Аннотация: Сразу отметаю наглые заявления, что кто-то конкретно стал чьим-то прототипом. Я обобрал многих.
Draft Revision: 1.1 Бред, навеянный чтением рассказов, представленных на сетевой конкурс
"Блек Джек-4" на сервере Zhurnal.lib.ru
http://zhurnal.lib.ru/b/bd4/
и последующими спорами вокруг "хорошо" и "плохо".
***
Успешно продаваемый писатель
Семён Александрович Желудёнков,
печатающийся под псевдонимом
Михаил Владимирович Кокос,
сидел на веранде,
пялясь на початую бутылку водки,
и нервно курил:
такой подлянки от своего таланта он не ожидал.
Будучи человеком вдохновения,
Желудёнков презирал планы.
Он считал,
что гораздо надёжнее
добротно сконструировать воображаемый мир,
до деталей представить героев
и назначить каждому свою цель.
А там уж они сами начнут так жить,
что только успевай записывать.
Ничем не ограниченный полёт фантазии
иногда превращал зарождающуюся повесть
в полноценный роман,
но задержка во времени окупалась
хорошими тиражами.
Всё это замечательно работало.
До сегодняшнего дня.
Похоже,
на этот раз его фантазия залетела.
Нельзя сказать,
чтоб Желудёнков был хаотом.
Как любой уважающий себя профессионал,
он не надеялся на случай
и подкреплял его надёжными техническими приёмами.
Особой
и, честно скажем, заслуженной
гордостью Желудёнкова была обширная картотека.
После прочтения любого
фантастического произведения,
он раскладывал его по косточкам
и тщательно классифицировал.
Были в картотеке разделы для персонажей.
Такие как
"Герои",
"Злодеи",
"Ведьмы",
"Негуманойдные силы зла",
"Рус. нар. нечисть",
"Героини для брака",
"Героини для трагической смерти",
"Эльфы, их имена, родство, иерархия,
служебные и внеслужебные связи".
Были разделы для технических мелочей:
"Мечи, луки и кинжалы",
"Огнестрельное оружие",
"Пытки и казни",
"Яды и их действие",
"Типы звездолётов",
"Варварские племена",
"Галактические империи"...
Но особо полезным
был в трудные моменты
лёгкий доступ к ответам
на вопросы глобальные.
Когда наступал очередной творческий кризис
и герои бессмысленно топтались на месте,
подходил Желудёнков к своему заветному шкафу
и бережно выдвигал ящик,
на котором было написано
"Препятствия и неожиданные повороты",
"Хеппи-Энды",
"Трагические развязки",
"Концовки с открытым философским вопросом",
"Поучения",
"Зачины",
"Смысл жизни".
Нет,
халтурщиком он не был.
Выуженное из карточек
обдумывалось,
группировалось
и обрабатывалось так,
что критикам оставалось только
говорить о новом прочтении.
По правде сказать,
на мелочах позволял себе Желудёнков немного расслабиться.
Если попадалась какая-нибудь мелкая работёнка
или конкурс подходящий,
набирал он просто нужных карточек
и добротно сбивал чего-нибудь приличное,
но на особые высоты не претендующее.
Естественно,
псевдоним он уже другой ставил,
чтобы имя своё литературное
по мелочам не разменивать.
Но с этим вот романом
влип он так,
что и надёжная картотека
вытянуть не смогла.
Три часа перекладывал он потрёпанные карточки,
брал в руки,
внимательно читал написанное,
задумывался,
а потом обречённо качал головой
и укладывал на место.
Просмотрел он от безысходности,
даже, "Избитые штампы".
Но всё было абсолютно глухо.
А как же просто всё начиналось!
Решив в очередной раз припасть к народным истокам,
послал Желудёнков
охотника Прокопыча за Ведьминым Сундучком.
Первую половину пути прошёл герой без приключений,
попадая в ловушки и засады,
сражаясь с колдунами, ведьмами, водяными да разбойниками.
