Аннотация: Первое сентября - не день школьника и не день студента. Это - День Знаний.
К несчастью, мало кто считает этот праздник профессиональным...
На широких ступенях недавно закрытой школы сидит девушка лет двадцати и читает книгу. Она одета в потертую и местами прожженную косуху из кожезаменителя, рваные джинсы и кеды с разными шнурками. Ярко-зеленый ирокез, ошейник с шипами и напульсники со значками анархии дополняют картину.
Ланка переворачивает страницу. Здесь, на прогретом ласковым солнцем бетоне, можно провести хоть целый день. Особенно теперь - когда здание окончательно опустело. Еще недавно в закрытой школе был хоть один человек - охранник Сергей Васильевич. Поначалу просто гонявший их компанию с крыльца, он вскоре начал разговаривать с ребятами, а затем и вовсе влился в их компанию на правах старшего товарища. Это был хороший человек, умный, эрудированный - но недавно его куда-то перевели. Больше по ночам не горит свет в каморке охраны, а неизвестные хулиганы уже начали бить стекла на первом этаже.
Скрипит несмазанными петлями калитка. Ланка отрывает взгляд от книги и видит Виктора. Гот, как всегда, важен и опрятен - белая шелковая рубашка, черные льняные брюки, высокие сапоги, короткое полупальто, собранные серебряной заколкой волосы, безупречный слой грима на лице.
Девушка закладывает книгу, спрыгивает с крыльца и они с Виктором обнимаются - так, будто с момента их прошлой встречи минуло не меньше года.
- Здравствуй, Виктор, - шепчет она.
- Здравствуй, Светлана, - мягко доносится в ответ.
Гот вытаскивает из карманов газету, стелет ее рядом с местом, где сидела Ланка. На один лист он садится сам, на другой устраивает свою трость, выставляет маленький литровый термос и томик в мягкой обложке.
- Что читаешь? - Виктор открывает термос, и в воздухе разливается аромат свежезаваренного чая.
- Как всегда, стихи под настроение.
- И какое у тебя сегодня настроение?
- Волошин.
- Помню, помню... Все та же школьная программа, верно?
Ланка пожимает плечами.
- Ничего не могу с собой поделать. Пушкин, Лермонтов, Волошин, Блейк... Читала, читаю, и буду читать! И пусть хоть весь мир смеется. Но я же не виновата, что мне не нравятся современные стихи.
Гот морщится, словно от зубной боли.
- Я это вообще стихами назвать не могу, - признается он. - И бесконечно благодарен отцу и матери, которые настояли, чтобы я получил классическое образование в одиннадцать классов.
- Нам просто повезло с родителями. Они привили нам понимание прекрасного.
- И умение различать красивое и безобразное.
- И желание показать то, что мы видим, тем, кто нас окружает, - добавил третий голос.
Лекс традиционно закован в кожу с ног до головы. Тяжелые ботинки, кожаные штаны, косуха - только не как у Ланки, а настоящая, перчатки без пальцев... вот разве что бандана - тряпичная.
- Не откажусь, - металлист отпивает глоток терпкой жидкости и примащивается рядом с друзьями. - Денис еще не появлялся?
- Скоро будет, - откликнулась Ланка. - Он говорил, что задержится - дает уроки новичкам.
- Святое, - кивнул Лекс. - Хоть кто-то хочет учиться.
Он хмурится и передает чай Ланке.
- Школу на Кленовой аллее закрыли, - мрачно сообщает он. - И, говорят, еще одну в четырнадцатом районе.
- Они вообще понимают, от чего отказываются? - девушка нервно теребит проколотую бровь.
- Еще как понимают, - Виктор перелистывает принесенную с собой книжку. - Я на днях купил вот это... Настоящий гимн незнанию, отрицание учения, и все на невероятно циничной псевдонаучной базе. Это было бы даже смешно, будь оно выдумкой. А так - что могу сказать... Книга - квинтэссенция мышления нашего поколения.
Лекса передернуло.
- Как ты только находишь в себе силы читать эту гадость?
- Я все еще не теряю надежды, - отозвался гот. - Верю, что среди миллионов бесталанных марателей бумаги могут найтись самородки, которые будут писать от сердца, создавать что-то прекрасное.
- Виктор у нас стойкий, - улыбнулась Ланка. - Меня та история с письмом в газете выбила бы из колеи... А ему - что с гуся вода.
