"Безумные эльфы" трудились настолько усердно, что адмирал временами испытывал беспокойство за их состояние здоровья. Конечно, болезни тела эльфам не страшны. Пока есть магия, они легко излечивают себя от любой хвори. Но головы и они не могут лечить. И если эльф свихнулся, то это окончательно. Любой целитель скажет: "Такому теперь одна дорога - на Запад".
Именно боязнь за душевное здоровье столь ценных работников заставила его задуматься о способах предотвращения досадных неприятностей. На собственном примере он убедился в том, что бурная ночь проведенная с женщиной, способствует восстановлению внутренней гармонии. А раз так, то следовало предоставить безумцам возможность к незатейливой терапии. Завлекать эльфов в самый обычный бордель явно не стоило. Всякие среди Перворожденных встречаются, но большинство их воспринимает близость с людьми как обычное скотоложество. А потому, раз в деньгах флот нужды не испытывал, были выкуплены восточноэльфийские рабы и рабыни. Граф не стал устраивать чисто эльфийский бордель. Каждый безумец обрел в зависимости от пола слугу или служанку. Те не возражали. Но скоро оказалось, что прислуга им пригодилась не только для постельных утех. Работы по профилю было много и не вся она была творческой. Хватало и рутины, справиться с которой мог любой исполнительный и аккуратный работник. Поэтому невольники потихоньку, по мере обучения, становились помощниками своих господ.
Через полгода после демонстрации работы иллюзатора, Веранол пригласил графа на демонстрацию работы еще одной установки. С виду, она мало чем отличалась от прежнего иллюзатора. Такой "гриб с вращающимся у основания "колесом", расположенные по окружности шары, паутина стеблей-магопроводов и заклинательный столик. Но в носовой части баржи добавилась установленная на поворотной тумбе труба из клееной древесины с решетчатой чашей на самом выходе.
- Сейчас вы увидите стрельбу по дальней цели.
Слуга-схидняк повернул ствол установки в сторону находящейся в миле от баржи рощи. Быстро мелькавшие пальчики Юриэль сформировали заклинание и из ствола установки вырвался сноп пламени. Едва сердце трижды стукнуло в груди, как пламя достигло рощи и там возник самый настоящий пожар. А Юриэль раз за разом формировала заклинания и через каждые десять ударов сердца из установки вырывался новый сноп и стремительно летел в сторону рощи.
- Вам не жалко уничтожать деревья?
- С деревьями ничего не произойдет. Пожар тоже иллюзорный.
- Тогда какой с него толк?
- Напугать врага. Представьте себя на их месте. Вокруг все полыхает и вот-вот сгорите вы сами. Что вы сделаете? Начнете тушить "пожар" водой? Но ведь наша иллюзия сформирована теми частичками влаги, что растворены в воздухе. Заливая "пламя" водой, вы просто подпитаете иллюзию нужным для ее поддержания веществом. В любом случае вам будет не до стрельбы. А если страх слишком силен, то обслуга громобоев просто сбежит.
Остроумно однако! Каролинис ожидал совсем другого. Но и это годится. Пусть иллюзия не уничтожает врага, но даже простое прекращение стрельбы дорогого стоит. Возможность избежать потерь - это здорово!
- Какова дальность стрельбы?
- Две мили. Можно и больше, но тогда установка станет слишком большой и не поместится на корабле.
Ну что же, меньше чем хочется, но вполне достаточно для успеха. Если учесть, что враг сперва будет занят стрельбой по призрачным кораблям, а основной отряд будет скрыт от наблюдения полосой тумана, то сблизиться на дистанцию стрельбы очень даже выйдет.
- У меня есть вопрос. При нападении основной отряд идет за полосой тумана. Враг нас не видит, но и мы его не видим. Как мы обеспечим точное прицеливание?
Вопрос поставил Веранола в тупик и он задумался. Спустя минуту раздался голос Юриэли:
- Громобои эти издают сильный звук. Засечь направление можно по звуку.
- А дистанцию стрельбы ты тоже по звуку определишь? Пойми, накрыть позиции врага нужно с первого выстрела. Если начать стрельбу преждевременно, то они увидят пламя на поверхности моря и поймут, что в тумане скрыт основной отряд. И тогда они начнут стрелять наугад. Но нам от этого легче не станет.
Теперь в тупике оказалась Юриэль.
- Хорошие вопросы. Нужно думать. Мы подумаем над этим, - ответил вместо нее Веранол.
