Две крестьянки, одна лет тридцати пяти - сорока, другая помоложе, стояли около машины и жестами пытались объяснить Юрину, что им очень надо пройти в дом. На лице сержанта явственно отразилось смятение чувств: с одной стороны он понимал, что в дом их пускать не следует, с другой - он не понимал, как объяснить, что проход воспрещён, и при этом не раскрыть себя. Надо было срочно спасать боевого товарища!
- Verboten! Nicht ходить! Abend приходит! - подняв руку в запрещающем жесте и коверкая русские слова, я пошёл навстречу колхозницам.
- Пан офицер, так коровы уже готовы... - начала старшая.
- Nicht verstehen... - ответил я и добавил, - Стоят тут! - после чего поднялся на крыльцо и вошёл в дом.
Интенданта ребята уже усадили на пол, предварительно завязав ему рот полотенцем, унтер был упакован аналогичным образом, а вот староста так и валялся на полу около печки.
- Так, Боксёр, приведи-ка господина старосту в чувство.
Чернов кивнул и, зачерпнув ковш воды из ведра, стоявшего у двери, окатил мужика. Тот дернулся и заворочался, приходя в себя.
- Ну что, человек божий, обшитый кожей, ответишь на пару вопросиков? - спросил я, усаживаясь на табурет напротив старосты.
- Кхе, тьфу... - невразумительно ответил он.
- Что-то неконструктивный диалог у нас получается... - констатировал я и спросил, - Может по рёбрам добавить? Для повышения коммуникабельности...
- Нет, что вы хотите... господин офицер? - судя по всему, мужик решил подстраховаться, приняв во внимание, то, что мы были одеты в немецкую форму.
- А может мы не господа вовсе, а наоборот - самые, что ни на есть, товарищи?
- А мне поровну, что господа, что товарищи. Всё одно - власть, - похоже, что мои "шибко вумные" слова произвели на мужика впечатления.
- А расскажи нам, о чём вы с майором тут сговаривались, а?
- Дак это... он за снабжение войск отвечает... Приехал насчёт заготовки мяса там, ещё чего...
- И много у вас мяса?
- Дак стадо же у нас здеся совхозное. Тут на хуторе и в Головках, почитай больше ста голов.
- Вот как? - я изобразил на лице заинтересованность. - И о чём сговорились?
- Ну, он собрался машину свою за теринаром послать, ихним, немецким.
- А бабы чего пришли?
- Какие бабы? - не понял он.
- Там, на дворе. Молодка и ещё одна - постарше. Тебя требуют. Если ты, конечно, староста?
- От дуры! Я же их на ферму послал, приготовить всё... - и он в сердцах сплюнул на пол.
Внезапно он поднял на меня глаза и спросил:
- Так вы, господин-товарищ, откуда будете?
- Ты действительно хочешь это знать? - с некоторой угрозой в голосе спросил я. - А такую пословицу: "Меньше знаешь - крепче спишь", знаешь?
Староста кивнул. Внезапно мне расхотелось ломать комедию, изображая из себя не пойми кого:
- Эй, дядя, ты до войны кем был-то?
- Скотником здесь, на ферме работал.
- А чего это тебя немцы старостой назначили?
- Так из раскулаченных я, гражданин начальник, - определил для себя мой статус староста.
- А что это ты меня так величаешь?
- А то я человека из органов не видал? Так что говорите, гражданин начальник, что вам от меня надо... - с какой-то усталой обречённостью сказал мужик.
- Мне? От тебя? - на несколько мгновений я задумался, но затем решение пришло, - Тебя, как звать-величать, староста?
- Семён Акимович.
- Вот что Семён Акимович, у тебя родственники или знакомцы хорошие в округе имеются?
- Да.
- А у баб твоих?
- А как же...
- Тогда слушай приказ. За сегодня и завтра отгони весь скот, какой сможешь по дворам к своякам и знакомцам. А что сразу раздать не получится - в лесу спрячь.
