Рыбаченко Олег Павлович : другие произведения.

Повесили гангстера на крюк

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
   Пролог
   Выстрел останавливает его мертвым. Его эхо быстро рассеивается, но оставшийся звон продолжается: пронзительный монотон, блокирующий все звуки, поглощающий тишину. Запах пороха распространяется по большой открытой комнате. Он знает боль от выстрела: шокирующий, настойчивый жар, словно пламя на коже, вкупе с невыносимым давлением. Но это чувство не приходит.
   Через несколько секунд он понимает: в него не попали. Предполагает, что это был преднамеренный промах, предупредительный выстрел. Догадывается, что если он побежит дальше, то следующий будет по-настоящему. Пуля в ногу, наверное. Но не смертельный выстрел. Еще нет. Это лишило бы смысла приводить его сюда. Победите цель использования самой ценной вещи в его жизни, чтобы доставить его именно в это место, в это самое время. Он думает, что теперь знает, почему он здесь.
   Детектив-инспектор Захария Боатенг не может видеть человека, стрелявшего из темноты. Но он знает, что в тени кто-то есть. И оглушительная громкость выстрела говорит ему, что этот человек недалеко. Он успокаивает дыхание, позволяет глазам привыкнуть. Чернота, кажется, расступается, и, вглядываясь в нее, он может разглядеть человеческую форму. Форма, внешняя сторона этой фигуры - это почти все, что можно узнать о человеке; что внутри нет. Разум, мотивация, эмоции - или их отсутствие - принадлежат некоторым другим видам.
   В Метрополитене таких людей называют мясоедами. Хищники, которые строят свою жизнь на эксплуатации других. Им нравится использовать насилие, чтобы получить то, что они хотят. Боатенг не из их числа, но при малейшем шансе убил бы нападавшего голыми руками. Он знает, кто это, еще до того, как стрелок делает шаг вперед, и свет выявляет знакомые черты. И, признает он с уколом вины, он навлек это на себя. На его семью. На своих коллег. Обо всех и обо всем, что имеет значение.
   По мере продвижения фигуры эти мысли исчезают. Дуло пистолета внезапно оказывается на уровне его глаз. Затем его осеняет новая возможность: может быть, в этом нет никакой цели. Может быть, не будет никаких объяснений.
   Может быть, это просто смертельный выстрел.
   Глава Один
   понедельник, 20 августа 2018 г.
   Восемь дней назад
   Крик разбудил Зака Боатенга от легкого сна. Он смотрел во мрак. Снова раздался крик - страдальческий, мучительный - заставивший его вздрогнуть. Это был звук висцеральной боли. И это исходило из его сада. Находясь в полубессознательном состоянии, ему потребовалось мгновение, прежде чем он понял, что происходит.
   Кровавые городские лисы.
   Зак лежал в постели, слушая лондонскую ночь. Где-то вдалеке взвыла и упала сирена. Он задавался вопросом, кто из его коллег был там, на что они реагировали в час ночи. Серьезное насилие или просто соседи спорили из-за слишком громкой стереосистемы? В этом городе любая возможность была столь же вероятной. Рядом с ним в ровном ритме глубокого сна дышала его жена Этта; что-то, что ускользало от Зака в течение некоторого времени. Он только что снова закрыл глаза в надежде задремать, когда услышал шум.
   Глухой, тяжелый стук снизу.
   Он напрягся, небольшой укол адреналина прокатился по его животу, заставив руки покалывать. Он взглянул на Этту. Она не шевельнулась. Опять же: шуршать, стучать. Он не воображал это. Зак медленно выдохнул. Думай . Если их ограбили, безопаснее всего было оставаться здесь. Пусть парень занимается этим, берет PlayStation, iPad и все, что он может унести, и уходит. У них была страховка именно на этот случай. Если незваный гость не сумасшедший или пьяный, он не рискнет подняться наверх в поисках драгоценностей. Лучше оставайтесь на месте.
   Но Заку всегда было трудно принимать собственные советы. И кто-то, угрожающий его семье в их доме, был красной чертой. У него этого не было.
   Он соскользнул с кровати.
   Зак потянулся к верхней части шкафа и схватил бейсбольную биту. Он вышел на площадку; дверь его одиннадцатилетнего сына Кофи была, как обычно, приоткрыта, ночник горел. Зак пополз вниз, используя край лестницы, чтобы избежать любых скрипов, которые могли сигнализировать о его приближении. Из-за закрытой двери гостиной доносились звуки человеческого движения. Он потянулся к ручке, пальцы слегка дрожали.
   Он распахнул дверь и бросился на свет. За криком последовал треск и звон стекла. Рядом с книжной полкой стоял стул. На стуле стоял его сын, глядя на разбитую фоторамку, лежавшую на деревянном полу.
   "Кофи! Иисус.'
   - Прости, папа.
   Зак бросил биту на диван, затем подошел и обнял своего мальчика. "Напугал меня до чертиков. Что ты здесь делаешь?
   "Я не мог спать".
   Зак потер спину Кофи. 'И я нет.' Он посмотрел через плечо сына на разбитую рамку: фотография дочери Зака и Этты, Амелии, была цела под зазубренными осколками стекла.
   - Я просто хотел посмотреть ее фотографию, - тихо сказал Кофи. - Я не хотел...
   - Эй, не беспокойся об этом.
   Мальчик принюхался. 'Я скучаю по ней.'
   - Да, я тоже, приятель. Зак сжал сына чуть крепче.
   "Не странно ли хотеть поговорить с ней, даже если она мертва?"
   'Неа. Я делаю это иногда.
   Наконец Кофи заговорил. - Кто-то убил ее, не так ли?
   Его сын был достаточно взрослым, чтобы понять, что это значит. 'Да.'
   'Кто это был?'
   'Человек.' Зак помолчал, не зная, что еще сказать. - Но он не просто убил Амелию. В тот же день он застрелил еще двоих человек. Один из них был человеком, за которым он охотился. Ваша сестра просто оказалась не в том месте, когда он открыл огонь. Его голос слегка сорвался, и он перевел дыхание. - И он ударил ее.
   Кофи вырвался из объятий и всмотрелся в лицо Зака. - Ты поймал его?
   'Я сделал.' Но Зак знал, что это еще не все. Он чуть не лишился жизни прошлым летом, пытаясь найти виновного после того, как новая зацепка появилась у него во время отдельного дела об убийстве. Несмотря на его усилия по расследованию, большинство из которых были неофициальными, никто не был осужден за убийство его дочери, не было обнаружено никаких доказательств преступления. И казалось, что кто-то еще участвовал в стрельбе за кулисами; невидимый, как кукловод. Кто-то, известный только как Кайзер, который все еще был там.
   Информация о Кайзере была скудной и исходила исключительно от находящегося в заключении убийцы по имени Дариан Уоллес, который отказался от дальнейшего сотрудничества. Не совсем достоверная информация. Тем не менее, перспектива правды беспокоила Зака. И не только потому, что жертвой была его дочь. По словам Уоллеса, Кайзер был офицером полиции. Один из своих.
  
   Два часа ночи. Вот что они имели в виду под глубокой ночью. Нет луны и практически нет людей. Только проносящиеся мимо дороги южного Лондона, темнота, пронизанная уличными фонарями и автомобильными фарами. Джермейн услышал, как пассажир рядом с ним щелкнул предохранителем пистолета, лежавшего у него на коленях, и снова включил его. Выкл, вкл. Щелкни, щелкни. Он огляделся. Палец парня был на спусковом крючке. Джермейн старался смотреть вперед, держа руки на руле.
   "Вы можете положить это под сиденье или что-то в этом роде?" он сказал. "Заставляет человека нервничать".
   'Киска.'
   Джермейн не был экспертом по оружию, но его пассажир провел последние пять минут, объясняя, что Heckler & Koch MP5 Kurz был самым отвратительным оружием, которое он когда-либо держал в руках. Как он мог выпустить весь свой магазин из тридцати патронов за две секунды. Как короткий ствол означал, что выстрелы были неточными, но в этом и был весь смысл. Именно по этой причине они назвали MP5 Kurz "угодником публики".
   - Почему ты вообще должен был принести его? Джермейн нахмурился.
   "Защита".
   'Для нас?'
   - Для нашего груза. Его груз, - поправился парень.
   Груз, из-за которого "Фольксваген Гольф", который позаимствовал Джермейн, ехал низко, разгонялся медленнее. Джермейн имел некоторое представление о том, что было в тяжелых сумках, которые, как он видел, загружали в багажник. Но он не задавал слишком много вопросов. Не тогда, когда ему дали пятьсот фунтов вперед с обещанием еще больше по доставке. Этих денег хватило бы на оплату счетов на месяцы. "Я думал, что мы должны вести себя сдержанно, - сказал он.
   'Мы.'
   - В таком случае убавьте эту чертову музыку.
   Мужчина рядом с ним протянул руку и прибавил громкость. Грязные биты заставляли окна машины вибрировать. Джермейн стиснул зубы и еще раз скосил взгляд в сторону. Аарон Коллинз был тем, с кем он часто катался. Но теперь, когда Джермейн учился в колледже, изучая бизнес, их пути почти не пересекались. У Аарона был свой бизнес, если его можно так назвать. Судя по его широко распахнутым глазам и более быстрой речи, он слишком часто пробовал свой собственный продукт.
   - Сколько ты выпил?
   "Это всего лишь небольшой дегустатор". Аарон ухмыльнулся. "Ничего особенного".
   "Глупость". Джермейн покачал головой, продолжая вести машину. Что-то привлекло его внимание в зеркале заднего вида, прежде чем оно исчезло, когда они завернули за поворот. - Эй, - сказал он. - Это...?
   Дорога выровнялась. Без ошибок. Машина копов.
   "О, черт". Джермейн крепче сжал руль.
   Аарон повернулся, чтобы проверить. - Расслабься, приятель. Почему они могут заинтересоваться нами? Мы всего лишь пара парней, отправившихся на прогулку.
   - В два часа ночи.
   'И что?'
   Огни на полицейской машине теперь мигали, хотя сирена не включалась. Стараясь не злить местных жителей.
   - Просто расслабься и позволь им пройти, хорошо? Аарон опустился ниже на свое место.
   Джермейн чувствовал, как его сердце бьется быстрее, и где-то внизу живота что-то скручивало. Полицейские прибавили скорость и вырулили на обгон. Джермейн смотрел прямо перед собой, но машины впереди не было. Он остался рядом с ними. Один вой сирены привлек его внимание. Он повернулся и увидел, что к нему подходит офицер. Он помедлил, затем сбавил скорость и подъехал к бордюру позади вихрящихся полицейских фонарей, заливавших все синим цветом.
   'Что теперь?' - прошипел Джермейн.
   'Будь готов.' Правое колено Аарона тряслось.
   Оба полицейских вышли из машины и направились к ним. Аарон щелкнул предохранителем "Курца", поправил хватку. Между руками Джермейна и рулем образовалась пленка пота. Полицейские были почти у их машины. Один поднял ладонь в знак "остаться там".
   - Время шоу, - прошептал Аарон.
   'Ни за что. Ты сумасшедший ублюдок... - Джермейн остановился. Медленно опустил ручник. Перекинул рычаг переключения передач обратно на первую. Затем нажал на педаль газа и дернул руль вправо. Они бросились вперед, назад к дороге, когда один офицер нырнул в сторону. Затем мимо проносились дома, расплываясь влево и вправо. Джермейн почувствовал, как зарычал двигатель, увидел, как стрелка достигла пятидесяти миль в час. Услышал смех Аарона.
   - Куда мне теперь идти? - рявкнул он.
   'Я не знаю.'
   'Считать!'
   'ХОРОШО. Мы в миле от гаража. Сверните на боковые дороги, и мы доберемся до того, как они нас догонят.
   - Боковые дороги?
   - Я пойду. Аарон достал свой телефон, постучал несколько раз. - Остался здесь.
   Джермейн только начал поворачивать, когда завыла такая же сирена, и он засек машину, мчащуюся к ним с новой дороги: синие огни без опознавательных знаков за решеткой радиатора. Он развернул машину назад, шины завизжали, и снова ускорился, когда откуда-то справа завыла еще одна сирена. Проверил вид сзади: за ними была оригинальная полицейская машина.
   - Они повсюду! Джермейн вцепился в руль, надавил ногой. - Откуда они узнали?
   - У кого ты снова одолжил эту машину?
   'Мой мальчик.'
   - Я предполагаю, что у вашего мальчика есть какие-то записи. Или, может быть, он стукач. В любом случае, нам пиздец. Аарон посмотрел через плечо. - Давай, мужик, быстрее!
   Джермейн инстинктивно свернул, когда справа на них налетел внедорожник, а затем ускорился. Теперь две машины стояли рядом, копы ехали не в ту полосу. Дерьмо, дерьмо, дерьмо . Он резко затормозил и занесло влево на узкую дорогу, потеряв полноприводник, который не мог поворачивать достаточно быстро. Тогда они были одни.
   'Да!' - воскликнул Аарон, поворачиваясь на своем месте. "Теперь сокращайте путь сюда". Он ударил левой. 'Там.'
   Джермейн последовал инструкции и услышал, как стихли сирены. Он замедлил ход, чтобы заглушить двигатель, и выключил фары. Потянулся вперед и выключил музыку. Надул щеки, моргнул. - Где мы сейчас? Все террасные дома здесь выглядели одинаково.
   'Дай мне секунду.' Аарон опустил голову к экрану телефона.
   Джермейн проверил правое зеркало. Улица была пуста, едва освещена. Будь прокляты эти проклятые деньги, они ему больше не нужны. Если бы он мог...
   Удар со стороны пассажира сломал ему шею, ремень безопасности заблокировался, когда руль повернулся против его захвата. Он попытался восстановиться, но 4 x 4 блокировал их. Он нащупал заднюю передачу, промахнулся, снова выжал сцепление и нашел передачу. Обернулся, чтобы посмотреть через плечо. Затем остановились, когда за ними с визгом остановилась другая машина. Они оказались в ловушке.
   - Вооруженная полиция! раздались крики со всех сторон.
   - Поднимите руки! - проревел один голос, когда темные фигуры двигались за фарами 4x4, которые теперь освещали их автомобиль полным лучом.
   Джермейн поднял руки, прерывисто дыша. Он посмотрел налево. Аарон все еще улыбался. И он держал Курца на коленях.
   - Отпусти, Аарон! Джермейн задохнулся. 'Руки вверх.'
   "Мы должны сражаться".
   "О чем ты говоришь? Мы окружены. Просто делай, что они говорят, или они тебя пристрелят".
   'Слишком поздно.' Аарон еще раз щелкнул предохранителем. Полностью автоматический.
   Темные фигуры впереди расходились веером, повторяя свои команды.
   "Черт возьми!" - выплюнул Джермейн. 'Положи. Ты хочешь умереть?
   "Помни, чьи вещи мы несем". Аарон сглотнул, выдохнул. - Мы уже мертвы. Его палец сжался вокруг спускового крючка.
   'Нет, подождите!'
   - Он найдет тебя, Джей. Где угодно. Тело Аарона напряглось.
   'Не!'
   Аарон поднес Курц к лобовому стеклу. Джермейн нырнул под руль, когда за оглушительным грохотом последовали брызги горячих гильз внутри машины, ударившие по окнам и приборной панели. Несколько человек ударили его, один обжег затылок. Затем снаружи раздался залп выстрелов, пробив стекло и металл, и так же быстро стих. Джермейн повернул шею вбок и вверх. Аарон откинулся на спинку сиденья, все еще держа пистолет, рот был полуоткрыт, на щеке была маленькая черная дыра. Он не двигался.
   В ушах Джермейна звенел высокий тон.
   'Руки в воздухе!' раздался крик, за которым последовал другой, более настойчивый. 'Офицер убит!' Радио пищало и трещало, и голос назвал номер жетона и название улицы, требуя вызвать скорую помощь.
   Джермейн поднял обе дрожащие руки и медленно развернулся. Он увидел фигуру и дуло пистолета через окно, прежде чем его дверь распахнулась. Толстая рука потянулась внутрь и расстегнула ремень безопасности.
   "Ложись на гребаную землю!"
   Он сделал, как ему сказали, и лег на живот, вытянув руки вперед. Асфальтовое покрытие было шероховатым и теплым, твердым под ребра. Он начал плакать, как будто он не мог контролировать это. Когда одна фигура присела рядом с ним, заведя его руки за спину и надев на него наручники, другой обошел его сзади машины. Он услышал, как хлопнул ботинок и поднялся скрип двери. Затем звук расстегивания длинных молний: сумки. На несколько секунд воцарилась только тишина, кроме монотонной тишины, заполнявшей голову Джермейна. Затем заговорил один из офицеров.
   "Джекпот".
  
   Глава вторая
   Боатенг прошел по коридору к комнатам для допросов в полицейском участке Льюишема. Он сжимал в руке папку, содержащую все, что им было известно о стрельбе и аресте прошлой ночью. Это было довольно тонко. Рядом с ним шла детектив-сержант Кэт Джонс.
   - Я видела это в новостях сегодня утром, - сказала она.
   - Как и половина Лондона, - ответил он. - Вы видели толпу возле вокзала? Они несчастны. Ему сказали, что первые протестующие прибыли сразу после 8 утра, размахивая плакатами о том, что полиция убивает мирных жителей, и требуют справедливости. С наступлением утра их число увеличилось, и за ними последовали телекамеры.
   - Кто этот парень, которого они арестовали? - спросил Джонс.
   - Джермейн... - Боатенг открыл папку. "Менса. Девятнадцать лет, житель Брикстона. Он сделал паузу. - Ламбет знает об этом? Он из их участка.
   'Еще нет. Никто больше не знает его имени - вы знаете, из-за смертей. Я сразу после этого позвоню в Массачусетский технологический институт.
   'Большой.' Они остановились у двери, и Боатенг сжал ручку. 'Готовый?'
   Она кивнула.
   'ХОРОШО.' Он сверкнул улыбкой. - Посмотрим, что он скажет.
   Они вошли в комнату для допросов. Перед ними по другую сторону простого стола сидел молодой человек в серой футболке, рядом с худощавым парнем постарше в костюме - адвокатом. Ни один из них не выглядел так, будто он спал прошлой ночью.
   Боатенг начал запись и представился. Отметил вспышку Менса узнавания его ганской фамилии. Эта точка соприкосновения была первым шагом. Затем он вынул из папки фотографию и повернул ее на столе в сторону задержанного. На изображении, освещенном вспышкой, был виден "фольксваген-гольф", его левые панели прогнулись, лобовое стекло превратилось в паутину разбитого стекла, сквозь которое на пассажирском сиденье виднелся труп. Боатенг наблюдал за своим подозреваемым; его реакция сказала бы ему о многом.
   Менса закрыл глаза, его нижняя губа слегка скривилась. Ладно, немного эмоций. Это был еще один шаг.
   - Что ты можешь мне сказать об этом, Джермейн?
   Голова молодого человека опустилась. Его адвокат наклонился и что-то прошептал ему.
   - Без комментариев, - пробормотал Менса.
   - Вы были в машине, когда это случилось, не так ли?
   Менса все еще смотрел вниз, но едва заметно кивнул. Парень хотел поговорить, но испугался.
   Боатенг наклонился вперед, сцепил руки. - Он был вашим другом?
   Вопрос заставил Менса закрыть глаза.
   - Поэтому ты помог ему?
   'Без комментариев.' Ответ был едва слышен.
   - Приличные деньги, не так ли?
   Без ответа.
   - Должно быть, - сказал Боатенг. "Чтобы взять на себя риск нести эту партию". Он создал второе изображение, показывающее содержимое багажника. Менса поднял голову, и Боатенг увидел, как расширились его глаза.
   "Сорок пистолетов-пулеметов "Шкорпион". чешского производства. Они могли нанести большой ущерб на улицах. Стоит около двух штук каждый.
   Он позволил Менсе впитать фотографию и ее значение.
   - Вы знали, что было в этих мешках?
   Менса покачал головой, потер переносицу. Адвокат снова наклонился, приложив ладонь к уху Менса. Боатенг видел, что его решимость слабеет; парень не был гангстером. Вероятно, просто тяжело и лояльно к своим старым товарищам - опасное сочетание, когда определенные люди хотят, чтобы работа была сделана. Приближался переломный момент интервью.
   Боатенг осторожно положил на стол третье изображение. На нем был изображен мускулистый мужчина средних лет, лежащий на спине на дороге. Кровь залила его голову и плечи. Медработник сидел на земле у края кадра. Очевидно, она отказалась от попыток реанимировать мужчину.
   - Это сержант Тоби Салливан, - сказал Боатенг. "Он умер сегодня в 2:15 утра от единственного 9-миллиметрового пулевого ранения в шею".
   Губы Менса скривились в ужасе.
   - Это убийство. Боатенг знал, что доказать, что Аарон Коллинз намеревался убить полицейского, а не просто ранить, будет крайне сложно. Но он делал ставку на то, что Менса не знает разницы между убийством и непредумышленным убийством. Даже если его адвокат попытался объяснить ему нюансы, семена паники уже были посеяны. - Это делает тебя соучастником. Он позволил словам проникнуть внутрь.
   Менса начал скручивать пальцы, ковыряя ногти. Он не ответил.
   - Ты не убийца, Джермейн. Я встречал много психопатов на этой работе, и это не ты. Но присяжные могут так не считать. Вы ведь не хотите попасть в тюрьму на пятнадцать лет?
   - Нет, - прошептал Менса. Его глаза были влажными.
   - Я могу вам помочь, - продолжал Боатенг. - Мы можем предложить вам защиту. Просто скажи мне, кто за этим стоит.
   Адвокат пошевелился, пробормотал что-то еще. Боатенг уловил слова "нет обязательств" и "сделка".
   Менса покачал головой. - Я не могу.
   Боатенг изучал молодого человека, глядя на стол. Татуировка на его предплечье гласила "Эффи" на медной гравюре. Эффи? Из Эфуа, скорее всего. Женское имя из Ганы. Сестра? На другой руке у Менса был простой браслет из ниток, вроде детских. Младшая сестра. Тот, о ком он заботился.
   - Дело не только в тебе, Джермейн. Теперь ты должен думать о своей семье. Мы тоже можем защитить их. Твоя мама.' Он сделал паузу. 'Твоя сестра.'
   Адвокат протянул ладонь в сторону Боатенга. - Я хотел бы поговорить с моим клиентом наедине, пожалуйста...
   'Вы можете?' Менса поднял голову, его взгляд расфокусировался.
   Боатенг кивнул. - Если вы нам поможете.
   'ХОРОШО.'
   - Кто за этим стоит, Джермейн? Кто привез это оружие в Лондон?
   - Я его не знаю.
   'Что ты о нем знаешь?'
   - Только так, как назвал его Аарон.
   'Хорошо.' Боатенг взглянул на Джонса. - Как он его назвал?
   Менса сглотнул, моргнул и встретился взглядом с Боатенгом. "Кайзер".
  
   Сюзанна Пим взглянула на часы. Тонкие стрелки под словом "Картье" касались XI и II: 11.10. Она опоздала. Ее встреча была назначена на 11 часов утра, но к ее приезду море туристов расступалось целую вечность, а еще больше времени потребовалось для процедур безопасности. Ее хозяйка была приверженцем пунктуальности в других, хотя она почти всегда опаздывала. Так было и сегодня, так что Пим надеялся, что ей это сойдет с рук.
   Проработав всего три дня на новой работе, Пим все еще отчаянно пыталась произвести хорошее впечатление. Ей не нравилась мысль отчаянно нуждаться в чем бы то ни было - это было так недостойно - но именно в этот момент это было правдой. Она отчаянно нуждалась в одобрении и возможностях, которые оно могло ей предоставить.
   Пим только что сидела в удобном кресле в хорошо оборудованной прихожей и не обращала внимания на картины маслом восемнадцатого века вокруг себя в пользу iPad. Раздражает то, что они забрали ее мобильный у двери и предложили ей "безопасный" планшет для просмотра веб-страниц. Она использовала его, чтобы прочитать каждую новостную статью, которую могла найти, о полицейском, который был застрелен ранним утром. Формально он был одним из ее сотрудников. На прошлой неделе с этим досадным инцидентом должен был справиться кто-то другой. Теперь дело было за ней. Конечно, она была полностью проинструктирована главой столичной полиции лично, первым делом этим утром. Ей была известна информация, которую прессе не сообщали. То, что она хотела видеть, было журналистским мнением, редакционными линиями, СМИ. И то, что она до сих пор читала, выглядело не очень хорошо. Услышав приближающиеся шаги, Пим закрыла окно браузера.
   - Простите за задержку, министр, - сказал одетый в костюм мужчина средних лет, в голосе которого не было ни капли сожаления. - Премьер-министр сейчас примет вас. Когда она встала, мужчина представился только как Дональд. Он не сообщил никаких подробностей - классическое чувство собственной важности. Пим догадался, что он был одним из личных секретарей, и она должна была знать его имя, потому что сделала домашнее задание. Она передала iPad ближайшему лакею, расправила юбку и последовала за ним по коридору, стараясь дышать медленно. Он постучал в дверь и тут же впустил ее. Прежде чем она успела войти в комнату, Пим предложили стул, и она оказалась сидящей напротив премьер-министра. Ни одна из женщин не извинилась за опоздание. Премьер-министру это было не нужно, а Пим не хотела привлекать внимание к своему опозданию.
   - Как тебе новая роль, Сью? - спросил ее босс.
   Пим подавил гримасу; она ненавидела, когда ее называли Сью. Это была Сюзанна. Никто не называл ее Сью. Премьер-министр, вероятно, подумал, что это указывает на близость. Во всяком случае, он продемонстрировал обратное. В обычных условиях Пим сразу бы кого-нибудь застукал по этому поводу. Но это был премьер. Поэтому она позволила этому ускользнуть.
   "Ну, еще рано, премьер-министр, - ответила она. - Но я планирую как можно чаще выбираться из-за стола. Встретьтесь с войсками на земле, так сказать.
   'Совершенно верно. Министр полиции и пожарной службы - непростая должность. Когда я был министром внутренних дел, это было одно из самых сложных портфелей в нашем департаменте. Я хочу, чтобы вы знали, что вы можете рассчитывать на мою полную поддержку.
   Пим не был уверен, к чему это может привести, но все равно поблагодарила. Ей начало хотеться сигареты.
   "Вы должны знать, что наша полицейская стратегия имеет некоторые особенности, особенно в свете недавних событий". Тон премьер-министра изменился, стал более серьезным.
   - Естественно.
   "Стрельба на улицах нашей столицы, в которой были убиты молодой человек и полицейский, - это рецепт серьезных беспорядков. Я только что видел в новостях, что толпы протестуют возле местного полицейского участка, недалеко отсюда.
   Пим кивнул.
   "Мы не хотим повторения 2011 года", - продолжил премьер-министр. - Обвинения в том, что мы потеряли контроль над Лондоном, пока я в Европе, пытаюсь договориться о нашем... - Она сделала паузу и покачала головой. 'Неважно. Скажем так, люди смотрят, как мы на это реагируем, и у нас, и за рубежом. Я не могу не подчеркнуть, насколько важно, чтобы мы все сделали правильно".
   'Абсолютно.' Пим переплела пальцы; парень по связям сказал, что это было одновременно авторитетно и спокойно, хотя она не чувствовала ни того, ни другого. "На самом деле, я рассматриваю текущую ситуацию как возможность показать, насколько эффективна наша полиция. Твердый, но справедливый. Британский подход к правоохранительным органам. Диалог и общение с общественностью". Пим позаимствовал последнюю фразу у комиссара полиции Метрополитена Крессиды Дик, которая использовала ее на их встрече двумя часами ранее.
   Премьер улыбнулся. Пим не мог понять, было ли это согласием или развлечением.
   'Конечно. Вы правы, Сью, - сказал премьер-министр. "И если вы правильно справитесь с этим инцидентом, люди обязательно это заметят".
   Пим предполагал, что они тоже заметят, если дела пойдут плохо. Тем не менее именно эти слова она и хотела услышать: намек на приглашение к верхнему столу. На должность в кабинете министров. К большим и лучшим вещам. Ее руки вдруг стали липкими.
   "Ну, боюсь, мне пора идти; Я жду телефонного звонка в любой момент. Премьер-министр встал и протянул руку. Пим небрежно провела ладонью по юбке, чтобы встряхнуть ее, надеясь, что ткань впитает пот. "Мне сказали, что СМИ уже доставляют нам неприятности", - добавил премьер-министр. "Последнее, чего мы хотим, - это бунт вдобавок ко всему этому".
   - Что ж, обещаю не начинать. Пим тут же пожалел о юморе. "Я буду держать вас в курсе".
   - Замечательно, - сказал премьер-министр, направляя ее обратно к двери. - Вы можете поговорить с Дональдом, и он проследит, чтобы я был в курсе основных событий.
   Дональд . Личный секретарь. Большой. Тогда прямой связи с премьер-министром нет. По крайней мере, еще нет. Пиму нужно было проявить инициативу.
   "Я подумал... если мы продемонстрируем всю преступность операции, в ходе которой прошлой ночью были застрелены те двое мужчин, это могло бы склонить общественное мнение в нашу пользу".
   Премьер слегка склонила голову. 'Хорошая идея.'
   "Мой план состоит в том, чтобы сформировать небольшую оперативную группу, чтобы найти импортера оружия как можно быстрее".
   'Отлично.' Премьер махнул рукой. - Делай все, что считаешь нужным, просто... - Она замолчала, прежде чем сурово взглянуть на Пима. - Не подведи меня, Сью.
   Пим сглотнул, кивнул и пробормотал на прощание. День третий, а над ней уже висел дамоклов меч. К счастью, она знала человека, который мог остановить его падение. Она решила позвонить ему, как только уйдет. После того, как они, очевидно, вернули ей чертов телефон.
  
   В третьей главе
   - Добро пожаловать в операцию "Плутон", - сказал старший инспектор Сиан Кребс, обводя вокруг нее жестом. "Это база, откуда вы найдете людей, доставивших эту партию оружия в Великобританию и на наши улицы в Лондоне".
   Кэт Джонс оглядела комнату инцидентов в полицейском участке Льюишема. Персонал был если и не укомплектован, то, по крайней мере, хорошо оборудован: телефонов, компьютеров и досок было больше, чем людей. Шестеро из них собрались вокруг стола для совещаний, Боатенг рядом с ней. Она покраснела от гордости, когда он попросил ее помочь ему в новой временной оперативной группе. Она также знала, что это разозлит сержанта Патрика Коннелли, которого оставили в Массачусетском технологическом институте, главной следственной группе Льюишема. Ирландец считал себя правой рукой Боатенга и старше ее по возрасту и опыту, если не по званию. С тех пор, как она поступила в Массачусетский технологический институт, Джонс столкнулась с его легким цинизмом в течение года, окутанным случайным сексизмом. По сути, она считала Коннелли хорошим парнем. Просто у него был забавный способ показать это. Она ухмыльнулась при мысли о том, что ему дали ее документы, в то время как она получила захватывающую работу.
   - Большинство из вас знают детектива-инспектора Зака Боатенга, - сказал Кребс, указывая на него. - Он старший офицер, расследующий убийство сержанта Тоби Салливана, совершенное сегодня вскоре после 02:00 Аароном Коллинзом, который также был застрелен во время операции по изъятию импортного оружия.
   Со стороны стола раздалось фырканье, и Кребс остановился. Джонс взглянул на источник: старший инспектор полиции Дэйв Мэддокс. У дородного офицера из Ламбета было телосложение игрока в регби и вечная щетина под сломанным носом. Она уже встречалась с ним дважды, и оба раза он был резким, даже агрессивным. Ничего, к чему она не привыкла. Единственная разница между ним и остальными мачо из Метрополитена заключалась в его звании.
   - Все в порядке, Дэйв? - спросил Кребс.
   - Вы сказали "убить", - ответил он. - Назовем это так, как это было: убийством.
   "Ну, на данном этапе мы должны быть очень осторожны с выбором слов".
   'Верно.'
   - В любом случае, - продолжил Кребс. "Нам очень повезло, что DCI Дейв Мэддокс из Ламбета помогает на операции "Плутон". Как вы знаете, оба молодых человека, участвовавших прошлой ночью, являются - были - жителями Ламбета. Итак, добро пожаловать, старший инспектор Мэддокс.
   Мэддокс хмыкнул.
   "Это прекрасная возможность продемонстрировать межрайонное сотрудничество". Кребс осматривал их одного за другим.
   Никто не ответил.
   'Хороший.' Кребс указал на потного, немного полноватого мужчину в темной рубашке поло и джинсах, который еще ничего не говорил. Лицо у него было молодое, почти детское, но по седым волосам на висках можно было предположить, что ему около сорока пяти. - Это инспектор Уилл Чемберс, которого привел в команду старший инспектор Мэддокс. Раньше они работали вместе. Инспектор Чемберс - один из старших офицеров Trident в Саутварке, хорошо разбирающийся в бандитской деятельности на юге Лондона. Он принесет опыт работы с источниками. Подключившись к этой сети, мы должны получить оперативную информацию об импорте и перемещении оружия".
   Чемберс глубокомысленно кивнул, ни с кем не встречаясь глазами. Джонс задавался вопросом, как он строил отношения со своими информаторами. Боатенг поерзал на стуле, и Джонс обернулся и увидел, что он смотрит на Чемберса. Она достаточно хорошо знала своего босса, чтобы заметить его враждебность.
   - Вы хотите что-нибудь сказать, детектив Чемберс? - спросил Кребс.
   - Не совсем, - ответил он, хрустя пухлыми костяшками пальцев. "Мы знаем, что нам нужно делать. Я отправил вам запрос на некоторые операционные расходы. Тайные платежи и тому подобное.
   "Хорошо, я посмотрю после встречи и подпишу. Верно.' Кребс протянул руку Кэт. - Это сержант Кэт Джонс, тоже из Массачусетского технологического института в Льюишеме. У нее есть опыт работы с киберпреступниками, и она поддержит наши электронные расследования".
   Квотербек? Кребс, должно быть, слышал это слово от американского полицейского. Она надеялась, что это было в реальной жизни, а не по телевизору.
   - Рад познакомиться со всеми вами, - сказал Джонс. "Надеюсь на совместную работу". Она знала, что это банальность, но это казалось безопасным вариантом, когда другие не особо бросались в новую команду. Возможно, у них просто был послеобеденный спад.
   "К нам также присоединились детектив-констебль Раджив Патель и Эми Гудхью, гражданский аналитик. Они обеспечат оперативную поддержку и наработают лидов. Добро пожаловать вам обоим. Младшие сотрудники кивнули в знак признательности, и Патель, казалось, был готов заговорить, когда дверь распахнулась. В комнату ввалился атлетичный мужчина лет сорока с загорелой челкой и загорелым лицом.
   "Движение на Вестминстерском мосту было большой жирной сукой", - объявил он, садясь и дергая лацканы своего темно-синего костюма, который, как заметил Джонс, был сшит на заказ. "Обычно мне не приходится заходить так далеко".
   Кребс слегка сузила глаза. - Ну, я уверен, ты к этому привыкнешь. Я старший инспектор Сиан Кребс, глава Массачусетского технологического института в Льюишеме, и вы должны...
   "Кевин Харпер, Национальное агентство по борьбе с преступностью". Он фыркнул, его взгляд окинул собравшихся офицеров и остановился на Джонсе. Она старалась не испытывать к нему мгновенной неприязни. Отвернувшись, она увидела, как Мэддокс и Боатенг обменялись ухмылками.
   - Вы, кажется, работали здесь.
   "Не здесь ", - ответил Харпер, сморщив нос. - В Метрополитене, да. Крупные наркотики, зам. Талант замечен NCA, сбежал с корабля три года назад.
   - Что ж, тогда вы будете знакомы с нашими методами работы и системами, хотя я осмелюсь сказать, что за это время они были обновлены. Мистер Харпер - наш эксперт по импорту оружия, и он будет координировать любые международные аспекты операции "Плутон". Импортер оружия, который является нашей целью, может быть иностранцем.
   - Большинство из них, - сказал Харпер, поправляя золотой перстень с печаткой на мизинце.
   Боатенг, казалось, собирался что-то сказать, когда Кребс снова заговорил. "Теперь я знаю, что это несколько разрозненная группа офицеров, которая приносит свои проблемы, но наше высшее командование надеется, что вы продемонстрируете ценности сотрудничества и командной работы, которые есть у Метрополитена и наших партнеров из агентства". - кивнула она Харперу. - Считай жизненно важным для нашего успеха. Особенно в такие трудные времена бюджетных сокращений и с новым министром полиции. Мы должны показать, что наша способность вместе выявлять серьезные преступления и пресекать их не имеет себе равных".
   У Кребса было в ней что-то от политика, но Джонсу слова показались достаточно искренними.
   - Значит, высшие чины наблюдают. Мэддокс откинулся на спинку стула. "Не облажайся".
   - Спасибо, Дэйв. Я бы так не выразился, но правильно будет сказать, что эта операция подвергается определенному контролю на очень высоком уровне".
   - И с улицы за станцией, - сказал Боатенг.
   - Не в последнюю очередь, - признал Кребс.
   - Вы будете руководить изо дня в день, мэм? - спросил Джонс.
   'Нет. У меня будет стратегический надзор, но повседневное тактическое командование будет возложено на старшего офицера старшего офицера Мэддокса.
   "Конечно, я старший?" Харпер положил ладони на стол.
   Мэддокс - наш старший полицейский . Тон Кребса не оставлял места для возражений. Джонсу она нравилась больше за то, что она так уверенно отключила Харпера.
   - Спасибо, Сиан. В таком случае, - сказал Мэддокс, еще сильнее ослабляя галстук. - Предлагаю начать. Зак, ты хочешь проинформировать нас о Джермейне Менса?
   Боатенг резюмировал интервью; Джонс рассказал несколько деталей.
   - Итак, мы ищем человека по имени Кайзер, - заявил Чемберс, поглаживая мясистый подбородок. - А если Кайзер - псевдоним, то он может быть буквально кем угодно в Лондоне или за его пределами.
   Боатенг пожал плечами. - Менса не встречался с ним. Коллинз, может быть, и сделал, но он мертв, так что мы не можем его спрашивать.
   - А Менса говорил что-нибудь еще о Кайзере? - спросил Харпер.
   'Нет.'
   Харпер изогнула ухоженную бровь. - Ничего не для протокола?
   'Нет.'
   - А что еще мы знаем о Кайзере?
   Джонс заметил, что Боатенг колеблется на долю секунды. 'Нет.'
  
   - Мы можем прочитать еще одну главу, папа? Пожалуйста. Мама?' Одиннадцатилетний сын Зака с надеждой ухмыльнулся.
   Зак закрыл сборник рассказов о Черной пантере и положил его на тумбочку. - Время гасить свет, приятель.
   - Я спущусь вниз, - сказала его жена Этта. "Спокойной ночи, Ко. Сладких снов.' Она поцеловала его в лоб.
   Кофи разочарованно застонал.
   - Я спущусь через минуту, дорогая, - сказал Зак. На мгновение он задержался на краю кровати Кофи. - Ты в порядке, сынок? - спросил он, когда Этта ушла.
   Кофи пожал плечами.
   'Как дела?' - мягко сказал Зак.
   Мальчик выпятил нижнюю губу.
   - Это твоя новая школа?
   'Может быть.'
   Зак обнял сына за узкие плечи. 'Я скажу тебе кое-что. Мне тоже пришлось пойти в новую школу, когда я был в твоем возрасте. Он был огромным, полным огромных подростков. От них ужасно пахло. Зак зажал нос, и Кофи захихикал. - Но я довольно быстро к этому привык. И прежде чем я это осознал, я был одним из тех больших подростков".
   - Ты испугался, папа?
   'Да, я был.'
   'Итак, что ты сделал?'
   "Ну, у меня был мой приятель Джонни, как у тебя есть твой друг Неон. Это очень помогло".
   'Что-то еще? Я имею в виду, что ты делал, когда был напуган?
   Зак погладил мягкие локоны Кофи. - Обещаешь никому не рассказывать? Это секрет.'
   Кофи быстро кивнул.
   'ХОРОШО. Я представлял себя супергероем". Он кивнул на книгу. "Как принц Т'Чалла, Черная пантера".
   Кофи нахмурился. "Но, папа, Черная Пантера не выходила, когда ты был в школе".
   'Привет! Я не настолько стар. Фильм не вышел. Комикс был.
   - Это сработало?
   'Ах, да. Вы знаете, как принц Т'Чалла делает напиток из волшебной травы и получает силу Черной Пантеры? В мыслях я сделал то же самое. Волшебный цветок, супер сила!"
   Кофи просиял.
   - Попробуй в следующий раз, когда почувствуешь себя немного напуганным, сынок. Представьте себя Черной пантерой. Тогда просто начните делать то, что вас пугает, и очень скоро вы перестанете бояться".
   'ХОРОШО.' Парень, казалось, немного расслабился.
   - И у тебя тоже есть новый телефон, если тебе нужно позвонить нам, верно? Зак и Этта обсуждали все "за" и "против" приобретения сыном мобильного телефона, в том числе риски, связанные с доступом к социальным сетям, но в конце концов прагматизм победил, и они купили ему простую плату по мере использования.
   'Ага.'
   Зак протянул ладонь, и Кофи хлопнул ее. 'Это мой мальчик.' Он поцеловал Кофи в макушку и выключил прикроватную лампу. - Спокойной ночи, принц Кофи. Зак встал и скрестил руки на груди, как Черная Пантера.
   Кофи улыбнулся и повторил жест. "Спокойной ночи, папа".
   Почти захлопнув дверь спальни, Зак вышел на площадку. Он был голоден и хотел разделить день с Эттой. Но сначала ему нужно было позвонить.
  
   Кэт Джонс стояла во дворе жилого комплекса в Воксхолле, переводя дыхание. Она уставилась на стену перед собой. Десять футов в высоту, прикинула она. Невозможно.
   - У тебя есть это, Кэт. Инструктор хлопнул в ладоши. "Просто посвятите себя этому. Все в.'
   Проще сказать, чем сделать. Но в этом и был смысл вызова, не так ли? Несмотря на страх, именно поэтому Джонс любил занятия паркуром. Со времени ее последнего романтического разочарования ей нужно было что-то новое в жизни. Итак, в начале года она начала тренироваться с Parkour Generations и с каждой неделей становилась сильнее и ловчее. Она научилась прыгать, карабкаться, прыгать и раскачиваться со стен, лестниц, лесов и перил. Движение по-новому. Совершенствовать себя как физически, так и психологически. Какие-то полицейские дали ей за это палку: шутки о нарядах суперженщин и прыжки через груды бумаг. Она проигнорировала это. Джонс уже преследовала пару подозреваемых с тех пор, как поступила в Массачусетский технологический институт, и она была полна решимости использовать все преимущества в следующий раз.
   Это была погоня, которая посеяла семена ее будущей карьеры в Метрополитене. Когда ей было десять лет, ее отец, офицер полиции в северном лондонском районе Харинги, был сбит машиной во время погони за грабителями, убегающими с почты. Какое-то время она не могла смириться с тем, что ее несокрушимый старик умер, из-за чего ее мама прятала его фотографии дома. Но постепенно она привыкла к тому, что его нет рядом, и его фотографии снова появились по всему дому. Будучи подростком, она нашла лучший способ справиться с ситуацией. Джонс написал ему в открытке обещание присоединиться к Метрополитену. Она положила его на его могилу и поклялась продолжать дело, в которое он верил: защищать город, где она родилась, и дом их семьи. Она была обязана своему отцу тренироваться изо всех сил. Когда она думала об этом, даже самое сложное паркурное упражнение казалось немного проще, имело немного больше смысла.
   "Вправо, влево, пинок, дотянуться", - сказал инструктор.
   Она согнула руки, вытерла их о футболку. Затем пустилась в спринт, уперлась ногой в кирпичную кладку и потянулась вверх. На секунду она почувствовала себя невесомой, прежде чем ее рука ударилась о стену примерно в шести дюймах ниже верха. Ее ладонь провела по шероховатой поверхности, и она упала на землю, издав рычание и осматривая кровь, которая сочилась там, где кожа оторвалась от ее пальцев.
   - Ты в порядке, Кэт?
   'Отлично. Просто нужен пластырь или два.
   Джонс подошла к своей сумке и как раз накладывала третий пластырь, когда зазвонил ее мобильный. Она проверила звонившего: Боатенг.
   - Зак, что случилось?
   'Я не мешаю?'
   'Не совсем. Я в паркуре. Вы должны прийти на сеанс.
   Он усмехнулся. - Не уверен, что я действительно создан для этого, знаете ли.
   "Любой может это сделать".
   - Я поверю вам на слово. Он закашлялся. "Послушайте, я не мог сказать вам в офисе, но я знаю кое-что еще об этом парне, Кайзере".
   'Какая?' - воскликнула она, прежде чем понизить голос. - Но мы все это утро были вместе с Менсой в комнате для допросов. Больше он ничего не сказал.
   - Мне сказал не Менса.
   Джонс изо всех сил пытался понять. 'Тогда кто?'
   "Дариан Уоллес".
   'Уоллес?' Джонс работал с Боатенгом в прошлом году, когда они выследили Уоллеса за серию убийств на юго-востоке Лондона. 'Как? Был ли Кайзер замешан в...?
   'Ага. Поставка оружия. И это еще не все.
   'Продолжать.'
   - Он один из нас.
   'Полиция?'
   'Да. По словам Уоллеса.
   'Иисус.'
   - Я говорю тебе, потому что доверяю тебе, Кэт. И мне нужна твоя помощь.
   Джонс огляделся, убедившись, что никого нет в пределах слышимости. Другие пытались прыгнуть через стену. - Ты не сможешь сделать это один, - прошептала она. - Пытаясь найти парня, убившего Амелию, чуть не убили тебя. Все меняется, если Кайзер - кто-то из Метрополитена. Нам понадобится Управление профессиональных стандартов, чтобы провести расследование. Это было бы...
   - Но мы понятия не имеем, кто он. Насколько нам известно, он мог быть в ДПС. Нам нужно найти его.
   - Послушай, Зак. Она тщательно подбирала слова. "Я знаю, что найти Кайзера - это настолько личное, насколько это возможно, но вы сильно рискуете, если не позволите никому в этом участвовать".
   - Я впускаю кое-кого еще. Тебя.
   Поднялось настроение. Джонс увидел, что кто-то сломал прыжок и торжествующе стоит на вершине стены.
   Джонс вздохнул. Если она поможет Боатенгу снять с учета, он будет не единственным, кто пойдет на риск. - Я ценю, что ты сказал мне. Очевидно, я буду держать это при себе.
   - Спасибо, Кэт. Увидимся завтра.' Он повесил трубку, оставив ее с легким чувством беспокойства, пока она обдумывала его откровение. Однако сейчас было не время думать об этом. Она положила телефон обратно в сумку, заклеила порезы последним пластырем и встала. Затем она снова побежала, чтобы снова врезаться в стену.
  
   У Кайзера была серьезная проблема. Нет, это было не точно. Две проблемы.
   Первой была захваченная партия "Шкорпионов". Сорок пистолетов, по две штуки каждый после наценки Кайзера. Не стоило доверять работу любителям. Это стоило восьмидесяти штук, а в Праге нашлись крутые ублюдки, которым за эту партию должны двадцать тысяч. Жесткие ублюдки, которые берут большие проценты, когда им не платят. И у которого, само собой разумеется, был доступ к огромному количеству оружия.
   Второй проблемой был Зак Боатенг. Кайзеру сообщили, что полицейский, с которым у Кайзера была как профессиональная, так и личная история, допрашивал этого маленького скрота Менсаха, находящегося под стражей. Он был цепким ублюдком, Боатенг, и теперь, когда он вынюхал зацепку, Кайзер знал, что он будет продолжать отсеивать до тех пор, пока не узнает больше. А найти удалось многое.
   Но, возможно, был способ справиться с обеими проблемами, так сказать, одним махом. Выражение было подходящим. Мало того, что он описывает хищную птицу, спускающуюся на свою жертву, но его первое зарегистрированное использование было у Шекспира, когда Макбет ищет слабое место своего врага: своих детей. Дети, безусловно, были слабым местом Боатенга. Это решало проблему номер два.
   А что касается проблемы номер один, Кайзер мог положиться на товар с неизменно высокой финансовой ценностью: человеческую жизнь.
   Глава четвертая
   вторник, 21 августа 2018 г.
   Боатенг пропустил завтрак и пришел на работу пораньше, воспользовавшись черным ходом, чтобы избежать встречи с протестующими, которые уже подготовились к работе. Он решил первым делом навестить Джермейна Менса, не заглядывая в комнату инцидентов Плутона. Узнайте, что еще Менса знал о Кайзере до того, как ему пришлось присоединиться к команде наверху. Он мило поболтал с сержантом-надзирателем, извинился за короткое время, подчеркнул срочность. Был поднят некоторый шум из-за адвокатов, но Менса согласился встретиться с ним наедине для незарегистрированной встречи, также известной как "разведывательное интервью". Ничто из сказанного не могло быть использовано в качестве доказательства, но его это устраивало. Он просто хотел вести.
   Боатенг изучал Менса, когда его ввели в маленькую комнату. Похоже, он не спал больше сорока восьми часов подряд. Кид, вероятно, испугался своей жизни, находясь здесь. Но в тюрьме было бы хуже. Боатенг как можно вежливее попросил у надзирателя две чашки чая. Испытал свою удачу, но иногда это были мелочи, которые имели значение для заключенного, выбиравшего, сотрудничать ли ему или просто сидеть и повторять слова "без комментариев". Констебль нахмурился, но обаятельная улыбка Боатенга и обещание угостить его приличной выпивкой, похоже, изменили его мнение.
   - Как дела, Джермейн? - спросил Боатенг, когда они остались одни.
   'Дерьмо.'
   Боатенг кивнул. Нет смысла пытаться одеть его. "Это тяжелая ситуация. По крайней мере, у тебя есть собственная камера?
   "Нет, я делюсь. Большой брат. Храпит, как паровоз.
   Боатенг позволил себе небольшой смешок. - Как только мы узнаем, что происходит, мы сможем организовать приезд твоей мамы и сестры, либо сюда, либо... - Он замолчал, не желая упоминать о тюрьме. - И любой другой.
   - Это только мы.
   'Верно.' Боатенг подозревал, что отца Менса нет рядом. Он слишком часто видел такое: молодые люди и их матери подводили.
   "Но я хочу, чтобы они знали, что со мной все в порядке".
   - Мы можем договориться о звонке, - сказал Боатенг. - Итак, ваша семья из Ганы?
   'Моя мама. Не знаю о моем отце.
   - Были там?
   - В свое время провел два года в школе в Кумаси. Выражение лица Менсы посветлело. "Мама думала, что я скучаю по родине".
   Боатенг улыбнулся. - Да, мои родители говорили то же самое.
   'Серьезно? Тебя послали туда?
   'Что-то вроде. После колледжа я ненадолго уехал в Аккру, работал в бизнесе моего дяди.
   Был стук в дверь. Вошел надзиратель и поставил на стол две полистироловые чашки с чаем. Боатенг поблагодарил его и передал одну Менсе.
   - Но чай был не так хорош, как здесь. Так что я вернулся. Боатенг сделал быстрый глоток, когда Менса улыбнулся. Наступило короткое молчание, прежде чем молодой человек заговорил.
   - Вчера ты сказал, что можешь мне помочь. Мол, защити меня. И моя семья.
   'Я могу.' Боатенг выступал за продление содержания Менса под стражей до тридцати шести часов, прежде чем предъявить ему обвинение. Просьба была удовлетворена, потому что был шанс, что Менса сможет помочь с Op Pluto, которому высшее руководство уделяло первоочередное внимание. Боатенг не жаловался: на этот раз его просьбы выполнялись быстро. Но плата за Менсу еще не была согласована; были и те, кто хотел соучастия в убийстве или совместном предприятии, бросали в него книгу. Боатенг надеялся использовать это, чтобы заключить сделку. Но у него оставалось всего около шести часов.
   'Как?'
   - Если вы поможете мне найти Кайзера, мы сможем принять это во внимание при рассмотрении преступления, в котором вас обвиняют, договориться о переводе вас в спецкрыло, пока вы находитесь под стражей, договориться о существенном смягчении любого приговора. Мы-'
   Менса протянул обе руки. 'ХОРОШО. Но я ничего о нем не знаю. Я никогда не встречался с ним, я даже не знаю, как он выглядит. Чем я могу вам помочь? Парень опустил глаза. - А что будет, если он узнает, что я стукач?
   - Мы можем позаботиться об этом, Джермейн. Мы сохраним вашу информацию в полной безопасности. Просто скажи мне все, что придет тебе в голову.
   - Это записано?
   'Нет.'
   Менса подул на чай, моргнул. - Стукач, - сказал он наконец.
   'Какая?'
   - Аарон сказал, что Кайзер убил стукача. Во всяком случае, это были слухи.
   - Кто был жертвой?
   'Не знаю.'
   - Он мог вас напугать? - предложил Боатенг. Ему нужно что-то более конкретное. - Знаешь, убедись, что у тебя нет никаких идей.
   'Может быть. Аарон сказал мне, что это было несколько лет назад, в наших целях, сказал он. Южный Лондон. Кайзер сделал это лично. Типа, казнил его.
   Боатенг проанализировал последствия этого. - Значит, ему это сошло с рук.
   'Ага.' Глаза Менса расширились, ноздри раздулись. Он также обрабатывал последствия. Для его же безопасности.
   'Что-нибудь еще?'
   'Неа.'
   - Можешь попытаться узнать больше? Шансов на это было мало, пока Менса был здесь. Но если бы он был освобожден под залог, может быть другая история.
   Менса потер подбородок. 'Не знаю. Может быть.'
   - Это очень помогло бы вашему делу.
   Молодой человек поднял глаза и встретился взглядом с Боатенгом. "Я буду в безопасности?"
   - Да, - ответил он слишком быстро. - Вы находитесь под стражей в полиции. Сейчас это самое безопасное место, где вы можете быть. Боатенг услышал неуверенность в собственном голосе.
   Они пили чай, между глотками Менса смотрел в свою чашку.
   В дверь снова постучали. Она немедленно открылась, и вошел инспектор Уилл Чемберс с раскрасневшимся лицом. Блеск пота лежал на его верхней губе и по бокам носа, темные круги вокруг подмышек свежей рубашки поло.
   'В чем дело?' - спросил он.
   Боатенг закусил губу. Это было именно то вмешательство, которого он хотел избежать. - Как ты узнал, что я здесь?
   'Неважно. Вы говорите с источником без меня?
   "Мы с Джермейном просто пили чай".
   - Я вижу это, сынок. Чемберс посмотрел на задержанного.
   - И немного поболтать.
   - Вы знаете, что управление оперативными источниками - моя обязанность. Чемберс расправил плечи, хотя эффект не был физически пугающим. - Мне нужно проинформировать команду о том, что вы сделали. О чем ты вообще говорил?
   Боатенг взглянул на Менса, затем пожал плечами. 'Гана.'
  
   Дариан Уоллес сидел за письменным столом в своей тесной тюремной камере. Лежать было удобнее, но он не хотел провести весь день на покрытом пластиком матрасе. А стол стоял перед окном, что позволяло полосам естественного света просачиваться между решетками. Лучше чем ничего. По крайней мере, у него была собственная камера: привилегия серьезности его судимости, если это можно так назвать. Три обвинения в убийстве, представляющие интересы трех предателей, с которыми он имел дело, и тридцать лет до слушания по условно-досрочному освобождению. Это было 10 957 дней, включая високосные годы. Он обслуживал 419 из них. Он сделал паузу, подсчитал: осталось 252 912 часов. Ага. Не потерял способности к математике. Но это было чертовски много часов, чтобы заполнить. Уоллес почесал шрам под ключицей. Прошлым летом ему понадобилась операция, чтобы удалить пулю, попавшую в легкое. У него был брат по имени Зак Боатенг, которого он должен был благодарить за то, что его застрелили, хотя на курок нажал не полицейский. Через год кожа над раной стала стянутой и неудобной. В холодные зимние дни он заметил, что стало труднее дышать. Не то чтобы он часто задыхался здесь.
   И он был так близок к тому, чтобы уйти. Потом все превратилось в дерьмо, и вот он здесь: тюрьма Ее Величества Белмарш, в отделении строгого режима. Уоллес знал, что ему было суждено гораздо больше - что он все еще был, если только он мог найти выход. Но за почти четырнадцать месяцев, проведенных здесь - прерываемых только выступлениями в суде над его судом - он так и не обнаружил в системе слабую сторону, которую можно было бы использовать. Считал, что лучше всего подкупить охранника, но денег у него не было. Вместо этого он мог бы угрожать одному из них, но у него не было никого снаружи, чтобы довести до конца их семью. Мошенничество тоже было вариантом, но в тюрьмах были мудры, чтобы мошенничать после парня, который подделал свое собственное письмо под залог и ушел из HMP Wandsworth пару лет назад. Должен быть способ. Он найдет это. Просто нужно было продолжать думать.
   Тем временем Уоллес читал все книги, какие только мог достать, пытаясь занять свой разум, не дать себе сойти с ума от всех этих часов. Он почти закончил " Сапиенс " Юваля Ноя Харари. Этот парень утверждал, что именно способность верить в общую выдумку, например в ценность денег, позволила людям сотрудничать и стать доминирующим животным на планете. Уоллес не был убежден. Жизнь научила его обратному. Общая вера в деньги, власть и успех только заставляла людей конкурировать, пытаясь стать доминирующей личностью на планете. Выживает сильнейший. Буквально по своему опыту.
   Вскоре после сильного стука решетка на его двери скользнула вверх. "Письмо для тебя, Уоллес", - сказал винт, ставя уже открытый конверт на полку, прежде чем снова захлопнуть решетку. Уоллес подошел и осмотрел лицевую сторону: женский сценарий. Не его мамы; в любом случае, ее слабоумие сейчас явно усилилось, и он сомневался, что она способна связно писать. Он развернул бумагу внутри, разгладил ее о заднюю часть двери и прочитал:
  
   Уважаемый Дариан,
   Вы, наверное, удивлены услышать от меня после того, что произошло. Честно говоря, я удивлена, что пишу вам, но мне пришлось. Я должен тебе кое-что сказать. После того, как ты остался со мной прошлым летом, примерно через месяц я поняла, что беременна. Это был действительно трудный выбор, но я решила оставить ребенка, и теперь у нас - правильно, у нас - есть сын. Ему пять месяцев. Я знаю, что он точно твой, потому что в то время я ни с кем больше не спала. Итак, вы папа! Я думал, ты должен знать. Извини, что так долго не писал тебе, но после твоего ухода я был так напуган, что вообще не хотел с тобой связываться. Позже я подумал, что ты имеешь право знать, и, может быть, тогда ты сказал мне что-то, чего не имел в виду. В любом случае, это так здорово, что у маленького Риса (кстати, он уже не такой уж маленький!) есть братик. Я научу их хорошо играть вместе, когда они станут достаточно взрослыми. Я назвал нашего сына Леоном в честь твоей мамы, потому что знаю, насколько она дорога тебе. Мне сказали, что я могу навестить вас, если захочу, после того, как пройду проверку безопасности и все такое. Я действительно не хочу отправлять Леона (и Риса) в тюрьму, но я сделаю это, если придется. Я хочу, чтобы вы познакомились со своим сыном, и я надеюсь, что вы тоже хотите с ним познакомиться. Он красивый. Напиши мне, если сможешь.
   Джас (и Леон)
   Икс
  
   Уоллес протер глаза и моргнул. Он был благодарен за изоляцию; никто не мог видеть, как он плачет. Он представил Жасмин Флетчер, его бывшую, баюкающую их ребенка. Женщина, которая бросила его в прошлый раз, когда он был в тюрьме, но которая так и не смогла полностью оторваться. Уоллес был слишком склонен к анализу, чтобы верить в судьбу или во что-то столь же расплывчатое и метафизическое, но он чувствовал, что ему была дарована возможность: шанс быть отец, чтобы помочь и научить своего сына; не отмерял оскорбления, как его собственный отец, пьяный, агрессивный солдат, который врывался в квартиру и выходил из нее, а затем свалил обратно в свой родной город в Шотландии, когда Уоллес был подростком. Когда он был дома, отец Уоллеса ударил и его, и его маму. Его бедная мама, Леони, эмигрировала с Ямайки, спасаясь от насилия. Теперь для Уоллеса собственный сын был шансом изменить свою жизнь. Или было бы, если бы его здесь не было.
   Он сложил письмо в конверт, вытер глаза тыльной стороной ладони и подошел к окну. Смотрел сквозь сетчатые жалюзи снаружи решетки. Его взгляд путешествовал по небольшому парку, мимо другого здания к высокой стене по периметру и в мир за его пределами. Теперь все изменилось.
   Он должен был выйти.
  
   Глава пятая
   Сюзанна Пим ушла с работы в 8 часов вечера. Она начала понимать, что на ее новой работе это считается ранним вечером. Она взяла черное такси из Вестминстера в клуб Оксфорд и Кембридж на Пэлл-Мэлл. Она легко могла бы дойти пешком, но машина была более уединенной; в эти дни вы никогда не знали, кто смотрит, фотографирует, снимает, загружает. Карьеру можно разрушить за считанные секунды одним постом в социальных сетях. И она не хотела, чтобы ее следующая встреча была запечатлена ни в каком формате.
   На стойке регистрации она показала свою старую невзрачную членскую карточку и наблюдала, как швейцар покосился на нее, а затем снова посмотрел на нее. Фотография была двадцатилетней давности, но она все еще считала, что сходство очень сильное. Кроме того, не было никакого смысла получать новую карту; она почти никогда не приходила сюда. Только когда ей нужно было с кем-то встретиться - как бы это сказать? - осторожно. Она попросила посмотреть список гостей и заметила имя Джона Арчера, он зарегистрировался пятнадцать минут назад. Поскольку в Курилке нельзя было курить, она знала, где найдет своего посетителя.
   Пим вышел на террасу на крыше и заметил на дальней стороне одинокую фигуру, пыхтящую, с головой, обмотанной серыми лентами. Ни один из них не перешел на электронные сигареты или вейпы. В этом отношении они разделяли тягу к аутентичности, к старой школе. Но на этом сходство заканчивалось. Он повернулся, когда дверь за ней закрылась.
   - Мистер Арчер. Она кивнула, села рядом с ним и достала из сумочки пачку сигарет.
   - Ваша светлость, - ответил гость.
   Пим фыркнул. - Пожалуйста, не называй меня так. Она поднесла сигарету к губам, и мужчина протянул зажигалку. Пим глубоко вдохнула и закрыла глаза.
   'Отлично. Сью.'
   'Или это.'
   'Просто шучу.' Мужчина ухмыльнулся. "Сюзанна".
   'Спасибо.' Она сделала еще одну затяжку. 'Как тогда все идет? Оп, Плутон.
   - Что ж, учитывая, что у нас есть полицейские из трех разных районов и NCA, это ошеломляющий успех. Мы еще не убили друг друга.
   'Очень забавно. Какие-нибудь зацепки, которые не были доведены до сведения Министерства внутренних дел?
   Мужчина потушил свою сигарету, взял стакан с виски и сделал глоток. Затем тут же закурил еще одну сигарету. "Мы запросили информацию у чешской полиции о поставщиках. Однако не возлагайте на это больших надежд. Пистолеты могли пройти через посредника в любой стране между Чешской Республикой и здесь.
   'Отлично. А как насчет молодого парня под стражей? Ему предъявлено обвинение?
   - Да, очень тихо. Владение огнестрельным оружием. Тем не менее, толпа у станции Льюишем не сместилась. И многие полицейские в бешенстве, думаю, у него должно быть что-то посерьёзнее.
   - Значит ли это, что он сотрудничает?
   - Похоже на то, но я не думаю, что он много знает о Кайзере.
   - Значит, он в тупике? Она поняла, что в данных обстоятельствах это была неудачная метафора.
   'Вероятно. Посмотрим.'
   'Что-то еще?'
   "Технари пытаются получить данные телефона с мобильного телефона мертвого парня. Аарон Коллинз. Может сказать нам, с кем он был в контакте, куда он направлялся. Если только они не разбирались в средствах связи. Малышу предъявили обвинение в том, что он был в темноте. Он говорит, что Коллинз плыл и не знал, куда они направляются. Умная.'
   Пим почувствовала, как нарастает разочарование - напряжение в ее челюстях и плечах, которое, казалось, пришло с ее новой работой. - Так насколько мы близки к тому, чтобы найти этого кайзера?
   - Не очень, судя по всему. На самом деле, за исключением того, что телефон этого покойника не сработает, возможно, вы захотите сосредоточить свое внимание на других вещах. Вещи, где у вас есть шанс на успех. Например, повысить наши пенсии.
   - Спросите об этом в Казначействе.
   Мужчина хмыкнул; это мог быть смех. "Кстати о деньгах..."
   Пим фыркнул. - Ты получишь.
   - Я высовываюсь, передавая вам материалы живого расследования, подобного этому. Это риск.
   - Не ты один рискуешь, - резко ответил Пим. - Не забывай, это я отправил тебя в эту оперативную группу. Вы получите от этого пользу.
   'Что ж.' Мужчина остановился, выпустил облако дыма вверх. - Нам обоим конец, если о нашей договоренности станет известно.
   - Мне это хорошо известно. Она попыталась расслабиться, сделала долгую затяжку. Взаимно гарантированное уничтожение. Похоже, у нее была привычка ввязываться в эти отношения.
   "Однако мы справлялись с этим в течение многих лет без проблем", - сказал мужчина, внезапно повернувшись, чтобы посмотреть ей в глаза.
   - Будем надеяться, что так оно и останется.
   "Некоторые деньги помогут сохранить статус-кво".
   'Сообщение доставлено.' Пим затушил сигарету сильнее, чем было необходимо. 'Что-нибудь еще? Что-нибудь вообще? Будь я проклят, если завтра позволю какому-нибудь журналисту опередить меня.
   Парень хрустнул суставами. - Есть одна вещь, в которой я не уверен.
   'Верно.'
   - В команде "Плутона" есть инспектор по имени Зак Боатенг. Льюишем, Основные расследования. Он хороший парень, но сегодня утром он встретил парня, арестованного во время перестрелки, Менса, наедине.
   Пим пожал плечами. - Вы сказали, что он сотрудничал. Возможно, этот парень Боатенг просто заключал сделку.
   'Может быть. Но он не поделился с нами ничем из интервью".
   "Посмотрите на запись".
   Он закатил глаза. 'Да спасибо. Это пришло мне в голову. Это не было записано. Так называемое разведывательное интервью - без результата.
   "Хм. Так что вы говорите? Вы не доверяете Боатенгу?
   Мужчина надул щеки. - Он хороший парень и настоящий полицейский. Но он знает об этом кое-что, чего нам не говорит.
   - Ну, присмотри за ним, хорошо?
   Мужчина кивнул, попыхивая сигаретой.
   Пим не совсем понимал, как все это работает. Она платила мужчине за шпионаж. Этот человек был чиновником. Формально она предполагала, что это коррупция. С другой стороны, конечной целью было сделать улицы Лондона и всей Великобритании безопасными. Никто не мог спорить с этим намерением. Итак, если небольшая болтовня здесь или там помогла достичь этого, и попутно были понесены некоторые расходы, тогда это было оправдано, не так ли?
   Ей захотелось еще одну сигарету.
  
