Аннотация: Внезапная сказка. Все случайные совпадения - случайны, все неслучайные - намеренны.
Королевство было маленькое и, если между нами, захудалое. Конечно, не до такой степени, чтобы принцессе больше и погулять было негде, кроме как возле свинарника - знаем мы, каких идей в свинарниках набираются принцессы, наслышаны! Тут и садик имелся, хотя и невеликий, зато надежно огороженный живой и очень колючей изгородью от всяких там свинопасов, какими бы принцами они потом не оказались: если ты принц, так и говори, а если тебе отказали, то нечего потом пролезать украдкой обратно и устраивать афронт разборчивым девушкам. У короля наличествовал даже двор, и с этого двора прекрасно видно было, что пограничный столб облупился так, что перед соседями неудобно.
Поэтому король, встав поутру, надел фартук из свиной кожи, взял ведерко с краской и совсем было собрался пойти навести порядок, как из опочивальни выглянула королева в папильотках и пеньюаре. Это она так выражалась - папильотки и пеньюар, а король считал, что это звучит неприлично и рубил попросту: бигуди и халат. Впрочем, не так уж и важно, в халате или папильотках выглянула королева, в конце концов. Выглянула она, значит, и прокудахтала:
- Куда вы намереваетесь направить стопы свои в этот ранний час, государь муж мой, в таком неподобающем вашему сану наряде?
В таком или похожем наряде его величество крутился по хозяйству с утра до вечера каждый день, но ее величество пустяками не смущалась. Она чирикала что-то в этом духе ежеутренне, то есть, сама-то она полагала, что мило щебечет, но король давно уже догадался, что вместо певчей птички ему подсунули ярко раскрашенную курицу. В молодости он мнил себя философом, после свадьбы ему пришлось стать им на самом деле, поэтому он без труда отключился, успел даже подумать, что надо взять с собой бутыль с растворителем, чтобы не вонять потом во дворце, и услышал только последние слова жены.
Выразительно покачал ведерком, из которого торчала не допускающая двоякого толкования ручка мочальной кисти. Ее величество подняла брови.
- Столб красить иду! - информировал ее супруг. Чем длиннее и витиеватей становились речи королевы, заимевшей такую манеру еще в отчем доме, тем короче выражался король. - Соседи же смотрят!
Королева закатила глаза. Что она хотела выразить этим, его величество не понял, зато передернулся, потому что "закатить глаза" в данном случае отнюдь не фигура речи - бог весть отчего, но после родов венценосная супруга заимела несколько даже пугающую привычку: в моменты удивления ее глаза укатывались наверх, куда-то в череп, так что виднелись лишь белки, а потом выкатывались обратно, как ни в чем не бывало. Увидав такое зрелище впервые, король даже спросил, что она видит в такие моменты. Оказалось, ничего; тут он и убедился окончательно, что в жены взял женщину, как бы это помягче, глупую, иначе ведь хотя бы искра мысли озарила для ее очей голову изнутри, правда?
- Не кажется ли вам, бесконечно мудрый государь муж мой, что было бы уместно сменить сей грубый снаряд на снасти рыбаря и спуститься к быстротечным водам, дабы украсить нашу скудную трапезу к сегодняшнему знаменательному дню теми дарами, кои сочтет возможным послать нам ваша удача?
Не то ее величество перестаралась, загнув вовсе уже невообразимую фразу (неведомо, как это удавалось такой глупой курице), не то его величество чересчур глубоко задумался, неужели в ее голове не случается даже тени мысли, но понимания им достичь не удалось. Король застыл столбом, соображая, что хочет от него жена, жена уже начала закатывать глаза по известному маршруту, но тут вылезла дочка-принцесса, которая все прекрасно слышала из своей спальни, и выправила положение.
- Папаня, таки шо вы застыли, как фонарный столб? - она остервенело выдирала бигудины из волос, отчего половина их уже успела встать дыбом. - Сегодня ж ко мне женихи приедут, так бросьте уже свою сильно пахучую ёмкость и подите на речку, хотя бы рыба на столе будет. А вы, мамаша, давайте сюда поваренную книгу, шо вам подарила на прощание прабабка, будем сочинять рецепт.