- Еще одно. Ваши метатели являются одноразовым оружием. То есть, годятся только для одного боя. Но войну одним боем не выиграть. Враг быстро все поймет и второй раз наши фокусы не сработают. Желательно, чтобы метатель стрелял чем-то более осязаемым. Мне нужно оружие которое не только пугает, но и убивает.
То, что эта ученая компания состоит из излишне самолюбивых личностей, Каролинис понял давно. Своим взрывным темпераментом, эти чудаки напоминали базарных торговцев стран Юга. Обычный эльф всегда спокоен и невозмутим. Эти же чудаки легко переходят на крик, стоит только усомниться в их правоте. Сильнее всех бушевала Юриэль, поливая графа не самыми изысканными оскорблениями.
Вообще-то оскорблять его, даже такого калеку каким он был сейчас, было чревато. Убивать он еще не разучился. Но юность, проведенная на палубе боевых кораблей, научила его не спешить с резкими ответами и умению ставить задир на место буквально парою слов. А иногда и одним только взглядом. Разошедшиеся было скандалисты внезапно заткнулись, когда в глазах Каролиниса внезапно зародилась Смерть. Именно так. С большой буквы. Несколько минут на палубе баржи царила тишина. Потом успокоившийся Веранол пустился в объяснения.
По его словам, творимые им иллюзии были вполне материальны. Ведь они состояли из мельчайших частичек воды, которые расставило по местам управляемое магическое поле нужной плотности. Да, пока это все, что они способны предоставить адмиралу. Не стоит требовать от них слишком много. Это направление в магическом искусстве появилось только сейчас. Раньше про это вообще никто не задумывался. И на сегодняшний день ни один ученый осёл из хваленой Академии до подобного ни за что не додумается. Но это ведь только начало!
- Мы сейчас работаем над повышением доли частиц в составе творимого изображения. Сейчас их доля - одна миллионная объема творимого изображения. Если у нас выйдет довести до одной тысячной, то боевые фантомы уже будут способны наносить некий материальный ущерб. А теоретически, можно творить полностью материальные объекты. Только для этого нам нужно немало времени.
- Хорошо, я понял вашу мысль. Продолжайте дальше свою работу.
Безумцы снова погрузились в свою работу. А граф вернулся к повседневным своим заботам, не упуская из виду побочные дела. Одним из таких побочных дел была предстоящая свадьба. Он все-таки дал согласие на женитьбу и теперь предстояло как следует подготовиться к этому событию. Одной из забот было строительство приличного дома в самой Комолле. Сам адмирал мог жить где угодно, но принцесса вряд ли удовольствуется парой комнат в здании местного Адмиралтейства. А потому пришлось приглашать артель гномов, которые брались в течении полугода возвести приличный особняк.
Слово гномов всегда было тверже скалы. В обещанный срок роскошно украшенное здание было готово принять своих жильцов. Расплатившись с мастерами, Каролинис в сопровождении подобающей такому случаю свиты отправился в столицу, где и должна быть сыграна свадьба.
Время, проведенное им в столице, лично ему не принесло никакой пользы. Свадьбе предшествовал месяц безделья, заполненный участием в придворных балах, пирах и выполнении предсвадебных формальностей. Невесту он до свадьбы так и не увидел, ибо она в это время проходила через многочисленные очистительные обряды в загородных святилищах. Честно говоря, смотреть на нее не тянуло даже чисто из любопытства.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Удивило отношение к нему придворных. Судя по тому, что они всячески добивались его внимания, никто из них не считал предстоящую женитьбу позором для жениха. Наоборот, адмиралу явно завидовали. Многочисленные просьбы, принять их отпрысков на службу, заставляли задуматься об истинной подоплеке случившегося. В конце концов он разгадал эту загадку. Все дело было в опальных "лерузийцах". Они конечно в немилости. Кому то дали отставку, кто то, подобно наследнику престола, сидит под домашним арестом, а третьи томятся в узилище и с ними плотно работают пытошных дел мастера. Но никто из них не казнен. Нет у князя права на вынесение смертного приговора без согласия выборных от знати. А выборные своего согласия не дают. Это говорит о том, что "лерузийцы" как и прежде пользуются большим влиянием. Но и "гверийонцы", которые пользуются поддержкой князя, не очень довольны своим покровителем. И кто остается? Остаются "мирийцы" которые ничем, кроме покровительства супруги Армониса похвастаться не могли. Государь явно начал терять опору в обществе и похоже что может лишиться поддержки Гверийона.