   Зак знал, что это нежелательно, но все равно сделал это. Наклонившись прямо над кипящей кастрюлей с джоллофом на плите, он глубоко вдохнул через нос. Облако пара обожгло ему лицо и заставило глаза заслезиться, но оно того стоило. Аромат был невероятный: острый перец, помидор, чеснок. Он попробовал смесь и добавил немного порошка карри и соли. Он был ненасытен, жаждал нырнуть прямо в воду, но с джоллофом была дилемма: чем дольше вы дадите ему вариться, тем лучше будет вкус. Как тест на самоконтроль для детей, который он выучил для получения степени психолога в вечерней школе: сможете ли вы сопротивляться съедению одного зефира в течение десяти минут, если в конце съедите два? Все дело было в терпении и дисциплине, которые не всегда давались ему естественно. В любом случае, он не мог начать без Этты. Она была наверху, следя за тем, чтобы Кофи правильно чистил зубы.
   Тем временем он открыл бледный эль из местной пивоварни и налил жене бокал вина. Диззи Гиллеспи колдовал на трубе через стереосистему. Jollof, пиво, музыка, семья. Обычно все это означало бы, что жизнь удалась. Это было хорошо. Но мысли Зака постоянно возвращались к Кайзеру: к перспективе найти его и возможности того, что ему могло сойти с рук еще одно убийство, может быть, даже на территории Зака в Льюишеме. Он хотел вмешаться и начать расследование сегодня утром, проверить нераскрытые дела, которые могли бы совпасть с жертвой, о которой говорил Менса. Посмотрим, не приведет ли это их к Кайзеру. Но, как и в случае с зефиром или джоллофом, было бы лучше, если бы он подождал. Сделал план. Особенно, когда он не знал, кому можно доверять. У него еще не было возможности рассказать об этом Джонсу наедине. Завтра он попросит ее о помощи.
   "Пахнет потрясающе, дорогая". Этта прошла на кухню, поцеловала его в шею и потянулась за бокалом вина. Она распустила волосы и переоделась в джинсы. Зак подумал, что она прекрасно выглядит. - Спасибо за ужин, шеф Боатенг, - сказала она, протягивая стакан. Он чокнулся пивной бутылкой и сделал широкий жест в сторону плиты.
   - Сегодня вечером, мадам, у нас есть жареные овощи на подушке из традиционного ганского риса джоллоф, и...
   - Э... - Она подняла палец. - Вы имеете в виду нигерийца?
   - Как я уже сказал, ганец.
   "Все знают, откуда на самом деле взялся джоллоф".
   - Что, Сенегал?
   Она рассмеялась и сделала глоток вина.
   - В любом случае, - продолжил он. "Если вы посещаете ганский ресторан, вы должны ожидать ганские блюда, это все, что я..."
   Она наклонилась и поцеловала его. Зак улыбнулся. Ему удавалось не думать о работе почти целую минуту.
   Этта усмехнулась и склонила голову набок. - Есть какие-нибудь специальные предложения в меню?
   - Зависит от того, хочешь ли ты десерта, - ответил он.
   - Думаю, да.
   Прозвенел дверной звонок.
   Этта посмотрела на часы. - Ожидаете кого-нибудь?
   'Неа. Ты?'
   - Не думай. Она пожала плечами, поставила стакан. - Я посмотрю, кто это. Наверное, соседи.
   - Я приготовлю тарелки, - сказал он, хватая сервировочную ложку, пока Этта брела по коридору. На улице взревел пронзительный двигатель и затих. Он услышал, как открылась входная дверь, и начал накладывать джоллоф на их тарелки. Но голосов не последовало. Он сделал паузу, прислушался. - Кто это, любовь моя? он назвал.
   Входная дверь закрылась.
   - Этта?
   - Никто, - небрежно сказала она, возвращаясь по коридору. Зак услышал треск пластика, когда Этта снова появилась на кухне с большим букетом цветов в руке.
   Он нахмурился. 'Кто это был?'
   - Там никого не было, - сказала она. - Они лежали на пороге. По-моему, отъезжал скутер, но я не успел его рассмотреть. Наверное, курьер. Это как-то лениво, просто постучать в дверь и уйти.
   'Ага.' Зак не был так уверен. 'Можно посмотреть?'
   Он бросил сервировочную ложку обратно в джоллоф, подошел к ней и заглянул в букет. Цветы были лилии. Традиционно на похоронах. Люди говорили, что белые лепестки символизируют невинность усопшей души. Иногда он клал их на могилу Амелии во время их еженедельных визитов.
   - Вот открытка, - сказала Этта, потянувшись к пачке. Подняла, перевернула. '"Сожалею о твоей утрате."'
   'Какая?'
   - Вот что там сказано. - Сожалею о вашей утрате. - Этта протянула ему визитку. "Какой позор. Думаю, они предназначались для кого-то другого. Может быть кто-то из соседей, я полагаю. Но мы же не можем ходить вокруг да около, спрашивая, была ли у них тяжелая утрата, не так ли? Она застонала. "Если бы курьер подождал, мы могли бы ему сказать".
   Зак изучил карту. Оно было написано заглавными буквами, всего четыре слова. Ничего больше. Реверс был пуст. - Вы видели человека на скутере?
   'Нет. Я же говорил, я только что видел, как он заворачивал за угол. Это ошибка, вот и все.
   'Возможно, нет.'
   - Что ты имеешь в виду? Она сделала паузу, взглянула на карту. - Думаешь, это из-за Амелии?
   'Я не знаю.'
   - Зак?
   Он не хотел говорить ей то, что думал на самом деле: вряд ли это была неудачная доставка, несчастный случай. А если и преднамеренно, то из-за Амелии. Об их убитой дочери, которая просто оказалась не в том месте и не в то время. Но это еще не все. Открытка, должно быть, пришла от кого-то, кто знал об Амелии и хотел остаться анонимным. Это, вероятно, связано с человеком - или людьми - которым сошло с рук ее убийство. И с сообщением, доставленным в их дом, это было также и о них. Об Этте, Кофи и о нем. Был небольшой шанс, что Этта была права и букет предназначался для другого дома, но, по его мнению, более вероятным объяснением было то, что цветы пришли от человека, связавшего Амелию с делом, которым Зак начал заниматься вчера.
   Кайзер.
   Он взял у Этты лилии и положил открытку обратно. Возможно, ему придется представить это в качестве доказательства в будущем. Не то чтобы он ожидал, что это даст что-то отслеживаемое. Кайзер был слишком умен для этого. Однако, что касается Зака, Кайзер дал ему доказательство одного: через шесть лет после того, как их пути впервые пересеклись, Зак снова попал в поле его зрения. Как и семья Зака.
   Глава шестая
   среда, 22 августа 2018 г.
   Боатенг оглядел столовую, убедившись, что их никто не слышит. 'Так что ты думаешь?' - тихо спросил он, вращая кончиками пальцев картонную кофейную чашку, ожидая ответа. Он рассказал Кэт Джонс о личных разоблачениях Менса, о том, что Чемберс прервал интервью, и о букете цветов, который прошлой ночью прибыл к его порогу.
   Джонс сделала глоток кофе и покачала головой. "Я думаю, что для начала опасно идти в одиночку".
   - Кайзер пытается мне угрожать, - сказал Боатенг. - Но я не отступлю. Меня не запугать. Его челюсть была сжата.
   "Послушай, я знаю, что это личное для тебя, Зак. Но так держать нельзя. Если этот парень уже убивал раньше, то он способен убить тебя, твою семью, Джермейна Менса, любого из нас. Боатенг понял, что она имела в виду под этими последними словами. Если она поможет ему, она тоже будет в опасности. Он знал, что просит о многом.
   Боатенг постучал чашкой по столу. - Тогда будем начеку, береги спину. Итак, ты в деле?
   Джонс вздохнул. - Тогда возникает вопрос профессиональной честности. Или его отсутствие. Мы не можем скрывать то, что сказал вам Менса. Мы должны привлечь к этому всех остальных".
   - Все, что я предлагаю, - это то, что мы с тобой немного покопаемся, - небрежно сказал он. - Просто для начала.
   - Я знаю тебя лучше, чем это. Вы хотите раскрыть это предполагаемое убийство и в процессе найти Кайзера. Она уставилась на него.
   Он поколебался, затем кивнул в знак подтверждения.
   "И вы хотите сделать это неофициально", - добавила она.
   - Если мы начнем новое расследование убийства, связанного с Плутоном, или вновь откроем старое дело, то оно попадет в систему, может быть, даже в новости. Кайзер может оставаться впереди игры. Делайте все, что ему нужно: уничтожайте улики, запугивайте или устраняйте свидетелей, подставляйте кого-то еще. Мы не можем сообщить ему, что проводим расследование. Он развел руками. - Разве ты не видишь?
   - Да, я понимаю, но... - Джонс глубоко вздохнула и надул щеки. - Ах, я не знаю.
   "Я думал, что если кто и может понять семейную причину расследования преступления, так это ты", - выпалил Боатенг. Он знал, что перешел черту, как только слова были произнесены.
   Она подняла палец. - Не смей втягивать в это моего отца.
   'Извиняюсь.'
   Они сидели молча, каждый потягивал свой кофе.
   - Послушайте, - сказал Боатенг более размеренным тоном. "Кайзер делал это годами, и ему это сходило с рук. В нашей силе. Теперь у нас есть шанс прибить его. Нам повезло, что мы даже находимся в этом положении. Он не делает много ошибок, но в этот раз он сделал. Или люди, работавшие на него.
   - И двое мужчин погибли.
   'Я знаю. Я предполагаю, что Кайзера не слишком обеспокоила эта гибель людей. И было бы чертовски хуже, если бы эти "Шкорпионы" добрались до улицы. Вот почему нам нужно заполучить его на этот раз. Убери его. Представьте это в своем резюме". Боатенг допил остатки кофе и поставил чашку на стол. "У нас не будет лучшей возможности".
   Между ними снова повисло молчание.
   - Почему я, Зак? Она закусила губу, остановилась. - Почему вам нужна моя помощь?
   - Вы имеете в виду, помимо того факта, что за последний год вы проделали чертовски большую работу по убийствам?
   Она смущенно усмехнулась. - Да, кроме этого.
   - Потому что я тебе доверяю. И у тебя хорошее чутье. Вы мыслите нестандартно".
   'Спасибо.'
   - И кроме того, - добавил он, - шесть лет назад, когда Амелию убили, ты даже не вступил в Метрополитен. Итак, вы единственный человек, который, я уверен, не может быть Кайзером.
   Они смотрели друг на друга секунду, прежде чем оба расплылись в улыбке. Джонс провел рукой по лицу. 'ХОРОШО. Просто скажи мне, что ты предлагаешь, и я подумаю.
   Он наклонился. - Мы проверяем все нераскрытые убийства за последние пять лет на юге Лондона. Ищите все, что имеет признаки казни - выстрел с близкого расстояния как причина смерти, ограничение свободы, изолированное место. Мы описываем жертву - я ожидаю, что это будет молодой человек, связанный с какой-то бандой. Я могу прикрыть Льюишема и Кройдона. Вы могли бы сыграть Саутварк и Ламбет. Затем мы переезжаем в другие районы по мере необходимости".
   - Что, если Менса ошибается или Кайзер лжет? Или это правда, но тело не найдено?
   Он обдумал это. Тогда мы облажались. "Мы должны с чего-то начать", - ответил он, стараясь казаться оптимистичным. - Если это окажется чем-то, требующим судебной экспертизы, мы вернемся к Менсе в тюрьму и подтвердим это с ним. Тогда мы сможем сделать это официально.
   Джонс отхлебнула кофе.
   - Хорошо, - наконец сказала она. - Я не обещаю тратить на это все свое свободное время. Но я начну смотреть записи позже. Однажды у нас была телефонная конференция с чешской полицией.
   - Ты легенда. Он улыбнулся.
   'Легкий.' Джонс откинулась назад, скрестив руки на груди. "Не испытывай удачу".
   'Это так.'
   - Просто скажи мне одну вещь, - сказала она. - Почему вы вчера на брифинге Кребса сглазили Чемберса?
   Боатенг сжал губы. Знал, что должен быть с ней откровенен. - Когда Амелию убили, Чемберс был одним из следователей. В то время он был в отряде убийц Саутуорка, в основном освещая групповое насилие вместе с командой Трайдент. Очень хорош в своей работе, по всем параметрам. Но каким-то образом он абсолютно ничего не продвинулся в выяснении того, кто стрелял в Амелию.
   - Это потому, что Кайзер уничтожил улики, верно?
   'Может быть.'
   'Что ты имеешь в виду?' Взгляд Джонса метнулся по сторонам. - Думаешь, Чемберс может быть кайзером? Или работать на него?
   - Я этого не говорил.
   Она уже собиралась ответить, когда зазвонил его телефон. Это был Кребс. Он показал экран Джонсу, поморщился и ответил.
   - Доброе утро, мэм, - весело сказал он.
   "Зак. Я уверен, вы видели протестующих, которые до сих пор разбили лагерь у нашего участка".
   - Их слышно, даже если воспользуешься черным ходом.
   'Верно. Что ж, народу меньше не становится. Они во всех социальных сетях используют хэштег о справедливости для Аарона Коллинза. И сверху говорят, что нам нужно что-то, чтобы подавить общественный гнев. Главный супервайзер сделает заявление о расследовании стрельбы в Коллинза, о том, как оценивается стрелявший в него офицер по огнестрельному оружию, просматриваются кадры с нательных камер и так далее. Мне нужно, чтобы ты позже провел брифинг для прессы, сосредоточившись на контрабанде оружия. Потенциально даже выйти и пообщаться с протестующими".
   - Но, мэм, конечно, лучше потратить время на...
   - Кстати, что ты сейчас делаешь?
   Он колебался. - Обсуждаем некоторые оперативные идеи с сержантом Джонсом.
   - В приемной?
   - Э, нет. Он огляделся на случай, если она наблюдает. 'В столовой.'
   'Столовая?'
   - Мы просто выпьем кофе.
   - Хм. Кребс помолчал. - Что ж, нам нужно, чтобы вы оба вернулись в комнату Плутона для брифинга через пять минут, пожалуйста. И каждый должен получить свою смену на оперативной доске".
   - Мэм.
   Она повесила трубку, и Боатенг сунул трубку в карман. Покачал головой. Джонс ухмылялся. - Отвали, - сказал он. "Просто подожди, пока ты не станешь инспектором".
  
   - Вы хотели меня видеть, мэм? Кэт Джонс переступила с ноги на ногу. Она не знала, почему оказалась здесь, стоя перед столом Кребса. Ей казалось, что она вот-вот получит наказание от директрисы. Но, возможно, это было просто ее нечистой совестью после того, как она согласилась помочь Боатенгу.
   - Присаживайтесь, Кэт, - любезно сказал Кребс.
   Джонс сел на стул, попытался расслабиться.
   - Как вы находите Оп-Плутон?
   - Это сложная работа, мэм. Сложная операция. Но мне нравится работать с новыми людьми, объединяя наш опыт. Надеюсь, мы прикончим Кайзера".
   "Мм, это дух. В команде все в порядке?
   - Да, хорошо.
   Кребс сцепила пальцы. "Я знаю, что когда офицеров разного происхождения просят работать вместе, может возникнуть определенная напряженность".
   Джонс слегка покачала головой. - Не знаю, что вы имеете в виду, мэм.
   "До моего сведения было доведено, что инспектор Боатенг проявляет особую активность в своих расследованиях".
   "Это его стиль, и, наверное, это хорошо". Джонс немного беспокоило то, к чему все идет.
   "Просто, ну, в его общении несколько меньше энтузиазма, чем в его следственных усилиях".
   Джонс ничего не сказал.
   - Мне конфиденциально сообщили, - продолжал Кребс, - что инспектор Боатенг разговаривал с молодым человеком, задержанным во время инцидента со стрельбой. Наедине.
   - Не знаю, мэм. Джонс почувствовал, что она сейчас на опасной почве.
   "При расследовании такого стратегического значения крайне важно, чтобы вся - и я имею в виду вся - информация была полностью передана команде Плутона. В том числе и я.
   Джонс слегка поерзала на своем месте. - У нас ежедневные брифинги,...
   - Я говорю и о незаписанном материале. Вещи, о которых не сообщается основному расследованию".
   Теперь ее сердце билось немного быстрее.
   - Вы уже говорили мне о своих опасениях по поводу детектива Боатенга, - продолжал Кребс. - В декабре прошлого года, помнишь?
   - Да, но это потому, что...
   - Мы с тобой оба знаем, Кэт, что инспектор Боатенг - талантливый и опытный детектив. Но у него есть и склонность - как бы это сказать? - немного ушел в себя, не так ли?
   Это было правдой. Джонс кивнул.
   "Теперь мне не нужно напоминать вам, насколько важно это расследование. Два человека были застрелены, новый министр полиции проявляет личный интерес, высшее руководство в Метрополитене требует обновлений, и, - она указала на улицу снаружи, - публика действительно очень внимательно наблюдает за нами. "Плутон" - это операция, которая может определить карьеру". Кребс подняла брови, что Джонс восприняла как намек на вашу карьеру.
   "Но то, как это определяет карьеру, - продолжал Кребс, - зависит от нашего выбора. И это зависит от того, будем ли мы все играть по одним и тем же правилам".
   - Конечно, мэм.
   "Поэтому, если в нашей команде есть кто-то, кто играет по другому набору правил - своим собственным правилам, - то это, скорее, портит игру всем остальным. Вы не согласны?
   Это был наводящий вопрос, если его когда-либо слышал Джонс. - Думаю, да.
   "До сих пор у тебя была ошеломляющая карьера, Кэт".
   Джонс почувствовала, что слегка покраснела от похвалы.
   - Вы один из самых молодых сержантов-детективов во всем Метрополитене. У вас уже есть впечатляющая работа в области киберпреступлений, а теперь и здесь, в области крупных расследований. Прошлым летом вы задержали убийцу и...
   - На самом деле это был ошейник детектива Боатенга. Он был тем, кто...
   - Вы нашли улики, которые оказались решающими и в декабрьских убийствах. Я хочу сказать, что у тебя есть потенциал пойти очень далеко в этой организации, Кэт. Кребс наклонила голову. "Всю дорогу к вершине, по скоростной дорожке. Ты умный, мотивированный и способный".
   'Спасибо тебе, мама.'
   - Я знаю, что вы близки с детективом Боатенгом, и он в некотором роде наставник для вас. Но было бы ужасно обидно, если бы твоему прогрессу помешало какое-нибудь из его... скажем так, необдуманных решений, тебе не кажется?
   - Гм, возможно, да. К чему клонил Кребс?
   "Поэтому я хотел бы попросить вас, конфиденциально, сообщить мне лично, если Д. И. Боатенг пересекает какие-либо процедурные красные линии в своей работе".
   Джонс не знал, что ответить. Шпионить за Боатенгом?
   "Конечно, я буду хранить все, что вы мне расскажете, в строжайшей тайне", - добавил Кребс.
   "Мм".
   "Мы должны учитывать влияние работы команды в целом на силу. Я знаю, может показаться неудобным обращаться ко мне напрямую и немного необычно, но мы не можем, чтобы операторы-одиночки портили работу высокого уровня, не так ли?
   - Нет, мэм.
   - Так ты сделаешь это для меня, Кэт? Кребс пристально посмотрел на нее.
   Тишина стала неловкой.
   - Да, мэм, - тихо ответила она. Больше она ничего не могла сказать.
  
   - Ты не притронулся к своим бутербродам, Зак.
   Боатенг оторвался от брифингов. Мэддокс указывал на треугольный пакет на столе между ними. Он лежал неоткрытым рядом с разрушенным аналогом Мэддокса.
   - Они у тебя есть, Дэйв.
   'Конечно?'
   - Да, я сейчас не голоден.
   - Немного нервов по поводу пресс-конференции, не так ли? Прежде чем идти на поводу у этой стаи волков, тебе нужно что-нибудь в животе. Мэддокс усмехнулся и потянулся, чтобы взять нежеланный обед Боатенга. 'Хочешь руку? После Чиф-Супер мы могли бы пойти к Кребсу, мне, тебе - поделить.
   - Спасибо, я понял.
   'ХОРОШО.' Мэддокс разорвал пакет и откусил, прежде чем сразу же заговорить с набитым ртом. "Если у вас возникнут неудобные вопросы о смерти Аарона Коллинза, вы знаете, о чем договорились адвокаты?"
   Боатенг постучал по бумаге ручкой. "Кадры с нательных камер показывают, что он первым открыл огонь по полицейским. Короткая задержка, и они открывают ответный огонь. Даже если бы они смогли оценить, что его магазин пуст, были все шансы, что он перезаряжался и, следовательно, представлял непосредственную угрозу для жизни. Все в рамках стандартных правил ведения боевых действий. Он надеялся, что это правда, хотя и не мог знать наверняка.
   "В точку". Мэддокс сглотнул и покачал головой. "Можете ли вы поверить, что они пытаются повесить на нас эту чушь о "незаконных убийствах"? Сержант Салливан был убит этим маленьким придурком. Незаконно... - повторил он, как будто слова были неприятны на вкус.
   "Нет никаких сомнений в том, что Коллинз убил Салливана. Но толпа следит за временем выстрелов". Боатенг погрозил ему ручкой. "Это в тренде в Твиттере".
   - Значит, ты собираешься задержать их и напомнить им, какого черта мы вообще остановили этих парней. Шкорпионы будут отображаться рядом с вами, чтобы подчеркнуть это. Только не поддавайтесь искушению использовать его в СМИ". Он хмыкнул и откусил еще кусок бутерброда. - Ты делал это множество раз, Зак. Ты главный.
   - Ну, Кребс...
   "Да, она главная, поэтому она возглавляет и ведет пресс-конференцию. Но ты тот, кто знает мельчайшие детали. Они будут слушать вас. А если серьезно, - добавил он с полуулыбкой, - можете ли вы представить, чтобы Харпер или Чемберс справились лучше?
   Боатенг начал расслабляться. Он протянул руку и забрал пакет у Мэддокса. - Вообще-то я получу вторую половину.
  
   Дариан Уоллес закрыл один глаз и прицелился. Затем он ударил битком по полосе на дальнем конце бильярдного стола. Он не попал в карман и отскочил от подушки, постукивая черным по боковому карману.
   - Не повезло, - сказал бородатый мужчина, которого он играл.
   Уоллес хмыкнул и передал кий следующему парню. Это было захватывающим, как это было во время "общения": пять часов в день, которые они были вынуждены проводить друг с другом в общественных местах. Ребята-мусульмане болтали, гуляли и молились вместе или просто играли в настольный футбол и бильярд. Старшие ребята сидели в библиотеке. Гангстеры подняли тяжести, стали большими. Уоллес дрейфовал между всем этим, не чувствуя себя частью какой-либо группы. У него не было друзей, но это его устраивало. Люди знали, на что он был способен, и давали ему немного дистанции. В любом случае, теперь ему было о чем подумать. Как быть отцом.
   И уйти отсюда.
   Судя по всему, из тюрьмы Белмарш еще никто не сбегал. Попытки были предприняты и сорваны, но контрмеры были жесткими. Четырнадцать запертых дверей между его камерой в блоке строгого режима и внешним миром. Идентификатор лица, рентгеновские сканеры и металлодетекторы для всех входящих, включая персонал. Сотрудники регулярно менялись, чтобы заключенные не манипулировали ими. Заключенных переводили в новые камеры каждые несколько месяцев, по-видимому, чтобы остановить побег в стиле " Побега из Шоушенка" . Вот почему HSU в Белмарше называли "тюрьмой в тюрьме". Тем не менее, должен был быть способ.
   Телевизор привлек внимание Уоллеса.
   Там крутились новости Би-би-си без звука, субтитры информировали его о том, что на улицах южного Лондона была перехвачена крупная партия огнестрельного оружия. Видеозапись шла выше заголовков, камера двигалась по большому столу, на котором были разложены десятки одинаковых видов оружия. Уоллес узнал в них пистолеты-пулеметы Škorpion. Однажды Кайзер предложил ему купить один. Лично ему они не нравились: они были слишком велики, чтобы их можно было спрятать под одеждой; лучше подходит для запугивания людей. Тем не менее, Skorpion был серьезной штукой. А их было много на выставке. Он схватил пульт, выключил звук телевизора.
   Уоллес услышал слово "Льюишем" за несколько секунд до того, как видео перешло к пресс-конференции. Фоном послужил набор выложенных плиткой логотипов полиции с каким-то лозунгом о совместной работе, чтобы сделать Лондон безопасным. Щелкали камеры, вспыхивали вспышки, и посреди всего этого был человек, которого он слишком хорошо знал.
   Захария Боатенг.
   Детектив говорил об офицере полиции, который был застрелен ранним утром в понедельник. В тот день Уоллес не обратил особого внимания на новости - должно быть, пропустил их. Кроме того, к сожалению, по словам Боатенга, был застрелен молодой человек. Кто-то позвонил Аарону Коллинзу. Вспыхнула фотография молодого белого парня с бритой головой. Уоллес его не знал. На некоторых кадрах показаны толпы возле полицейского участка Льюишема; может, пару сотен человек, с плакатами и всем прочим. Женщина на фронте с мегафоном скандировала о справедливости и говорила "нет" полицейскому государству. Канал сократился до Боатенга, который говорил о контрабанде оружия и опасности, которую она представляет для общества. Он не выглядел так, будто хотел быть перед камерами.
   Уоллес заметил, что несколько других заключенных стоят вокруг него и тоже смотрят. Он начал думать. Оружие Škorpion контрабандой ввезено в южный Лондон. Должен быть Кайзер; он был единственным человеком, которого знал Уоллес, кто мог заполучить Шкорпион. Сотрудник полиции и молодой человек погибли. Большой общественный интерес. Боатенг работает над расследованием. Уоллес передал пульт дистанционного управления стоявшему рядом с ним парню. Затем он подошел к окну и позволил солнечному свету согреть свое лицо.
   Выход все-таки может быть.
  
   Глава седьмая
   Боатенг осмотрел комнату инцидентов Плутона, чтобы убедиться, что никто не обращает на него внимания, затем пододвинул стул к столу Джонса. На экране у нее была карта южного Лондона, а рядом с ней было что-то похожее на данные мобильной связи.
   - Есть что-нибудь? - тихо спросил он.
   Она помедлила, оглянулась, затем перелистнула несколько страниц в своем блокноте и показала ему. - С 2011 года в Лондоне зарегистрировано почти восемьсот убийств, - начала она, постукивая ручкой по цифрам. "Семнадцать из них были жертвами огнестрельного оружия в четырех районах, которые мы проверяем. Двенадцать из этих дел раскрыты. Приговоры кажутся законными - солидная криминалистика, известное соперничество или вендетта. Я составил здесь список нераскрытых. Она подняла страницу, и Боатенг увидел пять имен.
   - Хорошая работа, Кэт. Это было лучше, чем он надеялся; ей даже удалось покрыть два района, которые он планировал обыскать.
   - Это начало. Джонс понизила голос. - Как мы уже сказали, даже если предположить, что история Менса правдива, Кайзер мог замести следы самыми разными способами. Нетрадиционным методом, уничтожил тело, спрятал его, подставил кого-то в преступлении. Насколько нам известно, дело все еще может быть о пропаже человека.
   - Да, но это дает нам кое-что для работы. Могу я?' Он наклонил блокнот, достал свой блокнот и начал переписывать имена.
   Джонс больше ничего не сказал. 'Ты в порядке?' - спросил Боатенг, останавливаясь, чтобы посмотреть на нее.
   - Да, хорошо.
   'Конечно?'
   - А почему бы и нет?
   - Ну... - Он кивнул на блокнот. "Это не совсем официально. Но я очень ценю помощь".
   Она подождала, пока он закончит писать, а затем перевернула страницы, чтобы закрыть свой список. 'Что происходит?'
   Он выпятил нижнюю губу, обдумал варианты. - Имея пять дел, мы можем изучить файлы, может быть, добавить еще пару убийств с применением огнестрельного оружия, чтобы скрыть наш интерес. Посмотрим, было ли что-нибудь необычное в сценах, жертвах, ходе дел. Улики пропадают, свидетели меняют свои версии. Если это не кажется правильным, отметьте это. Тогда мы пойдем оттуда.
   Джонс не ответил.
   - Кэт?
   Казалось, она собиралась что-то сказать, но тяжелые шаги заставили их обоих обернуться. Кевин Харпер шагал вперед. На нем была белоснежная рубашка, которая была немного тесновата. Боатенг предположил, что цвет был создан, чтобы показать его загар, а размер, чтобы показать его мускулы.
   'Как это работает?' - сказал Харпер, сосредоточив свое внимание на Джонсе.
   - Хорошо, - осторожно ответила она.
   - Хорошо, Кев. Боатенг кивнул.
   "Кевин. Не Кев.
   - Плохо, - сказал Боатенг. Он не мог устоять перед небольшим толчком. - Я думал, так все называют...
   - Это Кевин. Харпер фыркнул. Он выглядел рассерженным.
   - Просто я слышал...
   "Вы знаете, это одна из причин, по которой я ушел из Метрополитена. Люди не проявляют ко мне должного уважения".
   "Извини, Кевин, я не хотел..." Боатенг замолчал, увидев ухмылку Харпера.
   Сверкая зубами, он указал на Боатенга. "Ах! Попался!' Он хлопнул Боатенга по плечу сильнее, чем нужно. - Расслабься, да? Он покачал головой, поворачиваясь к Джонсу. - Его лицо, а? Конечно, я ушел не поэтому.
   Боатенг заставил себя рассмеяться. Он был рад, что Харпер не относился к себе так серьезно, но его первоначальная оценка все еще основывалась на деньгах: Харпер был из тех парней, которые чувствовали потребность доминировать в любой ситуации. Вот почему ему не нравился тот факт, что Мэддокс отвечал за Плутон, и ему не нравилось, что Боатенг подрывает его. Харпер был самопровозглашенным альфа-самцом, серебристым. Или, если использовать технический термин, придурок. Джонс выглядел ошеломленным всем выступлением. Если Харпер пытался произвести на нее впечатление, он шел неверным путем.
   Харпер осмотрел их рабочее место. - Итак, над чем вы двое работаете?
   Боатенг переглянулся с Кэт. Она указала на экран своего компьютера. "Составляю карту маршрута, пройденного Коллинзом и Менсахом в воскресенье вечером", - ответила она. - Пытаюсь выяснить, куда они могли направляться.
   "Может, Коллинз ввел что-нибудь в Google Maps на своем телефоне?" - спросил Харпер.
   Джонс покачала головой. - Не для той ночи. Я пытаюсь сопоставить его историю местонахождения, но она отрывочна.
   'Отличный материал.' Взгляд Харпера задержался на ней. Он коротко положил руку ей на плечо. 'Продолжай.' Затем он повернулся к Боатенгу.
   - Послушай, Зак, у меня есть для тебя работа. Лаборатория баллистики на Ламбет-Роуд начала искать MP5 Kurz, который они нашли у Коллинза. Мне нужно, чтобы ты спустился туда и немедленно получил результаты их анализов. Ускорить анализ; убедитесь, что они ничего не пропустили. Затем Патель или Гудхью могут проверить его по базам данных, в том числе по европейским, к которым я имею доступ, чтобы узнать, использовалось ли это оружие раньше.
   Это был ключевой угол расследования, но Боатенг был ощетинился, когда Харпер отдавал приказы. Парень не был главным. Его даже больше не было в Метрополитене. - Это должен быть я? Он посмотрел на часы: сразу после 16:00 "Мне нужно забрать ребенка через полчаса". Он планировал вернуться в участок после того, как Этта вернется с работы, если понадобится.
   - Я могу идти, - предложил Джонс.
   - Ты нужна нам здесь, Дорис, - сказала Харпер, постукивая по верхней части своего монитора. "Это очень важно".
   'Дорис?' она нахмурилась.
   'Извиняюсь. Кэт. Харпер поправился и одарил ее улыбкой, которая, по предположению Боатенга, должна была быть победоносной. Его зубы были белее его рубашки. Парень был похож на профессионального футболиста по сниженной цене. Боатенг надеялся, что Джонс знал лучше, чем попасться на эту удочку.
   - Я могла бы это сделать, - сказала она, переводя взгляд с Харпера на Боатенга и обратно. - Я еще не был в этой лаборатории. Я хочу узнать немного больше.
   - Я спросил Мэддокса, и он решил, что тебе лучше уйти, Зак. Он сказал, что у вас больше опыта работы с баллистическими вещественными доказательствами, чем у нас.
   - Серьезно, - сказал Джонс. - Я не против. Я могу-'
   - Нет, все в порядке, Кэт. Я пойду.' Боатенг достал свой мобильный. - Я просто скажу Кофи, чтобы он подождал в школе. У него целый день там был детский клуб, заканчивающийся в четыре тридцать. Надо его куда-нибудь отправить на летние каникулы, понимаете?
   - Мило, - сказал Харпер. 'Верно. Дай мне знать, что ты найдешь, мальчик Закки. Я снова ухожу. Он бросил последний взгляд на Джонса и ушел.
   Они снова повернулись к экрану, и Боатенг сделал притворно растерянное лицо. "С каких это пор я стал "мальчиком Закки"?"
   - Неважно - почему я Дорис?
   Боатенг поморщился. - Дорис Дэй, хорошая ложка. Полицейский жаргон старой школы.
   'Уколоть.' Она с отвращением сморщила нос.
   - Тогда мне лучше уйти, - сказал Боатенг. "Командный дух и все такое".
   - Почему бы мне тоже не пойти? Джонс повернулась к нему лицом.
   - Харпер, наверное, прав: тебе важнее поработать над этим.
   Она сузила глаза. - Вы хотите, чтобы я продолжил с этими чеками, не так ли?
   - Я этого не говорил, - возразил он. - Просто вопрос разделения труда. Он пожал плечами.
   'Отлично.' Она предостерегающе подняла палец. - Но я хочу когда-нибудь получить некоторый баллистический опыт.
   Боатенг считал, что это лишь вопрос времени.
   - Зак?
   'Ага?'
   - Ты дашь мне знать, что ты делаешь, не так ли? Я не хочу, чтобы меня здесь поймали.
   'Для уверенности.'
   Боатенг отправил сообщение, чтобы сообщить Кофи, что он опоздает на полчаса и что его сын должен следовать обычному в этой ситуации распорядку: купить перекусить в торговом автомате, подождать в школе, почитать книгу. Он помедлил мгновение, прежде чем нажать "Отправить", вспомнив цветы на пороге их дома прошлой ночью. Нет, он слишком остро реагировал. Там было много взрослых, которые присматривали за детьми. И никого не отпускали без взрослого. Все было хорошо.
   Отправил.
  
   "И именно поэтому мы должны, - Сюзанна Пим подчеркнула последнее слово вертикальным движением кулака, большим пальцем вверх, твердо, но не агрессивно, - повторяю, мы должны быть решительными перед лицом этой угрозы со стороны людей, которые стремятся принести культуру оружия в нашу Британию".
   Она была в огне: момент был ее.
   Журналисты собрались у входа в Министерство внутренних дел. Блок, поставленный за кафедрой Пима, немного возвышал ее над всеми остальными. Тонкое утверждение командования - спланированное заранее, разумеется. Она ненадолго представила себя в ложе главного докладчика в Палате общин, расстреливающей корбинистов отточенной риторикой под восторженные аплодисменты со своих собственных скамеек.
   "Я делаю личным приоритетом пресечение контрабанды оружия к нашим берегам. И я знаю, что премьер-министр разделяет мое видение", - продолжила она, установив зрительный контакт с несколькими ключевыми репортерами, которых ее директор по связям с общественностью пригласил лично для обеспечения благоприятного освещения. Все с энтузиазмом закивали.
   Пим уже отогнал нескольких паникеров из левой прессы, которые спрашивали о толпах у полицейского участка Льюишема, протестах за справедливость, тенденциях в социальных сетях. Ее ответы текли так, как будто она читала с автокита: "В условиях демократии граждане имеют право на свободу слова; именно эти ценности мы защищаем от тех, кто угрожает нашему образу жизни с помощью огнестрельного оружия, и я полностью уверен в том, что наши высококвалифицированные офицеры содействуют проведению демонстраций без эскалации". Прежде чем скептики успели ответить, она поразила их синергетической линией:
   "Ранее на этой неделе контрабанда оружия привела к трагическим человеческим жертвам на улицах нашей столицы. Но из этого возникла новая оперативная работа, направленная на установление и задержание виновных. Наши силы безопасности устанавливают новые партнерские отношения и развивают существующие. Мы выйдем из этого испытания увереннее, безопаснее, сильнее".
   Увереннее. Безопаснее. Сильнее. Три слова, которые она хотела, чтобы хакеры процитировали. Три слова, которые она хотела связать со своим пребыванием в Министерстве внутренних дел. Связан с ней как с политиком. Как человек. Она сжала губы и кивнула; раньше было решено, что улыбка неуместна.
   Пим поблагодарила собравшихся представителей СМИ и постояла несколько минут, повернувшись к камерам с лучшей стороны. Она сосредоточилась на точке через дорогу; дальновидный, но все же обоснованный. Она собрала свои записи на кафедре, готовая вернуться в здание. Просто немного дольше здесь. Щелкали камеры, и среди собравшихся репортеров пробегал одобрительный ропот. Пим почувствовал, как в ней растет возбуждение, и ему пришлось подавить ухмылку. Вот почему, несмотря на все то дерьмо, которое ей пришлось перелопатить, она любила политику. Она только начала поворачиваться к главным дверям, как раздался голос, который больше ассоциировался у нее с торговлей на рынке, чем с журналистикой:
   "Правда ли, что Метрополитен предоставил неприкосновенность торговцу оружием, арестованному во время стрельбы, в обмен на его сотрудничество?"
   Пим замер. Это не было достоянием общественности. И этого точно не было в сценарии. Она определила источник вопроса: высокая рыжеволосая женщина с широкими плечами и отвлекающим внимание количеством татуировок. Пим откашлялась.
   - Вы санкционировали это лично, министр? продолжил рыжий. "Как вы отвечаете на призывы к расследованию этого решения?"
   "Ах, я..."
   "Было ли предложение неприкосновенности? Да или нет?' У женщины было жесткое лицо, и ее статус явно не пугал. Пим пытался жонглировать дюжиной возможных ответов, но ни один из них не был явным победителем. Вот так она и потеряла контроль над ситуацией. Неужели полиция не проинформировала ее о таком важном решении? Откуда этот репортер взял информацию?
   В толпе поднялся шум, и Пим заметила, как несколько операторов снова включили свое оборудование, пока она сканировала толпу в поисках союзника.
   - Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть эти слухи, - ответила она, услышав дрожь в собственном голосе.
   Пим выхватил ее записи и отвернулся от средств массовой информации, понимая, что на последнем ее снимке было безмолвное рыбье лицо с открытым ртом, полное шока и неуверенности.
   Когда автоматические двери распахнулись, пропуская ее в прохладный холл, она знала точно одно: ей нужно снова поговорить со своим мужчиной. И - со всей иронией в деле об огнестрельном оружии - расстрелять его из обоих стволов.
  
   Кофи Боатенг околачивался прямо у школьных ворот. Занятия в клубе закончились немного раньше, и некоторых других детей уже забрали. Некоторым разрешили уйти без сопровождения взрослых. У него еще не было этого, но он надеялся, что скоро будет. На прошлой неделе он пытался сказать маме и папе, что его другу Неону разрешили идти домой одному. Каждый одиннадцатилетний должен быть таким, утверждал он. Но они не передумали, так что он снова здесь, ждет.
   Кофи знал, что его родители много работали. Его мама работала юристом в офисе на Лондонском мосту, и ей приходилось принимать самые разные важные решения. Идите в суд и все такое. А его отец был в основном Бэтменом, постоянно сражающимся с плохими парнями, даже ночью. Иногда даже борются с ними. У многих плохих парней было оружие, но папу это не пугало. Кофи всегда просил у него прикольные истории о погонях и арестах. Иногда папа говорил ему, но когда это было действительно серьезно, ему не разрешалось говорить об этом. Единственная проблема заключалась в том, что и мама, и папа часто работали допоздна. Обычно один из них был рядом, чтобы забрать его. Этим утром он был уверен, что его отец сказал, что он будет там в четыре тридцать. Он встретит его у ворот. Но от него не было и следа.
   Кофи полез в сумку и достал свой новый мобильный телефон. Нет! Батарея села, а он даже не понял. Должно быть, они закончились, когда они играли в футбол. Мама и папа убьют его; они сказали ему держать его заряженным. Но даже если он помнил о низком заряде батареи, то забыл зарядное устройство. Он очень сильно нажал кнопку питания, просто чтобы убедиться, но она больше не включилась. Определенно мертв.
   Он оглянулся на главные двери. Учительница, которую все называли "миссис Фатти", разговаривала с мамой Саида, пока Саид ходил кругами за своей младшей сестрой. Может быть, Кофи мог бы просто пойти домой один. Это было недалеко , и он знал дорогу. Так делали все старшие мальчики.
   - Подвезти, приятель?
   Кофи посмотрел на мужчину. Он не узнал его, но улыбался. Что мама и папа всегда говорили ему о незнакомцах?
   - Э... Нет, спасибо. Мой папа приедет.
   Мужчина покачал головой, сжав губы. - Нет.
   - Эм, я должен ждать...
   - Все в порядке, приятель. Я работаю с твоим отцом. Мужчина достал серебряный значок в маленьком черном кошельке, точно таком же, какой носил с собой его отец.
   - О, - сказал Кофи. Другое дело, если он был другом папы.
   - Твой старик чем-то занят и опоздает. Вот я и сказал ему, что приеду и заберу тебя, отвезу к нему на вокзал.
   'Действительно?' Может быть, папа прислал ему сообщение об этом.
   'Ага. И в качестве особого удовольствия вы можете прийти и проверить нашу операционную. Где мы выслеживаем людей со всем оружием. У нас двадцать больших телеэкранов вместе на одной стене.
   'Ух ты.'
   'Что ты об этом думаешь?' Лицо мужчины просветлело. Он выглядел добрым. - Если хотите, мы можем включить сирену, когда едем.
   Кофи чувствовал, как растет его возбуждение, но оставался на месте. Это было всего лишь небольшое чувство, но он узнал его: когда ты думаешь, что, возможно, тебе не следует что-то делать, но ты не уверен. Он снова посмотрел через плечо. Миссис Фатти все еще говорила, стоя спиной к воротам. Он полез в свою сумку. Его телефон все еще был мертв.
   - Ты не боишься? сказал человек с хмурым взглядом.
   Кофи сглотнул. 'Конечно нет.'
   - Потому что, если ты боишься, тогда...
   'Я не боюсь.' Кофи выпрямился, сделал шаг вперед.
   'Ладно.' Мужчина махнул рукой в сторону машины. 'Пойдем.'
  
   Глава восьмая
   Зак чувствовал себя довольно хорошо, когда подъехал к школе. Его настроение улучшилось после визита в баллистическую лабораторию и еще больше улучшилось, когда он на обратном пути слушал, как Литтл Ричард стучит по клавишам пианино через автомобильную магнитолу. Техники Ламбет-роуд сделали важное открытие: ствол MP5 Kurz Коллинза был обработан механическим способом, чтобы удалить нарезы. Оружие потеряло бы некоторую точность - не то, чтобы Курц в любом случае многого добился, - но приобрело бы анонимность, предотвратив криминалистические связи с любыми предыдущими стрельбами. Хотя это казалось тупиком, на самом деле это была новая зацепка. Модификация орудийных стволов была работой специалиста. Если они предполагали, что Коллинз получил оружие от Кайзера, то это означало, что Кайзер либо делал модификацию лично, либо имел сообщника. И место, где это было сделано. Это придало расследованию новые аспекты: профилирование нескольких людей с такими навыками, места, где это могло остаться незамеченным. Он уже позвонил в оперативный штаб и сообщил Пателю заголовки, поделившись своим волнением с молодым констебль, прежде чем включить рок-н-ролл, когда Литтл Ричард пел о том, как хорошо сегодня повеселиться.
   Зак осмотрел ворота, но Кофи не было на его обычном месте. Он выключил музыку и потянулся за мобильным. Набрал новый телефон Кофи. Прямо на голосовую почту. Зак вздохнул; может, ребенку стало скучно, и он решил позвонить кому-нибудь. Скорее всего, он выключил устройство или забыл его зарядить. Зак вышел и подошел к школьным воротам. В его голове мелькнуло легкое беспокойство: а что, если Кофи не получил его сообщение? Если бы его батарея разрядилась до того, как Зак написал сообщение, более часа назад, он бы не знал, что Зак опаздывает. Успокойся . Вероятно, он просто ждал внутри.
   Кофи у главного входа не было видно, а администратор уже ушел домой. Теперь Зак начал двигаться быстрее, маршируя по коридорам, проверяя комнаты с открытыми дверями, пока он направлялся к холлу, где располагалась рабочая группа. Внутри за столом сидели двое детей. Один рисовал, другой играл в телефон. Ни один из них не был Кофи. Позади них крупная дама, в которой Зак узнал Дон Кларк, которую все дети называли миссис Фатти, убирала цветные карандаши в пластиковый тюбик.
   'Рассвет!' он назвал. - Ты видел Кофи?
   Женщина испуганно оглянулась. - Э, нет. Она сдвинула очки на переносицу. "Он ждал у ворот раньше..."
   - Ну, его сейчас нет. Он вернулся внутрь?
   Она покачала головой, щеки вздрогнули. - Не то, чтобы я видел. Он может быть в столовой.
   - Хорошо, я проверю там. Вы не позволили ему уйти, не так ли?
   - Ну, я... Он знает, что без взрослого нельзя. Однако наши процедуры во время летних сессий не совсем такие, как во время семестра. У нас так мало детей, что у нас нет сотрудника у ворот".
   Зак не ответил; она явно понятия не имела, где находится Кофи. Он поспешил в столовую, повторно набрав номер Кофи с тем же результатом: голосовая почта. В столовой было пусто, тихо, свет выключен. Зак прошел через следующий коридор и вышел на детскую площадку. Одинокий худощавый черный мальчик играл в баскетбол у кольца на дальнем конце. Зак закрыл глаза и медленно выдохнул. Слава Богу.
   "Кофи!" - позвал он, и ребенок повернулся.
   Он был далеко, но Зак сразу понял. Это был не его сын.
   - Ты видел Кофи? он крикнул. Мальчик покачал головой.
   - Черт, - пробормотал он, проносясь через детскую площадку обратно к стойке регистрации. "Кофи!" - кричал он на землю, направо и налево, с каждым разом повышая голос. "Кофи!"
   Ответа не последовало.
   Мог ли он...? Нет, должно быть простое объяснение. ОК, подумай . Была возможность, что Кофи неправильно понял и пошел домой, или забыл о договоренности с Заком о пикапе и отправился в дом своего приятеля Неона. Он надеялся.
   Не обнаружив Кофи у главного входа, Зак вернулся в холл и оставил свой номер Дон Кларк на случай, если она увидит его сына. Он спросил двух других детей, знают ли они, куда делся Кофи. Они этого не сделали.
   Он боролся с заползающим в живот страхом, пока бежал обратно к машине. Составьте план : дом Неона, их собственный дом, обыщите несколько местных дорог между этими двумя местами.
   Если это ничего не даст, ему придется сделать немыслимое.
   Позвони его жене и убедись, что Кофи с ней не было.
   Тогда скажи ей, что их сын пропал.
  
   Кэт Джонс передала стакан белого вина своей подруге Джорджи, поставила заслуженную пинту светлого эля перед своим креслом и бросила между ними пачку чипсов. В пабе в Кеннингтоне было людно, но у них был свой столик. И поездка на автобусе из Льюишема стоила того, чтобы отделить ее от работы. Ее подруга подняла вино для "ура", затем сделала глоток и закрыла глаза в момент удовлетворения.
   - Спасибо, Кэт. Так здорово видеть тебя! Тогда давай - обо всем по порядку. В твоей жизни были мужчины?
   Кэт покачала головой, сделала глоток пива. - Я немного отвлекусь от них.
   'Верно. Я так и сказал пару лет назад, когда встретил Макса. Джорджи усмехнулась и положила левую руку на руку Кэт. Взгляд Кэт скользнул вниз, и она остановилась на обручальном кольце с бриллиантом, которое носила Джорджи. Она пошевелила пальцами. - И посмотри, что случилось.
   - Вы так круты, ребята, - сказала Кэт, выдавив из себя улыбку. - Поздравляю, кстати. Не думайте, что я вас видел с тех пор, как это случилось. Кэт вспомнила, что еще в университете Джорджи всегда стремилась остепениться. Ее работа в сфере PR никогда не была настоящим приоритетом.
   "Ой, спасибо. В любом случае, никогда не говори никогда. Джорджи наклонила свой стакан в сторону Кэт, просто чтобы было понятно, что это она. В некоторых людях, которые только что обручились, чувствовалось определенное самодовольство, как будто они добились единственного важного в жизни дела. Подразумевалось, что другие тоже могли бы достичь этого, если бы они немного постарались или им повезет больше. Ожидание вашей самой восторженной похвалы. Несмотря на это, Кэт не могла отказать подруге в счастье. Макс был достаточно милым парнем, кольцо было достаточно блестящим, и Кэт, вероятно, захотела бы немного покрасоваться, если бы она была помолвлена с кем-то, кого любила. Но после того, как она ушла из Tinder и практически перестала искать свидания, перспектива найти подходящего мужчину была несколько отдаленной. В любом случае ей было всего двадцать семь. Нет спешки.
   "В данный момент я не очень-то готова к этому", - сказала она. "У нас запланирована большая операция с этой новой опергруппой, и я много занимаюсь паркуром".
   - Боже мой, да! Глаза Джорджи расширились. "Я видел кое-что, что вы разместили на Facebook по этому поводу. Прыжки со зданий и прочее, не так ли?
   'Не совсем. Не думаю, что я все еще был бы здесь, если бы это было так. Она усмехнулась. "Отличная всесторонняя тренировка, однако. Тебе стоит попробовать это.'
   - Э, может, и нет. Джорджи криво усмехнулась. - Как продвигается работа, детектив Джонс?
   'Вполне нормально.' Кэт сделала глоток, думая, как объяснить это своей подруге. - Но это непросто.
   Джорджи разорвала упаковку чипсов. 'Что ты имеешь в виду? В этом суть, не так ли? Мозги, как у тебя, я думал, тебе понравится вызов. Раскрытие преступлений и все такое.
   - Да, - сказала Кэт. "Это больше похоже на политику. Личности.
   - Знаю, что ты имеешь в виду.
   'Вы делаете?'
   "Да, практически все в моей компании ненавидят друг друга, поэтому трудно понять, на чьей стороне".
   'Что вы делаете тогда?' Кэт потянулась за чипсами, надеясь, что ее голос не выдаст того, как сильно она хотела получить совет.
   "Попробуй держаться подальше от этого!" рассмеялась Джорджи.
   - Что, если ты не сможешь?
   Ее подруга размышляла над этим с полным ртом вина. "Тогда я становлюсь старше. Босс обладает наибольшей силой, верно? Так что, если вы хотите сохранить свою работу, следуйте за ними, а не за людьми между ними".
   "Мм. Немного холодно, не так ли? Я имею в виду, скажи, что ты близок к своей команде. Люди, с которыми ты работаешь каждый день.
   Джорджи выпятила губы. 'Неа. Вы должны заботиться о себе. Впрочем, все зависит от вашего офиса. Моя собака ест собаку. Может быть, в Метрополитене немного больше сотрудничества, люди присматривают друг за другом и все такое".
   'Не всегда.'
   'Хм. Я представлял, что вы все такие, дружище. Мы против преступников и все такое.
   Кэт слегка покачала головой. - Вы бы так подумали, не так ли? Но, в конце концов, Метрополитен такой же, как и везде. Мы все люди: помощь другим обычно связана с вашим собственным выживанием".
   'Чертовски.' Джорджи и Кэт в глубине души были современными дарвинистами, благодаря степени гуманитарных наук, которую они вместе изучали.
   - А что, если, - начала Кэт, слегка колеблясь, глядя на горлышко своей пинты, - кто-то, кого вы действительно любили - и уважали, - сделал плохой звонок. Например, нарушая правила. Вы знали, почему они это делают, но это казалось неправильным. И ты будешь в дерьме, если это выйдет наружу.
   Джорджи криво улыбнулась. "Когда ты говоришь "ты", ты имеешь в виду себя ".
   Кэт моргнула.
   - Зависит от того, хочешь ли ты сохранить свою работу, - сказала Джорджи. "Ты любишь Метрополитен и до сих пор разбиваешь его. Вы же не хотите разрушить это из-за одного напарника. Карьера в полиции всегда будет важнее. Когда через двадцать лет вы будете править балом, вы будете рады, что пожертвовали верностью этому человеку сейчас. Она заговорщически наклонилась. - Кто тогда нарушает правила?
   Прежде чем Кэт успела ответить, зазвонил ее телефон. Говорить о дьяволе.
   - Зак, как дела?
   Наступила тишина, затем долгий вздох. - Нехорошо, - сказал он.
  
   - Мне так, так жаль, любовь моя. Я просто не знаю, как это могло случиться. Зак перестал ходить по кухне и сел рядом с ней за обеденный стол.
   Этта фыркнула, вытерла глаза обеими ладонями. Она ничего не сказала, но Зак точно знал, что она подумает. Что он потерял и другого их ребенка. Амелия была с ним в день своей смерти шесть лет назад. В то субботнее утро они ходили в газетный киоск за сладостями. Сжимая свои карманные деньги, Амелия побежала вперед и попала прямо в центр перестрелки члена банды. Этого никто не мог предвидеть, но смысл зависел между Заком и его женой. Если бы он держал ее с собой...
   "У всех патрульных машин есть фотография Кофи, технари наблюдают, не звонит ли его телефон, а Пэт и Нас уже регистрируют дело о пропаже человека. Он ребенок, который никогда не убегал, что делает его главным приоритетом. Это все, что мы можем сделать на данный момент.
   Этта просто покачала головой, ее лицо исказила новая вспышка боли. Заку тоже хотелось плакать или бить кулаками по стенам, переворачивать обеденный стол, разбивать окно стулом. Но он знал, что единственный выход из этого - логика. Это и немного удачи. Он проверил свой телефон, чтобы увидеть, есть ли новые сообщения. Ничего такого.
   Зак пододвинул стул и обнял Этту, крепко прижав ее к себе. Но ее тело было жестким и не смягчилось при контакте.
   Когда она наконец заговорила, ее голос был шепотом. 'Кто-то взял его? Будь со мной честен, Зак.
   Это правда, что Кофи в последнее время был более взволнован, чем обычно, его надвигающийся переход в среднюю школу наполнял его страхом. Но это было относительно нормально, и ничто не указывало на то, что это заставит его сбежать из дома. Он никогда не делал этого в прошлом. Учитывая новое появление Кайзера на этой неделе и цветы на пороге их дома прошлой ночью, похищение было наиболее вероятным объяснением. Технически дело о пропаже человека не становилось похищением до тех пор, пока не было получено известие от похитителей. Но Зак считал это разумным предположением.
   Если это так, то Зак предвидел, что худшее еще впереди. Кайзер использовал бы Кофи, чтобы получить то, что он хотел. В частности, он использовал угрозу насилия по отношению к нему. Он попытался подавить ярость и обдумать ее. Кайзер должен был знать, что он был предметом серьезного расследования, и он ясно знал, что Зак был в следственной группе. Он мог узнать это, просто посмотрев новости. Так чего же он хотел? Наличные? Иммунитет?
   Зак прикусил губу, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. 'Вероятно.'
   Этта издала вопль из глубины души, стукнув кулаком по столу, ее рот скривился.
   - Я найду его. Обещаю, - сказал Зак. Насколько он мог видеть, единственный упреждающий способ сделать это - найти Кайзера. И прямо сейчас, если он найдет его, Зак убьет его.
   - Не в одиночку. Этта наконец повернулась, чтобы посмотреть на него.
   'Курс. Остальные уже работают над этим, пытаясь выяснить, где он.
   - Не подвергай больше опасности нашего мальчика. Она говорила тихо, но боль в ее голосе была очевидна.
  
   Что касается Кайзера, то все прошло как нельзя более гладко. Мальчик сел в машину практически без колебаний и никак не отреагировал, когда двери были заперты, когда они выезжали из школы. Только когда парень заметил, что они уезжают из Льюишема, он спросил, куда они едут. Его успокоило простое объяснение "остановки", и к тому времени, когда они въехали в гараж и за ними закрылась автоматическая дверь, выхода уже не было.
   Кайзер сожалел о том, что мальчика пришлось убить электрошокером, когда он пытался уйти, не в последнюю очередь потому, что он обмочился в штаны, и от них воняло. Но мальчик быстро уловил суть, не оказав дальнейшего сопротивления, когда его протащили по пустому дому и приковали наручниками к трубе радиатора в ванной. Его тощие маленькие руки не были достаточно сильны, чтобы вытащить трубу, а полоска изоленты на его рту гарантировала, что он не будет визжать на соседей.
   Кайзер знал, что похищать мальчика Боатенга - это риск. Но это было просчитано - потенциальная прибыль по сравнению с предполагаемыми затратами. Боатенг предпочитал действовать не по правилам, и - если Кайзер угадал правильно - он не пошел бы в отдел по борьбе с похищениями в Метрополитене, если бы подозревал, что Кайзер работает в полиции. Особенно если его предупредили о последствиях для сына. В любом случае, Кайзер не ожидал, что ему придется долго оставлять ребенка в живых.
   Теперь, пока решалась одна проблема, Кайзеру нужно было исправить другую связанную с ней проблему. Он выбрал новый одноразовый телефон. Он ехал куда-то еще, чтобы позвонить, просто на всякий случай. Но на самом деле беспокоиться было не о чем. Его номер невозможно было отследить. Как и миниатюрная трубка, по которой он будет звонить. И никто бы не смотрел в ту сторону. В конце концов, мобильных телефонов в тюрьме быть не должно.
   Глава девятая
   Четверг, 23 августа 2018 г.
   - Ты меня подвел. Сюзанна Пим посмотрела на мужчину, сидевшего напротив нее за столом. На мгновение он задержал на ней взгляд, затем остановил проходившую мимо официантку и заказал бутерброд с беконом - белый хлеб, коричневый соус. Официантка нахмурилась, потом улыбнулась, опустила голову и удалилась на кухню.
   - Немного шикарно, не так ли? - сказал он, осматривая комнату.
   Пим должен был восхищаться любым, у кого хватило смелости попросить бутерброд с беконом в ресторане, отмеченном звездой Мишлен, но сейчас было не время сообщать ему об этом.
   "И к тому, чтобы до него добраться, нужно докопаться", - добавил он.
   Она сделала глоток кофе. 'Не для меня.'
   'Верно.'
   "Селеста" в "Лейнсборо" на углу Гайд-парка - это короткая прогулка от ее лондонского pied-à-terre на Белгрейв-сквер, но долгая и утомительная автомобильная поездка в час-пик через зону пробок, если, как человек напротив нее, вы живете на юге. реки. Это было ее намерение сделать это неудобно для него. Ей нужно было показать, кто главный.
   - Как я уже говорил, ты меня подвел.
   - Как это? Он нахмурился, глотнул свой черный кофе.
   - Вы не сообщили мне, что молодому человеку, арестованному в начале этой недели во время стрельбы, была предложена сделка о сотрудничестве.
   - Нет.
   'Действительно?' Пим бросил на него испепеляющий взгляд. "Тогда почему журналисты смущают меня на пресс-конференциях, утверждая, что это он?"
   - Я впервые о нем слышу.
   Пим наклонился. - Не говори мне эту чепуху, - прошипела она. - Твоя работа - знать все, что происходит в этой операции. Это единственная причина, по которой я взял тебя в команду. Чтобы остановить то, что произошло вчера.
   Он ухмыльнулся. - Да, я видел это по телевизору.
   'Так?'
   Мужчина сделал вид, будто вспоминает, его глаза метнулись то влево, то вправо. - Если подумать, я помню, как это предложение обсуждалось на брифинге. Он пожал плечами. - Должно быть, забыл передать.
   - Не черт возьми, пусть это повторится снова! Пим проверила себя. К счастью, рядом с ними никого не было. Их угловой столик был скромным, но ей нужно было говорить тише. - Вы хотите больше денег, не так ли?
   "Я хочу немного денег. Это было бы началом.
   Она вздохнула. - Я же сказал, скоро переведу.
   Он уставился на нее.
   - Сегодня, - добавила она. - С дополнительными.
   Его лицо расплылось в улыбке. 'Выдающийся.'
   - Просто помни, в чем заключается твоя работа, ладно? И кто бы ни просочился в прессу, поймите это.
   Мужчина кивнул, но она знала, что он ничуть не будет волноваться. На бумаге она могла быть более могущественной из них двоих, но у него была козырная карта, которая могла свергнуть ее, в зависимости от того, как он ее разыграет. Пока это существовало, ее угрозы были в основном пустыми. Она была вся как пряник, без кнута.
   Пим нужно было найти выход из этого, изменить игру, утвердить свой контроль. В этом и заключалась политика, не так ли?
   - А что, если мне пора двигаться? - сказал он.
   'Хорошая идея.'
   Мужчина снова остановил официантку и попросил убрать сэндвич с беконом.
  
   Боатенг показал свое удостоверение женщине у ворот, и шлагбаум поднялся, чтобы он мог въехать на почти пустую автостоянку. Он остановил свою "Ауди" возле главной стойки регистрации HMP Belmarsh. Боатенг не хотел сейчас посещать тюрьму; он хотел отправиться на поиски Кофи, прочесать улицы, привлечь всех жителей станции Льюишем на охоту. Ходил по домам лично, пока не нашел своего сына. Но он знал, что даже если бы это было возможно, это было бы бесполезно. Исчезновение Кофи не было случайностью, и его не могли найти случайно.
   С тех пор как его мальчик пропал, Боатенг не чувствовал ничего, кроме парализующей смеси беспокойства и ярости, присутствующих до такой степени, что он едва мог их различить. Он сел в машину за мгновение до выхода, массируя кончиками пальцев глазницы. Все его тело гудело от нервной энергии. Частые приступы тошноты напоминали об опасности, в которой мог оказаться Кофи. Напоминание обо всем, что Боатенг мог бы сделать по-другому. Все, что он должен был сделать по-другому. Каждый укол вины напоминал о его неудаче в самой простой родительской задаче: защитить своего ребенка. Он сделал несколько глубоких вдохов через ноздри. Размышление не принесет никакой пользы; ему нужно действие. Вот почему он был здесь. Он заставил себя выйти из машины и войти в здание.
   - Инспектор Боатенг, - объявил он человеку на стойке регистрации. - Я звонил прошлой ночью. Здесь, чтобы увидеть заключенного.
   'Только ты?'
   Боатенг кивнул. Он не сказал Джонс, что приедет, несмотря на свое предыдущее обещание держать ее в курсе. Он подумал, что ему будет легче вести свои дела здесь один на один, и, возможно, для нее будет лучше, если она не будет знать его местонахождение. Таким образом, ей не нужно было лгать, когда их коллеги по Опер Плутон спрашивали, что он делает.
   Парень внимательно изучил карточку ордера Боатенга, отметил детали и проверил свою систему. Он попросил Боатенга посмотреть на маленькую камеру, которая, без сомнения, запечатлела бы каждую линию и тень бессонницы. Ему вручили пропуск посетителя, и он прожужжал через дверь. После серии сканирований, которые казались более жесткими, чем служба безопасности в аэропорту, Боатенга провели в зал ожидания. Десять бесконечных минут спустя вошла женщина. Не тюремный служащий, как он ожидал, готовый сопроводить его в комнату для совещаний, а менеджер в костюме. Она представилась как Мэй МакКлинток, заместитель губернатора.
   - Инспектор Боатенг, - сказала она. "Пожалуйста, присоединитесь ко мне в моем кабинете".
   Он встал и пожал ей руку. "Спасибо, но у меня очень мало времени, поэтому, если вы не возражаете, я хотел бы приступить к работе".
   'Об этом.'
   'Да?'
   Она сжала губы. Приостановлено. - Боюсь, у меня для вас плохие новости.
  
   - Где он тогда? - спросил инспектор Уилл Чемберс.
   Кэт Джонс развернулась на стуле и увидела, что над ней стоят Чемберс и Кевин Харпер. Рядом они составляли забавную пару: Харпер тщательно прихорашивался, выглядя так, будто он был готов к вечеринке; Чемберс не пытался скрыть дряблость или пот, не говоря уже о прическе или одежде. Она небрежно положила руку на список нераскрытых дел об убийствах, попыталась замедлить учащающийся пульс.
   'Кто?' она спросила.
   - Твой босс, Боатенг. Что ты с ним сделал? Харпер сделал так, чтобы вопрос прозвучал как инсинуация.
   - Я ничего с ним не делала, - ровным голосом ответила она.
   Чемберс сделал вид, что смотрит на свои часы - большую уродливую золотую штуку. - Сейчас девять тридцать, а его еще нет. Мы работаем над крупным расследованием. Он пропустит утренний брифинг. Что он делает?'
   - Не знаю, - сказал Джонс. - Вы пытались ему позвонить?
   Она уже дважды пыталась это сделать с тех пор, как час назад прибыла в оперативный отдел Оп-Плутон. Оба раза он переключался на голосовую почту. Джонс знал, что сын Боатенга, Кофи, вчера пропал без вести, и что он сделает все возможное, чтобы найти его. Когда Боатенг позвонил ей прошлой ночью, она предложила помощь, но он сказал, что самое полезное, что она может сделать, - это продолжить расследование нераскрытых убийств. Все, что может помочь идентифицировать Кайзера. Она, конечно, сочувствовала Боатенгу, но слегка раздражалась из-за эмоционального шантажа. Этим утром она подозревала, что Боатенг ушел один, и прекрасно представляла, куда он делся. Где-то вам не разрешали телефоны.
   - Да, я звонил ему. Чемберс посмотрел на нее, как на идиотку. "Сюрприз, сюрприз, он не отвечает".
   Джонс пожал плечами. "Я знаю, что мы работаем вместе, но это не значит, что я знаю, чем он занимается 24/7". Она воздержалась от того, чтобы рассказать им о сыне Боатенга. Он попросил ее держать это при себе, пока их коллеги из Массачусетского технологического института Коннелли и Малик занимались делом о пропаже человека. Если, как они ожидали, это перерастет в полноценную операцию по похищению людей, это не будет долго оставаться в секрете.
   - Вы знаете, что он разговаривал с источником, не сказав нам? - сказал Чемберс.
   Она выпятила губы, пожала плечами. - Какой источник?
   - Менса, парень, арестованный с оружием, - ответил Харпер.
   - Он источник? - спросил Джонс.
   Чемберс покосился на нее. - Что задумал Боатенг?
   - Не знаю, - ответила она. - Может быть личным делом.
   - Что, личное дело по этому делу?
   - Ваша догадка так же хороша, как и моя, сэр, - любезно сказала она.
   Харпер уперся руками в бедра, его пах оказался в неудобной близости от уровня глаз Джонса. - Что ж, когда вы его увидите, скажите ему, что мы будем признательны за его участие в операции "Плутон". Если у него есть время, - ухмыльнулся он.
   'Сделаю.' Она улыбнулась и вернулась к экрану своего компьютера, наблюдая, как уменьшаются отражения двух мужчин, когда они уходят. Она не могла представить, с чем имел дело Боатенг, особенно после того, что случилось с его дочерью, но в то же время Джонс изо всех сил пытался его прикрыть. Особенно, когда он не говорил ей, что он делал.
   Она снова оглядела комнату и увидела в дверях инспектора полиции Кребса, наблюдающего за ней.
  
