Каникулы в школе закончились, и началась осень. Прекрасное время, если не считать, что картошку-то надо убирать, а это ... ну не любил я в детстве копаться в земле, а сейчас вообще ненавижу. Не моё это. Куда интереснее возиться с железяками, или делать всякую дребедень из дерева. Но мамка в восемь лет не особо спрашивает, что нравится, а что нет. Её записка на столе - "лопата в сарае", означала, что после школы надо хватать шанцевый инструмент и плестись ковырять участок, засаженный ненавистной бульбой, будь она неладна, пока не жареная.
Пожухлая ботва занимала около пяти соток. Ровные ряды ждали воздействия лопаты и были готовы отдать урожай. Подходя к этим результатам аграрного подвига я вздохнул, почесал затылок в раздумьях, как приделать моторчик к лопате, и не найдя решения, присовокупил к инструменту только свою силу. Поплевав на руки, я принялся с остервенением выкапывать ненавистные клубни. Из-за злости, работа шла споро, и вёдра наполнялись округлыми овощами. Чтоб они ... были вкусные, заразы. Урожай выдался хороший и эта подлая сельхоз-культура, не умещаясь в рядах борозд, получившихся после окучивания, пускала корни вглубь. Приходилось копать не на штык, а чуть больше. Видимо это и стало причиной последующих событий. Три или четыре ведра уже стояли заполненные будущими дранниками, как вдруг из твёрдого пласта, поднятого лопатой, вывалилось что-то, правильной округлой формы, но ребристое. Любопытство заставило взять предмет в руки и произвести идентификацию. Результат не только не порадовал, но ввёл в уныние и почти панику. ГРАНАТА-ЛИМОНКА. Больше того, когда я поднял вестницу давно минувшей войны, то нечаянно нажал на рычаг и чека, почти полностью сгнившая, просто рассыпалась.
- Вот же мля. - Подумалось мне. Нет подумалось несколько иначе, и даже сказалось, но не могу же я в рассказе показать какой я был нехороший в восемь лет.
- И чего теперь делать? - Продолжил я свои размышления. - Если разожму руку, то ... не, я ещё Нинку не целовал и славке не отомстил. Рано пока. Вот зараза. Мне же не закинуть её далеко и не убежать, а вокруг ни одного укрытия. Поля сплошные. Во попал. Надо в милицию ехать. Там дядьки умные, помогут.
А надо сказать, что до отделения милиции надо было ехать на автобусе аж четыре километра, в центр городка. Ну, решение принято и надо действовать, а то пальцы начинают уже уставать, сжимая сгусток смерти. Хрен с ней, с лопатой и полными вёдрами картохи, да и с пустыми тоже.
Я добежал до остановки и встал на утрамбованный участок обочины. Человек шесть или семь уже ожидали транспорт и посматривали в даль, пытаясь увидеть его из за поворота. Я встал немного в стороне, держа гранату двумя руками. Пальцы слушались плохо, по этому пришлось сунуть сжатые руки между ног. Так держать опасную находку было проще.
- Малец, ты что, писать хочешь? - Раздался радом голос сердобольной бабки.
- Нет, тётенька. Вот. - С этими словами я показал свои руки, из которых торчала ячеистая рубашка боевой гранаты и её ручка-взрыватель.
- Твою мать. - Только и услышал я, и остановка слала безлюдной. Из соседней канавы высунулся толстый мужчина и показав мне кулак, начал орать, что бы я убрался подальше.
- Дяденька, если будешь блажить, то я в канаву её и кину, могет и похудеешь сразу. - Разозлился я. - Мне в милицию надо, в центр. Сам я её обезвредить не смогу.
На моё счастье подошёл автобус и я, в гордом одиночестве забрался в его нутро. Народу было прилично. Я зашёл в переднюю дверь и встал у кабины водителя, опять спрятав опасный предмет между ног. И опять сердобольная кондукторша поинтересовалась, не хочу ли я опорожниться. И чего всех так заботит сухость моих трусов? Буд-то я сам не разберусь, где расстегнуть ширинку.
Начало движения моих рук из ножного зажима ознаменовалось скрипом тормозов и парой секунд визга. Автобус потерял стёкла запасных выходов, и в салоне остался только я. Машина стояла у обочины, без водителя, с открытыми дверями и работающим двигателем. Неожиданно, в задней двери появилась бледная физиономия.