От услышанного Акимыч даже рот открыл. Потом, сглотнув, спросил:
- Это как же, гражданин начальник? Раздать-то?
- А вот так! Тебе немец этот что сказал? - я кивнул в сторону сидевшего на полу интенданта. - Что вы должны содержать скот в порядке и выполнять план по сдаче мяса и молока военной администрации? - вспомнил я прочитанные в своё время книги.
- Да, так и сказал... - удивлённо подтвердил мою догадку староста.
- А людям раздавать запретил, так?
- Точно так.
- Значит, вы скот должны кормить сами, лечить, а мясо сдавать... Ну и какой вам в этом смысл? Траты одни. А к зиме, когда жрать нечего станет, что делать будете? Подумай об этом, Акимыч. Ты человек, я гляжу, поживший, что к чему сам сообразить можешь...
- А если спросят где скот? Что тогда делать-то мне? - похоже, предложенная мной идея старосте понравилась, и он начал продумывать способы её реализации.
- Так бумаги и потеряться могут... Где они хранятся?
- Дак в правлении совхоза, в Старом.
- На вашем месте я бы так не переживал по этому поводу. Всегда можете сказать, что большевики скот увели.
- А когда наши вернутся, ведь спросят, где стадо совхозное?
Мне стало даже радостно, оттого, что этот, по нынешним временам, "враг советской власти" сказал "когда наши вернутся", а не "если Советы вернутся". Я даже подмигнул ему:
- Ну, поговорку "Война всё спишет!" ты, Семён Акимович слышал, наверное. Но чтобы у тебя совесть спокойна была, мы тебе расписку напишем.
И я достал из нагрудного кармана сложенный чистый бланк Заславльского райотдела милиции, один из нескольких, что я таскал с собой на всякий случай. Цапнув со стола авторучку майора, вполне себе приличный, кстати, агрегат - "Монблан" с золотым пером, между прочим, я собрался, было написать расписку, но остановился.
- Семён Акимович, а фамилия ваша какая?
- Соломин моя фамилия.
- Спасибо, - ответил я и быстро написал несколько строк, после чего протянул листок старосте. Тот прочитал и, хитро прищурившись, спросил:
- А почему тут написано "сорок пять голов", - он покосился на расписку, - товарищ сержант милиции Дымов?
- А так правдивее... - честно ответил я, - Кто же поверит, что мы стадо в сто голов по немецким тылам гнали?
- Ага... А с немцем вы, что делать будете, граж... товарищ сержант?
- Не переживай, Акимыч, тут не оставим и за овином не бросим. Но и ты, уж сам понимаешь, ничего не видел, ничего не слышал. В смысле: "Да, был. Да, стадо осмотрел. Да, все пять бурёнок. Потом уехал. А куда и зачем - это мне, сирому не ведомо..." Смекаешь?
- Как не смекать... - и Акимыч криво усмехнулся, - Себя под молотки подводить не будем, и бабам всё объясню...
- Кстати, о бабах, - вспомнил я, - они там тебя во дворе дожидаются. Так что, давай, выйди к народу, расчисти нам пространство.
Он поднялся и направился к двери, а я, сделав Трошину знак следовать за ним, занялся бумагами майора. Секунд через двадцать я понял, что моего знания немецкого тут не хватит, и просто засунул их в пижонистый кожаный портфель, стоявший на лавке.
- Так, сержант, - обратился я к Чернову, - унтера дотащишь до машины? Или в чувство приведём - пусть своими ножками топает?
Юрий окинул взглядом бездыханную тушку переводчика и сделал жест, что, мол, не беспокойся командир, донесу.
Через открытую дверь со двора доносились голоса старосты и женщин, но слова я не разбирал, да и Бухгалтер, если что, подал бы сигнал. Через минуту или около того староста и Трошин вернулись в комнату.
- Сделали всё в лучшем виде, - весело доложил староста, а Трошин за его спиной в подтверждение кивнул. - Вопрос у меня к вам есть, товарищ сержант милиции... - и он несколько замялся.
