Руденко Владимир Владимирович. Двое в Ахштырьляндии

Двое в Ахштырьляндии

Когда в тиши лесной и чистой

Под сенью вековых дубов

Проходишь по тропинке мглистой --

Повсюду трупы грибников...

Они лежат, перевернувшись,

Замерзнув, сгнив и провоняв.

А ты, пройдя, домой вернувшись,

Спокойно спишь, мольбам не вняв...

Марио Лучетти, "Безумная прогулка"

Это был обычный жаркий летний день, когда с гор ветер приносит разорванные перистые облака, вольный аромат диких трав и стойкий запах близких неприятностей.

Собственно, про неприятности дело стало ясным, как только мы перебрались через Непонятный хребет и оставили позади цивилизованный мир Олесеграда. Теперь перед нами расстилалась Ахштырьляндия -- загадочная и ужасная, она таила в себе столько неизвестности, сколько, пожалуй, содержал в себе капитан Немо или даже сам Борис-Себастьян Свинарников в бытность свою футболистом Новой сборной России по футболу...

Ахштырьляндия... О, как много крепких голов героев сломалось здесь в поисках геройства и Славы*! [Здесь автор, несомненно, имеет в виду известную певицу Славу, сгинувшую бесследно в этих местах во время своего знаменитого скандального турне в 2018 году. -- Здесь и далее примечания редактора.] Как много великих дел здесь совершили никому не известные люди. Или нелюди. Как много дел, о которых никто ничего не знает...

Ахштырьляндия лежала под нашими ногами. Проводник -- хмурый немногословный цыган, всю дорогу жаловавшийся на произвол властей, -- молча указал нам на зеленый склон.

-- Здесь и есть эта земля, -- промолчал он вслух.

Земля была прекрасна: эти невероятные изгибы стволов и коряг, безумные хитросплетения кустарников и роскошный устремленный ввысь травяной ковер. Мы застыли на каменистом покрытии дороги, которая, как сообщил наш не издающий ни звука цыганский друг, вела в Земли Ни д'Куды. Уже при одном этом имени в моих коленках начиналась дрожь*. [Очевидно, имеется в виду третий сын барона Липецких краев -- Них д'Кудла. Упомянутый в нескольких сохранившихся летописях Адлерчайнатауна, третий сын был известен своим буйным нравом, жестокими расправами над крестьянством и ужасающими размерами мужских гениталий, изображенных на его красном знамени.] Но дело было серьезное, и страх приходилось смирять. Хотя хотелось писять...

-- Зря вы сюда забрались. И меня с собой затащили, -- беззвучно сообщил нам проводник. Его не слышный нам голос был скрипуч и суров.

-- А что делать? Такая работа, -- грустно покачал головой я.

-- Да? -- спросила меня Аня.

-- Да, -- ответил я ей.

И мы начали подъем на вершину... Вниз скатился шальной камешек.

-- Ай! -- воскликнул я.

-- Не ссы, -- спокойно сказала Аня.

Мы продолжали подниматься. Ноги скользили по траве и каплям росы, не слушались, хотели скатить нас вниз под углом сначала 19,3, а затем и 25,9 градуса. Но мы упрямо продолжали лезть наверх. Внизу постепенно уменьшался цыган, беззвучно цокающий языком; вверху увеличивалась, становилась все отчетливей старая ржавая металлическая сетка -- последнее оставшееся напоминание близости Лютых земель, кишащих кровососами, -- Северная преграда.

Когда мы добрались до нее, оставив позади зеленые поля со странным названием Как-делают-лошади и густую Кустовую рощу*, нашему взору открылась вся Ахштырьляндия. [Сейчас уже не осталось этих прекрасных пейзажей, но тогда, если верить описаниям очевидцев, это была лучшая роща во всем Захребетье. Она состояла из куста и кустика. Оба они эргономично дополняли друг друга и как бы бросали вызов природе и обществу.]

