли. Много воровства. Ужасно идти домой одному ночью или даже вечером. Какая-то банда вытворяет вещи выше всякого понимания.
5 ноября 1946 г. А. Калашникова (Чернянский район Курской области) - своему мужу.
Много новостей, но все то же самое: каждую ночь кого-нибудь грабят или находят убитого мужчину или женщину. Недавно в уборной за аптекой нашли молодого человека с пулевым отверстием в голове. Видно, раз здесь нет моря, то самые глубокие места в 'веселой' Вичуге - уборные. Как приедешь сюда, сойдешь с ума.
17 октября 1946 г. В. Лапина (Вичуга Ивановской области) - Г. Голубеву.
Бандиты застрелили Павла Данилова и его жену и все забрали из их дома. Вот как у нас обстоят дела и с каждым днем становится все страшнее. Такие случаи повторяются каждый день и ночь. Людям здесь приходится собираться в одном доме вместе на ночь, уходя из собственного дома. Вот такие дела.
Долго ли коротко ли, но прибыли мы в Москву. Столица нашей Родины СССР встретила нас гомоном толпы на вокзале. Форменными патрулями... или патрулями в форме? В общем, тут все было несколько поцивильней. Милиционеры были одеты в форму и "бдили". Военные патрули тоже вроде как не скучали.
Здравствуй родина!!!
Я впитывал в себя шум вокзала и начинал считать его своим. Пытался сжиться с ним и стать здесь своим. Богатая моя биография позволяла мне считать вокзалы своим вторым родным местом. И с бомжами я общался и с ворами и с торгашами. Да и Белоруссия - где я служил и заканчивал службу, и куда я постоянно мотался челноком... Да и характер мой по-жизни любопытный. Вполне себе позволял мне сказать и о вокзале - 'дом родной'. Он ведь тоже живет по своим четко упорядоченным законам. И случайных людей здесь тоже хватает. Но вот чтоб встроиться и в эту систему. Запросто. Стать здесь своим...
Не, это тоже - мираж. Чужаков и здесь не очень любят. Тут и помимо них, есть скрытая от чужих глаз жизнь и 'власть'.
А пока... Нет тут ни многочисленных ларьков, ни теток с бумажными объявлениями на груди, ни проституток, ни наркоманов... Я отчего подспудно ожидал этого. Стереотипы-с. Инерция, мать его, сознания. Я... - мы все стояли и крутили головами. Многолюдье. Эх, и до фига же здесь людей. Непривычно... тут все по-другому.
А вот людей в форме и в гражданке - примерно пополам.
Мы скромно устроились в уголке. На лицах моих товарищей промелькнула целая гамма чувств. Любопытство, интерес, попытка побольше увидеть и все запомнить. Сёма рвался посмотреть. Несколько подавленный моментом, старший сержант Турсунбаев тоже вовсю вертел головой. Иваныч был на удивление спокоен. Шац...
- Какие будут приказания товарищ старший лейтенант? - начал Шац.
- Повторяю для особо одаренных. По одному не ходить, за вещмешками и барахлом смотреть в четыре глаза. В драки не ввязываться, на провокации и разговоры не по делу - сразу все глохнем на оба уха. Все вопросы пока через меня. Всем понятно?! - я с угрозой обвел всех глазами.
Я уже незаметно для себя перешел на 'нормальный' больше привычный мне язык. Здесь все свои и больше не надо разговаривая думать над каждым словом.
- И не пить! - закончил я 'инструктаж'.
- Так точно! - вытянулся по-строевому, Генрих.
- Геня будешь ерничать - дам в морду. Пока до места не доберемся - считайте себя на фронте, - я многозначительно посмотрел на Шаца. - Сё Генрих, - я обвел головой полукруг, - сейчас это наш - 'дом родной'.
Услышав меня, Генрих хищно подобрался - внешне оставаясь все также расслабленным. Его выдали глаза. Они только на секунду потемнели, и на мгновение стали похожи на два дула пистолетов. Он был готов к любому развитию ситуации. Я был прав - никуда война не ушла. Теперь хрен к нам подберешься.
Остальные это приняли несколько по-другому.
- Яка вийна? Мир же ж? - простодушный Сёма не понимал меня.
Всех пришедших с войны, отличало одно качество. Они - живые! Они вернулись! Смогли придти из такой жуткой мясорубки... И это значит, что им - сам черт не брат. Им здесь на гражданке, в мирной жизни - ничего не может угрожать. Они - бессмертные!
Вот такое вот - ложное чувство эйфории.
Смерть здесь? Нет! Этого не может быть. Это может быть только нелепая случайность, от которой здесь никто не застрахован. Шанс неудачи настолько мизерный, что на него даже не стоит обращать внимания.
Турсунбаев помалкивал. Иваныч с непонятным интересом смотрел на меня.