Откуда у глупой, но королевской дочери и короля из захудалого, но все же королевства родилась дочь, внешностью и манерами вызывающая магическое слово "Привоз" даже у тех, кто об этом самом Привозе сроду не слыхивал, неизвестно. Его величество косился на жену, жена закатывала глаза, а дочка шпарила невообразимыми словами с жуткой интонацией, чувствуя себя абсолютно непринужденно. Родители долго не решались пригласить женихов, чувствуя, что свое сокровище им будет не так просто пристроить, потому что и королевство захудалое, и принцесса удалась нетривиальная, но тут давно заневестившейся дочке надоело ждать и она самостоятельно послала объявление в газету "Коронованный амур", где указала, что хозяйственная и здравомыслящая.
Откликнулось аж трое кандидатов, и после краткой, но ёмкой переписки они были званы на сегодня к обеду - ее высочество действительно отличалась здравым смыслом, и он подсказывал, что один праздничный обед обойдется дешевле трёх. Но прежде всего следовало этот обед приготовить.
В ожидании гостей все трое волновались, но по-разному. Принцесса размышляла, что если хоть кто-то из женихов не приедет, то это выйдет чистый убыток, ну и замуж хотелось.
Королеве казалось, что доченька еще слишком юна, чтобы отдавать ее в руки незнакомого мужчины: для матери дочери всегда слишком юны, потому что приятнее ощущать себя пусть даже не самой молоденькой матерью, чем вдруг осознать, что ты уже бабушка. Потом, правда, привыкают, видимо, природа и сюда насовала нужных инстинктов.
Король сам не знал, чего ему больше хочется - чтобы удалось все же пристроить принцессу за одного из этой троицы или чтобы не вышло. Во-первых, неизвестно, как она себя там, замужем, поведет, может, ему придется за нее краснеть, а этого он не любил, несмотря на всю свою философию. Хотя при чем тут, по большому счету, он? Родил, любил, кормил, а что не воспитал должным образом, так попробуйте ее повоспитывать! И вообще, девочки - это по материнской части.
Во-вторых, его величество привык вкусно питаться, дочка давным-давно научилась готовить и готовила хорошо, хотя непонятно, откуда она брала все эти идеи. От мысли, что ему придется вернуться к изыскам жены, у которой яичница - и та неизменно подгорала, королю становилось нехорошо и начинало тянуть под ложечкой.
"К водам", однако, идти пришлось без лишних разговоров, а то крошка начинала примериваться взглядом к ухвату. Не хватало еще, чтобы его, как-никак, а короля, гоняла по дворцу принцесса с ухватом. Слухи-то, они быстрее ветра разносятся, тут и передумаешь, а женихов больше не дождешься.
Речка через королевство протекала неширокая, но полноводная, изобилующая омутами и заводями, и рыбы там водилось немало. Король осторожно спустился по мокрой от росы траве, с удобством устроился на толстенном стволе кривой ивы, отполированном седалищами не одного поколения здешних государей, поплевал на червяка и закинул удочку поближе к заводи, где об эту пору недурно брали толстые, мордатые караси. Что там дочка ни затей со сватовством, а караси в сметане вещь хорошая.
Сюда, к реке, звуки из дворца почти не доносились. Разве что Бурёнка замычала, напоминая, что пора на дойку, и опять все стихло. Клев шел ни шатко, ни валко, и его величество понемногу закемарил, удочки из рук, впрочем, не выпуская, так что не сразу сообразил, что за ногу его кто-то деликатно теребит. Наконец, очнулся, глянул вниз и обнаружил рожу. Зеленоватую. Дальше виднелись плечи, а ниже уже ничего не виднелось, в воде-то. Зеленоватый незнакомец держал короля за голую ногу перепончатой ладонью и показывал куда-то вниз. Его величество боязливо поджал под себя свободную конечность, испытывая сильное желание сбежать.
