В Xx веке Россия экспериментировала с коммунизмом. А в Xxi веке осваивает фашизм Максим Трудолюбов - о том, как с помощью законов против "иноагентов" и Лгбт-людей Кремль пытается сбежать от ответственности
В XX веке Россия экспериментировала с коммунизмом. А в XXI веке осваивает фашизм Максим Трудолюбов - о том, как с помощью законов против "иноагентов" и ЛГБТ-людей Кремль пытается сбежать от ответственности
21:02, 26 декабря 2022Источник: Meduza
Getty Images
Под конец 2022 года в России вступили в силу сразу два новых и откровенно репрессивных закона - о "контроле за деятельностью лиц, находящихся под иностранным влиянием" (так теперь именуют всех "иноагентов") и о запрете пропаганды "нетрадиционных сексуальных отношений". Редактор рубрики "Идеи" Максим Трудолюбов считает, что на этом Кремль не остановится. В России выстроена такая система управления, которая требует создавать все новых "виноватых" и "опасных других". Ускоренная радикализация страны вызвана не определенной идеологией, а нежеланием держащихся за власть людей нести ответственность за свои ошибки и преступления. Впрочем, и идеология в процессе борьбы за безнаказанность тоже формируется.
Теракты, в которых гибнет невообразимое количество мирных граждан. Наводнения и пожары, перед которыми государство разводит руками; эпидемия, принесшая рекордную избыточную смертность. Проваленные реформы, включая военную. Развязанная война, которая ведет к военным преступлениям на территории Украины и обнажает деградацию институтов государства и общества в самой России.
Все это этапы пути российского государства на протяжении минувших 20 лет. Все перечисленное давно бы привело любую партию и любого политика к потере власти. Но федеральное руководство России на протяжении двух десятилетий работало над тем, чтобы с него нельзя было спросить за провалы в его основном деле - в государственном управлении.
Работа по уходу от ответственности ведется с помощью отмены части выборов, ограничения права быть избранными и перенесения ответственности за повседневные решения на региональный и муниципальный уровни. Важнейшая задача российской пропаганды не распространение каких-либо лозунгов, а восхваление удач президента и перенос ответственности за неудачи на других. Группа, находящаяся у власти в России, сделала ставку на уничтожение политических альтернатив себе, на максимально возможную изоляцию себя от общества, на неподотчетность гражданам и демобилизацию граждан в общественных делах.
Устранение граждан от дел было секретом "успеха" российской модели управления.
Но эта модель зашла в тупик, поскольку война, начатая самим Путиным, показала, что граждане ему все-таки нужны - в качестве солдат, работников и добровольных помощников в оснащении разграбленной коррупционерами армии. Проблема в том, что демобилизованному обществу крайне трудно объяснить, почему оно вдруг должно мобилизоваться. Постоянно меняющиеся причины войны - хорошая иллюстрация. В качестве оправдания вторжения в Украину людям предъявляется то план "денацификации", то борьба с сатанизмом, то противодействие "нетрадиционным" отношениям, то необходимость территориальных приобретений. Ни одно из этих оправданий войны не мобилизует общество надолго, именно поэтому системе постоянно нужны новые. А воображаемые "чужие" и "другие" еще нужнее.
Процесс создания "других" внутри страны ускорился в силу неудач на фронте. В военных провалах, как прежде в неудачах внутренней политики, должен быть кто-то виноват. Манипулируя обществом и раздавая ярлыки "чужих", власть пытается доказать, что она обществу "своя". Называя некоторые виды человеческого поведения "нетрадиционными", власть пытается выступать в роли защитницы традиций.
Законы о людях, "находящихся под влиянием", и "нетрадиционных" людях вступили в силу. Первый из них - наследник революционной идеи "врагов народа", второй изображает приверженность государства некоторой "традиции", а фактически следует характерной для европейских империй прошлого идее криминализации негетеросексуальных отношений. Российское государство, возможно, того не желая, стало и революционным, и традиционным одновременно.
