Босоногая и фигуристая девушка Виола попала на рудники. Красавица с идельной, спортивной фигуркой предпочла рабский труд в камеломнях любви миллиардера - самого богатого мужчины на планете земля! Труд очень тяжел, но любовь преодолевает все!
Аннотация: Трудно найти девушку котороая босиком и почти нагая вкалывает в каменоломнях отвергнув любовь самого богатого человека на планете Земля. Такая принципиальность, не смотря на плети надсмотрщика, и тяжелы цепи сковывшие босые ноги и мозолистые руки.
То, что рудники куда более ужасное место, чем плантации Виола убедилась сразу. В нежное девичье лицо повеяло жуткой вонью, прямо у входа. И чем они глубже спускались, тем вонь, становилась сильнее и более жуткой. Пахло мочой, фекалиями, чадом факелов, блевтниной и разлогающимися трупами. Надсмотрщики даже работали в специальных масках. Внутри полумрак, правда, святят прожектора. В довершение еще надели на Виолу и детей цепи. И на руки и на ноги, правда, довольно длинные, чтобы не мешать движению.
Сам процесс надевания вериг довольно болезненный, когда стучат кувалды и держат раскаленные щипцы, а икры впивается металл.
Главное что и душевные муки сильны, себя чувствуешь униженной. А ведь в оковы, правда, более легкие заковали еще и детей. Рыжая Валентина яростно пыталась вырваться и не идти в шахту. Но ей жестко врезали плеткой и рассекли кожу. Девочка проорала и засеменила к выходу. Больно и жгуче. И детям тоже пришлось вступить в эту жуткую вонь, от которой казалось вот-вот вырвет.
Виоле выдали в руку кирку и приказали долбить породу, затем складывать в корзину и нести. Они были в секторе, где работали вместе и женщины, и дети, и даже некоторое количество взрослых. Самые первые часы, и наиболее ужасные. Вонище жуткая пытка. Недаром ведь многие невольники покрылись язвами, и рыгают кровью.
Но затем ты к этом привыкаешь, принюхиваешься, только чувствуешь себя скверно. Интересно, неужели древнеримские рабы трудились вот в таких ужасных условиях? Тут недаром сердце разрывается от жалости. Ей то тяжело, а вот детям куда тяжелее.
И сама работа требует больших усилий, чем на плантации. Корзины со щебнем и камнями тяжелее, чем с тростником или хлопком. И кирка в руках девчонки словно наливается свинцом. Но Виола сильная и мускулистая, она выдержит. И выживет. Только бы дети не загнулись. От вони болит голова.
Особенно тяжело, когда приходится толкать тачку, но зато наверху куда свежее воздух.
Виола покрылась пылью и потом, стала чумазой и грязной, как и прочие работники шахты. А вымыться ей не дали. Так пришлось лечь спать на камни грязной и вонючей. Дети тоже обессилили, и завались спать, без передряг. Все свалились в единую кучу. Больше всего было несчастных, грязных словно чертята и худых деток, но немало женщин и есть пятеро взрослых мужчин. Но мужикам видимо не до секса. Все завалились и храпят. Такая усталость.
Виола тоже уснула почти сразу же - привычка рабыни! Тело болело от нагрузки, но умеренно. Дети во сне стонали, и дергались. Их били умеренно, но тяжко работать в шахте, в столь нежном возрасте. А на камнях спать жестоко. И получать плетками и резиновыми дубинками с элетрошокером.
Виоле от вони, и усталости снился очередной кошмар.
Буд-то она попала в ловушку, пленную Виолу Тараканову в оковах препроводили в пыточный подвал.
Молодая женщина, была плечистой и мускулистой. Красивая, и вместе с тем черты лица мужественные. Что в чертах лицо у нее и от славянки и от индианки. Волосы вьющие, золотистые, сама загорелая очень мускулистые. Рост около метр семидесяти пяти, вес килограмм восемьдесят, но кажется что семьдесят. Грация олимпийской чемпионки, волевая дева. Виоле Таракановой всего девятнадцать лет, но земляне в будущем живут около двух сот лет, так она еще молода. По меркам цветоэльфов для подобного уровня развития, когда раса уже может летать в другие галактики двести лет жизни - очень мало.