- Вы к-кто? Вы з-зачем? - прозаикался король. Рожа помычала и снова указала в воду. Его величество пожал плечами в недоумении, одновременно разводя руками; зацепившийся за крючок карась улетел на берег и шмякнулся там, возмущенно пуча глаза. Роже, видимо, надоело ждать, короля дернули как следует и он шлепнулся в реку, подняв тучу брызг.
- Мама, вы бы сходили до бережку, - принцесса месила тесто, одновременно успевая приглядывать за кастрюлями и матерью, второй час скорбно стынущей над пучком петрушки, который был ей выдан для нарезания. - Скажите там папаше, шо я его просила не за смертью сходить, и шо он себе думает, столько времени отдыхая на свежем воздухе? Не клюет, дойди уже до дома, так и скажи, можно подумать, его здесь начнут резать в досаде, как ту курицу.
Королева подумала чуток, положила нож, так и не оскверненный петрушкой, и выплыла из кухни. Милое дитя так начадило своими кастрюлями, пожалуй, будет лучше пройтись, размышляла она, такая заботливая выросла девочка, и вот, приходится отдавать какому-то незнакомому мужчине... А вдруг он окажется грубым? При этой мысли королева вынуждена была остановиться, чтобы со вкусом промокнуть глаза кривовато вышитым платочком. О том, что сделала бы дочка, этот центнер живой и неуёмной силы, с грубияном-мужем, она как-то не задумалась.
Так, не торопясь, вся в переживаниях, она дошла до берега, но мужа там не обнаружила. Ведро с десятком карасей висело на сучке старой ивы, удочка валялась в траве, его величество отсутствовало.
Королева подождала - мало ли, может, отошел зачем-нибудь, - потом ей стало не по себе и она воззвала в пространство:
- Государь муж мой, где вы? Наша юная дочь, ее высочество, уже истосковалась душой по отцовской заботе и послала меня, дабы я... чтобы вы...
Впервые в жизни ее величество не сумела закончить тираду и задом-задом попятилась от речки.
- Шо значит - "пропал"? Вы себе представляете, мама, шо такое "пропал"? - возмущенно громыхала сковородкой принцесса, помахивая ею перед материнским носом, хотя сковорода была чугунная и весила немало. - И вы спокойно приходите сюда с этой потрясающей новостью, хотя папа могли бы и подождать топиться, но я его тоже где-то понимаю, от такой жизни любой утопится!
Сковородка брякнулась на плиту, принцесса схватила половник и полезла в кастрюлю.
- Я бы тоже утопилась, мама, но пока папа меня не опередили, у меня еще оставалась надежда пристроиться за хорошего человека!
Ситуация была самая патовая: кастрюли на королеву оставить было нельзя, не дворец сожжет, так обед, а если отец просто пошел до кустиков да и задержался там, остаться без обеда и дворца и встречать кандидатов на руку и сердце посреди красивого пепелища просто глупо. А коли король таки действительно утонул, разорять хозяйство в такой момент глупо вдвойне.
Вода вскипела пузырями и воздух кончился, но ненадолго. Сначала его величество почувствовал, что дышит, потом решился и глаза, крепко зажмуренные на чистом рефлексе, приоткрыл. Вокруг было странно, но не страшно. Косо просвеченная солнцем вода казалась зеленоватой, но просматривалась неплохо, впереди что-то отблескивало. Перепончатый похититель, перехватив добычу за запястье, размеренно шевелил ступнями... ластами... в общем, двигались они довольно быстро, уходя все дальше в глубину.
Король и раньше знал, что речка у них коварная и глубокая, но всей глубины ее коварства не предполагал. Надо же! В самый неподходящий день взяли и похитили, прямо в двух шагах от родного дворца! Ведь свататься приедут, а он тут прохлаждается! Как потом дочери-то на глаза показаться, рука у нее тяжелая да и характер не легче...
