"Как же эта "Рио-Рита" надоела! Можно подумать, другие пластинки на этой жаре разом расплавились? " -- неприязненно подумал Андрей и решил, что танцы пока подождут. Одернув новенькую гимнастерку и заправив складки назад, он поправил фуражку и двинулся вдоль аллеи. Не преминув, впрочем, скосить глаза на блеснувшие рубиновым светом новенькие "кубари", украшавшие петлицы. "Вот так вот, товарищ Матвейко! Не курсант какой, а красный командир! Хотя, если честно, на курсах остаться хотелось бы больше... Но всё в ваших руках, товарищ лейтенант. Как потопаешь - так и полопаешь". Но о карьере в такой чудесный летний денёк думать в двадцать два года как-то не хочется, тем более, когда то тут, то там мелькают стайки очаровательных комсомолочек... Точнее - не хочется никак! "Впрочем, и беспартийные в этом вопросе от комсомолок не сильно отстают!" -- расширил спектр привлекательных для знакомства объектов Андрей и занялся, как шутил его корешок по училищу Венька Малецкий: "любовной рекогносцировкой". "Тут ребята, как при покупке лошади! Не надо показывать, что товар вас заинтересовал, и нестись, сломя голову и рассыпая трудовые пятаки по мостовой. Барышни - они иной раз хуже барышников!" Так поучал он их с Серёгой Артамоновым, во время первой увольнительной в училище. За прошедшие с момента их знакомства полтора месяца Малецкий уже успел зарекомендовать себя записным сердцеедом, "охмурив", как он тихонечко поведал Андрею, "даже ту симпатичную врачиху", имея в виду военврача 3-го ранга Сомову, заведовавшую училищным медпунктом. К середине первого курса, правда, выяснилось, что Венька больше языком молоть горазд, нежели девушек в себя влюблять, но на их с Андреем дружбе это не сказалось. А вот науку "скоростного охмуряжа" Матвейко впитал, как говорится, по-полной, впрочем, как и большинство наук, привлекших его внимание. А потому, напустив на себя вид бравый и немного скучающий, он расслаблено шёл сейчас по аллее парка, исподтишка разглядывая встречных девушек, и изредка щурясь, когда шальной солнечный лучик прорывался сквозь листву и слепил его.
"О, вот это красота!" -- изящная шатенка сидела на лавочке, с головой погрузившись в какую-то толстенную книгу, название которой ему прочитать не удалось из-за того, что обложка аккуратистски была обёрнута газетой. Всё при ней: тонкие черты лица, гордая посадка головы, изящный изгиб шеи... Длинные волосы собраны в аккуратный пучок на затылке. В общем, как говаривал Венька: "Прямое попадание, пожар и верная смерть!"
Взглянув на себя со стороны, Андрей счёл увиденное если и не идеальным, то, как минимум заслуживающим женского внимания, и направился к прекрасной незнакомке.
- Лейтенант, а лейтенант! -- капризный девичий голос за спиной раздался совершенно неожиданно, да так, что Матвейко запнулся на очередном шаге. - Товарищ лейтенант, я к вам обращаюсь! - тембр голоса поменялся с капризно-женского на капризно-начальственный, причём теперь это говорил явно мужчина! Андрей, с трудом сохраняя равновесие, быстро обернулся и... И проснулся.
В паре шагов от него стоял незнакомый майор, точнее батальонный комиссар и с недовольно-презрительным выражением на лице разглядывал его, Андрея. Вытянувшись по струнке, рядом с политработником застыл старшина Богомолов. Знакомы они были всего ничего, но отчего-то Андрею показалось, что выражение лица у его помощника виноватое.
- Проснулись, товарищ лейтенант? - сварливо поинтересовался батальонный. - Приведите себя в порядок и подойдите сюда!
Андрей попробовал вскочить, но что-то потянуло его за левую руку вниз, и он чуть не приземлился на "все четыре кости". "Тьфу ты! - чертыхнулся он про себя. - Забыл, что лямку пулемёта на руку намотал! Теперь ещё и недотёпой, с трудом на ногах стоящим, себя выставляю! Стыд-то какой!" -- выпростав руку из коварного ремня и подхватив свалившуюся с головы фуражку, он, наконец, подошёл батальонному.
- Кто такой? - ещё раз окинув взглядом Андрея, грозно спросил комиссар.
- Лейтенант Матвейко! Временно исполняющий обязанности командира стрелкового взвода.
- А где ваши бойцы, лейтенант?
Андрей покосился на маленькую группу красноармейцев, лежавших под кустами и прислушивавшихся к разборкам командиров, и перевёл взгляд на вопрошающего:
- Это все.
- Восемь человек? - пересчитав присутствующих, спросил батальонный.
"А хрен ли ты хотел, комиссар? Или до восьми считать не умеешь?" -- разглядывая гладко выбритое лицо "важного начальника", подумал летёха, но вслух ответил совсем другое:
- Ещё один в дозоре... И два пулемёта... -- сам не понимая почему, добавил Матвейко.
- Дозорный, надо понимать, такой же бдительный, как и его командир? -- скривил губы политработник.
Андрей, хоть и хотелось ему ввернуть колкость в ответ, счёл за благо сдержаться, но, видно, что-то такое мелькнуло у него на лице, поскольку батальонный комиссар ещё раз окинул лейтенанта взглядом, задержавшись на порванных на левом колене галифе и сбитых костяшках кулаков, и процедил, прямо-таки лучась презрением:
- Кто ваш непосредственный начальник?
- Капитан Виноградов, товарищ батальонный комиссар.
- Доложите ему, что после вывода из боя я назначил вам пять суток гауптвахты за неподобающий внешний вид и небрежность в несении службы. - С этими словами штабной, в этом у Андрея никаких сомнений уже не оставалось, вытащил из командирской сумки блокнот и карандаш, написал несколько строк и, вырвав листок и сложив его пополам, протянул Матвейко. Стоило тому взять записку, батальонный комиссар повернулся и направился к стоявшей в отдалении "эмке".
"Вот так влип!" - с некоторой обречённостью подумал лейтенант, но тут от кустов, где разместились его бойцы, до него долетело:
- Товарищ лейтенант, пожалте кушать!
"И верно, чего себе нервы трепать, объясняя этому пахнущему одеколоном "военачальнику", что кулаки я разбил вчера о морду немецкого пулемётчика, на чьём пулемёте сегодня так неудачно задремал, что галифе порвались тогда же, а вот времени зашить так и не нашлось... Что эти девять человек - это всё, что осталось от двух стрелковых рот, к которым кривая военная дорожка вынесла меня позавчера..." -- Андрей повертел в руках послание батальонного комиссара неизвестно куда подевавшемуся со вчерашнего вечера капитану Виноградову, сплюнул густую слюну и протянул клочок бумаги старшине:
- На, на самокрутки.
Глава 1. В ученье - свет...
1. Доклад об укомплектованности 20-й дивизии личным составом на 10 марта 1941 г.
По штату положено 1342 чел., имеется 584 чел. или 43 %.
Особенно плохо дело обстоит с укомплектованием штабов всех степеней. Штабных командиров не хватает -- 85 чел., в том числе: адъютантов батальонов -- 32, работников штабов полков -- 42, работников штаба дивизии -- 11 чел. В штабах полков совершенно не укомплектованы 1, 2, 3 и 4-я части, планировать и контролировать боевую подготовку некому.
Мед составом дивизия укомплектована на 25 %, некомплект 52 человека.
Совершенно не укомплектованы начсоставом саперные роты.
Не хватает до штата 25 связистов, ни в одной части нет химиков.
Плохо с укомплектованием работниками артснабжения, последних некомплект 74 чел., что ставит под угрозу учет и сбережение оружия.
Командиров-танкистов некомплект 72 %, в том числе: командиров тяжелых танков -- 60 чел., командиров танковых и бронеавтомобильных взводов -- 48 чел., командиров рот -- 12 чел., пом. по техчасти рот -- 12 чел., пом. по техчасти батальонов -- 8 чел., танкотехников -- 32 чел., ремонтников -- 18 чел.
Такое же положение с автомобилистами.
Из числа назначенного в дивизию Приказами КОВО комсостава в дивизию до сих пор не прибыло 52 чел. Прибытие их сомнительно, т. к. на ряд запросов частей, откуда назначен комсостав, последние отвечают, что назначенный к нам комсостав убыл по телеграммам OK[180] КОВО в совершенно другие части.
Так например: воентехник 2-го ранга В. из 33 автополка, назначенный приказом, убыл по телеграмме OK КОВО в часть 2113[181], г. Черновицы, воентехник 1 ранга М. и лейтенант П. из 3 автополка, назначенные в части дивизии, убыли по телеграмме OK КОВО в часть 2434[182]. То же с начсоставом, назначенным из частей 15 танковой дивизии.
Часть комсостава, назначенного в дивизию, по своим качествам не соответствует должностям, на которые назначены:
присланные командирами танковых взводов мл. лейтенанты К. и К. имеют крайне отрицательную характеристику и предупреждены Военном Советом КОВО о неполном служебном соответствии в январе месяце сего года.
Присланный на должность Начпродснабжения дивизии капитан Г., согласно последней аттестации, подлежит немедленному переводу с хозработы в кавчасть на должность командира эскадрона, работать начпродом не желает и не может. Имел ряд взысканий за развал работы.
Назначенный Инспектором снабжения дивизии интендант 3 ранга Л., согласно аттестации, имеющейся в деле, подлежит увольнению из армии или переводу Нач. ОВС батальона. Второй назначенный Инспектор снабжения, капитан Д., болен туберкулезом и подлежит переводу в нестроевую часть, санаторий или госпиталь.
Такое же положение с политсоставом, присланным в дивизию из других частей КОВО по нарядам УПП КОВО. Так например, из 8 человек, присланных 45 стрелковой дивизией на должности Замкомандиров рот по политчасти 6 имеют отрицательные характеристики:
Мл. политрук Р. -- в декабре 1940 года исключен из кандидатов ВКП(б);
Мл. политрук К. -- в декабре 1940 г. ДПК[183] 45 стрелковой дивизии объявила строгий выговор за хулиганство и вредные разговоры. Работает и сейчас в части плохо.
Ст. политрук Б. -- в декабре 1940 г. ДПК 45 стрелковой дивизии объявила строгий выговор за пьянку и разложение в быту.
Мл. политрук М. -- русским языком владеет слабо, учиться не хочет, политзанятий никогда не проводил, курсов никаких не кончал, образование 4 группы. Имеет нездоровое настроение -- несколько раз ставил вопрос об откомандировании в Узбекскую ССР, не хочет брать семью на Украину.