Цветоэльфы даже на заре своей цивилизации, когда махали каменными топорами, а лук со стрелами считали верхом совершенства, жили лет около пятисот и до самой смерти не старели и не теряли сил. Забавно, но пятисотлетний прапращур выглядит таким же подростком, а и реальный пацан из расы. И ни когда не знает, когда откинет копыта. Много цветоэльфов побило в боях и от хищный зверей. Случились и эпидемии. Но старческих болезней цветоэльфы никогда не знали, и на вид у их расы неразличим возраст.
Но Виолу Тараканову с таким волевым и выразительным лицом, нельзя назвать девушкой. В ней нет детской округлости и мягкости, это женщина зрелая и полная сил. Так, наверное, выглядят олимпийские чемпионки.
В последнем бою космическую капитаншу ранили в плечо и оглушили. Ее волокли крупные из спецназа парни высотой в семь футов высоты, и весом добрых два центнера. Это были специальные, помощники палача, способные удержать, если такая попадется, сильную жертву.
На лице Виолы Таракановой красовался небольшой свежий порез, золотистые с примесью рыжего цвета в локонах волосы были распущены по массивным плечам, но в них вонзили специальную брошку. Этот древнейший магический знак Змеи должен нейтрализовать все гипнотические способности космической воительницы.
Если конечно так можно назвать женщину, которая ни разу не стреляла в живую цель.
Под глазом фингал и на теле видны синяки, капитанше космического звездолета сильно досталось. Ее руки и ноги намертво скованы сзади, так что трудно хоть что-то предпринять. Виола Тараканова поняла, что проиграла этот раунд и теперь ей не избежать истязаний. Так следовало вести себе достойно. А впереди, подало жаром пыточного подвала, выглядевшего весьма архаически для далеко не пещерной планеты. Невысокий ростом, но очень длинными ниже колен руками, палач подошел к ней.
- Дюже гарная девица! - Когтистая рука коснулась сосков на высокой груди, потерла их. Грудь о ты предательница-плоть, сразу затвердела под липкими, вонючими пальцами:
Послышался очень низкий и злой для юной женщины голос:
- Не трогай меня извращенец!
Палач захихикал:
- Э нет милочка! Тебе надлежит испытать не одно мое прикосновение. Страсть, до чего люблю пытать женщин!
Виола Тараканова, с дикой ненавистью смотря на истязателя, выкрикнула:
- Мучает женщин обычно тот, кто не может их ублажить!
Палач-горилла, причмокивая с противным смаком толстыми губами, холодно ответил:
- Для меня лучшее наслаждение, когда женщина стонет, от боли. Прекрасное лицо, еще прекраснее, когда по нему стекают жемчужные слезы! - Последовал жесткий шлепок по лицу капитана космической капитанши, из свежего разреза полилась алая кровь. Но классная девушка из коммунистического будущего даже не вздрогнула. Изверг противно, как это издыхающий верблюд прохрипел. - Скоро ты застонешь, словно в сладострастных объятиях любовника.
Виола Тараканова лишь презрительно фыркнула: у неё она в это верила, хватит мужества хранить до конца стойкость, как это делали партизанки Великой Отечественной Войны.
Особенно легендарная Зоя Космодемьянская ставшая символом мужества. Но если девушка, что годиться её в дочери сохранила достоинство и запросила пощады, то и она будет держаться.
Да космическая, пускай и не стрелявшая, но стилю жизни воительница из воительниц может приказать себе умереть. У нее есть навык не только гипноза, который сейчас она, увы, не может применить, но и ухода из жизни. В данным момент Виола Тараканова сочла бы слабость, если выбрала для себя столь легкий путь, избегая того, что прошли тысячи женщин, девушек и даже девочек в тех страшных войнах, что гремели на планете в прежние времена.
Капитан звездолета смотрела гордо, как королева: хотя прежде чем вести ее к палачам, Виола Тараканова полностью раздели и тщательно обыскали. Это не очень приятно, когда грязные, мужские руки щупают все тело, да еще залезают в интимные места. Хотя дочь планеты Земля внешне и не подала вида, на само деле, она чувствовала себя крайне униженной. С нее сорвали и медицинскую повязку, и на плече зияла глубокая с обожженными краями рана. Она причиняла известную боль, когда Виола Тараканова стала проводить приемы, воительницу выстрелили разрядом, способным свалить и буйвола.
Палач с удовольствием посмотрел на потенциальную свою жертву. Красивую, но женщину способную вогнать в дрожь и, всепланетного диктатора. Предстоял настоящий поединок, словно сгибать железо, но в этом- то вся и прелесть. Кто же окажется сильнее?
