Дорога на Гиперборею
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
... Если долго идти за закатным Солнцем, держа пред собой Полярную звезду, придёшь в Северное Королевство. Увидишь деревья в пять сотен локтей, лодки с дворцами на палубах, дома из цветного камня и резного дерева и людей, одетых в тёплую одежду: окрашенные шкуры, платья из руна длинношёрстых быков и башмаки, сплетённые из древесной коры. Снега лежат там уже в день осеннего солнцестояния, а тают, когда месяц успеет родиться восемь раз ... Ярослав ощутил такое глубокое недоумение, что оно было сродни чувству свободного падения, когда летишь вниз и не знаешь, за что ухватиться. Это должно было быть совпадением. Потому что в ином случае было абсолютно непонятно, почему неизвестный машинист цитирует замысловатый полусказочный текст, написанный на средневековом японском языке, стоя в пустом поезде посреди Сибири.
|
В автомобиле было душно и жарко. Не спасал ни климат-контроль, ни тонированные стёкла. И даже тихие звуки джаза казались сейчас раздражающими.
Ярослав Романов, переводчик, бегло говорящий на пяти иностранных языках, опаздывал на поезд. Права была его мать, когда уговаривала сына лететь к ней на самолёте, а не ехать четверо суток со всеми остановками по РЖД. Но Ярослав настаивал, что последнее время летать стало очень опасно: не месяца не проходило без сообщений о какой-нибудь авиакатастрофе. Мать тяжело вздыхала, понимая, что все эти разговоры - просто прикрытие и что её сын с детства панически боится самолётов.
Пробка начала толчками двигаться вперёд. Ярослав посмотрел на часы. Если бы затор рассосался прямо сейчас, он бы ещё успел на свой поезд.
Вдруг завибрировал телефон. Ярослав привычно оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что его никто не видит (ведь он собирался нарушить правила дорожного движения и заговорить по телефону за рулём), и поднял трубку.
- Ярослав, - послышался по ту сторону провода голос начальника, - ты ещё в Москве?
- Да, к сожалению, - мужчина надавил на педаль газа, проезжая ещё несколько метров автострады. - Что-то случилось, Николай Игнатьевич?
- Да. Нам пришёл срочный заказ на перевод одного... текста, - что-то в голосе начальника заставило Ярослава насторожиться. - Клиент платит по тройному тарифу, но просит предоставить перевод уже послезавтра. Он принёс какой-то разваливающийся свиток... На вид очень древний, я бы даже сказал, ветхий. Японский. А сейчас ты у нас единственный переводчик с японского, Настю переманили конкуренты... В общем, я понимаю, у тебя отпуск и всё такое, но родина тебя не забудет - выдадим премию.
- Понимаете ли, любезнейший Николай Игнатьевич, - с сарказмом проговорил Ярослав, - Меня с минуты на минуту ожидает поезд. Конечно, если вы уже отправили курьера, и он ждёт меня на вокзале, я смогу взять у него этот свиток. Но едва ли мы теперь успеем с ним встретиться, ведь вы, очевидно, получили заказ только что...
- Стоп-стоп-стоп! Ярослав, ты слышал что-нибудь об электронной почте? Я уже отправил тебе фотографии текста.
Ярослав смутился и на секунду почувствовал себя человеком, потерявшемся во времени. Наверное, не зря знакомые считали его несколько консервативным. Правда, они предпочитали использовать слово "зануда".
- В общем, постарайся! - радостно тараторил шеф, - Пришлёшь мне перевод послезавтра до вечера. Привет!
Ярослав осторожно отложил телефонную трубку, борясь с желанием разбить её о приборную панель или наоборот - панель о телефон.
Его "уровень пробки" всё ещё был далёк от вокзала...
Двери больницы с шумом распахнулись, с дребезжанием ударились о стены и выпустили на свободу ещё не отошедшего ото сна доктора. У Константина Радужкина, врача общей хирургии, на щеке был виден отпечаток подушки, на руке - перманентный чернильный след, а на голове - причёска, которая стоит несколько сотен долларов у топ-стилистов и бесплатно появляется на головах у бродяг. Костя, увы, не относился к числу клиентов стилистов...
ґ- Ох, успеть бы! Быстрей бы! - кричал сам себе доктор, расталкивая людей, спускающихся в метро.
Дело в том, что Костя опаздывал на поезд, который должен был отвести его на важную медицинскую конференцию. Он готовил доклад полгода, и было бы просто ужасно не выступить с ним только из-за того, что проспал.
Кстати, о причинах того, почему он ночует в больнице, а не дома, Костя старался не распространяться. Он тщательно это скрывал, и поэтому слухи ходили самые разнообразные. Кто-то говорил, что его выгнали из дома. Кто-то - что в квартире месяц подряд травят тараканов. Кто-то даже утверждал, что в доме доктора Радужкина завёлся полтергейст, и врач теперь просто боится ночевать в квартире.
Правда была намного более банальной. Костя не оплатил увеличившуюся с начала года арендную плату, и пока что ютился в больничном кабинете. Благо, у хирурга он был отдельным. Несчастный искал себе новое жильё, но пока что все предложения, попадавшиеся ему, были непосильными для бюджета работника государственной больницы.
В метро пробки - редкость, и поэтому Косте удалось приехать на станцию Комсомольская вовремя. Оставалось самое сложное - не заблудиться в подземных переходах и выйти на правильный вокзал к правильной платформе.
Переводчик Ярослав победно открыл дверь купе. Он успел! Не помешали ему ни пробки, ни люди на вокзале, постоянно преграждающие путь, ни что-либо ещё! Сердце мужчины ликовало ещё и от того, что в купе не оказалось больше ни одного пассажира. Не придётся ему терпеть запах копчёной курицы с солёными огурцами и скучные рассказы попутчиков. Значит, он сможет поработать над свитком...
- Извините! - прокричало что-то, врезавшееся в спину Ярослава и втолкнувшее его вглубь купе. Это оказался молодой человек, выглядевший лет на десять моложе переводчика, неопрятно одетый, дышавший с отдышкой после продолжительного бега, но улыбающийся очень широко и счастливо.
Костя, который, разумеется, и был этим потрёпанным молодым человеком, был рад не меньше своего попутчика, что успел на поезд. Но ничуть не меньше он был доволен тем, что поедет в купе не один. Уж очень он не любил одиночества.
- Я Костя. Будем знакомы! - доктор протянул руку.
- Ярослав Владимирович, - мужчина с силой ответил на рукопожатие.
- Кажется, будем попутчиками, - улыбнулся Костя, прошёл мимо Ярослава к окну и положил свои вещи на нижнюю полку. - Мне до конечной четверо суток пилить. А вам?
- Туда же, - вздохнул мужчина.