- Сёма ты жить хочешь? - с интересом спросил я.
- Хто ж нэ хочет?
- Там куда мы поедем - обычно стреляют в спину. И обычно тем, кто этого не ждет. Я может слегка и преувеличиваю, но... Тренироваться начнем здесь. И сейчас. Просто представь, что тут подстерегает опасность... Где-то тут есть переодетый власовец и он хочет пристрелить тебя исподтишка. Так что, не расслабляйся. И тогда - там, ты будешь готов.
- А... - понятливо пробасил он и с подозрением уставился в зал. Он стал реально ждать возможного убивца.
Мои 'лекции' в дороге, все восприняли по-разному. И сделали разные выводы. А я так... немного рассказал о разных недобитках прячущихся по углам. Главное чего я добивался, чтобы не расслаблялись.
- Ладно, я к коменданту. Узнаю дальнейший маршрут. Вы тут.
- Куда-а...? - удивился он.
- Да пройдусь я!
- А...
Ну не люблю я ходить толпой. По вокзалу.
- Ждите сопровождающего, - это я уже всем.
Нас должны были встретить на вокзале и сопроводить к месту расположения. Такие были инструкции. Единственное чего я тогда не сообразил - где это, они нас встретят? Казанский вокзал - здоровое сооружение и искаться и встречаться можно до второго пришествия. Вот теперь несколько растерянно я решил поискать встречающих сам.
Вокруг стоял обычный вокзальный галдеж. Сновали туда-сюда люди. Через громкоговорители какая-то тетка бодрым голосом все также привычно-невнятно хрипела бодрым тоном о прибытии и отправлении. Гвалт, ор, всхлипы гармошки в разных углах. Деловитые толпы отъезжающих с предвкушающими минами на лицах, перемешивались с чуть растерянными, но тоже с предвкушающими выражениями лиц прибывающих. Сидоры, мешки, баулы, множество разных фанерных чемоданов и хурджинов. Смешение лиц, одежд, народов... Тут не видно привычного пластика и все солидно-деревянное.
Реки военной формы, активно разбавлялись ручейками мирных пиджаков. Они текли мимо островков восточных халатов и выливались на вокзальную площадь. Фуражки, пилотки, кепки, шляпы, тюбетейки и платки...
Все это вавилонское столпотворение жило. Живо вскрикивало и вслушивалось, спорило и ругалось, выпивало и курило, пело и радовалось, ждало и огорчалось... Жизнь бурлила и брала свое.
Люблю я столпотворение и верчение жизни на вокзалах. Кому как, а мне - нравится. Именно тут ощущаешь себя частью огромного мира...
Пошел я "погулять"... Уйти впрочем, пришлось недалеко. К нашей компашке бодро двигались коллеги из вокзальной милиции. Эдаким ледоколом спокойствия, рассекая льдины суеты. Тоже в форме и при оружии. Пришлось вернуться.
Оказывается, зря я ругал тупых начальников. Таких групп как наша, ежедневно прибывало как минимум десяток. И технология была отработана. Мы со штатным оружием и в форме для них были видны в этой привычной им сутолоке, как красный светофор.
'Пополнение в сводный батальон...? Здесь не толпимся... Проходим на выход... Ждем справа на привокзальной площади... Вас встретят...', - коротко и ёмко. Я-то... как-то и... даже на секунду растерялся от привычной наглости ментов. Уж больно эти походили на наших - привычных мне. Ни здрасьте тебе, ни до свидания. Пошли на...
Нашим это тоже не понравилось.
Ладно, цель поставили - пошли выполнять. В то, что нас вовремя встретят - я даже и не мечтал. Бардак это составляющая нашей жизни. А военный бардак - это бардак в кубе. Плавали - знаем.
Привокзальная площадь встретила гулом, гудками машин, криками носильщиков и пассажиров. На тумбе висели афиши театров. Плакаты в одну краску предлагали посмотреть трофейный фильм с Марлен Дитрих. Стоял разнообразный транспорт. Были несколько полуторок, телеги, эмка, мотоциклы и какие-то трофейные 'Мерседесы' с 'Хорьхами'. Но 'кто из ху?' - я как-то не очень. Единственное, что понятно - что не отечественный автопром. Вдалеке стоял регулировщик - 'продавец с полосатых палочек'. Хотя вру. Этот не торговал - работал. А вот продавцов никаких и не было. Отчего-то остро захотелось мороженного.
'Обломайся! Это будет, но не скоро!', - ответил я самому себе на такие рокфелеровские запросы.
Не знаю уж почему, но черная эмка меня подспудно беспокоила. Уж больно знакомый штамп из кино.
- Город пойдем смотреть? - начал дискуссию наш казак Азамат.
Да-да - казак. Хотя он тоже и казах.