- Что же! Начнем с царской дыбы! От простого к сложному, как говорил Ген Ши. - Тут во взгляде инквизитора-змееносца возникло подобие ложной доброты. - Или ты хочешь, нам кое-что сказать?
Виола Тараканова бросила взгляд в угол: там крутилось с видеокамерой три с громоздкими рациями оператора готовые слушать, записывать и передавать в эфир, чтобы уловили на звездолете, каждое ее показание. Рядом находился врач, и несколько помощников палача. Дыба из титановых зажимов была приготовлена заранее. Твердым голосом капитанша звездолета, произнесла:
- Пишите на свое видео следующее!
Операторы сразу начали записывать:
- Ген Ши круглый дуралей! Его ждет суд и жестокая расплата со стороны восставшего народа!
Палач-горилла с отмашкой ударил ее по лицу:
- Хватит! На дыбу скорее дерзкую девчонку.
Петля захлестнула капитану космического корабля руки и стала подниматься, выворачивая суставы. Боль в раненном плече, была страшной, но Фай Родис выдавила из себя улыбку.
Руки вывернулись в суставах, ноги оторвались от земли. Женщина-титан нависла в воздухе. Она не мигая, смотрела перед собой. Помощники палача тут же закрепили на ногах груз. Эти звери в дегенеративном человеческом обличье, пускали слюни, балдея от совершенных форм божественной женщины. Что же может это как раз именно чего Виола Тараканова и не хватало для полного образа человека коммунистического будущего. А именно мужества под пыткой. И получивший силу Всемогущего Создателя мирозданий эльф-демиург решил дополнить её образ новыми придающими совершенство чертами.
Палач внимательно смотрел на тело жертвы. От страшной боли в вывернутой под большой тяжестью плече, проваливался рельефный пресс, мускулистое, женское тело стало потеть. Да она, тоже, как и все смертные творения, реально чувствует боль, но какая нужна выдержка, чтобы при этом улыбаться.
Истязатель жестким тоном, и кося тупые глаза, спросил:
- Вызови по именам своих опасных помощников со звездолета!
Виола Тараканова в ответ, точно плюнула. Палач, который, тоже испытал всякое, даже не шевельнулся, на его уродливом, бородатом лице играла ухмылка:
- Значит, в молчанку играем. Хорошо девушка из гордого мира, сейчас я тебе помогу.
Подойдя к ящику с инструментами, палач достал шершавый из-за мелких шипов, с тройным жалом шомпол. Не спеша подошел к жертве и, нарочно двигаясь как можно медленнее, воткнул его в рану, после чего начал крутить. Лицо женщины-капитана покраснело, с него стал стекать и капать пот, мышцы непроизвольно сокращались, дыхание тяжелое, прерывистое, словно после длительного бега. Но что удивительно улыбка не сходила с ее уст. Она должна быть подобной древним спартанцам и не уступит дитя коммунизма, пещерным извергам.
Палач досверлил, до конца, а затем резко выдернул, так что хлюпнуло красным фонтанчиком: зрачки глаз у Виолы Таракановой рефлекторно сузились, но улыбка разбитых до крови пышных губ стала еще шире!
- Крепкая баба! Настоящий богатырь! Ну, ничего, я заставлю тебя кричать. - Истязатель, уже шустрее отойдя, принялся раскаливать шомпол на огне, помощник же умело снял с пламени щипцы.
Виола Тараканова смотрела на это, словно перед ней расстелили стол с роскошными яствами. Не бойся и боли не будет, ты её сможешь победить. Вспомни подвиги молодых гвардейцев, когда больше сотни ребят подвергалось бесчеловечным истязаниям, и никто из них не сломался и не выдал.
Палач хуже инквизитора, пропел:
- Женская ножка, поджарим немножко!
Взяв в руки щипцы, истязатель прикоснулся раскаленной добела легированной сталью к женской пятке. Он выбирал наиболее чувствительные места на девичьей стопе космического капитана. Виола Тараканова задышала немного тяжелее, она представила, как бежит босиком по пустыне. Тренировку с быстрой пробежкой по уголькам, когда скорость не позволяет прожечь упругую подошву девчонку. Тут металл очень горячий, нагретый особым способом и палит несравнимо сильнее, чем угольки.
По помещению разнесся запах паленого мяса. Палач потянул его носом:
- Это очень приятно!
