Рыбаченко Олег Павлович : другие произведения.

Агата Кристи и ее патрон с обоймой

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
   В последний раз, когда я ел в Water Grill, я сидел за столом напротив клиента, который хладнокровно и расчетливо убил свою жену и ее любовника, выстрелив им обоим в лицо. Он воспользовался моими услугами, чтобы не только защитить его на суде, но и полностью оправдать его и восстановить его доброе имя в глазах общественности. На этот раз я сидел с кем-то, с кем мне нужно было быть еще более осторожным. Я обедал с Габриэлем Уильямсом, окружным прокурором округа Лос-Анджелес.
   Был ясный полдень посреди зимы. Я сидел с Уильямсом и его доверенным руководителем штаба - читал политическим советником - Джо Риделлом. Обед был назначен на 13:30, когда большинство юристов суда благополучно вернутся в ЦКБ, а окружной прокурор не будет афишировать свой роман с членом темной стороны. Имея в виду меня, Микки Халлера, защитника проклятых.
   Water Grill был хорошим местом для обеда в центре города. Хорошая еда и атмосфера, хорошее разделение столиков для уединенной беседы и карта вин, которую трудно превзойти во всем центре города. Это было такое место, где вы не снимали свой пиджак, а официант клал вам на колени черную салфетку, чтобы вам не приходилось делать это самому. Команда обвинения заказала мартини за счет налогоплательщиков округа, а я настаивал на бесплатной воде, которую наливал ресторан. Уильямсу потребовалось два глотка джина и одна оливка, прежде чем он понял, почему мы прятались у всех на виду.
   - Микки, у меня есть к тебе предложение.
   Я кивнул. Риделл уже сказал это, когда позвонил тем утром, чтобы договориться о обеде. Я согласился на встречу, а затем сам пошел работать по телефону, пытаясь собрать любую внутреннюю информацию о том, каким будет предложение. Даже моя первая бывшая жена, которая работала в штате окружного прокурора, не знала, в чем дело.
   - Я весь в ушах, - сказал я. - Не каждый день сам окружной прокурор хочет сделать вам предложение. Я знаю, что это не может быть в отношении кого-либо из моих клиентов - они не заслуживают особого внимания со стороны парня наверху. И на данный момент у меня всего несколько чемоданов. Время идет медленно".
   - Ну, ты прав, - сказал Уильямс. "Это не касается кого-то из ваших клиентов. У меня есть дело, за которое я бы хотел, чтобы вы взялись.
   Я снова кивнул. Теперь я понял. Они все ненавидят защитника, пока им не понадобится защитник. Я не знал, есть ли у Уильямса дети, но при должной осмотрительности он должен был знать, что я не работаю с несовершеннолетними. Так что я предположил, что это должна была быть его жена. Вероятно, магазинная кража или вождение в нетрезвом виде, которое он пытался скрыть.
   - Кого лопнули? Я попросил.
   Уильямс посмотрел на Риделла, и они обменялись улыбками.
   "Нет, ничего подобного", - сказал Уильямс. "Мое предложение таково. Я хотел бы нанять тебя, Микки. Я хочу, чтобы ты работал в офисе окружного прокурора.
   Из всех идей, которые крутились у меня в голове с тех пор, как я ответил на звонок Риделла, найм прокурора не был одной из них. Я был авторитетным членом адвокатуры по уголовным делам более двадцати лет. За это время у меня выросли подозрения и недоверие к прокурорам и полиции, которые, возможно, не сравнимы с подозрениями гангстеров в Никерсон-Гарденс, но, по крайней мере, на таком уровне, который, казалось бы, исключает меня из возможности вступить в их ряды. Проще говоря, они не хотели бы меня, и я не хотел бы их. За исключением той бывшей жены, которую я упомянул, и сводного брата, который был детективом полиции Лос-Анджелеса, я бы не повернулся спиной ни к одному из них. Особенно Уильямс. Он был в первую очередь политиком, а уже потом прокурором. Это делало его еще более опасным. Хотя в начале своей юридической карьеры он некоторое время был прокурором, он провел два десятилетия в качестве адвоката по гражданским правам, прежде чем баллотироваться на пост окружного прокурора как аутсайдер и вступить в должность на волне антиполицейских и прокурорских настроений. Я проявлял полную осторожность во время изысканного обеда с того момента, как салфетка легла мне на колени.
   "Работать на тебя?" Я попросил. - Что именно?
   "В качестве специального прокурора. Разовая сделка. Я хочу, чтобы вы занялись делом Джейсона Джессапа.
   Я долго смотрел на него. Сначала я думал, что буду смеяться вслух. Это была какая-то хитро срежиссированная шутка. Но потом я понял, что так быть не может. Они не водят вас в Water Grill только для того, чтобы пошутить.
   - Вы хотите, чтобы я предъявил обвинение Джессапу? Насколько я слышал, преследовать нечего. Этот случай - утка без крыльев. Осталось только застрелить и съесть".
   Уильямс покачал головой так, словно хотел убедить в чем-то себя, а не меня.
   "В следующий вторник будет годовщина убийства", - сказал он. "Я собираюсь объявить, что мы намерены повторить попытку Джессапа. И я бы хотел, чтобы вы стояли рядом со мной на пресс-конференции".
   Я откинулся на спинку кресла и посмотрел на них. Я провел большую часть своей взрослой жизни, просматривая залы суда и пытаясь понять присяжных, судей, свидетелей и прокуроров. Думаю, у меня неплохо получилось. Но за тем столом я не мог прочесть ни Уильямса, ни его приятеля, сидящего в трех футах от меня.
   Джейсон Джессап был осужденным убийцей детей, который провел почти двадцать четыре года в тюрьме, пока месяцем ранее Верховный суд Калифорнии не отменил его обвинительный приговор и не отправил дело обратно в округ Лос-Анджелес либо для повторного рассмотрения, либо для снятия обвинений. Отмена произошла после двух десятилетий судебной тяжбы, организованной в основном из камеры Джессапа и его собственным пером. Создавая апелляции, ходатайства, жалобы и любые юридические проблемы, которые он мог исследовать, самозваный юрист не добился прогресса в судах штата и федеральных судах, но, наконец, привлек внимание организации юристов, известной как Проект генетической справедливости. Они взяли на себя его дело и его дело и в конечном итоге выиграли заказ на генетическое тестирование спермы, обнаруженной на платье ребенка, которого Джессап был осужден за удушение.
   Джессап был осужден еще до того, как анализ ДНК стал использоваться в уголовных процессах. Анализ, проведенный много лет спустя, показал, что сперма, обнаруженная на платье, принадлежала не Джессапу, а другому неизвестному человеку. Хотя суды неоднократно оставляли в силе обвинительный приговор Джессапу, эта новая информация склонила чашу весов в пользу Джессапа. Верховный суд штата сослался на результаты ДНК и другие несоответствия в доказательствах и протоколах судебного заседания и отменил дело.
   Это был в значительной степени предел моих знаний о деле Джессопа, и это была в основном информация, собранная из газетных статей и слухов в суде. Хотя я не читал постановление суда полностью, я читал его части в Los Angeles Times и знал, что это было резкое решение, которое перекликалось со многими давними заявлениями Джессапа о невиновности, а также с неправомерными действиями полиции и прокуратуры по этому делу. Как адвокат защиты, я не могу сказать, что мне не понравилось то, что офис окружного прокурора разнес по лужам прессу своим постановлением. Назовите это злорадством неудачника. Не имело особого значения, что это было не мое дело или что нынешний режим в прокуратуре не имеет ничего общего с делом 1986 года, побед со стороны защиты так мало, что всегда есть чувство общей радости по поводу успеха других и поражения истеблишмента.
   Решение Верховного суда было оглашено за неделю до этого, начиная шестидесятидневный срок, в течение которого окружной прокурор должен был повторить попытку или уволить Джессапа. Казалось, не прошло и дня с тех пор, как постановили, что Джессапа нет в новостях. Он дал несколько интервью по телефону и лично в Сан-Квентине, заявив о своей невиновности и раскритиковав полицию и прокуратуру, которые его туда посадили. В своем тяжелом положении он заручился поддержкой нескольких голливудских знаменитостей и профессиональных спортсменов и уже подал гражданский иск против города и округа, требуя возмещения ущерба в миллионы долларов за долгие годы, в течение которых он был ложно заключен в тюрьму. В этот день непрерывных циклов СМИ у него был бесконечный форум, и он использовал его, чтобы возвысить себя до статуса народного героя. Когда он, наконец, выйдет из тюрьмы, он тоже станет знаменитостью.
   Так же мало, как и я, зная об этом деле в деталях, у меня сложилось впечатление, что он был невиновным человеком, подвергшимся четвертьвековым пыткам и что он заслужил все, что мог получить за это. Тем не менее, я достаточно знал об этом деле, чтобы понять, что с уликами ДНК, перерезавшими путь Джессапу, дело было проиграно, и идея повторного судебного разбирательства по делу Джессапа казалась упражнением в политическом мазохизме, вряд ли исходившим от мозгового треста Уильямса и Риделл.
   Пока не...
   - Что ты знаешь такого, чего не знаю я? Я попросил. - И об этом не знает "Лос-Анджелес Таймс".
   Уильямс самодовольно улыбнулся и перегнулся через стол, чтобы ответить.
   "Все, что Джессап установил с помощью GJP, - это то, что его ДНК не было на платье жертвы", - сказал он. "Как заявитель, он не должен был устанавливать, от кого оно исходило".
   - Значит, вы прогнали его по банкам данных.
   Уильямс кивнул.
   "Мы сделали. И мы получили удар".
   Ничего другого он не предложил.
   - Ну, кто это был?
   - Я не собираюсь раскрывать это вам, если вы не присоединитесь к делу. В противном случае, я должен сохранить это в тайне. Но я скажу, что я считаю, что наши выводы ведут к тактике судебного разбирательства, которая могла бы нейтрализовать вопрос о ДНК, оставив остальную часть дела - и улики - в значительной степени нетронутыми. ДНК не понадобилось, чтобы осудить его в первый раз. Нам это сейчас не понадобится. Как и в 1986 году, мы считаем, что Джессап виновен в этом преступлении, и я нарушил бы свои обязанности, если бы не попытался привлечь его к ответственности, независимо от шансов на осуждение, потенциальных политических последствий и общественного восприятия дела. ".
   Говорил так, будто смотрел в камеры, а не на меня.
   - Тогда почему вы не судите его? Я попросил. "Зачем ко мне? На вас работают триста способных юристов. Я могу вспомнить одного из тех, кто застрял в офисе Ван Найса, который взялся бы за это дело в мгновение ока. Зачем приходить ко мне?"
   - Потому что это судебное преследование не может исходить из офиса окружного прокурора. Я уверен, что вы читали или слышали обвинения. Это дело запятнано, и неважно, что на меня не работает ни один проклятый адвокат, который тогда был где-то поблизости. Мне все еще нужно привлечь постороннего, независимого, чтобы подать в суд. Кто-то-"
   - Для этого и существует Генеральная прокуратура, - сказал я. "Вам нужен независимый адвокат, идите к нему".
   Теперь я просто тыкал ему в глаз, и все за столом это знали. Габриэль Уильямс ни за что не собирался просить прокурора штата вмешаться в это дело. Это пересекло бы колючую проволоку политики. Должность AG была выборной должностью в Калифорнии, и каждый политический эксперт в городе рассматривал ее как следующую остановку Уильямса на пути к особняку губернатора или какому-то другому высокому политическому плато. Последнее, на что Уильямс был бы готов, - это вручить потенциальному политическому сопернику дело, которое может быть использовано против него, какой бы давно оно ни было. В политике, в зале суда, в жизни вы не даете своему противнику дубину, которой он может развернуться и нанести вам удар.
   "Мы не пойдем с этим в AG", - сказал Уильямс как ни в чем не бывало. - Вот почему я хочу тебя, Микки. Вы известный и уважаемый адвокат по уголовным делам. Я думаю, общественность поверит в вашу независимость в этом вопросе и, следовательно, поверит и примет обвинительный приговор, который вы выиграете в этом деле".
   Пока я смотрел на Уильямса, к столику подошел официант, чтобы принять наш заказ. Не разрывая со мной зрительного контакта, Уильямс велел ему уйти.
   - Я не обращал на это особого внимания, - сказал я. - Кто защитник Джессапа? Мне было бы трудно идти против коллеги, которого я хорошо знаю".
   "Сейчас все, что у него есть, это юрист GJP и его гражданский истец. Он не нанял защитника, потому что, откровенно говоря, ожидает, что мы бросим все это дело".
   Я кивнул, на данный момент преодолено еще одно препятствие.
   "Но его ждет сюрприз, - сказал Уильямс. - Мы собираемся привести его сюда и попробовать еще раз. Он сделал это, Микки, и это все, что тебе нужно знать. Есть маленькая девочка, которая все еще мертва, и это все, что нужно знать прокурору. Возьми кейс. Сделайте что-нибудь для своего сообщества и для себя. Кто знает, возможно, вам это даже понравится, и вы захотите остаться. Если это так, мы обязательно рассмотрим эту возможность".
   Я опустил глаза на льняную скатерть и подумал о его последних словах. На мгновение мне невольно представился образ моей дочери, сидящей в зале суда и наблюдающей, как я выступаю за Народ, а не за обвиняемого. Уильямс продолжал говорить, не подозревая, что я уже принял решение.
   "Конечно, я не могу платить вам по вашей ставке, но если вы возьметесь за это, я не думаю, что вы все равно будете делать это из-за денег. Я могу предоставить вам кабинет и секретаря. И я могу дать вам любую науку и криминалистику, которые вам нужны. Самый лучший из всех...
   "Мне не нужен кабинет в офисе окружного прокурора. Мне нужно быть независимым от этого. Я должен быть полностью автономен. Обедов больше нет. Мы делаем объявление, а затем вы оставляете меня в покое. Я решаю, как поступить с делом".
   "Отлично. Пользуйтесь своим кабинетом, если не храните там улики. И, конечно же, вы сами принимаете решения".
   "И если я сделаю это, я выберу второе кресло и собственного следователя из полиции Лос-Анджелеса. Люди, которым я могу доверять".
   "В моем офисе или за его пределами для твоего секунданта?"
   - Мне нужен кто-нибудь внутри.
   - Тогда, я полагаю, мы говорим о твоей бывшей жене.
   - Верно, если она возьмет. И если каким-то образом мы вынесем обвинительный приговор из этого дела, вы вытащите ее из Ван-Найса и поместите в центр по особо важным преступлениям, где ей самое место.
   - Это легче сказать, чем...
   "Вот в чем дело. Возьми это или оставь."
   Уильямс взглянул на Риделла, и я увидел, как предполагаемый помощник почти незаметно кивнул в знак одобрения.
   - Хорошо, - сказал Уильямс, повернувшись ко мне. - Тогда я, пожалуй, возьму его. Ты выиграл, и она в деле. У нас есть сделка.
   Он протянул руку через стол, и я пожал ее. Он улыбнулся, а я нет.
   "Микки Халлер для народа", - сказал он. "Хорошее звучание".
   Для людей. Это должно было заставить меня чувствовать себя хорошо. Это должно было заставить меня почувствовать себя частью чего-то благородного и правильного. Но все, что у меня было, это плохое предчувствие, что я пересек какую-то черту внутри себя.
   - Замечательно, - сказал я.
  
   Два
   Пятница, 12 февраля, 10:00
  
   Гарри Босх подошел к передней стойке окружной прокуратуры на восемнадцатом этаже здания уголовного суда. Он назвал свое имя и сказал, что у него назначена встреча в десять утра с окружным прокурором Габриэлем Уильямсом.
   "На самом деле ваша встреча проходит в конференц-зале А", - сказала секретарша, посмотрев перед собой на экран компьютера. "Вы проходите через дверь, поворачиваете направо и идете в конец зала. Снова направо и КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛ А слева. Он отмечен на двери. Они ждут тебя.
   Дверь в обшитой деревянными панелями стене позади нее с жужжанием высвободилась, и Босх вошел, не понимая, что его ждут. Поскольку накануне днем он получил вызов от секретаря окружного прокурора, Босх не мог определить, о чем он. От прокуратуры ожидали соблюдения секретности, но обычно некоторая информация просачивалась наружу. До сих пор он даже не знал, что встретится с более чем одним человеком.
   Следуя предписанному маршруту, Босх подошел к двери с надписью "КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛ А", постучал один раз и услышал женский голос: "Войдите".
   Он вошел и увидел женщину, сидящую в одиночестве за столом с восемью стульями, перед ней разбросанные документы, файлы, фотографии и портативный компьютер. Она выглядела смутно знакомой, но он не мог ее узнать. Она была привлекательна темными вьющимися волосами, обрамляющими лицо. Когда он вошел, у нее были острые глаза, провожавшие его, и приятная, почти любопытная улыбка. Как будто она знала что-то, чего не знал он. На ней был стандартный женский костюм прокурора темно-синего цвета. Гарри, возможно, не смог определить ее местонахождение, но предположил, что она была DDA.
   - Детектив Босх?
   "Это я."
   - Проходи, садись.
   Босх пододвинул стул и сел напротив нее. На столе он увидел фотографию с места преступления: труп ребенка в открытом мусорном контейнере. Это была девушка, и на ней было голубое платье с длинными рукавами. У нее были босые ноги, и она лежала на куче строительного мусора и прочего мусора. Белые края фотографии пожелтели. Это была старая печать.
   Женщина передвинула файл над фотографией, а затем протянула руку через стол.
   - Я не думаю, что мы когда-либо встречались, - сказала она. "Меня зовут Мэгги Макферсон".
   Босх узнал имя, но не мог вспомнить, откуда и в каком футляре.
   "Я заместитель окружного прокурора, - продолжила она, - и я буду вторым председателем обвинения Джейсона Джессапа. Первый стул...
   - Джейсон Джессап? - спросил Босх. - Вы собираетесь довести дело до суда?
   "Да, это так. Мы объявим об этом на следующей неделе, и я должен попросить вас держать это в секрете до тех пор. Мне очень жаль, что наш первый стул поздно прибыл на нашу встречу...
   Дверь открылась, и Босх обернулся. Микки Халлер вошел в комнату. Босх сделал двойную попытку. Не потому, что он не узнал Халлера. Они были сводными братьями, и он легко узнал его с первого взгляда. Но увидеть Халлера в офисе окружного прокурора было одним из тех образов, которые не имели особого смысла. Халлер был адвокатом по уголовным делам. Он вписался в офис окружного прокурора примерно так же хорошо, как кошка в приюте для собак.
   - Я знаю, - сказал Халлер. "Ты думаешь: что это, черт возьми, такое?"
   Улыбаясь, Халлер подошел к стороне стола Макферсона и начал выдвигать стул. Затем Босх вспомнил, откуда ему известно имя Макферсона.
   - Вы двое... - сказал Босх. - Вы были женаты, верно?
   - Верно, - сказал Халлер. "Восемь прекрасных лет".
   - И что, она преследует Джессапа, а ты его защищаешь? Разве это не конфликт интересов?"
   Улыбка Халлера превратилась в широкую ухмылку.
   - Это был бы конфликт, только если бы мы противостояли друг другу, Гарри. Но это не так. Мы преследуем его. Вместе. Я первый стул. Мэгги вторая. И мы хотим, чтобы вы были нашим следователем.
   Босх был совершенно сбит с толку.
   "Подождите минуту. Вы не прокурор. Это не...
   - Я назначен независимым прокурором, Гарри. Это все законно. Я бы не сидел здесь, если бы это было не так. Мы идем за Джессапом и хотим, чтобы вы нам помогли.
   Босх выдвинул стул и медленно сел.
   "Из того, что я слышал, этому делу уже ничем нельзя помочь. Если только ты не скажешь мне, что Джессап сфальсифицировал тест ДНК.
   "Нет, мы не говорим вам об этом, - сказал Макферсон. "Мы провели собственное тестирование и сопоставление. Его результаты были правильными. На платье жертвы была не его ДНК.
   - Но это не значит, что мы проиграли дело, - быстро добавил Халлер.
   Босх переводил взгляд с Макферсона на Халлера и обратно. Ему явно чего-то не хватало.
   - Тогда чья это была ДНК? он спросил.
   Прежде чем ответить, Макферсон покосился на Халлера.
   - Ее отчима, - сказала она. "Сейчас он мертв, но мы считаем, что есть объяснение тому, почему его сперма была обнаружена на платье его падчерицы".
   Халлер резко перегнулся через стол.
   "Объяснение, которое все еще оставляет место, чтобы повторно обвинить Джессопа в убийстве девушки".
   Босх на мгновение задумался, и в его голове промелькнул образ собственной дочери. Он знал, что в мире есть определенные виды зла, которые нужно сдерживать, несмотря ни на какие трудности. Детоубийца был на вершине этого списка.
   - Хорошо, - сказал он. "Я в деле".
  
   Три
   Вторник, 16 февраля, 13:00
  
   В офисе окружного прокурора был зал для пресс-конференций, который не обновлялся с тех пор, как они использовали его для проведения брифингов по делу Чарльза Мэнсона. Его обшитые выцветшими деревянными панелями стены и свисающие флаги в углу были фоном для тысячи брифингов для прессы, и они придавали всему происходящему там потрепанный вид, который противоречил истинной силе и могуществу офиса. Государственный обвинитель никогда не был проигравшим ни в одном начинании, но оказалось, что у прокуратуры не было денег даже на свежий слой краски.
   Однако обстановка хорошо послужила объявлению о решении Джессопа. Возможно, впервые в этих священных залах правосудия обвинение действительно окажется проигравшим. Решение повторить попытку Джейсона Джессапа было сопряжено с опасностью и реальной вероятностью провала. Когда я стоял в передней части комнаты рядом с Габриэлем Уильямсом и перед фалангой видеокамер, ярких огней и репортеров, до меня наконец дошло, какую ужасную ошибку я совершил. Мое решение взяться за дело в надежде выслужиться перед моей дочерью, бывшей женой и самим собой должно было привести к катастрофическим последствиям. Я собирался сгореть.
   Это был редкий момент, когда можно было увидеть это своими глазами. СМИ собрались, чтобы сообщить об окончании этой истории. Офис окружного прокурора наверняка объявит, что Джейсон Джессап не будет подвергаться повторному судебному разбирательству. Окружной прокурор может не принести извинений, но, по крайней мере, скажет, что улик не было. Что не было никакого дела против этого человека, который так долго находился в заключении. Дело будет закрыто, и в глазах закона и общественности Джессап, наконец, станет свободным и невиновным человеком.
   СМИ редко обманываются полными цифрами и обычно плохо реагируют, когда это происходит. Но не было никаких сомнений в том, что Уильямс их всех обыграл. На прошлой неделе мы действовали незаметно, собирая команду и изучая доказательства, которые все еще были доступны. Ни слова не просочилось, должно быть, впервые в залах CCB. В то время как я мог видеть первый намек на подозрение, наморщивший брови репортеров, которые узнали меня, когда мы вошли, это был Уильямс, который нанес нокаутирующий удар, когда он не терял времени даром в шаге перед кафедрой, украшенной микрофонами и цифровыми магнитофонами.
   "В воскресенье утром, двадцать четыре года назад, двенадцатилетнюю Мелиссу Лэнди вывели из ее двора в парке Хэнкок и жестоко убили. Расследование быстро привело к подозреваемому по имени Джейсон Джессап. Он был арестован, осужден в суде и приговорен к пожизненному заключению без права досрочного освобождения. Этот приговор был отменен две недели назад Верховным судом штата и возвращен мне в офис. Я здесь, чтобы объявить, что окружная прокуратура округа Лос-Анджелес повторно будет судить Джейсона Джессапа по делу о смерти Мелиссы Лэнди. Обвинения в похищении и убийстве остаются в силе. Этот офис намерен еще раз привлечь к ответственности г-на Джессапа по всей строгости закона".
   Он сделал паузу, чтобы добавить должной серьезности объявлению.
   "Как вы знаете, Верховный суд установил нарушения во время первого судебного преследования, которое, конечно же, имело место более чем за два десятилетия до нынешней администрации. Чтобы избежать политических конфликтов и любых будущих нарушений со стороны этого офиса, я назначил независимого специального прокурора для ведения этого дела. Многие из вас знают человека, стоящего справа от меня. Майкл Халлер был известным адвокатом защиты в Лос-Анджелесе в течение двух десятилетий. Он справедливый и уважаемый член коллегии. Он принял назначение и принял на себя ответственность за это дело с сегодняшнего дня. Политика этого отдела заключалась в том, чтобы не рассматривать дела в СМИ. Однако мы с мистером Халлером готовы ответить на несколько вопросов, если они не касаются деталей и доказательств дела".
   Раздался гулкий хор голосов, задающих нам вопросы. Уильямс поднял руки, чтобы успокоить присутствующих.
   "По одному, люди. Начнем с тебя".
   Он указал на женщину, сидящую в первом ряду. Я не мог вспомнить ее имени, но знал, что она работала в "Таймс". Уильямс знал свои приоритеты.
   - Кейт Солтерс из "Таймс", - услужливо сказала она. "Можете ли вы рассказать нам, как вы пришли к решению снова привлечь к ответственности Джейсона Джессапа после того, как доказательства ДНК очистили его от преступления?"
   Перед тем, как войти в комнату, Уильямс сказал мне, что он разберется с объявлением и всеми вопросами, если они не адресованы конкретно мне. Он дал понять, что это будет его шоу. Но я решил с самого начала дать понять, что это будет мое дело.
   - Я отвечу, - сказал я, наклоняясь к кафедре и микрофонам. "Тест ДНК, проведенный проектом "Генетическое правосудие", пришел к выводу, что телесная жидкость, обнаруженная на одежде жертвы, не принадлежала Джейсону Джессапу. Это не очистило его от причастности к преступлению. Есть разница. Тест ДНК предоставляет только дополнительную информацию для рассмотрения присяжными".
   Я снова выпрямился и увидел, как Уильямс смотрит на меня с выражением "не трахайся со мной".
   - Чья это была ДНК? кто-то позвал.
   Уильямс быстро наклонился вперед, чтобы ответить.
   "В настоящее время мы не отвечаем на вопросы о доказательствах".
   - Микки, почему ты берешься за дело?
   Вопрос раздался из глубины комнаты, из-за света, и я не мог разглядеть обладателя голоса. Я вернулся к микрофонам, изогнув свое тело так, что Вильямсу пришлось отступить.
   - Хороший вопрос, - сказал я. "Для меня определенно непривычно находиться, так сказать, по другую сторону прохода. Но я думаю, что это тот случай, чтобы перейти. Я судебный пристав и гордый член Калифорнийской коллегии адвокатов. Мы приносим клятву добиваться справедливости и справедливости, соблюдая Конституцию и законы этой нации и штата. Одна из обязанностей адвоката - брать справедливое дело без личного рассмотрения на себя. Это такая причина. Кто-то должен говорить за Мелиссу Лэнди. Я изучил улики по этому делу и думаю, что я на правильной стороне. Мера является доказательством вне разумного сомнения. Я думаю, что такое доказательство здесь существует".
   Уильямс подошел и взял меня за руку, чтобы осторожно снять со стойки микрофона.
   - Мы не хотим идти дальше этого в отношении улик, - быстро сказал он.
   - Джессап уже провел в тюрьме двадцать четыре года, - сказал Солтерс. "Что-то меньшее, чем судимость за убийство первой степени, и он, вероятно, уйдет вовремя. Мистер Уильямс, действительно ли стоит тратить деньги и усилия на повторную попытку этого человека?
   Еще до того, как она закончила задавать вопрос, я понял, что у нее с Уильямсом есть договоренность. Она бросала мячи для софтбола, а он выбивал их из парка, выглядя хорошо и праведно в одиннадцатичасовых новостях и в утренней газете. Ее конец сделки будет заключаться в том, чтобы получить внутреннюю информацию о доказательствах и стратегии судебного разбирательства. В тот момент я решил, что это мое дело, мой суд, моя сделка.
   - Все это не имеет значения, - громко сказал я со своего места в стороне.
   Все взгляды обратились на меня. Даже Уильямс повернулся.
   - Можешь говорить в микрофоны, Микки?
   Это был тот же голос из-за линии огней. Он знал, что зовет меня Микки. Я снова подошел к микрофонам, боксируя с Уильямсом, как мощный форвард, идущий на подбор.
   "Убийство ребенка - это преступление, которое должно преследоваться по всей строгости закона, независимо от возможностей или рисков. Здесь нет никаких гарантий победы. Но это не было частью решения. Мера разумного сомнения, и я считаю, что мы превосходим это. Мы считаем, что совокупность доказательств показывает, что этот человек совершил это ужасное преступление, и не имеет значения, сколько времени прошло или как долго он находился в заключении. Он должен быть привлечен к ответственности.
   "У меня есть дочь чуть старше Мелиссы... Знаете, люди забывают, что в первоначальном процессе государство требовало смертной казни, но присяжные рекомендовали против этого, и судья вынес пожизненное заключение. Это было тогда и это сейчас. Мы снова будем добиваться смертной казни по этому делу".
   Уильямс положил руку мне на плечо и отвел меня от микрофонов.
   - Э-э, давайте не будем забегать вперед, - быстро сказал он. "Мой офис еще не принял решения относительно того, будем ли мы добиваться смертной казни. Это придет позже. Но г-н Халлер делает очень важное и печальное замечание. В нашем обществе не может быть худшего преступления, чем убийство ребенка. Мы должны сделать все, что в наших силах и досягаемости, чтобы добиться справедливости для Мелиссы Лэнди. Спасибо, что вы сегодня здесь".
   "Подождите, - крикнул репортер с одного из средних мест. "А как же Джессап? Когда его привезут сюда для суда?
   Уильямс положил руки по обеим сторонам кафедры небрежным движением, призванным держать меня подальше от микрофонов.
   "Сегодня утром мистер Джессап был задержан полицией Лос-Анджелеса и доставлен из Сан-Квентина. Его посадят в тюрьму в центре города, и дело будет рассмотрено. Его приговор был отменен, но обвинения против него остаются в силе. На данный момент у нас больше ничего нет".
   Уильямс отступил назад и жестом указал мне на дверь. Он подождал, пока я не начну двигаться и не уйду от микрофонов. Затем он последовал за мной, подошел сзади и прошептал мне на ухо, когда мы вошли в дверь.
   - Сделаешь это еще раз, и я уволю тебя на месте.
   Я повернулась, чтобы посмотреть на него, пока шла.
   "Что делать? Ответьте на один из ваших вопросов по настройке?"
   Мы двинулись в коридор. Риделл ждал там с пресс-секретарем офиса, парнем по имени Фернандес. Но Уильямс отказал мне в коридоре подальше от них. Он все еще шептал, когда говорил.
   "Вы вышли за рамки сценария. Сделай это еще раз, и мы закончим".
   Я остановился и повернулся, и Уильямс чуть не врезался в меня.
   - Послушай, я не твоя марионетка, - сказал я. "Я независимый подрядчик, помните? Ты относишься ко мне иначе и будешь держать эту горячую картошку без прихватки.
   Уильямс только посмотрел на меня. Я явно не дозвонился.
   - И что это за хрень про смертную казнь? он спросил. "Мы даже не дошли до этого, и у вас не было доброго слова, чтобы сказать это".
   Он был крупнее меня, выше. Он использовал свое тело, чтобы заполнить мое пространство и прижать меня к стене.
   "Это вернется к Джессапу и заставит его задуматься", - сказал я. "И если нам повезет, он придет на сделку, и все это исчезнет, включая гражданский иск. Это сэкономит вам все эти деньги. Это действительно то, о чем идет речь, верно? Деньги. Мы получили обвинительный приговор, и у него нет гражданского дела. Вы и город сэкономите несколько миллионов долларов".
   - Это не имеет к этому никакого отношения. Речь идет о справедливости, и ты все равно должен был сказать мне, что ты делаешь. Вы же не швыряете песком в собственного босса".
   Физическое запугивание очень быстро надоело. Я положила ладонь ему на грудь и оттолкнула его от себя.
   - Ну да, ты не мой босс. У меня нет начальника".
   "Это правильно? Как я уже сказал, я могу уволить тебя прямо здесь и сейчас.
   Я указал на дверь в зал для пресс-конференций.
   "Да, это будет хорошо смотреться. Увольнение независимого прокурора, которого вы только что наняли. Разве Никсон не делал этого во время Уотергейтской заварушки? Работал очень хорошо для него. Почему бы нам не вернуться и не сказать им? Я уверен, что там все еще есть несколько камер".
   Уильямс колебался, осознавая свое затруднительное положение. Я прижал его к стене, даже не двигаясь. Если бы он уволил меня, он выглядел бы полным и неизбираемым дураком, и он знал это. Он наклонился ближе, и его шепот стал тише, когда он использовал самую старую угрозу в справочнике mano a mano. Я был готов к этому.
   - Не шути со мной, Халлер.
   - Тогда не лезь в мое дело. Это не остановка кампании и дело не в деньгах. Это убийство, босс. Вы хотите, чтобы я получил обвинительный приговор, а затем убирайтесь с моей дороги.
   Я бросил ему кость, назвав его боссом. Уильямс сжал губы в тонкую линию и долго смотрел на меня.
   - Просто чтобы мы понимали друг друга, - наконец сказал он.
   Я кивнул.
   - Да, я думаю, что да.
   "Прежде чем вы расскажете об этом деле в СМИ, сначала получите его одобрение в моем офисе. Понять?"
   "Понятно."
   Он повернулся и пошел по коридору. Его свита последовала за ним. Я остался в коридоре и смотрел, как они уходят. По правде говоря, в законе не было ничего, против чего я возражал бы больше, чем смертная казнь. Дело было не в том, что я когда-либо казнил клиента и даже не пытался заниматься подобным делом. Это была просто вера в то, что просвещенное общество не убивало своих.
   Но почему-то это не помешало мне использовать угрозу смертной казни как преимущество в деле. Пока я стоял один в коридоре, я подумал, что, возможно, это сделало меня лучшим прокурором, чем я мог себе представить.
  
   Четыре
   Вторник, 16 февраля, 14:43
  
   Обычно это был лучший момент дела. Поездка в центр с подозреваемым в наручниках на заднем сиденье. Не было ничего лучше. Несомненно, в конечном счете, в конечном счете, была вынесена обвинительная мера. Находясь в зале суда, когда оглашается приговор - наблюдая за реальностью, шокируют, а затем затуманивают глаза осужденных. Но въезд всегда был лучше, более непосредственным и личным. Босх всегда наслаждался этим моментом. Погоня закончилась, и дело вот-вот должно было превратиться из неумолимого темпа расследования в размеренный темп обвинения.
   Но на этот раз все было иначе. Это были долгие два дня, и Босх ничего не наслаждался. Накануне он и его напарник Дэвид Чу подъехали к Корта-Мадере, остановились в мотеле у шоссе 101 и переночевали. Утром они поехали в Сан-Квентин, предъявили постановление суда о передаче им опеки над Джейсоном Джессапом, а затем забрали пленника для обратного отъезда в Лос-Анджелес. Семь часов в одну сторону с напарником, который слишком много болтал. Семь часов по возвращении с подозреваемым, который мало говорил.
   Теперь они были на вершине долины Сан-Фернандо и в часе езды от городской тюрьмы в центре Лос-Анджелеса. У Босха болела спина после стольких часов за рулем. Его правая икроножная мышца болела от давления на педаль газа. В городской машине не было круиз-контроля.
   Чу предложил поехать, но Босх отказался. Чу неукоснительно придерживался ограничения скорости даже на автостраде. Bosch вынес бы лишний час боли в спине на автостраде и тревогу, которую она вызовет.
   Отбросив все это в сторону, он вел машину в тревожном молчании, размышляя о деле, которое, казалось, двигалось в обратном направлении. Он был на нем всего несколько дней, не имел возможности даже ознакомиться со всеми фактами, а тут он с подозреваемым на связи и на заднем сиденье. Босху казалось, что сначала арест, а расследование начнется только после того, как Джессуп будет привлечен к уголовной ответственности.
   Он посмотрел на часы и понял, что запланированная пресс-конференция уже должна быть закончена. План состоял в том, чтобы он встретился с Галлером и Макферсоном в четыре часа, чтобы продолжить обсуждение дела. Но к тому времени, когда Джессап получит предупреждение, он уже опоздает. Ему также нужно было пройтись по архивам полиции Лос-Анджелеса, чтобы забрать две коробки, которые его ждали.
   - Гарри, что случилось?
   Босх взглянул на Чу.
   "Ничего не случилось."
   Он не собирался говорить в присутствии подозреваемого. Кроме того, он и Чу были партнерами меньше года. Чу было слишком рано, чтобы понять поведение Босха. Гарри не хотел, чтобы он знал, что он точно сделал вывод, что ему некомфортно.
   Джессап заговорил с заднего сиденья, это были его первые слова после того, как он попросил выйти в туалет за пределами Стоктона.
   "Что не так, так это то, что у него нет дела. Что не так, так это то, что он знает, что все это чушь собачья, и не хочет быть частью этого".
   Босх посмотрел на Джессапа в зеркало заднего вида. Он был слегка сгорблен, потому что его руки были скованы наручниками и прикованы к цепи, которая соединялась с набором кандалов вокруг его лодыжек. Его голова была обрита, что является обычной тюремной практикой среди мужчин, надеющихся запугать других. Босх предположил, что с Джессапом это, вероятно, сработало.
   - Я думал, ты не хочешь говорить, Джессап. Вы призвали.
   "Да, это верно. Я просто заткнусь и буду ждать своего адвоката".
   "Он в Сан-Франциско, я бы не задержал дыхание".
   "Он кому-то звонит. У GJP есть люди по всей стране. Мы были к этому готовы".
   "Действительно? Вы были готовы? Вы имеете в виду, что упаковали свою камеру, потому что думали, что вас переводят? Или это потому, что ты думал, что собираешься домой?
   У Джессапа не было ответа на этот вопрос.
   Босх выехал на шоссе 101, которое проведет их через перевал Кауэнга в Голливуд, прежде чем они доберутся до центра города.
   - Как ты попал в проект "Генетическая справедливость", Джессап? - спросил он, снова пытаясь что-то завести. - Ты идешь к ним или они к тебе?
   "Сайт, чувак. Я отправил апелляцию, и они увидели, что в моем деле происходит ерунда. Они взяли его, и вот я здесь. Вы, ребята, совсем ебанутые, если думаете, что выиграете это. Однажды вы, ублюдки, уже меня одолевали. Это больше не повторится. Через два месяца все это закончится. Я был в двадцать четыре года. Какие еще два месяца? Просто делает мои права на книгу более ценными. Думаю, я должен поблагодарить вас и окружного прокурора за это.
   Босх снова взглянул в зеркало. Обычно он любил болтливых подозреваемых. В большинстве случаев они уговаривали себя прямо в тюрьму. Но Джессап был слишком умен и слишком скрытен. Он тщательно подбирал слова, старался не говорить о самом преступлении и не допустил бы ошибки, которую Босх мог бы использовать.
   Теперь в зеркале Босх мог видеть, как Джессап смотрит в окно. Не говоря уже о том, о чем он думал. Его глаза выглядели мертвыми. Босх мог видеть верхнюю часть татуировки тюремными чернилами на его шее, едва перекрывающую линию воротника. Это выглядело как часть слова, но он не мог сказать наверняка.
   - Добро пожаловать в Лос-Анджелес, Джессап, - сказал Чу, не оборачиваясь. - Думаешь, это было давно, а?
   "Иди на хуй, ты, ублюдок, - возразил Джессап. "Скоро все это закончится, и тогда я выйду на пляж. Я возьму лонгборд и покатаюсь на вкусных волнах".
   - Не рассчитывай на это, убийца, - сказал Чу. "Вы собираетесь идти вниз. Мы взяли тебя за яйца".
   Босх знал, что Чу пытается спровоцировать ответ, оговорку. Но он вел себя как любитель, а Джессап был слишком мудр для него.
   Гарри устал от этой болтовни, даже после шести часов почти полной тишины. Он включил радио в машине и поймал конец репортажа о пресс-конференции окружного прокурора. Он сделал звук громче, чтобы Джессап услышал, а Чу промолчал.
   "Уильямс и Халлер отказались комментировать доказательства, но указали, что анализ ДНК их не так впечатлил, как Верховный суд штата. Халлер признал, что ДНК, обнаруженная на платье жертвы, принадлежала не Джессапу. Но он сказал, что результаты не очистили его от причастности к преступлению. Халлер является известным адвокатом и впервые будет вести дело об убийстве. Сегодня утром не было похоже, что он колеблется. "Мы снова будем добиваться смертной казни по этому делу". "
   Босх выключил звук и посмотрел в зеркало. Джессап все еще смотрел в окно.
   - Как насчет этого, Джессап? Он идет за соком Иисуса.
   Джессап ответил устало.
   "Позерство придурка. Кроме того, в этом штате больше никого не казнят. Вы знаете, что означает камера смертников? Это означает, что вы получаете сотовый только для себя, и вы контролируете то, что идет по телевизору. Это означает лучший доступ к телефону, еде и посетителям. Черт возьми, я надеюсь, что он пойдет на это, чувак. Но это не имеет значения. Это ерунда. Все это ерунда. Все дело в деньгах".
   Последняя строчка долго всплывала в воздухе, прежде чем Босх наконец укусил.
   "Какие деньги?"
   "Мои деньги. Смотри, чувак, они придут ко мне со сделкой. Мой адвокат сказал мне. Они захотят, чтобы я заключил сделку и умолял отбыть срок, чтобы им не пришлось платить мне деньги. Вот и вся эта хрень, а вы двое всего лишь курьеры. Гребаный FedEx".
   Босх молчал. Он задавался вопросом, может ли это быть правдой. Джессап судился с городом и округом на миллионы. Могло ли быть так, что повторное судебное разбирательство было просто политическим ходом, призванным сэкономить деньги? Оба государственных учреждения были застрахованы самостоятельно. Присяжные любили поражать безликие корпорации и бюрократию неприлично громкими приговорами. Если бы присяжные поверили, что прокуратура и полиция коррумпировано заключили в тюрьму невиновного человека на двадцать четыре года, это было бы чересчур великодушно. Удар от восьмизначного судебного решения может быть разрушительным как для городской, так и для окружной казны, даже если они разделят счет.
   Но если бы они зажали Джессапа и втянули его в сделку, в которой он признал свою вину, чтобы получить свободу, тогда иск прекратился бы. Как и все деньги за книги и фильмы, на которые он рассчитывал.
   - Имеет большой смысл, не так ли? - сказал Джессап.
   Босх взглянул в зеркало и понял, что теперь Джессап изучает его. Он снова перевел взгляд на дорогу. Он почувствовал, как завибрировал его телефон, и вытащил его из куртки.
   - Ты хочешь, чтобы я взял его, Гарри? - спросил Чу.
   Напоминание о том, что запрещено разговаривать по телефону за рулем автомобиля. Босх проигнорировал его и ответил на звонок. Это был лейтенант Гэндл.
   - Гарри, ты близко?
   "Выйти из один-о-один".
   "Хороший. Я просто хотел предупредить тебя. Они выстраиваются в очередь на прием. Расчеши волосы".
   "Понятно, но, может быть, я дам моему партнеру эфирное время".
   Босх взглянул на Чу, но ничего не объяснил.
   - В любом случае, - сказал Гэндл. "Что дальше?"
   "Он призвал, поэтому мы просто забронировали его. Затем я должен вернуться в оперативный штаб и встретиться с прокурорами. У меня есть вопросы".
   - Гарри, у них есть этот парень или нет?
   Босх посмотрел на Джессапа в зеркало. Он снова стал смотреть в окно.
   - Не знаю, лейтенант. Когда я узнаю, ты узнаешь".
   Через несколько минут они въехали на задний двор тюрьмы. На пандусе, ведущем к входной двери, стояло несколько телекамер и их операторы. Чу сел прямо.
   - Преступная прогулка, Гарри.
   "Ага. Вы принимаете его.
   "Давайте сделаем это вдвоем".
   - Нет, я подожду.
   "Уверен?"
   "Я уверен. Только не забудь мои наручники.
   - Хорошо, Гарри.
   Стоянка была забита медийными фургонами с включенными на полную высоту передатчиками. Но они оставили пространство перед рампой открытым. Босх подъехал и припарковался.
   - Ладно, ты готов, Джессап? - спросил Чу. "Время продавать билеты".
   Джессап не ответил. Чу открыл дверь и вышел, затем открыл заднюю дверь для Джессапа.
   Босх наблюдал за происходящим из-за пределов вагона.
  
   Пять
   Вторник, 16 февраля, 16:14
  
   Одна из самых лучших вещей в том, что я был женат на Мэгги Макферсон, заключалась в том, что мне никогда не приходилось сталкиваться с ней в суде. Супружеский раскол создал конфликт интересов, который не раз спасал меня от профессиональных поражений и унижений от ее рук. Она действительно была лучшим обвинителем, которого я когда-либо видел ступающим в колодец, и они не просто так называли ее Мэгги МакФирс.
   Теперь впервые мы оказались в одной команде в суде, сидя бок о бок за одним столом. Но то, что казалось такой хорошей идеей - не говоря уже о такой положительной потенциальной выгоде для Мэгги - уже проявляло себя как что-то зазубренное и ржавое. У Мэгги были проблемы с тем, чтобы быть вторым стулом. И не зря. Она была профессиональным прокурором. От торговцев наркотиками и мелких воров до насильников и убийц, она посадила за решетку десятки преступников. Я сам участвовал в десятках процессов, но ни разу в качестве обвинителя. Мэгги придется подыгрывать новичку, и это понимание ее не устраивало.
   Мы сидели в конференц-зале А с материалами дела, разложенными перед нами на большом столе. Хотя Уильямс сказал, что я могу вести дело из своего независимого офиса, правда заключалась в том, что в данный момент это было непрактично. У меня не было офиса вне дома. В основном я использовал заднее сиденье своего Lincoln Town Car в качестве своего офиса, и это не годилось для "Народа против Джейсона Джессапа". Мой менеджер по работе с клиентами открыл временный офис в центре города, но до этого оставалось как минимум несколько дней. Так что временно мы сидели там, опустив глаза и напрягшись.
   - Мэгги, - сказал я, - когда дело доходит до судебного преследования плохих парней, я с готовностью признаю, что не смог унести твой обед. Но дело в том, что когда дело доходит до политики и преследования плохих парней, власть имущие поставили меня на первое место. Так оно и есть, и мы можем либо принять это, либо нет. Я взялся за эту работу и попросил тебя. Если вы не думаете, что мы...
   - Мне просто не нравится идея таскать твой портфель через все это, - сказала Мэгги.
   "Ты не будешь. Послушайте, пресс-конференции и внешние выступления - это одно, но я полностью предполагаю, что мы будем работать как команда. Вы будете проводить столько же расследований, сколько и я, а может и больше. Суд не должен быть исключением. Мы придумаем стратегию и поставим ее вместе. Но вы должны отдать мне должное. Я знаю, как обойти зал суда. На этот раз я просто буду сидеть за другим столом.
   - Вот тут ты ошибаешься, Микки. Со стороны защиты вы несете ответственность перед одним человеком. Ваш клиент. Когда ты прокурор, ты представляешь народ, и это гораздо большая ответственность. Вот почему они называют это бременем доказательства".
   "Что бы ни. Если ты говоришь, что я не должен этого делать, значит, я не тот парень, которому ты должен жаловаться. Идите по коридору и поговорите со своим боссом. Но если он выкинет меня из дела, тебя тоже выкинут, и ты вернешься в Ван Найс до конца своей карьеры. Это то, что вы хотите?"
   Она не ответила, и это был ответ сам по себе.
   - Хорошо, тогда, - сказал я. - Давай просто попробуем пройти через это, не дергая друг друга за волосы, ладно? Помните, я здесь не для того, чтобы подсчитывать приговоры и продвигать свою карьеру. Для меня это один и сделано. Итак, мы оба хотим одного и того же. Да, вам придется мне помочь. Но вы также будете помогать...
   Мой телефон начал вибрировать. Я оставил его на столе. Я не узнал номер на экране, но ответил на звонок, просто чтобы отвлечься от разговора с Мэгги.
   "Галлер".
   - Привет, Мик, как дела?
   "Это кто?"
   "Палки".
   Стикс был видеографом-фрилансером, который передавал кадры местным новостным каналам, а иногда и крупным компаниям. Я знал его так давно, что даже не помнил его настоящего имени.
   "Как дела и что, Стикс? Я здесь занят".
   "На пресс-конференции. Я подставил тебя, мужик.
   Я понял, что это был Стикс из-за фонарей, забрасывавший меня вопросами.
   - О, да, да, ты молодец. Спасибо за это."
   - Теперь ты позаботишься обо мне в этом деле, верно? Дайте мне знать, если есть что-то для меня, хорошо? Что-то эксклюзивное".
   - Да, не стоит волноваться, Стикс. Я прикрыл тебя. Но я должен идти.
   Я закончила разговор и положила телефон обратно на стол. Мэгги что-то печатала на своем ноутбуке. Казалось, мгновенное недовольство прошло, и я не решался прикоснуться к нему снова.
   "Это был парень, который работает на новостных станциях. Он может нам когда-нибудь пригодиться.
   "Мы не хотим делать ничего тайного. Обвинение придерживается гораздо более высоких этических стандартов, чем защита".
   Я покачал головой. Я не мог победить.
   - Это чушь собачья, и я не говорю о том, чтобы делать что-то не...
   Дверь открылась, и вошел Гарри Босх, толкнув дверь спиной, потому что в руках у него были две большие коробки.
   - Извините, я опоздал, - сказал он.
   Он поставил коробки на стол. Я мог сказать, что большая коробка была коробкой из архива вещественных доказательств. Я предположил, что в меньшем из них было полицейское досье по первоначальному расследованию.
   "Им потребовалось три дня, чтобы найти ящик для убийств. Это было на "восемьдесят пятом" проходе вместо "восемьдесят шестого".
   Он посмотрел на меня, потом на Мэгги, потом снова на меня.
   "Так что же я пропустил? Война разразилась в военной комнате?
   "Мы говорили о прокурорской тактике, и оказалось, что у нас противоположные взгляды".
   "Представьте себе, что."
   Он занял стул в конце стола. Я мог сказать, что он собирался сказать больше. Он поднял крышку с ящика для убийств, вытащил три папки-аккордеона и положил их на стол. Затем он поставил коробку на пол.
   "Знаешь, Мик, пока мы выносим напоказ наши разногласия... Я думаю, прежде чем ты втянул меня в эту маленькую мыльную оперу, ты должен был сказать мне кое-что заранее".
   - Как что, Гарри?
   - Как будто вся эта чертова история о деньгах, а не об убийстве.
   "О чем ты говоришь? Какие деньги?"
   Босх просто смотрел на меня, не отвечая.
   - Вы говорите о судебном процессе Джессапа? Я попросил.
   - Верно, - сказал он. "Сегодня по дороге вниз у меня был интересный разговор с Джессапом. Я подумал, и мне пришло в голову, что если мы втянем этого парня в сделку, судебный иск против города и округа будет снят, потому что парень, который признается в убийстве, не сможет подать в суд и заявить, что его посадили под железную дорогу. Так что я думаю, что я хочу знать, что мы действительно делаем здесь. Мы пытаемся отдать под суд подозреваемого в убийстве или просто пытаемся спасти город и округ несколько миллионов баксов?
   Я заметил, что поза Мэгги выпрямилась, когда она подумала о том же.
   - Ты, должно быть, шутишь, - сказала она. "Если это-"
   - Постой, постой, - вмешался я. "Давайте относиться к этому спокойно. Я не думаю, что это тот случай, хорошо? Не то чтобы я не думал об этом, но Уильямс не сказал ни слова о том, чтобы пойти на диспозицию по этому делу. Он сказал мне передать это в суд. На самом деле, он предполагает, что дело будет передано в суд по той же причине, которую вы только что упомянули. Джессуп никогда не возьмет диспозицию за отбытое время или что-то еще, потому что в этом нет горшочка с золотом. Ни книги, ни фильма, ни выплат от города. Если он хочет денег, он должен предстать перед судом и выиграть".
   Мэгги медленно кивнула, словно взвешивая верное предположение. Босх, похоже, совсем не успокоился.
   "Но откуда вы знаете, что задумал Уильямс?" он спросил. "Ты посторонний. Они могли бы заманить тебя сюда, завести и указать правильное направление, а потом сидеть и смотреть, как ты уходишь".
   - Он прав, - добавила Мэгги. - У Джессапа даже нет адвоката. Как только он это сделает, он начнет говорить о сделке.
   Я поднял руки в успокаивающем жесте.
   "Послушайте, сегодня на пресс-конференции. Я бросил, что мы идем на смертную казнь. Я просто сделал это, чтобы посмотреть, как отреагирует Уильямс. Он этого не ожидал и потом прижал меня в коридоре. Он сказал мне, что это решение не мне принимать. Я сказал ему, что это просто стратегия, что я хочу, чтобы Джессап начал думать о сделке. И это заставило Уильямса задуматься. Он этого не видел. Если бы он думал о сделке только для того, чтобы взорвать гражданский иск, я бы смог это прочитать. Я хорошо разбираюсь в людях".
   Я мог сказать, что еще не совсем покорил Босха.
   "Помнишь, в прошлом году с двумя мужчинами из Гонконга, которые хотели, чтобы твоя задница полетела следующим рейсом в Китай? Я правильно их прочитал и правильно сыграл".
   В его глазах я увидел, как Босх смягчился. Эта китайская история была напоминанием о том, что он был мне должен, а я собирал.
   - Хорошо, - сказал он. "Так что же нам делать?"
   - Мы предполагаем, что Джессап предстанет перед судом. Как только он станет адвокатом, мы узнаем наверняка. Но мы начинаем готовиться к этому уже сейчас, потому что если бы я собиралась его представлять, я бы отказалась от скорейшего суда. Я бы постарался вовремя затормозить обвинение, чтобы подготовиться и заставить людей смириться или заткнуться".
   Я проверил дату на своих часах.
   - Если я прав, у нас есть сорок восемь дней до суда. У нас есть много работы, которую нужно сделать сейчас и потом".
   Мы посмотрели друг на друга и несколько мгновений сидели в тишине, прежде чем я бросил поводок Мэгги.
   "Большую часть прошлой недели Мэгги провела с досье обвинения по этому делу. Гарри, я знаю, что то, что ты только что принес, во многом совпадает. Но почему бы нам не начать с того, чтобы Мэгс рассмотрела дело, представленное на суде в восемьдесят шестом? Я думаю, это даст нам хорошую отправную точку для того, чтобы понять, что нам нужно сделать на этот раз".
   Босх одобрительно кивнул, и я дал сигнал Мэгги начинать. Она поставила ноутбук перед собой.
   "Хорошо, сначала пару основ. Поскольку это было дело о смертной казни, выбор присяжных был самой продолжительной частью судебного процесса. Почти три недели. Сам судебный процесс длился семь дней, потом было три дня обсуждения первоначальных приговоров, потом еще две недели тянулась фаза смертной казни. Но семь дней свидетельских показаний и аргументов - это, по-моему, быстро для дела об убийстве, наказуемого смертной казнью. Это было довольно банально. А защита... ну, защиты особо не было.
   Она посмотрела на меня так, будто я был виноват в плохой защите обвиняемых, хотя к восьмидесяти шестому я еще даже не закончил юридический факультет.
   - Кто был его адвокатом? Я попросил.
   - Чарльз Барнард, - сказала она. "Я связался с калифорнийской коллегией адвокатов. Он не будет вести повторное судебное разбирательство. Он числится умершим в девяносто четвёртом году. Прокурор Гэри Линц тоже давно ушел".
   - Не помню ни того, ни другого. Кто был судьей?"
   "Уолтер Саквилл. Он давно на пенсии, но я его помню. Он был жестким".
   "У меня с ним было несколько дел, - добавил Босх. "Он не потерпит дерьма ни с одной стороны".
   - Продолжай, - сказал я.
   "Хорошо, значит, версия обвинения была такой. Семья Лэнди - наша жертва, Мелисса, которой было двенадцать лет, ее тринадцатилетняя сестра Сара, мать Реджина и отчим Кенсингтон - жили на Виндзорском бульваре в Хэнкок-парке. Дом находился примерно в квартале к северу от Уилшира, по соседству с Троицкой объединенной церковью Бога, которая в то время по воскресеньям собирала около шести тысяч человек на свои две утренние службы. Люди парковали свои машины по всему Хэнкок-парку, чтобы добраться до церкви. То есть до тех пор, пока местные жители не устали от того, что их район каждое воскресенье наводнен пробками и проблемами с парковкой, и не обратились по этому поводу в мэрию. Они превратили район в жилую парковку в выходные дни. Вы должны были иметь наклейку, чтобы парковаться на улицах, включая Виндзор. Это открыло двери для нанятых городом операторов эвакуаторов, патрулирующих окрестности, как акулы, в воскресенье утром. Любые автомобили без надлежащей наклейки на лобовом стекле были честной добычей. Их отбуксировали. Что, в конце концов, приводит нас к Джейсону Джессапу, нашему подозреваемому.
   - Он водил эвакуатор, - сказал я.
   "В яблочко. Он был водителем городского подрядчика под названием Aardvark Towing. Симпатичное имя, они были на первых местах в телефонной книге, когда люди еще пользовались телефонными книгами".
   Я взглянул на Босха и по его реакции понял, что он до сих пор пользуется телефонной книгой, а не Интернетом. Мэгги ничего не заметила и продолжила.
   "В то утро, о котором идет речь, Джессап работал в патруле парка Хэнкок. В доме Лэнди семья устроила бассейн на заднем дворе. Кенсингтон Лэнди был музыкантом, который писал музыку к фильмам, и в то время у него это неплохо получалось. Итак, они построили бассейн, а на заднем дворе была большая открытая яма и гигантские кучи грязи. Родители не хотели, чтобы девочки играли там. Думал, что это опасно, к тому же этим утром девушки были в церковных платьях. Дом имеет большой передний двор. Отчим сказал девочкам поиграть на улице несколько минут, прежде чем семья собиралась сама отправиться в церковь. Старшей, Саре, велели присматривать за Мелиссой.
   - Они перешли в "Тринити Юнайтед"? Я попросил.
   "Нет, они пошли в Sacred Heart в Беверли-Хиллз. Так или иначе, дети были там только около пятнадцати минут. Мать все еще собиралась наверху, а отчим, который также должен был присматривать за девочками, смотрел внутри телевизор. Ночной спортивный репортаж на ESPN или что там у них тогда было. Он забыл о девушках.
   Босх покачал головой, и я точно знала, что он чувствует. Это было не суждение отца, а понимание того, как это могло произойти, и страх любого родителя, который знает, как маленькая ошибка может стоить так дорого.
   "В какой-то момент он услышал крик, - продолжила Мэгги. "Он выбежал через парадную дверь и нашел старшую девочку, Сару, во дворе. Она кричала, что Мелиссу похитил мужчина. Отчим побежал по улице искать ее, но не было никаких признаков. Вот так она и ушла".
   Моя бывшая жена остановилась на мгновение, чтобы прийти в себя. У всех в комнате была маленькая дочь, и они могли понять, какой перелом жизни произошел в тот момент для каждого человека в семье Лэнди.
   "Полиция была вызвана, и реакция была быстрой", - продолжила она. - В конце концов, это был Хэнкок-парк. Первые бюллетени были отправлены в считанные минуты. Детективы были отправлены немедленно.
   - Значит, все это произошло средь бела дня? - спросил Босх.
   Мэгги кивнула.
   "Это случилось около десяти сорока. Лэнди собирались на одиннадцатичасовую службу.
   - И больше никто этого не видел?
   "Вы должны помнить, что это был Хэнкок Парк. Много высоких живых изгородей, много стен, много уединения. Там люди умеют держаться подальше от мира. Никто ничего не видел. Никто ничего не слышал, пока Сара не начала кричать, а к тому времени было уже слишком поздно".
   - У дома Лэнди была стена или изгородь?
   "Двухметровые живые изгороди вдоль северной и южной границ участка, но не со стороны улицы. В то время предполагалось, что Джессап проезжал мимо на своем эвакуаторе и увидел девушку одну во дворе. Тогда он действовал импульсивно".
   Несколько мгновений мы сидели молча, думая о мучительной интуиции судьбы. Мимо дома проезжает эвакуатор. Водитель видит девушку, одинокую и беззащитную. В одно мгновение он полагает, что может схватить ее и уйти с ним.
   - Итак, - наконец сказал Босх, - как они его достали?
   "Диспетчеры прибыли на место менее чем через час. Главную роль звали Дорал Клостер, а его партнером был Чад Штайнер. Я проверил. Штайнер мертв, а Клостер на пенсии, у него последняя стадия болезни Альцгеймера. Он нам сейчас не нужен.
   - Черт, - сказал Босх.
   "В любом случае, они быстро добрались туда и быстро двинулись. Они взяли интервью у Сары, и она описала похитителя как одетого как мусорщик. Дальнейший допрос показал, что это означало, что он был одет в грязный комбинезон, какой использовали городские мусорщики. Она сказала, что слышала шум мусоровоза на улице, но не могла видеть его из-за кустов, где спряталась от сестры во время игры в прятки. Проблема в том, что это было воскресенье. По воскресеньям вывоза мусора не было. Но отчим слышит это и складывает воедино, упоминает эвакуаторы, которые бегают взад и вперед по улице воскресным утром. Это становится их лучшим лидом. Детективы получают список городских подрядчиков и начинают посещать эвакуационные станции.
   "В Уилширском коридоре работали три подрядчика. Один из них - трубкозуб, куда они идут, и им говорят, что в поле работают три грузовика. Вызывают водителей, и Джессап - один из них. Двух других парней зовут Дерек Уилберн и Уильям Клинтон, правда. Их разводят и допрашивают, но ничего подозрительного не обнаруживается. Они прогоняют их через ящик, Джессап и Клинтон чисты, но Уилберн арестован, но не осужден за попытку изнасилования двумя годами ранее. Этого было бы достаточно, чтобы подвезти его в центр для составления состава, но девушка все еще отсутствует, и нет времени на формальности, нет времени на составление состава.
   - Вероятно, они забрали его обратно в дом, - сказал Босх. "У них не было выбора. Они должны были поддерживать движение".
   "Вот так. Но Клостер знал, что он на тонком льду. Он мог бы заставить девушку опознать Уилберна, но потом проиграл бы в суде за неправомерные намеки - знаете, "это тот парень?" Поэтому он сделал лучшее, что мог. Он отвел всех троих водителей в комбинезонах обратно в дом Лэнди. Каждый был белым мужчиной лет двадцати. Все они были одеты в фирменные комбинезоны. Клостер прервал процедуру ради скорости, надеясь получить шанс найти девушку живой. Спальня Сары Лэнди находилась на втором этаже в передней части дома. Клостер ведет девушку в свою комнату и заставляет ее смотреть в окно на улицу. Сквозь жалюзи. Он связывается со своим напарником, и трое парней выходят из двух патрульных машин и стоят на улице. Но Сара не опознает Уилберна. Она указывает на Джессапа и говорит, что это тот парень.
   Мэгги просмотрела лежащие перед ней документы и сверилась с хронологией расследования, прежде чем продолжить.
   "Идентификация производится в час дня. Это действительно быстрая работа. Девочки не было чуть больше двух часов. Они начинают потеть над Джессапом, но он не сдается. Все отрицает. Они работают над ним и ничего не делают, когда поступает вызов. Тело девушки было найдено в мусорном баке за театром Эль-Рей в Уилшире. Это было примерно в десяти кварталах от Виндзора и дома Лэнди. Позже будет установлено, что причиной смерти стало ручное удушение. Ее не насиловали, во рту и горле не было спермы".
   На этом Мэгги остановилась. Она посмотрела на Босха, потом на меня и торжественно кивнула, даря мертвому момент.
  
  
   Шесть
   Вторник, 16 февраля, 16:48
  
   Босху нравилось наблюдать за ней и слушать, как она говорит. Он мог сказать, что чехол уже был у нее под кожей. Мэгги МакФирс. Конечно, так они ее называли. Что еще более важно, это было то, что она думала о себе. Он занимался с ней делом меньше недели, но понял это в первый же час знакомства с ней. Она знала секрет. Что дело было не в коде и процедуре. Дело было не в юриспруденции и стратегии. Речь шла о том, чтобы взять ту темную вещь, которая, как вы знали, была где-то в мире, и внести ее внутрь. Сделать его своим. Перековав его на внутреннем огне во что-то острое и крепкое, что можно было бы держать в руках и дать отпор.
   Безжалостно.
   "Джессап попросила адвоката и больше не давала никаких показаний", - сказала Макферсон, продолжая свое резюме. "Дело изначально строилось вокруг личности старшей сестры и улик, найденных в эвакуаторе Джессапа. Три пряди волос жертвы нашли в трещине сиденья. Наверное, там он ее и задушил.
   - На девушке ничего не было? - спросил Босх. - Ничего от Джессапа или грузовика?
   "Ничего полезного в суде. ДНК была обнаружена на ее платье, когда его исследовали два дня спустя. На самом деле это было платье старшей девочки. Младшая девочка одолжила его в тот день. На передней кромке был обнаружен небольшой осадок спермы. Она была напечатана, но ДНК в уголовных делах тогда, конечно, не было. Была определена группа крови, и это была А-положительная группа, вторая по популярности среди людей, составляющая тридцать четыре процента населения. Джессап совпал, но все, что он сделал, это включило его в список подозреваемых. Прокурор решил не вводить его в суде, потому что это просто дало бы защите возможность указать присяжным, что пул доноров составляет более миллиона мужчин только в округе Лос-Анджелес".
   Босх видел, как она бросила еще один взгляд на бывшего мужа. Как будто он несет ответственность за запутывание всех адвокатов защиты в зале суда. Гарри начал понимать, почему их брак не удался.
   "Удивительно, как далеко мы продвинулись, - сказал Халлер. "Теперь они делают и разоблачают дела только на ДНК".
   - Идем дальше, - сказал Макферсон. "У обвинения были улики и показания очевидцев. У него также была возможность - Джессап знал этот район и работал там в то утро, когда произошло убийство. Что касается мотивации, то их предыстория Джессапа привела к физическому насилию со стороны его отца и психопатическому поведению. Многое из этого стало известно и во время фазы смертной казни. Но - и я скажу это до того, как вы на это наброситесь, Халлер, - никаких уголовных судимостей.
   - И вы сказали, что никаких сексуальных домогательств? - спросил Босх.
   "Никаких доказательств проникновения или сексуального насилия. Но это, несомненно, было преступление на сексуальной почве. Помимо спермы, это было классическое преступление контроля. Преступник, захвативший мгновенный контроль в мире, где он чувствовал, что контролирует очень мало. Он действовал импульсивно. В то время сперма, найденная на ее платье, была частью той же головоломки. Было высказано предположение, что он убил девушку, а затем мастурбировал, убирая за собой, но по ошибке оставив небольшое количество спермы на платье. Пятно имело вид трансферного депозита. Это была не капля. Это была клевета".
   "То, что мы только что получили ДНК, помогает объяснить это", - сказал Халлер.
   "Возможно", - ответил Макферсон. - Но давайте обсудим новые улики позже. Сейчас я говорю о том, что у них было и что они знали в тысяча девятьсот восемьдесят шестом".
   "Отлично. Продолжать."
   "Это на уликах, но не на версии обвинения. За два месяца до суда им звонит парень, который сидит в камере рядом с Джессапом в округе. Он-"
   - Тюремные стукачи, - перебил его Халлер. "Никогда не встречал того, кто говорил правду, никогда не встречал прокурора, который бы их все равно не использовал".
   - Могу я продолжить? - возмущенно спросил Макферсон.
   "Пожалуйста, - ответил Халлер.
   "Феликс Тернер, рецидивист-наркоман, который так часто приезжал и уезжал из округа, что его сделали тюремным санитаром, потому что он знал повседневные операции не хуже помощников. Он доставлял еду заключенным, находящимся в изоляторе высокой мощности. Он сообщает следователям, что Джессап предоставил ему детали, которые знал только убийца. Он был допрошен, и у него действительно были детали преступления, которые не были обнародованы. Например, что с жертвы сняли обувь, что она не подвергалась сексуальному насилию, что он вытерся о ее платье".
   "И поэтому они поверили ему и сделали его главным свидетелем", - сказал Халлер.
   "Они поверили ему и поставили перед судом. Не как звездный свидетель. Но его показания были значительными. Тем не менее, четыре года спустя "Таймс" публикует на первой полосе разоблачение Феликса Тернера по прозвищу "Горелка", профессионального тюремного стукача, который за семилетний период давал показания в пользу обвинения по шестнадцати различным делам, добившись значительного снижения обвинений и тюремное заключение и другие привилегии, такие как частные камеры, хорошая работа и большое количество сигарет".
   Босх вспомнил о скандале. Это потрясло офис окружного прокурора в начале девяностых и привело к изменениям в использовании тюремных осведомителей в качестве свидетелей на суде. Это был один из многих синяков под глазами, от которых пострадали местные правоохранительные органы за десятилетие.
   "Тернер был дискредитирован газетным расследованием. В нем говорилось, что он использовал частного детектива для сбора информации о преступлениях, а затем скармливал ее ему. Как вы, возможно, помните, это изменило то, как мы использовали информацию, поступающую к нам из тюрем".
   - Недостаточно, - сказал Халлер. "Это не положило конец использованию тюремных доносчиков, а должно было прекратиться".
   "Можем ли мы просто сосредоточиться на нашем деле здесь?" - сказал Макферсон, явно уставший от позерства Халлера.
   - Конечно, - сказал Халлер. "Давайте сосредоточимся".
   "Ладно, к тому времени, когда "Таймс" все это опубликовала, Джессап уже давно был осужден и сидел в Сан-Квентине. Он, конечно, подал апелляцию, ссылаясь на неправомерные действия полиции и прокуратуры. Быстро дело не пошло, и каждая апелляционная комиссия согласилась с тем, что, хотя использование Тернера в качестве свидетеля было вопиющим, его влияние на присяжных было недостаточным, чтобы изменить вердикт. Остальных улик было более чем достаточно для вынесения обвинительного приговора".
   "И это было так", - сказал Халлер. "Они проштамповали это".
   "Интересно отметить, что Феликс Тернер был найден убитым в Западном Голливуде через год после разоблачения в "Таймс", - сказал Макферсон. "Дело так и не было раскрыто".
   "Если бы это произошло, насколько я понимаю", добавил Халлер.
   Это поставило дискуссию на паузу. Босх использовал его, чтобы вернуть встречу к уликам и вмешаться с некоторыми вопросами, которые он обдумывал.
   "Доказательства волос все еще доступны?"
   Макферсону потребовалось некоторое время, чтобы бросить Феликса Тернера и вернуться к уликам.
   "Да, он у нас еще есть", - сказала она. "Этому делу уже двадцать четыре года, но оно всегда подвергалось сомнению. Вот где Джессап и его адвокаты в тюрьме действительно помогли нам. Он постоянно писал исковые заявления и апелляции. Таким образом, судебные доказательства никогда не уничтожались. Конечно, это в конечном итоге позволило ему провести анализ ДНК образца, вырезанного из платья, но у нас все еще есть все улики, и мы сможем их использовать. С самого первого дня он утверждал, что волосы в грузовике подбросила полиция".
   "Я не думаю, что его защита на повторном суде будет сильно отличаться от того, что было представлено на первом судебном процессе и в его апелляциях", - сказал Халлер. "Девушка сделала неправильное удостоверение личности в предвзятой обстановке, и с тех пор это была спешка с суждением. Столкнувшись с монументальным отсутствием вещественных доказательств, полиция подбросила волосы жертве в его эвакуатор. Это не так хорошо звучало перед присяжными в 86-м, но это было до Родни Кинга и беспорядков в 92-м, дела О. Дж. Симпсона, скандала с Rampart и всех других противоречий, охвативших полицейское управление. поскольку. Вероятно, сейчас он будет играть очень хорошо".
   - Итак, каковы наши шансы? - спросил Босх.
   Прежде чем ответить, Халлер посмотрел через стол на Макферсона.
   "Основываясь на том, что мы знаем на данный момент, - сказал он, - я думаю, что у меня было бы больше шансов, если бы я был на другой стороне прохода в этом".
   Босх увидел, как потемнели глаза Макферсона.
   - Что ж, тогда, может быть, тебе стоит вернуться обратно.
   Халлер покачал головой.
   - Нет, я заключил сделку. Возможно, это была плохая сделка, но я придерживаюсь ее. Кроме того, мне нечасто приходится быть на стороне силы и справедливости. Я мог бы привыкнуть к этому - даже в проигрышном деле.
   Он улыбнулся своей бывшей жене, но она не ответила ему взаимностью.
   - А как же сестра? - спросил Босх.
   Макферсон перевела взгляд на него.
   "Свидетель? Это наша вторая проблема. Если она жива, то ей сейчас тридцать семь. Найти ее - проблема. Никакой помощи от родителей. Ее настоящий отец умер, когда ей было семь лет. Ее мать покончила жизнь самоубийством на могиле сестры через три года после убийства. А отчим спился до печеночной недостаточности и умер в ожидании трансплантации шесть лет назад. Я попросил одного из следователей быстро просмотреть ее на компьютере, и след Сары Лэнди уходит в Сан-Франциско примерно в то же время, когда умер ее отчим. В том же году она также прошла испытательный срок за употребление запрещенных веществ. Записи показывают, что она дважды была замужем и развелась, несколько раз арестовывалась за наркотики и мелкие преступления. А потом, как я уже сказал, она выпала из сети. Она либо умерла, либо исправилась. Даже если бы она поменяла имя, ее отпечатки оставили бы след, если бы ее снова высекли за последние шесть лет. Но ничего.
   "Я не думаю, что у нас есть дело, если у нас ее нет", - сказал Халлер. "Нам понадобится настоящий живой человек, чтобы указать пальцем на двадцать четыре года и сказать, что он сделал это".
   - Я согласен, - сказал Макферсон. "Она ключевая. Присяжным нужно будет услышать, как женщина скажет им, что будучи девочкой, она не ошибалась. Что она была уверена тогда и уверена сейчас. Если мы не сможем найти ее и заставить ее сделать это, тогда у нас есть волосы жертвы, и на этом все. У них будет ДНК, и это превзойдет все".
   "И мы сгорим, - сказал Халлер.
   Макферсон не ответила, но ей и не нужно было.
   - Не беспокойтесь, - сказал Босх. - Я найду ее.
   Два адвоката посмотрели на него. Это было не время для пустых речей. Он имел в виду это.
   "Если она жива, - сказал он, - я найду ее".
   - Хорошо, - сказал Халлер. - Это будет вашим главным приоритетом.
   Босх вынул свою цепочку для ключей и открыл прикрепленный к ней небольшой перочинный нож. Он использовал его, чтобы срезать красную печать на ящике для улик. Он понятия не имел, что будет в коробке. Доказательства, представленные в суде двадцать четыре года назад, все еще находились в распоряжении прокуратуры. В этой коробке будут другие доказательства, которые были собраны, но не представлены в суде.
   Босх достал из кармана комплект латексных перчаток и открыл коробку. Сверху был бумажный пакет с платьем жертвы. Это был сюрприз. Он предположил, что платье было представлено на суде, хотя бы из-за сочувственного отклика присяжных.
   Открыв сумку, в комнате появился затхлый запах. Он поднял платье, держа его за плечи. Все трое молчали. Босх держал платье, в котором была убита маленькая девочка. Он был синего цвета с темно-синим бантом спереди. Шестидюймовый квадрат был вырезан из переднего края, где было пятно спермы.
   "Почему это здесь?" - спросил Босх. - Разве они не представили бы это на суде?
   Халлер ничего не сказал. Макферсон наклонилась вперед и внимательно посмотрела на платье, обдумывая ответ.
   "Я думаю... они не показали это из-за выреза. Показ платья позволил бы защите спросить о вырезе. Это привело бы к анализу крови. Обвинение предпочло не вдаваться в подробности во время представления доказательств. Вероятно, они полагались на фотографии с места преступления, на которых была запечатлена девушка в платье. Они предоставили защиту представить его, и они никогда этого не делали".
   Босх сложил платье и положил его на стол. Также в коробке была пара черных лакированных туфель. Они казались ему очень маленькими и грустными. Был второй бумажный пакет, в котором было нижнее белье и носки жертвы. В сопроводительном отчете лаборатории говорилось, что предметы были проверены на наличие телесных жидкостей, а также на наличие волос и волокон, но таких доказательств обнаружено не было.
   На дне коробки лежал пластиковый пакет с серебряным ожерельем с подвеской. Он посмотрел на него через пластик и опознал фигурку на брелоке как Винни-Пуха. Еще в сумке был браслет из бирюзовых бусин на эластичной нитке.
   - Вот и все, - сказал он.
   "Нам нужно, чтобы криминалисты по-новому взглянули на все это", - сказал Макферсон. "Ты никогда не узнаешь. Технологии значительно продвинулись за двадцать четыре года".
   - Я все сделаю, - сказал Босх.
   "Кстати, - спросил Макферсон, - где были найдены туфли? На фотографиях с места преступления их нет на ногах жертвы".
   Босх посмотрел на отчет об имуществе, приклеенный скотчем к крышке коробки.
   "Согласно этому, они были найдены под телом. Должно быть, они оторвались в грузовике, может быть, когда ее задушили. Убийца сначала выбросил их в мусорный бак, а потом бросил в ее тело.
   Образы, вызванные предметами в коробке, вызвали у группы обвинения явно мрачное настроение. Бош начал аккуратно все возвращать в коробку. Конверт с ожерельем он положил последним.
   "Сколько лет было вашей дочери, когда она бросила Винни-Пуха?" он спросил.
   Халлер и Макферсон переглянулись. Халлер отложил.
   - Пять или шесть, - сказал Макферсон. "Почему?"
   "Моя тоже, я думаю. Но у этой двенадцатилетней девушки он был на колье. Интересно, почему."
   "Может быть, из-за того, откуда он взялся", - сказал Халлер. "Хейли - наша дочь - до сих пор носит браслет, который я подарил ей около пяти лет назад".
   Макферсон посмотрел на него так, словно оспаривал это утверждение.
   - Не всегда, - быстро сказал Халлер. "Но при случае. Иногда, когда я забираю ее. Может быть, ожерелье досталось ее настоящему отцу перед его смертью.
   С компьютера Макферсон послышался тихий звонок, и она проверила электронную почту. Она некоторое время изучала экран, прежде чем заговорить.
   - Это от Джона Риваса, который ведет послеобеденные слушания в отделе 100. Теперь у Джессапа есть адвокат по уголовным делам, а Джон работает над тем, чтобы привлечь Джессапа к делу об освобождении под залог. Он приедет на последнем автобусе из городской тюрьмы.
   - Кто адвокат? - спросил Халлер.
   "Вам это понравится. Умный Клайв Ройс берется за дело на безвозмездной основе. Это направление от GJP".
   Босх знал это имя. Ройс был известным парнем, любимцем прессы, который никогда не упускал случая встать перед камерой и сказать все то, что ему не разрешалось говорить в суде.
   "Конечно, он берет это на безвозмездной основе", - сказал Халлер. "Он сделает это на заднем конце. Звуковые фрагменты и заголовки - это все, что заботит Клайва".
   "Я никогда не выступал против него, - сказал Макферсон. "Не могу дождаться".
   - Джессап действительно фигурирует в деле?
   "Еще нет. Но Ройс разговаривает с клерком. Ривас хочет знать, хотим ли мы, чтобы он разобрался с этим. Он будет против внесения залога.
   - Нет, мы возьмем его, - сказал Халлер. "Пойдем."
   Макферсон закрыла свой компьютер в тот самый момент, когда Босх закрыл коробку для улик крышкой.
   "Ты хочешь придти?" - спросил его Халлер. - Взглянуть на врага?
   - Я только что провел с ним семь часов, помнишь?
   "Я не думаю, что он имел в виду Джессапа, - сказал Макферсон.
   Босх кивнул.
   - Нет, я пропущу, - сказал он. - Я собираюсь передать все это в SID и приступить к розыску нашего свидетеля. Я дам тебе знать, когда найду ее".
  
