Товары, кругом товары, и всё это теперь можно получить только путём мародёрства. А иначе тут ни как - произвести что-либо дельное (большее, нежели хилые овощи или нехитрые самострелы) в окрестных пустошах ни кто не пытался уже более двух сотен лет. Великая война, и остатки цивилизации, пытающиеся выжить на трупе былого человечества.
И вот, в очередной тусклый день на горизонте появляется группа медленно идущих людей. Они оборваны и вооружены самодельными винтовками. Их лица грязны, а тревожные глаза затуманены дымкой опьянения. Это мародёры, они перекочёвывают от одних развалин к другим, пытаясь выудить из руин что-нибудь стоящее. За холмом перед ними вырастает остов некогда величественного здания, от которого осталось лишь несколько этажей, с обрушившимися пролётами. Люди подходят туда и медленно углубляются в лабиринт древних загадок и ловушек ветхого строения.
Чуть позже к этим развалинам выходит другая группа выживших. На этих людях самодельная, слегка поношенная одежда, и у каждого большая поклажа с товарами на продажу за спиной. Честные поселенцы, кое-кто из них даже гладко выбрит, они разбивают привал в тени одной из стен здания. Расслабленность и усталость после длинной дороги царит в их рядах, многие ложатся на землю, и только один человек остаётся с ружьём на стороже. Девочка- подросток, с худыми и грязными ногами тихонько копается в своём рюкзаке, сидя в сторонке.
Руины таили засаду, как любая жизнь таит в себе предпосылки к смерти. Пять пар жадных глаз рассматривали уставших путников из развалин. Не произведя ни единого шума, главарь дал отмашку открыть огонь. В планах у нападавших было брать минимум пленных, но максимум скарба.
Сражённый пулей в спину, падает единственный дозорный, двое поселенцев вскакивают, и, приседая к земле, пытаются скрыться, но, не пробежав и десятка метров, падают под десятком выстрелов из-за руин. Оставшиеся в живых выбрасывают руки вверх, не пытаясь сопротивляться, и умоляют выходящих из укрытия нежданных победителей сохранить им жизни. В глазах жертв безнадёжность и просьба о пощаде, так часто встречающаяся в пустошах.
* * *
- Слушай Дарвин, у них в поклаже одни только гнилые овощи. Походу, они несли их на продажу в Гринсфилд. Чёртовы фермеры, я бы их прямо сейчас грохнул ради забавы. Давай устроим охоту со стрельбой по движущимся мишеням, а? Давно чего-то не было такого веселья. Только позволь сначала парням развлечься вот с той девицей.
- Кретин ты Индус, во-первых, собери все, что у них в карманах, во-вторых, попробуй включить мозг, а не тупое желание пострелять. Ты и так уже уложил двоих. Так вот, если ещё не дошло: сами эти придурки, и особенно девица, если она в "нулевом" состоянии, могут быть проданы за хороший куш рабовладельцам в Райских Водах. И тогда мы все сможем разжиться выпивкой, девками на ночь, и даже присмотрим пару стволов. Поэтому действуй, иначе получишь пенделя лично от меня! И вот ещё что, скажи ребятам чтобы лучше присматривали за фермерами - без смирительных ошейников со взрывчаткой они будут пробовать ускользнуть от нас за каждым поворотом. Двигай, дебил!
Глава 2.
2277г. Пустошь.
- Идиотка, теперь всю ночь будешь стоять на страже! Да и я не смогу заснуть, и ведь нам теперь не уйти из этой лачуги до рассвета.
- Да что ты дёргаешься, ну переждём, патроны-то у нас ещё есть. Посторожу я твою задницу, не бойся.
- Посторожит она... о своей бы беспокоилась. Тебя вон задело, плечо в крови. Может перебинтовать?
- Это не моя кровь, последний из бандитов умер, выпустив слишком много крови. Если понадобится, ещё стольких же убью.
- Угу, если их не придет больше. В окрестностях только тут и можно спрятаться, в этой конуре. А между тем нас ждут в Городе уже завтра с утра. Если не доставим товар, уже будет неустойка.
- Ну учти, мы ещё можем продать оружие этих оборванцев, что на нас напали. Три винтовки и немного хабара, который они подняли с трупов простых поселенцев.
- Да. Дожить бы до утра. Кстати, где ты так научилась стрелять?
- До того как я попала в рабство я была таким же поселенцем, как и ты. И чтобы выжить в дикой местности, необходимо было метко стрелять. Тренировали нас на диких мутантах, в которых мы метились с окрестных скал.
- В нашем посёлке была охрана, так что учиться этому не было нужды. Охрана впрочем, в итоге и сдала наш город.
- Да, слышала вашу историю. Тоже рабовладельцы, только из угнанных людей ни кто не выжил. Говорят, по пути на Базу рабовладельцы наткнулись на патруль наёмников. Тёмная история.
- Где-то там там сгинула моя семья... Тихо! Слышишь?
