Глава первая. Лиха беда начало

Дед Мазай вытер острое лезвие о рукав рубахи и посмотрел на свое отражение в воде. Худощавое морщинистое лицо, загорелое, с хитрыми черными глазами. Редкие седые волосы прилипли к мокрому лбу. Подбородок выделялся бледной кожей, но выбрит был на диво чисто, не осталось даже намека на косматую седую бороду.

- Эй, в лодке! - чей-то молодой голос прозвучал неожиданно звонко, он разнесся по округе и отразился эхом на другой стороне реки. Дед Мазай вздрогнул и обернулся, солнце резануло по глазам. Из камышей испуганно хлопая крыльями поднялась утка и возмущенно крича полетела вдоль берега. Дед прищурился, человек на берегу определенно был ему знаком. Да и голос кого-то напоминал. Только вот кого?

- Дед Мазай, ты чего там делаешь? Зайцев топишь? Гы-гы-гы!

- Здорово, Иван Дурак, - догадался Мазай и взялся за весла.

До берега было недалеко. Последние пару гребков Мазай сделал короткими. Лодка мягко ткнулась носом в песок. Дед перекинул через борт босую ногу и слез прямо в воду.

- Ого! А где борода? - удивился Иван Дурак.

Дед Мазай не ответил, он взялся покрепче и крякнув потащил лодку на себя. Иван подскочил и одним махом выдернул ее на берег. Дед вытер мокрые руки о штаны и сказал:

- Я бороду сбрил, чтобы моложе выглядеть.

- Зачем? - удивился Иван.

- Я, Ваня, жениться хочу, - сказал Мазай.

Иван Дурак присвистнул и уселся на поваленное бревно.

- Дед Мазай, а ты хорошо подумал? А если семейная жизнь не по нраву придется? Жену потом просто так не выгонишь, прилипнет как банный лист. Вот сюда залезет, - Иван постучал себя ребром ладони по загривку, - и будет тобой вертеть! Да и как зайчишки на это посмотрят?

- Я уже все обдумал, Ваня, а заячьего мнения в последнюю очередь спрошу. Как из речки два года назад спас, так по сути ради них и живу. Морковку с капустой выращиваю. Из рыбака в огородника превратился. На карачках по полю ползаю, как букашка, каждый божий день. Видел мои грядки? Аж до самого горизонта простираются!

Дед Мазай смахнул с бревна грязь и присел рядом с Иваном.

- А зайцам все мало! Домой приду, на печь залезу, и лежу - от усталости ни рук, ни ног не чувствую. Так я и на то не жалуюсь! Но кто обо мне позаботится? Дома грязь, жрать нечего! Ни тебе гречи с овощами, ни пирогов с капустой, ни каравая горячего! Да и поговорить не с кем. Устал я, Ваня, от такой жизни.

- Понимаю, Дед Мазай, - закивал лохматой головой Иван Дурак. - А на ком жениться будешь, решил?

- В деревню пойду, там баб свободных полно, может кто и согласится. Я мужик хозяйственный, добрый, природу люблю, много баек интересных знаю, так что завлечь есть чем.

Дед Мазай достал мешочек с табаком и скрутил самокрутку.

- Слушай, Дед Мазай! - Иван Дурак вскочил с бревна. - Так зачем тебе в деревню идти? Что тебе до этих куриц бестолковых? Ты же у нас и в правду герой! Сотню живых душ спас, пусть и заячьих! А таких храбрецов в нашем Царстве, окромя тебя да Ивана Царевича больше и нету! Я вот тут подумал, а не пойти ли тебе к Царевне Лягушке свататься?

- Ой, Ванюша, напекло тебе голову, - забеспокоился Дед Мазай и дотянувшись до головы Ивана пощупал ему лоб.

- Дед Мазай, ты только подумай! - отмахнулся Иван Дурак. - Царевна Лягушка с Иваном Царевичем полгода как разведена. Достойных женихов в округе нет, а заморские, зная Царевнин нрав, вряд ли нагрянут. Так что ты для нее наипервейший и единственный кандидат!

- Да зачем я ей сдался, Ваня? Я же супротив нее - самой Царевны, пень старый, необразованный!

- Я может и дурак, - сказал Иван, - но одно точно знаю, женщина, что целым царством распоряжается, должна мужскую поддержку иметь. Иван Царевич, хоть и соправитель ейный, но в делах хозяйственных не помощник. Мечом махать, да границы охранять - вот его забота. Да и Царевна Лягушка в самый раз для тебя! К тому же ты сам говорил, что природу любишь. А она полжизни на болоте квакала! Общий язык точно найдете!

- Тьфу на тебя, Иван, - рассердился Дед Мазай, - ты вот вроде умные вещи говорить начнешь, но обязательно какой-нибудь дуростью закончишь!

Иван виновато вздохнул и опустил голову. Но тут же, увидев серый плоский камешек, схватил его и зашвырнул в воду. Плюх-плюх-плюх...

Мазай насчитал не меньше десяти "плюхов", рука у Ивана была сильная. Дурак расплылся в улыбке, засветился весь, будто не камень кинул, а мешок с золотом нашел. Ну вот как на такого обижаться? Он ведь все равно не поймет. Дед Мазай достал лапти из лодки и надел на ноги.

- О Царевне Лягушке мне даже думать боязно, не то что свататься идти, - сказал он.

- А вот об этом не беспокойся! Я во дворец вхож. Царевна нет-нет, да и спросит у меня совета. Не о политике конечно, или там о вопросах денежных, но в бытовых делах, я ее первый помощник! - похвастался Иван.

- А ты часом не брешешь? - усомнился Дед Мазай.

- Вот те крест! - побожился Иван Дурак. - Главное меня с собой возьми, я тебе помогу.

Дед Мазай плюнул на ладони и пригладил волосы.

- Ну смотри, Иван, не подведи! Пойдем во дворец немедля, пока я всю смелость не растерял.

Только Иван Дурак и Дед Мазай скрылись из виду, как из-за пня показались длинные серые уши. А затем и весь заяц. Он допрыгал до зарослей кустов и, вытащив из них спрятанный барабан, принялся что есть силы молотить по нему лапками. Весь берег как по волшебству мгновенно заполнился зайцами.

- Что за шум, а драки нет? - крикнул заяц с потрепанным левым ухом.

- Общий сбор, господа зайцы! - заверещал барабанщик, запрыгивая на пень. - У нас серьезная проблема! Дед Мазай сошел с ума!

- Откуда это, позвольте узнать, возникла такая мысль? - спросил заяц с короткими ушками, аккуратно подстриженными коготками и причесанной шерсткой. Он стоял ближе всех к оратору.

- Дед Мазай хочет жениться! - ответил Длинноухий и вдруг, сморщив розовый нос, принюхался.

- Чем это от тебя пахнет, косой?

- Сколько раз просил, ко мне так не обращаться! У меня, между прочим, имя есть! Я Георгий!

- Не уходи от ответа, Гоша, - прищурился Длинноухий.

- Это парфюм. Вам, лесным оборванцам, не понять. Я слежу за собой.

