Мелки Щегол обнаружил однажды рядом со стопкой книг. Стандартный набор, шесть цветов; коробка новенькая, будто только что из магазина. Зачем Черта ему их подбросила?
Он огляделся. Стены у комнаты были тёмные, немного облезшие. Такие, на которых удобно писать, подумал он.
В детстве мелки покупают всем - рисовать "классики" на асфальте. Щегол рисовал непонятные фигурки, то монстров, то ангелов (однокрылых или одноруких, мать всегда приходила от этого в ужас) - одним словом, каких-то существ-не-отсюда. Дети подходили, тыкали пальцем, задавали вопросы, но он обычно не отвечал им. Внутри у него был огромный мир, который невозможно объяснить в двух словах, особенно тем, кто не слишком желает слушать.
Он взял зелёный мелок, подошёл к стене и написал: "Я в двадцать лет был мальчиком больным и строгим стариком одновременно". И поставил рядом дату.
Ему захотелось спросить Хромого, какую надпись оставил бы тот, но тогда пришлось бы рассказать обо всём остальном: о старом запылившемся столе, затхлом воздухе и книгах. Нет, это следовало оставить себе. Хотя бы на время.
Щегол улыбнулся, глядя, как зелёные строчки будто уплывают в сторону, освобождая место для следующих. Конечно, это дурная идея, увлекаться такими стихами. Интересно, пришло в голову Щеглу, их автор тоже бывал за Чертой? Или здесь и остался?
Щегол знал Сашу, которую любил Хромой. Маленькую, с глазами грустного оленёнка при взгляде на Хромого (тот никогда не замечал это мимолётное выражение её глаз). Готовую, кажется, на что угодно в адрес того, кто причинит ему вред. Холодная и язвительная. Может быть, она и позволит себя приручить, если ты какой-нибудь эльфийский принц - или, на крайний случай, миловидный паж. Только по сути своей она солнечный зайчик, которого невозможно удержать в руках. Иллюзия кратковременна, а потом - понимание, что в мир её снов и странствий никто и никогда не будет допущен до конца. Остаётся только радоваться, что тебя вообще пригласили.
"Я дарил тебе розы, розы были из кошмарных снов". Вот какая строчка идеально подходила Хромому. Щегол взял розовый мелок, чтобы записать её, и усмехнулся. Он живо представил себе, как Хромой протягивает Саши три чёрных розы, перетянутых чёрной ленточкой. Зато от сердца. Пожалуй, это она оценит, если ей вообще нравятся цветы. (На худой конец, жёлтые; красные - верх банальности.)
Странные должны любить странных, это правильно и естественно, причём их странности желательно ещё должны совпадать. Нормальные понимают только себя.
Щегол присел на корточки. Одинокий маленький паук полз по полу, суетливо перебирая лапками. Щегол подставил раскрытую ладонь - и он доверчиво заполз на неё.
- Как тебя зовут? - спросил Щегол. Паук молчал. Он любил тишину и не был заинтересован в диалоге. - Ладно, не говори, если не хочешь. Обещай только не бросать меня и быть здесь, когда я приду в следующий раз. А я буду звать тебя... Кактусом. Просто потому, что, кажется, так пауков никто не зовёт.
Паук не реагировал, считая это ниже своего достоинства, но и не уходил, чувствуя что-то похожее на жалость и сочувствие к странному существу, держащему его на своей ладони.