Минская область, Борисовский район, озеро Палик. 16 августа 1941. 14:00.
- Слушай, что ты вибрируешь, а? - строго спросил Белобородько, словно это не он сам последние два часа нервно мерил шагами избу. - Мы тут в своём праве! И я, как командир и коммунист, целиком на твоей стороне!
- Валерий Иванович, а ты не забыл, часом, что я рядовой?
- А не по хрену ли это в нынешней ситуации? Я, вон, тоже не кадровый!
- Да, но петлицы с тебя никто не срывал, и в бумагах всё честь по чести прописано - "батальонный комиссар", - огрызнулся Трошин.
- Слава, хватит! - прикрикнул комиссар. - Чего раньше времени паниковать? Тебя на отряд кто поставил? Майор госбезопасности! Почти генерал. Командир спецгруппы. - Белобородько стал говорить рублеными фразами, словно не друга своего убеждал, а многотысячную толпу на митинге. - А кого они пришлют? Сержанта? Лейтенанта? Да и с чего ты взял, что тебя сразу в кандалы и в острог? Ты, в отличие от многих и многих, никуда не бежал, а крепко стоишь на своём рубеже и врага бьёшь! Да если бы мне кто месяц назад сказал, что мы с одним батальоном, в окружении так немцу прикурить дадим, я бы ни в жисть не поверил! - тон Белобородько стал более мягким, даже уговаривающим.
Комиссар хотел продолжить, но в дверь постучали:
- Разрешите доложить, товарищи командиры? - судя по "лохматой" накидке с капюшоном и автомату, этот боец был из взвода разведки. Вот только опознать его из-за разрисованного зелёными и чёрными полосами лицу Вячеславу сразу не удалось.
- Разрешаю.
- Всё в порядке - встретили и в отряд ведём. Товарищ Нечаев меня вперёд послал. Предупредить. Я основную группу на полчаса, примерно, опередил.
- Спасибо, можешь отдыхать, - ответил Трошин.
- Сколько приехало-то? - уже в спину разведчику спросил комиссар.
- Двое из Центра и двое из отряда Буракова, товарищ батальонный, - ответил боец, задержавшись в дверях.
- Спасибо! - поблагодарил Белобородько.
"Фамилия у него Максимов. Антон Максимов, - вдруг вспомнил Вячеслав. - У нас всего два Антона было - он и Окунев. Потому и запомнил. Как там Антоша сейчас? Если по тому судить, как немцы в последние несколько дней заметались, то они что-то ещё учудили. Причём явно громкое. Похоже, до Гиммлера всё-таки добрались. В Логойске часовые чуть ли не у каждого столба стоят... Но, что характерно, патрули стараются в леса не забираться. Мы, к примеру, здесь, как на курорте. До Борисова всего три десятка километров, а немцев в редких окрестных деревнях и не видели пока. Но караулим всё равно строго, тем более, что позволить это себе уже можем - за месяц в отряд много народу пришло, три стрелковых роты уже получилось, артбатарея, правда, всего при трёх орудиях, и два взвода разведчиков - пеший и конный. Плохо только, что боеприпасов совсем мало, вон, два миномёта нашли. Хороших, батальонных, даже два расчёта из окруженцев подобрали, а мин к ним нету! Но учёба боевая идёт вовсю и в Осовинах, и в Волотово, где роты стоят... Больше, конечно, по тактике, перемещениям, но и минёрское дело наладили. Жаль, что с взрывчаткой тоже плоховато, а то вон, в Костюках аж пять мостов. Сторожат их, конечно, строго, но мы с Нечаевым уже прикидывали - по реке подойти можно. Эх, тола бы хоть полцентнера!"
- О чём размышляешь, командир? - Валерий Иванович остановился перед Вячеславом, снял очки, и, достав из нагрудного кармана гимнастёрки фланельку, принялся их протирать.
- Да так, о жизни нашей весёлой...
- И чего надумал?
- Мечтаю, чтобы вместо уполномоченного от чекистов нам сто кило взрывчатки прислали.
- Мечтать не вредно, - комиссар водрузил очки обратно и подошёл к окну.
- Знаю, Иваныч, но всё равно мечтается...
- Что, мост через Березину покоя не даёт?
- Да на него как раз наплевать можно, западнее четыре мелких есть...
