Аннотация: Опубликован в сборнике "Они существуют", "Dracula Sisters SRL", 2014
Другой
-Все так, как я и думал, - голос Криса полон вселенской скорби. - Его убьют в этом сезоне, в пятой серии. Выслал тебе сценарий...
- Прочту.
Дэвид усмехается в трубку, кривит тонкие губы.
- Не переживай. Все к лучшему.
- Дейв... - Крис шумно вздыхает, - еще не поздно. Сценарий - пока только черновик. Если прямо сейчас позвонить и сказать, что ты согласен...
- Не о чем говорить.
Дэвид смотрит в зеркало, тускло улыбается отражению.
... Вампиры не отражаются в зеркалах. Не отбрасывают тени, не могут зайти в дом, если их не пригласили... так легко вычислить вампира, и так легко убить потом днем, беззащитного. Самые уязвимые существа на свете...
- Мне двадцать восемь лет. Пора заняться чем-то серьезным. Сколько можно сниматься в мыльной опере для школьниц? Не хотят платить больше - их проблемы, мне все равно пора сваливать.
Отражение щурит глаза, согласно оскаливается в ответ. Но в глазах его тревога.
- Все так, но... предложений пока нет...
- Вот и ищи предложения. Ты же мой агент.
Он опускает руку, кладет бормочущий телефон на стол. Подходит ближе к зеркалу и пристально смотрит двойнику в глаза.
Вот он, Конрад Мун - кумир студенток и школьниц. Принц, романтик и вампир - главный герой сериала "Лунная кровь". До третьего сезона главный... до пятой серии.
Хорош, собака. Темные глаза, широкие скулы. Мощные плечи, подкаченый торс - четыре кубика, неплохо. Ежедневные тренировки в спортзале, бросил курить, пробежки по утрам. Молодец, да и только.
Не похож на вампира, уже давно не похож.
"Конрад, разве мы можем быть счастливы? Ты вечен, а я...когда я состарюсь, ты ведь разлюбишь меня..."
-Никогда!
Дэвид делает трагические глаза и страстно клянется зеркалу: "Пока ты со мною, я буду любить тебя! Твои морщины... твои обвисшие груди, твой старческий маразм. И умру с тобой в один день!".
Он ухмыляется и щелкает отражение по носу. Умрешь, умрешь. Сценаристы уже заготовили эту подлянку. И правильно - скоро тридцать, а ни одной серьезной роли, всё принцы, да оборотни жеманные. Боевик бы, триллер, зацепиться за роль второго плана, подыграть какой-нибудь звезде. А там, глядишь, и на главную пригласят... Грей Горавски собирается снимать новый фильм, вот бы туда, хоть полицейского, хоть официанта сыграть, хоть подонка мелкого, не важно. После этого сразу начнут приглашать. Горавски - это уже бренд, и все, кто у него снимался, быстро взлетают.
Он подходит к столу, открывает ноутбук. Одно новое сообщение - сценарий от Криса.
Читает текст, прихлебывая остывший кофе, морщится - вот гады. Невольно начиная злиться, встает и начинает быстро ходить по комнате.
Неожиданно для всех Конрад поддастся жажде крови и перебьет кучу народа.
Потом распереживается, начнет корить себя и вообще свихнется. Свихнувшись, попытается укусить свою любимую Элизу, но ее одноклассник Майкл (мелкий, пронырливый пакостник) спасет ее и проткнет сердце кумира школьниц осиновым колом.
Элиза немного поплачет, но быстро поймет, что так лучше. А к девятой серии полюбит этого Майкла.
Черт. Как это у них все лихо задумано.
Вероломный убийца с голубыми глазами будет душить ее своими поцелуями в каждой серии(актер не пользуется освежителем для рта и воняет, наверняка воняет). А она, такая серьезная, искренняя девочка вдруг забудет все, забудет совсем - как будто и не было этих разговоров до утра и радости, и тоски (ты вечен, а я...). Не было ночных полетов и совместного безумия, и того танца на берегу...
...ты плачешь? - нет, просто луна в глаза ...
Да, так и сказала, луна в глаза. Ничего глупее невозможно придумать -как будто она может ослепить до слез...
Дэвид хмурится, подходит к столу и резко захлопывает ноутбук.
По правде сказать, весь актерский состав сериала - одни убожества. Мила Дин - совершеннейшая кукла, никогда не может выучить текст, путает самые простые реплики. Тарабанит текст, не вдумываясь в смысл, а глаза пустые, стеклянные. И Майкл этот... как его там... Грей Горавски никогда бы не позвал никого из них. Даже на роли официантов.
Он выходит на балкон, смотрит вниз. Над ночным городом висит плотная завеса тумана. В такую погоду хорошо снимать "Лунную кровь" - подходящий антураж.
Дэвид барабанит пальцами по перилам, насвистывает сквозь зубы какой-то мотивчик, прицепившийся еще с утра, та-ра-рам-па, та-ра-рааам... и вдруг понимает, что дьявольски хочет курить.