Вышел я прогуляться на какой-то станции. Проснулся только. Ну естественно двинул к своим. Навстречу Генрих. Спрашиваю:
- Где остальные?
- Все спят. Только наш казак - Азамат, в карты играет.
- Казах или казак? Я чо-то не расслышал?
- Казак - казак! Правильно ты все расслышал.
Я несколько опешил:
- А ну расскажи!?
Забавная история произошла на просторах Союза. Черт его знает где - темно за окном было. Полез Азамат за какой-то фигней в один из своих мешков. Имя его, кстати, переводится как 'настоящий джигит' - это он нам перевел. Раз пять. Так вот. И между делом вынимает он из мешка папаху. И не местную, а кубанку.
'Это шо? И откуда?', - сразу заинтересовались наши. Он и отвечает: 'Моя папаха. Однополчан встречу, одеть надо будет. А-то стыдно будет...'. Сёме интересней всех. Он-то ведь и так все время втихую переживал. Азамат - казах и старший сержант, а он замечательный украинский парень - только сержант. Как так?
Так вот - служил наш бравый казах, ни много ни мало в кавдивизии. Пусть минометчиком, но все-таки. И вот после какого-то боя, где из всех минометчиков выжило всего двое, и приняли его в казаки - наградив кубанкой. Немцы параллельно тоже наградили, только осколком в руку.
Вот это поведал мне Генрих в лицах на какой-то узловой станции под гудки паровозов.
- Ну какой тебе город, Азамат?! - не выдержал я. - Вот город - смотри! - я обвел площадь рукой и зацепил глазом несуразность.
Из здания вокзала вывели какого-то мужика в наручниках. Ведущие на секунду запнулись о еще один патруль. Мелькнули корочки, и процессия бодро рванула к черной эмке. Следом вывели какого-то мужика в шляпе и костюме, тоже 'окольцованного'. И ловко запихнули в соседний автомобиль с запасным колесом сзади. Все смотрели на этот процесс с большим интересом.
- Ловко работают 'коллеги'... - только и смог пробормотать я. - Вот! - тут же по привычке обернул я ситуацию себе на пользу. - Все видят, что никаких своих - здесь нет! - и победно посмотрел на коллектив.
Коллектив ответил преданными, но ни хрена непонимающими лицами...
- Може он вор... - вопросительно прогудел Семён.
- Не. Это Сёма - шпионы. Видишь как цивильно одеты. Отож!
Постояли мы недолго. С полчаса. С лихим разворотом и скрипом... нет, не покрышек, всех сочленений за нами прибыла полуторка. Ни фига она не напоминали машину моей мечты из рекламы. Из неё деловито вышел подтянутый бравый лейтенант.
Это ничего, что 'бравый' лейтенант - немного сутулый и заикается. Зато, какой огонь в глазах!? Орел! Явно потомственный интеллигент. Лет ему хорошо за тридцать. И лицо сильно помятое. Не бережет он себя. Явно сражается не на жизнь, а насмерть... Пусть только со змием, но сражается же!?
На лице водилы - младшего сержанта, была разлита вселенская тоска. Он даже из-за руля не вышел. Устает наверное бедолага.
В общем, 'весело с улыбкой' мы покидали в кузов свой десяток вещмешков, шинелки и погрузившись в это чудо советской инженерной мысли, поехали. На базу. То ли в Нарофоминск, то ли в Мытищи... мне честно говоря было глубоко по хрен. Я как-то уже успел устать от столицы.
Ах да надо сказать, что никак я не ожидал... и не узнавал Москву. И всё другое... А чего ее узнавать? Я ее только по телевизору и видел. А то, что видел вживую глазами - к этой отношения не имело.
Народ гулял, работал, шел... Движение? Движение - это да. Наверное, многие москвичи сюда бы переселились из современности. Ну если только с машинами. Пробок тут нет. А вот пленных до хрена. Я успел заметить несколько десятков ударных строек.
Машина постепенно разгонялась километров до сорока. Наверное, это тут - дикая скорость. А водила - местный Шумахер. Только вот у этой таратайки - рессоры и амортизаторы отсутствовали как данность. Может это такой изыск местного автопрома?
- Вы-ы...
Я хотел несколько восторженно произнести: 'Вы только посмотрите, какая вокруг красота?! А...?!'.
Но в этот момент машина наехала на очередную колдобину, и я ловко прикусил себе язык.
Собственно 'Ы-ы...' - вышло на загляденье. Я сидел и пучил глаза, как собака - от жадности ухватившая кость, а проглотив ее... тут же подавившаяся.