После традиционных дорожных хлопот - покупки постельного белья у проводницы, распаковки вещей первой необходимости и обследования вагона на предмет наличия удобств и горячей воды - попутчики занялись каждый своими делами. Ярослав искал в своей электронной почте письмо от начальника, а Костя достал какую-то книгу в мягком переплёте.
Фотографии древнего свитка заинтересовали переводчика. Текст был написан даже не на современном японском языке, а на его средневековом аналоге. Такой использовался ещё до XVI века. К счастью, в институте Ярославу доводилось учить не только средневековый японский язык, но и старояпонский: ранний и поздний.
Он окинул иероглифы беглым взглядом и, пока не улавливая смысла, разобрал несколько слов - "путник", "божество", "королевство", "далеко". Эти слова попадались чаще всего и поэтому привлекли внимание Ярослава. Он нахмурился. Ему, в основном, доводилось переводить научные статьи, а не старые сказки.
- А что вы делаете? - осторожно поинтересовался Костя, наблюдая, как Ярослав что-то рассматривает на экране ноутбука и делает записи в толстом блокноте.
- Перевод, - спокойно отозвался мужчина, предчувствуя череду раздражающих вопросов.
- Вы переводчик? ґ- с восхищением спросил врач.
- Да, и мне очень срочно нужно выполнить заказ.
Как ни странно, это возымело эффект. Костя переключился с Ярослава на книгу, но время от времени всё равно с любопытством посматривал на переводчика поверх страниц. Однако тот уже углубился в текст.
... Если долго идти за закатным Солнцем, держа пред собой Полярную звезду, придёшь в Северное Королевство. Увидишь деревья в пять сотен локтей, лодки с дворцами на палубах, дома из цветного камня и резного дерева и людей, одетых в тёплую одежду: окрашенные шкуры, платья из руна длинношёрстых быков и башмаки, сплетённые из древесной коры. Снега лежат там уже в день осеннего солнцестояния, а тают, когда месяц успеет родиться восемь раз ...
Поезд неприятно резко остановился на небольшой станции. Ярослав очнулся и обнаружил, что уже закат. Его попутчик лежал на голой не заправленной полке, а на его лице лежала открытая книга. Это оказался "Восточный экспресс" Агаты Кристи.
За прошедший день они почти не общались. Переводчику удалось лишь услышать телефонный разговор юноши, в котором тот жаловался на маленькую зарплату государственного врача. Но больше всего запомнилось Ярославу, что Костя говорил "звонить" и "договор" с неправильным ударением. Такие мелочи сильно опускали человека в глазах переводчика.
Поезд тронулся. Костя проснулся и обнаружил, что его колючим взглядом изучает Ярослав. Попутчик оказался неприветливым, угрюмым и страшно занятым человеком, но интуиция, которой молодой врач привык доверять, почему-то нашёптывала, что им стоит подружиться. Хотя Костя подозревал, что это была не интуиция, а скука.
- Простите, уважаемый, а куда вы направляетесь? - внезапно сам начал разговор Ярослав.
- В город Сибирск, на Всероссийскую Хирургическую Конференцию, - гордо ответил Костя, тщательно выделяя каждое слово. - А вы куда?
- К родственникам в Сибирск. Взял отпуск, чтобы навестить отчий дом, а в итоге снова работаю...
- Разве вы не выключаете телефон на отпуске? Я думал, все так делают, - задорно улыбнулся юноша. Уж он-то точно всегда так делал.
- Разве это не безответственно?.. - нахмурился Ярослав, - Можно взять отпуск от работы, но нельзя взять отпуск от жизни. Мы занимаем выбранное нами же место в жизни, а это связано с некоторыми обязанностями... А вы, простите, вообще доктор. Может статься так, что пациенту срочно потребуется провести операцию, которую можете осуществить только вы, а "абонент не отвечает или временно не доступен".
- Я не такой уж уникальный доктор...
Слова Ярослава смутили Костю, он умолк и отвернулся к окну. За окном закатное Солнце подсвечивало изнутри редкую рощу, сквозь которую тянулась железная дорога.
Юноша почувствовал странное, знакомое с детства чувство, которое он называл про себя чувством дороги. Ему казалось, что он сейчас находится в той точке пути, где может совершить роковой поворот. Можно сойти на следующей станции, забыв о конференции, многих годах учёбы в Москве, немногих друзьях и малочисленных дальних родственниках. Ещё в детстве, когда родители были живы, он мечтал о безумном бегстве, когда ехал один в пригородной электричке или автобусе. Он верил, что стоит ему сейчас выйти и он окажется в совершенно другом мире, на параллельной дороге, на которой никогда бы не очутился, следуя своему "жизненному сценарию", написанному сначала родителями, а потом обстоятельствами. Он не верил в слова Ярослава о том, что якобы все сами выбирают своё место. Костя смирился, что его жизнь, его судьба определены чем-то свыше, и он никогда ничего не выбирал. И только в дороге, из-за этого странного чувства и непонятного желания затеряться где-нибудь на обочине жизни, он начинал в этом сомневаться...
- Знаете, почему я не люблю самолёты? - внезапно поинтересовался у своего задумавшегося попутчика Ярослав.
- Нет, - Костя удивлялся, как изменилось поведение его нового знакомого с неприветливо-грубого на дружелюбно-любопытное, стоило тому отвлечься от работы.
- Потому что я хочу знать, где проходит мой путь. Конечно, самолёт - это быстрее и комфортнее, но там можно увидеть только небо и облака. И куда бы я ни летел: в Великобританию или в Перу - вид из окна будет одним и тем же. Другое дело - поезда и автомобили. Столько нового можно увидеть, узнать, попробовать. Сама дорога - уже приключение. Ха! Особенно, если купить на вокзале в южном городе старых раков! Незабываемые воспоминания... Я считаю, что летать на самолёте по России - настоящее кощунство.
ґ- Даже если придётся ехать дней семь? - удивился Костя.
ґ- В таком случае в обратную сторону можно всё-таки воспользоваться самолётом, - задумчиво потерев подбородок, кивнул Ярослав. - Но согласитесь, ведь так приятно чувствовать, как переезжаешь из одного часового пояса в другой. Я нахожу особое наслаждение в том, что перевожу часы каждый день. И уж конечно, вы не будете возражать против того, что железные дороги иногда проложены в таких местах, куда пешим не добраться. Смотришь, бывает, в окно поезда и видишь необитаемые холмы, чистые озёра, диких животных. Кажется, что только здесь на планете и осталась первозданная природа.
- Романтик вы, Ярослав Владимирович, - хихикнул Костя, но посмотрел в окно, пытаясь выискать там что-нибудь особенное, способное вызвать у него такой же восторг, как у этого странного попутчика.