  
   Семь
   Вторник, 16 февраля, 17:30
  
   Департамент 100 был самым большим залом суда в CCB и зарезервирован для утреннего и вечернего суда по предъявлению обвинений, двойных приемных пунктов местной системы правосудия. Все обвиняемые в преступлениях должны были предстать перед судьей в течение двадцати четырех часов, а в CCB для этого требовался большой зал суда с большой галереей, где могли сидеть семьи и друзья обвиняемых. Зал суда использовался для первых явок после ареста, когда близкие еще наивно относились к долгому, разрушительному и трудному путешествию, в которое отправился подсудимый. Во время предъявления обвинения в зале суда нередко присутствовали мама, папа, жена, невестка, тетя, дядя и даже один или два соседа в знак поддержки обвиняемого и возмущения его арестом. Еще через восемнадцать месяцев, когда дело дойдет до финала при вынесении приговора, подсудимому повезет, если даже дорогая старая мамочка все еще будет при исполнении служебных обязанностей.
   По другую сторону ворот обычно было так же многолюдно, с адвокатами всех мастей. Поседевшие ветераны, скучающие общественные защитники, ловкие представители картеля, осторожные прокуроры и журналисты - все смешались в колодце или стояли у стеклянной перегородки, окружавшей загон для заключенных, и шептались со своими клиентами.
   Руководил этим муравейником судья Малкольм Файрстоун, который сидел, опустив голову, и с каждым годом его острые плечи вздымались все ближе и ближе к ушам. Его черная мантия придавала им вид сложенных крыльев, а общий образ Файерстоуна напоминал стервятника, нетерпеливо ожидающего пообедать кровавыми обломками системы правосудия.
   Файерстоун вела вечернее дело о предъявлении обвинений, которое началось в три часа дня и продолжалось до поздней ночи, когда требовался список задержанных. Следовательно, он был юристом, который любил, чтобы все шло своим чередом. Вы должны были действовать быстро на сотне или рисковать быть сбитым и оставленным позади. Здесь правосудие было сборочной линией с конвейерной лентой, которая никогда не переставала вращаться. Файерстоун хотел вернуться домой. Адвокаты хотели вернуться домой. Все хотели попасть домой.
   Я вошел в зал суда с Мэгги и сразу же увидел камеры, установленные в шестифутовом загоне с левой стороны, через зал суда от стеклянного загона, в котором содержались подсудимые, которых приводили по шесть за раз. На этот раз без яркого света прожекторов я увидел, как мой друг Стикс устанавливал ножки инструмента, давшего ему прозвище, штатива. Он увидел меня и кивнул, и я ответил тем же.
   Мэгги хлопнула меня по руке и указала на мужчину, сидевшего за столом обвинения с тремя другими адвокатами.
   - Это Ривас в конце.
   "Хорошо. Ты поговори с ним, а я поговорю с клерком.
   - Тебе не нужно регистрироваться, Халлер. Вы прокурор, помните?
   "О, круто. Я забыл.
   Мы подошли к столу обвинения, и Мэгги представила меня Ривасу. Прокурор был начинающим юристом, вероятно, всего несколько лет назад окончившим престижную юридическую школу. Я предполагаю, что он выжидал, играя в офисную политику и ожидая возможности подняться по служебной лестнице и выбраться из адской дыры суда по предъявлению обвинений. Не помогло и то, что я пришел через проход, чтобы схватить золотое кольцо текущей загруженности офиса. По языку его тела я заметил его настороженность. Я был не за тем столом. Я был лисой в курятнике. И я знал, что до того, как слушание закончится, я собираюсь подтвердить его подозрения.
   После небрежного рукопожатия я огляделся в поисках Клайва Ройса и нашел его сидящим у перил, беседующим с молодой женщиной, которая, вероятно, была его помощницей. Они наклонились друг к другу, заглядывая в открытую папку с толстой пачкой документов. Я подошел с протянутой рукой.
   - Клайв "Адвокат" Ройс, как дела, старина?
   Он поднял голову, и улыбка тут же осветила его загорелое лицо. Как истинный джентльмен, он встал, прежде чем взять мою руку.
   - Микки, как ты? Мне жаль, похоже, что мы собираемся выступать против этого".
   Я знала, что ему жаль, но не слишком. Ройс построил свою карьеру на выборе победителей. Он не стал бы рисковать, работая на безвозмездной основе и ввязываясь в громкое дело в СМИ, если бы не считал, что это будет означать бесплатную рекламу и еще одну победу. Он был в этом, чтобы победить, и за улыбкой скрывался набор острых зубов.
   "Я тоже. И я уверен, что вы заставите меня пожалеть о том дне, когда я перешел к алтарю".
   - Ну, я думаю, мы оба выполняем свой общественный долг, да? Ты помогаешь окружному прокурору, а я держу Джессапа под арестом.
   У Ройса все еще был английский акцент, хотя он прожил более половины своих пятидесяти лет в Соединенных Штатах. Это придавало ему ауру культуры и отличия, которая противоречила его практике защиты людей, обвиняемых в чудовищных преступлениях. На нем был костюм-тройка с едва различимой меловой линией на габардине. Его лысина была хорошо загорелой и гладкой, борода выкрашена в черный цвет и ухожена до самых последних волосков.
   - Это один из способов взглянуть на это, - сказал я.
   "О, где мои манеры? Микки, это мой партнер Дениз Грейдон. Она будет помогать мне защищать мистера Джессапа.
   Грейдон встал и крепко пожал мне руку.
   - Приятно познакомиться, - сказал я.
   Я огляделся, чтобы увидеть, стоит ли поблизости Мэгги, и ее можно было бы представить, но она с Ривасом прижалась к столу обвинения.
   - Что ж, - сказал я Ройсу. - Вы записали своего клиента в список?
   "Да, действительно. После этого он будет первым в группе. Я уже вернулся и посетил, и мы будем готовы подать ходатайство об освобождении под залог. Но я подумал, раз уж у нас есть несколько минут, не могли бы мы выйти в коридор поговорить?
   "Конечно, Клайв. Давай сделаем это сейчас."
   Ройс велел своему партнеру подождать в зале суда и забрать нас, когда следующую группу подсудимых поместят в стеклянную клетку. Я последовал за Ройсом через ворота и по проходу между переполненными рядами галереи. Мы прошли через ловушку и оказались в коридоре.
   - Хочешь выпить чашечку чая? - спросил Ройс.
   "Я не думаю, что есть время. Что случилось, Клайв?
   Ройс скрестил руки на груди и стал серьезным.
   - Должен сказать тебе, Мик, что я не собираюсь смущать тебя. Вы друг и коллега в баре защиты. Но вы сами попали в безвыходную ситуацию, да? Что мы собираемся с этим делать?"
   Я улыбнулась и оглядела переполненный коридор. На нас никто не обращал внимания.
   - Вы хотите сказать, что ваш клиент хочет оспорить это?
   "С другой стороны. Никаких переговоров о признании вины по этому поводу не будет. Окружной прокурор сделал неправильный выбор, и совершенно ясно, какой маневр он здесь предпринимает и как он использует вас в качестве пешки в этом процессе. Должен предупредить вас, что если вы будете настаивать на привлечении Джейсона Джессапа к суду, вы опозорите себя. Из профессиональной вежливости я просто подумал, что должен сказать вам это.
   Прежде чем я успел ответить, Грейдон вышел из зала суда и быстро направился к нам.
   "Кто-то в первой группе не готов, поэтому Джессапа подняли и просто вывели".
   - Мы будем прямо сейчас, - сказал Ройс.
   Она поколебалась, но потом поняла, что ее босс хочет, чтобы она вернулась в зал суда. Она вернулась через двери, и Ройс снова обратил свое внимание на меня. Я заговорил прежде, чем он успел.
   "Я ценю вашу любезность и заботу, Клайв. Но если ваш клиент хочет суда, он его получит. Мы будем готовы и посмотрим, кто смутится, а кто вернется в тюрьму".
   - Тогда блестяще. С нетерпением жду конкурса".
   Я последовал за ним внутрь. Заседание суда шло, и, идя по проходу, я увидел Лорну Тейлор, моего офис-менеджера и вторую бывшую жену, сидевшую в конце одного из переполненных рядов. Я наклонился, чтобы прошептать.
   - Эй, что ты здесь делаешь?
   "Я должен был прийти, чтобы увидеть важный момент".
   "Как ты вообще узнал? Я узнал об этом пятнадцать минут назад.
   "Думаю, KNX тоже. Я уже был здесь, чтобы осмотреть офисные помещения, и услышал по радио, что Джессуп предстанет перед судом. Так что я пришел.
   - Что ж, спасибо, что пришла, Лорна. Как идут поиски? Мне очень нужно выбраться из этого здания. Скоро."
   "После этого у меня еще три выступления. Этого будет достаточно. Завтра я сообщу тебе мой окончательный выбор, хорошо?
   - Да, это...
   Я слышал, как клерк назвал имя Джессапа.
   "Слушай, мне нужно попасть туда. Поговорим позже."
   - Иди за ними, Микки!
   Я нашел свободное место, ожидающее меня рядом с Мэгги за столом обвинения. Ривас подошел к ряду сидений у ворот. Ройс переместился в стеклянную клетку, где шептался со своим клиентом. Джессап был одет в оранжевый комбинезон - тюремную форму - и выглядел спокойным и подавленным. Он кивал на все, что Ройс шептал ему на ухо. Почему-то он казался моложе, чем я думал. Думаю, я ожидал, что все эти годы в тюрьме возьмут свое. Я знал, что ему сорок восемь, но выглядел он не старше сорока. У него даже не было тюремной бледности. Его кожа была бледной, но выглядела здоровой, особенно рядом с загорелым Ройсом.
   "Куда ты ушел?" - прошептала мне Мэгги. - Я думал, что мне придется справиться с этим самому.
   "Я только что был на улице, совещался с защитником. У вас есть заряды под рукой? На случай, если мне придется зачитать их в протокол.
   "Вам не придется вводить обвинения. Все, что вам нужно сделать, это встать и сказать, что вы считаете, что Джессап может сбежать и представляет опасность для общества. Он-"
   - Но я не верю, что он может сбежать. Его адвокат только что сказал мне, что они готовы уйти и что их не интересует решение. Он хочет денег, и единственный способ получить их - остаться и пойти в суд - и победить.
   "Так?"
   Она казалась удивленной и посмотрела на папки, сложенные перед ней.
   - Мэгс, твоя философия - спорить со всем и не давать пощады. Я не думаю, что это сработает здесь. У меня есть стратегия и...
   Она повернулась и наклонилась ближе ко мне.
   "Тогда я просто оставлю тебя, твою стратегию и твоего лысого приятеля из бара защиты".
   Она отодвинула стул и встала, подхватив с пола портфель.
   "Мэгги..."
   Она ворвалась в ворота и направилась к задней двери зала суда. Я смотрел, как она уходит, зная, что, хотя мне и не понравился результат, мне нужно было установить границы наших обвинительных отношений.
   Было названо имя Джессапа, и Ройс представился для протокола. Затем я встал и сказал слова, которые никак не ожидал, что скажу.
   "Майкл Халлер для народа".
   Даже судья Файрстоун поднял взгляд со своего места и посмотрел на меня поверх очков для чтения. Наверное, впервые за несколько недель в его зале суда произошло что-то из ряда вон выходящее. На стороне Народа стоял убежденный адвокат.
   "Ну, джентльмены, это суд по предъявлению обвинений, и у меня здесь записка, в которой говорится, что вы хотите поговорить о залоге".
   Двадцать четыре года назад Джессапу было предъявлено обвинение в убийстве и похищении. Когда Верховный суд отменил его обвинительный приговор, он не снял обвинения. Это было оставлено на усмотрение окружного прокурора. Таким образом, он по-прежнему обвинялся в преступлениях, и его заявление о невиновности, сделанное двадцать четыре года назад, осталось в силе. Теперь дело должно было быть передано в зал суда и судье для рассмотрения. Ходатайство об обсуждении залога обычно откладывалось до этого момента, за исключением того, что Джессап через Ройса продвигал вопрос вперед, приходя в Файерстоун.
   - Ваша честь, - сказал Ройс, - моему клиенту уже было предъявлено обвинение двадцать четыре года назад. Что мы хотели бы сделать сегодня, так это обсудить ходатайство об освобождении под залог и передать это дело в суд. Мистер Джессап давно ждал своей свободы и справедливости. Он не намерен отказываться от своего права на скорое судебное разбирательство".
   Я знал, что это будет ход Ройса, потому что это был ход, который сделал бы я. Каждому обвиняемому в совершении преступления гарантируется скорый суд. Чаще всего судебные процессы откладываются по просьбе или с молчаливого согласия защиты, поскольку обеим сторонам нужно время для подготовки. В качестве тактики давления Ройс не собирался приостанавливать действие закона об ускоренном судебном разбирательстве. Дело и доказательства двадцатичетырехлетней давности, не говоря уже о главном свидетеле, чье местонахождение в тот момент было неизвестно, было не только благоразумно, но и несложно поставить обвинение на время. Когда Верховный суд отменил обвинительный приговор, часы начали тикать. С этого момента у Народа было шестьдесят дней, чтобы привлечь Джессапа к суду. Двенадцать из них уже прошли.
   - Я могу передать дело клерку для назначения, - сказал Файерстоун. "И я бы предпочел, чтобы назначенный судья рассмотрел вопрос об освобождении под залог".
   Ройс на мгновение собрался с мыслями, прежде чем ответить. При этом он слегка повернул свое тело, чтобы камеры лучше смотрели на него.
   "Ваша честь, мой клиент ложно заключен в тюрьму на двадцать четыре года. И это не только мои слова, это мнение Верховного суда штата. Теперь они вытащили его из тюрьмы и привезли сюда, чтобы он снова предстал перед судом. Все это часть действующей схемы, которая не имеет ничего общего с правосудием, а имеет отношение только к деньгам и политике. Речь идет об избежании ответственности за коррумпированное лишение человека свободы. Отложить это до следующего слушания в другой день означало бы продолжить пародию на правосудие, которая преследовала Джейсона Джессапа более двух десятилетий".
   "Очень хорошо."
   Файерстоун все еще выглядел расстроенным и раздраженным. С конвейера вылетела шестерня. У него было досье, которое, вероятно, начиналось с более чем семидесяти пяти имен, и желание закончить их вовремя, чтобы вернуться домой к ужину до восьми. Ройс собирался неизмеримо замедлить ход событий своей просьбой о всесторонних дебатах о том, следует ли разрешить освобождение Джессапа в ожидании суда. Но Файерстоун, как и Ройс, собирался получить сюрприз дня. Если он не успеет домой к ужину, это будет не из-за меня.
   Ройс попросил судью провести операцию, а это означало, что Джессапу не придется вносить деньги в качестве залога, и его просто отпустят под подписку о невыезде. Это было просто его открытием. Он полностью ожидал, что за свободой Джессапа будет закреплена финансовая фигура, если он вообще добьется успеха. Подозреваемые в убийстве не подвергались операции ИЛИ. В тех редких случаях, когда по делу об убийстве вносили залог, обычно это обходилось очень дорого. Вопрос о том, мог ли Джессап собрать деньги через своих сторонников или за счет сделок с книгами и фильмами, о которых он якобы вел переговоры, не имел отношения к делу.
   Ройс завершил свою просьбу, заявив, что Джессап не должен рассматриваться как риск бегства по той же самой причине, которую я изложил Мэгги. Ему было неинтересно бегать. Его единственным интересом была борьба за то, чтобы очистить свое имя после двадцати четырех лет незаконного заключения.
   "Г-н. В настоящее время у Джессапа нет другой цели, кроме как остаться на месте и доказать раз и навсегда, что он невиновен и что он заплатил кошмарную цену за ошибки и неправомерные действия этой окружной прокуратуры".
   Все время, пока Ройс говорил, я наблюдал за Джессапом в стеклянной клетке. Он знал, что камеры следят за ним, и сохранял позу законного возмущения. Несмотря на все усилия, он не мог скрыть гнев и ненависть в глазах. Двадцать четыре года тюрьмы сделали это навсегда.
   Файрстоун закончил писать записку и попросил меня ответить. Я стоял и ждал, пока судья не посмотрит на меня.
   - Продолжайте, мистер Халлер, - подсказал он.
   "Судья, при условии, что мистер Джессап может предъявить документы о проживании, штат в настоящее время не возражает против освобождения под залог".
   Файрстоун долго смотрел на меня, подсчитывая, что мой ответ диаметрально противоположен тому, что он думал. Приглушенные звуки зала суда, казалось, стали еще тише, когда каждый юрист в зале понял влияние моего ответа.
   - Я правильно понял, мистер Халлер? - сказал Файрстоун. - Вы не возражаете против освобождения операционной по делу об убийстве?
   - Верно, ваша честь. Мы полностью ожидаем, что мистер Джессап явится на суд. Для него нет денег, если он этого не сделает".
   "Ваша честь!" Ройс заплакал. "Я возражаю против того, чтобы г-н Халлер заразил записи такими предвзятыми заявлениями, направленными исключительно на присутствующих представителей СМИ. В данный момент у моего клиента нет другой цели, кроме как...
   - Я понимаю, мистер Ройс, - вмешался Файерстоун. "Но я думаю, что вы сами довольно много играли перед камерами. Давайте просто остановимся на этом. Без возражений со стороны обвинения я освобождаю мистера Джессапа под его собственное обязательство, как только он предоставит клерку документы о месте жительства. Мистер Джессап не должен покидать округ Лос-Анджелес без разрешения суда, которому поручено его дело".
   Затем Firestone передала дело секретарю канцелярии суда для передачи в другой отдел для судебного разбирательства. Теперь мы наконец вышли из поля зрения судьи Файрстоуна. Он мог перезапустить сборочную линию и вернуться домой к обеду. Я взял файлы, оставленные Мэгги, и вышел из-за стола. Ройс снова сидел у перил, складывая файлы в кожаный портфель. Его молодой партнер помогал ему.
   - Как ты себя чувствовал, Мик? он спросил меня.
   - Что, быть прокурором?
   - Да, переходя проход.
   - Не слишком сильно отличается, по правде говоря. Сегодня все было в порядке.
   "Вы будете гребаны по углям за то, что позволили моему клиенту уйти отсюда".
   "К черту их, если они не понимают шуток. Просто убедись, что он остается чистым, Клайв. Если он этого не сделает, то моя задница действительно будет брошена в огонь. И его тоже".
   "Никаких проблем. Мы позаботимся о нем. Знаешь, он меньше всего тебя беспокоит.
   - Как дела, Клайв?
   - У вас не так уж много улик, вы не можете найти главного свидетеля, а ДНК - ключ к убийству. Ты капитан Титаника, Микки, и Габриэль Уильямс отправил тебя туда. Мне интересно, что у него есть на тебя.
   Из всего, что он сказал, меня только одно интересовало. Как он узнал о пропавшем свидетеле? Я, конечно, не спрашивал его и не отвечал на его удары о том, что у окружного прокурора есть на меня. Я играл так же, как и все самоуверенные прокуроры, против которых я когда-либо выступал.
   - Скажи своему клиенту, чтобы он развлекался, пока он там, Клайв. Потому что, как только будет вынесен вердикт, он вернется внутрь".
   Ройс улыбнулся, захлопывая чемодан. Он сменил тему.
   "Когда мы можем говорить об открытии?"
   - Мы можем поговорить об этом, когда захочешь. Я начну собирать файл утром".
   "Хороший. Давай скоро поговорим, Мик, хорошо?
   - Как я и сказал, в любое время, Клайв.
   Он направился к столу судебного помощника, скорее всего, чтобы узнать об освобождении своего клиента. Я толкнул ворота и соединился с Лорной, и мы вместе вышли из зала суда. Снаружи меня ждала небольшая группа репортеров и камер. Репортеры выкрикивали вопросы о том, что я не возражаю против освобождения под залог, но я отказался от комментариев и прошел мимо. Они ждали на месте, пока Ройс выйдет следующим.
   - Не знаю, Микки, - призналась Лорна. "Как вы думаете, что окружной прокурор отреагирует на отсутствие залога?"
   Как только она спросила, у меня в кармане запищал телефон. Я понял, что забыл выключить его в зале суда. Это была ошибка, которая могла дорого обойтись, в зависимости от мнения Firestone об электронных помехах во время заседания суда.
   Глядя на экран, я сказал Лорне: "Я не знаю, но думаю, что скоро узнаю".
   Я поднял трубку, чтобы она увидела, что в определителе номера указано "ЛАДА".
   "Вы берете его. Я собираюсь бежать. Будь осторожен, Микки.
   Она поцеловала меня в щеку и направилась к нише лифта. Я подключился к звонку. Я угадал правильно. Это был Габриэль Уильямс.
   - Галлер, какого черта ты делаешь?
   "Что ты имеешь в виду?"
   - Один из моих людей сказал, что вы позволили Джессапу ходить по операционной.
   "Вот так."
   "Тогда я спрошу еще раз, что, черт возьми, ты делаешь?"
   - Слушай, я...
   - Нет, ты смотри. Я не знаю, ты просто давал одному из своих приятелей в баре защиты то, что он хотел, или ты просто глуп, но ты никогда не позволяешь убийце уйти. Понимаешь меня? А теперь я хочу, чтобы вы вернулись туда и потребовали нового слушания по делу об освобождении под залог.
   - Нет, я не собираюсь этого делать.
   Секунд на десять повисла тяжелая тишина, прежде чем Уильямс вернулся.
   - Я только что правильно расслышал, Халлер?
   "Я не знаю, что вы слышали, Уильямс, но я не вернусь на репетицию. Вы должны кое-что понять. Ты дал мне мешок с дерьмом для дела, и я должен сделать с ним все, что в моих силах. Улики, которые у нас есть, двадцатичетырехлетней давности. У нас есть большая дыра в боковой части корпуса с ДНК, и у нас есть свидетель, которого мы не можем найти. Так что это говорит мне, что я должен сделать все, что в моих силах, чтобы доказать это дело".
   - И какое это имеет отношение к тому, чтобы выпустить этого человека из тюрьмы?
   "Разве ты не видишь, мужик? Джессап провел в тюрьме двадцать четыре года. Это не было окончанием школы. Кем бы он ни был, когда вошел? Ему сейчас хуже. Если он снаружи, он облажается. И если он облажается, это только поможет нам".
   "Иными словами, вы подвергаете риску общественность, пока этот парень там".
   "Нет, потому что ты поговоришь с полицией Лос-Анджелеса и заставишь их присмотреть за этим парнем. Так что никто не пострадает, и они смогут вмешаться и схватить его, как только он начнет действовать".
   Снова последовала тишина, но на этот раз я услышал приглушенные голоса и решил, что Уильямс обсуждает это со своим советником Джо Риделлом. Когда его голос вернулся ко мне, он был суровым, но потерял тон возмущения.
   "Хорошо, это то, что я хочу, чтобы ты сделал. Если ты хочешь сделать такой ход, ты сначала приходишь ко мне. Ты понимаешь?"
   "Это не произойдет. Вы хотели независимого прокурора. Вот что у вас есть. Возьми это или оставь."
   Повисла пауза, а потом он без дальнейших слов повесил трубку. Я закрыла телефон и несколько мгновений наблюдала, как Клайв Ройс вышел из зала суда и пробрался в толпу репортеров и камер. Как опытный эксперт, он подождал, пока все займут свои позиции и сфокусируют свои линзы. Затем он приступил к первому из множества импровизированных, но тщательно подготовленных брифингов для прессы.
   "Я думаю, окружная прокуратура испугалась, - начал он.
   Это было то, что я знал, что он скажет. Мне не нужно было слушать остальных. Я ушел.
  
  
   Восемь
   Среда, 17 февраля, 9:48
  
   Некоторые люди не хотят, чтобы их нашли. Они принимают меры. Они тащат за собой ветку, чтобы запутать след. Некоторые люди просто бегут, и им все равно, что они оставят после себя. Важно то, что прошлое осталось позади и они продолжают удаляться от него.
   После того, как он перепроверил работу следователя окружного прокурора, Босху потребовалось всего два часа, чтобы найти текущее имя и адрес их пропавшего свидетеля, старшей сестры Мелиссы Лэнди, Сары. Она не тащила ветку. Она использовала вещи, которые были рядом, и просто продолжала двигаться. Следователь окружного прокурора, потерявший след в Сан-Франциско, не оглядывался назад в поисках улик. Это была его ошибка. Он посмотрел вперед и нашел пустой след.
   Босх начал, как и его предшественник, введя в компьютер имя Сары Лэнди и дату рождения 14 апреля 1972 года. Различные поисковые системы департамента предоставили множество точек контакта с правоохранительными органами и обществом.
   Сначала были аресты по обвинению в наркотиках в 1989 и 1990 годах, которые осторожно и с сочувствием проводились Отделом по делам детей. Но она была вне досягаемости и понимания ДМС по аналогичным обвинениям в конце 1991 года и еще два раза в 1992 году. Был испытательный срок и период реабилитации, а затем несколько лет, в течение которых она вообще не оставила цифровых отпечатков пальцев. Другой поисковый сайт предоставил Бош ряд адресов для нее в Лос-Анджелесе в начале девяностых. Гарри узнал в них маргинальные районы, где арендная плата, вероятно, была низкой, а наркотики были поблизости и их было легко достать. Любимым запрещенным веществом Сары был метамфетамин, наркотик, который сжигал миллиарды клеток мозга.
   На этом след Сары Лэнди, девушки, которая спряталась за кустами и наблюдала, как убийца похитил ее младшую сестру, закончился.
   Босх открыл первую папку, которую он извлек из ящика с убийствами, и просмотрел информационный лист свидетелей Сары. Он нашел ее номер социального страхования и ввел его вместе с датой рождения в поисковую систему. Это дало ему два новых имени: Сара Эдвардс, начиная с 1991 года, и Сара Виттен, начиная с 1997 года. У женщин изменение только фамилий обычно было показателем брака, и следователь окружного прокурора сообщил об обнаружении записей о двух браках.
   Под именем Сары Эдвардс аресты продолжались, в том числе два ареста за преступления против собственности и метка за домогательство к проституции. Но аресты были разбросаны достаточно далеко друг от друга, и, возможно, ее история была достаточно печальной, чтобы она снова не попала в тюрьму.
   Босх просмотрел фотографии этих арестов. Они показали молодую женщину с меняющимися прическами и цветом кожи, но с непоколебимым выражением боли и неповиновения в ее глазах. На одном снимке из кружки был виден темно-фиолетовый синяк под ее левым глазом и открытые язвы вдоль линии подбородка. Фотографии, казалось, лучше всего рассказывали историю. Нисходящая спираль наркотиков и преступности. Внутренняя рана, которая никогда не заживала, чувство вины никогда не унималось.
   Под именем Сары Виттен аресты не менялись, только место. Вероятно, она поняла, что обижается на прокуроров и судей, которые неоднократно давали ей передышки - скорее всего, после прочтения краткого изложения ее жизни, содержащегося в расследовании. Она переехала на север, в Сан-Франциско, и снова часто сталкивалась с законом. Наркотики и мелкие преступления, обвинения, которые часто идут рука об руку. Босх проверил фотографии и увидел женщину, выглядевшую не по годам постаревшей. Она выглядела так, будто ей было сорок, хотя ей еще не исполнилось тридцать.
   В 2003 году она отсидела свой первый значительный тюремный срок, когда ее приговорили к шести месяцам заключения в тюрьме округа Сан-Матео после того, как она признала себя виновной по обвинению в хранении. Записи показали, что она провела четыре месяца в тюрьме, после чего прошла реабилитационную программу. Для нее это был последний маркер в системе. С тех пор никто с ее именем или номером социального страхования не был арестован и не обращался за водительскими правами ни в одном из пятидесяти штатов.
   Босх попробовал еще несколько цифровых приемов, которым научился, работая в подразделении Open-Unsolved Unit, где интернет-отслеживание было возведено в ранг искусства, но не смог найти след. Сара исчезла.
   Отложив компьютер в сторону, Босх взял файлы из ящика для убийств. Он начал просматривать документы, ища улики, которые могли бы помочь ему выследить ее. Он получил больше, чем подсказку, когда нашел фотокопию свидетельства о рождении Сары. Именно тогда он вспомнил, что она жила с матерью и отчимом во время убийства сестры.
   Имя при рождении в свидетельстве было Сара Энн Глисон. Он ввел его в компьютер вместе с датой ее рождения. Он не нашел криминального прошлого под этим именем, но нашел водительские права штата Вашингтон, которые были выданы шестью годами ранее и продлены всего за два месяца до этого. Он вытащил фотографию, и это было совпадение. Но едва ли. Босх долго изучал его. Он бы поклялся, что Сара Энн Глисон молодеет.
   Он предположил, что она оставила тяжелую жизнь позади. Она нашла то, что заставило ее измениться. Может быть, она приняла лекарство. Может быть, у нее был ребенок. Но что-то изменило ее жизнь к лучшему.
   Затем Босх ввел ее имя в другую поисковую систему и нашел под ее именем подключение к коммунальным и спутниковым сетям. Адрес совпал с тем, что указан в ее водительских правах. Босх был уверен, что нашел ее. Порт Таунсенд. Он зашел в Google и ввел его. Вскоре он уже смотрел на карту Олимпийского полуострова в северо-западной части Вашингтона. Сара Лэнди трижды меняла имя и бежала на самый дальний конец континентальной части Соединенных Штатов, но он нашел ее.
   Телефон зазвонил, когда он потянулся к нему. Это был лейтенант Стивен Райт, командир отдела специальных расследований полиции Лос-Анджелеса.
   - Я просто хотел, чтобы вы знали, что по состоянию на пятнадцать минут назад мы полностью развернуты на Джессапе. Задействовано все подразделение, и каждое утро мы будем приносить вам журналы наблюдения. Если вам нужно что-то еще или вы хотите прокатиться в любой момент, вы звоните мне.
   - Спасибо, лейтенант. Я буду."
   - Будем надеяться, что что-нибудь случится.
   "Это было бы чудесно."
   Бош отключился. И позвонил Мэгги Макферсон.
   "Парные вещи. Во-первых, SIS уже работает на Джессапе. Вы можете сообщить об этом Габриэлю Уильямсу.
   Ему показалось, что он услышал короткий смешок, прежде чем она ответила.
   - Иронично, да?
   "Ага. Может быть, они в конечном итоге убьют Джессапа, и нам не придется беспокоиться о суде.
   Отдел специальных расследований был элитным отрядом наблюдения, который существовал более сорока лет, несмотря на то, что уровень убийств выше, чем у любого другого подразделения в отделе, включая спецназ. СИС использовалась для тайного наблюдения за высшими хищниками - лицами, подозреваемыми в насильственных преступлениях, которые не прекращали действия до тех пор, пока не были пойманы на месте преступления и остановлены полицией. Мастера слежки, офицеры СИС выжидали, наблюдая за подозреваемыми, совершающими новые преступления, прежде чем приступать к арестам, зачастую с фатальными последствиями.
   Ирония, о которой упомянул Макферсон, заключалась в том, что Габриэль Уильямс был адвокатом по гражданским правам до того, как баллотировался на пост окружного прокурора и получил его. Он несколько раз подавал в суд на департамент из-за перестрелок со стороны SIS, утверждая, что стратегии подразделения были разработаны для того, чтобы вовлечь подозреваемых в смертельные столкновения с полицией. Он дошел до того, что назвал подразделение "отрядом смерти", объявив при этом о судебном иске по поводу стрельбы SIS, в результате которой четыре грабителя были убиты возле франшизы быстрого питания Tommy's. Тот же отряд смерти теперь использовался в гамбите, который мог помочь выиграть дело против Джессапа и способствовать политическому подъему Уильямса.
   - Вы будете проинформированы о его деятельности? - спросил Макферсон.
   "Каждое утро я получаю журнал наблюдения. И они вызовут меня, если случится что-то хорошее".
   "Идеальный. Было ли что-то еще? Я немного тороплюсь. Я работаю над одним из моих уже существующих дел, и скоро начнется слушание".
   - Да, я нашел нашего свидетеля.
   "Ты молодец! Где она?"
   "В Вашингтоне, на северной оконечности Олимпийского полуострова. Место под названием Порт Таунсенд. Она использует свое имя при рождении, Сара Энн Глисон, и, похоже, она живет здесь около шести лет.
   "Это хорошо для нас".
   "Возможно, нет."
   "Как так?"
   "Мне кажется, что большую часть своей жизни она провела, пытаясь уйти от того, что произошло в то воскресенье в Хэнкок-парке. Если она, наконец, преодолела это и живет чистой жизнью там, в Порт-Таунсенде, ей может быть неинтересно ковырять старые болячки, если вы понимаете, о чем я.
   - Даже для ее сестры?
   "Возможно, нет. Мы говорим о двадцать четыре года назад.
   Макферсон долго молчал, а затем наконец ответил.
   - Это циничный взгляд на мир, Гарри. Когда ты собираешься туда подняться?
   "Как только я могу. Но я должен принять меры для моей дочери. Она остановилась у подруги, когда я приехал за Джессапом в Сан-Квентин. Все оказалось не так хорошо, и теперь мне снова нужно отправиться в путь".
   "Жаль это слышать. Я хочу подняться с тобой".
   - Думаю, я справлюсь.
   "Я знаю, что ты справишься. Но было бы неплохо иметь с собой женщину и прокурора. Все больше и больше я думаю, что она будет ключом ко всему этому, и она будет моим свидетелем. Наш подход к ней будет очень важен".
   "Я встречаюсь со свидетелями около тридцати лет. Я думаю я-"
   "Позвольте мне, чтобы бюро путешествий организовало все необходимое. Так мы сможем подняться вместе. Обсудите стратегию".
   Босх помолчал. Он знал, что не сможет изменить ее мнение.
   - Как скажешь.
   "Хороший. Я скажу Микки и свяжусь с трэвел. Мы забронируем утренний рейс. Мне завтра ясно. Это слишком рано для тебя? Я бы не хотел ждать с этим до следующей недели.
   "Я заставлю это работать".
   У Босха была и третья причина позвонить ей, но теперь он решил воздержаться. То, что она взяла на себя поездку в Вашингтон, заставило его опасаться обсуждать свои следственные действия.
   Они повесили трубку, и он остался барабанить пальцами по краю стола, обдумывая, что сказать Рэйчел Уоллинг.
   Через несколько мгновений он вытащил свой мобильный телефон и воспользовался им, чтобы позвонить. В его памяти был номер Уоллинга. К его удивлению, она ответила сразу. Он представлял, как она увидит его имя на удостоверении личности и позволит ему перейти к сообщению. У них были отношения, которые давно закончились, но все еще оставляли след сильных чувств.
   - Привет, Гарри.
   "Привет, Рэйчел. Как дела?"
   "Я в порядке. И ты?"
   "Вполне нормально. Я звоню по делу.
   "Конечно. Гарри Бош никогда не идет по каналам. Он идет прямо.
   "Для этого нет каналов. И ты знаешь, что я звоню тебе, потому что доверяю тебе и больше всего на свете уважаю твое мнение. Я просматриваю каналы и нахожу профилировщика в Квантико, который просто голос по телефону. И мало того, он мне уже два месяца ни с чем не перезванивает. Что бы вы сделали, если бы были на моем месте?"
   - О... наверное, то же самое.
   - Кроме того, я не хочу официального вмешательства бюро. Я просто жду твоего мнения и совета, Рэйчел.
   - Что случилось?
   - Я думаю, тебе понравится. Это убийство двадцатичетырехлетней двенадцатилетней девочки. Тогда один парень провалился из-за этого, и теперь мы должны повторить попытку. Я подумал, что профиль преступления может быть полезен прокурору.
   - Это то самое дело Джессопа, о котором пишут в новостях?
   "Вот так."
   Он знал, что она будет заинтересована. Он мог слышать это в ее голосе.
   - Ладно, ладно, принеси все, что у тебя есть. Сколько времени ты даешь мне? У меня есть постоянная работа, знаете ли.
   "На этот раз не торопись. Не то что в случае с Эхо Парком. Завтра, наверное, меня не будет в городе. Может быть, дольше. Я думаю, что вы можете иметь несколько дней с файлом. Ты все еще на том же месте над Театром на миллион долларов?
   "Вот и все."
   - Хорошо, я брошу коробку.
   "Я буду здесь."
  
  
   Девять
   Среда, 17 февраля, 15:18
  
   Камера предварительного заключения рядом с отделом 124 на тринадцатом этаже ЦКБ была пуста, за исключением моего клиента Кассиуса Клея Монтгомери. Он угрюмо сидел на скамейке в углу и не встал, когда увидел, что я вернулся.
   "Извини, что опоздал".
   Он ничего не сказал. Он не заметил моего присутствия.
   - Пойдем, Кэш. Не похоже, чтобы ты куда-то собирался. Какая разница, ждали вы здесь или в графстве?
   "В округе есть телевидение, чувак", - сказал он, глядя на меня.
   "Хорошо, значит, ты скучал по Опре. Можешь подойти сюда, чтобы мне не пришлось кричать о нашем деле через всю комнату?
   Он встал и подошел к решетке. Я стоял с другой стороны, за красной линией, обозначающей трехфутовый порог.
   "Не имеет значения, если вы будете кричать о нашем деле. Не осталось никого, кто бы это услышал".
   - Я же сказал тебе, извини. У меня был напряженный день".
   "Да, и я думаю, что я просто бесценный негр, когда дело доходит до появления на телевидении и превращения в мужчину".
   "Что это должно означать?"
   - Я видел тебя в новостях, пес. Теперь вы прокурор? Что это за дерьмо?"
   Я кивнул. Очевидно, мой клиент был больше озабочен тем, что я перебежчик, чем ожиданием последнего слушания дня.
   "Послушайте, все, что я могу вам сказать, это то, что я согласился на эту работу неохотно. Я не прокурор. Я адвокат защиты. Я твой защитник. Но время от времени они приходят к вам и чего-то хотят. И трудно сказать "нет".
   - Так что же со мной происходит?
   "С тобой ничего не происходит. Я все еще твой адвокат, Кэш. И здесь нам нужно принять важное решение. Это слушание будет коротким и приятным. Назначить дату суда и все. Но мистер Хеллман, прокурор, говорит, что предложение, которое он сделал вам, актуально только до сегодняшнего дня. Если мы скажем судье Шампань, что готовы сегодня предстать перед судом, тогда сделка аннулируется, и мы предстанем перед судом. Вы думали об этом еще немного?"
   Монтгомери просунул голову между двумя прутьями и ничего не сказал. Я понял, что он не может нажать на курок при принятии решения. Ему было сорок семь, и девять лет своей жизни он уже провел в тюрьме. Ему было предъявлено обвинение в вооруженном ограблении и нападении с нанесением тяжких телесных повреждений, и он ожидал крупного падения.
   По данным полиции, Монтгомери выдавал себя за покупателя на автомобильном рынке наркотиков в проектах Rodia Gardens. Но вместо того, чтобы заплатить, он вытащил пистолет и потребовал у дилера наркотики и деньги. Продавец пошел за пистолетом, и он выстрелил. Теперь дилер, член банды по имени Дарнелл Хикс, до конца жизни провел в инвалидном кресле.
   Как обычно бывает в проектах, со следствием никто не сотрудничал. Даже потерпевший сказал, что не помнит, что произошло, предпочитая в своем молчании верить, что его товарищи по крипам вершат правосудие в этом вопросе. Но следователи все же завели дело. Сняв машину моего клиента на видеокамеру на въезде в проекты, они нашли машину и сопоставили кровь на двери с жертвой.
   Это не было убедительным доводом, но достаточно убедительным, чтобы мы могли принять предложение от обвинения. Если бы Монтгомери согласился на сделку, его приговорили бы к трем годам тюремного заключения и, вероятно, отсидели бы два с половиной года. Если он играл в азартные игры и получил обвинительный приговор в конце судебного разбирательства, то ему грозил обязательный минимум пятнадцать лет лишения свободы. Дополнение ГБИ и применение огнестрельного оружия при совершении ограбления стали убийцами. И я знал не понаслышке, что судья Джудит Шампань не щадит преступлений с применением огнестрельного оружия.
   Я рекомендовал своему клиенту, чтобы он согласился на сделку. Это было легко для меня, но тогда я не был тем, кто должен был отсидеть время. Монтгомери не мог решить. Дело было не столько в тюремном заключении. Дело в том, что жертва, Хикс, была крипом, а уличная банда имела большой доступ ко всем тюрьмам в штате. Даже трехлетний срок может быть приговорен к смертной казни. Монтгомери не был уверен, что у него получится.
   - Я не знаю, что тебе сказать, - сказал я. "Хорошее предложение. Окружной прокурор не хочет идти в суд по этому поводу. Он не хочет ставить перед судом жертву, которая не хочет быть там и может больше навредить делу, чем помочь. Так что он пал так низко, как только мог. Но это зависит от вас. Ваше решение. У тебя была пара недель, и это все. Мы должны выйти туда через пару минут.
   Монтгомери попытался покачать головой, но его лоб оказался зажат между двумя прутьями.
   "Что это значит?" Я попросил.
   "Это значит дерьмо. Разве мы не можем выиграть это дело, чувак? Я имею в виду, ты теперь прокурор. Не могли бы вы замолвить за меня словечко по этому поводу?
   - Это два разных вопроса, Кэш. Я не могу сделать ничего подобного. У тебя есть выбор. Возьми троих, или мы пойдем в суд. И, как я уже говорил вам ранее, мы определенно можем кое-что сделать в суде. У них нет оружия и есть жертва, которая ничего не рассказывает, но у них все еще есть его кровь на двери вашей машины, и они записали видео, на котором вы выезжаете из Родии сразу после стрельбы. Мы можем попытаться сыграть так, как вы сказали, что все закончилось. Самооборона. Вы были там, чтобы купить камень, а он увидел ваш рулон и попытался вас сорвать. Присяжные могут в это поверить, особенно если он не будет давать показания. И они могут поверить в это, даже если он даст показания, потому что я заставлю его брать пятое столько раз, что они будут думать, что он Аль Капоне, прежде чем он выйдет из-под свидетельских показаний".
   "Кто такой Аль Капоне?"
   - Ты шутишь, да?
   - Нет, мужик, кто он?
   - Неважно, Кэш. Что ты хочешь делать?"
   - Ты не против, если мы пойдем в суд?
   "Я спокойно к этому отношусь. Просто есть эта брешь, понимаете?
   "Зазор?"
   "Существует большая разница между тем, что они предлагают вам прямо сейчас, и тем, что вы можете получить, если мы проиграем в суде. Мы говорим о минимальном двенадцатилетнем колебании, Кэш. Это много времени, чтобы играть".
   Монтгомери попятился от решетки. Они оставили двойные отпечатки на обеих сторонах его лба. Теперь он сжал прутья в руках.
   - Дело в том, что три года, пятнадцать лет я в любом случае не выживу. У них есть киллеры в каждой тюрьме. Но в Графстве у них есть система, и все разделены и заперты наглухо. Мне там хорошо".
   Я кивнул. Но проблема заключалась в том, что любой срок свыше года должен был отбываться в государственной тюрьме. Система графства была системой содержания под стражей для тех, кто ожидал суда или был приговорен к краткосрочным срокам.
   "Хорошо, тогда, я думаю, мы пойдем в суд".
   - Думаю, да.
   "Плотно держаться. Они скоро вернутся за тобой.
   Я тихонько постучал в дверь зала суда, и депутат открыл ее. Суд заседал, и судья Шампань проводил совещание по другому делу. Я увидел своего обвинителя, сидящего у перил, и подошел посовещаться. Это было первое дело, которое я имел с Филипом Хеллманом, и я нашел его очень разумным. Я решил проверить пределы этой причины в последний раз.
   - Итак, Микки, я слышал, мы теперь коллеги, - сказал он с улыбкой.
   - Временно, - сказал я. "Я не планирую делать из этого карьеру".
   "Хорошо, мне не нужна конкуренция. Так что мы будем здесь делать?"
   "Я думаю, что мы собираемся повторить это еще раз".
   - Микки, да ладно, я был очень щедр. Я не могу продолжать...
   - Нет, ты прав. Ты был очень щедр, Фил, и я ценю это. Мой клиент это ценит. Просто он не может пойти на сделку, потому что все, что сажает его в государственную тюрьму, карается смертной казнью. Мы оба знаем, что Crips доберутся до него.
   "Во-первых, я этого не знаю. А во-вторых, если он так думает, то, возможно, ему не стоило пытаться ограбить Крипс и пристрелить одного из их парней.
   Я кивнул в знак согласия.
   - Это хорошее замечание, но мой клиент утверждает, что это была самооборона. Ваша жертва нарисовала первой. Итак, я думаю, мы идем в суд, и вы должны просить присяжных о справедливости для жертвы, которая этого не хочет. Который будет давать показания, только если вы его заставите, а потом будет утверждать, что ни хрена не помнит.
   - Может, и нет. В конце концов, его застрелили".
   "Да, и, может быть, присяжные купятся на это, особенно когда я раскрою его родословную. Я спрошу его, чем он зарабатывает на жизнь для начала. Согласно тому, что удалось выяснить Циско, моему следователю, он продавал наркотики с двенадцати лет, и его мать выставила его на улицу.
   - Микки, мы уже шли по этой дороге. Что ты хочешь? Я готов просто сказать, к черту все, пойдем в суд".
   "Чего я хочу? Я хочу убедиться, что ты не испортишь начало своей блестящей карьеры.
   "Какая?"
   "Послушай, мужик, ты молодой прокурор. Помните, что вы только что сказали о том, что не хотите конкуренции? Ну, еще одна вещь, которую вы не хотите, это рисковать убытком в своей бухгалтерской книге. Не так рано в игре. Ты просто хочешь, чтобы это исчезло. Итак, вот что я хочу. Год в округе и реституция. Вы можете назвать свою цену реституции".
   "Ты шутишь, что ли?"
   Он сказал это слишком громко и привлек взгляд судьи. Затем он говорил очень тихо.
   - Ты, черт возьми, издеваешься надо мной?
   "Не совсем. Если подумать, это хорошее решение, Фил. Это работает для всех".
   "Да, и что скажет судья Джуди, когда я представлю это? Пострадавший на всю жизнь находится в инвалидной коляске. Она не подпишется под этим.
   "Мы просим вернуться в палаты и оба продаем ей. Мы говорим ей, что Монтгомери хочет предстать перед судом и заявить о самообороне, и что у государства есть реальные оговорки из-за отказа жертвы сотрудничать и статуса высокопоставленного члена преступной организации. Она была прокурором до того, как стала судьей. Она поймет это. И она, вероятно, больше сочувствует Монтгомери, чем вашей жертве наркоторговли.
   Хеллман долго думал. Слушание перед Шампанским закончилось, и она приказала помощнику зала суда вывести Монтгомери. Это было последнее дело дня.
   - Сейчас или никогда, Фил, - подсказал я.
   - Хорошо, давай сделаем это, - наконец сказал он.
   Хеллман встал и подошел к столу обвинения.
   - Ваша честь, - произнес он, - прежде чем мы выведем подсудимого, не мог бы адвокат обсудить это дело в совещательной комнате?
   Шампань, судья-ветеран, повидавший все по меньшей мере трижды, нахмурила брови.
   - Под запись, господа?
   "Возможно, в этом нет необходимости", - сказал Хеллман. "Мы хотели бы обсудить условия диспозиции по делу".
   "Тогда во что бы то ни стало. Пойдем."
   Судья сошла со скамьи и направилась к своим покоям. Хеллман и я пошли за ним. Когда мы подошли к воротам рядом с будкой клерка, я наклонился вперед, чтобы прошептать молодому прокурору.
   "Монтгомери получает кредит за отбытое время, верно?"
   Хеллман остановился как вкопанный и повернулся ко мне.
   - Ты должен быть...
   - Шучу, - быстро сказал я.
   Я поднял руки вверх, сдаваясь. Хеллман нахмурился, а затем развернулся и направился к судейским покоям. Я думал, что стоит попробовать.
  
  
   10
   Четверг, 18 февраля, 7:18
  
   Это был тихий завтрак. Мадлен Бош ковыряла ложкой хлопья, но в желудок попала очень мало. Босх знал, что его дочь не расстроилась из-за того, что он уезжает на ночь. И она не расстроилась из-за того, что не пошла. Он полагал, что она пришла, чтобы насладиться перерывами, которые давали ей его нечастые путешествия. Причина, по которой она была расстроена, заключалась в том, что он позаботился о ней, пока его не было. Ей было от четырнадцати до двадцати четырех, и ее первым выбором было просто оставить ее одну на произвол судьбы. Ее вторым выбором было бы остаться со своей лучшей подругой на улице, и ее последним выбором было бы, чтобы миссис Бамбро из школы осталась в доме с ней.
   Босх знал, что она вполне способна постоять за себя, но он еще не был готов. Они жили вместе всего несколько месяцев, и только эти несколько месяцев прошло с тех пор, как она потеряла мать. Он просто не был готов отпустить ее, как бы горячо она ни настаивала на своей готовности.
   Наконец он отложил ложку и заговорил.
   "Послушай, Мэдди, сегодня школьная ночь, и в прошлый раз, когда ты осталась с Рори, вы оба не спали всю ночь, проспали большую часть уроков, и ваши родители и все ваши учителя злились на вас обоих".
   - Я же говорил тебе, что мы больше так не будем.
   "Я просто думаю, что нам нужно немного подождать с этим. Я скажу миссис Бэмбро, что все в порядке, если Рори придет, только не раньше полуночи. Вы, ребята, можете делать домашнюю работу вместе или что-то в этом роде.
   - Как будто она действительно захочет прийти сюда, когда за мной наблюдает заместитель директора. Спасибо за это, папа".
   Босху пришлось сосредоточиться на том, чтобы не рассмеяться. Эта проблема казалась такой простой по сравнению с тем, с чем она столкнулась в октябре, когда переехала жить к нему. У нее все еще были регулярные сеансы терапии, и они, казалось, помогли ей справиться со смертью матери. Босх в любой момент мог решить спор об уходе за детьми, а не о других более серьезных проблемах.
   Он посмотрел на часы. Пора было идти.
   "Если вы закончили играть с едой, можете поставить миску в раковину. Мы должны идти".
   - Готово, папа. Вы должны использовать правильное слово".
   "Прости за это. Ты закончил играть со своими хлопьями?
   "Да."
   "Хороший. Пойдем."
   Он встал из-за стола и вернулся в свою комнату, чтобы взять с кровати свою ночную сумку. Он путешествовал налегке, рассчитывая, что поездка продлится не более одной ночи. Если им повезет, они могут даже успеть сегодня вечером домой поздним рейсом.
   Когда он вернулся, Мэдди стояла у двери с рюкзаком на плече.
   "Готовый?"
   "Нет, я просто стою здесь для своего здоровья".
   Он подошел к ней и поцеловал ее в макушку, прежде чем она успела отодвинуться от него. Хотя она пыталась.
   "Попался."
   "Даааад!"
   Он запер за ними дверь и положил свою сумку на заднее сиденье "Мустанга".
   - У тебя есть ключ, верно?
   "Да!"
   "Просто убеждаюсь."
   "Можно мы пойдем? Я не хочу опаздывать".
   После этого они молча спустились с холма. Когда они добрались до школы, он увидел, как Сью Бамбро работала на разгрузочной дорожке, вытаскивая медлительных детей из машин в школу, поддерживая движение.
   - Ты знаешь распорядок дня, Мэдс. Позвони мне, напиши мне, запиши на видео, дай мне знать, что у тебя все хорошо".
   - Я выйду здесь.
   Она открыла дверь рано, прежде чем они добрались до места, где находился заместитель директора. Мэдди вышла, а затем снова потянулась, чтобы схватить свою сумку. Босх ждал этого, знака того, что все действительно в порядке.
   - Будь в безопасности, папа.
   Вот оно.
   - Ты тоже, детка.
   Она закрыла дверь. Он опустил стекло и поехал к Сью Бэмбро. Она прислонилась к открытому окну.
   "Привет, Сью. Она немного расстроена, но к концу дня поправится. Я сказал ей, что Аврора Смит может прийти, но не опаздывать. Кто знает, может быть, они сделают домашнее задание".
   - Она будет в порядке, Гарри.
   "Я оставил чек на кухонном столе, а там есть наличные на все, что вам понадобится".
   "Спасибо, Гарри. Просто дайте мне знать, если вы думаете, что это будет больше, чем одна ночь. Никаких проблем с моей стороны".
   Босх проверил обзор сзади. Он хотел задать вопрос, но не хотел задерживать людей.
   - Что такое, Гарри?
   "Э-э, сказать, что вы закончили что-то делать, это неправильно? Знаешь, плохой английский?
   Сью попыталась скрыть улыбку.
   - Если она поправляет тебя, это естественный ход вещей. Не принимайте это на свой счет. Мы сверлим это в них здесь. Они идут домой и хотят пробурить кого-то еще. Было бы правильно сказать, что вы закончили что-то делать. Но я знаю, что вы имели в виду.
   Босх кивнул. Кто-то в очереди за ним нажал на клаксон - Босх предположил, что это был человек, спешащий высадиться, а затем приступить к работе. Он помахал Сью благодарностью и вышел.
   Накануне ночью Мэгги Макфирс позвонила Босху и сказала, что из Бербанка ничего нет, поэтому они летели прямым рейсом из Лос-Анджелеса. Это означало, что это будет жестокая поездка в утреннем пробке. Босх жил на склоне холма прямо над Голливудским шоссе, но это была единственная автомагистраль, по которой он не мог добраться до аэропорта. Вместо этого он повел Хайленд в Голливуд, а затем перешел в Ла-Сьенегу. Это стало узким местом на нефтяных месторождениях возле Болдуин-Хиллз, и он потерял запас времени. Оттуда он поехал на Ла-Тихере, а когда добрался до аэропорта, ему пришлось припарковаться в одном из дорогих гаражей поблизости, потому что у него не было времени доехать на маршрутке с экономичной стоянки.
   После заполнения форм сотрудника правоохранительных органов на стойке регистрации и прохождения службы безопасности агентом TSA, он, наконец, добрался до выхода на посадку, когда самолет находился на последних этапах загрузки пассажиров. Он поискал Макферсон, но не увидел ее и предположил, что она уже в самолете.
   Он поднялся на борт и прошел необходимую встречу, войдя в кабину, показав свой значок и пожав руки летному экипажу. Затем он направился к задней части самолета. У него и Макферсона были места в ряду у выхода через проход друг от друга. Она уже была на месте с высоким стаканом Starbucks в руке. Она явно прибыла рано на рейс.
   - Думала, ты не выживешь, - сказала она.
   "Это было близко. Как ты попал сюда так рано? У тебя есть дочь, как и у меня.
   - Я бросил ее с Микки прошлой ночью.
   Босх кивнул.
   "У выхода, мило. Кто твой турагент?
   "У нас есть хороший. Вот почему я хотел справиться с этим. Мы вышлем вам счет в полицию Лос-Анджелеса.
   "Да, удачи с этим."
   Босх поместил свою сумку в верхнее отделение, чтобы было место, где можно вытянуть ноги. Сев и пристегнувшись, он увидел, что Макферсон сунул две толстые папки в карман сиденья перед ней. Ему не к чему было готовиться. Его файлы были в его сумке, но ему не хотелось их доставать. Он вытащил блокнот из заднего кармана и уже собирался перегнуться через проход, чтобы задать вопрос Макферсону, когда по проходу прошла стюардесса и наклонилась, чтобы прошептать ему.
   - Вы детектив, верно?
   "А, да. Есть ли-"
   Прежде чем он успел закончить очередь Грязного Гарри, стюардесса сообщила ему, что они повысили его класс до невостребованного места в салоне первого класса.
   - О, это мило с вашей стороны и с капитаном, но я не думаю, что смогу это сделать.
   "Там нет заряда. Его-"
   "Нет, это не так. Видите ли, я здесь с этой дамой, и она мой босс, и я имею в виду, что нам нужно поговорить и обсудить наше расследование. Вообще-то она прокурор.
   Стюардесса на мгновение отследила его объяснение, а затем кивнула и сказала, что вернется в переднюю часть самолета и проинформирует власть имущих.
   "А я думал, что рыцарство умерло", - сказал Макферсон. - Вы уступили место в первом классе, чтобы сесть со мной.
   - Вообще-то я должен был сказать ей, чтобы она отдала его тебе. Это было бы настоящим рыцарством.
   - О-о, вот и она вернулась.
   Босх посмотрел в проход. К ним возвращался тот же улыбающийся сопровождающий.
   "Мы перевозим некоторых людей, и у нас есть место для вас обоих. Поднимайтесь."
   Они встали и направились вперед, Босх схватил свою сумку с потолка и последовал за Макферсоном. Она оглянулась на него, улыбнулась и сказала: "Мой запятнанный рыцарь".
   - Верно, - сказал Босх.
   Сиденья стояли рядом в первом ряду. Макферсон занял окно. Вскоре после того, как они были перемещены, самолет вылетел в трехчасовой перелет в Сиэтл.
   - Итак, - сказал Макферсон, - Микки сказал мне, что наша дочь никогда не встречалась с вашей дочерью.
   Босх кивнул.
   - Да, я думаю, нам нужно это изменить.
   "Определенно. Я слышал, что они одного возраста, и вы, ребята, сравнили фотографии, и они даже похожи".
   - Ну, ее мать чем-то похожа на тебя. Та же окраска".
   И огонь, подумал Босх. Он вытащил телефон и включил его. Он показал ей фотографию Мэдди.
   "Это замечательно, - сказал Макферсон. - Они могут быть сестрами.
   Говоря это, Босх смотрел на фотографию дочери.
   "Это был тяжелый год для нее. Она потеряла мать и переехала через океан. Оставила всех своих друзей позади. Я как бы позволяю ей двигаться в своем собственном темпе".
   "Тем более, что она должна знать свою семью здесь".
   Босх только кивнул. В прошлом году он отразил многочисленные звонки от своего сводного брата, который хотел свести дочерей вместе. Он не был уверен, были ли его колебания связаны с потенциальными отношениями между двумя кузенами или двумя сводными братьями.
   Почувствовав, что этот угол разговора подошёл к концу, Макферсон развернула свой стол и вытащила свои файлы. Босх выключил телефон и убрал его.
   - Значит, будем работать? он спросил.
   "Немного. Я хочу быть готовым".
   "Сколько ты хочешь сказать ей заранее? Я думал, мы просто поговорим об удостоверении личности. Подтвердите это и узнайте, захочет ли она снова давать показания.
   - И не поднимать ДНК?
   "Верно. Это может превратить "да" в "нет".
   - Но разве она не должна знать все, во что ей предстоит ввязываться?
   "В конце концов, да. Это было долго. Я сделал след. Она пережила трудные времена и неприятные моменты, но, похоже, с ней все в порядке. Думаю, мы увидим, когда поднимемся туда".
   "Тогда давайте играть на слух. Я думаю, если это кажется правильным, мы должны рассказать ей все".
   - Ты позвони.
   "Единственное, что хорошо, это то, что ей придется сделать это только один раз. Нам не нужно проходить предварительное слушание или большое жюри. Джессапа задержали для суда в 86-м году, и это не то, что Верховный суд отменил. Так что мы просто идем непосредственно к суду. Она понадобится нам один раз, и все.
   "Это хорошо. И ты будешь с ней обращаться.
   "Да."
   Босх кивнул. Предполагалось, что она была лучшим обвинителем, чем Халлер. В конце концов, это был первый случай Галлера. Гарри был счастлив услышать, что она будет иметь дело с самым важным свидетелем на суде.
   "А что я? Кто из вас возьмет меня?"
   "Я не думаю, что это было решено. Микки ожидает, что Джессап действительно даст показания. Я знаю, что он ждет этого. Но мы не говорили о том, кто тебя возьмет. Я предполагаю, что вы будете много раз зачитывать присяжным показания под присягой с первого суда.
   Она закрыла файл, и, похоже, это была работа.
   Остаток полета они провели, болтая о своих дочерях и просматривая журналы в карманах кресел. Самолет рано приземлился в SeaTac, и они взяли напрокат машину и отправились на север. Бош вел машину. Автомобиль был оснащен системой GPS, но помощник окружного прокурора также предоставил Макферсону полный пакет направлений до Порт-Таунсенда. Они подъехали к Сиэтлу, а затем сели на паром через Пьюджет-Саунд. Они вышли из машины и поднялись выпить кофе на террасу закусочных, где нашли открытый столик рядом с окнами. Босх смотрел в окно, когда Макферсон удивил его своим наблюдением.
   - Ты несчастлив, не так ли, Гарри?
   Босх посмотрел на нее и пожал плечами.
   "Это странный случай. Двадцать четыре года, и мы начинаем с того, что плохой парень уже в тюрьме, и вытаскиваем его. Это не делает меня несчастным, это просто как-то странно, понимаете?
   На ее лице была полуулыбка.
   - Я говорил не о деле. Я говорил о тебе. Ты несчастный человек".
   Босх посмотрел на кофе, который держал на столе двумя руками. Не из-за движения парома, а потому, что ему было холодно, а кофе согревал его изнутри и снаружи.
   - О, - сказал он.
   Между ними воцарилось долгое молчание. Он не был уверен, что должен открыть этой женщине. Он знал ее всего неделю, а она делала о нем наблюдения.
   - У меня сейчас нет времени быть счастливым, - наконец сказал он.
   "Микки рассказал мне все, что, по его мнению, он мог о Гонконге и о том, что случилось с вашей дочерью".
   Босх кивнул. Но он знал, что Мэгги не знает всей истории. Никто этого не делал, кроме Мадлен и его.
   - Да, - сказал он. "Она поймала там несколько плохих перерывов. В том-то и дело, я думаю. Думаю, если я смогу сделать свою дочь счастливой, то и я буду счастлив. Но я не уверен, когда это будет".
   Он поднял глаза к ней и увидел только сочувствие. Он улыбнулся.
   - Да, мы должны собрать двух кузенов вместе, - сказал он, продолжая.
   - Абсолютно, - сказала она.
  
  
   Одиннадцать
   Четверг, 18 февраля, 13:30
  
   "Лос-Анджелес Таймс" опубликовала длинную статью о первом дне свободы Джейсона Джессапа за двадцать четыре года. Репортер и фотограф встретили его на рассвете на Венис-Бич, где сорокавосьмилетний парень попробовал свои силы в своем детском увлечении серфингом. В первых нескольких сетах его трясло на взятом напрокат лонгборде, но вскоре он встал и сделал перерыв. Фотография Джессапа, стоящего прямо на доске и делающего кудри с вытянутыми руками, с лицом, обращенным к небу, была центральной фотографией на первой полосе газеты. Фотография показала, на что способны два десятилетия поднятия тюремного железа. Тело Джессапа было покрыто мускулами. Он выглядел худым и злым.
   Следующей остановкой от пляжа была франшиза In-N-Out в Вествуде, где можно было купить гамбургеры и картофель фри со всем кетчупом, который он хотел. После обеда Джессап отправился в офис Клайва Ройса в центре города, где он присутствовал на двухчасовой встрече с группой адвокатов, представляющих его как по уголовным, так и по гражданским делам. Эта встреча не была открыта для Times.
   Джессап завершил день просмотром фильма "Остров проклятых" в Китайском кинотеатре в Голливуде. Он купил упаковку попкорна с маслом, достаточно большую, чтобы накормить семью из четырех человек, и съел каждое воздушное зернышко. Затем он вернулся в Венецию, где у него была комната в квартире рядом с пляжем, любезно предоставленная школьным приятелем по серфингу. День закончился барбекю на пляже с горсткой сторонников, которые никогда не колебались в своей вере в его невиновность.
   Я сидел за своим столом, изучая цветные фотографии Джессапа, которые украшали две внутренние страницы раздела А. Газета изо всех сил писала эту историю, как и все это время, наверняка почуяв журналистские почести, которые будут получены в конце пути Джессапа к полной свободе. Освобождение невиновного человека из тюрьмы стало последней газетной статьей, и "Таймс" отчаянно пыталась взять на себя ответственность за освобождение Джессапа.
   Самая большая фотография изображала беззастенчивое восхищение Джессапа красным пластиковым подносом, стоящим перед ним за столиком в In-N-Out. На подносе лежал полностью загруженный дабл-дабл с картофелем фри, залитым кетчупом и плавленым сыром. Надпись гласила
   Почему этот мужчина улыбается? 12:05 - Джессап съел свой первый Дабл-Дабл за 24 года. "Я думал об этом целую вечность!"
   На других фотографиях были такие же беззаботные подписи под кадрами, на которых Джессап в кино с ведром попкорна поднимает пиво на барбекю и обнимает своего школьного приятеля, идет через стеклянную дверь с надписью РОЙС И СОТРУДНИКИ, АДВОКАТЫ В ЗАКОНЕ . Ни тон статьи, ни фотографии не указывали на то, что Джейсон Джессап был человеком, которого до сих пор обвиняют в убийстве двенадцатилетней девочки.
   История была о том, как Джессап наслаждался своей свободой, но не мог планировать свое будущее, пока его "юридические вопросы" не были решены. Я подумал, что это был хороший оборот речи, называя обвинения в похищении и убийстве и предстоящий суд просто юридическими вопросами.
   Газета была широко разложена на столе, который Лорна арендовала для меня в моем новом офисе на Бродвее. Мы находились на втором этаже Брэдбери Билдинг, всего в трех кварталах от ЦКБ.
   - Я думаю, тебе нужно повесить что-нибудь на стены.
   Я посмотрел вверх. Это был Клайв Ройс. Он прошел через приемную без предупреждения, потому что я послала Лорну к Филиппу приготовить нам обед. Ройс указал на пустые стены временного кабинета. Я закрыл газету и поднял первую полосу.
   "Я только что заказал снимок Иисуса на доске для серфинга двадцать на двадцать. Я собираюсь повесить его на стене".
   Ройс подошел к столу и взял бумагу, изучая фотографию на обложке, как будто в первый раз, что, как мы оба знали, было не так. Ройс принимал активное участие в создании истории, вознаграждением за которую стала фотография двери офиса с названием его фирмы на стекле.
   "Да, они хорошо с этим справились, не так ли?"
   Он вернул его.
   - Думаю, да, если тебе нравятся твои убийцы без промедления.
   Ройс не ответил, поэтому я продолжил.
   - Я знаю, что ты делаешь, Клайв, потому что я бы тоже это сделал. Но как только мы найдем судью, я попрошу его остановить вас. Я не позволю тебе запятнать присяжных".
   Ройс нахмурился, как будто я предложил что-то совершенно неуместное.
   - Это свободная пресса, Мик. Вы не можете контролировать СМИ. Этот человек только что вышел из тюрьмы, и, нравится вам это или нет, это новость".
   "Правильно, и вы можете дать эксклюзивы в обмен на показ. Показ, который может посеять зерно в сознании потенциального присяжного заседателя. Что вы запланировали на сегодня? Джессап ведет утреннее шоу на Пятом канале? Или он судит приготовление чили на государственной ярмарке?
   "На самом деле, NPR хотело повеселиться с ним сегодня, но я проявил сдержанность. Я сказал нет. Не забудьте сообщить об этом и судье".
   "Вау, ты действительно сказал "нет" NPR? Было ли это потому, что большинство людей, которые слушают NPR, - это люди, которые могут уйти от обязанностей присяжных, или потому, что вы придумали что-то получше?"
   Ройс снова нахмурился, выглядя так, будто я пронзила его копьем целостности. Он огляделся, схватил стул со стола Мэгги и передвинул его, чтобы сесть напротив моего. Как только он сел, скрестив ноги, и подобрал свой костюм, он заговорил.
   - А теперь скажи мне, Мик, твой босс думает, что размещение тебя в отдельном здании действительно заставит людей думать, что ты действуешь независимо от его указаний? Ты нас разыгрываешь, верно?
   Я улыбнулась ему. Его попытка залезть мне под кожу не увенчалась успехом.
   "Позвольте мне еще раз заявить для протокола, Клайв, что у меня нет начальника в этом вопросе. Я работаю независимо от Габриэля Уильямса".
   Я указал на комнату.
   "Я здесь, а не в здании суда, и все решения по этому делу будут приниматься за этим столом. Но в данный момент мои решения не так важны. Это тебе решать, Клайв.
   "И что бы это было? Настроение, Мик?
   "Вот так. Сегодня специальное, действует только до пяти часов. Ваш мальчик признает себя виновным, я отказываюсь от смертной казни, и мы оба бросаем кости с судьей при вынесении приговора. Никогда не знаешь, Джессуп может уйти с отбытым сроком".
   Ройс сердечно улыбнулся и покачал головой.
   - Я уверен, что власть имущие в этом городе были бы счастливы, но, боюсь, я должен разочаровать тебя, Мик. Мой клиент остается абсолютно незаинтересованным в заявлении. И это не изменится. На самом деле я надеялся, что к настоящему времени ты увидишь бесполезность судебного разбирательства и просто снимешь обвинения. Ты не можешь выиграть это дело, Мик. Государство должно смириться с этим, и вы, к сожалению, тот дурак, который вызвался взять его под зад.
   "Ну, я думаю, мы увидим, не так ли?"
   - Мы действительно будем.
   Я открыл центральный ящик стола и достал зеленую пластиковую коробку с компьютерным диском. Я подтолкнул его через стол к нему.
   - Я не ожидал, что ты сам придешь за ним, Клайв. Думал, вы пришлете следователя или клерка. У вас должна быть куча из них, работающих на вас, не так ли? Вместе с этим штатным публицистом.
   Ройс медленно собрал диск. На пластиковом корпусе была маркировка DEFENSE DISCOVERY 1.
   "Ну, разве мы сегодня не язвительны? Кажется, всего две недели назад ты был одним из нас, Мик. Скромный член адвокатской коллегии.
   Я сокрушенно кивнул. Он пригвоздил меня туда.
   "Извини, Клайв. Возможно, власть офиса добирается до меня".
   "Извинения приняты."
   - И извините, что потратил ваше время на то, чтобы прийти сюда. Как я сказал вам по телефону, это все, что у нас есть до сегодняшнего утра. В основном старые файлы и отчеты. Я не буду играть с тобой в поиски, Клайв. Я был на неправильном конце этого слишком много раз, чтобы сосчитать. Так что, когда я получу это, вы получите это. Но сейчас это все, что у меня есть".
   Ройс постучал по футляру с диском, стоявшему на краю стола.
   - Нет списка свидетелей?
   - Есть, но на данный момент это, по сути, тот же список, что и на суде в восемьдесят шестом. Я добавил своего следователя и убрал несколько имен - родители, другие люди, которых уже нет в живых".
   "Несомненно, Феликса Тернера отредактировали".
   Я улыбался, как Чеширский кот.
   - К счастью, у вас не будет возможности заговорить о нем в суде.
   "Да, жаль. Мне бы очень хотелось засунуть его в задницу государству".
   Я кивнул, отметив, что Ройс оторвался от английских разговорных выражений и теперь поражает меня чистой американкой. Это был симптом его разочарования в Тернере, и как давний адвокат защиты я, безусловно, чувствовал это. В ходе повторного судебного разбирательства не будет никакого упоминания о каком-либо аспекте первого судебного разбирательства. Новые присяжные ничего не знали о том, что произошло раньше. А это означало, что использование государством мошеннического тюремного осведомителя - неважно, насколько тяжким был прокурорский грех - не повредит нынешнему обвинению.
   Я решил двигаться дальше.
   "У меня должен быть еще один диск для вас к концу недели".
   - Да, мне не терпится увидеть, что ты придумаешь.
   Сарказм отметил.
   - Просто запомни одну вещь, Клайв. Дискавери - это улица с двусторонним движением. Продлите тридцать дней, и мы пойдем к судье.
   Правила доказывания требовали, чтобы каждая сторона завершила обмен документами не позднее, чем за тридцать дней до начала судебного разбирательства. Пропуск этого срока может привести к санкциям и открыть дверь для задержки судебного разбирательства, поскольку судья предоставит потерпевшей стороне больше времени для подготовки.
   "Да, ну, как вы понимаете, мы не ожидали такого поворота событий, который произошел здесь", - сказал Ройс. "Следовательно, наша защита находится в зачаточном состоянии. Но я тоже не буду играть с тобой в игры, Мик. Диск будет отправлен вам в ближайшее время - при условии, что у нас есть какие-либо открытия.
   Я знал, что с практической точки зрения защита, как правило, мало что могла дать, если только не планировалось организовать обширную оборону. Но я предупредил, потому что с подозрением относился к Ройсу. В таком старом деле он мог бы попытаться откопать свидетеля с алиби или что-то еще из поля зрения. Я хотел узнать об этом до того, как дело дойдет до суда.
   - Я ценю это, - сказал я.
   Через его плечо я увидел Лорну, вошедшую в кабинет. Она несла две коричневые сумки, в одной из которых был мой сэндвич с французским соусом.
   - О, я не понял...
   Ройс повернулся на своем месте.
   "Ах, прекрасная Лорна. Как ты, мой дорогой?"
   "Привет, Клайв. Я вижу, у тебя есть диск.
   "Верно. Спасибо, Лорна.
   Я заметил, что английский акцент Ройса и официальная речь временами становились более заметными, особенно в присутствии привлекательных женщин. Я задавался вопросом, было ли это сознательной вещью или нет.
   - У меня здесь два бутерброда, Клайв, - сказала Лорна. - Хочешь?
   Для Лорны было неподходящее время проявлять великодушие.
   - Я думаю, он как раз собирался уходить, - быстро сказал я.
   - Да, любовь моя, я должен идти. Но спасибо за самое любезное предложение".
   - Я буду здесь, если понадоблюсь, Микки.
   Лорна вернулась в приемную, закрыв за собой дверь. Ройс повернулся ко мне и тихо сказал:
   "Знаешь, Мик, ты никогда не должен был отпускать это. Она была хранительницей. А теперь, объединившись с первой миссис Халлер, чтобы лишить невиновного человека его давно заслуженной свободы, во всем этом есть что-то кровосмесительное, не так ли?
   Я просто долго смотрел на него.
   - Есть что-нибудь еще, Клайв?
   Он поднял диск.
   "Я думаю, что это должно сделать это на сегодня".
   "Хороший. Я должен вернуться к работе".
   Я провела его через приемную и закрыла за ним дверь. Я повернулся и посмотрел на Лорну.
   - Странно, не так ли? она сказала. - Быть на этой стороне - на стороне обвинения.
   "Оно делает."
   Она подняла одну из сумок с сэндвичами.
   "Можно вопрос?" Я сказал. - Чей бутерброд ты собирался дать ему, свой или мой?
   Она посмотрела на меня невозмутимым взглядом, затем на ее лице просочилась виноватая улыбка.
   - Я был вежлив, ясно? Я подумал, что мы с тобой могли бы поделиться".
   Я покачал головой.
   - Никому не давай мой французский бутерброд с соусом. Особенно адвокат защиты".
   Я вырвал сумку из ее рук.
   - Спасибо, дорогая, - сказала я с моим лучшим британским акцентом.
   Она рассмеялась, и я вернулся в свой офис, чтобы поесть.
  
