Сорвана напрочь деятельность центральной нервной системы. Отчего-то осень обняла меня - и одарила бессонными ночами, наполнив меня тягой к рифмоплётству и попыткам уложить кирпичи мыслей в крепкую стену моего будущего дома понимания самой себя.
Да тщетно. Пальцы не слушались, а мысли - те и подавно! - разбегались в разные стороны, изредка игриво выглядывая из тёмных углов какой-то там области коры головного моего мозга и бессвязно что-то выкрикивая. Дразнились!
Сентябрь отвоёвывал у меня по одному бессонному получасику, когда спать вроде и надо - а не хочется. А я играла с ним в поддавки.
Октябрь здорово встряхнул меня - и каждая ночь становилась всё короче и короче, заменяя часы сна - часами попыток спроецировать на бумагу то, что бушует внутри меня. Песни лились из меня, словно череда октябрьских событий огромным ломом сорвала какую-то заглушку, ранее сдерживавшую поток бестолковых стихов.
Ноябрь закрепил все старания своих младших братьев-месяцев: 3 часа - 4 часа - 5 часов - утра. И двух-трёхчасовой сон смыкал веки, нервно распахиваемые противным звуком будильника. Под глазами синели тени - свидетели моих всенощных бдений и корпений над листком бумаги (и - не одним!).
Осень развернула мои внутренние часы в свою угоду: крутила часовые да минутные стрелки во все стороны, игнорируя болезненное сопротивление всех пружин и шестерёнок, составляющих один сложный механизм.
Так я перестала спать вовсе. Нет, ну пару часов в сутки я посвящала дневному отдыху - такому, когда лежишь под одеялом и никак не можешь удобно положить голову или руку, когда постоянно затекает то нога - то шея, когда дневной свет через неплотные шторы на окне беспрепятственно льётся сквозь частокол ресниц в дыру зрачков, когда постоянно кто-нибудь позвонит или придёт.
Ночь перестала быть чем-то мистическим: я видела её, я узнавала её - встречала и провожала, развлекала её между солнечными заходами и восходами. Читала ей свои стихи, ставила любимую музыку. Угощала её чаем: зелёным с имбирем - или чёрным с молоком. Иногда готовила для неё ужин.
Так я перестала спать вовсе. Ощущение реальности притупилось. Окружающие меня люди стали далёкими и больше не колыхали во мне какие-либо земные эмоции. Безмятежность...
Но внутреннее самоощущение обострилось в миллионы и миллионы раз. Я слышала биение мыслей, чувствовала лёгкий переход настроений и ощущений. Погружалась внутрь себя, растворяясь в ледяном декабрьском воздухе и теряя чёткость очертаний телесной оболочки. Одни глаза мои ярко сияли на фоне синевы запавших глазниц. Да и те - скоро растаяли окончательно.