... Неизвестно, где находится вход в Северное Королевство, ибо все побывавшие там указывают разные приметы. Часто называют лощину меж двух заснеженных гор, по которой течёт бурный речной поток, ледяные воды которого с такой быстротой и силой разбиваются о камни, что кипят даже зимней ночью. Путь туда преграждает Божество, требующее богатую плату за проход, ибо жители Северного Королевства не любят чужаков...
Поезд плавно въехал в ночь. Полная Луна высвечивала безлюдную долину и яркие полоски рельсов, мерцающие в ночи как тонкие ленты созвездий и казавшиеся продолжением чистого неба. Огромное чёрное тело поезда, свет к которому, кажется, вообще не приставал, гулко ехал вперёд, убаюкивая пассажиров мерным стуком колёс.
Переводчик Ярослав Романов спал на своей полке, вытянув руки по швам, и не видел снов. Доктор Константин Радужкин неспокойно крутился на своём месте. Его голова лежала на узком подоконнике, одна рука на столе, а ноги свесились с полки и почти доставали до пола. Ему снился самолёт, в котором Костя ни разу в жизни не летал. Но сейчас ему хотелось быстрее оказаться на месте назначения, а не тратить впустую два дня в дороге.
Поезд остановился на маленькой платформе неизвестного провинциального города. В купе Ярослава и Кости вошла женщина, лица и фигуры которой было не разобрать во тьме. Окружающий мрак казался странным, ведь обычно в поездах на ночь оставляют тусклый свет хотя бы в коридоре. А сейчас был только свет Луны, немного подкрепляемый слабыми лампами вокзала.
Женщина, яростно, но тихо ругаясь, бросила чемодан посреди купе, подтолкнула его под стол и задела свисающие ноги Кости, но тот не проснулся, а только недовольно засопел и собрал все свои конечности обратно на кровать. Неизвестная ловко запрыгнула на верхнюю полку над доктором, посуетилась там с минуту и, кажется, заснула.
Новая попутчица, Виктория Перебежчикова, проснулась раньше всех остальных в купе, успела переодеться, скромно обустроиться на верхней полке и даже приготовить небольшой завтрак себе и своим соседям. Когда Костя с Ярославом проснулись, Вика украшала входную дверь купе ажурным кремовым тюлем.
- Доброе утро, - поздоровался со всеми едва проснувшийся Ярослав. Ему было неудобно представать перед незнакомой дамой заспанным и неопрятным, но его радовало, что он может проявить хоть немного учтивости.
- А вы кто? - не проявил такой же вежливости Костя.
- Здравствуйте, - лучезарно по-детски улыбнулась молодая шатенка лет двадцати пяти. - Я Вика, приятно познакомиться. Еду до конечной, а вы?
- Я Костя, - доктор вскочил с кровати и пожал Вике руку, - Тоже до конца.
- Ярослав, приятно познакомиться, - встал и приветственно кивнул головой переводчик. - Поедим до Сибирска все вместе.
- Здорово, - Вика снова обаятельно улыбнулась, потом вдруг опомнилась и показала соседям на накрытый стол - Кстати, угощайтесь. Мои бутерброды посвежее ваших будут.
- О, спасибо! - радостно воскликнул Костя, набросившись на еду, забыв о том, чтобы умыться, почистить зубы или просто переодеть свою пижаму в весёлую сиреневую клетку.
Соседство с Викой не потеснило путешественников. Она в меру своих сил заботилась о новых знакомых. Ярослав с Костей удивлялись такому радушию, но, люди, давно знакомые с Викой, могли бы им сказать, что такое поведение являлось для неё нормой. Одной из основных черт её характера было навязчивое желание нравиться всем вокруг. Поэтому под ударную волну её заботы попадали как коллеги и друзья, так и абсолютно незнакомые люди. Неизвестно, было ли такое её поведение продиктовано природной добротой или корыстными помыслами и желанием получить какую-либо ответную услугу. Во всяком случае, выглядело всё так, будто забота о людях приносила Вике искреннюю радость.
- Вика, а чем вы занимаетесь? - поинтересовался Костя у попутчицы во время обеда, так же приготовленного девушкой. - Я, как вы знаете, доктор. Ярослав переводчик, работает день и ночь. А вы работаете, учитесь?
- Работаю, - улыбнулась Виктория. - В полиции.
У Кости вытянулось лицо, а Ярослав даже оторвался от почти законченного перевода. Всё-таки Вика не была похожа на человека, пригодного для службы. Хотя конечно, ещё не существует образа классического российского полицейского. Существуют только совершенно не сочетающиеся представления о русском менте и американском копе. Неизвестно, что должно произойти, чтобы появился наш полицейский, если и не внушающий доверия, то хотя бы не вызывающий омерзение. Но, во всяком случае, едва ли хоть кто-то при словах "мент", "коп" или "работник полиции" представляет себе женщину или лёгкую девушку, какой была Вика.
- Ничего себе! - присвистнул Костя. - Преступников ловите?
- Да, занимаюсь оперативной работой, - смущённо улыбнулась Вика, всем своим видом показывая, как она устала видеть удивление и непонимание на лицах, когда открывает людям своё место работы. Хотя стоит отдать должное Косте и Ярославу - непонимания на их лицах не было.
- Вам это нравится? - всё же спросил Ярослав.
- Да. Помогаю людям, надеюсь, что и мне когда-нибудь воздастся.
... Попав в Северное Королевство, не будет обратного пути. Но путник, желающий добраться туда, должен знать, что Божество пропустит лишь тех, кто достоин, кто способен, кто послужит всему Северному Королевству и его жителям. Уплату возьмут со всех пришедших ко Вратам, но пройдут сквозь них лишь достойнейшие...
Ярослав закончил перевод и переслал его по почте своему начальнику. Теперь он с чистой совестью захлопнул ноутбук и перевёл свой уставший взгляд с надоевшего компьютера на окно. Был ранний вечер, небо приобрело насыщенный синий цвет, а чуть выше земли небесный купол был окрашен мягким фиолетовым цветом, что предвещало живописный закат через несколько часов. Поезд, кажется, проезжал вблизи крупного города, потому что около путей постоянно мелькали посёлки и деревеньки с покосившимися домиками, единственной новой частью которых, не обезображенной беспощадным временем, были резные наличники на окнах. Кажется, только деревянное кружево наличников держало на плаву местных жителей. Они работали в поле и со скотом, чтобы подремонтировать свои красивые окна (потому что ремонтировать такие дома бесполезно) или даже чтобы поставить новые наличники на зависть соседям и на удивление проезжим.