   - Передозировка наркотиков? Эта новость была как удар в солнечное сплетение. Боатенг знал, что мыслит неясно, но определенно не верил этому объяснению.
   "К сожалению, так оно и выглядит", - сказала заместитель губернатора Мэй МакКлинток и всплеснула руками.
   'Что случилось?'
   "Ну, насколько мы понимаем, сокамерник Джермейна Менса перед завтраком предупредил тюремного надзирателя, сказав, что мистер Менса не отвечает на звонки для пробуждения. Сотрудники вошли в камеру, осмотрели его и обнаружили, что он не дышит". Она взглянула на какие-то записи. "Они передали по рации синий сигнал тревоги, чтобы вызвать медсестер из медицинского крыла и вызвали скорую помощь. Офицеры попытались провести первоначальную реанимацию до прибытия дефибриллятора с медсестрами, но машина не смогла найти импульс для разряда. Парамедики прибыли сюда довольно быстро, но, к сожалению, было уже слишком поздно. Они объявили его мертвым незадолго до 8 утра".
   - Сокамерник больше ничего не знает?
   'Нет. Как и все остальные.
   - Хм. Боатенг был совершенно неубежден. Ярость росла внутри него, и он хотел что-нибудь сломать. Он крепко вцепился в подлокотники кресла. Ему нужно было держаться вместе ради Кофи.
   - Очевидно, мы опрашиваем других заключенных. Любой, кто мог контактировать с мистером Менсахом во время общения вчера.
   Боатенг глубоко вздохнул. - Как вы думаете, почему передозировка наркотиков?
   МакКлинток склонила голову, вздохнула. "Мы делаем все возможное, чтобы содержать тюрьму в чистоте, чтобы в наших стенах были только те лекарства, которые выдаются по рецепту и принимаются под наблюдением, но я не буду делать вид, что заключенные не употребляют запрещенные вещества. Только за последний месяц мы обнаружили в тюрьме героин, крэк и ЛСД, а также новые синтетические продукты из каннабиса. И одна из наших самых больших проблем связана с утечкой лекарств".
   Сквозь туман своего гнева и замешательства Боатенг попытался сосредоточиться на ее словах. Он был знаком с проблемой. В тюрьме вы могли получить заменители опиатов, такие как метадон или субутекс, по рецепту, если вы были частью схемы реабилитации наркозависимых, как и во внешнем мире. Но внутри, где предложение было низким, а спрос высоким, эти наркотики имели серьезную ценность. Заключенные постоянно придумывали новые и творческие способы "перенаправления" своих лекарств: получать, но не принимать их, а затем обменивать или продавать их другому заключенному.
   "Мы нашли бумажные стаканчики с зеленым осадком среди личных вещей мистера Менса, - продолжил МакКлинток. "Итак, в настоящее время мы думаем, что он получил немного жидкого метадона от другого заключенного, затем либо он ошибся с дозой, либо он плохо реагировал на что-то еще, что он принял. Знаете, обезболивающие и тому подобное. Придется дождаться отчета.
   - Он участвовал в метадоновой программе?
   'Нет.'
   Боатенг покачал головой. "Это чепуха. Джермейн Менса не употреблял наркотики. Он был в этом уверен; опиатный наркоман никак не мог провести тридцать шесть часов в своих камерах без пота и дрожи от абстиненции, а этому не было никаких доказательств. Конечно, вполне возможно, что Менса достал наркотики просто для того, чтобы справиться со стрессом от пребывания в тюрьме. Понятно, что он до чертиков боялся Кайзера. Но было и другое, более вероятное объяснение: Кайзер нашел способ добраться до Менса. От этой мысли Боатенгу стало плохо, и он заметил, что его руки дрожат.
   - Очевидно, будет расследование, - сказал МакКлинток. "Саутворкский коронерский суд. И полный токсикологический отчет. Но я был бы удивлен, если бы это выявило что-то иное, кроме токсического уровня метадона в его крови".
   - Его тело здесь?
   - Уже доставлен в Гринвичский морг.
   Боатенг подумал, не означает ли это, что вскрытие будет проводить доктор Мэри Фольц. Если бы существовали веские доказательства того, что смерть Менса была убийством, хладнокровный патологоанатом нашел бы их. Затем он вспомнил семью, о которой говорил Менса. - Мать знает?
   - Офицер по семейным связям должен быть уже в пути.
   Подбородок Боатенга опустился на грудь, а тело вдруг стало тяжелым и вялым. Новое чувство начинало овладевать: поражение. Кайзер был слишком быстр, слишком далеко впереди него. Звездный свидетель Оп Плутона был мертв, и все дальнейшие зацепки, которые он мог дать, были отрезаны. Наводит на Кофи, возможно. И смерть Менса нашла отклик в Боатенге. В другой жизни молодой британо-ганский парень мог бы быть его собственным сыном. Кто-то, кого он обещал - и не смог - защитить в обмен на его сотрудничество. Чувство вины снова охватило его, и он поклялся навестить маму Менса, когда придет время, чтобы лично выразить свои соболезнования за то, чего они стоили бы скорбящему родителю.
   Бормоча на прощание МакКлинтоку, Боатенг вышел из тюрьмы. Теперь ему нужно было показать свое лицо на работе. И ему нужно было идти дальше, чтобы найти новый путь к своему сыну и к Кайзеру. Сквозь боль сформировалась маленькая идея. Это не было тем, к чему он стремился. Договор с Дьяволом. Но с уходом Менса альтернативы особо не было.
  
   В тихом уголке столовой Джонс снова позвонил Боатенгу на мобильный. Он прозвонил какое-то время, и она уже собиралась сдаться, когда он ответил.
   'Ага?' он сказал. Слышно было, что он за рулем.
   - Где ты был, Зак? - выпалила она. Джонс знал, что отчитываться перед ней о своем местонахождении не было его главным приоритетом, но она чувствовала давление в комнате инцидентов Плутона.
   - Вон, - просто сказал он.
   'Где?' Она слышала раздражение в собственном голосе. - Я здесь для тебя кое-что подержу. Это было на грани неповиновения, но он должен был знать.
   Боатенг не ответил. Но и он не повесил трубку.
   - Зак?
   'Я скажу тебе позже.'
   'Верно.' Джонс старался держать себя в руках, помнить, через что ему пришлось пройти. Она вздохнула. 'Какие-нибудь Новости?' она спросила. - На Кофи?
   'Неа.'
   Тишина.
   - Совсем ничего?
   'Нет.'
   Она ждала, но он не стал уточнять. - Хорошо, - сказала она.
   Он повесил трубку, не сказав больше ни слова. Она села, одна. Начал думать о том, что она делает. О том, что сделал бы ее отец.
  
   Джонс постучал в открытую дверь и наполовину шагнул внутрь.
   Старший инспектор Кребс перестал печатать и взглянул на нее.
   - Кэт, - сказала она. 'Чем я могу помочь?'
   Сделав еще один шаг, Джонс закрыл за ней дверь. - Мне нужно вам кое-что сказать, мэм. Она говорила тихо, но четко.
   Кребс отвернулась от компьютера и указала на пустой стул перед ней. 'Пожалуйста.'
   Джонс не могла поклясться в этом, но когда она села, ей показалось, что на лице Кребса появился намек на улыбку.
  
   Глава десятая
   Детектив-сержант Патрик Коннелли наблюдал, как его босс ковылял через офис Массачусетского технологического института к своим столам, где сидел рядом с детективом-констеблем Назимом Маликом. Боатенг и Кэт Джонс отсутствовали в своей команде всего несколько дней, прикомандированные к модной новой оперативной группе операции "Плутон", но, глядя на Боатенга, можно подумать, что с тех пор он работал каждый час без сна. Коннелли знал причину этого.
   Как только Боатенг позвонил ему прошлой ночью, он бросил свои инструменты на огороде в Херн-Хилл и оставил свою клубнику, чтобы насладиться теплым летним вечером в одиночестве. Он поехал прямо в полицейский участок Льюишема и открыл дело о пропаже маленького мальчика Боатенга, Кофи. Дети Коннелли уже выросли - давно покинули дом и занялись собственной жизнью, - но вы никогда не теряли отцовского защитного инстинкта. Он был полон решимости сделать все, что в его силах, чтобы помочь найти Кофи, даже если это означало и бессонницу. Боатенг был чертовски хорошим начальником, и Коннелли хотел отплатить за каждую каплю веры, которую этот парень проявлял к нему на протяжении многих лет.
   - Хорошо, Пэт? Нас. Боатенг кивнул Малику, когда оба мужчины встали, чтобы пожать ему руку.
   "Да, Зак, мы молодцы. Как вы справляетесь?
   Боатенг покачал головой. Другого ответа не требуется. - У вас, мальчики, есть новости?
   Коннелли пододвинул еще один стул между собой и Маликом, и все трое сели. - Мы вернулись в школу, опросили свидетелей. Возможно, кто-то из других детей видел, как он уходил. Подождем, пока что-нибудь пройдет, тогда мы сможем спуститься и поговорить с ними. Наш человек, Нас, занимается видеонаблюдением.
   Малик крутил ноутбук, на котором на разделенном экране снимались видеозаписи дорог. "Глядя на территорию вокруг школы в сорокапятиминутном окне между окончанием кружка и вашим прибытием. Движение медленное, но есть шанс, что мы что-нибудь поймаем.
   Коннелли был уверен, что если бы хоть один кадр Кофи существовал, Малик бы его заметил. Парень был основательным. Вы впервые заметили это по его тщательному уходу за собой: ни один волосок не выпал, короткая бородка всегда идеально подстрижена. Та же точность и забота распространялись и на его полицейскую работу. Не все молодые люди в Метрополитене были такими прилежными.
   - Нет видеонаблюдения у главных ворот? - сказал Боатенг.
   - Извините, босс, - ответил Малик. - Только внутри школы. У нас он выходит из приемной в четыре двадцать пять, но это последний раз, когда он там появляется.
   - И вы сказали, что он никогда раньше не убегал? Это был деликатный вопрос, но Коннелли должен был его задать. 'Ничего подобного?'
   'Никогда.'
   Коннелли понял, что это, вероятно, имело в виду, хотя и не хотел озвучивать это. Эта мысль уже приходила ему в голову несколько раз с прошлой ночи. Похищение . Боатенг за эти годы нажил немало врагов, главным образом потому, что был чертовски хорошим полицейским. Стойкий тоже. Могло ли случиться так, что одно из этих дел вспомнилось ему сейчас? Вы слышали истории о парнях, организующих всякие штуки внутри тюрьмы...
   - Я полагаю, от парня нет вестей? - сказал Коннелли. - Электронные письма или что-то еще, даже до того, как его видели в последний раз?
   Боатенг вздохнул. 'Нет. Что насчет его телефона?
   - Выключен вчера с 15:00, - ответил Малик.
   - И больше никаких контактов? Коннелли поднял кустистые брови.
   - Нет, - ответил его босс.
   Коннелли подождал, скажет ли он что-нибудь еще. Если Кофи похитили, эти ублюдки скоро свяжутся и изложат свои требования. Но в этот момент дело будет автоматически передано в отдел по борьбе с похищениями людей, расположенный за много миль отсюда, в другом районе, и Коннелли и Малик больше не будут вмешиваться - по крайней мере, профессионально. Очевидно, они сделают все возможное для Боатенга на личном уровне. Что угодно, от того, чтобы взять его за пинту пива, до произнесения нескольких молитв Пресвятой Богородице от имени мальчика. Но разработка доказанного похищения была бы обоюдоострым мечом.
   В делах о пропавших без вести чем дольше кто-то отсутствовал, особенно ребенок, тем меньше вероятность того, что он вернется. Это был печальный факт, и статистика не лгала. С другой стороны, если приходил выкуп, он обычно приходил с доказательством того, что жертва все еще жива, но тогда вы оказывались на совершенно новой территории. Заплатите, или... Коннелли еще не собирался туда. Было достаточно плохо, когда преступники угрожали одному из них. Но ребенок? Это было больно.
   Коннелли согнул руки, пытаясь сдержать гнев. Столкнувшись лицом к лицу с любым, кто похитил ребенка, он довольно быстро заново открыл бы свои старые боксерские навыки. Кулаки, которые в молодости принесли ему дюжину нокаутов в любительских боях. Он мог только догадываться, какую ярость должен испытывать Боатенг. Связано ли исчезновение сына с его работой? Коннелли знал, что его босс попадал в передряги, обычно по уважительной причине. И не было ничего невозможного, что, если ему попадутся нужные сведения, он попытается спасти парня самостоятельно, никому не сказав об этом.
   - Что вы думаете? Боатенг переводил взгляд с Коннелли на Малика и обратно. - Его похитили?
   Коннелли надул щеки. - Не могу сказать.
   Это была не Колумбия, где богатых детей регулярно похищали и отдавали выкуп их семьям. Или Ирак, откуда родом родители Малика и где похищение людей было для некоторых работой на полный рабочий день. Иногда в Лондоне кто-то из неблагополучной части города мелькал о слишком большом богатстве и был схвачен бандой. В этих случаях типичной угрозой было нанесение вреда жертве в случае задержки выплаты выкупа от ее семьи. К счастью, это случалось не очень часто. Но если Кофи стал мишенью похитителя, Коннелли подозревал, что это произошло не только по финансовым причинам. Боатенг, несомненно, знал об этом.
   - Вы можете придумать кого-нибудь, кто мог бы захотеть добраться до вас через Кофи? - спросил Коннелли.
   Боатенг пожал плечами. - Наверное, много. Но никто об этом ничего не говорил. И я проверил всех его друзей, других наших родственников. Даже большая семья. Ничего такого.' Его нога тряслась, и он ковырял ногти. Под его налитыми кровью глазами лежали глубокие мешки. Бедняга был развалиной.
   - Он мог куда-нибудь еще пойти? - сказал Коннелли. - Где угодно, о чем вы можете думать?
   Боатенг покачал головой, потом закрыл глаза и потер переносицу. Когда он убрал руку, Коннелли увидел, что его босс плачет. Он положил руку на плечо Боатенга.
   - Не волнуйся, Зак. Кребс позволяет нам работать полный рабочий день. Мы сделаем все возможное. И я имею в виду это.
  
   Кофи проснулся. Он сидел на полу, и его плечи онемели и покалывали. В почти полной темноте прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что происходит. Понял, что его кошмар о невозможности двигаться был не просто сном. Что то, что случилось с ним вчера, не было просто его воображением. Он не знал, какое сейчас время суток, только то, что раньше с него сняли наручники и разрешили что-нибудь поесть и попить, а затем воспользоваться туалетом рядом с ним, прежде чем лента и наручники были заменены, и он снова был в форме. пол снова с выключенным светом.
   Он слегка подвинулся вперед и дернул трубку за спиной. Но толстый металл не поддался. Единственным результатом была еще большая боль в его запястьях, где они терлись о наручники и воспалились. Он работал губами и челюстью, сколько мог, но безуспешно. Большая полоса скотча была слишком тугой. В любом случае, он не очень хотел его снимать из-за того, что сделает мужчина, когда вернется и узнает.
   По крайней мере, его штаны были суше, чем вчера. Но они все еще были влажными там, где он писал в них, и на внутренней стороне бедер жгло кожу. Пахло ужасно. Он чувствовал себя таким неудачником - мальчик постарше никогда не пописает сам. Все бы подумали, что он ребенок, если бы знали. Но у него не было контроля над этим, когда человек воткнул в него этот черный ящик. Это заставило все его тело напрячься, и казалось, что его скелет вот-вот вырвется из кожи, как в видеоигре Mortal Kombat , в которую он играл в доме Неона, хотя его родители сказали ему не делать этого, потому что это было слишком жестоко. Мужчина сказал, что каждый раз, когда он делал что-то не так, он получал черный ящик. Кофи быстро учился и после этого решил делать все, что скажет этот человек. Даже думая об этом сейчас, его живот крутился, как будто внутри было полно червей, пытающихся выбраться наружу.
   Он был таким непослушным, таким глупым. Он вообще не должен был уходить с этим мужчиной. Мама и папа сказали ему никогда никуда не ходить с кем-то, кого он не знает, но он думал, что может доверять полицейскому. У парня был значок и все такое; сказал, что знает папу. У него будет столько неприятностей, когда он вернется домой.
   Дом.
   Он представил свою спальню, где чувствовал себя уютно и безопасно, особенно ночью, когда мама или папа заходили почитать ему сказку. Если ему повезет, они оба будут там. Кофи знал, что не пройдет много времени, прежде чем он станет слишком стар для этих историй на ночь, но сейчас он отдал бы что угодно, лишь бы его уложили рядом с мамой и папой. Внезапно печаль нахлынула на него, и он начал рыдать, слезы наполнили его глаза и потекли по его щекам, цепляясь за пленку. Сопли текли из его носа. Ну давай же! Он подтянул ноги и вытер лицо о колени. Что папа сказал ему на днях? Представьте, что вы супергерой.
   Кофи закрыл глаза и представил себя принцем Т'Чаллой, Черной пантерой. Разрывая наручники, выбиваясь из этой крошечной ванной. Затем прыгает в свой специальный самолет, забирает отца с крыши полицейского участка и вместе улетает. Он представил, как они найдут человека, который сделал это с ним, и отомстят. Когда он думал об этом, это было не так уж и плохо. Животик стал меньше дергаться.
   Он держал глаза закрытыми.
  
   Боатенг взглянул на человека, сидящего напротив него. Он немного похудел с тех пор, как в последний раз видел его на пристани в Олд-Бейли в начале того года. Его высокие скулы выделялись больше, чем когда-либо, светлая кожа его ямайско-шотландского происхождения стала бледнее, чем прежде. Изменения не были неожиданными: в отделении строгого режима тюрьмы Белмарш не было ни еды, ни солнечного света. Но одной чертой, которая осталась неизменной для Дэриана Уоллеса, были его глаза. Темный, далекий, с единственной черной слезой, вытатуированной под правой. Боатенг знал, что было бы ошибкой приравнивать отсутствие жизни в этих глазах к отсутствию активности за их спиной.
   Уоллес был одним из умнейших преступников, которых он когда-либо преследовал. По статистике, он был, вероятно, одним из самых умных людей в стране. Десять лет назад психолог-педагог протестировал его в школе - до того, как его выгнали - и оценил IQ Уоллеса в 155 баллов. Это поставило его в число самых умных 0,01% населения. Большинство тестов не превышало даже 160 баллов. Уоллес решил направить свой выдающийся мозг на преступления, но его мощные аналитические способности были не в состоянии справиться с гневом, который, как подозревал Боатенг, всегда будет жить где-то внутри него.
   - Я знал, что ты придешь. Уоллес кивнул. - Как только я увидел это по телевизору.
   'Ага?' Боатенг предположил, что он имел в виду пресс-конференцию.
   - Однако ты появился быстрее, чем я ожидал. Даже не дал мне возможности связаться с вами. Он коротко усмехнулся, сузив глаза. - Значит, что-то изменилось. Дайте угадаю: ваш стукач о "Шкорпионах" больше не говорит.
   Боатенг не ответил, надеясь, что выражение его лица ничего не выдает.
   Уоллес наклонил голову, изучая его. - Нет, подожди секунду. Я знаю. Он мертв, не так ли?
   Они смотрели друг другу в глаза, пока Уоллес постепенно улыбался. Он погрозил пальцем Боатенгу, движение было ограничено наручниками. - Брат передозировки с другой стороны, в главном отделении. Услышал об этом за обедом. Позор, наркотики взяли над ним верх. Видел, как многие люди ходили сюда сюда.
   - Что вы знаете о Кайзере? - сказал Боатенг.
   Улыбка стала шире. Уоллес отвернулся, его глаза скользнули по углам маленькой комнаты, в которой они сидели. - Итак, вам нужна моя помощь? - сказал он наконец.
   Что-то удержало Боатенга от простого утверждения. - Какая у вас лояльность к нему? он спросил. - Теперь ты здесь.
   Уоллес изогнул брови. - Думаешь, имеет значение то, что я в тюрьме? Во всяком случае, так ему будет легче добраться до меня.
   - Значит, вы его боитесь? Боатенг надеялся, что вызов вызовет реакцию.
   'Я это сказал?' Уоллес нагнулся, поднял свою футболку, обнажив жилистый живот с шестидюймовым шрамом над бедренной костью. - Знаешь, раньше защищался внутри. Спроси братца, который сделал это со мной.
   - Значит, если вы не боитесь, вы готовы помочь нам на Кайзере?
   Уоллес фыркнул. 'Может быть.'
   'ХОРОШО.' Боатенг знал, что будет массовая услуга за услугу. Какая-то милость. Он задавался вопросом, что он мог бы жить с предоставлением в обмен на ценную информацию. С чем согласилась бы команда Плутона.
   - У меня есть ребенок, - сказал Уоллес. "Несколько месяцев".
   "Поздравляю". Голос Боатенга был ровным. Он сделал расчеты; Должно быть, это случилось, когда Уоллеса не было дома прошлым летом.
   - Я хочу пойти и увидеть его.
   Боатенг нахмурился. - Учитывая ваши обвинения, вам не разрешат отпустить на день даже за одну поездку. Однако мы можем устроить ему визит к вам сюда. В зависимости от того, что вы можете рассказать нам о Кайзере.
   Уоллес оскалился. 'Неа. В любом случае, визит - это мое право. Я хочу увидеть своего сына на улице . Не хочу приводить сюда ребенка.
   - Он ребенок. Он не узнает, где находится.
   'Не в этом дело.' Уоллес покачал головой. - Хотели бы вы впервые встретиться со своим мальчиком в тюрьме?
   - Что это за вопрос?
   - Гипотетический.
   Боатенг фыркнул. "Я не отбываю пожизненное заключение".
   - Вот что я хочу сказать. Это теория разума. Вы изучали психологию, верно? Вы должны получить это. Использовать ваше воображение. Хотели бы вы оказаться взаперти, когда впервые увидите своего сына? Чтобы это был его единственный настоящий образ тебя?
   Боатенг мог это понять. Он отогнал от себя фотографию собственного мальчика, напомнил себе, почему он здесь с Уоллесом.
   Он глубоко вдохнул и выдохнул через нос. "Чтобы я мог обосновать это, вам нужно было бы дать мне что-нибудь чертовски хорошее о Кайзере".
   - О, это у меня есть, не беспокойтесь.
   Боатенг почувствовал волнение, но старался не показывать этого. 'Что ты знаешь?'
   Уоллес ухмыльнулся. - Как он выглядит, для начала. Мы можем сделать одну из них с электронной подгонкой. Вы могли бы даже знать его.
   Боатенг моргнул. 'ХОРОШО. Что-то еще?'
   - Кроме того, многое другое. Я встречался с ним четыре, пять раз, когда мы имели дело. Все, что вы хотели, он мог получить.
   'Более конкретно.' Боатенг чувствовал, как растет его разочарование.
   - Я знаю, откуда он берет свое оружие.
   'И мы тоже.'
   'Действительно? Почему же вы не нашли его тогда, если след ведет туда? Уоллес хмыкнул. - То, что ты здесь, означает, что у тебя больше ничего нет. Я тебе нужен. И я хочу увидеть своего сына. Снаружи. Я уверен, ты сможешь это устроить. Может быть, поговорить с тем политиком по телевизору, который болтает о преступлениях с применением огнестрельного оружия и тому подобном. Тот, что в Министерстве внутренних дел. Она даст вам много разрешений.
   - Мы можем договориться о визите.
   - Как я уже сказал: снаружи. Хорошо бы парк.
   - Оглянитесь вокруг, - сказал Боатенг, указывая на стены из шлакоблоков. - Вы не в том положении, чтобы вести переговоры.
   - Ты тоже. Уоллес ухмыльнулся и откинулся на спинку стула. "Хорошая маленькая поездка, чтобы увидеть моего сына - или ничего. Тебе решать, большой человек.
  
   Джонс закрыла глаза и попыталась заглушить боль. Она висела на перекладине в Воксхолле уже тридцать секунд, и агония в ее пальцах становилась невыносимой. Это было стандартное упражнение в обучении паркуру, последнее испытание, которое осталось. Шесть человек уже упали, и пятеро из них все еще были наверху. Каждый надеялся, что другие сломаются первыми.
   Джонс, должно быть, проделывал это упражнение дюжину раз. Но сегодня самонаказание во имя силы было похоже на покаяние. Она колебалась, мысленно возвращаясь туда-сюда, собираясь пойти к Кребсу и рассказать ей о Боатенге. В конце концов, она решила, что в данном случае его усилия в одиночку были слишком сильны, слишком опасны для остальных. Наибольшее благо для наибольшего числа - это был этический принцип, не так ли? И, к сожалению, в данной ситуации это было достигнуто тем, что Кребсу стало известно, что делает Боатенг.
   Парень упал с барной стойки рядом с Джонсом, его неудача привлекла ее внимание к ощущению жжения в ее собственных руках. Она стиснула зубы и крепко сжала.
   Она рассказала Кребсу не все, а лишь некоторые ключевые моменты. Например, как Боатенг узнал от Дариана Уоллеса, что Кайзер работал в полиции, и как Кайзер был связан со смертью дочери Боатенга. Эти две части информации объясняли секретность и одержимость Боатенга соответственно. Она не упомянула о нераскрытых убийствах, которые они проверяли. Но, возможно, эта крупица лояльности была просто стремлением к самосохранению.
   Боль в пальцах становилась невыносимой. Женщина на брусьях в метре от нее отпустила, оставив Джонса и двух других висеть.
   Кребс молчала, сцепив пальцы и задумчиво кивая. Затем она поблагодарила Джонса за ее откровение, сказав ей, что поступила правильно. Джонс спросил, какие действия она предпримет; Кребс улыбнулся и пока ничего не сказал. Джонс предполагал, что она подождет, пока не наступит подходящее время для вмешательства. Она вышла из кабинета Кребса с легким чувством облегчения от того, что ее не бросили туда сразу. Однако было ясно одно: Джонс получил указание продолжать сообщать о Боатенге.
   Без предупреждения ее пальцы разжались. У нее была секунда, чтобы осознать падение, прежде чем ее ноги коснулись бетона, а затем и зад. Два человека, которые избили ее, продержались еще тридцать секунд или больше.
   Джонс надул щеки, согнул руки. Был какой-то путь.
   Глава одиннадцатая
   пятница, 24 августа 2018 г.
   "Вот ты где, любовь моя". Зак поставил кружку с кофе перед женой, но она не пошевелилась. Просто сидела за кухонным столом, обхватив голову руками. Прошедшая ночь была второй с момента исчезновения Кофи, и снова никто из них почти не спал. Каждый из них провел ночь, передвигаясь, вставая, принося воду, проверяя свои телефоны. В какой-то момент Зак, должно быть, задремал, потому что, когда он снова проснулся, было уже три часа ночи, а Этты рядом с ним не было. Он нашел ее сидящей на кровати Кофи, разглаживающей пальцами пододеяльник Человека-паука. Когда он сел рядом с ней, она встала и молча вернулась в их спальню.
   Сегодня Этте разрешили уйти с работы из соображений сострадания, и ее родители придут к ним домой, чтобы составить ей компанию. Зак был этому рад; он ненавидел мысль о том, что она целыми днями размышляет об исчезновении Кофи в одиночестве. Он никак не мог остаться с ней, несмотря на то, что Кребс также предложил ему отпуск; у него было слишком много зацепок, которые нужно было отследить. Часть его надеялась, что он сможет отправиться на работу до прибытия мамы и папы Этты. Отношения Зака с его родственниками в последние месяцы были достаточно сердечными, но он подозревал, что они до сих пор не полностью простили ему смерть Амелии. Он знал, что они подумают на этот раз: опять его вина.
   - Я просто оставлю это для тебя, - сказал он, пододвигая кружку поближе к жене.
   Она пробормотала подтверждение.
   Зак взглянул на часы: 7:35 утра. Пора двигаться. Он увидит, как идут дела у Коннелли и Малика, а затем свяжется с Джонсом и спланирует, как развивать их расследование нераскрытого убийства. Но это произойдет после того, как его лучший шанс исправить все это: сделка с Дарианом Уоллесом, чтобы идентифицировать Кайзера. Он уже вчера завел колеса, как только вернулся в Льюишем из Белмарша. Он рассказал Кребсу о связи Уоллеса и Кайзера. Обвинив его в том, что он не поделился этой информацией раньше, она дала ему добро на подготовку документа для министра внутренних дел по вопросам полиции Сюзанны Пим. Прошлой ночью мотоциклист из Метрополитен доставил его в ее лондонский дом. Он надеялся первым делом сегодня получить разрешение, а затем связаться с бывшей девушкой Уоллеса Жасмин Флетчер и договориться о визите на полдень.
   Кребс ясно дал понять, что за все, что происходит с Уоллесом, пока он находится за пределами тюрьмы, несет ответственность Боатенг. Он пытался максимально снизить риск, но даже с небольшой группой сопровождения с огнестрельным оружием это все еще была авантюра. Когда он посадил Дариана Уоллеса за серию убийств, имевших место в прошлом году, он надеялся, что это будет последний раз, когда Уоллес увидит внешний мир. Теперь он умолял, чтобы его отпустили на день.
   - Мне пора идти, - мягко сказал он. - Я сообщу вам обо всех новостях, как только мы что-нибудь узнаем. У нас есть...
   Бинг.
   Зак остановился, когда звук зазвенел в кармане его брюк. Он и Этта переглянулись. Ее лицо было осунувшимся и морщинистым от усталости, но глаза слегка расширились. Он выхватил мобильник, ткнул в его экран.
   Одно новое сообщение. Он не узнал номер.
   Зак почувствовал пульсацию адреналина у себя в ребрах, когда сел рядом с ней. Он открыл текст. Они оба несколько секунд смотрели на экран, затем Этта завыла. Он сглотнул, обнял ее и снова прочитал:
   20 тысяч фунтов наличными, чтобы вернуть вашего мальчика. Инструкции по доставке, которым нужно следовать. У тебя есть два дня. Скажи кому-нибудь, и он лишится пальцев.
   Зак уставился на сообщение, его губы и челюсти работали, чтобы сдержать слезы. Затем он наклонился к своей жене, когда они обняли друг друга, и перестал сопротивляться.
  
   На несколько секунд Дариан Уоллес почувствовал себя свободным человеком. Он вышел из тюремных ворот, его палило полуденное летнее солнце. Он наклонил лицо вверх и закрыл глаза. Руки на каждой руке заставляли его двигаться к ожидающей очереди из трех автомобилей без опознавательных знаков. Воздух был густым и душным, но Уоллес улыбнулся про себя, набрав полную грудь. Он согнул руки перед собой, наручники на его запястьях стали еще одним напоминанием о том, что он все еще пленник, которого держат по воле Ее Величества. Странная фраза, т. Как будто Королева получала личное удовольствие от того, что его заперли.
   Уоллес открыл глаза, когда они подошли к машинам. Он осмотрел эскорт, стоявший рядом с их машинами и наблюдавший за ним: по двое вооруженных федералов на машину, спереди и сзади, плюс водители. Выглядел как водитель плюс еще один вооруженный парень в машине посередине. И он мог догадаться, кто будет на заднем сиденье этой машины. Ладони на его руках переместились на спину и голову, толкая его вниз и в открытую дверцу машины. Захария Боатенг был внутри. Мужчина выглядел как дерьмо разгоряченным.
   - Прекрасный день для этого, - сказал Уоллес, ухмыляясь Боатенгу, когда дверь за ним захлопнулась. С лязгом захлопнулись замки, по крыше раздались два шлепка. "Летние флюиды".
   - Отсюда до Камберуэлла полчаса езды, - ответил Боатенг, поворачиваясь к нему лицом. - Значит, у тебя достаточно времени, чтобы рассказать мне все, что ты знаешь о Кайзере.
   Машины двинулись колонной, сразу набрав скорость. Когда они свернули с подъездной дороги к тюрьме, мелькнули деревья, направляясь в сторону Гринвича. Уоллес взглянул на вооруженного копа впереди. Он держал свое оружие на груди, и его челюсти яростно работали над жвачкой. Брат был в напряжении. Понятно.
   Уоллес развел руки настолько, насколько позволяли наручники. "С чего начать?"
  
   "Оставайтесь здесь", - сказал Боатенг Уоллесу, когда машины подъехали к Раскин-парку в Камберуэлле. Это был обычный день на юге Лондона: автобусы с грохотом проносились мимо Дании-Хилл, надземные поезда грохотали по путям, уходящим вниз по склону холма, пешеходы подходили и уходили к больницам вниз по дороге. В парке было тихо, и местные коллеги перекрыли часть его, чтобы максимально контролировать окружающую среду.
   Через траву он увидел молодую женщину, которую узнал прошлым летом. Она стояла одна. Ее длинные темные волосы были распущены, обрамляя лицо, и она была одета в юбку и туфли на каблуках. Повязка была обернута вокруг ее груди и через одно плечо. Боатенг мог различить под ним очертания ребенка. Жасмин Флетчер крепко держала ребенка и покачивала его из стороны в сторону, шепча что-то, что Боатенг не мог прочитать по губам. Что бы вы сказали своему ребенку, когда он собирался впервые встретиться со своим отцом?
   Он был благодарен, что Флетчер немедленно согласился встретиться с Уоллесом. Он знал, что она испытала насилие и принуждение от его рук. В последний раз, когда Боатенг видел ее, она была разбита на куски после угрозы, которую сделал Уоллес - одна, которую его форма предполагала, что он выполнит. Но, похоже, с тех пор многое изменилось, не в последнюю очередь то, что у них родился ребенок. Боатенг слишком много раз видела эту неудачную картину, чтобы упоминать: женщина, подвергшаяся насилию, возвращает мужчину, который плохо с ней обращался, галстук, который она просто не могла разорвать, несмотря на весь свой плохой опыт. Может быть, это то, что здесь произошло. Флетчер и Уоллес переписывались по почте, и Боатенг знал об этом. Но он не мог исключить, что молодая женщина находится здесь под принуждением, частью какой-то подставы. Он должен был быть начеку.
   Когда вчера поздно вечером министр подписал документ, возможно, после бокала вина, ее рукописная записка гласила:
   Извлеките максимум интеллекта из рефери Op Pluto и НЕ спускайте глаз с этого человека ни на мгновение. СП
   В документе было имя Боатенга, а на плахе его голова. Здесь не могло быть места для ошибки, никаких упущений в системе безопасности. По крайней мере, на этот счет вооруженные ребята из группы тактического огнестрельного оружия вселили в него некоторую уверенность. И до сих пор это упражнение того стоило: Уоллес подробно рассказал, как Кайзер раздобыл часть оружия, которое он продавал на улицах Лондона. Он также описал то, что, по мнению Боатенга, было нераскрытым убийством, которое Кайзер совершил четыре года назад и о котором упоминал Менса. Этого было достаточно для работы, официально и не только. Боатенг просто надеялся, что Джонс все еще готов помочь ему. Настоящий прорыв произошёл после встречи с Флетчером, когда Уоллес сделал электронную подгонку лица Кайзера. Это было лучшее, о чем Боатенг мог договориться.
   - Привет, Жасмин, - сказал Боатенг, подходя к ней.
   'Хорошо?' - ответила она, осторожно посмотрев на вооруженного офицера, следовавшего за Боатенгом через парк.
   - Спасибо, что согласились встретиться.
   'Я хотел. Дариан имеет право видеть своего ребенка. Я уважаю его за то, что он решил сделать это и здесь". Она мотнула головой на окружающее. - Он знает, как я отношусь к тюрьме.
   'Конечно. Что ж, мы ценим это.
   - Значит, он тебе много помогает?
   - Боюсь, я не могу это обсуждать.
   - Нет, конечно нет. Она улыбнулась. 'Что бы ни. Мы просто счастливы, что можем его видеть. Не так ли? Она покачала ребенка, и ее голос повысился на октаву. 'Да. Мы собираемся увидеть папу.
   - Итак, мы останемся в этой части парка, но вы, ребята, можете немного прогуляться, хорошо?
   'Ага. Немного странно, не правда ли? Имея парней с оружием, которые наблюдают за нами. И вон те парни у ворот.
   Боатенг смотрел ему в глаза. - Вы знаете, что Дариан Уоллес был осужден в начале этого года по трем пунктам обвинения в убийстве. Он убил троих мужчин. Присяжные признали его виновным в этих преступлениях вне всяких разумных сомнений. Немногие люди, совершившие что-то серьезное, видят еще один день вне тюрьмы. В его случае судья рекомендовал пожизненное заключение без права досрочного освобождения. Ему повезло, что он сегодня здесь. Он немного лукавил, но ему были знакомы подобные случаи, когда бывший партнер отказывался верить, что ее - обычно это была она - мужчина не мог совершить то, в чем его обвиняли. Подстава полиции, судебная ошибка. Боатенг хотел напомнить Жасмин, что Уоллес способен на серьезное насилие.
   - Ну, тогда он, должно быть, дарит тебе что-то особенное, не так ли? Мы можем увидеть его сейчас?
   Боатенг кивнул. 'Пойдем со мной.'
  
   Она была такой же милой, какой ее помнил Уоллес, а может быть, даже лучше, учитывая то, как она уложила волосы, прямые, блестящие и переливающиеся на свету. Он многое мог бы сделать в жизни по-другому, и одной из таких вещей была Жасмин Флетчер. Подумать только, он облажался с ней не раз, а дважды, и, несмотря на все его возни, теперь она была его малышкой-мамочкой. Мать его сына. Что бы ни случилось, они были связаны этим навсегда. Как свадебная клятва, которую никто из них не хотел давать.
   - Джас, чертова девчонка, - сказал он, и она ответила ему той же широкой улыбкой - сексуальной, с наклоненной головой. Как будто между ними никогда ничего не было не так. Мысли Уоллеса начали метаться, и воспоминания были не единственным, что его беспокоило. Излишне говорить, что он ничего не получал на карантине, кроме как из собственной руки. Но он напомнил себе, почему он здесь: маленький сверток, привязанный к ее груди.
   - Привет, Дариан. Она казалась немного нервной.
   - Это он? Уоллес шагнул к ней, смутно осознавая, что вооруженные полицейские осторожно окружили его треугольником. Он знал, что остальные расположились подальше, у входа, а водители уже в своих машинах вдоль парка. Он настоял на этом месте: рядом с домом Джас, красиво и на свежем воздухе, место для прогулок. Настолько отличается от Белмарша, насколько это вообще возможно. Казалось, никто не усомнился в его выборе. Возможно, Боатенг просто хотел заключить сделку.
   - Ага, - хихикнула она. "Леон, познакомься с Дарианом. Дариан, это Леон. Она откинула муслин, обнажив крошечную морщинистую головку младенца с торчащими вверх кудряшками волос. Его глаза были едва открыты, миниатюрный нос и рот дергались. Его первой мыслью было, что это совсем не похоже на него. Она была с ним? Опять же, это было не очень похоже на нее. На самом деле он ни на что не был похож, разве что на инопланетянина. При звуке гудка поезда из-за парка одна маленькая рука вытянулась из-под ткани, схватила воздух и легла на плечо Джас.
   - Привет, - проворковала она. - Вы просыпаетесь, мистер?
   Уоллес медленно поднял руки в наручниках к парню и краем глаза заметил, что федералы подошли ближе. Они будут следить за тем, чтобы Джас не передал ему что-нибудь; что у ребенка не было пистолета или чего-то еще, спрятанного внутри его маленького костюма. Боатенг, скорее всего, уже проверил, прежде чем выпустить Уоллеса из машины. Он мог понять их осторожность, но им не о чем было беспокоиться.
   - Привет, милашка, - сказал он, поглаживая головку парня тыльной стороной пальцев. Это было странно; Леон не чувствовал себя своим ребенком. Может быть, потому, что он не знал о своем существовании до начала этой недели. Уоллес не пережил беременность, роды, долгие ночи и смену подгузников. Ничего из этого. Но теперь вот он: готовый сын. Леон. Уоллес улыбнулся; его маме понравилось бы, что ее внука назвали в ее честь. Однако у него, вероятно, никогда не будет возможности сказать ей, почему она застряла в этом доме престарелых. А даже если бы и знал, она бы не поняла, о чем он. Он задавался вопросом, был ли его собственный отец там, когда он родился. На самом деле можно только догадываться.
   "Ты хочешь подержать его?" - спросил Джас.
   Уоллес метнул взгляд на нее и снова на Леона. 'Ага. Но я не могу делать это в них. Он кивнул на свои запястья.
   'Нет, все нормально. Иди так, - Джас скрестила запястья и подняла предплечья. Уоллес повторил, его руки сложились в колыбель. Она развернула муслин и подняла Леона, осторожно поместив его между предплечьями Уоллеса и его грудью. 'Понял его? Следите за тем, чтобы наручники не застряли у него в руке. Она усмехнулась. "Ну вот. Ой, смотри. Леон, это твой папа. А вот и он. Да.'
   Леон поседел и немного заскулил, но успокоился, как только Уоллес прижал его к себе. Его маленькое тело было теплым и мягким. Он широко открыл глаза и посмотрел на Уоллеса. В этот момент Уоллесу показалось, что он увидел в выражении лица какое-то сходство с собой. И он задавался вопросом, могут ли вещи измениться. Если бы он когда-нибудь был нормальным отцом. Ладно, может быть, ненормально. Но папа; там для его сына по крайней мере. Он почувствовал, как его горло сжалось.
   - Проведем его? - спросил он, вставая на ноги. 'Сколько времени?'
   Она достала свой айфон. - Только что три.
   - В какое именно время?
   Джас нахмурился. "Семь минут прошло. Они сказали, что вы должны вернуться в определенное время?
   - Нет, просто знаешь. Хотел бы знать.'
   Они выгнулись по траве к периметру парка. Шум уличного движения усилился, и вооруженные копы последовали за ними. Уоллес сел на скамейку под большим старым деревом, и Джас присоединилась к нему, так близко, что их кожи соприкасались, и он чувствовал запах ее духов. Он снова начал возбуждаться и пытался успокоиться. Пытался сосредоточиться на том, что он делает.
   "Он любит быть на свежем воздухе, - сказала она.
   - То же, что и я, - усмехнулся Уоллес. Они сидели так некоторое время, глядя на Леона, на жизнь, которую они создали. Уоллес никогда не любил показывать свои эмоции - обычно это было проявлением слабости, - но в этом было что-то волшебное. Он пока не хотел уходить. Но у Леона были другие мысли, и он заплакал.
   - Ты хочешь, чтобы я взял его? - сказал Джас.
   "Нет, это круто", - ответил Уоллес, вставая и изо всех сил пытаясь раскачать Леона, несмотря на наручники.
   "Возможно, его нужно покормить".
   - Позвольте мне подержать его еще немного, хорошо? Они направились к дальнему концу парка, где трава резко обрывалась у стены, возвышавшейся над железнодорожными путями. 'Так чем ты занималась?'
   Джас рассказала ему о том, как ее старший сын, Рис, учился в школе. Уоллес помнил его: милый маленький ребенок, который любил игрушечные машинки. Она сказала, что теперь, когда они втроем, в их квартире становится немного тесно, и рассказала ему о другом месте, которое, как она надеялась, совет мог бы предоставить им в Клэпеме: двухместная кровать. По ее словам, там и школы получше. Наверное, лучше, чем тот, к которому Уоллес ходил в Брикстоне.
   Уоллес остановился спиной к стене. Копы все еще были там, в своем треугольнике. Боатенг тоже наблюдал за ним, чуть подальше. Но они не казались такими напряженными, как когда прибыли. Все выглядели как-то расслабленно. Может быть, это был летний полдень, может быть, тот факт, что он не пытался взять Джас в заложники в ту минуту, когда прибыл. Он собирался снова спросить ее, который час, когда рог вдалеке сообщил ему. Было время.
   Все еще держа Леона, Уоллес быстро оперся локтем о стену и вскочил, чтобы сесть на нее. Через его плечо к железнодорожным путям был обрыв десятиметровой высоты.
   - Дариан, что ты делаешь? - сказал Джас. 'Спускаться.'
   "Это круто, детки". Уоллес оглянулся через плечо и немного поковылял.
   - Дайте его сюда, - сказала она, приближаясь, раскинув руки. В ее голосе звучала настойчивость, отчаяние.
   'Уоллес!' - воскликнул Боатенг.
   Вооруженные полицейские вытащили пистолеты.
   "Ложись на землю!" - рявкнул один из них, и Уоллес увидел, как Джас упала на траву. Он остался на стене, держа ребенка. Слева от него усилился гул двигателя и колес, и снова загудел гудок.
   - Не делай глупостей, Дариан! - закричал Боатенг.
   - Слезь со стены! - закричал вооруженный офицер в центре треугольника.
   - Расслабься, да? Уоллес улыбнулся и слегка приподнял Леона. - Ты разбудишь его.
   Вооруженные офицеры подошли ближе, может быть, уже метров на пять. Все трое навели оружие на его нижнюю часть тела, целясь в сторону от ребенка.
   - Положи ребенка и отойди!
   Рев поезда стал громче. Он взглянул налево и увидел, как его двигатель несется к ним через станцию Дания-Хилл.
   "Если вы не выполните приказ, мы будем стрелять".
   Уоллес полагал, что федералы не станут рисковать, пока он держит ребенка.
   - Я могу воткнуть тебе в ногу отсюда, - сказал старший офицер.
   - Попробуй, здоровяк, - сказал Уоллес, медленно подтягивая ноги и присев на корточки к стене.
   Боатенг был теперь снаружи их треугольника с поднятыми ладонями. - Дариан, давай. Ему пришлось перекрикивать грохот поезда. "Это того не стоит. Не разрушай это. Если ты спустишься сейчас, ты все равно сможешь увидеть Леона.
   Уоллес сделал паузу. Возможно, Боатенг был прав. Он мог бы стать отцом для своего мальчика.
   - Хорошо, - сказал он. Пистолет одного из копов был направлен Уоллесу в лицо. Парень был уверен. 'ХОРОШО. Просто расслабься, хорошо? Он развел руками и осторожно наклонился вперед, чтобы положить Леона на стену. Мгновение смотрел на сына.
   Затем он откатился назад и почувствовал, что падает.
  
   'Останавливаться!' - закричал один из стрелков, когда все они бросились вперед, но было слишком поздно. Флетчер вскочил и схватил Леона, а другой офицер подбежал к стене и забрался на нее. Его оружие было направлено на гусеницы, и он прицелился. Но он не выстрелил. Боатенг уперся руками в кирпичную кладку и огляделся.
   Десятью метрами ниже, по металлическим рельсам, мчался от них желтый товарняк. Его полувагоны были заполнены песком.
   И не было никаких признаков Дэриана Уоллеса.
  
   Глава двенадцатая
   - Так это правда, Кэт? Патель посмотрел на Джонс широко раскрытыми глазами и протянул ей пачку шоколадного печенья. - Это вы арестовали сбежавшего парня?
   Джонс не ожидал вопроса и внезапно почувствовал себя неловко. Известие о побеге Уоллеса было все еще расплывчатым, и она еще не осознала его последствий. Она огляделась, чтобы увидеть, кто находится в пределах слышимости. Помимо нее, Пателя и Гудхью, единственными людьми в комнате Плутона были Чемберс и Харпер, которые тихо совещались у доски у дальней стены.
   - Да вроде как, - ответила она, беря пакет. Она достала печенье и протянула пакет Гудхью, сидевшему за столом рядом с Пателем.
   'Ебена мать. Удивительно!' Лицо Пателя просветлело. Он благоговейно покачал головой. "Это именно то, чем я хочу заниматься: выманивать подозреваемых; выбраться туда, где происходит действие".
   Гудхью хрустнула печеньем и стряхнула крошки с ее брюк. - Не поймал бы меня во всем этом. Она скривилась от ужаса. "Слишком опасно. У меня есть двухлетний ребенок. Она подняла свой мобильный и показала им заставку: она и мужчина с маленькой девочкой сидели между ними на траве. "Холли".
   - Сладко, - сказал Джонс с набитым бисквитом ртом.
   - Мой муж - бухгалтер, - продолжал Гудхью. - Он считает, что работать за компьютером в Метрополитене достаточно рискованно. Она смеялась.
   - Ты многое упускаешь, Эми. Патель забрал у нее пакет и взял себе еще один. - А что было до того, как вы устроились?
   "Есть причина, по которой я присоединился в качестве аналитика. Дайте мне немного данных и чашечку вкусного чая, и я буду счастлив".
   'Ну давай же.' Патель развел руками. - А что насчет шума?
   - Я получаю кайф от того, что нахожу здесь приличную зацепку, - ответила Гудхью, указывая на свой монитор. 'Большое спасибо.'
   - Я говорю о настоящей шумихе.
   Джонс знала, что он имел в виду, но ей все же хотелось сказать несколько слов, чтобы обуздать его буйство. Господи, значит ли это, что она стареет? Прежде чем она успела откалибровать свою реакцию, из коридора послышались шаги. Она оглянулась через плечо и увидела, как Боатенг входит в комнату происшествий Оп-Плутон, его голова склонена, как у осужденного. Сразу за ним шли Мэддокс и Кребс с бледными лицами. Мэддокс велел им всем собраться. Джонс представил себе, как два инспектора полиции только что устроили Боатенгу выговор после того, что произошло. Команда зафиксировала в офисе лишь несколько фрагментов, и она едва могла поверить в то, что услышала. Подробности были туманны, но заголовок был ясен.
   - Дариан Уоллес, осужденный убийца, сбежал. Кребс закусила губу, коротко покачала головой и взглянула на Боатенга. "Он находился под наблюдением группы тактического огнестрельного оружия и инспектора Боатенга во время визита подразделения строгого режима HMP Belmarsh в Раскин-Парк, Камберуэлл. Министр дал Уоллесу разрешение навестить его маленького сына в обмен на информацию, которая может помочь нам идентифицировать и задержать Кайзера.
   "Простите за мой французский, - сказал Кевин Харпер, - но как, черт возьми, это произошло?"
   Мэддокс сунул руки в карманы и раскачивался взад и вперед. - Зак, не мог бы ты объяснить для этой компании?
   Боатенг провел рукой по лицу и сглотнул. - Я не... - начал он. "Он держал ребенка на руках, и все казалось в порядке. У нас были закрыты все выходы из парка. Затем, в следующую минуту, он оказался на стене, используя ребенка как щит. Парни с огнестрельным оружием не могли рисковать выстрелом, даже обездвиживающим.
   - Уоллес, должно быть, знал об этом, - заметил Чемберс.
   "Тогда он согласился уложить ребенка", - сказал Боатенг. "Но как только он это сделал, он упал со стены навзничь".
   - На... что именно? - сказал Харпер.
   - Стена у железнодорожных путей? Чемберс нахмурился. - Это в милях от земли. Как он выжил?
   - Он приземлился в товарном вагоне, полном песка, - ответил Боатенг, закрыв глаза, что Джонс принял за недоверие.
   "Нам удалось остановить поезд в двух милях к западу от Датского холма, - сказал Кребс. "Один из наших вертолетов перенаправили с другой работы для осмотра местности".
   - Дай угадаю. Его не нашли. Чемберс переводил взгляд с Кребса на Боатенга и обратно.
   'Неа.'
   - Тогда я повторю свой вопрос, - сказал Харпер, повысив голос. 'Как это произошло?'
   - Должно быть, он как-то знал. Боатенг протер глаза.
   Харпер фыркнул. - Что, он знал, что именно в этот момент мимо проезжал поезд с песком?
   - Умный ублюдок, - сказал Чемберс, потирая двойной подбородок. Он стянул рубашку с подмышки, где ткань прилипла к коже.
   - Может быть, он знал расписание? предложил Патель.
   - Это возможно, - сказал Мэддокс. "Они в сети?"
   Гудхью несколько секунд постукивала по компьютеру, щелкнула пару раз. 'Да. Расписание грузовых перевозок по всей стране есть на сайте Network Rail".
   "Он мог получить доступ к сети в тюрьме", - сказал Мэддокс. - Возможно, контрабандный смартфон. Объясняет, почему он выбрал именно это место.
   - Простите, сэр, - сказал Боатенг. - Я совсем этого не предвидел. Я просто никогда не думал - то есть я даже не видел... - Он тяжело сел. "Я думал, что если мы будем контролировать окружающую среду, этого будет достаточно".
   'Посмотри на это.' Гудхью повернула экран и прокрутила страницы времени и места. "Это всего лишь одна строчка. Только через Лондон проходит не менее двадцати грузовых линий. Как он мог это запомнить?
   Боатенг поднял взгляд. "Это парень с IQ 155". Он ударил ладонью по голове. 'Я такой идиот; Я должен был подумать об этом.
   - Что ж, - сказал Кребс, - это установит следствие.
   - Подождите, - вмешался Харпер. - Откуда этот парень вообще узнал о Кайзере? Откуда мы знали, что он узнает?
   - Инспектор Боатенг? Кребс подняла брови.
   Боатенг закашлялся. - Он говорил мне раньше.
   'Какая?' - сказал Харпер. 'Когда?'
   - В прошлом году, - тихо ответил Боатенг.
   'Иисус Христос.' Харпер вскинул руки и откинулся на спинку стула. - Ты знал об этом и ничего не сказал всю неделю, пока мы носились, как придурки, пытаясь поймать этого парня. Какого черта, Зак?
   - Я просто... Он сказал мне это под давлением, а доказательств не было. Это могли быть слухи или что-то еще, что он хотел, чтобы я услышал.
   - Тем не менее, - сказал Кребс, возвышаясь над ним, - вы были обязаны сообщить об этом. По крайней мере, когда началось это расследование.
   "Ну, если он пошел навестить этого парня Уоллеса в тюрьме, то он, должно быть, уже работал над этим". Чемберс наклонился вперед.
   Боатенг не ответил. Джонс сочувствовал ему; он явно сильно облажался, но она понимала мотивы, которые привели к его выбору. Глядя на его удрученное выражение лица и побежденный язык тела, она почувствовала некоторую незначительную вину за то, что сообщила о нем Кребсу. И она знала, что DCI будет ждать новой информации о его реакции на сегодняшние события.
   - Тогда я сделаю свои собственные выводы. Чемберс постучал ручкой по столу и покачал головой.
   - Что-нибудь еще, о чем ты нам не говоришь, мальчик Закки? - сказал Харпер, осматривая комнату в поисках одобрения.
   'Что ты имеешь в виду?' - спросил Боатенг, подняв глаза.
   Харпер указал на него пальцем. - Откуда нам знать, что ты не организовал всю эту чертову историю с Уоллесом? Откуда нам знать, что он не околачивается у твоего гаффа прямо сейчас с шестью упаковками пива и бокс-сетом?
   - И если Уоллес связан с Кайзером, как это повлияет на твою лояльность в этой операции, сынок? - спросил Чемберс, глядя на Боатенга сверху вниз.
   'Будут.' Тон Мэддокса был предостерегающим.
   - Тебе нужно ответить на несколько серьезных вопросов, Зак. Харпер наклонился вперед, его грудь выпятилась. - Уилл прав. Можем ли мы вам доверять?
   Боатенг не ответил.
   - Пошли, - сказал Мэддокс. 'Не принимайте близко к сердцу. Мы все на одной стороне. Зак просто был под сильным давлением последние двадцать четыре часа. Верно, Зак?
   Боатенг потер ноги и оглядел собравшуюся группу. 'Э, да. Вчера днем мой ребенок пропал.
   Чемберс сузил глаза. - Что, убежал? Или похищен?
   - Не знаю, - сказал Боатенг. Его голос был едва слышен, а нога подрагивала.
   - Мне жаль это слышать, - сказал Харпер без тени сочувствия. - Но дело в том, что вы солгали нам и выпустили на свободу убийцу в южном Лондоне. Есть что-нибудь еще, что вы скрываете?
   - Достаточно, Кевин, - сказал Мэддокс. Он еще больше ослабил галстук. Зак сообщил инспектору полиции Кребсу и мне, что перед побегом Уоллес дал ему полезную информацию о Кайзере. Скажи им то, что ты рассказал нам, Зак.
   - Уоллес сказал, что Кайзер закупает оружие не только на континенте. Он и здесь их достает.
   'Невозможно.' Харпер хрустнул костяшками пальцев.
   - К тому же, гораздо ближе к дому, чем вы думаете, - сказал Мэддокс. - Продолжай, Зак.
   - Уоллес сказал, что Кайзер может достать огнестрельное оружие со склада уничтожения в Метрополитене. Бог знает как. У него там должен быть инсайдер. Контрабандой вывозит конфискованное оружие до того, как оно будет порублено - по несколько штук в месяц. Судя по всему, они делают около сотни единиц оружия в неделю, так что, думаю, одно или два могут проскользнуть незамеченными.
   "Нам нужно спокойно взглянуть на депо", - сказал Мэддокс, кивая. - Посмотри, не пропало ли какое-нибудь оружие - подтверди слова Уоллеса. Затем проверьте штатные расписания, составьте какие-то профили. Эми, Радж?
   - Сэр, - сказали они как один.
   "Кайзер потерял партию огнестрельного оружия, когда мы захватили его "Шкорпионы" в воскресенье вечером, так что он будет искать новые припасы, чтобы компенсировать это". Мэддокс осмотрел их. - Это может быть нашим шансом заполучить его. И давайте сохраним это в этих стенах, пожалуйста. Вчера Зак получил баллистический отчет по Курцу, который использовал Коллинз. Очевидно, у Кайзера есть человек, который пересверливает для него стволы. Он мог преобразовывать реплики или разрывать связь между оружием и его историей. Это тоже неплохая зацепка.
   Мэддокс распределил еще несколько действий и написал несколько заметок на доске своей команды.
   Джонс подняла руку, и Мэддокс кивнул ей. "Кэт".
   - Сэр, а Уоллес? Ее вопрос отчасти был мотивирован тем фактом, что она сыграла значительную роль в его аресте в прошлом году. И зная, что Уоллес был человеком, который мстил.
   Мэддокс надул щеки. - Лучше молитесь, чтобы мы его нашли.
  
   Коннелли сделал большой глоток пива, закрыл глаза и сглотнул. Чертовски хорошо. Не так, как в Камдене, где были лучшие ирландские пабы, не говоря уже о графстве Корк, где он вырос, но для Англии сойдет. И хорошо заработанный после долгого дня поисков мальчика Боатенга. Ну вроде. Он поставил бы себе пятерку за усилие, пятерку за достижение. Очень похоже на его старые школьные отчеты. Кроме части А.
   - Хорошо, Пэт? Боатенг хлопнул его по плечу и сел рядом с барным стулом.
   - Да, здорово. На этот раз он даже не спросил. Как будто через двадцать четыре часа что-то станет лучше. Он наклонил стакан в сторону Боатенга. - Могу я дать вам один?
   - Нет, спасибо, приятель. Через некоторое время мне нужно домой, посмотреть, как дела у Этты.
   Коннелли искоса взглянул на своего босса. Поднял большие седые брови.
   'Хорошо, тогда.' Боатенг покачал головой. "Христос знает, что мне это нужно".
   Коннелли сделал заказ бармену. - Я видел тревогу по Уоллесу.
   - Его разослали по всем лондонским станциям, - сказал Боатенг. - И окружающие округа.
   "Боже". Коннелли тихонько присвистнул и уставился в свою пинту. - Я имею в виду, как он...
   Боатенг поднял руку. - Ты не возражаешь, если мы не будем, Пэт?
   - Да, конечно.
   Новая пинта была поставлена на стол, и Боатенг выпил половину за один раз, прежде чем тяжело вздохнуть.
   - Ура, - сказал Коннелли. "Не повезло, если вы этого не сделаете".
   Боатенг секунду смотрел на него. Затем он рассмеялся и чокнулся со стаканом Коннелли. 'Виноват. Не знаю, иду я или ухожу.
   Коннелли собирался сказать, что он чувствовал себя так почти каждый день, но он не хотел, чтобы Боатенг подумал, что он дурачится. Вместо этого он просто потягивал свой Гиннесс.
   - Что-нибудь сегодня? В тоне Боатенга был оптимизм, но его голос был напряженным.
   - Ну, - начал Коннелли. Боатенг должен был знать, что если бы он или Малик добились крупного прорыва, они бы сразу же позвонили по телефону. Ему нужны были детали. Коннелли не мог его винить; если один из его детей пропадет, он захочет знать каждое чертово нажатие клавиши и каждую рукописную заметку, сделанную полицией по этому поводу. - Мы проверили все камеры видеонаблюдения. Ничего, что дало бы нам ключ к пониманию того, куда он пошел. Телефон по-прежнему выключен - никакой активности.
   Голова Боатенга опустилась ближе к пинте.
   - Но было одно. Небольшой, заметьте. Пришел сегодня поздно.
   Его начальник оживился. 'Какая?'
   "Ребенок из школьного кружка думает, что видел, как Кофи садился в машину".
   - Что за машина?
   - Она, ах... - Коннелли махнул рукой. - Знаешь, ты должен быть так осторожен в том, как задаешь вопросы крошкам, чтобы не...
   - Я знаю, заставить их думать, что они должны с тобой согласиться, предвзято относиться к их реакции и все такое. Что она сказала?'
   - Она думала, что машина серая.
   'ХОРОШО.' Боатенг полон надежд.
   - Или серебро.
   'Верно.'
   - Или белый.
   Надежда превратилась в боль на лице его босса. 'Проклятие.' Он сделал еще один глоток из своей пинты. - И она думает , что это был Кофи?
   - Верно, босс. Она не может быть уверена, это...
   - Она кого-нибудь с ним видела?
   - Да, но она сказала, что это только на секунду. Взрослый.'
   'Какая?' - пробормотал Боатенг. "Взрослый за рулем ебаной машины? Конечно, это был взрослый".
   - Полегче, Зак. Малышке семь лет. Вы не можете заставить их что-то сказать в этом возрасте. Они посылают вас не по тому пути, потому что вы намекаете на то или иное, и вы в дерьмовом ручье.
   - Она сказала что-нибудь еще?
   - Просто большой взрослый.
   'Большой? Иисус. Как что? Высокий, толстый, мускулистый, что? Боатенг был в бешенстве.
   - Хорошо, давайте просто... - он протянул обе руки. "Все, что она могла сказать, было большим, как я".
   - Без обид, Пэт, но ты не такой уж большой.
   "Ничего не взято. Пять футов десять дюймов - средний рост мужчины в этой стране.
   - Значит, она имеет в виду взрослую.
   'Ага.'
   'Волосы?'
   'Шляпа.'
   'Мужской?'
   - Она не уверена. Как я уже сказал, судя по звукам, это был всего лишь проблеск.
   Боатенг вздохнул. Каким бы тонким и потенциально ненадежным он ни был, они оба знали, что это означало. Какие подозрения он подтвердил. Похищение. Но Коннелли знал, что дело о пропавшем без вести пропало без каких-либо сообщений от ответственных лиц. Или отсутствие более определенного заявления очевидца.
   - Малик все еще в офисе, - сказал Коннелли. - Снова включаю систему видеонаблюдения.
   'В настоящее время?' Боатенг посмотрел на часы. - Они санкционировали сверхурочную работу?
   'Неа. Он просто хороший парень.
   'Истинный.'
   Они оба выпили.
   - Но нам не стоит возлагать надежды на такое описание машины. Это так расплывчато, что мы, вероятно...
   "Пэт". Боатенг смотрел ему прямо в глаза. Его босс был дружелюбным человеком, но иногда его выражение лица могло заставить даже такого бывшего бойца, как Коннелли, обосраться. - Я покажу тебе кое-что. Но я хочу, чтобы ты пообещал, что не расскажешь ни одной проклятой душе. Ты обещаешь?'
   - Да.
   'Ругаться?'
   Коннелли перекрестился. "О Пресвятой Богородице". Это была лучшая клятва, которую мог дать ирландец.
   Боатенг достал свой телефон, коснулся экрана и повернул его к Коннелли. Он прочитал его дважды.
   "Господи, Зак. Вы никому не сказали?
   - Как говорится.
   Коннелли склонил голову. 'Я понимаю.'
   - Вы можете что-нибудь с этим сделать? - спросил Боатенг. - Я имею в виду, без того, чтобы это попало в группу похитителей?
   Прошло мгновение, пока Коннелли потягивал свой напиток, переводя взгляд с Боатенга на экран телефона и обратно. Затем он потянулся за маленькой белой салфеткой из бара, достал из рюкзака ручку и записал номер.
  
   "У нас есть пять штук, разделенных между нашими разными сберегательными счетами", - сказала Этта, раскладывая на кухонном столе несколько банковских выписок. "Мама и папа дадут нам еще десять, - сказали они".
   Зак кивнул, просматривая заявления. - У меня есть несколько сотен на моем личном счету.
   - Я думал попросить церковь об остальном. Они хранят много наличных от коллекций на службах. Знаешь, только до тех пор, пока мы не сможем его вернуть. Он сказал два дня, не так ли? Она говорила быстро, ее пальцы барабанили по деревянному столу.
   'Ага.'
   - И больше ничего не прислал? О том, когда и где, что-нибудь в этом роде?
   'Нет.' Зак не ожидал, что инструкции по доставке придут раньше одиннадцатого часа. Кайзер был слишком умен для этого. Даже если Зак последует приказу никому не говорить - который он уже нарушил - тогда Кайзер будет знать, что дополнительное время даст ему возможность спланировать, устроить что-нибудь, засаду или что-то еще, при передаче. Он не стал бы рисковать. Он не оставался незамеченным так долго, рискуя.
   - Я сказал Пэт, - сказал он.
   Глаза Этты расширились, и она хлопнула по столу. 'Почему ты это сделал? Он сказал никому не говорить . Это то, что он сказал. Он сказал, что если мы кому-нибудь скажем, Кофи потеряет свое, свое фи... - Ее голос сорвался. 'Пальцы.' Она зажмурила глаза.
   - Я знаю, но мы можем ему доверять. Он проверит, смогут ли они получить что-нибудь по этому номеру, тихо. Даже самая маленькая деталь может помочь нам. Я не передал его команде похитителей. Они будут повсюду, пытаясь ответить, напортачить и Бог знает что еще. Может быть, даже обращение в СМИ, если они думают, что это поможет. Пэт осторожна.
   - Вы уверены, что мы можем ему доверять?
   "Этта! Иисус. Пэт хороший парень. Я работал с ним пять лет.
   "Все, что я хочу сказать, - ее голос повысился, - мы ничего не знаем об этом человеке, который забрал нашего сына".
   Он положил руку на ее руку, почувствовал, как она дрожит. 'Это не правда. Мы знаем, что он хочет денег. Это слабость. И мы думаем, это потому, что его оружие было перехвачено, и ему нужно заплатить поставщику".
   - Вы даже не знаете наверняка, что это один и тот же парень! - выпалила она. "Этот Кайзер... мы не знаем, что это он схватил Кофи".
   "Должно быть. Это личное. Он знает, что я ищу его. Боатенг чувствовал, как растет его собственное разочарование. - Кто еще это мог быть?
   - Не знаю, Зак! Я больше ничего, черт возьми, не знаю. Я не знаю, слева от права или вверх от вниз. Может быть, вы нажили себе другого врага?
   - О, так это моя вина в любом случае? Это то, что сказали твои родители, не так ли?
   Она не ответила.
   Зак убрал руку. - Что ж, спасибо за вотум доверия. Я рву яйца, пытаясь поймать этого парня и найти нашего мальчика, и вот как... - Он остановился, увидев, что она плачет.
   Этта наклонилась, положила голову ему на грудь. Он обнял ее.
   - Прости, любовь моя, - прошептал он.
   - Я тоже, - ответила она.
   Они просидели так минуту, прежде чем Этта снова села и вытерла глаза.
   "Послушайте, давайте сегодня вечером позвоним пастору", - сказала она. "Завтра утром мы пойдем в банк и возьмем все, что сможем. Приготовьте его в пакете или как-то так. Потом ждем, пока этот злобный ублюдок не скажет нам, где его взять. Мы делаем то, что он говорит, и вернем Кофи. Простой. Тогда мы будем беспокоиться обо всем остальном позже.
   Зак не переставал поражаться силе жены, ее стойкости. Как она показывала так много раз. Возможно, все было так просто, как она только что сказала; Зак хотел, чтобы это было так. Но даже если они вернут Кофи, он сомневался, что Кайзер позволит себя поймать. И не только о Кайзере им приходилось беспокоиться. Теперь, конечно же, Дэриан Уоллес тоже был там.
   Где-то.
  