- Я тоже за тобой слежу! - заверещал Потрепанный.

- И я за тобой слежу! И я слежу! - закричали со всех сторон.

Длинноухий выбил барабанную дробь, требуя тишины.

- Господа, не уклоняемся от темы! Нужно вразумить Деда Мазая!

- Да ну его к лешему, - пискнул самый мелкий зайчишка, - Когда мы ему уже скажем, что в тот раз мешок морковки утопили сдуру, и ныряли за ней по очереди! Надоело делать вид, что он нас спас!

- А халявная морковка с его грядок тебе не надоела? - спросил Длинноухий.

Мелкий сглотнул слюну, представляя, как хрустит длинной сочной морковкой, и заверещал:

- Вразумим Деда Мазая! Долой женитьбу! Скажи тетке нет!

- Да замолчи ты, - рявкнул Потрепанный и, в один прыжок оказавшись рядом с Мелким, шлепнул его лапкой по макушке.

Но было уже поздно, снова поднялся гомон, отовсюду подхватили:

- Вразумим Деда Мазая! Долой женитьбу!

Кто-то принялся исступленно колотить лапами по головам соседей, кто-то, завывая, вгрызался в березовую кору, а кто-то просто носился по берегу беспрестанно вереща.

Длинноухий вздохнул и закинул барабан в кусты. Он сел на пень и стал терпеливо ждать, когда приступ коллективного сумасшествия пройдет, самые дураковатые заскучают и убегут по своим делам, и останутся только те, кто действительно готов хоть что-то предпринять.

Берег быстро опустел. Остался Потрепанный, Мелкий, Гоша и еще пара тройка зайцев.

- Итак, господа, надо что-то делать, - сказал Длинноухий.

- У меня появился план! - заявил Потрепанный.

Длинноухий недоверчиво покосился на зайца.

- Предлагаю вот что, - начал Потрепанный, - ты, Мелкий, беги к мосту со всех ног и доски в нескольких местах подгрызи, авось брякнется дед в речку, охладит голову седую, да передумает. Ты, Длинноухий, беги в деревню и всех бабок на уши подыми, мол, Дед Мазай жениться удумал - смотр невест в царском дворе с минуты на минуту начнется. А ты, Гоша, ... А где Гоша?

Зайцы завертели головами - Гоши не было.

- Гоша! Гоша! - заверещал Мелкий и запрыгнув на пень стал оглядывать окрестности. - Гоша, где ты?

- Да и леший с ним,- сказал Потрепанный, - не велика потеря. Как вам мой план?

Длинноухий на секунду задумался, а потом замотал головой:

- Не пойдет! Все что ты предлагаешь, есть препятствия физического плана, а значит при большом желании преодолимые. Нужно намерению Мазая силу такого масштаба противопоставить, чтобы он даже заикнуться о женитьбе хоть на Царевне, хоть на бабке деревенской впредь боялся.

- И что ты предлагаешь? - спросил Потрепанный.

- Мы другой стороны зайдем, на мозоль больную со всего размаха прыгнем!

- Я не понял, - сказал Мелкий. - На чью мозоль прыгнем?

- Мужское самолюбие за ниточки подергаем! - продолжил Длинноухий.

- За какие ниточки? - снова спросил Мелкий. У Потрепанного задергалось левое ухо.

- На женское сердце, обиду затаившее, соли посыплем!

- Да объясни уже нормальным языком! - заорал Потрепанный и заколотил задней лапой по земле.

- Вот в чем мой план состоит, - сказал Длинноухий и зайцы, придвинувшись поближе, стали внимательно слушать.

Глава вторая. Царевна Лягушка

Иван Дурак не соврал - во дворец их пропустили, не задавая лишних вопросов. Да и некому было задавать. Один стражник спал стоя, привалившись к воротам и опираясь на пику. Второй лениво кивнул, мол проходите, нечего глаза мозолить. Они прошли длинным коридором, застеленным красной пыльной дорожкой и оказались в просторной приемной.

У стены стояла лавка для посетителей, напротив - широкий стол, весь заваленный рукописями. За столом сидела зеленоглазая девица, уткнувшись в бумаги и что-то бормотала себе под нос.

- Мы это, к Царевне на аудиенцию, - сказал Иван.

- Сюда все к Царевне на аудиенцию приходят, - ответила девица, не поднимая головы. - Как представить вас и с какой целью пожаловали?

- Дед Мазай и Иван Дурак! - ответил Иван, - жениться пришли!

Девица оторвалась от бумаг и недоверчиво оглядела посетителей, но затем решив, что не ее это дело, сказала:

- Присаживайтесь и ожидайте.

Они присели на лавку.

- Ой, Ваня, волнуюсь я что-то, - сказал Мазай, утирая пот со лба. - Вдруг откажет? А если не просто откажет, а так, что потом мое мужское самолюбие вовек не оправится? Может зря я все это затеял.

- Не тушуйся, Дядя Мазай, - Иван хлопнул Мазая по спине, да так, что тот чуть не слетел с лавки.

Девица недовольно покосилась на Ивана, не забыв окинуть презрительным взглядом грязные лапти Деда Мазая.

- Царевна Марфа скоро вас примет, - сказала она, словно рассчитывала, что это известие заставит их вести себя приличнее.

- Так у нее еще и человеческое имя есть! Я думал просто Лягушка..., - воскликнул Мазай, и тут же прикусил язык.

Девица поджала губы, но увидев смущение Мазая, снизошла до ответа:

- Велела так себя представлять посетителям. Мол, человеческое имя более властительнице подходит. Развод был тяжелым для царственной четы. Вот и капризничает, - понизив голос, доверительно добавила она.

Иван и Мазай придали своим физиономиям скорбный вид и закивали, мол, понимаем, ясен-пень развод и все такое.

Только она отвернулась, как Иван, пихнув Мазая в бок, громко зашептал:

- Еще бы не тяжелый, дворец-то не просто отжать было! Гы-гы-гы!

Девица вздохнула, но промолчала, решив, что связываться с Дураком себе дороже.

В этот момент двери распахнулись, и кто-то прогнусавил:

- Царевна Марфа готова принять Деда Мазая и Ивана Дурака!

Посетители вскочили и чинно прошествовали в приемный зал.

Царевна восседала на троне в красном нарядном сарафане и расшитом золотыми нитями кокошнике. На бледном лице выделялись ярко накрашенные губы, синие глаза с чуть припухшими веками строго смотрели на посетителей.

Дед Мазай стушевался. "Кто я, а кто она", - тоскливо подумал он.

Иван же, напротив, в своей обычной манере, как всегда ни о чем не думая, сходу сказал:

- Здравствуй, Царевна Марфа! Вот, жениться на тебе пришли!

Дед Мазай сглотнул, представляя, как их с Иваном выволакивает под белы рученьки стража, и тащит прямым ходом на плаху.

- Оба? - спросила Царевна, даже не изменившись в лице, и только изогнувшаяся левая бровь свидетельствовала, что она все же удивлена словами Ивана.

- Что оба? - опешил Иван.

- Жениться, говорю, оба будете? Сразу одновременно или по очереди? По четным и нечетным дням? По дням недели? Или посезонно?