- А что разведка? Ты ж вроде посылал их по корчёвкам.
- Слёзки одни - аммонала три кило да восемь стограммовых шашек динамита...
- Да уж, не разгуляешься, - сокрушённо покачал головой Белобородько. - Смотри, командир, с опушки, вроде, машут. Неужели уже полчаса прошло.
- Двадцать четыре минуты, - как представитель самого точного рода войск, Слава перед ответом сверился с часами. Хорошие швейцарские "котлы" подарил ему почти месяц назад Бродяга. Сняв их перед этим с убитого эсэсовца.
- А я думал они так ходко по лесу шли. Ну что, майор, готов?
- А то! - Трошин одёрнул комсоставовскую коверкотовую гимнастёрку, доставшуюся ему по случаю, заправил складки назад и потянулся за лежащей на столе фуражкой.
- Ты что же, их, как любимую тёщу, на улицу встречать побежишь? - совершенно серьёзным тоном спросил комиссар. - Не смотр, чай. Сядь и не вибрируй! Это они к тебе в гости приехали.
- Валерий Иванович, а ты часом нюх не потерял? - нет-нет, а словечки и обороты, подхваченные у членов спецгруппы, проскальзывали в Славиной речи.
- А что тебе не по нраву? - усмехнулся Белобородько. - Я, как и положено комиссару, блюду моральный облик личного состава и поднимаю боевой дух, между прочим. Ты подумай, что бойцам в голову придёт, если ты перед приезжими лебезить начнёшь, а? С майорами госбезопасности вась-вась, а перед лейтенантом приезжим хвост поджал, да?
- Так я ж разжалованный! - почти выкрикнул Вячеслав.
- И куда гребёт чужое горе? И не ори так, прошу сердечно, часового у двери напугаешь. Всё, закончили на эту тему! Как там тебя Окунев учил? Вдохнул, выдохнул, кулаком по деревяшке шарахнул - и на душе спокойней?
- Ему - да, он эти деревяшки ломал, - уже более спокойным и размеренным тоном ответил бывший майор.
- Ну, ты по стенке врежь, он бы её тоже не сломал...
- Как знать, как знать... - пробормотал Трошин, и уже собрался было попросить комиссара глянуть в окно, не идут ли "гости дорогие", как тот сам сообщил, что посланники Центра уже почти на пороге.
Стук в дверь.
- Товарищ командир, разрешите? - на пороге появился Нечаев.
- Заходи, сержант!
За спиной у пограничника стоят двое: невысокий и сухощавый брюнет - ровесник Славы, и молодой долговязый парнишка с совершенно, как показалось бывшему майору, неуместным в данной обстановке коричневым фибровым чемоданом в правой руке.
Нечаев заходить не стал, а шагнул в сторону, пропуская приезжих вперёд.
- Лейтенант госбезопасности Новиков! - представился старший по возрасту и протянул руку вставшему из-за стола Вячеславу.
- Командир отряда Трошин, - дипломатично опустив своё звание, ответил Слава и пожал протянутую руку.
"А ничего так, крепкая! - отметил он про себя. - И ладонь вся в мозолях..."
- Кандидат Мысяев! - звонко представился младший, но руку протягивать не стал, а вытянулся по стойке "смирно".
- Батальонный комиссар Белобородько! - Валерий Иванович пожал руку старшему "гостю".
- Товарищи, - набрав воздуха, заговорил вновь прибывший, - меня направили к вам не только как делегата связи, но и для помощи в организации контрразведывательной и оперативной работы. Я так понимаю, что товарищ Нечаев у вас больше по разведке, а отдельной оперчасти пока нет?
- Секундочку, товарищ лейтенант! - перебил его комиссар отряда. - Что это мы на бегу разговариваем? Прошу проходить, - и он сделал широкий приглашающий жест.
- Конечно! - подхватил Слава, а сам подумал: "А не очень ли суетливо я себя веду?"
- Хорошо, - представитель Центра направился к столу, но остановился, словно вспомнил о чём-то. - А где у вас радисты размещаются? - спросил он, повернувшись к Трошину.
- В соседней избе.
- Справа или слева? - уточнил Новиков.
- Слева. Следующий дом по улице.
- Мысяев! - окликнул своего спутника энкавэдэшник. - Всё понял?