- Спрашивайте, товарищ Соломин, не стесняйтесь, - подбодрил я Акимыча.
- Я тут, это, подумал... Может, вам продукты какие нужны, или, там ещё чего?
- От помощи не откажемся, Степан Акимович. Нам любая подмога в радость, - не стал жеманничать я.
- Так это... Мы мигом... Всё за раз сделаем! - засуетился староста. - Вы бойца вашего со мной только пошлите, а то мне не донести одному.
- Бухгалтер, скажи Юрину, чтоб со старостой сходил... Да не один, пусть Сомова с собой захватит.
Когда Чернов, неся в охапку спелёнатого унтера, вышел из дома вслед за старостой, я подошёл к пленному интенданту:
- Stehen auf! - продолжил я эксплуатацию своего небогатого словарного запаса.
"Узнать чего он хочет или нет?" - подумал я, но, по здравому размышлению рот пленному развязывать не стал.
- Komm! - и я показал стволом автомата направление движения.
Фриц что-то промычал, явно не собираясь выполнять приказание, так что пришлось придать ему ускорение, слегка пнув по голени чуть выше обреза щёгольских сапог. Скривившись от боли, он понуро двинулся к выходу.
- Бухгалтер, прими клиента! - крикнул я Трошину, торопливо собирая со стола бумаги немцев.
Через минуту я уже был на улице, где мне предстояло решить классическую задачу про переправу волка, козла и капусты, поскольку все присутствующие в машину явно не помещались.
- Так, я сяду за руль, унтера положите сзади на пол, майор с Бухгалтером на заднее сиденье.
- А водителя куда денем? - спросил Дед Никто.
- В багажник.
- То есть? - глаза у Кудряшова стали по полтиннику.
- То и есть! Засунь его в багажник, только руки свяжи.
Однако к чести Дениса, приказ обсуждать он не стал и, немного повозившись с замком, засунул до сих пор пребывающего в бессознательном состоянии водителя в багажник.
Через несколько минут вернулись и бойцы, ходившие за провизией. Три внушительных мешка - да, староста не поскупился! Хотя как знать, три мешка за несколько десятков коров - может, мы и продешевили...
- Так, товарищи, - обратился я к бойцам, - мы с Бухгалтером выдвигаемся на машине, а вы - аккуратно пешочком. Ясно?
- Так точно, - ответил за всех Юрин.
- Товарищ сержант, а с зерном, что нам делать? - внезапно спросил староста.
- С каким зерном? - не понял я.
- Так тут, в Головках амбары совхозные стоят... - пояснил Акимыч.
- Ну, так раздайте населению...
- Не можно, немцы там полицейских в охрану поставили.
- И что, ты предлагаешь нам амбары штурмом взять?
- Ну да! Вона вас сколько, а их там трое от силы...
"Вот ведь ушлый дядька, настоящий хозяйственный крестьянин!" - восхитился я про себя Акимычем.
- Товарищ командир, ну что вам стоит... - продолжал канючить староста.
- Значит так, слушай меня внимательно, Степан Акимыч. Мы помозгуем как вам и в этом деле помочь, но ничего не обещаю. А ты с коровами вопрос пока реши. Да и с транспортом... А то, как зерно вывозить будете, это же вам не коровы - само не пойдёт. А вечерком мы с тобой свяжемся. Понял?
- Понял. А вы основательный мущщина, товарищ сержант, обо всём сообразили!
Тут я вспомнил об одной вещи:
- Кстати, Акимыч, а МТС в округе есть где-нибудь?
- Есть, как не быть. Аккурат в Новом Дворе станция.
- Это где?
- А ежели по большаку, что через Старое Село ехать вдоль по речке, так в Новый Двор и приедете. Станция там и на наш совхоз и на Михайловский роботала.
- Спасибо. Ну, так до вечера тогда?