- Посмотри в окно, только аккуратно, это камни по осыпи скачут. Ветер на обрыве гуляет.
Слушай, я думаю наших недавних знакомых ни кто искать не будет, давай попытайся заснуть, чтобы завтра быть в форме. Я выйду, огляжусь, хоть и не видно ни зги.
- Да куда ты собралась? Сиди, и приготовь оружие. Сегодня нам придётся обойтись без света.
- Ну да, этим можно заняться и при лунном освещении.
- Сейчас вот только ещё товара нюхну, чтобы веселее было кувыркаться! Нашла о чём думать, дура. Нас сейчас шлёпнут, а ты всё о том же. Ты вообще давно мылась?
- А ты? Единственное что я позволяю себе это песочные ванны на вершине продуваемых всеми ветрами холмов. Стоишь значит голая, на вершине. Оружие крепко сжимаешь, и сквозь очки вглядываешься, не подкрадывается ли кто. А тем временем жгучие песчинки налипают на кожу и отлетают, унося часть совсем уж крупной грязи. Ты думал это загар у меня? Ха!
- Вот сумасшедшая, и зачем я тебя купил? И что, когда ты последний раз чистую воду видела?
- Купил, чтобы вот такими ночами в пустыне развлекаться. Жаль, что разговорами.
- Чёрт, уже ради того только, чтобы увидеть тебя чистой хочу дойти до дома. Хоть попробуешь, что такое настоящая вода.
- Не о том ты думаешь, поселенец. Ладно, я пойду посмотрю, что там снаружи. Ложись вон в том углу и попытайся не храпеть.
Глава 3.
Непослушная борода, не стриженная уже два месяца, постоянно норовила зацепить всякую грязь и сохранить остатки скудного рациона в своих недрах. Уже давно хотелось дойти, а конкретно сегодня - хоть куда-нибудь прийти. Вся эта тишь да благодать уже порядком сидела в пеночках. Лишь иногда двое путников останавливались, и, глядя в марево, поднимающееся уже в сотне метрах от них, вслушивались в звуки, приносимые ветром. Иногда это были чьи-то вскрики, иногда это походило на эхо далёких выстрелов, а иногда на глухое ворчание чего-то большого и неведомого.
Вот и в этот раз рабыня остановила хозяина, выставив руку в бок. Она стояла и смотрела на юг, туда, где лежала их далёкая цель.
- Нам придется сделать крюк, чтобы пройти вот до тех холмов. Солнце ещё высоко, поэтому иди за мной, нужен ночлег.
- Стой, зачем? В тех холмах как раз и есть пещеры, в которых можно переждать ночь.
Она оглянулась и пристально посмотрела на него. Такой взгляд сложно было выдержать, он красноречиво говорил об опыте невольной спутницы.
- Принюхайся.
Он обернулся в сторону налетевшего ветра. Из ложбины между холмов понесло чем-то кислым, приправленным запахом разложения. Но сколько взгляд не пытался зацепиться за что либо в ложбине, он всё время спотыкался на россыпях гальки и небольших останцах.
- Ладно, идём кругом. С тебя ночное дежурство, если уж мы сегодня снова не выполнили план по переходу. - Они двинулись, а он опустил взгляд и увидел впереди знакомые черты молодого женского тела, частями укутанного в кожу и сталь самодельной брони. Глаза сами останавливались на обнажённой спине и бёдрах, выгоревших на солнце до коричневого цвета, и скрываемых тенью листов брони в свете полудня.
* * *
Ему часто приходилось обнаруживать себя ночью, лежащим под небом и считающим звёзды. Иногда просто не хотелось спать, и идти было не куда. Взгляд сам перетекал от одной холодной белой точки к другой, а он сам придумывал небольшую связь или историю светила. Он знал, что древние люди давали звёздам и целым созвездиям имена, но не помнил их. Ярких точек на небе были миллионы, историй у него на всех не хватало, и тогда он снова засыпал.
Но сегодня он был разбужен под звёздами. К нему украдкой приближались знакомые лёгкие шаги. Она присела, обдав волной дневного пота и алкоголя, который они выпили несколько часов назад. Наглости не было предела - её рука оказалась у него на лице, крепко сжимая рот. Вне себя от возмущения, он начал сопротивляться, но понял, что это не нападение и не угроза. Она руками направила его голову так, чтобы он видел это.
Часть звёздного неба на горизонте исчезло, его закрыла огромная тень, которая казалось, была в состоянии гасить звёзды. Слегка колебля землю, и создавая провал в видимом пространстве, тень медленно двигалось по вершине того холма, где они находились сегодня днём.
- Пойдём, - шёпотом сказала она, - оно нас не видит.
Глава 4.