- Да, товарищ лейтенант госбезопасности! - "молодой" немедленно подхватил свой несуразный чемодан и направился к двери.
- Андрей, проводи! - спохватился Вячеслав. - У тебя кто там на охране сейчас?
- Крысолов.
- Тогда точно проводи, - ответственность, с которой сержант Юрин подходил к несению служебных обязанностей, уже давно вошла в отряде в поговорку. И, если сказано, что доступ в радиорубку имеют только командир, комиссар и начальник разведки, то можно голову на отсечение дать, что Николай никого другого в "радиохату" не пустит!
Когда все расселись по лавкам, слово снова взял гость:
- Товарищ Трошин, - начал он, пристально глядя на Вячеслава, - когда меня направляли сюда, возникла некоторая проблема, о которой, вы, должно быть, догадываетесь.
- Вячеслав Сергеевич, - проигнорировал его вопрос Новиков, - вы не против, если я посвящу в эту маленькую проблему вашего комиссара? - слова "маленькую" и "вашего" он выделил голосом.
- От Валерия Ивановича у меня секретов нет! - твёрдо ответил бывший майор.
- Приятно слышать... Так вернёмся к нашим баранам? Поскольку в тридцать девятом вас разжаловали в рядовые приказом командующего округом, то восстановить вас в прошлом звании по линии наркомата обороны довольно сложно... Тем более что в сороковом в КОВО была переаттестация, которую вы, конечно, не проходили... Но у меня есть к вам другое предложение... - Новиков сделал долгую паузу, следя за реакцией Вячеслава. Не заметив нервозности или волнения, гость продолжал: - Вы не против перейти на работу в наш наркомат? Звание, правда, у вас будет ниже, чем было - лейтенант госбезопасности... Но ведь с чего-то же надо начинать, так?
"Вот и прикидывай теперь, майор Трошин, кто ты есть на самом деле! То ли ты военный, то ли чекист, то ли артиллерист, то ли диверсант..."
- Я подумаю над вашим предложением, товарищ Новиков... - чтобы заполнить паузу, Слава пододвинул к себе закопчёный чайник, стоявший на самодельной жаровне. Такие, как рассказывал Антон, в ходу в Китае и Японии. Эта, правда, была сделана уже тут одним из рукастых бойцов из полосок металла. - Чайку?
- Не откажусь. Какая интересная у вас штукенция!
- Да, удобная, - согласился Трошин. - Друг показал. Чай всё время горячий, а печку топить не надо. И, при случае, свечки быстро потушить можно. А костёр или очаг пока затушишь...
- А что за друг? - спросил Новиков, дождавшись, пока командир отряда наполнит чаем его и комиссара кружки.
- А из вашего ведомства командир один... - обронил Белобородько в паузе между глотками. - А устройство действительно удобное. У нас, считай, в каждом отделении такую жаровенку замастрячили. Побольше, правда. Исходя из возможности не только кипяточек подогреть, но еду в полевых условиях приготовить. Ну и топят, понятное дело, не свечками, а щепочками и валежником.
- Здорово! Я такие в Китае видел, но как-то в голову не пришло, что у нас приживутся... А этот ваш друг, товарищ Трошин, он, что же, в Китае был?
- Судя по некоторым его высказываниям - был, но, сами понимать должны - я выписку из его личного дела не читал... - после небольшой паузы ответил Слава. - Не по чину мне.
- Товарищ Новиков, а как вас звать-величать? - Белобородько постарался тактично увести разговор с неприятной, как ему показалось, темы. - А то неудобно всё время по фамилии.
- Сергей Афанасьевич.
- Хоть я думаю, что вы знаете, как нас зовут, но представлюсь, так сказать, официально. Белобородько Валерий Иванович.
- Очень приятно, товарищ батальонный комиссар!
- Ну, раз уж мы познакомились, допивайте чай и пойдёмте - будем наше хозяйство показывать.
***
На улице командиры наткнулись на группу бойцов, куда-то идущих в сопровождении начальника разведки.
- Андрей! - окликликнул пограничника Трошин. - Куда путь держите?
- На железку. Новое пополнение смотреть буду, - ответил разведчик, подойдя к командиру. - Вон, видишь среди моих двое оборваных? - в группе одетых по "последней диверсантской моде" бойцов действительно выделялись два человека, одетых в изношенную красноармейскую форму. - Позавчера на дозор вышли. Говорят - сапёры. А у нас железка прям в расположении. Посмотрю, чего стоят.