Перед лицом Ярослава появилась кружка горячего чая. Вика, поставившая его, улыбнулась, будто заранее принимая благодарность, и вернулась обратно на нижнюю полку Кости. Эти двое болтали весь день напролёт. Костя рассказывал Вике анекдоты, над которыми та задорно и громко смеялась, за что они оба награждались недовольными взглядам Ярослава. После они ненадолго притихали, говорили шёпотом, но потом всё равно не выдерживали и повышали голоса. На самом деле Ярославу нравилось такое оживление вокруг себя, потому что на работе и дома его окружала одинокая тишина.
- И тогда он сказал, что, если я не починю этот аппарат, меня уволят! - эмоционально рассказывал что-то Костя.
- И что ты? - оживлённо спрашивала Вика. Они перешли на "ты" почти сразу после знакомства, потому что, во-первых, были одного возраста, а во-вторых, им обоим был неприятен официоз.
- Да как же я починю рентген!? Не этому меня шесть лет в универе учили! Я так и сказал: пусть зовут кого-нибудь, кто тратил свои лучшие годы на устройство этих рентгеновских аппаратов!
Вдруг свет в купе погас. Его зажгли недавно, потому что темнеть ещё и не начинало. Но, тем не менее, его отключение резко ударило по глазам путешественникам. Ярослав выглянул в коридор и понял, что свет отключился не только у них: в коридоре его также не было. Из соседних купе выглядывали другие любопытные люди, чтобы выяснить то же самое. Они обменивались возмущёнными замечаниями, и делали это почему-то волнительным шёпотом.
- Похоже, это глобальные технические неполадки, - сообщил переводчик, вернувшись в купе.
- Может, экономят? - предположила Вика.
- А вам не кажется, что поезд останавливается? - заметил Костя.
Действительно, скорость поезда плавно снижалась. Да так, что сразу это было не заметно. Медленно-медленно поезд останавливался, и стук колёс раздавался всё реже и реже. Было понятно, что машину не тормозили специально: не было слышно неприятного скрипа колодок и не ощущалось толчков и тряски, естественных при остановке поезда.
Попутчики, как по команде, посмотрели в окно, но не увидели там ничего примечательного. Вокруг было только поле, заросшее осокой, и невысокие горы примерно в километре от железной дороги, которые скорее стоило бы назвать холмами. Склоны гор были покрыты зелёной травой, которая казалась изумрудной от густой закатной тени, а верхушки холмов были голыми, коричнево-серыми. Впереди не было видно ничего похожего на остановку или автомобильную дорогу, перед которой мог по какой-нибудь причине остановиться идущий поезд.
- Что происходит? - недовольно спросил Костя.
- Наверное, поломка, - сказал Ярослав.
Попутчики вернулись к своим обычным делам: Вика принялась готовить ужин, Костя читал свою книгу Агаты Кристи, а Ярослав вернулся к своему законченному переводу. У него было такое чувство, что он пропустил нечто очень важное.
Тем временем поезд продолжал стоять. Солнце уже стало оранжевым и намеревалось скрыться за горизонтом между холмов уже через два-три часа. Свет в вагоне не появился, и это начинало всё больше и больше раздражать. Костя переместился совсем близко к окну, чтобы разбирать мелкие буквы текста, но вскоре махнул рукой на это занятие и закрыл книгу. Вика пыталась достать какие-то вещи из своего чемодана, подсвечивая себе мобильным телефоном. У Ярослава почти кончилась зарядка ноутбука, да и до недоступного смысла перевода ему добраться не удалось, так что теперь он сидел и просто наблюдал за происходящим вокруг.
- Да что же это такое! - возмутился Костя.
Тут откуда-то со стороны коридора раздался оглушительный металлический лязг. Вика даже накрыла уши руками, Костя сморщился от столь неприятного звука и только Ярослав пытался сохранить спокойствие и определить, что могло стать причиной лязга.
- Кажется, вам лучше молчать, - радостно улыбнулся Ярослав Косте, в глубине души по-детски радуясь, что только он не показал страха. - Неприятности происходят после того, как вы что-нибудь скажете.
Костя закатил глаза, всем своим видом показывая, что ему сейчас не до шуточек.
Все трое вышли из купе и огляделись. Было пусто, тихо и темно: Солнце было видно только из купе, а в коридор свет сейчас проникал единственно из их открытой комнаты: все остальные были плотно закрыты. Металлический звук не повторялся, и вообще не было слышно ни шороха, ни шёпота.
- Ой, а где все? - удивилась Вика.
- Наверное, сидят по местам, - предположил Костя. Он хотел было подойти к ближайшему купе и проверить свою догадку, но Вика схватила его за руку и остановила.
- Подожди! - сказала она и забежала обратно в их купе.
Ярослав вопросительно посмотрел на Костю, но тот лишь недоумённо пожал плечами. Буквально через полминуты Вика выскочила обратно в коридор и гордо указала попутчикам на кобуру, висевшую у неё на плече.
- Это ещё зачем? - ужаснулся Костя. Ярослав только усмехнулся.
- На всякий случай, - улыбнулась Вика, словно извиняясь.
Попутчики подошли к ближайшему купе, и Ярослав постучал в дверь. Никто не откликнулся. Постучал ещё раз. Опять тишина.
- Возможно, здесь, никого и не было, - сказал Ярослав, подходя к следующей двери.
За ней так же никто не откликнулся. Костя с Викой сразу же направились к третьей, а в душе Ярослава в это время появились странные сомнения. Он точно помнил, что когда выглядывал из купе после отключения света, из этой комнаты точно кто-то показывался.
За третьей дверью никто не отвечал. И за четвёртой. И за пятой. Попутчики прошли весь вагон до конца, но так и не нашли ни одной обитаемой комнаты. Пожалуй, Ярослава эта ситуация удивляла больше всех, ведь он сам видел, что ещё час назад вагон был полон людьми.
- Да что ж такое! - вскрикнул Костя, когда им никто не отозвался в последнем купе.
Вика подошла к двери, потянула за ручку и легко открыла купе. Внутри людей не было. Но были не заправленные кровати-полки, не убранная со стола еда и даже недопитый чай.
- Куда они могли уйти? - спросил Ярослав.
Вдруг железный лязг повторился. На этот раз он был намного тише, но всё равно хотелось зажать уши и оказаться подальше отсюда. Попутчики быстро вышли в коридор и поняли, что звук шёл откуда-то снизу именно здесь, в начале вагона. Пол в коридоре вибрировал даже после того, как звук прекратился. Казалось, огромное животное проголодалось, и его желудок издаёт это низкочастотное урчание.
- Откуда этот звук, если поезд стоит? - спросил Костя.
- Только бы это не был теракт, - прошептала Вика, держась рукой за кобуру.
- Думаю, такое событие не прошло бы мимо нас, - невесело усмехнулся переводчик.
- И наш маршрут не такой уж популярный, чтобы устраивать на нём теракт, - пытался успокоить себя и всех Костя.