  
   Двенадцать
   Четверг, 18 февраля, 15:31
  
   Сойдя с парома в Порт-Таунсенде, Босх и Макферсон следовали указаниям от GPS-навигатора арендованного автомобиля до адреса, указанного в водительских правах Сары Энн Глисон. Тропа привела их через небольшую викторианскую деревушку у моря, а затем в более сельскую местность с большими и изолированными владениями. Дом Глисона был небольшим обшитым вагонкой домом, который не соответствовал викторианскому стилю близлежащего города. Детектив и прокурор стояли на крыльце и постучали, но не получили ответа.
   "Может быть, она на работе или что-то в этом роде", - сказал Макферсон.
   "Может быть."
   - Мы могли бы вернуться в город и снять комнаты, а потом вернуться после пяти.
   Босх посмотрел на часы. Он понял, что школа только что закончилась и Мэдди, вероятно, направлялась домой со Сью Бэмбро. Он догадался, что его дочь молчаливо обращается с завучем.
   Он сошел с крыльца и направился к углу дома.
   "Куда ты идешь?"
   "Чтобы проверить спину. Подожди."
   Но как только Босх свернул за угол, он увидел, что в сотне ярдов от дома есть еще одно строение. Это был сарай без окон или гараж. Выделялось то, что у него был дымоход. Он мог видеть волны жары, но не дым, поднимающийся из двух черных труб, выходящих за линию крыши. Перед закрытыми дверями гаража стояли две машины и фургон.
   Босх так долго стоял и смотрел, что Макферсон, наконец, тоже вышел из-за угла.
   - Что происходит?..
   Босх поднял руку, призывая ее замолчать, и указал на флигель.
   "Что это?" - прошептал Макферсон.
   Прежде чем Босх успел ответить, одна из дверей гаража приоткрылась на несколько футов, и оттуда вышла фигура. Это было похоже на молодого человека или подростка. Поверх одежды на нем был черный фартук в полный рост. Он снял тяжелые перчатки до локтя, чтобы зажечь сигарету.
   - Дерьмо, - прошептала Макферсон, отвечая на собственный вопрос.
   Босх отступил в угол дома, чтобы использовать его как жалюзи. Он потащил за собой Макферсона.
   - Все ее аресты - ее любимым наркотиком был метамфетамин, - прошептал он.
   - Отлично, - прошептал в ответ Макферсон. "Наш главный свидетель - повар по производству метамфетамина".
   Молодой курильщик обернулся, когда его, по-видимому, окликнул амбар. Он бросил сигарету, наступил на нее и вернулся внутрь. Он рывком закрыл за собой дверь, но она остановилась в шести дюймах, прежде чем закрыться.
   - Пошли, - сказал Босх.
   Он начал двигаться, но Макферсон положила руку ему на плечо.
   "Подожди, о чем ты говоришь? Нам нужно позвонить в полицию Порт-Таунсенда и получить подкрепление, не так ли?
   Босх какое-то время смотрел на нее, не отвечая.
   "Я видел полицейский участок, когда мы ехали по городу", - сказал Макферсон, как бы уверяя его, что подкрепление ждет и готово.
   "Если мы вызовем подкрепление, они не будут очень сговорчивы, поскольку мы не удосужились зарегистрироваться, когда добрались до города", - сказал Босх. "Они арестуют ее, а потом у нас будет главный свидетель, ожидающий суда по обвинению в наркотиках. Как вы думаете, как это сработает с присяжными Джессапа?"
   Она не ответила.
   - Вот что, - сказал он. - Постой здесь, а я пойду проверю. Три машины, наверное, три повара. Если я не справлюсь, мы вызываем подкрепление".
   - Вероятно, они вооружены, Гарри. Ты-"
   - Вероятно, они не вооружены. Я проверю это, и если это будет похоже на ситуацию, мы позвоним в Порт-Таунсенд.
   "Мне это не нравится".
   - Это может сыграть нам на руку.
   "Какая? Как?"
   "Подумай об этом. Следите за моим сигналом. Если что-то пойдет не так, садись в машину и убирайся отсюда".
   Он протянул ключи от машины, и она неохотно взяла их. Он мог сказать, что она думала о том, что он сказал. Преимущество. Если бы они поймали свою свидетельницу в компрометирующей ситуации, это могло бы дать им рычаги, необходимые им, чтобы заверить ее сотрудничество и показания.
   Босх оставил там Макферсона и пошел пешком по разбитой дорожке к амбару. Он не пытался спрятаться на случай, если у них есть наблюдатели. Он сунул руки в карманы, пытаясь показать, что не представляет никакой угрозы, просто кто-то заблудился и ищет дорогу.
   Разбитый панцирь не позволял ему совершенно бесшумно приближаться. Но подойдя ближе, он услышал громкую музыку, доносившуюся из сарая. Это был рок-н-ролл, но он не мог определить его. Что-то тяжелое на гитаре и с громким битом. В ней было что-то ретро, как будто он слышал эту песню давным-давно, может быть, во Вьетнаме.
   Босх был в двадцати футах от приоткрытой двери, когда она приоткрылась еще на два фута, и снова вышел тот же молодой человек. Увидев его поближе, Босх оценил его возраст примерно в двадцать один год. В тот момент, когда он вышел, Босх понял, что ему следовало ожидать, что он вернется, чтобы докурить прерванный дым. Теперь было уже поздно, и курильщик увидел его.
   Но молодой человек не колебался и не бил тревогу. Он с любопытством посмотрел на Босха, когда тот начал выстукивать сигарету из мягкой пачки. Он обильно потел.
   - Ты припарковался у дома? он спросил.
   Босх остановился в десяти футах от него и вынул руки из карманов. Он не стал оглядываться на дом, вместо этого предпочитая не отрывать глаз от ребенка.
   - Э-э, да, это проблема? он спросил.
   - Нет, но большинство людей просто едут в сарай. Сара обычно говорит им об этом.
   "О, я не получил это сообщение. Сара здесь?
   "Да, внутри. Входите.
   "Уверен?"
   - Да, мы почти закончили на сегодня.
   Босху пришла в голову мысль, что он наткнулся на что-то не то, что он себе представлял. Теперь он оглянулся и увидел, что Макферсон выглядывает из-за угла дома. Это был не лучший способ сделать это, но он повернулся и направился к открытой двери.
   Как только он вошел, его обдало жаром. Внутри амбар был похож на печь, и не зря. Первое, что увидел Босх, была открытая дверца огромной печи, пылавшей оранжевым пламенем.
   В восьми футах от источника тепла стояли еще один молодой мужчина и пожилая женщина. Они также носили фартуки в полный рост и плотные перчатки. Мужчина использовал пару железных щипцов, чтобы удерживать большой кусок расплавленного стекла, прикрепленный к концу железной трубы. Женщина формировала его с помощью деревянного бруска и плоскогубцев.
   Они были стеклодувами, а не нарковарами. В качестве защиты женщина надела на лицо маску сварщика. Босх не мог опознать ее, но был почти уверен, что смотрит на Сару Энн Глисон.
   Босх шагнул назад через дверь и подал сигнал Макферсону. Он дал знак "хорошо", но не был уверен, что она сможет определить его на расстоянии. Он махнул ей рукой.
   - Что происходит, мужик? - спросил курильщик.
   - Вы сказали, это Сара Глисон? Босх ответил.
   - Да, это она.
   - Мне нужно поговорить с ней.
   - Тебе придется подождать, пока она не установит положение. Она не может остановиться, пока она мягкая. Мы работали над ним почти четыре часа".
   - Сколько еще?
   "Может быть, час. Возможно, ты сможешь поговорить с ней, пока она работает. Вы хотите, чтобы кусок был сделан?
   - Ничего страшного, я думаю, мы можем подождать.
   Макферсон подъехал на арендованной машине и вышел. Босх открыл ей дверь и спокойно объяснил, что они неправильно поняли то, что видели. Он сказал ей, что амбар был стекольной мастерской. Он сказал ей, как он хотел бы играть, пока они не смогут увести Глисона в приватную обстановку. Макферсон покачала головой и улыбнулась.
   - А что, если бы мы вошли туда с подкреплением?
   "Думаю, мы бы разбили несколько стекол".
   - И был один взбешенный свидетель.
   Она вышла из машины, и Босх потянулся за папкой, которую положил на приборную панель. Он спрятал его под куртку и под мышку, чтобы носить незамеченным.
   Они вошли в студию, и Глисон ждала их, сняв перчатки и сложив маску, открывающую лицо. Очевидно, курильщик сказал ей, что они являются потенциальными клиентами, и поначалу Bosch не сделал ничего, чтобы разубедить ее в этой интерпретации. Он не хотел раскрывать их истинные дела, пока они не останутся с ней наедине.
   "Я Гарри, а это Мэгги. Извините, что вмешиваюсь вот так".
   "О, нет проблем. Нам нравится, когда у людей есть возможность увидеть, что мы делаем. На самом деле, мы находимся прямо сейчас в середине проекта и должны вернуться к нему. Вы можете остаться и посмотреть, и я могу немного рассказать вам о том, что мы делаем".
   "Это было бы прекрасно."
   - Тебе просто нужно оставаться сзади. Здесь мы имеем дело с очень горячим материалом".
   "Не проблема."
   "Откуда ты? Сиэтл?
   - Нет, на самом деле мы далеко от Калифорнии. Мы довольно далеко от дома".
   Если упоминание о ее родном штате и вызвало у Глисона какое-то беспокойство, она этого не показала. Она натянула маску на улыбку, надела перчатки и вернулась к работе. В течение следующих сорока минут Босх и Макферсон наблюдали, как Глисон и две ее помощницы заканчивали работу со стеклом. Во время работы Глисон постоянно рассказывала, объясняя, что у трех членов ее команды были разные обязанности. Один из молодых людей был нагнетателем, а другой - блокирующим. Глисон был начальником, ответственным. Изделие, которое они лепили, представляло собой виноградный лист длиной в четыре фута, который должен был стать частью более крупного произведения, которое было заказано повесить в вестибюле магазина под названием Rainier Wine в Сиэтле.
   Глисон также рассказал кое-что из своей недавней истории. Она сказала, что открыла собственную студию всего два года назад, проведя три года обучения у художника по стеклу в Сиэтле. Это была полезная информация для Bosch. И слушая, как она говорит о себе, и наблюдая, как она работает с мягким стеклом. Собирая краски, как она это называла. Использование тяжелых инструментов, чтобы манипулировать чем-то красивым и хрупким, и в то же время пылающим раскаленной опасностью.
   Жар от печи был удушающим, и Босх и Макферсон сняли куртки. Глисон сказал, что печь горела при температуре 2300 градусов, и Босх был поражен тем, как художники могли проводить так много часов, работая так близко к источнику света. Отверстие славы, маленькое отверстие, через которое они неоднократно пропускали скульптуру, чтобы разогреть и добавить слои, светилось, как врата в ад.
   Когда дневная работа была завершена и изделие было помещено в печь для обжига, Глисон попросил помощников убрать студию, прежде чем отправиться домой. Затем она пригласила Босха и Макферсона подождать ее в офисе, пока она сама не приведёт себя в порядок.
   Офис использовался как комната отдыха. Она была скромно обставлена столом и четырьмя стульями, шкафом для документов, запирающимся шкафчиком и небольшой кухонькой. На столе лежала папка с пластиковыми конвертами с фотографиями стеклянных деталей, сделанных ранее в студии. Макферсон изучил их и, похоже, увлекся несколькими. Босх достал папку, которую носил под курткой, и положил ее на стол, готовый к работе.
   "Должно быть приятно иметь возможность сделать что-то из ничего", - сказал Макферсон. "Я бы с удовольствием."
   Босх попытался придумать ответ, но прежде чем он успел что-либо придумать, дверь открылась, и вошла Сара Глисон. Громоздкая маска, фартук и перчатки исчезли, и она оказалась меньше, чем ожидал Босх. Она едва достигала пяти футов, и он сомневался, что на ее крошечном теле было больше девяноста фунтов. Он знал, что детская травма иногда останавливает рост. Так что неудивительно, что Сара Глисон выглядела как женщина в теле ребенка.
   Ее каштановые волосы теперь были распущены, а не собраны в узел на затылке. Он обрамлял усталое лицо с темно-синими глазами. На ней были синие джинсы, сабо и черная футболка с надписью Death Cab. Она направилась прямо к холодильнику.
   "Могу я предложить вам что-то? Здесь нет алкоголя, но если вам нужно что-нибудь холодное..."
   Бош и Макферсон прошли. Гарри заметил, что она оставила дверь в кабинет открытой. Он мог слышать, как кто-то подметает в студии. Он подошел и закрыл ее.
   Глисон отвернулся от холодильника с бутылкой воды. Она увидела, как Босх закрывает дверь, и на ее лице сразу отразилось опасение. Босх поднял одну руку в успокаивающем жесте, а другой потянул значок.
   "РС. Глисон, все в порядке. Мы из Лос-Анджелеса, и нам просто нужно поговорить с вами наедине".
   Он открыл свой бумажник со значком и протянул ей.
   "Что это?"
   "Меня зовут Гарри Бош, а это Мэгги Макферсон. Она прокурор окружной прокуратуры округа Лос-Анджелес.
   "Почему ты лежишь?" - сердито сказала она. - Ты сказал, что хочешь сделать кусок.
   "Нет, на самом деле мы этого не сделали. Твой помощник, блокиратор, просто предположил это. Мы никогда не говорили, почему мы здесь".
   Ее бдительность явно усилилась, и Босх подумал, что они сорвали свой подход, а вместе с ним и возможность заполучить ее в качестве свидетеля. Но тут Глисон шагнул вперед и выхватил бумажник со значком из его руки. Она изучила его и приложенное удостоверение личности. Это был необычный поступок - отобрать у него значок. Не больше, чем в пятый раз за всю его долгую карьеру полицейского с Босхом. Он видел, как она задержала взгляд на удостоверении личности, и знал, что она заметила несоответствие между тем, что он назвал своим именем, и тем, что было на удостоверении личности.
   - Вы сказали Гарри Босх?
   - Короче, Гарри.
   "Иероним Босх. Вы названы в честь художника?
   Босх кивнул.
   "Моей маме понравились картины".
   - Ну, мне они тоже нравятся. Думаю, он что-то знал о внутренних демонах. Не поэтому ли он понравился твоей матери?
   - Я так думаю, да.
   Она вернула ему бумажник со значком, и Босх почувствовал, как на нее нашло спокойствие. Момент беспокойства и опасений прошел благодаря художнику, чье имя носил Босх.
   "Чего ты хочешь со мной? Я не был в Лос-Анджелесе более десяти лет".
   Босх заметил, что если она говорила правду, то не вернулась, когда ее отчим был болен и умирал.
   - Мы просто хотим поговорить, - сказал он. - Мы можем сесть?
   "Говорить о чем?"
   "Твоя сестра."
   "Моя сестра? Я не... слушай, ты должен сказать мне, что это...
   - Вы не знаете, не так ли?
   "Знаешь что?"
   - Садитесь, и мы вам расскажем.
   Наконец она подошла к обеденному столу и села. Она вытащила из кармана мягкую пачку сигарет и зажгла одну.
   - Извини, - сказала она. "Это моя единственная оставшаяся зависимость. А вы двое появились вот так - мне нужно покурить.
   В течение следующих десяти минут Босх и Макферсон обменялись рассказами и познакомили ее с короткой версией пути Джейсона Джессапа к свободе. Глисон почти никак не отреагировал на новость. Ни слез, ни возмущения. И она не задавала вопросов о тесте ДНК, который вытащил его из тюрьмы. Она только объяснила, что ни с кем не контактирует в Калифорнии, у нее нет телевизора и она никогда не читает газет. Она сказала, что они отвлекали от работы, а также от ее выздоровления от зависимости.
   - Мы собираемся повторить попытку, Сара, - сказал Макферсон. - И мы здесь, потому что нам понадобится твоя помощь.
   Босх видел, как Сара обратилась внутрь себя, чтобы начать оценивать влияние того, что они ей говорили.
   - Это было так давно, - наконец ответила она. "Разве ты не можешь просто использовать то, что я сказал на первом испытании?"
   Макферсон покачала головой.
   - Мы не можем, Сара. Новые присяжные даже не могут знать, что суд был раньше, потому что это может повлиять на то, как они взвесят доказательства. Это предвзято относилось бы к подсудимому, и обвинительный приговор не имел бы силы. Таким образом, в ситуациях, когда свидетели первого судебного процесса мертвы или психически недееспособны, мы зачитываем их более ранние показания в протокол судебного заседания, не сообщая присяжным, откуда они взяты. Но там, где это не так, как в случае с вами, нам нужно, чтобы человек пришел в суд и дал показания".
   Было неясно, уловил ли Глисон ответ Макферсона. Она сидела и смотрела куда-то вдаль. Даже когда она говорила, ее глаза не отрывались от своего отдаленного взгляда.
   "С тех пор я провел всю свою жизнь, пытаясь забыть об этом дне. Я пробовал разные вещи, чтобы заставить меня забыть. Я использовал наркотики, чтобы сделать большой пузырь со мной в середине. Я сделал... Неважно, дело в том, что я не думаю, что смогу тебе сильно помочь.
   Прежде чем Макферсон успел ответить, вмешался Босх.
   - Вот что я вам скажу, - сказал он. "Давай просто поговорим здесь несколько минут о том, что ты можешь вспомнить, хорошо? А если не получится, то не получится. Ты была жертвой, Сара, и мы не хотим снова делать тебя жертвой.
   Он подождал, пока Глисон ответит, но она молчала, уставившись на бутылку с водой перед ней на столе.
   - Начнем с того дня, - сказал Босх. "На данный момент мне не нужно, чтобы вы пережили ужасные моменты похищения вашей сестры, но помните ли вы, как опознали Джейсона Джессапа для полиции?"
   Она медленно кивнула.
   "Я помню, как смотрел в окно. Вверх по лестнице. Они немного приоткрыли жалюзи, чтобы я мог выглянуть. Они не должны были видеть меня. Мужчины. Он был в шляпе. Они заставили его снять его, и тогда я увидел, что это он. Я помню это."
   Босха воодушевила деталь шляпы. Он не помнил, чтобы видел это в материалах дела или слышал об этом в сводке Макферсона, но тот факт, что Глисон помнил об этом, был хорошим знаком.
   - Что за шляпа у него была? он спросил.
   - Бейсболка, - сказал Глисон. "Он был синим".
   - Кепка Доджерс?
   "Я не уверен. Не думаю, что я знал и тогда".
   Босх кивнул и вошел.
   "Как вы думаете, если я покажу вам список фотографий, вы сможете опознать человека, который похитил вашу сестру?"
   - Ты имеешь в виду, как он выглядит сейчас? Я сомневаюсь в этом."
   "Нет, не сейчас", - сказал Макферсон. "Что нам нужно будет сделать в суде, так это подтвердить опознание, которое вы сделали тогда. Мы покажем вам фотографии того времени".
   Глисон поколебался, а затем кивнул.
   "Конечно. Несмотря на все, что я делал с собой за эти годы, я никогда не мог забыть лицо этого человека".
   - Что ж, посмотрим.
   Пока Босх открывал папку на столе, Глисон закурила новую сигарету от конца своей старой.
   Файл содержал подборку из шести черно-белых фотографий мужчин одного возраста, телосложения и цвета кожи. В разворот была включена фотография Джессапа 1986 года. Гарри знал, что это был решающий момент в деле.
   Фотографии располагались в два ряда по три. Выстрел Джессопа попал в среднее окно нижнего ряда. Пятая дырка. Это всегда было удачным местом для Bosch.
   - Не торопись, - сказал он.
   Глисон выпил немного воды и отложил бутылку в сторону. Она наклонилась над столом, приблизив свое лицо к фотографиям на двенадцать дюймов. Это не заняло у нее много времени. Она без колебаний указала на фотографию Джессапа.
   "Хотела бы я забыть его", - сказала она. - Но я не могу. Он всегда там, в глубине моего сознания. В тенях."
   "У вас есть сомнения относительно фотографии, которую вы выбрали?" - спросил Босх.
   Глисон наклонилась и снова посмотрела, затем покачала головой.
   "Нет. Он был мужчиной".
   Босх взглянул на Макферсона, который слегка кивнул. Это было хорошее удостоверение личности, и они правильно с ним справились. Единственное, чего не хватало, так это проявления эмоций со стороны Глисона. Но, может быть, двадцать четыре года лишили ее всего. Гарри достал ручку и протянул ее Глисону.
   "Не могли бы вы поставить свои инициалы и дату под выбранной вами фотографией?"
   "Почему?"
   "Это подтверждает ваше удостоверение личности. Это просто помогает сделать его более убедительным, когда дело доходит до суда".
   Босх отметил, что она не спросила, правильно ли выбрала фотографию. Ей не нужно было, и это было вторичным подтверждением ее отзыва. Еще один хороший знак. После того как она вернула ручку Босху, он закрыл папку и отложил ее в сторону. Он снова взглянул на Макферсона. Теперь самое сложное. По предварительному соглашению, Мэгги собиралась позвонить сюда и решить, следует ли поднять ДНК сейчас или подождать, пока Глисон не станет более уверенным свидетелем.
   Макферсон решил не ждать.
   "Сара, сейчас нужно обсудить второй вопрос. Мы рассказали вам о ДНК, которая позволила этому человеку пройти это новое испытание, и мы надеемся, что это лишь его временная свобода".
   "Да."
   "Мы взяли профиль ДНК и сверили его с банком данных Калифорнии. У нас есть совпадение. Сперма на платье твоей сестры была от твоего отчима.
   Босх внимательно наблюдал за Сарой. Ни тени удивления не отразилось ни на ее лице, ни в глазах. Эта информация не была для нее новостью.
   "В две тысячи четвертом году штат начал брать мазки ДНК у всех подозреваемых в совершении уголовных преступлений. В том же году ваш отец был арестован за наезд с травмами. Он выехал на знак остановки и врезался...
   "Отчим."
   "Извините меня?"
   - Ты сказал "твой отец". Он не был моим отцом. Он был моим отчимом".
   "Виноват. Мне жаль. Суть в том, что ДНК Кенсингтона Лэнди была в банке данных, и она совпадает с образцом из платья. Чего не удалось определить, так это того, как долго этот образец находился на платье во время его обнаружения. Оно могло быть нанесено на платье в день убийства, или за неделю, или, может быть, даже за месяц до этого".
   Сара начала летать на автопилоте. Она была там, но не там. Ее глаза были устремлены куда-то далеко за пределы комнаты, в которой они находились.
   - У нас есть теория, Сара. Вскрытие, проведенное на вашей сестре, показало, что до этого дня она не подвергалась сексуальному насилию со стороны убийцы или кого-либо еще. Мы также знаем, что платье, которое она носила, оказалось вашим, и Мелисса одолжила его тем утром, потому что оно ей понравилось.
   Макферсон помолчал, но Сара ничего не сказала.
   "Когда мы доберемся до суда, нам придется объяснить, почему на платье была обнаружена сперма. Если мы не сможем это объяснить, предполагается, что это исходило от убийцы, и этот убийца был вашим отчимом. Мы проиграем дело, и Джессап, настоящий убийца, уйдет на свободу. Я уверен, ты не хочешь этого, правда, Сара? Есть люди, которые считают, что двадцати четырех лет в тюрьме достаточно за убийство двенадцатилетней девочки. Они не знают, почему мы это делаем. Но я хочу, чтобы ты знала, что я так не думаю, Сара. Отнюдь не."
   Сара Глисон сначала не ответила. Босх ожидал слез, но их не было, и он начал задаваться вопросом, не были ли ее эмоции прижжены травмами и пороками ее жизни. Или, может быть, у нее просто была внутренняя жесткость, которую скрывал ее миниатюрный рост. В любом случае, когда она, наконец, ответила, это был ровный, бесстрастный голос, который противоречил искренним словам, которые она сказала.
   - Знаешь, что я всегда думал? она сказала.
   Макферсон наклонился вперед.
   - Что, Сара?
   - Что этот человек убил трех человек в тот день. Моя сестра, потом мама... а потом я. Никто из нас не ушел".
   Наступило долгое молчание. Макферсон медленно протянула руку и положила руку на руку Глисона, жестом утешения там, где утешения быть не могло.
   - Прости, Сара, - прошептал Макферсон.
   - Хорошо, - сказал Глисон. - Я тебе все расскажу.
  
   Тринадцать
   Четверг, 18 февраля, 20:15
  
   Моя дочь уже скучала по маминой стряпне, а ее не было всего один день. Я выбрасывал ее недоеденный бутерброд в мусор и думал, как, черт возьми, я мог испортить жареный сыр, когда звонок моего мобильного телефона прервался. Это Мэгги проверяла с дороги.
   - Скажи мне что-нибудь хорошее, - сказал я вместо приветствия.
   - Ты проведешь вечер с нашей прекрасной дочерью.
   "Да, это что-то хорошее. Вот только ей не нравится, что я готовлю. А теперь расскажи мне еще что-нибудь хорошее".
   "Наш главный свидетель готов к работе. Она даст показания.
   - Она сделала удостоверение личности?
   "Она сделала."
   "Она рассказала вам о ДНК, и это согласуется с нашей теорией?"
   "Она делала и делает".
   - И она приедет сюда и будет свидетельствовать обо всем этом на суде?
   "Она будет."
   Я почувствовал, как через мое тело прошел заряд в двенадцать вольт.
   - На самом деле, это много хорошего, Мэгги. Есть ли минус?"
   "Что ж..."
   Я почувствовал, как ветер уходит из-под парусов. Я собирался узнать, что Сара все еще наркоманка или что-то еще, что помешает мне использовать ее в суде.
   "Хорошо что?"
   "Ну, конечно, ее показания будут оспаривать, но она довольно солидна. Она выжила, и это видно. Не хватает только одного: эмоций. Она через многое прошла в своей жизни и кажется, что она немного выгорела эмоционально. Ни слез, ни смеха, только прямо посередине".
   "Мы можем работать над этим. Мы можем ее тренировать".
   - Да, ну, мы просто должны быть осторожны с этим. Я не говорю, что она не в порядке. Я просто говорю, что она своего рода плоская линия. В остальном все хорошо. Я думаю, она тебе понравится, и я думаю, что она поможет нам посадить Джессапа обратно в тюрьму.
   - Это фантастика, Мэгги. Действительно. И ты все еще в порядке с ней в суде, верно?
   - Она у меня.
   "Ройс нападет на нее из-за потери памяти из-за метамфетамина и всего такого. Ее образ жизни... ты должен быть готов ко всему и ко всему".
   "Я буду. Это оставляет вас с Босхом и Джессапом. Вы все еще думаете, что он будет давать показания?
   "Джессап? Да, он должен. Клайв знает, что не может так поступить с присяжными после двадцати четырех лет. Так что да, у меня есть он и у меня есть Босх".
   - По крайней мере, с Гарри тебе не нужно беспокоиться о багаже.
   - Об этом Клайв еще знает.
   - И что это должно означать?
   - Это означает, что нельзя недооценивать Умника Клайва Ройса. Видите ли, это то, что вы, прокуроры, всегда делаете. Вы становитесь самоуверенными, и это делает вас уязвимыми".
   "Спасибо, Ф. Ли Бейли. Я буду иметь это в виду".
   "Как дела у Босха сегодня?"
   "Он был Босхом. Что случилось с твоей стороны?
   Я проверил дверь кухни. Хейли сидела на диване, разложив домашнюю работу на журнальном столике.
   - Ну, во-первых, у нас есть судья. Брейтман, отдел один-двенадцать.
   Мэгги на мгновение задумалась над заданием, прежде чем ответить.
   "Я бы назвал это проигрышем ни для одной из сторон. Она прямо посередине. Ни обвинителя, ни защитника. Просто хороший, солидный адвокат по гражданским делам. Я думаю, что ни одна из сторон не получит от нее преимущества.
   "Ого, судья, который будет беспристрастным и справедливым. Представьте себе, что."
   Она не ответила.
   "Она устроила первый статус конференции в камерах. В среду утром, в восемь, до начала суда. Вы что-нибудь в этом прочитали?
   Это означало, что судья хотел встретиться с адвокатами и обсудить дело в совещательной комнате, начав дело в неформальной обстановке и вдали от линз СМИ.
   "Я думаю, что это хорошо. Она, вероятно, собирается установить правила со средствами массовой информации и процедурами. Мне кажется, что она собирается управлять трудным кораблем".
   "Это то, о чем я думал. Вы свободны в среду, чтобы быть там?
   "Мне нужно проверить свой календарь, но я так думаю. Я пытаюсь очистить все, кроме этого".
   "Сегодня я дал Ройсу первое открытие. Он в основном состоял из материалов первого судебного разбирательства".
   - Ты же знаешь, что мог бы отложить это до отметки тридцати дней.
   - Да, но в чем смысл?
   "Суть в стратегии. Чем раньше вы дадите ему это, тем больше времени у него будет, чтобы быть готовым к этому. Он пытается дожать нас, не отказываясь от скорейшего суда. Вы должны снова сжать его, не показывая нашу руку, пока мы не должны. За тридцать дней до суда".
   "Я запомню это в следующем раунде. Но это были довольно простые вещи".
   - Сара Глисон была в списке свидетелей?
   - Да, но под именем Сара Лэнди - как это было в восемьдесят шестом. И я дал офис в качестве адреса. Клайв не знает, что мы ее нашли.
   "Мы должны сохранить это так, пока нам не придется раскрыть это. Я не хочу, чтобы ее беспокоили или чувствовали угрозу".
   - Что ты сказал ей о том, что явился на суд?
   "Я сказал ей, что она, вероятно, понадобится на два дня для суда. Плюс проезд".
   - И это не будет проблемой?
   "Ну... у нее свой бизнес, и она занимается им всего пару лет. У нее есть один большой текущий проект, но в остальном она говорит, что дела идут медленно. Я предполагаю, что мы сможем спустить ее вниз, когда она нам понадобится.
   - Вы все еще в Порт-Таунсенде?
   "Да, мы только что закончили с ней около часа назад. Мы поужинали и заселились в отель. Это был долгий день."
   - А ты завтра вернешься?
   "Мы планировали это. Но наш рейс только в два. Нам нужно сесть на паром - это поездка прямо в аэропорт.
   - Ладно, позвони мне утром перед уходом. На случай, если я подумаю о чем-нибудь, связанном со свидетелем.
   "Хорошо."
   - Кто-нибудь из вас делал записи?
   "Нет, мы думали, что это может заморозить ее".
   - Ты записал это?
   - Нет, по той же причине.
   "Хороший. Я хочу сохранить как можно больше этого от открытия. Скажи Босху, чтобы ничего не писал. Мы можем скопировать Ройс на шести упаковках, с которых она сделала удостоверение личности, но не более того.
   "Верно. Я скажу Гарри.
   - Когда, сегодня вечером или завтра?
   "Что это должно означать?"
   "Ничего, забудь. Что-нибудь еще?"
   "Да."
   Я приготовился к этому. Моя мелкая ревность вырвалась наружу на один короткий момент.
   "Сейчас я хочу пожелать спокойной ночи моей дочери".
   - О, - сказала я, облегчение охватило мое тело. - Я надену ее.
   Я передал телефон Хейли.
   - Это твоя мать.
  
   ЧАСТЬ ВТОРАЯ - Лабиринт
  
  
   Четырнадцать
   Вторник, 23 февраля, 20:45
  
   Каждый из них работал молча. Босх на одном конце обеденного стола, его дочь на другом. Он с первой партией журналов наблюдения СИС, она со своей домашней работой, школьными учебниками и ноутбуком, разложенным перед ней. Они были близки по близости, но не более того. Дело Джессапа приобрело масштабный характер: Босх разыскивал старых свидетелей и пытался найти новых. В последние дни он проводил с ней мало времени. Как и ее родители, Мэдди умела держать обиду и не избавилась от кажущегося пренебрежительного отношения к тому, что ее оставили на ночь на попечение помощника директора школы. Она молча лечила Гарри и уже в четырнадцать лет была в этом экспертом.
   Журналы SIS были еще одним разочарованием для Bosch. Не из-за того, что они содержали, а из-за того, что они не смогли добраться до него. Они были отправлены по бюрократическим каналам из офиса SIS в офис RHD, а затем к начальнику Bosch, где они три дня пролежали в корзине, прежде чем, наконец, были брошены на стол Bosch. В результате у него были журналы за первые три дня наблюдения за Джейсоном Джессапом, и он просматривал их через три-шесть дней после факта. Этот процесс был слишком медленным, и Bosch нужно было что-то с этим делать.
   Журналы представляли собой краткие отчеты о перемещениях объекта наблюдения с указанием даты, времени и местоположения. Большинство записей содержали только одну строку описания. Журналы также сопровождались фотографиями, но большинство снимков были сделаны на значительном расстоянии, чтобы последователи могли избежать обнаружения. Это были зернистые изображения Джессапа, когда он свободно перемещался по городу.
   Босх прочитал отчеты и быстро предположил, что Джессуп уже ведет отдельные общественные и частные жизни. Днем его движения согласовывались со средствами массовой информации, поскольку он очень публично заново знакомился с жизнью за пределами тюремной камеры. Речь шла о том, чтобы снова научиться водить машину, выбирать меню, пробежать три мили, не поворачивая. Но ночью появился другой Джессап. Не подозревая, что за ним все еще наблюдают глаза и камеры, он отправился кататься в одиночестве на взятой напрокат машине. Он побывал во всех уголках города. Он ходил в бары, стриптиз-клубы, к проституткам.
   Из всех его занятий больше всего интересовал Босх. В свою четвертую ночь на свободе Джессап подъехал к Малхолланд Драйв, извилистой дороге на гребне гор Санта-Моника, которая разрезала город пополам. Днем и ночью Малхолланд предлагает одни из лучших видов на город. Неудивительно, что Джессап пошел туда. С окон открывался вид на север и юг на мерцающие огни города. Они могли быть бодрящими и даже величественными. Босх сам бывал в этих местах в прошлом.
   Но Джессап не пошел ни на один из пропусков. Он съехал с дороги возле входа в парк Франклин-Каньон. Он вышел, а затем вошел в закрытый парк, прокравшись через ворота.
   Это вызвало проблемы с наблюдением для группы SIS, потому что парк был пуст, и наблюдатели рисковали быть замеченными, если бы подошли слишком близко. Отчет здесь был короче, чем большинство записей в журнале:
   20.02.10-01:12. Субъект вошел в парк Франклин-Каньон. Наблюдается у стола для пикника, в северо-восточном углу, в начале тропы для слепых.
   20.02.10-02:34. Субъект покидает парк, направляется на запад по Малхолланду к автостраде 405, а затем на юг.
   После этого Джессап вернулся в квартиру, где жил в Венеции, и остался там до конца ночи.
   Была распечатка инфракрасной фотографии, сделанной Джессапом в парке. На нем он был изображен сидящим за столом для пикника в темноте. Просто сидел там.
   Босх положил распечатку на стол и посмотрел на дочь. Она была левшой, как и он. Похоже, она писала математическую задачу на рабочем листе.
   "Какая?"
   У нее был радар ее матери.
   - О, ты там онлайн?
   - Да что тебе нужно?
   "Вы можете открыть карту парка Франклин-Каньон? Это недалеко от Малхолланд Драйв.
   "Позвольте мне закончить это".
   Он терпеливо ждал, пока она закончит расчеты по математической задаче, которая, как он знал, будет на несколько световых лет выше его понимания. Последние четыре месяца он жил в страхе, что его дочь попросит его помочь с домашним заданием. Она давно прошла мимо его навыков и знаний. Он был бесполезен в этой области и пытался сконцентрироваться на наставничестве в других областях, главными из которых были наблюдение и самозащита.
   "Хорошо."
   Она отложила карандаш и вытащила компьютер вперед и по центру. Босх посмотрел на часы. Было почти девять.
   "Здесь."
   Мэдди сдвинула компьютер по столу, повернув экран к себе.
   Парк оказался больше, чем думал Босх, и простирался к югу от Малхолланда и к западу от бульвара Колдуотер-Каньон. Ключ в углу карты сказал, что это 605 акров. Босх и не подозревал, что в этой престижной части Голливудских холмов находится такой большой государственный заповедник. Он заметил, что на карте отмечены несколько пешеходных троп и мест для пикников. Место для пикника в северо-восточной части находилось за пределами тропы Блиндермана. Он предположил, что в журнале SIS оно было записано с ошибкой как "слепой след".
   "Что это?"
   Гарри посмотрел на дочь. Это была ее первая попытка заговорить за два дня. Он решил не упускать его.
   "Ну, мы наблюдали за этим парнем. Отдел специальных расследований. Это эксперты отдела по наблюдению, и они наблюдают за парнем, который только что вышел из тюрьмы. Он убил маленькую девочку давным-давно. И по какой-то причине он пошел в этот парк и просто сидел там за столом для пикника".
   "Так? Разве это не то, что люди делают в парках?"
   "Ну, это было посреди ночи. Парк был закрыт, и он пробрался туда... а потом просто сидел там".
   "Он вырос рядом с парком? Может быть, он проверяет места, где он вырос.
   "Я так не думаю. У нас он вырос в округе Риверсайд. Раньше он приезжал в Лос-Анджелес заниматься серфингом, но я не нашел никакой связи с Малхолландом".
   Босх еще раз изучил карту и заметил, что в парке есть верхний и нижний входы. Джессап вошел через верхний вход. Это было бы ему не по пути, если бы место для пикника и Тропа Блиндермена не были для него особыми пунктами назначения.
   Он вернул компьютер дочери. И снова посмотрел на часы.
   - Ты почти закончил свою работу?
   - Готово, папа. Вы почти закончили? Или вы могли бы сказать "сделано с". "
   "Извиняюсь. Вы почти закончили?
   - У меня есть еще одна математическая задачка.
   "Хороший. Мне нужно срочно позвонить".
   Номер мобильного телефона лейтенанта Райта был в журнале наблюдения. Босх ожидал, что он будет дома, и раздражен вторжением, но все же решил позвонить. Он встал и прошел в гостиную, чтобы не мешать Мэдди решить ее последнюю задачу. Он набрал номер в своем мобильном.
   - Райт, СИС.
   - Лейтенант, это Гарри Босх.
   - Что случилось, Босх?
   Он не казался раздраженным.
   "Извините, что помешал вам дома. Я только хотел-"
   - Меня нет дома, Босх. Я с твоим парнем".
   Босх был удивлен.
   "Что-то не так?"
   "Нет, ночная смена просто интереснее".
   - Где он сейчас?
   - Мы с ним в баре на Венис-Бич под названием "Таунхаус". Ты знаешь это?"
   "Я был здесь. Он один?"
   "Да и нет. Он пришел один, но его узнали. Он не может купить там выпивку и, вероятно, выбирает гадов. Как я уже сказал, ночью интереснее. Ты звонишь, чтобы проверить нас?
   "Не совсем. Мне просто нужно спросить пару вещей. Я смотрю на логи и первый вопрос, как я могу получить их раньше? Я просматриваю материалы трехдневной давности или дольше. Другое дело - парк Франклин-Каньон. Что вы можете сказать мне о его остановке там?
   "Который из?"
   - Он был там дважды?
   "На самом деле, три раза. Он был там последние две ночи после первой остановки четыре дня назад.
   Эта информация очень заинтриговала Босха, главным образом потому, что он понятия не имел, что она означает.
   - Что он делал последние два раза?
   Мэдди встала из-за обеденного стола и прошла в гостиную. Она села на кушетку и прислушалась к разговору со стороны Босха.
   "То же самое, что он сделал в первую ночь", - сказал Райт. "Он пробирается туда и идет в ту же зону для пикника. Он просто сидит там, как будто чего-то ждет".
   "Для чего?"
   - Скажи мне, Босх.
   "Я бы с удовольствием. Он ходил в одно и то же время каждую ночь?
   "Плюс-минус полчаса или около того".
   - Он каждый раз входит через вход Малхолланда?
   "Вот так. Он пробирается внутрь и идет по той же тропе, которая ведет его к месту для пикника".
   "Интересно, почему он не идет в другой подъезд. Ему будет легче добраться".
   "Может быть, ему нравится ездить по Малхолланду и смотреть на огни".
   Это был хороший момент, и Bosch нужно было его учесть.
   - Лейтенант, не могли бы вы, чтобы ваши люди позвонили мне, когда он в следующий раз пойдет туда? Мне все равно, который сейчас час".
   - Я могу попросить их позвонить тебе, но ты не сможешь войти туда и приблизиться. Это слишком рискованно. Мы не хотим разоблачать слежку".
   - Я понимаю, но пусть они позвонят мне. Я просто хочу знать. Теперь, что насчет этих журналов? Есть ли способ получить их немного быстрее?"
   "Если хотите, вы можете приехать в SIS и забрать его каждое утро. Как вы, наверное, заметили, журналы работают с шести до шести вечера. Каждый ежедневный журнал публикуется в семь утра следующего дня".
   "Хорошо, LT, я сделаю это. Спасибо за информацию."
   "Хорошего настроения".
   Босх закрыл телефон, размышляя о Джессапе во Франклин-Каньоне и о том, что он делал там во время своих визитов.
   "Что он сказал?" - спросила Мэдди.
   Босх помедлил, в сотый раз задаваясь вопросом, должен ли он рассказывать ей о своих делах так же много, как и он.
   - Он сказал, что мой парень вернулся в тот парк последние две ночи. Каждый раз он просто сидит и ждет".
   "Для чего?"
   "Никто не знает."
   "Может быть, он просто хочет быть где-то, где он совершенно один и вдали от всех".
   "Может быть."
   Но Босх сомневался в этом. Он считал, что почти у всего, что делал Джессап, был план. Босху просто нужно было выяснить, что это было.
   "Я закончила с домашним заданием", - сказала Мэдди. "Хочешь посмотреть "Остаться в живых"?"
   Они медленно просматривали DVD-диски телешоу, наверстывая упущенное за пять лет. Шоу было о нескольких людях, выживших в авиакатастрофе на неизведанном острове в южной части Тихого океана. Босху было трудно следить за событиями от шоу к шоу, но он смотрел, потому что его дочь была полностью увлечена историей.
   Сейчас у него не было времени смотреть телевизор.
   "Хорошо, один эпизод", - сказал он. - Тогда тебе пора спать, а мне нужно вернуться к работе.
   Она улыбнулась. Это сделало ее счастливой, и на мгновение грамматические и родительские прегрешения Босха, казалось, были забыты.
   - Установи, - сказал Босх. - И будь готов напомнить мне, что происходит.
   Пять часов спустя Босх уже был в самолете, который трясло от дикой турбулентности. Его дочь сидела через проход от него, а не на свободном месте рядом с ним. Они потянулись через проход друг к другу, чтобы взяться за руки, но подпрыгивание самолета продолжало их разбивать. Он не мог схватить ее за руку.
   Как только он повернулся в своем кресле и увидел, как хвостовая часть отламывается и отпадает, его разбудил жужжащий звук. Он потянулся к прикроватному столику и схватил телефон. Он изо всех сил пытался найти свой голос, когда он ответил.
   "Это Бош".
   "Это Шипли, СИС. Мне сказали позвонить".
   - Джессап в парке?
   - Да, он в парке, но сегодня он другой.
   "Где?"
   "Каньон Фраймана у Малхолланда".
   Босх знал Фраймен-Каньон. Это было примерно в десяти минутах от каньона Франклина.
   "Что он делает?"
   - Он просто идет по одной из троп. Как и в другом парке. Он идет по тропе, а затем садится. После этого он ничего не делает. Он просто сидит какое-то время, а затем уходит".
   "Хорошо."
   Босх посмотрел на светящиеся цифры на часах. Было ровно два часа.
   "Ты выходишь?" - спросил Шипли.
   Босх подумал о своей дочери, спящей в своей спальне. Он знал, что может уйти и вернуться до того, как она проснется.
   - Э... нет, у меня здесь дочь, и я не могу ее бросить.
   "Одевают."
   - Когда заканчивается твоя смена?
   "Около семи".
   - Ты можешь позвонить мне тогда?
   "Если хочешь."
   - Я бы хотел, чтобы ты звонил мне каждое утро, когда будешь выходить. Рассказать мне, где он был.
   - Э... хорошо, я думаю. Можно вопрос? Этот парень убил девушку, верно?
   "Вот так."
   - И ты в этом уверен? Я имею в виду, без сомнения, верно?
   Босх подумал об интервью с Сарой Глисон.
   "Я не сомневаюсь."
   - Хорошо, хорошо, это приятно знать.
   Босх понял, что он сказал. Он искал уверенности. Если обстоятельства потребуют применения смертоносной силы против Джессапа, было бы неплохо знать, в кого и во что они будут стрелять. Больше ничего не нужно было говорить об этом.
   - Спасибо, Шипли, - сказал Босх. "Поговорим позже."
   Босх отключился и снова положил голову на подушку. Он вспомнил сон о самолете. О том, что потянулся к дочери, но не смог схватить ее за руку.
  
   Пятнадцать
   Среда, 24 февраля, 8:15
  
   Судья Дайан Брейтман приветствовала нас в своих кабинетах и предложила чашку кофе и тарелку песочного печенья - необычный шаг для судьи уголовного суда. Присутствовали я и мой второй стул, Мэгги Макферсон, и Клайв Ройс, который был без своего помощника, но не без его безрассудства. Он спросил судью, можно ли ему вместо этого выпить горячего чая.
   "Ну, это мило", - сказала судья, как только мы все уселись перед ее столом с чашками и блюдцами в руках. "У меня не было возможности увидеть, как кто-либо из вас тренируется в моем зале суда. Поэтому я подумал, что было бы хорошо, если бы мы начали немного неформально в камерах. Мы всегда можем выйти в зал суда, чтобы сделать запись, если это необходимо".
   Она улыбнулась, и никто из нас не ответил.
   "Позвольте мне начать с того, что я глубоко уважаю приличия зала суда", - продолжил Брейтман. "И я настаиваю на том, чтобы юристы, практикующие до меня, поступали так же. Я ожидаю, что это судебное разбирательство будет энергичным оспариванием доказательств и фактов по делу. Но я не потерплю никаких действий или пересечения границ вежливости и юриспруденции. Я надеюсь, что это понятно".
   "Да, ваша честь", - ответила Мэгги, а мы с Ройсом кивнули.
   "Хорошо, теперь давайте поговорим об освещении в СМИ. СМИ будут следить за этим делом, как вертолеты, которые следовали за О.Дж. по автостраде. Это явно данность. У меня есть запросы от трех филиалов местной сети, режиссера-документалиста и Dateline NBC. Все они хотят заснять процесс целиком. Хотя я не вижу в этом проблемы, пока обеспечена надлежащая защита присяжных, меня беспокоит внеклассная деятельность, которая неизбежно будет происходить за пределами зала суда. Есть ли у кого-нибудь из вас какие-либо мысли на этот счет?"
   Я подождал немного, и когда никто не заговорил, я сделал это.
   "Судья, я думаю, что из-за характера этого дела - повторного рассмотрения дела двадцати четырехлетней давности - оно уже привлекло слишком много внимания средств массовой информации, и нам будет трудно усадить двенадцать человек и двух заместителей, которые не не в курсе дела через фильтр СМИ. Я имею в виду, у нас были обвиняемые, просматривающие первую полосу "Таймс" и сидящие на корте в "Лейкерс". Как мы собираемся получить беспристрастное жюри из этого? Средства массовой информации, не без помощи мистера Ройса, представляют этого парня как бедного, преследуемого невиновного человека, и они не имеют ни малейшего представления о том, какие улики против него".
   - Ваша честь, я возражаю, - сказал Ройс.
   - Вы не можете возражать, - сказал я. - Это не судебное заседание.
   - Раньше ты был адвокатом защиты, Мик. Что случилось с невиновным, пока его вина не была доказана?
   - Он уже был.
   "В ходе судебного разбирательства высший суд штата назвал это пародией. Это то, на чем ты хочешь стоять?
   "Послушай, Клайв, я адвокат, и я невиновен до тех пор, пока его вина не будет доказана, - это мера, которую ты применяешь в суде, а не на Larry King Live".
   "Мы еще не были на Ларри Кинге в прямом эфире".
   "Понимаете, что я имею в виду, судья? Он хочет-"
   "Господа, пожалуйста!" - сказал Брейтман.
   Она подождала мгновение, пока не убедилась, что наш спор утих.
   "Это классическая ситуация, когда нам нужно сбалансировать право общественности на информацию с гарантиями, которые обеспечат нам незапятнанного суда присяжных, беспрепятственное судебное разбирательство и справедливый результат".
   - Но, ваша честь, - быстро сказал Ройс, - мы не можем запретить СМИ расследовать это дело. Свобода печати является краеугольным камнем американской демократии. И, далее, я обращаю ваше внимание на то самое постановление, которым разрешено это повторное судебное разбирательство. Суд обнаружил серьезные недостатки в доказательствах и подверг критике окружную прокуратуру за коррумпированность, с которой она преследовала моего клиента. Теперь вы собираетесь запретить СМИ это смотреть?"
   - О, пожалуйста, - пренебрежительно сказала Мэгги. "Мы не говорим о том, чтобы запретить СМИ смотреть на что-либо, и ваша высокая защита свободы прессы в сторону, это не то, о чем идет речь. Вы явно пытаетесь повлиять на voir dire своими досудебными манипуляциями со СМИ".
   - Это абсолютно неправда! Ройс взвыл. "Я ответил на запросы СМИ, да. Но я не пытаюсь ни на что влиять. Ваша честь, это...
   Со стороны стола судьи раздался резкий треск. Она схватила молоток из набора декоративных ручек и сильно ударила им по деревянной поверхности.
   "Давайте здесь остынем", - сказал Брейтман. "И давайте воздержимся от личных нападок. Как я указывал ранее, должна быть золотая середина. Я не склонен затыкать рот прессе, но я закрою рот адвокатам моего суда, если сочту, что их действия не соответствуют рассматриваемому делу. Начну с того, что оставлю каждому из вас самому определить, что является разумным и ответственным взаимодействием со СМИ. Но я предупрежу вас сейчас, что последствия нарушения в этой области будут быстрыми и, возможно, пагубными для вашего дела. Никаких предупреждений. Вы переходите черту, и все".
   Она сделала паузу и стала ждать ответа. Никто ничего не сказал. Она положила молоток обратно в специальный держатель рядом с золотой ручкой. Ее голос вернулся к своему дружелюбному тону.
   - Хорошо, - сказала она. - Тогда, я думаю, все поняли.
   Она сказала, что хочет перейти к другим вопросам, имеющим отношение к суду, и ее первой остановкой была дата суда. Она хотела знать, будут ли обе стороны готовы приступить к судебному разбирательству в соответствии с графиком, до которого осталось менее шести недель. Ройс еще раз сказал, что его клиент не откажется от закона о скором судебном разбирательстве.
   "Защита будет готова выступить пятого апреля при условии, что обвинение не продолжит играть в игры с открытием".
   Я покачал головой. Я не мог победить с этим парнем. Я изо всех сил старался запустить конвейер обнаружения, но он решил попытаться выставить меня мошенником перед судьей.
   "Игры?" Я сказал. - Судья, я уже передал мистеру Ройсу исходный файл. Но, как вы знаете, это улица с двусторонним движением, и обвинение ничего взамен от него не получило".
   - Он передал судье Брейтману материалы первого судебного разбирательства вместе со списком из 1986 свидетелей. Это полностью подрывает дух и правила открытия".
   Брейтман посмотрел на меня, и я увидел, что Ройс успешно попал в цель.
   - Это правда, мистер Халлер? она спросила.
   - Вряд ли, ваша честь, список свидетелей и вычли, и добавили. Кроме того, я перевернулся...
   - Одно имя, - вмешался Ройс. "Он добавил одно имя, и это был его собственный следователь. Подумаешь, как будто я не знал, что его следователь может быть свидетелем.
   - Ну, это единственное новое имя, которое у меня есть на данный момент.
   Мэгги бросилась в драку обеими ногами.
   "Ваша честь, обвинение обязано передать все материалы расследования за тридцать дней до суда. По моим подсчетам, у нас еще сорок дней. Г-н Ройс жалуется на добросовестные попытки стороны обвинения предоставить ему материалы для расследования еще до того, как это потребуется. Кажется, ни одно доброе дело не остается безнаказанным с мистером Ройсом.
   Судья подняла руку, чтобы прекратить комментарии, и посмотрела на календарь, висящий на стене слева от ее стола.
   "Я думаю, что мисс Макферсон делает правильное замечание, - сказала она. - Ваша жалоба преждевременна, мистер Ройс. Все материалы для обнаружения должны быть представлены обеим сторонам к этой пятнице, пятому марта. Если у вас возникнут проблемы, мы вернемся к этому снова".
   - Да, ваша честь, - кротко сказал Ройс.
   Я хотел протянуть руку, поднять руку Мэгги в воздух и пожать ее в знак победы, но я не думал, что это будет уместно. Тем не менее, было приятно выиграть хотя бы одно очко у Ройса.
   После обсуждения еще нескольких рутинных досудебных вопросов собрание закончилось, и мы вышли через зал суда. Я остановился там, чтобы поговорить с секретарем судьи. Я не очень хорошо ее знала, но мне не хотелось выходить из зала суда с Ройсом. Я боялся, что могу выйти из себя, а именно этого он и хотел.
   После того, как он прошел через двойные двери в задней части зала суда, я прервал разговор и вышел вместе с Мэгги.
   - Ты надрала ему задницу, Мэгги МакФирс, - сказал я ей. "Устно".
   "Не имеет значения, если только мы не откажемся от этого в суде".
   "Не волнуйтесь, мы это сделаем. Я хочу, чтобы вы взяли на себя осуществление открытия. Идите вперед и делайте то, что делаете прокуроры. Стог сена. Дайте ему столько материала, что он никогда не увидит, что и кто важен".
   Она улыбнулась, повернувшись и толкнув дверь спиной.
   - Теперь ты понял.
   "Я надеюсь, что это так."
   "А как же Сара? Он должен понять, что мы нашли ее, и если он умен, то не будет ждать открытия. Он, наверное, ищет своего парня. Ее можно найти. Гарри доказал это.
   "Мы мало что можем с этим поделать. Кстати о Гарри, где он сегодня утром?
   "Он позвонил мне и сказал, что ему нужно кое-что проверить. Он будет позже. Вы не ответили на мой вопрос о Саре. Что должно-?"
   "Скажите ей, что у нее может быть еще один посетитель, кто-то, работающий на защиту, но ей не нужно ни с кем разговаривать, если она этого не хочет".
   Мы вышли в коридор, а затем пошли налево к лифту.
   - Если она не поговорит с ними, Ройс пожалуется судье. Она главный свидетель, Микки.
   "Так? Судья не сможет заставить ее говорить, если она не хочет говорить. Тем временем Ройс теряет время на подготовку. Он хочет играть в игры, как он играл там с судьей, тогда и мы будем играть в игры. На самом деле, как насчет этого? Мы вносим каждого заключенного, с которым Джессап когда-либо делил тюремную камеру, в список свидетелей. Это должно отвлечь его следователей на какое-то время.
   На лице Мэгги появилась широкая улыбка.
   - Ты действительно понимаешь, не так ли?
   Мы втиснулись в переполненный лифт. Мэгги и я были достаточно близки, чтобы поцеловаться. Я смотрел ей в глаза, когда говорил.
   - Это потому, что я не хочу проигрывать.
  
   Шестнадцать
   Среда, 24 февраля, 8:45
  
   После отъезда из школы Босх развернул машину и поехал обратно вверх по Вудро Вильсону, мимо его дома, к тому, что соседи называли верхним перекрестком с Малхолланд Драйв. И Малхолланд, и Вудро Вильсон вели длинные и извилистые горные дороги. Они пересекались дважды, у подножия и на вершине горы, отсюда и местное описание верхнего и нижнего пересечений.
   На вершине горы Босх свернул направо на Малхолланд и следовал по нему, пока не пересек бульвар Лорел каньон. Затем он свернул с дороги, чтобы позвонить на мобильный. Он набрал номер диспетчера СИС, который дал ему Шипли. Его звали Уиллман, и он знал бы текущий статус любого наблюдения СИС. В любой момент времени СИС может работать с четырьмя или пятью не связанными между собой делами. Каждому дали кодовое имя, чтобы держать их в порядке и чтобы настоящие имена подозреваемых никогда не раздавались по радио. Босх знал, что наблюдение за Джессапом было названо операцией "Ретро", потому что оно касалось старого дела и повторного судебного разбирательства.
   "Это Бош, правый руль. Я веду дело Ретро. Я хочу установить местонахождение подозреваемого, потому что собираюсь заехать в одно из его любимых мест. Я хочу быть уверен, что не столкнусь с ним".
   "Держи один".
   Босх слышал, как положили трубку, затем разговор по рации, в котором дежурный сержант спросил местонахождение Джессапа. К тому времени, когда ответ был доставлен в Bosch по телефону, он был искажен статическими помехами. Он ждал официального ответа сержанта.
   "Ретро сейчас в кармане", - немедленно сообщил он Босху. "Они думают, что он ловит Z".
   В кармане означало, что он дома.
   - Тогда я свободен, - сказал Босх. - Спасибо, сержант.
   "В любой момент."
   Босх отключил телефон и остановил машину на Малхолланде. Через несколько поворотов он добрался до парка Фрайман-Каньон и свернул в него. Босх разговаривал с Шипли рано утром, когда он передавал наблюдение дневной команде. Он сообщил, что Джессап еще раз посетил каньоны Франклина и Фраймана. Босха охватило любопытство по поводу того, что задумал Джессап, и это только усилилось после сообщения о том, что Джессап также проезжал мимо дома на Виндзоре, где когда-то жила семья Лэнди.
   Фрайман представлял собой суровый наклонный парк с крутыми тропами, плоской парковкой и смотровой площадкой наверху и недалеко от Малхолланда. Bosch уже бывал там раньше с кейсами и был знаком с его масштабами. Он остановился, повернув машину на север, и перед ним раскинулась панорама долины Сан-Фернандо. Воздух был довольно чистым, и вид простирался через всю долину до гор Сан-Габриэль. Жестокая неделя штормов, завершившаяся в январе, очистила небо, и смог только теперь поднимался обратно в чашу долины.
   Через несколько минут Босх вышел и подошел к скамейке, на которой, как сказал ему Шипли, Джессап просидел двадцать минут, глядя на огни внизу. Босх сел и посмотрел на часы. У него была назначена встреча на одиннадцать часов со свидетелем. Это дало ему больше часа.
   То, что сидел там же, где сидел Джессап, не дало никакого представления о том, что подозреваемый делал во время своих частых визитов в горные парки. Босх решил двигаться вниз по Малхолланду к каньону Франклина.
   Но парк Франклин-Каньон предлагал ему то же самое: большую естественную передышку посреди бурлящего города. Босх нашел место для пикника, описанное Шипли и в отчетах SIS, но снова не понял, какое притяжение имел парк для Джессапа. Он нашел конечную тропу Блиндермена и шел по ней, пока его ноги не начали болеть из-за уклона. Он развернулся и направился обратно к парковке и месту для пикника, все еще озадаченный действиями Джессапа.
   По возвращении Босх миновал большой старый платан, вокруг которого была проложена тропа. Он заметил скопление серовато-белого материала у основания дерева между двумя пальцами обнаженных корней. Он пригляделся и понял, что это воск. Кто-то зажег свечу.
   По всему парку висели таблички, предупреждающие о недопустимости курения и использования спичек, поскольку самой большой угрозой для парка был пожар. Но кто-то зажег свечу у основания дерева.
   Босх хотел позвонить Шипли и спросить, мог ли Джессап зажечь свечу в парке прошлой ночью, но знал, что это был неверный шаг. Шипли только что оторвался от ночной слежки и, вероятно, спал в своей постели. Гарри дождался вечера, чтобы позвонить.
   Он оглядел дерево в поисках других признаков того, что Джессап мог быть поблизости. Было похоже, что какое-то животное недавно зарылось в нескольких местах под деревом. Но в остальном не было никаких признаков активности.
   Сойдя с тропы и выйдя на поляну, где располагалась площадка для пикника, Босх увидел смотрителя городских парков, заглядывающего в мусорное ведро, с которого он снял крышку. Гарри подошел к нему.
   - Офицер?
   Мужчина развернулся, все еще удерживая крышку мусорного бака подальше от своего тела.
   "Да сэр!"
   - Извини, я не хотел подкрасться к тебе. Я был... Я шел по той тропе, и там есть большое дерево - кажется, платан - и похоже, что кто-то сжег свечу у его основания. Я размышлял-"
   "Где?"
   "На тропе Блиндермена".
   "Покажите мне."
   "На самом деле, я не собираюсь возвращаться туда наверх. У меня нет подходящей обуви. Это большое дерево посреди тропы. Я уверен, вы сможете найти его".
   "В парке нельзя жечь костры!"
   Рейнджер положил крышку обратно на мусорное ведро, громко стукнув ею, чтобы подчеркнуть свое заявление.
   "Я знаю. Вот почему я сообщил об этом. Но я хотел спросить вас, есть ли что-то особенное в этом дереве, что заставило бы кого-то сделать это?"
   "Каждое дерево здесь особенное. Весь парк особенный".
   - Да, я понимаю. Можешь просто сказать...
   "Могу ли я увидеть какое-нибудь удостоверение личности, пожалуйста?"
   "Извините меня?"
   "Я БЫ. Я хочу увидеть какое-нибудь удостоверение личности. Мужчина в рубашке и галстуке, идущий по тропе в "неправильной обуви", кажется мне немного подозрительным".
   Босх покачал головой и вытащил бумажник со значком.
   "Да, вот мое удостоверение личности".
   Он открыл его, протянул и дал рейнджеру несколько минут, чтобы изучить его. - Босх увидел табличку с именем на своей униформе, - сказал Брорейн.
   "Хорошо?" - сказал Босх. - Теперь мы можем перейти к моим вопросам, офицер Брорейн?
   - Я городской рейнджер, а не офицер, - сказал Брорейн. - Это часть расследования?
   "Нет, это часть ситуации, когда ты просто отвечаешь на мои вопросы о дереве на этой тропе".
   Босх указал в том направлении, откуда пришел.
   "Теперь ты понял?" он спросил.
   Брорейн покачал головой.
   - Прости, но ты здесь на моей территории, и я обязан...
   - Нет, приятель, на самом деле ты на моей территории. Но спасибо за помощь. Я отмечу это в отчете".
   Босх отошел от него и направился обратно к парковке. Брорейн позвал его вдогонку.
   - Насколько я знаю, в этом дереве нет ничего особенного. Это просто дерево, детектив Борш.
   Босх помахал, не оборачиваясь. Он добавил плохие навыки чтения к списку того, что ему не нравилось в Брорейне.
  
   Семнадцать
   Среда, 24 февраля, 14:15
  
   Мои успехи в качестве защитника неизменно приходили, когда обвинение было не готово к моим действиям и удивлялось им. Все правительство работает по рутине. Преследование нарушителей законов правительства ничем не отличается. Как новоиспеченный прокурор я принял это близко к сердцу и поклялся не поддаваться комфорту и опасностям рутины. Я пообещал себе, что буду более чем готов к ловким ходам Клайва Ройса. Я бы предвосхитил их. Я бы узнал их раньше, чем Ройс. И я был бы как снайпер на дереве, ожидая, чтобы умело подстрелить их с расстояния, одного за другим.
   Это обещание привело меня и Мэгги МакФирс вместе в мой новый офис для частых стратегических совещаний. И сегодня днем дискуссия была сосредоточена на том, что будет центральным элементом досудебной защиты нашего оппонента. Мы знали, что Ройс подаст ходатайство о прекращении дела. Это было данностью. То, что мы обсуждали, было основанием, на котором он сделает движение. Я хотел быть готовым к каждому. Говорят, что на войне снайпер устраивает засаду на вражеский патруль, убивая сначала командира, радиста и медика. Если он это сделает, оставшиеся члены патруля паникуют и разбегаются. Именно это я надеялся быстро сделать, когда Ройс подал ходатайство. Я хотел двигаться быстро и основательно с деморализующими аргументами и ответами, которые бы убедили подсудимого в том, что он в беде. Если бы я запаниковала Джессапа, мне, возможно, даже не пришлось бы предстать перед судом. Я мог бы получить распоряжение. Просьба. И заявление было приговором. Это было так же хорошо, как победа на этой стороне прохода.
   "Я думаю, что он собирается возразить, что обвинения больше недействительны без предварительного слушания", - сказала Мэгги. "Это даст ему два кусочка яблока. Сначала он попросит судью отклонить, но, по крайней мере, назначит новый предварительный этап".
   "Но вердикт суда был тем, что было отменено", - сказал я. "Это возвращается к судебному процессу, и у нас есть новый судебный процесс. Прелим - это не то, что оспаривалось".
   - Что ж, об этом мы и поспорим.
   - Хорошо, ты справишься с этим. Что-то еще?"
   "Я не собираюсь продолжать выбрасывать ракурсы, если ты продолжишь возвращать их мне, чтобы я был готов к ним. Это уже третья, которую вы мне дали, и, судя по моей оценочной карточке, вы взяли только одну".
   "Хорошо, я возьму следующий взгляд незамеченным. Что у тебя есть?"
   Мэгги улыбнулась, и я понял, что только что попал в собственную засаду. Но прежде чем она успела нажать на курок, дверь офиса открылась, и Босх вошел без стука.
   - Спасен звонком, - сказал я. - Гарри, что случилось?
   - У меня есть свидетель, я думаю, вам двоим следует выслушать. Я думаю, что он будет полезен для нас, и они не использовали его в первом испытании".
   "Кто?" - спросила Мэгги.
   - Билл Клинтон, - сказал Босх.
   Я не узнал, что это имя принадлежит кому-либо, связанному с этим делом. Но Мэгги, с ее умением разбираться в деталях дела, собрала все воедино.
   "Один из водителей эвакуатора, который работал с Джессапом".
   Босх указал на нее.
   "Верно. Тогда он работал с Джессапом в Aardvark Towing. Сейчас он владеет автомастерской на ЛаБреа возле Олимпика. Он называется "Президентиал Моторс".
   - Конечно, - сказал я. "Что он делает для нас как свидетель?"
   Босх указал на дверь.
   "Я заставил его сидеть там с Лорной. Почему бы мне не привести его, и он сам вам расскажет?
   Я посмотрел на Мэгги и, не заметив возражений, сказал Босху привести Клинтона. Прежде чем выйти, Босх понизил голос и сообщил, что проверил Клинтона по базам данных о преступлениях, и он оказался чистым. У него не было судимостей.
   - Ничего, - сказал Босх. - Даже неоплаченный парковочный талон.
   - Хорошо, - сказала Мэгги. - А теперь посмотрим, что он скажет.
   Босх вышел в приемную и вернулся с невысоким мужчиной лет пятидесяти, в синих рабочих штанах и рубашке с овальной нашивкой над нагрудным карманом. Это сказал Билл. Его волосы были аккуратно причесаны, и он не носил очков. Я видел смазку под его ногтями, но решил, что это можно исправить еще до того, как он предстанет перед присяжными.
   Босх отодвинул стул от стены и поставил его посреди комнаты лицом к моему столу.
   "Почему бы вам не сесть здесь, мистер Клинтон, и мы зададим вам несколько вопросов, - сказал он.
   Затем Босх кивнул мне, передавая лидерство.
   "Прежде всего, мистер Клинтон, спасибо, что согласились прийти и поговорить с нами сегодня".
   Клинтон кивнул.
   "Это нормально. Сейчас в магазине дела идут медленно".
   "Какую работу вы выполняете в магазине? Есть специальность?"
   "Да, мы занимаемся реставрацией. В основном британские автомобили. Triumphs, MG, Jags и тому подобное".
   "Я понимаю. На что способен Triumph TR Two-Fifty в наши дни?"
   Клинтон посмотрел на меня, удивленный моим очевидным знанием одной из машин, на которых он специализировался.
   "Зависит от формы. Я продал красавицу в прошлом году за двадцать пять. Я вложил в реставрацию почти двенадцать. Это и много человеко-часов".
   Я кивнул.
   "У меня был один в старшей школе. Жаль, что я никогда не продал его".
   "Они сделали их только на один год. 'Шестьдесят восемь. Это делает его одним из самых коллекционных".
   Я кивнул. Мы только что рассказали все, что я знал об автомобиле. Он мне просто понравился из-за деревянной приборной панели и откидного верха. Я ездил на нем в Малибу по выходным, тусовался на пляжах для серфинга, хотя не умел заниматься серфингом.
   "Ну, давай перескочим с шестьдесят восьмого на восемьдесят шестой, ладно?"
   Клинтон пожал плечами.
   "Меня устраивает."
   - Если вы не возражаете, мисс Макферсон будет делать записи.
   Клинтон снова пожал плечами.
   - Итак, начнем. Насколько хорошо ты помнишь тот день, когда Мелисса Лэнди была убита?
   Клинтон развел руками.
   "Ну, видите ли, я очень хорошо это помню из-за того, что произошло. Эту маленькую девочку убили, и оказалось, что я работал с парнем, который это сделал".
   "Должно быть, это было довольно травматично".
   - Да, это было какое-то время там.
   - А потом ты выбросил это из головы?
   - Нет, не совсем... но я перестал об этом постоянно думать. Я начал свой бизнес и все такое".
   Я кивнул. Клинтон казался достаточно искренним и честным. Это было началом. Смотрел на Бош. Я знал, что он вытянул из Клинтона какой-то самородок, который, по его мнению, был золотым. Я хотел, чтобы он взял верх.
   - Билл, - сказал Босх. "Расскажи им немного о том, что происходило с трубкозубом в то время. О том, как плохо шли дела".
   Клинтон кивнул.
   "Да, ну, тогда у нас не было таких успехов. Случилось так, что они приняли закон, согласно которому никто не может парковаться на боковых улицах Уилшира без наклеек резидента, понимаете? Кого-нибудь еще, мы должны буксировать. Итак, воскресным утром мы ходили по окрестностям и цепляли машины направо и налево из-за церковных служб. В начале. Мистер Кориш был владельцем, и у нас было так много машин, что он нанял другого водителя и даже начал платить нам за сверхурочную работу. Это было весело, потому что было еще несколько компаний с таким же контрактом, так что мы все боролись за буксировку. Это было похоже на ведение счета, и мы были командой".
   Клинтон посмотрел на Босха, чтобы убедиться, что он рассказывает правильную историю. Гарри кивнул и велел ему продолжать.
   "Потом все как-то пошло не так. Люди начали умнеть и перестали там парковаться. Кто-то сказал, что церковь даже делала объявления: "Не паркуйтесь к северу от Уилшира". Таким образом, мы перешли от слишком большого количества дел к недостаточному. Итак, г-н Кориш сказал, что ему нужно сократить расходы, и одному из нас придется уйти, а может быть, даже и двум из нас. Он сказал, что будет следить за нашими показателями и принимать решение на основе этого".
   - Когда он сказал вам это в связи с днем убийства? - спросил Босх.
   "Это было прямо раньше. Потому что все трое из нас все еще были там. Видите, он еще никого не уволил.
   Взяв на себя допрос, я спросил его, как новый указ повлиял на конкуренцию водителей эвакуаторов.
   "Ну, знаете, это сделало его грубым. Мы все были друзьями, а потом вдруг невзлюбили друг друга, потому что хотели сохранить работу".
   "Как тогда было работать с Джейсоном Джессапом?"
   "Ну, Джейсон был настоящим головорезом".
   - Давление на него повлияло?
   "Да, потому что он был на последнем месте. Мистер Кориш поставил доску, чтобы следить за буксирами, и он занял последнее место".
   - И он был этому не рад?
   "Нет, не счастлив. Он стал настоящим придурком в работе, извините за мой французский.
   - Вы помните, как он вел себя в день убийства?
   "Совсем немного. Как я уже сказал детективу Босху, он начал захватывать улицы. Все равно что сказать, что Виндзор принадлежит ему. И Лас-Пальмас, и Люцерн. Как это. А я и Дерек - он был другим водителем - мы сказали ему, что таких правил не существует. И он сказал: "Хорошо, попробуй зацепить машину на одной из этих улиц и посмотри, что получится". "
   - Он угрожал тебе.
   "Да, можно так сказать. Определенно."
   - Вы точно помните, что Виндзор был одной из улиц, которые, как он утверждал, принадлежали ему?
   "Да. Он заявил права на Виндзор.
   Это была хорошая информация. Это будет зависеть от душевного состояния подсудимого. Зафиксировать это было бы непросто, если бы не было дополнительных подтверждений от Уилберна или Кориша, если бы кто-то из них был еще жив и доступен.
   - Он когда-нибудь как-то реагировал на эту угрозу? - спросила Мэгги.
   "Нет, - сказал Клинтон. "Но это было в тот же день, что и девушка. Итак, его арестовали, и все. Не могу сказать, что я был слишком расстроен его уходом. Оказалось, что мистер Кориш уволил Дерека, потому что он солгал о том, что у него нет записи. Я был последним выжившим. Я проработал там еще четыре года, пока не накопил денег, чтобы открыть свое место.
   Обычная американская история успеха. Я ждал, есть ли у Мэгги подписчики, но их не было. Я сделал.
   "Г-н. Клинтон, вы когда-нибудь говорили об этом с полицией или прокуратурой двадцать четыре года назад?
   Клинтон покачал головой.
   "Не совсем. Я имею в виду, что говорил с детективом, который тогда был главным. Он задавал мне вопросы. Но меня никогда не приводили в суд или что-то в этом роде".
   Потому что тогда ты им был не нужен, подумал я. Но ты мне сейчас понадобишься.
   - Почему вы так уверены, что эта угроза со стороны Джессапа прозвучала в день убийства?
   "Я просто знаю, что это был тот день. Я помню тот день, потому что не каждый день парня, с которым ты работаешь, арестовывают за убийство".
   Он кивнул, словно подчеркивая суть.
   Я посмотрел на Босха, чтобы посмотреть, не упустили ли мы что-нибудь. Босх взял сигнал и вернул себе лидерство.
   "Билл, расскажи им, что ты рассказал мне о том, как был в полицейской машине с Джессапом. По дороге в Виндзор.
   Клинтон кивнул. Его можно было легко вести, и я воспринял это как еще один хороший знак.
   "Ну, случилось то, что они действительно думали, что Дерек был тем парнем. Полиция сделала. У него было судимость, и он солгал об этом, и они узнали. Так что это заставило его заподозрить номер один. Поэтому они посадили Дерека на заднее сиденье одной патрульной машины, а меня и Джейсона - в другую".
   - Они сказали, куда вас везут?
   "Они сказали, что у них есть дополнительные вопросы, поэтому мы думали, что идем в полицейский участок. С нами в машине было два офицера, и мы слышали, как они говорили о том, что мы все в очереди. Джейсон спросил их об этом, и они сказали, что в этом нет ничего страшного, им просто нужны были парни в комбинезонах, потому что они хотели посмотреть, сможет ли свидетель найти Дерека".
   Клинтон остановился и выжидающе посмотрел то на Босха, то на меня, то на Мэгги.
   "Так что же случилось?" Я попросил.
   - Ну, во-первых, Джейсон сказал двум копам, что они не могут просто взять нас и выстроить в таком порядке. Они просто сказали, что выполняют приказ. Итак, мы едем в Виндзор и останавливаемся перед домом. Полицейские вышли, пошли и поговорили со старшим детективом, который стоял там с другими детективами. Мы с Джейсоном смотрели в окна, но не видели ни свидетелей, ничего. Затем ответственный детектив входит в дом и не возвращается. Мы не знаем, что происходит, а потом Джейсон говорит мне, что хочет одолжить мою шляпу".
   "Твоя шляпа?" - спросила Мэгги.
   "Да, моя шляпа Доджерс. Я был в нем, как всегда, и Джейсон сказал, что ему нужно одолжить его, потому что он узнает одного из других копов, который уже стоял у дома, когда мы подъехали. Он сказал, что подрался с парнем из-за буксира, и если он его увидит, будут проблемы. Он продолжает в том же духе и говорит: "Дай мне твою шляпу".
   "Что ты сделал?" Я попросил.
   "Ну, я не думал, что это имеет большое значение, потому что я не знал того, что я знал позже, понимаете, что я имею в виду? Так что я дал ему свою шляпу, и он надел ее. Затем, когда копы вернулись, чтобы вытащить нас из машины, они, похоже, не заметили, что шляпа была перевернута. Они заставили нас выйти из машины, и нам пришлось пройти и встать рядом с Дереком. Мы стояли там, и тут одному из копов позвонили по рации - я это помню, - он повернулся и сказал Джейсону снять шляпу. Он это сделал, а через несколько минут они внезапно окружили Джейсона и надели на него наручники, и это был не Дерек, это был он".
   Я перевел взгляд с Клинтона на Босха, а затем на Мэгги. По выражению ее лица я понял, что история со шляпой имела большое значение.
   - Знаешь, что смешного? - спросил Клинтон.
   - Нет, что? Я сказал.
   - Я так и не получил эту шляпу обратно.
   Он улыбнулся, и я улыбнулась в ответ.
   - Что ж, нам придется купить тебе новую шляпу, когда все будет сказано и сделано. Теперь позвольте мне задать вам ключевой вопрос. То, что вы рассказали нам здесь, готовы ли вы свидетельствовать обо всем этом на суде Джейсона Джессапа?
   Клинтон, казалось, задумался на несколько секунд, прежде чем кивнуть.
   - Да, я мог бы это сделать, - сказал он.
   Я встал и обошел стол, протягивая руку.
   - Тогда, похоже, у нас появился свидетель. Большое спасибо вам, мистер Клинтон".
   Мы обменялись рукопожатием, а затем я указал на Босха.
   - Гарри, я должен был спросить тебя, мы все покрыли?
   Босх тоже встал.
   "Я думаю так. На данный момент. Я отвезу мистера Клинтона обратно в его магазин.
   "Превосходно. Еще раз спасибо, мистер Клинтон".
   Клинтон встал.
   "Пожалуйста, зовите меня Билл".
   "Мы будем, я обещаю. Мы будем звать вас Билл и пригласим вас в качестве свидетеля.
   Все фальшиво рассмеялись, а затем Босх выпроводил Клинтона из офиса. Я вернулся к своему столу и сел.
   - Так расскажи мне о шляпе, - сказал я Мэгги.
   - Это хорошая связь, - сказала она. "Когда мы брали интервью у Сары, она вспомнила, что Клостер связался по радио из спальни с улицей и заставил Джессапа снять шляпу. Именно тогда она сделала удостоверение личности. Затем Гарри просмотрел материалы дела и нашел список имущества после ареста Джессапа. На нем была шляпа Доджерс. Мы все еще пытаемся отследить его имущество, что трудно сделать после двадцати четырех лет. Но, возможно, дело дошло до Сан-Квентина. В любом случае, если у нас нет шляпы, у нас есть список".
   Я кивнул. Это было хорошо на нескольких уровнях. Он показал, как свидетели независимо друг от друга подтверждают друг друга, поставил точку в любом утверждении защиты о том, что воспоминаниям нельзя доверять после стольких лет, и, что не менее важно, показал душевное состояние подсудимого. Джессап знал, что ему каким-то образом угрожает опасность быть опознанным. Кто-то видел, как он похитил девушку.
   - Ладно, хорошо, - сказал я. "Что вы думаете о первоначальных вещах, о том, что между ними была конкуренция, и кого-то собирались уволить? Может быть, два из них.
   "Опять же, это хороший материал для душевного состояния. На Джессапа оказывалось давление, и он действовал. Может быть, все дело было в этом. Может, стоит внести психиатра в список свидетелей.
   Я кивнул.
   - Вы сказали Босху найти и взять интервью у Клинтона?
   Она покачала головой.
   "Он сделал это самостоятельно. Он хорош в этом".
   "Я знаю. Я просто хочу, чтобы он рассказал мне немного больше о том, что он замышляет.
  