И тут решил Желудёнков,
что пора бы уж ввести в текст попутчика,
и познакомил Прокопыча в еловой чаще с лешим
Петрухой.
Сначала всё шло хорошо:
представитель лесной нечисти хитрил,
бывалый охотник брал смекалкой,
и, ища каждый свою выгоду,
продвигались они медленно, но верно
к Лесному Замку.
Думал Желудёнков завершить роман
в своей обычной манере и
после того,
как добудет Прокопыч колдовскую силу
и все препятствия на пути домой одолеет,
дать Петрухе возможность
коварно с ним расправиться.
Предвидел Желудёнков и счастливый финал,
в котором Прокопыч вероломного Петруху убивает.
Ну кто же знал,
что эти гады по дороге договорятся!
Слово за слово,
выяснили путешественнички,
что вдвоём сундучком управлять посподручнее.
И с количеством насылаемых на них врагов
Желудёнков тоже переборщил.
Теперь каждый был столько раз другому жизнью обязан,
что и маленькая девочка не поверит,
если кто-то,
не то, чтобы на убийство,
но, даже, и на мелкое предательство
решится.
Совсем уж испугался Желудёнков сегодня утром.
Бросил он Прокопыча в глубокую яму,
а Петруха с такой прытью за подмогой рванул,
что стало совсем понятно:
ни один из финалов к повести не присобачивается.
Даже, крайняя возможность
прикрутить пошлую голливудскую концовку
и назвать всё пародией
в этом случае не срабатывала.
Слишком стар был Прокопыч,
чтоб на него полуголые красотки кидались.
А любящую супругу
наивный Желудёнков ему
ещё в самом начале романа определил.
На всякий случай.
Если погибнет,
будет кому горевать.
Если жив останется,
будет чьего ребёнка
мстящим за Петруху
лесным чудовищам воровать.
А вот как оно вышло...
От всего от этого
почувствовал себя Желудёнков совсем потерянным
как когда-то давным-давно
на уроках математики в пятом классе,
плюнул на всё
и пошёл на веранду с бутылкой Смирновки...
--- Эй, писатель! ---
тяжёлая рука хлопнула Желудёнкова по плечу.
Популярный литератор возмущённо обернулся,
задумавшись,
уместно ли в данной ситуации
сказать незнакомцу
"Что за фамильярность?"
или лучше грозно спросить
"Кто Вы такой?",
да так и обомлел.
Тощая козлиная бородёнка,
настолько грязная и взлохмаченная,
что не понятно
из человеческих ли она волос
или из пуков пожухлой травы.
Потрёпанный старый ватник
с торчащими из дыр клоками зелёного мха.
Валенки с заплатами на пятках:
на левой ноге --- чёрной,
на правой --- коричневой...
Посетитель,
явно наслаждаясь произведённым эффектом,
взял с полки стакан,
налил до краёв,
а потом плеснул
и Желудёнкову,
сказав:
--- Много не наливаю.
Тебе ещё сегодня работать.
А моему природному здоровью
это заместо топлива.
--- А рога-то есть? ---
хрипло выдавил Желудёнков.
Петруха усмехнулся:
--- Конечно!
Леший как-никак, ---
и снял заячий треух.
Желудёнков судорожно сглотнул.
Как он сейчас жалел,
что, обдумывая портрет персонажа,
случайно наткнулся на фотографию
вождя мирового пролетариата!
Потом ему много раз пришлось вымарывать из текста
вылезающие то там, то сям ленинские черты.
И вот теперь
перед глазами блестела
с детства знакомая лысина
с выглядывающими из неё
маленькими аккуратненькими рожками.
--- Вижу: признал, ---
улыбнулся во всю ширь своего щербатого рта Петруха
и встал в картинную позу,
указав дорогу к светлому будущему
зажатым в руке стаканом.
--- Ну, давай, писатель.
За нашу трудную, но неминуемую победу!