- Товарищ Нечаев, а как у них с документами? - неожиданно спросил Новиков.
- А никак, - махнул рукой Андрей. - Мне сейчас важнее, что они руками делать умеют, и как они мозгой шевелить умеют. А выяснить, кто они и позже можно.
- Откуда такая доверчивость, товарищ старший сержант? - перешёл на официальный тон "гость из Москвы".
- Вы бы меня не обвиняли голословно, товарищ лейтенант! - с недобрым прищуром ответил Нечаев. - У нас тут все люди на виду, и проверяем мы их в деле. Разрешите идти, товарищ командир? - спросил он, резко повернувшись к Трошину.
- Иди, Николай. Потом подробно расскажешь, что за мужики...
Когда начальник разведки с бойцами отошли на приличное расстояние "московский гость" спросил, играя желваками:
- Это у вас всегда так с дисциплиной? И что это сержант на меня так окрысился? Мы, вроде, из одного ведомства.
- Нет, вы из разных, - ответил вместо Славы Белобородько. - Он - из того ведомства, что за полтора месяца четыре сотни километров по лесам и под бомбами отмахало, кровь проливая. А вы, не в обиду, - из того ведомства, что его проверять приехало. Как он кровь свою проливал. И мой вам совет, как старшего товарища по партии, не рубить с плеча и не делать поспешных выводов! Кстати, если вы про мою компетентность задумались, то смею вас уверить - она достаточная. На фронте я с пятнадцатого года, и, кабы не попотчевали меня слегой по голове в двадцать четвёртом, глядишь и дивкомиссаром сейчас был. А так, - Валерий Иванович снял очки и показал их чекисту, - без них и заголовки в "Правде" прочитать не могу. Так что знаю, о чём говорю...
"Надо же! - изумился Вячеслав. - Чекист наш смутился! Может зря мы на него так накинулись?"
В молчании командиры пошли дальше по улице. Лейтенант госбезопасности выглядел сконфуженным, а комиссар и командир партизан не хотели продолжать беседу в таком тоне.
- Прошу извинить, товарищ батальонный комиссар, - неожиданно сказал Новиков, остановившись, - был неправ. И обещаю, что отныне не буду рубить с плеча. А вопрос задать можно?
- Конечно, Сергей Афанасьевич, это же ваша работа - вопросы задавать и ответы на них находить, - Белобородько вернул очки на переносицу.
- Я про обмундирование разведчиков ваших. Очень необычное. Ни на наше, ни на немецкое не похоже. И лохматушки эти, - он покрутил рукой в районе своего плеча.
- А это спасибо товарищам из спецгруппы, поделились образцами. У них, конечно, качество другое, фабричное. Но и мы не лаптем щи хлебаем. Если хотите, можем в мастерскую сходить, где наши шорники сидят? - говорил комиссар с искренним энтузиазмом и неподдельной гордостью за свои успехи. - Жаль, что в войска такую удобную амуницию не поставляют, но мы, как видите, и сами справляемся.
- Вячеслав Сергеевич, - обратился чекист к Трошину, - а кобура у вас, надо понимать, тоже нового образца? - он показал на висевшую на ремне у партизана открытую кобуру, в которой пистолет удерживался только тонким ремешком. - Очень высоко она закреплена. А пистолет не выпадает?
- Да, нового. Пистолет не выпадает. Я имею ввиду, при разумном применении. Советую вам свою на такую же поменять. А почему, это сейчас объясню... - Слава показал на висевший на боку Новикова ТТ. - Иваныч, сигнал подашь?
- А то! Готовы, товарищ лейтенант? - комиссар улыбнулся, видимо ему довольно часто приходилось выступать судьёй в таких своеобразных "соревнованиях" и ему это нравилось.
- К чему?
- Пистолет по сигналу доставать...
- А... Готов.
"О, плечи сразу расслабил! - отметил бывший майор. - Сразу видать - с пистолетом не новичок! Но до Сергеича ему, надо полагать, далеко".
- Начали! - выкрикнул Белобородько.
