Аннотация: Насколько твои поступки являются твоими на самом деле, насколько ты не виноват в поступках других людей?
- Эй, смотри куда прёшь! - вспыхнул Иван...
Ремень кратко вздохнул, разрезав воздух, и обрушился на спину пятилетнего Ивана. Вздох - обожгло правую ляжку. Вздох - поясница пылает адским огнём.
- Чёртов ублюдок, - беззлобно и привычно повторяет мужчина после каждого замаха ремнём, - я тебя научу отца уважать!
- Ты чего, охренел?! Это ты на меня налетел! - воскликнул соперник...
- Ты чего, охренел?! - спросил отец и залепил увесистую пощёчину семилетнему Ивану - Ублюдок, я спрашиваю тебя: Ты что, охренел?!
Вслед за второй пощёчиной он почти любя ткнул сына кулаком в живот. Мальчик упал рядом с резко пахнувшей лужей, в которой плавали осколки водочной бутылки. Подняв за волосы ребёнка отец начал трясти его, как трясут автомобильный половичок, чтобы выбить грязь и пыль, когда тот загрязнится.
- Ты что, охренел?! - продолжал повторять мужчина в пьяном угаре.
Иван резко приблизился к обидчику и ударил наотмашь...
- Бей, всегда бей. Заставь себя уважать всех этих... - пьяный отец неопределённо поводил рукой из стороны в сторону и попытался сфокусировать взгляд на расплывающимся силуэте девятилетнего сына, - ...пидорасов, - закончил он и его вырвало на пол, силы покинули его исхудалое от запоя тело и он отключился в луже собственной блевоты.
Противник ударил в ответ, попал точно по переносице. По лицу Ивана хлынула кровь...
- Они меня побили... - хныкал десятилетний Ваня, размазывая грязь и сопли по лицу.
- Не смей ныть, сука! - раздражённо заорал батя и врезал по ненавистному лицу. Теперь по лицу кроме слёз стекала кровь, сочась из разбитого отцом носа, - если позволил себя побить - значит заслужил! Никчёмный урод! Дерись до конца, тварь.
Иван достал нож...
- Достал нож - бей! - одиннадцатилетний Иван стоял между отцом и матерью. Держа нож двумя руками он направил лезвие в грудь мужчины. Слёзы застилали взор, руки тряслись.
- Ублюдок! - от удара нож отлетел в коридор, второй удар швырнул мальчика головой в дверь сортира. Хрустнула то ли голова, то ли дверь и сознание отключилось.
Противник выставил руки вперёд открытыми ладонями, призывая закончить и мирно разойтись...
Мать лежала в ванной пуская кровавые пузыри, отец стоял над ней и продолжал бить. Хрясь. Бульк. Хрясь. Бульк. Двенадцатилетний Иван завороженно смотрел, как после каждого удара стены ванной покрывались красными точечками, которые тут же превращались в жуткие потёки.
Иван уже не мог остановиться. С перекошенным ненавистью лицом он ударил врага в живот, ещё, ещё раз, в бок, в живот, в грудь. Хрясь. Бульк. Хрясь. Бульк. Хрясь. Бульк.
С лица Ивана и лезвия зажатого в кулаке кровь капала на синие ботинки Ивана, пропитывала ткань, окрашивая их в траур. Взгляд прояснился, обрёл осмысленность. Пелена ярости спала и тяжёлое дыхание Ивана сменилось воем.