Дорога через скалы сильно утомила путников, рюкзаки натёрли плечи, во рту давно не было ни капли воды. Еле переставляя ноги, торговец и рабыня шли через торчащие к небу на десятки метров зубья скалистой породы. Но привал тут устраивать было ни как нельзя - Зубастые Скалы были известны на всю пустошь, как главное логово рейдеров и разбойников. Где-то тут находилась их главная база, состоящая из десятков пересечённых пещер, и случайный путник, вышедший на эту опасную тропу был практически обречён сгинуть вместе со всей своей поклажей.
Но этих двоих сильно поджимало время. Товар должен был быть доставлен в Город ещё два дня назад, и перед ними вставал выбор: либо рискнуть, либо опоздать и из-за этого лишиться всего, возможно даже жизней. К истечению дня оказалось, что дорога, петляющая среди многочисленных останцев, расщелин и через каменистые осыпи, может оказаться врагом пострашнее вооружённых бандитов.
На исходе оставшихся сил, они шли по пологой скале, уводившей их вверх уже который час. Торговец знал, что уже давно потерял бдительность, но по напряжённому силуэту спутницы он видел, что она по-прежнему наготове, закатное солнце высвечивало её профиль и напряжённый взгляд.
Внезапно она упала на живот и жестом приказала сделать тоже и ему. Он неловко, словно мешок, упал, ноги подкосились сами, всё же усталость дала о себе знать. Поморщившись от собственного бессилия, он поблагодарил удачу, что падение оказалось бесшумным. А между тем рабыня проползла с десяток метров вперёд, и, взглянув под не понятно откуда взявшийся скалистый навес, подозвала его.
Внизу, буквально в четырёх метрах, разворачивалась неприятная сцена. Двое с винтовками издевались над заблудившимся путником, видимо, перед тем как его казнить. Торговец выжидательно посмотрел на рабыню, та прислушивалась к разговору и медленно доставала оружие.
- Нет, нет, нет! Не надо, я знаю, когда и где пойдёт следующий караван, я расскажу всё, только не стреляйте. - В отчаянии, скороговоркой говорил пленник.
- Смирись, - просипел тот, что со шрамом, - мы не отпускаем никого, а про караван ты нам и так расскажешь.
- Подождите, я хочу жить, меня в посёлке ждут родители, они не выживут без меня.
Разбойник в кожаной куртке полез за ножом у пояса.
- Ну, ты сам не захотел умирать по-быстрому. Признавайся, какой частью тела ты не дорожишь? - Он хищно улыбнулся, сам оценивая свой юмор.
Сцена разыгралась за несколько секунд, обрушившись с ножом на палача, рабыня выстрелом раздробила коленку главарю, тот взвыл и попытался выстрелить навскидку. Но она, быстро сгруппировавшись, отбросила бездыханное тело в кожаной куртке и двумя выстрелами в грудь заставила второго разбойника обмякнуть.
Торговец вышел под скалу, и устало разглядывая трупы мучителей, подошёл к оставшимся в живых людям. Рабыня снова показала себя как надо, не зря он выложил за неё сумасшедшие деньги в городе работорговцев. Продавец расхваливал: "Хороша и в бою, и в постели, и срок годности только начался". Да, она была такая, вся пышущая преданностью к любому хозяину, и знающая, зачем она нужна. Вот и на этот раз, увидев угрозу хозяину, она бросилась её устранять. Раб, убийца, полезная своему хозяину и опасная для всех остальных.
Интересно, привыкла ли она ко мне за неделю нашего знакомства? Или она бережёт прежде всего себя? Торговец думал, и не находил ответ. У неё был не один шанс перерезать ему горло, пока он спал. Или он ей просто украшает дорогу до Города своим присутствием, а потом станет лишним? Все вопросы без ответов, даже если он их задаст. А впрочем, где-то он читал, что единственное, о чём мечтает раб - не о свободе, а о своих рабах.
Накопившаяся усталость и новая ситуация - они спасли пленника, с которым неизвестно что делать - легли на его плечи, он присел, достал фляжку, сделал глоток. Собираясь протянуть флягу освобождённому человеку, он взглянул на его лицо, и это было последнее, что увидел тот человек. Яркая вспышка с боку, хлопок, кровавое месиво вместо головы пленника, тело оседает на земле.
- Охренела? - Ярость от непослушания этой девицы брала в нём верх. - С каких пор ты принимаешь за меня решения? - Он поперхнулся, и отвернулся от тела с размозженной головой.
- Нам лишняя обуза, а если его снова поймают, он нас сдаст, у него же якобы родители. - Она проговорила это с такой интонацией, будто бы только что откусила яблоко, а не убила троих людей.
- Слушай, давай сюда своё оружие, и броню. - Он встал и демонстративно протянул ей руки. - Всё равно эти вещи мои, как и ты. Так вот прямо сейчас я тебя выбрасываю, катись. Ты слишком много на себя берёшь.
- То есть как? - Она оступилась, в её глазах стояла неуверенность, а в голосе послышались дрожащие нотки. - За что? Э..э - это игра такая?