Возвышение Каролиниса, это попытка найти опору в той части армии, где влияние придворных партий мизерное. И действительно, представителей высшей аристократии на флоте и в Северной армии почти нет. Он сам, принц Менелат, да барон Ларусан. Вот и вся титулованная знать. Прочие командиры либо из мелкотравчатых дворян или даже из простонародья. Случись мятеж, они без тени сомнений согласятся убивать мятежников. Особенно если им отдаст такой приказ, деливший с ними все тяготы войны адмирал. Но государь видимо старается избежать мятежа. Выдавая свое блудное чадушко замуж за графа, он дает ясно понять всем недовольным, что в случае чего, пощады не будет никому. Вот потому он и не торопит графа с нападением на Темных. Темные, это лишь повод держать наготове армию, на содержание которой казна не тратит даже самой мелкой медяшки.
"Теперь понятно. Менелата подкрепляют Парминой. Вот и вся причина подобных милостей. Случись что со мной, за кем пойдет Северная армия? А за ними и пойдет. За верным соратником покойного адмирала и его вдовой!"
Дальнейшие рассуждения привели к выводу, что жизнь ему могут и подсократить. Не сразу, а после того, как сами хорошенько укоренятся на Севере. Вот тогда и подошлют подлого убийцу. Причем, спишут все на негодяев из Лерузийской партии. Ну а дальше, раз не может казнить государь, то этим делом займутся честные воины.
Каролинису совсем не хотелось ни гражданскую войну затевать, ни быть причиной расправ над благородным сословием. Поэтому стоило заранее принять некоторые меры. Достав письменные принадлежности, он начал писать письмо барону Ларусану. Уделив необходимое число строк принятым среди людей благородных вежливым расшаркиваниям, он приступил к делу:
"После женитьбы я намерен поселиться в недавно построенной резиденции, которая прилична для людей моего положения. Но те обязанности, которые надлежит исполнять моей будущей супруге, не оставят ей времени для того, чтобы как следует приглядывать за домом. Тут уместней всего, возложить пригляд на управительницу, обладающую нужными мне качествами. Она должна быть женщиной достойной во всех отношениях..."
Описав желаемые добродетели, граф сообщал барону, что наиболее подходящей для этой службы кандидатурой является баронесса Вильмина Ларусан. Он нисколько не лукавил. Баронесса действительно была хороша со всех сторон. То, что она в отсутствии мужа твердой рукой вела доверенное ей хозяйство, было делом важным но не основным. Отсутствие порочащих ее слухов, тоже было принято во внимание. Но главное было в другом. Вряд ли Вильмина забыла об оскорбительном пренебрежении ее персоной. По обычаю, невесты титулованных особ в обязательном порядке представлялись государю. Но Вильмине в этой чести было отказано. И в дальнейшем ни барон, ни она ко двору не приглашались. По причине худородности самой Вильмины.
Решив дать баронессе официальную службу, Каролинис надеялся на то, что она постарается отыграться за все годы пренебрежения ей. Распорядительница по дому, это второе по важности лицо после самой принцессы. И конечно она не только прислугу всю переберет, но и свитой займется. В итоге, всех кто ей будет неугоден, Вильмина заменит своими людьми. А кого она подберет? Скорее всего жен и дочерей мелких дворян.
Плетя собственные интриги, граф не мог знать о том, что кое-кто на противоположном берегу Янтарного моря, радостно захлопает в ладоши, получив известие о внезапной перемене в жизни баронессы.
А пока что шли последние приготовления к свадьбе. Наконец настал тот знаменательный день, когда жених и невеста дали брачную клятву в заклинательном зале княжеского дворца. Именно в тот момент они впервые в жизни увидели друг-друга. И был свадебный пир, длившийся целый месяц, не прекращаясь даже ночью. Впрочем, ночное время новобрачные проводили в спальне, где Пармина демонстрировала мужу и прелести свои, и немалые умения в искусстве любви. За весь месяц оба так и не перемолвились ни единым словом. Ужасные увечья мужа нисколько не смущали принцессу. Она даже помогала ему по утрам пристегивать протезы и даже сменить одежду. Каролинис в свою очередь окончательно поборол свою стеснительность и помощь жены воспринимал как должное. Но всему рано или поздно приходит конец. Подошли к концу и свадебные торжества, сменившиеся хоть и пышными, но непродолжительными проводами.
Привыкший путешествовать либо верхом, либо на корабле, адмирал впервые в жизни ехал в карете. Именно в ней и он наконец услышал голос супруги:
- Граф, ночи были благословенны. Я думаю, что через девять месяцев вы возьмете на руки своего ребенка.