-Э...- промычал Иван.

Царевна терпеливо ждала, пока Иван сообразит, что сморозил глупость.

Дурак почесал косматую голову и решил уточнить:

- Дед Мазай на тебе жениться хочет! Мы вроде как свататься пришли.

Царевна слезла с трона и обошла Мазая, который все это время находился в полуобморочном состоянии и еле стоял на ногах.

- А Мазай-то у тебя говорящий? - спросила Царевна. - Что-то больно бледный. Скажу сразу, муж мне только для утех и надобен. Чтобы мог слово ласковое сказать, байкой позабавить, али в картишки перекинуться партийку другую, дабы вечер скрасить. Как никак царевна я, и ни в чем другом недостатка не имею.

- Не смотри, Царевна, что его соплей перешибить можно! Видела бы ты, как он зайцев спасал! Герой, одним словом! Хоть старый и плюгавый на вид! И байки травит - заслушаешься!

- Готов и для утех, и для героических поступков, если надобно, - просипел Мазай, понимая, что хвалебные речи Ивана только ухудшают его и так незавидное положение.

- Хм, похоже, все для тебя героический поступок, ну да ладно, - сказала Царевна и добавила: - Подумаю до вечера. Оставайтесь погостить. Покои займите в левом крыле, а хотите в правом. Впрочем, куда хотите, туда и идите.

- Авдотье скажи, чтобы покормила, - сказала она Ивану на прощанье, обогнула трон и исчезла из виду.

- Аудиенция окончена! - снова прогнусавил тот же голос.

Иван завертел головой пытаясь понять, откуда идет звук.

- Проваливайте живо! - завопил гнусавый, и посетители спешно ретировались.

Покинув приемный зал через потайную дверь, Царевна оказалась в длинном узком коридоре, тускло освещенном лампадами. Прошествовав в свою опочивальню, она устало сняла с головы кокошник и швырнула его на кровать.

В дверном проеме показалась маленькая белая голова с короткими ушками:

- Пссс!

Царевна обернулась.

- Пссс!

- Я тебе дам "пссс!", - рявкнула она, нахмурив брови. - Есть что сказать, так говори, косой.

- Я Георгий! - пискнул зайка, прыгая к Царевне.

- Как пахнет сладенько, - сказал он, понюхав край Лягушкиного сарафана. - Пшикни парфюмчиком!

- Отстань, Гоша, - отмахнулась Царевна. - Духи заграничные не для того куплены, чтобы на тебя изводить. Живности положено своим звериным духом пахнуть, который им природой дан.

Гоша вздохнул и опустил ушки.

- Тьфу, зараза, опять на жалость давишь, - сказала Царевна, доставая парфюм. - Теперь говори, зачем пришел?

- Зайцы Мазаевы тайный бунт учинили, хотят женитьбу Мазая на тебе сорвать! Мол, против они такого расклада. Удивлен, что Мазай вообще к тебе добрался - и в речке его топить хотели и заграждение из бабок перед дворцом выставить!

- И зачем такие старания? Я и сама за Мазая не пойду. Старый он для меня, да и партия неподходящая. А что до зайцев, их понять можно, коли Мазай с красоткой женой будет, так все внимание ей достанется. Он же для них как отец родной.

- Добрая ты, Царевна. И в других злого умысла не видишь. Знала ли ты, что Мазай на своих огородах морковку для зайцев выращивает?

- Так-то всем известно.

- А знала ли ты, Царевна, что Мазай, весь лес к югу самовольно вырубил и землю вспахал? И что грядки с морковкой его конца края не имеют?

- А вот этого не знала, - заинтересовалась Царевна, - так получается, Мазай обширное хозяйство завел? И как урожайность с тех грядок?

- Морковка как по волшебству растет. Вот такого размера! - Гоша развел лапки в стороны, - а вкусная какая, слаще халвы восточной! Только Мазай всю ее даром зайцам отдает! А на ней же такие деньги делать можно! Все царство прокормить, да еще и заграницу будет что продать.

- Значит, боятся косые, что ежели за Мазая пойду, то морковка халявная им обломится! - рассудила Царевна. - Надеюсь сведения проверенные? Казну пополнить надобно и чем скорее, тем лучше.

- А то! Я там свой, все знаю! - подбоченился зайка.

- Хорошо, тогда завтра вечером, не откладывая, свадьбу и сыграем. Дабы супостатам времени на тайные маневры не оставить. Но ежели явятся, я из них шапок наделаю! - топнула ножкой Царевна Лягушка.

А в это время в тереме, что стоял от дворца по северную сторону леса, скучал Иван Царевич. Закинув ногу на подлокотник кресла, он наблюдал, как жирные мухи лениво летают под потолком опочивальни.

Царевна Несмеяна сосредоточено расплетала косу. Коса была толщиной с Иванову ногу, и опоясывала стул Царевны целых два раза.

- Не весело мне, Несмеянушка! - вздохнул Царевич.

- Мне всю жизнь невесело, Иванушка, - укоризненно сказала Несмеяна. - Как родилась, так сразу и в слезы, до пяти лет ревела не переставая. Только еду в рот успевали няньки запихивать между всхлипами. Потом помню, батя шутов заморских позвал, так я ревела от их фокусов дурных, а потом снова, когда их казнили. А потом, как....

Иван Царевич прихлопнул муху, которая неосторожно села ему на руку. Поднял дохлое насекомое за крылышко и стал внимательно разглядывать. "Вот так живешь, суетишься как муха, а стоит раз не туда сунуться и все - финита ля комедия!" - подумал Иван.

- ...а потом еще, на шестнадцатилетие, со мной истерика приключилась, уже и причины не помню, только так ревела, что забыла, как рот закрывается. А ты говоришь - тебе не весело! - закончила тираду Царевна и всхлипнула.

В дверь постучали.

- Заходь! - обрадовано крикнул Иван, которому не улыбалось становиться свидетелем очередной Несмеяновой истерики.

Усатый прислужник Федор, комкая в руках шапку, сказал:

- Царевич, там к тебе Мазаева животинка прискакала. Говорят, дело до тебя есть, сугубой важности и секретности. Погнать их, али примешь?

- Приму! - Царевич встал, поправил кафтан, и отправился к гостям.

В приемном зале его ждали трое: Длинноухий, Потрепанный и совсем мелкий зайчишка.

- Ну, с чем пожаловали, говорите.

Слово взял Длинноухий:

- Иван Царевич, не вели казнить, вели слово молвить!

- Давай без этого, - отмахнулся Иван.

- Ежели коротко, то дело так обстоит: твоя бывшая, Царевна Лягушка, замуж за Деда Мазая собралась!

- А мне что до того? Я ее давно на все четыре стороны отпустил, так что может хоть замуж за Мазая, хоть в болото к родне возвращаться!

- А как же дворец, что ты Царевне оставил? Мазай в белокаменных палатах хлев устроит! Будет лаптями грязными дорогие ковры топтать! Пусть и врозь вы теперь, но решения Царевнины и на твоей репутации скажутся.

Иван Царевич задумался.