***
... Гот третий раз перечитывал разошедшийся огромным тиражом "бестселлер", и все никак не мог найти там обещанные статьями критиков глубокие мысли. Красоты слова также не наблюдалось. Более того, Виктору периодически хотелось закричать во все горло - "Куда смотрел корректор? А редактор?!". Книга была полна не только стилистических ошибок, к чему гот почти успел привыкнуть с момента окончания института в 2041 году, но и грамматических. Наконец-то - последняя страница. Пробежав глазами заключительные строки, гот закрыл книгу, взял ее двумя пальцами, как дохлую крысу, и аккуратно опустил в мусорное ведро. Затем он вернулся за рабочий стол, извлек из принтера чистый лист бумаги, взял свою любимую перьевую ручку, и принялся писать. На то, чтобы подробно изложить свою точку зрения, ему понадобилось три страницы. Дав чернилам просохнуть, Виктор скрепил листки степлером, и отправился на почту. Письмо ушло в издательство.
Результат этой попытки действительно мог потрясти кого угодно - через неделю в свежем выпуске "Литературной газеты" появилась статья, посвященная той самой книге... Статья была проиллюстрирована фотографией отправленного Виктором письма, и, по сути, гласила - "Вот какие восторженные письма пишут автору читатели!".
Газета отправилась туда же, куда неделей раньше попала книга - в мусор. С тех пор гот больше не покупал "Литературную газету"...
***
- Уже темнеет, - отметила девушка.
- Осень, - губ металлиста коснулась улыбка. - До зимы еще целых три месяца, но дни уже становятся короче.
- Что это там? Огни?
И действительно, на идущей из леса дороге виднелось несколько ярких пятен света - мерцающих, волнующихся - это точно были не фонари.
- Денис, - констатировал гот.
И правда - четвертый и ныне последний участник их маленькой компании влетел в калитку и понесся к друзьям. Эльф даже не успел переодеться после тренировки - на нем была декоративная кольчуга, широкие фехтовальные штаны, плащ, сапоги, волосы прихвачены кожаным шнуром.
- Здравствуй, Денис, - поздоровалась Ланка. - Что стряслось?
- Здравствуйте, ребята... - тяжело выдохнул тот. - Нет времени объяснять. К оружию!
- Хотя бы в двух словах скажи, кто за тобой гонится, - проворчал металлист, продевая пальцы в отверстия кастета.
Эльф выдохнул.
- По дороге сюда я встретил целую толпу молодежи... Они скоро будут здесь.
- И?.. - Ланка наконец-то нашарила в своей торбе баллончик с слезоточивым газом.
- Они хотят сжечь школу!
Огни приблизились. Стали слышны крики, пьяный смех, ровное гудение пламени.
Виктор щелкнул кнопкой на трости, и выдвинул из нее тонкую, изящную рапиру. Изначально там был более неуклюжий декоративный клинок, но Эльф по просьбе друга немного доработал трость.
Двор перед школой начал заполняться молодежью. Некоторые несли самодельные плакаты, другие - камни и осколки кирпичей, третьи - бутылки, сильно пахнущие бензином, и заткнутые тряпками.
Неожиданно шум от них почти прекратился. Вперед выступил один - здоровенный, наголо бритый парень, который громко откашлялся и произнес:
- Ну, это...
Толпа одобрительно взревела.
- Школа это, как его... Пережидок, во! А жидов мы ведь не любим, прально сказал?
Вновь взрыв эмоций со стороны поддатой публики.
- Ну че тут еще скажешь... Мы седня жжом! И тут тож жжом все нах!
Главарь вытащил из-за пояса заткнутую тряпкой бутылку, чиркнул зажигалкой, повернулся к темной громаде школы. Неожиданно перед ним вырос темный силуэт.
- Положи бутылку на асфальт, - предложил Эльф. Его текстолитовая сабля смотрела противнику в живот.
- Это еще че за нах? - удивленно спросил у него главарь.
- Видите ли, дорогие юноши и девушки, - громогласно заявил гот. - Не всем по вкусу ваш план. Вот кто мне скажет, что вам в ней не нравится?
Воцарилась мертвая тишина, хотя Эльфу показалось, что он слышит скрип множества несмазанных умов, которым в кое-ты веки предложили поработать.
- Пережидок... - неуверенно ляпнул главарь.
- По тебе и видно, - парировал гот. - Пережидок... Это надо же было так испоганить хорошее слово... Или что у нас тут еще?
Он всмотрелся в принесенные поджигателями плакаты, и издевательская улыбка окончательно поселилась на его губах.
- Что я вижу! "Далой"? Это, извините, как?
- Угу. А еще я пытаюсь понять, что здесь делает вот это, - Эльф ткнул в плакат, призывающий "вирнудь Расию руским".
-Я че-то не врубился, - спросил кто-то из толпы. - Жжом или че?
Главарь нахмурился.
- Нах, - обьявил он наконец. - Идем жечь дальше. Тут умники лять.
Шумная процессия двинулась дальше. Четверо защитников вернулись на крыльцо закрытой школы.
- Все в сборе, - сообщил металлист. - Светлана, ты первой сегодня пришла, тебе и слово.
Девушка кивнула.
- Друзья, - начала она. - Дорогие Виктор, Алексей, Денис...