Вот и хорошо. Беременность не располагает к легкомыслию. Так что супруге будет чем заняться. Вильмина проследит за тем, чтобы дурные мысли не порождали дурных поступков. К тому же, баронесса дважды одарила Ларусана здоровенькими малышами. Поэтому жене принесет пользу присутствие опытной в материнских делах управительницы. Пару лет жене будет не до плетения интриг. Политикой она сможет заняться позже. Ну а он может заняться этим прямо сейчас.
Итак, его величество опасается мятежа. При этом он лишен возможности уничтожить заговорщиков до того, как они обнажат свои мечи. Судя по всему, сила будет на стороне мятежников. А это в основном катафракты. Пехота, набранная из простонародья, против удара тяжелой кавалерии не устоит. Гарнизоны крепостей скорее всего тоже ненадежны. Гвардия? Даже если она останется верна государю, слишком малочисленна. Ее сил хватит лишь на оборону княжеского замка. Вся надежда его величества - Северная армия. Но как раз она в чистом поле мало чего стоит против тяжелой кавалерии. Значит, следует так выучить пехоту, чтобы она могла держать таранные удары конных масс. Ничего нового тут придумывать не придется. Гномьи баталии давно справляются с любой кавалерией. Вот только мирийская пехота нужной выучкой не обладает. Да и трудно ее обрести, если служба длится лишь пока на дворе лето. Зимой воевать сложно и потому в эту пору войн не затевают. Весна и осень, еще больше не подходят для войны. Платить солдатам деньги за безделье никто не станет. А потому их обычно распускают по домам. Но правильно ли это? В отличии от других, у него нет проблем со своевременной уплатой жалования. Поэтому удержать солдат в ненастную и зимнюю пору, у него получится.
"Стоп! Ладно осень и весна. Но почему нельзя воевать зимой? В Темных Землях у нас это получалось. Есть люди, получившие ценный опыт. Застать врага в тот момент, когда его армия рассредоточена по зимним квартирам, значит суметь его разбить по частям".
Но была еще проблема с хорошими доспехами. Вести бой с хорошо защищенными катафрактами, может лишь пехота, чьи доспехи не хуже. У гномов это так. А вот у мирийцев... Медные или железные доспехи - большая редкость в пехотных рядах. Доходов обычных крестьян хватает лишь на кожанно-тряпичные доспехи. Главной защитой является тяжелый строевой щит. Пока строй не распался, этого хватит. Но катафракты умеют не только таранить строй. Как растащить его они тоже знают. Стоит им это сделать и пехота обречена.
"Деньги, деньги, еще раз деньги... Пока они есть, следует этим пользоваться".
Так за размышлениями они добрались до Комоллы, где им внезапно устроили встречу по высшему разряду. Ладно столица, но там, где хозяином был адмирал, пышные представления были не в ходу. Все разъяснилось тогда, когда карета остановилась у входа в новую резиденцию. Встречала их молодая и красивая женщина, одетая просто и со вкусом. Типично купеческая привычка, подчеркивать свой достаток не обилием украшений, а дорогими тканями, пошедшими на пошив платья. Примерно такого же стиля придерживались молодые девицы, сопровождавшие, как уже догадался граф, приступившую к исполнению своих обязанностей баронессу.
В отличии от девиц, Вильмина не показывала ни робости, ни смущения. После приветствия хозяев резиденции, она представила сопровождавших ее девушек. Ни Пармине, ни сопровождавшим ее фрейлинам, имена девушек ни о чем не говорили. Зато граф не услышал ни одной незнакомой фамилии. Все правильно, дочери и племянницы офицеров флота и Северной армии. Хороший выбор!
- Баронесса! Я полностью доверяю вашему выбору и надеюсь на то, что благодаря вашему наставничеству, эти юные особы смогут составить двор моей супруги.
Похоже, что намеки Вильмина понимает правильно. Ну и ладно. Это сэкономит ему время и избавит его от неизбежных разбирательств женских склок. Уже на следующий день Каролинис вернулся к привычным для него трудам. Следовало как можно незаметней внести изменения в прежние планы. Откровенно говорить командирам о настоящих причинах внесения изменений, явно не стоило. Поэтому им просто сообщили о том, что война с Темными примет затяжной характер и потребует более серьезной готовности к боям на суше.
Вельмина же, с не меньшей энергией начала устанавливать свои порядки. Насчет того, что баронесса не забыла о пережитых обидах, граф был прав. Понимал он и то, что фрейлины своим высокомерным отношением к худородной выскочке, сами себе испортят жизнь. Но о том, что баронесса решится на большее, нежели проявление чисто женской стервозности, он не подумал. А зря.