  
   18
   Четверг, 25 февраля, 11:00
  
   Рэйчел Уоллинг хотела встретиться в офисе в одной из стеклянных башен в центре города. Босх пошел по адресу и поднялся на лифте на тридцать четвертый этаж. Дверь в контору адвокатов Франко, Бесерры и Ицуриса была заперта, и ему пришлось постучать. Рэйчел быстро ответила и пригласила его в роскошные кабинеты, в которых не было ни адвокатов, ни клерков, ни кого-либо еще. Она провела его в зал заседаний фирмы, где он увидел на большом овальном столе коробку и файлы, которые дал ей неделю назад. Они вошли, и он подошел к окнам от пола до потолка, выходившим на центр города.
   Босх не помнил, чтобы бывал так высоко в центре города. Он мог видеть всю дорогу до стадиона Доджер и дальше. Он заглянул в административный центр и увидел стеклянный PAB, стоящий рядом со зданием Los Angeles Times. Затем его взгляд скользнул в сторону Эхо-парка, и он вспомнил день, проведенный там с Рэйчел Уоллинг. Тогда они были командой, во многих смыслах. Но теперь это казалось так давно.
   "Что это за место?" - сказал он, все еще глядя вдаль и стоя к ней спиной. "Где все?"
   "Нет никого. Мы только что использовали это для отмывания денег. Так что он был пуст. Половина этого здания пустует. Экономика. Это была настоящая юридическая контора, но она обанкротилась. Так что мы просто позаимствовали его. Руководство было счастливо получить государственную субсидию".
   "Отмывали деньги от наркотиков? Оружие?
   - Ты знаешь, я не могу сказать, Гарри. Я уверен, что вы прочтете об этом через несколько месяцев. Ты потом соберешь".
   Босх кивнул, вспомнив название фирмы на двери. Франко, Бесерра и Ицурис: ФБР. Умный.
   "Интересно, расскажет ли руководство следующим жильцам, что бюро использовало это место, чтобы убрать плохих людей. На поиски могут прийти друзья этих плохих людей.
   Она не ответила на это. Она просто пригласила его сесть за стол. Он так и сделал, внимательно глядя на нее, когда она сидела напротив него. Ее волосы были распущены, что было необычно. Он видел ее такой раньше, но не тогда, когда она была на дежурстве. Темные локоны обрамляли ее лицо и привлекали внимание к темным глазам.
   "Холодильник фирмы пуст, иначе я бы предложил вам что-нибудь выпить".
   "Я в порядке."
   Она открыла коробку и начала доставать файлы, которые он ей дал.
   - Рэйчел, я очень ценю это, - сказал Босх. - Надеюсь, это не слишком сильно испортило твою жизнь.
   "Работа, нет. Мне понравилось. Но ты, Гарри, твое возвращение в мою жизнь было помехой.
   Босх не ожидал этого.
   "Что ты имеешь в виду?"
   "У меня отношения, и я рассказала ему о тебе. Насчет теории одной пули и все такое. Значит, он был недоволен тем, что я трачу ночи напролет, работая над этим для тебя.
   Босх не знал, что ответить. Рэйчел Уоллинг всегда прятала более глубокие мысли в вещах, которые она говорила. Он не был уверен, нужно ли было принимать во внимание что-то еще, кроме того, что она только что сказала вслух.
   - Прости, - наконец сказал он. - Ты сказал ему, что это всего лишь работа, что мне просто нужно твое профессиональное мнение? Что я пошел к тебе, потому что могу доверять тебе, и ты лучший в этом деле?
   "Он знает, что я лучший в этом деле, но это не имеет значения. Давай просто сделаем это".
   Она открыла файл.
   "Моя бывшая жена умерла, - сказал он. "Она была убита в прошлом году в Гонконге".
   Он не был уверен, почему так выпалил. Она резко посмотрела на него, и он понял, что она не знала.
   - Боже мой, мне так жаль.
   Босх только кивнул, решив не рассказывать ей подробности.
   - А как насчет вашей дочери?
   "Она сейчас живет со мной. У нее все хорошо, но ей пришлось нелегко. Прошло всего четыре месяца".
   Она кивнула, а затем, казалось, потеряла опору, когда поняла, что только что было сказано.
   "А ты? Полагаю, тебе тоже пришлось нелегко.
   Он кивнул, но не мог подобрать нужных слов. Теперь в его жизни была полноценная дочь, но ужасной ценой. Он понял, что поднял эту тему, но не мог говорить об этом.
   "Послушайте, - сказал он, - это было странно. Я не знаю, почему я только что выложил это на вас. Вы упомянули одиночную пулю, и я помню, что рассказывал вам о ней. Мы можем поговорить об этом в другой раз. Я имею в виду, если вы хотите. Давайте теперь просто перейдем к делу. Все хорошо?"
   "Да, конечно. Я как раз думал о вашей дочери. Потерять мать, а затем уехать так далеко от места, которое она знает. Я имею в виду, я знаю, что жить с тобой будет хорошо, но это... довольно приспособление.
   "Да, но говорят, что дети устойчивы, потому что так оно и есть на самом деле. У нее уже много друзей, и она хорошо учится в школе. Это была серьезная корректировка для нас обоих, но я думаю, что с ней все будет в порядке".
   - А как ты выйдешь?
   Босх на мгновение задержал на ней взгляд, прежде чем ответить.
   "Я уже вышел вперед. Со мной моя дочь, и она лучшее, что есть в моей жизни".
   - Это хорошо, Гарри.
   "Это."
   Она прервала зрительный контакт и закончила вынимать файлы и фотографии из коробки. Босх мог видеть трансформацию. Теперь она была полностью занята, профилировщик ФБР, готовый сообщить о своих выводах. Он полез в карман и вытащил блокнот. Он был в складном кожаном футляре с тиснением детективного щита на крышке. Он открыл его и приготовился писать.
   "Я хочу начать с фотографий, - сказала она.
   "Отлично."
   Она разложила четыре фотографии тела Мелиссы Лэнди в мусорном баке, повернув их лицом к себе. Затем она добавила две фотографии вскрытия подряд над ними. Босху никогда не было легко смотреть на фотографии мертвого ребенка. Но они были особенно трудными. Он долго смотрел на него, пока не понял, что спазм в его кишках произошел из-за того, что тело бросили в мусорный бак. То, что от девушки избавились таким образом, казалось почти заявлением о жертве и дополнительным оскорблением для тех, кто ее любил.
   - Мусорный бак, - сказал он. - Думаешь, это было выбрано в качестве заявления?
   Уоллинг сделал паузу, как будто обдумывая это в первый раз.
   "На самом деле я подхожу к этому с другой точки зрения. Я думаю, что это был почти спонтанный выбор. Что это не было частью плана. Ему нужно место, чтобы сбросить тело, где его не увидят и не найдут сразу. Он знал об этом мусорном контейнере за этим театром и использовал его. Это было удобство, а не заявление".
   Босх кивнул. Он наклонился вперед и написал в своем блокноте заметку, чтобы напомнить себе вернуться к Клинтону и спросить о мусорном контейнере. "Эль-Рей" находился в коридоре Уилшир, где работали погонщики трубкозуба. Возможно, это было им знакомо.
   "Извините, я не хотел начинать не в том направлении", - сказал он, когда писал.
   "Это нормально. Причина, по которой я хотел начать с фотографий девушки, заключается в том, что я считаю, что это преступление могло быть неправильно понято с самого начала".
   "Неправильно понятый?"
   - Ну, похоже, что первоначальные следователи приняли место преступления за чистую монету и рассматривали его как результат плана убийства подозреваемого. Другими словами, Джессап схватил эту девушку, и его план состоял в том, чтобы задушить ее и оставить в мусорном баке. Об этом свидетельствует профиль преступления, который был составлен и представлен ФБР и Министерству юстиции Калифорнии для сравнения с другими зарегистрированными преступлениями".
   Она открыла файл и вытащила длинный профиль и анкеты, подготовленные детективом Клостером двадцать четыре года назад.
   "Детектив Клостер искал подобные преступления, к которым он мог бы привязать Джессапа. Он получил ноль попаданий, и на этом все закончилось".
   Босх провел несколько дней, изучая материалы дела, и знал все, что говорил ему Уоллинг. Но он позволил ей работать с ним без перерыва, потому что у него было предчувствие, что она приведет его куда-нибудь в новое место. В этом ее красота и искусство. Не имело значения, что ФБР не узнало этого и использовало ее в меру своих способностей. Он всегда будет.
   "Я думаю, что произошло то, что у этого дела был ошибочный профиль с самого начала. Добавьте к этому тот факт, что тогда банки данных, очевидно, не были такими сложными и всеобъемлющими, как сейчас. Весь этот угол был ошибочным и неправильным, поэтому неудивительно, что они зашли с ним в тупик".
   Босх кивнул и быстро написал записку.
   "Вы пытались перестроить профиль?" он спросил.
   "Насколько я мог. И отправная точка находится именно здесь. Фотографии. Взгляните на ее травмы".
   Босх перегнулся через стол и над первым рядом фотографий. На самом деле он не видел телесных повреждений у девушки. Ее случайно выбросили в почти полный мусорный бак. Должно быть, внутри театра шло строительство сцены или проект реконструкции, потому что в мусорном ведре в основном находился строительный мусор. Опилки, ведра из-под краски, мелкие кусочки спиленного и сломанного дерева. Были небольшие порезы стеновой панели и порванная пластиковая пленка. Мелисса Лэнди лежала лицом вверх возле одного из углов мусорного контейнера. Босх не заметил ни капли крови ни на ней, ни на ее платье.
   - О каких травмах идет речь? он спросил.
   Уоллинг встал, чтобы наклониться. Кончиком ручки она нарисовала места, на которых должен был смотреть Босх на каждой из фотографий. Она обвела пятна на шее жертвы.
   - У нее травмы шеи, - сказала она. "Если вы посмотрите, то увидите синяк овальной формы на правой стороне шеи, а с другой стороны у вас будет соответствующий синяк большего размера. Эти доказательства ясно показывают, что она была задушена одной рукой".
   Она использовала ручку, чтобы проиллюстрировать то, что она говорила.
   "Большой палец здесь с правой стороны и четыре пальца с левой. Одноручный. А почему одноручный?
   Она снова села, а Босх сам откинулся от фотографий. Мысль о том, что Мелиссу задушили одной рукой, не была новой для Босха. Это было в первоначальном профиле Клостер об убийстве.
   "Двадцать четыре года назад было высказано предположение, что Джессап задушил девушку правой рукой, а левой мастурбировал. Эта теория была построена на одном - сперме, собранной с платья жертвы. Он был депонирован кем-то с той же группой крови, что и Джессап, поэтому предполагалось, что он исходил от него. Вы следите за всем этим?
   "Я с вами."
   - Итак, проблема в том, что теперь мы знаем, что сперма исходила не от Джессапа, и поэтому основная характеристика или теория преступления в тысяча девятьсот восемьдесят шестом неверна. Далее показано, что это неправильно, потому что Джессуп - правша, судя по образцу его записей в файлах, а исследования показали, что у правшей мастурбация почти всегда выполняется ведущей рукой".
   - Они проводили исследования по этому поводу?
   "Вы были бы удивлены. Я точно был, когда зашел в интернет, чтобы найти это".
   "Я знал, что с Интернетом что-то не так".
   Она улыбнулась, но ее ничуть не смутил предмет их разговора. Все это было в рабочем дне.
   "Они изучили все, включая то, какой рукой люди вытирают задницу. Я на самом деле нашел это увлекательным чтением. Но дело здесь в том, что они ошибались с самого начала. Это убийство произошло не во время полового акта. А теперь позвольте мне показать вам несколько других фотографий".
   Она потянулась через стол и сложила все фотографии в одну стопку, а затем отложила их в сторону. Затем она разложила фотографии, сделанные внутри эвакуатора, за рулем которого находился Джессап в день убийства. У грузовика действительно было имя, которое было нанесено трафаретом на приборную панель.
   "Хорошо, значит, в тот день Джессуп вел Матильду", - сказал Уоллинг.
   Босх внимательно изучил три фотографии, которые она разложила. Кабина эвакуатора была в опрятном порядке. Карты Thomas Brothers - тогда GPS не было - были аккуратно сложены на приборной панели, а на зеркале заднего вида висела маленькая мягкая игрушка, которая, как предположил Босх, была трубкозубом. Подстаканник на центральной консоли держал большой глоток от 7-Eleven, а наклейка на двери бардачка гласила: "Трава или жопа - никто не ездит бесплатно".
   Своей верной ручкой Уоллинг обвела точку на одной из фотографий. Это был полицейский сканер, установленный под приборной панелью.
   - Кто-нибудь задумывался, что это значит?
   Босх пожал плечами.
   "Тогда я не знаю. Что это значит сейчас?
   "Хорошо, Джессуп работал в Aardvark, компании по буксировке автомобилей, лицензированной городом. Однако он был не единственным. Между буксирными компаниями была конкуренция. Водители слушали сканеры, улавливая звонки полиции об авариях и нарушениях правил парковки. Это дало им толчок к конкуренции, верно? За исключением того, что на каждом эвакуаторе был сканер, и все слушали и пытались обойти всех".
   "Верно. Так что это значит?
   - Что ж, давайте сначала рассмотрим похищение. Из свидетельских показаний и всего остального совершенно ясно, что это не было преступлением, которое требовало тщательного планирования и терпения. Это было импульсивное преступление. Так много у них было с самого начала. Мы можем долго говорить о мотивирующих факторах через некоторое время, но достаточно сказать, что что-то заставило Джессапа действовать почти неконтролируемым образом".
   "Думаю, я могу учесть мотивирующие факторы, - сказал Босх.
   "Хорошо, мне не терпится услышать об этом. Но пока будем считать, что какое-то внутреннее давление побудило Джессапа действовать по неоспоримому порыву и он схватил девушку. Он отнес ее обратно в грузовик и уехал. Он явно не знал, что сестра прячется в кустах и что она поднимет тревогу. Итак, он завершает похищение и уезжает, но через несколько минут слышит отчет о похищении на полицейском сканере, который есть у него в грузовике. Это возвращает ему реальность того, что он сделал, и каково его затруднительное положение. Он и представить себе не мог, что события будут развиваться так быстро. Он более-менее приходит в себя. Он понимает, что должен отказаться от своего плана сейчас и перейти в режим сохранения. Ему нужно убить девушку, чтобы устранить ее как свидетеля, а затем спрятать ее тело, чтобы предотвратить его арест".
   Босх кивнул, поняв ее теорию.
   "Значит, вы говорите, что совершенное преступление не было преступлением, которое он намеревался совершить".
   "Правильный. Он отказался от истинного плана.
   "Поэтому, когда Клостер обратился в бюро за аналогами, он искал не то".
   - Еще раз.
   "Но мог ли на самом деле быть план? Вы только что сами сказали, что это было преступление по принуждению. Он увидел возможность и в течение нескольких секунд воспользовался ею. Какой мог быть план?
   "На самом деле более чем вероятно, что у него был сложный и законченный план. У таких убийц есть парафилия - заложенный конструкт идеального психосексуального опыта. Они фантазируют об этом в мельчайших подробностях. И, как вы можете ожидать, это часто связано с пытками и убийствами. Парафилия является частью их повседневной фантазийной жизни и развивается до такой степени, что желание становится побуждением, которое в конечном итоге становится принуждением к действию. Когда они пересекают эту черту и отыгрывают, похищение жертвы может быть совершенно незапланированным и импровизационным, но последовательность убийства - нет. Жертва, к сожалению, попадает в заданную конструкцию, которая снова и снова воспроизводится в сознании убийцы".
   Босх посмотрел в свой блокнот и понял, что перестал делать записи.
   "Хорошо, но вы говорите, что этого не было здесь", - сказал он. "Он отказался от плана. Он услышал отчет о похищении на сканере, и это перенесло его из фантазии в реальность. Он понял, что они могут приблизиться к нему. Он убил ее и бросил, надеясь избежать обнаружения".
   "В яблочко. И поэтому, как вы только что заметили, когда следователи пытались сопоставить элементы этого убийства с другими, они сравнивали яблоки и апельсины. Они не нашли ничего подходящего и полагали, что это было разовое преступление по случаю и по принуждению. Я не думаю, что это было".
   Босх перевел взгляд с фотографий на глаза Рэйчел.
   - Ты думаешь, он делал это раньше.
   "Я думаю, что идея о том, что он действовал таким образом раньше, убедительна. Меня не удивит, если вы обнаружите, что он был причастен к другим похищениям.
   - Вы говорите о том, что было более двадцати четырех лет назад.
   "Я знаю. А поскольку привязки Джессапа к известным нераскрытым убийствам не было, то, вероятно, речь идет о пропавших детях и беглецах. Случаи, когда место преступления так и не было установлено. Девочек так и не нашли".
   Босх вспомнил ночные визиты Джессапа в парки на Малхолланд-драйв. Он подумал, что теперь может знать, почему Джессап зажег свечу у подножия дерева.
   Затем пронеслась еще более ошеломляющая и страшная мысль.
   - Как ты думаешь, такой парень стал бы использовать те преступления, совершенные так давно, чтобы прокормить свою фантазию сейчас?
   - Конечно. Он сидел в тюрьме, какой у него был другой выбор?
   Босх почувствовал, как что-то назревает внутри. Срочность, которая пришла с растущей уверенностью, что они имеют дело не с единичным случаем убийства. Если теория Уоллинга была верна, а у него не было причин сомневаться в ней, то Джессап был повторителем. И хотя он провел на льду двадцать четыре года, теперь он свободно бродил по городу. Вскоре он стал уязвимым для давления и побуждений, которые раньше заставляли его совершать смертельные действия.
   Bosch быстро принял решение. В следующий раз, когда Джессупа охватят жизненные трудности и его одолит тяга к убийству, Босх будет рядом, чтобы уничтожить его.
   Его глаза снова сфокусировались, и он понял, что Рэйчел странно смотрит на него.
   - Спасибо за все это, Рейчел, - сказал он. - Думаю, мне нужно идти.
  
  
   19
   Четверг, 4 марта, 9:00
  
   Это было только слушание по досудебным ходатайствам, но зал суда был полон. В зале суда сидело много оводов и СМИ, а также довольно много адвокатов. Я сидел за столом обвинения с Мэгги, и мы еще раз обсуждали наши аргументы. Все вопросы перед судьей Брейтман уже обсуждались и представлялись на бумаге. Это было бы, когда судья мог бы задать дополнительные вопросы, а затем объявить свои решения. У меня нарастало чувство тревоги. Ходатайства, представленные Клайвом Ройсом, были довольно рутинными, и мы с Мэгги представили солидные ответы. Мы также были готовы привести устные аргументы в их поддержку, но такое слушание также было временем для неожиданностей. Я не раз обрушивал обвинение на досудебных слушаниях. А иногда дело выигрывается или проигрывается еще до начала судебного разбирательства с вынесения решения на одном из таких слушаний.
   Я откинулся назад и посмотрел назад, а затем быстро оглядел зал суда. Я фальшиво улыбнулась и кивнула адвокату, которого увидела в зрительской секции, а затем снова повернулась к Мэгги.
   - Где Босх? Я попросил.
   - Не думаю, что он будет здесь.
   "Почему бы и нет? Он полностью исчез за последнюю неделю".
   "Он работал над чем-то. Он позвонил вчера и спросил, должен ли он быть здесь для этого, и я сказал, что нет".
   - Ему лучше заняться чем-нибудь, связанным с Джессапом.
   "Он сказал мне, что это так, и что он собирается принести его нам в ближайшее время".
   - Это мило с его стороны. Суд начнется через четыре недели".
   Я недоумевал, почему Босх решил позвонить ей, а не мне, главному прокурору. Я понял, что это расстроило меня как на Мэгги, так и на Босха.
   - Послушайте, я не знаю, что между вами произошло во время вашей маленькой поездки в Порт-Таунсенд, но он должен звонить мне.
   Мэгги покачала головой, как будто имела дело с капризным ребенком.
   - Слушай, тебе не о чем беспокоиться. Он знает, что вы главный прокурор. Он, вероятно, считает, что вы слишком заняты, чтобы получать ежедневные новости о том, чем он занимается. И я забуду то, что ты сказал о Порт-Таунсенде. Это один раз. Еще одна такая инсинуация, и у нас с тобой возникнут настоящие проблемы.
   "Хорошо, извини. Просто...
   Через проход мое внимание привлек Джессап, сидевший за столом защиты с Ройсом. Он смотрел на меня с ухмылкой на лице, и я понял, что он наблюдает за мной и Мэгги, может быть, даже слушает.
   - Извините меня на секунду, - сказал я.
   Я встал и подошел к столу защиты. Я склонился над ним.
   - Могу я чем-нибудь помочь тебе, Джессап?
   Прежде чем Джессап успел сказать хоть слово, вмешался его адвокат.
   - Не разговаривай с моим клиентом, Мик, - сказал Ройс. - Если ты хочешь его о чем-то спросить, то спроси меня.
   Теперь Джессап снова улыбнулся, воодушевленный защитным ходом своего адвоката.
   - Просто иди, сядь, - сказал Джессап. - Мне нечего тебе сказать.
   Ройс поднял руку, чтобы успокоить его.
   "Я разберусь с этим. Молчи.
   "Он угрожал мне. Вы должны пожаловаться судье".
   - Я сказал, молчи, и что я разберусь с этим.
   Джессап скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.
   "Мик, здесь что-то не так?" - спросил Ройс.
   "Нет, нет проблем. Мне просто не нравится, что он смотрит на меня".
   Я вернулся к столу обвинения, злясь на себя за то, что потерял самообладание. Я сел и посмотрел на камеру у пула, установленную в ложе присяжных. Судья Брейтман одобрил съемку судебного процесса и различных предшествующих ему слушаний, но только с использованием камеры пула, которая обеспечивала бы универсальную трансляцию, которую могли использовать все каналы и сети.
   Через несколько минут судья занял скамью и объявил слушание порядком. Одно за другим мы рассмотрели ходатайства защиты, и постановления в основном терпели неудачу без особых дальнейших аргументов. Самым важным из них было обычное ходатайство об отклонении дела за отсутствием доказательств, которое судья отклонил без особых комментариев. Когда Ройс попросила, чтобы ее выслушали, она сказала, что в дальнейшем обсуждении этого вопроса нет необходимости. Это был твердый упрек, и мне он нравился, хотя внешне я вел себя так, будто это было рутинно и скучно.
   Единственное решение, которое судья хотел подробно обсудить, - это странная просьба Ройса разрешить его клиенту использовать косметику во время суда, чтобы скрыть татуировки на шее и пальцах. Ройс утверждал в своем ходатайстве, что все татуировки были тюремными татуировками, нанесенными, когда он был ложно заключен в тюрьму на двадцать четыре года. Он сказал, что татуировки могут нанести ущерб, если их заметят присяжные. Его клиент намеревался скрыть их косметикой в тон кожи, и он хотел запретить обвинению выступать с этим перед присяжными.
   "Я должен признать, что мне еще не поступали подобные ходатайства", - сказал судья. "Я склонен допустить это и воздержать обвинение от привлечения к этому внимания, но вижу, что обвинение возражает против ходатайства, говоря, что оно содержит недостаточно информации о содержании и истории этих татуировок. Не могли бы вы пролить свет на этот вопрос, мистер Ройс?
   Ройс встал и обратился к суду со своего места за столом защиты. Я оглянулся, и мой взгляд был прикован к рукам Джессапа. Я знал, что татуировки на его костяшках пальцев больше всего беспокоили Ройса. Отметины на шее можно было в значительной степени прикрыть рубашкой с воротником, которую он надевал с костюмом на суде. Но руки было трудно спрятать. На четырех пальцах каждой руки он написал фразу "НАХУЙ ЭТО", и Ройс знал, что я позабочусь о том, чтобы присяжные увидели ее. Это чувство, вероятно, было главным препятствием для того, чтобы Джессап дал показания в свою защиту, потому что Ройс знал, что я найду способ, либо случайно, либо специально, чтобы убедиться, что присяжные поняли его сообщение.
   "Ваша честь, позиция защиты состоит в том, что эти татуировки были нанесены на тело мистера Джессапа, когда он был ложно заключен в тюрьму, и являются результатом того мучительного опыта. Тюрьма - опасное место, судья, и заключенные принимают меры, чтобы защитить себя. Иногда татуировка делается для того, чтобы запугать или показать связь, которую заключенный на самом деле может не иметь или в которую не верит. Это, безусловно, было бы предвзятым для присяжных, и поэтому мы просим облегчения. Могу добавить, что это всего лишь тактика обвинения для затягивания судебного разбирательства, и защита твердо стоит на своем решении не затягивать с правосудием в данном случае".
   Мэгги быстро встала. Она обработала это ходатайство на бумаге, и поэтому она должна была вести дело в суде.
   "Ваша честь, могу ли я выслушать обвинение защиты?"
   "Один момент, мисс Макферсон, я сам хочу, чтобы меня услышали. Мистер Ройс, не могли бы вы объяснить свое последнее заявление?
   Ройс вежливо поклонился.
   "Да, конечно, судья Брейтман. Подсудимый начал процесс удаления татуировки. Но это требует времени и не будет завершено судебным разбирательством. Возражая против нашей простой просьбы использовать косметику, обвинение пытается отодвинуть судебный процесс до тех пор, пока этот процесс удаления не будет завершен. Это попытка ниспровергнуть закон об ускоренном судебном разбирательстве, от которого с самого первого дня защита, к ужасу обвинения, отказывалась отказываться".
   Судья перевела взгляд на Мэгги МакФирс. Это была ее очередь.
   "Ваша честь, это просто выдумка защиты. Государство ни разу не просило об отсрочке и не выступало против требования защиты о скорейшем судебном разбирательстве. Фактически обвинение готово к суду. Так что это утверждение диковинно и нежелательно. Истинное возражение со стороны обвинения против этого ходатайства заключается в том, что подсудимому разрешается маскироваться. Суд - это поиск истины, и позволить ему использовать косметику, чтобы скрыть то, кем он является на самом деле, было бы оскорблением для поиска истины. Спасибо, ваша честь.
   - Судья, могу я ответить? Ройс, все еще стоя, немедленно сказал:
   Брейтман на мгновение замолчала, пока она делала несколько заметок из резюме Мэгги.
   - В этом нет необходимости, мистер Ройс, - наконец сказала она. "Я вынесу решение по этому поводу и позволю мистеру Джессапу скрыть свои татуировки. Если он решит дать показания от своего имени, обвинение не будет обсуждать этот вопрос с ним перед присяжными".
   - Спасибо, ваша честь, - сказала Мэгги.
   Она села, не выказывая никаких признаков разочарования. Это было всего лишь одно решение среди многих других, и большинство из них пошли по пути обвинения. Эта потеря была в худшем случае незначительной.
   - Хорошо, - сказал судья. "Я думаю, что мы рассмотрели все. Что-нибудь еще от адвоката на данный момент?
   - Да, ваша честь, - сказал Ройс, снова вставая. "У защиты есть новое ходатайство, которое мы хотели бы представить".
   Он отошел от стола защиты и принес копии нового ходатайства сначала судье, а затем нам, предоставив Мэгги и мне отдельные копии одностраничного ходатайства. Мэгги быстро читала, этот навык она генетически передала нашей дочери, которая помимо домашних заданий читала по две книги в неделю.
   "Это чушь собачья", - прошептала она еще до того, как я успел прочитать название документа.
   Но я быстро догнал. Ройс добавлял нового адвоката в команду защиты, и ходатайство заключалось в том, чтобы отстранить Мэгги от обвинения из-за конфликта интересов. Имя нового адвоката было Дэвид Белл.
   Мэгги быстро обернулась, чтобы осмотреть зрительские места. Я проследил взглядом и увидел Дэвида Белла, сидевшего в конце второго ряда. Я узнала его с первого взгляда, потому что видела его с Мэгги через несколько месяцев после того, как наш брак распался. Однажды я пришел к ней домой, чтобы забрать свою дочь, и Белл открыл дверь.
   Мэгги повернулась и начала вставать, чтобы обратиться к суду, но я положил руку ей на плечо и удержал на месте.
   - Я беру это, - сказал я.
   - Нет, подожди, - настойчиво прошептала она. "Попросите десятиминутный перерыв. Нам нужно поговорить об этом".
   - Именно то, что я собирался сделать.
   Я встал и обратился к судье.
   "Ваша честь, как и вы, мы только что получили это. Мы можем взять его с собой и подчиниться, но мы лучше поспорим прямо сейчас. Если бы суд мог побаловать нас коротким перерывом, я думаю, мы были бы готовы к ответу".
   - Пятнадцать минут, мистер Халлер? Меня другое дело держит. Я мог бы справиться с этим и вернуться к вам.
   - Благодарю вас, ваша честь.
   Это означало, что нам пришлось выйти из-за стола, пока другой прокурор разбирался со своими делами перед судьей. Мы отодвинули наши файлы и ноутбук Мэгги к задней части стола, чтобы освободить место, затем встали и пошли к задней двери зала суда. Когда мы проходили мимо Белла, он поднял руку, чтобы привлечь внимание Мэгги, но она проигнорировала его и прошла мимо.
   - Ты хочешь подняться наверх? - спросила Мэгги, когда мы вошли в двустворчатую дверь. Она предлагала нам подняться в офис окружного прокурора.
   - Нет времени ждать лифт.
   - Мы могли бы подняться по лестнице. Всего три рейса.
   Мы прошли через дверь на закрытую лестничную клетку здания, но тут я схватил ее за руку.
   - Здесь достаточно хорошо, - сказал я. "Скажи мне, что мы делаем с Беллом".
   "Этот кусок дерьма. Он ни разу в жизни не защищал уголовное дело, не говоря уже об убийстве".
   - Да, ты бы не совершил одну и ту же ошибку дважды.
   Она многозначительно посмотрела на меня.
   "Что это должно означать?"
   "Ничего, плохая шутка. Давай просто останемся на месте".
   Она крепко скрестила руки на груди.
   "Это самая закулисная вещь, которую я когда-либо видел. Ройс хочет, чтобы я снял это дело, поэтому он идет к Беллу. А Белл... Не могу поверить, что он сделал со мной что-то подобное.
   "Да, ну, он, вероятно, хочет окунуться в горшочек с золотом на краю радуги. Вероятно, мы должны были предвидеть нечто подобное".
   Это была тактика защиты, которую я использовал раньше, но не с такой очевидностью. Если вам не нравился судья или прокурор, одним из способов отстранения их от дела было привлечение в вашу команду кого-то, у кого с ними конфликт интересов. Поскольку подсудимому конституционно гарантируется защитник по его выбору, обычно судья или прокурор должны быть отстранены от судебного разбирательства. Это был хитрый ход со стороны Ройса.
   - Ты видишь, что он делает, да? - сказала Мэгги. "Он пытается изолировать вас. Он знает, что я единственный человек, которому ты можешь доверить роль второго стула, и он пытается отнять это у тебя. Он знает, что без меня ты проиграешь.
   "Спасибо за ваше доверие ко мне".
   "Если вы понимаете, о чем я. Вы никогда не вели дело. Я здесь, чтобы помочь вам пройти через это. Если он вышвырнет меня из-за стола, то кого ты возьмешь? Кому бы вы доверяли?"
   Я кивнул. Она была права.
   "Хорошо, предоставьте мне факты. Как долго вы были с Беллом?
   "С ним? Я не был. Мы ненадолго расстались семь лет назад. Не больше двух месяцев, а если он скажет иначе, то он лжец".
   "Это конфликт из-за того, что у вас были отношения, или есть что-то еще, что-то, что вы сделали или сказали, что-то, о чем он знает, что создает конфликт?"
   "Нет ничего. Мы вышли, и это просто не сработало".
   - Кто кого бросил?
   Она остановилась и посмотрела в пол.
   "Он сделал."
   Я кивнул.
   "Тогда есть конфликт. Он может заявить, что вы затаили обиду.
   "Женщина, которую презирают, что ли? Это такая ерунда. Вы, мужчины...
   - Подожди, Мэгги. Подожди. Я говорю, что это их аргумент. Я не согласен. На самом деле, я хочу...
   Дверь на лестничную клетку открылась, и прокурор, занявший наши места, когда мы встали на перемену, вошел и стал подниматься по ступенькам. Я проверил свои часы. Прошло всего восемь минут.
   - Она вернулась в покои, - сказал он, проходя мимо. - Вы, ребята, в порядке.
   "Спасибо."
   Я подождал, пока не услышу его шаги на следующей площадке, прежде чем продолжить тихим тоном с Мэгги.
   - Ладно, как мне с этим бороться?
   "Вы говорите судье, что это явная попытка саботировать обвинение. Они наняли адвоката по той единственной причине, что у него были отношения со мной, а не из-за каких-то его навыков".
   Я кивнул.
   "Хорошо. Что-то еще?"
   "Я не знаю. Я не могу думать... это было отдаленно во времени, не было сильной эмоциональной привязанности, не влияло на профессиональные суждения или поведение".
   "Да, да, да... а как же Белл? У него есть что-то или он знает что-то, на что я должен обратить внимание?
   Она посмотрела на меня, как на предателя.
   "Мэгги, мне нужно знать, чтобы не было сюрприза сверх сюрприза, хорошо?"
   "Хорошо, ничего нет. Он, должно быть, действительно в беде, если берет гонорар только для того, чтобы выбить меня из этого дела.
   "Не волнуйтесь, в эту игру могут играть двое. Пойдем."
   Мы вернулись в зал суда, и когда мы прошли через ворота, я кивнул клерку, чтобы она могла отозвать судью из кабинета. Вместо того, чтобы подойти к столу обвинения, я переключился на сторону защиты, где Ройс сидел рядом со своим клиентом. Дэвид Белл теперь сидел за столом по другую сторону от Джессапа. Я склонился над плечом Ройса и прошептал достаточно громко, чтобы его клиент услышал.
   - Клайв, когда судья выйдет, я дам тебе возможность отозвать это ходатайство. Если вы этого не сделаете, во-первых, я опозорю вас перед камерой, и это навсегда сохранится в цифровом виде. И, во-вторых, предложение об освобождении и вознаграждении, которое я сделал вашему клиенту на прошлой неделе, отозвано. Постоянно."
   Я увидел, как брови Джессапа приподнялись на несколько сантиметров. Он ничего не слышал о предложении, связанном с деньгами и свободой. Это было потому, что я не сделал один. Но теперь Ройсу предстояло убедить своего клиента, что он ничего от него не утаил. Удачи с этим.
   Ройс улыбнулся, как будто был доволен моим возвращением. Он небрежно откинулся назад и бросил ручку в свой блокнот. Это был Montblanc с золотой отделкой, и так с ним не поступить.
   "Это действительно будет хорошо, да, Мик?" он сказал. "Ну, я вам скажу. Я не отзываю ходатайство, и я думаю, что если бы вы сделали мне предложение, связанное с освобождением и вознаграждением, я бы его запомнил".
   Так что он назвал мой блеф. Ему все еще нужно убедить своего клиента. Я видел, как судья вышла из дверей своих покоев и сделала три шага к скамейке запасных. Я еще раз шёпотом выстрелил в Ройса.
   "Все, что вы заплатили Беллу, вы потратили впустую".
   Я подошел к столу обвинения и остался стоять. Судья привел зал к порядку.
   "Хорошо, вернемся к записи в Калифорнии против Джессапа. Мистер Халлер, хотите ли вы ответить на последнее ходатайство подсудимого или принять его на рассмотрение?
   "Ваша честь, обвинение желает ответить прямо сейчас на... это ходатайство".
   - Тогда вперед.
   Я попытался создать хороший тон возмущения в моем голосе.
   "Судья, я такой же циничный, как и любой другой парень, но я должен сказать, что удивлен тактикой защиты здесь с этим предложением. На самом деле это не движение. Это явная попытка подорвать судебную систему, отрицая жителей Калифорни...
   "Ваша честь, - вмешался Ройс, вскакивая на ноги, - я категорически возражаю против репутации мистера Халлера, представляемого для протокола и перед средствами массовой информации. Это не что иное, как грандиозное...
   "Г-н. Ройс, у вас будет возможность ответить после того, как мистер Халлер ответит на ваше предложение. Пожалуйста, садитесь".
   - Да, ваша честь.
   Ройс сел, и я попытался вспомнить, где нахожусь.
   - Продолжайте, мистер Халлер.
   "Да, ваша честь, как вы знаете, во вторник обвинение передало защите все материалы расследования. То, что вы сейчас имеете перед собой, - это очень лицемерное ходатайство, порожденное осознанием мистером Ройсом того, с чем он столкнется на суде. Он думал, что государство собирается перевернуть это дело. Теперь он знает, что не собирается этого делать".
   - Но какое это имеет отношение к рассматриваемому ходатайству, мистер Халлер? - нетерпеливо спросил судья.
   - Все, - сказал я. "Вы слышали о судейских покупках? Что ж, мистер Ройс идет в прокуратуру. Изучив материалы расследования, он знает, что Маргарет Макферсон, пожалуй, самая важная часть команды обвинения. Вместо того, чтобы взять доказательства в суде, он пытается подорвать обвинение, разделив команду, которая собрала эти доказательства. Вот и мы, всего за четыре недели до суда, и он делает ход против моего второго стула. Он нанял адвоката, у которого практически нет опыта защиты по уголовным делам, не говоря уже о защите дела об убийстве. Зачем ему это делать, судья, кроме как для того, чтобы сфабриковать этот предполагаемый конфликт интересов?
   "Ваша честь?"
   Ройс снова был на ногах.
   "Г-н. Ройс, - сказал судья, - я же говорил вам, у вас будет шанс.
   Предупреждение было очень ясно в ее голосе.
   - Но, ваша честь, я не могу...
   "Садиться."
   Ройс сел, и судья снова обратила внимание на меня.
   "Судья, это циничный ход отчаянной защиты. Я надеюсь, что вы не позволите ему подорвать намерения Конституции".
   Как два человека на качелях, я упал, и тут же появился Ройс.
   - Минутку, мистер Ройс, - сказала судья, подняв руку и жестом приглашая его вернуться на свое место. - Я хочу поговорить с мистером Беллом.
   Теперь настала очередь Белла встать. Это был хорошо одетый мужчина с рыжеватыми волосами и румяным лицом, но в его глазах я увидел опасение. Пришел ли он к Ройсу или Ройс пришел к нему, было ясно, что он не ожидал, что ему придется стоять перед судьей и объясняться.
   "Г-н. Белл, я не имел удовольствия видеть, как ты тренируешься в моем зале суда. Вы занимаетесь защитой по уголовным делам, сэр?
   - Э-э, нет, мэм, обычно нет. Я судебный поверенный, и я был ведущим адвокатом в более чем тридцати судебных процессах. Я хорошо ориентируюсь в зале суда, ваша честь.
   "Ну, хорошо для вас. Сколько из этих процессов были делами об убийствах?
   Я чувствовал полное возбуждение, наблюдая, как то, что я привел в движение, набирает обороты. Ройс выглядел подавленным, наблюдая, как его план разлетается вдребезги, как дорогая ваза.
   "Ни один из них не был судом по делу об убийстве как таковом. Но несколько случаев были неправомерными смертью".
   "Не одно и то же. Сколько уголовных процессов у вас за плечами, мистер Белл?
   "Опять же, судья, никаких уголовных дел не было".
   - Что вы можете привести в защиту мистера Джессапа?
   "Ваша честь, у меня богатый опыт судебных разбирательств, но я не думаю, что мое резюме здесь уместно. Мистер Джессап имеет право на адвоката по своему выбору и...
   "Какой именно конфликт у вас с мисс Макферсон?"
   Белл выглядел озадаченным.
   - Ты понял вопрос? - спросил судья.
   "Да, ваша честь, конфликт в том, что у нас были интимные отношения, и теперь мы будем противостоять друг другу в суде".
   "Вы были женаты?"
   - Нет, ваша честь.
   "Когда были эти интимные отношения и как долго они длились?"
   "Это было семь лет назад и продолжалось около трех месяцев".
   - Вы поддерживали с ней связь с тех пор?
   Белл поднял глаза к потолку, словно ища ответа. Мэгги наклонилась и прошептала мне на ухо.
   - Нет, ваша честь, - сказал Белл.
   Я встал.
   "Ваша честь, в интересах полного раскрытия информации мистер Белл посылал мисс Макферсон рождественскую открытку в течение последних семи лет. Она не ответила тем же".
   В зале суда раздался смех. Судья проигнорировала это и посмотрела на что-то перед собой. Она выглядела так, будто услышала достаточно.
   - Где конфликт, который вас беспокоит, мистер Белл?
   "Э-э, судья, об этом немного сложно говорить в открытом суде, но я был тем, кто разорвал отношения с мисс Макферсон, и меня беспокоит, что там может быть какая-то затяжная враждебность. И в этом конфликт".
   Судья не купился на это, и все в зале суда это знали. Даже смотреть стало некомфортно.
   "РС. Макферсон", - сказал судья.
   Мэгги отодвинула стул и встала.
   - У вас есть застарелая неприязнь к мистеру Беллу?
   - Нет, ваша честь, по крайней мере, не раньше сегодняшнего дня. Я перешел к лучшим вещам".
   Я услышал еще один низкий рокот с сидений позади меня, когда копье Мэгги попало в цель.
   "Спасибо, мисс Макферсон, - сказал судья. "Вы можете сидеть. И вы тоже можете, мистер Белл.
   Белл с благодарностью опустился на стул. Судья наклонился вперед и что-то сказал в микрофон на скамейке запасных.
   "Ходатайство отклонено".
   Ройс тут же встал.
   "Ваша честь, меня не слушали до вынесения решения".
   - Это было ваше предложение, мистер Ройс.
   - Но я хотел бы ответить на некоторые вещи, которые мистер Халлер сказал о...
   "Г-н. Ройс, я принял решение. Не вижу необходимости в дальнейшем обсуждении. Ты?"
   Ройс понял, что его поражение может стать еще хуже. Он сократил свои потери.
   - Благодарю вас, ваша честь.
   Он сел. Затем судья закончил слушание, и мы собрались и направились к задней двери. Но не так быстро, как Ройс. Он, его клиент и предполагаемый соадвокат разделили зал суда, как люди, которым нужно успеть на последний поезд в пятницу вечером. И на этот раз Ройс не удосужился остановиться возле зала суда, чтобы поболтать с журналистами.
   - Спасибо, что заступился за меня, - сказала Мэгги, когда мы подошли к лифтам.
   Я пожал плечами.
   "Ты зациклился на себе. Вы действительно имели в виду то, что сказали о переходе от Bell к лучшим вещам?
   "От него, да. Определенно."
   Я посмотрел на нее, но не смог прочитать ее дальше разговорной линии. Двери лифта открылись, и Гарри Босх ждал, чтобы выйти.
  
  
   20
   Четверг, 4 марта, 10:40
  
   Босх вышел из лифта и чуть не наткнулся прямо на Халлера и Макферсона.
   "Это конец?" он спросил.
   - Ты пропустил это, - сказал Халлер.
   Босх быстро повернулся и ударил по одному из бамперов дверей лифта, прежде чем они успели закрыться.
   - Ты спускаешься?
   - Таков план, - сказал Халлер тоном, который не скрывал раздражения на Босха. - Я думал, ты не придешь на слушание.
   - Я не был. Я пришел за вами двумя.
   Они спустились на лифте вниз, и Босх убедил их пройти с ним квартал до полицейского управления. Он зарегистрировал их как посетителей, и они поднялись на пятый этаж, где находился отдел по расследованию грабежей и убийств.
   "Я здесь впервые, - сказал Макферсон. "Тихо, как в страховой конторе".
   "Да, я думаю, мы потеряли большую часть очарования, когда переехали", - ответил Босх.
   ПАБ проработал всего полгода. В нем было что-то тихое и стерильное. Большинство обитателей здания, в том числе Босх, скучали по старой штаб-квартире, Паркер-центру, хотя она была далеко не ветхой.
   - У меня здесь есть отдельная комната, - сказал он, указывая на дверь в дальнем конце комнаты отделения.
   Он использовал ключ, чтобы открыть дверь, и они вошли в большое пространство со столом в стиле зала заседаний в центре. Одна стена была стеклянной и выходила на помещение отделения, но Босх опустил и закрыл жалюзи для уединения. На противоположной стене была большая белая доска с рядом фотографий на верхнем поле и многочисленными заметками, написанными под каждым снимком. На фотографиях были молодые девушки.
   - Я работаю над этим без перерыва уже неделю, - сказал Босх. "Вы, наверное, задавались вопросом, куда я пропал, поэтому я решил, что пришло время показать вам, что у меня есть".
   Макферсон остановилась всего в нескольких шагах от двери и уставилась на нее, прищурив глаза и продемонстрировав Босху свое тщеславие. Ей нужны были очки, но он никогда не видел ее в них.
   Халлер подошел к столу, где стояло несколько коробок с архивными делами. Он медленно отодвинул стул, чтобы сесть.
   - Мэгги, - подсказал Босх. - Почему бы тебе не сесть?
   Макферсон, наконец, оторвался от ее взгляда и занял стул в конце стола.
   - Это то, о чем я думаю? она спросила. "Они все похожи на Мелиссу Лэнди".
   - Что ж, - сказал Босх. - Позвольте мне просто пройтись по нему, а вы сами сделаете выводы.
   Босх остался на ногах. Он двинулся вокруг стола к доске. Стоя спиной к доске, он начал рассказывать историю.
   "Хорошо, у меня есть друг. Она бывший профайлер. Я никогда-"
   "Для кого?" - спросил Халлер.
   "ФБР, но разве это имеет значение? Я хочу сказать, что я никогда не знал никого, кто был бы лучше в этом. Итак, вскоре после того, как я вмешался в это, я неофициально попросил ее взглянуть на материалы дела, и она это сделала. Ее выводы заключались в том, что еще в восемьдесят шестом это дело было истолковано совершенно неправильно. И там, где первоначальные следователи увидели преступление по импульсу и возможности, она увидела нечто иное. Короче говоря, она увидела признаки того, что человек, убивший Мелиссу Лэнди, возможно, уже убивал раньше".
   "Ну вот, - сказал Халлер.
   - Послушайте, приятель, я не понимаю, почему вы так ко мне относитесь, - сказал Босх. - Вы пригласили меня в качестве следователя по этому делу, и я веду расследование. Почему бы тебе просто не позволить мне рассказать тебе то, что я знаю? Тогда вы сможете делать с ним все, что захотите. Вы думаете, что это законно, тогда бегите с этим. Вы не делаете, тогда дерьмо это. Я выполню свою работу, принеся его вам".
   - Я не задаю тебе никакого отношения, Гарри. Я просто думаю вслух. Думая обо всем, что может осложнить судебное разбирательство. Усложнить открытие. Ты понимаешь, что все, что ты нам рассказываешь, теперь должно быть передано Ройсу?
   - Только если ты собираешься его использовать.
   "Какая?"
   - Я думал, ты лучше меня знаешь правила открытия.
   "Я знаю правила. Зачем вы привезли нас сюда на выставку собак и пони, если считаете, что мы не должны ее использовать?
   "Почему бы вам просто не позволить ему рассказать историю, - сказал Макферсон. - И тогда, может быть, мы поймем.
   - Тогда вперед, - сказал Халлер. "В любом случае, все, что я сказал, было: "Поехали", что, я думаю, является довольно распространенной фразой, указывающей на удивление и смену направления. Это все. Продолжай, Гарри. Пожалуйста."
   Босх на мгновение взглянул на доску, а затем снова повернулся к своей аудитории из двух человек и продолжил.
   "Значит, мой друг, профилировщик, считает, что Джейсон Джессап убил до того, как убил Мелиссу Лэнди, и, скорее всего, ему удалось скрыть свою причастность к этим предыдущим преступлениям".
   - Значит, вы пошли искать, - сказал Макферсон.
   "Я сделал. Теперь помните, что наш первоначальный исследователь, Клостер, был не дурак. Он тоже пошел искать. Единственная проблема заключалась в том, что он использовал неправильный профиль. У них была сперма на платье, удушение и сброс тела в доступном месте. Это был профиль, так что он пошел искать и не нашел ничего похожего или, по крайней мере, не было связанных случаев. Конец истории, конец поиска. Они считали, что на этот раз Джессап действовал крайне неорганизованно и небрежно, и его поймали".
   Гарри повернулся и указал на ряд фотографий на доске позади него.
   "Поэтому я пошел другим путем. Я пошел искать девочек, которые были объявлены пропавшими без вести и никогда не появлялись снова. О девочках сообщалось как о побегах, так и о возможных похищениях. Джессап из округа Риверсайд, поэтому я расширил поиск, включив в него округа Риверсайд и Лос-Анджелес. Поскольку Джессапу было двадцать четыре года, когда его арестовали, я вернулся к тому времени, когда ему было восемнадцать, установив пределы обыска с девятнадцати восьмидесяти до восьмидесяти шести лет. Что касается профиля жертвы, я стал европеоидом в возрасте от двенадцати до восемнадцати лет".
   - Почему тебе было восемнадцать? - спросил Макферсон. "Нашей жертве было двенадцать".
   - Рэйчел сказала... я имею в виду, специалист по профилированию сказал, что иногда вначале эти люди выбирают из своей собственной группы сверстников. Они учатся убивать, а затем начинают определять свои цели в соответствии со своими парафилиями. Парафилия - это...
   "Я знаю, что это такое, - сказал Макферсон. - Ты сделал всю эту работу сам? Или эта Рейчел помогла тебе?
   "Нет, она просто проработала профиль. Мне помог мой партнер собрать все это вместе. Но это было тяжело, потому что не все записи были полными, особенно по делам, которые никогда не поднимались выше статуса побега, и многое было выяснено. Большинство сбежавших файлов того времени исчезли".
   "Они не оцифровали?" - спросил Макферсон.
   Босх покачал головой.
   "Не в округе Лос-Анджелес. Они расставили приоритеты, когда переключились на компьютеризированные записи и вернулись и захватили записи о серьезных преступлениях. Никаких случаев побега, если не было возможности похищения. Округ Риверсайд был другим. Меньше дел, поэтому они заархивировали все в цифровом виде. Так или иначе, за этот период времени в этих двух округах мы обнаружили двадцать девять дел за шестилетний период, который мы рассматриваем. Опять же, это были нерешенные дела. В каждом девушка пропадала и больше не возвращалась домой. Мы вытащили все записи, которые смогли найти, и большинство из них не подходило из-за свидетельских показаний или других проблем. Но я не мог исключить эти восемь".
   Босх повернулся к доске и посмотрел на фотографии восьми улыбающихся девушек. Все они давно ушли со временем.
   - Я не говорю, что Джессап имел какое-то отношение к исчезновению этих девушек с лица земли, но он мог иметь к этому отношение. Как уже заметила Мэгги, все они похожи друг на друга и на Мелиссу Лэнди. Кстати, сходство распространяется и на телосложение. Все они в пределах десяти фунтов и двух дюймов друг от друга и нашей жертвы.
   Босх снова повернулся к своей аудитории и увидел Макферсона и Халлера, завороженных фотографиями.
   "Под каждой фотографией я указал подробности, - сказал он. "Физические дескрипторы, дата и место исчезновения, основные вещи".
   - Джессап знал кого-нибудь из них? - спросил Халлер. - Он как-то связан с кем-то из них?
   В этом суть, Босх знал.
   - Ничего действительно твердого - я имею в виду, пока не нашел, - сказал он. "Лучшая связь, которая у нас есть, - это эта девушка".
   Он повернулся и указал на первую фотографию слева.
   "Первая девушка. Валери Шлитер. Она исчезла в тысяча девятьсот восемьдесят первом году в том же районе Риверсайда, где вырос Джессап. Ему было бы девятнадцать, а ей семнадцать. Они оба ходили в школу Риверсайд, но из-за того, что он рано бросил учебу, не похоже, чтобы они были там одновременно. Так или иначе, ее посчитали сбежавшей, потому что в ее доме были проблемы. Это был неполный дом. Она жила с матерью и братом, а затем однажды, примерно через месяц после окончания средней школы, рассталась. Расследование так и не поднялось выше дела о пропавших без вести, в основном из-за ее возраста. Через месяц после исчезновения ей исполнилось восемнадцать. На самом деле, я бы даже не назвал это расследованием. Они более или менее ждали, вернется ли она домой. Она этого не сделала.
   "Ничего больше?"
   Босх повернулся и посмотрел на Галлера.
   "Пока это все".
   "Тогда открытие не проблема. Здесь ничего нет. Нет никакой связи между Джессапом и любой из этих девушек. Ближайшая из них - эта девушка из Риверсайда, и она была на пять лет старше Мелиссы Лэнди. Все это кажется натянутым".
   Босху показалось, что он уловил нотку облегчения в голосе Галлера.
   "Ну, - сказал он, - есть еще одна часть всего этого".
   Он подошел к коробкам с делами в конце стола и взял папку. Он прошел его и поставил перед Макферсоном.
   - Как вы знаете, Джессап находится под наблюдением с тех пор, как его освободили.
   Макферсон открыл файл и увидел стопку из 8 × 10 снимков наблюдения Джессопа.
   "С Джессапом они узнали, что нет никакого обычного графика, поэтому они придерживаются его круглосуточно. И то, что они документируют, это то, что у него две удивительно разные жизни. Публичный, который преподносится в СМИ как его так называемый путь к свободе. Все, от улыбок перед камерами и поедания гамбургеров до серфинга на Венис-Бич и участия в ток-шоу".
   "Да, мы прекрасно осведомлены, - сказал Халлер. "И большую часть этого организовал его адвокат".
   - А еще есть частная сторона, - сказал Босх. "Ползание по барам, ночные круизы и ночные визиты".
   "Где гостит?" - спросил Макферсон.
   Босх обратился к своему последнему наглядному пособию - карте гор Санта-Моника. Он разложил его на столе перед ними.
   "С момента освобождения Джессап девять раз покидал квартиру, где он живет в Венеции, и посреди ночи ехал в Малхолланд на вершине гор. Оттуда он посещал один или два каньонных парка за ночь. Каньон Франклина - его любимый. Он был там шесть раз. Но он также по нескольку раз попадал в Стоун-Каньон, Раньон-Каньон и смотровую площадку Фрайман-Каньона".
   - Что он делает в этих местах? - спросил Макферсон.
   - Ну, во-первых, это общественные парки, которые закрываются в сумерках, - ответил Босх. - Значит, он пробирается внутрь. Мы говорим о двух-трех часах ночи. Он входит и просто сидит. Он общается. Пару раз зажег свечи. Всегда одни и те же места в каждом из парков. Обычно на тропе или у дерева. У нас нет фотографий, потому что слишком темно, и мы не можем рисковать, приближаясь. На этой неделе я встречался с SIS пару раз и смотрел. Похоже, он просто медитирует".
   Босх обвел четыре парка на карте. Каждый находился недалеко от Малхолланда и близко к другим.
   - Ты говорил со своим профилировщиком обо всем этом? - спросил Халлер.
   "Да, я знал, и она думала о том же, что и я. Что он посещает могилы. Общение с мертвыми... его жертвами.
   - О, чувак... - сказал Халлер.
   - Ага, - сказал Босх.
   Наступила долгая пауза, пока Халлер и Макферсон обдумывали последствия расследования Босха.
   "Гарри, кто-нибудь копал в этих местах?" - спросил Макферсон.
   "Нет, не сейчас. Мы не хотели слишком заморачиваться с лопатами, потому что он все время возвращается. Он бы знал, что что-то не так, а мы пока этого не хотим".
   "Верно. Как насчет-"
   "Трупные собаки. Да, вчера мы вывели их туда под прикрытием. Мы-"
   "Как заставить собаку работать под прикрытием?" - спросил Халлер.
   Босх расхохотался, и это немного разрядило напряжение в комнате.
   "Я имею в виду, что там было две собаки, и их не везли в служебных автомобилях, а обслуживали люди в форме. Мы пытались сделать так, чтобы это выглядело так, как будто кто-то выгуливает собаку, но даже это было проблемой, потому что парк не пускает собак на эти тропы. В любом случае, мы сделали все, что могли, и вошли, и вышли. Я связался с СИС, чтобы убедиться, что Джессопа не было рядом с Малхолландом, когда мы вошли. Он занимался серфингом.
   "А также?" - нетерпеливо спросил Макферсон.
   "Эти собаки относятся к тому типу собак, которые просто ложатся на землю, когда улавливают запах человеческого разложения. Мол, они могут поднять его через землю даже через сто лет. Во всяком случае, в трех из четырех мест в этих парках, куда ходил Джессап, собаки не реагировали. Но в одном месте это сделала одна из двух собак".
   Босх наблюдал, как Макферсон повернулась на своем сиденье и посмотрела на Халлера. Он оглянулся на нее, и там было какое-то молчаливое общение.
   "Следует также отметить, что эта конкретная собака ошибалась, то есть давала ложноположительный результат, примерно в трети случаев", - сказал Босх. "Другая собака не реагировала на то же место".
   - Отлично, - сказал Халлер. - Так что это нам говорит?
   - Вот почему я пригласил вас к себе, - сказал Босх. "Мы достигли точки, когда, возможно, мы должны начать копать. По крайней мере, в том месте. Но если мы это сделаем, мы рискуем, что Джессап узнает, и он узнает, что мы следили за ним. А если мы будем копать и найдем человеческие останки, хватит ли нам здесь денег, чтобы обвинить Джессапа?
   Макферсон наклонился вперед, а Халлер откинулся назад, явно уступая место второму креслу.
   "Ну, я не вижу законного запрета на раскопки", - наконец сказала она. "Это общественная собственность, и ничто не остановит вас по закону. Нет необходимости в ордере на обыск. Но вы хотите раскопать прямо сейчас, основываясь на этой одной собаке с высоким уровнем ложноположительных результатов, или мы подождем до окончания испытания?"
   "Или, может быть, даже во время суда", - сказал Халлер.
   "Второй вопрос более сложный, - сказал Макферсон. "В качестве аргумента предположим, что в одном или даже во всех этих местах захоронены останки. Да, деятельность Джессапа, кажется, формирует осознание того, что находится под землей в местах, которые он посещает посреди ночи. Но доказывает ли это его вину? Едва. Мы могли бы обвинить его, да, но он мог бы установить защиту, основываясь на том, что мы знаем прямо сейчас. Ты согласен, Майкл?
   Халлер наклонился вперед и кивнул.
   "Предположим, вы копаете и находите останки одной из этих девушек. Даже если вы сможете подтвердить личность - а это будет большой проблемой - у вас все равно нет никаких улик, связывающих ее смерть с Джессапом. Все, что у вас есть, это его виновное знание места захоронения. Это очень важно, но достаточно ли этого, чтобы идти в суд? Я не знаю. Думаю, я лучше буду защитником, чем обвинителем в этом деле. Я думаю, что Мэгги права, есть множество способов защиты, которые он мог бы использовать, чтобы объяснить свои знания о местах захоронения. Он мог выдумать соломенного чучела - кого-то другого, который совершал убийства и рассказывал ему об этом или заставлял его участвовать в похоронах. Джессап провел в тюрьме двадцать четыре года. Со сколькими другими осужденными он встречался? Тысячи? Десятки тысяч? Сколько из них были убийцами? Он мог все это дело свалить на одного из них, сказать, что слышал в тюрьме об этих захоронениях и решил прийти и помолиться за души погибших. Он мог придумать что угодно".
   Он снова покачал головой.
   "Суть в том, что есть много способов использовать такую защиту. Без каких-либо вещественных доказательств, связывающих его или свидетеля, я думаю, у вас будут проблемы.
   - Может быть, в могилах есть вещественные доказательства, связывающие его, - предположил Босх.
   - Может быть, а если нет? Халлер выстрелил в ответ. "Как знать, из Джессапа тоже можно вытянуть признание. Но я и в этом сомневаюсь".
   Макферсон взял это оттуда.
   "Майкл упомянул большое "если", останки. Их можно идентифицировать? Сможем ли мы установить, как долго они находились в земле? Помните, у Джессапа есть железное алиби на последние двадцать четыре года. Если вы вытащите набор костей, и мы не можем с уверенностью сказать, что они были там, по крайней мере, с "восемьдесят шестого", тогда Джессап пойдет".
   Халлер встал и подошел к доске, схватив с выступа маркер. На ясном месте он нарисовал два круга рядом.
   "Вот что у нас есть на данный момент. Один наш случай, а другой это совершенно новая вещь, которую вы придумали. Они отдельные. У нас есть дело с судебным процессом, и затем у нас есть ваше новое расследование. Когда они разделены вот так, мы в порядке. Ваше расследование не имеет отношения к нашему делу, так что мы можем разделить два круга. Понять?"
   - Конечно, - сказал Босх.
   Халлер схватил ластик с выступа и стер два круга с доски. Затем он нарисовал два новых круга, но на этот раз они перекрывались.
   - А если ты пойдешь туда, начнешь копать и найдешь кости? Вот что происходит. Наши два круга соединяются. И тогда ваша вещь становится нашей вещью, и мы должны раскрыть это защите и всему миру".
   Макферсон согласно кивнул.
   - Итак, что же нам делать? - спросил Босх. "Брось это?"
   - Нет, мы его не бросаем, - сказал Халлер. "Мы просто осторожны и держим их отдельно. Вы знаете, что повсеместно считается лучшей стратегией судебного разбирательства? Держать его просто глупо. Так что не будем усложнять. Давайте разделим наши круги и пойдем в суд и поймаем этого парня за убийство Мелиссы Лэнди. И когда мы это сделаем, мы отправимся в Малхолланд с лопатами.
   "Готово с".
   "Какая?"
   - Когда мы закончим с этим.
   - Как угодно, профессор.
   Взгляд Босха переместился с соединенных кругов Галлера на доске на ряд лиц. Все его инстинкты подсказывали ему, что по крайней мере некоторые из этих девушек не стали старше, чем на фотографиях. Они были в земле и были закопаны там Джейсоном Джессапом. Он ненавидел мысль о том, что они проведут еще один день в грязи, но знал, что им придется подождать еще немного.
   - Хорошо, - сказал он. "Я буду продолжать работать на стороне. На данный момент. Но есть еще одна вещь от профилировщика, о которой вам следует знать".
   "Другой ботинок падает", - сказал Макферсон. "Какая?"
   Халлер вернулся на свое место. Босх пододвинул стул и сел.
   - Она сказала, что такой убийца, как Джессап, в тюрьме не исправится. Темная материя внутри не исчезает. Он остается. Он ждет. Это как рак. И он реагирует на внешнее давление".
   - Он снова убьет, - сказал Макферсон.
   Босх медленно кивнул.
   - Он может посещать могилы своих прошлых жертв только до тех пор, пока не почувствует потребность в... свежем вдохновении. И если он чувствует давление, велики шансы, что он двинется в этом направлении еще раньше".
   - Тогда нам лучше быть готовыми, - сказал Халлер. "Я парень, который выпустил его. Если у вас есть какие-то сомнения по поводу его прикрытия, то я хочу их услышать".
   - Несомненно, - сказал Босх. "Если Джессап сделает ход, мы будем против него".
   "Когда ты снова собираешься встречаться с СИС?" - спросил Макферсон.
   "Когда я смогу. Но у меня есть дочь, так что это всякий раз, когда она ночует или я могу кого-нибудь пригласить".
   "Я хочу пойти один раз".
   "Почему?"
   "Я хочу увидеть настоящего Джессапа. Не то, что в газетах и по телевидению".
   "Что ж..."
   "Какая?"
   "Ну, в команде нет женщин, и они постоянно переезжают с этим парнем. Никаких перерывов на туалет не будет. Они писают в бутылки".
   - Не волнуйся, Гарри, думаю, я справлюсь.
   - Тогда я его устрою.
  
  
   Двадцать один
   Пятница, 19 марта, 10:50
  
   Я посмотрел на часы, когда услышал, как Мэгги здоровается с Лорной в приемной. Она вошла в кабинет и бросила чемодан на стол. Это была одна из тех тонких и стильных итальянских кожаных сумок для ноутбука, которые она никогда бы себе не купила. Слишком дорого и слишком красно. Я хотел знать, кто дал ей это, как я хотел знать много вещей, которые она никогда не сказала бы мне.
   Но меньше всего меня беспокоило происхождение ее красного портфеля. Через тринадцать дней мы начнем выбирать присяжных по делу Джессапа, и Клайв Ройс наконец-то нанес свой лучший досудебный удар. Он был толщиной в дюйм и стоял передо мной на моем столе.
   "Где ты был?" - сказал я с явной ноткой раздражения в голосе. "Я звонил тебе на мобильный и не получил ответа".
   Она подошла к моему столу, таща за собой лишний стул.
   - Точнее, где ты был?
   Я взглянул на промокашку календаря и ничего не увидел в квадрате дня.
   "О чем ты говоришь?"
   "Мой телефон был выключен, потому что я был на церемонии награждения Хейли. Им не нравится, когда звонят мобильные телефоны, когда они звонят детям, чтобы получить булавки".
   - Ах, дерьмо!
   Она сказала мне и скопировала меня по электронной почте. Я распечатала и повесила на холодильник. Но не на моем столе или в календаре моего телефона. Я взорвал его.
   - Ты должен был быть там, Халлер. Ты бы гордился.
   "Я знаю я знаю. Я напортачил."
   "Все нормально. У тебя будут другие шансы. Ошибиться или встать".
   Это больно. Было бы лучше, если бы она разгрызла мне задницу, как раньше. Но пассивно-агрессивный подход всегда проникал глубже под кожу. И она, наверное, это знала.
   - Я буду на следующем, - сказал я. - Это обещание.
   Она не сказала саркастически "Конечно, Халлер", или я уже слышала это раньше. И как-то от этого стало хуже. Вместо этого она просто взялась за дело.
   "Что это?"
   Она кивнула на лежавший передо мной документ.
   "Это последний лучший бой Клайва Ройса. Это ходатайство об исключении показаний Сары Энн Глисон".
   "И, конечно же, он отдает его в пятницу днем за три недели до суда".
   - Скорее семнадцать дней.
   "Виноват. Что она говорит?"
   Я перевернул документ и сунул ей через стол. Он был скреплен большой черной клипсой.
   - Он работал над этим с самого начала, потому что знает, что дело сводится к ней. Она наш главный свидетель, и без нее никакие другие улики не имеют значения. Даже волосы в грузовике случайны. Если он избавится от Сары, он избавится от нашего дела".
   "Я понимаю. Но как он пытается избавиться от нее?
   Она начала листать страницы.
   "Он был доставлен в девять часов, и в нем восемьдесят шесть страниц, так что у меня не было времени полностью его переварить. Но это двустороннее усилие. Он нападает на ее первоначальную идентификацию, когда она была ребенком. Говорит, что установка была предвзятой. И он-"
   "Это уже было аргументировано, принято судом первой инстанции и подтверждено апелляцией. Он тратит время суда".
   "На этот раз у него новый ракурс. Помните, у Клостер болезнь Альцгеймера, и он не годится в качестве свидетеля. Он не может рассказать нам о расследовании и не может защитить себя. Итак, на этот раз Ройс утверждает, что Клостер сказал Саре, какого мужчину идентифицировать. Он указал ей на Джессапа.
   "А какая у него подпорка? Предположительно, в комнате были только Сара и Клостер".
   "Я не знаю. Поддержки нет, но я предполагаю, что он перевирает радиозвонок, сделанный Клостером, чтобы они заставили Джессапа снять шляпу.
   "Это не имеет значения. Состав был составлен, чтобы посмотреть, сможет ли Сара опознать Дерека Уилберна, другого водителя. Любой аргумент, что он тогда сказал ей указать пальцем на Джессапа, нелеп. Это опознание пришло совершенно неожиданно, но естественно и убедительно. В этом нечего заморачиваться. Даже без Клостера мы разорвем этот".
   Я знал, что она права, но первый приступ был не тем, о чем я беспокоился больше всего.
   - Это просто его первый залп, - сказал я. "Это ничто по сравнению со второй частью. Он также стремится исключить все ее показания, основанные на недостоверной памяти. У него есть вся ее история с наркотиками, изложенная в движении, по-видимому, вплоть до каждой таблетки метамфетамина, которую она когда-либо выкуривала. У него есть записи об арестах, тюремные записи, свидетели, подробно рассказывающие о ее употреблении наркотиков, сексе с несколькими партнерами и о том, что они называют ее верой в внетелесные переживания - я думаю, она забыла упомянуть об этом в Порт-Таунсенде. И в довершение всего, у него есть специалисты по потере памяти и созданию ложных воспоминаний как побочного продукта зависимости от метамфетамина. В общем, знаете, что у него есть? Он заставляет нас трахаться, приходя и уходя".
   Мэгги не ответила, просматривая итоговые страницы в конце ходатайства Ройса.
   - У него есть следователи здесь и в Сан-Франциско, - добавил я. - Это тщательно и исчерпывающе, Мэгс. И знаешь, что? Не похоже, чтобы он еще поехал в Порт-Таунсенд, чтобы взять у нее интервью. Он говорит, что ему не нужно, потому что не имеет значения, что она говорит сейчас. На это нельзя полагаться".
   - У него будут свои эксперты, а у нас свои для опровержения, - спокойно сказала она. "Мы ожидали эту часть, и я уже подготовил нашу. В худшем случае мы можем превратить это в отмывку. Ты знаешь что."
   "Эксперты - это лишь малая часть".
   "У нас все будет хорошо", - настаивала она. "И посмотрите на этих свидетелей. Ее бывшие мужья и бойфренды. Я вижу, Ройс очень удобно не удосужился приложить сюда свои записи об арестах. Они все сами твикеры. Мы заставим их выглядеть сутенерами и педофилами, затаившими на нее обиду за то, что она оставила их в пыли, когда поправилась. За первого она вышла замуж, когда ей было восемнадцать, а ему двадцать девять. Она рассказала нам. Я бы хотел, чтобы он сел в кресло перед судьей. Я действительно думаю, что ты слишком остро реагируешь на это, Халлер. Мы можем поспорить с этим. Мы можем заставить его представить некоторых из этих так называемых свидетелей перед судьей, и мы можем выбить каждого из них из коробки. Хотя в одном ты прав. Это последний лучший бой Ройса. Это просто не будет достаточно хорошо".
   Я покачал головой. Она видела только то, что было на бумаге и что можно было заблокировать или парировать нашими собственными мечами. Не то, что не было написано.
   "Послушайте, это о Саре. Он знает, что судья не захочет рубить нашего главного свидетеля. Он знает, что мы справимся. Но он предупреждает судью, что это то, через что он собирается подвергнуть Сару, если она встанет на защиту. Всю свою жизнь, каждую грязную деталь, каждую трубку и член, которые она когда-либо курила, ей придется сидеть и терпеть. Затем он представит какого-нибудь доктора наук, который поставит на экран изображения расплавленного мозга и скажет, что это то, что делает метамфетамин. Хотим ли мы этого для нее? Достаточно ли она сильна, чтобы выдержать это? Может быть, мы должны пойти к Ройсу, предложить сделку за отбытое время и какую-то выплату от города. Что-то, с чем каждый может жить".
   Мэгги бросила движение на стол.
   "Ты шутишь, что ли? Ты испугался из-за этого?
   "Я не убегаю от страха. Я реалист. Я не поехал в Вашингтон. Я не чувствую эту женщину. Я не знаю, выдержит ли она это или нет. Кроме того, мы всегда можем откусить второй кусок яблока от тех дел, над которыми работает Bosch".
   Мэгги откинулась на спинку стула.
   "Нет никакой гарантии, что что-то выйдет из этих других дел. Мы должны вложить в это все, что у нас есть, Халлер. Я мог бы вернуться туда и немного подержать Сару за руку. Расскажите ей больше о том, чего ожидать. Приготовь ее. Она уже понимала, что это не будет красиво.
   - Мягко говоря.
   "Я думаю, что она достаточно сильна. Я думаю, каким-то странным образом ей это может понадобиться. Знаешь, выложи все, искупи ее грехи. Речь идет об искуплении с ней, Майкл. Вы знаете об этом.
   Мы долго смотрели друг другу в глаза.
   "В любом случае, я думаю, что она будет более чем сильной, и присяжные это увидят", - сказала она. "Она выжившая, а всем нравятся выжившие".
   Я кивнул.
   - У тебя есть способ убеждать людей, Мэгс. Это подарок. Мы оба знаем, что ты должен быть ведущим в этом, а не я.
   "Спасибо, что сказали это".
   - Хорошо, иди туда и подготовь ее к этому. На следующей неделе, может быть. К тому времени у нас должен быть график свидетелей, и вы можете сказать ей, когда мы ее привезем.
   - Хорошо, - сказала она.
   "А пока, как проходят ваши выходные? Мы должны собрать ответ на этот вопрос".
   Я указал на жест защиты на столе.
   - Что ж, Гарри наконец-то подвез меня завтра вечером вместе с СИС. Он тоже собирается - я думаю, у его дочери ночевка. Кроме этого, я рядом".
   "Почему ты собираешься проводить все это время, наблюдая за Джессапом? Полиция прикрывает это".
   "Как я уже говорил, я хочу видеть Джессапа там, когда он думает, что никто не смотрит. Я бы посоветовал тебе тоже пойти, но у тебя Хейли.
   "Я бы не стал тратить время понапрасну. Но когда вы увидите Босха, вы не могли бы дать ему копию этого ходатайства? Нам понадобится, чтобы он проверил некоторые из этих свидетелей и показания. Не все из них были в пакете открытий Ройса".
   "Да, он сыграл умно. Он не пускает их в свой список свидетелей, пока они не появятся здесь. Если судья отклонит ходатайство, заявив, что достоверность Глисона является вопросом присяжных, он вернется с измененным списком свидетелей, сказав: "Хорошо, мне нужно представить этих людей перед присяжными в отношении достоверности".
   - И она это допустит, иначе будет противоречить собственному решению. Умный Клайв. Он знает, что делает".
   "В любом случае, я передам копию Гарри, но я думаю, что он все еще гоняется за этими старыми делами".
   "Не имеет значения. Суд в приоритете. Нам нужны полные данные об этих людях. Ты хочешь иметь с ним дело или хочешь, чтобы я?"
   При разделении досудебных обязанностей я возложил на Мэгги ответственность за подготовку свидетелей защиты. Все, кроме Джессапа. Если он свидетельствовал, он все еще был моим.
   - Я поговорю с ним, - сказала она.
   Она наморщила лоб. Это была привычка, которую я видел раньше.
   "Какая?"
   "Ничего такого. Я просто думаю о том, как атаковать это. Я думаю, мы подаём ходатайство в срок, пытаясь ограничить Ройса в вопросах, требующих импичмента. Мы утверждаем, что события ее жизни между ними не имеют отношения к правдоподобности, если ее идентификация Джессапа теперь совпадает с ее идентификацией тогда".
   Я покачал головой.
   - Я бы сказал, что вы нарушаете шестую поправку моего клиента, право на перекрестный допрос его обвинителя. Судья может ограничить некоторые из этих вещей, если они повторяются, но не рассчитывайте на то, что она запретит это".
   Она поджала губы, когда поняла, что я был прав.
   - Все равно стоит попробовать, - сказал я. "Все стоит попробовать. На самом деле, я хочу утопить Ройса в бумаге. Давай ударим его телефонной книгой, чтобы он пробрался".
   Она посмотрела на меня и улыбнулась.
   "Какая?"
   "Мне нравится, когда ты весь сердишься и праведный".
   - Ты еще ничего не видел.
   Она отвернулась, прежде чем он сделал еще один шаг.
   "Где вы хотите открыть магазин на этих выходных?" она спросила. "Помни, у тебя есть Хейли. Ей не понравится, если мы будем работать все выходные.
   Я должен был подумать об этом на мгновение. Хейли любила музеи. Вплоть до того, что я устал ходить в одни и те же музеи снова и снова. Еще она любила кино. Мне нужно проверить и посмотреть, не вышел ли новый фильм.
   "Приведи ее ко мне домой утром и будь готов работать над нашим ответом. Может быть, мы можем торговаться. Я отведу ее в кино или еще куда-нибудь днем, а потом ты займешься своими делами с СИС. Мы заставим это работать".
   - Хорошо, это сделка.
   "Или же..."
   "Или что?"
   "Ты мог бы привести ее сегодня вечером, и мы могли бы устроить небольшой ужин, отметив, что наш ребенок получил вторую награду. И мы могли бы даже немного поработать над этим".
   - А я остаюсь, ты это имеешь в виду?
   - Конечно, если хочешь.
   - Как хочешь, Халлер.
   "Я делаю."
   "Кстати, это были первые награды. Тебе лучше иметь это право, когда ты увидишь ее сегодня вечером.
   Я улыбнулась.
   "Сегодня ночью? Вы имеете в виду, что?"
   "Я думаю так."
   - Тогда не волнуйся. У меня все будет хорошо".
  
  
   Двадцать два
   Суббота, 20 марта, 20:00
  
   Поскольку Босх упомянул, что прокурор хотел присоединиться к наблюдению SIS, лейтенант Райт организовал его график так, чтобы он работал в субботу вечером и был водителем машины, к которой были приставлены посетители. Пункт выдачи находился в Венеции на общественной парковке в шести кварталах от пляжа. Там Босх встретил Макферсона, а затем связался с Райтом по рации, сказав, что они готовы и ждут. Через пятнадцать минут на стоянку въехал белый внедорожник и подъехал к ним. Босх уступил Макферсону переднее сиденье, а он забрался на заднее. Он не был рыцарем. Длинное сиденье позволяло ему вытянуться в течение долгой ночи наблюдения.
   - Стив Райт, - сказал лейтенант, протягивая Макферсону руку.
   "Мэгги Макферсон. Спасибо, что позволил мне пойти с тобой.
   "Никакого пота. Нам всегда нравится, когда окружная прокуратура проявляет интерес. Будем надеяться, что сегодняшний вечер стоит потраченного времени".
   - Где сейчас Джессап?
   "Когда я уехал, он был в бригаде на Эббота Кинни. Он любит людные места, что работает в нашу пользу. У меня есть пара парней внутри и еще несколько на улице. Мы уже привыкли к его ритму. Он приходит в какое-то место, ждет, пока его узнают и люди начнут покупать ему выпивку, а затем быстро уходит, если его не узнают".
   "Думаю, меня больше интересуют его ночные путешествия, чем его пристрастие к алкоголю".
   - Хорошо, что он выпивает, - сказал Босх с заднего сиденья. "Есть причинно-следственная связь. Ночи, которые он выпивает, обычно это ночи, когда он ездит в Малхолланд.
   Райт кивнул в знак согласия и вывел внедорожник со стоянки. Он был идеальным человеком для слежки, потому что не был похож на копа. В свои под пятьдесят, в очках, с редеющей линией волос и всегда с двумя-тремя ручками в кармане рубашки, он больше походил на бухгалтера. Но он проработал в СИС более двух десятков лет и участвовал в нескольких убийствах отряда. Примерно каждые пять лет "Таймс" публиковала статью о SIS, обычно анализируя записи об убийствах. В последнем разоблачении, которое Босх помнил, газета назвала Райта "невероятным главным стрелком СИС". В то время как репортеры и редакторы, стоящие за этой историей, вероятно, рассматривали это как редакционное оскорбление, Райт носил это как почетный знак. Прозвище было напечатано под его именем на его визитной карточке. В кавычках, конечно.
   Райт проехал по бульвару Эббота Кинни и мимо брига, который располагался в двухэтажном здании на восточной стороне улицы. Он проехал два квартала вниз и сделал разворот. Он вернулся на улицу и остановился перед пожарным гидрантом в полуквартале от бара.
   Светящаяся вывеска возле Брига изображала боксера на ринге в поднятых красных перчатках. Это изображение казалось несовместимым с названием бара, но Босху была известна история, стоящая за ним. Будучи намного моложе, он жил по соседству. Он знал, что вывеску с боксером повесил бывший владелец, который выкупил первоначальных владельцев. Новый человек был отставным бойцом и украсил интерьер боксерскими мотивами. Он также повесил табличку перед входом. На стене здания еще висела фреска с изображением бойца и его жены, но их уже давно нет.
   - Это Пять, - сказал Райт. - Каков наш статус?
   Он говорил в микрофон, прикрепленный к солнцезащитному козырьку над его головой. Босх знал, что на полу есть ножная кнопка, которая его включает. Обратный динамик находился под приборной панелью. Радиоустановки в автомобилях позволяли полицейским-наблюдателям держать руки свободными во время вождения и, что более важно, помогали им сохранять свое прикрытие. Разговор с портативным марсоходом был беспроигрышным вариантом. SIS была слишком хороша для этого.
   - Три, - сказал голос по рации. "Ретро все еще в локации вместе с Один и Два".
   - Понятно, - сказал Райт.
   "Ретро?" - сказал Макферсон.
   "Наше имя для него", - сказал Райт. "Наши частоты довольно далеко от полосы пропускания, и в реестре FCC они указаны как каналы DWP, но вы никогда не знаете, кто может слушать. Мы не используем имена людей или места в эфире".
   "Понятно."
   Еще не было и девяти. Босх не ожидал, что Джессап уйдет в ближайшее время, особенно если люди будут покупать ему выпивку. Когда они устроились, Райту, похоже, понравилась Макферсон, и ему нравилось информировать ее о процедурах и искусстве наблюдения на высоком уровне. Возможно, ей было скучно, но она никогда этого не показывала.
   "Видите ли, как только мы установим ритмы и распорядок субъекта, мы сможем реагировать гораздо лучше. Возьмем, к примеру, это место. Бриг - одно из трех или четырех мест, где Ретро регулярно посещает хиты. Мы назначили разных парней в разные бары, чтобы они могли заходить, пока он находится в этом месте, и быть как завсегдатаи. Два парня, которые сейчас у меня в Бриге, это те же самые два парня, которые всегда туда ходят. И двое других парней заходили в таунхаус, когда он был там, а двое других занимали Джеймс Бич. Так бывает. Если Ретро заметит их, он подумает, что это потому, что он видел их там раньше, а они здесь завсегдатаи. Теперь, если он увидит одного и того же парня в двух разных местах, у него начнутся подозрения".
   - Я понимаю, лейтенант. Звучит как умный способ сделать это".
   - Зови меня Стив.
   - Хорошо, Стив. Ваши люди внутри могут общаться?
   - Да, но они глухие.
   "Глухой?"
   "У всех нас есть нательные микрофоны. Вы знаете, как Секретная служба? Но мы не надеваем наушники, когда играем в таком месте, как бар. Слишком очевидно. Таким образом, они вызывают свои позиции, когда это возможно, но они не слышат ответного сигнала, пока не вытащат трубку из-под воротника и не вставят ее. провод."
   "Я понимаю. И действительно ли ваши люди пьют в баре во время слежки?
   "Парень в таком месте, заказывающий кока-колу или стакан воды, будет выглядеть подозрительно. Поэтому они заказывают выпивку. Но потом выхаживают. К счастью, Ретро любит бывать в людных местах. Облегчает укрытие.
   Пока на переднем сиденье продолжалась светская беседа, Босх вытащил телефон и начал то, что некоторые сами назвали бы беседой. Он написал дочери. Хотя он знал, что на Бриге и даже на Джессапе было несколько пар глаз, он каждые несколько секунд поднимал глаза и проверял дверь бара.
   Как ты собираешься? Веселиться?
   Мадлен осталась на ночь в доме своей подруги Авроры Смит. Это было всего в нескольких кварталах от дома, но Босха не было бы поблизости, если бы он ей понадобился. Прошло несколько минут, прежде чем она неохотно ответила на сообщение. Но у них была сделка. Она должна отвечать на его звонки и сообщения, иначе ее свобода - то, что она называла поводком, - будет укорочена.
   Все в порядке. Тебе не нужно проверять меня.
   Да. Я твой отец. Не ложись спать слишком поздно.
   К.
  