А может, плюнуть на все да и остаться тут, в реке? Дышать можно, значит, и жить получится. Опять же, тогда с него и взятки гладки - утоп и утоп, какие могут быть претензии к покойнику? То есть, к обычному-то покойнику обычно претензии известные, "на кого ты нас покинул" да "зачем ты нас оставил", их на каждых похоронах задают, хотя на ответ не рассчитывают, но - традиция, нарушать нельзя. Но это если нашлось, что похоронить. А так нет тела, нет и вопросов, до свиданья, дорогие.
Тут путешествие закончилось, потому что появились ворота.
Король начал подозревать, что все не так просто. Сколь глубока их речка ни будь, она все же не Марианская впадина, о которой мимоходом упоминал один из философов. И как тогда на дне ухитрились разместиться многосаженной высоты ажурные створки цвета старого золота? А сквозь золотое кружево виднелись стены белого мрамора, уходящие в обе стороны, насколько глаз хватало.
Король собрался с духом, вспомнил "Размышления" Марка Аврелия и решил, что раз он уже всерьез нацелился в утопленники, бояться нечего. Ворота растворились, они с перепончатым проплыли к гигантскому дворцу и вплыли в парадный вход. Миновав несколько залов, один другого просторнее и роскошнее, добрались, наконец, до конца анфилады. По обе стороны от дверей, рылами друг к другу висели две огроменные рыбины-не рыбины, не иначе - чудища морские. Тут король и вовсе уверился, что оказался далеко от родного королевства: в их речке такие страхолюдины даже вдоль не поместятся.
Провожатый подплыл к левому чудищу и что-то беззвучно пробулькал. "Ахти мне", сообразил король, "да как же я объясняться-то тут буду? Ведь рыбы-то, они же безголосые!" Но тут же подумал, что после пассажей жены и загибов дочери вечное безмолвие, пожалуй, имеет свою прелесть.
Двери едва начали раскрываться изнутри, как створки дрогнули и распахнулись настежь, приплющив охранников вместе с перепончатым. В коридор выскочил невысокий крепенький мужичок в переливающемся наряде и съехавшей на ухо короне и кинулся к похищенному королю.
- Мой сухопутный собрат! - завопил водяной монарх. Оказалось, что под водой молчат не все. - Мой драгоценный гость! Мой спаситель!
Его величество не понял решительно ничего, но покорно принимал объятия и даже, страшно сказать, поцелуи. Водяной владыка немного попахивал рыбой, и всё.
- Мамаша, та бросьте вы уже мусолить этот несчастный пучок петрушки! - разрывалась на части принцесса. - Идите мухой на бережок, покличьте папу, авось, найдутся! А не найдутся, то в гробу я видала такого папу, шоб бросал дочь, буквально не доведя ее до алтаря!
Королева, обретя от безысходности некоторую живость, на речку сбегала рысью, а вернувшись, развела руками и вручила дочери ведерко с карасями. Проявила, так сказать, догадливость. Дочка оглядела добычу.
- Таки папаша меня вгонят в гроб прямо за собой, а если не всплывет, то вместо себя! Шо я могу приготовить с этих дохлых карасиков, чтобы хватило накормить трех голодных женихов? Ну вот вы мне скажите, мама, шо? И этот человек называл себя моим отцом двадцать лет, двадцать лет он гладил меня по головке и говорил мне - доча, я последние подштанники с себя продам, но ты у меня будешь жить хорошо! И все это для того, чтобы сегодня оставить моих женихов без обеда, шоб я жила так хорошо, как они счастливо утопли?!
Первый жених выехал из леса, пересек границу и, наклонившись с седла, внимательно оглядел облупившийся столб. Поковырял пальцев краску, постучал по дереву. Хотя и облезший, столб был вытесан из мореного дуба, стоял на месте второй век и был еще крепок.
- Внимание к главному важнее невнимания к мелочам, - задумчиво сказал первый жених на непонятном языке. Был он раскос, узкоглаз и назывался непроизносимым в достойном обществе именем, поэтому мы его и не назовем. Двинулся дальше.