- Парень, тебе куда? - спросила она.
- Дяденька водитель, мне бы в милицию. - Уже чуть не плача, запричитал я.
- Хорошо, только отойди в самый конец салона. - Ответил дядка-шафёр, лет тридцати.
Пока я перемещался к заднему стеклу автобуса, то заметил, что все пассажиры ровненько расположились в канаве, с другой стороны дороги. Они вытеснили из неё лишнюю грязь и ею же замаскировались, полагая видимо, что осколки их не заметят. В другой раз я бы посмеялся над толстым задом кондукторши, торчащим из укрытия (видимо не самая важная часть тела, в отличии от американцев, которые спасают именно задницы), но тогда веселиться было недосуг. Машина сразу набрала максимальную скорость и понеслась в нужном направлении. На остановках народ , видя пролетающий мимо автобус, начал грозить водителю кулаком, но дядька-шофёр не стал останавливаться, дабы будущим пассажирам не пришлось осушать очередную дренажку своими телами.
До милиции мы долетели за несколько минут. Кирпичное здание стояло степенно и с открытыми, по случаю тёплой погоды, окнами, расположенными довольно высоко от земли, по причине подвального этажа. Спрыгнув с последней ступеньки транспортного средства, я обернулся, дабы поблагодарить водителя. Ага, нужна ему была моя благодарность. От старенького ЛАЗа остался только запах выхлопных газов. Участковый, увидев в окно всю картину, хмыкнул и погрузился опять в свою бумажную работу. Ему ещё только предстояло показать чудеса акробатики.
Я зашёл в парадную дверь. Тогда ещё не было в дежурке защитного стекла. Один офицер сидел за стойкой дежурного, а пять или шесть человек располагались чуть сзади, каждый за своим столом.
- Малец, чего пришёл? - Раздался участливый голос. - Здесь милиция, а не туалет.
И чего всем не давала покоя мысль о моём мочевом пузыре? За свой бы беспокоились, да и кишечник бы тоже поберегли, кабы не подвёл.
- Да мне не в туалет. - Дрожащим от усталости и страха голосом промямли я. - Я вот, гранату нашёл, а у неё чека выпала.
С этими словами я вытянул руки и по помещению пронёсся ураган. Через мгновение комната была пуста, и только качающиеся створки окон указывали на путь, которым ретировались служители закона. Какие там секреты следствия. Бумаги валялись на полу, между опрокинутых стульев и ветерок тихо шуршал, читая ментовские тайны, а мне уже действительно хотелось и писать и ... да и пожить ещё немного, тоже был не против. А тут ... защитники, блин.
Неожиданно дверь приоткрылась и в щель просунулась голова молоденького лейтенанта. (То что он лейтенант, я узнал чуть позже, а тогда мне показалось, что он ангел)
- Парень, выйди на улицу. - Тихо сказал он. - Там что-нибудь придумаем, а то ты всю милицию разнесёшь.
- Ага. - Прохрипел я и потрусил к выходу.
Задний двор был чист как попка младенца и пуст как выпитая бутылка. Я осмотрелся. В подвал вела бетонная лестница и меня посетила крамольная мысль - не кинуть ли игрушку туда. А чего, ну бабахнет она там, я-то успею спрятаться за парадной лестницей.
Из за бетонных перил высунулась голова и проследив мой взгляд, изрекла..
- Парень, даже не думай, там сейчас прячется всё отделение. Ты же не хочешь оставить весь город без милиции. Спускайся сюда.
Я прошагал десяток ступеней и заглянул под входную лестницу. Там прятался мой ангел-спаситель. Он уже расшнуровывал один ботинок и закончив это занятие подозвал меня. Шнурок плотно обмотал гранату, притянув рычаг к корпусу. ВСЁ. Можно было разжать пальцы. НО. Вы попробуйте просто сжать со всей силы кулак и так подержать часик. Пальцы затекли и никак не хотели слушаться. Лейтенант разжал из по одному и, взяв гранату, вставил вместо чеки кусок скрепки, или просто проволочину, мне было уже всё равно.
- Дяденька, а где у вас туалет? - Спросил я утирая навернувшиеся слёзы радости.
- Да вон кусты рядом, пошли на брудершафт поссым. - Засмеялся он. - Чего-то тоже захотелось.
Так мы и пошли ловить кайф втроём, я, лейтенант и уже безопасная посылка с последней войны.