Истязатель действовал аккуратно, распределяя ожоги равномерно по всей стопе. Когда жар слишком уж силен, то сгорает не только кожа, но и нервные окончания, так что в данном случае, нужно большое искусство в причинении боли. Виола Тараканова не издавала и стона, то ей больно выдавали глаза и капающий пот, но на лице играла неизменная, белозубая улыбка.
Палач, обладающий огромной физической силой, даже еще пожирающий ведрами анаболики, тем временем принялся ломать точеные, довольно длинные, но отнюдь не лишающих ножку гармоничной красоты и изящества, пальчики.
- Аккуратно сделаю маникюр. Верь, что тебе девчонка-бродяжка будет очень приятно!
Виола Тараканова произнесла с презрением:
- А что именно щипцами? Как нормальный мужик ты я вижу, не можешь!
Длинные руки палача оказались сильнее лап белого медведя. Ген Ши умел находить людей. Пальчики космической воительницы трещали, истязатель начал с мизинчика. Когда раскаленное железо, ломает ногти и пальцы, это чудовищно. Слышится хруст. Теряя терпение, Виола Тараканова пробует дернуться, но ее ноги надежно скованы, а каждое звено цепи, толщиной с большой палец ноги. Даже ее мускулы не в силах порвать, легированный титан.
Отломав, оставив держаться лишь на кожице мизинчик, палац довольно хрюкнул:
- Я молодец! Ты девочка, ловишь наслаждение!
Стряхивая с себя кровавый пот, Виола Тараканова презрительно, хоть это давалось ей нелегко, фыркнула:
- Неплохо только железо слишком холодное!
Палач-горилла, очень гнусно ухмыляясь, ответил:
- Да ничего страшного! Я еще тебя поджарю!
Истязатель медленно сломал, прокручивая вокруг своей оси средний пальчик. Красивые пальцы у Виолы Таракановой, длинные, ровные, изящные. Косточки крепкие, сломать нелегко и могучий палач от усилия даже вспотел. С покатого лба скатилась капелька пота и упала на раскаленные щипцы. Пахнут ноги молодой женщины, очень приятно. Такую, любить большое удовольствие. А мучить это еще лучше. Вот дошла очередь до большого пальца босой ноги. Правда сил сломать уже и его громадным лапам не хватает.
Виола Тараканова рявкнула:
- Ну как иезуит? Ты слабачье! Не можешь даже косточку сломать!
Профессиональный кровопийца ответил:
- Ну, ничего, нам свои, помогут!
Громадный помощник истязателя подсунул специальное механическое приспособление, вроде станка для отрифтовки цинковых и стальных деталей. Большой палец сжало, послышался треск. Палец, брызнув опаленной кровью сломался, живодер удовлетворенно произнес:
- А теперь левую ножку!
Процесс пытки весьма приятен. Косточки ой как трещат, да еще пылает сожженная кожа. Девушка терпит, и даже дразня злого изверга, высунула язык.
Садист-мучитель говорит:
- Если ты во всем признаешься, что строила козни и хотела завоевать планету. - Дебильная рожа ухмыльнулась. Так же выдашь сообщников, что хотели свергнуть божественный "совет четырех" мы прекратим пытку и будем тебя хорошо лечить.
Виола Тараканова, сдерживая рвущийся из легких крик гордо, ответила:
- Что мне ничтожества ваша боль! Это испытание сильных, которое не каждому дано в жизни!
Покончив с ломкой пальцев на ногах, изувер хотел взяться за руки, но врач остановил его:
- Нужно будет, чтобы эта стерва еще кое-что для нас подписала, так что руки оставьте в покое.
Палач-садист, ухмыляясь, согласился:
- Да оставим это на сладкое! А сейчас будем лупить ее плетью!
Помощник истязателя, достал из пламени плеть, из тонких цепочек. Фай Родис скосила глаза, юмор не изменил дочери Счастливой Земли:
- Что же это отличная баня!
Подлый изверг в такт юмора, ответил:
- Прекрасный веник! Тебе глупышка будет очень приятно, и ты будешь балдеть! Он размахнулся и врезал. По мощному телу космической дивы прошлась судорога.
- Ну как нравиться?
Виола Тараканова ответила, своим становящимся, когда она хотела как дьякона низким голосом:
- А что? Отлично! Только вот удар слабоват!
Помощник врезал снова. Тупой кровопийца произнес:
- Два!
Снова удар, отсчет:
- Три! Четыре!