Надо отдать должное, Новиков действительно был опытным пистолетчиком, но лишние пятнадцать сантиметров, что его рука шла к пистолету, необходимость открывать клапан, придерживая раскачивающуюся на двух шлёвках кобуру, и лишние сантиметры на возвращение оружия на прицельную линию, сложились в ту самую секунду, за которую "вальтер" Трошина успел замереть точно напротив лица чекиста.
Лейтенант всё понял, и вести дальше своё оружие, находившееся в этот момент в районе пояса, не стал.
- Впечатляет, - констатировал он, вернув ТТ в кобуру. - Давно тренируетесь, товарищ Трошин?
- Месяц.
- Ого! Неплохо для такого короткого срока. А зачем вы второй рукой за пистолет берётесь?
- Стойка более жесткая получается.
- А как же огонь переносить?
- А вот так! - "Вальтер" снова оказался в руке у Вячеслава и он показал, как будет переносить огонь с одной цели на другую. - Я пока ещё не очень опытный стрелок, потому и вторую руку использую. "Мышечная память" пока не выработалась, чтобы одной рукой такие же результаты давать - пистолет снова нырнул в кобуру.
- Там, на самом деле, ещё одна хитрость есть, - добавил комиссар, - кобуру под конкретный пистолет формуют из мокрой кожи, так что держится надёжно.
"Похоже, что наше небольшое представление немного растопило лёд. Хотя расслабляться не то что рано, а и вообще не стоит. Уж на что с мужиками из спецгруппы отношения хорошие были, а всё равно недоговорённостей и недомолвок хватало. Но там масштаб другой был. С кем ни поговоришь - обязательно что-то новое узнаешь. Даже шутки иногда были непонятными без специального объяснения, а они смеялись, как будто говорили о вещах обыденых и привычных. Одно присловье "Оставайтесь с нами" чего стоит. Антон тогда немца вырубил с этими словами, а Люк очень веселился, их услышав. Я же, пока мне не объяснили, что так на английском радио диктор прощается в конце выпуска новостей, ничего не понял".
Занятый подобными мыслями, Слава не заметил, как они дошли до района, который партизаны между собой называли "хозяйственный". Несколько сарев, стоявших вдоль проходившей тут же узкоколейной железной дороги, на которой как раз и тренировались подрывники Нечаева, использовались бойцами отряда как мастерские.
- Вячеслав Сергеич, это, кажись, по твою душу, - комиссар показал на выскочившего из одного из таких "цехов" пожилого бойца, который, заметив командование, поспешил на встречу.
- Металлисты?
- Они. Самойленко у них сейчас за старшего.
- Давай подойдём, Иваныч, и им время сэкономим, и гостю, буде он захочет, производство покажем.
Седой боец, запомнившийся Трошину по растрогавшей тогда всех встрече с комиссаром, остановился и по-уставному поприветствовав командиров, заговорил:
- Товарищ командир, ну избавьте вы меня от этого шибко умного! Ему хоть кол на голове теши, а всё без толку! Я ему про одно, а он мне про другое.
- Погоди, не тараторь! В чём проблема-то?
- Да я про студента этого, - всплеснул руками Самойленко. - Я его к рубщикам поставил, а сам там кой-чего отремонтировать у оружейников взялся, так он смотрите, чего учудил! - на черной от въевшегося за годы работы масла ладони старого мастерового лежали два небольших кусочка металла.
- И что не так?
- Да он своей бригаде сказал вполовину рубить! - возопил Самойленко. - А зубила всего три!
- А он объяснил, зачем? - спросил Трошин.
- Да чего-то там про науку бухтел!
- Пойдём, разберёмся!
Войдя в полутёмное помещение мастерской, они замерли, оглушённые. Со всех сторон стучало, скрежетало и визжало!
В скудном свете, пробивавшемся в грязные окошки, было видно, как сидевший рядом со входом молодой паренёк, одетый в рваные галифе, грязную майку и будёновку с опущенными и завязанными под подбородком "ушами", доставал из большого ящика стреляные гильзы, плющил их на чурбаке ударами молотка и сбрасывал в другой ящик. Откуда его сосед доставал их по одной и резал на мелкие кусочки ножницами по металлу. Дальше у верстака двое бойцов кромсали сапёрными ножницами отрезки колючей проволоки, а ещё дальше старались ещё трое - рубили зубилами в мелкий винегрет какие-то железяки, судя по виду - части разбитой техники.
Самойленко поднёс к губам металлический свисток, и пронзительно свистнул.