На севере, за Преградой, шумели от ветра суровые северные деревья. На востоке, огибая Кустовую рощу и поля Как-делают-лошади, до самой дороги далеко на юге тянулись дремучие леса Тьфу!Таракань. На западе все видимое пространство занимала ограда -- граница между дикой Ахштырьляндией и Обжитыми землями.

Несмотря на неописуемую красоту, мы побороли нежелание работать, победили желание не работать и принялись за работу.

Работа предстояла непростая: осмотреть, изучить и составить карту этих диких земель. Не знаю, почему, но они очень заинтересовали руководство Геодезической общественной внеправительственной народной организации*. [Существование данной организации многие ученые ставят под вопрос, во многом из-за подозрительной аббревиатуры, но, тем не менее, доказательства ее деятельности имеются.]

-- И все-таки, безумная это затея, -- грустно произнес я, разматывая великую и необходимую в нашем хозяйстве вещь -- рулетку*. [Профессиональное жаргонное слово, обозначающее понятную всем и каждому "поверенную металлическую мерную ленту с ценой деления 1 мм".]

-- Не ссы, -- спокойно сказала Аня.

-- Мне всегда импонировали твои хладнокровие и умение приободрить товарищей, -- еще грустнее молвил я, продолжая разматывать великую и необходимую в нашем хозяйстве вещь.

Аня сотворила "руки в боки" и нахмурилась, глядя куда-то вниз:

-- Что-то не нравится мне наш проводник...

-- Почему? -- спросил я и тоже поглядел вниз. Там было пусто. -- Где он?

-- Вот это мне и не нравится, -- резюмировала Аня.

Во вздохе, который непроизвольно вырвался из меня, грусти было намного, намного больше, чем воздуха, но я упрямо продолжал разматывать великую и необходимую в нашем хозяйстве вещь...

-- Размотал уже? -- нетерпеливо спросила Аня.

-- Да, -- терпеливо ответил я.

-- Тогда -- начнем?

-- Начнем.

-- Откуда?

-- Хм...

-- Что "Хм..."? Откуда начнем? -- нетерпеливо возмутилась Аня.

-- Хм... -- все так же терпеливо повторил я. И пошел к Северной преграде.

-- Стой! Там опасно! -- закричала мне вслед Аня и сама не сдвинулась с места.

Я сделал еще несколько неуверенных шагов к цели и замер.

-- Почему опасно?

-- Вот! -- Аня подняла вверх указательный палец.

-- Что "Вот!"? -- нахмурился я. -- Там опасно из-за твоего пальца?

-- Да, -- усмехнулась Аня.

-- А ты можешь это как-то исправить? -- поинтересовался я.

-- Хм... -- удивила меня знанием моего лексикона Аня. -- Сейчас что-нибудь придумаю...

-- Молодец, -- кивнул я. -- Никогда не сомневался в том, что...

Договорить не успел, так как Аня придумала "что-нибудь" очень быстро. Она откусила себе "опасный" палец.

-- Все, -- сообщила она, перевязывая носовым платком кровоточащую руку. -- Теперь туда можно идти. Безопасно. Что? Что у тебя с лицом? Это? -- Она показала палец. -- Ерунда. Потом пришью. Я так много раз делала. Думаешь, почему я так люблю грызть себе руки?

Не сразу, но я пришел в себя и вновь направился к Северной преграде. Аня двигалась следом, бормоча что-то непонятное себе под нос. Видимо, подбадривала опять пострадавший многоразовый палец.

У самой Преграды нас остановили клоуны. Я сначала даже не поверил своим глазам, но это были самые натуральные клоуны: с белыми от макияжа лицами, красными носами и желтыми колпаками. В общем, Аня так и сказала:

-- Ух ты! Клоуны!

-- Да уж, -- только и вымолвил в ответ я.

Клоуны ничего не ответили. Они просто стояли и не пускали нас к Преграде.

-- Что будем делать? -- спросила Аня.

-- Хороший вопрос.

-- Знаю, что хороший.

-- Вопрос.

-- Что?

-- Хороший вопрос.

-- Знаю, что хороший.

-- Вопрос.

-- Что?!

