В дверь судорожно протиснулся ошарашенный, измученный безнадежным ожиданием человек - мой давний знакомый. Приник на плечо.
"Послушай, послушай хоть ты меня... я сломан, знаю... я никуда не годен; ни к черту уже не годен... и как мне стыдно за это, как стыдно перед тобой, пред всеми стыдно..."
Я усадил его, медленно просыпаясь; зарядил какой-то невразумительный чайник; и говорил, говорил, говорил... Мы не виделись - кажется, мы не виделись уже Бог знает сколько лет. Или, может быть, всего год? Или два года?.. Я все никак не мог толком прийти в себя, не мог попросту расслышать своего собеседника - свистел и захлебывался на плите моментально освободившийся от остатков воды увалень - неловко, нехорошо. Как холостой выстрел, осечка - а на тебя уже несется во весь опор тяжелый неповоротливый хищник. И патроны кончились.
Он начал с малого: поплакали. Говорили о боге, бесконечности; судьбе. Я опять вспомнил, что умру, почти буднично. Он поверхностно справился о здоровье, положении дел; на какое-то мгновение мы забыли друг друга. За окнами повалил снег; пустой, смазливый. Прекратился. Тут он начал.
"Я должен уйти, уйти совсем... ты это должен понять - кто, если не ты..."
Мой знакомый печально осмотрел наш маленький неказистый мир. Вдруг взгляд, ясный тяжелый взгляд упал на меня. Он задрожал:
"Это... возьми... тебе, только, могу... держи крепче, это моя жизнь; наша прошлая с тобой жизнь... лучше не вспоминай, нет, не сейчас... я немедленно должен уйти, немедленно!"
Все в мире будто затихло. Я, не смея взглянуть, на ощупь, едва узнавал - но узнавал! - ту самую, ветхую теперь, истерзанную тетрадку. "Что там, стихи?" - глупо поинтересовался я. Ответа не было.
Мой друг, робко ссутулившись, стоял у двери, будто замешкавшись, на полпути пораженный чем-то чудесныи, невыразимо могущественным.
"Надо нажать на кнопку звонка. Дин дон, дин дон - два раза", - дидактически проговорил мой срывающийся в небытие голосок. Я просыпался, я все более просыпался - или все-таки засыпал?!
Мой друг послушно выполнил озвученную для него инструкцию.
"Кто там?" - раздался мой слабый голос. С той стороны.
Я... я, кажется, не успел ничего ответить. Ничего, кроме этого.
Дверь хлопнула, тетрадь выпала из моих рук; он поднял ее. Он, мы... изображения дрогнули, в последний раз отраженные в затягивающемся, словно огромная заживающая рана, зеркале; и слились.