   И это было все. Детская стенография в стенографических отношениях. Босх знал, что ему нужна помощь. Он так многого не знал. Временами они казались прекрасными, и все казалось идеальным. В других случаях он был уверен, что она выскользнет за дверь и убежит. Жизнь с дочерью привела к тому, что его любовь к ней стала больше, чем он думал. Мысли о ее безопасности, а также надежды на ее счастливое будущее все время вторгались в его разум. Его желание сделать ее жизнь лучше и вывести ее далеко за пределы ее собственной истории временами становилось физической болью в его груди. Тем не менее, он не мог дотянуться до прохода. Самолет подпрыгивал, и он продолжал пропадать.
   Он убрал телефон и снова проверил переднюю часть Брига. На улице стояла толпа курильщиков. В этот момент из динамика радио донесся голос и резкий треск сталкивающихся на заднем плане бильярдных шаров.
   "Выход. Выходит ретро".
   "Кажется, это рано", - сказал Райт.
   - Он курит? - спросил Макферсон. - Может быть, он просто...
   - Не то, чтобы мы видели.
   Босх не сводил глаз с двери, и вскоре она распахнулась. Мужчина, которого он узнал даже издалека, как Джессап, вышел и направился по тротуару. Аббат Кинни пронесся через Венецию в северо-западном направлении. Он направлялся туда.
   - Где он припарковался? - спросил Босх.
   - Он этого не сделал, - сказал Райт. - Он живет всего в нескольких кварталах отсюда. Он подошел".
   После этого они молча смотрели. Джессап прошел два квартала по улице Эббота Кинни, минуя множество ресторанов, кафе и галерей. Тротуар был занят. Почти все заведения были еще открыты для субботних вечеров. Он вошел в кофейню под названием Abbot's Habit. Райт включил рацию и приказал одному из своих людей войти внутрь, но прежде чем это могло произойти, Джессуп вышел с кофе в руке и снова пошел пешком.
   Райт завел внедорожник и въехал в поток, идущий в противоположном направлении. Он сделал разворот, когда был на два квартала ниже и дальше от поля зрения Джессапа, на случай, если тот обернется. Все это время он поддерживал постоянную радиосвязь с другими последователями. Джессапа окружала невидимая сеть. Даже если бы он знал, что она там, он не мог бы потерять ее.
   - Он направляется домой, - сообщил голос по радио. - Возможно, ранняя ночь.
   Аббат Кинни, названный в честь человека, построившего Венецию более века назад, стал Брукс-авеню, которая затем пересекалась с Мейн-стрит. Джессуп пересек Мейн и направился по одной из пешеходных улиц, по которым не могли проехать автомобили. Райт был к этому готов и направил две хвостовые машины на Пасифик-авеню, чтобы они могли забрать его, когда он проедет.
   Райт остановился в Брукс-энд-Мейн и стал ждать сообщения о том, что Джессап прошел и находится в Тихом океане. Через две минуты он забеспокоился и пошел к радио.
   - Где он, люди?
   Ответа не последовало. Ни у кого не было Джессапа. Райт быстро послал кого-то внутрь.
   "Два, ты входи. Используй двадцать три".
   "Понятно."
   Макферсон посмотрел через спинку сиденья на Босха, а затем на Райта.
   - Двадцать три?
   "У нас есть различные тактики, которые мы используем. Мы не описываем их в эфире".
   Он указал через лобовое стекло.
   - Это двадцать три.
   Босх увидел мужчину в красной ветровке и с изолированным пакетом из-под пиццы, который пересекал Мейн и выходил на улицу Бриз-авеню. Они ждали, и наконец радио ожило.
   "Я не вижу его. Я прошел весь путь, и он не...
   Передача оборвалась. Райт ничего не сказал. Они подождали, а затем тот же самый голос вернулся шепотом.
   "Я чуть не врезался в него. Он вышел между двумя домами. Он расстегивал молнию".
   - Ладно, он заставил тебя? - спросил Райт.
   "Это минус. Я спросил, как пройти к Бриз-Корт, и он сказал, что это Бриз-авеню. Мы крутые. Он должен пройти сейчас.
   "Это Четыре. Мы получили его. Он направляется в Сан-Хуан.
   Четвертая машина была одной из машин, которые Райт поставил на Пасифик. Джессап жил в квартире на Сан-Хуан-авеню между Спидвеем и пляжем.
   Босх почувствовал, как временное напряжение в его животе начало ослабевать. Работа по наблюдению иногда была сложной. Джессап нырнул между двумя домами, чтобы отлить, и это почти вызвало панику.
   Райт перенаправил команды в район вокруг Сан-Хуан-авеню между Пасифик и Спидвей. Джессап использовал ключ, чтобы войти в квартиру на втором этаже, где он остановился, и команды быстро заняли свои места. Пришло время снова ждать.
   Босх знал из прошлых выступлений по наблюдению, что главное качество, необходимое хорошему наблюдателю, - это комфортная тишина. Некоторые люди вынуждены заполнять пустоту. Гарри никогда им не был, и он сомневался, что им был кто-либо в СИС. Ему было любопытно посмотреть, как поведет себя Макферсон теперь, когда урок наблюдения Райта закончился и не оставалось ничего, кроме как ждать и наблюдать.
   Босх достал телефон, чтобы посмотреть, не пропустил ли он сообщение от дочери, но оно было четким. Он решил не приставать к ней очередной регистрацией и убрал телефон. Гениальность того, что он дал Макферсону переднее сиденье, теперь вступила в игру. Он повернулся и закинул ноги через сиденье, растянувшись, прислонившись спиной к двери. Макферсон оглянулся и улыбнулся в темноте машины.
   - Я думала, ты вел себя как джентльмен, - сказала она. - Ты просто хотел размяться.
   Босх улыбнулся.
   "Ты поймал меня."
   После этого все молчали. Босх подумал о том, что сказал Макферсон, пока они ждали на стоянке, пока их не заберет Райт. Сначала она вручила ему копию последнего ходатайства защиты, которую он запер в багажнике своей машины. Она сказала ему, что ему нужно начать проверять свидетелей и их показания, искать способы превратить их угрозы делу в преимущества для обвинения. Она сказала, что они с Халлером работали весь день, готовя ответ на попытку лишить Сару Энн Глисон права давать показания. Решение судьи по этому вопросу может решить исход судебного разбирательства.
   Босха всегда беспокоило, когда он видел, как умные юристы манипулируют правосудием и законом. Его участие в процессе было чистым. Он начал с места преступления и проследил за уликами до убийцы. На пути были правила, но, по крайней мере, большую часть времени маршрут был свободен. Но как только вещи переместились в здание суда, они приобрели другую форму. Юристы спорили об интерпретациях, теориях и процедурах. Ничто, казалось, не двигалось по прямой линии. Справедливость превратилась в лабиринт.
   Как могло случиться, недоумевал он, что свидетелю ужасного преступления не позволили свидетельствовать в суде против обвиняемого? Он проработал полицейским более тридцати пяти лет и до сих пор не мог объяснить, как работает система.
   "Это Три. Ретро в движении".
   Босх вырвался из своих мыслей. Прошло несколько секунд, и следующий отчет пришел от другого голоса.
   "Он за рулем".
   Райт взял на себя.
   "Хорошо, готовимся к автохвосту. Во-первых, выбраться на Мейн и Роуз, во-вторых, спуститься в Тихий океан и Венецию. Все остальные, сидите смирно, пока мы не получим его указания.
   Через несколько минут они получили ответ.
   "На север на Майне. Как обычно."
   Райт перенаправил свои подразделения, и тщательно спланированное мобильное наблюдение начало двигаться вместе с Джессапом, когда он направился по Мейн-стрит к Пико, а затем направился к въезду на шоссе Љ 10.
   Джессуп направился на восток, а затем выехал на северную 405-ю, которая была забита машинами даже в поздний час. Как и ожидалось, он направлялся к горам Санта-Моники. Машины наблюдения варьировались от внедорожника Райта до черного "Мерседеса" с откидным верхом, универсала "Вольво" с двумя велосипедами на задней стойке и пары обычных японских седанов. Единственное, чего не хватало для наблюдения на Голливудских холмах, так это гибрида. Команды использовали процедуру наблюдения, называемую плавающей коробкой. Два аутрайдера по обе стороны от машины-мишени, еще одна машина впереди и одна сзади, все движутся по хореографическому вращению. Внедорожник Райта был поплавком, подстраховываясь за ящиком.
   Всю дорогу Джессап оставался на разрешенной скорости или ниже ее. Когда шоссе поднялось к гребню гор, Босх выглянул в окно и увидел, что музей Гетти возвышается в тумане наверху, как замок, а за ним черное небо.
   Предвидя, что Джессап направляется к своим обычным местам назначения на Малхолланд Драйв, Райт приказал двум командам оторваться от штрафной и двигаться вперед. Он хотел, чтобы они уже были на Малхолланде раньше Джессапа. Он хотел, чтобы наземная группа с очками ночного видения находилась в парке Франклин-Каньон до того, как туда войдет Джессап.
   Верный своему строю, Джессап свернул на съезд Малхолланд и вскоре направился на восток по извилистой двухполосной змее, протянувшейся по хребту горной цепи. Райт объяснил, что именно в это время слежка была наиболее уязвима для разоблачения.
   "Вам нужна пчела, чтобы правильно сделать это здесь, но это не в бюджете", - сказал он.
   "Пчела?" - спросил Макферсон.
   "Часть нашего кода. Имеется в виду вертолет. Мы точно могли бы использовать один.
   Первый сюрприз ночи случился пятью минутами позже, когда Джессуп проехал мимо парка Франклин-Каньон без остановки. Райт быстро отозвал свою наземную команду из парка, а Джессап продолжил движение на восток.
   Джессап проехал бульвар Колдуотер-Каньон, не сбавляя скорости, а затем проехал по смотровой площадке над каньоном Фрайман. Когда он проезжал перекресток Малхолланда и бульвара Лорел каньон, он вел группу наблюдения на новую территорию.
   - Каковы шансы, что он нас заставил? - спросил Босх.
   - Никаких, - сказал Райт. "Мы слишком хороши. У него что-то новое на уме".
   В течение следующих десяти минут погоня продолжалась на восток, к перевалу Кауэнга. Командирская машина находилась далеко за пределами наблюдения, и Райту и двум его пассажирам приходилось полагаться на сообщения по радио, чтобы узнать, что происходит.
   Одна машина двигалась впереди Джессапа, а все остальные сзади. Задние автомобили следовали за непрерывным вращением, выключаясь и поднимаясь, поэтому конфигурации фар продолжали меняться в поле зрения Джессапа. Наконец пришло сообщение по радио, которое заставило Босха подвинуться вперед на своем месте, как будто более близость к источнику информации прояснила бы ситуацию.
   - Здесь есть знак остановки, и Ретро повернул на север. Слишком темно, чтобы увидеть дорожный знак, но мне пришлось остаться на Малхолланде. Слишком рискованно. Далее поверните налево на остановке".
   "Заметано. У нас слева".
   "Ждать!" - срочно сказал Босх. - Скажи ему подождать.
   Райт посмотрел на него в зеркало.
   "Что у тебя на уме?" он спросил.
   - На Малхолланде есть только одна остановка. Вудро Вильсон Драйв. Я знаю это. Он сворачивает и снова соединяется с Малхолландом на светофоре в Хайленде. Головная машина может забрать его там. Но Вудро Вильсон слишком узок. Если вы отправите туда машину, он может узнать, что за ним следят.
   "Уверен?"
   "Я уверен. Я живу на Вудро Вильсон".
   Райт на мгновение задумался, а затем включил радио.
   "Отменить то, что осталось. Где Вольво?
   - Мы держимся до дальнейшего приказа.
   "Хорошо, идите вверх и поверните налево на двухколесном транспортном средстве. Следите за встречным. И следите за нашим парнем.
   "Заметано."
   Вскоре внедорожник Райта добрался до перекрестка. Босх увидел, как "Вольво" отъехало в сторону. Велосипедная стойка была пуста. Райт остановился, чтобы подождать, проверяя команды по радио.
   - Первый, ты на месте?
   "Это Роджер. Мы у света внизу. Пока никаких признаков ретро".
   - Три, ты встал?
   Ответа не последовало.
   "Хорошо, все подождите, пока мы не услышим".
   "Что ты имеешь в виду?" - спросил Босх. - А велосипеды?
   - Должно быть, они оглохли. Мы услышим, когда они...
   - Это Три, - сказал голос шепотом. "Мы подошли к нему. Он закрыл глаза и уснул".
   Райт перевел для своих пассажиров.
   "Он выключил свет и перестал двигаться".
   Босх почувствовал, как его грудь сжалась.
   - Они уверены, что он в машине?
   Райт передал вопрос по радио.
   "Да, мы можем его видеть. У него на приборной панели горит свеча.
   - Где именно ты, Три?
   "Примерно на полпути вниз. Мы слышим автостраду".
   Босх полностью наклонился вперед между двумя передними сиденьями.
   "Спросите его, может ли он снять номер с тротуара", - сказал он. - Дайте мне адрес.
   Райт передал запрос, и прошла почти минута, прежде чем шепот вернулся.
   "Здесь слишком темно, чтобы разглядеть бордюры без вспышки. Но у нас есть свет рядом с дверью дома, перед которым он припарковался. Это одна из тех консольных работ, которые вывешивают свою задницу над перевалом. Отсюда это выглядит как семьдесят два-ноль-три.
   Босх откинулся назад и тяжело прислонился к сиденью. Макферсон повернулся и посмотрел на него. Райт использовал зеркало, чтобы оглянуться назад.
   - Ты знаешь этот адрес? - спросил Райт.
   Босх кивнул в темноте.
   - Да, - сказал он. "Это мой дом".
  
   Двадцать три
   Воскресенье, 21 марта, 6:40
  
   Моя дочь любила спать по воскресеньям. Обычно я ненавидел терять с ней время. Она у меня была только каждые вторые выходные и по средам. Но в это воскресенье все было иначе. Я был рад дать ей поспать, а сам вставал пораньше, чтобы вернуться к работе над ходатайством о спасении показаний моего главного свидетеля. Я был на кухне, наливая первую за день чашку кофе, когда услышал стук в дверь. Было еще темно. Перед тем, как открыть, я проверил писк и с облегчением увидел, что это моя бывшая жена, а Гарри Босх стоит прямо за ней.
   Но это облегчение было недолгим. В тот момент, когда я повернул ручку, они нажали внутрь, и я сразу же почувствовал, как плохая энергия вошла вместе с ними.
   - У нас проблема, - сказала Мэгги.
   "Что случилось?" Я попросил.
   - Что не так, так это то, что сегодня утром Джессап разбил лагерь возле моего дома, - сказал Босх. - И я хочу знать, как он его нашел и что, черт возьми, он делает.
   Он подошел слишком близко ко мне, когда сказал это. Я не знал, что было хуже, его дыхание или обвиняющий тон его слов. Я не был уверен, о чем он думал, но я понял, что вся плохая энергия исходила от него.
   Я отступил от него.
   "Хейли все еще спит. Позвольте мне просто закрыть дверь в ее спальню. На кухне есть свежий кофе без кофеина, и я могу сварить немного свинца, если вам это нужно.
   Я спустился в холл и проверил свою дочь. Она все еще была внизу. Я закрыл дверь и надеялся, что голоса, которые должны были стать громче, не разбудят ее.
   Двое моих посетителей все еще стояли, когда я вернулся в гостиную. Ни один из них не пошел за кофе. Силуэт Босха вырисовывался из большого панорамного окна, выходившего на город, - вид, который заставил меня купить этот дом. Я мог видеть полосы света, проникающие в небо за его плечами.
   - Нет кофе?
   Они просто смотрели на меня.
   - Хорошо, давай сядем и поговорим об этом.
   Я указал на кушетку и стулья, но Босх, казалось, застыл в своей позе.
   - Давай, давай разберемся.
   Я прошел мимо них и сел в кресло у окна. Наконец Босх начал двигаться. Он сел на диван рядом со школьным рюкзаком Хейли. Мэгги заняла второй стул. Она заговорила первой.
   - Я пытался убедить Гарри, что мы не вносили его домашний адрес в список свидетелей.
   "Точно нет. При обнаружении мы не давали никаких личных адресов. Для вас я указал два адреса. Твой офис и мой. Я даже дал общий номер PAB. Даже прямой линии не дал.
   - Тогда как он нашел мой дом? - спросил Босх, все еще обвиняя в голосе.
   - Послушай, Гарри, ты обвиняешь меня в том, к чему я не имею никакого отношения. Я не знаю, как он нашел твой дом, но это не могло быть так сложно. Я имею в виду давай. Любой может найти кого угодно в Интернете. У тебя есть свой дом, верно? Вы платите налоги на недвижимость, имеете счета за коммунальные услуги и, держу пари, вы даже зарегистрированы для голосования - в этом я уверен.
   "Независимый."
   "Отлично. Дело в том, что люди могут найти вас, если захотят. Вдобавок у тебя имя в единственном числе. Все, что нужно сделать, это вбить...
   - Ты назвал им мое полное имя?
   "Мне пришлось. Это то, что требуется и что было дано в ходе каждого судебного разбирательства, в котором вы когда-либо давали показания. Это не имеет значения. Все, что нужно Джессапу, - это доступ к Интернету, и он мог бы...
   - Джессап провел в тюрьме двадцать четыре года. Он знает об Интернете меньше, чем я. Ему нужна была помощь, и я держу пари, что она исходила от Ройса.
   - Послушайте, мы этого не знаем.
   Босх многозначительно посмотрел на меня, и в его глазах мелькнула тьма.
   - Ты защищаешь его сейчас?
   "Нет, я никого не защищаю. Я просто говорю, что мы не должны спешить с выводами. У Джессапа есть сосед по комнате, и он незначительная знаменитость. Знаменитости заставляют людей что-то для них делать, понятно? Так почему бы тебе не успокоиться и не дать немного отдохнуть. Расскажи мне, что случилось в твоем доме".
   Босх, казалось, немного сбавил темп, но все равно был совсем не спокоен. Я почти ожидал, что он встанет и замахнется на лампу или пробьет дыру в стене. К счастью, именно Мэгги рассказала эту историю.
   "Мы были с СИС, наблюдали за ним. Мы думали, что он собирается пойти в один из парков, которые посещал. Вместо этого он проехал мимо них всех и продолжил движение по Малхолланду. Когда мы добрались до улицы Гарри, нам пришлось держаться подальше, чтобы он нас не увидел. У SIS есть велосипед. Двое из них оседлали и спустились вниз. Они нашли Джессапа сидящим в машине перед домом Гарри.
   "Проклятье!" - сказал Босх. "Дочь живет со мной. Если этот придурок...
   - Гарри, не так громко и следи за тем, что говоришь, - сказал я. - Моя дочь по ту сторону стены. А теперь, пожалуйста, вернитесь к истории. Что сделал Джессап?
   Босх колебался. Мэгги нет.
   - Он просто сидел там, - сказала Мэгги. "Примерно полчаса. И зажег свечу".
   "Свеча? В машине?"
   - Да, на приборной панели.
   "Что, черт возьми, это значит?"
   "Кто знает?"
   Босх не мог больше сидеть. Он вскочил с дивана и начал ходить.
   "А через полчаса он уехал и пошел домой", - сказала Мэгги. "Это было так. Мы только что из Венеции.
   Теперь я встал и начал ходить взад-вперед, но по схеме, выходящей за орбиту Босха.
   "Хорошо, давайте подумаем об этом. Давайте подумаем о том, что он делал".
   - Ни хрена, Шерлок, - сказал Босх. "Вот в чем вопрос."
   Я кивнул. Я предвидел это.
   - Есть ли основания полагать, что он знает или подозревает, что за ним следят? Я попросил.
   - Нет, ни за что, - тут же сказал Босх.
   - Подожди, не так быстро, - сказала Мэгги. "Я думал об этом. Был промах ранее в ночь. Помнишь, Гарри? На Бриз-авеню?
   Босх кивнул. Мэгги объяснила мне это.
   "Они думали, что потеряли его на пешеходной улице в Венеции. Лейтенант послал парня с коробкой из-под пиццы. Джессап вышел из-за двух домов после того, как отлил. Это был близкий вызов".
   Я развел руками.
   "Ну, может быть, так оно и было. Возможно, это вызвало подозрение, и он решил проверить, не следят ли за ним. Вы появляетесь возле дома ведущего следователя, и это хороший способ выманить мух, если они на вас завелись".
   - Ты имеешь в виду, как испытание? - спросил Босх.
   "В яблочко. Никто не подходил к нему там, верно?
   - Нет, мы оставили его в покое, - сказала Мэгги. "Если бы он вышел из своей машины, я думаю, это была бы другая история".
   Я кивнул.
   - Ладно, значит, это был либо тест, либо он что-то запланировал. В таком случае это была бы разведывательная миссия. Он хотел посмотреть, где ты живешь.
   Босх остановился и посмотрел в окно. Теперь небо было полностью освещено.
   "Но вы должны иметь в виду, что то, что он сделал, не было незаконным", - сказал я. "Это общественная улица, и операционная не налагает никаких ограничений на передвижение по округу Лос-Анджелес. Так что, что бы он ни задумал, хорошо, что ты не остановил его и не раскрылся.
   Босх остался у окна, спиной к нам. Я не знал, о чем он думает.
   - Гарри, - сказал я. "Я знаю ваши опасения и согласен с ними. Но мы не можем допустить, чтобы это отвлекало. Суд приближается быстро, и у нас есть работа. Если мы осудим этого парня, он уедет навсегда, и неважно, знает ли он, где ты живешь.
   "И что мне делать до тех пор, сидеть на крыльце каждую ночь с дробовиком?"
   "СИС следит за ним круглосуточно, верно?" - сказала Мэгги. - Ты им доверяешь?
   Босх долго не отвечал.
   - Они его не потеряют, - наконец сказал он.
   Мэгги посмотрела на меня, и я увидел беспокойство в ее глазах. У каждого из нас была дочь. Было бы трудно доверять кому-то еще, даже элитному отряду наблюдения. Я на мгновение задумался о том, что обдумывал с тех пор, как начался разговор.
   - Что насчет твоего переезда сюда? С вашей дочерью. Она может воспользоваться комнатой Хейли, потому что сегодня Хейли возвращается к своей матери. И вы можете использовать офис. У него есть раскладной диван, на котором я провел больше нескольких ночей. Это на самом деле удобно".
   Босх отвернулся от окна и посмотрел на меня.
   - Что, остаться здесь на весь суд?
   "Почему бы и нет? Наши дочери наконец-то получат возможность встретиться, когда приедет Хейли".
   - Хорошая идея, - сказала Мэгги.
   Я не знал, имела ли она в виду встречу дочерей или мысль о том, что Босх и ребенок останутся со мной.
   - И смотри, я здесь каждую ночь, - сказал я. "Если тебе нужно пойти на свидание с СИС, я прикрою тебя с твоей дочерью, особенно когда Хейли здесь".
   Босх задумался на несколько мгновений, но потом покачал головой.
   - Я не могу этого сделать, - сказал он.
   "Почему бы и нет?" Я попросил.
   "Потому что это мой дом. Мой дом. Я не собираюсь убегать от этого парня. Он убежит от меня".
   - А как насчет вашей дочери? - спросила Мэгги.
   "Я позабочусь о дочери".
   - Гарри, подумай об этом, - сказала она. "Подумай о своей дочери. Ты же не хочешь, чтобы она подвергалась опасности.
   "Послушайте, если у Джессапа есть мой адрес, то, вероятно, у него тоже есть этот адрес. Переехать сюда - не выход. Это просто... просто бегство от него. Может быть, это его проверка - посмотреть, что я делаю. Так что я ничего не делаю. Я не двигаюсь. У меня есть СИС, и если он вернется и хотя бы пересечет бордюр перед входом, я буду его ждать.
   - Мне это не нравится, - сказала Мэгги.
   Я подумал о том, что сказал Босх о том, что у Джессапа есть мой адрес.
   - Я тоже, - сказал я.
  
   24
   Среда, 31 марта, 9:00
  
   Босху не нужно было присутствовать в суде. Фактически, он не понадобится до тех пор, пока не будут выбраны присяжные и не начнется настоящий суд. Но он хотел поближе рассмотреть человека, за которым следил издалека с помощью СИС. Он хотел посмотреть, отреагирует ли Джессап на встречу с ним в ответ. Прошло полтора месяца с тех пор, как они провели долгий день в машине, ехавшей из Сан-Квентина. Босх чувствовал необходимость подойти ближе, чем позволяла слежка. Это поможет ему поддерживать огонь.
   Это было заявлено как статусная конференция. Судья хотел рассмотреть все окончательные ходатайства и вопросы, прежде чем на следующий день начать отбор присяжных, а затем плавно перейти к судебному разбирательству. Предстояло обсудить расписание и вопросы жюри, а также должен был быть передан список экспонатов каждой стороны.
   Команда обвинения была заперта и заряжена. За последние две недели Халлер и Макферсон отточили и рационализировали дело, провели имитационные допросы свидетелей и пересмотрели все улики. Они тщательно спланировали способы, которыми они будут продвигать улики двадцатичетырехлетней давности. Они были готовы. Лук был натянут, и стрела была готова лететь.
   Даже решение о смертной казни было принято, вернее, оглашено. Халлер официально отозвал его, хотя Босх все это время предполагал, что его использование для угрозы Джессапу было всего лишь сценой. Он был адвокатом по натуре, и переступить черту ему было не под силу. Осуждение по обвинению принесло бы Джессапу пожизненное заключение без возможности условно-досрочного освобождения, и этого должно быть достаточно для справедливости для Мелиссы Лэнди.
   Босх тоже был готов. Он старательно заново расследовал дело и нашел свидетелей, которых должны были вызвать для дачи показаний. Все это время он по-прежнему ездил верхом с ССС так часто, как только мог, - ночи, когда его дочь оставалась в домах друзей или со Сью Бэмбро, помощником директора. Он был готов к своей части и помог Галлеру и Макферсону подготовиться к своей. Уверенность была высокой, и это было еще одной причиной присутствия Босха в зале суда. Он хотел, чтобы это дело началось.
   Вошел судья Брейтман, и через несколько минут девятого в зале суда был наведен порядок. Босх сидел в кресле у перил прямо за столом обвинения, где бок о бок сидели Халлер и Макферсон. Они сказали ему пододвинуть стул к столу, но Гарри хотел отступить. Он хотел иметь возможность наблюдать за Джессупом сзади, и, кроме того, оба прокурора исходили слишком много беспокойства. Судья собирался вынести решение о том, будет ли разрешено Саре Энн Глисон давать показания против Джессапа. Как сказал Галлер прошлой ночью, все остальное не имело значения. Если бы они потеряли Сару как свидетеля, они наверняка проиграли бы дело.
   "Снова в записи с Калифорнией против Джессопа", - сказал судья, вставая на скамейку запасных. "Доброе утро всем."
   После того, как в ее адрес прозвучал хор приветствий, судья сразу же перешел к делу.
   "Завтра мы начинаем отбор присяжных по этому делу, а затем переходим к судебному разбирательству. Поэтому сегодня день, когда мы собираемся, так сказать, вычистить гараж, чтобы, наконец, загнать машину. или что-то еще, сейчас самое время. У нас есть ряд предложений, и я займусь ими первым. Ходатайство обвинения о решении вопроса об использовании подсудимым макияжа для маскировки некоторых татуировок на теле отклонено. Мы уже подробно об этом спорили, и я не вижу необходимости продолжать это".
   Босх проверил Джессапа. Он находился под острым углом к нему, поэтому не мог видеть лица подсудимого. Но он видел, как Джессап кивнул в знак одобрения первого за день решения судьи.
   Затем Брейтман просмотрел список мелких ходатайств с обеих сторон. Казалось, она хотела учесть всех, чтобы ни одна из сторон не стала явным фаворитом. Босх заметил, что Макферсон тщательно записывает каждое решение в желтом блокноте.
   Все это было частью подготовки к решению дня. Поскольку Сара должна была быть свидетелем Макферсона на допросе во время суда, она представила устные аргументы по ходатайству защиты двумя днями ранее. Хотя Босх не присутствовал на том слушании, Халлер сказал ему, что Мэгги говорила почти час в качестве хорошо подготовленного ответа на ходатайство о дисквалификации. Затем она подкрепила его письменным ответом на восемнадцати страницах. Команда обвинения была уверена в аргументах, но ни один из членов команды не знал Брейтман достаточно хорошо, чтобы быть уверенным в том, как она будет править.
   "Теперь, - сказал судья, - мы подходим к ходатайству защиты о дисквалификации Сары Энн Глисон в качестве свидетеля обвинения. Вопрос аргументирован и представлен обеими сторонами, и суд готов вынести решение".
   - Ваша честь, можно меня услышать? - сказал Ройс, вставая из-за стола защиты.
   "Г-н. Ройс, - сказал судья, - я не вижу необходимости в дальнейших аргументах. Вы подали ходатайство, и я позволил вам ответить на заявление обвинения. Что еще нужно сказать?"
   - Да, ваша честь.
   Ройс снова сел, оставив в секрете все, что он собирался добавить к своей атаке на Сару Глисон.
   - Ходатайство защиты отклоняется, - немедленно сказал судья. "Я предоставлю защите широкую свободу действий при допросе свидетеля обвинения, а также при представлении своих собственных свидетелей, чтобы проверить достоверность мисс Глисон перед присяжными. Но я считаю, что достоверность и надежность этого свидетеля действительно должны решить присяжные".
   Мгновенная тишина окутала зал суда, как будто все вместе перевели дыхание. Ответа ни со стороны обвинения, ни со стороны защиты не последовало. Босх знал, что это было еще одно решение посередине, и обе стороны, вероятно, были довольны тем, что что-то получили. Глисон будет допущен к даче показаний, так что дело обвинения будет обеспечено, но судья собирался позволить Ройсу пойти за ней со всем, что у него было. Все сводилось к тому, достаточно ли сильна Сара, чтобы выдержать это.
   "Теперь я хотел бы двигаться дальше", - сказал судья. "Давайте сначала поговорим о выборе жюри и расписании, а затем мы перейдем к экспонатам".
   Судья продолжила обрисовывать в общих чертах, как она хотела, чтобы voir dire продолжалась. Хотя каждой стороне будет разрешено задавать вопросы потенциальным присяжным, она сказала, что строго ограничит время для каждой стороны. Она хотела придать импульс, который перенесется в судебный процесс. Она также ограничила каждую сторону только двенадцатью безапелляционными отводами - отказом присяжных без причины - и сказала, что хочет выбрать шесть заместителей, потому что в ее практике было быстро цеплять присяжных, которые плохо себя вели, хронически опаздывали или имели наглость заснуть. во время показаний.
   "Мне нравится хороший запас запасных частей, потому что они нам обычно нужны", - сказала она.
   Небольшое количество безапелляционных отводов и большое количество заместителей вызвали возражения как со стороны обвинения, так и со стороны защиты. Судья неохотно дала каждой стороне еще по два вызова, но предупредила, что не допустит, чтобы voir dire увязла.
   "Я хочу, чтобы отбор присяжных завершился к концу дня в пятницу. Если ты меня затормозишь, то и я затормозю тебя. Я задержу комиссию и каждого юриста здесь до вечера пятницы, если понадобится. Я хочу вступительные заявления первым делом в понедельник. Есть возражения против этого?
   Обе стороны выглядели должным образом запуганными судьей. Она явно контролировала собственный зал суда. Затем она изложила график судебного разбирательства, заявив, что показания будут начинаться каждое утро ровно в девять и продолжаться до пяти с девяностоминутным обедом и утренним и дневным перерывами по пятнадцать минут каждый.
   "Это оставляет твердые шесть часов в день для дачи показаний", - сказала она. "Еще немного, и я обнаружу, что присяжные начинают терять интерес. Так что я держу его до шести в день. От вас зависит быть здесь и быть готовым к работе каждое утро, когда я вхожу в дверь в девять. Любые вопросы?"
   Их не было. Затем Брейтман попросил каждую сторону оценить, сколько времени потребуется для представления их дела. Халлер сказал, что ему потребуется не более четырех дней, в зависимости от продолжительности перекрестного допроса его свидетелей. Это уже был выстрел, направленный против Ройса и его планов напасть на Сару Энн Глисон.
   Со своей стороны, Ройс сказал, что ему нужно всего два дня. Затем судья провела свои собственные расчеты, добавив четыре и два и получив пять.
   "Ну, думаю, по часу на вступительные заявления в понедельник утром. Я думаю, это означает, что мы закончим в пятницу днем и перейдем к заключительным прениям в следующий понедельник".
   Ни одна из сторон не возражала против ее расчетов. Суть была ясна. Заставляйте его двигаться. Найдите способы сократить время. Конечно, судебный процесс был изменчивым, и в нем было много неизвестных. Ни одна из сторон не будет придерживаться того, что было сказано на этом слушании, но каждый адвокат знал, что от судьи могут быть последствия, если они не сохранят постоянную скорость своих презентаций.
   "Наконец, мы подошли к экспонатам и электронике", - сказал Брейтман. "Я полагаю, что все просмотрели списки друг друга. Есть возражения против этого?
   И Халлер, и Ройс встали. Судья кивнул Ройсу.
   - Вы первый, мистер Ройс.
   - Да, судья, защита возражает против планов обвинения проецировать многочисленные изображения тела Мелиссы Лэнди на экраны в зале суда. Эта практика является не только варварской, но и эксплуататорской и предвзятой".
   Судья повернулась на своем месте и посмотрела на Халлера, который все еще стоял.
   - Ваша честь, обязанность обвинения - предъявить тело. Чтобы показать преступление, которое привело нас сюда. Последнее, что мы хотим сделать, это быть эксплуататорскими или предвзятыми. Я согласен с мистером Ройсом, что это тонкая грань, но мы не собираемся ее переступать.
   Ройс вернулся с еще одним выстрелом.
   "Этому делу двадцать четыре года. В тысяча девятьсот восемьдесят шестом не было никаких экранов над головой, никаких голливудских штучек. Я считаю, что это нарушает право моего клиента на справедливое судебное разбирательство".
   Халлер был готов к своему возвращению.
   "Возраст дела не имеет никакого отношения к этому вопросу, но защита вполне готова представить эти улики так, как они бы..."
   Макферсон схватил его за рукав, чтобы перебить. Он наклонился, и она прошептала ему на ухо. Затем он быстро выпрямился.
   - Простите, ваша честь, я оговорился. Обвинение более чем готово представить эти вещественные доказательства в том виде, в каком они были бы представлены присяжным в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году. Мы будем рады раздать жюри цветные фотографии. Но в более раннем разговоре суд указал, что ей не нравится такая практика".
   "Да, я считаю, что передача такого рода фотографий напрямую присяжным может быть более эксплуататорской и предвзятой", - сказал Брейтман. - Это то, чего вы хотите, мистер Ройс?
   Ройс попал в затруднительное положение.
   "Нет, судья, я согласен с судом в этом вопросе. Защита просто пыталась ограничить объем и использование этих фотографий. Мистер Халлер перечисляет более тридцати фотографий, которые он хочет показать на большом экране. Это кажется чрезмерным. Это все."
   "Судья Брейтман, это фотографии тела в том месте, где оно было найдено, а также во время вскрытия. Каждый из них...
   "Г-н. Халлер, - произнес судья, - позвольте мне остановить вас прямо здесь. Фотографии места преступления приемлемы, если они сопровождаются соответствующими основаниями и показаниями. Но я не вижу необходимости показывать нашим присяжным кадры вскрытия этой бедной девушки. Мы не собираемся этого делать".
   - Да, ваша честь, - сказал Халлер.
   Он остался стоять, а Ройс сел со своей частичной победой. Брейтман говорил, когда что-то писал.
   - А у вас есть возражения против списка вещественных доказательств мистера Ройса, мистер Халлер?
   - Да, ваша честь, в списке вещественных доказательств у защиты есть различные принадлежности для наркотиков, которые, как утверждается, когда-то принадлежали мисс Глисон. В нем также перечислены фотографии и видео г-жи Глисон. Обвинению не была предоставлена возможность изучить эти материалы, но мы считаем, что они касаются только того, что мы будем признавать в суде и добиваться прямого допроса этого свидетеля. То есть одно время в своей жизни она регулярно употребляла наркотики. Мы не видим необходимости показывать фотографии ее употребления наркотиков или трубки, через которую она принимала наркотики. Это подстрекательски и предвзято. В этом нет необходимости, исходя из уступок обвинения".
   Ройс встал и был готов идти. Судья предоставил ему слово.
   "Судья, эти экспонаты жизненно важны для защиты. Судебное преследование г-на Джессапа зависит от показаний давнего наркомана, на которого нельзя положиться, чтобы помнить правду, не говоря уже о том, чтобы сказать ее. Эти экспонаты помогут присяжным понять глубину и широту использования этим свидетелем незаконных веществ в течение длительного периода времени".
   Ройс закончила, но судья молчала, изучая список вещественных доказательств защиты.
   - Хорошо, - наконец сказала она, откладывая документ в сторону. - Вы оба приводите убедительные аргументы. Итак, что мы собираемся сделать, так это взять эти экспонаты по одному. Когда защита захочет предложить экспонат, мы сначала обсудим его вне пределов слышимости жюри. Тогда я приму решение".
   Юристы сели. Босх почти покачал головой, но не хотел привлекать внимание судьи. Тем не менее, его обожгло то, что она не сломила защиту на этот раз. Спустя двадцать четыре года после того, как Сара Энн Глисон увидела, как ее младшую сестру похитили со двора, она была готова свидетельствовать об ужасном, кошмарном моменте, навсегда изменившем ее жизнь. И за ее жертву и усилия судья фактически собирался удовлетворить просьбу защиты напасть на нее со стеклянными трубками и снаряжением, которые она когда-то использовала, чтобы избежать того, через что она прошла. Это казалось несправедливым по отношению к Босху. Это не было похоже на что-то близкое к правосудию.
   Слушание закончилось вскоре после этого, и все стороны собрали свои портфели и толпой прошли через двери зала суда. Босх помедлил, а затем проник в группу сразу за Джессапом. Он ничего не сказал, но вскоре Джессап почувствовал чье-то присутствие позади себя и обернулся.
   Он ухмыльнулся, когда увидел, что это Босх.
   - Ну что, детектив Босх, вы за мной следите?
   "Должна ли я быть?"
   "О, никогда не знаешь. Как продвигается ваше расследование?
   - Ты скоро узнаешь.
   - Да, я не могу...
   - Не разговаривай с ним!
   Это был Ройс. Он повернулся и заметил.
   - И не разговаривай с ним, - добавил он, указывая пальцем на Босха. "Если вы продолжите преследовать его, я пожалуюсь судье".
   Босх протянул руки, не касаясь его.
   - Мы в порядке, советник. Просто веду светскую беседу".
   - Когда дело доходит до полиции, такого не бывает.
   Он протянул руку, положил руку на плечо Джессапа и увел его подальше от Босха.
   В коридоре снаружи они двинулись прямо к ожидающей толпе репортеров и камер. Босх прошел мимо, но вовремя оглянулся и увидел, как изменилось лицо Джессапа. Его взгляд сменился со стального взгляда хищника на раненый взгляд жертвы.
   Репортеры быстро собрались вокруг него.
  
  
   ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ . Стремление к истинному и справедливому приговору
  
  
   Двадцать пять
   Понедельник, 5 апреля, 9:00
  
   Я наблюдал за тем, как присяжные заседают и занимают отведенные им места в ложе. Я внимательно наблюдал за ними, в основном наблюдая за их глазами. Проверяют, как они смотрели на подсудимого. Вы можете многому научиться из этого; украдкой взгляд или сильный осуждающий взгляд.
   Отбор жюри прошел по расписанию. Мы прошли первую комиссию из девяноста потенциальных присяжных за день, но заседали только одиннадцать после того, как большинство из них были исключены из-за того, что они были осведомлены о деле в средствах массовой информации. Из второй панели было так же трудно выбрать, и только в пятницу вечером в пять сорок у нас были последние восемнадцать.
   Передо мной лежала таблица присяжных, и мои глаза прыгали между лицами в коробке и именами на моих стикерах, пытаясь запомнить, кто есть кто. Я уже хорошо разобрался с большинством из них, но хотел, чтобы имена стали моей второй натурой. Я хотел иметь возможность смотреть на них и обращаться к ним, как если бы они были друзьями и соседями.
   Судья был на скамейке и был готов к работе ровно в девять. Сначала она спросила адвокатов, есть ли какие-то новые или незавершенные дела, которые нужно решить. Узнав, что не было, она вызвала присяжных заседателей.
   - Хорошо, мы все здесь, - сказала она. "Я хочу поблагодарить всех присяжных и другие стороны за то, что они пришли вовремя. Мы начинаем судебный процесс со вступительных слов адвокатов. Их не следует рассматривать как доказательства, а просто...
   Судья остановилась, ее взгляд остановился на заднем ряду скамьи присяжных. Женщина робко подняла руку. Судья долго смотрела на нее, а затем проверила собственную схему рассадки, прежде чем ответить.
   "РС. Туччи? У вас есть вопрос?"
   Я проверил свой график. Номер десять, Карла Туччи. Она была одним из присяжных, которых я еще не запомнил. Мышечная брюнетка из Восточного Голливуда. Ей было тридцать два года, она не была замужем и работала секретарем в медицинской клинике. Согласно моей таблице с цветовой кодировкой, она была присяжной, на которую могли повлиять более сильные личности в комиссии. Это не было чем-то плохим. Это просто зависело от того, были ли эти личности за обвинительный приговор или нет.
   - Мне кажется, я увидела то, чего не должна была видеть, - сказала она испуганным голосом.
   Судья Брейтман на мгновение опустила голову, и я понял, почему. Она не могла вытащить колеса из грязи. Мы были готовы идти, и теперь суд будет отложен еще до того, как вступительные заявления будут занесены в протокол.
   "Хорошо, давайте постараемся позаботиться об этом быстро. Я хочу, чтобы присяжные остались на своих местах. Все остальные остаются на местах, а мисс Туччи, адвокаты и я быстро вернемся в камеру, чтобы выяснить, в чем дело".
   Когда мы встали, я проверил свою карту присяжных. Было шесть запасных. У меня было трое из них на стороне обвинения, двое в середине и один на стороне защиты. Если бы Туччи выгнали за какой-то проступок, который она собиралась раскрыть, ее замена была бы выбрана случайным образом из заместителей. Это означало, что у меня был более чем даже шанс увидеть ее замену присяжным, который был неравнодушен к обвинению, и только один из шести шансов получить присяжного, который поддерживал бы защиту. Следуя за свитой в камеры, я решил, что мне нравятся мои шансы, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы Туччи выбросился из панели.
   В камерах судья даже не заходил за ее стол, возможно, надеясь, что это будет лишь незначительный вопрос и задержка. Мы стояли группой посреди ее кабинета. Все, кроме судебного репортера, который сидел на краю стула, чтобы она могла печатать.
   "Хорошо, для протокола", - сказал судья. "РС. Туччи, пожалуйста, расскажи нам, что ты видел и что тебя беспокоит".
   Присяжный посмотрел на землю и вытянул руки перед собой.
   "Сегодня утром я ехал в метро, и мужчина, сидящий напротив меня, читал газету. Он держал его, и я увидел первую полосу. Я не хотел смотреть, но увидел фотографию человека, которого судят, и заголовок".
   Судья кивнул.
   "Вы говорите о Джейсоне Джессапе, верно?"
   "Да."
   - Какая газета?
   - Я думаю, это была "Таймс".
   "Что было в заголовке, мисс Туччи?"
   "Новый суд, старые улики для Джессапа".
   В то утро я не видел настоящую LA Times, но прочитал статью в Интернете. Ссылаясь на неназванный источник, близкий к обвинению, в статье говорится, что дело против Джейсона Джессапа, как ожидается, будет полностью состоять из доказательств первого судебного процесса и в значительной степени опираться на опознание, предоставленное сестрой жертвы. У Кейт Солтерс была подпись.
   - Вы читали рассказ, мисс Туччи? - спросил Брейтман.
   "Нет, судья, я видел это только на секунду, а когда я увидел его фотографию, я отвернулся. Вы сказали нам ничего не читать об этом деле. Это просто возникло передо мной".
   Судья задумчиво кивнул.
   "Хорошо, мисс Туччи, не могли бы вы ненадолго выйти в коридор?"
   Присяжный вышел, и судья закрыл дверь.
   "Заголовок рассказывает историю, не так ли?" она сказала.
   Она посмотрела на Ройса, а затем на меня, ожидая, не собирается ли кто-нибудь из нас сделать предложение или предложение. Ройс ничего не сказал. Я предполагаю, что у него был присяжный номер десять, так же, как и у меня. Но он мог не учитывать склонности шести запасных.
   - Я думаю, что ущерб уже нанесен, судья, - сказал я. "Она знает, что был предыдущий суд. Любой, у кого есть базовые знания о судебной системе, знает, что они не будут судить вас повторно, если вы признаете себя невиновным. Значит, она узнает, что Джессапа уже обвиняли. Несмотря на то, что это предопределяет ситуацию в пользу обвинения, я думаю, что по справедливости она должна уйти".
   Брейтман кивнул.
   "Г-н. Ройс?
   "Я согласен с оценкой г-ном Халлером предрассудков, а не с его так называемым желанием быть справедливым. Он просто хочет, чтобы она вышла из состава присяжных, и один из тех прихожан заменяет его".
   Я улыбнулась и покачала головой.
   - Я не удостою это ответом. Ты не хочешь ее выгонять, меня это устраивает.
   "Но это не выбор адвоката", - сказал судья.
   Она открыла дверь и пригласила присяжного вернуться.
   "РС. Туччи, спасибо за честность. Вы можете вернуться в комнату присяжных и собрать свои вещи. Вы уволены и можете вернуться в комнату для собраний присяжных, чтобы проконсультироваться с ними.
   Туччи колебался.
   - Это значит?..
   "Да, к сожалению, вы уволены. Этот заголовок дает вам знание дела, которого у вас не должно быть. То, что вы знаете, что г-на Джессапа ранее судили за эти преступления, наносит ущерб. Поэтому я не могу оставить вас в составе присяжных. Можете идти.
   - Простите, судья.
   - Да, я тоже.
   Туччи вышла из зала с опущенными плечами и нерешительной походкой человека, обвиненного в преступлении. Когда дверь закрылась, судья посмотрел на нас.
   "По крайней мере, это пошлет правильное сообщение остальным членам жюри. Сейчас у нас осталось пять запасных, а мы даже не начали. Но теперь мы ясно видим, как СМИ могут повлиять на наш суд. Я не читал эту историю, но буду. И если я увижу, что кто-то в этом зале цитируется, я буду очень разочарован. Обычно у тех, кто меня разочаровывает, есть последствия".
   - Судья, - сказал Ройс. "Сегодня утром я прочитал эту историю, и никто здесь не цитируется по имени, но она приписывает информацию источнику, близкому к обвинению. Я собирался обратить на это ваше внимание".
   Я покачал головой.
   "И это самый старый защитный трюк в книге. Заключите сделку с репортером, чтобы спрятаться за этой историей. Источник, близкий к обвинению? Он сидит в четырех футах через проход от меня. Вероятно, это было достаточно близко для репортера".
   "Ваша честь!" - выпалил Ройс. - Мне нечего было...
   "Мы задерживаем суд", - сказал Брейтман, перебивая его. - Вернемся к суду.
   Мы побрели обратно. Когда мы вернулись в зал суда, я осмотрел галерею и увидел Солтерса, репортера, во втором ряду. Я быстро отвела взгляд, надеясь, что мой краткий зрительный контакт ничего не показал. Я был ее источником. Моя цель состояла в том, чтобы манипулировать сюжетом - сценаристом, как назвал его репортер, - чтобы он стал чем-то, что вселяло в защиту ложную уверенность. Я не планировал это как средство изменения состава присяжных.
   Вернувшись на скамью, судья что-то написал в блокноте, а затем повернулся и обратился к присяжным, еще раз предупредив участников дискуссии о чтении газет или просмотре телевизионных программ новостей. Затем она повернулась к своему секретарю.
   - Одри, конфетницу, пожалуйста.
   Затем клерк взяла миску с кислыми шариками в индивидуальной упаковке со стойки перед ее столом, бросила конфеты в ящик стола и отнесла миску судье. Судья вырвала страницу из своей тетради, снова разорвала ее на шесть частей и написала на каждой части.
   "Я написал числа от одного до шести на листах бумаги, и теперь я случайным образом выберу заместителя, который займет место присяжного номер десять в жюри".
   Она сложила листы бумаги и бросила их в миску. Затем она покрутила миску в руке и подняла ее над головой. Другой рукой она вытащила лист бумаги, развернула его и прочитала вслух.
   "Альтернативный номер шесть", - сказал Брейтман. "Не могли бы вы переместить все вещи, которые вам могут понадобиться, чтобы занять место номер десять в ложе присяжных. Спасибо."
   Мне ничего не оставалось, как сидеть и смотреть. Новым присяжным номер десять стал тридцатишестилетний актер из кино и телевидения по имени Филип Кирнс. Быть статистом, вероятно, означало, что он был актером, который еще не добился успеха. Он устроился на работу в качестве дополнительного фона, чтобы свести концы с концами. Это означало, что каждый день он ходил на работу, стоял и смотрел на тех, кто это сделал. Это поставило его на горькую сторону пропасти между имущими и неимущими. И это сделало бы его неравнодушным к защите - аутсайдеру, противостоящему Человеку. Он был красным присяжным, и теперь я застрял с ним.
   Мэгги шепнула мне на ухо за столом обвинения, пока мы смотрели, как Кирнс занимает свое новое место.
   - Надеюсь, ты не имеешь отношения к этой истории, Халлер. Потому что я думаю, что мы только что проиграли голосование".
   Я поднял руки не своим жестом, но не было похоже, что она купилась на это.
   Судья полностью повернула свое кресло к присяжным.
   "Наконец, я считаю, что мы готовы начать", - сказала она. "Начнем со вступительных заявлений адвокатов. Эти заявления не следует принимать в качестве доказательств. Эти заявления являются просто возможностью для обвинения и защиты сказать присяжным, что, как они ожидают, покажут доказательства. Это краткое изложение того, что вы можете ожидать увидеть и услышать во время судебного разбирательства. Затем адвокат обязан представить доказательства и показания, которые вы позже взвесите во время обсуждений. Начнем с заявления обвинения. Мистер Халлер?
   Я встал и подошел к кафедре, стоявшей между столом обвинения и ложей присяжных. Я не взял с собой ни блокнота, ни карт 3×5, ни чего-то еще. Я считал, что важно сначала продать себя присяжным, а потом свое дело. Для этого я не мог отвести от них взгляд. Мне нужно было быть прямым, открытым и честным все время. Кроме того, мое заявление должно было быть кратким и по существу. Мне не нужны были записи.
   Я начал с того, что представился, а затем Мэгги. Затем я указал на Гарри Босха, сидевшего у перил за столом обвинения, и представил его как следователя. Потом я взялся за дело.
   "Мы собрались здесь сегодня по одному поводу. Говорить за кого-то, кто больше не может говорить за себя. Двенадцатилетняя Мелисса Лэнди была похищена со своего двора в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году. Ее тело нашли всего через несколько часов, выбросив в мусорный бак, как мешок с мусором. Она была задушена. Человек, обвиняемый в этом ужасном преступлении, сидит за столом защиты".
   Я указал пальцем обвинения на Джессапа, точно так же, как я видел, как прокурор за прокурором на протяжении многих лет тыкал пальцем в моих клиентов. Мне казалось ложно праведным указывать пальцем на кого-либо, даже на убийцу. Но это меня не остановило. Я не только указывал на Джессапа, но и указывал снова и снова, когда резюмировал дело, сообщая присяжным свидетелей, которых я вызову, и что они скажут и покажут. Я двинулся вперед быстро, обязательно упомянув свидетеля, который опознал похитителя Мелиссы, и находку волос жертвы в эвакуаторе Джессапа. Затем я довел его до большого конца.
   - Джейсон Джессап забрал жизнь Мелиссы Лэнди, - сказал я. "Он схватил ее во дворе и навсегда увел от семьи и этого мира. Он обхватил рукой горло этой прекрасной маленькой девочки и задушил ее. Он лишил ее прошлого и будущего. Он лишил ее всего. И государство вам это докажет вне всяких разумных сомнений".
   Я кивнул, чтобы подчеркнуть обещание, а затем вернулся на свое место. Накануне судья сказала нам быть краткими в наших вступительных словах, но даже она, казалось, была удивлена моей краткостью. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что я закончил. Затем она сказала Ройсу, что он встал.
   Как я и ожидал, Ройс отложил до второй половины, то есть отложил свое вступительное слово до начала выступления защиты. Это снова привлекло внимание судьи ко мне.
   - Тогда очень хорошо. Мистер Халлер, вызовите первого свидетеля.
   Я вернулся к кафедре, на этот раз неся заметки и распечатки. Я провел большую часть предыдущей недели перед отбором присяжных, готовя вопросы, которые я задам своим свидетелям. Как защитник я привык допрашивать государственных свидетелей и придираться к показаниям прокурора. Это задача, совершенно отличная от прямого допроса и создания основы для представления улик и вещественных доказательств. Я полностью признаю, что легче что-то разрушить, чем построить. Но в этом случае я был бы строителем, и я пришел подготовленным.
   "Люди зовут Уильяма Джонсона".
   Я повернулся к задней части зала суда. Когда я подошел к кафедре, Босх вышел из зала суда, чтобы забрать Джонсона из комнаты ожидания для свидетелей. Теперь он вернулся с мужчиной на буксире. Джонсон был маленьким и худым, с темно-красным цветом лица. Ему было пятьдесят девять, но чисто белые волосы делали его старше. Босх провел его через ворота, а затем указал в сторону трибуны для свидетелей. Он был быстро приведен к присяге секретарем суда.
   Пришлось признаться себе, что я нервничаю. Я чувствовал то, что Мэгги пыталась мне описать не раз, когда мы были женаты. Она всегда называла это бременем доказательства. Не юридическое бремя. Но психическое бремя осознания того, что ты представляешь всех людей. Я всегда отвергал ее объяснения как корыстные. Прокурор всегда был на высоте. Тот человек. В этом не было никакой тягости, по крайней мере, ничего по сравнению с тяжестью защитника, стоящего в одиночестве и держащего в руках чью-то свободу. Я так и не понял, что она пыталась мне сказать.
   До нынешнего момента.
   Теперь я понял. Я почувствовал это. Я собирался допросить своего первого свидетеля перед присяжными и нервничал так же, как и на своем первом судебном процессе после окончания юридической школы.
   - Доброе утро, мистер Джонсон, - сказал я. "Как вы, сэр?"
   - Я хороший, да.
   "Это хорошо. Скажите, сэр, чем вы зарабатываете на жизнь?
   "Да сэр. Я возглавляю театр "Эль Рей" на бульваре Уилшир".
   "Руководитель операций", что это значит?
   "Я слежу за тем, чтобы все работало правильно и работало - от освещения сцены до туалетов - это часть моей работы. Имейте в виду, у меня электрики работают с освещением, а сантехники - с туалетами".
   Его ответ был встречен вежливыми улыбками и скромным смехом. Он говорил с легким карибским акцентом, но слова его были четкими и понятными.
   - Как давно вы работаете в "Эль Рей", мистер Джонсон?
   - За то, что прошло уже тридцать шесть лет. Я начал в тысяча девятьсот семьдесят четвертом.
   "Вау, это достижение. Поздравляем. Вы были руководителем операций все это время?
   "Нет, я проложил себе путь. Я начинал уборщиком".
   "Я хотел бы обратить ваше внимание на тысяча девятьсот восемьдесят шестой год. Вы тогда работали там, верно?
   "Да сэр. Я тогда был дворником".
   "Хорошо, а вы помните, в частности, дату шестнадцатого февраля того года?"
   "Да."
   "Это было воскресенье".
   "Да, я помню."
   - Вы можете сказать суду, почему?
   "Это был день, когда я нашел тело маленькой девочки в мусорном баке позади "Эль-Рей". Это был ужасный день".
   Я проверил жюри. Все взгляды были прикованы к моему свидетелю. Все идет нормально.
   "Я могу себе представить, что это был ужасный день, мистер Джонсон. А теперь, можете ли вы рассказать нам, что привело вас к обнаружению тела маленькой девочки?
   "Мы работали над проектом в театре. Мы клали новый гипсокартон в дамскую комнату из-за протечки. Так что я взял тачку, полную вещей, которые мы демонстрировали - старую стену, немного гниющего дерева и тому подобное - и выкатил это, чтобы выбросить в мусорный контейнер. Я открыл крышку, а там была эта бедная маленькая девочка".
   "Она была на обломках уже в мусорном баке?"
   "Вот так."
   - Она вообще была покрыта мусором или мусором?
   - Нет, сэр, совсем нет.
   - Как будто тот, кто бросил ее туда, спешил и не успел прикрыть...
   "Возражение!"
   Ройс вскочил на ноги. Я знал, что он будет возражать. Но я почти передал присяжным весь приговор и его предложение.
   "Г-н. Халлер ведет свидетеля и требует выводов, для которых у него нет опыта", - сказал Ройс.
   Я снял вопрос до того, как судья смог поддержать возражение. Не было никакого смысла в том, чтобы судья встал на сторону защиты перед присяжными.
   "Г-н. Джонсон, это был ваш первый поход к мусорному баку в тот день?
   "Нет, сэр. Я был там два раза раньше".
   "До поездки, во время которой вы нашли тело, когда вы в последний раз были у мусорного бака?"
   - Около девяноста минут назад.
   - Вы видели в тот раз тело на мусорном ведре?
   - Нет, тела там не было.
   - Значит, оно должно было быть помещено в этот мусорный бак за девяносто минут до того, как вы его нашли, верно?
   "Да все верно."
   "Хорошо, мистер Джонсон, могу я привлечь ваше внимание к экрану".
   Зал суда был оборудован двумя большими плоскими мониторами, установленными высоко на стене напротив скамьи присяжных. Один экран был слегка наклонен к галерее, чтобы наблюдатели в зале суда могли также видеть цифровые презентации. Мэгги контролировала то, что появлялось на экранах, через программу PowerPoint на своем портативном компьютере. Она подготовила презентацию за последние две недели и выходные, пока мы готовили версию обвинения. Все старые фотографии из материалов дела были отсканированы и загружены в программу. Теперь она устроила первую фотовыставку суда. Кадр мусорного бака, в котором было найдено тело Мелиссы Лэнди.
   - Это похоже на мусорное ведро, в котором вы нашли тело маленькой девочки, мистер Джонсон?
   "Вот и все."
   - Почему вы так уверены, сэр?
   - Адрес "пятьдесят пять пятнадцать", вот так нарисован баллончиком сбоку. Я это сделал. Это адрес. И я могу сказать, что это задняя часть Эль Рей. Я работаю там давно".
   - Хорошо, а это то, что ты увидел, когда поднял крышку и заглянул внутрь?
   Мэгги перешла к следующему фото. В зале уже было тихо, но мне показалось, что стало совсем тихо, когда на экранах появилось фото тела Мелиссы Лэнди в мусорном баке. В соответствии с существующими правилами доказывания, установленными недавним постановлением Девятого округа, я должен был найти способы представить нынешним присяжным старые улики и вещественные доказательства. Я не мог полагаться на следственные записи. Я должен был найти людей, которые были мостами в прошлое, и Джонсон был первым мостом.
   Джонсон сначала не ответил на мой вопрос. Он просто смотрел, как и все остальные в зале суда. Затем неожиданно по его темной щеке скатилась слеза. Это было идеально. Если бы я был за столом защиты, я бы отнесся к этому с цинизмом. Но я знал, что ответ Джонсона был искренним, и именно поэтому я сделал его своим первым свидетелем.
   - Это она, - наконец сказал он. - Вот что я видел.
   Я кивнул, когда Джонсон благословил себя.
   - И что ты сделал, когда увидел ее?
   "Видите ли, тогда у нас не было сотовых телефонов. Так что я побежал обратно внутрь и позвонил в 9-1-1 по сценическому телефону".
   - И полиция приехала быстро?
   "Они пришли очень быстро, как будто уже искали ее".
   - Последний вопрос, мистер Джонсон. Вы не видели тот мусорный бак на бульваре Уилшир?
   Джонсон решительно покачал головой.
   "Нет, это было за театром, и увидеть его можно было, только проехав туда и по маленькому переулку".
   Я колебался здесь. У меня было что вынести из этого свидетеля. Информация, не представленная в ходе первого судебного разбирательства, но собранная Босхом в ходе его повторного расследования. Это была информация, о которой Ройс мог не знать. Я мог просто задать вопрос, который вытянул бы его, или я мог бросить кости и посмотреть, откроет ли защита дверь для перекрестного допроса. Информация была бы одинаковой в любом случае, но она имела бы больший вес, если бы присяжные считали, что защита пыталась ее скрыть.
   - Спасибо, мистер Джонсон, - наконец сказал я. - У меня больше нет вопросов.
   Свидетеля передали Ройсу, который подошел к кафедре, когда я сел.
   - Всего несколько вопросов, - сказал он. - Вы видели, кто бросил тело жертвы в мусорное ведро?
   "Нет, я этого не делал", - сказал Джонсон.
   "Значит, когда вы позвонили в девять один один, вы понятия не имели, кто это сделал, верно?"
   "Правильный."
   - До того дня вы когда-нибудь видели подсудимого?
   - Нет, я так не думаю.
   "Спасибо."
   И это было все. Ройс совершил типичный выпад свидетеля, который не имел большого значения для защиты. Джонсон не смог опознать убийцу, так что Ройс записал это в протокол. Но он должен был просто пропустить Джонсона. Спросив, видел ли Джонсон когда-нибудь Джессапа до убийства, он открыл дверь. Я встал, чтобы пройти сквозь него.
   - Перенаправить, мистер Халлер? - спросил судья.
   - Коротко, ваша честь. Мистер Джонсон, в тот период, о котором мы говорим, вы часто работали по воскресеньям?
   - Нет, обычно это был мой выходной. Но если бы у нас были какие-то специальные проекты, мне бы сказали прийти".
   Ройс возразил на том основании, что я открываю линию допросов, выходящую за рамки его перекрестного допроса. Я пообещал судье, что это входит в сферу компетенции и что это скоро станет очевидным. Она потворствовала мне и отклонила возражение. Я вернулся к мистеру Джонсону. Я надеялся, что Ройс будет возражать, потому что через несколько мгновений будет казаться, что он пытался помешать мне получить информацию, наносящую ущерб Джессапу.
   "Вы упомянули, что мусорный бак, в котором вы нашли тело, находился в конце переулка. За театром "Эль Рей" нет парковки?
   "Парковка есть, но она не принадлежит театру "Эль Рей". У нас есть переулок, который дает нам доступ к черным дверям и мусорным бакам.
   - Кому принадлежит парковка?
   "Компания, у которой есть участки по всему городу. Он называется Городской парк.
   "Есть ли стена или забор, отделяющий эту стоянку от переулка?"
   Ройс снова встал.
   "Ваша честь, это продолжается и продолжается, и это не имеет никакого отношения к тому, о чем я спросил мистера Джонсона".
   - Ваша честь, - сказал я. "Я доберусь туда, задав еще два вопроса".
   "Вы можете ответить, мистер Джонсон, - сказал Брейтман.
   "Есть забор, - сказал Джонсон.
   "Итак, - сказал я, - из переулка Эль-Рей и расположения его мусорного бака вы можете видеть соседнюю парковку, и любой на соседней стоянке может видеть мусорный бак, верно?"
   "Да."
   - А до того дня, как вы обнаружили тело, приходилось ли вам быть в воскресенье на работе и замечать, что стоянка за театром используется?
   "Да, как и месяц назад, я пришел на работу, а сзади было много машин, и я видел, как их буксируют эвакуаторы".
   Я ничего не мог с собой поделать. Мне пришлось бросить взгляд на Ройса и Джессапа, чтобы увидеть, не извиваются ли они еще. Я собирался взять первую кровь в суде. Они думали, что Джонсон будет некритичным свидетелем, а это означает, что он установит убийство и его местонахождение, и ничего больше.
   Они были не правы.
   - Вы интересовались, что происходит? Я попросил.
   - Да, - сказал Джонсон. "Я спросил, что они делают, и один из водителей сказал, что они буксируют машины из района по улице и держат их там, чтобы люди могли прийти, заплатить и получить свои машины".
   "Значит, его использовали как временную площадку для содержания под стражей, вы это имеете в виду?"
   "Да."
   - А вы знали, как называлась буксировочная компания?
   "Это было на грузовиках. Он назывался "Буксировка трубкозуба".
   - Вы сказали грузовики. Вы видели там больше одного грузовика?
   "Да, там было два или три грузовика, когда я их увидел".
   - Что вы им сказали после того, как вам сообщили, что они там делают?
   "Я сказал своему боссу, и он позвонил в City Park, чтобы узнать, знают ли они об этом. Он подумал, что могут быть проблемы со страховкой, особенно когда люди злятся на то, что их буксируют и все такое. И оказалось, что трубкозуба там быть не должно. Это не было разрешено".
   "Что случилось?"
   "Они должны были прекратить использовать участок, и мой босс сказал мне следить, если я работаю по выходным, чтобы увидеть, продолжают ли они его использовать".
   - Значит, они перестали использовать участок за театром?
   "Вот так."
   - И это был тот самый участок, из которого вы могли видеть мусорное ведро, в котором позже нашли тело Мелиссы Лэнди?
   "Да сэр."
   - Когда мистер Ройс спросил вас, видели ли вы когда-нибудь подсудимого до дня убийства, вы ответили, что не думаете, верно?
   "Правильный."
   - Ты так не думаешь? Почему ты не уверен?"
   "Потому что я думаю, что он мог быть одним из погонщиков трубкозуба, которых я видел на той партии. Так что я не могу быть уверен, что не видел его раньше.
   "Спасибо, мистер Джонсон. У меня больше нет вопросов".
  
   Двадцать шесть
   Понедельник, 5 апреля, 10:20
  
   Впервые с тех пор, как его привлекли к делу, Босх почувствовал, что Мелисса Лэнди попала в хорошие руки. Он только что наблюдал, как Микки Халлер набрал первые очки в испытании. Он взял небольшой кусочек головоломки, которую придумал Босх, и использовал его, чтобы нанести первый удар. Это ни в коем случае не было нокаутом, но оно прочно соединилось. Это был первый шаг на пути доказательства знакомства Джейсона Джессапа с парковкой и мусорным баком за театром "Эль Рей". Перед окончанием судебного процесса присяжным будет ясна его важность. Но что было еще более важным для Босха в данный момент, так это то, как Халлер использовал информацию, предоставленную Гарри. Он повесил это на защиту, сделал вид, что это была их попытка запутать факты дела, которые вытянули информацию. Это был плавный ход, и Босх сильно укрепил свое доверие к Галлеру как прокурору.
   Он встретил Джонсона у ворот и провел его из зала суда в коридор, где тот пожал ему руку.
   - Вы очень хорошо там поработали, мистер Джонсон. Мы не можем отблагодарить вас в достаточной степени.
   "У тебя уже есть. Осуждать того мужчину за убийство той маленькой девочки.
   "Ну, мы еще не совсем там, но это план. За исключением того, что большинство людей, читающих газету, думают, что мы преследуем невиновного человека.
   "Нет, вы нашли правильного мужчину. Я могу сказать."
   Босх кивнул и почувствовал себя неловко.
   - Будьте осторожны, мистер Джонсон.
   "Детектив, ваша музыка - джаз, верно?"
   Босх уже повернулся, чтобы вернуться в зал суда. Теперь он снова посмотрел на Джонсона.
   - Откуда ты это знаешь?
   "Просто предположение. У нас есть джазовые выступления, которые проходят. Новоорлеанский джаз. Если вам когда-нибудь понадобятся билеты на шоу в "Эль Рей", найдите меня".
   "Да, я сделаю это. Спасибо."
   Босх толкнул дверь, ведущую обратно в зал суда. Он улыбался, думая о догадке Джонсона о его музыке. Если он был прав насчет этого, то, возможно, он был прав и насчет присяжных, осуждающих Джессапа. Двигаясь по проходу, он услышал, как судья говорит Халлеру вызвать следующего свидетеля.
   "Штат зовет Регину Лэнди".
   Босх знал, что он включен. Эта часть была поставлена судьей неделей ранее вопреки возражениям защиты. Регина Лэнди была недоступна для дачи показаний, потому что она была мертва, но она давала показания на первом судебном процессе, и судья постановил, что ее показания могут быть зачитаны нынешним присяжным заседателям.
   Теперь Брейтман обратился к присяжным, чтобы дать объяснение, опасаясь раскрытия любого намека на то, что суд был ранее.
   "Дамы и господа, штат вызвал свидетеля, который больше не может давать показания. Однако ранее она дала показания под присягой, которые мы вам сегодня зачитаем. Вы не должны учитывать, почему этот свидетель не может дать показания или откуда взялись эти предыдущие показания под присягой. Тебя беспокоит само свидетельство. Я должен добавить, что я решил разрешить это вопреки возражениям защиты. Конституция США гласит, что обвиняемый имеет право задавать вопросы своим обвинителям. Однако, как вы увидите, этот свидетель действительно был допрошен адвокатом, который ранее представлял интересы мистера Джессапа.
   Она повернулась ко двору.
   - Вы можете продолжать, мистер Халлер.
   Халлер вызвал Босха к трибуне. Он был приведен к присяге, а затем сел, установив микрофон на место. Он открыл синюю папку, которую носил с собой, и Халлер начал.
   "Детектив Босх, не могли бы вы немного рассказать нам о своем опыте работы в правоохранительных органах?"
   Босх повернулся к ложе присяжных и, отвечая, провел глазами по лицам присяжных. Он не оставил запасных в стороне.
   "Я являюсь присяжным офицером уже тридцать шесть лет. Из них я провел более двадцати пяти лет, работая в отделе убийств. За это время я был ведущим следователем в более чем двухстах расследованиях убийств".
   - И вы ведущий следователь по этому делу?
   - Да, я сейчас. Однако я не принимал участия в первоначальном расследовании. Я попал в это дело в феврале этого года".
   - Спасибо, детектив. Мы поговорим о вашем расследовании позже в суде. Готовы ли вы прочитать показания под присягой Регины Лэнди, данные седьмого октября тысяча девятьсот восемьдесят шестого года?
   "Я."
   "Хорошо, я прочитаю вопросы, заданные в то время заместителем окружного прокурора Гэри Линтцем и адвокатом защиты Чарльзом Барнардом, а вы прочитаете ответы свидетеля. Мы начнем с прямого допроса мистера Линтца.
   Халлер сделал паузу и изучил стенограмму перед ним. Босх подумал, не вызовет ли он путаницу, если прочитает ответы женщины. Принимая решение разрешить показания за неделю до этого, судья запретил любое упоминание эмоций, которые, по описанию, проявляла Регина Лэнди. Босх знал из стенограммы, что она плакала во время своих показаний. Но он не смог бы сообщить об этом присутствующим присяжным заседателям.
   "Ну вот, - сказал Халлер. " 'Миссис. Лэнди, не могли бы вы описать свои отношения с жертвой, Мелиссой Лэнди? "
   "Я ее мать", - прочитал Босх. "Она была моей дочерью... пока ее не забрали у меня". "
  
   Двадцать семь
   Понедельник, 5 апреля, 13:45
  
   Чтение показаний Реджины Лэнди с первого суда заняло у нас прямо до обеда. Свидетельские показания были необходимы, чтобы установить, кем была жертва и кто ее опознал. Но без эмоциональных показаний родителей чтение Босхом было в значительной степени процедурным, и хотя первый свидетель дня вселял надежду, второй свидетель был настолько разочаровывающим, насколько мог бы быть голос из могилы. Я вообразил, что прочтение Босхом слов Регины Лэнди сбило с толку присяжных, поскольку им не было дано никакого объяснения ее отсутствия на суде над предполагаемым убийцей ее дочери.
   Группа обвинения пообедала в ресторане Duffy's, который находился достаточно близко к CCB, чтобы быть удобным, но достаточно далеко, чтобы нам не пришлось беспокоиться о том, что присяжные найдут то же место, где можно поесть. Никто не был в восторге от начала суда, но этого следовало ожидать. Я запланировал представление доказательств, как развертывание "Шехерезады", симфонической сюиты, которая начинается медленно и тихо и переходит во всеохватывающее крещендо звука, музыки и эмоций.
   Первый день был о доказательстве фактов. Пришлось выдвигать тело. Я должен был установить, что потерпевшая была, что ее увезли из дома, а потом нашли мертвой и что она была убита. Я установил два из этих фактов с первыми свидетелями, и теперь дневной свидетель, судмедэксперт, завершит доказательство. Затем версия обвинения сместится к обвиняемому и уликам, связывающим его с преступлением. Вот тогда мое дело действительно оживет.
   Только Босх и я вернулись с обеда. Мэгги отправилась в отель "Чекерс", чтобы провести день с нашим главным свидетелем, Сарой Энн Глисон. Босх вылетел в Вашингтон в субботу и прилетел с ней в воскресенье утром. Она не должна была давать показания до утра среды, но я хотел, чтобы она была рядом, и я хотел, чтобы Мэгги провела как можно больше времени, готовя ее к участию в суде. Мэгги уже дважды была в Вашингтоне, чтобы провести с ней время, но я считал, что любое время, которое они могут провести вместе, будет продолжать укреплять связь, которую я хотел, чтобы они были и присяжные видели.
   Мэгги ушла от нас неохотно. Она беспокоилась, что я допущу ошибку в суде, если она не присмотрит за мной в качестве моего секунданта. Я заверил ее, что могу выдержать непосредственный осмотр судмедэксперта и позвоню ей, если у меня возникнут проблемы. Я и не подозревал, насколько важными окажутся показания этого свидетеля.
   Послеобеденное заседание началось поздно, и мы десять минут ждали присяжного, который не вернулся с обеда вовремя. После того, как группа была собрана и возвращена в суд, судья Брейтман снова отчитал присяжных за своевременность и приказал им есть вместе до конца судебного разбирательства. Она также приказала депутату зала суда сопроводить их на обед. Так никто не отклонится от стаи и не опоздает.
   Покончив с обедом, судья грубо приказал мне вызвать следующего свидетеля. Я кивнул Босху, и он направился в комнату для свидетелей за Дэвидом Эйзенбахом.
   Судья терял терпение, пока мы ждали, но Эйзенбаху потребовалось на несколько минут больше, чем большинству свидетелей, чтобы пройти в зал суда и занять место свидетеля. Эйзенбаху было семьдесят девять лет, и он ходил с тростью. Он также нес подушку с ручкой, как будто собирался на футбольный матч Университета Южной Калифорнии в Колизее. После принесения присяги он положил подушку на деревянный стул свидетеля и сел.
   "Доктор. Эйзенбах, - начал я, - можете ли вы рассказать присяжным, чем вы зарабатываете на жизнь?
   "В настоящее время я наполовину на пенсии и получаю доход от работы консультантом по вскрытию. Пистолет напрокат, как вы, адвокаты, любите это называть. Я зарабатываю на жизнь просмотром вскрытий, а затем рассказываю юристам и присяжным, что судмедэксперт сделал правильно, а что нет".
   - А до того, как вы вышли на пенсию, чем вы занимались?
   "Я был помощником судмедэксперта в округе Лос-Анджелес. Имел эту работу в течение тридцати лет.
   - Поэтому вы проводили вскрытия?
   - Да, сэр. За тридцать лет я провел более двадцати тысяч вскрытий. Это много мертвых людей".
   - Это много, доктор Эйзенбах. Ты их всех помнишь?
   "Конечно нет. Я помню горсть с макушки. Остальные мне понадобятся мои записи, чтобы запомнить.
   Получив разрешение от судьи, я подошел к месту свидетельских показаний и положил сорокастраничный документ.
   "Обращаю ваше внимание на документ, который я вам положил. Вы можете его идентифицировать?"
   - Да, это протокол вскрытия от восемнадцатого февраля тысяча девятьсот восемьдесят шестого года. Погибшая указана как Мелисса Тереза Лэнди. Мое имя тоже там. Это один из моих".
   - То есть вы проводили вскрытие?
   - Да, это то, что я сказал.
   Затем я задал ряд вопросов, которые устанавливали процедуры вскрытия и общее состояние здоровья жертвы перед смертью. Ройс несколько раз возражал против того, что он называл наводящими вопросами. Некоторые из них были поддержаны судьей, но не в этом дело. Ройс применил тактику, пытаясь вывести меня из ритма, постоянно прерывая меня, независимо от того, были ли такие прерывания обоснованными или нет.
   Обходя эти препятствия, Эйзенбах смог засвидетельствовать, что Мелисса Лэнди была в полном здравии до момента своей насильственной смерти. Он сказал, что она не подвергалась сексуальному нападению каким-либо определенным образом. Он сказал, что не было никаких признаков предыдущей сексуальной активности - она была девственницей. По его словам, причиной ее смерти стала асфиксия. Он сказал, что признаки раздробленных костей на ее шее и горле указывают на то, что она была задушена мощной силой - единственной мужской рукой.
   Используя лазерную указку, чтобы отметить места на фотографиях тела, сделанных при вскрытии, Эйзенбах определил синяк на шее жертвы, который указывал на удушение одной рукой. С помощью лазерной точки он очертил отметину большого пальца на правой стороне шеи девушки и более крупную отметку из четырех пальцев на левой стороне.
   "Доктор, вы определили, какой рукой убийца душил жертву?"
   "Да, было довольно просто определить, что убийца использовал правую руку, чтобы задушить эту девушку до смерти".
   - Всего одна рука?
   "Это правильно."
   "Было ли какое-то определение того, как это было сделано? Девушку отстранили, пока она душила?"
   "Нет, травмы, особенно раздробленные кости, указывали на то, что убийца положил руку ей на шею и прижал к поверхности, оказывавшей сопротивление".
   "Могло ли это быть сиденьем автомобиля?"
   "Да."
   - Как насчет мужской ноги?
   Ройс возразил, заявив, что вопрос требует чистой спекуляции. Судья согласился и сказал мне двигаться дальше.
   - Доктор, вы упомянули двадцать тысяч вскрытий. Я предполагаю, что многие из этих убийств были связаны с удушением. Было ли необычным столкнуться со случаем, когда жертву душили только одной рукой?"
   Ройс снова возразил, на этот раз заявив, что вопрос требует ответа за пределами компетенции свидетеля. Но судья пошел своим путем.
   "Этот человек провел двадцать тысяч вскрытий, - сказала она. "Я склонен думать, что это дает ему большой опыт. Я разрешаю вопрос".
   - Вы можете ответить, доктор, - сказал я. - Это было необычно?
   "Не обязательно. Многие убийства происходят во время ссор и других обстоятельств. Я видел это раньше. Если одна рука занята, другой должно быть достаточно. Речь идет о двенадцатилетней девочке, которая весила девяносто один фунт. Ее можно было усмирить одной рукой, если бы убийце понадобилась левая рука для чего-то еще.
   "Возможно ли вождение автомобиля подпадать под эту категорию?"
   - Возражаю, - сказал Ройс. "Тот же аргумент".
   "То же самое решение", - сказал Брейтман. - Вы можете ответить, доктор.
   - Да, - сказал Эйзенбах. "Если одна рука использовалась для управления транспортным средством, другой рукой можно было душить пострадавшего. Это одна из возможностей.
   В этот момент я считал, что получил от Эйзенбаха все, что можно было получить. Я закончил прямой допрос и передал свидетеля Ройсу. К несчастью для меня, Эйзенбах был свидетелем, у которого было что-то для всех. И Ройс пошел за ним.
   "Одна из возможностей" - так вы ее назвали, доктор Эйзенбах?
   "Извините меня?"
   - Вы сказали, что сценарий, описанный мистером Халлером - одна рука на руле, другая на шее - был одним из возможных вариантов. Это правильно?"
   - Да, это возможно.
   - Но вас там не было, так что вы не можете знать наверняка. Не так ли, доктор?
   "Да, именно так."
   - Вы сказали об одной возможности. Каковы другие возможности?"
   - Ну... я не знаю. Я отвечал на вопрос прокурора".
   - Как насчет сигареты?
   "Какая?"
   - Мог ли убийца держать сигарету в левой руке, а правой душить девушку?
   - Да, я полагаю, что да. Да."
   - А как насчет его пениса?
   "Его..."
   - Его пенис, доктор. Мог ли убийца задушить эту девушку правой рукой, удерживая член левой?"
   - Мне придется... да, это тоже возможно.
   "Он мог мастурбировать одной рукой, а другой душить ее, верно, доктор?"
   "Все возможно, но в отчете о вскрытии нет никаких указаний, подтверждающих это".
   - А что насчет того, чего нет в файле, доктор?
   - Я ничего не знаю.
   - Это то, что вы имели в виду, говоря о том, чтобы быть наемным убийцей, доктор? Вы принимаете сторону обвинения независимо от того, каковы факты?
   "Я не всегда работаю в прокуратуре".
   "Я рад за тебя."
   Я встал.
   - Ваша честь, он изводит свидетеля...
   "Г-н. Ройс, - сказал судья. "Пожалуйста, соблюдайте вежливость. И по делу.
   - Да, ваша честь. Доктор, сколько из двадцати тысяч вскрытий, которые вы провели, были тела жертв сексуального насилия?"
   Эйзенбах посмотрел на меня через пол, но я ничего не мог для него сделать. Босх занял место Мэгги за столом обвинения. Он наклонился ко мне и прошептал.
   "Что он делает? Пытаешься сделать наше дело?
   Я поднял руку, чтобы не отвлекаться от перепалки между Ройсом и Эйзенбахом.
   "Нет, он их доказывает", - прошептал я в ответ.
   Эйзенбах все еще не ответил.
   "Доктор, - сказал судья, - пожалуйста, ответьте на вопрос".
   "У меня нет подсчета, но многие из них были преступлениями на сексуальной почве".
   - Это был один?
   "На основании результатов вскрытия я не мог сделать такого вывода. Но всякий раз, когда у вас есть маленький ребенок, особенно девочка, и происходит похищение незнакомцем, вы почти всегда...
   "Подвиньтесь, чтобы вычеркнуть ответ как не отвечающий", - сказал Ройс, перебивая свидетеля. "Свидетель исходит из фактов, не являющихся доказательствами".
   Судья рассмотрел возражение. Я встал, готовый ответить, но ничего не сказал.
   "Доктор, пожалуйста, отвечайте только на тот вопрос, который вам задают", - сказал судья.
   "Я так и думал, - сказал Эйзенбах.
   - Тогда позвольте мне быть более конкретным, - сказал Ройс. - Вы не нашли признаков сексуального насилия или насилия на теле Мелиссы Лэнди, верно, доктор?
   "Это правильно."
   - А как насчет одежды жертвы?
   "Тело - моя юрисдикция. Одежда анализируется судебно-медицинской экспертизой.
   "Конечно."
   Ройс заколебался и посмотрел на свои записи. Я мог сказать, что он пытался решить, как далеко зайти. Это был случай "пока все хорошо - рискую ли я пойти дальше?"
   Наконец он решился.
   - Итак, доктор, минуту назад, когда я возражал против вашего ответа, вы назвали это похищением незнакомцем. Какие доказательства вскрытия подтвердили это утверждение?
   Эйзенбах долго думал и даже посмотрел на лежащий перед ним отчет о вскрытии.
   "Доктор?"
   "Э-э, я ничего не помню только из вскрытия, что подтверждало бы это".
   - На самом деле вскрытие подтверждает совершенно противоположный вывод, не так ли?
   Эйзенбах выглядел искренне сбитым с толку.
   "Я не совсем понимаю, что вы имеете ввиду."
   - Могу я обратить ваше внимание на восьмую страницу протокола вскрытия? Предварительный осмотр тела".
   Ройс подождал, пока Эйзенбах не повернулся к странице. Я тоже так делал, но не нужно. Я знал, куда шел Ройс, и не мог его остановить. Мне просто нужно было быть готовым возразить в нужный момент.
   "Доктор, в отчете говорится, что соскоб с ногтей жертвы дал отрицательный результат на кровь и ткани. Вы видите это на странице восемь?
   "Да, я царапал ей ногти, но они были чистыми".
   "Это указывает на то, что она не поцарапала нападавшего, своего убийцу. Правильный?"
   - Это было бы указанием, да.
   "И это также указывает на то, что она знала о своей атаке..."
   "Возражение!"
   Я был на ногах, но недостаточно быстро. Ройс передал это предложение присяжным.
   "Предполагает факты, не являющиеся доказательствами", - сказал я. "Ваша честь, адвокат защиты явно пытается посеять семена присяжных, которых не существует".
   "Устойчиво. Мистер Ройс, предупреждение.
   - Да, ваша честь. У защиты больше нет вопросов к этому свидетелю обвинения".
  
