Рудаков Алексей Анатольевич : другие произведения.

Знак Василиска 6

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Краткое предисловие аФФтора ))) Нет, порядковый Љ 6 - не ошибка. Он, т.е. Љ 6, как и Љ 5, временно отложены в сторону, т.к. неожиданно образовалась другая тема, под рабочим названием "За Пологом из Молний", не имеющая никакого отношения к сериям "Записок" и "Знака". Про что "Полог"? Пока не скажу - уже скоро будет анонс, но, оч надеюсь, что это будет интересно... А пока - первые 5 глав Знак-5. Подназвание - Крымская Война. Возможно, когда ни будь и вернусь к данному тексту. Любителей истории рпошу меня не пинать - это НЕ претендующая никаким боком на историчность или альтернативность сборище буковок, чисто случайно сложившихся во вменяемый текст.
  Глава 1.
  
  Конец июля, года 1853, выдался необычно теплым даже по меркам привыкшего к знаю провинциального Энска, раскинувшего свои улицы на южной окраине Российской Империи. В такие дни жители предпочитали коротать вечера на открытых веранда, наслаждаясь вечерней прохладой за рюмочкой горячительного, обсуждая как последние сплетни, так и доставленные в их глушь проезжавшим мимо курьером великосветские и политические новости, впрочем, избегая от резких комментариев в адрес фигурировавших в них особ.
  Так проходили обычные вечера, обычные, но не этот.
  Сегодня весь город толпился на центральной улице, спеша полюбоваться невиданным зрелищем - в их Энск вступали гусары.
  
  Определенные высочайшим повелением на летний лагерь вне пределов городка, эти славные воины не могли себе отказать в прохождении торжественным маршем через Энск, хоть для этого им и пришлось заложить изрядный крюк по его окраинам.
  Полк, чьи ровные ряды волнами коричневых доломанов и ментиков сейчас приковывали к себе взгляды лучшей половины человечества, а взгляды, бросаемые с обоих сторон, свидетельствовали о несомненной благосклонности своих хозяев, гарантируя оным множественные амурные подвиги, хотя бы и ценой отчаянных последствий.
  
  Ехавший впереди, на кобыле огненно рыжей масти, полковник, приветственно размахивал рукой, раздавая всем подряд многообещающие поцелуи, хоть и был мыслями далеко от сегодняшнего торжества.
  Его полк, покрывший себя славой в ходе летней кампании сего года, был внезапно отозван от действующей армии высочайшим распоряжением. Гадать - что это было - внезапная опала под наветами ревнивых к его боевой славе штабных писак, коих Дмитрий Петрович на дух не переносил, или действительно - отвод был обусловлен потерью почти трети своих орлов, полковник уже устал. В том распоряжении, доставленном ему очередным раззолоченным франтом аж из самой Столицы, понять что-либо однозначно было решительно невозможно! Следовать в Энск для принятия пополнения и особого распоряжения! И печать под затейливыми завитушками Самого. Вот и думай теперь - что это? Действительно пополнение, или... О втором варианте, о том, что могло скрываться под парой простых слов, ему думать совсем не хотелось.
  
  Кампания 53 года развивалась для Российской Империи вполне успешно. Пошедшие на поводу у Французов Османы, допустили весьма опрометчивый шаг отобрав у православных монахов ключи Вифлеемского храма. Сам этот факт, вкупе с передачей их католикам, всколыхнул всю Россию и, отчаявшись решить дело миром, Империя объявила войну Турку.
  Первые столкновения прошли здесь - неподалеку от южных пределов. Уверенно разгромив турецкие армии, Империя захватила дунайские княжества, нацелив остриё удара на Пиренеи, откуда был всего один шаг до Босфора - древней мечты и цели России ещё со времен легендарного Олега, прибившего свой щит к известным воротам.
  Османские орды, будучи не в силах противостоять натиску русских, бежали, оставляя зияющие дыры в своей обороне - самое раздолье для лёгкой кавалерии, созданной для подобной работы.
  
  Припоминая славные деньки, полковник, против своей воли, довольно прижмурился, не обратив внимания на краску, залившую лица сразу нескольких девиц, воспринявших выражение его лица на свой счёт.
  
  Да... Дельце то было славное.
  Рывок в брешь обороны, прорыв вглубь - и, вот оно, ничем не прикрытое, мягкое брюхо Османов. Магазины, колонны телег с военными грузами, деморализованные после разгрома части - сабли его эскадронов собрали обильную жатву в том походе.
  Вернувшись - утруждать себя поиском очередного разрыва в обороне противника Сухопольский не стал, просто двигаясь на шум боя он врубился в спины турок, связанных боем с отрядами линейной пехоты и, не дожидаясь благодарностей их командиров, двинулся в Ставку, ожидая как минимум ордена за свои подвиги.
  
  А вот в штабе его приняли сухо. Выслушав его доклад, полковнику вручили пакет и отправили восвояси, сославшись на чрезмерную загрузку. Отчасти это было похоже на правду - успехи Российской армии уже вызывали недовольство европейских держав, отзвуки которого достигали и передовой, вызывая у нижних чинов горячее желание посетить Париж, вновь выступавший главным антагонистом Империи.
  
  - Дмитрий Петрович! - Приблизившейся к нему ротмистр Чачагов, молодецки закрутил ус и, подбоченюсь, послал воздушный поцелуй цветнику девиц явно лишенных большей части моральных устоев: - Смотрите какие лапочки! А вы всё хмуритесь! Полно, полковник, гоните темные мысли прочь - после нашего рейда по тылам, единственно, чего можно опасаться, так это утопления в дожде наград!
  - ‎Мне б твою уверенность, - подняв глаза на балкон - практически вываливавшиеся наружу прелести девиц и стройные ножки, обнаженные несколько выше колен, не оставляли сомнений в профессии их обладательниц.
  - ‎А девки хороши, спору нет. - Улыбнулся он, примечая старания, с коим красотки заманивали в свои сети его орлов. "Ну да пусть отдыхают", - пошевелив пальцами в адрес наиболее приглянувшейся, улыбнулся он: - "В конце концов - жалованье было выплачено, градоначальник предупрежден об их прибытии и если он не удосужился довести сию новость до почтенных отцов семейств, а те, в свою очередь не отправили своих барышень к дальним родственникам под благовидными предлогами, то, господа, в чём вы можете винить усталых воинов, вернувшихся из самого пекла этой войны?
  Усмехнувшись в пышные, хоть и уже обильно посеребренные сединой усы, Сухопольский благосклонно кивнул понравившейся девушке, отчего та, верно угадав настрой полковника, весьма ловко изобразила смущение и перевел взгляд на разродившуюся приветственными криками толпу.
  Впрочем, кричали, или иными способами выражали свою радость не все. В ликующей толпе выделялся один господин, чья радость, выражаясь языком пиитов, вполне могла покрыть морскую гладь прочным ледяным мостом, вполне пригодным для действия эскадронов полковника. Несмотря на то, что одет был господин по всем канонам современной моды, было видно, что носить эти одежды он не привык. Ну а как еще объяснить постоянное перекладывания трости из руки в руку, поправление бабочки, да одёргивание полов длинного сюртука. Нет, каждое движение этого примечательного господина прямо-таки вопиело о полной чуждости ему надетой на себя одежды.
  Ощутив на себе взгляд Сухопольского, господин внимательно посмотрел ему в глаза и, прикоснувшись двумя пальцами к краю поля своего цилиндра, изобразил короткий поклон-кивок, немало озадачив тем полковника - такое, нарочито-издевательское смешение и военного ритуала, и гражданского поклона тянуло, как минимум на дуэль - расценить подобное приветствие иначе как насмешку было сложно.
  Несомненно, уловив во взгляде всадника напряжение, господин виновато развёл руками, едва на уронив трость и, ещё раз склонив голову в коротком поклоне, принялся выбираться из толпы с видом человека только что вспомнившего о важном деле.
  В другой бы раз полковник, несомненно бы догнал наглеца - со всеми фатальными последствиями для последнего, но сейчас...
  Восторженные крики толпы, многообещающие улыбки дам - настоящие улыбки, настоящих дам, не профессионалок, да и общее, благодушное настроение - тревога наконец покинула его сердце, заставили Дмитрия Петровича махнуть рукой на невежду.
  Что взять с гражданского - попытался подражать им, касте воинов, а как понял, что попал впросак - бежать. Скорее всего местный чиновник средней руки - чего ещё от их чернильного племени ожидать можно?
  Поворот улицы и открывшаяся затем городская площадь быстро стёрли из его головы мысли о недавнем происшествии - гром колоколов и песнопения церковного хора, славящего Защитников Отечества, вкупе с видневшимися накрытыми столами - Энск умел быть хлебосольным, мигом направили его мысли по другому руслу.
  
  Спустя пару дней, когда отшумели основные праздники и жизнь в Энске и лагере более-менее вернулась в привычное русло - относительно привычное, конечно, к полковнику, отдыхавшему после обеда в своей палатке, зашёл дежурный - поручик Измаев с сообщением, что некий господин штатской наружности, покорнейше просит о встрече, ссылаясь на некие обстоятельства, исполнителем которых он является. Мало что поняв из речи Алхана - последний, несмотря на то, что происходил из рода давно обрусевших горцев, имел серьёзные проблемы с дикцией, Сухопольский молча махнул рукой, дозволяя нежданному гостю нарушить его уединение и начал выбираться из кушетки, в мягких объятьях которой он проводил время предаваясь сладкой послеобеденной дрёме.
  Особого распоряжения, должностного прояснить ситуацию всё не было, что, волей-неволей заставляло полковника нервничать, не столько опасаясь за свою судьбу - как воин, прошедший не одну кампанию он был готов к любым превратностям судьбы, но за честь полка, его полка.
  Гуляли гусары... По-гусарски. Широко, через край, как и положено, щедро расточая полученное жалованье, что, уже в самом ближайшем будущем грозило вполне предсказуемыми последствиями. Да и местные, не желая упустить свой шанс, резко подняли цены на всё, спеша выгрести из карманов его орлов как можно больше, прежде чем полк, сорванный с места очередным приказом, растворится в дорожной дымке.
  Так что, как вы понимаете, риск наделать долги, отдавать которые было бы весьма затруднительно, а не отдавать значит повесить на себя клеймо неплательщика и вызывать гнев высокого начальства - такой риск был весьма высок, заставляя Сухопольского нервничать в ожидании того самого особого распоряжения.
  Но, вернёмся к полковнику.
  Заметив тень, мелькнувшую у входа в его палатку, Дмитрий Петрович начал было вставать - встретить гостя лёжа было бы верхом неприличия, но стоило тому войти внутрь, как его решение изменилось прямо на противоположное - у входа, сделав пару шагов внутрь, объявился тот самый господин в сюртуке, вызвавший у полковника недовольную реакцию всего пару дней назад. Господин явно пребывал не в своей тарелке - не зная, что делать дальше он вертел в руках снятый цилиндр, ища глазами кому бы отдать сию деталь своего гардероба, но Пашка - денщик полковника, за долгие годы совместной службы научившийся улавливать малейшие эманации настроения своего хозяина, именно сейчас растворился в воздухе, совсем не желая оказать положенную гостю помощь.
  Потянувшись к столику, полковник, делая вид, что не замечает вошедшего, взял в руки яблоко и принялся неспешно его очищать, прихватив оттуда же небольшой перочинный ножик с отделанной перламутром рукоятью.
  От сего важного занятия его отвлёк звук бульканья - подняв глаза полковник оторопел. Господин, вместо того, чтобы продолжать переминаться с ноги на ногу подле входа, как и положено канцелярской крысе, мало того, что уселся за столик, повесив свой цилиндр на рукоять его сабли! Его сабли! Так он ещё и наливала себе херес - из его графина!
  - Налить? - поинтересовался наглец, обратив внимание на начавшего приподниматься с кушетки полковника: - Уже далеко за полдень, да и жара, знаете ли, способствует? - Графин в его руке приглашающе качнулся: - Так вам налить, полковник?
  - Да что вы себе позволяете?! - Вскочив на ноги Сухопольский, отбросив в стороны не дочищённое яблоко и нож, одним движением сбил цилиндр на пол: - Сударь! Вы перешли все границы! Вы! - Но словам оскорбления, смыть которые могла только кровь честной схватки не суждено было покинуть его уста - не обращая должного внимания на его гнев, господин сделал небольшой глоток его хереса и, ловко выудив из внутреннего кармана узкий конверт казённого серого цвета, протянул его замершему от подобной выходки, полковнику: - Ознакомьтесь.
  Вручив послание - вид сургучных печатей с чёткими оттисками двуглавых орлов заставил того проглотить оскорбления - это явно было оно! То самое - особое распоряжение, появление которого он так ждал, смиряя терзавшие его сомнения.
  "Ну вот. Сейчас всё и прояснится," - проскочила в его голове отчаянная мысль, когда печати переломились под его сильными пальцами.
  Не узнать этот почерк он не мог.
  Слегка удлинённые буквы, то задорно поднимавшиеся над строкой, то опускавшиеся ниже, с характерным наклоном вправо позволяли однозначно определить автора этих строк - Самодержца Всероссийского, правившего своей Империей уже более четверти века.
  Бросив короткий взгляд на господина, преспокойно наслаждавшегося хересом, теперь, в новом свете, поведение гостя - уже гостя! стало более понятным, объясняя всё разностью чинов - что ему, прибывшему с личным повелением ЕИВ, какой-то полковник? Такие и полных генералов движением брови ставят смирно.
  - Дмитрий Петрович, - в протянутой руке посланника был наполовину наполненный стакан: - Примите. Ей-богу, хуже от этого вам не будет.
  - Благодарю, - приняв его, полковник вопросительно посмотрел на своего гостя: - А вы, простите - не знаю, как к вам обращаться, сударь?
  - Семён Николаевич Светозаров, - представился тот, приподняв свой стакан: - Чинов не имею, надеюсь это не послужит, - склонив голову набок он посмотрел на Сухопольского: - Проблемам нашего общения, господин полковник?
  "Без чина?!" - удивление полковника было так велико, что отразилось на его лице.
  - Ещё не заслужил, - пожал плечами Светозаров: - А получать чины авансом не люблю. Считаю, что их надобно заслужить перед Отечеством - либо трудясь ему на благо, либо, - стакан в его руке отсалютовал Сухопольскому: - Как вы - проливая кровь на полях батальных. Ваше здоровье, Дмитрий Петрович!
  - И ваше, Семён Николаевич. - Сделав небольшой глоток, он поставил емкость на столик и вгляделся в начертания руки ЕИВ.
  
  "Доброго дня, Дмитрий Петрович!
  Уверен, вы несколько удивлены как отзывом вас из действующей армии, так и фигурой, направленной мною к вам. Спешу заметить, что выбор пал на вас исключительно в силу ратных подвигов вашего полка, покрывшего себя славой в ходе нынешней кампании.
  Когда возник вопрос - кого определить на сие мероприятие, прочих мнений не было - ваш полк наилучшим образом подходит к той миссии, о коей вам поведает податель сего письма, г-н, именуемый себя Светозаровым.
  
  Демонстрация, проведённая им перед нами, придаёт нам уверенность, что вы, получив должное от сего господина, совершите, во славу Отечества нашего, подвиги, пред которыми поблекнут деяния героев античных, служащих примером юношеству нашему и займёте достойное место в пантеоне оных, потеснив иных с замшелых пьедесталов.
  
  Прошу вас отнестись с должным вниманием к его словам - сейчас, когда страны, ещё недавно мнившие себя друзьями нашими, вынашивают планы супротив государства Российского, выступая за попрание веры православной, любая помощь пригодна будет.
  
  Надеюсь на вас, и я, и всё Отечество наше."
  Ниже подписи была сделана короткая приписка той же рукой:
  "Не подведите!"
  
  Бережно отложив в сторону письмо, Дмитрий Петрович отпил хереса и, тряхнув головой, посмотрел на Светозарова: - Прошу меня простить, сударь, - осторожно начал он: - Но, при всём моём почтении к Его Императорскому Величеству, я решительно ничего не понимаю из написанного тут. Вы желаете провести показ вашего прожекта? Так почему со мной? С моим полком? Не спорю - государь, - он бросил быстрый взгляд на лист бумаги: - Крайне лестно отозвался о моём полке, но вот всё остальное?! Герои античности, пьедесталы... Пример для юношества и планы наших бывших друзей?! Как всё это прикажете понимать?
  - Полковник, - поставив на стол пустой стакан, поднялся со своего места Семён Николаевич: - Вы всё поймёте, скажем так - после демонстрации. Завтра с утра, на лугу в паре вёрст отсюда - вот за той рощицей, - махнул он рукой в сторону: - Вы там своих лошадок пастись пускаете.
  - Демонстрации? - Усевшись на кушетку, полковник внимательно посмотрел на собеседника: - Луг, о коем вы говорить изволили, знаю - его Энск нам под выгул определил.
  - Вот там и предлагаю встретиться. Часиков в восемь утра. И я продемонстрирую, и вы. А что до письма... - Нагнувшись, Светозаров поднял с пола свой цилиндр и, оттерев рукавом сюртука его поверхность, коротко поклонился: - Уверен, Дмитрий Петрович, вы и сами понимаете, что в нынешние времена доверять что-либо бумаге - чревато. Надеюсь завтра прояснить послание. Всего доброго.
  