Девушка-рейнджер напрягает мышцы живот, ее хочется врезать палачу, но она никак не может его достать.
- Ну, подойди ко мне по ближе!
- Да ты и так хороша! - Отмахивается горилла.
Постепенно спина, плечи и ягодицы капитана звездолета превращаются в сплошное кровавое, покрытое ожогами месиво. Виола Тараканова все смотрит упрямо, и на очередной вопрос:
- Назови, где прячется подполье, которое посещало ваши запрещенные сеансы? - Воительница-героиня рычит:
- В твоей плевой бороде!
Палач взялся снова за раскаленные щипцы и схватил командира экспедиции, за алый сосок, грубо повернул его!
Виола Тараканова на это выдавила из себя:
- Изысканная ласка!
Палач продолжил пытку с другой грудью. Щипцы не простые, а накаленные, боль от них, что и не передать словами. Что испытывает женщина Эры Встретившихся рук? Словно раскаленная лава залило все тело, от покрытой каштановыми волосами головы, босых, покрывшимися крупными волдырями пят. Внутри тебя словно торнадо, а сердце строчит пулеметной очередью.
Но главное все равно не показать боль, не выдать, ни криком, не стоном!
Тут неожиданно голова Виола Тараканова мотнулась, и она потеряла сознание.
Врач вскрикнул:
- Откинулась!
Изощренный живодер, приложил ладонь к мощной, жилистой, но при этом изящной шее космической воительницы:
- Да нет! Сердце достаточно надежно бьется! Может продолжить?
Виола проснулась от собственного дикого крика, к её босым ногам поднесли факел. Девушка подскочила, и без того болящие от едва заживших волдырей подошвы запылали пульсирующей болью.
Надсмотрщик пробурчал через респиратор:
- Иди жрать стерва и за работу!
Виола ожидала, что их поведут в какую-то отдельную комнату и станут давать бурду, но вместо этого сунули в руки тюбик с какой-то пастой. И рыкнули:
- Жри быстрее!
Виола хотя не ожидала подобного, но было голодна, и стала глотать маслянистую смесь. Чувство голода ослабела. И так получалось более гигиенично, если учесть, что мыться негде. Выдавив в себе тюбик Виола закашляла, и получив бича отправилась на работу.
Снова тоже самое долби кирками, нагружать шуфлем в вагонетки, а потом вдвоем или втроем толкай их. И выматывает такая работа, словно из тебя выжимают лимон. А тело становиться липким и вонючим. И сама ты голая, словно дикарка. И еще удивительно, как тело не царапается.
Виола, тем не менее, не теряет присутствия духа и вкалывает словно лошадка в каменоломне. И постепенно её работа даже чуть-чуть увлекает. Хотя постоянно свистят плети надсмотрщиков и опять натирают руки и ноги оковы. Виола впрочем, не тушевалась и, даже сочиняя на ходу, запела;
Я родилась принцессой во дворце,
Познала роскошь - золота палаты...
Прекрасна жизнь алмазная в венце -
Но наступает скоро час расплаты!
Противника вторгся и земля горит,
Дворец разрушен - рухнут с треском стены,
Империя казалась - монолит,
Но вот пришли из ада перемены!
Что получилось, страшно и сказать,
В оковы девку босой заковали...
Теперь над августейшей править тать,
В мечтах остались коммунизма дали!
Каменоломни стали мой удел,
Труд рабский, и тяжелый и суровый...
Царит в сей шахте жуткий беспредел,
Лишь к телу голому обновы!
Плеть пляшет по моей нагой спине,
И камни ноги босые терзают...
Мой мир теперь в растерзанном дерьме,
В нем торжествует беспощадный Каин!
Что делать - я сама и не пойму,
Жестоко все и беспросветно тоже...
Зачем Всевышний допустил орду,
Позволил прикоснутся плетью к коже!
Грешили мы конечно - спору нет,
Но без греха ведь жизнь знай не малина...
Когда тебе конфеты на обед,
Не знаешь даже где тут середина!
Но верю, рабство кончится, пройдет,
Грядут, я это знаю перемены...
И солнце снова жаркое взойдет,
Осветит преисподней жуткой стены!
Тогда рабыня спину разогнет,
И скинет вмиг тяжеленные оковы!
С морозом будет теплый Новый год,
Хотя старик он тоже сед, суровый!
Я буду бегать в радости и знай,
Найду себе прекраснейшего принца...