- Ты что, думаешь, что можешь казнить кого угодно, когда угодно? Мясник, ты не думаешь о людях! А потом доберёшься и до меня? Давай вещи, ступай отсюда.
- Нет, я думала только о тебе, этот бродяга уже был не жилец, они его уже пытали. Но извини, в следующий раз я буду ждать твоих слов.
- Ты, блин, неуравновешенная сука! Но, чёрт побери.... - Он замолчал, внутренне начал успокаивать себя, только понял что ближайшие ночи ему не заснуть, он будет следить за ней. И она же ему нужна чтобы добраться-таки до заказчика товара. - Иди вперёд, и прихвати оружие с этих уродов.
Глава 5.
Шершавая ржавчина оставалась на ладонях, когда они спускались - старая лестница вела вертикально вниз, исчезая во мраке. Чтобы хоть чуточку видеть перекладины лестницы, тяжёлый люк наверху пришлось не закрывать до конца. Торговец спрыгнул на бетонный пол и скрылся в темноте, чтобы найти выключатель. Довоенное укрытие в канализации, недалеко от Города, было отлично замаскировано на поверхности, и его расположение не было известно практически ни кому.
Лёгкий щелчок, и где-то вдалеке справа, разгоняя темноту туннеля, загорелся тусклый электрический свет. Туннель был достаточно узкий, но отличался чистотой, и рабыня направилась за торговцем вдоль гладких довоенных стен, не опасаясь споткнуться в полумраке.
- Это убежище я обнаружил около пяти лет назад, во время свободного поиска в развалинах. Очень удобное место, и главное, его практически не надо обживать. Бывшие хозяева позаботились
Рабыня не стала ничего говорить, помня о своём проступке вчерашним днём. Из неё теперь вообще сложно было выдавить хотя бы пару фраз, и это нравилось Торговцу. Во время последнего перехода между развороченных железобетонных глыб она вела себя крайне осторожно и подчинялась малейшим его замечаниям.
Выйдя на свет, рабыня удивлённо огладывалась, а торговец прошёлся по углам помещения, вкрутив четыре дополнительные лампочки, чтобы осветить всё пространство. Помещение представляло собой одну большую комнату, с жилым, кухонным и рабочим секторами. Из мебели тут присутствовали двойная кровать, накрытая сносным матрасом, несколько кресел, стол, железные шкафчики, заполненные книгами с выцветшими корешками, а на полу сохранился сильно побитый временем и молью ковёр.
- Может быть тебе интересно, тут сохранились записи, вон папка на крайней полке. Это место было приготовлено для одного семейства, одним человеком ещё до войны. Они успели сюда спуститься, когда начали падать бомбы. Сначала им было уютно и безопасно, и еды хватало, потом что-то случилось с их ребёнком, и им понадобилась помощь. Отец даже записал на плёнку сигнал о помощи и транслировал его по любительскому радио, пока у него не сели аккумуляторы.
Торговец подошёл к газовой плите, ещё сохранявшей остатки белой краски на корпусе. Повернув вентиль баллона с газом, он зажёг синий цветок огня на одной из конфорок, и поставил на неё нагреваться большой таз с водой, набранной в кране неподалёку. Рабыня стояла рядом и с интересом наблюдала за всеми чудесами довоенной техники. Она присела на край тяжёлого корыта, как ей показалось, крайне необычной формы.
- Пора смыть с себя пыль дорог, непослушная ты моя. Я смотрю, ты уже заняла очередь, эта ванна как раз служит мне маленькой отдушиной от вечной грязи, царящей вокруг. Удобства мало, зато можно полежать, почитать книгу. Ты ведь наверное не умеешь читать? Пойдем, покажу тебе моё главное сокровище.
Он провёл её в другой конец комнаты, огибая кровать и стол, и гордо остановился у открытого шкафа с аккуратными рядами довоенных знаний. Тут были книги обо всём, от древнего искусства до военного дела, и торговец часто оставался в своём убежище неделями, зачитываясь ветхими страницами без остановки.
- Кое-что я сам собирал по пустошам, но в основном это всё хранилось тут. Начитанная семья была, любила классику, но и лёгким чтивом не гнушалась.
Обратив внимание на направление взгляда спутницы, Торговец понял, что рабыню в данный момент интересовало совсем другое. Неподалёку от них, в углу комнаты были свалены белеющие кости в груде тряпья. Помещение очень сильно походило на склеп, торговец не обеспокоился о захоронении останков.
- Знакомься, - произнёс он с лёгким оживлёнием, - бывшие владельцы сего особняка. Аманда и её сын Грегори, я обнаружил их около лестницы, видимо они ждали отца, так как его костей я тут не нашёл. Наверное, ушёл за помощью для мальчика, да так и не вернулся - это было безумием, выходить через пол года после катастрофы. А так, они могли ещё прожить здесь какое-то время, я нашёл иссохшие остатки продуктов, но открытый люк - это ещё и проникновение радиоактивной пыли.