Желудёнков схватил стакан,
опрокинул в пересохший рот
и только тогда понял,
по какому поводу выпил.
Зато способность говорить к нему вернулась.
Откашлявшись,
он многозначительно произнёс:
--- Ни-чер-та не понимаю!
Петруха подвинул табуретку к столу
и,
усевшись,
пристально посмотрел Желудёнкову
прямо в глаза.
--- А тут и понимать нечего!
Человек,
вон,
в сырой яме мёрзнет,
а ты пол дня баклуши бьёшь.
Сам-то,
вон,
сидишь,
в июльском солнышке греешься,
а нас по ноябрьскому стылому лесу гоняешь.
--- Не могу я дальше писать!
Не-мо-гу!
--- Не могу, не могу!
Укусите за ног'у! ---
противным блеющим голоском передразнил Петруха
и кровожадно щёлкнул зубами.
--- Совести у тебя нет!
Мы то с вепрем сражайся,
то в заколдованном болоте тони...
Без передышки!
Хоть бы день дал нормально пройти!
А то,
каждые три страницы
новая пакость.
Если до вечера по дороге
только медведей и волков бешеных разгоним,
то ночью уж точно выспаться не дашь.
Только спать уляжешься,
дремать начнёшь,
так демоны ночные припрутся
или призрак Прокопычевой тёщи.
Сам-то, вон,
морду как у хряка отъел.
Только и знаешь,
что пальчиками стучать.
А всё туда же:
устал!
Решив поставить зарвавшееся творение на место,
Желудёнков поднял к потолку указательный палец
и с самым значительным видом,
на который был способен в данной ситуации,
произнёс:
--- У меня работа умственная!
Леший хитро прищурил глаза
и начал с интересом рассматривать
поднятый ввысь перст литератора,
который от этого
как-то самопроизвольно согнулся,
спрятался в кулак
и быстренько убрался за спину.
Петруха подался вперёд
и, лукаво глядя на собеседника
из-под широкого ленинского лба,
заговорил,
старательно картавя:
--- Дог'огой товаг'ищ!
Мне кажется,
что Вы не совсем пг'авы.
Вы только подбиг'аете нам всякие пакости,
а пг'идумывать,
как выпутываться из них,
мы должны сами.
Не кажется ли Вам,
что слово "пг'идумывать" г'одственно слову "ум",
а слово "подбиг'ать" --- нет?
Несколько секунд длилась пауза.
Желудёнков лихорадочно рылся в памяти,
пытаясь найти что-то жутко похожее,
вспомнил картину
"Ходоки у Ленина",
почувствовал на себе
красную косоворотку,
синий кушак
и кулацкие сапоги...
Ему стало жутко.
--- Простите товарищ Ле... Ой! ---
пролепетал он.
Леший распрямился и великодушно махнул рукой:
--- Можно просто: Петруха.
--- Послушайте, Петруха, ---
всё ещё чувствуя на спине неприятный холодок,
начал Желудёнков. ---
Я очень прошу войти в моё положение.
Поймите!
Писательство --- это моя работа.
Мне нужно сделать книгу,
чтобы заработать на хлеб.
Тут Желудёнков испугано глянул вперёд
и опять закашлялся.
--- Ну не на хлеб,
конечно.
Мне... нужны... с-средства существования.
Ну...
Ну,
поймите Вы,
у нас сейчас капитализм.
Ну, Вы же тоже...
в Швейцарии там и-и вообще.
У меня, это,
семья, дети.
О!
А ещё,
я же популярный писатель.
У меня много читателей,
которые любят мои книги,
ждут, понимаете-ли,
новых приключений.
С моей стороны было бы некрасиво
их обмануть.
--- Ты и не обманывай.
Садись, пиши!
А то ты то в морском круизе,
то на конференции,
то на творческом вечере.
Читатели тебя уж заждались.
--- А финал?
--- Что "финал"?
--- Ну-у,
чем всё кончится?