  Солнце ещё только начало подниматься, когда отобранные полковником гусары прибыли на выбранный Светозаровым луг.
  Виновник сего действа поджидал их на опушке леса, коротая время у небольшого костерка, завернувшись в длинный плащ. Увидев прибывших, он приветственно махнул рукой и двинулся к ним, оставляя за собой темный след от сбитой с трав обильной росы, обещавшей сделать сегодняшний день особенно жарким.
  
  - По вам, дорогой полковник, - поклонился он встретились со всадниками почти на середине луга - гусары двигались ему навстречу крайне неспешно: - Можно часы проверять. - Сказав это он опустил в траву объемистый мешок и протянул Суходольскому руку.
  - ‎Как сказано, так и сделано, - похлопал свою кобылу по холке тот: - И чтобы вы, уважаемый, хотели увидеть? Надеюсь я не зря поднял не свет ни заря своих орлов?
  - ‎Мишени на опушке видите? - Не выдав чем-либо расстройства от столь демонстративного отказа Дмитрия Петровича пожать его руку, Семён прищелкнул пальцами в сторону опушки - практически того самого места, где курился дымком постепенно затухая его костерок.
  Солнце поднялось чуть выше и грубые фигуры, наспех сколоченные из не оструганных досок, стали хорошо видны на темном фоне только-только начавшего пробуждаться ото сна леса.
  - Ну вижу. - Чуть привстал на стременах полковник: - Сами делали, барин? - Добавил он, подпустив в голос малую толику ехидства. Проведя всю ночь в раздумьях - письмо Его Императорского Величества заставило полковника задуматься, он, уже практически к рассвету, пришёл к заключению, что ему - боевому и многажды раз пролившему кровь за Отечество невместно будет трепетать перед кем-то, пусть и направленным к нему Самим. В конце концов государь и о нем тепло отзывался в своём письме. Так чего бояться - он же не какой-то там придворный плясун, получающий свои чины и награды за умение нравится? Нет! Он - воин, а значит пусть этот знает своё место! Отчасти боевой настрой и ход мыслей полковника был сформирован под действием нескольких бутылок хмельного - сон не шёл, вот и...
  
  - Нет, мужики из соседней деревеньки расстарались. - Вновь выпад Сухопольского пришёл мимо, заставив того мысленно уважительно кивнуть выдержке этого господина - сам бы он такого не спустил: - Вышло грубо, но нам это не важно. - Меж тем продолжил тот: - Вы не могли бы приказать вашим орлам, - Последовал легкий кивок в сторону гусар остановивших своих коней немного позади своего командира: - Пройтись как в атаку мимо нас. У вас это, кажется, называется идти лавой, да? Прошу меня простить, - сняв цилиндр Светозаров вытер начавший выступать на лбу пот: - Я в ваших терминах не силён - имел крайне мало дел, что с кавалерией, что с лошадьми.
  "Вот уж точно, барин", - Полковник с трудом удержался от презрительной гримасы: - "С лошадьми он дел не имел... Врет как пишет!" - Представить, что кто-то мог иметь мало дел с лошадками, полковник не мог себе в принципе - ну не пешком же этот господин всю жизнь проходил?!
  - Если их не затруднит, конечно, - Меж тем продолжал тот: - Скажем... Пусть пройдут мимо нас во всю прыть, - за спиной полковника послышалось фырканье гусар, во всю потешавшихся над господином: - А затем пусть атакуют мишени. Это можно устроить?
  - ‎Устроить можно всё, - буркнул Дмитрий Петрович, с трудом сдерживая нахлынувшее на него раздражение: - Но вы что, сударь любезный, хотите, чтобы они саблями своими деревяшки эти рубили?!
  - ‎Да, а что-то не так?
  - ‎Сабля, дорогой мой, это благородное оружие - ими мы врагов Отечества рубим, - откинулся в седле полковник, слыша сзади одобрительный ропот: - Врагов, милостивый государь. Врагов, а не дрова. Для сего занятия, мужицкого, замечу я вам, потребны топоры и мужики. А не гусары!
  - ‎Насколько я помню, в Отечественную войну, мужики, тем самым - мужицким оружием, вполне успешно французов рубили, - поджал губы Семён: - И ничего, что не благородное то оружие было - благородных рубили им только в путь. Зря вы, дорогой мой друг, топор так не уважаете. Вот пращуры наши - стрельцы которые, им ого-го как орудовали.
  - ‎Не спорю, - уловив легкое раздражение своего спутника Сухопольский сделал зарубку на память - тема, отчего сей господин вдруг столь трепетно относился к топорам вполне могла пролить свет на непонятную фигуру: - Но сабли портить не дам. - Рука полковника машинально и привычно погладила эфес своего оружия: - Вот что, милостивый государь, - найдя, как ему показалось наилучшее решение он подкрутил ус, поставив его кончик вертикально вверх, что для знавших его людей лучше других слов свидетельствовало о найденном из затруднительной ситуации выходе.
  - ‎Вам же хочется глянуть на моих парней в деле?
  - ‎Именно так.
  - ‎Мы атакуем эти шедевры мужицкого искусства, - кивнул он на уже полностью залитые солнечным светом фигуры: - С пистолетов. В конном строю. Что скажете на это, сударь?
  - ‎Скажу, что это просто замечательно! Именно подобное я и хотел увидеть, - подозрительно легко согласился с ним Светозаров, косясь на морду кобылы полковника, внезапно принявшуюся проявлять повышенный интерес к его особе.
  - ‎Ну, так тому и быть, - хлопнул ладонью по седлу Сухопольский: - Эй, парни! - обернувшись назад он крутанул ладонью над головой, указывая в сторону противоположную мишеням: - Все слышали? На позицию!
  - ‎Ну молодец, молодец, учуяла... - Голос Светозарова, перебиваемый довольным всхрапыванием его кобылы, заставил полковника крутануться в седле, возвращаясь к своему собеседнику. Причина столь довольных звуков Альмы, его рыжей кобылы, была, что называется, налицо - вернее сказать- на ладони. На ладони господина, если мы хотим быть точными.
  Доставая из кармана маленькие, меньше дюйма, белые кубики, сей господин клал их себе на ладонь и Альма, его, полковника, Альма, нетерпеливо всхрапывая, осторожно - одними губами, забирала их, не прекращая демонстрировать признаки явного удовольствия.
  - Вы что себе позволяете, сударь?! - Едва не подпрыгнул в седле Дмитрий Петрович: - Кормить?! Да не пойми, чем?!
  - Я, пока вас ждал, - пожал плечами тот: - Чаем отогревался. - Последовал кивок на почти погасший костерок: - Вот, осталось - не выкидывать же? Это просто рафинад, полковник. Ничего такого.
  - Рафи... Что?
  - Сахар. К чаю. Прошу меня простить - не думал, что вас, моя попытка угостить вашего коня...
  - Альма - кобыла! Боевая! И кормить её вашим этим...
  - Извините, - развёл руками Светозаров, а Альма, поняв, что угощение закончилось, принялась щипать сочную траву, закусывая неожиданное лакомство.
  - ‎Ребята на позиции, - покосившись через плечо, махнул рукой в сторону выстроивших метрах в ста от них шеренгу, гусар: - Начнём?
  - Как прикажете, - кивнул ему в ответ господин и отойдя в сторонку приготовился наблюдать.
  
  Стоило полковнику поднять руку, как шеренга, издав слитный воинственный рёв, рванулась вперёд. Проносясь мимо зрителей, кто-то из гусар залихватски присвистнул - полковник, со злорадным удовлетворением отметил как стоявший рядом Светозаров вздрогнул и невольно отшатнулся, когда мимо него, всего в нескольких шагах, пронеслась улюлюкающая и кричащая нечто невразумительное, масса.
  Подлетев к мишеням метров на двадцать, гусары дали залп из пистолетов и, не снижая скорости развернулись в стороны, разделившись на два отряда.
  Описав неширокую дугу, оба отряда двинулись друг навстречу другу. Поскакавший первым к ряду деревянных силуэтов отряд быстро разрядил свои пистолеты и, прикрываясь вторым, только-только занявшим его место двинулся прочь под грохот выстрелов своих товарищей.
  
  - Браво! Браво, полковник! - Подняв руки вверх, Светозаров несколько раз хлопнул в ладоши: - Признаюсь - впечатлён. Не хотел бы я оказаться на месте тех несчастных, на кого вы посылаете своих героев.
  - Это наша работа, - пожал плечами в ответ Сухопольский, стараясь не показать, как по сердцу ему пришлась похвала этого штатского: - И делаем мы её, - пригладил он усы: - На совесть. То, что вы только что видели - игрушки, по сравнению с тем, что мы вытворяли в Османских тылах! Да-с! Уж поверьте мне - стоило турку только заслышать свист моих парней - разбегались как тараканы, бросая оружие!
  - Верю, охотно верю, - прижал руки к груди его собеседник и перевёл взгляд на возбуждённо переговаривавшихся меж собой гусар, неспешным шагом приближавшихся к ним: - А давайте к нашим деревяшкам подойдём. Посмотрим на результат стрельб.
  - А что там смотреть? - Сняв кивер, полковник подставил лицо ещё ласковому, не набравшему полную силу, солнечному лучу: - На дырочки любоваться?
  - Ну да, на них, - скинув плащ прямо на мешок, Светозаров двинулся к опушке, волей не волей вынуждая Сухопольского последовать за собой.
  
  Несмотря на всю эффектность проведённой атаки, результаты оной были, как бы это выразиться покорректнее, не очень. Насчитав не более восьми отверстий в сколоченных из досок подобиях человеческих фигур, Семён Николаевич повернулся к полковнику, наблюдавшему за его действиями из седла.
  - Восемь попаданий? - Повернулся Светозаров к нему, вопросительно приподняв бровь: - Всего? Я, признаюсь вам, ожидал увидеть не менее дюжины. Десять гусар, по два пистолета - и всего восемь дырок? - Подтверждая свои слова он погладил пальцем края крупного, почти в пару сантиметров, отверстия проделанного пулей в груди деревянного воителя.
  - Всего? - Сухопольский едва не поперхнулся от возмущения: - Вы говорите - всего? Сударь! Это замечательный результат! На полном скаку всадить пулю в цель - это я вам, барин, скажу, не каждый может! Да такому результату любой позавидует! Всего! - Фыркнул он, не сдерживая более своего раздражения: - Вот вы сами, милостивый государь, сядьте верхом и попробуйте! Да я вам свою Альму дам! Она смирная. Просто сядьте и - с места, не двигаясь, попробуйте попасть!
  - Дмитрий Петрович, - подойдя к нему, Светозаров погладил Альму, принявшуюся тотчас обнюхивать его сюртук в поисках очередного лакомства: - Поверьте! У меня и в мыслях не было вас как-либо обидеть! Но коли таковое произошло - покорнейше прошу меня простить. Поймите, - он виновато развёл руками: - Для человека несведущего в тонкостях вашего мастерства, подобное суждение вполне может иметь место. Особенно после того зрелища, коим ваши орлы нас только что порадовали. Поймите, - повторил он, прижимая руки к груди: - Я, после всего увиденного, ожидал здесь кучу щепок.
  - Извинения приняты, - сложив руки на груди проскрипел полковник, медленно остывая от своей вспышки: - Ну-с, сударь, мы свою демонстрацию провели, теперь ваш черёд.
  - Что ж... Почту за честь, - махнул рукой Семён Николаевич в сторону накрытого плащом мешка: - Давайте начнём с той же точки, откуда ваши воины начали свою атаку. Я сейчас подойду.
  
  - Итак, сударь мои, - поставив мешок на траву, плащ Светозаров оставил валяться на прежнем месте, вытащил из его недр донельзя короткую винтовку. До привычной драгунки этот карлик не дотягивал фута, чем вызвал вполне заслуженные усмешки у поспешно спешившихся гусар.
  - ‎У драгунки и то нос боишься опалить, - вполголоса пробормотал корнет Пильнев, вызвав своей репликой одобрительные кивок товарищей: - А этой малышкой - не то что нос, так и без усов останешься!
  Тонкий ствол, с обреза увенчанный массивным набалдашником, входил в прямоугольную коробку с скругленными гранями из нижней части которой торчала короткая рукоять с вполне узнаваемой спусковой скобой, окруженной рамкой для защиты от случайных нажатий. Выполненное из голого металла оружие, производило впечатление бедности, по сравнению с украшенными чеканкой и позументами пистолетами и драгунками гусар.
  
  - ‎Минутку терпения, уважаемые, - ясно расслышавший его слова Светозаров улыбнулся и, придав лицу выражение фокусника, готового вытащить из цилиндра кролика, нажал на небольшой выступ в задней части своей крохи.
  Щёлк!
  Отскочивший, по воле его пальцев приклад, принялся отодвигаться от ружья, демонстрируя замершим от неожиданности кавалеристам небольшую трубку, раскладывавшуюся в длину на манер подзорной трубы.
  - Приклад регулируется по длине, - быстро пояснил он держа странное ружьё на вытянутых вперёд руках: - Выталкивается пружиной - вы её складываете, сжимаете, когда убираете приклад. Это сделано для скорости - чтобы быстро изготовиться к стрельбе.
  - ‎Да по кому же из вашей пукалки стрелять? - Пильнев, опять предвосхитивший общий настрой, постучал пальцем по тонкому стволу: - Разве что по воробьям, а? Да и стеклышко какое-то торчит, - взявшись за толстый слой набалдашник он чуть приподнял ствол, искоса заглядывая внутрь: - Его что? Перед стрельбой вынимать надо?
  - ‎Нет сударь...
  - ‎Корнет Пильнев, - поспешно представился тот, с вызовом поглядывая на Светозарова: - Василий Германович.
  - ‎Корнет, так корнет, - кивнул тот: - А что до калибра и стеклышка... Господа! - Подняв ружьё вверх, чтобы все могли видеть, он продолжил тоном профессионального аукциониста: - Господа! Предлагаю вашему вниманию новинку - лучевое ружьё. Оно...
  - ‎Лучевое? Это оно как? Лучинами стреляет? - Под общий гогот, пригладил усы ротмистр Чачагов. Нельзя сказать, что шутка была удачной - дружный смех служил скорее знаком уважения ротмистру, чьё чувство юмора оставляло желать лучшего, что, впрочем, он с лихвой компенсировал своей саблей, быстро подрезая язычки записных шутников, дерзнувших не оценить его юмор.
  - ‎Нет, не лучинами, - улыбнувшись против своей воли - смех, как известно, дело весьма заразительное, покачал головой Семён Николаевич: - В данном случае имеется в виду луч. Наподобие солнечного, - показал он рукой на уже прилично для утра приподнявшееся светило: - Данное орудие, господа, - вернулся он к прежней роли: - Стреляет, вернее будет сказать, испускает из себя луч сильно концентрированного света. Я сейчас поясню, - добавил он, протягивая ружьё Пильневу: - Подержите, корнет.
  