-- Хороший вопрос.

-- Знаю, что хороший вопрос!

-- Вооот.

На этом я довольно улыбнулся. Люблю, когда истина торжествует. Клоуны молча разделили мою радость и негодование Ани.

-- Так что же нам делать?

Я пожал плечами, и Аня поняла, что у меня нет ответа на этот "хороший" вопрос. Зато неожиданно оживился один из клоунов.

-- Прохода нет, -- сообщил он нам.

-- Кэп Очевидность? -- спросила Аня.

-- Ты капитан? -- спросил я.

-- Э... -- растерялся клоун.

-- Давно пророчествуешь? -- продолжила Аня.

-- Давно в звании? -- гнул свою линию я.

-- Э... -- еще больше растерялся клоун.

-- Когда впервые заметил очевидное? -- все еще старалась докопаться до правды Аня.

-- Как получил погоны? -- не сдавался я.

Зато сдался клоун. Он попытался за раз ответить на все вопросы сразу, вернее, подумал о том, чтобы ответить на них, и лопнул. В прямом смысле. Разлетелся в клочья, забрызгав своих коллег.

-- Фу! -- возопила Аня и отскочила от клоунов. Прямо мне на левую ступню. Теперь возопил я, но уже другое слово.

Клоуны с недоумением осмотрели ошметки своего коллеги, заляпавшие все вокруг, закатили глаза и упали в обморок.

-- Ура! -- воскликнула Аня. -- Мы победили!

"Но какой ценой?", -- подумалось мне.

Аня подскочила к Преграде, перепрыгивая через поверженных клоунов, а я опустился на склон там же, где стоял. Нога болела невыносимо.

"Наверное, перелом", -- грустно подумал я.

-- Вот, мы здесь, -- сообщила Аня, осматривая поваленные в траву остатки ограждения. -- Теперь мы сможем измерить расстояние отсюда до самой Кустовой рощи.

"Ступня... это плюсна, вроде бы, -- печально думал я. -- Да, плюсна. И предплюсна. Плюсна -- пальцы, а предплюсна -- то, что с пяткой"*. [Плюсна (лат. metatarsus) -- пять трубчатых костей стопы, которые находятся между костями предплюсны и фалангами пальцев. Аналогичны пястным костям. Предплюсна (лат. tarsus) -- совокупность небольших костей стопы, заключённых между костями голени (больше- и малоберцовой) проксимально и костями плюсны -- дистально. Сустав, образующийся между костями голени и предплюсной (точнее -- её таранной костью) называется голеностопным.]

-- Ау! -- позвала Аня. -- Чего расселся?

"Глупая, -- подумал я. -- Ничего не понимает. Ей хорошо: сделал прыг-скок, и все нормально. А мне как быть? С переломом-то?"

-- Эй! -- опять позвала Аня.

-- Ты сломала мне плюсну, -- с тяжким вздохом молвил я.

-- Что?

-- Плюсну.

-- Где?

-- В плюсне, -- развел я руками.

Аня задумалась, потом поглядела по сторонам, будто ожидая поддержки от лежащих вокруг клоунов. Наконец выпалила:

-- Не морочь мне голову! Нет у тебя никакой плюсны!

"Есть, -- подумал я огорченно. -- И она сейчас очень болит. Эх..."

-- Ну да ладно, -- махнула здоровой рукой Аня, -- сиди там. Я возьму "ноль" и кину тебе рулетку.

-- Что значит...

Разумеется, у нее не получилось. Рулетка, издав жалостливый скребущий звук, пролетела надо мной, плавно спланировала дальше и прокатилась по склону. Остановилась она уже только в Кустовой роще, увязнув в плотных зарослях куста.

-- Ну, вот... Кто теперь пойдет за ней?

Вопрос был задан мной безо всякого интереса, обычным печальным тоном. Разумеется, никто идти за рулеткой не собирался: я не мог, а Ане, наверняка, не хотелось спускаться туда, откуда только что поднялись.

-- Я не пойду, -- подтверждая мою теорию, твердо сказала Аня.