--- Да нормально всё кончится:
мы с Прокопычем сундучок добудем и до родной стороны доберёмся.
--- А дальше?
--- Всё!
Дальше другая книга.
--- Какая "другая"?
--- Про то,
как мы дома с Прокопычем
сундучком орудовать будем.
Ты же вечером спать не даёшь!
Заставляешь у костра сидеть,
мечтами делиться,
планы строить.
--- Как же мне книгу писать,
если про неё всё известно?
--- Ну ты же у нас талант!
Столько пакостей на дороге нагромоздишь,
что фиг проберёшься.
--- Послушай...-те, Петруха!
Вы не понимаете смысла литературы.
Леший опять махнул рукой:
--- Ты давай по-простому.
Всёж-таки не совсем чужие.
Чего я ещё понимать должен?
--- Видите-ли, Петруха.
Жизнь --- сложная и мрачная штука.
Произведение должно быть ещё глубже,
ещё трагичнее.
В книге читатель должен вспомнить
свои собственные неудачи, невзгоды
и пережить их ещё сильнее,
почувствовать боль героя,
дойти до трагических глубин...
--- Пойти и повеситься, ---
тут же вставил Петруха.
Желудёнков уже немного отошёл,
потому серьёзно возмутился:
--- Попрошу не насмехаться над искусством!
Посмотрите,
народ живёт в страшной нищете.
Вот,
голодный человек возьмёт мою книгу
и прочитает,
что у героя всё хорошо,
зарабатывает он много,
начальник нормальный,
дом полная чаша,
жена красавица...
Ну что он обо мне скажет!?
Петруха лукаво посмотрел на Желудёнкова
и покачал головой:
--- Эх, писатель, писатель!
Если человеку жрать нечего,
он ведро картошки купит.
Знаешь сколько буханок хлеба
за один твой роман купить можно?
--- Опять Вы... э-э... ты передёргиваешь!
Не писать же мне для тех жлобов,
которые на БМВ и Мерседесах разъезжают!
--- А почему нет? ---
издевательски спросил Петруха.
--- У них уровень культуры низкий.
Я не могу опуститься!
--- Да-а-а, ---
протянул Петруха.
--- Опускаться тебе никак нельзя...
Да,
не у тебя ли в гараже Опель новенький стоит?
Не машина, конечно,
но тоже денег немалых стоит.
--- Ох, Петруха!
Всё бы тебе шутить!
Литература --- дело серьёзное.
Трагический финал --- это же так важно!
Если бы Ромео и Джульета остались живы,
мир бы величайшей истории о любви не увидел.
--- Да-а-а, ---
покачал головой Петруха.
--- Глупая, нелепая смерть...
Но, если ты, вдруг, помнишь,
Шекспир и комедийки всякие пописывал.
А Мольер, так и не припомнишь,
кого убил,
а, глядишь, и классиком стал.
Тебе,
между прочим,
до него ещё расти и расти.
--- Послушай, Петруха.
Какие комедии в нашу сложную эпоху?
В России сейчас переломный момент!
--- Угу, ---
кивнул леший
--- В России всегда момент и всегда переломный.
--- Нет, Вы не понимаете! ---
патетически воскликнул Желудёнков.
--- Ну, смотрите!
Чеченцы!
Террористы!
Бин Ладан!
Американцы, европейцы наше государство разваливают!
Китайцев, вон, сколько в страну понаехало!
Само выживание нации поставлено под вопрос.
Женщины, вместо того, чтобы рожать детей,
шубы покупают.
Разводов больше, чем браков.
Гомосеки на демонстрации выходят.
Вон,
однополые браки разрешили.
--- В Америке, ---
нагло вставил Петруха.
--- Ну, сейчас в Америке,
а там и у нас разрешат.
--- И будет, как в Греции.
--- Чего? ---
Желудёнков недоуменно заморгал.
--- Древняя Греция, ---
весело сказал Петруха.
--- Колыбель науки и культуры.