  Вытащив из мешка небольшую деревяшку - небольшой обломок доски нёс на себе следы топора, выдавая тем родство с деревянным воинством, Светозаров извлёк из кармана небольшую линзу наподобие той, что используют приказчики, проверяя сомнительные ассигнации на подлинность. Поймав стекляшкой солнечный луч, он чуть покачал рукой, сводя сжатый в точку свет на деревяшке и, дождавшись появления дымка, продемонстрировал гусарам прожжённую точку.
  - И что? - Пильнев, уже успевший осмотреть попавшее в его руки ружьё со всех сторон, шмыгнул носом: - Простите, сударь, но подобным детишки балуются.
  - ‎За что дранными бывают, - вставил ещё один гусар, поручик, судя по погонам.
  - ‎А представьте себе, господа, - ни суть не обескураженный подобной реакцией демонстратор отбросил в сторону кусок дерева и, убрав в карман линзу, протянул руку к оружию: - Представьте себе, что здесь, - постучал он ногтем по металлу коробки: - Что здесь сокрыта мощь тысячи солнц, которую вы - всего лишь одним движением пальца, выпускаете на свободу, направляя всю её силу на врагов Отечества?
  - ‎Представить подобное мы себе можем, - Сухопольский, единственный из всех оставшийся в седле, заинтересовано посмотрел на Светозарова: - Особенно...
  - ‎После пары бутылок, - негромко, но отчетливо вымолвил один из его орлов, намекая на бурную тактическую фантазию своего командира, особенно рьяно проявлявшуюся после приема означенной выше дозы горячительного.
  - ‎Кхм... Господа! - Поспешил вернуть свою демонстрацию в нужное русло Светозаров: - Давайте продолжим.
  - ‎Итак...
  - ‎И эдак, - вновь послышался голос отрядного остряка: - А еще вот так и...
  - ‎Судари мои! - Повысил голос Семён Николаевич: - Понимаю, что сии мудрёные слова утомляют не отягощенные знанием головы, но тем не менее - потерпите. Сейчас мы перейдём к практи...
  - ‎Сейчас мы перейдём к дуэли. Сударь! - Раздвинув своих товарищей вперёд выдвинулся до сего момента не знакомый ему подпоручик: - Сударь! Своими словами касательно наших голов вы нанесли нам оскорбление! Я, подпоручик Груздев, требую сатисфакции! Здесь и сейчас!
  - ‎Груздев! Отставить! - Запоздало вскинулся в седле полковник, но было поздно - вытянув вперёд руку, подпоручик наотмашь хлестнул Светозарова по лицу нажатой в кулаке перчаткой.
  Вернее будет сказать - попробовал хлестнуть. Его обидчик, несомненно догадавшийся о намерениях молодого гусара, пребывал начеку, и отклонившись назад счастливо уберег голову от нелицеприятной встречи.
  Нахмурившись, подобного развития сюжета Груздев, известный в полку как первый задира, никак не ожидал и повторно взмахнув рукой с перчаткой, повторил требовательным тоном: - Я требую!
  И вновь безуспешно. И ещё раз, и ещё.
  - Подпоручик! Довольно мух гонять! - Светозаров, по невозмутимому лицу которого было сложно понять шутит он или говорит серьёзно, быстрым движением перехватил его руку: - Господа! - Вырвав из его пальцев перчатку, он сунул её подпоручику за пояс: - Если вы желаете сатисфакции - то извольте. После демонстрации. Отвечу всем вам - хотите всем сразу, хотите - по одному. Да, повторяю. - Он приподнял вверх своё ружьё: - Всем сразу. Вот этим против ваших сабель или пистолетов. А сейчас прошу подойти поближе. Итак,.. Ружьё лучевое, или, если вам так проще - световое. Благодаря аккум... Накопителю света, - перевернув оружие рукояткой вверх он показал на немного, не более трех пальцев, выступающий из корпуса короб: - Вот он, господа, - нажав на неприметную пластинку Светозаров извлёк небольшой, с ладонь, металлический ящичек и покрутил им в воздухе: - Заключенной здесь силы хватит на пять сотен выстрелов. Скорострельность, - ящичек вернулся на место: - Практическая - Полста - шестьдесят импульсов, или, говоря привычным вам языком, попрошу не оскорбляться - новое оружие имеет новые термины. Так вот - полсотни выстрелов в минуту вы сможете сделать точно. Это первый, основной режим работы. - Развернув лучевик рукоятью к себе, его палец лёг на небольшую плашку: - Переключатель режимов. Предохранитель. Одиночный огонь, - с лёгким щелчком плашка сдвинулась к стволу и, - последовал очередной щелчок: - Режим постоянного огня. Не думаю, что он вам потребуется - бронированных целей в нынешней компании не ожидается... Так... - Вернув переключатель в крайне заднее положение, Светозаров покрутил оружие в руках: - Про скорострельность я сказал, А, вот. Дальность. Максимальная - при которой вы сможете вывести противника из боя - посредством его смерти или нанесения ему ожогов, полторы тысячи метров. Это - одиночными. При потоковом режиме - не более пяти сотен. Далее, увы, луч рассеется и перестанет быть эффективным для решения ваших задач. Что ещё... Мощность луча будет падать в плотном дыму, густом тумане. Чем чище воздух между вами и целью - тем лучше. И - последнее, прежде чем я покажу работу сего образца на практике. Это ружьё - греется. При стрельбе, разумеется.
  - И как остужать? - Пильнев, вновь оказался быстрее своих товарищей: - Не ведро же с водой с собой таскать по примеру господ артиллеристов?
  - Если не частить, - улыбнулся Светозаров: - А придерживаться темпа в двадцать - двадцать пять выстрелов, то не перегреется. По опыту могу сказать, что всё одно более двух десятков раз за минуту вы не сделаете - в этом просто не будет необходимости, господа. Вас здесь десять человек, каждый, даже если сделает по десятку выстрелов, то сами прикиньте - уже сотня противников минус! А если вас будет двадцать? А полсотни?
  - Так это ещё попасть надо, - сложив руки на груди, корнет покачал головой: - Вот вы, давеча, смеялись над нашей стрельбой. А меж тем, - он оглянулся на товарищей и те, уловив куда он клонит, согласно закивали головами: - Восемь попаданий, господин хороший, это весьма недурно. Мы же не одни воюем. Тут восемь, там семь, после ещё пять - глядишь, а противник уже бежит, потеряв половину отряда.
  - А дрогнут, поворотятся, так мы их саблями досыта! - Прихлопнул ладонью по рукояти клинка ротмистр: - Да-с! В капусту порубим! В капусту! - Он воинственно вздыбил усы: - И без ваших этих - лучинных стрелялок!
  - Ни в коей мере не хочу подвергать сомнению ваше мастерство, - протянув ружьё Пильневу, которое тот принял без вопросов, Светозаров присел на корточки у мешка доставая нечто округлое из его недр.
  - Лучевик хорош сам по себе, - продолжил он, выпрямившись и демонстрируя всем шлем, чем-то отдалённо похожий на кирасирский, только без гребня и лишённый каких-либо украшательств: - Но в комплекте с этим, - встряхнул он каской: - А, да что говорить. Смотрите!
  Скинув с головы цилиндр, он надел шлем и выдвинув откуда-то из-под верхнего обреза неширокую стеклянную пластинку, закрывшую его лицо самую малость не доходя до кончика носа, требовательно щёлкнул пальцами, протягивая руку к Пильневу.
  Стоило только его пальцам сомкнуться на рукояти, как прозрачное забрало принялось темнеть, заливая всю поверхность матовой серостью.
  - Комплект из лучевика и шлема, - показал Светозаров рукой поочерёдно на шлем и ружьё: - Образуют стрелковый комплекс, позволяющий любому мало-мальски подготовленному бойцу вести эффективный огонь на всех дистанциях. Прошу, - взмахнув рукой в сторону мишеней, он поднял ствол.
  Шва-ах!
  Тонкий красный луч, ярко сверкнувший в облачках пара поднимавшихся от начавшей высыхать травы, на краткий миг соединил собой обрез ствола и крайнюю мишень.
  Ба-бах!
  Сколоченный из трёх досок щит - средняя, обозначавшая голову была немного выше остальных, разлетелся на куски, стоило только тонкой красной нити встретиться с центром его груди.
  - Мгновенная передача энергии, - повернулся к оцепеневшим от увиденного гусарам Светозаров: - Думаю будет лучше, господа, - подняв руку от стащил с головы шлем и протянув его Пильневу, продолжил: - Если вы сами попробуете. Дерзайте, корнет!
  - А я смогу? - Передав кивер стоявшему рядом Груздеву, он торопливо нахлобучил на голову шлем и закрутил головой осваиваясь в нём: - Ха! А я всё вижу! - Покачал он пятернёй перед тёмным забралом. Как это - оно же тёмное снаружи? А тут...
  - Односторонняя прозрачность. Берите ружьё, корнет, - Всунул ему в руки оружие Семён Николаевич: - Да-да, верно, - он чуть поправил его руки на рукояти, убрав палец Пильнево со спусковой скобы: - Не торопитесь. Красную точку видите?
  - Эту? - показал тот рукой в пространство перед собой.
  - Наверное, - усмехнулся в ответ Светозаров: - Её видите только вы. Осторожно, самую малость, покачайте стволом.
  - Ой, - от неожиданности Василий даже отступил назад, задрав ствол к небу: - Она... Бегает?
  - Это прицел. Вы попадёте туда, где сейчас находится точка. Мишени видите? Чуть прищурьтесь, если они далеко.
  - Вижу... - Вскинув лучевик к плечу, корнет поводил стволом из стороны в сторону выбирая мишень: - Эээ... А дальше что?
  - стреляйте, - пожал плечами в ответ его учитель: - Короткое нажатии и отпустить.
  Шва-ах! Ба-бах! Шва-ах!
  - Ой... Я два раза нажал. Случайно, - начал он разворачиваться всем корпусом к Светозарову и тот поспешно положив ладонь на ствол, заставил оружие уставиться в землю.
  - Пальчик уберите, корнет, - продолжая придерживать ружье за ствол, мягко отвёл оружие в сторону от себя он: - Ничего страшного, бывает. Ещё палить будете?
  - А можно?
  - Только все мишени не сбивай, уверен - твои товарищи тоже захотят попробовать.
  
  За следующие полтора часа - пока не был полностью опустошен накопитель ружья, деревянное воинство было истреблено полностью. Не менее его пострадал и лес, та его часть, что неосмотрительно выросла за ним - деревья, только что величаво шумевшие листвой, были безжалостно обращены в щепу, которая густо усеивало пространство, ещё утром бывшее приятной глазу опушкой.
  Приложился к новой игрушке и полковник - сделав несколько выстрелов он озадаченно крякнул - последней мишенью он выбрал себе ель, под зелёным шатром которой могли укрыться сот непогоды сразу несколько человек и сейчас, наблюдая за её падением не верил своим глазам.
  - Однако, - сняв шлем он не глядя сунул его и лучевик в руки ближайшего гусара: - Признайтесь, - подойдя к Светозарову, он взял его под руку, предлагая немного прогуляться, предоставляя своим орлам беспрепятственно насладиться ощущением мощи, попавшей им в руки: - Семён Николаевич, Государю вы тоже пострелять из этого... гм... оружия, давали?
  - Да, Дмитрий Петрович, - не стал скрывать тот: - Только с ним мы на берегу Финского по камням стреляли. Зрелище было феерическое. Особенно когда Государь, в потоковом режиме в воду угодил. - Рассмеялся он, припомнив столб пара о последовавшую затем волну, вымочившую их обоих до нитки: - Вымокли мы тогда, да... Конкретно...
  - Как, простите, вымокли? - С удивлением посмотрел на него Сухопольский: - Не понимаю вас.
  - Сильно вымокли. И не извиняйтесь, Дмитрий Петрович - эти слова, непонятные для вас, моя вина. Ну, что я их употребляю.
  - Думаю, - Остановившись, полковник посмотрел в глаза Светозарову: - Что вам, сударь, следует объясниться. Благорасположение государя, это, несомненно, весомый плюс, но - если вы надеетесь воевать с нами, между нами не должно быть, - он пошевелил в воздухе пальцами подбирая подходящее слово: - Недомолвок. Я предпочитаю знать - с кем я иду в атаку. - Его рука, подтверждая сказанное, рубанула воздух решительным жестом: - Да-с, сударь мой. Только так - без недомолвок.
  - Охотно, - кивнул ему Светозаров и повернувшись к гусарам, с чьей стороны более не раздавались звуки стрельбы, добавил: - Вы же сейчас в лагерь? Позвольте составить вам компанию, благо ваши воители, как я понимаю, уже полностью опустошили накопитель моего ружья.
  - Ваша лошадь в лесу? - покосился полковник на дымящиеся щепки усеявшие бывшую опушку в непосредственной близости от окончательно затухшего костра: - Боюсь, как бы мы её не напугали всем этим, - обвёл он рукой пространство, намекая на образовавшийся разгром: - Могла и сбежать.
  - Моя не сбежит, - усмехнулся в ответ его собеседник и увидев недоверие во взгляде, добавил: - Железная она.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 2
  
  - И это ваш конь? - Во второй раз повторил свой вопрос полковник, завершая третий круг обхода вокруг непонятного агрегата, выведенного Светозаровым из леса. На коня сие устройство походило мало - вытянутый огурцом корпус с одной стороны был увенчан парой рогов, в которых наметанный глаз углядел некое сходство с лисапетным рулём, виленным им в модном журнале. Речь, вроде бы шла об изобретении некоего шотландца, придумавшего легкую повозку о двух колесах, но здесь, в отличии от рисунка, колес, похожих на паутинную сеть крестовика, не было и вовсе. Далее, расположившись почти по центру корпуса сей машины, шло седло, так же весьма отличное от привычного вида - мягкое, узкое и со спинкой, позволявшей ездоку с комфортом переносить свои приключения. Замыкали эту машину сумки - самые обычные дорожные сумки, увидев которые Сухопольский прямо-таки возрадовался, отдыхая взором на привычном предмете.
  Его Альма, вначале нервно всхрапнувшая при виде своего механического собрата, быстро успокоилась вытребовав с Светозарова дань - горсть белых кубиков и сейчас терпеливо ждала своего хозяина время от времени кося темным глазом в сторону господина, чьи карманы, по твердому её уверению, были полны столь понравившегося ей лакомству.
  