   Двадцать восемь
   Понедельник, 5 апреля, 16:45
  
   Босх постучал в дверь комнаты 804 и посмотрел прямо в глазок. Дверь быстро открыла Макферсон, которая смотрела на часы, когда она отступила, чтобы позволить ему войти.
   - Почему ты не в суде с Микки? она спросила.
   Вошел Босх. Комната была люксом с приличным видом на Гранд-авеню и заднюю часть Билтмора. Там стояла кушетка и два стула, на одном из них сидела Сара Энн Глисон. Босх приветственно кивнул.
   - Потому что я ему там не нужен. Я нужен здесь".
   "В чем дело?"
   "Ройс пролил руку на версию защиты. Мне нужно поговорить об этом с Сарой.
   Он направился к дивану, но Макферсон взяла его за руку и остановила.
   "Подождите минуту. Прежде чем говорить с Сарой, поговори со мной. В чем дело?"
   Босх кивнул. Она была права. Он огляделся, но в номере не было места для личных разговоров.
   "Давай прогуляемся."
   Макферсон подошел к журнальному столику и взял ключ-карту.
   - Мы скоро вернемся, Сара. Тебе что-нибудь нужно?
   "Нет я в порядке. Я буду здесь."
   Она подняла блокнот. Это составит ей компанию.
   Босх и Макферсон вышли из комнаты и спустились на лифте в вестибюль. Там был бар, битком набитый пьющими перед "счастливым часом", но они нашли уединенное место в зоне отдыха у входной двери.
   "Хорошо, как Ройс наклонил руку?" - спросил Макферсон.
   "Когда он проводил перекрестный допрос Эйзенбаха, он высмеял вопрос Микки о том, что убийца душил ее только правой рукой".
   "Правильно, пока он был за рулем. Он запаниковал, когда услышал звонок по полицейскому радио, и убил ее".
   - Верно, это версия обвинения. Что ж, Ройс уже выдвигает теорию защиты. На перекрестке он спросил, возможно ли, чтобы убийца душил ее одной рукой, а другой мастурбировал".
   Она молчала, пока вычисляла это.
   "Это старая теория судебного преследования", - сказала она. "С первого суда. Что это было убийство при совершении полового акта. Мы с Микки решили, что как только Ройс получит все материалы и узнает, что ДНК принадлежит отчиму, защита так и поведет себя. Они выставили отчима подставным лицом. Они скажут, что он убил ее, и ДНК докажет это.
   Макферсон скрестила руки на груди, продолжая работать над этим.
   "Это хорошо, но есть два недостатка. Сара и волосы улики. Значит, мы что-то упускаем. У Ройса должно быть что-то или кто-то, кто дискредитирует удостоверение личности Сары.
   "Вот почему я нахожусь здесь. Я принес список свидетелей Ройса. Эти люди играли со мной в прятки, и я не всех их загнал. Сара должна просмотреть этот список и сказать мне, на чем мне следует сосредоточиться".
   - Как, черт возьми, она узнает?
   "Она должна. Это ее люди. Парни, мужья, товарищи по настройке. У всех есть записи. Это люди, с которыми она тусовалась до того, как стала натуралкой. Каждый адрес является последним известным и бесполезным. Ройс должен их прятать.
   Макферсон кивнул.
   - Вот почему его называют Умным Клайвом. Хорошо, давай поговорим с ней. Дай мне сначала попробовать, ладно?
   Она встала.
   - Подождите, - сказал Босх.
   Она посмотрела на него.
   "Что это?"
   "Что, если теория защиты правильная?"
   "Ты шутишь, что ли?"
   Он не ответил, и она не стала долго ждать. Она направилась обратно к лифту. Он встал и последовал за ним.
   Они вернулись в комнату. Босх заметил, что Глисон нарисовала тюльпан в своем блокноте, пока их не было. Он сел на диван напротив нее, а Макферсон сел рядом с ней.
   - Сара, - сказал Макферсон. "Нам нужно поговорить. Мы думаем, что кто-то, кого вы знали в те потерянные годы, о которых мы говорили, попытается помочь защите. Нам нужно выяснить, кто это и что они собираются сказать".
   - Я не понимаю, - сказала Сара. "Но мне было тринадцать лет, когда это случилось с нами. Какая разница, за кем охотились мои друзья?
   "Это важно, потому что они могут свидетельствовать о том, что вы могли сделать. Или сказал.
   "Какие вещи?"
   Макферсон покачала головой.
   "Вот что так расстраивает. Мы действительно не знаем. Известно только, что сегодня в суде защита дала понять, что они попытаются свалить вину за смерть вашей сестры на вашего отчима".
   Сара подняла руки, словно отражая удар.
   "Это безумие. Я был здесь. Я видел, как этот человек похитил ее!
   - Мы знаем это, Сара. Но это вопрос того, что передается присяжным и во что и кому они верят. Итак, у детектива Босха есть список свидетелей защиты. Я хочу, чтобы вы взглянули на него и сказали нам, что эти имена значат для вас".
   Босх вытащил список из своего портфеля. Он передал его Макферсону, который передал его Саре.
   "Извините, но все эти заметки я добавил, - сказал Босх, - когда пытался их отследить. Вы только посмотрите на имена".
   Босх наблюдал, как ее губы слегка шевельнулись, когда она начала читать. Затем они перестали двигаться, и она просто уставилась на бумагу. Он увидел слезы в ее глазах.
   "Сара?" - подсказал Макферсон.
   - Эти люди, - шепотом сказал Глисон. - Я думал, что больше никогда их не увижу.
   "Возможно, вы больше никогда их не увидите", - сказал Макферсон. "То, что они есть в этом списке, не означает, что их вызовут. Они вытаскивают имена из записей и загружают список, чтобы запутать нас, Сара. Это называется укладка сена. Они прячут настоящих свидетелей, а наш следователь - детектив Босх - тратит время на проверку не тех людей. Но там должно быть хотя бы одно имя, которое имеет значение. Кто это, Сара? Помогите."
   Она уставилась на список, не отвечая.
   - Кто-то, кто сможет сказать, что вы двое были близки. С кем ты проводил время и кому рассказывал секреты.
   "Я думал, что муж не может свидетельствовать против жены".
   "Один из супругов не может быть принужден к даче показаний против другого. Но о чем ты говоришь, Сара?
   "Вот этот."
   Она указала на имя в списке. Босх наклонился, чтобы прочитать его. Эдвард Роман. Босх проследил его до закрытого реабилитационного центра в Северном Голливуде, где Сара провела девять месяцев после своего последнего заключения. Единственное, о чем Босх догадался, это то, что у них был контакт во время групповой терапии. Последним известным адресом, предоставленным Ройсом, был мотель в Ван-Найсе, но Романа оттуда уже давно не было. Босх не пошел дальше и отбросил это имя как часть стога сена Ройса.
   - Роман, - сказал он. - Вы были с ним в реабилитационном центре, верно?
   - Да, - сказал Глисон. - Потом мы поженились.
   "Когда?" - сказал Макферсон. - У нас нет записей об этом браке.
   "После того, как мы вышли. Он знал министра. Мы поженились на пляже. Но это длилось не очень долго".
   - Вы развелись? - спросил Макферсон.
   "Нет... Меня это никогда не волновало. Потом, когда я выздоровел, мне просто не хотелось туда возвращаться. Это была одна из тех вещей, которые вы блокируете. Как будто этого не было".
   Макферсон посмотрел на Босха.
   "Возможно, это был незаконный брак", - сказал он. - В окружных записях ничего нет.
   "Неважно, был ли это законный брак или нет, - сказала она. "Он, очевидно, свидетель-добровольец, поэтому он может свидетельствовать против нее. Важно то, какими будут его показания. Что он собирается сказать, Сара?
   Сара медленно покачала головой.
   "Я не знаю."
   - Ну, а что ты рассказал ему о своей сестре и отчиме?
   "Я не знаю. Те годы... Я почти ничего не помню из того времени".
   Наступила тишина, а затем Макферсон попросил Сару просмотреть остальные имена в списке. Она сделала это и покачала головой.
   "Я не знаю, кто некоторые из этих людей. Некоторых людей в жизни я знал только по названиям улиц".
   - Но Эдварда Романа ты знаешь?
   "Да. Мы были вместе."
   "Сколько?"
   Глисон смущенно покачала головой.
   "Недолго. В реабилитационном центре мы думали, что созданы друг для друга. Как только мы вышли, это не сработало. Это длилось, наверное, три месяца. Меня снова арестовали, а когда я вышел из тюрьмы, его уже не было".
   "Возможно ли, что это был незаконный брак?"
   Глисон на мгновение задумался и нерешительно пожал плечами.
   - Все возможно, я думаю.
   - Хорошо, Сара, я снова выйду на несколько минут с детективом Босхом. Я хочу, чтобы вы подумали об Эдварде Романе. Все, что вы можете вспомнить, будет полезно. Я скоро вернусь."
   Макферсон взял у нее список свидетелей и вернул его Босху. Они вышли из комнаты, но сделали несколько шагов по коридору, прежде чем остановились и заговорили шепотом.
   - Думаю, тебе лучше найти его, - сказала она.
   - Это не имеет значения, - сказал Босх. - Если он главный свидетель Ройса, то не станет со мной разговаривать.
   - Тогда узнай о нем все, что сможешь. Так что, когда придет время, мы сможем его уничтожить.
   "Понятно."
   Босх повернулся и направился по коридору к лифтам. Макферсон крикнул ему вслед. Он остановился и оглянулся.
   - Ты это имел в виду? - спросил Макферсон.
   "Значит что?"
   - То, что ты сказал внизу в вестибюле. Что вы спросили. Думаешь, двадцать четыре года назад она все это выдумала?
   Босх долго смотрел на нее, потом пожал плечами.
   "Я не знаю."
   "Ну, а как насчет волос в грузовике? Разве это не связано с ее историей?"
   Босх поднял пустую руку.
   "Это косвенно. И меня там не было, когда они его нашли.
   "Что это должно означать?"
   "Это означает, что иногда что-то происходит, когда жертва - ребенок. И что меня там не было, когда они его нашли.
   "Мальчик, может быть, тебе стоит работать на защиту".
   Босх опустил руку.
   "Я уверен, что они уже подумали обо всем этом".
   Он повернулся к лифтам и пошел по коридору.
  
   Двадцать девять
   Вторник, 6 апреля, 9:00
  
   Иногда колеса правосудия катятся плавно. Второй день испытаний начался точно по расписанию. Все присяжные собрались в ложе, судья сидел на скамейке, а Джейсон Джессап и его адвокат сидели за столом защиты. Я встал и вызвал своего первого свидетеля, и я надеялся, что это будет продуктивный день для обвинения. У Гарри Босха даже был Иззи Гордон в зале суда, готовый к выступлению. Через пять минут после часа она была приведена к присяге и села. Это была маленькая женщина в очках в черной оправе, которые увеличивали ее глаза. В моих записях сказано, что ей было пятьдесят лет, но выглядела она старше.
   "РС. Гордон, вы можете рассказать присяжным, чем вы зарабатываете на жизнь?
   "Да. Я судебно-медицинский эксперт и инспектор на месте преступления в полицейском управлении Лос-Анджелеса. Я работаю в отделе криминалистики с тысяча девятьсот восемьдесят шестого года.
   - Вы были так заняты шестнадцатого февраля того же года?
   "Да, я был. Это был мой первый рабочий день".
   - А какое у вас было задание в тот день?
   "Моя работа заключалась в том, чтобы учиться. Меня назначили надзирателем на месте преступления, и я должен был пройти обучение на рабочем месте".
   Иззи Гордон стал главной находкой для обвинения. Два техника и супервайзер работали на трех отдельных местах преступления, связанных с делом Мелиссы Лэнди: дом на Виндзоре, мусорный бак за "Эль-Рей" и эвакуатор, которым управлял Джессап. Гордону было поручено находиться рядом с надзирателем, и поэтому он присутствовал на всех трех местах преступления. Супервайзер давно умер, а другие техники ушли на пенсию и не могли дать показания по всем трем местам. Поиски Гордона позволили мне упростить представление улик с места преступления.
   - Кто был этот надзиратель?
   - Это был Арт Донован.
   - И ты созванивался с ним в тот день?
   "Да, мы сделали. Похищение, перешедшее в убийство. В итоге в тот день мы переходили от сцены к сцене к сцене. Три связанных места".
   "Хорошо, давайте рассмотрим эти сцены по одной".
   В течение следующих девяноста минут я проводил Гордон через ее воскресную экскурсию по местам преступлений 16 февраля 1986 года. Используя ее в качестве проводника, я мог передавать фотографии с места преступления, видеозаписи и протоколы улик. Ройс продолжал возражать по своему желанию, пытаясь предотвратить беспрепятственный поток информации к присяжным. Но он не набрал очков и попал под кожу судьи. Я мог сказать, и поэтому я не жаловался. Я хотел, чтобы это раздражение усилилось. Это может пригодиться позже.
   Показания Гордон были довольно обыденными, поскольку она впервые рассказала о безуспешных попытках найти отпечатки обуви и другие улики на лужайке перед домом Лэнди. Ситуация стала еще более драматичной, когда она вспомнила, как ее срочно вызвали на новое место преступления - в мусорный бак за "Эль-Рей".
   "Нам позвонили, когда нашли тело. Об этом говорили шепотом, потому что в доме была семья, и мы не хотели их расстраивать, пока не будет подтверждено, что тело было и что это была маленькая девочка".
   - Вы с Донованом ходили в театр "Эль Рей"?
   - Да, вместе с детективом Клостером. Там мы встретили помощника судмедэксперта. Теперь у нас было убийство, поэтому было вызвано больше техников".
   Часть свидетельских показаний Гордона, посвященная Эль-Рей, в значительной степени дала мне возможность показать больше видеоматериалов и фотографий жертвы на верхних экранах. По крайней мере, я хотел, чтобы каждый присяжный в ложе пришел в ярость от увиденного. Я хотел зажечь огонь одного из основных инстинктов. Месть.
   Я рассчитывал, что Ройс будет возражать, и он возразил, но к тому времени он исчерпал свое приветствие с судьей, и его аргумент о том, что изображения были графическими и в совокупности чрезмерными, остался без внимания. Им разрешили.
   Наконец, Иззи Гордон привела нас к последнему месту преступления - к эвакуатору - и рассказала, как заметила три длинных волоса, застрявших в щели, разделявшей сиденье, и указала на них Доновану для сбора.
   - Что случилось с этими волосами? Я попросил.
   "Они были индивидуально упакованы и помечены, а затем доставлены в отдел научных исследований для сравнения и анализа".
   Показания Гордона были плавными и эффективными. Когда я передал ее защите, Ройс сделал все, что мог. Он не удосужился напасть на сбор доказательств, а просто еще раз попытался закрепиться для теории защиты. При этом он пропустил первые два места преступления и сосредоточился на эвакуаторе.
   "РС. Гордон, когда вы добрались до буксировочной станции трубкозуба, там уже были полицейские?
   "Да, конечно."
   "Как много?"
   - Я не считал, но их было несколько.
   - А детективы?
   "Да, были детективы, проводившие обыск всего предприятия на основании ордера на обыск".
   - И были ли эти сыщики, которых вы видели ранее на предыдущих местах преступления?
   "Я думаю, что да. Я так и предполагал, но точно не помню".
   - Но ты, кажется, помнишь и другие вещи. Почему вы не помните, с какими детективами вы работали?
   "Работали над этим делом несколько человек. Детектив Клостер был ведущим следователем, но он имел дело с тремя разными местами, а также с девушкой, которая была свидетельницей. Я не помню, был ли он на буксирной площадке, когда я впервые приехал, но в какой-то момент он там был. Я думаю, что если вы обратитесь к журналам осмотра места преступления, вы сможете определить, кто на каком месте был и когда".
   - А, тогда мы так и сделаем.
   Ройс подошел к трибуне для свидетелей и дал Гордону три документа и карандаш. Затем он вернулся к кафедре.
   - Что это за три документа, мисс Гордон?
   - Это журналы осмотра места преступления.
   - А из каких они сцен?
   "Трое, над которыми я работал по делу Лэнди".
   "Не могли бы вы уделить немного времени изучению этих журналов и использовать карандаш, который я вам дал, чтобы обвести любое имя, которое появляется во всех трех списках".
   На выполнение задания Гордону понадобилось меньше минуты.
   "Законченный?" - спросил Ройс.
   - Да, там четыре имени.
   "Вы можете рассказать нам?"
   - Да, я и мой начальник Арт Донован, а затем детектив Клостер и его напарник Чад Штайнер.
   - Вы были единственными четверыми, кто был на всех трех местах преступления в тот день, верно?
   "Это правильно."
   Мэгги наклонилась ко мне и прошептала.
   "Заражение через сцену".
   Я слегка покачал головой и прошептал в ответ.
   "Это предполагает случайное заражение. Я думаю, он собирается намеренно подбросить улики.
   Мэгги кивнула и отвернулась. Ройс задал следующий вопрос.
   "Будучи одним из четырех, кто был на всех четырех местах, вы хорошо понимали это преступление и его значение, не так ли?"
   "Я не уверен, что ты имеешь в виду."
   "Были ли среди сотрудников полиции высокие эмоции на этих местах преступления?"
   "Ну, все были очень профессиональны".
   - Вы хотите сказать, что никого не волновало, что это двенадцатилетняя девочка?
   "Нет, нам не все равно, и можно сказать, что в первых двух сценах все было как минимум напряженно. У нас была семья в одном и мертвая маленькая девочка в другом. Я действительно не помню, чтобы что-то было эмоциональным на буксирной площадке".
   Неправильный ответ, подумал я. Она открыла дверь для защиты.
   "Хорошо, - сказал Ройс, - но вы говорите, что в первых двух сценах эмоции были высокими, верно?"
   Я встал, просто чтобы дать Ройсу дозу его собственного лекарства.
   "Возражение. Спросили и уже ответили, ваша честь.
   "Устойчивый".
   Ройс был непреклонен.
   "Тогда как проявлялись эти эмоции?" он спросил.
   "Ну, мы поговорили. Арт Донован посоветовал мне сохранять профессиональную отстраненность. Он сказал, что мы должны сделать все возможное, потому что это была всего лишь маленькая девочка".
   - А детективы Клостер и Штайнер?
   "Они сказали то же самое. Что мы не можем оставить камня на камне, что мы должны сделать это для Мелиссы".
   - Он назвал жертву по имени?
   - Да, я это помню.
   - Насколько, по-вашему, был зол и расстроен детектив Клостер?
   Я стоял и возражал.
   "Предполагает факты, которых нет в доказательствах или показаниях".
   Судья поддержал его и сказал Ройсу двигаться дальше.
   "РС. Гордон, не могли бы вы сослаться на журналы осмотра места преступления, которые все еще лежат перед вами, и сказать нам, выдерживается ли приход и уход сотрудников правоохранительных органов по времени?
   "Да, это так. После каждого имени указано время прибытия и отправления".
   "Вы ранее заявляли, что детективы Клостер и Штайнер были единственными следователями, кроме вас и вашего начальника, которые появлялись во всех трех местах".
   - Да, они были ведущими следователями по делу.
   - Они прибывали на каждую из сцен раньше вас и мистера Донована?
   Гордону потребовалось некоторое время, чтобы подтвердить информацию в списках.
   "Да, они сделали."
   - Значит, у них был доступ к телу жертвы еще до того, как вы прибыли в театр "Эль Рей", верно?
   "Я не знаю, что вы имеете в виду под "доступом", но да, они были на месте первыми".
   "Таким образом, они также имели бы доступ к эвакуатору до того, как вы добрались туда и увидели, как три пряди волос удобно застряли в трещине сиденья, верно?"
   Я возразил, заявив, что вопрос требует, чтобы свидетельница размышляла о вещах, свидетелем которых она бы не стала, и является спорной из-за использования слова "удобно". Ройс явно играл на суд присяжных. Судья сказал Ройсу перефразировать вопрос, не принимая редакционную лицензию.
   "Детективы имели бы доступ к эвакуатору до того, как вы добрались туда и до того, как вы первыми увидели, как три пряди волос треснули в сиденье, верно?"
   Гордон понял намек из моего возражения и ответил так, как я хотел.
   - Не знаю, потому что меня там не было.
   Тем не менее, Ройс донес свою точку зрения до присяжных. Он также донес до меня суть своего дела. Теперь было справедливо предположить, что защита выдвинет версию о том, что полиция - в лице Клостера и/или его напарника Штайнера - подбросила неопровержимые улики, чтобы добиться осуждения Джессопа после того, как он был опознан тринадцатью полицейскими. -летняя Сара. В дополнение к этому защита будет утверждать, что неправомерное опознание Сарой Джессапа было преднамеренным и частью усилий семьи Лэнди по сокрытию того факта, что Мелисса умерла случайно или намеренно от рук своего отчима.
   Это будет трудный путь. Чтобы добиться успеха, потребовался бы, по крайней мере, один человек из присяжных, купивший то, что представляло собой два заговора, действующих независимо друг от друга и, тем не менее, в согласии. Но я мог вспомнить только двух адвокатов защиты в городе, которые могли бы это провернуть, и Ройс был одним из них. Я должен был быть готов.
   - Ты помнишь, что произошло после того, как ты заметил волосы на сиденье эвакуатора? - спросил Ройс у свидетеля.
   "Я указал на это Арту, потому что он занимался фактическим сбором улик. Я просто был там, чтобы наблюдать и набираться опыта".
   - Детективов Клостер и Штайнер вызывали для осмотра?
   - Да, я так думаю.
   - Ты помнишь, что они тогда делали?
   "Я не припомню, чтобы они что-то делали в связи с уликами из волос. Это было их дело, поэтому они были уведомлены о найденных уликах, и все".
   - Ты был доволен собой?
   - Кажется, я не понимаю.
   - Это был ваш первый рабочий день - ваше первое дело. Были ли вы довольны собой после того, как заметили следы волос? Вы гордились?"
   Гордон колебался, прежде чем ответить, словно пытаясь понять, не является ли вопрос ловушкой.
   "Я был рад, что внес свой вклад, да".
   "А вы когда-нибудь задумывались, почему вы, новичок, заметили трещину в волосах на сиденье раньше своего начальника или двух ведущих следователей?"
   Гордон снова поколебался, а затем сказал "нет". Ройс сказал, что у него больше нет вопросов. Это был превосходный крест, посадивший множество семян, которые впоследствии могли вырасти во что-то большее в версии защиты.
   Я сделал все, что мог, при перенаправлении, попросив Гордона назвать имена шести полицейских в форме и двух других детективов, которые были указаны как прибывшие раньше Клостера и Штайнера в журнале посещения места преступления, который велся в том месте, где было найдено тело Мелиссы Лэнди. .
   "Таким образом, гипотетически, если бы детектив Клостер или Штайнер хотели взять волосы у жертвы, чтобы посадить их в другом месте, им пришлось бы сделать это под носом у восьми других офицеров или завербовать их, чтобы они позволили им это сделать. Это правильно?"
   - Да, похоже.
   Я поблагодарил свидетеля и сел. Затем Ройс вернулся к кафедре для повторного кросса.
   "Кроме того, гипотетически, если бы Клостер или Штайнер хотели подбросить волосы жертвы на третьем месте преступления, не было бы необходимости брать их прямо с головы жертвы, если бы для этого были другие источники, верно?"
   - Думаю, нет, если бы были другие источники.
   "Например, расческа в доме жертвы могла дать им волосы, верно?"
   "Полагаю, что так."
   - Они были в доме жертвы, не так ли?
   "Да, это было одно из мест, где они вошли в систему".
   "Ничего больше".
   Ройс зацепил меня, и я решил больше не заниматься этим. Ройс вернется независимо от того, что я скажу от свидетеля.
   Гордона уволили, а судья прервался на обед. Я сказал Босху, что он будет выступать после перерыва, зачитывая показания Клостер в протокол. Я спросил, не хочет ли он пообедать вместе, чтобы обсудить теорию защиты, но он сказал, что не может, что у него есть дела.
   Мэгги направлялась в отель, чтобы пообедать с Сарой Энн Глисон, так что я остался один.
   Или я так думал.
   Когда я шел по центральному проходу к задней двери зала суда, передо мной из заднего ряда вышла привлекательная женщина. Она улыбнулась и подошла ко мне.
   "Г-н. Халлер, я Рэйчел Уоллинг из ФБР.
   Сначала он не вычислялся, но затем имя застряло в подсказке памяти где-то внутри.
   "Да, профайлер. Вы отвлекли моего следователя своей теорией о том, что Джейсон Джессап - серийный убийца.
   - Что ж, надеюсь, это больше помогло, чем отвлекло.
   "Думаю, это еще предстоит выяснить. Что я могу сделать для вас, агент Уоллинг?
   - Я собирался спросить, не найдется ли у вас время пообедать. Но раз уж ты считаешь меня отвлекающим фактором, то, может, мне стоит просто...
   "Угадайте, что, агент Уоллинг. Вам повезло. Я свободен. Давай пообедаем."
   Я указал на дверь, и мы вышли.
  
  
   Тридцать
   Вторник, 6 апреля, 13:15
  
   На этот раз это был судья, который поздно вернулся в суд. Группы обвинения и защиты были рассажены в назначенное время и готовы к работе, но Брейтмана не было видно. И от клерка не было никаких указаний относительно того, была ли задержка вызвана личными делами или каким-то судебным разбирательством. Босх встал со своего места у перил и подошел к Галлеру, похлопав его по спине.
   - Гарри, мы собираемся начать. Ты готов?"
   - Я готов, но нам нужно поговорить.
   "Что случилось?"
   Босх повернулся спиной к столу защиты и понизил голос до едва слышного шепота.
   "За обедом я пошел к ребятам из SIS. Они показали мне кое-что, о чем вам нужно знать".
   Он был слишком загадочен. Но фотографии, которые лейтенант Райт показал ему накануне вечером, вызывали беспокойство. Джессап что-то задумал, и что бы это ни было, оно скоро рухнет.
   Прежде чем Халлер успел ответить, фоновый гомон в зале суда прекратился, когда судья занял скамью.
   - После суда, - прошептал Халлер.
   Затем он снова повернулся к залу суда, а Босх вернулся на свое место у перил. Судья приказал депутату рассадить присяжных, и вскоре все были на своих местах.
   "Я хочу извиниться", - сказал Брейтман. "Эта задержка была моей ответственностью. У меня было личное дело, и это заняло гораздо больше времени, чем я ожидал. Мистер Халлер, пожалуйста, вызовите следующего свидетеля.
   Халлер встал и позвал Дорала Клостера. Босх встал и направился к трибуне свидетелей, пока судья еще раз объяснял присяжным, что свидетель, вызванный обвинением, недоступен и что предыдущие показания под присягой будут зачитаны Босхом и Халлером. Хотя все это было отработано на предварительном слушании и вопреки возражениям защиты, Ройс снова встал и возразил.
   "Г-н. Ройс, мы уже обсуждали этот вопрос, - ответил судья.
   "Я бы попросил суд пересмотреть свое решение, поскольку эта форма свидетельских показаний полностью подрывает конституционное право г-на Джессапа противостоять своим обвинителям. Детективу Клостеру не задавали вопросов, которые я хотел бы задать ему, исходя из текущей точки зрения защиты на это дело".
   "Еще раз, мистер Ройс, этот вопрос решен, и я не хочу обсуждать его перед присяжными".
   "Но, ваша честь, мне мешают представить полную защиту".
   "Г-н. Ройс, я был очень великодушен, позволив тебе позировать перед присяжными. Мое терпение сейчас на исходе. Вы можете сесть.
   Ройс посмотрел на судью сверху вниз. Босх знал, что делал. Игра для жюри. Он хотел, чтобы они видели в нем и Джессапе аутсайдеров. Он хотел, чтобы они поняли, что дело касается не только судебного преследования Джессапа, но и судьи. Когда он вытянул взгляд так долго, как только осмелился, он снова заговорил.
   - Судья, я не могу сидеть сложа руки, когда на карту поставлена свобода моего клиента. Это вопиющее...
   Брейтман сердито хлопнула ее по руке, издав звук громкий, как выстрел.
   - Мы не собираемся делать это перед присяжными, мистер Ройс. Присяжные, пожалуйста, вернитесь в актовый зал.
   С широко открытыми глазами и бдительные к напряжению, охватившему зал суда, присяжные вышли гуськом к человеку, оглядывающемуся через их плечо, чтобы проверить происходящее позади них. Все это время Ройс не сводил взгляда с судьи. И Босх знал, что это в основном игра. Это было именно то, чего хотел Ройс, чтобы присяжные увидели, как его преследуют и не позволяют выдвинуть его дело. Не имело значения, что они будут изолированы в совещательной комнате. Все они знали, что Ройс вот-вот получит сильную пощечину от судьи.
   Как только дверь в зал заседаний присяжных закрылась, судья снова повернулся к Ройсу. За те тридцать секунд, которые потребовались присяжным, чтобы покинуть зал суда, она явно успокоилась.
   "Г-н. Ройс, в конце суда мы проведем слушание о неуважении к суду, во время которого ваши сегодняшние действия будут рассмотрены и наказаны. А до тех пор, если я когда-нибудь прикажу вам сесть, а вы откажетесь от этого приказа, я прикажу помощнику суда принудительно посадить вас на свое место. И мне все равно, будет жюри или нет. Ты понимаешь?"
   - Да, ваша честь. И я хотел бы извиниться за то, что позволил эмоциям момента взять верх надо мной".
   - Очень хорошо, мистер Ройс. Теперь вы садитесь, и мы снова соберем присяжных".
   Они долго смотрели друг другу в глаза, пока Ройс наконец медленно не сел. Затем судья сказал депутату зала суда вызвать присяжных.
   Босх взглянул на вернувшихся присяжных. Все они смотрели на Ройса, и Гарри видел, что гамбит адвоката сработал. Он видел сочувствие в их глазах, как будто все они знали, что в любой момент могут перечить судье и получить такой же выговор. Они не знали, что произошло, пока они были за закрытой дверью, но Ройс был похож на ребенка, которого отправили в кабинет директора и который вернулся, чтобы рассказать всем об этом на перемене.
   Судья обратился к присяжным, прежде чем продолжить судебное разбирательство.
   "Я хочу, чтобы присяжные поняли, что в процессе такого рода эмоции иногда зашкаливают. Мистер Ройс и я обсудили этот вопрос, и он решен. Вы не должны обращать на это внимания. Итак, приступим к чтению показаний под присягой. Мистер Халлер?
   - Да, ваша честь.
   Халлер встал и подошел к кафедре с распечаткой показаний Дорала Клостера.
   - Детектив Босх, вы все еще находитесь под присягой. У вас есть стенограмма показаний под присягой, данных детективом Доралом Клостером восьмого октября тысяча девятьсот восемьдесят шестого года?
   "Да."
   Босх положил стенограмму на подставку и достал из внутреннего кармана пиджака очки для чтения.
   "Хорошо, тогда я еще раз прочитаю вопросы, которые были заданы детективу Клостеру под присягой заместителем окружного прокурора Гэри Линцем, а вы прочитаете ответы свидетеля".
   После серии вопросов, использованных для получения основной информации о Клостере, свидетельские показания быстро перешли к расследованию убийства Мелиссы Лэнди.
   "Теперь, детектив, вас назначили в отдел детективов Уилширского отдела, верно?" "
   "Да, я на столе по расследованию убийств и тяжких преступлений". "
   "И это дело началось не с убийства". "
   " 'Нет, это не так. Меня и моего напарника вызвали из дома после того, как к дому Лэнди направили патрульные подразделения, и предварительное расследование установило, что это было похищение незнакомцем. Это сделало это серьезным преступлением, и нас вызвали". "
   "Что случилось, когда вы добрались до дома Лэнди?" "
   "Сначала мы разделили там людей - мать, отца и Сару, сестру - и провели интервью. Затем мы собрали семью и провели совместное интервью. Часто так работает лучше всего, и в этот раз получилось. В совместном интервью мы нашли направление нашего расследования". "
   "Расскажи нам об этом. Как вы нашли это направление? "
   "В индивидуальном интервью Сара рассказала, что девочки играли в прятки и что она пряталась за кустами в переднем углу своего дома. Эти кусты закрывали ей вид на улицу. Она сказала, что слышала шум грузовика и видела, как мусорщик пересек двор и схватил ее сестру. Эти события произошли в воскресенье, поэтому мы знали, что вывоза мусора в городе не было. Но когда я попросила Сару рассказать эту историю в присутствии ее родителей, ее отец быстро сказал, что по утрам в воскресенье несколько эвакуаторов патрулируют район и что водители носят комбинезоны, как и городские санитарки. И это стало нашей первой зацепкой". "
   "И как вы последовали этому примеру?" "
   "Мы смогли получить список лицензированных городом компаний по эвакуации грузовиков, которые работали в округе Уилшир. К этому времени я вызвал больше детективов, и мы разделили список. В тот день работали всего три компании. Каждая пара детективов взяла по одному. Мы с напарником отправились на буксирную площадку на бульваре Ла-Бреа, которой управляла компания под названием Aardvark Towing. "
   "А что случилось, когда вы туда попали?" "
   "Мы обнаружили, что они собирались закрыться на день, потому что, по сути, они работали в зонах без парковки вокруг церквей. К полудню они были готовы. Там было трое водителей, они охраняли вещи и собирались уехать, когда мы приехали. Все они добровольно согласились представиться и ответить на наши вопросы. Пока мой напарник задавал предварительные вопросы, я вернулся к нашей машине и назвал их имена в центральную диспетчерскую, чтобы они могли проверить их на наличие судимостей". "
   "Кто были эти люди, детектив Клостер?" "
   "Их звали Уильям Клинтон, Джейсон Джессап и Дерек Уилберн". "
   "И каковы результаты вашего поиска в архивах?" "
   "Только Уилберн был арестован. Это была попытка изнасилования без осуждения. Дело, насколько я помню, было четырехлетней давности. "
   "Это сделало его подозреваемым в похищении Мелиссы Лэнди?" "
   "Да, было. В целом он подходил под описание, которое мы получили от Сары. Он водил большой грузовик и носил комбинезон. И у него был протокол ареста, связанный с сексуальным преступлением. Это сделало его сильным подозреваемым в моем сознании. "
   "Что ты сделал дальше?" "
   "Я вернулся к своему партнеру, и он все еще брал интервью у мужчин в группе. Я знал, что время имеет решающее значение. Эта маленькая девочка все еще пропала. Она все еще была где-то там, и обычно в таких случаях, чем дольше человек отсутствует, тем меньше у вас шансов на хороший конец. "
   "Значит, вы приняли какие-то решения, не так ли?" "
   "Да, я решил, что Сара Лэнди должна увидеться с Дереком Уилберном, чтобы узнать, сможет ли она опознать в нем похитителя". "
   "Значит, вы составили для нее очередь для просмотра?" "
   "Нет, я этого не делал". "
   " 'Нет?' "
   " 'Нет. Я не чувствовал, что есть время. Я должен был держать вещи в движении. Мы должны были попытаться найти эту девушку. Поэтому я спросил, не согласятся ли трое мужчин пойти в другое место, где мы могли бы продолжить интервью. Каждый из них сказал "да". "
   "Без колебаний? "
   "Нет, ни одного. Они согласились.' "
   "Кстати, что произошло, когда другие детективы посетили другие буксирные компании, работавшие в округе Уилшир?" "
   "Они не нашли и не допросили никого, кто поднялся до уровня подозреваемых". "
   "Вы имеете в виду никого с судимостью?" "
   "Во время допросов не было выявлено никаких судимостей и никаких флажков". "
   "Значит, вы сосредоточились на Дереке Уилберне?" "
   " 'Вот так.' "
   "Итак, когда Уилберн и двое других мужчин согласились дать интервью в другом месте, что вы сделали?" "
   "Мы вызвали пару патрульных кораблей и посадили Джессапа и Клинтона на заднее сиденье одной машины, а Уилберна - на заднее сиденье другой. Затем мы закрыли и заперли буксировочную площадку трубкозуба и поехали вперед на нашей машине". "
   "Значит, ты первым вернулся в дом Лэнди?" "
   " 'По дизайну. Мы велели патрульным офицерам идти окольным путем к дому Лэнди на Виндзоре, чтобы добраться туда первыми. Когда мы вернулись в дом, я отвела Сару наверх, в ее спальню, которая находилась в передней части дома и выходила окнами на двор и улицу. Я закрыл жалюзи и заставил ее смотреть в щель, чтобы водители эвакуаторов ее не видели". "
   " 'Что произошло дальше?' "
   "Мой напарник остался снаружи. Когда прибыли патрульные машины, я попросил его вывести троих мужчин из машин и поставить их вместе на тротуаре. Я спросил Сару, узнала ли она кого-нибудь из них. "
   " 'Она делала?' "
   "Сначала нет. Но на одном из мужчин - Джессапе - была бейсбольная кепка, и он смотрел вниз, закрывая лицо полями. "
   В этот момент Босх перелистнул две страницы свидетельских показаний. Страницы были перечеркнуты крестиком. В них содержалось несколько вопросов о поведении Джессапа и попытках использовать шляпу, чтобы скрыть лицо. На эти вопросы возражал тогдашний защитник Джессапа, их поддержал судья первой инстанции, затем они были изменены и заданы заново, и снова были возражения. На предварительном слушании Брейтман согласился с утверждением Ройса о том, что нынешние присяжные не должны их даже слушать. Это было одно из немногих очков, которые выиграл Ройс.
   Галлер взял показания в тот момент, когда стычка закончилась.
   "Хорошо, детектив, почему бы вам не рассказать присяжным, что произошло дальше?" "
   "Сара спросила меня, могу ли я попросить мужчину в шляпе снять ее. Я связался со своим напарником, и он сказал Джессапу снять шляпу. Почти сразу же Сара сказала, что это он. "
   "Человек, похитивший ее сестру?" "
   " 'Да.' "
   " 'Подождите минуту. Вы сказали, что Дерек Уилберн был вашим подозреваемым. "
   "Да, основываясь на том, что он ранее был арестован за сексуальное преступление, я подумал, что он был наиболее вероятным подозреваемым". "
   "Была ли Сара уверена, что ее опознали?" "
   "Я несколько раз просил ее подтвердить опознание. Она сделала.' "
   "Что ты сделал дальше?" "
   "Я оставил Сару в ее комнате и спустился вниз. Когда я вышел на улицу, я арестовал Джейсона Джессапа, надел на него наручники и посадил на заднее сидение патрульной машины. Я приказал другим офицерам посадить Уилберна и Клинтона в другую машину и отвезти их в Уилширский отдел для допроса". "
   "Вы допрашивали Джейсона Джессапа в этот момент?" "
   " 'Да. Опять же, время имело решающее значение. Я не чувствовал, что у меня есть время, чтобы отвезти его в отдел Уилшир и организовать официальное собеседование. Вместо этого я сел с ним в машину, прочитал ему предупреждение Миранды и спросил, не хочет ли он поговорить со мной. Он сказал да.' "
   "Вы записали это?" "
   " 'Нет, я не. Честно говоря, я забыл. Все происходило так быстро, и все, о чем я мог думать, это найти эту маленькую девочку. У меня в кармане был диктофон, но я забыл записать этот разговор". "
   "Хорошо, значит, вы все равно допросили Джессапа?" "
   "Я задавал вопросы, но он дал очень мало ответов. Он отрицал свою причастность к похищению. Он признал, что в то утро патрулировал окрестности и мог проехать мимо дома Лэнди, но не помнит, чтобы конкретно ехал по Виндзору. Я спросил его, помнит ли он, что видел вывеску "Голливуд", потому что, если вы находитесь на Виндзоре, вы можете видеть его прямо вверх по улице и на вершине холма. Он сказал, что не помнит, чтобы видел вывеску "Голливуд". "
   "Как долго продолжался этот допрос?" "
   " 'Недолго. Может, пять минут. Нас прервали. "
   "Чем, детектив? "
   "Мой напарник постучал в окно машины, и по его лицу я мог сказать, что все, что у него есть, было важно. Я вышел из машины, и тогда он сказал мне. Они нашли ее. Тело девушки было найдено в мусорном баке в Уилшире. "
   "Это все изменило?" "
   "Да, все. Я приказал доставить Джессапа в центр города и забронировал номер, а сам отправился к месту нахождения тела". "
   "Что ты обнаружил, когда добрался туда?" "
   "Тело девочки примерно двенадцати или тринадцати лет было выброшено на свалку. В то время ее личность не была установлена, но оказалось, что это Мелисса Лэнди. У меня была ее фотография. Я был почти уверен, что это она. "
   "И вы перенесли фокус своего расследования на это место?" "
   " 'Абсолютно. Мой партнер и я начали проводить допросы, в то время как люди на месте преступления и люди коронера занимались телом. Вскоре мы узнали, что автостоянка, примыкающая к заднему двору театра, ранее использовалась эвакуаторной фирмой как временная стоянка для автомобилей. Мы узнали, что это была компания Aardvark Towing. "
   "Что это значило для вас?" "
   "Для меня это означало, что между убийством этой девушки и трубкозубом появилась вторая связь. У нас был единственный свидетель, Сара Лэнди, опознавшая одного из водителей трубкозуба как похитителя, а теперь у нас была жертва, найденная в мусорном баке рядом с парковкой, используемой водителями трубкозуба. Для меня дело складывалось". "
   "Каков был ваш следующий шаг?" "
   "В этот момент мы с моим партнером расстались. Он остался на месте преступления, а я вернулся в отдел Уилшира, чтобы работать над ордерами на обыск". "
   "Ордер на обыск чего?" "
   "Один на все помещения в Aardvark Towing. Один для эвакуатора, за рулем которого в тот день был Джессап. И еще два для дома и личной машины Джессапа. "
   "И вы получили эти ордера на обыск?" "
   " 'Да. Был дежурный судья Ричард Питтман, который как раз играл в гольф в загородном клубе Уилшир. Я принес ему ордера, и он подписал их на девятой лунке. Затем мы начали поиски, начиная с Муравьеда. "
   "Вы присутствовали при этом обыске?" "
   " 'Да, я был. Мой партнер и я отвечали за это". "
   "А в какой-то момент вам стало известно об обнаружении каких-либо конкретных улик, которые вы сочли важными для дела?" "
   " 'Да. В какой-то момент руководитель группы судебно-медицинской экспертизы, человек по имени Арт Донован, сообщил мне, что они обнаружили три волоска коричневого цвета и более фута в длину каждый из эвакуатора, которым в тот день управлял Джейсон Джессап". "
   "Донован сказал вам конкретно, где в грузовике были найдены эти образцы волос?" "
   "Да, он сказал, что они застряли в щели между нижней и верхней частями многоместного сиденья грузовика". "
   На этом Босх закрыл стенограмму. Показания Клостера продолжались, но они достигли точки, когда Халлер сказал, что остановится, потому что у него будет все, что ему нужно, в протоколе.
   Затем судья спросил Ройса, не желает ли он, чтобы перекрестный допрос защиты был зачитан в протокол. Ройс встал, чтобы ответить, держа в руке два документа, скрепленных скрепками.
   "Для протокола, я не хочу участвовать в процедуре, против которой я возражаю, но, поскольку суд объявляет игру, я буду подыгрывать. У меня есть две краткие записи перекрестного допроса детектива Клостер. Могу я передать выделенную распечатку детективу Босху? Думаю, так будет намного проще".
   - Очень хорошо, - сказал судья.
   Депутат зала суда взял у Ройса один из документов и передал его Босху, который быстро его отсканировал. Там было всего две страницы расшифровки свидетельских показаний. Две биржи были выделены желтым цветом. Пока Босх читал их, судья объяснил присяжным, что Ройс будет читать вопросы, заданные предыдущим адвокатом Джессапа, Чарльзом Барнардом, в то время как Босх продолжит читать ответы детектива Дорала Клостера.
   - Вы можете продолжать, мистер Ройс.
   - Благодарю вас, ваша честь. Теперь читаем из стенограммы: "Детектив, сколько времени прошло с того момента, как вы закрыли и заперли трубкозуба, отвезли трех водителей в Виндзор и вернулись с ордером на обыск?" "
   "Могу ли я обратиться к хронологии дела?" "
   " 'Вы можете.' "
   "Это было около двух часов и тридцати пяти минут". "
   "А когда вы покинули "Туворк-Тувинг", как вы обеспечили безопасность этих помещений? "
   "Мы закрыли гаражи, и у одного из водителей - кажется, у мистера Клинтона - был ключ от двери. Я одолжил его, чтобы запереть дверь. "
   "Вы вернули ему ключ после?" "
   "Нет, я спросил, могу ли я пока оставить его себе, и он сказал, что все в порядке". "
   "Поэтому, когда вы вернулись с подписанным ордером на обыск, у вас был ключ, и вы просто открыли дверь, чтобы войти". "
   " 'Это правильно.' "
   Ройс перевернул страницу своей копии и велел Босху сделать то же самое.
   "Хорошо, теперь читаем с другого момента перекрестного допроса. - Детектив Клостер, к какому выводу вы пришли, когда вам рассказали об образцах волос, найденных в эвакуаторе, которым в тот день управлял мистер Джессап? "
   " 'Ничего такого. Образцы еще не были идентифицированы. "
   "В какой момент они были идентифицированы?" "
   "Два дня спустя мне позвонили из SID. Специалист по волосам и волокнам сказал мне, что волосы были исследованы и что они полностью соответствуют образцам, взятым у жертвы. Она сказала, что не может исключить жертву как источник". "
   "Так что же это вам сказало?" "
   "Вполне вероятно, что Мелисса Лэнди была в этом эвакуаторе". "
   "Какие еще улики в этом грузовике связывают жертву с ним или мистера Джессапа с жертвой?" "
   "Других улик не было". "
   "Никакой крови или других телесных жидкостей?" "
   " 'Нет.' "
   "Нет ворсинок от платья жертвы?" "
   " 'Нет.' "
   " 'Ничего больше?' "
   " 'Ничего такого.' "
   "Учитывая отсутствие других улик в грузовике, вы когда-нибудь думали, что улики из волос были подброшены в грузовик?" "
   "Ну, я рассматривал это так, как рассматривал все аспекты дела. Но я отклонил это, потому что свидетель похищения опознал Джессапа, и это был грузовик, который он вел. Я не думал, что улики были подброшены. Я имею в виду, кем? Никто не пытался его подставить. Его опознала сестра жертвы. "
   На этом чтение закончилось. Босх взглянул на ложу присяжных и увидел, что все, похоже, оставались внимательными во время, вероятно, самой скучной стадии судебного процесса.
   - Что-нибудь еще, мистер Ройс? - спросил судья.
   - Больше ничего, судья, - ответил Ройс.
   "Очень хорошо, - сказал Брейтман. "Я думаю, что это подводит нас к нашему дневному перерыву. Я верну всех на свои места - и заставлю себя приходить вовремя - через пятнадцать минут.
   Зал суда начал очищаться, и Босх сошел со свидетельской трибуны. Он направился прямо к Галлеру, который прижался к Макферсону. Босх вмешался в их разговор шепотом.
   - Этуотер, верно?
   Халлер посмотрел на него.
   "Да, верно. Приготовь ее через пятнадцать минут.
   - А у вас есть время поговорить после суда?
   "Я найду время. У меня тоже был интересный разговор за обедом. Я должен тебе сказать.
   Босх оставил их и направился в холл. Он знал, что очередь к кофейной урне в маленьком прилавке рядом с лифтами будет длинной и полной присяжных по делу. Он решил, что спустится на лестничную клетку и найдет кофе на другом этаже. Но сначала он нырнул в туалет.
   Войдя, он увидел Джессапа у одной из раковин. Он наклонился и мыл руки. Его глаза были ниже зеркальной линии, и он не осознавал, что Босх стоит позади него.
   Босх стоял неподвижно и ждал момента, думая о том, что он скажет, когда они с Джессупом встретится взглядами.
   Но как только Джессуп поднял голову и увидел Босха в зеркале, дверь киоска слева открылась, и вышел присяжный номер десять. Это был неловкий момент, так как все трое ничего не сказали.
   Наконец, Джессап выхватил из дозатора бумажное полотенце, вытер руки и бросил его в мусорную корзину. Он направился к двери, а присяжный занял его место у раковины. Босх молча подошел к писсуару, но оглянулся на Джессапа, толкавшего дверь.
   Босх выстрелил ему в спину пальцем. Джессап так и не предвидел этого.
  
  
   Тридцать один
   Вторник, 6 апреля, 15:05
  
   Во время перерыва я проверил следующего свидетеля и убедился, что она готова к работе. У меня было несколько свободных минут, поэтому я отыскал Босха в очереди в кофейню этажом ниже. Присяжный номер шесть был на два места впереди него. Я взял Босха за локоть и повел его прочь.
   "Вы можете получить свой кофе позже. Все равно нет времени его пить. Я хотел, чтобы вы знали, что я обедал с вашей девушкой из бюро.
   "Какая? Кто?"
   "Агент Уоллинг".
   "Она не моя девушка. Почему она пообедала с тобой?
   Я привел его на лестничную клетку, и пока мы разговаривали, мы поднялись наверх.
   - Ну, я думаю, она хотела пообедать с тобой, но ты слишком быстро ушел отсюда, поэтому она остановилась на мне. Она хотела нас предупредить. Она сказала, что смотрела и читала отчеты о судебном процессе и думает, что если Джессап и сорвется, то это произойдет скоро. Она сказала, что он реагирует на давление, и он, вероятно, никогда не был под таким давлением, как сейчас".
   Босх кивнул.
   - Вот об этом я и хотел поговорить с тобой раньше.
   Он огляделся, чтобы убедиться, что никого нет в пределах слышимости.
   - В SIS говорят, что активность Джессапа в ночное время увеличилась с начала суда. Теперь он гуляет каждую ночь.
   - Он ходил по вашей улице?
   - Нет, он не был ни там, ни в других местах у Малхолланда уже неделю. Но за последние две ночи он сделал что-то новое".
   - Как что, Гарри?
   "Как в воскресенье, они последовали за ним по пляжу из Венеции, и он пошел в старое хранилище под пирсом Санта-Моники".
   "Какой склад? Что это значит?
   "Это старое городское хранилище, но его так много раз затопляло приливами, что оно было заперто и заброшено. Джессап выкопал под одним из старых деревянных сайдингов и заполз внутрь.
   "Почему?"
   "Кто знает? Они не могли войти, иначе они рискуют разоблачить слежку. Но это не настоящие новости. Настоящая новость заключается в том, что прошлой ночью он встретился с парой парней в таунхаусе в Венеции, а затем вышел к машине на одном из пляжных участков. Один из парней достал из багажника что-то завернутое в полотенце и отдал ему".
   "Пистолет?"
   Босх пожал плечами.
   "Что бы это ни было, они так и не увидели, но по номерным знакам машины опознали одного из двух парней. Маршалл Дэниелс. Он был в Сан-Квентине в девяностых - в то же время, что и Джессап.
   Теперь я уловил некоторую напряженность и настойчивость, исходившие от Босха.
   "Они могли знать друг друга. Для чего Дэниэлс был там наверху?
   "Наркотики и оружие".
   Я проверил свои часы. Мне нужно было вернуться в суд.
   - Тогда мы должны предположить, что у Джессапа есть оружие. Мы можем нарушить его операционную прямо сейчас за связь с осужденным преступником. У них есть совместные фотографии Джессапа и Дэниэлса?
   "У них есть фотографии, но я не уверен, что мы хотим это делать".
   "Если у него есть пистолет... Вы доверяете SIS, чтобы остановить его, прежде чем он сделает ход или причинит какой-либо ущерб?"
   - Да, но было бы лучше, если бы мы знали, что это за ход.
   Мы вышли в коридор и не увидели ни присяжных, ни кого-либо еще из суда. Все вернулись в суд, кроме меня.
   - Мы поговорим об этом позже. Я должен вернуться в суд, иначе судья в следующий раз набросится на мою задницу. Я не такой, как Ройс. Я не могу позволить себе слушание дела о неуважении к суду только для того, чтобы высказать мнение присяжным. Иди, позови Этуотера и приведи ее.
   Я поспешил обратно в отдел 112 и грубо растолкал пару оводов из здания суда, которые медленно двигались через дверь. Судья Брейтман не дождался меня. Я видел всех, кроме себя, на местах, и присяжных сидели. Я прошел по проходу, прошел через ворота и сел на место рядом с Мэгги.
   - Это было близко, - прошептала она. "Я думаю, что судья надеялся уравнять ситуацию, заявив о вас за неуважение".
   - Да, она еще может.
   Судья отвернулся от присяжных и заметил меня за столом обвинения.
   - Что ж, спасибо, что присоединились к нам сегодня днем, мистер Халлер. Вы хорошо провели экскурсию?
   Я стоял.
   - Мои извинения, ваша честь. У меня возник личный вопрос, и это заняло гораздо больше времени, чем я ожидал".
   Она открыла было рот, чтобы произнести упрек, но остановилась, поняв, что я бросил ее слова из-за утренней задержки - ее задержки - прямо в нее.
   - Просто вызовите следующего свидетеля, советник, - коротко сказала она.
   Я подозвал Лизу Этуотер к трибуне и, оглянувшись в конец зала суда, увидел, как Босх ведет лаборанта ДНК по проходу к воротам. Я посмотрел на часы на задней стене. Моя цель состояла в том, чтобы израсходовать остаток дня на показания Этуотера, доведя ее до сути как раз перед тем, как мы прервемся на дневной перерыв. Это могло бы дать Ройсу целую ночь на подготовку к перекрестному допросу, но я бы с радостью обменял это на то, что я выиграю от сделки: каждый присяжный пойдет домой со знанием безупречных улик, связывающих Джейсона Джессапа с убийством Мелиссы Лэнди. .
   Как я и просил, Этуотер не сняла лабораторный халат, когда вышла из лаборатории полиции Лос-Анджелеса. Светло-голубой жакет придавал ей вид компетентности и профессионализма, которые не передавались остальными частями ее тела. Этуотер была очень молода - всего тридцать один год - и у нее были светлые волосы с розовой полосой на одной стороне, она копировала образ суперкрутого лаборанта из одного из криминальных телешоу. После первой встречи с ней я пытался заставить ее задуматься о потере розового цвета, но она сказала мне, что не откажется от своей индивидуальности. Она сказала, что присяжные должны принять ее такой, какая она есть.
   По крайней мере, лабораторный халат не был розовым.
   Этуотер представилась и была приведена к присяге. После того, как она заняла место свидетеля, я начал задавать вопросы о ее образовании и опыте работы. Я потратил на это как минимум на десять минут больше, чем обычно, но я продолжал видеть эту ленту розовых волос и думал, что должен сделать все возможное, чтобы превратить ее в знак профессионализма и достижений.
   Наконец, я добрался до сути ее показаний. Когда я тщательно задавал вопросы, она показала, что провела типирование ДНК и сравнение двух совершенно разных образцов улик по делу Лэнди. Сначала я пошел с более проблематичным анализом.
   "РС. Этуотер, можете ли вы описать первое задание ДНК, которое вы получили по делу Лэнди?
   "Да, четвертого февраля мне дали образец ткани, вырезанной из платья, в котором жертва была одета во время убийства".
   - Откуда вы это получили?
   - Оно поступило из Отдела имущества полиции Лос-Анджелеса, где оно хранилось в контролируемом хранилище вещественных доказательств.
   Ее ответы были тщательно отрепетированы. Она не могла указать, что по этому делу уже был суд или что Джессуп провел в тюрьме последние двадцать четыре года. Это создало бы предубеждение против Джессапа и вызвало бы неправильное судебное разбирательство.
   "Зачем вам прислали этот образец ткани?"
   "На ткани было пятно, которое двадцать четыре года назад отдел судебно-медицинской экспертизы полиции Лос-Анджелеса идентифицировал как сперму. Мое задание состояло в том, чтобы извлечь ДНК и идентифицировать ее, если это возможно".
   "Когда вы исследовали этот образец, не было ли на нем деградации генетического материала?"
   "Нет, сэр. Он был должным образом сохранен".
   - Итак, вы взяли образец ткани с платья Мелиссы Лэнди и извлекли из него ДНК. Имею ли я на это право до сих пор?"
   "Вот так."
   - Что ты сделал дальше?
   "Я преобразовал профиль ДНК в код и ввел его в базу данных CODIS".
   "Что такое КОДИС?"
   - Это комбинированная индексная система ДНК ФБР. Думайте об этом как о национальном информационном центре записей ДНК. Все сигнатуры ДНК, собранные правоохранительными органами, попадают сюда и доступны для сравнения".
   - Значит, вы ввели ДНК-подпись, полученную из спермы, на платье, которое Мелисса Лэнди носила в день убийства, верно?
   "Правильный."
   - Ты получил удар?
   "Я сделал. Профиль принадлежал ее отчиму, Кенсингтону Лэнди".
   Зал суда - большое пространство. Всегда есть низкоуровневый поток звука и энергии. Вы можете почувствовать это, даже если не слышите. Люди шепчутся в галерее, клерк и заместитель отвечают на телефонные звонки, судебный репортер стучит по клавишам своей стено-машины. Но звук и воздух полностью исчезли из Департамента 112 после того, как Лиза Этуотер сказала то, что сказала. Я позволил ему покататься несколько мгновений. Я знал, что это будет самая низкая точка в этом деле. Одним этим ответом я, по сути, раскрыл дело Джейсона Джессапа. Но с этого момента все будет моим делом. И дело Мелиссы Лэнди. Я бы не забыл о ней.
   "Почему ДНК Кенсингтона Лэнди оказалась в базе данных CODIS?" Я попросил.
   "Потому что в Калифорнии действует закон, который требует, чтобы все подозреваемые в совершении уголовных преступлений сдавали образец ДНК. В две тысячи четвертом году мистер Лэнди был арестован за наезд и побег, причинивший телесные повреждения. Хотя в конце концов он умолял о менее серьезных обвинениях, изначально это было обвинено в уголовном преступлении, что привело к срабатыванию закона о ДНК при его бронировании. Его ДНК была введена в систему".
   "Хорошо. Теперь вернемся к платью жертвы и сперме, которая была на нем. Как вы определили, что сперма была депонирована в день убийства Мелиссы Лэнди?
   Этуотер поначалу казался сбитым с толку вопросом. Это был искусный поступок.
   - Я не знала, - сказала она. "Невозможно точно узнать, когда был сделан этот депозит".
   - Ты имеешь в виду, что он мог быть на платье за неделю до ее смерти?
   "Да. Это невозможно узнать.
   - А месяц?
   - Это возможно, потому что есть...
   - А год?
   - Опять же, это...
   "Возражение!"
   Ройс встал. Пора, подумал я.
   "Ваша честь, как долго это должно продолжаться?"
   "Отозвали, судья. Мистер Ройс прав. Мы уже далеко зашли.
   Я сделал паузу, чтобы подчеркнуть, что Этуотер и я теперь будем двигаться в новом направлении.
   "РС. Этуотер, вы недавно проводили второй анализ ДНК в связи с делом Мелиссы Лэнди, верно?
   "Да."
   - Можете ли вы описать, что это повлекло за собой?
   Прежде чем ответить, она закрепила розовую ленту волос за ухом.
   "Да, это было выделение ДНК и сравнение образцов волос. Волосы жертвы, Мелиссы Лэнди, которые находились в наборе, взятом во время ее вскрытия, и волосы, извлеченные из эвакуатора, которым управлял подсудимый Джейсон Джессап".
   "О скольких образцах волос мы говорим?"
   "В конечном счете, по одному из каждого. Нашей целью было извлечь ядерную ДНК, которая имеется только в корне образца волоса. Из образцов, которые у нас были, был только один подходящий экстракт из волос, извлеченных из эвакуатора. Поэтому мы сравнили ДНК корня этого волоса с ДНК образца волос, взятого из набора для вскрытия".
   Я провел ее через весь процесс, стараясь, чтобы объяснения были как можно более простыми. Достаточно, чтобы пройти, как по телевизору. Одним глазом я следил за своим свидетелем, а другим - за судом присяжных, следя за тем, чтобы все оставались на связи и были счастливы.
   Наконец, мы вышли на другой конец техногенетического туннеля и пришли к выводам Лизы Этуотер. Она разместила на экранах несколько цветных диаграмм и графиков и подробно объяснила их. Но суть всегда была одна и та же; чтобы почувствовать это, присяжные должны были это услышать. Самое важное, что свидетель приносит в зал суда, это ее слово. После того, как все графики были показаны, дело дошло до слов Этуотера.
   Я повернулся и посмотрел на часы. Я был точно по расписанию. Менее чем через двадцать минут судья уйдет на вечерний перерыв. Я повернулся и двинулся на убийство.
   "РС. Этуотер, есть ли у вас какие-либо колебания или сомнения относительно генетического совпадения, о котором вы только что свидетельствовали?
   - Нет, ни в коем случае.
   - Вы безоговорочно верите, что волосы Мелиссы Лэнди полностью совпадают с образцом волос, полученным из эвакуатора, которым управлял подсудимый, шестнадцатого февраля тысяча девятьсот восемьдесят шестого года?
   "Да."
   "Есть ли количественный способ проиллюстрировать это совпадение?"
   "Да, как я показал ранее, мы сопоставили девять из тринадцати генетических маркеров в протоколе CODIS. Комбинация этих девяти конкретных генетических маркеров встречается у одного человека из одной целых шесть триллионов".
   - Вы говорите, что вероятность того, что волосы, найденные в эвакуаторе подсудимого, принадлежит кому-то другому, а не Мелиссе Лэнди, составляет один к одному целых шесть триллионов?
   - Можно и так сказать, да.
   "РС. Этуотер, ты случайно не знаешь нынешнее население мира?
   "Оно приближается к семи миллиардам".
   "Спасибо, мисс Этуотер. На данный момент у меня больше нет вопросов".
   Я перебрался на свое место и сел. Немедленно я начал складывать файлы и документы, готовя все это к портфелю и поездке домой. Этот день был в книгах, и мне предстояла длинная ночь, чтобы подготовиться к следующему. Судья, казалось, не завидовал тому, что я закончил на десять минут раньше. Она закрывалась и отправляла присяжных домой.
   "Мы продолжим перекрестный допрос этого свидетеля завтра. Я хотел бы поблагодарить всех вас за такое пристальное внимание к сегодняшнему свидетельству. У нас будет перерыв до девяти часов завтрашнего утра, и я еще раз убеждаю вас не смотреть никакие программы новостей или...
   "Ваша честь?"
   Я оторвался от файлов. Ройс был на ногах.
   - Да, мистер Ройс?
   "Приношу свои извинения, судья Брейтман, за прерывание. Но, судя по моим часам, сейчас только четыре пятого, и я знаю, что вы предпочитаете получать как можно больше показаний каждый день. Я хотел бы сейчас провести перекрестный допрос этого свидетеля".
   Судья посмотрел на Этуотера, который все еще стоял на месте свидетеля, а затем снова на Ройса.
   "Г-н. Ройс, я бы предпочел, чтобы ты начал свой кросс завтра утром, а не начал и прервал его всего через десять минут. Мы не работаем с присяжными после пяти часов. Это правило я не нарушу".
   - Я понимаю, судья. Но я не собираюсь прерывать его. Я закончу с этой свидетельницей к пяти часам, и тогда ей не нужно будет возвращаться завтра".
   Судья долго смотрела на Ройс с недоверчивым выражением лица.
   "Г-н. Ройс, мисс Этуотер - один из ключевых свидетелей обвинения. Вы хотите сказать, что вам нужно всего пять минут для перекрестного допроса?
   - Ну, конечно, это зависит от длины ее ответов, но у меня всего несколько вопросов, ваша честь.
   - Тогда очень хорошо. Вы можете продолжить. Мисс Этуотер, вы остаетесь под присягой.
   Ройс подошел к кафедре, и я, как и судья, был сбит с толку маневром защиты. Я ожидал, что Ройс проведет большую часть следующего утра в кроссе. Это должен был быть трюк. В его собственном списке свидетелей был эксперт по ДНК, но я никогда не уступлю свидетелю обвинения.
   "РС. Атуотер, - сказал Ройс, - рассказали ли вам все тесты, типирование и извлечение образца волос из эвакуатора, как образец попал внутрь этого грузовика?
   Чтобы выиграть время Этуотер попросил Ройса повторить вопрос. Но даже услышав это во второй раз, она не ответила, пока не вмешался судья.
   "РС. Этуотер, вы можете ответить на вопрос? - спросил Брейтман.
   - Э-э, да, извините. Мой ответ - нет, лабораторная работа, которую я проводил, не имела ничего общего с определением того, как образец волос попал в эвакуатор. Это не входило в мои обязанности".
   - Спасибо, - сказал Ройс. "Итак, чтобы было предельно ясно, вы не можете сказать присяжным, как эти волосы, которые вы точно идентифицировали как принадлежащие жертве, попали внутрь грузовика или кто их туда положил, не так ли?"
   Я стоял.
   "Возражение. Предполагает факты, не являющиеся доказательствами".
   "Устойчиво. Не могли бы вы перефразировать, мистер Ройс?
   - Благодарю вас, ваша честь. Мисс Этуотер, вы понятия не имеете - кроме того, что вам, возможно, рассказали, - как волосы, которые вы исследовали, попали в эвакуатор, верно?
   - Это было бы правильно, да.
   "Значит, вы можете идентифицировать волосы как волосы Мелиссы Лэнди, но вы не можете с такой же уверенностью свидетельствовать о том, как они оказались в эвакуаторе, верно?"
   Я снова встал.
   - Возражаю, - сказал я. "Спросил и ответил".
   "Думаю, я позволю свидетелю ответить", - сказал Брейтман. "РС. Этуотер?
   "Да, это верно, - сказал Этуотер. "Я не могу свидетельствовать о том, как волосы оказались в грузовике".
   - Тогда у меня больше нет вопросов. Спасибо."
   Я повернулся и посмотрел на часы. У меня было две минуты. Если я хотел вернуть присяжных в нужное русло, мне нужно было придумать что-нибудь быстро.
   - Есть переадресация, мистер Халлер? - спросил судья.
   - Один момент, ваша честь.
   Я повернулся и наклонился к Мэгги, чтобы прошептать.
   "Что я делаю?"
   - Ничего, - прошептала она в ответ. - Отпусти, а то можешь сделать еще хуже. Вы сделали свои выводы. Он сделал свое. Твои важнее - ты посадил Мелиссу в его грузовик. Оставь это там."
   Что-то подсказывало мне не оставлять все как есть, но мой разум был пуст. Я не мог придумать вопрос, вытекающий из креста Ройса, который заставил бы присяжных переключиться с его точки зрения на мою.
   "Г-н. Халлер? - нетерпеливо сказал судья.
   Я сдался.
   - На данный момент больше никаких вопросов, ваша честь.
   - Хорошо, тогда мы прервемся на день. Суд снова соберется завтра в девять утра, и я призываю присяжных не читать газетные сообщения об этом судебном процессе, не смотреть телевизионные репортажи и не обсуждать это дело с семьей или друзьями. Я надеюсь, что всем спокойной ночи".
   С этим присяжные встали и начали подавать из коробки. Я мельком взглянул на стол защиты и увидел, как Джессап поздравляет Ройса. Все они были улыбками. Я почувствовал пустоту в животе размером с бейсбольный мяч. Как будто я играл ее почти в совершенстве весь день - почти шесть часов показаний - а затем, в последние пять минут, умудрился выпустить последний из девятого прямо между ног.
   Я сидел неподвижно и ждал, пока Ройс, Джессап и все остальные покинут зал суда.
   "Вы идете?" - сказала Мэгги позади меня.
   "Через минуту. Как насчет того, чтобы встретиться с тобой в офисе?
   "Давай прогуляемся вместе".
   - Я не лучшая компания, Мэгс.
   "Галлер, успокойся. У тебя был отличный день. У нас был отличный день. Он был хорош в течение пяти минут, и присяжные это знают".
   "Хорошо. Я встречу тебя там через некоторое время".
   Она сдалась, и я услышал, как она ушла. Через несколько минут я потянулся к верхнему файлу в стопке передо мной и открыл его наполовину. Внутри папки была прикреплена школьная фотография Мелиссы Лэнди. Улыбается в камеру. Она совсем не была похожа на мою дочь, но она заставила меня думать о Хейли.
   Я молча поклялся, что больше не позволю Ройсу перехитрить меня.
   Через несколько мгновений кто-то выключил свет.
  