Вика тем временем направилась к другой двери. Та поддалась так же легко, как и предыдущая. История повторилась: людей не было, но на полках лежала плохо свёрнутая одежда, а на столе стояла чья-то домашняя чашка в ромашку, от которой ещё шёл пар.
Ту же картину попутчики увидели и в следующем купе, и в следующем. И так до конца вагона не нашлось ни одного купе, где не было бы недавних следов пребывания пассажиров. Раз за разом Костя или Вика разражались ругательствами при виде уже знакомой картины пустых комнат купе, и лишь Ярослав оставался задумчиво-спокойным.
Удивлённые попутчики вышли из последнего осмотренного купе обратно в коридор. Несмотря на то, что Солнце село ниже, в коридоре стало светлее: теперь были открыты двери всех купе, и оттуда в коридор проникал оранжевый закатный свет.
- Предлагаю перейти в другой вагон, - сказал Ярослав, - наверняка, все остальные сделали то же самое.
- Зачем это? - скептически спросила Вика.
- К тому же, мы бы услышали, если бы мимо нас прошёлся весь вагон! - начал повышать голос Костя.
- А где же тогда они могут быть? - Ярослав решил, что именно ему выпала роль быть единственной трезвой головой в этой компании.
Костя с Викой на это лишь напряжённо хмыкнули, но пошли за Ярославом. Тот вернулся через весь вагон к началу и попытался открыть дверь в другой вагон. Та сначала не поддавалась, но когда свои усилия приложил ещё и Костя, попутчикам удалось выйти на узкий перешеек "межвагонья", окружённый мягкими складками чёрной резины, за которые страшно было держаться при движении поезда. Но сейчас, к счастью или к несчастью, поезд стоял, и поэтому путники легко перебрались на другою сторону.
Следующий вагон оказался плацкартным. Первый блок спальных полок был так же пуст, как и все купе из предыдущего вагона. Лишь неопрятные простыни, одеяла и подушки, свисающие со всех полок, говорили о недавнем присутствии здесь людей.
- Чёрт! - Костя от души стукнул ногой о ближайшую нижнюю полку так, что пошёл гул по поезду.
- Тут кто-нибудь есть!? - раздался мужской крик из начала вагона.
Попутчики обменялись радостными взглядами и побежали на голос.
... Подданные Северного Королевства обладают всеми богатствами природы в избытке. Вода и земля, зерно и скот, леса и дичь - ни в чём они не испытывают нужды. Живут в Северном Королевстве так долго, что в других землях уже сменилось бы полдесятка поколений. Пришельцам с другой стороны, прошедшим испытание Божества, оказывается не меньше почестей, чем рождённым здесь. Они наравне с остальными подданными, пьют из бурлящих горных вод, одеваются в теплейшие меха и ткани искуснейшей выделки, питаются лучшей пищей, которую видели смертные, живут в высоких стройных домах-дворцах, сложенных из местных древ-исполинов и украшенных резьбой северных мастеров-плотников...
В одном из блоков обнаружились двое: пожилой мужчина, который их позвал, и женщина. Первый отличался зычным высоким голосом и выдающимся круглым животом. По его телосложению и горделивому взгляду маленьких, быстро бегающих глаз можно было догадаться, что он занимает какую-нибудь руководящую должность и уже не меньше десятка лет держит обет воздержания от спорта. Его попутчица, с которой они, очевидно, познакомились только в поезде, производила, напротив, благоприятное впечатление. В строгом деловом костюме с длинной юбкой и в аккуратных прямоугольных очках она казалось школьной учительницей или даже преподавательницей университета. Её возраст должен был совпадать с возрастом Ярослава.
- Слава богу! Здесь есть ещё люди! - воскликнул мужчина, когда увидел троицу путников. В порыве радости он обнял всех по очереди. Правда, около Вики он замялся и в итоге неуклюже пожал ей руку, улыбаясь во все зубы.
- Действительно, очень приятно видеть здесь кого-то ещё, - спокойнее отреагировала женщина. - Меня зовут Светлана. А этот господин Иван Иванович. Вы не знаете, что происходит? Видели ещё кого-нибудь?
Ярослав, Костя и Вика представились и вкратце описали свою ситуацию.
Рассказ Ивана Ивановича и Светланы не привнёс ясности в образовавшееся положение. Даже наоборот. Ведь те ехали в плацкарте и для них не заметить пропажи людей из вагона было ещё более невероятным делом. Правда, они проспали тот момент, когда отключилось электричество, и поезд остановился, и даже не слышали железного лязга снизу вагона. Но, разумеется, даже в спящем состоянии невозможно было пропустить, как плацкартный вагон покидает такое количество людей. Хорошо известно, что в таком вагоне невозможно спать даже ночью: постоянные паломничества в комнату задумчивости просто не дают заснуть. Что уж говорить о середине дня...
- В полиции учат, что в любой непонятной ситуации в первую очередь нужно получить как можно больше информации о происходящем, - сказала Вика, когда обмен рассказами закончился и по логике вещей должен был начаться обмен мнениями. - Поэтому я предлагаю разделиться, и пойти в разные стороны поезда обследовать другие вагоны. Связываться будем с помощью мобильных.
- Ха, деточка! - воскликнул от чего-то повеселевший Иван Иванович. - Если бы здесь была связь, проблем было бы вдвое меньше!
Вика, Костя и Ярослав синхронно достали свои телефоны и убедились, что сигнал отсутствует.
- Тем больше причин обследовать поезд, - флегматично заключил Ярослав.
- Локомотив находится уже через один вагон отсюда, - словно повторяя спокойные интонации Ярослава, сказала Светлана. - Там должен быть машинист. По крайней мере, я надеюсь... Нужно дойти туда, узнать, что к чему.
- Попасть в локомотив ещё сложнее, чем в кабину пилота, - заметил Ярослав.
- Но мы должны попытаться, - настаивала Светлана.
- В другую сторону тоже надо бы сходить, - добавил Костя. - Вдруг, там есть люди, которые знают больше нашего.
- А тут кто останется? - всполошился Иван Иванович. - Нам нужен... часовой, который будет вас ждать. Я готов! Да и кто справится с такой важной задачей, как не государственный чиновник, столько лет верно служивший Отечеству!
Все остальные глубоко вздохнули и переглянулись, словно говоря друг другу "Теперь всё понятно".
В итоге небольшой мирной дискуссии, было решено, что Костя с Викой отправятся назад по составу искать других людей. Ярослав и Светлана должны были добраться до локомотива и, при благоволении удачи, найти машиниста и выяснить, что же всё-таки происходит. А Иван Иванович, как и просил, будет сидеть на месте и дожидаться возвращения "крестоносцев". Так почему-то назвал всех их Костя.
Ярослав и Светлана перешли в первый вагон состава. Он тоже был плацкартным.