Вот те раз! Уже почти год не курит, и не хотелось совсем полгода, с чего бы? Нервы, это все нервы. Разрыв с "Лунной кровью", оказывается, дается нелегко. Ну да, привык уже, третий год рутина, и все же, какой никакой, а заработок. Менять что-то в своей жизни всегда не просто.
Но дело не только в этом. Противно, что... он перестает свистеть и с силой бьет кулаком по перилам. Вот так все повернуть - это прямо скажем, не красиво со стороны сценаристов (подло, подло). Конрад мог погибнуть в бою, защищая друзей и Элизу, мог остаться в ее памяти идеалом и принцем, рыцарем, сохранившим честь. Но нет, надо вот так, чтобы свихнулся, убил, напал. Зрители испытают отвращение и проклянут его, а Элиза...
Сначала она не поверит, попытается поговорить с ним... потом начнет кричать, звать на помощь. А в конце сцены будет плакать, наблюдая его смерть, и прощаться с мечтами и идеалами. Если даже Конрад оказался убийцей, кому она теперь сможет верить? Да есть ли на свете нормальные мужчины? Простые и честные, живущие при свете солнца... Ах да. Есть, вот же он, простой и честный, с открытым взглядом и веснушками на противном румяном лице. Вот он, ее новый герой - бездарность с осиновым колом. И, минута за минутой, серия за серией, она начнет влюбляться в него, предателя-простачка, всего-то за четыре серии и полюбит, чего там раздумывать, правильно.
А ведь это все ложь. Он бы никогда не обидел бы ее. И студентов этих не стал бы убивать. Пустые и глупые чванливые придурки - все так, но разве они заслуживают смерти?Конрад Мун - не из тех, кто убивает безвинных. У него очень сильная воля, никакая жажда крови, никакое безумие не способно ее сломить, чего бы там ни выдумывали эти сценаристы. Да что они знают? Разве это они стояли возле того окна?
...Мальчик за письменым столом... Склонивший голову к тетради, подставляя беззащитную шею холодному ветру из форточки. Он был так увлечен, даже язык высунул от усердия, писал что-то, выводил свои каракули на бумаге. И было так просто открыть окно, войти в эту светлую комнату и приблизиться к нему неслышными шагами. Стоял октябрь - ветер, дождь, и тоска. Невыносимая тоска. И жажда.
Но он уже узнал этого мальчика, и медлил, не мог войти. "Этот мальчик - это ведь ты, - сказал он себе шепотом. - Это ты двести лет назад, еще живой и всеми любимый принц. И мама еще жива, и отец ничего не знает. Да и нечего знать, потому что ничего не случилось еще".
И не случится.
Вот тогда он и понял, что никогда больше не убьет. Никого и никогда, даже кролика, даже кошку. Лучше сдохнет, останется высохшей мумией в своем гробу, осыплется тленом и песком.
Что он пережил после - лучше не вспоминать, сейчас-то все просто, донорские пункты, добровольные пожертвования... а тогда... и ради чего все это было? Чтобы теперь взять и ни с того ни с сего перебить студентов? Жажда крови - ха! Что они о ней знают? Элиза - неужели и она поверит в эту чушь?
Дэвид вздрагивает и быстро проводит рукой по лицу. Изумленно распахивает глаза.
Что это было? О чем он только что думал? Какой мальчик, когда?
Он возвращается в комнату, захлопывает балконную дверь.
Снова подходит к зеркалу, внимательно смотрит в глаза отражению. Двойник трет виски, хмурится. Глаза его бегают, на лице застыло какое-то странное выражение - как будто он знает что-то, о чем Дэвид еще не догадывается. И это что-то - плохое.
Курить. Надо покурить. Неожиданно расшалившиеся нервы шутят с ним странные шутки. Ничего страшного, одна сигарета в год - это еще не привычка. Но сигарет теперь в доме нет, а домработница уже ушла, и некого послать за ними.
Хотя... в кармане зимнего пальто могла оставаться пачка. Прошлой зимой он еще не полностью бросил, и носил с собой пачку на случай, если совсем накроет.
Дэвид почти бегом бежит вниз по лестнице, в гардеробную, роется в карманах зимних курток и пальто. Да, пачка находится - почти пустая, всего три сигареты и осталось, но этого хватит.
Он опять поднимается в кабинет, выходит на балкон. Черт. Зажигалка.
Кон - звала она его, Конни.
...Откуда такое имя - Конрад? - От мамы с папой. Да, представь, у меня тоже были. И мама, и отец. А они?.. Да, отец узнал, и... я не хочу об этом, все было так давно. Слезь с колен, а то простудишься. Я холодный, застудишь все на фиг. Вот, лучше возьми куртку, расстели. Она смеется, хохочет заливисто - застудишь? - ахаха. Ей кажется это смешным...
Как она сможет забыть? Разве это забывается? Нет! Что могут знать сценаристы, прожившие на свете не больше тридцати - сорока лет? Он помнит все, что было, даже маму и отца, и как отец узнал - а этому уже более двух веков. Время не лечит, оно просто притупляет боль.