Я повернул голову, чтобы промычать, что я обо всем этом думаю и... Увидел точно такое же страдальческое выражение лица у Сёмы. Он одной рукой держался за подбородок, второй крепко держался за борт. Видимо он тоже хотел произнести что-то - восторженное или может даже историческое... но - 'Не судьба!'. Но вот то, что он думает о водиле - на его лице было явно видно. Боюсь после остановки 'вселенская тоска' может надолго прописаться на его лице, но уже от синяков на теле. Как сказал герой Папанова: 'Бить буду сильно... но - аккуратно!'. Может, я даже к нему и присоединюсь...
Я пересчитал своей жо... э... седалищем все кочки, выбоины и колдобины по дороге. Создавалось впечатление, что меня волокут в тележке из супермаркета три укуренных тинэйджера, спи... укравшие эту тележку. Осознав всю несуразность своего поступка они убежали, но для скорости или из озорства - прицепили её к трактору с прогоревшими кольцами и выхлопной трубой. Только забыли там мое бренное тело. И вот теперь я качусь в ней, со всем комфортом - хрен знает куда.
Заехали мы в какие-то ебе... э... черт знает куда. Какая-то часть на окраине города. Казармы красного кирпича с полукруглыми сверху окнами и выпуклым декором из него же. И вокруг дверей и по всему фасаду. Самое смешное, что это беленное. В Питере много таких зданий... Как её? Промышленная архитектура. Три здания, плац, одноэтажный штаб, гараж, столовая... все это обнесено забором с колючкой. Ну и ворота со звездой и с часовыми. Куда же без них?
- Вам в штаб, - лейтенант вежливо указал пальцем. - Там отметите документы и... получите прочие документы - там, - несколько туманно пояснил он.
- Угу... - я только покивал в ответ.
С другой стороны 'пепелаца' раздавался бас Сёмы и несколько визгливые и оправдательные ответы 'Шумахера'. Видимо Сёма был очень убедительным, и сумел развеять его тоску. Я не слышал слов - только интонации. Потом послышалось несколько глухих ударов. Видимо Семён убедился, в ошибочности своего мнения по поводу излишнего понимая некоторыми индивидуумами вербального способа общения и перешел к прямому - невербальному. Надо заметить, что Сёма оказался замечательно прав. Водила очень бодро выскочил из-за кабины и моментально устроился около лейтенанта. И что характерно - проделал он это очень быстро, несмотря на то, что чуть подволакивал ногу при ходьбе и слегка кренился при этом вправо.
Широко и добродушно улыбаясь, Сёма вышел с другой стороны. Он был доволен.
И что из того что он может быть был не прав?
Да-а... ТАК конечно, могло бы быть... но только в мечтах. Бас Сёмы только поблагодарил водителя. Не те тут реалии, совсем не те. Хорошо, что хоть довезли. А что уже и помечтать нельзя?
Глава 3.
Некто Р. писала своему мужу 14 октября 1946 г. из другого подмосковного городка: 'Стало ужасно жить в Загорске. Вечерами часто происходят грабежи и убийства. Вчера вечером Александр Александрович получил от завода 8000 рублей за строительство. Бандиты разрезали его на части. Его голова была полностью отделена от тела и заброшена в рощу. Три дня назад Ритка с подругой возвращалась из института около полвосьмого вечера. У нее отняли кошелек, а подругу утащили на горку и раздели. Стало просто страшно ходить по вечерам'.
Гражданка Ш. писала своему родственнику 1 ноября 1946 г. из Иваново: 'Тут все новости плохие, просто ужасные. Вчера бандиты напали на отца, мать и сестру. Они возвращались с поезда одни и им приставили к спине нож. Я даже не могу сказать, как это ужасно. Я сейчас работаю до 10 вечера и боюсь идти [домой] через базар. Нервы у всех напряжены'.
Один из самых явных признаков общественного страха перед уголовным бандитизмом в послевоенные годы является содержание писем, которые тысячами поступали в различные учреждения и в редакции советских газет. Часть из них сохранилась в архивах. Такие письма отчаянно взывали к властям с требованием восстановить порядок и законность. Например, рабочие Саратова осенью 1945 г. писали, что '...с началом осени Саратов буквально терроризируют воры и убийцы. Раздевают на улицах, срывают часы с рук - и это происходит каждый день... Жизнь в городе просто прекращается с наступлением темноты. Жители приучились ходить только по середине улицы, а не по тротуарам, и подозрительно смотрят на каждого, кто к ним приближается'
. 'День не проходит без того, чтобы в Саратове кого-нибудь не убили или не ограбили, часто в самом центре города при ярком свете. Дошло до того, что единственные, кто ходят в театр или кино, - это те, что живут рядом буквально в следующую дверь. Театр Карла Маркса, расположенный в пригороде, по вечерам пустует'.
Здесь на формировании мы пробыли неделю. Единственный и огромный плюс был в том, что нас здесь кормили...