- До свиданьица, товарищ сержант! - прочувствовано попрощался со мной староста.
***
...Когда Антон сообщил по рации о наличии в окрестностях ценного языка, первой мыслью Александра было желание дать приказ не высовываться и вернуться на базу. Опасение что ребята могут напортачить и при этом "спалить" место дислокации было так сильно, что Фермер еле сдержался.
"Блин, что я так и буду нянькой?! - одёрнул он себя. - Ну, везёт Тохе на приключения, значит - надо это использовать. Иной раз разведгруппы неделями по тылам вражеским ползают в поисках такого "вкусного" языка, а тут, раз - и на матрас!". И Саша просто спросил:
- Тихо сработать получится?
- Попробуем, - было ему ответом.
- Вы не пробуйте, а делайте! Как вообще там обстановка?
Дав разрешение на операцию, Фермер успокоился и сел, что называется, "ждать у моря погоды". Но, поскольку пассивное безделье было не свойственно его натуре, он уже через несколько минут позвал к себе Тотена и Несвидова, дабы разобраться, чего же там сержант понапридумывал в плане снаряжения.
- Ну, Емельян, рассказывай, как ты докатился до жизни такой? - начал командир.
- Товарищ майор госбезопасности, так хотелось же как лучше, - с виноватым видом ответил сержант, - У вас, вон какие удобные раз... "разгрузки"! Так чего же ребятам не попробовать?
- А что в тайне? Посоветовались бы с более опытными...
- Так чего из-за мелочи вас от важных проблем отвлекать?
- Эх сержант, не мелочи это... Или вы нам не доверяете? - огорошил Саша вопросом Несвидова.
- Не! Что вы, товарищ майор! Как это "не доверяете"? - ошеломлённо спросил старый служака. - Это... Я ж понимаю, что вон, сколько на вас свалилось: и задания командования выполнять, и нас диверсионной науке учить, и о снабжении заботиться!
- Ну ладно, проехали... Давай, доставай свой шедЁвр.
- Ага. Вот, - и Емельян протянул Фермеру самопальную "разгрузку", предназначенную, как определил Александр по внешнему виду подсумков, для автоматчика с МП-38.
Повертев её в руках и несколько раз открыв и закрыв подсумки, он отдал изделие Тотену:
- На, прикинь на себя, а то на мой рост подгонять долго.
Алик быстро скинул с себя "фирму" и надел "самопал". Повертелся, попробовал достать магазин из подсумка...
- Не, фигня, командир. Подсумки должны горизонтально быть, или, в крайнем случае, под углом, а иначе магазин быстро хрен достанешь.
- Понял, Емельян? Ты бы раньше посоветовался, глядишь, и перешивать сейчас не пришлось.
Несвидов сокрушённо почесал затылок.
- Так точно, товарищ майор.
- Ну, а для человека с винтовкой есть чего?
- А как же! - и сержант достал из объёмистого вещмешка ещё одно изделие.
Александр окинул взглядом топорщащуюся подсумками "сбрую":
- И сколько патронов в неё умещается?
- Мы считали - на сто восемьдесят! - с гордостью сказал Емельян.
- Ну и на фига столько? Ты подумай - это сколько же затвор дёргать надо? Вот эти верхние снимите, и подумай насчёт подсумков для гранат - это важнее, чем лишние патроны... Короче, - и Александр обратился уже к Тотену, - давай вместе с сержантом займись всем этим самостроком, пока время есть.
- Слушаюсь! - козырнул Алик.
Как раз в этот момент из динамика рации раздалось:
- Арт вызывает Фермера!
Александр взмахом руки отпустил подчинённых и ответил:
- Фермер в канале.
***
Когда мы выехали с хутора на просёлок я, пребывая в отличном расположении духа, стал напевать себе под нос какую-то песенку. А что мне было не петь-то? "Языков" взяли, немцам бяку сделали, машину надыбали да ещё и съестными припасами разжились - как там Карабас Барабас говорил: "Это просто праздник какой-то!" Правда, я не обратил бы на это никакого внимания, если бы Трошин, ехавший вместе с пленными сзади, громко не спросил меня:
- Антон, а что это ты поёшь?