  - Да, это он, мой конь, - Светозаров похлопал ладонью по спинке сиденья: - У нас это называется байк, - добавил он, усаживаясь в седло и кладя руки на рога: - Велосипеды у вас уже есть, я смотрел в своей базе дан... Простите великодушно, - досадливо махнул он рукой: - В энциклопедии. Справочнике. Альманахе - так понятнее?
  - ‎Да. - Коротко ответил полковник, ощущая в груди зарождавшееся раздражение - положительно, сей господин почитал его уж совсем за неуча!
  - ‎Байк. Транспортное средство для одного человека. Скоро, лет через пятьдесят, подобные машины появятся и здесь, практически сразу став популярными. Ну а конями их назовут, тоскуя по настоящим лошадям, что поделать - прогресс.
  - ‎И что же? - Подойдя к Альме, полковник погладил её морду: - Нешто лошади вымрут? Не пугайте меня так, сударь - Я и представить мир без них, - поцеловал он мокрый нос своей кобылы: - Просто не в силах!
  - ‎Нет, что вы, - откинув какую-то крышечку, принялся щелкать чем-то невидимым тот: - Избави Бог! Не вымрут, просто их вытеснят машины, оставив лошадок для очень состоятельных господ. Ну, я готов, - вернув на место пластинку он положил руку на рог, а агрегат под ним издал звук напомнивший полковнику хриплое карканье ворон на погосте.
  - ‎А вы не отстанете? Может мне лучше в поводу вести? - Бросил Сухопольский недоверчивый взгляд на так называемый байк: - Всё же моя Альма весьма резва.
  - ‎Не беспокойтесь, дорогой мой, - усмехнувшись вернул ему полный веселья взгляд его спутник: - Сей агрегат даст фору любой лошади вашей полковой конюшни.
  - ‎Так уж и даст?
  - ‎Пари? - Пожал плечами несомненно преувеличивавший достоинства своего средства передвижения господин: - На бутылку шампанского, кою победитель разопьёт в компании проигравшего?
  - ‎На такие условия я согласен! - Нагнувшись вниз, полковник протянул руку для скрепления спора, но тут железный конь вздрогнул, послышался легкий шелест, и он стал подниматься вверх, прекратив своё движение только когда головы седоков оказались на одном уровне.
  - ‎Я полусладкое люблю, - пожал Светозаров ладонь Дмитрия Петровича, которая механически, вне воли хозяина, поднялась вверх соразмерно движению этого странного человека. Тон, которым были произнесены эти слова, так же давал понять, что в своей победе он нисколько не сомневается, уже ощущая на губах вкус любимого напитка.
  "Ну, мы это ещё посмотрим" - мысленно усмехнувшись - его Альма регулярно брала призы на празднествах, оставляя далеко позади остальных, подумал полковник, стараясь, чтобы мысли не нашли отражения на его лице и пустил лошадь шагом.
  - Так вы расскажете о себе? - Отпустив вожжи, умная лошадь пошла шагом, повернулся он к своему спутнику: - А то у меня голова кругом идёт.
  - ‎Извольте, - щелкнув рычажком на руле, Светозаров тоже повернулся к полковнику: - Ну, детство золотое, я полагаю, мы можем пропустить - ничего особо интересного там нет. Начнём с молодости. Закончив положенное обучение я, мне тогда было двадцать два года...
  - ‎" Ну точно, барчук", - Проскочила в голове Сухопольского окрашенная в презрительные оттенки по отношению к сему недорослю, мысль. Сам он, будучи с рождения определенным в свой нынешний полк начал тянуть лямку с пятнадцати лет. Правда, что нельзя было не отметить, сразу в чине подпоручика.
  - ‎Простите великодушно, - протянул руку прерывая его полковник: - А в каком чине? После вашего обучения - на какой чин вы претендовали? Патент же вы, как я понимаю, получили?
  - ‎Звание? Не было никаких званий. Дали карточку пилота, допуск к одиночным полетам и всё.
  - ‎Ааа... Так вы по морскому ведомству шли? - Уловив среди его слов знакомое, немного расслабился Сухопольский. "В конце концов - кто его знает, как это дело у мокрохвостых устроено" - успокоительная мыслишка - полковнику было не по себе от обилия странных предметов и происшествий, мягко провернулась в его голове. Принадлежность сего господина к Морскому ведомству проясняло почти всё. Будучи в Столице, он имел возможность вволю насмотреться на ощетинившихся рядами пушек гигантов, по чьим высоченным мачтам резво скакали похожие на мартышек в зоосаде, моряки. А припомнив грохочущий и жутко чадящий черным дымом кораблик на новомодном паровом ходу, Дмитрий Петрович и вовсе испытал облегчение - привычная картина мира, давшая трещину при появлении Светозарова, стремительно приходила в порядок. Морское ведомство объясняло решительно всё - если уж человеческий гений сумел, обуздав стихию, поставить себе на службу пар, то отчего и со светом не справиться? Да и с Императором моряку, регулярно бывавшему в Столице, было встретиться куда проще, нежели полковнику, не слезавшему с седла на южных пределах Империи.
  - ‎Почему - по-морскому? - переспросил Светозаров удивленно глядя на полковника.
  - ‎Ну как же, дорогой мой, - подмигнул ему в ответ тот, радуясь счастливой возможности и удивить этого господина и блеснуть своими познаниями: - Пилот, по-аглицки, это кто?
  - ‎Кто?
  - ‎Лоцман! А это уже по вашему ведомству будет. Всё правильно - лимонники известные моряки и не удивительно, что вы их тЕрмины используете, - сделав ударение на первом слоге, мол мы тут тоже - ого-го, победно улыбнулся полковник: - Вы же на кораблях служили? - Дождавшись кивка, он победно воздел вверх палец: - Вот! Корабли, Столица, Император - всё сходится. Уж поверьте, сударь, - продолжил наслаждаться своей прозорливостью Сухопольский: - Мы здесь, хоть и на окраине нашей Родины служим, но право - не надо почитать нас за совершеннейших дикарей!
  - Кхм... - Озадаченный таким монологом, Семён Николаевич потряс головой: - Да у меня и мыслей подобных не было! Что вы, дорогой полковник!
  - Оставим, - небрежно махнул рукой тот: - Так значит - вы моряком были? Где бывали-плавали? То есть, - вновь подмигнул он собеседнику, припомнив свои краткие встречи с морским сословием: - Где ходили? Что видели интересного в заморских пределах?
  - Дмитрий Петрович, - прикусив губу, Светозаров испытующе посмотрел на полковника, прямо-таки лучившегося от удовольствия своей победы: - Скажите... Только прошу - не считайте, что я недооцениваю глубину ваших познаний... Скажите - вы же знаете, что земля круглая?
  - Конечно, - сдержав раздражение, кивнул он: - Как и то, что Луна вращается вокруг Земли, а Земля - вокруг Солнца.
  - А Солнце?
  - Что Солнце?
  - Оно - вращается?
  - Хм... - Поставленный таким вопросом в тупик, потёр переносицу полковник: - Допустим - вращается. Наверное. Если Земля - вокруг светила нашего ходит, то почему бы и Солнцу нашему вокруг чего-либо не совершать свой бег?
  - Верно, дорогой полковник. Солнце наше, равно как и прочие звёзды, кои вы видите на небе ночью, тоже крутится вокруг общего для всех звёзд центра.
  - Я вполне допускаю, что так оно и есть, но к чему это?
  - Сейчас поясню. То бишь - вы согласны, что и Солнце наше и другие звёзды - являющиеся такими же светилами - вращаются вокруг некоего центра?
  - Допускаю сию мысль, - немного пораздумав, кивнул Сухопольский: - Как вполне логичную.
  - И, я надеюсь, вы допустите, что вполне логично будет предположить наличие планет у прочих звёзд?
  - Если есть здесь, то отчего бы им и не быть где-то там? - Махнул рукой он вверх: - Вполне возможно.
  - И, поскольку звёзд множество, думаю, вы согласитесь, что среди ещё большего количества планет, обращающихся вокруг них, могут быть такие же, как и наша Земля?
  - Вы на что намекаете, сударь? - Ощутив приступ головокружения, полковник невольно вздрогнул, отчего Альма, тонко чувствовавшая своего хозяина немного замедлила шаг и повернув голову покосилась на него как бы спрашивая - а что случилось, хозяин?
  - Полковник, - посмотрев ему в глаза, Светозаров произнёс чётко, выговаривая слова: - Я родился не на Земле.
  - Эээ... А где?!
  - Где-то там, - ткнул Семён Николаевич вверх.
  - Но вы - человек?
  - Да, точно такой же, как и вы.
  - Господи, - перекрестился полковник, ощущая как струйка холодного пота пробежала меж его лопаток, чего не случалось с ним даже в самых отчаянных ситуациях: - Спаси и помилуй меня! - Принять, что рядом с ним находится существо - более называть своего собеседника человеком он не мог - всё его существо противилось этому, потому да - существо, хоть и похожее на него, но рождённое где-то среди звёзд - принять это было сложно.
  - Дмитрий Петрович, - видя, что рука полковника легла на эфес сабли, Светозаров торопливо поднял руку, прося того обождать с расправой: - Право, что вы! Я точно такой же человек, как и вы. Скажу более, - заторопился он, видя, как пальцы его спутника сжимаются на рукояти оружия: - Я ваш потомок.
  - Вы? Сударь! - Почувствовав привычный холод металла в руке, полковник малость успокоился, почувствовав себя уверенней с верной саблей, готовой выскочить из ножен: - У меня нет детей! Или вы намекаете на... - он торопливо перебрал в памяти свои хоть и бурные, но увы весьма краткие и редкие романы: - Что вы мой отпрыск? Предупреждаю! Я...
  - Ну что вы! Дмитрий Петрович! Дорогой вы мой! Я не ваш сродственник. Говоря потомок, я имел в виду, что я родился задолго от вас. Послушайте - я закончил своё обучение в три тысячи трёхсотом году от рождества Христова! В три тысячи трёхсотом!
  - В каком?! - Оглушённый услышанным Сухопольский выпустил рукоять и, сняв кивер, вытер испарину со лба: - Я верно вас не расслышал.
  - В три тысячи трёхсотом.
  - Как сие возможно, сударь? Сейчас на дворе одна тысяча восемьсот...
  - Пятьдесят третий, - подхватил тот: - Но всё обстоит именно так - я из весьма отдалённого будущего. Но я - здесь, с вами. В вашем времени. А как сие возможно, - он развёл руками: - Прошу меня великодушно простить, я и сам не знаю. Позвольте мне продолжить.
  - Продолжайте, - бросив на него настороженный взгляд кивнул полковник.
  - Закончив обучение я вступил во взрослую жизнь имея самый небольшой и простой кораблик.
  - То есть, вы всё же были моряком? - Вновь уцепился Сухопольский за знакомое слово.
  - Наши корабли перемещаются меж звёзд, дорогой мой полковник. Точно так же, как и ваши по морской глади. В моём времени человечество успело расселиться среди множества звёзд, где обжив и приспособив под себя новые миры, а где построив себе дома вне планет. Прямо в пустоте.
  - Дом в пустоте? Хм... И не падает?
  - А ему некуда, пустота же вокруг, - не стал вдаваться в подробности Светозаров: - В общем... Кем я только не был - и исследователем и торговцем. Воевал, да - у нас тоже идут войны, человечество не поменялось ни на йоту несмотря на весь прогресс. Всё как и у вас - всё то же, власть, деньги и борьба за обладание ими.
  - Скажите... - почти пришедший в себя полковник поёрзал в седле: - А вы кто? Русский? Говорите вы по-нашему гладко, акцент небольшой есть, но именно что небольшой.
  - А я и сам не знаю, - пожал плечами в ответ Светозаров: - К моему рождению все нации так переплелись, что сказать точно - кто я, не могу.
  - Зовут вас по-нашему, но... Вы - православный? Перекреститесь!
  - Зовут да, по-нашему, - не стал спорить тот, не желая говорить полковнику откуда у него, пилота, ранее носившего позывной "Поп", появилось это имя: - А что до вероисповедания, - он довольно неуклюже осенил себя крестным знамением, отчего Сухопольский, подсознательно ожидавший чего-то эдакого - вспышки огня, запаха серы или ещё чего-то подобного, расслабился.
  - К вопросам веры у нас там относятся гораздо проще, но, если вас это успокоит, то сообщу, что я некоторое время находился на службе Святой Церкви, исполняя их различные поручения и борясь за чистоту Веры. Но я не был крещён по православному обычаю. Я ответил на ваш вопрос?
  - Вполне, - пошевелил пальцами полковник: - Окрестить вас дело не сложное, я сам, чёрт меня возьми! Прости господи, - он поспешно перекрестился: - Готов стать вам крёстным, но вы скажите - та церковь, в вашем времени, она христианская?
  - Христианская, - с готовностью подтвердил он, припоминая мало сем отличавшиеся от облачений этого времени одежды монахов будущего.
  - И то хорошо, - довольно улыбнулся на его слова Дмитрий Петрович - быть бок о бок с нехристем, несмотря на то, что среди граждан Империи было много иноверцев, ему представлялось некомфортным: - А к нам как вы попали? - Кивком головы дав понять спутнику, что данный вопрос закрыт, двинулся он дальше.
  - Да я и сам не понимаю, - с явным облегчением, вопрос веры в этом времени был весьма важен для современников, пожал плечами Светозаров: - Мои учёные... Я был подле учёных, - поправился он, досадую на оговорку: - Проводили опыт - изучали связь пространства, времени и энергии и тут, - он виновато развёл руками: - Я даже и понять ничего не успел - раз... и я в рубке, то есть - на мостике своего корабля. Причём не последнего моего, а одного из первых, тех времён, когда я торговлей на хлеб зарабатывал. Проверил трюм - он забит оружием. Я тогда контрабандой занимался - пара планет в соседних системах переругались, ну я и... - подмигнул он полковнику: - Деньги ведь - не пахнут.
  - Не смею осуждать вас, - подмигнул ему в ответ Сухопольский. В его представлениях контрабандисты представали эдакими борцами за справедливость, приходящими на помощь попавшим в затруднительное положение людям.
  - Спасибо за понимание, - кивнул в ответ Светозаров: - В общем - определился на месте, понял - куда меня занесло и полетел к ближайшей планете. Подлетаю - а там ничего нет, - по его лицу пробежала дрожь: - Представляете - ни станций, ни спутников, ни других кораблей! Эфир - чист, по всем каналам - тишина! Смотрю на ночную сторону - ни огонька! - Заново переживая произошедшее, Светозаров хлопнул кулаком по своего байка и скривился от боли.
  - Ну что бы, голубчик, всё позади, - принялся его успокаивать мало что понявший из последних слов полковник: - Вы здесь, всё позади, хотите водки? - Вынув из седельной сумки небольшую флягу он протянул её спутнику.
  - Спасибо, - сделав небольшой глоток и занюхав огненную воду рукавом сюртука - этот жест вызвал одобрительное тепло в душе полковника - пили там, в грядущем явно по-старому, Семён вернул её Сухопольскому, который так же принял участие в опустошении содержимого, правда предпочтя занюхать не рукавом, а сорванной ромашкой, всё же он был дворянином, пусть и из обедневшей фамилии.
  - Да, вы правы, - откинувшись на спинку своего седла, согласился с ним нечаянный путешественник: - Сейчас всё позади. Но тогда... Признаюсь - мне и прежде доводилось путешествовать во времени - не по своей воле, разумеется, но приходилось. В общем... В общем я посетил несколько систем где прежде жизнь била ключом, но увы - везде меня встречала девственная природа. Прекратив свои бесплодные попытки, я направил свой корабль к Земле, надеясь хоть здесь встретить людей. Признаюсь, - он передёрнул плечами, сызнова переживая отчаяние посетившее его в том походе: - Более всего я боялся, что встречу здесь динозавров или человечество каменного века...
  - Дино... Кого?
  - Драконов допотопных. Может видели - в ваших журналах время от времени публикуются статьи о найденных в почве огромных костях?
  - Не обращал внимания, - покачал головой полковник, мало уделявший внимания иным, кроме имевших касательство к военным вопросам, темам.
  - Но, на моё счастье, на ночной стороне я увидел огни городов, - продолжил Светозаров: - А когда подлетел к дневной - радости моей не было предела! Дымили трубы заводов! По океанам шли корабли и, среди них, даже паровые! Стало ясно что здесь наступила уже эра технологического рывка. Определив год и дату, я...
  - Простите, друг мой, - протянув руку, полковник коснулся его плеча: - А как вы определили? Вы спустились вниз? И, прошу меня простить за поспешность, но почему выбор ваш пал именно на нашу страну, на Россию?
  - Отвечу по порядку, - покосился он на торчавшее из сумки горлышко фляги и Сухопольский, верно истолковав его взгляд, извлёк её наружу.
  - С датой было просто, - сделав глоток, он вернул ёмкость владельцу: - Я подсмотрел дату в газетах - оптика, наблюдательные приборы моего корабля, позволяли сделать это оставаясь на недосягаемой для всех высоте - за небесами вы следить начнёте лет так через семьдесят. А почему именно Россия... Справочники, бывшие на борту моего корабля, имели в себе только краткую информацию о происходящим на Земле. Крымская война, да, Дмитрий Петрович, ваша Дунайская компания очень скоро перерастёт в полноценную войну европейских держав против России... Так вот - эта война заинтересовала меня тем, как одна держава, прошу меня простить, но не из числа передовых, успешно противодействовала нападкам сразу нескольких. Кроме того, ваш Император был охарактеризован как решительный и волевой правитель, да и факт, что через сто лет именно из России будет отправлен первый человек в космос, то есть, за пределы планеты, не могло не оставить меня равнодушным.
  - Лестно слышать, - кивнул, соглашаясь с его словами полковник, но тут же слегка нахмурился: - Вот вы сказали - ваш император. Как мне следует это понимать? Ваш - то есть - наш? Но не ваш лично?
  - Я не приносил присяги Государю, - просто ответил Светозаров: - Да, мы встретились, это организовать было несложно, пообщались, я провёл демонстрацию своих возможностей и предложил свои услуги.
  - Вы так легко об этом говорите, - покачал головой Сухопольский, припоминая длинные очерёдные списки жаждущих встечи с Государем: - Встретились... Пообщались...
  - Поверьте, Дмитрий Петрович, - прижал руку к сердцу его собеседник: - Мне это было организовать совсем несложно. Всё же нас разделяют почти полторы тысячи лет - уверен, вещи, кажущиеся вам сегодня абсолютно обыденными, повергли бы в шок Александра Македонского, доведись такой встрече случиться.
  - Да уж... - Покосился на его байк тот и, спохватившись, перевёл вопрошающий взгляд на седока: - Вы говорите полторы тысячи лет? Значит всё наше будущее - для вас открытая книга? Чем война эта закончится?
  - Извините, - со вздохом отрицательно покачал головой в ответ Светозаров: - Я дал слово вашему Императору никому, ни при каких условиях, не открывать эти знания. Даже ему самому. Что должно произойти - то и будет совершено.
  - Ну хоть намекните?!
  - Дорогой мой... Будущее не есть застывшая форма, оно меняется соразмерно происходящему. Я уже, одним только фактом своего появления здесь, изменил его. Вы - ваши орлы, взяв в руки оружие, что сейчас лежит в трюме моего корабля, изменять его ещё больше. Чем это всё закончится - теперь не знает никто. Природа любит равновесие - и как, чем она ответит на моё вторжение - сказать сложно.
  - Ещё кто-то прилетит? - Скептически усмехнулся полковник: - А там ещё один и ещё?
  - Не знаю... Но, даже если кто и прилетит, - вернул ему усмешку пилот: - Чем встретить есть. Корабль у меня боевой - встретим! Я на нём... Ого-го как воевал! Но прибытие ещё одного, - коротко рассмеялся он: - Попаданца, мало вероятно. Скорее тут что-то другое будет. Местное. Великанов же у вас нет?
  - Вымерли, - припомнив строки Ветхого Завета, улыбнулся Сухопольский: - Как и прочие, допотопные звери.
  - Ну и славно.
  Послышавшейся неподалёку звук горна, передававшего всем какую-то, непонятную для пилота, команду, заставил полковника сменить тему: - Что же... Мы почти у лагеря. Слышите? Сигнал к обеду. Надеюсь, вы не откажетесь разделить со мной трапезу? Сегодня, если Пашка - денщик мой не наврал, полковой суп и жаренные караси с кашей - наловили в соседнем пруду. Зело, говорит он, жирные. А повар у меня, - Дмитрий Петрович причмокнул губами в предвкушении пиршества: - Просто мастер! В самом Париже уроки брал.
  - С радостью составлю вам компанию. Только... Как же спор наш?
  - О чём вы?
  - Кто быстрее - помните, на пузырь, между прочим, спорили.
  - А, полноте, - отмахнулся Сухопольский: - После вашего рассказа мне совершенно ясна стала бессмысленность его. А что до шампанского, так давайте на вечер оставим? Нам ещё, как я понимаю, много чего обсудить надо.
  - Полностью согласен. - Кивнул Светозаров: - А за обедом - по водочке?
  - Всенепременнейше! - подтвердил полковник и они дружно рассмеялись, почувствовав между собой тепло зарождавшейся дружбы.
  
  Доставку оружия, по горячности как полковника, так и пилота, назначенную на следующий день, пришлось отложить в силу естественных причин. Основной из них оказался обед - повар, как и говорил Дмитрий Петрович, оказался настоящим мастером своего дела, сумевшим поразить, казалось бы, видавшего всякого в своём времени Светозарова. Полковник, поначалу тревожившийся о том, как его гость воспримет местную кухню, видя демонстрируемый тем аппетит, совершеннейше расслабился, чрезмерно часто пополняя рюмки, так что, незаметно для обоих обед, планируемый изначально как короткий и приятный перерыв между делами, как-то сам собой перерос в ранний ужин. Последний, так же не желая уступать обеду, не остался в долгу затянувшись до темноты и опять же, совсем незаметно для его участников, превратился в добрую ночную пьянку, коей всегда славились военные вообще, ну а гусары...
  Откуда-то, несомненно сами по себе, объявились цыгане, их дополнили не обременённые твердыми моральными устоями девицы из заведения мадам Мурмур, а за ними подтянулись и простые дамы, возжелавшие провести вечер в компании мужественных и так обделённых лаской, защитников Отечества.
  В результате, как вы сами, уверен, понимаете, заниматься чем-либо кроме восстановления сил, было решительно невозможно.
  