- Есть в твоих словах правда, косой. И что мне делать? Может казнить Мазая?

- Казнить Мазая нельзя! - заверещал Мелкий.

-Это еще почему нельзя? Али я не Царевич? - повысил голос Иван.

- Мазай герой известный, с риском для жизни наши шкурки спас, не дал природному балансу пошатнуться. Коли народ не поддержит решения твоего радикального? - сказал Длинноухий.

- И в этом твоя правда, - сказал Царевич и провел пятерней по кудрявым каштановым волосам. - Не силен я в политике. Вот мечом махать или из лука стрелять, это да. Хотя и из лука тоже не удачно как-то вышло в тот раз.

- И еще кое-что, о чем тебе ведать надобно, - прошептал Длинноухий, подобравшись к Ивану поближе и даже встал на цыпочки. - Есть точные сведения, от самых приближенных к Царевне лиц, что она, мол, до сих пор по тебе вздыхает. Портрет твой, художником намалеванный, под подушкой хранит. Плачет ночами, мол, дура я была, когда Ивана отпустила.

- Да неужто? - изумился Иван и даже покраснел от удовольствия. - Тогда решено! Женюсь на Царевне!

Усатый Федор отпрянул от полуоткрытых дверей, и засеменил к Несмеяне с докладом.

- Только дело это в секретности хранить надобно, Несмеяна прознает, что к бывшей вернуться возжелал, не уйти мне живым из ее терема. Она баба, мало того, что истеричная, так еще и на расправу скорая, - сказал Царевич, почесав затылок.

Зайцы дружно закивали.

- Ты, Иван Царевич, - продолжил Длинноухий, - это дело в долгий ящик не откладывай, сегодня же проберись во дворец и вечером перед Царевной предстань, сюрприз ей сделай! На колени перед ней упади и скажи, мол, душа моя, жить без тебя не могу, вернуть тебя желаю!

- Куда мне падать, да как с женщинами беседу сокровенную вести, я и без вас разберусь. Вот если пробраться по-тихому во дворец поможете, так за то спасибо скажу.

- Это мы запросто! - заявил Потрепанный.

В это время Федор докладывал:

- Царевна Несмеяна, прости раба твоего, что туп и тугоух. Но слышал я, что-то про Мазаевы интриги зайцы говорили.

- И на кой мне этот интриган в лаптях? Пусть Ванька сии новости переваривает, ежели что для меня интересное, то говори, ежели нет, то проваливай.

- Еще слышал, ужо в самом конце упоминали, что Царевич жениться решил!

- Что? - Несмеяна вскочила, и чуть не упала, споткнувшись о косу. - Дурак усатый, вот с чего начинать надо было! Когда свадьбу планирует, не говорил? А предложение как делать будет? Куда кольцо спрячет в утку, али в десерт?

- Чего не слышал, о том врать не стану. Сказал дословно "Женюсь на Царевне!".

- Хм, почему с Мазаевыми зайцами обсуждал столь интимное дело? Может антураж свадебный из бересты у них заказывал. Слушай мой наказ, Федор, зови на завтра купцов заморских с тканями и украшениями, буду платье свадебное шить! - решила Царевна Несмеяна.

Глава третья. Синяки и шишки

Иван Дурак откусил большой кусок утиной лапы, задумчиво прожевал, и сказал:

- Дед Мазай, я вот все думаю, отчего младших сыновей Иванами называют? Я младший в семье, стало быть, Иван, и Царевич младший - тоже Иван.

- Не знаю, Ваня, - отмахнулся Мазай, который ходил взад и вперед по комнате, отчаянно завидуя безмятежному спокойствию Дурака и пожаловался: - Мне кусок в горло не лезет, мандражирую я что-то.

- А то! - закивал Иван. - Кто думал, что Царевна Лягушка за тебя замуж пойти согласится!

- Так ты же и думал! Еще и меня убеждал! - возмутился Мазай.

- А, нет, не Царевна Лягушка, а Царевна Марфа, - продолжал Иван Дурак, не обращая внимания на Мазая. - Вот зачем она имя сменила? Вдруг ее родня болотная обидится. Слушай, Мазай, а ты не боишься, что она, ну вроде как животное наполовину? О! Так поди потому Иван Царевич с ней и развелся? Может ноги у нее всегда холодные! Брр!

- Иван, ну ты совсем дурак? - Мазай рассердился и сел на лавку. - Она же заколдованная была, Кащеем в лягушку превращенная. Стыдно такое не знать! Царевна Лягушка обычная русская женщина, что в болоте юность провела в земноводном обличье.

Дед взял кружку со стола и стал жадно пить. Струйки кислого кваса потекли за ворот рубахи.

- С волками жить, по-волчьи выть, говорят, - гнул свое Иван. Он отер рукавом жирные губы и добавил: - Я бы на твоем месте, от лягушек, да от жаб болотных не открещивался, мало ли какое они влияние на Царевну имеют. Сходил бы на болото, на свадьбу пригласил, уважил так сказать. Придут, не придут, их дело.

- Ладно, Иван, заканчивай жрать, спать пора. - Дед Мазай встал с лавки, потянулся до хруста в спине. - Завтра день у нас тяжелый, свадьба да пир горой и все такое прочее.

Он сел на кровать и стал снимать лапти.

- Думается мне, что все такое прочее тебя мандражировать заставляет. Гы-гы-гы.

- Утихни, остряк деревенский! - Мазай запустил в Ивана лаптем.

Дурак увернулся, перепрыгнул через дедову кровать и добравшись до своей, ткнул подушку пару раз кулаком, чтобы была помягче, затем улегся, вытянувшись во весь рост, и сладко зевнул.

- Спать так спать, - сказал он, - кабы моя воля, так я бы только ел да спал, к этому у меня талант!

Тем временем в опочивальне Царевны Лягушки приготовления к свадьбе шли полным ходом. Царевна вертелась перед зеркалом в нарядном платье, придирчиво осматривая себя со всех сторон.

- Скажи, не коротко ли?

Гоша запрыгал вокруг нее, пытаясь заглянуть ей в лицо:

- Идеально! Ну, просто идеально!

- У тебя все идеально, подлиза ушастый. Позови мне Царевну Ле... - Царевна Лягушка закрыла рот ладошкой, и посмотрела на зайку.

Гоша сидел на полу, прижав ушки, и не сводил немигающих преданных глаз-бусинок со своей хозяйки.

- Позови мне служанку мою ленивую, - сказала Царевна Лягушка.

- Ты вроде сказала, Царевну?

- Устала я от хлопот свадебных, оговорилась. И ты не рассуждай, а исполнять беги, что велено. Хочу, чтобы подол мне подшила.

Гоша исчез за дверью. Едва его мохнатая спинка растворилась в темноте коридора, как перед дверью Царевны появилась известная компания из трех зайцев. Длинноухий принюхался:

- Чуете братцы, знакомым парфюмчиком потянуло?

- Думаешь, этот короткоухий, надушенный, причесанный и подстриженный, здесь пробегал? - спросил Мелкий, дергая от волнения глазом.

- Вот мне он сразу не понравился, видно, что казачок засланный, - сказал Потрепанный.