Мл. политрук Л. -- образование 4 группы, русским языком почти не владеет, в роте не работает из-за незнания языка.
Политрук Ж. -- представлялся к увольнению из армии, как неработоспособный и недисциплинированный политработник.
Из 8 танковой дивизии прибыл мл. политрук Б., исключенный из ВКП(б) Окружной парткомиссией еще в сентябре 1940 года.
Из той же дивизии прибыл политрук Ф., который 3 месяца назад был переведен из г. Стрый в г. Львов по причине болезни детей, которые требуют спецлечения. Только начал лечить, был переведен в Шепетовку. В связи с этим у него крайне нездоровое настроение, отражающееся на работе.
На политрука К. ОПП 8 танковой дивизии предстает материал на увольнение из армии и одновременно откомандировал его к нам в дивизию. Сейчас К. уволен в запас.
32 кавдивизия откомандировала в дивизию мл. политрука Г., представленного на увольнение из армии по состоянию здоровья.
То же с политсоставом прибывшим из 10 танкдивизии.
Как видно из данных примеров части Округа производили не пропорциональный отбор начсостава на комплектование нашей дивизии, а самый настоящий отсев.
Командир 20-й танковой дивизии полковник КАТУКОВ
***
Паровоз с оглушительным шипением стравил пар, вдоль состава пробежала судорога, сопровождаемая лязганьем сцепок, и поезд остановился. Подхватив легонький чемоданчик, Андрей дождался, когда проводник откроет дверь и выйдет, после чего спустился, скорее даже - спрыгнул на перрон.
"Провинциально, но мило. Почти как у нас - в Люблино. -- Несмотря на то, что родился Андрей в Самаре, но почти всю жизнь прожил в десяти километрах от Кремля, а потому искренне считал себя москвичом... - Ну и что, что у вас вокзал с зубцами... Как их, готическими, да! Оно даже фасадом от путей повёрнуто! Так, сколько там времени?"
Поискав глазами, Матвейко нашёл станционные часы: "Ух ты - здесь всего двадцать минут восьмого! Вот что значит -- на запад ехать... Интересно, в штабе кто-нибудь есть? Суббота ведь..."
Одернув гимнастерку, лейтенант подхватил чемодан и зашагал по перрону в сторону привокзальной площади. Подивившись обилию практически исчезнувших в Москве извозчиков, он зашагал по улице. Прекрасная погода, новый незнакомый город, ещё не избавившийся от панского прошлого...
"Ух, ты! Даже вывески не поменяли!" - на глаза ему попался указатель "Poczta, Telegraf, Telefon".
А вот пожилой мужчина в традиционных еврейских одеяниях открывает ставни лавки...
" "Tyton" - это что ещё за зверь такой?"
Признаться, Андрей до сих пор не мог прийти в себя - слишком уж неожиданно он получил это назначение. Ещё две недели назад его карьера на ближайшие года три была яснее ясного. Всё говорило о том, что это время он проведёт в училище или на курсах "Выстрел". Вернее - сначала обучение в "Выстреле", а уж потом - учить курсантов. По крайней мере, генерал-майор Калмыков, начальник училища, именно так рисовал его дальнейшую судьбу. Если быть совершенно точным, то эта карьера уже началась, поскольку после выпуска, случившегося прошлой осенью, Матвейко не направили в войска, а стали готовить к переводу в только что созданное Подольское пехотное училище. И когда этой весной случился досрочный выпуск, он тоже не отправился вместе со всеми в войска...
Но, буквально два дня назад всё изменилось, и вместо подмосковного Солнечногорска поехал лейтенант Матвейко на Украину, в город Луцк. В пулемётных батальонах, что несли службу в укрепрайонах на новой границе, остро не хватало комсостава.
- Извините, товарищ капитан! Не подскажете, как в штабарм пройти? - бросив руку к козырьку новенькой фуражки, спросил Андрей у попавшегося навстречу артиллериста.
- Замок видите? Вот, по Правды дойдёте до конца, там налево... - принялся объяснять командир, показывая рукой на видневшиеся в паре километра башни. - Держите направление на них, а там у любого военного спросите. Вы по какому вопросу?
- Я по поводу комплектации и формирования... - лейтенант замолчал - очевидно, не хотел распространяться о своих надобностях перед первым встречным.
- Я капитан Дудников, командир батареи дивизионных орудий ... стрелковой дивизии! - артиллерист протянул Андрею руку.
- Лейтенант Матвейко, прибыл согласно предписанию в распоряжение отдела формирования пятой Армии. - Поскольку капитан представился полностью, с должностью и прочим, продолжать секретничать было бы открытой невежливостью.
- А что в одиночку? - нахмурился артиллерист.
- Так сложилось.
- Будьте добры, предъявите документы, товарищ лейтенант! - теперь радушие совсем испарилось.
- А на каком основании я должен их вам предъявлять, товарищ капитан? - Андрей на шаг отступил от собеседника.
- На этом, - Дудников откинул крышку висевшей на ремне планшетки и лейтенант увидел вложенный в прозрачный кармашек лист, пересеченный широкой красной полосой,-- удостоверение комендантского патруля.
И, словно по мановению волшебной палочки, рядом с беседующими командирами появились два рослых бойца с нарукавными повязками патрульных, хотя Матвейко мог бы поклясться, что когда они начинали разговор, их рядом не было.
"Ого, как у них тут с бдительностью! - изумился Андрей. - А с другой стороны - что ты хотел, если граница - вот она, рукой подать?"
Вытащив из нагрудного кармана предписание, он вложил его в протянутую руку капитана.
- Тэкс, вроде всё в порядке... - пробежав глазами документ заключил артиллерист. - А что не вместе со всеми? Последняя группа неделю назад прибыла.
- Что значит "вместе со всеми"? Кто эти "все"?
- Ну, весенний ускоренный выпуск. Что ни день на вокзал катались. Встречать. И здесь, и в Ровно и во Владимире-Волынском...
- Я - не ускоренный! - оскорбился Матвейко.
- Это хорошо, что не ускоренный, - примирительно ответил капитан, возвращая предписание. - А вы кто по специальности, товарищ лейтенант, позвольте полюбопытствовать? - спросил он после секундных раздумий. Хитрый прищур и чуть дрогнувшие уголки губ могли показать наблюдательному человеку, что родившаяся у него в голове идея Дудникову очень нравится.
- Пулемётчик. А что? - С наблюдательностью у Андрея всё было в порядке, а потому он твердо решил ни на какие подначки не вестись. А то кто знает, может артиллерист решил какую-нибудь шутку с новеньким учудить. "Ишь, хитромудрый, не просто так документы проверил, с патрулём остановив, а один подошёл..."
- Да так... Пойдём, лейтенант, я тебя до комендатуры провожу, а то запроверяют до смерти... - немного ненатурально сменил тему разговора капитан.
Они зашагали по улице. Интересно, что по знаку "комендантского" оба патрульных пошли в противоположную сторону, к вокзалу.
- Так, чего ж ты не со всеми приехал? - вернулся к интересовавшей его теме Дудников.
- На курсы "Выстрел" должен был поехать, как наиболее успевавший.
- А... - глубокомысленно протянул капитан. - А как с практической стороной дела?
- Все стрельбы "на отлично", - нехотя ответил Матвейко, опасаясь, что у собеседника сложится впечатление, что он хвастается.
- А по самолётам?
- Тоже "отлично", - повторил Андрей, впрочем, тут же пояснил: - Но стрелял только по аэростатам и тросовым мишеням.
- Ничё, - хмыкнул артиллерист. - Как упреждение брать знаешь - и ладно. Ты мне вот что скажи, лейтенант: куда направлен, знаешь?
- Точного предписания нет, но, скорее всего в пульбат укрепрайона. Там, я слышал, нехватка командиров ого-го какая...
- Она везде ого-го, не только там... Тебе важно именно там служить?
- Так специальность-то у меня... - Андрей уже понимал, что капитану от него что-то надо, а потому сделал многозначительную паузу.
- А здесь тоже по твоей специальности работёнка найдётся. В нашей дивизии зенитным пульвзводом командовать некому, а ты бы нам в самый раз... А? Новенькие комплексные "максимы" прибыли, по штату - всё! Шесть штук. Комполка мигом всё оформит... Да комдив тянуть не будет.
- Как это командовать некому? - вполне искренне удивился Андрей. - И потом, это же должность для старлейта, не так ли?
- Ну да... - согласился Дудников. - Но тем быстрее очередное звание получишь. Соглашайся, а?
Всю дорогу до штаба, который действительно располагался в прямой видимости от старинного замка, Матвейко мучил себя сомнениями: с одной стороны уже как бы и настроился на службу в укрепрайоне и даже в поезде принялся читать учебник по фортификации, а с другой - согласившись на предложение капитана, к своим обязанностям он сможет приступить уже через пару часов. Да и комплексные установки из четырёх "максимов" каждая внушали уважение.
- Ну, что надумал? - козырнув часовому у крыльца и взявшись за ручку массивной двери, спросил артиллерист.
- А далеко вы стоите?
- Три километра от города. Да ты не переживай, лейтенант, я тебя мигом на машину оформлю! Через час грузовичок с почтой пойдёт.
- Ладно, согласен!
***
Формальности действительно уладили на удивление быстро и, когда Андрей получил на руки предписание вступить в должность командира зенитно-пулемётного взвода сто сорок седьмого артиллерийского гаубичного полка до отправления, как пошутил Дудников, "почтовой кареты" оставалось почти четверть часа.
- Так, время ещё есть, так что я бы на твоём месте в столовую заглянул, лейтенант! У нас похуже кормят, - посмотрев на часы, сообщил он своему младшему теперь уже сослуживцу. - Давай, давай, не стесняйся. Тут штабарм как-никак. Особенно рекомендую котлеты!
- А как я машину найду?
- Если в пятнадцать минут уложишься - точно не пропустишь. Во двор выйдешь, Марашкин на своём тарантасе всегда слева стоит. На боку у машины надпись "Почта". Не ошибёшься! А я ему сейчас намекну, что десять минут можно ещё поваландаться. Ну, всё, бывай! - и капитан протянул Матвейко руку. - В расположении увидимся! - это артиллерист крикнул, уже стремительно удаляясь по коридору.