Знаменитые спортсмены, философы, политические деятели.
Ну посмотри ты на них!
Пидорас на пидорасе.
--- Но то ж Греция,
а это Россия!
--- Брось, Желудёнков!
Россия и Мамая и Гитлера пережила,
а ты её какими-то гомосеками пугаешь.
Желудёнков похлопал глазами,
попытался что-то возразить,
потом выдохнул и обречённо согласился:
--- Ладно,
оставим Россию,
вернёмся к литературе.
--- Эт-то давно пора. ---
сказал Петруха, вставая.
--- Тащи верёвку.
--- Зачем? ---
опешил Желудёнков.
--- Зачем, зачем?
Не языком же чесать я к тебе пришёл.
Та-ак.
Яма глубиной саженей семь,
значится длины не меньше дюжины надо.
И смотри,
чтобы полегче!
Мне её ещё три часа по лесу переть.
Желудёнков встал,
собрал всё своё мужество
и решительно заявил:
--- Роман я дописывать не буду!
Ни одно издательство его у меня не купит.
--- Та-а-ак! ---
в голосе лешего послышалось завывание вьюги.
--- Ты, писатель, знай:
у меня тоже широкие связи.
Фиг ты теперь за грибочками съездишь
или к речке на пикничок.
Да и дачка твоя на краю леса стоит.
Желудёнков испуганно посмотрел на Петруху.
В тёмных зелёных глазах теперь светились волчьи огоньки.
Желудёнков со свистом втянул в себя воздух
и покорно ответил:
--- Кажется,
в сарае
был канат капроновый.
Десятка.
Метров двадцать.
Сейчас посмотрю.
Он взял с подоконника фонарик и пошёл к двери.
Петруха легонько толкнул его в плечо:
--- Не грусти, Желудёнков!
Книжку расхватают,
ещё и допечатывать придётся.
Когда Желудёнков вернулся с верёвкой,
на веранде никого не было.
Он огляделся и услышал,
как в кабинете кто-то стучит по клавиатуре.
Заглянув в дверь он увидел,
что Петруха сидит за компьютером
и читает текст романа.
Желудёнков кашлянул и обиженно сказал:
--- Леший должен быть необразованным.
--- Владимиг' Ильич Ульянов знал
девять иностг'анных языков,
не считая стаг'ославянского
и г'усского матег'ного, ---
отозвался Петруха и резко встал.
--- Хороша!
Уважил! ---
восхищённо сказал он,
принимая из рук Желудёнкова
аккуратно смотанную верёвку.
--- Вот что, мил друг,
фонарик я у тебя тоже возьму.
Постоянно нас ночью по лесу гоняешь.
Я ещё в темноте кое-как вижу,
а у Прокопыча весь лоб от шишек синий.
--- Куда? ---
обиженно спросил Желудёнков.
--- Совесть-то у тебя есть?!
Откуда у вас там электрический фонарик?
--- Это ты у нас фантаст ---
ты и фантазируй.
Ну, хоть, глазом светлым его назови.
Да не смотри ты так жалостно!
Как сундучок добудем,
я к тебе забегу --- фонарик отдам.
А батарейки новые ты на гонорар купишь.
Ну, мне пора.
--- Счастливого пути! ---
Желудёнков посторонился,
пропуская лешего к двери.
--- Не туда, ---
ухмыльнулся Петруха.
--- Я через окно на веранде зашёл,
через него и уходить буду.
Будь любезен,
придвинь к нему табуретку.
А то у меня руки заняты.
Несподручно, как-то,
на подоконник прыгать.
Желудёнков покорно исполнил просьбу.
Леший запихал фонарик в карман штанов,
встал на табуретку,
ещё раз оглянулся
и, вдруг, спросил:
--- Скажи,
а водочка у тебя ещё есть?
--- Да.
Три бутылки в холодильнике стоят.
--- Оч-чень хорошо.
Подай-ка, любезнейший,
мне бутылочку со стола.