Никаких двухъярусных кроватей ожидаемых мной не было. Были двухъярусные деревянные нары 'без никто'. Никаких матрасов, тумбочек и табуреток.
'Ёпть, прямо как в хронике про Бухенвальд. Не привычно, мама!',- это была первая мысль. Вторая была: 'Только б не было насекомых...!'.
Уж дюже я их не люблю. Вот это да. Стремно-то как! Но ничего - выжил. Спартанская обстановка - ерунда. Вшей бы не зацепить. 'Машеньки'-то нет. Помню как разок, зацепив насекомых в полевых условиях, избавился от них только 'народными' средствами. Я там был не один такой, и поэтому поступило предложение намазать башку мелком. Старлей Мясниций вычесывал их на бумажку частой расческой, и давил. Не помогло. Мы намазались "Машенькой' - и помогло. Тут же из всех средств только керосин. Мазаться им - стрёмно. Воняет. А насчет бани тот еще вопрос. Тьфу, тьфу, тьфу - бог миловал...
Но вот последний день, на построении - убил напрочь! Я вовсю готовился к отъезду на Украину. Оказалось, что это не так...
После прочтения приказа по батальону - мы отправились в Белоруссию.
Твою мать! Ну какие могут быть повстанцы и прочие 'зеленые братья' в насквозь мне знакомой мне Белоруссии? Это же - 'партизанский край'. Может я, в этой - параллельной реальности? Но все, что я видел и знал здесь - говорило мне только о том, что я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО в своем реальном прошлом. Только вот этого самого прошлого - я ни хрена и не знаю. 'Изнутри' оно все... мягко скажем - по-другому.
Кстати, еще на вокзале я купил конверт и всё-таки отправил письмо, с текстом из наклеенных газетных букв, Сталину. Его я заготовил давно, оставалось только отправить. Я предупредил его о голоде и о том, что погибнет восемьсот тысяч. И что сгноят зерно. Единственно предупредил, что если сгноят - то пусть поищет виновных. Кто-то должен ответить за столько смертей.
Теперь мой долг - продвинутого попаданца, выполнен. И я, больше не сомневаясь ни в чем, ждал отправки на свою 'историческую родину'. Ну не всё ж евреям туда перебираться! Должен же кровавый... или как там - кровный белорус помочь своей исторической родине. М-м... ну не все ж евреям и "западэнцам' этим гордиться. Правда в чем все это выражается, я понимал несколько смутно...
Погрузившись, в совершенно непривычные мне теплушки, мы бодро покатили на запад. И что интересно практически без остановок. Экспрессом.
М-да... что я могу сказать? Я опять ехал в неизвестность. Ну, пусть в известность.
Я только-только отошел от этого цивильного города. Столица, мать её! Москву мы и не видели. А местные 'достопримечательности' смотреть желания не было. Глухо, грязно, разрушено... Народ прибывал каждый день. А 'старожилы' сидели здесь уже полторы недели.
О том, что тут в части не 'всё волшебно', думаю, даже и говорить не стоит. Делать тут абсолютно нечего. Ну есть немного газет. Домино, шашки... вот в общем и все. Из культурного досуга. Ах да! Есть еще кондовые политинформации. С тупым пересказом лозунгов и текстов из передовиц 'Правды'. Вот во многом такие 'политинформаторы' и убили желание людей слышать про политику.
Народ активно бухал, но вот говорить о том, что это сильный 'криминал' несколько излишне. Это сейчас норма. Где брал и на что бухал - 'тайна велика есмь'. Наверное это наше чисто русское.
Мне это сильно напоминало наших современных 'партизан' прибывших на сборы. Наверное есть все-таки 'вечные ценности'. Учить никого, ничему не требовалось. Все всё знают. Да и подчиненность тут чужая. На всех нас попросту забили. Мы транзитники и скоро свалим.
Внутри же коллектива ходили самые разнообразные слухи о нашей дальнейшей службе. Причем самые дикие. Болтали всякое, я предусмотрительно помалкивал.
Девяносто процентов здесь - это молодые ребята. Все попали сюда по-разному. Романтика, приказ, интриги... но все здесь... как бы проще сказать? Нет ни у кого никакой обреченности. Здесь весело. Энергия хлещет через край. Бедно, голодно, но весело. И кормят, как не странно, довольно прилично. Я даже раза три наелся. А вот в самом городке - жесть. Бандитизм процветает самый махровый.
И что интересно - 'ничего нельзя сделать'. Ничего!!! Соцзаконность, бля! Социалистическая!
Полная ведь хрень!
Сто пятьдесят рыл сидят в части и ничего нельзя сделать. Сто пятьдесят милиционеров... и несколько разбоев в день. Парадокс.