Котлеты в комсоставовской столовой оказались полностью соответствующими рекомендациям: нежными и вкусными. Влёт разделавшись со своей порцией, Андрей даже вернулся на раздачу и упросил суровую женщину отпустить ему ещё пяток с собой. Вот только, уже идя по коридору, он понял, что сглупил - бумага, в которую завернули шедевры кулинарного искусства, мгновенно пропиталась горячим маслом, и руку стало прилично припекать. А останавливаться в коридоре и прятать "добычу" в чемодан отчего-то показалось ему не совсем правильным. Так и шёл до дверей, морщась, и поминутно перекладывая свёрток из правой руки в левую и обратно. Чемодан, соответственно, тоже.
Дверь на улицу пришлось открывать плечом, но, слава богу, по раннему времени и, соответственно, отсутствию людей, на неуклюжесть лейтенанта никто внимания не обратил. Если только часовые, но они вида не подали...
На просторном дворе - штаб армии располагался в чьей-то бывшей усадьбе, здание которой было отнесено от улицы метров на двадцать, Андрей насчитал пятнадцать разномастных машин. Нужная ему, действительно с крупной надписью "Почта", стояла в тени большой липы.
"Это что же за зверь такой?" - удивился Матвейко. Все советские машины он, как говорится, "знал в лицо", но этот кургузый грузовичок, "мордой" чем-то похожий на старенький "Форд-А", был ему абсолютно незнаком. Решётка радиатора смахивала на ситроеновскую (видел он пару машин этой марки в Москве), по бокам капота, прямо на крыльях были закреплены два запасных колеса... Верх короткого, метра полтора, кузова был явно сработан каким-то местным умельцем из фанеры... Смущали и закреплённые на правом борту кузова лопата и внушительного размера топор - слишком по-военному выглядела машина.
Но мучиться сомнениями и угадывать марку времени не было, и Андрей смело подошёл к машине и пару раз долбанул кулаком по дверце, отчего дремавший на руле невысокий и вихрастый красноармеец вздрогнул и оторвал голову от черной эбонитовой "баранки" и принялся заполошно озираться.
- Ефрейтор Марашкин? - разглядев один треугольник на чёрных петлицах, спросил лейтенант.
- А? Да! - водитель вытаращился на незнакомого командира.
"Из старослужащих что ли? Вон, оброс как... Да и годков ему двадцать пять, не меньше"
- Я лейтенант Матвейко, новый командир зенитно-пулемётного взвода. Капитан Дудников сообщил, что вы должны отвезти меня в полк.
- Ах... - водитель собирался что-то ответить, но могучий зевок скомкал начало его речи. Несколько раз испуганно моргнув, он нашёл в себе силы пролепетать: - Да, конечно! Садитесь, товарищ лейтенант.
"Странно, что это он такой робкий?" - Андрей попытался поставить чемодан перед пассажирским сиденьем, но понял, что тогда ноги ему деть будет некуда.
- Вы в кузов багаж поставьте, товарищ лейтенант! В этой польской колымаге места, что в спичечной коробке.
Последовав совету, Матвейко приземлился на довольно удобное, обшитое кожей сиденье.
- Польская?
- Ну да. "Юнак", - ефрейтор запустил мотор. - Как освободили, несколько штук паны бросили, ну мы их к делу и приспособили. Для чего серьёзного она, конечно, не подходит, но хоть почту возить. Ну и так - по мелочи. Двигун-то в пол-"эмки". Но у нас один умник говорил, что это "фиат" итальянский. А откуда ему ж тут взяться, да, товарищ лейтенант? - Рассказывая, шофёр не переставал крутить баранку, переключать передачи, бибикать, распугивая сонных по раннему времени горожан, и даже, как показалось Андрею, разглядывать барышень. - Я "эмочку" просил, но только эта каракатица и досталась. Вы откуда к нам, тащ лейтенант?
- Из Москвы.
- Да ну! Из самОй Москвы? И, прям на зенитный взвод, да? Эт нам повезло! А то машины есть! "ГАЗы" - просто шик-блеск! Пулемёты есть! Вот, неделю как прислали. Бойцов хватает! А командывать, вот пропадь - некому! Куды прёшь! Слепой, да? - врезав кулаком по клаксону, Марашкин высунулся в окно, чтобы обругать простофилю-пешехода. - От ведь буржуазно-несознательные! Да, товарищ лейтенант?! Тёмные, можно сказать, люди! - вернувшись назад в кабину, он, в поисках сочувствия повернулся к Андрею, но у Матвейко сложилось стойкое убеждение, что ефрейтору собеседник нужен постольку-поскольку. Дед называл таких людей "сам спою - сам спляшу".
- Далеко ехать? - вклиниться в поток красноречия шофёра лейтенанту удалось минут через пятнадцать, не меньше.
- Километров семь, может - восемь. До Киверцов от Луцка - всего одиннадцать. Четверть мы уже проехали. - Оторвав левую руку от руля, водитель принялся загибать пальцы, причём на взгляд математически подкованного Андрея считал ефрейтор в какой-то системе явно отличной от десятичной. Так цифре "семь" у Марашкина соответствовали три отставленных пальца, а одиннадцати - два! - А вы что же, город совсем посмотреть не хотите? Замок там или ещё чего?
- Да не, мне бы до места побыстрее, а то и так... А замок красивый?
- Ну да, весь такой старинный... - Ефрейтор так обрадовался новой теме и, главное - свежему слушателю, что тараторил без умолку практически до самого въезда на территорию артполка.
За время недолгой поездки Андрей узнал, что город Луцк вполне себе ничего, вот только девчата из-за своей тёмности и угнетённости не очень отвечают на знаки внимания со стороны бравых красноармейцев; торговля хорошая и многие дефицитные вещи стоят гораздо дешевле, чем в Киеве и даже Москве; что комполка - мужик строгий, но справедливый... И ещё тьму разных вещей...
Пока стояли у шлагбаума КПП, лейтенант обратил внимание на странный силуэт на стене полосатой будки часового - пятно в форме какой-то птицы выделялось на фоне выцветшей под солнцем и дождём краски.
- А это от польского "петуха" осталось, - с готовностью объяснил водитель. - Будка раньше у панских казарм стояла, и на стене был герб пришпандорен. Пшеки будку регулярно красили. Ну, как по уставу положено... Вот и отпечаталось. Комиссар зудит по этому поводу постоянно, но эту трафаретию только по утрам заметить можно, когда солнце вкось светит.
- А чего ж до дерева не ободрали?
- Других делов полно! - веско обронил Марашкин. - Техника новая пришла - это раз! Пополнение - это два! А сейчас вообще в летние лагеря уезжаем... Вот зампотыл и тянет...
- А чего так долго не пускают? - лейтенант мотнул головой в сторону застывшего у шлагбаума часового. В его представлении машину гарнизонной почты остановили совершенно напрасно.
- Так приказ об усилении бдительности пришёл. Вас, небось, у вокзала проверяли?
- Проверяли, - Андрей вспомнил капитана Дудникова.
- А вы человек новый. Эт меня тут каждая собака знает... Вон, начальник караула идёт.
***
Приняли Андрея хорошо, вот только начальник штаба, плотный широкоплечий майор, насел на него с расспросами, отчего, мол, лейтенант так поздно приехал. Мотивация была простая - со дня на день полку предстояли сразу и выход в летние лагеря и участие в больших учениях, а времени, познакомиться новому комвзвода с личным составом, и нет! Но потом прибежал вестовой с какой-то бумажкой, и суровый "энша" отпустил Матвейко, переключившись на более важные дела.
"А ничего так мужик. Обстоятельный... Откуда у него орден, интересно? За Финскую? Халхин-Гол? Испанию?" - размышлял Андрей, пока шёл вслед за ординарцем к палаткам.
Ещё когда проезжали через посёлок, он обратил внимание на большое количество военных и общую суету. Над маленькой станцией поднимались в небо сразу несколько султанов паровозных дымов, а на улицах им постоянно попадались маршевые пехотные колонны.
Палатки зенитно-пулемётного взвода ничем в длиннющем ряду им подобных не выделялись и, Андрей подумал, что если бы не провожатый, искал бы он их до вечера. По некоторым, хорошо различимым глазом военного человека, признакам, больше половины обитателей лагеря лишь недавно прибыли сюда, и в таком случае даже расспросы могли оказаться бесполезными, тем более что никаких табличек с названиями частей не было, как, впрочем, и адресов. Это в городе могли подсказать, где кто разместился, но не в палаточном лагере, в котором, если глаза Андрея не подвели, находилась пара дивизий с частями усиления.
- Вот они! - сопровождавший Матвейко боец указал на две палатки. - А за ними дивизионы стоят. Я вас специально в обход повел, прямо к зенитчикам. Марат! Марат Ильханович! - повернувшись к палаткам, заорал красноармеец. - Выйди-на!
- Чего ты орёшь?! Внутрь зайти ноги поломаются, да? - Полог стоявшей слева палатки откинулся, и на пороге появился невысокий, но очень широкоплечий мужчина. На петлицах у него Андрей разглядел старшинскую "пилу", а при взгляде на лицо в памяти само собой возникло словосочетание "новогиреевские татары". С представителями этой большой и сплочённой общности ему не раз доводилось сталкиваться дома. Не то чтобы в облике "хозяина" взвода имелись какие-то ярко выраженные "восточные" черты, но ассоциации - такая штука...
- Доброе утро, товарищ лейтенант! - ладонь человека с революционным именем взлетела к пилотке. - Старшина Юсипов! Временно исполняющий обязанности комвзвода.
- Лейтенант Матвейко, командир вашего взвода, - и Андрей протянул татарину развёрнутую командирскую книжку.
- О как! Добро пожаловать, товарищ командир! - на чтение документа старшина потратил едва ли больше пары секунд.
"Служака!" - оценил своего предшественника новый комвзвода.
А старшина, повернувшись в темноту палатки негромко скомандовал:
- Взвод, смир-на! Равнение на середи-ну!
Несколько секунд глаза Андрея привыкали к полумраку, всё это время личный состав, замерев рядом с двухэтажными дощатыми нарами, мог невозбранно разглядывать своего нового командира.
- Товарищ лейтенант, личный состав зенитно-пулемётного взвода построен. В расположении находятся десять человек, в нарядах - двое, на занятиях - восемь, в лазарете - четверо.
"По штату во взводе тридцать семь человек... - вспомнил Андрей, - следовательно, некомплект по личному составу у меня почти треть..."
- Как с материальной частью? Кто командиры отделений?
- В наличии имеется одна крупнокалиберная зенитно-пулемётная установка и три комплексных. Три дня назад прислали. Они в парке, - неторопливо и обстоятельно ответил старшина. - Командир второго отделения - сержант Няшкин, - Юсипов показал на молодого парня, чьи рост и стать вызвали в голове Андрея старинное слово "гренадёр". "На голову выше меня, если не на полторы", - изумлённо подумал свежеиспечённый комвзвода, сам на рост никогда не жаловавшийся.