  
   Тридцать два
   Вторник, 6 апреля, 22:15
  
   Босх стоял у качелей, вкопанных в песок в четверти мили к югу от пирса Санта-Моники. Черная вода Тихого океана слева от него была наполнена танцующими отражениями света и цвета от колеса обозрения в конце променада. Парк развлечений закрылся пятнадцатью минутами ранее, но световое шоу продолжалось всю ночь, электронное отображение постоянно меняющихся узоров на большом колесе, которое завораживало в холодной темноте.
   Гарри поднял телефон и позвонил диспетчеру СИС. Он зарегистрировался раньше и все уладил.
   "Это снова Бош. Как наш мальчик?
   "Кажется, он укрылся на ночь. Вы, должно быть, утомили его сегодня в суде, Босх. По дороге домой из CCB он зашел в Ralphs за продуктами, а потом прямо домой, где и был с тех пор. Первую ночь за пять он не выходил из дома в это время.
   - Да, ну, не рассчитывай, что так и останется. У них задняя дверь закрыта, верно?
   "И окна, и машина, и велосипед. Мы поймали его, детектив. Не волнуйся."
   - Тогда я не буду. У тебя есть мой номер. Позвони мне, если он переедет.
   "Сделаю."
   Босх отложил телефон и направился к пирсу. С воды дул сильный ветер, и мелкий песчаный туман щипал его лицо и глаза, когда он приближался к огромному сооружению. Пирс был похож на выброшенный на берег авианосец. Он был длинным и широким. У него была большая парковка и множество ресторанов и сувенирных магазинов наверху. В середине у него был полноценный парк развлечений с американскими горками и фирменным колесом обозрения. А на самом дальнем выходе в море это был традиционный рыбацкий пирс с магазином наживки, офисом управления и еще одним рестораном. Все это поддерживалось густым лесом деревянных свай, которые начинались со стороны земли и уходили на семьсот футов за разлом волн в холодные глубины.
   Со стороны общего доступа сваи были огорожены деревянным сайдингом, что создало полузащищенное хранилище для города Санта-Моника. Только полубезопасный по двум причинам: зона хранения была уязвима для экстремально высоких приливов, которые в редких случаях происходили во время морских землетрясений. Кроме того, пирс простирался на сотню ярдов от пляжа, что потребовало закрепления деревянной обшивки во влажном песке. Древесина всегда находилась в процессе гниения и легко подвергалась риску. В результате хранилище превратилось в неофициальный приют для бездомных, который город должен был периодически очищать.
   Наблюдатели СИС сообщили, что Джейсон Джессап прошлой ночью проскользнул под южную стену и провел в хранилище тридцать одну минуту.
   Босх добрался до пирса и начал ходить вдоль него, выискивая место в деревянной обшивке, под которое пролез Джессап. Он взял с собой мини-Maglite и быстро нашел углубление в том месте, где песок был выкопан у основания стены и частично засыпан обратно. Он присел на корточки, направил свет в отверстие и определил, что оно слишком маленькое для него, чтобы пройти сквозь него. Он отложил фонарь в сторону, потянулся и начал копать, как собака, пытающаяся сбежать со двора.
   Вскоре дыра показалась достаточно большой, и он пролез в нее. Он был одет для усилий. Старые черные джинсы и рабочие ботинки, а также футболка с длинными рукавами под пластиковой рейдовой курткой, которую он носил наизнанку, чтобы скрыть люминесцентные желтые лос-анджелесские полицейские значки спереди и сзади.
   Он вошел внутрь и оказался в темном пещерообразном пространстве с полосами света, просачивающимися между досками стоянки наверху. Он встал и стряхнул песок с одежды, затем осветил местность фонариком. Он был создан для работы вблизи, поэтому его луч мало освещал дальние уголки космоса.
   Запах сырости, и звук волн, разбивающихся о сваи всего в двадцати пяти ярдах, громко эхом отдавался в замкнутом пространстве. Босх направил свет вверх и увидел засохший грибок на перекладинах пирса. Он двинулся вперед во мраке и быстро наткнулся на лодку, накрытую брезентом. Он поднял свободный конец и увидел, что это старая спасательная шлюпка. Он пошел дальше и наткнулся на стопки буев, а затем стопки дорожных баррикад и передвижных заграждений, на каждой из которых было написано ГОРОД САНТА-МОНИКА.
   Затем он подошел к трем штабелям строительных лесов, используемых для покраски и ремонта на пирсе. Они выглядели давно нетронутыми и медленно тонули в песке.
   В тылу располагалась линия закрытых складских помещений, но деревянные обшивки со временем потрескались и раскололись, сделав хранилище в них в лучшем случае пористым.
   Двери были отперты, и Босх прошел вдоль очереди, обнаружив, что все до последней пусты. Здесь дверь была заперта на новый блестящий замок. Он направил луч фонарика в одну из щелей между досками обшивки и попытался заглянуть внутрь. Он увидел что-то похожее на край одеяла, но не более того.
   Босх вернулся к двери и опустился на колени перед замком. Он зажал фонарь ртом и достал из бумажника две отмычки. Он принялся за висячий замок и быстро определил, что в нем всего четыре тумблера. Он открыл его менее чем за пять минут.
   Он вошел в загон для хранения и обнаружил, что он практически пуст. На земле лежало свернутое одеяло с подушкой поверх него. Ничего больше. В отчете службы наблюдения SIS говорилось, что накануне вечером Джессап шел по пляжу с одеялом. В нем не сказано, что он оставил ее под пирсом, и в отчете ничего не сказано о подушке.
   Гарри даже не был уверен, что находится в том же месте, куда пришел Джессап. Он перенес фонарь через стену, а затем к нижней стороне пирса, где и держал его. Он мог ясно видеть очертания двери. Люк. Он был заперт снизу другим новым навесным замком.
   Босх был почти уверен, что стоит под стоянкой у пирса. Время от времени он слышал шум машин наверху, когда толпа пирса расходилась по домам. Он предположил, что люк использовался как своего рода загрузочный люк для хранения материалов. Он знал, что может схватиться за один из лесов и взобраться на второй замок, но решил не беспокоиться. Он отступил от кораля.
   Когда он снова запирал дверь на висячий замок, он почувствовал, как его телефон начал вибрировать в его кармане. Он быстро вытащил его, ожидая узнать от диспетчера СИС, что Джессап был в пути. Но определитель номера сказал ему, что звонил его дочь. Он открыл телефон.
   - Привет, Мэдди.
   "Папа? Ты здесь?"
   Ее голос был низким, а звук разбивающихся волн был громким. - крикнул Босх.
   "Я здесь. Что случилось?"
   - Ну, когда ты вернешься домой?
   "Скоро, детка. У меня есть еще немного работы".
   Она понизила голос еще ниже, и Босху пришлось зажать рукой другое ухо, чтобы услышать ее. На заднем плане он мог слышать автостраду на ее конце. Он знал, что она была на задней палубе.
   "Папа, она заставляет меня делать домашнюю работу, которую нужно сдать даже не раньше следующей недели".
   Босх снова оставил ее со Сью Бамбро, заместителем директора.
   "Значит, на следующей неделе вы будете благодарить ее, когда все остальные будут делать это, и вы все сделаете".
   "Папа, я всю ночь делал уроки!"
   - Хочешь, я скажу ей, чтобы она позволила тебе сделать перерыв?
   Его дочь не ответила, и Босх понял. Она позвонила, потому что хотела, чтобы он знал, как она страдает. Но она не хотела, чтобы он что-то делал с этим.
   - Вот что я вам скажу, - сказал он. "Когда я вернусь, я напомню миссис Бамбро, что ты не в школе, когда ты дома, и тебе не нужно все время работать. Хорошо?"
   "Наверное. Почему я не могу просто остаться у Рори? Это несправедливо".
   "Может в следующий раз. Мне нужно вернуться к работе, Мэдс. Мы можем поговорить об этом завтра? Я хочу, чтобы ты был в постели к тому времени, как я вернусь домой.
   "Что бы ни."
   - Спокойной ночи, Мэдлин. Убедитесь, что все двери заперты, в том числе и на палубе, и увидимся завтра.
   "Спокойной ночи."
   Неодобрение в ее голосе было трудно не заметить. Она отключила вызов перед Босхом. Он закрыл телефон и, как только сунул его в карман, услышал шум, похожий на стук металлических деталей, исходящий из отверстия, через которое он проскользнул в кладовую. Он тут же выключил фонарик и направился к брезенту, покрывавшему лодку.
   Пригнувшись за лодкой, он увидел, как у стены встала человеческая фигура и начала двигаться в темноте без фонарика. Фигура без колебаний двинулась к складскому загону с новым замком.
   Над стоянкой наверху горели уличные фонари. Они послали осколки света вниз через щели, образованные отступающими досками в дощатом настиле. Когда фигура прошла сквозь них, Босх увидел, что это был Джессап.
   Гарри опустился ниже и инстинктивно потянулся рукой к ремню, просто чтобы убедиться, что пистолет там. Другой рукой он вытащил телефон и нажал кнопку отключения звука. Он не хотел, чтобы диспетчер СИС вдруг вспомнил о том, чтобы позвонить ему и предупредить, что Джессап переезжает.
   Босх заметил, что Джессап нес сумку, которая казалась очень тяжелой. Он направился прямо к запертой кладовой и вскоре распахнул дверь. Очевидно, у него был ключ от замка.
   Джессуп отступил назад, и Босх увидел полосу света, скользнувшую по его лицу, когда он повернулся и просканировал все складское помещение, чтобы убедиться, что он один. Затем он вошел в комнату.
   Несколько секунд не было ни звука, ни движения, затем в дверях снова появился Джессап. Он вышел и закрыл дверь, снова заперев ее. Затем он вышел обратно на свет и сделал 180-градусное сканирование большей области хранения. Босх опустил свое тело еще ниже. Он догадался, что Джессуп что-то заподозрил, потому что нашел дыру под стеной только что выкопанной.
   "Кто здесь?" - крикнул он.
   Босх не двигался. Он даже не дышал.
   "Покажи себя!"
   Босх просунул руку под рейдерскую куртку и сжал рукоятку пистолета. Он знал, что есть признаки того, что Джессап получил оружие. Если он сделает хотя бы ложный маневр в сторону Босха, Гарри вытащит собственное оружие и будет готов выстрелить первым.
   Но этого не произошло. Джессап начал быстро двигаться обратно к входному отверстию и вскоре исчез в темноте. Босх прислушался, но слышал только плеск волн. Он подождал еще тридцать секунд, а затем начал двигаться к отверстию в стене. Он не включил свет. Он не был уверен, что Джессап действительно ушел.
   Обходя стопку рам строительных лесов, он сильно ударился ногой о металлическую трубу, которая торчала из кучи. Он послал внезапный приступ боли вверх по левой ноге и сместил баланс металлических каркасов. Две верхние с грохотом соскользнули со стопки, стукнувшись о песок. Босх бросился на песок рядом с кучей и стал ждать.
   Но Джессап не появился. Он ушел.
   Босх медленно поднялся. Ему было больно, и он был зол. Он вытащил свой телефон и позвонил в диспетчерскую СИС.
   - Ты должен был позвонить мне, когда Джессап переедет! - сердито прошептал он.
   - Я это знаю, - сказал диспетчер. - Он не двигался.
   "Какая? Соедините меня с тем, кто там главный.
   - Простите, детектив, но это не так...
   - Послушай, придурок, Джессап не спит на ночь. Я только что видел его. И чуть не стало плохо. А теперь позвольте мне поговорить с кем-нибудь там, иначе мой следующий звонок будет дома у лейтенанта Райта.
   Пока он ждал, Босх подошел к боковой стене, чтобы выбраться из хранилища. У него сильно болела нога, и он хромал.
   В темноте он не мог найти места, где можно было бы проскользнуть под стену. Наконец, он включил фонарь, низко прижав его к земле. Он нашел это место, но увидел, что Джессап засыпал в яму песок, как и прошлой ночью.
   Наконец до него донесся голос по телефону.
   "Босх? Это Жакес. Вы утверждаете, что только что видели нашу тему?
   - Я не утверждаю, что видел его. Я видел его. Где твои люди?
   "Мы сидим на его нуле, чувак. Он не ушел".
   Зеро был домом объекта наблюдения.
   "Чёрт возьми, я только что видел его под пирсом Санта-Моники. Поднимите сюда своих людей. В настоящее время."
   - Мы хорошо разобрались с его нулем, Босх. Нет никаких-"
   - Послушай, Чудак, Джессап - это мое дело. Я знаю его, и он чуть не залез мне в задницу. А теперь позвони своим людям и узнай, кто из них пропал без вести, потому что...
   - Я перезвоню вам, - коротко сказал Жак, и линия оборвалась.
   Босх снова включил звонок телефона и сунул его в карман. Он снова опустился на колени и быстро выкопал яму, используя руки как совок. Затем он протолкнул свое тело, наполовину ожидая, что Джессап будет ждать его, когда он подойдет с другой стороны.
   Но от него не было и следа. Босх встал, посмотрел на юг вдоль пляжа в сторону Венеции и никого не увидел в свете колеса обозрения. Затем он повернулся и посмотрел на отели и многоквартирные дома, тянущиеся вдоль пляжа. Несколько человек шли по пляжной дорожке перед зданиями, но он не узнал ни в одной из фигур Джессапа.
   В двадцати пяти ярдах вверх по пирсу шла лестница, ведущая наверх прямо к парковке пирса. Босх направился туда, все еще сильно хромая. Он был на полпути к лестнице, когда зазвонил его телефон. Это был Жак.
   "Ладно, где он? Мы в пути."
   "Вот в чем дело. Я потерял его. Мне пришлось спрятаться, и я думал, что вы его преследуете. Я иду к вершине пирса сейчас. Что, черт возьми, случилось, Жак?
   "У нас был парень, который вышел, чтобы поставить двойку. Сказал, что у него проблемы с желудком. Я не думаю, что он будет в отделении после сегодняшнего вечера.
   "Иисус Христос!"
   Босх поднялся по лестнице и вышел на пустую парковку. Джессапа не было видно.
   "Хорошо, я на пирсе. Я не вижу его. Он на ветру.
   - Ладно, Босх, осталось две минуты. Мы собираемся распространяться. Мы найдем его. Он не взял ни машину, ни велосипед, так что он идет пешком".
   - Он мог поймать такси в любом из здешних отелей. Суть в том, что мы не знаем, где...
   Босх вдруг кое-что понял.
   "Мне нужно идти. Позвони мне, как только он будет у тебя, Жак. Ты понял?"
   "Понятно."
   Босх закончил разговор и сразу же позвонил домой по быстрому набору. Он посмотрел на часы и ожидал, что Сью Бамбро ответит, поскольку было уже одиннадцать.
   Но трубку взяла его дочь.
   "Папа?"
   - Эй, детка, почему ты еще не спишь?
   "Потому что я должен был сделать всю эту домашнюю работу. Я хотел немного передохнуть перед сном".
   "Это нормально. Послушайте, не могли бы вы соединить миссис Бамбро?
   "Папа, я в своей спальне и в пижаме".
   "Это нормально. Просто подойдите к двери и скажите ей, чтобы она взяла трубку на кухне. Мне нужно поговорить с ней. А пока тебе нужно одеться. Ты выходишь из дома".
   "Какая? Папа, у меня...
   "Мадлен, послушай меня. Это важно. Я попрошу миссис Бамбро отвести вас к себе домой, пока я не приеду. Я хочу, чтобы ты ушел из дома".
   "Почему?"
   - Тебе не обязательно это знать. Тебе просто нужно сделать то, что я прошу. А теперь, пожалуйста, позвоните миссис Бамбро.
   Она не ответила, но он услышал, как открылась дверь ее комнаты. Затем он услышал, как его дочь сказала: "Это для тебя".
   Через несколько мгновений на кухне подняли удлинитель.
   "Привет?"
   - Сью, это Гарри. Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал. Мне нужно, чтобы ты отвел Мэдди к себе домой. Прямо сейчас. Я буду там меньше чем через час, чтобы забрать ее.
   "Я не понимаю."
   - Сью, послушай, сегодня вечером мы наблюдали за парнем, который знает, где я живу. И мы его потеряли. Теперь нет причин паниковать или полагать, что он направляется туда, но я хочу принять все меры предосторожности. Так что я хочу, чтобы ты взял Мэдди и вышел из дома. Прямо сейчас. Иди к себе, и я увижу тебя там. Ты можешь это сделать, Сью?
   - Мы уходим прямо сейчас.
   Ему нравилась сила в ее голосе, и он понял, что это, вероятно, связано с работой учителя и помощника директора в государственной школе.
   "Хорошо, я уже в пути. Перезвони мне, как только доберешься до своего дома".
   Но на самом деле Босху было не по пути. После звонка он отложил телефон и спустился по ступенькам на пляж. Он вернулся к яме, которую выкопал под стеной склада. Он заполз обратно и на этот раз использовал свой фонарик, чтобы найти путь к запертой кладовой. Он снова использовал отмычки для замка, и все время, пока он работал, его отвлекали мысли о побеге Джессапа от слежки. Было ли это простым совпадением, что он покинул свою квартиру в то же время, когда наблюдатель СИС покинул свой пост, или он знал о слежке и вырвался на свободу, когда увидел возможность?
   На данный момент не было никакой возможности узнать.
   Наконец, ему удалось открыть замок, что заняло больше времени, чем в первый раз. Он вошел в кладовку и переместил свет на одеяло и подушку на земле. Сумка, которую нес Джессап, была там. На его стороне было написано "Ральф". Босх опустился на колени и уже собирался открыть ее, когда зазвонил его телефон. Это был Жак.
   "Мы поймали его. Он на Нильсоне в Оушен Парке. Похоже, он идет домой".
   - Тогда постарайся не потерять его на этот раз, Жак. Мне нужно идти."
   Он отключился до того, как Жак успел ответить. Он быстро позвонил на мобильный дочери. Она была в машине со Сью Бамбро. Босх сказал ей, что они могут развернуться и вернуться домой. Это известие не было встречено благодарным разрядом напряжения. Его дочь была расстроена и рассержена из-за испуга. Босх не мог ее винить, но и оставаться на линии он не мог.
   - Я буду дома меньше чем через час. Мы можем поговорить об этом тогда, если ты еще не спишь. Увидимся скоро."
   Он отключил вызов и сосредоточился на сумке. Он открыл его, не сдвигая с места рядом с одеялом.
   В пакете была дюжина банок с фруктами на одну порцию. Были нарезанные кубиками персики в густом сиропе, нарезанный ананас и нечто, называемое фруктовой смесью. Также в сумке была упаковка пластиковых ложек. Босх долго смотрел на содержимое, а затем его взгляд переместился вверх по стене к поперечным балкам и запертому люку наверху.
   - Кого ты привел сюда, Джессап? он прошептал.
  
  
   Тридцать три
   Среда, 7 апреля, 13:05
  
   Все взгляды были прикованы к задней части зала суда. Пришло время главного события, и хотя у меня были места у ринга, я все еще собирался быть просто зрителем, как и все остальные. Меня это не очень устраивало, но это был выбор, с которым я мог жить и которому можно было доверять. Дверь открылась, и Гарри Босх провел нашего главного свидетеля в зал суда. Сара Энн Глисон сказала нам, что у нее нет платьев и она не хочет покупать их для дачи показаний. На ней были черные джинсы и фиолетовая шелковая блузка. Она выглядела красивой и выглядела уверенной. Нам не нужно было платье.
   Босх остался с правой стороны от нее и, открывая ей ворота, встал между ней и Джессапом, который сидел за столом защиты и, как и все остальные, повернулся ко входу своего главного обвинителя.
   Босх позволил ей пройти остаток пути одной. Мэгги МакФирс уже сидела за кафедрой и, проходя мимо, тепло улыбнулась своему свидетелю. Это был момент и для Мэгги, и я увидел в ее улыбке надежду для обеих женщин.
   У нас было хорошее утро, когда Билл Клинтон, бывший водитель эвакуатора, дал показания, а затем Бош довел дело до обеда. Клинтон рассказал свою историю о дне убийства и о том, как Джессап одолжил свою кепку Доджерс как раз перед тем, как они стали частью импровизированной очереди возле дома на Виндзорском бульваре. Он также свидетельствовал о том, что водители трубкозуба часто использовали парковку за театром Эль-Рей и знали ее, а также о претензиях Джессапа на Виндзорский бульвар утром в день убийства. Это были хорошие, веские доводы для обвинения, и Клинтон не давала пощады Ройсу.
   Затем Bosch в третий раз выступил в суде. Вместо того, чтобы читать предыдущие показания, на этот раз он дал показания о своем собственном недавнем расследовании дела и предъявил кепку Доджерс - с инициалами BC под козырьком - из имущества, которое было конфисковано у Джессопа во время его ареста двадцатью четырьмя годами ранее. Мы были вынуждены плясать вокруг того факта, что шляпа, как и другие вещи Джессапа, последние двадцать четыре года находилась в комнате имущества в Сан-Квентине. Обнародовать эту информацию означало бы раскрыть, что Джессуп ранее был осужден за убийство Мелиссы Лэнди.
   И теперь Сара Глисон будет последним свидетелем обвинения. Благодаря ей дело сошлось в эмоциональном крещендо, на которое я рассчитывал. Одна сестра, заменяющая давно потерянную сестру. Я откинулся на спинку кресла, наблюдая, как моя бывшая жена - лучший прокурор, которого я когда-либо встречал, - отводит нас домой.
   Глисон была приведена к присяге, а затем заняла свое место на трибуне. Она была маленького роста и потребовала, чтобы депутат зала суда опустил микрофон. Мэгги очистила голос и начала.
   "Доброе утро, мисс Глисон. Как вы сегодня?"
   "У меня все хорошо".
   - Не могли бы вы рассказать присяжным немного о себе?
   "Гм, мне тридцать семь лет. Не женат не замужем. Я живу в Порт-Таунсенде, штат Вашингтон, и живу там уже около семи лет".
   "Чем вы зарабатываете на жизнь?"
   "Я художник по стеклу".
   - А какие у вас были отношения с Мелиссой Лэнди?
   - Она была моей младшей сестрой.
   - Насколько она была моложе тебя?
   "Тринадцать месяцев".
   Мэгги повесила фотографию двух сестер на верхний экран в качестве доказательства обвинения. На нем были изображены две улыбающиеся девушки, стоящие перед рождественской елкой.
   "Можете ли вы опознать это фото?"
   "Это были я и Мелисса на прошлое Рождество. Прямо перед тем, как ее забрали.
   - Значит, это Рождество тысяча девятьсот восемьдесят пятого года?
   "Да."
   - Я заметил, что она и ты примерно одного роста.
   "Да, она больше не была моей младшей сестрой. Она догнала меня".
   - Вы делили одну и ту же одежду?
   "Мы делились некоторыми вещами, но у нас также были наши любимые вещи, которыми мы не делились. Это может привести к драке".
   Она улыбнулась, и Мэгги кивнула, что поняла.
   - Итак, вы сказали, что ее забрали. Вы имели в виду шестнадцатое февраля следующего года, дату похищения и убийства вашей сестры?
   "Да, я был."
   "Хорошо, Сара, я знаю, что тебе будет трудно, но я хотел бы, чтобы ты рассказала присяжным, что ты видела и делала в тот день".
   Глисон кивнула, словно готовясь к тому, что впереди. Я проверил присяжных и увидел, что все взгляды прикованы к ней. Затем я повернулся, взглянул на стол защиты и встретился взглядом с Джессапом. Я не отвел взгляд. Я выдержала его вызывающий взгляд и попыталась отправить в ответ свое собственное сообщение. Что две женщины - одна задавала вопросы, другая отвечала на них - собирались его сбить.
   Наконец Джессап отвернулся.
   - Ну, это было воскресенье, - сказал Глисон. "Мы собирались пойти в церковь. Вся моя семья. Мы с Мелиссой были в платьях, поэтому мама сказала нам выйти вперед".
   - Почему ты не мог воспользоваться задним двором?
   "Мой отчим строил бассейн, а сзади было много грязи и большая дыра. Моя мать беспокоилась, что мы можем упасть и испачкать наши платья".
   - Итак, вы вышли во двор.
   "Да."
   - А где в это время были твои родители, Сара?
   "Моя мать все еще собиралась наверху, а отчим был в комнате с телевизором. Он смотрел спорт".
   "Где в доме была комната с телевизором?"
   "В задней части рядом с кухней".
   "Хорошо, Сара, я покажу тебе фотографию под названием "Народное обвинение одиннадцать". Это фасад дома, где вы жили, на Виндзорском бульваре?
   Все взгляды обратились к верхнему экрану. На экране раскинулся дом из желтого кирпича. Это был общий план с улицы, на котором был виден глубокий передний двор с десятифутовыми живыми изгородями, спускавшимися по обеим сторонам. Во всю ширину дома было переднее крыльцо, которое было в значительной степени скрыто за декоративной растительностью. Мощеная дорожка шла от тротуара через лужайку к ступеням переднего крыльца. Я несколько раз просматривал наши фотовыставки, готовясь к суду. Но впервые я заметил, что на дорожке есть трещина, идущая по центру по всей ее длине от тротуара до ступенек. Это почему-то казалось уместным, учитывая то, что произошло дома.
   - Да, это был наш дом.
   - Расскажи нам, что произошло в тот день во дворе, Сара.
   "Ну, мы решили поиграть в прятки, пока ждали родителей. Я был первым и нашел Мелиссу, прячущуюся за тем кустом с правой стороны крыльца.
   Она указала на фотографию экспоната, которая все еще была на экране. Я понял, что мы забыли отдать Глисон лазерную указку, с помощью которой готовили ее показания. Я быстро открыл портфель Мэгги и нашел его. Я встал и протянул ей. С разрешения судьи она отдала его свидетелю.
   "Хорошо, Сара, не могли бы вы использовать лазер, чтобы показать нам?" - спросила Мэгги.
   Глисон водил красной лазерной точкой по кругу вокруг густого куста в северном углу крыльца.
   - Значит, она спряталась там, а вы ее нашли?
   - Да, а потом, когда пришла ее очередь быть Им, я решил спрятаться на том же месте, потому что сначала не думал, что она туда заглянет. Закончив считать, она спустилась по ступенькам и встала посреди двора".
   - Ты мог видеть ее из своего укрытия?
   "Да, сквозь кусты я мог видеть ее. Она как бы вертелась по полукругу, ища меня".
   "Вот что случилось потом?"
   - Ну, сначала я услышал, как мимо проехал грузовик, и...
   - Позволь мне остановить тебя прямо здесь, Сара. Вы говорите, что слышали грузовик. Ты не видел?
   - Нет, не оттуда, где я прятался.
   - Откуда вы знаете, что это был грузовик?
   "Это было очень громко и тяжело. Я чувствовал это в земле, как небольшое землетрясение".
   "Хорошо, что произошло после того, как вы услышали звук грузовика?"
   "Вдруг я увидела во дворе мужчину... и он подошел прямо к моей сестре и схватил ее за запястье".
   Глисон опустила глаза и сцепила руки на возвышении перед своим креслом.
   - Сара, ты знала этого человека?
   "Нет, я не."
   - Вы когда-нибудь видели его раньше?
   - Нет, не было.
   - Он что-нибудь сказал?
   "Да, я слышал, как он сказал: "Ты должен пойти со мной". И моя сестра сказала... она сказала: "Ты уверен?" И это было все. Я думаю, он сказал что-то еще, но я не слышал. Он увел ее. На улицу".
   - И ты остался в укрытии?
   - Да, я не мог... почему-то не мог пошевелиться. Я не мог позвать на помощь, я ничего не мог сделать. Я очень испугался."
   Это был один из тех торжественных моментов в зале суда, когда царила абсолютная тишина, если не считать голосов прокурора и свидетеля.
   - Ты видела или слышала что-нибудь еще, Сара?
   "Я услышал, как закрылась дверь, а потом я услышал, как грузовик уехал".
   Я видел слезы на щеках Сары Глисон. Я думал, что представитель зала суда тоже это заметил, потому что он взял коробку салфеток из ящика стола и пересек с ними зал суда. Но вместо того, чтобы отнести их Саре, он передал коробку присяжному номер два, у которой тоже были слезы на щеках. Меня это устраивало. Я хотел, чтобы слезы оставались на лице Сары.
   "Сара, сколько времени прошло, прежде чем ты вышла из-за куста, где ты пряталась, и сказала своим родителям, что твою сестру похитили?"
   "Думаю, прошло меньше минуты, но было уже слишком поздно. Она ушла."
   Тишина, последовавшая за этим заявлением, была пустотой, в которой могут исчезнуть жизни. Навсегда.
   Следующие полчаса Мэгги провела, рассказывая Глисону о том, что было потом. Отчаянный звонок ее отчима 9-1-1 в полицию, интервью, которое она дала детективам, а затем очередь, которую она увидела из окна своей спальни, и то, как она опознала Джейсона Джессапа как человека, который, как она видела, увел ее сестру.
   Мэгги нужно было быть очень осторожной здесь. Мы использовали показания свидетелей первого судебного процесса под присягой. Запись всего этого судебного процесса также была доступна Ройсу, и я без сомнения знал, что у него был помощник адвоката, который сидел по другую сторону от Джессапа и сравнивал все, что сейчас говорила Сара Глисон, с показаниями, которые она дала на суде. первый суд. Если бы она изменила хоть один нюанс своей истории, Ройс был бы на ней во время перекрестного допроса, используя несоответствие, чтобы попытаться представить ее как лжеца.
   Мне показания показались свежими и не отрепетированными. Это было свидетельством подготовительной работы двух женщин. Мэгги плавно и эффективно привела своего свидетеля к жизненно важному моменту, когда Сара подтвердила свое опознание Джессапа.
   - Были ли у вас хоть какие-то сомнения, когда вы опознали Джейсона Джессапа в тысяча девятьсот восемьдесят шестом как человека, похитившего вашу сестру?
   - Нет, совсем нет.
   - Прошло много времени, Сара, но я прошу вас осмотреть зал суда и сказать присяжным, видите ли вы человека, похитившего вашу сестру шестнадцатого февраля тысяча девятьсот восемьдесят шестого года?
   - Да, его.
   Она заговорила без колебаний и указала пальцем на Джессапа.
   "Не могли бы вы сказать нам, где он сидит, и описать предмет одежды, который на нем одет?"
   "Он сидит рядом с мистером Ройсом, у него темно-синий галстук и голубая рубашка".
   Я сделал паузу и посмотрел на судью Брейтмана.
   "Пусть протокол покажет, что свидетель опознал подсудимого", - сказала она.
   Я сразу вернулся к Саре.
   - После стольких лет у тебя есть хоть какие-то сомнения, что это он похитил твою сестру?
   "Вовсе нет."
   Мэгги повернулась и посмотрела на судью.
   "Ваша честь, может быть, еще немного рановато, но я думаю, что сейчас самое время сделать послеобеденный перерыв. Сейчас я собираюсь пойти в другом направлении с этим свидетелем".
   "Очень хорошо, - сказал Брейтман. - Мы прервемся на пятнадцать минут, и я ожидаю увидеть всех здесь в два тридцать пять. Спасибо."
   Сара сказала, что хочет воспользоваться туалетом, и вышла из зала суда, а Босх вмешивался и следил, чтобы она не пересеклась с Джессапом в коридоре. Мэгги села за стол защиты, и мы прижались друг к другу.
   - Они у тебя есть, Мэгги. Это то, что они ждали всю неделю, и это лучше, чем они думали".
   Она знала, что я говорю о присяжных. Она не нуждалась в моем одобрении или поощрении, но я должен был дать ее.
   "Теперь самое сложное, - сказала она. - Надеюсь, она выдержит.
   "У нее все отлично. И я уверен, что Гарри говорит ей об этом прямо сейчас.
   Мэгги не ответила. Она начала листать блокнот, в котором были ее записи и примерный сценарий экзамена. Вскоре она погрузилась в работу на следующий час.
  
  
   Тридцать четыре
   Среда, 7 апреля, 14:30
  
   Босху пришлось прогонять репортеров, когда из туалета вышла Сара Глисон. Используя свое тело как щит от камер, он проводил ее обратно в зал суда.
   "Сара, ты очень хорошо справляешься, - сказал он. "Продолжай в том же духе, и этот парень вернется на свое место".
   "Спасибо, но это была самая легкая часть. Сейчас будет тяжело".
   - Не обманывай себя, Сара. Нет легкой части. Просто продолжай думать о своей сестре Мелиссе. Кто-то должен за нее заступиться. А сейчас это ты".
   Когда они подошли к двери зала суда, он понял, что она выкурила сигарету в туалете. Он чувствовал его запах на ней.
   Внутри он провел ее по центральному проходу и доставил к Мэгги Макфирс, которая ждала у ворот. Босх кивнул прокурору. Она и сама неплохо справлялась.
   - Заканчивай работу, - сказал он.
   - Будем, - сказала Мэгги.
   Пропустив свидетеля, Босх вернулся по центральному проходу к шестому ряду. Он заметил Рэйчел Уоллинг, сидящую в середине ряда. Теперь он протиснулся вокруг нескольких репортеров и наблюдателей, чтобы добраться до нее. Пространство рядом с ней было открыто, и он сел.
   "Гарри."
   "Рэйчел".
   "Я думаю, что человек, который был в этом пространстве, планировал вернуться".
   "Это нормально. Как только суд начнется, я должен вернуться наверх. Ты должен был сказать мне, что придешь. Микки сказал, что ты был здесь на днях.
   "Когда у меня есть время, я люблю заходить. Пока это увлекательный случай".
   "Что ж, будем надеяться, что жюри сочтет это более чем увлекательным. Я так сильно хочу, чтобы этот парень вернулся в Сан-Квентин, что чувствую вкус".
   "Микки сказал мне, что Джессап подрабатывает. Это все еще...
   Она понизила голос до шепота, когда увидела, как Джессап идет по проходу и возвращается на свое место за столом защиты.
   "-происходит?"
   Босх подхватил ее шепот.
   - Ага, а прошлой ночью нас чуть не понесло. СИС его потеряла.
   "О, нет."
   Дверь судьи открылась, и она вышла и направилась к скамейке запасных. Все стояли. Босх знал, что ему нужно вернуться к столу обвинения на случай, если он понадобится.
   - Но я нашел его, - прошептал он. - Мне пора идти, а ты задержишься здесь после обеда?
   - Нет, мне нужно вернуться в офис. Просто сейчас у меня перерыв".
   - Хорошо, Рэйчел, спасибо, что пришла. Я поговорю с тобой.
   Когда люди начали садиться, он выбрался из ряда, а затем быстро вернулся по проходу и через ворота, чтобы занять место в ряду стульев прямо за столом обвинения.
   Макферсон продолжила свой непосредственный допрос Сары Энн Глисон. Босх думал, что и обвинитель, и свидетель до сих пор проделывали исключительную работу, но он также знал, что теперь они переходят на новую территорию, и вскоре все сказанное ранее не будет иметь значения, если сказанное сейчас не будет преподнесено в правдоподобной и неприступная мода.
   - Сара, - начал Макферсон, - когда ваша мать вышла замуж за Кенсингтон Лэнди?
   "Когда мне было шесть."
   - Тебе нравился Кен Лэнди?
   "Нет, не совсем. Сначала все было хорошо, но потом все изменилось".
   - Вы ведь пытались сбежать из дома всего за несколько месяцев до смерти вашей сестры, не так ли?
   "Да."
   - Я показываю вам "Народную выставку двенадцать", полицейский отчет от тридцатого ноября тысяча девятьсот восемьдесят пятого года. Вы можете сказать присяжным, что это такое?"
   Макферсон доставил копии отчета свидетелю, судье и столу защиты. Босх нашел отчет во время поиска по делу. Это был счастливый случай.
   - Это отчет о пропавших без вести, - сказал Глисон. "Моя мать сообщила, что я пропал без вести".
   - И вас нашла полиция?
   - Нет, я только что пришел домой. Мне некуда было идти".
   - Почему ты убежала, Сара?
   "Потому что мой отчим... занимался со мной сексом".
   Макферсон кивнул и позволил ответу надолго повиснуть в зале суда. Три дня назад Босх ожидал, что Ройс перепрыгнет через всю эту часть свидетельских показаний, но теперь он знал, что это также сыграло роль в версии защиты. Кенсингтон Лэнди был подставным лицом, и любые свидетельства, подтверждающие это, будут приветствоваться.
   - Когда это началось? - наконец спросил Макферсон.
   "Летом перед тем, как я сбежал, - ответил Глисон. - Летом до того, как Мелиссу похитили.
   "Сара, мне очень жаль, что я заставил тебя пройти через эти плохие воспоминания. Вы ранее свидетельствовали, что вы с Мелиссой делили одежду друг друга, верно?
   "Да."
   - Платье, которое было на ней в день, когда ее похитили, было твоим, не так ли?
   "Да."
   Затем Макферсон представил платье в качестве следующего государственного экспоната, и Босх установил его для демонстрации жюри на обезглавленном манекене, который он поставил перед ложей присяжных.
   - Это платье, Сара?
   "Да, это так."
   "Теперь вы замечаете, что с нижней передней кромки платья удален квадрат материала. Ты видишь это, Сара?
   "Да."
   "Вы знаете, почему это было удалено?"
   "Да, потому что они нашли там сперму на платье".
   - Вы имеете в виду судмедэкспертов?
   "Да."
   "Теперь, это что-то, что вы знали еще во время смерти вашей сестры?"
   "Теперь я это знаю. Мне тогда об этом не сказали".
   "Знаете ли вы, кому принадлежит сперма, генетически идентифицированная как принадлежащая?"
   - Да, мне сказали, что это от моего отчима.
   - Это тебя удивило?
   "Нет, к сожалению."
   - У вас есть какое-нибудь объяснение тому, как он мог попасть на ваше платье?
   Теперь Ройс возразил, заявив, что вопрос требует предположений. Он также призвал свидетеля отклониться от версии защиты, но он не упомянул об этом. Брейтман поддержал возражение, и Макферсону пришлось найти другой способ добиться этого.
   "Сара, до того, как твоя сестра одолжила твое платье в то утро, когда ее похитили, когда ты в последний раз его надевала?"
   Ройс встал и снова возразил.
   "То же возражение. Мы размышляем о событиях двадцатичетырехлетней давности, когда этому свидетелю было всего тринадцать лет.
   "Ваша честь, - возразил Макферсон, - мр. Ройса устраивало это так называемое предположение, когда оно соответствовало схеме защиты. Но теперь он возражает, когда мы подходим к сути дела. Это не спекуляция. Мисс Глисон правдиво свидетельствует о самых мрачных и печальных днях своей жизни, и я не думаю...
   "Возражение отклонено", - сказал Брейтман. - Свидетель может дать ответ.
   - Благодарю вас, ваша честь.
   Пока Макферсон повторял вопрос, Босх изучал присяжных. Он хотел посмотреть, видят ли они то же, что и он, - адвоката защиты, пытающегося остановить продвижение истины. До этого момента Босх считал показания Сары Глисон полностью убедительными. Он хотел услышать, что она хотела сказать, и надеялся, что присяжные будут в той же лодке и недобро отнесутся к попыткам защиты остановить ее.
   "Я носил его две ночи назад, - сказал Глисон.
   - Это было в пятницу вечером, четырнадцатого. День Святого Валентина."
   "Да."
   - Почему ты надела платье?
   "Моя мама готовила вкусный ужин на День святого Валентина, а отчим сказал, что мы должны принарядиться к нему".
   Глисон снова посмотрел вниз, полностью потеряв зрительный контакт с присяжными.
   - Твой отчим вступал с тобой в половой акт в ту ночь?
   "Да."
   - Ты была в этом платье в то время?
   "Да."
   - Сара, ты не знаешь, если твой отец кончит...
   - Он не был моим отцом!
   Она выкрикнула это, и ее голос эхом разнесся по залу суда, отражаясь от сотен людей, которые теперь знали ее самую темную тайну. Босх посмотрел на Макферсон и увидел, как она наблюдает за реакцией присяжных. Именно тогда Босх понял, что ошибка была преднамеренной.
   - Прости, Сара. Я имел в виду твоего отчима. Вы знаете, он эякулировал в течение этого момента с вами?
   - Да, и часть его попала мне на платье.
   Макферсон изучал ее записи, перелистывая несколько страниц желтого блокнота. Она хотела, чтобы этот последний ответ повис там как можно дольше.
   - Сара, кто стирал в твоем доме?
   "Пришла дама. Ее звали Эбби.
   "После того Дня святого Валентина ты сдала свое платье в прачечную?"
   "Нет, я этого не делал".
   "Почему бы и нет?"
   "Потому что я боялся, что Эбби найдет его и узнает, что произошло. Я думал, она может рассказать моей матери или позвонить в полицию".
   - Почему это было бы плохо, Сара?
   "Я... моя мать была счастлива, и я не хотел ей все испортить".
   - Так что ты сделала с платьем той ночью?
   "Я очистил пятно и повесил его в шкафу. Я не знал, что моя сестра будет его носить".
   - Итак, два дня спустя, когда она захотела надеть его, что ты сказал?
   "Она уже была в нем, когда я ее увидел. Я сказал ей, что хочу надеть его, но она сказала, что уже слишком поздно, потому что его нет в моем списке одежды, которой я с ней не делился".
   - Вы видели пятно на платье?
   "Нет, я посмотрел, и, поскольку он был внизу, я не увидел пятен".
   Макферсон снова помолчал. Босх знал из подготовительной работы, что она рассмотрела все вопросы, которые хотела, в этой линии вопросов. Она достаточно объяснила ДНК, которая была причиной того, что все здесь. Теперь ей предстояло вести Глисона дальше по дороге ее темного пути. Потому что если бы она этого не сделала, Ройс точно бы сделал это.
   "Сара, изменились ли ваши отношения с отчимом после смерти сестры?"
   "Да."
   "Как так?"
   "Он больше никогда не прикасался ко мне".
   "Ты знаешь почему? Ты говорил с ним об этом?
   "Я не знаю, почему. Я никогда не говорил с ним об этом. Этого больше никогда не случалось, и он пытался вести себя так, будто этого никогда и не было".
   - Но для тебя все это - твой отчим, смерть твоей сестры - дорого обошлось, не так ли?
   "Да."
   - Каким образом, Сара?
   "Ну, я начал принимать наркотики и снова сбежал. Вообще-то я много убегал. Меня не волновал секс. Это было то, что я использовал, чтобы получить то, что мне было нужно".
   - А вас когда-нибудь арестовывали?
   - Да, кучу раз.
   "Для чего?"
   "В основном наркотики. Однажды меня тоже арестовали за то, что я просил агентов под прикрытием. И за кражу.
   "Вас арестовывали шесть раз в подростковом возрасте и еще пять раз во взрослом возрасте, верно?"
   - Я не вел счет.
   - Какие наркотики вы принимали?
   - В основном кристаллический мет. Но если бы было что-то другое в наличии, я бы, наверное, взял его. Я был таким".
   "Вы когда-нибудь получали консультацию и реабилитацию?"
   "Много раз. Сначала не работало, а потом получилось. Я стал чистым".
   "Когда это было?"
   "Около семи лет назад. Когда мне было тридцать.
   - Ты был чист семь лет?
   "Да, полностью. Моя жизнь теперь другая".
   "Я хочу показать вам тринадцатую выставку People, которая представляет собой форму приема и оценки из частного реабилитационного центра в Лос-Анджелесе под названием Pines. Ты помнишь, как ходил туда?
   "Да, моя мать отправила меня туда, когда мне было шестнадцать".
   - Это было тогда, когда вы впервые попали в беду?
   "Да."
   Макферсон раздал копии оценочной формы судье, секретарю и столу защиты.
   "Хорошо, Сара, я хочу обратить ваше внимание на абзац, который я обвел желтым в разделе оценки формы приема. Не могли бы вы прочитать это вслух присяжным?"
   "Кандидат сообщает о посттравматическом стрессовом расстройстве в связи с убийством ее младшей сестры три года назад. Страдает неразрешенным чувством вины, связанным с убийством, а также демонстрирует поведение, типичное для сексуального насилия. Рекомендуется полная психологическая и физическая оценка".
   "Спасибо, Сара. Вы знаете, что такое посттравматическое стрессовое расстройство?"
   "Пост-травматическое стрессовое растройство."
   - Вы проходили рекомендованные обследования в "Соснах"?
   "Да."
   - Обсуждалось ли сексуальное насилие вашего отчима?
   - Нет, потому что я солгал.
   "Как так?"
   "К тому времени у меня был секс с другими мужчинами, поэтому я никогда не упоминала своего отчима".
   "Прежде чем раскрыть то, что у вас есть сегодня в суде, вы когда-нибудь говорили о своем отчиме и о том, что он занимается с вами сексом с кем-либо?"
   - Только вы и детектив Босх. Никто другой."
   "Был ли ты женат?"
   "Да."
   "Больше чем единожды?"
   "Да."
   - И вы даже не сказали об этом своим мужьям?
   "Нет. Это не то, что ты хочешь кому-то рассказать. Ты держи это при себе".
   "Спасибо, Сара. У меня больше нет вопросов".
   Макферсон взяла ее блокнот и вернулась на свое место, где Халлер поприветствовал ее сжатием руки. Это был жест, предназначенный для присяжных, но к тому времени все взгляды были прикованы к Ройсу. Была его очередь, и Босх оценил комнату так, что Сара Глисон везла всех с собой. Любые попытки Ройса уничтожить ее чреваты серьезным риском обернуться против его клиента.
   Ройс поступил умно. Он решил дать эмоциям остыть на ночь. Он встал и сказал судье, что оставляет за собой право отозвать Глисона в качестве свидетеля на этапе защиты в суде. По сути, он отложил ее перекрестный допрос. Затем он вернулся на свое место.
   Босх посмотрел на часы. Было четыре пятнадцать. Судья сказал Халлеру вызвать следующего свидетеля, но Босх знал, что свидетелей больше нет. Халлер посмотрел на Макферсона, и они одновременно кивнули. Затем Халлер встал.
   - Ваша честь, - сказал он. "Люди отдыхают".
  
   Тридцать пять
   Среда, 7 апреля, 19:20
  
   Группа обвинения собралась на ужин в Casa Haller. Я приготовила густой болоньезе, используя купленный в магазине соус в качестве основы, и сварила коробку макарон с галстуком-бабочкой. Мэгги предложила свой собственный рецепт салата "Цезарь", который я всегда любил, когда мы были женаты, но не ел уже много лет. Босх и его дочь прибыли последними, так как Гарри сначала отвел Сару-Энн Глисон в ее гостиничный номер после суда и убедился, что она будет в безопасности на ночь.
   Наши дочери при встрече стеснялись и смущались того, насколько явно их родители наблюдали за долгожданным моментом. Они инстинктивно знали, что нужно отойти от нас, и собрались в бэк-офисе якобы для того, чтобы сделать домашнее задание. Вскоре после этого мы начали слышать смех в коридоре.
   Я положил пасту и соус в большую миску и смешал все вместе. Затем я позвала девушек, чтобы те сами себя обслужили, а посуду отнесли в офис.
   - Как дела там? Я спросил их, пока они готовили свои тарелки. - Домашняя работа сделана?
   "Папа", - пренебрежительно сказала Хейли, как будто мой вопрос был серьезным вторжением в частную жизнь.
   Так что я попробовал двоюродного брата.
   - Мэдди?
   - Эм, я почти закончил со своим.
   Обе девушки посмотрели друг на друга и рассмеялись, как будто вопрос или ответ на него вызывали большое ликование. Затем они выскочили из кухни и вернулись в офис.
   Я выложила все на стол, где сидели взрослые. Последнее, что я сделал, это убедился, что дверь в офис закрыта, чтобы девушки не слышали наш разговор, а мы не слышали их.
   - Ну, - сказал я, передавая макароны Босху. "Мы закончили со своей частью. Теперь самое сложное".
   - Защита, - сказала Мэгги. "Как мы думаем, что они приготовили для Сары?"
   Я немного подумал, прежде чем ответить, и примерил свой первый галстук-бабочку. Это было хорошо. Я гордился своим блюдом.
   - Мы знаем, что они бросят на нее все, что смогут, - наконец сказал я. "Она в деле".
   Босх полез внутрь пиджака и вытащил сложенный лист бумаги. Он открыл его на столе. Я мог видеть, что это был список свидетелей защиты.
   "Сегодня в конце суда Ройс сказал судье, что завершит доводы защиты за один день", - сказал он. - Он сказал, что вызывает только четырех свидетелей, а у него в списке двадцать три.
   "Ну, мы все время знали, что большая часть этого списка была уловкой", - сказала Мэгги. - Он скрывал свое дело.
   "Хорошо, значит, у нас вернется Сара", - сказал я, подняв палец. "Затем у нас есть сам Джессап. Я предполагаю, что Ройс знает, что должен надеть его. Это два. Кто еще?"
   Мэгги подождала, пока не съест полный рот, прежде чем заговорить.
   "Эй, это хорошо, Халлер. Когда ты научился это делать?
   "Это мелочь, которую я называю собственностью Ньюмана".
   - Нет, ты добавил к этому. Вы сделали это лучше. Почему ты никогда так не готовила, когда мы были женаты?
   "Я думаю, это произошло из-за необходимости. Быть отцом-одиночкой. А ты, Гарри? Что ты готовишь?"
   Босх посмотрел на нас обоих как на сумасшедших.
   "Я могу пожарить яичницу", - сказал он. "Вот и все".
   - Вернемся к суду, - сказала Мэгги. "Я думаю, что у Ройса есть Джессап и Сара. Тогда я думаю, что у него есть тайный свидетель, которого мы не нашли. Парень из последнего реабилитационного центра.
   - Эдвард Роман, - сказал Босх.
   "Верно. Римский. Получается три, а четвертый может быть его следователем или, может быть, его экспертом по метамфетамину, но, скорее всего, это просто чушь собачья. Четвертого нет. Многое из того, что делает Ройс, является неверным направлением. Он не хочет, чтобы кто-то смотрел на приз. Хочет, чтобы они смотрели куда угодно, только не прямо на правду.
   - А как же Роман? Я сказал. - Мы его не нашли, но выяснили ли мы его показания?
   - Не за горами, - сказала Мэгги. "Я снова и снова говорил об этом с Сарой, и она понятия не имеет, что он собирается сказать. Она не помнила, чтобы когда-нибудь говорила с ним о своей сестре.
   "В резюме, представленном Ройсом при открытии, говорится, что он даст показания об "откровениях" Сары о ее детстве, - сказал Босх. "Ничего более конкретного, и, конечно же, Ройс утверждает, что не делал никаких записей во время интервью".
   - Послушайте, - сказал я, - у нас есть его досье, и мы точно знаем, с каким парнем имеем дело. Он собирается сказать все, что хочет Ройс. Это так просто. Что бы ни работало на защиту. Так что нас должно меньше волновать то, что он говорит - потому что мы знаем, что это будет ложью, - и больше заботиться о том, чтобы выбить его из коробки. Что у нас есть, что может помочь нам в этом?"
   Мы с Мэгги посмотрели на Босха, и он был готов принять нас.
   "Я думаю, что у меня может быть что-то. Я собираюсь встретиться с кем-нибудь сегодня вечером. Если получится, то утром. Я скажу тебе тогда".
   В этот момент мое разочарование в методах расследования и коммуникации Босха выплеснулось наружу.
   - Гарри, давай. Мы здесь часть команды. Эти секретные агенты не работают, когда мы каждый день находимся в зале суда и рискуем нашими задницами".
   Босх посмотрел на свою тарелку, и я увидел медленное горение. Его лицо потемнело, как соус.
   - Твои задницы на кону? он сказал. - Я нигде не видел в отчетах наблюдения, что Джессап слонялся возле твоего дома, Халлер, так что не говори мне о том, что твоя задница на кону. Твоя работа в том зале суда. Это красиво и безопасно, иногда ты выигрываешь, а иногда проигрываешь. Но что бы ни случилось, ты снова в суде на следующий день. Хочешь, чтобы твоя задница была на кону, попробуй потренироваться там".
   Он указал в окно, откуда открывался вид на город.
   - Эй, ребята, давайте просто успокоимся, - быстро сказала Мэгги. - Гарри, в чем дело? Джессап вернулся к Вудро Вильсону? Может быть, нам следует просто отозвать этого парня и снова посадить его в тюрьму".
   Босх покачал головой.
   "Не на мою улицу. Он не появлялся там с той первой ночи и не был в Малхолланде больше недели.
   "Тогда что это?"
   Босх отложил вилку и отодвинул тарелку.
   "Мы уже знаем, что есть большая вероятность, что у Джессапа есть пистолет с той встречи, которую ССВ видела у него с осужденным торговцем оружием. Они не видели, что он получил от этого парня, но так как оно было завернуто в полотенце, нетрудно понять это. И затем, вы хотите знать, что произошло прошлой ночью? Какой-то умный парень из службы наблюдения решает покинуть свой пост, чтобы воспользоваться туалетом, никому не сказав об этом, и Джессап выпал из сети.
   - Они потеряли его? - спросила Мэгги.
   "Да, пока я не нашла его прямо перед тем, как он нашел меня, что могло обернуться не так уж хорошо. И знаете, что он задумал? Он строит темницу для кого-то, и, насколько я знаю...
   Он наклонился над столом и закончил настойчивым шепотом.
   - ...может быть, для моего ребенка!
   - Ого, подожди, Гарри, - сказала Мэгги. "Резервное копирование. Он строит темницу? Где?"
   "Под пирсом. Там вроде кладовка. Вчера вечером он запирал дверь и бросал туда консервы. Как будто он готовит это для кого-то.
   - Ладно, это страшно, - сказала Мэгги. - Но ваша дочь? Мы этого не знаем. Вы сказали, что он был у вас дома только один раз. Что заставляет тебя думать?..
   - Потому что я не могу позволить себе не думать об этом. Ты понимаешь?"
   Она кивнула.
   "Да. Затем я возвращаюсь к тому, что только что сказал. Мы нарушаем его связь с известным преступником - торговцем оружием - и оттягиваем его освобождение в операционной. До суда осталось всего несколько дней, и он, очевидно, не действовал и не совершил той ошибки, которую мы ожидали. Давайте будем в безопасности и вернем его внутрь, пока это не закончится.
   - А что, если мы не получим обвинительного приговора? - сказал Босх. "Что происходит потом? Этот парень уходит, и это также будет концом слежки. Он будет там, и на него никто не смотрит.
   Это принесло тишину за столом. Я посмотрел на Босха и понял, под каким давлением он находился. Дело, угроза дочери и отсутствие жены или бывшей жены, которые могли бы помочь ему по дому.
   Босх наконец нарушил неловкое молчание.
   "Мэгги, ты берешь сегодня с собой Хейли домой?"
   Мэгги кивнула.
   - Да, когда мы закончим здесь.
   "Можно Мэдди остаться с вами сегодня вечером? В рюкзаке она принесла сменную одежду. Я приходил утром вовремя, чтобы отвезти ее в школу".
   Просьба, казалось, застала Мэгги врасплох, тем более что девушки только что познакомились. Босх надавил на нее.
   "Мне нужно кое с кем встретиться сегодня вечером, и я не знаю, куда это меня приведет, - сказал Босх. - Это может даже привести к Роману. Мне нужно иметь возможность двигаться, не беспокоясь о Мэдди".
   Она кивнула.
   "Хорошо, все в порядке. Похоже, они быстро становятся друзьями. Я просто надеюсь, что они не будут спать всю ночь.
   - Спасибо, Мэгги.
   Прошло около тридцати секунд молчания, прежде чем я заговорил.
   - Расскажи нам об этом подземелье, Гарри.
   - Я стоял в нем прошлой ночью.
   "Почему пирс Санта-Моники?"
   "Я предполагаю, что это из-за близости к тому, что находится на вершине пирса".
   "Добыча."
   Босх кивнул.
   "А как же шум? Вы говорите, что это место прямо под пирсом?
   "Есть способы управления человеческим звуком. А прошлой ночью звук волн, разбивающихся о сваи под ним, был таким громким, что ты мог кричать всю ночь, и никто бы тебя не услышал. Вы, наверное, даже не услышите оттуда выстрела".
   Босх с определенной авторитетностью говорил о темных уголках мира и о том зле, которое они держат. Тогда я потерял аппетит и отодвинул тарелку. Я почувствовал, как внутри меня нарастает страх.
   Ужас за Мелиссу Лэнди и всех других жертв в мире.
  
   Тридцать шесть
   Среда, 7 апреля, 23:00
  
   Гилберт и Салливан ждали его в машине, припаркованной на бульваре Ланкершим возле его северной конечной точки на Сан-Фернандо-роуд. Это был захудалый район, населенный в основном стоянками подержанных автомобилей и ремонтными мастерскими. Посреди всей этой низкорентабельной индустрии находился захудалый мотель, рекламирующий комнаты за пятьдесят долларов в неделю. У мотеля не было названия на дисплее. Только светящаяся вывеска с надписью МОТЕЛЬ.
   Гилберт и Салливан были Гилберто Рейесом и Джоном Салливаном, парой наркоманов, прикомандированных к группе по борьбе с наркотиками в долине, уличному подразделению по борьбе с наркотиками. Когда Босх разыскивал Эдварда Романа, он сообщил об этом всем подобным подразделениям департамента. Его предположение из записей Романа заключалось в том, что он никогда не убегал от жизни, как это делала Сара Глисон. В отделе по борьбе с наркотиками должен быть кто-то, у кого есть на него след.
   Это окупилось звонком Рейеса. Он и его напарник не видели Романа, но знали его по прошлым контактам на улице и знали, где скрывается его нынешний напарник и, по-видимому, ждет его возвращения. Заядлые наркоманы часто вступали в партнерские отношения с проститутками, предлагая ей защиту в обмен на долю наркотиков, купленных на ее заработок.
   Босх остановил свою машину позади машины UC наркологов и припарковался. Он вышел и подошел к их машине, забравшись на заднее сиденье, предварительно проверив сиденье, чтобы убедиться, что на нем нет рвоты и любого другого мусора от людей, которых они перевозили в последнее время.
   - Детектив Босх, я полагаю? - сказал водитель, который, как догадался Босх, был Рейесом.
   - Да, как дела, ребята?
   Он предложил свой кулак над сиденьем, и они оба ударили его, представившись. Босх ошибся. Тот, кто выглядел латиноамериканцем, был Салливан, а тот, кто был похож на мешок белого хлеба, был Рейес.
   - Гилберт и Салливан, да?
   "Так нас называли, когда мы стали партнерами, - сказал Салливан. "Как-то застрял".
   Босх кивнул. Этого было достаточно для знакомства. У каждого было прозвище и история, связанная с ним. Эти ребята вместе не соответствовали тому, сколько лет было Босху, и они, вероятно, в любом случае понятия не имели, кто такие Гилберт и Салливан.
   - Так ты знаешь Эдди Романа?
   "Мы получили удовольствие, - сказал Рейес. "Просто еще один кусок человеческого дерьма, который плавает здесь".
   "Но, как я сказал вам по телефону, мы не видели его уже месяц или около того", - добавил Салливан. "Итак, мы принесли тебе его следующую лучшую вещь. Его лук. Она там, в третьей комнате.
   "Как ее зовут?"
   Салливан рассмеялся, но Босх ничего не понял.
   "Ее зовут Соня Рейес, - сказал Рейес. "Нет связи."
   "Об этом он знает", - добавил Салливан.
   Он расхохотался, но Босх проигнорировал это.
   - Назови это для меня, - сказал он.
   Он вынул блокнот и записал.
   - А вы уверены, что она в комнате?
   - Мы уверены, - сказал Рейес.
   "Хорошо, что еще я должен знать, прежде чем войти?"
   - Нет, - сказал Рейес, - но мы планировали пойти с тобой. Она может стать беличьей с тобой.
   Босх потянулся вперед и хлопнул его по плечу.
   "Нет, я понял это. Мне не нужна толпа в комнате".
   Рейес кивнул. Сообщение доставлено. Босху не нужны были свидетели того, что ему здесь может понадобиться.
   "Но спасибо за помощь. Это будет отмечено".
   - Важное дело, да? - сказал Салливан.
   Босх открыл дверь и вышел.
   - Все они такие, - сказал он.
   Он закрыл дверь, дважды хлопнул по крыше и ушел.
   Вокруг отеля был восьмифутовый забор безопасности. Босху пришлось нажать на кнопку зуммера и поднести значок к камере. Его вызвали на территорию, но он прошел прямо мимо офиса и по проходу, ведущему к комнатам.
   "Привет!" - позвал голос сзади.
   Босх обернулся и увидел человека в расстегнутой рубашке, высунувшегося из двери офиса мотеля.
   - Куда, черт возьми, ты идешь, чувак?
   - Вернись внутрь и закрой дверь. Это дело полиции".
   "Не важно, чувак. Я впустил вас, но это частная собственность. Вы не можете просто пройти через...
   Босх начал быстро двигаться назад по проходу к мужчине. Мужчина снял мерку и отступил, но Босх не сказал ни слова.
   - Неважно, чувак. Ты в порядке."
   Он быстро вернулся внутрь и закрыл дверь. Босх повернулся и без дальнейших проблем нашел комнату номер три. Он наклонился вплотную к косяку, чтобы посмотреть, сможет ли он уловить какой-нибудь звук. Он ничего не слышал.
   Там был глазок. Он приложил к ней палец и постучал. Он подождал и снова постучал.
   - Соня, открой. Меня прислал Эдди.
   "Кто ты?"
   Голос был женский, хриплый и подозрительный. Bosch использовал универсальный пароль.
   "Не имеет значения. Эдди прислал мне кое-что, чтобы задержать тебя, пока он не закончит.
   Нет ответа.
   - Ладно, Соня, я скажу ему, что ты не интересовался. У меня есть еще кое-кто, кто хочет этого".
   Он убрал палец с пищалки и пошел прочь. Почти сразу за ним открылась дверь.
   "Ждать."
   Босх обернулся. Дверь была открыта на шесть дюймов. Он увидел группу пустых глаз, смотрящих на него, и тусклый свет позади них.
   "Дайте-ка подумать."
   Босх огляделся.
   - Что, здесь? он сказал. "У них повсюду камеры".
   "Эдди сказал мне не открывать дверь незнакомцам. Ты выглядишь для меня как полицейский.
   - Ну, может, и так, но это не меняет того, что меня прислал Эдди.
   Босх снова начал поворачиваться.
   - Как я уже сказал, я скажу ему, что пытался. Доброй ночи."
   "Хорошо хорошо. Вы можете войти, но только для того, чтобы сделать падение. Ничего больше."
   Босх вернулся к двери. Она обошла его и открыла. Он вошел, повернулся к ней и увидел пистолет. Это был старый револьвер, и он не видел пуль в открытых патронниках. Босх воздел руки к груди. Он мог сказать, что ей было больно. Она слишком долго кого-то ждала, слепо наивно веря в то, что не окупится.
   - В этом нет необходимости, Соня. Кроме того, я не думаю, что Эдди оставил тебе патроны.
   "У меня остался один. Хочешь попробовать?"
   Вероятно, тот, который она приберегла для себя. Она была кожа да кости и близка к концу очереди. Ни один наркоман не ушел на такое расстояние.
   - Дай мне, - приказала она. "В настоящее время."
   "Хорошо, успокойся. Он у меня здесь".
   Он сунул правую руку в карман пальто и вытащил скрученный кусок алюминиевой фольги, который взял из рулона на кухне Микки Холлера. Он держал его справа от своего тела и знал, что ее отчаянные глаза будут следовать за ним. Он прострелил левую руку и выхватил пистолет из ее руки. Затем он шагнул вперед и грубо толкнул ее на кровать.
   - Заткнись и не двигайся, - приказал он.
   "Что такое-?"
   - Я сказал, заткнись!
   Он вытащил ствол пистолета и проверил его. Она была права. Осталась одна пуля. Он сунул его в ладонь, а затем сунул в карман. Он зацепил пистолет за пояс. Затем он вытащил свой бумажник со значком и открыл его, чтобы она могла его увидеть.
   - Вы имели на это право, - сказал он.
   "Что ты хочешь?"
   - Мы к этому еще вернемся.
   Босх обошел кровать, оглядывая обшарпанную комнату. Пахло сигаретами и запахом тела. На полу лежало несколько пластиковых пакетов с ее вещами. Обувь в одном, одежда в нескольких других. На одиноком столике у кровати стояла переполненная пепельница и стеклянная трубка.
   - Что тебе больно, Соня? Трескаться? Героин? Или это мет?
   Она не ответила.
   "Я могу помочь вам лучше, если буду знать, что вам нужно".
   - Мне не нужна твоя помощь.
   Босх повернулся и посмотрел на нее. Пока все шло именно так, как он и предсказывал.
   "Действительно?" он сказал. "Не нужна моя помощь? Думаешь, Эдди Роман вернется за тобой?
   - Он возвращается.
   "У меня есть новости для вас. Он уже ушел. Я предполагаю, что они вычистили его красиво и аккуратно, и он не вернется сюда, как только сделает то, что они от него хотят. Он будет получать зарплату, а когда она закончится, он просто найдет себе нового партнера по трюкам".
   Он остановился и посмотрел на нее.
   "Кто-то, у кого все еще есть что-то, что кто-то захочет купить".
   Ее глаза приобрели отстраненный взгляд человека, который знает правду, когда она ее слышит.
   - Оставь меня в покое, - сказала она хриплым шепотом.
   - Я знаю, что не говорю вам ничего, чего вы еще не знаете. Ты ждал Эдди дольше, чем думал, да? Сколько дней у тебя осталось в комнате?
   Он прочитал ответ в ее глазах.
   - Уже прошло, да? Наверное, делает минет парню в офисе, чтобы позволить тебе остаться. Как долго это будет продолжаться? Довольно скоро ему просто понадобятся деньги.
   - Я сказал, уходи.
   "Я буду. Но ты пойдешь со мной, Соня. Прямо сейчас."
   "Что ты хочешь?"
   "Я хочу знать все, что вы знаете об Эдди Романе".
  
   ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ . Безмолвный свидетель
  
  
   Тридцать семь
   Четверг, 8 апреля, 9:01
  
   Прежде чем судья созвал присяжных, Клайв Ройс встал и попросил суд вынести оправдательный приговор. Он утверждал, что государство не выполнило своего долга, неся бремя доказывания. Он сказал, что доказательства, представленные прокуратурой, не перешагнули порог вины вне разумных сомнений. Я был готов встать, чтобы оспорить сторону штата, но судья подняла руку, давая мне знак оставаться на месте. Затем она быстро отказалась от движения Ройса.
   "В ходатайстве отказано", - сказал Брейтман. "Суд считает, что доказательств, представленных обвинением, достаточно для рассмотрения присяжными. Мистер Ройс, вы готовы приступить к защите?
   - Я, ваша честь.
   "Хорошо, сэр, тогда мы сейчас же созовем присяжных. У вас будет вступительное заявление?"
   - Короткий, ваша честь.
   "Очень хорошо, я собираюсь задержать вас на этом".
   Присяжные заседают и занимают назначенные места. На многих из них я видел выражение предвкушения. Я воспринял это как хороший знак, как будто они задавались вопросом, как, черт возьми, защита сможет выкарабкаться из всех улик, которые государство навалило на нее. Возможно, с моей стороны это было всего лишь принятием желаемого за действительное, но я изучал присяжных большую часть своей взрослой жизни, и мне нравилось то, что я видел.
   Поприветствовав присяжных обратно, судья передал зал суда Ройсу, напомнив присяжным, что это было вступительное заявление, а не перечень фактов, если только они не были подкреплены позже свидетельскими показаниями и доказательствами. Ройс с полной уверенностью подошел к кафедре без записки или папки в руке. Я знал, что у него была та же философия, что и у меня, когда дело доходило до вступительных заявлений. Смотрите им в глаза, не вздрагивайте и не отступайте от своей теории, какой бы надуманной или невероятной она ни была. Продай это. Если они не думают, что вы верите в это, они никогда не поверят.
   Его стратегия отсрочки открытия до начала аргументов защиты теперь приносила дивиденды. Он начинал день и свое дело с заявления присяжным, которое не обязательно должно было быть правдой, которое могло быть таким же диковинным, как и все, что когда-либо слышали в зале суда. Пока он поддерживал присяжных, все остальное не имело значения.
   "Дамы и господа присяжные, доброе утро. Сегодня начинается новый этап судебного разбирательства. Фаза защиты. Именно тогда мы начинаем рассказывать вам нашу версию истории, и поверьте мне, у нас есть другая сторона почти всего, что обвинение предлагало вам за последние три дня.
   "Я не собираюсь отнимать у вас здесь много времени, потому что я очень хочу, а Джейсон Джессап очень хочет добраться до улик, которые обвинение либо не смогло найти, либо решило не предоставлять вам. На данный момент это не имеет значения; единственное, что имеет значение, это то, что вы это слышите и что это позволяет вам увидеть полную картину того, что произошло на Виндзорском бульваре шестнадцатого февраля тысяча девятьсот восемьдесят шестого года. Я призываю вас внимательно слушать, внимательно смотреть. Если ты это сделаешь, то увидишь, как откроется истина".
   Я посмотрел на блокнот, в котором Мэгги рисовала, пока Ройс говорил. Большими буквами она написала ВИНДУШКА! Я подумал: она еще ничего не видела.
   "Это дело, - продолжил Ройс, - касается одного дела. Самые темные тайны семьи. Вы только мельком увидели их во время выступления обвинения. Вы получили верхушку айсберга от обвинения, но сегодня вы получите весь айсберг. Сегодня вы получите холодную суровую правду. Дело в том, что сегодня Джейсон Джессап является настоящей жертвой. Жертва желания семьи скрыть свою самую темную тайну".
   Мэгги наклонилась ко мне и прошептала: "Соберись".
   Я кивнул. Я точно знал, куда мы едем.
   "Это суд над чудовищем, убившим ребенка. Монстр, который осквернил одну молодую девушку и собирался перейти к следующей, когда что-то пошло не так, и он убил этого ребенка. Этот процесс о семье, которая так боялась этого монстра, что согласилась с планом по сокрытию преступления и указала пальцем на кого-то другого. На невиновного человека.
   Ройс праведно указал на Джессапа, когда тот произносил эту последнюю строчку. Мэгги с отвращением покачала головой, рассчитанный ход для присяжных.
   - Джейсон, не мог бы ты встать? - сказал Ройс.
   Его клиент выполнил указание и полностью повернулся к присяжным, его глаза смело перебегали с лица на лицо, не вздрагивая и не отводя взгляда.
   "Джейсон Джессап - невиновный человек, - сказал Ройс с необходимым возмущением в голосе. "Он был падшим парнем. Невиновный человек пойман в импровизированном плане по сокрытию самого ужасного преступления - лишения жизни ребенка".
   Джессап сел, а Ройс сделал паузу, чтобы его слова врезались в совесть каждого присяжного. Это было очень театрально и планировалось таким образом.
   - Здесь две жертвы, - наконец сказал он. "Мелисса Лэнди - жертва. Она потеряла свою жизнь. Джейсон Джессап тоже жертва, потому что его пытаются лишить жизни. Семья организовала против него заговор, а затем их примеру последовала полиция. Они проигнорировали улики и подбросили свои. И вот спустя двадцать четыре года, когда свидетелей уже нет, а воспоминания померкли, его зовут...
   Ройс опустил голову, как будто правда была чрезвычайно обременена. Я знал, что сейчас он закончит дело.
   "Дамы и господа присяжные, мы здесь только по одной причине. Искать правду. До конца этого дня вы узнаете правду о Виндзорском бульваре. Вы узнаете, что Джейсон Джессап - невиновный человек".
   Ройс снова помолчал, затем поблагодарил присяжных и вернулся на свое место. Я был уверен, что в момент, который был хорошо отрепетирован, Джессап обнял своего адвоката за плечи, сжал его и поблагодарил.
   Но судья дал Ройсу мало времени, чтобы насладиться моментом или изящным произнесением своего вступительного слова. Она сказала ему вызвать первого свидетеля. Я повернулся на своем месте и увидел Босха, стоящего в глубине зала суда. Он кивнул мне. Я послал его за Сарой Энн Глисон из отеля, как только Ройс сообщил мне по прибытии в суд, что она будет его первым свидетелем.
   "Защита вызывает Сару Энн Глисон для дачи свидетельских показаний", - сказал Ройс, делая акцент на защите таким образом, чтобы предположить, что это был неожиданный поворот.
   Босх вышел из зала суда и быстро вернулся с Глисоном. Он провел ее по проходу и через ворота. Остаток пути она прошла сама. Она снова была одета для суда неформально, в белой крестьянской блузке и джинсах.
   Судья напомнил Глисон, что она все еще находится под присягой, и передал ее Ройсу. На этот раз, когда он подошел к кафедре, он нес толстую папку и блокнот. Вероятно, большая часть этого - по крайней мере, досье - была просто попыткой запугать Глисона, заставить ее думать, что у него есть большое досье на все, что она когда-либо делала неправильно в жизни.
   - Доброе утро, мисс Глисон.
   "Доброе утро."
   "Вчера вы свидетельствовали, что стали жертвой сексуального насилия со стороны вашего отчима, Кенсингтона Лэнди, это верно?"
   "Да."
   С первым словом ее показаний я уловил трепет. Ей не разрешили выслушать вступительное слово Ройса, но мы подготовили Глисон к тому, как, по нашим представлениям, пойдёт защита. Она уже демонстрировала страх, и это никогда не нравилось присяжным. Мы с Мэгги мало что могли сделать. Сара была там одна.
   "В какой момент в вашей жизни началось это насилие?"
   - Когда мне было двенадцать.
   - И когда это закончилось?
   "Когда мне было тринадцать. Сразу после смерти моей сестры.
   - Я заметил, что вы не назвали это убийством вашей сестры. Ты назвал это ее смертью. Есть ли для этого причина?"
   "Я не уверен, что ты имеешь в виду."
   - Ну, твою сестру убили, верно? Это был не несчастный случай, не так ли?"
   - Нет, это было убийство.
   - Тогда почему вы назвали это ее смертью всего минуту назад?
   "Я не уверен."
   - Ты смущен тем, что случилось с твоей сестрой?
   Мэгги вскочила, возражая, прежде чем Глисон успел ответить.
   "Адвокат приставал к свидетелю, - сказала она. "Его больше интересует эмоциональная реакция, чем ответ".
   "Ваша честь, я просто пытаюсь узнать, как и почему этот свидетель так относится к этому преступлению. Это зависит от душевного состояния свидетеля. Я не заинтересован в получении чего-либо, кроме ответа на вопрос, который я задал".
   Судья некоторое время взвешивал вещи, прежде чем вынести решение.
   "Я позволю это. Свидетель может ответить на вопрос".
   - Я повторю, - сказал Ройс. "РС. Глисон, вы не понимаете, что случилось с вашей сестрой?
   Во время разговора между адвокатами и судьей Глисон нашел некоторую решимость. Она решительно ответила, бросив на Ройса жесткий вызывающий взгляд.
   "Нет, меня не смущает то, что произошло. Я был здесь. Ее похитил ваш клиент, и после этого я ее больше никогда не видел. В этом нет никакой путаницы".
   Я хотел встать и похлопать. Вместо этого я просто кивнул сам себе. Это был прекрасный, прекрасный ответ. Но Ройс пошел дальше, ведя себя так, как будто помидор не попал ему в голову.
   "В вашей жизни были моменты, когда вы были в замешательстве, правда?"
   "О моей сестре и о том, что случилось и кто ее забрал? Никогда."
   "Я говорю о временах, когда вы находились в психиатрических больницах и психиатрических отделениях тюрем и тюрем".
   Глисон опустила голову, полностью осознавая, что она не избежит этого испытания без полного проветривания потерянных лет своей жизни. Мне оставалось только надеяться, что она отреагирует так, как сказала ей Мэгги.
   "После убийства моей сестры в моей жизни многое пошло не так, - сказала она.
   Затем она посмотрела прямо на Ройса, продолжая.
   "Да, я провел некоторое время в таких местах. Я думаю, и мои советники согласились, что это произошло из-за того, что случилось с Мелиссой.
   Хороший ответ, подумал я. Она сражалась.
   "Мы вернемся к этому позже", - сказал Ройс. - Но вернемся к твоей сестре. На момент убийства ей было двенадцать, верно?
   "Вот так."
   "Это было бы в том же возрасте, когда ваш отчим начал изнасиловать вас. Я прав?"
   - Примерно столько же, да.
   - Ты предупредил свою сестру о нем?
   Наступила долгая пауза, пока Глисон обдумывал ее ответ. Это потому, что не было хорошего ответа.
   "РС. Глисон? - подсказал судья. "Пожалуйста, ответьте на вопрос".
   - Нет, я ее не предупреждал. Я боялся.
   "Боишься или что?" - спросил Ройс.
   "Его. Как вы уже заметили, за свою жизнь я прошел через много терапии. Я знаю, что нет ничего необычного в том, что ребенок не может никому рассказать. Вы попадаете в ловушку поведения. В ловушке страха. Мне это много раз говорили".
   "Другими словами, вы идете вместе, чтобы ладить".
   "Вроде, как бы, что-то вроде. Но это упрощение. Это было больше...
   "Но тогда в вашей жизни было много страха?"
   "Да я-"
   - Твой отчим сказал тебе никому не рассказывать о том, что он с тобой делает?
   - Да, он сказал...
   - Он угрожал тебе?
   "Он сказал, что если я кому-нибудь расскажу, меня заберут у матери и сестры. Он сказал, что позаботится о том, чтобы в штате подумали, что моя мать знает об этом, и сочли ее непригодной. Они заберут Мелиссу и меня. Потом нас разделят, потому что приемные семьи не всегда могут принять двоих одновременно".
   - Ты поверил ему?
   "Да, мне было двенадцать. Я поверил ему".
   - И это испугало тебя, не так ли?
   "Да. Я хотел остаться со своей семьей...
   "Разве не тот же самый страх и контроль, который имел над тобой твой отчим, заставлял тебя ладить с тобой после того, как он убил твою сестру?"
   Мэгги снова вскочила, чтобы возразить, заявив, что вопрос был наводящим и предполагал факты, не имеющие отношения к делу. Судья согласился и поддержал возражение.
   Не испугавшись, Ройс безжалостно атаковал Глисона.
   - Разве это не правда, что вы с матерью сделали и сказали именно то, что велел вам отчим при сокрытии убийства Мелиссы?
   - Нет, это не...
   "Он велел вам сказать, что это водитель эвакуатора, и что вы должны выбрать одного из мужчин, которых полиция привезла в дом".
   "Нет! Он не...
   "Возражение!"
   "Вне дома не было игры в прятки, не так ли? Ваша сестра была убита в доме Кенсингтоном Лэнди. Не правда ли!"
   "Ваша честь!"
   Мэгги теперь кричала.
   "Адвокат донимает свидетеля этими наводящими вопросами. Ему не нужны ее ответы. Он просто хочет донести свою ложь до присяжных!"
   Судья перевел взгляд с Мэгги на Ройса.
   - Ладно, все, просто успокойтесь. Возражение принимается. Мистер Ройс, задавайте свидетелю по одному вопросу за раз и дайте ей время ответить. И не будешь задавать наводящих вопросов. Должен ли я напомнить вам, вы вызвали ее в качестве свидетеля. Если ты хотел вести ее, ты должен был провести перекрестный допрос, когда у тебя была возможность.
   Ройс изобразил раскаяние. Должно быть, это было сложно.
   - Прошу прощения за то, что увлекся, ваша честь, - сказал он. "Это больше не повторится".
   Неважно, если это повторится. Ройс уже понял свою точку зрения. Его целью было не получить допуск от Глисона. На самом деле, он ничего не ожидал. Его целью было представить свою альтернативную теорию жюри. В этом он был очень успешен.
   - Ладно, идем дальше, - сказал Ройс. "Вы упомянули ранее, что провели значительную часть своей взрослой жизни в консультировании и реабилитации наркозависимых, не говоря уже о заключении. Это правильно?"
   - До определенного момента, - сказал Глисон. - Я был чист, трезв и...
   "Просто ответьте на заданный вопрос", - быстро вмешался Ройс.
   - Возражаю, - сказала Мэгги. "Она пытается ответить на вопрос, который он задал, но мистеру Ройсу не нравится полный ответ, и он пытается ее перебить".
   "Пусть она ответит на вопрос, мистер Ройс, - устало сказал Брейтман. - Продолжайте, мисс Глисон.
   "Я только что сказал, что я был чистым в течение семи лет и продуктивным членом общества".
   - Спасибо, мисс Глисон.
   Затем Ройс провел ее через трагическую и грязную историю, буквально проходя арест за арестом и раскрывая все подробности разврата, в котором Сара так долго погрязла. Мэгги часто возражала, утверждая, что это не имеет ничего общего с тем, что Сара идентифицировала Джессапа, но Брейтман позволил продолжить большую часть допроса.
   Наконец, Ройс завершил допрос, подставив следующего свидетеля.
   "Возвращаясь к реабилитационному центру в Северном Голливуде, вы были там пять месяцев в тысяча девятьсот девяносто девятом году, верно?"
   "Я точно не помню, когда и как долго. Очевидно, у вас там есть записи.
   - Но вы помните встречу с другим клиентом по имени Эдвард Роман, известным как Эдди?
   "Да."
   - И ты хорошо его знаешь?
   "Да."
   "Как вы встретили его?"
   "Мы вместе были на групповых консультациях".
   "Как бы вы описали свои отношения с Эдди Романом в то время?"
   "Ну, во время консультирования мы как бы поняли, что знаем одних и тех же людей и любим делать одни и те же вещи, то есть наркотики. Так что мы начали тусоваться, и это продолжилось после того, как нас обоих освободили".
   - Это были романтические отношения?
   Глисон рассмеялся так, что это не должно было придавать ему юмора.
   "То, что сошло за роман между двумя наркоманами", - сказала она. "Я думаю, что этот термин - активаторы. Будучи вместе, мы помогали друг другу. Но романтика - это не то слово, которое я бы использовал. Мы занимались сексом время от времени - когда он мог. Но романтики не было, мистер Ройс.
   "Но разве вы на самом деле не верили в какой-то момент, что вы двое были женаты?"
   "Эдди что-то устроил на пляже с мужчиной, который, по его словам, был священником. Но это было не по-настоящему. Это было незаконно".
   - Но тогда вы так и думали, не так ли?
   "Да."
   - Так ты была в него влюблена?
   "Нет, я не была влюблена в него. Я просто думал, что он сможет защитить меня.
   - Значит, вы были женаты или, по крайней мере, так думали. Вы жили вместе?
   "Да."
   "Где?"
   - В разных мотелях в Долине.
   - Все это время, пока вы были вместе, вы, должно быть, доверились Эдди, да?
   - О некоторых вещах - да.
   - Вы когда-нибудь рассказывали ему об убийстве вашей сестры?
   "Я уверен, что знал. Я не держал это в секрете. Я бы поговорил об этом на групповой терапии в Северном Голливуде, и он сидел прямо там".
   - Ты когда-нибудь говорил ему, что твой отчим убил твою сестру?
   - Нет, потому что этого не было.
   - Так что, если Эдди Роман придет в этот зал суда и засвидетельствует, что вы действительно сказали ему это, то он солжет.
   "Да."
   "Но вы уже свидетельствовали вчера и сегодня, что солгали вожатым и полиции. Ты украл и совершил много преступлений в своей жизни. Но ты не лжешь здесь. Это то, во что мы должны верить?"
   "Я не вру. Вы говорите о периоде моей жизни, когда я делал такие вещи. Я не отрицаю этого. Я был человеческим мусором, понятно? Но я прошел это сейчас и уже давно прошел. Я не лгу сейчас".
   - Хорошо, мисс Глисон, больше никаких вопросов.
   Когда Ройс вернулся на свое место, мы с Мэгги встретились и зашептались.
   "Она очень хорошо держалась", - сказала Мэгги. "Я думаю, что мы должны оставить это в покое, и я просто возьму пару высоких нот".
   "Звучит отлично."
   "РС. Макферсон? - подсказал судья.
   Мэгги встала.
   - Да, ваша честь. Всего несколько вопросов".
   Она подошла к кафедре со своим верным блокнотом. Она пропустила подготовку и сразу перешла к вопросам, которые хотела осветить.
   - Сара, этот Эдди Роман и фиктивный брак - чья это была идея жениться?
   "Эдди предложил мне выйти замуж. Он сказал, что мы будем работать вместе как одна команда и делиться всем, что он защитит меня и что нас никогда не заставят давать показания друг против друга, если нас арестуют".
   "И что означала совместная работа в команде в таких обстоятельствах?"
   "Ну, я... он хотел, чтобы я продал себя, чтобы у нас были деньги на покупку наркотиков и номер в мотеле".
   - Ты сделал это для Эдди?
   "Ненадолго. А потом меня арестовали".
   - Эдди тебя выручил?
   "Нет."
   - Он пришел в суд?
   "Нет."
   "В вашем досье указано, что вы признали себя виновным в вымогательстве и были приговорены к отбытию наказания, это верно?"
   "Да."
   - Как долго это было?
   - Думаю, тринадцать дней.
   - А Эдди ждал тебя, когда ты вышел из тюрьмы?
   "Нет."
   - Ты когда-нибудь видел его снова?
   "Нет, я этого не делал".
   Мэгги проверила свои записи, пролистнула пару страниц и нашла то, что искала.
   "Хорошо, Сара, сегодня в своих показаниях вы несколько раз упомянули, что не помните конкретных дат и событий, о которых спрашивал вас мистер Ройс, когда вы употребляли наркотики. Это справедливая характеристика?"
   "Да, это правда."
   "За все эти годы злоупотребления наркотиками, консультаций и тюремного заключения ты когда-нибудь мог забыть, что случилось с твоей сестрой Мелиссой?"
   "Нет никогда. Я думал об этом каждый день. Я все еще делаю."
   "Вы когда-нибудь могли забыть о человеке, который пересек ваш двор и схватил вашу сестру, пока вы смотрели из кустов?"
   "Нет никогда. Я думал о нем каждый день и до сих пор".
   - Были ли у вас когда-нибудь сомнения насчет человека, которого вы опознали как похитителя вашей сестры?
   "Нет."
   Мэгги повернулась и многозначительно посмотрела на Джессапа, который смотрел в блокнот и делал, вероятно, бессмысленные заметки. Ее глаза не отрывались от него, и она ждала. Как только Джессап подняла голову, чтобы посмотреть, что мешает показаниям, она задала свой последний вопрос.
   - Ни единого сомнения, Сара?
   "Нет никогда."
   "Спасибо, Сара. Больше никаких вопросов".
  