Внимательно посмотрев на торговца, стоящего под мигающей электрической лампой, рабыня, кажется, снова потеряла интерес к пустому, по её мнению рассказу, и, развернулась к плите.
- Мне не интересно. Помочь тебе с ванной?
В очередной раз разочаровавшись, торговец прошёл до плиты и вылил в закупоренную снизу ванну, первый таз.
- Что-то унылое настроение, пойду достану виски, а ты продолжай. Ты будешь первой, я помогу.
* * *
Молодое женское тело принимало на себя потоки воды, выливаемые Торговцем из небольшого ведёрка. Казалось, рабыня испытывала давно забытые ощущения, растянувшись в пенной ванне. Торговец не прикрыто любовался её наготой, погружённой в воду. Упругие груди, стройные бёдра оказались светло бронзового цвета, а чистота придавала девушке первозданную красоту. Опустившись на колено около ванны, он едва коснулся губами её плеча, и, погрузив в белую пену одну руку, обнял её под водой.
Чистые и голые они нежились на матрасе, оказавшемся на редкость удобным. Их немного уставшие, переплетённые тела, отдыхали после двух часов страсти. Скоро нужно было двигаться в путь - теперь можно было появиться в Городе в сносном виде, но Торговец снова решил повременить со своими обязанностями. Достав из своей куртки увесистый пакет, он аккуратно надрезал его ножом, и достал горстку кристаллов серого цвета. Перегнувшись через обнажённую спутницу, лежавшую с закрытыми глазами, он достал книгу с ближайшей полки и разделил кристаллы на две порции.
- Говорят, действие этого вещества безвредно для организма. Многим всё равно на это замечание, его и так нюхают. Но уводит оно далеко, кажется нам с тобой это нужно, ну и я подарю тебе на прощание путешествие.
Он сделал это с её обнажённой груди, она сделала это с его руки. Рабыня уже привыкла к нему, и хотела спросить про фразу "на прощание", но решила отложить.
Пустыня развернулась перед ними, но не обычная, а с оазисами ядовито зелёного цвета. Каждый из них брёл по обновлённому лучшей частью своего сознания миру. Миру, в котором каждый из них мог пережить только лучшие, но для себя.
Сознание рабыни рисовало продолжение её самых счастливых пяти лет, когда её только продали в Райские Воды. Её по-прежнему обожали все остальные, а она слегка надменно относилась ко всем. Кроме Романа, её хозяина, она была влюблена в него, и делала всё ради него. Обучалась быть послушной, иногда покорной. Делала всё то, что нравилось ему, и сама получала удовольствие.
Торговец же пребывал в своём любимом довоенном мире. Это тоже был оазис в выжженном мире - тонувший в зелени городок невысоких зданий. Люди занимались делами, что-то изучали, а он ходил и любовался каждой частичкой, каждым обитателем посёлка. А когда наступил закат, все собрались у костра, на центральной площади - на деле большой поляне - пели, играли, и общались, делясь фантазиями и опытом. Но вот сзади к Торговцу подошёл странный человек, и грубо взяв за плечо, начал трясти его, выкрикивая бранные слова. Это явно не входило в реальность Торговца, пора было возвращаться обратно. Как подтверждение этому его грубо скинули на пол, и пнули ногой в живот.
- Привет от Гейгера! Дайте ему виски, нужно вывести его из Кристаллов! Попался гад, а мы тебя уже пять дней тут ждём.
Глава 6.
Серая темнота вращалась перед глазами, ни на чём нельзя было сфокусировать взгляд. Даже если постараться, глаз не мог выхватить хоть сколько-нибудь выделяющийся объект из серой каши вокруг. Торговец лежал на холодных булыжниках, а вокруг всё было залито бесконечными оттенками серого света. Казалось, головокружение от перенесённых побоев нельзя было успокоить, и первое, что с ним произошло после того, как он пришёл в себя - его вывернуло наизнанку, желчью и кровью. Во рту было сухо, и песок хрустел на зубах, хотелось хоть чем-нибудь сплюнуть.
Воды, добыть воды. Подорванный слух Торговца услышал лёгкое попискивание, и, казалось, всплески какой-то жидкости неподалёку. Среди серого завала крупных булыжников и мелкой щебёнки, освещаемых тусклым светом, Торговец увидел крупную крысу, копошащуюся у грязной лужицы. Пока он полз до воды, постанывая от переломанных костей и ушибов, было время подумать, откуда идёт свет. Казалось, над ним был свод потолка, такой же каменистый, как и пол, значит он в пещере, или гроте. Торговец оттолкнул взбешённо пискнувшую крысу и припал к мутной лужице. На вкус вода оказалась горько-кислой, и его снова вывернуло после двух глотков. Оглядевшись, Торговец увидел ещё одного человека, лежащего неподалёку. Казалось, бездыханное тело было одето в синие джинсы, а белая майка была испачкана неопределёнными тёмными пятнами. Придвинувшись поближе, Торговец обнаружил, что у этой жертвы головорезов Гейгера проломлен череп, а в его внутренностях уже копошится пара крыс.