Жених номер два, в ладном дорожном тарантасе, на столб и не взглянул, проехал мимо, зато пристально оглядел ухоженные поля с рожью и ячменем, пересчитал взглядом фруктовые деревья и оценил новенькую железную крышу на дворце.
- А что, неплохое королевство. Вон, дубы растут. Свиней тут откармливать хорошо.
Третий жених пришел пешком. Насвистывая, он бойко шагал по дороге, благо, пыль, поднятая первыми двумя, уже успела осесть, любовался жаворонком в вышине и на ворота дворца просто налетел. Осмотрел резьбу и роспись, сохранившуюся еще со времен деда принцессы, обожавшего столярничать и малярничать, одобрительно поцокал языком и зашел внутрь.
Гостей встречала королева. Осознав внезапную потерю кормильца, поильца , опоры и ориентира в жизни, она резко определилась с отношением к происходящему судьбоносному событию. Действительно, дочка совсем взрослая, замуж ей пора, а заодно и хозяйством будет кому заниматься. Без мужика и в доме-то непросто, а в королевстве и вовсе никуда.
За оставшееся время ее величество успела выучить несколько фраз, которые ей разрешила произносить принцесса, зная, что в противном случае мать без пригляду способна заговорить неподготовленного слушателя до полной прострации. Любезно улыбаясь, королева протягивала руку очередному соискателю и произносила:
- Здравствуйте, очень приятно, что вы нас посетили. Прошу садиться, ее высочество сейчас выйдет. Очень приятно, что вы нас посетили, здравствуйте, ее высочество сейчас выйдет, прошу садиться.
Женихи одобрительно оглядывали потенциальную тещу - внешности она была моложавой, пухленькая, светленькая, а что дура-дурой, так не за тещиным умом ехали, да и в глаза пока не бросалось. Расселись, ревниво и свысока поглядывая друг на друга.
Короли пили уже не первую и даже не вторую чарку, поэтому языки несколько заплетались.
- Так ты гов-воришь, р-рыбу пойм-мали? И заж-ж-ж... жаж-ж-ж... и жаж-жарили, то есть, свава... ва... сварил-ли?
- Ну да! Стра-а-анные у ва-ас та-ам обы-ычаи! А ко-оролевску-у-ую и-икринку-у та-ак про-осто не у-убъешь, во-от твоя же-ена и нае-елась у-ухи! - водяной монарх больше упирал на гласные. Уверял, что происходит от самой Юрате, чей дворец в холодном северном море. Там, мол, все так говорят. Земной ахал - неужели самой Юрате? Вот так все и говорят? Подумайте только! Хотя, если взять и подумать, эта Юрате вместе с ее северными морями ему и даром была не нужна.
Куда интересней оказалось следующее: недаром, оказывается, доченька-принцесса была такой странной. Она и в самом деле была принцесса, только вот папой ей доводился не земное величество, а величество водяное. У водяников все не как у людей - и дети у них сначала зарождаются в рыбе, в виде икры, а потом эту икринку глотает водяница, чтобы в положенный срок произвести на свет принца или принцессу. Вопрос, кто и каким образом оплодотворяет рыбу, король задавать не стал - счел бестактным. Мало ли какие у людей привычки.
А с младшенькой дочкой водянику не повезло - доверенная рыба-луфарь, выросшая возле южного города Одессы, умудрилась отправиться на прогулку незадолго до икрометания, ну и попалась. Вместе с ее будущим высочеством. И все эти двадцать лет водяной владыка искал родную дочь.
- Это у вас на земле по-всякому, а у нас - хоть всю жизнь положи, а чтобы справедливость была, - втолковывал водяник сухопутному собрату. Тот кивнул, но тут же пригорюнился.
- Что ж теперь получается? Была-была у меня дочка, я ее любил, женихов вот нынче ждали - а теперь что? Ни дочки, ни зятя, ни внуков? А королевство на кого оставлю?
Водяник сочувственно похлопал его по плечу.