   Глава тринадцатая
   Джонс уставился на стакан на столе; ее третье пиво. Вероятно, было ошибкой выпить две пинты менее чем за час и натощак. Она подумывала о еще одной тренировке по паркуру сегодня вечером, но тяга к алкоголю оказалась слишком сильной. Ей не особенно хотелось быть здесь - стандартный паб в Ледиуэлле со случайной кучей коллег - но после прошлой недели ей нужно было выпустить пар. Выпивка была самым простым способом справиться со стрессом, связанным с хранением секретов. И она сказала себе, что принять приглашение было бы самым приятным поступком. Сначала она даже сделала их групповое селфи, а затем отправила его Боатенгу в WhatsApp с коротким сообщением: " Вы не много потеряли" .
   Теперь, когда Мэддокс и Кребс ушли, к этому присоединилась партия Оп-Плутона. Два DCI купили по раунду для команды, а затем свалили, по-видимому, имея большие и лучшие планы на соответствующие пятничные вечера. Это было стандартно для старших офицеров; они не хотели бы, чтобы их авторитет был подорван командой, увидевшей их в ярости. По крайней мере, Мэддокс продержался два раунда.
   В их отсутствие Кевин Харпер занял позицию альфы. Он громко рассказывал Пателю и Гудхью историю из его дней в Метрополитене об аресте сутенера, который застрял, пытаясь вылезти из окна во время обыска. Они оба были в восторге: Патель был прикован, а Гудхью хихикал. Она сказала, что у нее выходной, муж присматривает за их малышкой, а белое вино она убирает. Джонс наблюдал за театральным представлением Харпера, его мускулистыми движениями. Хорошо, он был немного скользким, конечно, но он не был непривлекательным ... и отрывки, которые она могла уловить из его анекдота, были довольно забавными. Была ли она слишком поспешной, чтобы осудить его, или она только начала получать пивные очки?
   Отсутствовал только Боатенг. Джонс задавался вопросом, где он был, что он делал. Поскольку Кофи все еще не было найдено, было понятно, что он не пойдет с ними в паб. Но она знала своего босса. И почему-то она сомневалась, что он будет тихо сидеть дома, ожидая новостей. Она представила, как он выслеживает Кайзера, снова подвергая себя опасности, с решимостью, которая слишком быстро перешла в упрямство и одержимость. Она определенно сделала правильный выбор. Его действия становились опасными. Тем не менее после того, как она доложила о нем Кребсу, чувство вины грызло ее с легким, но постоянным дискомфортом от укуса насекомого.
   Джонс сделала еще один глоток. Она почувствовала, как он опустился вниз и ударил ее в живот. Ей нужно немного еды, чтобы впитать пиво. Чизбургер и чипсы? Да, это поможет. Как раз когда она собиралась встать и направиться к бару, Чемберс преградил ей путь и тяжело сел рядом с пинтой свежего пива в одной руке и двумя рюмками в другой. Он отхлебнул пенистую верхушку своего лагера и поставил стопки перед ними. От него пахло сигаретами; Джонс не осознавал, что курит.
   'Хорошо?' - сказал он, не глядя на нее.
   - Э-э, на самом деле довольно измотанный. Обычно это был хороший способ оттолкнуть нежелательных мужчин.
   - Давай сюда, - сказал он, ставя рюмку перед ее пинтой. - Это поможет.
   - Не знаю, сэр, я не...
   - Зови меня Уилл. Давай, давай сделаем это. Он поднял стакан.
   Джонс огляделся, но помощи не последовало. Обычно она не принимала выпивку, которую не видела разлитой, или от парня, которого едва знала. Однако она не могла разумно отказаться от этого. 'Хорошо, спасибо.' Она подняла рюмку и уловила тошнотворный запах аниса. Самбука? Господи, Чемберс действительно застрял в нулевых.
   'Ваше здоровье.' Чемберс перехватил выстрел, рыгнул в кулак и потер живот. Он кивнул в сторону остальных. - Знаешь, Харпер не тот большой человек, за которого себя выдает. И то, что он изучал экономику или что-то в этом роде, не делает его умнее всех нас.
   Джонс не ответил. Она просто сделала глоток пива, чтобы избавиться от привкуса самбуки. Но от этого стало еще хуже.
   "Считается, что он принадлежит собаке", - сказал Чемберс. - Вы знаете, какое у него было прозвище, когда он работал в Метрополитене?
   - Нет, - сказал Джонс. Она должна была признать, она была заинтригована.
   "Кев Тоссер".
   Она громко рассмеялась и несколько неуловимо посмотрела на Харпера. Они ненадолго встретились взглядами, и Джонс уловил обрывок его разговора. Он начал рассказывать Гудхью и Пателю о своем мотоцикле.
   - У меня тоже есть велосипед, - сказал Чемберс, наблюдая, как Харпер имитирует движение дроссельной заслонки. - И мой двигатель больше, чем его, - добавил он без тени иронии.
   Джонс покосился на него. Да, он серьезно относился к объему двигателя.
   "Кев Тоссер, так мы все его звали, - продолжил Чемберс. - Только не ему в лицо, заметьте. У него было и другое прозвище. Один он предположительно начал сам.
   'Который был?'
   "Шэггер". Чемберс хлебнул пива. Джонс мог видеть пленку пота на его лице.
   'Прекрасный.'
   - Да, он работал с проститутками. Полиция нравов. Вы знаете, какими были эти люди десять, пятнадцать лет назад. Чемберс поднял брови.
   - Гм, нет, не знаю. Она была бы в школе в то время.
   "Чертовски хитрый. Использовался для запуска проституток в качестве осведомителей. Ходили всевозможные слухи. Я сам избегал этой работы, понимаете? У меня есть стандарты. Но некоторые из этих полицейских имели обыкновение получать процент от проституток, которыми они управляли, собирая долги от их имени. Даже пользуйтесь их услугами лично. Тогда запишите это на расходы.
   Джонс скривил лицо с отвращением. После трех бутылок пива становилось все труднее скрывать ее реакцию.
   - И ты знаешь, что он не рассказывает всю историю об этом сутенере. Чемберс указал на Харпера. Снова рыгнул. - Когда старика арестовали, один из присутствовавших на месте происшествия сказал, что в сундуке около десяти штук наличными. Взятки. Исчез из дома сутенера. Потом крышка изменила свою версию, сказав, что он, должно быть, ошибся и с самого начала не было наличных. Чемберс покачал головой. "У меня были такие предложения. "Налей себе выпить", - всегда говорят они. Но это неправильно. Вы просто должны отказаться от них. Неважно, если тебя заклеймят травоядным.
   "Пожиратель травы?"
   'Ага. Полицейский, который не станет брать пробку или бриться на стороне. В отличие от мясоедов, которые жуют все, до чего могут дотянуться. Как Харпер.
   'Верно.' По крайней мере, прикомандирование к Op Pluto расширило ее словарный запас.
   - Или Боатенг.
   - Послушай, Уилл, я не думаю, что Зак...
   - Кстати, где он сегодня вечером?
   - Дома с женой? она предложила.
   - Он как раз возвращался в офис, когда я ушел. Чемберс сделал большой глоток лагера.
   'Я не знаю. Ищете своего сына?
   "Все, что я говорю, это быть осторожным". Он потянулся к брюкам и провел рукой по внутренней стороне ремня, где его живот выпирал наружу. - Хочешь еще выстрел?
   - Нет, спасибо, - сказала она. - Я имею в виду, мне нужно уйти. Надо встретиться с друзьями.
   'Ой. Где?'
   - Шордич, - быстро ответила она, собирая свои вещи. "День рождения для старого товарища по универу".
   Джонс удивила себя тем, как легко ей удавалось лгать. Может быть, она привыкла к этому.
  
   Дариан Уоллес подождал среди деревьев, пока не погаснет свет. Вечер пятницы у студенческого общежития; это был просто вопрос времени. Он слышал болтовню молодых голосов, стук басовых динамиков, звон бутылок. Он прятался здесь около часа. В животе у него было пусто, а в местах, до которых он не мог дотянуться, до сих пор оставался песок. Хуже того, его левая рука ужасно болела от второго падения с грузового поезда на землю. С наручниками у него не было возможности поймать себя. Но, по крайней мере, он был свободен. Это было главное. Остальное он разработает позже.
   Его первой задачей было найти тонкий кусок металла и открутить храповик на наручниках. Получить материал было достаточно легко; он нашел жесткую проволоку на свалке рядом с железнодорожными путями, где он спрыгнул с поезда. Выбор сам по себе тоже не был проблемой; там было множество видео на YouTube, которые он смотрел, находясь внутри, которые показывали вам, как это сделать. С обоими запястьями в наручниках было сложнее, но даже в этом случае работа заняла меньше минуты. В процессе он порезал одно запястье, но теперь оно перестало кровоточить. Наручники сняты, следующее, что ему понадобилось, это деньги и смена одежды. Не мог ходить в тюремных серых тренировочных штанах и футболке. С тем же успехом можно поставить ему на голову мигающую лампочку. Вот почему он пришел сюда, наблюдая и ожидая, пока кто-то из его знакомых не рискнет сообщить о преступлении.
   Наконец он увидел то, чего ждал: по дороге шел одинокий юноша, лет семнадцати или восемнадцати, по оценке Уоллеса. Парень остановился у здания. Достал старый телефон в стиле Nokia и набрал номер. Уоллес понял, что он не студент, по тому, как он колебался, зависая в нескольких метрах от входа, подальше от камер или света. Ему там не место. Маленькая черная сумка, свисающая с плечевого ремня на бедро, была подарком. Черт, неужели эти ребята ничему не научились? Уоллес узнал более раннюю версию себя, хотя волосы этого парня были не такими хорошими. Он задавался вопросом, пойдет ли этот ребенок по тому же пути, что и он. Или собраться и пойти в университет, как худощавый мальчишка с висячими волосами, несущийся к нему из коридора, отчаянно пытающийся заполучить аппаратуру. Висячие волосы дали младшим несколько заметок; ребенок передал сумку. Просто как тот. Транзакция, которая совершалась тысячи раз в Лондоне каждый день.
   Уоллес наблюдал, как Вислоухий прыгнул обратно к входной двери, а торговец развернулся и ушел в тень тем же путем, которым пришел. Уоллес вышел из-за деревьев и ускорил шаг. Пришлось перейти на пробежку, чтобы сократить разрыв. Дилер что-то услышал и начал поворачиваться как раз в тот момент, когда Уоллес обхватил шею парня сгибом правого локтя сзади. Он сжался, чтобы перекрыть доступ кислорода, затем ударил парня ногой по задней части колена, чтобы тот упал. Уоллес обхватил левой рукой свою правую, образуя ножницы вокруг шеи. Наконец, его левая рука прижала голову крупье вперед. Руки парня затряслись, прежде чем его тело обмякло, а затем Уоллес потащил его боком к деревьям. Все это заняло двадцать секунд. Его жертва, вероятно, будет отсутствовать примерно столько же времени.
   Работая быстро, Уоллес взял детскую сумку и сверху. Завел ему руки за спину и надел на них наручники. Затем он снял с дилера туфли и перешел к брюкам. Уоллес расстегивал ремень, когда услышал вздох и увидел, что ребенок проснулся. Его глаза метались повсюду. Брат выглядел напуганным, вероятно, думая, что его вот-вот изнасилуют или что-то в этом роде. Уоллес улыбнулся. Парень начал говорить, но Уоллес снова был на нем, переворачивая его на живот, обхватив локтем шею, головой вперед, обратно в сон. В следующий раз, когда он проснулся, Уоллес уже был без штанов.
   - Хочешь, чтобы тебя снова уложили, большой человек? - спросил Уоллес.
   Парень покачал головой.
   - Тогда молчи, ладно? Уоллес начал надевать новую одежду.
   Дилер кивнул, огляделся. По его подбородку стекала капля слюны.
   - Вы можете оставить свои боксеры, - сказал Уоллес. - Наверное, теперь на них есть следы от скольжения.
   - С какой ты командой? - прошептал ребенок.
   Уоллес не ответил. Он просто отделил деньги из мешка. Там, наверное, пара сотен фунтов.
   "Для кого ты стреляешь?" - сказал дилер.
   Уоллес усмехнулся, швырнул пакет с наркотиками обратно в парня и встал. 'Сам.'
  
   Уоллес толкнул дверь. Это было похоже на возвращение во времена, когда еще не было смартфонов. У левой стены в отдельных кабинках сидели двое парней, каждый что-то тараторил в трубку. Первый звучал так, как будто он говорил по-сомалийски. Уоллес не знал второго языка. Справа за длинным столом, разделенным фанерными ширмами, сидели еще трое братьев. Один разговаривал по скайпу с гарнитурой, а два других были на чат-форумах. Человек-хавала у стойки перевода денег кивнул Уоллесу в сторону бесплатного терминала и сел. Запустил веб-браузер и зашел в Gmail. Через минуту у него появился новый адрес электронной почты на вымышленное имя.
   Он нажал "Создать" и начал печатать.
  
   Боатенг перестал печатать, откинулся на спинку стула и протер глаза. Он потянулся за кофе и сделал глоток: каменно холодный и даже не приличный напиток. Единственной хорошей вещью была кружка. Он был его любимым: подарок от Кофи, хотя ему тогда было всего три года, и Этта купила его. На кружке было памятное изображение сборной Ганы по футболу, посвященное чемпионату мира 2010 года. Первый чемпионат мира в Африке и самый дальний путь, который Гана когда-либо достигала на турнире. Они добились прогресса, который никто не считал возможным. Но они не справились с последним препятствием, потеряв самообладание в последнюю минуту. Он не мог совершить ту же ошибку, позволить своим эмоциям взять над собой верх, когда это действительно имело значение. Пусть Кайзеру сойдет с рук разрушение жизней ради личной выгоды. Пусть ему сойдет с рук похищение Кофи. Но пока не поступили инструкции по доставке выкупа, лучшее, что он мог сделать, это продолжать копать.
   Уоллес дал Боатенгу имя, которое он еще ни с кем не называл: Леонард Брей. Парень с формой за вооруженное ограбление. По словам Уоллеса, Брей купил несколько единиц огнестрельного оружия у Кайзера еще в 2014 году. Чтобы выплатить собственные долги, Брей затем пригрозил передать Кайзера полиции, утверждая, что он зафиксировал их сделку. Кайзер условно согласился заплатить, и они договорились о встрече. Остальное было очевидно, сказал Уоллес. И он был прав: Брей был одним из пяти имен в списке нераскрытых убийств Джонса в южном Лондоне.
   Теперь у Боатенга на экране был отчет и фотографии места преступления. Брея дважды ранили в грудь и один раз в лицо, его тело осталось там, где оно упало между двумя грузовыми контейнерами на строительной площадке в Тутинге. На месте происшествия не было обнаружено ни свидетелей, ни камер видеонаблюдения, ни гильз. Поблизости было найдено много ДНК, но все они принадлежали строителям, которые прошли проверку. Одна вещь привлекла внимание Боатенга: три 9-мм пули были извлечены из промышленной установки, но через неделю после убийства пули были потеряны до того, как можно было провести какой-либо их анализ. В записке неназванного детектива говорилось, что виновата человеческая ошибка баллистической лаборатории или курьеров. Дальнейшие расследования, которые в лучшем случае выглядели половинчатыми, не смогли выявить каких-либо серьезных подозреваемых в недавних действиях Брея. Очевидно, они не узнали, что он только что купил кучу оружия. Дело закрыли через год. Он надеялся, что в заметках будут какие-то подробности, которые укажут ему правильное направление. Но он еще не нашел его.
   Было около 10 часов вечера, и Боатенг знал, что ему следует отправиться домой, чтобы посмотреть, как дела у Этты. Возможно, он просто просмотрит еще несколько записей из дела об убийстве Брея, прежде чем покончит с этим. Он сказал себе, что не просто оттягивает неизбежную конфронтацию с родителями Этты.
   Он допил кофе, поморщился и продолжил чтение.
  
   Кайзер допил свой двойной эспрессо и уставился на экран ноутбука. Обычно кофе в это время ночи был плохой идеей. Но была работа, и требовалась точилка. Дорога домой заняла больше времени, чем обычно; после выпивки ранее велосипед был запрещен, что означало использование общественного транспорта. Кайзеру не терпелось вернуться, но даже после долгого путешествия ничего не прибыло. Затем, десять минут назад, в старый почтовый ящик Gmail "ColonelKurz21" упало сообщение: сообщение, которого Кайзер ждал несколько часов, с тех пор как пришло известие о побеге.
   Возможности Уоллеса были ограничены. Его лицо будет повсюду: на транспортных узлах, в лондонских газетах, в новостях. Кайзер, вероятно, был одним из немногих людей, которым он мог доверять, чтобы не выдать его. Было логично, что Уоллес создал новую учетную запись и связался с адресом электронной почты, который у него был для Кайзера. Тот самый, который они использовали, когда Кайзер снабжал оружием Уоллеса и его друзей. Разное электронное письмо для каждого клиента, это было правилом. Так что Кайзер знал, кого проверять. Единственным сюрпризом было то, сколько времени потребовалось Уоллесу, чтобы установить контакт.
   Само сообщение было простым, экономным:
   Мне нужны деньги К. Подключи меня. Какие-нибудь случайные работы вам нужно сделать? Д
   Уоллес был исключительно умен. Но он также был непостоянным молодым человеком, и Кайзер не доверял ему; взаимное чувство, несомненно. Осужденный убийца явно торговал информацией о Кайзере, чтобы выйти из тюрьмы на день. Это был вид предательства, за которое обычно быстро наказывали, чтобы другие знали цену доноса. Однако у них был общий враг: Боатенг. Детектив сделает все возможное, чтобы идентифицировать Кайзера. Остальные в этой команде были не так мотивированы. Это было понятно; они не потеряли детей. Информация Уоллеса приблизила бы Боатенга на шаг ближе, и сейчас, когда он грыз удила, он не собирался сдаваться. Единственным логичным решением было полностью удалить его после того, как был уплачен выкуп.
   Так что, если Уоллесу нужны были деньги, Кайзер мог придумать, как он их заработает. Нужно будет позвонить квартирмейстеру, чтобы он достал Уоллесу необходимое оборудование. Но это была легкая часть. Кайзер нажал "Ответить" и начал печатать:
   У меня есть как раз то, что вам нужно...
   Глава четырнадцатая
   суббота, 25 августа 2018 г.
   Семь дней назад жизнь была намного проще. Тогда Сюзанна Пим была всего один день после своего нового министерского назначения и была полна энтузиазма. Решающим для этого оптимизма был тот факт, что на самом деле не было времени, чтобы что-то пошло не так. Теперь, за поразительно короткий срок, все, казалось, пошло наперекосяк. Полицейское портфолио министерства внутренних дел должно было стать ее билетом к столу взрослых. Наоборот, это выглядело как последний поступок в политической карьере, который наблюдатели в конечном счете сочли бы "довольно разочаровывающим", если бы вообще удосужились это прокомментировать.
   Взгляд Пим переместился с телевизора через обеденный стол на ее мужа. Он таращился на новости о побеге Дариана Уоллеса, его дряблые щеки раздвинулись, как у бульдога, ожидающего завтрака. Сидни был другим человеком, когда она вышла за него замуж двадцать шесть лет назад. Молодой, энергичный, обаятельный. Он не был таким... Как она могла это выразить? Толстый. Вот оно. Или скучно. Возможно, три десятилетия в частном банковском деле сделали это с людьми. Слишком много обедов с клиентами, слишком много разговоров об управлении капиталом. И не хватает секса. По крайней мере, с женой.
   - Боже мой, - воскликнул он, потянувшись за еще тостами, не отрывая глаз от экрана. - Ты видел это, дорогой? Ну конечно есть. Теперь твоя сумка, не так ли? Что-то в этом роде.
   "Мм". Она прицелилась в вареное яйцо и с удовлетворительным треском опустила на него тыльную сторону ложки. "Это чертовски большой беспорядок, вот что это такое".
   - Если этот парень убьет еще кого-нибудь, то ты, вероятно, будешь...
   'Да. Без работы. Спасибо, что напомнили.'
   Обычно ее муж обладал политической проницательностью амебы, но в данном случае даже он мог видеть надпись на стене. Без работы . По сути, это были слова премьер-министра, когда она вчера поздно услышала новости и позвонила Пиму. Ну, это было не совсем так. Звонил ее личный секретарь Дональд. Ублюдок едва смог скрыть свое ликование по поводу того, что сбил ее с ног на один-два раза. Более широкая картина... общественный интерес... перетасовка портфелей... надежная пара рук... свежий подход. Пока он произносил серию клише и эвфемизмов для ее возможного увольнения, она заметила, что ее челюсть, шея и плечи стали напрягаться, пока не почувствовала, что что-то в ее голове вот-вот сломается. Это ощущение сопровождалось фантазией об использовании одного из этих пистолетов "Шкорпион" против самодовольного маленького дерьма, доставляющего сообщение о надвигающейся гибели. Что-то должно было измениться. Она должна была что-то изменить.
   Снимая скорлупу с яйца, Пим задумался, стоило ли оно того. Стресс, коварство, унижение. Сидни оставалось несколько лет до выхода на пенсию, их дети выросли и уехали из дома, и у них не было ипотеки. Ей не нужно было так много работать. Может быть, она могла бы организовать членство в небольшом совете, просто чтобы заплатить за отпуск. Или, может быть, вообще бросить рутину и уйти на пенсию пораньше? Займитесь новым хобби, например сексом.
   И все же верхний ярус был в пределах досягаемости. Первый класс, верхняя палуба. Правда, киллер, которому дали суточное освобождение в обмен на помощь в поимке торговца оружием, скрылся. Но ситуацию еще можно было бы исправить, если бы этого парня Уоллеса удалось поймать или придумать какой-нибудь хитрый ход всему злополучному делу. Можно даже утверждать, что чем выше ставки, тем больше вознаграждение за успех и больше репутация. Если альтернативой улаживанию этого вопроса была отставка, то она могла с тем же успехом сгореть. Потом к ней пришла идея. Внезапно она почувствовала себя лучше. Возможно, ее карьера еще не закончилась.
   Пим допила яйцо и пошла с телефоном в сад, прихватив по пути сигареты. Ее муж заметит запах, когда она вернется, но ей все равно. Она села на скамейку внизу лужайки, закурила и набрала номер своего мужчины. Глубоко затянулся сигаретой, прежде чем он взял трубку.
   - Что вы можете рассказать мне об этом беглом пленнике? она спросила. 'Уоллес.'
   'Не много. Массачусетский технологический институт пытается его найти.
   "В заявке было имя Боатенга", - сказала она между затяжками. - Он был с Уоллесом, когда ушел?
   - Он был там, но там была и кучка офицеров огнестрельного оружия, так что вы не можете...
   - Вы сказали, что не доверяете Боатенгу, - вмешалась она.
   'Нет. Его полицейская работа в порядке; Я просто сказал, что он кое-что не сказал остальным из нас. Он сделал паузу. - Но вы явно доверяли ему, раз подписали его заявление.
   "Все, что могло бы помочь нам поймать Кайзера, было моим руководящим принципом. Я думал, вы сможете остановить человека в наручниках, ускользающего в большом открытом парке с полицейскими на выходе. Очевидно, я был неправ.
   - Ну, меня там не было.
   Она сделала паузу, понизив голос. - Как вы думаете, есть шанс, что Боатенг был замешан в побеге Уоллеса?
   "Зак? Ни за что. Иногда он занимается своими делами, но не сгибается.
   Пим сделал пару затяжек. "Вы знаете, все начали обвинять меня в этой серии махинаций. Если вам не удастся найти Кайзера, а Уоллеса снова не поймают, тогда люди захотят кого-то обвинить. Я не позволю, чтобы это был я.
   - Подожди, - сказал он. 'Вы разговариваете обо мне?'
   "Эта мысль пришла мне в голову". Она усмехнулась. 'Нет. Я скорее думаю, что Боатенг должен взять на себя ответственность, не так ли?
   Мужчина молчал.
   - Имеет смысл, не так ли? она добавила.
   "Смотрите, он вложил свое время. Он не заслуживает...
   "Отрадно, что вы питаете к нему некоторую лояльность. Но подумайте о себе. Вы же не хотите, чтобы его неудача запятнала вашу карьеру, не так ли?
   Наступило долгое молчание. - Предположим, что нет.
   - Что еще вы можете рассказать мне о Боатенге?
   - Ну, - начал он, прежде чем откашляться. Пим наслаждался своим дискомфортом. - Тот молодой парень, которого Боатенг навестил в тюрьме, прохрипел. Я до сих пор этого не понял, но Боатенг пошел к нему, не сказав остальным.
   - Хм. Она глубоко затянулась сигаретой, наблюдая, как кончик пепла светится и тускнеет. - Тем больше причин подозревать его. Не спускай с него глаз, пожалуйста.
   'ХОРОШО. Кстати, спасибо за мои деньги.
   - Добро пожаловать, - заставила себя ответить она.
   Наступило напряженное молчание. Пим понял, что она должна была сказать что-то еще.
   "Я налью еще немного", - добавила она.
   'Прекрасный.'
   Она отключилась, сделала последнюю затяжку и потушила сигарету. Если эти неудачные полицейские операции будут продолжаться намного дольше, это дорого обойдется. И в краткосрочной перспективе не было легкого выхода. Даже если она публично обнародовала инцидент, в котором этот человек поймал ее на употреблении кокаина девятнадцать лет назад и сумел сохранить ее работу, теперь в этом тоже было взяточничество. Если только она не может назвать это консультационным гонораром. Она проверит правила на этот счет.
   Пим откинулся на скамью и потянулся за очередной сигаретой. Возвращаться внутрь никто не торопился.
  
   Было ошибкой вчера вечером сильно напрячься. Глядя на группу зомби в комнате "Опер Плутон" сегодня утром, Кэт Джонс знала, что она не единственная, кто страдает от похмелья. У Кребса и Мэддокса была правильная идея, они ушли после одной и двух порций соответственно. Они не подтвердили до 8 утра сегодня, что услуги команды необходимы для сверхурочной работы. Никто не хотел отказываться от этого - все были полны решимости пригвоздить Кайзера, и деньги были приличные, - но немногие из них были готовы к этому. Чемберс, казалось, обливался алкоголем; одного прохода по его столу было достаточно, чтобы Джонс держался подальше от этого человека и исходившего от него запаха. Гудхью принимала парацетамол и ибупрофен, подперев голову руками между попытками регидратации. Джонс догадывался, что с маленьким ребенком ее пьяные вечера были редкими и редкими. Патель потерял свой обычный энтузиазм, и даже после нескольких подозрительно долгих перерывов в туалете он не был близок к тому, чтобы вернуть его. Единственным, кто выглядел нормально, был Харпер. Каким-то образом он казался энергичным и бдительным.
   В коридоре Джонс знал, что несколько членов Главной следственной группы тоже были там, поскольку сверхурочно они также были уполномочены на операцию по поиску Дэриана Уоллеса. Судя по всему, это исходило сверху: от министра полиции. Джонс не завидовал Малику и Коннелли, работавшим над этим: широкое освещение побега в СМИ означало бы просеивание сотен звонков, электронных писем и предполагаемых наблюдений. Тонна мякины на каждую крупицу пшеницы, если она вообще была. Уоллес был пугающе умен и вряд ли легко раскроется.
   Малик сказал Джонсу, что за бывшей девушкой Уоллеса, Жасмин Флетчер, велось наблюдение, которое отрицало какие-либо сведения о его нынешнем местонахождении. Джонс до сих пор помнила, что в прошлом году видела Флетчер на куски, после того как Уоллес остался с ней. Она подозревала, что Флетчер был безнадежным делом с точки зрения его поиска; он знал бы, что они будут повсюду вокруг нее. К настоящему времени Уоллес мог быть где угодно. Джонс просто хотела, чтобы ребята из Массачусетского технологического института поторопились и нашли его ради ее собственной безопасности, а не только кого-либо еще. Она сыграла большую роль в поимке его в прошлом году и знала, что он был из тех, кто затаил обиду.
   - Кэт, - раздался голос позади нее. Она вздрогнула и повернулась, с пульсирующей болью в голове, чтобы увидеть Кребса. 'Как дела?' сказал DCI.
   Джонс выпрямился. - Хорошо, мэм. Я просто просматриваю Национальный компьютер полиции. Ищем тех, кто может сверлить стволы орудий, кого мы могли встретить раньше. Знаешь, следил за наводкой Уоллеса на детектива Боатенга.
   'Хорошо хорошо.' Кребс быстро кивнул. - Могу я поговорить, пожалуйста? Наедине.
   Джонс последовала за Кребсом по коридору к ее кабинету. Оказавшись внутри, Кребс закрыл дверь, но не пригласил Джонса сесть. Вместо этого она встала, зажав ее в углу. Было легко забыть, насколько физически внушительной была Кребс: ее каблуки были выше шести футов; поджарая и сильная из-за ее навязчивой езды на велосипеде. Обычно воплощение власти, что-то в поведении ее босса сегодня утром было рассеянным, ее движения были напряженными и взволнованными.
   - Инспектор Боатенг был здесь прошлой ночью, - начал Кребс. 'Поздно. Очевидно, он вернулся после того, как все мы ушли, и провел часа три или больше в системе Crimint. Она смотрела в глаза Джонсу. - Есть идеи, что он мог делать?
   - Боюсь, что нет, мэм.
   "Хм. Что ж, я очень благодарен за информацию, которую вы мне предоставили. И я просто хотел бы подчеркнуть, что вы приняли совершенно правильное решение. Мы не можем допустить, чтобы операторы-одиночки ставили под угрозу успех нашей работы и безопасность нашего персонала, не говоря уже о населении".
   "Вчера Боатенгу не повезло, - сказал Джонс. Это было проще, чем обвинять его напрямую.
   "Он на очень тонком льду. На самом деле, единственная причина, по которой его не отстранили после фиаско с Уоллесом, это то, что мы можем присматривать за ним здесь. Все мы.' Она склонила голову, чтобы подчеркнуть коллективную ответственность. "У нас больше контроля над детективом Боатенгом - над его действиями - если он здесь, работает с нами, а не снаружи, где мы ничего не знаем о том, что он делает".
   Джонсу вспомнилось это выражение о палатках и мочеиспускании, но он решил процитировать его.
   - Итак, вообще есть смысл, чем он может заниматься? - сказал Кребс. - Ты ближе к нему, чем кто-либо.
   Наступило неловкое молчание. Комната казалась перегретой, и Джонсу было трудно думать. 'Он...'
   'Да?'
   - Он расследует нераскрытое убийство, мэм.
   'Какая? Чье убийство?
   - Прости, я не знаю.
   Кребс положила руки на бедра. Ее взгляд на мгновение потерял фокус. - Итак, что вы знаете об этом?
   Джонс сглотнул. В горле у нее пересохло и пересохло, и она отчаянно нуждалась в воде. - Только то, что, гм, это старое дело, в которое, по мнению инспектора Боатенга, могли вмешаться, мэм. Расследование, я имею в виду. Кайзером.
   Кребс сузила глаза. - Кайзер мешал расследованию убийства?
   Зажатая вот так в угол, Джонс не чувствовала, что может на этом остановиться. - Не только это, мэм. Кайзер, возможно, сам совершил убийство. И это сошло ему с рук.
   Кребс приложил руку ко рту и сделал шаг назад. Джонс почувствовала, что ей стало легче дышать, хотя она чувствовала себя не очень хорошо.
   - И как детектив Боатенг это обнаружил? - спросил Кребс.
   - Он, э-э, я думаю, ему сказал задержанный во время перестрелки. Джермейн Менса. Но я не уверена, - поспешно добавила она.
   Кребс некоторое время молчал. Она превратилась; отошел в сторону комнаты. Изучила фотографию в рамке, на которой она изображена вместе с комиссаром полиции Крессидой Дик. Затем вернулся к Джонсу.
   "И он не делится этим ни с кем, потому что, как вы сказали мне раньше, он считает, что Кайзер работает в полиции", - заявил Кребс.
   - Я думаю, это правильно, мэм.
   Кребс откашлялась. - Это, конечно, одна из возможностей.
   Джонс не ответил. Ее мозг был похож на мокрую губку, и ее начало тошнить. Бутылка виски на полке позади Кребса привлекла ее внимание, и мысль о запахе спирта заставила ее сжаться.
   - Другая возможность, - продолжил Кребс, - состоит в том, что он что-то скрывает. Кое-что, к чему он был причастен лично. Это будет не в первый раз.
   - Ну, я имею в виду, это...
   - Я бы хотел, чтобы вы предложили ему свою помощь, Кэт. Не для записи. Посмотрите, что он делает. Выясните, какое убийство, по его мнению, было совершено Кайзером.
   - Я... - Джонсу ничего не оставалось, как согласиться. Во всяком случае, именно этим она и занималась последнюю неделю. 'ХОРОШО.'
   'Хороший. Вы знаете, где он сейчас?
   - Нет, мэм. Что-то шевельнулось в ее желудке, и она почувствовала привкус желчи.
   'И я нет. Я предлагаю вам позвонить ему. Кребс шагнул вперед и сжал руку Джонса одной рукой. Ее хватка была на удивление сильной. Внезапно в комнате стало еще жарче. - И вмешивайся во все, что он замышляет.
   Джонс пробормотал что-то утвердительное, затем выскользнул и помчался по коридору. Она успела добраться до женского туалета, прежде чем ее завтрак вернулся.
  
   Кофи хотелось пить. Он не мог припомнить, чтобы когда-либо раньше чувствовал такую жажду. В маленькой ванной было жарко, и, хотя окно было приоткрыто, это ничуть не охлаждало комнату. Во рту у него все время было сухо, а горло было как бумага. Часто ему снился большой стакан холодной кока-колы, полный кубиков льда, с крошечными каплями снаружи, как в рекламе. Воды, которую ему дали, было недостаточно: чашка или две, два раза в день с едой, когда мужчина приходил.
   Эти визиты были единственным способом, которым Кофи должен был следить за временем. Он думал, что провел здесь три ночи - по крайней мере, он прикинул, что ночь за окном была трижды, - но не был уверен. Были моменты, когда ему было страшно - в основном, когда он слышал, как мужчина топал к нему по лестнице. Каждый раз он задавался вопросом, собирается ли он получить этот черный ящик снова. Это случилось только один раз, но это было все, что ему нужно было знать, что он никогда не хотел, чтобы это коснулось его во второй раз. Кроме этого, ему в основном было скучно. Поэтому он закрывал глаза и сочинял истории вроде тех, что мама и папа читали ему на ночь.
   Он погрузился в сон наяву, в котором летал в космосе в специальном костюме, подобно Железному Человеку, когда услышал, как внизу закрылась входная дверь. Послышались тяжелые шаги, дверь распахнулась, зажегся свет, и он моргнул, пытаясь увидеть, что происходит. Это не было похоже на обычное время для еды или туалета. Но, возможно, он запутался. Руки потянулись вниз, отстегнули наручники за спиной и сорвали ленту с лица. Кожа вокруг рта обожгла.
   'Вставать.'
   Кофи попытался встать, но его ноги подкашивались, а в заднице у него были булавки и иглы. Он держался за радиатор.
   - Встань, черт возьми, - рявкнул мужчина. Он полез в карман и достал черный ящик. Его металлические штыри были похожи на пару рогов дьявола. Кофи работал еще больше, подтягивался руками и пытался выпрямить ноги, но сил в них не было.
   - Я не могу, - сказал он.
   'Иди сюда.' Мужчина схватил его за руку, и Кофи подумал, что его сейчас ударит током, но вместо этого его вытолкнули через дверь ванной на лестничную площадку. - Вниз, - приказал мужчина.
   Кофи крепко держался за перила и шагнул боком, пытаясь удержаться на толстом ковре. Руки болели, а бедра тряслись. "Ноги Элвиса", как называл это его старый футбольный тренер, когда у тебя отказали мышцы. Он хотел бы, чтобы он играл в парке прямо сейчас. Затем его колено подогнулось, и он потянулся к перилам, но промахнулся и стал падать вперед, кувыркаясь, пока не ударился о землю. Его ребра и бедро болели там, где они врезались в нижние ступени, но он был в порядке. Со свободными руками он, по крайней мере, сумел взять себя в руки, прикрыть голову.
   "Неуклюжая чушь", - сказал мужчина, поднимая его на ноги. 'Иди сюда.'
   Теперь он был в новой комнате, которую раньше не видел. Гостиная. Там было довольно пусто; всего два дивана и столик. На стенах ничего: ни картин, ни украшений, ни книг, ничего. Это было похоже на фальшивый дом, в котором никто не жил. Он сел на диван, счастливый дать своим ногам отдохнуть. Потер бок, где ударился о лестницу. На столе перед ним лежала газета.
   - У нас мало времени, - сказал мужчина. - Так что не шути.
   Кофи кивнул.
   Мужчина сел рядом с ним. Он достал из кармана куртки телефон, постучал по экрану и повернул приложение для записи голоса в сторону Кофи. Затем он достал лист бумаги, развернул его и швырнул через стол. 'Прочитайте это.'
   Кофи взял бумагу дрожащими руками и начал просматривать текст. Это было письмо маме и папе, но он его не писал.
   - Прочти это вслух, придурок. Мужчина постучал по экрану телефона, и на нем появилась красная точка. Запись. Он положил телефон на стол.
   Кофи издал сухой кашель. "Гм, дорогие мама и папа. Я в порядке, и обо мне заботятся". Он прервался и взглянул на человека, который нахмурился и указал на письмо. - Я могу доказать, что сегодня суббота, двадцать пятое августа, - продолжил он, - потому что заголовок в "Таймс "... Мужчина протянул ему газету. Кофи прочитал самую большую надпись на обложке, прежде чем мужчина положил ее обратно на стол.
   - Я не пострадал, - сказал он, снова внимательно следя за текстом сообщения. - Но если ты не будешь точно следовать этим инструкциям, я буду. Я хочу, чтобы у меня были все мои пальцы, поэтому, пожалуйста...
   Он остановился, обдумывая слова. Внезапно его живот снова закрутился. Мужчина посмотрел на него, ткнул пальцем в сценарий. Кофи дочитал до конца и посмотрел на свои руки, представив их в виде пятен на концах своих рук. Все мои пальцы . Если бы у него не было всех пальцев, он бы не смог писать, рисовать или играть в видеоигры. И это было еще не самое худшее. В прошлом году он порезал ноготь, когда готовил еду со своим отцом. Это было так больно, и это был всего лишь небольшой порез. Конечно, отрезание пальцев было самой болезненной вещью, которая могла случиться? Может быть, даже более болезненным, чем черный ящик. Теперь черви в его животе двигали грузы.
   Кофи изучал мужчину. Доброта с его лица исчезла с того первого раза, когда он увидел его за пределами школы. Теперь он выглядел как человек, которому может понравиться отрезать тебе пальцы. Кофи надеялся, что мама и папа просто заплатят деньги. Он повелел им заплатить. Они должны были. Тогда ему разрешат вернуться домой.
   - Подожди здесь, - сказал ему мужчина, встал и вышел. Кофи услышал, как открываются и закрываются какие-то двери. Похоже, мужчина был в гараже, примыкающем к дому. Кофи взглянул на мобильный телефон на столе. Он больше не записывался, но экран не был заблокирован. Мог ли он быстро позвонить? Он знал номер своих родителей еще до того, как у него появился собственный мобильный; они заставили его запомнить это. Или он мог просто набрать 999. Он подошел ближе, не сводя глаз с дверного проема. Мужчина все еще что-то делал в гараже, перетаскивая вещи. Кофи протянул руку к телефону. Потом резко остановился. Что бы он сказал? Он не знал, где находится.
   Звуки все еще доносились из коридора, из гаража.
   Может быть, ему и не нужно было ничего говорить, кроме своего имени и того, что ему нужна помощь... Это могло быть как в одном из тех фильмов, где отслеживают звонок и выясняют, где находится человек. Тогда папа может прийти и спасти его! С другой стороны, если бы мужчина поймал его на телефоне, он снова попал бы в черный ящик... Но был шанс, что это поможет. И это было то, что сделал бы супергерой, если бы он не мог использовать никакие другие магические способности. Он снова протянул руку, схватил мобильный телефон и медленно поднял его, глядя на коридор трясущимися руками.
   Тут дверь из гаража хлопнула, и Кофи выронил телефон. Он шмякнулся на ковер у его ног. Мужчина возвращался. Он наклонился и схватил телефон. Шаги приближались. Кофи бросил его на стол и откинулся на спинку дивана, когда в дверях появился мужчина.
   Мужчина посмотрел на Кофи и просканировал стол. Он как раз собирался говорить, когда зазвонил мобильный. Кофи видел, что на экране написано "Частный номер". Мужчина прищурился, глядя на Кофи, затем схватил телефон и ответил. Он сказал тому, кто был на другом конце провода, о том, что он готов прямо сейчас, а затем повесил трубку.
   - Пошли, - сказал он, ткнув большим пальцем в сторону дверного проема.
   Кофи встал, приподнявшись на диване.
   "Да ладно, у меня нет целого гребаного дня".
   Они только что прошли через дверь в холл, когда мужчина остановился.
   - Подожди, - сказал он.
   Кофи замер. Он собирался спросить о телефоне? Мужчина схватил Кофи за руку и потащил обратно в гостиную. Сердце Кофи билось очень быстро.
   "Принесите бумагу", - сказал мужчина.
   Кофи потянулся вперед и поднял его. Затем руки схватили его, ведя через дом в гараж. Ему рот заклеили лентой, а на руки снова надели наручники, прежде чем его подняли в багажник, как сумку с покупками. Затем крышка опустилась, и все потемнело.
  
   Глава пятнадцатая
   Боатенг барабанил пальцами по рулю и смотрел через лобовое стекло на массивное здание в стиле ар-деко, ожидая, пока откроются ворота. Полицейский участок Тутинга был одной из тех старомодных закоулков, построенных в период между войнами, когда архитекторы умели смотреть на величие, а у Метрополитена было немного денег. В наши дни планы жесткой экономии правительства означали, что и то, и другое было в дефиците, и, как и многие другие объекты недвижимости Метрополитена, этому месту было суждено быть проданным. Скорее всего, в конечном итоге его превратят в квартиры, чтобы удовлетворить ненасытный спрос Лондона на жилье. Куда пойдут доходы от этой продажи, Боатенг понятия не имел. Не для того, чтобы финансировать работу полиции, предположил он. Меланхоличный джаз Майлза Дэвиса из его магнитолы казался чем-то уместным, хотя выбор не был преднамеренным.
   Однако решение приехать сюда было преднамеренным. Боатенг знал, что если он хочет продвинуться в расследовании убийства Леонарда Брея, ему нужно выяснить, что случилось со слизнями, извлеченными со строительной площадки в 2014 году. Посещение места убийства ничего не даст: краткая проверка на Google Maps показала, что теперь это супермаркет, и место преступления было тщательно задокументировано в файле. Фальсификация произошла позже, возможно, в этом полицейском участке. Исчезли три маленьких кусочка спрессованного металла; выяснение того, что с ними случилось, может стать ключом к идентификации Кайзера. И эта возможность сделала это упражнение самым полезным действием, которое он мог предпринять, чтобы найти Кофи.
   С тех пор, как Боатенг проснулся от еще одного разбитого ночного сна, он почти не отрывал глаз от своего телефона, ожидая очередного сообщения от Кайзера о выкупе и его доставке. Он ожидал, что это произойдет в последнюю минуту, чтобы не дать ему времени на планирование ответного действия. Однако они были бы настолько готовы, насколько могли; Этта сейчас была в банке в Брикстоне. Сумма, которую она хотела снять, была настолько велика, что им пришлось звонить менеджеру из более крупного отделения, чтобы разрешить ее освобождение.
   Однако они оба знали, что цена несущественна; они отдали бы все, чтобы вернуть своего мальчика. Кайзер только что решил быть реалистичным в своих требованиях. Деньги, вероятно, пойдут прямо в Европу, чтобы расплатиться с поставщиками перехваченных "Шкорпионов". Может быть, даже использовать в качестве первоначального взноса на замену партии. Боатенг никак не мог понять эту запутанную экономику: по мнению Кайзера, Кофи стоил столько же, сколько мешок с автоматами. И все, что Боатенг и Этта могли сделать, это принять это, если они хотели предотвратить какой-либо вред, причиняемый их сыну. Бессилие заставило Боатенга вспыхнуть от ярости. Были ли поиски этих пуль пустой тратой времени? Способ обмануть себя, заставив поверить, что он чего-то добился? Как раз в тот момент, когда он собирался выплеснуть свое разочарование на руль, ворота скользнули в сторону.
   Внутри специальный констебль, вытащивший короткую соломинку для субботнего дежурства, провел Боатенга по коридору к двери, которую он открыл, широко ухмыльнувшись и пригласив Боатенга "вырубить себя". Когда вспыхнула полоса света, Боатенг оценил масштабы своей задачи: картонные коробки были расставлены от пола до потолка вокруг всех четырех стен, а несколько стопок стояли посередине комнаты для верности. Они вроде не были маркированы. Еще один прекрасный побочный продукт выведенных из эксплуатации полицейских участков - выбить все из картотеки CID в большой шкаф и притвориться, что ничего из этого не существует. Он как раз думал, с чего же, черт возьми, начать, когда зазвонил его телефон. Это был Джонс.
   - Привет, Зак, как дела? Что-нибудь о Кофи?
   Он вздохнул. "Пэт и Нас работают на износ, но ничего нового. Но спасибо за вопрос.
   'А ты? Что ты задумал?'
   Он осмотрел коробки. "Ну, я кое-что ищу, и сейчас я не думаю, что "иголка и стог сена" вполне это улавливают. Стог сена слишком мал. Ты? Как вам эти напитки?
   - Не спрашивай. Я чувствую себя дерьмом". Джонс явно умел хорошо маскировать похмелье; она звучала довольно бодро для человека, у которого был тяжелый пятничный вечер.
   - Значит, нас двое, - ответил он. - Только у меня нет оправдания пьянству.
   - Тебе нужна помощь?
   'Конечно.' Он сделал паузу. - Разве вы не работаете над Плутоном?
   - Да, но я полагаю, ты тоже.
   - Надеюсь, что да.
   - Верно, - сказала она. 'Где ты?'
   - Тутингский полицейский участок - старый. Однако я предупреждаю тебя, Кэт. Это может быть самым скучным занятием, которое ты когда-либо делал в своей жизни".
   - На это мало шансов. Я провел год, обновляя местные отчеты о преступлениях в Кройдоне.
   Он рассмеялся, поняв, что в последнее время не делал этого слишком часто.
   - Я уже еду, - добавила она и повесила трубку.
   Боатенг был доволен, что Джонс предложил помощь, и не только потому, что ему нужен был еще один человек для этой гигантской задачи. Он также недавно почувствовал, что она равнодушно относится к его частному расследованию, но, возможно, у нее была возможность подумать об этом, взвесить все варианты и принять решение. Если бы их было здесь двое, они бы сделали поиск в два раза быстрее. И у него будет уединение, чтобы рассказать ей о Леонарде Брее и пропавших пулях, продолжив с того места, на котором они остановились пару дней назад. Внезапно он перестал чувствовать себя таким одиноким.
   Боатенг сделал полный круг, еще раз осматривая коробки. Масштабы задачи были огромными. Но мысленный образ его сына был всем, что ему было нужно для начала. Он выбрал блюзовый плейлист на своем телефоне, чтобы составить ему компанию. Потом подошел к ближайшему ящику, снял крышку и стал рассматривать документы внутри.
  
   Три стойки - это мало. Три тысячи фунтов. Примерно полуторамесячная зарплата среднего жителя Британии. В этом была ценность жизни Зака Боатенга. Или цену, которую Кайзер был готов заплатить за свою смерть. Низкий.
   Это будет не первый раз, когда Дэриан Уоллес кого-то убьет, но это будет первый раз, когда ему за это заплатят. Он не собирался лгать: он ожидал более высокого гонорара. Опять же, это не было длительной работой. Если все это заняло всего пару часов, то вы рассчитывали на двенадцать тысяч за рабочий день. Это шестьдесят тысяч фунтов в неделю. Он подсчитал: 3 120 000 фунтов стерлингов в год. Заработная плата футболистов Премьер-лиги. Возможно, это было не такое уж плохое предложение.
   Во всяком случае, Уоллес не имел большого права голоса в этом вопросе. Прямо сейчас это был его единственный источник дохода, помимо грабежей торговцев наркотиками. Однажды ему это сошло с рук. Во второй раз ему может не повезти. Достаточно было одного парня с кислотой, или хвостовиком, или каким-нибудь другим инструментом, и Уоллес оказался бы в больнице. Если предположить, что он выживет, медицинский персонал опознает его, и, прежде чем он узнает об этом, он вернется внутрь. В одиночной камере без права досрочного освобождения. С этой точки зрения это было вопросом выживания.
   С чисто механической точки зрения, убрать Боатенга было легко. Все, что ему нужно было сделать, это забрать оборудование позже сегодня, подождать в нужном месте в назначенное время и нажать на курок. Более сложной была философская сторона.
   Правда, Боатенг выследил Уоллеса за серию убийств в прошлом году и, следовательно, несет прямую ответственность за его заключение. Ответственный за бесконечные дни в своей камере без солнечного света и свежего воздуха. Если бы кто-то спросил его год назад, Уоллес предложил бы убить детектива бесплатно и без колебаний. Но все изменилось. Теперь он кое-что поделился с Боатенгом: они оба были папами.
   Уоллес явно рисковал жизнью своего Леона вчера в парке, но это был расчет. Это не означало, что он пытался навредить своему сыну или что ему было все равно. Он должен был признать, что чувствует что-то к Боатенгу и к его сыну, который останется без отца, если Уоллес заберет его. Он бы не хотел, чтобы его собственный ребенок рос таким. Уоллес чувствовал нехватку мужского образца для подражания дома, когда был подростком, хотя отсутствие было лучше, чем присутствие, поскольку его отец, Крейг - солдат-алкоголик, который бил его и его маму, - беспокоился.
   И не только отеческое сочувствие заставило его усомниться в просьбе Кайзера.
   В прошлом году Уоллес впервые кое-что понял: месть не всегда помогает. Возможно, вы сохранили свою репутацию, но для этого вам нужно было рассказать людям о том, что вы сделали. А это означало, что шанс быть пойманным возрастал в геометрической прогрессии. Это означало, что люди приходят за тобой, все время держа твои глаза открытыми. И это причиняло много боли людям, которые не сделали ничего плохого. Стоило ли? Может быть, ему нужно было больше походить на любимого музыканта его мамы, Боба Марли: любовь, мир, чувство ярости и все такое. Не сделал тебя слабым; это просто означало, что ты взрослеешь, у тебя появляются новые приоритеты.
   Но это было проблемой для Уоллеса. Его приоритетом сейчас были деньги. Поскольку все его искали, а беговая дорожка была закрыта, эта работа была для него лучшим вариантом заработка. Его единственный реальный вариант. Это был бизнес, чистый и простой. Он не мог быть сентиментальным по этому поводу. Это было то, что Кайзер просил его сделать. И когда Кайзер просил тебя что-то сделать, ты это делал. Даже Уоллес согласился с этим. Он снова посмотрел на экран и на письмо от ColonelKurz21, задаваясь вопросом о выборе псевдонима его работодателем.
   "Полковник Курц", безусловно, был смесью оружия, MP5 Kurz и персонажа по имени Полковник Курц из фильма " Апокалипсис сегодня" . Этот фильм был основан на книге "Сердце тьмы" . Уоллес вспомнил, что взял ее в тюремной библиотеке и прочитал за день. Ее автор, Джозеф Конрад, был прав: какими бы ни были их первоначальные намерения, люди способны развратиться. Признавал ли Кайзер свою коррумпированность ссылкой на фильм? Хоть хвастаешься?
   Может быть, Кайзер начал свою полицейскую карьеру, отправившись в эту тьму, подобно Курцу, брату из этой истории, надеясь сделать мир лучше или еще какую-нибудь чепуху. Если это так, то он, очевидно, довольно быстро понял, что мафиози, гангстеры и плохие люди, которых он должен был остановить, представляют собой огромный неиспользованный рынок для другого вида работы: торговли оружием. И если у одного преступника в Лондоне было оружие, все остальные тоже хотели его. Так Кайзер начал продавать. Кто может найти инструменты лучше, чем федерал? Способность Кайзера снабжать сделала его чем-то вроде бога во тьме, как Курц в книге. Бог, вооруженный MP5 Kurz. По крайней мере, у брата было какое-то чувство юмора.
   Уоллес посмотрел через плечо. За своим маленьким столом сомалийский хаваладар был поглощен чем-то в своем телефоне, а все остальные в телефонной службе, похоже, были заняты какими-то частными делами. Никто, казалось, не узнал его из новостей, и они и глазом не моргнули, когда он вошел с улицы, выглядя грубым, ночуя за какими-то кустами в парке, как бродяга. Он нажал "Ответить" и набрал:
   ХОРОШО. Я сделаю это. Ты будешь там?
   Он отправил электронное письмо и откинулся на спинку стула, размышляя, не проверить ли ему последние заголовки о поиске Дэриана Уоллеса, когда ответ почти мгновенно попал в его почтовый ящик.
   Может быть. 1000 авансом, еще 2000 после завершения. Мне не нужно говорить тебе, что произойдет, если ты облажаешься.
   Уоллес уставился на экран, и его кожа покрылась мурашками. Было не так много людей, которые напугали его до чертиков. Но он знал, что Кайзер был настоящим. Теперь у Уоллеса не было пути назад.
   И выхода у Боатенга не было.
  
   Пэт Коннелли не могла припомнить, чтобы какое-то время была так занята. Они с Маликом работали над исчезновением Кофи всеми возможными способами, старались изо всех сил, но результата по-прежнему не было. Никакого волшебного изображения автомобиля с камеры видеонаблюдения с Кофи на пассажирском сиденье и прекрасным видом на номерной знак. Никаких новых свидетельских показаний, которые бы лучше описали человека, который, возможно, встретил его за пределами школы. Расследовать было нечего. Во всяком случае, не официально.
   Однако текстовое сообщение с требованием выкупа, которое Боатенг показал ему в пабе, было достаточно ясным. Таким образом, Коннелли добавил отправителя к их запросу о пропаже, незаметно введя Малика с согласия Боатенга. Они описали его как еще один мобильный телефон, которым пользовался Кофи, а не указали его истинное происхождение. Боатенг сказал, что возьмет на себя ответственность за это, если это когда-нибудь всплывет. Таким образом, надеялся Коннелли, они могли бы получить лучшее из обоих миров: шанс получить некоторую информацию о похитителе Кофи без какого-либо вреда для парня. Единственная проблема заключалась в том, что, не будучи делом о похищении, телефонная активность была ниже по иерархии. Точнее, прямо внизу. Неудивительно, что еще не было ни слова. Коннелли пытался быть оптимистом. Может быть, Боатенг смог бы лично разобраться с похищением - заплатить парню и без проблем вернуть своего маленького мальчика.
   И, может быть, на конце радуги был маленький человек с горшочком золота.
   - Ты веришь в лепреконов, Нас?
   Малик повернул свой стул к Коннелли. - Лепре... что?
   "Лепреконы".
   - Это похоже на кожное заболевание? Малик нахмурился.
   - Вы думаете о проказе.
   'Верно.'
   "Лепреконы - маленькие люди. Что-то вроде волшебных духов - только в Ирландии.
   "Ах. Вы имеете в виду джиннов?
   - Джинны?
   - Да, духи. Так их называют мои родители. Отсюда и произошло слово "джинн".
   'Нет, это не так.'
   Малик поднял ладони. 'Я клянусь. Джинны, лампы, Аладдин. Это арабские сказки, приятель.
   - Ну, если бы у меня сейчас была волшебная лампа, я знаю, чего бы я пожелал.
   - Кроме миллиона фунтов?
   Коннелли фыркнул. - Помимо этого. Желание одно: найти ребенка Боатенга. Желание второе: найти Дариана Уоллеса.
   - Что за желание три?
   'Это просто.' Коннелли ухмыльнулся. "Бесконечные желания".
   Им нечего было больше делать с похищением Кофи, и они вдвоем тратили сверхурочное время - разрешенное, хотя они сделали бы это бесплатно - на Уоллеса. Нахальный ублюдок слишком часто ускользал от них. Боатенгу не следовало вытаскивать его, но Коннелли догадался, что у босса были свои причины. Бегство Уоллеса вызвало всевозможную панику. Коннелли задавался вопросом, беспокоило ли начальство больше общественное мнение об их провале, чем вред, который Уоллес мог нанести в целом. Какой бы ни была мотивация, это была адская операция, которая началась вчера. Как раз вовремя для всех выходных.
   Офицеры были призваны со всего южного Лондона для розыска. У них были собаки-ищейки, не то чтобы бедные дворняги хорошо находили людей в городах. Порты и вокзалы были предупреждены. Связанные адреса были проверены, известные сообщения проверены. И средства массовой информации были во всем этом - или, по крайней мере, в течение нескольких часов, пока им не стало скучно, а последние скандалы вокруг Брексита не заняли центральное место. Но ни одно из этих действий не привело к тому, что Уоллес дунул. Он был хитрым. Коннелли задавался вопросом, сколько из сорока трех тысяч мужчин и женщин Метрополитена должны искать его, чтобы дать им шанс найти его.
   Он как раз думал о перерыве на чай, когда зазвонил настольный телефон. Он схватил его.
   - Коннелли.
   - Это телекоммуникационный центр. Вы инициировали запрос геолокации вчера на телефоне с номером 7819?' Парень казался скучающим, но, возможно, это был всего лишь его голос.
   - Да, я это сделал. Он догадался, что они собирались сказать ему, что сняли его совсем, эти скупые придурки.
   - Он был активен по адресу в Талс-Хилл.
   Коннелли встал. - Ты гадишь на меня?
   Человек на другом конце закашлялся. - Нет, сержант Коннелли, не я.
   - Как недавно?
   'Около часа назад.'
   - И ты только сейчас рассказал нам?
   - Это четвертая категория. Тебе повезло, что мы вообще тебе рассказываем.
   "Боже". Коннелли помахал Малику. - И трубка все еще активна?
   Он услышал, как на заднем фоне щелкает компьютерная клавиатура.
   'Да.'
   - Хорошо, какой адрес?
   Аналитик зачитал детали, и Коннелли повторил их вслух. Малик уже прослушивал и искал, прежде чем Коннелли повесил трубку.
   - Никаких следов на ПНК, - сказал Малик. "Позвольте мне попробовать Crimint". Он нажал еще несколько клавиш и подождал. 'Да. Вот так: Ромола Роуд, 79, SE24. Это в системе. Но на нем ничего нет. Он нахмурился и повернулся к Коннелли.
   "Какой код файла?"
   Палец Малика завис над экраном. "3-GT косая черта 8".
   'Дайте-ка подумать.' Коннелли просмотрел запись. Без ошибок. Но это не имело смысла. Если только... "О, Господи".
   "Пэт? В чем дело?'
   Коннелли понизил голос. - Вы знаете, что означает этот код на собственности?
   Малик покачал головой.
   - Это безопасный дом, парень.
   'Как ты-'
   - Я сделал какую-то старую работу.
   'Верно. Значит, это...
   - Да, - прошептал Коннелли. - Он принадлежит нам.
  
   Глава шестнадцатая
   Джонс помогал Боатенгу искать в архивах полицейского участка Талс-Хилл более трех часов, но не нашел ничего полезного. Несмотря на это, она все же посчитала визит успешным. Боатенг рассказал ей о своей новой одержимости: Леонарде Брее. Человек, предположительно казненный Кайзером на стройке четыре года назад. Джонс вспомнил свое имя из списка нераскрытых дел, но это не означало, что расследование его убийства приведет их куда-нибудь. Боатенг был прав насчет иголок и стогов сена. По крайней мере, ей было что сказать Кребсу, что на какое-то время удержит DCI в страхе.
   Джонс все еще чувствовал себя ужасно, сообщая ей о Боатенге, но она не думала, что сможет отказаться, по крайней мере, когда он работал вне обычных каналов, и - что более эгоистично - на карту была поставлена ее собственная карьера, если она настаивала на его защите. Она начала напрягаться рядом с ним, воображая, что он каким-то образом раскусит ее вопросы. Она почувствовала облегчение, когда позвонил старший инспектор Мэддокс и попросил ее сопровождать его на склад уничтожения огнестрельного оружия в Метрополитене в рамках расследования Плутона. Она извинилась и оставила Боатенга в тесной кладовой, продолжая поиски. В нем была какая-то неистовая энергия, хотя она догадывалась, что он не спал как следует несколько дней. Возможно, это была просто одна из реакций на пропажу вашего ребенка - с головой погрузиться в ту или иную задачу, чтобы отвлечься от нее. У Джонс не было детей, но она поняла из личного опыта, что эмоции, вызванные семейными кризисами, могут быть самыми сильными из всех.
   Когда она пришла, Мэддокс уже ждал ее возле склада. Она никогда не была здесь раньше; на самом деле, она даже не знала, что это место существует. Здание было похоже на крепость из гофрированного железа, с отвесными стенами и маленькими окнами, расположенными высоко над землей. Только знак "Частная собственность" и множество камер видеонаблюдения намекали на его предназначение; в противном случае депо не имело опознавательных знаков. Они поднесли свои документы к камере у внешнего забора, и ворота были открыты для них.
   "Зак и я болтали вчера после собрания команды. Он сказал, что вы хотите больше узнать о баллистике, - сказал Мэддокс, нажимая на интерком на двери склада.
   'Да сэр.' Теперь ей стало еще хуже; Боатенг приложил все усилия, чтобы создать для нее эту возможность, несмотря на все остальное, что было у него на тарелке.
   - Не беспокойтесь о "сэре", - сказал Мэддокс. - Дейв в порядке.
   - Извините, - сказала она, но ее голос потерялся в потрескивающем по интеркому голосе. Мэддокс назвал их имена в ответ.
   "Я сочувствую ему. Зак. Мэддокс коротко покачал головой. - Ему не повезло. Ему не нужны такие придурки, как Харпер, доставляющие ему неприятности.
   'Я знаю.' И ему не нужно, чтобы она шпионила за ним.
   Дверь заскрипела и щелкнула. Мэддокс толкнул ее. Он повернулся к ней, когда они вошли. - Вы согласны с планом?
   Она кивнула. По пути он проинформировал ее по телефону.
   - Хорошо, - сказал он. 'Пойдем.'
   Внутри к ним шел мужчина в комбинезоне с двойным подбородком и пивным животом. Джонс предположил, что ему было немного за пятьдесят. Он снял каску и протянул пухлую руку только Мэддоксу, представившись Терри.
   - Добро пожаловать в закусочную, - сказал он широким жестом, поворачиваясь к Джонсу. - Мы не видим здесь много дам.
   "Ну, привыкай, Терри, - ответил Мэддокс. "В наши дни женщинам позволяют работать в Метрополитене, а некоторым из них даже разрешают быть детективами". В его голосе было как раз нужное количество сарказма, и Джонс подавил ухмылку. Терри не ответил; он просто выглядел растерянным.
   "Спасибо, что нашли время в субботу", - сказал Мэддокс, улыбаясь их хозяину.
   Терри пожал плечами. "У нас так много работы на данный момент, что место работает шесть дней в неделю".
   - Мы здесь по поводу конфискованного в прошлом году оружия, которое оказалось здесь, - оживленно продолжил Мэддокс. "Я не могу сказать слишком много, но источник упомянул их".
   'Верно. Тогда сюда. Терри развернулся и помахал через плечо. Они последовали за ним через склад. Здесь было полно верстаков, инструментов и высоких шкафов с кодовыми замками. Когда они завернули за угол и вошли в новую секцию, Джонс остановился и уставился на них. Гигантская желтая машина сидела посреди пространства, как монстр в своем логове. Молодой человек, очень похожий на Терри, что-то устанавливал на нем большими кузнечными клещами. Другой коренастый парень в светоотражающем жилете наблюдал за ним, держа блокнот. Джонс задался вопросом, является ли форма тела обязательной для работы здесь.
   - А, значит, вы нашли Берту, - заметил Терри.
   Джонс повернулся к нему. - Берта?
   - Да, ты знаешь, Большая Берта? Он закатил глаза. 'Неважно. Хочешь увидеть ее в действии?
   Она пожала плечами. 'Конечно.' Все трое подошли к машине.
   "Это мой парень Газ, за штурвалом", - сказал Терри, указывая на более молодую версию себя. - И Джоуи, конечно, - добавил он, указывая на человека с блокнотом и посмеиваясь. - Он записывает все, что мы кормим Берту.
   На плите машины Газ разместил помповое ружье, которое зажал клещами. Он отступил назад и нажал несколько кнопок. Джонс смотрел, как загудела гидравлика и опустилась металлическая клешня, прижав дробовик к плите. Газ проверил его положение и нажал еще одну кнопку, после чего вторая, еще большая клешня медленно и плавно опустилась рядом с первой. Джонс заметил его огромное стальное лезвие как раз перед тем, как металл пронзил ствол дробовика. Он отрезал шесть дюймов от пистолета, как если бы это была салями. Газ переставил оружие и повторил процесс, отрубив еще один шестидюймовый кусок. Джоуи сделал пометку в блокноте и удовлетворенно кивнул.
   "Таким образом, его нельзя будет использовать снова", - прокомментировал Терри. Он ткнул большим пальцем в оторванный помповый механизм. "Ремингтон 12 калибра. Он американского производства. Бог знает, как этот попал в деревню.
   Они прошли в кабинет Терри, и Джонс и Мэддокс заняли места напротив его стола.
   Мэддокс достал из кармана брюк небольшой блокнот. "Наш тайный источник утверждал, что они завладели оружием, конфискованным полицией".
   Терри нахмурился, поджимая губы. 'Отсюда?'
   - Это возможно, - сказал Мэддокс. - И вполне серьезно, если у него есть деньги. Так что мы должны разобраться в этом.
   'Очевидно. Но это невозможно. Терри покачал головой.
   - Почему невозможно? - спросил Джонс.
   - Ну, кроме нашей системы безопасности, у каждого оружия есть серийный номер, дорогая. Если это реплика без серийного номера, мы маркируем ее уникальным кодом при получении. Затем, когда дело доходит до уничтожения огнестрельного оружия, мы сверяем серийный номер разрезаемого оружия с записью о доставке. И у нас всегда есть два человека, которые делают это для каждого огнестрельного оружия - вы видели там парней - так что ошибок нет. Каждое оружие учтено.
   - Значит, вы ничего не потеряли? - спросил Мэддокс.
   - Ни одного, - ответил Терри. Он развел руками. "Я не могу сказать, что произошло до того, как я оказался здесь, но я горжусь тем фактом, что за последние восемь лет у нас не было ни одного огнестрельного оружия".
   Они задали еще несколько вопросов о бухгалтерии и камерах наблюдения, но ответы Терри показались вполне обоснованными. Проверка бортовых журналов - как печатных, так и электронных копий - показала, что все в порядке.
   По пути к выходу Джонс заметил, что Джоуи наблюдает за ней по блокноту. Работая с множеством парней, она научилась не обращать на это слишком много внимания; таковы были некоторые парни - молчаливые и задумчивые. Она задавалась вопросом, разговаривали ли мужчины, которые это делали, с женщинами.
   Мэддокс сунул блокнот обратно в карман, пока они шли к машинам. 'Что вы думаете?'
   Джонс взвесил факты. - Похоже, у них есть приличная система регистрации оружия. Не то чтобы они валялись на складе, и любой мог просто зайти с улицы и взять одну. Безопасность довольно жесткая.
   'Так?'
   - Что ж, в таком случае мне интересно, как Кайзер это делает. Может быть, он расплачивается с ребятами, которые там работают?
   - Давай, Кэт. Какое другое объяснение? Более очевидный.
   Она помолчала, но тут ее осенило. Она чувствовала себя идиоткой из-за своей доверчивости. - Уоллес все выдумал?
   'Может быть.'
   'Что вы думаете?' она спросила.
   Мэддокс остановился, почесал щетину. - Я больше не знаю, что и думать. Все, что я знаю, это то, что Уоллес хотел создать шанс для побега, и он это сделал. Если я не ошибаюсь, у этого парня есть опыт лжи. И если бы вы хотели договориться о своем выходе из Белмарша, вы бы сказали полицейскому все, что они хотели услышать. Особенно такой, - он подыскивал дипломатическое слово, - мотивированный , как Зак.
   - Какова ваша теория?
   Мэддокс сжал губы в прямую линию и потянул свободный галстук. "Ну, - сказал он, - я бы не стал заходить так далеко, как Харпер, который считает, что Зак мог все подстроить с Уоллесом; или Чемберс - но мы знаем, что он и Зак не сходятся во взглядах. Это шаг паранойи слишком далеко для меня. Эти двое подозревают Зака, но я знаю его, и он хороший парень. Мы уже работали вместе. Он может быть немного безрассудным, и, возможно, он скрыл свои старые сведения об Уоллесе, но вы можете понять, почему он это сделал. И я доверяю ему. Итак, если предположить, что Зак сообщил то, что сказал Уоллес точно, сомнения должны быть у Уоллеса. Он осужденный убийца, который выиграл от лжи больше, чем кто-либо другой. Вы хотите знать мое личное мнение?
   Глаза Джонса расширились. 'Ага.'
   - Мне интересно, существует ли вообще Кайзер.
   Она нахмурилась. 'Что ты имеешь в виду?'
   Он прислонился к машине и достал сигареты. 'ХОРОШО. Очевидно, кто-то организовал доставку этих Škorpions из Европы. Но если мы придаем слишком большое значение тому, что говорит нам парочка уличных мошенников, мы дураки. Все, что Менса знал о Кайзере, было из вторых рук этого парня Коллинза. И мы не знаем, действительно ли Уоллес встречался с Кайзером. Даже если он так думал, откуда ему знать, что этот человек не был просто эмиссаром, посланным, чтобы позволить настоящему кайзеру скрыть свое лицо? Или ее? Мэддокс зажал окурок губами и зажег зажигалку.
   - Ее?
   - Женщины тоже могут продавать оружие, Кэт, - сказал он, отгоняя от нее облачко дыма. 'Посмотрите в Интернете. В последние годы было осуждено несколько женщин-торговцев оружием. Ямайка, Корея, США - почему бы и не здесь?"
   Джонс считала себя феминисткой, но не была уверена, что торговлю оружием можно отмечать среди недавних достижений женщин. Она пыталась осмыслить мысль о том, что Кайзер - женщина. Может быть, она, как и Боатенг, была слишком сосредоточена на предположении, что Кайзер был мужчиной?
   - Конечно, есть и другие варианты, - продолжил Мэддокс. "Возможно, "Кайзер" - это коллективная личность группы людей или даже сам Уоллес".
   "Но сделка со "Шкорпионами" состоялась, когда Уоллес был в тюрьме", - возразила она.
   - Неважно, - возразил Мэддокс. "Вы видели эти новые миниатюрные мобильные телефоны? Они размером с палец KitKat. Вы могли бы поместить два в свою задницу - по крайней мере. Кто-то такой проницательный, как Уоллес, мог заполучить его и устроить из своей камеры. Подумайте об этом - это идеальный план. Вы заключаете сделку, сообщаете об этом властям, а затем из тюрьмы предлагаете им информацию в обмен на поездку на улицу, которая дает вам шанс сбежать. В конце концов они забывают о тебе, потому что все ищут рыбу покрупнее. Только этого парня не существует. Вы только что устроили всем веселый танец.
   Джонс даже не рассматривала эти возможности, но она должна была признать, что они имели смысл. Она смотрела на проблему слишком прямолинейно. Обычно, конечно, именно Боатенг обеспечивал творческое мышление в их работе. Но, возможно, он потерял эту способность из-за своей личной близости к делу. - Вы рассказывали кому-нибудь еще из команды об этой теории?
   - Только старший инспектор Кребс, - ответил он. - Так что пусть это пока останется между нами, ладно? Я не хочу, чтобы другие проиграли битву, если решат, что у нас нет ни малейшего понятия, кого мы ищем, или шанса найти их.
   Джонс кивнул.
   Мэддокс открыл дверь своей машины. - Вы хотите знать, что я на самом деле думаю?
   Она подождала, пока он сделает еще одну затяжку.
   - Кем бы ни был Кайзер, я думаю, их уже давно нет. Наверное, сидел на яхте у Сен-Тропе. Читаю новости и смеюсь над тем, как мы много гоняемся по Лондону, как стая синезадых мух.
   "Хорошо, а как насчет MP5 Kurz, которым пользовался Аарон Коллинз? Баллистическая лаборатория обнаружила, что его ствол был просверлен заново. Уоллес не мог сделать этого в Белмарше.
   Мэддокс фыркнул. 'Справедливо.'
   - Так что, даже если Кайзер - это миф, определенно есть один человек, которого мы все еще ищем в Оп-Плутоне: тот, кто проводил бурение. Найди их, и мы сможем остановить их операцию по размещению оружия на улицах. Это стоит сделать. И они могут даже сказать нам, кто такой Кайзер.
   Инспектор полиции скользнул на свое место и опустил окно. - Я понимаю, почему они так быстро повысили тебя, Кэт. Отличные инстинкты. Может быть, тогда нам стоит сосредоточиться на этом персонаже-мастере. По крайней мере, это может дать нам что-то, что можно показать для Op Pluto. Ты возвращаешься в офис?
   Джонс посмотрела на часы. Было уже после 17:00 Мэддокс ясно почувствовал ее колебания.
   - Заканчиваем, - сказал он. - Вернусь завтра утром.
   'Конечно. Тогда увидимся.'
   Когда Мэддокс отъехал, а Джонс подошла к своей машине, она почувствовала, как в груди у нее переполнялась гордость от его похвалы. Ей хотелось, чтобы ее отец видел, как она идет по его стопам. Он бы тоже ею гордился.
  