  На знакомую поляну полковник, за Альмой которого тянулся караван телег, прибыл только спустя два дня. Заранее предупреждённый Светозаровым о посадке его корабля, он провёл всю ночь в ожидании чего-то необычного и сейчас с трудом сдерживал зевоту, досадуя на собственное любопытство.
  Зрелище, кое он полагал, чем-то вот эдаким, невиданным этому миру, на практике оказалось совсем неинтересным.
  В указанный час, над его головой, мелькнул, оставляя за собой короткий хвост огня, метеор, частый гость неба в эти летние дни, да за лесом полыхнули зарницы, сопровождаемые приглушенными раскатами грома. Еще раз зарницы полыхнули спустя пару минут, а метеор, нарушая всё привычные законы мироздания, рванул ввысь, всего за несколько секунд скрывшись из виду.
  Ну кто в подобное поверит? Метеор, взмывающий в небеса от матушки земли? Расскажи кому - засмеют!
  Вот полковник и злился на себя, в который раз пеняя своё любопытство.
  
  - Доброе утро, дорогой полковник, - сидевший около небольшого костерка Светозаров, приветственно помахал рукой: - Кофе хотите? Я себе целый термос налил - на обоих хватит, - продемонстрировал он блестящий цилиндр: - Хороший кофе, с Кубео. Я там закупался как-то, оптом - фрахт вкусный был, ну и себе оставил. Идите сюда!
  - ‎Кофе? - Учуяв знакомый, и в тоже время не такой как обычно, аромат, Сухопольский спешился и, бросив вожжи подбежавшему денщику, присел рядом, принимая от Светозарова дымящуюся терпким напитком кружку.
  - ‎Замечательно! - Ощутив, как отступает сонливость и по телу прокатывается волна бодрости, вытесняя царившее там прежде раздражение, он с наслаждением потянулся: - Отменный кофе, Семён Николаевич! Откуда, вы говорите, сей сорт? Я бы заказал себе пару мешков.
  - ‎С Кубео, - поворошив угли палочкой, грустно улыбнулся ему Светозаров: - И заказать вы его сможете лет так сотен через пятнадцать. Из моего времени оно.
  - ‎Простите, друг мой, - поняв его тоску, покачал головой полковник: - Понимаю, сколь тяжко вам оказаться здесь. Но скажите - неужто мы для вас совсем дикарями выглядим? Да - у вас есть корабль, ружья эти, байк.
  - ‎И кофе!
  - ‎И кофе, - серьёзно кивнул Сухопольский: - Но разве у нас плохо? Помнится, той ночью, вы отчаянно флиртовали сразу с двумя особами, а? И, я конечно не следил, Боже упаси, но как мне показалось ночь вы провели отнюдь не в одиночестве! Да и шампанское наше вы признали лучшим из всего что пробовали? Или я ошибаюсь?
  - ‎Вы правы, Дмитрий Петрович. Это я так - расстроился, увидев свой корабль. Старые дела вспомнил, друзей боевых.
  - ‎Понимаю, - сохраняя серьёзность кивнул полковник: - Но что делать - Господь посылает нам испытания, при мы смиренно должны переносить.
  - ‎Вы действительно так думаете? - Чуть склонив голову на плечо бросил на него быстрый взгляд Светозаров: - Впрочем, это не важно. - Выпрямившись он сбросил с плеч плащ, представ перед полковником в новом платье однородно пепельного цвета, представлявшим из себя одно целое - и сюртук, и брюки.
  - ‎Это комбинезон, - пояснил он, видя его удивлённый взгляд: - Удобная рабочая одежда. И карманов много, - подтверждая свои слова, пилот провёл рукой вдоль тела, показывая на незаметные на первый взгляд полоски, усеивавшие почти всю поверхность его одежды.
  - ‎Ну что? - Наклонившись он поднял с земли такой же серый пояс, составленный из одинаковых брусочков и замкнув его на талии - два крайних прямоугольника просто срослись, образовав черный квадрат, махнул рукой в сторону луга: - Груз забирать надо.
  
  Цель прибытия сюда телег - груз оружия, доставленный кораблем ночью, представлял собой россыпь цилиндров, блестевших мокрыми от росы боками, у дальней опушки.
  - А как же ваш корабль? - Задал мучавший его всю ночь вопрос полковник, пока они пересекали луг: - Он что - сам спустился, извлёк из себя все нам потребное и сам же улетел?
  - ‎Почти так, - шедший рядом Светозаров развлекался тем, что сбивал прихваченной от костра палочкой головки цветков: - Я его позвал, а когда мой Змей сел, я его и разгрузил.
  - ‎Вот это всё, - обвёл не поверивший его словам полковник скопище здоровенных, почти в человеческий рост и в два обхвата цилиндров: - Вы это все один перенесли?!
  - ‎А, вы об этом. Конечно нет. Я только выбрал что надо, а наружу корабль их сам доставил. Так что мне оставалось только отойти в сторонку и дать команду на взлёт.
  - ‎И он сам?
  - ‎Взлетел? Да. А что такого? Вас же не удивляют механические куклы, играющие в шахматы или на инструментах? Тут почти тоже самое, дорогой мой. По-другому внешне, а по сути - одно.
  - Ну, батенька, - осторожно отведя в сторону ветку куста, густо покрытую блестевшими в утренних лучах каплями росы - вымокнуть ему совсем не хотелось, саркастически хмыкнул полковник: - Вы сравнили! Ваш корабль путешествующий меж светил небесных и игрушки, созданные для ублажения праздных бездельников.
  - Суть одна, мой друг. - Подойдя к ближайшему цилиндру Светозаров, присев на корточки, принялся возиться с замками крышки: - Что в игрушках, что в моём Змее, суть, - отщёлкнув запоры он откинул крышку и принялся извлекать длинные, выполненные из плотной коричневой бумаги - картона, коробки.
  - Суть одна, - повторил он, вставая с одной из них: - Выполнение предварительно записанных действий. И особой разницы - нажимание клавиш рояля или управление движителями корабля - нет. Но, вернёмся к нашим баранам... Держите. - Раскрыв короб он достал из заполненного чёрным и каким-то пористым нутра уже знакомое полковнику ружьё.
  - Я выгрузил, - обвёл он рукой скопище цилиндров: - Шесть сотен комплектов - шлемы, ружья, зарядные устройства. У вас в полку, поправьте меня, восемь эскадронов примерно по шестьдесят - семьдесят бойцов. Верно?
  - Сабель, - кивнув, поправил его Сухопольский.
  - Сабель. Принято. Итого - пятьсот шестьдесят сабель. Здесь, - он снова обвёл блестевшие мокрыми боками контейнеры: - На шестьсот бойцов. Что-то потеряют, что-то поломают, - увидев, что Дмитрий Петрович готов вставить негодующую реплику, Светозаров поднял руку: - Естественный процесс, дорогой мой. Даже если ваши орлы будут обращаться с этим, - вытащив из следующей коробки шлем, он постучал пальцем по его макушке: - Словно они из хрусталя, повреждения неизбежны. И это, увы, абсолютно нормально.
  
  Заполнение телег вытащенными из контейнеров коробками растянулось на несколько часов - только когда солнца, перевалив за полдень принялось припекать в полную силу - только тогда первые телеги двинулись в обратный путь сопровождаемые парой верховых гусар каждая. На сопровождении настоял Светозаров - зная о тяги человечества к халяве он убедил полковника поступить именно так, чем вызвал короткие, но полные недовольства взгляды мужиков, надеявшихся поживиться от перевозимого груза.
  - А контейнеры эти, - провожая взглядом удалявшиеся подводы, кивнул в сторону опустошённых цилиндров Сухопольский: - Вы намерены здесь оставить?
  - Да. Пусть мужички порадуются, - улыбнулся Светозаров: - Они из первосортной жести - уверен, крыши в соседних сёлах очень скоро засияют невиданным досель блеском.
  - Это точно, - припомнив заблестевшие глаза крестьян, понявших, что баре оставляют здесь без охраны столь полезные в хозяйстве вещи, рассмеялся полковник: - Что крыши своих избёнок покроют не знаю, но то, что к утру от сего богатства и следа не останется - уверен: - Вот только бы трепать не начали - как я понимаю, огласка нам не нужна?
  - Так они и не будут, Дмитрий Петрович, - взяв его под локоть, двинулся в обратный путь Семём: - Крестьяне, что здесь, что в моём времени, весьма резвы умом, когда речь заходит о своём кармане. Будьте покойны - касательно что груза, что доставшейся им добычи они будут молчать до последнего - а ну как баре, мы, то есть, по своему недомыслию, оставившие без присмотра такое богатство, спохватятся?
  - Тоже верно, - согласился с ним полковник, забираясь в седло: - Ну что, пообедаем как положено? Повод, как мы видим, имеется более чем достойный. - Подмигнул он спутнику, намекая на возлияния, но тот, к его сожалению, отрицательно покачал головой.
  - Дмитрий Петрович, - осторожно, чтобы не задеть чувства своего почти друга, произнёс он: - Я попрошу вас... Надеюсь - сие не будет расценено как посягательство на устои, ближайшие несколько месяцев полностью исключить алкоголь из и нашего и ваших орлов, рациона. Задача, стоящая перед нами, слишком ответственна, чтобы тратить время на лечение недугов, проистекающих от употребления горячительного. Вот закончим обучение, станут ваши орлы снайперами, тогда...
  - Кем станут? - Нахмурившись перебил его полковник: Вот вы сейчас сказали - станут снайперами?
  - Вы охоту любите?
  - Псовую. Есть такой грех.
  - Я про птичью. За бекасами ходили?
  - Редко, - пожал плечами Сухопольский: - Как-то скучно это. То ли дело - верхом, да за сворой! Эх! А не устроить ли нам охоту, милейший?
  - Обязательно! - Выкатив из кустов свой байк, Светозаров уселся в седло: - У бритов, с коими нам скоро схлестнуться придётся, есть особый термин - снайп, или снайпер - стрелок, сбивающий бекаса первым выстрелом. Отсюда и слово сие - меткий, чрезвычайно меткий стрелок. Вот как ваши орлы, - байк издал карканье, заводясь и Альма прянула ушами - звук ей не нравился: - Как станут муху влёт бить - так и отпразднуем. А до того, - он с сожалением развёл руками: - Увы.
  
  Следующие три месяца для гусаров превратились в кромешный ад. Их, привыкших к вольной жизни и к лихим атакам на врага, заставляли - о ужас! соблюдать режим и, что не лезло уже ни в какие ворота - ходить строем.
  Стрельба стоя, сидя, лёжа. Стрельба на ходу и в беге. Преодоление препятствий - последние, по общему мнению, начавших закипать гусар, было уж совсем извращённой пыткой, невесть откуда свалившегося на них господина. Единственным, что хоть как-то снимало всеобщее раздражение и помогало сгладить острые углы, являлись стрелковые тренировки верхом.
  Вот здесь, будучи в родной стихии, орлы Девятого полка, творили чудеса и, если стрельба из пеших порядков оставляла желать лучшего, то оказавшись в седле гусары поражали мишени с завидной точностью. Любо-дорого было смотреть, как накатывавшаяся на ряды деревяшек конная лава, выплюнув красные иглы когерентного света, превращала их в груду обломков.
  Увы, но тренировки эти, были редкостью. Светозаров, действуя по мнению большинства, исключительно с целью извести гусарскую доблесть, проводил конные занятия только с теми, кто сумел показать хорошие результаты в пешем порядке, превратив возможность лихой скачки с поливанием мишеней "от бедра" в награду, что не могло не вызвать уже известное напряжение.
  А когда он заикнулся о том, что в грядущей компании ожидаются, в большинстве своём, пешие баталии и крепостное сидение, то только присутствие полковника спасло его от многочисленных вызовов на дуэль.
  Посему, прибытие нарочного из Столицы с пакетом, чью лицевую и тыльную сторону украшали блямбы сургуча, нёсшего на себе оттиски печати Государя, были восприняты большинством как знак скорого окончания их мучений.
  
  - Господа! - Продемонстрировав собравшимся офицерам вскрытый пакет и лист гербовой бумаги, нёсшим на себе несколько строк, начертанных уже знакомым почерком, полковник приподнял руку, требуя тишины: - Сим приказом, Его Императорское Величество, приказывает нам сняться с лагеря и, без каких-либо проволочек, двинуться в окрестности Севастополя. Господа! Кампания, в коей мы имели честь участвовать, столь успешно развиваемая нашими силами, вызвала неудовольствие европейских держав. Российский флот, выдвинувшись из своей базы, успешно теснит турка, грозя в самом скором времени начать бомбардировку Султанского дворца, что так же не добавляет любви, просвещённой европы к нашим особам. Более того! Как стало известно Англия с Францией, опасаясь усиления нашего как на Балканах, так и на всём Чёрном море - Русском море! заключили тайное соглашение с нехристями, пообещав последним помощь супротив нас, начав блокаду государства нашего - пока дипломатическую. Что она перейдёт в другую форму - сомнений нет. Вопрос - когда. - Сделав паузу, Сухопольский глотнул воды, не забыв махнуть рукой отдаляя момент, когда его офицеры взорвутся негодующими выкриками: - От нас требуется прибыть в окрестности Севастополя, в деталях изучить окрестности оного и, при неблагоприятном для Отечества развитии событий, грудью встать его защиту земель наших. Господа! В сей тревожный для Родины час, у меня нет сомнений, что полк наш, покрывший славой себя за многие года своего бытия, не посрамит чести предков, основавших его! Ура, гусары! Отечество смотрит на нас!
  - Ура! - Вскочившие с мест офицеры начали было возбуждённо переговариваться, но тонкий звон - приподнявший бокал с запасённым шампанским полковник, постучал по его краю ножом, заставил их смолкнуть: - И последнее, - покосясь на денщиков, входивших в палатку с подносами, полными бокалов, он покачал головой: - Господа! Встретиться на бранном поле предстоит нам не с турками, известными своей, - Сухопольский допустил на лицо короткую улыбку: - Отменной робостью, а с британцами да французами. Сей противник, обученный по последней манере, будет по сложнее Османца. Да и оружье у них - не чета турецкому.
  - Тем славней победа! - Пильнев, лихо вскинув вверх руку с бокалом, едва не облил стоявших рядом товарищей: - Били тех - разобьём и этих! Верно я говорю?! Аль - не гусары Отечества Славного мы?!
  - Верно! - Поддержал его порыв Груздев: - Лимонники если и хороши, то на море! А на суше что? С кем они воевали - с дикарями индийскими? Так разве мы не победим? Вон - если уж повстанцы американские их побили, так что мы? Хуже?
  - На своей земле - мы, на своей земле, - закрутил ус ротмистр: - А им вокруг европы ползти? И они решились?
  - Ну, пока не решились, - вновь постучал по бокалы полковник, но видя, что официальное течение беседы утеряно, просто отсалютовал присутствовавшим бокалом: - За Победу, господа! И да поможет нам Бог!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 3
  
  Год, принесший полку Дмитрия Петровича столько изменений, неспешно катился к своему закату, продолжая одновременно и радовать, и печалить гусар Девятого полка. Радовались они победам Российского оружия - в ноябре Османский флот был наголову разгромлен в Синопе. Нахимову, заслуженно получившего лавры победителя не только удалось невозможное - более того, им был пленён сам главнокомандующий! На покинутом ими театре военных действий была взята в осаду крепость Силистрия, а на Кавказе им товарищам по оружию далась крупная победа под Башкадылкаром - планы турок по захвату Закавказья были полностью сорваны.
  Грусть же, печалившая лихих рубак, проистекала от того что вся слава проходила мимо них. Перечитывая полученные с оказией новости, гусары мрачнели, ожидая скорого окончания войны и теряя надежду поучаствовать в разгроме Османов.
  
  Последнее, будем откровенны, казалось делом уже решенным. Турецкие силы, их остатки, беспорядочно отступали, оставляя Блистательную Порту предаваться самым черным мыслям в ожидании орд ужасных гуяров под стенами Топкапы.
  Так бы оно и произошло, не вмешайся в происходящее Европа. Тайное соглашение, о коем Государь сообщал в своём послании, сделало своё дело. Христианские державы, которым, казалось бы, сам Бог велел выступить рука об руку с единоверцами против неверных, напротив - объявили войну России, сразу перейдя к боевым действиям на весьма протяженном фронте. Впрочем, поначалу, действия эти носили скорее демонстративный характер, не нанося Отечеству особого ущерба и обратно способствуя поднятию патриотических чувств. Атаки Адданских островов на Балтике, бомбардировки Соловецких островов, Одессы и провальная попытка высадки десанта у Петропавловска-на-Камчатке успехов не достигли, укрепив мнение общества в демонстрационном характере данной войны.
  