Принцесса, туго затянувшись в корсет и плотно позавтракав, за обедом ела, точно птичка, зато стол просто ломился от явств. Стоило кому-нибудь из женихов заикнуться на какую-нибудь щекотливую тему, тут же возникало очередное умопомрачительное блюдо, заставлявшее забыть обо всем, кроме ложки, вилки и ножа. Ее высочество рассудила, что ей говорить лучше с мужем, чем с женихом, а то женихи нынче пошли разборчивые, мало ли что им не понравится в ее милых манерах? Поэтому она и сама помалкивала, и матери воли не давала.
И все-таки, неужели папаша утонули? Вот так, на ровном месте, в самый неподходящий момент? Подозрительно как-то...
Когда на стол брякнулось необъятных размеров блюдо с тортом, женихи уже обожали ее высочество. Глаза их горели одинаковым обожанием, они отдувались и наперебой воспевали ее неземную красоту, ее безмерную хозяйственность, особенно упирая на здравый смысл - ведь это очень здраво, осиротеть прямо перед сватовством: и хозяйство еще не успело развалиться, и из принцев попадаешь прямиком в короли. Принцесса, в общем-то родителей любившая, начинала ощущать некоторую благодарность к отцу, который все же выбрал правильный момент, как выяснилось.
И вот каждый из соискателей, отдышавшись, со всем положенным вежеством попросил руки принцессы у улыбающейся королевы, но ее величество растерянно молчала. Дочь, захлопотавшись, забыла ее проинструктировать на этот предмет, а без инструкции королева опасалась что-нибудь испортить. Повисла пауза.
И вдруг в тишине раздались голоса, певшие дуэтом.
Оба были не то чтобы мокры, но и сухими не назовешь. По крайней мере, следы на дубовом, плашками, паркете оставались. На ухе короля висел пучок маринованных водорослей.
- Но-о нельзя рябине-е к ду-убу перебраться-а! - тянули коронованные особы жалостно, водяной еще и подвывал в патетических местах.
- Друг ты мой ненаглядненький! - воскликнул король, обнаружив, что уже дома. - Ты глянь только, какая у меня... у тебя... у нас красавица выросла!
Женихи, онемев, вросли в пол, ее величество закатила глаза и на всякий случай прилегла в обморок, а раскрасневшаяся от волнения и комплиментов принцесса, не торопясь, встала во весь рост. Взгляд, которым она одарила новоприбывших, никак нельзя было назвать приветливым.
- Ну шо, папаша? - начала она. - Гляньте, люди добрые, на этого пропойцу!
Непонятно, кому адресовалось приглашение посмотреть - женихи жались в стену, стараясь прикинуться меблировкой, мать возлежала в обмороке, не спеша возвращаться. Но принцессу несло.
- Я тут горючими слезами обливаюсь прямо вся, а наш папа, оказывается, не утопли, как все приличные люди, кому повезло булькнуться в речку, наш папа напитков нализались и собутыльника с собой приволокли на тех жалких карасей, шо вы нам успели завещать в наследство!
Водяное величество икнул, с обожанием глядя на дочь, приемный отец слегка смутился.
- Ты, друже, не обращай внимания, она девочка добрая, только вот манеры эти - я и сам не знаю, откуль и набралась?
- Так это у нее от кормилицы. Я ж тебе говорил, она родом с-под города Одессы, а там все так говорят, даже рыбы.
- А я-то голову ломал, с чего бы моей дочери эдак выражаться! - обрадовался разгадке давнишней тайны король и полез к водянику обниматься, но тут принцесса снова подала голос.
- Так, всем ша! Я не допонимаю, папаша, какие рыбы и где вы взяли этого поца в короне? Шо он тут ездит по мозгам мне и этим уважаемым людям?
Она нервно махнула рукой в сторону женихов, которые продолжали молчать, как на допросе, только глаза у всех троих становились все больше и больше, даже у первого пропал характерный монголоидный прищур.