- Значит, свадьбы Мазаевой хочет. И про морковку, наверняка, уже все Царевне растрепал!

- На... - заверещал Потрепанный, и тут же перейдя на шепот, продолжил: - Наказать предателя надо!

- Уши ему вытянуть! Шерстку взлохматить, когти отрастить и в грязи вонючей извалять, чтобы как все зайцы был! - добавил Мелкий.

- Потом придумаем, как наказать, - сказал Длинноухий. - Где Царевича носит? Сколько ждать можно.

Из-за поворота показался Иван Царевич, он тяжело дышал, вытирая мокрое от пота лицо платком.

- Ну, вы шустрые! Не угнаться! Весь вид презентабельный из-за вас растерял.

- Неудивительно, что с Лягушкой разлад вышел, если он всегда так долго до ее опочивальни добирался, - прошептал Потрепанный.

Зайцы прыснули. Царевич не расслышал шутки, он пригладил волосы пятерней, придирчиво осмотрел себя. Вроде одежда в порядке, все что нужно застегнуто, грязью не измазано. Он принюхался. Потом тоже не шибко пахнет, вполне терпимо. Чай не первый день знакомы, привыкла за столько лет и к виду, и к запаху, можно и не переживать. Царевич собрался с мыслями, цыкнул на зайцев, чтоб не верещали, и постучал в дверь.

- Заходьте, - мелодичный женский голос прозвучал почти сразу, будто Царевна знала, что кто-то скоро придет и была готова к приему гостей. И кого же она ждала? Вряд ли Ивана Царевича. А если не его, то кого? Царевич взялся за ручку двери, но открывать не спешил. Он ожидал увидеть Царевну Лягушку печальной, заплаканной, проклинающей свою одинокую жизнь без любви, готовой выйди замуж за первого встречного, каким он и считал Деда Мазая, но увидеть ее счастливой и довольной - нет, к этому он был не готов.

- Ох, что сейчас будет. Зря я на ваши уговоры поддался, жулики лохматые, - запричитал Иван Царевич.

- Не бойся, Иванушка, - ласково сказал Длинноухий, ободряюще похлопав Царевича по коленке. - Любит тебя Царевна Лягушка, сам увидишь. Но как женщина страстная может в сердцах и изувечить, ты главное голову руками прикрывай.

- Заходьте! - повторили недовольно, - Гоша, ты, что ли, опять открыть не можешь?

Послышался звук приближающихся шагов. Дверная ручка стала медленно поворачиваться, еще мгновение, и Царевич предстанет перед бывшей супругой во всей своей красе. И что он ей скажет? Как будет оправдывать свое ночное пребывание во дворце? Может упасть на колени, как советовал Длинноухий, и признаться в своих так и не остывших чувствах? Скорее всего она отвесит ему подзатыльник, отругает последними словами и выгонит взашей, и будет он до конца дней прятаться от ее насмешек в тереме Несмеяны. Царевича охватила паника и он вцепился в дверь мертвой хваткой.

- Это еще что такое? - закричала Царевна, дергая дверь. - А ну, открой немедленно, кто бы ты ни был!

Обалдевшие от такого неожиданного поворота зайцы уставились на испуганного Царевича.

- Что делать будем, зайцы? - прошептал Иван Царевич.

- А ты точно Царевич? Не Дурак? - спросил Длинноухий и распорядился: - Братцы, отступаем!

Царевна Лягушка за дверью все больше распалялась. В ход пошли проклятия и недостойные царственной особы слова. Мелкий посмотрел на Ивана жалостливо, мол, сам виноват, не обессудь, махнул на прощание лапкой, и все три зайца растворились в темноте.

Тем временем Гоша добрался до дверей служанки, что должна была привести платье Царевны в вид нарядный и праздничный. Будучи воспитанным зайцем, он постучал.

Дверь открыла та самая девица, что ранее днем была замечена Мазаем и его спутником за столом перед тронным залом.

- Ты швея будешь? - уточнил Гоша.

- Швея, - подтвердила та.

- Так соби...,- начал было заяц.

- А еще повариха, горничная, писаревы обязанности ежедневно выполняю, вплоть до переводов на пять языков заморских, по выходным и праздникам в колокол бью, когда звонарь тутошний от алкогольных возлияний стоять на ногах не может, - продолжала перечислять девица, загибая пальцы.

- Стоп! - взвизгнул Гоша. - Бери свои швейные принадлежности, умелица на все руки, и ступай за мной!

- А ты кто такой будешь, косой? С чего я твои распоряжения исполнять должна? - возмутилась служанка и вздернула носик. - Ежели ты портки свои заячьи порвал, когда от лисы драпал, так то не моя беда. Я Царевне служу!

- Зайцы портки не носят, бестолковая!

- Ах, это я бестолковая? - и девица, сделав вид, что собирается захлопнуть дверь, ловко ухватила подскочившего близко зайчишку за уши.

Гоша заверещал и задрыгал лапами.

- Сейчас я тебе твои уши к щекам пришью, нахальный косой проходимец, - пообещала девица с самым серьезным видом.

- Стой, стой! Я Царевин посыльный! Она велела тебя привести, чтобы платье свадебное подшить.

- Так бы и сразу, - сказала швея и поставила Гошу на пол.

Гоша отпрыгнул и, помассировав пострадавшие ушки, обиженно сказал:

- Скорая ты больно на расправу, хоть и служанка. С таким характером надо было царевной рождаться.

Девица хмыкнула и, взяв сундучок с нитками и иголками, сказала:

- Давай посыльный, сопровождай. По темному дворцу вдвоем не так страшно идти.

- Тебе бояться не зазорно, ты же девица, - ответил Гоша. - Меня, кстати Георгий зовут. А у тебя имя есть?

- У всех людей имена есть. Таков человеческий порядок, имена давать при рождении.

- А как твое будет?

- Тебе сие знать не обязательно.

- Ну я же тебе свое назвал! Так и ты мне открой свое, чай не тайна, - попросил Гоша.

- Сказать не скажу, - хитро улыбнулась девица, - а вот угадать можешь попробовать!

Заяц запрыгал от восторга.

- Авдотья?

- Нет.

- Аксинья?

- Нет.

- Алевтина?

- Нет! Ты что по алфавиту меня терзать вздумал?

- Так чтобы не пропустить ничего.

- Имя у меня красивое и благозвучное, такие и называй, а то так и до середины алфавита не доберемся.

Тем временем, Царевна Лягушка тоже пыталась угадать имя злодея:

- Прохиндей Потапыч? Это не ты ли дверь держишь, мерзавец? Знай, налоги повышены, дабы казну на нужды государственные пополнить! Все это досужие вымыслы, что я украшения себе на эти деньги купила! Ежели вздумал напугать меня поступком хулиганским, так я тебя на площади через строй стрельцов прогоню, а лавку твою закрою и весь товар изыму!

Ответом ей бы чей-то печальный вздох. Царевна Лягушка предприняла еще одну попытку:

- Вильгельм Сигизмундыч, не ты ли это мстить мне решил, за то, что театру твою разогнала? Так я тебе сразу говорила, зря ты со своим заморским балаганом к нам приехал. У нас для развлечений шут есть, а придуманные байки боярам показывать - пустая трата времени и денег!