Тебе работать,
а у меня она не выдохнется.
И в чём нести дай.
А то,
из рук выскользнет,
разобьётся --- обидно будет.
Желудёнков аккуратно завинтил пробку,
взял бутылку
и подошёл к тумбочке.
Выдвинув ящик,
он выбрал полиэтиленовый пакет с ручками попрочнее,
показал Петрухе
и спросил:
--- Это пойдёт или, лучше, рюкзак принести.
--- Пойдёт!
Знатный мешочек, ---
кивнул Петруха.
--- В нём и воду носить можно.
Желудёнков подал пакет с бутылкой
и со вздохом сказал:
--- Ну, ладно.
Пусть будет из пузыря вепрь-рыбы сшит.
--- Молодец! ---
подмигнул леший,
поправляя перекинутый через плечо моток верёвки.
--- Почти всю бутылку вылакал,
а ещё как соображаешь!
Ты сегодня не напрягайся.
Главное,
нас до сухого ночлега доведи.
А завтра с утра можешь своих оборотней давать.
Мы с ними в два счёта разделаемся.
Петруха шагнул на подоконник и легко спрыгнул вниз.
"Там же цветы!
Интересно, что в этом году Ленка посадила?" ---
подумал Желудёнков
и прибавил вслух:
--- А, впрочем,
какая разница?
Облокотясь на подоконник он молча смотрел
на резво убегающего по тропинке лешего,
пока тот не скрылся за деревьями,
потом выпрямился,
закрыл окно
и побрёл в кабинет.
Сев за компьютер,
он зло стукнул по столу
и сказал:
--- Чёрт!
Теперь буду писать только про космические войны,
--- потом почесал за ухом,
повернулся в сторону веранды,
представил,
как в проёме двери возникает голова
обиженного сирианского рыбо-паука,
поёжился
и с обречённым видом застучал по клавишам.
***
К вечеру ударил мороз.
На лужице посреди ямы у краёв начал поблёскивать ледок.
Прокопыч подышал на коченеющие пальцы
и тихо выругался.
Вдруг у его ног мягко плюхнулась бутыль,
обёрнутая в заячий треух.
Прокопыч посмотрел вверх.
На фоне начинающего темнеть неба
торчала знакомая плешивая голова
с маленькими рожками.
--- Чёрт замшелый!
Тебя за смертью посылать! ---
заорал Прокопыч.
--- Ну уж дудки! ---
улыбнулся Петруха.
--- И так, вон,
ноги дымятся.
--- Что ты мне притащил?
Полётное зелье?
--- Её, родимую ---
подмигнул Петруха.
--- Я уже хлебнул,
чтоб шибче бежалось.
Так что там всё твоё.
Прокопыч поднял странную бутыль,
удивлённо посмотрел
на прилепленную бумажку
с басурманскими буквами...
--- Где взял?
--- Один добрый человек дал.
У него ещё есть.
Полные.
Обратно пойдём --- непременно к нему заглянем.
Прокопыч подёргал пробку
и вопросительно посмотрел наверх.
Петруха загоготал,
вытянул вперёд сучковатую ладонь
и сказал:
--- Колпачок вот так пару раз поверни,
она и откроется.
С четвёртой попытки это Прокопычу удалось.
Немного хлебнув,
он блаженно закрыл глаза
и проворчал:
--- Какого ляда ты столько по лесу болтался?
--- Извиняйте, барин! ---
с издёвкой ответил Петруха.
--- У нас в лесу
на каждом дубу по верёвке,
на каждом кусту по шнурку,
на каждой сосёнке по тесёмке.
Вот я выбрать и не мог...
Ну, давай,
грейся тут,
а я сейчас верёвку к этой берёзке прилажу
и тебе скину.
Смотри,
шапку мою не забудь!
И бутылочку тоже прихвати!
Тут,
в пещере недалеко,
нас джинн заморский поджидает.
Будет,
куда его определить.