Солнце спустилось ещё ниже к горизонту, и свет, заполняющий вагон, был уже не оранжевым, а красным. Вытянутые тени от нижних и верхних полок лежали на полу и стенах так, как будто это было отражение множества людей. Из открытого окна первого блока доносилось звонкое пение цикад, заглушающие остальные возможные звуки вагона. Но на самом деле вокруг путников было абсолютно тихо, и стрекотание цикад лишь иногда разбавлялось затихающим металлическим лязгом внизу вагона.
Ярослав шёл впереди и первым заглядывал в закутки плацкарта. Светлана пробиралась за ним и высвечивала тёмные углы мобильным телефоном. Они очень медленно прошли полвагона, но так и не нашли никого. Но расправленные кровати и недоеденная еда исправно встречались им на каждом шагу.
- Как вы думаете, что здесь происходит? - тихим и, как показалось Ярославу, благоговейным шёпотом спросила Светлана.
- У меня так много мыслей появилось за это время, что я даже боюсь с кем-нибудь ими делиться. Сначала я решил, что даже не буду задумываться над этим и просто приложу все силы на поиски осведомлённых людей. Но, как видите, встреча с вами и Иваном Ивановичем не внесла ясности... А что насчёт вас?
- Мы с Иваном Ивановичем, увы, всё проспали. Но, когда я проснулась, то сразу обратила внимание на одну вещь. На запах. Точно такой же запах стоит в одной из лабораторий в университете, где я работаю. Эта лаборатория, где занимаются ядами. И сейчас один профессор там пишет статью о сильном усыпляющем яде.
- Вот как... - Ярославу сразу вспомнились слова Вики о теракте.
Путники прошли вагон до конца, но так и не нашли ни одного человека. Цикады в долине за окном заливались пением, не умолкая. От их громкого и в любое другое время надоедливого крика Ярославу почему-то становилось спокойнее. Но он всё равно чувствовал себя человеком, потерявшимся посреди пустыни: он шёл от одного песчаного бархана к другому, считая, что проходит маленькие расстояния от одного ориентира-бархана к другому, ничем не отличающегося от предыдущего. В пустыне нет других опознавательных знаков и, быть может, человек ходит по кругу, раз за разом выбирая взглядом одни и те же песчаные холмы. Сейчас Ярослав точно так же не мог мысленно зацепиться ни за какой ориентир.
Вопреки опасениям Ярослава, тяжёлая дверь локомотива была приоткрыта, и путники зашли внутрь. Сюда пение цикад не долетало, тишина стояла как в бункере. Со всех сторон Ярослава и Светлану окружали громоздкие механизмы, приборы неизвестного назначения, табло и простенькие мониторы. Сейчас всё оборудование электровоза было выключено, но откуда-то слышался напряжённый гул, сравнимый с тем, который исходит от высоковольтных проводов. Казалось, что этому локомотиву не меньше полусотни лет. Скорее всего, его собирали ещё при советской сласти и, честно говоря, Ярославу было неизвестно, производят ли сейчас в России поезда или нет.
Локомотив по длине был больше обычного вагона и разделялся на два отсека, перешеек между которыми выглядел так же, как проход между вагонами. Путники прошли локомотив до самого конца по тонкому техническому коридору. Они остановились перед приоткрытой дверью, из-за которой доносились тихие шуршащие звуки и - что самое главное - человеческий голос. Он был приглушённый и неразборчивый, как будто человек за дверью говорил сам с собой.
Ярослав и Светлана замерли перед дверью, и мужчина пожалел, что сейчас с ними нет Вики из полиции и её пистолета. Ведь если поезд захватили, то в кабине машиниста абсолютно точно должен находиться один из преступников. Преодолев страх, Ярослав резко вломился внутрь, и Светлана не отставала от него.
Человек внутри оказался один и, судя по форме, он был работником Российский Железных Дорог.
- Добрый вечер, - зачем-то очень галантно поздоровался Ярослав и сам удивился тому, насколько неуместным было такое приветствие.
- Здрасте, - с грустной усмешкой отозвался мужчина лет тридцати ничем не примечательной внешности, кроме коротких чёрных волос настолько глубокого цвета, какой несвойственен людям славянской национальности, к которым без сомнения относился неизвестный. - Так и знал, что сюда заявятся...
- Что, простите? - спросил Ярослав.
- Вы знаете, что происходит? - перебила переводчика Светлана. - Куда пропали все люди?
- Не все. Вы же на месте,- заметил железнодорожник.
- Не смешно. Что происходит? - с возросшей уверенностью в голосе спросила Светлана.
- Вы машинист? - послал вдогонку свой вопрос Ярослав, ощутив, что Светлана ему мешает.
Железнодорожник утомлённо вздохнул, сел на кресло у лобового стекла и страдальчески закрыл рукой глаза. Через мгновение он очнулся, словно проснулся, и посмотрел на пришедших так, будто надеялся, что за это время они успели уйти или исчезнуть.
- Да, я машинист, - сказал он, наконец. - И я знаю, что происходит, но вам не скажу.
- Почему? - опешила Светлана. - Неужели вы тоже... террорист?
- Нет, - усмехнулся машинист. - Просто не я должен вам это говорить. Вам нужно было пойти в другую сторону вместе с вашими друзьями. Они точно найдут того, кого нужно.
- Откуда вы знаете, куда они пошли? - спросил Ярослав.
- Кого они найдут? - одновременно со своим попутчиком сказала Светлана.
- Того, кто поможет им, вам и мне. Того, кто преграждает путь к Вратам. Того, кто требует богатую плату за проход.
- Что за бред? - изумилась Светлана.
Ярослав вместо этого достал свой телефон и открыл фотографии с древним свитком, которые отправлял ему начальник. Переводчик пожалел, что не сохранил русский вариант на сотовом, и теперь ему приходилось судорожно перебирать в голове иероглифы, чтобы перевести их заново. Наконец он нашёл нужное место в тексте и понял, что машинист цитирует его наизусть.
Ярослав ощутил такое глубокое недоумение, что оно было сродни чувству свободного падения, когда летишь вниз и не знаешь, за что ухватиться. Это должно было быть совпадением. Потому что в ином случае абсолютно непонятно, почему неизвестный машинист цитирует замысловатый полусказочный текст, написанный на средневековом японском языке, стоя в пустом поезде посреди Сибири.
- Что вы имеете в виду? - спросил переводчик.
- Ярослав Владимирович, дайте Светлане Михайловне посмотреть на Пророчество, - сказал машинист. - И вообще, вам нужно показать его всем оставшимся в поезде.
- А где остальные? - спросила женщина, игнорируя непонятные ей слова железнодорожника и не обращая внимания, что тот откуда-то знал их имена.
- Куда вы нас привезли? - задал свой вопрос Ярослав, поняв, что обычные вопросы остаются без ответа.