   Зак сидел рядом с женой за кухонным столом. Они оба смотрели на конверт формата А4, в котором было двадцать тысяч фунтов наличными.
   - Он не такой большой, как я думала, - тихо сказала Этта.
   "Четыреста пятьдесят".
   "Не могу поверить, что мы все вместе наскрести". Она покачала головой. "Мама и папа были потрясающими. Церковь тоже.
   "Мы в долгу перед ними".
   - У нас нет долгов, Зак, - раздраженно сказала она. - Они дали нам деньги.
   - Я просто имел в виду...
   "Это не какая-то дебетовая и кредитная система для жизни нашего сына!"
   К сожалению, для Кайзера это было именно так: транзакция. Холодный, расчетливый. Создан, чтобы охотиться на их эмоции, на самого важного человека в их мире. Зак изо всех сил старался держать эти чувства под контролем. Он знал, что они бесполезны. Они только затуманили бы его рассудок и заблокировали его мышление, а ему нужно было и то, и другое, чтобы помочь вернуть Кофи.
   Тем не менее, когда он увидел, как дрожащие пальцы жены обводят контуры записок, сложенных в конверт, в нем закипал знакомый гнев. Слепая ярость, сопровождавшая инстинкт защиты отца. Он слишком хорошо знал это чувство. Это срабатывало снова и снова с тех пор, как они потеряли Амелию, вновь всплыв на поверхность в понедельник утром, когда Менса упомянул Кайзера в своем допросе об опеке. Интенсивность его увеличилась в четыре раза в среду вечером, когда пропал Кофи. И когда сообщение с требованием выкупа пришло вчера утром, оно вылетело из чартов.
   Гнев был внутренним переживанием. Его сердце забилось быстрее, его губы дрожали, он начал потеть, и его конечности чувствовали себя дрожащими и опустошенными. Это было очень похоже на панику, но с одним ключевым эффектом: узким зрением. Когда к Заку пришла ярость, его зрение словно побелело, и все, что он мог видеть, это то, что было перед ним и представляло его боль. Теперь она поднималась быстрее, чем он мог контролировать. Из-за отсутствия лица, которое он мог бы представить Кайзеру, центром его ярости стал конверт с деньгами. Прежде чем он осознал это, он встал и сильно ударил кулаком по столу.
   "К черту этого парня!" он крикнул. - Кем он себя возомнил, когда делает это с нами?
   Этта посмотрела на него влажными растерянными глазами.
   "Я, блять, убью его!" - проревел Зак, снова разворачиваясь и снова стукнув кулаком по столу. Он поднял дрожащий указательный палец. - Клянусь тебе, Этта, если этот ублюдок тронул хотя бы один волосок на голове нашего сына, помоги мне Бог, потому что я не буду нести ответственность за то, что сделал с ним.
   - Зак, - обратилась она, тоже вставая.
   "Он думает, что может вот так играть с жизнями людей, и это сойдет ему с рук. Когда я найду его, я собираюсь...
   "Зак! Останавливаться.' Она протянула к нему ладони, затем ее руки безвольно упали по бокам, и она начала рыдать. - Это не поможет, - пробормотала она. - Нам просто... нужно... вернуть его.
   Гнев улетучился так же быстро, как и появился, и Зак обнаружил, что автоматически протягивает руку и притягивает Этту в объятия. Его сердцебиение начало замедляться, пока они держались друг за друга, настойчивый пульс в его виске отступал.
   Этта вытерла глаза рукавом и сделала несколько глубоких вдохов. В конце концов, она заговорила. - Откуда ты знаешь, что мы можем доверять этому человеку, Зак? Я имею в виду, откуда мы знаем, что они вернут нам Кофи?
   "Тот, кто его забрал, явно профессионал, - сказал он. "Как только они получат деньги, у них больше не будет причин держаться за него. Пока мы делаем то, что он говорит...
   - Но мы не можем быть уверены. Несколько секунд она изучала его лицо, прежде чем ее рот скривился в новом пароксизме горя. 'Мы можем?'
   Зак притянул ее крепче, положив руку ей на затылок. Больше слов утешения он не мог произнести искренне. Он знал, что она права. Затем его телефон начал вибрировать в кармане. Этта тоже это чувствовала, и они расстались, когда Зак выловил ее, проводя пальцем по экрану, чтобы ответить.
   - Пэт, - сказал он. 'Какие-нибудь Новости?'
   - Возможно, босс. Не увлекайся сейчас.
   Зак работал с ирландцем достаточно долго, чтобы распознать оптимизм в его голосе. Но было там и кое-что еще. Осторожность. 'Что это?'
   - Еще рано, - ответил Коннелли. - Но я думаю, что у нас может быть что-то.
  
   Глава семнадцатая
   Коннелли посмотрел на часы: 22:06. На настройку ушло чуть меньше четырех часов. Неплохо для субботнего вечера. Дежурный судья подняла бровь, услышав просьбу Метрополитена о штурме одной из ее собственных конспиративных квартир, но она все равно подписала его. Коннелли помчался в Брикстон и проинформировал группу территориальной поддержки Метрополитена, TSG. И телекоммуникационный центр только что подтвердил, что целевой мобильный телефон все еще активен внутри этого места. Местные подразделения Ламбет уже перекрыли каждый конец Ромола-роуд. Теперь TSG был готов открыть дверь. Мальчики и девочки были одеты в свои темно-синие комбинезоны и черные бронежилеты, их лица были закрыты шлемами с уникальным кодом каждого офицера. Они выстроились веером от двери в две шеренги, ближайший мужчина держал красный таран "силовика" - на тот случай, если кто-то внутри не захочет открыться на вежливый стук.
   - Свет горит, - заметил Малик, сидевший рядом с ним в машине без опознавательных знаков через улицу.
   - Наверное, хороший знак, - прошептал Коннелли. Все шторы были задернуты, так что невозможно было сказать, заметили ли их. Нелегко было вывести на позиции две дюжины копов, не подняв при этом никакого шума. Он надеялся, что у них все еще есть элемент неожиданности.
   - Забавно, не так ли? - сказал Малик, не отрывая взгляда от дома.
   'Что такое? Твое лицо?'
   - Не смешнее твоего, приятель.
   "Ой. Эти прекрасные черты являются результатом долгой и успешной боксерской карьеры".
   "Не могло быть такого успеха, если бы тебя продолжали бить по лицу".
   Коннелли взглянул на него. - Ты не видел Рокки?
   - Он не настоящий боксер, Пэт.
   "Правильно, - признал Коннелли. Малик был прав: на самом деле несколько сильных выстрелов в голову уложили бы большинство людей на холст. Он подумал о Боатенге на канатах. Интересно, был ли он всего в паре ударов от нокаута.
   "Нет, я имею в виду, что это забавно - совершать набеги на одно из наших собственных мест", - продолжил Малик. "Я никогда не думал, что буду делать это, когда присоединился к Метрополитену".
   'И я нет.'
   - Итак, давай. Вы когда-нибудь были искушены? Взять взятку или что-то в этом роде.
   - Я не буду на это отвечать.
   Малик усмехнулся. 'У вас есть!'
   - Боже, говори тише.
   - Надеюсь, ты сказал "нет".
   'Что вы думаете?'
   Они молча смотрели на дом.
   - Думаешь, он там? - спросил Малик.
   - Чертовски надеюсь на это.
   Затем сержант TSG повернулся к их машине и поднял руку. Коннелли как раз собирался дать ему сигнал, когда услышал приближающиеся к ним шаги по тротуару, взрывы криков.
   - Это житель? - спросил Малик, опуская окно и вытягивая шею, чтобы посмотреть. - Я думал, что крышки закрыли дорогу.
   - Да, - ответил Коннелли. 'Публике. Господи всемогущий, - вздохнул он, когда фигура приблизилась. - Я разберусь с этим.
   Коннелли поднял ладонь сержанту TSG, заметив, что все офицеры обернулись на звук. Он выскользнул из машины и, прикрыв дверь, перебежал навстречу незваному гостю.
   "Зак! Что ты здесь делаешь?'
   - Где он, Пэт? Он здесь?' Глаза Боатенга были дикими, грудь вздымалась и опускалась. Он осматривал улицу, выискивая через плечо Коннелли. Не дожидаясь ответа, он попытался пройти мимо.
   Коннелли схватил своего босса за руки и потащил за транспортное средство. - Зак, тебе нельзя здесь находиться, - прошипел он. - Дверь вот-вот откроется.
   - Там мой сын, - воскликнул Боатенг.
   "Тссс". Он крепче сжал руки Боатенга. Парень был на нервах. 'Не принимайте близко к сердцу.'
   - Мне нужно его увидеть.
   'Я знаю.' Коннелли попытался говорить успокаивающим тоном, хотя и не мог отделаться от мысли, что Боатенг вот-вот сорвет его операцию. - Но сначала ты должен позволить им войти, Зак. Я не должен был сообщать вам подробности об этом месте до тех пор, пока мы не выполнили ордер.
   - Слава богу, Пэт.
   - Да, хорошо. Слушай, не бросай меня в дерьмо, вот. Просто подойди и посмотри из машины, хорошо?
   Боатенг кивнул, и напряжение немного спало с его тела. Коннелли подвел своего босса к машине и открыл перед ним заднюю дверцу. Затем он дал сигнал сержанту TSG, который шагнул вперед и постучал в дверь.
   Нет ответа.
   - Открывайте, это полиция.
   Ничего такого.
   - Если вы не ответите, мы выломаем дверь.
   Тишина.
   Коннелли смотрел, как сержант отступил назад и рубанул руками по направлению к двери. Силовик врезался прямо в него, и туда хлынули офицеры. Затем он понял, что Боатенг вышел из машины и мчится к дому, как одержимый.
   - Зак, подожди!
   Коннелли погнался за ним, когда внутри здания раздались крики.
  
   Уоллес осмотрел спортивный центр Flaxman Sports Center в Камберуэлле. Он мог понять, почему Кайзер выбрал это место: тихая дорога; скрытый вход; малоэтажное общественное здание. И у Уоллеса были все причины быть здесь. Пятнадцать минут до закрытия в субботу вечером, и он был мертв. Настолько мертвым, что он подумал, что может быть уже слишком поздно. Была ли ошибка в часах работы, указанных в Google? Он выругался себе под нос, задаваясь вопросом, не облажался ли он. Но подойдя поближе, он увидел пару слабых огней сквозь тонированное стекло и одинокую фигуру за стойкой администратора.
   Он толкнул дверь и включил свои чары для юной леди в хиджабе, которая сидела за компьютером.
   - Ва гван, - просиял он ей, слегка размахивая, как будто раскачивание было для него повседневным событием. - Я был здесь раньше. Оставил кое-что из своих вещей в раздевалке. Он немного отстранился, чтобы свести к минимуму вероятность того, что она почувствует запах его тела.
   'ХОРОШО.' Женщина пожала плечами и сунула что-то под прилавок. Ворота распахнулись, пропуская Уоллеса. Он опустил голову, когда вошел. Он знал, что ненадолго попадет в кадры видеонаблюдения, но это был компромисс ради безопасности сделки. Однако он предполагал, что Кайзера не будет в кадре. Уоллес не привык к односторонним отношениям - по крайней мере, там, где он был в невыгодном положении. Он сосал зубы, пока шел по коридору в поисках мужчин.
   В раздевалках пахло потом, плесенью и дешевым дезодорантом. Уоллес с облегчением увидел, что в главной зоне никого нет, но он услышал журчание душа и чей-то свист в кабинке за углом. Он ненадолго подумал принять душ, но передумал. Подойдя к шкафчикам, он просканировал ряд дверей, пока не нашел нужный номер. Как и говорилось в электронном письме, он был заперт на кодовый замок. Он прокрутил циферблат до четырех цифр, которые ему дали, и дужка выскочила. Еще раз посмотрев через плечо в сторону душа, он открыл шкафчик и заглянул внутрь. В узком пространстве был засунут небольшой рюкзак. Уоллес извлек сумку, расстегнул ее и осмотрел содержимое.
   Даже в тени он мог различить контуры 9-мм пистолета. Позже он осмотрел его более внимательно, но по форме догадался, что это старая "беретта". Старый как античный. Ручка была обмотана липкой лентой, предположительно для того, чтобы на нее не попадали отпечатки пальцев. Дуло немного выпирало, как будто со стволом что-то делали. Уоллес не собирался лгать: это выглядело как кусок дерьма. Не то, что он выбрал бы для работы. Но Кайзер знал, что делал, не так ли? Пока это могло пустить пулю в Боатенга, это все, что ему было нужно. В сумке были и другие вещи. Коробка патронов, шапка-бини, одноразовый телефон с зарядкой... но денег нет. Где были деньги?
   Он услышал, как выключился душ.
   Уоллес порылся в сумке и нащупал пальцами что-то маленькое, плоское и твердое. Он провел большим пальцем по выпуклым буквам и цифрам: банковская карта. Что происходило? Зачем использовать карту, когда наличные практически невозможно отследить? Кайзер пытался выставить его дураком?
   Мысли Уоллеса прервал треск отдернутой в сторону занавески для душа и приближающийся шлепок ползунков. Он застегнул сумку и повернулся, слишком поздно сообразив, что дверь была с другой стороны. Перед ним стоял прихвостень с полотенцем на талии и каплями воды на груди. Двое мужчин на мгновение замерли, глядя друг на друга. Взгляд другого парня переместился с лица Уоллеса на рюкзак и снова поднялся.
   - Эй, я тебя знаю? - сказал он, склонив голову с полуулыбкой.
   - Не думаю, - сказал Уоллес, глядя вниз и направляясь к двери. Он никогда раньше не видел брата - во всяком случае, не помнил. Но парень видел его здесь. И это не было частью плана.
  
   Уоллес подкрался к задней части ветхого двухквартирного дома и осмотрел его снаружи из заросшего сада. Кирпичная кладка потемнела от копоти, а из трещин в растворе выросли растения. Окна первого этажа были закрыты досками из МДФ, сильно исписанными граффити. Он покачал головой, принимая это. Не так должна была сложиться жизнь, спать в заброшенном здании, пока федералы рыскали по городу в поисках него. Одно из окон выглядело так, будто его взломали, как будто кто-то уже пытался проникнуть внутрь. Он подошел к нему и поднял доску. Он расстегнул его, оставив достаточно места, чтобы проскользнуть, не раскалывая дерево.
   Внутри он остановился и прислушался. В том месте, где доска оторвалась от оконной рамы, раздался тихий вздох, но больше ни звука. Он шагнул вперед, и шаги эхом отдались от голого бетона. Было так темно, что стены были едва видны. Через дверной проем он мог видеть осколки уличного света из щелей в оконных досках, словно желтые иголки, пронзающие тень. Он подошел к ним и оказался в передней комнате. Стоит ли ему заглянуть наверх?
   Дыхание сопровождалось шелестом ткани. Уоллес развернулся, но парень был на нем, сбивая его на бетон. Его плечо врезалось в пол, и тело было над ним, грубые руки царапали его лицо, вонь немытой плоти наполняла его ноздри. Уоллес закрыл глаза и попытался отмахнуться от царапающих их зазубренных ногтей.
   - Деньги, - прошипел голос в темноте. Одна рука сжала его шею, надавив на дыхательное горло и заставив его задохнуться, а другая рука схватила его рюкзак. 'Дай это!'
   Уоллес корчился под нападавшим и почувствовал, как давление на его шею ослабло. Теперь парень тянул свою сумку, отрывая ее от него. Прежде чем Уоллес успел среагировать, удар пришелся ему в пах, заставив его взреветь от боли. Он открыл глаза и увидел лихорадочные руки, обшаривающие его рюкзак; затем появился силуэт "Беретты", нацеленной на него с расстояния метра. Адреналин пульсировал в желудке Уоллеса; он забыл проверить, заряжен ли пистолет. И этот парень был в отчаянии; его руки тряслись. Братец, наверное, уже давно не лечился. Уоллес видел это много раз в своей жизни.
   - Где деньги? - раздался хриплый голос. Уоллес все еще не мог как следует разглядеть лицо нападавшего.
   - Клянусь, их нет, - сказал Уоллес, подняв руки в знак покорности.
   "Лжец!" Парень хрипло вздохнул и крепче сжал пистолет.
   - Подожди... - Уоллес едва мог различить палец, нажимающий на спусковой крючок. Он инстинктивно поднес обе руки к лицу.
   Нажмите.
   Парень повернул пистолет, чтобы осмотреть его, и через секунду Уоллес среагировал. Он схватил пистолет обеими руками и сильно повернул его влево, услышав щелчок, когда у парня сломался указательный палец. Он взвизгнул и замахал другой рукой Уоллесу, который пригнулся, когда рука качнулась над головой. Уоллес отпустил его и потянулся к спине парня с другой стороны, схватив пистолет там, где палец нападавшего все еще был зажат в спусковой скобе. Он потянул руку мужчины назад и вверх, скручивая и поднимая ее, пока она не выскочила из плечевого сустава. Наркоман закричал, когда Уоллес ослабил хватку. Затем он ударил парня локтем по голове, отправив его на спину. Уоллес оседлал его, встал коленом на его руку и вытащил пистолет, отбросив его назад. Он ударился о кирпичную стену позади него и с грохотом упал на землю.
   Теперь, контролируя ситуацию, Уоллес сделал паузу и сделал несколько вдохов. Как эта сука смеет так прыгать на него? Как он посмел нажать на курок? С кем, по его мнению, он имел дело? Ярость начала вспыхивать. Он встал и ударил парня по лицу.
   Он снова топнул ногами, сильнее. Опять и опять.
   Уоллес остановился, когда понял, что парень больше не двигается. Внезапно он осознал комнату вокруг себя, как будто только что проснулся. Он тяжело дышал, потел, и даже в тусклом свете он мог видеть жидкость на правом ботинке.
   Он опустился на колени и положил два пальца на шею наркомана. Ничего такого. Он немного изменил позицию, а затем нашел ее. Низкий удар слабого пульса. Уоллес перетянул парня на себя и уложил в положение для восстановления, чтобы он не захлебнулся собственной кровью. Затем он схватил пистолет и рюкзак. В последний раз взглянул на обмякшее тело нападавшего и отправился на поиски другого места для сна.
  
   Теперь, когда у него была возможность успокоиться, Зак начал мыслить более ясно. Среди суматохи было одно, в чем он был уверен: налет на дом потерпел неудачу. Он чувствовал себя дураком из-за того, что возлагал надежды на себя и Этту. Хотя он сразу же позвонил Этте, чтобы сказать ей, что Кофи здесь нет, ее вид, когда он входил в парадную дверь, сильно поразил его. Это было почти невыносимо, видеть, как она вот так сдулась, борьба и энергия ушли из ее тела. Она коротко обняла его, потом сказала, что хочет побыть одна, и поднялась в их спальню. Хотя они еще не получили дополнительной информации о доставке денег, она как будто уже смирилась с поражением. Рейд не был ни идеей, ни ответственностью Зака, но он лично ощутил тяжесть его пустого исхода. Был шанс найти Кофи - вернуть его - и они его упустили.
   Оставшись один в спальне для гостей, Зак накинул на шею ремешок тенор-саксофона King Zephyr, увлажнил губы и начал играть несколько медленных блюзовых гамм. Иногда это был единственный известный ему способ расслабиться, подумать. Постепенно ноты начали складываться в "Hard Time Killin' Floor Blues". Зак мог слышать навязчивый голос Скипа Джеймса, когда он повторял простую мелодию с гипнотическим ритмом. Джеймс пел о тяжелом труде на бойне, спрашивая, как долго могут длиться тяжелые времена и станут ли они его концом. Нетрудно было понять, почему классическая песня, которой уже почти девяносто лет, пришла к Заку.
   Когда он погрузился в музыку, Зак должен был признать, что рейд не был полным тупиком. Вдобавок к одноразовому телефону в кухонном ящике они нашли школьную сумку в шкафу наверху; Зак смог неофициально опознать его на месте происшествия как принадлежащий Кофи. Он хотел схватить его, удержать, принести маленькую коробку для завтрака с Бэтменом домой и поставить ее на прилавок, где ей и место. Но во второй раз за ночь Коннелли удержал его, убедившись, что это будет собрано в качестве улики.
   На трубе радиатора в ванной тоже были следы крови. Это было худшим: знать, что Кофи пострадал. Смесь ярости и отчаяния росла, охватывая Зака, и Малику пришлось вывести его на улицу, чтобы подышать воздухом. Пятна крови были сняты и отправлены на анализ вместе с контрольным образцом ДНК Кофи, взятым из волос на его расческе. Но Заку не нужно было ждать подтверждения: Кофи явно был в доме. Вопрос заключался в том, что означал тот факт, что они нашли это место?
   Кайзер не был человеком, который делал много ошибок. Он хотел оставить телефон включенным по адресу? Хотел ли он, чтобы они его нашли? Была ли это проверка или нехарактерная ошибка? Может быть, это сделал не Кайзер, а какой-то более неосторожный помощник.
   Коннелли сообщил Заку, что это адрес конспиративной квартиры полиции. Он подавил слезы и поручил ирландцу выяснить, кто имеет к нему доступ. Это представляло возможную наводку на Кайзера. И поскольку Зак не поделился сообщением о выкупе ни с кем, кроме Коннелли, даже после сегодняшнего рейда, исчезновение Кофи по-прежнему классифицировалось как дело о пропавшем без вести и находилось в ведении Массачусетского технологического института Льюишама. Зак хотел, чтобы операция была как можно ближе к нему. Он все еще не знал, кому можно доверять. И теперь, конечно, была дополнительная опасность: шанс, что Кайзер обнаружит их попытку спасти Кофи. Его угроза была ясной.
   Когда Зак начал импровизировать вокруг основного риффа песни, его флоу прервал звуковой сигнал его телефона. Какое-то время он смотрел на него. Не могло быть много людей, которые написали бы ему в 11 часов вечера. Зак схватил его, провел пальцем и ткнул в экран. Одно новое сообщение с неизвестного номера. Он нажал на нее. Это был аудиофайл. Он сглотнул. Затем он нажал кнопку воспроизведения.
  
   Кофи ничего не видел. Повязка была туго натянута и прижималась к его глазным яблокам. Он также не мог много двигаться - так же, как и в маленькой ванной. И вокруг него было не так много звуков. Если бы он напрягся, он думал, что мог бы разглядеть какое-то движение вдалеке, но оно то появлялось, то исчезало, заставляя его каждый раз задаваться вопросом, не вообразил ли он это. Это сделало его нос основным источником информации об окружающем мире. И запахи в этом новом месте были довольно сильные: дерево, краска и масло. Это напомнило ему о том времени, когда он вместе с отцом ходил в большой магазин "Сделай сам" на Олд-Кент-роуд, чтобы купить вещи для дома. Он вспомнил, как жаловался, что не хочет идти, что лучше останется дома и поиграет в FIFA Soccer на PlayStation. Но его мама настояла, чтобы он помог отцу. Так вот, он отдал бы все, чтобы быть там. Не имело бы значения, если бы это был самый скучный поход по магазинам в мире. До тех пор, пока он может быть со своим отцом.
   Раздалось несколько тяжелых шагов, затем дверь со скрипом открылась, и в комнату ворвался порыв ветра, прежде чем она снова захлопнулась.
   - Кто-то был непослушным мальчиком, - сказал голос. Это был не тот человек, который привел его сюда. Это был другой человек. Но о чем они говорили? Это было из-за телефона из дома? Кофи не мог говорить с клейкой лентой во рту.
   - Тебя пытались найти.
   Кто пытался его найти? Его мама и папа? Полиция? Его разум крутился, когда он пытался понять, что произошло.
   "И мы сказали им не делать этого".
   Сердце Кофи начало колотиться в груди. Он подумал о записанном им сообщении. Немного о его пальцах. Все его пальцы.
   - Значит, ты еще не идешь домой.
   За клейкой лентой губы Кофи начали дрожать, и он чувствовал, как слезы выдавливаются из его глаз и впитываются в тканевую повязку.
   - И нам нужно показать твоим родителям, что мы настроены серьезно.
   Он услышал, как человек приближается к нему, тянется к рукам, прикованным наручниками к толстой деревянной ножке стола.
   Его пальцы. Они хотели его пальцы. Это было наказанием. Он попытался сказать "нет", но из его рта вырвался только глупый звук. Он попробовал еще раз, громче. И опять. Затем что-то коснулось его головы, и она наполнилась болью, дернувшись в сторону от удара. Удар был достаточно сильным, чтобы Кофи не хотел еще одного. И он догадался, что где-то рядом с ним тоже готов пустить в дело маленький черный ящик с дьявольскими рогами.
   - Заткнись, - сказал голос. 'Делай как я говорю.'
   Кофи подняли на ноги и сделали несколько шагов, пока его ребра не коснулись чего-то вроде высокого стола. Наручники были расстегнуты, и его правая рука была вытянута вперед сильными руками. Он попытался отступить, но тело окутало его, прижав к краю стола.
   "Не борись. Вы сделаете только хуже.
   Он почувствовал, как дрожит, когда его рука была зажата между двумя твердыми кусками холодного плоского металла. Один из них двигался, сжимаясь все сильнее и сильнее, вдаваясь в его кости, скрипя, когда вращалось какое-то колесо. Боль была ужасной, и Кофи подумал, что его рука вот-вот лопнет.
   - Стой спокойно и тихо, - сказал голос с легким смешком.
   Кофи попытался перестать трястись. Пытался представить себя супергероем.
   Глава восемнадцатая
   Воскресенье, 26 августа 2018 г.
   Джонс чувствовала, что если во всем сумасшествии прошлой недели и был какой-то положительный момент, так это то, что она, по крайней мере, открывала для себя новые места в Лондоне. Последним был велодром Херн-Хилл в полумиле к юго-востоку от Брикстона. Когда она свернула с тихой жилой дороги и заросли деревьев уступили место огромной велосипедной дорожке под открытым небом, она почувствовала легкий укол волнения. Но это быстро смягчилось осознанием того, что ее присутствие здесь сигнализировало об еще одном предательстве Боатенга. Очередное предательство лучшего начальника за всю ее шестилетнюю карьеру в Метрополитене.
   Было несложно заметить Кребс на трассе: ее длинное тело склонилось над дорогим гоночным мотоциклом, мускулистые ноги стучали по педалям, когда она мчалась по кругу. Джонс прошла за перила, сумев привлечь внимание Кребса, когда она промчалась по повороту. На следующем круге Кребс сбросила скорость и затормозила, зацепив руль за перила. Она с топотом поднялась по ступенькам к тихому месту, которое Джонс нашел на верхнем ярусе трибуны, у финишной черты. В своей одежде из лайкры, в гладком выпуклом шлеме и круглых зеркальных солнцезащитных очках DCI выглядела как гигантское насекомое. Что это были за задиры, самки, которые ели самцов?
   - Ты знаешь историю этого места, Кэт? - спросила Кребс, расстегивая шлем и снимая солнцезащитные очки.
   Джонс покачала головой. - Нет, мэм.
   "Построен в девятнадцатом веке. Достаточно хорош для проведения Олимпийских игр в 48-м. Это были дни славы, прежде чем он рухнул. Она сделала паузу. "Звучит немного похоже на Метрополитен, не так ли?"
   Джонс предположил, что это риторический вопрос.
   "Но затем, - продолжал Кребс, - это великое лондонское учреждение было спасено благодаря партнерству между обществом и властями, и результат - то, что вы видите сегодня".
   "Трасса или Метрополитен?"
   Кребс издал тихий сухой смешок. 'Довольно. Знаешь, ты поступаешь правильно, Кэт.
   Джонс не ответил. Она позволила своему взгляду блуждать по петле асфальта и высохшей траве, которую он окружал. Все, что должно было быть зеленым, стало коричневым после одного из самых жарких лет за всю историю наблюдений.
   - Так чем же он тогда занимался? - спросил Кребс.
   Джонсу потребовалось несколько минут, чтобы рассказать ей о поездке в полицейский участок Талс-Хилл, истории о Леонарде Брее и пропавших пулях, а также теории Боатенга о том, что это ключ к идентификации Кайзера.
   - Но вы ничего не нашли в кладовой?
   - К тому времени, как я ушел, мэм, ничего. И я был там три часа, может быть, больше. Мы проверили примерно половину ящиков. Но Боатенг продолжал поиски.
   Кребс помассировал ей лоб. - Узнай, добрался ли он куда-нибудь, ладно?
   Джонс кивнул. Может быть, из этого положения уже не было пути назад. Даже если Боатенг будет оправдан в ходе расследования и ему будет разрешено продолжить работу в Массачусетском технологическом институте, сможет ли Джонс сидеть рядом с ним каждый день или работать с ним на месте преступления, зная, что она продала его Кребсу? Возможно, это было для нее началом конца в Льюишеме. Повисла минутная тишина, пока она обдумывала это.
   - Вы проинформируете команду о том, что Кайзер находится в полиции, мэм? - наконец сказал Джонс. - Я просто подумал... наш подход к делу изменился бы, если бы все в Оп-Плутоне знали. На самом деле она имела в виду, что ей будет легче, если она пойдет за спиной Боатенга. - Это может сузить наш список подозреваемых.
   - Ненамного, - ответил Кребс. - Если предположить, что он все еще в полиции, там более сорока тысяч сотрудников Метрополитена. Он мог уйти. Был уволен, вышел на пенсию, переехал.
   - Тем не менее, это может помочь нам составить профиль, мэм.
   Между ними повисло короткое молчание.
   'Ты прав.' Кребс вздохнул. - Вы знали, что прошлой ночью инспектор Боатенг чуть не сорвал операцию по поиску своего сына?
   - Нет. Я имею в виду, я не разговаривал с ним с тех пор...
   Кребс перебил ее рукой. - Не волнуйся, Кэт. Это не тест. Я говорю вам это.
   'Верно.'
   - Как вы думаете, это совпадение, что его сын пропал без вести через пару дней после того, как он начал расследование в отношении Кайзера?
   Очевидная связь пришла в голову Джонсу.
   "Помещение, в котором они совершили налет, было убежищем полиции. Судя по всему, там был активен мобильный телефон сына и другие... улики. Но Кофи внутри не было.
   Это было новостью. Джонсу было интересно, как Боатенг и его жена справляются с этим.
   "Это не безосновательное предположение, что у Кайзера есть сын Боатенга, - продолжил Кребс. - А если сына Боатенга держат в заложниках на полицейской конспиративной квартире, то можно с помощью простой логики заключить, что Кайзер находится в полиции. Так что да, я сообщу команде о такой возможности во время дневного совещания, это нам только на пользу. Увидимся там.'
   'Да, мэм.' Джонс почувствовала, как ее охватывает волна облегчения. Это было одним меньше, чтобы скрыть.
   Кребс кивнул на гусеницу. - Впрочем, пора сделать еще несколько кругов, прежде чем я направлюсь. Она снова надела шлем и солнцезащитные очки. - И не забывайте держать меня в курсе насчет Боатенга.
   К тому времени, как DCI добрался до трассы, облегчение Джонс уже испарилось и снова сменилось тошнотворным чувством в животе.
  
   Пропустив завтрак, Боатенг бежал на пустом месте во всех смыслах. Он вернулся в полицейский участок Талс-Хилла и возобновил до сих пор бесплодные поиски каких-либо упоминаний о расследовании дела Леонарда Брея четырехлетней давности. Девяносто минут обыска ящиков ничего не выявили, и он, вероятно, мог уделить еще полчаса, прежде чем ему нужно было явиться в комнату инцидентов Оп Плутон для сверхурочной смены. Ему казалось, что им движут только эмоции: это странное, ужасное сочетание беспокойства и безнадежности, перемежаемое время от времени палящими солнечными вспышками гнева. Ему нужно было собраться.
   Получив прошлой ночью голосовое сообщение Кофи, Боатенг просто заплакал. Громкие гортанные рыдания сотрясали его тело. Он знал, что в доме, где почти наверняка содержался Кофи, были обнаружены следы крови, и что причиной этой потери крови была жестокость по отношению к его сыну. Но было кое-что похуже в том, чтобы слышать голос своего мальчика: дрожь страха, когда он ловил определенные слова, паузы, когда он, без сомнения, смотрел на своего похитителя за инструкциями. Это сделало все это более реальным. Это включало в себя угрозы, озвученные Кофи, и смутную, но ужасную перспективу их осуществления, потому что они совершили налет на конспиративную квартиру.
   Как только он собрался, прослушав сообщение, он проиграл его Этте. Он думал оградить ее от этого, но после прошлогоднего случая понял, что в этом нет смысла. Им нужно было разделить эту боль, помочь друг другу и сделать все возможное, чтобы пройти через нее. Он держал ее безмолвно содрогающееся тело, пока она настаивала на том, чтобы слышать это снова и снова.
   Они спали беспокойно, оба знали, что 48-часовой крайний срок сегодня истек, и в какой-то момент они, вероятно, получат инструкции о передаче денег и возвращении сына. Боатенг несколько раз погружался в фантазию, где Кофи вернулся домой, и они втроем вместе обедали за кухонным столом. Там были груды чичинги - приправленных пряностями шашлыков из Ганы, которые любил Кофи, - и сочный жареный подорожник. Затем столько мороженого, сколько любой из них мог съесть. Может быть, фильм вместе, а потом, в объятиях на диване. Выбор Кофи - все, что он хотел смотреть. Просто ночь вместе. Боатенг проклинал себя за те случаи, когда он огрызался на своего сына или ругал его за какое-то незначительное нарушение. Ничего из этого не имело значения, когда противопоставляли это самой жизни.
   Боатенг поймал себя на том, что улыбается при мысли о возвращении Кофи домой. Но каждый раз сон сменялся всплеском убийственной ярости и неотвратимой уверенностью, что при удобном случае он убьет ответственного за это человека.
   Он закрыл картонную коробку, которую закончил искать, поставил ее на полку и взял другую. Сняв крышку и начав листать документы внутри, он обнаружил, что снова теряет концентрацию, как будто его пальцы были на автопилоте, просеивая бумаги. Затем он остановился, когда его подсознание зарегистрировало это слово.
   Брей.
   Боатенг перевернулся и проверил, не галлюцинирует ли он. Но вот оно: копия письма. Тема письма гласила: "Балистика Леонарда Брея", под логотипом башни замка и словами "Fortec Labs Ltd" с адресом в Бекслихите, на окраине юго-восточного Лондона. Сообщение было кратким: три снаряда, изъятые с места убийства Леонарда Брея, были получены Fortec Labs. В течение недели их проанализируют и вернут в главную следственную группу Ламбет. Боатенг нахмурился. Ламбет? Потом он понял: серьезные преступления в Уондсворте попадут в компетенцию Ламбет. Не в каждом районе был Массачусетский технологический институт, поэтому меньшие и менее населенные районы часто передавали расследования об убийствах своим более крупным соседям, где, к сожалению, такие события были более распространены.
   Он почувствовал прилив адреналина от того, что нашел след. Итак, Управление уголовного розыска Уондсворта отправило пули, убившие Леонарда Брея, в частную лабораторию для анализа. Это не было необычной практикой, поскольку государственная Служба судебной экспертизы была закрыта в 2012 году из-за слишком высоких затрат. По иронии судьбы, именно нехватка ресурсов в собственных учреждениях Метрополитена привела к тому, что судебно-медицинские услуги были переданы на аутсорсинг, часто с более высокими затратами, чем если бы работа выполнялась собственными силами. И серьезные недостатки могли закрасться, пока улики не контролировались полицией. Только в прошлом году в Манчестере разразился скандал, когда выяснилось, что ученые в частной лаборатории, возможно, манипулировали данными о криминалистических образцах потенциально сотен дел по всей Великобритании - данных, на которых основывались обвинительные приговоры. То, что здесь произошло то же самое, не выходило за рамки воображения.
   Боатенг был так воодушевлен своим открытием, что чуть не пропустил последнюю строчку письма. В лаборатории отметили, что отчет и снаряды будут отправлены на рассмотрение детектива в Ламбетский Массачусетский технологический институт. Челюсть Боатенга сжалась, когда он прочитал имя.
   Дэвид Мэддокс.
  
   - Оправился после пятничной ночи, ребята? Джонс завис между столами Гудхью и Пателя.
   Молодой детектив откинулся на спинку стула. "Я больше не буду пить".
   - Я всегда так говорю. Гудхью покачала головой. "Никогда не работает. Кажется, у меня двухдневное похмелье. Она сделала паузу. - Кстати, как дела у Зака?
   - Думаю, он справляется, как может, - неопределенно сказал Джонс.
   - Он сегодня дома? - спросил Патель. - Последние пару дней его почти не видели. Я имею в виду, очевидно, у него были другие приоритеты.
   - Да, я думаю, он скоро будет здесь. Джонс посмотрела на часы и положила руки на спинки стульев. - Итак, то же самое в следующую пятницу вечером?
   Они оба рассмеялись, но она знала, что все они знали, почему она была здесь, читая через плечо. Оба находились в Национальном компьютере полиции, проверяя записи о лицах, осужденных за модификацию оружия. Джонс не избежал взяточничества; она рылась в криминальной системе Метрополитена. На них, как на трех самых младших членов команды Плутона, легла работа. И, будучи самым высокопоставленным среди них, Джонс де-факто руководил поисками.
   - Нашел что-нибудь? - спросила она, пытаясь скрыть настойчивость в голосе.
   - Диддли-скват, - ответил Патель. "Некоторые ребята в Йоркшире несколько лет восстанавливали старинное оружие, но теперь они в тюрьме".
   "Был парень из Тоттенхэма, который переоборудовал стартовые пистолеты для легкой атлетики, чтобы стрелять боевыми патронами, - рассказал Гудхью. - Похоже, сейчас он на свободе, но он шесть лет сидел в тюрьме, так что вряд ли он помогал Кайзеру.
   - Если только они не соединились совсем недавно, - возразил Джонс. - Что ж, если вас это утешит, я тоже мало что нашел. Но где-то там может быть что-то полезное.
   Патель глубоко вздохнул и повернул к ней свой стул. "Я не хочу быть негативным, Кэт, но здесь не так много всего. И даже если мы найдем кого-то - например, этого парня из "Тоттенхэма", - мы предполагаем, что тот, кто помогает Кайзеру модифицировать оружие, уже был пойман за то же преступление раньше".
   Джонс попытался придумать ответ, который помог бы поднять им настроение. Ничего не пришло в голову. Если даже Пател терял энтузиазм, времена были тяжелые.
   - Я имею в виду, что это может быть парень-самоучка, - продолжил Патель. - Или какой-нибудь парень, который никогда не был на нашем радаре. Тогда что?'
   - Дело принято, Радж. Это долгий путь, как и большинство зацепок в этой операции. Но мы должны продолжать работать, переворачивая камни, и в конце концов мы что-нибудь найдем. Это начало. Она нежно похлопала каждую пару по спине, прежде чем вернуться к своему столу. Еще полчаса, и ей, вероятно, придется начать подкупать их печеньем. Она узнала от Боатенга, что существует прямая связь между комфортной едой и готовностью вставить жесткий трансплантат.
   Джонс как раз снова начала читать архивы Crimint, когда заметила, что Боатенг вошел. Он повесил свою плоскую кепку на подставку в углу и подошел к своему месту, по пути кивнув ей. Он все еще выглядел довольно потрепанным. Его усталость была очевидна по глубоким мешкам под глазами, легкое пренебрежение к себе было видно по его щетине и помятой рубашке. И все же было что-то более целеустремленное в его движениях этим утром. Джонс задавался вопросом, чем он занимался; она сделала мысленную пометку купить ему кофе позже и получить обновленную информацию. Тогда она сразу почувствовала себя чушью за интриги против него.
   - Хорошо, слушайте все. Собираются вокруг.' Кребс хлопнула в ладоши и встала перед ними, когда команда прекратила работу и повернула свои стулья к ней. - Это специальный брифинг, связанный с полученными нами новыми сведениями.
   Джонс увидел, как Харпер и Чемберс обменялись взглядами. Мэддокс сел рядом с Кребсом.
   - Итак, вы помните, что ребенок детектива Боатенга пропал без вести почти четыре дня назад. Прошлой ночью, согласно технической информации, наши коллеги из Массачусетского технологического института при поддержке TSG организовали рейд на недвижимость на юге Лондона. Они считали, что Кофи Боатенг - сын Зака - был в доме. Хотя до сих пор нет четких доказательств похищения, мы делаем определенные выводы об этом событии, а именно о том, что Кофи был похищен. Однако из-за отсутствия каких-либо конкретных сообщений дело находится в Массачусетском технологическом институте Льюишама и не было передано в отдел похищений".
   Харпер поднял руку. Он нахмурился, но его бровь не сильно нахмурилась. Джонс ненадолго задумался, не сделал ли ему ботокс на лбу. - Извините, а какое это имеет отношение к нашей операции? Не поймите меня неправильно, мы хотим, чтобы ребенок Зака вернулся целым и невредимым, но наша задача - поймать Кайзера. Он оглядел комнату в поисках поддержки.
   - Вот что я хочу сказать, Кевин, - сказала Кребс, скрестив руки на груди. "Учитывая, что инспектор Боатенг знал о Кайзере от Дариана Уоллеса, и учитывая время похищения в связи с операцией "Плутон", мы исходим из предположения, что именно Кайзер похитил ребенка Зака".
   - Немного натянуто, не так ли? - спросил Чемберс. Тыльной стороной пальца он вытер блестящий пот с верхней губы.
   - Вот почему я употребил слово "предположение", Уилл. Что является доказательством, так это тот факт, что помещение, подвергшееся обыску, является полицейской конспиративной базой. Кребс поджала губы и оглядела группу, позволяя словам дойти до сознания. - Следовательно, у нас есть новая теория: Кайзер - один из нас. Что он в полиции.
   Джонс наблюдал за различными реакциями: шок Гудхью, замешательство Пателя, отвращение Мэддокса, подозрительность Харпера.
   Выражение лица Чемберса выражало недоверие. - Это смешно, - сказал он.
   - Я знаю, это довольно трудно принять, - сказал Кребс. - Но, по крайней мере, мы считаем, что кто-то из полиции помогает Кайзеру.
   - Зак, - сказал Харпер, скрестив руки на груди, - у тебя есть идеи, кто это может быть?
   - А? Боатенг нахмурился.
   'Я просто спрашиваю.' Харпер невинно улыбнулась. - Поскольку именно ты говорил об этом с Уоллесом.
   - Спасибо, Кевин, - сказал Кребс. "Пожалуйста, только полезные комментарии".
   - Где доказательство того, что полиция Кайзера? Чемберс обратился с поднятыми вверх ладонями. - Я знаю, что в девяностые были фирмы, которые были непослушными мальчишками - может быть, в начале двухтысячных. Юго-восточный региональный отдел по расследованию преступлений, например, в Ист-Далвиче. Но большую часть этого они прояснили.
   - Очевидно, не все, - сказал Боатенг, устремив на Чемберса холодный взгляд.
   - И не только на уровне улицы, - с полуулыбкой заметил Мэддокс. "Собственный финансовый директор Метрополитена присвоил несколько миллионов фунтов, прежде чем его поймали. Подонок.
   Харпер прочистил горло. - Ладно, смотри, - начал он. - Вы все говорите об этом так, как будто он кто-то, кого мы знаем. Я только что говорил по телефону с нашими чешскими коллегами. Мы объединили наши профили и, основываясь на общем опыте, считаем, что Кайзер, скорее всего, иностранец. Значит, он не собирается быть одним из нас, не так ли?
   - Прости, Кев. Боатенг поднял указательный палец. "Экспертиза?"
   - Да, приятель. Опыт торговли оружием, вот что я привнесу в этот отряд. Я изучал экономику. Это вопрос соответствия предложения спросу. Большинство торговцев оружием не работают над своим патчем. Обычно они даже не покупают оружие на своей территории. Они брокеры. Так что мы считаем, что он не британец и, вероятно, не чех. Харпер сцепил пальцы и развел руки. Джонс видел, как мускулы шевелятся под его рубашкой. Он сверкнул белоснежной улыбкой, явно удовлетворенный своим анализом.
   - Но ведь эти теории не исключают друг друга, - нерешительно сказал Джонс.
   - Взаимно что? Харпер покосился на нее.
   "Ну, ты можешь быть иностранцем и служить в полиции. Просто так получилось, что никто из нас не иностранец, - пожала она плечами. - Констебль Радванска из Польши.
   - Сержант Идову - нигериец, - сказал Патель. - Типа, он на самом деле из Нигерии.
   "У нас в команде есть парень с Фиджи, - добавил Мэддокс. - Он женат на британке.
   - И нашего собственного ирландца Пэта Коннелли, - предложил Боатенг.
   'В яблочко.' Джонс кивнул, благодарный за союзников. "Брексит еще не произошел".
   - К сожалению, - пробормотал Чемберс.
   - Верно, - громко сказал Кребс, возможно, пытаясь остановить дальнейшее развитие этого разговора. - Дело в том, что нам нужно начать профилирование в Метрополитене. Соберитесь и подумайте, какой человек мог бы это сделать. Недовольные огнестрельные офицеры, бывшие военные. Кто-то, кто разбирается в оружии. Она посмотрела на часы. - Мне нужно на встречу.
   - Я иду в спортзал, - сказал Харпер. "Нужно снять немного стресса".
   Гудхью поднял руку. - Что, если мы не найдем никого, кто бы соответствовал нашему профилю?
   Кребс изогнула брови. - Тогда выгляни за пределы Метрополитена.
   Джонс почти почувствовал коллективный вздох отчаяния. Несмотря на то, что информация о связи Кайзера с полицией была передана, она, как это ни парадоксально, чувствовала, что они отстали дальше, чем до брифинга. Для этого было название, не так ли? Сократическое невежество. Осознание того, как мало ты знаешь.
  
   - Вот так, парень. Коннелли швырнул коричневый бумажный пакет перед сержантом Назимом Маликом, который сидел, погруженный в какие-то данные на экранах своих компьютеров.
   Была секунда удивления, прежде чем глаза парня загорелись. 'Что это?' - спросил он, хотя сладкий аромат и надписи на сумке были всей информацией, которую ему нужно было знать.
   "Нахальный Нандо", - ответил Коннелли. - Думаю, что-то вроде праздника.
   Малик криво усмехнулся. "Легенда".
   "Надо наслаждаться маленькими победами". Он убрал свою курицу и чипсы и сел рядом с Маликом. - Но у нас еще много дел.
   Его щедрость была не из-за того, что у него не было времени сегодня приготовить упакованный ланч, или из-за необходимости поднять боевой дух. Это было результатом звонка, который поступил через Crimestoppers этим утром. Представитель общественности, не назвавший ни имени, ни адреса, вчера поздно вечером видел в спортивном центре Камберуэлла человека, которого, по его мнению, называли Дарианом Уоллесом. Они сказали, что узнали его по газете. Коннелли и Малик немедленно направились в спортивный центр и забрали записи с камер видеонаблюдения. Оба мужчины знали Уоллеса по прошлогоднему делу и смогли его опознать. Малик был уверен в удостоверении личности с того момента, как фигура с важным видом ввалилась в приемную. "Я узнаю эту походку где угодно", - сказал он. Они поговорили с молодой девушкой на стойке регистрации, и она подтвердила, что Уоллес пришел незадолго до закрытия и сказал что-то о том, что оставил сумку в раздевалке. По ее словам, кроме татуировки под глазом, она не заметила в нем ничего необычного. Люди постоянно что-то забывали и возвращались, чтобы забрать. Не было никакого смысла пытаться получить отпечатки пальцев или что-то еще в раздевалках; ежедневно проходили сотни людей. Это было другое потенциальное продолжение, которое привлекло интерес Коннелли и Малика.
   Уоллес не был в раздевалке достаточно долго, чтобы помочиться, тем более принять душ. Значит, он не использовал это место как общественный туалет. Оставалось два варианта: либо он что-то бросал, либо что-то поднимал. А поскольку руководство смогло отчитаться о содержимом шкафчиков, которые использовались тем утром, не потребовался IQ Дэриана Уоллеса, чтобы понять, что кто-то оставил для него посылку. Это означало, что ему помогли; вопрос был кто от кого и с какой целью?
   Это было достойное преимущество. Возможность поместить Уоллеса в конкретное время и место означала, что Малик и Коннелли могли мобилизовать все камеры видеонаблюдения, которые попадались им в руки, чтобы отследить его путь до спортивного центра, а затем от него. Это было бы чертовски много беготни, но, к счастью, они привлекли других из Массачусетского технологического института, чтобы помочь с этим. И Коннелли тоже немного следовал своим инстинктам. Он знал, что Уоллес в бегах и не имеет доступа ни к чему. Это предполагало, что ему, возможно, придется просить милостыню, брать взаймы или воровать, чтобы получить самое необходимое, такое как еда, деньги и транспорт. Поэтому он попросил Малика просмотреть отчеты о местных преступлениях поблизости от спортивного центра в течение двенадцати часов после визита Уоллеса. И вот где они были прямо сейчас.
   Малик уже разорвал пакет из коричневой бумаги и использовал его как тарелку, поливая курицу острым соусом. "Я бы ел это каждый день", - сказал он. - Если бы я мог себе это позволить.
   - Да, твердое топливо. Тогда есть вероятные кандидаты? Или просто обычное вождение в нетрезвом виде и споры после отсидки в пабах?
   Его молодой коллега остановился с соусом в воздухе. - Может быть, парочка, - ответил он, отбрасывая пустой пакетик в сторону. "Это странно. Проверьте это. Он щелкнул и указал на экран. "Вызов 999 из телефона-автомата. Шепчущий голос говорит, что какой-то парень ранен в сквоте. Называет адрес, бросает трубку. Парамедики объезжают. Приходится ломиться через спину, а внутри лежит наркоман. Он в плохом состоянии. Без сознания, но живой. Он вопросительно посмотрел на Коннелли. - И в восстановительном положении.
   Коннелли нахмурился. - Нападавший с нечистой совестью?
   Малик пожал плечами и взял горсть чипсов Пери-Пери.
   "Как далеко находился адрес от спортивного центра?"
   - Метров двести, - ответил Малик с набитым ртом.
   "Итак, Уоллес уходит, ищет, где бы переночевать, и находит пустой дом. Только он не пустой. Он попадает в драку и выбивает дерьмо из парня. Значит, передумал ли он о своей жертве?
   - Не очень на него похож, не так ли?
   'Ты никогда не узнаешь. Хорошо, давайте нанесем на карту спортивный центр, приземистый дом и таксофон. Три точки дают нам возможный маршрут. И это сужает поиск с камер видеонаблюдения на... - Он попытался подсчитать реалистично звучащий процент.
   - Дохрена, - сказал Малик.
   "Да. Звучит правильно.
   - Должны ли мы сказать Заку?
   Коннелли вспомнил, как его босс мчался по дороге возле конспиративной квартиры, крича во всю глотку. Вспомнил, как ему приходилось вытаскивать Боатенга из ванной - непростая задача - чтобы тот не загрязнял какие-либо улики. 'Знаешь что?' он ответил. - Оставим это на время. Сейчас у нас нет ничего серьезного, чтобы сказать ему. Не хотим пустить зайцев слишком рано, не так ли?
  
   Глава девятнадцатая
   Не в первый раз за эту неделю Сюзанна Пим чувствовала себя совершенно не в своей тарелке. Для начала она была в Пекхэме, той части Лондона, в которой никогда не бывала, несмотря на то, что последние двадцать пять лет работала всего в нескольких милях от нее в Вестминстере. Потом была площадка. У него даже не было названия. Но это была единственная игровая аркада, которую она могла найти в Пекхэм-Рай, так что это должно было быть подходящее заведение. Она не могла бы чувствовать себя более неуместно, если бы она была на сцене на рэп-концерте. А кепка, футболка, джинсы и кроссовки, которые она носила, только добавляли абсурдности ее присутствию здесь. Но она бы не пришла, если бы не ее работа. Осторожно осмотревшись, она вошла.
   Внутри было так темно, что сначала она не могла видеть свою ногу. Как только ее глаза привыкли, она начала ощущать свое окружение. Обе стены узкой комнаты были увешаны жужжащими, пищащими и мигающими электронными машинами. Она вспомнила, как лет двадцать назад посещала нечто подобное на пирсе Брайтона, когда водила туда детей на скучные летние каникулы. Но существовали ли эти места в 2018 году? Возможно, в этом и был весь смысл: это было "винтаж", или как молодежь называла то, что просрочено. Ирония или нет, но в обеденное время в воскресенье клиентов не было, и она была благодарна за это.
   Бар подпирал заднюю стену. За ним мужчина с бородой викингов и бритой головой вытирал ряд немаркированных металлических пивных кранов руками, покрытыми татуировками. Пим находил его внешний вид, мягко говоря, тревожным. Пройдя дальше, она заметила копну рыжих волос за столиком в углу. Бросив последний взгляд через плечо, она подошла.
   - Фэй Рикс?
   Женщина посмотрела вверх. У нее было угловатое лицо, четко очерченная челюсть и мускулистые плечи. Вблизи эффект был еще более поразительным, чем когда она впервые увидела журналиста возле Министерства внутренних дел на прошлой неделе.
   - Ага, - ответила рыжая, ослепительно улыбнувшись и кивнув на пустой стул перед ней. "Займите место".
   'Ты не против если я покурю?' - спросил Пим. Нервы убивали ее, и она жаждала немного никотина.
   Рикс взглянул на бармена, который почти незаметно кивнул. Он вышел из-за стойки, подошел к аркаде и закрыл двери.
   - Закрыто на двадцать минут, - подмигнул Рикс.
   Пим повернулся, глядя, как бармен возвращается и исчезает в задней комнате.
   'Не волнуйся.' Она виновато улыбнулась. - Он не знает, кто ты. Как и большинство людей здесь.
   Пим достал сигарету и закурил, стараясь не показывать в движениях свои дрожащие пальцы. Она нарушила закон, организовав эту встречу, но почему-то это казалось нормальным. Она уже зашла намного дальше, подкупив своего источника. Пришло время взять под контроль повествование, особенно теперь, когда она была в режиме ограничения урона. Как только она узнала о неоднократных неудачах этого персонажа Боатенга, это был очевидный выбор, кому сообщить об этом без протокола. Если кто-то и мог как следует разоблачить махинации, так это решительная, агрессивная молодая женщина, у которой хватило смелости бросить ей вызов на пресс-конференции. У журналистки было качество, которое Пим признала в себе: честолюбие. Итак, она получила список контактов от своей группы по связям со СМИ и просматривала имена, пока не нашла Фэй Рикс. У фрилансера был талант раскрывать коррупцию в полиции. В сочетании с некоторыми конкретными историями, которые она написала в прошлом году, это сделало ее идеальным кандидатом для этой небольшой беседы. Идеальный человек, чтобы отвлечь внимание от Пима и направить его на подходящего парня.
   - У тебя неплохая репутация, - сказал Пим.
   - Все заслуженно, - ответил Рикс. Она звучала как персонаж из " Жителей Ист -Энда ", но в ее глазах был свет. И когда она моргнула, Пим заметил, как быстро это произошло. Она где-то читала, что скорость и частота моргания являются показателями умственной обработки и, следовательно, показателем интеллекта.
   Пим сделал паузу, сделал долгую затяжку. Единственным звуком была какофония жестяных, повторяющихся позвякиваний машин.
   - И вы явно достаточно хорошо информированы, когда дело доходит до Метрополитена, - сказал Пим.
   - У меня есть контакты.
   "Как бы вам понравилась самая большая история в вашей карьере?"
   'Я слушаю.'
   "За последние семь дней произошла конфискация незаконного оружия, в результате которой погибли двое; поиск их продавца, который раскрыл все жулики; свидетель предложил сделку о сотрудничестве по делу, который умер в предварительном заключении; и сбежавший убийца.
   Рикс склонила голову. - Да, должно быть, у тебя была напряженная неделя.
   - Именно так. Ну, а что, если я скажу вам, что есть один человек, который является связующим звеном в этой череде катастроф?
   - Я бы сказал, что это вряд ли было совпадением.
   Пим кивнул и выпустил в сторону струю дыма. - Точно мои чувства. Детектив-инспектор, о котором идет речь, имеет отличный послужной список успешных операций за двадцать лет работы в Метрополитене. Поэтому, когда некоторые из его коллег упомянули мне его имя, я задумался. Это внезапная вспышка некомпетентности? Череда несчастных случаев?
   - Или что-то более преднамеренное?
   - Тухлое яблоко в бочке, - сказал Пим. Она думала, что эта фраза раньше использовалась прессой для описания мошенников в Метрополитене. Сколько раз это стало клише?
   - В такой большой бочке их должно быть несколько.
   Пим искала место, где можно было бы стряхнуть пепел, и остановилась на собственной пачке сигарет. - Вы уже писали о Захарии Боатенге раньше, не так ли?
   'Ага.'
   Это было всего одно слово, но Пим не мог спутать с горечью, которую оно несло.
   - Вы хотели бы еще раз написать о нем?
   - Конечно, - хладнокровно ответила Рикс, хотя Пим начала чувствовать себя более уверенно после того, как нашла слабое место этой молодой женщины.
   - Я даю вам пару дней, чтобы вы сделали домашнее задание по тому, что я собираюсь вам рассказать. Взамен я хочу, чтобы вы пообещали не запускать его до тех пор.
   Рикс всосала зубы. 'ХОРОШО. Но где мое доказательство твоей истории?
   - Ты получишь, - сказал Пим. "Кто-то работает над этим".
   'Звучит неплохо.' Рикс снова изобразил свою широкую кошачью улыбку, и Пим почувствовал странное желание поцеловать ее. Возможно, это была просто перспектива, что эта женщина спасет свою карьеру.
  
   - Ты в порядке, Зак?
   - А? Этот вопрос вырвал Боатенга из его собственного мира и вернул в столовую. Он быстро кивнул. 'Ага-ага. Я крут.'
   Его попытка проявить беспечность явно не достигла цели. Кэт Джонс откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.
   - Пошли, - сказала она. - Ты не притронулся к своему кофе. И ты проверяешь свой телефон каждые тридцать секунд. Это наводка на Кайзера?
   'Не совсем.' Он весь день следил за своим мобильным, взрыв адреналина сопровождал каждое уведомление, гадая, не оно ли это. Но ни одно из них не было тем сообщением, которого он ожидал.
   'Уоллес?'
   'Неа.'
   Она сузила глаза. 'Что тогда?'
   Он вздохнул, проверил, чтобы никого не было в пределах слышимости, и понизил голос. "Кребс прав насчет Кофи. Он был похищен. Не могу подтвердить, но думаю, что это Кайзер. Вы знаете, что Уоллес рассказал мне о Кайзере в прошлом году?
   'Конечно. Что он был в полиции.
   'В яблочко. Итак, мы начинаем работать над Плутоном, я занимаюсь своими делами с руководителем Mensah, а через два дня Кофи не стало". Он покачал головой, закрыв глаза, когда осознал новое чувство: сожаление. "Я подтолкнул его - я подтолкнул его - и теперь посмотри, что он сделал".
   - Вы уверены, что это похищение?
   Боатенг сжал кулаки под столом. 'Ага. Я никому не сказал, кроме Этты. И Пэт, потому что он вел дело о пропавшем человеке.
   - Сказать им что?
   - Что он потребовал двадцать штук, чтобы вернуть Кофи.
   Джонс отшатнулся. - Боже мой, Зак.
   - И согласно сообщению, крайний срок - сегодня. Вот почему я не могу отпустить свой телефон".
   "Что произойдет?" она спросила. - У тебя есть деньги?
   - Он дома.
   - Откуда у тебя двадцать тысяч? Я имею в виду, это... Извините, это не мое дело.
   Боатенг повертел мобильником на столе. - Мы должны нескольким людям.
   - Я могу что-нибудь сделать?
   Ему удалось улыбнуться. - Спасибо, Кэт. Я ценю это. Я знаю, Этта тоже. Но мы готовы. Просто нужно играть сдержанно, и мы вернем Ко в целости и сохранности. Я не хочу, чтобы нагрянула тяжелая толпа.
   - Я мог бы помочь тебе. Только я. Никто больше с Оп-Плутона.
   Он покачал головой. 'Ничего страшного. Серьезно. Хотя есть кое-что, на что вы могли бы взглянуть в деле Леонарда Брея.
   'Что-либо.'
   Он начал рассказывать ей о документе от Fortec Labs, подтверждающем получение снарядов с места убийства Брея. Ее глаза расширились при упоминании главного инспектора Мэддокса.
   "Можете ли вы узнать последние новости о Fortec? Я бегло просмотрел интернет, но ничего нового не нашел. Может быть, он переехал, сменил название, закрылся".
   'Конечно. Полагаю, вы хотите, чтобы это было сделано незаметно.
   - Чертовски верно. Я не хочу, чтобы кто-то еще знал об этом. Если мы сможем найти последнего, кто видел эти снаряды, мы могли бы...
   Звуковой сигнал телефона остановил его. Он откинул обложку, набрал свой PIN-код так быстро, что напутал, и ему пришлось делать это снова, а затем открыл сообщение. Внезапно его сердце стало размером с бочку, и каждый удар отдавался эхом в его груди.
   Это происходило сегодня вечером.
  
   Дариан Уоллес проверил, что пистолет находится в рюкзаке, затем застегнул молнию и отправился в путь. Он натянул капюшон на ходу. Путешествие предстояло долгое, и ему нужно было успеть туда раньше Боатенга. По крайней мере, у него была новая одежда, купленная на наличные, которые он снял с банковской карты, которую дал ему Кайзер. Это запутало бы федералов, если бы они искали парня в черной футболке и джинсах, который прошлой ночью посетил спортивный центр. Было неизбежно, что он окажется на некоторых камерах. В конце концов, это был Лондон; один из самых "просматриваемых" городов мира. Но это не должно иметь значения. У него была единственная работа, нужно было собрать немного денег, а потом он ушел. Он просто надеялся, что его действия прошлой ночью не дали копам достаточно информации, чтобы найти его.
   Уоллес не спал в Пекхэм-Рай-парке, гадая, не обмяк ли он. Очевидно, лучше всего было бы вообще избежать вчерашней схватки с наркоманом. Но парень перепрыгнул через него и одержал верх за секунду до того, как Уоллес взял ситуацию под контроль. Слава богу, "беретта" не была заряжена. Иначе игра была бы окончена.
   Старый Дариан Уоллес убил бы этого парня. Топали его по голове до тех пор, пока над шеей не осталось ничего, кроме каши. Не ослабил его, не дал ему задохнуться, потом вызвал чертову скорую... Что с ним? Уоллес попытался вспомнить свой процесс принятия решений. Что-то помешало ему покончить с существованием этого наркомана, каким бы он ни был. Не вина; брат получил по заслугам за попытку застрелить Уоллеса. Что-то другое заставило его спасти парня.
   За время работы торговцем Уоллес повидал достаточно таких людей; подсел на вещество, делая все, чтобы получить его. Рискуя получить травму и даже смерть. У него никогда не было склонности к зависимости, его никогда не двигало что-то более сильное, чем его собственная воля. В каком-то смысле он считал наркоманов неудачниками. Как его собственный отец с выпивкой. Людей, которые сделали неверный выбор и не хватило силы воли остановиться. Но, с другой стороны, он видел некую параллель со своей собственной ситуацией.
   Как и наркоман, Уоллес был в отчаянии. Он сделает все, чтобы его не закрыли. Как и у наркомана, его стремление было достаточно сильным, чтобы заставить его убивать. Он собирался сделать это прямо сейчас. И, как и наркоман, выбранная им жертва была в основном невиновна. Не безупречен, но не заслужил смерти. Не поэтому ли он пощадил парня? Своеобразное признание. Не эмпатия, конечно? Будучи подростком в дороге, отсутствие чувств к другим людям было знаком чести. Холодное сердце было лучше всего; таким образом, ничто не повлияло на вас. Но теперь - он должен был признать - вещи действительно повлияли на него. Его сын повлиял на него.
   Что-то глубокое и необъяснимое заставило Уоллеса захотеть увидеть Леона. Быть рядом с ним, заботиться о нем, учить его и видеть, как он растет. Но ни в коем случае он не делал этого из тюремной камеры. Хорошо, он рисковал, используя своего сына для побега, но мальчик не пострадал, и теперь у них был шанс на новую жизнь. Однажды он расскажет эту историю Леону и увидит, как загорятся его глаза.
   После того, как он убил Боатенга, он планировал забрать деньги и убраться из Лондона. Может быть, даже из страны. Сможет ли он забрать с собой Леона и его маленькую маму Джас? Где-то их никто не будет искать, где-то не экстрадируют в Великобританию. Остров, может быть? Нет, он мечтал. Сначала ему придется выбраться, затем связаться с ней и привести их туда, куда он ушел. И у этого плана тоже были свои риски, если федералы прослушивали ее телефон или что-то в этом роде. Однако ему придется попытаться. Как бы он не хотел смотреть, как его сын растет из тюрьмы, он также не хотел видеть, как он растет через Facebook. Не должно быть выбора между его свободой и его сыном. Уоллес был полон решимости получить и то, и другое. Кому-то вроде него нельзя отказывать в этих вещах, не нужно идти на компромисс.
   И это вернуло его к работе, которую он собирался сделать. Он понял, что Боатенг, должно быть, сходит с ума. Если бы кто-нибудь схватил Леона, Уоллес сделал бы все возможное, чтобы вернуть его. Но сейчас он не мог позволить себе такого сочувствия к Боатенгу. Не тогда, когда от этого зависело будущее Уоллеса и его семьи - Иисуса, его семьи .
   Шагая в ночь, Уоллес чувствовал вес пистолета у себя за спиной. Это был его билет отсюда. И на этот раз он был загружен.
  