- Комсомолец? - поставив, наконец, свой чемодан на пол, Матвейко подошёл к "комоду".
- Так точно, товарищ лейтенант! - голос у сержанта оказался совсем неподходящим к телосложению - слишком звонкий и тонкий.
- Хорошо. А два остальных? - повернулся к старшине Андрей.
- Первым отделением по совместительству командую я. А третье и не разворачивали - ни техники, ни людей.
- Что ж, разумно... - поскрипывая сапогами, Матвейко прошёлся вдоль казармы. - Лучше иметь два полноценных отделения, чем три - непонятно каких. Я вещи пока тут оставлю, и сейчас же пойдём в парк.
- Тут не нужно, товарищ лейтенант. Их сейчас в вашу палатку отнесут.
- В мою?
- А как же! Выделена вам палаточка, ну, точнее отсек в командирской. Всё, как полагается...
- Ладно, идём в парк! - рубанул воздух ладонью Матвейко.
***
- Вы их хоть пристреливали? - спросил у старшины Андрей, забравшись в кузов "ЗиСа". - А консервационную смазку почему до конца не удалили? - лейтенант провёл пальцем по зубчатой рейке и показал его Юсипову. - На тавот на марше столько пыли прилипнет, что потом установку ворочать замаетесь. К тому же он старый! - понюхав густую массу на пальце, заявил новый комвзвода.
- Мы регламент пока не проводили. Четыре дня, как их получили. А руководства службы к ним нет. Не прислали, - коренастый татарин сокрушенно развёл руками. - Так что боязно пока ковыряться. Я простого "максимку" как свои пять знаю, а эту, признаюсь, пока не освоил.
- Невесело... - такого, Андрей, честно говоря, не ожидал. Одно дело принять командование готовым подразделением, и совсем другое - учить личный состав "с нуля".
Выражение лица старшины показывало, что с такой оценкой ситуации он целиком и полностью согласен.
- Вы, товарищ Юсипов, головой-то не качайте... - Андрей спрыгнул из кузова. - Короче, приказ такой: Через сорок пять минут чтоб весь свободный от нарядов личный состав был здесь! Буду проводить занятие по освоению матчасти. Если есть возможность освободить кого-нибудь от хозработ - тоже сюда. Водителей жду через полчаса. Есть у меня ощущение, что на машинах вы тоже не ездили. Верно?
- Не, ну как... - замялся старшина. - Был приказ по возможности беречь моторесурс. Так что сами понимаете...
У Матвейко возникло сильное желание выругаться. Матерно. Однако он сдержался и вместо справедливой, хоть и неуставной тирады он коротко скомандовал:
- Выполнять!
***
Для знакомства с новой матчастью собрались практически все новые подчинённые Андрея, общим счётом восемнадцать человек. К сожалению, комполка, несмотря на все уговоры, разрешение на выезд на полигон не дал, так что пострелять сегодня им не доведётся.
"Тем лучше, - подумал лейтенант, - есть у меня подозрения, что они пока не готовы абсолютно! Кроме, может быть этих..." - С правого фланга короткого строя стояли пятеро, на которых он мог положиться - старшина Юсипов и четыре младших командира: старшие сержанты Барский и Самарин, и просто сержанты Петухов и Монастырский. Следом стояли специалисты - три водителя, все с ефрейторской полосой в петлицах, и два наводчика-младших сержанта.
"Чёрт, всё с ног на голову! Вместо старлея взводом командую я, хотя для начала неплохо бы опыта в заместителях набраться... Впрочем, это не так страшно, гораздо хуже, что больше ни одного кадрового командира во взводе нет! Даже посоветоваться не с кем".
В училище ему довелось перепробовать десятки пулемётов со всего света, даже раритеты вроде "русского" Мадсена среди них были, не говоря уже про "льюисы", "гочкисы" и прочие популярные системы. Установку Токарева тоже изучали, и даже стреляли из неё, но отсутствие "Руководства службы" байками заменить сложно, так что единственная задача, что стояла перед Андреем сейчас - показать бойцам основные приёмы обращения. Начштаба клятвенно заверил, что само руководство обязательно доставят. В ближайшее время. Когда-нибудь...
Хорошо ещё, что во взводе остались ещё старые установки под одиночный "максим", а то ведь слышал Андрей про такие коллизии, когда старые образцы сдавали на склад, не освоив новые, только поступившие на вооружение. А тут хоть из чего-то стрелять можно будет... Он поправил висевшую на ремешке через плечо кобуру с ОСП-30, полученную в штабе. Понять, зачем ему при стрельбе по самолётам сигнальный пистолет, было сложно, но раз уж он теперь по артиллерийскому ведомству служит, то выдали. Прямоугольная брезентовая кобура, в которой кроме массивного сигнального пистолета были уложены ЗиП и несколько патронов, заметно оттягивала плечо, и потому Матвейко твердо решил, что отныне она будет жить в кабине командирского "газика".
- Первое отделение! Занять места в машине!
Ответом был дробный топот сапог по земле и короткие возгласы.
- Сорок пять! - громко сказал Андрей, всё это время считавший про себя - подходящих часов под рукой у него не было. - Неплохо. Начать движение!
Грузовик рыкнул мотором, резко тронулся с места, проехал метров десять и, повинуясь взмаху руки взводного, остановился.
- Изготовиться к стрельбе по вражеским самолётам!
Снова топот, стук опускаемых бортов, лязг устанавливаемых на место патронных коробок и взводимых затворов.
На этот раз считать пришлось дольше - расчёт уложился в две минуты и три секунды.
- Так! Вполне неплохо! - Матвейко забрался в кузов. - Самолёт противника по азимуту сто сорок пять! - внезапно крикнул он, и повернулся вправо, поднося к глазам бинокль. Никакого самолёта, понятное дело, не было, а повернулся он для того, чтобы подсказать наводчику направление. Всё-таки излишне требовательным быть не стоило.
Младший сержант Бабаев попытался развернуть установку в нужную сторону, но стволы не шелохнулись. Он налёг сильнее - результат тот же. После четвёртой попытки, он, чертыхнувшись, отошёл от пулемётов.
- Не идёт, зараза, товарищ лейтенант!
- А блокировочный хомут кто-нибудь догадался отпустить? Вон там он, у основания.
- Так откуда ж нам знать-то? - немного обиженно, как показалось Андрею, спросил первый номер.
- А голова вам для пилотки дана, что ли? И глаза на ней? Вы уж извините меня, товарищи, но неужели никто даже из любопытства за всё это время не удосужился ознакомиться с новой техникой? Если так, то я был о вас лучшего мнения.
К его удивлению бойцы, многие из которых были старше его лет на пять, смутились.
- Виноваты, тащ лейтенант! - ответил за всех Юсипов. - Но, нам помпотех строго-настрого наказал новую технику не ломать и, до получения руководства службы, даже пальцем не трогать!
Спорить и доказывать, что сознательный боец должен быть ещё и любознательным, Андрей не стал, а просто залез в кузов машины и принялся объяснять устройство ЗПУ и правила обращения с нею. Не без пропусков, конечно, многое он и сам помнил нечётко, но основные приёмы и технические хитрости в голове всё-таки отложились - гоняли их в училище на совесть.
***
До обеда удалось добиться хоть какого-нибудь слаживания расчётов. По крайней мере, первые номера уже уверенно разворачивали установки в указанный сектор, а подносчики меняли патронные короба без задержек. Обкатав людей на машине первого отделения, Андрей, решил подключить к занятиям и вторую установку, отчего дело пошло быстрее. Теперь тонкости обращения со счетверёнкой они объясняли вдвоём с Юсиповым. Старшина, как, собственно говоря, и ожидал взводный, оказался человеком понятливым, к тому же не лишённым педагогического таланта. В некоторые моменты Андрея просто завидки брали, от того, как ловко, хоть и не всегда вежливо или даже цензурно татарин объяснял.
"Пахать нам ещё и пахать!" - грустно подумал Матвейко, вытирая мокрое от пота лицо платком. Белая ткань мгновенно стала жёлто-серой - постоянно проезжавшие мимо машины, как, впрочем, и многочисленные колонны пехотинцев поднимали в воздух клубы желтоватой мелкой пыли. - "После обеда объясню наводчикам, как пользоваться кольцевым прицелом. Жаль, что для всех номеров это сделать не получится - хозработы пока никто не отменял".
Своих забот, впрочем, у лейтенанта было не меньше - надо было, во-первых, представиться комполка, который, как Матвейко сообщили в штабе ещё утром, должен прибыть в расположение в районе обеда. Во-вторых, требовалось посетить финчасть, а потом в творящемся вокруг столпотворении отыскать начвора и доложить о состоянии вверенной матчасти. Капитан, которого Андрей перехватил в штабе утром, настоятельно об этом попросил. Ну и более мелких дел было навалом...
***
- Зенитный прицел должен быть таким, чтобы при визировании в цель пуля направлялась в такую точку, где она может встретиться с самолетом. Эта точка называется упрежденной точкой... - объяснял лейтенант шагающим рядом первым номерам и командирам расчётов. Взвод в полном составе шагал в столовую, но тех, кому предстояло наводить и стрелять, Андрей вызвал из строя.
- Да, знаю я, товарищ лейтенант, - пробасил Юсипов. - И остальные - тоже. Мы все с треноги в воздух стрелять умеем.
- А чего ж молчали?
- Ну, - замялся старшина. - Вы ж не спросили, товарищ взводный.
"Верно, упустил. Надо было поинтересоваться, прежде чем с лекциями лезть, - самокритично подумал Матвейко. - Хотя..."
- А как у вас с определением дальности, товарищи?
- Дальномерщик у нас есть, да и я немножко умею, - горделиво сообщил бывший командир взвода.
- А без дальномера? По сетке бинокля? "По пальцу", "на глазок"? - выражение лица старшины никаких сомнений, что он знаком со всеми этими способами знаком, не оставляло. - А вы, товарищи? - и Андрей спросил уже остальных.
- Можем. Умею. Пробовал, - в разнобой ответили сержанты.
- Сколько до той водовозки? - палец лейтенанта показал на цистерну, видневшуюся в конце длиннющей "улицы". - Не вы, товарищ Юсипов! - одернул он своего заместителя, заметив, что тот быстро поднял выпрямленную правую руку с отставленным большим пальцем на уровень глаз.
Но дёргался Андрей зря - все наводчики оказались людьми грамотными и расстояние определили с допустимой погрешностью. Причём старший сержант Барский даже пальцем не воспользовался, как и первый номер второго расчёта - младший сержант Чунаков.