Фальсификация традиции
Если и существует какое-то подлинно "традиционное" отношение гражданской власти к негетеросексуальности, то его можно охарактеризовать как равнодушное. Например, историк индийской мифологии Девдутт Патанаик описывает это так: "Хотя [в Индии] это не было частью мейнстрима, существование этой сферы жизни признавалось, пусть и не поощрялось".
Единое наказание за "противоестественные" сексуальные отношения было введено британскими колонизаторами только в 1861 году и отменено уже новыми властями независимой Индии в 2018-м. Похожим образом криминализация негетеросексуальных отношений проходила в XIX и в начале XX века в большинстве европейских колоний Азии и Африки.
Президент Зимбабве Роберт Мугабе в свое время говорил о гомосексуальности как об изобретении Запада, которое "разрывает моральную ткань африканского общества". А президент Либерии Эллен Джонсон-Сирлиф называла законы, направленные против ЛГБТ-сообщества, отражением "традиционных ценностей". Эти и другие политики, делающие подобные заявления, умалчивали, что до вестернизации права в их странах - как и в России - криминализации гомосексуальности в гражданском законодательстве не существовало.
Что, впрочем, не означает и того, что "изобретением Запада" было преследование ЛГБТ-людей. Например, введение имперского законодательства на некоторых, преимущественно мусульманских территориях вело к смягчению реально практиковавшихся наказаний за гомосексуальность, связанных с религиозной традицией. Например, замену побивания камнями пожизненным заключением. Именно религиозные нормы были особенно суровы к гомосексуальности. Но далеко не всегда и не везде гражданская власть брала их в расчет.
В России однополые отношения считались "грехом", но были предметом исключительно церковного ведения. То есть если и наказывались, то временным отлучением от причастия, покаянием и постом. Частью гражданского права религиозное неприятие гомосексуальности стало только при Петре I, причем только в воинских уставах, заимствованных в Саксонии и переведенных с немецкого. На всех гражданских нормы, наказывающие за однополые отношения (тоже по германскому образцу), распространили только при Николае I. При этом в России не было связанных с гомосексуальностью судебных процессов, сравнимых с делом Оскара Уайльда.
После революции 1917 года дискриминационные законы были отменены вместе со всеми прочими. Но в 1930-е советская власть вновь криминализировала гомосексуальность. Британский историк Дэн Хили связывает это с предубеждением советских лидеров (и недавних подпольщиков) против удовольствия как самоцели - и с их стремлением контролировать семейную жизнь во имя планового воспроизводства граждан "нового общества"
"Эти люди танцевали на вулкане" Интервью историка Дэна Хили. Он исследовал квир-сообщество советской и постсоветской России. На русском языке выходит его книга
7 месяцев назад
Историк Ирина Ролдугина обращает внимание, что кампанию против абортов в СССР вели максимально публично, а статью "за мужеложество" встроили в Уголовный кодекс, не привлекая к этому внимания. В отличие от нацистов, задачи полного уничтожения гомосексуалов советские лидеры не ставили, а использовали уголовную статью прежде всего для шантажа или выдворения из страны работавших в СССР иностранцев. При этом важным долгосрочным последствием того, что государство восстановило преследование за гомосексуальность, стал перенос в право тюремно-лагерных культурных норм и иерархий.
Сегодня в огромном количестве стран мира - где-то медленнее, где-то быстрее - идет процесс декриминализации гомосексуальности. В бывших метрополиях он практически завершен, а в бывших колониях продолжается.
Интересно, к слову, что в постколониальном франкофонном мире он происходит значительно быстрее, чем в бывших колониях Великобритании, поскольку Франция отказалась от криминализации гомосексуальности после Французской революции в 1791 году, а Великобритания - только в 1967-м. Почти в 70% стран, прошлое которых связано с британским колониализмом, в той или иной форме сохраняется криминализация гомосексуальных отношений. Среди бывших французских колоний таких 33%.