- Извини, что оскорбил твой музыкальный слух своим скрипучим голосом! - отшутился я.
- Нет, моему слуху после гаубиц ничего не страшно, а вот офицер что-то нервничает.
Я задумался и воспроизвёл уже в полный голос, то что напевал:
Komm nur komm, umarm die Wölfin
Du wirst nicht gefressen warden
Denn sie leidet keinen Hunger
In den Dörfern, bei den Herden
Komm nur komm, greif nach der Schlange
Längst ist all ihr Gift versiegt
Auf dem Bauch ist sie gekrochen
Und der Staub hat sie besiegt
Böses Erwachen
"Чёрт, любовь к немецкому "металлу" меня как-нибудь под монастырь подведёт!" - только и подумал я, обернувшись и увидев испуганные глаза немецкого интенданта. Правда, игру в гляделки практически тут же пришлось прекратить, так как машина влетела колесом в рытвину, да так, что руль чуть не вырвало у меня из рук.
- Хорошо, петь не буду! - бросил я через плечо, - Хотя, может, у него абсолютный музыкальный слух, вот и нервничает, когда я фальшивлю.
Спустя некоторое время, когда мы уже въехали в лес и, свернув в чащу, остановились, Слава вылез из машины и сказал:
- А я и не знал, что ты так хорошо немецкий знаешь. Вон, даже песни поёшь...
- Чтобы песни петь - язык не обязательно знать. Ритм, слова... Я даже не всегда понимаю, о чём пою.
- Как это так? - удивился Трошин.
- Элементарно! То есть о чём пою, примерно представляю, но чтобы художественно на бумаге изложить, да чтоб на стихи похоже получилось - тут, брат, талант нужон.
- А, - понимающе протянул он.
- Ладно, хорош лясы точить, сейчас наших предупрежу, а ты давай "пешеходов" иди встречай.
Разделившись, мы двинулись каждый в свою сторону: я поехал к базе, а Слава скрылся в лесу.
Когда я был метрах в ста от предполагаемого местонахождения базы, из кустов донеслось:
- Стой! Двадцать восемь.
Я притормозил, хотя и так тащился с поистине черепашьей скоростью и ответил
- Двенадцать.
- Проезжайте, товарищ старший лейтенант, - ответили мне из кустов и добавили уже вдогон, - Поздравляем с "языком"!
Командир вышел из-за грузовика, как только я заглушил мотор. Подошел и, не дав мне даже начать рапорт, радостно приобнял за плечи:
- Молодец, Тоха! На ловца и зверь бежит!
- Сань, а мы ещё и продуктов привезли...
- Это тоже хорошо... Пойдём, что ли твоего интенданта поспрошаем?
- Вы с Аликом идите, я то вам зачем? А пока вы там майора будете плющить, я его переводчика попытаю. Время заодно съэкономим.
- Неплохая мысль, только вот список вопросов давай, согласуем, - одобрил мою идею командир. - Ещё какие-нибудь идеи есть, чтоб потом не отвлекаться?
- Ага, я с местным старостой скорешился. Договорились, что он совхозное стадо с ферм угонит и людям раздаст.
- Хм, наш пострел везде поспел? - с непонятным выражением на лице пробормотал Саня. - Ещё что-нибудь?
- А староста предложил налёт на элеватор сделать - его только пара полицаев сторожит.
- Ну, и на кой нам это? Только светится зазря!
- Так нам то опасности практически никакой - всё одно сегодня вечером отсюда ноги сделаем.
- А польза какая?
- Много от этого пользы. Сам посуди: немцев без зерна оставим - это раз, народу от голода пухнуть не дадим - это два, пару полицаев к ногтю - это три...