   Боатенг припарковал свою машину на Уайт-Харт-авеню, в двух шагах от тюрьмы Белмарш в районе Гринвич. Дорога была темной, с горсткой уличных фонарей только с одной стороны. Слева от него был лесной склад, а остальная часть улицы была занята складами и складами. Все было тихо. Он пытался сосредоточиться на деталях своего окружения, говоря себе, что через час они все вместе могут вернуться домой и есть ту еду, которую он себе представлял.
   Боатенг ожидал, что это место будет уединенным и сдержанным. Хотя он знал время и примерное место из более раннего сообщения, точное местоположение было отправлено ему только полчаса назад. У него не было времени, чтобы противостоять TSG, и он предпочел бы сам обменяться мнениями, чем вовлечь Коннелли, Малика или Джонса. Он не мог рисковать. Присутствие кого-либо еще при передаче может угрожать безопасности Кофи. Он также не особо хотел подвергать опасности своих коллег. Итак, это были только он и двадцать штук в конверте, и только баллончик с газом CS и его голые мозги для самообороны.
   Выйдя из машины и следуя булавке на карте, которую ему прислали в СМС, Боатенг понял, что ему нужно перелезть через небольшие ворота вниз по улице и войти в помещение, похожее на строительную площадку. Место было мертвым, и он не мог видеть ни ночного сторожа, ни камер; не редкость, если не было ценных вещей, которые стоило бы украсть. Вокруг валялись груды мела и песка, балки и проволока. Он проверил свой телефон и попытался определить место. Карты Google сказали ему, что он находится в нескольких сотнях метров к востоку от железнодорожной станции Пламстед, недалеко от железнодорожных путей. Используя экран для навигации к месту назначения, Боатенг пересек плоское открытое пространство земли. Он оглядывался по сторонам в поисках признаков жизни или активности, но ничего не было. При приближении к длинной низкой бетонной крыше, куда упала булавка, земля начала открываться. Потом до него дошло: Crossrail. Масштабный проект означал, что под городом были пробурены огромные новые железнодорожные туннели, но все еще строилось. К югу от реки была только одна линия, и зияющий вход перед ним, шестиметровой высоты, был единственным местом, где она уходила под землю.
   Боатенг сглотнул, во рту у него пересохло. Кофи был в туннеле? Кайзер был с ним? Глядя в темноту впереди, он почувствовал, как его желудок сжался, а по конечностям пробежала дрожь. Он пытался глубоко дышать, сохранять спокойствие и думать.
   Теперь ему было очевидно, почему Кайзер выбрал именно это место для обмена. Это был кусок пустой земли, не охваченный видеонаблюдением, уходящий в точку под землей и гарантированно находящийся вдали от посторонних глаз. Это также давало Кайзеру стратегическое преимущество: на открытой местности он мог наблюдать за Боатенгом, проверять, не привез ли он подкрепление, и контролировать территорию. А местность означала, что Боатенгу пришлось бросить машину и войти в этот район пешком, что ограничило его передвижение.
   Он бросил последний взгляд назад и осторожно шагнул в туннель. Единственным звуком были его собственные шаги, эхом отражавшиеся от гладких бетонных стен. То немногое, что пробивалось через отверстие, в нескольких метрах внутри становилось черным. Воздух был холодным и неподвижным. Боатенг сделал полный круг, но никого не увидел и не услышал. Он ждал, его страх и разочарование росли, пока он не сломался.
   - Кайзер! - крикнул он в темноту. 'Я здесь! Ну давай же.'
   Тишина.
   - Где Кофи? - завопил Боатенг, и его голос эхом разнесся по пещерному пространству. - Где мой сын?
   Ничего такого.
   - У меня твои чертовы деньги, - выплюнул он. - Все здесь. Он размахивал конвертом и махал им, пытаясь вызвать реакцию у всех, кто смотрел.
   Позади него раздался низкий гул, а когда он превратился в громкий, настойчивый хрип, Боатенг повернулся и посмотрел на вход в туннель. Приближался мотоцикл. Когда он приблизился, он увидел одного всадника, полностью в черном, с тонированным забралом. Велосипед был большой, мощной трейловой моделью с толстыми амортизаторами и грубыми шинами. Он остановился перед входом в туннель, примерно в двадцати метрах от Боатенга. Гонщик остался на байке с работающим двигателем, его гортанное пыхтение усиливалось замкнутым пространством, в котором был заперт Боатенг. Даже на таком расстоянии он чувствовал запах машинного масла и паров бензина.
   'Где он?' - закричал Боатенг, его голос сорвался. - Верните мне моего сына!
   Всадник склонил голову набок, как будто проявление эмоций было любопытством.
   Боатенг не мог сдержаться. Он побежал к байку, решив сорвать шлем наездника и обнажить Кайзера. Он сделал всего несколько шагов, когда позади него раздался голос, отражаясь от стен туннеля.
   'Останавливаться!'
   Боатенг замер и обернулся. Из темноты выступила и приняла форму фигура в капюшоне. Его мозг лихорадочно пытался обработать детали. Но одна вещь выделялась превыше всего.
   На него был направлен пистолет.
  
   Глава двадцать
   Джонс постучала по своему iPhone, взглянув на экран ровно настолько, чтобы понять, что новых сообщений нет. Она надеялась, что Боатенг позвонит или напишет; что-то просто, чтобы дать ей понять, что с ним все в порядке и что Кофи в безопасности. Было 21:05, и Боатенгу сказали прибыть на место встречи в девять. Многое может произойти за пять минут. Хотела бы она знать, где он. И это не имело никакого отношения к шпионажу за ним. Она признала, что просто заботилась о своем боссе.
   - Сообщение от твоего парня?
   Джонс поднял взгляд и увидел Кевина Харпера, откинувшегося в своем офисном кресле и вертящего в руке ручку. На его лице была похотливая улыбка, когда его челюсти работали над кусочком жевательной резинки. Она не ответила. Это были они вдвоем и констебль Радж Патель, оставшиеся в комнате Оп-Плутон, заняв позднюю смену. Патель опустил голову, щелкая и печатая, погруженный в какой-то поиск. Его энтузиазм, казалось, не уменьшился за семь дней на Плутоне. Джонс не понимала, почему он все еще был здесь в воскресенье вечером, но она была рада его присутствию; что-то в Харпер заставило ее чувствовать себя неловко.
   Прямо сейчас она хотела сказать Харперу, чтобы он отвалил. 'Нет, это-'
   'Ждать.' Харпер поднял руку, все еще улыбаясь. "Ты собираешься сказать мне, что ты одинок".
   Джонс не ответил.
   'Подожди.' Он указал на нее обвиняющим пальцем. - Это Порки Свин, не так ли?
   'Кто?'
   "Чемберс. Снова болтаем с тобой. Я видел его в пабе в пятницу вечером - вы вдвоем делали уколы.
   'Нет.' Ее отрицание было быстрым, инстинктивным.
   - Значит, Боатенг? Харпер не сдавался. - Я заметил, что вы двое довольно близки.
   - Спасибо, Кевин, но я бы предпочел не обсуждать мою...
   - Шучу, - подмигнул Харпер. - Не мое дело, с кем ты трахаешься. Он встал и подошел к ее столу. Прежде чем она смогла сформулировать, как зацепить его за выбранные им слова, он снова заговорил. 'Над чем ты работаешь?'
   Она почувствовала запах его лосьона после бритья и инстинктивно отодвинула стул на несколько дюймов. "Я извлекаю необходимые данные из этих исходных отчетов", - холодно ответила она.
   - От Порки?
   В тот день инспектор Чемберс предоставил пачку материалов, которые он получил от информаторов - или тайных источников разведки - из "Трайдента" - давней программы Метрополитена по противодействию бандитизму и насилию с применением огнестрельного оружия. Были имена, места, марки и модели огнестрельного оружия, время и даты, которые нужно было сверить. Гудхью, которая благоразумно находилась дома со своей семьей, завтра утром приступит к работе на полную катушку, но Джонс хотела начать. На всякий случай там что-то было; может быть, даже зацепка, которая могла бы помочь Боатенгу.
   - Немного странно, не правда ли? Харпер сунул руки в карманы брюк и покачался на каблуках.
   'Что такое?'
   - Что ж, мы работали над этой операцией с полудня понедельника, и главная обязанность Чемберса заключалась в том, чтобы получить отчет CHIS. Он там, ползает вокруг, швыряет деньги в свои источники. Шесть дней ничего нет. Потом он бросает на нас всю эту партию одним махом и сбегает, чтобы подрочить в воскресенье вечером.
   Джонс выпятила губы. "Возможно, информация поступила от разных кураторов, и он хотел сначала сопоставить их".
   "Зачем ему это делать?"
   'Я не знаю.' Она пожала плечами. "Я не работаю с тайными источниками. Возможно, ему нужно было проверить кое-какие детали, заставить пару кураторов вернуться к своим контактам. Следите, что угодно.
   'Может быть.' Харпер кивнула на свой монитор. - Итак, насколько хороши отчеты?
   - Разве ты их не читал?
   - Некоторые, да. Но я хочу знать, что вы думаете.
   Джонс был слегка польщен. - Ну, - сказала она, выведя на экран пару окон и пролистнув свой блокнот. "Я думаю, что некоторые из них почти бесполезны. Этот, например. CHIS говорит, что, по его мнению, он слышал, как кто-то упомянул парня по имени Кайзер или Кейзер, и говорит, что это может быть турок из Харинги, который работает в ресторане в Вуд-Грин и поставляет странный пистолет своим товарищам, торгующим героином.
   - Что такого плохого в этом отчете?
   Она указала на экран. - Ну, для начала, это слухи. Цепочка поставок не ясна и не поддается проверке. Название ресторана не указано. В этом районе живут тысячи турок. Это за много миль, без связи с южным Лондоном. И это не согласуется с тем, что мы думаем, что знаем о Кайзере, а именно с тем, что он работает в полиции. Она повернулась к нему. - Кроме того, это золото.
   Харпер поднял брови. - Вы не думали, что Уоллес мог лгать о связях Кайзера с полицией?
   - Вы не первый, кто делает такое предложение.
   Он кивнул. 'Ладно, что еще?'
   Она вытащила еще один отчет. - Этот лучше. Это не о Кайзере, но о человеке, который, согласно ЧИС, модифицирует оружие в садовом сарае.
   - А? Харпер склонил голову набок и скривился. "Звучит маловероятно".
   - Да, но есть место: Дагналл-Парк. Это в Селхерсте, Кройдон. Немного покопался в жителях, погуглил, чтобы найти сараи, ходил от двери к двери, и мы могли бы куда-нибудь добраться.
   - Дагналл-парк? Харпер фыркнул. "Возможно, это не связано с Кайзером".
   - Тем не менее, если он выявит какую-то модификацию оружия, это будет результатом для "Плутона". Проактивная, восходящая работа? Высшее начальство было бы во всем этом. И судя по тому, как идут дела, нам, возможно, придется взять все, что мы можем получить на этом фронте.
   - Это медленный свинец, - сказал Харпер, качая головой. - Ни один судья не подпишет ордер на обыск чьего-то сарая на основании одного-единственного расплывчатого отчета источника. Оставь это.'
   Джонс откинулся на спинку стула. Она знала, что Харпер прав и что она хватается за соломинку. Она снова быстро проверила свой телефон: ничего.
   - Посмотрим правде в глаза, - продолжил Харпер, понизив голос. "Чемберс стреляет холостыми". Он усмехнулся собственной шутке.
   - По крайней мере, он добывает для нас кое-какие сведения, - возразил Джонс, чувствуя себя странно защищающим пухлого, потного детектива.
   - Но можем ли мы доверять его продукту? - сказал Харпер, оглядываясь на Пателя, который все еще сидел за экраном своего компьютера.
   'Что ты имеешь в виду?' она спросила.
   "Ну, когда наши пути пересекались раньше, скажем так, у него была неприятная привычка выдумывать".
   Джонс закрыла блокнот. - Тебе придется объяснить это, Кевин.
   Без приглашения он пододвинул стул к соседнему столу и сел, его колено было в паре дюймов от ее колена. - Значит, вы не слышали эту историю?
   "Какая история?" Эта чушь из мельницы слухов начинала ее раздражать.
   "Чемберс работал над "Трайдентом" много лет. Когда люди работают слишком долго, они начинают... сокращать путь. Перед тем, как покинуть Метрополитен, я слышал об одном случае, когда Чемберс и его команда разыскивали парня в Кеннингтоне за хранение огнестрельного оружия, наряду с преступлениями, связанными с наркотиками. Но он держит себя в чистоте, и они никогда не смогут поймать его с чем-нибудь при себе. Чемберс все больше и больше злится из-за этого, думает, что парень смеется над ним. Однажды они заходят к нему на квартиру для очередной бессмысленной вымогательства. Следующее, парень мертв. История Чемберса состоит в том, что этот парень наставил на него пистолет, и Чемберс среагировал первым, выстрелив ему четыре раза в грудь.
   - И вы в это не верите?
   Харпер закусил губу. - Вы знаете, что такое аптечка?
   - Вы говорите, что Чемберс мог спасти этому парню жизнь, но не сделал этого?
   'Нет нет. Я не говорю ни о чем медицинском. Он сделал кавычки пальцами. 'Аптечка". Это то, что вы берете с собой на работу, если вам нужны доказательства, которых нет. Обычно в нем есть наркотики - класса А и Б - нож или два и пистолет. Вы берете все, что вам нужно, чтобы сцена подходила. По волшебству у покойника Чемберса в руке оружие.
   Джонс чувствовал себя очень неловко из-за этого разговора. - А что в этом было сомнительного?
   Харпер фыркнул. - Вы видели Чемберса, не так ли? Он мешок с дерьмом. Жирный ублюдок с реакцией ленивца. Вы хотите сказать, что он может всадить четыре пули в молодого, крепкого парня, прежде чем тот выстрелит в ответ? Ни за что.'
   'Откуда ты это знаешь?'
   Нижняя губа Харпер скривилась. "Чемберс не единственный, у кого есть источники".
   'ХОРОШО.' Джонс подождал, но Харпер не стал вдаваться в подробности. В любом случае, она действительно не хотела знать.
   - Ты смотрел " Макбет "? он сказал. - Тот, что с Фассбендером.
   'Э, нет. Но я читал пьесу на уроках английского.
   - Итак, Чемберс немного похож на него. Начинает с добрых намерений, но постепенно втягивается в него через голову. Искушений слишком много, и, прежде чем он это осознает, все выходит из-под контроля.
   Джонс думал о пьесе, где жена Макбета побуждала его совершить убийство. - А зачем ты мне это рассказываешь?
   - Я не хочу, чтобы вы придавали слишком большое значение тому, что он говорит, вот и все. Он встал. "Думаю, я мог бы взять нахальную пинту, прежде чем отправиться домой. Хочу один?'
   Джонс моргнул. 'Спасибо, не надо. Я просмотрю остальные отчеты, а потом на этом закончу.
   - Тогда в другой раз. Харпер откатил стул и одарил ее жемчужно-белой улыбкой.
   Она не ответила.
  
   Уоллес подошел ближе к Боатенгу, не сводя пистолета с его туловища. Он не знал, как сработает этот обогреватель, поэтому выбрал самую большую цель. Федерал выглядел так, будто увидел привидение. Он поднял обе руки. В одном был зажат конверт.
   - Бросай деньги ко входу, - сказал Уоллес, продвигаясь по дуге примерно в пяти метрах от Боатенга, пока они не выровнялись. Он мог видеть, что глаза Боатенга были влажными, но они бегали по сторонам, как будто он думал. - Просто сделай это, - прорычал Уоллес.
   Медному казалось, что он вот-вот заплачет. - Хорошо, - сказал он тихо. - Просто скажи мне, где мой сын.
   Уоллес мотнул головой в сторону мотоцикла. 'Он идет. Как только мы получим деньги.
   - Я хочу его увидеть, - сказал Боатенг, поворачиваясь к входу в туннель. - Дай мне его увидеть! - заорал он на всадника.
   - Так не пойдет, - сказал Уоллес. "Сначала наличные".
   Тело Боатенга дергалось. Он собирался что-то попробовать?
   - Сделай это, - скомандовал Уоллес уже громче. Он снова взвел курок на "Беретте". Щелчок эхом отозвался в туннеле.
   "Нет, пока я не увижу своего сына". Челюсть Боатенга была сжата.
   Уоллес покачал головой. Упрямый еблан. Он взглянул на всадника, который достал мобильный телефон и набрал текст. Последовало несколько секунд тишины, прежде чем в кармане Боатенга раздался звуковой сигнал.
   - Лучше проверь свои сообщения, - сказал Уоллес. - Только одной рукой. Медленно, да?
   Боатенг выглядел чертовски сбитым с толку. Он протянул руку и достал свой телефон. Некоторое время смотрел на экран. Затем он издал крик боли, словно попал в медвежий капкан.
   - Вы ублюдки! он закричал. - Ублюдки! В уголках рта была слюна, а в глазах слезы.
   "Теперь, когда ты увидел своего сына, брось ему деньги", - сказал Уоллес, не сводя прицела с Боатенга на случай, если он шевельнется. Но борьба, казалось, ушла из его тела. Он повернулся и бросил конверт парню на мотоцикле. Уоллес до сих пор не знал, был ли это Кайзер или один из его соратников. Не выключая двигатель, гонщик спешился, поставил байк на подножку и подошел. Похоже, кто бы это ни был, у него был лишний вес посередине. Фигура взяла конверт и, отступив назад к велосипеду, открыла его и осмотрела содержимое. Видимо удовлетворенный, наездник снова сел на велосипед и кивнул Уоллесу.
   Уоллес нажал на курок.
  
   Боатенг поднес руки к лицу и закрыл глаза. Мысль, пришедшая ему в голову, была не об Этте, Кофи или его собственных родителях. В этом не было ничего героического или умного. Это было просто осознание того, что его руки не остановят пулю и что поднимать их было глупо.
   Он услышал, как снаружи ревет двигатель мотоцикла.
   Затем один сухой щелчок.
   Он открыл глаза. Уоллес смотрел на пистолет. Боатенг заметил недоверие на лице Уоллеса, пока тот ломал слайд. Он застрял. Он взглянул на Боатенга, который воспользовался своим шансом. Он бросился на Уоллеса, быстрыми шагами сокращая разрыв и схватив оружие обеими руками. Палец Уоллеса все еще был на спусковом крючке. Боатенг ударил Уоллеса ногой по ноге, пытаясь вывести его из равновесия, но промахнулся. Уоллесу удалось взвести курок и снова нажать на спусковой крючок, когда Боатенг отвел его руки в сторону. На этот раз удар был оглушительным, его последствия заглушали все остальные звуки высоким монотонным звуком, пока Боатенг не услышал, как сквозь него прорезал мотоциклетный двигатель. Всадник все еще был там, у входа в туннель, наблюдая, как они цепляются за оружие. Боатенг снова нанес удар и на этот раз попал в колено Уоллеса, сбив его с ног.
   Но Уоллес крепко держал пистолет. Он потянул Боатенга за собой и, выпустив левую руку, нацелил крюк на голову Боатенга. Прежде чем Боатенг успел среагировать, он коснулся его щеки. Боль пронзила его лицо, когда он перекатился на Уоллеса, пытаясь подняться над ним. Боатенг зажал ладонью затвор пистолета, чтобы он больше не стрелял. Горячий металл обжигал кожу. Двигатель мотоцикла взревел еще раз, и Боатенг поднял глаза и увидел, как мотоциклист поворачивает мотоцикл на переднем колесе и трогается с места.
   'Нет!' - проревел он.
   Когда Уоллес вырвался на свободу, Боатенг вырвал пистолет из его руки. Он врезался в бетон, отскакивая от них. Боатенг выхватил из кармана баллончик CS и выстрелил в сторону Уоллеса, но молодой человек нырнул к входу в туннель и вскочил на ноги. Сжимая банку CS, Боатенг схватил его, как в регби, снова швырнув их обоих на пол. Когда Боатенг попытался прицелиться, Уоллес ударил ногой и попал в солнечное сплетение Боатенга. Задыхаясь, Боатенг перекатился на бок, задыхаясь. Стиснув зубы, он снова поднялся. Но Уоллес уже наступил на него и выбежал из туннеля на строительную площадку.
   Боатенг погнался за ним, его ребра горели. Уоллес ускорился к байку, когда всадник оглянулся через его плечо и притормозил. Боатенг дал последний толчок, его ноги согнулись, когда он рванулся к Уоллесу. Он догонял пару, когда байк остановился, и Уоллес вскочил на него сзади, схватив седока за плечи. Боатенг бросился вперед в воздух, раскинув руки.
   Он только успел увидеть клуб дыма из выхлопной трубы мотоцикла, когда его шины впились в землю, и он отъехал, осыпав его мелом и песком. Он врезался в грязь, когда мотоцикл с Уоллесом мчался прочь. К тому времени, когда Боатенг поднялся на ноги, байк уже исчез среди далеких куч строительных материалов, а его двигатель не более чем жужжание насекомого.
   Согнувшись пополам, Боатенг набрал полную грудь кислорода. Затем, собрав каждую унцию силы, которая у него осталась, он выпрямился и закричал в темноту.
  
   Кайзер встал и потянул мышцы, которые были воспаленными и напряженными как от накопленного стресса, так и от сегодняшней тренировки. Прошел через маленький офис туда, где сбоку стояло виски. Налил щедрую порцию в хрустальный стакан, добавил один кубик льда и повернул стакан, наблюдая, как лед становится прозрачным и тает по краям. Крепкий напиток был необходим, чтобы успокоить нервы после того, как ранее все чуть не превратилось в дерьмо. Кайзер сделал большой глоток и почувствовал, как жидкость стекает вниз. Ощущение было чем-то средним между приятным теплом и неприятным ожогом.
   Ночные события имели один большой успех: двадцать штук денег Боатенга были на пути к человеку, который специально приехал из Праги, чтобы забрать их. Этот человек, без сомнения, провел большую часть вечера за просмотром телевизора в маленькой комнате отеля Woolwich Travelodge, не обращая внимания на хаос, разворачивающийся в миле от него в Пламстеде. Возможно, было бы лучше, если бы их чешский гость не знал подробностей; имело значение только то, что деньги были в его руках, а долг за "Шкорпионы" был уплачен. Парень вернется на дорогу в Прагу завтра утром, и ему не нужно будет добывать свою цену каким-то другим способом. Одна проблема была решена.
   Однако нельзя было предвидеть неудачную попытку Уоллеса убить Боатенга. Это должно было быть достаточно просто. Судя по всему, "беретта" заклинила и упала на месте происшествия. Уоллес уже стрелял из ружья; Он знал что делает. Виной всему было неисправное оборудование. Это затронуло суть нынешних трудностей Кайзера. По всему Лондону Метрополитен ужесточил поставки огнестрельного оружия до такой степени, что Кайзеру часто приходилось продавать хлам и переделанное оружие низкого качества. Квартирмейстер должен был применять свое волшебное прикосновение к оружию, которое попадалось им на пути, но даже его навыки были ограничены, когда дело доходило до некачественного сырья. Вот почему Кайзер был вынужден снова расширить поставки за границу. Это было более рискованно, с возможностью оказаться в долгу перед серьезными людьми, такими как чешская мафия. Они могут дважды подумать о пополнении запасов сейчас. Чтобы заключить новую сделку, нужно немного поболтать. Но это могло подождать.
   Кайзер сделал еще глоток, на этот раз жжение было немного слабее. Виски начал оказывать желаемый ошеломляющий эффект.
   Проблемы, которые остались для Кайзера, были гораздо ближе к дому. Боатенг был еще жив, и он будет более чем когда-либо полон решимости найти своего сына. Мальчика должны были доставить домой после того, как Боатенг передал деньги и был застрелен. Но из-за той хуйни в туннеле план рухнул. Кайзер не хотел заботиться о бесполезном ребенке, но и избавляться от другого тела тоже не хотел. С ним надо что-то делать, да и с Боатенгом тоже.
   И это еще не все. Операция "Плутон" подходила к концу, каждая полученная ими зацепка и каждое последующее расследование грозили раскрыть какую-то часть операции Кайзера или, что еще хуже, личность. Команда Плутона теперь работала на основании того, что Кайзер работал в полиции. Что ж, если это то, что они искали, может быть, есть способ решить обе проблемы одновременно? Неумолимая сила Оп Плутона и неподвижный объект Зака Боатенга. Это подведет все к приятному завершению, после чего Кайзер сможет некоторое время затаиться и подождать, пока все не уйдут. Тогда бизнес можно было бы возобновить.
   Делать что-то из ничего всегда было даром Кайзера, как и учиться на ошибках. На основе этих двух принципов Кайзер начал мыслить. Новый план начал обретать форму, лучше предыдущего. На этот раз это действительно будет сделано одним махом.
   Кайзер допил виски и принялся за работу.
   Глава двадцать первая
   понедельник, 27 августа 2018 г.
   Первое, что заметил Зак, проснувшись, был запах крепкого кофе. За этим быстро последовало осознание всемогущей головной боли, наряду с серией острых болей в различных частях тела. Этта сидела рядом с ним на кровати.
   'Как ты себя чувствуешь?' - спросила она, протягивая ему кружку.
   Зак потер лицо обеими руками и принял сидячее положение. Его щека пульсировала там, где Уоллес ударил его. Он вспомнил, как Этта заклеивала ему лицо, когда он объяснял, что произошло. Ему потребовалось несколько рюмок, чтобы заглушить ноющее тело и блуждающий разум. В конце концов Этта, должно быть, помогла ему лечь спать; он не мог вспомнить, как заснул.
   'Было лучше.' Он застонал и взял кружку. Отпил и обжег язык. - Прости, любовь. Я сильно облажался.
   Она наклонилась, обхватила его подбородок и осмотрела синяк. - Я просто рад, что ты еще жив. Ты мог погибнуть в том туннеле прошлой ночью.
   Он медленно покачал головой. - Я тоже потерял все наши деньги.
   Прежде чем ответить, она сжала губы в прямую линию. - В любом случае, большая часть из них была не наша.
   - Черт, - пробормотал он, делая еще глоток обжигающего кофе.
   - Я больше не могу с этим мириться, Зак. Ее голос был спокоен, но он видел, что ее глаза были влажными, а рука дрожала, когда она клала ее на простыню. "Нашего мальчика нет уже почти пять дней. Я чувствую, что мир рушится. Я не знал, что еще делать, поэтому, когда ты заснул прошлой ночью, я помолился".
   - Но ты не...
   - Просто... - Она подняла ладонь. 'Слушать. Я не уверен, что кто-то был там, чтобы услышать это, но позже мне пришла в голову идея. И это было ясно.
   - Какая идея? У него болела голова.
   - Что мы - вы - должны рассказать вашим коллегам все, что мы знаем об этом. Больше не будем заниматься своими делами. Я знаю, что они угрожали Кофи, но, очевидно, мы не можем им доверять. Тебя пытались убить, забрали наши деньги и не вернули Кофи. Мы не знаем, через какой ад они заставили нашего маленького мальчика пройти. И кем бы они ни были, с ними работает убийца Дариан Уоллес. Это слишком много для нас - слишком много для вас - справиться в одиночку. Мы должны попросить всю помощь, которую мы можем получить. Вы сказали мне, что ваши коллеги пытались найти Кофи, что Массачусетский технологический институт разыскивал Уоллеса, и у вас есть специальная группа по работе с Плутоном. Собери их всех вместе, Зак. Вы все работаете над одним и тем же.
   - А что, если Кайзер снова будет угрожать Кофи? Что если-'
   - Мы уже прошли это. Нам просто нужно найти его. Она с неожиданной твердостью сжала его руку. - Найдите нашего сына.
   На мгновение показалось, что его жена вот-вот расплачется. Но она стиснула зубы, сглотнула, кивнула и встала. Где-то за его болью, болью, похмельем и ненавистью к себе он чувствовал, как ее сила укрепляет его, готовя к битве.
   Однако ему нужна была не только психологическая поддержка. После прошлой ночи Зак понял, что речь идет и о физической защите. Когда Этта вышла из спальни, он наклонился к прикроватной тумбочке. Боль пронзила его ребра и грудь, когда он потянулся к ноутбуку. Зак запустил браузер и набрал в поисковом запросе: "веб-сайты военной техники".
  
   Коннелли проснулся на рассвете и провел час со своими растениями, прежде чем отправиться в Льюишемский офис Массачусетского технологического института. Предстоял еще один долгий день, и он хотел проветрить голову, прежде чем начать. Проработав все выходные над похищением Кофи и побегом Уоллеса, сегодня утром он почувствовал притяжение земли.
   Участок дал ему ощущение порядка и простоты. Стоя в нем, он мог видеть границу участка; четкие линии в нескольких метрах вокруг него. Посадил, накормил, поливал, оберегал, а в конце вообще получил какие-то урожаи. Они не всегда выживали или процветали, но, по его опыту, вероятность успеха была чертовски выше, чем у полицейских расследований. И браки. Если бы только остальная жизнь была такой же простой, как надел.
   Никогда еще это мнение не казалось таким верным, как сейчас, когда я перечитываю ответ по электронной почте от команды по недвижимости и объектам Метрополитена. Конспиративная квартира на Ромола-роуд числилась в списках Метрополитена немногим более десяти лет. Сто двадцать четыре месяца, если быть точным, в течение каждого из которых его использовали в среднем две-три оперативные группы. В некоторых случаях группы были постоянными пользователями, но офицеры, резервировавшие дом для своих встреч, источники или свидетели, могли быть другими. Излишне говорить, что никто не забронировал его на прошлой неделе. На это было бы слишком много надежд.
   Коннелли не мог не чувствовать себя подавленным. Он рассчитывал на двести пятьдесят, а может быть, и на три сотни различных вариантов использования убежища с тех пор, как им завладел Метрополитен. В некоторых из этих случаев было задействовано несколько офицеров в одной команде, любой из которых мог скопировать ключи и использовать их как место, чтобы держать Кофи в заложниках. Он не знал, с чего начать. Не было никакого упоминания о смене замков, чтобы сузить доступ. Он должен был отдать должное этому парню из Кайзера: этот ублюдок знал, как замести следы.
   Оторвав взгляд от экрана, Коннелли принялся выкапывать землю из-под ногтя своей ручкой. Он пытался придумать лучший способ разобраться в этой горе данных. Не мог бы он получить полный список личного состава в Сословии и разбить его на действующих и бывших офицеров или, может быть, на тех, кто работал с делами об оружии? Если бы он мог показать Боатенгу список, смог бы его босс пролить на него свет? Или Боатенг просто выбрал бы первое имя, которое он знал, и направился бы прямо к допросу бедолаги?
   В такие моменты, когда не было четкого ответа, у Коннелли был безотказный способ действий: заварить чай. Крепкий, сладкий напиток, который подпитывал поколения ирландцев. Он отодвинул стул и встал.
   - Пэт, - настойчиво сказал Малик. Каждый из них был так поглощен своими делами, что Коннелли почти забыл, что парень был там. 'Проверь это.'
   Подошел Коннелли и встал у плеча своего младшего коллеги. Экран ноутбука Малика был разделен на четыре части. Он постучал по верхнему левому квадранту кончиком пальца.
   "Я нанес на карту три точки, где, как мы думали, был Уоллес. На нем было видно, как он движется на восток или юго-восток от Камберуэлла в направлении Пекхэма. Я заснял его на камеру городского совета на автостоянке, потом на камеру видеонаблюдения с периметра школы Harris Academy. Вот последний раз, когда мы его видим. Малик включил клип, и Коннелли увидел, как фигура, одетая так же, как Уоллес в спортивном центре Флаксмана, входила в кадр и снова выходила.
   - Хорошая работа, Нас.
   - Тогда я его потеряю.
   "Дерьмо". Коннелли закусил губу.
   - На несколько минут, - с ухмылкой ответил Малик. - Можно только догадываться, куда он ушел в это время, хотя я полагал, что не тем путем, которым пришел. Итак, я проверил несколько камер, к которым у меня был доступ, и взгляните на это". Он воспроизвел клип в правом верхнем квадранте. Кто-то, вероятно, Уоллес, подошел к зданию, остановился перед ним - прямо за кадром - и менее чем через минуту снова пошел прочь.
   - Что это за здание? - спросил Коннелли.
   Малик поднял брови. "Барклайс".
   - Он взял немного наличных.
   - Считай, что да, - кивнул Малик.
   Коннелли подошел ближе и, прищурившись, посмотрел на отметку времени на пленке. "В 23:42"
   "Никто не использует его в течение нескольких минут по обе стороны от него. Отследить транзакцию не составит труда.
   Коннелли провел рукой по лицу. "Итак, если мы получим данные счета, мы найдем тех, кто ему помогает, и любые другие места, где он мог их использовать".
   'В яблочко. Как вы думаете, он забрал эту банковскую карту из спортивного центра?
   - Да, скорее всего. Итак, вы отправите запрос в...
   Малик откинулся на спинку стула и хрустнул костяшками пальцев. - Уже сделал это, приятель.
   Коннелли позволил напряжению спасть с плеч, когда улыбка озарила его лицо. - Верно, парень. Тогда я поставлю чайник.
   - Три кусочка сахара, пожалуйста, - сказал Малик.
  
   Кофи согнул правую руку за спиной. Ладонь была в синяках и болезненных ощущениях там, где ее вчера сжали тисками. Но у него все еще были все пальцы. Когда его рука оказалась в ловушке, а металлические челюсти впились в кости ниже костяшек пальцев, он подумал, что это все. Что они собирались отрезать хотя бы один палец. Но они этого не сделали. Они только что сделали снимок, затем раскрутили ручку и позволили ему высвободить руку из тисков. Как только он освободился, он другой рукой прижал его к животу, как будто это могло защитить его, пока на него снова не надели наручники.
   Кофи знал, что у него нет шансов против этих людей, если они действительно хотят навредить ему. Они были крупнее и сильнее его, и, что еще важнее, у них был противный черный ящик электричества с его остроконечными дьявольскими рогами на случай, если он переступит черту. Он вздрогнул, вспомнив, как его ударили. По крайней мере, он не обмочился, когда его рука была в тисках. Это было так страшно, что он не мог перестать трястись, даже когда его поместили обратно в маленькую комнату в конце мастерской, и он остался один.
   Человек, который привел его сюда, пришел утром и расстегнул наручники на одной руке. Дал Кофи тарелку хлопьев и велел быстро съесть. Пока он ел, мужчина стоял и пыхтел, глядя на часы. Кофи подумал, не опоздал ли он на работу. Когда он доел хлопья, мужчина снова заклеил рот изолентой и снова сковал руку за спиной. Он достал ведро, в которое Кофи какал, а также несколько раз пописал.
   Мужчина вернулся через две минуты и поставил пустое ведро обратно на пол рядом с Кофи. Все равно воняло ужасно.
   - Ты скоро увидишь своего отца, - сказал он.
   Сердце Кофи подпрыгнуло при этих словах, но радостное чувство испарилось, когда он увидел кривую улыбку мужчины, когда дверь закрылась. Еще в почти полной темноте он услышал грохот смеха в лесу, прежде чем висячий замок снаружи снова щелкнул.
  
   - Ты мог умереть, Зак. Джонс покачала головой, удерживая зрительный контакт со своим боссом.
   - Думаю, мне повезло, что Уоллес использовал этот кусок дерьма, - ответил он, указывая на потрепанный пистолет, который лежал в сумке для улик на столе в комнате "Операция Плутон".
   - Почему ты не позвонил мне? Она говорила тихо, но не могла скрыть настойчивость своего тона.
   - Я не хотел вовлекать вас в это.
   - Я в этом замешана, - прошипела она. 'Запомнить?'
   - Если бы ты был там, Уоллес мог бы убить нас обоих.
   - Черт возьми, Зак. Джонс закрыла глаза, вздохнула. - Вы могли бы иметь команду для поддержки.
   - Не было времени, - возразил он. - У меня было уведомление о местоположении за двадцать минут.
   - Но вы знали общую местность. Возможно, мы смогли защитить вас. Может быть, увести мотоцикл подальше от места происшествия. Затем заблокируйте туннель и заберите улики.
   - Это единственная серьезная улика, - сказал он, указывая пальцем на револьвер.
   - Кто еще знает об этом? она спросила. - Ты не можешь держать это в секрете. Тебе следует-'
   'ЛАДНО ЛАДНО.' Он поднял руки. Он вздохнул, и на мгновение Джонсу показалось, что он выглядит на десять лет старше своих сорока четырех лет. Затем он сел прямо. "Я собираюсь дать команде полный брифинг по этому поводу. Похищение Кофи связано как с Уоллесом, так и с Кайзером. Все мы на Op Pluto должны работать над этим вместе, с Пэтом, Насом и остальной толпой из Массачусетского технологического института в коридоре".
   'Уверен?'
   'Ага. Этта поговорила со мной сегодня утром. У двадцати из нас больше шансов, чем у меня, даже с твоей помощью. Он улыбнулся, и, несмотря на ее гнев из-за его безрассудства, Джонс тоже не мог не улыбнуться.
   - Мы попросим Пателя обсудить детали "Беретты" здесь, - продолжил он. "Посмотрите, было ли это раньше на нашем радаре".
   Джонс взяла свой блокнот и ручку. - А как насчет остальных криминалистов? За пределами туннеля могут быть следы шин и следов; волокна; возможно, CCTV и ANPR, чтобы забрать мотоцикл. Следы пороха на одежде Уоллеса, когда мы его найдем, и...
   "Вау". Он полуподнял обе ладони. - Подожди, Кэт. Да, может быть, эта штука была там вчера в десять часов вечера. Но Crossrail - рабочая строительная площадка. Я гарантирую, что сорок парней топчут его прямо сейчас. Забудьте о велосипеде. Номерной знак будет украден или клонирован, и я готов поспорить, что за месячную зарплату парень знал, по каким дорогам ехать, чтобы избежать отслеживания номерных знаков. А что касается Уоллеса, он сообразителен. Он бросит эту одежду при первой же возможности.
   - Так что, мы просто отказываемся от этих зацепок?
   "Нет, мы концентрируемся на высокопроцентных".
   - "Беретта", которой Уоллес выстрелил в вас?
   - Этот и другой твердый свинец.
   Джонс нахмурился. 'Который?'
   Боатенг помолчал, затем достал мобильный телефон. "Пока единственный человек, который видел это, - это Этта". Он провел пальцем по экрану, постучал по нему и повернул экран к ней.
   Она ахнула и заметила, что Чемберс и Гудхью оторвались от своих столов. На фотографии была маленькая черная рука. Он был зажат в металлических мастерских тисках, закрученных так туго, что кожа вздулась вокруг основания пальцев, которые согнулись, как будто пытаясь защитить себя. Ее реакция была интуитивной, отвращение быстро сменилось гневом на того, кто будет мучить ребенка.
   - Я знаю, это ужасно, - сказал Боатенг. "Мне понадобилось время, чтобы посмотреть на это. И каждый раз, когда я это делаю, я хочу убить человека, который это сделал". Он звучал так обыденно, что Джонс подумал, не серьезно ли он.
   Она моргнула. - Я понимаю, что это часть дела, Зак. Но почему ты показываешь мне?
   "Он провел по экрану большим и указательным пальцами наружу. Посмотри внимательно, - сказал он, протягивая ей трубку. "Это было сделано в мастерской. Есть вещи на заднем плане. Может, это тот парень, которого мы искали, модифицирует оружие. Если мы найдем его сарай или что-то в этом роде, мы сможем сопоставить это с ним. Я передал номер Коннелли, но я предполагаю, что это еще одна горелка. Сцена, однако, Кэт. Это доказательство. Кофи в этой мастерской. Раздел 47, ABH, против несовершеннолетнего. Вот это обвинение, если ты найдешь...
   Джонс перестал слушать. Она приближалась, двигалась, искала. Она мало что знала об инструментах или мастерских, но знакомая форма привлекла ее внимание.
   "Посмотрите на это", - сказала она, сделав пару небольших поправок, затем пододвинула свой стул рядом с ним и подняла телефон так, чтобы они оба могли его видеть.
   Боатенг вгляделся в объект. "Это что-то металлическое. Может быть, какой-нибудь специальный комплект? Он сжал экран, чтобы снова получить полный обзор, наклонил его.
   Сзади послышались шаги, и Джонс инстинктивно спрятал телефон.
   - Господи Иисусе! - воскликнул Чемберс. - Я так и думал?
   Боатенг повернулся к нему. Гнев из-за вторжения промелькнул на его лице, прежде чем уступить место покорности. - Да, Уилл, это так, - вздохнул он. - Это Кофи.
   "Черт, чувак. Мне жаль.' Чемберс расстегнул рубашку поло под мышками и встал.
   "Я проинформирую всех об этом на собрании", - сказал Боатенг. "Знаешь, когда мы все в сборе".
   - Да, конечно. Чемберс фыркнул. - Все, что я могу сделать, ты знаешь, просто...
   - Удачи, Уилл.
   - Как вы думаете, что это за металл? - спросил Джонс Боатенга.
   - Ну, это как стержень, с канавкой по всей длине, но я не...
   'Можно посмотреть?' спросил Чемберс, который все еще был позади них. - Я имею в виду, ты собираешься поделиться этим с нами, не так ли, Зак?
   Джонс поколебался и взглянул на Боатенга, который кивнул. Она поднесла к нему экран. Чемберс воспользовался возможностью, чтобы наклониться к ней поближе. Она чувствовала запах его тела. Поскольку еще не было и 9 утра, она предположила, что либо на нем не было чистой рубашки, либо он не принимал душ. Или оба. Она вздохнула через рот и уже собиралась попросить его отойти, когда он выпрямился и удовлетворенно ухмыльнулся.
   - Это учебная стрельба, - авторитетно сказал он.
   Она слегка отодвинула стул, чтобы посмотреть на него, и немного увеличила расстояние между своим носом и его подмышкой. 'Который...?'
   Он чихнул. - Это своего рода бит. Хорошо, представьте, что вы просверливаете отверстие в длинном твердом предмете. Как кусок металла для ствола пушки. Вы должны удалить материал, который вы вырезаете, когда сверлите, верно? Как туннель. Итак, у ружейного сверла есть зазор на всем протяжении. Вы проталкиваете воздух во время сверления, и он выбрасывает мусор сзади. Простой.'
   Боатенг кивнул ей. - Говорил же тебе, что он специализированный. Хороший, Уилл.
   'Удовольствие.' Там стоял Чемберс. Затем он нахмурился. - Думаешь, это мастерская Кайзера?
   Джонс пожал плечами. - Мы не знаем.
   Чемберс указал на телефон. - Можешь прислать мне это?
   - Каждый получит к нему доступ, - категорически заявил Боатенг.
   - Хорошо, хорошо, - сказал Чемберс. Он перевел взгляд с Джонса на Боатенга, а затем, когда ни один из них больше ничего ему не сказал, поковылял из кабинета. Джонс догадался, что он направляется в столовую и один из жирных бутербродов с беконом, за счет которых он, похоже, жил.
   Боатенг смотрел, как он уходит, прежде чем снова повернуться к ней. - Что вы думали, что видели?
   "Это", - ответила она, снова увеличивая изображение, чтобы увидеть алмаз, отпечатанный на металле, еще два острых треугольника, сходящиеся на конце.
   Боатенг подвигал его по экрану, затем покачал головой. 'Что это?'
   "Мицубиси", - сказала она, наклоняясь и щелкая мышью. Она открыла Google и набрала слово. - Видишь?
   "Как вы получили это из трети логотипа?"
   Джонс пожал плечами. "Моя мама водит сёгуна. Но они делают все виды вещей. Включая части машин, я думаю. Еще немного погуглив, и она быстро установила, что, среди многих других продуктов, Mitsubishi производит ружейные дрели. И они были доступны только напрямую из Японии.
   - Гениально, - сказал Боатенг, и улыбка расползлась по его щекам. "Не может быть слишком много людей, которые импортировали один из них в Великобританию".
   - Наверное, нет, - признала Джонс, тоже позволив себе улыбнуться.
  
   Уоллес попал в магазин на Дептфорд-Хай-стрит, как только он открылся. "Магазин" был, пожалуй, лучшим описанием управляемого бангладешцами места, где он теперь тихо сидел в углу. Называя его туристическим агентством, мы упустили бы часть бизнеса подержанных мобильных телефонов. Называть его магазином телекоммуникаций было бы не совсем справедливо в отношении предлагаемых услуг по обмену валюты. И назвать это агентством по переводу денег значит игнорировать возможности печати и копирования. У семьи, которая руководила этим предприятием, было что-то для всех, в том числе пара ПК с широкополосным подключением для всех, кто слишком беден или слишком теневой, чтобы пользоваться Интернетом на своих устройствах. Уоллеса это вполне устраивало.
   После вчерашней хуйни в туннеле Уоллеса бесцеремонно выбросили в Шрусбери-парк рядом, по иронии судьбы, с Стрелковым холмом. Он так и не понял, кем был этот парень на мотоцикле. Он не думал, что это Кайзер, но мысленно возвращаясь к тому времени, когда он купил обогреватель, он не был уверен, что когда-либо встречал Кайзера. Это имело смысл: зачем рисковать, показывая свое лицо клиентам, когда вы можете заплатить кому-то другому, чтобы он сделал это за вас? Если что-то и стало неприятным, то это были не вы на линии огня. Эта теория была подкреплена тем фактом, что прямо сейчас его контакт с Кайзером происходил через Google Hangouts, функцию обмена сообщениями в их учетных записях Gmail. ColonelKurz21 был в сети, когда Уоллес вошел в систему, и направил его в приватный чат. Кайзер просто написал:
   Ты облажался.
   Ладони Уоллеса стали немного влажными. "Не моя вина ", - напечатал он в ответ.
   Почему Боатенг не умер? пришел ответ.
   "Беретта - кусок дерьма ", - ответил Уоллес. Застрял на мне.
   Повисла пауза, прежде чем Кайзер написал: "Вы проверяли это?
   Уоллес начал злиться. Как я должен делать это в городе?!
   Еще одна пауза. QM заверил меня, что он работал нормально, прежде чем передать его вам.
   Уоллес покачал головой. Очевидно, что парень, который поставил его, не собирался брать на себя вину, не так ли? Затем Уоллес вспомнил драку с наркоманом в пустом доме, пистолет, отброшенный назад и ударившийся о кирпичную стену. Но, возможно, проблема была не в этом ударе. Были и другие, более вероятные причины: у изделия был переделанный ствол, и оно было практически антиквариатом.
   Эта штука была старше моей бабушки , напечатал Уоллес.
   Ответа не последовало.
   Уоллес знал, что должен стоять твердо. Он написал: Где остальные мои деньги?
   Ответ пришел быстро. Вам заплатят картой, когда Боатенг умрет.
   Пососав зубы, Уоллес напечатал: "Дайте мне подходящий инструмент, и я это сделаю".
   Я пошлю тебя прямо в сарай за новым. Кайзер дал Уоллесу адрес в Дагналл-парке. Он не знал дороги, но почтовый индекс был Кройдон. Сегодня в 17:00 , добавил Кайзер.
   Уоллес ответил, что будет там, и предположил, что это конец чата. Он только начал думать, как он собирается заполнить день и нужно ли ему идти в Кройдон пешком, когда пришло еще одно сообщение от Кайзера.
   В сарае есть еще кое-кто, с кем мне нужно, чтобы ты разобрался. Назовите это предложение 2-в-1.
   Уоллес прочитал остальные инструкции. Потом сел, глубоко вздохнул и вытер ладони о штаны.
  
   Глава двадцать вторая
   Постарайтесь быть в моменте. Это то, что Этта всегда говорила ему после того, как побывала на сеансе осознанности на работе. Хотя легче сказать, чем сделать. Каждый раз, когда Боатенг не думал или не делал что-то конкретное по этому делу, его мысли возвращались к Кофи. И эти мысли быстро породили бурю эмоций, настолько глубокую, что ему казалось, будто все его тело захватила какая-то инопланетная сила. За последнюю неделю он провел так много времени в обществе ярости, печали и беспокойства, что теперь они казались нормальными. Иногда Боатенг даже не был уверен в том, в каком порядке происходил этот процесс. Он мог ощутить легкое, булькающее беспокойство в желудке и кишечнике, беспокойство, и тогда он подумал бы о Кофи: где его держат, как с ним обращаются, какие трудности переживает ребенок. Боатенг не мог не винить себя. Именно его упорство подтолкнуло Кайзера к использованию Кофи в качестве инструмента для ведения переговоров. Если бы он просто оставил это в покое... Но Боатенг знал, что это был не он. Во что обойдется его упрямство ему и его семье? Он попытался рассеять размышления и вернуться к своим чувствам: проносящиеся мимо пригороды, ощущение руля в руках, звуки трека Рэя Чарльза, который просил Джонс.
   - Хорошая находка, не так ли? Джонс отпил из бутылки с водой. - Парнем из баллистики.
   - Да, - ответил Боатенг. "Патель играл в шоры".
   Этим утром молодой констебль взял "Беретту" прямо в баллистическую лабораторию на Ламбет-роуд. Это была блестящая идея, поскольку на внешней стороне оружия не было очевидного серийного номера, который можно было бы отследить. Эксперт сразу же опознал старый итальянский пистолет и, отлучившись на десять минут от другой работы, чтобы посидеть с Пателем, объяснил, что модели 1930-х годов часто имели необычную маркировку. Ему не потребовалось много времени, чтобы обнаружить несколько, казалось бы, случайных буквенно-цифровых гравюр на различных частях оружия, некоторые из которых были скрыты и видны только тогда, когда пистолет разобран. Патель просмотрел базы данных в поисках Беретты и нашел старую модель с той же маркировкой. Он был изъят во время облавы на наркотики в районе Ньюхэм на востоке Лондона двумя годами ранее, а затем отправлен на склад по утилизации огнестрельного оружия в Метрополитене для уничтожения. Каким-то образом прошлой ночью он оказался в руках Дариана Уоллеса.
   - С такой инициативой он пойдет куда угодно, - сказал Джонс. "Патель".
   "Как из Метрополитена на работу с половиной стресса и двойной зарплатой". Боатенгу удалось улыбнуться. В наши дни в полиции это была обычная ситуация: приходят блестящие выпускники, превосходящие старую гвардию по энергии, творчеству и умственным способностям, а затем через два-три года увольняются, чтобы поступить в юридическую фирму, на гражданскую службу, в охранную компанию или в охранную компанию. даже, в некоторых случаях, идут в политику. "Не придумывайте никаких идей", - добавил он. Боатенг знала, что Метрополитену повезло держать Джонс в течение шести лет, и что трагическая смерть ее отца при исполнении служебных обязанностей была основой ее мотивации служить. Они не могли принять ее как должное.
   'Ты знаешь, что это значит?' - спросила она, нарушив краткое молчание. - Дело в том, что "Беретту" отправили на уничтожение.
   Боатенг кивнул. "Уоллес был прав".
  
   У Джонс возникло чувство дежа вю, когда она увидела, как Терри мчится к ним по полу склада. Он поднял на нее приветственную руку, которая превратилась в рукопожатие, когда он приблизился. Очевидно, многого не потребовалось, чтобы завоевать его расположение. Затем он протянул руку Боатенгу и просто сказал: "Терри".
   Боатенг немного поколебался, прежде чем согласиться. 'Мы встречались?' он спросил.
   - Не думаю, приятель, - весело ответил Терри, прежде чем снова повернуться к Джонсу. - Значит, это то самое дело, из-за которого вы были здесь на прошлой неделе, не так ли, дорогая?
   - Может быть, мы могли бы поговорить в вашем кабинете? - сказала она, взглянув на Боатенга.
   Идя рядом с Терри, Джонс услышал лязг и посмотрел на антресоль, где металлический пол, заставленный ящиками для хранения вещей, тянулся широкой U-образной линией параллельно стенам прямо под маленькими окнами. На вершине лестницы, ведущей вверх с уровня земли, Газ - или, может быть, это был Джоуи - распаковывал деревянный ящик.
   - Новоприбывшие, - сказал Терри, указывая вверх. - Мой мальчик разбирает груз, который мы сняли с корабля, направлявшегося в устье Темзы лет пять назад.
   'Мы?' Джонс не совсем понял, кого имел в виду Терри.
   - Да, мы. Мет. Я тоже в полиции, ты же знаешь. Очевидно, гражданский, но это все часть одной команды, не так ли? Он подмигнул ей.
   "Почему им понадобилось пять лет, чтобы добраться сюда?" она спросила.
   - Капитан лодки только что проиграл вторую апелляцию по своему приговору, так что теперь он уходит на остаток срока. И им больше не нужно огнестрельное оружие как доказательство. Итак, мы нарезаем их. Терри потер руки. - Чашечку чая?
  
   Десять минут спустя, прошерстив свои файлы, Терри торжествующе повернулся к своим гостям.
   - Вот оно, - сказал он, хлопая по бумаге тыльной стороной ладони. Пистолет Беретта образца 1934 года. Ага, точно уничтожено, двадцать четвертого мая этого года. Он перечислил пометки, затем перевернул документ, как будто это могло объяснить тайну. Но реверс был пуст.
   - Тогда как ты объяснишь, что я нашел его прошлой ночью в туннеле Кроссрейл? - спросил Боатенг.
   - Я не могу. Терри покачал головой, моргая. "Я в тупике". Он провел указательным пальцем по деталям, бормоча себе под нос. "Здесь моя подпись", - заключил он. "Я не могу вспомнить именно это - у нас их так много - но если я делал форму, то я, должно быть, сам видел, как Берта ела его". Он передал ей бумагу, сел и погладил живот.
   Боатенг нахмурился. 'Извиняюсь?'
   "Машина для резки", - объяснил Джонс. - Если мы хорошо попросим, может, Терри покажет нам дорогу.
   Бригадир хлебнул чай. 'Я бы хотел.'
  
   Вернувшись в комнату инцидентов с Плутоном, Джонс поставила оба локтя на стол, наклонилась вперед и помассировала глаза ладонями. Она была в одном из тех спадов после полудня, и не только тоскливый процесс распаковки избытка исходных сообщений Чемберса испортил ей настроение. Дело в том, что всего через несколько мгновений после того, как она пожелала Боатенгу удачи с зацепкой, которую она нашла для него в лабораториях Фортек, она, как хорошая девочка, поспешила по коридору в офис Кребса. Обсудил с ней все это и получил метафорическое поглаживание по голове. С тем же успехом Кребс мог дать ей тридцать сребреников.
   Джонс объяснила это себе тем, что было бы безопаснее, если бы кто-то контролировал планы Боатенга, особенно после того, что произошло прошлой ночью. Строго говоря, он не скрывал, что сейчас уходит; так уж получилось, что все остальные работали над другими вещами, а руководитель Fortec еще не был проинформирован о команде. Но даже когда она проболталась Кребсу, тихий придирчивый голос говорил ей, что Боатенг может быть прав, что он что-то замышляет.
   Почему бы Уоллесу не сказать правду о том, что Кайзер казнил Леонарда Брея? Его разведданные о том, что Кайзер получил оружие со склада уничтожения, уже были подтверждены сегодня утром, хотя до сих пор оставалось загадкой, как "Беретта" ускользнула оттуда и оказалась во владении Кайзера. Его разрушение было настолько недавним, что Терри, в конце концов, даже нашел кадры с камер видеонаблюдения, на которых его разрезали. Настенная камера была немного в стороне, но отличительная форма пистолета была достаточно четкой, а отметка времени соответствовала документам Терри. Джонс надеялся, что Боатенг предложит объяснение, но не смог.
   Снова открыв глаза, Джонс заметила Гудхью, идущего к ней через комнату. Опущение ее плеч дало Джонсу сообщение, прежде чем аналитик положил лист бумаги на ее стол.
   - Боюсь, ничего, - сказал Гудхью.
   'Это было быстро.'
   Гудхью изогнула брови. "Mitsubishi не смогла предоставить нам информацию достаточно быстро. Их британский офис сделал несколько звонков в Японию, а затем сразу же провел проверки".
   "Думаю, они беспокоятся о негативной огласке", - предположил Джонс. 'Что они сказали?'
   "За последние десять лет в Великобританию было импортировано восемнадцать буровых долот Mitsubishi", - сказал Гудхью, указывая на распечатку. - И ни один из их покупателей не известен нам модификацией оружия. Никаких связей с Оп-Плутоном, Дарианом Уоллесом или Кофи. Она пожала плечами. - У них нет ни одной судимости на двоих.
   Джонс начал читать список имен и адресов. - Один из этой компании знает о сверле на этой фотографии. Наша следующая задача - составить профиль каждого из них и посмотреть, к чему это нас приведет. Возраст, профессия, люди, с которыми они живут - все, что вы можете найти.
   'Конечно.' Гудхью помолчал. - Зак здесь?
   - Нет, он вышел. Джонс не хотел больше ничего говорить. 'Почему?'
   "Просто... я думал, что он захочет новости, учитывая, что речь идет, ну, вы знаете, о его сыне".
   "Не волнуйся, я передам это дальше".
   "Кроме того, я подумал... Что, если первоначальный импортер продал биту онлайн? На eBay или где-то еще.
   'Хорошая точка зрения. Попробуйте поискать и его. Затем, если эти профили не дают нам ничего для работы, может быть, мы просто позвоним им и спросим, есть ли у них что-то еще. А если это не удастся, мы вернемся более чем на десять лет назад.
   'ХОРОШО.' Гудхью мягко вздохнул. - Я займусь этим. Она почти незаметно взглянула на часы.
   Джонс заметил движение. - Я могу это сделать, если тебе нужно уйти? Или мы можем попросить Раджа.
   Гудхью улыбнулся. "Спасибо, но я уже позвонила в детскую по поводу позднего подъема. Мой муж уходит с работы пораньше, чтобы забрать Холли.
   'Это нормально?'
   - Да, никаких драм. Я в этом. И не похоже, что Плутон будет бежать вечно, не так ли?
   - Я серьезно надеюсь, что нет. Это действительно хорошая работа, Эми. Так держать.' Джонс бросил последний взгляд, когда она передала бумагу. Ее утомленному мозгу потребовалось несколько секунд, чтобы зарегистрировать название улицы внизу.
   'Ждать!' Она выхватила его и проверила.
   Дагналл Парк.
   Та же улица, что и сарай для модификации оружия, упомянутый в отчете Чемберса.
   Джонс ткнул пальцем в адрес. - Вот он, - сказала она, внезапно наполнившись энергией. - Найдите все, что сможете, по адресу в Дагналл-парке. Она вскочила и отодвинула стул так быстро, что тот опрокинулся. Остальные в комнате прекратили свои занятия и посмотрели на нее.
   'Куда ты идешь?' - спросил Гудхью.
   - Чтобы проинструктировать Кребса, затем в Массачусетском технологическом институте. Если есть шанс, что Кофи там, мы должны отправиться туда прямо сейчас.
   - Разве нам не нужен ордер или...
   Джонс покачала головой. "Нет времени, угроза жизни..."
   Остальная часть ее объяснения о приоритете была потеряна, когда она бросилась через дверь и по коридору.
  
   Когда Боатенг ехал по автомагистрали A2 на юго-восток от Льюишема, он размышлял о письме, которое нашел в архивах полицейского участка Тутинга. В 2014 году компания Fortec Labs Ltd получила пули с места убийства Леонарда Брея и должна была проанализировать их, прежде чем отправить обратно Дэйву Мэддоксу в Ламбетский Массачусетский технологический институт. Поначалу Боатенг отказывался верить, что Мэддокс мог быть причастен к какой-либо хитрости. Он и Боатенг несколько раз пересекались, и каждый раз он находил DCI несколько резковатым, но в целом эффективным. Итак, Мэддокс был копом, который не очень любил делать лишние мили, когда рассматриваемая задача была чьей-то ответственностью. Но кто не был таким после двадцатилетней службы?
   Тем не менее, он не спросил об этом Мэддокса прямо, отчасти из-за общих подозрений, которые возникли у него после того, как Уоллес сказал ему, что Кайзер работает в полиции. Но в основном это было потому, что убийство Леонарда Брея было единственным, о чем он до сих пор не проинформировал всех остальных в команде "Опер Плутон", кроме Джонса. Он, конечно, хотел бы, но сначала он хотел проследить за этим лично - спросить ученых, которые действительно занимались этим делом. Единственная проблема с планом Боатенга заключалась в том, что Fortec Labs больше не существовало. Вернее, его не существовало под этим именем.
   Джонс порылся в Регистрационной палате, сравнив детали Fortec Labs с другими подобными фирмами. Ей не потребовалось много времени, чтобы обнаружить, что через четыре месяца после роспуска Fortec в полумиле вниз по дороге от старых помещений Fortec была зарегистрирована новая фирма с двумя теми же директорами компании. Если Theta Scientific Solutions Ltd, или TSS, была возрождением Fortec, то Боатенг надеялся, что они смогут сотворить для него чудо. Тот, который может привести к Кайзеру.
  
   - Итак, почему вы, ребята, сменили имена и все такое? - небрежно спросил Боатенг, садясь напротив доктора Ондрея Сеткова, директора TSS, который также руководил Fortec. Это был стройный, подтянутый мужчина лет сорока. Боатенг предположил, что в свободное время он катался на велосипеде или плавал; что-то связанное с физической выносливостью.
   Сетков поправил очки и откашлялся. "У нас было несколько, ну, досадных инцидентов в Fortec Laboratories". Его акцент носил след того, что, как догадался Боатенг, было местом его рождения в Восточной Европе.
   - Какие инциденты? - спросил Боатенг. В кармане он почувствовал, как телефон завибрировал от звонка, и потянулся к куртке, чтобы заставить его замолчать.
   - Тогда все было выяснено, - беззаботно сказал Сетков, разводя руками.
   Боатенг ждал.
   - Некоторые, э-э, улики, которые мы получили, пропали, - продолжал Сетков. "Конечно, мы часто не знали, к какому уголовному делу относятся материалы, потому что это было деликатно. Наша работа заключалась в том, чтобы просто провести тесты в соответствии с заданием клиента и сообщить о результатах. Объективно", - добавил он.
   - Верно, - сказал Боатенг. Он вспомнил историю, которую когда-то слышал, о парашютной школе, которая сменила название и переехала на милю вверх по дороге после того, как один из их парашютов не раскрылся. - И я полагаю, отсутствие улик плохо сказалось на бизнесе.
   Сетков вскинул голову. - Это мягко сказано, инспектор. Бизнес был не просто плох; оно высохло. У нас не было другого выбора, кроме как основать новую компанию с новым названием, хотя после этого мы не получали никакой работы от столичной полиции".
   - Мне жаль это слышать. Боатенг не мог знать, сознательно ли Фортек стоит за недостающими уликами или нет, но ему нужно было сохранить милость Сеткова для запроса, который он собирался сделать. - Итак, что, по-твоему, случилось с уликами?
   "В то время мы так много работали для полиции, что было очень сложно за всем уследить. У нас были хорошие системы, но было много людей, которые приходили и уходили. Курьеры, детективы, технический персонал. Когда было приоритетное дело, порядок нашей работы менялся в любой момент, и следователь иногда приезжал забирать результаты и доказательства лично". Сетков пожал плечами. "Мы решили, что это безопаснее, чем пользоваться услугами частной курьерской компании. И поскольку заказчиком была полиция, мы были рады, что они это сделали. Большую часть времени проблем не было. Но после того, как у нас было два или три таких инцидента, люди начали задавать вопросы".
   Телефон Боатенга завибрировал у него под ребрами, и он снова отключил его.
   "Можете ли вы проверить свои записи о работе с 2014 года, пожалуйста? Мне интересно, был ли это один из тех инцидентов. Он начал рассказывать подробности дела Леонарда Брея, но остановился на полпути, увидев, что Сетков качает головой. 'Какая?'
   - Прошу прощения, инспектор. У нас больше нет такой информации. Он был разрушен. Некоторые отдельные полицейские группы или районы, возможно, сохранили свои копии, но у нас нет ничего с того времени".
   Боатенг почувствовал, как будто на него давит груз, выжимая из него энергию. Еще одна наводка на Кайзера; очередной тупик. Но он поборол разочарование и попытался думать; должно было быть что-то. - А как насчет лаборанта, который анализировал этот образец? Снаряды из огнестрельного оружия в 2014 году. Вы участвовали в...
   Сетков быстро покачал головой. 'Нет. Моя область ДНК. Но если бы это была баллистика, то работу сделал бы Эрик. Он был нашим единственным специалистом по баллистике.
   - Эрик, кто?
   "Эрик Мортон".
   - А он здесь? Боатенг махнул рукой за пределы небольшого офиса в сторону, как он предположил, лабораторий.
   "Он вышел на пенсию в прошлом году. Думаю, у него был хороший пенсионный план".
   В Боатенге начало расти небольшое чувство надежды. Этот лид был еще жив - просто. И все же стоило не записывать. Может быть, он мог бы попытаться поговорить с этим Эриком Мортоном прямо сейчас. - Я попрошу одного из моих коллег найти его домашний адрес. Но я не думаю, что вы знаете, где я могу найти его прямо сейчас?
   Сетков тонко улыбнулся и откинулся на спинку стула. "Эрик - рыболов. На самом деле мы не общаемся, но в последний раз он мне сказал, что все свое время проводит с рыбой.
   Боатенг нахмурился. - Я полагаю, за пределами Лондона?
   'Нет. Он всегда ходил недалеко от своего дома. Озеро Южный Норвуд.
  
   Возвращаясь к машине, Боатенг проверил свой телефон. Шесть пропущенных звонков от Джонса, три голосовых сообщения - предположительно все от нее - и текст с номера, который он сразу узнал.
   Это был тот самый телефон, который прислал ему фотографию руки его сына, зажатой в тиски.
  