Так или иначе, юридическое отношение к ЛГБТ-сообществу в целом в мире по меньшей мере не ухудшается. В числе исключений - то есть стран, где политикам удалось заразить часть общества призывами к восстановлению "традиционных ценностей", - Уганда, Чад и Россия.
В России запретили не только "гей-пропаганду", но и "навязывание информации" о гомосексуальности и "смене пола". Кошмарный закон против ЛГБТ-сообщества - в одной таблице
3 месяца назад
Фальсификация мессианства
Известное с римских времен выражение "враг общества (народа)" ввели в широкий общественный обиход французские революционеры. Это выражение с тех пор прочно связалось с идеей социальной революции. Революция была народная, а ее противники, таким образом, с точки зрения революционеров, шли против народа.
Подхватили эту логику и русские революционеры. Выйдя из подполья и став правящей партией, коммунисты сохранили революционный подход к политике. Имея политический опыт только в подполье, они стремились победить не в соревновании идей, ареной для которого служат свободные выборы, а блюсти чистоту учения и чистоту рядов, то есть постоянно бороться с еретиками и отступниками. В сражениях с различными "уклонами", врагами, шпионами и предателями и состояла история русской социал-демократии (позже - советского коммунизма), как до революции, так и после.
Поскольку партия считалась заведомо и по сути своей непогрешимой, то ее вожди не допускали, что могут совершать ошибки. Бедствия, голод, техногенные катастрофы - во всем этом по необходимости должны были быть виноваты "враги" - носители чуждых классовых ценностей и агенты иностранных держав. Задача была превратить оппонентов в "других", чтобы противостояние с ними выглядело не как соревнование или соперничество, а как война. С врагами не соревнуются.
Чем путинские "иностранные агенты" похожи на сталинских "врагов народа" - а чем нет? Максим Трудолюбов отвечает и советует книги о разных видах репрессий и государственного насилия
2 года назад
Стоявшая в центре политической системы претензия на окончательное научное знание о целях развития всего человечества неминуемо вела к мессианству. Советское руководство видело себя предводителем всех сторонников коммунизма в мире. От коммунизма как идеологии власти нынешней России отказались, но претензию на глобальную миссию сохранили. Возможно, сама структура власти, отказывающейся от конкуренции и ответственности, ведет к возникновению потребности в мессианстве. Остается только наполнить эту потребность содержанием.
Нынешние российские правители стремятся обозначить в качестве своей миссии сохранение и распространение традиции. Сделать это в стране, где подлинные традиции десятилетиями уничтожались, крайне трудно. По уровню урбанизации и индивидуализации Россия мало отличается от западных обществ. Православными себя называют 81% опрошенных, но регулярно в церковь ходят только 6% населения (и 8% среди считающих себя православными). В России самое высокое количество абортов на душу населения в мире и один из самых высоких в мире показателей разводов. Возможно, в силу этих обстоятельств, ядром традиции российские власти выбрали именно гетеросексуальные отношения.
Революция плюс традиция
Революционный подход к политике - то есть стремление представить оппозиционеров врагами - был широко распространен в мире в ХХ веке. Некоторые из таких режимов - коммунистические - действовали по формуле "революция минус традиция", ломая устои реального и воображаемого темного прошлого. А некоторые - фашистские - строили свою политику по формуле "революция плюс традиция" и занимались реконструкцией реального и воображаемого великого прошлого ("Великий Рим", "Великая Германия" и т. д.).
Россия в ХХ веке попробовала первое. В нынешнем пробует второе.
Смесь революционной нетерпимости с традиционализмом - в основе фашистских движений. Российские власти утверждают, что борются с революцией, но унаследовали революционные подходы к политике. Говорят, что стоят на страже традиций, но в России если какие-то традиции и укоренены, то позднесоветские, то есть совсем недавние. Они фальсифицируют все вокруг.