  Гусары же Сухопольского, проведя мокрую южную зиму на Севастопольских квартирах - полноценный лагерь для них так и не отстроили - извечная болезнь любой армии - тыловое воровство сделало своё дело и тут, переселись в степь только в конце мая, решив самостоятельно обустроиться на указанном ЕИВ месте.
  Отчасти такому решению поспособствовал Светозаров, как он сам после признавший, поставившей себе целью выесть мозг полковнику, вынудив последнего покинуть город, стоило только земле просохнуть.
  
  Тренировки - правда теперь, поняв, что требовать от рождённых для седла сноровки в пешем бою малоперспективно, Светозаров проводил только верховые, возобновились, стоило только шатрам палаток украсить собой пустынный степной пейзаж. Лошади, отдохнувшие и отъевшиеся за зиму, восприняли их начало благосклонно, истосковавшись по вольному простору, но тут полк поджидала новая напасть.
  Фураж.
  Если в городе сия проблема проблемой и вовсе не была, то стоило только гусарам покинуть его пределы, как интенданты, до того бывшие весьма любезными - сказывалась близость высокого начальства, теперь только разводили руками говоря что-де на гарнизон и его лошадок зерно ещё есть, а вот лица, покинувшие пределы крепости снабжаться из его запасов не могут.
  Формально они были правы - покинув Севастополь полк перестал числиться в составе гарнизона - со всеми вытекающими из сего, в плане снабжения, моментами.
  - Вы, сударь мой, не кричите, - усмехнулся в вислые седые усы старший интендант, когда ротмистр, посланный полковником "решительно, но без мордобития, разобраться" перешел на повышенные тона, отчаявшись добиться решения своего вопроса миром: - А садитесь и пишите заявку, - абсолютно спокойно кивнула канцелярская крыса на соседний стол заваленный бланками: - Мы поставим вашу заявку в очередь, рассмотрим и, если сочтём что оная имеет касательство к нашему ведомству, а скорее всего так оно и есть, то включим вас в очередь на поставку. И, как ваш черед будет - так немедленно, нарочным, известим вас о наступлении сего счастливого события.
  - ‎Благодарю, - проскрипел Чачагов с трудом сдерживая идущий от самого сердца порыв - не думаю, что надо объяснять какой: - Вы не будите столь любезны, милейший, сориентировать меня? Сколько времени может пройти от этой заявки до её воплощения в жизнь?
  - Ну... - Переведя взгляд с Игоря Владимировича на потолок, задумчиво прикусил кончик пера интендант: - Ближайшее собрание касательно планов поставок у нас на следующей неделе... Там и рассмотрим. Да-с... Включим вас в график поставок и, как только прибудет зерно - незамедлительно, вам сообщим. Думаю, - покинувший его рот кончик пера описал полукруг в воздухе: - Через месяц вы получите потребное.
  - Месяц?!
  - Ну а что вы хотите? - Очередная дуга привела порядком обгрызенный кончик пера на стопку бумаг: - Вы же здесь не единственный, кому фураж нужен.
  - Скажите, а ускорить сии процессы - возможно? Или они непоколебимы?
  - Что ж вы, государь мой, такое говорите, - подмигнул ему седоусый: - Жизнь показывает, что ничего в нашем мире, слышите - ни-че-го, непокобелимого нет, - рассыпал горсть короткого смешка, радуясь успешной шутке интендант: - Всегда и всё, - шаркающий звук заставил ротмистра опустить глаза к полу - старая крыса, не отрывая глаз, прямо-таки лучившихся желанием помочь, отточенным движением ноги выдвинула из-под стола раскрытый саквояж, намекая - каким именно способом возможно ускорить процесс.
  Сударь, - кивнул Игорь Владимирович, мысленно призвав себе в помощь Николу-заступника и всех святых - ротмистр как никогда был близок к взрыву: - Я вас понял. О да! Я вас очень! Очень хорошо понял!
  - Вот и славненько. Как зёрнышко вашим лошадкам понадобится, так приходите, - расплылся в улыбке интендант, большая часть которой досталась спине Игоря Владимировича, поспешно покинувшего кабинет.
  
  - Не дали? - Сидевший боком на своём байке Светозаров выпустил струйку дыма. Ожидая Чачагова он курил свои папиросы, даже в этой малости отличаясь от привычного хода вещей - их кончик имел на своём конце некий желтый фильтр, искажавший, по мнению большинства, не в лучшую стороны вкус табака: - Будите? - Протянул он ротмистру открытую бумажную коробочку.
  - Я б выпил сейчас, - медленно остывавший Игорь Владимирович со стоном покачал головой: - Вот же твари!
  - Взятку вымогали?
  - Её.
  - Поедемте в лагерь, Игорь Петрович, - отбросил в сторону окурок его собеседник: - Здесь мы, сейчас по крайней мере, точно ничего поделать не сможем.
  - Как скажете, - усевшись за ним, ротмистр надел шлем: - За городом я поведу, - поездки на этом байке доставляли ему немалое удовольствие, и он плотно взяв в осаду Светозарова добился от того нескольких уроков вождения, оказавшихся на удивление лёгкими - по ровной и пустой степи тот, по крайней мере, доверял Чичагову сесть за руль.
  Редкие прохожие, попадавшиеся ин на пути, пока они выруливали по улочкам Севастополя за город, особого внимание на невиданное транспортное средство не обращали - вызвавший первоначальный ажиотаж байк, приелся зрителям, став из чего-то непонятного, обыденным. Ну коляска самобеглая - и чего такого? Мало ли, что люди напридумывают - Русь всегда славилась талантами. Даже мальчишки, по первости не дававшие проходу сему агрегату, утеряли к нему интерес, стоило только пройти нескольким месяцам, заставившим поблекнуть первоначальную остроту восприятия.
  
  - Значит - взятку вымогал? - Полковник, потерев виски вернулся к столу - сей краткий доклад происходил в его шатре, установленном посреди летнего лагеря. Ротмистр, освежённый гонкой по степи, докладывал ситуацию, сопровождая произошедшее своими тяжеловесными комментариями, претендующими на юмор, но все его старания пропадали впустую - лицо Дмитрия Петровича мрачнело с каждой минутой. Шутка ли - под его началом было около двух тысяч лошадей, желавших регулярно питаться - им же не объяснить, что вороватые интенданты вымогают взятку. А это, не много, не мало - от трети пуда овса, да пол пуда сена в день. Ну ладно, если с последним ещё можно было как-то справиться, отправив коней пастись на чахлой местной зелени, то касательно овса - вынь да положь сколько надо.
  - Однако, - быстро прикинувший в уме суточную потребность лошадок в еде, присвистнул Светозаров: - Это же что - вам в день с десяток тонн надо?!
  - Тонн? - Непонимающе посмотрел на него Сухопольский: - Сотен шесть пудов потребно, да. С хвостиком.
  - Однако... Прошу меня простить, - взяв со столика графин с хересом, Светозаров щедро наполнил один из стаканов и вопросительно посмотрев сначала на полковника, а затем и на ротмистра.
  - Давай, - не раздумывая кивнул тот, продолжая остро переживать возникшую проблему - судя по накалявшейся обстановке, до начала боевых действий было рукой подать, а скажите на милость, какие, к чёрту, боевые выезды, если лошади под всадниками от голода качаться будут?!
  - А что вас удивляет? - Сделав маленький глоток, Чичагов поставил рюмку на стол: - Это же немного. Дюжина - дюжина с четвертью телег. У нас в обозе таких почитай почти пять десятков - только под фураж.
  - Да громоздко как-то, - отпив половину, Светозаров задумчиво покачал остаток в руке: - Это ж какую прорву зерна тащить надо. Вот, кстати, Дмитрий Петрович, отменный пример - почему в дальнейшем от лошадок откажутся. Тем железным коням, кои, как я вам ранее говорил, появятся лет через полста, питания потребно будет гораздо меньше. Ну а моему коню оно и вовсе не нужно - встроенный в него генератор... Мотор специальный, питаясь от притяжения земного, постоянно держит всю конструкцию в тонусе.
  - Ваш, как вы его называете, байк, - кивнул, соглашаясь с его словами полковник: - И вправду - чудо технической мысли. Однако мы на лошадках, а зерна у нас, хорошо, если на три - четыре дня есть. Что делать будем? Можно из полковой казны мзду крысе той дать?
  - Не стоит, - покачал головой, не соглашаясь с ним Светозаров: - Дадим раз, так в следующий он больше потребует. Знаю я подобных - им дашь слабину, так и вовсе на шею сядут!
  - А, может мы, - вновь взяв в руку рюмку, принялся катать её в ладонях ротмистр, нерешительно поглядывая на полковника: - Все на байки пересядем? Дмитрий Петрович! Поверьте - чудо, а не конь, неважно, что железный! Идёт ровнёхонько - хоть чай пей из блюдца! Скорость - ни один призёр не нагонит! Вы только представьте себе, - так и не отпив, он вернул рюмку на стол и принялся возбуждённо рассказывать, помогая себе руками: - Вы представьте! Идут себе в чистом поле лимонники - их лёгкая кавалерия и видит - наш полуэскадрон отстал. Ну они что? Сразу - в атаку! А тут мы - из-за леска! Как наскочим - залп дадим и назад! А они - за нами! А у нас - вторые номера, как развернутся, да как пальнут! И, держа дистанцию чуть больше, чем их дальность, убегаем. Они-то, за нами рванут - как гончие за зайцем, вот тут мы их и того! - Окончив сию речь, он выдохнул и, не спрашивая разрешения, налил себе полную рюмку: - Ну-с, господа, что скажете?
  - Замечательно! - Делая вид, что полностью увлечён его порывом, Сухопольский несколько раз хлопнул в ладоши: - Особенно замечательно - это чистое поле и невесть откуда взявшийся лесок. В степи нашей.
  - Эээ... Лесок? Ну это я так - образно, - принялся выкручиваться ротмистр: - Ну, из балки выскочить можно. Да в конце концов! Дмитрий Петрович! Не придирайтесь! Я, между прочим, над сей концепцией, не одну ночь думал.
  - Вы бы, голубчик, лучше бы об овсе - где нам его раздобыть, думали бы. А ночью - спать потребно, да!
  - А что тут думать! - Всё ещё сохранявший боевой пыл ротмистр, рубанул воздух ладонью: - Силой возьмём! Дайте мне эскадрон, и я...
  - И вы, друг мой, мигом окажетесь на гаупвахте! - Покачал головой полковник: - А отправлю вас туда я, не дожидаясь, пока слава ваша и, прошу заметить всего полка, не станет сродни воровской! Ишь, чего удумали - казённые магазины как неприятельские штурмом брать! Игорь Владимирович, - его рука указала на выход из палатки: - Идите на свежий воздух, остыньте.
  - Зря вы так, Дмитрий Петрович, - протянул ему рюмку Светозаров: - Он же от чистого сердца. Видели бы вы его, когда он от интенданта вышел... Только за городом в себя и пришёл. Переживает он.
  - Все мы тут переживаем, - приняв рюмку, излишне эмоционально ответил тот, но спохватившись, через силу, улыбнулся: - Ладно. Поговорю я с ним. Как считаете, - решил он сменить тему разговора: - Задумка его - с этими вашими байками, имеет право на жизнь?
  - Вполне. Но, как это всегда происходит, есть несколько "но". Во-первых - у меня не пещера Алладина и не рог изобилия. Байки в трюме есть, отрицать не буду. Но их всего, - подняв вверх ладонь, он растопырил пальцы: - Всего пять. Один - у меня. Остаётся - четыре. То бишь, следуя планам нашего любителя гонок, получим четверых стрелков. Стоит ли овчинка выделки? И, во-вторых. Мне бы не хотелось рисковать такой техникой. Вы же помните - на всякое воздействие есть противодействие. Как изменится общий баланс вашего мира, если они покинут трюм? Вашего, дорогой Дмитрий Петрович, вашего мира, в коим я - всего лишь незваный гость.
  - Вы полагаете...
  - Уверен, - не дал ему договорить Светозаров: - Изменений вы не увидите - они для вас будут казаться логичными и естественными... - Сделав небольшую паузу, он глотнул хереса: - Поймите, друг мой, время, реальность, окружающая нас, это не есть застывшая громадина. Она меняется с каждым нашим шагом. Один мудрый... Одно мудрое существо, как-то сравнило нашу реальность, наш мир, с костром. Мы, нашими деяниями - как хорошими, так и плохими, подбрасываем в пламя ветки. Дым, поднимающийся над огнём - наше будущее, пепел падающий вниз - прошлое.
  - А настоящее - огонь?
  - Да. Я, своим прибытием, пусть невольным... Хотя кто знает... Бросил в сей костёр целую охапку дров - как они повлияют на окружающее нас - понятия не имею. Наверное, самым правильным для меня было бы убить себя, дабы не искажать ваш мир, но, - с сожалением посмотрев на пустую рюмку он поставил её на стол и развёл руками: - Слаб человек, что поделать. Так что - давайте не будем плодить искажений. Ну а что касается лошадок и пропитания потребного им - есть у меня идейка одна.
  - Да? И какая? - С надеждой посмотрел на него полковник.
  - Позвольте мне пока промолчать. Я, пожалуй, отлучусь - на пару деньков, а там и гляди - принесёт нам свежий ветер новостей приятственных.
  
  Вернувшийся спустя сутки Светозаров, принёс с собой не только шлейф Столичных запахов, не узнать которые настоящему гусару было бы непростительно, но и запечатанный пакет, чьи сургучные оттиски несли на себе хорошо знакомый подданным Империи символ. И если первое не вызвало удивление полковника - раскаты грома и полыхнувшие вместе с огненным хвостом приблудного метеора зарницы яснее ясного объясняли намерения отлучки Семена ХХХ, то конверт озадачил его не на шутку. На своём опыте зная, насколько сложно человеку, даже наделённому высокими званиями и обладающему достойными наградами получить простую аудиенцию у Государя, он только покачал головой дивясь ловкости сидевшего напротив Светозарова.
  Говоря по-честному, полковник, хоть и понимал, куда именно направлялся тот, но воображение, подстёгнутое исчезавшими на глазах остатками фуража, рисовало ему совсем другие картины. То он наяву видел просыпавшиеся с небес на землю, наподобие манны небесной, горы зерна, то россыпь сверкавших в жарких лучах россыпи знакомых контейнеров, полных - в этом не было ни малейших сомнений, первосортным овсом. Светозаров вернулся как раз вовремя - не на шутку разошедшаяся фантазия являла издергавшемуся полковнику вид степи, чьи пустые и бесплодные просторы заполнялись на глазах выраставшими и тотчас созревавшими, тугими колосьями.
  А по сему вид конверта, даже нёсшего себе высочайшие начертания, привёл его в некое замешательство - Дмитрий Петрович даже встряхнул его пару раз словно ожидая услышать внутри шелест зерен, кои, стоит только чуть надорвать край, начнут высыпаться наружу бесконечным потоком грозя затопить собой всё окрест.
  