-- Ну и "фу" на тебя, -- твердо решил я. В конце концов, именно у меня был перелом плюсны, а это давало мне право объявлять "фу" тогда, когда заблагорассудится.

Аня лишь дернула носом и отвернулась. Почти сразу же испуганно вскрикнула.

Мне было все равно, ведь я объявил ей "фу". Поэтому я не ответил.

Аня вскрикнула еще раз. Это уже выглядело как издевательство.

-- Знаешь, -- произнес я, поднимая взгляд на нее, -- когда человеку объявляют "фу"...

Договорить я не смог, так как язык мой мгновенно окаменел от увиденного. К замершей от ужаса Ане (а в том, что она замерла именно от ужаса, можно было судить по вздыбленным на затылке и распушившимся на макушке волосам) с разных сторон приближались два кровопийца.

Страх начал одолевать меня, ведь никогда раньше я не видел этих существ; только слышал пугающие байки бывалых охотников и странников. Прежде чем до меня дошло, насколько я испугался, под ногами оказалась наша рулетка. Я вспомнил, что у меня перелом, ойкнул, перестал бежать и упал в Кустовой роще.

В это время первый кровопийца добрался до своей цели, и Аня завизжала. Мне показалось, что страх сковал все мои члены, но тут же очень сильно захотелось "по-маленькому", и я понял: нет, не все...

Аня завизжала снова, и я вскочил. Нужно было что-то срочно делать, как-то помочь ей в борьбе с опасными тварями. К сожалению, никаких решений мне не приходило на ум. Разве что...

Рулетка на удивление резво пустилась в обратный путь. Я глядел на нее с затаенной надеждой. Вот она достигает своей высшей точки в параболической* траектории. [Какое-то умное слово.] Вот начинает снижение, направляясь в сторону врагов. Вот падает в траву недалеко от визжащей Ани, атакованной кровопийцами...

Падает?! Не долетая?!

Я безнадежно опустился на колени, уперся руками во влажную от росы траву, пустыми глазами уставился в заросли куста. Все было кончено. Я проиграл. Я не смог помочь моему товарищу в этот роковой миг. Сейчас ужасные кровососущие злыдни убьют Аню и примутся за меня. На кой ляд мы вообще приперлись в эту Ахштырьляндию?..

Аня перестала визжать и двумя хлесткими шлепками прибила кровососов, стряхнула с себя их расплющенные тела, посмотрела на меня и сказала:

-- Перелом, говоришь? Плюсны, да? Ну-ну...

Я горестно вздохнул, подавив тем самым радость от чудесного спасения, и поднялся с земли. Перелом прошел, и плюсна больше не болела. Нужно было работать.

-- Они могут вернуться.

-- Кто? -- с недоумением уставилась на меня Аня.

-- Кровопийцы.

-- Откуда вернуться? С того света?

-- Хм... нет. Я имел в виду, что могут прилететь новые.

-- Ну и пусть, -- махнула рукой Аня. -- Отправятся следом. Комарьё* поганое! [Комарьё (от фр. coumaerieaox) -- популярный термин для обозначения кровососущих во французском районе Краснодыри -- ле Павловскье.] -- Аня погрозила северным чащобам грозным кулаком без указательного пальца. Чащобы испуганно зашелестели от испуганного ветра. Наверное, угроза подействовала.

-- Работа? -- поднимаясь к Ане, спросил я.

-- Ну ее! -- махнула рукой Аня.

Она так когда-нибудь домахается...

-- Тогда -- домой? -- уточнил я.

-- Точняк! -- снова махнула рукой Аня и попала мне по носу.

"Домахалась", -- подумал я, утирая выступившие слезы.

-- Не реви, -- буркнула Аня. -- Радуйся молча.

И мы начали спускаться. Поскольку рулетка уже успела вернуться из рощи, идти обратно тем же путем не было необходимости; и мы двинулись вдоль высохшего русла ручья Меж-деревьев. Когда-то, говорят, он был настолько велик и могуч, что назывался Жуть-деревьев-и-пастухов, но со временем обмельчал, а потом и вовсе высох. Теперь уж он точно ни на кого не наводил жути.