"Верно, в таком грохоте кричать бесполезно. Как и в рельс колотить..." - понял командир отряда. На самом деле в мастерской этой он не был ни разу, всё руки не доходили, и во что вылилась идея Бродяги о заготовке готовых осколков для будущих гранат и фугасов не знал. "Если у них всегда так шумно, то, наверное, придётся в наряд "на железки" в качестве наказания отправлять..."
- Эй, Маслов! К командиру! - громко крикнул начальник мастерской.
Один из сидевших у верстака отложил молоток и зубило и подошёл к ним.
- Вот, объясняй теперь товарищам командирам, зачем брак гонишь.
- Красноармеец Маслов! - вытянулся "провинившийся". - Не гоню я брак, товарищ майор!
- А почему куски меньше делаешь? - строго спросил Трошин.
- Для повышения эффективности осколочного действия! Василь Степанович на пули артиллерийской шрапнели ориентируется, а их масса избыточна! У нас ведь скорость снаряда к скорости пули не добавляется, а чем меньше масса метаемого тела, тем больше его начальная скорость при прочих равных условиях! - чётко, словно отвечал у доски, сказал "нарушитель спокойствия".
- Продолжай, - подбодрил его командир.
- Мне кажется, что поскольку мы используем слабый метательный состав, веса единичного снаряда в три грамма будет достаточно. Пять - максимум. Для поражения живой силы подойдёт!
- Так работать же вдвое, а то и втрое больше придётся! А у вас тут, я смотрю, совсем не сахар!
- Есть ещё одна идея, товарищ майор!
- Так поделись.
- Предлагаю перелить имеющиеся шрапнельные пули в более мелкие! Масса десять с половиной граммов, из них три новых сделать можно.
- Десять и семь, - машинально поправил его бывший артиллерист.
- Тем более, товарищ командир!
- Где учился?
- Московский механико-машиностроительный институт имени Баумана.
- А какой факультет?
- Боеприпасов.
- Так как же ты на фронт-то попал? - удивился Белобородько. - У тебя же броня должна быть?
- Поехал на каникулы к родным. Как война началась - пришёл в военкомат.
- Понятненько... - протянул комиссар.
- Самойленко, делать, как товарищ Маслов придумал! - скомандовал Вячеслав. - И место для плавильни подготовьте. А ты, красноармеец Маслов, свинцом и займёшься. Сколько уже осколков нарубили?
- Пуда два уже, - Самойленко показал на несколько ящиков из-под снарядов, стоящих под верстаками.
- Надо четыре до завтра сделать. Будем шоссе перекрывать! А ты, - палец Славы упёрся в студента-оборонщика, - в семнадцать ноль ноль ко мне. Есть ещё пара вопросов, которые, что-то мне подсказывает, ты поможешь решить.
- А можете мне объяснить, зачем это всё нужно? - спросил Новиков после того, как они вышли на улицу.
- А то вы не догадались? - остановившись, Трошин повернулся к чекисту и пристально посмотрел тому в глаза. - Или просто стараетесь выглядеть глупее, чем вы на самом деле есть?
- А что вам непонятно, товарищ Новиков? Идею фугасов с готовыми осколками я узнал от сотрудников вашего наркомата. Следовательно - они у вас в ходу. А вы мне тут круглые глаза делаете и плечами пожимаете, мол, я не я, и кобыла не моя!
- Извините, товарищ Трошин, но, сдаётся мне, вы неверно меня оцениваете! Я - не диверсант, а оперативный сотрудник. Моё дело головой думать, а не бомбы на коленке мастерить. А кто и что вам там говорил - я совершенно не ведаю! Вы, может быть, запамятовали, что я два дня как с самолёта в эти леса спрыгнул?
"Хм, а он, похоже, искренне говорит! - вглядываясь в пышущее негодованием лицо чекиста, подумал Слава. - Ну, по крайней мере, я его проверил..."
- Товарищи командиры, - влез в перепалку комиссар, - предлагаю прекратить ругаться на виду у личного состава и продолжить дискуссию в штабе! И, даже более того! Не предлагаю, а приказываю, как старший по званию и партийному стажу!
- Хорошо, - согласился Трошин. - А вам, товарищ лейтенант госбезопасности, я бы порекомендовал сходить завтра с нами на операцию. Пообтесаться, так сказать...