Из всего репертуара традиционализма (религия, семья, подчиненное положение женщины, социальный консерватизм, включая борьбу с абортами и разводами, патриотическое искусство, архитектура) путинский режим выбрал борьбу с гомосексуальностью вероятнее всего потому, что полагает, что этой темой легко манипулировать в обществе, где распространена тюремная субкультура. Впрочем, чем больше будет у нынешних властей времени, тем увереннее они будут подвешивать к своему каркасу весь остальной набор.
Автор классических работ по истории фашизма Джордж Мосс писал: "В отличие от коммунизма, фашизм строился на базе общественного согласия и вырастал из глубоко укорененных ценностей и традиций" (см. в конце текста описание книги The Fascist Revolution. Toward a General Theory of Fascism).
И все-таки главный мотив официальной политики в России не изначально выбранная идеология, а стремление к свободе от ответственности. Насаждение представления о непогрешимости власти было первичным (тогда как страсть к истории и традициям больше похожа просто на украшение, которое, впрочем, становится все более навязчивым).
Это стремление уйти от подотчетности обществу внутри России и от необходимости отвечать перед любыми международными структурами вне РФ стало за два минувших десятилетий важнейшей сферой приложения сил Путина и его окружения. Постепенно это стремление поглотило все остальное. Оно уже привело к войне, поскольку война оказалась очередным средством удержать власть и тем самым избежать ответственности за прошлые преступления. Теперь это стремление мешает закончить войну, ведь над вождями России нависает ответственность не только за коррупцию и убийства оппонентов, но и за чудовищные преступления в соседней стране.
Свои военные неудачи и экономические провалы вожди России в итоге спишут на "иностранных агентов" и "нетрадиционных" людей. Но на этих двух группах они не остановятся и до последнего будут придумывать врагов и виноватых, чтобы объяснять свои проблемы и поражения. Поиск могущественного врага - их насущная потребность. Они будут продолжать действовать по формуле: "Враги слабы и становятся все слабее, но они сильны и становятся все сильнее".
Поздравляем! С сегодняшнего дня вы - "иноагент". И должны сами сообщить об этом российским властям Простите, что?
3 месяца назад16 карточек
Что об этом почитать
Mosse G. L. The Fascist Revolution. Toward a General Theory of Fascism. New York: Howard Fertig, 1999
Последняя книга историка Джорджа (Герхарда) Мосса, который родился в семье крупного берлинского издателя, покинувшего Германию после прихода к власти нацистов. Мосс учился в Великобритании, а в послевоенные годы преподавал европейскую историю в США и Израиле, став одним из самых глубоких исследователей нацизма и фашизма. Мосс показал, что противостоявшие друг другу движения - коммунизм и фашизм - не были бы возможны, если бы не массовая политика, возникшая в ходе Французской революции. Именно тогда родилось представление об "общей воле", что движет массами, готовыми к совместным действиям ради непреходящей национальной цели. Мосс показал противоречивую природу фашизма, сочетавшего в себе как будто несовместимые свойства - революционность и традиционализм, популизм и элитизм, произвол и бюрократизм.
Архипова А., Кирзюк А. Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР. М.: Новое литературное обозрение, 2021
В этой работе фольклористы и антропологи Александра Архипова и Анна Кирзюк исследуют городские легенды советского времени. Они, помимо прочего, разбирают склонность советских начальников всюду искать могущественного и скрытого врага. Исследователи показывают, как состояние повышенной тревожности и утраты контроля заставляет чекистов, а вслед за ними и обычных граждан "видеть" образ врага и связанные с ним знаки - на обычных предметах, в газетах, книгах и на зданиях.
Asal, Victor; Sommer, Udi (2016). Legal Path Dependence and the Long Arm of the Religious State: Sodomy Provisions and Gay Rights across Nations and over Time. New York: SUNY Press, 2017.
Виктор Азаль и Уди Зоммер в этой работе поставили своей задачей объяснить различия в отношении к гомосексуальности в разных правовых системах мира. В частности, они демонстрируют, как религиозные законы влияют на гражданское право и почему влияние имперского законодательства оказалось таким устойчивым в бывших колониях европейских стран.