Нужно набраться сил, и идти. Обязан жить, вопреки всем. Нужно было заставить себя встать на четвереньки, и ползти туда, откуда потянул лёгкий ветерок. Воспоминания яркой вспышкой ослепили его, на момент он потерял способность к любому движению.
"...Хриплый бас Гейгера, сидящего за своим огромным столом из древнего дуба давил на уши Торговца. Он стоял на коленях посреди просторного кабинета, и ковёр под коленями не смягчал боль, ныла каждая клетка тела.
- Сам понимаешь, что я не мог тебе доверять, и обнаружил твой тайник уже давно. - На лице Гейгера проскочила ухмылка. - У меня были подозрения, что ты не понесёшь товар ко мне, а решишь отлежаться и исчезнуть на какое-то время. Жаль, я действительно думал, что ты хочешь отдать мне мой долг.
А твоя рабыня хороша, правда ребятам она не дала поразвлечься. Наломала там дров, в твоём убежище, и теперь она не очень красиво выглядит. И теперь она моя, без учёта того, что ты мог бы вернуть часть долга, продай мне её. Наверняка, это входило в твои планы, но обстоятельства сложились иначе. Я снова был вынужден ловить тебя.
Он закурил сигарету и побарабанил пальцами по столу, как бы выжидая момент для вывода.
- В общем, на этот раз мне придётся задержать тебя за решёткой - таких должников я не просто не пускаю в казино, я отнимаю у них свободу, или жизнь.
Гейгер дал знак кому-то за спиной Торговца, его подняли на ноги, но тут же ударили чем то тупым по голове. Он снова провалился в темноту..."
Зябкий ветерок, временами гулявший по влажной спине Торговца, шёл сверху завалов. Торговец упрямо полз по осклизлым камням, больно толкающих в рёбра. Зловонные кучи слизи, остатки еды и испражнений, подобно тёмному подсознанию Города, занимали большинство этих узких проходов в его скалистом основании. И полчища крыс, у которых в этих местах были занятия куда более интересные, чем пытаться напасть на чудом выжившего человека. Они были везде - ныряли в кучи тряпья, вились у трупов мёртвых животных, дрались из-за кусков выброшенной человеком еды. От них воротило, но нужно было ползти и карабкаться, не обращая внимания. Если остался жив после такого возвращения в Город, это знак, думал Торговец. Ему вспомнилось, что совсем недавно всё было по-другому.
"...Две недели назад он вышел из старого завода по производству химикатов. Последние десятилетия его обжили очень предприимчивые люди. Они готовили лекарство для всей пустоши. Лекарство, которое позволяло забыться, превратить окружающий мир насилия и безысходности в цветущий, персональный рай. Точнее, создать его иллюзию, превращающую действительность в красивый сон сознания, когда не хочется ничего.
Совсем недавно Торговец стал должником крупного воротилы наркобизнеса и владельца казино Гейгера, и нужно было доставить этот товар через всю пустыню. Дорога обещала быть не лёгкой, как и дорога из Города сюда. Впереди его ждали безумные рейдеры и разбойники, нападающие на всех встречных, и загадочные существа, матерью и отцом которых была уже не природа, а война и радиация, властвующая над пустыней два столетия.
Волею судьбы и небольшой удачи в картах, после посещения завода, Торговец стал обладателем странного товара. Живой человек, девушка. Торговец всегда с лёгкой неприязнью относился к работорговле, но в те дни потребность в компаньоне была велика. Рабыня была по-своему обворожительна, молода, а главное умела подчиняться и выживать в Пустошах. Так Торговцу рекомендовали её. В тот вечер они вышли на закате, их длинные тени уходили на восток, а кроваво-красный шар солнца заходил справа от путников, предвещая беспокойную дорогу на юг.
- Хозяин, я буду всегда впереди, только не отставай. - Бодрым тоном произнесла рабыня, отходя от обветшалых строений завода..."
Свет оказался электрическим, и было совсем непонятно, от куда он мог взяться в этих серых туннелях. Казалось, путь по завалам булыжников, мелкой щебёнке и слабо светящимся лужам, продолжался долгие часы. И преодолев очередное нагромождение, Торговец обнаружил себя в квадратном помещении с одинокой лампочкой под потолком. В одном из углов комнаты тускло отсвечивала мерцающая лампа, а посреди комнаты были навалены полусгнившие металлические бочки, с вытекшей из них жидкостью ядовито-зелёного цвета.
По всему было ясно, что нога человека не ступала тут с тех пор, как сюда были сброшены эти радиоактивные отходы. Вся атмосфера неведомой комнаты дышала сильной радиацией, и Торговцу нужно было срочно убираться из неё. Сил больше не было, но их нужно было найти, нужно было доползти, добраться до двери, видневшейся в стене справа.