   Уоллес нашел нужный номер в Дагналл-парке и на мгновение постоял на подъездной дорожке, изучая ничем не примечательный двухквартирный дом из красного кирпича. Не особо старый, но и не особо новый. Плотные сетчатые шторы на всех окнах, аккуратная маленькая живая изгородь и несколько клумб впереди, деревянный забор сбоку. Любой прохожий мог подумать, что это дом мелкого бухгалтера или офис-менеджера, чье хобби-садоводство было таким же скучным, как и его трудовая жизнь. Никто бы не догадался, что это место было узлом, через который проходили сотни орудий на пути к улицам Лондона и за его пределами. Не через миллион лет. Каким бы примечательным это ни было, Уоллес не хотел больше размышлять об этом. Еще один или два человека шли дальше по тихой улице, проезжала пара машин, и в 5 часов вечера он догадался, что скоро люди начнут возвращаться домой с работы. Больше потенциальных свидетелей, устанавливающих его здесь. Он направился вверх по тропе.
   Нажав на защелку высоких боковых ворот, Уоллес обнаружил, что они открыты, как и сказал ему Кайзер, если он прибудет вовремя. Он проскользнул внутрь и закрыл ее за собой. Параллельно дому на подножке под брезентом стоял мотоцикл. Никого не видя и не слыша, Уоллес поднял брезент и взглянул на велосипед под ним. Это была дорожная модель, того же цвета и стиля, что и та, на которой он вчера сбежал со стройплощадки. Номерной знак был другим, но шины были покрыты мелом, который Уоллес узнал по цвету и текстуре того же материала, что и материал, оставшийся прошлой ночью на подошвах его кроссовок.
   "Сарай", который Кайзер сказал ему посетить, больше походил на уборную: большое прочное сооружение возвышалось над садом и примыкало к группе деревьев у железнодорожного моста. Когда он приблизился, пригородную тишину пронзил взрыв пронзительного механического воя, за которым последовал еще один. Уоллес повернулся, чтобы осмотреть заднюю часть дома. Признаков жизни не было; как и спереди, свет был выключен, а сетчатые шторы задернуты. Квартирмейстер явно любил уединение. Уоллес постучал в дверь флигеля и услышал звук изнутри, похожий на лязг металла по дереву, прежде чем раздался голос.
   'Это кто?'
   - Это почтальон, - сказал Уоллес, понимая, как неловко это звучит. - Получил счет за муниципальный налог. Это то, что Кайзер велел ему сказать. Заранее подготовленный код, как какая-то чушь про Джеймса Бонда. Вот только Джеймс Бонд не был так хорошо вооружен, как этот брат.
   - Я уже заплатил, - ответил голос.
   Когда Уоллес уже собирался снова постучать, думая, что ошибся, он услышал, как отодвинулись два засова и повернулся большой замок. Массивная дверь открылась и появилось пухлое лицо с глупой ухмылкой.
   - Шучу, сынок, - сказал мужчина. 'Попасть внутрь.'
   Уоллес прошел в просторную мастерскую. С одной стороны шла большая скамья, а в центре комнаты стоял широкий деревянный стол толщиной в фут. Уоллес увидел тиски, сверла, два токарных станка и машину, похожую на микроволновую печь. Инструменты висели на досках на стенах. Там были металлические шкафчики, пластиковые бадьи, полные всякой всячины и кусков черт знает чего, и большой сейф в углу.
   - Спасибо за прошлую ночь, да? Уоллес фыркнул. Ему не нравилось быть у кого-то в долгу.
   Братец почесал живот, его улыбка исчезла. - Ты должен был убить его. Ты мог затащить нас обоих в какое-нибудь очень глубокое дерьмо.
   'Да хорошо.' Уоллес обвел взглядом мастерскую. Он заметил запертую дверь сзади и указал на нее. - Что там? он спросил.
   'Занимайтесь своим делом.'
   Уоллес прикусил губу.
   - Что тогда пошло не так? Мужчина ухмыльнулся. - Вы никогда раньше не нажимали на курок?
   "Кусок застрял".
   Парень смотрел прямо сквозь него, его глаза были холодными и круглыми. - Ты обвиняешь меня в этом, да, сынок?
   Уоллес не оценил его тон. Когда-то он причинял людям меньше неуважения, чем тот толстяк, который только что показал ему в течение тридцати секунд. В нем вспыхнула небольшая ярость, и Уоллес заставил ее подавить. - Нет, конечно нет. Он моргнул, улыбаясь. "Должно быть, я плохо себя чувствовал".
   - Чертовски верно. Мужчина осмотрел полотно электропилы и передвинул его через верстак. Уоллесу пришла в голову мысль, что одним из них можно порезать человека.
   - Но босс сказал, что у тебя есть для меня новый.
   Мужчина кивнул, затем обошел скамейку и взял пистолет. - Это "Браунинг Бак Марк", ясно? Он говорил так, как будто Уоллес был придурком. - Я распилил ствол и нарезал резьбу для глушителя, понимаете? Он поднял наконечник, затем прикрутил металлический цилиндр, удвоивший длину оружия. - Я очень горжусь этим, - ухмыльнулся он. - Даже если я сам так говорю. Точность более двадцати пяти ярдов и более, и почти бесшумная стрельба. Берет патроны калибра .22. Я принесу тебе немного.
   Уоллес наблюдал, как парень подошел к одному из своих пластиковых баков, извлек коробку, вставил магазин в "браунинг" и зарядил его. Он заменил полный магазин, перевернул затвор и встал, уставившись на Уоллеса. Они были в нескольких метрах друг от друга. После жуткого образа электропилы Уоллес внезапно почувствовал, как из его внутренностей вырывается страх. Подставил ли его Кайзер? Так ли это должно было закончиться, когда толстяк в Кройдоне застрелил садовый сарай? Он должен был предвидеть это, после того как брат в тюрьме умер на прошлой неделе... Уоллес оглянулся на дверной проем. Если бы он бросился на это сейчас, он мог бы просто...
   - Вот так, сынок. Парень протягивал ему. Уоллес перевел дыхание, пытаясь замедлить сердцебиение. Он вытер липкую ладонь о макушку и взял пистолет из протянутой руки квартирмейстера.
   Уоллес обхватил пальцами рукоятку, ощутил вес. "Теперь мне просто нужно проверить это", - сказал он.
  
   Глава двадцать третья
   Первой задачей группы "Плутон" было заблокировать Дагналл-парк с каждого конца местными офицерами в форме, чтобы никто не мог видеть кордоны внутри целевых помещений. Развертывание в такой короткий срок означало, что они остались без тяжелой толпы из TSG или специализированной группы тактической поддержки. Но Кребс и Мэддокс не рисковали, поэтому им пришлось ждать прибытия вооруженной машины быстрого реагирования, прежде чем дверь открылась. Это был минимальный уровень защиты, необходимый для операции с предполагаемой угрозой применения огнестрельного оружия.
   Спрятавшись за высокой кирпичной стеной сразу за территорией, Джонс попыталась восстановить дыхание. Она была в бронежилете и носила спрей CS, но без электрошокера она вошла бы одной из последних. Если это было место, где Кайзер модифицировал свое оружие, они должны были быть готовы к тому, что пассажиры будут вооружены. Воспоминания о том, как в прошлом году подозреваемый в убийстве наставил на нее пистолет, были еще свежи, как и реакция "бей или беги", которую это вызвало в ее теле. Но это могло быть не единственным риском здесь: если Кофи был внутри, были все шансы, что может возникнуть ситуация с заложниками, если они не сыграют правильно.
   С ними были Коннелли, Малик и два других детектива Массачусетского технологического института; всего их было десять человек, образуя две группы по пять человек. Из команды "Плутона" в комнате для инцидентов остался только Гудхью - как гражданское лицо, не прошедшее подготовку по проведению операций по задержанию. Боатенг был единственным отсутствующим, хотя Джонс изо всех сил пыталась его заполучить. Его отсутствие ответа наводило на мысль, что он был занят чем-то важным. Несколько человек уже спросили, где он; Джонс промолчал. Харпер даже пошутил, что нашел Боатенга в сарае. Она надеялась, что он восстановит ее голосовые сообщения и примчится сюда до того, как все закончится. Особенно, если его сын был внутри.
   Перед Джонсом у Малика был вытащен электрошокер, как и у Чемберса. Мэддокс был безоружен, но управлял радиотелефоном Airwave, переговариваясь шепотом с группой Кребса, которая подошла к дому со стороны железнодорожных путей в нижней части сада, используя деревья в качестве укрытия.
   Низкий гул двигателя то усиливался, то стихал. Джонс услышала, как открылись и закрылись дверцы машины, и, обернувшись, увидела трех офицеров АРВ, у каждого из которых на груди был полноразмерный MP5, а в поясной кобуре - пистолет. Они присоединились к группе за стеной, и Мэддокс начал их обновлять.
   - Никаких признаков активности в доме, - тихо сказал он. Устройство зажужжало в его ухе, приглушив громкость. - То же самое сзади, - сказал он, передавая сообщение от Кребса, затем прислушался к еще одному треску и бормотанию радиоволны. - Но в пристройке горит свет. Два маленьких окна сзади.
   Офицеры АРВ посовещались, и один из них начал петлять сзади. Через две минуты на рацию Мэддокса пришло сообщение. Офицер огнестрельного оружия находился на позиции со второй группой. Лидер АРВ в передней части дома двинулся вперед, посовещавшись с Мэддоксом, прежде чем взять у него рацию и прошептать в нее какие-то инструкции. Затем он указал на дом.
   - Мы идем внутрь, - сказал он.
   Мэддокс жестом велел Чемберсу и Малику идти впереди него, и они ушли, а Джонс быстро шел позади них. Они молча двинулись к боковым воротам. Мэддокс осторожно нажал на защелку, и она открылась. Чемберс последовал за офицером АРВ, а Малик следовал за ним с электрошокером наготове. Они проехали мимо мотоцикла под брезентом, и Джонс ненадолго вспомнил рассказ Боатенга о прошлой ночи в туннеле. Она чувствовала, как ее сердце колотится о грудную клетку.
   Они ползли по стене дома. Чувства Джонса были начеку, каждый звук усиливался. Она попыталась свести к минимуму шум собственных шагов. Вдалеке грохотал поезд, а на одном из больших деревьев за флигелем каркала ворона. Она увидела, как Коннелли и Патель вышли с обеих сторон большого сарая. Мэддокс указал на дверь, и Коннелли кивнул и прокрался вокруг. Кребс последовала за ирландкой, ее лицо было напряженным и бесцветным. Чемберс поправил электрошокер. Малик занял позицию по другую сторону двери от Коннелли. Офицер АРВ стоял прямо перед дверью с поднятым MP5. Харпер нес "Энфорсер", красный таран, который мог начисто снести дверь с петель. Воздух, казалось, повис в полной неподвижности. Затем Мэддокс отрубил себе руку, а Харпер встал, завелся и вбил Инфорсера в замок. Коннелли и Малик кончили и начали кричать, а Патель и Чемберс ворвались вслед за ними.
   А потом наступила тишина.
   'Чистый!' раздались крики изнутри, за которыми быстро последовал голос Коннелли.
   - Сюда, - крикнул он.
   Джонс вошел позади Харпера и Мэддокса. Кребс был последним. Джонс тут же почувствовал запах пороха, его запах остался в непроветриваемой мастерской. Был и другой запах, что-то более органическое. На дальнем конце большого центрального блока стоял Коннелли, уставившись в землю, рядом с ним находились еще несколько человек.
   - Значит, это наш оружейник? - спросил Харпер.
   - Может быть, даже Кайзер, - предположил Чемберс.
   Обогнув верстак, Джонс увидел лежащее на полу тело. На древесине вокруг его головы и плеч было темное пятно.
   - Отойдите, - приказал Кребс.
   Джонс отошел в сторону, чтобы лучше видеть. Когда Коннелли встала на колени, чтобы проверить пульс на сонной артерии тела, Джонс быстро пришла к двум выводам: во-первых, количество крови и количество огнестрельных ранений, которые она подсчитала, делают крайне маловероятным, что этот человек все еще жив; и два, несмотря на дыру в его лице, она узнала его.
   - Боже, - сказал Мэддокс, переводя взгляд с тела на Джонса и обратно.
   Ей казалось, что все ускоряется, ее разум спешит обработать информацию. Окинув взглядом мастерскую, она заметила инструменты, ящики и тиски. Он был похож на тот, в котором была зажата рука Кофи. ДНК может подтвердить это. На боковой скамейке она заметила большой куб, напоминающий нечто среднее между инкубатором и микроволновкой. Ей понадобилось время, чтобы зарегистрироваться, а потом это обрело смысл. Но прежде чем она успела высказать свои мысли, Мэддокс указал на другую дверь сзади, которая была заперта на замок. Это было похоже на кладовую. Харпер подошел, и они вдвоем прислушались у двери, Мэддокс фыркнул и сморщил нос.
   - Кто-нибудь там? он назвал. Ответа не последовало.
   Офицер БРЭМ стоял наготове, направив оружие на дверь. Затем он кивнул, и Харпер сделал шаг назад, прежде чем метнуть Инфорсера в замок.
   Джонс смотрел, как они все слегка отшатнулись от запаха из крошечного пространства, прежде чем войти. Она тоже подошла, закрыв нос. Вид внутри был жалкий: тесная комнатка с маленьким окошком наверху, матовое стекло которого пропускало несколько лучей раннего вечернего солнца. Сбоку стояло ведро, от которого пахло так, будто совсем недавно в него кто-то испражнялся. Кроме того, он был пуст.
   Пока Кребс кричал что-то о криминалистах и о том, что все уходят, Джонс продолжал смотреть на шкаф, который, возможно, еще вчера почти наверняка был тюрьмой Кофи.
   Она была рада, что Боатенга здесь нет.
  
   Сюзанна Пим сделала глоток своего коктейля с джином и шампанским и быстро пришла к выводу, что он не заслуживает цены в 19 фунтов стерлингов за стакан. Но она выбрала Coburg Bar не из-за соотношения цены и качества. Тускло освещенный пивной внизу в отеле "Коннот" служил хорошим местом, чтобы поговорить сдержанно, особенно за угловыми столиками, где большие кресла с откидными спинками, как правило, защищали разговор от любопытных соседей. Другим преимуществом было то, что с его преимущественно международной клиентурой из арабов, индийцев и русских шансы, что кто-нибудь узнает ее здесь, были минимальными. Не то чтобы она была министром иностранных дел. Во всяком случае, еще нет.
   Она не поднимала головы, пролистывая Твиттер на своем телефоне и следя за реакцией на свои твиты ранее в тот же день, а также на все, в чем она была отмечена. Это не самое вдохновляющее чтение. Левые все еще были возмущены убийством Аарона Коллинза на прошлой неделе. Ради Бога! Мужчина открыл огонь по вооруженным полицейским. Ожидал ли он в ответ легкого шлепка по запястью? Были требования обнародовать кадры с нательных камер, настаивали на том, чтобы Метрополитен доказал, что Коллинз представлял угрозу именно в тот момент, когда они открыли огонь.
   Прежде чем ее гнев успел усилиться, Пим что-то заметил боковым зрением. Ее гость вошел и направился через бар к ней. Он взял кресло напротив Пима и со стоном опустился в него. Она даже не успела поприветствовать его, как за его плечом появился официант и спросил, что бы он хотел выпить.
   - Пиво, - сказал мужчина.
   - Какое пиво, сэр? - тактично спросил официант. - Хочешь посмотреть меню?
   - Просто дай мне лагер.
   "У нас есть Schiehallion Pilsner, это действительно красивое шотландское ремесло..."
   'Отлично.'
   - Очень хорошо, сэр. Официант слегка поклонился перед уходом.
   'Длинный день?' Пим изогнул бровь.
   - Сегодня вечером мы поймали еще одно убийство. Связан с операцией.
   'О Господи.' Она наклонилась, но не забыла понизить голос. 'Кто?'
   "Двадцативосьмилетний мужчина из Кройдона по имени Гарет Райли. Среди друзей известен как Газ.
   Пим ожидал, что ее гость уточнит, но не стал. 'Тогда пошли. Неожиданность убивает меня". Она сделала паузу; метафора не была преднамеренной. - Какова его связь с Плутоном?
   "Он модифицировал оружие в большом сарае в глубине маминого сада".
   - Оружие кайзера?
   - Мы так думаем. Он работал на складе по уничтожению огнестрельного оружия в Метрополитене и, похоже, брал свою работу с собой домой. Мужчина остановился, когда подошел официант и осторожно поставил пиво на их стол. Отмахнувшись от стакана, он сделал большой глоток из бутылки и удовлетворенно вздохнул.
   - Это было необходимо, - сказал он.
   "Как взять работу домой ? " - спросил Пим.
   - Кража оружия со склада и пересверливание стволов. Модернизация их или что-то еще и продажа их на. В нашей команде даже есть один или два человека, которые думают, что Газ Райли может быть самим Кайзером. Их теория гласит, что он пытался кого-то обмануть в сделке и был застрелен, может быть, даже из собственного оружия.
   - Я думал, Кайзер должен был служить в полиции.
   - Ну, этот парень был. Он пожал плечами. "Он просто не был офицером полиции . Гражданский техник, кажется, его официальная должность была.
   'Так?' Она крепче сжала бокал с коктейлем и почувствовала, как ее носок стучит по ковру. - Это он?
   Мужчина покачал головой и выпил еще немного пива. - Я думаю, Газ Райли был связан с Кайзером. Это соответствует сообщению источника. Возможно, он даже похитил ребенка. Но я думаю, что Кайзер - это кто-то покрупнее - может быть, кто-то постарше, поопытнее. Кто-то с международными связями, чтобы импортировать огнестрельное оружие. Прямо сейчас я не мог предположить ничего большего".
   - Значит, у нас еще нет своего человека? Она фыркнула. 'Знаешь что я хочу? Я хочу, чтобы ваша команда поймала кого-то с поличным с большим запасом оружия в доме, чтобы мы представили его перед прессой и сказали: "Послушайте, это плохой человек, и теперь мы его арестовали". Она развела руками воображаемый заголовок новостей. "Тогда я хочу выступить на радио, в Интернете или, что предпочтительнее, на телевидении, рассказывая обо всей замечательной работе, которую проделали вместе Метрополитен и NCA, и изменить общественное настроение. Уберите эти чертовы толпы с улицы возле полицейского участка Льюишема. Отберите у них боеприпасы. Еще один неудачный выбор метафоры. - Мне просто нужен кто-то, кого мы могли бы назвать Кайзер. На данный момент, любой сделает, откровенно говоря. Это снимет с меня жар. От нас.
   - Мы доберемся, - сказал мужчина. - Но теперь, по крайней мере, одним парнем, производящим оружие, стало меньше.
   - Я полагаю, это успех. Если у вас есть веские доказательства того, что он это делал.
   "У него были боеприпасы, части оружия, пара копий, которые были преобразованы, и 3D-принтер, который мы сейчас анализируем".
   Она сделала глоток своего коктейля. - Небольшой, судя по всему. Но это все равно хорошая история, не считая того факта, что его убили. Знаете, я бы предпочел арест. Кто убил его?
   - Мы не знаем. Кайзер, возможно. Конкурирующий оружейник. Несчастный клиент.
   "Хм. Я бы предпочел не сочинять песню и не танцевать об убийстве. Похоже, на улицах небезопасно. Ранее в том же году в новостях уже была довольно большая шумиха о том, что в Лондоне уровень убийств выше, чем в Нью-Йорке. Несмотря на то, что это казалось статистической аномалией, которая испарилась через месяц, цифры в подавляющем большинстве случаев свидетельствовали о росте насильственных преступлений в столице за последний год или около того. И если эта тенденция сохранится, в конечном итоге ответственность будет нести только один человек: министр полиции. Еще одна причина, по которой Пим может потерять работу. Она почувствовала, как напряглись мышцы шеи и плеч. "Какова была роль Боатенга в этом?"
   Мужчина нахмурился, сделал еще один глоток пива. - Его там не было. Никто не знал, где он. Немного странно. Тем более, что в том сарае мог храниться его ребенок.
   'Какая?'
   - Да, его ребенок пропал. Может быть, он следил за этим.
   - Он чертовски расшатанная пушка! - пробормотала она. "Никто не знает, что он задумал. Я бы выкинул его из команды Плутона, если бы он не собирался так благородно пожертвовать собой ради общего дела. Ее рот скривился от удовольствия.
   Мужчина вздохнул. - Вы напортачите с хорошим полицейским, если поймаете его. Это был бы конец его карьеры.
   Пим поставила стакан на стол сильнее, чем собиралась. "А как же моя карьера? Что насчет твоего?' - прошипела она.
   Он осушил бутылку и тихонько рыгнул, но не ответил. Пим знал, что она что-то замышляет. Исчезла обычная уверенность этого человека, и она могла сказать, что вытолкнула его из зоны комфорта из-за дилеммы, связанной с этим парнем из Боатенга.
   - Послушайте, - сказала она с широкой улыбкой и со всей разумностью, на которую была способна, - я не говорю, что кто-то должен его обманывать, и вы, конечно, не будете в этом участвовать. Нам просто нужен страховой полис для обеих наших карьер, если мы не сможем достичь наших целей. Что, должен сказать, становится все более вероятным с каждым днем, прошедшим после этой гибельной операции.
   Он покачал головой, сдувшись.
   - Ты принес или нет?
   Он сжал челюсть. "Я недоволен этим, - сказал он. "Я так не работаю".
   - Вы получите за это дополнительную плату. Она протянула к нему перевернутую ладонь.
   Полез в карман пиджака, достал конверт и отдал ей. - Я распечатал журналы решений, и там есть пара отчетов об инцидентах. Включая тот, о котором он рассказал нам сегодня. Вот увидишь.' Он указал на конверт. "Прошлой ночью в туннеле Crossrail был произведен выстрел из огнестрельного оружия. Боатенг был там. Как и наша последняя жертва убийства, Гэз Райли, по-видимому. Или, по крайней мере, его мотоцикл.
   - Боатенг снова в центре этого? И тем не менее, вы говорите, его одного сегодня не было в оружейном сарае?
   "Это примерно его размер".
   Пим на мгновение задумался. - Ты же не думаешь... - Она покачала головой. - Могло ли это... Я имею в виду, возможно ли, что Боатенг - это кайзер?
   Мужчина хмыкнул, покачал головой. - Надеюсь, что нет.
   - Ну, есть он или нет - это одно. Другой вопрос, должен ли он быть кайзером.
   - А?
   - Боатенг - наш верный помощник, и...
   - Твой падший парень, - настаивал он.
   'Что бы ни. Он падший парень, и нам также нужен кто-то, кто будет Кайзером".
   - Вы хотите представить его как кайзера? Ты безумен.'
   - Решает обе проблемы одним махом, не так ли?
   Он не ответил.
   Пим сунула конверт в сумочку. Она отбирала лучшие фрагменты и передавала их журналистке Фэй Рикс, когда и когда ей это было удобно. Когда мужчина пробормотал на прощание и затопал, вероятно, в поисках выпивки, более соответствующей его вкусам, Пим почувствовал небольшой прилив возбуждения. Если операция "Плутон" увенчается успехом, она станет "золотой девочкой", взяв на себя полную ответственность за межведомственную инициативу и укрепив свои позиции рядом с премьер-министром. Однако, если это не удастся, у нее теперь есть доказательства, чтобы повесить все на этого парня из Боатенга и позволить ему взять на себя вину. Пим допила свой коктейль и позволила себе немного расслабиться, подавая сигнал о счете.
   Она снова обрела контроль.
  
   Джонс выпрямилась, расправила плечи и посмотрела в глаза своему старому противнику. Она не отступала. В этот раз на прошлой неделе он взял над ней верх. Возможно, он и выиграл эту битву, но война будет за ней. Она это знала. И у нее было хорошее предчувствие насчет сегодняшнего вечера; она собиралась его побить. Она решила, что это "он", когда впервые увидела десятифутовую стену жилого комплекса в Воксхолле. Когда она начала тренироваться в начале этого года, бег по стене так высоко казался невозможным. Теперь она была на грани взлома. Стена представлялась ей упрямым, агрессивным парнем. Кто-то, кто не уступил бы ей ни пяди, будь то лично или профессионально. Таких мужчин она встречала достаточно. Придание этому характеру заставило ее хотеть этого еще больше. Чтобы "сломать" прыжок, как часто говорили ребята из Parkour Generations. Тренер сказал ей доверять своим инстинктам. Однако сейчас у нее были некоторые проблемы с этим.
   Инстинкты подсказывали ей, что направление расследования Боатенга в отношении Кайзера может быть правильным. После своего визита в TTS - ранее Fortec Labs - Джонс был освобожден от немедленного наблюдения за сараем квартирмейстера. По указанию Кребса ее отправили допросить Боатенга "наиболее деликатным образом", чтобы выяснить, к чему привела встреча. Боатенг, который явно все еще доверял Джонс и чувствовал, что она была на стороне, должным образом проинформировал ее по телефону о разговоре с доктором Сетковым и о плане найти отставного баллистического аналитика Fortec Эрика Мортона: рыбака, который, как надеялся Боатенг, мог объяснить, что произошло. случилось с пулями, убившими Леонарда Брея. Мортон казался приличной зацепкой, и Джонс считал, что Боатенг был прав, проявляя осторожность и сохраняя молчание о расследовании пропавших снарядов. Уоллес был прав насчет склада огнестрельного оружия в Метрополитене - возможно, он был прав насчет того, что Кайзер убил Брея. И о том, что он в полиции тоже.
   Теперь она была в раздумьях: следует ли ей продолжать инструктировать Кребса и защищать себя от любых последствий действий Боатенга, или отплатить ему за доверие и с этого момента оставить свой DCI в неведении? Почему Кребс так интересовался каждым поворотом расследования Боатенга? Джонс хотела бы, чтобы она могла спросить совета у своего отца. Он бы знал, что делать.
   Она приготовилась снова попытаться пробежать по стене, встряхивая пальцами и несколько раз подпрыгивая на носочках. Она посмотрела вверх. На мгновение закрыла глаза. Затем она сделала полшага назад и рванулась вперед, набирая скорость в беге к препятствию. Она оттолкнулась левой ногой, как прыгун в длину, правой ногой оттолкнулась от стены и потянулась вверх, полностью вытянув руку. Ей казалось, что она висит там, невесомая всего секунду, прежде чем три кончика ее пальцев коснулись верха кирпичной кладки. Ее тело врезалось в стену, но она удержала хватку, подняв левую руку, чтобы схватиться за верхнюю часть. Удерживая себя, она наполовину шла, наполовину волочилась вверх и вперед. Прежде чем она это осознала, она стояла на стене. Ее ноги слегка подкашивались.
   Джонс выдохнула, она даже не осознавала, что сдерживала дыхание.
   Затем она услышала аплодисменты, крики и вопли снизу.
  
   Зак смотрел, как его жена толкет вареный ямс, снова и снова вбивая пестик в ступку. Баш, шлифовать, царапать, повторять. Ее зубы были сжаты, предплечья напряжены. Он помешал в кастрюле тушеное мясо эгуси - нигерийский рецепт от матери Этты - и посыпал солью рыбу тилапию, которую жарил вместе с ней.
   - Ты в порядке, любовь моя? он спросил.
   Она моргнула, быстро кивнула.
   - Думаешь об этих сообщениях?
   Этта вытерла глаза плечом футболки. "Мм".
   Первое сообщение, пришедшее ранее тем же вечером с неизвестного номера, предположительно написанное Кайзером, казалось достаточно позитивным:
   Ты вернешь своего ребенка, если будешь делать то, что я говорю.
   Зак ответил, чтобы спросить, почему на этот раз он должен доверять отправителю. Ответ был таким же быстрым, как и холодным:
   У вас нет выбора.
   Хотя выбор был. Зак все еще верил в это. Он мог бы сначала найти Кофи и Кайзера. Зак был проинформирован о том, как близко они были в сарае квартирмейстера, и он рассказал Этте, избавив ее от некоторых худших подробностей. Там был Кофи и почти наверняка Кайзер. Он ответил на второе сообщение, чтобы спросить, не хочет ли Кайзер больше денег.
   Нет , пришел ответ. Я хочу тебя. Не нужно говорить вам, что произойдет, если вы с кем-нибудь поговорите об этом.
   Но он говорил об этом с другими. Этта была права: в одиночку им не справиться.
   - Между прочим, я сделал то, что ты сказал. Он перевернул рыбу на сковороде.
   Она перестала стучать и посмотрела на него. - Вы рассказали им, что произошло прошлой ночью?
   'Ага. И я получил разрешение от Кребса связать расследования в отношении Кофи и Уоллеса с нашей операцией.
   Она улыбнулась на секунду, а потом исчезла. - Я горжусь тобой, - сказала она. Они оба на минуту занялись своими кулинарными делами. Это была идея Зака приготовить для них сытную, сытную еду, чтобы они могли поесть вместе. Им обоим нужно было набраться сил. "Африканские стероиды", - называл его старик батат. Они на самом деле содержали стероиды, но не бодибилдерские. Но папа клялся, что они сделали тебя большим и сильным. Более того, совместная готовка была хорошим способом занять их мысли; Зак знал, что сегодня он мало что может сделать, так что лучше немного отдохнуть. Ему казалось, что завтра будет еще длиннее, чем сегодня.
   - Тихо без них, не так ли? - заметил он, оглядывая кухню. - Если бы Амелия была еще здесь, она бы рассказала нам что-то новое, что открыла. Она бы наполовину кричала, чтобы ее услышали из-за Кофи.
   Этта сжала губы.
   "А Кофи буйствовал со своими игрушками, притворяясь супергероем", - продолжил он, бросая в тушеное мясо мешок шпината и перемешивая его.
   Она издала небольшой смешок. - И вы попытаетесь сказать ему, что он должен пойти и почистить зубы.
   - Очевидно, он не стал бы слушать. Он усмехнулся, покачал головой. - Нам придется прибегнуть к взяточничеству.
   "Ты сломаешься первым", - сказала она.
   Зак вынул рыбу из кастрюли и отложил ее в сторону. Затем он шагнул вперед и обнял Этту сзади. Поцеловал ее в шею и уткнулся лбом ей в плечо. Она положила пестик и прижала к себе его руку. Именно в этот момент он почувствовал себя в безопасности. Он надеялся, что она тоже. Но он знал, что это иллюзия. Они оба думали об этой фразе из текстового сообщения, той, которая содержала все возможные угрозы и никаких объяснений.
   Я хочу тебя.
   Глава двадцать четвертая
   вторник, 28 августа 2018 г.
   Уоллес лежал неподвижно и смотрел на крон деревьев над собой. Утренний свет пробивался сквозь листву, и он уже чувствовал, как воздух согревается. Кладбища Брокли и Ледивелл были неплохим местом для сна. На самом деле, это место было чертовски безопаснее и удобнее, чем некоторые места, где он ночевал последние несколько дней. Не в последнюю очередь тот пустой дом с сумасшедшим наркоманом внутри...
   Кое-кто, должно быть, впал в ступор, лежа на кладбище, в шести футах над кучей гниющих трупов. Не Уоллес. И это не имело ничего общего с жесткостью или чем-то подобным. Это было о том, как вы видели смерть. Уоллес унаследовал прагматизм своей мамы Леони, когда дело дошло до конца. "Моя душа улетает в рай", - говорила она. "Так что меня не волнует, что "приложит ко мне тело". Он слышал, что другие жители Ямайки говорили подобные вещи; дядя однажды сказал ему, что хочет, чтобы его похоронили в картонной коробке, чтобы его семья могла потратить деньги на гроб на приличный ром. Уоллес считал, что их отношение возникло из сочетания глубоко укоренившейся веры в загробную жизнь и осознания того, что сама жизнь дешева и хрупка. Хотя Уоллес никогда не жил на Ямайке, он знал то же самое.
   Пару раз, когда он рос, он думал, что отец действительно может убить его. Насилие было довольно постоянным, когда его отец был там. Но именно выпивка делала его непредсказуемым и опасным. Мысль о том, что он может начать бить и не знать, когда остановиться, не сможет остановиться... И Уоллес, и его мама испытывали этот страх достаточно раз. Иногда он задавался вопросом, была ли причина, по которой его отец был таким облажавшимся, в том, что он ненавидел себя . Если бы вы не любили себя, как бы вы могли проявлять любовь к другому человеку? А что ты был без чувства собственного достоинства?
   С каждым днем Уоллес чувствовал, что его самоуважение съедается. Часть этого исходила от того, что я жил как бродяга. По большей части это было результатом того, что Кайзер командовал им, что напомнило ему о его отце. Нынешнее отсутствие власти у Уоллеса подпитывало его желание бунтовать, как он делал всегда. Чтобы сказать, черт возьми , я делаю свое дело. Но он знал, что это будет самоубийство. У Кайзера была безупречная репутация: нажми на него и умри. Это было так просто. Уоллес не знал, как далеко простирается сеть Кайзера. Он даже не знал, был ли Кайзер на вершине этого. Он просто знал, что кто-то придет за ним, если он откажется от сделки.
   Однако больше всего Уоллеса злило то, что ему был нужен Кайзер. Ему нужны были эти деньги, и не было более простого, быстрого или лучшего способа получить такую сумму наличных. Ему нужны были деньги, чтобы сбежать туда, куда он мог привести Леона и Джас. И Рис, предположил он. Уоллес не собирался лгать: он не собирался воспитывать чужого ребенка. Но Рис был в порядке, и он знал, что Джас не уйдет без него. А без Джас он не смог бы увидеть Леона. Конечно, уезжать из страны было рискованно - он мог никогда больше не увидеть своего ребенка, - но он никоим образом не мог провести остаток своей жизни в тюрьме. Так что это был риск, на который стоило пойти ради его свободы, ради шанса начать все заново.
   Это новое начало началось с Кайзера - кем бы он ни был на самом деле - и с денег за убийство Боатенга.
   По крайней мере, он знал, что на этот раз его пистолет сработал.
  
   Джонс почувствовала кайф с того момента, как проснулась. Это продолжалось во время ее душа, завтрака и поездки на автобусе в Льюишем. И она была почти уверена, что дело было не только в длительном удовольствии от пробежки по стенам прошлой ночью на уроках паркура. Было ощущение, что они куда-то шли: сеть затягивала Кайзера, и они были ближе к тому, чтобы найти Кофи. Вчерашний рейд на оружейный склад в Кройдоне станет серьезной неудачей для Кайзера. Теперь им нужно было развить этот импульс.
   Было больше активности, чем обычно, когда Джонс вошел в офис Op Pluto незадолго до 9 утра, Коннелли и Малик были там, разговаривая с Боатенгом. Малик поднял кофейник, когда заметил ее. Ей не нужно было устное приглашение. Взяв со стола кружку, она подошла к нему.
   - Хорошая работа, найти этот сарай, Кэт, - сказал Малик, наливая ей чашку своего обычного крепкого напитка.
   - Да. Коннелли сделал глоток чая. "Великолепная работа, так оно и было". Он выглядел так, как будто имел это в виду.
   Чувствуя себя смущенной, она пробормотала что-то об исследованиях Гудхью и отчетах Чемберса, сосредоточившись на добавлении молока в кофе.
   "Тем не менее, нужен был кто-то, чтобы увидеть всю картину". Боатенг кивнул ей. - Мы воткнули в машину Кайзера большой старый гаечный ключ.
   Они пробормотали свое согласие и выпили вместе.
   - Значит, ты по нам скучаешь? - спросил Коннелли, приподняв кустистые брови.
   - Не совсем так, - ответил Боатенг.
   'То же самое.' Ирландец ухмыльнулся. - Ну, Нас скучает по тебе, Кэт. Ты разбила его маленькое сердце, оставив нас. Верно, Нас?
   - Отвали, Пэт. Малик в шутку ударил Коннелли по плечу.
   Все рассмеялись, но Джонс знал, что никто не упомянул о слоне в комнате: Кофи все еще не было. Она и представить себе не могла, через что пришлось пройти Боатенгу и его жене. Наступило короткое молчание, и Джонс начал размышлять, стоит ли ей его заполнить. Затем Кребс ворвался в комнату с Мэддоксом на буксире и захлопал в ладоши.
   - Соберитесь все вокруг, - крикнула она.
   Команда Pluto и посетители из Массачусетского технологического института собрались перед двумя досками. Одни катали стулья, другие стояли. Харпер шутил с Гудхью, а Чемберс крутился на своем сиденье и ковырял ногти, из-под края его футболки торчала полоска голой плоти. Патель проверял что-то, что он написал в блокноте. Были и другие из Массачусетского технологического института: пара детективов-констеблей и еще два аналитика, все работали с Коннелли под общим командованием Кребса.
   "Вчера у нас был небольшой успех", - начал Кребс, указывая на набор фотографий, приколотых к доске маленькими магнитами. "Совместная группа Плутона и Массачусетского технологического института совершила налет на садовый сарай в Селхерсте, Кройдон, в 18:10. Мы обнаружили внутри тело, в котором опознали Гарета Райли, сотрудника Метрополитена.
   Некоторые из сотрудников Массачусетского технологического института, которых там не было, перешептывались.
   "Было ясно, что эти помещения использовались для модификации оружия в рамках того, что мы считаем частью сети поставок оружия Кайзера", - продолжил Кребс. "Первоначальная информация о собственности была получена от одного из источников Уилла, - она кивнула на Чемберса, - а точный адрес стал результатом кропотливой и вдохновенной работы Кэт".
   Джонс почувствовала, что краснеет, и взглянула на Гудхью. "Эми много копала, - добавила она.
   "Ну, в конечном счете, это, конечно, командная работа", - ответил Кребс, широко улыбаясь Джонсу. Далее она описала оборудование, найденное в сарае, перечислив компоненты оружия, боеприпасы и инструменты. "Быстрый анализ 3D-принтера, извлеченного из этого места, показал, что он использовался для печати копий оружия. Мы полагаем, что эти копии были заменены настоящим огнестрельным оружием Райли на складе уничтожения в Метрополитене, где он работал. Реплики были уничтожены и зарегистрированы. Затем настоящее оружие, вероятно, было вывезено контрабандой со склада и модифицировано в сарае, скорее всего, Райли, чтобы удалить следы его происхождения или оживить его, прежде чем продать на улицах Лондона и других мест в Великобритании. Прошлой ночью мы знаем, что Зак стал жертвой нападения Дариана Уоллеса с использованием одного из таких огнестрельных орудий. К счастью, пистолет не выстрелил, и Уоллес скрылся с места происшествия на мотоцикле, которым, возможно, управлял Райли".
   "К счастью, с Заком все в порядке, - сказал Мэддокс. - Но что еще...
   - Просто напомните мне еще раз, - вмешался Харпер. "Почему Зак был в том туннеле Crossrail один с Уоллесом?"
   - Я пытался найти своего сына. Боатенг говорил низким, уверенным голосом.
   - Без поддержки? - сказал Чемберс.
   - Я сообщил обо всем этом вчера, - ответил Боатенг. Джонс мог видеть, что он сдерживал свое разочарование.
   Харпер повернулся на своем месте. "Да, но ты рассказал нам все , мальчик Закки?"
   Боатенг пристально посмотрел на него. В последовавшей за этим короткой тишине Джонс заметил, что Кребс все еще наблюдает за Боатенгом.
   "Хорошо, давайте вернемся к этому", - сказал Мэддокс, делая шаг вперед и указывая на фотографию Уоллеса на второй доске. По крайней мере, один человек проявлял некоторое лидерство. - Через минуту мы еще услышим об Уоллесе. Что касается Плутона, так это то, что перед побегом Уоллес рассказал Заку об этой линии снабжения Кайзера со склада огнестрельного оружия Метрополитена. Учитывая его послужной список, было несколько скептиков, в том числе и я. Но с пистолетом после атаки в туннеле и обнаружением сарая он оказался прав. Он сделал паузу, осматривая группу, и заметил поднятую руку Боатенга. - Да, Зак?
   Боатенг опустил руку и прочистил горло. - Уоллес также сказал мне, что Кайзер работал в полиции.
   Было несколько резких вдохов. Джонс вспомнила: с первого дня "Плутона" она знала, что Уоллес сказал Боатенгу, что Кайзер работает в полиции. Кребс проинформировал команду Плутона об этом в воскресенье, хотя это было спекулятивно, исходя из вероятности того, что Кайзер похитил Кофи, а Кофи содержался в конспиративной квартире полиции. Но она не думала, что Боатенг открыто делился этой информацией с остальными раньше. И уж точно он не говорил о Леонарде Брее. Джонс догадался, что это был козырь, который он держал в рукаве.
   Мэддокс нахмурился.
   Кребс покачала головой.
   Харпер скрестил руки на груди и повернулся к Боатенгу. - Забыл сказать нам об этом на прошлой неделе, Зак? Иисус.'
   Чемберс поднял руку. Прежде чем заговорить, провел языком по губам. - Откуда у него информация?
   Боатенг потер подбородок. "2012 год, когда он встретил Кайзера".
   Вспыхнуло еще несколько приглушенных разговоров, и Джонс увидел, как Чемберс глубокомысленно кивнул. "Итак, - сказал он, - Кайзер может быть тем, кто ушел из полиции в любое время после 2012 года".
   - Теоретически да, - ответил Боатенг, хотя Джонс заметил осторожность в его голосе, когда он обращался к Чемберсу. Она вспомнила, что Боатенг рассказал ей о том, что Чемберс примерно в то время работал над расследованием смерти его дочери Амелии. Расследование, которое зашло в тупик.
   'Это ерунда.' Харпер покачал головой.
   - Хорошо, - сказала Кребс, повысив голос и проводя рукой по стрижке боб. "Давайте запомним это для нашего профиля. Теперь нам нужно вызвать этого парня на допрос. Она немного отступила в сторону и постучала по фотографии, на которой Джонс узнал Терри.
   - Терренс Райли, известный как Терри, - продолжил Кребс. - Отец Гарета и начальник склада уничтожения огнестрельного оружия в Метрополитене последние восемь лет. Дейв и Кевин возглавят сегодняшнее интервью, конечно, действуя осторожно. Его сын был убит вчера, и пока нет никаких оснований полагать, что Терри знал, что делает Гарет. Терри не жил по адресу Дагналл Парк. Он и мать Гарета разлучены.
   - Двадцать фунтов говорят, что он тоже был в этом замешан, - с ухмылкой сказал Чемберс.
   - Судебно-медицинская экспертиза может со временем выдать еще какие-нибудь версии из сарая, - ровным голосом ответил Кребс. "Вы все должны знать, что мы связали "Операцию Плутон" с отдельными расследованиями Массачусетского технологического института исчезновения Кофи Боатенга, которое мы теперь считаем похищением, и побега Дариана Уоллеса. Мы считаем, что Кайзер стоит за похищением сына Зака и что Уоллес работает с Кайзером".
   - А кто его выпустил? - спросил Харпер. - Может, нам стоит спросить Зака, кто такой Кайзер?
   Боатенг быстро поднялся, его стул отлетел назад. - Тебе есть что мне сказать?
   Джонс смотрел, как он смотрит на Харпера, его грудь тяжело вздымается, а челюсть сжимается. Когда Боатенг проигрывал, он мог быть страшным. Но Харпер только улыбнулся, его губы шевелились, когда он жевал жвачку.
   "Зак". Кребс положила руки на бедра.
   Боатенг переводил взгляд с Харпер на нее и обратно, а затем, казалось, расслабился. Он одернул рукава рубашки и медленно сел.
   "Это напряженное время для всех нас, - сказал Кребс. - Но мы не уменьшим свои шансы завершить операцию "Плутон", если будем драться между собой.
   Харпер смотрел на ковер, но Джонс видел, что он все еще улыбается. Ее раздражало, что он был вне их командной цепочки и считал себя выше любого из них. Она задавалась вопросом, был ли он таким дерзким в NCA, где он подчинялся начальству.
   - По поводу Дариана Уоллеса у сержанта Коннелли есть для нас новая информация. Пэт. Она протянула руку, и ирландец шагнул вперед, просматривая какие-то записи, которые дал ему Малик. Он передвинул пару запасных магнитов и приколол широкоугольное черно-белое изображение человека в капюшоне. Часть его лица была скрыта, но Джонс сразу увидел сходство с Уоллесом.
   - Верно, - начал он, оглядывая комнату. "Ну, незадолго до полуночи в субботу этот человек - который, как мы твердо верим, Уоллес - посетил банкомат банка "Барклайс" на Рай-лейн, Пекхэм, и использовал карту, чтобы снять пятьсот фунтов. Учитывая отметку времени на камере слежения, мы смогли отследить счет, с которого были сняты деньги. Сегодня утром Нас получил подтверждение подробностей. Он взглянул на Малика, кивнул. - Уоллес снял наличные со счета в полиции.
   Кребс подошел к фотографии. - Мы уверены, что это Уоллес? она спросила.
   - Да, мэм, почти уверен. Нас выследил его из спортивного центра в Камберуэлле, где есть четкая идентификация лица с их камеры видеонаблюдения, а также регистратор, подтверждающий, что он посещал. Кстати, мы думаем, что именно там он подобрал пистолет, который пытался использовать против Зака.
   - Какую информацию вы получили по этому счету? - сказал Мэддокс. - В Метрополитен их чертовски много.
   "Финансы вернулись к нам как раз перед этой встречей, - ответил Коннелли. "Они сказали, что это счет, используемый для оплаты расходов CHIS".
   - Ни в коем случае, - выпалил Чемберс. Джонс мог видеть пот на его лбу. "Эти транзакции являются тайными. На них не написано имя Метрополитена. Вы можете себе представить, чтобы это появилось в чьей-то банковской выписке? У нас не осталось бы никаких источников - все они были бы мертвы".
   - Это было тайно, - вмешался Малик. Собравшаяся группа повернулась к нему. - Это было от имени кадровой компании. Когда мы проследили это в наших системах, это обнаружилось в связи с платежами CHIS". Он просмотрел свои записи. - В частности, на Трайденте.
   Харпер откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. - Это твоя команда, не так ли, Уилл?
   Чемберс сглотнул. - Команды "Трайдент" есть по всему Лондону. У нас, наверное, десять или двенадцать банковских счетов для наших операций только в Саутварке.
   - Нам нужно установить, кто имел доступ к этой карточке, - продолжил Коннелли, вглядываясь в их лица.
   - Очень хорошо, Пэт, - сказал Кребс. "Наряду с убежищем это подтверждает то, что мы думали о Кайзере в полиции, и, соответственно, то, что Уоллес сказал Заку".
   Когда Коннелли вернулся на свое место сзади, Мэддокс встал и распределил действия на день: последующая судебно-медицинская экспертиза сарая квартирмейстера, включая телефонные и финансовые отчеты Гарета Райли; интервью Терри со склада огнестрельного оружия; отслеживание тех, у кого есть доступ к банковскому счету, используемому Уоллесом.
   Когда встреча закончилась, Джонс услышал, как Коннелли и Малик начали рассказывать Боатенгу что-то о конспиративной квартире. Она двигалась на своем стуле, чтобы узнать больше, когда Кребс позвал ее по имени. Джонс повернулась, и босс поманил ее к доскам. Побег невозможен.
   "Есть новости?" - тихо сказал Кребс. - Во время визита в лабораторию?
   Джонс оглянулся на Боатенга, который все еще был погружен в разговор. Теперь пришло время принять ее решение. Если она расскажет Кребсу об Эрике Мортоне, баллистическом аналитике на пенсии, она выдаст последний секрет Боатенга. Если бы она этого не сделала, кто знал бы, какой ущерб это может нанести ее карьере, когда все всплывет на поверхность.
   'Что ж?' Кребс наклонился. Джонсу показалось, что комната вдруг стала меньше. Она должна была быть быстрой. Она пошла на поводу у своего инстинкта.
   - Ничего, мэм.
   "Что, обновлений нет? Он не был там?
   - Нет, - ответил Джонс. Ее сердце билось так сильно, что она была уверена, что Кребс должен его слышать. 'Я имею ввиду да. Он пошел туда, но это был тупик".
   DCI выпрямилась и поджала губы. "Значит, от Fortec больше не последовало никаких действий? Ничего больше о Леонарде Брее?
   - Нет, мэм.
   Кребс кивнул, и Джонс был благодарен, когда она оторвала зрительный контакт, чтобы осмотреть комнату. - Очень хорошо, Кэт. Вы исключительно хорошо справились с этой операцией.
   'Спасибо.'
   - Если еще что-нибудь случится, держи меня в курсе. Это было утверждение, а не вопрос.
   - Конечно, мэм. Джонс выдавила из себя улыбку и подошла к остальным, ее сердце все еще колотилось.
  
   Кофи был благодарен за то, что впервые с тех пор, как его забрали из школы, ему разрешили спать лежа. Впрочем, не то чтобы он много отдыхал прошлой ночью. Приходы и уходы, которые он мог слышать в этом новом месте, казались постоянными. И все они звучали одинаково. Стук в дверь, иногда звон зуммера, затем приближающиеся шаги, короткий разговор и дверь снова закрывается. У человека, который жил здесь, было много посетителей.
   Он лишь несколько раз видел этого человека, того самого, который привел его сюда. Он был стар, с бородой и длинными волосами, собранными в хвост. У него была татуировка в виде паутины на части лица, из-за чего он выглядел устрашающе. Кофи не знал, кто этот парень. Он тоже понятия не имел, где находится. Так же, как когда его отвезли в сарай, его посадили в багажник машины и привезли сюда. Когда он прибыл, его провели через коридор, мимо гостиной и в заднюю комнату. Дверь была заперта, рот и запястья были заклеены свежей лентой, но, по крайней мере, он мог ходить. После пяти дней сидения это было похоже на рождественский подарок. Окна в задней комнате были затемнены, за исключением узкой полосы наверху, куда проникал свет. Так что он знал, что сейчас день.
   Кофи слышал снаружи сильный шум. Двери, шаги, голоса, машины. Похоже, там жил его друг Неон, так что он предположил, что, вероятно, находится в поместье. Туда, где всегда было много людей. Затем он услышал, как закрылась входная дверь, и все стихло. Это был первый раз, когда дверь закрылась без зуммера или стука. Парень вышел? Кофи подошел вплотную к двери, приложил к ней ухо. Он ничего не слышал. Ожидая там то, что казалось целую вечность, у него появилась идея.
   Если бы он пододвинул столик к окну, то мог бы встать на него и посмотреть наружу. Тогда, по крайней мере, он сможет узнать, где находится. Может даже привлечь чье-то внимание. Он затаил дыхание и снова приложил ухо к двери, просто чтобы убедиться. Было тихо. В своем воображении он представил Черную пантеру, сбегающую из плена и ставшую героем. Он начал таскать стол через комнату. Передвигаться по толстому ковру было тяжело и трудно, особенно со связанными запястьями. Но с комбинацией рук, локтей и бедер у него получилось.
   Кофи сел на стол и поднял ноги. Затем он оттолкнулся от окна и встал. Но он все еще не мог видеть наружу. Он шагнул из-за стола на узкий подоконник и потянулся к оконной щеколде. Если бы он мог открыть ее, возможно, он смог бы подняться и просунуть голову. Возможно, он даже сможет выбраться наружу. Его ноги дрожали, когда он потянулся к ней.
   Потом он услышал, как в передней двери повернулся ключ. В бешенстве он попытался встать на стол, но не смог удержаться на ногах, потерял равновесие и рухнул на пол. Он вытянул руки, чтобы поймать себя, и стукнулся о ковер. Боль пронзила его руки, когда он попытался подняться на ноги, но замок уже повернулся, и, прежде чем он успел пошевелиться, дверь распахнулась, и там стоял человек с татуировкой в виде паутины. Лицо его было сморщено, глаза темны.
   - Что, черт возьми, ты делаешь? - рявкнул он.
   - Ничего, - тут же ответил Кофи, его голос был приглушен лентой. Он выпрямился, его руки и плечи очень сильно болели. Ему казалось, что он вот-вот заплачет.
   - Кайзер сказал мне, что вы можете попробовать это, - сказал мужчина. - Я сказал, что ты не будешь таким глупым. Но ясно, что ты. Итак, теперь вы должны учиться. Он ушел и через мгновение вернулся с чем-то в руке, что Кофи слишком хорошо узнал.
   Маленький черный ящик.
   Кофи стоял неподвижно, как статуя, хотя и чувствовал, как дрожит его тело. 'Нет. Пожалуйста. Не надо, - попытался он сказать неясными словами.
   Подойдя к нему, мужчина щелкнул выключателем сбоку коробки. Он зарычал, и Кофи увидел, что у него грязные зубы.
   "Вы не будете пытаться это снова," сказал он.
  
   Если бы не вид на передающую башню Хрустального дворца и только что прогремевший поезд лондонского надземного метро, Боатенг мог бы подумать, что он находится посреди сельской местности. Озеро Южный Норвуд было самым большим водоемом на многие мили в любом направлении; оазис, окруженный древними деревьями и игровыми полями. Он мог понять, почему Эрик Мортон решил проводить здесь время. Но эффект был иллюзорным; городское разрастание Кройдона возобновилось всего через улицу или две отсюда.
   Он не связывался с Мортоном до приезда сюда, вместо этого предпочитая вести расследование сдержанно и рискнуть не найти его. Убийство Леонарда Брея было единственным, что Боатенг держал между собой и Джонсом, и его внутреннее чутье подсказывало, что это был правильный выбор. Он просто надеялся, что это не окажется пустой тратой времени. Боатенг погуглил Мортона и нашел его фотографию на веб-сайте судебно-медицинской конференции, сделанной несколько лет назад.
   Обогнув озеро, он сделал пару фальстартов, прежде чем пожилой рыбак указал ему на группу деревьев напротив. За поворотом Боатенг обнаружил седого мужчину в овечьей шерсти, сидевшего на брезентовом стуле и глядящего на поплавок, ярко-оранжевый кончик которого покачивался и светился на воде.
   - Эрик Мортон?
   Парень резко повернул голову, и на мгновение на его лице отразилось замешательство. 'И вы?'
   "Детектив-инспектор Зак Боатенг". Он показал свой ордер и получил одобрительный кивок от Мортона, хотя все еще смотрел на него с опаской.
   - Чем могу помочь, инспектор?
   - Зак, - сказал Боатенг, подходя к нему. - Удачи? - спросил он, указывая на поплавок.
   - К черту все, - вздохнул Мортон, снова переключая внимание на озеро. - Но какие-то монстры здесь, где-то там внизу. Карп и щука, в основном.
   "Щука? Это злобные ублюдки, не так ли?
   Мортон улыбнулся. - Ублюдка тоже поймать.
   Боатенг изучал серую воду. Видимость была в лучшем случае несколько дюймов. - Вот что я могу сделать в такой день.
   "Бьет работать". Он указал на свое сидячее положение. "Технически это называется спортом".
   "Это мой вид спорта".
   Мортон коротко усмехнулся. - Тогда о чем это, Зак?
   - Вы работали в Fortec Labs? Тон Боатенга оставался легким, дружелюбным.
   'Я сделал. Я двадцать лет работал в лабораториях Метрополитена, прежде чем они закрыли это место в 2012 году. Целая группа из нас осталась без работы. После этого я начал работать с Сетковым в Fortec. В любом случае, в основном мы работали с контрактами с Met, так что работа не сильно менялась".
   Боатенг что-то уловил в его тоне. Намёк на сожаление. - Что-то еще изменилось?
   - Чертовски верно. Мортон коротко покачал головой. "Темп удвоился, а уровень организации уменьшился вдвое. Копы подходили слева, справа и в центре, требуя результатов, анализов, возврата предметов тут же. Это был кошмар".
   "Звучит хаотично".
   "Мы потеряли несколько улик, и пара крупных дел развалилась. Наша репутация была сделана. Нам повезло, что мы избежали судебного иска".
   Боатенг кивнул. - Итак, Сетков создал новый наряд.
   - И я ушел в отставку. Мортон развел руками. - Я имею в виду, да ладно, это не плохо. Во всяком случае, лучше, чем стресс лаборатории.
   Боатенг пробормотал свое согласие. - Могу я спросить вас об одном деле, Эрик?
   Мортон надул щеки. - Можешь попробовать... Но как только ты уволишься с работы, ты не поверишь, как быстро они сливаются воедино.
   'Бьюсь об заклад.' Боатенг задавался вопросом, будет ли то же самое, когда он уйдет на пенсию. Возможно нет. "Это дело 2014 года. Парень по имени Леонард Брей был убит на строительной площадке. Три снаряда были изъяты с места происшествия и отправлены в Fortec для баллистического анализа".
   Мортон сузил глаза, но искры узнавания не было.
   "Управление уголовного розыска Уондсворта отправило их вам и просило вернуть их детективу Дэвиду Мэддоксу в Массачусетском технологическом институте в Ламбете. Только они как-то туда не попали. А без оружия, к которому можно было бы присоединить пули, дело даже не было принято Королевской прокуратурой".
   Выпятив губы, Мортон начал медленно кивать. 'Ага. Они думали, что это мы их потеряли. Но я поклялся слепым, что они были собраны. Просто все произошло так быстро, что не было записано, а потом это было наше слово против Метрополитена. Все стало немного противно, и в конце концов все было брошено".
   - Их собрали, говоришь? Кто-'
   Боатенга прервал визг удочки Мортона. Поплавок исчез, и леска смоталась в озеро.
   'Дерьмо!' - воскликнул Мортон, вскакивая со стула и хватаясь за удочку. Он зажал ладонь над катушкой, и кончик ее резко согнулся, когда он поднял ее, почти согнувшись пополам. - Он большой парень. Мортон застонал и тяжело дышал, его ноги скользили по гравию. Затем леска ослабла, и удилище выпрямилось. 'Проклятие.'
   - Не повезло, - сказал Боатенг.
   - Думал, что поймал его, - проворчал Мортон, заматывая снасть. Он открыл пластиковую ванну и насадил на крючок пару личинок, прежде чем снова забросить. Боатенг смотрел, как приманка погружается в темноту.
   - Вы говорили, - продолжал Боатенг, - что кто-то собрал снаряды Леонарда Брея.
   'Ага.'
   - Курьер?
   'Нет. Детектив.
   Боатенг чувствовал, как учащается его пульс. - Не помните ли вы имя?
   Мортон поморщился, затем покачал головой. 'Нет простите.'
   Пнув в воду небольшой камень, Боатенг поборол разочарование. Лид не мог так закончиться... Тут ему пришла в голову идея. Мэддокс должен был стать получателем возвращенных снарядов. Он достал свой телефон и открыл групповую фотографию, которую Джонс прислал ему на прошлой неделе. Он повернул фотографию и протянул ее Мортону. - Это тот парень, который их собирал?
   Мортон изучал экран. - Это он. Его ответ был быстрым, уверенным.
   Укол адреналина поразил Боатенга, когда он увеличил изображение. - Этот парень, да?
   'Этот.'
   Боатенг взглянул на Мортона. 'Определенно?'
   "Я никогда не забываю лица". Он указал на экран. - Он собирал пули Леонарда Брея. Отрицал потом, конечно. Обвинил в этом нас. И не было никакой возможности доказать обратное. Но на сто процентов это был он. Мортон коснулся изображения.
   Он не указывал на Мэддокса.
  
   Глава двадцать пятая
   После того, как он переехал в Лондон из Ирландии, и до того, как он присоединился к Метрополитену, Коннелли работал в сфере строительства. Начинал разнорабочим, дослужился до помощника штукатура, в итоге сам стал штукатуром. Некоторые люди думали, что между штукатуром и полицией нет никаких обменных навыков, и они были правы. Это было мышление, которое можно было передать. Вы отрубили что-то, залезли под поверхность, раскопали и узнали, что там было на самом деле. Затем, с чертовски большим терпением и трудолюбием, вы сгладили его и сделали презентабельным для ваших клиентов. Если бы вы хорошо поработали, они бы и понятия не имели, что за беспорядок там был, пока вы не разобрались.
   Когда он попросил Боатенга прийти в офис Массачусетского технологического института, у Коннелли еще не было готового продукта. Но то, что они с Маликом нашли, когда съели щепки, было настолько значительным, что ему пришлось рассказать об этом своему боссу. Боатенг был где-то в Кройдоне, но пообещал зайти сразу после возвращения в Льюишем. Теперь, наблюдая, как парень марширует по офису с открытой планировкой, Коннелли не был уверен, что знает, как сообщить новость.
   - Ладно, ребята, - поприветствовал их Боатенг. - Что у тебя есть?
   - Присаживайтесь, босс. Коннелли пододвинул стул ближе к столу Малика и взял пачку бумаги. "Мы хотели, чтобы вы знали об этом до следующего командного брифинга".
   'Ценить это.'
   Он положил документы на стол и ткнул в них ручкой. - Это список всех сотрудников, имевших доступ к конспиративной квартире на Ромола-роуд, где содержался Кофи.
   Боатенг уставился на бумагу. Он сглотнул, кивнул. 'Продолжать.'
   "Там есть почти все местные MIT, но я подумал, что было бы полезно разделить список на действующих и бывших офицеров, чтобы мы не пропустили никого, кто покинул Метрополитен".
   'Хорошая идея. А также?'
   Коннелли глубоко вздохнул. Оглянулся через плечо и понизил голос. "В период с 2009 по 2014 год снова и снова всплывает имя команды Vice. Бывший офицер.
   Боатенг посмотрел прямо на него.
   - Кевин Харпер, - сказал Коннелли.
   - Хм. Его босс вытер лицо рукой, задумавшись. - Может быть, конечно, совпадение.
   - Да, может быть. Расскажи ему, что ты нашел, Нас.
   Малик вывел запись на экран. "Я проверял банковскую карту, которую Дэриан Уоллес использовал для снятия наличных в Пекхэме. Сначала мы думали о том, чтобы заблокировать его, чтобы он больше ничего не вынимал. Потом мы решили, что лучше позволить ему продолжать, посмотрим, куда это нас приведет. В любом случае есть предел в тысячу фунтов. Прошлой ночью в Ледуэлле он вытащил еще пятьсот фунтов.
   - Хорошо, - сказал Боатенг.
   "Мы просмотрели историю дебетовой карты. Это был один из множества одобренных восемь дней назад исходных платежей и сопутствующих расходов на операцию "Плутон". Запрос на эти карты был сделан другим парнем, которого мы знаем. Малик провел рукой по своей аккуратной бороде.
   Боатенг молчал, широко раскрыв глаза.
   - Уилл Чемберс, - сказал Малик.
   "Харпер и Чемберс". Боатенг закусил губу. - Соответствует тому, что я только что обнаружил. Отличная работа, мальчики. Он хлопнул их обоих по плечу и начал вставать.
   Коннелли положил руку на плечо Боатенга. 'Подожди. Это не все.'
   Его босс снова сел, наклонился.
   - Есть еще одно имя, фигурирующее в обеих записях. Кто-то еще, кто воспользовался убежищем. И кто авторизовал деньги на банковские карты Чемберса для этой операции. Коннелли откашлялся и понял, что его нога стучит по ковру. - Именно по этой причине мы хотели, чтобы вы сначала это услышали, босс. Здесь никого нет.
   'Кто?'
   - Это не обязательно означает, что...
   'Просто скажи мне.' Тон Боатенга был жестким.
   Коннелли обменялся взглядом с Маликом, затем выдержал взгляд Боатенга, когда говорил.
   "Кребс".
  
   Подойдя к своей машине, Боатенг достал мобильный и позвонил Мэддоксу.
   - Зак, - сказал старший инспектор. 'Ты в порядке?'
   Боатенг фыркнул. - Кроме очевидных вещей, да.
   - Извини за этих придурков на собрании. Не позволяйте им добраться до вас.
   'Ваше здоровье.' Он вздохнул. 'Все хорошо.'
   "Харпер и Чемберс, кажется, разыгрывают что-то вроде комедийного двойного акта".
   - Я думал, они терпеть друг друга не могут.
   - Мел и сыр, да? Сначала я подумал: "Отлично, больше политики". Мэддокс хмыкнул. - Но теперь они прикрывают друг друга, как старые приятели. Не могу разобраться, если честно.
   - Я тоже, - ответил Боатенг, хотя ему пришла в голову та же мысль. Он колебался. - Я хотел спросить тебя, Дэйв. Такие же строки.
   'Ага?'
   - Как вы думаете, Кребс ведет себя странно?
   "Как странно?"
   "Мне кажется, что она все время наблюдает за мной во время этой операции. Я имею в виду, я знаю, что был побег Уоллеса, и вся ответственность на ней остановится, но это больше, чем ее обычный уровень тщательности. Она тебе что-нибудь сказала?
   - Ничего конкретного, кроме того, что касается Уоллеса. В ней мог быть просто политик. Работать в DCI непросто. Она имеет дело с высшим руководством по этому поводу, и, очевидно, она хочет выйти из этого хорошо выглядеть. Ты знаешь, какая она.
   - Да, - признал Боатенг. 'Я делаю.'
   - Хочешь, я поговорю с ней наедине?
   - Нет, просто... - Боатенг не знал, как это выразить.
   - Типа, присматривай за ней, да?
   'Что-то такое.'
   'Хорошо. Где ты сейчас?'
   "Я собираюсь выразить свои соболезнования маме Джермейна Менса".
  
   По дороге в Брикстон Боатенг выключил автомобильную стереосистему, чтобы позволить себе подумать. Было ли совпадением то, что Кребс имел отношение к конспиративной квартире и банковским картам - и то, и другое, по-видимому, использовал Кайзер? Может быть. Казалось, что половина сотрудников Метрополитена побывала на конспиративной квартире, и Харпер тоже был в этом списке. Черт, Льюишемский Массачусетский технологический институт, вероятно, был там. Сам Боатенг мог бы скопировать ключи, если бы захотел. А что касается банковских карт, то Кребс осуществлял оперативный контроль над Плутоном; она, очевидно, санкционировала их. Боатенгу было трудно представить, что она знает, что Дариан Уоллес находится на другом конце банкомата. И все-таки что-то его задело.
   Его степень в области психологии научила его осознавать предвзятость подтверждения: склонность искать то, что вы уже знаете - или думаете, что знаете - и выбирать доказательства, соответствующие вашей существующей теории. В данном случае Боатенгу пришлось признать, что ему даже в голову не приходило, что Кайзер может быть женщиной. В прошлом году Уоллес сказал, что это человек, который продал ему одно из ружей Кайзера. Это не означало, что уличным торговцем был Кайзер. И Боатенгу пришлось признать, что он не очень хорошо знал Кребса. Да, они проработали вместе три года, но он почти не видел ее вне работы. Она держала свою личную жизнь в тайне, и он всегда это уважал. Кто на самом деле знал, чем занимался любой из их коллег, когда уходил с работы?
   Но коррупция? Это было что-то другое. Он покачал головой от абсурдности происходящего. Кребс был честолюбив, но он не видел, чтобы она нарушала правила. Не мог даже представить, чтобы она помогала кому-то вроде Кайзера, не говоря уже о том, чтобы быть Кайзером. Возможно, ему лучше сосредоточить свое внимание на чем-то другом. Как в случае с Уиллом Чемберсом.
   Чемберс был тем, у кого на самом деле были банковские карты, который мог распространять их, как ему заблагорассудится, и не сообщил об этом, когда одна из них пропала. И, что более важно, он был тем самым детективом, на которого Эрик Мортон указал на командном фото. Тот, кто собрал снаряды, убившие Леонарда Брея, до того, как они были проанализированы. Боатенг барабанил по рулю. Он не любил Чемберса; этот парень был частью команды, которая не смогла поймать убийцу его дочери шесть лет назад. В лучшем случае некомпетентный и ленивый, в худшем - коррумпированный. Но не повлияла ли эта история и на его суждения?
   Затем он вспомнил свой разговор с Коннелли и Маликом. Что, если бы Кайзер был более чем одним человеком? Два человека с разными способностями и связями, которые вместе играли роль "Кайзера". И мужчина, или мужчина и женщина, возможно... Они разделили задачи, каждый избегая слишком большого количества совпадений или контактов, чтобы кто-то мог повесить на них оружие. Боатенг подхватил эту мысль, задаваясь вопросом, как могло развиваться партнерство. Будут ли это отношения равных или один доминирующий индивидуум, "альфа", отдает приказы забитому, покорному "бете"?
   Боатенг не мог понять этого, даже в тишине, чтобы подумать. Поэтому он снова включил музыку и сосредоточился на цели. Через несколько минут его телефон запищал о приходе сообщения. Он получил краткий укол адреналина, но когда он проверил его, то увидел, что это было просто уведомление о доставке. Его ближайший сосед расписался за посылку от его имени. Это было с сайта военной аптечки.
  