Тихо порадовавшись, что хотя бы базовым навыкам, обязательным для любого пулемётчика, бойцов учить не нужно, Матвейко ещё несколько раз спрашивал о дальности до местных предметов и ориентиров, пока взвод не дошёл до столовой.
- Старшина Юсипов! Жду вас вместе со старшими номерами и водителями после обеда у установок. Приятного аппетита!
***
В комсоставовскую столовую Андрей вошел не без некоторого волнения - как-никак, сейчас ему предстояло познакомиться практически со всеми командирами полка. Так получилось, что кроме начштаба, зампотыла и зампотеха он никого пока не видел. Даже командиру полка пока не представлялся.
Когда он, сняв фуражку, вошёл в большую палатку, большинство мест за столами было уже занято. Гомон негромких разговоров, бряканье ложек о миски, запах еды и подгоревшего масла создавали ту неповторимую атмосферу, которая отличает те места, куда люди приходят просто поесть от тех, где они пищей наслаждаются. Вроде и называются одинаково - "столовая", а по сути - абсолютно разные.
- Товарищ лейтенант! Матвейко, да? - в дальнем углу над столом поднялась рука. - Идите сюда!
- Приятного аппетита, товарищи! - устраиваясь на стуле, пожелал он сидевшим за столиком двум капитанам и на удивление низкорослому и щуплому старшему лейтенанту.
- И вам того же! - ответил "комендач". - А это, мужики, лейтенант Матвейко. Новый командир нашего зенитного взвода.
- Кичевский! Сергей! - широко улыбнувшись, старший лейтенант протянул через стол свою маленькую, почти детскую руку. - Заведую инструментальной разведкой в нашей богадельне.
- Капитан Чунаков, второй дивизион. - На память Андрею пришёл один из сержантов его взвода с точно такой же фамилией, но вертевшийся на языке вопрос о родстве он всё-таки не задал.
- Представляете, мужики! - махнув рукой подавальщице, заговорил Дудников. - Иду от вокзала с патрулём, вижу - прямо на улице пулемётчик валяется. Ничейный! Ну, я и не растерялся. В штабарм под белы рученьки сего милого юношу приволок, там, к кому надо заглянул... И вот! Есть у нас теперь нормальный зенитный взвод.
"Милый юноша" на протяжении всего рассказа сидел с прямой спиной и совершенно не знал, как на такое представление реагировать. Капитан чем-то напоминал удачливого барышника на базаре, хвастающегося друзьям удачной сделкой. Сам по себе способ "заманивания" у него особого удивления не вызвал, слышал уже, что примерно так в народном хозяйстве нужных специалистов на предприятия завлекают. Несколько удивляло, что такое возможно и в армии, но не сильно. Армия - плоть от плоти трудового народа, так что чего удивляться-то?
- Как вам взвод, лейтенант? - дождавшись, пока Дудников прервётся, чтобы отхлебнуть компота, спросил Чунаков.
- Хороший. Сплочённый. Только подготовлены не очень. Счетверёнки только сегодня пощупали, да и теоретических занятий по этой технике никто с ними до сего дня не проводил.
- Ну, а вы-то на что? Видел я, как вы орлов своих в парке гоняли. Это, Коля, - Чунаков повернулся к Дудникову, - доложу я тебя, что-то с чем-то! Мухой у нашего новенького бойцы летали! На машину, с машины, на машину, с машины. Круто вы, товарищ лейтенант, за них взялись.
- Как взялся, так взялся, - с некоторым вызовом ответил Андрей. - А если завтра учения? Или война, не дай бог? Кто вас прикрывать-то будет?
- Вы, больше некому, - признал капитан.
- Вот! - Матвейко взмахнул рукой с зажатой в ней ложкой. - А они до сегодняшнего утра не знали, как хомуты расконтрить! Что, под бомбами учились бы, да?
- Ну, про войну вы это зря, - Кичевский мотнул головой. - Не допустят.
- Кто? Англичане, что на острове своём последних крыс доедают? Или американцы из-за океана?
- Товарищ Сталин.
Готовый сорваться с языка ехидный вопрос, о том, что неужели старший лейтенант представляет главу партии и правительство лично обходящего дозором границы нашей Родины и отгоняющего злого ворога, Андрей проглотил. Ссориться в первый же день с сослуживцами, к тому же на политическую тему показалось ему несусветной глупостью. Чтобы замять неприятный разговор, он зачерпнул принесённый подавальщицей борщ. Вышло немного резко и на скатерти теперь расплывалось жирное багровое пятно.
Все замолчали, причём Андрей обратил внимание, что когда Кичевский захотел ещё что-то добавить, капитан Чунаков остановил его, положив свою ладонь поверх его.
"А ничего так мужик. Спокойный..." - отметил новичок, продолжая хлебать уже чуть остывший суп.
Первым молчание нарушил всё тот же Дудников:
- Да, лейтенант, а комполка тебя уже представили?
Вместо ответа Матвейко мотнул головой. Не привык он говорить с набитым ртом.
- Значит давай так, мы сейчас пойдём перекурим, а ты как подзаправишься, приходи в курилку, и я тебя к Бате отведу.
Андрей кивнул, давая понять, что понял.
Его сотрапезники почти синхронно встали и вышли из палатки.
Практически тут же, спросив у Андрея разрешения, их места заняли два старших лейтенанта с пехотными петлицами, но знакомиться и разговоры разговаривать не стали, а, подозвав подавальщицу, быстро приступили к еде.
***
Курилку лейтенант нашёл быстро - оборудована она была буквально в нескольких метрах от столовой.
- Э, лейтенант, а ты что же, без личного оружия? - удивлённо спросил Дудников, когда Андрей вошёл под дощатый навес.
- Ну да, не получил пока.
- Непорядок! Давай, перед тем как в штаб пойдём, в оружейку заглянем. Насчёт ТТ не знаю, но наганы точно есть.
Оружейный склад оказался одним из немногих капитальных сооружений на территории лагеря - длинный кирпичный лабаз, небольшие окна-продухи забраны металлическими решётками. У двери, прорезанной в монументальных воротах, на дубовом венском стуле с высокой спинкой сидел пожилой, как бы не за сорок, старшина.
- И вам не хворать, товарищ капитан! - пригладив роскошные, самому Будённому впору, пегие усы, степенно ответил кладовщик. - Никак новенького привели, Василь Захарович?
- Точно так. Пистоль надо спроворить товарищу лейтенанту.
- Пистолей нет. Наган если только... - старшина неспешно поднялся со стула. - А добрый молодец кем у нас числится?
- Зенитными пулемётчиками командует. - Дудников с чувством пожал протянутую руку. Андрею даже показалось, что ушлый "комендач", как до сих пор про себя называл он капитана, собирался чуть ли не обняться со старшиной.
- Пулемётчик? - патриарх Красной Армии повернулся к Матвейко. - Старшина Малоцерковский, товарищ лейтенант! - несмотря на предыдущую несерьёзность, руку к козырьку фуражки старослужащий кинул так уверенно и чётко, что стало понятно, что строевую подготовку он освоил ещё при старом режиме. - Заведую этой богадельней со времён царя Гороха. Не откажите помочь по-товарищески?
- Слушаю вас, товарищ старшина?
- Да пулемёты поляцкие, будь они неладны. Разнарядка пришла: те, что для учёбы пристроить можно - на месте оставить, а те, что для этого не годны - в округ отправить. А я в них ни уха, ни рыла. Может, глянете, а?
- А много их?
- Да, нет, не особо... - заметив, что старшина старательно отводит взгляд, Андрей понял, что дело тут нечисто.
- Ну, пойдёмте, посмотрю. Только наган для начала выдайте, пожалуйста. Хотя мне бы больше подошёл ТТ. - Весь небольшой его опыт армейской службы подсказывал, что перед тем, как сделать кому-нибудь одолжение, к тому же выходящее за рамки прямых служебных обязанностей, нужно выторговать отдельные ответные преференции. На дружескую помощь сослуживцам это правило, понятное дело, не распространялось. А дополнительные занятия с подчинёнными проходили как раз по статье "служебные обязанности".
- Да вы гляньте, а я пока по сусекам поскребу, - осклабился старшина.
"Голову даю на отсечение, есть у него пистолет!" - увидев эту ухмылку, решил Матвейко.
***
Склад внутри произвёл на Андрея гораздо большее впечатление, чем снаружи. Бесконечные, уходящие вдаль стеллажи, на которых лежали ящики, ящички и коробки всех возможных размеров. Конечно, очень длинным здание не было, но регулярный узор, составленный из повторяющихся элементов, порождал ощущение бесконечности. Знакомые укупорки с винтовками и револьверами сменялись тускло блестящими тщательно смазанными ружейным салом рылами "максимов", потом снова ящики... Пройдя вслед за старшиной метров двадцать, лейтенант понял, что здесь хватит оружия на пару-тройку дивизий.
- Вот они, заразы. - Старшина хлопнул ладонью по стопке длинных деревянных ящиков. Чуть дальше на стеллаже Андрей разглядел несколько немецких "ЭмГе ноль восемь" с характерными металлическими дисками за пламегасителями. Следом за ними стояла парочка "французов", эти пулемёты лейтенант узнал по бронзовым стволам. "С Империалистической, что ли, остались?"
- Так что в коробках-то?
- Как что? Пулемёты! Подсобите, товарищ лейтенант! - и Малоцерковский потянул на себя коробку.
Приняв увесистую, под пуд весом, поклажу, Матвейко опустил её на пол и поднял крышку. Внутри, аккуратно укрытый вощёной бумагой, лежал ладный и красивый пулемёт. Андрей провёл пальцем по воронёной ствольной коробке, потом - по длинному оребрённому стволу, покачал закреплённые в специальном отсеке запасные магазины. Никакого сравнения с потёртым и измученным сотнями курсантов учебным пособием, что он видел в училище!
- Ну что, тащ лейтенант? Хороша машинка?
- Хороша! Жаль только магазин маленький, с нашим "Дегтярёвым" не сравнить. - Андрей посмотрел на стеллаж, где в брезентовых подсумках лежали запасные магазины. - Впрочем, надо признать - носить их легче, чем "блины" наши.
Вытащив "ручник" из укупорки, Андрей быстрым движением вставил магазин и, сняв пулемёт с предохранителя, взвёл затвор.
- Неужто поляки такую красоту сварганили? - Дудников с интересом следил за манипуляциями своего младшего сослуживца.