- Во-о-от, - протянул машинист. - Это правильный вопрос. Мы сейчас не совсем следуем по маршруту. Точнее, мы вообще заехали на давно заброшенную колею. Потому что только она проходит недалеко от... Врат.
- Врат? - Светлана переводила взгляд с железнодорожника на Ярослава и не понимала, почему последний знает о происходящем больше неё.
- У меня нет никакого Пророчества. Это всего лишь старая японская легенда о чём-то вроде Гипербореи, - сказал Ярослав. - Какое это отношение имеет к вам, ко мне и к людям, которые немыслимым образом пропали? И объясните ли вы, наконец, что здесь происходит, и что вы задумали?!
- Ха-ха, не кипятитесь! - звонко и весело вдруг рассмеялся машинист, - Побудьте же весёлым хотя бы сейчас, накануне конца всего. Уж про конец всего вы, я надеюсь, догадались?
- Конец всего? - спросила потерянная Светлана. - Апокалипсис что ли?
- Мне больше нравится говорить "конец всего", - улыбаясь, признался машинист. - Чёрт знает, что значит "апокалипсис"! А слова "конец всего" и означают... конец всего. Здесь всё просто и понятно, а по-другому я не люблю и не признаю.
- Какое отношение имеет эта легенда к концу света? - спросил переводчик.
- Самое прямое! - железнодорожник подошёл к окну и приглашающе показал наружу, где красные лучи Солнца отражались от шпал и светили в глаза. - Посмотрите вокруг, Ярослав Владимирович, Светлана Михайловна! Что вы видите? Кажется, пустое поле и ничего больше. Но нет! Стоит проехать несколько десятков километров, и мы окажемся среди людей, в городе, в деревне. А что ждёт нас там? Пустота, но совсем не такая, как здесь. Там будут сотни домов, тысячи людей, миллионы машин... Сюда бы подошло сказать "сотни заводов", но вот незадача! Они все стоят! Я не вижу там ничего, что было бы... не стыдно показать потомкам. Когда все мы окажемся в земле, а наши дома и города рассыпятся в прах и лягут рядом с нами, что останется после? Что раскопают наши наследники? Не пирамиды и не дворцы. Не мозаики и не фрески. Не книги и даже не космические корабли. Знаете, что они обнаружат, если будут копать здесь, в радиусе нескольких сотен, даже тысяч километров? Ничего! Пустоту! Вот это я и называю концом всего. Потому что, если мы ничего не можем оставить после себя, то и существование наше бессмысленно.
- Но ведь небо ещё не падает на землю, - заметил Ярослав, - Конечно, можно согласиться с некоторыми вещами, которые вы сказали, но ведь апокалипсис ещё не наступил, и я верю, что не наступит.
- Опять это иностранное слово! - возмутился машинист, - Конец всего уже наступил, просто никто не заметил. Конечно, умные люди уже давно говорили о том, что для человечества всё закончилось, но их слова принимали за пессимистическую ерунду. Если у человечества ещё есть выбор: жить или умереть, то у этого места его уже нет. Пустота!
Железнодорожник размахивал руками, как безумец, и зрачки его так расширились, что, казалось, он впал в наркотический экстаз. Светлана начала серьёзно опасаться и отступала всё дальше и дальше от машиниста.
- И всё-таки причём здесь эта японская легенда? - не забывал о самом важном для себя Ярослав.
- Она указывает на последнее место здесь, где ещё можно спастись. Поэтому я и направил поезд по заброшенным шпалам. Впрочем, они заброшены не больше, чем всё вокруг!
- Откуда вы вообще её узнали? - спросил Ярослав.
- Так кого можно встретить в другом конце поезда? - вновь вступила в разговор Светлана.
- Кто ищет, - машинист красноречиво переводил взгляд с Ярослава на Светлану, будто отвечая сразу на оба вопроса, - тот всегда найдёт.
Железнодорожник опять сел на своё кресло и несколько раз повторил те же жесты, что и раньше: открывал и закрывал глаза, прижимая веки к глазам рукой, словно всё ещё надеясь, что его гости исчезнут, растворившись в воздухе. Ярослав подумал, что этот человек, наверное, и вправду безумен.
- Кажется, это бесполезно, - вздохнула Светлана, взяла за руку Ярослава и потянула его к выходу.
Костя с Викой шли уже около получаса. Они вернулись назад по плацкартному вагону, пересекли свой вагон купе и прошли ещё два других, так и не встретив иных людей. Шли они нарочно медленно, внимательно осматривая всё вокруг, пытаясь найти какие-нибудь зацепки.
- А сколько всего вагонов в поезде? - спросила Вика, которая старалась держаться впереди и прикрывать "гражданского", как она про себя называла Костю. Она занималась оперативной работой около полугода, ещё не успела попасть ни в одно по-настоящему опасное дело и теперь в глубине души надеялась, что ей выдастся случай показать себя.
- Не знаю. Около двадцати, наверно, - отозвался Костя. Сейчас ему было страшно, но он старался не тушеваться в обществе Вики. Иногда его показная смелость была заметна по неловким смешкам, размашистой жестикуляции и по тому, что он постоянно старался говорить. Костя относился к числу тех людей, которые не выносят одиночества и привыкли всё время находиться в гуще событий, там, где нет места тишине. Поэтому в пустом поезде вдали от городов, сёл и весей ему было очень неуютно.
- Нам нужно идти быстрее, чтобы успеть до темноты.
- Думаешь, есть смысл доходить до конца? - спросил Костя, которому, по правду говоря, хотелось вернуться в их купе, закрыться от греха подальше и подождать какую-нибудь службу спасения. Доктор верил, что с поездом произошло нечто такое, что не могло пройти мимо внимания МЧСников.
- Можешь вернуться, - раздраженно сказала Вика, - а я собираюсь выяснить, что здесь происходит.
- Ну, уж нет! - возмутился Костя.
- Что, боишься один возвращаться? - весело засмеялась Вика.
- Думай, что говоришь! - повысил голос Костя. Если бы не их ситуация, то он бы обиделся.
Они перешли в следующий вагон, который тоже оказался купейным. Все комнаты были закрыты, кроме одной в самом центре. Это было сразу заметно по ярко-алому лучу света, падающему под косым углом из купе в коридор. Оттуда доносились голоса. Люди, очевидно спорили, говоря то тише, то громче, но всегда с явным раздражением.
Вика и Костя переглянулись, кивнули друг другу и решительно, но осторожно и тихо пошли вперёд. Вика достала из кобуры пистолет и сняла с предохранителя. Чем ближе подходили они к купе, тем отчётливее слышали голоса. Правда, слов было не разобрать, но по не прерывавшемуся разговору стало ясно, что обитатели этого купе не замечали приближающихся путников.