Я думал, хоть тут - почти в столице, получше. Не, не лучше. Хуже. А самое паршивое, что законность для всех одна. Во всей стране. И махровый бандит Вася Береза в глазах прокурора - совершенно законопослушный гражданин. И взять его надо 'на горячем' или с железобетонными доказательствами. Иначе извините. Пойдет он домой кушать супчик. Тут такого понарассказывали.
- Товарищи офицеры! - мы встали вытянувшись перед незнакомым полковником, вошедшим в класс в сопровождении коменданта нашего сборного пункта.
Нам - это старшим десяти групп прибывших из разных городов СССР сюда в маленький подмосковный городок. Здесь формировались сводные роты и батальоны 'актива' направляемые на усиление органов советской власти в приграничных областях. Обстановка чем-то сильно напоминала, по словам воевавших - запасные полки и офицерские резервы времен войны. Никто толком ничего не знал. Ходило множество дурацких слухов. Начальство важно надувало щеки, и следовал всем знакомый ответ: 'Всё узнаете в своё время на инструктаже'. Народ слегка нервничал на фоне неизвестности. Им всё было непонятно.
Мне-то было понятно очень многое. Только вот заниматься такой 'просветительской' работой - это мягко скажем, себе дороже. Если я не ошибаюсь, то стукачей и здесь - 'как блох на барбоске'. Нас ведь и тут пропустили через особиста. А там следовало стандартное предложение: 'Проинформировать органы...', 'Вы патриот?', 'Помочь - государству и партии...'. Это все мы проходили. В конце звучало стандартное: 'Надеюсь предупреждать Вас о том, что другим не нужно знать о нашем разговоре - не нужно...? Идите - мы надеемся на Вашу сознательность'.
В нашем взводе Шаца - 'завербовали'. Правда, он чуть не набил мне морду на нашем маленьком собрании перед этим. Пришлось его долго убеждать и даже приказывать. Ох, как сильно ему это не нравилось. Азамат со смехом рассказал, что внезапно разучился разговаривать по-русски. Иваныч оказался жутким тугодумом и - 'ничего не понял'. Я не подходил 'по статусу'. А Сеня порывался всех врагов избить... Вот так мы обзавелись 'штатным стукачом'.
Я знал и про 'лесных братьев', и про 'бандеровцев', и про восстание на Западной Украине. В своём прошлом - будущем я частенько видел этих 'героев' по СМИ, а во Львове даже дважды случайно присутствовал на 'параде' этой сволочи. Старые убийцы, насильники и садисты гордо продефилировали под своими флагами 'незалежности'.
Мои коллеги офицеры и сержанты милиции 'оттягивались' перед предстоящей командировкой в полном неведении, куда они попали. В газетах мелькали маленькие заметки и статьи о трудностях коллективизации и становления Советской власти в областях, присоединившихся к СССР перед войной.
Истинный масштаб этих событий станет известен только через десятилетия. Да и то, вряд ли в полном объёме.
- Товарищи офицеры! - начал комендант. - Все вы направляетесь в западные области Белорусской ССР. Обстановка там сложнейшая. Прибывшие группы рекомендовано использовать в своём составе, без перераспределения. Непосредственно на места вас направят уже в Минске. Представитель ЦК товарищ Лапин проведет с вами предварительный инструктаж. Более подробно с текущей ситуацией ознакомят уже на местах.
- Пожалуйста, Борис Алексеевич.
Как говорил один киногерой: 'меня начали терзать смутные сомнения' на тему: 'А действительно ли я всё ли я знаю по истории 'радзимы'? Самой близкой к России братской республике. Самой благополучной, благоустроенной, практически - 'Витрине СССР'.
- Обстановка в приграничных областях БССР в настоящий момент характеризуется - как очень сложная. И имеющая тенденцию к ухудшению, - он жестко посмотрел на нас. - В газетах и радиопередачах сознательно не акцентируется внимание на тех трудностях, с которыми приходится сталкиваться практическим работникам на местах...
- Я прошу не делать никаких записей.
А мы и не собирались. Ни бумаги, ни карандашей. Сейчас даже школьники пишут, на чем попало. Вплоть до оборотной стороны обоев. На письма-то бумагу найти тяжело.
- Ваши подчиненные получают в настоящий момент информацию в несколько упрощенном виде. А потому попрошу вас пресекать ненужные разговоры, домыслы и не сообщать доведенную до вас здесь информацию подчиненным более необходимого.
Всё 'страньше' и 'страньше' как говорила Алиса. Это что, задействовано информационное обеспечение на высоком уровне? Меня начало что-то напрягать. Что-то не так я по истории учил и помнил. Там что 'бандеровцы' воюют? 'Партизанская республика', где на последнем этапе действовало до миллиона активных штыков....У меня, помнится, мелькнула как-то мысль: 'Что-то много здесь народа собралось с белорусскими фамилиями'. Да потом в суматохе забылось. В СССР национальность вспоминалась редко. Чаще всего с этим напряги были у евреев. Похоже, белорусов собирали спецом.