Царевна помолчала минутку, но реакции на ее слова не последовало, и она на всякий случай добавила:

- Что актеришек твоих на поля работать отправила, так это я погорячилась. Прошу за то прощения!

Царевна подергала ручку. Заперто.

- Да что тебе надобно, ирод? - она устало стукнула кулаком по двери. - Зачем меня запер? С какой целью?

Иван Царевич сидел на полу и молчал. Руки затекли от напряжения, но силушки в нем было много больше, чем в Царевне, так что открыть дверь у нее шансов не было. Он понятия не имел, как ему выпутаться из этого дурацкого положения с честью. Хорошо, что при Царевне стража в конец обленилась, и по коридорам не шастает. Дрыхнут мерзавцы или в карты режутся. Конечно, схвати они его, так тут же отпустили бы, признав в нем правителя, но ведь стыда потом не оберешься. Кто-нибудь да растреплет, еще и приврет чего. И свадьбу не расстроил, и на утро Несмеяне врать придется, где всю ночь шатался. А ей, что не скажи, она реветь начнет. Прошлый раз двое суток, не переставая, слезы лила. Что делать? Может вскочить и бежать без оглядки, так в темноте расшибиться можно. Царевна шустрая, не лягушка, а прямо кошка какая-то. Догонит, рожу знакомую увидит и все - можно переезжать в другое царство.

Печальные размышления Ивана прервал чей-то писклявый голосок, эхом разнесшийся по коридорам дворца:

- Варвара? Или нет, погоди - Дорофея? Что опять нет? Дай же подсказку, мучительница!

- Никаких подсказок, ушастый!

Последняя фраза прозвучала так близко, что Царевич понял - бежать надо немедленно. Он вскочил на ноги в тот момент, когда в коридор проник свет, и на стене показались две причудливые тени. Большая двигалась плавно, будто плыла, а маленькая, не переставая подпрыгивала вверх. Эти подпрыгивания казались очень знакомыми, но времени разбираться не было, и Царевич рванул в противоположную сторону. Коридор, что он выбрал для отступления, заканчивался довольно крутой лестницей вниз, ведущей на кухню, и был, к большому сожалению Ивана, так же ужасно освещен. Украшения покупает, а на лампадах экономит! Но даже темнота не заставила Царевича сбавить скорость.

Царевна Лягушка, у которой было не только отличное зрение, но и великолепный слух моментально сообразила, что ее тюремщик дал деру. Она распахнула дверь, сжимая в правой руке тяжелый подсвечник. Недолго думая, набросилась на обидчика и стукнула того по голове.

Кто-то ойкнул. Свеча упала на пол и потухла.

- Девица? - изумленно сказала Царевна Лягушка.

- Что? Долго шли? Ваша царская особа встречать нас с подсвечником отправилась? - девица, с так и не угаданным именем, сидела на полу и потирала рукой шишку на лбу.

Гоша сбегал за лампадой в опочивальню Царевны, нашел раскрытый сундучок и подобрал с пола рассыпавшиеся нитки и иголки. Затем он подергал Царевну за край сарафана, мол, желаешь дальше служанку учить уму-разуму или уже идти можно?

К Царевне Лягушке вернулось самообладание, и она сказала:

- Вижу курьез вышел, не тебя проучить хотела, а ирода, что меня запер. Только перед вами убег. За сие недоразумение получишь платок и пять копеек на мазь от шишек.

Девица всхлипнула. Гоша подал ей лапку, чтобы помочь подняться, больше из вежливости, так как силу свою знал, она приняла помощь, хоть почти и не опиралась.

- По закону еще возместить ущерб самолюбию требуется. За побитую по недоразумению морду, обидчиком рубль уплачен должен быть. За вычетом процента в казну, это еще десять копеек дополнительно мне положено, - сказала служанка.

- Тот закон, неблагодарная, упразднен с недавнего времени, - ответила Царевна, чинно прошествовав в опочивальню.

- И с какого такого времени?

- С этого самого! Так что, завтра, исполняя обязанности писаревы, можешь его из свода чернилами вымарать.

Гоша, пораженный смелостью девицы, что не побоялась возразить самой Царевне Лягушке, решил, во что бы то ни стало выяснить ее имя.

Тем временем, служанка, смирившись с мыслью, что кроме ношенного платка и мази от шишек ей ничего не светит, стала подшивать платье. Заяц подобрался поближе и, убедившись, что Царевна Лягушка их не слушает, выбирая к платью украшения, тихонько спросил:

- Может, Дарьяна?

- Ты чего, косой? При Царевне в угадайки играть вздумал? Мне одной шишки на сегодня достаточно! - шикнула на него швея.

- Не бойся, она, когда свои бирюльки разглядывает, слуха напрочь лишается. Леонида?

Служанка не ответила и даже не посмотрела на зайку. Следующие минуты прошли в тишине. Но Гоша не сдавался, перебирая в голове женские имена, он каждое мысленно примерял на зеленоглазую девицу. Одно имя показалось ему подходящим, и он спросил:

- Милослава?

- Да, да, угадал! Милослава я! Отстань теперь, окаянный, - сердито сказала служанка, понимая, что игра не закончится, пока Гоша не угадает ее имя или же она не согласится на любое другое.

Гоша запрыгнул на кровать, лег на животик и вытянув задние лапки стал внимательно наблюдать, как ловко служанка справляется с иголкой. Закончив шитье девица перекусила нитку.

- Работа закончена, Царевна!

Лягушка подошла, проверила качество шва, по лицу было видно, что работой осталась довольна. Но увидев Гошу на белоснежном покрывале, она нахмурилась и сказала:

- Георгий, пошел вон! Я платье мерить буду!

- Так раньше при мне всегда мерила, - сказал Гоша.

- Я сказала вон! - топнула ногой Царевна.

Гоша быстрее ветра вылетел за дверь. Он никак не мог взять в толк, как он, такой обаятельный и милый заяц, за столь короткое время впал в немилость обеих женщин. Интуиция подсказывала ему, что здесь что-то нечисто, а значит есть какая-то тайна, которую он непременно должен узнать. Гоша убежал недалеко и спрятался за углом. Как он и ожидал, Царевна выглянула в коридор и, убедившись, что косой исчез, закрыла дверь. Заяц прокрался обратно и, навострив ушки, стал подслушивать.

Длинноухий сидел в кустах, хрустел морковкой и напряженно вглядывался в темноту.

- Странное дело, из ворот его не выволакивали, из окна не выкидывали. Ох, чует мое сердце, сидит наш Царевич в темнице.

- Ты где морковку взял? - спросил Потрепанный.

- Только о еде и думаешь! - заявил Длинноухий и выбросил хвостик от морковки. - Я говорю, что мы с Царевичем не по-людски поступили. Бросили его на произвол судьбы.

- Так мы и не люди! - заверещал Мелкий, - Даже дурак поймет, что мы зайцы, а значит, по-людски по природе своей поступать не можем. Слышали, как я сказал "даже дурак"! То есть Дурак-то бы понял, а Царевич нет!