Наконец, Костя с Викой ворвались внутрь. Причём девушка вбежала "с пистолетом наголо", а доктор крикнул: "Руки вверх". Ворвавшиеся наткнулись на два полных непонимания взгляда. А один из двух присутствующих громко засмеялся, глядя на Костю, и кажется, совсем не волновался о наставленном на него пистолете.
Тот, что засмеялся, был крупным мужчиной лет сорока в помятом деловом костюме. Конечно, не таким крупным, как чиновник Иван Иванович, но своими размерами и поведением он напоминал большого неповоротливого хищника. Он был акулой, выброшенной на берег, вокруг которой волей судеб скопилось много вкусной добычи, но она не могла пустить с ход свои челюсти. Каким-то образом сразу было понятно, что этот человек сейчас находится в очень неприятной ситуации. Но что именно с ним происходило, стало известно путникам несколько позже.
Вторым пассажиром была девушка, находящаяся на грани отрочества и юности. Выглядела она экзотически: загорелая, в длинном чёрном вечернем платье, с замысловатой прической и - что первым бросалось в глаза - с цветной татуировкой на щеке. Абстрактный рисунок лазурных тонов больше всего походил на птицу и занимал собой половину щеки девушки.
- Наконец-то! - воскликнул мужчина, отсмеявшись. - Я уж думал, вы никогда не явитесь.
- Отвечайте, кто вы! - крикнула Вика, переводя пистолет с одного пассажира на другого.
- Не угрожайте мне, - посоветовал незнакомец и любезно улыбнулся. - Лучше присаживайтесь, выпейте с нами чаю, расскажите, кто вы и откуда. Насилие всё равно бесполезно.
- Нет, сначала вы ответите на мой вопрос, - безапелляционно сказала Вика.
- Ну, хорошо, - глубоко вздохнул мужчина. - Я тот, кого вы искали. Тот, кто определит вашу судьбу. Тот, кто решит, жить вам или умереть. Тот...
- Так и знал, что это террористы, - сказал Костя, - Вика, стреляй.
- Я не террорист! - возмутился мужчина. - Я должен взять с вас плату за проход через... Ворота.
- Врата, - поправила его девушка в вечернем платье. - Говорила тебе я, не стоит совершать того, что ты задумал.
Голос её был тихим, мягким и в то же время уверенным. Говорила она так медленно, словно долго обдумывала каждое слово. При этом незнакомка почти всё время смотрела в пол, но когда глаза её встречались с глазами Кости или Вики, каждый из них ощущал какое-то странное жжение в груди, как будто взгляд девушки проникал в их душу.
- Молчи, несчастная самозванка! - воскликнул мужчина. - Только мне, как Божеству, можно брать плату за проход. И нечего каждому встречному поперечному с этого кормиться!
- Вы что, берёте деньги с заложников за то, чтобы убить их без мучений? - изумилась Вика. Ей приходилось однажды принимать участие в учениях по переговорам и борьбе с террористами, но там врагов изображали её сослуживцы, а в реальности им оказался какой-то весьма странный субъект.
Всё усложнялось тем, что Вика никогда в жизни не то, чтобы не убивала людей... Она их даже не ранила. Она в них даже не стреляла. Она в них даже не целилась. Конечно, в тире Вика стреляла не лучше и не хуже большинства коллег-полицейских, но в жизни нажать на курок наведённого на живого человека пистолета было настолько сложно, что казалось невозможным. И вот девушка стояла перед потенциальным террористом, целилась ему прямо в сердце, но вместо того, чтобы уложить на месте его самого и его напарницу (а за это ей как служителю закона ничего бы не было), она слушала их странный разговор.
- Девушка, повторяю ещё раз: мы не террористы, - устало сказал Вике мужчина. - Расслабьтесь и выслушайте нас.
Костя, поняв, что Вика не собирается обезвреживать преступников, смирился и сел на нижнюю полку рядом с мужчиной. На него напала какая-то странная апатия, в обычное время не свойственная его характеру.
- Рассказывайте, - вздохнул доктор и подпёр подбородок рукой.
- Вы тот самый переводчик? - поинтересовался незнакомец у Кости, обрадовавшись, что тот, наконец-то, согласился выслушать его.
- Нет.
- Очень жаль. Но вы, наверно, слышали о Пророчестве?
- Нет.
- Странно, что переводчик вам не рассказал о нём... Но, впрочем, это не важно. Хотя бы о Гиперборее вы слышали?
- Было дело, - всё так же смотря в пустоту, отозвался Костя.
- Так вот... - незнакомец задумчиво потёр пальцами подбородок. - Есть тут недалеко такое райское местечко. Молочные реки, кисельные берега и всё такое... Короче, чтобы туда попасть, нужно мне заплатить, а после мы с тобой поболтаем по душам и узнаем, можешь ты туда отправиться или нет. Знаешь ли, нам там нужны только проверенные люди!
- То есть так просто вы меня не убьёте? - с горечью в голосе спросил Костя.
- Опять вы за своё! - возмутился мужчина. - Никто вас убивать не собирается. Раз уж вы очутились у Врат, плату с вас взять придётся, но если вам не посчастливится попасть к нам, то вас отпустят с миром на все четыре стороны света.
- А с чего это нам должно хотеться попасть... к вам? - спросила Вика, всё ещё держа пистолет и в душе надеясь, что эти подозрительные пассажиры дадут ей весомый повод стрелять.
- Ну, как же?! Гиперборея - настоящий Эдем. Попасть туда - настоящая мечта, даже чудо! Не знать ни в чём нужды, не знать войн, не знать голода и холода - идеально! Я сам туда попал... случайно, но ни секунды не пожалел.
- Выдавая себя за Божество, вы молвите, словно раньше были обычным человеком, попавшим в Северное Королевство? - сказала незнакомка с татуировкой. - Если вы изволите выдавать себя за меня, молю вас, делайте это более правдоподобно.
- Молчать! Молчать! - крикнул мужчина, выходя из себя. - Только я могу взять с них плату!
- Если они добровольно отдадут вам деньги, которые вы почти наверняка желаете видеть в виде платы, то, пожалуйста, забирайте. Но и мне им заплатить всё же придётся, - юная девушка продолжала говорить так же отрывисто, как раньше. Она неторопливыми движениями закручивала пальцами пряди своей мудрёной причёски, всем своим видом выражая скуку.
- Ну, уж нет! Я не позволю тебе наживаться на Гиперборее!
- Не знаю, почему вы используете это слово... Но ежели так угоднее для вашего слуха и слуха наших гостей, я тоже могу называть подобным образом Северное Королевство.
- Хватит строить из себя непонятно что! - лицо мужчины покрылось пятнами, руки дрожали, он представлял собой само воплощение Ярости.