А в государстве станет светлый рай,
Об этом уверяют в блеске лица!
От песни стало легче дышать, прибодрились и упавшие, было духом дети. Так прошел и следующий день каторги. Конечно же, тяжело, но Виола держалась. Затем она снова уснула, но уже ей почти ничего и не привиделось. Кроме только огромной кучи мусора, в которой девушка тонула, и никак не могла выбраться. Во сне некоторые рабы особенно дети кашляли кровью, но Виола не просыпалась. Весьма ужасное получилось место для отбывания рабства.
На следующий день повторилось тоже само. Сильно болели мышцы, ныла буквально каждая косточка. Но хоть во время труда звенела каждая жилка, девушка не поддавалась. Вот в изнеможении свалилась младшая кузина Олимпиада. Её попробовали поднять жесткими ударами плетьми. Виола бросилась на выручку девочке. Досталось и ей тем более неудобно бежать в цепях. Правда, детям милосердно не сковывали, сбитые ноги. Виолу задержали и хорошенько врезали. Затем появился врач в респираторе и вколол что-то девочке. Последовали распоряжения... Детей забрали и погнали наверх.
Виола отчаянно спросила:
- Куда их?
Громила надзиратель чрез противогаз снисходительно пробурчал:
- Переводят работать на поверхность! Тут слишком вредные испарения!
Виола с трудом выдохнула из себя:
- Спасибо!
И получала снова плеткой... Единственным утешение было, то, что дети будут хоть в относительной безопасности. Виола же ишачила в каменоломнях, девушка была нагая и беспомощная, чумазая и грязная, как чертиха. И не нее не жалели ни работы ни плетки. Вкалывать заставляли пятнадцать-шестнадцать часов, не хватало времени на сон и восстановление сил. И каждый день в муках умирали рабы. Их прижигали раскаленным железом, и убедившись, что они мертвы поддевали под тощие ребра крюком, и волокли в выгребные ямы.
Вот так без всяких похорон - топили в фекалиях! Скверно, очень даже скверно!
Виола опустилась почти на самое дно рабства, и теперь могла познать его во всей красе.
Девушка вкалывала на рудниках, трясла цепями, и ломиком. Толкала тачки, буквально надрываясь. Ей был не мил свет, боль переутомленном теле адская.
Несколько раз на день надзиратель задавал вопрос:
- Любишь Александра?
Грязная, измученная, избиваема плеткой и дубинками с электрошоком девушка упрямо твердила:
- Нет! Ненавижу!
Тут уже буквально нашла коса на камень. Упрямство девчонки, и её несокрушимая воля против жестокого и как кажется даже всесильного Супербогача. Виола измучилась, но её тело воистину оказалось железным. Она сумела выжить в самые первые дни и недели. И постепенно здоровая плоть привыкла к нагрузкам. Проработав достаточно длительное время Виола уже не чувствовала себе такой обессиленной, и не падала на камни моментально отключаясь. Нет, она уже могла немного прежде чем уснуть повертеться и поговорить.
Но никто из рабов не знал ни русского, ни украинского, ни английского языка. И это стало барьером. Кроме того невольники от побоев, непосильной работы, и ядовитых испарений смешанных с трупным запахом, мочой и фекалиями умирали слишком уж часто. И сил на что-то решительной у них не было. А Виолы оказался воистину стальной или даже титановый организм.
Она, конечно, продолжала страдать физически, но муки моральные и жуткая скука усиливались по мере адаптации юного тела к нагрузкам. Так хотелось хоть с кем-то поговорить и пообщаться. Хоть кому-то излить душу, или тривиально посмотреть телевизор. Но этого не было, что стало весьма мучительным.
Однако и ей неожиданно улыбнулась счастье. Рядом с ней бросили, мощного мускулистого невольника. Он был очень похож на африканца, хотя тут все чумазые и черные. Мускулистого раба приковали на ночь цепью, и помести рядом с ней. Виола невольно отшатнулась, но мощный, широкоплечий невольник проскулил:
- Не бойся меня! Я МГУ закончил!
Голос у африканца был мягкий, с небольшим акцентом, но язык русский.
Виола протянула ему руку, произнеся:
- Я так рад встретить, хоть такого русского человека!
Чернокожий пожал девушке руку, причем сделал это аккуратно и предложил:
- Давай дружить!
Виола ответила с приятной ухмылкой:
- Давай!
Африканец ударил себя в широкую грудь и произнес:
- Меня зовут Бомбоко!