- Нет, не они. В Бельгии сделан, а конструкция американца Браунинга, - бросив быстрый взгляд на надпись "FN Herstal", ответил Андрей. Кто пулемёт разработал, он и так знал, но вот насчёт места производства пришлось уточнить - вдруг это тоже остатки с Мировой войны? Но нет, пулемёт был абсолютно новым. - С другой стороны, слышал я, что часть в Польше собиралась, но таких сам не видел.
- Так чего, сдавать его?
- Я бы не стал. Лучше "французов" сдайте. Этим "Сен-Этьенам" сто лет в обед, и патронов наверняка нет. С Гражданской скорее всего остались.
- Так и к этим патронов негусто.
- Это вряд ли, - Андрей покачал на руках "Браунинг". - Он под немецкий патрон сделан, который в Польше основным был. Так что, товарищ старшина, глядишь, и далеко везти не придётся. Я слышал, часть таких пулемётов в УРах поставить собираются.
- А мне-то что? Я не на себе их попру. Наше дело - "сдать-принять", а далеко ли, близко - не моя забота, товарищ лейтенант.
- И много у вас таких трофеев?
- Хватает. Штук пятьдесят точно есть. Это я про вообще, а не про эти... Вы, знаете что, товарищ лейтенант... - старшина на секунду задумался. - Вы приходите, когда время будет, вот. Завтра там, или ещё когда. Мы спокойненько эту всю машинерию вражескую и рассортируем. А сейчас пойдёмте, я вам пистоль организую.
Андрей с некоторым сожалением упаковал американо-бельгийско-польский пулемёт и запихнул коробку на стеллаж.
***
Вопреки ожиданиям Матвейко, старшина повёл его не в отдел ручного оружия, а к себе в каморку.
- Вот, товарищ лейтенант, из личных, так сказать запасов! - и Малоцерковский протянул Андрею кожаную кобуру. По размерам и форме она была сильно похожа на токаревскую, но некоторые детали и, главное, ярко-жёлтый цвет, говорили, что это что-то необычное. С приятным глухим щелчком отстегнулся шпенёк клапана, и в руку лейтенанту выскользнул большой матово-чёрный пистолет.
- Берите, но сомневайтесь. Это панский ВиС - серьёзная, доложу я вам, машина! Девять миллиметров, восемь патронов. Начальники их любят - аж жуть! Не все, конечно, кто-то маленькие предпочитает. Но те, кто пострелять горазды - очень этот пистолет уважают. Последний остался, но вам, за помощь, так сказать, даю.
- Так он же нештатный! - замялся Андрей. Пистолет, уютно устроившийся в руке, возвращать очень не хотелось.
- Тю! Так у нас, почитай треть командиров с нерусскими ходит. Не завезли, русские-то... Вы только песочком или пемзочкой по кобуре-то пройдитесь, чтоб, значит, не сияла так, и никто слова дурного вам не скажет. Вот и патрончики, опять же. - На обшарпанную столешницу конторского стола с глухим стуком упали четыре продолговатые пачки. - Сорок восемь штук.
Получить новое оружие и не "поиграть" с ним? Нет, подобное было совсем не в привычках Андрея. Разодрав упаковку, он принялся сноровисто снаряжать патронами основной и запасной магазины. Покончив с этим, расстегнул ремень и быстренько нацепил кобуру, вложил ВиС и, крайне довольный собой, подпоясался.
- Лихо! - похвалил его старшина. - Вот только в журнальчике о получении распишитесь, и владейте на здоровье...
Глава 2.
Команда - "Подъем"!
СЕКРЕТНО
ПОМОЩНИКУ КОМАНДУЮЩЕГО ЮГО-ЗАПАДНЫМ ФРОНТОМ
генерал-майору танковых войск ВОЛЬСКОМУ
22.6.41 г. в час бандитского нападения германских фашистов 41-я танковая дивизия, расположенная в 5-6 км от границы (западная окраина Владимир-Волынский), подверглась сильному артиллерийскому нападению, но несмотря на сильный огонь по району расположения и большие жертвы, дивизия в течение полутора часов отмобилизовалась и к 14.00 22.6.41 г. вышла в район сосредоточения, назначенный мобилизационным планом, в лес севернее Тужиск, совершив 50-55-километровый марш по лесным и болотистым дорогам.
Указаний от командира 22-го механизированного корпуса в течение 4-5 дней дивизия не получала, хотя последний знал место сосредоточения дивизии. Руководили дивизией командующий 5-й армией и командир 15-го стрелкового корпуса.
Состав дивизии с выходом в район сосредоточения
Мотострелковый полк, расположенный в Любомль, приказом командующего 5-й армией с 4.00 22.6.41г. в полном составе передан 45-й стрелковой дивизии.
Артиллерийский полк, укомплектованный шестнадцатью 122-152-мм орудиями, не имел ни одного трактора. 31 [танк] "КВ" с морскими башнями, вооруженные 152-мм пушками, не имел ни одного снаряда. Зенитный дивизион вышел, как был укомплектован, в составе четырех орудий до 21.6.41 г., снарядов также не имел. Колесного парка недоставало около 700 машин, которые до сего времени не получены из народного хозяйства.
81-й танковый полк (командир полка майор Королев) имел 100 % танков (из них 16 [танков] "КВ", остальные "Т-26") и 6 тракторов.
82-й танковый полк (командир полка майор Суин) имел 86-90% танков (из них 15 [танков] "КВ", остальные "Т-26") и 6 тракторов.
Водительский состав танков "КВ" еще не был подготовлен, так как танки получены за 7-8 дней до начала войны. 15 танков "КВ", прибывшие перед началом войны, [оказались] с большими неисправностями (бортовые фрикционы, воздухоочистители).
***
Первая ночь на новом месте. Для некоторых это ничего не значит. Добрался до постели, упал, уснул. Кто-то привыкает к незнакомой остановке. Ворочается, считает трещины на потолке или то и дело принимается взбивать подушку... То, что происходило сейчас с Андреем ни в одну из этих схем не укладывалось. Несмотря на жуткую усталость, всё-таки ехал долго, а по прибытии не присел ни на минуту, заснуть никак не удавалось. Лезли в голову всякие мысли: от размышлений о том, как его восприняло новое начальство, до пространных прикидок о том, что нужно сделать в ближайшие пару дней. (Комполка по секрету сообщил о грядущей через пару-тройку недель инспекторской проверке,)
"Если не привередничать, то во взводе всё не так уж плохо: бойцы в основном грамотные, сверхсрочнослужащих много... - думал лейтенант, уставившись в полотняный потолок. - А что установку не знают, то не беда. За неделю освоят..."
Последней мыслью перед тем, как он всё-таки провалился в сон, была, что надо написать деду, что доехал и обустроился.
***
- ... ищ лейтенант! Товарищ лейтенант! - слова, раздавшиеся, казалось, над самым ухом выдернули Матвейко из тяжёлого сна. Ощущения были далеко не самые приятные - голова напоминала чугунок, а под веки кто-то зловредный словно песка насыпал...
- А? Что? Это вы, Юсипов?! - несмотря ни на что, на память Андрей никогда не жаловался. - Что стряслось?
" Потолок палатки тёмный, и, если отбросить предположение о плохой погоде, то это значит, что солнце ещё не встало. - Машинально сев на койке, лейтенант пытался понять, что же всё-таки случилось. - Следовательно, стряслось что-то экстраординарное. Юсипов в курсе - я лёг заполночь, так что просто так будить бы не стал..."
- Звонили из штаба, Луцк бомбят! - механически повторил татарин.
- Тревогу объявили? - стремительно натянув сапоги, Андрей перехватил талию ремнём, потом вспомнил, что так и не нацепил кобуру, дёрнулся расстегнуть пряжку, но, в конце-концов, решил, что пистолет сейчас - далеко не самое важное, сграбастал его с тумбочки и метнулся к выходу из палатки.
- Фуражка, товарищ лейтенант! - Юсипов догнал его и протянул забытый головной убор.
- Спасибо!
- Всех наших уже поднял. В парке они. - В два шага старшина обогнал своего командира и зашагал впереди, показывая дорогу.
Огромный лагерь гудел, словно пасека во время лёта. Отдельные команды, доносившиеся со всех сторон, слились в сплошной многоголосый крик. То тут, то там взрыкивали моторы. Практически на каждом шагу им попадались бегущие куда-то вестовые.
До машин взвода оставалось ещё метров двадцать, когда Андрей остановился. Что-то в истошном крике, долетевшем из-за ряда палаток, что протянулся по левую от него руку, заставило его замереть и вслушаться...
- "Вооо-здууух! Вооооздууух!"
- Юсипов! К машинам! Бегом! - последнее слово Матвейко прокричал уже на бегу.
Поворот! Еще один! Едва не сбив с ног низкорослого красноармейца, за спиной которого болталась винтовка с примкнутым штыком, лейтенант подлетел к первой машине взвода.
- Приготовиться к отражению воздушного налёта! Заряжай!
Растерянность, заметная на лицах многих бойцов, исчезла, заклацали открываемые крышки пулемётов, зашуршали-забрякали заправляемые в "максимы" ленты... Четкая команда словно смыла неуверенность и страх. И не важно, что командир сам не очень понимает, что стряслось. Главное - дана команда!
Бросив ненужную сейчас кобуру на сиденье "ГАЗ"а, Андрей вооружился биноклем и взобрался на капот.
Словно в насмешку над его попытками обнаружить противника, над головой пронеслась тройка больших двухмоторных самолётов. Гулкий вой винтов заставил Матвейко присесть.
К басовитому гудению добавился множественный свист. Не успел ещё лейтенант понять, что же это такое, как слаженно затараторили пулемёты второй машины. Тут же эти звуки перекрыла волна разрывов. Чуть поодаль, там, куда пролетели вражеские бомбардировщики, в небо поднялись султаны пыли и дыма. По лицу хлестнул злой ветер ударной волны, и Матвейко присел. Краем глаза он заметил большой кусок брезента, кувыркавшийся в воздухе подобно осеннему листу. Несмотря на то, что пальцы его вцепились в кабину до побелевших костяшек, Андрей нашёл в себе силы поднять голову.
Юсипов стоял в кузове соседнего грузовика, широко расставив для устойчивости ноги. Лицо спокойно, лишь левый глаз прищурен... Казалось, что массивная установка поворачивается вслед врагу сама собой, без всякого усилия со стороны человека. На дульных срезах пулемётов вновь заплясали огоньки.
"Соберись! Соберись!" - мысленно приказал себе Андрей. К их пулемёту встать не успел никто, так что получалось, что в отражении налёта участвует лишь половина взвода.
