Только в первый раз страшно предложить: "Давай расстанемся". Потом вполне можно обойтись даже и без этих слов.
Только в первый раз лежишь в постели ночь напролет накануне и мучаешься вопросом: "Как я могу?". Предать, обмануть доверие, оставить его. Но ты уже всё решила, запретив себе отступать. И на следующий день, хладнокровно выбрав подходящий момент, ты произносишь роковые слова. Их звучание оказывает магическое воздействие: ты словно оказываешься в коконе, и тебе становится глубоко наплевать на сидящего напротив человека. Да, некрасиво. Да, стыдно. Да, отвратительно. И немного мучит совесть.
Но только в первый раз.
Потом тебе становится безразлично, и ты уже бесстрастно и холодно бросаешь очередному влюблённому мальчику: "У нас ничего не получится" или "Между нами всё кончено". И ни один мускул не дрогнет на твоём лице. Тебе начинает нравиться эта свобода.
Тебя не волнуют ни шикарные букеты, ни мягкие игрушки, ни воздушные шары, ни торты, оставленные у дверей квартиры и сопровождающиеся трогательными записками. Торты ты вообще не ешь. Тебя не заботит то, что он ночует, примостившись на окне у тебя в подъезде, что в твоём мобильном уже 37 пропущенных от него, а почта завалена вперемежку страстными признаниями в любви и маниакальными угрозами, необоснованными обвинениями и скулежом с просьбой их опровергнуть.
Тебе всё это надоедает. Ты скучаешь, когда сидишь рядом с ним в кино, когда заливисто смеешься, кружась в упругих струях тёплого летнего дождя. Ты ничего ему не обещаешь, но он почему-то начинает считать тебя "своей", и это вызывает чувство холодного удивления. Раз за разом, хотя тебе давно пора бы привыкнуть к этому.
Ты с первой встречи, с первого взгляда, с первого разговора в тихом сумраке парковой аллеи или прохладном салоне автомобиля уже знаешь, как будешь к нему относиться через час, день, месяц, год. Ещё только встретившись с ним взглядом, ты уже знаешь, какие чувства он мог бы пробудить в тебе - и либо даешь им волю, либо загоняешь на задворки сознания, скованная надуманными запретами.
Ты больше не влюбляешься, не бросаешься в новое чувство, очертя голову, отрешенно наблюдаешь за собственными эмоциями и не позволяешь себе увлечься больше, чем твой мужчина. У тебя уже давно не было отношений, которые продолжались бы дольше, чем пару недель. Ты не способна на нормальные отношения, ты не можешь физически или духовно принадлежать кому-то одному. Это слишком ко многому обязывает. Твои знакомые не понимают тебя: вчерашние подруги, укачивая на руках рыдающих младенцев, одна за другой захлопывают двери перед твоим носом, пока их уставшие от быта "вторые половинки" не успели тебя заметить. Тебя осуждают. А ты целая, и тебя это не особо огорчает.
Немногие, такие же, как ты, понимают тебя. Но вас так мало, и каждая предпочитает держаться особняком. Лишь иногда вы собираетесь в стаи по две-три особи, и поздним вечером за чашкой горячего черного кофе обсуждаете последние новости. Вы говорите о политике и финансах, об искусстве и достижениях науки. И никогда - о любви.
Каждая из вас с пониманием относится к мужчинам. К тому, что они уходят, изменяют, клянутся в вечной любви, а потом исчезают как тени в полдень. Ты с облегчением выдыхаешь, когда, проснувшись утром, понимаешь, что ты в квартире одна, и не нужно этих фальшивых улыбок и обсуждения произошедшего прошлой ночью. Ты никогда не перезваниваешь и меняешь номер раз в полгода, навсегда отсекая ненужные знакомства.
Ты не цепляешься за прошлое, легко забываешь, запираешь на замок ненужные порывы. Ты можешь получить любого мужчину именно потому, что тебе ни один из них не нужен. Ты стала маленькой автономной системой, замкнутой на себя, ты абсолютно счастлива в этом статичной мире, в котором все зависит только от тебя.
Ты - та, кого твои подруги ставят в пример подросшим дочерям. Ты - та, кому вслед оборачиваются. Ты - та, ради которой мужчины готовы на все.
Ты - та, кто иногда позволяет себе ночь напролет курить и пить коньяк, чтобы забыть всех тех, из-за кого ты стала пленницей свободы.