Длинноухий и Потрепанный ничего не ответили и даже не удостоили Мелкого взглядом.

- Вы не поняли, да? Это шутка была, игра слов! Иван Дурак понял бы, что мы по-людски не поступаем, а Иван Царевич нет! - не унимался зайка.

Потрепанный столкнул его с пня в колючие кусты.

- Ой! За что?

- Это тебе за игры! Мы тут делом занимаемся, а он в слова играет, шутник!

- Надо возвращаться, братцы, - сказал Длинноухий, который никак не отреагировал на перепалку зайцев. - И Царевича жалко и цель не достигнута. Так что кончай жрать, Потрепанный, и погнали!

Длинноухий выскочил на дорогу.

- Так это ты сейчас морковку умял и не поделился! - возмутился Потрепанный.

Но тот не ответил и поскакал в сторону царских ворот.

Иван Царевич открыл глаза, он лежал на полу в какой-то комнате, пахло хлебом и жареной уткой. В темноте угадывались очертания длинных столов, заставленных кастрюлями и сковородами, у стены белела громадная печь. Голова гудела, все тело ныло, будто кем-то побитое. Царевич вспомнил, как бежал по коридору и как неожиданно очутился на лестнице и как спустился с нее намного быстрее, чем намеревался.

Он повернулся на бок, охнул от боли и, опираясь на разбитые колени и поцарапанные ладони, встал на четвереньки, ухватился за край стола и потихоньку поднялся на ноги. Дверь заскрипела, впуская на кухню полосу света и в проеме возникли три низкорослые фигуры с длинными ушами.

- Царевич! Живой! - громким шепотом окликнул Ивана Длинноухий.

- А! Вот и предатели вернулись, - сказал Царевич. - Бросили меня, мерзавцы серые. Зачем пришли, совесть замучила? Али вы просто на кухню пробрались, чтобы пожрать на халяву?

- Совесть, Иванушка, - вздохнул Длинноухий. - Трусливы по натуре, вот и дали деру.

- А еще мы не люди, а зайцы и любой дурак..., - начал было Мелкий, но увидев, как к нему подбирается Потрепанный с какими-то явно недобрыми намерениями, сразу смолк.

- Ну так что, Иван Царевич, мы снова вместе и план в силе? - спросил Длинноухий.

- Какой план? - взревел Царевич. - По которому я у Царевниных дверей как приклеенный целый час сидел, таких слов наслушался, что мама не горюй! Или ты про тот план, где я с битой мордой по своему бывшему дворцу, как вор красться должен? Что молчишь, косой?

Иван Царевич горой навис над зайкой. Длинноухий юркнул под стол.

Неожиданно слово взял Потрепанный:

- Так ты сам во всем виноват, Царевич! У нас такого в плане не было. Зато мы Деда Мазая нашли!

- Мы его нашли? - удивился Мелкий.

- Тсс! Слушайте! - сказал Потрепанный.

Где-то наверху раздавалось еле-еле слышное "хррр!".

- Богатырский храп Деда Мазая, - сказал Потрепанный. - За версту слышно.

- Так что, Иванушка, уговор наш в силе? Свадьбу срывать будем? - подал голос Длинноухий, который быстро просчитал в голове все возможные комбинации и тут же на ходу придумал новый план. - Прокрадемся в Мазаеву опочивальню, оглушим слегка деда и похитим! Нет жениха - нет свадьбы! Царевна Лягушка осерчает и уже точно никогда за него не пойдет.

- Ага. А за такое оскорбление ему башку отрубит, когда поймает! - радостно добавил Мелкий.

Длинноухий и Потрепанный бросили на него красноречивые взгляды. Но Царевич уже не слушал, он быстро поднимался по лестнице.

- Только мешок надобно взять, ну куда Мазая прятать, чтобы из дворца тайно вынести, - забеспокоился Длинноухий.

- Будет ему мешок, - сказал Царевич, закатывая рукава. - Стало быть, на храп идти надо. Сейчас я этого жениха неуемного, на старости лет порядочным людям нервы трепать вздумавшего, оглушу слегка. Сейчас он у меня желание по чужим женам шастать навек растеряет, будет морковку тертую, до скончания дней, деснами пережевывать.

Зайцы, сообразив, что план явно дал сбой и закончиться все может очень и очень плохо, рванули, обгоняя Царевича, к Деду Мазаю. Потрепанный оказался самым шустрым, он ворвался в комнату, запрыгнул Мазаю на кровать и заверещал тому в ухо:

- Вставай, Дед Мазай! Иван бить тебя идет. Изувечит, не пожалеет!

Дед Мазай вскочил, протирая глаза:

- Кто идет? Куда идет?

- Иван тебя убивать будет! - наперебой верещали зайцы.

Дед, недолго думая, схватил табурет, и обрушил его на лохматую голову спящего на соседней кровати Ивана Дурака.

- Вот тебе, получи, окаянный!

Дурак взвыл от боли, скатился с кровати и поднявшись на ноги, спросонья, без разбора стал молотить кулаками по воздуху. Зайцы юркнули под кровать, вопя, что мол не того дед Ивана треснул. Дед Мазай сообразив, что сейчас самое время прятаться, последовал за ними.

В этот момент Иван Царевич ворвался в комнату, и тут же получил в глаз. За что в долгу не остался и отвесил обидчику хорошую затрещину, отметив про себя, что тот молод, силен, и уж очень похож на Ивана Дурака, а совсем не на Деда Мазая. Лжемазай сунул Царевичу кулаком в живот, а пока тот, охая, разгибался, добавил сверху последним целым табуретом по голове. Царевич упал.

Мазай осторожно высунул голову и, обнаружив, что Царевич лежит без движения на полу, прикрыв подбитые глазки, решил, что опасность миновала и победа на их стороне. Он быстро выбрался из-под кровати и попытался обнять Ивана Дурака:

- Иванушка, спаситель ты наш!

За что получил от мрачного Ивана такую оплеуху, что приземлился рядом с Царевичем и затих.

- Прятался, трусливая морда, пока товарища били. Тьфу на тебя! - сказал Дурак, лег в кровать, завернулся в одеяло и через минуту захрапел.

Зайцы осторожно выбрались из-под кровати.

- Что делать будем, братцы? - спросил Длинноухий.

- Так уже столько всего наделали, - ответил Потрепанный. - Вон все с побитыми мордами лежат, так что свадьба вряд ли состоится. А ежели перенести решат, так еще что-нибудь придумаем.

Пока зайцы осматривали поле боя, Гоша тоже не скучал, разговор у девицы с Царевной Лягушкой, шел интереснейший. Только Царевна закрыла дверь, как девица набросилась на нее с упреками:

- Ты чего меня по голове стукнула? Играй, Царевна, да не переигрывай. Помни, что не прислуга я тебе, а гостья!

- Сказала, же не нарочно! - оправдывалась Царевна Лягушка. - Запер меня кто-то и под дверью сидел. Всех врагов своих перебрала, а потом, о твоих недругах подумала. Может быть не мне учинить обиду хотели?