  
   Тридцать восемь
   Четверг, 8 апреля, 10:35
  
   Судья последовал за показаниями Сары Глисон, объявив об утреннем перерыве. Босх подождал на своем месте у перил, пока Ройс и Джессап встали и пошли гуськом к выходу. Затем он встал и двинулся против течения, чтобы добраться до своего свидетеля. Проходя мимо Джессапа, он сильно хлопнул его по руке.
   "Я думаю, что твой макияж начинает течь, Джейсон".
   Он сказал это с улыбкой, проходя мимо.
   Джессуп остановился, повернулся и уже собирался ответить на насмешку, когда Ройс схватил его за другую руку и удержал.
   Босх двинулся вперед, чтобы забрать Глисона с трибуны для свидетелей. После части двух дней на стенде она выглядела так, будто эмоционально и физически истощена. Как будто ей может понадобиться помощь, чтобы просто встать со стула.
   "Сара, ты отлично справилась", - сказал он ей.
   "Спасибо. Я не мог сказать, поверил ли мне кто-нибудь".
   - Они все это сделали, Сара. Они все это сделали.
   Он проводил ее обратно к столу обвинения, где у Халлера и Макферсона были аналогичные обзоры ее показаний. Макферсон встал со своего места и обнял ее.
   "Ты вступился за Джессапа и заступился за свою сестру", - сказала она. "Ты можешь гордиться этим всю оставшуюся жизнь".
   Глисон вдруг расплакалась и закрыла глаза рукой. Макферсон быстро обнял ее.
   "Я знаю я знаю. Вы держались вместе и оставались сильными. Теперь можно отпустить это".
   Босх подошел к ложе присяжных и схватил коробку с салфетками. Он принес их Глисон, и она вытерла слезы.
   - Ты почти закончила, - сказал ей Халлер. "Вы полностью закончили давать показания, так что теперь все, что мы хотим, чтобы вы сделали, это сидели в суде и наблюдали за процессом. Мы хотим, чтобы вы сидели здесь, в первом ряду, когда Эдди Роман будет давать показания. После этого мы можем отправить вас домой на самолете сегодня днем.
   - Хорошо, но почему?
   - Потому что он собирается солгать о тебе. И если он собирается это сделать, то ему придется сказать об этом тебе в лицо".
   "Я не думаю, что у него возникнут проблемы с этим. Он никогда этого не делал.
   - Что ж, тогда присяжные захотят посмотреть, как вы отреагируете. И как он отреагирует. И не волнуйся, у нас есть еще кое-что, от чего Эдди почувствует жар.
   Тут Халлер обратился к Босху.
   "Ты готов с этим?"
   - Просто дай мне знак.
   - Могу я кое-что спросить? - сказал Глисон.
   - Конечно, - сказал Халлер.
   "Что, если я не хочу сегодня садиться в самолет? Что, если я хочу быть здесь для вынесения приговора? Для моей сестры."
   - Нам бы это понравилось, Сара, - сказала Мэгги. "Добро пожаловать, и вы можете оставаться, сколько хотите".
   Босх стоял в коридоре перед залом суда. У него был телефон, и он медленно печатал текст своей дочери одним пальцем. Его усилия были прерваны, когда он получил сообщение. Оно было от Галлера и состояло всего из одного слова.
   В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ
   Он отложил телефон и пошел в комнату ожидания для свидетелей. Соня Рейес развалилась на стуле, опустив голову, перед ней на столе стояли две пустые кофейные чашки.
   - Ладно, Соня, вставай и свети. Мы собираемся сделать это. Ты в порядке? Ты готов?"
   Она посмотрела на него усталыми глазами.
   - Слишком много вопросов, полицейский.
   "Хорошо, я соглашусь на один. Как ты себя чувствуешь?
   "О том, как я выгляжу. У тебя есть еще что-нибудь из того, что мне дали в клинике?
   "Это было так. Но я попрошу кого-нибудь отвезти вас туда, как только мы здесь закончим.
   - Как скажешь, полицейский. Не думаю, что я вставал так рано с тех пор, как в последний раз сидел в окружной тюрьме.
   - Да, не так уж и рано. Пойдем."
   Он помог ей подняться, и они направились к отделу 112. Рейес был тем, кого они называли молчаливым свидетелем. Она не будет давать показания в суде. Она была не в том состоянии. Но, проведя ее по проходу и посадив в первый ряд, Босх позаботился о том, чтобы ее заметил Эдвард Роман. Была надежда, что она выбьет Романа из его игры, может быть, даже заставит его изменить ее. Они рассчитывали на то, что он не знал правил доказывания и поэтому не понимал, что ее появление на галерее помешало ей давать показания на суде и разоблачать его ложь.
   Гарри ударил дверь кулаком, толкая ее, потому что знал, что это привлечет внимание двора. Затем он ввел Рейес и провел ее по проходу. Эдвард Роман уже был на скамье под присягой и давал показания. Он был одет в плохо сидящий костюм, позаимствованный у клиента Ройса, и был чисто выбрит, с короткими аккуратными волосами. Он споткнулся словесно, когда увидел Соню в зале суда.
   "У нас была групповая консультация дважды..."
   - Только дважды? - спросил Ройс, не замечая, что в проходе позади него что-то отвлекает.
   "Какая?"
   - Вы сказали, что у вас была групповая консультация с Сарой Глисон только дважды?
   "Нет, чувак, я имел в виду два раза в день".
   Босх проводил Рейеса к месту с табличкой "Зарезервировано". Затем он сел рядом с ней.
   - И сколько примерно это продолжалось? - спросил Ройс.
   "Каждый из них длился пятьдесят минут, я думаю", - ответил Роман, не сводя глаз с Рейеса в аудитории.
   - Я имею в виду, как долго вы оба были на консультации? Месяц, год, сколько?"
   "О, это было в течение пяти месяцев".
   - А вы стали любовниками, пока были в центре?
   Роман опустил глаза.
   - Э... да, верно.
   "Как вам это удалось? Я предполагаю, что есть правила, запрещающие это".
   "Ну, если есть желание, всегда есть способ, понимаете? Мы нашли время. Мы нашли места".
   "Эти отношения продолжились после того, как вас двоих выпустили из центра?"
   "Да. Она вышла на пару недель раньше меня. Потом я вышла, и мы переспали".
   - Вы жили вместе?
   "Ага."
   - Это да?
   "Да. Могу я задать вопрос?"
   Ройс сделал паузу. Он не ожидал этого.
   - Нет, мистер Роман, - сказал судья. "Вы не можете задать вопрос. Вы являетесь свидетелем в этом процессе".
   - Но как они могут привести ее сюда в таком виде?
   - Кто, мистер Роман?
   Роман указал на галерею и прямо на Рейеса.
   "Ей."
   Судья посмотрел на Рейес, а затем на Босха, сидевшего рядом с ней. На ее лице отразилось глубокое подозрение.
   "Я попрошу присяжных ненадолго вернуться в совещательную комнату. Это не должно занять много времени".
   Присяжные вернулись в совещательную комнату. В тот момент, когда последний из них закрыл дверь, судья обратил внимание на Босха.
   "Детектив Босх".
   Гарри встал.
   - Кто эта женщина, сидящая слева от вас?
   - Ваша честь, - сказал Халлер. - Могу я ответить на этот вопрос?
   "Пожалуйста, сделай."
   - Детектив Босх сидит с Соней Рейес, которая согласилась помочь обвинению в качестве консультанта по свидетельским показаниям.
   Судья переводил взгляд с Галлера на Рейеса и снова на Галлера.
   - Вы хотите еще раз проверить это у меня, мистер Халлер?
   "Судья, мисс Рейес знакома со свидетелем. Поскольку защита не предоставила нам г-на Романа до его показаний здесь, мы попросили г-жу Рейес дать нам совет о том, как продолжить перекрестный допрос".
   Объяснение Галлера не изменило выражение подозрения на лице Брейтмана.
   - Ты платишь ей за этот совет?
   "Мы договорились помочь ей попасть в клинику".
   - Надеюсь, что да.
   - Ваша честь, - сказал Ройс. - Могу я быть услышанным?
   - Продолжайте, мистер Ройс.
   "Думаю, вполне очевидно, что обвинение пытается запугать Романа. Это гангстерский ход, судья. Не то, что я ожидал увидеть от окружной прокуратуры".
   "Ну, я категорически возражаю против такой характеристики", - сказал Халлер. "В рамках канона судебной процедуры и этики вполне допустимо нанимать и использовать консультантов. На прошлой неделе мистер Ройс нанял консультанта присяжных, и это было вполне приемлемо. Но теперь, когда у обвинения есть консультант, который, как он знает, поможет разоблачить его свидетеля как лжеца и человека, который охотится на женщин, он возражает. При всем уважении, я бы назвал это гангстерским ходом".
   "Хорошо, мы не собираемся обсуждать это сейчас", - сказал Брейтман. "Я считаю, что обвинение, безусловно, имеет право использовать г-жу Рейес в качестве консультанта. Давайте вернем присяжных".
   - Спасибо, судья, - сказал Халлер, садясь.
   Когда присяжные вернулись в ложу, Халлер повернулся и посмотрел на Босха. Он слегка кивнул, и Босх понял, что он счастлив. Обмен с судьей как нельзя лучше сработал для передачи сообщения Роману. Суть в том, что мы знаем вашу игру, и настала наша очередь задавать вопросы, так же как и жюри. Теперь у Романа был выбор. Он мог остаться на стороне защиты или начать играть на стороне обвинения.
   Свидетельские показания продолжились, когда присяжные вернулись на свои места. Через Романа Ройс быстро установил, что у них с Сарой Глисон были отношения, которые длились почти год и включали обмен личными историями, а также наркотики. Но когда дело дошло до раскрытия этих личных историй, Роман сбежал, оставив Ройса висеть на ветру.
   - Итак, наступило ли время, когда она говорила об убийстве сестры?
   "Время? Много раз было. Она много говорила об этом, чувак.
   - И она когда-нибудь подробно рассказывала вам то, что она называла "настоящей историей"?
   "Да, она сделала."
   - Можете ли вы рассказать суду, что она вам сказала?
   Роман помедлил и почесал подбородок, прежде чем ответить. Босх знал, что это тот момент, когда его работа либо окупится, либо пропадет даром.
   "Она сказала мне, что они играли в прятки во дворе, и какой-то парень пришел и схватил ее сестру, и что она все это видела".
   Глаза Босха обвели комнату. Сначала он проверил присяжных, и, похоже, даже они ожидали, что Роман скажет что-то другое. Затем стол обвинения. Он увидел, что Макферсон схватил Халлера за руку и сжал ее. И, наконец, Ройс, который теперь колебался. Он стоял у кафедры, глядя на свои записи, с поднятой рукой и кулаком на бедре, как расстроенный учитель, который не может добиться правильного ответа от ученика.
   "Это та история, которую вы слышали от Сары Глисон на групповой консультации в реабилитационном центре, верно?" - наконец спросил он.
   "Вот так."
   - Но разве не правда, что она рассказала вам другую версию событий - то, что она назвала "настоящей историей", - когда вы были в более уединенной обстановке?
   "Нет. Она в значительной степени придерживалась одной и той же истории все время".
   Босх увидел, как Макферсон снова сжал руку Халлера. Вот и весь случай.
   Ройс был похож на человека, оставленного в воде водолазным судном. Он топтался на месте, но он был в открытом море, и то, что он утонет, было лишь вопросом времени. Он пытался сделать все, что мог.
   - Итак, мистер Роман, второго марта этого года, разве вы не связались со мной в офисе и не предложили свои услуги в качестве свидетеля защиты?
   "Я не знаю насчет даты, но я звонил туда, да".
   - А вы говорили с моим следователем Карен Ревель?
   "Я разговаривал с женщиной, но не могу вспомнить ее имя".
   - А разве вы не рассказали ей историю, которая сильно отличается от той, которую вы только что рассказали?
   - Но тогда я не был под присягой.
   - Верно, сэр, но вы рассказали Карен другую историю, правда?
   - Я мог бы. Я не могу вспомнить.
   - Разве вы тогда не говорили Карен, что мисс Глисон рассказала вам, что ее отчим убил ее сестру?
   Халлер был согласен с возражением, утверждая, что не только Ройс руководил свидетелем, но и что для вопроса не было оснований, и что адвокат пытался получить показания присяжных, которые свидетель не хотел давать. Судья удовлетворил возражение.
   "Ваша честь, - сказал Ройс, - защита хотела бы попросить небольшой перерыв, чтобы посовещаться со свидетелем".
   Прежде чем Халлер смог возразить, судья отклонил запрос.
   - Судя по показаниям этого свидетеля сегодня утром, со второго марта вы должны были подготовиться к этому моменту. Мы идем на обед через тридцать пять минут. Тогда вы можете посоветоваться с ним, мистер Ройс. Задайте свой следующий вопрос".
   - Благодарю вас, ваша честь.
   Ройс посмотрел на свой блокнот. С точки зрения Босха он мог сказать, что смотрит на чистую страницу.
   "Г-н. Ройс? - подсказал судья.
   - Да, ваша честь, просто перепроверяю дату. Мистер Роман, почему вы звонили в мой офис второго марта?
   "Ну, я видел кое-что об этом деле по телевизору. На самом деле это был ты. Я видел, как ты говорил об этом. И я кое-что знал об этом, зная Сару так, как знал. Поэтому я позвонил, чтобы узнать, нужен ли я".
   - А потом вы пришли ко мне в офис, верно?
   "Да, это верно. Ты послал за мной эту даму.
   "И когда вы пришли ко мне в кабинет, вы рассказали мне другую историю, чем сейчас рассказываете присяжным, не так ли?"
   - Как я уже сказал, я точно не помню, что сказал тогда. Я наркоман, сэр. Я говорю много вещей, которых не помню и не имею в виду. Все, что я помню, это то, что приехавшая женщина сказала, что поселила меня в гостинице получше, а денег на жилье у меня в то время не было. Так что я как бы сказал то, что она сказала мне сказать".
   Босх сжал кулак и ударил его по бедру. Это была настоящая катастрофа для обороны. Он посмотрел на Джессапа, чтобы понять, понимает ли он, как плохо для него только что обернулись. И Джессап, казалось, это чувствовал. Он повернулся и посмотрел на Босха, его глаза потемнели от растущего гнева и осознания. Босх наклонился вперед и медленно поднял палец. Он провел ею по горлу.
   Джессап отвернулся.
  
  
   Тридцать девять
   Четверг, 8 апреля, 11:30
  
   У меня было много хороших моментов в суде. Я стоял рядом с мужчинами в тот момент, когда они знали, что выходят на свободу из-за моей хорошей работы. Я стоял в колодце перед присяжными и чувствовал покалывание правды и праведности по моему позвоночнику. И я безжалостно уничтожал лжецов на месте свидетельских показаний. Это те моменты, ради которых я живу в своей профессиональной жизни. Но лишь немногие из них соответствовали тому моменту, когда я увидел, как защита Джейсона Джессапа развалилась на фоне показаний Эдварда Романа.
   Когда Роман разбился и сгорел на трибуне, моя бывшая жена и партнер по обвинению сжали мою руку до боли. Она ничего не могла с собой поделать. Она тоже это знала. Это было не то, от чего Ройс собирался оправиться. Ключевая часть того, что уже должно было стать хрупкой защитой, рушилась у него на глазах. Дело было даже не в том, что его свидетель выставил ему сто восемьдесят. Это было присяжным, увидевшим защиту, которая теперь явно строилась на лжеце. Жюри этого не простит. Все было кончено, и я полагал, что все в зале суда - от судьи до оводов на заднем ряду галереи - знали об этом. Джессап падал.
   Я повернулся и посмотрел назад, чтобы поделиться моментом с Босхом. В конце концов, маневр молчаливого свидетеля был его идеей. И я поймал, как он перерезал Джессапу горло - всемирно признанный знак того, что все кончено.
   Я оглянулся на переднюю часть двора.
   "Г-н. Ройс, - сказал судья. - Вы продолжаете работать с этим свидетелем?
   - Минутку, ваша честь, - сказал Ройс.
   Это был правильный вопрос. В этот момент у Ройса было несколько способов пойти с Романом. Он мог сократить свои потери и просто прекратить допрос. Или он мог попросить судью объявить Романа враждебно настроенным свидетелем - шаг, который всегда профессионально смущал, когда враждебно настроенный свидетель - это тот, кого вы вызывали в суд. Но это был шаг, который дал бы Ройсу больше свободы в задавании наводящих вопросов, которые исследовали то, что Роман изначально сказал следователю защиты, и почему он сейчас притворяется. Но это было чревато опасностью, тем более, что это первоначальное интервью не было записано или задокументировано, чтобы скрыть Романа во время процесса обнаружения.
   "Г-н. Ройс! - рявкнул судья. "Я считаю время суда весьма ценным. Пожалуйста, задайте свой следующий вопрос, иначе я передам свидетеля мистеру Халлеру для перекрестного допроса".
   Ройс кивнул сам себе, принимая решение.
   - Прошу прощения, ваша честь. Но пока больше никаких вопросов".
   Ройс уныло вернулся на свое место к ожидающему клиенту, явно расстроенному таким поворотом. Я встал и начал двигаться к кафедре еще до того, как судья передал мне свидетеля.
   "Г-н. Роман, - сказал я, - ваши показания меня несколько смутили. Просто дай мне понять это правильно. Вы говорите присяжным, что Сара Энн Глисон говорила или не говорила вам, что ее отчим убил ее сестру?
   - Она этого не сделала. Это именно то, что они хотели, чтобы я сказал".
   - Кто такие "они", сэр?
   "Оборона. Леди-следователь и Ройс.
   - Кроме гостиничного номера, вы должны были получить что-нибудь еще, если сегодня свидетельствовали о такой истории?
   "Они просто сказали, что позаботятся обо мне. Что много денег было на...
   "Возражение!" - закричал Ройс.
   Он вскочил на ноги.
   "Ваша честь, свидетель явно настроен враждебно и разыгрывает мстительную фантазию".
   - Он ваш свидетель, мистер Ройс. Он может ответить на вопрос. Продолжайте, сэр.
   "Они сказали, что на кону большие деньги и обо мне позаботятся", - сказал Роман.
   Мне становилось все лучше, а Джессапу все хуже. Но я должен был удостовериться, что я сам не показался присяжным ликующим или мстительным. Я перекалибровался и сосредоточился на том, что было важно.
   - Какую историю рассказала вам Сара много лет назад, мистер Роман?
   "Как я уже сказал, она была во дворе, пряталась и увидела парня, который схватил ее сестру".
   - Она когда-нибудь говорила вам, что опознала не того мужчину?
   "Нет."
   - Она когда-нибудь говорила вам, что полиция указала ей, кого опознать?
   "Нет."
   - Она когда-нибудь говорила вам, что в убийстве ее сестры обвинен не тот человек?
   "Нет."
   "Больше никаких вопросов".
   Я посмотрел на часы, когда вернулся на свое место. До обеденного перерыва оставалось еще двадцать минут. Вместо того, чтобы пораньше прерваться, судья попросил Ройса вызвать следующего свидетеля. Он позвонил своему следователю Карен Ревель. Я знал, что он делает, и я собирался быть готовым.
   Ревель была похожа на мужчину женщиной в брюках и спортивной куртке. На ее суровом лице было написано "бывший полицейский". После того, как она была приведена к присяге, Ройс перешел сразу к делу, вероятно, надеясь остановить кровотечение из своего дела до того, как присяжные отправятся на обед.
   - Чем вы зарабатываете на жизнь, мисс Ревель?
   "Я следователь юридической фирмы Royce and Associates".
   - Ты работаешь на меня, верно?
   "Это правильно."
   "Второго марта этого года вы проводили телефонное интервью с человеком по имени Эдвард Роман?"
   "Я сделал."
   - Что он сказал тебе в том звонке?
   Я стоял и возражал. Я спросил судью, могу ли я обсудить свое возражение на боковой конференции.
   - Поднимайся, - сказала она.
   Мэгги и я последовали за Ройсом к краю скамейки. Судья сказал мне заявить свое возражение.
   "Мое первое возражение заключается в том, что все, что говорит этот свидетель о разговоре с Романом, явно является слухом и недопустимо. Но более серьезное возражение связано с попыткой мистера Ройса привлечь к ответственности собственного свидетеля. Он собирается использовать Ревеля, чтобы объявить Роману импичмент, а вы не можете этого сделать, судья. Это чертовски близко к даче ложных показаний со стороны мистера Ройса, потому что один из этих двух людей лжет под присягой, а он позвонил им обоим!
   - Я решительно возражаю против последней характеристики мистера Халлера, - сказал Ройс, перегнувшись через боковую панель и приблизившись к судье. "Подстрекательство к лжесвидетельству? Я занимаюсь юридической практикой более...
   "Прежде всего, отойдите назад, мистер Ройс, вы находитесь в моем пространстве", - строго сказал Брейтман. - А во-вторых, ты можешь приберечь свое корыстное возражение для другого раза. Мистер Халлер прав во всех отношениях. Если я позволю этому свидетелю продолжить свои показания, вы не только пойдете на слухи, но и у нас будет ситуация, когда один из ваших свидетелей солгал под присягой. У вас не может быть и того, и другого, и вы не можете поставить лжеца на трибуну. Вот что мы собираемся сделать. Вы отстраните своего следователя от свидетельских показаний, мистер Халлер внесет ходатайство об отмене того небольшого количества показаний, которое она уже дала, и я соглашусь с этим ходатайством. Потом мы идем обедать. За это время вы и ваш клиент можете собраться вместе и решить, что делать дальше. Но мне кажется, что твои возможности сильно ограничились за последние полчаса. Это все."
   Она не стала ждать, пока кто-нибудь из нас ответит. Она просто откатила свой стул от боковой панели.
   Ройс последовал совету судьи и прекратил допрос Ревеля. Я перешел к удару, и все. Полчаса спустя я сидел с Мэгги и Сарой Глисон за столиком в "Уотер Гриль", месте, где для меня началось дело. Мы решили остановиться на высоком уровне, потому что праздновали то, что казалось началом конца дела Джейсона Джессапа, а также потому, что ресторан Water Grill находился прямо через дорогу от отеля Сары. Единственным, кого не хватало за столом, был Босх, и он был в пути после того, как подбросил нашу молчаливую свидетельницу Соню Рейес в реабилитационный центр для наркозависимых в Медицинском центре округа USC.
   - Ого, - сказал я, когда мы втроем сели. "Я не думаю, что когда-либо видел что-то подобное в зале суда".
   - Я тоже, - сказала Мэгги.
   "Ну, я был в нескольких залах суда, но я недостаточно знаю, чтобы понять, что все это значит", - сказал Глисон.
   - Это значит, что конец близок, - сказала Мэгги.
   - Это означает, что вся защита взорвалась, - добавил я. - Видишь ли, дело защиты было довольно простым. Отчим убил девушку, и семья придумала прикрытие. Историю про прятки и мужика на лужайке придумали, чтобы скинуть власти с отчима. Затем сестра - это вы - ложно опознала Джессапа. Просто случайно подставили его за убийство, которого он не совершал.
   - А как насчет волос Мелиссы в эвакуаторе? - спросил Глисон.
   - Защита утверждает, что его подбросили, - сказал я. "Либо по сговору, либо независимо от сокрытия семьи. Полиция поняла, что у них не так много дел. У них было удостоверение личности подозреваемой тринадцатилетней девочки и почти ничего больше. Вот они взяли волосы с тела или расческу и закинули в эвакуатор. После обеда - если Ройс достаточно глуп, чтобы продолжать это, - он представит следственные хронологические отчеты и журналы времени, которые покажут, что у детектива Клостера было достаточно доступа и времени, чтобы доставить растение в эвакуатор до того, как был получен ордер на обыск и криминалисты вскрыли грузовик. ".
   "Но это безумие, - сказал Глисон.
   - Возможно, - сказала Мэгги, - но это было их дело, и Эдди Роман был стержнем, потому что он должен был свидетельствовать о том, что вы сказали ему, что это сделал ваш отчим. Он должен был посеять зерно сомнения. Это все, что нужно, Сара. Одно маленькое сомнение. Только он взглянул на присутствующих, а именно на Соню Рейес, и подумал, что попал в беду. Видишь ли, Эди сделал с Соней то же самое, что и с тобой. Встретил ее, сблизился и выгнал ее, чтобы держать его в метамфетамине. Когда он увидел ее в суде, он понял, что попал в беду. Потому что он знал, что если Соня выйдет на скамью подсудимых и расскажет о нем ту же историю, что и вы, тогда присяжные узнают, кем он был - лжецом и хищником - и не поверят ни единому его слову. Он также понятия не имел, что Соня могла рассказать нам о преступлениях, которые они совершили вместе. Поэтому он решил там, наверху, что лучше всего это правда. Чтобы обмануть защиту и осчастливить обвинение. Он изменил свою историю".
   Глисон кивнула, когда она начала понимать.
   - Как вы думаете, мистер Ройс действительно сказал ему, что сказать, и собирался заплатить ему за ложь?
   - Конечно, - сказала Мэгги.
   - Не знаю, - быстро сказал я. "Я давно знаю Клайва. Я не думаю, что он так действует".
   "Какая?" - сказала Мэгги. - Думаешь, Эдди Роман сам все выдумал?
   - Нет, но он поговорил со следователем еще до того, как добрался до Клайва.
   "Правдоподобный отказ. Ты просто милосерден, Халлер. Его не просто так называют Умным Клайвом.
   Сара, казалось, почувствовала, что втянула нас в зону разногласий, которая существовала задолго до этого суда. Она пыталась нас подтолкнуть.
   - Ты действительно думаешь, что все кончено? она спросила.
   Я задумался на мгновение об этом, а затем кивнул.
   "Я думаю, что если бы я был Умным Клайвом, я бы думал о том, что лучше для моего клиента, а не о том, чтобы довести дело до приговора. Я бы начал думать о сделке. Может быть, он даже позвонит во время обеда.
   Я вытащила телефон и положила его на стол, словно готовясь к звонку Ройса, это могло произойти. Как только я это сделал, появился Босх и сел рядом с Мэгги. Я схватила свой стакан с водой и поднесла к нему.
   "Здоровья, Гарри. Сегодня плавный ход. Я думаю, что карточный домик Джессапа рушится".
   Босх поднял стакан с водой и чокнулся с моим.
   "Знаете, Ройс был прав, - сказал он. "Это был бандитский ход. Видел это в одном из фильмов о Крестном отце.
   Затем он протянул стакан с водой двум женщинам.
   - В любом случае, здравствуйте, - сказал он. "Вы двое - настоящие звезды. Отличная работа вчера и сегодня".
   Мы все чокнулись, но Сара колебалась.
   - Что случилось, Сара? Я попросил. - Только не говори мне, что ты боишься чокнуться.
   Я улыбнулась, гордясь своим юмором.
   - Ничего, - сказала она. - Я думаю, тост с водой - к несчастью.
   "Что ж, - сказал я, быстро приходя в себя, - теперь для того, чтобы что-то изменить, потребуется нечто большее, чем невезение".
   Босх сменил тему.
   "Что происходит дальше?" он спросил.
   "Я только что сказал Саре, что не думаю, что дело дойдет до суда присяжных. Клайв должен думать о настроении. У них действительно нет другого выбора".
   Босх стал серьезным.
   "Я знаю, что на кону деньги, и ваш босс, вероятно, считает это приоритетом, - сказал он, - но этот парень должен вернуться в тюрьму".
   - Абсолютно, - сказала Мэгги.
   - Конечно, - добавил я. "И после того, что произошло сегодня утром, у нас есть все рычаги воздействия. Джессап должен принять то, что мы предлагаем, или мы...
   Мой телефон начал гудеть. На экране ID было написано НЕИЗВЕСТНО.
   - К слову о дьяволе, - сказала Мэгги.
   Я посмотрел на Сару.
   "В конце концов, сегодня вечером ты можешь быть на этом самолете домой".
   Я открыла телефон и назвала свое имя.
   "Микки, это окружной прокурор Уильямс. Как дела?"
   Я покачал головой. Это был не Ройс.
   "Я в порядке, Гейб. Как дела?"
   Моя неформальность, похоже, его не смутила.
   "Сегодня утром я слышу хорошие новости из суда".
   Его заявление подтвердило то, о чем я все время думал. Хотя Уильямс ни разу не показывался в зале суда, за ним наблюдало целое растение в галерее.
   "Ну, я на это надеюсь. Думаю, после обеда мы узнаем больше о том, как все пойдет".
   - Вы рассматриваете диспозицию?
   "Ну, пока нет. Я ничего не слышал от адвоката противной стороны, но полагаю, что вскоре мы можем начать обсуждение. Вероятно, он сейчас говорит об этом со своим клиентом. Я был бы им, если бы был им".
   "Ну, держи меня в курсе, прежде чем что-то подписывать".
   Я сделал паузу, взвешивая это последнее утверждение. Я видел, как Босх сунул руку под куртку и вытащил свой телефон, чтобы ответить на звонок.
   - Вот что, Гейб. Как независимый советник я предпочитаю оставаться независимым. Я сообщу вам о решении, если и когда у меня будет соглашение.
   "Я хочу участвовать в этом разговоре, - настаивал Уильямс.
   Я увидел, как в глазах Босха появилась какая-то тьма. Инстинктивно я понял, что пора заканчивать разговор.
   - Я вернусь к вам по этому поводу, мистер окружной прокурор. У меня тут еще один звонок. Это может быть Клайв Ройс.
   Я закрыл телефон в тот момент, когда Босх закрыл свой и начал вставать.
   "Что это?" - спросила Мэгги.
   Лицо Босха стало пепельным.
   - В офисе Ройса произошла стрельба. Там на полу четверо.
   - Джессап один из них? Я попросил.
   - Нет... Джессапа больше нет.
  
  
   Сорок
   Четверг, 8 апреля, 13:05
  
   Босх вел машину, и Макферсон настоял на том, чтобы ехать с ним. Халлер расстался с Глисоном, чтобы вернуться в суд. Босх вытащил из бумажника карточку и снял с нее номер лейтенанта Стивена Райта. Он передал карточку и свой телефон Макферсону и сказал ей набрать номер.
   - Звонит, - сказала она.
   Он взял телефон и поднес его к уху как раз в тот момент, когда Райт ответил.
   "Это Бош. Скажи мне, что твои люди на Джессапе.
   "Если бы."
   "Блин! Что, черт возьми, случилось? Почему на нем не было СИС?
   - Придержи лошадей, Босх. Мы были на нем. Это один из моих людей на полу в кабинете Ройса.
   Это ударило как удар. Босх не знал, что полицейский был одной из жертв.
   "Где ты?" - спросил он Райта.
   "По пути туда. Я в трех минутах".
   - Что вы знаете на данный момент?
   "Черт возьми, не так уж и много. У нас был легкий хвост на него во время суда. Вы знали это. Одна команда во время суда и полное освещение до и после. Сегодня они следовали за ним от здания суда до офиса Ройса в обеденное время. Подошла команда Джессопа и Ройса. После того, как они пробыли там несколько минут, мои ребята услышали выстрелы. Вызвали, а потом вошли. Одного сбили, другого придавили. Джессап вышел через заднюю дверь, а мой парень остался, чтобы попробовать сердечно-легочную реанимацию на своем партнере. Ему пришлось отпустить Джессапа.
   Босх покачал головой. Мысль о дочери пронзила все. Следующие девяносто минут она была в школе. Он чувствовал, что она будет в безопасности. На данный момент.
   - Кого еще ударили? он спросил.
   "Насколько мне известно, - сказал Райт, - это были Ройс и его следователь, а затем еще один адвокат. Женщина. Им повезло, время было обеденное. Все остальные в офисе исчезли".
   Босх не видел большой удачи в четверном убийстве и Джессапе где-то там с пистолетом. Райт продолжал говорить.
   "Я не собираюсь проливать слезы из-за пары адвокатов защиты, но у моего парня на полу дома двое маленьких детей, Босх. Это чертовски нехорошо".
   Босх свернул на Первую и увидел впереди мигающие огни. Офис Ройса располагался в витрине магазина на тупиковой улице, которая шла за гранд-отелем "Киото" на окраине Джапантауна. В шаговой доступности здание суда.
   - Ты выставил машину Джессопа на передачу?
   "Да, это есть у всех. Кто-нибудь это увидит".
   - Где остальная часть вашей команды?
   - Все направляются к месту происшествия.
   - Нет, пошлите их на поиски Джессапа. Во всех местах, где он был. Парки, везде, даже мой дом. На сцене от них нет никакой пользы.
   - Мы встретимся там, и я их пошлю.
   - Вы теряете время, лейтенант.
   - Думаешь, я смогу помешать им прийти на место происшествия первым?
   Босх понимал невозможность положения Райта.
   - Я сейчас подъеду, - сказал он. - Увидимся, когда ты приедешь.
   "Пара минут."
   Босх закрыл телефон. Макферсон спросил его, что сказал Райт, и он быстро ввел ее в курс дела, остановив машину за патрульной машиной.
   Босх пробрался под желтую ленту, и Макферсон сделал то же самое. Поскольку стрельба произошла всего двадцать пять минут назад, место преступления было в основном заселено офицерами в форме - первыми ответившими - и было хаотично. Босх нашел патрульного сержанта, отдающего приказы об охране места преступления, и пошел к нему.
   "Сержант, Гарри Бош, правый руль. Кто ведет это расследование?"
   - Разве это не ты?
   - Нет, я занимаюсь родственным делом. Но этот не будет моим.
   - Тогда я не знаю, Босх. Мне сказали, что RHD справится".
   - Хорошо, тогда они все еще в пути. Кто внутри?
   "Пара парней из Центрального дивизиона. Роше и Стаут".
   Няни, подумал Босх. Как только RHD въедет, они будут выселены. Он вытащил свой телефон и позвонил своему лейтенанту.
   "Гандл".
   - Лейтенант, кто везет четверых на пол у Киото?
   "Босх? Где ты?"
   "На сцене. Это был мой парень из суда. Джессап.
   - Чёрт, что пошло не так?
   "Я не знаю. Кого вы посылаете и где они, черт возьми?
   "Я посылаю четыре. Пензлер, Киршбаум, Крикорян и Рассел. Но все они обедали в "Бердс". Я тоже приду, но тебе не обязательно быть там, Гарри.
   "Я знаю. Я ненадолго".
   Босх закрыл телефон и огляделся в поисках Макферсона. Он потерял ее в суматохе места преступления. Он заметил, как она присела рядом с мужчиной, сидевшим на тротуаре перед магазином залоговых облигаций по соседству с офисом Ройса. Босх узнал его с той ночи, когда они с Макферсоном ехали наблюдать за Джессапом. На его руках и рубашке была кровь от попыток спасти напарника. Босх пошел к ним.
   "...он пошел к своей машине, когда они вернулись сюда. Всего на минуту. Зашел, а потом вышел. Затем он прошел в кабинет. Сразу же мы услышали выстрелы. Мы переехали, и Мэнни ударили, как только мы открыли дверь. Я выиграл пару раундов, но я должен был попытаться помочь Мэнни..."
   - Значит, Джессап, должно быть, взял пистолет из своей машины, верно?
   "Должно быть. В здании суда есть металлодетекторы. Сегодня в суде его не было".
   - Но вы никогда его не видели?
   - Нет, никогда не видел оружия. Если бы мы это увидели, мы бы что-нибудь сделали".
   Босх оставил их там и пошел к двери "Ройс и партнеры". Он попал туда так же, как и лейтенант Райт. Вместе они вошли.
   "О, Боже мой", - сказал Райт, увидев своего человека на полу прямо у входной двери.
   "Как его звали?" - спросил Босх.
   "Мануэль Брэнсон. У него двое детей, и я должен пойти сказать его жене".
   Брэнсон лежал на спине. У него были проникающие пулевые ранения на левой стороне шеи и верхней части левой щеки. Было много крови. Выстрел в шею, похоже, перерезал сонную артерию.
   Босх оставил там Райта и прошел мимо стойки администратора по коридору с правой стороны. Там была стеклянная стена, которая смотрела в зал заседаний с дверями на обоих концах. Остальные жертвы были здесь вместе с двумя детективами в перчатках и ботинках, которые делали записи в блокнотах. Роше и Стаут. Босх стоял в первом дверном проеме комнаты, но не входил. Двое детективов посмотрели на него.
   "Кто ты?" - спросил один.
   "Бош, правый руль".
   - Ты берешь это?
   "Не совсем. Я на чем-то связанном. Остальные идут".
   "Боже, мы всего в двух кварталах от PAB".
   "Их там не было. Они обедали в Голливуде. Но не волнуйтесь, они придут. Эти люди никуда не денутся".
   Босх посмотрел на тела. Клайв Ройс сидел в кресле во главе длинного дощатого стола. Его голова была откинута назад, как будто он смотрел в потолок. В центре его лба было бескровное пулевое отверстие. Кровь из выходного отверстия на затылке стекала по спинке куртки и стула.
   Следователь, Карен Ревелл, находилась на полу в другом конце комнаты возле другой двери. Оказалось, что она пыталась убежать, прежде чем попала под обстрел. Она лежала лицом вниз, и Босх не мог видеть, куда и сколько раз ее ударили.
   Симпатичная помощник адвоката Ройса, имени которой Босх не мог вспомнить, больше не была хорошенькой. Ее тело лежало в кресле по диагонали к Ройсу, верхняя часть тела лежала на столе, входная рана находилась на затылке. Пуля вышла ниже ее правого глаза и разрушила ее лицо. На выходе всегда было больше урона, чем на входе.
   "Что вы думаете?" - спросил один из центральных парней.
   "Похоже, он пришел на стрельбу. Ударьте сначала этих двоих, а затем пометили другую, когда она побежала к двери. Затем попятился в холл и открыл дверь парням из СИС, когда они вошли".
   "Ага. Выглядит так.
   - Я собираюсь проверить остальные места.
   Босх пошел дальше по коридору и заглянул через открытые двери в пустые кабинеты. На стене у дверей висели таблички с именами, и ему напомнили, что помощницу Ройса звали Дениз Грейдон.
   Коридор заканчивался комнатой отдыха, где была мини-кухня с холодильником и микроволновой печью. Здесь был еще один общий стол. И выходная дверь, которая была приоткрыта на три дюйма.
   Босх толкнул дверь локтем. Он вышел в переулок, заставленный мусорными баками. Он посмотрел в обе стороны и увидел платную парковку в полквартале справа от себя. Он предположил, что это была стоянка, где Джессап припарковал свою машину и отправился за пистолетом.
   Он вернулся внутрь и на этот раз внимательно осмотрел каждый из кабинетов. Он знал по опыту, что здесь он находится в серой зоне. Это была юридическая контора, и независимо от того, были адвокаты мертвы или нет, их клиенты по-прежнему имели право на неприкосновенность частной жизни и адвокатскую тайну. Босх ничего не трогал и не открывал ни ящика, ни папки. Он просто водил глазами по поверхности вещей, видя и читая то, что было на виду.
   Когда он был в офисе Ревелла, к нему присоединился Макферсон.
   "Что делаешь?"
   "Просто смотрю."
   "У нас могут возникнуть проблемы с входом в любой из их офисов. Как судебный пристав я не могу...
   - Тогда подожди снаружи. Как я уже сказал, я просто смотрю. Я удостоверяюсь, что помещение в безопасности".
   "Что бы ни. Я буду снаружи. СМИ сейчас повсюду. Это цирк".
   Босх склонился над столом Ревеля. Он не поднял глаза.
   "Хорошо для них".
   Макферсон вышел из комнаты в тот же момент, когда Босх прочитал что-то в блокноте, который лежал поверх стопки файлов на краю стола рядом с телефоном.
   "Мэгги? Вернуться сюда."
   Она вернулась.
   "Взгляните на это."
   Макферсон обошел стол и наклонился, чтобы прочитать заметки на верхней странице блокнота. Страница была покрыта чем-то вроде случайных заметок, телефонных номеров и имен. Одни были обведены, другие зачеркнуты. Это выглядело как блокнот, который Ревель записал по телефону.
   "Какая?" - спросил Макферсон.
   Не касаясь блокнота, Босх указал на запись в правом нижнем углу. Все, что он сказал, было Checkers-804. Но этого было достаточно.
   "Дерьмо!" - сказал Макферсон. "Сара даже не зарегистрирована под своим именем. Как Ревелль получил это?
   - Должно быть, она последовала за нами после суда, заплатила кому-то за номер комнаты. Мы должны предположить, что у Джессапа есть эта информация.
   Босх достал телефон и набрал номер быстрого набора Микки Халлера.
   "Это Бош. У тебя все еще есть Сара?
   - Да, она здесь, в суде. Мы ждем судью".
   "Послушайте, не пугайте ее, но она не может вернуться в отель".
   "Хорошо. Почему?"
   - Потому что здесь есть указание на то, что это место принадлежит Джессапу. Мы настроимся на это".
   - Что же мне делать?
   - Я пошлю в суд группу защиты - для вас обоих. Они знают, что делать".
   "Они могут прикрыть ее. Мне это не нужно".
   "Это будет ваш выбор. Мой совет: берите".
   Он закрыл телефон и посмотрел на Макферсона.
   "Я должен вызвать туда группу защиты. Я хочу, чтобы вы взяли мою машину, забрали мою дочь и вашу дочь и уехали в безопасное место. Тогда позвони мне, и я тоже пришлю к тебе команду.
   - Моя машина в двух кварталах отсюда. Я могу просто...
   - Это отнимет слишком много времени. Возьми мою и иди сейчас. Я позвоню в школу и скажу, что вы идете за Мэдди.
   "Хорошо."
   "Спасибо. Позвони мне, когда будешь...
   Они услышали крики из передней части офисного помещения. Злые мужские голоса. Босх знал, что они пришли от друзей Мэнни Брэнсона. Они видели своего павшего товарища на полу и подпитывались яростью и запахом крови для охоты.
   - Пошли, - сказал он.
   Они двинулись обратно через анфиладу вперед. Босх увидел Райта, стоящего прямо у входной двери и утешающего двух сотрудников СИС с рассерженными, заплаканными лицами. Босх обошел тело Брэнсона и вышел за дверь. Он постучал Райта по локтю.
   - Мне нужна минутка, лейтенант.
   Райт оторвался от двух своих людей и последовал за ним. Босх прошел несколько ярдов туда, где они могли поговорить наедине. Но ему не нужно было беспокоиться о том, что его подслушают. В небе над местом преступления кружили как минимум четыре медиа-вертолета, создавая слой камуфляжного звука, который сделал бы любой разговор в квартале приватным.
   - Мне нужны двое ваших лучших людей, - сказал Босх, наклоняясь к уху Райта.
   "Хорошо. Что ты собираешься делать?
   "На столе одной из жертв лежит записка. Это отель и номер комнаты нашего главного свидетеля. Мы должны предположить, что у нашего стрелка есть эта информация. Резня внутри указывает на то, что он убирает людей, связанных с судом. Люди, которых он считает, поступили с ним неправильно. Это длинный список, но я думаю, что наш свидетель будет первым".
   "Понятно. Ты хочешь обосноваться в отеле.
   Босх кивнул.
   "Ага. Один мужчина снаружи, один внутри и я в комнате. Мы подождем и посмотрим, появится ли он".
   Райт покачал головой.
   "Мы используем четыре. Два внутри и два снаружи. Но забудьте об ожидании в комнате, потому что Джессап никогда не пройдет мимо слежки. Вместо этого мы с вами находим смотровую площадку наверху и устанавливаем командный пункт. Это правильный способ сделать это".
   Босх кивнул.
   "Хорошо, идем."
   - Кроме одного.
   "Это что?"
   - Если я вмешаю тебя в это, то оставайся в стороне. Мои люди схватят его.
   Босх какое-то время изучал его, пытаясь прочесть все, что скрыто в его словах.
   - Есть вопросы, - сказал Босх. "О каньоне Франклина и других местах. Мне нужно поговорить с Джессапом.
   Райт посмотрел через плечо Босха и снова посмотрел на парадную дверь "Ройс и партнеры".
   "Детектив, один из моих лучших людей мертв там на полу. Я ничего тебе не гарантирую. Ты понимаешь?"
   Босх помолчал, а затем кивнул.
   "Я понимаю."
  
   Сорок один
   Четверг, 8 апреля, 13:50
  
   В зале суда было больше представителей СМИ, чем в любой другой момент процесса. В первых двух рядах галереи плечом к плечу стояли репортеры и операторы. Остальные ряды были заполнены работниками суда и адвокатами, которые слышали о том, что случилось с Клайвом Ройсом.
   Сара Глисон сидела в ряду за столом депутата в зале суда. Она была отмечена как предназначенная для сотрудников правоохранительных органов, но депутат поместил ее туда, чтобы журналисты не смогли добраться до нее. А я тем временем сидел за столом обвинения и ждал судью, как человек на необитаемом острове. Нет Мэгги. Нет Боша. За столом защиты никого. Я был один.
   - Микки, - прошептал кто-то позади меня.
   Я повернулась и увидела Кейт Солтерс из "Таймс", перегнувшуюся через перила.
   "Я не могу сейчас говорить. Я должен решить, что здесь сказать".
   - Но неужели вы думаете, что ваше полное уничтожение свидетельницы сегодня утром - это то, что могло...?
   Меня спас судья. Брейтман вошла в зал суда, подскочила к скамейке и села на свое место. Солтерс взяла свое, и вопрос, которого я хотел избежать до конца своей жизни, так и остался незаданным - по крайней мере, на данный момент.
   "Мы снова на рекорде в Калифорнии против Джессапа. Майкл Халлер присутствует для людей. Но ни присяжных, ни защитника, ни подсудимого нет. Из неподтвержденных сообщений СМИ я знаю, что произошло за последние девяносто минут в офисе мистера Ройса. Вы можете что-нибудь добавить к тому, что я видел и слышал по телевизору, мистер Халлер?
   Я встал, чтобы обратиться к суду.
   "Ваша честь, я не знаю, что они сообщают в СМИ в данный момент, но я могу подтвердить, что мистер Ройс и его помощник по этому делу, мисс Грейдон, были застрелены в своем офисе в обеденное время. Карен Ревель также мертва, как и полицейский, принявший участие в стрельбе. Подозреваемый в стрельбе был идентифицирован как Джейсон Джессап. Он остается на свободе".
   Судя по ропоту в галерее позади меня, эти основные факты, вероятно, обсуждались, но еще не были подтверждены средствами массовой информации.
   "Это действительно очень печальные новости", - сказал Брейтман.
   - Да, ваша честь, - сказал я. "Очень грустный."
   "Но я думаю, что в данный момент нам нужно отложить в сторону наши эмоции и действовать здесь осторожно. Вопрос в том, как нам поступить в этом случае? Я почти уверен, что знаю ответ на этот вопрос, но готов выслушать совета, прежде чем принять решение. Вы хотите, чтобы вас услышали, мистер Халлер?
   - Да, я знаю, судья. Я прошу суд отложить судебное разбирательство на оставшуюся часть дня и изолировать присяжных, пока мы ждем дополнительной информации. Я также прошу вас отменить досудебное освобождение г-на Джессапа и издать постановление о его аресте".
   Судья долго рассматривал эти просьбы, прежде чем ответить.
   "Я удовлетворю ходатайство об отмене освобождения подсудимого и выдам капиас. Но я не вижу необходимости изолировать присяжных. К сожалению, я не вижу здесь альтернативы неправильному судебному разбирательству, мистер Халлер.
   Я знал, что это будет ее первая мысль. Я обдумывал свой ответ с того момента, как вернулся в здание суда.
   "Народ возражает против неправильного судебного разбирательства, судья. Из закона ясно, что г-н Джессуп отказывается от своего права присутствовать на этих заседаниях, добровольно отсутствуя на них. Согласно тому, что представляла защита ранее, сегодня он должен был быть последним свидетелем. Но он явно решил не давать показаний. Итак, принимая все это во внимание...
   "Г-н. Халлер, мне придется остановить тебя прямо здесь. Я думаю, что вы упускаете одну часть уравнения, и я боюсь, что лошадь уже вышла из сарая. Вы, наверное, помните, что депутату Солантц поручили обедать с нашими присяжными после того, как в понедельник у нас возникла проблема с опозданием.
   "Да."
   - Что ж, обед на восемнадцать в центре Лос-Анджелеса - непростая задача. Депутат Солантц организовал, чтобы группа вместе ездила на автобусе и каждый день питалась в кафетерии Клифтона. В ресторане есть телевизоры, но заместитель Солантц всегда отключает местные каналы. К сожалению, один телевизор был сегодня на CNN, когда сеть решила транслировать в прямом эфире то, что происходило в офисе мистера Ройса. Несколько присяжных увидели репортаж в прямом эфире и поняли суть происходящего до того, как заместитель Солантц успел отключить трансляцию. Как вы понимаете, заместитель Солантц в данный момент не очень доволен собой, как и я.
   Я повернулся и посмотрел на стол депутата в зале суда. Солантц опустил глаза от унижения. Я оглянулся на судью, и я знал, что я был мертв в воде.
   "Излишне говорить, что ваше предложение изолировать присяжных было хорошим, просто немного запоздалым. Поэтому, приняв во внимание все обстоятельства, я нахожу, что присяжные в этом процессе были предубеждены событиями, которые произошли за пределами суда. Я намерен объявить неправильное судебное разбирательство и продолжать это дело до тех пор, пока мистер Джессап снова не предстанет перед этим судом".
   Она остановилась на мгновение, чтобы посмотреть, есть ли у меня возражения, но у меня ничего не было. Я знал, что то, что она делает, было правильным и неизбежным.
   "Давайте сейчас соберем присяжных", - сказала она.
   Вскоре в ложу выстроились присяжные, многие из них косились на пустой стол защиты.
   Когда все заняли свои места, судья включила запись и повернулась прямо к присяжным. Подавленным тоном она обратилась к ним.
   "Дамы и господа присяжные, я должен сообщить вам, что из-за факторов, которые вам не совсем ясны, но скоро станут таковыми, я объявил неправильное судебное разбирательство по делу "Калифорния против Джейсона Джессапа". Я делаю это с большим сожалением, потому что все мы здесь вложили много времени и усилий в эти разбирательства".
   Она остановилась и посмотрела на растерянные лица перед ней.
   "Никто не любит тратить так много времени, не доводя дело до результата. Я сожалею об этом. Но я благодарю вас за ваш долг. Вы все были надежными и по большей части вовремя каждый день. Я также внимательно наблюдал за вами во время дачи показаний, и все вы были внимательны. Суд не может отблагодарить вас в достаточной мере. Вы уволены из этого зала суда и отстранены от должности присяжного. Вы все можете идти домой.
   Присяжные медленно возвращались в совещательную комнату, многие в последний раз оглядывались на зал суда. Как только они ушли, судья снова повернулся ко мне.
   "Г-н. Халлер, как бы там ни было, я думаю, вы неплохо зарекомендовали себя в качестве прокурора. Мне жаль, что все так закончилось, но добро пожаловать в этот суд в любое время и по обе стороны прохода".
   "Спасибо, судья. Я ценю это. Мне очень помогли".
   - Тогда я также хвалю всю вашу команду.
   С этими словами судья встал и покинул скамью. Я долго сидел, прислушиваясь к галерее позади меня и думая о том, что сказал Брейтман в конце. Я задавался вопросом, как и почему такая хорошая работа в суде привела к таким ужасным вещам, происходящим в офисе Клайва Ройса.
   "Г-н. Халлер?
   Я повернулась, ожидая, что это репортер. Но это были два полицейских в форме.
   - Нас прислал детектив Босх. Мы здесь, чтобы взять вас и мисс Глисон под охрану.
   "Только мисс Глисон и она здесь".
   Сара ждала на скамейке рядом со столом заместителя Солантца.
   "Сара, эти офицеры будут заботиться о тебе, пока Джейсон Джессап не окажется под стражей или..."
   Мне не нужно было заканчивать. Сара встала и подошла к нам.
   - Значит, суда больше нет? она спросила.
   "Верно. Судья объявил неправильное судебное разбирательство. Это означает, что если Джессапа поймают, нам придется начинать сначала. С новым жюри".
   Она кивнула и выглядела немного ошеломленной. Я видел выражение лиц многих людей, которые наивно отваживались вступить в систему правосудия. Они покидают здание суда, задаваясь вопросом, что только что произошло. Сара Глисон ничем не отличалась.
   - Ты должна пойти с этими мужчинами прямо сейчас, Сара. Мы свяжемся с вами, как только узнаем, что будет дальше".
   Она только кивнула, и они направились к двери.
   Я подождал некоторое время в зале суда один, а затем сам вышел в коридор. Я видел, как репортеры брали интервью у нескольких присяжных. Я мог бы посмотреть, но в тот момент меня не интересовало, что кто-то может сказать по этому делу. Уже нет.
   Кейт Солтерс увидела меня и оторвалась от одной из гроздей.
   - Микки, мы можем сейчас поговорить?
   "Мне не хочется говорить. Позвони мне завтра."
   - Сегодняшняя история, Мик.
   "Мне все равно."
   Я толкнул ее в сторону лифтов.
   "Куда ты идешь?"
   Я не ответил. Я добрался до лифтов и прыгнул в открытые двери ожидающей машины. Я отошел в задний угол и увидел женщину, стоящую у панели. Она задала мне тот же вопрос, что и Солтерс.
   "Куда ты идешь?"
   - Домой, - сказал я.
   Она нажала кнопку с буквой G, и мы спустились вниз.
  
   ЧАСТЬ ПЯТАЯ - Разборка
  
   Сорок два
   Четверг, 8 апреля, 16:40
  
   Босх работал вместе с Райтом в арендованном офисе через дорогу от отеля "Чекерс". Это был командный пункт, и хотя никто не думал, что Джессап окажется настолько глупым, чтобы войти в парадную дверь отеля, с этого места им был хорошо виден весь отель, а также две другие точки наблюдения.
   - Не знаю, - сказал Райт, глядя в окно. - Этот парень умен, да?
   - Наверное, да, - сказал Босх.
   - Тогда я не вижу, чтобы он делал этот ход, понимаете? Он бы уже был здесь, если бы был. Он, наверное, уже на полпути в Мексику, а мы сидим здесь и смотрим в отель.
   "Может быть."
   "Если бы я был им, я бы спустился туда и затаился. Постарайся провести как можно больше дней на пляже, прежде чем меня найдут и вернут в Кью".
   Телефон Босха зазвонил, и он увидел, что это его дочь.
   "Я собираюсь выйти, чтобы взять это", - сказал он Райту. - Вы здесь прикрыли?
   "Я понял."
   Босх ответил на звонок, выходя из офиса в коридор.
   "Привет, Мэдс. Все хорошо?"
   - Сейчас снаружи полицейская машина.
   "Да, я знаю. Я отправил его туда. Просто дополнительная мера предосторожности.
   Они поговорили часом ранее, после того как Мэгги Макферсон благополучно доставила их в дом друга на ранчо Портер. Он рассказал дочери о Джессапе и о том, что произошло в офисе Ройса. Она не знала о ночном визите Джессапа в их дом двумя неделями ранее.
   - Значит, они еще не поймали того парня?
   "Мы работаем над этим, и я здесь в центре всего. Держись рядом с тетей Мэгги и береги себя. Я приду за тобой, как только все это закончится".
   "Хорошо. Вот, тетя Мэгги хочет поговорить с вами.
   Макферсон взял трубку.
   - Гарри, что нового?
   "Так же, как прежде. Мы ищем его и сидим на всех известных локациях. Я с Райтом в отеле Сары.
   "Будь осторожен."
   - Кстати говоря, где Микки? Он отказался от защиты".
   - Он сейчас дома, но сказал, что придет сюда.
   "Хорошо, звучит хорошо. Поговорим позже."
   "Держать нас в курсе."
   "Я буду."
   Босх закрыл телефон и вернулся в офис. Райт все еще стоял у окна.
   "Я думаю, что мы зря теряем время и должны закрыть это", - сказал он.
   "Почему? В чем дело?"
   "Только что пришло по радио. Они нашли машину, на которой ехал Джессап. В Венеции. Его здесь и близко нет, Босх.
   Босх знал, что брошенная машина в Венеции может быть просто ошибкой. Выезжайте на пляж, оставьте машину, а затем вернитесь на такси в центр города. Тем не менее, он обнаружил, что неохотно соглашается с Райтом. Они крутили здесь свои колеса.
   - Черт возьми, - сказал он.
   "Не волнуйся. Мы поймаем его. Я держу одну команду здесь и одну у тебя дома. Со всеми остальными я переезжаю в Венецию.
   - А пирс Санта-Моники?
   "Уже прикрыли. На пляже есть пара команд, и никто не входил и не выходил из этого места".
   Райт включил по радио диапазон СИС и начал передислоцировать своих людей. Слушая, Босх ходил по комнате, пытаясь разгадать Джессапа. Через некоторое время он снова вышел в коридор, чтобы не мешать радиопостановке Райта, и позвонил Ларри Гэндлу, своему боссу в RHD.
   "Это Бош. Просто регистрируюсь.
   - Ты все еще в отеле?
   - Да, но мы собираемся убраться и отправиться на пляж. Думаю, вы слышали, что они нашли машину.
   - Да, я только что был там.
   Босх был удивлен. Он думал, что с четырьмя жертвами в офисе Ройса Гэндл все еще будет на месте убийства.
   - Машина чистая, - сказал Гэндл. - У Джессапа все еще есть оружие.
   "Где ты сейчас?" - спросил Босх.
   - На Спидвее, - сказал Гэндл. "Мы только что добрались до комнаты, которую использовал Джессап. Потребовалось время, чтобы получить ордер на обыск.
   - Есть что-нибудь?
   "Не так далеко. Этот чертов парень, ты видишь его в суде в костюме и думаешь... Не знаю, что ты думаешь, но на самом деле он жил как животное".
   "Что ты имеешь в виду?"
   "Повсюду стоят пустые банки, в них еще гниет еда. Еда гниет на прилавке, везде мусор. Он повесил одеяла на окна, чтобы затемнить их, как пещеру. Он сделал ее похожей на тюремную камеру. Он даже писал на стенах".
   Внезапно его осенило. Босх знал, для кого Джессап приготовил темницу под пирсом.
   "Какая еда?" он спросил.
   "Какая?" - спросил Гэндл.
   "Консервы. Какая еда?"
   "Я не знаю, фрукты и персики - все, что вы можете купить свежими в любом магазине, в который вы зайдете. Но он был в банках. Как тюрьма".
   - Спасибо, лейтенант.
   Босх закрыл телефон и быстро вернулся в кабинет. Райта сейчас не было на радио.
   - Ваши люди ходили под пирс и проверяли складское помещение или просто установили слежку?
   "Это свободная слежка".
   - То есть не проверяли?
   "Они проверили периметр. Не было никаких признаков того, что кто-то прошел под стеной. Поэтому они отступили и установили".
   - Джессап там. Они скучали по нему".
   "Откуда вы знаете?"
   "Я просто знаю. Пойдем."
  
   Сорок три
   Четверг, 8 апреля, 18:35
  
   Я стоял у панорамного окна в конце своей гостиной и смотрел на город, за которым садилось солнце. Джессап был где-то там. На него, как на бешеного зверя, будут охотиться, загонять в угол и, я не сомневаюсь, усыплять. Это был неизбежный финал его пьесы.
   Юридически виноват был Джессап, но я не мог не думать о своей вине в этих темных делах. Не в каком-то юридическом смысле, а в частном, внутреннем смысле. Я должен был задаться вопросом, сознательно или нет я привел все это в действие в тот день, когда я сидел с Габриэлем Уильямсом и согласился пересечь черту в зале суда, а также внутри себя. Может быть, отпустив Джессапа на свободу, я определил его судьбу, а также судьбу Ройса и остальных. Я был защитником, а не прокурором. Я выступал за аутсайдеров, а не за государство. Может быть, я предпринял шаги и сделал маневры для того, чтобы никогда не было приговора и мне не пришлось жить с ним на моем счету и совести.
   Таковы были размышления виновного человека. Но они длились недолго. Мой телефон зазвонил, и я вытащила его из кармана, не отрываясь от вида на город.
   "Галлер".
   "Это я. Я думал, ты придешь сюда.
   Мэгги МакФирс.
   "Скоро. Я только заканчиваю здесь. Все хорошо?"
   "Для меня - да. Но, вероятно, не для Джессапа. Ты смотришь новости по телевизору?"
   - Нет, что они показывают?
   - Они эвакуировали пирс Санта-Моники. Над Пятым каналом стоит вертолет. Они не подтверждают, что это связано с Джессапом, но они сказали, что подразделение SIS полиции Лос-Анджелеса запросило у SMPD разрешение на задержание беглеца. Они переезжают на пляж.
   "Подземелье? Джессап кого-то схватил?
   - Если и сделал, то об этом не говорят.
   - Ты звонил Гарри?
   "Я только что попытался, но он не взял трубку. Я думаю, он, вероятно, там, на пляже.
   Я оторвался от окна и схватил пульт от телевизора с журнального столика. Я включил телевизор и включил 5-й канал.
   - Он у меня здесь, - сказал я Мэгги.
   На экране был вид с воздуха на пирс и окружающий пляж. Похоже, на пляже были люди, и они продвигались по нижней стороне пирса как с севера, так и с юга.
   - Думаю, ты прав, - сказал я. "Это должен быть он. Подземелье, которое он построил там, было на самом деле для него самого. Как конспиративную квартиру, куда он мог бы сбежать.
   "Как тюремная камера, к которой он привык. Интересно, знает ли он, что они нападают на него. Может быть, он слышит вертолеты.
   - Гарри сказал, что волны там такие громкие, что даже выстрела не слышно.
   - Что ж, возможно, мы скоро это узнаем.
   Мы молча смотрели несколько мгновений, прежде чем я заговорил.
   "Мэгги, девочки смотрят это?"
   "Боже, нет! Они играют в видеоигры в другой комнате.
   "Хороший."
   Они смотрели молча. Голос диктора эхом разносился по линии, когда он бессмысленно описывал происходящее на экране. Через некоторое время Мэгги задала вопрос, который, вероятно, не давал ей покоя весь день.
   - Ты думал, что до этого дойдет, Халлер?
   - Нет, не так ли?
   "Нет никогда. Я думаю, я думал, что все будет содержаться в зале суда. Как всегда".
   "Ага."
   - По крайней мере, Джессап избавил нас от несправедливости приговора.
   "Что ты имеешь в виду? Он был у нас, и он знал это".
   - Вы не смотрели интервью с присяжными, не так ли?
   - Что, по телевизору?
   "Да, присяжный номер десять по всем каналам говорит, что проголосовал бы за невиновность".
   - Ты имеешь в виду Кирнса?
   "Да, тот запасной, которого переместили в ящик. Все остальные опрошенные говорили: "виновен, виновен, виновен". Но Кирнс сказал, что невиновен, что мы его не убедили. Он бы повесил присяжных, Халлер, и ты знаешь, что Уильямс не подписался бы на второй раунд. Джессап пошел бы пешком.
   Я подумал об этом и мог только покачать головой. Все было зря. Достаточно было одного присяжного, затаившего обиду на общество, и Джессап ушел бы. Я поднял глаза от экрана телевизора и направился к западному горизонту вдаль, где, как я знал, Санта-Моника прижалась к краю Тихого океана. Мне показалось, что я вижу кружащие вертолеты СМИ.
   "Интересно, узнает ли об этом когда-нибудь Джессап", - сказал я.
  
   Сорок четыре
   Четверг, 8 апреля, 18:55
  
   Солнце низко опускалось над Тихим океаном и прожигало ярко-зеленую дорожку на поверхности. Босх стоял рядом с Райтом на берегу, в сотне ярдов к югу от пирса. Они оба смотрели на видеоэкран 5 × 5, который находился в переднем рюкзаке, привязанном к груди Райта. Он руководил операцией по ликвидации Джейсона Джессапа. На экране было смутное изображение тускло освещенного хранилища под пирсом. Босху дали уши, но не микрофон. Он мог слышать сообщения операции, но не мог участвовать в них. Все, что он собирался сказать, должно было пройти через Райта.
   Голоса по связи было плохо слышно из-за фонового звука волн, разбивающихся о пирс.
   "Это Пятый, мы на месте".
   "Установи визуал", - скомандовал Райт.
   Фокус на видео сфокусировался, и Босх увидел, что камера направлена на отдельные складские помещения в задней части пирса.
   "Вот этот."
   Он указал на дверь, через которую прошел Джессап.
   - Хорошо, - сказал Райт. "Наша цель - вторая дверь справа. Повторяю, вторая дверь справа. Выдвигайтесь и занимайте позиции".
   Видео рывками переместилось на новую позицию. Теперь камера была еще ближе.
   - Три и четыре...
   Остальное смыло звуком разбивающейся волны.
   "Три и четыре, повтори еще раз", - сказал Райт.
   "Три, четыре на позиции".
   "Подожди, пока я не уйду. Наверху, ты готов?
   "Верх готов".
   На верхнем уровне эвакуированного пирса находилась еще одна команда, которая заложила небольшую взрывчатку в углах люка над складским загоном, где, по их мнению, скрывался Джессап. По команде Райта группы SIS взорвут люк и двинутся сверху и снизу.
   Райт обхватил рукой микрофон, идущий вдоль линии подбородка, и посмотрел на Босха.
   - Ты готов к этому?
   "Готовый."
   Райт ослабил хватку и отдал команду своим командам.
   "Хорошо, давайте дадим ему шанс", - сказал он. "Три, у тебя включен динамик?"
   "Это идет на спикер. Ты горячая через три, два... один.
   Райт заговорил, пытаясь убедить человека, спрятавшегося в темной комнате в сотне ярдов, сдаться.
   "Джейсон Джессап. Это лейтенант Стивен Райт из полицейского управления Лос-Анджелеса. Ваша позиция окружена сверху и снизу. Выйдите, заложив руки за голову, сцепив пальцы. Двигайтесь вперед к ожидающим офицерам. Если вы отклонитесь от этого приказа, вы будете расстреляны".
   Босх вытащил беруши и прислушался. Он мог слышать приглушенный звук слов Райта, доносившийся из-под пирса. Не было никаких сомнений в том, что Джессап мог услышать приказ, если бы находился там.
   "У вас есть одна минута", - сказал Райт в качестве своего последнего сообщения Джессапу.
   Лейтенант посмотрел на часы, и они стали ждать. На тридцать втором Райт проверил своих людей под пирсом.
   "Что-либо?"
   "Это Три. Я ничего не получил."
   "Четыре, ясно".
   Райт одарил Босха желаемым взглядом, словно надеялся, что до этого не дойдет.
   "Хорошо, по моему сигналу мы идем. Держитесь крепко и без перекрестного огня. Наверху, если ты стреляешь, ты должен знать, кто ты...
   На видеоэкране было движение. Дверь в один из складских загонов распахнулась, но не та дверь, на которую они смотрели. Камера резко дернулась влево, меняя прицел. Босх увидел, как Джессап появился из темноты за открытой дверью. Его руки поднялись и соединились, когда он принял боевую позу.
   "Пистолет!" - закричал Райт.
   Последовавшая за этим шквал выстрелов длился не более десяти секунд. Но за это время не менее четырех офицеров под пирсом разрядили оружие. Крещендо прерывалось ненужной детонацией сверху. К тому времени Босх уже видел, как Джессап погиб под обстрелом. Как у человека перед расстрельной командой, его тело поначалу казалось удерживаемым вертикально благодаря силе множественных ударов под разными углами. Затем включилась гравитация, и он упал на песок.
   После нескольких мгновений молчания Райт вернулся к связи.
   "Все в безопасности? Считай.
   Все офицеры под и наверху пирса доложили о безопасности.
   "Проверить подозреваемого".
   На видео Босх видел, как двое офицеров подошли к телу Джессапа. Один проверял пульс, а другой целился в мертвеца.
   - Ему десять семь.
   "Закрепите оружие".
   "Понятно."
   Райт выключил видео и посмотрел на Босха.
   - И это все, - сказал он.
   "Ага."
   "Мне жаль, что вы не получили ответы".
   "Я тоже."
   Они пошли по берегу к пирсу. Райт посмотрел на часы и включил связь, объявив официальное время стрельбы 19:18.
   Босх посмотрел на океан слева от себя. Солнце исчезло.
  
   ЧАСТЬ ШЕСТАЯ - Все, что осталось
  
  
   Сорок пять
   Пятница, 9 апреля, 14:20
  
   Гарри Босх и я сидели по разные стороны стола для пикника, наблюдая, как копает бригада медиков по эксгумации. Они были на третьем раскопе, работая под деревом, от которого Джейсон Джессап зажег свечу в каньоне Франклина.
   Я не должен был быть там, но хотел быть. Я надеялся получить новые доказательства подлости Джейсона Джессапа, как будто это могло облегчить принятие того, что произошло.
   Но пока в трех раскопках ничего не нашли. Команда двигалась медленно, счищая грязь по одному дюйму за раз, просеивая и анализируя каждую унцию удаленной почвы. Мы пробыли здесь все утро, и моя надежда превратилась в холодный цинизм по поводу того, что Джессап делал здесь в те ночи, когда за ним следили.
   С дерева на два столба, установленных за пределами зоны обыска, был натянут белый холст. Это защищало землекопов от солнца, а также от вертолетов СМИ наверху. Кто-то слил информацию об обыске.
   У Босха на столе лежала стопка файлов из дел о пропавших без вести. Он был готов пойти с записями и описаниями пропавших девушек, если будут найдены какие-либо человеческие останки. Я просто пришел, вооруженный утренней газетой, и теперь уже во второй раз читаю статью на первой полосе. Отчет о событиях накануне был главной статьей в "Таймс" и сопровождался цветной фотографией двух офицеров СИС, направляющих свое оружие в открытый люк на пирсе Санта-Моники. Эта история также сопровождалась заметкой на боковой панели SIS на первой полосе. Заголовок: ЕЩЕ ОДИН ДЕЛО, ОЧЕРЕДНАЯ СТРЕЛЬБА, КРОВАВАЯ ИСТОРИЯ СЕСЕНКИ.
   У меня было ощущение, что это будет история с ногами. До сих пор никто в средствах массовой информации не узнал, что SIS знала о том, что Джессап получил пистолет. Когда об этом станет известно - а я был уверен, что так оно и будет, - несомненно, начнется шквал споров, дальнейших расследований и дознаний полицейской комиссии. Главный вопрос: раз было установлено, что у этого человека, вероятно, было оружие, почему ему позволили остаться на свободе?
   Все это радовало меня, что я больше даже временно не на службе у государства. На бюрократической арене такие вопросы и ответы на них имеют тенденцию отрывать людей от их работы.
   Мне не нужно было беспокоиться о результатах таких расспросов ради средств к существованию. Я возвращался в свой офис - на заднее сиденье своего Линкольн Таун Кар. Я собирался снова стать частным адвокатом защиты. Линии там были чище, а миссия яснее.
   - Мэгги МакФирс придет? - спросил Босх.
   Я положил бумагу на стол.
   "Нет, Уильямс отправил ее обратно в Ван Найс. Ее роль в деле окончена.
   "Почему Уильямс не перевезет ее в центр города?"
   "Сделка заключалась в том, что мы должны были добиться осуждения, чтобы она смогла попасть в центр города. Мы этого не сделали.
   Я указал на газету.
   - И мы не собирались его получать. Этот несогласный присяжный говорит всем, кто готов его слушать, что он бы проголосовал за невиновность. Так что, думаю, можно сказать, что Габриэль Уильямс - человек, который держит свое слово. Мэгги никуда не спешит.
   Вот как это работало на стыке политики и юриспруденции. Вот почему мне не терпелось вернуться к защите проклятых.
   После этого мы некоторое время сидели в тишине, и я думал о своей бывшей жене и о том, как с треском провалились мои попытки помочь ей и продвинуть ее. Я задавался вопросом, не пожалеет ли она меня за усилия. Я, конечно, надеялся, что нет. Мне было бы тяжело жить в мире, где Мэгги МакФирс презирала меня.
   - Они что-то нашли, - сказал Босх.
   Я оторвался от своих мыслей и сосредоточился. Один из землекопов использовал пинцет, чтобы положить что-то из грязи в пластиковый пакет для улик. Вскоре она встала и направилась к нам с сумкой. Это была Кэти Коль, судебно-медицинский археолог.
   Она протянула сумку Босху, и он поднял ее, чтобы посмотреть. Я мог видеть, что это был серебряный браслет.
   - Костей нет, - сказал Коль. "Только то. Мы находимся на глубине тридцати двух дюймов, и редко можно найти захоронение убийцы намного глубже. Так что этот выглядит как два других. Вы хотите, чтобы мы продолжали копать?
   Босх взглянул на браслет в сумке и посмотрел на Коля.
   "Как насчет еще одной ноги? Это будет проблемой?
   "День в поле лучше дня в лаборатории в любое время. Вы хотите, чтобы мы продолжали копать, мы будем копать".
   - Спасибо, док.
   "Ты понял."
   Она вернулась к раскопкам, и Босх передал мне пакет с уликами для изучения. В нем был браслет с подвесками. Были сгустки грязи в ссылках и ее прелестях. Я мог разглядеть теннисную ракетку и самолет.
   - Ты узнаешь его? Я попросил. - От одной из пропавших девушек?
   Он указал на стопку файлов на столе.
   "Нет. Я ничего не помню о браслете с подвеской в списках.
   - Его мог просто кто-то здесь потерять.
   - Тридцать два дюйма в грязи?
   - Значит, вы думаете, что Джессап его закопал?
   "Может быть. Не хотелось бы уходить от этого с пустыми руками. Парень должен был прийти сюда по какой-то причине. Если он не закопал их здесь, то, возможно, это было место убийства. Я не знаю."
   Я вернул ему сумку.
   - Мне кажется, ты слишком оптимистичен, Гарри. Это не похоже на тебя".
   - Тогда какого черта, по-вашему, Джессап делал здесь все эти ночи?
   "Я думаю, что он и Ройс играли с нами".
   "Ройс? О чем ты говоришь?"
   - Нас поимели, Гарри. Признай это".
   Босх снова поднял пакет с уликами и встряхнул его, чтобы разрыхлить грязь.
   - Это было классическое неверное направление, - сказал я. "Первое правило хорошей защиты - хорошее нападение. Вы нападаете на свое собственное дело еще до того, как попадете в суд. Вы находите его слабости, и если вы не можете их исправить, то вы находите способы отвлечь от них внимание".
   "Хорошо."
   "Самой большой слабостью защиты был Эдди Роман. Ройс собирался привлечь к ответственности лжеца и наркомана. Он знал, что если у вас будет достаточно времени, вы либо найдете Романа, либо узнаете что-то о нем, либо и то, и другое. Ему нужно было отклониться. Займите себя делами, не относящимися к делу".
   - Вы хотите сказать, что он знал, что мы следим за Джессапом?
   - Он мог легко догадаться. Я не возражал против его просьбы об освобождении из операционной. Это было необычно и, вероятно, заставило Ройса задуматься. Поэтому он послал Джессапа ночью посмотреть, есть ли там хвост. Как мы уже предполагали ранее, он, вероятно, даже послал Джессапа к вам домой, чтобы посмотреть, не ответит ли он и подтвердит слежку. Когда этого не произошло, когда он не получил ответа, Ройс, вероятно, подумал, что ошибся, и бросил его. После этого Джессап перестал приходить сюда по ночам.
   "И он, вероятно, думал, что он в порядке, чтобы построить свою темницу под пирсом".
   "Это имеет смысл. Не так ли?
   Босх долго не отвечал. Он положил руку на стопку файлов.
   - Так что насчет всех этих пропавших девушек? он спросил. - Это все просто совпадение?
   - Не знаю, - сказал я. "Мы можем никогда не узнать сейчас. Все, что мы знаем, это то, что они все еще пропали без вести, и если Джессап был замешан, то этот секрет, вероятно, умер вместе с ним вчера".
   Босх встал с озабоченным выражением лица. Он все еще держал пакет с уликами.
   - Прости, Гарри.
   "Да, я тоже."
   "Куда ты идешь отсюда?"
   Босх пожал плечами.
   "Следующее дело. Мое имя возвращается в ротацию. А ты?"
   Я развела руками и улыбнулась.
   - Ты знаешь, что я делаю.
   "Ты уверен в этом? Из тебя получился чертовски хороший прокурор.
   - Да, хорошо, спасибо за это, но ты должен делать то, что должен. Кроме того, они никогда не позволяли мне вернуться на ту сторону прохода. Не после этого".
   "Что ты имеешь в виду?"
   "Им нужно будет кого-то обвинить во всем этом, и это буду я. Я был тем, кто выпустил Джессапа. Ты смотришь. Копы, "Таймс", даже Габриэль Уильямс, в конце концов, донесут это до меня. Но это нормально, пока они оставят Мэгги в покое. Я знаю свое место в мире и собираюсь вернуться к нему".
   Босх кивнул, потому что больше нечего было сказать. Он снова встряхнул сумку с браслетом и провел пальцами по нему, удаляя грязь с его поверхности. Затем он поднял его, чтобы внимательно изучить, и я мог сказать, что он что-то увидел.
   "Что это?"
   Его лицо изменилось. Он нажимал на один из амулетов, стирая с него грязь через полиэтиленовый пакет. Затем он передал его мне.
   "Взглянем. Что это?"
   Амулет все еще был потускневшим и грязным. Это был квадратный кусок серебра шириной менее полудюйма. С одной стороны в центре был крошечный шарнир, а с другой что-то похожее на миску или чашку.
   - Похоже на чашку на квадратной тарелке, - предположил я. "Я не знаю."
   - Нет, переверни. Это дно".
   Я сделал, и я видел то, что он видел.
   - Это одна из тех... строительная доска. Выпускной колпачок и этот вертлюжок на макушке были для кисточки".
   "Ага. Кисточки нет, наверное, все еще в грязи.
   - Хорошо, так что это значит?
   Босх снова сел и быстро начал просматривать файлы.
   "Ты не помнишь? Первая девушка, которую я показал тебе и Мэгги. Валери Шлитер. Она исчезла через месяц после выпуска из старшей школы Риверсайд.
   - Хорошо, значит, ты думаешь...
   Босх нашел файл и открыл его. Он был тонким. Там было три фотографии Валери Шлитер, в том числе одна в выпускном чепце и платье. Он быстро просмотрел несколько документов, которые были в файле.
   "Здесь ничего о браслете с подвесками", - сказал он.
   - Потому что, вероятно, это была не она, - сказал я. - Это далеко не так, тебе не кажется?
   Он вел себя так, как будто я ничего не сказал, его разум блокировал любые возражения.
   "Мне придется пойти туда. У нее были мать и брат. Посмотри, кто еще здесь и может посмотреть на эту штуку.
   - Гарри, ты уверен, что...
   - Думаешь, у меня есть выбор?
   Он снова встал, забрал у меня пакет с уликами и собрал файлы. Я почти слышал, как адреналин бурлит в его венах. Собака с костью. Пришло время Босху уйти. В руке у него был дальний выстрел, но это было лучше, чем отсутствие выстрела. Это заставит его двигаться.
   Я тоже встал и последовал за ним на раскопки. Он сказал Колю, что ему нужно проверить браслет. Он сказал ей позвонить ему, если что-нибудь еще будет найдено в яме.
   Мы двинулись на усыпанную гравием стоянку, Босх шел быстро и не оглядывался, чтобы посмотреть, все ли я с ним. Мы поехали на раскопки по отдельности.
   - Эй, - позвал я его. "Подожди!"
   Он остановился посреди площадки.
   "Какая?"
   - Формально я все еще прокурор, назначенный Джессапу. Так что, прежде чем ты помчишься прочь, скажи мне, о чем ты думаешь. Он закопал браслет здесь, а ее нет? Это вообще имеет смысл?"
   "Ничего не имеет смысла, пока я не идентифицирую браслет. Если кто-то скажет мне, что это ее, мы попытаемся выяснить это. Помните, когда Джессап был здесь, мы не могли подобраться к нему. Это было слишком рискованно. Так что мы не знаем точно, что он делал. Он мог искать это.
   "Хорошо, я, может быть, вижу это".
   "Мне нужно идти."
   Он продолжил путь к своей машине. Он был припаркован рядом с моим Линкольном. Я позвал его.
   - Дай мне знать, хорошо?
   Он оглянулся на меня, когда добрался до своей машины.
   - Да, - сказал он. "Я буду."
   Затем он упал в машину, и я услышал, как она оживает. Босх ехал так же, как и шел, быстро трогаясь с места и подбрасывая в воздух пыль и гравий. Человек на задании. Я сел в "линкольн" и последовал за ним из парка на Малхолланд-драйв. После этого я потерял его на извилистой дороге впереди.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"