Время от времени проваливаясь в обморок и приходя в себя, он преодолел этот путь, и теперь мечтал уже не только о воде, спокойствии и отсутствии боли, но и о горьком Антирадине - единственном его шансе после этой комнаты. За дверью оказался чистый бетонный коридор, без сырости и разрушений, а из-за поворота в нём струился белый дневной свет. Дыхание торговца перехватило, а сердце забилось чаще, у него снова появилось немного сил.
"...Стройная фигурка шла впереди него по жаркой пустыне. Непокорная рабыня, только что убившая виновного, а потом и не виновного человека в скалах. Рука пустыни, наказующая, прощающая и слепая, как фемида древности. Только со своей собственной моралью, дикой моралью пустошей. А в место весов на вытянутой руке винтовка, оружие современной справедливости. Прекрасное и часто непредсказуемое существо, живое сексуальное воплощение покорности и своенравия. А своенравие так характерно человеку, а не рабу.
Сущность настоящая и эфемерная одновременно, и главное - это не усомниться в её существовании. Она как рыба в воде существует среди диких сущностей, многое от них переняла, и знает как найти успокоение в любой ситуации. Знает, как сделать моментальный, единственно правильный выбор, не доступный Торговцу с его устаревшей моралью. Человеколюбие нынче не в моде, а сострадание, кажется, забыто, как пережиток. Он так не может, но он стремиться понять, и по возможности попытаться исправить, то, что ещё можно. И он чувствует, что за оболочкой безразличия бьётся что-то огромное и живое, и оно стало пробуждаться, тогда, в убежище Торговца, жалко их так грубо прервали..."
Яркий свет резанул глаза, и прошёл через всю голову дальше к затылку. Когда глаза привыкли, Торговец одним затёкшим глазом увидел, что сидит в клетке вместе рабами. Зверинец и загон в одном флаконе. Звери смотрят на людей, а люди думают, что толстые прутья удержат животных от нападения.
Прислонившись спиной к стене и ощущая приятную прохладу бетона, слегка унимающую боль в отбитых боках, Торговец прикрыл глаза и попытался вспомнить, что произошло за последний день. На беседе в кабинете Гейгера его снова вырубили и принесли сюда, этим всё и закончилось. Рядом был слышен шёпот соседей по клетке - взволнованных появлением нового пленника рабов.
- Э-э-э-э... живой кажется...
- Здорово его у Гейгера обработали, но оклемается, видно выносливый, а такие нужны. Вот только ошейник оденут.
- Ха! Ни чего вы не понимаете. Его временно к нам прописали, смотрите, даже раны не обработали...
Страхи рабов унимались, но ни кто не подходил, не протягивал руки помощи. Это были заложники страха: страха перед хозяевами, страха перед собой, страха за себя. Страх рождал покорность, постепенно перераставшую в обожание хозяина. И рождал даже любовь к нему, если тот бросит в яму с этими животными кость покрупнее.
Торговец открыл глаза, и с трудом повернул голову на бок. У прутьев клетки опасливо косясь то на него, то на охранников стояли трое. По виду старый алкоголик с седой грязной бородой и морщинистым лицом; едва одетая девица, еле стоящая на ногах и с глубокими серыми кругами под глазами; и средних лет мужичок с щетиной на лице, через которую проступали расчёсанные болячки. Взгляд последнего бегал по всей камере, а его руки не могли найти себе места, хватаясь то за лицо, то за другие части тела. Все трое были в сером тряпье, и разило от них так, что вонь долетала до Торговца через всю камеру.
- Дайте ему хотя бы воды, пустозвоны. - Раздался у них из-за спин знакомый женский голос. В соседней камере, прильнув к решётке лицом, стояла Рабыня, и казалось, всем телом хотела протиснуться к нему и помочь. Это было успокоение для Торговца - она жива. Немного побита, но тот же огонёк горит в глазах. Пусть и немного нездоровый по отношению к нему огонёк, но она больше, чем просто Рабыня и пленница. В этот невесёлый час Торговцу оставалось только иронизировать над собой: какой удачливый из него вышел хозяин для этой девушки на протяжении последних двух недель.
Один из рабов аккуратно, оглядываясь на отвернувшихся охранников, придвинул к Торговцу кружку с чистой водой. Он глотнул, почувствовал облегчение, и стал ждать развития событий. А они не заставляли себя ждать. Вскоре появился грузный Гейгер, в сопровождении двух своих головорезов и направлялся к клеткам с рабами. Торговец прикрыл глаза, расслабился, прислушиваясь к тупой боли внутри. Будет, что будет. Скрипнула решётка соседней клетки, потом дверь его клетки. Его взяли под руки и поволокли куда-то. И всё молча, очень похоже на экзекуцию. Не хочу открывать глаза, и даже сейчас, думал он. Я так и прожил всю жизнь - не мог принять этот жестокий мир, как он есть, и пусть умру так же.