Девушка, сверкнув яркими на черном фоне зубами, ответила:
- А меня Виола...
Негр весело ухмыльнулся:
- Виола Тараканова?
Девушка намного смутилась и проворковала:
- Почему Тараканова?
Чернокожий с наивной улыбкой ответил:
- Потому что вы отличные детективы пишите!
Девушка звонко расхохоталась. Давно она так не смеялась. Нет, этот африканец определенно поднимает ей настроение.
После чего они стали работать вместе. Негр всячески старался помочь девчонке, но получал плетью наравне с ней, а может и больше. Но его появление зародило у Виолы надежду. Что, мол, не все люди сволочи, и что можно с кем-то поговорить.
Когда рабочая, а точнее рабская смена закончилась чернокожий предложил Виоле:
- Давай убежим отсюда!
Девушка тяжело вздохнула и заметила:
- Это очень трудно...
Бомбоко рассудительно заметил:
- И, тем не менее, реально. Тут давно добывают изумруды, и рубины. Нарыли множество ходов, целые лабиринты. Если сбить со следа собак, а в такой вони как тут они полуслепые, то можно пройдя шахты выбраться за пределы колючей проволоки и вышек.
Виола растеряно произнесла:
- Но...Ползти по темным шахтам, и этому лабиринту - самоубийственно!
Чернокожий утешил девчонку:
- Не бойся! Я с раннего детства лазил по катакомбам и по пещерам, ущельям, проходил сквозь узкие пути. Я умею ориентироваться в подземельях и вполне способен вывести тебя и себя!
Виола неожиданно для себя пропела:
- Поверь Земля, люди найдут пути... Спасти тебя, себя спасти!
Бомбоко подмигнул девчонке, и прошептал:
- А для начала нужно перепилить тут цепь, которой меня приковывают к камням!
Виола тут же с охотой подсказала:
- Используй мои цепи, их не снимают даже на ночь...
- Моя цепь из специальной стали. Мы не успеем её перетереть за ночь. А утром надзиратели увидят, что оковы надпилены. Следует поступить по другому!
Девушка с тревожным придыханием ответила:
- И как?
Африканец логично предложил:
- Давай используем твой волос. Он напилит цепь незаметно. А в решающую ночь у нас будет достаточно времени, чтобы уйти далеко, и собаки не смогут взять след.
Виола обрадовалась и выдохнула:
- Вот он свет в конце тоннеля!
Африканец, облизнув языком толстые губы, добавил:
- Наберись терпения.
Девушка шлепнула, босой черной от пыли ногой, произнеся:
- Терпение и труд, все перетрут!
После чего принялась за работу. Пилить толстую, каждое звено в запястье взрослого мужчины цепь, занятие непростое. Работа рутинная и нудная. Девушка и атлетически сложенный африканец по очереди пилили жутко толстую цепь, держащую исполина как собаку за горло. Это требовало не один день, но работа пусть и черепашьими темпами - продвигалась.
А в остальное время, босоногая девушка и негр ишачили в каменоломнях. Бомбоко помогал Виоле выламывать глыбы покрупнее и раздроблял их. Затем толкал тачку. Однако бдительные надсмотрщики старались, что чернокожий не слишком помогал девушке и чтобы рабыня постоянно испытывала физическую нагрузку. Тяжелая работа впрочем, стала немного легче и все чаще Виола белозубо улыбалась.
Девушка считала сначала дни, затем и часы до своего освобождения. Хотя, разумеется, у нее оставались сомнения. С ними и поделилась во время ночлега Виола.
- Даже если мы и выберемся из шахт, то, как нам добраться до Европы?
Африканец шепотом ответил:
- Ливия большая страна, и не всех в ней контролирует синдикат. Притворимся мусульманами-суннитами, сбежавшими с рабства и нам помогут.
Виола сильно смутилась и заметила:
- Но я ведь арабского не знаю...
Африканец уверенно ответил:
- Зато я знаю! И смогу провести незаметно, залив их уши фиалками!
Девушке после этих слов даже стало смешно и, она заметила:
- Интересно, же у вас говорят в Африке!
Чернокожий посмеиваясь, ответил:
- А в Африке, а в Африке на черном Лимпопо, сидит и плачет в садике печальный покемон!
Девушка снова рассмеялась, да так что Бомбоко её толкнул в плечо и предупредил:
- Веди себя потише... Иначе наших товарищей побудишь!