Аннотация: Оскорбление верующих - не то же самое, что свобода слова
Я не Шарли хотя бы потому, что не считаю хорошей идеей оскорблять религиозные чувства людей. И я не называю всякое подобное оскорбление свободой слова.
Я не Шарли потому, что не нахожу религиозные или любые другие оскорбления достойными тиражирования, подражания и возведения в принцип.
Свобода слова придумана для того, чтобы можно было говорить правду, делиться конструктивными мыслями и идеями, а не разрушать и без того хрупкий мир.
Не всякое слово достойно свободно распространяться - точно так же, как не всякому человеку можно давать в руки оружие и опасные инструменты.
Есть такие люди, которых вообще следует ограничивать в их свободе - не так много, но в любом обществе такие есть. Еще ни одна страна не обходилась без полиции, тюрем и психиатрических лечебниц. И несовершеннолетним тоже в нормальных странах не дают оружие и не позволяют управлять автотранспортными средствами без взрослых.
Точно так же, существуют слова и изображения, распространение которых следует ограничивать, потому что они могут нанести вред, как бы весело кому-то не казалось бросаться ими в каждого встречного.
Вы скажете, что искусство не должно иметь границ?
Но тогда вам придется признать и такое искусство как пытки или охоту на людей. Рано или поздно кто-нибудь и это назовет искусством. Тем более, что в кино такое давно уже было, осталось только перенести с экрана в жизнь.
Вы не согласны?
Свобода без ограничений - это беспредел.
А беспредел в эфире, в средствах массовой информации, в кино - ничуть не менее опасен, чем беспредел на улице. Потому что беспередел в эфире формирует бардак в головах, закладывает в них идеи вседозволенности, а потом уже этот бардак и вседозволенность возникают на улицах.
Беспредел в эфире опаснее вдвойне, потому что он становится причиной беспредела на улицах. И бороться потом с его многочисленными следствиями вдвойне трудней.
Я не Шарли потому, что не считаю, будто распятие, поставленное в ночной горшок, наполненный естественным содержимым - это удачная художественная инсталляция. Я думаю, что это хулиганская выходка.
Я не Шарли потому, что для меня церковь - это не место для перформанса и шокирующих акций. Это тоже хулиганские выходки и не более того.
Искусство может быть вызывающим, если с ним знакомятся готовые к этому люди, не беспокоя тех, кого данный вызов может оскорбить и вывести из равновесия.
Хотите макать распятие в ночной горшок? Соберитесь с друзьями, разделяющими ваши болезненные пристрастия, подальше от посторонних, проведите свой мастер-класс в узком кругу единомышленников и не афишируйте это. И Бог вам судья.
Если же вам не терпится шокировать весь мир своими вызывающими высказываниями, рисунками или поступками - тогда знаете, что это такое?
Это эксгибиционизм.
Только полноценный эксгибиционизм - это демонстрация собственных половых органов. А демонстрация рисунков и предметов, ассоциирующихся с ними - это эксгибиционизм неполноценный, его начальная стадия, замаскированная под искусство и принципы демократии.
Но в любой стадии и форме, эксгибиционизм - не искусство, а отклонение в сексуальном поведении.
И в набор моих вредных привычек эксгибиционизм тоже не входит. Поэтому я опять же не Шарли.
И алчность, которая толкает издателя публиковать туалетные рисунки чтобы увеличить тираж и собрать обильный урожай капусты - тоже не искусство. Это именно алчность.
А я не издатель похабных газет, не продюсер и не владелец телеканалов, приносящих прибыль за счет тиражирования шокирующего контента. Поэтому я снова не Шарли.
И я не политик, который водит миллионные хороводы, путая ради этого понятия свободы и вседозволенности. Это тоже не искусство, это карьеризм и популизм.
А еще существует такое понятие как троллинг. И его я тоже не считаю ни искусством, ни проявлением свободы слова. Это разновидность издевательства, провяление неуважения к окружающим, которое обычно являтся следствием плохого воспитания и показателем низкой культуры.
Шарли - это не искусство и не свобода слова.
Шарли - это тщеславные невоспитанные художники, склонные к эксгибиционизму, а также алчные владельцы издания и воспитанная ими огромная толпа читателей с извращенными представлениями о свободе, нравственности, религии и культуре.
Шарли - это люди, которые на протяжении многих лет увлекались троллингом мусульман, провоцировали их на ответные действия и в конце-концов добились своего. Художники добились славы, хоть и посмертной, а издатели добились миллионных тиражей - тиражей на крови. Толпа же, быстро обнаружила, что есть повод организовать новую масштабную тусовку и вышла на улицы с табличками "Я Шарли".
А политикам - очередной многомиллионный хоровод.
Все, происходящее вокруг нападения на редакцию Шарли Эбдо - это по сути своей такая же карикатура, как и те, что они рисовали в своей газете. Грубая, пошлая, грязная и... очень популярная.
Что же касается тех, кто устроил нападение на редакцию - их действия тоже не заслуживают ни восхищения, ни оправдания. Они тоже никакие не праведники и не борцы за справедливость. Они боевики и убийцы, террористы. Они пошли на преступление ради достижения своих целей.
Террористы напали на троллей. Тролли погибли. Кто из них прав? Да никто. Никто из участников событий вокруг редакции Шарли Эбдо не заслуживает ни оправдания ни поощрения.
И уж точно, ни действия троллей, ни поступок террористов не следует повторять, тем более тиражировать изо дня в день.
И те были неправы и эти.
Тщеславие, популизм, алчность, эксгибиционизм, карьеризм - это не имеет ничего общего ни с искусством, ни со свободой слова.
Но и терроризм, убийство людей - тоже не имеет ничего общего с понятиями справедливости и закона.
Поэтому ответственно заявляю:
По-человечески погибших людей жаль. Как людей.
Но как деятелей искусства и борцов за свободу - нет.
Потому что не было там никаких деятелей искусства и борцов за свободу. Были авторы и распространители пошлости, преуспевшие в деле троллинга верующих.
Однако людям, тяжело больным идеями либерализма и толерантности, все это трудно понять.
Поэтому для тех, кто озабочен возможностью публиковать пошлости миллионными тиражами, прикрывая свою невоспитанность, плохой вкус и порочные наклонности идеями свободы и всетерпимости, могу заявить прямо и конкретно:
Я - против такой сверхсвободы.
Я - против того, чтобы нечто было "понад усё", даже если это нечто называется такими красивыми словами как свобода и демократия.
Я считаю, что идеи, доводимые до абсурда, вредны и порочны.