- Там что война, что ли? - эхом мыслей прозвучал вопрос из-за моей спины.
- Нет там войны, конечно нет. Что вы! - отеческим тоном ответствовал товарищ из ЦК.
-Ну, если не война, так что же там?- не успокаивался капитан из Орла.
- 'Режим контртерористической операции' там - чего тут не понятного? - саркастически вырвалось у меня.
'Ёпть!', - и сразу прикусил язык. 'Допереводился! Вместо про себя - сказанул вслух. До этой находки 'инженеров человеческих душ' полвека. Твою мать, что сейчас будет...!?'
- Как-как вы сказали - 'режим контртеррористической операции'? Это откуда такой термин? - на меня подозрительно уставились внимательные и умные глаза.
- Старший лейтенант Адамович, группа работников МГБ город О, - вытянувшись представился я и продолжил: -
Ситуация когда не ведутся активные боестолкновения, а наличествует большое количество терактов против отдельных представителей гражданских и военных властей. Условия, когда для силового противодействия противоправным проявлениям применяются не вооруженные силы, а ограниченные силы и средства структур правопорядка и защиты конституционного строя.
Кажется 'Остапа понесло'. Я стоял и тихо ловил шуршание уехавшей крыши. Это что ж я такое сейчас родил?
В классе стояла тишина. Ошалевший от завернутой фразы товарищ из ЦК, застыл столбом и что- то соображал.
- Повторить сможете?
- Что? Извините, не понял.
- Сказанное повторить сможете?
- Нет.
Глаза у меня в этот момент были чистые, искренние и изумленные.
- У вас какое образование?
- Пехотное училище, офицерские курсы, почти всегда читаю все подряд.
- В основном газеты?
- Так точно. Книг маловато.
- Ага. Значит творчество масс. 'Vox populi , vox dei'. Как нас и учит товарищ Сталин. В массах всегда генерируется более правильное и развернутое понимание событий.
'А у тебя не иначе классическая гимназия в образовании. Я опять начал 'переводить'. Вон загнул латинскую фразу и не подумал, что кроме меня тебя никто не понял. 'Глас народа, глас божий'. За 'божий' боится видимо'.
- Ну что ж продолжим: - Как вы все должно быть хорошо помните, в ходе освободительного похода Красной Армии в 1939 году народы Западной Украины и Западной Белоруссии воссоединились с братскими республиками СССР. За короткий довоенный период социально-экономические преобразования в этих районах только начали набирать ход.
'Не всех раскулачили, посадили и сослали' - перевел я про себя.
- Война прошлась тяжелым катком по Белоруссии. Разрушено почти все. Достаточно сказать, что только жилой фонд сократился с десяти до двух миллионов квадратных метров. Наименее пострадали районы Западной Белоруссии, до 1939 года находившиеся в составе Польши. Они же и остаются наиболее пораженными бандитизмом. В них лютуют банды фашистских недобитков, спасающиеся в лесах от заслуженного возмездия. Как правило, в их состав входят бывшие кулаки, полицаи, власовцы, репрессированные, уголовники, дезертиры и предатели, запятнавшие себя сотрудничеством с немецкой властью. Эти банды под различными лозунгами борьбы занимаются грабежами, убийствами советских активистов, срывом выполнения хозяйственных и политических мероприятий, пытаются путем террора, запугивания и лживой пропаганды привлечь на свою сторону местное население. Как свидетельствуют многочисленные факты, многие банды создавались и проводили преступную деятельность в тесном сотрудничестве и при поддержке немцев, получая от них оружие, боеприпасы, обмундирование. Отдельные банды белорусских националистов и бандитов в лесах, оврагах и в некоторых населенных пунктах имеют укрытия-землянки, схроны с запасами продовольствия и боеприпасов, пополняемыми за счет местного населения как в добровольном порядке, так и путем его ограбления, а также при нападении на подразделения и обозы Советской Армии.
Многочисленные факты говорят о том, что националисты не просто убивают свои жертвы - они их зверски замучили: отрубали руки, ноги, головы, отрезали уши, нос, груди, выкалывали глаза, вешали и душили веревками или колючей проволокой, живых бросали в колодцы, проруби, засыпали землей... Так погибли семьи партизана Иосифа Бобко, разведчика Константина Гаврина, начальника штаба Ивана Пшеничкина, сотрудника НКВД Вячеслава Корбута, фронтовика Павла Краско.
Особенно жестоко расправлялись бандиты с девушками. Их избивали и насиловали, вешали за косы и убивали только за то, что они встречались с фронтовиками, партизанами, коммунистами и комсомольцами. Невинными жертвами стали комсомолки Мария Сагандыкова, Вера Бабкунова, Нина Бортникова.