- Поставь его сюда, хватит ему притворяться. Смотри-ка, ещё может и на ногах стоять, мало мы ему всыпали.
Удар дубинкой по почкам отозвался волной боли, глаза зажмурились, а потом открылись, одно колено подогнулось, но Торговец решил выстоять на этот раз. Окраина. Рядом жестяная стена Города, под ногами скалистые плиты. Сзади него зиял провал заброшенного колодца, тёмно-серая бездна с каменистыми стенами, она давно служила для сброса трупов неугодных для Гейгера людей. Неуклюжий, толстый Гейгер стоял с пистолетом в руке, рядом двое его амбалов, и Рабыня, со связанными за спиной руками и взглядом, ищущим выхода.
Молчаливая сцена разыгрывалась перед Торговцем. Гейгер протянул пистолет Рабыне, и приказал своим охранникам взять её под прицел.
- Вот тебе пистолет, там одна пуля, стреляй. Я твой хозяин, и это мой первый приказ, чтобы ты забыла этого доходягу. И не медли.
Торговец ждал смерти, каковая, как ему казалась, причиталась по праву всякого человека, посетившего этот мир. Глаза её налились слезами, но рука с пистолетом не дрожала. И она выстрелила, но не просто, а с выпадом вперёд. Прыгнув в сторону Торговца и колодца за его спиной, Рабыня толкнула его ногой в грудь, и нажала на курок, одновременно отведя дуло пистолета в сторону от головы. Пуля прошла над ухом, слегка обожгла пороховыми газами, но со стороны показалось, что попала точно в цель. В любом случае, Торговец обескураженный, и удивлённый летел прямо в серую темноту каменного колодца позади себя. Рабыня повернулась к новым хозяевам, оценивая, удался ли её трюк. Гейгер молча, с любопытством смотрел на неё.
* * *
Ночь полная тишины. Той составляющей, которой так остро не хватает большому мегаполису каждый день. Ежедневный темп диктует усталость, и хотя бы на шесть часов в сутки у людей есть шанс дать своему организму отдых. И тогда всё останавливается. Никто не спешит по застывшим от мороза улицам, темнеют витрины магазинов, а окна домов, погасшие несколько часов назад, отражают иголочки звёзд и месяц, проплывающих над мегаполисом молчаливыми наблюдателями.
- Странно получилось, я залез в рамки агрессивного повествования. Хочу рисовать другие картины, более медленные и красивые.
- Да, жестоко. Знаешь... у тебя получилась более чем открытая концовка.
- Как что-то может быть более чем открытым, милая?
- Тут у тебя взорванная концовка. Я пыталась, конечно, смягчить, но твои вводные и концовки приключений вечно скатывались в брутальность какую-то.
- Тот мир очень жесток, солнце. Но в нём есть и полезные вещи, которые, если Торговцу удастся выбраться, вылечат его меньше чем за день. Есть специальные препараты выводящие радиацию из крови без остатка, и есть специальные устройства у докторов, способные гарантировано быстро вылечить переломы и ушибы.
Молчание и вязкая тишина, продляющая время и растягивающая слова. Их Мегаполис спит, и в эту пору кажется, что ничто не мешает свободному полёту мысли, фантазии и искреннему общению. В комнате их двое - он и она. Она сидит в просторном кресле, напротив окна с одёрнутыми шторами, он на полу, у её ног. Их взгляды направлены на мириады белых точек на бархатно-чёрном небе. Зимой тут особенно большие звёзды.
- То есть у него ещё будет шанс?
- Я бы сказал, их несколько. Но приключений с него хватило на всю жизнь, и я вижу, что впереди у него либо забвение, либо снова борьба. Сначала за себя, потом уже за неё.
Он помолчал, и, прижавшись щекой к её коленке, продолжил:
- Быстрое повествование получилось, видимо мне не хватает жизненного темпа тут, у нас. Работа-дом, работа-дом... вот и вышло действие. Правда, честно признаться, последняя часть утомила меня самого - кажется, я примерял все страдания героя на себя, чтобы они лучше формировались в слова.
- Ужас. Дорогой, позволь я залечу твои раны. - Она протянула руку, и погладила его по голове. В ночи блеснули её глаза, отражая свет луны.
Шлейф белого пара от далёкой трубы медленно ползёт через звёзды за окном. Постепенно растворяясь, он щекочет край месяца на чёрном небе. Как бы Небольшая "звёздная" туманность на окраине мегаполиса. "Вчера" не существует, "завтра" придёт ещё не скоро, музыка спокойствия льётся из их душ. Их двое, и звёзды в тишине дополняют непостижимость и бесконечность мира вокруг.
- Да шучу я, главное, что я чувствую - история завершена. Много действия, мало размышлений. Хорошая форма для рассказа, но не для большой вещи, завтра я начну тебе рассказывать другую сказку. Пойдём, выпьем кофе, ночь только начинается.