Не может быть, чтобы она полюбила этого Майкла. От него воняет, у него бессмысленные синие глаза и улыбка идиота. Он убийца. Пронзит его сердце на ее глазах, а она... возьмет и забудет все. Так решили сценаристы. Она забудет и станет весела и счастлива... это хорошо, да, но разве... но так нельзя!
Зажигалка находится в нижнем ящике стола. Серебристый квадратик с гравировкой - "Дэвиду от...". От кого - не написано, а он уже не помнит. Даритель или дарительница думали, что останутся в его памяти навсегда, но...
Да, вот так это и происходит. Ты же не помнишь, от кого. Потому что та женщина (скорее всего женщина), не зацепила твое сердце. Ни лица, ни имени не осталось. Так и Элиза - пройдет пара месяцев, и она уже не будет знать, кто ты. Конрад? Кто это? А вот Майкл, вы знакомы с Майклом?
Она не виновата. Так решили за нее, бедная девочка... или... или он и в самом деле никогда не был ей нужен? Интересный взрослый мужик (более двухсот лет, как-никак, богатый опыт). Легко и весело, хороший секс (хотя немного холодно) и умные разговоры. Кто он ей? Темное прошлое убийцы, полуразрушенный замок воспоминаний - через год его нелепая старческая страсть надоела бы ей. Да, старческая - надо смотреть правде в глаза, с виду ты еще юноша, но на деле... старикам свойственно влюбляться в молоденьких, и изводить потом их своей щенячьей нежностью, а им, конечно, приятно по началу, это льстит самолюбию. К тому же ты неплохо сохранился, четыре кубика, бросил курить, спортзал и пробежки. Но вскоре это надоедает, им хочется чего-то попроще и полегче (ты вечен, а я...), кого-то открытого и простого, типа - ха-ха-ха, круто, покурим травки - вроде Майкла вот этого с осиновым колом.
Дэвид внимательно смотрит на сигарету в своей руке. Что с ним? Он сходит с ума? Чужие воспоминания и мысли ломают, рушат его сознание. Слишком вжился в роль? Говорят, актерам свойственно безумие, можно сказать - профессиональная болезнь. Но он никогда не вживался особенно в этот нелепый образ, там не во что вживаться, сценарий примитивен до тошноты. Это же не Грей Горавски, не искусство, просто вечерний сериал для девочек, зачем там напрягаться? Мила Дин вот никогда не напрягается... поэтому все окажется для нее до смешного легким - раз, и все, и нет депрессивного поклонника с темным прошлым, можно жить дальше.
Дэвид щелкает зажигалкой, руки его трясутся. Он подносит огонек к сигаретному кончику... потом отбрасывает зажигалку и сминает сигарету в кулаке. Нет. Его воля крепче стали, сценаристы обламаются с ним, вот так-то. Он бросил курить, раз и навсегда. Ничто не сможет заставить его начать снова. И никто не заставит убить человека. И никто не отнимет Элизу.
Он бежит обратно в комнату, хватает телефон, дрожащими пальцами набирает номер Криса. Но абонент недоступен, конечно - глубокая ночь, да почти уже утро, Крис видит десятый сон. Дэвид роется в ящике стола в поисках ключей от автомобиля.
Теперь он знает, что делать. Нужно немедленно ехать, нужно сказать, что он согласен на любые условия, сценарий - это только черновик, все еще можно переиграть. Ничего пока не случилось.
Но сценарий уже написан, механизм запущен и часики тикают...
На улице по-прежнему туман, полупустые улицы плывут навстречу, размазывая свои нечеткие контуры по лобовому стеклу. Быстрее, быстрее, он должен успеть, педаль газа вжата в пол, к черту осторожность, все равно сейчас почти все спят.
Она будет стоять и смотреть. А острый, как кинжал, кол вонзится в его сердце...
И дикая, невозможная боль не даст ему сказать, объяснить, прокричать ей это - Элиза, не верь, не верь, я не мог! Они все подстроили...
Горло перехватывает, в глазах багровые всполохи...
Навстречу из темноты наплывает тревожный сигнал светофора - красный, как кровь в ее артериях. Жажда охватывает его, стучится в виски... Не верь! Я не поддамся!..
Майкл так давно мечтал об этом... теперь он победил.
Она стоит и смотрит, по щекам ее катятся слезы, но это просто луна слепит ей глаза.
Визг тормозов, крики где-то вдалеке. Жуткий, визгливый скрежет и грохот. Осиновый кол пронзает, наконец, сердце насквозь, и последнее, о чем он успевает подумать - Мила Дин никогда не вживается в роль. Ее слезы - это просто вода, которую перед съемками брызгают ей на щеки.
...
- Нелепая смерть.
Джон стоит у окна и смотрит в сад, его прямая спина демонстрирует презрение и независимость.
Уилл поднимает голову и усмехается.
- Да, вот так он и умрет. Свихнется на почве своей актерской профессии, а потом попадет в аварию. За одну серию обрубят твою линию, сотрут, как будто и не было. Сам виноват, зачем тебе нужен был этот конфликт?
Джон пожимает плечами и засовывает руки в карманы.
- Плевать. Я все равно собирался сваливать. Мне скоро тридцать, пора сыграть что-то стоящее. Надоели дешевые сериалы.