Мы прошли мимо странного и подозрительного Ах!Штыря, уперлись в ограду, отделявшую Дикий край от Обжитых земель, заметили болтавшуюся на ней Тряпочку, обозначавшую какую-то ооочень важную точку на местности, и двинулись дальше. Слева показалось и потихоньку уползло назад Дэрево-1-Махонькое, следом за ним отправилась еще какая-то растительность. И перед нами предстал таинственный холм Косой шест. Страшное место. Погребальный курган, насыпанный над останками одноногой стриптизерши, которая когда-то плясала здесь... и доплясалась...

Я нервно сглотнул, но Аня ободряюще хлопнула меня по плечу:

-- Не...

-- Знаю, -- оборвал я.

-- Вооот. Нам туда.

Она указала на видневшееся вдалеке Дэрево-2-Мох.

Я кивнул, и мы направились к нему. Преодолев крутой склон, вновь оказались в сухом русле ручья Меж-деревьев, прошли по каменистому когда-то бережку, затем протопали вдоль ограды, отмечая ее стойкость и незыблемость. Все-таки очень здорово, что именно она отделяет поселения от этого непокорного и сурового края, полного опасностей...

За Дэревом-2-Мох мы на некоторое время остановились, так как узрели остатки каких-то металлических конструкций. Все они были старыми и давно проржавевшими, но все же неплохо сохранились и вызывали наши обоснованные вопросы. После того, как среди металлолома я обнаружил несколько подгнивших, но еще различимых колес, все стало ясно.

-- Все ясно, -- подтверждая то, что все стало ясно, сказал я и сделал лицо человека, не терпящего возражений.

-- Что ясно? -- недоуменно спросила Аня.

-- Все! -- Я назидательно поднял вверх указательный палец. -- Это место знаменитого сражения между велосипедистами и тачкистами*. [Сражение произошло в 2022 году и было вызвано усилением разногласий между двумя политическими лагерями Партии Обжитых земель (ПОЗ): велосипедистами (сторонники передвижения на велосипедах и мопедах) и тачкистами (сторонники передвижения пешком и применения "тачек" для перемещения грузов). В сражении приняли участие 2 542 представителя партии, поровну с каждой стороны. Результатом стало полное истребление всех средств передвижения, регресс территории, обвал на Бирже Обжитых земель (БОЗ), возвращение части населения к первобытно-общинному строю и появление локальных участков феодального общества (самый яркий пример -- Земли Ни д'Куды).]

-- О как...

Аня, казалось, была растеряна. Поэтому мы пошли дальше. Оставалось немного, и путь до основной дороги, на которой нас уже ждал появившийся будто из-под земли проводник-цыган, мы преодолели без происшествий.

-- Что делать с работой? -- спросила Аня, когда мы уже ехали обратно к цивилизации.

-- Черт с ней, -- глубокомысленно изрек я.

-- Не заплатят ведь.

-- Не обеднеем.

-- И то верно.

На этом мы замолчали, и всю оставшуюся дорогу беззвучно говорил лишь наш молчаливый проводник. А я смотрел в проносящиеся за окном автомобиля пейзажи и думал, что когда-нибудь человек найдет время и силы для того, чтобы покорить этот дикий край. Тогда вдоль дорог вознесутся фонари, над кромками деревьев протянутся провода ЛЭП, и любой житель сможет безбоязненно ступать на территорию Ахштырьляндии... Он войдет в траву полей Как-делают-лошади, проведет ладонью по высоким зеленым стеблям, увидит вдалеке, почти у Северной преграды, другого путника, вскинет в приветствии руку и воскликнет:

-- Ни хао!

Оставить комментарий © Copyright Руденко Владимир Владимирович Размещен: 24/10/2012, изменен: 29/12/2015. 21k. Статистика. Рассказ: Юмор		Ваша оценка:

Руденко Владимир Владимирович : другие произведения.

Двое в Ахштырьляндии