   Квартира Глории Менса находилась на первом этаже десятиэтажного дома на Лафборо-роуд, прямо над круглосуточно работающей прачечной самообслуживания. Боатенг почувствовал вибрации машин внизу, как только ступил в узкий коридор.
   Он снял свою плоскую кепку. "Мои глубочайшие соболезнования, миссис Менса. Спасибо, что нашли время, чтобы увидеть меня. Он позвонил заранее, чтобы представиться и объяснить визит.
   - Добро пожаловать, - ответила Глория глухим голосом. "Проходи".
   Когда она отошла в сторону, Боатенг заметил на стене большой связанный крючком стих из Библии: "Будь сильным и мужественным". Не пугайтесь и не смущайтесь. Ибо Господь, твой Бог, с тобой. Иисуса Навина 1:9". Нити истерлись и выцвели; он явно был поставлен некоторое время назад. Он задавался вопросом, что последняя неделя сделала с верой этой женщины.
   Музыка стала громче, когда он вошел в гостиную. Перед телевизором девушка с волосами, уложенными двумя большими афро-пушами, танцевала в такт видеоигре, следуя движениям на экране. Она остановилась, когда заметила Боатенга. Он вспомнил татуировку, которую видел на предплечье Джермейна Менса.
   'Привет. Вы Эффи? он спросил.
   Она кивнула, затем перевела взгляд с Боатенга на маму и обратно.
   - Дорогая, иди в свою комнату ненадолго, - сказала Глория. Эффи застонала, но поставила танцевальную игру на паузу и сделала, как ей сказали.
   - У меня есть сын примерно ее возраста, - мягко сказал Боатенг, услышав, как дверь спальни Эффи закрылась в коридоре и заиграла приглушенная музыка.
   - У меня был сын. Глория опустилась на диван. Боатенг мог видеть, что ее глаза были влажными. Он не хотел давить слишком быстро. Взглянув на комнату, он насчитал не менее дюжины фотографий Джермейна и вдвое больше открыток с сочувствием. Под их ногами машина включила цикл вращения, и пол начал дрожать. Семья Менсах не жила здесь по своей воле.
   Он сел на край дивана и повернулся к ней. - У меня тоже была дочь, - начал он, не вполне уверенный, к чему приведет его открытие. - Сейчас ей было бы пятнадцать.
   Глория рассеянно кивнула, затем вскинула голову и посмотрела прямо на него. 'Что с ней случилось?'
   - Она умерла шесть лет назад.
   'Господи, помилуй.'
   Боатенг закусил губу. Через несколько секунд он заговорил. 'Она была убита.' Он колебался. - Я знаю, через что ты проходишь.
   Ноздри Глории раздулись. "Они сказали, что мой мальчик умер от наркотиков". Ее кулаки были сжаты.
   Сцепив пальцы, Боатенг наклонился вперед. 'Я знаю. Но я думаю, что это может быть нечто большее".
   Она села вперед. 'Что ты имеешь в виду?'
   - Ваш сын был хорошим ребенком, миссис Менса.
   Она кивнула, словно констатируя очевидное.
   "Я думаю, что у него были друзья, которые были замешаны в каком-то плохом бизнесе, и он был в этом замешан", - продолжил Боатенг. "Он совершил ошибку и пытался исправить ее. Но в процессе он нажил себе врага".
   - Вы хотите сказать, что кто-то убил моего мальчика?
   Боатенг прочистил горло. Это не было официальной линией, но она заслуживала знать. - Не только это, миссис Менса. Я думаю, что тот же человек мог быть причастен и к смерти моей дочери".
   Он сделал паузу, но Глория просто смотрела на него. Ее нижняя губа дрожала.
   "На прошлой неделе они похитили моего сына. И я намерен их поймать, -- прибавил он, чувствуя себя хорошо. Он моргнул, борясь с эмоциями; он не хотел плакать перед ней. Ей нужно было видеть, что он все контролирует. - Вот почему я хотел поговорить с вами здесь и сейчас. Я должен спросить, есть ли что-нибудь, что вы можете придумать - вообще что-нибудь, - что могло бы помочь нам выяснить, кто мог сделать это с Джермейном.
   Глория продолжала смотреть ему в глаза. Затем она зажмурила глаза и начала рыдать. Громкие, сильные рыдания сотрясали ее тело. Боатенг подошел ближе. Он чувствовал боль Глории Менса. Желание помочь ей было непреодолимым, но он не был уверен, что может сделать. Что он мог сказать. Внезапно она протянула обе руки и обняла его, наклонившись и положив голову ему на плечо, когда она плакала.
   "Мой ребенок никому не причинит вреда". Ее голос был напряженным шепотом.
   Боатенг положил ладонь ей на спину. 'Я знаю.'
   Она всхлипнула, судорожно вздохнула. - Я не могу придумать, что еще вам сказать. Я рассказал все полицейскому.
   - Офицер по связям с семьями?
   - Нет, детектив, который пришел сюда. В тот день, когда Джермейна арестовали", - добавила она.
   Боатенг напрягся. Он знал, что ФСБ должна была навестить Глорию и Эффи в день смерти Джермейна, чтобы сообщить новости. Но он был арестован за три дня до этого и содержался под стражей в Льюишеме.
   - Во сколько они пришли? он спросил.
   'Утром.'
   - Ты можешь точно вспомнить, когда, Глория?
   Она отпустила Боатенга, вытерла глаза тыльной стороной ладони. 'Рано. Я еще не ходил на работу, а моя смена начинается в восемь. Я уборщица в больнице, - объяснила она. - Значит, было около половины седьмого. Однако я не спал с момента первого телефонного звонка. Болен.
   Боатенг рассчитал. Хотя новости о стрельбе просочились в круглосуточные новости ночью, из-за чего протестующие собрались возле станции Льюишем, прежде чем они прибыли на работу, имена не были обнародованы до позднего дня. Боатенг знал, что он был первым детективом, замешанным в этом деле, и не было никаких записей о том, что кто-то посещал семью Джермейна Менса.
   - Чего хотел этот детектив?
   - Чтобы обыскать комнату Джермейна. Задавал мне всевозможные вопросы о том, чем он был занят, с кем он был. Были ли у него другие телефоны, что-то в этом роде?
   - Ты помнишь имя, Глория?
   Она покачала головой, вздохнула.
   Боатенг подумал о том, что сказал ему Эрик Мортон. Затем он достал свой телефон, коснулся и прокрутил к фотографии вечерней команды. - Вы видите на этой фотографии детектива, который пришел к вам в гости?
   Глория внимательно изучала изображение, увеличивая масштаб и проверяя каждое лицо по очереди. Затем она вернула телефон Боатенгу. - Тот самый, - уверенно сказала она.
   Он посмотрел на экран. 'Уверен?'
   'Я уверен.'
   Боатенг сунул трубку в карман, заметил дрожь в пальцах.
   Он должен был сделать телефонный звонок.
  
   Уоллес стоял высоко на дорожке, глядя вниз на малоэтажный дом в Камберуэлле. Он был здесь почти два часа, наблюдая. Обычно он не оставался бы в одном и том же общественном месте дольше нескольких минут, если бы мог. Лучше оставаться скрытым. Но с накинутым капюшоном и всего лишь одним человеком - шаркающей пожилой женщиной - которая вышла через ближайшие передние двери с тех пор, как он прибыл, он чувствовал себя в достаточной безопасности. Кроме того, это было важно. Ему нужно было снова увидеть сына. И это должно было быть сейчас.
   Ранее сегодня пришло электронное письмо от ColonelKurz21 с некоторыми инструкциями. И не только время и место, где Уоллес должен был казнить Боатенга. Он как бы взялся за эту задачу. Его потрясла дополнительная просьба - или "приказ", если говорить о Кайзере, - убить его.
   Ребенок Боатенга.
   Уоллес вспомнил, как в прошлом году лежал в больнице, проклиная имя Кофи Боатенга. Мальчик, чье стукачество наверняка сыграло свою роль в том, что он попал в тюрьму. В то время Уоллес ни за что бы похлопал ему и его отцу. Получил удовольствие от этого. Однако тогда у Уоллеса не было ребенка. Теперь он думал о собственном взрослом сыне. Было ли справедливо убить ребенка, который, по сути, не имел ничего общего с оружием, наркотиками и убийствами? Кто только что оказался в родстве с кем-то, кто был частью этого мира? Должен ли мальчик, чья жизнь состояла из школы, футбола и видеоигр, отдавать чужие долги? Уоллес точно знал, что не был бы счастлив, если бы такова была судьба его сына...
   Движение на уровне земли привлекло его внимание. Он посмотрел вниз, и вот они. Джас, ее гладкие волосы собраны в тугой хвост. Рис, держащий ее за руку, с игрушкой, висящей на боку. А там, на перевязи, привязанной к груди Джас, был Леон.
   Уоллес не мог разглядеть никаких деталей на таком расстоянии. Не видел ни больших глаз, ни крошечных пальчиков, ни смешных пучков волос. Но все же он чувствовал, что внутри что-то болит. Желание спуститься туда прямо сейчас и просто забрать их всех с собой. Желание быть семьей . Даже думая об этих словах, Уоллес испытал чувство отвращения. Когда он когда-либо хотел этого? Он был одиноким волком, акулой. Хищник, которому никто не нужен. Если не считать привязанности к его матери - которая почти прекратилась теперь, когда она находилась в доме престарелых, теряя рассудок, - это никогда не было его жизнью. И, может быть, было бы лучше, если бы все так и оставалось. Он всегда портил отношения, ввязывался в споры, отталкивал людей. Безошибочно. Почему он обманывал себя, что все будет по-другому? Если бы он выбрался, то мог бы послать деньги, следить издалека. Вроде того, что он делал сейчас.
   Он наблюдал, как Джас на мгновение остановилась, осматривая дорожки вокруг нее между кварталами, как будто она знала, что кто-то там есть. Затем она схватила Леона за грудь и потянула Риса за руку, когда они вместе отправились к главной дороге. Уоллес остался на дорожке, глядя вниз, как его семья исчезла за углом здания.
   Он вырвался из фантазий и вернулся к своему нынешнему выбору: тому, который решит больше, чем просто его побег из Британии. Это повлияет на то, как, когда и где он увидит своего сына в будущем. И, поскольку Кайзер дергал за ниточки, выбор был черно-белым. Убить или быть убитым. Игра с нулевой суммой жизни и смерти.
   Уоллес проверил время на своем одноразовом телефоне. Почти 18:00
   Пора было идти на работу.
  
   План приближался к осуществлению. Кайзер проник в здание с картой на имя несуществующего человека, выключил камеру видеонаблюдения и завел мальчика внутрь. Забирая его из квартиры дилера, парень выглядел чертовски напуганным. Что ему сделал старик с татуировкой в виде паутины? Кайзер одолжил ему электрошокер на случай, если ему понадобится держать мальчика в узде, и забрал его вместе с ребенком. Надеюсь, это не было чем-то более зловещим, чем несколько ударов этим... Ну, в любом случае, это не имело большого значения. Примерно к 9 вечера, через час, все будет кончено.
   Кайзеру пришлось столкнуться с тем фактом, что после многих лет успеха пришло время отказаться от продажи оружия. Это была хорошая попытка, но расследование Плутона было слишком тщательным. Слишком велика вероятность разоблачения. Они уже выследили квартирмейстера, взломали его сарай. Таким образом, Кайзер потерял способность модифицировать оружие, а вместе с ним и способность разрывать связь между оружием и его прошлым. И это было уникальным преимуществом для лондонского рынка. Затем Кайзер принял решение избавиться от квартирмейстера; от него больше не было никакой пользы, и было слишком много шансов, что он сорвется, как только его поймают. Уоллес услужливо ударил его, прежде чем он успел донести. Конечно, тот же принцип применялся и к Уоллесу. Вот почему - когда Уоллес позаботится о Боатенге и его ребенке, - Кайзеру придется иметь дело и с Уоллесом. После сегодняшнего вечера не будет никаких незавершенных дел. Никто не ищет Кайзера. С доказательствами, которые они найдут на Боатенга, Метрополитен быстро сделает четкий и аккуратный вывод: что Боатенг был кайзером. Это предполагало, конечно, что все идет по плану, поэтому Кайзер был здесь лично.
   Прекращение сделок с оружием отрезало бы дополнительные деньги. Прекратить надбавку к скудной зарплате Кайзера в государственном секторе. По крайней мере временно. В конце концов, его место заняло бы что-то другое. Адам Смит, один из величайших экономистов Великобритании, верил в контрабанду. Он сказал, что контрабанда нарушает только законы страны. Однако законы рыночных сил подразумевали, что контрабанда не просто логична, а является оптимальным решением проблемы вмешательства властей в рынок. Человеческая природа подразумевала, что спрос на такие вещи, как оружие и наркотики, был всегда. Вещи, которые власти не хотели, чтобы люди имели. И если бы был спрос, то любой, кто рискнул бы предложить, получил бы прибыль.
   Кайзер взглянул через комнату на парня, привязанного к стулу с кляпом во рту, страх был виден на тех частях его лица, которые не были приклеены клейкой лентой. Мальчик, ради которого Боатенг явно сделал бы что угодно. Теперь настал момент проверить это. Вытащив одноразовый телефон, Кайзер отправил сообщение Боатенгу и нажал "Отправить".
  
   Глава двадцать шестая
   "Я так близко". Зак развел указательный и большой пальцы на дюйм друг от друга. Он только что рассказал жене о телефонном звонке, который он сделал после выхода из квартиры Глории Менса. - Кажется, я знаю, кто такой Кайзер. Теперь мне нужны доказательства.
   Этта потыкала приготовленный в микроволновке рис вокруг своей тарелки. Ни у кого из них не было времени готовить сегодня вечером. И ни у кого не было аппетита много есть. - Нам нужно, чтобы Кофи был в безопасности здесь, с нами, - тихо сказала она.
   Он сжал губы, кивнул. - Это лучший способ найти его, поверь мне.
   Локоть на столе, жена оперлась лбом на костяшки пальцев. Зак ненавидел это. Ненавижу видеть, как распадается их семья. Ненавидел видеть любимую женщину в таком состоянии. Ненавидела думать о том, что происходит с их мальчиком. Он почувствовал, как в нем снова закипает ярость, где-то внутри горит жар.
   Затем по кухне прозвучал сигнал сообщения.
   Зак встал и отошел в сторону, где оставил свой телефон. Он знал, что некоторые из команды все еще находились в офисе, в том числе Джонс, Коннелли и Малик. Час назад ему сказали идти домой, поесть что-нибудь, увидеть Этту и немного отдохнуть, если он сможет. Возможно, это было последнее обновление перед тем, как они тоже отправились домой. Он схватил трубку.
   Это было сообщение от горелки. Он взглянул на Этту, открыл ее.
   Если вы хотите, чтобы ваш сын вернулся, приходите на склад огнестрельного оружия сейчас же. Нет резервной копии. Один дуновение другого офицера, и твой мальчик умрет.
   Его горло внезапно сжалось, сжалось, как будто он не мог дышать. Слезы выступили у него на глазах, когда он поднес телефон к столу и показал Этте. Она изучала его, положив свою руку на его.
   - Пора идти и вернуть нашего сына, - твердо сказал он.
   Она сжала его руку, кивнула. - Но ты должен рассказать остальным.
   'Я буду.' Он обнял ее.
   Затем он встал и пошел наверх, чтобы забрать пакет, который он забрал у соседа полчаса назад.
  
   Выйдя из дома через несколько минут, не было сомнений, кому позвонит Боатенг. Он набрал номер Джонса еще до того, как за ним закрылась входная дверь. Он открыл двери своей машины и сел, когда она подняла трубку.
   - Зак, что происходит?
   - Ты все еще в офисе?
   - Да, - ответила она. 'Почему? Является-'
   "Я только что получил сообщение. От Кайзера. Он зажал телефон между ухом и плечом, завел двигатель и включил передачу. "Просит встретиться в депо".
   - Место с огнестрельным оружием? Боатенг услышал тревогу в ее голосе. - Но почему...
   - У меня есть идея, - сказал он, выезжая на дорогу. - Но это не важно. Единственное, что имеет значение, это вернуть Кофи.
   - Хорошо, - сразу сказала она. - Я думаю, Пэт и Нас все еще здесь. Я возьму их и еще несколько, и мы...
   - Послушай, Кэт. Кайзер сказал, что любые признаки подкрепления означают, что Кофи мертв.
   На другом конце была тишина. Боатенг ускорился, услышал звук двигателя и переключил передачу.
   - Кэт?
   'Что ты хочешь делать?' она спросила.
   "Я хочу, чтобы вы, ребята, были там. Просто будьте максимально осторожны. Я войду, узнаю, чего от меня хочет Кайзер, и буду ждать столько, сколько смогу".
   - Вы что-нибудь несете?
   - Спрей CS, - ответил он. 'Вот и все.'
   - А как насчет группы огнестрельного оружия?
   Боатенг посмотрел в зеркало. Поскольку у Кайзера, вероятно, было оружие, он знал о рисках. - Ага, - наконец сказал он. - Приведите тех парней. Как можно быстрее, да?
   'Понятно. Мы позаботимся о том, чтобы никто не смог покинуть помещение.
   - Хорошо, увидимся там, - сказал он.
   - Просто будь осторожен, Зак. Ничего не делай...
   Он отключился. Затем он съехал, обогнал автобус и ударил ногой об пол.
  
   Десять минут спустя Джонс уже ехал в пул-вагоне со станции Льюишем и мчался на юго-восток к депо в Бромли с Маликом за рулем и Коннелли сзади. Все трое были одеты в кевларовую бронежилет поверх топов, а у двух парней были электрошокеры; Джонс сделала мысленную пометку, чтобы она тренировалась, чтобы она могла нести одну. Ее только что подключили к центру связи Метрополитена. Поднял трубку оператор, и Джонс назвал ее имя, звание и номер значка.
   - Запрашиваю немедленную помощь, - заявила она, когда Малик вырулил на Южное кольцо в Кэтфорде. Под уличными фонарями мелькали освещенные неоновым светом мини-маркеты и дешевые закусочные. "Вооруженный ответ". Она сообщила подробности: положение, адрес, персонал. Жизнь ребенка в опасности.
   Голос на другом конце повторил ей информацию, а затем замолчал. Джонс слышал, как щелкают ключи. - В Воксхолле есть одно подразделение операции "Гадюка", которое может добраться туда.
   Воксхолл? Им потребуется двадцать минут, чтобы добраться до Бромли. Как минимум. И что оператор имел в виду под словом "могут"?
   - Нет никого ближе? - спросила она, бросив взгляд через плечо на Коннелли, чье лицо было нахмурено от беспокойства.
   "Большинство групп вооруженного реагирования сегодня не дежурят", - ответил оператор. - Они все только что три дня подряд работали на карнавале в Ноттинг-Хилле.
   Джонс знала, что в самой большой уличной вечеринке в Европе есть своя доля насилия - море людей, прикрывающих банды, и отдельные лица, чтобы свести счеты, - но она не ожидала, что это повлияет на готовность офицеров, владеющих огнестрельным оружием.
   'Дерьмо. Хорошо, а как насчет этих парней из Воксхолла? Они смогут добраться туда?
   - Подожди меня, пожалуйста.
   Джонс держала телефон у уха. - Ближайший АРВ находится в Воксхолле, - прошептала она.
   - Господи, - вздохнул Коннелли, откинувшись на спинку сиденья.
   Малик сжал руки на руле, скользя между двумя автомобилями. Позади них прозвучал рог, который стих, пока они мчались дальше. На линии было слышно ровное дыхание оператора. Секунды, прежде чем она снова заговорила, казались минутами.
   - Сержант Джонс?
   'Я здесь.'
   "Я подтверждаю, что БРЭМ направляется в указанное вами место. Расчетное время прибытия - пятнадцать минут. Мы направим на помощь местные подразделения из Бромли.
   Джонс повторил угрозу Кофи. "Убедись, что ты скажешь им, чтобы не было блюза и двойки. ХОРОШО?' Она повесила трубку.
   "АРВ на подходе?" - сказал Малик, не сводя глаз с дороги.
   'Ага. Они сказали, пятнадцать минут.
   - Из Воксхолла в Бромли? Коннелли наклонился вперед между двумя передними сиденьями. - Это десять миль. Нам повезет, если эти ребята доберутся туда через двадцать-двадцать пять минут.
   Джонс оглянулся на него. Он был прав. И она знала, что это значит.
   Они должны действовать до того, как прибудет вооруженный ответ.
  
   Боатенг припарковался возле депо и осмотрел улицу вокруг себя в небольшой промышленной зоне. Было темно и тихо, но он мог различить приглушенный свет внутри здания. Место, где держали его сына. Он хотел разорвать забор и прорваться прямо через него, но заставил себя замедлить шаг, подойдя к воротам пешком. Кайзер был человеком, который все продумывал. Который не сделал много ошибок. Он глубоко вдохнул через ноздри и нажал кнопку зуммера. Через несколько мгновений раздался тихий щелчок, и внешние ворота открылись. Боатенг знал только об одном входе в здание: той двери, которую они использовали, когда он пришел сюда с Джонсом. Он подумал о том, чтобы попытаться найти другой вход, но даже не был уверен, есть ли там второй вход. В любом случае, если Кофи был там, он не рисковал удивить Кайзера. А пока ему приходилось играть в игру и импровизировать, пока не прибыло подкрепление. Он надеялся, что Джонс и остальные опоздают всего на несколько минут и у них хватит ума заглушить двигатели задолго до того, как они доберутся до депо. Это было бы сюрпризом для Кайзера.
   Дверь в здание была заперта. Боатенг вглядывался в полумрак через узкое окно, но почти ничего не мог разглядеть у входа. Он хлопнул ладонью по двери и услышал эхо внутри. Через несколько секунд раздался еще один щелчок, и замок щелкнул. Боатенг распахнул дверь со скрипом петель и прокрался в тишину. Он ступил осторожно, глаза привыкли к полумраку, реагируя на любое движение или звук. В ушах стучала кровь.
   Металлический скрежет раздался из глубины склада. Следуя за шумом, он свернул за угол и продолжил движение, пол открылся, когда он достиг зоны уничтожения оружия. Первое, что он увидел слева от себя, была огромная желтая машина, которую Терри назвал Бертой, с поднятыми стальными челюстями, словно ожидая обеда. Затем, когда он шагнул вперед, справа от него в свете прожектора оказался Кофи. Сына привязали к стулу скотчем, рот тоже заткнули. Когда они увидели друг друга, глаза Кофи вылезли из орбит, его маленькие ручки и ножки дергали за оковы. Это было больше, чем Боатенг мог вынести.
   "Кофи!"
   Все остальное вылетело из его головы, и он бросился к нему. Он прошел всего несколько метров, когда раздался оглушительный в замкнутом пространстве выстрел. Высокий тон заполнил его голову.
   Боатенг замер. Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что ни он, ни Кофи не пострадали. Не в силах определить источник эха выстрела, он обшарил стены. В широкой нише тени между его сыном и режущей машиной, едва видимой, его взгляд остановился на человеческой фигуре.
   Фигура вышла из темноты в сторону Боатенга. Но все, что он мог видеть в эти первые несколько секунд, - это пистолет, направленный ему в грудь.
  
   Глава двадцать седьмая
   - Медленно достань свой телефон и брось его сюда.
   Боатенг переводил взгляд с пистолета на Кофи и обратно, затем сделал, как ему было сказано.
   - Все в порядке, приятель, - сказал он Кофи. 'Что ты хочешь?' - спросил он, услышав дрожь в собственном голосе. Это был гнев, искажавший звук его слов, а не ужас.
   "Как я уже сказал в тексте, я хочу тебя".
   - Вы - кайзер, - заявил Боатенг, и его теория подтвердилась.
   DCI Дэвид Мэддокс сделал пару шагов вперед. - Я использовал это имя, да. Он сильно ударил каблуком по телефону Боатенга, хрустнув стеклом и пластиком.
   Боатенг уставился на разбитый мобильник. Любой шанс достичь внешнего мира просто исчез. - Отпусти моего сына, Дэйв.
   Мэддокс взглянул на мальчика. 'Еще нет.'
   Эти слова вселили в Боатенга некоторую надежду. Но ему нужно было выиграть время. - Зачем ты взял его?
   "Сначала я подумал, что выкуп вашего мальчика - это хороший способ получить деньги за мои пропавшие "Шкорпионы". Он держал пистолет направленным на грудь Боатенга. - Признай это, Зак. Ваши дети - были - вашим слабым местом. Я знал, что ты заплатишь и будешь делать все не по правилам. Проблема была в том, что вы тоже начали расследование. Тогда я понял, что должен избавиться от тебя.
   - Ублюдок, - выплюнул Боатенг.
   - Затем, когда вы сказали команде Плутона, что Кайзер работает в полиции, я придумал для вас новое применение. Ты можешь быть кайзером, и тогда все перестанут его искать.
   Боатенг хотел броситься на Мэддокса, разбить его высокомерное лицо, а затем задушить. Но с пистолетом, направленным на него, это было бы самоубийственной тактикой. Должен был быть другой путь. Расстояние было слишком большим, чтобы использовать спрей CS. Ему нужно было продолжать говорить.
   'Ты злишься? Никто не поверит, что это я, - возразил Боатенг.
   'Нет? Парень, который последние несколько лет неуклонно сходит с рельсов, с тех пор как умерла его дочь, и ведет собственное расследование? Они в это поверят. Мэддокс расстегнул одну сторону куртки, чтобы показать какие-то бумаги. "У меня есть материалы, говорящие о том, что это вы работали с Райли, чтобы украсть оружие из этого места. Что ты был единственным поставщиком оружия за границей. И что вы инсценировали похищение собственного сына, чтобы выставить себя жертвой.
   - Чушь собачья, - прорычал Боатенг.
   - Они найдут у вас одноразовый телефон, чтобы доказать это.
   Через пару секунд до Боатенга дошел смысл этой реплики. Они найдут...
   - Не забывая о вашей роли в побеге Дариана Уоллеса, - продолжил Мэддокс. - С которым ты работал все это время.
   Боатенг стиснул зубы, тяжело дыша. Но он должен был держать свой гнев под контролем. Пришлось заставить Мэддокса говорить. - Вы использовали Чемберса. С тех пор, как он был в вашей команде в Ламбете. Он посмотрел на тебя. Вы получили от него ключи от конспиративной квартиры, когда он работал в Ламбетском Массачусетском технологическом институте, и банковскую карту из "Опер Плутон", чтобы расплатиться с Уоллесом.
   Мэддокс фыркнул. - Рад видеть, что у тебя что-то получилось.
   - Вы собирались позволить ему взять на себя вину и за Кайзера?
   'Неа. Уилл был гораздо полезнее для меня, работая с преступными группировками в Трайденте. Он ставил клиентов на мой путь, даже не осознавая этого".
   "Чертов коррумпированный подонок".
   "Ой". Мэддокс вздрогнул.
   Было больше. Боатенг мог упомянуть, как Чемберс сказал ему ранее по телефону, что Мэддокс послал его за пулями Леонарда Брея из Fortec. Или он мог бы рассказать Мэддоксу, как Глория Менса опознала в нем детектива, который пришел к ней домой в утро ареста ее сына Джермейна, прежде чем кто-либо еще мог узнать, что он был замешан. Но он знал, что в настоящее время это было косвенно. Ему нужны были конкретные доказательства; без этого он просто блефовал. Хуже того, он не хотел подвергать опасности Глорию и Эффи. Чувство отчаяния пронзило его. К чему приведут его усилия? Выяснить личность Кайзера - человека, ответственного за половину преступлений с применением огнестрельного оружия в Лондоне - только для того, чтобы не получить окончательное доказательство? И последним гвоздем в крышку гроба Боатенга стал план Мэддокса представить его как Кайзера.
   - Вы приказали убить Джермейна Менса в тюрьме, - заявил Боатенг.
   "Люди постоянно принимают передозировку внутри", - ответил Мэддокс.
   "Он не был наркоманом. Вы заставили кого-то накормить его метадоном в количестве, достаточном, чтобы убить его.
   Мэддокс пожал плечами. - Вини себя, Зак. Ты был тем, кто пытался заключить с ним сделку. Хуже всего то, что ребенок не мог меня опознать. Лучшее, что он мог дать тебе, это Гэз Райли, которого ты все равно нашел. Так что подумайте об этом. Он умер ни за что.
   Боатенг был в ярости. - Думаешь, убийство - это гребаная игра? - проревел он. - Ты разрушил жизнь Глории Менса! Когда вы ходили туда, чтобы... - Он остановился, поняв, что сказал слишком много.
   Мэддокс нахмурился. - Что она тебе говорила? Затем он как будто щелкнул, и он кивнул сам себе. - Похоже, мне придется позаботиться и о ней.
   'Сволочь!' - закричал Боатенг. Он знал, что проигрывает, что Мэддокс выигрывает. Он боролся с яростью, посмотрел на сына. Пытался сосредоточиться, продолжать говорить. - Почему люди поверят тебе, если ты утверждаешь, что я Кайзер?
   Мэддокс криво улыбнулся. "Несколько источников. Я предоставил прессе кое-какие материалы через моего влиятельного партнера. Он усмехнулся. - Эти бумаги они тоже получат, как только ты их подпишешь. Признания собственной вины должно быть достаточно. Подписи и все такое.
   "Какого черта я должен что-то подписывать для вас? Признаться в каком-нибудь из своих преступлений?
   - Потому что от этого зависит жизнь вашего сына.
  
   Сердце Кофи подпрыгнуло, когда он увидел входящего отца. Наконец-то его отпустили домой. Делать все обычные вещи, которые он любил делать: играть в футбол, играть на PlayStation, смотреть свои любимые телепередачи. Вещи, в которых он не признавался своим одноклассникам, в которых он любил, например, когда родители читали ему сказку на ночь или обнимали их. Вещи, которые он не мог сделать почти неделю, пока был привязан в чужих домах и сарае для инструментов. Все должно было закончиться. Он был так счастлив. Затем появился человек, который привел его сюда, и направил пистолет на папу.
   Они говорили о людях, которых Кофи не знал. Теперь здоровяк с пушкой говорил что-то о жизни Кофи в зависимости от этого. Он не понял. В зависимости от чего? Что-то, что его отец должен был подписать?
   Кофи услышал шаги с другой стороны склада. Он посмотрел мимо отца туда, где только что вышел мужчина в толстовке с капюшоном. Кофи даже не знал, что он был там. Он, должно быть, прятался до того, как привели Кофи. Когда он подошел ближе и на его лицо упал свет, Кофи затаил дыхание. Его желудок начал переворачиваться, и на секунду он подумал, что его сейчас стошнит. Это был человек с прошлого лета. Молодой, светлокожий, с ввалившимся лицом, как будто кто-то высосал воздух из его головы. Его глаза были маленькими и холодными. И он держал пистолет. Он был нацелен на отца Кофи.
   Он видел, как его отец повернулся, поднял руки и сказал: "Дариан, пожалуйста". Так звали парня, вспомнил Кофи. Дариан Уоллес.
   Теперь высокий парень, который привел сюда Кофи, клал какие-то бумаги на массивную желтую машину, раскладывая их. Он положил ручку рядом с ними и сказал папе подписать. Папа выругался на него - слова, которые он велел Кофи никогда не использовать. Затем папа снова повернулся к Дариану и попытался поговорить с ним, говоря ему, что они могут решить это. Дариан ничего не сказал; он просто держал пистолет направленным прямо на папу.
   Внезапно высокий мужчина подошел прямо к Кофи, так близко, что почувствовал его запах, и протянул пистолет. Прямо ему в лицо. Кофи зажмурил глаза. Но он все еще мог видеть то последнее изображение внутри своих век: черная дыра на конце пистолета. Он казался огромным, все больше и больше, когда он рисовал это в своем воображении. Он попытался пошуметь, но лента была слишком туго натянута на его лицо.
   Кофи почувствовал, как его начинает трясти, как в квартире человека с татуировкой паука, когда он вытащил маленькую черную коробочку, и как когда его руку зажали в тиски. Он изо всех сил пытался переместить свое тело, но не мог пошевелить конечностями, а стул был слишком твердым, слишком тяжелым.
   - Подпиши их, Зак, - услышал он голос мужчины.
  
   Уоллес посмотрел на Боатенга сквозь ствол своего обогревателя. Полицейский чуть не потерял его. Это было понятно; одна часть указывала на него, другая - на голову его сына. И ему сказали отказаться от своей репутации в обмен на сына. Не было никаких сомнений, что он это сделает - если Уоллес и встречал в своей жизни кого-то, кто ставил свою семью на первое место, так это корм из Льюишема. Уоллес должен уважать это. Его мама была такой же, и теперь у него был собственный сын, Уоллес мог понять, откуда это взялось. Но что бы он ни делал, Боатенгу из этого не выбраться. Уоллес знал, что как только он подпишет контракт, он и его ребенок будут убиты. В его голове мелькнула мысль, что это событие оставит его - Уоллеса - единственным свидетелем плана Кайзера. Неужели Кайзер действительно собирался позволить ему просто уйти? Тем не менее, он держал дуло, направленное на грудь Боатенга.
   Детектив-инспектор Захария Боатенг. Человек, доставивший ему столько проблем, чье упорство привело к тому, что Уоллес снова оказался за решеткой, не в силах увидеть свою маму, не в силах взять то, что принадлежало ему по праву. Как бы он ни уважал некоторые ценности Боатенга, он ненавидел брата. И ему платили приличные деньги за то, что он нажимал на курок под заверениями Кайзера, что он останется анонимным и неприкосновенным.
   Уоллес взглянул на ребенка Боатенга, привязанного к креслу, извивающегося за неподатливой клейкой лентой. Потом на Кайзера, который стоял рядом с мальчиком, приставив пистолет к его тугим афрокудрям. Слабый шум, доносившийся снаружи склада, на мгновение привлек его внимание. Он напрягся, моргнул, напрягая уши. Но больше ничего не было. Он снова переключил свое внимание на Боатенга. Но на этот раз он не смотрел на прицел в верхней части своего ружья, выстраивая план выстрела. Он смотрел в глаза Боатенгу.
   В эти моменты Уоллес видел вещи, которые он видел так много раз прежде: отчаяние, мольбу, слабость, растерянность пойманного в ловушку животного, которое вот-вот умрет. Желание остаться в живых, но отсутствие сил что-либо изменить. И он осознал в себе то же желание и то же отсутствие силы, в конце концов.
   - Подпиши эти чертовы бумаги, - сказал Кайзер громче.
   - Пожалуйста, Дариан, - сказал Боатенг.
   Уоллес сделал небольшое движение пистолетом в сторону бумаг, разложенных на машине. - Делай, что он говорит, да?
   'ЛАДНО ЛАДНО.' Боатенг шагнул к машине, взял ручку. Просмотрел текст, покачал головой. Стал подписывать.
   Уоллес сжал палец на спусковом крючке.
   Он долго ждал этого.
  
   Внутри периметра склада Джонс прошептала свои инструкции Малику и Коннелли. Коннелли была старше ее по опыту, но тут же Джонс понял, что она главная. Ее стремление помочь Заку, найти Кофи и поймать Кайзера было столь же сильным и ясным, как и все, что она чувствовала в своей карьере до сих пор. Она уже провела их троих вверх и через внешнее ограждение. Малик тяжело приземлился на другой стороне, но после того, как они некоторое время простояли неподвижно, Джонс был уверен, что им это сошло с рук. Они шли по такой тонкой грани: создать резервную копию для Боатенга, не предупреждая Кайзера и не ставя под угрозу безопасность Кофи. Кайзер не был человеком, который действовал импульсивно; решение привезти сюда Боатенга было обдуманным, но Джонс пока не мог его проработать. Должно быть, это какая-то подстава, что-то связанное с огнестрельным оружием. Она просто знала, что им нужно быть начеку.
   Поскольку до вооруженного ответного удара оставалось еще пять минут, Джонс приказал войти. Главный вход был заперт, и взлом был бы слишком очевиден и опасен. Итак, пока Коннелли прикрывала фронт, она и Малик двигались по зданию как можно тише. Они обнаружили пожарный выход на противоположной от главного входа стороне склада. Он тоже был заперт. Она велела Малику подождать за задней дверью, зная, что все, что у них с Коннелли, - электрошокеры. Электрошоковое оружие было хорошо в большинстве случаев, но не защищало от пуль. Она должна была попасть внутрь.
   Подойдя к стене здания, она заметила пятно света высоко на стене. Глядя на него, она поняла, что одно из маленьких окошек было приоткрыто, его угол освещал прожектор службы безопасности соседнего склада. Джонс отступила, оценивая ее варианты. Она услышала повышенные голоса. Они шли изнутри депо. Сейчас было время. Это было решение, которое принял бы отец.
   Отступив назад, чтобы разбежаться, Джонс сделала четыре быстрых шага к стене и рванулась вверх, отталкиваясь и растягиваясь правой рукой. Ее пальцы задели подоконник и соскользнули. Она ощутила момент, когда ее тело перестало подниматься вверх, доли секунды, прежде чем гравитация начала тянуть его обратно вниз. Недолго думая, она бросила левую руку на подоконник и поймала ее, бешено болтая ногами в одну сторону. Она зажала рукоятку.
   Джонс подтянулась обеими руками, взбираясь ногами по стене. Крепко держась левой рукой, она начала поднимать окно правой, щель увеличивалась, пока, по ее расчетам, она не смогла протиснуться через голову и плечи. Кончики ее левых пальцев кричали от напряжения и давления ее веса, оттягивающегося назад, но она оставалась твердой, стиснув зубы. Джонс просунула правую руку внутрь и сжала подоконник сгибом локтя, как раз в тот момент, когда ее левая хватка сломалась. Затем она поднялась и вошла внутрь, осторожно опускаясь на антресольный уровень. Ее адреналин зашкаливал, но она пыталась молчать.
   Следуя за голосами, Джонс прокрался к задней лестнице, ведущей на первый этаж. Она услышала, как Боатенг сказал что-то невнятное, потом другой голос в ответ, громче. Она узнала его, но, конечно же, это было не так... Спускаясь к нижнему уровню, Джонс отодвинулась в сторону. Она не могла рисковать быть замеченной.
   Сделав малейшее движение, Джонс огляделся, прежде чем вернуться в укрытие. Она не могла поверить в то, что только что увидела. Несколько мгновений назад она услышала голос Дариана Уоллеса. Но когда она мельком увидела Кофи, приклеенного скотчем к стулу, это был не Уоллес, стоящий над ним с пистолетом. Адреналин снова вспыхнул в Джонс, пробегая по ее конечностям, когда она пыталась осознать, что увидела инспектора полиции Дэйва Мэддокса. И выяснить, что, черт возьми, она может сделать, чтобы помочь.
   Потом она услышала выстрел.
  
   Глава двадцать восьмая
   Боатенг ударился о палубу, когда сзади раздался выстрел. Инстинктивно он закрыл голову руками, прижался к Берте. Звук наполнял его уши и заставлял голову вибрировать. Сначала он подумал, что его ударили, но он не чувствовал той жгучей боли, которую чувствовал в прошлом году. Он пытался думать. Кофи. Это не имело смысла; он подписывал бумаги, так почему Мэддокс уволил?
   Боатенг перевернулся, оторвал взгляд от пола. Пытался понять, что происходит. Мэддокс, пошатываясь, шел вперед, все еще сжимая пистолет в правой руке. Его левая рука сжимала живот, белая рубашка была мокрой от крови там, где просачивалась кровь. Его глаза были дикими, рот открыт. Справа от Боатенга стоял Уоллес, нацеленный на Мэддокса.
   - Бросай пистолет! - рявкнул Уоллес.
   Мэддокс поморщился, поднял левую руку в частичном капитуляции. Затем он взмахнул правой и сделал два выстрела. Уоллес развернулся от удара, нажал на спусковой крючок и выпустил еще один выстрел, который попал куда-то в мезонин. Боатенг услышал, как он лязгнул по металлу, и увидел, как двое раненых стоят друг против друга примерно в тридцати футах друг от друга. Между ними, на дальней стороне, он мог видеть Кофи. Парень пытался пошевелиться в кресле.
   Боатенг вскочил на ноги, когда Мэддокс взревел от боли и снова поднял пистолет.
  
   Вдохновленная хаосом, разворачивающимся всего в нескольких метрах от нее, Джонс ползла вниз по металлической лестнице, пока не оказалась так близко к Кофи, что почти могла дотянуться до него. Малыша трясло, и он дышал. Заметив движение, Кофи повернулся к ней. Она приложила палец к губам, жестом велев ему сохранять спокойствие.
   Вытянув шею, чтобы осмотреть главное пространство, она увидела, как Мэддокс снова поднял пистолет, целясь в Уоллеса. Джонс мог видеть, что каждый из них был ранен и изо всех сил пытался двигаться. Мэддокс снова выстрелил за долю секунды до того, как Уоллес нажал на курок. Шум был оглушительным, поскольку оба оружия выстрелили несколько раз, пара выстрелов прозвучала вокруг и попала в лестницу. Джонс пригнулась и едва успела увидеть, как Уоллес рухнул на пол, а Мэддокс стоял и смотрел на него, прежде чем она ощутила жар в собственной руке и, глянув вниз, увидела, что ее ранили выше локтя. Маленькая ранка, казалось, становилась все горячее и горячее, и кровь сочилась из нее в макушку. Она даже не подумала остановиться, прежде чем закричала от боли.
   Услышав звук, Мэддокс повернулся и побрел к лестнице, где она была наполовину скрыта. Он снова поднял пистолет, его взгляд расфокусировался. Она не могла понять, целился он в нее или в Кофи. Но она не рискнула. Она встала и бросилась к мальчику, раскинув руки, а Мэддокс размахивал пистолетом, отслеживая ее движения. Он приготовился к выстрелу, пока она стояла перед Кофи.
   - Дэйв! она закричала. 'Что делаешь?'
   Мэддокс хмыкнул, напряг руку и закрыл один глаз.
   Затем Боатенг врезался в него сбоку, повалив на землю. Он схватил Мэддокса за запястье и стал бить костяшками пальцев по полу, пока его хватка не сломалась, и пистолет не выпал из его руки. Джонс подбежал к ним и схватил пистолет. Мэддокс и Боатенг заперлись на полу. На секунду она задумалась, сможет ли она выстрелить в Мэддокса, но до этого она стреляла из пистолета только один раз, и он и Боатенг сцепились так крепко, что она не могла быть уверена, что попадет в цель, особенно из-за боли в руке. . Приоритет должен был быть Кофи. Она засунула оружие за пояс и отступила туда, где он сидел, проверяя его наручники. Она никак не могла разорвать клейкую ленту, и у нее не было инструментов, чтобы разрезать ее. Поэтому она начала тащить его кресло к пожарному выходу.
   "Все будет хорошо", - услышала она свой голос. - Мы вытащим тебя отсюда, Кофи.
   Когда Джонс подошла к двери, потная и тяжело дышащая, с окровавленной рукой, она подняла глаза. Мэддокс и Боатенг все еще боролись, ни один из них не контролировал ситуацию. Позади них она увидела Уоллеса, лежащего в рубашке, пропитанной его собственной кровью. Он дергался, еще живой. И пистолет был в его руке.
  
   В те годы, когда он был знаком с Дэйвом Мэддоксом, Боатенгу пришла в голову мысль, что он никогда не захочет драться с этим парнем. DCI был сложен как игрок в регби, и при росте шесть футов четыре дюйма он имел рост около шести дюймов на Боатенге. Даже с пулей в нем он был крепким ублюдком. Теперь Боатенг изо всех сил старался одержать верх, найти способ подчинить его.
   Переместившись, чтобы получить угол, Боатенг беззастенчиво ударил Мэддокса коленом в область бедра, где он был ранен, вызвав рев агонии. Затем он нанес пару быстрых ударов по лицу, но, застряв на земле, не мог генерировать никакой силы. Мэддокс стряхнул с себя удары и наклонил голову, отпустив воротник рубашки Боатенга.
   Наконец Боатенг смог двигаться. Но прежде чем он успел соскользнуть в сторону, чтобы нанести правильный удар, или дотянуться до баллончика с аэрозолем CS в кармане, все мгновенно остановилось, когда его тело пронзил сильный шок. Его позвоночник изогнулся наружу, откинув голову назад. Боль переполняла его, и он был обездвижен, не в силах остановить ее.
   Потом его снова потянули за воротник. Мэддокс подтащил его к режущему станку, каждые пару секунд тыкая в него электрошокером, который появился у него в кармане. Удары ощущались так, словно сдирали с него кожу и скручивали внутренности. Между каждым толчком Боатенг старался бросить взгляд на лестницу. Кофи и Джонс ушли. Удалось ли ей вытащить его сына? Боатенгу пришла в голову мысль, что, что бы с ним здесь ни случилось, Кофи будет в безопасности, его доставят обратно в Этту. Он почувствовал облегчение, прежде чем следующий разряд электричества парализовал его. Но он не мог сдаться.
   Резервная копия должна была прибыть в ближайшее время...
   "Подпишите", - скомандовал Мэддокс, прижимая Боатенга к машине. Бумаги лежали на нем.
   "Просто послушай, Дэйв, мы..." Боатенг не успел закончить фразу, как его пронзил еще один электрический разряд, заставив его ноги подогнуться. Он крепко держался за машину, удерживая себя на ногах.
   - Чертов знак, - повторил Мэддокс.
   Не было смысла пытаться вести переговоры или сопротивляться. Не тогда, когда у Мэддокса был электрошокер. 'Хорошо, я сделаю это.' Боатенг вытер невольные слезы. Трясущимися руками он поднял ручку и взял второй документ. Мэддокс наблюдал за ним, электрошокер был готов снова укусить. Боатенг мог видеть, как он время от времени морщился от пулевого ранения над бедром, все еще похлопывая и прижимая его левой рукой, пока его взгляд перемещался между Боатенгом и документами. Боатенг попытался рассчитать, сможет ли он выпустить спрей CS до того, как Мэддокс сможет снова ударить его электрошокером. Может быть, если бы он отвлекся на свою рану... Боатенг подписал следующий документ, даже не читая его, и потянулся за третьим.
   Затем в его ушах раздался выстрел, и Мэддокс исчез из поля его зрения. Боатенг повернулся к нему, взглянув вверх и увидев Уоллеса, все еще лежащего там, где он упал, примерно в двадцати футах от него, с пистолетом, трясущимся в руке, и под его телом скапливалась кровь. Он посмотрел на Боатенга, но больше не стрелял. Боатенгу не нужно было еще одно приглашение.
   Он схватил руку Мэддокса обеими руками и вонзил электрошокер ему в грудь, заставив здоровяка содрогнуться и дернуться. Мэддокс выпустил электрошокер, и тот с грохотом упал на землю. Боатенг увидел, что Мэддокс истекает кровью из ноги, куда Уоллес выстрелил в него, но каким-то образом он с трудом поднялся на ноги, задыхаясь, и снова напал на Боатенга.
   Мэддокс полез в карман куртки и достал шестидюймовый охотничий нож. Боатенг едва успел заметить изгиб и зазубренность лезвия, прежде чем оно метнулось к нему. Он повернул назад, но наткнулся на машину позади себя. Нож полоснул его предплечье, когда он поднял его, чтобы прикрыть лицо. Боатенг почувствовал порез на коже, но не было времени проверить рану. Он стоял спиной к машине и не мог отступить дальше.
   Он был в ловушке.
   Придя в себя, с безжизненными глазами, Мэддокс готовился к еще одному удару. Боатенг полез в карман за спреем CS, но был слишком медленным, возясь с рукояткой. Лезвие вошло в его живот, острие пронзило одежду. Боатенг почувствовал удар в живот, когда Мэддокс всем своим весом двинул нож вперед.
   Потом это прекратилось. Мэддокс продолжал тужиться, рыча от усилия. Через несколько секунд он, казалось, осознал тщетность своей атаки, сила его руки ослабла, когда он сосредоточился на точке удара лезвия. Охотничий нож был встроен в плотный слой кевларовой сетки, часть скрытого бронежилета, который Боатенг носил под рубашкой. Мэддокс поднял глаза, и на секунду его глаза встретились с глазами Боатенга. Затем Боатенг плеснул ему в лицо спреем CS. Мэддокс задохнулся, зажмурился и снова вонзил охотничий нож в Боатенга. Инстинктивно Боатенг увернулся и схватил Мэддокса за рукав, повернув и используя инерцию, чтобы протянуть его руку внутрь машины. Он прижал руку Мэддокса к режущей пластине и оперся на его руку. Боатенг попытался дотянуться до кнопок сбоку. Если бы он мог запереть руку Мэддокса в машине, он был бы в безопасности. Но он не мог дотянуться до пульта, не отпустив Мэддокса. Инспектор полиции пытался освободить его руку, все еще сжимавшую охотничий нож.
   Боатенг с хрюканьем выбросил ногу, потянувшись и ударив ногой в конце движения. Носок его ботинка коснулся кнопки, и машина с жужжанием ожила, ее гидравлика зашипела, когда первая клешня опустилась. В последнюю секунду Боатенг ослабил хватку на руке Мэддокса, толкая локоть вперед, пока рука с ножом полностью не оказалась внутри машины.
   'Блядь!' - закричал Мэддокс. Как дикий зверь в силке, он развернулся, размахивая ногами перед Боатенгом. На мгновение Боатенг подумал, что все кончено и Мэддокс побежден. Затем Мэддокс потянулся к машине другой рукой, вынул охотничий нож из прижатой руки и повернулся к Боатенгу.
   Мэддокс ударил ножом, но Боатенг отошел. Затем он увидел, как Мэддокс отвел свободную руку назад. Он собирался бросить нож. Боатенг нырнул к панели управления и нажал вторую кнопку, когда свободная рука Мэддокса полностью выпрямилась. Он увидел, как сверкнул клинок, и бросился на палубу, а Мэддокс махнул рукой вперед. Нож со звоном отлетел от стены над ним, когда вторая механическая клешня с шипением начала опускаться. Мэддокс мотнул головой на шум. 'Нет!' Он пытался выгнуть ногу к большой красной кнопке остановки у основания.
   "Зак!" - воскликнул Мэддокс. 'Сделай что-нибудь!' Он снова направил ботинок на кнопку, задел ее, не нажимая. "Зак!" Голос у него был высокий, отчаянный.
   Коготь был наполовину опущен.
   Боатенг ничего не сделал. Он услышал хлопок, когда Мэддокс каким-то образом нашел в себе силы вырвать собственное плечо из сустава. Но его рука все еще была зажата в машине, когда вторая клешня достигла ее. Боатенг наблюдал, как лезвие коснулось предплечья Мэддокса и после кратчайшей паузы пронзило его насквозь. Кость треснула и раскололась, как кусок дерева. Раздался глухой удар, когда конечность ударилась о основание машины.
   Мэддокс издал такой звук, какого Боатенг не слышал раньше, его тело корчилось, прежде чем рухнуть на землю, из его отрубленной руки хлынула кровь. Ужас на мгновение парализовал Боатенга. Затем он услышал вздох позади Мэддокса и вспомнил: Уоллес.
   Когда Боатенг посмотрел на Уоллеса, рука протянулась и схватила его за ногу.
   - Нет, Зак, - прорычал Мэддокс. 'Спаси меня.'
   Боатенг уставился на него. У Кайзера. Человек, причинивший стольким людям - своей семье больше, чем большинству других, - столько боли. Выбор был несложным. Не говоря ни слова, он вырвал ногу из пальцев Мэддокса.
   Подойдя к Уоллесу, Боатенг увидел, сколько крови он потерял. Свет в его глазах, казалось, угасал, а лицо было бледным, но он сосредоточился на Боатенге, стоявшем на коленях рядом с ним.
   Уоллес издал тихий кашель. - Помогите, - прошептал он. Он выпустил пистолет, и Боатенг поймал себя на том, что сжимает руку Уоллеса. Стало холодно, пульс медленный и слабый.
   Он никогда не предполагал, что окажется в таком положении, но Боатенгу пришлось признать, что Дариан Уоллес спас ему жизнь. Без выстрела, который ему удалось сделать, Боатенг знал, что сейчас может умереть он, а не Мэддокс.
   - Подмога идет, - сказал он Уоллесу. - Сиди спокойно, да? Он посмотрел через плечо в сторону пожарного выхода. "Кэт!" он крикнул. 'Кто угодно!'
   - Нет, - поморщился Уоллес. 'Не я. Меня нет. Мой сын, моя малышка мама. Помочь им.' Он с усилием сглотнул. - Пожалуйста, Зак.
   Боатенг не знал, что сказать. Уоллес уже сдался? Он знал, что умирает? Был ли это трюк? Это был человек, который пытался убить его несколько дней назад...
   - У меня есть кое-что для тебя. Уоллес застонал, его речь замедлилась.
   'Какая?' Боатенг всмотрелся в его лицо. - Что у тебя есть?
   'Доказательство. Кайзер. Уоллес кашлянул. "Его электронная почта". Ему удалось прошептать подробности; Боатенг запомнил их.
   Боатенг изучал молодого человека, когда-то убийцу, а теперь внезапно уязвимого, и произнес два слова, которые, как он думал, никогда не скажет: "Спасибо, Дариан".
   - Просто... мой мальчик, да? Убедиться, что он в порядке?
   - Обещаю, - сказал Боатенг. Он почувствовал, как у него сжалось горло, когда он сжал руку Уоллеса. Несколько секунд единственным звуком на складе было тяжелое дыхание Уоллеса.
   Затем из входной двери раздался удар молотком, сопровождаемый криком "Вооруженная полиция!"
   'Здесь!' - крикнул Боатенг в ответ. "Пригласите медика! Кто-нибудь помогите!'
   Глава двадцать девятая
   пятница, 31 августа 2018 г.
   Все трое сидели близко друг к другу в зале ожидания. Зак обнимал Кофи, парень был зажат между ним и Эттой. Кофи читал комикс о Черной Пантере , который Зак купил для него, отчасти чтобы доказать, что супергерой действительно существовал, когда он был молод, задолго до выхода фильма. Они прибыли заранее на встречу со специалистом по травмам Службы охраны психического здоровья детей и подростков. Зак повернул голову и посмотрел в окно. Глядя на тихий сад Центра Майкла Раттера больницы Модсли, события последних нескольких недель казались какими-то далекими, неосязаемыми. И все же их воздействие на Зака, Этту и Кофи было очень реальным.
   Физически Зак отделался довольно легко. Ему потребовалось несколько швов на руке, чтобы закрыть рану от охотничьего ножа. Бронежилет из кевлара, который он заказал в Интернете, защитил его живот от удара, который мог оказаться смертельным; вместо этого его единственным следом был синяк в месте удара. По сравнению с двумя мужчинами, которые не пережили ночь, это было ничто. У него также были воспоминания: навязчивые образы определенных моментов из депо, каждый из которых вызывал мини-паническую атаку. Некоторые из них были связаны с ним: воспоминания о том, как его ударило током, о том, как лезвие ножа приближалось к нему, о безжизненных глазах Мэддокса, когда он сделал выпад с намерением убить его. Другие воспоминания были о Кофи: наблюдение за бедным ребенком, извивающимся в кресле, к которому он был привязан, ужас в его глазах, непонимание того, почему это происходит с ним. Те были хуже.
   Зак знал, что Кофи испытывает те же симптомы, но более остро. Именно эти психологические последствия привели их сегодня сюда, на экстренную встречу с ведущими специалистами страны по детской травме, которые должны будут провести тщательную оценку психического состояния Кофи и определить, какое лечение необходимо. Последние две ночи Кофи хотел спать между родителями, и они ему позволили. Зак не мог себе представить, как он сможет справиться с последствиями похищения, заточения и физического насилия в любом возрасте, не говоря уже об одиннадцатилетнем возрасте.
   У Зака сердце разбилось от мысли, что это его работа, его выбор и действия привели к похищению Кофи и заключению его в тюрьму на шесть дней. Хотя его главным чувством было облегчение, он считал себя ответственным за испытания, через которые прошел его сын, за кошмары, которые будили мальчика каждую ночь после депо. Он погладил Кофи по голове. По крайней мере, сейчас они были здесь и могли получить помощь. Зак знал, что симптомы посттравматического стресса были одними из самых поддающихся лечению психических заболеваний, и это давало ему надежду, что страдания Кофи будут временными.
   Он также знал, что, пока они были здесь, остальная часть команды "Опер Плутон" будет копаться, анализировать и соединять точки в электронных доказательствах, которые Уоллес передал им на последнем издыхании. Подпись на высоком уровне предоставила им доступ к адресу электронной почты ColonelKurz21. Отправленные сообщения учетной записи содержали доказательства заговора с целью убийства, но Мэддокс был хорошо осведомлен о безопасности и использовал адрес только для связи с Уоллесом.
   Однако дальнейший технический анализ показал, что доступ к нескольким другим адресам электронной почты осуществлялся с того же IP-адреса, который соответствовал дому, в котором Мэддокс жил один. Эти контакты дали зацепки и предоставили доказательства, за которыми сейчас следят. Были запланированы дальнейшие аресты, и Харпер передал некоторые иностранные контакты своим коллегам из NCA для расследования с участием международных правоохранительных органов, таких как Турция и Латинская Америка. Зак задавался вопросом, найдут ли они что-нибудь, связанное со смертью его дочери, хотя это будет только формальность; во всех остальных отношениях правосудие восторжествовало. Дэйв Мэддокс лежал в морге, его сеть была разорвана, а поставки оружия в Лондон были сильно нарушены. По крайней мере, сейчас.
   Преступления Мэддокса стоили ему жизни. Зак не знал, что именно привело его к испорченности. У некоторых офицеров это было медленное и неуклонное сползание к преступному поведению, возможности и неприкосновенность работы оказывались слишком большим искушением. И как только вы переступили черту, сделали что-то, чего не должны были делать, дальнейшие шаги были легкими. Зак это хорошо понимал; он нарушил правила достаточно раз. Но это другое, уверял он себя: Мэддокс злоупотреблял своей властью в личных, преступных целях, а решения Зака касались его семьи, серьезных преступлений, оставшихся безнаказанными. Это были две совершенно разные причины. Не так ли?
   Он вспомнил рассказы Малика, переданные ему от родителей, о том, что заставило их бежать из Ирака. Полиция в балаклавах на публике: неопознаваемость, безответственность. Похищение, выкуп, вымогательство. Убийство своих соперников и врагов и сбрасывание тел куда угодно - в канал, в пустыню или просто в скип в конце улицы. Зная, что их никогда не поймают. Зак не мог представить себе жизнь в таком обществе. Большинство людей в Британии считали само собой разумеющимся, что в девяти случаях из десяти, если вы обратитесь с проблемой к полицейскому, они попытаются вам помочь. Они могут делать что-то неправильно, быть перегружены стрессом и бумажной работой или иметь свой личный фанатизм - особенно в прежние времена - но в целом вы можете доверять им в соблюдении закона, а не в его нарушении. Дэйв Мэддокс злоупотреблял этим доверием и делал это годами. Боатенг подумал о названии операции: Плутон. Бог подземного мира в классической мифологии. Неужели Мэддокс лично выбрал это имя, полагая, что он какая-то неприкасаемая, богоподобная фигура?
   Когда сэр Пол Кондон был комиссаром в девяностых, он подсчитал, что половина одного процента Метрополитен-музея была коррумпирована на том или ином уровне. Это не звучало как много. Но в составе сорока трех тысяч офицеров и штатских это равнялось немногим более двухсот человек. Зак не знал, какова сегодня статистика, но Мэддокс, должно быть, был в самом конце этой группы - исключение даже среди преступников, носивших форму.
   В его голове возник образ DCI, выносимого из депо. Как они извлекли его руку из машины, положили ее рядом с ним на носилки на случай, если ее можно будет снова прикрепить в больнице. Они никогда не заходили с ним так далеко; он был уже мертв. Вот вам и бог подземного мира. Боатенг знал, что Мэддокс намеревался выставить его Кайзером. Он предположил, что остальная часть плана заключалась в том, чтобы Уоллес застрелил его, а затем чтобы Мэддокс убил Уоллеса и сделал вид, что он и Боатенг убили друг друга - преступное партнерство испортилось. Он не хотел воображать, что случилось бы с Кофи... Мэддоксу почти все сошло с рук, но это было то же самое высокомерие, что и те одетые в балаклавы иракские полицейские, которые в конце концов погубили его. Высокомерие думать, что он может обмануть и манипулировать всеми вокруг себя, включая Уоллеса, чтобы заставить их делать то, что он хочет. Уоллес, очевидно, понял это. Может быть, он тоже думал, что ему сойдет с рук побег из тюрьмы.
   - Кофи Боатенг? Голос был мягкий, спокойный.
   Все трое посмотрели на дверной проем, где стояла женщина лет тридцати в круглых очках и с дружелюбной улыбкой, держа в руках блокнот. Зак оглянулся на своего сына.
   Кофи кивнул. - Да, - сказал он тихо.
   - Я доктор Бремнер. Хочешь следовать за мной, пожалуйста? Мы по коридору слева.
   Они встали, и Зак потер сына по спине. - Пойдем, приятель, - сказал он.
   Кофи свернул комикс и пошел на встречу с психологом. Она и Кофи шли бок о бок, доктор Бремнер задавал ему вопросы о том, как далеко они продвинулись и есть ли у него выходной.
   Зак и Этта переплели пальцы и последовали за ним.
  
   Почти одиннадцать дней в час Сюзанна Пим снова оказалась в приемной дома номер 10. На этот раз она расслабилась в кресле и полюбовалась произведениями искусства. Сегодня ей не нужно было лихорадочно пользоваться iPad; просмотр средств массовой информации этим утром показал, что освещение операции Метрополитена по борьбе с поставками оружия было исключительно положительным. Конечно, The Guardian спрашивал о коренных причинах, социальных детерминантах и тому подобных вещах - это было в порядке вещей, - но другие хвалили ее усилия у руля, безопасное ведение корабля через бурные воды и другие тошнотворные метафоры. Фэй Рикс написала особенно воодушевляющую, глубокую статью, из-за которой все выглядело так, как будто Пим сама разоблачила коррумпированного старшего офицера полиции, не пуская сотни автоматов на улицы Британии. Хорошо иметь еще одного союзника в прессе, а Рикс стоил цены за странный эксклюзив.
   Было также довольно приятно быть свободным от главного инспектора полиции Дэвида Мэддокса: человека, чья грубая внешность противоречила его коварно острому уму, и чьи макиавеллиевские способности, вероятно, сделали бы его успешным политиком. Она, естественно, задавалась вопросом, всплывут ли какие-либо доказательства их прошлых услуг quid pro quo, когда его жизнь будет разобрана такими следователями, как этот парень из Боатенга. Она совершенно ошибалась насчет Боатенга: Мэддокс, конечно же, одурачил ее. Ее пугало, как легко она решила повесить все это кровавое месиво на шею Боатенга, позволить ему взять на себя ответственность за все, что пошло не так. Но главная причина, по которой она была напугана, заключалась в том, что это показывало, как легко кто-то может сделать то же самое с ней.
   Пим слегка повернулся, чтобы рассмотреть еще одну многомиллионную картину. Какой дурой она была! Назначить Мэддокса ответственным за операцию "Плутон", тайно встретиться с ним и подумать, что это даст ей внутреннюю информацию о громком расследовании. Вместо этого все, что она сделала, это отдала лисе карточку в курятник. Последние несколько дней она ломала голову над своей неспособностью разглядеть обман Мэддокса. Это даже заставило ее задуматься, действительно ли она создана для маневрирования, необходимого за главным столом.
   Затем освещение в СМИ начало расти, и посыпались похвалы: сбежавший убийца пойман (и убит); разоблачен (и убит) полицейский, торгующий оружием; оружие с улиц; и протесты против полицейской стрельбы утихают. Все двигалось в правильном направлении, что привело Пим к решению: не подвергать сомнению собственные суждения и даже не выходить из игры, а, скорее, усилить свою хватку, создать новые союзы, предвидеть, что ее обманут. Возможно, этот парень Боатенг был кем-то, с кем можно было связаться...
   "Министр! Как дела?' Дональд развел руками, приветствие было излишне восторженным. Памятуя о его пренебрежительном поведении на прошлой неделе, Пим дал ему сердечный, но сдержанный ответ: ему нужно знать свое место. У нее было ощущение, что теперь она сможет пережить это подобострастное маленькое дерьмо.
   В коридоре Дональд решительно постучал в большую дверь, а затем открыл ее, чтобы впустить Пим, слегка поклонившись, когда она проходила мимо него. Пим проигнорировала его и вместо этого сосредоточила свое внимание на премьер-министре, который встал и шла к Пиму, раскинув руки, как будто они были родственниками - теми, кто любил друг друга.
   'Сью!' воскликнула она. - Входите.
   Пим ненадолго подумал, не сказать ли ей, что это была Сюзанна, а не Сью, но решил, что это может испортить момент.
   - Как чудесно тебя видеть. Премьер просиял. "Поздравляю".
   Пим улыбнулся в ответ, смакуя нелепость: ее поздравляли с назначение психопата возглавить оперативную группу по расследованию его собственной торговли оружием. Позволив себе погрузиться в объятия, она уловила слабый запах лаванды. Она никогда раньше этого не замечала.
   Она никогда не была так близко к премьер-министру.
   Эпилог
   понедельник, 1 октября 2018 г.
   Боатенг и Джонс стояли по бокам от комиссара Крессиды Дик перед гербом полиции Метрополитена на стене и держали свои благодарности в рамках перед камерами. Комиссар положил руку на плечо Джонса и сделал то же самое с Боатенгом. Казалось, она искренне обрадовалась, а когда произнесла короткую речь, то была во всех подробностях. Она даже фамилию его правильно произнесла. Это был первый раз, когда Боатенг встретил ее. Он должен был признать, что чувствовал себя фанатом. И он знал, что Джонс будет в восторге. Если бы ее старик мог видеть ее сейчас...
   Он улыбнулся и посмотрел сквозь пучок фотовспышек туда, где стояли Этта и Кофи, одетые по такому случаю. Пара из них выглядела так умно. Он надел свой парадный мундир; это было не часто, что комплект получил прогулку. К счастью, он все еще почти подходил ему. Этта была взволнована и взяла выходной на полдня; Кофи тоже разрешили уйти из школы пораньше. У парня все было хорошо. У него было четыре сеанса с психологом, и его прогресс был заметен. Почти никаких кошмаров, поселившихся в его новой школе. Его прежние страхи, казалось, ушли; он даже сказал отцу, что больше не нервничает из-за старших мальчиков.
   Жизнь Этты возвращалась в нормальное русло; она возобновила занятия боксом, а также внимательность на работе. Это были две вещи, которые Боатенг знала, что она любила, но которые она не хотела делать вскоре после возвращения Кофи, когда они все просто хотели проводить больше времени вместе дома. Его жена была намного счастливее, мучения той августовской недели прошли, но не были забыты.
   "Хорошо, большое спасибо, дамы и господа, - сказал комиссар Дик фотографам. Она обменялась рукопожатием с Джонсом, а затем с Боатенгом, еще раз поздравив их с наградой за исключительную храбрость при исполнении служебных обязанностей. - Нам нужно больше таких офицеров, как вы двое, - сказала она. Боатенг ответил, что это была командная работа. Он умолчал о том, что именно Мэддокс руководил командой.
   Пока Кребс мчался к комиссару, Боатенг направился к своей семье. Все трое ухмылялись, как идиоты. Он сорвал с подноса два стакана шипучки и апельсиновый сок, проходя мимо одного из официантов.
   Этта крепко поцеловала его, когда он раздавал напитки, и они вместе чокнулись.
   - Мне шампанского, папа?
   - Нет, приятель. Ты слишком молод.' Он сделал глоток. - В любом случае это просекко. Вам бы это не понравилось.
   Этта рассмеялась и подняла свой стакан. - Я так горжусь тобой, любовь моя, - сказала она.
   Боатенг обнял ее и Кофи. "Несмотря на то, что это может показаться банальным, это я горжусь вами, ребята. Воины. Он сжал плечо Кофи. - Особенно ты, Ко. Они вдвоем скрестили руки на груди, как Черная пантера. Кофи пролил немного апельсинового сока и расхохотался. Боатенг втоптал его в темный ковер и подмигнул сыну.
   Он почувствовал чье-то присутствие у своего плеча и инстинктивно повернулся. Это был тот новый министр полиции, которого он видел по телевизору. Тот, о котором он читал во внутренней сети Метрополитена. Сью Пим, не так ли?
   - Детектив-инспектор Боатенг, - сказала она с широкой улыбкой. - Могу я звать тебя Зак?
   'Конечно.' Боатенг сделал больший глоток. - Это моя жена Этта и мой сын Кофи.
   "Приятно познакомиться со всеми вами. Я Сюзанна Пим. Разрешите сердечно поздравить, Зак. Вы и ваша семья через многое прошли за последние недели.
   Он колебался. Как вы обращались к министру? Это была мэм или министр?
   - Да, - наконец сказал он. Перевел взгляд с Пима на Этту и Кофи, потом обратно. 'У нас есть.'
   - Ну, знаешь, я все еще относительно новичок в этой работе, - продолжал Пим. - И мне определенно не помешал бы советоваться с таким опытным офицером, как вы. Резонатор, если хотите. Когда мне понадобится небольшая помощь.
   'Верно.' Дека? Боатенг не был уверен, о чем она говорит.
   Пим откашлялась. "Ну, я не хочу вторгаться в семейный момент".
   'Нисколько.'
   Она остановила его ровным взглядом. - Надеюсь, я смогу зайти к вам, когда придет время.
   'Конечно.' Боатенг пожал плечами. - Я имею в виду, я не знаю, как... 'Замечательно.' Улыбка задержалась на губах Пима. - У меня есть твой номер.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"