- Мои недруги царевен в опочивальнях не запирают, - покачала головой девица. - Кабы по мою душу посланник был, так он бы не прятался, а дверь твою пинком вышиб.

- Это ты верно говоришь, - согласилась Царевна, - тогда кто это мог быть, даже и не представляю! Охрану усилить надобно.

Она собрала украшения и положила в шкатулку. Не хватало жемчужного ожерелья, Царевна обернулась, думая, что может забыла его на кровати, но обнаружила его не там, а на шее у девицы, которая стояла перед зеркалом и смотрела на свое отражение, мысленно унесясь куда-то очень далеко от Царевниной опочивальни. Лягушка подошла к ней и встала рядом, украшение удивительно шло девице.

- Нельзя сейчас тебе такое носить, - сказала она мягко и приобняла девицу за плечи.

- Знаю, - сказала та, сняла жемчуга и вложила их в руку Царевне. - Но так порой хочется нарядиться, да одеться подобающе...

Царевна Лягушка спрятала украшение, закрыла шкатулку и спросила:

- А ты зачем с Гошей в имена играла? Неужто назваться ему удумала?

- Не собиралась я ему признаваться, то просто ради забавы было, время скоротать, пока до тебя добирались.

- Осторожней с ним, сообразительный он паршивец, хоть по виду и не скажешь, в раз догадаться может, что ты - Царевна Лебедь. И тогда жди беды, растреплет тайну твою! Гвидон с армией нагрянет, али еще что похуже приключится.

Сообразительный Гоша, гревший ушки под дверью, аж присел от удивления и первый раз за всю свою короткую жизнь проклял себя за любопытство. Такую тайну он знать не хотел. Про остров Буян много страшных слухов ходило. Поговаривали, что Царь Гвидон с чародеями темные дела имеет. И что творится на острове такое, что волосы дыбом встают, и кто туда попадает, тот уже и не возвращается. И что людей живых на отрове не осталось, а ежели кто остался, тот навеки в цепи закован и чародеям прислуживает. И что, жена Гвидонова, всеми любимая Царевна Лебедь, самим царем чародею главному отдана в оплату за дела премерзкие. А тут вон как выходит - она сама от мужа сбежала! Как теперь жить бедному зайцу с такой тайной? А еще в голове не укладывалось, как это Царевна Лягушка решилась супротив самого Гвидона пойти, пусть и тайно, но приют дать супруге его.

Царевна Лягушка тем временем продолжала:

- Боюсь я, что манерами царскими, кожей белой да мягкой, коей у служанки быть не может, подозрение у бояр вызовешь.

- Посмотри, что с моими руками стало, - пожаловалась Царевна Лебедь, - я же не просто вид делаю, что тебе прислуживаю! У меня времени присесть нет, вся в хлопотах по дворцу ношусь. Здесь бы по более прислуги надобно!

- Так разве я не знаю, что дворец весь грязью зарос, аж до самых красных башенок. Прислуге платить нечем, из всей стражи только двое остались, казна пуста. Ладно хоть народ у нас пьет, а так бы бунта не миновать! Ой, не знаю, как Ванька со всем этим справлялся! - посетовала Лягушка.

- Так призови его к порядку, пусть помогает!

- Мы при разводе дела царские поделили. Он теперь кроме внешней политики ни о чем слышать не хочет. Царство разваливается, а Ванька квас с Несмеяной в ее тереме попивает, да в шарады играет!

- Ты тоже хороша! Замуж собралась в такое время! - не унималась Царевна Лебедь.

- Ах, да, свадьба. Я тебя вот зачем еще звала. Надо пир устроить, гостей человек шестьдесят будет, не больше.

- За одну ночь? Как я столько всего наготовлю?

- Думала, ты волшбу применишь, - сказала Царевна Лягушка, - пальцами щелкнешь или кого из ларца позовешь, не знаю какая там у тебя система.

- Сколько раз повторять, Царевна, не могу я волшебством своим пользоваться! Чародеи тут же учуют где я, коршунами налетят. Слышала, ты и сама из рукава чудеса вытряхивать умела. Али разучилась?

- То дар Кащеев был, так сказать компенсация за лягушкино обличье, что мне принимать приходилось. Ванька шкурку спалил, с ней и дар пропал.

- Значит готовить самим придется, - сказала Царевна Лебедь. - Может, свадебным тортом ограничимся?

- И то правда, - согласилась Царевна Лягушка, - чай свадьба не первая, да и не последняя, ни к чему роскошествовать.

В Царстве был еще кое-кто кто в эту ночь не спал. Посреди леса, на поляне стояла избушка на курьих ножках, да не просто стояла, а на одной ноге, кособочась и пошатываясь, пытаясь всеми силами сохранить равновесие. Та нога, что стояла на земле была закована в толстую цепь, отливавшую в темноте волшебным серебряным светом, другой конец цепи опоясывал ствол гигантской вековой сосны, что человеку обхватить не под силу было.

Баба Яга свесившись из окна по пояс, командовала:

- Пилой попробуй, родная! На одной лапе стой, а другой пили.

Избушка круто накренилась, и бабка кубарем покатилась по полу.

- Вжик, вжик, - раздалось снизу.

Яга шустро вскочила и засеменила к окошку.

- Ну как, получается? Не поддается цепь проклятущая, будь она не ладна! А с ней и Царевна Лягушка, что тебя родненькую за куриную лапку к сосне приковала, - запричитала Яга, поправляя съехавший на бок платок.

- А ну-ка молотом по замку шандарахни со всей мочи!

Раздалось громкое - "БАМ"! Сковородки и котелки загудели в ответ.

- Не помогло? А у меня чуть зубы железные изо рта не повыскакивали! - посетовала Баба Яга. - И какая зараза Царевне такую хитрость подсказала, что, мол, прими меры, а то Яга свой карточный долг не вернет, в бега подастся! Ладно, родненькая, отдохни, бабушка в тарелочку поглядеть хочет.

Баба Яга схватила краснобокое яблочко и пустила по кругу. Яблочко покатилось по тарелочке, набирая обороты.

- Покажи мне терем Несмеянин. Я ей десять тыщ в покер проиграла. Может прознаю, куда она долговую расписку мою спрятала. Так вижу косу, давай правее, снова коса, еще коса, а вот и сама Царевна дрыхнет. Даже во сне рожа плаксивая. Стоп, а где Царевич? Покажи Царевича!

Терем Царевны Несмеяны пропал, вместо него возник царский дворец и покои, где спали в обнимку на полу побитые Дед Мазай и Иван Царевич, а на кровати храпел Иван Дурак.

- Опа! Интрига намечается, - пробормотала Яга. - Покажи мне Царевну Лягушку. Так, вижу, не спит, мучительница. И девица с ней какая-то. Ты посмотри, платье свадебное на Царевну примеряют! Так это что получается? Лягушка замуж за Царевича собралась? Правда это али нет, но такое известие на десять тыщ тянет!

Как только над верхушками деревьев забрезжил рассвет, Баба Яга запрыгнула в ступу и полетела к Царевне Несмеяне.