- Ты не дочь этого уважаемого монарха! - патетически воскликнул водяной, указывая на короля. Но договорить не успел - пущенное меткой рукой блюдо с остатками пирога со звоном впечаталось ему в физиономию. Король почуял, куда клонится дело, и попытался спрятаться за гостя, но его догнала серебряная, старинной работы супница. Принцесса, как катапульта, метала все, что попадалось под руку, а на столе всего хватало. Корсет не выдержал напора волнующихся прелестей и треснул по швам, ее высочество заметно увеличилось в объемах; первый жених подпрыгнул и облизнулся, третий поморщился, второй машинально развел руки, словно пытаясь прикинуть, сколько материи потребуется ей теперь на платья.
Венценосцы, не сговариваясь, пятились к дверям, уворачиваясь от особо крупной посуды.
- Чтоб вам было пусто, папа, вы приводите в дом каких-то шлемазлов, которые заявляют между рюмкой, шо ваша дочь вам таки не дочь! Так давайте не будем играть друг у друга на нервах, идите себе туда, где успели утопиться, и утопитесь снова, я закачу вам роскошные поминки из тех пяти карасей, шо я не успела потратить, мы все вас вспомним теплым словом, но будем думать о живых! Вы, папа, и на том свете нашли себе, с кем посидеть за хорошо накрытым столом, так не будем портить друг другу праздник!
Последние слова застали их уже на берегу. Король посмотрел назад, вздохнул, перекрестился и щучкой нырнул вниз башкой. Водяной догнал его, схватил за руку, знаками показал, что иначе нельзя - захлебнется. Король подергался было, но смирился: хватка у собрата была крепкая, не вырвешься.
Во дворце принцесса завершала последствия стихийного переворота. Быстренько приведя в чувство мать-королеву, ее высочество в двух словах разъяснила ей диспозицию.
- Таки шо вы, мама, легли отдыхать? Подымайтесь, сейчас не время.
- Дочь моя, ваш венценосный родитель... - пролепетала королева, вяло обмахиваясь лопухом, который, за неимением веера, по команде приволок со двора кто-то из женихов.
- Мама, успокойтесь, это были не папа, а обман зрения. - успокоила ее дочь. - Шо вы хотите, мы все так плотно покушали. Теперь очнитесь, примите уже нужную позу и благословите нас с... с...
Она огляделась. Под шумок количество кандидатов сильно сократилось до одного - раскосый жених продолжал восхищенно пялиться в низкое декольте невесты, а насчет всего произошедшего полагал, что это такой обычай. По-местному он все равно понимал с пятого на десятое, а за время своих странствий в поисках нового царства успел повидать всякое. Отец-император вызвал его к себе три года назад и сообщил, что ему, как двадцать восьмому законному сыну, все равно никакого наследства не светит, так что - вот тебе, сынок, немного денег в дорогу и ступай. Найдешь что-нибудь достойное, напиши непременно, я буду волноваться.
А тут! Какая женщина! Дочь Небесного Дракона (да простит его Небесный Дракон) побледнеет перед этой красотой и мощью! Он готов был сражаться за нее, но оказалось, что соперники успели незаметно признать его превосходство и потихоньку сбежали.
- Вот с ним и благословите! - ее высочество сгребла невысокого азиата под мышку и вместе с ним брякнулась на колени. Королева подняла лопух повыше...
- В-вот и р-расти д-дет-тей, - жаловался земной король водяному, опрокидывая несчетную чарку зелена вина. Вино было в прямом смысле зеленое, но неплохое, всяко не тульский "киндзмараули". - Я в-в-ведь вс-се д-для нее, н-на вс-се был г-г-готов!
- И-и не-е го-овори-и, бра-а-ат мо-ой, - согласно кивал водяной, подсовывая блюдо с какой-то гадостью. Это, мол, морские огурцы, на вид, конечно, не очень, но если зажмуриться, то идёт хорошо. - Я-а ее сто-олько лет и-искал! Та-акое прида-аное на-ако-опил!
- Н-ну и п-пусть! А м-мы с т-тобой еще в-в-выпьем!
Выйдя из запоя через месяц, отцы решились на второй визит...