Она сидела напротив меня, скрестив ноги, зажав в одной руке тоненькую ментоловую сигарету, а в другой книгу из серии "Помоги себе сам", то и дело поправляя двумя пальцами съезжающие на нос очки. Взгляд её был направлен в ряды плохо отпечатанных букв. Сегодня запах ментола и табака, распространившийся в воздухе, казался мне особенно отвратительным, наверное, виной тому частично служило и то, что буквально несколько минут назад я усердно заблёвывал местный унитаз - сказался перебор с количеством Штырина на кишку в квадрате. Редакция, потихоньку заполнявшаяся людьми, была похожа на дымящуюся кучу говна. Не знаю почему, но иной ассоциации у меня не возникало. Кто эти люди, как их зовут и какую должность они занимают, я не знал, и вряд ли когда-нибудь узнаю. Для удовлетворения своих потребительских нужд мне достаточно было знать лишь ФИО главреда, и список так называемых "явлений". Сегодняшний листочек аккуратным женским почерком гласил:
- Бездомные
- Бездомный (х2)
- Бродячие собаки
- Свалка (за гор. и гор.)
1 неделя.
Я уже предвкушал то, какие интересные места мне предстоит посетить. А остаточный эффект Штырина и вовсе давал мне на секунду увидеть слегка размытое изображение этих самых "явлений", нарисованных моим мозгом. Маленькая видеокамера уже болталась у меня на шее. Не сказать, чтобы мне не нравилась моя работа, даже наоборот... местами. Просто я предпочитаю не воспринимать сию деятельность как "работу", ибо сам факт работы на кого-то или чего-то вызывал рвотные позывы. Скорее хобби, за которое мне, помимо всего прочего, платят неплохие (по моим меркам, конечно же) тугрики, на них можно даже было кое-как питаться, и регулярно удалбываться. Что из этого для меня было важнее, я пока ещё не решил.
Оператор из меня, мягко говоря, никудышный, но зато к съёмке я могу подходить с энтузиазмом, что и ценила во мне та самая тварь, чью ФИО я должен был знать наизусть, и от запаха сигарет которой меня скоро ещё раз вырвет.
- Вопросы есть? - наконец поинтересовалась она, на секунду оторвавшись от чтения мотивирующей литературы.
- Бродячие собаки... они обязательно должны быть "бродячими", или мне можно уговорить какую-нибудь псинку изобразить из себя изгоя собачьего общества?
- Да хоть свою собственную собаку в говне изваляй, мне насрать, главное, чтобы эти кадры вызывали у людей отвращение и сострадание. Это всё?
Я кивнул ей в ответ, и поднялся со скрипучего стула, чуть покачиваясь от головокружения.
- В таком случае приступай, не задерживай. Через неделю жду у себя.
Революционно-наплевательское настроение пришло как-то само собой. Это придало мне немного уверенности в себе, поэтому, садясь на отполированное сотнями задниц сиденье в вагоне метро, я в первую очередь выпил банку колы, предварительно растворив в ней оставшиеся 5 таблеток Штырина, что придало ей особый, отвратительный вкус. Конечно же, при участии качки, меня наверняка скоро вновь вырвет, но к тому моменту наркотик уже впитается в кровь, и наружу из меня выйдут лишь остатки витаминок и колы, что, наверное, даже к лучшему, ведь она, если верить жёлтой прессе и старушечьим слухам, тоже вызывает спидорак желудка и головного мозга. Я растянулся на сиденье в полупустом вагоне, заранее приготовившись к новому шоу, которое обещало быть чуть ли не эпичнее предыдущего, учитывая ещё не до конца выветрившуюся дневную дозу. Слабеющими пальцами я нащупал кнопки на плеере в своём кармане, пытаясь добиться более-менее приемлемой громкости.
Когда окна вагона постепенно начали покрываться ржавчиной, я нашел в себе силы подняться с места, и, держась за поручни на ватных ногах добраться до выхода. Когда двери открылись на очередной остановке, крикнув что-то вроде "Всем в укрытие!" я свесился в дверной проём и сблевал прямиком в щель между платформой и поездом. Вытерев рот рукавом, я попятился назад, и вновь плюхнулся на сиденье. В животе заметно полегчало, от чего моё физическое и моральное состояние подскочило просто-таки до небывалых высот. Лицо растянулось в глупой улыбке.
Я понял, что вот оно, спокойное общение со своим больным мозгом и его воображением один на один. Я медленно и безмятежно следил взглядом за тем, как распадается крыша вагона, и обретают видимость стены тоннеля. Как поезд замедляется, и идёт всё плавнее и плавнее.
На несколько секунд я задумался, а долго ли ещё я смогу вот так вот кататься? До закрытия метро оставалось ещё часа четыре, так что да, пожалуй, долго. Получив ответ на свой вопрос, я вновь успокоился, и стал медленно вылезать из своей телесной оболочки, слившись воедино с музыкой, подниматься ввысь, пролетая сквозь щели между трубами на потолке тоннеля. Выше, ещё выше, через канализационный люк вырваться наружу, в город. Нет, не город. Уже не город... Пародия на город, небрежно вырезанная кем-то из картона, и выкрашенная в самые разные, переливающиеся всеми оттенками серого цвета.
Прощай, обыденность, прощай унылый монстр, увидимся через пару часов, ублюдок.