"А! Чтоб вы сдохли все!" - с этой мыслью Матвейко в одно движение перемахнул через кабину и, поднырнув, встал за установку. Навалившись плечами на дуги, он попытался развернуть стволы в направлении врага. Но установка даже не шелохнулась. "Хомуты!"
Единственным, кроме, конечно, чувства ненависти к неизвестному врагу, чувством было яростное недоумение от того, что, несмотря на все вчерашние занятия, бойцы снова заблокировали зепеушку. Присев на корточки, лейтенант торопливо рванул стопор центральной колонны и снова взялся за рукояти управления. На этот раз стволы пришли в движение.
- Лейтенант! С запада! С запада! - долетел чей-то крик. - За твоим левым плечом, лейтенант! - поняв, что Андрей никак не может сориентироваться, пояснил неизвестный.
Три семенящих шага влево - и все четыре ствола смотрят в нужном направлении. В кольца прицела вползает... Нет! Стремительно врывается еле различимая на фоне ещё тёмного на западе неба туша самолёта. Лейтенант машинально отметил чёрно-белый крест на задней части фюзеляжа и судорожно вдавил гашетку. В четыре потока в доски кузова ударили, звеня, стреляные гильзы.
"А где отдача?" - только и подумал Андрей, продолжая сопровождать врага потоком пуль.
Попал ли он или нет, лейтенант так и не понял - положенные для зенитной стрельбы патроны с трассирующими пулями в ленты никто не забивал. Зарядили, чем было. Бомбардировщик (только сейчас Андрей определил, по кому стреляет) завалился на крыло и по широкой дуге ушёл куда-то в сторону.
"Интересно, а почему он так низко прошёл? Если зрение меня не обманывает - метров триста-четыреста. Разве они так низко летают, бомбардировщики-то?"
Сколько ещё он высматривал цели, сам он сказать вряд ли смог. Секунды, минуты - кто знает? Над рядами палаток уже поднимались столбы дыма. Уши различали крики, пронзительное ржание, частые беспорядочные выстрелы.
- Товарищ лейтенант, как думаете, улетели?
С трудом оторвав взгляд от колец прицела, Андрей обернулся. Как зовут этого бойца вспомнить не получилось, но две коробки с лентами в руках говорили о том, что уж этот-то красноармеец не растерялся.
- Не знаю. Но ленты замени. Барский, давай на моё место! - скомандовал Матвейко подбежавшему командиру отделения, а сам спрыгнул на землю. К машине, отряхивая на ходу форму, шёл незнакомый майор. Скорее всего, это именно он помог Андрею с целеуказанием.
- Молодец, лейтенант! Стрелять умеешь! Насовал гаду под хвост колючек! - отрывисто похвалил незнакомец. - По всему округу объявлена боевая тревога, так что личный состав собирайте и ждите дальнейших распоряжений.
- Товарищ майор, это провокация? - от похвалы Андрей смутился, но, тем не менее, вопрос задал.
- Не думаю. Судя по всему - война, лейтенант.
***
В следующий после налёта час, все, как показалось Матвейко, пребывали в состоянии деятельной прострации. То есть команды сыпались одна за другой, сновали туда-сюда вестовые, заполошно бегали нестройными толпами красноармейцы, но общая суть происходящего начала вырисовываться лишь часам к восьми утра. Его взвод, впрочем, большинство происходящей вокруг суеты касалось мало. Как-никак одно из немногих зенитных средств. Вот только с решением коменданта лагеря рассредоточить его установки, Андрей был категорически не согласен - слишком хорошо он запомнил, что даже огонь с кинжальной дистанции из четырёх стволов не причинил "его" немцу особого вреда.
Сейчас же, сидя в кабине машины второго отделения, он слушал рассказ сержанта Монастырского.
- Говорят, их всего девять было, - сержант закурил, но никого такое нарушение порядка не смутило. - Вышли низко и прямо на лагерь. Бомбы мелкие высыпали, из пулемётов причесали - и домой.
- Мелкие, это какие? - Андрей сидел в кабине распоясанным - вдевал ремень в шлёвки кобуры, так что лишь высунул в окно голову, не желая, чтобы подчинённые видели его расхристанным.
- А никто не знает? Мож кило, а мож - пять. Палатки разносило, а воронок почти и нет.
В отдалении бухнул несильный взрыв.
- Это что за на хрен? - Монастырский резко повернулся в ту сторону.
Но из-за расстояния разобрать, что же там стряслось, было нельзя.
- А если взрыватели у них чувствительные и они от крыш палаток срабатывали? - вернулся к интересной теме Матвейко.
Ответить сержант не успел - снова негромко бухнуло и, буквально в полусотне метров от них, в воздух взлетели ошмётки брезента и какие-то непонятные деревяшки.
- Так, всем оставаться на месте! Вы, сержант, за старшего. А я пойду, узнаю, что же там такое. - Андрей распахнул дверцу, затянул ремень, поправил только что надетую кобуру, и решительно зашагал в сторону недавнего взрыва.
Пробравшись между рядов палаток, он вышел к нужной точке. Первое, что бросилось в глаза, была растерзанная и завалившаяся на бок обычная армейская палатка. "Явно один из опорных столбов сломался или завалился", - определил Андрей и двинулся к группе красноармейцев, с озабоченным видом, стоявших метрах в пяти.
- Что случилось, товарищи?
- Та мы не знаем, товарищ лейтенант, - с хорошо различимым южно-русским говором ответил один из них. - Мы мимо шли, а тут как рвануло!
- Сильно? Никого не зацепило?
- Та ни, усе целехонькие.
- Значит так... - Матвейко задумчиво колупнул носком сапога пыль, - пошлите одного человека в штаб - пусть кто-нибудь из сапёров придёт. Командиров. - Кое-какие догадки у него появились ещё по дороге к месту происшествия. - Сами в проходах встаньте, и никого близко не подпускайте, пока я там лазить буду. Нож у кого-нибудь есть?
- Вам зачем? - с опаской спросил кто-то из стоящих сзади.
- Брезент разрезать.
- А... Вот, - Андрею протянули штык от самозарядки.
Взяв его в руку, лейтенант проверил остроту клинка - в отличие от штатного, этот был заточен на совесть - бриться можно.
Примерившись, Андрей принялся пластать брезент. При этом он внимательно смотрел под ноги и не делал следующего шага, не убедившись, что на пути нет каких-нибудь подозрительных предметов. В диверсантов он, конечно, верил, но после второго взрыва на память пришёл рассказ одного из преподавателей в училище, который как-то обмолвился, что и в авиабомбу можно запихать взрыватель с замедлением. Они с ребятами тогда даже устроили небольшую дискуссию. Одни говорили, что это никому не надо, а вот сам Матвейко на пару с закадычным дружком Веней Малецким , отстаивали противоположную точку зрения, упирая на то, что во время налёта подготовленные бойцы попрячутся, а вот после, когда все вылезут, взрывы могут нанести много вреда.
"Впрочем, может это у меня фантазия просто разыгралась? - подумал Андрей, отодвигая ногой обломки походной кровати. - А взорвалось тут что-то другое. Сколько после бомбежки времени прошло? Двадцать минут, может, чуть меньше. Вряд ли диверсанты полезут под собственные бомбы. А чтобы заряды в центре лагеря распихать заранее - это какую же наглость надо иметь? "
Особо во взрывных устройствах Андрей не разбирался, но многое указывало, что взрыв произошёл внутри палатки - сейчас, например, дорогу ему преграждала целая баррикада из поломанных и посечённых осколками кроватей.
- Товарищ лейтенант! Инженеры прибыли! - раздалось за спиной.
Обернувшись, Матвейко увидел стоявших несколько наособицу капитана-сапёра и трёх бойцов.
Благоразумно отступив от завала на пару шагов (а то наступишь ещё куда-нибудь, заговорившись), Андрей доложил:
- Лейтенант Матвейко, командир зенитно-пулемётного взвода! Товарищ капитан, похоже, немцы бомбы с замедлителями кидали! Надо бы предупредить личный состав.
- Капитан Вялков, командир инженерно-сапёрной роты, - последовало ответное представление. - С чего вы решили, что это бомба, товарищ лейтенант?
- Бомбардировщик, по которому я стрелял, прошёл как раз над этими рядами. Несколько палаток уже снесло бомбами. Но, я не исключаю, что они могли таким образом...
- Сколько взрывов уже было после налёта? - перебил Андрея капитан.
- Три. Я слышал три.
- Понятно. Можете вернуться к своим обязанностям, товарищ лейтенант. Тут уж мы сами... Савцов, давай в расположение - тут, похоже, нужны все будут...
Рослый белобрысый ефрейтор, с носом, формой напоминающим башмак, молча кивнул и затрусил назад к сапёрам.
***
Всеобщая чехарда начала приобретать хоть какую-то упорядоченность только через пару часов после налёта. Для зенитно-пулемётного взвода это вылилось в строжайший приказ неотлучно находиться у пулемётов, а лейтенанту Матвейко начштаба полка передал приказ гарнизонного командира организовать усиление ПВО импровизированными средствами. При этом, несмотря на все просьбы Андрея, собрать машины взвода вместе ему не разрешили.
- Да как же так?! Плотность огня нужна, товарищ майор! Плотность! Я во время налёта полкоробки с четырёх стволов по гаду высадил, а ему хоть бы хны!
- Товарищ майор, а людей для организации службы ВНОС мне где взять?
- Ты зенитчик, своих и бери! - отрезал начштаба и убыл в неизвестность по своим начальственным делам.
Задумчиво проводив взглядом майора, Андрей сплюнул - решение командования поставило его в положение того осла между двумя стогами сена. С одной стороны имелся недвусмысленный приказ с позиции не отлучаться, с другой - организовать противовоздушную оборону, оставаясь на месте, было невозможно!
"Вот и болтайся теперь, как это самое в проруби... И никому дела нет, что у меня самого некомплект по штатам! Хотя..."
- Товарищ капитан, разрешите обратиться! - решительными шагами Матвейко направился к пехотному командиру, лицо которого запомнилось ему ещё со вчерашнего дня - тот даже минут пятнадцать внимательно наблюдал за тренировками зенитчиков. - Командир зенитно-пулемётного взвода лейтенант Матвейко...
- Я вас знаю лейтенант, - остановившись, капитан ответил на приветствие Андрей, коротко и чётко "бросив" руку к козырьку фуражки. - Капитан Пахомов, батальоном командую. Что у вас за дело?
- Командованием мне поручено организовать воздушную оборону, а у меня людей не хватает катастрофически. Не могли бы вы прикомандировать своих бойцов, товарищ капитан?