Убийствами, террором и запугиванием населения банды также пытаются сорвать проведение государственных поставок зерна и других сельскохозяйственных продуктов. Так, например, во многих селах с начала заготовительной кампании бандиты запрещают крестьянам сдавать хлеб государству, а там, где находят приготовленный к сдаче хлеб и другие продукты, все забирают себе, либо уничтожают на месте, сжигая его прямо в доме, либо на поле. По отношению к населению, сдававшему госпоставки, бандиты применяют силу и угрозы: обстреливают подводы с зерном, делают налеты на мельницы, маслозаводы, молочные пункты, уничтожают оборудование. В некоторых районах Минщины полностью уничтожена телефонная связь.
Одной из своих главных задач националисты и бандиты считают уничтожение партийно-советского актива. Как присланного из центра, так и местного. Устраняются руководство и актив местных сельсоветов, учителя и врачи, специалисты МТС, коммунисты и комсомольцы. Зачастую бандиты, обвинив жителей села в оказании помощи советским органам, совершали налеты, убивали активистов и членов их семей. Так, 28 февраля убит заведующий Вилейским областным отделом народного образования, - он опять посмотрел в бумажку, - Валентин Муравьев, в колхозе 'Красная калина' застрелен председатель колхоза Николай Лукашевич...
Монотонный голос лектора баюкал и усыплял организм измученный нехваткой калорийных продуктов и витаминов. Глаза мутнели и впадали в дрёму.
- Немецкие спецслужбы планировали организовать и оставить в нашем тылу огромный диверсионный фронт от Балтики до Черного моря. Был разработан тайный план под названием 'Любимая кошка', и осуществлена подготовка людей и материалов. Белорусской организации, задействованной в этом плане, было дано название 'Чёрный Кот'. На должность её руководителя белорусский национальный актив польского майора назначил польского майора Михаила Витушку.
- Кто - кого? Не понял? - сон сдуло ураганом. Я опять нарушил чинность благолепие лекции.
- 'Черный кот', майор Витушка, - в целом спокойно, но несколько удивленный нестандартной реакцией повторил лектор последние слова.
Я, вскочив, покрутил головой, отгоняя остатки сна.
- Что вас так удивило товарищ Адамович? - он был не на шутку озадачен.
- Да задолбало это домашнее млекопитающее! В Алма-Ате во время войны, мне знакомый милиционер рассказывал, отметилась сильно бандитская сволочь под этим знаком, в Москве и Ленинграде бандюки 'Черная кошка'. У них там, что совсем с фантазией тухло?
- Что ж вам сказать-то. В Казахстане - да, было. А про Ленинград и Москву, откуда знаете?
'От Говорухина и Высоцкого. Откуда ещё. Так я тебе и сказал - сволочь подозрительная, ты может и хороший, но подозревающий меня человек.
- Та-ак... - слухи.
- Вы взрослый, очень неглупый человек верите глупым слухам. Однако мало кто знает, что в действительности никакой банды с таким названием не было ни в Москве, ни в других городах бывшего СССР. Зато были многочисленные подростковые группировки, члены которых гордо именовали себя 'чернокошатниками'. Основное их занятие - мелкое воровство и хулиганство.
Например. Нашествие 'черных кошек' началось сразу после окончания войны - летом 1945 года. За несколько месяцев жертвами 'кошатников' стали тысячи граждан. Правда, в большинстве случаев обходилось без крови и членовредительства. К примеру, летом 1945 года жительница подмосковного города Раменское Марина Иванова получила открытку, на которой в обрамлении двух лавровых веток красовался кошачий силуэт. Текст необычного послания гласил: 'Сегодня в 12 часов вечера ждите 'Черную кошку'. И подпись: 'Общество Черной Кошки'. Через пару дней сотрудники подмосковного уголовного розыска задержали 'общество черной кошки' в полном составе. 'Кошатниками' оказалась... группа местных подростков, заводилой у которых был 15-летний школьник Владимир Харкевич. Так что к слухам надо относиться правильно. Не верить им.
- А с Белоруссией-то что?- влез в наш диалог знакомый голос из-за спины. То же видать проснулся.
- Немцами разработан план 'Любимая кошка'. Согласно ему украинская часть плана носит название 'Степной кот', белорусская - 'Черный кот', прибалтийская - соответственно 'Лесная'
Отряды 'Чёрного Кота' разделились в Белоруссии на три части: 'Беларусь-Юг', 'Беларусь-Центр' и 'Беларусь-Север'. Каждая из частей имеет своего руководителя, а те, в свою очередь, подчинялись Главному штабу 'Чёрного Кота', который размещается под Варшавой. Руководитель Михаил Витушко.