- Стой, стой, стой... Развоевался тут, понимаешь. Вот мужиков дождёмся и тогда решим. Иди, пока продукты Емельяну сдай.
Поскольку мешки с продуктами мы разместили на переднем сиденье машины, то вытащить унтера-переводчика, не выполнив приказ командира, было сложновато. К моей удаче мимо проходил лейтенант Скороспелый с охапкой сушняка.
- Товарищ лейтенант, - окликнул я его, - Вы не на кухню, часом?
- Да, туда.
- Будьте добры, приведите сюда сержанта Несвидова.
Через пару минут лейтенант вернулся вместе с Емельяном.
- Товарищ сержант, принимайте продукты! - весело поприветствовал я нашего старшину.
- И что там, товарищ старший лейтенант? - невзирая на всё больше входящие в обиход "боевые прозвища", Несвидов строго придерживался в общении с нами устава.
- Не знаю, времени заглядывать не было...
Емельян укоризненно покачал головой:
- Товарищ лейтенант, помогите донести, пожалуйста!- попросил он контуженого танкиста.
- Отставить! - вмешался я, - Вы, лейтенант, лучше пока пленных посторожите, а я сержанту помогу, а то, насколько я помню, вам ещё напрягаться вредно... - и с этими словами я подхватил один из мешков.
Когда мы дошли до кухни, Емельян развязал тесёмку и вывалил содержимое первого мешка на расстеленный брезент.
Неплохо, однако! Староста расщедрился на пару кусков окорока или бекона, завёрнутых в промасленную бумагу и испускающих одуряющий аромат, несколько кругов домашней колбасы и здоровенный, граммов на восемьсот, кусок сливочного масла. Наш старшина даже присвистнул, увидев это богатство.
- Это вы знатно поторговали, товарищ старший лейтенант! На что сменяли? - теперь в его голосе сквозило нешуточное уважение.
- На стадо в полсотни голов...
- А где ж вы стадо-то добыли?
Вдаваться в подробности продуктово-финансовой махинации мне сейчас не хотелось, поэтому я ответил просто:
- Извини, Емельян, времени сейчас совершенно нет. Вечерком расскажу, лады? - и пошёл к машине, в которой томились мои языки.
***
19 июля 1941 года. Москва. Улица Дзержинского.
- Вы действительно в этом уверены, Борис Михайлович?
- Да, Павел Анатольевич.
- Присаживайтесь, поговорим, - и старший майор указал рукой на один из стульев.
В свою очередь сев в кресло, он продолжил:
- А на чём основывается ваша уверенность?
- Понимаете, Павел Анатольевич, когда вы мне поручили заняться этим делом, то первое, над чем я стал думать это то, зачем они передавали кому-то привет?
- И?
- Единственное непротиворечивое решение - это была замена пароля...
- Допустим... - и старший майор внимательно посмотрел на собеседника, - но на основании каких фактов вы сделали выводы о моей и Старинова причастности?
- Вот смотрите, Павел Анатольевич, - и капитан, спросив взглядом разрешение, придвинул к себе лист бумаги и карандаш. - Первое - они очень чётко и грамотно вышли на нашего резидента. Второе, как показал резидент, человек, кстати, чья надёжность не вызывает сомнения, фигуранты - русские по национальности и обладают большим опытом оперативной работы, а также весьма серьёзными боевыми навыками.
- Ну, это могут быть и люди и из белой контрразведки или разведки... - неопределённо хмыкнул хозяин кабинета.
- Вряд ли. Кроме возраста, напомню, что личный состав группы, по крайней мере, большинство - люди молодые, до тридцати, ещё в словесных портретах резидент указал на некоторые особенности... - он открыл свою папку и, достав лист бумаги, прочитал:
"Во время разговора младший по возрасту, "майор Таривердиев" в нервном волнении выстукивал пальцами на столе какую-то мелодию, в которой я впоследствии опознал марш Будённого.", - и капитан торжествующе посмотрел на Судоплатова.