- Хм, людей дать, сосед, конечно, могу. Но что же из винтарей они немцев сбивать будут?
- Почему же из винтарей? На складе трофейные пулемёты получим. Я как раз вчера на этот предмет ревизию на гарнизонных складах проводил! - слегка покривил душой Андрей.
- И как ревизия? Много?
- Нам точно хватит.
- Так выходит, мне тебе всех пулемётчиков отдать надо? - еле заметно поморщился капитан.
- Так мы же рядом стоим. Если вам уходить надо будет - сразу заберёте. Да им ничего и делать особенно не придётся, товарищ Пахомов. А пулемётчиков нет - не беда! Кого-нибудь из сверхсрочников дайте, я научу.
- Да, ты научишь. Видел я вчера... - в голосе капитана по-прежнему слышались нотки сомнения.
- Товарищ капитан, ну неужели плохо, если у вас появятся люди, что с пулемётами обращаться будут уметь. Сверх штата! - взмолился Андрей.
- Ладно, уговорил! - махнул рукой капитан. - Только, чур, уговор - мои только с этой машиной стоять будут, - и Пахомов указал на "газик" второго отделения. - К третьей вахте их не гонять!
Не успел лейтенант удивиться, откуда капитан знает, что машина первого отделения стоит у северо-восточного въезда в лагерь, как раз и носившего у местных название "третья вахта", как пехотный комбат развернулся и зашагал к палаткам своего подразделения. Ничего не оставалось, как поспешить за ним.
***
Спросите любого командира, и, если он будет по-настоящему с вами откровенен, то признает, что, вне зависимости от ранга, начальники терпеть не могут откомандировывать в другие части своих подчинённых, относящихся к категории "хороший служака". Такие и в своём подразделении всегда пригодятся.
Впрочем, вид бойцов, которых Пахомов отобрал для передачи, Андрея не насторожил. Признаков недотёпистости или расхлябанности его неопытный, чего уж тут скрывать, взгляд, не заметил. С другой стороны дед всегда его учил, что, не проверив человека в деле, суждение выносить не стоит, и всегда в качестве примера приводил слесаря их депо Матюшина - человека внешности необычной и местами даже подозрительной (уж больно этот слесарь на цыгана смахивал), но обладавшего золотыми руками и великолепной инженерной сметкой. Матвейко-старший так и говорил: "Ты на бороду нечёсаную не смотри, Андрюшка, и на серьгу - тоже. Лёха такое скумекать может, что любо-дорого!"
Вот и сейчас аккуратный и, где-то даже щеголеватый, лейтенант подметил, конечно, и потёртую и вылинявшую гимнастёрку стоящего перед ним сержанта, и неуставную командирскую сумку, висящую на боку второго - пожилого, лет тридцати, ефрейтора, и даже неприятную, в красных цыпках, тощую шею жмущегося чуть позади рядового рассмотрел. Но для него гораздо важнее были цепкий внимательный взгляд старшего "команды", натруженные мозолистые руки ефрейтора, с навечно въевшейся под кожу металлической пылью и упрямое и серьёзное выражение лица самого младшего по званию.
- С какого года служите, товарищ сержант?
- С двадцать девятого по тридцать четвёртый, товарищ лейтенант! Потом, до прошлого года в запасе.
- Кем работали, товарищ?
- Заместителем председателя потребкооператива.
- Пулемёты знаете?
- "Максимку", "дегтярёва" и "льюис" - да. Остальные - нет.
Вместо ответа Андрей одобрительно покачал головой - хоть и не пулемётчик, но, тем не менее, ценный кадр.
- А вы, товарищ? - Матвейко остановился перед следующим.
- Ефрейтор Колышев, товарищ лейтенант! Военный водитель. Действительную службу проходил в тридцать втором - тридцать четвёртом годах. Призван вновь осенью прошлого года, - и, предвосхищая следующий вопрос командира, Колышев продолжил. - После армии работал дизелистом на буксире, мастером в МТС, шофёром. Перед призывом снова был мастером по моторам.
"Ого, что это капитан таких ценных людей мне отдал-то?! - удивился Андрей. - Технически грамотных людей в армии не хватает категорически, а тут целый мастер по моторам да к тому же ещё и шофёр!"
- А у нас батальон сборный, в мае месяце только сформировали. Пулемётчиков много, даже сверх штата, а машины ни одной, - ответил сержант, когда Матвейко озвучил свои мысли. - Так что, товарищ лейтенант, как пулемётчик я остальным в подмётки не гожусь, а Виктору, - он мотнул головой в сторону ефрейтора, - в нашем таборе просто делать нечего. Шли, правда, разговоры, что его в автобат отправят или к танкистам, но, сами видите, не успели. А у вас, нам сказали, два "газона". Ну а Щербу, его то есть - говоривший за рукав вытащил вперёд рядового, - как рабочую силу прихватили. Таскать там, подавать. Так что командуйте, товарищ лейтенант.
- Так, вы, ефрейтор, будете у нас запасным водителем. Нет, нет, нет, - Андрей взмахнул рукой, останавливая хотевшего что-то возразить сержанта. - Я отлично помню, что обещал товарищу капитану, что никуда вас не потащу, но по территории лагеря нам тоже ездить будет нужно. Вы, товарищ сержант, будете вторым номером, с возможностью подменить первогор. Ну а вы, товарищ красноармеец, подключайтесь к работе уже сейчас. Товарищ Петухов, - окликнул он одного из своих сержантов, - вы же на склад сейчас идёте? Прихватите бойца с собой! И машинкой пользоваться научите, лент нам много понадобится.
Глава 3.
"В путь-дорожку дальнюю я тебя отправлю..."
- Да вы присядьте, товарищ командир. Весь день же на ногах! - Юсипов ловким щелчком выбил из пачки модного "Беломорканала" папиросу и отправил её в рот. Когда он успел заломить мундштук, лейтенант не заметил, но прикуривал старшина уже отформованную папиросину. - Угощайтесь, товарищ лейтенант!
- Спасибо, не курю, - вежливо отказался Андрей. - И вы бы на открытом воздухе не курили, а то демаскировка сплошная.
- Да какая там демаскировка, - буркнул Юсипов, но огонёк папиросы в кулак спрятал.
Несмотря на строжайший приказ прятать огонь и не выдавать расположение вражеским бомбардировщикам, соблюдали его кое-как. И дело не только в разгильдяйстве или небрежности - например, светомаскировочные колпаки для фар на вторую машину Матвейко раздобыть так и не удалось - их просто не было на складе. Расхолаживало людей и то, что после утреннего налёта бомбёжек не было. Вернее сказать - Луцк бомбили, но Киверцы немцев пока не интересовали.
К вечеру из услышанных за день обрывков разговоров в голове у Андрея постепенно начала складываться картина происходящего: "Немцы атаковали границу большими силами, но их умелой обороной сдержали, а сейчас танки и основную массу пехоты округа командование выдвигает вперёд для нанесения контрудара и окончательного разгрома противника".
Пока всё более-менее соответствовало его представлениям о мире, ну, может быть, немного смущал тот факт, что уже в первый день враг решился залететь так далеко и атаковать цели в сотне километров от границы.
"Но и тут ничего удивительного нет, - успокоил себя Матвейко, - Британию они вон, сколько бомбили, а там расстояние ничуть не меньше. И англичане им выдали горячих, хоть поначалу и растерялись." Часа в три дня Андрея вызвали в штаб и сообщили, что один из вражеских бомбардировщиков на обратной дороге свалился в лес. Причём на фюзеляже и плоскостях въедливый капитан из штаба армии насчитал чуть ли не полторы сотни пулевых пробоин. "Упал бы ближе, лейтенант, на вас бы точно записали, - сообщил смущённому взводному штабной, - а так просто ничейным посчитаем. Но, если честно, никто, кроме вас ему бы столько дырок не навертел."
Похвалу начальства он личному составу, конечно же, передал. Людей подбодрить после страшного утра и суматошного дня было просто необходимо... У самого, несмотря на молодость и бодрость и неплохую соображалку, иной раз голова кругом шла и руки опускались.
- Вот вы мне скажите, товарищ командир, чего немцу у себя не сиделось-то? Только очень прошу вас, без всего этого звона про "агрессивную сущность" и прочее... - негромко попросил старшина. - Вроде торговали с ними тихо-спокойно, ну, особой дружбы из-за фишизма этого, понятное дело, не было, но нормально соседствовали же. Политрук наш, опять же, что ни суббота, про нарастающие капиталистические противоречия пел...
Услышав "фишизма" вместо "фашизма", Андрей непроизвольно усмехнулся, но испугавшись, что Юсипов может обидеться, тут же перешёл на сухой лекторский тон:
- Видите ли, в чем дело, товарищ старшина...
- Рустам Тимурович я, - так же негромко подсказал татарин.
- Так вот, Рустам Тимурович, и противоречия есть, и буржуазная сущность никуда не делась. Как вы думаете, зачем партия и товарищ Сталин, договор с германскими фашистами заключали? Не знаете? Для того, чтобы мы, товарищ, могли нашу армию достроить, перевооружить, и дать достойный отпор любому агрессору! Вы же давно служите, могли заметить, как армия изменилась!
- Ну, то да. Хотя обормотов хватает... - "тактично" поддакнул старшина.
- Вот, Рустам Тимурович, вы меня понимаете. Мало технику произвести и в войска привезти! Надо ещё людей ей пользоваться научить! А боевое слаживание? А ведь у нас во взводе тоже всё не лучшим образом обстоит. Возьмём, к примеру, освоение установок...
Татарин сокрушённо вздохнул, махнул рукой с зажатой в ней папиросой:
- Да понимаю я, товарищ лейтенант! - ловкость, с которой он вклинился в паузу, была такой, что Андрей даже восхитился, как у его заместителя вышло так, что и слово вставил, и старшего по званию, вроде как, и не перебил. - Ну, куда же мне против комполка-то? Я б и по бумажкам мог погонять, так и тех не дали... - он беззвучно пошевелил губами, и Андрей догадался, что Юсипов матерится.
Табак (польск.)
От сокращения НШ - "начальник штаба"
Ручной пулемёт Мадсена образца 1902 года
Сигнальный пистолет, обычно называемый "ракетницей".
ЗПУ - зенитно-пулемётная установка.
Начальник службы вооружений полка, а не то, что вы подумали.
На самом деле основная масса из примерно 10000 польских RKM wz.28 (так назывался пулемёт в Войске Польском) была выпущена в самой Польше по лицензии, так что Матвейко попался редкий экземпляр.