  Увы, чуда не произошло - вскрытый со всем почтением конверт явил из своих недр пару бумаг и если первая была короткой запиской, в коей Государь не только высочайше изволил похвалить его полк за проявленное при изучении нового оружия рвение, но и выразить уверенность в грядущих ратных подвигах, то второе было стандартным приказом Ставки. Казенные, громоздкие своим военно-бюрократическим слогом строки предписывали всем оказывать максимальное содействие полковнику, а ежели оного будет мало то сей подданный имел полное право конфисковать потребное ему для выполнения известных ему задач и не раскрывать пред кем-либо целей, поставленных пред ним. Данные строки Сухопольский перечитал раза три, прежде чем смысл, запутанный меж словами, прочно отпечатался в его голове.
  - Так это что, Семён Николаевич, - отложив в сторону приказ, он протянул руку к стоявшей на столе кружке, вмещавшей в себе горячую смесь чая с ромом: - Это получается, что я могу выгрести, из магазинов Севастопольских, всё мне потребное?
  - ‎Именно так, Дмитрий Петрович. - Кивнул его собеседник, отдавая должное ароматному напитку: - Государь, да продлятся его дни бесконечно, - изобразил он подобие восточного поклона расплываясь в улыбке: - Велел передать вам, что ни разу не сомневается в вас, и что немалые права, данные вам сим приказом, употреблены будут исключительно благости Отечества для.
  - ‎И только так! - Вскочивший на ноги, к немалому удивлению Светозарова, полковник истово перекрестился на висевшую в изголовье его походной койки потемневшую икону: - Крест святой даю! Ни зернышка лишнего кроме как для защиты Отечества нашего не возьму! - Вытащив из-за пазухи нательный крестик полковник поцеловал его скрепляя тем свою клятву.
  - ‎Государь в вас не сомневается, - не демонстрируя на лице и признаков каких-либо чувств, повторил Светозаров, вновь приникая к кружке.
  - ‎А о нас, о полке нашем, вы разговаривали? - Усевшись на прежнее место полковник бережно убрал обе бумаги в шкатулку с полковыми документами - и приказ и записка угодили в отделение для особо важных бумаг, представлявшее собой отдельный, запираемый на маленький ключик, ящичек, устроенный у торцевой стенки.
  - ‎Говорили, как не поговорить о таком, - улыбнувшись, несколько раз кивнул Светозаров: - Я детально поведал Николаю Павловичу о наших тренировках, не скрывая решительно ничего.
  - ‎Совсем ничего? - Легкий холодок, зародившийся в низу его живота был аккомпанементом к воспоминаниям полковника о недовольстве сидевшего напротив человека пешими успехами его орлов.
  - ‎Совсем. Сказал, что в пеших порядках вы так себе и что...
  - ‎А Государь?
  - ‎Изволили смеяться. - С недовольством в голосе произнёс тот: - Я ему рубль проспорил! Представляете - забрал! И радовался, будто миллион выиграл!
  - ‎Проспорили? У вас, с Государем, было пари?!
  - ‎Было, - недовольно пробурчал Светозаров: - И проиграл я, заметьте- из-за вас, полковник! Так что это вы мне теперь должны рупь серебром!
  - ‎Из-за меня? Но позвольте я-то тут причем?! Поясните, прошу вас - у меня в голове совершеннейший компот образовался!
  - ‎А что тут непонятного? Мы поспорили, шутки ради - ну я думал, что шутка это. Поспорили на то, что ваши орлы освоят стрельбу в пеших порядках. Ну а Николай ХХХХ утверждал, что вы - как одни из лучших всадников Империи, - при этих словах Дмитрий Петрович покраснел от удовольствия: - Ну да, он так и сказал, - продолжал меж тем Светозаров: - Мол из моих лучших всадников пехотинцы не получатся. Вот мы и заключили пари. Я ему честно доложил, а он рубль потребовал! Нет, вы представляете?! Император, Самодержец и рубль требует! Пришлось отдать.
  - ‎Так пари же? - рассмеявшись, развёл руками Сухопольский: - Святое дело - выигрыш потребовать.
  - ‎Да понимаю я всё, - недовольно пробурчал в ответ его собеседник: - Выигрыш, всё такое - да верно. Но он этот рубль потом, когда мы прощались, эдак многозначительно на ладони подбросил и поинтересовался, ехидно так, мол - не желаю ли ещё пари заключить? А то де оскудела казна Российская - войны да невзгоды подточили.
  - ‎И вы?
  - ‎А что я? Ну ударили по рукам...
  - ‎И на что? - Неприятный холодок предпринял вторую попытку доползти до его сердца: - Опять на мой полк?
  - ‎Не опять, мой дорогой полковник - а снова. Но сий спор вам придётся по сердцу, любезный друг.
  - ‎И о чём спор? - Похолодание, рывком преодолевшее рубеж диафрагмы, резво расширились, грозя взять в осаду сердечный форт.
  - ‎Кто первым супротив лимонников с лягушатниками будет - ваши славные орлы, али пехота морская.
  - ‎А это ещё что такое?
  - ‎Хорошо забытое старое. Хоть на кораблях и имеются, так называемые "морские солдаты", но Государем принято решение - отобрать с экипажей кораблей Черноморской эскадры наиболее лихих и яростных в драке - для сведения в отдельный, обособленный от кораблей, батальон. Им будет пошита форма черного цвета и особого фасона - узнаваемая издалека. А применять сей отряд будут в самых опасных местах, дабы они натиском своим сметали супостата, обращая оного в бегство трусливое, - процитировал он по памяти строки нового регламента.
  - Весьма интересно, - потеребив нижнюю губу, бросил на него заинтересованный взгляд полковник: - Но и мои парни не промах! Ха! Это будет достойное состязание! Вы и им свои лучевики дали? - Вдруг прищурился он.
  - ‎Отнюдь. Морпехи, и об сем Государь отмечал отдельно, будут иметь привычное им оружие. Он желает доказать мне, но, как я думаю, - прищурился Светозаров: - И самому себе прежде прочего, что Победа, Доблесть, Честь - зависят не от чудо-штучек, а проистекают исключительно от самих людей. Понимаете меня? Как это... В Библии, вроде сказано - про армию львов, возглавляемую бараном? Так вот - Государь и не сомневается, что имеет под своим началом воинство, целиком и полностью состоящую изо одних львов - что в нижних чинах, что в командовании. А оружие моё, - он пренебрежительно махнул рукой, отчего полковнику стало не ясно - разделяет ли он слова Императора или наоборот - не соглашается с ними: - А оружие уж не столь важно.
  - ‎Значит, - вновь побеспокоил свою губу Сухопольский: - Кто дерзновеннне будет, тот и победил? Что ж... Уверен, в этом состязании мы первыми будем. Уж чего-чего, а лихости моим орлам не занимать.
  В повторном визите к интендантам, Светозаров участия не принимал - полковник, желая принять личное участие в сем представлении взял с собой только ротмистра с тройкой верховых, не забыв, конечно, и про порожние телеги.
  
  - И вот, друзья, - подняв кружку с вином, рассказывал вечером того же дня Чачагов по завершении сей операции: - А усатый ко мне, как и прошлый раз, саквояжик свой ногой двигает. Да говорит так, знаете ли - и учтиво, и издевательски - "Что, голубчик, лошадки кушать хотят?" И пальчиком в пол тычет - на пустое нутро намекая.
  - ‎А ты? - подпоручик Груздев, удобно устроившийся подле объемистой бочки, так же реквизированной полковником, вопросительно посмотрел на рассказчика.
  - ‎А что я? Глаза опустил, в руках сверток, чисто как девица красная - платочек, мну - он-то думал, что мне с деньгами расстаться жаль - так глаз своих бесстыжих с него и не сводил. Ну да я вздыхаю - да, говорю. Крайнюю степень оголодали. Уже и на рысях не могут. Смилуйтесь! Это опять я, значит, ему - дайте овса, Христа ради!
  - ‎А он?
  - ‎А он только пальчиком вниз. Кладите, мол. Ну я вздыхаю, подхожу к саквояжу - вроде как уже готов сверток туда. Ну и говорю крысе этой - сударь! Умоляю - опустите зерна по требованию. Мы же это - тут я свертком тряхнул - эх! Видели бы вы, как его глаза засверкали! Ну - это снова я говорю - помилуйте! Хотите я перед вами на колени встану?
  - ‎И встал бы? - Ахнул кто-то из задних рядов, неразличимый за спинами товарищей.
  - ‎Вот еще! - закрутил ус ротмистр: - Это я так роль играл, нашим Дмитрием Петровичем мне определённую.
  - ‎А он что? - подпоручик, увлечённый рассказом подался вперёд, едва не опрокинув кружку на сидевшего прямо на полу полковничьего шатра, товарища.
  - ‎А он мне эдак надменно, - повёл в сторону кружкой рассказчик: - Нечего, говорит, вам тут мне пол пачкать! И вообще - я ещё посмотрю, сколько овса вам отпускать - может принесли вы мало!
  - ‎Вот сволочь!
  - ‎Ага, - отпив из кружки, Чачагов вытер усы и продолжил: - И вот ещё, это значит он продолжает - видя мою робость. Я играл как мог, ух... А сдерживался-то как! Словами не передать! Только приказ нашего Дмитрия Петровича, - кивнул он в сторону того, с рассеянной улыбкой слушавшего это повествование: - Вот только его приказом и укреплялся. Да-с, судари мои - не просто было. Но - приказ выполнять, дело святое, - подбоченился он: - Ну так вот - а он и продолжает. А в следующий раз, говорит, и - нет, господа, вы только представьте - до чего низость в человеке дойти может! Говорит, висюльки свои принесёте. И на кресты показывает, - пригладил ладонью свои награды ротмистр.
  - ‎Да я бы зарубил его на месте! - Едва не вскочил под гневные выкрики Груздев
  - ‎Вот тут наш Дмитрий Петрович и явился, - победно улыбнулся Чачагов: - И - прямо с порога! Да как вы смеете! Вы бесчестный человек! Немедленно отпустить нам всё потребное! Да я вас! А крыса эта - нет, вы только представьте себе - спокойно так откидывается на спинку стула, лапки на брюхе складывает - вот так, - передав кружку соседу, ротмистр, надув щёки, откинулся назад сложив руки на выпяченном животе: - И полковнику нашему - А вы кто такой? Почему без доклада? Кто вас пустил? А? Ну, секретаря его мы сразу как я вошёл, скрутили - Дмитрий Петрович знака, условленного ждал - как я про колени скажу, так он и появится. Да-с! Появился он вовремя.
  - ‎А крыса что?
  - ‎Да ничего! Полковник ему - мол жить хочешь - зерно давай! А тот - заявки нет, отпустить не могу! А с морды-то побледнел малость. Ну, тут я - как это нет заявки?! Я же сам-лично её вам три дня назад давал! А он так, - ротмистр почесал щёку не то изображая интенданта, не то просто так: - Ах да! Припоминаю... Как же - было дело. Вот только, говорит, тут такая незадача... Потерялась она - то ли ветром сдуло, то ли кто-то в отхожее место прихватил.
  - ‎Куда?!
  - ‎Да, друзья, представляете - что он сказал? Куда он нас послал?
  - ‎Убил бы! Вот бы вытащил пистолет и... - Вскочивший на ноги корнет Пильнев, гневно притопнул ногой: - Вот у вас выдержка, Игорь Владимирович!
  - ‎То приказ я исполнял, - кивнул он в сторону командира: - Не будь его!
  - ‎Ну а дальше? Дальше что было?
  - ‎А дальше - Дмитрий Петрович к нему подходит и, протянув приказ, небрежно так спрашивает - вам, сударь, распоряжения Его Императорского Величества! Личного! Млять! С печатью! Мать твою чернильницу! С Высочайшим начертанием! Тварь ты воровская! Мало? Так я и казнить тебя - вот прямо здесь могу! И мне кивает. Ну я-то тряпки быстро размотал и пистоль, он у меня там скрыт был, навожу. Держу его на мушке и спрашиваю, как уговорено прежде было - мол мне его прямо здесь или в отхожее отвести? Про отхожее я, братцы, прям тогда придумал - уж такая обида взяла!
  - ‎А он что?
  - ‎Да ничего особенного, - прервал рассказ, вставший полковник - вспоминать, как мигом растерявший весь свой гонор интендант валялся у него в ногах моля о снисхождении, было противно.
  - ‎Крыса та - наказана, зерно нам поставляется согласно нормам, о последствиях - если что не так будет, он предупрежден - дело, судари мои сделано и закрыто. - Подчёркивая окончание обсуждения полковник приник к кружке.
  - ‎А вино откуда? - Неугомонный подпоручик постучал костяшками пальцев по всё ещё почти полной бочке.
  - ‎А это интендант расстарался, - пожал плечами ротмистр, давая понять что более глубокий вопрос происхождения сей ёмкости, его лично, интересует мало.
  
  - ‎Господа! Дайте пройти! Ну, сударь! Отодвиньтесь! Да дайте же проход! - Продиравшийся сквозь обсуждавших услышанное офицеров, денщик Пашка, вид имел совершенно растерянный. Наконец, преодолев все препятствия, он предстал перед Дмитрием Петровичем и замер, сминая в руках свою бескозырку - будучи в прошлом рядовым фуражной команды, он, хоть и оказался денщиком у полковника гусар, но таки сохранил свою старую шапку.
  - ‎Ты чего это? - Подозрительно прищурился на него тот, припоминая, что так - в подобном смущении Пашка пребывал только один раз - когда прельстившись словам приезжих цыган купил у них чудо коня, на утро оказавшегося едва стоявшим на ногах старым мерином: - Али случилось что? Ну же! Говори смело - сегодня винить не буду!
  - Господин полковник! Отец родной! Бессарабские рыбаки да греческие контрабандисты весть привезли! Корабли Бритов и Хранцузов прошли проливы - бают, через два дня у нас будут! - Выпалив сии новости, он выхватил из рук стоявшего рядом поручика кружку и приник к ней шумно поглощая содержимое.
  - ‎Началось! - Повернувшись к темной иконе, широко перекрестился полковник.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 4
  
  Союзная эскадра, насчитывавшая в своём составе тридцать четыре линейных корабля, полсотни фрегатов и множество судов обеспечения, разделилась, едва на горизонте появился Севастополь. Часть кораблей - в основном это были линейные корабли на паровом ходу, двинулись в сторону его бухты, намереваясь запереть Российский флот в домашнем порту, а другая, много большая часть, продолжила своё движение в сторону Балаклавской бухты, выбранной объединённым командованием как место дислокации основных сил.
  Охотники, то есть добровольцы, решившие пронаблюдать за высадкой неприятеля, дали пару нестройных залпов из своих ружей, впрочем, кроме обозначения неприятелю факта слежения за ним, прочего ущерба не нанёсшие, и поспешно ретировались, не дожидаясь, когда залпы бортовых орудий принесут ответ, подтверждающий, что супостат их заметил.
  
  Совещание, или военный совет, посвящённый этому событию, вёл Меньшиков, являвшийся, де-юре, главнокомандующим, но на практике все вопросы решались советом адмиралов - Истоминым, Корниловым и Нахимовым, а также инженером Тотлебеным, взвалившим на себя все заботы по приведению укреплений в божеский вид. Кроме командиров боевых кораблей, а в бухте на этот момент находился практически весь Черноморский флот - четырнадцать линейных кораблей, шесть фрегатов и столько же пароходо-фрегатов, был приглашён и Сухопольский - слух о наличии у полковника Именного Распоряжения ЕИВ, делал его участие обязательным. Ну а Дмитрий Петрович, недолго думая, прихватил с собой и Светозарова, посчитав, что последнему будет небезынтересно присутствовать на этом, несомненно важном для предстоящей кампании, совете.
  
  Тройка адмиралов, по мнению Светозарова, заранее обсудившая перспективы докатившейся до порога войны, гнула одну линию, выразителем смысла которой выступал, пользовавшийся огромным авторитетом, Нахимов. Несмотря на несогласие многих командиров, его рецепт победы был прост - орудия с кораблей снять, корабли - затопить на фарватере, а экипажи перевести на берег, усилив ими ряды защитников города. Возражения командиров, вовсе неготовых к расставанию со своими красавцами им отметались основным и, вполне имевшим под собой прочные основания, аргументом, визуальная составляющая которого все последние дни застилала дымом своих труб вид на выход с рейда.
  - И что, что их больше?! Пусть так! Пусть они могут против ветра идти - сие, в конце концов и не важно! - Отстаивали право своих кораблей погибнуть в честном бою, капитаны: - Какой никакой, а урон дерзким, нанесём! Всё лучше, чем корабли, вот просто так, топить.
  - Да поймите, вы! - Парировали, защищая свою тактику адмиралы: - В чём прелесть заведомой гибели? Урон? Так они починятся. И что дальше? А так - усилив береговые батарей - глядишь, и отобьёмся с Божьей помощью.
  - Да какой там - отобьёмся, - не принимали их мнения, капитаны: - Вот, в прошлом месяце, в августе, что было - запамятовали? - Намекали они на испытания, проведённые с целью проверки эффективности стрельб береговых канониров. Тогда, выкупив у купцов старый бриг, его, с закреплённым рулём и поднятыми парусами, пустили по фарватеру. К невероятному удивлению как членов комиссии, так и множества зевак, собравшихся поглазеть на подобие морской баталии, мишень смогла благополучно пересечь фарватер и остановилась, только сев на мель по другую его сторону. И если ветеран торговой службы отделался незначительными повреждениями, то сами форты, палившие по нему из всех стволов, потребовали серьёзного ремонта - сотрясение орудий вызвало множественные трещины, спешно заделывать которые были брошены подчинённые Тотлебина.
  - Так мы их количество и увеличим! Сами признайте, господа капитаны, верно же, что ваши пушкари - обученные к стрельбе с раскачивающейся палубы, с тверди неколебимой, только метче станут?
  - Сие верно, - не спешили сдаваться оппоненты адмиралов, с холодом в душе ожидавшие, что их начальство, устав от разговоров, просто отдаст приказ, лишив их каких-либо иных, кроме безусловного подчинения, вариантов: - Но форты наши, согласно чертежам огневых линий, имеют в себе от сотни до двух с лишним орудий, на три версты бьющих. Куда уж больше то?! Даже если принять в расчёт только те, что могут по движущемуся кораблю палить, то их поболее сотни, по любому будет! Так к чему нам толчею устраивать? Выйдем и дадим баталию! А потрёпанный нами враг и думать не посмеет о приближении к фортам нашим! А корабли топить - предательство! Не затем Отечество наше живот надрывало, чтобы он на дне морском бес пользы гнили!
  - Предательство? - Вскинулся Нахимов, задетый этими словами за живое: - Да как вы смеете?!
  - Господа? Вы позволите? - Сидевший всё это время молча Светозаров, видя что словесная баталия вот-вот может принять совсем уж нелицеприятное развитие, приподнялся со своего места у дальней стены и поднял руку прося слова: - Спасибо. - Повертев в руках небольшую чёрную пластину, для большинства сошедшую за грифельную доску, он откашлялся, намереваясь начать: - Я, господа, сразу хочу попросить прощения, что влезаю в ваш спор, но, ежели вы позволите...
  - Говорите прямо, господин изобретатель, - недовольно поморщился Корнилов: - Хотя я решительно не понимаю, что вы - сухопутный человек, пусть даже и имеющий некие связи в Столице, сможете нам сообщить. Только, Христа ради, не тяните. По существу.
  - По существу, так по существу, - торопливо кивнул тот: - Я бы хотел, господа, напомнить вам один случай - почти шестилетней давности. Шлезвиг, помните - в 1848 пробовал от Дании отделиться?
  - Какая-то возня была, - нерешительно пробормотал один из капитанов: - Не помню, право, чем там закончилось.
  - Датчане тогда послали корабли на форт в Эскернфьорде. Линкор... Простите - линейный корабль на 84 орудия, фрегат - что-то под полсотни стволов, да пару пароходов - буксировать первых при штиле. Мятежники, получив сие известие, спешно укрепились, построив из... Из земли и палок пару фортов. Северный с всего двумя пушками и южный - с шестью. Чуть позже к ним присоединились егеря с восемью пушками, которые они поставили прямо на пляже, не имея времени для постройки укреплений. Датчане, справедливо не рассматривая эти силы как что-то серьёзное, встали посреди фарватера так, чтобы, паля с обоих бортов, накрыть обе, если так можно назвать, укрепления. Северные укрепления они уничтожили быстро, а вот Южная, - улыбнулся он: - Южная преподнесла им много сюрпризов неприятного характера. Первым был выбит фрегат - пара попаданий из бомбических пушек выбили ему руль и подожгли. Пароход, пришедший было ему на спасение, тоже получил своё, правда ему, можно сказать, повезло - болванку поймал. Не бомбу. В общем - с помощью датской матери, - внимательно слушавшие его офицеры рассмеялись от этой шутки, постепенно расслабляясь: - Вытащили. А вот с линейным кораблём, кажется это был, - бросил рассказчик короткий взгляд на свою доску: - Кристиан Восьмой, вот с ним всё вышло гораздо печальнее. Три бомбических попадания, несколько дыр от простых ядер под ватерлинией - судите сами, ну до боя ли, когда у тебя корабль горит. К полудню, датчане, на утро ещё обладавшие гигантским перевесом, запросили перемирия, кое и получили - мятежникам тоже была нужна передышка, их припасы подходили к концу. Отобедав, а как же - война войной, а обед по расписанию, - шутливо развёл руками Светозаров, вызвав дружный смех: - Так вот. Отобедав стороны продолжили своё действо. Мятежники повторно подожгли сначала фрегат, а после и Кристиана, который, будучи не в силах справиться с огнём, к вечеру, взорвался. Итог. Полторы сотни убитых и под тысячу - пленных. У мятежников, замечу, всего четверо убитых, два десятка раненых и потеряно одно орудие. На минуточку, - поднял он вверх руку, прося у возбуждённо зашумевших офицеров тишины: - Пятнадцать орудий против почти ста сорока.
  - И к чему вы клоните, сударь? - Вставший со своего места Нахимов испытывал к сему господину противоречивые чувства - с одной стороны он, вроде как, поддерживал идею береговых батарей, а с другой - что-то в тоне рассказчика заставляло адмирала насторожиться.
  - На огневых линиях Севастопольских фортов имеется шесть сотен орудий. Так нешто, господа, - развёл руками Светозаров: - Сделанное всего полутором десятков орудий мы перекрыть шестью сотнями не сможем?!
  - Но испытания, прошлого месяца, вы верно не видели?
  - Видел. Но, скажите мне. Разве противники наши одним кораблём пойдут? Сдаётся мне, что они - коли решатся, а случай, о котором я говорил, им известен, так думаю я - они крупными силами двинутся. А теперь представьте - масса кораблей, - изобразил он руками некое подобие шара: - Да по узкому фарватеру двинется? Да комендоры ваши их и с закрытыми глазами перестреляют! - Рубанул Светозаров ребром ладони воздух, в месте, где только что был очерчен им шар: - А пожары? А рикошеты? Горящие обломки, разлетающиеся в стороны и зажигающие собой рядом следующие корабли? А паника под огнём?
  - Верно, - кивнул Нахимов, решив, что тот поддерживает его идею: - А как запрём вход, да батареи усилим, так они и...
  - Не сунутся, - к его удивлению, тон Светозарова был категоричен: - Они же не слепые - как мачты, торчащие из воды, увидят, так и поймут всё. А то и вовсе - увидят, как мы свои корабли топим и всё.
  - Что всё?
  - Не полезут. Не дураки же они - под огнём на заграждения лезть!
  - И что вы предлагаете? - Вернувшись на своё место осведомился холодным тоном Нахимов, сложив руки на груди.
  - Отвести корабли, - пожал плечами отвечая ему, ставший моментально неприятным, господин: - Путь на просторе крейсерствуют. Только не по одиночке, а группами в два - три корабля. Ну да это вам решать. А задачи самые, - подмигнул он внимательно слушавшим его капитанам: - Самые, что ни на есть, пиратские. Рвать их коммуникации - перехватывать транспорта с припасами. Получится - приводить к себе, нет - топить!
  - Куда - к себе?! Куда - к себе, сударь?! - Вскочил с места Нахимов, махнув рукой в сторону окна, через которое было видно море, украшенное маленькими, и казавшимися мирными, дымками вражеских пароходов: - Мы в осаде - забыли?
  - Так прорвите её. Покиньте порт ночью - в собачью вахту, пока лимонники сладко дремать будут. Прорвётесь на простор, а там - хоть в Одессу, хоть в устье Днепра. И уже оттуда грозить неприятелю.
  - А припасы? Всё же здесь? Там, куда вы, ничтоже сумняшеся, нас посылаете, ничего же нет?
  - Если вы корабли затопите, то и припасы вам ни к чему будут, а в новое место их доставить несложно. Сделайте список потребного, я передам Государю, - пожал Светозаров плечами и, отвесив всем короткий поклон, вернулся на своё место: - У англичан, - почти дойдя до своего стула, он резко развернулся назад - к собранию: - Есть выражение. Флит ин би-инг, простите за прононс. Не сомневаюсь, что вам оно известно. Я считаю, что только одним фактом наличия нашего флота в их порядках уже возникнет известное беспокойство. Посему и тщятся они запереть корабли Российские тут. Так, господа? - Сжав кулак, Светозаров воинственно ударил им невидимого противника снизу в челюсть: - Дадим им основания для беспокойства!
  
  Родную гавань, ставшую внезапно ловушкой, эскадра смогла покинуть только спустя полторы недели.
  Матросы, превратившись всё время до выхода провели в непривычных для себя занятиях, превратившись в маляров, или, как горестно качал головой, наблюдая за их работой Корнилов, в извергов, с энтузиазмом принявшихся перекрашивать до того белые борта кораблей, покрывая их слоями аспидно черной краски. Даже медяшки и те не избежали общей участи перестав радовать начальственный взор своим сверканием.
  - Ну скажите, - прилюдно жаловался он: - На что это похоже?! Корабли - чернее ночи, матросы - сущие арапы! В море выйти стыдно, господа! Вот встретим мы француза - так его кондрашка хватит. Два раза - перво-наперво от страха - не иначе из ада эти черти повылезали, - кивал он на перепачканные сажей - её добавляли в краску для пущей аспидности, лица матросов, сверкавших белыми зубами на его причитания: - А во второй раз, будучи носителем культуры и цивилизации, от смеха, когда поймёт - кто это перед ним.
  - ‎Так ведь хорошо же, Владимир Алексеевич, - пряча улыбку в усы, вежливо не соглашался с ним оказавшийся рядом Сухопольский: - Две смерти разом! Виктория бескровная! А что за чертей нас примет, то так ему и надо! Пусть думает сей предатель Веры Христовой, что это за ним пришли. Это ж надо! С мусульманами - да рука об руку против добрых христиан выступать! И пусть только свой рот бесстыжий ради насмешек открыть - уверен, комендоры ваши мигом вколотят смех тот обратно!
  - ‎Вашими бы устами, дорогой Дмитрий Петрович, - горестно вздохнув, адмирал отвернулся от черневших на глазах кораблях и двинулся прочь, прихватив полковника под руку. Надо заметить, градус значимости последнего, за прошедшие с момента совета дней, вырос весьма значительно. Причиной тому, как легко догадаться, послужил очередной приказ Ставки, доставленный всё тем же Светозаровым из Столичного Петербурга. Бумага, несшая на себе все положенные официальному документу такого ранга регалии, обещала создание в Одессе резервного магазина под нужды флота, прямо намекая на ожидания его действий в дальнейшем. Нахимов, и это тоже было предсказуемо, получил отдельное письмо, но не с нагоняем, а обратно, с благодарностями и надеждами на множественные победы в морских, это слово было дважды подчеркнуто, морских баталиях.
  Так что, даже не обсуждая как изобретатель, бывший под началом полковника, умудрился всё это провернуть, градус значимости Дмитрия Петровича резко прыгнул вверх.
  
  - Вашими бы устами, дорогой Дмитрий Петрович, - покачал головой адмирал: - Не лежит у меня душа к подобному. Черные - как тати ночные! Эх! - Расстроенно махнул он рукой.
  - Послушайте, душа моя, - попробовал зайти с другой стороны Сухопольского: - Вы только не гневайтесь, хорошо? Вот скажите - Вот же молОдец, да? Франт! - Кивнул он на младшего офицера, вытянувшегося во фрунт, когда парочка поравнялась с ним: - Красавец! А форма ваша - загляденье!
  - ‎Ну, друг мой, - усмехнулся такой лести адмирал: - Вам тоже, согласитесь, грех на свою жаловаться.
  - ‎Верно. А вот заметьте, - качнул полой традиционно наброшенного на одно плечо ментика, его спутник: - Цвет какой?
  - ‎Коричневый? И что?
  - ‎И лошадки в моём полку - все рыжей масти. Ну, большая часть.
  - ‎Позвольте, - остановившись, Корнилов непонимающе посмотрел на него: - Вы к чему клоните?
  - ‎Форма у вас - черная с золотом. Корабли - сейчас тоже чёрные. Как в Одессу придёте, добавьте на них немного золотой краски. Уверяю - единение и вашей формы, и кораблей приведёт вас к совершеннейшей гармонии.
  - ‎Вы так думаете? Хм... - Развернувшись, он принялся заново разглядывать корабли, прищурившись от яркого солнца.
  - ‎А вы знаете, - вернулся он к Суходольскому, терпеливо ожидавшему решения адмирала: - Это, пожалуй, будет оригинально. Проведём каймы, или, что лучше - отделаем медью, да надраим так, чтоб как солнце сверкало! Да-с, Дмитрий Петрович, отличная идея! Я немедленно отпишу в Одессу, дабы там приготовили всё потребное.
  - ‎Вы только матросам не говорите, - поёжился полковник. Испытать на себе их гнев ему крайне не хотелось.
  
  Было начало третьего ночи, когда эскадра, без единого огонька и только под выкрашенными в чёрный цвет кливерами, двинулась к выходу из родной бухты. Облегчая им путь, адмиралы, лично возглавившие этот переход - Нахимов шёл первым, Истомин замыкал, а Корнилов занял место посреди колонны - так вот, для облегчения навигации, ими, заблаговременно, были выдвинуты за рейд несколько рыбачьих баркасов. Англичане, продолжавшие вести наблюдение за бухтой, особого внимания этому факту не придали - ну рыбаки, с сетями и самодурами возятся. А что в неурочный час - да кто этих Русских дикарей поймёт? Может им рыбки срочно захотелось.
  В полночь же, на этих баркасах, занявших импровизированные реперные точки, загорелись, посылая в сторону берега узкие лучи яркого света, потайные фонари, питаемые генераторами Якоби. Последние, в некотором количестве, обнаружились у сапёров, воспламенявших ими минные запалы - что поделать, господа - прогресс!
  Ориентируясь по появлявшимся огням, корабли маневрировали, выбираясь из узкостей на морской простор.
  Не выдавая себя никаким шумом кроме плеска волн о борта, пароходо-фрегаты, замыкавшие колонну, шли под парусами, эскадра просочилась мимо застывших британцев, не вызвав у последних и тени сомнения, что Русские, запертые в бухте, коротают свои дни в бездействии, устрашённые мощью союзного соединения.
  
  Веселье, если так можно выразиться, началось с самого утра.
  Выслушивая дежурный доклад вахтенного офицера, командующий блокировавшей выход из бухты эскадры, коммодор Галхен, с трудом смог сохранить аристократическую невозмутимость, когда лейтенант Рамсон, так же старавшийся не допустить эмоции на своё лицо, сообщил ему, что флот, чьи мачты ещё вчера были ясно видны в подзорные трубы, более в бухте не наблюдается.
  - Поясните, - коммодор, подойдя к борту требовательно пошевелил пальцами и, наведя на бухту подзорную трубу, зашарил взглядом отыскивая ещё вчера торчавшие над скалами верхушки мачт. Увы, но его старания оказались безуспешны - бухта была пуста.
  - Что вахта? - Медленно сложив трубу, он поджал губы, с трудом представляя, как в утверждённые сверху лаконичные формы рапорта, сможет он вместить доклад о произошедшим.
  - Без замечаний, сэр, - коротко поклонился лейтенант: - За всю ночь никакого движения или огней обнаружено не было. Звуков посторонних так же. Сэр. - Доверительно склонившись к своему начальнику, он продолжил: - Я лично опросил матросов, дежуривших этой ночью. Запаха нет - все были трезвы, сэр.
  - Значит - спали на постах трезвыми!
  - Ни как нет, сэр! - Холодно произнёс Рамсон, отстраняясь от Галхена, не принявшего его доверительный тон: - С трёх часов, сэр, я лично, каждый час, обходил посты. Все были свежи и должностно несли свои обязанности. Сэр.
  - Ну не по воздуху же они улетели?!
  - Не могу знать, сэр!
  
  К чести союзников следует заметить, что причина, вернее способ, при помощи которого эскадра покинула базу незамеченной, открылась весьма быстро. Местные обыватели из числа мусульман, по понятным причинам бросавшие влажные взгляды на другой берег и горцы, коих Российская Империя, по заключению Адрианопольского мира в 1829г., лишила основного заработка - молодые черкешенки весьма ценились в гаремах Блистательной Порты, предоставили свидетельства и о закупке чёрной краски в больших объёмах, и о сборе сажи, и, проводимые в порту работы скрыть было решительно невозможно, о перекрашивании кораблей.
  Командование же, прояснив ситуацию, посчитало возможным, как это бы сказали современным языком, спустить дело на тормозах - коммодор отделался лёгким шлепком карающего меча правосудия в виде устного порицания, а матросы, бывшие на вахте в ту злополучную для них ночь - лишением суточной порции рома. И если непосредственные участники произошедшего облегчённо вздохнули - кара за подобное могла быть куда страшнее, то вот в союзном штабе обстановка была накалена.
  А как же!
  В Чёрном море, уже почитаемым ими своим, вдруг обнаружилась не самая слабая эскадра, возглавляемая Нахимовым, да-да - тем самым, Синопским. И что прикажете делать? Где их тут искать - а найдя, что? Выманивать на генеральное сражение? Всеми своими силами? А база? Кто Балаклаву прикроет? С этих Русских сдастся - поставят на свои лоханки пушки и ну как - по лагерю палить? Повернуть орудия к морю? А те, прознав про подобное - с суши зайдут? Разделить флот? Как? Кого отрядить на поиски, а кого оставить для охраны? И, немаловажный вопрос, кого оставить? Турки, испытавшие на себе силу оружия Российского, хоть и имели 8 линейных кораблей и столько же паровых фрегатов, два из которых были подарены им Британцами и Французами, открыто отказались от своего участия в этом мероприятии спешно отправив свои корабли домой - их опасения, что Нахимов, вырвавшись на свободу, примется бомбардировать Стамбул были вполне понятны.
  Французы же, чьи силы немного превосходили Российские, обратно были полны решимости отыскать противника, рассчитывая посчитаться с Русскими за бесславную кампанию 1812г.
  
  Англичане же, коих молчаливо поддерживала Сардиния, присоединившаяся к этому мероприятию на последнем этапе, принимая себя за главного в этой экспедиции, ратовали за оставление ситуации " as is", то бишь - за сохранение существующего порядка, разве что малость ослабив блокировавшую Севастополь эскадру, подписав оной усилить наблюдение и сигнализировать основным силам если Русские решат вернуться.
  Такую диспозицию британцы подкрепляли планами единого по времени удара - как с суши, так и посредством морского десанта, справедливо полагая, что защитники, атакованные с двух сторон, неизбежно будут ослаблены, отражая сдвоенный натиск.
  
  Конечно, будь Первый Барон Реглан, единственным руководителем всего похода - этот план, несомненно был бы воплощён в жизнь. Но...
  Споры, затянувшиеся не на один день, только окончательно рассорили меж собой союзников.
  Первыми, обещая всяческое содействие, ушли турки. Проклиная их восточную изменчивость, сэр Фицрой, тем не менее был вынужден с почтением принять их решение - сориться с Султаном, имевшим возможность запереть союзные силы в этой луже, было, по крайней мере, глупо. Выбираться-то как?
  Пробиваться через Россию? Штурмовать Стамбул - рискуя получить в тыл удар Русских? Уж проще застрелиться. А турки, и в этом, ни сэр Реглан, ни его французский коллега - достопочтенный Арман Жак Ашиль Леруа де Сент-Арно - не сомневались ни на секунду, турки что - помирятся с Русскими, ещё не дав их трупам остыть - сколько меж ними войн прежде было? И ничего - мирились тогда, договорятся о мире и сейчас.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"